Лошадь как лошадь. Третья книга лирики
ПРИНЦИП БАСНИ
А. Кусикову
- Закат запыхался. Загнанная лиса.
- Луна выплывала воблою вяленой.
- А у подъезда стоял рысак.
- Лошадь как лошадь. Две белых подпалины.
- И ноги уткнуты в стаканы копыт.
- Губкою впитывало воздух ухо.
- Вдруг стали глаза по-человечьи глупы
- И на землю заплюхало глухо.
- И чу! Воробьев канители полет
- Чириканьем в воздухе машется.
- И клювами роют теплый помет,
- Чтоб зернышки выбрать из кашицы.
- И старый угрюмо учил молодежь:
- -Эх! Пошла нынче пища не та еще!
- А рысак равнодушно глядел на галдеж,
- Над кругляшками вырастающий.
- Эй, люди! Двуногие воробьи,
- Что несутся с чириканьем, с плачами,
- Чтоб порыться в моих строках о любви.
- Как глядеть мне на вас по-иначему?!
- Я стою у подъезда придущих веков,
- Седока жду с отчаяньем нищего
- И трубою свой хвост задираю легко,
- Чтоб покорно слетались на пищу вы!
Весна 1919
СЕРДЦЕ - ЧАСТУШКА МОЛИТВ
Я.Блюмкину
- Другим надо славы, серебряных ложечек,
- Другим стоит много слез,—
- А мне бы только любви немножечко,
- Да десятка два папирос.
- А мне бы только любви вот столечко,
- Без истерик, без клятв, без тревог,
- Чтоб мог как-то просто какую-то Олечку
- Обсосать с головы до ног.
- И, право, не надо злополучных бессмертий,
- Блестяще разрешаю мировой вопрос,—
- Если верю во что — в шерстяные материи,
- Если знаю — не больше, чем знал и Христос.
- И вот за душою, почти несуразною
- Широколинейно и как-то в упор,
- Май идет краснощекий, превесело празднуя
- Воробьиною сплетней распертый простор.
- Коль о чем я молюсь, так чтоб скромно мне в дым уйти,
- Не оставить сирот — ни стихов, ни детей;
- А умру — мое тело плечистое вымойте
- В сладкой воде фельетонных статей.
- Мое имя попробуйте, в библию всуньте-ка.
- Жил, мол, эдакий комик святой,
- И всю жизнь проискал он любви бы полфунтика,
- Называя любовью покой.
- И смешной, кто у Данта влюбленность наследовал,
- Весь грустящий от пят до ушей,
- У веселых девчонок по ночам исповедовал
- Свое тело за восемь рублей.
- На висках у него вместо жилок — по лилии,
- Когда плакал - платок был в крови,
- Был последним в уже вымиравшей фамилии
- Агасферов единой любви.
- Но пока я не умер, простудясь у окошечка,
- Все смотря: не пройдет ли по Арбату Христос,—
- Мне бы только любви немножечко
- Да десятка два папирос.
Октябрь 1918
ПРИНЦИП КРАТКОГО ПОЛИТЕМАТИЗМА
- За окошком воробьиной канителью веселой
- Сорваны лохмотья последних снегов.
- За сокольниками побежали шалые села
- Уткнуться околицей в кольца ручьев.
- И зеленою меткой
- Трава на грязном платке полей.
- Но по-прежнему хохлятся желтой наседкой
- Огни напыжившихся фонарей.
- Слеза стекла серебрянной улиткой,
- За нею слизь до губ от глаз...
- А злобь вдевает черную нитку
- В иголку твоих колючих фраз.
- Я слишком стал близок. Я шепотом лезу
- Втискиваясь в нужду быть немного одной,
- Нежные слова горячее железа
- Прожигают покой.
- В кандалах моих ласк ты закована странно.
- Чуть шевелишь сердцем - они звенят.
- Под какой же колпак стеклянный
- Ты спряталась от меня?
- И если отыщешь, чтоб одной быть, узнаешь,
- Что куда даже воздуху доступа нет,
- Жизнь проберется надоедно такая ж,
- В которой замучил тебя поэт.
- Нет! Пусть ненадолго к твоему сердцу привязан
- К почве канатами аэростат, -
- Зато погляди, как отчетливо сказан
- Твой профиль коленопреклонением моих баллад.
Апрель 1918
КОМПОЗИЦИОННОЕ СОПОДЧИНЕНИЕ
- Чтоб не слышать волчьего воя возвещающих труб,
- Утомившись сидеть в этих дебрях бесконечного мига,
- Разбивая рассудком хрупкие грезы скорлуп,
- Сколько раз в бессмертную смерть я прыгал.
- Но крепкие руки моих добрых стихов
- За фалды жизни меня хватали... и что же?
- И вновь на Голгофу мучительных слов
- Уводили меня под смешки молодежи.
- И опять как Христа измотавшийся взгляд,
- Мое сердце пытливое жаждет, икая.
- И у тачки событий, и рифмой звенят
- Капли крови на камни из сердца стекая.
- Дорогая! Я не истин напевов хочу! Не стихов,
- Прозвучавших в веках слаще славы и лести!
- Только жизни! Беспечий! Густых зрачков!
- Да любви! И ее сумашествий!
- Веселиться, скучать и грустить, как кругом
- Миллионы счастливых, набелсветных и многих!
- Удивляться всему, как мальчишка, впервой увидавший тайком
- До колен приоткрытые женские ноги!
- И ребячески верить в расплату за сладкие язвы грехов,
- И не слышать пророчества в грохоте рвущейся крыши.
- И от чистого сердца на зов
- Чьих-то чужих стихов
- Закричать, словно Бульба: "Остап мой! Я слышу!"
Январь 1918
ПРИНЦИП ЗВУКА МИНУС ОБРАЗ
- Влюбится чиновник, изгрызанный молью входящих и старый
- В какую-нибудь молоденькую, худощавую дрянь.
- И натвердит ей, бренча гитарой,
- Слова простые и запыленные, как герань.
- Влюбится профессор, в очках плешеватый,
- Отвыкший от жизни, от сердец, от стихов,
- И любовь в старинном переплете цитаты
- Поднесет растерявшийся с букетом цветов.
- Влюбится поэт и хвастает: Выграню
- Ваше имя солнцами по лазури я!
- - Ну, а как если все слова любви заиграны.
- Будто вальс "На сопках Манджурии"?!
- Хочется придумать для любви не слова, а вздох малый,
- Нежный, как пушок у лебедя под крылом,
- А дурни назовут декадентом пожалуй,
- И футуристом - написавший критический том!
- Им ли поверить, что в синий
- Синий,
- Дымный день у озера, роняя перья, как белые капли,
- Лебедь не по-лебяжьи твердит о любви лебедине,
- А на чужом языке (стрекозы или цапли).
- Когда в петлицу облаков вставлена луна чайная,
- Как расскажу словами людскими
- Про твои поцелуи необычайные
- И про твое невозможное имя?!
- Вылупляется бабочка июня из зеленого кокона мая,
- Через май за полдень любовь не устанет рости.
- И вместо прискучившего: я люблю тебя, дорогая!-
- Прокричу: пинь-пинь-ти-то-ти!
- Это демон, крестя меня миру на муки,
- Человечьему сердцу дал лишь людские слова,
- Не поймет даже та, которой губ тяну я руки,
- Мое простое: лэ-сэ-сэ-фиоррррр-эй-ва!
- Осталось придумывать небывалые созвучья,
- Малярною кистью вычерчивать профиль тонкий лица,
- И душу, хотящую крика, измучить
- Невозможностью крикнуть о любви до конца!
Март 1918
ИНСТРУМЕНТИРОВКА ОБРАЗОМ
- Эти волосы, пенясь прибоем, тоскуют
- Затопляя песочные отмели лба,
- На котором морщинки, как надпись, рисует,
- Словно тростью, рассеянно ваша судьба.
- Вам грустить тишиной, набегающей резче,
- Истекает по каплям, по пальцам рука.
- Синих жилок букет васильковый трепещет
- В этом поле ржаного виска.
- Шестиклассник влюбленными прячет руками
- И каракульки букв, назначающих час...
- Так готов сохранить я строками на память,
- Ваш вздох, освященный златоустием глаз.
- Вам грустить тишиной... пожалейте: исплачу
- Я за вас этот грустный, истомляющий хруп!
- Это жизнь моя бешенной тройкою скачет
- Под малиновый звон ваших льющихся губ.
- В этой тройке -
- Вдвоем. И луна в окно бойко
- Натянула, как желтые вожжи лучи.
- Под малиновый звон звонких губ ваших, тройка,
- Ошалелая тройка,
- Напролом проскачи.
Март 1918
ПРИНЦИП РАЗВЁРНУТОЙ АНАЛОГИИ
- Вот, как черная искра, и мягко и тускло,
- Быстро мышь прошмыгнула по ковру за порог...
- Это двинулся вдруг ли у сумрака мускул?
- Или демон швырнул мне свой черный смешок?
- Словно пот на виске тишины, этот скорый,
- Жесткий стук мышеловки за шорохом ниш...
- Ах! Как сладко нести мышеловку, в которой,
- Словно сердце, колотится между ребрами проволок мышь!
- Распахнуть вдруг все двери! Как раскрытые губы!
- И рассвет мне дохнет резедой.
- Резедой.
- Шаг и кошка... Как в хохоте быстрые зубы.
- В деснах лап ее когти блеснут белизной.
- И на мышь, на кусочек
- Мной пойманной ночи,
- Кот усы возложил, будто ленты веков,
- В вечность свесивши хвостик свой длинный,
- Офелией черной, безвинно-
- Невинной,
- Труп мышонка плывет в пышной пене зубов.
- И опять тишина... Лишь петух - этот маг голосистый,
- Лепестки своих криков уронит на пальцы встающего дня...
- ................................................
- Как тебя понимаю, скучающий Господи чистый,
- Что так часто врагам предавал, как мышонка меня!..
Ноябрь 1917
РИТМИЧЕСКАЯ ОБРАЗНОСТЬ
- Какое мне дело, что кровохаркающий поршень
- Истории сегодня качнулся под божьей рукой.
- Если опять грустью изморщен
- Твой голос, слабый такой?!
- На метле революций на шабаш выдумок
- Россия несется сквозь полночь пусть!
- О если б своей немыслимой обидой мог
- Искупить до дна твою грусть!
- Снова голос твой скорбью старинной дрожит,
- Снова взгляд твой сутулится, больная моя!
- И опять небывалого счастья чертя чертежи,
- Я хочу населить твое сердце необитаемое!
- Ведь не боги обжигают людское раздолье!
- Ожогам горяч достаточно стих!
- Что мне, что мир поперхнулся болью,
- Если плачут глаза твои, и мне не спасти их!
- Открыть бы пошире свой паршивый рот,
- Чтоб песни развесить черной судьбе,
- И приволочь силком, вот так, за шиворот,
- Несказанное счастье к тебе!
Март 1918
ПРИНЦИП КУБИЗМА
- А над сердцем слишком вытертом пустью нелепой,
- Распахнувшись наркозом, ты мутно забылась строкой.
- Как рукав выше локтя, каким-то о родственном крепком,
- Перебинтован твой голос тоской.
- Из перчатки прошедшего выпираясь бесстонно,
- Словно пальцы, исколотые былью глаза, -
- И любовь - этот козырь червонный -
- Распялся крестом червонного туза.
- За бесстыдство твоих губ, как в обитель нести,
- И в какую распуститься трещину душой,
- Чтоб в стакан кипяченой действительности
- Валерьянкой закапать покой?!
- И плетется судьба измочаленной сивкой
- В гололедицу тащить несуразный воз.
- И каким надо быть, чтоб по этим глазам обрывкам
- Не суметь перечесть
- Эту страсть
- П е р е г р е з и в ш и х п о з?!
- В обручальном кольце равнодуший маскарадною маской измятой
- Обернулся подвенечный вуаль
- Через боль...
- Но любвехульные губы благоприветствуют свято
- Твой, любовь, алкоголь.
- И над мукой слишком огромной, чтоб праздничной,
- Над растлением кровью разорванных дней,
- Из колоды пожизненной не выпасть навзнично
- Передернутому сердцу тузом червей!
Февраль 1918
ПРИНЦИП МЕЩАНСКОЙ КОНЦЕПЦИИ
- Жил, как все... Грешил маленько,
- Больше плакал... А еще
- По вечерам от скуки тренькал
- На гитаре кой о чем.
- Плавал в строфах плавных сумерек,
- Служил обедни, романтический архирей,
- Да пытался глупо в сумме рек
- Подсчитать итог морей!
- Ну, а в общем,
- Коль не ропщем,
- Нам, поэтам, красоты лабазникам, сутенерам событий,
- Профессиональным проказникам,
- Живется дни и годы
- Хоть куда!
- Так и я непробудно, не считая потери и
- Не копя рубли радости моей,
- Подводил в лирической бухгалтерии
- Балансы моих великолепных дней.
- Вы пришли усмехнуться над моею работой,
- Над почтенной скукой моей
- И размашистым росчерком поперек всего отчета
- Расчеркнулись фамилией своей.
- И бумага вскрикнула, и день голубой еще
- Ковыркнулся на рельсах телеграфных струн,
- А в небе над ними разыгралось побоище
- Звезд и солнц, облаков и лун!
- Но перо окунули в чернила вы
- Слишком сильно, чтоб хорошо...
- Знаю милая, милая, милая,
- Что росчерк окончился кляксой большой.
- Вы уйдете, как все... Вы, как все, отойдете,
- И в сахаре мансард мне станет зачем-то темно.
- Буду плакать, как встарь... Целовать на отчете
- Это отчетливое незасохнувшее пятно!
ПРИНЦИП АЛЬБОМНОГО СТИХА
- Муаровый снег тротуарами завивается
- Как волосы височками чиновника.
- Девушка из флигеля косого китайца
- Под тяжестью тишины!
- Девушка, перегнувшая сны!
- Ты ищешь любовника?
- Не стоит! Он будет шептать: Останься!
- Любовью пригладит души непокорственный клок,
- И неумело, как за сценой изображают поток
- На киносеансе,
- Будет притворяться: страдает от вторника
- В гамаке убаюканных грез.
- Разве не знаешь: любовник - побитый пес,
- Которому не надо намордника.
- Н а и в н а я ! Песок на арене,
- Как любовь, для того, чтоб его топтать,
- Я не любовник, конечно, я поэт, тихий, как мать,
- Безнадежный, как неврастеник в мягких тисках мигрени!
- Но я еще знаю, что когда сквозь окна курица,
- А за нею целый выводок пятен поспешит,
- Тогда, как черепами,
- Сердцами
- Играет улица,
- А с левой стороны у всех девушек особенно заболит.
- И все, даже комиссары, заговорят про Данте
- И Беатриче, покрытых занавеской веков,
- Верь! Весь звон курантов
- Только треск перебитых горшков.
- И теперь я помню, что и я когда-то
- Уносил от молодости светлые волосы на черном пиджаке,
- И бесстыдному красному закату
- Шептал о моей тоске.
- А ты все-таки ищешь молодого любовника,
- Красивого, статного, ищешь с разбега,
- Тротуарами, где пряди снега
- Завиваются височками чиновника!
- Ну что же, ищи!
- Свищи!
- Сквозь барабаны мороза и вьюги,
- Сквозь брошенный игривым снежком плач,
- На нежных скрипках твоих грудей упругих
- Заиграет какой-нибудь скрипач.
СОДЕРЖАНИЕ ПЛЮС ГОРЕЧЬ
- Послушай! Нельзя же такой безнадежно суровой,
- Неласковой!
- Я под этим взглядом, как рабочий на стройке новой,
- Которому: протаскивай!
- А мне не протащить печаль сквозь зрачок.
- Счастье, как мальчик
- С пальчик,
- С вершок.
- Милая! Ведь навзрыд истомилась ты:
- Ну, так оторви
- Лоскуток милости
- От шуршащего платья любви!
- Ведь даже городовой
- Приласкал кошку, к его сапогам пахучим
- Притулившуюся от вьюги ночной.
- А мы зрачки свои дразним и мучим.
- Где-то масленица широкой волной
- Затопила засохший пост
- И кометный хвост
- Сметает метлой
- С небесного стола крошки скудных звезд.
- Хоть один поцелуй. Исподтишечной украдкой,
- Как внезапится солнце сквозь серенький день.
- Пойми:
- За спокойным лицом, непрозрачной облаткой,
- Горький хинин тоски!
- Я жду, когда рот поцелуем завишнится
- И из него косточкой поцелуя выскочит стон,
- А рассветного неба пятишница
- Уже радужно значит сто.
- Неужели же вечно радости объедки?
- Навсегда ль это всюдное "бы"?
- И на улицах Москвы, как в огромной рулетке,
- Мое сердце лишь шарик в руках искусных судьбы.
- И ждать, пока крупье, одетый в черное и серебро,
- Как лакей иль как смерть, все равно быть может,
- На кладбищенское зеро
- Этот красненький шарик положит!
Октябрь 1915
ПРИНЦИП ГАРМОНИЗАЦИИ ОБРАЗА
- И один. И прискорбный. И приходят оравой
- Точно выкрики пьяниц шаги ушлых дней.
- И продрогшим котенком из поганой канавы
- Вылезаю из памяти своей.
- Да, из пляски вчерашней,
- Пляски губ слишком страшной,
- Слишком жгучей, как молнии среди грома расплат,
- Сколько раз не любовь, а цыганский романс бесшабашный
- Уносил, чтоб зарыть бережливей, чем клад.
- И все глубже на лбу угрюмеют складки,
- Как на животе женщины, рожавшей не раз,
- И синяки у глаз,
- Обложки синей тетрадки,
- Где детским почерком о злых поцелуях рассказ.
- Но проходишь, и снова я верю блеснувшим
- Ресницам твоим
- И беспомощно нежным словам,
- Как дикарь робко верит своим обманувшим,
- Бессильно-слепым,
- Деревянным богам.
Октябрь 1917
КВАРТЕТ ТЕМ
- От 1893 до 1919 пропитано грустным зрелищем:
- В этой жизни тревожной, как любовь в девичьей,
- Где лампа одета лохмотьями копоти и дыма,
- Где в окошке кокарда лунного огня,
- Многие научились о Вадиме Шершеневиче,
- Некоторые ладонь о ладонь с Вадимом Габриэлевичем,
- Несколько знают походку губ Димы,
- Но никто не знает меня.
- ...Краску слов из тюбика губ не выдавить
- Даже сильным рукам тоски.
- Из чулана одиночества не выйду ведь
- Без одежд гробовой доски.
- Не называл Македонским себя иль Кесарем.
- Но частехонько в спальной тиши
- Я с повадкою лучшего слесаря
- Отпирал самый трудный замок души.
- И снимая костюм мой ряшливый,
- Сыт от манны с небесных лотков,
- О своей судьбе я выспрашивал
- У кукушки трамвайных звонков.
- Вадим Шершеневич перед толпою безликою
- Выжимает, как атлет, стопудовую гирю моей головы,
- А я тихонько, как часики, тикаю
- В жилетном кармане Москвы.
- Вадим Габриэлевич вагоновожатый веселий
- Между всеми вагонный стык.
- А я люблю в одинокой постели
- Словно страус в подушек кусты.
- Губы Димки полозьями быстрых санок
- По белому телу любовниц в весну.
- А губы мои в ствол нагана
- Словно стальную соску сосут.
Сентябрь 1919
КАТАЛОГ ОБРАЗОВ
- Занозу тела из города вытащил. В упор.
- Из-за скинутой с глаз дачи,
- Развалился ломберный кругозор,
- По-бабьему ноги дорог раскорячив.
- Сзади: золотые канарейки церквей,
- Наотмаш зернистые трели субботы.
- Надо мною: пустынь голобрюхая, в ней
- Жавороночья булькота.
- Все поля крупным почерком плуг
- Исписал в хлебопашном блуде.
- На горизонте солнечный вьюк
- Качается на бугра одногорбом верблюде.
- Как редкие шахматы к концу игры,
- Телеграфные столбы застыли...
- Ноги, привыкшие к асфальту жары,
- Энергично кидаю по пыли.
- Как сбежавший от няни детеныш - мой глаз
- Жрет простор и зеленую карамель почек,
- И сам я забываю, что живу крестясь
- На электрический счетчик.
Август 1919
РИТМИЧЕСКИЙ ЛАНДШАФТ
- Дома -
- Из железа и бетона
- Скирды.
- Туман -
- В стакан
- Одеколона
- Немного воды.
- Улица аршином портного
- В перегиб, в перелом.
- Издалека снова
- Дьякон грозы - гром.
- По ладони площади - жилки ручья.
- В брюхе сфинкса из кирпича
- Кокарда моих глаз,
- Глаз моих ушат.
- С цепи в который раз
- Собака карандаша.
- И зубы букв слюною чернил в ляжку бумаги.
- За окном водостоков краги,
- За окошком пудами злоба.
- И слово в губах, как свинчатка в кулак.
- А семиэтажный гусар небоскреба
- Шпорой подъезда звяк.
Август 1919
УСЕЧЕННАЯ РИТМИКА
- Торцы улиц весенними тиграми
- Пестрятся в огнебиении фонарей.
- Сердце! Барабанами стука
- Выгреми миру о скуке своей.
- Жизнь! Шатайся по мне бесшабашной
- Поступью и медью труб!
- Язык, притупленный графит карандашный,
- Не вытащить из деревянной оправы губ.
- Любовь! Отмерла,
- Отмерла
- Ты, а кроме-
- Только выслез и бред вчера...
- Докурю папиросу последнюю в доме,
- И вот негде достать до утра.
- Снова сердцу у разбитого корытца
- Презрительно толковать,
- И в пепельнице памяти рыться
- И оттуда окурки таскать!
- Что окурки любовниц после этого счастья?
- Смешан с навозом песок на арене!
- Господь! не соблазняй меня новой страстью,
- Но навек отучи от курения!!!
Март 1918
ТОЧКА ПЛЮС НЕДОУМЕНИЕ
- Звуки с колоколен гимнастами прыгали
- Сквозь обручи разорванных вечеров...
- Бедный поэт! Грязную душу выголили
- Задрав на панели шуршащие юбки стихов.
- За стаканом вспененной весны вспоминай ты,
- Вспоминай,
- Вспоминай,
- Вспоминай,
- Как стучащим полетом красного райта,
- Ворвалось твое сердце в широченный май.
- И после, когда раскатился смех ваш фиалкой
- По широкой печали, где в туман пустота, -
- Почему же забилась продрогшею галкой
- Эта тихая грусть в самые кончики рта?!
- И под плеткой обид, и под шпорами напастей,
- Когда выронит уздечку дрожь вашей руки, -
- Позволь мне разбиться на пятом препятствии:
- На барьере любви, за которым незрима канава тоски!
- У поэта, прогрустневшего мудростью, строки оплыли,
- Как у стареющей женщины жир плечей.
- Долби же, как дятел, ствол жизни, светящийся гнилью,
- Криками человеческой боли своей!
ПРИНЦИП ПРОВОЛОК АНАЛОГИЙ
- Есть страшный миг, когда окончив резко ласку
- Любовник вдруг измяк и валится ничком...
- И только сердце бьется (колокол на Пасху)
- Да усталь ниже глаз чернит карандашом.
- И складки сбитых простынь смотрят слишком грубо
- (Морщины всезнающего мертвеца).
- Напрасно женщина еще шевелит губы!
- (Заплаты красные измятого лица!)
- Как спичку на ветру, ее прикрыв рукою,
- Она любовника вблизи грудей хранит,
- Но, как поэт над конченной, удавшейся строкою,
- Он знает только стыд,
- Счастливый краткий стыд!
- Ах! Этот жуткий миг придуман Богом гневным,
- Его он пережил воскресною порой,
- Когда насквозь вспотев в хотеньи шестидневном
- Он землю томную увидел пред собой...
Январь 1918
ПРИНЦИП ПАРАЛЛЕЛИЗМА ТЕМ
- Были месяцы скорби, провала и смуты.
- Ордами бродила тоска напролет,
- Как деревья пылали часов минуты,
- И о боге мяукал обезумевший кот.
- В этот день междометий, протяжный и душный,
- Ты охотилась звонким гременьем труб,
- И слетел с языка мой сокол послушный,
- На вабило твоих покрасневших губ.
- В этот день обреченный шагом иноверца,
- Как поклониик легких тревожных страстей,
- На престол опустевшего сердца
- Лжедимитрий любви моей,
- Он взошел горделиво, под пышные марши,
- Когда залили луны томящийся час,
- Как мулаты обстали престол монарший
- Две пары скользских и карих глаз.
- Лишь испуганно каркнул, как ворон полночный,
- Громкий хруст моих рук в этот бешенный миг,
- За Димитрием вслед поцелуй твой порочный,
- Как надменная панна Марина, возник.
- Только разум мой кличет к восстанью колонны,
- Ополчает и мысли, и грезы, и сны,
- На того, кто презрел и нарушил законы,
- Вековые заветы безвольной страны.
- Вижу помыслы ринулись дружною ратью,
- Эти слезы из глаз - под их топотом пыль,
- Ты сорвешься с престола, словно с губ проклятье,
- Только пушка твой пепел повыкинет в быль.
- Все исчезнет; как будто ты не был на свете,
- Не вступал в мое сердце владеть и царить.
- Все пройдет в никуда, лишь стихи, мои дети,
- Самозванца не смогут никогда позабыть.
Январь 1918
СОДЕРЖАНИЕ МИНУС ФОРМА
- Для того, чтобы быть весенней птицей
- Мало два крылышка и хвостом вертеть,
- Еще надо уметь
- Песней разлиться
- От леса до радуги впредь.
- Вот открою я рот свой багровый пошире,
- Песни сами польются в уши раскрытые дней...
- Скажите, в какой вы волшебной кашире
- Столько найдете чудесных детей?
- И сегодня мне весело,
- Весело,
- Весело!
- Я от счастья блаженненько глуп,
- Оттого, вероятно, что жизнь мою взвесила
- Ты на точных весах твоих губ.
- Все мы, поэты - торгаши и торгуем
- Строфою за рубль серебрянных глаз,
- И для нас лишь таким поцелуем
- Покупается подлинный час.
- Для того, чтобы стать настоящим поэтом,
- Надо в минуту истратить века,
- И не верить ребячливо, что станешь скелетом,
- И что бывает такая тоска,
- Что становится сердце дыбом,
- А веки весят сто пуд,
- И завидуешь допотопным рыбам,
- Что они теперь не живут!
- ...Ах! Удрать бы к чертям в Полинезию,
- Вставить кольца в ноздрю и плясать,
- И во славу веселой поэзии
- Соловьем о любви хохотать!
Май 1918
ПРИНЦИП АКАДЕМИЗМА
- Ты грустишь на небе, кидающий блага нам, крошкам,
- Говоря: - Вот вам хлеб ваш насущный даю!
- И под этою лаской мы ластимся кошками
- И достойно мурлычем молитву свою.
- На весы шатких звезд, коченевший в холодном жилище,
- Ты швырнул свое сердце, и сердце упало, звеня.
- О, уставший Господь мой, грустящий и нищий,
- Как завистливо смотришь ты с небес на меня!
- Весь род ваш проклят навек и незримо,
- И твой сын без любви и без ласк был рожден.
- Сын влюбился лишь раз,
- Но с Марией любимой
- Эшафотом распятий был тогда разлучен.
- Да! Я знаю, что жалки, малы и никчемны
- Вереницы архангелов, чудеса, фимиам,
- Рядом с полночью страсти, когда дико и томно
- Припадаешь к ответно встающим грудям!
- Ты, проживший без женской любви и без страсти!
- Ты, не никший на бедрах женщин нагих!
- Ты бы отдал все неба, все чуда, все страсти
- За объятья любой из любовниц моих!
- Но смирись, одинокий в холодном жилище,
- И не плачь по ночам, убеленный тоской,
- Не завидуй Господь, мне, грустящий и нищий,
- Но во царстве любовниц себя успокой!
ЛИРИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ
С.Есенину
- Все, кто в люльке Челпанова мысль свою вынянчил!
- Кто на бочку земли сумел обручи рельс набить!
- За расстегнутым воротом нынче
- Волосатую завтру увидеть!
- Где раньше леса, как зеленые ботики,
- Надевала весна и айда -
- Там глотки печей в дымной зевоте
- Прямо в небо суют города.
- И прогресс стрижен бобриком требований
- Рукою, где вздуты жилы железнодорожного узла.
- Докуривши махорку деревни,
- Последний окурок села,
- Телескопами счистивши тайну звездной перхоти,
- Вожжи солнечных лучей машиной схватив,
- В силометре подъемника электричеством кверху
- Внук мой гонит, как черточку лифт.
- Сумрак кажет трамваи, как огня кукиши,
- Хлопают жалюзи магазинов, как ресницы в сто пуд,
- Мечет вновь дискобол науки
- Граммофонные диски в толпу.
- На пальцах проспектов построек заусеницы,
- Сжата пальцами плотин, как женская глотка, вода,
- И объедают листву суеверий, как гусеницы,
- Извиваясь суставами вагонов, поезда.
- Церковь бьется правым клиросом
- Под напором фабричных гудков.
- Никакому хирургу не вырезать
- Аппендицит стихов.
- Подобрана так или иначе
- Каждой истине сотня ключей,
- Но гонококк соловьиный не вылечен
- В лунной и мутной моче.
- Сгорбилась земля еще пуще
- Под асфальтом до самых плеч,
- Но поэта, занозу грядущего,
- Из мякоти не извлечь.
- Вместо сердца - с огромной плешиной,
- С глазами, холодными, как вода на дне,
- Извиваясь, как молот бешеный,
- Над раскаленным железом дней,
- Я сам в Осанне великолепного жара,
- Для обеденных столов ломая гробы,
- Трублю сиреной строчек, шофер земного шара
- И Джек-потрошитель судьбы.
- И вдруг металлический, как машинные яйца,
- Смиряюсь, как собачка под плеткой Тубо -
- Когда дачник, язык мой, шляется
- По аллее березовых твоих зубов.
- Мир может быть жестче, чем гранит еще,
- Но и сквозь пробьется крапива строк вновь,
- А из сердца поэта не вытащить
- Глупую любовь.
Июль 1919
ПРИНЦИП РАСТЕКАЮЩЕЙСЯ ТЕМЫ
- В департаментах весен, под напором входящих
- И выходящих тучек без номеров
- На каски пожарных блестящие-
- Толпа куполов.
- В департаментах весен, где, повторяя обычай
- Исконный в комнате зеленых ветвей,
- Делопроизводитель весенних притчей -
- Строчит языком соловей.
- И строчки высыхают в сумерках, словно
- Под клякспапиром моя строка.
- И не в том ли закат весь, что прямо в бескровный
- Полумрак распахнулась тоска?
- В департаментах мая, где воробьев богаделки
- Вымаливают крупу листвы у весны,
- Этот сумрак колышет легче елочки мелкой
- В департаментах весен глыбный профиль стены.
- А по улицам скачут... и по жилам гогочут.
- Как пролетки промчались в крови...
- А по улицам бродят, по панелям топочут
- Опричиной любви.
- Вместо песьих голов развиваются лица,
- Много тысяч неузнанных лиц...
- Вместо песьих голов обагрятся ресницы,
- Перелесок растущих ресниц.
- В департаментах весен, о друзья, уследите
- Эти дни всевозможных мастей.
- Настрочит соловей, делопроизводитель,
- Вам о новом налоге страстей.
- Заблудился вконец я. И вот обрываю
- Заусеницы глаз - эти слезы, и вот
- В департаментах весен, в канцелярии мая,
- Как опричник с метлою, у Арбатских ворот
- Проскакала любовь. Нищий стоптанный высох
- И уткнулся седым зипуном в голыши.
- В департаментах весен палисадники лысых,
- А на дантовых клумбах, как всегда, ни души!
- Я - кондуктор событий, я кондуктор без крылий,
- Грешен ли, что вожатый сломал наш вагон?!
- Эти весны - не те, я не пас между лилий.
ДУАТЕМАТИЗМ ПЛЮС УЛЫБНУТЬСЯ
- Мне только двадцать четыре! 24 всего!
- В этом году, наверно, случилось два мая!
- Я ничего,
- Я ничего
- Не понимаю.
- И вот смеюсь. Я просто глуп.
- Но ваша легкая улыбка
- Блеснула в волнах влажных губ,
- Вчера в 12. Словно рыбка.
- И были вы совсем не та,
- На эту ни капельки не похожи.
- Звенеть качелям пьяной дрожи!
- Когда сбывается мечта,
- Уж не мечта она. А что же?
- И не надо думать, что когда-нибудь трубы зазвучат,
- Возглашая Страшный Суд.
- И крича о мученьях,
- Злые пантеры к нам прибегут,
- Чтоб дикий свой взгляд
- Спрятать от страха в девических нежных коленках.
- Пересохнут моря, где налетами белые глыбы,
- И медузы всплывут
- На поверхность последнего дня.
- И с глазами вытаращенными удивленные рыбы
- Станут судорожно глотать воздух, полный огня.
- Мудрецы, проститутки, поэты, собаки
- В горы побегут,
- А горы войдут
- В города.
- И все заверещат, ибо узрит всякий,
- Как у Бога бела борода.
- Но ведь это не скоро. В пепелящемся мире
- Рвется сердце, как скачет по скалам от пули коза.
- Мне 24,
- Как когда-то писал про меня Соломон.
Август 1918
ПРИНЦИП БЛОКА С ТУМБОЙ
- Одному повелели: за конторкою цифрами звякай!
- Только 24,
- А у вас такие глаза!
- Какие
- Такие?
- Разве зло гляжу, Дима, я?
- - Нет. Золотые,
- Любимые.
- Хотите смеяться со мною, беспутником,
- Сумевшим весну из-под снега украсть?
- Вы будете мохнатым лешим, а я буду путником,
- Желающим в гости к лешему попасть.
- Только смотрите, будьте хорошим лешим, настоящим,
- Шалящим!
- Как хорошо, что нынче два мая,
- Я ничего не понимаю!
ЛИРИЧЕСКИЙ ДИНАМИЗМ
- Другому: иконописно величай зарю!
- А мне присудили:
- Быть просто собакой,
- И собачьим нюхом набили
- Ноздрю.
- Хорошо б еще дали борзой мне ляжки,
- Я гонял бы коричневых лис по лесам,
- А то так трудно быть грязной дворняжкой,
- Что делать эдаким псам?!
- Привыкший к огрызкам, а не к мясу и булкам,
- Посетитель помоек и ожора костей,
- Хвост задравши трубою, бегу переулком,
- Унюхивая шаг единственной своей.
- Вот так ее чуять, сквозь гул бы, сквозь шум бы!
- И бежать!
- Рысцою бежать!
- Но видно судьба мне: у каждой тумбы
- Останавливаться на миг, чтобы ногу поднять.
- И знаю по запаху тумбы пропревшей,
- Что много таких же дворняжных собак
- Уже пробегло здесь, совсем очумевших,
- Ища на панели немыслимый шаг!
- Звонко кричу галеркою голоса ваше имя,
- Повторяю его
- Партером баса моего.
- Вот к ладоням вашим губами моими
- Присосусь, пока сердце не навзничь мертво.
- Вас взвидя и радый, как с необитаемого острова
- Заметящий пароходную струю,
- Вам хотел я так много, но глыбою хлеба черствого
- Принес лишь любовь людскую
- Большую
- Мою.
- Вы примите ее и стекляшками слез во взгляде
- Вызвоните дни бурые, как антрацит.
- Вам любовь дарю - как наивный ребенок любимому дяде
- Свою сломанную игрушку дарит.
- И внимательный дядя знает, что это
- Самое дорогое ребенок дал.
- Чем же он виноват, что большего
- Нету,
- Что для большего
- Он еще мал?!
- Это вашим ладоням несу мои детские вещи:
- Человечью поломанную любовь о поэтину тишь.
- И сердце плачет и надеждою блещет,
- Как после ливня железо крыш.
Март 1919
РАССКАЗ ПРО ГЛАЗ ЛЮСИ КУСИКОВОЙ
- Аквариум глаза.
- Зрачок рыбешкой золотой.
- На белом Эльбрусе глетчерная круть.
- На небосклон белков зрачок луною,
- Стосвечной лампочкой ввернуть.
- Огромный снегом занесенный площадь,
- И пешеход зрачка весь набекрень и ниц
- В лохани глаз белье полощет.
- Паркеты щек подместь бы щеткою ресниц.
- Маяк зрачка на бельмах волн качайся!
- Мол носа расшибет прибой высоких щек!
- Два глаза - пара темных вальса.
- Синдетиконом томности склеен зрачек.
- Раскрылся портсигар сквозь ширь ресницы,
- Где две упругих незажженных папирос.
- Глаза - стаканы молока. В них распуститься
- Зрачку как сахару под ураган волос.
- Глаза страницей белой, где две кляксы
- Иль паровоз в поля белков орет.
- Зрачки блестят, начищенные ваксой
- Зрачки - вокзал в веселое перед.
Март 1919
ОДНОТЕМНОЕ РАЗВЕТВЛЕНИЕ
- Знаю. Да. Это жизнь ваша, словно стужа
- Вас промерзла на улицах снегом крутящихся дней.
- Вы ко мне ворвались, оттирая замерзшие уши,
- И присели к камину души, розовевшей теплынью своей.
- И любовь мою залпом, как чашку горячего чая,
- От которого всклублялись мои поцелуи, как пар,
- Словно чашку горячего чая,
- Выпили, не замечая,
- Что угаром рыдал золотой самовар.
- Обожглись и согрелись,
- Ваши щеки победно
- Зазвенели восточною первой зарей.
- Вы согрелись.
- Готовы болтать вы со мной!
- Так послушайте: мне этот холод неведом,
- Но порой,
- Я расплавлен духотой,
- Духотой.
- И тогда погрустневший и тихозаботный,
- И в Евангелье женских ресниц увлеком,
- Из звенящего тела, как из чашки, пью чай мой холодный
- Неторопливо, глотая глоток за глотком.
- Этот чай утоляющий, будто нежное слово,
- Этот чай - цвета ваших кудрей он, и в нем
- Узкой струйкою сахара - сладость былого,
- И, как запах духов ваших, грезящий ром.
Декабрь 1917
ПРИНЦИП ИМПРЕССИОНИЗМА
- В обвязанной веревкой переулков столице,
- В столице,
- Покрытой серой оберткой снегов,
- Копошатся ночные лица
- Черным храпом карет и шагов.
- На страницах
- Улиц, переплетенных в каменные зданья,
- Как названье,
- Золотели буквы окна,
- Вы тихо расслышали смешное рыданье
- Мутной души, просветлевшей до дна.
- ...Не верила ни словам, ни метроному сердца,
- Этой скомканной белке, отданной колесу!..
- - Не верится!
- В хрупкой раковине женщины всего шума
- Радости не унесу!
- Конечно, нелепо, что песчанные отмели
- Вашей души встормошил ураган,
- Который нечаянно
- Случайно
- Подняли
- Заморозки чужих и северных стран.
- Июльская женщина, одетая январской!
- На лице монограммой глаза блестят.
- Пусть подъезд нам будет триумфальной аркой,
- А звоном колоколов зазвеневший взгляд!
- В темноте колибри папиросы.
- После января перед июлем,
- Нужна вера в май!
- Бессильно свисло острие вопроса...
- Прощай,
- Удалившаяся!
Февраль 1915
ПРИНЦИП ПЕРЕСЕКАЮЩИХСЯ ОБРАЗОВ
- Это я набросал вам тысячи
- Слов нежных, как ковры на тахтах,
- И жду пока сумрак высечет
- Ваш силуэт на этих коврах.
- Я жду. Ждет и мрак. Мне смеется.
- Это я. Только я. И лишь
- Мое сердце бьется,
- Юлит и бьется,
- Как в мышеловке ребер красная мышь.
- Ах, из пены каких-то звонков и материй,
- В запевающих волнах лифта невдруг,
- Чу! Взлетели в сквозняк распахнуться двери,
- Надушить вашим смехом порог и вокруг.
- Это я протянул к вам руки большие,
- Мои длинные руки вперед
- И вперед,
- Как вековые веки Вия,
- Как копье
- Свое
- Дон-Кихот.
- Вы качнулись, и волосы ржавые двинуться
- Не сумели, застыв, измедузив анфас.
- Пусть другим это пробило только одиннадцать,
- Для меня командором шагает двенадцатый час.
- Разве берег и буря? Уж не слышу ли гром я?
- Не косою ли молний скошена ночь?
- Подкатилися волны, как к горлу комья,
- Нагибается профиль меня изнемочь.
- Это с бедер купальщицы или с окон стекает?
- И что это? Дождь? Иль вода? А свозь мех
- Этой тьмы - две строчки ваших губ выступают,
- И рифмой коварной картавый ваш смех.
- Этот смех, как духи слишком пряные, льется.
- Он с тахты. Из-за штор. От ковров. И из ниш.
- А сердце бьется
- Юлит и бьется,
- В мышеловке ребер умирает мышь.
Сентябрь 1917
ПРИНЦИП ГРАФИЧЕСКОГО СТИХА
- Когда среди обыденной жизни,
- Свора слез в подворотне глотки
- За искры минут проходящий час.
- Сердце без боли - парень без походки.
- В пепельницу платка окурки глаз.
- Долго плюс дольше. Фокстерьеру сердца
- Кружиться, юлиться, вертеться.
- Волгою мокрый платок.
- В чайнике сердца кипяток.
- Доменной печью улыбки: 140 по Цельсию
- Обжигать кирпичи моих щек.
- Мимо перрона шаблона по рельсам
- Паровоз голоса с вагонами строк.
- Сквозь обруч рта, сквозь красное "о" он
- Красный клоун,
- Язык ранний
- Тост.
- В небес голубом стакане
- Гонококки звезд.
Март 1919
НЕБОСКРЁБ ОБРАЗОВ МИНУС СОПРЯЖЕНЬЕ
- Напоминающей днями слова салонной болтовни,
- Кто-нибудь произнесет
- (Для того, чтоб посмеяться
- Иль показаться грустным)
- - Любовь!
- Эти буквы сливаются во что-то круглое,отвлеченное,
- Попахивающее сплетнями...
- Но все хватаются за него,
- Как ребенок за мячик.
- А мне делается не по себе,
- Нестерпимо радостно.
- Хотя сердце сжимается, как у рыдающего горло,
- Хотя воспоминанья впиваются в мозг
- Холодеющими пальцами умирающего,
- Вцепившегося в убийцу.
- И, застегнутый на все пуговицы спокойствия,
- Я молчу...
- Впрочем, кто же не услышит в таком молчании
- Возгласов, криков, стонов,
- Если даже воздух золотится
- Огненными знаками препинаний!
- И не так ли озарялся Христос на кресте,
- Когда звучало:
- - Отче наш!
- Ибо из всех произносивших это,
- Только ему было ведомо,
- Что именно значит это страшное имя,
- И того, которого называли окрест понаслышке,
- Он видел воочию.
- Так молчу о любви,
- Потому что знакомые что-то другое
- Называют любовью
- (Словно мохнатой гориллой - колибри).
- И хочется долго, до самой могилы
- (И пожалуй даже дольше)
- О моей настоящей любви
- Думать без строф, без размера, особенно без рифм,
- До мудреного просто, другим непонятно,
- И завидовать,
- Что не я выдумал это простое слово:
ДИНАМИКА СТАТИКИ
Б.Эрдману
- Стволы стреляют в небе от жары,
- И тишина вся в дырьях криков птичьих.
- У воздуха веснушки мошкары
- И робость летних непривычек.
- Спит солнечный карась вверху,
- Где пруд в кувшинках облаков и непроточно.
- И сеет зерна тени в мху
- Шмель - пестрый почтальон цветочный.
- Вдали авто сверлит у полдня зуб,
- И полдень запрокинулся неловок...
- И мыслей муравьи ползут
- По дням вчерашних недомолвок.
Июль 1919, Сокольники
ПРИНЦИП ПОЭТИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКИ
- День минус солнце плюс оба
- Полюса скрипят проселком веков,
- Над нами в небе пляшет злоба,
- Где аэро качается в гамаке ветров.
- Лечь - улицы. Сесть - палисадник.
- Вскочить - небоскребы до звезд.
- О, горло! Весенний рассадник
- Хрипоты и невиданных слез.
- О, сердце! Какого пророчества
- Ты ждешь, чтоб вконец устать
- И каждую вещь по имени-отчеству
- Вежливо не назвать?!
- Уткнись в мою душу, не ерзай,
- Наседкой страстей не клохчи
- И аппаратиком Морзе
- По ленте вен не стучи!
- Отдираю леса и доски
- С памятников завтрашних жить:
- Со свистком полицейским, как с соской,
- Обмочившись, осень лежит...
- Возвращаясь с какого-то пира
- Минус разум плюс пули солдат,
- Эти нежные весны на крыльях вампира
- Пролетают глядеть в никуда.
Ноябрь 1918
ПРИНЦИП ОБРАТНОЙ ТЕМЫ
- Это лужицы светятся нежно и лоско,
- Эти ногти на пальцах Тверской...
- Я иду, и треплет мою прическу
- Ветер теплой женской рукой.
- Ах, как трудно нести колокольчики ваших улыбок
- И самому не звенеть,
- На весь мир не звенеть,
- Не звенеть...
- Вы остались. Остались и стаей серебрянных рыбок
- Ваши глаза в ресничную сеть.
- Только помнится: в окна вползали корни
- Все растущей луны между звездами ос.
- "Ах, как мертвенно золото всех Калифорний
- Возле россыпи ваших волос!.."
- Канарейка в углу (как осколок души) нанизала,
- Низала
- Бусы трелей стеклянных на нитку и вдруг
- Жестким клювом, должно быть, эту нить оборвала,
- И стекляшки разбились, попадав вокруг.
- И испуганно прыснули под полом мышки,
- И, взглянувши на капельки ваших грудей,
- Даже март (этот гадкий весенний мальчишка)
- Спотыкнулся о краткий февраль страстей.
Октябрь 1917
ПРИНЦИП РЕАЛЬНОГО ПАРАЛЛЕЛИЗМА
- От полночи частой и грубой,
- От бесстыдного бешенства поз
- Из души выпадают молочные зубы
- Наивных томлений,
- Влюблений и грез.
- От страстей в полный голос и шопотом,
- От твоих суеверий, весна,
- Дни прорастают болезненным опытом,
- Словно костью зубов прорастает десна.
- Вы пришли, и с последнею, трудною самой
- Болью врезали жизнь, точно мудрости зуб,
- Ничего не помню, не знаю, упрямо
- Утонувши в прибое мучительных губ.
- И будущие дни считаю
- Числом оставшихся с тобою ночей...
- Не живу... не пишу... засыпаю
- На твоем голубом плече.
- И от каждой обиды невнятной
- Слезами глаза свело,
- На зубах у души побуревшие пятна.
- Вместо сердца - сплошное дупло.
- Изболевшей душе не помогут коронки
- Из золота. По ночам
- Ты напрасно готовишь прогнившим зубам
- Пломбу из ласки звонкой...
- Жизнь догнивает, чернея зубами.
- Эти черные пятна - то летит воронье.
- Знаю: мудрости зуба не вырвать щипцами,
- Но так сладко его нытье!..
Май 1918
ПРИНЦИП АРХИТЕКТУРНОГО СОПОДЧИНЕНИЯ
- У купца - товаром трещат лобазы,
- Лишь скидывай засов, покричи пять минут:
- - Алмазы! Лучшие, свежие алмазы!
- И покупатели ордой потекут.
- Девушка дождется лунного часа.
- Выйдет на площадь, где прохожий част,
- И груди, как розовые чаши мяса,
- Ценителю длительной дрожи продаст.
- Священник покажется толстый, хороший,
- На груди с большим крестом,
- И у прихожан обменяет на гроши
- Свое интервью с Христом.
- Ну а поэту? Кто купит муки,
- Обмотанные марлей чистейших строк?
- Он выйдет на площадь, протянет руки
- И с голоду подохнет в недолгий срок!
- Мое сердце не банк увлечений, ошибки
- И буквы восходят мои на крови.
- Как на сковородке трепещется рыбка,
- Так жарится сердце мое на любви!
- Эй, люди! Монахи, купцы и девицы!
- Лбом припадаю отошедшему дню,
- И сердце не успевает биться,
- А пульс слился в одну трескотню.
- Но ведь сердце, набухшее болью, дороже,
- Пустого сердца продашь едва ль,
- И где сыскать таких прохожих,
- Которые золотом скупили б печаль?!
- И когда ночь сжимаете в постельке тело ближнее,
- Иль устаете счастье свое считать,
- Я выхожу площадями рычать:
- - Продается сердце неудобное, лишнее!
- Эй! Кто хочет пудами тоску покупать?!
Январь 1916
ЭСТРАДНАЯ АРХИТЕКТОНИКА
- Мы последние в нашей касте
- И жить нам недолгий срок.
- Мы коробейники счастья,
- Кустари задушевных строк!
- Скоро вытекут на смену оравы
- Не знающих сгустков в крови,
- Машинисты железной славы
- И ремесленники любви.
- И в жизни оставят место
- Свободным от машин и основ:
- Семь минут для ласки невесты,
- Три секунды в день для стихов.
- Со стальными, как рельсы, нервами
- (Не в хулу говорю, а в лесть)
- От 12 до полчаса первого
- Будут молиться и есть!
- Торопитесь же девушки, женщины,
- Влюбляйтесь в певцов чудес.
- Мы пока последние трещины,
- Что не залил в мире прогресс!
- Мы последние в нашей династии,
- Любите в оставшийся срок
- Нас - коробейников счастья,
- Кустарей задушевных строк!
Сентябрь 1918
ПРИНЦИП ПРИМИТИВНОГО ИМАЖИНИЗМА
- Все было нежданно. До бешенства вдруг.
- Сквозь сумрак по комнате бережно налитый,
- Сказала: - Завтра на юг,
- Я уезжаю на юг.
- И вот уже вечер громоздящихся мук,
- И слезы крупней, чем горошины...
- И в вокзал, словно в ящик почтовых разлук,
- Еще близкая мне, ты уж брошена!
- Отчего же другие, как и я не прохвосты,
- Не из глыбы, а тоже из сердца и
- Умеют разлучаться с любимыми просто,
- Словно будто со слезинкою из глаз?!
- Отчего ж мое сердце, как безлюдная хижина?
- А лицо, как невыглаженное белье?
- Неужели же первым мной с вечностью сближено
- Постоянство, Любовь, твое?!
- Изрыдаясь в грустях, на хвосте у павлина
- Изображаю мечтаний далекий поход,
- И хрустально-стеклянное вымя графина
- Третью ночь сосу напролет...
- И ресницы стучат в тишине, как копыта,
- По щекам, зеленеющим скукой, как луг,
- И душа выкипает, словно чайник забытый
- На с п и р т о в к е р о в н ы х р а з л у к.
ПРИНЦИП РОМАНТИЗМА
А.Мариенгофу
- Когда-то, когда я носил короткие панталончики,
- Был глупым, как сказка, и читал "Вокруг света",
- Я часто задумывался на балкончике
- О том, как любят знаменитые поэты.
- И потому, что я был маленький чудак,
- Мне казалось, что это бывает так:
- Прекрасный и стройный, он встречается с нею...
- У нее меха и длинный
- Трен
- И когда они проплывают старинной
- Аллеей,
- Под юбками прячутся рыбки колен.
- И проходят они без путей и дороги,
- Завистливо встречные смотрят на них,
- Он, конечно, влюбленный и строгий,
- Ей читает о ней же взволнованный стих...
- Мне мечталось о любви очень нежной и жгучей.
- Ведь другой не бывает. Быть не может. И нет.
- Ведь любовь живет меж цветов и созвучий.
- Как же может любить не поэт?
- Мне казались смешны и грубы
- Поцелуи, что вокруг звучат.
- Как же могут сближаться влажные губы,
- Говорившие о капусте полчаса назад?
- И когда я, воришка, подслушал, как кто-то молился:
- "Сохрани меня, боже, от любви поэта!"
- Я сначала невероятно удивился,
- А потом прорыдал до рассвета.
- Это небо закатно не моею ли кровью?
- Не моей ли слезой полноводится Нил,
- Оттого, что впервой с настоящей любовью
- Я стихам о любви изменил?!
Июль 1918
* * *
- Искать губами пепел черный
- Ресниц, упавших в заводь щек, -
- И думать тяжело, упорно,
- . . . . . . . . . . . . . . . .
- Рукою жадной гладить груди
- И чувствовать уж близкий крик, -
- И думать трудно, как о чуде,
- О новой рифме в этот миг.
- Она уже устала биться,
- Она в песках зыбучих снов, -
- И вьется в голове, как птица,
- Сонет крылами четких строф.
- И вот поэтому часто,
- Никого не тревожа,
- Потихоньку плачу и молюсь до рассвета:
- "Сохрани мою милую,
- Боже,
- От любви поэта!"
Сентябрь 1917
* * *
- Теперь я понял. Понял все я.
- Ах, уж не мальчик я давно.
- Среди исканий, без покоя
- Любить поэту не дано!
ОДНОХАРАКТЕРНЫЕ ОБРАЗЫ
- Спотыкается фитиль керосиновый
- И сугробом навален чад.
- Посадить бы весь мир, как сына бы,
- На колени свои и качать!
- Шар земной на оси, как на палочке
- Жарится шашлык.
- За окошком намазаны галочьей
- Бутерброд куполов и стволы.
- Штопором лунного света точно
- Откупорены пробки окон и домов.
- Облегченно, как весной чахоточной,
- Я мокроту сморкаю слов
- В платок стихов.
- Я ищу в мозговой реторте
- Ключ от волчка судьбы,
- А в ушах площадей мозоли натерли
- Длинным воем телеграфа столбы.
- Не хромай же, фитиль керосиновый,
- Не вались сугробом черный чад!
- Посадить весь мир как сына бы,
- На колени к себе и качать.
Июль 1918
* * *
- Каждый раз
- Несураз-
- Ное брякая
- Я - в спальню вкатившийся мотосакош.
- Плотносложенным дням моим всякая
- Фраз-
- А
- Раз-
- Резательный нож!
- Я зараз -
- Ой, дымлюся от крика чуть,
- Весь простой, как соитье машин,
- Черпаками строчек не выкачать
- Выгребную яму моей души.
- Я молюсь на червонную даму игорную,
- А иконы ношу на слом,
- И похабную надпись узорную
- Обращаю в священный псалом.
- Незастегнутый рот, как штанов прорешка,
- И когда со лба полночи пот звезды,
- Башка моя служит ночлежкой
- Всем паломникам в Иерусалим ерунды.
- И наутро им грозно я в ухо реву,
- Что завтра, мягчее, чем воск,
- И тащу продавать на Сухареву
- В рай билет, мои мышцы и мозг.
- Вот вы помните: меня вы там встретили,
- Так кричал, что ходуном верста:
- - Принимаю в починку любовь, добродетели,
- Штопаю браки и веру в Христа.
- И работу окончив обличительно тяжкую,
- После с людьми по душам бесед,
- Сам себе напоминаю бумажку я,
- Брошенную в клозет.
Июнь 1919
ИМАЖИНИСТИЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ
- Ваше имя, как встарь, по волне пробираясь не валится
- И ко мне добредает, в молве не тоня.
- Ледяной этот холод, обжигающий хрупкие пальцы,
- Сколько раз я, наивный, принимал за жаркую ласку огня!
- Вот веснеет влюбленность и в зрачках, как в витрине,
- Это звонкое солнце, как сердце скользнуло, дразнясь,
- И шумят в водостоках каких-то гостинных
- Капли сплетен, как шепот, мутнея и злясь.
- Нежно взоры мы клоним и голову высим.
- И все ближе проталины губ меж снегами зубов,
- И порхнувшие бабочки лиловеющих писем,
- Где на крыльях рисунок недовиденных снов...
- Встанет августом ссора. Сквозь стеклянные двери террасы
- Столько звезд, сколько мечт по душе, как по небу скользит,
- В уголках ваших губ уже первые тучи гримасы
- И из них эти ливни липких слов и обид...
- Вот уж слезы, как шишки, длиннеют и вниз облетают
- Из-под хвои темнеющей ваших колких ресниц,
- Вот уж осень зрачков ваших шатко шагает
- По пустым, равнодушным полям чьих-то лиц.
- ...А теперь только лето любви опаленной,
- Только листьями клена капот вырезной,
- Только где-то шуменье молвы отдаленной,
- А над нами блаженный утомительный зной.
- И из этого зноя с головой погрузиться
- В слишком теплое озеро голубеющих глаз,
- И безвольно запутаться, как в осоке, в ресницах,
- Прошумящих о нежности в вечереющий час.
- И совсем обессилев от летнего чуда,
- Где нет линий, углов, нет конца и нет грез,
- В этих волнах купаться и вылезть оттуда
- Завернуться в мохнатые простыни ваших волос...
- ...Ваше имя бредет по волне, не тоня, издалече,
- Как Христос пробирался к борту челнока.
- Так горите губ этих тонкие свечи
- Мигающим пламенем языка!..
Ноябрь 1917
ПРИНЦИП РИТМА СЕРДЦА
- Вот, кажется, ты и ушла навсегда,
- Не зовя, не оглядываясь, не кляня,
- Вот кажется ты и ушла навсегда...
- Откуда мне знать: зачем и куда?
- Знаю только одно: от меня!
- Верный и преданный и немного без сил,
- С закушенною губой,
- Кажется: себя я так не любил,
- Как после встречи с тобой.
- В тишине вижу солнечный блеск на косе...
- И как в просеке ровно стучит дровосек
- По стволам красных пней,
- Но сильней, но сильней,
- По стволам тук - тук - тук,
- Стукает сердце топориком мук.
- У каждого есть свой домашний
- Угол, грядки, покос.
- У меня только щеки изрытей, чем пашня,
- Волами медленных слез.
- Не правда ль смешно: несуразно-громадный,
- А слово боится произнести,
- Мне бы глыбы ворочать складко,
- А хочу одуваньчик любви донести.
- Ну, а та, что ушла, и что мне от тоски
- Не по здешнему как-то мертво, -
- Это так, это так, это так пустяки -
- Это почти ничего!
Сентябрь 1918
ПРИНЦИП ЛИРИЗМА
- Когда сумерки пляшут вприсядку
- Над паркетом наших бесед,
- И кроет звезд десятку
- Солнечным тузом рассвет, -
- Твои слезы проходят гурьбою,
- В горле запуталась их возня.
- Подавился я видно тобою,
- Этих губ бормотливый сквозняк.
- От лица твоего темнокарего
- Не один с ума богомаз...
- Над Москвою блаженное зарево
- Твоих распятых глаз.
- Я тобой на страницах вылип,
- Рифмой захватанная подобно рублю.
- Только в омуты уха заплыли б
- Форели твоих люблю!
- Если хочешь, тебе на подносе,
- Где с жирком моей славы суп, -
- Вместо дичи, подстреленной в осень,
- Пару крыльев моих принесу.
- И стихи размахну я, как плети
- Свистом рифм, что здоровьем больных,
- Стучат по мостовой столетий
- На подковах мыслей стальных.
Июль 1919
АГРАММАТИЧЕСКАЯ СТАТИКА
- Вкруг молчь и ночь
- Мне одиночь.
- Тук пульса по опушке пушки.
- Глаза веслом ресниц гребут.
- Кромсать и рвать намокшие подушки,
- Как летаргический, проснувшийся в гробу.
- Сквозь темь кричат бездельничая кошки,
- Хвостом мусоля кукиш труб.
- Согреть измерзшие ладошки
- В сухих поленьях чьих-то губ.
- Вкруг желчь и желчь
- Над одиночью молчь.
- Битюг ругательств, поле брани.
- Барьер морщин, по ребрам прыг коня.
- Тащить занозы воспоминаний
- Из очумевшего меня.
- Лицо, как промокашка тяжкой ранки,
- И слезы, может быть, поэта ремесло?
- А за окном ворчит шарманка
- Чрезвычайно весело:
- "Ты ходила ли, Людмила,
- И куда ты убегла?"
- - "В решето коров доила,
- Топором овцу стригла."
- Проулок гнет сугроб, как кошка,
- Слегка обветренной спиной.
- И складки губ морщинками гармошки.
- Следы у глаз, как синие дорожки,
- Где бродит призрак тосковой.
- Червем ползут проселки мозга,
- Где мыслей грузный тарантас.
- О, чьи глаза - окном киоска
- Здесь продают холодный квас?!
- Прочь ночь и одиночь,
- Одно помочь.
- Под тишину
- Скрипит шарманка на луну:
- - Я живая, словно ртуть:
ПРИНЦИП ЗВУКОВОГО ОДНОСЛОВИЯ
- Вас
- Здесь нет. И без вас.
- И без смеха.
- Только вечер укором глядится в упор.
- Только жадные ноздри ловят милое эхо,
- Запах ваших духов, как далекое звяканье шпор.
- Ах, не вы ли несете зовущее имя
- Вверх по лестнице, воздух зрачками звеня?!
- Это ль буквы проходят строками
- Моими,
- Словно вы каблучками
- За дверью дразня?!
- Желтый месяц уже провихлялся в окошке.
- И ошибся коснуться моих только губ.
- И бренчит заунывно полусумрак на серой гармошке
- Паровых остывающих медленно труб.
- Эта тихая комната помнит влюбленно
- Ваши хрупкие руки, веснушки и взгляд.
- Словно вдруг кто-то вылил духи из флакона,
- Но флакон не посмел позабыть аромат.
- Вас здесь нет. И без вас. Но не вы ли руками
- В шутку спутали четкий пробор моих дней?!
- И стихи мои так же переполнены вами,
- Как здесь воздух, тахта и протяженье ночей.
- Вас здесь нет. Но вернетесь. Чтоб смехом, как пеной,
- Зазвенеться, роняя свой пепельный взгляд.
- И ваш облик хранят
- Эти строгие стены,
- Словно рифмы строки дрожь поэта хранят.
- Грудь на грудь,
- Живот на живот -
- Все заживет!
ТЕМАТИЧЕСКИЙ КРУГ
- Все течет в никуда. С каждым днем отмирающим.
- Слабже мой
- Вой
- В покорной, как сам тишине,
- Что в душе громоздилось небоскребом вчера еще,
- Нынче малой избенкой спокойствует мне.
- Тусклым августом пахнет просторье весеннеее,
- Но и в слезах моих истомительных - май.
- Нынче все хорошо с моего многоточия зрения,
- И совсем равнодушно сказать вместо "Здравствуй" - "Прощай"!
- И теперь мне кажутся малы до смешного
- Все былые волненья, кипятившие сердце и кровь,
- И мой трепет от каждого нежного слова,
- И вся заполнявшая сердце любовь.
- Так, вернувшийся в дом, что покинул ребенком беспечным
- И вошедший в детскую, от удивленья нем,
- Вдруг увидит, что комната, бывшая ему бесконечной,
- Лишь в одно окно
- И мала совсем.
- Все течет в никуда. И тоской
- Неотступно вползающей,
- Как от боли зубной,
- Корчусь я в тишине.
- Что в душе громоздилось доминой огромной вчера еще,
- Нынче малой избенкой представляется мне.
Апрель 1919
ТЕМАТИЧЕСКИЙ КОНТРАСТ
А.Мариенгофу
- Ночь на звезды истратилась шибко,
- За окошком кружилась в зеленеющем вальсе листва,
- На щеках замерзала румянцем улыбка,
- В подворотне глотками плыли слова.
- По стеклу прохромали потолстевшие сумерки,
- И безумный поэт утверждал жуткой пригоршней слов:
- В ваш мир огромный издалека несу мирки
- Дробью сердца и брызгом мозгов!
- Каждый думал: "Будет день и тогда я проснусь лицом
- Гроб привычек сломает летаргический труп."
- А безумный выл: - Пусть страницы улиц замусорятся
- Пятерней пяти тысяч губ.
- От задорного вздора лопались вен болты
- И канализация жил.
- Кто-то в небо луну раздраженную, желтую,
- Словно с желчью пузырь уложил.
- Он вопил: - Я хороший и юный;
- Рот слюною дымился, как решетка клоак...
- И взбегал на череп, как демагог на трибуну,
- Полновесный товарищ кулак.
- А потом, когда утренний день во весь рост свой сурово
- И вокруг забелело, как надевши белье,
- На линейках телеграфных проволок
- Еще стыла бемоль воробьев, -
- Огляделись, и звонкие марши далече
- С зубов сквозь утро нес озноб,
- И стало обидно, что у поэта рыдавшего речью
- В ушах откровенно грязно.
Март 1919
КООПЕРАТИВЫ ВЕСЕЛЬЯ
Р. Року
- Душа разливается в поволжское устье,
- Попробуй переплыви!
- А здесь работает фабрика грусти
- В каждой строке о любви.
- А здесь тихой вонью издохшей мыши
- Кадят еще и еще,
- И даже крутые бедра матчиша
- Иссохли, как черт знает что.
- А здесь и весна сиротливой оборванью
- Слюнявит водостоки труб,
- И женщины мажут машинной ворванью
- Перед поцелуем клапаны губ.
- А чтоб в этой скучище мелочной
- Оправдаться, они говорят
- Что какой-то небесный стрелочник
- Всегда и во всем виноват.
- Давайте докажем, что родились мы в сорочке,
- Мы поэты, хранители золотого безделья,
- Давайте устроим в каждой строчке
- Кооперативы веселья.
- В этой жизни, что тащится, как Сахарой верблюдище,
- Сквозь какой-то непочатый день,
- Мы даже зная об осени будущей
- Прыгнем сердцем прямо в сирень.
- Прыгнем, теряя из глотки улыбки,
- Крича громовое: "На!"
- Как прыгает по коричневой скрипке
- Вдруг лопнувшая струна.
Январь 1919
ДИНАМИЗМ ТЕМЫ
- Вы прошли над моими гремящими шумами,
- Этой стаей веснушек, словно пчелы звеня.
- Для чего ж столько лет, неверная, думали:
- Любить или нет меня?
- Подойдите и ближе. Я знаю: прорежете
- Десну жизни моей, точно мудрости зуб.
- Знаю: жуть самых нежных нежитей
- Засмеется из красной трясины ваших тонких губ.
- Сколько зим занесенных моею тоскою,
- Моим шагом торопится опустелый час.
- Вот уж помню: извозчик. И сиренью морскою
- Запахло из раковины ваших глаз.
- Вся запела бурей, но каких великолепий!
- Прозвенев на весь город, с пальца скатилось кольцо.
- И сорвав с головы своей легкое кепи,
- Вы взмахнули им улице встречной в лицо.
- И двоясь, хохотали
- В пролетевших витринах,
- И роняли
- Из пригоршней глаз винограды зрачка.
- А лихач задыхался на распухнувших шинах,
- Торопя прямо в полночь своего рысака.
Октябрь 1917
ПРИНЦИП РАСТЕКАЮЩЕГОСЯ ЗВУКА
- Тишина. И на крыше.
- А выше-
- Еще тише...
- Без цели...
- Граммофоном оскалены окна, как пасть волчья.
- А внизу, проститутками короновавши панели,
- Гогочет, хохочет прилив человеческой сволочи.
- Легкий ветер цквозь ветви.
- Треск вереска, твой верящий голос.
- Через вереск неся едкий яд, чад и жуть,
- Июньский день ко мне дополз,
- Впился мне ... прожалить грудь.
- Жир солнца по крышам, как по бутербродам
- Жидкое, жаркое масло, тек...
- И Москва нам казалась плохим переводом
- Каких-то божьих тревожных строк.
- И когда приближалась ты сквозными глазами,
- И город вопил, отбегая к кремлю,
- И биплан твоих губ над моими губами
- Очерчивал, перевернувшись, мертвую петлю, -
- Это медное небо было только над нами,
- И под ним было только наше - люблю!
- Этим небом сдавлены, как тесным воротом,
- Мы молчали в удушье,
- Все глуше,
- Слабей...
- Как золотые чрепахи, проползли над городом
- Песками дня купола церквей.
- И когда эти улицы зноем стихали
- И умолкли уйти в тишину и грустить, -
- В первый раз я поклялся моими стихами
- Себе за тебя отомстить.
Июнь 1918
* * *
С.Есенину
- Если город раскаялся в душе,
- Если страшно ему, что медь,
- Мы ляжем подобно верблюдам в самуме
- Верблюжею грыжей реветь.
- Кто-то хвастался тихою частью
- И вытаскивал за удочку час,
- А земля была вся от счастья
- И счастье было от нас.
- И заря растекала слюни
- Над нотами шоссейных колей.
- Груди женщин асфальта в июне
- Мягчей.
- И груди ребят дымились
- У проруби этих грудей.
- И какая-то страшная милость
- Желтым маслом покрыла везде.
- Из кафе выгоняли медведя,
- За луною носилась толпа,
- Вместо Федора звали Федей
- И улицы стали пай.
- Стали мерить не на сажени,
- А на вершки температуру в крови,
- По таблице простой умножений
- Исчисляли силу любви.
- И пока из какого-то чуда
- Не восстал завопить мертвец,
- Поэты ревели, как словно верблюды
- От жестокой грыжи сердец.
Ноябрь 1918
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ОБВИНЯЕМОГО
- Не потому, что себя разменял я на сто пятачков,
- Иль, что вместо души обхожусь одной кашицей рубленной, -
- В сотый раз я пишу о цвете зрачков
- И о ласках мною возлюбленной.
- Воспевая Россию и народ, исхудавший в скелет,
- На лысину бы заслужил лавровые веники,
- Но разве заниматься логарифмами бед
- Дело такого, как я, священника?
- Говорят, что когда-то заезжий фигляр,
- Фокусник уличный, в церковь зайдя освященную,
- Захотел словами жарче угля
- Помолиться, упав перед Мадонною.
- Но молитвам не был обучен шутник.
- Он знал только фокусы, только арийки,
- И перед краюхой иконы поник
- И горячо стал кидать свои шарики.
- И этим проворством приученных рук,
- Которым смешил он в провинции девочек,
- Рассказал невозможную тысячу мук,
- Истерзавшую сердце у неуча.
- Точно так же и я... Мне до рези в желудке противно
- Писать, что кружится земля и поет, как комар.
- Нет, уж лучше перед вами шариком сердца наивно
- Будет молиться влюбленный фигляр.
Август 1918
