Жанры
Регистрация
Читать онлайн Изогну семь красок в дугу бесплатно

Изогну семь красок в дугу


* * *

Скажу сразу: я не считаю себя поэтом. Просто писал много лет стихи, как чуть ли не каждый влюбленный в литературу и прекрасный пол.

А еще, будучи туристом, перерабатывал походную романтику в строчки и мелодии. Последние не очень-то мне удавались, а вот приз Киевского конкурса авторской песни за лучшие стихи я получал не раз.

Барды в своих концертах часто вспоминают, при каких обстоятельствах родилась та или иная песня. Есть мнение, что они «тянут время». Думаю, это все же не так. Любительские стихи, в отличие от профессиональных, — не самодостаточный продукт. Им нужна поддержка. Ею-то и служат комментарии: помогают публике понять автора, а понять — значит простить.:)

Воспользуюсь такой поддержкой и я. Excuse me, my dear reader…

_____

I. БЛАГОДАРЮ ВАС, ЖЕНЩИНЫ

Алла

Мы познакомились в турпоходе по Карпатам и вскоре расстались. Алла жила с маленькой дочкой в Москве возле станции метро «Сокол». Звала в гости, мне долго не удавалось приехать. Наконец все-таки вырвался с работы. Перед ее дверью увидел крохотный коврик для ног — нет, для ножек! Много ли надо влюбленному для вдохновения?:)

Маленькие женщины

  • Маленькие женщины с маленькими ножками
  • в маленькой квартире весело живут.
  • Тикает будильничек, и неслышной кошкою
  • ходит по паркету маленький уют.
  • И не страшен женщинам черный чертик с рожками,
  • и не страшен женщинам волк, свиреп и лют,—
  • ведь будильник тикает, и пушистой кошкою
  • ходит по паркету маленький уют.
  • Гром колышет улицу, призраки промокшие
  • в мертвом свете молнии призрачно снуют!
  • И приятно призраку, что за тем окошком
  • ходит рыжей кошкой маленький уют.

Около станции «Сокол»

  • Около станции «Сокол»,
  • в доме высоком-высоком
  • девушка-полуребенок,
  • девушка-гадкий утенок.
  • Адрес записан в блокноте:
  • «Будете — может, зайдете?»
  • «Буду. Конечно, буду,
  • только работы груда».
  • Вновь набухают почки —
  • Буду! Теперь уже точно! —
  • и уплывают дюймовочки
  • на лепестках цветочных.
  • Стойкий солдатик из олова
  • храбро шагает в огонь.
  • Буду. Теперь уже скоро —
  • Месяц еще — другой…
  • Ветер свистит, задирается,
  • листьями хлещет по лицам.
  • Нету страницы с адресом,
  • стала страница птицей,
  • выпорхнула беспечно
  • синей ночной порою…
  • Сказки, конечно, вечны.
  • Сказки, но — не герои.

1968

Люся

Однажды ранней весной мне приснилось, что наша киевская телевышка (еще первая, на Крещатике) выходила замуж. Она надела фату, и на город опустился туман.

Стихи сложились как бы сами собой, — я тоже был влюблен и собирался жениться. И только много позже пришла догадка, что две последние строчки были зашифрованным предостережением…

Бегущая сквозь туман

  • Телевышка надела густую фату,
  • И на город упал серебристый туман.
  • В ореолах стоят фонари на мосту,
  • И в тумане, как рыбы, уснули дома.
  • Ты бежишь сквозь туман, не касаясь земли,
  • Бьет по струнам хмелеющий март-музыкант,
  • И все чудится мне: за тобой корабли,
  • На ногах у тебя башмачки Фрэзи Грант.
  • Как все странно в тумане — без лиц голоса,
  • Будто старые записи слушает жизнь…
  • Если вдруг опадут у меня паруса,
  • Ты мне берег надежды тогда укажи.
  • Телевышка сегодня в нарядной фате,
  • Так давайте, оркестры, играйте парад!
  • Но все грустные струны, все струны не те
  • Щиплет март захмелевший совсем невпопад.

1970

Аля

Ежик

  • Как хорошо ежу в твоих ладонях!
  • Он фыркает и колется, чудак.
  • Бедняга ёж пока еще не понял:
  • Неволя — нет, твои ладони — да!
  • Надежен домик, пальцы как стропила,
  • А вместо кровли волосы твои…
  • Что мило мне, то ежику немило,
  • Он убегает, ты его — лови!

1979

Люба

Полночное

  • Ты по жилке телефонной,
  • Желтой, белой и зеленой,
  • Каждый вечер, как мадонна,
  • Сходишь с облака, и вдруг
  • Лиловеет черный вечер,
  • И твой голос раны лечит,
  • Губы, руки, грудь и плечи
  • Сотворяют нежный круг.
  • Сотворивши, отворяют
  • И в тиши полночной тают,
  • И по жилке долетают
  • Лишь короткие гудки…
  • Телефон, скажи на милость,
  • Может, это мне приснилось?
  • Возврати мне голос милый
  • И тепло ее руки.

Суффиксы…

  • Ты сказала очень робко:
  • «Я б хотела, чтобы кнопкой
  • или маленькой плутовкой
  • кто-нибудь назвал меня.
  • Что с того, что ростом вышла,
  • стала длинною, как дышло?
  • Даже серенькою мышкой!
  • Мышка все же не свинья…»
  • Мой гусарик-кареглазик!
  • Мой цветочек! Мой алмазик!
  • Мой котенок! Мой экстазик
  • (но такой, что хоть кричи)!
  • Ты любимая малышка,
  • а не серенькая мышка,
  • ты малышка-коротышка,
  • обезьянка Чи-Чи-Чи.

Если вспомнить в час печали…

  • Если вспомнить в час печали:
  • В Запорожье на причале
  • Есть две буквы: Л + Л,
  • Загорятся в сердце свечи,
  • Станет чище, станет легче,
  • Словно ангел пролетел.

Пусть ничего уже не будет…

  • Пусть ничего уже не будет —
  • того, что было, не убудет.
  • Воспоминанье материально,
  • оно как горная гряда.
  • Вершины Нежности и Ласки
  • стоят, как две волшебных сказки,—
  • мы там, над бездной, без опаски
  • с тобой обнялись навсегда.

Свободны Вы, и это Ваше право…

  • Свободны Вы, и это Ваше право —
  • Себе избрать другую колею.
  • А я иллюзий сладкую отраву
  • Уже не пью. Теперь уже не пью.
  • Любовь не выживает без надежды,
  • Считал Поэт, и повторю за ним:
  • Я Вас любил так искренно, так нежно,
  • Как дай Вам Бог любимой быть другим.

1994

Ивета

Мы познакомились летом 96-го в Интернете (тогда это было еще в диковинку). Завязалась переписка. Письма Иветы были на редкость очаровательны, и я сочинил ей маленькое стихотворение:

Бригантина

  • Бригантина белая Ивета
  • (нет уже подобных на Руси!)
  • выплывает в море Интернета
  • сквозь пролив Большой UUPC.[1]
  • То ли на открытие америк,
  • то ли в край, где теплая роса…
  • Бригантине нужен дальний берег —
  • а зачем иначе паруса?

Неожиданно для меня Ивета ответила, что хочет приехать из Питера в Киев: «А ЗАЧЕМ ИНАЧЕ ПАРУСА?»

Я спросил:

— Тебе 29, а сколько мне, ты знаешь?

— У тебя три возраста, — ответила она, — паспортный, интеллектуальный и эмоциональный. По последнему ты вообще мальчишка.

— Но мы же друг друга не видели — вдруг не понравимся внешне?

— Не страшно. Посидим рядышком полчасика и привыкнем…

Это было, наверное, самое волнующее ожидание поезда в моей жизни.

Хотелось, чтобы мою Бригантину вез паровоз под белыми, как пар, парусами.

Я ходил с цветами по перрону, сердце стучало, а в голове вертелись, как колеса, ключевые слова: «пар», «пара», «паровать» (по-украински — соединять в пары). И к моменту, когда вокзальная дикторша нудным голосом объявила: «Поезд Санкт-Петербург-Киев прибывает на пятый путь», — сочинилось вот такое, радостно-торжественное:

Паруса и пар паруют пары…

  • Паруса и пар паруют пары,
  • ну а если есть компьютер старый
  • да еще туристская гитара,
  • то свиданью быть наверняка.
  • Надо выпить за попутный ветер,
  • за знакомство наше в Интернете
  • и за то, что лучшее на свете
  • приплывает к нам издалека.
  • Пушки, салютуйте Бригантине!
  • Неподвластна тине и рутине
  • в южный край из града строгих линий
  • вырвалась, свободна и легка!
  • Пьем, Ивета, за попутный ветер,
  • за знакомство наше в Интернете
  • и за то, что лучшее на свете
  • приплывает к нам издалека.

Далеко не шедевр, но это не важно. Оцени настроение и порадуйся за нас с Иветой. Мы с ней до сих пор друзья.

1996 — …

II. ПЕСНИ У КОСТРА

1966–1970

Проводи меня, поезд

  • За окном провода, провода,
  • за стеной — проводник, проводник.
  • Проводи меня, поезд, туда,
  • где разлегся на солнце ледник!
  • Проводи в неистоптанный край,
  • где лавины, как пушки, гремят,
  • но, смотри, через месяц узнай
  • в бородатом бродяге меня.
  • Ты пыхтишь: «Чудаки, чудаки!
  • Чудаками набитый вагон!
  • Нелегки, нелегки рюкзаки
  • и суров альпинистский закон».
  • Ты гудишь: «Не пойму, не пойму!
  • Вы и так недоспали ночей,
  • так к чему, так к чему, так к чему?
  • Так зачем, так зачем, так зачем?»
  • Эх, ты, длинный, тебе невдомек,
  • что бежим от простого пути.
  • Ну, скажи, ты хотел хоть разок
  • с магистральной дороги сойти?
  • Эх, ты, скорый, тебе не понять
  • пассажиров своих никогда,—
  • мы идем, чтоб потом не пенять
  • на прожитые тихо года.
  • Позади города, города,
  • неистоптанный край впереди,
  • проводи меня, поезд, туда,
  • проводи, проводи, проводи!
  • Позади города, города,
  • неистоптанный край впереди,—
  • проводи меня, поезд, туда,
  • проводи, проводи, проводи…

Икар

  • А летать нетрудно —
  • важно взять разбег,
  • не бояться грудью
  • окровавить снег.
  • Сброшу с плеч сомнений чугун,
  • изогну семь красок в дугу,
  • по дуге легко побегу,
  • птица-человек!
  • Ты твердишь, что крылья
  • превратятся в пар,
  • не легендой — былью
  • может стать Икар.
  • Посмотри на эту дугу!
  • Руку дай, взлететь помогу,
  • по дуге с тобой побегу
  • на огни Стожар.
  • Не пытайся взглядом
  • удержать меня —
  • просто крылья надо
  • сделать из огня.
  • Сброшу с плеч сомнений чугун,
  • изогну семь красок в дугу,
  • по дуге туда побегу,
  • где звезда моя…

Теберда

Песня горнолыжников

  • Стихли ребят разговоры,
  • Спят серебристые горы…
  • Скоро, совсем уже скоро
  • Нас позовут города.
  • Снится сегодня ребятам
  • Бог слаломистов крылатый,
  • Снятся сегодня ребятам
  • Горы твои, Теберда.
  • Здесь на высокой поляне
  • След Белоснежки петляет,
  • И настороженной ланью
  • В хижину смотрит звезда.
  • Парням, отвыкшим от ласки,
  • Снятся волшебные сказки,
  • Снятся им чистые краски,
  • Краски твои, Теберда.
  • Здесь мы по склонам кружили,
  • Здесь мы с ветрами дружили.
  • Если останемся живы J,
  • Снова вернемся сюда.
  • Снится сегодня ребятам
  • Бог слаломистов крылатый,
  • Снятся сегодня ребятам
  • Горы твои, Теберда!

Мостик

  • Греет солнышко, как весной,
  • Мост качается подвесной,
  • Горы замерли на посту,
  • Мы целуемся на мосту.
  • А вокруг шуршит листопад,
  • Говорю слова невпопад,
  • Закружил меня листопад
  • И твоя волнистая прядь.
  • Мне бы стать твоим кораблем,
  • Чтобы плыть по свету вдвоем,
  • Мне бы стать штормовкой твоей,
  • Чтобы ты смотрела теплей.
  • Ходит палуба вверх и вниз,
  • Желтый лист над нами повис…
  • Горы замерли на посту,
  • Мы целуемся на мосту.

Над палаткой клены

  • Над палаткой клены плечистые
  • Не насмотрятся в речку чистую.
  • Мы с тобой в костер не насмотримся —
  • Каждый видит в нем своё.
  • Мне дороги видятся дальние,
  • А тебе — разлуки, страдания.
  • Мне любовь тебе — ожидание,
  • Мне весна, тебе дожди.
  • Ближе сядь ко мне, чтобы серый дым
  • Не мешал смотреть на огонь за ним,
  • Ближе сядь ко мне, чтоб любовь мою
  • В красной пляске угадать.
  • Догорают ветки смолистые…
  • Не в дыму, а в пламени истина —
  • Разгляди, пока не погас костер,
  • Утром будет лишь зола…

Лунное стремя

  • Давайте дарить другу другу
  • тугие еловые шишки!
  • Давайте стелить любимым
  • упругий зеленый мох!
  • Давайте по речке сплавим
  • обид и забот излишки,
  • давайте дышать, чтобы жизнь
  • была, как глубокий вдох!
  • Давайте ходить под ливнем
  • без зонтиков, без болоний,[2]
  • давайте наполним фляги
  • вечерней росой — и тогда
  • подставят нам лунное стремя
  • заката багровые кони,
  • и станет серебряной шпорой
  • бродячая наша звезда.

Радуга

  • Может, послезавтра,
  • может, через годы
  • к нам придет волшебник
  • розовобородый.
  • Явится и спросит
  • три любых желания.
  • Что сказать волшебнику,
  • надо знать заранее.
  • Подари нам солнце,
  • ласковое, рыжее!
  • Подари нам дождик,
  • что из тучки брызжет,
  • подари нам дождик,
  • подари нам радугу —
  • всех людей хороших
  • веселить и радовать!
  • Задрожит, заИскрится
  • с каждым по соседству
  • семицветный мостик,
  • уходящий в детство
  • через горы горя
  • и забот моря…
  • Будем же волшебнику
  • хором повторять:
  • «Подари нам солнце,
  • ласковое, рыжее!
  • Подари нам дождик,
  • что из тучки брызжет,
  • подари нам дождик,
  • подари нам радугу —
  • всех людей хороших
  • веселить и радовать!»

Две мототуристские

Был у меня когда-то чешский мотоцикл «Чезет» (иначе — «Чезета»), на котором я исколесил всю европейскую часть Союза от Ленинграда и Таллина до Сухуми. Ему я обязан множеством ярких воспоминаний и двумя песнями, родившимися во время дальних поездок. Как ни странно, мототуристских я ни у кого из бардов не встречал…

«Чезета»

  • Как ведется, каждым летом
  • мы садимся на «Чезету»,
  • увязав веревочкой багаж.
  • Пожелайте нам удачи!
  • На четвертой передаче
  • пожираем мы километраж.

Припев:

  • Улетает птицею дорога.
  • по обшивке камешки стучат,
  • под крыло бросается дорога
  • в ритме ча-ча-ча.
  • Путь у нас крутой и длинный,
  • нам навстречу лимузины,
  • едет частник в холе и в тепле,
  • и щека его побрита,
  • и жена его умыта,
  • и не хлещет ветер по скуле.
  • А у нас — краюха хлеба,
  • а над нами небо, небо!
  • Гнался дождь за нами и устал.
  • Наш отель — сама природа,
  • для бродячего народа
  • там всегда имеются места.

Припев:

  • Улетает птицею дорога,
  • по обшивке камешки стучат,
  • под крыло бросается дорога
  • в ритме ча-ча-ча.

Вторая песенка — это грезы мототуриста у подножья лестницы старинного замка (такие замки или их руины в Литве, Закарпатье, Западной Украине властно влекли романтиков). Да простит меня «Чезета» — здесь она не укладывалась в стихотворный размер и пришлось заменить ее другим чешским мотоциклом, еще более популярным в 60-70-е годы — «Явой»…

Лестница

  • Лестница, истертая
  • кедами, ботфортами,
  • шпорами и шортами,
  • стала как стекло.
  • Звякали здесь ножнами
  • личности вельможные,
  • а теперь вот можно мне —
  • котелком!
  • Лестница ты, лестница,
  • прадедов ровесница!
  • Мысли лезут лестные,
  • будто рыцарь я,
  • будто я на лестнице
  • жду служанку-вестницу
  • от шальной наследницы
  • короля.
  • Статуи из мрамора
  • смотрят, как на варвара —
  • пыльного, незваного,
  • место мне в хлеву!
  • Не боюсь я цезарей
  • мраморной процессии,
  • у меня с принцессою
  • рандеву!
  • Выйдет полуголая,
  • пересохнет в горле.
  • Я ей шлем на голову
  • и скорей в седло!
  • Вслед погоня лавою —
  • мушкетеры бравые —
  • но куда до «Явы» им!
  • Про-не-сло!
  • Слуги в замке прыскают:
  • «Стать мототуристкою?
  • С кровию арийскою?
  • Стыд, позор и срам!»
  • А дорога стелется,
  • а мотор в истерике,
  • а лунища делится
  • Пополам!

Пилоточка

Следующую песенку я посвятил стюардессам «Аэрофлота». И все думал: вот спою им когда-нибудь и порадую! А время шло. Они успели сменить синюю форму на красную, да и вообще в жизни очень многое изменилось. Например, стало возможным свободно отправиться за границу. И вот, пролетая над Гренландией рейсом Москва — Нью-Йорк, я решил: сейчас или никогда! И познакомил наших очаровательных бортпроводниц со своей «Пилоточкой». За что был щедро награжден теплыми улыбками и горячим кофе:)

* * *
  • Плывешь ты синей лодочкой,
  • Ромашки, как прибой.
  • Пилоточка, пилоточка,
  • Как парус над тобой.
  • Румянец на ветру горит,
  • Гудит ревниво «АН» —
  • Тебя нарек подругою
  • Небесный океан.
  • И мне, простому смертному,
  • К тебе не подойти —
  • Под звездами, над ветрами
  • Лежат твои пути.
  • Плывешь ты синей лодочкой,
  • Ромашки, как прибой…
  • Пилоточка, пилоточка,
  • Как парус над тобой.

III. ПРОСТО ЛИРИКА

Начну с двух стихотворений, написанных давным-давно, в девятом классе, в девятом классе, когда я лишь мечтал о любви (платонической!) и очень страдал от одиночества. Главное их достоинство — искренность, кое-где неловко прикрытая шершавыми фразами «под Маяковского».

Морозный воздух щеки колет…

  • Морозный воздух щеки колет,
  • луна висит под звездным куполом…
  • Сейчас бы Маше или Оле
  • читать, да так, чтоб сердце щупала
  • и ей, и мне вся эта лирика:
  • лунишка, звездочки и прочее…
  • Взвали на плечи с центнер гирю-ка,
  • тогда увидишь ты воочию,
  • что это значит — в вечер свеженький,
  • как будто только что из бани,
  • воспев и небо, и подснежники,
  • и массу прочей разной дряни,
  • себе, не ей, прочесть все это,
  • ведь нет ее с тобою рядом…
  • Да, прав Ромео: есть Джульетта —
  • жизнь рай, а нету — хуже ада.
  • Быть может, надо быть смелее?
  • Красивей нужно стать мне, что ли?
  • Бреду уныло по аллее
  • один, без Маши и без Оли.

Облака — как розовая пена…

  • Облака — как розовая пена,
  • словно в синей вазе взбит сироп.
  • Два!.. Звонок, стихая постепенно,
  • серебристо рассыпался бисером.
  • У подъезда школы смех и гомон.
  • Где ж она? Минута — целый век!
  • Я ведь тоже по латыни «хомо»,
  • а по-русски — просто человек.
  • Все в шестнадцать лет любить хотели,
  • все слагали верной дружбе гимн.
  • Наконец! В ответ кивнула еле,
  • усмехнулась и ушла с другим…
  • Лязгал медью колокол горластый,
  • чуб трепала ветрова рука.
  • Ветру что? Сквози себе — и баста!
  • А над головою — облака.

Женщина, которую я выдумал

  • Женщина, которую я выдумал,
  • В заповедном домике живет
  • И выходит павою невиданной
  • Из простых некрашеных ворот.
  • Машут ели теплыми ей лапами,
  • Даже пень по-своему ей рад,
  • А грибы размахивают шляпами
  • И кричат пронзительно: «Виват!»
  • Ходит по чащобе, как по городу,
  • С чёртиком веселым на плече.
  • Хмурых леших путаные бороды
  • Для нее свиваются в качель.
  • И краснеют лешие солидные
  • Оттого, что выпала им честь!..
  • Женщина, которую я выдумал,
  • Все-таки, я верю, где-то есть.

Улетели белы гуси…

  • Улетели белы гуси,
  • закружился листопад,
  • улетели белы гуси,
  • машет крыльями закат…
  • Лишь тебя не выпускает
  • царь лесной из октября.
  • Осень щедрыми мазками
  • всё рисует для тебя.
  • Яркокрасные хоромы,
  • золотые купола,
  • на коврах узор багровый
  • с бледножёлтым пополам
  • и янтарные обновы,
  • и рубиновую брошь…
  • Только цвета голубого
  • в тех хоромах не найдёшь.
  • Не дари ей, царь влюблённый,
  • ни атласа, ни парчи,—
  • подари над звонким клёном
  • синекрылые лучи!
  • Не упорствуй понапрасну,
  • трон пурпурный не готовь,—
  • не живёт без синей краски
  • настоящая любовь.

Тихо ходят ходики…

(Сельская учительница)

  • Тихо ходят ходики,
  • спит в углу печаль.
  • Ты снимаешь ботики,
  • бабушкину шаль.
  • Снова расколдована
  • дЕвица красна…
  • На дворе — колдобины,
  • на дворе весна.
  • Тени пляшут парами,
  • две свечи горят,
  • тенькает гитарою
  • радиомаяк.
  • За рукою-лебедем,
  • как послушный паж,
  • то быстрей, то медленней
  • ходит карандаш.
  • Девочкам и мальчикам
  • неуды суля,
  • выпускает галочек
  • стаей на поля…
  • Ой ты, галка алая,
  • лебедю ответь:
  • к витязю удалому
  • как ему лететь?
  • Тихо ходят ходики,
  • спит в углу печаль,
  • шаль дрожит пуховая
  • на твоих плечах.
  • По плечам необнятым
  • бродит тишина…
  • На дворе — колдобины,
  • на дворе — весна.

Карусель

  • По лужам шагает веселый апрель,
  • на детской площадке поет карусель.
  • Поет, что не будет зимы никогда,—
  • навеки за реки ушли холода!
  • А кони по кругу несутся в карьер,
  • и кружится небо, и кружится сквер,
  • Но кони гнедые не верят, как мы,
  • что больше на свете не будет зимы.
  • А если поверят хотя бы на миг,
  • помчат не по кругу, помчат напрямик,
  • помчат вон из парка, из города вон
  • туда, где им слышится сабельный звон!
  • Но кони по кругу несутся в карьер,
  • и кружится небо, и кружится сквер,
  • и грустные кони не верят, как мы,
  • что больше на свете не будет зимы.

Речь на собственных похоронах в магнитофонной записи

  • Уважаемые товарищи,
  • Станьте в круг, станьте в круг.
  • Подходите смелее, барышни,
  • Подходи, враг и друг!
  • Не волнуйтесь, за все заплачено —
  • За венки и за гроб.
  • Ваше дело, глаза заплаканы
  • Были чтоб, были чтоб.
  • Ну, а если рыдать не хочется,
  • Обойдется и так.
  • Лишь не спутайте имя-отчество
  • В похоронных речах.
  • Не забудьте сказать, что труженик,
  • Что не вор и не хам,
  • И ступайте спокойно ужинать
  • По домам, по домам.
  • А один стоит и не двинется,
  • Головою поник.
  • Размышляет он, с кем бы скинуться
  • На троих, на троих.
  • Я тебе, браток, не компания,
  • Я на то-о-ом берегу…
  • Надо было обмыть заранее,
  • А теперь — не могу.
  • Я теперь из ковша Медведицы
  • Пью вино, пью вино.
  • Где-то есть ветряные мельницы,
  • Ну, а мне все равно.
  • Где-то пахнет дерьмом и подлостью,
  • Где-то стон, где-то свист…
  • Я теперь без забот и подданства
  • Межсозвездный турист.
  • Ну-ка, ушлые, равнодушные,
  • Шире круг, шире круг!
  • Обнимитесь, ноздревы с Плюшкиным,
  • Обнимись, враг и друг!
  • Не волнуйтесь, за все заплачено —
  • За венки и за гроб,
  • И не стоит, глаза заплаканы
  • Были чтоб, были чтоб.

1968

Кафе «Фрегат»

(Было такое в Питере на Васильевском, а может, есть и сейчас; мы славно там однажды посидели с Александром Городницким. Заметив знаменитого барда, лабухи на подмостках заиграли «Атлантов» и стали звать автора к микрофону. Александр в ужасе убежал на кухню, и мне стоило немалого труда вернуть его за столик. После чего он сказал музыкантам: «Никогда не играйте мои песни по кабакам!»)

  • Когда зюйд-вест, надежды вестник,
  • приносит пыль далеких стран,
  • не усидеть тебе на месте,
  • двадцатилетний капитан.
  • Рука привычно ищет шпагу,
  • глаза — подзорную трубу.
  • С друзьями выпей за отвагу,
  • за буйство бурь, за ветра бунт!
  • С тобой бродяги и герои —
  • храбрее нет и нет верней! —
  • но твой корабль не построен,
  • а может, он давно на дне.
  • Дымят не пушки — сигареты,
  • гремит не гром, а барабан…
  • В кафе «Фрегат» плывет по свету
  • двадцатилетний капитан.

1968

Разменяй неразменный рубль

  • Разменяй неразменный рубль,
  • дорогое лицо забудь.
  • Позовут тебя властно трубы
  • и уйдешь на рассвете в путь.
  • Петухи прокричат лениво
  • из-за сонных глухих ворот,
  • и всплакнет молодая ива,
  • провожая за поворот.
  • Будут сосны скрипеть и охать
  • над нелегкой твоей судьбой.
  • Будут хлеба скупые крохи
  • и с ветрАми неравный бой,
  • будут ветры давить на плечи,
  • пригибая лицом к земле,
  • и напомнит промозглый вечер
  • о надежном, большом тепле.
  • И болот голубые дУхи
  • будут плясками сеять страх,
  • и лавин ледяные руки
  • вдруг обнимут тебя в горах,
  • будет солнце чернеть в угаре,
  • будет вид твой и дик, и груб…
  • Ты — мужчина, и ты шагаешь
  • на возвышенный голос труб!

IV. С УЛЫБКОЙ ПО ЖИЗНИ

Негритянка из Момбофе

или о том, как вредно порой смотреть на часы

  • Негритянка из Момбофе
  • Позвала меня на кофе.
  • «Поздно…» — молвил я несмело,
  • А она, дрожа всем телом,
  • Мне сказала: «Те-е-емный белый!»

К учебнику русского языка

для иностранцев: о слове «go»

  • Идут дожди, идут часы,
  • Идут пожарнику усы,
  • Идет трамвай, идет прохожий,
  • Весна идет! Зарплата — тоже…

Эпитафия

  • Здесь покоится Джон Геллен.
  • Был он из ружья застрелен,
  • И не Геллен он, а Блед!
  • Потому что слово «Геллен» —
  • Это рифма для «застрелен»,
  • А Блед — нет.

Подражание Андрею Вознесенскому

  • Математика! Мать и мачеха!
  • Я блуждал в ней ребеночком натемно.
  • Полиномы иному, как семечки,
  • А меня теоремы по темечку.
  • Оглушенному — далеко ль до беды?
  • Двойки-лебеди, как стервятники…
  • Я творил заклинания: «Барда-ды!
  • Барда-ды, барда-ды, барда-дым-дым-дым!
  • Ты развейся в дым, математика!!!»

Голубые кони прерий

  • Голубые кони прерий
  • унесут меня туда,
  • где живет нагая Мэри
  • безо всякого стыда.
  • Озареньем, откровеньем,
  • вдохновенною игрой
  • будут мне ее колени
  • и чела ее покрой.
  • С ней тревоги и печали
  • не заманят в свой капкан,
  • и фантазия отчалит
  • в изумрудный океан.

Две песни из цикла «Ненаучная фантастика»

О матриархате

Воспоминания мужа, полетевшего в космос с женой…

  • Уплыла в прошлое Земля,
  • жизнь начинается с нуля!
  • Но, впрочем, нет, жена моя не нуль:
  • «Давай введем матриархат,
  • и все дела пойдут на лад,
  • и покажи, где у ракеты руль!»
  • «Ты что, жена? Ты что, жена?
  • Теперь другие времена!
  • Тебя я, как Отелло, удушу!»
  • Но вышло так, но вышло так,
  • я взял передник и дуршлаг
  • и стал варить на камбузе лапшу.
  • «Достань к обеду молоко,
  • ведь Млечный путь недалеко!» —
  • «Ты что, жена, свалилася с Луны?» —
  • «Потом мочалку ты намыль
  • и смой космическую пыль
  • оттудова, с наружной стороны.
  • А я, дружок, проверю тут,
  • куда наметил ты маршрут!
  • Дай карту. Ты чего-то, вижу, сник?
  • Я так и знала, Скорпион!
  • На Деву курс наметил он,
  • на Волосы каких-то Вероник!
  • Кто эта Дева? Говори!»
  • Тут закипело все внутри:
  • «Она, — кричу, — хороший человек!» —
  • «Ах, вот каков ты, старый пес?!»
  • Тут еле ноги я унес
  • и спрятался в стыковочный отсек.
  • Сижу, как загнанный Телец.
  • Ракете, — думаю, — конец!
  • Моя супруга правит там одна.
  • Сижу — не ем, сижу — дрожу,
  • а скорость у ракеты — жуть!
  • И мертвая такая тишина…
  • Я вспомнил: есть один рычаг,
  • чтоб времена переключать —
  • бояться мне какого там рожна?
  • Рванул его — какой эффект!
  • Жена достигла юных лет,
  • когда была невестою она.
  • Не долетая Близнецов,
  • она сварила мне яйцо.
  • Сказала: «Ешь, не бойся, выходи».
  • А замаячили Весы —
  • дала кусочек колбасы,
  • прильнув к моей измученной груди.
  • Дела у нас пошли на лад.
  • В ракете вновь патриархат,—
  • жена моя и штурман и пилот.
  • Я оказал ей эту честь!
  • А сам, чтоб вовремя поесть,
  • варю на кухне кашу и компот.

Жестокий марсианский романс

времен застоя

  • Был в то утро я, ребята,
  • и не сонный и не пьяный.
  • Объявление в парадном
  • будто нА голову снег:
  • «Кто слетать желает в гости
  • на неделю к марсианам,
  • подавайте заявленья
  • управляющему ЖЭК».
  • Отчего же не слетать,
  • раз такая благодать?
  • Я давно интересуюсь
  • сестрами по разуму!
  • Марсианку я хочу
  • нежно хлопнуть по плечу,—
  • жалко, туго там с водою,
  • все они чумазые.
  • Прихожу, а в ЖЭКе страсти:
  • первым лезет дамский мастер,
  • с мясником едят друг друга
  • без тарелок и ножей,
  • и у каждого из пасти
  • не «спасибо» и не «здрасьте»,
  • а сплошные сообщенья
  • в девятнадцать этажей.
  • Говорят, на Марсе там
  • магазины «Все для дам»,
  • продавцы там, между прочим,
  • с тонкими манерами,
  • и такая там фирмА,
  • что последняя чума
  • в этих тряпках марсианских
  • кажется Венерою.
  • Я — к двери. Толпа скандалит:
  • «Вы, мужчина, не стояли!
  • Лично я за этой дамой,
  • ну а вы у нас не в счет!»
  • Говорю: «Эй, вы, желудки!
  • Кто нацелился на шмутки,
  • поворачивай оглобли —
  • в марсиан переучет!»
  • Растерялись. Вижу — верят.
  • Ну, а я уже за дверью
  • и анкету, как ракету,
  • председателю мечу.
  • «Вы подходите нам очень,
  • но октябрь не оплочен.
  • И ноябрь! И декабрь!..» —
  • «Сдам бутылки — оплачу».
  • Он другой находит повод:
  • «Засорен мусоропровод!
  • Это правда, что соседа
  • запихнули вы туды?» —
  • «Не приму горячей пищи,
  • аж покуда не прочищу!
  • Нынче что у нас, суббота?
  • Выйму гада до среды!»
  • Он мне третее желанье:
  • «Приходите на собранье.
  • На повестке первый квАртал».—
  • «Обязательно приду!»
  • Он любовно жмет мне руку,
  • а про Марс, подлец, ни звука.
  • «Вы, — грит, — рыбка золотая
  • в нашем жэковском пруду!»
  • Я веревкой обвязался,
  • сделал все, что обязался,
  • вытер пот, пиджак поправил
  • и плюю себе с крыльца.
  • Все жильцы культур-рно ходят!
  • Не шумят, не колобродят!
  • А мясник и парикмахер
  • посадили деревца!!!
  • Продолжение известно:
  • занял ЖЭК второе место,
  • председатель всех поздравил,
  • а о Марсе ни гу-гу.
  • Снова я лежу небритый,
  • и напрасно Аэлита
  • ходит в клуб «Кому за тридцать»
  • там, на дальнем берегу.
  • А вчера за рюмкой кваса
  • услыхал я от Тараса,
  • что в Америке есть НАСА,
  • тоже пудрит всем мозги.
  • Я бы этой самой НАСЕ
  • всю эмблему разукрасил
  • за такие вот аферы,
  • за такие пироги!

1981

Каскадер Вася

Этот текст нуждается в предисловии. Я, как большинство заядлых туристов, никогда не отдыхал по путевкам (считалось, что это удел презренных «матрацников»). Но однажды в феврале поддался уговорам и поехал в знаменитый пансионат «Пицунда».

Представьте себе семь двенадцатиэтажных зданий у самого моря.

Замечательные вина, замечательные женщины со всех концов Союза, двухместные номера и — никаких дежурных по этажу! Для полного счастья не хватало гитары. Она была одна на семь зданий. Женщина-культорг дала ее мне с условием, что я выступлю в концерте, посвященном 8 марта.

Я легкомысленно дал слово. И лишь за пару дней до концерта задумался: а что же я буду петь? Туристские песни здесь явно не годились — не тот контингент и не тот настрой. Вот и пришлось срочно сочинить «Каскадера Васю». Он имел в курзале пансионата шумный успех — не потому, что так уж хорош, а потому что довольно точно отразил нравы того времени и места…

  • Был нормальным я туристом
  • и к курортам я на выстрел
  • никогда нигде не подходил,
  • но местком наш против правил
  • ниже пояса ударил
  • и на юг путевкой наградил.
  • Я пытался отказаться:
  • дескать, как же это, братцы?
  • Я с курортной жизнью незнаком!
  • И за дамами я сроду
  • не ухаживал полгода…
  • «Нам видней!» — ответил мне местком.
  • «Там на юге есть грузины,
  • мандарины и дельфины,
  • только кавалеров дефицит!
  • Дамы там в плену стихии,
  • некому читать стихи им,
  • и никто им розы не дарИт.
  • Вышла, значит, разнарядка
  • нашей фирме для порядка
  • выделять на юг одних мужчин.
  • Нужен лет под сорок, рыжий,
  • чтобы мог на водных лыжх
  • и умел смеяться без причин».
  • «Я, товарищи, не рыжий…» —
  • «Вас красителем побрызжут
  • от ушей примерно до сих пор!» —
  • «Мне, товарищи, на лыжах
  • нипочем, клянусь, не выжить!» —
  • «Не волнуйтесь, будет каскадер».
  • Присылают каскадера.
  • Парень ростом с эту гору!
  • Не снимает лыжи ни на миг.
  • В рыжий цвет меня покрасил
  • и представился: «Я Вася.
  • Это я и буду ваш двойник».
  • С четверга до воскресенья
  • мы с ним славно посидели.
  • Встали — и отправились на юг.
  • Мы живем, как в Голливуде:
  • море будто бы на блюде
  • и таки-и-ие женщины вокруг!
  • Телефон звонит-трезвонит:
  • «Извините, можно Леню?»
  • Васе трубку я передаю.
  • Мой двойник без опозданья
  • прилетает на свиданья
  • исполнять обязанность мою.
  • Этот милый рыжий Вася
  • весь курорт собой украсил:
  • он стихи читает при луне,
  • дарит розы и мимозы,
  • вызывает смех и слезы,—
  • я же загораю в тишине.
  • Все нормально, я не спорю:
  • каскадеру — каскадерье,
  • у него опасная игра.
  • Но люблю его, как брата,
  • за него мне страшновато.
  • Вася, друг, ни пуха ни пера!..

Тятя

Песня об охране зеленых насаждений

«Советский лесничий — самый лесничий в мире!»

Следующая песня вообще была написана экспромтом.

У нее необычный жанр — это песня-взятка.

Дело было так. Я отправился в весенний поход по Крыму с группой киевлянина Наума Лисицы — автора известной песни «Вальс в ритме дождя» («Солнца не будет, жди-не жди, третью неделю льют дожди…»). Начали под Чуфут-Кале возле Бахчисарая, а в конце вышли в район Фороса и разбили лагерь в лесу у моря. Вдруг явился сердитый лесник и велел снимать палатки: «Вы тут желудя потопчете, а из них могут дубки вырасти!» Народ стал совещаться: законопослушные капитулянты были готовы уходить, реалисты предлагали скинуться на взятку для лесника, а мы с Наумом минут за десять сочинили для него песню (слова мои, музыка Лисицы). Эффект был потрясающий: услышав ее, лесник не только смилостивился, но и велел жене приносить нам по утрам молоко…

  • Говорил мне тятя: «Ах ты, сукин сын!
  • Ты зачем срываешь листики с осин?
  • И зачем, скотина, на поляне той
  • Желудя ты топчешь Машкиной спиной?
  • Будучи лесничим, лес родной любя,
  • Я к едрене-фене выгоню тебя!
  • Сгинь скорей, дубина, из моей избы!
  • Я заместо сына посажу дубы.»
  • Он сказал — и сделал! И таперя вот
  • У меня не жизнь, а сплошной поход…
  • Горы и долины, весь наш край родной
  • Истоптал я, братцы, Машкиной спиной.

1969

Песня-дразнилка

для знакомой москвички, вышедшей за кубинца

  • Маруся сочеталась во дворце,
  • Маруся и в смущеньи, и горда,
  • и счастье у Маруси на лице,
  • а на лице у Педро — борода.
  • Свидетели кричали: «Куба — си!»
  • Им синие виднелись города,
  • и реяла над свадебным такси
  • прекрасная, как Куба, борода.
  • А Васька рыжий бледен, как мираж,
  • а Васька ни туды и ни сюды —
  • все потому, что Вася рыжий наш,
  • все потому что он без бороды.
  • Он две недели план не додает,
  • что раньше не случалось никогда,—
  • все потому, что пО сердцу скребет
  • кошачьей лапой Педры борода…
  • Велик еще тех случаев процент,
  • характером не сходятся когда!
  • Морщины у Маруси на лице,
  • а на лице у Педро — борода.
  • Мораль у этой песенки ясна:
  • чтоб не попасть в подобный переплет,
  • ты, девушка советская, должна
  • остерегаться импортных бород!
  • Ча-ча-ча!

Трагедия антисемита

  • Чтоб жизнь была милее
  • и день не зря был прожит,
  • решил я нынче врезать
  • кому-нибудь по роже.
  • Эх, нет со мной братухи —
  • не взяли на поруки!
  • Ну, я и сам сумею
  • пристроить к делу руки.
  • В буфете у марухи[3]
  • я принял бормотухи —
  • свою дневную норму
  • и порцию братухи,—
  • я принял бормотухи
  • и вышел на аллею
  • в надежде повстречаться
  • с каким-нибудь евреем.
  • Но эти, блин, евреи —
  • всегда они хитрее:
  • уехали куда-то,
  • не ходют по аллее!
  • Одни летают мухи
  • да ползают старухи…
  • Аж выть мне захотелось
  • от этой невезухи!
  • За что же и кого же
  • мне бить теперь по роже?
  • Сантехника Сережу?
  • Себе оно дороже!
  • Мясник навстречу, Костя,—
  • ну это, братцы, бросьте!
  • Его ежели тронешь,
  • одни оставит кости.
  • Под вечер подвернулся
  • Алешка-парикмахер.
  • Я только замахнулся —
  • послал меня он на хер.
  • Приду к нему побриться,
  • свою подставлю шею…
  • Пришлося извиниться,
  • чтоб не было хужее.
  • Любой теперь начальник,
  • любой большая цаца.
  • Вот это ситуация —
  • МНЕ не хватает Каца!
  • Ученые, я слышал,
  • не то еще умеют —
  • пусть выведут обратно
  • хоть парочку евреев!

Песенка Тирляля

из мюзикла «У нас в Кибертонии»

В 1977 году режиссер Киевского театра музыкальной комедии Игорь Афанасьев прочел мою повесть «У нас в Кибертонии» и предложил написать по ее мотивам либретто мюзикла. Я с удовольствием это сделал. Композитор Геннадий Сасько сочинил музыку. С нами заключили договор, подписанный высоким чиновником министерства культуры УССР. В театре уже прикидывали распределение ролей: Игорь Афанасьев собирался играть доктора тьма-тьматических наук Тракатана… Но высокий чиновник испугался — и немудрено: либретто, как и повесть, было нашпиговано «фигами в кармане». Он даже не отдал его на рецензию, как было положено. Проявил, короче, политическую бдительность. Правда, с некоторым опозданием: мне успели выплатить аванс:)

  • Маме горько и обидно:
  • Не хочу я быть солидным,
  • Не хочу я быть солидным, хоть убей!
  • Льва, орла и бегемота
  • Не люблю я, братцы, что-то —
  • Мой любимый зверь обычный воробей!
  • А еще мне очень тошно
  • Одеваться макинтошно
  • И велюром шевелюру прикрывать.
  • То ли дело кеды, роба —
  • Пусть зеваки смотрят в оба —
  • Мне на них с высокой башни наплевать!
  • От меня ушла невеста:
  • Говорит, со мною вместе
  • Только дура дурой будет жить свой век —
  • Мол, не ведаю я меры
  • И не сделаю карьеры
  • И вообще я распропащий человек.
  • Что же делать мне без пары?
  • Я купил себе гитару,
  • Хоть значительно солиднее рояль.
  • Ночью, днем, зимой и летом
  • Распеваю песню эту:
  • Тирля-лЯля, тирля-лЯля, тирля-лЯ!..

Песенка профессора Сурдинки

из того же мюзикла

  • Был я не подарочек в детстве золотом:
  • Клады вечно я искал в стенах с долотом,
  • Делал не однажды я жгут из простыней,
  • Чтобы из Бастилии выручить друзей.
  • Но с годами понял я: повзрослеть пора
  • И попал заслуженно я в профессора,
  • Понял математику, понял сопромат,
  • Словари от А до Я выучил подряд.
  • Одного я, граждане, не могу понять:
  • Почему профессору мяч нельзя гонять?
  • Отчего не принято лезть на карусель,
  • Если носишь ты очки, шляпу и портфель?..

V. ФИГИ В КАРМАНЕ

Я первым понял…

* * *

Во времена Брежнева-Андропова свобода слова ютилась на кухне.

Здесь поздними вечерами в кругу друзей рассказывали анекдоты, за которые можно было схлопотать срок, и вообще вольнодумствовали. Почему на кухне? Потому что в комнате были дети, старики и, как предполагалось, подслушивающие устройства…

Этот наш протест против режима был именно фигой в кармане, за порог он, как правило, не выходил. Об этом, а также о строительстве коммунизма сложилось у меня в 1981 году стихотворение. Читал я его, конечно же, на кухне близким друзьям…

* * *
  • Я первым понял: ничего не будет,
  • в проекте корабля полно муры!
  • Но если дружно вкалывают люди,
  • то разве можно выйти из игры?
  • Мы верили седому капитану,—
  • он обещал за морем хлеб и кров,—
  • и на руках не заживали раны
  • от каменных тяжелых топоров.
  • Корабль рос. Леса вокруг редели.
  • Три мачты протыкали облака.
  • Мы постоянно были все при деле,
  • никто не ныл, никто не нарекал.
  • Мы верили, как богу, капитану,
  • наращивая мачты корабля.
  • Мы верили: за морем, за туманом
  • нас примет благодатная земля.
  • Был наш корабль огромен и нестроен,
  • но нам, голодным, было не до мод
  • Нас волновало: сверху недостроен,
  • а снизу уже просится в ремонт…
  • Один шепнул: «Давно нам в путь пора бы».
  • Ему закрыли дерзкие уста!
  • И понял я: мы строим не корабль,
  • живому богу строим пьедестал.
  • Я бунтовал бесшумно и незримо
  • И СЛАВИЛ КАПИТАНОВЫ ДЕЛА!
  • Наверно, кровь рабов покорных Рима
  • во мне благонамеренно текла.
  • А капитан глядел поверх туманов
  • и обещал покорным хлеб и кров,
  • и на руках не заживали раны
  • от каменных тяжелых топоров.

Идут войска…

* * *

А это — отклик на ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Несколько смельчаков в Москве вышли тогда в знак протеста на Красную площадь (и были схвачены спустя несколько минут), а очень и очень многим все это было… я хотел сказать «по барабану» — нет! Они переживали, что из-за чехословацких событий советским футбольным командам был объявлен бойкот в европейских состязаниях…

Люди моего круга были потрясены насилием над «пражской весной»: ведь она давала нам последнюю, наивную надежду на «социализм с человеческим лицом». Мы возмущались и страдали — «бесшумно и незримо».

Вот характерный продукт этого невидимого миру бунта — стихи, написанные мной 21 августа 1968 года.

* * *
  • Идут войска, идут войска,
  • И сапоги стучат в висках,
  • Колоть готовятся штыки,
  • А ты — беги, беги, беги!
  • Беги вдоль бровки за мячом,
  • Толкай соперника плечом,
  • Беги от «быть или не быть?» —
  • Твоя забота: «бить — не бить».
  • Под дикий рев разверстых ртов
  • Пробить в «девятку» ты готов,
  • Под дикий рев солдатских ртов
  • Там, за горами, льется кровь.
  • Вратарь и ловок, и горяч —
  • Он грудью бросился на мяч —
  • Чья грудь штыкам заступит путь?
  • Да чья-нибудь, да чья-нибудь!
  • От крика рук, от крика глаз
  • Бегу уже в который раз
  • В футбол, рыбалку, преферанс —
  • Я «пас», ты «пас», он тоже «пас»!
  • Но чем быстрее я бегу,
  • Тем легче топать сапогу,
  • Тем громче слышится вдали
  • Команда «пли!», команда «пли!..»

VI. ДЕТСКАЯ КОМНАТА

Стихи и песенки из повести

«Митя Метелкин в Стране Синих Роз»

Песенка Паровозика Чип-Чип

  • На полянке белый гриб,
  • Чипу-чипу-чипу-чип!
  • А зимою — белый пух,
  • Чипу-чипу-чух-чух-чух!
  • На кусте ворона: «Кар-р!»,
  • Я пускаю белый пар —
  • Чипу-чипу-тра-та-та —
  • Ни вороны, ни куста!

Песенка Желательного Трамвая

  • Я Желательный Трамвай,
  • Мне желанье задавай!
  • Пожелай ведро компота
  • И живого бегемота —
  • И получишь: я волшебник,
  • Я ни капли не шучу!
  • Хочешь быть большого роста?
  • Прыгать с мОста? Или просто
  • Я тебя две остановки
  • Без билета прокачу!

Первая считалка лентяйских пиратов

  • Аты-баты, мы пираты,
  • Волосаты и усаты!
  • Подавайте нам дукаты,
  • И червонцы, и рубли!
  • Наше дело — кверху брюхом
  • Загорать, чесать за ухом,
  • А когда в желудке сухо,
  • Нападать на корабли!

Вторая считалка лентяйских пиратов

(из больницы)

  • Аты-баты, мы пираты
  • Из тринадцатой палаты!
  • Нас укутывают ватой,
  • Смотрят в горло нам и в рот.
  • Нас тут кормят, нас тут лечат,
  • Проявляют че-ло-вечность!
  • Ну а мы людей калечим,
  • Мы врачи наоборот!!!
1 Примечание: UUPC — имя почтовой директории, которая служила для получения и отправки электронных писем.
2 Примечание: Кто не знает или забыл, что такое «болонья», напомню: так называли в те годы в СССР импортные плащи из непромокаемой синтетической ткани. Кстати, купить такой плащ можно было только по знакомству за 60–70 рублей (половина зарплаты инженера).
3 «Маруха» — любовница (блатной жаргон).
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]