7
- Хотя воссел Бахрам на свой престол,
- Он до́ ночи в сознанье не пришел.
- Он был убит, он был сожжен тоской:
- Престол казался гробовой доской.
- С престолом ты связал свою судьбу?
- В конце концов окажешься в гробу!
- Вот опустился занавес ночной.
- Почуял запах мускуса больной.
- Очнулась шаха скорбная душа,
- Ночными благовоньями дыша.
- Открыв глаза, мгновенье помолчал,
- И вдруг он громким криком закричал.
- Возлюбленной он вспомнил лунный лик!
- И стон его, и вздох, и плач, и крик
- Пронзили небо в чуткой тишине,
- Затрепетали звезды в вышине.
- Как острый меч — его тоски глагол:
- Он звезды, очи неба, проколол.
- Подула буря вздохов тяжело,
- В движенье мира колесо пришло,
- И встала на пороге смерть сама,
- Увидела, что шах сошел с ума!
- Ослаблен был его ущербный мозг —
- В руках недуга мягким стал, как воск.
- Уже Бахрам свой пламень погасил.
- Уже для стонов не хватало сил.
- Уже смятенье кончилось. Уже
- Несчастный был на смертном рубеже.
- Не слышно было голоса его.
- Лишь иногда с престола своего
- Он голос подавал. В тоске, в слезах
- По временам просил о чем-то шах,
- И просьба стоила ему труда,
- Но разума в ней не было следа.
- Утратили друзья надежды все,
- Порвали на себе одежды все!
- Чтобы вернуть ему сознанья свет,
- Столпы страны собрали на совет
- Врачей царя, четыреста числом,
- Прославленных высоким ремеслом,
- И вот какие речи повели:
- «Наш господин, владыка всей земли,
- Свое здоровье вверил вам, покой,
- Вас награждая щедрою рукой.
- Окружены заботами его,
- Награждены щедротами его,
- Вы жили здесь, не ведая нужды,
- С единой целью: чуть рука вражды
- Коснется шаха, волей неба вдруг
- Придет жизнегубительный недуг, —
- Его недуг должны вы устранить,
- Чтоб шахской жизни вновь окрепла нить.
- Так знайте же: настал несчастный час,
- Без промедленья мы призвали вас.
- Обласканы вы милостью царя.
- Борьбу начните с хилостью царя,
- Он много сделал подданным добра.
- Теперь, у смертного его одра,
- Обязан каждый шаху послужить —
- И вы должны старанье приложить!
- Когда ему грозил мятежный враг
- Иль ополчался зарубежный враг, —
- За шаха смело мы бросались в бой,
- Гордясь, что можем жертвовать собой,
- Царю царей служа всегда, везде.
- Теперь, когда Бахрам в такой беде
- И тьма в уме расстроенном его, —
- Уподобляйтесь воинам его:
- Рассейте царского безумья мрак!»
- Врачи, подумав, отвечали, так:
- «Услышали мы истину от вас.
- Сердцá призыв о помощи потряс.
- Однако тот, кто без ума влюблен,
- Не будет врачеваньем исцелен.
- К тому, кто сломлен муками любви,
- Ты лекаря с лекарством не зови,
- Его огонь, без помощи врачей,
- Залить сумеет близости ручей.
- Кто полюбил, тот пламенем палим, —
- Мы снадобья со щепками сравним.
- Но все ж борьбу со смертью поведем,
- Когда пойдем усердия путем.
- Должны мы отыскать в короткий срок
- Лечения основу и уток.
- Недуг любви должны мы побороть,
- Чтобы опять здоровой стала плоть.
- Однако знайте: только божество
- Сумеет разум прояснить его».
- Так порешив, немедленно, в ночи,
- Леченьем шаха занялись врачи,
- Попеременно находясь при нем,
- По-разному борясь с его огнем.
- Одни, молитву слезную творя,
- Просили бога вылечить царя,
- Входили с приношеньем в божий храм,
- Дирхемы раздавали беднякам.
- Другие волхвованьем занялись,
- Волшебным заклинаньем занялись,
- Старались джинна криками прогнать,
- Чтоб властелин покой обрел опять.
- Для третьих сочетание светил
- Казалось важным. Каждый обратил
- К пластинкам астролябии свой взор,[5]
- Судьбы прочесть желая приговор.
- Четвертые алоэ жгли, стремясь
- Спасительную приготовить мазь,
- Изобретали яства и питье —
- Усердно дело делали свое.
- Блаженны духом, с думой на челе,
- Себе не зная равных на земле,
- Четыре сотни сведущих врачей
- Трудились, не сомкнув своих очей,
- Трудились не напрасно лекаря:
- Рассеялось безумие царя,
- Под благостным воздействием наук
- Стал менее мучительным недуг,
- Частичного здоровья шах достиг,
- Луч разума в безумный мозг проник.
- Сказали врачеванья знатоки:
- «Теперь избавим шаха от тоски.
- Лечили мы и холили его —
- Спасем от меланхолии его.
- Как быть нам с одиночеством его?
- Займем искусным зодчеством его!
- Он телом слаб, и взгляд его угрюм, —
- Займем постройкой зданий скорбный ум,
- И созерцанье зодческих работ
- Успокоенье шаху принесет.
- Когда строитель, мыслью вдохновлен,
- Покажет свой дворец со всех сторон,
- Когда покажет смелый он чертеж,
- Где старое и новое найдешь, —
- Забудет шах любви опасный зов,
- Весь поглощен строительством дворцов!»
- Решив, что мысль такая хороша,
- Больного шаха исцелить спеша,
- Сановники одобрили врачей…
- И вот узнали семь земных царей,
- Что заболел тоской великий царь.
- И так как был для них владыкой царь,
- То все отправились в его чертог —
- Ресницами мести его порог
- И днем и ночью состоять при нем!
- И каждый шаху верным был рабом,
- И каждый клялся дружбою своей,
- Гордился каждый службою своей,
- Бахраму угождал, как только мог,
- В надежде, что, когда поможет бог,
- Пойдет о них в народе добрый слух,
- Шах наградит вернейшего из слуг.
- Когда постановили мудрецы
- Построить небывалые дворцы, —
- Тогда цари семи частей земли
- К согласному решению пришли:
- Усердье проявив, молясь творцу,
- Они построят каждый по дворцу —
- Изящества он будет образцом,
- Творения сияющим венцом,
- А шах больное сердце развлечет,
- Следя за ходом зодческих работ.
- Бахрам слова их принял в добрый час:
- Его согласье — милость и приказ…
- Тянулись от столицы семь дорог.
- По ним народов двигался поток,
- Дороги эти длинные вели
- К столицам всех семи частей земли.
- В начале каждой из семи дорог
- Воздвигнуть было решено чертог.
- Строителей не молкли голоса
- И шумом оглушали небеса,
- А те дарили им свои лучи,
- Из солнца создавая кирпичи.
- И говорили, их труды хваля:
- «Семь райских кущ вместит в себя земля!»
- Дворцы росли, меняясь на глазах,
- И, созерцая их, увлекся шах.
- Вот, проявив усердье, наконец
- Закончил каждый зодчий свой дворец.
- Покуда шло строительство, Бахрам
- Дивился башням, лестницам, стенам,
- Многоискусных зодчих мастерство
- Целебным средством стало для него.
- Могучие дворцы достигли туч,
- Но каждый зодчий тоже был могуч,
- Свою работу каждый кончил в срок,
- Украсились дворцами семь дорог…
- Вот улеглось смятение любви,
- Утихло наваждение любви, —
- Но тут работы кончились, и впредь,
- Казалось, шаху, не на что смотреть.
- Но молвили четыреста врачей,
- Премудрости четыреста свечей:
- «Еще одно лекарство нам дано:
- Искусством называется оно.
- Художники, прекрасного творцы,
- Пусть разукрасят царские дворцы,
- Их живопись, волшебна и нежна,
- Для шаха стать целебною должна.
- Пусть вдохновенье, озарив сердца,
- Распишет стены каждого дворца,
- Окрасив их в один и тот же цвет
- Снаружи и внутри, — вот наш совет».
- Вот привели сановники Мани,
- И молвили художнику они:
- «Ты создал кистью множество картин,
- Явил ты всем художество картин,
- Искусства красок ты вершиной стал,
- Услады царской ты причиной стал, —
- Здоровья царского причиной будь,
- А мы тебе укажем верный путь.
- Перед тобою — семь дворцов, Мани.
- Немедленно их украшать начни,
- Их распиши снаружи и внутри,
- Но семь цветов различных избери.
- Тебе не скажем: «Так, мол, распиши», —
- Ты следуй лишь велениям души;
- «Не делай так!» — ненужные слова.
- Не станем нарушать твои права, —
- Так распиши, как пожелаешь сам».
- Художник, руку приложив к глазам,
- Ответил: «Хорошо. Вот мой приказ:
- Все нужное доставьте мне тотчас».
- И каждый по приказу поступил,
- И мастер к делу сразу приступил.
- Из всех земель Бахрама и держав,
- Художников искуснейших созвав
- И тех, кто позолоту наводил, —
- Для каждого работу находил.
- На семь отрядов их разбил Мани;
- В семи дворцах работали они,
- А сам учитель поспевал везде:
- Он — вдохновитель их в святом труде.
- Искусством увлечен, по всем дворцам
- Ходил с утра до вечера Бахрам,
- Картины целый день обозревал,
- И в каждой новый мир он открывал.
- Он о своей кручине забывал,
- Он бытие в картине познавал!
- Пленила сердце роспись мощных стен,
- Забыло сердце свой любовный плен.
- Прошло немного времени, и вот
- Величественны, как небесный свод,
- Окрашены в различные цвета, —
- Дворцы готовы: прелесть, красота
- Сюда из райских перешли садов,
- И стали семь дворцов — семи цветов!
- Хотя в душе Бахрама не погас
- Огонь любви, он ослабел сейчас.
- Тогда сказал врачей высокий круг:
- «Нашли мы средство устранить недуг.
- Семью дворцами обладает шах, —
- Семь гурий поселим в его дворцах.
- Подчинены Бахраму семь царей,
- Отцы семи красавиц дочерей.
- Царевны эти — гуриям сродни,
- Бахраму будут женами они.
- Их музыкой, их пеньем опьянен,
- Он будет их любовью исцелен».
- Державы многодумные столпы
- К семи царям направили стопы,
- Нашли семь гурий, чудо из чудес,
- Семь ярких солнц за пологом небес,
- Семь бедствий мира, семь его даров,
- Сознанья разрывающих покров,
- Семь ясных звезд, — а блеск их нужен всем,
- В ларце невинности — жемчужин семь!
- Да, звезды, но сокрыт их нежный свет,
- Жемчужины, но в них отверстий нет!
- Не только слово — самый тонкий стих
- Изобразить не в силах прелесть их!
- Когда узнали семь земных царей,
- Каков совет премудрых лекарей,
- То поразились: в голову царям
- Ни разу не пришло, что шах Бахрам
- К себе в гарем возьмет их дочерей!
- Но, выслушав посланцев, семь царей
- Ответили с покорностью в очах:
- «Поступим так, как соизволит шах,
- Мы — капли малые в его морях,
- Мы — под ногами шаха бренный прах,
- Пылинки мы: вознес он к солнцу нас.
- К чему согласье наше иль отказ?
- Он — царь царей, он украшает мир!..»
- И каждый свадебный устроил пир.
- Когда же наступил конец пирам,
- Семи красавиц мужем стал Бахрам.
- И каждая вступила в тот дворец,
- Который строил для нее отец.
- И вот, согнав с лица Бахрама тень,
- Врачи установили час и день,
- Когда, в какой дворец ему входить,
- Кого из обитательниц почтить.
- Сказали: «Вот зашел заботы день,
- А завтра предстоит субботы день.
- Для шаха счастлив этот день всегда:
- В зените в этот день его звезда.
- Пусть мускусом поит его газель,
- В гареме черном постелив постель».
СУББОТА
Рассказ путника, приведенного с дороги в Черный дворец
Фаррух, сын серендибского (цейлонского) царя Джусрата, «стремился к бедности святой, богатство, власть считал он суетой». В поисках приснившейся ему красавицы царевич попал в сирийский город Халеб (Алеппо). Одетый в одежду бедняков, в черный палас, наш странник нашел прибежище в городских развалинах. Купец Ахи, который, движим милосердием, «бродяг и нищих приводил в свой дом», привел к себе и Фарруха и случайно узнал, что красавица, которую ищет царевич, не кто иная, как его, Ахи, жена. Тогда купец развелся с любимой женой и отдал ее, против ее воли, в жены Фарруху. На пути домой царевич услышал от нее всю правду, узнал, что она по-прежнему любит Ахи, и, потрясенный, решил: «Пребудь отныне милой мне сестрой». Вернувшись на родину и унаследовав престол скончавшегося отца, Фаррух стал править страной по законам милосердия. Между тем царь Халеба, по навету клеветников, заключил Ахи в тюрьму и приказал его казнить. Купцу удалось убежать в Серендиб, и, как некогда царевич, он обрел пристанище в развалинах. Фаррух, подражая другу, отыскивал в развалинах нищих и странников, предоставлял им приют. Так он нашел Ахи и вновь соединил его с женой. В честь Фарруха и Ахи в Серендибе вошла в обиход простая одежда бедняков, черный палас, что дает поэту повод воскликнуть: «Я сам, когда б удача мне далась, не стал бы шелком заменять палас»
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Бахрам в Золотом дворце
- В воскресный день, когда зажглись лучи,
- Оделось небо в платье из парчи.
- Прекрасен пери золотой наряд,
- Ее ланиты розами горят.
- А шах — он солнцем бы назваться мог:
- Он в золоте от головы до ног.
- Он щедро сыплет золото свое,
- И купол золотой — его жилье.
- Красавица румийка входит в дом.
- Она — как солнце в небе золотом,
- Вот в желтом кубке — желтое вино,
- То пламя в пламени заключено.
- Кровавым блеском исходил дворец,
- Под сводами как бы пылал багрец.
- Бахрам — как саламандра в том огне,
- Не саламандра — солнце в вышине!
- Он вызов бросил желтому вину,
- И вел он с ним до той поры войну,
- Покуда солнца лик не пожелтел
- И день одежду черную надел:
- Закрыл он чернью солнца желтизну…
- Красавица, затмившая луну,
- По крови — золотого Рума дочь,
- За полог свой зашла. Настала ночь.
- На ложе золотое шах прилег,
- Но светлый сон от шаха был далек.
- Опять Бахрам велит слуге идти:
- Да будет первый встречный на пути
- Сюда, пред очи шаха, приведен,
- Поведает о том, что знает он.
- На розыски отправился гонец,
- И путника привел он во дворец.
- И путник шаха услыхал приказ,
- И так повел он дивный свой рассказ,
- Начав его красивой похвалой,
- Приятной и учтивой похвалой.
Рассказ путника, приведенного с дороги в Золотой дворец
- «В те дни, когда Джемшида славил мир,[6]
- Жил в Руме знаменитый ювелир.
- И говорили мудро про него:
- Мехами было утро для него,
- Небесный круг был горном для него,
- Металлы — солнцем горным для него!
- Работал он в дворцовой мастерской,
- У шаха был доверенным слугой.
- Проверкой пробы ведал он в стране,
- Был стражем государевой казне.
- Из рудников к нему текло добро,
- Все золото страны, все серебро,
- Ремесленные люди всей земли
- Умельца Зейд-Заххабом нарекли.
- Он зодчим был, а также мудрецом,
- Гранильщиком и златокузнецом.
- Сегодня — лекарь, завтра — медник он,
- Для шаха — лучший собеседник он.
- Философом из любопытства был,
- Но только дерзок до бесстыдства был!
- Он был искусством с головы до ног,
- Но в том искусстве был один порок…
- Весна сменяла светлую весну, —
- Своей он сделал шахскую казну,
- К себе таскал он шахское добро,
- Но так как воровал всегда хитро,
- То милость в шахских он читал очах,
- Хвалил его искусство старый шах,
- А люди, слыша эти похвалы,
- Боялись говорить слова хулы,
- А говорили — шах не слушал слов,
- А если даже слушать был готов, —
- Обманщик, заглушая голоса,
- Показывал такие чудеса,
- Умел таким искусством ослеплять,
- Что шах безвольным делался опять,
- В руках таил такое волшебство,
- Что шах почти молился на него!
- Однажды шаху молвил ювелир:
- «О царь царей! Ты покорил весь мир.
- Ты всех владык величьем превзошел, —
- Достойным должен быть и твой престол,
- О шах! Твой лик — счастливый лик зари.
- Пусть прочие владыки и цари
- Довольствуются деревом простым,
- Но твой престол да будет золотым!
- Богата золотом твоя казна,
- И не скудеет, множится она.
- Зачем в подвалах золото держать?
- Зачем ему без пользы там лежать,
- Когда ему другое суждено:
- Особый блеск тебе придаст оно,
- Великолепье — шахству твоему,
- Едва на свет его я подниму!»
- Всем сердцем принял шах такой совет.
- «О светоч знаний! — молвил он в ответ, —
- Ты хорошо придумал, чудодей,
- Начни же труд желанный поскорей!»
- А тот: «О шах! Чтоб я престол воздвиг,
- Чтоб золота я существо постиг,
- Две тысячи батманов нужно мне».
- И шах сказал: «Возьми в моей казне».
- Вот, нагружен добычей золотой,
- Искусный мастер скрылся в мастерской.
- Усердно он трудился день и ночь,
- Чтоб вещество искусством превозмочь,
- В усильях и бореньях год прошел, —
- Был золотой сооружен престол.
- Глаза людей манил он, изумлял,
- Он миру восемь ярусов являл.
- Сияли восемь башен, как стекло,
- Высоких, низких — равное число;
- Четыре башни — дивной высоты,
- На них павлиньи светятся хвосты,
- Четыре — низких, в прорезях витых,
- Четыре попугая было в них.
- В рубинах, рдевших ярко и светло,
- К престолу восемь ступеней вело.
- Но все с уменьем сделаны таким,
- Что, если поднимался шах по ним,
- Они склонялись под его ногой,
- К ногам одна спускалась за другой.
- Но вот он восемь ступеней прошел,
- Но вот воссел владыка на престол, —
- Тогда ступени поднимались вновь.
- Шах поднимал от удивленья бровь,
- А попугаи, будто подан знак,
- В четыре горла заливались так:
- «Да сбудутся твои желанья, шах!
- Да будет крепок твой престол в веках!»
- А все павлины, полные ума,
- Над головою шаха, как Хума,
- Вдруг расправляли пестрые крыла,
- Чтоб над счастливцем тень от них легла.
- Сидение, чтоб возвышался шах,
- Уставил мастер на восьми столбах.
- Под ними восемь двигалось колес,
- И самого себя владыка вез —
- Куда хотел, без помощи людей,
- По мановению руки своей.
- Диковинки вселенной превзошел
- Тот самодвигающийся престол!
- Такого чуда, выше всех похвал,
- Никто из венценосцев не знавал!
- Когда людей кудесник удивил
- И во дворце престол установил,
- Довольный шах, повеселев душой,
- Возвысил ювелира пред собой,
- Искусника в высокий сан возвел
- И расплатился щедро за престол.
- Однажды во дворце, в одном углу,
- Собратья мастера по ремеслу,
- Чей быстрый ум, чей труд ценил народ,
- Сказали так: «Престол — как небосвод:
- Хоть солнечный он излучает свет,
- В нем скрытно серебрится лунный цвет.
- Не перечислим всех чудес его,
- Две тысячи батманов — вес его,
- Но к золоту, заметить не хитро,
- Подмешано, бесспорно, серебро.
- Украл соперник не один батман!
- Но чтобы обнаружен был обман,
- Но чтобы шах сумел его понять,
- Немыслимо такой престол сломать,
- Все превзошедший по своей красе…»
- И так как Зейда опасались все,
- То ювелиры начали совет:
- Как дело вывести на божий свет?
- И выход найден был в конце концов.
- Добыв двух попугаев, двух птенцов,
- Их обучали, приручив сперва,
- Чтоб каждый затвердил свои слова:
- Один: «Лишь позолочен сей престол»,
- Другой: «А позолоту вор навел».
- Зеленые, как всех лугов наряд,
- Два попугая Зейда посрамят!
- Один из заговорщиков нашел
- Тропу к тому, кто охранял престол,
- Вручив ему немало серебра.
- И тот, подумав, обещал: с утра
- Двух прежних попугаев заменить,
- Доносчиков пернатых посадить,
- Чтоб шах услышал не себе хвалу,
- А низкому обманщику хулу.
- Вот утром на престол садится шах,
- Предчувствует хвалебный звон в ушах.
- Что ж слышит он, владыка всех владык?
- Два попугая поднимают крик,
- Два попугая режут напрямик, —
- У шаха отнимается язык!
- Но так решил, когда пришел в себя:
- Замыслил некто, мастера губя,
- С ним нынче счеты давние свести,
- Но, зная, что у шаха Зейд в чести,
- Открыл проступок птичьим языком…
- А если так, то правду мы найдем!
- И вот напильник золото совлек,
- И сразу обнаружен был подлог!
- Сумел напильник Зейда обвинить
- И оборвать приязни шахской нить.
- Шах приказал, узнав его вину,
- Отнять его имущество в казну,
- А мастера, который так лукав,
- В колодец бросить, в цепи заковав, —
- В колодец с узким ртом, с широким дном:
- Вход — как отдушина, а дно — как дом.
- Как ночь разлуки, мрачен и глубок,
- Жесток, как одиночества силок,
- Насилием воздвигнут, страшен он:
- В нем заживо преступник погребен.
- В нем Зейд немного получал еды:
- Два сухаря, один кувшин воды.
- Но тот, кто шаха обмануть хотел,
- Предвидел для себя такой удел.
- Вот почему запрятал он кинжал,
- Всегда напильник под полой держал.
- Сказав: «Пускай паденье велико, —
- Отречься от спасенья нелегко,
- Пусть я в пучину бедствия сойду,
- Но для спасенья средство я найду,
- Пройду все испытания судеб!» —
- Он сделал так: припрятал в угол хлеб,
- А воду применил весьма умно:
- Изрыв кинжалом глинистое дно,
- Замешивал он глину на воде.
- Так, дни и ночи проводя в труде
- И выбиваясь из последних сил,
- К отверстию ступени возводил.
- «Воды!» — молил и клял судьбину он,
- Стеная, припадал к кувшину он,
- И глину, воду получив, месил,
- И вновь, рыдая, он воды просил.
- Хотя душа едва держалась в нем,
- Ступени поднимались с каждым днем,
- И много лун прошло, и пробил миг:
- Он глиняную лестницу воздвиг.
- Перепилив оковы на ногах
- И дрожь и слабость чувствуя в руках,
- По лестнице взобрался он, идет…
- Увы, заложен тяжким камнем вход!
- Ужель ему не выбраться отсель?
- Кинжалом сбоку просверлил он щель,
- Подкоп подвел под камень мастерски,
- И каменные разорвал тиски,
- И вышел из колодца наконец!
- И в дальний край направил путь беглец,
- Он в землю франков свой направил шаг…
- Когда узнал об этом бегстве шах,
- Узнал о том, как в пропасти земли
- И труд и разум Зейду помогли,
- Кусал от удивленья пальцы он,
- И часто вспоминал скитальца он.
- А Зейд все шел, не отдыхал в пути.
- Он торопился, чтобы жизнь спасти.
- И, множество преодолев преград,
- Вступить на землю франков был он рад:
- У франков не дрожал от страха он,
- У франков не боялся шаха он!
- В дороге сделав не один привал,
- В Кустантынию странник наш попал.
- В дороге он приветствовал зарю,
- Дорога привела к монастырю.
- Измучен странствиями, запылен,
- В монастыре остановился он.
- Как небосвода голубая ширь,
- Был бесконечен древний монастырь,
- И храм стоял светло и мирно в нем —
- Не храм, а капище, кумирня в нем!
- Сверкала позолота потолка,
- Пол мраморный — из одного куска,
- А стены — в украшениях лепных,
- Горят лазурь и золото на них.
- Из цельных слитков — каждая стена,
- И яшмой облицована она.
- Сомкнулись своды, сводам нет числа,
- Как будто смотрят своды в зеркала.
- Над каждым сводом — яхонт и сапфир,
- Под каждым сводом — золотой кумир, —
- Каменьев драгоценной красотой
- Увенчан каждый идол золотой.
- Туда ворота преграждали вход,
- Они напоминали небосвод.
- Монахи на ночь запирали храм
- И снова открывали по утрам…
- Придя в восторг от роскоши такой,
- Как циркуль, сделав круг одной ногой,
- Сказал философ, очарован весь:
- «Так много вижу золота я здесь.
- Так много здесь добычи даровой,
- Что шаху долг я возвращу с лихвой!»
- Вот идолопоклонником он стал,
- Язычества сторонником он стал,
- С неверными он жил, как друг и брат,
- У монастырских поселился врат,
- Ничем лица не выдал своего,
- Стал богом каждый идол для него.
- То каменным он застывал столбом,
- То бил он перед идолами лбом,
- Как пред единым богом мусульман.
- И так искусен был его обман,
- Что вскоре полюбил его народ,
- В нем видя веры истинной оплот,
- Избрав его, в душевной простоте,
- Наставником в молитвах и посте.
- Усердной службой, тяжестью вериг
- Он в храме сана важного достиг.
- Святыни ложной пламенем горя,
- Добился он ключей от алтаря.
- Теперь начнет он с капищем войну!
- Едва склонялись жители ко сну, —
- Привесив к кушаку от храма ключ,
- Он мчался в город, словно горный ключ…
- Давно, во время странствий, на пути
- Двух правоверных он сумел найти,
- В дни радостей — служителей своих,
- В дни горестей — хранителей своих.
- Но гнев и ужас их безмерным стал,
- Когда товарищ их неверным стал.
- С отступником у них вся дружба врозь,
- Когда грехопаденье началось.
- Но Зейд пошел и, разыскав друзей,
- Поведал им о выдумке своей.
- Те счастливы, что стоек в вере Зейд!
- Обоих поселил в пещере Зейд:
- В скале пещера вырыта была,
- Вдавалась в море дикая скала.
- Сказал: «Друзья, помочь вы мне должны.
- Приборы ювелира мне нужны.
- Достаньте их, я не боюсь затрат.
- В пещере мы устроим тайный склад».
- Друзья сумели мастеру помочь.
- В пещере Зейда заставала ночь,
- А утром властелин его — Сомнат,
- На людях — он поклонник верный Лат.
Миниатюра из рукописи XV в.
«Семь планет»
- Но лишь входил в глаза людские сон,
- От глаз людских спешил укрыться он
- И до утра в пещере мастерил:
- Он из железа идолов творил,
- Их легкой позолотой покрывал,
- Друзей своей работой поражал:
- От монастырского неотличим,
- Был каждый идол с виду золотым!
- И, довершая сходство, ювелир
- Венчал камнями каждый свой кумир:
- Но то не камни рдели так светло,
- То было разноцветное стекло!
- Сообщники, дивясь его делам,
- С кумиром ночью проникали в храм,
- Таясь прохожих добрых и дурных, —
- С поклажею два призрака ночных!
- Ощупывала идолы рука,
- Искала золотого двойника
- И ставила поддельного взамен.
- Назад две тени двигались вдоль стен.
- За ними — храм, огромный и пустой,
- А с ними — идол тяжкий, золотой!
- И двигались кумиры по ночам:
- В пещеру — золотой, поддельный — в храм.
- Никто, никто в их тайну не проник,
- Так был на образец похож двойник.
- За божеством таскали божество,
- И в храме не осталось ничего.
- Все золото светильников и чаш
- Железом заменил искусник наш!
- Закончив дело, заболел он вдруг:
- По родине тоска — его недуг.
- Когда открыл тоски причину он,
- Язычников поверг в кручину он:
- «Для нас отцом, подвижником ты был,
- И мудрецом и книжником ты был,
- Зачем стремишься к нашим ты врагам?
- Или душой ты охладел к богам?»
- А тот: «Я верен божествам вовек,
- Но без отчизны скорбен человек.
- К тому же боги приказали мне
- Направить путь к моей родной стране.
- Я нашу Лат умею понимать
- И понял: у меня скончалась мать.
- Богам усердный собеседник я.
- А матери своей — наследник я.
- Все золото, что накопила мать,
- На нужды храма я хочу отдать.
- Свершить я святотатство не хочу,
- Я для себя богатства не хочу,
- Но, материнским золотом богат,
- К Менат и Лат я возвращусь назад.
- Хотя в разлуке буду я страдать,
- Но мне поможет веры благодать».
- И люди, слыша похвалу богам,
- Склонились до земли к его ногам:
- «Печалит нас известие твое,
- Но видим благочестие твое.
- Не покидай своих послушных чад,
- Благополучно возвратись назад.
- В язычестве прослыл ты мудрецом,
- И, так как нашим сделался жрецом,
- Теперь, когда спешишь к местам родным,
- Тебя достойно в путь мы снарядим».
- Воскликнул он: «Не вижу в том нужды,
- Лишь божествам я посвятил труды!»
- А те в ответ: «Помочь тебе — наш долг!»
- И он пред уговорами замолк.
- Когда прощанья подошла пора,
- Ему собрали множество добра,
- Шли в храм со всех сторон и чернь, и знать,
- Чтоб слово расставания сказать.
- Спеша от этих удалиться мест,
- Он все же на день отложил отъезд.
- Он ящики большие сколотил,
- Два идола он в каждом поместил
- И — ловкости образчики свои —
- Заделал крепко ящики свои.
- Всех ящиков набрал он пятьдесят:
- Сто истуканов в ящиках лежат!
- В скале, в пещере вся работа шла.
- Вдавалась в море дикая скала.
- На берегу безлюдно было там,
- И наготове судно было там:
- Отсрочки миг любой — бедой грозил!
- Он ящики на судно погрузил
- И доброхотных не забыл даров, —
- К отплытью мореплаватель готов!
- Неверных паства собралась опять,
- Чтобы в последний раз его обнять,
- Язычники рыдали без конца,
- В огонь разлуки бросили сердца,
- Но мастер, с виду грустен, втайне рад,
- Их так утешил: «У подножья Лат
- Найдете вы послание мое,
- Прочтете назидание мое».
- И вот повел он судно по волнам,
- А стадо глупое вернулось в храм.
- Послание нашла толпа мирян.
- К глазам прижав его, как талисман,
- Глазам не веря, все письмо прочла:
- В нем описал хитрец свои дела!
- Ошеломил язычников обман,
- Как при похмелье — бенджа злой дурман,
- Все бросились к богам, не чуя ног, —
- Железо обнаружило подлог.
- Тут крики раздались, стенанья их…
- Глядите же на ум и знанья их!
- Тем временем хитрец из мусульман
- Пересекал, как ветер, океан.
- Попутный ветер тоже был силен.
- Мелькнули в небе Рыбы, Скорпион,
- И на заре наш опытный пловец
- Увидел берег Рума наконец.
- В те дни румийский шах страдал от мук.
- В постель свалил владыку злой недуг.
- Лишь ювелир умел недуг прогнать,
- Но врач исчез — вернулась боль опять.
- Никто не мог владыке угодить,
- Никто не мог владыку исцелить,
- Недуг его давил, как тяжкий груз,
- К усладе жизни потерял он вкус.
- Раскаивался в совершенном шах,
- Раскаивался, но сильнее чах
- И вспоминал, тоскуя и крича,
- Лукавого, но милого врача.
- Зейд, на берег ступив, решил в тетрадь
- Свое повествованье записать:
- Он много дел свершал, как волшебство,
- Но это — удивительней всего.
- Свои пожитки спрятав под замком,
- Он в город вечером вошел тайком.
- Те самые оковы раздобыл,
- Которые когда-то распилил,
- Себе жильем колодец он избрал,
- Тот самый, из которого бежал.
- Властителю, волнуясь и дрожа,
- О чуде сообщили сторожа.
- Едва ли не из мертвых шах воскрес,
- Узнав об этом чуде из чудес!
- И прошептал он, слабого слабей:
- «Ко мне ведите мудреца скорей!»
- Философа приветствуя возврат,
- Почетный преподнес ему халат,
- Склонил он сердце к милостям таким,
- Что своего коня послал за ним.
- Тот на коне примчался во дворец.
- Порог дворца поцеловал мудрец.
- Вступил в покой, поцеловав порог,
- Как прах, на землю перед шахом лег.
- Шах поднял этот прах и обнял прах,
- Сел на престол с желанным гостем шах,
- Чтоб, насладясь рассказами его,
- Найти отраду в разуме его.
- Любимца своего лаская так,
- Он подал Зейду руку, дружбы знак.
- Поцеловав ее, наш мастер вдруг
- Нащупал пульс и понял, в чем недуг,
- Стал врачевать и суток через пять
- Сумел недуг от шаха отогнать.
- Тогда искусник шаху преподнес
- Сокровища, которые привез.
- От изумленья шах лишился чувств!
- Потом сказал: «О гордость всех искусств,
- Свои поведай приключенья мне
- И побеседуй в поученье мне!»
- И тот поведал о своих делах.
- Дивясь, внимал его рассказу шах,
- Внимал всю ночь, не отходя ко сну!
- Зейд отдал все сокровища в казну.
- Шах оказал ему такую честь,
- Что нам о ней и в книге не прочесть,
- Да и не так-то прост о ней рассказ!
- И тут же властелин издал приказ:
- «Все идолы разбить на сто кусков
- И наделить богатством бедняков».
- Народ на площадь стали созывать,
- Добро Каруна стали раздавать,
- Чтоб черноту и белизну одежд
- Народ украсил золотом надежд,
- Чтоб те обновки радость принесли,
- Чтоб все циновки золотом легли!
- Шафран, мы знаем, вызывает смех.
- Так золото развеселило всех.
- На волю вышли узники темниц,
- Не золото ли желтизна их лиц?
- И вид их так развеселил народ,
- Что, чудилось, без чувств он упадет…
- Хотя не веселит янтарный цвет,
- Им дорожит неблагодарный свет.
- Хотя лицо любовью сожжено,
- И желтое к себе манит оно.
- Пока не станет желтою заря,
- Не выйдет солнце, золотом горя».
- Все это выслушав, сказал Бахрам:
- «Красноречивый гость! Поведай нам
- И о себе, и о делах своих,
- Ты, рассказавший о делах чужих,
- Начни о жизни собственной рассказ.
- Умом своим очаровал ты нас!»
- И тот сказал: «Моя отчизна — Рум,
- Я медицине посвятил свой ум;
- Философ я, хочу постигнуть мир,
- А предок мой — тот самый ювелир,
- О чьих делах поведал я тебе.
- Участие прими в моей судьбе:
- Я шел сюда, чтоб стать твоим слугой,
- Тебя избрал я целью дорогой!»
- И путника недимом сделал шах,
- Советником любимым сделал шах,
- И щедро наградил его Бахрам…
- Нашел дорогу сон к его глазам,
- И крепким сном заснул Бахрам тотчас,
- И до рассвета не открыл он глаз.
ПОНЕДЕЛЬНИК
Бахрам в Зеленом дворце
- Вот солнце понедельника взошло,
- Небес желто-зеленое стекло
- От ржавчины отмыло: засверкал
- Небесный свод сверканием зеркал
- И пожелал, исполненный причуд,
- Чтоб вспыхнула заря, как изумруд,
- В таинственном сиянии своем…
- В зеленом одеянии своем,
- Зеленый тополь взяв за образец,
- Бахрам в Зеленый поспешил дворец.
- К нему в покои гурия вошла:
- Небесная лазурь ее вошла,
- Зеленой веткой гибкою вошла,
- Со сладостной улыбкою вошла:
- Улыбка — сахар нежного стручка,
- А зелень хороша, когда сладка!
- Игрива, и нежна, и весела,
- Царевна кубок шаху поднесла.
- И принял шах лазоревый сосуд,
- Из рук луны он принял изумруд,
- Он пил вино из этих тонких рук,
- Покуда неба изумрудный круг
- Черней ночного сонмища не стал.
- Шах благодатным сном еще не спал,
- Печальным думам он предался вновь:
- На шаха порчу навела любовь.
- Пошли рабы за путником ночным,
- Они в степи рассеялись, как дым,
- И пешехода из чужой земли
- Пред очи шаха вскоре привели.
- Шах молвил из-за полога: «Тотчас
- Пусть сядет он и поведет рассказ».
- И чужестранец, похвалу воздав
- Могучему властителю держав,
- Прося благословенья божества,
- Повел неторопливые слова.
Рассказ путника, приведенного с дороги в Зеленый дворец
- «Давным-давно в Египте жил купец.
- Богатством наделил его творец.
- Был целью бедняков его порог,
- Был стол его обилен и широк.
- Был у него один счастливый сын:
- Во всех искусствах он достиг вершин,
- Юсуфа красотою наделен,
- Был юноша богат, как фараон.
- Его достоинств нам не счесть число.
- Светилось ясным разумом чело.
- Владел он всем, что было у купца,
- Владел он всем имуществом отца!
- Науки светской мудрость возлюбя,
- Он окружил учеными себя.
- Саадом звался. Видел в нем отец
- Всей жизни счастье, дней своих венец.
- Покои для гостей воздвиг Саад.
- Прохожему любому был он рад.
- К нему дорогу знали свой, чужой:
- Он всех встречал с открытою душой,
- Всем путникам предоставлял приют…
- Спросив: откуда и куда идут,
- Какая цель у них и в чем нужда, —
- Он милость им оказывал всегда,
- Оказывал гостям в жилье своем
- Внимательный и ласковый прием.
- Когда же, чуткий сердцем, видел он,
- Что гость благодеяньями смущен,
- Хозяин с лаской задавал вопрос:
- Что видел он? Что знал? Что перенес?
- Что, странствуя, стремился он познать?
- В какой науке видит благодать?
- Саад внимал гостям, как ученик,
- Он в тайны сокровенные проник,
- Он стал наук заморских знатоком,
- Алхимией и волшебством влеком.
- Но вот привел непостижимый рок
- Двух чужестранцев на его порог,
- Одетых в одинаковый наряд:
- В зеленое от головы до пят.
- Поставил блюда для гостей Саад,
- Раскрыл объятья, их приходу рад.
- Он ласковым не для приличий был, —
- Таков души его обычай был!
- Великодушьем он гостей потряс.
- Такую милость встретив в первый раз,
- Переглянулись оба, замолчав:
- Их поразил его приятный нрав.
- Желая их развлечь, в один из дней
- Хозяин пир устроил для гостей,
- Который полон был всего того,
- Чего желает наше естество.
- Когда вино дыханием паров
- Отбросило смущения покров,
- Своим гостеприимством сын купца
- Пленил навеки странников сердца.
- Когда он лаской поразил гостей,
- «Откуда вы? — он вопросил гостей, —
- Ответьте мне: где жили прежде вы?
- В зеленой почему одежде вы?»
- А те: «Далек родной страны рубеж,
- Она зовется Шахрисабз и Кеш.
- На зеркале ее широких вод
- Трава, подобно ржавчине, цветет.
- Одета вся страна в зеленый цвет,
- Кто в ней живет, в зеленое одет.
- Как видишь, в зелень мы облачены:
- Мы Шахрисабза верные сыны».
- «Теперь скажите мне, — спросил Саад, —
- Какой диковинкою мир богат?»
- Один промолвил гость: «Моя страна
- В зеленые одежды убрана,
- Благоуханна, как цветущий рай.
- В раю цветущем есть нагорный край,
- То место называется Кетвер,
- А в нем, поднявшись до небесных сфер,
- Кумирня гордо своды вознесла:
- Она из камня сделана была,
- А на ее стенах, со всех сторон,
- Был ярко мир зверей изображен.
- Опомниться не сможет человек,
- Когда найдет в монастыре ночлег:
- Узнает он годов грядущих даль,
- И радость будущую, и печаль.
- Когда он вступит в тот стеклянный храм
- И сон к его приблизится глазам,
- К нему во сне два странных существа
- Придут и скажут вещие слова,
- В лицо вперив зрачки недвижных глаз,
- По очереди поведут рассказ.
- И первое поведает о том,
- Что встретит он, идя благим путем;
- Поведает второе существо,
- Какое горе поразит его.
- И станет пробужденному от сна
- Вся будущая жизнь его ясна.
- Он радостно проснется поутру:
- От зла уйдет он и придет к добру».
- Так молвил первый странник и затих.
- Второй повел начало слов таких:
- «В той области живет святой старик.
- Он сердцем чист, он разумом велик.
- Когда, увидев сон в монастыре,
- Узнав о зле грядущем и добре,
- Иной постичь не сможет благодать,
- Понять не сможет, как от зла бежать,
- И станет пред загадкою в тупик, —
- Страдальца просветит святой старик.
- Так нужно поступить: увидев сон,
- Но не поняв, что означает он,
- Не зная, как благим путем пойти
- И как дурного избежать пути,
- Отправься к старцу, расскажи свой сон.
- Советом старца будешь умудрен,
- И, выполнив его благой совет,
- Увидишь ты добра желанный свет».
- Саад сознанье потерял: рассказ
- До глубины души его потряс.
- Он до ночи не отпускал гостей,
- Измучил их беседою своей.
- Тоскою беспредельною объят,
- Бессонницей томясь, решил Саад
- Отправиться в зеленую страну,
- В кумирню, к удивительному сну.
- Настало утро, чей лазурный свет
- Наполнил ярким блеском дольний цвет.
- Лишенный воли, потеряв покой,
- Саад томился темною тоской.
- Свое решенье он открыл отцу.
- Чтоб сына удержать, пришлось купцу
- Принять немало хитроумных мер,
- Но юношу влекла страна Кетвер.
- Ты болен страстью? С нею не борись,
- Одно поможет средство: покорись…
- Поняв, что сына удержать нельзя,
- Ни уговаривая, ни грозя,
- Купец, хотя стонал и плакал сам,
- Сыновним все же уступил слезам,
- Дитя свое он богу поручил,
- Казну свою пред сыном положил
- И молвил: «Все возьми, чем я богат!»
- Обрадованный, приказал Саад
- Собрать в теченье суток десяти
- Все нужное для дальнего пути.
- Собрал отец по-царски сына в путь, —
- Саад царю не уступал ничуть!
- Он видел, нетерпеньем обуян,
- Верблюдов среброносный караван;
- Свисали тяжкие тюки с горбов;
- Четыре сотни молодых рабов,
- Чьи золотом блестели кушаки,
- Привязывали накрепко тюки;
- Все, что придумать может человек,
- И то, чего не выдумать вовек,
- И то, что будет в будущих веках, —
- Все было в преизбытке в тех тюках!
- Попутчиками сделав двух гостей
- И две реки пролив из двух очей,
- Вздохнув, простился юноша с отцом.
- Отец стоял с заплаканным лицом:
- Ему хотелось мертвым сном заснуть!
- Саад отправился в далекий путь.
- Он торопился: делал он зараз
- Два перехода, не смыкая глаз,
- Два гостя к рубежам своей земли
- Его, подобно ангелам, вели.
- Осталась позади степная ширь,
- Языческий пред ними монастырь:
- До неба своды храма достают!
- Брахманы, предоставив им приют,
- Преподнесли им яства и питье,
- Добросердечье выказав свое.
- Саад велел двум спутникам-друзьям
- Сейчас же обозреть стеклянный храм.
- Они вошли вовнутрь монастыря,
- На стены с изумлением смотря.
- Сказал один из спутников тогда:
- «В храм не входи, чтоб не было вреда!»
- Но, болен страстью, пребывал он глух,
- Замкнул пред уговорами он слух.
- Когда зажглись лучи ночных светил,
- Он в крепость монастырскую вступил,
- А спутники стояли у стены,
- Предчувствием дурным омрачены.
- Саад вступил, друзьям не веря, в храм.
- Брахман снаружи запер двери в храм.
- Всем существом затрепетал Саад.
- Ему хотелось убежать назад.
- Дрожа, он впал в отчаянье тогда,
- Почувствовал раскаянье тогда,
- Но было поздно: мраком устрашен,
- Увидеть жаждал он чудесный сон.
- Но разве сон к тебе отыщет путь,
- Когда глаза не в силах ты сомкнуть?
- Так было с ним. В испуге и мольбе
- Он тщетно сновиденье звал к себе.
- Заснул он лишь на утренней заре.
- Увидел он себя в монастыре,
- В том самом, где нашел себе ночлег,
- Где ночь провел он, не смыкая век.
- Внезапно два пернатых существа,
- Чьи перья — как зеленая трава,
- Запели дивным пением и ввысь,
- Подобно легким птицам, поднялись,
- Над годовой Саада сделав круг,
- Ему на плечи опустились вдруг.
- Одна, чьи перья — ангела крыла,
- Сновидцу весть благую подала:
- «Тебе в подруги пери суждена,
- Прекрасная, как солнце и луна».
- За ней другая птица, вестник зла,
- Пророческий свой голос подала:
- «Твоей судьбою станет грозный див,
- Тебя он свяжет, в рабство обратив».
- Проснулся, пораженный сном, Саад.
- Смущением и трепетом объят,
- Он завопил. Восточная заря
- Вдруг осветила мрак монастыря.
- Он ринулся в смятении к дверям, —
- Брахман открыл снаружи двери в храм…
- Саад утратил разум и покой.
- Томим тоской, он слезы лил рекой.
- Свет разума в глазах его померк.
- В отчаянье он слуг своих поверг,
- И те, исполненные скорбных дум
- И обратив лицо к пришельцам двум,
- Сказали так: «Сбылось, увы, сейчас
- Предупрежденье одного из вас,
- Но от другого помощи мы ждем».
- Тогда другой, с возвышенным умом,
- С приязнью откровенною в глазах
- И тайной сокровенной на устах,
- Сказал страдальцу: «Помощь такова, —
- Мои ты вспомни прежние слова, —
- Ты поднимись на горную тропу,
- К святому старцу ты направь стопу,
- Поможет он тебе, как верный друг,
- Прогонит он, быть может, твой недуг».
- И все пошли к жилищу старика.
- В зеленых платьях два проводника,
- К вершинам гор, поднявшимся вдали,
- Несчастного к пещере привели.
- Паломники вошли, сгибая стан,
- В пещере той увидели айван,
- А выдолбил его, подняв топор,
- Не кто иной, как низвергатель гор.
- С трудом пройдя сквозь каменную мглу,
- Заметили отшельника в углу:
- Как драгоценный камень в руднике,
- От мира скрывшись в горном тайнике,
- Он возлюбил пещеры темный мир, —
- То в мире малом был огромный мир!
- Как мир скрывают ночи небеса,
- Распущенные скрыли волоса
- Его худое тело; как рудник
- Таит богатства, в сердце скрыл старик
- Науки драгоценную руду;
- Причастная духовному труду,
- Сияла мудрость на его челе;
- Он семь столетий прожил на земле;
- Он удалился от пути невежд,
- От разочарований и надежд;
- К богатству, к власти потерял он вкус:
- Без страха жил премудрый Файлакус…
- Поражены обличием его
- И внутренним величием его,
- Молчали гости, трепетно дрожа,
- Смиренно руки на груди сложа.
- Но понял их смятение старик:
- Откинув волосы, открыл он лик.
- Он своды озарил, и мрак исчез:
- Так солнце озаряет свод небес.
- Их встретил с милостью старик святой,
- Глаза его светились добротой.
- Все гости к праху приложили лбы.
- «Саад, — сказал старик, — ты свет судьбы,
- Ты — соименник счастья. Узнаю,
- Благовеститель, красоту твою!
- Сейчас ты мне расскажешь обо всем.
- А хочешь — волосок за волоском —
- Я сам твою же повесть изложу?
- Сам о тебе всю правду расскажу?»
- Упав пред старцем ниц, сказал Саад:
- «Когда Лукман вещает, все молчат».
- Сверкнул улыбкой старца чудный взор.
- Главу склоняя, тихий разговор
- Повел сердца пленяющий мудрец
- О том, где гость родился; кто отец
- И мать его; где вырос он; о том,
- Как для гостей открыл Саад свой дом;
- О том, как он ловил из уст гостей
- Диковинки чудесных повестей;
- Как путникам он деньги раздавал;
- Как, путникам внимая, познавал
- Науки совершенство; как постиг
- Творения таинственный язык;
- Как, выслушав слова пришельцев двух,
- Он стал мечтать, и беспокойный дух
- От близких и родных его увлек
- В дорогу дальних странствий; как он лег
- На ложе в монастырской тишине;
- Как дивных птиц увидел он во сне;
- Как, порицаньем вещим потрясен,
- Не в силах был истолковать свой сон…
- Саад внимал, надеясь и скорбя,
- А старец продолжал: «Я ждал тебя.
- Я сновиденью объясненье дам,
- Я сновиденью воплощенье дам, —
- Пойми: я цель преследую свою!
- Тебе я жизнь поведаю свою.
- Я некогда верховным был жрецом,
- Меня считала паства мудрецом.
- Во сне и наяву хотелось мне
- Услышать прорицанья в дивном сне,
- Мечтал избрать своим ночлегом храм,
- Но мудрость преграждала путь мечтам.
- И, наконец, мечтанья взяли верх.
- Я голос робкой мудрости отверг.
- Не сам, а силой странною влеком,
- Вошел я в храм в молчании ночном.
- «Вот здесь, — решил я, — будет мой ночлег!»
- Сон сразу на меня свершил набег.
- Открылось в этом сне моим глазам:
- Сто тысяч обликов явилось в храм.
- И двух существ увидел я полет, —
- Ты тоже видел их, мой гость! — И вот,
- Слетев ко мне с высот монастыря,
- Запели обе птицы, говоря,
- И первая сказала: «Будет миг —
- Согнешься ты под тяжестью вериг,
- Твой день погаснет, с темной ночью схож,
- Обитель ты в пещере обретешь».
- Другая возразила: «Кто крылат,
- Пусть не скорбит. Тебя спасет Саад.
- Хотя стезя к спасенью тяжела,
- Перелетишь, почуяв два крыла».
- Но тут, испуган речью вещих птиц,
- Сон удалился от моих ресниц.
- А я смущен великой смутой был,
- Раздавлен я тоскою лютой был,
- Я вопрошал: «Где толкователь снов?
- Где благовест его правдивых слов?»
- В огне я бредил и во тьме бродил,
- Но толкователя не находил.
- Какая мне готовится беда?
- Мне вспомнилась пословица тогда,
- Я повторял ее на все лады:
- «Предчувствие беды страшней беды».
- Меня пугало будущее зло,
- И вскоре дело до того дошло,
- Что я, терзаться не желая впредь,
- Одно придумал средство: умереть…
- Вдруг старца вижу я. То призрак был?
- Но старец так похож на Хызра был,
- Что я подумал: это Хызр святой!
- Он в рубище облек свой стан худой,
- Зеленый посох он держал в руке.
- Сказал: «Не плачь, испуганный, в тоске.
- Я сон твой истолкую, но сперва
- Мне обещай, что все мои слова
- Без отговорок примешь ты сейчас,
- Исполнишь без докуки мой приказ».
- Запечатлев на прахе поцелуй,
- Сказал я Хызру: «Сон мой истолкуй.
- Я всей душой слова твои приму,
- Покорен я приказу твоему».
- А тот: «Запечатлей в своем уме
- Страницы мудрые Джамасп-наме.
- Когда прозренья книгу ты прочтешь,
- Ты повесть о самом себе найдешь.
- Джамаспа слово для тебя — закон.
- Прочти — поймешь, как толковать свой сон.
- Но вот условье, — слух свой напряги, —
- Ты знанием иным пренебреги.
- Науками свой разум не дробя,
- Снотолкованью посвяти себя.
- Познав науки этой глубину,
- Дашь толкованье ты любому сну.
- Усердие твое — награда нам.
- Ты должен тем, кто ночью вступят в храм
- И выйдут утром, скорбью сражены,
- Растолковать мучительные сны,
- Утешить слабых должен ты, как врач,
- Развеять их печаль, унять их плач».
- Сказав, исчез. Я волю дал слезам,
- Я приложил глаза к его следам.
- Был след его стопы, как свет во тьме!
- Я встал, пошел, раскрыл Джамасп-наме,
- На той странице книгу я раскрыл,
- Где обо мне провидец говорил.
- И вот его слова: «В такой-то век,
- В такой-то год, такой-то человек,
- Чей разум высшим знаньем просвещен,
- В монастыре заснув, увидит сон.
- Познает пламенное горе он,
- Но пусть поднимется в нагорье он.
- В пещере пусть отшельником живет.
- Сто лет промчит времен круговорот,
- Пройдет столетье, как единый миг, —
- Постигнет он значение вериг.
- Благая весть придет к нему тогда.
- Над ним взойдет счастливая звезда,
- То есть: придет счастливый человек,
- Чей путь его дорогу пересек,
- Чье прозвище — Саад, чей счастлив лик,
- Чей скорбный сон тяжеле всех вериг.
- К пещернику придя, попросит он
- Растолковать его ужасный сон.
- Едва найдет желанное Саад,
- Поняв свой сон и не страшась преград,
- Свой сон поймет и толкователь сна,
- Загадка станет для него ясна.
- Он таинства небесные поймет,
- Все небо мыслью быстрой обоймет,
- Украсит он собой сады небес,
- Проникнет ум его в труды небес;
- Ничтожеством считая небосвод,
- Отшельник тот над небом власть возьмет,
- В пещере темной умерщвляя плоть,
- Сумеет он страданье побороть.
- Настолько станет дух его велик,
- Сильнее плоти, всех ее вериг,
- Что внидет он, не ведая оков,
- В сокровищницу мудрости веков.
- Вот объясненье первой части сна.
- А часть вторая так объяснена:
- Кто светлой мыслью к небу воспарил,
- Почуял силу двух духовных крыл».
- Когда проник я в смысл чудесных строк,
- Пещеры я переступил порог,
- Я целое столетье в ней провел,
- Я людям подавал благой глагол,
- Я размышлял о зле и о добре.
- И тем, кто видел сон в монастыре,
- Я, сновиденья объясняя суть,
- Указывал к добру тернистый путь.
- Я часто думал: счастье обрету,
- Когда твою увижу доброту.
- Сто лет промчалось на моих глазах,
- И ты пришел. Благословен аллах!
- Сейчас услышишь толкованье сна.
- «Тебе в подруги пери суждена», —
- Вот первой птицы вещие слова.
- Разгадка прорицанья такова:
- О дочери царя слова гласят.
- На ней блестит лазоревый наряд,
- Сурьма для солнца — след ее ноги.
- Отец ее, пред кем дрожат враги,
- Чья гуще трав бесчисленная рать,
- Решил столицей Шахрисабз избрать.
- Подобно пери шахское дитя.
- Красавицу соперницей сочтя,
- Питают пери зависть ныне к ней,
- А гурии годны в рабыни ей.
- Старуха неба, зеркало держа,
- Ее причесывает. Госпожа
- Считает солнце зеркалом своим.
- Нет, лучше с ясным солнцем мы сравним
- Ее красу: она весь мир сожгла,
- И рядом с ней тускнеют зеркала!
- Пред ней, восторг в смущенье заглуша,
- Глаголющая замолчит душа.
- Язык пред ней немеет, слишком груб,
- Живой водой блестят рубины губ.
- Подобно Хызру вещему, она
- В зеленое всегда облачена.
- Ее лицо — как райский цвет живой,
- Что всходит над зеленою травой.
- Она для шаха — радости ручей,
- Она — зеница, свет его очей.
- Шах на вершине горного хребта
- Построил крепость. Башня поднята
- До самых туч. Она, превыше гор,
- Бросает небосводу свой укор.
- Посередине крепости дворец
- Воздвиг для гордой дочери отец.
- Вокруг дворца — три крепостных стены,
- И башни на стенах возведены.
- В стенах обширных — крепкие врата,
- До неба их доходит высота,
- Тропа ведет к подножью этих врат,
- Она полна немыслимых преград.
- У первых врат на страже — великан,
- Свирепый негр по имени Катран.
- Пред ним, как муравей, бессилен слон,
- А каждый волос на плечах — дракон,
- Но волосы и шеи и спины —
- Слоновыми назваться бы должны!
- Как страж небес, как полуночный мрак,
- Стоит он, и пред ним трепещет враг.
- Мудрец, который знанием богат,
- На страже встал у следующих врат.
- Перелистал он сотни древних книг,
- Он крепость эту шахскую воздвиг.
- У третьих врат старуху мы найдем.
- Ей любо заниматься колдовством.
- В коварстве, в хитрости, в науке зла
- Она старуху неба превзошла.
- Нельзя ее свирепость обмануть,
- Не смеет ветер в крепость заглянуть.
- Заглянет птица — выпадут крыла,
- Заглянет муха — и сгорит дотла.
- Волшебный пламень жжет все горячей,
- Он может камень превратить в ручей…
- Царевна, с сердцем каменным луна,
- К супружеству презрения полна.
- Она, недосягаема для глаз,
- В той крепости от мира заперлась.
- Но мир, наслышан о ее красе,
- Стремится к ней: о ней мечтают все,
- Хотя повергнут в страх влюбленный мир:
- Его сердцегубительный кумир
- Условье ставит, гордо говоря:
- «Будь это грозный царь, иль сын царя,
- Иль мудрый муж, прославленный вовек,
- Иль просто благородный человек,
- Но каждый, кто в сердечной глубине
- Взлелеял мысль о близости к луне,
- Кто речь, когда негаданно придет,
- О брачном договоре заведет,
- Пусть как ему угодно: колдовством,
- Коварством, силой, хитростью, умом —
- Ворота шахской крепости возьмет!
- Дойдя до первых крепостных ворот,
- Пусть победит сперва Катрана он.
- Его связав, пусть невозбранно он
- Приблизится потом к вторым вратам.
- Мудрец ему задаст вопросы там.
- Когда ответов он найдет язык,
- Поставит вопрошавшего в тупик,
- Пусть до последних он дойдет ворот:
- Там победителя колдунья ждет.
- Когда он, силой знанья своего,
- Старухи уничтожит колдовство,
- Когда, с противником расправясь так,
- Он водрузит над крепостью свой стяг,
- Над крепостью явив права свои,
- Он завладеет крепостью любви.
- А нет, — он будет схвачен, как злодей,
- С позором выгонят его людей,
- Пусть на себя тогда пеняет сам:
- Его убьют, останки бросив псам,
- А голову, всем прочим в образец,
- Поднимут вверх, на крепостной зубец».
- Условье гордой пери тяжело,
- И дня еще такого не прошло,
- Чтоб не был умерщвлен один из тех,
- Кого манил и обманул успех.
- Для псов добычей стали храбрецы,
- Чьи головы воздеты на зубцы…
- Но ты не трепещи, судьбу кляня.
- В пустыню страха не гони коня:
- Красавицу соединю с тобой, —
- Она тебе назначена судьбой.
- Тебе с подругой сблизиться пора,
- Тебя наставлю я на путь добра».
- Когда премудрый так проговорил,
- Он раковину гостю подарил,
- И несколько волшебных слов подряд
- Он начертал, чтоб заучил Саад.
- Еще одну записку написал
- И, юноше вручив ее, сказал:
- «Вставай и отправляйся в путь скорей.
- Вожатыми ты сделай двух друзей
- В зеленых платьях: не теряя дня,
- До Шахрисабза ты гони коня.
- Зеленый город — всех стараний цель.
- Когда же ты достигнешь тех земель,
- Ты спутников к царю отправь тотчас:
- Пусть обо всем доложат без прикрас.
- Шах скажет: «Негра победи сперва».
- Вступи в борьбу, но затверди слова,
- Которые тебе я начертал, —
- Их чарами владея, начертал:
- В них мощь твоя, они — твой талисман,
- Пред мощью их беспомощен Катран!
- Как только в раковину дунешь ты,
- Когда сквозь раковину плюнешь ты,
- В какое б место ни попал плевок,
- Твой враг заснет, и будет сон глубок.
- Ты возликуй, Катрана победив:
- Когда в борьбе погибнет черный див
- И будет крепость первая взята, —
- Раскроет радость пред тобой врата,
- И ступишь ты уверенной ногой,
- И так дойдешь до крепости другой.
- Ты будешь остановлен мудрецом.
- Ты будешь поражен его лицом,
- В глазах увидишь мудрости лучи.
- Мою записку ты ему вручи.
- Смирится пред тобой, ее прочтя,
- Поможет он тебе, мое дитя.
- Он с высшею премудростью знаком,
- Он стал мне сыном и учеником.
- Развеет он старухи колдовство,
- И счастья ты достигнешь своего».
- Так молвив, улыбнулся он светло,
- Поцеловал он юношу в чело,
- Напутственное слово произнес:
- «Удачлив будь! Ты счастье мне принес,
- Теперь за счастьем ты своим иди.
- Спеши: преграды будут впереди».
- С порога старец крикнул: «Счастлив будь!»
- Саад, повеселев, пустился в путь,
- Луга пересекая и поля…
- И показалась, наконец, земля,
- Покрытая зеленою травой,
- Слиянная с небесной синевой.
- Терялся в небесах ее рубеж:
- Предстал пред путниками город Кеш.
- Саад сказал своим проводникам:
- «Ступайте к шаху во дворец!», а сам
- Верблюдов он развьючить приказал,
- Устроил посреди степи привал.
- Явились к шаху два проводника
- И повесть начали издалека
- О том, как непостижная звезда
- Саада издали вела сюда.
- Они хвалили ум его и нрав,
- Его радушью должное воздав.
- К ним шах склонил свой милостивый слух:
- Друзей и слуг он видел в этих двух,
- Он твердо знал, что их рассказ правдив.
- Уже к Сааду сердце обратив,
- Приязнь к нему почувствовав, приказ
- Двум правдолюбцам отдал он: «Тотчас
- Помчите вы коней к его шатру,
- Я к завтрашнему жду его утру».
- Наутро уроженцы той земли
- К властителю Саада привели.
- Шах, увидав его счастливый лик,
- Утешился душой и в тот же миг,
- Едва на юношу он бросил взгляд,
- Решил: ему, как сердце, мил Саад!
- Шах возвеличил гостя и вознес
- И благопожеланье произнес.
- Упал пред ним Саад, целуя прах,
- Но поднял гостя милостивый шах
- И оказал невиданную честь:
- Велел ему перед престолом сесть.
- Когда чужой и свой, собравшись тут,
- Вкусили вдоволь от богатых блюд
- И шах узнал от сведущих двоих,
- От добрых верноподданных своих,
- Желанье юноши, — сказал он так,
- И это был расположенья знак:
- «Был труден, утомителен твой путь,
- Саад, сейчас ты должен отдохнуть.
- А завтра час борьбы назначу я.
- Предчувствую твою удачу я».
- Тогда Саад направился к шатру.
- Друзей и слуг собрал он на пиру.
- Он пил вино, и сладостный кумир
- Незримо украшал веселый пир.
- Мрак над землей свой полог растянул,
- Не раз ночной менялся караул, —
- Опьянены и сражены вином,
- Пирующие спали крепким сном.
- Для пьяного — все беды позади:
- Хмель — в голове, любимая — в груди.
- Саад покинул свой шатер, ведом
- Отвагою, любовью и вином.
- Не видели друзья, пьяным-пьяны,
- Как он дошел до крепостной стены,
- Как падал он, как поднимался вновь,
- Как опьяняла пьяного любовь,
- Как вопли он, шатаясь, издавал:
- Он о любви к возлюбленной взывал…
- А в это время кровожадный негр,
- Что, словно дым, восстал из горных недр,
- Чья грудь бесстрашна, чьи глаза остры, —
- Расхаживал на выступе горы.
- Он стражу нес у крепостных ворот,
- Вдруг слышит: голос плачет и зовет.
- На голос он с крутой горы сбежал,
- Держа в руке безжалостный кинжал.
- Он увидал сраженного вином:
- Сознания свеча погасла в нем!
- Сперва хотел убить его Катран,
- Но передумал черный великан.
- Сказал: «В пещере пьяного запру.
- Когда же мир проснется поутру,
- Убью при всех. И завтрашний мой враг,
- Взглянув на мощь мою, почует страх,
- И я затрепетавшего убью,
- Народу силу покажу свою,
- Чтоб восхвалял меня и стар и млад».
- Катран, жестокому решенью рад,
- К пещере приволок его, свиреп.
- Пещера та напоминала склеп.
- В тот склеп Саада бросил черный див,
- Связав и руки на спине скрутив.
- Он завалил тяжелым камнем вход,
- На страже встал у крепостных ворот…
- Заснул влюбленный, хмелем побежден.
- Когда заря взошла, развеяв сон,
- Он вспомнил, что произошло вчера,
- Как пьяный, убежал он из шатра,
- Как, пьяный, крепости вчера достиг,
- Тогда слова, что написал старик,
- Он стал читать, их повторяя вслух, —
- И в тело мощь вошла такая вдруг,
- Что выпрямился в мрачном склепе он,
- И разорвал стальные цепи он,
Миниатюра из рукописи XV в.
«Семь планет»
- От входа камень отвалил рукой
- И быстро побежал с горы крутой.
- Не озирался он, к друзьям спеша:
- Взволнована была его душа.
- Когда стоянки он достиг своей,
- Застал он огорченными друзей:
- Исчезнув ночью, он расстроил их.
- Но ласково он успокоил их,
- Вскочил в седло и поскакал на бой…
- Жестокой удручен его судьбой,
- Неисчислимый заполнял народ
- Ристалище у крепостных ворот.
- Посередине возвышался шах,
- А злобный негр, внушая людям страх,
- На исполинском гарцевал коне.
- Подобная и солнцу и луне,
- Глядела пери на Сатурна цвет,
- Струя из башни свой лазурный свет.
- Блуждал Катрана кровожадный взгляд.
- Так думал негр. «Появится Саад, —
- Убью хмельного пленника при всех,
- Саада испугает мой успех».
- Едва на поле прискакал Саад, —
- Воитель черный поскакал назад,
- Людей немало этим удивив.
- Войдя в пещеру, поразился див:
- Исчез вчерашний пленник без следа!
- В Катране ярость вспыхнула тогда,
- Он ринулся на бой, угрюм и зол.
- Воинственный Саад с коня сошел.
- Они вступили в рукопашный бой, —
- Не побеждал ни тот и ни другой.
- Не страшен был Сааду великан:
- Ему помог священный талисман.
- Он раковину приложил ко рту
- И плюнул через раковину ту,
- И брызнула снотворная слюна,
- И сделался Катран добычей сна.
- Саад взметнул его над головой
- И бросил наземь с силою такой,
- Что появилась трещина в скале,
- Остался отпечаток на земле!
- В народе грянул изумленья крик,
- Он купола небесного достиг!
- Когда Саад Катрана превозмог,
- Он положил его у шахских ног,
- Спросив: «Что делать дале? Повели!»
- Саада по дороге повели
- К вторым вратам, где пребывал мудрец,
- Вход преградив к царевне во дворец.
- Саад его лицом был поражен,
- Он сотворил с достоинством поклон,
- Вручил ему записку старика.
- Тот задрожал, раскрыв ее: рука
- Наставника писала те слова!
- Ко лбу записку приложив сперва,
- Он стал читать: отшельника перо
- Приказывало сотворить добро.
- Готовый пред Саадом наземь лечь,
- Премудрый страж повел такую речь:
- «Наставнику я предан своему.
- Где смелости, где силы я возьму,
- Чтоб повторить высокие слова?
- Душа святого старца в них жива!
- Исполнить я готов приказ его:
- Старухи уничтожу колдовство».
- Смотрел народ, столпившийся вдали,
- Как эти двое разговор вели,
- А страж сказал: «Колдунья — звук пустой,
- Изображенье, созданное мной.
- Хотя людей измучила она,
- Не человек, а чучело она.
- Ее прославленное колдовство —
- Обман и ловкость, только и всего.
- Приблизясь к ней, ударь старуху в грудь, —
- И в храм любви свободен будет путь».
- Поставив стража якобы в тупик,
- Вновь к шаху обратил Саад свой лик,
- Спросив: «Что делать дале? Повели!»
- И вот его к старухе повели.
- Все разбежались у ее ворот.
- Один Саад бесстрашно шел вперед.
- За ним стоял немолчный шум людской:
- Был подвиг удивителен такой!
- Вокруг старухи — тысяча смертей,
- Над головой — огнеобразный змей.
- Саад, не испугавшись ложных чар,
- По высохшей груди нанес удар.
- Тогда старуха зашаталась вдруг,
- На множество кусков распалась вдруг:
- То были тряпки. Связывал их клей,
- Из ниток сделан был ужасный змей.
- Откуда ж эти грозные огни?
- Из пестрых тряпок сделаны они!
- Разрушив чародейства мнимый ад,
- Вернулся к шаху радостный Саад.
- Шах, как отец, его поцеловал,
- Любимым сыном он его назвал!..
- «Зеленый рай», — так прозван был цветник,
- В котором старый шах дворец воздвиг.
- Зеленому дворцу дивился мир,
- Был во дворце устроен брачный пир:
- Обвенчан ангел с пери молодой,
- Слилась денница с утренней звездой!
- Владыка вскоре в лучший мир ушел.
- Счастливец унаследовал престол.
- Саад в Зеленом восседал дворце,
- В зеленом одеянье и венце.
- В вазиры взял он правдолюбцев двух,
- К словам народа он склонял свой слух.
- Его кумир, красив, розоволик,
- Зеленый шелк носил, как базилик.
- Весельем ясным душу просветлив,
- Был новый шах к народу справедлив,
- Была его лицом озарена
- Веселая, зеленая страна.
- Зеленый цвет нам всех цветов милей:
- Он — цвет весны, садов, лугов, полей.
- Когда несчастья змеи к нам вползут,
- Их ослепит зеленый изумруд.
- Красавца молодого берегись:
- Он строен, как зеленый кипарис.
- Недаром Хызр в зеленое одет:
- Бессмертье нам дарит зеленый цвет!»
- Когда рассказчик смолк, сказал Бахрам:
- «О чужеземец! Ты поведай нам:
- Где корень твой, начало бытия?»
- Ответил странник: «Родина моя —
- Град Шахрисабз, а предок мой — Саад.
- На мне зеленый видишь ты наряд».
- Бахрам, узнав, кто этот человек,
- Его градоправителем нарек;
- И сразу, позаботившись о нем,
- В ту ночь заснул он беззаботным сном.
ВТОРНИК
Рассказ путника, приведенного с дороги в Красный дворец
Индийский царь Джуне, щедрый и справедливый, узнал о том, что в подвластном ему городе Таразе живет юноша Масуд, который превосходит царя своей щедростью. Скрыв свое имя, Джуне приехал к Масуду, и тот подарил неизвестному гостю множество драгоценных даров, а среди них — чудодейную чашу, розовоцветного коня, прекрасную певицу и музыкантшу. Таразом в это время правил жестокий Джайсур: «Народ попал правителю в тиски, чей сан высок, а помыслы низки». Царь приказал сместить Джайсура с поста и назначить Масуда правителем Тараза. Тогда Джайсур, по совету своего помощника Маллу, похитил Масуда и бросил его в подземелье. Дочь тирана, давно уже тайно влюбленная в Масуда, вызволила пленника из подземелья и убежала вместе с возлюбленным из Тараза. Когда они вступили в столицу Индии Дехли (Дели), их ограбили разбойники. Масуд, чтобы заработать на пропитание, стал разносчиком, он пришел в царский дворец в качестве продавца плодов. Во дворце он увидел свои дары — чашу, коня, музыкантшу, узнал в царе своего неизвестного гостя. Узнал его и Джуне, и сделал его правителем Тараза, а Джайсура и Маллу предал казни: «Друзья лежат на розовых коврах, в крови, как в розах, утопает враг».
СРЕДА
Рассказ путника, приведенного с дороги в Голубой дворец
Михр, дочь Новдера, владыки островного государства, попала в плен к морскому разбойнику Джабиру. Ее жених Сухейль, сын йеменского царя Нумана, отправился на корабле к невесте. Подула буря и пригнала корабль к острову, где Джабир устроил свой разбойничий притон. Джабир бросил Сухейля в подземелье. Цари Нуман и Новдер, один по суше, другой по морю, отправились, во главе своих войск, на выручку царевича и царевны. Новдер, отстав от войска, попал в плен к Джабиру: «Урок царям: не покидайте рать, когда хотите царством управлять». Морской разбойник взял в плен и царя Нумана. С помощью Михр ее жених выбрался на волю, уничтожил разбойника, освободил всех его пленников. «Смотри: свиданья нить в конце концов связала двух детей и двух отцов»
ЧЕТВЕРГ
Рассказ путника, приведенного с дороги в Сандаловый дворец
Правдолюб Мукбиль и завзятый лжец Мукбир, потерпев кораблекрушение, пристали на челноке к неведомому острову, на котором рос огромный сандал. В дупле сандала бежал ключ, а рядом, на камне, надпись гласила, что, если из ключа напьется правдивый человек, то он проживет целый месяц, не нуждаясь в воде и в пище, «а если лжец хлебнет воды глоток, — насытится лишь на короткий срок», а именно — на три дня. Испив этой воды, нельзя лгать, не то «вмиг разорвется брюхо у лжеца». Если, гласила далее надпись, в воду нырнет лжец, то он сгорит в воде, а правдолюб увидит в ней чудо. Едва сунул ногу в воду Мукбир, как вода, вскипев, обожгла ногу. Когда нырнул Мукбиль, перед ним возник под водой сандаловый дворец, где его обворожила красавица. Утром Мукбиль проснулся на берегу ключа. Он снова нырнул в воду, но уже не нашел ни дворца, ни красавицы. Он увидел другую надпись на камне, повелевавшую ему немедленно уплыть в море. Скрыв от Мукбира все, что с ним произошло под водой, Мукбиль отправился со своим спутником в море. Они пристали к судну, груженному сандаловым деревом. Все корабельщики были мертвы. Сандаловое дерево, в качестве снадобья, предназначалось дочери восточного царя, страдавшей головными болями. Буря кружила корабль целый год, припасы кончились, корабельщики скончались от голода. Мукбиль и Мукбир пустились в море на корабле мертвецов, и корабль пристал к берегу страны восточного царя. Мукбир сказал царю, что он торговец, везет сандаловое дерево, что на корабле в живых остались только он и его раб Мукбиль. Едва лжец произнес эту ложь, как «затрещал халат, раздался скрип, и брюхо лопнуло, и он погиб». Мукбиль поведал царю всю правду, и тот женил Мукбиля на своей дочери. Оказалось, что царевна — именно та красавица, которую увидел Мукбиль в подводном дворце. Чудесное видение под водой сотворил влюбленный в царевну джинн. Царевна говорит мужу: «Сперва изображенье ты познал, потом со мной сближенье ты познал»
ПЯТНИЦА
Бахрам в Камфарноцветном дворце
- Чуть алебастром выбелил восток
- День пятницы, высокий сей чертог, —
- Фигляр небес во весь явился рост,
- В широкий рот бросая зерна звезд.
- Поднялся жар горячечный небес,
- А в это время в прачечной небес
- Отмыла прачка утреннюю ткань,
- Наполнив пеной солнечной лохань.
- Одетый в белый шелк, явился шах,
- И потонул весь мир в его лучах.
- Шах солнцем светозарным засиял,
- Под куполом камфарным засиял.
- Царевна, облачившись в белый шелк,
- Была готова свой исполнить долг.
- В одеждах белых были гости там.
- Белел престол слоновой кости там.
- Уселся на престоле шах Бахрам,
- Вновь обратив свое лицо к пирам.
- Красавица, в Китае рождена,
- В китайский кубок налила вина.
- Хоть кубок сей — китайским кубком был,
- Но, сделан из фарфора, хрупким был.
- До вечера Бахрам с царевной пил,
- Он более, чем каждодневно, пил!
- Когда погасло солнце ввечеру,
- Когда рассыпал месяц камфару,
- Бахрам, заснуть возжаждав до утра,
- Лег под навесом белого шатра.
- Среди гостей присутствовал мудрец,
- Скиталец, мыслей-жемчугов ларец.
- Он, сидя пред веревками шатра,
- Молиться стал, исполненный добра:
- «О шах! Пусть превратится в твой навес
- Необозримый древний свод небес,
- Пусть раем станет белый твой дворец!»
- Молитву сотворив, сказал мудрец:
Рассказ путника, приведенного с дороги в Камфарноцветный дворец
- «Я много видел на своем веку,
- Из виденного сказку извлеку.
- В трудах дорога пройдена моя,
- Страна Хорезма — родина моя.
- Дорога музыки — русло мое,
- Игра на сазе — ремесло мое.
- Постиг я, музыку держа в руках,
- Науку о ритмических кругах.[7]
- Со мной в моем высоком ремесле
- Никто не в силах спорить на земле.
- Я обучаю музыке людей,
- Верней, учитель я учителей.
- Вот слух промчался из конца в конец:
- Китай покинув, к нам идет купец:
- Сокровищам его потерян счет,
- Невольница его — сердца влечет.
- Хотя ходжа неслыханно богат,
- Она красой богаче во сто крат.
- При красоте, с ума сводящей мир,
- Еще пленяет голосом кумир
- И якобы игрою колдовской.
- Хорезм, волнуясь, потерял покой,
- Встречать купца весь город вышел вдруг,
- Чтоб убедиться: справедлив ли слух?
- Все оказалось правдою: купец,
- Богобоязненности образец,
- Владельцем был бессчетного добра.
- Молился он от ночи до утра:
- Он был подобен утренней заре
- На маленьком молитвенном ковре.
- Не менее, чем он, была знатна
- Невольница его: свой род она
- Вела от неба, гурии сродни, —
- Ее владельца с ангелом сравни!
- Рука его, как море, широка:
- Жемчужиной владела та рука!
- Ее лицо — как солнце, но оно
- За облаком всегда затаено,
- Нет, облаком одето камфары, —
- То покрывало цвета камфары!
- Все, что на ней, сияло белизной,
- Красавица отвергла цвет иной.
- Был слышен голос юный каждый день,
- Она ласкала струны дважды в день,
- За пологом налаживала чанг,
- Рукою завораживала чанг,
- Созвучен струнам был ее напев,
- Пленялся весь Хорезм, оцепенев, —
- Полдневною, полночною порой —
- Волшебною восточною игрой!
- Ее дворец весь день со всех сторон
- Был толпами влюбленных осажден,
- Но в дом никто еще не заглянул,
- Никто поднять завесу не дерзнул,
- Лишь каждый день, сраженный наповал,
- В толпе влюбленных кто-то умирал.
- Сердцами полновластно завладев,
- Погибель приносил ее напев,
- Но музыка так сладостна была,
- Что и погибель радостна была.
- Настраивала гурия струну —
- Расстраивала гурия страну.
- Смятенье очарованных сердец
- Известным стало шаху наконец.
- Хотя мечтал призвать он госпожу, —
- Не мог унизить знатного ходжу.
- Сменив наряд богатый на простой
- (Любовь сближает шахов с нищетой),
- Безумное желанье возымев
- (Сильнее шахов девичий напев),
- В толпу влюбленных скрытно он проник,
- Посредниц к пери он послал в цветник,
- В ее подруг посредниц превратил,
- В служанок, в собеседниц превратил.
- Вот их рассказ: душа чиста ее,
- Красивей пенья красота ее…
- Но шах прервал слова ее подруг:
- Огнем любви он загорелся вдруг,
- Желая луноликую познать,
- Красу ее великую познать.
- Он обезумел: он решил уже,
- Что станет сыном знатному ходже,
- Но цели не достиг он дорогой —
- От богача пришел ответ такой:
- «Ты ласковое слово произнес,
- Раба ты возвеличил, превознес,
- Пылинку ты возвысил до светил,
- Нет, к небесам ты землю приобщил!
- По сану я — скромнейшего скромней.
- Достичь ли мне высоких степеней?
- Но если бы ты этим пренебрег, —
- Что пользы в том? Со мной враждует рок!
- Узнай всю правду, обладатель благ:
- Прекрасной пери ненавистен брак.
- Она весь мир затмила красотой,
- Никто не может стать ее четой.
- Она тверда в решении своем:
- Да будет воля шаха в остальном…»
- Такой ответ покоя не принес,
- Шах не жалел посулов и угроз,
- Кричал, просил, бледнея и дрожа,
- Но слов своих не изменял ходжа.
- Тогда увидел шах: любовь сильна,
- Владыкам не под силу с ней война,
- Увидел шах: он должен будет пасть,
- Когда не призовет на помощь власть!
- Он приказал доставить во дворец
- Игрушку, искушение сердец.
- Исполнили придворные приказ,
- Доставили красавицу тотчас.
- В своем решенье ложном укреплен,
- Мечтой о невозможном побежден,
- Направился он радостно к луне.
- Поняв его намеренья вполне,
- Луна Чигиля в руки чанг взяла
- И музыки расправила крыла,
- И песня зазвенела струнам в лад, —
- Как музыка, напев ее крылат!
- Был шах в небытие перенесен,
- Напев на всех навеял сладкий сон,
- Все во дворце заснули, онемев,
- Всех памяти лишил ее напев.
- Игрой заворожив дворец немой,
- Волшебница направилась домой.
- Проснулся шах, проснулся шахский двор,
- Шах вздрогнул, бросил изумленный взор.
- Он приказал колдунью привезти,
- Красавицу, шалунью привезти!
- Вновь зазвенел чарующий напев.
- Вновь шах его заслушался, замлев.
- На всех внезапно сон свершил набег, —
- Ушла домой рожденная для нег.
- Влюбленный шах пытался вновь и вновь
- Завоевать красавицы любовь,
- Но гурия боролась всякий раз,
- И помогал ей голос всякий раз!
- Шах понял, что могуч ее напев,
- Смирился, пораженье потерпев.
- И вот пришел к ходже смиренный шах
- С открытою приятностью в речах.
- Устроив пир, он рядом сел с купцом,
- Ласкал его и называл отцом.
- Пред покрывалом белым он стоял
- И языком несмелым умолял
- Простить его: хотя он шахом был,
- Но для красавицы он прахом был!
- Он клялся, что, пленен ее игрой,
- Ее считает дочерью, сестрой.
- Она, не видя в нем отныне зла,
- Его отцом в смущенье назвала
- И зажила среди цветущих роз,
- Отныне шахских не страшась угроз.
- В укромной келье, сделанной купцом,
- Беседовала гурия с творцом.
- Хотя светлей зари ее атлас,
- Струились звезды слез из ясных глаз.
- Бела ее одежда — для кого?
- Светла ее надежда — на кого?
- О ком она мечтает по ночам?
- Зачем она рыдает по ночам?
- О чем скорбит невинная душа?
- Не знает ни единая душа!
- Настанет утро — песня вновь звенит,
- Рыдает песня сладкая навзрыд.
- Настанет утро — вновь звенит струна,
- Тоска разлуки в музыке слышна.
- И плачут все, когда она поет,
- И за живое музыка берет.
- До вечера молитвой занята
- Ее благочестивая мечта.
- Настанет вечер — снова плач людей,
- И снова шах среди ее гостей.
- Внимал незримой музыкантше он,
- Сознание терял всех раньше он.
- Таким высоким гостем дорожа,
- Его отменно потчевал ходжа,
- На все лады заботу выражал,
- Властителя с почетом провожал.
- Из-за пиров под кровлею ходжи
- Расстроилась торговля у ходжи!..
- В Хорезме я давно пленил сердца
- Искусством музыканта и певца.
- В напевах руда проходил мой день,
- Как песнь, как чудо, проходил мой день.
- Дастаны распевал я на пирах,
- Но музыкантшей был растоптан в прах.
- Дошел волшебный голос до меня,
- И сердце раскололось у меня.
- Народ превозносил ее напев,
- К моим чудесным звукам охладев.
- Вся жизнь мне опостылела тогда,
- А сердце обессилело тогда.
- Но я придумал, как беде помочь,
- Как отогнать печаль и смуту прочь.
- Я камфары так много проглотил,
- Что сердца жар навеки остудил.
- От силы я избавился мужской,
- В девический направился покой.
- Сидел в гареме радостный богач,
- Когда внезапно испустил я плач.
- В ответ услышал я слова ходжи
- И гурии невидимой: «Скажи,
- О чем твой стон? В каком горишь огне?»
- А я: «От вас была обида мне».
- Они: «Клевещешь, странник, ты сейчас,
- Обида не в обычае у нас.
- Быть может, нас ты принял за других?
- Но впредь ошибок избегай таких!»
- Сказал: «Я все же на своем стою:
- Должны вы повесть выслушать мою,
- Вознаградить меня за правоту
- Или прогнать меня за клевету».
- «Начни», — сказали. Помолясь сперва,
- Неспешно я повел свои слова.
- Смеясь, мою признали правоту
- Купец в чалме и кипарис в цвету,
- Пока не стал я говорить ясней,
- Как я мечтаю до скончанья дней
- Жить возле пери, во дворце ее,
- Найти наставницу в лице ее,
- Все дни свои дастанам посвятить,
- Занятьям неустанным посвятить;
- Пусть долговечен буду я, как Нух, —
- Ее напевы мой насытят дух,
- А если пищу мне подаст ходжа,
- Я буду счастлив, двум друзьям служа.
- Хотя сейчас безволен я и слаб,
- Я царь в своем искусстве, а не раб!
- Учитель я средь хижин и дворцов,
- Хорезмских музыкантов и певцов.
- Я в музыке сильней, чем Афлатун,[8]
- Но все же мастер я, а не колдун.
- Постиг я суть искусства своего,
- Но пери нам явила волшебство:
- Где слыхано, чтоб, сладко зазвенев,
- И сеял смерть, и жизнь творил напев?
- Так сетовал и жаловался я,
- Так плакал и печаловался я.
- И, тронув эти мягкие сердца,
- Услышал слово ласки от купца:
- «Когда ты нам свой разум посвятишь,
- Когда наш слух ты сазом усладишь,
- Я позабочусь о твоей судьбе.
- Но как мечту осуществить тебе —
- Стать гурии наперсником, слугой?
- Как может муж войти в ее покой?»
- А я: «Себя избавьте от забот:
- Во мне мужская сила не живет.
- Я был игрою пери посрамлен,
- Как жалкий подмастерье побежден.
- Готовя для содружества себя,
- Навек лишил я мужества себя.
- Из-за ее пленительной игры
- Так много проглотил я камфары,
- Что охладил навек я плоть свою;
- Пред пологом камфарным я стою:
- Пусть ваш слуга, Кафуром наречен,
- От полога не будет отлучен!»
- Их поразил мой искренний рассказ.
- Они осмотр устроили тотчас
- И, убедившись в том, что был я прав,
- Мне выказали дружбу, приласкав.
- Вступил в девичий заповедник я.
- Служил ходже как собеседник я.
- Пред пологом — советник я ходжи,
- За пологом — наперсник госпожи,
- И так как нас сближало ремесло,
- То смысл существованье обрело.
- Когда я, жизни смысл уразумев,
- Стал вслушиваться в сладостный напев,
- Его тоски я глубину постиг;
- Был голосом влюбленной — каждый стих,
- Унылы были звуки в тех стихах,
- Звенела боль разлуки в тех стихах.
- Людей вдали, со мной наедине,
- Красавица рыдала в тишине…
- Она явила мне свой добрый нрав,
- Меня своим наперсником избрав,
- До полночи беседуя со мной,
- Томления не ведая со мной,
- А если сон чуждался госпожи.
- Она просила: «Сказку расскажи».
- Я сказкою спешил ее развлечь,
- И если шла о расставанье речь,
- Блестели слезы на ее глазах,
- Открылась правда мне в ее слезах:
- Красавица в кого-то влюблена,
- Разлукой отуманена луна,
- В нее вонзила тернии любовь,
- Да так, что в голос просочилась кровь.
- Она бы в муках изошла, сгорев,
- Когда б не превратила боль в напев.
- Я слушал звуки: в них любовь жива, —
- Услышать я хотел ее слова.
- И вот, когда я не внимал игре,
- Я говорил о зле и о добре,
- Я речи заводил издалека,
- Желая откровенности, пока
- Не стал послушен мне ее огонь,
- Ее гордыни норовистый конь.
- Тут я сказал: «О светлая звезда,
- Пусть горя ты не узришь никогда!
- Осмелюсь ли тебе задать вопрос?»
- Сказала: «Задавай». Я произнес:
- «Давно, твой прах, у ног твоих лежу.
- Давно, твой раб, я за тобой слежу.
- Веселье, скука и печаль — равно
- В твоих очах открыты мне давно.
- Ты сердцем сердцу моему близка.
- Я понял, что гнетет тебя тоска.
- Ее причина названа давно:
- Нам скрыть разлуки язву не дано.
- Недаром ты, мучений не стерпев,
- Переложила боль свою в напев!
- Ты превратила в песню горький плач, —
- Но от меня своей тоски не прячь.
- Ты сердце сердцу близкому излей,
- Быть может, сердцу станет веселей,
- Быть может, исцелю я твой недуг,
- Я тайну сохраню, как верный друг».
- Подумав, так ответствовала мне
- Красавица, подобная луне:
- «Лишь правда украшает наш язык.
- Ты к правде близок. В тайну ты проник.
- Остановись и друга пожалей,
- Не требуй откровенности моей,
- Не то страданья увеличишь ты,
- Тьму бедствий на меня накличешь ты!
- Поведать, как терзаюсь я, любя?
- Не вижу в этом пользы для тебя!
- Одно из двух: иль с нами ты живи,
- Иль прекрати расспросы о любви.
- Узнаешь тайну, — голову склоня,
- Покинуть должен будешь ты меня.
- От друга ничего не утаю,
- Но друг покинет родину свою».
- Был приговор красавицы суров.
- В расстройство я пришел от этих слов.
- По целым дням задумчив и уныл,
- По городу без цели я бродил.
- Я мучился, хотелось мне проклясть
- Изгнанья страх и любопытства страсть,
- Но жаждал я в ее проникнуть песнь,
- Но жаждал я понять ее болезнь.
- Терзаясь так меж двух ужасных зол,
- Войдя в гарем, я разговор повел:
- «Я изнемог, печален и угрюм,
- Одна лишь дума заняла мой ум,
- Узнать хочу я про твою беду,
- Потом, куда прикажешь ты, пойду».
- Воскликнула прекрасная луна:
- «Твоим решеньем я удивлена,
- Решенья твоего я не пойму:
- Удар себе наносишь самому.
- Клянись мне, что исполнишь мой приказ,
- Покинешь город, выслушав рассказ».
- Прогнал я облако с ее чела,
- Поклявшись ей, и пери начала:
- «Участье принял ты в моей судьбе.
- Моей печали не понять тебе,
- Когда я повесть про свою беду
- С начала самого не поведу.
- Наперсник сострадательный, узнай:
- Моя страна и колыбель — Китай.
- Забот не зная, в счастье я росла,
- Когда война мой город потрясла.
- Два хана меж собой вступили в бой,
- Я стала одному из них рабой.
- Вошла ребенком я в его гарем,
- Познала я невольничий ярем.
- У хана приобрел меня ходжа,
- Мной, как восточным солнцем, дорожа.
- Пусть дорога отныне я была,
- Я все-таки рабынею была,
- Его рабыней купленной, хотя
- Меня ценил он, как свое дитя,
- Затем, что не дал бог ему детей.
- И вскоре оказалось, что людей
- Моя пленяет сладостная речь,
- Что может голос мой сердца привлечь,
- Что ясно я стихи произношу,
- Что музыкой я радость приношу.
- Великодушный, щедрый, как отец,
- Певцов ко мне стал приглашать купец,
- Прославленных, великих знатоков,
- Слагателей напевов и стихов.
- Прошли недели, месяцы, года
- Учения, усердного труда, —
- Дало плоды терпение мое,
- Чудесным стало пение мое.
- Достигла я такого мастерства,
- Звенели сладко так мои слова,
- Что я дарила песней благодать,
- Смеяться заставляла и рыдать,
- Стихом искусным оживляла всех,
- Напевом грустным усыпляла всех.
- Мой чанг казался чудом волшебства,
- О голосе моем пошла молва,
- Молва росла все громче и сильней
- О несравненной красоте моей.
- Когда известно стало старикам
- И юношам — искусства знатокам —
- О том, что есть певица у купца,
- Пленяющая голосом сердца,
- Стремясь к рабыне, полные тоски,
- Все богачи открыли сундуки,
- Отвешивали богачи добро,
- Каменья, золото и серебро,
- Чтоб у ходжи меня приобрести.
- А тот, поняв, что я в такой чести,
- Что покупателей моих число
- Чем далее, тем более росло,
- Что превратился весь Китай в базар, —
- Стал цену набивать на свой товар…
- Художнику творения сродни,
- В Китае жил художник в эти дни
- По имени Мани; со мной знаком,
- Он облик мой изобразил тайком,
- Отправился в дорогу поскорей,
- Рисунок показал царю царей.
- То был властитель мира, шаханшах,
- Правители пред ним склонялись в прах.
- Увидев образ мой на полотне,
- Такой он страстью воспылал ко мне,
- Что приказал, не тратя лишних слов,
- В Китай отправить сведущих послов,
- Невольницу добыть любой ценой,
- Пожертвовать китайскою казной.
- Хотя хакан хотел меня купить,
- Он вынужден был шаху уступить,
- Вручив ходже всего Китая дань,
- Красе великой отдавая дань,
- Невольницу, премудры и светлы,
- Царю царей доставили послы.
- Жемчужина попала в океан,
- И наградил своих послов султан,
- Вознес превыше всех людей земли:
- Они возлюбленную привезли!
- Моим жилищем шахский стал цветник.
- Когда хотя бы на единый миг
- Шах разлучиться должен был со мной,
- Ему пустым казался мир земной.
- Была прибытком жизни для него
- Моя краса. Нет, более того:
- Когда меня, влюбленный, он познал,
- Бессмертия законы он познал!
- Он время проводил в степях, в горах,
- В охоте, в шумных игрищах, в пирах.
- Гнал скакуна к степным тюльпанам он,
- Онагров уловлял арканом он.
- Он гнал онагра перед скакуном,
- Онагра мясо запивал вином,
- Онагра кровью землю орошал, —
- Тюльпанами он землю украшал.
- Но увлечен ли ловлею он был,
- Или под мирной кровлею он был,
- Не знал он наслажденья без меня,
- Не мог прожить мгновенья без меня.
- В нем таяла отвага без меня,
- Не делал он и шага без меня,
- При мне сгорал и тлел, как пепел, он,
- И если я не пела — нé пил он.
- Когда затягивала я напев,
- Стонал он, от восторга ослабев.
- Уединяясь и гуляя с ним,
- В степи ли, в городе — всегда я с ним,
- Во время ли прогулок, во дворце ль, —
- Он постигал во мне всей жизни цель.
- О подданных забыл он, о стране,
- Все дни и ночи посвящал он мне.
- Ко мне пришла нечаянно любовь.
- Любовью отвечая на любовь,
- Его желала с силою такой,
- Что волю я теряла и покой!
- Горел огонь томленья с двух сторон,
- Был тем огнем небесный свод зажжен.
- Послала мне счастливая судьба
- Не шаха, а покорного раба.
- А я, хотя рабынею была,
- Обольщена гордынею была.
- Я видела, что шах — мой верный раб,
- И становился мой рассудок слаб.
- Я — скверная, ковер мой черным был,[9]
- А гордый разговор мой вздорным был.
- Случилось так, что шах, надев колчан,
- Охотился. Он весел был и пьян.
- Я — рядом с ним, с поклонником вина,
- От самопоклонения пьяна.
- Сказал он: «Вот проворная газель, —
- Как ты укажешь, попаду я в цель».
- А я в ответ: «Мой ловчий удалой,
- Передних две ноги ты сшей стрелой,
- А горло перережь издалека».
- Хотя была задача нелегка,
- Он, как велела я, убил газель:
- Таких удач не видел мир досель!
- Мне поклониться бы стреле его,
- Превознести бы в похвале его,
- А я, прищурив горделивый взор,
- Такой тогда сболтнула глупый вздор,
- Что если б слугам отдал он приказ
- На сто кусков рассечь меня тотчас,
- То мягким был бы этот приговор!
- Хотя и оскорбил его мой вздор,
- Хотя была мне воздаяньем — смерть,
- Вернее, слабым наказаньем — смерть,
- Моим ответом гордым раздражен,
- Не обнажил он гнева из ножон,
- Но приказал, чтобы его рабы,
- Меня связав, на произвол судьбы
- Меня в пустынной бросили глуши,
- Где человечьей не было души.
- Когда прошли две ночи и два дня,
- Ходжа, что звал дитятею меня,
- Но продал, потеряв со мною связь,
- Затосковал, продажи устыдясь.
- Он против горя устоять не мог,
- С разлукой споря, устоять не мог,
- Китай покинув, он пустился в путь,
- Чтоб снова на дитя свое взглянуть.
- Его дорога вдоль пустыни шла,
- Над нею ночь сгущалась, как смола,
- Когда, в двух переходах от меня,
- Приемный мой отец погнал коня,
- Шарахнувшись, сошел с дороги конь,
- С дороги сбился быстроногий конь.
- В сопровождении немногих слуг
- Ходжа в пустыне заблудился вдруг,
- Но, видно, счастья ночь вела его
- В ту сторону, где дочь была его.
- Вдруг сон свалил усталого ходжу:
- Когда б он знал, что близко я лежу!
- Он спешился и на траве заснул.
- Когда в глаза ему рассвет блеснул,
- Широкий путь увидел рядом он.
- Случайно степь окинул взглядом он.
- В степи чернело что-то в ста шагах,
- Лежало тело чье-то в ста шагах.
- То человек? Зачем же он в ярме?
- Откуда он? В своем ли он уме?
- Тут любопытство увлекло ходжу.
- Сказал: «Давай-ка сам я погляжу».
- Увидел: женщину песок занес,
- Она — в аркане собственных волос,
- Она бессильна, а кругом — песок,
- Вонзился в тело каждый волосок.
- Она жива? Или уже мертва?
- Ее от пут освободив едва,
- Он понял: брови и глаза — мои,
- И стан и длинная коса — мои,
- На подбородке впадина — моя,
- Но кем душа украдена моя?
- Зачем кровинки нету на лице?
- Такую боль я вызвала в отце,
- Так был он этой встречей потрясен,
- Что вопрошал себя: то явь иль сон?
- Не понимал он — трезв он или пьян,
- Но вот пришел в пустыню караван.
- Направился к нему один из слуг,
- Привел моих служанок и подруг.
- Узнав меня, — в петле, в песке, в пыли, —
- Протяжный плач подруги завели,
- Рыдая, лица раздирали в кровь,
- Одежды рвали и рыдали вновь.
- Ходжа премудрый, пьяный без вина,
- В смятении стонал, как дивона.
- Увидев солнца моего закат,
- Не мог понять он, жалостью объят:
- Кто в прах меня втоптал? Какое зло?
- Как солнце ясных дней моих зашло?
- Омыв меня чистейшей влагой глаз,
- Как в саван, завернув меня в атлас,
- Он амброй пропитал его густой,
- И камфарой, и розовой водой.
- Припали женщины к моим ногам
- И растирали их, прижав к щекам.
- Дошла ко мне как бы спросонья весть,
- Почуяла я благовонья весть,
- Услышала я нежные слова,
- Глаза открыла я, полужива,
- Кого же я увидела вокруг?
- Друзей печальных, плачущих подруг!
- Сказала я: «Стоять не надо здесь,
- Долина гибельного ада здесь,
- Уйдем скорее, говорю я вам».
- Ходжа тотчас же внял моим словам.
- Нестройные заплакали звонки,
- Пустыни мы оставили пески,
- Покой в носилках вновь я обрела,
- Все признаки здоровья обрела.
- Вдыхала амбру я, пила щербет,—
- Избавилась от пережитых бед.
- Родник на третьи сутки засверкал.
- У родника мы сделали привал.
- Велел ходжа разбить у чистых вод
- Шатер нарядный, шелковый намет.
- Я на высоком ложе улеглась,
- Пришел ходжа послушать мой рассказ.
- И явным стал рассказ мой для отца, —
- От самого начала до конца.
- Когда меня он выслушал, на миг
- Он старой головой своей поник.
- Поняв мою жестокую судьбу,
- Вознес он вседержителю мольбу,
- Который дочь его от смерти спас.
- «В чем благо, — он спросил, — теперь для нас?»
- А я: «Меня прогнал в пустыню шах,
- Свой гнев обрушил на рабыню шах,
- И путами я связана была,
- Но мало я наказана была.
- Я спасена по милости творца.
- Скажи: кто убивает мертвеца?
- Вернуться в шахский я должна чертог,
- Своим лицом коснуться шахских ног!
- Увы, прощенья нет моей вине,
- Была достойна смерти я вполне,
- Но если бог мне дал вторую жизнь,
- Я шаху вновь свою дарую жизнь.
- Меня ведет к нему жестокий стыд.
- Пусть вновь меня накажет иль простит.
- Я — грешница, но шах — защита мне,
- К прощению тропа открыта мне.
- Моя гордыня — враг заклятый мой,
- Его величие — ходатай мой.
- Раскаянье прочтя в моих очах,
- Помилует меня высокий шах».
- Так я сказала. Но вскричал ходжа,
- От страшного волнения дрожа:
- «Опомнись! Что рекут твои уста?
- Иль трапезою жизни ты сыта?
- Как можно к шаху возвратиться вновь,
- Когда он щедро проливает кровь
- За слово, сказанное невпопад?
- В своем ли ты уме? Тебя казнят!
- Огню подобен шах. Его не тронь:
- Коснешься — обожжет тебя огонь.
- Он пламя гнева широко простер.
- Кто добровольно всходит на костер?
- Поглубже скроем от него следы:
- От шаха дальше — дальше от беды.
- А если шах в отчаянье придет,
- Свою вину в раскаянье поймет, —
- Молва о том, что гнев его погас,
- Докатится, бесспорно, и до нас,
- Тогда легко дорогу мы найдем,
- К раскаявшемуся вернемся в дом.
- Пока же он упорствует во зле,
- Спасение найдем в чужой земле».
- Ходжа замолк. Совет его благой
- Одобрили хороший и плохой.
- Найти приют решил наш караван
- В какой-нибудь из чужедальних стран.
- Поскольку был от нас далек Хорезм,
- То взоры всех людей привлек Хорезм.
- С любимым я рассталась навсегда,
- От жизни отказалась навсегда.
- К чему мне утешения слова?
- Разлука — это смерть, и я мертва.
- Мертвец в сырой могиле равен мне,
- Вот почему подходит саван мне.
- Я саваном теперь облачена:
- С возлюбленным своим разлучена.
- Друзья считали, что предупредят
- Больного тела моего распад,
- И сыпали на саван камфару:
- Мой саван стал подобен серебру.
- Достигли мы Хорезма наконец,
- В Хорезме водворился мой отец…
- Далек ты мне иль близок, но поверь,
- Что знаешь ты всю жизнь мою теперь.
- Был здешний шах из-за меня в тоске,
- Но шаху отказала я в руке.
- Не прихоть сердца — ты теперь поймешь —
- Была моя спасительная ложь:
- Причина у меня одна была, —
- Возлюбленному я верна была!»
- Когда я грустный выслушал рассказ,
- Простился я с красавицей тотчас.
- С тех пор брожу из царства в царство я,
- С тех пор терплю судьбы коварство я.
- Царя не одного я посетил,
- Но в тайну никого не посвятил,
- Пока не встретил с лаской ты меня,
- Сказав: «Порадуй сказкой ты меня».
- Придумать лучшей сказки я не мог.
- К тому ж камфарноцветный твой чертог
- Напомнил ту, кто плачет и скорбит,
- Кто — жертва незаслуженных обид,
- Кто гаснет в белом саване своем,
- Разлучена с возлюбленным царем,
- Кто саван осыпает камфарой,
- Кто мир пленяет дивною игрой,
- Являя людям волшебство свое,
- Кому подходит лишь одно жилье,
- О шах, — камфарноцветный твой дворец!»
- На этом сказки наступил конец.
- То оживал, то умирал Бахрам,
- Пока внимал сказителя словам,
- В глазах то мрачно было, то светло:
- Известье об исчезнувшей пришло!
- Терзаясь, и пылая, и скорбя,
- От крика он удерживал себя,
- Боясь: поймет рассказчик этот крик,
- И свой рассказ прервет он в тот же миг:
- Тогда от боли задохнется шах,
- К сознанью боле не вернется шах…
- Но вот закончил странник свой рассказ,
- И вопль Бахрама весь дворец потряс.
- Призвал к себе сказителя Бахрам,
- И волю дал он радостным слезам,
- И вестника прижал к груди своей!
- Покинул шаха жизни соловей,
- Сознание покинуло его,
- Казалось, жизнь отринула его…
- Как воду жизни, странник весть принес,
- Но превратилась весть в источник слез.
- Что сделает, придя в сознанье вновь,
- Тот, чье сознанье унесла любовь?
Миниатюра из рукописи XV в.
«Семь планет»
