Дозморов Олег. Вечное «почти»
«Ничего не болит, только больно…»
- Ничего не болит, только больно.
- Тяготения нет у земли?
- И огурчик во рту малосольный,
- и чекушечка после семи —
- не живется житейским манером?
- Никаким не живется — тоска
- рысью бегает за маловером,
- предпоследняя песня близка.
- А бывает, начнет и отпустит:
- ничего, он печаль обойдет —
- и огурчик хрустящий надкусит,
- и хрусталь, как в стихах, обольет!
- И топорщится глупо отвага,
- и готов поспешать напролом.
- Все горящая стерпит бумага
- монитора над белым столом.
«Я подожду. Без бега облаков…»
- Я подожду. Без бега облаков
- не заведется на рифмовку вторник.
- На небе меж коробок и лотков
- порозовел — кто? Бортик, портик? Тортик.
- Лежал туман, как крем, на берегу,
- по морю, как по пирогу, размазан.
- Рассвет разжал подкову, ветр в дугу
- согнул флагшток, где пестрый флаг привязан.
- Подкова — это пары берегов
- полукольцо по сторонам залива.
- Слои коржей над бухтой с двух боков
- пологого холма нависли криво —
- над полосой, где к вечеру прибой
- им навзбивает пены в мокрых скалах.
- Какой простор сокрылся, боже мой,
- в амфитеатрах, антресолях, залах.
- Надвинулись слоями, полосой.
- Дырявый дождь эпитет добавляет.
- И мертвый дрозд лежит на мостовой,
- и черный бак с отходами воняет.
- И рыбаки, что тоже от сохи,
- ввиду волнения заходят в бухту —
- вот-вот уже набрякнут и набухнут
- тяжелые, как пахота, стихи.
НА ИЗВЕСТНЫЙ МОТИВ
- Заливаем в баки амфибрахий.
- Впрочем, это, кажется, хорей.
- В бронированные черепахи
- пересаживаемся с коней.
- Вводим танки сразу после пьянки
- в серую притихшую Москву.
- Окружаем телеграф без паники.
- Рифмы в лентах, строфы на боку.
- Залегла пехота в сквере мглистом —
- верлибристы, геи и т. п.
- Мало нас, традиционалистов,
- не прокатит наш ГКЧП.
- Завтра нас поймают, арестуют,
- постреляют над Москвой-рекой.
- Некоторых враз перевербуют,
- лучших — закопают в перегной.
- Через двадцать лет настанет мода —
- мы воскреснем и айда гулять.
- Долго у упрямого народа
- будут наши книжки изымать.
«Июль. Двадцать второе. Не стихи…»
- Июль. Двадцать второе. Не стихи?
- В саду, как облака, раскрылись розы.
- Всегда хотелось срифмовать «тихи».
- Я знаю, знаю, все слова из прозы.
- Да, руки коротки. А нужно — «коротки».
- И тяжесть, тяжесть в голове чужая.
- Да, облака, а нужно — «облаки».
- Небесная, а нужно — «небесная».
«Под небом Лондона, у парка, ресторана…»
Не дай моим устам…
А. Фет
- Под небом Лондона, у парка, ресторана,
- вдоль ровно припаркованных машин,
- где с чадами читатели Корана,
- где с псом серьезным местный гражданин,
- где осень, в общем, тоже золотая,
- но взгляд незлой у лондонского пса,
- с женой в погожий день смешно гуляя,
- невесело смотрю на небеса.
- Все хорошо, и кофе с этим кейком
- в кафе из чашки горек и хорош,
- кленовый лист разложен по скамейкам,
- и мы еще лет десять молодежь.
- Но злой, ворчливый бродишь по аллейкам
- и, глупенький, ответишь за гундеж.
«В типографии туч набирают петитом „снег“…»
- В типографии туч набирают петитом «снег»
- и белым по черному тут под окном кладут.
- Когда бы я был маленький человек,
- я бы за пять минут там возвел редут.
- Ну а поскольку я только домашний кот,
- я в окно наблюдаю за снегом и за лисой,
- что к нашей помойке хищно сейчас идет,
- словно я на кухню за колбасой.
- Скучно все это, жизнь зимой не фонтан.
- В соседском окне другой, большой человек,
- грустный от горя или сердечных ран,
- совсем по-кошачьи читает летящий снег.
- Лезет лапой за белым платком в карман,
- и его трясет человечий беззвучный смех.
«Обойдемся без ярких метафор…»
- Обойдемся без ярких метафор,
- отряхнем эту пыль с наших строк.
- Просто ночь, звезд рассыпанный сахар,
- полумесяца утлый челнок.
- В Марсаламе спокойно и слышно:
- из динамиков всех муэдзин
- созывает. Все бедно, но пышно.
- Сувениров смешной магазин
- освещает площадку отеля
- и холодный глубокий бассейн.
- По утрам за неделей неделя
- мусор в нем убирает Хусейн.
- Он в хлопчатобумажной хламиде,
- у него есть сачок, телефон.
- На весь мир в беспокойной обиде
- не орет поэтически он.
- Не преследует бойкую рифму,
- не стремится душой за мечтой,
- и не служит вселенскому ритму,
- и смеется, турист, над тобой.
«На стихи мои друзья не реагируют…»
- На стихи мои друзья не реагируют,
- потому что в поисках работы,
- потому что бизнес регистрируют
- или сильно влюблены в кого-то.
- Что стихи пред нашим бытом праведным?
- Пыль, труха, растерянные буквы.
- Знаю я, настаивать неправильно.
- Корабли разъякорили бухты.
- Что я лезу с одиноким Вяземским,
- пристаю с растерянным Полонским?
- К Лермонтову навсегда привязанным
- этим вот хореем грубым, плоским?
- Где-то там взрываются вселенные,
- алые кометы рвут оковы.
- А друзья молчат, не изумленные,
- но всегда посплетничать готовы.
- Зубы ставить, овощи закатывать.
- Выхожу один я на районе.
- А в стихах рассветы прут с закатами,
- мертвецов контакты в телефоне.
- На закате город сильно плавится,
- весь распластан и раскатан бытом.
- На закате мировом по пятницам
- шмель поет в саду, вьюнком увитом.
«Куда летит далекий самолет…»
- Куда летит далекий самолет?
- Куда ведет инверсионный след?
- В края каких тропических погод?
- Из края катастроф каких и бед?
- Да просто там такой у них квадрат
- и зона разворота где-то здесь,
- над социальным домом в аккурат
- за шесть минут их пролетает шесть.
- Но в детстве легкокрылый самолет
- летел по белой наволочке вдаль
- и — мишки с парашютами не в счет —
- формировал нездешнюю печаль.
- Рационально понимаю: бред.
- Регресс и атавизм, как ни крути.
- Готов, скажи, узреть далекий свет,
- почти нездешний? Вечное «почти».
«Ты ему: постой, погоди чуток…»
- Ты ему: постой, погоди чуток,
- почему болит голова, висок
- наливается жидким с утра свинцом,
- глянешь в зеркало — что у меня с лицом?
- Ты ему: бегут как вприпрыжку дни,
- только было утро — уже огни,
- и душа что старое решето,
- почему? А он тебе: ну и что?
- Вот, гляди, траву жует бегемот,
- вот в реке урод крокодил живет,
- всем доволен целый сад-зоопарк,
- слышишь: гав, мяу, хрю, фьюить, карк?
- У меня в порядке слои небес,
- у меня моря, реки, горы, лес,
- и в траве, как тенор, поет комар.
- Чем торгуешься? Свой покажи товар.
