Жанры
Регистрация
Читать онлайн Осенний разговор бесплатно

Осенний разговор



Теза

«Я перед вами виноват…»

  • Я перед вами виноват,
  • зацветший пруд и тонкий колос:
  • никак мой своевольный голос
  • звенеть не хочет с вами в лад —
  • я перед вами виноват.
  • Пора во всем сознаться мне:
  • простите, облака и птицы,
  • мне что-то нынче не летится,
  • знать, руку отлежал во сне —
  • пора во всем сознаться мне.
  • И ты, Отец, меня прости:
  • хоть это труд, конечно, адов —
  • плодить людей, и рыб, и гадов,
  • но нам опять не по пути,
  • уж ты, Отец, меня прости.
  • Вся жизнь – на кончике пера,
  • и для того, кто понял это,
  • зима перетекает в лето
  • и с небом шепчется гора.
  • Вся жизнь – на кончике пера.
  • И в час исхода встретят нас
  • пруд, колос, облака и птицы,
  • и в этот час нам все простится,
  • а мы простимся в этот час
  • с собой – чтоб возродиться в вас.

«Хранить черновики – нечистоплотно…»

  • Хранить черновики – нечистоплотно,
  • как не снимать белья в разводах пота.
  • Измятый листик, отслужив свое,
  • не лучше, чем измятое белье.
  • Чем обнародовать издержки кухни,
  • на чистую бумагу деньги ухни,
  • затем чтоб лист, до жути голый, вновь
  • и душу растравил и вспенил кровь.

Превращение

  • Значит, так.
  • Выйдет человек с виолончелью и сядет на стул.
  • Особые приметы: голый череп, как бы составленный
  • из двух полусфер, тонкая переносица, очки.
  • Когда волнуется, выпячивает нижнюю губу.
  • Зажав виолончель между колен, он полезет в боковой
  • карман фрака и, достав носовой платок, вытрет им
  • сначала лоб, а затем гриф инструмента.
  • В перерыве между частями порядок будет обратным —
  • гриф, потом лоб.
  • Когда дирижер сделает знак, произойдет следующее:
  • Человек обхватит лапками стебель виолончели, белым
  • брюшком касаясь бархатной поверхности, а спину
  • выгнет так, что хитиновый панцирь фрака, плотно
  • облегающий сзади, станет переливать всеми
  • оттенками, от иссиня-черного до ультрамаринового,
  • а кончики крылышек-фалд затрепещут
  • от нетерпения.
  • Жук сомкнет – не раскроешь – железные челюсти и как
  • одержимый начнет раскачивать тонкий стебель,
  • быстро-быстро перебирая его мохнатыми лапками.
  • И застонет стебель и сбросить захочет своего
  • мучителя – и не сможет, его жалобный голос будет
  • отныне то теряться в согласном хоре ковыль-травы,
  • то прорываться во время затишья перед новым
  • порывом ветра, и западет он вам в душу, этот
  • человеческий голос.
  • Ростропович играет Дворжака.

Размолвка

  • Не плачь втихомолку,
  • я сам как убитый:
  • смешная размолвка,
  • смешные обиды.
  • «Ну, ты же большая», —
  • твержу, как младенцу,
  • и тушь вытираю
  • углом полотенца,
  • и робко, немея,
  • касаюсь затылка,
  • и вижу – на шее
  • пульсирует жилка.
  • Молчишь… взгляд невидящ
  • и дрожь подбородка.
  • Ты встанешь и выйдешь
  • нетвердой походкой.
  • Послышится кранов
  • фальцет медяковый,
  • ты, в зеркало глянув,
  • расплачешься снова.
  • Не надо, не трогай
  • круги под глазами,
  • они не от бога —
  • от ссор между нами.
  • Забудется ссора,
  • разгладятся лица…
  • Рассвет уже скоро,
  • сейчас бы забыться,
  • но кто-то, злословя,
  • мне шепчет на ухо:
  • «Родные по крови,
  • чужие по духу».

«В глазах стояло: руку протяни…»

  • В глазах стояло: руку протяни,
  • Ты – боль моя, последняя лазейка…
  • В ответ летела медная копейка.
  • Или́, Или́! лама́ савахвани́? [1]
  • Мать – в плач: «Война, сыночка мне верни,
  • Шальная пуля, обойди сторонкой…»
  • А утром приходила похоронка.
  • Или́, Или́! лама́ савахвани́?
  • Не мучай, прокляни – не прогони.
  • А сам стою и все чего-то медлю…
  • Ну, вот и кончено, теперь хоть в петлю.
  • Или́, Или́! лама́ савахвани́?

Отпевание Владимира Набокова

  • Сыграл под абсурдинку и – на боковую,
  • к концу не испытав приязнь.
  • И мнилось – кто-то пел за стенкой аллилуйю,
  • как приглашение на казнь.
  • Не бабочек, но жизнь ты, лепидоптеролог,
  • ловил, бросаясь на сучок.
  • Ведь сколько в махаонов ни вонзай иголок,
  • поймаешь сам себя в сачок!
  • Гранитный Петербург, воздушный Сан-Франциско…
  • Рискуя совершить faux pas,
  • по-русски, по-французски, по-английски
  • петляла без конца тропа.
  • Петляя и кружа, она вела в Россию,
  • даря прозренье слепоты,
  • чтоб детских лет фантом, предвестник ностальгии,
  • взрастил чудесные цветы.
  • Прозренье? Да. Презренье? Да, и это.
  • Но главный все-таки итог
  • в том, что живая речь, услышав зов поэта,
  • к нему бросалась со всех ног.
  • За этот мир, за этот луч, мелькнувший
  • в твоем волшебном фонаре,
  • в последний вечный путь страдальческую душу
  • проводим взглядом, взор подняв горе́.

Фантазия

  • Отдаться, не разжавши губ!
  • Он не казался груб,
  • но не был люб.
  • Печали,
  • в глазах стоявшей, он внимал,
  • как душу вынимал,
  • но понимал
  • едва ли.
  • Чтоб в изголовье телефон
  • не поднял вдруг трезвон,
  • снял трубку он,
  • но зуммер
  • звучал, как приговор судьи.
  • Ах, как бы дух в груди,
  • того гляди,
  • не умер!
  • Ах, эта ночь и тишина!
  • Как патина, темна
  • и холодна,
  • как мрамор,
  • шагренью кожа под рукой
  • сжималась. Был такой
  • он взят тоской,
  • что замер.
  • И вспомнил, как давным-давно
  • привиделось окно,
  • освещено
  • луною,
  • и наважденья колдовство
  • измучило его
  • все существо
  • больное.
  • Холодный блеск в ее глазах
  • вернул тот прежний страх,
  • тогда впотьмах
  • перед иконой
  • он чиркнул спичкой, и на миг
  • явилась стопка книг
  • и строгий лик
  • Мадонны.
  • Простоволоса, без прикрас,
  • Мадонна скорбных глаз
  • с него сейчас
  • не сводит.
  • Весь вид ее его корит,
  • а спичка всё горит,
  • и черный стыд
  • нисходит.
  • Взгляд, волосы, овал лица,
  • лоб как из-под резца…
  • Всё до конца
  • вдруг вспомня,
  • он спичку выронил, и свет
  • исчез, как в сердце след.
  • Потери нет
  • огромней.
  • «Мадонна, первая любовь, —
  • шептал он вновь и вновь, —
  • не уготовь
  • конца мне,
  • чтоб образов былых наплыв
  • рассудок мой в обрыв
  • смёл, придавив
  • как камни!»
  • Тут он очнулся. Сквозь стекло
  • дошло зари тепло
  • и унесло
  • виденье.
  • Из трубки, сползшей с рычагов,
  • неслось, как жуткий зов
  • иных миров,
  • гуденье.

«Опалиха, Павшино, Тушино, Стрешнево…»

  • Опалиха, Павшино, Тушино, Стрешнево…
  • Горят облетевшие листьях в бороздах.
  • Как вальс, на три счета, ритм поезда здешнего
  • И, как одиночество, призрачен воздух.
  • Бессонницей ночью тянуло из форточки —
  • Опять домовые куражились в жэке.
  • И свет у кровати садился на корточки,
  • Заглядывая под прикрытые веки.
  • Ей было за тридцать, ребенок и прочее.
  • Он канул в ночи, как все гости, однако…
  • Однако рассыпать пора многоточие,
  • Коль нет под рукой целомудренней знака.
  • Рассвет приговор приведет в исполнение,
  • И чай будет медленно стынуть в стаканах,
  • А блики сиротских пейзажей осенние —
  • На окнах лежать, как на гранях стеклянных.

«Деревня будит город…»

  • Деревня будит город,
  • и вновь, как и вчера,
  • поскрипывает ворот
  • под тяжестью ведра.
  • И пусть на хорах мглисто,
  • проснуться мог бы слух,
  • настолько голосисто
  • заходится петух.
  • Но город куролесил
  • всю ночь, он изнемог,
  • он окна занавесил
  • и спит без задних ног.
  • Он, точно старец древний,
  • вовсю храпит, злодей,
  • и окликов деревни
  • не слышит, хоть убей.
  • Залез под одеяло,
  • смотря десятый сон,
  • ему и горя мало,
  • и знать не знает он:
  • тем, кто сейчас рискует
  • покинуть свой ночлег,
  • кукушка накукует
  • Мафусаилов век.

«Уходя уходи…»

  • Уходя уходи. Ни себя, ни других
  • не жалей и не мучай по старой привычке.
  • Самолично – без помощи – спарывай лычки
  • и меняй – добровольно – пшеницу на жмых.
  • Уходя уходи. Раз такая судьба,
  • гвоздь, вколоченный намертво, вырви клещами.
  • Не давай себя за руки брать на прощанье —
  • может статься, окажется жилка слаба.
  • Уходя уходи. Из насиженных мест,
  • от насаженных собственноручно сосёнок.
  • Натяженье крест-накрест непрочных тесемок
  • на дорожной суме – чем, скажите, не крест?
  • Уходя уходи. Не вини никого
  • в том, что вдруг обернулся избой на отшибе.
  • Не искать же сомучеников по дыбе,
  • не делить же свое золотое вдовство!
  • Уходя уходи. И на стол не клади
  • ни бумаг черновых, ни предсмертной записки.
  • Пусть наврут, что хотят, а тебе – путь неблизкий.
1 «Боже мой, Боже мой! Для чего ты меня оставил?» – слова Иисуса, сказанные им с креста.
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]