Жанры
Регистрация
Читать онлайн Дума о Севастополе (сборник) бесплатно

Дума о Севастополе (сборник)



Стихотворения

Не спорьте, сограждане, о политике!

  • Не спорьте, сограждане, о политике!
  • Ведь сколько бы люди ни кипятились,
  • Но не было случая, чтоб согласились
  • Сторонники всяких проблем и критики.
  • Застолье. Плетутся словес узоры,
  • Все гости светлеют от доброты,
  • И вдруг, словно спичка, зажглись раздоры.
  • Снова политика! Крики, споры
  • До яростной злобы, до хрипоты!..
  • Испорчен и напрочь растерзан вечер.
  • Зачем? И какая была нужда?
  • Но в душах мгновенно погасли свечи,
  • И вместо хорошей и доброй встречи —
  • Шипы, оскорбления и вражда.
  • Страна моя! Споры за веком век,
  • Кто всыпал нам перец такой напасти,
  • Чтоб чуть не с рождения наш человек
  • Жил вечной политикой вместо счастья.
  • А где-то извечно стремились жить,
  • Трудиться. И, глядя веселым взглядом,
  • Влюбляться, и вздорить, и вина пить,
  • Оставив политику дипломатам.
  • И можно подумать, что только мы,
  • Воюя и мучаясь беспрестанно,
  • Задуманы, чтоб извлекать из тьмы,
  • Как чертиков, разных политиканов.
  • Когда-то эсеры, меньшевики,
  • За ними – гранитные партократы,
  • А дальше – шумящие демократы,
  • Что также стремятся срывать вершки.
  • Политики борются и ловчат,
  • Политики втайне вовсю шуруют.
  • А люди доверчиво митингуют
  • И чуть ли не сами же лезут в ад.
  • И будем мы верить или не будем —
  • Политики станут грести к себе.
  • Ах, милые, бедные наши люди,
  • К чему ж нам быть пешками в их борьбе?!
  • И, право, чем больше проходит лет,
  • Тем чаще мы с горечью убеждаемся,
  • Что смысла нам в этих всех играх нет
  • И мы тут лишь донорством занимаемся.
  • Политикам снятся чины и власть.
  • А нам неужель до сих пор не видно,
  • Что силы свои, и сердца, и страсть
  • Ну попросту тратить на них обидно!
  • На выборы, что ж, мы прийти – придем
  • И искренно, честно проголосуем,
  • А дальше – гори все сплошным огнем!
  • И мы о вас, право, не затоскуем!
  • За городом речка журчит лесам,
  • О суетных нуждах не беспокоясь.
  • И женщина звонко смеется там
  • Птицам, теплу, золотым лучам,
  • Стоя в цветах луговых по пояс.
  • А вон, под распахнутым небосводом,
  • В ярко-тугом серебре реки,
  • Ребята, шустрые, как мальки,
  • Брызгаясь, с визгом ныряют в воду…
  • К черту же грохот пустых речей!
  • Любящий взгляд, и твой труд, и дети —
  • Вот что, бесспорно, всего важней,
  • Ради чего стоит жить на свете!
1993

Наш вечный День Победы

  • С каждым годом он дальше и дальше идет
  • От того, легендарного сорок пятого,
  • Горьким дымом пожаров и славой объятого,
  • Как солдат, что в бессрочный идет поход.
  • Позади – переставший визжать свинец,
  • Впереди – и работа, и свет парадов,
  • В его сердце стучат миллионы сердец,
  • А во взгляде горят миллионы взглядов.
  • Только есть и подлейшая в мире рать,
  • Что мечтает опошлить его и скинуть,
  • В темный ящик на веки веков задвинуть,
  • Оболгать и безжалостно оплевать.
  • Растоптать. Вверх ногами поставить историю.
  • И, стараясь людей превратить в глупцов,
  • Тех, кто предал страну, объявить героями,
  • А героев же вычеркнуть из умов.
  • Только совесть страны не столкнуть с откоса.
  • И, хоть всем вам друг другу на голову встать,
  • Все равно до Гастелло и Зои с Матросовым
  • Вам, хоть лопнуть от ревности, не достать.
  • День Победы! Скажите, теперь он чей?
  • Украинский, таджикский, грузинский, русский?
  • Или, может, казахский иль белорусский?
  • Полный мужества праздник страны моей?!
  • Разорвали страну… Только вновь и вновь
  • Большинству в это зло все равно не верится,
  • Ибо знамя Победы никак не делится,
  • Как не делится сердце, душа и кровь.
  • И какими мы спорами ни кипим,
  • Мы обязаны знать, и отцы, и дети,
  • День Победы вовек для нас неделим,
  • Это главный наш праздник на целом свете.
  • День Победы! Гремит в вышине салют.
  • Но величье, весь смысл его и значенье
  • Для народов земли до конца поймут,
  • Может быть, лишь грядущие поколенья!
  • Вот идет он, неся свой высокий свет.
  • Поколенья будут рождаться, стариться,
  • Люди будут меняться, а он – останется.
  • И шагать ему так еще сотни лет!
1993

Россия начиналась не с меча!

  • Россия начиналась не с меча,
  • Она с косы и плуга начиналась.
  • Не потому, что кровь не горяча,
  • А потому, что русского плеча
  • Ни разу в жизни злоба не касалась…
  • И стрелами звеневшие бои
  • Лишь прерывали труд ее всегдашний.
  • Недаром конь могучего Ильи
  • Оседлан был хозяином на пашне.
  • В руках, веселых только от труда,
  • По добродушью иногда не сразу
  • Возмездие вздымалось. Это да.
  • Но жажды крови не было ни разу.
  • А коли верх одерживали орды,
  • Прости, Россия, беды сыновей.
  • Когда бы не усобицы князей,
  • То как же ордам дали бы по мордам!
  • Но только подлость радовалась зря.
  • С богатырем недолговечны шутки:
  • Да, можно обмануть богатыря,
  • Но победить – вот это уже дудки!
  • Ведь это было так же бы смешно,
  • Как, скажем, биться с солнцем и луною,
  • Тому порукой – озеро Чудское,
  • Река Непрядва и Бородино.
  • И если тьмы тевтонцев иль Батыя
  • Нашли конец на родине моей,
  • То нынешняя гордая Россия
  • Стократ еще прекрасней и сильней!
  • И в схватке с самой лютою войною
  • Она и ад сумела превозмочь.
  • Тому порукой – города-герои
  • В огнях салюта в праздничную ночь!
  • И вечно тем сильна моя страна,
  • Что никого нигде не унижала.
  • Ведь доброта сильнее, чем война,
  • Как бескорыстье действеннее жала.
  • Встает заря, светла и горяча.
  • И будет так вовеки нерушимо.
  • Россия начиналась не с меча,
  • И потому она непобедима!

Ленинграду

  • Не ленинградец я по рожденью,
  • И все же я вправе сказать вполне,
  • Что я – ленинградец по дымным сраженьям,
  • По первым окопным стихотвореньям,
  • По холоду, голоду, по лишеньям,
  • Короче: по юности, по войне!
  • В Синявинских топях, в боях подо Мгою,
  • Где снег был то в пепле, то в бурой крови,
  • Мы с городом жили одной судьбою,
  • Словно как родственники, свои.
  • Было нам всяко – и горько, и сложно.
  • Мы знали: можно, на кочках скользя,
  • Сгинуть в болоте, замерзнуть можно,
  • Свалиться под пулей, отчаяться можно,
  • Можно и то, и другое можно,
  • И лишь Ленинграда отдать нельзя!
  • И я его спас, навсегда, навечно:
  • Невка, Васильевский, Зимний дворец…
  • Впрочем, не я, не один, конечно, —
  • Его заслонил миллион сердец!
  • И если бы чудом вдруг разделить
  • На всех бойцов и на всех командиров
  • Дома и проулки, то, может быть,
  • Выйдет, что я сумел защитить
  • Дом. Пусть не дом, пусть одну квартиру.
  • Товарищ мой, друг ленинградский мой,
  • Как знать, но, быть может, твоя квартира
  • Как раз вот и есть та, спасенная мной
  • От смерти для самого мирного мира.
  • А значит, я и зимой, и летом
  • В проулке твоем, что шумит листвой,
  • На улице каждой, в городе этом
  • Не гость, не турист, а навеки свой.
  • И всякий раз, сюда приезжая,
  • Шагнув в толкотню, в городскую зарю,
  • Я, сердца взволнованный стук унимая,
  • С горячей нежностью говорю:
  • – Здравствуй, по-вешнему строг и молод,
  • Крылья раскинувший над Невой,
  • Город-красавец, город-герой,
  • Неповторимый город!
  • Здравствуйте, врезанные в рассвет
  • Проспекты, дворцы и мосты висячие,
  • Здравствуй, память далеких лет,
  • Здравствуй, юность моя горячая!
  • Здравствуйте, в парках ночных соловьи
  • И все, с чем так радостно мне встречаться.
  • Здравствуйте, дорогие мои,
  • На всю мою жизнь дорогие мои,
  • Милые ленинградцы!

Дума о Севастополе

  • Я живу в Севастополе. В бухте Омега,
  • Там, где волны веселые, как дельфины.
  • На рассвете, устав от игры и бега,
  • Чуть качаясь, на солнышке греют спины…
  • Небо розово-синим раскрылось зонтом,
  • Чайки, бурно крича, над водой снуют,
  • А вдали, пришвартованы к горизонту,
  • Три эсминца и крейсер дозор несут.
  • Возле берега сосны, как взвод солдат,
  • Чуть качаясь, исполнены гордой пластики,
  • Под напористым бризом, построясь в ряд,
  • Приступили к занятию по гимнастике.
  • Синева с синевой на ветру сливаются,
  • И попробуй почувствовать и понять,
  • Где небесная гладь? Где морская гладь?
  • Все друг в друге практически растворяется.
  • Ах, какой нынче добрый и мирный день!
  • Сколько всюду любви, красоты и света!
  • И когда упадет на мгновенье тень,
  • Удивляешься даже: откуда это?!
  • Вдруг поверишь, что было вот так всегда.
  • И, на мужестве здесь возведенный, город
  • Никогда не был злобною сталью вспорот
  • И в пожарах не мучился никогда.
  • А ведь было! И песня о том звенит:
  • В бурях войн, в свистопляске огня и стали
  • Здесь порой даже плавился и гранит,
  • А вот люди не плавились. И стояли!
  • Только вновь встал над временем монолит —
  • Нет ни выше, ни тверже такого взлета,
  • Это стойкость людская вошла в гранит,
  • В слово Честь, что над этой землей звенит,
  • В каждый холм и железную волю флота!
  • Говорят, что отдавшие жизнь в бою
  • Спят под сенью небес, навсегда немые,
  • Но не здесь! Но не в гордо-святом краю!
  • В Севастополе мертвые и живые,
  • Словно скалы, в едином стоят строю!
  • А пока тихо звезды в залив глядят,
  • Ветер пьян от сирени. Теплынь. Экзотика!
  • В лунных бликах цикады, снуя, трещат,
  • Словно гномы, порхая на самолетиках…
  • Вот маяк вперил вдаль свой циклопий взгляд…
  • А в рассвете, покачивая бортами,
  • Корабли, словно чудища, важно спят,
  • Тихо-тихо стальными стуча сердцами…
  • Тополя возле Графской равняют строй,
  • Тишина растекается по бульварам.
  • Лишь цветок из огня над Сапун-горой
  • Гордо тянется в небо, пылая жаром.
  • Патрули, не спеша, по Морской протопали,
  • Тают сны, на заре покидая люд…
  • А над клубом матросским куранты бьют
  • Под звучание гимна о Севастополе.
  • А в Омеге, от лучиков щуря взгляд,
  • Волны, словно ребята, с веселым звоном,
  • С шумом выбежав на берег под балконом,
  • Через миг, удирая, бегут назад.
  • Да, тут слиты бесстрашие с красотой,
  • Озорной фестиваль с боевой тревогой.
  • Так какой это город? Какой, какой?
  • Южно-ласковый или сурово-строгий?
  • Севастополь! В рассветном сияньи ночи
  • Что ответил бы я на вопрос такой?
  • Я люблю его яростно, всей душой,
  • Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.
  • Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,
  • Говорю я под яростный птичий звон:
  • Для друзей, для сердец бескорыстных он
  • Самый добрый и мирный на свете город!
  • Но попробуй оскаль свои зубы враг —
  • И забьются под ветром знамена славы!
  • И опять будет все непременно так:
  • Это снова и гнев, и стальной кулак,
  • Это снова твердыня родной державы!

Спасибо

  • За битвы, за песни, за все дерзания
  • О, мой Севастополь, ты мне, как сыну,
  • Присвоил сегодня высокое звание
  • Почетного гражданина.
  • Мы спаяны прочно, и я говорю:
  • Той дружбе навеки уже не стереться.
  • А что я в ответ тебе подарю?
  • Любви моей трепетную зарю
  • И всю благодарность сердца!
  • Пусть годы летят, но в морском прибое,
  • В горячих и светлых сердцах друзей,
  • В торжественном мужестве кораблей,
  • В листве, что шумит над Сапун-горою,
  • И в грохоте музыки трудовой,
  • И в звоне фанфар боевых парадов
  • Всегда будет жить, Севастополь мой,
  • Твой друг и поэт Эдуард Асадов!

России

  • Ты так всегда доверчива, Россия,
  • Что, право, просто оторопь берет.
  • Еще с времен Тимура и Батыя
  • Тебя, хитря, терзали силы злые
  • И грубо унижали твой народ.
  • Великая трагедия твоя
  • Вторично в мире сыщется едва ли:
  • Ты помнишь, как удельные князья,
  • В звериной злобе отчие края
  • Врагам без сожаленья предавали?!
  • Народ мой добрый! Сколько ты страдал
  • От хитрых козней со своим доверьем!
  • Ведь Рюрика на Русь никто не звал.
  • Он сам с дружиной Новгород подмял
  • Посулами, мечом и лицемерьем!
  • Тебе ж внушали испокон веков,
  • Что будто сам ты, небогат умами,
  • Слал к Рюрику с поклонами послов:
  • «Идите, княже, володейте нами!»
  • И как случилось так, что триста лет
  • После Петра в России на престоле, —
  • Вот именно, ведь целых триста лет! —
  • Сидели люди, в ком ни капли нет
  • Ни русской крови, ни души, ни боли!
  • И сколько раз среди смертельной мглы
  • Навек ложились в Альпах ли, в Карпатах
  • За чью-то спесь и пышные столы,
  • Суворова могучие орлы,
  • Брусилова бесстрашные солдаты.
  • И в ком, скажите, сердце закипело?
  • Когда тебя, лишая всякой воли,
  • Хлыстами крепостничества пороли,
  • А ты, сжав зубы, каменно терпела?
  • Когда ж, устав от захребетной гнили,
  • Ты бунтовала гневно и сурово,
  • Тебе со Стенькой голову рубили
  • И устрашали кровью Пугачева.
  • В семнадцатом же тяжкие загадки
  • Ты, добрая, распутать не сумела:
  • С какою целью и за чьи порядки
  • Твоих сынов столкнули в смертной схватке,
  • Разбив народ на «красных» и на «белых»?!
  • Казалось: цели – лучшие на свете:
  • «Свобода, братство, равенство труда!»
  • Но все богатыри просты, как дети,
  • И в этом их великая беда.
  • Высокие святые идеалы
  • Как пыль смело коварством и свинцом,
  • И все свободы смяло и попрало
  • «Отца народов» твердым сапогом.
  • И все же, все же, много лет спустя
  • Ты вновь зажглась от пламени плакатов,
  • И вновь ты, героиня и дитя,
  • Поверила в посулы «демократов».
  • А «демократы», господи прости,
  • Всего-то и умели от рожденья,
  • Что в свой карман отчаянно грести
  • И всех толкать в пучину разоренья.
  • А что в недавнем прошлом, например?
  • Какие честь, достоинство и слава?
  • Была у нас страна СССР —
  • Великая и гордая держава.
  • Но ведь никак же допустить нельзя,
  • Чтоб жить стране без горя и тревоги!
  • Нашлись же вновь «удельные князья»,
  • А впрочем, нет! Какие там «князья»!
  • Сплошные крикуны и демагоги!
  • И как же нужно было развалить
  • И растащить все силы и богатства,
  • Чтоб нынче с ней не то что говорить,
  • А даже и не думают считаться!
  • И сколько ж нужно было провести
  • Лихих законов, бьющих злее палки,
  • Чтоб мощную державу довести
  • До положенья жалкой приживалки!
  • И, далее уже без остановки,
  • Они, цинично попирая труд,
  • К заморским дядям тащат и везут
  • Леса и недра наши по дешевке!
  • Да, Русь всегда доверчива. Все так.
  • Но сколько раз в истории случалось,
  • Как ни ломал, как ни тиранил враг,
  • Она всегда, рассеивая мрак,
  • Как птица Феникс, снова возрождалась!
  • А если так, то, значит, и теперь
  • Все непременно доброе случится,
  • И от обид, от горя и потерь
  • Россия на куски не разлетится!
  • И грянет час, хоть скорый, хоть не скорый,
  • Когда Россия встанет во весь рост.
  • Могучая, от недр до самых звезд,
  • И сбросит с плеч деляческие своры!
  • Подымет к солнцу благодарный взор,
  • Сквозь искры слез, взволнованный и чистый,
  • И вновь обнимет любящих сестер,
  • Всех, с кем с недавних и недобрых пор
  • Так злобно разлучили шовинисты!
  • Не знаю, доживем мы или нет
  • До этих дней, мои родные люди,
  • Но твердо верю: загорится свет,
  • Но точно знаю: возрожденье будет!
  • Когда наступят эти времена?
  • Судить не мне. Но разлетятся тучи!
  • И знаю твердо: правдой зажжена,
  • Еще предстанет всем моя страна
  • И гордой, и великой, и могучей!
1993

Родине

(Лирический монолог)

  • Как жаль мне, что гордые наши слова
  • «Держава», «Родина» и «Отчизна»
  • Порою затерты, звенят едва
  • В простом словаре повседневной жизни.
  • Я этой болтливостью не грешил.
  • Шагая по жизни путем солдата,
  • Я просто с рожденья тебя любил
  • Застенчиво, тихо и очень свято.
  • Какой ты была для меня всегда?
  • Наверное, в разное время разной.
  • Да, именно разною, как когда,
  • Но вечно моей и всегда прекрасной!
  • В каких-нибудь пять босоногих лет
  • Мир – это улочка, мяч футбольный,
  • Сабля, да синий змей треугольный,
  • Да голубь, вспарывающий рассвет.
  • И если б тогда у меня примерно
  • Спросили: какой представляю я
  • Родину? Я бы сказал, наверно:
  • – Она такая, как мама моя!
  • А после я видел тебя иною,
  • В свисте метельных уральских дней,
  • Тоненькой, строгой, с большой косою —
  • Первой учительницей моей.
  • Жизнь открывалась почти как в сказке,
  • Где с каждой минутой иная ширь,
  • Когда я шел за твоей указкой
  • Все выше и дальше в громадный мир!
  • Случись, рассержу я тебя порою —
  • Ты, пожурив, улыбнешься вдруг
  • И скажешь, мой чуб потрепав рукою:
  • – Ну ладно. Давай выправляйся, друг!
  • А помнишь встречу в краю таежном,
  • Когда, заблудившись, почти без сил,
  • Я сел на старый сухой валежник
  • И обреченно глаза прикрыл?
  • Сочувственно кедры вокруг шумели,
  • Стрекозы судачили с мошкарой:
  • – Отстал от ребячьей грибной артели…
  • Жалко… Совсем еще молодой!
  • И тут, будто с суриковской картины,
  • Светясь от собственной красоты,
  • Шагнула ты, чуть отведя кусты,
  • С корзинкою, алою от малины.
  • Взглянула и все уже поняла:
  • – Ты городской?.. Ну дак что ж, бывает…
  • У нас и свои-то, глядишь, плутают.
  • Пойдем-ка! – И руку мне подала.
  • И, сев на разъезде в гремящий поезд,
  • Хмельной от хлеба и молока,
  • Я долго видел издалека
  • Тебя, стоящей в заре по пояс…
  • Кто ты, пришедшая мне помочь?
  • Мне и теперь разобраться сложно:
  • Была ты и впрямь лесникова дочь
  • Или «хозяйка» лесов таежных?
  • А впрочем, в каком бы я ни был краю
  • И как бы ни жил и сейчас, и прежде,
  • Я всюду, я сразу тебя узнаю —
  • Голос твой, руки, улыбку твою,
  • В какой ни явилась бы ты одежде!
  • Помню тебя и совсем иной.
  • В дымное время, в лихие грозы,
  • Когда завыли над головой
  • Чужие черные бомбовозы!
  • О, как же был горестен и суров
  • Твой образ, высоким гневом объятый,
  • Когда ты смотрела на нас с плакатов
  • С винтовкой и флагом в дыму боев!
  • И, встав против самого злого зла,
  • Я шел, ощущая двойную силу:
  • Отвагу, которую ты дала,
  • И веру, которую ты вселила.
  • А помнишь, как встретились мы с тобой,
  • Солдатской матерью, чуть усталой,
  • Холодным вечером подо Мгой,
  • Где в поле солому ты скирдовала.
  • Смуглая, в желтой сухой пыли,
  • Ты, распрямившись, на миг застыла,
  • Затем поклонилась до самой земли
  • И тихо наш поезд перекрестила…
  • О, сколько же, сколько ты мне потом
  • Встречалась в селах и городищах —
  • Вдовой, угощавшей ржаным ломтем,
  • Крестьянкой, застывшей над пепелищем…
  • Я голос твой слышал средь всех тревог,
  • В затишье и в самом разгаре боя.
  • И что бы я вынес? И что бы смог?
  • Когда бы не ты за моей спиною!
  • А в час, когда, вскинут столбом огня,
  • Упал я на грани весны и лета,
  • Ты сразу пришла. Ты нашла меня.
  • Даже в бреду я почуял это…
  • И тут, у гибели на краю,
  • Ты тихо шинелью меня укрыла
  • И на колени к себе положила
  • Голову раненую мою.
  • Давно это было или вчера?
  • Как звали тебя: Антонида? Алла?
  • Имени нету. Оно пропало.
  • Помню лишь – плакала медсестра.
  • Сидела, плакала и бинтовала…
  • Но слезы не слабость. Когда гроза
  • Летит над землей в орудийном гуле.
  • Отчизна, любая твоя слеза
  • Врагу отольется штыком и пулей!
  • Но вот свершилось! Пропели горны!
  • И вновь сверкнула голубизна,
  • И улыбнулась ты в мир просторный,
  • А возле ног твоих птицей черной
  • Лежала замершая война!
  • Так и стояла ты: в гуле маршей,
  • В цветах после бед и дорог крутых,
  • Под взглядом всех наций рукоплескавших —
  • Мать двадцати миллионов павших
  • В объятьях двухсот миллионов живых!
  • Мчатся года, как стремнина быстрая…
  • Родина! Трепетный гром соловья!
  • Росистая, солнечная, смолистая,
  • От вьюг и берез белоснежно чистая,
  • Счастье мое и любовь моя!
  • Ступив мальчуганом на твой порог,
  • Я верил, искал, наступал, сражался.
  • Прости, если сделал не все, что мог,
  • Прости, если в чем-нибудь ошибался!
  • Возможно, что, вечно душой горя
  • И никогда не живя бесстрастно,
  • Кого-то когда-то обидел зря, —
  • А где-то кого-то простил напрасно.
  • Но пред тобой никогда, нигде, —
  • И это, поверь, не пустая фраза! —
  • Ни в споре, ни в радости, ни в беде
  • Не погрешил, не схитрил ни разу!
  • Пусть редко стихи о тебе пишу
  • И не трублю о тебе в газете —
  • Я каждым дыханьем тебе служу
  • И каждой строкою тебе служу,
  • Иначе зачем бы и жил на свете!
  • И если ты спросишь меня сердечно,
  • Взглянув на прожитые года:
  • – Был ты несчастлив? – отвечу: – Да!
  • – Знал ли ты счастье? – скажу: – Конечно!
  • А коли спросишь меня сурово:
  • – Ответь мне: а беды, что ты сносил,
  • Ради меня пережил бы снова?
  • – Да! – я скажу тебе. – Пережил!
  • – Да! – я отвечу. – Ведь если взять
  • Ради тебя даже злей напасти,
  • Без тени рисовки могу сказать:
  • Это одно уже будет счастьем!
  • Когда же ты скажешь мне в третий раз:
  • – Ответь без всякого колебанья:
  • Какую просьбу или желанье
  • Хотел бы ты высказать в смертный час?
  • И я отвечу: – В грядущей мгле
  • Скажи поколеньям иного века:
  • Пусть никогда человек в человека
  • Ни разу не выстрелит на земле!
  • Прошу: словно в пору мальчишьих лет,
  • Коснись меня доброй своей рукою.
  • Нет, нет, я не плачу… Ну что ты, нет…
  • Просто я счастлив, что я с тобою…
  • Еще передай, разговор итожа,
  • Тем, кто потом в эту жизнь придут,
  • Пусть так они тебя берегут,
  • Как я. Даже лучше, чем я, быть может.
  • Пускай, по-своему жизнь кроя,
  • Верят тебе они непреложно.
  • И вот последняя просьба моя:
  • Пускай они любят тебя, как я,
  • А больше любить уже невозможно!

День Победы в Севастополе

  • Майский бриз, освежая, скользит за ворот,
  • Где-то вздрогнул густой корабельный бас,
  • Севастополь! Мой гордый, мой светлый город,
  • Я пришел к тебе в праздник, в рассветный час.
  • Тихо тают в Стрелецкой ночные тени,
  • Вдоль бульваров, упруги и горячи,
  • Мчатся первые радостные лучи,
  • Утро пахнет гвоздиками и сиренью.
  • Но все дальше, все дальше лучи бегут,
  • Вот долина Бельбека: полынь и камень.
  • Ах, как выли здесь прежде металл и пламень,
  • Сколько жизней навеки умолкло тут!..
  • Поле боя, знакомое поле боя,
  • Тонет Крым в виноградниках и садах,
  • А вот здесь, как и встарь, – каменистый прах
  • Да осколки, звенящие под ногою.
  • Где-то галькой прибой шуршит в тишине.
  • Я вдруг словно во власти былых видений.
  • Сколько выпало тут вот когда-то мне,
  • Здесь упал я под взрывом в густом огне,
  • Чтоб воскреснуть и жить для иных сражений.
  • О мое поколенье! Мы шли с тобой
  • Ради счастья земли сквозь дымы и беды.
  • Пятна алой зари на земле сухой —
  • Словно память о тяжкой цене победы.
  • Застываю в молчании, тих и суров.
  • Над заливом рассвета пылает знамя…
  • Я кладу на дорогу букет цветов
  • В честь друзей, чьих уже не услышать слов
  • И кто нынешний праздник не встретит с нами…
  • День Победы! Он замер на кораблях,
  • Он над чашею Вечное вскинул пламя,
  • Он грохочет и бьется в людских сердцах,
  • Опаляет нас песней, звенит в стихах,
  • Полыхает плакатами и цветами.
  • На бульварах деревья равняют строй.
  • Все сегодня багровое и голубое.
  • Севастополь, могучий орел! Герой!
  • Двести лет ты стоишь над морской волной,
  • Наше счастье и мир заслонив собою!
  • А когда вдоль проспектов и площадей
  • Ветераны идут, сединой сверкая,
  • Им навстречу протягивают детей,
  • Люди плачут, смеются, и я светлей
  • Ни улыбок, ни слез на земле не знаю!
  • От объятий друзей, от приветствий женщин,
  • От цветов и сияния детских глаз
  • Нет, наверно, счастливее их сейчас!
  • Но безжалостно время. И всякий раз
  • Приезжает сюда их все меньше и меньше…
  • Да, все меньше и меньше. И час пробьет,
  • А ведь это случится же поздно иль рано,
  • Что когда-нибудь праздник сюда придет,
  • Но уже без единого ветерана…
  • Только нам ли искать трагедийных слов,
  • Если жизнь торжествует и ввысь вздымается,
  • Если песня отцовская продолжается
  • И вливается в песнь боевых сынов!
  • Если свято страну свою берегут
  • Честь и Мужество с Верою дерзновенной,
  • Если гордый, торжественный наш салют,
  • Утверждающий мир, красоту и труд,
  • Затмевает сияние звезд вселенной.
  • Значит, стужи – пустяк и года – ерунда,
  • Значит, будут цветам улыбаться люди,
  • Значит, счастье, как свет, будет жить всегда
  • И конца ему в мире уже не будет!
1984

Прощай, Ленинград…

  • Мой строгий, мой ласковый Ленинград,
  • Ты вновь теперь назван Санкт-Петербургом.
  • Не важно: я рад иль не очень рад,
  • Но я, как и в юности, – твой солдат,
  • Оставшийся самым вернейшим другом.
  • А почему я не слишком рад?
  • Скажу откровенно и очень честно:
  • Царь Петр был велик. Это всем известно.
  • Но был ли во всем абсолютно свят?
  • И Русь, как коня, на дыбы вздымая,
  • Он мыслил по-своему рай и ад.
  • И, головы русским стократ срубая,
  • Пред немцами шляпу снимал стократ.
  • И грозно стуча по сердцам ботфортами,
  • Выстраивал жизнь на немецкий лад.
  • И Русь до того наводнил Лефортами,
  • Что сам был, возможно, потом не рад.
  • Слова, с увлеченностью чуть не детской:
  • Гроссбух, ассамблея, штандарт, Шлиссельбург,
  • И вот, в честь святого Петра – Петербург,
  • Вся Русь – как под вывескою немецкой!
  • Потом и похлеще пошло житье:
  • Царей на Руси – ни единого русского!
  • Все царские семьи от корня прусского
  • Да немцы голштинские. Вот и все.
  • – Ну что тут нелепого? – скажут мне. —
  • Сложилось все так, как оно сложилось. —
  • Что ж, пусть. Но скажите тогда на милость,
  • Могло быть такое в другой стране?
  • Могли бы английские или французские
  • Короны столетиями носить
  • Дворянишки, скажем, заштатно-прусские,
  • Которым и дома-то не на что жить?!
  • Чтоб где-то в Иране, в Канаде, в Китае ли
  • В креслах для самых больших чинов
  • Сидели, судили и управляли бы
  • Такие премьеры, что и не знали бы
  • Ни стран этих толком, ни языков?!
  • Ответят: – Зачем так шутить безбожно?
  • Народ, государственность – не пустяк! —
  • А вот на Руси – даже очень можно!
  • И можно, и было как раз вот так!
  • И разве, скажите мне, разрешили бы
  • Придумывать где-то для городов
  • В Норвегии, Швеции иль Бразилии
  • Названья из чуждых им языков?
  • У нас же пошли из немецких слов
  • Названия всяческие вывертывать:
  • Ораниенбаум, Кронштадт, Петергоф,
  • Затем – Оренбург, а в Москве – Лефортово.
  • Затем граф Татищев сей путь продлил
  • И город, что встал на седом Урале,
  • Велел, чтоб Екатеринбургом звали
  • И к царственным туфелькам положил.
  • О, нет. Никакой я не ретроград.
  • И ханжества нет во мне никакого,
  • И все-таки «град» – это слово «град»,
  • И я ему, право, как брату, рад,
  • А «бург» – чужеродное сердцу слово!
  • И вот, словно в залпах «Авроры» тая,
  • Прошедший сквозь семьдесят лет подряд,
  • В блокаду не дрогнувший Ленинград
  • Уходит, главы своей не склоняя!
  • Как сказочный крейсер, гонимый прочь,
  • Все флаги торжественно поднимая,
  • Плывет он в историю, словно в ночь,
  • Своих неразумных сынов прощая…
  • Плывет, отдавая печаль волнам,
  • И в громе оркестров слова рыдают:
  • «Наверх вы, товарищи! Все – по местам!
  • Последний парад наступает…»
1991

Запоминайте нас, пока мы есть!

  • Запоминайте нас, пока мы есть!
  • Ведь мы еще на многое сгодимся.
  • Никто не знает, сколько мы продлимся,
  • А вот сейчас мы с вами, рядом, здесь.
  • Кто мы такие? В юности – солдаты,
  • Потом – трудяги, скромно говоря,
  • Но многие торжественные даты
  • Вписали мы в листки календаря.
  • Мы победили дьявольское пламя
  • И вознесли над пеплом города.
  • Видать, нам вечно быть фронтовиками:
  • И в дни войны, и в мирные года!
  • Зазнались? Нет, смешно и ни к чему!
  • Нам не пришло б и в голову такое.
  • Когда пройдешь сквозь самое крутое,
  • Тогда плюешь на эту кутерьму.
  • Что нам чины, восторгов междометья!
  • Да мы их и не ведали почти.
  • Нам важно, чтоб смогли вы обрести
  • Все то, что мы достигли в лихолетья.
  • А чтобы жить нам светлою судьбою
  • И взмыть под звезды выше во сто раз —
  • Возьмите все хорошее от нас,
  • А минусы мы унесем с собою…
  • Мы вечно с вами толковать бы рады,
  • Но всех ветра когда-то унесут…
  • Запоминайте ж нас, пока мы тут,
  • И нас по письмам познавать не надо!
  • Когда ж потом, в далекие года,
  • Воспоминаний потускнеют нити,
  • Вы подойдите к зеркалу тогда
  • И на себя внимательно взгляните.
  • И от взаимной нашей теплоты
  • Мир вспыхнет вдруг, взволнованный и зыбкий.
  • И мы, сквозь ваши проступив черты,
  • Вам улыбнемся дружеской улыбкой…

Солдат

  • Меж стиснутых пальцев желтела солома,
  • Поодаль валялся пустой автомат,
  • Лежал на задворках отцовского дома
  • Осколком гранаты убитый солдат.
  • Бойцы говорили, не то совпаденье,
  • Не то человеку уж так повезло,
  • Что ранней зарей в полосе наступленья
  • Увидел гвардеец родное село.
  • Чье сердце не дрогнет при виде знакомой
  • До боли, до спазмы родной стороны!
  • И тяжесть становится вдруг невесомой,
  • И разом спадает усталость войны!
  • Что значили парню теперь километры?!
  • Ждала его встреча с семьей на войне,
  • В лицо ему дули родимые ветры,
  • И, кажется, сил прибавлялось вдвойне!
  • Но нет, не сбылось… Громыхнула граната…
  • Капризен солдатской судьбы произвол:
  • Две тысячи верст прошагал он до хаты,
  • А двадцать шагов – не сумел… не дошел…
  • Меж стиснутых пальцев солома желтела,
  • Поодаль валялся пустой автомат…
  • Недвижно навеки уснувшее тело,
  • Но все еще грозен убитый солдат!
  • И чудилось: должен в далеком Берлине
  • Солдат побывать, и, как прежде в бою,
  • Он будет сражаться, бессмертный отныне,
  • Бок о бок с друзьями шагая в строю.
  • За мысли такие бойцов не судите,
  • Пускай он в Берлин и ногой не ступил,
  • Но в списках победных его помяните —
  • Солдат эту почесть в боях заслужил!

Помните!

  • День Победы. И в огнях салюта
  • Будто гром: – Запомните навек,
  • Что в сраженьях каждую минуту,
  • Да, буквально каждую минуту
  • Погибало десять человек!
  • Как понять и как осмыслить это:
  • Десять крепких, бодрых, молодых,
  • Полных веры, радости и света
  • И живых, отчаянно живых!
  • У любого где-то дом иль хата,
  • Где-то сад, река, знакомый смех,
  • Мать, жена… А если неженатый,
  • То девчонка – лучшая из всех.
  • На восьми фронтах моей отчизны
  • Уносил войны водоворот
  • Каждую минуту десять жизней,
  • Значит, каждый час уже шестьсот!..
  • И вот так четыре горьких года,
  • День за днем – невероятный счет!
  • Ради нашей чести и свободы
  • Все сумел и одолел народ.
  • Мир пришел как дождь, как чудеса,
  • Яркой синью душу опаля…
  • В вешний вечер, в птичьи голоса,
  • Облаков вздымая паруса,
  • Как корабль плывет моя Земля.
  • И сейчас мне обратиться хочется
  • К каждому, кто молод и горяч,
  • Кто б ты ни был: летчик или врач,
  • Педагог, студент или сверловщица…
  • Да, прекрасно думать о судьбе
  • Очень яркой, честной и красивой.
  • Но всегда ли мы к самим себе
  • Подлинно строги и справедливы?
  • Ведь, кружась меж планов и идей,
  • Мы нередко, честно говоря,
  • Тратим время попросту зазря
  • На десятки всяких мелочей.
  • На тряпье, на пустенькие книжки,
  • На раздоры, где не прав никто,
  • На танцульки, выпивки, страстишки,
  • Господи, да мало ли на что!
  • И неплохо б каждому из нас,
  • А ведь есть душа, наверно, в каждом,
  • Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,
  • Самом нужном, может быть, сейчас.
  • И, сметя все мелкое, пустое,
  • Скинув скуку, черствость или лень,
  • Вспомнить вдруг о том, какой ценою
  • Куплен был наш каждый мирный день!
  • И, судьбу замешивая круто,
  • Чтоб любить, сражаться и мечтать,
  • Чем была оплачена минута,
  • Каждая-прекаждая минута,
  • Смеем ли мы это забывать?!
  • И, шагая за высокой новью,
  • Помните о том, что всякий час
  • Вечно смотрят с верой и любовью
  • Вслед вам те, кто жил во имя вас!

Могила Неизвестного солдата

  • Могила Неизвестного солдата!
  • О, сколько их от Волги до Карпат!
  • В дыму сражений вырытых когда-то
  • Саперными лопатами солдат.
  • Зеленый горький холмик у дороги,
  • В котором навсегда погребены
  • Мечты, надежды, думы и тревоги
  • Безвестного защитника страны.
  • Кто был в боях и знает край передний,
  • Кто на войне товарища терял,
  • Тот боль и ярость полностью познал,
  • Когда копал «окоп» ему последний.
  • За маршем – марш, за боем – новый бой!
  • Когда же было строить обелиски?!
  • Доска да карандашные огрызки,
  • Ведь вот и все, что было под рукой!
  • Последний «послужной листок» солдата:
  • «Иван Фомин», и больше ничего.
  • А чуть пониже две коротких даты
  • Рождения и гибели его.
  • Но две недели ливневых дождей,
  • И остается только темно-серый
  • Кусок промокшей, вздувшейся фанеры,
  • И никакой фамилии на ней.
  • За сотни верст сражаются ребята.
  • А здесь, от речки в двадцати шагах,
  • Зеленый холмик в полевых цветах —
  • Могила Неизвестного солдата…
  • Но Родина не забывает павшего!
  • Как мать не забывает никогда
  • Ни павшего, ни без вести пропавшего,
  • Того, кто жив для матери всегда!
  • Да, мужеству забвенья не бывает.
  • Вот почему погибшего в бою
  • Старшины на поверке выкликают
  • Как воина, стоящего в строю!
  • И потому в знак памяти сердечной
  • По всей стране от Волги до Карпат
  • В живых цветах и день и ночь горят
  • Лучи родной звезды пятиконечной.
  • Лучи летят торжественно и свято,
  • Чтоб встретиться в пожатии немом,
  • Над прахом Неизвестного солдата,
  • Что спит в земле перед седым Кремлем!
  • И от лучей багровое, как знамя,
  • Весенним днем фанфарами звеня,
  • Как символ славы возгорелось пламя —
  • Святое пламя Вечного огня!

Письмо с фронта

  • Мама! Тебе эти строки пишу я,
  • Тебе посылаю сыновний привет,
  • Тебя вспоминаю, такую родную,
  • Такую хорошую, слов даже нет!
  • Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
  • Немного лентяя и вечно не в срок
  • Бегущего утром с портфелем под мышкой,
  • Свистя беззаботно, на первый урок.
  • Грустила ты, если мне физик, бывало,
  • Суровою двойкой дневник украшал,
  • Гордилась, когда я под сводами зала
  • Стихи свои с жаром ребятам читал.
  • Мы были беспечными, глупыми были,
  • Мы все, что имели, не очень ценили,
  • А поняли, может, лишь тут, на войне:
  • Приятели, книжки, московские споры —
  • Все – сказка, все в дымке, как снежные горы…
  • Пусть так, возвратимся – оценим вдвойне!
  • Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
  • Застыли орудья, как стадо слонов;
  • И где-то по-мирному в гуще лесов,
  • Как в детстве, мне слышится голос кукушки…
  • За жизнь, за тебя, за родные края
  • Иду я навстречу свинцовому ветру.
  • И пусть между нами сейчас километры —
  • Ты здесь, ты со мною, родная моя!
  • В холодной ночи, под неласковым небом,
  • Склонившись, мне тихую песню поешь
  • И вместе со мною к далеким победам
  • Солдатской дорогой незримо идешь.
  • И чем бы в пути мне война ни грозила,
  • Ты знай, я не сдамся, покуда дышу!
  • Я знаю, что ты меня благословила,
  • И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
1943

На исходный рубеж

  • – Позволь-ка прикурить, земляк!
  • Склонились… Огонек мелькает…
  • – Да легче ты. Кури в кулак.
  • Опять патруль ночной летает.
  • С утра был дождик проливной,
  • Но к ночи небо чистым стало,
  • И в щелях, залитых водой,
  • Луна, качаясь, задрожала…
  • Шли по обочине гуськом,
  • Еще вчера был путь хороший,
  • А нынче мокрый чернозем
  • Лип к сапогам пудовой ношей.
  • Стряхни его – ступи ногой,
  • И снова то же повторится.
  • А утром с ходу прямо в бой…
  • – Эй, спать, товарищ, не годится!
  • Пехотный батальон шагал
  • Туда, где лопались ракеты,
  • Где высился Турецкий вал,
  • Еще не тронутый рассветом.
  • Все шли и думали. О чем?
  • О том ли, что трудна дорога?
  • О доме, близких иль о том,
  • Что хорошо б поспать немного?
  • Не спят уж третью ночь подряд,
  • Счет потеряли километрам,
  • А звезды ласково горят,
  • И тянет мягким южным ветром…
  • Конец дороге. Перекоп!
  • Но сон упрямо клеит веки…
  • Видать, привычка в человеке:
  • Ночлег бойцу – любой окоп.
  • Посмотришь – оторопь возьмет.
  • Повсюду: лежа, сидя, стоя,
  • В траншеях, в ровиках – народ
  • Спит, спит всего за час до боя!
  • Все будет: грохот, лязг и вой…
  • Пока ж солдатам крепко спится.
  • Глядят луна да часовой
  • На сном разглаженные лица.
1944

Вернулся

Другу Борису

  • Сгоревшие хаты, пустые сады,
  • Несжатые полосы хлеба.
  • Глазницы воронок зрачками воды
  • Уставились в мутное небо.
  • В разбитой часовенке ветер гудит,
  • Пройдя амбразуры и ниши,
  • И с хрустом губами листы шевелит
  • В изжеванной временем крыше.
  • Все рыжий огонь пролизал, истребил,
  • И вид пепелища ужасен.
  • Лишь дождь перевязкой воды исцелил
  • Осколком пораненный ясень.
  • К нему прислонился промокший солдат.
  • Вокруг ни плетня, ни строенья…
  • Не выскажешь словом, как тяжек возврат
  • К останкам родного селенья!
  • Нет сил, чтоб спокойно на это смотреть.
  • Такое любого расстроит.
  • Солдат же вернулся сюда не жалеть, —
  • Пришел он, чтоб заново строить!
1946

Прислали к нам девушку в полк медсестрой

  • Прислали к нам девушку в полк медсестрой.
  • Она в телогрейке ходила.
  • Отменно была некрасива собой,
  • С бойцами махорку курила.
  • Со смертью в те дни мы встречались не раз
  • В походах, в боях, на привале,
  • Но смеха девичьего, девичьих глаз
  • Солдаты давно не встречали.
  • Увы, красоте тут вовек не расцвесть!
  • На том мы, вздыхая, сходились.
  • Но выбора нету, а девушка есть,
  • И все в нее дружно влюбились.
  • Теперь вам, девчата, пожалуй, вовек
  • Такое не сможет присниться,
  • Чтоб разом влюбилось семьсот человек
  • В одну полковую сестрицу!
  • От старших чинов до любого бойца
  • Все как-то подтянутей стали,
  • Небритого больше не встретишь лица,
  • Блестят ордена и медали.
  • Дарили ей фото, поили чайком,
  • Понравиться каждый старался.
  • Шли слухи, что даже начштаба тайком
  • В стихах перед ней изливался.
  • Полковник и тот забывал про года,
  • Болтая с сестрицею нашей.
  • А ей, без сомнения, мнилось тогда,
  • Что всех она девушек краше.
  • Ее посещенье казалось бойцам
  • Звездою, сверкнувшей в землянке.
  • И шла медсестра по солдатским сердцам
  • С уверенно-гордой осанкой.
  • Но вот и Победа!.. Колес перестук…
  • И всюду, как самых достойных,
  • Встречали нас нежные взгляды подруг,
  • Веселых, красивых и стройных.
  • И радужный образ сестры полковой
  • Стал сразу бледнеть, расплываться.
  • Сурова, груба, некрасива собой…
  • Ну где ей с иными тягаться!
  • Ну где ей тягаться!.. А все-таки с ней
  • Мы стыли в промозглой траншее,
  • Мы с нею не раз хоронили друзей,
  • Шагали под пулями с нею.
  • Бойцы возвращались к подругам своим.
  • Ужель их за то осудить?
  • Влюбленность порой исчезает как дым,
  • Но дружбу нельзя позабыть!
  • Солдат ожидали невесты и жены.
  • Встречая на каждом вокзале,
  • Они со слезами бежали к вагонам
  • И милых своих обнимали.
  • Шумел у вагонов народ до утра —
  • Улыбки, букеты, косынки…
  • И в час расставанья смеялась сестра,
  • Старательно пряча слезинки.
  • А дома не раз еще вспомнит боец
  • О девушке в ватнике сером,
  • Что крепко держала семь сотен сердец
  • В своем кулачке загорелом!
1947

Трус

  • Страх за плечи схватил руками:
  • – Стой! На гибель идешь, ложись!
  • Впереди визг шрапнели, пламя…
  • Здесь окопчик – спасенье, жизнь.
  • Взвод в атаку поднялся с маху.
  • Нет, не дрогнул пехотный взвод.
  • Каждый липкие руки страха
  • Отстранил и шагнул вперед.
  • Трус пригнулся, дрожа всем телом,
  • Зашептал про жену, про дом…
  • Щеки стали простынно-белы,
  • Сапоги налились свинцом.
  • Взвод уж бился в чужих траншеях,
  • Враг не выдержал, враг бежал!
  • Трус, от ужаса костенея,
  • Вжался в глину и не дышал.
  • …Ночь подкралась бочком к пехоте,
  • В сон тяжелый свалила тьма,
  • И луна в золоченой кофте
  • Чинно села на край холма.
  • Мрак, редея, уходит прочь.
  • Скоро бой. Взвод с привала снялся.
  • Трус уже ничего не боялся, —
  • Был расстрелян он в эту ночь!
1948

Морская пехота

  • Пехота смертельно устала
  • Под Мгой оборону держать.
  • В окопах людей не хватало,
  • Двух рот от полка не собрать.
  • Двадцатые сутки подряд
  • От взрывов кипело болото.
  • Смертельно устала пехота,
  • Но помощи ждал Ленинград.
  • И в топи, на выступе суши,
  • Мы яростно бились с врагом.
  • Отсюда ракетным дождем
  • Без промаха били «катюши».
  • Да, было нам трудно, но вскоре
  • Ударил могучий прибой,
  • И на берег хлынуло море
  • Тяжелой, гудящей волной.
  • Штыки, бескозырки, бушлаты,
  • На выручку друга, вперед!
  • Держитесь, держитесь, ребята!
  • Морская пехота идет!
  • Врагу мы повытрясли душу,
  • А в полдень под тенью берез
  • Сидели наводчик «катюши»
  • И русый плечистый матрос.
  • Костер сухостоем хрустел.
  • Шипел котелок, закипая.
  • Матрос, автомат прочищая,
  • Задумчиво, тихо свистел…
  • Недолог солдатский привал,
  • Но мы подружиться успели,
  • Курили, смеялись и пели,
  • Потом он, прощаясь, сказал:
  • – Пора мне, братишка, к своим,
  • В бою я, сам знаешь, не трушу.
  • Ты славно наводишь «катюшу»,
  • И город мы свой отстоим.
  • Дай лишнюю пачку патронов.
  • Ну, руку, дружище! Прощай.
  • Запомни: Степан Филимонов.
  • Жив будешь, в Кронштадт приезжай.
  • А коли со мною что будет,
  • То вскоре на кромку огня
  • Другой Филимонов прибудет —
  • Сын Колька растет у меня.
  • Окончилась встреча на этом.
  • Военная служба не ждет.
  • На новый участок с рассветом
  • Морская пехота идет.
  • Погиб Филимонов под Брестом,
  • О том я недавно узнал.
  • Но сын его вырос и встал
  • В строю на свободное место.
  • Вот мимо дворов, мимо кленов
  • Чеканно шагает отряд.
  • Идет Николай Филимонов
  • Среди загорелых ребят.
  • С обочин и слева и справа
  • Им радостно машет народ:
  • Идет наша русская слава —
  • Морская пехота идет!
1949

Моему сыну

  • Я на ладонь положил без усилия
  • Туго спеленатый теплый пакет.
  • Отчество есть у него и фамилия,
  • Только вот имени все еще нет.
  • Имя найдем. Тут не в этом вопрос.
  • Главное то, что мальчишка родился!
  • Угол пакета слегка приоткрылся,
  • Видно лишь соску да пуговку-нос…
  • В сад заползают вечерние тени.
  • Спит и не знает недельный малец,
  • Что у кроватки сидят в восхищенье
  • Гордо застывшие мать и отец.
  • Раньше смеялся я, встретив родителей,
  • Слишком пристрастных к младенцам своим.
  • Я говорил им: «Вы просто вредители,
  • Главное – выдержка, строгость, режим!»
  • Так поучал я. Но вот, наконец,
  • В комнате нашей заплакал малец.
  • Где наша выдержка? Разве ж мы строги?
  • Вместо покоя – сплошные тревоги:
  • То наша люстра нам кажется яркой,
  • То сыну холодно, то сыну жарко,
  • То он покашлял, а то он вздохнул,
  • То он поморщился, то он чихнул…
  • Впрочем, я краски сгустил преднамеренно.
  • Страхи исчезнут, мы в этом уверены.
  • Пусть холостяк надо мной посмеется,
  • Станет родителем – смех оборвется.
  • Спит мой мальчишка на даче под соснами,
  • Стиснув пустышку беззубыми деснами.
  • Мир перед ним расстелился дорогами
  • С радостью, горем, покоем, тревогами…
  • Вырастет он и узнает, как я
  • Жил, чтоб дороги те стали прямее.
  • Я защищал их, и вражья броня
  • Гнулась, как жесть, перед правдой моею!
  • Шел я недаром дорогой побед.
  • Вновь утро мира горит над страною.
  • Но за победу, за солнечный свет
  • Я заплатил дорогою ценою.
  • В гуле боев, много весен назад,
  • Шел я и видел деревни и реки,
  • Видел друзей. Но ударил снаряд —
  • И темнота обступила навеки…
  • – Доктор, да сделайте ж вы что-нибудь!
  • Слышите, доктор! Я крепок, я молод. —
  • Доктор бессилен. Слова его – холод:
  • – Рад бы, товарищ, да глаз не вернуть.
  • – Доктор, оставьте прогнозы и книжки!
  • Жаль, вас сегодня поблизости нет.
  • Ведь через десять полуночных лет
  • Из-под ресниц засияв, у сынишки
  • Снова глаза мои смотрят на свет.
  • Раньше в них было кипение боя,
  • В них отражались пожаров огни.
  • Нынче глаза эти видят иное,
  • Стали спокойней и мягче они,
  • Чистой ребячьей умыты слезою.
  • Ты береги их, мой маленький сын!
  • Их я не прятал от правды суровой,
  • Я их не жмурил в атаке стрелковой,
  • Встретясь со смертью один на один.
  • Ими я видел и сирот, и вдов,
  • Ими смотрел на гвардейское знамя,
  • Ими я видел бегущих врагов,
  • Видел победы далекое пламя.
  • С ними шагал я уверенно к цели,
  • С ними страну расчищал от руин.
  • Эти глаза для Отчизны горели!
  • Ты береги их, мой маленький сын!
  • Тени в саду все длиннее ложатся…
  • Где-то пропел паровозный гудок…
  • Ветер, устав по дорогам слоняться,
  • Чуть покружил и улегся у ног…
  • Спит мой мальчишка на даче под соснами,
  • Стиснув пустышку беззубыми деснами.
  • Мир перед ним расстелился дорогами
  • С радостью, горем, покоем, тревогами…
  • Нет! Не пойдет он тропинкой кривою.
  • Счастье себе он добудет иное:
  • Выкует счастье, как в горне кузнец.
  • Верю я в счастье его золотое.
  • Верю всем сердцем! На то я – отец.
1954

Шли солдаты

  • Вдоль села, держа равненье,
  • Мимо школы, мимо хат,
  • Шел с военного ученья
  • По дороге взвод солдат.
  • Солнце каски золотило,
  • Пламенел колхозный сад.
  • Свой шуршащий листопад
  • Осень под ноги стелила.
  • До казарм неблизок путь,
  • Шли, мечтая о привале,
  • Только песню не бросали —
  • С песней шире дышит грудь.
  • Возле рощи над рекою
  • Лейтенант фуражку снял,
  • Пот со лба смахнул рукою
  • И скомандовал: – Привал!
  • Ветер, травы шевеля,
  • Обдавал речной прохладой.
  • За рекой мычало стадо,
  • А кругом поля, поля…
  • От села дымком тянуло,
  • Рожь косынками цвела.
  • Песня крыльями взмахнула
  • И над рощей поплыла.
  • Снял планшетку лейтенант,
  • Подошел к воде умыться.
  • – Разрешите обратиться, —
  • Козырнул ему сержант.
  • – Там девчата говорят,
  • Что рабочих рук нехватка.
  • Нам помочь бы для порядка,
  • Кто желает из солдат?
  • Взводный молвил: – Одобряю.
  • Только время нас не ждет.
  • Но коль просит целый взвод,
  • В счет привала – разрешаю.
  • Рожь качалась впереди
  • И приветливо шепталась:
  • – Ну, гвардейцы, прочь усталость,
  • Кто желает, выходи!
  • Не жалели рук ребята.
  • Как грибы, скирды росли.
  • Восхищенные девчата
  • Надивиться не могли.
  • После крепко руки жали,
  • Угощали молоком,
  • Шумно с песней всем селом
  • До плотины провожали.
  • Солнце село в отдаленье,
  • На воде дрожал закат.
  • Шел с военного ученья
  • По дороге взвод солдат.
1954

Стихи о солдатской шутке

  • Из чьих-то уст взлетела над кострами,
  • На миг повисла пауза… И эхо
  • Метнулось в лес широкими кругами
  • Солдатского раскатистого смеха.
  • Ой, шутка, шутка – выдумка народа!
  • Порой горька, порой солоновата,
  • Ты облегчала тяготы похода,
  • Гнала тоску окопного солдата.
  • Случись привал, свободная минутка
  • В степи, в лесу на пнях бритоголовых,
  • Как тотчас в круг уже выходит шутка,
  • Светлеют лица воинов суровых.
  • Повсюду с нами в стужу и метели,
  • В жару и грязь по придорожным вехам
  • Шагала ты в пилотке и шинели
  • И с вещмешком, набитым громким смехом.
  • Звучал приказ. Снаряды землю рыли.
  • Вперед, гвардейцы! Страха мы не знаем.
  • Что скромничать – мы так фашистов били,
  • Что им и смерть порой казалась раем…
  • Все позади: вернулись эшелоны,
  • Страна опять живет по мирным планам.
  • Мы из винтовок вынули патроны,
  • Но выпускать из рук оружье рано.
  • Взвод на ученье. Грозен шаг у взвода.
  • А в перекур веселье бьет каскадом.
  • Ой, шутка, шутка – выдумка народа!
  • Ты снова здесь, ты снова с нами рядом.
  • Кто нерадив, кто трудности боится,
  • Ребята дружно высмеять готовы.
  • И вот сидит он хмурый и пунцовый
  • И рад бы хоть сквозь землю провалиться…
  • И в мирный час, как в час войны когда-то,
  • Солдат наш свято долг свой исполняет.
  • Что б ни стряслось – солдат не унывает,
  • И всюду шутка – спутница солдата.
  • В кругу друзей, свернувши самокрутку,
  • Стоит солдат и весело смеется.
  • Но грянь война – враг горько ошибется:
  • В бою солдат наш гневен не на шутку!
1955

Новобранцы

  • Тяжелые ранцы,
  • Усталые ноги.
  • Идут новобранцы
  • По пыльной дороге.
  • Ремни сыромятные
  • Врезались в плечи.
  • Горячее солнце
  • Да ветер навстречу.
  • Седьмая верста,
  • И восьмая верста.
  • Ни хаты, ни тени,
  • Дорога пуста.
  • Броски, перебежки,
  • Весь день в напряженье.
  • Упасть бы в траву
  • И лежать без движенья.
  • Нет сил сапога
  • Оторвать от земли.
  • Броски, перебежки,
  • «Коротким, коли!»
  • О милой забудешь,
  • Шутить перестанешь.
  • Сдается, что так
  • Ты недолго протянешь.
  • Проходит неделя,
  • Проходит другая,
  • Ребята бодрее
  • И тверже шагают.
  • И кажется, ветер
  • Гудит веселее
  • И пот утирает
  • Ладонью своею.
  • Ремни уж не режут
  • Плеча, как бывало.
  • Все чаще, все звонче
  • Поет запевала.
  • Светлее улыбки,
  • Уверенней взгляд,
  • И письма к любимой
  • Все чаще летят.
  • От выкладки полной
  • Не горбятся спины.
  • Былых новобранцев
  • Уж нет и в помине.
  • Широкая песня
  • Да крепкие ноги.
  • Шагают солдаты
  • Вперед по дороге!
1955

Рассказ о войне

  • В блиндаже, на соломе свернувшись,
  • Я нередко мечтал в тишине,
  • Как, в родную столицу вернувшись,
  • Поведу я рассказ о войне.
  • Развалюсь на широком диване,
  • Ароматный «Казбек» закурю
  • И все то, что обдумал заране,
  • Слово в слово родным повторю.
  • Расскажу им про белые ночи,
  • Не про те, что полны вдохновенья,
  • А про те, что минуты короче,
  • Если утром идти в наступленье.
  • Ночи белые чуду подобны!
  • Но бойцы тех ночей не любили:
  • В эти ночи особенно злобно
  • Нас на Волховском фронте бомбили.
  • Вспомню стужу и Малую Влою,
  • Где к рукам прилипали винтовки,
  • Где дружок мой, рискнув головою,
  • Бросил немцам в окопы листовки.
  • Не сработал «моральный заряд»,
  • Немцы, видно, листков не читали.
  • Девять раз мы в атаку вставали,
  • Девять раз отползали назад.
  • Только взяли мы Малую Влою,
  • Взяли кровью, упорством, штыками,
  • Взяли вместе с германской мукою,
  • Складом мин и «трофейными» вшами.
  • Расскажу, как убит был в сраженье
  • Мой дружок возле Волхов-реки,
  • Как неделю я был в окруженье
  • И в ладонь шелушил колоски.
  • Я настолько был полон войною,
  • Что, казалось, вернись я живым,
  • Я, пожалуй, и рта не закрою —
  • И своим расскажу и чужим.
  • Переправы, походы, метели…
  • Разве вправе о них я забыть?!
  • Если даже крючки на шинели —
  • Дай язык им – начнут говорить!
  • Так я думал в холодной землянке,
  • Рукавом протирая прицел,
  • На разбитом глухом полустанке,
  • Что на подступах к городу Л.
  • Только вышло, что мы опоздали.
  • И пока мы шагали вперед,
  • Про войну, про суровый поход
  • Здесь немало уже рассказали.
  • Даже то, как мы бились за Влою,
  • Описали в стихах и романе
  • Те, кто, может быть, был под Уфою
  • Или дома сидел на диване.
  • Только нам ли, друзья, обижаться,
  • Если первыми тут не успели?
  • Все же нам доводилось сражаться,
  • Все же наши походы воспели!
  • Значит, мы не в убытке в итоге,
  • И спасибо за добрые книжки.
  • Еще долго любому мальчишке
  • Будут грезиться наши дороги…
  • А рассказы? И мы не отстанем,
  • И расскажем, и песню затянем.
  • А к тому же нашивки и раны —
  • Это тоже стихи и романы!
  • Снова песни звенят по стране.
  • Рожь встает, блиндажи закрывая.
  • Это тоже рассказ о войне,
  • Наше счастье и слава живая!
1955

Я поэт сугубо молодежный

  • Друзья мои! Понять совсем не сложно,
  • Зачем я больше лирику пишу,
  • Затем, что быть сухим мне просто тошно,
  • А я – поэт сугубо молодежный,
  • И вы об этом помните. Прошу!
  • Я рассказал бы, как цеха дымятся,
  • Познал бы все, увидел, превзошел,
  • Когда б в свои мальчишеских семнадцать
  • Я на войну с винтовкой не ушел.
  • Да вышло так, что юность трудовая
  • В судьбу мою не вписана была.
  • Она была другая – боевая,
  • Она в аду горела, не сгорая,
  • И победила. Даром не прошла!
  • Я всей судьбою с комсомолом слился,
  • Когда учился и когда мечтал.
  • Я им почти что даже не гордился,
  • Я просто им, как воздухом, дышал!
  • Я взял шинель. Я понимал в те годы,
  • Что комсомол, испытанный в огне,
  • Хоть до зарезу нужен на заводе,
  • Но все же трижды нужен на войне.
  • Над лесом орудийные зарницы,
  • А до атаки – несколько часов.
  • Гудит метель на сорок голосов,
  • Видать, и ей в такую ночь не спится.
  • А мой напарник приподнимет бровь
  • И скажет вдруг: – Не посчитай за службу,
  • Давай, комсорг, прочти-ка нам про дружбу! —
  • И улыбнется: – Ну и про любовь…
  • И я под вздохи тяжкие орудий,
  • Сквозь треск печурки и табачный дым
  • Читал стихи моим пристрастным судьям
  • И самым первым критикам моим.
  • К чему хитрить, что все в них было зрело,
  • И крепок слог, и рифма хороша.
  • Но если в них хоть что-нибудь да пело,
  • Так то моя мальчишечья душа.
  • Давно с шинелей спороты погоны
  • И напрочь перечеркнута война.
  • Давно в чехлах походные знамена,
  • И мир давно, и труд, и тишина.
  • Цветет сирень, в зенит летят ракеты,
  • Гудит земля от зерен налитых.
  • Но многих нету, очень многих нету
  • Моих друзей, товарищей моих…
  • Горячие ребята, добровольцы,
  • Мечтатели, безусые юнцы,
  • Не ведавшие страха комсомольцы,
  • Не знавшие уныния бойцы!
  • Могилы хлопцев вдалеке от близких,
  • В полях, лесах и в скверах городов,
  • Фанерные дощечки, обелиски
  • И просто – без дощечек и цветов.
  • Но смерти нет и никогда не будет!
  • И если ухо приложить к любой —
  • Почудится далекий гул орудий
  • И отголосок песни фронтовой.
  • И я их слышу, слышу! И едва ли
  • В душе моей затихнет этот гром.
  • Мне свято все, о чем они мечтали,
  • За что дрались и думали о чем.
  • Всего не скажешь – тут и жизни мало.
  • Есть тьма имен и множество томов.
  • Мне часто ночью грезятся привалы
  • И тихие беседы у костров.
  • А мой напарник приподнимет бровь
  • И вдруг промолвит: – Не сочти за службу,
  • А ну, дружище, прочитай про дружбу! —
  • И улыбнется: – Ну и про любовь…
  • И я, навек той верою согрет,
  • Пишу о дружбе в память о друживших
  • И о любви – за них, недолюбивших,
  • За них, за тех, кого сегодня нет.
  • Горячие ребята, добровольцы,
  • Мечтатели, безусые юнцы,
  • Не ведавшие страха комсомольцы,
  • Не знавшие уныния бойцы!
  • Итак, друзья, понять совсем не сложно,
  • Зачем я больше лирику пишу.
  • Затем, что быть сухим мне просто тошно,
  • А я – поэт сугубо молодежный,
  • И вы об этом помните. Прошу!
1964

Велики ль богатства у солдата?..

  • Велики ль богатства у солдата?
  • Скатка, автомат, да вещмешок,
  • Да лопатка сбоку, да граната,
  • Да простой походный котелок.
  • А еще родимая земля —
  • От границ до самого Кремля.
1966

Статистика войны

  • О, сколько прошло уже светлых лет,
  • А все не кончается горький след.
  • И ныне для каждой десятой женщины
  • Нет ни цветов, ни фаты невесты.
  • И ей будто злою судьбой завещано
  • Рядом навечно пустое место…
  • Но пусть же простит нас она, десятая.
  • Мужчины пред ней – без вины виноватые:
  • Ведь в тяжкие годы в моей стране
  • Каждый десятый погиб на войне.
  • Безмолвье – ему. Безнадежность – ей.
  • Только бы все это не забылось!
  • Только бы люди стали мудрей
  • И все это снова не повторилось!
1974

Неприметные герои

  • Я часто слышу яростные споры,
  • Кому из поколений повезло.
  • А то вдруг раздаются разговоры,
  • Что, дескать, время подвигов прошло.
  • Лишь на войне кидают в дот гранаты,
  • Идут в разведку в логово врага,
  • По стеклам штаба бьют из автомата
  • И в схватке добывают «языка».
  • А в мирный день такое отпадает.
  • Ну где себя проявишь и когда?
  • Ведь не всегда пожары возникают,
  • И тонут люди тоже не всегда!
  • Что ж, коль сердца на подвиги равняются,
  • Мне, скажем прямо, это по душе.
  • Но только так проблемы не решаются,
  • И пусть дома пореже загораются,
  • А люди пусть не тонут вообще!
  • И споры о различье поколений,
  • По-моему, нелепы и смешны.
  • Ведь поколенья, так же как ступени,
  • Всегда равны по весу и значенью
  • И меж собой навечно скреплены.
  • Кто выдумал, что нынче не бывает
  • Побед, ранений, а порой смертей?
  • Ведь есть еще подобие людей
  • И те, кто перед злом не отступают.
  • И подвиг тут не меньше, чем на фронте!
  • Ведь дрянь, до пят пропахшая вином,
  • Она всегда втроем иль впятером.
  • А он шагнул и говорит им: – Бросьте!
  • Там – кулаки с кастетами, с ножами,
  • Там ненависть прицелилась в него.
  • А у него лишь правда за плечами
  • Да мужество, и больше ничего!
  • И пусть тут быть любой неравной драке,
  • Он не уйдет, не повернет назад.
  • А это вам не легче, чем в атаке,
  • И он герой не меньше, чем солдат!
  • Есть много разновидностей геройства,
  • Но я бы к ним еще приплюсовал
  • И мужество чуть-чуть иного свойства:
  • Готовое к поступку благородство,
  • Как взрыва ожидающий запал.
  • Ведь кажется порой невероятно,
  • Что подвиг рядом, как и жизнь сама.
  • Но, для того чтоб стало все понятно,
  • Я приведу отрывок из письма:
  • «…Вы, Эдуард Аркадьевич, простите
  • За то, что отрываю Вас от дел.
  • Вы столько людям нужного творите,
  • А у меня куда скромней удел!
  • Мне девятнадцать. Я совсем недавно
  • Окончил десять классов. И сейчас
  • Работаю механиком комбайна
  • В донецкой шахте. Вот и весь рассказ.
  • Живу, как все. Мой жизненный маршрут
  • Один из многих. Я смотрю реально:
  • Ну, изучу предметы досконально,
  • Ну, поступлю и кончу институт.
  • Ну, пусть пойду не узенькой тропою.
  • И все же откровенно говорю,
  • Что ничего-то я не сотворю
  • И ничего такого не открою.
  • Мои глаза… Поверьте… Вы должны
  • Понять, что тут не глупая затея…
  • Они мне, как и всякому, нужны,
  • Но Вам они, конечно же, нужнее!
  • И пусть ни разу не мелькнет у Вас
  • Насчет меня хоть слабое сомненье.
  • Даю Вам слово, что свое решенье
  • Я взвесил и обдумал много раз!
  • Ведь если снова я верну Вам свет,
  • То буду счастлив! Счастлив, понимаете?!
  • Итак, Вы предложенье принимаете.
  • Не отвечайте только мне, что нет!
  • Я сильный! И, прошу, не надо, слышите,
  • Про жертвы говорить или беду.
  • Не беспокойтесь, я не пропаду!
  • А Вы… Вы столько людям понапишете!
  • А сделать это можно, говорят,
  • В какой-то вашей клинике московской.
  • Пишите. Буду тотчас, как солдат.
  • И верьте мне: я вправду буду рад.
  • Ваш друг, механик Слава Комаровский».
  • Я распахнул окно и полной грудью
  • Вдохнул прохладу в предвечерней мгле.
  • Ах, как же славно, что такие люди
  • Живут средь нас и ходят по земле!
  • И не герой, а именно герои!
  • Давно ли из Карелии лесной
  • Пришло письмо. И в точности такое ж,
  • От инженера Маши Кузьминой.
  • Да, имена… Но суть не только в них,
  • А в том, что жизнь подчас такая светлая,
  • И благородство, часто неприметное,
  • Живет, горит в товарищах твоих.
  • И пусть я на такие предложенья
  • Не соглашусь. Поступок золотой
  • Ничуть не сник, не потерял значенья.
  • Ведь лишь одно такое вот решенье
  • Уже есть подвиг. И еще какой!
  • И я сегодня, как поэт и воин,
  • Скажу, сметая всяческую ложь,
  • Что я за нашу молодежь спокоен,
  • Что очень верю в нашу молодежь!
  • И никакой ей ветер злой и хлесткий,
  • И никакая подлость не страшна,
  • Пока живут красиво и неброско
  • Такие вот, как Слава Комаровский,
  • Такие вот, как Маша Кузьмина!

Песня о мужестве

Памяти болгарской пионерки Вали Найденовой посвящаю

Автор
  • Валя, Валентина,
  • Что с тобой теперь?
  • Белая палата,
  • Крашеная дверь.
Э. Багрицкий
  • Я эту поэму с детства читал,
  • Волнуясь от каждой строки,
  • Читал и от боли бессильно сжимал
  • Мальчишечьи кулаки.
  • Я шел по проулку вечерней Москвой,
  • Зажженный пламенем темы,
  • И, словно живая, была предо мной
  • Девочка из поэмы.
  • Те строки бессмертны. Но время не ждет.
  • И мог ли я думать, что ныне
  • Судьба меня властной рукой приведет
  • К другой, живой Валентине?!
  • Нет прав на сомненье, – смогу не смогу? —
  • Когда невозможно молчать!
  • Я помню. Я в сердце ее берегу.
  • Я должен о ней рассказать!
  • Пусть жизнь эта будет примером для нас
  • Самой высокой мерки.
  • Но хватит. Пора. Начинаю рассказ
  • О маленькой пионерке.

1. Новая пациентка

  • Машина. Рессоры тряские…
  • Больница. Плафонов лучи…
  • Русские и болгарские
  • Склонились над ней врачи.
  • Лечиться, значит, лечиться!
  • Сердца неровный стук,
  • Худенькие ключицы,
  • Бледная кожа рук.
  • Дышала с трудом, белея
  • В подушках и простынях,
  • Лишь галстук на тонкой шее
  • Костром полыхал в снегах.
  • Отглаженный, новенький, красный,
  • Всем в мире врагам – гроза,
  • Такой же горячий и ясный,
  • Как девочкины глаза.
  • Кто-то сказал: – Простите,
  • Но он ей может мешать.
  • Прошу вас, переведите:
  • Что лучше пока бы снять.
  • Но Валя сдержала взглядом
  • И с мягким акцентом: – Нет!
  • Пожалуйста. Снять не надо.
  • Он мне хорошо надет!
  • Клянусь вам, он не мешает!
  • Вот, кажется, все прошло.
  • Он даже мне помогает,
  • Когда совсем тяжело.
  • Откинулась на подушки,
  • Сердце стучит, стучит…
  • Русская доктор слушает,
  • Слушает и молчит…
  • Сердце, оно тугое,
  • Оно с кулачок всего,
  • А это совсем иное:
  • Измученное, больное,
  • Ни сил, ни мышц – ничего!
  • Порок. Тяжелый и сложный.
  • Все замерли. Ждут тревожно.
  • Может, побьем, победим?
  • Но вывод как нож: безнадежно,
  • Пробовать было бы можно,
  • Когда бы не ревматизм.
  • А вслух улыбнулась: будет,
  • Полечимся, последим.
  • Вот профессор прибудет,
  • Тогда мы все и решим.
  • Боли бывают разными:
  • То острыми вроде зубной,
  • То жгут обручами красными,
  • То пилят тупой пилой.
  • А ей они все достались.
  • Вот они… снова тут!
  • Как волки, во тьме подкрались,
  • Вцепились разом и рвут.
  • Закрыла глаза. Побелела.
  • Сомкнутый рот горяч…
  • А свора кромсает тело.
  • Сдавайся, мучайся, плачь!
  • Но что это? Непонятно!
  • Звон в ушах или стон?
  • Песня? Невероятно!
  • Похоже, что просто сон.
  • «Орленок, орленок, мой верный товарищ,
  • Ты видишь, что я уцелел.
  • Лети на станицу, родимой расскажешь,
  • Как сына вели на расстрел».
  • Доктор губу закусила:
  • – У девочки, видно, бред. —
  • Та смолкла. Глаза открыла.
  • И ясно проговорила:
  • – Доктор, поверьте. Нет!
  • Врач на коллег взглянула.
  • Одна шепнула: – Прошу! —
  • Тихо на дверь кивнула:
  • – Выйдем, я расскажу.

2. Рассказ о Валином дедушке

  • Дед был у Вали солдатом,
  • Трубил мировую войну.
  • Контужен был на Карпатах,
  • Потом был в русском плену.
  • Вот там и была развеяна
  • Ложь короля, как дым.
  • Развеяна правдой Ленина
  • И словом его живым.
  • Когда ж довелось вернуться им
  • К селам родных Балкан,
  • Он стал бойцом революции
  • И совестью партизан.
  • Был дерзким, прямым, открытым,
  • Смертником был – бежал.
  • Сам Георгий Димитров
  • Не раз ему руку жал.
  • А в час, когда на Балканы
  • Фюрер прислал «егерей»,
  • Их встретили партизаны
  • Вспышками батарей.
  • Однажды у Черных Кленов,
  • В бою прикрывая брод,
  • Упал партизан Найденов
  • На замерший пулемет.
  • Вдруг стало безвольным тело,
  • Повисла рука, как плеть.
  • И с хохотом посмотрела
  • В лицо партизану смерть…
  • Один на один с врагами.
  • Недолго осталось ждать.
  • Сейчас его будут штыками
  • Мучительно добивать.
  • И все-таки рано, рано
  • Над ним панихиду петь!
  • Раны – всего лишь раны.
  • И это еще не смерть!
  • Как он сумел и дожил?
  • Никто теперь не поймет.
  • Но только вдруг снова ожил
  • Замерший пулемет.
  • Всю ночь свинцовой струею,
  • Швыряя фашистов в снег,
  • Стрелял одною рукою
  • Израненный человек!
  • Потом в партизанской землянке
  • Фельдшер молчал, вздыхал,
  • Трогал зачем-то склянки
  • И, наконец, сказал:
  • – Рука никуда не годится.
  • И нужно срочно… того…
  • Короче, с рукой проститься,
  • А у меня – ни шприца,
  • Ни скальпеля, ничего!
  • Только вот спирт да ножовка,
  • Бинт да квасцов кристалл,
  • Да, может, моя сноровка,
  • Ну вот и весь «арсенал»!
  • Без капли новокаина
  • От боли возможен шок…
  • – Но я покуда мужчина!
  • И вот еще что, сынок:
  • Когда-то в красной России
  • Мне дали характер без дрожи.
  • Не надо анестезии!
  • Водки не надо тоже.
  • Теперь приступай к задаче
  • И брось, молодец, вздыхать.
  • Мы боль победим иначе,
  • Как все должны побеждать.
  • Он встал под низким накатом,
  • В холодный мрак поглядел
  • И голосом хрипловатым
  • Вдруг тихо-тихо запел.
  • От боли душа горела
  • И свет был сажи черней.
  • От боли горело тело…
  • А песня росла, гремела
  • Все яростней, чем больней!
  • Летела прямо к порогу,
  • Вторя ночной пальбе:
  • «Смело, товарищи, в ногу,
  • Духом окрепнем в борьбе!»
  • Вот так, только щурясь глазом,
  • Он боль, как врага, крушил.
  • Не застонал ни разу.
  • Выдержал, победил!..
  • Кончив, болгарка смолкла.
  • В комнате – тишина…
  • Плыла кораблем сквозь стекла
  • Матовая луна.
  • Тени на шторах дрожали
  • И таяли, как туман…
  • – Вот каким был у Вали
  • Дед ее, партизан.
  • До самой своей кончины
  • Ни разу не отступал.
  • Таким он вырастил сына
  • И внучку так воспитал!
  • Наверно, таких едва ли
  • Сломят беда или страх.
  • Вот откуда у Вали
  • Этот огонь в глазах.
  • Все боли выносит стоически,
  • А если совсем прижмет,
  • Закроет глаза и поет,
  • Русские песни поет —
  • И самые героические!
  • Русская врач невольно,
  • Встав, отошла к окну.
  • – Я все поняла. Довольно.
  • И лишь одно не пойму:
  • Там в бурях держались стойко
  • Солдаты: отец и дед.
  • А тут ведь ребенок только,
  • Девчушка в двенадцать лет!
  • – Вы верно сейчас сказали.
  • И разница лет не пустяк.
  • Но если спросите Валю,
  • Она вам ответит так:
  • «Нельзя нам, не можем гнуться мы,
  • Если не гнулись отцы.
  • Потомки бойцов Революции
  • Тоже всегда бойцы!»

3. Профессор, я поняла…

  • – Прошу приподнять изголовье!
  • Вот так. До моей руки. —
  • Профессор нахмурил брови,
  • Сдвинул на лоб очки.
  • К лопатке прижался ухом.
  • Сердце, ровней стучи!
  • Сзади немым полукругом
  • Почтительные врачи.
  • Смотрит кардиограмму.
  • Молчание, как гроза…
  • А там возле двери – мама…
  • Нет, только ее глаза!
  • Огромные и тревожные,
  • Они заполняют весь свет!
  • Скажите: можно ли? Можно ли?
  • Или надежды нет?!
  • Профессор глядит на дорогу,
  • На клены, на облака.
  • Наука умеет многое,
  • Да только не все пока…
  • Сердце девочки лапами
  • Сжал ревматизм, как спрут.
  • Еле живые клапаны,
  • Тронь – и совсем замрут.
  • Глаза… Они ждут тревожно.
  • Ну как им сейчас сказать
  • О том, что все безнадежно,
  • Не сложно, а невозможно,
  • И нечего больше ждать?!
  • И все-таки пробовать будем!
  • На край кровати присел:
  • – Давай, Валюта, обсудим
  • Подробности наших дел!
  • Беседовал непринужденно
  • О будущем, о делах,
  • Пошучивал бодрым тоном
  • И прятал печаль в глазах.
  • Хотел улыбнуться взглядом,
  • А душу боль обожгла…
  • – Все ясно, доктор… Не надо.
  • Спасибо. Я поняла…

4. Последнее утро

  • Сколько воздуха в мире,
  • Кто подсчитать бы смог?
  • Над Африкой, над Сибирью
  • Огромный течет поток.
  • Он кружит суда морские,
  • Несет паутинок вязь,
  • И клены по всей Софии
  • Раскачивает, смеясь.
  • Сколько воздуха в мире,
  • Разве охватит взор?
  • Он всех океанов шире
  • И выше громадных гор.
  • Он все собой заполняет,
  • Он в мире щедрей всего.
  • Так почему ж не хватает
  • Маленьким легким его?!
  • Распахнуты настежь стекла
  • В залитый солнцем сад.
  • Листва от росы намокла,
  • Птицы в ветвях свистят.
  • Ползет по кровати солнце,
  • Как яркий жук по траве.
  • Томик о краснодонцах
  • Раскрыт на шестой главе.
  • Сегодня сердце не знает,
  • Как ему отдохнуть.
  • Колотится, замирает,
  • Всю грудь собой заполняет
  • И не дает вздохнуть!
  • Боли бывают разными:
  • То острыми вроде зубной,
  • То жгут обручами красными,
  • То пилят тупой пилой.
  • Вот они под знаменами
  • Злобных фашистских рот
  • Мерными эшелонами
  • Двигаются вперед.
  • Но сердце все-таки бьется,
  • Упорное, как всегда.
  • Тот, кто привык бороться,
  • Не сломится никогда!
  • Пусть боль обжигает тело!
  • Бой не окончен. И вот
  • Она поднялась, и села,
  • И, брови сведя, запела,
  • Прямо глядя вперед.
  • Трубы поют тревогу,
  • К светлой зовя судьбе:
  • «Смело, товарищи, в ногу,
  • Духом окрепнем в борьбе!»
  • Халаты, бледные лица,
  • Но что в их силах сейчас?
  • Бессильно молчит больница,
  • Не подымая глаз.
  • В приемной коврик от солнца,
  • Ползет по стеклу мотылек…
  • А из палаты несется
  • Тоненький голосок.
  • И столько сейчас в нем было
  • Красных, как жар, лучей,
  • И столько в нем было силы,
  • Что нету ее сильней!
  • Пусть жизнь повернулась круто,
  • Пускай хоть боль, хоть свинец, —
  • До самой последней минуты
  • Стоит на посту боец!
  • Полдень застыл на пороге,
  • А в коридоре, в углу,
  • Плакал профессор строгий,
  • Лбом прислонясь к стеклу…
  • Голос звучит, он слышен,
  • Но гаснет его накал,
  • Вот он все тише… тише…
  • Дрогнул и замолчал…
  • Ползет по кровати солнце,
  • Как яркий жук по траве.
  • Томик о краснодонцах
  • Раскрыт на шестой главе.
  • Стоят в карауле клены
  • Недвижно перед крыльцом.
  • Склоняет весна знамена
  • В молчании над бойцом.
  • И с этой печалью рядом
  • Туманится болью взгляд.
  • Но плакать нельзя, не надо!
  • В ветре слова звучат:
  • «Нельзя нам, не можем гнуться мы,
  • Когда не гнулись отцы.
  • Потомки бойцов Революции
  • Тоже всегда бойцы!»
  • Она не уйдет, не исчезнет,
  • Ее не спрятать годам.
  • Ведь сердце свое и песню
  • Она оставила нам.
  • Вручила, как эстафету,
  • Той песни огонь живой,
  • Как радостный луч рассвета,
  • Как свой салют боевой!
  • Вручила в большую дорогу
  • Мне, и тебе, и тебе…
  • «Смело, товарищи, в ногу,
  • Духом окрепнем в борьбе!»
1964

«Я проснулся утром и сказал…»

  • Я проснулся утром и сказал:
  • – Видел я сейчас забавный сон.
  • Будто был я нынче приглашен
  • Дятлом на какой-то птичий бал.
  • Хором песни пели петухи,
  • Лес кивал зеленою листвой,
  • А пингвин, малюсенький такой,
  • Вдруг прочел Есенина стихи.
  • Ты журнал с улыбкою закрыла,
  • Сладко потянулась, как всегда,
  • И, зевнув, спокойно перебила:
  • – Лес… пингвин… Какая ерунда!..
  • Ты смешна – прости, коли обижу.
  • Сон совсем не безразличен мне.
  • Днем живу во тьме я, а во сне,
  • А во сне я, понимаешь, вижу.

Дым отечества

  • Как лось охрипший, ветер за окошком
  • Ревет и дверь бодает не щадя,
  • А за стеной холодная окрошка
  • Из рыжих листьев, града и дождя.
  • А к вечеру – ведь есть же чудеса —
  • На час вдруг словно возвратилось лето.
  • И на поселок, рощи и леса
  • Плеснуло ковш расплавленного света.
  • Закат мальцом по насыпи бежит,
  • А с двух сторон, в гвоздиках и ромашках,
  • Рубашка-поле, ворот нараспашку,
  • Переливаясь, радужно горит.
  • Промчался скорый, рассыпая гул,
  • Обдав багрянцем каждого окошка.
  • И рельсы, словно «молнию»-застежку,
  • На вороте со звоном застегнул.
  • Рванувшись к туче с дальнего пригорка,
  • Шесть воронят затеяли игру.
  • И тучка, как трефовая шестерка,
  • Сорвавшись вниз, кружится на ветру.
  • И падает туда, где, выгнув талию
  • И пробуя поймать ее рукой,
  • Осина пляшет в разноцветной шали,
  • То дымчатой, то красно-золотой.
  • А рядом в полинялой рубашонке
  • Глядит в восторге на веселый пляс
  • Дубок-парнишка, радостный и звонкий,
  • Сбив на затылок пегую кепчонку,
  • И хлопая в ладоши, и смеясь.
  • Два барсука, чуть подтянув штаны
  • И, словно деды, пожевав губами,
  • Накрыли пень под лапою сосны
  • И, «тяпнув» горьковатой белены,
  • Закусывают с важностью груздями.
  • Вдали холмы подстрижены косилкой,
  • Топорщатся стернею там и тут,
  • Как новобранцев круглые затылки,
  • Что через месяц в армию уйдут.
  • Но тьма все гуще снизу наползает,
  • И белка, как колдунья, перед сном
  • Фонарь луны над лесом зажигает
  • Своим багрово-пламенным хвостом.
  • Во мраке птицы словно растворяются.
  • А им взамен на голубых крылах
  • К нам тихо звезды первые слетаются
  • И, размещаясь, ласково толкаются
  • На проводах, на крышах и ветвях.
  • И у меня такое ощущенье,
  • Как будто бы открылись мне сейчас
  • Душа полей и леса настроенье,
  • И мысли трав, и ветра дуновенье,
  • И даже тайна омутовых глаз…
  • И лишь одно с предельной остротой
  • Мне кажется почти невероятным:
  • Ну как случалось, что с родной землей
  • Иные люди разлучась порой,
  • Вдруг не рвались в отчаянье обратно?!
  • Пусть так бывало в разные века.
  • Да и теперь бывает и случается.
  • Однако я скажу наверняка
  • О том, что настоящая рука
  • С родной рукой навеки не прощается!
  • И хоть корил ты свет или людей,
  • Что не добился денег или власти,
  • Но кто и где действительное счастье
  • Сумел найти без Родины своей?!
  • Все что угодно можно испытать:
  • И жить в чести, и в неудачах маяться,
  • Однако на Отчизну, как на мать,
  • И в смертный час сыны не обижаются!
  • Ну вот она – прекраснее прекрас,
  • Та, с кем другим нелепо и равняться,
  • Земля, что с детства научила нас
  • Грустить и петь, бороться и смеяться!
  • Уснул шиповник в клевере по пояс,
  • Зарницы сноп зажегся и пропал,
  • В тумане где-то одинокий поезд,
  • Как швейная машинка, простучал…
  • А утром дятла работящий стук,
  • В нарядном первом инее природа,
  • Клин журавлей, нацеленный на юг,
  • А выше, грозно обгоняя звук,
  • Жар-птица – лайнер в пламени восхода.
  • Пень на лугу как круглая печать.
  • Из-под листа – цыганский глаз смородины.
  • Да, можно все понять иль не понять,
  • Все пережить и даже потерять.
  • Все в мире, кроме совести и Родины!
1978

Ночная песня

  • Фиолетовый вечер забрался в сад,
  • Рассыпая пушинками сновиденья.
  • А деревья все шепчутся и не спят,
  • А деревья любуются на закат,
  • И кивают, и щурятся с наслажденьем.
  • «Спать пора», – прошептал, улыбаясь, вечер,
  • Он приятелю синим платком махнул,
  • И тогда, по-разбойничьи свистнув, ветер
  • Подлетел и багровый закат задул.
  • Покружил и умчал по дороге прочь.
  • Сразу стало темно и пустынно даже.
  • Это в черных одеждах шагнула ночь
  • И развесила мрак, как густую пряжу.
  • И от этой сгустившейся темноты,
  • Что застыла недвижно, как в карауле,
  • Все деревья, все травы и все цветы
  • Тихо-тихо ресницы свои сомкнули.
  • А чтоб спать им светло и спокойно было
  • И никто не нарушил бы тишину,
  • Ночь бесшумно созвездья вверху включила
  • И большую оранжевую луну.
  • Всюду блики: по саду и у крылечка,
  • Будто кто-то швырнул миллион монет.
  • За оврагом притихшая сонно речка,
  • Словно мокрый асфальт, отражает свет.
  • У рябины во мраке дрожат рубины
  • Темно-красным огнем. А внизу под ней
  • Сруб колодца, как горло бутыли винной,
  • Что закопана в землю до вешних дней.
  • В вышину, точно в вечность, раскрыты двери.
  • Над кустами качается лунный дым,
  • И трава, будто мех дорогого зверя,
  • Отливает то синим, то золотым…
  • Красота – все загадочней, ярче, шире,
  • Словно всюду от счастья висят ключи.
  • Тонко звезды позванивают в эфире…
  • И затмить красоту эту может в мире
  • Лишь любовь, что шагнет вдруг к тебе в ночи.
1976

Звезды живут, как люди

  • Ну как мы о звездах судим?
  • Хоть яркие, но бесстрастные.
  • А звезды живут по-разному,
  • А звезды живут, как люди.
  • Одни – будто сверхкрасавицы —
  • Надменны и величавы.
  • Другие же улыбаются
  • Застенчиво и лукаво.
  • Вон те ничего не чувствуют
  • И смотрят холодным взглядом.
  • А эти тебе сочувствуют
  • И всюду как будто рядом.
  • Взгляните, какие разные:
  • То огненно-золотые,
  • То яркие, то алмазные,
  • То дымчатые и красные,
  • То ласково-голубые.
  • Нельзя отыскать заранее
  • Единой для всех оценки:
  • У каждой свое сияние,
  • У каждой свои оттенки.
  • Людская жизнь быстротечна.
  • Куда нам до звезд?! А все же
  • И звезды живут не вечно,
  • Они умирают тоже.
  • Природа шутить не любит,
  • Она подчиняет всякого.
  • Да, звезды живут, как люди,
  • И смерть свою, словно люди,
  • Встречают не одинаково.
  • Одни, замедляя ход,
  • Спиной обратясь к Вселенной,
  • Скупо и постепенно
  • Гаснут за годом год…
  • И, век свой продлить стараясь,
  • Темнеют, теряя цвет,
  • В холодный кулак сжимаясь,
  • Тяжелый, как сто планет.
  • Такая не улыбнется,
  • И дружбы с ней не свести.
  • Живет она, как трясется,
  • И «Черной дырой» зовется,
  • Погаснув в конце пути.
  • А кто-то живет иначе,
  • А кто-то горит не так,
  • А кто-то души не прячет,
  • Огнем озаряя мрак.
  • И, став на краю могилы,
  • К живым пролагая мост,
  • Вдруг вспыхнет с гигантской силой,
  • Как тысяча тысяч звезд…
  • И все! И светила нет…
  • Но вспышки того сияния
  • Сквозь дальние расстояния
  • Горят еще сотни лет…
1976

Лесная река

Василию Федорову

  • Пускай не качает она кораблей,
  • Не режет плечом волну океана,
  • Но есть первозданное что-то в ней,
  • Что-то от Шишкина и Левитана.
  • Течет она медленно век за веком,
  • В холодных омутах глубока.
  • И ни единого человека,
  • Ни всплеска, ни удочки рыбака…
  • В ажурной солнечной паутине
  • Под шорох ветра и шум ветвей
  • Течет, отливая небесной синью,
  • Намытой жгутами тугих дождей.
  • Так крепок и густ травяной настой,
  • Что черпай хоть ложкой его столовой!
  • Налим лупоглазый, почти пудовый,
  • Жует колокольчики над водой…
  • Березка пригнулась в густой траве.
  • Жарко. Сейчас она искупается!
  • Но платье застряло на голове,
  • Бьется под ветром и не снимается.
  • Над заводью вскинул рога сохатый
  • И замер пружинисто и хитро,
  • И только с морды его губатой
  • Падает звонкое серебро.
  • На дне неподвижно, как для парада,
  • Уставясь носами в одну струю,
  • Стоят голавли черноспинным рядом,
  • Как кони в едином литом строю.
  • Рябина, красуясь, грустит в тиши
  • И в воду смотрится то и дело:
  • Сережки рубиновые надела,
  • Да кто ж их оценит в такой глуши?!
  • Букашка летит не спеша на свет,
  • И зяблик у речки пришел в волненье.
  • Он клюнул букашкино отраженье
  • И изумился: букашки нет!
  • Удобно устроившись на суку,
  • Кукушка ватагу грибов считает.
  • Но, сбившись, мгновение отдыхает
  • И снова упрямо: «Ку-ку, ку-ку!»
  • А дунет к вечеру холодком —
  • По глади речной пробегут барашки,
  • Как по озябшей спине мурашки,
  • И речка потянется перед сном.
  • Послушает ласково и устало,
  • Как перепел выкрикнет: «Спать пора!»
  • Расправит туманное одеяло
  • И тихо укроется до утра.
  • Россия степная, Россия озерная,
  • С ковыльной бескрайнею стороной,
  • Россия холмистая, мшистая, горная,
  • Ты вся дорога мне! И все же, бесспорно, я
  • Всех больше люблю тебя вот такой!
  • Такой: с иван-чаем, с морошкой хрусткой
  • В хмельном и смолистом твоем раю,
  • С далекой задумчивой песней русской,
  • С безвестной речушкой в лесном краю.
  • И вечно с тобой я в любой напасти —
  • И в солнечных брызгах, и в черной мгле,
  • И нет мне уже без тебя ни счастья,
  • Ни песни, ни радости на земле!
1971

Старый «газик»

  • Вокруг поляны в песенном разливе
  • Как новенький стоит березнячок.
  • А в стороне, под липой, говорливо
  • Тугой струей играет родничок.
  • Гудят шмели над заревом соцветий…
  • И в эту радость, аромат и зной,
  • Свернув с шоссе, однажды на рассвете
  • Ворвался пыльный «газик» городской.
  • Промчался между пней по землянике,
  • В цветочном море с визгом тормознул
  • И пряный запах мяты и гвоздики
  • Горячим радиатором втянул.
  • Почти без воскресений, год за годом,
  • Дитя индустриального труда,
  • Мотался он меж складом и заводом,
  • А на природе не был никогда.
  • И вот в березах, будто в белом зале,
  • Стоял он, ошарашенный слегка,
  • Покуда люди с шумом выгружали
  • Припасы и котел для пикника.
  • Кидали птицы трели отовсюду,
  • Вели гвоздики алый хоровод,
  • И бабочка, прекрасная, как чудо,
  • Доверчиво садилась на капот.
  • Усталый «газик» вряд ли разбирался,
  • Что в первый раз столкнулся с красотой.
  • Он лишь стоял и молча улыбался
  • Доверчивой железною душой.
  • Звенели в роще песни над костром,
  • Сушились на кустарнике рубашки,
  • А «газик», сунув голову в ромашки,
  • Восторженно дремал под ветерком.
  • Густеет вечер, вянет разговор.
  • Пора домой! Распахнута кабина.
  • Шофер привычно давит на стартер,
  • Но все зазря: безмолвствует машина.
  • Уж больше часа коллектив взволнованный
  • Склоняется над техникой своей.
  • Однако «газик», словно заколдованный,
  • Молчит, и все. И никаких гвоздей!
  • Но, размахавшись гаечным ключом,
  • Водитель зря механику порочит.
  • Ведь он, увы, не ведает о том,
  • Что старый «газик» просто нипочем
  • Из этой сказки уезжать не хочет!
1975

Высота

  • Под горкой в тенистой сырой лощине,
  • От сонной речушки наискосок,
  • Словно бы с шишкинской взят картины,
  • Бормочет листвой небольшой лесок.
  • Звенит бочажок под завесой мглистой,
  • И, в струи его с высоты глядясь,
  • Клены стоят, по-мужски плечисты,
  • Победно красою своей гордясь.
  • А жизнь им и вправду, видать, неплоха:
  • Подружек веселых полна лощина…
  • Лапу направо протянешь – ольха,
  • Налево протянешь ладонь – осина.
  • Любую только возьми за плечо,
  • И ни обид, ни вопросов спорных.
  • Нежно зашепчет, кивнет горячо
  • И тихо прильнет головой покорной.
  • А наверху, над речным обрывом,
  • Нацелясь в солнечный небосвод,
  • Береза – словно летит вперед,
  • Молодо, радостно и красиво…
  • Пусть больше тут сухости и жары,
  • Пусть щеки январская стужа лижет,
  • Но здесь полыхают рассветов костры,
  • Тут дали видней и слышней миры,
  • Здесь мысли крылатей и счастье ближе.
  • С достойным, кто станет навечно рядом,
  • Разделит и жизнь она и мечту.
  • А вниз не сманить ее хитрым взглядом,
  • К ней только наверх подыматься надо,
  • Туда, на светлую высоту!
1971

Весенняя песня

  • Гроза фиолетовым языком
  • Лижет с шипеньем мокрые тучи.
  • И кулаком стопудовым гром
  • Струи, звенящие серебром,
  • Вбивает в газоны, сады и кручи.
  • И в шуме пенистой кутерьмы
  • С крыш, словно с гор, тугие потоки
  • Смывают в звонкие водостоки
  • Остатки холода и зимы.
  • Но ветер уж вбил упругие клинья
  • В сплетения туч. И усталый гром
  • С ворчаньем прячется под мостом,
  • А небо смеется умытой синью.
  • В лужах здания колыхаются,
  • Смешные, раскосые, как японцы.
  • Падают капли. И каждая кажется
  • Крохотным, с неба летящим солнцем.
  • Рухлядь выносится с чердаков,
  • Забор покрывается свежей краской,
  • Вскрываются окна, летит замазка,
  • Пыль выбивается из ковров.
  • Весна даже с душ шелуху снимает:
  • И горечь, и злость, что темны, как ночь,
  • Мир будто кожу сейчас меняет.
  • В нем все хорошее прорастает,
  • А все, что не нужно, долой и прочь!
  • И в этой солнечной карусели
  • Ветер мне крикнул, замедлив бег:
  • – Что же ты, что же ты в самом деле,
  • В щебете птичьем, в звоне капели
  • О чем пригорюнился, человек?!
  • О чем? И действительно, я ли это?
  • Так ли я в прошлые зимы жил?
  • С теми ли спорил порой до рассвета?
  • С теми ли сердце свое делил?
  • А радость-то – вот она – рядом носится
  • Скворцом заливается на окне.
  • Она одобряет, смеется, просится:
  • – Брось ерунду и шагни ко мне!
  • И я (наплевать, если будет странным)
  • Почти по-мальчишески хохочу.
  • Я верю! И жить в холодах туманных,
  • Средь дел нелепых и слов обманных,
  • Хоть режьте, не буду и не хочу!
  • Ты слышишь, весна? С непогодой – точка;
  • А вот будто кто-то разбил ледок, —
  • Это в душе моей лопнула почка,
  • И к солнцу выпрямился росток.
  • Весна! Горделивые свечи сирени,
  • Солнечный сноп посреди двора,
  • Пора пробуждений и обновлений —
  • Великолепнейшая пора!
1970

Таежный родник

  • Мчится родник среди гула таежного,
  • Бойкий, серебряный и тугой.
  • Бежит возле лагеря молодежного
  • И все, что услышит, несет с собой.
  • А слышит он всякое, разное слышит:
  • И мошек, и травы, и птиц, и людей,
  • И кто что поет, чем живет и чем дышит, —
  • И все это пишет, и все это пишет
  • На тонких бороздках струи своей.
  • Эх, если б хоть час мне в моей судьбе
  • Волшебный! Такой, чтоб родник этот звонкий
  • Скатать бы в рулон, как магнитную пленку,
  • И бандеролью послать тебе.
  • Послать, ничего не сказав заранее.
  • И вот, когда в доме твоем – никого,
  • Будешь ты слушать мое послание,
  • Еще не ведая ничего.
  • И вдруг – будто разом спадет завеса:
  • Послышится шишки упавшей звук,
  • Трещанье кузнечика, говор леса
  • Да дятла-трудяги веселый стук.
  • Вот шутки и громкие чьи-то споры,
  • Вот грохот ведерка и треск костра,
  • Вот звук поцелуя, вот песни хором,
  • Вот посвист иволги до утра.
  • Кружатся диски, бегут года.
  • Но вот, где-то в самом конце рулона,
  • Возникнут два голоса окрыленных,
  • Где каждая фраза – то «нет», то «да».
  • Ты встала, поправила нервно волосы,
  • О дрогнувший стул оперлась рукой,
  • Да, ты узнала два этих голоса,
  • Два радостных голоса: твой и мой!
  • Вот они рядом, звенят и льются,
  • Они заполняют собой весь дом!
  • И так они славно сейчас смеются,
  • Как нам не смеяться уже потом…
  • Но слушай, такого же не забудешь,
  • Сейчас, после паузы, голос мой
  • Вдруг шепотом спросит: – Скажи, ты любишь?
  • А твой засмеется: – Пусти, задушишь!
  • Да я, хоть гони, навсегда с тобой!
  • Где вы – хорошие те слова?
  • И где таежная та дорожка?
  • Я вижу сейчас, как твоя голова
  • Тихо прижалась к стеклу окошка.
  • И стало в уютной твоей квартире
  • Вдруг зябко и пусто, как никогда.
  • А голоса, сквозь ветра и года,
  • Звенят, как укор, все светлей и шире…
  • Прости, если нынче в душе твоей
  • Вызвал я отзвук поры тревожной.
  • Не плачь! Это только гремит ручей
  • Из дальней-предальней глуши таежной.
  • А юность, она и на полчаса —
  • Зови не зови – не вернется снова.
  • Лишь вечно звенят и звенят голоса
  • В немолчной воде родника лесного.
1963

Весна в лесу

  • Дятлы морзянку стучат по стволам:
  • «Слушайте, слушайте! Новость встречайте!
  • С юга весна приближается к нам!
  • Кто еще дремлет? Вставайте, вставайте!»
  • Ветер тропинкой лесной пробежал,
  • Почки дыханьем своим пробуждая,
  • Снежные комья с деревьев сметая,
  • К озеру вышел и тут заплясал.
  • Лед затрещал, закачался упрямо,
  • Скрежет и треск прозвучал в тишине.
  • Ветер на озере, точно в окне,
  • С грохотом выставил зимнюю раму.
  • Солнце! Сегодня как будто их два.
  • Сила такая и яркость такая!
  • Скоро, проталины все заполняя,
  • Щеткой зеленой полезет трава.
  • Вот прилетели лесные питомцы,
  • Свист и возню на деревьях подняв.
  • Старые пни, шапки белые сняв,
  • Желтые лысины греют на солнце.
  • Сонный барсук из норы вылезает.
  • Солнце так солнце, мы рады – изволь!
  • Шубу тряхнул: не побила ли моль?
  • Кучки грибов просушить вынимает.
  • Близится время любви и разлук.
  • Все подгоняется: перья и волос.
  • Зяблик, лирически глядя вокруг,
  • Мягко откашлявшись, пробует голос.
  • Пеной черемух леса зацвели,
  • Пахнет настоем смолы и цветений,
  • А надо всем журавли, журавли…
  • Синее небо и ветер весенний!
1950

Маленькие герои

  • В промозглую и злую непогоду,
  • Когда ложатся под ветрами ниц
  • Кусты с травой. Когда огонь и воду
  • Швыряют с громом тучи с небосвода,
  • Мне жаль всегда до острой боли птиц…
  • На крыши, на леса и на проселки,
  • На горестно поникшие сады,
  • Где нет сухой ни ветки, ни иголки,
  • Летит поток грохочущей воды.
  • Все от стихии прячется в округе:
  • И человек, и зверь, и даже мышь.
  • Укрыт надежно муравей. И лишь
  • Нет ничего у крохотной пичуги.
  • Гнездо? Смешно сказать! Ну разве дом —
  • Три ветки наподобие розетки!
  • И при дожде, ей-богу, в доме том
  • Ничуть не суше, чем на всякой ветке!
  • Они к птенцам всей грудкой прижимаются,
  • Малюсенькие, легкие, как дым,
  • И от дождя и стужи заслоняются
  • Лишь перьями да мужеством своим.
  • И как представить даже, что они
  • Из райских мест, сквозь бури и метели,
  • Семь тысяч верст и ночи все, и дни
  • Сюда, домой, отчаянно летели!
  • Зачем такие силы были отданы?
  • Ведь в тех краях – ни холода, ни зла,
  • И пищи всласть, и света, и тепла,
  • Да, там есть все на свете… кроме родины…
  • Суть в том, без громких слов и укоризны,
  • Что, все порой исчерпав до конца,
  • Их маленькие, честные сердца
  • Отчизну почитают выше жизни.
  • Грохочет бурей за окошком ночь,
  • Под ветром воду скручивая туго,
  • И что бы я не отдал, чтоб помочь
  • Всем этим смелым крохотным пичугам!
  • Но тьма уйдет, как злобная старуха,
  • Куда-то в черный и далекий лес,
  • И сгинет гром, поварчивая глухо,
  • А солнце брызнет золотом с небес.
  • И вот, казалось, еле уцелев,
  • В своих душонках маленьких пичуги
  • Хранят не страх, не горечь и не гнев,
  • А радость, словно сеятель посев,
  • Как искры звонко сыплют по округе!
  • Да, после злой ревущей черноты,
  • Когда живым-то мудрено остаться,
  • Потокам этой светлой доброты
  • И голосам хрустальной чистоты,
  • Наверно, можно только удивляться!
  • Гремит, звенит жизнелюбивый гам!
  • И, может быть, у этой крохи-птицы
  • Порой каким-то стоящим вещам
  • Большим и очень сильным существам
  • Не так уж плохо было б поучиться…
1993

Дикие гуси

(Лирическая быль)

  • С утра покинув приозерный луг,
  • Летели гуси дикие на юг,
  • А позади за ниткою гусиной
  • Спешил на юг косяк перепелиный.
  • Все позади: простуженный ночлег,
  • И ржавый лист, и первый мокрый снег…
  • А там, на юге, пальмы и ракушки
  • И в теплом Ниле теплые лягушки.
  • Вперед, вперед! Дорога далека,
  • Все крепче холод, гуще облака,
  • Меняется погода, ветер злей,
  • И что ни взмах, то крылья тяжелей.
  • Смеркается… Все резче ветер в грудь,
  • Слабеют силы, нет, не дотянуть!
  • И тут протяжно крикнул головной:
  • – Под нами море! Следуйте за мной!
  • Скорее вниз! Скорей, внизу вода!
  • А это значит – отдых и еда! —
  • Но следом вдруг пошли перепела.
  • – А вы куда? Вода для вас – беда!
  • Да, видно, на миру и смерть красна.
  • Жить можно разно. Смерть – всегда одна!..
  • Нет больше сил… И шли перепела
  • Туда, где волны, где покой и мгла.
  • К рассвету все замолкло… Тишина —
  • Медлительная, важная луна,
  • Опутав звезды сетью золотой,
  • Загадочно повисла над водой.
  • А в это время из далеких вод
  • Домой, к Одессе, к гавани своей,
  • Бесшумно шел красавец турбоход,
  • Блестя глазами бортовых огней.
  • Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,
  • Взглянул за борт и замер, недвижим.
  • Потом присвистнул: – Шут меня дери!
  • Вот чудеса! Ты только посмотри!
  • В лучах зари, забыв привычный страх,
  • Качались гуси молча на волнах,
  • У каждого в усталой тишине
  • По спящей перепелке на спине…
  • Сводило горло… Так хотелось есть!..
  • А рыб вокруг – вовек не перечесть!
  • Но ни один за рыбой не нырнул
  • И друга в глубину не окунул.
  • Вставал над морем искрометный круг,
  • Летели гуси дикие на юг,
  • А позади за ниткою гусиной
  • Спешил на юг косяк перепелиный.
  • Летели гуси в огненный рассвет,
  • А с корабля смотрели им вослед, —
  • Как на смотру – ладонь у козырька, —
  • Два вахтенных – бывалых моряка.
1964

Пеликан

  • Смешная птица пеликан:
  • Он грузный, неуклюжий,
  • Громадный клюв, как ятаган,
  • И зоб – тугой, как барабан,
  • Набитый впрок на ужин…
  • Гнездо в кустах на островке,
  • В гнезде птенцы галдят,
  • Ныряет мама в озерке,
  • А он стоит невдалеке,
  • Как сторож и солдат.
  • Потом он, голову пригнув,
  • Распахивает клюв.
  • И, сунув шейки, как в трубу,
  • Птенцы в его зобу
  • Хватают жадно, кто быстрей,
  • Хрустящих окуней.
  • А степь с утра и до утра
  • Все суше и мрачнее.
  • Стоит безбожная жара,
  • И даже кончики пера
  • Черны от суховея.
  • Трещат сухие камыши…
  • Жара – хоть не дыши!
  • Как хищный беркут над землей,
  • Парит тяжелый зной.
  • И вот на месте озерка —
  • Один засохший ил,
  • Воды ни капли, ни глотка.
  • Ну хоть бы лужица пока!
  • Ну хоть бы дождь полил!
  • Птенцы затихли. Не кричат.
  • Они как будто тают…
  • Чуть только лапами дрожат
  • Да клювы раскрывают.
  • Сказали ветры: «Ливню быть.
  • Но позже, не сейчас».
  • Птенцы ж глазами просят: «Пить!»
  • Им не дождаться, не дожить.
  • Ведь дорог каждый час!
  • Но стой, беда! Спасенье есть,
  • Как радость, настоящее.
  • Оно в груди отца, вот здесь!
  • Живое и горящее.
  • Он их спасет любой ценой,
  • Великою любовью.
  • Не чудом, не водой живой,
  • А выше, чем живой водой, —
  • Своей живою кровью.
  • Привстал на лапах пеликан,
  • Глазами мир обвел
  • И клювом грудь себе вспорол,
  • А клюв, как ятаган!
  • Сложились крылья-паруса,
  • Доплыв до высшей цели,
  • Светлели детские глаза,
  • Отцовские – тускнели…
  • Смешная птица пеликан:
  • Он грузный, неуклюжий,
  • Громадный клюв, как ятаган,
  • И зоб – тугой, как барабан,
  • Набитый впрок на ужин…
  • Пусть так. Но я скажу иным
  • Гогочущим болванам:
  • – Снимите шапки перед ним,
  • Перед зобастым и смешным,
  • Нескладным пеликаном!
1964

Лебеди

  • Гордые шеи изогнуты круто,
  • В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.
  • Смотрят с открыток, глядят с абажуров,
  • Став украшеньем дурного уюта.
  • Если хозяйку-кокетку порой
  • «Лебедью» гость за столом назовет,
  • Птицы незримо качнут головой:
  • Что, мол, он знает и что он поймет?!
  • …Солнце садилось меж бронзовых скал,
  • Лебедь на жесткой траве умирал.
  • Дробь браконьера иль когти орла?
  • Смерть – это смерть, оплошал – и нашла!
  • Дрогнул, прилег и застыл, недвижим.
  • Алая бусинка с клюва сползла…
  • Долго стояла подруга над ним
  • И, наконец, поняла!..
  • Разума птицам немного дано,
  • Горе ж и птицу сражает, как гром.
  • Все, кому в мире любить суждено,
  • Разве тоскуют умом?
  • Сердца однолюбов связаны туго:
  • Вместе навек судьба и полет,
  • И даже смерть, убивая друга,
  • Их дружбы не разорвет.
  • В лучах багровеет скальный гранит.
  • Лебедь на жесткой траве лежит.
  • А по спирали в зенит упруго
  • Кругами уходит его подруга.
  • Чуть слышно донесся гортанный крик,
  • Белый комок над бездной повис,
  • Затем он дрогнул, а через миг
  • Метнулся отвесно на скалы вниз.
  • …Тонкие шеи изогнуты круто,
  • В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.
  • Смотрят с открыток, глядят с абажуров,
  • Став украшеньем дурного уюта.
  • Но сквозь фокстроты, сквозь шторы из ситца
  • Слышу я крыльев стремительных свист,
  • Вижу красивую гордую птицу,
  • Камнем на землю летящую вниз.
1963

Стихи о рыжей дворняге

  • Хозяин погладил рукою
  • Лохматую рыжую спину:
  • – Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
  • Но все же тебя я покину.
  • Швырнул под скамейку ошейник
  • И скрылся под гулким навесом,
  • Где пестрый людской муравейник
  • Вливался в вагоны экспресса.
  • Собака не взвыла ни разу,
  • И лишь за знакомой спиною
  • Следили два карие глаза
  • С почти человечьей тоскою.
  • Старик у вокзального входа
  • Сказал: – Что? Оставлен, бедняга?
  • Эх, будь ты хорошей породы…
  • А то ведь простая дворняга!
  • Огонь над трубой заметался,
  • Взревел паровоз что есть мочи,
  • На месте, как бык, потоптался
  • И ринулся в непогодь ночи.
  • В вагонах, забыв передряги,
  • Курили, смеялись, дремали…
  • Тут, видно, о рыжей дворняге
  • Не думали, не вспоминали.
  • Не ведал хозяин, что где-то
  • По шпалам, из сил выбиваясь,
  • За красным мелькающим светом
  • Собака бежит, задыхаясь!
  • Споткнувшись, кидается снова,
  • В кровь лапы о камни разбиты,
  • Что выпрыгнуть сердце готово
  • Наружу из пасти раскрытой.
  • Не ведал хозяин, что силы
  • Вдруг разом оставили тело
  • И, стукнувшись лбом о перила,
  • Собака под мост полетела…
  • Труп волны снесли под коряги…
  • Старик! Ты не знаешь природы:
  • Ведь может быть тело дворняги,
  • А сердце – чистейшей породы!
1948

Ледяная баллада

  • Льды все туже сжимают круг,
  • Весь экипаж по тревоге собран.
  • Словно от чьих-то гигантских рук,
  • Трещат парохода стальные ребра.
  • Воет пурга среди колких льдов,
  • Злая насмешка слышится в голосе:
  • – Ну что, капитан Георгий Седов,
  • Кончил отныне мечтать о полюсе?
  • Зря она, старая, глотку рвет,
  • Неужто и вправду ей непонятно,
  • Что раньше растает полярный лед,
  • Чем лейтенант повернет обратно!
  • Команда – к Таймыру, назад, гуськом.
  • А он оставит лишь компас, карты,
  • Двух добровольцев, веревку, нарты
  • И к полюсу дальше пойдет пешком.
  • Фрам – капитанский косматый пес,
  • Идти с командой назад не согласен.
  • Где быть ему? Это смешной вопрос!
  • Он даже с презреньем наморщил нос,
  • Ему-то вопрос абсолютно ясен.
  • Встал впереди на привычном месте
  • И на хозяина так взглянул,
  • Что тот лишь с улыбкой рукой махнул:
  • – Ладно, чего уж… Вместе так вместе!
  • Одежда твердеет, как жесть, под ветром,
  • А мгла не шутит, а холод жжет,
  • И надо не девять взять километров,
  • Не девяносто, а девятьсот!
  • Но если на трудной стоишь дороге
  • И светит мечта тебе, как звезда,
  • То ты ни трусости, ни тревоги
  • Не выберешь в спутники никогда.
  • Вперед, вперед по торосистым льдам!
  • От стужи хрипит глуховатый голос.
  • Седов еще шутит: – Ну что, брат Фрам,
  • Отыщешь по нюху Северный полюс?
  • Черную шерсть опушил мороз,
  • Но Фрам ничего – моряк не скулящий,
  • И пусть он всего лишь навсего пес —
  • Он путешественник настоящий!..
  • Снова медведем ревет пурга,
  • Пища – худое подобье рыбы.
  • Седов бы любого сломил врага:
  • И холод, и голод. Но вот цинга…
  • И ноги, распухшие, точно глыбы.
  • Матрос, расстроенно-озабочен,
  • Сказал: – Не стряслось бы какой беды.
  • Путь еще дальний, а вы не очень…
  • А полюс… Да бог с ним! Ведь там, между прочим,
  • Все то же: ни крыши и ни еды…
  • Добрый, но, право, смешной народ!
  • Неужто и вправду им непонятно,
  • Что раньше растает полярный лед,
  • Чем капитан повернет обратно!
  • И, лежа на нартах, он все в метель,
  • Сверяясь с картой, смотрел упрямо,
  • Смотрел и щурился, как в прицел,
  • Как будто бы видел во мраке цель,
  • Там, впереди, меж ушами Фрама.
  • Солнце все ниже… Мигнуло – и прочь…
  • Пожалуй, шансов уже никаких.
  • Над головой полярная ночь,
  • И в сутки – по рыбине на двоих.
  • Полюс по-прежнему впереди.
  • Седов приподнялся над изголовьем:
  • – Кажется, баста! Конец пути…
  • Эх, я бы добрался, сумел дойти,
  • Когда б на недельку еще здоровья…
  • Месяц желтым горел огнем,
  • Будто маяк во мгле океана.
  • Боцман лоб осенил крестом:
  • – Ну вот и нет у нас капитана!
  • Последний и вечный его покой:
  • Холм изо льда под салют прощальный,
  • При свете месяца, как хрустальный,
  • Зеленоватый и голубой…
  • Молча в обратный путь собрались.
  • Горько, да надо спешить, однако.
  • Боцман, льдинку смахнув с ресниц,
  • Сказал чуть слышно: – Пошли, собака!
  • Их дома дела и семейства ждут,
  • У Фрама же нет ничего дороже,
  • Чем друг, что навеки остался тут,
  • И люди напрасно его зовут:
  • Фрам уйти от него не может!
  • Снова кричат ему, странный народ,
  • Неужто и вправду им непонятно,
  • Что раньше растает полярный лед,
  • Чем Фрам хоть на шаг повернет обратно!
  • Взобрался на холм, заскользив отчаянно,
  • Улегся и замер там, недвижим,
  • Как будто бы телом хотел своим
  • Еще отогреть своего хозяина.
  • Шаги умолкли… И лишь мороз
  • Да ветер, в смятенье притихший рядом,
  • Видели, как костенеющий пес
  • Свою последнюю службу нес,
  • Уставясь в сумрак стеклянным взглядом.
  • Льдина кружится, кружат года,
  • Кружатся звезды над облаками…
  • И внукам бессоннейшими ночами,
  • Быть может, увидится иногда,
  • Как медленно к солнцу плывут из мрака
  • Герой, чье имя хранит народ,
  • И Фрам – замечательная собака,
  • Как черный памятник вросшая в лед.
1969

Вечная красота

  • Устав от грома и чада,
  • От всей городской тесноты,
  • Человеку порою надо
  • Скрыться от суеты.
  • И степи любя, и воды,
  • Ты все-таки верь словам,
  • Что лес – это «храм природы».
  • Лес – он и вправду храм!
  • И нету на свете средства,
  • Дающего больше сил.
  • Ведь с самого малолетства
  • Он нас красоте учил.
  • С малиной, с речонкой узкой,
  • С травами до небес,
  • Разлапистый, русский-русский,
  • Грибной и смолистый лес.
  • В июньское многоцветье
  • Кинувшись, как в волну,
  • Скрытый от всех на свете,
  • Вслушайся в гул столетий
  • И мягкую тишину.
  • Взгляни, как рассвет дымится,
  • Послушай, как синь лесов
  • Проворней, чем кружевницы
  • Плетут, расшивают птицы
  • Трелями всех тонов.
  • Между кустов склоненных
  • Паук растянул антенну
  • И ловит завороженно
  • Все голоса вселенной.
  • На рыжем листе букашка
  • Смешно себе трет живот,
  • Шмель гудит над ромашкой,
  • Как маленький самолет.
  • А в небе, чуть слышный тоже,
  • Сиреневый хвост стеля,
  • Летит самолет, похожий
  • На крохотного шмеля.
  • И вновь тишина такая,
  • И снова такой покой,
  • Что слышно, как пролетает
  • Листик над головой…
  • Клены прямые, как свечи,
  • Стоят перед стайкой ив,
  • Лапы друг другу на плечи
  • Ласково положив.
  • От трав, от цветов дурманных
  • Почудится вдруг порой,
  • Что можешь, став великаном,
  • Скатать, как ковер, поляну
  • И взять навсегда с собой.
  • Волшебный снегирь на ветке
  • С чуть хитроватым взглядом
  • В красной тугой жилетке
  • Сидит и колдует рядом.
  • И вот оживают краски,
  • И вот уже лес смеется.
  • За каждым кустом по сказке,
  • И в каждом дупле – по сказке,
  • Аукнись – и отзовется…
  • Как часто в часы волнений
  • Мы рвемся в водоворот,
  • Мы ищем людских общений,
  • Сочувствия, утешений
  • Как средства от всех невзгод.
  • А что, если взять иное:
  • Стремление к тишине.
  • Душе ведь надо порою
  • Остаться наедине!
  • И может, всего нужнее
  • Уйти по тропе туда,
  • Где жаром рябина рдеет
  • И в терпком меду шалфея
  • Звенит родником вода;
  • Туда, где душе и глазу
  • Откроется мудрый мир
  • И где на плече у вяза
  • Волшебный поет снегирь.
1970

Красота народа

  • Наконец-то в числе реликвий
  • Оказались в стране моей
  • Древний Суздаль, Ростов Великий,
  • Деревянная вязь Кижей!
  • Наконец наступили годы
  • Величаво-седую стать,
  • Красоту, мастерство народа
  • Из забвения воскрешать!
  • Кружевную и величавую,
  • Белопенную, как прибой,
  • Неразлучную с русской славою,
  • С русской радостью и бедой.
  • Возродить и навек взметнуть
  • Все, что дорого нам и свято.
  • Жаль вот только, что не вернуть
  • То, что прахом легло когда-то.
  • Сколько яркого озарения
  • Древних зодчих – певцов труда,
  • В исторических потрясениях
  • Бурей сорвано навсегда!..
  • Впрочем, были еще любители
  • Штурмовщины и крайних мер.
  • Где сегодня Христа Спасителя
  • Храм невиданный, например?
  • Он стоял над Москвой-рекою,
  • Гордо вскинув свою главу,
  • Белым лебедем над водою,
  • Русской сказкою наяву!..
  • Кто вернет устремленный в небо,
  • Что горел, в облаках паря,
  • Древний храм Бориса и Глеба,
  • Алый, праздничный, как заря?
  • И снесли до чего ж умело!
  • Даже гид не найдет следа.
  • Как же славно, что с этим делом
  • Ныне кончено; навсегда!
  • Но сейчас не об этом хочется!..
  • Слава Богу, поди спроси,
  • Сколько ярких шедевров зодчества
  • Ныне радует на Руси!
  • Тех, что стройно-легки, как птицы,
  • Будь то башня, собор иль храм,
  • У создателей чьих учиться
  • Не грешно бы в любой столице
  • И сегодняшним мастерам.
  • И смогли ведь. Вершили чудо —
  • Удивишься аж за версту!
  • Так храните же, люди, всюду
  • Эту светлую красоту!
  • И отлично, что комсомольцы
  • Возрождать взялись старину
  • С той же страстью, с какой добровольцами
  • Мчались прежде на целину.
  • И когда средь новейших зданий,
  • Прежних красок вернув наряд,
  • Словно древние могикане,
  • Храмы праздничные стоят
  • И горит на заре лучисто
  • Золотой пожар куполов, —
  • Лишь таращат глаза туристы,
  • Не найдя подходящих слов.
  • А слова будто светом брызжутся,
  • Даже кружится голова.
  • Только вслушайтесь: «звонница», «ризница»
  • Жар малиновый, не слова!
  • И горды мы, горды по праву
  • У порогов священных мест.
  • Словно книги великой главы —
  • Бородинское поле славы,
  • Севастопольский комплекс славы,
  • И Мамаев курган, и Брест!
  • И сверкают в лучах рассвета
  • Песней мужества и труда:
  • Монументы Страны Советов,
  • Космодромы и города!
  • Вот вам старое, вот вам новое,
  • Ну так что же, что рядом, что ж?!
  • Все ведь кровное, все – история,
  • Ничего ведь не оторвешь!
  • Потому так светло и бережно
  • Нынче связаны навсегда
  • День вчерашний и день теперешний,
  • Как с былинным Кремлем звезда!
1970

Дорожите счастьем, дорожите!..

  • Дорожите счастьем, дорожите!
  • Замечайте, радуйтесь, берите
  • Радуги, рассветы, звезды глаз —
  • Это все для вас, для вас, для вас.
  • Услыхали трепетное слово —
  • Радуйтесь. Не требуйте второго.
  • Не гоните время. Ни к чему.
  • Радуйтесь вот этому, ему!
  • Сколько песне суждено продлиться?
  • Все ли в мире может повториться?
  • Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз…
  • Разве будет это тыщу раз!
  • На бульваре освещают вечер
  • Тополей пылающие свечи.
  • Радуйтесь, не портите ничем
  • Ни надежды, ни любви, ни встречи!
  • Лупит гром из поднебесной пушки.
  • Дождик, дождь! На лужицах веснушки.
  • Крутит, пляшет, бьет по мостовой
  • Крупный дождь в орех величиной.
  • Если это чудо пропустить,
  • Как тогда уж и на свете жить?!
  • Все, что мимо сердца пролетело,
  • Ни за что потом не возвратить!
  • Хворь и ссоры временно отставьте,
  • Вы их все для старости оставьте.
  • Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
  • Эта «прелесть» миновала вас.
  • Пусть бормочут скептики до смерти.
  • Вы им, желчным скептикам, не верьте —
  • Радости ни дома, ни в пути
  • Злым глазам, хоть лопнуть, – не найти!
  • А для очень, очень добрых глаз
  • Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
  • Радость к вам сама протянет руки,
  • Если сердце светлое у вас.
  • Красоту увидеть в некрасивом,
  • Разглядеть в ручьях разливы рек!
  • Кто умеет в буднях быть счастливым,
  • Тот и впрямь счастливый человек!
  • И поют дороги и мосты,
  • Краски леса и ветра событий,
  • Звезды, птицы, реки и цветы:
  • Дорожите счастьем, дорожите!
1968

«Стремясь к любви, ты ищешь красоты…»

  • Стремясь к любви, ты ищешь красоты.
  • Смотри ж, не ошибись. Ведь так случается,
  • Что самые прекрасные черты
  • Не взгляду, а лишь сердцу открываются!

Заколдованный круг

  • Ты любишь меня и не любишь его.
  • Ответь: ну не дико ли это, право,
  • Что тут у него есть любое право,
  • А у меня – ну почти ничего?!
  • Ты любишь меня, а его не любишь.
  • Прости, если что-то скажу не то,
  • Но кто с тобой рядом все время, кто
  • И нынче, и завтра, и вечно кто?
  • Что ты ответишь мне, как рассудишь?
  • Ты любишь меня? Но не странно ль это!
  • Ведь каждый поступок для нас с тобой —
  • Это же бой, настоящий бой
  • С сотнями трудностей и запретов!
  • Понять? Отчего ж, я могу понять!
  • Сложно? Согласен, конечно, сложно,
  • Есть вещи, которых нельзя ломать,
  • Пусть так, ну а мучиться вечно можно?!
  • Молчу, но душою почти кричу:
  • Ну что они – краткие эти свидания?!
  • Ведь счастье, я просто понять хочу,
  • Ужель как сеанс иль визит к врачу:
  • Пришел, повернулся – и до свидания!
  • Пылает заревом синева,
  • Бредут две медведицы: Большая и Малая,
  • А за окном стихает Москва,
  • Вечерняя, пестрая, чуть усталая.
  • Шторы раздерну, вдали – темно.
  • Как древние мамонты дремлют здания,
  • А где-то сверкает твое окно
  • Яркою звездочкой в мироздании.
  • Ты любишь меня… Но в мильонный раз
  • Даже себе не подам и вида я,
  • Что, кажется, остро в душе завидую
  • Ему, нелюбимому, в этот час.
1982

Прогулка

  • Мы шли по росистой тропинке вдвоем
  • Под сосен приветственный шорох.
  • А дачный поселок – за домиком дом —
  • Сползал позади за пригорок.
  • До почты проселком четыре версты,
  • Там ждут меня письма, газеты.
  • – Отправимся вместе, – сказала мне ты
  • И тоже проснулась с рассветом.
  • Распластанный коршун кружил в вышине,
  • Тропинка меж сосен петляла
  • И, в речку сорвавшись, на той стороне
  • Вползала в кусты краснотала.
  • Смеялась ты, грустные мысли гоня.
  • Умолкнув, тревожно смотрела.
  • И, каюсь, я знал, что ты любишь меня,
  • Ты чувства скрывать не умела.
  • Цветущий шиповник заполнил овраг,
  • Туман по-над лугом стелился.
  • Любой убежденный ворчун-холостяк
  • В такое бы утро влюбился!
  • Я ж молод, и ты от меня в двух шагах —
  • Сердечна, проста и красива.
  • Ресницы такие, что тень на щеках.
  • Коса с золотистым отливом.
  • Трава клокотала в пьянящем соку,
  • Шумела, качаясь, пшеница.
  • «Любите!» – нам ветер шепнул на бегу.
  • «Любите!» – кричали синицы.
  • Да плохо ли вдруг, улыбнувшись, любя,
  • За плечи обнять дорогую.
  • И я полюбил бы, конечно, тебя,
  • Когда не любил бы другую.
  • Для чувств не годны никакие весы,
  • К другой мое сердце стремится.
  • Хоть нет у нее золотистой косы
  • И явно короче ресницы.
  • Да что объяснять! И, прогулку кляня,
  • Я пел, я шутил всю дорогу.
  • И было смешно тебе слушать меня
  • И больно, пожалуй, немного.
  • Тут все бесполезно: прогулка, весна,
  • Кусты и овражки с ручьями.
  • Прости, я другую любил, и она,
  • Незримая, шла между нами.
1954

Золотая осень

  • Твой звонок раздался так нежданно
  • Из былых, почти забытых лет,
  • Словно бы из снежного бурана
  • Кто-то внес сияющий букет.
  • И чтоб душу, видимо, встряхнуть,
  • Тот букет вдруг вздрогнул и раскрылся:
  • Голос твой совсем не изменился.
  • Впрочем, только, может быть, чуть-чуть.
  • От волненья или от смущенья
  • Я твоих почти не помню слов.
  • Помню только гул сердцебиенья
  • Да в виски ударившую кровь.
  • Вспоминаю: как же мы кипели,
  • Сколько звезд к нам сыпалось сквозь тьму,
  • Как же мы восторженно звенели.
  • Почему ж расстались? Почему?
  • Ревности отчаянная вьюга…
  • Если ж молвить, правды не губя,
  • Есть в оценках два различных круга:
  • Молодость все валит друг на друга,
  • Зрелость обвиняет лишь себя.
  • Но сегодня даже и не главное,
  • Кто и в чем был в прошлом виноват.
  • Есть и в осень астры златославные,
  • И в ненастье праздничный закат!
  • Главное сегодня – это снова
  • Вместо будней, мелочей и зла
  • Голос твой, возникший из былого,
  • И волна горячего тепла.
  • Только кто откроет нам секрет:
  • Встретимся ль мы близкими? Чужими?
  • Что откроем мы в житейском дыме?
  • И какими стали мы, какими?
  • Ведь промчалось мимо столько лет!..
  • В молодости будни многоцветны,
  • Но, увы, в калейдоскопе дней
  • Измененья рядом – незаметны,
  • Измененья врозь – куда видней…
  • Нет при встречах мудрого посредника.
  • Значит, надо, чувств не загубя,
  • Прежде чем взглянуть на собеседника,
  • Посмотреть сначала на себя…
  • Впрочем, говорю и понимаю:
  • Все это – сплошная ерунда,
  • Ибо настоящая звезда
  • Никогда на свете не сгорает.
  • Все, что есть хорошего во мне,
  • Что в тебе прекрасного осталось, —
  • Это все не мелочь и не малость,
  • Это песнь на сказочном коне!
  • Это вечной радости полет,
  • Что звенит, годам не уступая,
  • Это лавр, растущий круглый год,
  • Ветер ароматом наполняя.
  • Это неба алые края,
  • Что пылают в незакатный вечер.
  • Ну, а проще, это ты и я
  • И сердец взволнованная встреча!
1992

Женщина сказала мне однажды…

  • Женщина сказала мне однажды:
  • – Я тебя люблю за то, что ты
  • Не такой, как многие, не каждый,
  • А духовной полон красоты.
  • Ты прошел суровый путь солдата,
  • Не растратив вешнего огня.
  • Все, что для тебя сегодня свято,
  • То отныне свято для меня.
  • В думах, в сердце только ты один.
  • Не могу любить наполовину.
  • Мир велик, но в нем один мужчина,
  • Больше нету на земле мужчин.
  • Мне с тобою не страшны тревоги,
  • Дай мне руку! Я не подведу.
  • Сквозь невзгоды, по любой дороге
  • Хоть до звезд, счастливая, дойду!
  • …Годы гасли, снова загорались
  • Вешними зарницами в реке.
  • И слова хорошие остались
  • Легкой рябью где-то вдалеке.
  • И теперь я должен был узнать,
  • Что весь мир – курорты с магазинами
  • И что свет наш заселен мужчинами
  • Гуще, чем я мог предполагать.
  • А потом та женщина, в погоне
  • За улыбкой нового тепла,
  • Выдернула руку из ладони
  • И до звезд со мною не дошла…
  • Жизнь опять трудна, как у солдата.
  • Годы, вьюги, версты впереди —
  • Только верю все же, что когда-то
  • Встретится мне женщина в пути.
  • Из таких, что верности не губит,
  • Ни рубля не ищет, ни венца,
  • Кто, коли полюбит, то полюбит,
  • Только раз и только до конца.
  • Будет звездным глаз ее сияние,
  • И, невзгоды прошлого гоня,
  • В синий вечер нашего свидания
  • Мне она расскажет про меня.
  • – Как же ты всю жизнь мою измерила?
  • Ворожила? —
  • Улыбнется: – Нет,
  • Просто полюбила и поверила,
  • А для сердца – сердце не секрет!
  • И пройду я, тихий и торжественный,
  • Сквозь застывший тополиный строй.
  • Словно праздник, радостью расцвеченный,
  • Не постылый вновь и не чужой.
  • И, развеяв боль, как горький пепел,
  • Так скажу я той, что разлюбила:
  • – Нынче в мире женщину я встретил,
  • Что меня для счастья воскресила!
1958

Трудная роль

  • В плетеной корзине живые цветы.
  • Метель за морозным окном.
  • Я нынче в гостях у актерской четы
  • Сижу за накрытым столом.
  • Хозяин радушен: он поднял бокал
  • И весело смотрит на нас.
  • Он горд, ведь сегодня он в тысячный раз
  • В любимом спектакле сыграл.
  • Ему шестьдесят. Он слегка грузноват,
  • И сердце шалит иногда,
  • Но, черт побери, шестьдесят не закат!
  • И что для артиста года?
  • Нет, сердце ему не плохое дано:
  • Когда он на сцену вступает,
  • Лишь вспыхнет от счастья иль гнева он
  • Пять сотен сердец замирает!
  • А радость не радость: она не полна,
  • Коль дома лишь гости вокруг,
  • Но рядом сидит молодая жена —
  • Его ученица и друг.
  • О, как же все жесты ее нежны.
  • Ее красота как приказ!
  • Он отдал бы все за улыбку жены,
  • За серые омуты глаз.
  • Все отдал бы, кладом кичась своим, —
  • Прекрасное кто же не любит!
  • Хоть возрастом, может, как дым, седым,
  • Брюзжаньем и чадом, всегда хмельным,
  • Он вечно в ней что-то губит…
  • Сегодня хозяин в ударе: он встал,
  • Дождался, чтоб стих говорок,
  • И, жестом свободным пригубив бокал,
  • Стал звучно читать монолог.
  • Минута… И вот он – разгневанный мавр!
  • Платок в его черной ладони.
  • Гремит его голос то гулом литавр,
  • То в тяжких рыданиях тонет…
  • В неистовом взгляде страдальца – гроза!
  • Такого и камни не вынесут стона!
  • Я вижу, как вниз опуская глаза,
  • Бледнеет красивая Дездемона.
  • Но, слыша супруга ревнивые речи,
  • Зачем без вины побледнела жена?
  • Зачем? Ведь в трагедии не было встречи!
  • Зачем? Это знаем лишь я да она.
  • Я тоже участник! Я, кажется, нужен,
  • Хоть роли мне старый Шекспир не отвел.
  • Я был приглашен и усажен за стол,
  • Но «роль» у меня – не придумаешь хуже!
  • Ты хочешь игры? Я играю. Изволь!
  • И славно играю, не выдал ведь злости.
  • Но как тяжела мне нелепая роль
  • Приятеля в доме и честного гостя!
1949

Одна

  • К ней всюду относились с уваженьем, —
  • И труженик, и добрая жена.
  • А жизнь вдруг обошлась без сожаленья:
  • Был рядом муж – и вот она одна…
  • Бежали будни ровной чередою.
  • И те ж друзья, и уваженье то ж,
  • Но что-то вдруг возникло и такое,
  • Чего порой не сразу разберешь.
  • Приятели, сердцами молодые,
  • К ней заходя по дружбе иногда,
  • Уже шутили так, как в дни былые
  • При муже не решались никогда.
  • И, говоря, что жизнь – почти ничто,
  • Коль будет сердце лаской не согрето,
  • Порою намекали ей на то,
  • Порою намекали ей на это…
  • А то при встрече предрекут ей скуку
  • И даже раздражатся сгоряча,
  • Коль чью-то слишком ласковую руку
  • Она стряхнет с колена иль с плеча.
  • Не верили: ломается, играет.
  • Скажи, какую сберегает честь!
  • Одно из двух: иль цену набивает,
  • Или давно уж кто-нибудь да есть…
  • И было непонятно никому,
  • Что и одна – она верна ему!
1962

Оценка любви

  • Он в гости меня приглашал вчера:
  • – Прошу по-соседски, не церемониться!
  • И кстати, я думаю, познакомиться
  • Вам с милой моею давно пора.
  • Не знаю, насколько она понравится,
  • Да я и не слишком ее хвалю.
  • Она не мыслитель и не красавица.
  • Такая, как сотни. Ничем не славится.
  • Но я, между прочим, ее люблю!
  • Умчался приветливый мой сосед,
  • А я вдруг подумал ему вослед:
  • Не знаю, насколько ты счастлив будешь,
  • Много ль протянется это лет
  • И что будет дальше. Но только нет,
  • Любить ты, пожалуй, ее не любишь…
  • Ведь если душа от любви хмельна,
  • То может ли вдруг человек счастливый
  • Хотя бы помыслить, что вот она
  • Не слишком-то, кажется, и умна,
  • И вроде не очень-то и красива.
  • Ну можно ли жарко мечтать о ней
  • И думать, что милая, может статься,
  • Ничем-то от сотен других людей
  • Не может, в сущности, отличаться?!
  • Нет, если ты любишь, то вся она,
  • Бесспорно же, самая романтичная,
  • Самая-самая необычная,
  • Ну словно из радости соткана.
  • И в синей дали, и в ненастной мгле
  • Горит она радугой горделивою,
  • Такая умная и красивая,
  • Что равных и нету ей на земле!
1973

Стихи о несбывшейся встрече

  • Я решил сегодня написать
  • О любви и трепетном свиданье.
  • Парень будет нервничать и ждать,
  • Только я не дам ему страдать —
  • Девушка придет без опозданья.
  • Щедрым быть – так быть им до конца
  • Я, как Бог, смету над ними тучи
  • И навек соединю сердца!
  • Пусть твердят, что это редкий случай.
  • Я сейчас такой наверняка
  • Оттого, что, веруя сердечно,
  • Жду в четыре твоего звонка
  • И хороших слов твоих, конечно.
  • Ждет и парень, молча прислонясь
  • К синему газетному киоску.
  • Вытащил часы в десятый раз
  • И зажег вторую папироску.
  • Ничего, всему наступит срок:
  • Будут звезды и счастливый вечер.
  • Вот сейчас раздастся твой звонок,
  • И она шагнет к нему навстречу.
  • Но за часом час ползет вослед,
  • Свет фонарный заиграл на лужах,
  • А звонка все нет, все нет и нет…
  • И на сердце хуже все и хуже…
  • И во мраке, не смыкая глаз,
  • Парень ждет и только брови хмурит,
  • На часы глядит в двухсотый раз
  • И уже вторую пачку курит.
  • Эх, дружище, ты меня прости
  • За мою нескладную затею!
  • Я ж все к счастью думал привести,
  • Только сам остужен на пути,
  • А кривить душою не умею.
  • Если сердце не в ладу с пером —
  • Я с собою не играю в прятки.
  • Знаешь, друг, мы лучше подождем,
  • Вдруг мы зря тревогу эту бьем,
  • Вдруг да будет все еще в порядке?!
  • Новый день по крышам семенит…
  • Нет, неладно что-то получается,
  • Видно, потеряв последний стыд,
  • Телефон предательски молчит
  • Да еще как будто улыбается.
  • Что ж, неужто вышло не всерьез
  • То, что было так светло и ясно?
  • Неужели все оборвалось
  • И стихи о счастье понапрасну?!
  • Пятый день… Десятый день идет…
  • У любви терпение безмерно:
  • Днем и ночью парень ждет и ждет,
  • Ждет упрямо, преданно и верно.
  • Только сколько на планете зла?
  • Ничего от счастья не осталось.
  • Так она к нему и не пришла.
  • Очевидно, дрянью оказалась.
1969

Вторая любовь

  • Что из того, что ты уже любила,
  • Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.
  • Все это до меня когда-то было,
  • Когда-то было в прошлом, не теперь.
  • Мы словно жизнью зажили второю,
  • Вторым дыханьем, песнею второй.
  • Ты счастлива, тебе светло со мною,
  • Как мне тепло и радостно с тобой.
  • Но почему же все-таки бывает,
  • Что незаметно, изредка, тайком
  • Вдруг словно тень на сердце набегает
  • И остро-остро колет холодком…
  • О нет, я превосходно понимаю,
  • Что ты со мною встретилась любя.
  • И все-таки я где-то ощущаю,
  • Что, может быть, порою открываю
  • То, что уже открыто для тебя.
  • То вдруг умело галстук мне завяжешь,
  • Уверенной ли шуткой рассмешишь,
  • Намеком ли без слов о чем-то скажешь
  • Иль кулинарным чудом удивишь.
  • Да, это мне и дорого и мило,
  • И все-таки покажется порой,
  • Что все это уже, наверно, было,
  • Почти вот так же, только не со мной.
  • А как душа порой кричать готова,
  • Когда в минуту ласки, как во сне,
  • Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,
  • Которое лишь мне, быть может, ново,
  • Но прежде было сказано не мне.
  • Вот так же точно, может быть, порою
  • Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,
  • Хоть ясно, что и я перед тобою
  • Ни в чем былом отнюдь не виноват.
  • Когда любовь врывается вторая
  • В наш мир, горя, кружа и торопя,
  • Мы в ней не только радость открываем,
  • Мы все-таки в ней что-то повторяем,
  • Порой скрывая это от себя.
  • И даже говорим себе нередко,
  • Что первая была не так сильна,
  • И зелена, как тоненькая ветка,
  • И чуть наивна, и чуть-чуть смешна…
  • И целый век себе не признаемся,
  • Что, повстречавшись с новою, другой,
  • Какой-то частью все же остаемся
  • С ней, самой первой, чистой и смешной.
  • Двух равных песен в мире не бывает,
  • И сколько б звезд ни поманило вновь,
  • Но лишь одна волшебством обладает,
  • И, как ни хороша порой вторая,
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]