«Ровеснику»
1962
«Нахожусь ли в дальних краях…»
- Нахожусь ли в дальних краях,
- ненавижу или люблю, —
- от большого,
- от главного
- я —
- четвертуйте —
- не отступлю.
- Расстреляйте —
- не изменю
- флагу
- цвета крови моей.
- Эту веру я свято храню
- девять тысяч
- нелегких дней.
- С первым вздохом,
- с первым глотком
- материнского молока
- эта вера со мной.
- И пока
- я с дорожным ветром
- знаком,
- и пока не сгибаясь
- хожу
- по не ставшей пухом земле,
- и пока я помню о зле,
- и пока с друзьями дружу,
- и пока не сгорел в огне,
- эта вера
- будет жива.
- Чтоб ее уничтожить во мне,
- надо сердце убить
- сперва.
Сын Веры
Ю. Могилевскому
- Я —
- сын Веры…
- Я давно не писал тебе писем,
- Вера Павловна.
- Унесли меня ветры,
- напевали мне ветры
- то нахально,
- то грозно,
- то жалобно.
- Я – сын Веры.
- О, как помогла ты мне, мама!
- Мама Вера…
- Ты меня на вокзалах пустых обнимала,
- мама Вера.
- Я —
- сын Веры.
- Непутевого сына
- ждала обратно
- мама Вера…
- И просила в письмах
- писать только правду
- мама Вера…
- Я —
- сын Веры!
- Веры не в бога,
- не в ангелов, не в загробные штуки!
- Я —
- сын веры в солнце,
- которое хлещет
- сквозь рваные тучи!
- Я —
- сын веры в труд человека.
- В цветы на земле обгорелой.
- Я —
- сын веры!
- Веры в молчанье
- под пыткой!
- И в песню перед расстрелом!
- Я —
- сын веры в земную любовь,
- ослепительную, как чудо.
- Я —
- сын веры в Завтра —
- такое, какое хочу я!
- И в людей,
- как дорога, широких!
- Откровенных.
- Стоящих…
- Я —
- сын Веры,
- презираю хлюпиков!
- Ненавижу плаксивых и стонущих!..
- Я пишу тебе правду,
- мама Вера.
- Пишу только правду…
- Дел – по горло!
- Прости,
- я не скоро
- вернусь обратно.
Перед расставанием
- Я к тебе приеду поездом,
- так, чтобы не знала ты.
- На снегу весеннем
- пористом
- проторчу до темноты.
- В дверь звонить не стану бешено,
- а, когда вокруг темно, —
- я тихонечко и бережно
- стукну
- в низкое окно.
- Ты в окошко глянешь боязно,
- я сильнее постучу…
- Нет!
- Я не поеду
- поездом!
- Самолетом прилечу.
- Да!
- Конечно!
- И немедленно,
- ошалев от маяты,
- позвоню из Шереметьева
- и в ответ услышу:
- «Ты?!
- Где?
- Откуда?
- Что ж ты мучаешь?!
- Как приехал?!
- Не пойму…»
- И тогда
- машину лучшую
- я до города возьму.
- Полетит дорога по лесу,
- упадет
- к ногам твоим…
- Мне остался час
- до поезда,
- а мы
- о встрече говорим.
Засуха
- – Развесели,
- хоть чем-нибудь развесели…
- – Смотри:
- дожди не долетают до земли…
- Не долетают,
- вянут в мареве густом…
- – Да не о том ты!
- Вовсе не о том!
- Я это слышу сорок дней подряд —
- ты лучше о другом…
- – Придумай сказку с радостным концом!
- Пусть девушка с веснушчатым лицом
- придет, как шум дождя,
- как ветра шум…
- Придумай сказку —
- я тебя прошу…
- Пусть хлебом пахнет,
- теплым,
- аржаным…
- Придумай…
- – Сумасшедшая жарынь!
- Такой горячей,
- медленной реки
- кудлатые не помнят старики…
- – Развесели!
- Развесели хоть чем-нибудь!..
- – Сухую землю
- трактора скребут.
- Так светит солнце,
- что в глазах
- темно.
- Жестокое,
- свирепое,
- оно
- вбивает в пашню
- жесткие лучи…
- – Спасибо, друг…
- Развеселил.
- Молчи.
Рассказ директора районной конторы «заготзерно»
- Я не встречал за всю свою жизнь
- этакой красоты.
- Хлеба такие,
- что сверху ложись —
- выдержат:
- до того густы.
- Не верил,
- что все это наяву.
- Радоваться б надо,
- а я
- выйду в поле,
- стою и реву:
- «Погибель
- растет моя…»
- Вот уж действительно
- дело труба!
- Подсудное зреет
- дело…
- «Растите, хлеба!
- Наливайтесь, хлеба!
- Но только
- куда ж я вас дену?..»
- Тут арифметика не нужна.
- Да что я,
- разве ослеп?
- Да разве в амбарчик «Заготзерна»
- влезет
- этакий хлеб!
- Я ж в город еще зимою писал…
- Требовал.
- Умолял!
- Угрожал!!
- А мне в ответ:
- нажми,
- подтяни.
- Нам, дескать, виднее
- сверху…
- На все мои слезные письма
- они
- комиссии шлют
- для проверки.
- …Ну и дождался.
- Приехал один
- «ответственный»
- с бабьим голосом,
- десять минут по усадьбе ходил
- с видом Шерлока Холмса.
- Очень долго в затылке скреб,
- морщился недовольно.
- Потом подошел ко мне
- и изрек:
- «Вы
- с работы…
- уволены…
- Развал у вас непростительный…
- Сдайте дела
- заместителю…»
- Я —
- к заму.
- «Давай, —
- толкую ему, —
- раз уж такое дело».
- «Нет, —
- говорит, —
- ни за что не приму.
- Чего мне?
- Жить надоело?»
- Что делать прикажешь?
- И тут, на беду мою,
- без рассуждений и лишних слов
- мы с замом
- фамилию просто придумываем
- и пишем:
- «Контору принял Смирнов».
- И —
- началось!!
- На себя пеняй,
- но каждое утро
- снова
- Смирнову в приказах дают нагоняй,
- в крайцентр вызывают Смирнова.
- Смирнову весь день за звонком звонок
- (мы уж и сами не рады), —
- Смирнову – письма,
- Смирнову – зарплата…
- А я
- буквально падаю с ног.
- Ты вот смеешься,
- а участь моя
- была непонятней снов.
- Я даже поверил,
- что я – не я,
- а этот самый
- Смирнов…
- …Представь:
- сентябрь.
- Под грузом немалым
- машины ревут угрожающе.
- И в грохоте,
- в ливнях
- сплошным навалом
- идет
- на меня
- урожаище!!
- Идет необъятный.
- Идет полновесный!
- И знает:
- погибнуть ему не позволим…
- Навесы.
- Навесы.
- Навесы!
- Навесы!!
- Мы строили их до кровавых мозолей,
- за этим делом невиданной спешности
- забыв про еду,
- про усталость и славу…
- Так строят за ночь
- в бою
- переправу —
- с такой же яростью
- и неизбежностью!
- А если уснешь,
- то и сны об одном:
- грязь,
- перемешанная с зерном.
- Фары по окнам.
- В глазах круги.
- Хлюпающие сапоги…
- И снова
- нет ни ночи, ни дня!
- Снова шагаешь,
- погоду кляня.
- Снова
- охрипшая шоферня
- кроет господа
- и меня…
- Потом я читал —
- хвалили в докладе:
- Смирнов, мол, отлично работу наладил…
- Приехал к нам секретарь крайкома
- (мы с ним по фронту еще знакомы).
- Узнал.
- Подивился смирновской славе,
- долго смеялись над ней.
- Фамилию в грамоте переправил,
- вручил эту грамоту
- мне…
- Сейчас это странно все,
- а тогда
- думал:
- песенка спета…
- Большой урожай был…
- Прямо беда!
- Почаще б такие…
- беды.
Твой голос
- Линия…
- Сколько все ж таки странного
- простые слова таят!..
- До самой Москвы
- столбы телеграфные
- за руки взявшись
- стоят.
- Они хранят трудовое братство
- в неласковом свисте зимы.
- Они помогают друг другу
- взобраться
- на горы и на холмы.
- Они вникают в любую суть,
- им просто некогда зябнуть.
- Они стоят.
- И слова несут
- о любви,
- о процентах,
- о зяби.
- Они
- чувствительнее, чем нерв,
- и могущественнее, чем бог…
- Но вот один проводок,
- зазвенев,
- скручивается в клубок.
- И слова начинают,
- как крупные сельди,
- хвостами
- бить в невода…
- Товарищ врач телеграфной сети,
- вылечи
- провода!
- Пожалуйста, вылечи!
- Это надо!
- Иначе —
- сердце не вынесет…
- Товарищ ремонтник,
- если бы знал ты,
- что!
- от тебя зависит!
- Скорей!
- Чтоб зимнюю ночь рассекло
- звонком,
- как полоской зари.
- Скорей!
- Чтоб ревела трубка:
- «Алло!!!»
- …Говори, Москва,
- говори!
Таежные цветы
- Не привез я таежных цветов —
- извини.
- Ты не верь,
- если скажут, что плохи
- они.
- Если кто-то соврет,
- что об этом читал…
- Просто
- эти цветы
- луговым не чета!
- В буреломах
- на кручах
- пылают жарки,
- как закат,
- как облитые кровью желтки.
- Им не стать украшеньем
- городского
- стола.
- Не для них
- отшлифованный блеск
- хрусталя.
- Не для них!
- И они не поймут никогда,
- что вода из-под крана —
- это тоже вода…
- Ты попробуй сорви их!
- Попробуй сорви!
- Ты их держишь,
- и кажется,
- руки в крови!..
- Но не бойся,
- цветы к пиджаку приколи.
- Только что это?
- Видишь?
- Лишившись земли,
- той,
- таежной.
- неласковой,
- гордой земли,
- на которой они на рассвете взошли,
- на которой роса
- и медвежьи следы, —
- начинают стремительно вянуть
- цветы!
- Сразу гаснут они!
- Тотчас гибнут они!..
- Не привез
- я таежных цветов.
- Извини.
То, что встречается на каждом шагу
- Ходят люди по улицам плавно —
- ростом
- выше столбов рекламных.
- густолистых каштанов выше…
- Из каких они сказок
- вышли?
- Ходят в красных костюмах,
- в синих.
- Малорослых и слабосильных
- высотою своею
- дразнят…
- У мальчишек в Софии праздник.
- У мальчишек
- забот по горло
- стало нынче
- от баскетбола.
- Просят у великанов добрых
- дать значок им или автограф…
- Великаны руками разводят.
- Улыбаясь
- нежно и робко,
- непонятные буквы
- выводят
- на пустых сигаретных коробках…
- И мальчишки
- солидным эскортом
- по Софии
- шагают гордо.
- Впереди идут —
- руки в боки —
- двухметровые
- баскетбоги.
Варна
- Прежде чем сказать о Варне,
- я спрошу тебя сначала:
- океан
- воды отварной
- ты когда-нибудь встречала?
- Любовалась ты
- простором,
- полным ветра,
- полным зноя?
- Ты пила вино,
- в котором
- солнце
- смешано с волною?
- Падала ль тебе на плечи
- грусть
- нежданных расставаний?..
- Если да —
- мне будет легче
- рассказать тебе о Варне.
- Столько солнца,
- столько сини
- я еще не видел сразу!
- В наши мышцы
- столько силы
- не вливалося ни разу.
- Мы испытываем нервы
- черноморских пенных недр
- (хоть на миг представь ты
- негра
- загорелого, как негр!).
- Это море,
- этот ветер
- возле нас
- стараются:
- «Здравствуйте!
- Здравей!
- Здравейте!
- Как вам Варна?
- Нравится?»
- На песок прибрежный
- храбро,
- важные и скрытные,
- сонно выползают крабы
- малогабаритные.
- Тополей прямые свечи —
- будто на рисунке…
- А когда приносит вечер
- медленные сумерки
- и плывут над морем немо
- облака неблизкие,
- ночь
- расцвечивает небо
- звездами,
- как брызгами…
- Этой ночи
- нет коварней.
- Этой ночи
- нет напевней.
- Девушки
- такие в Варне,
- будто все они
- из пены.
- Столько всяческих улыбок,
- до того они нежны,
- что еще два дня…
- и был бы
- мой рассказ…
- не для жены.
«Нахохлятся тяжелые колосья…»
- Нахохлятся тяжелые колосья
- по всей земле,
- размякшей и огромной.
- Потом настанет осень.
- Хлынет осень,
- сиреневым морозом
- травы тронув.
- И длинный дождь,
- с три короба наплакав,
- лесную чащу с головой накроет,
- разлапистые листья покоробит…
- Опавшие,
- в оранжевых накрапах,
- они цветным пластом на землю лягут
- и будут глухо чавкать под ногами.
- И вспоминать
- о светлом птичьем гаме,
- о месяце грибов и спелых ягод…
- И медленное солнце будет таять.
- И незаметно
- удлинится время.
- И в сотый раз
- я не смогу представить,
- как выглядят
- июньские деревья.
«Что такое Нида…»
- Что такое Нида?
- Это
- ветра сонное ворчанье.
- Запах моря.
- Всплески света.
- Крики оголтелых чаек…
- Что ж такого
- в этой Ниде —
- голубой,
- зеленой,
- белой?
- Сказочники,
- отдохните!
- Вы рассказывали
- бедно…
- Что такое Нида?
- Это
- деловито,
- монотонно
- незадолго до рассвета
- голос
- пробуют моторы.
- Вечером идут на отдых
- катера,
- ветрами терты.
- И в резиновых ботфортах
- рыбаки
- как мушкетеры…
- Ох, уж эта Нида!
- Разве
- покидать ее
- захочешь?
- Нида тишиною дразнит.
- И травинками щекочет.
- Держит Нида каждым дюймом,
- наплевав на возраженья…
- И меня
- прижало к дюнам
- невозможным притяженьем!
- Небывалой силы
- небо,
- небывалых красок
- море
- уговаривают нежно,
- чертыхаются крамольно…
- Что такое эта Нида —
- я не знаю.
- Знаю только:
- я за Нидою —
- как нитка
- за иголкой!
- Это точно!..
- Здесь нависли глыбы света.
- Здесь любое сердце слышно…
- В общем Нида —
- это…
- Это…
- Надо видеть!
- Лично!
«Невероятное спасибо…»
- Невероятное спасибо,
- дюны!..
- Освобожденно кровь стучит в виске.
- Все грустные
- и все пустые думы
- растаяли в спрессованном песке.
- Спасибо дюнам…
- Высоко и прямо
- они взлетели —
- за грядой гряда.
- Они похожи на большое пламя,
- которое застыло навсегда!
- Сейчас по склонам
- чайки бродят важно.
- Мир
- красноватым светом озарен…
- Все это ваше,
- люди!
- Ваше!
- Ваше!
- Как мы богаты
- небом и землей!
- Как мы богаты ливнями мгновенными
- и трепетным дрожанием стрекоз.
- И снегом.
- И нетронутыми вербами.
- Смолой,
- лениво капающей в горсть.
- Дурманящими запахами сена.
- Тяжелой желтизной
- пчелиных сот.
- Богаты
- югом мы.
- Богаты
- севером.
- И ревом рек.
- И тишиной лесов.
- И жаворонка песней беспричинной.
- И соснами,
- смотрящими в зарю…
- Я на песке тугом
- лежу песчинкой
- и тихо-тихо дюнам говорю:
- Спасибо,
- дюны!
- До конца спасибо.
- За ясность.
- За последние цветы.
- За то, что
- необыкновенной силой
- пропитаны шершавые хребты!
- Спасибо вам,
- немые,
- беспредельные,
- плывущие сквозь ветровую вязь.
- Спасибо,
- добрые,
- за все,
- что сделаю
- после того,
- как я увидел вас.
«Песок размахнулся…»
Э. Межелайтису
- Песок размахнулся
- надменно и голо.
- Колеблются медленно длинные тени.
- Песчаные горы.
- Печальные горы.
- Сиреневый лес —
- марсианским виденьем…
- Нам все непонятно.
- Мы время торопим.
- Мы каждую мелочь,
- волнуясь, вбираем:
- «Послушай!
- А что там, за тем поворотом?
- А что там, за лесом?
- А что за горами?
- Откуда
- такое раздолье возникло?..»
- Мы на гору лезем.
- Спешим, как шальные…
- Пускай это вовсе не Марс.
- Это —
- Нида.
- И дюны —
- земные.
- И тени —
- земные.
- Земная усталость.
- Земные заботы…
- Но разве же
- мы на Земле не сгораем
- в вопросах:
- «А что там, за тем поворотом?
- А что там, за лесом?
- А что за горами?
- А что за душою у этого парня?
- А что за улыбкою женщины этой?..»
- Волнуясь,
- печалясь,
- недосыпая,
- мы истину ищем.
- Мы ищем ответы!
- Но сами ответы
- звучат как вопросы.
- И месяц
- висит вопросительным знаком…
- Как много мы знаем!
- Как мало
- мы знаем.
- Как здорово жить на земле!
- Как непросто!
«До самого горизонта…»
А. Балтакису
- До самого горизонта
- мерцает зовуще и вечно
- лунная дорога,
- сделанная из слюды…
- А мы шагаем по дюнам.
- Мы вышли в четыре вечера.
- За нами остаются
- глубокие следы…
- Когда же
- мы устанем?
- Никогда не устанем!
- Когда ж мы остановимся?
- Тоже никогда!..
- Гул от нашей походки
- ширится,
- нарастает,
- и эхо ударяется
- в грядущие года!..
- Дышит в наши лица
- то зноем,
- то холодом,
- тяжело ворочается
- шар земной…
- А мы шагаем дальше!
- И там,
- где мы проходим, —
- следы остаются
- за нашею спиной.
- Следы остаются —
- великие и простые.
- За нами
- в небо ввинчиваются
- синие дымы.
- Следы остаются
- в тундрах и пустынях
- садами,
- городами,
- хорошими людьми…
- Следы
- остаются!
- Остаются строки.
- Остается свежесть
- песенной воды…
- И если мы пойдем
- по лунной дороге,
- то и на ней останутся
- наши следы!
«Вы как хотите…»
Ю. Марцинкявичусу
- Вы как хотите,
- а я за сказкой пойду…
- Там
- разъяренное солнце
- пьют, как лекарство.
- В сказке живу я отныне.
- И Нерингу[2]
- жду.
- Скоро домой возвратится
- моя великанша.
- Скоро она затаенным взором
- мир озарит.
- Дюны замолкнут.
- Зашепчутся травы дремотно.
- Левую руку
- я положил на залив.
- Правой рукою
- глажу Балтийское море.
«Отволнуюсь…»
- Отволнуюсь.
- Отлюблю.
- Отдышу.
- И когда последний час
- грянет, звеня, —
- несговорчивую смерть попрошу
- дать пожить мне.
- Хотя б два дня.
- И потом
- с нелегким холодом в боку —
- через десять тысяч
- дорог —
- на локтях,
- изодранных в кровь,
- я сюда
- себя
- приволоку!..
- Будет смерть за мною тихо ковылять.
- Будет шамкать:
- «Обмануть норовишь?!»
- Будет, охая, она повторять:
- «Не надейся…
- Меня
- не удивишь…»
- Но тогда я ей скажу:
- «Сама смотри!»
- И на Ниду,
- как сегодня,
- как всегда,
- хлынут
- бешеные краски зари!
- Станет синею-пресиней
- вода.
- Дюны вздрогнут,
- круто выгнув хребты,
- будто львицы,
- готовые к прыжку.
- И на каждую из них с высоты
- упадет
- по голубому цветку.
- Пробежит по дюнам ветер,
- и они
- замурлычут,
- перейдя на басы.
- А потом уснут,
- в закат уронив
- желтоватые
- мокрые носы.
- Задевая за тонкие лучи,
- будут птицы над дюнами звенеть…
- И тогда —
- хотите верьте или нет —
- закричу не я,
- а смерть закричит!
- Мелко-мелко задрожит коса в руке.
- Смерть усядется,
- суставами скрипя.
- И заплачет…
- Ей,
- старухе,
- карге,
- жизнь понравится
- больше
- себя!
Так и надо
- Не поможет здесь
- ни песня и ни ласка.
- В доме все воспринимают без обид:
- лишь тогда,
- когда качается коляска,
- мальчик спит…
- Слышно:
- за стеной соседи кашляют.
- Слышно:
- ветер
- снег сдувает с крыш.
- Я не знаю,
- что врачи на это скажут,
- но, по-моему, отлично,
- что малыш,
- только именем одним еще отмеченный,
- примеряющийся к жизни еле-еле,
- ничего пока не видевший,
- трехмесячный, —
- и уже стоянки
- не приемлет.
- Так и надо —
- он увидит страны разные!
- Так и надо —
- задохнется на бегу!..
- Я с коляски тоже
- начал странствия —
- до сих пор остановиться
- не могу.
«Я родился…»
- Я родился —
- нескладным и длинным —
- в одну из влажных ночей.
- Грибные июньские ливни
- звенели,
- как связки ключей.
- Приоткрыли огромный мир они,
- зайчиками прошлись по стене.
- «Ребенок
- удивительно смирный…» —
- врач сказал обо мне.
- …А соседка достала карты,
- и они сообщили,
- что
- буду я не слишком богатым,
- но очень спокойным зато.
- Не пойду ни в какие бури,
- неудачи
- смогу обойти
- и что дальних дорог
- не будет
- на моем пути.
- Что судьбою,
- мне богом данной
- (на ладони вся жизнь моя!),
- познакомлюсь
- с бубновой дамой,
- такой же смирной,
- как я…
- Было дождливо и рано.
- Жить сто лет
- кукушка звала.
- Но глупые карты
- врали!
- А за ними соседка
- врала!
- Наврала она про дорогу.
- Наврала она про покой…
- Карты врали!..
- И слава богу,
- слава людям,
- что я не такой!
- Что по жилам бунтует сила,
- недовольство собой храня.
- Слава жизни!
- Большое спасибо
- ей
- за то, что мяла меня!
- Наделила мечтой богатой,
- опалила ветром сквозным,
- не поверила
- бабьим картам,
- а поверила
- ливням грибным.
Память
- Память,
- ты, как никогда,
- легко ранима, —
- ты девчоночьих имен
- не сохранила.
- Разберись в воспоминаниях нечетких…
- Жили-были в нашем городе
- девчонки.
- Длинноноги,
- угловаты,
- синеоки, —
- назначали нам свиданья возле Омки.
- Мы
- терялись и зевали —
- в жизнь вникали.
- Нас мальчишки называли
- «женихами».
- Пели хитрые мальчишки
- злую песню.
- Говорилось в ней
- о тесте
- и невесте.
- Мы шагали через двор,
- двора не видя…
- Но потом
- мы «исполнителей»
- ловили!
- Заводили их в подъезд
- и терпеливо
- совершали суд
- святой и справедливый…
- А с девчонками
- вели себя
- не просто,
- и по-взрослому
- курили папиросы.
- А вообще предпочитали
- карамели,
- потому что
- притворяться не умели.
- Мы для них сирень ломали
- вдохновенно…
- Но это были не романы,
- а так…
- Новеллы…
- Память, память,
- желчь
- и мед —
- напрасно споришь:
- ты ведь даже их имен
- теперь
- не вспомнишь…
Старые фотографии
- Может,
- слишком старательно
- я по прожитым дням бегу…
- Старые фотографии,
- зачем я вас берегу?
- Тоненькие,
- блестящие,
- гнущиеся, как жесть…
- Вот чье-то лицо пустяшное,
- вот чей-то застывший жест.
- Вот детство вдали маячит,
- кличет в свои края.
- Этот насупленный мальчик —
- неужто таким
- был я?!
- Фотограф по старой привычке
- скажет:
- «А ну, гляди:
- отсюда
- вылетит птичка.
- Ты только смирно сиди».
- Он то говорит, что должен, —
- профессиональный тон.
- «Не вылетела?
- Ну что же…
- Ты приходи
- потом».
- И мальчишка на улицу выйдет
- и будет думать, сопя:
- «Когда ж эта птичка вылетит?
- Какая она из себя?
- Синяя или оранжевая?»
- И мальчишка не будет спать.
- К дому,
- где фотография,
- он утром придет опять.
- Будет взгляд у фотографа
- сумрачен и тяжел.
- Он мальчика встретит недобрым:
- «А-а,
- это ты пришел!
- Шляется тут,
- бездельник,
- а ты занимайся с ним…
- Не вылетит птичка без денег.
- Не вылетит!
- Уяснил?»
- Паренек уйдет осторожно.
- Но, исполнить мечту решив,
- он будет копить
- на мороженом
- сэкономленные
- гроши.
- Через неделю мальчишка
- вернется к дому
- тому.
- И опять
- не вылетит птичка,
- обещанная ему.
- И фотограф тогда ответит —
- будет голос жесток:
- «Нет этой птицы на свете,
- пойми ты это, браток.
- Я говорю серьезно, —
- зря ты птицу искал».
- И мальчишка размажет
- слезы
- соленые
- по щекам.
- Покажется маме
- на диво
- смешною его беда,
- что птичка из объектива
- не вылетит
- никогда…
- Он будет плакать.
- Не скоро
- он забудет свою мечту.
- А потом он окончит школу.
- А после пойдет в институт.
- Поймет он,
- как слово
- дорого.
- Повзрослеет.
- Выйдет в отцы.
- И все же
- не будет любить
- фотографов
- за то, что они…
- лжецы.
Концерт
- Сорок трудный год.
- Омский госпиталь…
- Коридоры сухие и маркие.
- Шепчет старая нянечка:
- «Господи!..
- До чего же артисты
- маленькие…»
- Мы шагаем палатами длинными.
- Мы почти растворяемся в них
- с балалайками,
- с мандолинами
- и большими пачками книг…
- Что в программе?
- В программе – чтение,
- пара песен
- военных, правильных…
- Мы в палату тяжелораненых
- входим с трепетом и почтением…
- Двое здесь.
- Майор артиллерии
- с ампутированной ногой,
- в сумасшедшем бою
- под Ельней
- на себя принявший огонь.
- На пришельцев глядит он весело…
- И другой —
- до бровей забинтован, —
- капитан,
- таранивший «мессера»
- три недели назад
- над Ростовом…
- Мы вошли.
- Мы стоим в молчании…
- Вдруг
- срывающимся фальцетом
- Абрикосов Гришка отчаянно
- объявляет начало концерта.
- А за ним,
- не вполне совершенно,
- но вовсю запевале внимая,
- о народной поем,
- о священной
- так,
- как мы ее понимаем…
- В ней Чапаев сражается заново,
- краснозвездные мчатся танки.
- В ней шагают наши
- в атаки,
- а фашисты падают замертво.
- В ней чужое железо плавится,
- в ней и смерть отступать должна.
- Если честно признаться,
- нравится
- нам
- такая война…
- Мы поем…
- Только голос летчика
- раздается.
- А в нем – укор:
- «Погодите…
- Постойте, хлопчики…
- Погодите…
- Умер
- майор…»
- Балалайка всплеснула горестно.
- Торопливо,
- будто в бреду…
- …Вот и все
- о концерте в госпитале
- в том году.
«– Почем фунт лиха…»
- – Почем фунт лиха?
- – Не торгую
- лихом.
- Дверь в детство открывается со скрипом.
- В который раз
- мне память подсказала
- пустынную дорогу до базара.
- А на базаре
- шла торговля
- лихом!
- Оно в те годы
- называлось жмыхом.
- Сырыми отрубями называлось
- и очередью длинной
- извивалось.
- Оно просило сумрачно и сонно:
- – Куплю буханку
- за четыре сотни…
- – Меняю сапоги
- на поллитровку…
- Оно
- шагами мерило дорогу.
- В дома входило,
- улиц не покинув,
- то строчкою:
- «Оставлен город Киев…»
- То слишком ясной,
- слишком неподробной
- казенною
- бумагой похоронной.
- И песни вдовьи
- начинались тихо:
- «Ой, горюшко!..
- Ой, лишенько!..
- Ой, лихо!..»
- Глазами мудрецов
- смотрели дети.
- Продать все это?
- За какие деньги?
- Кто их чеканит?
- Из чего чеканит?
- Кто радости от горя
- отсекает?..
- Да, люди забывают о потерях.
- Обманы терпят.
- И обиды терпят.
- Да, пламя гаснет.
- Стоны затихают.
- И даже вдовьи слезы
- высыхают.
- И снова людям
- новый век отпущен.
- Но память
- возвращается к живущим.
- Приходит память,
- чтобы многократно
- перехлестнуть календари
- обратно.
- Она в ночи плывет над головами
- и говорит неслышными словами
- о времени
- суровом и великом.
- Я помню все.
- Я не торгую
- лихом.
«Голос начищенной меди…»
А. Флярковскому
- Голос начищенной меди,
- ты в детство зовешь меня.
- Туда,
- где сады соседей
- обшаривала ребятня.
- Туда, где, от пыли
- желт,
- полк через город
- шел.
- А мы, уяснив для себя
- значение этого факта,
- от зависти черной сопя,
- смотрели на музыкантов.
- Они нам казались
- богами,
- поющими песню свою.
- Ничуть они нас не ругали.
- И мы, торопясь,
- подбегали
- к последнему в этом строю.
- Шагал он особенно веско,
- хоть был без особых примет.
- К себе прижимал, как невесту,
- рокочущий инструмент.
- И шли мы,
- шеренгой равняясь,
- сквозь город —
- до самых казарм.
- И солнцем до слез наполнялись
- распахнутые глаза…
- А после
- немало отметин
- на сердце оставили дни…
- Под голос начищенной меди
- товарищей я хоронил.
- Звенящий решительный голос
- в теплушки с перрона проник.
- Стояли любимые,
- сгорбясь.
- А мы уезжали от них…
- Никто нам, товарищ, не скажет,
- что нас обделила
- судьба…
- Но если над миром
- однажды
- тревожно зальется труба…
- Сквозь ураганный ветер,
- по ноздреватому льду
- я за тобой пойду,
- голос
- начищенной меди!
Следы
- Я люблю,
- когда над городом —
- снег,
- неуверенно кружащийся,
- ничей.
- Неживой,
- мохнатый,
- медленный снег
- одевает в горностаи
- москвичей.
- В горностаевом пальто
- идет студент.
- В горностаи
- постовой разодет…
- Я люблю смотреть на белую рябь.
- Фонари плывут над улицей —
- горят.
- Как наполненные пламенем
- ноли,
- по-домашнему
- горят фонари.
- Пухлый снег идет,
- и я за ним бегу.
- Снег запутался в сплетенье кустов…
- На снегу,
- на очень тихом
- снегу —
- восклицательные знаки
- следов!
Города
- Города, начинающиеся с вокзалов…
- Есть у каждого города
- возраст и голос.
- Есть одежда своя.
- И особенный запах.
- И лицо.
- И не сразу понятная гордость…
- Города, города!
- Сколько было вас —
- разных?!
- Деревянные,
- каменные,
- глинобитные,
- будто гвозди,
- в промерзшую землю
- забитые,
- города,
- где любовь,
- и работа.
- И праздник…
- Сколько раз, города,
- вы
- бежали навстречу,
- задирая над нами кулаки семафоров?..
- Становился все ближе,
- различался все резче
- и домов
- и заборов запутанный ворох…
- Города,
- озорные и полные грусти…
- Сколько раз
- к запыленным вагонам несли вы
- папиросы и яблоки,
- рыбу и грузди,
- крутобокие дыни,
- размякшие сливы!
- Пиво в кружках тяжелых
- и пиво
- навынос…
- …А вокзал,
- как пальто для мальчишки, —
- на вырост!
- Так и кажется:
- он из грядущего года,
- из грядущего года,
- не от этого
- города..
- Отправленье.
- Под самые тучи запущен
- паровозный гудок.
- И, рванувшись на запад,
- остаются в прошлом,
- остаются
- в будущем
- города,
- начинающиеся с вокзалов…
«Я жизнь люблю безбожно…»
- Я жизнь люблю безбожно!
- Хоть знаю наперед,
- что —
- рано или поздно —
- настанет мой черед.
- Я упаду на камни
- и, уходя во тьму,
- усталыми руками
- землю обниму…
- Хочу,
- чтоб не поверили,
- узнав,
- друзья мои.
- Хочу,
- чтоб на мгновение
- охрипли соловьи!
- Чтобы,
- впадая в ярость,
- весна по свету шла…
- Хочу, чтоб ты
- смеялась!
- И счастлива была.
Реки идут к океану
- Реки Сибири,
- как всякие реки,
- начинаются
- ручейками.
- Начинаются весело,
- скользкие камни
- раскалывая, как орехи…
- Шальные,
- покрытые пеной сивой, —
- реки
- ведут разговор…
- Но вот наливаются
- синей силой
- тугие мускулы волн!
- Реки —
- еще в становленье,
- в начале,
- но гнева их страшится тайга, —
- они на глазах взрослеют,
- плечами
- расталкивая берега.
- Они вырастают из берегов,
- как дети
- из старых рубах…
- В песок не уйдя,
- в горах не пропав,
- несут отражение облаков…
- Смотрите:
- им снова
- малы глубины!
- Они нараспев текут.
- Они уже запросто
- крутят турбины.
- Плоты на себе волокут!
- Ворчат
- и закатом любуются медным,
- а по ночам
- замирают в дреме…
- Становятся
- с каждым пройденным метром
- старее и умудренней.
- Хотя еще могут,
- взорвавшись мгновенно
- и потемнев,
- потом
- тряхнуть стариною!
- Вздуться,
- как вены,
- перетянутые жгутом!
- Но это —
- минутная вспышка…
- А после,
- освободясь от невидимых пут,
- они застывают
- в спокойной позе
- и продолжают путь.
- То длинной равниной,
- то лесом редким, —
- уравновешенные и достойные, —
- реки – легенды,
- реки – истории,
- красавицы и кормилицы —
- реки.
- И солнце восходит.
- И вянут туманы…
- Свое отслужив,
- отзвенев,
- отсказав,
- реки
- подкатываются к океану,
- как слезы к глазам.
Крик родившихся завтра
- Все казалось обычным.
- Простым…
- Но внезапно,
- зовя и звеня,
- крик
- родившихся завтра,
- родившихся завтра,
- ворвался в меня!
- Слышу я:
- по Земле,
- качаясь, как в зыбке,
- не боясь ни черта,
- краснощеко и весело
- горланят язычники —
- нам
- не чета!
- Я их вижу —
- мне время тех дней не застит,
- не прячет во мгле.
- Я их вижу:
- широких,
- красивых,
- глазастых
- на мудрой Земле!..
- Я их вижу,
- порою таких же усталых,
- как в мои времена.
- Но они
- даже звездам поклоняться не станут
- (а не то что чинам!)…
- Крик
- родившихся завтра,
- как сигнал на поверку,
- сердцем ловлю…
- Кройте!
- Кройте,
- родные мои Человеки.
- Я вас очень люблю.
- Матерям не давайте покоя!
- Кричите!
- Кричите!
- Все простится потом…
- Я вас так люблю,
- как любят мальчишки
- босиком
- бродить под дождем!
- Я вас так люблю,
- как влюбленные любят
- сумрак лесов…
- Я вас так понимаю,
- как усталые люди
- понимают сон…
- Я мечтаю о вас.
- Ожидаю вас жадно
- ночи
- и дни.
- Крик
- родившихся завтра,
- родившихся завтра,
- поскорей зазвени!
Телеграммы
- Неужели ты такая же, как эта?..
- За окном звенит разбуженное лето.
- в гости пригласила.
- Ничего не скажешь,
- да,
- она красива.
- Да, красива.
- Мы об этом ей сказали…
- И она глядит глубокими глазами,
- чуть раскосыми,
- зелеными, сухими.
- Муж ее какой-то физик или химик.
- И слова ее доносятся как эхо:
- «Он сейчас в командировке…
- Он уехал…»
- Никакой я тайны выдать не рискую —
- телеграмму он прислал:
- «Люблю.
- Тоскую».
- И еще одну:
- «Тоскую.
- Жду ответа».
- Неужели ты такая же, как эта?..
- Вот сидит она —
- красивая, – не спорю.
- Вот сидит она,
- довольная собою.
- И смеется,
- и меняется мгновенно.
- А глаза ее
- предельно откровенны!
- А глаза ее играют,
- завлекая,
- обещая,
- предлагая,
- намекая…
- Никогда ханжой я не был, —
- слышишь – не был!
- Но сейчас поверю я
- в любую небыль —
- в наговоры,
- в сплетни,
- в выдумку любую.
- Телеграмму я послал:
- «Люблю.
- Тоскую».
- И еще одну:
- «Тоскую.
- Жду ответа».
- Неужели ты такая же, как эта?..
- Мы молчим и курим.
- Тихо тянем пиво.
- А хозяйка говорит:
- «Совсем забыла!
- Я сейчас…»
- И щеки тушит
- о ладони.
- И подходит к телефону в коридоре.
- Называет адрес
- длинный, очень странный,
- говорит:
- «Прошу,
- примите телеграмму…»
- И с усмешкой, торопливо и привычно
- говорит:
- «Любимый!
- Все идет отлично.
- Не скучай.
- Твоя.
- Целую.
- Жду ответа».
- …Неужели ты
- такая же,
- как эта?!
Песня Индии
- Пела женщина,
- глаза полузакрыв.
- Пела женщина на странном языке…
- И звучало слово каждое
- как взрыв,
- повторяющийся эхом вдалеке…
- Эта песня иссушала,
- песня жгла,
- непонятными путями
- к сердцу шла,
- нервной дрожью шла по спинам и бокам,
- наполняла зал граненый, как бокал.
- Зал сжимался,
- тихой песней оглушен…
- …Будто тот,
- кому поет она,
- ушел.
- Не простился,
- не сказал куда —
- ушел.
- Не сказал, когда вернется он, —
- ушел.
- Заплутался на шести материках,
- и они не могут встретиться никак…
- Может, так,
- а может, все наоборот…
- Звезды дальние пылают, как костры.
- Продолжается Земли круговорот…
- И я чувствую:
- сюда,
- через миры,
- по Вселенной,
- по всему,
- наверняка
- с колыбели породнившись с высотой,
- очень радостный
- и очень молодой,
- человек идет за песней
- сквозь века!
- Он идет сейчас по Млечному Пути,
- греет руки над мерцающим огнем…
- Он
- обязан
- эту женщину найти,
- потому что песня женщины —
- о нем.
- Слышите,
- она зовет:
- приди!
- Голосом своим зовет:
- приди!
- Силою любви зовет:
- приди!
- Песнею своей зовет:
- приди!
Солнце
- Это навсегда запомни ты
- и людям расскажи…
- Солнце
- начинает в комнате
- строить этажи.
- Солнце продолжает древнюю
- тихую игру —
- тянет сквозь окно
- из времени
- тонкую иглу.
- Вот плывет игла,
- раздваивается,
- шире становясь.
- Ветром
- с потолка сдувается
- солнечная вязь.
- Вот и солнечные зайцы —
- эй, посторонись! —
- в зеркало,
- как в пруд,
- бросаются
- головами вниз.
- И, тугим стеклом отброшенные,
- вмиг осатанев,
- скачут
- легкими горошинами
- по крутой стене.
- Вся стена —
- в неровных линиях,
- в крапинках стена…
- Солнце
- яростными ливнями
- хлещет из окна!
- Не лучи уже,
- а ворохи
- нитей
- пламенных и сочных…
- Съели солнечные волки
- зайцев солнечных.
Снег
- Этой ночью
- первый снег летел в окно.
- Этим утром
- снег идти не перестал…
- Так идет он,
- будто кто-то озорно,
- как бутылку,
- все окрестности взболтал.
- И не знает снег,
- куда лететь ему,
- где найти ему
- местечко для жилья.
- И забыл он, где земля,
- зачем земля,
- почему трава и зелень почему.
- То идет он сверху вниз,
- то снизу вверх —
- озабоченный,
- растерянный,
- чудной…
- Я прекрасно понимаю
- первый снег,
- потому что так же было и со мной.
- Время встало.
- А потом пошло назад!
- Все часы на свете
- канули во тьму.
- И забыл я, что сказать.
- Зачем сказать.
- Почему смеяться,
- плакать почему.
- Шла за осенью
- весна,
- потом —
- зима.
- Позабыл я все слова,
- все имена.
- Позабыл я даже то,
- как ты нужна, —
- ты об этом мне напомнила
- сама.
- Очень гордая,
- сама пришла ко мне,
- равнодушие обидное стерпя.
- На твоих ресницах
- тает первый снег…
- Что б я делал,
- если б не было тебя?!
Слышишь?!
А. К.
- Чайку! бы!
- Покрепче б!
- С малиной!
- Какие некстати мечты…
- Занозистый звон комариный.
- Корявые сосны…
- А ты
- далеко.
- Как детство,
- далеко.
- Далеко,
- как эта река
- с названием-всплеском: Олекма —
- сейчас от тебя далека…
- Вхожу я под посвисты ветра,
- как в воду, в дорожный азарт.
- Я понял разлуку,
- и это
- не так мудрено
- доказать.
- Могу я плечом отодвинуть
- от сердца глухую печаль.
- И даже без писем —
- привыкнуть.
- И даже без крова —
- смолчать…
- Я видел и землю и небо,
- умею ответить врагу,
- могу
- без воды и без хлеба,
- но без одного
- не могу!
- Пускай это слишком жестоко,
- пускай я тебя огорчу, —
- прости меня!
- Слышишь?!
- Но только
- в дороге я верить хочу,
- что где-то на глобусе этом,
- летящем,
- как мир,
- молодом,
- озябшем,
- продутом,
- прогретом,
- то темном,
- а то золотом, —
- ты голову дымом дурманишь,
- не знаешь ни ночи,
- ни дня
- и плачешь,
- и руки ломаешь,
- и ждешь,
- как спасенья,
- меня!
Однажды
- Я проживу
- не слишком долгий
- век —
- все то,
- что мне судьбой
- отведено.
- И постучится смерть
- в мое окно.
- И скажет:
- «Собирайся,
- человек…»
- Мои глаза
- погаснут
- не спеша.
- Живое сердце
- защемит в груди…
- А я отвечу смерти:
- – Не мешай!
- Я занят
- жизнью!
- Слышишь?
- Погоди!..
- Послушай,
- смерть!
- Ликуя
- и скорбя,
- я столько раз
- глядел в лицо
- огню,
- я столько
- в памяти
- всего
- храню,
- что там уже
- нет места
- для тебя!
- Такие тайны
- я не смог
- открыть
- и начатое
- столько раз
- бросал,
- еще я столько
- людям
- не сказал,
- что мне с тобой
- не время
- говорить!
- И надо
- каждым часом
- дорожить,
- мечту любую
- выверив
- трудом…
- Решил я
- жить,
- покуда буду
- жить!
- А смерть
- решил оставить
- на потом!
Стихи о моем имени
Ояру Вациетису
- Мне говорят:
- «Послушайте,
- упрямиться чего вам?
- Пришла пора исправить ошибки отцов.
- Перемените имя.
- Станьте
- Родионом.
- Или же Романом, в конце концов…»
- Мне это повторяют…
- А у меня на родине
- в начале тридцатых
- в круговерти дней
- партийные родители
- называли Робертами
- спеленутых,
- розовых,
- орущих парней…
- Кулацкие обрезы ухали страшно.
- Кружилась над Алтаем рыжая листва…
- Мне шепчут:
- «Имя Роберт
- пахнет иностранщиной…»
- А я усмехаюсь на эти слова.
- Припомнитесь, тридцатые!
- Вернись, тугое эхо!
- Над миром неустроенным громыхни опять.
- Я скажу о Роберте,
- о Роберте Эйхе!
- В честь его
- стоило детей называть!
- Я скажу об Эйхе.
- Я верю:
- мне знаком он —
- большой,
- неторопливый, как река Иртыш…
- Приезжал в Косиху
- секретарь крайкома.
- Веселый человечище.
- Могучий латыш.
- Он приезжал в морозы,
- по-сибирски лютые,
- своей несокрушимостью
- недругов разя.
- Не пахло иностранщиной!
- Пахло
- Революцией!
- И были у Революции
- ясные глаза…
- А годы над страною летели громадно.
- На почерневших реках
- дождь проступал,
- как сыпь…
- Товарищ Революция!
- Неужто ты обманута?!
- Товарищ Революция,
- где же твой сын?
- В какую мглу запрятан?
- Каким исхлестан ветром?
- Железный человечище.
- Солдат Октября.
- Какими
- подлецами
- растоптан,
- оклеветан?..
- Неужто,
- Революция,
- жизнь его —
- зря?!
- От боли,
- от обиды
- напрягутся мышцы.
- Но он и тогда не дрогнет,
- все муки стерпя.
- В своем последнем крике,
- в последней самой мысли,
- товарищ Революция,
- он верил в тебя!..
- Да будет ложь
- бессильной.
- Да будет полной
- правда…
- Ты слышишь, Революция,
- знамен багровых
- плеск?
- Во имя Революции —
- торжественно и прямо —
- навстречу письмам
- Эйхе
- встает партийный съезд!
- Рокочет «Интернационал»
- весомо и надежно.
- И вот,
- проклиная жестокое вранье,
- поет Роберт Эйхе —
- мой незабвенный тезка!..
- Спасибо вам, родители,
- за имя мое…
- Наверно, где-то ждет меня
- мой последний
- день.
- Кипят снега над степью.
- Зубасто встали надолбы…
- Несем мы имена
- удивительных людей.
- Не уронить бы!
- Не запятнать бы!
Вступающим в жизнь
- Так и мы входили.
- Все правильно.
- Состояние,
- как в бою.
- Силы хватит.
- Крылья расправлены.
- Начинайте
- песню свою!
- Судьи с тонкими шеями,
- судьи
- с петушиными голосами,
- только начаты
- ваши судьбы,
- чуть намечены
- ваши судьбы.
- Вот вам жизнь.
- Разбирайтесь сами.
- Нате!
- Стройте и протестуйте!
- О своем
- твердите упрямо.
- Нате —
- мучайтесь!
- Нате —
- думайте,
- в чем вы правы,
- а в чем – не правы.
- Вот она, безграничная, —
- нате!
- Этой жизнью
- себя наполните.
- Все, что мы позабыли, —
- вспомните!
- Все, что мы не узнали, —
- узнайте!
- Только сразу не обессудьте,
- не ругайте слишком поспешно, —
- если вы упадете,
- судьи, —
- мы подымем вас
- твердо и бережно…
- Мир дрожит от весеннего грохота.
- Вас заботы наши
- смешат.
- Это – много,
- но это и крохотно —
- сделать первый
- собственный шаг.
- Ведь пока для себя вы распутаете
- все, что создано было не вами,
- вы еще очень долго будете
- говорить не своими словами.
- Разбираться в цитатах выспренних,
- горевать
- от случайных бед,
- сомневаться
- в известных истинах
- и выдумывать
- велосипед.
«Наверное, будут глохнуть историки…»
- Наверное, будут глохнуть историки,
- копаясь в тоннах
- нашей риторики…
- Но —
- сквозь любую наносную муть,
- которая сверху лежит, —
- они должны понять
- (и поймут!),
- как мы любили
- жить!
- Жить!
- Ладонями землю трогать.
- Жить!
- Детей качать на руках.
- Жить!
- и чувствовать друга локоть.
- Жить!
- И видеть лицо
- врага.
«Мы судьбою не заласканы…»
- Мы судьбою не заласканы.
- Но когда придет гроза,
- мы возьмем судьбу за лацканы
- И посмотрим ей в глаза.
- Скажем:
- «Загремели выстрелы.
- В дом родной
- вошла беда…
- Надо драться?
- Надо выстоять?»
- И судьба ответит:
- «Да».
- Скажем:
- «Что ж.
- Идти готовы мы…
- Но скажи ты нам тогда:
- наши жены станут вдовами?!»
- И судьба ответит:
- «Да».
- Спросим:
- «Будет знамя красное
- над землей
- алеть всегда?
- Наши дети
- будут счастливы?»
- И судьба ответит:
- «Да».
- …………………………..
- И мы пойдем!
Друг
- Мы цапаемся жестко,
- Мы яростно молчим.
- Порою —
- из пижонства,
- порою —
- без причин.
- На клятвы в дружбе крупные
- глядим, как на чуму.
- Завидуем друг другу мы,
- не знаю почему…
- Взираем незнакомо
- с придуманных высот,
- считая,
- что другому
- отчаянно везет.
- Ошибок не прощаем,
- себя во всем виним.
- Звонить не обещаем.
- И все ж таки звоним!
- Бывает:
- в полдень хрупкий
- мне злость моя нужна.
- Я поднимаю трубку:
- «Ты дома,
- старина?..»
- Он отвечает:
- «Дома…
- Спасибо – рад бы…
- Но…»
- И продолжает томно,
- и вяло,
- и темно:
- «Дела…
- Прости…
- Жму руку…»
- А я молчу, взбешен.
- Потом швыряю трубку
- и говорю:
- «Пижон!!»
- Но будоражит в полночь
- звонок из темноты…
- А я обиду помню.
- Я спрашиваю:
- «Ты?»
- И отвечаю вяло.
- Уныло.
- Свысока.
- И тут же оловянно
- бубню ему:
- «Пока…»
- Так мы живем и можем,
- ругаемся зазря.
- И лоб в раздумьях морщим,
- тоскуя и остря.
- Пусть это все мальчишеством
- иные назовут.
- Листы бумаги
- чистыми
- четвертый день живут, —
- боюсь я слов истертых,
- как в булочной ножи…
- Я знаю:
- он прочтет их
- и не простит мне
- лжи!
Костер
- Умирал костер, как человек…
- То устало затихал,
- то вдруг
- вздрагивал,
- вытягивая вверх
- кисти желтых и прозрачных рук.
- Вздрагивал,
- по струйке дыма
- лез,
- будто унести хотел с собой
- этот душный,
- неподвижный лес,
- от осин желтеющих
- рябой,
- птиц
- неразличимые слова,
- пухлого тумана
- длинный хвост,
- и траву,
- и россыпь синих звезд,
- тучами прикрытую едва.
Счастье
- Чего грустишь,
- красавица?
- Зачем глаза заплаканные?
- Смотри, как парни зарятся
- на губы твои ласковые.
- Твоим красивым платьям
- завидуют подруги…
- Зачем тогда ты плачешь
- и опускаешь
- руки?
- Домой идешь ты медленно.
- Там печка дышит жарко.
- Там жизнь течет размеренно,
- ни шатко
- и ни валко.
- Домой,
- где пахнет тестом
- из темно-красных крынок
- и где подушкам
- тесно
- на дедовских перинах.
- Где много всякой всячины,
- где вгрызлись в сундуки
- старинные,
- висячие,
- пудовые замки.
- Любительские снимки
- приклеены к стене.
- Стоят жбаны брусники
- на низеньком окне.
- Сверчок за печкою поет,
- в сарае куры квохчут…
- Чего
- тебе недостает?
- Чего еще
- ты хочешь?
- Не над тобой ли,
- девушка,
- мать причитает глухо:
- «Расти, моя Надеждочка!
- Расти, моя голубка.
- Расти —
- твои родители
- подыщут скоро
- зятя,
- простого,
- обходительного,
- умного в хозяйстве…
- Расти, моя красивая, —
- ни пуха ни пера…»
- Но за горами синими
- есть речка
- Ангара…
- «Для Наденьки-невестыньки
- в шкафу лежит приданое…»
- Но за горами дальними
- живут твои ровесники.
- Они ведут машины
- сквозь ночь
- и сквозь тайгу.
- Они едят не жирно
- и спят порой в снегу.
- В лицо им хлещут ливни,
- кусты
- одежду рвут…
- Но все равно
- счастливее
- тебя
- они живут!
- Но все равно
- их песни
- повеселей твоих!
- И много интереснее
- твоей
- судьба у них!
- Они
- не могут сдаться
- тайге и мошкаре.
- Они
- построят станцию
- на речке Ангаре!..
- Под головами —
- ватники.
- Мигает лампа сонно…
- …Быть на деревне
- свадебке!
- Скрипеть
- столам тесовым!..
- И ты проходишь по двору
- и молча входишь в сени —
- в свой дом,
- который всеми
- зовется
- чашей полною.
- С глазами входишь мокрыми
- домой,
- где каждый вечер
- орут коты под окнами
- совсем по-человечьи.
О личном
- Щуря глазки-щелочки
- на незнакомых
- Вась,
- шерочка
- с машерочкой
- танцевали вальс.
- Танцевали сдержанно —
- туфли берегли…
- В перерыве к девушкам
- парни подошли.
- Слышу я,
- как девочки
- твердят одно.
- Говорят
- девочки:
- «Снимаемся в кино…
- Работа непростая,
- но верим
- в нее…»
- А я ведь их
- знаю.
- Это все —
- вранье.
- Ведь завтра этим девочкам
- не танцевать.
- Завтра этим девочкам
- рано вставать.
- Вяло разговаривая,
- сойти
- с крыльца.
- На седьмом трамвае
- доехать до кольца.
- Не острить с мальчиками,
- а мимо идти
- и работать
- смазчицами
- с восьми
- до пяти…
- Девочки стыдятся
- работы своей.
- Стыдятся —
- боятся
- потерять парней.
- Поэтому так долго
- врут
- про житье.
- И совсем недорого
- берут за вранье.
- Выдумывают деньги,
- себя горяча.
- Папу —
- академика.
- Маму —
- врача.
- Очень увлеченно
- говорят,
- галдят…
- Что они?
- О чем они?
- Чего
- хотят?..
- Собою
- гордиться.
- Личное
- найти.
- Своего,
- единственного
- встретить в пути.
- У него,
- у сильного,
- обмякнуть в руках.
- Хочется красивого
- встретить…
- А как?
- Пусть даже неприметного! —
- Лишь бы
- своего…
- Ну, и что из этого?
- Да так…
- Ничего.
Быть человеком!
- Встать рано утром.
- Чуть попозже солнца.
- Когда оно за дымкою неплотной.
- Когда песок на берегу не жжется.
- Когда еще он влажный и холодный…
- Встать рано утром.
- Чтобы каждым нервом
- почуять свежесть
- утреннего счастья.
- Чтоб сердце было —
- настежь!
- Окна —
- настежь!
- Пусть окна,
- занавешенные небом, —
- одним лишь небом, —
- тихим и бездонным,
- одним лишь небом! —
- до предела светлым —
- не закрываются…
- Уйти из дома.
- Бежать к реке
- и улыбнуться ветру.
- И этим ветром радостным умыться…
- Чтоб рядом чувствовать
- дыханье
- друга,
- чтобы под мягкой кожею
- упруго
- узлами
- перекатывались мышцы.
- Вода плескалась глухо.
- Губы сохли.
- Стучало сердце гулко и знакомо…
- Завидуйте,
- изнеженные рохли!
- Вам
- никогда не испытать такого!..
- А вот по сторонам мелькают маки.
- Тобой дорога
- как угодно вертит.
- Темнеют,
- на глазах темнеют майки.
- Мир полон пенья птиц.
- И солнце светит!..
- Ты успеваешь вглядываться зорко
- в мельканье леса
- и разливы луга.
- А линия сплошного горизонта
- натянута,
- как тетива у лука!
- Так здравствуй,
- скорость!
- Вечно здравствуй,
- скорость!
- Будь счастлив,
- человек, тебя узнавший!
- Движения
- возвышенная гордость,
- испытывай
- сердца и души наши!
- Чтобы травинки
- под ноги бросались,
- чтобы дорога
- длинно распласталась,
- чтобы вперед стремиться
- всем на зависть
- и уставать.
- И побеждать усталость!
- И снова рваться
- зло и вдохновенно,
- вдыхать
- настоянный на травах ветер!..
- Да,
- если были боги,
- то, наверно,
- они такими были —
- боги эти!
- А, что там боги!
- Сумрачно и пресно
- они скучали
- на своем Олимпе…
- А человек
- в сто раз богов счастливей.
- Быть человеком
- много интересней!
- Быть
- человеком! —
- ощущая силы
- великие,
- какими ты наполнен…
- Глотками
- пить
- завьюженную зиму,
- ее хрустящий и промерзший полдень.
- Поспорить с высотою поднебесной.
- Застыть над бездной.
- Помолчать над бездной.
- Сдержать восторг.
- Мир
- заново увидеть.
- И облако
- рукою отодвинуть…
- Помедлить чуть
- перед последним шагом
- и бросить вызов
- царству льда и снега…
- И, оттолкнувшись
- от земного шара,
- взлететь,
- сквозное обнимая небо!
- Земле кричать,
- кричать горам и рекам,
- над птицей удивленною смеяться!
- Навстречу ветру мчаться!
- К солнцу мчаться!
- Быть
- Человеком!
- Слышишь —
- Че-ло-ве-ком!!
- Глядеть на мир
- влюбленными глазами
- и чувствовать,
- что все тебе подвластно…
- Прекрасна
- жизнь!
- Четырежды прекрасна
- планета,
- на которой ты
- хозяин…
Песня
- Свет погаснет.
- Лысый демон
- палочкой взмахнет.
- Выйдет на эстраду
- тенор —
- ручки распахнет.
- И, от упоенья млея,
- стоя на носках,
- станет песнею моею
- горло
- полоскать.
- Мне на муку и на горе
- песня задрожит.
- Будет песня в медном горле,
- будто в клетке,
- жить.
- Рваться из него на волю
- в зал полупустой,
- получаться неживою,
- чопорной,
- не той…
- Тенор будет нежно мямлить,
- томно завывать,
- будет он играть бровями,
- глазки закрывать.
- А в конце,
- привычный ужас
- в дамочек вселя,
- тенор выдаст,
- поднатужась,
- тоненькое «ля».
- И замолкнет деловито…
- Под визгливый стон
- я тогда на сцену выйду
- и скажу:
- – Постой!
- Ты поешь по всем законам.
- Правильно.
- И все ж —
- эта песня мне знакома —
- ты не так поешь!..
- Написал я эту песню
- ночью
- у костра.
- Я хотел, чтоб эта песня
- не простой была.
- Чтоб она из душных спален
- позвала людей.
- Чтоб ее
- хороший парень,
- как рюкзак, надел.
- Чтоб до неба,
- как до крыши, —
- искоркам взамен, —
- голос
- тихий и охрипший
- долететь сумел.
- И, растаяв в поднебесье,
- чтоб зажег зарю…
- Мне знакома
- эта песня —
- честно говорю!..
- Впрочем, что я здесь толкую
- и о чем кричу?
- Я ж не написал
- такую. —
- Написать хочу.
