Книги

Читать онлайн Муравейник бесплатно

Муравейник

ФЕНОЛОГИЯ

Весны хорошая примета —
размер трехстопный красть у Фета,
заимствовать слегка.
Как отогревшиеся скворушки,
на нежном солнце чистим перышки, —
и счастливы пока.

* * *

Бог ближе, чем можно подумать, читая священные книги.
Он слышится в щебете птиц за окном,
ощутим в удлинившейся утренней неге,
весне, легкомысленно ткущей свои интриги,
одуряющем запахе леса с февральским лицом,
и солнце, сошедшем с ума, отразившись на тающем снеге.

* * *

В разрывах серых облаков
смеется февральское солнце,
чувствующее себя хозяином небосклона.
Снег ежится, как собака при виде волков,
понимает: скоро придется
принимать форму ручейного звона.

* * *

Последние дни февраля
зима проживает не зря,
к ночи берет свое:
сыплет сухим снежком,
стучит ледяным посошком,
наводит холода флер.

* * *

Весна томительно и хмуро
еще лишь только предстоит,
как неминуемое расставание
барана со своею шкурой.
Снег в лесу хранит неприступный вид
на грани мокрого покаяния.

* * *

Судьбы недремлющей уроки
приносит тающий февраль,
пронзительный и безнадежный.
Конца зимы нас учат боги
не ждать, смотреть не вблизь, а вдаль
и счет летам вести прилежный.

Взгляд из Сибири

Утром солнце светит с востока,
шлет привет с Ангары и Амура,
дарит теплом Приморья;
днем — с Памира взирает строго,
играет тибетские партитуры
восточного Лукоморья;
а вечерами, лучась устало,
склоняется к западу за Уралом.

* * *

Март проявляет себя роскошными снегопадами,
светом, идущим сквозь низкие облака,
солнцем, окруженным пронзительной голубизной
неба, отрывающегося от земли, руладами
утренних птиц, проверяющих перышки на боках
под ксилофон капели божественно ранней весной.

* * *

Весна приносит с собой сумятицу
чувств, настроений, прыжков погоды
от Средиземного моря до Ледовитого океана.
Однако солнце видимо катится
к равноденствию в Овне, к началу года,
как его понимают астрологи и бараны.

* * *

Весной душа не озабочена прошедшим,
и будущее прозревает смутно
за контурами тающего снега
и домиками серыми скворешен,
и каждое подаренное утро
встречает, как пришедшее от века.

* * *

В марте зима неизбежно вернется,
сожмет ледяную руку на горле
робких надежд на тепло и солнце,
морозным ветром глаза наполнит,
ясными звездами улыбнется.

* * *

Мутное небо середины марта
свежим снегом смягчает твердыню наста.
Надежды солнечного февраля
не сбылись, вопреки обещаниям календаря.
Что с того, что день не намного короче ночи?
Душа пробуждения не пророчит.

* * *

День не может быть равным ночи.
Они несравнимы, особенно ранней весной,
когда жизнь обещает гораздо больше,
чем реально дает: надежду, любовь и прочие
свои атрибуты, которые этой порой
кажутся веселее, пышней и толще.

* * *

Зимой снежинки много толще,
сугробы больше, снег белее,
луна ночами серебрится;
а нынче март — весны настройщик,
зима болеет и хиреет,
на Север нехотя теснится.

* * *

Морозы, лютующие в середине марта
на фоне яркого солнца и снега
трудно воспринимать всерьез. Просто зима
беспокоится, чувствуя, что ее карта
больше не козырь, что конец ее века,
и, жестоко играя, красиво сводит с ума.

* * *

Со страхом жду весны. Подумать невозможно,
что все великолепие сугробов и снегов
поглотит неизвестный великан: ангины
ему не миновать. Как хорошо жить в прошлом
и ощущать, что к переменам не готов,
и жизни не менять вторую половину.

* * *

Солнце движется над горизонтом
дольше, чем это можно было представить
под Новый Год, и вечерние сумерки
приходят положенным вечером. За оконным
стеклом проступают деревья: береза, сосна и
ели, еще на снегу, но уже о весне задумавшись.

* * *

Стоит мороз, и середина марта
ему, как говорится, не указ.
Печальная судьба надежд на лето.
Лопата дворника скребет с азартом
под солнцем снег как бы в последний раз,
но жители по-зимнему одеты.

* * *

Сибирская природа любит зиму,
расстается с ней с видимой неохотой,
ночами купается в снеге и холоде
проводя таким образом половину
добрую года, ледовым оплотом
укрепляя озера, реки и бороды.

* * *

Солнечные лучи пронизывают сосновую рощу,
заставляя сиять коричневые стволы
и зеленые лапы над искрящимся снегом.
Света столько, что трудно представить больше;
взгляд растворяется в небе, пытаясь уплыть
за горизонт на север, к чукчам и печенегам.

* * *

… а весеннее равноденствие
обещает нам жизнь новую,
завершает зиму суровую,
сулит летнее благоденствие.
Солнце лучики да распахивает,
ветерок снежинки отряхивает;
улыбаются красные девицы:
на весну, похоже, надеются.

* * *

На исходе зимы даже страшно подумать об осени:
теперь человеку необходима весна.
Тепло ощущается как потребность души, а не тела.
Месяц в холодном небе как серп на покосе, и
только собачий лай мешает сказать: «Тишина».
Мысль почти родилась, замерзла и улетела.

* * *

В начале марта весна в Сибири
не слишком отличается от зимы. Четыре
времени года скорее тешат человеческий ум,
нежели его просвещают. Весенний костюм
надо, видимо, заслужить. А пока что снег
покрывает все то, о чем думает человек.

* * *

Предвкушаю таянье снегов,
жду весны отчаянной и нежной,
с теплым ветром, грозным ледоходом
и разливом рек. Из небывалых снов
светит солнце, греет безмятежно
обещает счастие народам.

* * *

Сегодня услышал журчанье ручья
и не поверил своим глазам:
небесной гармонии звук.
Неужели это весна? Моя
мечта обращается к облакам,
зеленую ждет листву.

* * *

Текущие по городку ручьи
уносят шубу канувшей зимы,
ландшафт преображают в одночасье.
Светила разноликие лучи
успешно отделяют свет от тьмы,
и к этому я словно бы причастен.

* * *

Слышать ночью шорохи дождя,
толстых капель звонкое паденье,
звук шагов по полноводным лужам.
Думать, что сказала, уходя
мне зима в последнем помраченье,
и гадать, кому еще ты нужен.

* * *

Снег выпадает из ясного неба,
поражает на миг своей белизной
и тает на удивление сразу,
как в голодном рту ломоть хлеба.
Что еще человеку нужно весной?
Солнца столько, что можно делать запасы.

* * *

Апрель, но зима не сдается:
морозит ночами лужи,
днем осыпает снегом,
недолговечным под солнцем,
но холод декабрьской стужи
помнится человеком.

* * *

В Сибири весна долго стоит на грани
своего наступления в мире; неестественно
много солнца и отраженного снегом света,
вселяющего надежду на выживание
после долгой зимы. Ели стоят не одетыми
снегом, но по колено в нем, и если б не это
да сильный мороз, то почти похоже на лето.

* * *

Конец апреля. Солнце уже в Тельце,
и зима, понимая, что смотрится анахронизмом
собирает свои приметы, уступая весне
место под солнцем. На ясном холодном лице
неба — белая тень облаков, и капризным
весенним ветром веет уже не во сне.

* * *

Из окна слышатся звонкие голоса
детворы, безразличной к закату, хотя бы
и бледно-пастельных тонов зефира.
Незаметно садится солнце, и нежная полоса
света сливается с небом, оставляя слабый
намек на возвращенье светила в пределы мира.

* * *

В апреле день настолько длиннее ночи,
что ее как-то жалко: приходит поздно,
под утро скрывается в одночасье,
как робкий любовник, потупив очи,
чувствуя приближенье мужа; звездна,
немного морозна, приносит счастье.

* * *

Весна-таки образумилась,
не спряталась, не обиделась,
с теплым ветром к нам прилетела.
Зима долго слезу лила,
в снегах тающих виделась,
уходить совсем не хотела.

* * *

Весна оказалась желанной, холодной и краткой.
Следом явилось лето, представ не просто сезоном
но, скорее, мировоззрением. Жаркое солнце
растопило остатки снега, сразив догадкой
о пребыванье мира в пределах своих законов,
подчиняться которым, несмотря ни на что, придется.

* * *

Оранжевое солнце за лесом
в светло-малиновом небе
склоняется к горизонту.
Смотрят за ним с интересом
зеленого цвета побеги:
пушистые, нежные, новые.

НА ГРАНИ ВЗРОСЛЕНИЯ

Заканчивая жизненный сюжет,
никак его не подвожу итоги,
о старости совсем не хлопочу.
Я не умнею с протяженьем лет,
красоток искушаю на восторги
и менее обычного ворчу.

* * *

Впечатления раннего детства
стерла добрая память моя,
и теперь разыскиваю я
средство для успешнозабывания
отрочества мутного наследства,
юности позорного кокетства,
зрелости умелого злодейства,
старости бессильного раскаянья.

* * *

То, что меня в юности волновало
было скоро свергнуто с пьедестала,
а свершенья мои взрослые разные
оборачивались глупыми проказами;
и теперь на четырех своих конечностях
я смещаюсь в направлении Вечности.

* * *

Старость подкрадывается, как вечер,
сумерки жизни перестают быть метафорой,
в книгах пленяешься содержанием,
и вдруг понимаешь, что Бог человечен,
не предавая тебя анафеме
и не настаивая на расставании.

* * *

Старение это время, когда начинаешь любить природу,
ценишь в женщинах красоту, а не общедоступность,
не стремишься называть своими именами вещи,
головою не прыгнешь вниз ни в любовь, ни в воду,
присматриваешься к известной даме с косой или в ступе,
и смотришь на жизнь, как на поместье его помещик.

* * *

В зрелости время катится биллиардным шаром,
изредка попадая в лузу Большой Удачи,
хотя природа кия еще не вполне ясна;
уже не осталось надежд получить кое-что задаром,
виден удел, которому ты предназначен,
и снится ночами Божественная Тишина.

* * *

Подкравшаяся усталость
закрывает надежд горизонты,
приклеивает к подушке
голову по утрам. Умчалась
в прошлое юность, и дама с болонкой
снится гуляющей на опушке.

* * *

На стадии полуготовности
переверни котлету:
убавь отчасти огонь;
воспоминания молодости
поверяй по брегету,
а лучше вовсе не тронь.

* * *

Мудрость является не ко времени,
а к тому, кто ее неустанно ищет,
забывая про все остальное. Так рыба
ходит по океану с видом рассеянным,
в поисках свойственной ей пищи
Божественный исполняя верлибр.

* * *

Кипенье ума заменяется поиском смысла.
Кровь пока что течет, но с шампанским ее не сравнишь,
и сверканье удач головы уже не воскружит.
Необъятная память, что туча с громами, повисла,
но сознанье бежит ее, словно проворная мышь
и рисует, и грезит, и чудо себе ворожит.

* * *

Сковывая в области движений,
старость прибавляет нам сомнений
в смысле и достоинстве жизни.
Облетает клен широколистный,
властелин прощается с отчизной,
цепь колодезная вниз виснет.

* * *

Человек умнеет, не замечая того.
Собственные ошибки скорее выходят боком.
Поводы для печали выглядят легковесно.
Чудо узрев, скажешь себе: «Ого!»,
видишь места, где прорастаешь мохом,
но не стремишься ввысь по скале отвесной.

* * *

.. и по мере приближения старости
улетают от меня всякие разности;
вижу смыслы на месте радостей,
замечаю приход усталости,
умиляюсь природы шалостям,
и любовь уступаю жалости.

ВОСПОМИНАНИЯ

Волшебные звуки чарующих лет
пригрезились мне в одночасье —
то юности слышался дивный кларнет,
и праздником было ненастье,
и струны души не повисли,
и Смысл отступал перед Жизнью.

* * *

Девушки, которые волнуют,
в прошлое уходят постепенно,
в платьицах с немодною длиною,
танцы позабытые танцуют
и не ждут большую перемену,
щеголяя толстою косою.

* * *

Шестидесятые, наивные
семидесятые, обманутые,
восьмидесятые, отравленные, —
вы были ясною картиною
лжи, на весь мир распахнутой,
корыстью хорошо приправленной.

* * *

Мне «оттепель» шестидесятых
была как в горле ком, как вата.
Временщики на месте палачей
полслова правды вымолвить не смеют,
страна, простершаяся у мощей,
и манекены на трибуне мавзолея.

* * *

Трудно поверить, но прошлое скрывается навсегда.
Растворившийся кофе не выпадет вновь в осадок,
и стареющий донжуан не вспомнит свою невинность.
И так странно думать, что уж не скажет «да»
или «нет» общественный разум, и цвет помады
не подорвет устоев отечества половины.

* * *

Я вырос посреди обширной равнины,
в городе, олицетворявшем страх на карте
мира, но им не проникся. Равнодушие
и двуличие предлагали мне свои спины
напрокат, чтоб я ими прельстился в азарте,
и не сказать, чтобы съели, но изрядно меня покушали.

* * *

Я помню первомайские парады
и радость демонстрирующих толп
на главных улицах столицы. «Миру — мир»
был главный лозунг, и ему преградой
лишь империализм, угрозы полн,
да группа «Битлз», юности кумир.

* * *

Раскуривая фимиам
своим ушедшим дням,
их вряд ли ты поймешь:
давно ушедшая среда,
хотя и лишена стыда,
предпочитает ложь.

* * *

Освобождаясь из-под гнета
сюжетов юности стальных,
не обвиняю в них кого-то,
ничто не отвергаю в них.

Прошу у ангела удачи
Немного света и тепла,
Чтоб у детей моих иначе
жизнь от рождения текла.

* * *

Жизнь собственного тела
я чувствовал несмело
в дни юности моей:
заботиться о плоти
не очень было в моде
давно ушедших дней.
Но жизненные бури
я ощущал на шкуре,
и ею дорожил,
и знал, что мне в дорогу
дана она от Бога,
что мир благословил.

* * *

Подростковые мои сочинения
не вводили никого в восхищение,
отличались особостью мнения.

Невнимательные учители
в моем слоге не предвосхитили
Слова власти пленительной.

А оно пришло самозванное,
прямо в руки судьбою странною
персонально мне данное.

* * *

Просторы родины моей значительны,
позоры родины моей разительны,
но мы не слишком были впечатлительны.

И по просторам мы ее скитались,
и в злодеяниях смущенно признавались,
хотя путей раскаянья не знали.

Лишь от себя по строгому секрету мы
помянем поколенья неотпетые,
колымскими могилами одетые.

* * *

Отошло от меня мое прошлое,
и скучаю по нему лишь немножко я,
вспоминаю от случая к случаю.

Разошлись мы со стежкой-дорожкою
и гулявшими по ней ножками,
что любили меня и мучили.

* * *

Юность вспоминаю временами
с ее смутой, дерзостью и снами,
барышню с прекрасными очами,
панораму мира перед нами.

Но гудел на пристани корабль,
отправлялся в небо дирижабль,
уходил по рельсам паровоз,
уносился с ветром альбатрос.

Если бы фантазии хватило,
не назвал бы девушку я милой,
отпустил бы с ясными глазами
любоваться жизни островами.

* * *

Мой первый взгляд на женское лицо
завершило обручальное кольцо,
но скатилось оно с руки.

И тогда я решил до горных вершин
добираться совсем один,
против теченья реки.

И оттуда увидел мир под собой,
и понял, что был храним судьбой
и тогда, и сейчас, и впредь,

а тому, что мешало ее понять,
и дорогу мою обращало вспять,
песни уже не допеть.

* * *

Молчит мое поколение.
Видно, мучат его сомнения:
а не рано ли начинать нам?
Но проплыли по небу звезды
и не рано уже, а поздно
танцевать на судьбы канате.

* * *

Я жил в нескучную эпоху
и ей внимал,
и разделял тревоги,
и, как ишак в чертополохе,
я обонял
ее цветов характер строгий.

* * *

Я на свое взираю поколенье
с невольным чувством изумления:
и это все, что мы смогли, свершили,
и с полным правом движемся к могиле?
Неужто юности далекие мечты
на пробу вышли гимном пустоты?

Первое мая

Чахлые демонстрации собирают остатки
моего детства под реющим флагом
Великой Державы — миловал Бог,
оставшейся в прошлом. В сущности, краткий
для Истории миг, но пройденный дьявольским шагом,
и не вытащишь из кавычек обычное слово «срок».

САМОВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СТИХИ

За то меня жизнь жучила,
что не хотел походить на чучело,
равно со всеми в строй.

На то душа меня мучила
и вьюк верблюжий навьючила,
чтобы встал перед ней — герой.

И судьба меня перекручивала,
и мотыгой своей окучивала,
из окопа бросала в бой.

И то, что из меня выросло,
не знаю, по чьему замыслу,
медной звенит трубой.

* * *

Мысленные взоры человека
обнимают разные предметы,
каждого по вкусу и влечению.
Булка привлекает хлебопека,
а меня — растаявшие лета,
где ищу я смысл или значение.

* * *

Размышления и сомнения
в ариаднину мысль сплелись,
и дорогою, мне не знакомой,
через вехи смертей и рождений
устремляясь усердно ввысь
бездонной пропасти близ,
я судьбою иду влекомый.

* * *

Человек выражает себя, наблюдая весеннее небо,
созерцая тона облаков, освещенных лучами
восходящего солнца над розовым снегом,
постигая Божественный замысел первоначальный.

* * *

Я не спешу себя представить миру.
раздеться и пройти по свету нагишом,
крича: вот я! вот я! — ликующим народам.
Неторопливо я настраиваю лиру,
довольствуюсь укромным шалашом
и наблюдаю Вседержителя природу.

* * *

За положенными мне пределами
мысль моя невозбранно скитается
презирая оковы граничные,
но из путешествия смелого
обязательно возвращается
на круги, для меня привычные.

* * *

Родному языку не чуждые гармонии
творю по мере сил и разумения,
ищу земли и неба понимания.
Неяркое пятно на общем фоне я,
владычествуют надо мной сомнения,
а отличает качество старания.

* * *

Языка усердная штудия —
мое основное занятие;
скребу по родным сусекам,
играю словами трудными,
чтобы читатель понятливый
делался человеком.

* * *

Вторая родина мне улыбнулась краше первой
(хоть жаловаться на судьбу мне не пристало),
во глубине лесов объяла покрывалом,
не обозримым по своим размерам;
и посреди тайги, под кронами сосновыми
я вьюги и пурги овладевал основами.

* * *

В прошлом не находится опоры.
Старый друг вперед не повезет.
Преступая юность, наступает зрелость.
Но
вечерами задвигаю шторы,
не стремлюсь в неведомый поход
и пою, что в молодости пелось.

* * *

Добрые мои учителя
обучали меня, в сущности, зря:

все, что я в жизни постиг,
приходило помимо них.

Злые же мои учителя
изводили меня тоже зазря:

все, чего я в жизни достиг,
пришло, несмотря на них.

И теперь, на своих двоих,
я не помню ни тех, ни других.

* * *

Подлежащее и сказуемое,
не подвластны уму моему они,
отзываются в теле трепетом;

и к наречию с деепричастием
ей же Богу, совсем не причастен я
грамматически детским лепетом.

Я пишу стихи по наитию
своему сообразно развитию,
озабочен своими мыслями,

чтобы были они не случайными,
чтобы ясно они прозвучали бы,
и мозги бы мои почистили.

* * *

Мои юношеские опыты
звучали совсем не шепотом —
скорее, орлиным клекотом.

Годы скромности мне прибавили:
неудачи слагали штабелем,
самомнению не потрафили.

И пою теперь тихим голосом,
не вершины ценю, а полости,
и спокойствие паче гордости.

* * *

Разговоры с собой молчаливо веду вечерами,
когда шум утихает дневной в одинокой моей голове,
и сияние Цели не столь утомляет глаза,
а контуры Смысла мешаются с ясными снами
где небо со снегом соперничает в синеве,
а в глазах у любимой светится бирюза.

* * *

Сбежали ручьи по проталинам,
наполнили озеро снежное
журчанием переливчатым.
Песня моя печальная,
дума моя безбрежная,
а судьба половинчата.

* * *

Данный от Бога мир не устроил меня.
Другой я построил сам, но не ужился в нем.
Куда мне идти теперь, где разыскать коня,
как напоить его, дышащего огнем?

* * *

Смысла во мне немного,
но где-то он окопался,
далеко, глубоко, — не знаю,
где, но зовет в дорогу,
грозит лежебоке пальцем,
сомнений пугает стаю.

* * *

В отрочестве читанные книжки
плохо объясняли мир мальчишке, —
скорее, его заменяли.
А теперь, совсем уже взрослому,
с книгами тоже не просто мне,
что на меня упали.

* * *

Что я только себе ни придумаю,
стараясь постичь судьбу мою,
и фантазии чту законами.
И висят, как костюм на плечиках,
мои мысли о человечности,
и примерки их ждать — эонами.

ЖИЗНЕННЫЕ СТИХИ

Дни и ночи сплетаются пальцами,
встречаясь утром и вечером
под серым покровом сумерек.
Человек по земле скитается,
песню поет беспечную,
о вечном совсем не думает.

* * *

Любовь крылами помахала,
роскошная, как опахало,
зажгла бенгальский свет;
а после праздника устала
держать шампанского бокалы,
допела свой сонет.

* * *

Ты приходишь, как цапля на длинных ногах,
улыбаясь щеками розовыми,
смотришь серьезно и преданно,
и душа моя восклицает: «Ах!»,
говорить прекращает прозою
и как пес за тобою следует.

* * *

Дороги, расстилавшиеся передо мной,
оказывались обычно грунтовыми,
и я шел по ним босиком;
а рядом ехал некто на «кадиллаке»
с рецептами на всю жизнь готовыми,
и говорил: «Да ты не от мира сего,
и ляжешь костьми похуже собаки,
поедем лучше со мной». Но бензина в баке,
я знал, у него оставалось совсем ничего.

* * *

Хлебаю жизни соль упрямую
столовой ложкою сполна.
В ней чаще истина видна,
чем чаровница кучерявая.

* * *

Болезнь свалила с ног. Пинок судьбы,
благословенный и необходимый.
Единство тела и души мне явлено сполна.

Подражание Лао — цзы

Благородное вино — украшение Поднебесной.
Благородная мысль охранит от ошибок.
Благородный муж не смутится перед врагом.
Благородная истина отправляет в путь.

* * *

из цикла «Сотворение мира»

Пестики, тычиночки, пыльца,
развлекали, видимо, Творца, —
их творил Он в благодушном настроении,
а глубоководных осьминогов,
столь головоногих недотрогов —
весь в глубоких будучи сомнениях.

* * *

В сердце играет дешевый вальсок,
сентиментальный и нежный.
Снова из жизни ушел кусок,
сгинул во тьме бесснежной.

Что ж! Как умею, его хороню,
доброй землей засыпаю,
голову тихо долу клоню,
и лишнего не мечтаю.

* * *

Не знаю, есть ли в жизни смысл,
не ведаю о том печали,
разлуки с нею не боюсь.
Корабль огибает мыс,
не помышляя о причале,
куда от века я стремлюсь.

Оберег

Храни тебя твоя судьба
во всех делах и обстоятельствах
неукоснительно и бережно;
планида бы ни бросила куда,
пусть улыбнется по-приятельски,
пожалует и кормом, и скворечником.

Элегия

Под хмурым небом северного края
я Книгу Жизни нехотя листаю:
страницы ветхие, тисненый переплет.
И все, что я о будущем узнаю,
я очень скоро в прошлом потеряю,
где Колокол Веков давно меня зовет.

* * *

Вечерами мысль замирает,
душа ожидает отчета
смолкающего сознания,
освещая от края до края
подробности перелета
по этажам мироздания.

* * *

Если мужчина влюблен, он просто обязан
поражать воображение своей избранницы
великолепием своей персоны и планов
грядущего завоевания мира. Приказом
свыше танцует он любви священный танец, и
не замечает, как повторяет путь магелланов.

* * *

Весна уносит зимние тревоги.
Печаль растает с почерневшим снегом
и обнажит души взволнованную почву.
И вдруг окажется, что существуют ноги
с неодолимой склонностью к побегу,
а в Книге Жизни — недописанные строчки.

* * *

Тельцам принято поклоняться
и приносить их в жертву,
поочередно и одномоментно.
Они неуклюжи в танцах,
любители медленных шествий
и тают под комплименты.

* * *

Постепенно молкнущие звуки
дня, клонящегося к своему закату,
мое сердце умиротворяют.
Пусть немного он принес науки,
был покатый он или горбатый,
все о нем я к вечеру узнаю.

Романс

Мечты, лениво обращаясь
во глубине души моей,
собою мне напоминают
мелодии ушедших дней.

Порой смешны, порой красивы,
семьей аквариумных рыб
они колышутся, счастливо
бока чешуйками укрыв.

Их жизни жар не опаляет,
тревоги пламя не сожжет.
Неведом парус корабля им,
что в неизвестность уплывет.

* * *

Древнееврейский Моисей
на огненном Синае
завет от Бога получил;
а современный мне еврей,
скрижали почитая,
Субботу заслужил, —
хотя от образа тельца
он отошел не до конца.

* * *

Жизнь, наполненная ожиданием,
лишней радостью не пожалует,
развенчает очарование;
и Божественное мироздание
не надеждой держится малою,
а трудами Его непрестанными.

* * *

Твой голос делает с моей душой
то же, что рука — с телом:
проникает вовнутрь, законам всем вопреки,
и я замираю, становясь тобой,
взглядом смотрю несмелым,
погружаясь в воды Нирваны-реки.

Познавая мир

Длинноногость украшает антилопу,
длинношеесть — кроткого жирафа,
крутобедрость — самку бегемота;
сладостность — достоинство сиропа,
углубленность — свойство батискафа,
пылкая влюбленность — идиота.

* * *

Не смерть судьбе поставлена пределом,
а леность мысли, свойственная человеку,
убожество фантазии и склонность к ритуалам —
пустым, удушливым и смыслом оскуделым.
Не переехать Греке через реку,
пока сидит в ней рак — пусть самый малый.

* * *

Пленять внимание публики
общеизвестными мыслями
прибыльно и почетно.
Жуя свою дырку от бублика
(хотя далека от мистики),
она жаждет: «Еще, еще нам».

* * *

Русский человек афористичен,
склонен к сильным, емким выражениям
(в основном из круга туалетного),
к пышной речи вовсе не привычен,
тянет междометия в сомнениях
и не любит чересчур конкретного.

Песня

Человек интересен тем,
что откуда-то знает.
Человек легковесен тем,
чего вовсе не понимает;
поет песни, которые любит.

Человек приходит из детства,
которого не забывает,
где получает наследство,
сам того не желая,
и оно его жжет или студит.

Человек привлекает того,
кому он зачем-то нужен,
в тепле обретает смех,
шубу — на случай стужи,
и живет, не ведая смысла.

Человек уходит от нас,
когда наступает время,
бьет указанный час,
судьба подает стремя,
а смерть — свое коромысло.

* * *

В глубинах чистого листа,
в просторах белого холста
твоя таится суть.
Она, что заставляет сметь,
не даст до срока умереть,
и вовремя уснуть.

* * *

Счастье — совсем не в погоде, но где-то неподалеку.
Иначе зачем обсуждать ее неустанно,
тревожиться о непонятных циклонах,
давлении низком или высоком?
А можно чаинок на дне стакана
исследовать расположенья законы.

* * *

В ожидании чуда можно прожить целую жизнь,
а потом удивиться тому, что оно не случилось,
хотя, казалось бы, почему? Ведь так его ждали.
Но счастье — не шкура оленя: нельзя положить
на пол его как трофей у ног своей милой,
и даже на мушку его поймаешь едва ли.

* * *

Вечерами мысли движутся полого
с высей не пикируют отважно,
не стремятся к горним запределам.
День грядущий виден за порогом,
бык судьбы возделывает пашню
шагом осторожным и умелым.

* * *

Смысла в жизни моей немного,
одиноко мое бытие;
но прощенья прошу у Бога,
когда говорю: мое.

* * *

Когда Вселенная сходит с ума,
ясная голова достается только тебе,
а Божественная правота закрывается на учет,
в час, когда восходит луна,
становится виден исходный бес,
мир поворачивающий наоборот.

* * *

Выпавший за ночь снег неизбежно тает к обеду.
Крики мальчишек свидетельствуют о постоянстве
рода людского, повторяющегося в звуке
членораздельной речи. Мы тихо ведем беседу,
так же, как наши деды, волнуемся духом странствий,
кашу варим свою и умываем руки.

* * *

Девушка в ситцевом платье идет по дороге,
думает о расставанье с любимым,
заранее переживает разлуку,
не чувствуя теплого ветра, уносящего прочь тревоги,
приветственного шелестенья рябины,
волнения старого дуба, ей протянувшего руки.

* * *

Сюжет исчерпывает тему,
и накрывает с головой,
как крышка гроба.
И я не напишу поэмы
о нас, любимая, с тобой
пока мы — оба.

Разговор

Разводя слова водичкой междометий,
устной речи соблюдаем форму,
фокусничаем с падежами.
Составляем мненье о предмете,
сыплем разуму питательного корму,
делимся сомненьями и снами.

Молитва

Сохрани меня, Господи мой,
от пустых и бесплодных надежд,
от отчаянья злого и черного;
не оставь на дороге домой,
не даруй многоцветных одежд,
не реки языками учеными.

* * *

Сколь бы дитя не плакало,
счастья себе не выплачет,
сухую пеленку разве что.
Судьба говорит знаками,
но если тебе незачем —
не слушай ее, обманчивую.

СТИХИ О ПОЭЗИИ

Оставляемый в одиночестве,
принуждаемый к творчеству,
я сижу, молчалив и тих;
как причудливое растение,
шевелится во мне впечатление
и ложится строками в стих.

* * *

Грамматические правила
соблюдать меня заставила
не учительница русского языка,
а пришла ко мне тема вечная,
подарила свое колечко мне
и не сводит очей пока.

* * *

Скрытые таланты
скромно и галантно
тихо в подсознании сидят;
думают, доколе
ждать, что их откроют,
аккуратно выстроившись в ряд.

* * *

Бездарность ходит следом за талантом,
тяжеловесно, но неотвратимо,
с лампасами иль аксельбантом.
К ней главное — не повернуть лица.
суметь скользнуть неслышно мимо,
услышав тихий зов Творца.

* * *

Ноты неопознанных мелодий
плавают в сознании моем,
беспокоят дремлющий мой разум.
И душа, которой нет в природе,
смысла образует окоем,
завершает начатую фразу.

* * *

… а поэтическая техника
дана совсем не на потеху мне:
то моя муза забавляется,
и рифмы — как испуганные зайцы.

Даймону

Распространившийся на жизнь
во всех ее обличиях
и гранях колдовства,
ты на меня взираешь вниз
с ухмылкой неприличною
иного естества.

* * *

Поэт — язычник по призванию,
упорный, легкомысленный и ветреный,
любитель зрелищ и существ невиданных.
От прозы на достойном расстоянии,
он жизни и любви пленяется приметами
и сокрушает им же сотворенных идолов.

* * *

Выдрав перо у ангела,
его макаю в чернильницу,
гранит скрижалей царапаю.
Мне слава не машет флагами,
но любовь моя не противится,
и капель за окном накрапывает.

* * *

Слова по сути своей скромны,
а чванятся ими — люди.
Где милее вам осетры —
в море или на блюде?
Самое гордое слово — «я» —
очень демократичное:
вся человеческая семья
с детства к нему привычная!

* * *

Поэту свойственная благодать
слова споспешествует сочетать
под общим руководством смысла.
Ему совсем не требуется знать,
как ценит их читательская рать,
и частоту критического писка.

* * *

Стихи нужно писать для тех,
кто их любит, читает и понимает,
почему рифма стоит в самом конце
строки, а не в ее начале. Грех
стихосложения сладок, и строки во тьме сияют,
хотя доля поэта — в терновом стоять венце.

* * *

Мысль разворачивается в строку,
располагается на листе,
привлекает глаз запятыми и двоеточиями;
а поэт находится где-то сбоку,
сожалея о прекрасной мечте,
оказавшейся несколько худосочною.

* * *

Многоточие — знак для ленивых…
Точка — для прямолинейных.
Запятая — для вариаций,
восклицательный — для унылых!
Вопросительный — для сомнений?
А тире — чтобы было куда податься —

* * *

Вдохновенное стихотворение
пленяет поэта зрение,
его очарует слух:
короткое или длинное,
мыслью не уловимое,
как тополиный пух.

* * *

Идет за тяжким плугом пахарь,
целебны травы растирает знахарь,
поэт молчит под бременем метафор;
от снежных гор к морям река течет,
луна средь звезд свершает оборот,
и вдохновение приносит пышный плод.

* * *

Долгими и зимними,
средними весенними,
краткими летними вечерами
мыслями покинутый,
разумом растерянный
я сижу, стихи мои, с вами.

Песни вековечные,
чувства быстротечные
будоражат воображение,
и не знаю, во благо ли,
полетав над бумагою,
превращаются в Сочинение.

* * *

… а еще мне хочется пару строк
написать о горнем и высшем,
Вдохновителе и Созидателе,
о Том, Которого жизнь — урок,
улыбка — в вине прокисшем,
а радость — во взгляде сознательном.

ДЕТСКИЕ СТИХИ

Детям складные стихи
я пишу, стараясь.
Тонны всякой чепухи
про слонов и зайцев,

про шпинат и про морковь,
и про маму тоже,
и немножко про любовь
и денек погожий.

* * *

Из Владивостока веселая тетя
решила проехаться на бегемоте,
шакале, акуле и тигре разом —
ужасно склонялась она к проказам!

* * *

Проворный старик из Турищева
гордился своей бородищею:
ею пол подметал
и белье полоскал
плодотворный старик из Турищева

* * *

Расторопный старик из Донецка
свою старость встречал молодецки:
он однажды на спор
поплыл на Босфор,
и теперь говорит по-турецки.

* * *

У меня есть кот Мурлыка;
очень я к нему привыкла —
серому, пушистому.

Если я играю поздно,
смотрит глазом он серьезным:
спать пора ложиться, ну?

А с утра на подоконнике
наблюдает он, как школьники
в школу направляются.

Ох, не любит он учиться!
Пьет из блюдечка водицу,
лапкой утирается.

* * *

У меня есть братик Вовка,
но шагает он неловко,
часто спотыкается.

А потом опять встает
и немножечко идет,
но не ушибается.

* * *

Вот тетрадь для рисования,
в ней исполню я задание.
Нарисую загогулину —
бультерьершу тети Юлину.
Круглый маленький квадратик
наверху листа тетради —
это огурцов кадушка
или мамина подушка.
Справа — хилый человечек,
рядом — стадо трех овечек,
и зеленая трава
синим карандашиком,
и еще моя кровать —
чуточку упавшая.

* * *

Бабу Олю я люблю,
ей идею подарю:
я за бабу чищу зубы,
я ее надену шубу,
я в двенадцатом часу
пищу внуку принесу.
Приготовлю я еду,
на работу я пойду,
все, что надо, сделаю
очень даже смело я.
А за это баба Оля
за меня побудет в школе!

* * *

Из кубиков мы строим дом,
и в нем приют себе найдем:
отличное жилище,
вот только жаль, без пищи.

* * *

Очень жарким зимним утром
я отлично загорю,
а под вечер в теплой куртке
встречу летнюю зарю.

Вместо школы — в зоопарке
буду истину искать,
и от жизни все подарки
уложу с собой в кровать.

Созвездия

Луна по небесам плыла
и звезды наблюдала,
и мне рассказов, где была,
поведала немало.

«Стоит Телец, суров на вид,
а рядом с ним — Баран,
и у Тельца во лбу горит
звезда Альдебаран.

Недалеко — роскошный Лев;
потупив очи — Дева:
поет пленительный напев
созвездий королева.

Там Рыбы плещут в озерке,
где хочется уснуть,
Стрелец несется вдалеке
и ясен Млечный Путь».

Зоопарк

Я думаю, что дикобраз
отчасти даже симпатичен,
и чей-то радует он глаз,
хотя для многих непривычен.

Пускай в иголках вся спина
и длинный, острый нос,
Австралия — его страна,
он там исправно рос,

и стаи сумчатых волков
нисколько не робел,
и свой игольчатый покров
он вырастить сумел!

* * *

У гепарда с крокодилом
странный вышел разговор
на скале у реки.
— Зубы — истинная сила!
Прожую я на спор
хоть кого из реки! —
заявил крокодил.
— Счастье в мире — на просторе
и в проворстве длинных ног, —
говорил гепард;
— на равнинах и предгорьях
много вкусных антилоп, —
объяснял гепард.

Разные ноги — разные вкусы;
а кто-то салат обожает капустный!
Кто?

* * *

Спросил цыпленка бегемот:
— Скажи, на тонких ножках
клевать по зернышку пшено
рискованно немножко?
Схватить червя исподтишка
наверно, очень трудно,
нет у перьев тебя пока,
и крыльев нет покуда?

Ответил доблестный птенец:
— С твоею толстой шкурой
как раз плескаться на волне,
плыть наравне с акулой.
А я храню мою мечту:
петь утром на заборе,
и очень скоро подрасту,
и возмужаю вскоре!

* * *

Гепарду нужно много знаний,
без них не проживешь в саванне,
и как бы скоро ты не бегал,
не попадешь без них к обеду.

* * *

Говорит корова: «Му!
Я чего-то не пойму,
почему такое вымя
не приносит маме имя?!»

* * *

На утесе, на скале
одиноко в октябре.
Там одни морские свинки
мерят горные ботинки.

* * *

Вылез сом из омута,
шевелит усищами:
«Хорошо, мол, дома-то,
много всякой пищи!»

* * *

Ерш не очень-то пригож,
но знает где водиться:
рядом с ним все рыбы сплошь —
как императрицы!

* * *

С самого утра
маленького осетра
мучат большие сомнения:
так ли уж рыба-кит
на деле страшна на вид,
как от нее впечатление?

* * *

Гордый страус важно ходит
по Австралии.
Хорошо ему в природе —
но не далее.

* * *

Чудо-рыба камбала
очень плоская с утра;
да и к вечеру, признаться,
животу не состояться!

* * *

Длинный рыжий лисий хвост
меж ногами путался.
Тот не дотянется до звезд,
кому лисица — спутница.

* * *

Волку зубы — украшенье,
белые да острые,
а овечкам — устрашенье,
сереньким и пестреньким.

* * *

Полосатый грозный тигр
не любитель шумных игр.
Он живет в глухой тайге,
темной, уссурийской.
С ним на дружеской ноге
только его киска.

* * *

Змея — холоднокровная,
по линии — неровная,
характером сокрытая
и очень ядовитая.

* * *

У ежика лукавый нос
и острые иголки.
На них он яблоко унес
и скрылся втихомолку.

* * *

Дельфины плещутся в воде,
родной для них морской среде,
из живота рождаются
и молоком питаются
большой морской коровы,
для них на все готовой.

* * *

Мой знакомый бегемот
знает все наперечет:
сколько в море есть воды,
чем мурлыкают коты,
сколько искр в огне бенгальском,
сколько рек в стране китайской, —
только вот одна беда:
мне не скажет никогда!

* * *

Сказал бегемот корове:
— Мне бы твое здоровье!
Мне бы твое спокойствие,
и жил бы в свое удовольствие!
Ответила грустно корова:
— Это только на вид я здорова,
и для всех мое полное вымя
интереснее даже, чем имя!

* * *

У меня есть бегемот —
превосходный пешеход.
Ходит он крутыми тропами
и совсем не громко топает
Его обширные бока
всегда видны издалека
а толстенькие ножки
любой пройдут дорожкой.

Небылицы

Говорят, в лесу акула
ночью глазок не сомкнула:
с ней визжа играли в прятки
озорные акулятки.

* * *

Плыл по небу толстый кит,
одинешенек на вид;
грозной тучей притворялся,
но никто не испугался.

* * *

Опустившийся на дно
старый аист
смотрит вечером кино,
развлекаясь.

* * *

А болотные пиявки,
взявшись за руки,
хоровод ведут на травке,
что комарики.

* * *

Вышли рыбы из реки
пляжем прогуляться,
а лихие рыбаки
только удивляются.
Сушат утром рыбаки
сети на деревьях.
Рыбы смотрят из реки
и глазам не верят.

* * *

Говорит ворона: «Карр!
Я летала на базарр,
много не наторговала,
только перья растрепала».

* * *

Ходит щука на хвосте,
играет на гармонике;
склонна щука к полноте,
но за живот не троньте!

* * *

Говорят, что рыба-молот
холост, беден и немолод,
и себе, бедняга, в спальню
с горя ставит наковальню.

* * *

У запруды на реке
пять слоняток налегке
так резвились и плескались,
что немного заигрались…
Вышли утром рыбаки —
ни запруды, ни реки;
только малый ручеек
ласково журчит у ног.

* * *

Цыплята, поджавши лапы,
в небеса полетели,
а Петя с мамой и папой
молча на них глядели.
Петя учил уроки
за маму и папу вместе.
Клевали его за ноги
цыплята в горячем тесте.

* * *

Молодая стрекоза
верхом на мотоцикле
отпустила тормоза —
и крылышки поникли.

* * *

Как-то раз две черепахи
танцевали танго;
их морщины и мордахи
выглядели странно.
Две веселых черепахи
под грозу попали.
Но не умерли от страха —
взяли да сплясали.

* * *

Уплыл однажды бегемот
вглубь океанских вод,
и там теперь всегда живет,
хотя не кашалот.

* * *

В Африке, на речке Нил
обитает крокодил
по прозванию Нектар,
очень странный экземпляр:
Целый день он чистит зубы
беленьким песочком,
и по сердцу бы ему бы
чистить их и ночью!

* * *

Очень круглая луна
висит на небосклоне.
К звездам прыгнула она,
спасаясь от погони.
Семь волков бежит за ней,
четырнадцать оленей,
и огнедышащих коней
никак того не менее.

Загадки

Две зеленые букашки
ползали по промокашке:
их из баночки чернил
наш Петюша выловил.

Какого цвета были чернила?

* * *

Желтый-желтый попугай
оранжевого цвета
испугался невзначай
странного предмета.
Это серый был щенок
с острыми ушами,
мягкий с головы до ног,
с длинными когтями.

А кто это был на самом деле?

Муравейник

ФЕНОЛОГИЯ

Взгляд из Сибири

НА ГРАНИ ВЗРОСЛЕНИЯ

ВОСПОМИНАНИЯ

Первое мая

САМОВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СТИХИ

ЖИЗНЕННЫЕ СТИХИ

Подражание Лао — цзы

Оберег

Элегия

Романс

Познавая мир

Песня

Разговор

Молитва

СТИХИ О ПОЭЗИИ

Даймону

ДЕТСКИЕ СТИХИ

Созвездия

Зоопарк

Небылицы

Загадки

Контакты для правообладателей