Жанры
Регистрация
Читать онлайн Стихотворения, не входившие в сборники бесплатно

Стихотворения, не входившие в сборники



Четыре инженера

  • Скучала я, потупя взор,
  • Они ж вели свой разговор,
  • В один все повторяя тон:
  • «Цемент-бетон! Цемент-бетон!
  • Цемент-бетон! Цемент-бетон!»
  • Они в один твердили тон.
  • Я им сказала: «Господа!
  • Зачем же вы пришли сюда,
  • Коль смысл всей жизни заключен
  • Для вас в цемент, в цемент-бетон?
  • Коль смысл всей жизни заключен —
  • Для вас – в цемент, для вас – в бетон?..»
  • Их было четверо; из них
  • Никто не слышал слов моих,
  • Все продолжали в унисон
  • Хвалить цемент, хвалить бетон…
  • Цемент-бетон! Цемент-бетон
  • Они хвалили в унисон!
  • Мне нравится один из них,
  • Но он не знает чувств моих:
  • Он так глубоко погружен
  • В цемент-бетон, в цемент-бетон!
  • Он всей душою погружен
  • В цемент-бетон, в цемент-бетон!
  • Казалось – я не утерплю,
  • Скажу ему, как я люблю!
  • Быть может, позабудет он
  • Про свой цемент, про свой бетон;
  • Да, хоть на миг забудет он
  • Про свой цемент, про свой бетон!
  • Но нет! Я знаю – скажет он:
  • В своем я сердце не волен, —
  • Другой я страстью поглощен —
  • И эта страсть – цемент-бетон!
  • Цемент-бетон! Цемент-бетон!
  • Да, эта страсть – цемент-бетон!
  • Ах! если б мне поверил он,
  • Моим лобзаньем упоен,
  • Забыл бы он, как скучный сон,
  • И свой цемент, и свой бетон —
  • Забыл бы он, как скучный сон,
  • И свой цемент, и свой бетон!
  • Они ушли, и говор стих,
  • Но с той поры в ушах моих
  • Звучит, как похоронный звон:
  • «Цемент-бетон! Цемент-бетон!»
  • Звучит, как похоронный звон —
  • «Цемент-бетон!.. Цемент-бетон!!»
Журн. «Почтальон», 1902, № 10.[Подпись: Н. Бучинская]

Признание

  • О, не смущай меня! Не спрашивай, мой милый!
  • Я не смогу сказать – люблю ли я тебя,
  • Но я обнять могу с такою жгучей силой,
  • Как обнимают только полюбя!
  • От ласк моих любовью веет!
  • Не будем дней златых терять!
  • Никто, поверь мне, не сумеет
  • Тебя так жарко приласкать!
  • Я поняла тебя! Твой взор властолюбивый
  • Во мне рабу свою увидеть бы хотел…
  • Но нет! Душой моей изменчивой и лживой
  • Еще никто всецело не владел!..
  • От глаз моих любовью веет,
  • Не бойся смело в них взглянуть!..
  • Никто, поверь мне, не сумеет
  • Тебя так ловко обмануть!
Журн. «Почтальон». 1902, № 11.[Подпись Н. Бучинская]

Шансонетка

  • Как хорошо к безбрежной синей дали
  • Нас увлекала зыбкая ладья!
  • О нашем счастье в целом мире знали
  • Лишь море, небо, ты да я!
  • Ты говорил, мои целуя руки,
  • Что будешь век у ног моих лежать,
  • За взгляд один готов идти на муки,
  • За поцелуй согласен жизнь отдать!
  • А я в ответ чуть слышно прошептала,
  • Что без тебя не в силах больше жить,
  • Что лишь с тобой блаженство я б узнала
  • И что хочу твоей навеки быть!
  • Мы улыбались. Солнце золотило
  • Волну моих распущенных кудрей…
  • Оно нам счастье яркое сулило,
  • Как блеск его полуденных лучей!..
  • Да, хорошо к безбрежной синей дали
  • Нас увлекала зыбкая ладья!
  • И хорошо в то утро все мы лгали —
  • И солнца луч, и ты… и я!!
Журн. «Беседа». 1903, № 7.[Подпись: Н. Бучинская]

Маленький диалог

  • – Мисс Дункан! К чему босячить,
  • Раз придумано трико?
  • Голой пяткой озадачить
  • Нашу публику легко!
  • – Резкий тон вы не смягчите ль,
  • Коль скажу вам à mon tour[1]:
  • Танцевальный мой учитель
  • Шопенгауэр был Артур.
  • – Мисс Дункан! За вас обидно!
  • Говорю вам не в укор —
  • Шопенгауэр очевидно
  • Был прескверный канканер.
Газ. «Биржевые ведомости». 1904, 19 дек.

Патроны и патрон

  • Спрятав лик в пальто бобровое
  • От крамольников-врагов,
  • Получивши место новое,
  • Едет Трепов в Петергоф.
  • Покидая пост диктатора,
  • Льет он слезы в три реки.
  • Два шпиона-провокатора
  • Сушат мокрые платки.
  • «Ах! Подобного нелепого
  • Я не ждал себе конца:
  • Генерал-майора Трепова,
  • Благодетеля-отца,
  • Кто порядки образцовые
  • Ввел словами: «Целься! Пли!» —
  • В коменданты во дворцовые
  • Не спросяся упекли!
  • Ведь для них я был мессиею,
  • Охранял и строй, и трон,
  • Был один над всей Россиею
  • Покровитель и патрон!»
  • Трепов! Не по доброй воле ли
  • С места вам пришлось слететь?
  • Сами вы учить изволили,
  • Чтоб патронов не жалеть!
Газ. «Новая жизнь». 1905, 1 нояб.

Из Мицкевича

  • Снарядившись для похода,
  • Писарёвский воевода
  • Говорит команде речь:
  • «Враг пред вами. Цель в прохвоста!
  • Меть верней! Бери в полроста,
  • Разом пули и картечь!
  • Бить мерррзавца – честь солдата.
  • Раз, два, три! Пали, ребята!
  • Пусть издохнет скверный гад!»
  • – «Рад стараться!» – взвыли взводы,
  • Дружно в спину воеводы
  • Выпуская весь заряд.
Журн. «Сигнал». 1905, вып. 2
* * *
  • Ты пойди, моя коровушка, домой,
  • Ты пойди, моя непоеная!
  • За тобой давно следит городовой:
  • Будешь скоро успокоенная!
  • Запишись скорей ты в партию П.П.
  • Иль возьмись за ум да в «Русскую»:
  • Коль найдешь друзей в шпионе да в попе,
  • Не спознаешься с кутузкою.
  • Если ж нет – тебя сведут в арестный дом,
  • Изобьют тебя, как гадину,
  • Назовут тебя крамолы вожаком
  • И съедят твою говядину!
Журн. «Красный смех». 1906, № 4

Из Гейне

На острове диком…

  • Дзунлулу Десятый, король каннибалов,
  • Решив подкрепиться чуть-чуть,
  • Съел двух стариков, трех девиц и ребенка
  • И лег на часочек всхрапнуть.
  • И снится ему, что в том крае далеком,
  • В том крае, где клюква растет,
  • Обжора Дубасов полковнику Мину
  • Такой же обед задает.
Журн. «Зарницы», 1906, № 1

Гаданье

  • Ночь. Вдали от пированья
  • (Тише, сердце! Не стучи!)
  • Кто для таинства гаданья
  • Зажигает две свечи?
  • Зыбкий пламень озаряет
  • Стекла круглые очков,
  • О судьбе своей гадает
  • Перед зеркалом Гучков.
  • Замирает, как девица,
  • И робеет, и дрожит.
  • Таракан в углу дивится
  • На его смятенный вид.
  • «Кто-то, кто моя судьбина?
  • Дай мне, зеркало, ответ!
  • Из союза ли детина,
  • Или чистенький кадет?
  • Молвить правду – за кадета
  • Я и очень бы не прочь,
  • Да ему и то и это —
  • До приданого охоч!
  • Аль сподручней за детину?
  • На идеи он не лих:
  • Знай купи себе резину
  • И расходов никаких.
  • Скажут: «Вот поймали гуся!»
  • А что я в ответ скажу?
  • Все я, девушка, боюся,
  • Все робею, все дрожу!
  • Пламя вьется… Пламя зыбко
  • Озаряет тьму времен…
  • Где кадетская улыбка?
  • Где резиновый батон?..
Журн. «Серый Волк». 1908, № 1–2

Черный карлик

  • Мой черный карлик целовал мне ножки,
  • Он был всегда так ловок и так мил!..
  • Мои браслетки, кольца, серьги, брошки
  • Он убирал и в сундучке хранил.
  • Но в черный день печали и тревоги
  • Мой карлик вдруг поднялся и подрос…
  • Вотще ему я целовала ноги —
  • И сам ушел, и сундучок унес!
Журн. «Сатирикон». 1909, № 18
* * *
  • У маменьки своей спросило раз дитя,
  • От робости смущаясь и краснея:
  • «Скажите мне всю правду, не шутя,
  • Отцом иль матерью – кем быть труднее?»
  • Молчала мать, не зная, что сказать,
  • Но гувернантка молвила беспечно:
  • «Давно тебе самой пора бы знать,
  • Что матерью труднее быть, конечно.
  • Когда бы ты историю прочла,
  • Тебе б ясна была тому причина:
  • Ведь папой в Риме женщина была,
  • А мамой – ни один мужчина!»
Журн. «Сатирикон». 1910, № 5

Бедный Азра

  • Каждый день чрез мост Аничков,
  • Поперек реки Фонтанки,
  • Шагом медленным проходит
  • Дева, служащая в банке.
  • Каждый день на том же месте,
  • На углу, у лавки книжной,
  • Чей-то взор она встречает —
  • Взор горящий и недвижный.
  • Деве томно, деве странно,
  • Деве сладостно сугубо:
  • Снится ей его фигура
  • И гороховая шуба.
  • А весной, когда пробилась
  • В скверах зелень первой травки,
  • Дева вдруг остановилась
  • На углу у книжной лавки.
  • «Кто ты? – молвила, – откройся!
  • Хочешь – я запламенею
  • И мы вместе по закону
  • Предадимся Гименею?»
  • Отвечал он: «Недосуг мне,
  • Я агент. Служу в охранке
  • И поставлен от начальства,
  • Чтоб дежурить на Фонтанке».
Журн. «Сатирикон». 1911, № 24
* * *
  • Не вспыхну я, не побледнею,
  • Мой взор не робок, не смущен.
  • Я все могу, хочу и смею —
  • От солнца факел мой зажжен.
  • Пройду, не узнанная вами,
  • И не пойдет никто за мной,
  • Но в небе алыми звездами
  • Означен был мой путь земной!
Альманах изд-ва «Шиповник», 1912. Кн. 17
* * *
  • Голубая асфодель!
  • Голубая! Голубая,
  • Как небесная свирель,
  • Что звенит в начале мая,
  • Прогоняя прочь апрель.
  • Лепестки твои сгибая,
  • Голубая! Голубая!
  • Я томлюсь твоей мечтой,
  • Чтоб пчела в тебя вползала
  • И вонзала злое жало
  • Прямо в венчик золотой!
Альманах изд-ва «Шиповник», 1912. Кн. 17
* * *
  • Душно в комнате моей…
  • Все бесстыдней, все алей,
  • Словно кровь раскрытой раны
  • Рдеют красные тюльпаны…
  • В душном пламенном бреду
  • Я иду к тебе, иду…
  • Словно кровь раскрытой раны,
  • Словно красные тюльпаны,
  • Все бесстыдней, все алей
  • Красный сон души моей!
Альманах изд-ва «Шиповник», 1912. Кн. 17
* * *
  • Красные верблюды – зори мои, зори —
  • По небу далекой чередой идут…
  • Четками мелькают в вечернем моем взоре —
  • За красным верблюдом красный верблюд…
  • Ах, недолго ждать мне с тоскою покорной,
  • Ждать, чтобы последний зарею потух.
  • Палицей огромной, чрез все небо черной
  • Гонит их, торопит страшный пастух.
  • На небо наплыли облаки-утесы…
  • Близок, близок отдых. Спешите скорей!
  • Там, в садах Аллаха надзвездные росы,
  • Там каждый получит по жажде своей.
Журн. «Современные записки».1928, № 34
* * *
  • На повороте ввысь душа остановилася,
  • Душа, мы вместе, ты еще со мной.
  • О, оглянись, скажи, чем ты пленилася,
  • Что вспомнишь ты, покинув край земной?
  • Ей вспомнится как будто дуновение,
  • Как перезвон цветов, овеянных весной,
  • Как тихих звезд серебряное пение,
  • Не слышанное мной.
  • И вспомнятся еще какие-то хрустальные,
  • Лазурно-алые святые корабли,
  • Не снившиеся, даже не мечтальные,
  • Невиданные на морях земли.
  • И вспомнится еще в веках обетованное,
  • Чему названья нет на родине земной.
  • Единое, блаженно-несказанное,
  • Не познанное мной.
Газ. «Русские новости», 17 янв. 1947

Два стихотворения

1
  • Опять тот сон! Опять полудремота!
  • Ни образов, ни слов не уловлю…
  • И в этом сне всегда уходит кто-то —
  • Не знаю кто, но я его люблю.
  • И я брожу по черным острым скалам,
  • Перехожу бурлящие ручьи…
  • Как тяжело моим глазам усталым
  • Искать следы – сама не знаю чьи!
  • И я в тоске смертельной пробуждаюсь,
  • И я не знаю – сплю или не сплю.
  • И все ищу, среди людей блуждая,
  • Кого во сне так горестно люблю.
2
  • Старик, похожий на старуху,
  • К роялю кресло подкатив,
  • Стал пальцем подбирать по слуху
  • Старинный дедовский мотив.
  • И вдруг запел, заблеял нежно,
  • Как заболевшая овца,
  • Так безобразно безнадежно,
  • Так без начала, без конца:
  • «Я очи знал. О, эти очи.
  • Как я любил их, знает Бог!
  • От их волшебной, страстной ночи
  • Я душу оторвать не мог».
  • И как фальшивил он ужасно!
  • Какие он там очи знал?
  • А за окном блаженно-ясно
  • Закат безмолвный догорал.
  • И луч над горестным виденьем
  • Простер в воздушной высоте
  • Как бы святым благословеньем
  • От нас сокрытой красоте.
Журн. «Возрождение». Январь 1949, № 1
* * *
  • Когда я была ребенком,
  • Так, девочкой лет шести,
  • Я во сне подружилась с тигренком —
  • Он помог мне косичку плести.
  • И так заботился мило
  • Пушистый, тепленький зверь,
  • Что всю жизнь я его не забыла,
  • Вот – помню даже теперь.
  • А потом, усталой и хмурой —
  • Было лет мне под пятьдесят —
  • Любоваться тигриной шкурой
  • Я пошла в Зоологический сад.
  • И там огромный зверище,
  • Раскрыв зловонную пасть,
  • Так дохнул перегнившей пищей,
  • Что в обморок можно упасть.
  • Но я, в глаза ему глядя,
  • Сказала: «Мы те же теперь,
  • Я – все та же девочка Надя,
  • А вы – мне приснившийся зверь.
  • Все, что было и будет с нами,
  • Сновиденья, и жизнь, и смерть,
  • Слито все золотыми звездами
  • В Божью вечность, в недвижную твердь».
  • И ответил мне зверь не словами,
  • А ушами, глазами, хвостом:
  • «Это все мы узнаем сами
  • Вместе с вами. Скоро. Потом».
Журн. «Дело».1952, № 2

Письмо в Америку

  • Доплыла я до тихого берега
  • Через черный и злой океан.
  • И моя голубая Америка
  • Лучше ваших коммерческих стран.
  • Вот придут ко мне Ангелы гордые
  • И святых осуждающих клир
  • И найдут, что побила рекорды я
  • Всех грехов, оскверняющих мир.
  • Я заплачу: «Не вор я, не пьяница,
  • Я томиться в аду не хочу».
  • И мохнатая лапа протянется
  • И погладит меня по плечу.
  • «Ты не бойся засилья бесовского, —
  • Тихо голос глухой прорычит, —
  • Я медведь Серафима Саровского,
  • Я навечный и верный твой щит.
  • С нами зайчик Франциска Ассизского
  • И святого Губерта олень,
  • И мы все, как родного и близкого,
  • Отстоим твою грешную тень.
  • Оттого что ты душу звериную
  • На святую взнесла высоту,
  • Что последнюю ножку куриную
  • Отдавала чужому коту.
  • Позовет тебя Мурка покойная,
  • Твой любимый оплаканный зверь,
  • И войдешь ты, раба недостойная,
  • Как царица в предрайскую дверь».
  • Вот какие бывают истории.
  • Я теперь навсегда замолчу.
  • От друзей вот такой категории
  • Я вернуться назад не хочу.
Журн. «Дело». 1952, № 2
* * *
  • Хочу, вечерняя аллея,
  • В твоих объятьях холодея
  • Шаги последние пройти,
  • Но меж ветвей твоих сплетенных,
  • Нездешней силою согбенных,
  • Нет ни возврата, ни пути.
  • Уже полнеба ночь объяла,
  • Но чрез сквозное покрывало
  • Твоей игольчатой хвои
  • Зловеще огнь заката пышет
  • И ветр не благостный колышет
  • Вершины черные твои.
На Западе. Антология русскойзарубежной поэзии. Нью-Йорк, 1953
1 В свою очередь (фр.).
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]