Книги

Читать онлайн Встреча (сборник) бесплатно

Встреча (сборник)

Леди Кромвель

Министр Генриха VIII Томас Кромвель считается архитектором Реформации в Англии. Попал в опалу и казнен в 1540 году. Что же касается леди Кромвель, то сведения о ней очень скудные и противоречащие друг другу. Возможно, она никогда не существовала.

Это не было или было…
Вечность минула – я забыла.
Под ресницами – блеск металла.
И я вздрогнула, я пропала.
Черным бархатом, мехом лисьим
Ты в душе моей искру высек.
И, незримое, между нами
Колыхалось, мерцая, пламя.

И от бархата, и от меха
Сразу сделалось не до смеха.
Словно призрак лисы убитой,
Извиваясь, скользил по плитам.
Или то, что случится с нами
Отразилось в зеркальной раме.
Но твой плащ обнимая взглядом,
Я шептала, что очень рада.

Эти губы и эти скулы —
Словно ветром шальным подуло.
Закружили в безумном танце
Щеки бледные без румянца.
Он смотрел на меня с усмешкой,
Тайны щелкая, как орешки.
Поклонился и руку подал,
Словно душу навеки продал.

Тусклой свечкой луна горела.
Мы стояли белее мела,
Мы стояли бледнее снега,
Словно узники пред побегом.
Два товарища по разбою,
Два клинка, обнаженных к бою.
Два сомнения, две напасти,
И две тени пред ложем страсти.

Но в лице, озаренном тускло,
Ни единый не дрогнул мускул.
Лишь потом, как сквозь полог зыбкий,
Губы тронула тень улыбки.
И, качнувшись у края бездны
(были, не были – неизвестно)
Мы растаяли где-то вместе
Столкновением двух созвездий.

Лишь светилось луной, не меркло
То кольцо, что он дал мне в церкви.

31.01.2013

Художник, написавший наш портрет,
Улыбками сменил печать печали,
Мы замерли вдвоем на сотни лет,
Когда будто нас сегодня обвенчали.

Ты в бархате, я в ласковых шелках,
А шею обнимает блеск жемчужин,
Как будто не рассыпались мы в прах,
И снова ждем гостей на званый ужин.

Как будто нам с тобою нипочем
Их лживые хвалы и комплименты,
Но страх стоит, как стражник, за плечом
И, молча, ждет удобного момента.

Как будто, сыпля милость из горстей,
Монарх к нам, как и прежде, благосклонен,
Как будто не боимся новостей,
Наушников, арестов и погони.

Как будто не горят в тисках тревог
Надежды и сердца, тела и души.
И Бог сегодня к нам не слишком строг,
И церковь свои клятвы не нарушит.

Как будто не обманут нас друзья
И слуги наши вовсе не шпионы,
Как будто нас с тобой убить нельзя,
Отправив за границу Ахерона.

И снова горячи колокола,
Нас славившие в небе над собором.
Я бредила тобою, я ждала,
Но мы с тобой расстанемся так скоро.

Как будто наши руки разведя,
Король сменил внезапно гнев на милость,
Как будто не теряла я тебя,
Как будто даже плаха мне приснилась.

Как будто не стояла я, застыв,
В смеющейся толпе у эшафота,
Как будто бренный мир наш справедлив,
Как будто можно было ждать чего-то.

Художнику далекому хвала —
Любителю пиров и красок строгих.
Мы словно загляделись в зеркала,
У Вечности застывши на пороге.

Я глажу твой пушистый воротник
И бледное лицо средь меха прячу.
И ветер в галереях тихо плачет,
Задув ночник.

12.02.2013

В любви моей немало спорных мест.
Одно лишь, как судьба, неоспоримо,
Что всякая любовь – костер и крест,
И стрельбище, и посох пилигрима.

Ристалище, где бьются все без лат
С разлуками, в их странной круговерти,
И всякая любовь сильней стократ,
Когда она скользит по краю смерти.

В сплетении садов и галерей,
И пышных площадей, и темных залов,
Стоит она, как призрак, у дверей,
Скорбя о том, чего недосказала.

Невысказанных слов огонь немой
Нас мучит, и сквозь занавеси дыма,
Я думаю о том, любимый мой,
Что ты – любимый мой, и я любима.

Была когда-то. Но любовь, как сад:
Осыплется, умрет, взойдет, воскреснет.
Закатится в моря. Сорвется в ад.
Но только не исчезнет, не исчезнет.

25.05.13

Робкий юноша – солнечный гений
Тянет утром блестящие нити,
И длинней, и загадочней тени,
Как всегда в ожиданье событий.

По дорожке, садовой и узкой,
Ты проходишь уверенным шагом,
Мне шнуруют воздушную блузку
К юбке цвета рубиновых ягод.

На аллею распахнуты ставни,
Узок лиф для свободного вдоха,
А в аллеях смеется и правит
Маскарадная наша эпоха.

Мне дышать так хотелось. Но скоро
Я об этом желанье забыла.
Есть в любви, смертоносной как порох,
Непонятная страшная сила.

Что-то грозное, будто шуршанье
В темных травах змеиного блуда,
И тогда уже каждый решает,
Как ему выбираться отсюда.

Из суровой и сумрачной чащи,
Где царят не желанья, а фатум,
И где гибель является чаще,
Чем на поле, где копья и латы.

Ты рукой меня нежно коснулся
И обрушилась тишь на ресницы,
Словно разом на свете уснули
Все деревья, и звери, и птицы.

Только море звенело негромко,
Чтобы слиться вдали с поднебесьем
И окутали сердце потемки,
Из которых мы после воскреснем.

На широкой и старой кровати,
За века повидавшей такое,
Что все наши грехи и объятья
Ей, как Джотто, поклоннику Гойи.

Там повсюду валялись вуали
И жемчужины с плоского лифа,
Но острее наточенной стали
Были взгляды, и тени, и мифы.

Горше хины, язвительней желчи,
Жгучей яда, попавшего в яства,
И библейского мифа темнее —
Раззолоченный миф государства.

Пусть король развлекается с лютней,
Только нас бы оставил в покое.
Кружат в залах безмозглые трутни,
Но они не умеют без крови.

Тают счастья прозрачные крохи.
Все смешно, все легко, все опрятно,
Но сквозь грим маскарадной эпохи
Лезут черные трупные пятна.

25.05.13

Король ли, дьявол – разницы здесь нет,
Наш город серым ливнем отутюжен,
Один зовет с секирой на обед,
Другой костром спешит украсить ужин.

Не жди меня. За бледной пеленой
Лицо твое луной сияет с неба.
Из этого безумного вертепа
Не вырваться. И дождь идет стеной.

Я слышу тихий шорох за спиной,
По ложу из соломы юркнет крыса.
Придется поискать остатки смысла
Во всем, что приключается со мной.

Но где ж его найти? Помилуй Бог!
То казни, то пиры да карнавалы.
И небо, разгораясь лентой алой,
Похоже на кровавый лоскуток.

В прорехе одинокого окна
Я вижу паутину улиц темных,
И реку, и огни, и мост подъемный,
И комнату, где ты сидишь одна.

Задавлена тоской, напряжена,
Напугана разлукой, как болезнью,
Ты вновь не можешь спать и ждешь известий,
Моя намного больше, чем жена.

Побудь со мной в метаниях моих!
Свеча блестит в ночи, как желтый слиток.
Вот только бы избавили от пыток,
Но кто же защитит меня от них!

Мне кажется, что я уже в аду,
Где душно, дым столбом и пахнет серой,
И если мне сейчас достанет веры,
То я уже нигде не пропаду.

Я, кажется, уже схожу с ума,
Как манны, ожидая эшафота.
До этого крутого поворота
Пугали лишь интриги да чума.

Нет ереси такой, чтобы она
Была страшней, чем это правосудье,
Пройдет лишь век, и хмуро скажут люди,
Что в мире явно правит сатана.

Что жизнь грешна в плену таких тенет,
Что надо бы уже дышать без страха,
Что лучше превратиться в горстку праха,
Чем видеть этот ад на сотни лет.

Как жаль, что нас не будет среди них —
Взъерошенных, уверенных и страстных,
И все же мы подлили каплю масла
В их ярость и в порыв безумный их.

И пусть для нас с тобой померкнет свет,
Пусть души от разлуки кровоточат,
Я знаю, что расплата будет точно.
Король ли, дьявол – разницы здесь нет.

07.04.2013

Наши давние будни, театр теней,
То растают, то снова мелькнут на экране,
И грехи все старее, и тени длинней,
И разлука, как деспот, по-прежнему ранит.

Мы забыты друзьями, растоптаны в прах
Сотней ног, прошагавших по плитам нагретым,
Но остались в стихах и застыли в грехах,
И в железе, и в камне, и в снах, и в портретах.

Мы мелькаем порою в тумане зеркал,
В их Венецией созданном смуглом овале,
Но все то, что когда-то ты мне рассказал
Эти бледные лики припомнят едва ли.

Им неведомы страх и загробная жизнь.
Как дождинки в стекло, там минуты без счета.
Так, как будто она не молила: «Вернись»,
Скорбной тенью застыв у перил эшафота.

И как будто он взгляда ее не искал,
А глаза были злые, большие и рысьи.
Целый мир без нее был ничтожен и мал,
Целый мир без него стал как палые листья.

Их обоих с лихвой помотала судьба,
Словно шхуны в штормах, оборвавши ветрила,
По морям суеты, где надежда слаба,
И разбила о жизнь. А зеркал не разбила.

В кресло брошены плащ и толедский кинжал,
Снова пальцы, как прежде, легли на запястье.
И на миг озаряется сумрачный зал
Бледным отблеском счастья.

08.05.2013

Ты мой неразгаданный сон,
Надежды бесплотные струны,
В загадочном море времен
Туманом укрытая шхуна.

Ты мой ускользающий век,
Узор из таинственных кружев,
Солдат, не нашедший ночлег,
Которого вьюга закружит.

Ты мой неисполненный рок,
Ушедшее в Вечность дыханье,
Тот бог, что когда-то обрек
На вечную боль ожиданья.

Судьбы непостигнутый смысл,
И солнце, что ходит по кругу,
Я даже не знаю, что мы,
С тобой не сказали друг другу.

Мы жили, бумаг не храня,
Но, может, пылится в архивах
Частица былого огня,
Что время осилить не в силах.

Ни пламя, ни смерч, ни гроза,
Ни морок шелков и атласов.
Я помню, как смотрят глаза
В преддверии смертного часа.

И нежность прикушенных губ,
И злобу, густую, как масло.
Наш город на милости скуп.
Как солнце, как сердце погасло.

Но длился сияющий день,
Река наполняла фонтаны,
И облака легкая тень
Скользила по ней к океану.

08.05.2013

Время тает как воск, а печали не лечит,
На минувшем вуаль из беды и тумана,
Мир, как бабочка, кружит у маленькой свечки
И бредет вдоль обрыва, шатаясь, как пьяный.

Полночь молча рисует узорные тени,
В окнах звезды стоят, как забытые руны,
Опрокинуты стулья на жизненной сцене,
И темно, будто ветер на факелы дунул.

Задымилась, мерцая, горелая пакля,
Скоро будет зима, скоро солнце остынет.
Ветер носит листву, а в последнем спектакле
Все покроет, как пепел, убийственный иней.

Темным маревом туч – потолочные балки,
От зеркального льда – бледный холод озноба.
Я живу без тебя. Никого мне не жалко.
Только злоба встает, словно призрак из гроба.

Ветер носит ее по округе как ворон,
Вот луна натянула упругие сети,
И давно уже выцвели тени влюбленных,
Что порой целовались в танцующем свете.

И все уже, все трепетней света полоска,
Словно кто-то со свечкой гуляет у двери.
Но остыла свеча. А фигурки из воска
Обмирают от страха – пожить не успели.

Они пустятся в пляс, выпадая из пальцев.
Танец смерти равняет монарха и свиту.
В раме корчится мир, будто вышивка в пяльцах,
И готовят в соборах надгробные плиты.

05.06.13

И темен ужас, и бездонна ночь!
Как духу утонувшего фрегата,
Никто уже не сможет нам помочь,
Хотя мы в этой тьме не виноваты.

Как призраки морей, как корабли,
Не думая о том, что будет после,
Мы разом оттолкнулись от земли,
Равняясь на луну и компас звездный.

И пусть для путешествий не сезон,
Пусть бродит всюду шторм не видный глазу,
Мы медленно ушли за горизонт
За солнцем, за луной, за всеми сразу.

За теми, кто пришел сюда до нас,
Влекомые тоской и светом скудным,
За страстью этих губ, за блеском глаз,
За голодом валов, пожравших судна.

За ветром, что людей сбивает с ног,
Рвет парус на клочки, корежит снасти.
В морях ли, на земле – повсюду Бог,
Который разделил ее на части.

Мы связаны с тобой, мы – острова,
Нас дальние края зовут и манят.
Я здесь, я не пропала, я жива,
Но только не найду тебя в тумане.

Нас видно убаюкал водный плеск,
И небо как агат, и ветра ропот.
Ты в этом бледном мареве исчез —
Песчинка на ладони у Европы.

В сплетении столиц и королевств,
Процессий, карнавалов, войн, событий,
Растаял, как в туманной дымке крест,
Как тень еще не сделанных открытий.

Искать тебя сейчас – напрасный труд,
Ты вечно шел вперед тропой упрямой.
И разве мы не знали!? Все умрут,
И драма на земле заменит драму.

Но в этой безоглядной пустоте,
Где счастья никогда уже не будет,
Я спать ложусь к утру и жду вестей,
Откуда их не ждут обычно люди.

И пусть река зальет нам все пути,
Пусть вороны несут угрюмо стражу,
Мы сможем эти путы обойти,
Когда пробьет наш век и Бог прикажет.

Под грузом темных плит, под спудом лет,
Куда не достигает свечек пламя,
Мы все-таки потребуем ответ
За все, что на земле случилось с нами.

Мы выйдем без пожитков, налегке,
Нисколько не похожие на судей.
Рука в твоей руке, и я в венке.
И ландыши. И май. И все, что будет.

05.06.13

Пилигрим

Семнадцатый век – удивительное время в истории Европы. Реформация, революции, восстания, гражданские войны, массовая эмиграция в Америку в поисках религиозной и личной свободы. Время борьбы, надежд, побед и разочарований. Про него можно рассказывать бесконечно. Это, не скрою, романтизированная версия событий, но и историю тогда делали романтики и идеалисты. Как написал по этому поводу христианский писатель того столетия Джон Беньян, «вижу, пилигримы спустились с гор и пошли к дороге, ведущей к Небесному Граду».

В геенне своей совести горя,
То празднично, то тихо, то незримо,
Я странствую путями пилигрима
И волею Небесного Царя.

По грязи – от ворот и до ворот,
Сквозь ветер и туман, грозу и стужу
Шагаю из тех мест, где я не нужен
Туда, где меня, может, кто-то ждет.

На лошади, покрытой чепраком,
И рыцарским мечом перепоясан,
То в рубище, то в платье из атласа,
То просто с длинной палкою пешком.

И тем, кто свои двери распахнет,
Зовя меня к огню из мрака ночи,
Я счастье и удачу напророчу,
И с плеч сниму потерь тяжелый гнет.

Листая лики сморщенных страниц,
Словами, что внушает мне Создатель,
Я правду говорю совсем некстати
И подданных учу не падать ниц.

Соратник и соперник королей,
Я вечный их слуга и вечный странник,
И рыцарь, и торговец, и карманник,
И гордый раб Того, кто всех светлей.

Неправда, что я смерти не боюсь!
Я знаю, что бывает непокорным.
И все же я смотрю, как пустят корни,
Те книги, что я знаю наизусть.

Ни плаха, ни стрела, ни свист клинка
В душе не вызывают удивленья,
Я в Вечность проскользну привычной тенью,
Как дым уходит ввысь от камелька.

В геенне своей совести горя,
Я снова прохожу блаженства мимо,
И странствую путями пилигрима
И волею Небесного Царя.

01.02.2013

Ни бархат, ни парча и ни дамаст,
Ни жемчуг, ни сапфиры, ни рубины…
Мне нужен только друг, что не предаст,
Мне нужен только плащ и ветер в спину.

Тропинкою лесною, налегке,
Пойду навстречу нежности закатной,
И будущее сжато в кулаке,
И кажется оно невероятным.

Под яростью ветров горит лицо,
И плащ плывет за мною точно крылья,
Я стану сам собой в конце концов,
И сам себя в войне с собой осилю.

Я руку опускаю на эфес,
Таинственный в ветвях заслышав шорох,
И тени мне скользят наперерез,
И гномы исчезают в темных норах.

Любители лесов и быстрых рек
Не смеют оборвать моей молитвы.
Я больше, чем святой. Я – человек,
Который выбирает поле битвы.

Насмешник, предсказатель, пилигрим
И воин, что клинок готовым держит,
Я скоро стану всем вокруг своим
И солнце через тучи вам забрезжит.

Почтительной моя не будет речь,
Я знаю, как вельмож ужалить словом,
Но им бы свои головы сберечь,
А не готовить для меня оковы.

Ни землями, ни златом, ни казной
Меня не подкупить, ни званьем громким,
Нет нового под солнцем и луной,
Одни и те же грустные потемки.

Мне все равно, что думает король
И сколькими коронами гордится,
Я сам себе назначил эту роль
И с ней ему придется согласиться.

Чащобы яркой охрой опалив,
Нас осень обожжет и обескровит,
Я чувствую вращение Земли,
А меньшее меня не беспокоит.

Я чувствую дыхание комет,
Галактик отдаленных трепетанье,
Я знаю даже то, что нас всех нет:
Лишь мысли, лишь сомненья, лишь желанья.

И брызги полетят из-под копыт,
И солнце стрелам цели обозначит,
Я столько раз уже бывал убит,
Что, Господи, пусть будет все иначе!

Труба гортанным голосом зовет,
И дело явно близится к финалу,
Мне снится пышный зал и бархат алый,
Который год.

12.02.2013

Мне говорят, я Бога позабыл,
И долг, и короля, и герб фамильный,
Но веет черной плесенью могильной
От ваших с кровью смешанных чернил.

Мне говорят, послушай, кровь – вода,
Господь не одобряет полумеры.
Вот только, отчего же запах серы
У трона лезет в ноздри иногда?

Мне говорят, король не скор на гнев,
Не любит он темниц и слово смерти.
Ну что ж, его пером играют черти,
Немало в этом деле преуспев.

Мне говорят, да ты сошел с ума!
Мы, люди, не сильнее насекомых.
Вернись в свой скромный дом, к делам знакомым,
Но дом мой – мир и в доме том чума.

Мне говорят, но ты идешь ко дну,
В огне горишь, как воск, блуждаешь в чаще!
Не я иду ко дну – ваш мир пропащий,
И с ним я заодно не утону.

Мне говорят, тебе не повезло,
Ты сам себе сейчас построил плаху,
Но я уже устал бояться страха…
Остались только шпага да седло.

Накидка с капюшоном, плеск волны,
Да полночь, чтоб во мраке раствориться.
Когда мне доведется возвратиться
Вы будете жалеть, что рождены.

07.04.2013

Кто-то скажет, что мы беглецы,
Что нам всем не достанет отваги,
Но коней мы ведем под уздцы,
И у бедер качаются шпаги.

Под шуршание веток и трав,
Мы, как лисы, скользим через полночь,
Отщепенцы, лишенные прав
На любую посильную помощь.

Обнажая клинки, как клыки,
Мы бедны, как церковные мыши,
И как звезды от всех далеки,
Но Господь нас, конечно, услышит.

Я делю с вами хлеб и беду,
И луну над привалом холодным,
Мы сегодня живем, как в аду,
Но как в царстве небесном – свободно.

Нас не бьет королевская трость,
И лакей не бросает приказы,
Мы не ждем, как заветную кость,
Должностей, затмевающих разум.

Ни монет, ни мехов, не земель…
Только небо да пение птичье.
И не слушаем мы пустомель,
Прославляющих чье-то величье.

Пусть бубнят они – Боже, прости
Им такие в бреду разговоры —
Что свобода у нас не в чести,
И что воры, конечно, не воры.

Что корона – бесспорный мандат
Посылать на бесчестье и плаху,
Они много чего говорят
Перед тем, как рассыпаться прахом.

Я уже ничего не боюсь,
И другим посоветую то же.
Только серая липкая грусть,
Как в лесу, паутина на коже.

Небо светит и в души глядит,
Наклоняясь печально над нами,
Небо знает, у нас впереди
Только выстрелы, порох и пламя.

За туманом и бледным дождем
Город ждет, как замерзшая птица,
Мы немного еще подождем
И коней повернем на столицу.

Мы возьмем ее на абордаж
И по улицам шумным проедем,
Этот город до трещинки наш,
Наши жены, друзья и соседи.

Наши церкви и наши дома,
И могилы, и даже сараи,
Но его охватила чума
В алой мантии из горностая.

Я в душе своей Бога ищу,
И в бессмертие верю, и в чудо,
Но уже никогда не прощу,
И уже ничего не забуду.

Мы шатались от ран и утрат,
Заменяя поминками свадьбы,
Мы спускались в чудовищный ад,
Как Господь, поборовший распятье.

Острый ветер сжимает гортань,
Как змеиное жгучее жало.
И смогу ли я вымолвить «Встань!»
Оскверненному трупу державы!?

19.05.13

Мосты, дороги, бледный дым
И солнце с блеском сумасшедшим,
Мы удивляем всех пришедших
Высокомерием своим.

Мы не из тех, кто ценит спесь
И корчит знатность в разговоре,
Но души наши, словно море,
В котором волн не перечесть.

Мы пьем вино и жжем костры,
И сталь целуем перед боем,
И кровь в сердцах гудит прибоем,
И мысли рваные остры.

Накрыв мерцающим плащом
Ночных небес тела и души,
Мы презираем равнодушных
И их признания не ждем.

Пускай в тиши своих домов
Они грустят о невозможном,
Мы просто делаем, что можем,
Препоручив им жен и кров.

Не наше дело бить в набат
И забивать в мушкеты пули,
Но нас так грубо обманули,
Что больше нет пути назад.

Мы протоптали сто дорог
И сто камзолов износили,
И все исхоженные мили
Легли победами у ног.

15.07.13

…Мы все смогли. Мы мучились не зря.
Пусть время наши кости обглодало,
Мы сделали такое, что земля
С минуты сотворенья не видала.

Мы вышли в дамки. Мы прорвали фронт
И ужаса, и мрака, и гордыни.
Змеею отползает горизонт
И корчится закат багрянцем линий.

Все замки и мосты все сожжены,
И нет уже для нас пути обратно.
Я не герой. Я муж своей жены
И друг своих друзей невероятных.

Мы вечность не расстанемся теперь,
Несут нас сквозь судьбу ветра и кони,
Как крылья за спиною, мрак потерь,
Но нас с тобой уже никто не тронет.

И глядя на пожар твоих кудрей
На твой горячий рот, на образ чистый,
Я знаю, я богаче всех царей,
Всех рыцарей, всех лордов, всех министров.

Ты рядом. Ты спокойна. Ты честна,
Как ангел, что присел на край постели,
И сдержанно прекрасна, как весна
Та самая, что кисти Боттичелли.

В глазах твоих вдвойне отражена,
Луна еще лежит в ночных объятьях,
А ноги уже ищут стремена,
И пальцы, разомлев, шнуруют платье.

И снова ветра плач, и гул подков,
Под гнетом облаков, под кровом мглистым.
И к черту всех святош и дураков,
И к черту подлецов и карьеристов!

Пусть кровью новых ран горит восток,
А пули, словно псы, летят по следу.
Я сдержан. Рядом ты. На небе Бог,
Тот самый, что подарит нам победу.

15.06.2013

А на земле безлюдно так,
Как может быть лишь после боя.
Твое оружие с тобою,
Но спят вповалку друг и враг.

И вечный сон их так хорош,
Так неподвластен судьям бренным,
Что ты от близости Вселенной
Уже испытываешь дрожь.

Ты победил – и что с того?
Ты скажешь, правит добродетель.
Но ты же видел, ты свидетель
Ничтожность дела твоего.

Кругом готический пейзаж,
Горят огни, скрипят подводы,
И ужас каждого ухода
Смягчает общий антураж.

А на земле безлюдно так,
Как перед сменой эпохальной,
Когда низвергнут враг опальный,
Как сор в овраг. А дальше как?

А дальше так. Квадрат окна.
И тени – сталью заостренной —
Сквозь мозг, сквозь сердце – поименно.
Зачем мне эти имена?

Зачем мне этот хоровод
Бесплотных, павших и убитых?
Их скорбный прах укрыли плиты.
Который год, который год…

А на земле безлюдно так,
Как в миг конца. Молюсь ли, брежу?
И воздух будто бы разрежен.
Дышу ли, нет ли? Свет ли, мрак?

26.05.13

И осень у дверей, и ал закат,
В аллеях, багровея, зябнут листья.
Но можно ли свободу поверять
Свободой совершенного убийства?

Я сам ее смутил. Я подал знак.
Я яд своей души плеснул ей в кубок.
И вот она уже черна как мрак.
В руке топор. У ног ее обрубок.

Она стоит, смеясь, поддевши труп.
Как смерть бледна. Падка на сладость лести.
Сварлива, словно пес. А я был глуп,
Свободу нарядив служанкой мести.

Ей больше не до нас. Ей все равно.
Она идет вперед легко и грозно.
И крутится судьбы веретено,
Которое ломать, похоже, поздно.

Я сам уже не знаю, что творю.
В оковах суеты, цепях амбиций
На медленном огне судьбы горю,
Как все, кто не сумел остановиться.

И вертится Фортуны колесо.
Я вовсе не хотел идти по трупам.
То вниз лечу, то вверх под бой часов,
И стрелки смотрят вслед темно и скупо.

Послушай, мы запутались с тобой.
Напрасно мы по звездам ворожили.
Мы дали всем смертям на свете бой,
А души наш триумф не пережили.

Вино моих грехов крепко, как мед.
С улыбкою присев у изголовья,
Ты скажешь, что теперь не наш черед
Бояться, умирать и харкать кровью.

Ты скажешь, что никто виноват,
Ты веских оправданий мастерица.
Но совесть тянет в ад и бьет в набат,
И прошлое мое ночами снится.

Им хорошо, всем тем, кто пал в бою.
А время все черней и безысходней.
Они давно в раю. А я стою,
Потерянный, у края преисподней.

Бессильны и молитва, и клинок,
И жар в моей груди, и образ светлый.
Молчит на небе Бог. Ну как я мог
Свободу, словно куш, пустить по ветру.

Не лги себе. Я этого хотел.
И осень, как лисица, у порога
Вынюхивает след минувших дел.
Я мелочен. Я зол. Побойся Бога.

09.06.13

Меняют звери пышные меха,
А осень, золотиста и суха,
Упала на ладонь кленовым сердцем.
Ветрами ли, дождем придет зима,
Безрадостно предчувствие ярма,
Как пошлость на устах единоверца.

В холодной тишине глотнешь вина:
И правда не одна, и жизнь длинна,
Но все же не забыть и не забыться.
И память до сих пор палит костры,
Где теплый пепел брата ли, сестры
Развеет черный ветер инквизиций.

Ты честен, но тошнит от ложных клятв,
Как будто не Господь – весь мир распят,
И гвозди до сих пор хрустят и ранят.
Природа наша что ли нечиста,
Когда, укрывшись именем Христа,
Безвинных распинают христиане!?

И мысль уже, конечно, не нова,
Отправиться ли вдаль, на острова,
У ног крестом дорог лежит Европа.
А толку? Люди – там, и люди – здесь,
Жемчужин больше нет, осталась взвесь,
Которую легко снесет потопом.

В оковы суеты наш мир одет.
Ну как тут уследить, что тает свет,
Что время, словно ветошь, износилось!?
В короне и парче гуляет бес
И льется к строгой готике небес
Медовый свет свечи, не веря в милость.

07.05.14

Приключения игрока в ночном трактире

На землю падают плоды,
Как звезды, налегке,
А мы укрылись от беды
В соседнем кабаке.

Тревога встала на постой,
Луна вошла в зенит,
И свет холодный и пустой
Над городом разлит.

Чуму ли ветер принесет,
А, может быть, войну,
Мы, словно утлый дряхлый бот,
Давно идем ко дну.

Швыряем карты, пьем вино
И лезем банковать,
Но то, что Богом суждено —
Того не миновать.

Трактирщик нам зажжет камин,
Повалит едкий дым,
Огня танцующий кармин
Святыми не храним.

Здесь не молитвы, а божба —
Нас всех бы гнать взашей,
И шелком древним ворожба
Накроет торгашей.

Рассыплет дамы и тузы,
Как перышки жар-птиц,
И жадность выжмет до слезы,
Пред ней упавших ниц.

Мигая, плавится свеча,
Как гонор гордеца,
И замирает у плеча
Предчувствие конца.

С крапленой картой в рукаве,
Не нынче, так потом,
Придется мне лежать в траве,
Простившись с кабаком.

В урочный час Творец светил
Потребует ответ,
Я, может, в церковь бы сходил,
Да времени все нет.

04.02.14

Все пути до мозолей исхожены,
А душа – лишь туман от болот…
Вон в трактире воюют прохожие
В шашки, кости, трик-трак и белот.

Ночь плащом небо плотно укутала:
Ветер, дождь и не видно ни зги,
И азартом, как сахарной пудрою,
Скука склеила дух и мозги.

Карты пестрые брошены веером,
По заслугам воздали вину,
А ветра, прилетевшие с севера,
Волчьей стаей терзают страну.

Мне плевать, как здесь будет и сложится:
Голод, холод, чума или пир,
У меня есть своя подорожная,
Где венец всему новый трактир.

Полночь бродит кругами по комнате,
Распахнув по-вороньи крыла,
Вы наутро уже и не вспомните,
Что за дрянь у вас все увела.

Песни, ругань, божба и проклятия,
Глянь, купчишка до нитки раздет,
Скоро ведьмы дырявыми платьями
Заметут мой петляющий след.

Ничего, что мечталось, не сбудется,
Я напрасно к воротам приник,
И вонзает промерзшая улица
Прямо в сердце наточенный клык.

Молча, тени ползут подворотнями,
Скалит арка изогнутый рот…
То ли черт волочет в преисподнюю,
То ли Бог свою руку дает.

04.02.14

Пестрым веером ляжет колода:
Кубки, жезлы, экю и мечи…
Нас с тобою замкнула природа
В кабачке, где очаг и харчи.

Плотный сумрак лежит за порогом,
Ливень бьет по камням, грохоча,
Далеко от трактира до Бога,
Да не нужно искать палача.

Вот он пьет после казни удачной,
О веревке сплетая рассказ,
И две девки в кудряшках невзрачных
По-крысиному смотрят на нас.

Мы бы рады убраться подале,
Да дороги совсем развезло,
Этот мир на ладони качает
Беспросветное черное зло.

Я на свечку оплывшую дуну
И скорее сгребу медяки…
Если нас не оставит фортуна,
Есть другие в ночи кабаки.

Губы ночи корежит усмешка,
А за дверью темно как в норе,
Ты сегодня, пожалуй, не мешкай,
Оседлавши коня во дворе.

04.02.14

Тени Ренессанса

1. Месса

Помоги мне сегодня, Мадонна!
Под камзолом и крестик, и нож.
Нынче небо глядит благосклонно,
Значит, ты от меня не уйдешь.

Я сверлю взглядом темную спину,
И затылок, и плеч разворот,
И, клянусь, этот мир не покину,
Пока жив столь отвратный урод.

Клянчит нищий у входа монету,
Словно призрак у смертной межи,
И прозрачная грусть полусвета
Напитала огнем витражи.

Снова дождь барабанит по стеклам,
В дальний ящик, сложивши дела.
Горожане до нитки промокли,
Только их не отмыть добела.

Будто греза усталого Данте
Обступает нас чащей собор:
Шпаги, краги, корсажи и банты,
И священник, и рыцарь, и вор.

И грехи, и знаменья, и случай —
Лишь смычки для оборванных струн,
У графини бессменная случка,
А последний любовник – колдун.

Вон аптекарь, слагающий яды,
Вон сенатор – душа мятежа.
Мне секретов их даром не надо,
Но я чувствую холод ножа.

Цель светла, хоть неправедно средство…
Да и правда, какого рожна,
Ты себе заграбастал наследство!?
А с наследством исчезла жена.

Я, конечно, нашел ей замену,
Но такого тебе не прощу.
Не спасти твои хрупкие вены
В бриллиантах и лентах плащу.

Пусть священник, склоняясь к графине,
Крестит ей восхитительный лоб.
Дождь гремит, как каскады латыни…
Может, это всемирный потоп.

05.02.14

2. Колыбельная

Баю-бай! Спи, моя дорогая.
Мы с тобою извечно в пути.
Смотрят свечи, дрожа и мигая,
И от пламени нам не уйти.

Криво вышита наша дорожка,
Словно клещи, чернеют стежки,
Мы с тобою запнулись немножко
О старинные наши грешки.

Баю-бай! Пальцы выкину вилкой,
Может быть, у беды украду,
И смешаю печаль из бутылки
И траву, что не сыщешь в саду.

Темен цвет смертоносного зелья,
А на сердце, как в городе, дождь.
Я же знаю, что нынче посеешь,
То назавтра на дыбе пожнешь.

Скоро станем ненужными дожу,
Конкурента обнимет Плутон.
Баю-бай! Если все подытожить,
Мы с тобою лишь корм для ворон.

Нас сегодня не к стенке приперли,
За спиною дымится костер.
Дож схватил нас, как хищник, за горло,
Он безжалостен, зол и хитер.

Спи, усни. Дождик звездочки вытер,
Чтоб они заблестели опять.
Баю-бай! В спальне спит отравитель,
Ну, а я подожду засыпать.

Вспыхнет в небе опалом полоска,
Надо нынче поспеть до утра.
Остывает фигурка из воска,
Да и дожу остынуть пора.

Баю-бай. Ранний луч золотится,
Птицы в кронах о небе поют…
Ангел смерти явился к убийце.
Спи, любимая. Баю-баю.

06.02.14

3. Похищение

Ты прости меня, милая дева!
Ты прекрасна душой и лицом.
Бог дожди посылает посевам,
Я тебе посылаю кольцо.

Темен золота маленький обод,
Пролежавший в пещере века.
Ум шепнет тебе тихо: «Не трогай!»,
Но потянется к змейке рука.

Изогнется пурпурное жало,
Как смертельной стрелы острие,
Змейка жалит больнее кинжала,
Но не тело, а сердце твое.

Гордый брат и спесивый родитель
Ищут в свете тебе жениха,
Но, проникнув в девичью обитель,
Я тебя доведу до греха.

Бой сердец и желания плоти —
Все спеклось, словно лава, в груди.
Не смотри, что босой и в лохмотьях,
Лучше просто в глаза погляди.

Тебе бархат и слуги постыли,
Давит тяжестью мрачность палат,
Может быть, нас когда-то убили
Твой отец и разгневанный брат.

Извивается змейка на пальце,
Караулит судьба под окном,
Бога ради, скорее решайся,
Нас с тобой не отпустят добром.

Кружит филин над спящею пашней,
Бродят лани и лисы в лесу,
Посмотри, это вовсе не страшно —
Уцепиться рукой за лозу.

Смотрит месяц с высот небосвода,
Освещая бродягам пути.
Я тебе предлагаю свободу,
Ту, что в замках, увы, не найти.

Кровью стерт давно рыцарский глянец,
Ни мечтаний, ни снов не сберечь.
Я, быть может, сейчас оборванец,
Но я знаю и стрелы, и меч.

Замерла у окошка девица,
Ночь прекрасна, но так холодна,
И над лесом, как грустная птица,
Ожидает решенья луна.

06.02.14

Печальный замок

В принцессином замке
Не льется вино
И вышивка в рамке
Уснула давно.

На вышивке розы,
И пир, и шуты,
И девушек позы
Гибки и чисты.

А где-то за лесом
Стрельба и война,
И нежная пьеса
Прерваться должна.

Отбудут актеры
Сражаться на бис,
Оставивши город
И знатных актрис.

Там гнутся доспехи,
Тупятся мечи,
И в теле прорехи,
Как звезды в ночи.

Не веруя в чудо,
Всплакнут облака…
Но это наутро
Придет, а пока

Поют менестрели,
А месяц, как лук,
Исследует цели
Для слез и разлук.

25.05.14

В принцессиной спальне,
В начале войны,
Служанки печальны,
Пажи неверны.

Умчались галопом
На смерть женихи,
Но тайные тропы
Открыли грехи.

В принцессином замке
Угасли балы,
Привычные рамки
Для скорби малы.

Пусть в траурный бархат
Затянута ночь,
Но тени из парка
Не выгонишь прочь.

В принцессиной зале
Сверкает кинжал,
Шпиона поймали,
А он убежал.

Растаял, как призрак,
Средь древних колонн,
И яростью брызжет
В чинах фанфарон.

В принцессином войске
Раздор и разлад,
Не вышло по-свойски
Отмерить наград.

И только в часовне,
Средь прежних принцесс,
Где каждая – ровня,
Царит политес.

Скелету жеманно
Кивает скелет…
Мир бредит, как пьяный,
И выхода нет.

25.05.14

Предчувствие

В небе цвета индийского манго,
Над кав’ярнями и над домами,
Разливалась мелодия танго,
Где он плыл в нежном облаке с вами.

Под ногами старинный булыжник,
По краям древней площади – липы,
И светило вечернее лижет
Крылья крыш под скрипичные всхлипы.

В нежном обруче узких ладоней,
Но таких бесконечно надежных
Вдруг печаль мимолетная тронет —
Ведь придется расстаться быть может.

Он загадочный и необычный,
Он похож на героя романа,
Вас венчает маэстро скрипичный
И вечерняя трель фортепьяно.

Он кладет вам ладони на плечи
И сквозь грусть улыбается робко,
В небе гаснут последние свечи,
Все, что будет – выносим за скобки.

Фонари загораются желтым.
Нет, он вас ни за что не упустит,
И в крови закипающей тонет
Бледным призраком холод предчувствий.

Вы расстанетесь, что же поделать?
Но не тут, и по воле нездешней.
А пока манит будущим смело
Свет луны и прозрачный, и нежный.

В его взгляде стальные рапиры
Вспыхнут золотом в пламени ярком,
При чуме нет счастливого пира,
А любовь, словно Божий подарок.

21.08.14

Мы с тобою стоим на ветру.
Мы вдвоем. Мы стройны и бледны.
Кружит лист на осеннем пиру
Под трагической сенью войны.

Сквозь туман розовеет закат,
Я вот так не сумею с другим
Говорить, как соцветья горчат,
Превращаясь в извилистый дым.

Говорить, как червоная медь
Вдруг становится мертвой листвой,
Может быть, мы не встретимся впредь,
Ты рукой мою руку накрой.

Говорить, как танцует зола
И рисует узор на щеке,
Этот мир, словно дом из стекла,
Для двоих, сжавших руку в руке.

Говорить, что нам нету причин
От себя и других убегать,
Зло меняет немало личин,
Но оно осрамится опять.

Я уже его дел не боюсь.
До чего с тобой ноша легка!
На лице и усталость, и грусть,
А в глазах – серый отблеск клинка.

05.09.14

Давай с тобою просто выпьем кофе,
Со сливками, корицей и коврижкой,
Как птица, над землей кружится осень
И перья желтых лип на бусы нижет.

Давай с тобою просто поболтаем
О солнце, о дожде, сердцах кленовых,
Они лежат бессильно под ногами
Ажурным пламенеющим покровом.

Но, может, о сердцах не надо всуе,
Нечеток за дождем домов рисунок,
И бледно-серых капель поцелуи
С озябших наших щек вдруг ветер сдунул.

С тобою мне легко, с тобой прекрасно
По улицам бродить в молчанье гордом,
Размыты и бледны заката краски,
А мир вокруг дымит, как шнур бикфордов.

Нас манят полумглой домов аркады
И бледная свеча во мгле собора,
Наш город задремал в преддверье ада,
Но в сере и дыму проснется скоро.

Не будем упускать с тобой момента,
Над аркой лев застыл в сыром тумане,
Пока еще уместны комплименты
Ты скажешь мне «люблю» и после «пани».

Луна сквозь облака блестит, как блюдце
И музыка плывет дымком из двери,
Тобою вечно правит безрассудство,
Но я тебе сейчас почти поверю.

Ты ласково мои обнимешь плечи,
И кофе так горяч, и счастье зримо,
А время нас уже, как зерна, мелет,
Но жернов до поры проходит мимо.

07.09.14

Мы с тобою почти влюблены,
Бродит ветер над городом сонным,
У высокой прозрачной луны
Взгляд Христа потерявшей Мадонны.

Дремлют ангелы, тает собор
В легкой дымке, сырой и прекрасной,
Я несу восхитительный вздор,
Ты красивый и очень опасный.

Мы с тобой заблудились вдвоем
В чаще улиц, как в сумерках леса,
В темной арки высокий проем
Стайкой прячутся шустрые бесы.

Лезет тьма и скрипят башмаки
По ступеням натруженных лестниц,
Помнят залы, сады, чердаки
Звоны шпаг и улыбки прелестниц.

Чья-то тень проскользнула в окне
Со свечою, в ладони зажатой,
Мы с тобой столкнулись во сне,
Мой в веках заплутавший вожатый.

И как свечи, угаснув давно,
Словно в пропасть, обрушились в полночь,
Мне увидеть тебя суждено
Только раз и навеки запомнить.

Ярких глаз вороненую сталь
И лица вдохновенную резкость,
Между нами могилы вуаль,
Сердцу больно, тревожно и тесно.

И струится поток серебра
На бегущую вдаль мостовую,
Ты меня сотворил из ребра,
Душу тихо вложив поцелуем.

07.09.14

Любить тебя и странно, и непросто,
Как пламя, как клинок. Не в этом суть.
Я чувствую себя, как малый остров,
Ладони положив тебе на грудь.

И колокол звенел, и шумный рынок
Галдел и торговал. Летела вниз
Багряная листва, как сонм картинок,
На улицу, где мы пересеклись.

Чернела мостовая, плыло небо
И ангел на соборе – в стрелах крыл,
И это не казалось мне нелепо,
Что я жива, а ты когда-то был.

Мы ели вафли, пили горький кофе,
Хоть горечи сейчас хватало всем,
И, путаясь в руинах философий,
Решали на ходу клубки проблем.

В осенней чистоте купался город.
И, кутаясь легко в туман плаща,
Ты мне не обещал удачи скорой,
Как, впрочем, и себе не обещал.

Ты просто говорил, что черти вертят
Планетой, как жонглеры в шапито,
Но нас не напугать оскалом смерти,
Как лес не напугать сухим листом.

Что мы, шагнув за край, не станем пылью,
Как мертвая звезда бросает свет,
И медью старых лип над нами плыли
Проекции предательств и побед.

07.09.14

В любви есть все: и страсть, и жар преград,
И лунная печаль, и солнца тайна…
Влюбляемся мы часто невпопад,
Не так, не в тех, но все же не случайно.

Бледнея, обжигаемся об лед,
И тут же, не боясь, вступаем в пламя,
И ветер дальних звезд, прервав полет,
Как коршун в вышине, кружит над нами.

А тот, кого ты любишь? Он красив,
В глазах его – бои и звон металла,
А если поцелует, будет взрыв,
В котором ты уже навек пропала.

Но как же удержаться, не упасть,
В чудовищную тьму искринкой жаркой!?
Ведь ты ему сама вручила власть,
Как прежде, люд вручал ее монарху.

Исчезла, захлебнулась, умерла,
А после на руках его воскресла,
Как острая горящая стрела,
На миг оцепеневшая над бездной.

09.09.14

У осени багряной на краю,
На самой вековечной острой грани,
Стою я на ветру, одна стою
В потоке не своих воспоминаний.

Прекрасен и трагичен тот сюжет,
Глаза твои сквозь мрак глядят мне в душу.
Ты грустен и устал. Спасенья нет.
А замки на песке гроза разрушит.

Ты таешь, словно дым, ты далеко —
Загадочный король трефовой масти.
Минувшее сквозь нас течет рекой.
Но разве мне прогнать твои несчастья?

Мне только поглядеть разрешено
На гонки без надежд, в проклятом круге.
Я грежу наяву, смотрю кино
И плачу, цепенея от разлуки.

И крови ток сейчас так странно быстр,
И бьется, торопясь куда-то, сердце,
И красно-золотой кленовый лист
На грудь мне опускается согреться.

Напрасно. Ведь не будет ничего.
Любовь моя – лишь сон, лишь нежный призрак.
И нету на пути моем его,
И годы нам, смеясь, бросают вызов.

Как мостик без перил, повисла жизнь
Над пропастью времен, а их без счета…
И все же ты прошепчешь мне: «Держись»,
Скрываясь, словно тень, за поворотом.

14.09.14

Встреча

Мы сорвались с орбит, мы летим и горим на ходу,
И внизу пустота, и над нами такая же бездна.
Звезды мирно блестят. Только мы, с тишиной не в ладу,
Натыкаемся вдруг на сиянье космических лезвий.

А ведь были, как все. Но прорвали покров суеты,
И погнал, засвистев, нас куда-то пронзительный ветер.
Сквозь сиянье и мглу проступают внезапно черты
Той великой любви, что одна лишь бесценна на свете.

И пылают в душе, новый смысл, новый день обретя,
Все богатство молитв, все каскады сонат и сонетов.
Может, Бог пошутил, нас, как кукол, в ладонях вертя,
Но спасибо ему за занятие детское это.

Я не вижу уже ни планет, ни созвездий, ни нас.
То ли жизнь, то ли смерть, то ли рай, то ли ад и бессилье.
Нас помилуют вдруг или черт нас на рынке продаст —
Мы просыплемся здесь на карнизы космической пылью.

Серебистой золой, что растает, чуть-чуть померцав.
Как знакома душе предрассветная эта бравада…
Говорят, на любовь нет ни времени больше, ни прав.
Только птичьи права. И лети. И иного не надо.

27.09.14

Я слишком волнуюсь, я слишком бледна.
Прости меня, Боже!
Влюбленностью мягко стекает луна
По бархатной коже.

Усталая прядка у уха дрожит
Котенком пушистым,
И листьев осенних в древесной глуши
Мерцает монисто.

Подсвечены тусклым ночным фонарем,
Как желтою свечкой,
Глядят они, как мы наивны вдвоем,
Как в чувствах беспечны.

Мы сеем неясных последствий зерно,
И вспышек, и бедствий,
Нам спичек без меры когда-то давно
Сложили в наследство.

Загадочны ставни и то, что внутри,
И сумрачный город,
Пробили куранты задумчиво три
На башне собора.

И лунная птица вспорхнула легко
С чугунного шпиля,
Есть люди и страны от нас далеко,
А, может быть, были.

Есть люди и страны, и войны, и дым,
И мрак, и пожары,
Мы это, как письма, оставим другим
Сегодня, пожалуй.

Пусть катится время задумчиво прочь
С вельможною статью,
Я знаю, что смерть нам дано превозмочь
В любовном распятье.

27.09.14

Я сегодня останусь в тени,
Ни монашенка, ни королева,
Чуть мерцают в часовне огни,
Смотрит в душу Пречистая Дева.

Длинным шлейфом струятся грехи,
Я тихонько встаю на колени,
Мои мысли быстры и тихи,
Как летящие в чаще олени.

Может быть, и вопьется стрела
В золотую горячую шею…
Все равно я давно умерла —
Я прожить без любви не умею.

Воют трубы и начался гон,
Наша жизнь – бесконечное лихо,
Все мне снится загадочный сон,
Я и женщина, и олениха.

Все смешалось в моей голове.
Отчего я тебя не забуду?
Вот лежит в обагренной траве
Тонконогое нежное чудо.

Ты прости меня, леди олень!
У меня свои стрелы и раны,
И наводят мне тень на плетень
Сто ловцов, расставляя капканы.

Ночь откроет бездонную пасть,
В спальне тихо, тревожно и пусто,
И слетают, у свечки роясь,
На ковер опаленные чувства.

И тогда я в часовню иду,
Холод шелком ложится на плечи,
И в жестоком любовном бреду
Наблюдаю, как плавятся свечи.

27.09.14

Это просто стихи, это просто грехи
И пылает в камине багряное пламя…
Пусть исчезнут листы, но, как души, тихи
Пролетают они незаметно меж нами.

Вьются возле виска, задевают крылом,
А в камине дрова и веселые искры.
Мы сгораем с тобой. Ну и что? Поделом.
О таком не могли мы вчера и помыслить.

У камина распластан мерцающий мех,
Я к тебе упаду, а ты руки раскинешь.
А потом мы нырнем в упоительный грех,
Что Овидий воспел на высокой латыни.

И окутал нас общий сияющий нимб,
Мы с тобою уснули в огне золотистом,
И сосновый огонь был, как тень, перед ним —
Перед вечностью вечность познавшие числа.

Словно призрак, былое скользнет в дымоход,
А в камине зола и пурпурные змеи…
Я забуду и город, и год, но не тот
Миг, когда согласилась и стала твоею.

28.09.14

Я жила или, может, живу…
Сухо лист опустился в траву
С еле слышным, усталым шуршаньем.
Я сегодня устала от всех,
Лишь закат, как несбыточный грех,
Через тучи кроваво поманит.

Там, как будто сквозь копоть и дым,
Фантастическим миром иным
Проступает пурпурная вечность.
Я жемчужина в створках любви,
И пугливые тайны мои
Мне опустятся тьмою на плечи.

Льется в душу небесный багрец,
Словно кровь из влюбленных сердец,
Не обретших ни ада, ни рая…
Я желаю того же, что ты.
Чтобы в бездне земной пустоты
Мы столкнулись с тобою случайно.

28.09.14

Шаг любви и беспечен, и тих…
Как подходит она незаметно!
Как касание легкого ветра
Щек зарей опаленных моих.

Словно птица, усевшись на ветвь
В сочной россыпи огненных ягод,
Средь рябины и елочных пагод,
Она ловит предутренний свет.

И в волшебной лесной темноте,
Так нежданно вломившейся в город,
Сеет нежный томительный морок,
Тень наводит в душе на плетень.

Чтобы стало уже наплевать,
Что там дальше случится и будет,
Вот лежит алой гроздью на блюде
Плод запретный и манит опять.

29.09.14

Как письмо, догорая в огне,
Можно стать незаметной.
Сколько тайн сохранится во мне,
И золу – бледной стайкой в окне —
Тихо выметет ветром.

Пусть огонь уничтожит навек
С кем была и любила
Я кого в этот путаный век.
Серый пепел, как утренний снег,
Мягко лег на перила.

Все уйдет, все рассыплется в прах,
Наши сны и тревоги.
Словно эхо в далеких горах,
Мы исчезнем. И только в стихах
Будут вспыхивать строки.

Золотисто, тревожно, светло,
Как церковные свечи.
Сколько крови уже утекло.
Бьются ветер и пепел в стекло
В ожидании встречи.

29.09.14

Как это просто – вдруг сойти с ума.
Забыть про все, как будто не бывало
Ни ливня, сотрясавшего дома,
Ни солнца, с боем бравшего кварталы.

Как это просто – бредить на ходу,
Не отгонять крылом своих фантазий,
И, торжествуя в ласковом бреду,
Терять со всем наскучившие связи.

Быть вне всего. Вне времени и дат.
Вне мелких бед и всех великих бедствий.
Ведь на кресте любви своей распят
Любой из нас. И крест дан нам в наследство.

Мы казнены без цели и вины,
Разбиты вдрызг, охвачены недугом,
И до конца судьбой осуждены
Идти ко дну, хватаясь друг за друга.

03.10.14

Это просто любовь. Треск поленьев в ночном очаге,
Шепот палой листвы на узорчатых ромбиках крыши.
Где-то в дальних полях ищут лисы во мраке ночлег,
Где-то в дальних мирах нашу повесть архангелы пишут.

И висит тишина, словно серпик луны, над страной,
Над провалом реки, над узором готических кружев…
Мы с тобой влюблены и совсем не стоим за ценой,
Хотя этот пожар до поры не увидишь снаружи.

Будто близкий восход тронул губы и линии скул
Пылким пурпуром дня, золотистым рассветным румянцем,
А из райских садов снова ветер соблазнов подул
И невинными нам в этот раз ни за что не остаться.

Мир летит кувырком, как с воздушного замка, солдат,
Мы с тобою вдвоем, мы совсем ни о чем не жалеем…
Пусть любовь не война, нет отныне дороги назад
И горят на сердцах ее свежие жгучие клейма.

03.10.14

10.

Ночь упала в сухую листву,
Прошуршала дорожками сада,
Я кленовое сердце сорву
И оставлю его за оградой.

Старый сад, погруженный в себя,
Серебристой оденется дымкой,
Только сердцу погаснуть нельзя,
Как пурпурному солнцу на снимке.

Мы бродили меж грустных семейств
Медных лип и коралловых кленов,
И соблазна старинного змей
Наши взгляды ловил благосклонно.

И застывши под пестрым дождем,
И отложенным счастьем согреты,
Мы решили, что мы подождем
И дождемся из тыквы карету.

Будет бал, на запятках – лакей
И фонтанов танцующих струи,
А пока мы ушли из аллей,
Оборвавши сонет поцелуя.

Всюду полночь, тоска, чернота,
Лишь на фото закатное пламя
Умирающим жаром листа
Исступленно пылает за нами.

04.10.14

11.

В моей руке букет кленовый
Дрожит, как факел на ветру,
И этот свет средневековый
Вступает с сумраком в игру.

Пусть здесь не парк, а чаща леса,
И не эстрада – Камелот,
И бродит бледная принцесса,
Глядясь, как лебедь, в яшму вод.

Шуршит трава под башмачками,
Сломалась ветка позади,
И сердце резкими толчками
В ее колотится груди.

Глаза горят, пылают скулы,
А губы шепчут: «Что со мной?»…
Она едва не утонула,
Пленившись темной глубиной.

А там хрустальное пространство —
Аллеи, замки, города,
И стоит только зазеваться,
Как в миг провалишься туда.

И лишь рыбак, забросив снасти,
Найдет ее потом одну…
Вот так и мы в объятьях страсти
Идем мучительно ко дну.

Вокруг высотные кварталы —
Огни, кафе, такси, уют…
И дальним отблеском Валгаллы
Плывет луна, свалившись в пруд.

04.10.14

12.

За бледным бисером дождя
Плывут вечерние кварталы,
Убором древнего вождя
Луна за облако упала.

А ветер, тихо шелестя
Листвой последней на каштанах,
Как неразумное дитя,
Все бередит на сердце рану.

Над медью лиственных могил
Его напевы так печальны,
Как будто Бог тоску вложил
В ладони наши изначально.

Как он глубок – любовный шрам!
И ныть под вечер не устанет…
Наш мир расколот пополам —
Ни временем, так расстояньем.

06.10.14

13.

Мы гуляем с тобой под дождем,
Мы, как птицы, в высоком движенье.
Если хочешь, весны подождем,
Но с тоской бесполезно сраженье.

На полях этой странной войны
Ветер носит дурманящий пепел.
Только там не тела сожжены,
А ненужные ржавые цепи.

Мы себе разрешили любить
И упали на землю оковы.
Нас связала суровая нить
Без единого лживого слова.

Они слишком объемны – слова
И гремят, как пустые кастрюли.
Мы, узнавши друг друга едва,
Целый мир ради нас обманули.

А теперь? Жарко рдеют сердца,
Обжигая бессмертные души.
Мы хотели любви без конца,
Словно моря без лодок и суши.

И она не заставила ждать
(хладен пот и дыханье неровно),
К нам придя, как небесная рать,
В громе труб и сиянии молний.

10.10.14

14.

Луна заблудилась меж медных ветвей,
Упала в наборный витраж,
Мы знаем немало известного ей,
Ведь город полуночный – наш.

Мы кружево улиц неспешно плетем,
Прогулку, слагая, как стих,
И так хорошо нам слоняться вдвоем
По древним телам мостовых.

Над нами, как звезды, плывут фонари
И их золотые шары,
Как будто бы утро скрывают внутри
И прячут его до поры.

Дремотно к Парижу струится река,
А ветер на нежности скуп,
И дымка мерцает воздушно легка
Меж наших пылающих губ.

10.10.14

15.

Мы сейчас в лихорадке, в жару,
Даже, кажется, кровь закипела,
Без тебя я, наверно, умру,
Хоть останется странствовать тело.

Бледный путник без цели и сил,
Обойдет оно ветреный город,
Где со мною ты прежде бродил,
Но устанет от горечи скоро.

Усмехнется, заглянет в кафе
И закажет себе шоколада,
И свершится аутодафе
Жесточайшего личного ада.

Но зачем мне такие дела?
Я без веры прожить не умею.
Наши рядом пылают тела,
Как в камине пурпурные змеи.

Будит дождика ласковый смех.
Не для нас эта боль и напасти!
Нам с тобою прекраснее всех
В облаках беспредельного счастья.

10.10.14

16.

Наши будни, как лошади, пали,
Позасыпались желтой листвой,
И в таинственный мир зазеркалья
Погружаемся мы с головой.

Как в глубокий и темный колодец,
Где Макар свое стадо не пас,
Где такое во мгле происходит,
Что зависит лишь только от нас.

Темен вечер. Задернуты шторы.
И плевать на дела и людей,
Убегают минуты, как воры,
Улетают, как клин, лебедей.

Гибких, важных, и белых, и черных,
Тех, что нежит озерная гладь…
Сколько всякого пылкого вздора
Я успею тебе рассказать!

И про птиц, и про осени поступь.
Вон шуршат по аллее шажки…
Наше после, как тропка на постриг,
Где грехи не темны, не тяжки.

К тишине и страстям приобщенье,
И в туманное завтра исход,
Это мудро – в любовном крещенье
Ни о чем не грустить наперед.

Мы вдвоем, мы во власти момента,
Вне эпохи, и судеб, и дат,
И заката пурпурною лентой
Опоясан Эдемский наш сад.

04.11.14

17.

Эта ночь, эта плотная мгла,
А на крышах серебряный свет,
Я тебя все ждала и ждала
Среди сказок, легенд и примет.

Среди дел и дневных новостей,
Средь вокзальной слепой толчеи,
Сложена из неравных частей
Жизнь моя и мечтанья мои.

И не знает на свете никто,
Как прекрасен серебряный свет,
И дождей сквозь небес решето
На земле бесподобнее нет.

Мелких капель волшебная дрожь,
Словно тронул струну музыкант,
Или небу уже невтерпеж
Показать свой размах и талант.

И луна среди голых ветвей
Так хрупка, по карнизам бродя…
Я, мне кажется, стала твоей
До того, как узнала тебя.

Где-то там, в тишине, в высоте,
Где светила находят ночлег,
Бог скрестил на незримом листе
Наших линий загадочный бег.

Отложил, улыбнувшись, перо
И неспешно ушел по делам…
Хорошо, что я верю в Него,
Для любви начертавшего храм.

20.11.14

18.

Этой полночью нам не до смеха,
Снова тени плывут из угла,
На мерцающем острове меха
Мягко светятся наши тела.

В этом нимбе, для прочих незримом,
Не нужны ни ковер, ни кровать,
И на корчи последнего Рима
Нам с тобою давно наплевать.

Словно призрак Блистательной Порты,
Он сверкнет и погаснет вдали…
Да и что нам за дело до мертвых,
Не обретших бессмертье в любви!

Пышным садом, полуденным раем
Мы скользим, только звезды маня,
И парим, и горим, и сгораем,
И сбегаем дымком от огня.

Сброшен плащ, и оборки, и гетры,
Сброшен груз всех тревог и невзгод…
Мы с потоком смолистого ветра
Улетаем стремглав в небосвод.

Как легко наверху затеряться
В чаще дат, и веков, и времен!
Мы вливаемся нотой в пространство
И с Вселенной звучим в унисон.

25.11.14

19.

Жемчужная россыпь звезд,
Как бусины на паркете,
Мы вместе, хотя и врозь,
И таем, но все же светим.

Как две восковых свечи
В серебряной мгле шандала,
И легкий дымок горчит
Над гулом ночных вокзалов.

Над рунами рельс, путей
И дальних дорог воздушных,
Во власти чужих затей
Нервозно, темно и душно.

Над миром – незримый меч,
Он в наши сердца направлен,
И кровь продолжает течь
Закатом по дубу ставни.

А облака сизый дым
Окутал его, как ризы,
Стирая бессильный грим,
Весь мир на клинок нанизан.

Как бабочка на игле,
Он кем-то к стене пришпилен,
И чудится шепот мне
Чертей на церковном шпиле.

Короткая трель смешка,
Корявая тень копыта,
Да только кишка тонка
Нас всех положить под плиты.

И небо горит, кровит,
А время скользит и длится,
И манит костер любви
В бессмертии раствориться.

02.12.14

20.

Мимолетная грусть превращается к ночи в тоску,
Душу рвет на клочки, как нахлынувший ветер, газету,
Топит горечь в луне и легко приставляет к виску
Мрак всех снов и утрат, как мертвящую мглу пистолета.

Это бездна – любовь. Горький дым всех на свете боев.
Все на свете сердца, что когда-то рассыпались прахом.
Вновь ложится она под стального меча острие
И с багряной рекой покидает и тело, и плаху.

19.12.14

21.

При тусклом блеске фонарей
Немало сделано открытий,
Все чувства ярче и острей,
Когда идет кровопролитье.

Плывет луна. Звенят дожди.
Блестит отдраенный булыжник.
Колдуют мрачные вожди,
Ныряя в омут чернокнижья.

Над миром вороны летят,
В лесах блестят глазами совы,
И много дней и войн подряд
Всей жизни рушатся основы.

Играет бисером река
И влажный мрак над нею кружит,
И нить не тронет челнока,
И петли делаются туже.

Но ты во мгле меня нашел.
И грусть светла, и будни сладки,
Хватая шелковый подол
Мгновений сцеженных в остатке.

19.12.14

22.

С полуслова, полувздоха,
Полусмерти, полураны
Медью катится эпоха
Из дырявого кармана.

Полусолнцем, полублеском
Полублик на старой крыше…
Стало в сердце полутесно,
Где надежду полупишут.

И мерцает полумесяц
Над кварталом полулюстрой,
Даже в недрах полусвета
Не бывает получувства.

Полустрасти, полуболи,
Полукрика, полужала…
Мы в сражении с любовью,
Словно в зареве пожара.

Полунежность, полуправда
Нас спалят, не дав согреться…
Я боюсь, что полузавтра
Обернется полусердцем.

19.12.14

23.

Все откроется позже,
Я не знаю, как будет.
Время карты разложит,
Вечность после рассудит.

Серебристою пылью,
Лунным светом на коже,
Мы любовь не убили —
Это важно, быть может.

То совенком взлетала,
То являлась обратно,
Как на лицах вокзалов,
Слез и копоти пятна.

Суета расставаний,
Долгожданные встречи…
Гобеленные лани
Рвутся смерти навстречу.

К их звериному раю,
Где забудутся стрелы,
А в любви не бывает
Ни черты, ни предела.

25.12.14

Я в тебя навсегда влюблена

Кровавое солнце сгорело вдали…
Ни муж, ни любовник.
Две хрупких песчинки в пучине любви,
Мы оба виновны.

Но в этом ни капли нет нашей вины —
Лишь небо да случай,
Мы вместе вернемся с любовной войны,
Слепой и колючей.

Последняя битва на самом краю
Судьбы. И не знаю,
Кто праздновать будет победу свою,
А кто проиграет.

Не знаю, что будет, коль будет, в конце,
А в самом начале
Мы в счастье купались, как пчелы в пыльце,
Тонули в печали.

Не знаю, сольются ли наши тела…
Желали – и ладно!
Но в душу душа этой ночью вошла
Уже безвозвратно.

02.01.15

Захочешь тайн – они к тебе придут,
Захочется любви – отнимут душу,
Смешают ночь и день, сомнут уют
И жизни прежней ход легко нарушат.

Заставят хрупким перлом лечь на дно
И видеть сквозь моря созвездий пятна,
И будут говорить тебе одно,
А выйдет уж совсем невероятно.

Ты будешь ждать цветов, невинных роз,
А вспыхнут, словно свечи, орхидеи…
И тот, кто для тебя был смыслом грез
Тобою, словно куклой, овладеет.

В его ладонях сердце и душа,
И кровь твоя, и плоть – его навеки,
Сама же ты мечтала, чуть дыша,
Об этом непонятном человеке.

Он резок, как клинок, как сотня стрел,
Но нежен, словно шелк. Ты что, ей Богу,
Бледнеешь перед ним! Ведь твой удел —
Идти за ним во след его дорогой.

08.01.15

Прости меня. Им лучше умереть.
В огне сгореть, как куколкам бумажным.
Ведь сердце без любви звенит, как медь,
И что там будет впредь, уже неважно.

Прости меня. Им лучше утонуть,
Исчезнуть навсегда в воронке черной,
Чем в жизни отыскать сухую суть
И разума клевать, тоскуя, зерна.

Пусть лучше их, свистя, пронзит клинок,
Лишая навсегда луны и солнца,
Чем нежная печаль – стеклянный бог
На тысячи осколков разобьется.

Я их сожгу в огне и утоплю,
Но после все равно тебя люблю.

10.01.15

Я могу умереть от любви,
Стать прозрачной и кроткой.
Дремлет город. Мерцают огни.
Спят машины и лодки.

Наших будней любовная быль
Страшных сказок страшнее,
Где-то в замке, за тысячи миль,
Есть жестокая фея.

Это, видно, она обрекла
Нас на цепи и войны,
Мир красив и жесток, как скала —
Высоко и не больно.

Ну, а если обрушиться вниз
Во внезапной отваге,
Это будет с судьбой компромисс,
Это лишь на бумаге.

Небо плачет чернильным дождем
Над картинкой нелепой…
Ну, а фею мы после сожжем,
Чтоб не вышла из склепа.

23.01.15

Мы бродим в городе вечернем,
Неярком, легком и весеннем…
И жизнь записываем вчерне,
Печаль вчерашнюю рассеяв.

И фонари плывут над нами…
Густым графическим рисунком,
Крестами, шпилями и львами
Весь город в прошлое просунут.

Вот так рука в почтовый ящик
Бросает что-нибудь такое,
Что не затронет в настоящем,
Но в прошлом всех лишит покоя.

Горит луна. Блестит булыжник.
И вьются бабочки, колдуя,
Ты на ветру у лавки книжной
Мне губы выжжешь поцелуем.

В витрине пыльные сонеты
И приключений яркий выбор,
В кругу расплывчатого света
Мы заблудились, словно в книге.

И видят нас – наброски тушью —
Забывших время и пространство,
Все те, кто видел здесь в минувшем
И все, кто в будущем дождался.

28.01.15

Уснули в лунном блеске зеркала,
Уснули облака над черепицей,
Уснули неотложные дела
И все, что с нами после приключится.

И капли, что летят, как камни, вниз,
И листья, что спешат гурьбою ржавой…
И дремлет в высоте, застыв как рысь,
Луна над разметавшейся державой.

Над ромбами дворов скользит туман,
Как будто к ночи вышел на охоту,
И саблей, упакованной в сафьян,
Тревога погружается в дремоту.

Но дым бежит стремглав из черных труб
И ветер мерит шагом подворотню…
И хочется твоих коснуться губ
В просвете между завтра и сегодня.

20.02.15

Мы с тобою любили
Птичий щебет и ветер в лесу,
Нас с тобою забыли,
Словно звезды, задув на весу.

Нас без толку бросали
В самый страшный и яростный бой.
Мы пролились слезами,
Мы бессмертными стали с тобой.

И с ободранной кожей
Мы преграды ломали, скользя
Над землею. И можно
То, что было когда-то нельзя.

Но за милею миля —
Всем дорогам приходит конец.
Нас с тобою разбили
О печаль – не о сталь и свинец.

И укрыли неловко
В кладовой, где не видно ни зги,
Но эпоха-воровка
Возвратит нам однажды долги.

И светло, и влюбленно,
В нежных красках весеннего дня,
Тьма былого, как ворон,
Наколдует тебя и меня.

01.04.15

Ночь длинна, как баллада,
Мы их в детстве воруем из книг,
К кронам сонного сада
Легкий месяц, мигая, приник.

Луч мерцает и льется,
Занавески блестит кисея,
Ты усни, мое солнце,
Несказанная радость моя.

В нежном шорохе листьев
Ночь прошепчет свой тихий привет,
Нет растоптанных истин,
Да и жизней растоптанных нет.

Ничего не напрасно,
Даже пепел от прожитых дней,
Месяц светит, как масло,
В золотистой лампадке моей.

Пали будней оковы
И грядущее лоб холодит,
Мир игрушкою сломан
И жесток, как последний бандит.

Но сияет, как в детстве,
Этот яркий загадочный свет,
Раз исчерпаны средства,
Мы придумаем новый сюжет.

Как корабль пиратский,
Зло идет обреченно ко дну,
Через сотни препятствий
Я ладошку тебе протяну.

А наутро проснемся,
Будет день и весна впереди,
Ты усни, мое солнце,
Как и я у тебя на груди.

03.04.15

Дождливо. Ветрено. Табу,
Как чеки мятые в гробу,
Обычный хлам. И нет конца
Запретам, тающим с лица.

Запретов смерть. Стихий разгул.
И ветра хрип. И смех, и гул
Всех капель, падших в водосток…
Пайетки слез на шелке щек.

Опальный принц, забытый царь —
В слоистый мрак зовет фонарь,
Но рамы стук, как острый кий,
Отбросит полчища стихий.

Внутри тепло. Луной – торшер.
И каждый кот, и угол сер
В пещерах душ. Где иногда
Горит свеча в кристалле льда.

Как шхуна, севшая на мель,
Нас в плен давно взяла постель,
И страсть умело огранив,
Змеится шелковый извив

Туманно-белой простыни.
И ткани снег, и вспышка тел.
В лучах рассвета мы одни.
И тихо. Ангел пролетел.

16.04.15

10.

Рядилась, постилась, молилась,
Мечтала качать колыбель,
А после любовь приключилась,
Любовь, а не просто постель.

Любовь, что Вселенной бездонней
И глубже Великих озер…
Возьмет мои руки в ладони —
И все, что не ладится, вздор.

Забыто, гвоздями забито,
Как гроб или ветхий чердак…
Любовь прорастает сквозь плиты,
Как дикий некошеный мак.

Белеет невинной кувшинкой,
Да так, что не страшно тонуть,
В любви, как в огне поединка
Важны не детали, а суть.

Холодным клинком из Толедо
Бретерку пронзает насквозь…
И в ней не бывает победы,
А только сбылось – не сбылось.

27.04.15

11.

Может быть, это все и пустое,
Мы сгораем, как хворост, в огне…
Наши души стоят на постое
У любви, как полки на войне.

Медный крестик пригрелся на шее,
От молчания горько губам,
Злость и ревность укрылись в траншее
И стреляют шрапнелью по нам.

Метят в сердце наводкой прямою,
Скоро будет совсем тяжело,
Хорошо, что нас все-таки двое,
Но меж нами морозца стекло.

Как туман, наплывают напасти,
И орет, и хрипит воронье,
Я укроюсь в убежище страсти
И зароюсь, как в кокон, в нее.

Всюду грохот, молитвы, атаки,
Отступления в сумрак и грязь,
И пурпурные жаркие маки,
Где незримая кровь пролилась.

27.04.15

12.

Застыли в небе звезды. Ночь пришла.
Легчайшим пухом сна полна подушка.
Из тучных закромов, набитых чушью,
Просыпались мечтанья и дела.

Прозрачны, незаметны и просты,
Как ветер, что гуляет над деревней…
А после этих грез лучом неверным,
Из полночи шагнув, вдруг выйдешь ты.

Склонишься надо мною, проведешь
Прохладною рукой по нежным скулам…
Наверно, я уже совсем уснула,
Мне снится шум листвы и звонкий дождь.

В серебряном огне горят листы,
Как будто здесь, у нас, растут оливы,
И крепким шаром белого налива
Луна глядит на землю с высоты.

28.04.15

13.

У любви сотни тысяч причин,
И ночных, и дневных величин,
И число заповедное есть,
И в бокале волшебная смесь.

А чтоб я улизнуть не могла,
Гладит сердце туманная мгла.

Много поводов есть у любви,
Это губы и руки твои,
И упорный тоскующий взгляд —
Так созвездия с неба глядят.

А когда ты со мной говоришь,
Наступает великая тишь.

У любви есть причина одна:
Я в тебя навсегда влюблена.
И куда не вели бы пути,
Мимо этих дверей не пройти.

Мы с тобою, как два близнеца,
И не будет такому конца.

08.05.15

14.

Дым от свечки плывет к потолку,
Пляшут тени, скользя и кружась,
Желтый месяц лежит на боку,
Создавая с несбывшимся связь.

Но оно не исчезло совсем,
Тонет в ветре и прячется в дождь,
Терпким ядом привычных проблем
Это призрачный мир не возьмешь.

В каждой щели и каждом углу,
Стоит сумеркам вторгнуться в дом,
Стоит только поставить иглу
На пластинку, забыться вдвоем.

Стоит только расправить сирень
В старой вазе с прозрачной водой,
Стоит тень навести на плетень,
Когда месяц совсем молодой.

А из старой тяжелой луны
Молотком понаделали звезд…
Вот тогда нам с тобой суждены
Эти игры и тайны всерьез.

Как рыдает, как плачет струна
Старой скрипки, забытой в ночи!
Ты забудь, что сегодня война,
Просто слушай печаль и молчи.

В этом чистом потоке плыви,
Будто рыба, вперед и вперед,
И зови, и храни, и лови
То, что время, играя, дает.

На каких-нибудь десять минут
Наша жизнь на струне замерла,
И клинков, и кольчуг не куют,
И застыла в полете стрела.

Даже ветру суровому лень
Прилетать из неласковых стран,
Пусть аллею затянет сирень,
А сирень увенчает туман.

Плачет скрипка и плачет букет,
На столешнице – смерть лепестков…
Лишь прошедшего сумрачный след
Тускло тлеет в ущельях зрачков.

20.05.15

15.

Рассвет окутал комнату, а звуки
Украл туман. Немного до пяти.
Любовная тоска и страх разлуки,
Как змеи, могут в норы уползти.

Был мой короткий сон приправлен ядом —
Как кушанье, что повар королю
Несет в холодный зал. Одна отрада —
Заснув в аду, глаза открыть в раю.

Смущают разум мой и дразнят черти,
А в сердце то ли рана, то ль дыра…
Я снова, как гимнаст, у края смерти,
Над пропастью булыжного двора.

Вращение небес и лиц круженье,
И пот залил глаза, и в пальцах дрожь,
Но с бездною закончится сраженье,
Когда ты вновь к груди меня прижмешь.

Отступят пустота и холод ночи,
Ледышки фонарей и плач сирен.
Как часто на любви я ставлю точку,
А ты не страсть, ты жизнь даешь взамен.

20.05.15

16.

Как много странных в комнате людей,
А тот, кто, загрустив, застыл у входа,
Нуаровый меж белых лебедей,
Похож лишь на ночную непогоду.

На ветра пробужденного порыв,
На ливень, на грозу, на вспышки молний,
Какой-то в нем огонь, и дым, и взрыв,
И бледное лицо в тисках ладоней.

Он словно бы начерчен на стене
Забытого и древнего строенья,
И дразнит разум твой, и близок мне,
Как каждая строфа стихотворенья.

Художник давний графике служил,
А может рисовал пером и тушью,
Но рук ему, как надо, не сложил
И филином он вырвался наружу.

Теперь его уже не подстрелить.
Бессильны и костер, и наконечник
Стрелы, вспоровшей ночь. И жизни нить,
Связавшись, протянулась в бесконечность.

Теперь он царь моей, твоей судьбы,
Отвергнувший все гимны и даренья,
Он ранит шелк сердец, ласкает лбы
И смахивает с щек пожар осенний.

Когда он жил и где – в последний раз,
Не надо мне гадать. Свой морок смутный
Я вижу каждый день. Он выбрал нас,
Воспользовавшись слабостью минутной.

Он все возьмет. Он нас опустошит.
Заставит отстрадать святым недугом
Израненной в боях своей души,
А после увенчает нас друг другом.

Одарит нас, а, может быть, простит
За то, что мы, нырнув в свою влюбленность,
Не можем эту чашу с ним нести,
Тяжелую от бед и брызг соленых.

Мы сделали, что должно, что могли,
Что было нам дано, что в нашей власти,
Мы вызвали его из тьмы земли,
Отбросив ледяное безучастье.

Участники его смертельных игр,
Мы с ним и боль, и нежность разделили,
И как нам позабыть тот странный миг,
Когда мы выбирали «или-или».

Он медлит у дверей. Пора идти.
Прощаемся без слов, деревья гнутся.
Вот легкий взмах руки скрестил пути,
Чтоб больше нам уже не разминуться.

20.05.15

17.

Любовь танцевала и пела
Шампанским в горячей крови,
Как будто бы прихотью тела
Являлось явленье любви.

На шее коралловой змейкой,
Где ярок и жарок коралл,
Так словно бы мак-самосейка
Ее, как свечу, зажигал.

И в блеске старинного зала,
С огнями хрустальными в лад,
Над всем этим пышным кварталом
Пылала она, как закат.

До пепла, до тьмы, до предела,
Наметив теней миражи,
Я, может, люблю неумело,
Но нет ни притворства, ни лжи.

И в жарком полуночном царстве,
У грез и страстей на краю,
Любовь, отменивши коварство,
Баюкает душу мою.

10.06.15

18.

Отошла суета, догорают последние блики,
Жарко тлеет закат, словно блюдо пурпурной клубники,
И роняет листва нам осколки загадочных фраз.
Тают давние будни – прозрачно, легко, безнадежно…
Небо было в дыму и по-детски пророчески-нежно,
Свои новые тайны для нас отложив прозапас.

Белым кружевом звезд, белых груш и черешен цветеньем,
Был усыпан наш двор. Только звезды, и кошки, и тени…
И шумела листва на веселом весеннем ветру.
Мы мечтали опять, от нескромной мечты розовея.
Будет выжжено все, будто степь от щедрот суховея,
Будет познано все, будто чаша на пышном пиру.

Щеки в алом жару, сердце тает в огне лихорадки,
От любви мы всегда на утехи запретные падки,
Пьем вино, утомясь, а над нами шуршит виноград…
В черном небе – луна и осколки стеклянные всюду…
Можно звезды считать, но не буду, не буду, не буду!
Отнеси меня в дом, в темноту, в шелк и ситец, назад!

Там бездонная ночь тихо светит улыбкой торшера,
Я застыну на миг, улыбаясь, дрожа, хорошея,
И забуду себя, будто хворост, растаяв в огне.
Нам захочется все, и, конечно, немедля и сразу,
Усмехнется во мгле нас до света покинувший разум,
И нет дела уже до грядущих превратностей мне.

19.06.15

19.

Похожий на ангела вечер,
Как будто с картин Ренессанса,
И тают высокие свечи,
И бабочки стройно роятся.

И в вечность распахнуты ставни,
А там и грехи, и гондолы,
И света молочного саван
Кварталы окутает снова.

Вот лунные падают капли,
Вот слезы из желтого воска,
По плитам ажурного зала
Скользят и кружки, и полоски.

И нет до рассвета покоя
Любви, словно змею в пещере,
А утром пылает, как Троя,
Мечта, не найдя воплощенья.

29.06.15

Стихотворения, не вошедшие в сборники

Баллада о таинстве любви

Мы уходим на север, на запад, на юг,
И о нас менестрели беспечно поют,
Гладят струны и ловят монету.
В кубки льется вино терпкой кровью души,
А мы гоним коней и сквозь полночь спешим,
Нас песчинками носит по свету.

Нам сдается на милость грошовый трактир,
А наутро опять пролегает пунктир
Сквозь метели, по зимнему тракту.
Те, что песни о нас так чудесно поют,
Им неведомо, что нам неведом уют
И ужимки придворного такта.

Так когда-то с Изольдой скитался Тристан,
Ну, а вы сочинили красивый роман
Про волшебные сумерки леса,
Но они на холодной лежали земле,
И гадали по змейкам в печальной золе,
И была в черной саже принцесса.

Только было плевать на налаженный быт,
Не вино, а закат был в ладони разлит,
А ценою являлась свобода,
Они ею дышали и ею клялись,
И на кон, не смутившись, поставили жизнь,
И шагнули в лазурь небосвода.

Но они победили в неравной борьбе,
Этот выбор, оставив, себе – не судьбе,
И ступили из смерти в бессмертье,
Может быть, где-то там, в безоглядной дали,
Они счастье свое, наконец, обрели,
Где не властны ни принцы, ни черти.

Так скитаемся все, проклиная судьбу,
Но смирение ваше видали в гробу
На кровати скрипучие падки,
И пусть падре в геенне нам место припас,
Даже свечи в соборах молились о нас
И святые крестили украдкой.

Веер карт в рукаве, конский повод в руке,
Мы по миру, как дети, идем налегке,
Распахнувши плащи, словно крылья,
И когда, наконец, до небес долетим,
Мы оттуда, конечно, увидеть хотим
Зло в свирепой гримасе бессилья.

Слава Богу и нам, и свечам, и словам!
Пусть поэты утешат взволнованных дам,
А холодные сумерки комнат
Вдруг окутает нежный и ласковый свет,
И на фоне камина мелькнет силуэт,
Даже два, и пусть это запомнят.

13.01.14

Баллада о могуществе любви

Тишь и мрак на земле,
Ночь черней, чем агат,
Как вино в хрустале,
Листья в льдинках горят,
Словно пленные девы покорны…
Но когда их небрежно
В ладони берешь,
Пробежит под одеждой
Холодная дрожь
И горьки этой нежности зерна.

Что нам лес, что пески,
Что дворец, что шатер,
Наши речи резки,
А наш разум хитер,
И полно тайных умыслов имя,
Но когда мы заходим
Под пестрый покров,
Мы как в сумерках бродим
Меж тайных даров
И зовем их, как в храме, святыми.

Что нам тьма и война,
Кузня крови и мук,
Если нам суждена
Красота этих рук,
Этих губ, этих тел совершенство,
В ярком зареве глаз,
Пышной пляске волос
Тех, кто нас не продаст
За блистание звезд,
Мы без неба познаем блаженство.

И когда на заре,
Мы уходим назад,
Где как угли в костре,
Люди в битвах горят
В двух шагах, в двух минутах от рая,
Что нам рокот и свист
Меди, стали и стрел,
Душ прозрачный батист
Восхитительно бел
И они словно птицы взлетают.

13.01.14

Песенка о будущей весне

Из труб змеится белый дым
В холодный небосвод…
Что будет с городом моим,
Когда зима умрет!?

Когда свое возьмет метель
Бродягой у ворот,
И много сменится недель,
И дни сольются в год.

Когда перчатки снимет ночь
С озябших тонких рук,
И солнце сможет превозмочь
Зимы порочный круг.

Когда отступит ранний мрак
От мерзлых лип и стен,
И утро, яркое как мак,
Придет ему взамен.

Когда забудем мы печаль,
Допьем горячий грог,
И неба синюю вуаль
На мир набросит Бог.

А нынче полночь так длинна,
Как мертвых крепкий сон,
И, выйдя, бледная луна
Сердца взяла в полон.

И хлопья падают, кружа,
Как птицы, с высоты,
И сели совы – сторожа
На белые кресты.

Нам может взмыть и суждено
Стрелой сквозь облака,
Но нет у нас уже давно
Такого вот стрелка.

И бродит сумрак нелюдим
Столетья напролет…
Что будет с городом моим,
Когда зима умрет!?

26.03.14

Елизавета Тюдор

Под дождем. Без плаща. На ветру.
Глядя в лужи, как в вещую воду.
И еще не вступила в игру.
И еще не тасует колоду.

В сердце – лед, а в стране – холода.
Ткнется в пристань тюремная барка,
Но ее золотая звезда
Все старания пустит насмарку.

Вот тюремщик, тот вовсе не туп,
Он на леди глядит благосклонно,
Старой жизни, предчувствуя труп,
Под стопой протестантской мадонны.

За колечками мокрых волос,
При свече отливающих медью,
Видит он, как в сиянии звезд
Эта леди по Сити проедет.

И цветы. И на шляпке перо.
А она – вся сиянье и вызов.
Смотрят предки надменно-хитро
На великую эту актрису.

Галерея пуста и темна,
Чертит сложный узор новолунье.
«Ну так что, не признала страна
Грех убитой тобою колдуньи!?

Ну так что, полушут, полубог,
Пожалевший державы для дочки,
Из могилы ты править не мог!
Королева. И женщина. Точка».

А теперь… Ей почти наплевать,
Ей равняться нелепо и не с кем,
Рыжей деве, похожей на мать,
Заменившей Мадонну на фреске.

Пылкой бестии, духу войны
И Минерве в сияющих латах.
Для нее в этот век рождены
Флибустьеры, поэты, солдаты.

Для нее служат разум и дух
Вдохновенных мужей из совета,
Она верного стада пастух
И туманная леди сонетов.

Много брошей и много колец.
От свечей потускнели румяна.
Боже, сколько разбитых сердец!
Обожженных, живых и стеклянных.

«Душу просишь? Ну что же, изволь!»
Эта страсть – слиток жара и вьюги.
Даже гордый испанский король
Повредился умом на досуге.

Словно псы, простираясь в пыли,
Подпирают влюбленные стены,
А она – будто солнце – вдали.
Ей и так надоели измены.

И душа, как старинный музей,
Грудой свалены шпаги, короны,
И почти не осталось друзей.
Все ушли за предел Ахерона.

Ей скучны и невзрачны пиры,
И сады, и церковные своды!
Как же трудно уйти из игры
В безграничную эту свободу.

Чтобы там, без корон и льстецов,
В тишине разобраться быть может,
Кем была ты, в конце-то концов,
Прах земной или замысел Божий!?

08.04.14

Леди Джейн Грей – девятидневная королева

Шестнадцать лет. Веснушки. Цвета меди
Тяжелая коса, недетский взгляд…
Какая удивительная леди —
Про Дженни все с пеленок говорят.

Епископ, королева, грум и няня
И гости, что так часты во дворце…
Но призрачно дитя с походкой лани
И странной обреченностью в лице.

Румяной и веселой нежной куклой
С ней рядом через зал идет сестра —
Улыбка, жемчуга, колечки, букли…
А возле – возле искра из костра.

И мать твердит опять: «Ума излишек,
А лучше б полюбила кружева.
Не будет пользы ей от этих книжек!».
«Что ж, мама, ты опять была права».

Что спальня с балдахином, что темница!
Оплавится свеча, угаснет плоть.
Она всего лишь к дому возвратится,
Об этом ей во сне шепнул Господь.

Палач, топор и гроб – три страшных тени,
Вот пряди чьи-то руки отвели…
Ей это все равно. Таким, как Дженни,
Нет дела до превратностей земли.

10.04.14

Менестрель

Прекрасны замки на песке
И удивительно напрасны,
Как солнце утром на реке
И у холста остатки масла.

Надежней замки из камней,
В них все на свете спрятать можно,
И ночь не спать в тревоге ложной,
Предвидя копья и коней.

А лучше все-таки прийти
Под стены эти менестрелем,
Над дочкой юной не трястись,
Всю ночь ворочаясь в постели.

Не знать про узника в тюрьме,
Не предвкушать пиры и пытки,
В сраженье, в голод, при чуме,
В груди имея жизнь в избытке.

Не подчиняться королю,
Легко менять страну и имя,
И грезить песнями своими,
Что стар и млад вокруг поют.

Сыграть на лютне, обмереть
Пред розой роз, проникнуть в клетку,
А на заре стрелою меткой,
Сорвав соцветье, улететь.

21.04.14

Узник

В унылой сырости донжона
Сижу один, как прокаженный,
Постыли стены и кровать.
Свеча чадит во мраке мутном.
Пожар страстей сиюминутных
Я стал уже подзабывать.

Приемы, танцы и охоты,
Когда легко, с полоборота,
Я заводился и горел,
Как в зимний вечер жар камина.
А ты была почти невинна,
Пуская в сердце сотни стрел.

Хоть темен лик моей темницы,
Я не забуду помолиться,
Сквозь прутья глядя в синь небес.
Пусть в клетке жить мне хватит веры,
А то ведь я уже не первый,
Кого влечет и дразнит бес.

Ночные множатся тревоги,
И снятся дальние дороги,
И зеленеющие рвы…
В ладони нежной – маргаритки.
А за стеной до света пытки,
И лед оков, и гул молвы.

Я все решил уже, пожалуй.
Они глупы, забрав кинжалы
И пояс крепкий для петли.
С высокой башни на прогулке
Я вижу церкви, переулки
И замок твой, что спит вдали.

Крылами путь мне чертят птицы,
Я взмою вверх, мне не разбиться,
А тело примет твердь камней.
И «дев стальных» не дожидаясь,
Уйду во мрак. Юдоль земная,
Наверно, ада не темней.

23.04.14

Голос Бога

Пределы ночи и пределы дня,
Пределы жизни и пределы смерти,
Но нету (я искала их, поверьте)
Пределов у пурпурного огня.

Горелка в кухне, свечка и камин,
Костер лесной под сыростью лиловой…
Конечен пряный дым и даже слово
Растает в тишине. Лишь он один

Растоптан на земле, в душе горит,
Завесу древних тайн подняв немного.
Он песнь живой любви, он голос Бога,
Который с нами светом говорит.

24.04.14

Рыцарь

Он касается струн мандолины,
Он когда-то играл – и неплохо.
Танец пальцев, умелых и длинных,
Пышных лип восхищенные вздохи,

Нежных шорох двух шелковых шторок,
Да еще, как клинок, беспощадно —
Ярких глаз проницательный морок,
На сорочке карминные пятна.

И, конечно, смотреть не хотелось
На пылающий росчерк кармина.
Словно в сердце аккордом нацелясь,
О минувшем поет мандолина.

Эти тайны, бои и знамена,
Лунный свет, трепетавший над миром.
И сегодня он смотрит влюбленно
На сияющий месяц рапиры.

И сегодня он мог бы, конечно.
Вот ведь черт! Промотали наследство!
Он как все – и усталый, и грешный,
Но не знает причины для бегства.

Он, быть может, немного неловок —
В тишине, не в кипении стычки.
Пусть болтают, что спит он в часовне,
И к могилам бывают отмычки.

Ну, а в мире ни склада – ни лада,
Алый жар на щеках небосклона.
Мы распяты меж раем и адом,
И спаси нас сегодня, Мадонна.

Он погладит смертельное жало
Острой стали. Он гибок, как кобра.
Будет звон, вдохновенный и жаркий,
Как закат, расплескавшийся в окнах.

Сердце кружится в ритме гальярды.
Эта ночь, этот рыцарь старинный,
И в руках позабытого барда
Утомленная грусть мандолины.

04.05.14

Древнеегипетское

Лепестком пурпурной розы
Мне любовь легла под ноги,
Лепестком же розы белой
Вечность мне в ладонь упала.
А на небе светят звезды,
И бегут сквозь тьму дороги.
Все осколки станут целым,
Все концы придут к началу.

Я коснулась розы алой,
В ней любви пылает пламя.
Я коснулась розы белой,
С ней печаль моя пропала.
Я иду под сводом зала,
Возведенного богами.
Все осколки станут целым,
Все концы придут к началу.

Я коснулась розы алой,
С ней любимый приголубит.
Я коснулась розы белой,
С нею змеи прячут жала.
Я иду под сводом зала,
Где меня встречал Анубис.
Все осколки стали целым,
Все концы пришли к началу.

12.05.14

Помпеи

В Помпеях, перед извержением,
Было небо пророчески-алым,
И паллой заката весеннего
Укутались сады и кварталы.

На форуме, маленьком форуме
(и скромнее, и чище, чем в Риме),
Зловеще судачили вороны
На вульгарной народной латыни.

Жрецы разгоняли их палками,
Совершенно не веря в приметы,
Каким же он выглядел маленьким,
Город, соскальзывающий в Лету.

Уснули рабы и хозяева,
И нередко, причем, вперемешку,
Возмущенно собаки лаяли
На стражников конных и пеших.

А после тяжелые сумерки
Золою присыпали улицы,
Метались довольные фурии
Над гордой вершиной Везувия.

14.05.14

Ветер

И окружила тишина,
Как легкий полог над кроватью…
Тумана шелковое платье
Мерцало белым. Из окна

Был виден парк, и луг, и пруд,
И на воде кувшинки сонно
Качались. Ветер монотонно
Шептал стихи. Ветра не лгут.

Над миром парков и пустынь
Летят стремглав, бросая слово,
Мешая нас – с золой былого,
И с речью нынешней – латынь.

Задуют свечку, и печаль
Накроют вдруг плащом дырявым,
Как в поле путника. Кроваво
Горит запекшаяся даль.

Суровый ветреный закат,
Как гобелен с рисунком битвы,
Но ветра вечная молитва
Утешит женщин и солдат.

И зверем стройным на ловца
Вдруг выйдет он из мрака чащи,
Негромко славя в настоящем,
Грядущий замысел Творца.

23.05.14

Летнее утро

Утро дышит жарой. Как светла, как безоблачна синь.
Наклоняясь с моста, отражение ловит прохожий.
Где-то к мессе звонят. И ленивый медлительный линь
Чуть мерцает в воде серебристою скользкою кожей.

Рядом замок, поля. Тяжелеет к июлю зерно.
А река так прозрачна с отливом чуть-чуть изумрудным.
Из бутыли небесной шипучее льется вино,
И стирает печали, и верить, и плакать нетрудно.

В церкви свечи горят, а прохлада ласкает лицо,
Тень готических стен ярким всполохам дня не перечит.
Солнце светит в витраж, рассыпаясь блестящей пыльцой,
И роняет бессмертие на загорелые плечи.

21.06.14

Прощание

Не объять, сколько было в начале…
Облака над бескрайней рекой,
И такие озера печали,
И такой над дорогой покой,

И овраг, и дыханье полыни,
Чуть озябшей в росе поутру,
Легкий бег электрических линий,
Вечерами вступавших в игру.

Запах дыма, мангалы, соседи,
И гудки, и в песке детвора,
Мы уже никогда не приедем
В это царство надежд и добра.

Из колоды потеряны карты,
Кто-то вырвал страницы из книг…
Детство, молча, опустит штандарты
И уйдет, будто траур возник.

И угаснут смешки в перелеске
Беззаботных резвящихся птиц…
На земле и тревожно, и тесно,
В небесах – ни дверей, ни границ.

21.08.14

Луна

Может быть, что и вы замечали,
Не пуская тоску на постой,
Что в загадочном море печали
Часто плещется луч золотой.

Заходящего солнца дорожка
Или яркая тропка луны,
Что идет осторожно, как кошка,
Из блестящей морской глубины.

Дремлят рыбы, уснули медузы
И колючие звезды на дне,
Нас связали бесплотные узы
И навек привязали к луне.

Эти тайны вечерних отливов
И бегущая утром вода…
Что за мягкая вечная сила
Покоряет нас всех иногда!?

Мы с годами мечтаем все реже,
Но луна, как забытый Грааль,
Вдруг подарит внезапную нежность
И любовью окрасит печаль.

14.09.14

Ночь

Тает золото фонарей,
Расплываясь, как воск, в реке,
И торопит «скорей, скорей»
Нас на призрачном языке.

Он уплыл в небеса – язык
Позабытых землей племен,
Может, песня, а может, крик,
Может, шорох и треск знамен.

Может, окрик ночной трубы,
Может, плеск задремавших вод…
Щеки Сены слегка рябы —
Просто ветер, дожди, восход.

Просто время уходит в такт
Каблукам и шуршанью шин,
Может, зря мы спешили так
Или кто-то за нас спешил.

Торопливо прошли сквозь мглу,
Торопливо нырнули в тень,
Разгребает уже золу
В наших душах пришедший день.

Теплый пепел уносит ввысь,
Над рекою – туман, заря,
Кружит в воздухе желтый лист,
Словно все, что случилось – зря.

23.09.14

Разлука

Тихой ночью осенней
Опадают мониста
С мирно спящих деревьев
На проулочек чистый.

Узкий, темный, старинный.
Уголки, повороты.
Сыплет яркие искры
Месяц с неба без счета.

А за древнею ставней —
Все щербинки да щели —
Дева грезит о давнем,
Словно фея в пещере.

О любви без обмана,
О разлуках и встречах…
Улыбается странно
Ей из сумерек вечность:

«Слушай, милая дама,
Знай же, нежная пани,
Что любви без обмана
На земле не бывает.

Лгут и стрелы, и пули,
Лгут и зрелость, и юность…
Ни тебя обманули,
Ты сама обманулась.

Нет печальней напева,
Нет изысканней правил…
Что ты, милая дева,
Он тебя не оставил.

Это лишь на бумаге
Горе сердца не тронет,
Рвутся в пламени стяги,
Тают в мареве кони.

Он тебе обещался
Быть в гостях до Покрова?
В райском ангельском царстве
Вы увидитесь снова».

Нежный стелется вечер,
Звезд сияет корона,
Плачут длинные свечи
Перед бледной Мадонной.

26.01.15

Офелия

Кувшинки мерцают феями,
Недолгая ночь в июне,
Блуждает в лесу Офелия,
Влюбленная в полнолунье.

В туманном любовном мареве
Ей мнится наследник датский,
Восходит пожаров зарево
Над черной тропой солдатской.

Актеры бредут под ливнями,
Трясется в полях фургончик,
Сюжет до конца не выверен,
А рвется всегда, где тоньше.

Однако все будет правильно,
Застыла печаль волчицей,
И принц умирает раненый,
Не ведая, что случится.

Лжецы, дураки, кабатчики
Заполнят собор воскресный,
Корабль скрипучей мачтою
Упрется, качаясь, в бездну.

И день золотыми перьями
Коснется, прервав дремоту…
Спокойна одна Офелия
Под водною позолотой.

03.02.15

Колыбельная

Укройся и спи. Вольный ветер гуляет в полях.
То гасит звезду, то волнует иссохшие травы.
В далекой часовне стоит на коленях монах,
В далеком дворце короли снова делят державы.

Укройся и спи. Много в мире напастей и войн.
И долго терзать будут землю ненужные смуты.
В камине горит золотисто-пунцовый огонь
И падают в ночь, растворяясь в прошедшем, минуты.

Укройся и спи. Под изогнутой аркой моста
Не дремлет река, что была кем-то названа Стиксом.
В ней месяц плывет. А задача у нас непроста —
Нащупать в душе между светом и тьмою границу.

Укройся и спи. Видишь, филин застыл на дубу,
Пытает судьбу, глядя в сумрак светло и глазасто.
Мы беды свои вместе с смертью видали в гробу
И пламя еще от порыва тоски не погасло.

Укройся и спи. В алых пятнах плывут небеса,
Как будто камзол бледным ангелам бросил убитый.
Укройся и спи. Окропила могилы роса.
И смерть, как всегда, замерла над сосудом разбитым.

22.02.15

Земная юдоль

Тонули корабли, стихи слагались плавно,
Скользило по листу неспешное перо,
Горели города, а села и подавно,
И пахло по весне и влажно, и остро.

Все делалось теплей в изменчивой в лазури,
Хоть где-то в вышине остался холодок,
И каждый сам с собой был собран и разумен,
Но пламя, как лоза, змеилось между строк.

Косули средь листвы уже сбивались в пары
И птица пух несла к окружности гнезда.
Нам Бог весь этот мир когда-то отдал даром,
На пастбище души пустив свои стада.

Тревожило моря сиянье полнолунья
И бился меж камней напуганный моллюск…
Так что мы обрели, кого мы обманули,
Все смертные грехи испробовав на вкус!?

Наш общий мрачный бред в соборах не отмолят,
Как волны не сотрут со скал прибрежных соль.
Не надо говорить про скорбь земной юдоли!
Какие ходоки – такая и юдоль.

24.02.15

На башне замка

На башне замка
Скучали два стражника.
Край солнца вчерашнего
Выглядывал из-за поля.
Божьею волей
День закончился благополучно.
И по этому случаю
В жарком трактире
Они выпьют бургундского вволю.
Отметим в субтитрах,
Что в жизни достаточно горя.
Есть время вина и время молитвы.

28.05.15

Об авторе

Настоящее имя Лины Леклер – Галина Кириллович-Леклер. Родилась 3 сентября 1977 года в Казани, где и жила до недавнего времени. Закончила факультет журналистики, социологии и психологии Казанского государственного университета (1999) и социально-экономической факультет Академии социального образования (2006). По профессии журналист и маркетолог. Работала сначала корреспондентом отдела экономики газеты «Время и Деньги», потом пресс-секретарем IT-компании. Два года назад перебралась во Францию и сосредоточилась на творчестве.

Стихи пишет с 14 лет. Публиковалась в сборнике произведений казанских журналистов «Когда падет последний бастион» и журнале «Казанский альманах». С детства интересуется историей. Любимые эпохи – западноевропейское Средневековье и Ренессанс, поэтому значительную часть книги составляет историческая лирика. По характеру романтик, что сказывается на интерпретации исторических событий и персонажей. В стихах не претендует на научную точность, а создает поэтические фантазии по мотивам минувшего.

Встреча (сборник)

Леди Кромвель

Пилигрим

Приключения игрока в ночном трактире

Тени Ренессанса

Печальный замок

Предчувствие

Встреча

Я в тебя навсегда влюблена

Стихотворения, не вошедшие в сборники

Баллада о таинстве любви

Баллада о могуществе любви

Песенка о будущей весне

Елизавета Тюдор

Леди Джейн Грей – девятидневная королева

Менестрель

Узник

Голос Бога

Рыцарь

Древнеегипетское

Помпеи

Ветер

Летнее утро

Прощание

Луна

Ночь

Разлука

Офелия

Колыбельная

Земная юдоль

На башне замка

Об авторе

Контакты для правообладателей