Элегии и думы
«Когда мечтательно я предан тишине…»
- Когда мечтательно я предан тишине
- И вижу кроткую царицу ясной ночи,
- Когда созвездия заблещут в вышине
- И сном у Аргуса начнут смыкаться очи,
- И близок час уже, условленный тобой,
- И ожидание с минутой возрастает,
- И я стою уже безумный и немой,
- И каждый звук ночной смущенного пугает;
- И нетерпение сосет больную грудь,
- И ты идешь одна, украдкой, озираясь,
- И я спешу в лицо прекрасной заглянуть,
- И вижу ясное, – и тихо, улыбаясь,
- Ты на слова любви мне говоришь «люблю!»,
- А я бессвязные связать стараюсь речи,
- Дыханьем пламенным дыхание ловлю,
- Целую волоса душистые и плечи,
- И долго слушаю, как ты молчишь, – и мне
- Ты предаешься вся для страстного
- лобзанья, —
- О друг, как счастлив я, как счастлив я вполне!
- Как жить мне хочется до нового свиданья!
«Я знаю, гордая, ты любишь самовластье…»
- Я знаю, гордая, ты любишь самовластье;
- Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье;
- Свободы смелый лик и томный взор любви
- Манят наперерыв желания твои.
- Чрез всю толпу рабов у пышной колесницы
- Я взгляд лукавый твой под бархатом ресницы
- Давно прочел, давно – и разгадал с тех пор,
- Где жертву новую твой выбирает взор.
- Несчастный юноша! давно ль, веселья полный,
- Скользил его челнок, расталкивая волны?
- Смотри, как счастлив он, как волен…
- он – ничей;
- Лобзает ветр один руно его кудрей.
- Рука, окрепшая в труде однообразном,
- Минула берега, манящие соблазном.
- Но горе! ты поёшь; на зыбкое стекло
- Из ослабевших рук упущено весло;
- Он скован, – ты поёшь, ты блещешь
- красотою,
- Для взоров божество – сирена под водою.
«Ее не знает свет, – она еще ребенок…»
- Ее не знает свет, – она еще ребенок;
- Но очерк головы у ней так чист и тонок,
- И столько томности во взгляде кротких глаз,
- Что детства мирного последний близок час.
- Дохнет тепло любви, – младенческое око
- Лазурным пламенем засветится глубоко,
- И гребень, ласково-разборчив, будто сам
- Пойдет медлительней по пышным волосам,
- Персты румяные, бледнея, подлиннеют…
- Блажен, кто замечал, как постепенно зреют
- Златые гроздия, и знал, что, виноград
- Сбирая, он вопьет их сладкий аромат!
«Тебе в молчании я простираю руку…»
- Тебе в молчании я простираю руку
- И детских укоризн в грядущем не страшусь.
- Ты втайне поняла души смешную муку,
- Усталых прихотей ты разгадала скуку;
- Мы вместе – и судьбе я молча предаюсь.
- Без клятв и клеветы ребячески-невинной
- Сказала жизнь за нас последний приговор.
- Мы оба молоды, но с радостью старинной
- Люблю на локон твой засматриваться
- длинный;
- Люблю безмолвных уст и взоров разговор.
- Как в дни безумные, как в пламенные годы,
- Мне жизни мировой святыня дорога;
- Люблю безмолвие полунощной природы,
- Люблю ее лесов лепечущие своды,
- Люблю ее степей алмазные снега.
- И снова мне легко, когда, святому звуку
- Внимая не один, я заживо делюсь;
- Когда, за честный бой с тенями взяв поруку,
- Тебе в молчании я простираю руку
- И детских укоризн в грядущем не страшусь.
Одинокий дуб
- Смотри, – синея друг за другом,
- Каким широким полукругом
- Уходят правнуки твои!
- Зачем же тенью благотворной
- Всё кружишь ты, старик упорный,
- По рубежам родной земли?
- Когда ж неведомым страданьям,
- Когда жестоким испытаньям
- Придет медлительный конец?
- Иль вечно понапрасну годы
- Рукой суровой непогоды
- Упрямый щиплют твой венец?
- И под изрытою корою
- Ты полон силой молодою.
- Так старый витязь, сверстник твой,
- Не остывал душой с годами
- Под иззубренною мечами,
- Давно заржавленной броней.
- Всё дальше, дальше с каждым годом
- Вокруг тебя незримым ходом
- Ползет простор твоих корней,
- И, в их кривые промежутки
- Гнездясь, с пригорка незабудки
- Глядят смелее в даль степей.
- Когда же, вод взломав оковы,
- Весенний ветр несет в дубровы
- Твои поблеклые листы,
- С ним вести на простор широкий,
- Что жив их пращур одинокий,
- Ко внукам посылаешь ты.
«Пойду навстречу к ним знакомою тропою…»
- Пойду навстречу к ним знакомою тропою.
- Какою нежною, янтарною зарею
- Сияют небеса, нетленные, как рай.
- Далеко выгнулся земли померкший край,
- Прохлада вечера и дышит и не дышит
- И колос зреющий едва-едва колышет.
- Нет, дальше не пойду: под сению дубов
- Всю ночь, всю эту ночь я просидеть готов,
- Смотря в лицо зари иль вдоль дороги серой…
- Какою молодой и безграничной верой
- Опять душа полна! Как в этой тишине
- Всем, всем, что жизнь дала, довольная вполне,
- Иного уж она не требует удела.
- Собака верная у ног моих присела
- И, ухо чуткое насторожив слегка,
- Глядит на медленно ползущего жука.
- Иль мне послышалось? – В подобные
- мгновенья
- Вдали колеблются и звуки, и виденья.
- Нет, точно – издали доходит до меня
- Нетерпеливый шаг знакомого коня.
«Томительно-призывно и напрасно…»
- Томительно-призывно и напрасно
- Твой чистый луч передо мной горел;
- Немой восторг будил он самовластно,
- Но сумрака кругом не одолел.
- Пускай клянут, волнуяся и споря,
- Пусть говорят: то бред души больной;
- Но я иду по шаткой пене моря
- Отважною, нетонущей ногой.
- Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;
- Он мой – и с ним двойное бытиё
- Вручила ты, и я – я торжествую
- Хотя на миг бессмертие твое.
«Ты отстрадала, я еще страдаю…»
- Ты отстрадала, я еще страдаю,
- Сомнением мне суждено дышать,
- И трепещу, и сердцем избегаю
- Искать того, чего нельзя понять.
- А был рассвет! Я помню, вспоминаю
- Язык любви, цветов, ночных лучей. —
- Как не цвести всевидящему маю
- При отблеске родном таких очей!
- Очей тех нет – и мне не страшны гробы,
- Завидно мне безмолвие твое,
- И, не судя ни тупости, ни злобы,
- Скорей, скорей в твое небытие!
Ничтожество
- Тебя не знаю я. Болезненные крики
- На рубеже твоем рождала грудь моя,
- И были для меня мучительны и дики
- Условья первые земного бытия.
- Сквозь слез младенческих обманчивой
- улыбкой
- Надежда озарить сумела мне чело,
- И вот всю жизнь с тех пор ошибка
- за ошибкой,
- Я всё ищу добра – и нахожу лишь зло.
- И дни сменяются утратой и заботой
- (Не всё ль равно: один иль много этих дней!),
- Хочу тебя забыть над тяжкою работой,
- Но миг – и ты в глазах с бездонностью
- своей.
- Что ж ты? Зачем? – Молчат и чувства
- и познанье.
- Чей глаз хоть заглянул на роковое дно?
- Ты – это ведь я сам. Ты только отрицанье
- Всего, что чувствовать, что мне узнать дано.
- Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданьи,
- Куда ни обратись, – вопрос, а не ответ;
- А я дышу, живу и понял, что в незнаньи
- Одно прискорбное, но страшного в нем нет.
- А между тем, когда б в смятении великом
- Срываясь, силой я хоть детской обладал,
- Я встретил бы твой край тем самым
- резким криком,
- С каким я некогда твой берег покидал.
Добро и зло
- Два мира властвуют от века,
- Два равноправных бытия:
- Один объемлет человека,
- Другой – душа и мысль моя.
- И как в росинке чуть заметной
- Весь солнца лик ты узнаешь,
- Так слитно в глубине заветной
- Всё мирозданье ты найдешь.
- Не лжива юная отвага:
- Согнись над роковым трудом —
- И мир свои раскроет блага;
- Но быть не мысли божеством.
- И даже в час отдохновенья,
- Подъемля потное чело,
- Не бойся горького сравненья
- И различай добро и зло.
- Но если на крылах гордыни
- Познать дерзаешь ты как Бог,
- Не заноси же в мир святыни
- Своих невольничьих тревог.
- Пари всезрящий и всесильный,
- И с незапятнанных высот
- Добро и зло, как прах могильный,
- В толпы людские отпадет.
Смерти
- Я в жизни обмирал и чувство это знаю,
- Где мукам всем конец и сладок томный хмель;
- Вот почему я вас без страха ожидаю,
- Ночь безрассветная и вечная постель!
- Пусть головы моей рука твоя коснется
- И ты сотрешь меня со списка бытия,
- Но пред моим судом, покуда сердце бьется,
- Мы силы равные, и торжествую я.
- Еще ты каждый миг моей покорна воле,
- Ты тень у ног моих, безличный призрак ты;
- Покуда я дышу – ты мысль моя, не боле,
- Игрушка шаткая тоскующей мечты.
Ласточки
- Природы праздный соглядатай,
- Люблю, забывши всё кругом,
- Следить за ласточкой стрельчатой
- Над вечереющим прудом.
- Вот понеслась и зачертила —
- И страшно, чтобы гладь стекла
- Стихией чуждой не схватила
- Молниевидного крыла.
- И снова то же дерзновенье
- И та же темная струя, —
- Не таково ли вдохновенье
- И человеческого я?
- Не так ли я, сосуд скудельный,
- Дерзаю на запретный путь,
- Стихии чуждой, запредельной,
- Стремясь хоть каплю зачерпнуть?
Осень
- Как грустны сумрачные дни
- Беззвучной осени и хладной!
- Какой истомой безотрадной
- К нам в душу просятся они!
- Но есть и дни, когда в крови
- Золотолиственных уборов
- Горящих осень ищет взоров
- И знойных прихотей любви.
- Молчит стыдливая печаль,
- Лишь вызывающее слышно,
- И, замирающей так пышно,
- Ей ничего уже не жаль.
«Учись у них – у дуба, у березы…»
- Учись у них – у дуба, у березы.
- Кругом зима. Жестокая пора!
- Напрасные на них застыли слезы,
- И треснула, сжимаяся, кора.
- Всё злей метель и с каждою минутой
- Сердито рвет последние листы,
- И за сердце хватает холод лютый;
- Они стоят, молчат; молчи и ты!
- Но верь весне. Ее промчится гений,
- Опять теплом и жизнию дыша.
- Для ясных дней, для новых откровений
- Переболит скорбящая душа.
«Солнце садится, и ветер утихнул летучий…»
- Солнце садится, и ветер утихнул летучий,
- Нет и следа тех огнями пронизанных туч;
- Вот на окраине дрогнул живой и нежгучий,
- Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.
- Солнца уж нет, нет и дня неустанных
- стремлений,
- Только закат будет долго чуть зримо гореть;
- О, если б небо судило без тяжких томлений
- Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!
«Еще одно забывчивое слово…»
- Еще одно забывчивое слово,
- Еще один случайный полувздох —
- И тосковать я сердцем стану снова,
- И буду я опять у этих ног.
- Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,
- Хотя давно угас весенний день
- И при луне на жизненном кладбище
- Страшна и ночь, и собственная тень.
«Кровию сердца пишу я к тебе эти строки…»
- Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,
- Видно, разлуки обоим несносны уроки,
- Видно, больному напрасно к свободе
- стремиться,
- Видно, к давно прожитому нельзя воротиться,
- Видно, во всем, что питало горячку недуга,
- Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.
«Дул север. Плакала трава…»
- Дул север. Плакала трава
- И ветви о недавнем зное,
- И роз, проснувшихся едва,
- Сжималось сердце молодое.
- Стоял угрюм тенистый сад,
- Забыв о пеньи голосистом;
- Лишь соловьихи робких чад
- Хрипливым подзывали свистом.
- Прошла пора влюбленных грез,
- Зачем еще томиться тщетно?
- Но вдруг один любовник роз
- Запел так ярко, беззаветно.
- Прощай, соловушко! – И я
- Готов на миг воскреснуть тоже,
- И песнь последняя твоя
- Всех вешних песен мне дороже.
«Нет, я не изменил. До старости глубокой…»
- Нет, я не изменил. До старости глубокой
- Я тот же преданный, я раб твоей любви,
- И старый яд цепей, отрадный и жестокой,
- Еще горит в моей крови.
- Хоть память и твердит, что между нас могила,
- Хоть каждый день бреду томительно
- к другой, —
- Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
- Когда ты здесь, передо мной.
- Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
- Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;
- И нежности былой я слышу дуновенье,
- И, содрогаясь, я пою.
«Светил нам день, будя огонь в крови…»
- Светил нам день, будя огонь в крови…
- Прекрасная, восторгов ты искала
- И о своей несбыточной любви
- Младенчески мне тайны поверяла.
- Как мог, слепец, я не видать тогда,
- Что жизни ночь над нами лишь сгустится,
- Твоя душа, красы твоей звезда,
- Передо мной, умчавшись, загорится,
- И, разлучась навеки, мы поймем,
- Что счастья взрыв мы промолчали оба
- И что вздыхать обоим нам по нем,
- Хоть будем врознь стоять у двери гроба.
«Когда читала ты мучительные строки…»
- Когда читала ты мучительные строки,
- Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом
- И страсти роковой вздымаются потоки, —
- Не вспомнила ль о чем?
- Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,
- В полночной темноте безвременно горя,
- Вдали перед тобой прозрачно и красиво
- Вставала вдруг заря,
- И в эту красоту невольно взор тянуло,
- В тот величавый блеск за темный весь предел, —
- Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
- Там человек сгорел!
«С солнцем склоняясь за темную землю…»
- С солнцем склоняясь за темную землю,
- Взором весь пройденный путь я объемлю:
- Вижу, бесследно пустынная мгла
- День погасила и ночь привела.
- Странным лишь что-то мерцает узором:
- Горе минувшее тайным укором
- В сбивчивом ходе несбыточных грез
- Там миллионы рассыпало слез.
- Стыдно и больно, что так непонятно
- Светятся эти туманные пятна,
- Словно неясно дошедшая весть…
- Всё бы, ах, всё бы с собою унесть!
«Прости! во мгле воспоминанья…»
- Прости! во мгле воспоминанья
- Всё вечер помню я один, —
- Тебя одну среди молчанья
- И твой пылающий камин.
- Глядя в огонь, я забывался,
- Волшебный круг меня томил,
- И чем-то горьким отзывался
- Избыток счастия и сил.
- Что за раздумие у цели?
- Куда безумство завлекло?
- В какие дебри и метели
- Я уносил твое тепло?
- Где ты? Ужель, ошеломленный,
- Кругом не видя ничего,
- Застывший, вьюгой убеленный,
- Стучусь у сердца твоего?..
«Устало всё кругом: устал и цвет небес…»
- Устало всё кругом: устал и цвет небес,
- И ветер, и река, и месяц, что родился,
- И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
- И желтый тот листок, что наконец свалился.
- Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,
- О жизни говоря незримой, но знакомой…
- О ночь осенняя, как всемогуща ты
- Отказом от борьбы и смертною истомой!
Угасшим звездам
- Долго ль впивать мне мерцание ваше,
- Синего неба пытливые очи?
- Долго ли чуять, что выше и краше
- Вас ничего нет во храмине ночи?
- Может быть, нет вас под теми огнями:
- Давняя вас погасила эпоха, —
- Так и по смерти лететь к вам стихами,
- К призракам звезд, буду призраком вздоха!
«Еще люблю, еще томлюсь…»
- Еще люблю, еще томлюсь
- Перед всемирной красотою
- И ни за что не отрекусь
- От ласк, ниспосланных тобою.
- Покуда на груди земной
- Хотя с трудом дышать я буду,
- Весь трепет жизни молодой
- Мне будет внятен отовсюду.
- Покорны солнечным лучам,
- Так сходят корни в глубь могилы
- И там у смерти ищут силы
- Бежать навстречу вешним дням.
«На кресле отвалясь, гляжу на потолок…»
- На кресле отвалясь, гляжу на потолок,
- Где, на задор воображенью,
- Над лампой тихою подвешенный кружок
- Вертится призрачною тенью.
- Зари осенней след в мерцаньи этом есть:
- Над кровлей, кажется, и садом,
- Не в силах улететь и не решаясь сесть,
- Грачи кружатся темным стадом…
- Нет, то не крыльев шум, то кони
- у крыльца!
- Я слышу трепетные руки…
- Как бледность холодна прекрасного лица!
- Как шепот горестен разлуки!..
- Молчу, потерянный, на дальний путь глядя
- Из-за темнеющего сада, —
- И кружится еще, приюта не найдя,
- Грачей встревоженное стадо.
«Не упрекай, что я смущаюсь…»
- Не упрекай, что я смущаюсь,
- Что я минувшее принес
- И пред тобою содрогаюсь
- Под дуновеньем прежних грез.
- Те грезы – жизнь их осудила —
- То прах давнишних алтарей;
- Но их победным возмутила
- Движеньем ты стопы своей.
- Уже мерцает свет, готовый
- Всё озарить, всему помочь,
- И, согреваясь жизнью новой,
- Росою счастья плачет ночь.
«Ночь и я, мы оба дышим…»
- Ночь и я, мы оба дышим,
- Цветом липы воздух пьян,
- И, безмолвные, мы слышим,
- Что, струёй своей колышим,
- Напевает нам фонтан.
- – Я, и кровь, и мысль, и тело —
- Мы послушные рабы:
- До известного предела
- Все возносимся мы смело
- Под давлением судьбы.
- Мысль несется, сердце бьется,
- Мгле мерцаньем не помочь;
- К сердцу кровь опять вернется,
- В водоем мой луч прольется,
- И заря потушит ночь.
«Всё, что волшебно так манило…»
- Всё, что волшебно так манило,
- Из-за чего весь век жилось,
- Со днями зимними остыло
- И непробудно улеглось.
- Нет ни надежд, ни сил для битвы —
- Лишь, посреди ничтожных смут,
- Как гордость дум, как храм молитвы,
- Страданья в прошлом восстают.
Мелодии
«Тихая, звездная ночь…»
- Тихая, звездная ночь,
- Трепетно светит луна;
- Сладки уста красоты
- В тихую, звездную ночь.
- Друг мой! в сияньи ночном
- Как мне печаль превозмочь?..
- Ты же светла, как любовь,
- В тихую, звездную ночь.
- Друг мой, я звезды люблю —
- И от печали не прочь…
- Ты же еще мне милей
- В тихую, звездную ночь.
«Я полон дум, когда, закрывши вежды…»
- Я полон дум, когда, закрывши вежды,
- Внимаю шум
- Младого дня и молодой надежды;
- Я полон дум.
- Я всё с тобой, когда рука неволи
- Владеет мной —
- И целый день, туманно ли, светло ли, —
- Я всё с тобой.
- Вот месяц всплыл в своем сияньи дивном
- На высоты,
- И водомет в лобзаньи непрерывном, —
- О, где же ты?
«Когда я блестящий твой локон целую…»
- Когда я блестящий твой локон целую
- И жарко дышу так на милую грудь, —
- Зачем говоришь ты про деву иную
- И в очи мне прямо не смеешь взглянуть?
- Хоть вечер и близок, не бойся! От стужи
- Тебя я в широкий свой плащ заверну —
- Луна не в тумане, а звезд хоть и много,
- Но мы заглядимся с тобой на одну.
- Хоть в сердце не веруй… хоть веруй
- в мгновенье,
- И взор мой, и трепет, и лепет пойми —
- И жарким лобзаньем спаливши сомненье,
- Ревнивая дева, меня обойми!
«Я долго стоял неподвижно….»
- Я долго стоял неподвижно,
- В далекие звезды вглядясь, —
- Меж теми звездами и мною
- Какая-то связь родилась.
- Я думал… не помню, что думал;
- Я слушал таинственный хор,
- И звезды тихонько дрожали,
- И звезды люблю я с тех пор…
«Шумела полночная вьюга…»
- Шумела полночная вьюга
- В лесной и глухой стороне.
- Мы сели с ней друг подле друга.
- Валежник свистал на огне.
- И наших двух тeнeй громады
- Лежали на красном полу,
- А в сердце ни искры отрады,
- И нечем прогнать эту мглу!
- Березы скрипят за стеною,
- Сук ели трещит смоляной…
- О друг мой, скажи, что с тобою?
- Я знаю давно, что со мной!
Серенада
- Тихо вечер догорает,
- Горы золотя;
- Знойный воздух холодает, —
- Спи, мое дитя.
- Соловьи давно запели,
- Сумрак возвестя;
- Струны робко зазвенели, —
- Спи, мое дитя.
- Смотрят ангельские очи,
- Трепетно светя;
- Так легко дыханье ночи, —
- Спи, мое дитя.
«Весеннее небо глядится…»
- Весеннее небо глядится
- Сквозь ветви мне в очи случайно,
- И тень золотая ложится
- На воды блестящего Майна.
- Вдали огонек одинокой
- Трепещет под сумраком липок;
- Исполнена тайны жестокой
- Душа замирающих скрипок.
- Средь шума толпы неизвестной
- Те звуки понятней мне вдвое:
- Напомнили силой чудесной
- Они мне всё сердцу родное.
- Ожившая память несется
- К прошедшей тоске и веселью;
- То сердце замрет, то проснется
- За каждой безумною трелью.
- Но быстро волшебной чредою
- Промчалась тоскливая тайна,
- И месяц бежит полосою
- Вдоль вод тихоструйного Майна.
«Вчера я шел по зале освещенной…»
- Вчера я шел по зале освещенной,
- Где так давно встречались мы с тобой.
- Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,
- Невольно я поникнул головой.
- И в темноте тревожного сознанья
- Былые дни я различал едва,
- Когда шептал безумные желанья
- И говорил безумные слова.
- Знакомыми напевами томимый,
- Стою. В глазах движенье и цветы —
- И кажется, летя под звук любимый,
- Ты прошептала кротко: «Что же ты?»
- И звуки те ж, и те ж благоуханья,
- И чувствую – пылает голова,
- И я шепчу безумные желанья
- И лепечу безумные слова.
«Всё вокруг и пестро так и шумно…»
- Всё вокруг и пестро так и шумно,
- Но напрасно толпа весела:
- Без тебя я тоскую безумно,
- Ты улыбку мою унесла.
- Только изредка, поздней порою,
- После скучного, тяжкого дня,
- Нежный лик твой встает предо мною,
- И ему улыбаюся я.
«Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…»
- Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,
- И, сжимаясь, трещит можжевельник;
- Точно пьяных гигантов столпившийся хор,
- Раскрасневшись, шатается ельник.
- Я и думать забыл про холодную ночь, —
- До костей и до сердца прогрело;
- Что смущало, колеблясь умчалося прочь,
- Будто искры в дыму улетело.
- Пусть на зорьке, всё ниже спускаясь, дымок
- Над золою замрет сиротливо;
- Долго-долго, до поздней поры огонек
- Будет теплиться скупо, лениво.
- И лениво и скупо мерцающий день
- Ничего не укажет в тумане;
- У холодной золы изогнувшийся пень
- Прочернеет один на поляне.
- Но нахмурится ночь – разгорится костер,
- И, виясь, затрещит можжевельник,
- И, как пьяных гигантов столпившийся хор,
- Покраснев, зашатается ельник.
«Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…»
- Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
- Лучи у наших ног в гостиной без огней.
- Рояль был весь раскрыт, и струны в нем
- дрожали,
- Как и сердца у нас за песнию твоей.
- Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
- Что ты одна – любовь, что нет любви иной,
- И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
- Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
- И много лет прошло, томительных
- и скучных,
- И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
- И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
- Что ты одна – вся жизнь, что ты одна —
- любовь.
- Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
- А жизни нет конца, и цели нет иной,
- Как только веровать в рыдающие звуки,
- Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
«В дымке-невидимке…»
- В дымке-невидимке
- Выплыл месяц вешний,
- Цвет садовый дышит
- Яблонью, черешней.
- Так и льнет, целуя
- Тайно и нескромно.
- И тебе не грустно?
- И тебе не томно?
- Истерзался песней
- Соловей без розы.
- Плачет старый камень,
- В пруд роняя слезы.
- Уронила косы
- Голова невольно.
- И тебе не томно?
- И тебе не больно?
«Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури…»
- Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,
- Изрыдалась осенняя ночь ледяными слезами,
- Ни огня на земле, ни звезды в овдовевшей
- лазури,
- Всё сорвать хочет ветер, всё смыть хочет
- ливень ручьями.
- Никого! Ничего! Даже сна нет в постели
- холодной,
- Только маятник грубо-насмешливо меряет
- время.
- Оторвись же от тусклой свечи ты душою
- свободной!
- Или тянет к земле роковое, тяжелое бремя?
- О, войди ж в этот мрак, улыбнись,
- благосклонная фея,
- И всю жизнь в этот миг я солью, этим
- мигом измерю,
- И, речей благовонных созвучием слух возлелея,
- Не признаю часов и рыданьям ночным
- не поверю!
«Солнце нижет лучами в отвес…»
- Солнце нижет лучами в отвес,
- И дрожат испарений струи
- У окраины ярких небес;
- Распахни мне объятья твои,
- Густолистый, развесистый лес!
- Чтоб в лицо и в горячую грудь
- Хлынул вздох твой студеной волной,
- Чтоб и мне было сладко вздохнуть;
- Дай устами и взором прильнуть
- У корней мне к воде ключевой!
- Чтоб и я в этом море исчез,
- Потонул в той душистой тени,
- Что раскинул твой пышный навес;
- Распахни мне объятья твои,
- Густолистый, развесистый лес!
«Сны и тени…»
- Сны и тени,
- Сновиденья,
- В сумрак трепетно манящие,
- Все ступени
- Усыпленья
- Легким роем преходящие,
- Не мешайте
- Мне спускаться
- К переходу сокровенному,
- Дайте, дайте
- Мне умчаться
- С вами к свету отдаленному.
- Только минем
- Сумрак свода, —
- Тени станем мы прозрачные
- И покинем
- Там у входа
- Покрывала наши мрачные.
«Только в мире и есть, что тенистый…»
- Только в мире и есть, что тенистый
- Дремлющих кленов шатер.
- Только в мире и есть, что лучистый
- Детски задумчивый взор.
- Только в мире и есть, что душистый
- Милой головки убор.
- Только в мире и есть этот чистый
- Влево бегущий пробор.
«Я тебе ничего не скажу…»
- Я тебе ничего не скажу,
- И тебя не встревожу ничуть,
- И о том, что я молча твержу,
- Не решусь ни за что намекнуть.
- Целый день спят ночные цветы,
- Но лишь солнце за рощу зайдет,
- Раскрываются тихо листы
- И я слышу, как сердце цветет.
- И в больную, усталую грудь
- Веет влагой ночной… я дрожу,
- Я тебя не встревожу ничуть,
- Я тебе ничего не скажу.
«Всё, как бывало, веселый, счастливый…»
- Всё, как бывало, веселый, счастливый,
- Ленты твоей уловляю извивы,
- Млеющих звуков впивая истому;
- Пусть ты летишь, отдаваясь другому.
- Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,
- Сердце мое всё по-прежнему нежно,
- Сердце обид не считает, не мерит,
- Сердце по-прежнему любит и верит.
- Тщетно опущены строгие глазки,
- Жду под ресницами блеска и ласки, —
- Всё, как бывало, веселый, счастливый,
- Ленты твоей уловляю извивы.
«Сплю я. Тучки дружные…»
- Сплю я. Тучки дружные,
- Вешние, жемчужные
- Мчатся надо мной;
- Смутные, узорные,
- Тени их проворные —
- По полям грядой.
- Подбежали к чистому
- Пруду серебристому,
- И – вдвойне светло.
- Уж не тени мрачные, —
- Облака прозрачные
- Смотрятся в стекло.
- Сплю я. Безотрадною
- Тканью непроглядною
- Тянутся мечты;
- Вдруг сама, заветная,
- Кроткая, приветная,
- Улыбнулась ты.
«Гаснет заря в забытьи, в полусне…»
- Гаснет заря в забытьи, в полусне.
- Что-то неясное шепчешь ты мне;
- Ласки твои я расслушать хочу, —
- «Знаю, ах, знаю», – тебе я шепчу.
- В блеске, в румяном разливе огня,
- Ты потонула, ушла от меня;
- Я же, напрасной истомой горя, —
- Летняя вслед за тобою заря.
- Сладко сегодня тобой мне сгорать,
- Сладко, летя за тобой, замирать…
- Завтра, когда ты очнешься иной,
- Свет не допустит меня за тобой.
«Запретили тебе выходить…»
- Запретили тебе выходить,
- Запретили и мне приближаться,
- Запретили, должны мы признаться,
- Нам с тобою друг друга любить.
- Но чего нам нельзя запретить,
- Что с запретом всего несовместней —
- Это песня: с крылатою песней
- Будем вечно и явно любить.
«Мы встретились вновь после долгой разлуки…»
- Мы встретились вновь после долгой разлуки,
- Очнувшись от тяжкой зимы;
- Мы жали друг другу холодные руки
- И плакали, плакали мы.
- Но в крепких незримых оковах сумели
- Держать нас людские умы;
- Как часто в глаза мы друг другу глядели
- И плакали, плакали мы!
- Но вот засветилось над черною тучей
- И глянуло солнце из тьмы;
- Весна, – мы сидели под ивой плакучей
- И плакали, плакали мы!
Разные стихотворения
«Я знал ее малюткою кудрявой…»
- Я знал ее малюткою кудрявой,
- Голубоглазой девочкой; она
- Казалась вся из резвости лукавой
- И скромности румяной сложена.
- И в те лета какой-то круг влеченья
- Был у нее и звал ее ласкать;
- На ней лежал оттенок предпочтенья
- И женского служения печать.
- Я знал ее красавицей; горели
- Ее глаза священной тишиной, —
- Как светлый день, как ясный звук свирели,
- Она неслась над грешною землей.
- Я знал его – и как она любила,
- Как искренно пред ним она цвела,
- Как много слез она ему дарила,
- Как много счастья в душу пролила!
- Я видел час ее благословенья —
- Детей в слезах покинувшую мать;
- На ней лежал оттенок предпочтенья
- И женского служения печать.
«О, не зови! Страстей твоих так звонок…»
- О, не зови! Страстей твоих так звонок
- Родной язык.
- Ему внимать и плакать, как ребенок,
- Я так привык!
- Передо мной дай волю сердцу биться
- И не лукавь,
- Я знаю край, где всё, что может сниться,
- Трепещет въявь.
- Скажи, не я ль на первые воззванья
- Страстей в ответ
- Искал блаженств, которым нет названья
- И меры нет?
- Что ж? Рухнула с разбега колесница,
- Хоть цель вдали,
- И распростерт заносчивый возница
- Лежит в пыли.
- Я это знал – с последним увлеченьем
- Конец всему;
- Но самый прах с любовью, с наслажденьем
- Я обойму.
- Так предо мной дай волю сердцу биться
- И не лукавь!
- Я знаю край, где всё, что может сниться,
- Трепещет въявь.
- И не зови – но песню наудачу
- Любви запой;
- На первый звук я как дитя заплачу —
- И за тобой!
«Я пришел к тебе с приветом…»
- Я пришел к тебе с приветом,
- Рассказать, что солнце встало,
- Что оно горячим светом
- По листам затрепетало;
- Рассказать, что лес проснулся,
- Весь проснулся, веткой каждой,
- Каждой птицей встрепенулся
- И весенней полон жаждой;
- Рассказать, что с той же страстью,
- Как вчера, пришел я снова,
- Что душа всё так же счастью
- И тебе служить готова;
- Рассказать, что отовсюду
- На меня весельем веет,
- Что не знаю сам, что буду
- Петь, – но только песня зреет.
Деревня
- Люблю я приют ваш печальный,
- И вечер деревни глухой,
- И за лесом благовест дальный,
- И кровлю, и крест золотой.
- Люблю я немятого луга
- К окну подползающий пар,
- И тесного, тихого круга
- Не раз долитой самовар.
- Люблю я на тех посиделках
- Старушки чепец и очки;
- Люблю на окне на тарелках
- Овса золотые злачки;
- На столике близко к окошку
- Корзину с узорным чулком,
- И по полу резвую кошку
- В прыжках за проворным клубком;
- И милой, застенчивой внучки
- Красивый девичий наряд,
- Движение бледненькой ручки
- И робко опущенный взгляд;
- Прощанье смолкающих пташек,
- И месяца бледный восход,
- Дрожанье фарфоровых чашек,
- И речи замедленный ход;
- И собственной выдумки сказки,
- Прохлады вечерней струю,
- И вас, любопытные глазки,
- Живую награду мою!
«Растут, растут причудливые тени…»
- Растут, растут причудливые тени,
- В одну сливаясь тень…
- Уж позлатил последние ступени
- Перебежавший день.
- Что звало жить, что силы горячило
- Далеко за горой.
- Как призрак дня, ты, бледное светило,
- Восходишь над землей.
- И на тебя как на воспоминанье
- Я обращаю взор…
- Смолкает лес, бледней ручья сиянье,
- Потухли выси гор;
- Лишь ты одно скользишь стезей лазурной;
- Недвижно всё окрест…
- Да сыплет ночь своей бездонной урной
- К нам мириады звезд.
Сосны
- Средь кленов девственных и плачущих берез
- Я видеть не могу надменных этих сосен;
- Они смущают рой живых и сладких грез,
- И трезвый вид мне их несносен.
- В кругу воскреснувших соседей лишь оне
- Не знают трепета, не шепчут, не вздыхают
- И, неизменные, ликующей весне
- Пору зимы напоминают.
- Когда уронит лес последний лист сухой
- И, смолкнув, станет ждать весны
- и возрожденья, —
- Они останутся холодною красой
- Пугать иные поколенья.
«Не спрашивай, над чем задумываюсь я…»
- Не спрашивай, над чем задумываюсь я:
- Мне сознаваться в том и тягостно и больно;
- Мечтой безумною полна душа моя
- И в глубь минувших лет уносится невольно.
- Сиянье прелести тогда в свой круг влекло:
- Взглянул – и пылкое навстречу сердце
- рвется!
- Так голубь, бурею застигнутый, в стекло,
- Как очарованный, крылом лазурным бьется.
- А ныне пред лицом сияющей красы
- Нет этой слепоты и страсти безответной,
- Но сердце глупое, как ветхие часы,
- Коли забьет порой, так всё свой час заветный.
- Я помню, отроком я был еще; пора
- Была туманная, сирень в слезах дрожала;
- В тот день лежала мать больна, и со двора
- Подруга игр моих надолго уезжала.
- Не мчались ласточки, звеня, перед окном,
- И мошек не толклись блестящих вереницы,
- Сидели голуби, нахохлившись, рядком,
- И в липник прятались умолкнувшие птицы.
- А над колодезем, на вздернутом шесте,
- Где старая бадья болталась как подвеска,
- Закаркал ворон вдруг, чернея в высоте, —
- Закаркал как-то зло, отрывисто и резко.
- Тот плач давно умолк, – кругом и смех
- и шум;
- Но сердце вечно, знать, пугаться не отвыкнет;
- Гляжу в твои глаза, люблю их нежный ум…
- И трепещу – вот-вот зловещий ворон
- крикнет.
«Ты расточительна на милые слова…»
- Ты расточительна на милые слова,
- А в сердце мне не шлешь отрадного привета
- И втайне думаешь: причудлива, черства
- Душа суровая поэта.
- Я тоже жду; я жду, нельзя ли превозмочь
- Твоей холодности, подметить миг участья,
- Чтобы в глазах твоих, загадочных как ночь,
- Затрепетали звезды счастья.
- Я жду, я жажду их; мечтателю в ночи
- Сиянья не встречать пышнее и прелестней,
- И знаю – низойдут их яркие лучи
- Ко мне и трепетом, и песней.
«Какое счастие: и ночь, и мы одни!..»
- Какое счастие: и ночь, и мы одни!
- Река – как зеркало и вся блестит звездами;
- А там-то… голову закинь-ка да взгляни:
- Какая глубина и чистота над нами!
- О, называй меня безумным! Назови
- Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею
- И в сердце чувствую такой прилив любви,
- Что не могу молчать, не стану, не умею!
- Я болен, я влюблен; но, мучась и любя —
- О слушай! о пойми! – я страсти не скрываю,
- И я хочу сказать, что я люблю тебя —
- Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
«Что за ночь! Прозрачный воздух скован…»
- Что за ночь! Прозрачный воздух скован;
- Над землей клубится аромат.
- О, теперь я счастлив, я взволнован,
- О, теперь я высказаться рад!
- Помнишь час последнего свиданья!
- Безотраден сумрак ночи был;
- Ты ждала, ты жаждала признанья —
- Я молчал: тебя я не любил.
- Холодела кровь, и сердце ныло:
- Так тяжка была твоя печаль;
- Горько мне за нас обоих было,
- И сказать мне правду было жаль.
- Но теперь, когда дрожу и млею
- И, как раб, твой каждый взор ловлю,
- Я не лгу, назвав тебя своею
- И клянясь, что я тебя люблю!
Старый парк
- Сбирались умирать последние цветы
- И ждали с грустию дыхания мороза;
- Краснели по краям кленовые листы,
- Горошек отцветал, и осыпалась роза.
- Над мрачным ельником проснулася заря,
- Но яркости ее не радовались птицы;
- Однообразный свист лишь слышен снегиря,
- Да раздражает писк насмешливой синицы.
- Беседка старая над пропастью видна.
- Вхожу. Два льва без лап на лестнице встречают.
- Полузатертые чужие имена,
- Сплетаясь меж собой, в глазах моих мелькают.
- Гляжу. У ног моих отвесною стеной
- Мне сосен кажутся недвижные вершины,
- И горная тропа, размытая водой,
- Виясь как желтый змей, бежит на дно долины.
- И солнце вырвалось из тучи, и лучи,
- Блеснув как молния, в долину долетели.
- Отсюда вижу я, как бьют в пруде ключи
- И над травой стоят недвижные форели.
- Один. Ничьих шагов не слышу за собой.
- В душе уныние, усилие во взоре.
- А там, за соснами, как купол голубой,
- Стоит бесстрастное, безжалостное море.
- Как чайка, парус там белеет в высоте.
- Я жду, потонет он, но он не утопает
- И, медленно скользя по выгнутой черте,
- Как волокнистый след пропавшей тучки тает.
«Теплый ветер тихо веет…»
- Теплый ветер тихо веет,
- Жизнью свежей дышит степь,
- И курганов зеленеет
- Убегающая цепь.
- И далеко меж курганов
- Темно-серою змеей
- До бледнеющих туманов
- Пролегает путь родной.
- К безотчетному веселью
- Подымаясь в небеса,
- Сыплют с неба трель за трелью
- Вешних птичек голоса.
«Последний звук умолк в лесу глухом…»
- Последний звук умолк в лесу глухом,
- Последний луч погаснул за горою…
- О, скоро ли в безмолвии ночном,
- Прекрасный друг, увижусь я с тобою?
- О, скоро ли младенческая речь
- В испуг мое изменит ожиданье?
- О, скоро ли к груди моей прилечь
- Ты поспешишь, вся трепет, вся желанье?
- Скользит туман прозрачный над рекой,
- Как твой покров, свиваясь и белея…
- Час фей настал! Увижусь ли с тобой
- Я в царстве фей, мечтательная фея?
- Иль заодно с тобой и ночь, и мгла
- Меня томят и нежат в заблужденьи?
- Иль это страсть больная солгала
- И жар ночной потухнет в песнопеньи?
Ива
- Сядем здесь, у этой ивы.
- Что за чудные извивы
- На коре вокруг дупла!
- А под ивой как красивы
- Золотые переливы
- Струй дрожащего стекла!
- Ветви сочные дугою
- Перегнулись над водою,
- Как зеленый водопад;
- Как живые, как иглою,
- Будто споря меж собою,
- Листья воду бороздят.
- В этом зеркале под ивой
- Уловил мой глаз ревнивый
- Сердцу милые черты…
- Мягче взор твой горделивый…
- Я дрожу, глядя, счастливый,
- Как в воде дрожишь и ты.
«Какие-то носятся звуки…»
- Какие-то носятся звуки
- И льнут к моему изголовью.
- Полны они томной разлуки,
- Дрожат небывалой любовью.
- Казалось бы, что ж? Отзвучала
- Последняя нежная ласка,
- По улице пыль пробежала,
- Почтовая скрылась коляска…
- И только… Но песня разлуки
- Несбыточной дразнит любовью,
- И носятся светлые звуки
- И льнут к моему изголовью.
«В темноте, на треножнике ярком…»
- В темноте, на треножнике ярком
- Мать варила черешни вдали…
- Мы с тобой отворили калитку
- И по темной аллее пошли.
- Шли мы розно. Прохлада ночная
- Широко между нами плыла.
- Я боялся, чтоб в помысле смелом
- Ты меня упрекнуть не могла.
- Как-то странно мы оба молчали
- И странней сторонилися прочь…
- Говорила за нас и дышала
- Нам в лицо благовонная ночь.
Ивы и березы
- Березы севера мне милы, —
- Их грустный, опущенный вид,
- Как речь безмолвная могилы,
- Горячку сердца холодит.
- Но ива, длинными листами
- Упав на лоно ясных вод,
- Дружней с мучительными снами
- И дольше в памяти живет.
- Лия таинственные слезы
- По рощам и лугам родным,
- Про горе шепчутся березы
- Лишь с ветром севера одним.
- Всю землю, грустно-сиротлива,
- Считая родиной скорбей,
- Плакучая склоняет ива
- Везде концы своих ветвей.
Музе
- Надолго ли опять мой угол посетила,
- Заставила еще томиться и любить?
- Кого на этот раз собою воплотила?
- Чьей речью ласковой сумела подкупить?
- Дай руку. Сядь. Зажги свой факел
- вдохновенный.
- Пой, добрая! В тиши признаю голос твой
- И стану, трепетный, коленопреклоненный,
- Запоминать стихи, пропетые тобой.
- Как сладко, позабыв житейское волненье,
- От чистых помыслов пылать и потухать,
- Могучее твое учуя дуновенье,
- И вечно девственным словам твоим внимать.
- Пошли, небесная, ночам моим бессонным
- Еще блаженных снов и славы и любви,
- И нежным именем, едва произнесенным,
- Мой труд задумчивый опять благослови.
«Был чудный майский день в Москве…»
- Был чудный майский день в Москве;
- Кресты церквей сверкали,
- Вились касатки под окном
- И звонко щебетали.
- Я под окном сидел, влюблен,
- Душой и юн и болен.
- Как пчелы, звуки вдалеке
- Жужжали с колоколен.
- Вдруг звуки стройно, как орган,
- Запели в отдаленьи;
- Невольно дрогнула душа
- При этом стройном пеньи.
- И шел и рос поющий хор, —
- И непонятной силой
- В душе сливался лик небес
- С безмолвною могилой.
- И шел и рос поющий хор, —
- И черною грядою
- Тянулся набожно народ
- С открытой головою.
- И миновал поющий хор,
- Его я минул взором,
- И гробик розовый прошел
- За громогласным хором.
- Струился теплый ветерок,
- Покровы колыхая,
- И мне казалось, что душа
- Парила молодая.
- Весенний блеск, весенний шум,
- Молитвы стройной звуки —
- Всё тихим веяло крылом
- Над грустию разлуки.
- За гробом шла, шатаясь, мать.
- Надгробное рыданье! —
- Но мне казалось, что легко
- И самое страданье.
«Только станет смеркаться немножко…»
- Только станет смеркаться немножко,
- Буду ждать, не дрогнёт ли звонок,
- Приходи, моя милая крошка,
- Приходи посидеть вечерок.
- Потушу перед зеркалом свечи, —
- От камина светло и тепло;
- Стану слушать веселые речи,
- Чтобы вновь на душе отлегло.
- Стану слушать те детские грезы,
- Для которых – всё блеск впереди;
- Каждый раз благодатные слезы
- У меня закипают в груди.
- До зари осторожной рукою
- Вновь платок твой узлом завяжу,
- И вдоль стен, озаренных луною,
- Я тебя до ворот провожу.
«Молчали листья, звезды рдели…»
- Молчали листья, звезды рдели
- И в этот час
- С тобой на звезды мы глядели,
- Они – на нас.
- Когда всё небо так глядится
- В живую грудь,
- Как в этой груди затаится
- Хоть что-нибудь?
- Всё, что хранит и будит силу
- Во всем живом,
- Всё, что уносится в могилу
- От всех тайком,
- Что чище звезд, пугливей ночи,
- Страшнее тьмы,
- Тогда, взглянув друг другу в очи,
- Сказали мы.
Георгины
- Вчера – уж солнце рдело низко —
- Средь георгин я шел твоих,
- И как живая одалиска
- Стояла каждая из них.
- Как много пылких или томных,
- С наклоном бархатных ресниц,
- Веселых, грустных и нескромных
- Отвсюду улыбалось лиц!
- Казалось, нет конца их грезам
- На мягком лоне тишины, —
- А нынче утренним морозом
- Они стоят опалены.
- Но прежним тайным обаяньем
- От них повеяло опять,
- И над безмолвным увяданьем
- Мне как-то совестно роптать.
«Если ты любишь, как я, бесконечно…»
- Если ты любишь, как я, бесконечно,
- Если живешь ты любовью и дышишь, —
- Руку на грудь положи мне беспечно:
- Сердца биенья под нею услышишь.
- О, не считай их! в них, силой волшебной,
- Каждый порыв переполнен тобою;
- Так в роднике за струею целебной
- Прядает влага горячей струею.
- Пей, отдавайся минутам счастливым, —
- Трепет блаженства всю душу обнимет;
- Пей – и не спрашивай взором пытливым,
- Скоро ли сердце иссякнет, остынет.
«Чем тоске, и не знаю, помочь…»
- Чем тоске, и не знаю, помочь;
- Грудь прохлады свежительной ищет,
- Окна настежь, уснуть мне невмочь,
- А в саду над ручьем во всю ночь
- Соловей разливается-свищет.
- Стройный тополь стоит под окном,
- Листья в воздухе все онемели.
- Точно думы всё те же и в нем,
- Точно судит меня он с певцом, —
- Не проронит ни вздоха, ни трели.
- На заре только клонит ко сну,
- Но лишь яркий багрянец замечу —
- Разгорюсь – и опять не усну.
- Знать, в последний встречаю весну
- И тебя на земле уж не встречу.
«В душе, измученной годами…»
- В душе, измученной годами,
- Есть неприступный чистый храм,
- Где всё нетленно, что судьбами
- В отраду посылалось нам.
- Для мира путь к нему заглохнет, —
- Но в этот девственный тайник,
- Хотя б и мог, скорей иссохнет,
- Чем путь укажет мой язык.
- Скажи же – как, при первой встрече,
- Успокоительно светла,
- Вчера – о, как оно далече! —
- Живая ты в него вошла?
- И вот отныне поневоле
- В блаженной памяти моей
- Одной улыбкой нежной боле,
- Одной звездой любви светлей.
Сонет
- Когда от хмелю преступлений
- Толпа развратная буйна
- И рад влачить в грязи злой гений
- Мужей великих имена, —
- Мои сгибаются колени
- И голова преклонена;
- Зову властительные тени
- И их читаю письмена.
- В тени таинственного храма
- Учусь сквозь волны фимиама
- Словам наставников внимать
- И, забывая гул народный,
- Вверяясь думе благородной,
- Могучим вздохом их дышать.
«Толпа теснилася. Рука твоя дрожала…»
- Толпа теснилася. Рука твоя дрожала,
- Сдвигая складками бегущий с плеч атлас.
- Я знаю: «завтра» ты невнятно прошептала;
- Потом ты вспыхнула и скрылася из глаз.
- А он? С усилием сложил он накрест руки,
- Стараясь подавить восторг в груди своей,
- И часа позднего пророческие звуки
- Смешались с топотом помчавшихся коней.
- Казались без конца тебе часы ночные;
- Ты не смежила вежд горячих на покой,
- И сильфы резвые и феи молодые
- Всё «завтра» до зари шептали над тобой.
«Как нежишь ты, серебряная ночь…»
- Как нежишь ты, серебряная ночь,
- В душе расцвет немой и тайной силы!
- О, окрыли – и дай мне превозмочь
- Весь этот тлен бездушный и унылый!
- Какая ночь! Алмазная роса
- Живым огнем с огнями неба в споре,
- Как океан, разверзлись небеса,
- И спит земля – и теплится, как море.
- Мой дух, о ночь, как падший серафим,
- Признал родство с нетленной жизнью
- звездной
- И, окрылен дыханием твоим,
- Готов лететь над этой тайной бездной.
Купальщица
- Игривый плеск в реке меня остановил
- Сквозь ветви темные узнал я над водою
- Ее веселый лик – он двигался, он плыл, —
- Я голову признал с тяжелою косою.
- Узнал я и наряд, взглянув на белый хрящ,
- И превратился весь в смущенье и тревогу,
- Когда красавица, прорвав кристальный плащ,
- Вдавила в гладь песка младенческую ногу.
- Она предстала мне на миг во всей красе,
- Вся дрожью легкою объята и пугливой.
- Так пышут холодом на утренней росе
- Упругие листы у лилии стыдливой.
Тополь
- Сады молчат. Унылыми глазами
- С унынием в душе гляжу вокруг;
- Последний лист разметан под ногами,
- Последний лучезарный день потух.
- Лишь ты один над мертвыми степями
- Таишь, мой тополь, смертный свой недуг
- И, трепеща по-прежнему листами,
- О вешних днях лепечешь мне как друг.
- Пускай мрачней, мрачнее дни за днями
- И осени тлетворный веет дух;
- С подъятыми ты к небесам ветвями
- Стоишь один и помнишь теплый юг.
«Не избегай; я не молю…»
- Не избегай; я не молю
- Ни слез, ни сердца тайной боли,
- Своей тоске хочу я воли
- И повторять тебе: «люблю».
- Хочу нестись к тебе, лететь,
- Как волны по равнине водной,
- Поцеловать гранит холодный,
- Поцеловать – и умереть!
«В благословенный день, когда стремлюсь…»
- В благословенный день, когда стремлюсь
- душою
- В блаженный мир любви, добра и красоты,
- Воспоминание выносит предо мною
- Нерукотворные черты.
- Пред тенью милою коленопреклоненный,
- В слезах молитвенных я сердцем оживу
- И вновь затрепещу, тобою просветленный, —
- Но всё тебя не назову.
- И тайной сладостной душа моя мятется;
- Когда ж окончится земное бытиё,
- Мне ангел кротости и грусти отзовется
- На имя нежное твое.
Музе
- Пришла и села. Счастлив и тревожен,
- Ласкательный твой повторяю стих;
- И если дар мой пред тобой ничтожен,
- То ревностью не ниже я других.
- Заботливо храня твою свободу,
- Непосвященных я к тебе не звал,
- И рабскому их буйству я в угоду
- Твоих речей не осквернял.
- Всё та же ты, заветная святыня,
- На облаке, незримая земле,
- В венце из звезд, нетленная богиня,
- С задумчивой улыбкой на челе.
«Ты так любишь гулять…»
- – Ты так любишь гулять;
- Отчего ты опять
- Робко жмешься?
- Зори – нет их нежней,
- И таких уж ночей
- Не дождешься.
- – Милый мой, мне невмочь,
- Истомилась, всю ночь
- Тосковала.
- Я бежала к прудам,
- А тебя я и там
- Не сыскала.
- Но уж дальше к пруду
- Ни за что не пойду,
- Хоть брани ты.
- Там над самой водой
- Странный, черный, кривой
- Пень ракиты.
- И не вижу я пня,
- И хватает меня
- Страх напрасный, —
- Так и кажется мне,
- Что стоит при луне
- Тот ужасный!
«Ныне первый мы слышали гром…»
- Ныне первый мы слышали гром,
- Вот повеяло сразу теплом,
- И пришло мне на память сейчас,
- Как вчера ты измучила нас.
- Целый день, холодна и бледна,
- Ты сидела безмолвно одна;
- Вдруг ты встала, ко мне подошла
- И сказала, что всё поняла:
- Что напрасно жалеть о былом,
- Что нам тесно и тяжко вдвоем,
- Что любви затерялась стезя,
- Что так жить, что дышать так нельзя,
- Что ты хочешь – решилась – и вдруг
- Разразился весенний недуг,
- И, забывши о грозных словах,
- Ты растаяла в жарких слезах.
«Жду я, тревогой объят…»
- Жду я, тревогой объят,
- Жду тут на самом пути:
- Этой тропой через сад
- Ты обещалась прийти.
- Плачась, комар пропоет,
- Свалится плавно листок…
- Слух, раскрываясь, растет,
- Как полуночный цветок.
- Словно струну оборвал
- Жук, налетевши на ель;
- Хрипло подругу позвал
- Тут же у ног коростель.
- Тихо под сенью лесной
- Спят молодые кусты…
- Ах, как пахнуло весной!..
- Это наверное ты!
«Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок…»
- Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок,
- Пред скамьей ты чертила блестящий песок,
- Я мечтам золотым отдавался вполне, —
- Ничего ты на всё не ответила мне.
- Я давно угадал, что мы сердцем родня,
- Что ты счастье свое отдала за меня,
- Я рвался, я твердил о не нашей вине, —
- Ничего ты на всё не ответила мне.
- Я молил, повторял, что нельзя нам любить,
- Что минувшие дни мы должны позабыть,
- Что в грядущем цветут все права красоты, —
- Мне и тут ничего не ответила ты.
- С опочившей я глаз был не в силах
- отвесть, —
- Всю погасшую тайну хотел я прочесть.
- И лица твоего мне простили ль черты? —
- Ничего, ничего не ответила ты!
«Как беден наш язык! – Хочу и не могу…»
- Как беден наш язык! – Хочу и не могу. —
- Не передать того ни другу, ни врагу,
- Что буйствует в груди прозрачною волною.
- Напрасно вечное томление сердец,
- И клонит голову маститую мудрец
- Пред этой ложью роковою.
- Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук
- Хватает на лету и закрепляет вдруг
- И темный бред души и трав неясный запах;
- Так, для безбрежного покинув скудный дол,
- Летит за облака Юпитера орел,
- Сноп молнии неся мгновенный в верных лапах.
«Ты помнишь, что было тогда…»
- Ты помнишь, что было тогда,
- Как всюду ручьи бушевали
- И птиц косяками стада
- На север, свистя, пролетали,
- И видели мы средь ветвей,
- Еще не укрытых листами,
- Как, глазки закрыв, соловей
- Блаженствовал в песне над нами.
- К себе зазывала любовь
- И блеском и страстью пахучей,
- Не только весельем дубов,
- Но счастьем и ивы плакучей.
- Взгляни же вокруг ты теперь:
- Всё грустно молчит, умирая,
- И настежь раскинута дверь
- Из прежнего светлого рая.
- И новых приветливых звезд
- И новой любовной денницы,
- Трудами измучены гнезд,
- Взалкали усталые птицы.
- Не может ничто устоять
- Пред этой тоской неизбежной,
- И скоро пустынную гладь
- Оденет покров белоснежный.
«Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой…»
- Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой
- поник, —
- У дыханья цветов есть понятный язык:
- Если ночь унесла много грез, много слез,
- Окружусь я тогда горькой сладостью роз!
- Если тихо у нас и не веет грозой,
- Я безмолвно о том намекну резедой;
- Если нежно ко мне приласкалася мать,
- Я с утра уже буду фиалкой дышать;
- Если ж скажет отец «не грусти, —
- я готов», —
- С благовоньем войду апельсинных цветов.
«Как богат я в безумных стихах!..»
- Как богат я в безумных стихах!
- Этот блеск мне отраден и нужен:
- Все алмазы мои в небесах,
- Все росинки под ними жемчужин.
- Выходи, красота, не робей!
- Звуки есть, дорогие есть краски:
- Это всё я, поэт-чародей,
- Расточу за мгновение ласки.
- Но когда ты приколешь цветок,
- Шаловливо иль с думой лукавой,
- И, как в дымке, твой кроткий зрачок
- Загорится сердечной отравой,
- И налет молодого стыда
- Чуть ланиты овеет зарею, —
- О, как беден, как жалок тогда,
- Как беспомощен я пред тобою!
«В вечер такой золотистый и ясный…»
- В вечер такой золотистый и ясный,
- В этом дыханьи весны всепобедной
- Не поминай мне, о друг мой прекрасный,
- Ты о любви нашей робкой и бедной.
- Дышит земля всем своим ароматом,
- Небу разверстая, только вздыхает;
- Самое небо с нетленным закатом
- В тихом заливе себя повторяет.
- Что же тут мы или счастие наше?
- Как и помыслить о нем не стыдиться?
- В блеске, какого нет шире и краше,
- Нужно безумствовать – или смириться!
«Упреком, жалостью внушенным…»
- Упреком, жалостью внушенным,
- Не растравляй души больной;
- Позволь коленопреклоненным
- Мне оставаться пред тобой!
- Горя над суетной землею,
- Ты милосердно разреши
- Мне упиваться чистотою
- И красотой твоей души.
- Глядеть, каким прозрачным светом
- Окружена ты на земле,
- Как божий мир при свете этом
- В голубоватой тонет мгле!
- О, я блажен среди страданий!
- Как рад, себя и мир забыв,
- Я подступающих рыданий
- Горячий сдерживать прилив!
Зной
- Что за зной! Даже тут, под ветвями,
- Тень слаба и открыто кругом.
- Как сошлись и какими судьбами
- Мы одни на скамейке вдвоем?
- Так молчать нам обоим неловко,
- Что ни стань говорить – невпопад;
- За тяжелой косою головка
- Словно хочет склониться назад.
- И как будто истомою жадной
- Нас весна на припеке прожгла,
- Только в той вон аллее прохладной
- Средь полудня вечерняя мгла…
«Давно ль на шутки вызывала…»
- Давно ль на шутки вызывала
- Она, дитя, меня сама?
- И вот сурово замолчала,
- Тепло участия пропало,
- И на душе ее зима.
- – Друг, не зови ее суровой.
- Что снегом ты холодным счел —
- Лишь пробужденье жизни новой,
- Сплошной душистый цвет садовый,
- Весенний вздох и счастье пчел.
«Из тонких линий идеала…»
- Из тонких линий идеала,
- Из детских очерков чела
- Ты ничего не потеряла,
- Но всё ты вдруг приобрела.
- Твой взор открытей и бесстрашней,
- Хотя душа твоя тиха;
- Но в нем сияет рай вчерашний
- И соучастница греха.
«Завтра – я не различаю…»
- Завтра – я не различаю;
- Жизнь – запутанность и сложность!
- Но сегодня, умоляю,
- Не шепчи про осторожность!
- Где владеть собой, коль глазки
- Влагой светятся туманной,
- В час, когда уводят ласки
- В этот круг благоуханный?
- Размышлять не время, видно,
- Как в ушах и в сердце шумно;
- Рассуждать сегодня – стыдно,
- А безумствовать – разумно.
«Роящимся мечтам лететь дав волю…»
- Роящимся мечтам лететь дав волю
- К твоим стопам,
- Тебя никак смущать я не дозволю
- Любви словам.
- Я знаю, мы из разных поколений
- С тобой пришли,
- Несходных слов и розных откровений
- Мы принесли.
- Перед тобой во храмине сердечной
- Я затворюсь
- И юности ласкающей и вечной
- В ней помолюсь.
«Давно в любви отрады мало…»
- Давно в любви отрады мало:
- Без отзыва вздохи, без радости слезы;
- Что было сладко – горько стало,
- Осыпались розы, рассеялись грезы.
- Оставь меня, смешай с толпою!
- Но ты отвернулась, а сетуешь, видно,
- И всё еще больна ты мною…
- О, как же мне тяжко и как мне обидно!
«Ель рукавом мне тропинку завесила…»
- Ель рукавом мне тропинку завесила.
- Ветер. В лесу одному
- Шумно, и жутко, и грустно, и весело, —
- Я ничего не пойму.
- Ветер. Кругом всё гудет и колышется,
- Листья кружатся у ног.
- Чу, там вдали неожиданно слышится
- Тонко взывающий рог.
- Сладостен зов мне глашатая медного!
- Мертвые что мне листы!
- Кажется, издали странника бедного
- Нежно приветствуешь ты.
«Не могу я слышать этой птички…»
- Не могу я слышать этой птички,
- Чтобы тотчас сердцем не вспорхнуть;
- Не могу, наперекор привычке,
- Как войдешь, – хоть молча не вздохнуть.
- Ты не вспыхнешь, ты не побледнеешь,
- Взоры полны тихого огня;
- Больно видеть мне, как ты умеешь
- Не видать и не слыхать меня.
- Я тебя невольно беспокою,
- Торжество должна ты искупить:
- На заре без туч нельзя такою
- Молодой и лучезарной быть!
«Когда смущенный умолкаю…»
- Когда смущенный умолкаю,
- Твоей суровостью томим,
- Я всё в душе не доверяю
- Холодным колкостям твоим.
- Я знаю, иногда в апреле
- Зима нежданно набежит
- И дуновение метели
- Колючим снегом закружит.
- Но миг один – и солнцем вешним
- Согреет юные поля,
- И счастьем светлым и нездешним
- Дохнет воскресшая земля.
«Она ему – образ мгновенный…»
- Она ему – образ мгновенный,
- Чарующий ликом своим,
- Он – помысл ее сокровенный;
- Да кто это знает, да кто это выскажет им?
- И, словно велением рока,
- Их юные крылья несут…
- Так теплится счастье далеко,
- Так холоден ближний, родимый приют!
- Пред ним – сновидение рая,
- Всевластный над ней серафим;
- Сгорает их жизнь молодая…
- Да кто это знает, да кто это выскажет им?
