Жанры
Регистрация
Читать онлайн Смех сквозь слезы бесплатно

Смех сквозь слезы



Из книги «Сатиры»

Критику

  • Когда поэт, описывая даму,
  • Начнет: «Я шла по улице.
  • В бока впился корсет», —
  • Здесь «я» не понимай, конечно, прямо —
  • Что, мол, под дамою скрывается поэт.
  • Я истину тебе по-дружески открою:
  • Поэт – мужчина. Даже с бородою.

1909

Всем нищим духом

Пробуждение весны

  • Вчера мой кот взглянул на календарь
  • И хвост трубою поднял моментально,
  • Потом подрал на лестницу, как встарь,
  • И завопил тепло и вакханально:
  • «Весенний брак! Гражданский брак!
  • Спешите, кошки, на чердак…»
  • И кактус мой – о, чудо из чудес! —
  • Залитый чаем и кофейной гущей,
  • Как новый Лазарь, взял да и воскрес
  • И с каждым днем прет из земли все пуще.
  • Зеленый шум… Я поражен:
  • «Как много дум наводит он!»
  • Уже с панелей смерзшуюся грязь,
  • Ругаясь, скалывают дворники лихие,
  • Уже ко мне забрел сегодня «князь»,
  • Взял теплый шарф и лыжи беговые…
  • «Весна, весна! – пою, как бард, —
  • Несите зимний хлам в ломбард».
  • Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!
  • Весенняя лазурь спугнула дым и копоть,
  • Мороз уже не щиплет никого,
  • Но многим нечего, как и зимою, лопать…
  • Деревья ждут… Гниет вода,
  • И пьяных больше, чем всегда.
  • Создатель мой! Спасибо за весну! —
  • Я думал, что она не возвратится, —
  • Но… дай сбежать в лесную тишину
  • От злобы дня, холеры и столицы!
  • Весенний ветер за дверьми…
  • В кого б влюбиться, черт возьми?

1909

«Все в штанах, скроённых одинаково…»

  • Это не было сходство,
  • допустимое даже в лесу, —
  • это было тождество,
  • это было безумное превращение
  • одного в двоих.
Л. Андреев. «Проклятие зверя»
  • Все в штанах, скроённых одинаково,
  • При усах, в пальто и в котелках.
  • Я похож на улице на всякого
  • И совсем теряюсь на углах…
  • Как бы мне не обменяться личностью:
  • Он войдет в меня, а я в него, —
  • Я охвачен полной безразличностью
  • И боюсь решительно всего…
  • Проклинаю культуру! Срываю подтяжки!
  • Растопчу котелок! Растерзаю пиджак!!
  • Я завидую каждой отдельной букашке,
  • Я живу, как последний дурак…
  • В лес! К озерам и девственным елям!
  • Буду лазить, как рысь, по шершавым стволам.
  • Надоело ходить по шаблонным панелям
  • И смотреть на подкрашенных дам!
  • Принесет мне ворона швейцарского сыра,
  • У заблудшей козы надою молока.
  • Если к вечеру станет прохладно и сыро,
  • Обложу себе мохом бока.
  • Там не будет газетных статей и отчетов.
  • Можно лечь под сосной и немножко повыть.
  • Иль украсть из дупла вкусно пахнущих
  • сотов,
  • Или землю от скуки порыть…
  • А настанет зима – упираться не стану:
  • Буду голоден, сир, малокровен и гол —
  • И пойду к лейтенанту, к приятелю Глану:
  • У него даровая квартира и стол.
  • И скажу: «Лейтенант! Я – российский
  • писатель,
  • Я без паспорта в лес из столицы ушел,
  • Я устал, как собака, и – веришь, приятель, —
  • Как семьсот аллигаторов зол!
  • Люди в городе гибнут, как жалкие слизни,
  • Я хотел свою старую шкуру спасти.
  • Лейтенант! Я бежал от бессмысленной жизни
  • И к тебе захожу по пути…»
  • Мудрый Глан ничего мне на это не скажет,
  • Принесет мне дичины, вина, творогу…
  • Только пусть меня Глан основательно свяжет,
  • А иначе – я в город сбегу.

1907 или 1908

Опять

  • Опять опадают кусты и деревья,
  • Бронхитное небо слезится опять,
  • И дачники, бросив сырые кочевья,
  • Бегут, ошалевшие, вспять.
  • Опять, перестроив и душу, и тело
  • (Цветочки и летнее солнце – увы!),
  • Творим городское, ненужное дело
  • До новой весенней травы.
  • Начало сезона. Ни света, ни красок,
  • Как призраки, носятся тени людей…
  • Опять одинаковость сереньких масок
  • От гения до лошадей.
  • По улицам шляется смерть. Проклинает
  • Безрадостный город и жизнь без надежд,
  • С презреньем, зевая, на землю толкает
  • Несчастных, случайных невежд.
  • А рядом духовная смерть свирепеет
  • И сослепу косит, пьяна и сильна.
  • Всё мало и мало – коса не тупеет,
  • И даль безнадежно черна.
  • Что будет? Опять соберутся Гучковы
  • И мелочи будут, скучая, жевать,
  • А мелочи будут сплетаться в оковы,
  • И их никому не порвать.
  • О, дом сумасшедших, огромный и грязный!
  • К оконным глазницам припал человек:
  • Он видит бесформенный мрак безобразный,
  • И в страхе, что это навек,
  • В мучительной жажде надежды и красок
  • Выходит на улицу, ищет людей.
  • Как страшно найти одинаковость масок
  • От гения до лошадей!

1908

Культурная работа

  • Утро. Мутные стекла как бельма,
  • Самовар на столе замолчал.
  • Прочел о визитах Вильгельма
  • И сразу смертельно устал
  • Шагал от дверей до окошка,
  • Барабанил марш по стеклу
  • И следил, как хозяйская кошка
  • Ловила свой хвост на полу.
  • Свистал. Рассматривал тупо
  • Комод, «Остров мертвых», кровать.
  • Это было и скучно, и глупо —
  • И опять начинал я шагать.
  • Взял Маркса. Поставил на полку.
  • Взял Гете – и тоже назад.
  • Зевая, подглядывал в щелку,
  • Как соседка пила шоколад.
  • Напялил пиджак и пальтишко
  • И вышел. Думал, курил…
  • При мне какой-то мальчишка
  • На мосту под трамвай угодил.
  • Сбежались. Я тоже сбежался.
  • Кричали. Я тоже кричал.
  • Махал рукой, возмущался
  • И карточку приставу дал.
  • Пошел на выставку. Злился.
  • Ругал бездарность и ложь.
  • Обедал. Со скуки напился
  • И качался, как спелая рожь.
  • Поплелся к приятелю в гости,
  • Говорил о холере, добре,
  • Гучкове, Урьеле д’Акосте —
  • И домой пришел на заре.
  • Утро… Мутные стекла как бельма.
  • Кипит самовар. Рядом «Русь»
  • С речами того же Вильгельма.
  • Встаю – и снова тружусь.

1910

Желтый дом

  • Семья – ералаш, а знакомые – нытики,
  • Смешной карнавал мелюзги,
  • От службы, от дружбы, от прелой политики
  • Безмерно устали мозги.
  • Возьмешь ли книжку – муть и мразь:
  • Один кота хоронит,
  • Другой слюнит, разводит грязь
  • И сладострастно стонет…
  • Петр Великий, Петр Великий!
  • Ты один виновней всех:
  • Для чего на Север дикий
  • Понесло тебя на грех?
  • Восемь месяцев зима, вместо фиников —
  • морошка.
  • Холод, слизь, дожди и тьма —
  • так и тянет из окошка
  • Брякнуть вниз о мостовую одичалой
  • головой…
  • Негодую, негодую… Что же дальше,
  • боже мой?!
  • Каждый день по ложке керосина
  • Пьем отраву тусклых мелочей…
  • Под разврат бессмысленных речей
  • Человек тупеет, как скотина…
  • Есть парламент, нет? Бог весть,
  • Я не знаю. Черти знают.
  • Вот тоска – я знаю – есть,
  • И бессилье гнева есть…
  • Люди ноют, разлагаются, дичают,
  • И постылых дней не счесть.
  • Где наше – близкое, милое, кровное?
  • Где наше – свое, бесконечно любовное?
  • Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка…
  • Мой близкий! Вас не тянет из окошка
  • Об мостовую брякнуть шалой головой?
  • Ведь тянет, правда?

1908

Интеллигент

  • Повернувшись спиной к обманувшей надежде
  • И беспомощно свесив усталый язык,
  • Не раздевшись, он спит в европейской одежде
  • И храпит, как больной паровик.
  • Истомила Идея бесплодьем интрижек,
  • По углам паутина ленивой тоски,
  • На полу вороха неразрезанных книжек
  • И разбитых скрижалей куски.
  • За окном непогода лютеет и злится…
  • Стены прочны, и мягок пружинный диван.
  • Под осеннюю бурю так сладостно спится
  • Всем, кто бледной усталостью пьян.
  • Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,
  • Отчего ты так страшно и тупо устал?
  • За несбыточным счастьем гонялся по свету
  • Или, может быть, землю пахал?
  • Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,
  • Монотонные звуки уныло текут:
  • «Брат! Одну за другой хоронил я надежды,
  • Брат! От этого больше всего устают.
  • Были яркие речи и смелые жесты
  • И неполных желаний шальной хоровод.
  • Я жених непришедшей прекрасной невесты,
  • Я больной, утомленный урод».
  • Смолк. А буря все громче стучала в окошко.
  • Билась мысль, разгораясь и снова таясь.
  • И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:
  • «Брат! Подвинься немножко».

1908

Диета

  • Каждый месяц к сроку надо
  • Подписаться на газеты.
  • В них подробные ответы
  • На любую немощь стада.
  • Боговздорец иль политик,
  • Радикал иль черный рак,
  • Гениальный иль дурак,
  • Оптимист иль кислый нытик —
  • На газетной простыне
  • Все найдут свое вполне.
  • Получая аккуратно
  • Каждый день листы газет,
  • Я с улыбкой благодатной,
  • Бандероли не вскрывая,
  • Аккуратно, не читая,
  • Их бросаю за буфет.
  • Целый месяц эту пробу
  • Я проделал. Оживаю!
  • Потерял слепую злобу,
  • Сам себя не истязаю;
  • Появился аппетит,
  • Даже мысли появились…
  • Снова щеки округлились…
  • И печенка не болит.
  • В безвозмездное владенье
  • Отдаю я средство это
  • Всем, кто чахнет без просвета
  • Над унылым отраженьем
  • Жизни мерзкой и гнилой,
  • Дикой, глупой, скучной, злой…
  • Получая аккуратно
  • Каждый день листы газет,
  • Бандероли не вскрывая,
  • Вы спокойно, не читая,
  • Их бросайте за буфет.

1910

Два желания

  • 1
  • Жить на вершине голой,
  • Писать простые сонеты…
  • И брать от людей из дола
  • Хлеб, вино и котлеты.
  • 2
  • Сжечь корабли и впереди, и сзади,
  • Лечь на кровать, не глядя ни на что,
  • Уснуть без снов и, любопытства ради,
  • Проснуться лет чрез сто.

1909

Быт

Всероссийское горе

Всем добрым знакомым

с отчаянием посвящаю

  • Итак – начинается утро.
  • Чужой, как река Брахмапутра,
  • В двенадцать влетает знакомый.
  • «Вы дома?» К несчастью, я дома.
  • В кармане послав ему фигу,
  • Бросаю немецкую книгу
  • И слушаю, вял и суров,
  • Набор из ненужных мне слов.
  • Вчера он торчал на концерте —
  • Ему не терпелось до смерти
  • Обрушить на нервы мои
  • Дешевые чувства свои.
  • Обрушил! Ах, в два пополудни
  • Мозги мои были как студни…
  • Но, дверь запирая за ним
  • И жаждой работы томим,
  • Услышал я новый звонок:
  • Пришел первокурсник-щенок.
  • Несчастный влюбился в кого-то…
  • С багровым лицом идиота
  • Кричал он о «ней», о богине,
  • А я ее толстой гусыней
  • В душе называл беспощадно…
  • Не слушал! С улыбкою стадной
  • Кивал головою сердечно
  • И мямлил: «Конечно, конечно».
  • В четыре ушел он… В четыре!
  • Как тигр я шагал по квартире,
  • В пять ожил и, вытерев пот,
  • За прерванный сел перевод.
  • Звонок… С добродушием ведьмы
  • Встречаю поэта в передней.
  • Сегодня собрат именинник
  • И просит дать вза́ ймы полтинник.
  • «С восторгом!» Но он… остается!
  • В столовую томно плетется,
  • Извлек из-за пазухи кипу
  • И с хрипом, и сипом, и скрипом
  • Читает, читает, читает…
  • А бес меня в сердце толкает:
  • Ударь его лампою в ухо!
  • Всади кочергу ему в брюхо!
  • Квартира? Танцкласс ли? Харчевня?
  • Прилезла рябая девица:
  • Нечаянно «Месяц в деревне»
  • Прочла и пришла «поделиться»…
  • Зачем она замуж не вышла?
  • Зачем (под лопатки ей дышло!)
  • Ко мне направляясь, сначала
  • Она под трамвай не попала?
  • Звонок… Шаромыжник бродячий,
  • Случайный знакомый по даче,
  • Разделся, подсел к фортепьяно
  • И лупит. Не правда ли, странно?
  • Какие-то люди звонили.
  • Какие-то люди входили.
  • Боясь, что кого-нибудь плюхну,
  • Я бегал тихонько на кухню
  • И плакал за вьюшкою грязной
  • Над жизнью своей безобразной.

1910

В гостях

(Петербург)

  • Холостой стаканчик чаю
  • (Хоть бы капля коньяку),
  • На стене босой Толстой.
  • Добросовестно скучаю
  • И зеленую тоску
  • Заедаю колбасой.
  • Адвокат ведет с коллегой
  • Специальный разговор.
  • Разорвись – а не поймешь!
  • А хозяйка с томной негой,
  • Устремив на лампу взор,
  • Поправляет бюст и брошь.
  • «Прочитали Метерлинка?»
  • – «Да. Спасибо, прочитал…»
  • – «О, какая красота!»
  • И хозяйкина ботинка
  • Взволновалась, словно в шквал.
  • Лжет ботинка, лгут уста…
  • У рояля дочь в реформе,
  • Взяв рассеянно аккорд,
  • Стилизованно молчит.
  • Старичок в военной форме
  • Прежде всех побил рекорд —
  • За экран залез и спит.
  • Толстый доктор по ошибке
  • Жмет мне ногу под столом.
  • Я страдаю и терплю.
  • Инженер зудит на скрипке.
  • Примирясь и с этим злом,
  • Я и бодрствую, и сплю.
  • Что бы вслух сказать такое?
  • Ну-ка, опыт, выручай!
  • «Попрошу… еще стакан»…
  • Ем вчерашнее жаркое,
  • Кротко пью холодный чай
  • И молчу, как истукан.

1908

Мухи

  • На дачной скрипучей веранде
  • Весь вечер царит оживленье.
  • К глазастой художнице Ванде
  • Случайно сползлись в воскресенье
  • Провизор, курсистка, певица,
  • Писатель, дантист и девица.
  • «Хотите вина иль печенья?» —
  • Спросила писателя Ванда,
  • Подумав в жестоком смущеньи:
  • «Налезла огромная банда!
  • Пожалуй, на столько баранов
  • Не хватит ножей и стаканов».
  • Курсистка упорно жевала.
  • Косясь на остатки от торта,
  • Решила спокойно и вяло:
  • «Буржуйка последнего сорта».
  • Девица с азартом макаки
  • Смотрела писателю в баки.
  • Писатель, за дверью на полке
  • Не видя своих сочинений,
  • Подумал привычно и колко:
  • «Отсталость!» И стал в отдаленьи,
  • Засунувши гордые руки
  • В трико́вые стильные брюки.
  • Провизор, влюбленный и потный,
  • Исследовал шею хозяйки,
  • Мечтая в истоме дремотной:
  • «Ей-богу! Совсем как из лайки…
  • О, если б немножко потрогать!»
  • И вилкою чистил свой ноготь.
  • Певица пускала рулады
  • Всё реже, и реже, и реже.
  • Потом, покраснев от досады,
  • Замолкла – «Не просят! Невежи…
  • Мещане без вкуса и чувства!
  • Для них ли святое искусство?»
  • Наелись. Спустились с веранды
  • К измученной пыльной сирени.
  • В глазах умирающей Ванды
  • Любезность, тоска и презренье:
  • «Свести их к пруду иль в беседку?
  • Спустить ли с веревки Валетку?»
  • Уселись под старой сосною.
  • Писатель сказал: «Как в романе…»
  • Девица вильнула спиною,
  • Провизор порылся в кармане
  • И чиркнул над кислой певичкой
  • Бенгальскою красною спичкой.

1910

Литературный цех

В редакции толстого журнала

  • Серьезных лиц густая волосатость
  • И двухпудовые, свинцовые слова:
  • «Позитивизм», «идейная предвзятость»,
  • «Спецификация», «реальные права»…
  • Жестикулируя, бурля и споря,
  • Киты редакции не видят двух персон:
  • Поэт принес «Ночную песню моря»,
  • А беллетрист – «Последний детский
  • сон».
  • Поэт присел на самый кончик стула
  • И кверх ногами развернул журнал,
  • А беллетрист покорно и сутуло
  • У подоконника на чьи-то ноги стал.
  • Обносят чай… Поэт взял два стакана,
  • А беллетрист не взял ни одного.
  • В волнах серьезного табачного тумана
  • Они уже не ищут ничего.
  • Вдруг беллетрист, как леопард, в поэта
  • Метнул глаза: «Прозаик или нет?»
  • Поэт и сам давно искал ответа:
  • «Судя по галстуку, похоже, что поэт…»
  • Подходит некто в сером, но по моде,
  • И говорит поэту: «Плач земли?..»
  • – «Нет, я вам дал три “Песни о восходе”».
  • И некто отвечает: «Не пошли!»
  • Поэт поник. Поэт исполнен горя:
  • Он думал из «Восходов» сшить штаны!
  • «Вот здесь еще “Ночная песня моря”,
  • А здесь – “Дыханье северной весны”».
  • – «Не надо, – отвечает некто в сером: —
  • У нас лежит сто весен и морей».
  • Душа поэта затянулась флером,
  • И розы превратились в сельдерей.
  • «Вам что?» И беллетрист скороговоркой:
  • «Я год назад прислал “Ее любовь”».
  • Ответили, пошаривши в конторке:
  • «Затеряна. Перепишите вновь».
  • – «А вот, не надо ль? – беллетрист
  • запнулся.—
  • Здесь… семь листов – “Последний детский
  • сон”».
  • Но некто в сером круто обернулся —
  • В соседней комнате залаял телефон.
  • Чрез полчаса, придя от телефона,
  • Он, разумеется, беднягу не узнал
  • И, проходя, лишь буркнул раздраженно:
  • «Не принято! Ведь я уже сказал!..»
  • На улице сморкался дождь слюнявый.
  • Смеркалось… Ветер. Тусклый, дальний гул.
  • Поэт с «Ночною песней» взял направо,
  • А беллетрист налево повернул.
  • Счастливый случай скуп и черств,
  • как Плюшкин.
  • Два жемчуга опять на мостовой…
  • Ах, может быть, поэт был новый Пушкин,
  • А беллетрист был новый Лев Толстой?!
  • Бей, ветер, их в лицо, дуй за сорочку —
  • Надуй им жабу, тиф и дифтерит!
  • Пускай не продают души в рассрочку,
  • Пускай душа их без штанов парит…

Между 1906 и 1909

«Смех сквозь слезы»

(1809–1909)

Ах, милый Николай Васильич Гоголь!

Когда б сейчас из гроба встать ты мог,

Любой прыщавый декадентский щеголь

Сказал бы: «Э, какой он, к черту, бог?

Знал быт, владел пером, страдал.

Какая редкость!

А стиль, напевность, а прозрения печать,

А темно-звонких слов изысканная меткость?..

Нет, старичок… Ложитесь в гроб опять!»

Есть между ними, правда, и такие,

Что дерзко от тебя ведут свой тусклый род

И, лицемерно пред тобой согнувши выи,

Мечтают сладенько: «Придет и мой черед!»

Но от таких «своих», дешевых и развязных,

Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно…

Царят!

Бог их прости, больных, пустых и грязных,

А нам они наскучили давно.

Пусть их шумят… Но где твои герои?

Все живы ль, или, небо прокоптив,

В углах медвежьих сгнили на покое

Под сенью благостной

крестьянских тучных нив?

Живут… И как живут!

Ты, встав сейчас из гроба,

Ни одного из них, наверно, б не узнал:

Павлуша Чичиков – сановная особа

И в интендантстве патриотом стал —

На мертвых душ портянки поставляет

(Живым они, пожалуй, ни к чему),

Манилов в Третьей Думе заседает

И в председатели был избран… по уму.

Петрушка сдуру сделался поэтом

И что-то мажет в «Золотом руне»,

Ноздрев пошел в охранное – и в этом

Нашел свое призвание вполне.

Поручик Пирогов с успехом служит в Ялте

И сам сапожников по праздникам сечет,

Чуб стал союзником и об еврейском гвалте

С большою эрудицией поет.

Жан Хлестаков работает в «России»,

Затем – в «Осведомительном бюро»,

Где чувствует себя совсем в родной стихии:

Разжился, раздобрел, – вот борзое перо!..

Одни лишь черти, Вий да ведьмы и русалки,

Попавши в плен к писателям modernes,

Зачахли, выдохлись и стали страшно жалки,

Истасканные блудом мелких скверн…

Ах, милый Николай Васильич Гоголь!

Как хорошо, что ты не можешь встать…

Но мы живем! Боюсь – не слишком много ль

Нам надо слышать, видеть и молчать?

И в праздник твой,

в твой праздник благородный,

С глубокой горечью хочу тебе сказать:

«Ты был для нас источник многоводный,

И мы к тебе пришли теперь опять, —

Но «смех сквозь слезы» радостью усталой

Не зазвенит твоим струнам в ответ…

Увы, увы… Слез более не стало,

И смеха нет».

1909

Трагедия

(К вопросу о «кризисе современной русской литературы»)

  • Рожденный быть кассиром в тихой бане
  • Иль а́ гентом по заготовке шпал,
  • Семен Бубнов сверх всяких ожиданий
  • Игрой судьбы в редакторы попал.
  • Огромный стол. Перо и десть бумаги —
  • Сидит Бубнов, задравши кнопку-нос…
  • Не много нужно знаний и отваги,
  • Чтоб ляпать всем: «Возьмем»,
  • «Не подошло-с!»
  • Кто в первый раз – скостит наполовину,
  • Кто во второй – на четверть или треть…
  • А в третий раз – пришли хоть требушину,
  • Сейчас в набор, не станет и смотреть!
  • Так тридцать лет чернильным папуасом
  • Четвертовал он слово, мысль и вкус,
  • И наконец, опившись как-то квасом,
  • Икнул и помер, вздувшись, словно флюс.
  • В некрологах, средь пышных восклицаний,
  • Никто, конечно, вслух не произнес,
  • Что он, служа кассиром в тихой бане,
  • Наверно, больше б пользы всем принес.

1912

Невольная дань

Молитва

  • Благодарю тебя, создатель,
  • Что я в житейской кутерьме
  • Не депутат и не издатель
  • И не сижу еще в тюрьме.
  • Благодарю тебя, могучий,
  • Что мне не вырвали язык.
  • Что я, как нищий, верю в случай
  • И к всякой мерзости привык.
  • Благодарю тебя, единый,
  • Что в Третью Думу я не взят, —
  • От всей души, с блаженной миной
  • Благодарю тебя стократ.
  • Благодарю тебя, мой боже,
  • Что смертный час, гроза глупцов,
  • Из разлагающейся кожи
  • Исторгнет дух в конце концов.
  • И вот тогда, молю беззвучно,
  • Дай мне исчезнуть в черной мгле, —
  • В раю мне будет очень скучно,
  • А ад я видел на земле.

1907

Послания

Кумысные вирши

    1

  • Благословен степной ковыль,
  • Сосцы кобыл и воздух пряный.
  • Обняв кумысную бутыль,
  • По целым дням сижу как пьяный.
  • Над речкой свищут соловьи,
  • И брекекекствуют лягушки.
  • В честь их восторженной любви
  • Тяну кумыс из липкой кружки.
  • Ленясь, смотрю на берега…
  • Душа вполне во власти тела —
  • В неделю правая нога
  • На девять фунтов пополнела.
  • Видали ль вы, как степь цветет?
  • Я не видал, скажу по чести;
  • Должно быть, милый божий скот
  • Поел цветы с травою вместе.
  • Здесь скот весь день среди степей
  • Навозит, жрет и дрыхнет праздно
  • (Такую жизнь у нас, людей,
  • Мы называем буржуазной).
  • Благословен степной ковыль!
  • Я тоже сплю и обжираюсь,
  • И на скептический костыль
  • Лишь по привычке опираюсь.
  • Бессильно голову склоня,
  • Качаюсь медленно на стуле
  • И пью. Наверно, у меня
  • Хвост конский вырастет в июле.
  • Какой простор! Вон пара коз
  • Дерется с пылкостью Аяксов.
  • В окно влетающий навоз
  • Милей струи опопанакса.
  • А там, в углу, перед крыльцом
  • Сосет рябой котенок суку.
  • Сей факт с сияющим лицом
  • Вношу как ценный вклад в науку.
  • Звенит в ушах, в глазах, в ногах,
  • С трудом дописываю строчку,
  • А муха на моих стихах
  • Пусть за меня поставит точку.

    3

  • Бронхитный исправник,
  • Серьезный как классный наставник,
  • С покорной тоской на лице,
  • Дороден, задумчив и лыс,
  • Сидит на крыльце
  • И дует кумыс.
  • Плевритный священник
  • Взопрел, как березовый веник,
  • Отринул на рясе крючки,
  • И – тощ, близорук, белобрыс —
  • Уставил в газету очки
  • И дует кумыс.
  • Катарный сатирик,
  • Истомный и хлипкий, как лирик,
  • С бессмысленным, пробковым взглядом
  • Сижу без движения рядом.
  • Сомлел, распустился, раскис
  • И дую кумыс.
  • «В Полтаве попался мошенник», —
  • Читает со вкусом священник.
  • «Должно быть, из левых», —
  • Исправник басит полусонно.
  • А я прошептал убежденно:
  • «Из правых».
  • Подходит мулла в полосатом,
  • Пропахшем муллою халате.
  • Хихикает… Сам-то хорош! —
  • Не ты ли, и льстивый и робкий,
  • В бутылках кумысных даешь
  • Негодные пробки?
  • Его пятилетняя дочка
  • Сидит, распевая, у бочки
  • В весьма невоспитанной позе.
  • Краснею как скромный поэт,
  • А дева, копаясь в навозе,
  • Смеется: «Бояр! Дай конфет!»
  • «И в Риге попался мошенник!» —
  • Смакует плевритный священник.
  • «Повесить бы подлого Витте», —
  • Бормочет исправник сквозь сон.
  • «За что же?!» И голос сердитый
  • Мне буркнул: «Все он»…
  • Пусть вешает. Должен цинично
  • Признаться, что мне безразлично.
  • Исправник глядит на муллу
  • И тянет ноздрями: «Вонища!»
  • Священник вздыхает: «Жарища!»
  • А я изрекаю хулу:
  • «Тощища!!»

Провинция

Бульвары

  • Праздник. Франты гимназисты
  • Занимают все скамейки.
  • Снова тополи душисты,
  • Снова влюбчивы еврейки.
  • Пусть экзамены вернулись…
  • На тенистые бульвары,
  • Как и прежде, потянулись
  • Пары, пары, пары, пары..
  • Господа семинаристы
  • Голосисты и смешливы,
  • Но бонтонны гимназисты
  • И вдвойне красноречивы.
  • Назначают час свиданья,
  • Просят «веточку сирени»,
  • Давят руки на прощанье
  • И вздыхают, как тюлени.
  • Адъютантик благовонный
  • Увлечен усатой дамой.
  • Слышен голос заглушенный:
  • «Ах, не будьте столь упрямой!»
  • Обещает. О, конечно,
  • Даже кошки и собачки
  • Кое в чем не безупречны
  • После долгой зимней спячки…
  • Три акцизника портнихе
  • Отпускают комплименты.
  • Та бежит и шепчет тихо:
  • «А еще интеллигенты!»
  • Губернатор едет к тете.
  • Нежны кремовые брюки.
  • Пристяжная на отлете
  • Вытанцовывает штуки.
  • А в соседнем переулке
  • Тишина, и лень, и дрема.
  • Все живое на прогулке,
  • И одни старушки дома.
  • Садик. Домик чуть заметен.
  • На скамье у старой елки
  • В упоеньи новых сплетен
  • Две седые балоболки.
  • «Шмит к Серовой влез в окошко…
  • А еще интеллигенты!
  • Ночью, к девушке, как кошка…
  • Современные… Студенты!»

1908

При лампе

  • Три экстерна болтают руками,
  • А студент-оппонент
  • На диван завалился с ногами
  • И, сверкая цветными носками,
  • Говорит, говорит, говорит…
  • Первый видит спасенье в природе,
  • Но второй, потрясая икрой,
  • Уверяет, что только – в народе.
  • Третий – в книгах и в личной свободе,
  • А студент возражает всем трем.
  • Лазарь Ро́зенберг, рыжий и гибкий,
  • В стороне на окне
  • К Дине Блюм наклонился с улыбкой.
  • В их сердцах ангел страсти на скрипке
  • В первый раз вдохновенно играл.
  • В окна первые звезды мигали.
  • Лез жасмин из куртин.
  • Дина нежилась в маминой шали,
  • А у Лазаря зубы стучали
  • От любви, от великой любви!..
  • Звонко пробило четверть второго —
  • И студент-оппонент
  • Приступил, горячась до смешного,
  • К разделению шара земного.
  • Остальные устало молчали.
  • Дым табачный и свежесть ночная…
  • В стороне, на окне,
  • Разметалась забытая шаль, как больная,
  • И служанка внесла, на ходу засыпая,
  • Шестой самовар…

1908

На галерке

(В опере)

  • Предо мною чьи-то локти,
  • Ароматный воздух густ,
  • В бок вцепились чьи-то ногти,
  • Сзади шепот чьих-то уст:
  • «В этом месте бас сфальшивил!»
  • «Тише… Браво! Ш-а! Еще!!»
  • Кто-то справа осчастливил —
  • Робко сел мне на плечо.
  • На лице моем несчастном
  • Бьется чей-то жирный бюст,
  • Сквозь него на сцене ясно
  • Вижу будочку и куст.
  • Кто-то дышит прямо в ухо.
  • Бас ревет: «О, па-че-му?!»
  • Я прислушиваюсь сухо
  • И не верю ничему.

1908

На музыкальной репетиции

  • Склонив хребет, галантный дирижер
  • Талантливо гребет обеими руками —
  • То сдержит оком бешеный напор,
  • То вдруг в падучей изойдет толчками…
  • Кургузый добросовестный флейтист,
  • Скосив глаза, поплевывает в дудку.
  • Впиваясь в скрипку, тоненький, как глист,
  • Визжит скрипач, прижав пюпитр к желудку.
  • Девица-страус, сжав виолончель,
  • Ключицами прилипла страстно к грифу,
  • И, бесконечную наяривая трель,
  • Все локтем ерзает по кремовому лифу.
  • За фисгармонией унылый господин
  • Рычит, гудит и испускает вздохи,
  • А пианистка вдруг, без видимых причин,
  • Куда-то вверх полезла в суматохе.
  • Перед трюмо расселся местный лев,
  • Сияя парфюмерною улыбкой, —
  • Вокруг колье из драгоценных дев
  • Шуршит волной томительной и гибкой…
  • А рядом чья-то mère[1], в избытке чувств,
  • Вздыхая, пудрит нос, горящий цветом мака:
  • «Ах, музыка, искусство из искусств,
  • Безумно помогает в смысле брака!..»

1910

Лирические сатиры

Под сурдинку

  • Хочу отдохнуть от сатиры…
  • У лиры моей
  • Есть тихо дрожащие, легкие звуки.
  • Усталые руки
  • На умные струны кладу,
  • Пою и в такт головою киваю…
  • Хочу быть незлобным ягненком,
  • Ребенком,
  • Которого взрослые люди дразнили и злили,
  • А жизнь за чьи-то чужие грехи
  • Лишила третьего блюда.
  • Васильевский остров прекрасен,
  • Как жаба в манжетах.
  • Отсюда, с балконца,
  • Омытый потоками солнца,
  • Он весел, и грязен, и ясен,
  • Как старый маркёр.
  • Над ним углубленная просинь
  • Зовет, и поет, и дрожит…
  • Задумчиво осень
  • Последние листья желтит,
  • Срывает,
  • Бросает под ноги людей на панель…
  • А в сердце не молкнет свирель:
  • Весна опять возвратится!
  • О зимняя спячка медведя,
  • Сосущего пальчики лап!
  • Твой девственный храп
  • Желанней лобзаний прекраснейшей леди.
  • Как молью изъеден я сплином…
  • Посыпьте меня нафталином,
  • Сложите в сундук и поставьте меня
  • на чердак,
  • Пока не наступит весна.

1909

Из книги «Сатиры и лирика»

Бурьян

«Безглазые глаза надменных дураков…»

  • Безглазые глаза надменных дураков,
  • Куриный кодекс модных предрассудков,
  • Рычание озлобленных ублюдков
  • И наглый лязг очередных оков…
  • А рядом, словно окна в синий мир,
  • Сверкают факелы безумного Искусства:
  • Сияет правда, пламенеет чувство,
  • И мысль справляет утонченный пир.
  • Любой пигмей, слепой, бескрылый крот,
  • Вползает к Аполлону, как в пивную, —
  • Нагнет, икая, голову тупую
  • И сладостный нектар как пиво пьет.
  • Изучен Дант до неоконченной строфы,
  • Кишат концерты толпами прохожих,
  • Бездарно и безрадостно похожих,
  • Как несгораемые тусклые шкафы…
  • Вы, гении, живущие в веках,
  • Чьи имена наборщик знает каждый,
  • Заложники бессмертной вечной жажды,
  • Скопившие всю боль в своих сердцах!
  • Вы все – единой донкихотской расы,
  • И ваши дерзкие, святые голоса
  • Всё так же тщетно рвутся в небеса,
  • И вновь, как встарь, вам рукоплещут
  • папуасы…

1922

В пассаже

  • Портрет Бетховена в аляповатой рамке,
  • Кастрюли, скрипки, книги и нуга.
  • Довольные обтянутые самки
  • Рассматривают бусы-жемчуга.
  • Торчат усы, и чванно пляшут шпоры.
  • Острятся бороды бездельников-дельцов.
  • Сереет негр с улыбкою обжоры,
  • И нагло ржет компания писцов.
  • Сквозь стекла сверху, тусклый и безличный,
  • Один из дней рассеивает свет.
  • Толчется люд, бесцветный и приличный.
  • Здесь человечество от глаз и до штиблет
  • Как никогда – жестоко гармонично
  • И говорит мечте цинично: «Нет!»

1910

«Книжный клоп, давясь от злобы…»

  • Если при столкновении книги
  • с головой раздастся пустой звук, —
  • то всегда ли виновата книга?
Георг Лихтенберг
  • Книжный клоп, давясь от злобы,
  • Раз устроил мне скандал:
  • «Ненавидеть – очень скверно!
  • Кто не любит – тот шакал!
  • Я тебя не утверждаю!
  • Ты ничтожный моветон!
  • Со страниц литературы
  • Убирайся к черту вон!»
  • Пеплом голову посыпав,
  • Побледнел я, как яйцо,
  • Проглотил семь ложек брому
  • И закрыл плащом лицо.
  • Честь и слава – все погибло!
  • Волчий паспорт навсегда…
  • Ах, зачем я был злодеем
  • Без любви и без стыда!
  • Но в окно впорхнула Муза
  • И шепнула: «Лазарь, встань!
  • Прокурор твой слеп и жалок,
  • Как протухшая тарань…
  • Кто не глух, тот сам расслышит,
  • Сам расслышит вновь и вновь,
  • Что под ненавистью дышит
  • Оскорбленная любовь».

1922

Пять минут

  • «Господин» сидел в гостиной
  • И едва-едва
  • В круговой беседе чинной
  • Плел какие-то слова.
  • Вдруг безумный бес протеста
  • В ухо проскользнул:
  • «Слушай, евнух фраз и жеста,
  • Слушай, бедный вечный мул!
  • Пять минут (возьми их с бою!)
  • За десятки лет
  • Будь при всех самим собою
  • От пробора до штиблет».
  • В сердце ад. Трепещет тело.
  • «Господин» поник…
  • Вдруг рукой оледенелой
  • Сбросил узкий воротник!
  • Положил на кресло ногу,
  • Плечи почесал
  • И внимательно и строго
  • Посмотрел на стихший зал.
  • Увидал с тоской суровой
  • Рыхлую жену,
  • Обозвал ее коровой
  • И, как ключ, пошел ко дну…
  • Близорукого соседа
  • Щелкнул пальцем в лоб
  • И прервал его беседу
  • Гневным словом: «Остолоп!»
  • Бухнул в чай с полчашки рома,
  • Пососал усы,
  • Фыркнул в нос хозяйке дома
  • И, вздохнув, достал часы.
  • «Только десять! Ну и скука…»
  • Потянул альбом
  • И запел, зевнув как щука:
  • «Тили-тили-тили-бом!»
  • Зал очнулся: шепот, крики,
  • Обмороки дам.
  • «Сумасшедший! Пьяный! Дикий!»
  • – «Осторожней, – в морду дам».
  • Но прислуга «господину»
  • Завязала рот
  • И снесла, измяв как глину,
  • На пролетку у ворот…
  • Двадцать лет провел несчастный
  • Дома, как барбос,
  • И в предсмертный час напрасно
  • Задавал себе вопрос:
  • «Пять минут я был нормальным
  • За десятки лет —
  • О, за что же так скандально
  • Поступил со мною свет!»

1910

В детской

  • «Сережа! Я прочел в папашином труде,
  • Что плавает земля в воде,
  • Как клецка в миске супа…
  • Так в древности учил мудрец Фалес
  • Милетский…»
  • – «И глупо! —
  • Уверенно в ответ раздался голос детский. —
  • Ученостью своей, Павлушка, не диви,
  • Не смыслит твой Фалес, как видно,
  • ни бельмеса,
  • Мой дядя говорил – а он умней Фалеса, —
  • Что плавает земля… семь тысяч лет в крови!»

1908

Бодрый смех

  • …песню пропойте,
  • Где злость не глушила бы смеха, —
  • И вам, точно чуткое эхо,
  • В ответ молодежь засмеется.
Из письма «группы киевских медичек» к автору
  • Голова – как из олова.
  • Наплевать!
  • Опущусь на кровать
  • И в подушку зарою я голову
  • И закрою глаза.
  • Оранжево-сине-багровые кольца
  • Завертелись, столкнулись и густо сплелись,
  • В ушах золотые звенят колокольцы,
  • И сердце и ноги уходят в черную высь.
  • Весело! Общедоступно и просто:
  • Уткнем в подушку нос и замрем —
  • На дне подушки, сбежав с погоста,
  • Мы бодрый смех найдем.
  • Весело, весело! Пестрые хари
  • Щелкают громко зубами,
  • Проехал черт верхом на гитаре
  • С большими усами.
  • Чирикают пташки,
  • Летают барашки.
  • Плодятся букашки, а тучки плывут.
  • О грезы! О слезы!
  • О розы! О козы!
  • Любовь, упоенье и ра-до-стный труд!
  • Весело, весело! В братской могиле
  • Щелкайте громче зубами.
  • Одни живут, других утопили,
  • А третьи – сами.
  • Три собачки во дворе
  • Разыграли кабаре:
  • Широко раскрыли пасти
  • И танцуют в нежной страсти.
  • Детки прыгают кругом
  • И колотят псов кнутом.
  • «У Егора на носу
  • Черти ели колбасу…»
  • Весело, весело, весело, весело!
  • Щелкайте громче зубами.
  • Одни живут, других повесили,
  • А третьи – сами…
  • Бесконечно милая группа божьих коровок!
  • Киевлянки-медички! Я смеюсь на авось.
  • Бодрый смех мой, быть может,
  • и глуп, и неловок —
  • Другого сейчас не нашлось.
  • Но когда вашу лампу потушат,
  • И когда вы сбежите от всех,
  • И когда идиоты задушат
  • Вашу мысль, вашу радость и смех, —
  • Эти вирши, смешные и странные,
  • Положите на ноты и пойте, как пьяные:
  • И тогда – о, смею признаться —
  • Вы будете долго и дико смеяться!

1910

Тучков мост

  • Заклубилась темень над рекой.
  • Крепнет ветер. Даль полна тоской.
  • Лед засыпан снегом. Как беда,
  • В полыньях чернеется вода.
  • Крышки свай, безжизненно наги,
  • Друг на друга смотрят как враги.
  • На мосту пролетка дребезжит.
  • Кучер свесил голову и спит…
  • Фонари пустынно встали в ряд.
  • И в отчаяньи, и в ужасе горят.
  • Одичалый дом на островке
  • Бродит стеклами слепыми по реке.
  • Снег валит. Навеки занесло
  • Лето, розы, солнце и тепло.

1913

В пространство

  • В литературном прейскуранте
  • Я занесен на скорбный лист:
  • «Нельзя, мол, отказать в таланте,
  • Но безнадежный пессимист».
  • Ярлык пришит. Как для дантиста
  • Все рты полны гнилых зубов,
  • Так для поэта-пессимиста
  • Земля – коллекция гробов.
  • Конечно, это свойство взоров!
  • Ужели мир так впал в разврат,
  • Что нет натуры для узоров
  • Оптимистических кантат?
  • Вот редкий подвиг героизма,
  • Вот редкий умный господин,
  • Здесь – брак, исполненный лиризма,
  • Там – мирный праздник именин…
  • Но почему-то темы эти
  • У всех сатириков в тени,
  • И все сатирики на свете
  • Лишь ловят минусы одни.
  • Вновь с безнадежным пессимизмом
  • Я задаю себе вопрос:
  • Они ль страдали дальтонизмом,
  • Иль мир бурьяном зла зарос?
  • Ужель из дикого желанья
  • Лежать ничком и землю грызть
  • Я исказил все очертанья,
  • Лишь в краску тьмы макая кисть?
  • Я в мир, как все, явился голый
  • И шел за радостью, как все…
  • Кто спеленал мой дух веселый —
  • Я сам? Иль ведьма в колесе?
  • О Мефистофель, как обидно,
  • Что нет статистики такой,
  • Чтоб даже толстым стало видно,
  • Как много рухляди людской!
  • Тогда, объяв века страданья,
  • Не говорили бы порой,
  • Что пессимизм как заиканье
  • Иль как душевный геморрой…

1910 или 1911

Больному

  • Есть горячее солнце, наивные дети,
  • Драгоценная радость мелодий и книг.
  • Если нет – то ведь были, ведь были на свете
  • И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ…
  • Есть незримое творчество в каждом
  • мгновеньи —
  • В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
  • Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
  • В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз…
  • Бесконечно позорно в припадке печали
  • Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
  • Разве Новые Встречи уже отсияли?
  • Разве только собаки живут на земле?
  • Если сам я угрюм, как голландская сажа
  • (Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!),
  • Это черный румянец– налет от дренажа,
  • Это Муза меня подняла на копье.
  • Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
  • Как весенний скворец запою на копье!
  • Оглушу твои уши цыганским весельем!
  • Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.
  • Оставайся! Так мало здесь чутких и честных…
  • Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
  • Адресов я не знаю – ищи неизвестных,
  • Как и ты неподвижно лежащих в пыли.
  • Если лучшие будут бросаться в пролеты,
  • Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
  • Полюби безотчетную радость полета…
  • Разверни свою душу до полных границ.
  • Будь женой или мужем, сестрой или братом,
  • Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
  • Отдавай – и, дрожа, не тянись за возвратом:
  • Все сердца открываются этим ключом.
  • Есть еще острова одиночества мысли —
  • Будь умен и не бойся на них отдыхать.
  • Там обрывы над темной водою нависли —
  • Можешь думать… и камешки в воду бросать…
  • А вопросы… Вопросы не знают ответа —
  • Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
  • Соломон нам оставил два мудрых совета:
  • Убегай от тоски и с глупцами не спорь.

1910

Вид из окна

  • Захватанные копотью и пылью,
  • Туманами, парами и дождем,
  • Громады стен с утра влекут к бессилью,
  • Твердя глазами: мы ничего не ждем…
  • Упитанные голуби в карнизах,
  • Забыв полет, в помете грузно спят.
  • В холодных стеклах, матовых и сизых,
  • Чужие тени холодно сквозят.
  • Колонны труб и скат слинявшей крыши,
  • Мостки для трубочиста, флюгера
  • И провода в мохнато-пыльной нише.
  • Проходят дни, утра и вечера.
  • Там где-то небо спит, аршином выше,
  • А вниз сползает серый люк двора.

1910

Хмель

Нирвана

  • На сосне хлопочет дятел,
  • У сорок дрожат хвосты…
  • Толстый снег законопатил
  • Все овражки, все кусты.
  • Чертов ветер с хриплым писком,
  • Взбив до неба дымный прах,
  • Мутно-белым василиском
  • Бьется в бешеных снегах.
  • Смерть и холод! Хорошо бы
  • С диким визгом, взвиться ввысь
  • И упасть стремглав в сугробы,
  • Как подстреленная рысь…
  • И выглядывать оттуда,
  • Превращаясь в снежный ком,
  • С безразличием верблюда,
  • Занесенного песком.
  • А потом – весной лиловой —
  • Вдруг растаять… закружить…
  • И случайную корову
  • Беззаботно напоить.

1911

«Солнце жарит. Мол безлюден…»

  • Солнце жарит. Мол безлюден.
  • Пряно пахнет пестрый груз.
  • Под водой дрожат, как студень,
  • Пять таинственных медуз.
  • Волны пухнут…
  • Стая рыб косым пятном
  • Затемнила зелень моря.
  • В исступлении шальном,
  • Воздух крыльями узоря,
  • Вьются чайки.
  • Молча, в позе Бонапарта,
  • Даль пытаю на молу:
  • Где недавний холод марта?
  • Снежный вихрь, мутящий мглу?
  • Зной и море!
  • Отчего нельзя и мне
  • Жить, меняясь как природа,
  • Чтоб усталость по весне
  • Унеслась, как время года?..
  • Сколько чаек!
  • Солнце жжет. Где холод буден?
  • Темный сон случайных уз?
  • В глубине дрожат, как студень,
  • Семь божественных медуз.
  • Волны пухнут…

1911

«Почти перед домом…»

  • Почти перед домом
  • Тропинка в зеленые горы
  • Кружится изломом,
  • Смущает и радует взоры.
  • Айда, без помехи,
  • К покатой и тихой вершине,
  • Где ясны, как вехи,
  • Деревья в укрытой низине!..
  • Дорогой – крапива,
  • Фиалки и белые кашки,
  • А в небе лениво
  • Плывут золотые барашки.
  • Добрался с одышкой,
  • Уселся на высшую точку.
  • Газета под мышкой —
  • Не знаю, прочту ли хоть строчку.
  • Дома как игрушки,
  • Румяное солнце играет,
  • Сижу на макушке,
  • И ветер меня продувает…

1913

У Нарвского залива

  • Я и девочки-эстонки
  • Притащили тростника.
  • Средь прибрежного песка
  • Вдруг дымок завился тонкий.
  • Вал гудел, как сто фаготов,
  • Ветер пел на все лады.
  • Мы в жестянку из-под шпротов
  • Молча налили воды.
  • Ожидали не мигая,
  • Замирая от тоски, —
  • Вдруг в воде, шипя у края,
  • Заплясали пузырьки!
  • Почему событье это
  • Так обрадовало нас?
  • Фея северного лета,
  • Это, друг мой, суп для вас…
  • Трясогузка по соседству
  • По песку гуляла всласть.
  • Разве можно здесь не впасть
  • Под напевы моря в детство?

1914

Возвращение

  • Белеют хаты в молчаливо-бледном рассвете.
  • Дорога мягко качает наш экипаж.
  • Мы едем в город, вспоминая безмолвно о лете…
  • Скрипят рессоры, и сонно бормочет багаж.
  • Зеленый лес и тихие долы – не мифы:
  • Мы бегали в рощах, лежали на влажной траве,
  • На даль, залитую солнцем, с кургана,
  • как скифы,
  • Смотрели, вверяясь далекой, немой синеве…
  • Мы едем в город. Опять углы и гардины,
  • Снег за окном, книги и мутные дни —
  • А здесь
  • по бокам дрожат вдоль плетней георгины
  • И синие сливы тонут в зеленой тени…
  • Мой друг, не вздыхайте, —
  • здесь тоже не лучше зимою:
  • Снега, почерневшие ивы, водка и сон.
  • Никто не придет… Разве нищая баба с сумою
  • Спугнет у крыльца хоровод продрогших ворон.
  • Скрипят рессоры… Качаются потные кони.
  • Дорога и холм опускаются к сонной реке.
  • Как сладко жить! Выходит солнце в короне,
  • И тени листьев бегут по вашей руке.

1914

Сумерки

  • Хлопья, хлопья летят за окном,
  • За спиной теплый сумрак усадьбы.
  • Лыжи взять да к деревне удрать бы,
  • Взбороздив пелену за гумном…
  • Хлопья, хлопья… Все глуше покой,
  • Снег ровняет бугры и ухабы.
  • Островерхие ели – как бабы,
  • Занесенные белой мукой.
  • За спиною стреляют дрова,
  • Пляшут тени… Мгновенья все дольше.
  • Белых пчелок все больше и больше…
  • На сугробы легла синева.
  • Никуда, никуда не пойду…
  • Буду долго стоять у окошка
  • И смотреть, как за алой сторожкой
  • Растворяется небо в саду.

1916

На замковой террасе

  • Наивная луна, кружок из белой жести,
  • Над башней замка стынет.
  • Деревья в парке свили тени вместе —
  • Сейчас печаль нахлынет…
  • На замковой террасе ночь и тьма.
  • Гуляют бюргеры, студенты и бульдоги,
  • Внизу мигают тихие дома,
  • Искрятся улицы и теплятся дороги.
  • Из ресторана ветер вдруг примчал
  • Прозрачно-мягкую мелодию кларнета,
  • И кто-то в сердце больно постучал,
  • Но в темном сердце не было ответа.
  • Невидимых цветов тяжелый, пряный яд,
  • И взрывы хохота, и беспокойность мая,
  • И фонари средь буковых аркад…
  • Но Евы нет – и мрачны кущи Рая.

1907

Апельсин

  • Вы сидели в манто на скале,
  • Обхвативши руками колена.
  • А я – на земле,
  • Там, где таяла пена, —
  • Сидел совершенно один
  • И чистил для вас апельсин.
  • Оранжевый плод!
  • Терпко-пахучий и плотный…
  • Ты наливался дремотно
  • Под солнцем где-то на юге
  • И должен сейчас отправиться в рот
  • К моей серьезной подруге.
  • Судьба!
  • Пепельно-сизые финские волны!
  • О чем она думает,
  • Обхвативши руками колена
  • И зарывшись глазами в шумящую даль?
  • Принцесса! Подите сюда,
  • Вы не поэт, к чему вам смотреть,
  • Как ветер колотит воду по чреву?
  • Вот ваш апельсин!
  • И вот вы встали.
  • Раскинув малиновый шарф,
  • Отодвинули ветку сосны
  • И безмолвно пошли под смолистым
  • навесом.
  • Я за вами – умильно и кротко.
  • Ваш веер изящно бил комаров —
  • На белой шее, щеках и ладонях.
  • Один, как тигр, укусил вас в пробор,
  • Вы вскрикнули, топнули гневно ногой
  • И спросили: «Где мой апельсин?»
  • Увы, я молчал.
  • Задумчивость, мать томно-сонной мечты,
  • Подбила меня на ужасный поступок…
  • Увы, я молчал!

1913

Тифлисская песня

  • Как лезгинская шашка твой стан,
  • Рот – рубин раскаленный!
  • Если б был я турецкий султан,
  • Я бы взял тебя в жены…
  • Под чинарой на пестром ковре
  • Мы играли бы в прятки.
  • Я б, склонившись к лиловой чадре,
  • Целовал твои пятки.
  • Жемчуг вплел бы тебе я средь кос!
  • Пусть завидуют люди…
  • Свое сердце тебе б я поднес
  • На эмалевом блюде…
  • Ты потупила взор, ты молчишь?
  • Ты скребешь штукатурку?
  • А зачем ты тихонько, как мышь,
  • Ночью бегаешь к турку?
  • Он проклятый мединский шакал!
  • Он шайтан! Он невежа!
  • Третий день я точу свой кинжал,
  • На четвертый – зарррежу!..
  • Искрошу его в мелкий шашлык…
  • Кабардинцу дам шпоры —
  • И на брови надвину башлык,
  • И умчу тебя в горы.

1921

Ленивая любовь

  • Пчелы льнут к зеленому своду.
  • На воде зеленые тени.
  • Я смотрю не мигая на воду
  • Из-за пазухи матери-лени.
  • Почтальон прошел за решеткой, —
  • Вялый взрыв дежурного лая.
  • Сонный дворник, продушенный водкой,
  • Ваш конверт принес мне, икая.
  • Ничего не пойму в этом деле…
  • Жить в одной и той же столице
  • И писать два раза в неделю
  • По четыре огромных страницы.
  • Лень вскрывать ваш конверт непорочный:
  • Да, я раб, тупой и лукавый, —
  • Соглашаюсь на все заочно.
  • К сожаленью, вы вечно правы.
  • То – нелепо, то – дико, то – узко…
  • Вам направо? Мне, видно, налево…
  • Между прочим, зеленая блузка
  • Вам ужасно к лицу, королева.
  • Нет, не стану читать, дорогая!..
  • Вон плывут по воде ваши строки.
  • Пусть утопленник встречный, зевая,
  • Разбирает ваши упреки.
  • Если ж вам надоест сердиться
  • (Грех сердиться в такую погоду), —
  • Приходите вместе лениться
  • И смотреть не мигая на воду.

1922

Человек

  • Жаден дух мой! Я рад, что родился
  • И цвету на всемирном стволе.
  • Может быть, на Марсе и лучше,
  • Но ведь мы живем на Земле.
  • Каждый ясный – брат мой и друг мой,
  • Мысль и воля – мой щит против «всех»,
  • Лес и небо – как нежная правда,
  • А от боли лекарство – смех.
  • Ведь могло быть гораздо хуже:
  • Я бы мог родиться слепым,
  • Или платным предателем лучших,
  • Или просто камнем тупым…
  • Все случайно. Приятно ль быть волком?
  • О, какая глухая тоска
  • Выть от вечного голода ночью
  • Под дождем у опушки леска…
  • Или быть безобразной жабой,
  • Глупо хлопать глазами весь век
  • И любить только смрад трясины…
  • Я доволен, что я человек.
  • Лишь в одном я завидую жабе, —
  • Умирать ей, должно быть, легко:
  • Бессознательно вытянет лапки,
  • Пробурчит и уснет глубоко.

1912

Из книги «Жажда»

Война

Песня войны

  • Прошло семь тысяч пестрых лет —
  • Пускай прошло, ха-ха!
  • Еще жирнее мой обед,
  • Кровавая уха…
  • Когда-то эти дураки
  • Дубье пускали в ход
  • И, озверев, как мясники,
  • Калечили свой род:
  • Женщин в пламень,
  • Младенцев о камень,
  • Пленных на дно —
  • Смешно!
  • Теперь наука – мой мясник,
  • Уже средь облаков
  • Порой взлетает хриплый крик
  • Над брызгами мозгов.
  • Мильоны рук из года в год
  • Льют пушки и броню,
  • И все плотней кровавый лед
  • Плывет навстречу дню.
  • Вопли прессы,
  • Мессы, конгрессы,
  • Жены – как ночь…
  • Прочь!
  • Кто всех сильнее, тот и прав,
  • А нужно доказать, —
  • Расправься с дерзким, как удав,
  • Чтоб перестал дышать!
  • Враг тот, кто рвет из пасти кость
  • Иль – у кого ты рвешь.
  • Я на земле – бессменный гость,
  • И мир – смешная ложь!
  • Укладывай в гроб
  • Прикладами в лоб.
  • Штыки в живот, —
  • Вперед!

Между 1914 и 1917

Привал

  • У походной кухни лентой —
  • Разбитная солдатня.
  • Отогнув подол брезента,
  • Кашевар поит коня…
  • В крышке гречневая каша,
  • В котелке дымятся щи.
  • Небо – синенькая чаша,
  • Над лозой гудят хрущи.
  • Сдунешь к краю лист лавровый,
  • Круглый перец сплюнешь вбок,
  • Откроишь ломо́ть здоровый,
  • Ешь и смотришь на восток.
  • Спать? Не клонит… Лучше к речке —
  • Гимнастерку простирать.
  • Солнце пышет, как из печки.
  • За прудом темнеет гать.
  • Желтых тел густая каша,
  • Копошась, гудит в воде…
  • Ротный шут, ефрейтор Яша,
  • Рака прячет в бороде.
  • А у рощицы тенистой
  • Сел четвертый взвод в кружок.
  • Русской песней голосистой
  • Захлебнулся бережок.
  • Солнце выше, песня тише:
  • «Таракан мой, таракан!»
  • А басы ворчат всё тише:
  • «Заполз Дуне в сарафан…»

Между 1914 и 1917

Письмо от сына

  • Хорунжий Львов принес листок,
  • Измятый розовый клочок,
  • И фыркнул: «Вот писака!»
  • Среди листка кружок-пунктир,
  • В кружке каракули: «Здесь мир»,
  • А по бокам: «Здесь драка».
  • В кружке царила тишина:
  • Сияло солнце и луна,
  • Средь роз гуляли пары,
  • А по бокам толпа чертей,
  • Зигзаги огненных плетей
  • И желтые пожары.
  • Внизу, в полоске голубой:
  • «Ты не ходи туда, где бой.
  • Целую в глазки. Мишка».
  • Вздохнул хорунжий, сплюнул вбок
  • И спрятал бережно листок:
  • «Шесть лет. Чудак, мальчишка!..»

Между 1914 и 1917

В операционной

  • В коридоре длинный хвост носилок…
  • Все глаза слились в тревожно-скорбный
  • взгляд, —
  • Там, за белой дверью, красный ад:
  • Нож визжит по кости, как напилок, —
  • Острый, жалкий и звериный крик
  • В сердце вдруг вонзается, как штык…
  • За окном играет майский день.
  • Хорошо б пожить на белом свете!
  • Дома – поле, мать, жена и дети, —
  • Все темней на бледных лицах тень.
  • А там, за дверью, костлявый хирург,
  • Забрызганный кровью, словно пятнистой
  • вуалью,
  • Засучив рукава,
  • Взрезает острою сталью
  • Зловонное мясо…
  • Осколки костей
  • Дико и странно наружу торчат,
  • Словно кричат
  • От боли.
  • У сестры дрожит подбородок,
  • Чад хлороформа – как сладкая водка;
  • На столе неподвижно желтеет
  • Несчастное тело.
  • Пскович-санитар отвернулся,
  • Голую ногу зажав неумело,
  • И смотрит, как пьяный, на шкап…
  • На полу безобразно алеет
  • Свежим отрезом бедро.
  • Полное крови и гноя ведро…
  • За стеклами даль зеленеет,
  • Чета голубей
  • Воркует и ходит бочком вдоль карниза.
  • Варшавское небо – прозрачная риза —
  • Все голубей…
  • Усталый хирург
  • Подходит к окну, жадно дымит папироской,
  • Вспоминает родной Петербург
  • И хмуро трясет на лоб набежавшей
  • прической:
  • Каторжный труд!
  • Как дрова, их сегодня несут,
  • Несут и несут без конца…

Между 1914 и 1917

На поправке

  • Одолела слабость алая,
  • Ни подняться, ни вздохнуть:
  • Девятнадцатого мая
  • На разведке ранен в грудь.
  • Целый день сижу на лавке
  • У отцовского крыльца.
  • Утки плещутся в канавке,
  • За плетнем кричит овца.
  • Все не верится, что дома…
  • Каждый камень – словно друг.
  • Ключ бежит тропой знакомой
  • За овраг в зеленый луг.
  • Эй, Дуняша, королева,
  • Глянь-ка, воду не пролей!
  • Бедра вправо, ведра влево,
  • Пятки сахара белей.
  • Подсобить? Пустое дело!..
  • Не удержишь, поплыла,
  • Поплыла, как лебедь белый,
  • Вдоль широкого села.
  • Тишина. Поля глухие,
  • За оврагом скрип колес…
  • Эх, земля моя Россия,
  • Да хранит тебя Христос!

1916

На Литве

«На миг забыть – и вновь ты дома…»

  • На миг забыть – и вновь ты дома:
  • До неба – тучные скирды,
  • У риги – пыльная солома,
  • Дымятся дальние пруды;
  • Снижаясь, аист тянет к лугу,
  • Мужик коленом вздел подпругу, —
  • Все до пастушьей бороды,
  • Увы, так горестно знакомо!
  • И бор, замкнувший круг небес,
  • И за болотцем плеск речонки,
  • И голосистые девчонки,
  • С лукошком мчащиеся в лес…
  • Ряд новых изб вдаль вывел срубы,
  • Сады пестреют в тишине,
  • Печеным хлебом дышат трубы,
  • И Жучка дремлет на бревне.
  • А там, под сливой, где белеют
  • Рубахи вздернутой бока, —
  • Смотри, под мышками алеют
  • Два кумачовых лоскутка!
  • Но как забыть? На облучке
  • Трясется ксендз с бадьей в охапке;
  • Перед крыльцом, склонясь к луке,
  • Гарцует стражник в желтой шапке;
  • Литовской речи плавный строй
  • Звенит забытою латынью…
  • На перекрестке за горой
  • Христос, распластанный над синью.
  • А там, у дремлющей опушки,
  • Крестов немецких белый ряд, —
  • Здесь бой кипел, ревели пушки…
  • Одни живут – другие спят.
  • Очнись. Нет дома – ты один:
  • Чужая девочка сквозь тын
  • Смеется, хлопая в ладони.
  • В возах – раскормленные кони,
  • Пылят коровы, мчатся овцы,
  • Проходят с песнями литовцы —
  • И месяц, строгий и чужой,
  • Встает над дальнею межой…

1920

Аисты

  • В воде декламирует жаба,
  • Спят груши вдоль лона пруда.
  • Над шапкой зеленого граба
  • Топорщатся прутья гнезда.
  • Там аисты, милые птицы,
  • Семейство серьезных жильцов…
  • Торчат материнские спицы,
  • И хохлятся спинки птенцов.
  • С крыльца деревенского дома
  • Смотрю – и как сон для меня:
  • И грохот далекого грома,
  • И перьев пушистых возня.
  • И вот… От лугов у дороги,
  • На фоне грозы, как гонец,
  • Летит, распластав свои ноги,
  • С лягушкою в клюве отец.
  • Дождь схлынул. Замолкли перуны.
  • На листьях – расплавленный блеск.
  • Семейство, настроивши струны,
  • Заводит неслыханный треск.
  • Трещат про лягушек, про солнце,
  • Про листья и серенький мох —
  • Как будто в ведерное донце
  • Бросают струею горох…
  • В тумане дороги и цели,
  • Жестокие черные дни…
  • Хотя бы, хотя бы неделю
  • Пожить бы вот так, как они!

1922

Чужое солнце

«Сероглазый мальчик, радостная птица…»

  • Сероглазый мальчик, радостная птица,
  • Посмотри в окошко на далекий склон:
  • Полосой сбегает желтая пшеница,
  • И леса под солнцем – как зеленый сон.
  • Мы пойдем с тобою к ласковой вершине
  • И орловской песней тишину вспугнем.
  • Там холмы маячат полукругом синим,
  • Там играют пчелы над горбатым пнем…
  • Если я отравлен темным русским ядом,
  • Ты, веселый мальчик, сероглазый гном…
  • Свесим с камня ноги, бросим палки рядом,
  • Будем долго думать каждый о своем.
  • А потом свернем мы в чащу к букам серым,
  • Сыроежек пестрых соберем в мешок.
  • Ржавый лист сквозит там, словно мех пантеры,
  • Белка нас увидит, вскочит на сучок.
  • Все тебе скажу я, все, что сам я знаю:
  • О грибах-горкушах, про житье ежей;
  • Я тебе рябины пышной наломаю…
  • Ты ее не помнишь у родных межей?
  • А когда тумана мглистая одежда
  • Встанет за горой – мы вниз сбежим свистя.
  • Зрей и подымайся, русская надежда,
  • Сероглазый мальчик, ясное дитя!..

1921

Мираж

  • С девчонками Тосей и Инной
  • В сиреневый утренний час
  • Мы вырыли в пляже пустынном
  • Кривой и глубокий баркас.
  • Борта из песчаного крема.
  • На скамьях пестрели кремни.
  • Из ракушек гордое «Nemo»[2]
  • Вдоль носа белело в тени.
  • Мы влезли в корабль наш пузатый.
  • Я взял капитанскую власть.
  • Купальный костюм полосатый
  • На палке зареял, как снасть.
  • Так много чудес есть на свете!
  • Земля – неизведанный сад…
  • «На Яву?» Но странные дети
  • Шепнули, склонясь: «В Петроград».
  • Кайма набежавшего вала
  • Дрожала, как зыбкий опал.
  • Команда сурово молчала,
  • И ветер косички трепал…
  • По гребням запрыгали баки.
  • Вдали над пустыней седой
  • Сияющей шапкой Исаакий
  • Миражем вставал над водой.
  • Горели прибрежные мели,
  • И кланялся низко камыш:
  • Мы долго в тревоге смотрели
  • На пятна синеющих крыш.
  • И младшая робко сказала:
  • «Причалим иль нет, капитан?»
  • Склонившись над кругом штурвала,
  • Назад повернул я в туман.

1923

Весна в Шарлоттенбурге

  • Цветет миндаль вдоль каменных громад.
  • Вишневый цвет вздымается к балкону.
  • Трамваи быстрые грохочут и гремят,
  • И облачный фрегат плывет по небосклону…
  • И каждый луч, как алая струна.
  • Весна!
  • Цветы в петлицах, в окнах, на углах,
  • Собаки рвут из рук докучные цепочки,
  • А дикий виноград, томясь в тугих узлах,
  • До труб разбросил клейкие листочки —
  • И молодеет старая стена…
  • Весна!
  • Играют девочки. Веселый детский альт
  • Смеется и звенит без передышки.
  • Наполнив скрежетом наглаженный асфальт,
  • На роликах несутся вдаль мальчишки,
  • И воробьи дерутся у окна.
  • Весна!
  • В витрине греется, раскинув лапы, фокс.
  • Свистит маляр. Несут кули в ворота.
  • Косматые слоны везут в телегах кокс,
  • Кипит спокойная и бодрая работа…
  • И скорбь растет, как темная волна.
  • Весна?

1920 или 1921

«Здравствуй, Муза! Хочешь финик?»

  • Здравствуй, Муза! Хочешь финик?
  • Или рюмку марсалы?
  • Я сегодня именинник…
  • Что глядишь во все углы?
  • Не сердись: давай ладошку,
  • Я к глазам ее прижму…
  • Современную окрошку,
  • Как и ты, я не пойму.
  • Одуванчик бесполезный,
  • Факел нежной красоты!
  • Грохот дьявола над бездной
  • Надоел до темноты…
  • Подари мне час беспечный!
  • Будет время – все уснем.
  • Пусть волною быстротечной
  • Хлещет в сердце день за днем.
  • Перед меркнущим камином
  • Лирой вмиг спугнем тоску!
  • Хочешь хлеба с маргарином?
  • Хочешь рюмку коньяку?
  • И улыбка молодая
  • Загорелась мне в ответ:
  • «Голова твоя седая,
  • А глазам – шестнадцать лет!»

1923

Русская помпея

«Прокуроров было слишком много…»

  • Прокуроров было слишком много.
  • Кто грехов Твоих не осуждал?..
  • А теперь, когда темна дорога
  • И гудит-ревет девятый вал,
  • О Тебе, волнуясь, вспоминаем, —
  • Это все, что здесь мы сберегли…
  • И встает былое светлым раем,
  • Словно детство в солнечной пыли…

Между 1920 и 1923

«Ах, зачем нет Чехова на свете!..»

  • Ах, зачем нет Чехова на свете!
  • Сколько вздорных – пеших и верхом,
  • С багажом готовых междометий
  • Осаждало в Ялте милый дом…
  • День за днем толклись они, как крысы,
  • Словно он был мировой боксер.
  • Он шутил, смотрел на кипарисы
  • И прищурясь слушал скучный вздор.
  • Я б тайком пришел к нему, иначе:
  • Если б жил он, – горькие мечты! —
  • Подошел бы я к решетке дачи
  • Посмотреть на милые черты.
  • А когда б он тихими шагами
  • Подошел случайно вдруг ко мне —
  • Я б, склонясь, закрыл лицо руками
  • И исчез в вечерней тишине.

1922

Стихотворения

1905–1913 гг., не вошедшие в сборники сатир и лирики

Чепуха

  • Трепов – мягче сатаны,
  • Дурново – с талантом,
  • Нам свободы не нужны,
  • А рейтузы с кантом.
  • Сослан Нейдгарт в рудники,
  • С ним Курло́в туда же,
  • И за старые грехи —
  • Алексеев даже.
  • Монастырь наш подарил
  • Нищему копейку,
  • Крушеван усыновил
  • Старую еврейку.
  • Взял Линевич в плен спьяна
  • Три полка с обозом…
  • Умножается казна
  • Вывозом и ввозом.
  • Витте родиной живет
  • И себя не любит.
  • Вся страна с надеждой ждет,
  • Кто ее погубит.
  • Разорвался апельсин
  • У Дворцова моста —
  • Где высокий господин
  • Маленького роста?
  • Сей высокий человек
  • Едет за границу;
  • Из Маньчжурии калек
  • Отправляют в Ниццу.
  • Мучим совестью, Фролов
  • С горя застрелился;
  • Губернатор Хомутов
  • Следствия добился.
  • Безобразов заложил
  • Перстень с бриллиантом…
  • Весел, сыт, учен и мил,
  • Пахарь ходит франтом.
  • Шлется Стесселю за честь
  • От французов шпага.
  • Манифест – иначе есть
  • Важная бумага…
  • Иоанн Кронштадтский прост,
  • Но душою хлипок…
  • Спрятал черт свой грязный хвост, —
  • Не было б ошибок!..
  • Интендантство, сдав ларек,
  • Всё забастовало,
  • А Суворин-старичок
  • Перешел в «Начало».
  • Появился Серафим —
  • Появились дети.
  • Папу видели засим
  • В ложе у Неметти…
  • В свет пустил святой Синод
  • Без цензуры святцы,
  • Витте-граф пошел в народ…
  • Что-то будет, братцы?
  • Высшей милостью труха
  • Хочет общей драки…
  • Всё на свете – чепуха,
  • Остальное – враки…

1905

«От русского флота остались одни…»

  • От русского флота остались одни
  • адмиралы —
  • Флот старый потоплен, а новый ушел
  • по карманам.
  • Чухнин, Бирилёв и Дубасов – все славные
  • русские лица,
  • Надежда и гордость страны, опора
  • придворных и прочих.
  • Чухнин с Бирилёвым себя показали довольно,
  • А бедный Дубасов без дела сидит
  • в Петербурге…
  • В престольной Москве разгорается злая
  • крамола,
  • Рабочий, солдат и почтовый чиновник
  • мятежный
  • Хотят отложиться от славной державы
  • Российской…
  • Последние волосы Витте терзает
  • в смертельном испуге:
  • «Москва, ты оплот вековечный престола
  • и церкви,
  • Не ты ли себя сожигала в войне с Бонапартом,
  • Не ты ли Димитрием Ложным из пушки
  • палила?
  • А ныне – почтовый чиновник, солдат
  • и рабочий
  • Союз заключают, поправ и закон, и природу!
  • О горе, о ужас! Кого же в Москву мне
  • отправить,
  • Чтоб был он собою ужасен, и пылок, и дерзок,
  • Имел бы здоровую глотку и крепкие, львиные
  • мышцы,
  • Чтоб буйный почтовый чиновник, солдат
  • и мятежный рабочий
  • Взглянули… и в ужасе бледном закрыли бы
  • лица руками.
  • Людей даровитых не стало – иные бесславно
  • погибли,
  • Иные, продав свою ренту, позорно бежали
  • на Запад…»
  • И видит пророческий сон Сергей, миротворец
  • Портсмутский:
  • На снежном, изрытом копытами конскими поле
  • Кровавые трупы лежат – и в небо застывшие
  • очи
  • Безмолвно и строго глядят… Ужасны их
  • бледные лица!
  • Над ними кружит вороньё, и в хриплом,
  • зловещем их крике
  • Граф Витте отчетливо слышит: «Дубасов,
  • Дубасов, Дубасов!..»
  • . . . . . . . . . . . .
  • Воспрянул от ложа Сергей, миротворец
  • Портсмутский,
  • И быстро садится к столу, и черные буквы
  • выводит:
  • «Дубасов в Москву на гастроли…»
  • Чу, поезд несется в Москву, с ним ветер летит
  • вперегонку —
  • На небе зловеще горят багровые, низкие тучи,
  • Навстречу кружит вороньё и каркает хрипло
  • и злобно:
  • «Посмотрим, Дубасов, посмотрим…»

8 декабря 1905

«Пусть злое насилье царит над землей…»

  • Пусть злое насилье царит над землей,
  • За правое дело мы подняли бой!
  • Пусть много нас пало – другие придут
  • И дело святое к концу приведут…
  • Мы жертв никогда не считали,
  • Но с честью погибшие пали…
  • От темного сна пробудился народ —
  • Вы слышите мощные крики: «Вперед!»
  • Земля подымается грозной стеной,
  • Не чудо ль случилось с родною страной?
  • Тупое терпенье упало —
  • Терпели, знать, раньше немало!
  • И тьма, и терпенье бесследно прошли;
  • Отвсюду сбираются люди земли.
  • Так пусть же исчезнет раздор и вражда:
  • Нас общая крепко сплотила беда —
  • Мы землю родную спасаем
  • И к храбрым и честным взываем:
  • Кто зло ненавидит, кто иго клянет —
  • За правое дело пусть с нами идет,
  • Враги или братья, но нет середины, —
  • Вступайте же, сильные, в наши дружины
  • За право и волю борцами!
  • Мы знаем – победа за нами!

Декабрь 1905

Жалобы обывателя

  • Моя жена – наседка,
  • Мой сын, увы, – эсер,
  • Моя сестра – кадетка,
  • Мой дворник – старовер.
  • Кухарка – монархистка,
  • Аристократ – свояк,
  • Мамаша – анархистка,
  • А я – я просто так…
  • Дочурка-гимназистка
  • (Всего ей десять лет)
  • И та социалистка, —
  • Таков уж нынче свет!
  • От самого рассвета
  • Сойдутся и визжат, —
  • Но мне комедья эта,
  • Поверьте, сущий ад.
  • Сестра кричит: «Поправим!»
  • Сынок кричит: «Снесем!»
  • Свояк вопит: «Натравим!»
  • А дворник – «Донесем!»
  • А милая супруга,
  • Иссохшая, как тень,
  • Вздыхает, как белуга,
  • И стонет: «Ах, мигрень!»
  • Молю тебя, Создатель
  • (Совсем я не шучу),
  • Я русский обыватель —
  • Я просто жить хочу!
  • Уйми мою мамашу,
  • Уйми родную мать —
  • Не в силах эту кашу
  • Один я расхлебать.
  • Она, как анархистка,
  • Всегда сама начнет,
  • За нею гимназистка
  • И весь домашний скот.
  • Сестра кричит: «Устроим!»
  • Свояк вопит: «Плевать!»
  • Сынок шипит: «Накроем!»
  • А я кричу: «Молчать!!»
  • Проклятья посылаю
  • Родному очагу
  • И втайне замышляю —
  • В Америку сбегу!..

1905 или 1906

До реакции

Пародия

  • Дух свободы… К перестройке
  • Вся страна стремится,
  • Полицейский в грязной Мойке
  • Хочет утопиться.
  • Не топись, охранный воин, —
  • Воля улыбнется!
  • Полицейский! Будь покоен —
  • Старый гнет вернется…

1905 или 1906

Словесность

(С натуры)

Звание солдата почетно.

Воинский устав
  • «“Всяк солдат слуга престола
  • И защитник от врагов…”
  • Повтори! Молчишь, фефела?
  • Не упомнишь восемь слов?
  • Ну, к отхожему дневальным,
  • После ужина в наряд!»
  • Махин тоном погребальным
  • Отвечает: «Виноват!»
  • – «Ну-ка, кто у нас бригадный?» —
  • Дальше унтер говорит
  • И, как ястреб кровожадный,
  • Всё глазами шевелит…
  • «Что – молчишь? Собачья морда,
  • Простокваша, идиот!..
  • Ну так помни, помни ж твердо!» —
  • И рукою в ухо бьет.
  • Что же Махин? Слезы льются,
  • Тихо тянет: «Виноват…»
  • Весь дрожит, колени гнутся
  • И предательски дрожат.
  • «“Всех солдат почетно званье
  • Пост ли… знамя… караул…”
  • Махин, чучело баранье,
  • Что ты ноги развернул?
  • Ноги вместе, морду выше!
  • Повтори, собачий сын!..»
  • Тот в ответ всё тише, тише
  • Жалко шепчет: «Господин…»
  • – «Ах, мерзавец! Ах, скотина!»
  • В ухо, в зубы… раз и раз…
  • Эта гнусная картина
  • Обрывает мой рассказ…

<1906>

Балбес

  • За дебоши, лень и тупость,
  • За отчаянную глупость
  • Из гимназии балбеса
  • Попросили выйти вон…
  • Рад-радешенек повеса,
  • Но в семье и плач и стон…
  • Что с ним делать, ради неба?
  • Без занятий идиот
  • За троих съедает хлеба,
  • Сколько платья издерет!..
  • Нет в мальчишке вовсе прока —
  • В свинопасы разве сдать,
  • И для вящего урока
  • Перед этим отодрать?
  • Но решает мудрый дядя,
  • Полный в будущее веры,
  • На балбеса нежно глядя:
  • «Отдавайте в… офицеры…
  • Рост высокий, лоб покатый.
  • Пусть оденется в мундир —
  • Много кантов, много ваты,
  • Будет бравый командир!»
  • Про подобные примеры
  • Слышим чуть не каждый час,
  • Оттого-то офицеры
  • Есть прекрасные у нас…

<1906>

Кому живется весело?

  • Попу медоточивому —
  • Развратному и лживому,
  • С идеей монархической,
  • С расправою физической…
  • Начальнику гуманному,
  • Банкиру иностранному,
  • Любимцу иудейскому —
  • Полковнику гвардейскому;
  • Герою с аксельбантами,
  • С «восточными» талантами;
  • Любому губернатору,
  • Манежному оратору,
  • Правопорядку правому,
  • Городовому бравому,
  • С огромными усищами
  • И страшными глазищами;
  • Сыскному отделению
  • И Меньшикову-гению,
  • Отшельнику Кронштадтскому,
  • Фельдфебелю солдатскому,
  • Известному предателю —
  • Суворину-писателю,
  • Премьеру – графу новому,
  • Всегда на всё готовому, —
  • Всем им живется весело,
  • Вольготно на Руси…

1906

Пастырь добрый

«Долой амнистию,

Да здравствует смертная казнь!»

  • От монашеского пенья,
  • От кадильных благовоний
  • Прикатил для управленья
  • Из Житомира Антоний.
  • Там, в провинции доходной,
  • Украшался он виссоном
  • И средь знати благородной
  • Пил душистый чай с лимоном.
  • А за ним весьма прилежно
  • «Мироносицы» ходили,
  • В рот заглядывали нежно
  • И тихонько говорили:
  • «Ах, какой епископ статный
  • Управляет нынче нами!
  • Просвещенный, деликатный,
  • С изумрудными глазами…»
  • Через месяц аккуратно
  • Для людей непросвещенных
  • Он прочитывал приватно
  • Поучений ряд ученых:
  • О Толстом и о Ренане
  • С точки зрения вселенской,
  • О диавольском обмане,
  • О войне, о чести женской…
  • Тексты сыпались привольно,
  • Речь текла легко и гладко…
  • Я там был… дремал невольно
  • И зевал при этом сладко…
  • Что Ренаны, что Толстые?
  • Отщепенцы, басурмане!
  • Лишь епископы святые —
  • Чистой крови христиане…
  • Прочитав теперь в газете,
  • Как Антоний отличился
  • В Государственном совете,
  • Я ничуть не удивился:
  • Где муаровые рясы
  • В управленье влезть сумеют —
  • В черносотенстве лампасы
  • Перед ними побледнеют!..
  • В каждом слове кровожадность,
  • Пресмыканье, фарисейство,
  • И смиренная «лампадность»,
  • И высокое лакейство.
  • Христианнейший язычник
  • Черной злобою пылает.
  • Где тут пастырь, где опричник —
  • Пусть досужий разбирает…
  • «Им амнистию?!» – смеется,
  • И цепям поет: «Осанна!»
  • Ликование несется
  • Из самаринского стана…
  • Ах, епископ-звездоносец
  • С изумрудными глазами!
  • Сколько бедных «мироносиц»
  • Недовольны будут вами!..

1906

«Пьяный» вопрос

  • Мужичок, оставьте водку,
  • Пейте чай и шоколад.
  • Дума сделала находку:
  • Водка – гибель, водка – яд.
  • Мужичок, оставьте водку, —
  • Водка портит божий лик,
  • И уродует походку,
  • И коверкает язык.
  • Мужичок, оставьте водку,
  • Хлеба Боженька подаст
  • После дождичка в субботку…
  • Или «ближний» вам продаст.
  • Мужичок, оставьте водку,
  • Может быть (хотя навряд),
  • Дума сделает находку,
  • Что и голод тоже яд.
  • А пройдут еще два года —
  • Дума вспомнит: так и быть,
  • Для спасения народа
  • Надо тьму искоренить…
  • Засияет мир унылый —
  • Будет хлеб и свет для всех!
  • Мужичок, не смейся, милый,
  • Скептицизм – великий грех.
  • Сам префект винокурений
  • В Думе высказал: «Друзья,
  • Без культурных насаждений
  • С пьянством справиться нельзя…»
  • Значит… Что ж, однако, значит?
  • Что-то сбились мы слегка, —
  • Кто культуру в погреб прячет?
  • Не народ же… А пока —
  • Мужичок, глушите водку,
  • Как и все ее глушат,
  • В Думе просто драло глотку
  • Стадо правых жеребят.
  • Ах, я сделал сам находку:
  • Вы культурней их во всем —
  • Пусть вы пьете только водку,
  • А они коньяк и ром.

1908

Размышление современного интеллигента

  • Засунув руки в брюки,
  • Гляжу во двор от скуки.
  • В мозгу мотив канкана,
  • В желудке газ нарзана.
  • У старых бочек парни:
  • Детина из пекарни
  • И всяких прав поборник —
  • Алёха, младший дворник.
  • Они, возню затеяв,
  • На радость ротозеев,
  • Тузят – резвы и прытки —
  • Друг друга под микитки.
  • А мне, ей-ей, завидно…
  • Мне даже как-то стыдно,
  • Что я вот не сумею
  • Намять Алёхе шею.
  • Зачем я сын культуры,
  • Издерганный и хмурый,
  • Познавший с колыбели
  • Осмысленные цели?
  • Я ною дни и ночи,
  • Я полон многоточий;
  • Ни в чем не вижу смысла;
  • Всегда настроен кисло.
  • Мне надоели шахи,
  • Убийства, сплетни, крахи.
  • Растраченные фонды
  • И кража Джиоконды…
  • Я полон слов банальных —
  • Газетных и журнальных…
  • О неврастеник бедный,
  • Ненужный, даже вредный!
  • Зачем в судьбе случайной
  • Я не хозяин чайной,
  • Не повар, не извозчик,
  • Не розничный разносчик?
  • Я мог бы в речи жаркой
  • Марьяжиться с кухаркой,
  • Когда у кухни бодро
  • Она полощет ведра.
  • И дворник, полный местью,
  • За то меня честь честью,
  • Забывши про поливку,
  • Хватил бы по загривку.
  • И этот вызов тонкий,
  • Отведавши «казенки»,
  • Я принял бы покорно
  • Душой нерефлекторной.

<1911>

Новый «изм»

  • Нет денег, угол хуже склепа,
  • Талант в пределах ремесла,
  • Работать скучно, ждать нелепо,
  • И конкурентам нет числа.
  • Что делать? Тлея незаметно,
  • Писать портреты с чахлых дев?
  • Но самолюбие – как Этна,
  • Но самолюбие – как лев!
  • И вот развязные кастраты,
  • Раскрасив синькой животы,
  • Толпою лезут в Геростраты
  • И рушат славных с высоты.
  • «Долой слащавых Тицианов!
  • Долой бездарных пастухов!
  • Под гром турецких барабанов
  • Построим храм из лопухов!»
  • И спорят: в центре крыши – двери,
  • Вдоль пола – окна. Принцип прост!
  • Со стен глядят смешные звери:
  • Шесть ног, шесть глаз, из пасти – хвост.
  • Пускай прием не гениальный,
  • Но он испытан. Цепь зевак
  • Бежит, шумя, на вид скандальный
  • В салон «Квадратный Вурдалак».
  • Сначала хохот и глумленье,
  • Потом, глядишь, один, другой
  • Стоит у стенки в размышленье,
  • Тряся задумчиво ногой…
  • «А нет ли здесь чего такого?
  • Ведь сам маститый разъяснил,
  • Что Врубель тоже был сурово
  • Осмеян стадом пошлых сил…»
  • В четверг маститый гибкий критик
  • Оценит новый «Вурдалак», —
  • Он в ногу с веком и политик,
  • И он напишет… так и сяк.
  • Готово «Новое теченье»!
  • Смеются, спорят и хулят, —
  • А вурдалаки в восхищенье
  • Пьют легкой славы острый яд…

<1913>

Воробьиная элегия

  • У крыльца воробьи с наслаждением
  • Кувыркаются в листьях гнилых…
  • Я взираю на них с сожалением,
  • И невольно мне страшно за них:
  • Как живете вы так, без правительства,
  • Без участков и без податей?
  • Есть у вас или нет право жительства?
  • Как без метрик растите детей?
  • Как воюете без дипломатии,
  • Без реляций, гранат и штыков,
  • Вырывая у собственной братии
  • Пух и перья из бойких хвостов?
  • Кто внедряет в вас всех просвещение
  • И основы моралей родных?
  • Кто за скверное вас поведение
  • Исключает из списка живых?
  • Где у вас здесь простые, где знатные?
  • Без одежд вы так пресно равны…
  • Где мундиры торжественно-ватные?
  • Где шитье под изгибом спины?
  • Нынче здесь вы, а завтра в Швейцарии, —
  • Без прописки и без паспортов
  • Распеваете вольные арии
  • Миллионом незамкнутых ртов…
  • Искрошил воробьям я с полбублика,
  • Встал с крыльца и тревожно вздохнул:
  • Это даже, увы, не республика,
  • А анархии дикий разгул!
  • Улетайте… Лихими дворянами
  • В корне зло решено ведь пресечь —
  • Не сравняли бы вас с хулиганами
  • И не стали б безжалостно сечь!

<1913>

Правила для родителей

Посвящается Министерству

народного просвещения

  • Родитель при встрече с директором сына
  • Обязан всегда становиться во фронт.
  • Супруга ж родителя молча и чинно
  • Берет «на кра-ул» черный шелковый зонт.
  • Одежда родителей в будни простая:
  • Суконное платье не в ярких тонах.
  • По табелям – блузки из белого фая
  • И черные фраки при черных штанах.
  • Небуйным родителям с весом и с чином
  • Дозволен прием всех казенных питей.
  • Курить разрешается только мужчинам,
  • Но дома, притом запершись от детей!
  • За чтением книг наблюдает инспектор —
  • За книгой приходит отец или мать.
  • Газету всегда выбирает директор.
  • На пьесах «с идеей» отнюдь не бывать.
  • О каждом рождении чада родитель
  • Обязан в гимназию сам донести.
  • Предельную норму блюдет попечитель:
  • Не менее двух и не больше шести.
  • С детьми разговаривать можно, но редко…
  • Нельзя возвращаться в ночные часы.
  • Прическа у женщин должна быть под сеткой.
  • Мужчинам же можно носить и усы.
  • В гостиной над печкой (отнюдь не в передней)
  • Повесить портреты всех школьных властей.
  • По праздникам слушать попарно обедни,
  • Чтоб сим благотворно влиять на детей.
  • Раз в месяц всех дворников классный
  • наставник
  • Обходит, чтоб справки о всем навести:
  • Кто вел себя плохо, тех местный исправник
  • Сажает – от месяца до десяти.
  • У скромных родителей – скромные дети,
  • А путь послушанья – путь к лучшей судьбе.
  • Родители мудрые правила эти
  • Должны постоянно носить при себе.

<1913>

Стихотворения

1926–1932 гг.

Пасха в Гатчине

А. И. Куприну

  • Из мглы всплывает ярко
  • Далекая весна:
  • Тишь гатчинского парка
  • И домик Куприна.
  • Пасхальная неделя —
  • Беспечных дней кольцо,
  • Зеленый пух апреля,
  • Скрипучее крыльцо…
  • Нас встретил дом уютом
  • Веселых голосов
  • И пушечным салютом
  • Двух сенбернарских псов.
  • Хозяин в тюбетейке,
  • Приземистый как дуб,
  • Подводит нас к индейке,
  • Склонивши на́ бок чуб…
  • Он сам похож на гостя
  • В своем жилье простом…
  • Какой-то дядя Костя
  • Бьет в клавиши перстом…
  • Поют нескладным хором, —
  • О, ты, родной козел!
  • Весенним разговором
  • Жужжит просторный стол.
  • На гиацинтах алых
  • Морозно-хрупкий мат.
  • В узорчатых бокалах
  • Оранжевый мускат.
  • Ковер узором блеклым
  • Покрыл бугром тахту,
  • В окне – прильни-ка к стеклам —
  • Черемуха в цвету!
  • Вдруг пыль из подворотни,
  • Скрип петель в тишине, —
  • Казак уральской сотни
  • Въезжает на коне.
  • Ни на кого не глядя,
  • У темного ствола
  • Огромный черный дядя
  • Слетел пером с седла.
  • Хозяин дробным шагом
  • С крыльца, пыхтя, спешит.
  • Порывистым зигзагом
  • Взметнулась чернь копыт…
  • Сухой и горбоносый,
  • Хорош казачий конь!
  • Зрачки чуть-чуть раскосы, —
  • Не подходи! Не тронь!
  • Чужак погладил темя,
  • Пощекотал чело
  • И вдруг, привстав на стремя,
  • Упруго влип в седло…
  • Всем телом навалился,
  • Поводья в горсть собрал, —
  • Конь буйным чертом взвился,
  • Да, видно, опоздал!
  • Не рысь, а сарабанда…
  • А гости из окна
  • Хвалили дружной бандой
  • Посадку Куприна…
  • Вспотел и конь, и всадник.
  • Мы сели вновь за стол…
  • Махинище урядник
  • С хозяином вошел.
  • Копна прически львиной,
  • И бородище – вал.
  • Перекрестился чинно,
  • Хозяйке руку дал…
  • Средь нас он был как дома,
  • Спокоен, прост и мил.
  • Стакан огромный рома
  • Степенно осушил.
  • Срок вышел. Дома краше…
  • Через четыре дня
  • Он уезжал к папаше
  • И продавал коня.
  • «Цена… ужо успеем».
  • Погладил свой лампас,
  • А чуб цыганским змеем
  • Чернел до самых глаз.
  • Два сенбернарских чада
  • У шашки встали в ряд:
  • Как будто к ним из сада
  • Пришел их старший брат…
  • Хозяин, глянув зорко,
  • Поглаживал кадык.
  • Вдали из-за пригорка
  • Вдруг пискнул паровик.
  • Мы пели… Что? Не помню.
  • Но так рычит утес,
  • Когда в каменоломню
  • Сорвется под откос…

Март 1926

Париж

Мистраль

  • Пускай провансальские лиры звенят:
  • «Мистраль – это шепот влюбленных дриад,
  • Мистраль – это робкий напев камыша,
  • Когда в полнолунье он дремлет, шурша,
  • Мистраль – перекличка мимозных стволов,
  • Дубово-сосновая песня без слов,
  • Мистраль – колыбельная песня лозы,
  • Молитва лаванды и вздох стрекозы…»
  • Пускай провансальские лиры звенят, —
  • Я прожил в Провансе два лета подряд.
  • Сегодня в усадьбе бушует мистраль.
  • С утра замутилась небесная даль,
  • Летят черепицы с грохочущих крыш,
  • В истерике бьется безумный камыш,
  • У псов задираются к небу хвосты,
  • Из книги, шипя, вылетают листы,
  • Верандная кровля, как дьявол шальной,
  • Шуршащее чрево вздымает копной,
  • И кот мой любимый, мой вежливый кот,
  • В отчаянье лапою землю дерет…
  • У моря ли сядешь – лопочет песок,
  • Струится за шиворот, хлещет в висок,
  • Колючие брызги врываются в нос,
  • И ветер горланит, как пьяный матрос.
  • В лесу ли укрытого ищешь угла —
  • Пронзает сквозняк от ствола до ствола,
  • Вверху завывает чудовищный рог,
  • Взлохмаченный вереск скрежещет у ног,
  • А злое шипенье сосновых кистей
  • Вползает под кожу до самых костей…
  • Из хижины старой в окошко гляжу:
  • Дыбясь, виноградник ложится в межу,
  • Вздымаются ленты засохших бобов,
  • И желчь приливает до самых зубов…
  • Кого бы зарезать? Кота или пса?
  • Над крышей шакальи хрипят голоса,
  • Под балкой качается сонная гроздь, —
  • И с завистью тайной косишься на гвоздь.
  • Душа – словно мокрый, слинявший чулок…
  • С размаху бросаешь тетрадь в потолок.
  • В ответ в очаге загудели басы,
  • И сажа садится, кружась, на усы.
  • В саду показался земляк-агроном,
  • Под мышкой баклага с пунцовым вином,
  • Рот стиснут, в глазах смертоносная сталь,
  • Прическу винтом завивает мистраль.
  • Влетевший за ворот воздушный поток
  • Из левой штанины вдруг вырвался вбок…
  • Спина парусит, и бока пузырем.
  • Буксирной походкой берет он подъем.
  • «С веселой погодкой, любезнейший друг!»
  • В ответ агроном описал полукруг
  • И вдруг превратился в живую спираль…
  • . . . . . . . . . . .
  • О, шепот дриады! О, нежный мистраль!

1927

Ла-Фавьер

Мой роман

  • Кто любит прачку, кто любит маркизу,
  • У каждого свой дурман, —
  • А я люблю консьержкину Лизу,
  • У нас – осенний роман.
  • Пусть Лиза в квартале слывет
  • недотрогой, —
  • Смешна любовь напоказ!
  • Но всё ж тайком от матери строгой
  • Она прибегает не раз.
  • Свою мандолину снимаю со стенки,
  • Кручу залихватски ус…
  • Я отдал ей всё: портрет Короленки
  • И нитку зеленых бус.
  • Тихонько-тихонько, прижавшись друг
  • к другу,
  • Грызем соленый миндаль.
  • Нам ветер играет ноябрьскую фугу,
  • Нас греет русская шаль.
  • А Лизин кот, прокравшись за нею,
  • Обходит и нюхает пол.
  • И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
  • Садится пред нами на стол.
  • Каминный кактус к нам тянет колючки,
  • И чайник ворчит, как шмель…
  • У Лизы чудесные теплые ручки
  • И в каждом глазу – газель.
  • Для нас уже нет двадцатого века,
  • И прошлого нам не жаль:
  • Мы два Робинзона, мы два человека,
  • Грызущие тихо миндаль.
  • Но вот в передней скрипят половицы,
  • Раскрылась створка дверей…
  • И Лиза уходит, потупив ресницы,
  • За матерью строгой своей.
  • На старом столе перевернуты книги,
  • Платочек лежит на полу.
  • На шляпе валяются липкие фиги,
  • И стул опрокинут в углу.
  • Для ясности, после ее ухода,
  • Я всё-таки должен сказать,
  • Что Лизе – три с половиною года…
  • Зачем нам правду скрывать?

1927

Париж

Из римской тетради

  • По форуму Траяна
  • Гуляют вяло кошки.
  • Сквозь тусклые румяна
  • Дрожит лимонный зной…
  • Стволом гигантской свечки
  • Колонна вьется к небу.
  • Вверху, как на крылечке,
  • Стоит апостол Петр.
  • Колонна? Пусть колонна.
  • Под пологом харчевни
  • Шальные мухи сонно
  • Садятся на ладонь…
  • Из чрева темной лавки
  • Чеснок ударил в ноздри.
  • В бутылке на прилавке
  • Запрыгал алый луч…
  • В автомобилях мимо,
  • Косясь в лорнет на форум,
  • Плывут с утра вдоль Рима
  • Презрительные мисс.
  • Плывут от Колизея,
  • По воле сонных гидов,
  • Вдоль каждого музея
  • Свершить свой моцион…
  • А я сижу сегодня
  • У форума Траяна,
  • И синева Господня
  • Ликует надо мной,
  • И голуби картавят,
  • Раскачивая шейки,
  • И вспышки солнца плавят
  • Немую высоту…
  • Нанес я все визиты
  • Всем римским Аполлонам.
  • У каждой Афродиты
  • Я дважды побывал…
  • О, старина седая!
  • Пусть это некультурно, —
  • Сегодня никуда я,
  • Ей-богу, не пойду…
  • Так ласково барашек
  • Ворчит в прованском масле…
  • А аромат фисташек
  • В жаровне у стены?
  • А мерное качанье
  • Пузатого брезента
  • И пестрых ног мельканье
  • За пыльной бахромой?
  • Смотрю в поднос из жести.
  • Обломов, брат мой добрый!
  • Как хорошо бы вместе
  • С тобой здесь помолчать…
  • Эй, воробьи, не драться!
  • Мне триста лет сегодня,
  • А может быть, и двадцать,
  • А может быть, и пять.

<1928>

Из летней тетради

    1. Пьяный мотылек

  • На ночной веранде столик.
  • Лампа. Алый блеск вина…
  • Мотылек, ты алкоголик!
  • Ты упьешься допьяна…
  • Но припал он и не слышит, —
  • Восемнадцатый глоток!
  • Ветер крылышки колышет,
  • Жадно ходит хоботок.
  • Обсосал края бокала
  • И в вино свалился вниз.
  • «Нет блаженнее финала», —
  • Тихо молвил бы Гафиз.

    2. Душ

  • В саду расплавленная лава.
  • На кухне – пекло, в спальне – сушь.
  • Но там, под елкою, направо —
  • Прохладный душ.
  • В кругу рогож, как хризантема,
  • Стою, глаза потупив ниц.
  • Над головою – диадема
  • Из зыбких спиц.
  • Бокам свежей… Трясется будка.
  • Я наслаждаюсь, грудь раздув.
  • Но вот из-под рогожи утка
  • Продела клюв.
  • Всё подбирается поближе, —
  • Кряхтит и плещется у ног.
  • Как стали девушки бесстыжи!
  • Помилуй бог…

    3. Парадокс

  • Кричит котенок, просится: «Возьми»!
  • Ну что ж, понянчу, пусть не плачет.
  • И пес перед дверьми
  • Припал к ногам и нос в колени прячет.
  • Коза под деревом, веревку натянув,
  • Вытягивает морду благосклонно,
  • И старый гусь, склонив учтиво клюв,
  • За мной шагает, словно бонна!
  • Земные парадоксы странны…
  • Как разобраться в этакой причуде?
  • В Париже – озверели люди,
  • А здесь, в глуши, – скоты гуманны.

    4. Постирушка

  • Всё на свете условно…
  • У колодца в корыте
  • Я стираю любовно
  • Носовые платки.
  • Осы вьются над чубом.
  • Пена брызжет в ресницы…
  • В упоенье сугубом
  • Полощу и свищу.
  • Но с судьбою не сладить:
  • Нету полного счастья!
  • Не умею я гладить, —
  • Не умею, хоть плачь…

1928

Ошибка

Рассказ в стихах

  • Это было в Булонском лесу —
  • В марте.
  • Воробьи щебетали в азарте,
  • Дрозд пронесся с пушинкой в носу…
  • Над головой
  • Шевелили пухло-густыми сережками
  • Тополя,
  • Ветер пел над дорожками,
  • И первой травой
  • Зеленела земля.
  • Я сидел на скамейке
  • Один.
  • А вдали, у аллейки,
  • Лиловый стоял лимузин.
  • Сквозь стволы – облаков ожерелие…
  • Вдруг на дорожке
  • Показалась с сиамскою кошкой
  • Офелия…
  • Ноги – два хрупких бокала,
  • Глаза – два роковых василька,
  • Губы – ветка коралла.
  • Змеисто качались бока,
  • С плеча развратным, рыжим каскадом
  • Свисала лисица.
  • Поравнялась… Окинула взглядом
  • Стоящий вдали лимузин,
  • Раскрыла тюльпаном свой кринолин:
  • Садится.
  • Сначала сиамская кошка,
  • Как удав,
  • Потерлась о мой равнодушный рукав
  • И поурчала немножко…
  • Потом и Офелия,
  • Ко мне повернувшись слегка,
  • Показала конец язычка…
  • Приворотное зелие!
  • Глаза ее видели зорко:
  • За липой мой лимузин.
  • Я – седой господин,
  • Поросячий король из Нью-Йорка.
  • Ах, как стреляли два василька —
  • В меня, в лимузин, в облака!
  • Как кончик туфли волновался!
  • Но я не сдавался…
  • Чтоб в даме с рыжей лисой
  • Рассеять туман, —
  • Полез я в карман
  • И вынул хлеб с колбасой
  • В эмигрантской газете…
  • Милые дети!
  • Что́ с ней вдруг стало!..
  • А вдали к лимузину устало
  • Подошел англичанин с женой
  • И укатили домой.
  • Офелия встала…
  • Даже у кошки сиамской
  • По логике дамской
  • Засверкал раздраженьем
  • Дымно-сиреневый глаз…
  • Ушли с презреньем,
  • Не обернулись даже назад…
  • Вот и весь мой рассказ…
  • Разве я виноват?

<1929>

Городские чудеса

    1. Пчела

  • Перед цветочной лавкой на доске
  • Из луковицы бурой и тугой
  • Вознесся гиацинт:
  • Лиловая душа,
  • Кадящая дурманным ароматом…
  • Господь весной ей повелел цвести,
  • Вздыматься хрупко-матовым барашком.
  • Смотри:
  • Над гиацинтом вьется
  • Пушистая пчела…
  • То в чащу завитков зароет тельце —
  • Дрожит, сбирает дань.
  • То вновь взлетит
  • И чертит круг за кругом.
  • Откуда ты, немая хлопотунья?
  • Где улей твой?
  • Как в лабиринт многоэтажный
  • Влетела ты, крылатая сестра?
  • Куда свой сладкий груз
  • Снесешь, под гул автомобилей и трамваев?
  • Молчит. Хлопочет.
  • И вдруг взвилась – всё выше, выше —
  • До вывески «бандажной мастерской»…
  • И скрылась.

    2. Обезьянка

  • Косою сеткой бьет крупа.
  • По ярмарке среди бульвара
  • За парой пара
  • Снует толпа.
  • Строй грязных клеток,
  • Полотнища шатров,
  • Собачий визг рулеток,
  • Нуга – будильник – и пузыри шаров.
  • У будки прорицателя – шарманка:
  • Визжит, сзывает, клянчит…
  • Худая обезьянка,
  • Сгорбив спинку,
  • Качает-нянчит,
  • Зажавши книзу головой,
  • Морскую свинку.
  • Так нуден сиплый вой!
  • Качает, греет…
  • Гладит лапкой
  • Чужого ей зверька,
  • А он, раздув бока,
  • Повис мохнатой тряпкой,
  • Тупой и сонный.
  • И опять
  • Она к нему влюбленно
  • Склоняется, как мать.
  • Качает, нежит…
  • Застыл маляр худой
  • С кистями за плечами,
  • И угольщик седой, —
  • Глаза переливаются лучами…
  • Склонился лавочник к жене,
  • И даже бравые солдаты —
  • Взвод краснощекой деревенщины —
  • Притихли в стороне.
  • Шарманка ржет…
  • Вздыхают женщины:
  • Кто лучше их поймет?

Апрель 1929

Париж

Из книги «Детский остров»

Веселые глазки

Костер

  • Эй, ребятишки,
  • Валите в кучу
  • Хворост колючий,
  • Щепки и шишки,
  • А на верхушку
  • Листья и стружку…
  • Спички живей!
  • Огонь, как змей,
  • С ветки на ветку
  • Кружит по клетке,
  • Бежит и играет,
  • Трещит и пылает…
  • Шип! Крякс!
  • Давайте руки —
  • И будем прыгать вкруг огня.
  • Нет лучше штуки —
  • Зажечь огонь средь бела дня.
  • Огонь горит,
  • И дым глаза ужасно ест,
  • Костер трещит,
  • Пока ему не надоест…
  • Осторожней, детвора,
  • Дальше, дальше от костра —
  • Можно загореться.
  • Превосходная игра…
  • Эй, пожарные, пора,
  • Будет вам вертеться!
  • Лейте воду на огонь.
  • Сыпьте землю и песок,
  • Но ногой углей не тронь —
  • Загорится башмачок.
  • Зашипели щепки, шишки…
  • Лейте, лейте, ребятишки!
  • Раз, раз, еще раз…
  • Вот костер наш и погас.

<1911>

Трубочист

  • Кто пришел? – Трубочист.
  • Для чего? – Чистить трубы.
  • Чернощекий, белозубый,
  • А в руке – огромный хлыст.
  • Сбоку ложка, как для супа…
  • Кто наврал, что он злодей,
  • В свой мешок кладет детей?
  • Это очень даже глупо!
  • Разве мальчики – творог?
  • Разве девочки – картошка?
  • Видишь, милый, даже кошка
  • У его мурлычет ног.
  • Он совсем, совсем не страшный.
  • Сажу высыпал на жесть,
  • Бублик вытащил вчерашний —
  • Будет есть.
  • Рано утром, на рассвете,
  • Он встает и кофе пьет,
  • Чистит пятна на жилете,
  • Курит трубку и поет.
  • У него есть сын и дочка, —
  • Оба беленькие, да.
  • Утром спят они всегда
  • На печи, как два комочка.
  • Выйдет в город трубочист —
  • И скорей на крыши, к трубам,
  • Где играет ветер с чубом,
  • Где грохочет ржавый лист…
  • Чистит, чистит целый день,
  • А за ним коты гурьбою
  • Мчатся жадною толпою,
  • Исхудалые, как тень.
  • Рассказать тебе, зачем
  • Он на завтрак взял печенку?
  • Угостил одну кошчонку,
  • Ну – а та сболтнула всем…
  • Видишь, вот он взял уж шапку.
  • Улыбнулся… Видишь, да?
  • Дай ему скорее лапку,
  • Сажу смоешь – не беда.

1917

Поезд

  • Третий звонок. Дон-дон-дон!
  • Пассажиры, кошки и куклы,
  • в вагон!
  • До свиданья, пишите!
  • Машите платками, машите!
  • Машинист, свисти!
  • Паровоз, пыхти:
  • Чах-тах!
  • Поехали-поехали,
  • Чах-тах-тах!
  • Кочегар, не зевай!
  • Чах-тах-тах-тах!
  • Вот наши билеты —
  • Чурки да шкурки,
  • Бумажки от конфет!
  • Под уклон, под уклон,
  • Летим как пуля.
  • Первый вагон —
  • Не качайся на стуле!
  • Эй, вы, куда?
  • Кондуктор, сюда!
  • Вон там сзади
  • Взрослые дяди,
  • Тра-та-та, тра-та-та,
  • Они без билетов…
  • Зайцы-китайцы, —
  • Гони их долой!
  • Чах-тах, тах-тах,
  • Машинист, тормозите!
  • Чах-тах-тах,
  • Первый звонок!
  • Чах-тах,
  • Станция «Мартышка»…
  • Чах-тах-тах.
  • Надо вылезать.

<1912>

Про Катюшу

  • На дворе мороз,
  • В поле плачут волки.
  • Снег крыльцо занес,
  • Выбелил все елки…
  • В комнате тепло,
  • Печь горит алмазом,
  • И луна в стекло
  • Смотрит круглым глазом.
  • Катя-Катенька-Катюшка
  • Уложила спать игрушки:
  • Куклу безволосую,
  • Собачку безносую,
  • Лошадку безногую
  • И коровку безрогую —
  • Всех в комок,
  • В старый мамин чулок
  • С дыркой,
  • Чтоб можно было дышать.
  • «Извольте спать!
  • А я займусь стиркой…»
  • Ай, сколько пены!
  • Забрызганы стены,
  • Тазик пищит,
  • Вода болтается,
  • Катюша пыхтит,
  • Табурет качается…
  • Красные лапки
  • Полощут тряпки,
  • Над водою мыльной
  • Выжимают сильно-пресильно —
  • И в воду снова!
  • Готово!
  • От окна до самой печки,
  • Словно белые овечки,
  • На веревочках висят
  • В ряд:
  • Лошадкина жилетка,
  • Мишкина салфетка,
  • Собачьи чулочки,
  • Куклины сорочки,
  • Пеленка
  • Куклиного ребенка,
  • Коровьи штанишки
  • И две бархатные мышки.
  • Покончила Катя со стиркой,
  • Сидит на полу растопыркой:
  • Что бы еще предпринять?
  • К кошке залезть под кровать,
  • Забросить за печку заслонку
  • Иль Мишку постричь под гребенку?..

<1921>

На вербе

  • Солнце брызжет, солнце греет.
  • Небо – василек.
  • Сквозь березки тихо веет
  • Теплый ветерок.
  • А внизу всё будки, будки
  • И людей – что мух.
  • Каждый всунул в рот по дудке —
  • Дуй во весь свой дух!
  • В будках куклы и баранки,
  • Чижики, цветы…
  • Золотые рыбки в банке
  • Раскрывают рты.
  • Всё звончее над шатрами
  • Вьется писк и гам.
  • Дети с пестрыми шарами
  • Тянутся к ларькам.
  • «Верба! Верба!» В каждой лапке
  • Бархатный пучок.
  • Дед распродал все охапки —
  • Ловкий старичок!
  • Шерстяные обезьянки
  • Пляшут на щитках.
  • «Ме-ри-кан-ский житель в склянке
  • Ходит на руках!!.»
  • Пудель, страшно удивленный,
  • Тявкает на всех.
  • В небо шар взлетел зеленый,
  • А вдогонку – смех!
  • Вот она какая верба!
  • А у входа в ряд —
  • На прилавочке у серба
  • Вафельки лежат.

1912

Цирк

  • Семейство мальчиков «Вынь-Глаз»,
  • Известных в Амстердаме,
  • Даст представление сейчас
  • По Мишкиной программе.
  • Бум-бум! За вход по пять рублей,
  • А с мамы – две копейки…
  • Сейчас начнем! Оркестр, смелей!
  • Галоп – для галерейки.
  • Вот перед вами Пупс-солист
  • В мамашиной рубашке.
  • Он храбро съест огромный лист
  • Чернильной промокашки.
  • Пупс не волшебник, господа, —
  • Не бойтесь! Он, понятно,
  • Ее без всякого труда
  • Сам выплюнет обратно.
  • Алле! Известный Куки-фокс
  • И кошка, мисс Морковка,
  • Покажут вам английский бокс.
  • Ужасно это ловко!
  • Свирепый фокс не ел пять дней,
  • А кошка – две недели.
  • Все фоксы мира перед ней,
  • Как кролики, робели!
  • А вот пред вами клоун Пик.
  • Похрюкай, Пик, немножко…
  • Сейчас издаст он адский крик
  • И дрыгнет правой ножкой.
  • Он может выть, как крокодил,
  • И петь, как тетя Нэта, —
  • Король голландский подарил
  • Ему часы за это.
  • Я сам – известный рыцарь Му.
  • Вес – пуд семь фунтов в латах.
  • Зубами с пола подыму
  • Двоюродного брата.
  • Он очень толстый и живой.
  • Прошу вас убедиться —
  • Он может двигать головой.
  • Пищать и шевелиться.
  • Вниманье! Девочка Тото́
  • Пропляшет вальс бандита.
  • Она хоть девочка, зато
  • Ужасно знаменита.
  • Тото́, не бойся, не беда!
  • Так надо по программе.
  • Ведь в львиной клетке ты всегда
  • Плясала в Амстердаме.
  • Вот дядя Гриша. Не визжать!
  • Он ростом выше шкафа
  • И очень любит представлять
  • Алжирского жирафа.
  • Гоп, дядя Гриша, на дыбы!
  • Бей хвостиком по тальме!
  • Он может кончиком губы
  • Рвать финики на пальме…
  • Эй, там, на сцене, все назад —
  • От кресла до кроватки.
  • Смотрите! Это акробат
  • «Вынь-Глаз, стальные пятки».
  • Он хладнокровен, словно лед!
  • Он гибче шведской шпаги!
  • Он ходит задом наперед
  • В корзинке для бумаги…
  • Конец! Артисты, вылезай —
  • Морковка, Пупс и Куки.
  • В четверг мы едем в порт Ай-Яй
  • Показывать там штуки…
  • Бей, дядя Гриша, крепче в таз,
  • Тото́, не смей щипаться…
  • Семейство мальчиков «Вынь-Глаз»
  • Уходит раздеваться.

<1917>

Про девочку, которая нашла своего мишку

  • Мишка, Мишка, как не стыдно!
  • Вылезай из-под комода…
  • Ты меня не любишь, видно?
  • Это что еще за мода…
  • Как ты смел удрать без спроса?
  • На кого ты стал похож?
  • На несчастного барбоса,
  • За которым гнался еж…
  • Весь в пылинках, в паутинках,
  • Со скорлупкой на носу…
  • Так рисуют на картинках
  • Только чертика в лесу.
  • Целый день тебя искала —
  • В детской, в кухне, в кладовой,
  • Слезы локтем вытирала
  • И качала головой…
  • В коридоре полетела, —
  • Вот, царапка на губе…
  • Хочешь супу? Я не ела —
  • Всё оставила тебе.
  • Мишка-Миш, мохнатый Мишка,
  • Мой лохматенький малыш!
  • Жили-были кот да мышка…
  • Не шалили! Слышишь, Миш?
  • Извинись. Скажи: не буду
  • Под комоды залезать.
  • Я куплю тебе верблюда
  • И зеленую кровать.
  • Самый мой любимый бантик
  • Повяжу тебе на грудь:
  • Будешь милый, будешь франтик, —
  • Только ты послушным будь.
  • Что, молчишь? Возьмем-ка щетку —
  • Надо все соринки снять,
  • Чтоб скорей тебя, уродку,
  • Я могла расцеловать.

1916

Приставалка

  • – Отчего у мамочки
  • На щеках две ямочки?
  • – Отчего у кошки
  • Вместо ручек ножки?
  • – Отчего шоколадки
  • Не растут на кроватке?
  • – Отчего у няни
  • Волоса в сметане?
  • – Отчего у птичек
  • Нет рукавичек?
  • – Отчего лягушки
  • Спят без подушки?..
  • – Оттого, что у моего сыночка
  • Рот без замочка.

<1912>

На коньках

  • Мчусь, как ветер, на коньках
  • Вдоль лесной опушки…
  • Рукавицы на руках,
  • Шапка на макушке…
  • Раз-два! Вот и поскользнулся…
  • Раз и два! Чуть не кувыркнулся…
  • Раз-два! Крепче на носках!
  • Захрустел, закрякал лед,
  • Ветер дует справа.
  • Елки-волки! Полный ход —
  • Из пруда в канаву…
  • Раз-два! По скользкой дорожке…
  • Раз и два! Веселые ножки…
  • Раз-два! Вперед и вперед…

<1913>

Зверюшки

Хрюшка

  • «Хавронья Петровна, как ваше
  • здоровье?»
  • – «Одышка и малокровье…»
  • – «В самом деле?
  • А вы бы побольше ели!..»
  • – «Хрю-хрю! Нет аппетита…
  • Еле доела шестое корыто:
  • Ведро помоев,
  • Решето с шелухою,
  • Пуд вареной картошки,
  • Миску окрошки,
  • Полсотни гнилых огурцов,
  • Остатки рубцов,
  • Горшок вчерашней каши
  • И жбан простокваши».
  • – «Бедняжка!
  • Как вам, должно быть, тяжко!!!
  • Обратитесь к доктору Ван-дер-Флиту,
  • Чтоб прописал вам капли для аппетиту!»

<1921>

Что кому нравится

  • «Эй, смотри, смотри – у речки
  • Сняли кожу человечки!» —
  • Крикнул чижик молодой.
  • Подлетел и сел на вышке, —
  • Смотрит: голые детишки
  • С визгом плещутся водой.
  • Чижик клюв раскрыл в волненьи,
  • Чижик полон удивленья:
  • «Ай, какая детвора!
  • Ноги – длинные болталки,
  • Вместо крылышек – две палки,
  • Нет ни пуха, ни пера!»
  • Из-за ивы смотрит заяц
  • И качает, как китаец,
  • Удивленной головой:
  • «Вот умора! Вот потеха!
  • Нет ни хвостика, ни меха…
  • Двадцать пальцев! Боже мой…»
  • А карась в осоке слышит,
  • Глазки выпучил и дышит:
  • «Глупый заяц, глупый чиж!..
  • Мех и пух, скажи пожалуй…
  • Вот чешуйки б не мешало!
  • Без чешуйки, брат, шалишь!»

<1921>

Два утенка

  • Два утенка подцепили дождевого червяка,
  • Растянули, как резинку, – трах! и стало два
  • куска…
  • Желтый вправо, черный влево
  • вверх тормашками летит,
  • А ворона смотрит с ветки и вороне говорит:
  • «Невозможные манеры! Посмотрите-ка, Софи́…
  • Воспитала мама-утка… Фи, какая жадность!
  • Фи!»
  • Из окна вдруг тетя Даша корку выбросила
  • в сад.
  • Вмиг сцепились две вороны – только
  • перышки летят.
  • А утята страшно рады… «Посмотрите-ка, Софи́…
  • Кто воспитывал? Барбоска? Фи! И очень даже
  • фи!»

<1921>

Воробей

  • Воробей мой, воробьишка!
  • Серый юркий, словно мышка.
  • Глазки – бисер, лапки – врозь,
  • Лапки – боком, лапки – вкось…
  • Прыгай, прыгай, я не трону —
  • Видишь, хлебца накрошил…
  • Двинь-ка клювом в бок ворону,
  • Кто ее сюда просил?
  • Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,
  • Так, вот так, еще чуть-чуть…
  • Ветер сыплет снегом, злюка,
  • И на спинку, и на грудь.
  • Подружись со мной, пичужка,
  • Будем вместе в доме жить,
  • Сядем рядышком под вьюшкой,
  • Будем азбуку учить…
  • Ближе, ну еще немножко…
  • Фурх! Удрал… Какой нахал!
  • Съел все зерна, съел все крошки
  • И спасиба не сказал.

<1921>

Про кота

  • Раньше всех проснулся кот,
  • Поднял рыжий хвост столбом,
  • Спинку выпятил горбом
  • И во весь кошачий рот
  • Как зевнет!
  • «Мур! Умыться бы не грех…»
  • Вместо мыла – язычок,
  • Кот свернулся на бочок
  • И давай лизать свой мех!
  • Просто смех!
  • А умывшись, в кухню – шмыг;
  • Скажет «здравствуйте» метле
  • И пошарит на столе:
  • Где вчерашний жирный сиг?
  • Съел бы вмиг!
  • Насмотрелся да во двор —
  • Зашипел на индюка,
  • Пролетел вдоль чердака
  • И, разрыв в помойке сор, —
  • На забор!..
  • В доме встали. Кот к окну:
  • «Мур! На ветке шесть ворон!»
  • Хвост забился, когти вон,
  • Смотрит кот наш в вышину —
  • На сосну.
  • Убежал, разинув рот…
  • Только к вечеру домой,
  • Весь в царапках, злой, хромой.
  • Долго точит когти кот
  • О комод…
  • Ночь. Кот тронет лапкой дверь,
  • Проберется в коридор
  • И сидит в углу, как вор.
  • Тише, мыши! Здесь теперь
  • Страшный зверь!
  • Нет мышей… Кот сел на стул
  • И зевает: «Где б прилечь?»
  • Тихо прыгнул он на печь,
  • Затянул «мурлы», вздохнул
  • И заснул.

<1913>

Уговор

  • Еж забрался в дом из леса!
  • Утром мы его нашли —
  • Он сидел в углу за печкой
  • И чихал в густой пыли.
  • Подошли мы – он свернулся.
  • Ишь как иглами оброс.
  • Через пять минут очнулся,
  • Лапки высунул и нос.
  • Почему ты к нам забрался —
  • Мы не спросим, ты пойми:
  • Со своими ли подрался,
  • Захотел ли жить с людьми…
  • Поживи… У нас неплохо.
  • Только раньше уговор:
  • Будешь ты Чертополохом
  • Называться с этих пор!
  • Ты не должен драться с кошкой
  • И влезать к нам на кровать,
  • Потому что ты колючий,
  • Можешь кожу ободрать…
  • За день будешь получать ты
  • По три блюдца молока,
  • А по праздникам – ватрушку
  • И четыре червяка.
  • Днем играть ты должен с нами,
  • По ночам – ловить мышей,
  • Заболеешь – скажем маме,
  • Смажем йодом до ушей.
  • Вот и всё. Теперь подумай.
  • Целый день ведь впереди…
  • Если хочешь – оставайся,
  • А не хочешь – уходи!

<1921>

Жеребенок

  • Хвост косичкой,
  • Ножки – спички,
  • Оттопырил вниз губу…
  • Весь пушистый,
  • Золотистый,
  • С белой звездочкой на лбу.
  • Юбку, палку,
  • Клок мочалки —
  • Что ни видит, всё сосет.
  • Ходит сзади
  • Тети Нади,
  • Жучку дразнит у ворот.
  • Выйдет в поле —
  • Вот раздолье!
  • Долго смотрит вдаль – и вдруг
  • Взвизгнет свинкой,
  • Вскинет спинкой
  • И галопом к маме в луг.

<1921>

Мартышка

  • «Отчего ты, мартышка, грустна
  • И прижала к решетке головку?
  • Может быть, ты больна?
  • Хочешь сладкую скушать морковку?»
  • – «Я грустна оттого,
  • Что сижу я, как пленница, в клетке.
  • Ни подруг, ни родных – никого
  • На зеленой развесистой ветке.
  • В африканских лесах я жила,
  • В теплых, солнечных странах;
  • Целый день, как юла,
  • Я качалась на гибких лианах…
  • И подруги мои —
  • Стаи вечно веселых мартышек —
  • Коротали беспечные дни
  • Средь раскидистых пальмовых вышек.
  • Каждый камень мне был там знаком,
  • Мы ходили гурьбой к водопою,
  • В бегемотов бросали песком
  • И слонов обливали водою…
  • Здесь и холод, и грязь,
  • Злые люди и крепкие дверцы…
  • Целый день, и тоскуя и злясь,
  • Свой тюфяк прижимаю я к сердцу.
  • Люди в ноздри пускают мне дым,
  • Тычут палкой, хохочут нахально…
  • Что я сделала им?
  • Я – кротка и печальна.
  • Ты добрей их, ты дал мне морковь,
  • Дал мне свежую воду, —
  • Отодвинь у решетки засов,
  • Отпусти на свободу…»
  • – «Бедный зверь мой, куда ты уйдешь?
  • Там, на улице, ветер и вьюга.
  • В переулке в сугробе заснешь,
  • Не увидев горячего юга…
  • Потерпи до весны лишь, я сам
  • Выкуп дам за тебя – и уедем
  • К африканским веселым лесам,
  • К чернокожим соседям.
  • . . . . . . .
  • А пока ты укройся теплей
  • И усни. Пусть во сне хоть приснится
  • Ширь родных кукурузных полей
  • И мартышек веселые лица…»

1920

Попка

  • – У кого ты заказывал, попочка, фрак?
  • – Ду-рак!
  • – А кто тебе красил колпак?
  • – Ду-ррак!
  • – Фу, какой ты чудак!
  • – Ду-рррак!
  • Скучно попочке в клетке, круглой беседке.
  • Высунул толстенький черный язык,
  • Словно клык…
  • Щелкнул,
  • Зацепился когтями за прутья,
  • Изорвал бумажку в лоскутья
  • И повис – вниз головой.
  • Вон он какой!

<1921>

Теленок сосет

  • Пришла во двор корова:
  • – Му! Я здорова,
  • Раздуты бока, —
  • Кому молока? —
  • Прибежал теленок,
  • Совсем ребенок:
  • Лбом вперед,
  • Мордой в живот.
  • Ножками пляшет,
  • Хвостиком машет…
  • Сосет!
  • То мимо, то в рот.
  • Недовольна корова,
  • Обернулась к нему
  • И смотрит сурово:
  • – Му-у!
  • Куда ты спешишь,
  • Глупыш?..

<1921>

Кто?

  • «Ну-ка, дети!
  • Кто храбрее всех на свете?»
  • Так и знал – в ответ все хором нараспев:
  • «Лев!»
  • – «Лев? Ха-ха… Легко быть храбрым,
  • Если лапы шире швабры.
  • Нет, ни лев, ни слон… Храбрее всех малыш —
  • Мышь!
  • Сам вчера я видел чудо,
  • Как мышонок влез на блюдо
  • И у носа спящей кошки
  • Не спеша поел все крошки.
  • Что!»

<1921>

Песенки

Колыбельная

(Для маленького брата)

  • Баю-бай! Васик – бай!
  • Ты, собачка, не лай!
  • Ты, бычок, не мычи!
  • Ты, медведь, не рычи!
  • Волк, миленький, не вой,
  • Петушок, дружок, не пой!
  • Все должны теперь молчать:
  • Васик хочет спать…
  • Баю-бай! Васик – бай!
  • Ножками не болтай,
  • Глазками не моргай,
  • Смеяться не надо,
  • Ладушко-ладо!
  • Спи, толстый мой голыш…
  • Мухи, кыш! Мухи, кыш!
  • Не сметь его кусать —
  • Васик хочет спать…
  • Баю-бай! Васик – бай!
  • Жил в зверинце попугай,
  • Зеленый и гладкий,
  • На желтой подкладке.
  • Всё кричал он и кричал,
  • Всё не спал он и не спал.
  • Прибежал вдруг котик,
  • Прыгнул на животик,
  • Баю-баю-баю —
  • И съел попугая…
  • Раз-два-три-четыре-пять!
  • Пузырей не пускать!
  • Спать!..
  • А не то нашлепаю!

<1921>

Карточный домик

  • Начинается постройка!
  • Не смеяться, не дышать!
  • Двери – двойки, сени – тройки…
  • Стоп! Упал, так стой опять.
  • В уголке швейцар на койке —
  • На семерке – будет спать.
  • Милый, славный… Не вались!
  • В первой комнате валеты,
  • Фу-ты, ну-ты, как одеты!
  • Шляпа вверх и шляпа вниз,
  • Вдоль по стеночкам карниз
  • Из четверок и пятерок.
  • Не шататься! Я вам дам!
  • Дальше – ширмы из шестерок:
  • Это ванная для дам.
  • Короли пусть спят в столовой.
  • Больше негде – только тут.
  • Дама пик и туз бубновый
  • На веранде кофе пьют.
  • Дети? Нет у них детей,
  • Ни детей, ни птиц, ни кошек…
  • Это – дырки для окошек,
  • Это – спальня для гостей.
  • С новосельем! Бим и бом!..
  • Дом готов. Еще на крыше
  • Надо две трубы повыше.
  • Не дрожи, голубчик дом!
  • Не качайся, ради бога…
  • Ни, ни, ни! Еще немного…
  • Ах!
  • Зашатался на углах,
  • Перегнулся, пошатнулся
  • И на скатерть кувырком, —
  • Вот так дом…

<1921>

Когда никого нет дома

  • В стекла смотрит месяц красный,
  • Все ушли – и я один.
  • И отлично! И прекрасно!
  • Очень ясно:
  • Я храбрее всех мужчин.
  • С кошкой Мур, на месяц глядя,
  • Мы взобрались на кровать:
  • Месяц – брат наш, ветер – дядя,
  • Вот так дядя!
  • Звезды – сестры, небо – мать…
  • Буду петь я громко-громко!
  • Буду громко-громко петь,
  • Чтоб из печки сквозь потемки
  • На тесемке
  • Не спустился к нам медведь…
  • Не боюсь ни крыс, ни Буки, —
  • Кочергою в нос его!
  • Ни хромого черта Клуки,
  • Ни гадюки —
  • Никого и ничего!
  • В небе тучка, как ягненок
  • В завитушках, в завитках.
  • Я не мальчик, я слоненок,
  • Я тигренок,
  • Задремавший в камышах…
  • Жду и жду я, жду напрасно —
  • Колокольчик онемел…
  • Месяц, брат мой, месяц красный,
  • Месяц ясный,
  • Отчего ты побледнел?

<1921>

Зеленые стихи

  • Зеленеют все опушки,
  • Зеленеет пруд.
  • А зеленые лягушки
  • Песенку поют.
  • Елка – сноп зеленых свечек,
  • Мох – зеленый пол.
  • И зелененький кузнечик
  • Песенку завел…
  • Над зеленой крышей дома
  • Спит зеленый дуб.
  • Два зелененькие гнома
  • Сели между труб.
  • И, сорвав зеленый листик,
  • Шепчет младший гном:
  • «Видишь? Рыжий гимназистик
  • Ходит под окном.
  • Отчего он не зеленый?
  • Май теперь ведь… Май!»
  • Старший гном зевает сонно:
  • «Цыц! Не приставай».

<1921>

Дети

  • Ах, сколько на свете детей!
  • Как звезд на небесном челе…
  • По всей необъятной земле
  • Кружа́тся, как стаи чижей…
  • Япончата,
  • Китайчата,
  • Англичане и французы,
  • Узкоглазые тунгузы,
  • Итальянцы и испанцы,
  • Арапчата, негритята,
  • Португальцы, —
  • Перебрали мы все пальцы,
  • На ногах еще ведь есть,
  • Да не стоит – всех не счесть.
  • Все любят сласти, игры и сказки,
  • Все лепят и строят – подумай, дружок.
  • У каждого ясные детские глазки,
  • И каждый смеется и свищет в свисток.
  • Ах, когда б собрать всех вместе,
  • Верст на двести
  • Растянулся б хоровод…
  • Завертеться б, закружиться,
  • Сразу всем остановиться,
  • Отдышаться всем на миг —
  • И поднять веселый крик.
  • Птицы б с веток все слетели,
  • Солнце б дрогнуло вверху,
  • Муравьи б удрали в щели,
  • Ветер спрятался б во мху.

<1921>

1 Мать (фр.)
2 «Никто» (лат.).
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]