МОЯ ЭПОХА
Представь, что ты по-прежнему живой.
Борис Панкин
Живу как все
- Живу как все: пылю без вдохновенья.
- Ну, в общем, так – впустую, день за днём.
- Жизнь приучила к боли и смиренью,
- судьба ведёт извилистым путём.
- Глаза закрыв и сжав плотнее губы,
- ищу с людьми распавшуюся связь.
- «Отстань от нас…» – все говорили грубо
- и пробегали мимо, торопясь.
- Друзей сейчас заводят в Интернете, ‑
- мир виртуальный ближе и родней.
- Ну что за век! Всё в черно‑белом цвете,
- без красоты и праздничных затей.
«Мы живём на великом разломе…»
- Мы живём на великом разломе,
- на изгибе, на стыке времён.
- Нет хозяев в запущенном доме,
- нету веянья гордых знамён.
- Старики, прожив долго и трудно,
- постепенно ушли на покой.
- Жизнь идёт, только вяло и скудно,
- запинаясь над каждой строкой.
- Молодые ещё не окрепли
- и не выбрали правильный путь,
- изумляют лишь краткостью реплик,
- и вперёд не готовы шагнуть.
- Восхваляя лишь сладость мгновений,
- мы забыли значение слов.
- Не родился таинственный гений,
- что страдать и молиться готов.
- Мельтешат безразличные лица
- в веренице стремительных дней.
- Вновь белеет пустая страница
- в ожидании новых идей.
- Но я жду и смотрю терпеливо
- на безумную пляску огня.
- Вечность, вечность – не будь так ленива,
- ну, обрадуй хоть чем‑то меня.
На обломках Империи
- Сегодня я выпью не так, как обычно,
- не так, как приходится пить каждый день.
- Я выпью за тех, кому стало привычно
- с усмешкой смотреть на нужду деревень;
- за тех, кто сегодня дорвался до власти,
- в своём вероломстве не зная границ.
- Какую страну разорвали на части,
- коварно сплетая узор небылиц!
- Пришла вдруг орда непонятного цвета
- с фальшивыми лицами сытых зверей.
- Я громко кричал, только нету ответа.
- Закрыл кто-то веки отчизны моей.
- Так выпьем за то, что в итоге осталось:
- потухшие взгляды бессильных старух,
- людей нищету и за дикую жалость
- к правителям нашим, кто к этому глух;
- за тех подлецов, что открыли ворота
- Империи нашей себе на беду.
- Кричали при этом: «То воля народа!»
- Прощайте, Иуды! До встречи в аду.
Забрали всё
- Забрали всё. В измученной стране
- прошёл тайфун чудовищный и буйный.
- И брат - как враг, явившийся извне,
- войной наполнил праздники и будни.
- А сердце спит, – не радо ничему.
- Как странно кровь во мне похолодела.
- Мир превратился в мрачную тюрьму,
- где усыпляют разум мой умело.
- И только совесть яростно бурлит,
- как будто ищет ясного ответа:
- ну почему очередной бандит
- опять остатки пилит от бюджета?
- И сколько нужно им ещё украсть,
- чтоб родине закрыть навечно веки?
- Но что сильнее, чем над жертвой власть...
- Причём тут Бог? Всё дело в человеке.
«Люди, люди – что же с вами…»
- Люди, люди – что же с вами?
- Поменялись вы местами
- со зверьём, одев их маски,
- без приказа, без указки.
- Трудно жить без револьвера
- офигенного размера
- в мире столь материальном,
- безнадёжно аморальном.
- Нет ни счастья, ни покоя.
- И вонючею трухою
- оказалась жизни фаза.
- Но ведь нет противогаза.
- Как холопу прокормиться,
- словно я лесная птица;
- словно я не звук – а эхо,
- отблеск, тень былого смеха.
- Вот, строчу из пулемёта
- строчками в лицо блокнота;
- кипячусь, да толку мало.
- Просто вдруг обидно стало.
«Ведь только люди говорят…»
- Ведь только люди говорят,
- что в этой жизни нету счастья.
- А годы птицами летят
- и все мы слуги чьей‑то власти.
- Кто служит длинному рублю,
- а кто покорен узкой юбке.
- Кто губит молодость свою
- в стакане или просто в рюмке.
- Мы все рабы, – рабы вещей,
- обречены дышать враждою.
- И плесень, гниль с души своей
- слезами я уже не смою.
- И всё нам кажется порой,
- что мы свободны от желаний.
- Какой же страшною ценой
- мы подошли к последней грани.
- Мой век духовной слепоты,
- прости бездумных и заблудших,
- позволь нам веру обрести,
- вдохни смиренье в наши души.
«Лишь бы ворчать…»
- Лишь бы ворчать… Только сердце устало.
- Родина есть и её вдруг не стало.
- Солнце сияло, но скрылось за тучей.
- Карлик горбатый забился в падучей.
- Тут тараканы сквозь узкие щели
- выползли дружно, наметили цели
- и растащили – до капли, до крошки
- всё из избушки на курячьих ножках.
- Двинулись дружно тяжёлые танки,
- хлынули деньги в распухшие банки.
- Будто бы в шапке они – невидимке.
- Лихо взымают с меня недоимки.
- Я же, замызганный житель обочин,
- вижу прекрасно, как мир стал непрочен.
- Стал он какой-то козлино-звериный.
- Поздно искать неурядиц причины.
- Вот, существую с улыбкой безверья,
- тихо печалясь за запертой дверью.
- Вьюжит позёмкой в степи дикий ветер.
- Вырвались вдруг из меня строчки эти.
Александру Блоку
Сохрани ты железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
Александр Блок
- Я беспечно со всеми по жизни шагал,
- был такой же, как люди вокруг.
- Ты единственный был для меня идеал, ‑
- мой учитель и преданный друг.
- Ты однажды сказал: «Помни – время придёт,
- страх и гнев воцарятся в сердцах;
- будет бедность, работа всю ночь напролёт,
- отблеск горя в уставших глазах».
- Я смеялся, не верил, не слышал тебя,
- что там жалобный ветер наплёл…
- И себя не жалея, и юность губя,
- лишь закусками баловал стол.
- Час пришёл – с гулом рухнул ослабленный строй,
- не доживший до светлой зари.
- И в туман лживых слов повели за собой
- те, кто чёрен как ночь, был внутри.
- Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд...
- Кто‑то дрогнул и сдался легко.
- Были те, кто забыли про совесть и стыд
- и взлетели, увы, высоко.
- Только были напрасны усилия те,
- все попытки покинуть тюрьму.
- И пришел новый бог – на зелёном холсте,
- поклоняться все стали ему.
- Тут я вспомнил тебя и вернулся опять
- к нашей дружбе, забытой давно;
- надоело бояться и нет, что терять.
- Всё сгорело и в поле темно.
- Ты опять повторил мне: «Терпи и молчи,
- всё свершится в положенный срок».
- Вот тогда мне от рая достались ключи.
- И я запер железный замок.
Моя эпоха
- В прошлом осталось былое величье.
- Что происходит? Бездонные дыры
- всех поглощают, забыв о приличье.
- Нет никого. Так уходят кумиры,
- мятым плащом закрывая обличье.
- Новые лица и новые звуки.
- Будни и беды – синоним единства.
- И, без сомненья, победы науки,
- буйство стихий и маразмы бесчинства.
- В общем – эпоха удушья и скуки.
- Я с ней на "ты", потому что я болен
- так же, как страны, и люди, и звери.
- Лозунг "свобода" давно замусолен,
- а в чудеса уже можно не верить.
- Только дурак настоящим доволен.
- Что-то не так, только жить всё же надо.
- Противогаз – верный способ защиты.
- Нет, мне не нужно ни рая, ни ада.
- Лучше всего – притвориться убитым
- и переждать все движения стада.
Засилье идей
- Я живу в странном веке. Засилье идей
- переполнило склады, ума, Колизей.
- То бишь, время Фейсбука – от слова прогресс.
- Но за новым айфоном не виден мне лес.
- Я в трёх соснах брожу, не заметив пейзаж,
- и мотает на ус время длинный мой стаж,
- вжился очень легко, изучив эту роль.
- Но в душе пустота, - жирный с дырочкой ноль.
- И трагедия вдруг превращается в фарс.
- Бесконечность видна теперь только в анфас.
- Этот век, этот мир, эта масса людей
- устремляется в пропасть быстрей и быстрей…
- Я найду доски, гвозди – построю забор,
- не замечу прогресс, даже глядя в упор,
- буду только следить за движением дней
- вдалеке от истории новых идей.
«Вот вечер приходит…»
- Вот вечер приходит и снова, и снова
- сижу, добиваясь прозрачности слова.
- Да, русский язык – он великий, могучий,
- но ветер с востока несёт грозно тучи.
- И я разрываюсь меж этими - теми,
- пытаясь найти как-то сходство в системе
- двух разных позиций в запутанном споре,
- где доблесть сильней, чем великое горе.
- А прошлое кажется смутным и странным.
- Но что впереди? Не хватает мне данных.
- Вот так и живу – не спеша, понемногу,
- надеюсь и жду, уповая на Бога.
Наше время
- В наше время смелые гибнут,
- гибнут лучшие – наши дети.
- И набор одних междометий
- не даёт в суть проблемы вникнуть.
- Крики подлых плодятся оптом,
- чтобы сгнить бесславно и скоро.
- Одарённые режиссеры
- создают доверия вотум.
- Вот и всё, что я вижу вкратце,
- находясь в разобщённом мире.
- Опасайтесь людей в мундире
- и двусмысленных ситуаций.
- Быть пророком не стоит, если
- закружилось всё в вихре бури.
- Каждый сам в своей амбразуре
- видит мир, сидя в мягком кресле.
Птица-тройка
Эх, тройка! птица тройка! кто тебя выдумал?
Н. В. Гоголь
- Как Фет и Тургенев дышу флогистоном,
- слагаю стихи, не в ладах с моветоном;
- хоть сам из деревни и в жизни простак,
- но всё же, поверьте, - совсем не дурак.
- Сейчас модернизма пришло уже время.
- Диктует условия новое племя.
- А «тихая лирика» зябкие руки
- сложила под шаль и зевает от скуки.
- Слепой молодежи потребны кумиры,
- но правила жизни диктуют банкиры.
- И вот уже разные «фабрики звёзд»
- сплошной силикон выпускают из гнёзд.
- «Я женщин уже говорить научила»
- - сказала Ахматова скромно и мило.
- Но музы, все девять, в блаженстве безволья
- пылятся в шкафу и изъедены молью.
- Да, век мне достался панельно-убогий.
- Блокбастый упырь – седовласый, безногий
- смеется довольно, холодный, как лёд.
- А тройка не мчится, но еле бредёт.
Моё кредо
- Не предлагали мне высокий чин.
- Избавил бог от орденов, медалей.
- Не зная скуки, не боясь печали,
- под грозным небом был всегда один.
- Играл словами, хоть невнятна речь
- в стихах безвестных, серых и туманных.
- Но избегал сюрпризов, выстрелов нежданных,
- не верил в сказки и случайность встреч.
- И не имел почтения к вождям
- ещё с тех пор, как Брежнев был в почёте.
- Я видел сны и ангелов в полёте,
- и даже смерть, что ходит по пятам.
- Там слышал звук, – начало всех начал,
- где тьма сменялась Первозданным Светом.
- Священным следую с тех пор заветам,
- и только в них я вижу идеал.
- Так и живу – в поношенном пальто,
- поэму дней люблю, не проклинаю.
- И верю в то, что будет жизнь иная…
- Ну а пока – спасибо и за то.
«Беспокойная юность моя…»
- Беспокойная юность моя,
- ты куда так несёшься галопом,
- словно воды лесного ручья, –
- в неизвестность, к болотам и топям?
- Ты зачем, словно клён на ветру,
- что‑то шепчешь так тихо, невнятно?
- Ты в какую играешь игру?
- Ночь ясна, только жизнь непонятна.
- Почему в небе звёзды дрожат,
- так усыпало небо сегодня.
- Я бы рад оглянуться назад,
- только чёрное нынче не модно.
- И идёт за главою глава,
- слов нелепость, беспечность рассказа.
- Я ещё не везде побывал,
- потому не закончена фраза.
Котомка, посох и душа
- Котомка, посох и душа ‑
- и это всё моё богатство,
- Зато не надо унижаться.
- Как жизнь такая хороша!
- Не надо преданно в глаза
- смотреть начальству никакому,
- не быть рабом машине, дому
- и не давить на тормоза;
- плевать часами в потолок
- и не иметь заветной цели,
- не видеть лиц чужих в прицеле
- и не копить богатство впрок.
- И пусть никто мне на мозги
- не будет капать с наслажденьем.
- А то, что дорого другим,
- утратит всякое значенье.
- И это есть тот верный путь,
- что даст мне полную свободу.
- Я больше не хочу тонуть,
- беспомощно глотая воду.
Моя жизнь
- Уж не звенит в моей душе струна
- в последний час вечернего заката.
- Сейчас совсем другие времена.
- Уже и молодость ушла куда-то.
- Неугомонно гонят как рабов
- нас мысли вдаль, не разбирая лица.
- Среди полей и в гуле городов
- не спрятаться и не остановиться.
- Мне не оставить даже зыбкий след
- меж полюсами молодого века
- и не услышать искренний ответ
- от грешника, поэта, человека.
- Всего верней – я пасынок, и здесь
- мне неуютно, словно в саркофаге.
- Эх, жизнь моя, ты явно – просто жесть,
- изложенная кратко на бумаге.
Берег Крыма
- В наше время не всё решают погоны.
- В Интернете нельзя поставить заслоны,
- он уютен как сон в родной колыбели
- и направит тебя на нужные цели.
- Или можно смотреть с женой зомбоящик,
- только главное – это делать почаще.
- Я хотел бы уехать на берег Крыма:
- там, где чайки кричат, пролетая мимо;
- там, где волны скрывают след парохода
- безразлично в которое время года;
- и водой родниковой наполнив чайник,
- под Луной исчезнуть в пустоте бескрайней.
- Говорят – там теперь ни воды, ни света,
- но зимы вовсе нет и долгое лето,
- свежий воздух, тепло, не летают пули.
- Я поеду туда не сейчас – в июле.
- Там, на пляже, смешавшись с горячей толпой,
- буду ждать – вдруг проснётся Архангел с трубой.
Деньги
- Сменим пару поколений,
- купим ворох громких мнений,
- позабудем слово "честь".
- Постепенно изменений
- будет столько, что не счесть.
- Правят нами ложь и зависть.
- Что сюда еще добавить?
- Деньги! Больше ничего:
- Бог, которого восславить
- я хочу лишь одного.
- Деньги – идол, символ власти,
- наслажденье, буйство страсти,
- недоступная мечта.
- Все мы знаем, хоть отчасти,
- как сильна их красота.
- Есть наличка – мир прекрасен,
- беззаботен, безопасен,
- словно сказка без конца.
- А пустой карман опасен,
- словно девять грамм свинца.
- Бедность может быть заразной,
- неприличной, жуткой, грязной,
- а страшней всего – навек.
- Этой горечью опасной
- весь отравлен человек.
- На другом конце – элита,
- так богата, знаменита…
- Не заботясь ни о чём,
- реет в области зенита
- ненасытным вороньём.
- Так незримая граница
- неразборчивые лица
- делит честно пополам.
- Деньги – нужная вещица,
- только где же взять их нам?
Большой пистолет
- «И опять замирают рассветы…»
- (Только, впрочем, об этом писал).
- Надоела пока тема эта,
- потускнел светлый мой идеал.
- Я не выдохся, просто "аллегро"
- поменял на "анданте" пока.
- Так в ночи замирает шум ветра,
- вдаль течёт безмятежно река.
- Пригласили работать в охрану,
- там мне дали большой пистолет.
- Банк теперь по астральному плану
- охраняет какой-то поэт.
- Мне теперь сочинять невозможно, -
- в банке тесно и полный аншлаг.
- Ночью тени скользят осторожно,
- замедляя бесшумный мой шаг.
- Охраняю чужое богатство,
- не имея совсем своего.
- Только, впрочем, не надо злорадства.
- Я стою за пределом всего.
- Ведь банкиры – такие же люди;
- ну, немножко богаче за нас.
- Просто деньги берут отовсюду
- и не прячут под грязный матрас.
- У лохов отбирают изящно,
- их на свете хватало всегда.
- Так шакалы охотятся в чаще,
- пропадая потом без следа.
- Мне уже там вконец надоело,
- стал таким же, – спасибо, привет!
- Открываю своё бизнес-дело,
- но оставлю большой пистолет.
Простой парень
- Он был простым советским парнем,
- любил семью, но водку пил.
- И на станке своём токарном
- трудился из последних сил.
- Хотел он в годы перестройки
- богатым стать, – не удалось.
- И вот опять – друзья, попойки,
- а жизнь идёт то вкривь, то вкось.
- Но он нисколько не жалеет,
- завод ему – как дом родной.
- И после смены, поскорее,
- спешит к друзьям, но не домой.
- Уже и дети повзрослели,
- и семьи есть свои у них,
- жена ушла, а дни летели,
- но он не знал путей иных.
- Эх, водка, водка, скольким людям
- ты поломала их судьбу!
- Но пили, пьём, и пить мы будем,
- хоть кол теши у нас на лбу.
- Мы пьём за Родину и веру,
- за то, что пожили мы всласть,
- за все несчастья и потери,
- за то, что жизнь не удалась.
Бомж
- Ещё с утра не похмелившись
- и не позавтракав ничем,
- на божий свет выходит нищий,
- иначе – бомж, дитя проблем.
- С утра уже он под пивнушкой,
- он ждёт, а вдруг ему нальют.
- Сияет солнце сквозь верхушки
- деревьев, тут его приют.
- Здесь скоро дружно соберутся
- его друзья в привычный круг.
- Рассказы долгие начнутся
- среди бутылок и подруг.
- Уже недолго ждать осталось.
- Сюда всегда короткий путь.
- Но он устал и, не печалясь,
- прилёг немного отдохнуть.
- Вот он лежит, кусают блохи,
- сушняк с похмелья всё сильней, ‑
- свидетель доблестной эпохи,
- победы радужных идей.
- Да, он лежит, имеет право!
- Растратив жар души своей,
- он заработал честь и славу
- трудом на благо всех людей.
Мещанин
- Не видел никогда ночного солнца.
- Стена из камня – верная преграда.
- Цветы толпой ночуют у оконца,
- как коз кудрявых ласковое стадо.
- Уют, покой, о чём‑то шепчет память,
- запутавшись в плену своих видений.
- Не может даже зорь вечерних пламя
- пробиться между дремлющих растений.
- Что там, в ночи, какие звёзды бродят?
- Звенит их голос тихий между тучек?
- Здесь жизнь ясна и беды все обходят,
- и лишь диван ворчит себе скрипуче.
- В экране плазмы мир – как на ладони:
- в Канаде снег, но ясно во Флориде;
- как нам одеться в будущем сезоне
- и что втирать в колени при артрите…
- В духовке млеет вкусное жаркое,
- а над столом – старинная картина.
- Какое белое, пушистое, простое,
- непритязательное счастье мещанина!
«Нас много – юных и наивных…»
- Нас много – юных и наивных
- и не испорченных пока.
- Ещё кружимся в звуках дивных,
- а если любим – на века.
- Ещё не огрубели руки,
- на сердце камень не несем,
- не подрастают наши внуки,
- всё оставляем на потом.
- Ещё в глазах сияет счастье,
- а жизнь большая впереди.
- И, не столкнувшись с силой власти,
- мы состраданью не чужды.
- Ещё нам кажется, что будут
- мгновенья счастья на земле…
- Но очень скоро нас разбудят.
- Уже патрон готов в стволе.
Культура
- Не сладко забытой культуре
- в железный, безжалостный век.
- Не видно в клубящейся буре,
- как низко упал человек.
- Сверкает, смеётся, ликует
- убогий, тупой суррогат,
- победу свою торжествует,
- лепечет слова невпопад.
- Как будто из смутных туманов
- в простор терпеливой земли
- невнятные звуки тамтамов
- печали свои принесли.
- И плачет грустящая память,
- стираются песен слова,
- холодное теплится пламя,
- заметное глазу едва.
- Без смысла скитаются тени,
- ища путеводную нить.
- Пора бы на старенькой сцене
- набор декораций сменить.
Поэзия
- Пойми, я осуждать тебя не вправе
- за то, что люди сделали с тобой.
- Ты, позабыв о прежней, громкой славе,
- стоишь сейчас с протянутой рукой.
- На фоне ярких, глянцевых обложек
- твой образ светлый явно потускнел.
- Как жаль, что ты найти себя не можешь,
- оставшись в этом мире не у дел.
- Да, если бы, хоть чуточку любили
- стихи те люди, что имеют власть,
- тебя б всегда ласкали, не бранили,
- не разрешили низко так упасть.
- Что делать мне, Поэзия, скажи мне?
- Нет никого, умеющих помочь.
- Любовь была и долгой, и взаимной,
- и вот теперь ты вновь уходишь прочь.
- Не уходи, желанный час настанет,
- и ты заслужишь лавровый венок.
- Уже видны в обманчивом тумане
- горящие страницы новых строк.
- Придёт тот день и ты воспрянешь снова,
- утрёшь глаза, поднимешься с колен.
- Как мир возник? Вначале было Слово.
- Всё остальное – суета и тлен.
К поэту
- В тот час, когда иссякнут силы,
- когда надежды больше нет,
- когда от горя сердце стынет,
- ты не ищи в душе ответ.
- Пойми, что ночь не бесконечна.
- Вдали чуть брезжит слабый свет.
- Бедлам не может длиться вечно.
- Ты верь в себя, ведь ты поэт.
- Кто, как не ты, с душой высокой,
- укажет людям верный путь.
- Им плохо жить, им одиноко.
- Блажен покой: забыть… уснуть…
- Ты разбуди их, пусть проснутся
- и пусть поймут, что в жизни нам
- не ползать главное, не гнуться
- и не служить чужим богам.
- И вот, пройдя круги все ада,
- живя одной своей мечтой,
- получишь лучшую награду, –
- венец терновый, крест простой.
Война 41 года
- Пропахшие порохом тучи неслись,
- пролившись свинцом с небосвода.
- «Ни шагу назад... И ни пяди земли...»
- - Касается каждого взвода.
- Но Киев захвачен, в кольце Ленинград,
- бои – на пороге столицы:
- бессонные ночи, кровавый закат,
- суровые, скорбные лица.
- Часы отступлений, как вы нелегки!
- Ведь каждый считал – он виновен...
- И только на Волге, у кромки реки,
- был враг, наконец, остановлен.
- А дальше – сраженья и ночью, и днём
- за каждую русскую хату.
- Приказ был - на Запад, под шквальным огнём.
- Всё было под силу солдату.
- Свобода тому лишь до гроба верна,
- кто предан идее народа.
- Священная шла, мировая война, -
- война сорок первого года.
Ветераны
- Немного осталось из тех, кто в боях
- прошли до Берлина полсвета, -
- в мороз и пургу, через горе и страх.
- Пусть вспомнят живые про это.
- Так было: внезапно настала война,
- пришли небывалые беды.
- И всё, что могла, отдавала страна
- для фронта, для славной победы.
- И каждую пядь нашей русской земли
- омыли мы кровью и потом.
- Но правду враги здесь сломить не смогли,
- не справились с гордым народом.
- Всё дальше и дальше, на Запад, – вперёд
- идут и идут батальоны.
- Нас Родина наша к победе зовёт:
- «Огонь, - не жалея патроны!»
- Но вот и Рейхстаг, день фашистский померк
- и фрицы кричат: «Рус, сдаёмся!»
- Мы эту войну будем помнить вовек.
- Клянёмся... Клянёмся... Клянёмся!
- Нельзя про такое забыть никогда.
- Что может быть лучше на свете,
- чем мирное небо, в огнях города
- и наши прекрасные дети?
- Солдат, вспоминая свой путь до конца,
- заплачет скупыми слезами.
- А павшие живы все в наших сердцах,-
- безмолвно стоят рядом с нами.
Прощай, Россия
- Прощай Россия соц. модели
- и здравствуй новая страна!
- Как проститутка на панели
- ты только доллару верна.
- И всё величие былое
- развеял ветер по полям.
- Как можно пережить такое?
- Как жар и пламя дать углям?
- Вдруг поселилась в моем доме
- чужая, новая родня…
- Как будто бы уже я помер,
- а все они плюют в меня.
Эмиграция (первая волна)
...и гордые музы России
незримо сопутствуют нам.
Владимир Набоков
- Империя рухнула. Клочья тумана
- уносятся ветром и тают вдали.
- Кто смог, тот уехал в далёкие страны,
- забрав по обычаю горстку земли.
- А те, кто остался, исчезли бесследно,
- идею марксизма понять не сумев;
- не выдержав голод, разруху и бедность,
- не в силах вождей прославлять нараспев.
- На родине новой хлеб скуден и горек,
- и ты здесь не нужен совсем никому.
- В окне – только крыши и маленький дворик,
- да люди внизу, что тебя не поймут.
- И здесь, вдалеке от советского рая,
- от милых берёз и отцовских могил,
- без Родины – нет, не живя, прозябая,
- молю об одном лишь: чтоб Бог нас простил…
- Когда в небе ясном и звёздном
- последний откроется путь,
- ты сам всё поймёшь, только поздно.
- Ведь прошлого нам не вернуть.
Эмиграция (вторая волна)
Позволь же, о родина мать,
В сырое, в пустое раздолье,
В раздолье твое прорыдать...
Андрей Белый
- Судьба разбросала по странам далёким,
- а дома нас ждали Сибирь, лагеря.
- К кому обратиться с мольбой иль упрёком,
- узнав, что вся жизнь была прожита зря?
- Ведь выбора не было просто, поймите…
- Во всём виновато то время, война.
- И возгласы смерти стояли в зените.
- И скорби рыдающей не было дна.
- Вернуться назад было просто не в силах.
- Хотелось согреться хоть чьим‑то теплом.
- Весь мир был в разрухе и братских могилах,
- а здесь – магазины и бар за углом.
- Но всё же всех бóлей наверно больнее
- тоска, (ностальгия) о том, что вдали.
- Подумаешь, родина – домик в Сиднее,
- да тысячи миль до любимой земли.
- Есть друг у меня, звать его – Шура.
- Он часто любил повторять,
- что главное в бабе – фигура,
- на всё остальное – плевать.
- Да, время такое, цинично
- мы к жизни относимся… Но!
- Тебе что, совсем безразлично
- что видишь ты, глядя в окно?
Эмиграция (третья волна)
Зачем, зачем тогда ты шёл
До ручки, до конца, до края!..
Катерина Квитницкая
- Как модно себя называть диссидентом
- в стране дефицитов, застоя, нужды,
- что б слава неслась по пяти континентам,
- а в пыли веков оставались следы.
- Но их голоса были там неуместны,
- не очень ценила их Родина–Мать.
- Так что ж оставалось? Лишь быть неизвестным
- и жить, как другие, – терпеть и страдать?
- А Запад манил их, дразнил ярким блеском,
- шептал сладострастно, свободу сулил.
- Ну, сколько ходить можно строем советским,
- без чувств, без души, выбиваясь из сил…
- Они получили всё то, что хотели,
- не зная размеров реальной цены.
- Так что же вам снится, когда вы в постели,
- солдаты слепые холодной войны?
- Я тоже уехал бы с вами,
- испив боль и горечь до дна.
- Но как не меняйся местами,
- а всё же – тюрьма ведь одна.
Эмиграция (четвертая волна)
Изгнанники, скитальцы и поэты, —
Кто жаждал быть, но стать ничем не смог...
Максимилиан Волошин
- Они уезжали навечно,
- не бросив и взгляда назад.
- Они покидали беспечно
- Россию, Москву, Ленинград.
- И было им лучше – где больше
- заплатят за каторжный труд, –
- в Америке, Дании, Польше…
- Где доллары – там и уют.
- А Родина, вера и совесть, –
- какие пустые слова.
- Они пишут личную повесть,
- а прошлое помнят едва.
- Обжившись на новеньком месте,
- устроив – как можно семью,
- они собираются вместе,
- чтоб молодость вспомнить свою.
- И до бесконечности спорят
- о том, где им лучше жилось;
- укрывшись от дальнего горя,
- приветствуют горечь и злость.
- Не спорьте о жизни пропавшей,
- её все равно у вас нет.
- Завидовать участи нашей
- придётся вам множество лет.
- Кипите от собственной злости
- и спорьте всю ночь напролёт.
- Прощайте, случайные гости!
- Россия без вас проживёт.
- Я всё это видел и знаю,
- как страшно об этом писать.
- Была бы дорога иная,
- могло быть иначе… Как знать.
Эмиграция (пятая волна)
Это крик по собственной судьбе,
это плач и слезы по себе...
Иосиф Бродский
Пора валить
- Пора валить... Но вот куда?
- Где нынче хакеры в почете?
- Ведь я взломаю без труда
- любой имейл, что назовёте.
- Брутфорс всегда имел успех,
- когда свой круг смыкает время.
- А можно фишинг, - без помех
- проникнет быстро в чьё‑то темя.
- Не любят хакеров у нас,
- у тех, у этих, в целом свете.
- Недружелюбных много глаз
- следят за нами в Интернете.
- Здесь хорошо – но лучше там,
- где сплошь доверчивые люди.
- Хотя бы тот же Амстердам...
- (Пусть даже выбор и абсурден).
- Я устремляюсь на закат,
- где жизнь сытней, а ветер тише.
- И пусть судьбу мою решат
- глаза, что смотрят на нас свыше.
Я уезжаю
- Блажен, кто верит в сказки, небылицы:
- в бессмертье душ, в мечты, в Святую Русь.
- В тумане тают контуры столицы,
- в которую я больше не вернусь.
- Я уезжаю может быть надолго,
- скорей всего – навечно, навсегда,
- освободившись от объятий долга,
- вдали растаяв молча, без следа.
- Я разрываю все оковы, скрепы,
- все связи рухнут – снова будет тьма.
- А здесь ‑ всё ложь и души наши слепы,
- и впереди тюрьма или сума.
- Была страна богатая, большая.
- Всему на свете настаёт конец.
- Здесь подлецов смердящих волчья стая
- сплела царю сверкающий венец.
- Поэтому темно в глазах и лица
- неразличимы. И не все ль равно.
- Ведь я не молод, мне уже за тридцать.
- Иллюзий нет уже давным‑давно.
- И я уйду, не чувствуя печали,
- зажав билет к свободе в кулаке.
- Но я свободен и опять – в начале,
- без чемоданов, снова налегке.
«Воротишься на родину…»
- Воротишься на родину. Ну что ж,
- найди попробуй прошлого приметы.
- Они – твоя отраднейшая ложь,
- забытые в изгнании предметы.
- Как хорошо, что некого винить
- и не держать в своей душе обиду.
- Как хорошо, – её похоронить
- уже успели, спевши панихиду.
- Пойми, изгнанник, - родине конец.
- И пустяками ум пытливый занят.
- Купи вина - непонятый беглец,
- потом поплачь, возможно легче станет.
- Теперь придётся с чистого листа
- построить образ огненный и нежный.
- А может быть всё было неспроста,
- и ты предвидел случай неизбежный?
- Храня в душе обид холодный свет,
- вернись назад, к былому нет возврата.
- Ответь негромко голосу в ответ:
- «Я потерял здесь и жену, и брата».
- И на вокзал отправься не спеша
- благочестивым, мудрым и смиренным.
- Я понимаю, что твоя душа
- не рада этим новым переменам.
WikiLeaks
«Вышел вдруг Интернет из пелёнок…»
- Вышел вдруг Интернет из пелёнок
- и взрослеет на наших глазах.
- Видит каждый на свете ребёнок
- мировой паутины размах.
- Сайтов много, – уже миллионы,
- те же блоги растут как грибы.
- Всюду мечутся флудеры, клоны,
- поднимая всю Сеть на дыбы.
- Всё здесь ясно и как на ладони.
- Что‑то надо? Так Яндекс спроси.
- Веб – страницы ему все знакомы
- и работает словно часы.
- Ну, какие ещё вам примеры?
- Вот, возьмем скромный сайт, – WikiLeaks;
- удивил всех, не ведая меры,
- публикуя свой скромный дневник:
- что расскажут ещё дипломаты,
- где затеют внезапно войну?
- Что планируют дальние штаты,
- исковеркают как тишину?
- Оказались секреты известны,
- стала истина очень проста:
- нет границ теперь в мире запретных,
- а всё прошлое – ложь, суета.
- Жизни прежней сломались устои,
- драма вдруг превращается в фарс.
- Дней вчерашних уходят герои.
- Свет в душе начадил и погас.
«И глава WikiLeaks был…»
- И глава WikiLeaks был посажен
- за решётку в сырую тюрьму:
- слишком важными тайнами связан,
- очень многим пророчил суму.
- Как же может в эпоху свободы
- быть свободным земной Интернет?
- Возомнили о братстве народы?
- Кто сказал, что цензуры здесь нет?
- Пусть Ассанж будет всем нам уроком,
- не спасает теперь аватар,
- снится пыль зарешёченных окон,
- грязь прогнивших, двухъярусных нар.
- И, в холодном поту просыпаясь,
- прячу в ящик опасный модем,
- с прошлой жизнью навеки прощаясь,
- навсегда уходя от проблем.
«Отпустили его на поруки…»
- Отпустили его на поруки,
- не найдя подходящей статьи.
- Оказались короткими руки
- у обиженных и у судьи.
- Затихает скандал, затихает…
- Видно, просто решили замять
- то, о чём мир давно уже знает
- и на что всем вполне наплевать.
- Что здесь нового в самом‑то деле?
- Всюду взятки, коррупция, ложь.
- Бедность – вот, побороть не сумели,
- правды днём и с огнём не найдёшь.
- Тот, кто жил хорошо, тот и будет
- дальше жить, не нуждаясь ни в чём.
- А народ потихоньку забудет,
- как забыл он о Боге своём.
Тур в Египет
- Революция в Египте! Забурлил арабский мир.
- Выбегают египтяне из облупленных квартир.
- Собираются все вместе и кричат: «Долой царя!
- Мы хотим, чтоб над Египтом встала новая заря.
- Демократии нам дайте и свободы хоть чуть‑чуть.
- Укажи нам доллар старый к жизни новой лёгкий путь.
- Мы хотим жить как в Европе, просыпаться нам пора…»
- До чего людей доводит африканская жара.
- Боже, как сюжет банален и испытан он давно.
- Будет горькое похмелье, сбыться снам не суждено.
- Это ветер одичалый им принёс издалека
- грома дальние раскаты, грозовые облака.
- Это там, – за океаном очертили тайный круг
- и оттуда раздаётся, словно зов, неясный звук,
- льётся в сердце тихий голос и обмана сладкий яд…
- И идут, идут на площадь, друг за другом, все подряд.
Ливийские хроники
«Ну вот, наконец…»
- Ну вот, наконец, прояснилось,
- где слабое будет звено.
- И всё непонятное слилось
- в кровавого цвета пятно.
- Под громкие крики "свободы!"
- лавина несётся, губя.
- В священном безумье народы,
- и непримирима борьба.
- Где нефть – там всегда будут войны.
- От века уж так повелось.
- В пустыне бесплодной и знойной
- незваный объявится гость.
- Появятся новые лица,
- распущенность, ненависть, страх.
- А нефть будет литься и литься,
- но только в чужих берегах.
«С полковником вдруг отложили…»
- С полковником вдруг отложили, -
- подвинулся стержень Земли.
- Не тратя излишних усилий,
- застыли в порту корабли.
- Остались народ и повстанцы
- с Кадаффи один на один.
- Кончаются буйные танцы
- среди необъятных равнин.
- Обрывки умолкнувшей бури
- опять погружаются в сон.
- И снова – засилье цензуры,
- измятый в борьбе балахон.
- Ну что ж, повезло, так бывает,
- оставят вождя своего;
- на сколько, Аллах один знает.
- На всё - только воля его.
Неймётся
- Неймётся... неймётся... неймётся...
- Пылает кровавый рассвет.
- И вот уже хищно несётся
- на Ливию стая ракет.
- Пришла из бездонного неба
- крылатая, страшная смерть:
- бесцельна, страшна и нелепа...
- Над дымом пожаров – мечеть.
- Британские крепкие парни,
- не тратя бессмысленных слов,
- подвесили бомбы попарно
- для женщин, детей, стариков.
- И снова зеленое знамя
- встаёт высоко над толпой,
- как боли расцветшее пламя,
- как призрак войны мировой.
Восток – это тонкое дело
- Восток – это тонкое дело.
- Нельзя туда лезть напролом;
- собрав коалицию смело,
- бросать без присмотра свой дом.
- Сейчас чёрный пояс шахида
- не знает привычных границ.
- Ему нипочём ноты МИДа,
- испуг обывательских лиц.
- Немало, во имя Аллаха,
- желают героями стать;
- не зная привычного страха,
- судьбу и себя испытать.
- Не будет ли нефть из пустыни
- чрезмерно для вас дорога?
- Зачем покоряться гордыне,
- себе создавая врага?
- Зачем слушать голос наживы
- и в грозный стремиться поход?
- Такой уже век торопливый,-
- беспечно летящий вперёд...
«Не дали полковнику шансов…»
- Не дали полковнику шансов,
- ведь нефть – это кровь городов.
- «Виновен, - без всяких нюансов».
- - Так их приговор был суров.
- Оставит он скорби заветы,
- уйдя в неизбежность свою.
- Неясные будут ответы
- и много погибших в бою.
- И снова тревожное небо
- так низко пригнётся к земле...
- Блокада – отсутствие хлеба,
- дома в удушающей мгле.
- Мне мир этот чуждый, но близкий.
- Не тронь горе сердца, не тронь...
- Призвал даже сам Папа Римский
- не лить больше масла в огонь.
«Качаются чаши победы…»
- Качаются чаши победы
- над бедной, пустынной страной.
- Пришли небывалые беды,
- гремит продолжительный бой.
- Инструкторы всех обучают
- нюансам искусства войны.
- И медленно, медленно тают
- войска, что Кадаффи верны.
- Пошли в ход газетные "утки":
- мол, предали дети отца.
- И выйти на улицу жутко.
- Мученьям не видно конца.
- Война – это боль, это горе,
- безумия мрачный разгул.
- Пустынно по-прежнему море.
- Слышнее воинственный гул.
- Зачем демократию нужно
- нести к ним на крыльях ракет?
- Лишь рабство из страха послушно,
- да только в нём радости нет.
Глобализация
- О временах давно ушедших, грубых
- не будем мы напрасно вспоминать.
- Вонзились в небо частоколом трубы,
- на всём лежит неясности печать.
- Сними мой век покров заветной тайны,
- от чьих отцов греховно ты рождён?
- Ведь грозы сейчас явно не случайны.
- Я вижу цель: смешать толпу племён.
- Велик твой труд к недостижимой цели,
- и с каждым днём суровее шаги.
- А те, кто вдруг покоя захотели,
- тебе не братья – злостные враги.
- Здесь счастлив тот, кто сам лишь верит в счастье.
- Приветствуем оазисы пустынь!
- А все мы стали плана мелкой частью,
- не видя даль, не чтя своих святынь.
Кризис
- Закат погас и день остановился,
- подбив итог эпохе и себе.
- Историк сел за стол, перекрестился
- и стал играть фальшиво на трубе.
- Он пел о том, что где‑то там, в Европе
- бушует кризис, не касаясь нас.
- Всё правильно, ведь мы сидим в окопе,
- украв немного газа про запас.
- Проносятся там бури и циклоны,
- Манхэттен тонет и идёт на дно.
- А я молюсь и участь Дездемоны
- мне не страшна, как крейсеру – бревно.
- Историк пишет долго и усердно,
- вставляя все слова наоборот.
- Пиши, пиши… Писать всегда не вредно.
- Я объявляю кризису бойкот.
- Впрок запасаюсь ароматным салом.
- (Прекрасный стратегический товар).
- Картошки в этот год собрал немало.
- Вот всё продам – и получу навар.
- Пока свое хозяйство есть под боком,
- пожар ликующий нам вовсе не грозит.
- Пускай бушует там, – в краю далёком.
- Мы не страна. Мы прошлого реликт!
Солнце разгневалось
- Солнце разгневалось, солнце бушует,
- в поле магнитном кружась всё быстрей.
- Протуберанцы бурлят и кочуют,
- к нам посылая потоки лучей.
- Мы позабыли предания предков,
- сердце утратив, от детства ушли.
- Радость приходит, но скупо и редко.
- Громче становится ропот Земли.
- Боже помилуй и дай людям разум:
- ну, хоть немного, хотя бы чуть-чуть.
- Мы же погибнем все вместе и сразу,
- зная о том, что нас ждет наизусть.
- Нету другой во Вселенной планеты,
- что благодарно нас примет, любя.
- Нефти горящей все ярче отсветы.
- "Бритиш Петролеум" начал с себя.
Потерянный рай
- Может быть, всё не так уж и плохо?
- Новый век ведь такой молодой.
- Не успев сделать первого вздоха,
- он резвится, довольный собой.
- То закружит тайфуном на море,
- то затеет ещё раз войну,
- вдруг столкнёт двух политиков в споре
- и огнём напугает страну.
- Он ещё не решил чем займётся,
- что напишет на чистом листе.
- Беспокойно в груди сердце бьётся,
- звёзды плачут в немой пустоте.
- Век сомнений и трудных решений,
- разногласий и ярких идей,
- ты избавь нас от зла и сомнений,
- дай надежду, но только скорей.
- Мы уже пали духом, устали
- и не знаем, куда мы идём,
- Лес вокруг из бетона и стали,
- мокнут сны под кислотным дождём.
- Как хотелось бы снова вернуться
- в тот прекрасный и сказочный рай,
- где Адаму на розовом блюдце
- всё носили, лишь рот разевай.
- Рухнул рай тот нелепо и сразу,
- Бог возиться с Адамом устал.
- Ты о нас хоть подумал, зараза,
- когда фрукты в саду воровал?
Выборы в Украине
- Оппозиция, артисты,
- футболисты, коммунисты…
- Всех собрали, всех смешали,
- как в борще у бабы Гали.
- Есть в кастрюле также пена:
- всех чиновников на сцену!
- Борщ кипит, плюётся паром, ‑
- залежавшимся товаром.
- Только пробовать не надо,
- брюхо вареву не радо:
- мерзко, гадко, несъедобно
- и блевотине подобно.
- Нам «покращення» не светит,
- может быть, на том лишь свете.
- Здесь рулит донецкий Папа
- с психологией сатрапа.
- Этих выборов загадка
- существует для порядка.
- Комп смешает, сложит, срежет…
- Посмотри – у власти те же.
- Выбирайте из героев
- беспределов и разбоев.
- Ведь к кормушке рвётся стадо.
- Вас не пустят и не надо.
- Мухи реют тучей дружно.
- Вам такое "счастье" нужно?
- Люди, люди, что же с вами?
- Не устали быть лохами…
- Нет, на горе, на беду
- выбирать я не пойду.
- Жизнь лихая научила:
- надо брать стальные вила.
Майдан 3.0 (перезагрузка)
- Я родился на Майдане
- за полгода до войны,
- без сомнений, колебаний
- вставши в строй, где все равны.
- Управляли всем умело
- «Кролик», «Порох» и «Боксёр».
- Тут и шины – прямо в дело,
- вихрем поднятый костёр.
- Мы же верили вам, братцы,
- дали силу, дали власть.
- Завтра будем разбираться,
- как смогли вы так упасть.
- Остановка, окончанье...
- Это что, – уже конец?
- Безучастное сиянье
- обманувшихся сердец?
- Тот Майдан не повторится.
- Он ушёл, оставив след.
- Ну, а новый разгорится.
- Приготовьтесь дать ответ.
«Возможно, я смыслю немного…»
- Возможно, я смыслю немного;
- блуждаю, как все, в темноте,
- но знаю: по милости Бога
- у власти сегодня не те.
- Не верю, что всё так бесцельно.
- А время стоит… Иль идет?
- Терпение так беспредельно,
- но воли не хочет народ.
- Везде косность тела и духа,
- не слышно уж песен побед:
- эротика, порно, чернуха, ‑
- на всё остальное запрет.
- Быть может, готовы подняться?
- Но нет – каменеют и ждут.
- Велели молчать, дожидаться,
- вот все и раскисли, плывут.
- Спросите сейчас у народа:
- что хочет он, что хочешь ты?
- Так призрачна эта свобода.
- Так грубы простые мечты.
Площадь
«Как много людей...»
- Как много людей... И знамёна...
- Пришли справедливость искать.
- Сказал паренёк из ОМОНа:
- «Приказ был пока не стрелять».
- С трибуны разносятся песни,
- аж стёкла трепещут в окне.
- Вещают: «Нам выбор известен.
- И надо менять всё в стране».
- Знакомый сценарий, я знаю -
- так было и в странах иных.
- А как там сейчас? Умоляю:
- спросите сегодня у них.
«Выходили на площадь…»
- Выходили на площадь и снова
- гнев народный разлился рекой.
- Ты лети, справедливое слово,
- прямо в Кремль над бурлящей толпой.
- Говорили про выбор народный
- и ругали бесчестную власть.
- Но ответ был бездушный, холодный.
- Речь привычная гладко неслась.
- День прошёл, как другие, напрасно;
- разошлись, снова стало темно.
- Только ветер кружит безучастно.
- Будь что будет – не всё ли равно...
Куля в лоб
- Мольфаров много развелось,
- на них и спрос сейчас особый.
- Я бы им верил, только злость
- владеет всей моей особой.
- Пока всё плохо. За спиной
- остался спуск, войдя в привычку.
- Спасенье есть, но за стеной...
- Кто знает где, – пишите в личку.
- Хоть денег нет, но всё же танк
- нашел бы в недрах военторга
- и в небо стрельнул просто так,
- визжа от счастья и восторга.
- И пусть снаряд тот попадёт
- кому‑то в лоб. Ну, вместо кули.
- Возможно так народ поймёт,
- что он никто – обычный жулик.
Застойное время
- В застойное время мы жили достойно,
- чего не могу я сказать о сейчас.
- Мы пили напитки спиртные пристойно,
- доступными были лекарства и квас.
- Мы пили на свадьбах, в быту, на работе
- дешёвый портвейн, самогонку, коньяк;
- мы пили и в дождь, и при ясной погоде,
- а жизнь была счастьем, и деньги – пустяк.
- Мы были не ангелы, нет – работяги,
- ковали победу для наших детей;
- верны были клятве, военной присяге,
- и не было в мире России родней.
- Дымили заводы и мчались составы,
- и тракторы в поле мотались чуть свет.
- Мы верили в счастье, не жаждали славы,
- и тяготам всем улыбались в ответ.
- С плакатов вожди, глядя светло и мудро,
- на бой вдохновляли, на бой трудовой.
- Пустые бутылки сдавали наутро,
- и шли на заводы сплочённой толпой.
- Что может быть лучше, когда всё решают
- почтенные люди великой страны.
- Та жизнь уже в прошлом, а мысли мелькают:
- какие же дивные виделись сны...
- Нам трудно сейчас и приходится снова
- свой путь и судьбу за себя выбирать.
- Но, только о том, что всё было хреново,
- быть может, не стоит так нагло брехать?
Разруха кончилась
- Разруха кончилась. Немного
- мы поднимаемся с колен.
- И есть что кушать, – слава богу,
- уже не нищие совсем.
- Уже по праздникам мы можем
- себе позволить покутить.
- Но почему так совесть гложет,
- не может прошлое забыть?
- Сильны мы были и могучи, ‑
- былое скрыть никак нельзя.
- Но всё‑таки себя я мучу,
- всё кажется, что прожил зря.
- Всё хочется душе безмолвной
- опять каких то перемен.
- Идём дорогой вроде ровной,
- а вот куда идем… зачем…
Продажные политики
- Продажные политики, несчастная страна,
- за ложью беспросветною дорога не видна.
- Одни обогащаются, другие водку пьют;
- какое тут спокойствие и где же здесь уют?
- Болит душа и плачет с похмелья и тоски,
- и бьётся кровь горячая беспомощно в виски.
- Мне скажут: «демократия…», «свобода…», «потерпи»...
- И будешь сыт и счастлив, как Бобик на цепи.
- Да! Цепи так прекрасны и песенка сладка,
- но жизнь в такой помойке противна и гадка.
«Мы шли бесконечной дорогой…»
- Мы шли бесконечной дорогой,
- и даль была ясна, чиста.
- А кормщик, – заботливый, строгий
- нас бил, не жалея кнута.
- Мы верили, – счастье настанет,
- войдём мы в сияющий храм,
- и солнце заблещет в тумане,
- и небо откроется нам.
- Но время сыграло иначе.
- И всё оказалось лишь сном.
- Душа одинокая плачет,
- не в силах забыть о былом;
- забыть о годах тех спокойных,
- когда каждый был мне как брат, –
- сплочённые в горе и войнах,
- герои заводов и шахт,
- строители жизни прекрасной,
- в которой нам жить не пришлось.
- Растрачены силы напрасно.
- Остались лишь горечь и злость.
Снова вижу
- Снова вижу, как в небе бездонном
- догорает тихонько закат.
- Это значит, что жизнь неуклонно
- вдаль несётся, чему я не рад.
- С каждым днём всё короче дорога,
- по которой осталось пройти.
- И опять ожиданье, тревога,
- вздохи, шёпот ночной темноты.
- Всё тревожнее строчки в газетах,
- всё печальней природы лицо.
- И опять я курю до рассвета,
- жалкий сын благородных отцов.
- Всюду деньги и только лишь деньги.
- Всё продали – и славу, и честь.
- Хоть крутые к богатству ступеньки,
- но как сладко достаток иметь.
- И уходят последние силы,
- совесть мучит, противно так жить.
- Почему мы так мало ценили
- ту страну, что смогла нас вскормить…
«На всём лежит безверия печать…»
- На всём лежит безверия печать.
- Век двадцать первый, – ты пришёл внезапно.
- И наш удел – всё прошлое терять,
- и новым захлебнуться безвозвратно.
- Мы старого рабы и палачи.
- Мы разучились верить и молиться.
- От рая недоступного ключи
- уже успели ржавчиной покрыться.
- Позор минувшего – бессилия позор.
- И всё оплёвано, осмеяно, забыто.
- Выносит жизнь бездушный приговор:
- мы продали мечту за скудость быта.
О них
- "О, как смеялись вы над нами,
- как ненавидели вы нас
- за то, что тихими стихами
- мы громко обличали вас!"
- А время шло и с идеалов
- стирало глянец позолот.
- И звоны пенистых бокалов
- звучали ночи напролёт.
- А мы – все те же, и без песен
- не можем жить в чаду побед.
- Вот почему ваш мир вам тесен,
- ведь бьёт в глаза слепящий свет.
- Тот пир недолго будет длиться,
- и хлопья пены все спадут.
- Опутав сердце, страх змеится,
- а дни проходят как в бреду.
- Читая лживые газеты,
- мы ясно видим – близок срок.
- Пока все песни не допеты,
- храним мы правду между строк.
- "Так помни Тютчева заветы:
- молчи, скрывайся и таи"
- в краю, где звёзды вечно светят
- "и чувства и мечты свои..."
К свободе
- Идёт за веком век, надеждой озарённый,
- но ночи нет конца, и не приходит день.
- Среди отчаянья, обиды непрощённой,
- проходит вяло жизнь, неясная как тень.
- Вокруг бездушный мир, – суровый, непреклонный.
- Осталось мало сил… Ещё одна ступень.
- И снова вокруг ложь, измена и обман.
- А дальше нет дорог, – туман, везде туман.
Успокоенность мечтаний
- Успокоенность мечтаний,
- усыпление ума,
- жизнь без смеха и страданий,
- без тревог, – за нею тьма.
- Телевизор заменяет
- чувств возвышенных полёт.
- Обо всем на свете знает
- Интернет. Так жизнь идёт.
- Это – массовой культуры
- неожиданный рассвет.
- Детектив – венец культуры
- и в тумане тусклый свет.
- Современная эстрада –
- лепет, стон из двух–трёх слов,
- жвачка сладкая для стада,
- и обрывки чьих‑то снов.
- Стынет старая планета.
- Пусть рассеет солнце мрак.
- Наша песня не допета,
- дышит сердце, сжат кулак.
- Даль чиста, легка дорога
- для пытливого ума.
- Подожди еще немного,
- Встанет солнце – сгинет тьма.
«С каждым днём всё ветер холоднее…»
- С каждым днём всё ветер холоднее,
- всё длиннее кажется мне ночь.
- Может быть, я скоро заболею
- и никто не сможет мне помочь.
- На полях никто уже не пашет,
- как на море, – волнами ковыль.
- Закатилось где–то солнце наше,
- и надежды превратились в пыль.
- Что ж теперь в деревне остаётся,
- в тишине заброшенных садов?
- Жизнь прошла, – а счастье не вернётся.
- Видно, много нажито грехов.
- И теперь за всё в ответе снова
- те, кто знал, что радость – лишь в труде,
- для кого земля была сурова,
- но любимей не было нигде.
- Этот край, – заброшенный и дикий
- снова снится мне, и я клянусь:
- тем, кто предал свой народ великий
- не прощу, как не простит и Русь.
Родина
- Я люблю свою Родину бедную,
- на добро отвечая добром.
- Сколько раз ты стояла над бездною,
- крылья лёгкие вскинув крестом.
- Много раз, озарённая пламенем,
- поднималась из новых руин,
- и опять собирала под знаменем
- тех, кто вышел из тьмы невредим.
- Шли столетья, снегами овеяна,
- не старела ты чистой душой.
- Слишком долго ты в бедах затеряна,
- пробираясь дорогой глухой.
- Радость, горе делили мы поровну,
- я молился за счастье твоё.
- Пусть уносится в дальнюю сторону
- налетевшее вдруг вороньё.
- Драгоценная, светлая, добрая,
- всем себя отдавала сполна.
- Я не знаю прекраснее образа, –
- ты как мать мне, сестра и жена.
«Так медленно звёзды проходят…»
- Так медленно звёзды проходят,
- слагаясь в созвездие тьмы.
- И вот друг за другом уходит
- всё лучшее – в ночь, за холмы.
- На смену приходит коварство,
- жестокость и глупость, обман.
- От жадности нету лекарства,
- беснуется плоский экран.
- Пришёл телевизор на смену
- всех красок прошедшего дня.
- Трагедия вышла на сцену
- и ночью покрыла меня.
- Чем ниже мы падаем в бездну,
- тем ближе желанный рассвет.
- Не верь, что борьба бесполезна,
- что в горе товарищей нет.
- Ты вейся веревочка, вейся,
- сплетаясь в тугую петлю.
- Но только ты, тьма, не надейся,
- что родину я разлюблю.
«Был ветер, дождь…»
- Был ветер, дождь. Опали листья,
- ковром покрыв уснувший сад.
- И всё бегут куда-то мысли,
- всё спорят, шепчутся, шуршат.
- Я их не слушаю, увольте...
- Их жалкий лепет надоел.
- Мне жить по-новому позвольте,
- без этих повседневных дел.
- Другие мучают заботы,
- иные рифмы я хочу,
- Влекут безмерные высоты,
- любая ноша по плечу.
- Но только родине печальной
- совсем нет дела до меня.
- Погас закат за рощей дальней,
- поблекли тихо краски дня.
- Покрыл под утро даль степную
- мороз осенний, – всё в снегу.
- Но не любить тебя, такую,
- как не пытаюсь – не могу.
Ушла эпоха
- Ушла эпоха в топоте сапог,
- покорна непутёвой воле.
- Мы перешли через порог,
- хлебнув восторг свободы вволю.
- Идём вперед и скажет Бог:
- «Я создал мир не для раздоров.
- Вы все сыны моей земли.
- И в полусумраке соборов
- вы память обо мне блюли.
- Я дал вам крест – тяжёлый, скорбный.
- Тянуться к небу будет этот крест,
- чтобы потом на месте лобном
- ему рыдали все вослед.
- Но как, и где, и почему же
- свернули вы с пути ко мне…
- Вам Божий Сын уже не нужен?
- И вы довольны всем вполне?
- Погрязши в похоти, разврате,
- и в суете бесцельных дней,
- живёте вы в борьбе, разладе
- с собой и совестью своей.
- Как волки в ненасытной стае
- вы, в сердце ненависть тая,
- мечтаете о светлом рае,
- безмерно деньги возлюбя.
- Да будет рай вам, но в пустыне, ‑
- в бесплодной, выжженной земле.
- Неотвратимый путь гордыни
- вас приведет туда. Во мгле
- царящей там – не ночь, а вечность
- навеки суждено блуждать
- всем тем, кто потеряв души сердечность,
- в пороках ищет, пламенея, страсть».
- …………………………………………………………………
- Так говорила мне звезда,
- что ярко светит нам с восхода,
- в сочельник – крайний день поста,
- в начале нынешнего года.
Счастье
- Пусть легко и свободно проходят года.
- Если счастлив сегодня, будешь счастлив всегда.
- Счастье не волшебство жизни лёгкой, как сон,
- и не мир, что разлился, как море, кругом.
- Счастье то, что внутри, в твоем сердце живёт, –
- то, что силы даёт и зовёт нас вперёд.
- Если веришь в него, дышишь правдой святой,
- то и мир – тот, что спит, сразу станет иной.
- Пусть надежды пропали, и вечности нет,
- пусть вдали затерялась радость прожитых лет,
- пусть проблем будет столько, что их и не счесть,
- знаю я лишь одно: счастье было и есть.
- Счастье будет всегда в этом мире большом.
- Наша жизнь только миг, - счастье именно в нём.
