Сцена 1
Венеция. Улица. Входят Родриго и Яго.
Родриго
- Нет, Яго! Нет, ты что ни говори,
- А больно мне, что ты, располагавший
- Моей казной, как собственной своею,
- Про это знал…
Яго
- Да черт возьми, постой!
- Меня совсем ты выслушать не хочешь.
- Я презирать себя позволю, если
- Хоть снилось мне все это.
Родриго
- Ты всегда
- Мне говорил, что ненавидишь мавра.
Яго
- И от меня ты отвернись с презреньем,
- Когда я лгал. Три знатных гражданина,
- Желавшие доставить у него
- Мне место лейтенанта, хлопотали
- Усердно за меня. И этой чести
- Я стоил; да, как честный человек
- В том поклянусь: себе я цену знаю…
- Но этот мавр, без памяти влюбленный
- В свой гордый нрав и замыслы свои,
- От этих просьб отвертывался: долго
- Напыщенной какой-то болтовней,
- Напичканной военными словами,
- И, наконец, ходатаям моим
- Он отказал. «Затем что, – объяснил он, –
- Уже себе я выбрал лейтенанта».
- И кто же тот избранник? Грамотей,
- Великий математик, флорентиец,
- Какой-то Кассио, с одной красоткой
- Уже себя связавший по рукам,
- Не шедший никогда пред эскадроном
- И знающий порядок боевой
- Не более прядильщика любого.
- Теория лишь книжная одна,
- С которою сенатор каждый в тоге
- Не менее его знаком, хвастливость
- Без сведений практических – вот все
- Военное искусство флорентийца.
- И все-таки он выбран – да; а я,
- Я, чьи дела не раз Отелло видел
- На Родосе, на Кипре, воевал
- В языческих и христианских странах –
- Попутного лишен внезапно ветра
- Цифирником и счетчиком простым.
- Он – лейтенант, а я – прости мне, Боже! –
- Поручиком у мавра остаюсь.
Родриго
- Что до меня, так я скорей желал бы –
- Клянусь тебе – быть палачом его.
Яго
- Тут никаким лекарством не поможешь.
- Таков у нас порядок службы: тот
- Лишь предпочтен, кто знатен и в фаворе;
- Не следуют уж старому порядку,
- Где первому наследовал второй.
- Судите же теперь, синьор, вы сами:
- Имею ль я один хоть повод быть
- Расположенным к мавру?
Родриго
- Так ему бы
- Уж не служил я вовсе.
Яго
- Успокойся!
- Служа ему, служу я сам себе.
- Нельзя, чтоб мы все были господами
- И чтобы все имели верных слуг.
- Конечно, есть такие подлецы,
- Которые, почтительно сгибаясь
- И ползая, влюбленные в свое
- Презренное лакейство, как ослы,
- Работают из-за одной лишь пищи;
- А чуть они состарятся – так вон
- Сейчас их гонят. Палками бы этих
- Всех честных подлецов! Но есть другие,
- Которые под маской верной службы
- Скрывают мысль лишь о самих себе,
- И, господам отлично угождая
- Услужливостью видимой, меж тем
- Свои дела ведут с большим успехом;
- А понабив карманы, начинают
- Самим себе служить и угождать.
- Вот эти-то совсем не дураки,
- И к их породе я принадлежу.
- Да-да, синьор,
- Будь мавром я, то б не остался Яго:
- То верно так, как что Родриго – ты.
- Служа ему, себе служу я только.
- Свидетель Бог – тут ни любви, ни долга,
- А только их личина для прикрытья
- Намерений особенных моих:
- Ведь внешними поступками раскрыть
- Моей души и внутренность, и сущность –
- Не все ль равно, что на ладонь ее
- Всю выложить и дать в добычу галкам?
- Нет, милый, я не тот, каким кажусь!
Родриго
- Ну если он и здесь одержит верх,
- Тогда всего добьется толстогубый!
Яго
- Теперь скорей ее отца будите:
- Пусть он бежит в погоню, отравляйте
- Его покой, на весь кричите город,
- Родню ее восстановить старайтесь;
- Хоть он живет на почве благодатной –
- Замучь его ты мухами; хоть он
- И счастия великого добился –
- Старайся ты то счастье растревожить,
- Чтоб яркий цвет утратило оно.
Родриго
- Вот дом отца! Я стану громко кликать.
Яго
- Да, да, кричите сколько хватит сил,
- Тем голосом ужаснейшим, которым
- Вопят, когда в беспечный час ночной
- Вдруг город многолюдный загорится.
Родриго
Яго
- Брабанцио! Вставайте! Воры! Воры!
- Вставайте! Эй! Поберегите дом
- И дочь, и сундуки! Эй! Воры, воры!
Брабанцио появляется в окне.
Брабанцио
- Что тут за шум? Что значат эти крики?
- В чем дело? Что случилось здесь?
Родриго
- Синьор,
- Домашние все ваши нынче дома?
Яго
- А двери все у вас затворены?
Брабанцио
- Да вам-то что? К чему вопросы эти?
Яго
- К тому, что вы ограблены, синьор.
- Вставайте же скорее, одевайтесь,
- Не мешкая. Вам разорвали сердце…
- Утратили вы часть своей души…
- Да, в этот час, в минуту эту черный
- Старик-баран в объятьях душит вашу
- Овечку белую. Синьор, скорее
- Набатом разбудите спящих граждан,
- Иначе – черт вас в деда превратит.
- Скорей, скорей!
Брабанцио
Родриго
- Знаком ли вам, почтеннейший синьор,
- Мой голос?
Брабанцио
Родриго
Брабанцио
- Ах, негодяй! Да я ж тебе сказал,
- Чтоб ты не смел пред этим домом шляться!
- Ведь ясно я тебе уж объявил,
- Что дочь моя не для тебя; а ты,
- Отужинавши плотно и напившись
- Напитков одуряющих, в безумье
- Пришел сюда, кичась отвагой глупой,
- Нарушил мой покой…
Родриго
Брабанцио
- Но будь вполне уверен, что влиянье
- Мое и сан тебя заставят горько
- За это поплатиться.
Родриго
Брабанцио
- Зачем ты мне толкуешь
- О грабеже? Ведь город здесь, а дом мой –
- Не ферма отдаленная.
Родриго
- Синьор,
- Почтеннейший Брабанцио, поверьте,
- Я к вам пришел как добрый человек.
Яго
Черт возьми, синьор! Вы один из тех, кто откажется от служения Богу, если того потребует дьявол. Мы пришли сюда, чтоб оказать вам услугу, а вы принимаете нас за мошенников. Верно, вам хочется, чтоб ваша дочь сошлась с варварийским жеребцом, чтоб ваши внуки ржали подле вас, чтоб рысаки были вашими двоюродными братьями, а иноходцы – племянниками?
Брабанцио
Ты еще что за богохульник?
Яго
Я человек, пришедший вам сказать, что в эту минуту ваша дочь и мавр изображают собою зверя о двух спинах.
Брабанцио
Яго
Брабанцио
- За это ты ответишь мне, Родриго,
- Ты мне знаком.
Родриго
- За все я отвечаю.
- Но будьте так добры, скажите мне,
- По вашему ли мудрому согласью,
- По вашему ль решенью ваша дочь
- Прекрасная в глухую эту полночь
- Отправилась без всякой стражи, кроме
- Наемного мерзавца-гондольера,
- В сластолюбивые объятья мавра?
- Коль это вам известно и свершилось
- По вашему согласью, значит, мы
- Вам нанесли большое оскорбленье;
- А если нет, так здравый смысл вам скажет,
- Что этот гнев на нас несправедлив.
- Не думайте, прошу вас, что, забывши
- Приличие, над вами я пришел
- Шутить и издеваться. Нет! Дочь ваша,
- Когда на то не дали вы согласья,
- Ужасно провинилась, повторяю,
- Сковав свой долг, и ум, и красоту
- С бездомным, безобразным чужеземцем.
- Скорее убедитесь сами в том;
- И если вы ее найдете в доме
- Иль в комнате ее – за мой обман
- Меня тогда предайте правосудью.
Брабанцио
- Огня! Огня скорее высекайте,
- Свечей сюда! Зовите слуг моих!
- Со сном моим все это слишком схоже…
- Уж мысль одна о том меня терзает…
- Огня, огня, вам говорят!
Скрывается в окне.
Яго
- Прощайте!
- Я должен удалиться. Неприлично,
- Неловко мне, по званью моему,
- Свидетелем явиться против мавра;
- Оставшись же, я должен это сделать.
- Ведь наш сенат, я знаю, не накажет
- Отставкою его, а разве легкий
- Даст выговор: он так необходим
- Сенаторам для предстоящей кипрской
- Войны, что уж никем другим они
- Отелло не заменят в этом деле.
- Вот почему, хоть он мне ненавистен,
- Как муки адские, но должен я
- Флаг выкинуть любви – конечно, мнимой;
- А вы, чтобы верней его найти,
- Брабанцио к «Стрелку» теперь направьте.
- Там и меня найдете. До свиданья.
Уходит. Из дома выходят Брабанцио и слуги с факелами.
Брабанцио
- Так правда всё! Свершилось злодеянье!
- Нет, нет ее – и для меня теперь
- Все в будущем лишь горечь и мученье!
- Родриго, где, скажи, ее ты видел?
- Несчастная! Ты говоришь, что с мавром?
- О, кто ж теперь отцом захочет быть?
- Как ты узнал, что то была она?
- О, как меня ты страшно обманула!
- Что ж, что она тебе сказала? Эй,
- Еще огня, еще огня! Будите
- Домашних всех! Как думаешь, успели
- Они уж обвенчаться?
Родриго
Брабанцио
- О небеса! Да как ей удалось
- Уйти из дома? Кровная измена!
- Отцы, отцы, не верьте с этих пор
- Ни в чем, ни в чем вы дочерям не верьте!
- Да нет ли в самом деле чар таких,
- Которыми влекутся в заблужденье
- И молодость, и девственность? Родриго,
- Ты не читал ли где-нибудь о том?
Родриго
Брабанцио
- Где брат мой? Позовите.
- О, для чего, Родриго, я не отдал
- Ее тебе!.. На поиски скорей!
- Сюда – одни, туда – другие. Где же
- Мне их найти? Не знаешь ли, Родриго?
Родриго
- Я думаю, что указать могу.
- Пошлите-ка сперва за доброй стражей
- И следуйте за мною.
Брабанцио
- Ну, веди,
- Веди скорей! Я в каждом доме буду
- Кричать, чтоб мне давали подкрепленье.
- Берите-ка оружье. Призовите
- Чиновников дозорных поскорее.
- Идем! Идем, Родриго, добрый мой,
- За этот труд тебя вознагражу я.
Уходят.
Сцена 3
Там же. Зал совета.
Дож и сенаторы сидят за столом. Офицеры стоят в отдалении.
Дож
- В полученных известиях, однако,
- Согласья нет – и это нам мешает
- Поверить им.
Первый сенатор
- Да, правда, разногласья
- Довольно в них. Мне пишут, что число
- Галер – сто семь.
Дож
Второй сенатор
- А мне, что их – две сотни. Но хотя
- В числе галер и не согласны письма,
- Так как догадки в разных донесеньях
- Ведут всегда к ошибкам, все ж они
- Все говорят, что этот флот – турецкий
- И что на Кипр плывет он.
Дож
- В этом всём
- Есть много вероятья; потому-то
- Не тешу я себя различьем в числах,
- Но главному я верю – и боюсь.
Матрос (за сценой)
- Скорей меня впустите! Новость! Новость!
Входят офицер и матрос.
Офицер
Дож
Матрос
- Турецкий флот плывет теперь к Родосу.
- Мне приказал об этом донести
- Сенаторам синьор Анджело.
Дож
- Ну,
- Что скажете об этой перемене?
Первый сенатор
- Да я скажу, что это невозможно
- И разуму противно. Это шутка,
- Которою хотят нас с толку сбить.
- Ведь стоит нам сообразить, как важен
- Для турок Кипр, потом припомнить то,
- Что их Родос не так интересует,
- Затем что взять гораздо легче Кипр,
- Где нет больших и прочных укреплений,
- Где средств к защите нет таких, какими
- Богат Родос. Подумаем об этом –
- И мы поймем, что турки ведь не так
- Неопытны, чтоб, главное оставив
- И пренебрегши предприятьем легким
- И выгодным, пуститься на другое –
- Опасное, неприбыльное.
Дож
- Да,
- Они плывут, наверно, не к Родосу.
Офицер
- Вот с новыми вестями к вам гонец.
Входит гонец.
Гонец
- Почтенные синьоры, оттоманы,
- Поплывшие к Родосу, близ него
- С другим еще соединились флотом.
Первый сенатор
- Я так и знал. А сколько их, как слышно?
Гонец
- Всех тридцать кораблей. Затем они
- Обратно повернули и теперь
- Уже на Кипр плывут. Синьор Монтано,
- Ваш преданный и доблестный слуга,
- Об этом извещает вас и просит,
- Чтоб вы ему поверили.
Дож
- Теперь
- Сомненья нет: их путь направлен к Кипру.
- Что, в городе ли нынче Марк Люкезе?
Первый сенатор
Дож
- Напишите ему от нас и попросите, чтоб он возвратился, не медля ни минуты.
Первый сенатор
- Вот и Брабанцио с доблестным мавром.
Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родриго и офицеры.
Дож
- Отелло доблестный, сейчас должны мы
- Употребить вас в дело против турок,
- Врагов республики. Но я не вижу…
- (К Брабанцио.)
- А, здравствуйте, почтеннейший синьор!
- И ваш совет, и ваша помощь – нынче
- Нам все нужны.
Брабанцио
- А я их жду от вас,
- Светлейший дож, простите мне: не сан мой,
- Не эта весть о новом, важном деле
- Заставили меня с постели встать.
- Не общая меня забота взволновала
- Затем, что скорбь душевная моя
- Бежит таким потоком неудержным,
- Что скорби все другие поглощает,
- Не становясь слабее ни на миг.
Дож
- Но что, синьор? Что с вами? Что случилось?
Брабанцио
Дож
Брабанцио
- Да, для меня!
- Обманута, похищена ворами,
- Обольщена напитком колдовским
- И чарами, затем что невозможно,
- Не будучи слепой, кривой, безумной,
- Впасть в страшное такое заблужденье
- Без колдовства.
Дож
- Кто б ни был человек,
- Решившийся таким гнуснейшим средством
- У вас взять дочь, а у нее – сознанье,
- Кровавую закона книгу вы
- Раскроете и выберете в ней
- Возмездие, какое захотите.
- Хоть будь мой сын родной, не изменю я
- Решения.
Брабанцио
- Нижайше вашу светлость
- Благодарю. Виновный – этот мавр,
- Которого по делу государства
- Вы, кажется, послали звать сюда.
Дож и сенаторы
- Такую весть нам очень грустно слышать.
Дож (к Отелло)
- Что можете вы отвечать на это?
Брабанцио
- Да только то, что правду я сказал.
Отелло
- Почтенные, знатнейшие синьоры
- И добрые начальники мои!
- Что дочь увез у этого я старца –
- Не выдумка; не выдумка и то,
- Что я на ней женился; но на этом
- Кончается и весь проступок мой.
- Я груб в речах; к кудрявым фразам мира
- Нет у меня способности большой,
- Нет потому, что этими руками
- Я с лет семи до нынешнего дня
- На лагерных полях привык работать.
- Изо всего, что в мире происходит,
- Я говорить умею лишь о войнах,
- Сражениях; вот почему теперь,
- Здесь говоря за самого себя,
- Едва ли я сумею скрасить дело.
- Но пусть и так: я, с вашего согласья,
- Все ж расскажу вам, прямо, без прикрас
- Весь ход любви моей; скажу, какими
- Снадобьями и чарами, каким
- Шептанием и колдовством всесильным –
- Ведь в этом я пред вами обвинен –
- Привлек к себе я дочь его.
Брабанцио
- Такая
- Смиренная и робкая девица,
- Красневшая от собственных движений –
- И вдруг она, наперекор природе,
- Своим летам, отечеству, богатству,
- Всему, всему, влюбилась в то, на что
- До этих пор и посмотреть боялась!
- Нет, только тот, кто поврежден в рассудке
- Иль кто совсем с ума сошел, допустит,
- Что может так забыться совершенство,
- Наперекор всем правилам природы –
- И объяснить такое дело должно
- Ничем иным, как происками ада.
- А потому я утверждаю вновь,
- Что на нее он действовал каким-то
- Напитком одуряющим иль зельем,
- Для этого приправленным нарочно.
Дож
- Так утверждать – не значит доказать,
- И подкрепить должны вы обвиненье
- Свидетельством яснее и точнее
- Таких пустых догадок и таких
- Незначащих и мнимых заключений.
Первый сенатор
- Ну, говорите же скорей, Отелло:
- То правда ли, что к средствам запрещенным,
- Насильственным прибегли вы затем,
- Чтоб подчинить себе и отравить
- Девицы юной чувства? Или в этом
- Успели вы посредством убеждений
- И тех речей, которые влекут
- К одной душе другую?
Отелло
- Умоляю,
- Пошлите вы сейчас к «Стрелку» за нею.
- И пусть она в присутствии отца
- Все обо мне расскажет; если я
- Из слов ее виновным окажусь,
- Тогда меня не только что доверья
- И сана, мне дарованных от вас,
- Лишите вы, но пусть ваш суд правдивый
- И жизнь мою отнимет у меня.
Дож
- Пошлите же сейчас за Дездемоной.
Отелло (к Яго)
- Сведи их, друг: ты знаешь, где она.
Яго уходит с несколькими офицерами.
- А между тем, почтенные синьоры,
- Пока она придет сюда, я вам
- Так искренно, как Богу, открываю
- Свои грехи, скажу, как я успел
- Снискать любовь прекрасной этой девы
- И как она мою приобрела.
Дож
- Рассказывай, мы слушаем, Отелло.
Отелло
- Ее отец любил меня и часто
- Звал в дом к себе. Он заставлял меня
- Рассказывать историю всей жизни,
- За годом год – сражения, осады
- И случаи, пережитые мной.
- Я рассказал все это, начиная
- От детских дней до самого мгновенья,
- Когда меня он слышать пожелал.
- Я говорил о всех моих несчастьях,
- О бедствиях на суше и морях:
- Как ускользнул в проломе я от смерти,
- На волосок висевшей от меня;
- Как взят был в плен врагом жестокосердым
- И продан в рабство; как затем опять
- Я получил свободу. Говорил я
- Ему о том, что мне встречать случалось
- Во время странствий: о больших пещерах,
- Бесплоднейших пустынях, страшных безднах,
- Утесах неприступных и горах,
- Вершинами касающихся неба;
- О каннибалах, что едят друг друга,
- О людях, у которых плечи выше,
- Чем головы. Рассказам этим всем
- С участием внимала Дездемона,
- И каждый раз, как только отзывали
- Домашние дела ее от нас,
- Она скорей старалась их окончить,
- И снова шла, и жадно в речь мою
- Впивалася. Все это я заметил
- И, улучив удобный час, искусно
- Сумел у ней из сердца вырвать просьбу
- Пересказать подробно ей все то,
- Что слышать ей до этих пор без связи,
- Урывками одними привелось.
- И начал я рассказ мой, и не раз
- В ее глазах с восторгом видел слезы,
- Когда я ей повествовал о страшных
- Несчастиях из юности моей.
- Окончил я – и целым миром вздохов
- Она меня за труд мой наградила,
- И мне клялась, что это странно, чудно
- И горестно, невыразимо горько;
- Что лучше уж желала бы она
- И не слыхать про это; но желала б,
- Чтоб Бог ее такою сотворил,
- Как я; потом меня благодарила,
- Прибавивши, что, если у меня
- Есть друг, в нее влюбленный, – пусть он только
- Расскажет ей такое ж о себе –
- И влюбится она в него. При этом
- Намеке я любовь мою открыл.
- Она меня за муки полюбила,
- А я ее – за состраданье к ним.
- Вот чары все, к которым прибегал я.
- Она идет – спросите у нее.
Входят Дездемона, Яго и офицеры.
Дож
- Ну, и мою бы дочь увлек, конечно,
- Такой рассказ. Брабанцио почтенный,
- Что кончено, того не воротить,
- И следует вам с этим примириться.
- Вы знаете, что люди чаще бьются
- Хоть сломанным оружьем, но оружьем,
- Чем голыми руками.
Брабанцио
- Я прошу,
- Послушайте еще ее признанье,
- И если здесь сознается она
- В участии своем хоть вполовину –
- Пусть смерть падет на голову мою,
- Когда его смущу я укоризной.
- Поди сюда, любезное дитя!
- Ты знаешь ли, кому из здесь сидящих
- Почтеннейших синьоров ты должна
- Оказывать всех больше послушанья?
Дездемона
- Я знаю то, отец мой благородный,
- Что надвое распался здесь мой долг:
- Вам жизнию и воспитаньем я
- Обязана; и жизнь, и воспитанье
- Сказали мне, что вас должна я чтить:
- Вы мой глава, я ваша дочь, родитель,
- Но вот мой муж. Позвольте же и мне
- Быть столько же покорной мавру, сколько
- И мать моя, с своим отцом расставшись
- И выбрав вас, была покорна вам.
Брабанцио
- Ну, Бог с тобой! Я кончил, ваша светлость.
- Угодно вам – мы перейдем к делам
- Республики. О, лучше б я хотел
- Приемыша иметь, чем дочь родную!
- Мавр, подойди и выслушай меня.
- От всей души даю тебе я то,
- Что у тебя от всей души бы вырвал,
- Когда б ты им уже не завладел.
- (Дездемоне.)
- Ну, милое сокровище, душевно
- Я радуюсь, что дочери другой
- Нет у меня, а то б я стал тираном
- Из-за побега твоего и в цепи
- Ее сковал. Я кончил, ваша светлость.
Дож
- Позвольте же, как будто вместо вас,
- Мне высказать теперь такое мненье,
- Которое могло б влюбленным этим
- Ступенями служить для достиженья
- Приязни вашей.
- Когда уж нет спасенья, грусть должна
- Окончиться с сознанием несчастья
- И гибели последней из надежд.
- Оплакивать исчезнувшее горе –
- Вернейший путь призвать другую скорбь.
- Когда нельзя предотвратить удара –
- Терпение есть средство отомстить
- Насмешкою судьбе несправедливой.
- Ограбленный, смеясь своей потере,
- У вора отнимает кое-что:
- Но, горести предавшись бесполезной,
- Ворует он у самого себя.
Брабанцио
- Так, знаете, уступим-ка с улыбкой
- Мы туркам Кипр: он всё ведь будет наш.
- Ох! Хорошо такие рассужденья
- Переносить тому, кто удручен
- Лишь сладким утешеньем, в них лежащим.
- Но каково тому, кто, кроме них,
- Обременен печалью? Для уплаты
- Своей тоске он должен занимать
- У бедного терпенья. Эти речи,
- Способные и утешать, и мучить,
- Двусмысленны, как их ни поверни.
- Слова всегда останутся словами!
- Я никогда не слышал, чтоб могло
- Растерзанное сердце излечиться
- Тем, что ему подсказывает ухо.
- Теперь я вас покорнейше прошу
- Заняться здесь делами государства.
Дож
Турки, могущественно вооруженные, плывут к Кипру. Вам, Отелло, лучше, чем другим, известны средства обороны этого места. Хотя мы имеем уже там наместника высокодоблестного, но общественное мнение – этот верховный властелин успехов – возлагает большую надежду спасения на вас. Поэтому вам придется теперь омрачить блеск вашего нового счастья этой неминуемой и бурной экспедицией.
Отелло
- Почтенные сенаторы, привычка –
- Тиран людей, и для меня она
- Кремнистое, стальное ложе брани
- В пуховую перину превратила.
- Я, признаюсь, в труде тяжелом радость
- Открытую, прямую нахожу –
- И в бой готов идти на оттоманов.
- Поэтому к вам обращаюсь я
- С смирением полнейшим и прошу,
- Чтоб сделано распоряженье было
- Насчет жены моей, чтоб ей жилище
- Назначили, и слуг, и содержанье,
- И, словом, все удобства, как прилично
- Высокому рождению ее.
Дож
- Хотите вы, так пусть живет она
- У своего отца.
Брабанцио
Отелло
Дездемона
- Ни я. Я не хочу там жить,
- Чтоб, находясь перед отца глазами,
- Его всегда сердить и раздражать.
- Светлейший дож, внемлите благосклонно
- Моей мольбе, и слово снисхожденья
- Пусть ободрит неопытность мою.
Дож
- Чего же вы хотите, Дездемона?
Дездемона
- Светлейший дож, я доказала миру
- Тем, что пошла открыто и бесстрашно
- Навстречу всем превратностям судьбы,
- Что для того я мавра полюбила,
- Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое
- Призванию его и покорилось.
- В его лице мне дух его являлся;
- Я подвигам его и славе громкой
- Свою судьбу и душу посвятила.
- Поэтому, почтенные синьоры,
- Когда я здесь останусь мошкарой,
- Меж тем как он поедет на войну,
- То именно того лишусь, за что я
- Люблю его, и тяжко будет мне
- Переносить разлуку с милым сердцу.
- Позвольте же мне ехать вместе с ним.
Отелло
- Сенаторы, подайте голоса!
- Я вас молю не отказать ей в просьбе.
- Свидетель Бог, молю не для того,
- Чтоб угодить желаньям сладострастным,
- Не для того, чтоб юной страсти жар
- Мне одному дарил бы наслажденье,
- Но для того, чтобы ее душа
- От всех забот и мук была свободна.
- Но Боже вас, синьоры, сохрани
- От мысли той, что важным вашим делом
- Пренебрегу, не расставаясь с ней.
- Нет, нет! Когда беспечные забавы
- Крылатого Амура наведут
- Изнеженность и сладкую истому
- На мысль мою и действия мои,
- Когда они мое испортят дело,
- Тогда пускай из шлема моего
- Простой горшок себе устроят бабы,
- И пусть тогда на честь мою падут
- Постыднейший позор и оскорбленье!
Дож
- Пусть будет так, как сами вы решите –
- Остаться ей иль ехать. Наше дело
- Не терпит отлагательства, и медлить
- Никак нельзя. Вы едете сегодня.
Дездемона
Дож
Отелло
Дож
- Мы снова здесь сойдемся вместе завтра
- Часу в десятом утра. Вы, Отелло,
- Кого-нибудь из ваших офицеров
- Оставите: он ваше полномочье
- И прочие бумаги все, какие
- Вам следует, к вам привезет.
Отелло
- Позвольте
- Поручика оставить моего:
- Он человек и честный, и надежный.
- Он привезет ко мне жену мою,
- А также все, что вы сочтете нужным
- Послать ко мне.
Дож
- Ну что ж – пусть будет так.
- Теперь вам всем желаю доброй ночи.
- (К Брабанцио.)
- Почтеннейший синьор, коль добродетель
- Как красота прекрасна, то ваш зять,
- Поверьте мне, не черен, а прекрасен.
Первый сенатор
- Прощайте, храбрый мавр, и Дездемону
- Храните вы от всяких бед.
Брабанцио
- Смотри
- За нею, мавр, смотри во все глаза:
- Она отца родного обманула,
- Так и тебя, пожалуй, проведет.
Дож, сенаторы и офицеры уходят.
Отелло
- Нет, жизнь даю за верность Дездемоны.
- (К Яго.)
- С тобой я оставляю, честный Яго,
- Мою жену. Прошу тебя, скажи
- Своей жене смотреть за ней; а после,
- При случае удобном, привези
- Обеих их. Пойдем же, Дездемона, –
- Один лишь час могу я дать любви
- И всем другим заботам посторонним:
- Мы времени покорствовать должны.
Отелло и Дездемона уходят.
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородная душа?
Родриго
Как ты думаешь, что я намерен сейчас сделать?
Яго
Думаю, что ты сейчас отправишься спать.
Родриго
Я сейчас пойду и утоплюсь.
Яго
Ну, если ты сделаешь это, я после того перестану любить тебя. И к чему это, глупый человек?
Родриго
Глупость жить, когда жизнь – мученье; и мы обязаны умереть, когда смерть может быть нашим исцелителем.
Яго
О, чепуха! Я смотрю на смерть уже пятое семилетие, и с тех пор, как научился различать благодеяние от оскорбления, не встречал еще человека, который бы умел любить себя. Нет, что касается меня, то я скорее бы обменялся своею человечностью с обезьяною, чем решился бы утопиться из любви к какой-нибудь цесарке.
Родриго
Да что же мне сделать? Сознаюсь, мне самому стыдно, что я так влюблен, да нет сил преодолеть это!
Яго
Нет сил? Пустяки! Быть таким или иным – зависит от нас самих. Наше тело – наш сад, а наша воля – садовник в нем. Захотим ли мы посадить там крапиву или посеять салат, иссоп, тмин; захотим ли украсить этот сад одним родом трав или несколькими; захотим ли запустить его по бездействию или обработать с заботливостью – всегда сила и распорядительная власть для этого лежат в нашей воле. Если бы на весах нашей жизни не было чашечки рассудка для уравновешивания чашечки чувствительности, то кровь и пошлость нашей натуры довели бы нас до безумнейших последствий. Но у нас есть рассудок для прохлаждения бешеных страстей, животных побуждений, необузданных похотей. Вот почему то, что ты называешь любовью, есть, я думаю, простой побег или отпрыск.
Родриго
Это невозможно.
Яго
Да, просто похоть крови, потворствуемая волею. Ну полно, будь мужчиной! Утопиться!.. Топи лучше кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом, сознаюсь, что привязан к тебе канатами надежной толщины и никогда не мог быть тебе полезным так, как теперь. Насыпь-ка денег в свой кошелек, ступай на войну, измени лицо свое поддельной бородой – но, повторяю, насыпь-ка денег в свой кошелек. Невозможно, чтобы Дездемона долго любила мавра. Невозможно, чтобы и он долго любил ее. Любовь эта стремительно началась, и ты увидишь такой же разрыв ее; но не забудь кошелька с деньгами! Эти мавры изменчивы в своих желаниях… Наполни же кошелек свой деньгами. Пища, которая кажется ему теперь такою же сладкою, как саранча, скоро сделается для него горше колоцинтов. Она должна перемениться вследствие своей молодости; когда насытится его телом, то увидит, как ошиблась. Да, ей нужна будет перемена, непременно нужна – вот почему следует наполнить кошель деньгами. Если уж ты непременно хочешь погубить себя, так употреби для этого средство более приятное, чем утопление. Собери денег, сколько можешь. Если ложная святость и непорочные клятвы бродяги-чужеземца и хитрой венецианки не победят моей смышлености и стараний целого ада, то ты завладеешь ею, только достань денег. Какой вздор – утопиться! Ведь это ни к чему не поведет… Уж лучше тебе повеситься, насладившись блаженством, чем утопиться, ничего не добившись!
Родриго
Но оправдаешь ли ты мои надежды, если я последую твоим советам?
Яго
Будь совершенно уверен во мне… А теперь доставай деньги. Я говорил тебе часто и теперь снова повторяю: я ненавижу мавра. Причин на это у меня достаточно – у тебя тоже не меньше. Соединимся же вместе для мщения. Если тебе удастся приставить ему рога, то этим ты себе доставишь удовольствие, а мне – потеху. Много есть такого в утробе времени, что скоро откроется. Ну, марш – доставай деньги! Завтра мы потолкуем об этом подробнее. Прощай.
Родриго
Где мы увидимся завтра утром?
Яго
У меня.
Родриго
Я приду пораньше.
Яго
Ну, прощай. Но ты слышал, Родриго?
Родриго
Что такое?
Яго
Ни слова больше о том, что хочешь утопиться – слышал?
Родриго
Я раздумал. Я продам все мои поместья.
Яго
Ступай, да припаси побольше денег.
Родриго уходит.
- Вот так всегда из дураков таких
- Я кошелек свой делаю; а тратить
- Из-за одной пустой забавы время
- С болванами подобными – ведь значит
- Срамить себя и опытность свою.
- Я ненавижу мавра. Ходят слухи,
- Что на моей супружеской постели
- Он исполнял обязанность мою.
- Не знаю я, правдивы ль эти слухи;
- Но одного простого подозренья
- Довольно мне, чтоб поступать, как будто
- Уверен я. Он верит мне во всем –
- Тем лучше я в делах своих успею.
- Наш Кассио красавец… Как бы это?..
- Вот было бы вдвойне отличной шуткой –
- Занять его мне место и потом
- Его же взять, чтоб оперить мой план!
- Но как? Но как? Подумаем однако:
- Не худо бы начать, спустя немного,
- Нашептывать Отелло в уши, будто
- С его женой он чересчур уж дружен.
- У Кассио красивое лицо,
- Он ловок, мил; он будто с тем лишь создан,
- Чтоб обольщать всех женщин, и к нему
- Приревновать нетрудно; а у мавра
- Такой простой и добродушный нрав,
- Что честным он считает человеком
- Умевшего прикинуться таким,
- И за нос так водить его удобно,
- Как глупого осла.
- Так, решено! Зачатье совершилось,
- А тьма и ад потом на помощь мне придут.
- И плод чудовищный для света извлекут.
Уходит.