Благодарим Вас за скачивание книги с бесплатной электронной библиотеки Lit-classic.com
А.С. Пушкин.
Полное собрание сочинений в 10 томах.
Том 3
СТИХОТВОРЕНИЯ
(1827 - 1836)
1827
«Во глубине сибирских руд...»
Соловей и роза
Эпиграмма
(Из антологии)
«Есть роза дивная: она...»
Ек. Н. Ушаковой
Княгине
З. А. Волконской
Ек. Н. Ушаковой
«В степи мирской, печальной и безбрежной...»
Арион
Ангел
«Какая ночь! Мороз трескучий...»
Кипренскому
Акафист
Екатерине Николаевне
Карамзиной
Поэт
«Близ мест, где царствует Венеция златая...»
Из Alfieri
Послание Дельвигу
Я бы никак не осмелился оставить рифмы в эту поэтическую минуту, если бы твой прадед, коего гроб попался под руку студента, вздумал за себя вступиться, ухватя его за ворот, или погрозив ему костяным кулаком, или как-нибудь иначе оказав свое неудовольствие; к несчастию, похищенье совершилось благополучно. Студент по частям разобрал всего барона и набил карманы костями его. Возвратясь домой, он очень искусно связал их проволокою и таким образом составил себе скелет очень порядочный. Но вскоре молва о перенесении бароновых костей из погреба в трактирный чулан разнеслася по городу. Преступный кистер лишился места, а студент принужден был бежать из Риги, и как обстоятельства не позволяли ему брать с собою будущего, то, разобрав опять барона, раздарил он его своим друзьям. Большая часть высокородных костей досталась аптекарю. Мой приятель Вульф получил в подарок череп и держал в нем табак. Он рассказал мне его историю и, зная, сколько я тебя люблю, уступил мне череп одного из тех, которым обязан я твоим существованием.
«Всем красны боярские конюшни...»
«Блажен в златом кругу вельмож...»
«В роще карийской, любезной ловцам, таится пещера...»
19 октября 1827
Талисман
Кн. П. П. Вяземскому
«Весна, весна, пора любви...»
«Сводня грустно за столом...»
Рефутация г-на Беранжера
Баратынскому
«Я знаю край: там на брега...»
«Символы верности любя...»
1828
Друзьям
Послание
к Великопольскому
Сочинителю
«Сатиры на игроков»
«Сто лет минуло, как тевтон...»
«Кто знает край, где небо блещет...»
Kennst du das Land...
Wilh. Meist. [1]
По клюкву, по клюкву,
По ягоду, по клюкву...
В. С. Филимонову
При получении поэмы его
«Дурацкий колпак»
To Dawe, ESQr [2]
Воспоминание
Ты и вы
«Дар напрасный, дар случайный...»
26 мая 1828
И. В. Слёнину
«Еще дуют холодные ветры...»
«Кобылица молодая...»
Ее глаза
«Не пой, красавица, при мне...»
К Языкову
Портрет
Наперсник
Предчувствие
Утопленник
«Рифма, звучная подруга...»
«Ворон к ворону летит...»
«Город пышный, город бедный...»
19 октября 1828
«В прохладе сладостной фонтанов...»
Анчар [3]
Ответ Катенину
Ответ А. И. Готовцовой
Цветок
Поэт и толпа
Procul este, profani. [4]
«Каков я прежде был, таков и ныне я...»
Tel j'etais antrefois et tel je suis encor. [5]
Эпитафия младенцу
Кн. Н. С. Волконскому
«Увы! Язык любви болтливый...»
Н. Д. Киселеву
Кирджали
Б. М. Федорову
Из альбома А. П. Керн
«Уродился я, бедный недоносок...»
«Брадатый староста Авдей...»
«За Netty сердцем я летаю...»
«Как быстро в поле, вкруг открытом...»
«Лищинский околел — отечеству беда!..»
«Покойник, автор сухощавый...»
Отрывки
1829
Ел. Н. Ушаковой
Е. П. Полторацкой
«Подъезжая под Ижоры...»
Приметы
Литературное известие
Эпиграмма
На Великопольского
Эпиграмма
«Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы...»
(При посылке бронзового Сфинкса.)
«На холмах Грузии лежит ночная мгла...»
Калмычке
«Жил на свете рыцарь бедный...»
Из Гафиза
(Лагерь при Евфрате)
Олегов щит
«Как сатирой безымянной...»
«Счастлив ты в прелестных дурах...»
Сапожник
(Притча)
Дон
Дорожные жалобы
«Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю...»
(2 ноября)
Зимнее утро
Эпиграмма
Эпиграмма
«Я вас любил: любовь еще, быть может...»
«Поедем, я готов; куда бы вы, друзья...»
«Брожу ли я вдоль улиц шумных...»
Кавказ
Обвал
Делибаш
Монастырь на Казбеке
Собрание насекомых
Какие крохотны коровки!
Есть, право, менее булавочной головки.
Крылов
«Когда твои младые лета...»
К бюсту завоевателя
Фазиль-хану
«Критон, роскошный гражданин...»
На картинки к «Евгению Онегину»
в «Невском альманахе...»
«Опять увенчаны мы славой...»
«Зорю бьют... из рук моих...»
На Надеждина
«Был и я среди донцов...»
На Надеждина
Медок
(Медок в Уаллах)
«Стрекотунья белобока...»
«Зачем, Елена, так пугливо...»
Воспоминания в Царском Селе
«Еще одной высокой, важной песни...»
«Меж горных стен несется Терек...»
«И вот ущелье мрачных скал...»
«Страшно и скучно...»
Отрывки
1830
Циклоп
«Что в имени тебе моем...»
Ответ
«В часы забав иль праздной скуки...»
«Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем...»
Сонет
Scorn not the sonnet, critic.
Wordsworth. [11]
На Булгарина
К вельможе
(Москва)
Новоселье
«Когда в объятия мои...»
Поэту
Мадонна
Бесы
Элегия
Ответ анониму
Труд
Царскосельская статуя
«Глухой глухого звал к суду судьи глухого...»
Прощанье
Паж
или
пятнадцатый год
C'est l'age de Cherubin... [12]
«Румяный критик мой, насмешник толстопузый...»
К переводу Илиады
«Я здесь, Инезилья...»
Рифма
Отрок
Эпиграмма
Заклинание
«Стамбул гяуры нынче славят...»
Дельвигу
Стихи,
сочиненные ночью
во время бессонницы
Герой
Что есть истина?
29 сентября 1830
Москва
«В начале жизни школу помню я...»
На перевод Илиады
«Для берегов отчизны дальной...»
Из Barry Cornwall
Here's a health to thee, Mary. [14]
«Пред испанкой благородной...»
Моя родословная
Цыганы
«Шумит кустарник... На утес...»
«Полюбуйтесь же вы, дети...»
«Два чувства дивно близки нам...»
«Когда порой воспоминанье...»
Отрывок
Отрывки
1831
«Перед гробницею святой...»
Клеветникам России
Бородинская годовщина
Эхо
«Чем чаще празднует Лицей...»
Из письма к Вяземскому
Из записки к А. О. Россет
Отрывки
1832
«И дале мы пошли — и страх обнял меня...»
Мальчику
(Из Катулла).
Minister vetuli, puer. [15]
В альбом А. О. Смирновой
В альбом кнж. А. Д. Абамелек
Гнедичу
Красавица
К***
В альбом
(Из Ксенофана Колофонского)
(Из Афенея)
«Бог веселый винограда...»
В альбом
Отрывки
1833
«Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагу...»
Вино
(Ион Хиосский)
Гусар
«Сват Иван, как пить мы станем...»
Будрыс и его сыновья
Воевода
«Когда б не смутное влеченье...»
Осень
(Отрывок)
Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?
Державин
«Не дай мне бог сойти с ума...»
«Царей потомок, Меценат...»
«Царь увидел пред собою...»
«Французских рифмачей суровый судия...»
«В поле чистом серебрится...»
«Чу, пушки грянули! крылатых кораблей...»
«Колокольчики звенят...»
Мера за меру
Плетневу
Отрывки
1834
«Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит...»
«Он между нами жил...»
«Я возмужал среди печальных бурь...»
«Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя...»
«Стою печален на кладбище...»
ПЕСНИ ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН
Предисловие
Большая часть этих песен взята мною из книги, вышедшей в Париже в конце 1827 года, под названием La Guzla, ou choix de Poesies Illyriques, recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l'Herzegowine. [16] Неизвестный издатель говорил в своем предисловии, что, собирая некогда безыскусственные песни полудикого племени, он не думал их обнародовать, но что потом, заметив распространяющийся вкус к произведениям иностранным, особенно к тем, которые в своих формах удаляются от классических образцов, вспомнил он о собрании своем и, по совету друзей, перевел некоторые из сих поэм, и проч. Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме, острый и оригинальный писатель, автор Театра Клары Газюль, Хроники времен Карла IX, Двойной ошибки и других произведений, чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы. Поэт Мицкевич, критик зоркий и тонкий и знаток в славенской поэзии, не усумнился в подлинности сих песен, а какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию.
Мне очень хотелось знать, на чем основано изобретение странных сих песен; С. А. Соболевский, по моей просьбе, писал о том к Мериме, с которым был он коротко знаком, и в ответ получил следующее письмо:
Paris. 18 janvier 1835
Je croyais, Monsieur, que la Guzla n'avait eu que sept lecteurs, vous, moi et le prote compris; je vois avec bien du plaisir que j'en puis compter deux de plus ce qui forme un joli total de neuf et confirme le proverbe que nul n'est prophete en son pays. Je repondrai candidement a vos 264 questions. La Guzla a ete composee par moi pour deux motifs, dont le premier etait de me moquer de la couleur locale dans laquelle nous nous jetions a plein collier vers l'an de grace 1827. Pour vous rendre compte de l'autre motif je suis oblige de vous conter une histoire. En cette meme annee 1827, un de mes amis et moi nous avions forme le projet de faire un voyage en Italie. Nous etions devant une carte tracant au crayon notre itineraire; arrives а Venise, sur la carte s'entend, et ennuyes des Anglais et des Allemands que nous rencontrions, je proposai d'aller a Trieste, puis de la a Raguse. La proposition fut adoptee, mais nous etions fort legers d'argent et cette «douleur nonpareille» comme dit Rabelais nous arretait au milieu de nos plans. Je proposai alors d'ecrire d'avance notre voyage, de le vendre a un libraire et d'employer le prix а voir si nous nous etions beaucoup trompes. Je demandai pour ma part a colliger les poesies populaires et а les traduire, on me mit au defi, et le lendemain j'apportai a mon compagnon de voyage cinq ou six de ces traductions. Je passais l'automne a la campagne. On dejeunait а midi et je me levais а dix heures, quand j'avais fume un ou deux cigares ne sachant que faire, avant que les femmes ne paraissent au salon, j'ecrivais une ballade. Il en resulta un petit volume que je publiai en grand secret et qui mystifia deux ou trois personnes. Voici les sources ou j'ai puise cette couleur locale tant vantee: d'abord une petite brochure d'un consul de France a Banialouka. J'en ai oublie le titre, l'analyse en serait facile. L'auteur cherche a prouver que les Bosniaques sont de fiers cochons, et il en donne d'assez bonnes raisons. Il cite par-ci par-la quelques mots illyriques pour faire parade de son savoir (il en savait peut-etre autant que moi). J'ai recueilli ces mots avec soin et les ai mis dans mes notes. Puis j'avais lu le chapitre intitule: De' costumi dei Morlachi, dans le voyage en Dalmatie de Fortis. Il a donne le texte et la traduction de la complainte de la femme de Hassan Aga qui est reellement illyrique; mais cette traduction etait en vers. Je me donnai une peine infinie pour avoir une traduction litterale en comparant les mots du texte quietaient repetes avec l'interpretation de l'abbe Fortis. A force de patience, j'obtins un mot а mot, mais j'etais embarrasse encore sur quelques points. Je m'adressai а un de mes amis qui sait le russe. Je lui lisais le texte en le prononcant, а l'italienne, et il le comprit presque entierement. Le bon fut, que Nodier qui avait deterre Fortis et la ballade 265 de Hassan Aga, et l'avait traduite sur la traduction poetique de l'abbe en la poetisant encore dans sa prose, Nodier cria comme un aigle que je l'avais pille. Le premier vers illyrique est:
Fortis a traduit:
Nodier a traduit bosco par plaine verdoyante; c'etait mal tomber, car on me dit que gorje veut dire colline. Voila mon histoire. Faites mes excuses а M. Pouchkine. Je suis fier et honteux a la fois de l'avoir attrape, и проч. {1}
1
Видение короля 1
2
Янко Марнавич
3
Битва у Зеницы-Великой 9
4
Феодор и Елена
5
Влах в Венеции 15
6
Гайдук Хризич
7
Похоронная песня
Иакинфа Маглановича 18
8
Марко Якубович
9
Бонапарт и черногорцы
10
Соловей
11
Песня о Георгии Черном
12
Воевода Милош
13
Вурдалак
14
Сестра и братья 22
15
Яныш королевич 23
16
Конь
Примечания
1 Фома I был тайно умерщвлен своими двумя сыновьями Стефаном и Радивоем в 1460 году. Стефан ему наследовал. Радивой, негодуя на брата за похищение власти, разгласил ужасную тайну и бежал в Турцию к Магомету II. Стефан, по внушению папского легата, решился воевать с турками. Он был побежден и бежал в Ключ-город, где Магомет осадил его. Захваченный в плен, он не согласился принять магометанскую веру, и с него содрали кожу.
2 Щиколотка, по московскому наречию щиколка.
3 Так называют себя некоторые иллирийские раскольники.
4 Фаланга, палочные удары по пяткам.
5 Радивой никогда не имел этого сана; и все члены королевского семейства истреблены были султаном.
6 Кафтан, обыкновенный подарок султанов.
7 Анахронизм.
8 Трогательный обычай братования, у сербов и других западных славян, освящается духовными обрядами.
9 Неизвестно, к какому происшествию относится эта песня.
10 Потеря сражения приписывается далматам, ненавистным для влахов.
11 Жиды в турецких областях суть вечные предметы гонения и ненависти. Во время войны им доставалось от мусульман и христиан. Участь их, замечает В. Скотт, походит на участь летучей рыбы.— Мериме.
12 Банялука, прежняя столица Боснийского пашалыка.
13 Селихтар, меченосец.
14 Все народы почитали жабу ядовитым животным.
15 Мицкевич перевел и украсил эту песню.
16 Гайдук, глава, начальник. Гайдуки не имеют пристанища и живут разбоями.
17 Западные славяне верят существованию упырей (vampire). См. песню о Марке Якубовиче.
18 Мериме поместил в начале своей Guzla известие о старом гусляре Иакинфе Маглановиче; неизвестно, существовал ли он когда-нибудь; но статья его биографа имеет необыкновенную прелесть оригинальности и правдоподобия. Книга Мериме редка, и читатели, думаю, с удовольствием найдут здесь жизнеописание славянина-поэта.
Notice sur Hyacinthe Maglanovich.
Hyacinthe Maglanovich est le seul joueur de guzla que j'aie vu, qui fût aussi poète; car la plupart ne font que répéter d'anciennes chansons, ou tout au plus ne composent que des pastiches en prenant vingt vers d'une ballade, autant d'une autre, et liant le tout au moyen de mauvais vers de leur façon.
Notre poète est né à Zuonigrad, comme il le dit lui-même dans sa ballade intitulée L'Aubépine de Veliko. Il était fils d'un cordonnier, et ses parents ne semblent pas s'être donné beaucoup de mal pour son éducation, car il ne sait ni lire ni écrire. A l'âge de huit ans il fut enlevé par des Tchingénehs ou Bohémiens. Ces gens le menèrent en Bosnie, où ils lui apprirent leurs tours et le convertirent sans peine à l'islamisme, qu'ils professent pour la plupart [17]. Un ayan ou maire de Livno le tira de leurs mains et le prit à son service, ou il passa quelques années.
Il avait quinze ans, quand un moine catholique réussit à le convertir au christianisme, au risque de se faire empaler s'il était découvert; car les Turcs n'encouragent point les travaux des missionnaires. Le jeune Hyacinthe n'eut pas de peine à se décider à quitter un maître assez dur, comme sont la plupart des Bosniaques; mais, en se sauvant de sa maison, il voulut tirer vengeance de ses mauvais traitements. Profitant d'une nuit orageuse, il sortit de Livno, emportant une pelisse et le sabre de son maître, avec quelques sequins qu'il put dérober. Le moine, qui l'avait rebaptisé, l'accompagna dans sa fuite, que peutêtre il avait conseillée.
De Livno à Scign en Dalmatie il n'y a qu'une douzaine de lieuers. Les fugitifs s'y trouvèrent bientôt sous la protection du gouvernement vénitien et à l'abri des poursuites de l'ayan. Ce fut dans cette ville que Maglanovich fit sa première chanson: il célébra sa fuite dans une ballade, qui trouva quelques admirateurs et qui commença sa réputation [18].
Mais il était sans ressources d'ailleurs pour subsister, et la nature lui avait donné peu de goût pour le travail. Grâce à l'hospitalité morlaque, il vécut quelque temps de la charité des habitants des campagnes, payant son écot en chantant sur la guzla quelque vieille romance qu'il savait, par coeur. Bientôt il en composa lui-même pour des mariages et des enterrements, et sut si bien se rendre nécessaire, qu'il n'y avait pas de bonne fête si Maglanovich et sa guzla n'en étaient pas.
Il vivait ainsi dans les environs de Scign, se souciant fort peu de ses parents, dont il ignore encore le destin, car il n'a jamais été à Zuonigrad depuis son enlèvement.
A vingt-cinq ans c'était un beau jeune homme, fort, adroit, bon chasseur et de plus poète et musicien célèbre; il était bien vu de tout le monde, et surtout des jeunes filles. Celle qu'il préférait se nommait Marie et était fille d'un riche morlaque, nommé Zlarinovich. Il gagna facilement son affection et, suivant la coutume, il l'enléva. Il avait pour rival une espèce de seigneur du pays, nommé Uglian, lequel eut connaissance de l'enlèvement projeté. Dans les moeurs illyriennes l'amant dédaigné se console facilement et n'en fait pas plus mauvaise mine à son rival heureux; mais cet Uglian s'avisa d'être jaloux et voulut mettre obstacle au bonheur de Maglanovich. La nuit de l'enlèvement, il parut accompagné de deux de ses domestiques, au moment où Marie était déjà montée sur un cheval et prête à suivre son amant. Uglian leur cria de s'arrêter d'une voix menaçante. Les deux rivaux étaient armés suivant l'usage. Maglanovich tira le premier et tua le seigneur Uglian. S'il avait eu une famille, elle aurait épousé sa querelle, et il n'aurait pas quitté le pays pour si peu de chose; mais il était sans parents pour l'aider, et il restait seul exposé à la vengeance de toute la famille du mort. Il prit son parti promptement et s'enfuit avec sa femme dans les montagnes, où il s'associa avec des heyduques [19].
Il vécut longtemps avec eux, et même il fut blessé au visage dans une escarmouche avec les pandours [20]. Enfin, ayant gagné quelque argent d'une manière assez peu honnête, je crois, il quitta les montagnes, acheta des bestiaux et vint s'établir dans le Kotar avec sa femme et quelques enfants. Sa maison est près de Smocovich, sur le bord d'une petite rivière ou d'un torrent, qui se jette dans le lac de Vrana. Sa femme et ses enfants s'occupent de leurs vaches et de leur petite ferme; mais lui est toujours en voyage; souvent il va voir ses 293 anciens amis les heyduques, sans toutefois prendre part à leur dangereux métier.
Je l'ai vu à Zara pour la première fois en 1816. Je parlais alors très facilement l'illyrique, et je désirais beaucoup entendre un poète en réputation. Mon ami, l'estimable voivode Nicolas ***, avait rencontré à Biograd, où il demeure, Hyacinthe Maglanovich, qu'il connaissait déjà, et sachant qu'il allait à Zara, il lui donna une lettre pour moi. Il me disait que, si je voulais tirer quelque chose du joueur de guzla, il fallait le faire boire; car il ne se sentait inspiré que lorsqu'il était à peu près ivre.
Hyacinthe avait alors près de soixante ans. C'est un grand homme, vert et robuste pour son âge, les épaules larges et le cou remarquablement gros; sa figure est prodigieusement basanée; ses yeux sont petits et un peu relevés du coin; son nez aquilin, assez enflammé par l'usage des liqueurs fortes, sa longue moustache blanche et ses gros sourcils noirs forment un ensemble que l'on oublie difficilement quand on l'a vu une fois. Ajoutez à cela une longue cicatrice qu'il porte sur le sourcil et sur une partie de la joue. Il est très extraordinaire qu'il n'ait pas perdu l'oeil en recevant cette blessure. Sa tête était rasée, suivant l'usage presque général, et il portait un bonnet d'agneau noir: ses vêtements étaient assez vieux, mais encore très propres.
En entrant dans ma chambre, il me donna la lettre du voivode et s'assit sans cérémonie. Quand j'eus fini de lire: vous parlez donc l'illyrique, me dit-il d'un air de doute assez méprisant. Je lui répondis sur-le-champ dans cette langue que je l'entendais assez bien pour pouvoir apprécier ses chansons, qui m'avaient été extrèmement vantées. Bien, bien, dit-il: mais j'ai faim et soif: je chanterai quand je serai rassasié. Nous dinâmes ensemble. Il me semblait qu'il avait jeûné quatre jours au moins, tant il mangeait avec avidité. Suivant l'avis du voivode, j'eus soin de le faire boire, et mes amis, qui étaient venus nous tenir compagnie sur le bruil de son arrivée, remplissaient son verre à chaque instant. Nous espérions que quand cette faim et cette soif si extraordinaires seraient apaisées, notre homme voudrait bien nous faire entendre quelques-uns de ses chants. Mais notre attente fut bien trompée. Tout d'un coup il se leva de table et se laissant tomber sur un tapis près du feu (nous étions en décembre), il s'endormit en moins de cinq minutes, sans qu'il y eût moyen de le réveiller.
Je fus plus heureux, une autre fois: j'eus soin de le faire boire seulement assez pour l'animer, et alors il nous chanta plusieurs des ballades que l'on trouvera dans ce recueil.
Sa voix a dû être fort belle; mais alors elle était un peu cassée. Quand il chantait sur sa guzia, ses yeux s'animaient et sa figure prenait 294 une expression de beauté sauvage, qu'un peintre aimerait à exprimer sur la toile.
Il me quitta d'une façon étrange: il demeurait depuis cinq jours chez moi, quand un matin il sortit, et je l'attendis inutilement jusqu'au soir. J'appris qu'il avait quitté Zara pour retourner chez lui; mais en même temps je m'aperçus qu'il me manquait une paire de pistolets anglais qui, avant son départ précipité, étaient pendus dans ma chambre. Je dois dire à sa louange qu'il aurait pu emporter également ma bourse et une montre d'or qui valaient dix fois plus que les pistolets, qu'il m'avait pris.
En 1817 je passai deux jours dans sa maison, où il me reçut avec toutes les marques de la joie la plus vive. Sa femme et tous ses enfants et petits-enfants me sautèrent au cou et quand je le quittai, son fils aîné me servit de guide dans les montagnes pendant plusieurs jours, sans qu'il me fût possible de lui faire accepter quelque récompense. {2}
19 Вурдалаки, вудкодлаки, упыри — мертвецы, выходящие из своих могил и сосущие кровь живых людей.
20 Лекарством от укушения упыря служит земля, взятая из его могилы.
21 По другому преданию, Георгий сказал товарищам; «Старик мой умер; возьмите его с дороги».
22 Прекрасная эта поэма взята мною из Собрания сербских песен Вука Стефановича.
23 Песня о Яныше королевиче в подлиннике очень длинна и разделяется на несколько частей. Я перевел только первую, и то не всю.
1835
(Из Анакреона)
Отрывок
Ода LVI
(Из Анакреона)
Ода LVII
«Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила...»
Полководец
Туча
Из А. Шенье
На Испанию родную
«Кто из богов мне возвратил...»
Странник
«...Вновь я посетил...»
«Я думал, сердце позабыло...»
На выздоровление Лукулла
Подражание латинскому
Пир Петра Первого
Подражание арабскому
«Что белеется на горе зеленой...»
«Менко Вуич грамоту пишет...»
На Дондукова-Корсакова
«К кастрату раз пришел скрыпач...»
Плетневу
«Вы за «Онегина» советуете, други...»
«В мои осенние досуги...»
«О бедность! затвердил я наконец...»
«Если ехать вам случится...»
«Когда владыка ассирийский...»
«На это скажут мне с улыбкою неверной...»
«— Не видала ль, девица...»
Отрывки
1836
Д. В. Давыдову
Художнику
Мирская власть
(Подражание итальянскому)
«Напрасно я бегу к сионским высотам...»
(Из Пиндемонти)
«Отцы пустынники и жены непорочны...»
«Когда за городом, задумчив, я брожу...»
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»
Exegi monumentum. [22]
Родословная моего героя
(Отрывок из сатирической поэмы)
«Была пора: наш праздник молодой...»
На статую играющего в свайку
На статую играющего в бабки
«От меня вечор Леила...»
«От западных морей до самых врат восточных...»
Кн. Козловскому
«Альфонс садится на коня...»
«Забыв и рощу и свободу...»
1827-1836
Русскому Геснеру
Золото и булат
«Не знаю где, но не у нас...»
«Твои догадки — сущий вздор...»
«Когда Потемкину в потемках...»
«Зачем я ею очарован...»
«Ты просвещением свой разум осветил...»
Родриг
«О нет, мне жизнь не надоела...»
Отрывки
Prologue
Я посетил твою могилу — но там тесно; les morts m'en distraient — теперь иду на поклонение в Царское Село и в Баболово.
Царское Село! (Gray) les jeux du Lycée, nos leçons... Delvig et Kuchelbecker, la poésie —
Баболово. [28]
КОЛЛЕКТИВНОЕ
______
ПРИПИСЫВАЕМОЕ
ПУШКИНУ
КОЛЛЕКТИВНОЕ
В. Л. Пушкину
«Надо помянуть, непременно помянуть надо...»
«Коль ты к Смирдину войдешь...»
Канон в честь М. И. Глинки
ПРИПИСЫВАЕМОЕ ПУШКИНУ
Кнж. С. А. Урусовой
ПРИЛОЖЕНИЕ.
ПЕСНИ И СКАЗКИ
СОБРАННЫЕ И ЗАПИСАННЫЕ
ПУШКИНЫМ
I. ЗАПИСИ НАРОДНЫХ ПЕСЕН
Дни за два перед девичником кладут на блюдо ленты из косы невестиной. Брат ее или ближний родственник носит его по улице. Это называют: красу носить. Между тем поют:
Невесту ведут в баню, в девичник, накануне свадьбы:
В бане девушки, моя невесту, поют и пляшут, пьют и пивом поддают. Невеста между тем плачет голосом, приговаривая:
Из бани пришед, девушки чешут ей голову, оденут, посадят за стол.— Жених приезжает со своими холостыми товарищами. Они друг друга дарят.
В день свадьбы девушки с пеньем одевают ее; потом сажают одну за стол перед блюдом, куда все кладут деньги, за что она молча кланяется. Потом отец ее и мать выводят ее посередь комнаты и начинают благословлять, после чего идет невеста, крестясь, садится, чтоб ехать к венцу. Все девушки за нею; также крестятся.
Поется, если жених приехал издалеча:
Про жениха, как взойдет к невесте:
Поется на девичнике жениху:
Поется на девичнике.
На девичнике свата корят:
Эту песню поют девушки, гуляя по улице, водя под руки покровенную невесту:
Поется сироте:
Поется, когда едут за невестой к венцу:
Девушки поют, когда молодая возвратится из церкви:
Когда молодые сидят за столом, приехав от венца, то девушки поют всем гостям; первого начинают величать попа.
А поп отвечает: «Нате, суки, возьмите в руки, не корите попа».
Величают холостого:
Им подают деньги в стакане пива, приговаривая:
Поется вдове:
Величают гостью, как девушку, так и замужнюю:
II. ЗАПИСИ СКАЗОК
1
Некоторый царь задумал жениться, но не нашел по своему нраву никого. Подслушал он однажды разговор трех сестер. Старшая хвалилась, что государство одним зерном накормит, вторая, что одним куском сукна оденет, третья, что с первого года родит 33 сына. Царь женился на меньшой, и с первой ночи она понесла. Царь уехал воевать. Мачиха его, завидуя своей невестке, решилась ее погубить. После девяти месяцев царица благополучно разрешилась 33 мальчиками, а 34-й уродился чудом — ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке месяц; послали известить о том царя. Мачиха задержала гонца по дороге, напоила его пьяным, подменила письмо, в коем написала, что царица разрешилась не мышью, не лягушкой, неведомой зверюшкой. Царь весьма опечалился, но с тем же гонцом повелел дождаться приезда его для разрешения. Мачиха опять подменила приказ и написала повеление, чтоб заготовить две бочки; одну для 33 царевичей, а другую для царицы с чудесным сыном — и бросить их в море. Так и сделано.
Долго плавали царица с царевичем в засмоленной бочке — наконец море выкинуло их на землю. Сын заметил это. «Матушка ты моя, благослови меня на то, чтоб рассыпались обручи и вышли бы мы на свет».— Господь благослови тебя, дитятка.— Обручи лопнули, они вышли на остров. Сын избрал место и с благословения матери вдруг выстроил город и стал в оном жить да править. Едет мимо корабль. Царевич остановил корабельщиков, осмотрел их пропуск и, узнав, что едут они к Султану Султановичу, турецкому государю, обратился в муху и полетел вслед за ними. Мачиха хочет его поймать, он никак не дается. Гости корабельщики рассказывают царю о новом государстве и о чудесном отроке — ноги серебряные и проч. «Ах,— говорит царь,— поеду посмотреть это чудо».— Что за чудо,— говорит мачиха,— вот что чудо: у моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет.— Царевич прилетел домой и с благословенья матери перенес перед дворец чудный дуб.
Новый корабль. То же опять. Тот же разговор у Султана. Царь опять хочет ехать. «Что это за чудо,— говорит опять мачиха,— вот что чудо: за морем стоит гора, и на горе два борова, боровы грызутся, а меж ими сыплется золото да серебро» и проч. Третий корабль и проч. также. «Что за чудо, а вот чудо: из моря выходит 30 отроков точь-в-точь равны и голосом, и волосом, и лицом, и ростом, а выходят они из моря только на один час».
Тужит царица об остальных своих детях. Царевич с ее благословения берется их отыскать. «Нацеди ты, матушка, своего молока, ты замеси 30 лепешечек».— Он идет к морю, море всколыхалося, и вышли 30 юношей и с ними старик.— И царевич спрятался и оставил одну лепешечку. Один из них и съел ее: «Ах, братцы,— говорит он,— до сих пор не знали мы материнского молока, а теперь узнали».— Старик погнал их в море. На другой день вышли они опять, и все съели по лепешке, и познали брата своего. На третий вышли без старика, и царевич привел всех братьев своих к своей матери. Четвертый корабль. То же самое. Мачихе уже более делать нечего. Царь Султан едет на остров, узнает свою жену и детей и возвращается с ними домой, а мачиха умирает.
2
Некоторый царь ехал на войну, он оставил жену свою беременную. Едучи домой, дорогою захотелось ему пить — видит он пролубь, и в пролубе плавает золотой ковшик,— но только хочет он испить воды, кто-то его хвать за бороду и не выпускает. Царь взмолился — нет. «Подари мне, чего ты не знаешь». Задумался бедный царь: «Как, чего я не знаю? Я всё знаю. Ну, так и быть, дарю». Приезжает домой, к нему выносят молодого Ивана царевича, без него родившегося. Царь догадался, что его-то он и подарил, и весьма опечалился. Иван царевич вырос. Прогуливаясь однажды верхом, встретил он старичка, который стал ему пенять за то. что он еще не явился и что срок-де его прошел. Иван царевич требует и получает объяснение от отца своего. Три раза является ему старик и научает его, куда идти. Иван царевич приходит к морю, где 30 уток полощутся, а одна поодаль. Он берет ее платья. Все одеваются, она остается одна. Царевич выходит — друг со другом обручаются. Она научает его, как умягчить гнев сердитого старика, отца ее. Сходят они в подземельное царство. Старик, сидя на крыльце, взбесился, завидя царевича. Сей, по совету Марьи царевны, становится на колени, шапку возносит на мече выше головы и таким образом приближается. Царь посылает его в особую комнату и повелевает ему готовиться отвечать на его загадки, т. е. повелевает ему построить церковь в одну ночь. Царевич думал, думал и наконец сказал: «Мать его так, повесить, так повесить, голова моя недорога». Царевна, обратись в муху, является к нему. «Не печалься, Иван царевич, скинь портки, повесь на шесток да спи, а завтра возьми молоточек, ходи около церкви, где лишнее, отрежь, где неровно, приколоти». Царевич был безунывная головушка, лег и заснул. Поутру церковь готова. «Ну,— сказал царь после обедни,— я хитер, а ты хитрее меня. Отдам за тебя старшую дочь.— Но сперва узнай ее между 30 прочими». «Это немудрено», думал Иван царевич.— Нет, мудрено,— сказала царевна муха.— Мы завтра будем все с одинаковым лицом, с одинаковым убором.— Задумался царевич. «Мать его так, весить, так весить». Но царевна его надоумила. На утро приходит он к царю, видит всех царевен. Одной муха садится на щеку, она гонит ее платком. «Вот старшая».— Правда, Иван царевич, но все эти хитрости не твои, а посмотрим завтра третью загадку.— «Ну, Иван царевич,— сказала Марья царевна,— тут уже тебе не помогу — дело в том, чтоб ты сшил сапоги, покамест у него в руках соломинка будет гореть. Убежим». Она плюнула три слюнки на окно Ивана царевича да три слюнки к себе. Сели верхом и ускакали. Поутру послал царь к Ивану царевичу. «Что ты, Иван царевич, спишь ли ты, али думу думаешь?»— Думу думаю,— отвечают слюнки. Наконец, царь видит обман и посылает за ними в погоню. «Послушай-ка, Иван царевич,— сказала Марья царевна,— не гонятся ли за нами». Тот прилег к земле — нет. Марья царевна послушала — близко, и тотчас обратила Ивана царевича в тын, а себя в пшеницу. Погоня наскакала. Не видя дороги и не видя ни единого измятого колоса, они воротились. Новая погоня. Марья царевна превращает Ивана царевича в церковь, а сама в священника. И церковь так ветха, что мхом обросла, и священник так стар, что еле дышит.— Погоня возвращается. Царь едет сам. Но Марья царевна разливает между им и собою реку, и царь возвращается со стыдом.
Иван царевич и Марья царевна вступают во свое государство. «Забудешь ты меня, Иван царевич, не целуй ребенка, когда приедешь к отцу к матери, а то забудешь меня». Иван царевпч приезжает к отцу и к матери, в восторге целует ребенка и забывает Марью царевну. Между тем предлагают ему невесту. Он с нею обручается. Марья царевна просится у старушки, с которой живет, идти посмотреть на царскую свадьбу. Приходит в царские кухни, с трудом выпрашивает у поваров позволение испечи пирог. Пирог подают на царский стол, разрезывают, оттуда вылетают голубь с голубкою, и голубка ходит за голубем и говорит: «Голубок ты мой, не забудь ты меня, как забыл Иван царевич свою Марью царевну», и проч.
3
Поп поехал искать работника. Навстречу ему Балда?. Соглашается Балда идти ему в работники, платы требует только три щелка в лоб попу. Поп радехонек, попадья говорит: «Каков будет щёлк». Балда дюж и работящ, но срок уж близок, а поп начинает беспокоиться. Жена советует отослать Балду в лес к медведю, будто бы за коровой. Балда идет и приводит медведя в хлев. Поп посылает Балду с чертей оброк сбирать. Балда берет пеньку, смолу да дубину, садится у реки, ударил дубиною в воду, и в воде охнуло. «Кого я там зашиб? старого али малого?» И вылез старый.— «Что тебе надо?» — «Оброк собираю».— «А вот внука я к тебе пришлю с переговорами». Сидит Балда да веревки плетет да смотрит. Бесенок выскочил. «Что ты, Балда?» — «Да вот стану море морщить, да вас чертей корчить».— Бесенок перепугался. «Тот заплатит попу оброк, кто вот эту лошадь не обнесет три раза вокруг моря». Бесенок не мог. Балда сел верхом и объехал. «Ах, дедушка! он не только что в охапку, а то между ног обнес лошадь вокруг».— Новая выдумка: «Кто прежде обежит около моря?» — «Куда тебе со мной, бесенок? да мой меньшой брат обгонит тебя, не только что я».— «А где-то меньшой брат?» — У Балды были в мешке два зайца. Он одного пустил, бесенок запыхавшись обежал, а Балда гладит уже другого, приговаривая: «Устал ты, бедненький братец, три раза обежал около моря».— Бесенок в отчаянье. Третий способ — дед дает ему трость — «Кто выше бросит?» Балда ждет облака, чтоб зашвырнуть ее туда и проч. Принимает оброк в бездонную шапку. Поп, видя Балду, бежит — и берет его в мешке, вместо сухарей — утопляет ночью попадью вместо его — и проч.
Балда у царя. Дочь одержима бесом. Балда под страхом виселицы берется вылечить царевну. С нею ночует — берет с собою орехи железные и старые карты да молоток — знакомого бесенка заставляет грызть железные орехи; играет с ним в щелчки, и бьет бесенка молотком. На другую ночь то же. На третью делает куколку на пружинах, у которой рот открывается. «Что такое, Балда?» — Пить хочет — всунь ему стручок-то свой, свою дудочку в рот. Бесенок пойман и высечен, и проч.
4
Царь Кащей Бессмертный не хотел дочери своей выдать замуж, покамест сам будет жив. Дочь приступает к нему: «Где-де твоя смерть?» — «В баране,— отвечает Кащей,— в козле, в венике».— Дочь велит вызолотить рога барану и козлу, вызолачивает и веник — напрасно, Кащей жив. Наконец, он объявляет, что смерть его на море, на океане, на острове Буяне, а на острове дуб, а в дубе дупло, а в дупле сундук, а в сундуке заяц, а в зайце утка, а в утке яйцо. Иван царевич идет за смертию Кащея. Голод. Попадается ему собака, ястреб, волк, баран, рак.— Иван царевич говорит им каждому: «Я тебя съем»,— но оставляет им живот. Приходит к морю, волк его перевозит, баран рогами сваливает дуб, собака ловит зайца, ястреб ловит утку, рак лапами выносит из моря яйцо.— Кащей тотчас занемог, дочь его получает яйцо; отец просит от нее месяца, недели, дня, и проч.
5
Слепой царь не веровал своей жене и не пускал ее в сад. «Вели,— сказала она,— повесить кровать мою на яблоню, я взлезу туда, ты покамест обхвати яблоню — да держи». Царь согласился. Любовник был уже там. Царица к нему лезет, царь пока держит яблоню.
Глядя на сие, муж с женою (царь да царица) поссорились и побранились. Жена была беременна; она родила; и велела убить сына и принести себе его сердце. Младенец уговорил повара принести, вместо своего, собачье сердце, а подменить кузнецкого сына. Молодой царевич собирает маленькую шайку, ребята признают его царем, ибо по его велению береза преклонилась, а лягушки замолкли.— Царенок делает виселицу, вешает, кнутом сечет и в ссылку ссылает. Доходит слух о том до царя, который задает ему разные задачи и изумляется раннему понятию сына кузнеца.
Едет царь мимо кузницы. «Бог помочь, кузнец».— «Спасибо, ваше величество».— «Сколько иверенией с тех пор, как ты куешь?» — «А сколько шагов ступит твой конь?» — «Приезжай же ко мне завтра ни верхом, ни пешком, покажи мне своего друга и недруга, и принеси мне дар, которого я бы не взял». Кузнец приезжает на козле, приносит ястреба под блюдом и приводит жену (своего врага) и собаку (своего друга) — жену бьет — она его бранит и убегает, собаку бьет, та визжит и к нему ласкается. Царь догадывается, что кузнец умен умом сыновним. Призывает его и едет с ним и с своим мнимым сыном прогуливаться. Подъезжают к сосновой роще. «Что б из нее сделать, мой сын?» — спрашивает царь.— «Да наковальню»,— отвечает царский сын. «А ты, кузнец?» — Терема царские. Видят еловую и березовую — тот же вопрос. Ответы в том же духе.— Царь привозит кузнецова сына домой. Мать его в него влюбляется. Новый Иосиф, он убегает и притворяется дурачком. Погонщики его настигают, он ...., ест и вшей бьет.— «Что ты делаешь?» — «Убавляю и прибавляю и недругов побеждаю».— Не узнав его, оставляют.
Мать его скоро предается другому любовнику. Царевич приходит к ней под видом нищего. Хищник ввергает его в темницу и осуждает на смерть. Три виселицы: золотая, серебряная, шелковая. Царь и царица едут смотреть казнь королевича. Он хохочет. «Чему?» — да тому, что передние колеса едут за лошадью, а задние-то за чем? (allusion a la reine que suit le roi). [48] Приезжают. Царевич просит позволение играть на рожке. Рать его вооружается, ступает на ступень, на другую, на третью и всё играет в рожок, наконец, опять хохочет.— «Чему, дурак?» — Сам ты дурак: взгляни, как мои голуби твою пшеницу клюют — и проч.
На шелковой виселице вешает он сводника, купца Шелковникова, вот куда каламбуры зашли!
6
1. О святках молодые люди играют игрища, идут в пустую избу. Один из них говорит: «Черт, жени меня». Черт выходит из-за печки, соглашаются — женить. Невеста — дочь, проклятая отцом и матерью. Молодые едут в чужой город, заживают домком. Раз видят двух нищих, старика со старухою, и несут они младенца, что ни пьет, ни ест уж 30 лет. Молодые зовут их, жена топором разрубает младенца, и вываливается оттуда осиновый чурбан. Она открывает им, что она их дочь.
2. В том же роде. Жених пропадает три года; невеста его узнает, что должно в лесу в пустой хижине три ночи ночевать, дабы достать его. Находит хижинку, около нее ходит; слышит голос его, но не видит входа. Видит ход чертей, между ими и он на гудке играет. Хижинка открывается (стукот), она видит там кучу змей, бросается туда — то был хворост, и проч.
3. Мать, рассердясь на сына, ему: «Лукавый тебя побери». Мальчик исчезает. Тоже слышит его голос в бане, читая воскресную молитву («Да воскреснет бог!»), она туда, а плачут в риге, у пруда. «Господи,— говорит она,— прости мое согрешение!»— Мальчик тут.— «Я был там и там... и огни, и много их», и проч.
7
Царевна заблудилася в лесу. Находит дом пустой — убирает его. Двенадцать братьев приезжают. «Ах,— говорят,— тут был кто-то — али мужчина, али женщина; коли мужчина, будь нам отец родной али брат названый; коли женщина, будь нам мать али сестра»... Сии братья враждуют с другими двенадцатью богатырями; уезжая, они оставляют сестре платок, сапог и шапку. «Если кровию нальются, то не жди нас».— Приезжая назад, спят они сном богатырским. Первый раз — 12 дней, второй — 24, третий — 31. Противники приезжают и пируют. Она подносит им сонных капель... и проч.
Мачиха ее приходит в лес под видом нищенки — собаки ходят на цепях и не подпускают ее. Она дарит царевне рубашку, которую та, надев, умирает. Братья хоронят ее в гробнице, натянутой золотыми цепями к двум соснам. Царевич влюбляется в ее труп, и проч.
ИЗ РАННИХ РЕДАКЦИЙ
ВОСПОМИНАНИЕ
(Стр. 59)
Окончание стихотворения в рукописи:
НЕ ПОЙ, КРАСАВИЦА, ПРИ МНЕ
(Стр. 66)
В первоначальной рукописи отсутствовала третья строфа, но после первой следовала затем отброшенная строфа:
НАПЕРСНИК
(Стр. 69)
Продолжение стихотворения в рукописи:
АНЧАР
(Стр. 80)
В рукописи две первые строки четвертой строфы читаются:
А после пятой строфы зачеркнута следующая:
ПОЭТ И ТОЛПА
(Стр. 85)
Первоначально Пушкин начал стихотворение следующими стихами:
В рукописи в последней речи поэта вместо стиха «Довольно с вас, рабов безумных!»:
ВЫ ИЗБАЛОВАНЫ ПРИРОДОЙ
(Стр. 103)
Первая редакция
НА ХОЛМАХ ГРУЗИИ ЛЕЖИТ НОЧНАЯ МГЛА
(Стр. 112)
Первая редакция
ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ
(Стр. ИЗ)
Пятый стих первоначально читался:
После стиха «Где-нибудь в карантине» намечена была строфа:
Первые из этих стихов сперва были:
После стиха «На досуге помышлять» недоработанная строфа:
БРОЖУ ЛИ Я ВДОЛЬ УЛИЦ ШУМНЫХ
(Стр. 133)
В рукописи первоначально вместо первых двух строф была одна:
После стиха «Мой примет охладелый прах?» следовала еще одна строфа:
КАВКАЗ
(Стр. 135)
В не дошедшей до нас черновой рукописи было необработанное продолжение:
ДЕЛИБАШ
(Стр. 138)
В черновой рукописи третья строфа первоначально читалась:
СТРЕКОТУНЬЯ БЕЛОБОКА
(Стр. 152)
В черновой рукописи имеются стихи:
БЕСЫ
(Стр. 177)
В черновой рукописи вместо четырех стихов, начиная с «Бесконечны, безобразны» первоначально было:
ПАЖ или ПЯТНАДЦАТЫЙ ГОД
(Стр. 185)
В рукописи после стиха «Попробуй кто меня толкнуть» зачеркнуто:
После стиха «Вот какова ее любовь!» зачеркнуто:
СТАМБУЛ ГЯУРЫ НЫНЧЕ СЛАВЯТ
(Стр. 195)
В рукописи после стиха «Непроницаемы стоят» зачеркнуто:
Кроме того, в черновике имеются зачеркнутые стихи:
В НАЧАЛЕ ЖИЗНИ ШКОЛУ ПОМНЮ Я
(Стр. 202)
Первоначально стихотворение было задумано не в терцинах, а в октавах. Сохранилась первая необработанная октава:
Пушкин обработал два стиха октавы, но не согласовал их с остальными:
К этому же замыслу относится набросок:
ЧЕМ ЧАЩЕ ПРАЗДНУЕТ ЛИЦЕЙ
(Стр. 228)
В рукописи зачеркнута вторая строфа:
ОСЕНЬ
(Стр. 262)
В рукописи зачеркнута строфа после десятой:
В черновом автографе последняя строфа доведена до шестого стиха:
НА ИСПАНИЮ РОДНУЮ
(Стр. 334)
В рукописи имеются строфы, исключенные ив последней редакции. После стиха «Над могилою его»:
После стиха «Краткий сон его мутить»:
Вместо одной строфы «В сновиденьи благодатном…» было две:
ВНОВЬ Я ПОСЕТИЛ
(Стр. 344)
Отрывки ив черновой редакции
После стиха «Ни кропотливого ее дозора»:
Первый вариант
Второй вариант
После стиха «Оно синея стелется широко»:
Окончание стихотворения:
Я ДУМАЛ, СЕРДЦЕ ПОЗАБЫЛО
(Стр. 346)
В черновике первым стихам предшествовало неотделанное четверостишие:
Кроме того, Пушкин начал писать продолжение:
НА ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ЛУКУЛЛА
(Стр. 347)
В черновой рукописи вместо четвертой строфы было две. Первая из них кончалась стихами, оканчивающими третью строфу беловой редакции, а начиналась недоработанным четверостишием:
Вторая начиналась начальными стихами третьей строфы беловой редакции и кончалась:
КОГДА ВЛАДЫКА АССИРИЙСКИЙ
(Стр. 362)
В рукописи имеются отброшенные стихи.
После «Израил выи не склонил»:
После «Препоясалась высота»:
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ НЕРУКОТВОРНЫЙ
(Стр. 376)
Четвертая строфа первоначально читалась:
ПРИМЕЧАНИЯ
1827
ВО ГЛУБИНЕ СИБИРСКИХ РУД (стр. 7). Стихотворение распространилось в списках. Пушкин передал его, для доставления сосланным в Сибирь декабристам, А. Г. Муравьевой, отъезжавшей из Москвы к мужу на каторгу в начале января 1827 г.
Известен стихотворный ответ А. Одоевского на послание Пушкина.
СОЛОВЕЙ И РОЗА (стр. 8). Напечатано в альманахе «Литературный Музеум» на 1827 год.
ЭПИГРАММА (Из антологии). Лук звенит, стрела трепещет (стр. 9). Напечатано в «Московском Вестнике», 1827 г., № 6.
Эпиграмма вызвана тем, что А. Н. Муравьев, писатель и посредственный поэт, однажды на вечере у Зинаиды Волконской отломал руку у гипсовой статуи Аполлона и здесь же написал на статуе стихи, где, между прочим, говорил, что «хотел померяться» с Аполлоном.
ЕСТЬ РОЗА ДИВНАЯ: ОНА (стр. 10). При жизни Пушкина не печаталось. В рукописи помечено: «1 апреля 1827, Москва».
ЕК. Н. УШАКОВОЙ. Когда бывало в старину (стр. 11). При жизни Пушкина не печаталось. Написано в альбом Ушаковой 3 апреля 1827 г.
Ек. Ник. Ушакова (1809–1872) — знакомая Пушкина. Дом Ушаковых в Москве Пушкин часто посещал в 1827 году.
КНЯГИНЕ З. А. ВОЛКОНСКОЙ. Среди рассеянной Москвы (стр. 12). Напечатано в «Московском Вестнике», 1827 г., № 10. Написано 6 мая 1827.
Стихи направлены Зинаиде Волконской при посылке ей поэмы «Цыганы».
Двойной венок. 3. Волконская была поэтессой и певицей.
Каталани — итальянская певица; в один из приездов в Россию она с большим интересом слушала пенье цыган.
ЕК. Н. УШАКОВОЙ. В отдалении от вас (стр. 13). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 16 мая 1827 г., перед отъездом Пушкина из Москвы в Петербург.
В СТЕПИ МИРСКОЙ, ПЕЧАЛЬНОЙ И БЕЗБРЕЖНОЙ (стр. 14). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 18 июня 1827 г. в Петербурге.
АРИОН (стр. 15). Напечатано в «Северных Цветах» на 1828 год. Написано 16 июля 1827.
Пушкин далеко отступил от традиционной формы мифа об Арионе, чудесно спасенном дельфином. Имя Ариона понадобилось ему, чтобы прикрыть истинный смысл стихотворения, рисующего судьбу друзей-декабристов и самого поэта.
АНГЕЛ (стр. 16). Напечатано в «Северных Цветах» на 1828 год.
КАКАЯ НОЧЬ! МОРОЗ ТРЕСКУЧИЙ (стр. 17). Неоконченное стихотворение об опричнике («кромешнике»).
КИПРЕНСКОМУ. Любимец моды легкокрылой (стр. 19). При жизни Пушкина не печаталось. О. А. Кипренский написал в 1827 году известный портрет Пушкина. Он предполагал включить этот портрет в число тех произведений, которые хотел взять с собою за границу для устройства выставки.
АКАФИСТ ЕКАТЕРИНЕ НИКОЛАЕВНЕ КАРАМЗИНОЙ (стр. 20). При жизни Пушкина не печаталось. Написано в альбом Е. Н. Карамзиной, дочери историка, 14 ноября 1827 г. В черновой рукописи дата: 31 июля, Михайловское.
ПОЭТ. Пока не требует поэта (стр. 21). Напечатано в «Московском Вестнике», 1827 г., № 23. Написано 15 августа 1827 г. в Михайловском.
БЛИЗ МЕСТ, ГДЕ ЦАРСТВУЕТ ВЕНЕЦИЯ ЗЛАТАЯ (стр. 22). Напечатано в «Невском альманахе» на 1828 год. Написано 17 сентября 1827.
Перевод стихотворения Андре Шенье, опубликованного в 1827 г.
ИЗ ALFIERI. Сомненье, страх, порочную надежду (стр. 23). При жизни Пушкина не печаталось. Перевод начального монолога Изабеллы из трагедии Альфиери «Филипп».
ПОСЛАНИЕ ДЕЛЬВИГУ. Прими сей череп, Дельвиг, он (стр. 24). Напечатано в «Северных Цветах» на 1828 год, под заглавием «Череп».
Будущий — попутчик, которого вписывали в «подорожную» (документ для проезда в почтовом экипаже) без указания имени, с тем, что приобретавший подорожную подыщет его позднее.
«Певцу Корсара подражай». Байрон написал стихотворение «Надпись на кубке из черепа».
«Или как Гамлет-Баратынский». Стихотворение Баратынского «Череп».
ВСЕМ КРАСНЫ БОЯРСКИЕ КОНЮШНИ (стр. 30). Неоконченное стихотворение, не окончательно обработанное. Один из первых опытов в народном духе.
Сюжет этого стихотворения Пушкин сообщил поэту крестьянину Слепушкину, и тот написал стихотворение «Конь и домовой».
БЛАЖЕН В ЗЛАТОМ КРУГУ ВЕЛЬМОЖ (стр. 32). Недоработанный отрывок.
В РОЩЕ КАРИЙСКОЙ, ЛЮБЕЗНОЙ ЛОВЦАМ, ТАИТСЯ ПЕЩЕРА (стр. 33). Недоработанный отрывок.
19 ОКТЯБРЯ 1827. Бог помочь вам, друзья мои (стр. 34). Напечатано в «Славянине», 1830 г., № 13.
Последний стих обращен к декабристам, товарищам по Лицею, отбывавшим наказание в Сибири на каторге (Пущин) и в Динабургской крепости (Кюхельбекер).
ТАЛИСМАН (стр. 35). Напечатано в «Альбоме северных муз» на 1828 год. Написано 6 ноября 1827 г., ночью.
Ср. стихотворение «Храни меня, мой талисман» (т. II, стр. 255).
Кн. П. П. ВЯЗЕМСКОМУ (стр. 37). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихи написаны в детский альбом Павла Вяземского, семилетнего сына П. А. Вяземского.
ВЕСНА, ВЕСНА, ПОРА ЛЮБВИ (стр. 38). Черновой набросок.
СВОДНЯ ГРУСТНО ЗА СТОЛОМ (стр. 39). Черновое стихотворение, не предназначавшееся к печати.
РЕФУТАЦИЯ г-на БЕРАНЖЕРА (стр. 42). Стихотворение, не предназначавшееся к печати.
Стихи направлены против бонапартистской песни, которую Пушкин приписывал Беранже, но которая в действительности принадлежит поэту Дебро: «Т'еп souviens-tu, disait un capitaine». [49]
БАРАТЫНСКОМУ. О ты, который сочетал (стр. 44). Необработанный набросок.
Я ЗНАЮ КРАЙ: ТАМ НА БРЕГА (стр. 45). Неоконченный отрывок.
СИМВОЛЫ ВЕРНОСТИ ЛЮБЯ (стр. 46). Отрывочные строки неизвестного стихотворения, может быть, обращенного к В. Ф. Вяземской.
1828
ДРУЗЬЯМ. Нет я не льстец… (стр. 47).
Появление стансов «В надежде славы и добра» повело к тому, что Пушкина обвиняли в лести не только во враждебных ему кругах, но и среди его друзей. В ответ на эти обвинения Пушкин написал новые стансы «Друзьям» и представил их на рассмотрение Николая I. На это Пушкин получил ответ от Бенкендорфа: «Что же касается до стихотворения вашего под заглавием «Друзьям», то его величество совершенно доволен им, но не желает, чтобы оно было напечатано». В действительности смысл стихотворения заключается в политической программе, изложенной в трех последних четверостишиях, где Пушкин противопоставляет себя льстецам: ограничение самодержавной власти, защита народных прав и просвещения, требование права свободного выражения мнения. Именно это и послужило причиной, почему Николай запретил печатать эти стихи.
ПОСЛАНИЕ К ВЕЛИКОПОЛЬСКОМУ. Сочинителю «Сатиры на игроков». Так элегическую лиру (стр. 50). Напечатано в «Северной Пчеле», 1828 г., № 30, 10 марта.
В сатире И. Е. Великопольского «К Эрасту» (вышла в свет в феврале 1828 г.) изображался Арист, который в одну ночь проиграл всё свое состояние, погубил честь и лишился рассудка. Между тем сам Великопольский любил крупную игру; так, играя с Пушкиным, он проиграл ему большую сумму.
В ответ на данное стихотворение Великопольский написал стихотворное послание Пушкину, вспоминая проигрыши поэта. В частности он писал:
Послание это не было напечатано, так как Пушкин не дал согласия на его опубликование, что послужило причиной размолвки Пушкина и Великопольского. См. письмо Великопольскому от конца марта 1828 г.
СТО ЛЕТ МИНУЛО, КАК ТЕВТОН (стр. 52). Напечатано в «Московском Вестнике», 1829 г., ч. I, под заглавием «Отрывок из поэмы Мицкевича: Конрад Валенрод». Написано в марте 1828 г.
Поэма Мицкевича, начальные стихи которой перевел Пушкин, вышла в свет по-польски в Петербурге в 1828 г.
КТО ЗНАЕТ КРАЙ, ГДЕ НЕБО БЛЕЩЕТ (стр. 54). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихи обращены к Марии А. Мусиной-Пушкиной, после ее возвращения в Россию из-за границы. Эпиграфы объясняются тем, что Мусина-Пушкина обрадовалась клюкве.
Первый эпиграф — из песенки Миньоны (в романе «Вильгельм Мейстер» Гёте).
В. С. ФИЛИМОНОВУ. При получении поэмы его «Дурацкий колпак» (стр. 57). При жизни Пушкина не печаталось.
Вл. С. Филимонов (1787–1858) издал в 1828 г. две части шутливой поэмы «Дурацкий колпак» и прислал их Пушкину со следующей посвятительной надписью:
Ответом на это посвящение и является послание Пушкина.
ТО DAWE, ESQr. Зачем твой дивный карандаш (стр. 58). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 9 мая 1828 г. на пароходе при поездке в Кронштадт.
Дж. Дау — художник, автор портретов галлереи 1812 г. в Зимнем дворце. В 1828 г. он ехал в Англию и встретился с Пушкиным на пароходе, шедшем до Кронштадта. Нарисованный им портрет Пушкина неизвестен.
Оленина. См. «Ты и вы» (стр. 60).
ВОСПОМИНАНИЕ (стр. 59). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 19 мая 1828 г. В черновой рукописи имеет продолжение. См. «Из ранних редакций».
ТЫ И ВЫ (стр. 60). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 23 мая 1828.
В 1828 г. Пушкин увлекался дочерью президента Академии художеств Анной Алексеевной Олениной (1808–1888) и даже сватался за нее, но затем сам отказался от брака. О поводе к стихотворению говорит запись самой Олениной: «Анна Алексеевна Оленина ошиблась, говоря Пушкину ты, и на другое воскресенье он привез эти стихи».
ДАР НАПРАСНЫЙ, ДАР СЛУЧАЙНЫЙ (стр. 61). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год.
26 мая — день рождения Пушкина. См. стихотворение «В часы забав иль праздной скуки» (стр. 165).
И. В. СЛЁНИНУ. Я не люблю альбомов модных (стр. 62). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год.
Слёнин — петербургский издатель и книгопродавец.
ЕЩЕ ДУЮТ ХОЛОДНЫЕ ВЕТРЫ (стр. 63). При жизни Пушкина не печаталось. Черновой необработанный набросок.
КОБЫЛИЦА МОЛОДАЯ (стр. 64). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год под заглавием «Подражание Анакреону».
ЕЕ ГЛАЗА (стр. 65). Без разрешения Пушкина напечатано в альманахе «Северная Звезда» на 1829 год, что вызвало протест поэта (см. т. VII, стр. 93). В печати имя Олениной заменено условным именем Элодии.
Стихи являются ответом на стихотворение Вяземского «Черные очи», где воспевались глаза А. О. Россет. Здесь Пушкин пишет о глазах Анны Олениной. Список в альбоме Олениной дает первоначальное чтение второго стиха: «Твоя Росетти егоза».
НЕ ПОЙ, КРАСАВИЦА, ПРИ МНЕ (стр. 66). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 12 июня 1828.
Поводом к созданию стихотворения послужила случайно услышанная Пушкиным грузинская мелодия, которую Грибоедов сообщил Глинке.
К ЯЗЫКОВУ. К тебе сбирался я давно (стр. 67). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 14 июня 1828.
Киселев. См. «Н. Д. Киселеву» (стр. 91).
Гербовые заботы. В 1828 г. летом Пушкину приходилось хлопотать об уплате своих долгов (в значительной части карточных), достигавших десяти тысяч.
ПОРТРЕТ (стр. 68). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год.
В стихотворении дана характеристика гр. А. Ф. Закревской. См. следующее стихотворение.
НАПЕРСНИК (стр. 69). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Писано 12 августа 1828. В рукописи имеет продолжение (см. «Из ранних редакций»).
Предполагают, что Пушкин имел в виду Аграфену Фед. Закревскую (1799–1879), жену финляндского генерал-губернатора, а с 1828 г. министра внутренних дел. А. Закревская отличалась эксцентричностью поведения и несдержанным темпераментом.
ПРЕДЧУВСТВИЕ (стр. 70). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год.
Стихотворение написано в связи с делом о распространении стихов из «Андрея Шенье».
УТОПЛЕННИК (стр. 71). Напечатано в «Московском Вестнике», 1829 г., № 1, с подзаголовком «Простонародная песня» (в оглавлении «Простонародная сказка»).
РИФМА, ЗВУЧНАЯ ПОДРУГА (стр. 74). При жизни Пушкина не печаталось. На подобную же тему Пушкин в 1830 г. написал стихотворение «Рифма». По-видимому, мысль переделать стихотворение в гекзаметры возникла у Пушкина еще в 1328 г. К этому году относится запись среди черновиков: «Грустен бродил Аполлон с Олимпа…» (стих недописан).
ВОРОН К ВОРОНУ ЛЕТИТ (стр. 76). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. В издании «Стихотворений» 1829 г. в оглавлении имеет название «Шотландская песня».
Пушкин взял балладу из французского перевода (1826 г.) сборника шотландских баллад В. Скотта, но переложил только первую половину.
ГОРОД ПЫШНЫЙ, ГОРОД БЕДНЫЙ (стр. 77). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год.
В стихотворении дана характеристика Петербурга. Последние строки относятся к А. А. Олениной.
19 ОКТЯБРЯ 1828. Усердно помолившись богу (стр. 78). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихи вписаны в протокол празднования лицейской годовщины 1828 г. После празднования в ночь Пушкин выехал из Петербурга в Малинники (имение Вульф в Старицком уезде Тверской губернии).
В ПРОХЛАДЕ СЛАДОСТНОЙ ФОНТАНОВ (стр. 79). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихотворение, по-видимому, обращено к Мицкевичу. Крымские сонеты Мицкевича, появившиеся в конце 1826 г. и переведенные на русский язык (прозою) Вяземским, привлекли общее внимание. Как о поэте Крыма Пушкин и говорит здесь о Мицкевиче. В последних стихах следует видеть указание на воспетую Мицкевичем Литву.
АНЧАР (стр. 80). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. Написано 9 ноября 1828 г., в Малинниках.
В рукописи эпиграф:
It is a poison-tree that pierced to the inmost
Weeps only tears of poison.
Coleridge [50]
Эпиграф взят из трагедии Кольриджа «Раскаяние» (д. I, явл. I).
В «Северных Цветах» в последней строфе вместо «князь» было напечатано «царь». Это насторожило Бенкендорфа, заподозрившего в стихотворении какое-то иносказание. Пушкину пришлось давать объяснения. См. его письма Бенкендорфу от 7 февраля 1832 г. и 18–24 февраля (черновое).
ОТВЕТ КАТЕНИНУ (стр. 82). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год. Написано 10 ноября 1828 г., в Малинниках.
П. А. Катенин прислал Пушкину для «Северные Цветов» балладу «Старая быль» и послание Пушкину. Баллада повествовала о состязании двух певцов при дворе князя Владимира. Скопец-грек поет витиеватую песнь, восхвалявшую милость царей. Русский певец отказывается от состязания. Греку в награду дают оружие, русскому отдают вторую награду — кубок. В послании Катенин объяснял, что кубок каким-то образом теперь достался Пушкину, и предлагал пить из него, предупреждая, что кубок заворожен, и пить из него, не проливая вина, может только подлинный поэт. И баллада и послание производили впечатление намеков, причем под льстивым греком, как можно было догадаться, Катенин подразумевал Пушкина. «Старую быль» Пушкин напечатал с примечанием (см. т. X, стр. 255), а послание не напечатал, но поместил свой ответ, в котором отклоняет предложение Катенина пить из его кубка.
Не пью, любезный мой сосед. Стих из стихотворения Державина «Философы пьяный и трезвый».
ОТВЕТ А. И. ГОТОВЦОВОЙ (стр. 83). Напечатано в «Северных Цветах» на 1829 год.
Стихи являются ответом на послание Готовцовой к Пушкину, напечатанное в той же книжке «Северных Цветов». Послание кончалось стихами, перебиваемыми строками точек:
Эти стихи, по-видимому, вызваны строфами из IV главы «Евгения Онегина» (не вошедшими в окончательный текст), напечатанными под заглавием «Женщины». Свой ответ Пушкин написал по настоянию Вяземского и Дельвига. См. письма Пушкина Дельвигу от середины ноября и от 26 ноября 1828 г.
ЦВЕТОК (стр. 84). Напечатано в журнале «Галатея», 1829 г., № 2.
ПОЭТ И ТОЛПА (стр. 85). Напечатано под названием «Чернь» в «Московском Вестнике», 1829 г., ч. I. Настоящее название стихотворению дано Пушкиным при подготовке нового издания стихотворений, не вышедшего в свет.
Эпиграф — восклицание жреца из 6-й песни «Энеиды» Виргилия.
Стихотворение является ответом на требования дидактического морализма, какие предъявлялись Пушкину. Еще в начале 1828 г. в «Московском Вестнике», к редакции которого тогда близок был Пушкин, отмечались обращенные к Пушкину советы «строгих Аристархов» «преподавать уроки нравственности». Но не столько на страницах журналов, сколько в самом обществе, особенно в кругах, близких правительству, было заметно стремление сделать поэта орудием для выражения чуждой ему идеологии, «направить» его перо для служения практическим целям и интересам, далеким от тех идеалов, какие ставил себе Пушкин в своем творчестве. Именно к этим людям и обращено протестующее стихотворение Пушкина, требующее свободы творчества. Во всяком случае было бы ошибочно видеть в этом стихотворении проповедь так называемого «искусства для искусства». Этому противоречит всё творчество Пушкина, взятое в целом.
КАКОВ Я ПРЕЖДЕ БЫЛ, ТАКОВ И НЫНЕ Я (стр. 88). Напечатано в третьей части «Стихотворений» Пушкина 1832 г. с датой 1828. В оглавлении названо «Отрывок из Андрея Шенье». Однако из Андре Шенье взят только эпиграф, довольно точно повторенный в первом стихе; в остальном стихотворение Пушкина не имеет ничего общего с элегией Шенье.
ЭПИТАФИЯ МЛАДЕНЦУ (стр. 89). При жизни Пушкина не печаталось. Об этой эпитафии сообщает Мария Ник. Волконская: «В Чите я получила известие о смерти моего бедного Николая, моего первенца, оставленного в Петербурге. Пушкин прислал мне эпитафию, написанную на него». Николай, сын декабриста Волконского, родился в январе 1826 г. и при отъезде М. Волконской в Сибирь был оставлен у родителей ее Раевских. Он умер двух лет в феврале 1828 г. М. Волконская узнала об этом только в начале 1829 г. В письме отцу 11 мая 1829 г. она писала: «Я читала и перечитывала, дорогой папа, эпитафию на моего дорогого ангела, написанную для меня. Она прекрасна, сжата, но полна мыслей, за которыми слышится так много. Как же я должна быть благодарна автору!..»
УВЫ! ЯЗЫК ЛЮБВИ БОЛТЛИВЫЙ (стр. 90). Черновой набросок. Написан 9 мая 1828 г. одновременно со стихотворением «Зачем твой дивный карандаш».
Н. Д. КИСЕЛЕВУ. Ищи в чужом краю здоровья и свободы (стр. 91). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 14 июня 1828. Вписано Пушкиным в записную книжку Киселева. Там же Пушкин нарисовал свой портрет.
Ник. Дмитр. Киселев (1802–1869) учился в Дерптском университете вместе с Языковым. В 1828 г. Киселев направлялся с дипломатическими поручениями в Вену и по дороге должен был остановиться в Карлсбаде.
КИРДЖАЛИ. В степях зеленых Буджака (стр. 92) Необработанное черновое начало неосуществленного замысла.
Б. М. ФЕДОРОВУ. Пожалуй, Федоров, ко мне не приходи (стр. 93). При жизни Пушкина не печаталось.
Борис Федоров — мелкий журналист и поэт.
ИЗ АЛЬБОМА А. П. КЕРН (стр. 94). Шуточные записи Пушкина. Три первые сообщены в воспоминаниях А. Керн, четвертая — в воспоминаниях П. Каратыгина, последняя сохранилась в автографе. На ней помета А. Керн: 19 октября 1828. С. Петербург.
«Если в жизни поднебесной». Перевод записанных в альбом Керн французских стихов.
«Amour, exil». Приписка к французским стихам, под которыми значилось: «Ecrit dans mon exil». [51]
«Не смею вам стихи Баркова». Приписка к стихам, записанным в альбом Д. Н. Барковым, известным театралом того времени, бывшим в 1819 г. членом «Зеленой лампы» (см. т. II, примеч. к посланию Я. Толстому, стр. 450).
Когда, стройна и светлоока. Первые два стиха этой записи — из стихотворения А. Подолинского «Портрет», записанного им в альбом А. П. Керн.
УРОДИЛСЯ Я, БЕДНЫЙ НЕДОНОСОК (стр. 96). Неоконченный отрывок — обработка народной песни.
БРАДАТЫЙ СТАРОСТА АВДЕЙ (стр. 97). Неоконченный отрывок.
ЗА NETTY СЕРДЦЕМ Я ЛЕТАЮ (стр. 98). Шуточное четверостишие, обращенное к Анне Ивановне Вульф, племяннице П. А. Осиповой. R и О — вероятно Россет и Оленина. NW — Нетти Вульф.
КАК БЫСТРО В ПОЛЕ, ВКРУГ ОТКРЫТОМ (стр. 99). Необработанный набросок.
ЛИЩИНСКИЙ ОКОЛЕЛ — ОТЕЧЕСТВУ БЕДА! (стр. 100). Рукописная эпиграмма Пушкина, смысл которой неясен.
ПОКОЙНИК, АВТОР СУХОЩАВЫЙ (стр. 101). Набросок эпиграммы.
ОТРЫВКИ (стр. 102).
«Но вы во мне почтили годы». Строка, связанная с неосуществленным замыслом, от которого сохранился черновой план:
Ю н о ш а. Председатель пира, тебе и первая чарка etc.
С т а р ы й п о э т. Благодарю за милость — вы почитаете во мне старость, а не гений — он угас.
Ю н о ш а. Мы почитаем в тебе твою славу.
С т а р ы й п о э т. Что слава? Я ею насладился, но она прошла. Другие времена, другие вдохновенья, другой поэт.
П е р в ы й. Спой нам что-нибудь.
Возможно, что к этому замыслу относится и запись «Пир поэтов».
1829
ЕЛ. Н. УШАКОВОЙ. Вы избалованы природой (стр. 103). Напечатано в журнале «Галатея», 1829 г., № 5. Написано в январе 1829.
Стихи обращены к Елизавете Ник. Ушаковой (1810–1872), сестре Екатерины Николаевны (см. обращенные к ней стихи).
Стихи являются переделкой чернового стихотворения 1828 г., обращенного, вероятно, к Олениной. Они почти совпадают в первых шести стихах (см. «Из ранних редакций»).
Пресненское поле. — Дом Ушаковых находился на Пресне, тогда еще не застроенной.
Е. П. ПОЛТОРАЦКОЙ. Когда помилует нас бог (стр. 104). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихи обращены к младшей сестре А. П. Керн. В своих воспоминаниях Керн писала: «Он раз пришел ко мне и, застав меня за письмом к меньшей сестре моей в Малороссию, приписал в нем: Когда помилует нас бог» и т. д.
ПОДЪЕЗЖАЯ ПОД ИЖОРЫ (стр. 105). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год, с датой 1828. Однако в списке стихотворений, составленном Пушкиным, эти стихи отнесены к 1829 г. Судя по письму Пушкина А. Н. Вульфу от 16 октября 1829 г., стихотворение могло было быть написано 18 января 1829 г., когда он вместе с Вульфом подъезжал к Ижорам (ближайшая к Петербургу почтовая станция по Московской дороге).
Стихотворение обращено к Ек. Вас. Вельяшевой, двоюродной сестре А. Н. Вульфа. Пушкин виделся с ней в Малинниках осенью 1828 г.
ПРИМЕТЫ (стр. 106). Напечатано в альманахе «Подснежник» в апреле 1829 г.
Рассказывая Е. П. Полюрацкой об этом стихотворении, А. П. Керн пишет: «Несколько дней спустя он приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня как святыня), написал на какой-то записке: Я ехал к вам и т. д. Писавши эти стихи и напевая их своим звучным голосом, он при стихе:
заметил, смеясь: — Разумеется с левой, потому что ехал обратно».
ЛИТЕРАТУРНОЕ ИЗВЕСТИЕ (стр. 107). Напечатано в альманахе «Подснежник» 1829 г. с заменой в последнем стихе имени и фамилии звездочками по числу слогов.
Эпиграмма вызвана статьями против Пушкина, напечатанными в «Вестнике Европы» Каченовского.
ЭПИГРАММА. Журналами обиженный жестоко (стр. 108). Напечатано в «Московском Вестнике», 1829 г., № 7.
Эпиграмма вызвана обстоятельствами, изложенными в статье Пушкина «Отрывок из литературных летописей» (см. т. VII, стр. 86).
НА ВЕЛИКОПОЛЬСКОГО. Поэт-игрок, о Беверлей-Гораций (стр. 109). При жизни Пушкина не печаталось.
Эпиграмма вызвана ответом Великопольского на послание к нему Пушкина (см. примечание к этому стихотворению, стр. 487).
Беверлей — игрок, главное действующее лицо драмы Сорена «Беверлей».
ЭПИГРАММА. Там, где древний Кочерговский (стр. 110). Напечатано в «Московском Телеграфе», 1829 г., № 8. В том же номере указана «опечатка», а именно, в 3-й строке снизу надо читать вместо «Вестник» — «Веник». Это указание сделано с целью усиления сатирического смысла эпиграммы.
Древний Кочерговский — Тредиаковский, как переводчик «Истории» Роллена.
Вестник — «Вестник Европы», журнал, издававшийся Каченовским.
Прыскал ижицу… В «Вестнике Европы» применялась своеобразная орфография слов греческого происхождения с употреблением буквы ижица и другими особенностями, вызывавшими насмешки.
КТО НА СНЕГАХ ВОЗРАСТИЛ ФЕОКРИТОВЫ НЕЖНЫЕ РОЗЫ? (стр. 111). Напечатано в альманахе «Царское село» на 1830 год.
Стихотворение содержит характеристику творчества Дельвига.
НА ХОЛМАХ ГРУЗИИ ЛЕЖИТ НОЧНАЯ МГЛА (стр. 112). Напечатано в «Северных Цветах» на 1831 год. Написано в мае 1829 г., во время путешествия в Арзрум. В первоначальной редакции (см. «Из ранних редакций») помечено 15 мая.
КАЛМЫЧКЕ (стр. 113). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 38, 5 июля, с пометой «22 мая 1829. Кап-Кой». Кап-Кой — старое название Владикавказа.
О поводе к созданию стихотворения см. «Путешествие в Арзрум» (т. VI, стр. 644, ср. стр. 674).
Сен-Мар — роман А. де Виньи. Ма dov’è — ария из оперы «Покинутая Дидона».
ЖИЛ НА СВЕТЕ РЫЦАРЬ БЕДНЫЙ (стр. 114). При жизни Пушкина не печаталось. Под названием «Легенда» было послано Пушкиным Дельвигу для напечатания в «Северных Цветах», но не появилось там по цензурным причинам. В переделанном виде вошло в «Сцены из рыцарских времен».
ИЗ ГАФИЗА. Не пленяйся бранной славой (стр. 117). Напечатано в альманахе «Царское село» на 1830 год, с датой «5 июля 1829. Лагерь при Евфрате». В рукописи имеет название: «Шеер I. Фарган-Беку». «Шеер» по-татарски — полк. Очевидно, имеется в виду конный мусульманский полк в русской армии. Фаргат-Бек, по-видимому, служил в этом полку. Его портрет, кем-то зарисованный и подписанный Пушкиным, сохранился в бумагах Пушкина.
Ссылка на Гафиза, вероятно, не соответствует действительности, и стихотворение Пушкина не является подражанием.
ОЛЕГОВ ЩИТ (стр. 118). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год.
Стихотворение написано по поводу Адрианопольского мира 2 сентября 1829 г., закончившего русско-турецкую войну, когда русская армия подошла к самому Константинополю.
КАК САТИРОЙ БЕЗЫМЯННОЙ (стр. 119). Напечатано в «Московском Телеграфе», 1829 г., № 18.
В «Вестнике Европы», 1829 г., № 8, появилась статья о «Полтаве», подписанная «С Патриарших прудов». Статья была написана Н. Надеждиным. В ней говорилось о Пушкине: «Он ударился в язвительные стишонки и ругательства». Имелись в виду эпиграммы: «Журналами обиженный жестоко» и «Там, где древний Кочерговский». Настоящая эпиграмма является ответом на статью Надеждина.
СЧАСТЛИВ ТЫ В ПРЕЛЕСТНЫХ ДУРАХ (стр. 120). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год, под заглавием «К N. N.».
Saint-Priest (Сен-При) — любитель карикатурист.
Нелединский-Мелецкий Ю. А. (1752–1829) — поэт сентиментального направления.
САПОЖНИК (стр. 121). Напечатано в «Современнике», 1836 г., том 3.
Стихотворение направлено против Н. Надеждина.
В рукописи эпиграф:
Это — слегка измененный (у Дмитриева: «видно по стихам») стих из сцены, переведенной Дмитриевым из «Ученых женщин» Мольера.
ДОН (стр. 122). Напечатано в «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвалиду», 1831 г., № 83, 17 октября.
Арпачай — пограничная река, разделявшая Россию и Турцию. Речь идет о возвращении на родину войск, принимавших участие в турецкой кампании 1829 г.
ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ (стр. 123). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. Написано 4 октября 1829.
Черновой текст дает ряд отдельных вариантов (см. «Из ранних редакций»).
ЗИМА. ЧТО ДЕЛАТЬ НАМ В ДЕРЕВНЕ? Я ВСТРЕЧАЮ (стр. 125). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год. Написано 2 ноября 1829 г. в с. Павловском, имении П. И. Вульф Тверской губернии, рядом с Малинниками.
ЗИМНЕЕ УТРО (стр. 127). Напечатано в альманахе «Царское село» на 1830 год. Написано 3 ноября 1829.
ЭПИГРАММА. Седой Свистов! ты царствовал со славой (стр. 129). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год, за подписью «Арз», т. е. «арзамасец».
Свистов — Д. И. Хвостов. Собеседник — член «Беседы любителей русского слова».
Эпиграмму принял на свой счет М. А. Бестужев-Рюмин (см. «Альманашник», т. VII, стр. 153 и 682), напечатавший в «Северном Меркурии» за подписью Ар. 3. (т. е. Аристарх Заветный — псевдоним Бестужева-Рюмина) ответную эпиграмму, где говорится:
ЭПИГРАММА. Мальчишка Фебу гимн поднес (стр. 130). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год.
Эпиграмма направлена против Н. Надеждина. В первой части пересказывается переводная эпиграмма В. Л. Пушкина «Какой-то стихотвор».
Я ВАС ЛЮБИЛ: ЛЮБОВЬ ЕЩЕ, БЫТЬ МОЖЕТ (стр. 131). Напечатано в «Северных Цветах» на 1830 год.
ПОЕДЕМ, Я ГОТОВ; КУДА БЫ ВЫ, ДРУЗЬЯ (стр. 132). Напечатано в «Московском Вестнике», 1830 г., № 11, с датой 23 декабря 1829.
Настроения, отразившиеся в стихах, вызваны неудачей в сватовстве за Н. Н. Гончарову. Пушкин собирался отправиться в какое-нибудь путешествие, но ему было в этом отказано.
БРОЖУ ЛИ Я ВДОЛЬ УЛИЦ ШУМНЫХ (стр. 133). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 2, 6 января. Написано 26 декабря 1829.
КАВКАЗ (стр. 135). Напечатано в «Литературной газете», 1831 г., № 1. Написано 20 сентября 1829.
ОБВАЛ (стр. 136). Напечатано в «Северных Цветах» на 1831 год. Написано 29–30 октября 1829.
Ср. первую главу «Путешествия в Арзрум» (т. VI, стр. 654–655).
ДЕЛИБАШ (стр. 138). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. В рукописи помечено «Саган-Лу». На горах Саган-Лу Пушкин был 13 июня 1829 г. Обработано стихотворение 7 сентября 1830 г.
Делибаш по-турецки буквально — отчаянная голова.
МОНАСТЫРЬ НА КАЗБЕКЕ (стр. 139). Напечатано в «Северных Цветах» на 1831 год. В рукописи помечено 20 сентября.
О монастыре (старинная церковь Цминда Самеба) писал Пушкин в пятой главе «Путешествия в Арзрум» (т. VI, стр. 700–701).
СОБРАНИЕ НАСЕКОМЫХ (стр. 140). Напечатано в альманахе «Подснежник» в апреле 1830 г. и затем с примечанием (см. т. VII, стр. 151) перепечатано в «Литературной газете».
Имена в этом стихотворении не были названы. Вместо них были поставлены звездочки, которые расшифровываются различно; может быть, Пушкин и рассчитывал на то, что можно подставить много имен под каждое имя, означенное звездочками. Во всяком случае загадочность стихотворения входила в намерения Пушкина. В тексте дана обычно принятая расшифровка.
Из зашифрованных стихов два последних в разных списках отнесены к Рюмину (Бестужеву-Рюмину), Тютчеву, «Борьке» (Федорову) и др. В печати с обидчивыми отзывами о стихотворении выступили Олин и Бестужев-Рюмин. В «Вестнике Европы» появилась пародия, в которой на место звездочек подставлены названия произведений Пушкина. В «Московском Телеграфе» пародия за подписью «Обезьянин» метила во всех сотрудников «Литературной газеты» (ср. т. VII, «Опровержение на критики», раздел «Сам съешь, стр. 179).
КОГДА ТВОИ МЛАДЫЕ ЛЕТА (стр. 141). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 13, 1 марта.
Возможно, что Пушкин имел в виду А. Ф. Закрев-скую (ср. «Портрет» и «Наперсник», стр. 68 и 69).
Чтение первого стиха последнего четверостишия вызывает некоторые сомнения: в «Литературной газете» было «мутительной», а в издании стихотворений 1832 г. «мучительной». Неясно, опечатка ли это или поправка.
К БЮСТУ ЗАВОЕВАТЕЛЯ (стр. 142). При жизни Пушкина не печаталось. В рукописи дата «21 сентября».
Это стихотворение ставят в связь с заметкой «Торвальдсен, делая бюст известного человека…» (см. т. VII, стр. 519) и полагают, что здесь говорится о бюсте Александра I. Бюст Александра I Торвальдсен изваял в Варшаве в 1820 году.
ФАЗИЛЬ-ХАНУ. Благословен твой подвиг новый (стр. 143). Черновой необработанный набросок, датированный «Душет, 27 мая». О встрече Пушкина с персидским поэтом Фазиль-Ханом см. «Путешествие в Арзрум» (т. VI, стр. 653).
КРИТОН, РОСКОШНЫЙ ГРАЖДАНИН (стр. 144). Набросок неосуществленного замысла. Датирован 16 июля 1829.
НА КАРТИНКИ К «ЕВГЕНИЮ ОНЕГИНУ» В «НЕВСКОМ АЛЬМАНАХЕ» (стр. 145).
В «Невском альманахе» на 1829 год было помещено шесть гравюр по рисункам А. Нотбека к «Евгению Онегину». По рассказу М. И. Пущина, Пушкин на Кавказских минеральных водах осенью 1829 г. записал стихи к этим гравюрам ему в экземпляр «Невского альманаха». Вторая надпись состояла из 12 стихов, но первых четырех Пущин не запомнил. По другому рассказу Пушкин послал эти стихи Аладьину, издателю альманаха.
ОПЯТЬ УВЕНЧАНЫ МЫ СЛАВОЙ (стр. 146). Необработанный набросок стихотворения, посвященного Адрианопольскому миру, заключенному 2 сентября 1829 г. По этому мирному договору Россия приобретала острова в устье Дуная и ряд городов на Черноморском побережье Кавказа. Греция получала независимость. Стихотворение это долгое время печаталось ошибочно как два самостоятельных наброска. По ошибочной догадке редакторы переставляли отдельные строфы, придавая им не тот смысл, какой они имеют.
Эдырне — турецкое название Адрианополя.
«Восстань, о Греция…» Слово «восстань» здесь означает «подымись», «воспрянь». Весь стих — цитата из революционного гимна Ригаса.
«Олимп и Пинд и Фермопилы». Пушкин перечисляет те места, где велась освободительная война греков с турками, но не имеет в виду территории, отошедшие к Греции. По договору 1829 г. Олимп и Пинд оставались на территории Турции.
Тиртей — греческий поэт VII века до нашей эры, автор патриотических военных элегий.
Рига — Ригас Константин (1757–1798), греческий патриот, автор гимнов, воспевавших свободу Греции. Один из наиболее популярных его гимнов переведен Байроном, а на русский язык Н. Гнедичем («Воспряньте, Греции народы»).
«Под сенью ветхой их вершин». Афинский Акрополь.
ЗОРЮ БЬЮТ… ИЗ РУК МОИХ (сгр. 147). Необработанный отрывок.
НА НАДЕЖДИНА. Надеясь на мое презренье (стр. 148). Эпиграмма при жизни Пушкина не печаталась. Написана по поводу бранных статей Надеждина, напечатанных в «Вестнике Европы» Каченовского («Седой зоил»).
БЫЛ И Я СРЕДИ ДОНЦОВ (стр. 149). Необработанный отрывок.
НА НАДЕЖДИНА. В журнал совсем не европейский (стр. 150). Неоконченная эпиграмма на статьи Надеждина в «Вестнике Европы».
МЕДОК (Медок в Уаллах) (стр. 151). Черновой перевод начала поэмы Саути «Медок».
СТРЕКОТУНЬЯ БЕЛОБОКА (стр. 152). Недоработанный набросок.
ЗАЧЕМ, ЕЛЕНА, ТАК ПУГЛИВО (стр. 153). Неоконченный черновой набросок.
ВОСПОМИНАНИЯ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ (стр. 154). Необработанное черновое стихотворение. Написано 14 декабря 1829 г., в форме «Воспоминаний в Царском Селе» 1814 г.
ЕЩЕ ОДНОЙ ВЫСОКОЙ, ВАЖНОЙ ПЕСНИ (стр. 156). Необработанный черновик. Перевод начала «Гимна к пенатам» Р. Саути.
МЕЖ ГОРНЫХ СТЕН НЕСЕТСЯ ТЕРЕК (стр. 158). Необработанный отрывок.
Стихотворение является описанием обвала, перегородившего течение Терека. Ср. «Путешествие в Арзрум» (т. VI, стр. 655).
И ВОТ УЩЕЛЬЕ МРАЧНЫХ СКАЛ (стр. 159). Черновой набросок.
СТРАШНО И СКУЧНО (стр. 160). Неоконченный черновой набросок.
ОТРЫВКИ (стр. 161). Первый отрывок — запись в альбоме Ек. Н. Ушаковой под ее портретом, рисованным Пушкиным. По словам племянника Ушаковой, эта строка— начало не сохранившегося стихотворения Пушкина.
1830
ЦИКЛОП. Язык и ум теряя разом (стр. 162). Стихотворение написано для костюмированного бала в Аничковом дворце 4 января 1830 г. по поводу заключения Адрианопольского мира. Участники бала наряжены были древнегреческими мифологическими существами, причем женщины рядились богами, а мужчины — богинями. Дочь Е. М. Хитрово, Ек. Фед. Тизенгаузен нарядилась циклопом. Участники бала должны были декламировать соответствующие костюму стихи. Пушкин и написал стихи для этого случая. Стихотворение было напечатано вместе с другими, прочтенными на том же вечере, в особой брошюре. Ср. письмо к Тизенгаузен от 1 января 1830 г.
ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ? (стр. 163). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 20, 6 апреля. Включено в издание 1832 г. с датой: 1829. Записано в альбом К. Собаньской 5 января 1830 г.
ОТВЕТ. Я вас узнал, о мой оракул! (стр. 164). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 3, 11 января, за подписью Крс. Стихотворение обращено к Екатерине Ушаковой. См. стихотворения «Когда бывало в старину» и «В отдалении от вас» (стр. 11 и 13).
«Ни муз, ни Пресни, ни харит». Ушаковы жили на Средней Пресне, на Замореновой улице.
В ЧАСЫ ЗАБАВ ИЛЬ ПРАЗДНОЙ СКУКИ (стр. 165). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 12, 25 февраля, с пометой «19 января 1830, СПб».
Стихотворение вызвано стихами митрополита Филарета по поводу стихотворения «Дар напрасный, дар случайный». Стихи Филарета начинались:
Стихи Пушкина писаны по просьбе Е. М. Хитрово, общей знакомой Пушкина и Филарета. См. письмо ей от первой половины января 1830 г.
НЕТ, Я НЕ ДОРОЖУ МЯТЕЖНЫМ НАСЛАЖДЕНЬЕМ (стр. 166). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 19 января 1830.
СОНЕТ. Суровый Дант не презирал сонета (стр. 167). Напечатано в «Московском Вестнике», 1830 г., № 8.
Эпиграф взят из сонета Вордсворта на ту же тему.
«Под сенью гор…» Речь идет о крымских сонетах Мицкевича.
НА БУЛГАРИНА. Не то беда, что ты поляк (стр. 168). Эпиграмма, ходившая в рукописи. Напечатана Булгариным в «Сыне отечества», 1830 г., № 17, с заменой имени: вместо «Видок Фиглярин» — «Фаддей Булгарин» при следующей заметке: «В Москве ходит по рукам и пришла сюда для раздачи любопытствующим эпиграмма одного известного поэта. Желая угодить нашим противникам и читателям и сберечь сие драгоценное поризведение от искажений при переписке, печатаем оное». В ответ на выходку Булгарина Дельвиг хотел напечатать в «Литературной газете» подлинный текст эпиграммы, но цензура этого не разрешила.
К ВЕЛЬМОЖЕ (стр. 169). Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 30, 26 мая, под названием: «Послание к К. Н. Б. Ю***» (т. е. князю Николаю Борисовичу Юсупову). Писано 23 апреля 1830.
Юсупов (1751–1831), вельможа екатерининского времени, жил последние годы в подмосковном имении Архангельском, где Пушкин и посещал его. При Екатерине Юсупов с дипломатическими поручениями объездил Европу. Затем он заведывал театрами и Эрмитажем. Послание вызвало нападки на Пушкина со стороны Н. Полевого на страницах «Московского Телеграфа», обвинявшего Пушкина в низкой лести перед вельможами. Полевой совершенно замолчал основную тему послания: переворот в историческом облике Европы в связи с событиями Французской революции.
Алябьева А. В. (1812–1891) — московская красавица.
Гончарова Н. Н. — невеста Пушкина.
НОВОСЕЛЬЕ (стр. 173). Напечатано в альманахе «Сиротка» на 1831 год. Стихотворение обращено, вероятно, к М. П. Погодину.
КОГДА В ОБЪЯТИЯ МОИ (стр. 174). При жизни Пушкина не печаталось.
ПОЭТУ. Поэт! не дорожи любовию народной (стр. 175). Напечатано в «Северных Цветах» на 1831 год. Написано 7 июля 1830. Стихотворение вызвано нападками на Пушкина на страницах «Московского Телеграфа» и «Северной Пчелы», где до того времени печатались восторженные рецензии о его сочинениях. Ср. стихотворение «Поэт и толпа» (стр. 85).
МАДОННА (стр. 176). Напечатано в альманахе «Сиротка» на 1831 год. Написано 8 июля 1830.
Ср. письмо Н. Гончаровой от 30 июля 1830 г. В стихотворении и в письме говорится об одной и той же картине.
БЕСЫ (стр. 177). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. Написано 7 сентября 1830 г., в Болдине.
ЭЛЕГИЯ. Безумных лет угасшее веселье (стр. 179). Напечатано в «Библиотеке для чтения», 1834 г., т. VI. Написано 8 сентября 1830.
ОТВЕТ АНОНИМУ (стр. 180). Напечатано в «Северных Цветах» на 1831 год. Написано 26 сентября 1830.
Пушкиным было получено неподписанное стихотворное послание, касавшееся предстоящей его женитьбы. Автором его был И. А. Гульянов, ученый-египтолог. В послании говорилось о музах, встревоженных слухами о женитьбе поэта. В конце автор обращался к музам:
ТРУД (стр. 181). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год под общим названием «Анфологические эпиграммы» вместе с стихотворениями «Царскосельская статуя», «Отрок» и «Рифма».
Стихотворение, по-видимому, связано с окончанием «Евгения Онегина».
ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ СТАТУЯ (стр. 182). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. См. стихотворение «Труд». Написано 1 октября 1830.
Стихотворение написано на статую работы Соколова, изображающую Перетту (из басни Лафонтена). Статуя изображает девушку над разбитым кувшином; из черепка непрерывно льется вода.
ГЛУХОЙ ГЛУХОГО ЗВАЛ К СУДУ СУДЬИ ГЛУХОГО (стр. 183). При жизни Пушкина не печаталось. Пушкин приводит эти стихи в статье «Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений» в качестве «старинной эпиграммы» (см. т. VII, стр. 198). Это вольная переделка эпиграммы П. Пелиссона «Трое глухих».
ПРОЩАНИЕ. В последний раз твой образ милый (стр. 184). Напечатано с нотами А. Есаулова отдельным изданием. Написано 5 октября 1830 г., в Болдине.
В предварительном списке стихотворений, предназначавшихся для издания 1832 г., это стихотворение названо «К Е. W.», причем буквы написаны в виде монограммы, как Пушкин обозначал имя Елизаветы Воронцовой.
ПАЖ или ПЯТНАДЦАТЫЙ ГОД (стр. 185). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 7 октября 1830 г., в Болдине.
Эпиграф имеет в виду Керубино — пажа из комедии Бомарше «Свадьба Фигаро». В конце стихотворения вместо «севильскую» первоначально было написано «варшавскую».
РУМЯНЫЙ КРИТИК МОЙ, НАСМЕШНИК ТОЛСТОПУЗЫЙ (стр. 187). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 10 октября 1830.
К ПЕРЕВОДУ ИЛИАДЫ. Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера (стр. 189). При жизни Пушкина не печаталось и в самой рукописи тщательно зачеркнуто.
Перевод «Илиады» вышел в свет в начале 1830 г.
Я ЗДЕСЬ, ИНЕЗИЛЬЯ (стр. 190). Было издано я 1834 году отдельно как романс с музыкой М. Глинки. Написано 9 октября 1830.
РИФМА. Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея (стр. 191). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. См. «Труд». Написано 10 октября 1830.
ОТРОК (стр. 192). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год. См. «Труд» (стр. 181). Написано 10 октября 1830.
Отрок-рыбак — М. В. Ломоносов.
ЭПИГРАММА. Не то беда, Авдей Флюгарин (стр. 193). Напечатано без подписи в альманахе «Денница» на 1831 год. Написано, вероятно, 16 октября 1830.
Эпиграмма дополняет другую — «Не то беда, что ты поляк», напечатанную самим Булгариным, против которого она направлена.
Скучный роман — «Дмитрий самозванец» Булгарина.
ЗАКЛИНАНИЕ (стр. 194). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 17 октября 1830.
СТАМБУЛ ГЯУРЫ НЫНЧЕ СЛАВЯТ (стр. 195). В другой, переработанной редакции вошло в «Путешествие в Арзрум». Написано 17 октября 1830.
ДЕЛЬВИГУ. Мы рождены, мой брат названный (стр. 197). При жизни Пушкина не печаталось. Стихотворение не окончательно отделано.
СТИХИ, СОЧИНЕННЫЕ НОЧЬЮ ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ (стр. 198). При жизни Пушкина не печаталось. Написано в октябре 1830 г., в Болдине.
ГЕРОИ (стр. 199). Напечатано без подписи в «Телескопе», 1831 г., № 1, куда было отдано М. П. Погодиным; см. письмо к нему Пушкина от начала ноября 1830 г. Дата под стихами означает день приезда Николая I в холерную Москву и не имеет отношения к времени написания стихотворения.
Пришлец сей бранный — Наполеон.
«Одров я вижу длинный строй…» Здесь описывается посещение Бонапартом чумного госпиталя в Яффе в 1799 г. По преданию, Наполеон, чтобы ободрить больных, пожал руку чумному.
Историк строгий. Пушкин ссылается на «Мемуары», которые появились в 1829–1830 гг. и автором которых значился Бурьен. В действительности они были составлены журналистом Вильмаре. В этих мемуарах утверждалось, что Наполеон не прикасался к чумным.
В НАЧАЛЕ ЖИЗНИ ШКОЛУ ПОМНЮ Я (стр. 202). При жизни Пушкина не печаталось. Стихотворение, возможно, сохранилось не полностью.
В данном стихотворении (см. также «Из ранних редакций») Пушкин, по-видимому, изображает Италию эпохи позднего средневековья.
«То были двух бесов изображенья…» Статуи Апполона и, вероятно, Венеры.
НА ПЕРЕВОД ИЛИАДЫ. Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи (стр. 204). Напечатано в альманахе «Альциона» на 1832 год. Написано 8 ноября 1830.
Стихи посвящены выходу в свет перевода «Илиады», сделанного Н. И. Гнедичем.
ДЛЯ БЕРЕГОВ ОТЧИЗНЫ ДАЛЬНОЙ (стр. 205) При жизни Пушкина не печаталось. Написано 27 ноября 1830. Ср. стихотворение 1826 года «Под небом голубым страны своей родной» (т. II, стр. 332).
В рукописи последние стихи первоначально читались:
Но затем Пушкин переделал эти стихи, допустив при этом ошибку:
В тексте дано последнее чтение, с устранением ошибки Пушкина.
ИЗ BARRY CORNWALL. Пью за здравие Мери (стр. 206). Напечатано в альманахе «Денница» на 1831 год.
Эпиграф взят из стихотворения английского поэта Барри Корнуола.
ПРЕД ИСПАНКОЙ БЛАГОРОДНОЙ (стр. 207). При жизни Пушкина не печаталось.
В рукописи необработанное и незаконченное продолжение:
МОЯ РОДОСЛОВНАЯ (стр. 208). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 3 декабря 1830.
Обстоятельства, вызвавшие это стихотворение, изложены Пушкиным в письме Бенкендорфу от 24 ноября 1831.
В рукописи имеется эпиграф:
Этот эпиграф заимствован из песни Беранже «Le Vilain».
В третьей строфе стихотворения перечисляется ряд русских дворянских родов недавнего происхождения: торговал блинами Меншиков; ваксил царские сапоги камердинер Павла I граф Кутайсов; пел с придворными дьячками Разумовский; князь из хохлов — Безбородко.
«С Петром мой пращур не поладил». Федор Пушкин, казненный в 1697 г. за участие в заговоре Циклера.
«Мой дед, когда мятеж поднялся…» Лев Александрович Пушкин; был посажен в крепость после переворота 1762 г.
Post scriptum. Эту тему Пушкин хотел изложить в эпиграмме, но набросал только отрывочные строки:
«он в Мещанской дворянин…» — Мещанская улица — район притонов. Стихи вызваны фактами биографии жены Булгарина, которая до свадьбы была связана с притонами Мещанской.
ЦЫГАНЫ (стр. 211). Напечатано в альманахе «Денница» на 1831 год. Пушкин помечал это стихотворение как перевод с английского, но ничего подобного в английской поэзии не найдено. Самое содержание стихотворения связано с фактами жизни Пушкина: в Бессарабии Пушкин провел некоторое время с цыганским табором.
ШУМИТ КУСТАРНИК… НА УТЕС (стр. 212). Необработанный черновик.
ПОЛЮБУЙТЕСЬ ЖЕ ВЫ, ДЕТИ (стр. 213). Стихотворная шутка Пушкина, при его жизни в печати не появлявшаяся.
Длинный Фирс — С. Г. Голицын. По рассказу М. Н. Лонгинова, С. Голицын, играя с человеком, уже задолжавшим ему, на его вопрос: «На какие деньги играешь, на эти или на те?» (разумея под «теми» долг), отвечал: «Это всё равно: и на эти и на те и на те, те, те».
Россети — А. О. Россет, впоследствии Смирнова (см. т. II).
ДВА ЧУВСТВА ДИВНО БЛИЗКИ НАМ (стр. 214). Черновой набросок.
КОГДА ПОРОЙ ВОСПОМИНАНЬЕ (стр. 215). Необработанное и неоконченное стихотворение.
ОТРЫВОК. Не розу пафосскую (стр. 217). Неоконченное стихотворение. Название «Отрывок» принадлежит самому Пушкину.
ОТРЫВКИ (стр. 218). Черновые неоконченные наброски. «Но Анатоль не понимал». Цитата из романа Ж. Жанена «Исповедь».
1831
ПЕРЕД ГРОБНИЦЕЮ СВЯТОЙ (стр. 220). Первые 18 стихов напечатаны Пушкиным в «Современнике», 1836 г., т. 4, в «Объяснении» по поводу стихотворения «Полководец». Написано в июне 1831 г., когда неясен был исход Польского восстания. См. письмо Пушкина Елизавете Хитрово (сентябрь 1831 г.).
Святая гробница — место погребения М. И. Кутузова в Казанском соборе в Петербурге.
КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ (стр. 222). Напечатано в брошюре «На взятие Варшавы», содержавшей три стихотворения Пушкина и Жуковского (сентябрь 1831 г.). Написано 16 августа 1831 г., т. е. до взятия Варшавы (26 августа).
В рукописи эпиграф: Vox et praeterea nihil. [53]
Поводом к стихотворению послужили речи во Французской палате депутатов (Лафайета, Могена и других), призывавшие к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия.
В стихотворении отразились те же настроения, которые Пушкин выразил в письме Вяземскому от 1 июня 1831 г.
БОРОДИНСКАЯ ГОДОВЩИНА (стр. 224). Напечатано вместе со стихотворением «Клеветникам России». Написано 5 сентября 1831 г., после получения известия о взятии Варшавы.
День взятия Варшавы (26 августа) совпал с годовщиной Бородинского сражения.
«Куда от двинем строй твердынь?» Польские деятели восстания требовали восстановления границы России и Польши там, где она проходила до Андрусовского мира 1667 г. (т. е. присоединения к Польше Украины до Днепра, включая Киев).
«Могучий мститель злых обид» — Паскевич, руководивший взятием Варшавы; он был контужен 26 августа.
«Суворов видит плен Варшавы…» Пушкин вспоминает взятие Варшавы Суворовым 24 октября 1794 г. (судьба города была решена взятием Праги, предместья Варшавы на правом берегу Вислы). Донесение о взятии Варшавы Паскевич послал с внуком Суворова.
ЭХО (стр. 227). Напечатано в «Северных Цветах» на 1832 год.
ЧЕМ ЧАЩЕ ПРАЗДНУЕТ ЛИЦЕИ (стр. 228). При жизни Пушкина не печаталось. Стихотворение написано для лицейской годовщины 19 октября 1831 г. См. «Из ранних редакций».
«Шесть мест упраздненных стоят». К этому времени умерло шесть лицеистов первого выпуска: Ржевский (ум. в 1817 г.), Корсаков (1820), Костенский (1830), Саврасов (1830), Есаков (1831) и Дельвиг (1831).
ИЗ ПИСЬМА К ВЯЗЕМСКОМУ. Любезный Вяземский, поэт и камергер (стр. 230). Стихотворное Начало письма от 14 августа 1831 г.
Вяземский 5 августа получил звание камергера. Первой строкой Пушкин повторяет послание В. Л. Пушкина Приклонскому (1812 г.):
Знак камергерского звания — ключ носили сзади на придворном мундире.
ИЗ ЗАПИСКИ К А. О. РОССЕТ. От вас узнал я плен Варшавы (стр. 231). С этой запиской, в которой недостает второго стиха, Пушкин послал А. О. Россет брошюру «На взятие Варшавы».
ОТРЫВКИ (стр. 232).
«Так старый хрыч…» — четверостишие, приписанное к стихотворению Дениса Давыдова «Люблю тебя как сабли лоск».
«Ну, послушайте, дети…» — отрывок неосуществленного замысла. Пушкин сперва начал:
1832
И ДАЛЕ МЫ ПОШЛИ — И СТРАХ ОБНЯЛ МЕНЯ (стр. 233). При жизни Пушкина не печаталось. Этот и следующий за ним второй отрывок («Тогда я демонов увидел черный рой») представляют собой шутливое подражание эпизодам из «Ада» Данте.
МАЛЬЧИКУ (из Катулла) (стр. 235). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 18 февраля 1832.
Эпиграф — начальные слова XXVII стихотворения Катулла, переводом которого и являются данные стихи.
В АЛЬБОМ А. О. СМИРНОВОЙ. В тревоге пестрой и бесплодной (стр. 236). При жизни Пушкина не печаталось. В рукописи датировано 18 марта 1832.
Стихотворение написано на первой странице альбома, подаренного Пушкиным Смирновой для того, чтобы она записывала туда свои наблюдения. Самый альбом был озаглавлен Пушкиным «Исторические записки А. О. С ***». Стихотворение написано от лица самой Смирновой.
В АЛЬБОМ кнж. А. Д. АБАМЕЛЕК. Когда-то (помню с умиленьем) (стр. 237). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 9 апреля 1832.
Анна Давыдовна Абамелек (1814–1889) была с детства знакома Пушкину.
ГНЕДИЧУ. С Гомером долго ты беседовал один (стр. 238). При жизни Пушкина не печаталось.
Первой строкой стихотворения Пушкин напоминал Гнедичу об адресованном ему в 1821 г. послании Рылеева, где имеется стих:
В 1832 г. всякое прямое упоминание имени Рылеева было воспрещено.
КРАСАВИЦА. Все в ней гармония, всё диво (стр. 239). Напечатано в «Библиотеке для чтения», 1835 г., кн. 5. Написано, вероятно, в мае 1832 г. и внесено в альбом Ел. Мих. Завадовской (1807–1874), жены знакомого Пушкина графа Завадовского.
К ***. Нет, нет, не должен я, не смею, не могу (стр. 240). При жизни Пушкина не печаталось. Напи-еано 5 октября 1832.
Стихотворение обращено, вероятно, к Над. Льв. Соллогуб (ок. 1815–1903), петербургской знакомой Пушкина.
В АЛЬБОМ. Гонимый рока самовластьем (стр. 241). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 27 октября 1832.
(ИЗ КСЕНОФАНА КОЛОФОНСКОГО). Чистый лоснится пол… (стр. 242). Напечатано вместе со следующим, под общим названием «Подражания древним», в «Библиотеке для чтения», 1834 г., т. V.
Оба стихотворения взяты из книги Лефевра, в которой находится французский перевод греческого сборника «Пир мудрецов», составленного Афенеем в III веке. Автор первого стихотворения — Ксенофан из Колофона жил в VI веке до нашей эры.
(ИЗ АФЕНЕЯ). Славная флейта, Феон, здесь лежит… (стр. 243). См. предыдущее стихотворение. Данное стихотворение, взятое из сборника Афенея, написано поэтом Гедилом (III век до нашей эры).
БОГ ВЕСЕЛЫЙ ВИНОГРАДА (стр. 244). При жизни Пушкина не печаталось.
Стихотворение взято из той же книги Лефевра, что и два предыдущих.
В АЛЬБОМ. Долго сих листов заветных (стр. 245). При жизни Пушкина не печаталось.
Предполагают, что стихотворение обращено к лицейскому товарищу Пушкина Михаилу Яковлеву.
ОТРЫВКИ (стр. 246). Из черновых тетрадей Пушкина. Второй отрывок говорит о поездке Пушкина в 1829 г. в закавказскую армию, где он встретил друзей-декабристов.
1833
ЮНОША! СКРОМНО ПИРУЙ, И ШУМНУЮ ВАКХОВУ ВЛАГУ (стр. 247). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 2 января 1833.
ВИНО (Ион Хиосский) (стр. 248). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 2 января 1833.
Стихотворение переведено из той же книги Лефевра, из которой взяты стихотворения «Чистый лоснится пол» и др.
ГУСАР (стр. 249). Напечатано в «Библиотеке для чтения», 1834 г., т. I. Написано 18 апреля 1833.
СВАТ ИВАН, КАК ПИТЬ МЫ СТАНЕМ (стр. 254). При жизни Пушкина не печаталось.
БУДРЫС И ЕГО СЫНОВЬЯ (стр. 256). Напечатано в «Библиотеке для чтения», 1834 г., т. II, кн. 3. Написано 28 октября 1833 г., в Болдине.
Баллада является переводом из Мицкевича «Три Будрыса».
ВОЕВОДА (стр. 258). Напечатано вместе с предыдущим стихотворением. Написано 28 октября 1833 г., в Болдине.
Вольное подражание балладе Мицкевича «Дозор».
КОГДА Б НЕ СМУТНОЕ ВЛЕЧЕНЬЕ (стр. 261). При жизни Пушкина не печаталось. В рукописи помечено: «1833, дорога, сентябрь».
ОСЕНЬ (стр. 262). При жизни Пушкина не печаталось. См. «Из ранних редакций». Эпиграф из стихотворения «Евгению. Жизнь Званская».
НЕ ДАЙ МНЕ БОГ СОЙТИ С УМА (стр. 266). При жизни Пушкина не печаталось.
ЦАРЕЙ ПОТОМОК МЕЦЕНАТ (стр. 268). Неоконченный и необработанный отрывок. Перевод из Горация (кн. I, ода I).
ЦАРЬ УВИДЕЛ ПРЕД СОБОЙ (стр. 269). Незаконченный отрывок сказки. Относится ко времени работы над «Сказкой о золотом петушке». В первой части имеет сходство с одним эпизодом из «Легенды об арабском звездочете» В. Ирвинга (солдатики являются изображением вражеских войск, и их истребление вызывало поражение неприятеля). Вторая часть не имеет соответствия в «Легенде».
ФРАНЦУЗСКИХ РИФМАЧЕЙ СУРОВЫЙ СУДИЯ (стр. 270). Начало ненаписанной сатиры.
«В своем отечестве престал ты быть пророком…» Борьба французских романтиков против строгих правил классицизма, основанных преимущественно на авторитете Буало-Депрео.
Жуков — петербургский табачный фабрикант.
В ПОЛЕ ЧИСТОМ СЕРЕБРИТСЯ (стр. 272). Неоконченное черновое стихотворение.
ЧУ, ПУШКИ ГРЯНУЛИ! КРЫЛАТЫХ КОРАБЛЕЙ (стр. 273). Необработанный отрывок. Описание спуска нового корабля.
КОЛОКОЛЬЧИКИ ЗВЕНЯТ (стр. 274). Черновой набросок.
МЕРА ЗА МЕРУ (стр. 275). Необработанное начало перевода трагедии Шекспира «Мера за меру». Ср. «Анджело» (т. IV, стр. 347).
ПЛЕТНЕВУ. Ты хочешь, мой наперсник строгой (стр. 277). Необработанный набросок в форме онегинской строфы. Ответ на предложение Плетнева продолжать «Евгения Онегина».
ОТРЫВКИ (стр. 278). Неоконченные наброски. Первый — начало сказки об Илье Муромце. Второй набросок написан при просмотре старой записной тетради 1822 г. и датирован 9 августа 1833.
1834
ПОРА, МОЙ ДРУГ, ПОРА! ПОКОЯ СЕРДЦЕ ПРОСИТ (стр. 279). Необработанный отрывок. В рукописи имеется план продолжения:
«Юность не имеет нужды в at home, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу — тогда удались он домой.
О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню — поля, сад, крестьяне, книги; труды поэтические — семья, любовь etc. — религия, смерть».
Написано, вероятно, в июне 1834 г., когда Пушкин пытался выйти в отставку и поселиться в деревне.
ОН МЕЖДУ НАМИ ЖИЛ (стр. 280). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 10 августа 1834.
Стихотворение вызвано выходом в свет сборника стихов Мицкевича, в котором помещены его политические сатиры, направленные против России, и в частности его стихотворение «Приятелям москалям».
Я ВОЗМУЖАЛ СРЕДИ ПЕЧАЛЬНЫХ БУРЬ (стр. 281). Начало неоконченного стихотворения.
ВЕЗУВИЙ ЗЕВ ОТКРЫЛ — ДЫМ ХЛЫНУЛ КЛУБОМ — ПЛАМЯ (стр. 282). Начало стихотворения.
Написано по поводу картины Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Картина была выставлена в 1834 г. в Петербурге. Сохранился рядом с этим стихотворением рисунок Пушкина, изображающий центральные фигуры картины Брюллова.
СТОЮ ПЕЧАЛЕН НА КЛАДБИЩЕ (стр. 283). Неоконченное и неотделанное стихотворение.
ПЕСНИ ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН (стр. 284). Напечатаны в «Библиотеке для чтения», 1835 г., кн. 15, кроме последнего стихотворения, напечатанного в предыдущей, 14 книге того же журнала. Предисловие и примечания появились в «Стихотворениях» Пушкина, ч. IV, 1835 г., где «Песни» были перепечатаны полностью.
Из шестнадцати «Песен» одиннадцать являются подражаниями песням, напечатанным в книге Мериме. Две песни переведены из сборника сербских песен Вука Караджича («Соловей» и «Сестра и братья»). Три песни сочинены самим Пушкиным («Песня о Георгии Черном», «Воевода Милош» и «Яныш королевич»).
1835
(ИЗ АНАКРЕОНА). Узнают коней ретивых (стр. 325). При жизни Пушкина не печаталось. Напи-с8но 6 января 1835.
Перевод оды LV Анакреона.
ОДА LVI. (Из Анакреона). Поредели, побелели (стр. 326). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 6 января 1835.
ОДА LVII. Что же сухо в чаше дно? (стр. 327). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 6 января 1835.
Перевод из Анакреона.
ЮНОШУ, ГОРЬКО РЫДАЯ, РЕВНИВАЯ ДЕВА БРАНИЛА (стр. 328). При жизни Пушкина не печаталось.
ПОЛКОВОДЕЦ (стр. 329). Напечатано в «Современнике», 1836 г., т. III. Написано 7 апреля 1835.
В рукописи вместо стиха «Там, устарелый вождь…» и следующих за ним читается:
Стихотворение посвящено характеристике Барклая де Толли. Оно начинается с описания галлереи 1812 года в Зимнем дворце, где собраны портреты деятелей отечественной войны, писанные художником Дау. Стихотворение вызвало «Критическую заметку на стихотворение Пушкина Полководец» Л. Голенищева-Кутузова. На брошюру эту Пушкин отвечал в «Современнике» «Объяснением» (см. т. VII, стр. 485).
ТУЧА (стр. 332). Напечатано в «Московском Наблюдателе», 1835 г., май. Написано 13 апреля 1835.
ИЗ А. ШЕНЬЕ. Покров, упитанный язвительною кровью (стр. 333). Напечатано в «Современнике», 1836 г., т. I.
Перевод стихотворения А. Шенье «Œta, mont ennobli... ". Пушкин начал этот перевод в 1825 г., но перевел только 6 стихов. Через десять лет он снова вернулся к этому стихотворению и закончил свой перевод 20 апреля 1835 г.
НА ИСПАНИЮ РОДНУЮ (стр. 334). При жизни Пушкина не печаталось.
Источником стихотворения являются предания испанских хроник и народные легенды о последнем готском короле Родерике. Его противник граф Юлиан заключил союз с маврами, и в битве при Гвадалете (711 г.) готское войско Родерика было разбито, а сам Родерик убит. Причиной мести Юлиана хроники считают то, что Родерик якобы соблазнил Флоринду (или Каву), дочь Юлиана. По легенде Родерик не погиб в сражении, но скрылся. Разные версии сведены воедино в поэме Саути «Родерик, последний из готов».
КТО ИЗ БОГОВ МНЕ ВОЗВРАТИЛ (стр. 339). При жизни Пушкина не печаталось.
Вольный перевод оды Горация «К Помпею Вару» (кн. II, ода VII).
СТРАННИК (стр. 341). При жизни Пушкина не печаталось. На автографе дата: «26 ию 835» (неясно, относится ли дата к июню или июлю).
В основу стихотворения положена книга Джона Беньяна «Pilgrim’s progress», но Пушкин далеко отступил от подлинника.
…ВНОВЬ Я ПОСЕТИЛ (стр. 344). При жизни Пушкина не печаталось. Написано 26 сентября 1835.
В черновых рукописях имеются стихи, отброшенные в беловой редакции. См. «Из ранних редакций».
Стихотворение связано с поездкой Пушкина в Михайловское, где он провел сентябрь и половину октября 1835 г.
Я ДУМАЛ, СЕРДЦЕ ПОЗАБЫЛО (стр. 346). При жизни Пушкина не печаталось. Стихотворение не отделано. См. «Из ранних редакций».
НА ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ЛУКУЛЛА (стр. 347). Напечатано в «Московском Наблюдателе», 1835 г., сентябрь.
Стихотворение является сатирой на С. С. Уварова, который был наследником богача графа Шереметева, как муж его двоюродной сестры. Когда Шереметев заболел, Уваров поспешил принять меры к охране имущества, надеясь вскоре им завладеть. Однако Шереметев выздоровел.
По поводу этого стихотворения Пушкину пришлось давать объяснения.
ПИР ПЕТРА ПЕРВОГО (стр. 349). Напечатано в «Современнике», 1836 г., т. I. Этим стихотворением обрывается первая книга журнала.
Стихотворение основано на словах Ломоносова о милосердии Петра: «Простив он многих знатных особ за тяжкие преступления, объявил свою сердечную радость принятием их к столу своему и пушечной пальбою». В данном стихотворении Пушкин имел задачей указать на необходимость примирения с декабристами, т. е. на возвращение их из Сибири.
ПОДРАЖАНИЕ АРАБСКОМУ. Отрок милый, отрок нежный (стр. 351). При жизни Пушкина не печаталось.
ЧТО БЕЛЕЕТСЯ НА ГОРЕ ЗЕЛЕНОЙ? (стр. 352). Необработанное и неоконченное стихотворение.
Перевод сербской песни, текст которой приведен в книге Фортиса «Путешествие по Далмации» (сербский текст и итальянский перевод).
МЕНКО ВУИЧ ГРАМОТУ ПИШЕТ (стр. 353). Неоконченный черновой набросок, по форме и по теме близкий к «Песням западных славян».
НА ДОНДУКОВА-КОРСАКОВА. В Академии наук (стр. 354). Эпиграмма ходила в списках. Она направлена против вице-президента Академии наук М. А. Дондукова-Корсакова, обязанного своим местом покровительству С. С. Уварова. Стихотворение намекает на порок, связывавший Уварова с Дондуковым-Корсаковым. Ср. запись в Дневнике Пушкина от февраля 1835 г. (т. VIII, стр. 63).
В тексте принята смягченная редакция последнего стиха.
К КАСТРАТУ РАЗ ПРИШЕЛ СКРЫПАЧ (стр. 355). Не предназначавшаяся к печати стихотворная шутка Пушкина. В рукописи она датирована 10–11 сентября (1835), Михайловское.
ПЛЕТНЕВУ. Ты мне советуешь, Плетнев любезный (стр. 356). Один из черновых вариантов ответа Плетневу на его предложение продолжить «Евгения Онегина». Ср. стр. 357.
ВЫ ЗА «ОНЕГИНА» СОВЕТУЕТЕ, ДРУГИ (стр. 357) и В МОИ ОСЕННИЕ ДОСУГИ (стр. 358). Черновые наброски на ту же тему, что и предыдущее стихотворение.
О БЕДНОСТЬ! ЗАТВЕРДИЛ Я НАКОНЕЦ (стр. 360). Черновое начало перевода из драмы Барри Корнуола «Сокол» (монолог Федериго).
ЕСЛИ ЕХАТЬ ВАМ СЛУЧИТСЯ (стр. 361). Черновой набросок.
КОГДА ВЛАДЫКА АССИРИЙСКИЙ (стр. 362). Черновое неоконченное стихотворение. Написано 9 ноября 1835.
Отрывок является переложением начала библейской книги Юдифь.
НА ЭТО СКАЖУТ МНЕ С УЛЫБКОЮ НЕВЕРНОЙ (стр. 364). Неоконченный набросок.
НЕ ВИДАЛА ЛЬ ДЕВИЦА (стр. 365). Необработанный отрывок в духе народных песен.
ОТРЫВКИ (стр. 366). Из черновых тетрадей. Отрывок «То было вскоре после боя» — перевод начальных стихов «Мазепы» Байрона. Отрывок «Как редко плату получает» — перевод из стихотворения Кольриджа «Жалоба».
1836
Д. В. ДАВЫДОВУ. Тебе певцу, тебе герою! (стр. 367). При жизни Пушкина не было напечатано. Написано 18 января 1836.
Написано при посылке вышедшей из печати «Истории Пугачевского бунта». Первый стих — перевод строки из стихотворения Арно, обращенного к Давыдову. См. т. VII, «Французская академия».
ХУДОЖНИКУ (стр. 368). При жизни Пушкина не было напечатано. Написано 25 марта 1836.
В стихотворении говорится о посещении мастерской скульптора Б. И. Орловского, автора памятников Кутузову и Барклаю де Толли, поставленных позднее у Казанского собора.
МИРСКАЯ ВЛАСТЬ (стр. 369). При жизни Пушкина не было напечатано. Написано 5 июня 1836 г., вероятно, по поводу того, что в Казанском соборе в страстную пятницу ставили у плащаницы часовых.
(ПОДРАЖАНИЕ ИТАЛЬЯНСКОМУ). Как с древа сорвался предатель ученик (стр. 370). Было подготовлено к печати вместе с другими (в автографе — номер II, ср. «Ив Пиндемонти», «Отцы пустынники»), но при жизни Пушкина не было напечатано. Написано 22 июня 1836.
Вольное подражание итальянскому сонету о Иуде Фр. Джанни, по французскому переводу Антони Дешана.
НАПРАСНО Я БЕГУ К СИОНСКИМ ВЫСОТАМ (стр. 371). Необработанный набросок. За вторым стихом первоначально следовало:
(ИЗ ПИНДЕМОНТИ). Не дорого ценю я громкие права (стр. 372). Было подготовлено Пушкиным к печати вместе с другими неизданными тогда стихотворениями (почему в автографе стоит номер VI), но напечатано не было. Написано 5 июля 1836.
Ссылка на Пиндемоити — мистификация из цензурных соображений. В рукописи имеется и другой подзаголовок: «Из Alfred Musset».
Стих «Зависеть от царя, зависеть от народа» еще в черновике был изменен: «Зависеть от властей, зависеть от народа». Но эта переделка противоречит всему смыслу стихотворения, в котором нет противопоставления властей народу, а сопоставлены две системы управления — самодержавная и парламентская. Поэтому следует считать, что поправка вызвана цензурными соображениями.
ОТЦЫ ПУСТЫННИКИ И ЖЕНЫ НЕПОРОЧНЫ (стр. 373). Подготовлено к печати вместе с предыдущим (имеет в рукописи номер II). Написано 22 июля 1836.
Стихотворение перелагает великопостную молитву Ефрема Сирина.
КОГДА ЗА ГОРОДОМ, ЗАДУМЧИВ, Я БРОЖУ (стр. 374). При жизни Пушкина не было напечатано. Написано 14 августа 1836 г., на Каменном острове.
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ НЕРУКОТВОРНЫЙ (стр. 376). При жизни Пушкина не было напечатано. Написано 21 августа 1836 г., на Каменном острове.
Эпиграф взят из Горация (кн. III, ода XXX). «И милость к падшим призывал». В своих стихах Пушкин неоднократно писал о необходимости вернуть декабристов из Сибири.
РОДОСЛОВНАЯ МОЕГО ГЕРОЯ (стр. 377). Напечатано в «Современнике», 1836 г., том III.
Стихотворение представляет собой выборку строф из «Езерского» с некоторой их обработкой. Ср. полный текст поэмы в т. IV.
БЫЛА ПОРА: НАШ ПРАЗДНИК МОЛОДОЙ (стр. 381). Неоконченное стихотворение к годовщине Лицея 19 октября 1836 г. Пушкин не успел дописать стихи к празднику и читал их на вечере в неоконченном виде.
Для данного стихотворения Пушкин воспользовался формой своего стихотворения на 19 октября 1825 г.
НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В СВАЙКУ (стр. 384). Напечатано в «Художественной газете», 1836 г., № 9—10, декабрь.
Написано на статую работы скульптора А. В. Логановского.
НА СТАТУЮ ИГРАЮЩЕГО В БАБКИ (стр. 385). Напечатано вместе с предыдущим.
Написано на статую работы Н. С. Пименова. Обе статуи были на выставке в Академии художеств. Впоследствии они были поставлены в Царском селе перед Александровским дворцом.
ОТ МЕНЯ ВЕЧОР ЛЕИЛА (стр. 386). При жизни Пушкина не было напечатано.
Подражание арабской песне, помещенной во французском переводе в книге Агуба «Из восточной и французской поэзии».
ОТ ЗАПАДНЫХ МОРЕЙ ДО САМЫХ ВРАТ ВОСТОЧНЫХ (стр. 387). Черновое начало перевода из Ювенала (сатира X).
Кн. КОЗЛОВСКОМУ. Ценитель умственных творений исполинских (стр. 388). Черновое начало послания.
П. Б. Козловский, любитель римской литературы, настойчиво предлагал Пушкину заняться переводом десятой сатиры Ювенала. По этому поводу Пушкин и пишет данное послание.
АЛЬФОНС САДИТСЯ НА КОНЯ (стр. 389). Начало незавершенного замысла. Некоторые детали сближают данное стихотворение с эпизодами из французского романа Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагоссе» («Десять дней жизни Альфонса Ван-Вордена»).
ЗАБЫВ И РОЩУ И СВОБОДУ (стр. 391). Незаконченный отрывок.
1827—1836
РУССКОМУ ГЕСНЕРУ (стр. 392). Напечатано в сборнике «Опыт русской анфологии» 1828 г. Под названием «Идиллику» стихотворение впервые упоминается в списке Пушкина, относящемся к 1827 г.
В делах третьего отделения это стихотворение находится среди сведений за ноябрь 1827 г. с пометой «На Федорова».
Русский Геснер — идиллик (Саломон Геснер — известный швейцарский поэт, автор популярных идиллий). Среди русских поэтов наиболее известным идилликом был В. Панаев, почему и считалось, что стихотворение направлено против него. Однако помета на копии в третьем отделении, может быть, дает истинное истолкование эпиграммы, если принять во внимание, что Пушкин называл Бориса Федорова «переписчиком стихов господина Панаева».
ЗОЛОТО И БУЛАТ (стр. 393). Напечатано в «Московском Вестнике», 1827 г., № 2.
Перевод анонимной французской эпиграммы.
НЕ ЗНАЮ ГДЕ, НО НЕ У НАС (стр. 394). Напечатано в «Северных Цветах» на 1828 г. в составе «Отрывков из писем, мыслей и замечаний». Направлено против гр. Воронцова.
ТВОИ ДОГАДКИ — СУЩИЙ ВЗДОР (стр. 395).
Эпиграмма написана по адресу лица, ошибочно принявшего на свой счет стихи из послания к Чаадаеву 1821 i., в действительности направленные против Ф. Толстого: Отвыкнул от вина и стал картежный вор.
КОГДА ПОТЕМКИНУ В ПОТЕМКАХ (стр. 396). Четверостишие, сохранившееся в рукописи Пушкина, относится к Е. П. Потемкиной, сестре декабриста Трубецкого, жившей в Москве на Пречистенке. Смысл этой шутки Пушкина неясен, и обстоятельства, ее вызвавшие, неизвестны.
ЗАЧЕМ Я ЕЮ ОЧАРОВАН? (стр. 397). Необработанный отрывок.
ТЫ ПРОСВЕЩЕНИЕМ СВОЙ РАЗУМ ОСВЕТИЛ (стр. 398). Автограф стихотворения утрачен, и оно известно по весьма несовершенной копии, из которой местами только по догадке можно извлечь неполные строки. В автографе была зачеркнута одна строфа. Ее отдельные строки:
Как показывает содержание, стихотворение могло быть написано не ранее конца 1831 г.
РОДРИГ. Чудный сон мне бог послал (стр. 399). Стихотворение, неоконченное и необработанное, связано с замыслом неоконченного стихотворения «На Испанию родную» и, может быть, является его частью.
О НЕТ, МНЕ ЖИЗНЬ НЕ НАДОЕЛА (стр. 401). Незаконченный набросок.
ОТРЫВКИ (стр. 402). Из черновых рукописей, не поддающихся точной датировке.
PROLOGUE (стр. 404). План вступительной части стихотворения, относящийся к 1835 или 1836 г.
Gray (Грей) — упоминается, невидимому, в связи с его элегией «Сельское кладбище».
КОЛЛЕКТИВНОЕ
В. Л. ПУШКИНУ. Любезнейший наш друг, о ты, Василий Львович (стр. 407). Коллективное послание В. Л. Пушкину, писанное летом 1828 г. Вяземским (первый стих), Жуковским (стихи 2-й, 4-й и 7-й) и другими. А. С. Пушкину принадлежит третий стих.
НАДО ПОМЯНУТЬ… (стр. 408). Шутка, писанная Пушкиным совместно с Вяземским и адресованная Жуковскому. Написано 26 марта 1833 г. Шутка представляет собой набор самых разнообразных имен.
КОЛЬ ТЫ К СМИРДИНУ ВОЙДЕШЬ (стр. 412). Стихотворная шутка, получившая распространение в разных редакциях. По рассказу В. А. Соллогуба, это — экспромпт, в котором первые четыре стиха принадлежат Соллогубу, а последний — Пушкину.
ПОЙ В ВОСТОРГЕ, РУССКИЙ ХОР (стр. 413). Этот «Канон в честь Глинки» написан на обеде, данном 13 декабря 1836 г. по поводу первого представления оперы «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»). Первая строфа писана М. Ю. Виельгорским, вторая — Вяземским, третья — Жуковским, четвертая — Пушкиным. С нотами (музыки В. Ф. Одоевского и М. Ю. Виельгорского) «Канон» был издан в том же декабре 1836 г.
ПРИПИСЫВАЕМОЕ ПУШКИНУ
Кнж. С. А. УРУСОВОЙ. Не веровал я троице доныне (стр. 414). В списках приписывается Пушкину. Вяземский отрицал принадлежность стихотворения Пушкину. Мадригал адресован фрейлине Софье Александровне Урусовой (в 1833 г. вышла замуж за гр. Радзивил), с которой Пушкин познакомился в 1827 г. Мадригал является переводом стихов Вольтера, обращенных к женевской даме, проповедовавшей Вольтеру о троице.
СБОРНИКИ СТИХОТВОРЕНИЙ ПУШКИНА, ВЫШЕДШИЕ ПРИ ЕГО ЖИЗНИ
Еще во время своего пребывания в Лицее Пушкин задумал выпуск в свет собрания своих стихотворений. К 1816 году относится сохранившийся список стихотворений, предназначавшийся к включению в этот сборник. Он был задуман в двух разделах. Первый раздел составляли «Послания» (в числе 22-х), второй раздел озаглавлен «Лирические». В него входило около 12 крупных стихотворений, цикл элегий (15) и стихотворные мелочи. Сборник не был осуществлен.
В конце 1818 г. Пушкин твердо решил выпустить в свет свои стихотворения и даже организовал на них подписку (10 рублей за два тома). Для этого издания он подверг существенной переработке лицейские стихи, и к началу 1820 г. рукопись этого собрания была готова. Ссылка на Юг помешала Пушкину самому издать этот сборник, и он на известных условиях передал тетрадь с переписанными стихами Никите Всеволожскому. Но к изданию Н. Всеволожский не приступил.
Во время своего пребывания на Юге Пушкин неоднократно получал предложения об издании его стихотворений (от кн. А. Лобанова в 1822 г. и от П. А. Муханова в апреле 1824 г.), но, считая себя связанным с Н. Всеволожским, Пушкин откладывал издание. Принялся он за него уже в Михайловском в марте 1825 г. Пушкин получил обратно свою тетрадь 1820 г. и начал составлять новый сборник. Первоначально этот сборник был задуман в трех разделах: элегии, послания, смесь. К сентябрю сборник был при помощи Плетнева и Жуковского вполне подготовлен к печати и состоял из следующих разделов: элегии, разные стихотворения (отдел, соответствующий прежнему названию «смесь»), эпиграммы и надписи, подражания древним, послания, подражания корану. При всех стихотворениях, кроме входящих в раздел «Эпиграммы и надписи», поставлены даты. Сборник вышел в свет 30 декабря 1825 г. с датой на титуле 1826 г. Сборник назывался «Стихотворения Александра Пушкина». На титуле — эпиграф: Aetas prima canat veneres, extrema tumultus. Propertius II, 8. [54] Сборник предварен предисловием, написанным по указанию Пушкина (см. его письмо брату от 27 марта 1825 г.) и просмотренным им. Вот это предисловие:
ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ
Собранные здесь стихотворения не составляют полного издания всех сочинений А. С. Пушкина. Его поэмы помещены будут современем в особенной книжке. Мы теперь предлагаем только то, что не могло войти в собрание собственно называемых поэм.
В короткое время автор наш успел соединить голоса читателей в пользу своих поэтических дарований. Мы считаем себя вправе ожидать особенного внимания и снисхождения публики к нашему изданию его стихотворений. Любопытно, даже поучительно будет для занимающегося словесностию сравнить четырнадцатилетнего Пушкина с автором Руслана и Людмилы и других поэм. Мы желаем, чтобы на собрание наше смотрели, как на историю поэтических его досугов в первое десятилетие авторской жизни.
Многие из сих стихотворений напечатаны были прежде в периодических изданиях. Иные, может быть, нами и пропущены. При всем том это первое в некотором порядке собрание небольших стихотворений такого автора, которого все читают с удовольствием. Как издатели, мы перед ним и пред публикою извиняемся особенно в том, что по недоразумению корректора остались в нашей книжке значительные типографические ошибки. Для предварительной поправки выписываем замеченные нами…
Вторым изданием стихотворения Пушкина вышли в 1829 г. в двух частях. Стихи здесь напечатаны в хронологическом порядке. Первая часть содержала стихотворения с 1815 по 1824 год, вторая часть — с 1825 до 1829. В 1832 году вышла третья часть, содержащая стихи с 1829 по 1831 г. В этот сборник включены, кроме того, драматические произведения — «Пир во время чумы» и «Моцарт и Сальери», а также «Сказка о царе Салтане». Последняя, четвертая часть вышла в 1835 году. Здесь хронологический порядок уже не соблюдался. В эту часть вошло восемь стихотворений, три сказки («О мертвой царевне», «О золотом петушке» и «О рыбаке и рыбке») и цикл «Песни западных славян».
В 1836 г. Пушкин готовил новое издание стихотворений в одном томе. Издание осталось неосуществленным. О его плане свидетельствуют сохранившиеся обложки, писанные рукой Пушкина, соответствующие разделам сборника: Стихотворения лирические; Послания; Эпиграммы, надписи и проч.; Баллады и песни; Сонеты; Стихи, сочиненные во время путешествия (1829); Песни западных славян; Вольные подражания восточным стихотворениям; Простонародные сказки; Подражания древним; Разные стихотворения.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПЕСНИ И СКАЗКИ, СОБРАННЫЕ И ЗАПИСАННЫЕ ПУШКИНЫМ
Пушкин собрал и записал много песен и сказок, из которых не всё дошло до нас. Записыванием произведений народного творчества он занимался главным образом в Михайловском за годы 1824–1826. Песни 1–9 сохранились в тетрадях Пушкина и на отдельных листках. В песнях 1 и 2 Пушкин внес изменения в записанный им текст, чтобы восстановить первоначальный вид песни. Стихи 7–8 первой песни первоначально были записаны:
Затем Пушкин везде слово «губернатор» заменил на «воевода».
Из первых девяти песен 5–9 записаны Пушкиным в Болдине в 1833 году.
Остальные 49 песен были переданы Пушкиным П. И. Киреевскому и сохранились только в копиях. П. Киреевский, показывая тетрадку записей Пушкина Буслаеву, говорил: «Вот эту пачку дал мне сам Пушкин и при этом сказал: — Когда-нибудь от нечего делать разберите-ка, которые поет народ, и которые смастерил я сам. — И сколько ни старался я разгадать эту загадку, никак не мог сладить». Многие из этих песен до нашего времени поются в окрестностях Михайловского.
Из свадебных песен 15, 16 и 17 Пушкин внес отдельные стихи в «Русалку». Из необрядовых песен четвертой Пушкин воспользовался в собственных подражаниях народной песне; см. 1828 г., стихотворение «Уродился я бедный недоносок».
Записи сказок сделаны, по-видимому, со слов Арины Родионовны в конце 1824 года. Из них записями 1, 3 и 7 Пушкин воспользовался для собственных сказок (О царе Салтане, о Балде и о Мертвой царевне). Вторую запись обработал Жуковский в «Сказке о царе Берендее».
ИЗ РАННИХ РЕДАКЦИИ
ВОСПОМИНАНИЕ (стр. 467). Эти двадцать стихов не были напечатаны Пушкиным и не окончательно им обработаны.
«Две тени милые…» С уверенностью можно назвать только одно имя — Амалии Ризнич. См. стихотворение «Под небом голубым страны своей родной», т. II, стр. 332.
НАПЕРСНИК (стр. 468). Эти стихи переписаны набело отдельно от первой части стихотворения и в печать не попали.
ВЫ ИЗБАЛОВАНЫ ПРИРОДОЙ (стр. 469). Первая редакция стихотворения, относящаяся к 1828 г. и, по-видимому, обращенная к А. А. Олениной.
ВСЁ ТИХО — НА КАВКАЗ ИДЕТ НОЧНАЯ МГЛА (стр. 470). Первая редакция стихотворения «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Эта редакция помечена 15 мая 1829 г., и следовательно писана в Пятигорске. Третья строфа («Прошли за днями дни…») в рукописи зачеркнута. Переделав стихотворение, Пушкин приурочил его к долине Арагвы, где он был 25 и 26 мая.
«Иные далеко, иных уж в мире нет». Ср. эпиграф к «Бахчисарайскому фонтану». В применении к декабристам тот же эпиграф в заключительной строфе «Евгения Онегина».
ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ (стр. 470). Стих «Не в Москве, не в Таганроге» — намек на смерть Александра I в Таганроге. «Иль как Анреп... ...в грязи». Полковник Анреп (упоминаемый в «Путешествии в Арзрум») в приступе умопомешательства зашел в болото, где и умер. Ср. письмо Пушкина жене от 20 августа 1833 г.
ЧЕМ ЧАЩЕ ПРАЗДНУЕТ ЛИЦЕЙ (стр. 474). В строфе «Давно ль, друзья?..» говорится о смерти Александра I, о пожаре Москвы 1812 г., о взятии Парижа 1814 г., о смерти Наполеона на острове Св. Елены в 1821 г., о признании независимости Греции в 1829 г., об Июльской революции 1830 г. во Франции и о взятии Варшавы в 1831 г.
ОСЕНЬ (стр. 474). После строфы «Стальные рыцари…» намечено начало строфы:
Нет достаточных данных, чтобы расшифровать обозначенное крестиками и черточками. Однако не лишено вероятия предположение, что стихи эти следует читать так:
Вильгельм — Кюхельбекер, находившийся в Сибири. Певец пиров — Баратынский.
ПЕРЕВОДЫ ИНОЯЗЫЧНЫХ ТЕКСТОВ
Стр. 54. Ты знаешь ли тот край… Вильгельм Мейстер. (Немецк.)
Стр. 58. Господину Дау. (Англ.)
Стр. 85. Прочь, непосвященные. (Латин.)
Стр. 88. Таков я был когда-то, таков я и теперь. (Франц.)
Стр. 94. Любовь, изгнание. (Франц.)
Стр. 98. Нетти… Р. О… Н. В… (Англ.)
Стр. 113. Но где… (Итал.)
Стр. 115. Радуйся, божия матерь. (Латин.).
Свет небес, святая роза! (Латин.)
Стр. 120. Сен-При. (Франц.)
Стр. 167. Не презирай сонета, критик. Вордсворт. (Англ.)
Стр. 185. Это возраст Керубино. (Франц.)
Стр. 201. Воспоминания Бурьена. (Франц.)
Стр. 206. Барри Корнуол. Пью за твое здоровье, Мери. (Англ.)
Стр. 235. Мальчик, старого (фалернского)!.. (Латин.)
Стр. 284. Гузла, или сборник иллирийских стихотворений, собранный в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцоговине. (Франц.)
Париж, 18 января 1835.
Стр. 285–287.
Я думал, милостивый государь, что у Гузлы было только семь читателей, в том числе вы, я и корректор: с большим удовольствием узнаю, что могу причислить к ним еще двух, что составляет в итоге приличное число девять и подтверждает поговорку — никто не пророк в своем отечестве. Буду отвечать на ваши вопросы чистосердечно. Гузлу я написал по двум мотивам, — во-первых, я хотел посмеяться над «местным колоритом», в который мы слепо ударились в лето от рождества Христова 1827. Для объяснения второго мотива расскажу вам следующую историю. В том же 1827 году мы с одним из моих друзей задумали путешествие по Италии. Мы набрасывали карандашом по карте наш маршрут. Так мы прибыли в Венецию — разумеется, на карте — где нам надоели встречавшиеся англичане и немцы, и я предложил отправиться в Триест, а оттуда в Рагузу. Предложение было принято, но кошельки наши были почти пусты, и эта «несравненная скорбь», как говорил Рабле, остановила нас на пол дороге. Тогда я предложил сначала описать наше путешествие, продать книгопродавцу и вырученные деньги употребить на то, чтобы проверить, во многом ли мы ошиблись. На себя я взял собирание народных песен и перевод их; мне было выражено недоверие, но на другой же день я доставил моему товарищу по путешествию пять или шесть переводов. Осень я провел в деревне. Завтрак у нас был в полдень, я же вставал в десять часов: выкурив одну или две сигары и не зная, что делать до прихода дам в гостиную, я писал балладу. Из них составился томик, который я издал под большим секретом, и мистифицировал им двух или трех лиц. Вот мои источники, откуда я почерпнул этот столь превознесенный «местный колорит»: во-первых, небольшая брошюра одного французского консула в Банялуке. Ее заглавие я позабыл, но дать о ней понятие нетрудно. Автор старается доказать, что босняки — настоящие свиньи и приводит этому довольно убедительные доводы. Местами он употребляет иллирийские слова, чтобы выставить напоказ свои знания (на самом деле, быть может, он знал не больше моего). Я старательно собрал все эти слова и поместил их в примечания. Затем я прочел главу: Dei costumi dei Morlachi. [О нравах Морлаков] из «Путешествия по Далмации» Фортиса. Там я нашел текст и перевод чисто иллирийской заплачки жены Ассана-Аги; но песня эта переведена стихами. Мне стоило большого труда получить построчный перевод, для чего приходилось сопоставлять повторяющиеся слова самого подлинника с переложением аббата Фортиса. При некотором терпении я получил дословный перевод, но относительно некоторых мест всё еще затруднялся. Я обратился к одному из моих друзей, знающему по-русски, прочел ему подлинник, выговаривая его на итальянский манер, и он почти вполне понял его. Замечательно, что Нодье, откопавший Фортиса и балладу Ассана-Аги и переведший с поэтического перевода аббата, еще более опоэтизировав его в своей прозе, — прокричал на всех перекрестках, что я обокрал его. Вот первый стих в иллирийском тексте: «Scto se bieli u gorie zelenoï», [55] Фортис перевел: «Che mai biancheggia nel verde Bosco». [56] Нодье перевел Bosco — зеленеющая равнина; он промахнулся, потому что, как мне объясняли, gorie означает: гора. Вот и вся история. Передайте г. Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался, и пр.
Стр. 319–324. Заметка об Иакинфе Маглановиче.
Иакинф Магланович — единственный мне знакомый гусляр, который в то же время был бы поэтом; большинство гусляров повторяют старые песни или самое большое — сочиняют подражания, заимствуя стихов двадцать из одной баллады, столько же из другой и связывая всё это при помощи скверных стихов собственного изделия.
Поэт наш родился в Звониграде, как он сам говорит об этом в балладе «Шиповник в Велико». Он был сын сапожника, и его родители, повидимому, не сильно беспокоились о его образовании, ибо он не умеет ни читать, ни писать. В возрасте восьми лет он был похищен чинженегами или цыганами. Эти люди увели его в Боснию, где и обучали своему искусству и без труда обратили его в магометанство, исповедываемое большинством среди них. [57] Один «айан», или старшина, в Ливно отнял его у цыган и взял себе в услужение, где он и пробыл несколько лет.
Ему было пятнадцать лет, когда один католический монах обратил его в христианство, рискуя быть посаженным на кол в случае обнаружения этого, ибо турки отнюдь не поощряют миссионерской деятельности. Юный Иакинф недолго задумывался над тем, чтобы покинуть своего хозяина, достаточно сурового, как и большинство босняков; но, уходя из его дома, он задумал отмстить за дурное обращение. Однажды ночью, в грозу, он ушел из Ливно, захватив с собой шубу и саблю хозяина, с несколькими цехинами, какие ему удалось похитить. Монах, окрестивший его, сопровождал его в бегстве, совершенном, вероятно, по его совету.
От Ливно до Синя, в Далмации, миль двенадцать. Беглецы скоро прибыли туда, под покровительство венецианского правительства, в безопасности от преследований айана. Здесь-то Магланович сочинил свою первую песню; он воспел свое бегство в балладе, которая привлекла внимание некоторых, и с нее-то началась его известность. [58]
Но он был без средств к существованию, а по природе своей не был расположен к труду. Благодаря морлацкому гостеприимству некоторое время он жил на подаяния сельских жителей, отплачивая им пением какой-нибудь заученной им старой песни. Вскоре он сочинил несколько новых песен на случаи свадеб и погребений, и его присутствие стало настолько необходимым, что ни один праздник не считался удачным, если на нем не было Маглановича со своей гузлой.
Так он жил в окрестностях Синя, мало беспокоясь о своих родных, судьба которых ему доныне осталась неизвестной, так как со дня похищения он ни разу не бывал в Звониграде.
Двадцати пяти лет это был красивый молодой человек, сильный, ловкий, прекрасный охотник и сверх того знаменитый поэт и музыкант; его уважали все, в особенности девушки. Та, которой он отдавал предпочтение, звалась Марией и была дочерью богатого морлака, по имени Злариновича. Он легко добился взаимности и, по обычаю, похитил ее. У него был соперник по имени Ульян, нечто вроде местного сеньора, который заранее проведал о похищении. Иллирийские нравы таковы, что отвергнутый любовник легко утешается и не косится на своего счастливого соперника; но этот Ульян решил ревновать и препятствовать счастью Маглановича. В ночь похищения он явился с двумя слугами в ту минуту, когда Мария села на лошадь, чтобы следовать за возлюбленным. Ульян угрожающим голосом приказал остановиться. Соперники, по обычаю, были вооружены. Магланович выстрелил первый и убил сеньора Ульяна. Если бы у него была семья, то она поддержала бы его, и он не покинул бы страны из-за таких пустяков; но он был одинок, против него — готовая на месть семья убитого. Он быстро пришел к решению и скрылся с женой в горах, где присоединился к гайдукам. [59]
Он долго жил с ними и даже был ранен в лицо при схватке с пандурами. [60] — Наконец, заработав кое-какие деньги, как я полагаю, не особенно честным способом, он оставил горы, купил скот и поселился в Каттаро с женой и детьми. Дом его около Смоковича, на берегу речонки или потока, впадающего в озеро Врана. Жена и дети заняты коровами и фермой; он же вечно в разъездах; часто посещает он своих старинных друзей гайдуков, но не принимает уже участия в их опасном промысле.
Я встретил его в Заре впервые в 1816 г. В то время я свободно говорил по-иллирийски и сильно желал услышать какого-нибудь известного поэта. Мой друг, уважаемый воевода Николай ***, встретил в Белграде — месте своего жительства — Иакинфа Маглановича, ему ранее известного, и, зная, что он направлялся в Зару, снабдил его письмом ко мне. Он писал мне, что если я желаю послушать гусляра, то должен сперва подпоить его; ибо вдохновение на него сходило лишь тогда, когда он бывал почти пьян.
Иакинфу было в то время около шестидесяти лет. Это — высокий человек, еще крепкий и сильный для своего возраста, широкоплечий, с необычайно толстой шеей; лицо его удивительно загорелое, глаза маленькие и слегка приподнятые по углам, орлиный нос, довольно красный от крепких напитков, длинные белые усы и густые черные брови, всё это вместе дает образ, незабываемый для того, кто видел его хоть раз. Прибавьте к тому длинный шрам через бровь и вдоль щеки. Непостижимо, как он не лишился глаза при таком ранении. Голова у него была бритая, по почти всеобщему обычаю, и носил он черную барашковую шапку; платье его было очень поношенное, но притом весьма опрятное.
Войдя ко мне в комнату, он передал мне письмо воеводы и присел без стеснения. Когда я прочел письмо, он сказал тоном довольно презрительного сомнения: — Так вы говорите по-иллирийски. Я отвечал немедленно на этом языке, что достаточно понимаю по-иллирийски, чтобы оценить его песни, которые мне очень хвалили. — Ладно, ладно, — отвечал он, — но я хочу есть и пить; я буду петь, когда поем. Мы вместе пообедали. Мне показалось, что он голодал по меньшей мере дня четыре, с такой жадностью он ел. По совету воеводы, я подливал ему, и друзья мои, которые, услышав о его приходе, пришли ко мне, наполняли его стакан ежеминутно. Мы надеялись, что когда этот необычайный голод и жажда будут удовлетворены, наш гость соблаговолит нам что-нибудь спеть. Но ожидания наши оказались напрасны. Вдруг он встал из-за стола и, опустившись на ковер у огня (дело было в декабре), заснул в пять минут, и не было никакой возможности разбудить его.
Я был удачливее в другой раз, я постарался напоить его лишь настолько, чтобы воодушевить его, и тогда он спел мне много баллад, находящихся в этом сборнике.
Должно быть, голос его был прежде хорош, но тогда он был немного разбит. Когда он пел, играя на гузле, глаза его оживали, и лицо принимало выражение дикой красоты, которую художники охотно заносят на полотно.
Он со мною расстался довольно странным способом: пять дней жил он у меня и на шестой утром ушел, и я тщетно ждал его до вечера. Мне сказали, что он ушел из Зары к себе домой; но в то же время я заметил исчезновение пары английских пистолетов, которые, до его поспешного ухода, висели у меня в комнате. Я должен добавить к его чести, что он мог равным образом унести и мой кошелек и золотые часы, которые были раз в десять дороже, чем взятые им пистолеты.
В 1817 году я провел дня два в его доме, где он принял меня, выказав живейшую радость. Жена его и все дети и внуки окружили меня и обнимали, а когда я ушел от них, старший сын служил мне проводником в горах в течение нескольких дней, причем невозможно было уговорить его принять какое бы то ни было вознаграждение.
Стр. 372. Гамлет.
Стр. 376. Я воздвиг памятник. (Латин.)
Стр. 377. С самого начала (от яиц Леды). (Латин.)
Стр. 379. Третье сословие. (Франц.)
Стр. 404. Пролог… Мертвые развлекают мое внимание… (Грей) лицейские игры, наши уроки… Дельвиг и Кюхельбекер, поэзия. (Франц.)
Стр. 463. Намек на царицу, которая следует за царем. (Франц.)
Стр. 486. Ты помнишь ли, говорил капитан. (Франц.)
Стр. 488. — См. перевод к стр. 58.
Стр. 491. Это — ядовитое дерево, которое, пронзенное до сердцевины, плачет только ядовитыми слезами. Кольридж. (Англ.)
Стр. 494. Любовь, изгнание… Писано мною в изгнании. (Франц.)
Стр. 510. Я простолюдин, совсем простолюдин, я простолюдин, простолюдин, простолюдин. Беранже. (Франц.)
Стр. 512. Голос и больше ничего. (Латин.)
Стр. 517. В своем доме. (Англ.)
Стр. 519. Эта, облагороженная гора. (Франц.)
Стр. 519. Странствие паломника. (Англ.)
Стр. 523. Из Альфреда Мюссе.
Стр. 526. Пролог. (Франц.)
Стр. 528. Ранний возраст поет любовь, поздний — боевое смятение. Проперций. (Латин.)
ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
А. С. Пушкин. Литография Г. Гиппиуса. 1828 г. Фронтиспис.
П. Я. Чаадаев. Литография Алофа. Год не обозначен ... 16
Казненные декабристы. Рисунки А. С. Пушкина на листе черновой рукописи поэмы «Полтава». Перо, чернила. 1828 г. ... 49
М. И. Глинка. Рисунок художника Н. Волкова. Итальянский карандаш. 1837 г. ... 176
Д. В. Давыдов. Портрет работы художника Д. Дау. Масло. Год не обозначен ... 192
СОДЕРЖАНИЕ
В содержании указаны страницы: первая — текст, вторая — из ранних редакций и третья — примечания.
СТИХОТВОРЕНИЯ (1827–1836)
1827
«Во глубине сибирских руд» ... 7 — 483
Соловей и роза ... 8 — 483
Эпиграмма. Из антологии («Лук звенит, стрела трепещет») ... 9 — 483
«Есть роза дивная: она» ... 10 — 483
Ек. Н. Ушаковой («Когда бывало в старину») ... 11 — 483
Княгине 3. А. Волконской («Среди рассеянной Москвы») ... 12 — 483
Ек. Н. Ушаковой («В отдалении от вас») ... 13 — 484
«В степи мирской, печальной и безбрежной» ... 14 — 484
Арион ... 15 — 484
Ангел ... 16 — 484
«Какая ночь! Мороз трескучий» ... 17 — 484
Кипренскому («Любимец моды легкокрылой») ... 19 — 484
Акафист Екатерине Николаевне Карамзиной ... 20 — 484
Поэт («Пока не требует поэта») ... 21 — 484
«Близ мест, где царствует Венеция златая» ... 22 — 485
Из Alfieri («Сомненье, страх, порочную надежду») ... 23 — 485
Послание Дельвигу («Прими сей череп, Дельвиг, он») ... 24 — 485
«Всем красны боярские конюшни» ... 30 — 485
«Блажен в златом кругу вельмож» ... 32 — 485
«В роще карийской, любезной ловцам, таится пещера» ... 33 — 485
19 октября 1827 («Бог помочь вам, друзья мои») ... 34 — 485
Талисман ... 35 — 485
Кн. П. П. Вяземскому ... 37 — 486
«Весна, весна, пора любви» ... 38 — 486
«Сводня грустно за столом» ... 39 — 486
Рефутация г-на Беранжера ... 42 — 486
Баратынскому («О ты, который сочетал») ... 44 — 486
«Я знаю край: там на брега» ... 45 — 486
«Символы верности любя» ... 46 — 486
1828
Друзьям («Нет, я не льстец») ... 47 — 486
Послание к Великопольскому, сочинителю «Сатиры на игроков» («Так элегическую лиру») ... 50 — 487
«Сто лет минуло, как тевтон» ... 52 — 487
«Кто знает край, где небо блещет» ... 54 — 487
В. С. Филимонову при получении поэмы его «Дурацкий колпак» ... 57 — 487
То Dawe ESQr («Зачем твой дивный карандаш») ... 58 — 488
Воспоминание («Когда для смертного умолкнет шумный день») ... 59 467 488
Ты и вы ... 60 — 488
«Дар напрасный, дар случайный» ... 61 — 488
И. В. Слёнину («Я не люблю альбомов модных») ... 62 — 488
«Еще дуют холодные ветры» ... 63 — 489
«Кобылица молодая» ... 64 — 489
Ее глаза ... 65 — 489
«Не пой, красавица, при мне» ... 66 468 489
К Языкову («К тебе сбирался я давно») ... 67 — 489
Портрет («С своей пылающей душой») ... 68 — 489
Наперсник ... 69 468 489
Предчувствие ... 70 — 490
Утопленник ... 71 — 490
«Рифма, звучная подруга» ... 74 — 490
«Ворон к ворону летит» ... 76 — 490
«Город пышный, город бедный» ... 77 — 490
19 октября 1828 («Усердно помолившись богу») ... 78 — 490
«В прохладе сладостной фонтанов» ... 79 — 490
Анчар ... 80 468 491
Ответ Катенину («Напрасно, пламенный поэт») ... 82 — 491
Ответ А. И. Готовцовой ... 83 — 492
Цветок ... 84 — 492
Поэт и толпа ... 85 469 492
«Каков я прежде был, таков и ныне я» ... 88 — 493
Эпитафия младенцу. Кн. Н. С. Волконскому ... 89 — 493
«Увы! Язык любви болтливый» ... 90 — 493
Н. Д. Киселеву («Ищи в чужом краю здоровья и свободы») ... 91 — 493
Кирджали («В степях зеленых Буджака») ... 92 — 494
Б. М. Федорову («Пожалуй, Федоров, ко мне не приходи») ... 93 — 494
Из альбома А. П. Керн («Если в жизни поднебесной») ... 94 — 494
«Уродился я, бедный недоносок» ... 96 — 494
«Брадатый староста Авдей» ... 97 — 494
«За Netty сердцем я летаю» ... 98 — 494
«Как быстро в поле, вкруг открытом» ... 99 — 494
«Лищинский околел — отечеству беда» ... 100 — 494
«Покойник, автор сухощавый» ... 101 — 494
Отрывки
«Но ты забудь меня мой друг» ... 102 — —
«Но вы во мне почтили годы» ... 102 — 495
«Волненьем жизни утомленный» ... 102 — —
«Проснулся я — последний сон» ... 102 — —
«В рюмке светлой предо мною» ... 102 — —
1829
Ел. М. Ушаковой («Вы избалованы природой») ... 103 469 495
Е. П. Полторацкой («Когда помилует нас бог») ... 104 — 495
«Подъезжая под Ижоры» ... 105 — 495
Приметы ... 106 — 496
Литературное известие ... 107 — 496
Эпиграмма («Журналами обиженный жестоко») ... 108 — 496
На Великопольского («Поэт-игрок, о Беверлей-Гораций») ... 109 — 496
Эпиграмма («Там, где древний Кочерговский») ... 110 — 497
«Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы» ... 111 — 497
«На холмах Грузии лежит ночная мгла» ... 112 470 497
Калмычке ... 113 — 497
«Жил на свете рыцарь бедный» ... 114 — 497
Из Гафиза («Не пленяйся бранной славой») ... 117 — 497
Олегов щит ... 118 — 498
«Как сатирой безымянной» ... 119 — 498
«Счастлив ты в прелестных дурах» ... 120 — 498
Сапожник. (Притча) ... 121 — 498
Дон ... 122 — 499
Дорожные жалобы ... 123 470 499
«Зима. Что делать нам в деревне?..» ... 125 — 499
Зимнее утро ... 127 — 499
Эпиграмма («Седой Свистов! ты царствовал со славой») ... 129 — 499
Эпиграмма («Мальчишка Фебу гимн подвес») ... 130 — 499
«Я Вас любил: любовь еще, быть может» ... 131 — 499
«Поедем, я готов; куда бы вы, друзья» ... 132 — 500
«Брожу ли я вдоль улиц шумных» ... 133 471 500
Кавказ ... 135 471 500
Обвал ... 136 — 500
Делибаш ... 138 472 500
Монастырь на Казбеке ... 139 — 500
Собрание насекомых ... 140 — 500
«Когда твои младые лета» ... 141 — 501
К бюсту завоевателя ... 142 — 501
Фазиль-Хану («Благословен твой подвиг новый») ... 143 — 501
«Критон, роскошный гражданин» ... 144 — 501
На картинки к «Евгению Онегину» в «Невском альманахе» ... 145 — 501
«Опять увенчаны мы славой» ... 146 — 502
«Зорю бьют… из рук моих» ... 147 — 502
На Надеждина («Надеясь на мое презренье») ... 148 — 502
«Был и я среди донцов» ... 149 — 502
На Надеждина («В журнал совсем не европейский») ... 150 — 503
Медок (Медок в Уаллах) ... 151 — 503
«Стрекотунья белобока» ... 152 472 503
«Зачем, Елена, так пугливо» ... 153 — 503
Воспоминания в Царском Селе ... 154 — 503
«Еще одной высокой, важной песни» ... 156 — 503
«Меж горных стен несется Терек» ... 158 — 503
«И вот ущелье мрачных скал» ... 159 — 503
«Страшно и скучно» ... 160 — 503
Отрывки
«Трудясь над образом прелестной Ушаковой» ... 161 — 503
«О сколько нам открытий чудных» ... 161 — —
1830
Циклоп («Язык и ум теряя разом») ... 162 — 503
«Что в имени тебе моем?» ... 163 — 504
Ответ («Я вас узнал, омой оракул!») ... 164 — 504
«В часы забав иль праздной скуки» ... 165 — 504
«Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем» ... 166 — 504
Сонет («Суровый Дант не презирал сонета») ... 167 — 504
На Булгарина («Не то беда, что ты поляк») ... 168 — 505
К вельможе ... 169 — 505
Новоселье ... 173 — 505
«Когда в объятия мои» ... 174 — 505
Поэту («Поэт! Не дорожи любовию народной») ... 175 — 505
Мадонна ... 176 — 506
Бесы ... 177 472 506
Элегия («Безумных лет угасшее веселье») ... 179 — 506
Ответ анониму ... 180 — 506
Труд ... 181 — 506
Царскосельская статуя ... 182 — 506
«Глухой глухого звал к суду судьи глухого» ... 183 — 507
Прощание («В последний раз твой образ милый») ... 184 — 507
Паж или пятнадцатый год ... 185 472 507
«Румяный критик мой, насмешник толстопузый» ... 187 — 507
К переводу Илиады («Крив был Гнедич поэт...») ... 189 — 507
«Я здесь, Инезилья» ... 190 — 507
Рифма («Эхо, бессонная нимфа, скиталась по брегу Пенея») ... 191 — 507
Отрок ... 192 — 508
Эпиграмма («Не то беда, Авдей Флюгарин») ... 193 — 508
Заклинание ... 194 — 508
«Стамбул гяуры нынче славят» ... 195 473 508
Дельвигу («Мы рождены, мой брат названый») ... 197 — 508
Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы ... 198 — 508
Герой ... 199 — 508
«В начале жизни школу помню я» ... 202 473 509
На перевод Илиады («Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи») ... 204 — 509
«Для берегов отчизны дальной» ... 205 — 509
Из Barry Cornwall («Пью за здравие Мери») ... 206 — 509
«Пред испанкой благородной» ... 207 — 509
Моя родословная ... 208 — 510
Цыганы ... 211 — 510
«Шумит кустарник... На утес» ... 212 — 511
«Полюбуйтесь же вы, дети» ... 213 — 511
«Два чувства дивно близки нам» ... 214 — 511
«Когда порой воспоминанье» ... 215 — 511
Отрывок («Не розу пафосскую») ... 217 — 511
Отрывки
«...В пустыне пробился ключ» ... 218 — 511
«Тому одно, одно мгновенье» ... 218 — 511
«Тебя зову на томной лире» ... 218 — 511
«Надо мной в лазури ясно» ... 218 — 511
«...строгий свет» ... 219 — 511
1831
«Перед гробницею святой» ... 220 — 511
Клеветникам России ... 222 — 512
Бородинская годовщина ... 224 — 512
Эхо ... 227 — 512
«Чем чаще празднует лицей» ... 228 474 512
Из письма к Вяземскому («Любезный Вяземский, поэт и камергер») ... 230 — 513
Из записки к А. О. Россет («От вас узнал я плен Варшавы») ... 231 — 513
Отрывки
«Так старый хрыч, цыган Илья» ... 232 — 513
«Ну, послушайте, дети: жил-был в старые годы» ... 232 — 513
1832
«И дале мы пошли — и страх обнял меня» ... 233 — 513
Мальчику (Из Катулла) ... 235 — 513
В альбом А. О. Смирновой («В тревоге пестрой и бесплодной») ... 236 — 513
В альбом кнж. А. Д. Абамелек («Когда-то… ") ... 237 — 514
Гнедичу («С Гомером долго ты беседовал один») ... 238 — 514
Красавица («Всё в ней гармония, всё диво») ... 239 — 514
К*** («Нет, нет, не должен я, не смею, не могу») ... 240 — 514
В альбом («Гонимый рока самовластьем») ... 241 — 514
(Из Ксенофана Колофонского). «Чистый лоснится пол…» ... 242 — 514
(Из Афенея). «Славная флейта, Феон, здесь лежит...» ... 243 — 515
«Бог веселый винограда» ... 244 — 515
В альбом («Долго сих листов заветных») ... 245 — 515
Отрывки
«Одни стихи ему читала» ... 246 — 515
«Желал я душу освежить» ... 246 — 515
1833
«Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагу» ... 247 — 515
Вино (Ион Хиосский) ... 248 — 515
Гусар ... 249 — 515
«Сват Иван, как пить мы станем» ... 254 — 515
Будрыс и его сыновья ... 256 — 515
Воевода ... 258 — 515
«Когда б не смутное влеченье» ... 261 — 516
Осень (Отрывок) ... 262 474 516
«Не дай мне бог сойти с ума» ... 266 — 516
«Царей потомок Меценат» ... 268 — 516
«Царь увидел пред собой» ... 269 — 516
«Французских рифмачей суровый судия» ... 270 — 516
«В поле чистом серебрится» ... 272 — 516
«Чу, пушки грянули! крылатых кораблей» ... 273 — 516
«Колокольчики звенят» ... 274 — 516
Мера за меру ... 275 — 516
Плетневу («Ты хочешь, мой наперсник строгой») ... 277 — 516
Отрывки
«В славной, в Муромской земле» ... 278 — 517
«Толпа глухая» ... 278 — 517
1834
«Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит» ... 279 — 517
«Он между нами жил» ... 280 — 517
«Я возмужал среди печальных бурь» ... 281 — 517
«Везувий зев открыл — дым хлынул клубом» ... 282 — 517
«Стою печален на кладбище» ... 283 — 517
Песни западных славян
Предисловие ... 284 — —
1. Видение короля ... 288 — 517
2. Янко Марнавич ... 291 — 517
3. Битва у Зеницы-Великой ... 293 — 517
4. Феодор и Елена ... 294 — 517
5. Влах в Венеции ... 297 — 517
6. Гайдук Хризич ... 298 — 517
7. Похоронная песня Иакинфа Маглановича ... 300 — 517
8. Марко Якубович ... 301 — 517
9. Бонапарт и черногорцы ... 304 — 517
10. Соловей ... 306 — 517
11. Песня о Георгии Черном ... 307 — 517
12. Воевода Милош ... 308 — 517
13. Вурдалак ... 309 — 517
14. Сестра и братья ... 310 — 517
15. Яныш королевич ... 313 — 517
16. Конь ... 316 — 517
1835
(Из Анакреона). Отрывок («Узнают коней ретивых») ... 325 — 518
Ода LVI (Из Анакреона) («Поредели, побелели») ... 326 — 518
Ода LVII («Что же сухо в чаше дно?») ... 327 — 518
«Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила» ... 328 — 518
Полководец ... 329 — 518
Туча ... 332 — 519
Из А. Шенье («Покров, упитанный язвительною кровью») ... 333 — 519
«На Испанию родную» ... 334 475 519
«Кто из богов мне возвратил» ... 339 — 519
Странник ... 341 — 519
«...Вновь я посетил» ... 344 476 519
«Я думал, сердце позабыло» ... 346 478 520
На выздоровление Лукулла ... 347 478 520
Пир Петра Первого ... 349 — 520
Подражание арабскому («Отрок милый, отрок нежный») ... 351 — 520
«Что белеется на горе зеленой?» ... 352 — 520
«Менко Вуич грамоту пишет» ... 353 — 520
На Дондукова-Корсакова («В Академии наук») ... 354 — 520
«К кастрату раз пришел скрыпач» ... 355 — 521
Плетневу («Ты мне советуешь, Плетнев любезный») ... 356 — 521
«Вы за «Онегина» советуете други» ... 357 — 521
«В мои осенние досуги» ... 358 — 521
«О бедность! затвердил я наконец» ... 360 — 521
«Если ехать вам случится» ... 361 — 521
«Когда владыка ассирийский» ... 362 479 521
«На это скажут мне с улыбкою неверной» ... 364 — 521
«— Не видала ль, девица» ... 365 — 521
Отрывки
«То было вскоре после боя» ... 366 — 521
«Как редко плату получает» ... 366 — 521
«Не вижу я твоих очей» ... 366 — 521
1836
Д. В. Давыдову («Тебе певцу, тебе герою!») ... 367 — 522
Художнику ... 368 — 522
Мирская власть ... 369 — 522
Подражание итальянскому («Как с древа сорвался предатель ученик») ... 370 — 522
«Напрасно я бегу к сионским высотам» ... 371 — 522
Из Пиндемонти («Не дорого ценю я громкие права») ... 372 — 522
«Отцы пустынники и жены непорочны» ... 373 — 523
«Когда за городом, задумчив, я брожу» ... 374 — 523
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный» ... 376 479 523
Родословная моего героя ... 377 — 523
«Была пора: наш праздник молодой4» ... 381 — 523
На статую играющего в свайку ... 384 — 524
На статую играющего в бабки ... 385 — 524
«От меня вечор Леила» ... 386 — 524
«От западных морей до самых врат восточных» ... 387 — 524
Кн. Козловскому («Ценитель умственных творений исполинских») ... 388 — 524
«Альфонс садится на коня» ... 389 — 524
«Забыв и рощу и свободу» ... 391 — 524
1827 — 1836
Русскому Геснеру ... 392 — 524
Золото и булат ... 393 — 525
«Не знаю где, но не у нас» ... 394 — 525
«Твои догадки — сущий вздор» ... 395 — 525
«Когда Потемкину в потемках» ... 396 — 525
«Зачем я ею очарован?» ... 397 — 525
«Ты просвещением свой разум осветил» ... 398 — 525
Родриг («Чудный сон мне бог послал») ... 399 — 525
«О нет, мне жизнь не надоела» ... 401 — 526
Отрывки
«Друг сердечный мне намедни говорил» ... 402 — 526
«Конечно презирать не трудно» ... 402 — 526
«Воды глубокие» ... 402 — 526
«Ночь светла; в небесном поле» ... 403 — 526
«Сей белокаменный фонтан» ... 403 — 526
«Еще в ребячестве бессмысленно лукавом» ... 403 — 526
Prologue ... 404 — 526
КОЛЛЕКТИВНОЕ
«В. Л. Пушкину» («Любезнейший наш друг, о ты, Василий Львович!») ... 407 — 526
«Надо помянуть, непременно помянуть надо» ... 408 — 526
«Коль ты к Смирдину войдешь» ... 412 — 526
Канон в честь М. И. Глинки («Пой в восторге, русский хор») ... 413 — 526
ПРИПИСЫВАЕМОЕ ПУШКИНУ
Кнж. С. А. Урусовой («Не веровал я троице доныне») ... 414 — 527
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПЕСНИ И СКАЗКИ, СОБРАННЫЕ
И ЗАПИСАННЫЕ ПУШКИНЫМ
I. Записи народных песен ... 417 — 529
II. Записи сказок ... 456 — 530
Из ранних редакций ... 465 — 479
Примечания ... 481 — 531
Переводы иноязычных текстов ... 532 — 538
Перечень иллюстраций ... 539
Благодарим Вас за скачивание книги с бесплатной электронной библиотеки Lit-classic.com
1
Я думал, милостивый государь, что у Гузлы было только семь читателей, в том числе вы, я и корректор: с большим удовольствием узнаю, что могу причислить к ним еще двух, что составляет в итоге приличное число девять и подтверждает поговорку — никто не пророк в своем отечестве. Буду отвечать на ваши вопросы чистосердечно. Гузлу я написал по двум мотивам, — во-первых, я хотел посмеяться над «местным колоритом», в который мы слепо ударились в лето от рождества Христова 1827. Для объяснения второго мотива расскажу вам следующую историю. В том же 1827 году мы с одним из моих друзей задумали путешествие по Италии. Мы набрасывали карандашом по карте наш маршрут. Так мы прибыли в Венецию — разумеется, на карте — где нам надоели встречавшиеся англичане и немцы, и я предложил отправиться в Триест, а оттуда в Рагузу. Предложение было принято, но кошельки наши были почти пусты, и эта «несравненная скорбь», как говорил Рабле, остановила нас на пол дороге. Тогда я предложил сначала описать наше путешествие, продать книгопродавцу и вырученные деньги употребить на то, чтобы проверить, во многом ли мы ошиблись. На себя я взял собирание народных песен и перевод их; мне было выражено недоверие, но на другой же день я доставил моему товарищу по путешествию пять или шесть переводов. Осень я провел в деревне. Завтрак у нас был в полдень, я же вставал в десять часов: выкурив одну или две сигары и не зная, что делать до прихода дам в гостиную, я писал балладу. Из них составился томик, который я издал под большим секретом, и мистифицировал им двух или трех лиц. Вот мои источники, откуда я почерпнул этот столь превознесенный «местный колорит»: во-первых, небольшая брошюра одного французского консула в Банялуке. Ее заглавие я позабыл, но дать о ней понятие нетрудно. Автор старается доказать, что босняки — настоящие свиньи и приводит этому довольно убедительные доводы. Местами он употребляет иллирийские слова, чтобы выставить напоказ свои знания (на самом деле, быть может, он знал не больше моего). Я старательно собрал все эти слова и поместил их в примечания. Затем я прочел главу: Dei costumi dei Morlachi. [О нравах Морлаков] из «Путешествия по Далмации» Фортиса. Там я нашел текст и перевод чисто иллирийской заплачки жены Ассана-Аги; но песня эта переведена стихами. Мне стоило большого труда получить построчный перевод, для чего приходилось сопоставлять повторяющиеся слова самого подлинника с переложением аббата Фортиса. При некотором терпении я получил дословный перевод, но относительно некоторых мест всё еще затруднялся. Я обратился к одному из моих друзей, знающему по-русски, прочел ему подлинник, выговаривая его на итальянский манер, и он почти вполне понял его. Замечательно, что Нодье, откопавший Фортиса и балладу Ассана-Аги и переведший с поэтического перевода аббата, еще более опоэтизировав его в своей прозе, — прокричал на всех перекрестках, что я обокрал его. Вот первый стих в иллирийском тексте: «Scto se bieli u gorie zelenoï», Фортис перевел: «Che mai biancheggia nel verde Bosco». Нодье перевел Bosco — зеленеющая равнина; он промахнулся, потому что, как мне объясняли, gorie означает: гора. Вот и вся история. Передайте г. Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался, и пр.
2
Заметка об Иакинфе Маглановиче.
Иакинф Магланович — единственный мне знакомый гусляр, который в то же время был бы поэтом; большинство гусляров повторяют старые песни или самое большое — сочиняют подражания, заимствуя стихов двадцать из одной баллады, столько же из другой и связывая всё это при помощи скверных стихов собственного изделия.
Поэт наш родился в Звониграде, как он сам говорит об этом в балладе «Шиповник в Велико». Он был сын сапожника, и его родители, повидимому, не сильно беспокоились о его образовании, ибо он не умеет ни читать, ни писать. В возрасте восьми лет он был похищен чинженегами или цыганами. Эти люди увели его в Боснию, где и обучали своему искусству и без труда обратили его в магометанство, исповедываемое большинством среди них. Один «айан», или старшина, в Ливно отнял его у цыган и взял себе в услужение, где он и пробыл несколько лет.
Ему было пятнадцать лет, когда один католический монах обратил его в христианство, рискуя быть посаженным на кол в случае обнаружения этого, ибо турки отнюдь не поощряют миссионерской деятельности. Юный Иакинф недолго задумывался над тем, чтобы покинуть своего хозяина, достаточно сурового, как и большинство босняков; но, уходя из его дома, он задумал отмстить за дурное обращение. Однажды ночью, в грозу, он ушел из Ливно, захватив с собой шубу и саблю хозяина, с несколькими цехинами, какие ему удалось похитить. Монах, окрестивший его, сопровождал его в бегстве, совершенном, вероятно, по его совету.
От Ливно до Синя, в Далмации, миль двенадцать. Беглецы скоро прибыли туда, под покровительство венецианского правительства, в безопасности от преследований айана. Здесь-то Магланович сочинил свою первую песню; он воспел свое бегство в балладе, которая привлекла внимание некоторых, и с нее-то началась его известность.
Но он был без средств к существованию, а по природе своей не был расположен к труду. Благодаря морлацкому гостеприимству некоторое время он жил на подаяния сельских жителей, отплачивая им пением какой-нибудь заученной им старой песни. Вскоре он сочинил несколько новых песен на случаи свадеб и погребений, и его присутствие стало настолько необходимым, что ни один праздник не считался удачным, если на нем не было Маглановича со своей гузлой.
Так он жил в окрестностях Синя, мало беспокоясь о своих родных, судьба которых ему доныне осталась неизвестной, так как со дня похищения он ни разу не бывал в Звониграде.
Двадцати пяти лет это был красивый молодой человек, сильный, ловкий, прекрасный охотник и сверх того знаменитый поэт и музыкант; его уважали все, в особенности девушки. Та, которой он отдавал предпочтение, звалась Марией и была дочерью богатого морлака, по имени Злариновича. Он легко добился взаимности и, по обычаю, похитил ее. У него был соперник по имени Ульян, нечто вроде местного сеньора, который заранее проведал о похищении. Иллирийские нравы таковы, что отвергнутый любовник легко утешается и не косится на своего счастливого соперника; но этот Ульян решил ревновать и препятствовать счастью Маглановича. В ночь похищения он явился с двумя слугами в ту минуту, когда Мария села на лошадь, чтобы следовать за возлюбленным. Ульян угрожающим голосом приказал остановиться. Соперники, по обычаю, были вооружены. Магланович выстрелил первый и убил сеньора Ульяна. Если бы у него была семья, то она поддержала бы его, и он не покинул бы страны из-за таких пустяков; но он был одинок, против него — готовая на месть семья убитого. Он быстро пришел к решению и скрылся с женой в горах, где присоединился к гайдукам.
Он долго жил с ними и даже был ранен в лицо при схватке с пандурами. — Наконец, заработав кое-какие деньги, как я полагаю, не особенно честным способом, он оставил горы, купил скот и поселился в Каттаро с женой и детьми. Дом его около Смоковича, на берегу речонки или потока, впадающего в озеро Врана. Жена и дети заняты коровами и фермой; он же вечно в разъездах; часто посещает он своих старинных друзей гайдуков, но не принимает уже участия в их опасном промысле.
Я встретил его в Заре впервые в 1816 г. В то время я свободно говорил по-иллирийски и сильно желал услышать какого-нибудь известного поэта. Мой друг, уважаемый воевода Николай ***, встретил в Белграде — месте своего жительства — Иакинфа Маглановича, ему ранее известного, и, зная, что он направлялся в Зару, снабдил его письмом ко мне. Он писал мне, что если я желаю послушать гусляра, то должен сперва подпоить его; ибо вдохновение на него сходило лишь тогда, когда он бывал почти пьян.
Иакинфу было в то время около шестидесяти лет. Это — высокий человек, еще крепкий и сильный для своего возраста, широкоплечий, с необычайно толстой шеей; лицо его удивительно загорелое, глаза маленькие и слегка приподнятые по углам, орлиный нос, довольно красный от крепких напитков, длинные белые усы и густые черные брови, всё это вместе дает образ, незабываемый для того, кто видел его хоть раз. Прибавьте к тому длинный шрам через бровь и вдоль щеки. Непостижимо, как он не лишился глаза при таком ранении. Голова у него была бритая, по почти всеобщему обычаю, и носил он черную барашковую шапку; платье его было очень поношенное, но притом весьма опрятное.
Войдя ко мне в комнату, он передал мне письмо воеводы и присел без стеснения. Когда я прочел письмо, он сказал тоном довольно презрительного сомнения: — Так вы говорите по-иллирийски. Я отвечал немедленно на этом языке, что достаточно понимаю по-иллирийски, чтобы оценить его песни, которые мне очень хвалили. — Ладно, ладно, — отвечал он, — но я хочу есть и пить; я буду петь, когда поем. Мы вместе пообедали. Мне показалось, что он голодал по меньшей мере дня четыре, с такой жадностью он ел. По совету воеводы, я подливал ему, и друзья мои, которые, услышав о его приходе, пришли ко мне, наполняли его стакан ежеминутно. Мы надеялись, что когда этот необычайный голод и жажда будут удовлетворены, наш гость соблаговолит нам что-нибудь спеть. Но ожидания наши оказались напрасны. Вдруг он встал из-за стола и, опустившись на ковер у огня (дело было в декабре), заснул в пять минут, и не было никакой возможности разбудить его.
Я был удачливее в другой раз, я постарался напоить его лишь настолько, чтобы воодушевить его, и тогда он спел мне много баллад, находящихся в этом сборнике.
Должно быть, голос его был прежде хорош, но тогда он был немного разбит. Когда он пел, играя на гузле, глаза его оживали, и лицо принимало выражение дикой красоты, которую художники охотно заносят на полотно.
Он со мною расстался довольно странным способом: пять дней жил он у меня и на шестой утром ушел, и я тщетно ждал его до вечера. Мне сказали, что он ушел из Зары к себе домой; но в то же время я заметил исчезновение пары английских пистолетов, которые, до его поспешного ухода, висели у меня в комнате. Я должен добавить к его чести, что он мог равным образом унести и мой кошелек и золотые часы, которые были раз в десять дороже, чем взятые им пистолеты.
В 1817 году я провел дня два в его доме, где он принял меня, выказав живейшую радость. Жена его и все дети и внуки окружили меня и обнимали, а когда я ушел от них, старший сын служил мне проводником в горах в течение нескольких дней, причем невозможно было уговорить его принять какое бы то ни было вознаграждение.