Перед закатом
Предисловие
На мою долю выпала лестная задача написать разбор представленного на соискание Пушкинской премии V тома стихотворений М. А. Лохвицкой. Но моему отзыву не было суждено быть прочтенным ею, хотя я написал его еще при ее жизни, и ей была присуждена Пушкинская премия. Эту премию заслужили ей, главным образом, стихотворения, посвященные ее детям: «Материнский завет» и «Плач Агари», на которые я указывал, как на плоды наиболее счастливых вдохновений. Г-жа Лохвицкая не дожила до увенчания своих произведений: премия досталась ее детям.
Да будет мне позволено теперь, когда родственники покойной выпускают в свет ее неизданные стихотворения, предпослать им несколько слов.
Во всяком предсмертном творении, будь то картина, изваяние или стихи, всегда кроется что-то трогательное, загадочно-пленительное; это лебединая песня, прощание с жизнью и приближение к роковому порогу, за которым начнется иное, новое, неведомое существование. То, что при жизни автора могло бы заслужить справедливый укор, обезоруживает критика, когда автор отошел в вечность. И невольно прощаешь ему недостатки его творчества. Не так ли с благодарностью вспоминаешь теплое дыхание быстро промелькнувшего лета с его цветами и пышными красками, и забываешь его дожди и бурные ветры?
Пусть в последних произведениях г-жи Лохвицкой встречаются недостатки, на которые я и ранее указывал, пусть находятся там неясность, недосказанность, неопределенный мистический туман, увлечение чарами чернокнижия. Но в этих стихах есть несомненная струя поэзии, искупающая столько же несомненные недочеты; есть виртуозность, радующая и пленяющая любителя «чистых вдохновений», есть умение пользоваться поэтическими образами, есть превосходная фактура стиха, мастерская его отделка.
Истинной поэзией проникнуты такие стихотворения, как «Каменная швея», «Что такое весна», «Белые розы», «Утренний гимн», «Восковая свеча», «У брачного чертога».
Не столько темным содержанием, сколько изумительным искусством владеть стихом пленяет пиеса «Я – жрица тайных откровений», где эта же строка повторяется еще два раза, только с иною перестановкой слов: «Я – жрица откровений тайных» и «Я – откровений тайных жрица».
Стихотворение «День Духа Святого» обращает на себя внимание не только своеобразием размера, но и красотою и таинственностью содержания.
Я и ранее отмечал пристрастие г-жи Лохвицкой к некоторым образам и словам; они есть и в новом сборнике: опять мы находим здесь лилии, розовые крылья, дыханье вишен и сирени, лунную грезу над тьмою земной, парус, плывущий в лазурный туман, дыханье жасминов и роз. К этим знакомым красочным и душистым особенностям творчества усопшей присоединяются звуки, раньше у нее не встречавшиеся; мне слышится в них предчувствие близкой смерти. Стихотворение «В скорби моей» кончается словами:
Хочется к самому безвременно покинувшему нас автору применить одно из его предсмертных стихотворений:
Несколько лет тому назад смерть сестры вызвала у М. А. Лохвицкой прекрасное стихотворение «Цветок на могилу», его строками я закончу свое предисловие.
К. Р.
Павловск, 1 апреля 1908.
Пилигримы
Уходящая
Каменная швея
Что такое весна?
«Я – жрица тайных откровений…»
Забытое заклятье
Великое проклятье
31 декабря 1904 г.
Ночь на Новый Год.
Врата вечности
Пион
Белые розы
В стране иной
Утренний гимн
Светлый дух
Под крестом
Праздник в теплице
Подземная свадьба
Злая сила
(моему сыну Валерию)
Печать дара Духа Святаго!
(Слова, произносимые священником при таинстве миропомазания)
В вальсе
В скорби моей
Богиня Кали
Остров счастья
Восковая свеча
Песнь о небе
«Светит месяц. Выйду в сад…»
1.
2.
3.
Перед закатом
День Духа Святого
Колыбельная песня
моему сыну Валерию
«Ты мне не веришь, ты мне не веришь…»
Из прежних лет
Вещи
У брачного чертога
1900
«Темно в туманной вышине…»
«Твои уста – два лепестка граната…»
1899
«Мне душно в хижине моей!..»
<1900>
«Чего ты хочешь? Назови!..»
1899
«Я не совсем одна и одинока…»
1900
Отец Лоренцо
1901
Что я люблю
1902
Бяшкин сон
(моему сыну Измаилу)
1902
Не вошедшее в сборники
Мгновение
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
(«Север», 1889, № 25, с. 490–491)
Портрет
(Посвящается М. П-ой)
(«Художник», 1892, № 11, с. 685)
Искание Христа
(«Север», 1892,№ 13, С. 659)
«Спаситель, вижу Твой чертог…»
(«Север», 1893, № 7, С.659)
Мой Лионель
<1896>
(Илл. прилож. к газ. «Новое время»)
Песнь любви
(«Северный вестник»,1898, № 2, С. 69)
«Жизнь есть – раннее вставание…»
(Лохвицкая М. А. Стихотворения. СПб. 1997. С. 60, по автографу РНБ)
Неизданные стихотворения и наброски из рабочих тетрадей
Следующие стихотворения печатаются по публикации «Российского архива» (XIV, М. 2005). Примечания воспроизведены из того же издания.
«Не все поэты выдерживают издание черновиков», – говорила Ахматова. Публикуемые стихотворения Лохвицкой не относятся к числу лучших ее созданий, – большинство из них недоработаны, некоторые не дописаны, – но они помогают понять ее внутренний мир. Стихотворения I–II печатаются по записной книжке Лохвицкой <ок. 1896–1897 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 3; I – л. 80, II – л. 89–90); стихотворения IV–VII – по следующей записной книжке <ок. 1897–1898 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 2; IV – л. 26, V – л. 65 об. – 66, VI – л. 114 об. – 115, VII – л. 109 об. – 110, 114); стихотворения VIII–XVI – по тетради с набросками и черновиками <1900–1901 гг.> (РО ИРЛИ ф. 486, № 1; VIII – л. 18, IX – л. 33, X – л. 38, XI – л. 42 об., XII – л. 44 об. – 45, XIII – л. 45, XIV – л. 157об. – 158, XV – л. 159 об., XVI – л. 167 об.). Стихотворение III («Кольчатый змей») – печатается по списку, сделанному рукой поэта А. А. Голенищева-Кутузова (РГАЛИ, ф. 143, оп. 1, № 165, сс. 55 об. – 56).
«Из всех музыкальных орудий…»
Иувал – сын Ламеха (Быт. 4: 21), изобретатель гуслей и свирели, струнных музыкальных инструментов.
Кольчатый змей
О попытке Лохвицкой опубликовать это стихотворение см. здесь же в переписке с А. Л. Волынским (Письмо VIII). Попытка успехом не увенчалась, тем не менее стихотворение получило довольно широкую известность в литературных кругах. О нем упоминает в мемуарах И. Ясинский: «Мирра Лохвицкая писала смелые эротические стихи, среди которых славился „Кольчатый змей“ и была самой целомудренной замужней дамой в Петербурге. На ее красивом лице лежала печать или, вернее, тень какого-то томного целомудрия, и даже „Кольчатый Змей“, когда она декламировала его где-нибудь в литературном обществе или в кружке Случевского имени Полонского, казался ангельски кротким и целомудренным пресмыкающимся» (Ясинский, И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М., 1926. С. 260). Мотив «объятий со змеями» получил развитие в поэзии символистов (Брюсов, Бальмонт, Вяч. Иванов и др.).
«Скорее смерть, но не измену…»
Стихотворение представляет собой вариант к опубликованному «Моя любовь – то гимн свирели…»
«Колышутся водные дали…»
Имя «Джемали» (вариант «Джамиле») неоднократно встречается у Лохвицкой и служит одним из знаков стихотворной переклички с Бальмонтом. Первым в этом ряду стоит ее стихотворение «Джамиле» (1895 г.), имя героини было использовано Бальмонтом в стихотворении «Чары месяца» (1898) – см. переписку Лохвицкой с Коринфским (письмо XXI). Позднее поэтесса использовала имя Джемали в «Сказке о принце Измаиле, царевне Светлане и Джемали Прекрасной» и в стихотворении «Волшебное кольцо» (V, 45).
«Певец синеокий», «уплывший на север далекий» – прямое указание на Бальмонта, в сентябре 1896 г. впервые надолго уехавшего в Европу. Первые наброски этого, так и оставшегося незаконченным, стихотворения, относятся к 1896 г. В первоначальном варианте стихотворение обрывается на словах: «Не пара для белой голубки // Скиталец морей альбатрос…» (см. предыдущую записную книжку – РО ИРЛИ ф. 486, ед. хр. 3, л. 80).
«Ты замечал, как гаснет пламя…»
1899 г. – время начала ухудшения отношений Лохвицкой с Бальмонтом, когда поэтессе казалось, что чувство изжито.
«Где дух парил – там плоть владеет…» – Намек на изменившийся стиль поэзии Бальмонта, отразившийся в его сборнике «Горящие здания», в которому на смену прежнему печально-«лунному» настроению пришло новое – «пламенное», агрессивное, жизнеутверждающее.
«В сумраке тонет гарем…»
«Михаил мой – бравый воин…»
На момент написания этого шуточного стихотворения старшему сыну поэтессы не более семи-восьми лет, младший (Измаил) – еще грудной ребенок. Второму (видимо – самому любимому) сыну Евгению посвящено стихотворение Лохвицкой «Материнский завет», в котором она завещает ему путь поэта. Черноглазый и смуглый Измаил вдохновлял мать своей «восточной» внешностью – ему посвящены стихотворения «Плач Агари» (V, 35) и «Бяшкин сон» (Лохвицкая М. А. Перед закатом. СПб. 1908. С. 55). Два стихотворения последнего года жизни поэтессы посвящены самому младшему сыну, Валерию, здесь не упомянутому, поскольку его еще не <600> было на свете («Злая сила», «Колыбельная песня» – «Перед закатом», С. 29, 41).
«Есть радости – они как лавр цветут…»
Стихотворение опубликовано (IV, 12) в почти не измененном виде за исключением двух последних строк («Тот не достиг вершины из вершин // В тоске, в скитаньях, в муках был один»). Представляется, что черновой вариант яснее выражает мысль.
«Запах листьев осенний…»
«Вдвоем враги – теперь друзья…»
«Могучий зверь не умер, он уснул…»
«Длинь – динь – день!..»
Синий дьявол
Название замка, вероятно, выдумано по ассоциации с Меррекюлем – дачной местностью на берегу Финского залива, где в начале 1900-х гг. нередко отдыхал Бальмонт.
Жиль де Рэ – историческая личность XV в., маршал Франции, алхимик и чернокнижник, оставивший о себе память во французском фольклоре и ставший прообразом Синей бороды в сказке Шарля Перро. По преданию, Жиль де Рэ был рыжий, в фольклоре его борода стала синей в знак сговора с дьяволом (отсюда название стихотворения). У Лохвицкой «рыжий граф» – несомненно, намек на Бальмонта.
«Под мерный ритм стихов…»
«Веют сны по маковым полям…»
