Глава 1

Мимо пробежал Снорри Дристун,проскальзывая мимо людей, как угорь в воде. Пока я добивал эста, он ужеуспел снести голову одному мужику и рубануть какого-то хирдмана. Сноррибыл трусом, и от страха в бою творил невероятные вещи. У него оттрясучки ум за разум заходил. А дома его даже дети били.

Воинытоптались в кровавых лужах, поскальзываясь в бурой слякоти, падая иподнимаясь. До края городка мы все-таки добрались. За частоколом горелидома, визжали девки, в грязи валялись их бывшие защитники, исходя паромиз рубленых ран, остывая на осеннем холоде. По слухам, в городке быласобрана богатая дань для местного ярла, да как говаривали торговыелюдишки, купцы там жили ни в чем себе не отказывая. Торговцы янтарем -самые богатые, это каждый мальчишка знает. А мы - бедные мореходысевера, могут же они нам помочь.

На меня выскочил мелкийпарнишка, недоносок с батькиным мечом, да пока замахивался, я успелсбоку подрубить его топором. Лезвие застряло прямо у него в скуле. Ядернул древко на себя, и вокруг рассыпались, словно бусы с девицы,кровавые капли и зубы, выдернутые из челюсти. Без половины головы непобегаешь. Тело тут же завалилось мне под ноги, а крышка от черепапокатилась дальше, добавляя еще крови в багровые ручьи.

Дристун пронесся мимо, волоча за ногу тело, обрубленное по пояс. Сизые кишки волочились за ним по лужам.

—Снорри, куда такой трофей поволок? Трахать сам, или своей мамочке? — язаржал, глядя как в безумные глаза Дристуна приходит разум. — Гляди,кабы чего не вышло. Мертвяки, они такие - закусит задницей, так твояРунгульд тебя и не дождется. Тут и останешься.

Запыхавшийся Снорри бросил ногу и затоптался на месте. Звук боя отдалялся, вокруг из живых уже никого не было.

—А, Бьярни. Ты это. Помоги, друг. Опять у меня того…— была у Дристунаодна особенность, за которую его так и прозвали. Со страху у него животприхватывало, да в самые неподходящие моменты. — Постой недалеко, ябыстро.

Снорри порысил к ближайшим кустам, я пошел за ним. Какраз рукоять оботру, а то скользит уже от крови, и намотка не помогает.Вдали, за распахнутыми воротами городка, все еще шел бой. Дристунзабрался в кусты, положил меч на коленки и держась за него, присел.

—Да вот, Снор, вояка из тебя отменный, ты как дух смерти на поле битвы, —завел я шутливую речь, потирая нос. Вонял Дристун знатно. — А вот сживотом своим все ладу не найдешь. Тебя может Локи проклял? Сидел онтакой за столом у себя в Асгарде, мед пил, а потом тебя увидал, у нас, вСтиррбю, да подумал, что вот Снорри, сын Дьярви, такой храбрый викинг,да чего-то ему не хватает. Может ему хвост волчий присобачить? Чтоб следсвой заметал, и враги бы его не нашли. А может ему дать слабый желудок,чтобы он крушил все вокруг, жаждая только одного - присесть в укромномместечке?

— Дурак ты, Медведь, и дети твои дураками будут. —Дристун и сам уже хрюкал от смеха. — Ну чего Локи на меня смотреть?Только если когда я к сестре твоей наведывался. Вот там было на чтопосмотреть.

Хотел я сказать, что я тоже к его сестре ходил, данас прервали. Откуда-то из вечерних сумерек вылетело трое. Не успел ятопор перехватить, как один из них бахнул мне секирой по шлему. На лицопотекло что-то горячее. В глазах помутнело. Успел заметить, как Снорри вглаз воткнулась стрела, так он и завалился на сосну, что сзади негобыла. Со спущенными штанами.

Поднялся я с земли, а вокруг все туманом заволокло. Качает еще, видать удар сильный был. Тут весь мир задрожал от топота копыт.

Оглянулся,а на меня несется огромный крылатый конь, грива его сияет, как утренняязаря, копыта с мою голову, и грохот такой стоит, аж присестьзахотелось. Всадница на нем - такая красота! Волосы летят по ветру,глаза сверкают, мышцы на руках больше чем у Сигурдссона, а он в нашемхирде самый сильный - быка играя поднимает. Ух, здорова!

Шлем скрыльями на голове с бочонок. Валькирия просто! Валькирия? Это что же, япомер? Тут мимо пронесся еще один конь, топча тела павших. Дева, чтосидела на нем, выхватывала за ноги, за руки души воинов, вставших сземли. Так вот и пришел мой час! Один, я иду к тебе! И я встал,раскинувши руки.

Валькирия пронеслась передо мной, подбираяДристуна. Так и забрала его, с голой жопой. И с мечом, в который онвцепился, когда срать присел. Ох, и будет Одину смеха. Такой воин передним предстанет.

Кони носились, как угорелые, роняя с облачныхгрив росу, там где она попадала, вновь вырастет зеленая трава, закроеткровавые лужи.

Ко мне никто не подъезжал. Да как это? Я, лучшийвоин хирда, берсерк, хожу в вики с шестнадцати лет. Я тут что, простотак помер? А, может быть Фрейя заберет меня в свой дворец? Ммм.. этодаже лучше. И я стал ждать, представляя, как богиня позовет меняразделить с ней ложе. Давно утихло все на поле битвы. Под ногами валялсямой топор. Выронил, когда меня секирой приголубили. А ты ж… А Дристун,хоть и без штанов сидел, но меч держал. От обиды я зарычал, потом заорали завыл.

Сраные девки! Чтоб у вас глаза повылазили! Чтоб вам блевотину под столами вечность вытирать! Чтоб вас…

Очнулсяя от холода. Ноги сводило судорогой, сапоги насквозь промокли, кругомопять туман, сыро, как в Хельхейме. А ты ж! Вода, лед, туман.

— Сраные девки! — еще раз проорал я, грозя кулаком куда-то наверх. — Из-за вас я здесь!

Наверху было сумрачно. Серая плотная пелена была небом этому месту.

Ятак сразу понял, где оказался. Хель. Но, я не отчаялся, понятно, что яздесь по ошибке. Я же не в своей кровати умер. И человек хороший был.Разберутся там, наверху, и вернут в Вальхаллу.

С этими мыслями япобрел по бесконечному льду, чуть прикрытому водой. Сапоги скользили,ноги ломило от боли. Я шел и думал, что надо найти ту великаншу, что умоста стоит. Как бишь ее... У нее еще кровавый пес, Гарм. Может она менявыпустит?

Вечность тянулась рябью на воде за моими ногами.Сколько прошло времени в моих скитаниях, я не понимал. Шел и шел побескрайней ледяной пустыне - скользкой, хлюпающей снежной кашей. Сапогиистрелись до дыр, ноги постоянно сводила судорога, мозоли, натертые облед, кровили, оставляя бурые следы. Никогда не думал, что в Хеле такстрадают. Боль, холод - все это чувствовалось, как будто я еще жив.Одежда, та, что была на мне в бою, облепила тело мокрым саваном, мысли отепле, огне, сводили с ума. Остановиться я не мог - видел тех, ктоостановились. Они просто превращались в ледяные статуи. А я хотел дойтидо моста великанши.

Одиночество. Изредка мимо меня проскальзывалитени таких же, идущих в никуда душ. Они не слышали меня и не видели, язвал их. Только плеск воды, стоны и бормотание помутившихся разумом.

“Дойти,дойти.” - только одна мысль стучала в голове. Ступни лишились кожи, но яшел, шлепая кровящим мясом по ледяной воде. Боль стала привычной.Сначала вспоминал все славные походы, потом жалел, что семьей необзавелся. Еще вспоминал девушку из Гардарики, что пленила меня своейкрасотой. Да только два дня у нас любви случилось.. Надо увозить еебыло.

Думал о том, что может вот-вот Рагнарек начнется? И тогда ясо всеми, кто есть в этом застывшем мире, попаду на Нагльфар, корабль,созданный из ногтей мертвецов, и буду сражаться против воинства Одина. Итогда я этих тупых девок на крылатых конях разделаю на куски. Как онимогли не забрать такого воина как я? Как Дристун, с голой жопой в говне,был ими подобран? Куда смотрели эти Брунгильды? Ух, я б им… И толькоэти мысли меня поддерживали. Это ошибка, я знаю.

Лед, лед, вода,лед. Туман мелкой противной взвесью висит в воздухе. Тысячелетия воды,льда, сводящего с ума одиночества и судорог от холода. Я остановился.Нет больше сил. Нет желания идти дальше. Упал на колени и заорал изпоследних сил: “ Один, сраный ублюдок, твои девки тупее овцы! Да будьтевы прокляты! И эта сука Фрейя, и гнилая Хель! Любая жизнь лучше этойсмерти. Любая! Даже мышиная…”

Слезы катились по щекам моим. И я закрыл глаза.

Итут в мое ухо дунул ледяной ветер, донеся чей-то шепот : “ Сменяю твоюдушу на пять душ пропащих, что принесешь мне. Дам тело того, в ком живетеще капля твоей крови. Иначе вечно бродить тебе по моему льду.”

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

КостикДергачев открыл глаза и схватил вибрирующий телефон. Ткнул кнопкуотключения будильника и снова повалился на спину. В окне было темно,лишь уличный фонарь, как мог, разгонял утреннюю синюю хмарь. Декабрь.Встаешь - еще темно, домой пришел - уже темно. Да еще погода этой зимой -капец просто. Снега по-хорошему так и не было, а то, что выпадало, тутже превращалось в серую слякоть.

А вставать надо. Конец месяца,итоги года, начальство дрочит за все косяки, словно с цепи сорвались.Костик, с полузакрытыми глазами добрался до ванной, отлил в раковину, истал умываться. А чего, квартира своя, хоть и в ипотеку. Чего хочу, то иворочу. Девушки у Дергачева не было. Ну, времени на это нет, да итратиться на них прилично надо. Да еще будет тут запрещать всякое.“Всякое” запрещала бывшая Костика, когда он жил у нее в квартире.Воспоминания остались жуткие. Обувь не раскидывать по коридору, носкикласть сразу в бак для грязного белья, стол после того, как поест -вытирать. А еще вешать одежду в шкаф, мыть за собой тарелки и уж конечноне ссать в раковину. В общем, из-за желтых брызг на белоснежном фаянсеони и расстались. Это было последней каплей, так сказать.

Быстреньковылакав чашку “ Нескафе. Три в одном.”, Костик поскакал одеваться.Химический привкус во рту был горек, как сама жизнь Дергачева. Покаискал чистый свитер, понял, что уже немного опаздывает. Выбежав изподъезда в утреннюю темень, он привычно пошлепал по растаявшему за ночьснегу, увязая по щиколотку, ругая ленивого дворника, что дорожки еще нечищены. Идти до работы было пятнадцать минут. Вывернув на бульвар, онзашагал быстрее, здесь уже можно было пройти, снег убрали, толькотротуар был залит тонким слоем воды. Поскальзываясь и матерясь, Дергачевпродвигался вперед. Редкие прохожие торопились обойти его стороной, таккак Костик совершал странные маневры, стараясь найти место кудаступить, не особо замочив ботинки.

До работы Костик добрался допредела взвинченный и тут же нахамил коллеге, что сидел рядом с ним вофисе. Тот переобувался, и поставил свой ботинок в проходе. Идиот! Такспоткнуться же можно.

Начался новый день на ненавистной работе.Офис гудел от разговоров о предстоящем корпоративе. Кто что оденет, чтобудет на столе, а в прошлом году вот было… Звонки, разговоры, постоянноеклацанье кнопок клавиатуры, смех коллег - все это неимовернораздражало. А потом приперся главный менеджер, стал нудно читатьнотации, что вот мол, отчеты надо сдать до 25-го, а вы еще ни уха, нирыла, вам премия нужна ваще? Нужна, нужна, затрясли головами коллеги, аКостик сильнее сжал зубы. Подавитесь вы своей премией. Хотя, ипотекасама себя не оплатит, да и в новогодние каникулы можно оторваться. Вклуб сходить. Кредит за айфон оплачу...

Корпоратив компания делалас размахом. Сняли загородный отель на берегу реки, там ресторан, баня,зимняя рыбалка для особо упоротых, катание на тройке с бубенцами тожебыло запланировано. Утром, на трех автобусах, коллектив довезли на местоотдыха. Начальство приехало на собственном транспорте с водителями.Расположились в номерах, данных на сутки, и стали ходить друг в другу вгости, в предвкушении вечернего застолья. Девушки бегали в прачечнуюгладить платья, наводили марафет, а мужчины оккупировали бильярдную. Те,кому не хватило места, засели в местном баре, вели неспешные разговоры,пара заядлых рыбаков, обвешанных чехлами с удочками, бурами и прочейснарягой, протопала мимо под одобрительные возгласы и пожелания коллег.

Дергачевсидел на кровати и смотрел, как его сосед по номеру, инженер изадминистративно-хозяйственного Вовчик копается в сумке.

— Костя, посмотри, вот эту рубашку или вот эту? — Вовчик достал две мятые рубахи. Одна была черная, другая... тоже черная.

—Да ты и в той, и в этой как упырь будешь. — выдал свой модный приговорКостик.— Ты б хоть в барбершоп сходил, постричься. Ну, или голову помылбы что ли.

— Я помыл. — Вовчик пригладил торчащие вихры и надулся. Быстро надел рубашку и ушел, хлопнув дверью.

Даиди ты в жопу, индюк вонючий, подумал Дергачев. Задолбали вы все.Ненавижу ваши радостные рожи. На природу их вывезли, вишь ты! Идиоты.Выходить из номера до вечера он не собирался.

В семь вечера всякомпания “ Промтехимпорт” собралась за столами в большом зале ресторана.Шеф, со своими приближенными, сидел за столиком, огороженным бархатнымиверевками на железных столбиках. Милостиво взирал как подчиненные едят,наливают и опрокидывают внутрь бокалы с вином и рюмки с водкой.

Дергачевчуть опоздал. Заснул после пары стакашков вискаря, что приволок с собойв этот тоскливый отель. Место ему обнаружилось за самым крайним столом.Лицом к двери мужского туалета. Отличненько. Ну да.. Ну да.. Пошел бы янахер…

На блюдах уже местами имелись проплешины, сверкавшиебелым. Все нарезки были почти сожраны, вялые листики салата стыдливоприкрывали голые тарелки. Костик положил себе пару кусочков рыбы,какой-то салат, пару кусочков заветренной колбасы и налил рюмку водки.Веселье текло мимо него, расплескиваясь через край.

На сценеведущий разыгрывал призы. По номеркам, которые давали при входе. Костикуномерок не дали — опоздал. Выиграли номера директора, главногобухгалтера, и инженера Вовчика. Босс получил бутылку коллекционноговина, бухгалтер - сертификат на отдых в спа, а Вовчик - красивуюключницу. Такой деревянный ящичек, с крючками для ключей. Но как он емубыл рад. Как будто инженеру ключницу с ключами от рая вручили. Дергачевскривился. Во дебил.

Веселье набирало обороты. Подвыпившийдиректор вовсю отплясывал под “ Ван вей тикет” на танцполе. Бухгалтериявилась рядом, тряся жирами. Дамочки из костикова отдела, на ходузакусывая ломтиками лимона, жахали коньяк и снова уходили танцевать. Ихатласные платья всех цветов радуги топорщились на боках складками, тела,больше похожие на гусениц, извивались в свете мигающих стробоскопов. “ Аты такой, мужчина с бородой, в твои попалась сети!” - хором подпевалигусеницы, махая наманикюренными ручками и вертя необъятными жопами,обтянутыми блестящей тканью.

Дергачеву захотелось блевать.

Ближе к 12-и ночи все вывалили на воздух, в открытую часть ресторана. Были запланированы фейерверки.

Ктому времени Костик уже пребывал “в кондиции”. Не то, чтоб сильно пьян,но уже очень хотел высказать свою точку зрения на происходящее, и наморальный облик коллег в частности. Эта блядина Кудряшова, из отделалогистики, все-таки утащила замдира куда-то по направлению к отелю! Ивсе делают вид, что не видели.

Толпа веселящихся сотрудниковстолпилась на большой веранде, внизу, у берега, кто-то поджигалвыстроенные в ряд у воды фейерверки. Тут директор призвал всех к тишине,и покачиваясь, начал речь.

— Дорогие друзья! Сегодня такойпрекрасный день. Но, — поднял он палец вверх, — я хотел бы сообщить вамвот что. Мы все хорошо трудились, но этого оказалось недостаточно.Прибыль компании в этом году упала, поэтому премия в конце года будетраспределяться соответственно показателям работника, а не как в прошлыеразы, делиться на всех поровну. И еще. Частью из премиального фондаоплачена сегодняшняя вечеринка! Вам же все понравилось, да? Да?

Тут все заорали, что да, все супер, хрен с ней, с премией!

—Какой у нас сплоченный коллектив... — прослезился директор. Бухгалтершатут же полезла вытирать ему слезы рукавом своей норковой шубы, задвинувжену директора в толпу своей задницей.

Захлопали фейерверки, неборасцветилось разноцветными искрами, люди кричали “Ура!”, и толькоДергачев, яростно раздувая ноздри с ненавистью смотрел на главного, нанорковую бухгалтершу, на жополизов, радостно вопивших, как будто ониэтот салют впервые в жизни увидели, и хотел только одного. Чтоб они всесдохли. Тут же. В страшных корчах и конвульсиях. Чтоб их кости с трескомломались, как макаронины, которые ему предстоит жрать целый месяц. Ведьв надежде на большую премию он уже потратил все свободные деньги. УДергачева резко заболело сердце, дыхание перехватило, в ушах забухало. Вглазах потемнело, он схватился за грудь, оседая под ноги сослуживцам.Инфаркт в таком возрасте - не редкость.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Яоткрыл глаза. В небе красные и зеленые звезды падали вниз. Люди вокругвизжали, застыв на месте. Рагнарек! Я так и знал! Ну, благодарю тебя,Хель, что дала мне шанс себя показать. Пять пропащих душ? Сейчас ты ихполучишь.

Поднявшись, увидел, что люди вокруг в странных одеждах, вмехах и шелках, на женщинах сверкают каменья в ожерельях и серьгах. Аплатья, платья на них! Срамницы! Кто они? Не важно. Вокруг гремело,сверкало, как будто Тор лупил своим молотом о землю прямо рядом. Яопустил взгляд вниз. Тело того, в ком капля моей крови. Да уж... Ну ибрюхо. Оружия у моего потомка не было. Доспехов тоже. Может, он раб?Позор тогда какой. Ну ничего, я ли не Бьярни Безумный Медведь?

Краснорожийтолстый мужик в окружении женщин и мужчин, заглядывающими ему в рот,был выделен мною сразу. Они заискивали перед ним, суетились и ловиликаждое слово. Это их ярл. Явно не безгрешный.

— Ты че, Дергачев,набрался уже? Опять обблюешь все, как в прошлый раз? — какой-то мужик врубахе, как у бретонского пидара и в синих холщовых штанахснисходительно похлопал меня по плечу. Как ни странно, я понимал, что онлопочет.

Двух взглядов хватило, чтобы оценить обстановку. Надеревянном помосте стояли столы для застолья. В углу дымила жаровня, намаленьких пиках было насажено мясо, рядом лежал блестящий нож. Хм...вполне приличный. Стряхнул руку женоподобного и с размаху засадил емукулаком в живот. Пока тот сипел согнувшись, подскочил к жаровне, схватилнож и пику с мясом . Рванул зубами кусок. Ооо... боги! Это мясонебесного оленя! Пику- сбоку, за ремень. Что за ремни в этом мире?Шнурок какой-то!

В три скачка добрался до красномордого, сунул ножему в брюхо. Бабы завизжали. Схватил ту, что орала громче всех,перерезал ей горло, кровь хлынула на мех ее плаща. Она захрипела,задергала ногами, обтянутыми чем-то прозрачным и блестящим, похожим накрылья стрекозы. Ведьма!

Догнал тщедушного мужичонку, полоснул егопо лицу, пока тот выл на коленях, зажимая рану, с ноги поддал вподбородок. В шее у него хрустнуло, тот завалился навзничь. Вернулся ккраснорожему ярлу, ползающему в луже своей крови. Натекло с него, как сосвиньи. Тут и пика пригодилась. Опрокинув его на спину, бухнулсяколеном ему на грудь. Ребра вдавились внутрь. Жирный хрипел, сучилруками. Перехватил пику поудобнее, и воткнул ее в широко распахнутыйглаз. Мясо съехало прям под руку. Удобная гарда вышла. Снова оторвалкусок, вытащив пику из глазницы - такого вкусного мяса я еще не ел.Бросил железку. Там еще такие есть.

Трое. Еще парочку. Невиновных нет. Даже выбирать не придется.

С настила всех как ветром сдуло. Никто не рвался защищать своего ярла. Значит, я не ошибся, пропащие души забрал.

Увхода в халле я остановился. Внутри зала еще были люди, но никто невступал со мной в бой. Они бежали через другой выход. Здесь тоже былистолы, да какие! Накрытые белоснежной тканью, белая утварь, стеклянныебутыли с вином, заморские плоды, что видел всего пару раз я. Взял бутыльзеленого стекла и приложился. И словно мед Хейдрун оросил мое горло.Знатно здесь едят и пьют. Может мне тут остаться, и в Вальхаллу не надо?

Откуда-товынырнули два стража. Это я понял по одинаковой одежде с золотымипуговицами и перевязи для мечей, что на них была. Только мечей неувидал.

Завязалась драка. Тело у потомка было слабовато, да я и всвоем пятерых таких мог раскидать. Только руками махать могут, дурачки.Одного осадил, двинув в кадык. Гаденыш достал меня, заехав покасательной в ухо. В голове зазвенело. На глаза упала красная пелена.

Второгодолго лупил по голове, превращая лицо в месиво, глаз у него вытек.Брызги летели вокруг, а мне казалось, что я вбиваю в него весь холод измоей души, что скопился за вечность в царстве Хель. Дергаться он давноперестал.

За спиной раздался шорох, я подскочил и увидел, что первый стражник еще шевелится.

Постенам скользили разноцветные блики - магия ведьм! Так вот кто все этилюди. Чародеи, что сладко жрут и пьют, а их народ только и делает, чтона поклон к ним ходит. Ну, значит и стража их ничем не лучше. Схватил сбогатого стола блестящий предмет, похожий на трезубец, и прервал жизньстражника, воткнув его ему в шею. Несколько раз. Красные брызги заливалилицо, я утерся рукавом и встал.

Пять душ. Я выполнил уговор.

Телопотомка стало мне неподвластно, завалилось кулем на пол. Задул холодныйветер, топот копыт сотряс мир, давно забывший этот звук. Вихремналетела валькирия на крылатом коне, дернула меня за руку, закинувпозади себя в седло. Я прижался к ее необъятной спине, и зарыдал отсчастья и облегчения. Один, я иду к тебе!

Дергачев брел по ледянойпустыне, загребая воду промокшими ботинками. Мимо скользили тени,шепчущие непонятное, мокрая одежда, покрывшаяся инеем, прилипла к телу.Ноги сводило болезненными судорогами.

Он шел и думал, что ничегоже по факту не изменилось. Беспросветная серость вокруг. Что в жизни,что в смерти. Хотя, про смерть он еще не очень был уверен. Больчувствовалась, как будто он еще живой. Сраный лед, сраные вечные сумеркипод моросящим мелкими каплями серым небом. Серость и ненависть. Опять.

А ведь каждый человек видит то, что ему хочется видеть, а не то, что есть на самом деле.