Солнечные лучи блистали как тысяча ярких бриллиантов на поверхности реки с кристально чистой водой. Из-за еле заметного покачивания поверхности воды эти бриллианты перескакивали с одной волны на другую, полностью увлекая внимание и мысли за собой. За этим танцем искр с берега наблюдал мужчина. Он сидел неподвижно, полностью отдавшись моменту, и не считал минуты. Спешить ему было некуда.

На лбу две параллельные линии глубоко въевшихся в кожу морщин. Да, на лице уже морщины, а волосы густые и чёрные, ни одного седого волоса. В светло голубых глазах мужчины отражалось спокойствие.

– Можно к тебе? – послышался голос сзади.

Обернувшись, он увидел высокого мужчину в идеально сидящем костюме.

– Конечно, присоединяйся.

– Дмитрий, – протянул руку высокий мужчина, когда сел на траву рядом с ним.

– Виктор, – мужчина пожал руку своему собеседнику. И снова устремил взгляд в реку, пытаясь увидеть другой берег. Но река была настолько широкой, что другого берега было не видать.

– Красиво тут. – Дмитрий осмотрелся по сторонам с любопытством маленького ребёнка и остановил взгляд на водопаде, который стекал прямо в реку. Набирая скорость и шумя вода стекала с высокой горы, а упав в реку успокаивалась и начинала течь совсем медленно.

– Красиво, – кивнул Виктор.

– Давно тут?

– Одиннадцатый год пошёл.

– А я только вчера сюда попал. – Дмитрий снял пиджак, аккуратно сложил и положил рядом с собой. – Не думал, что так скоро тут окажусь. – Он разочарованно вздохнул.

– Никто не думает, – голос Виктора излучал спокойствие. – Так… как это случилось?

– Авиакатастрофа. Я возвращался домой с конференции. Ну а ты как умер?

– Здоровье подвело. Не любил я по врачам ходить.

Далее последовала минута молчания. Такое молчание бывает, когда живые вспоминают мёртвых. Но здесь был другой случай. Мёртвые вспоминали жизнь.

– Я как раз думал о том, как обустрою летний домик, – прервал молчание Дмитрий. – Там должен был быть бассейн и, конечно, сауна. И обязательно должна была быть бильярдная! А у тебя был летний домик?

– Нет, – счастливо улыбнулся Виктор, вспомнив свой небольшой домик. – Один и тот же дом на лето и зиму. – Секунду спустя в его улыбке появилась грусть. В воспоминания хлынули моменты, которые больше не вернёшь. Эти воспоминания были не о самом доме, а о тех людях, кто остался в нём жить. Счастливые моменты вызывают лишь грусть, когда знаешь, что они больше не повторятся. – Больно было на авиакатастрофе?

– Я не успел ничего почувствовать. Когда самолёт начало качать, конечно, испугался. Такой испуг во время полёта, понимаешь, да?

– Нет, – снова улыбнулся Виктор. – Я никогда не летал на самолёте. И в бильярд ни разу не играл.

Дмитрий сначала сделал очень удивлённое лицо. А потом вздохнул с грустью и посмотрел на Виктора с некой жалостью.

– Кажется, твоя жизнь была очень скучной, друг. Зря прожил. – Выпалил Дмитрий, и тотчас пожалел, подумав, что обидел нового знакомого.

– Я об этом никогда не думал, – произнёс Виктор без единого намёка на то, что слова собеседника его задели. В его задумчивом взгляде сочетались два, казалось бы, несочетаемых качества: серьёзность и по-детски наивная радость. – Но на свою жизнь никогда не жаловался. Мне было интересно в неё жить.

Интересно жить… Эти слова подействовали на Дмитрия странным образом. Он всегда думал о жизни как о достижении высот.

– Да, кстати, почему ты в рубашке на два размера больше? Ты же можешь здесь носить любую одежду. – Этот вопрос появился у Дмитрия уже в начале беседы, но спросить он решился только сейчас.

Виктор осмотрел свою рубашку небесно-голубого света, прислонил воротник к носу и глубоко вдохнул.

– Это моя любимая рубашка. Жена подарила на мой последний день рождения, но ошиблась размером. Она так переживала, что не угодила с подарком, – Виктор рассмеялся, – обещала подарить новую рубашку. А я сказал, не надо. Я носил дома эту рубашку каждый день, а она утыкалась головой мне в грудь и с виноватым голосом спрашивала, вру я, чтобы её не обидеть, или мне правда нравится подарок. – Виктор снова прислонил воротник к носу и сделал глубокий вдох. – Она до сих пор пахнет её духами. Мой самый любимый запах.

Зависло молчание.

Знаешь, – на этот раз молчание прервал Виктор, – рай прекрасен тем, что ты можешь воссоздать всё из своей прошлой жизни, запах духов твоей жены, пироги, которые пекла мама в детстве, рисунок, который твой ребёнок подарил на двадцать третье февраля. Но ты не можешь воссоздать тут людей, которые остались на той стороне. Их приходится терпеливо ждать. Я уже десять лет скучаю по своим жене и дочерям. Скучаю, но не жду. И надеюсь, увижу их тут ещё не скоро.

– Так у тебя дочки?

Виктор кивнул, а на спокойном лице появилась грусть от воспоминаний.

– Мои золотые птенчики, – прошептал Виктор. Этот шёпот почти слился с шумом водопада, но Дмитрий всё же расслышал слова:

– Красиво звучит.

– Когда родилась старшая, я называл её моим золотым птенчиком. Потом появилась младшая, и старшая начала возмущаться, хотела быть единственным золотым птенчиком. Хорошо, отвечал я, ты у меня золотой птенчик, а твоя сестрёнка – серебряный птенчик. Она так гордо улыбалась, услышав это. Но потом младшая научилась говорить и возмущаться начала она. Папа! Кричала она с очень серьёзным выражением лица. Ох, этот момент, когда двухлетний ребёнок с тоненьким голосом и серьёзным лицом пытается объяснить взрослому важные вещи. Понимаешь о чём я? – Спросил Виктор, счастливо и звонко смеясь.

– Даа, – присоединился Дмитрий к смеху собеседника.

– Так вот. Папа! Кричала эта двухлетняя девочка. А почему она золотой птенчик, а я селебляный? Я что, менее ценная? – Виктор перестал не то, что смеяться, но даже улыбка спала с его лица. – Это были самые счастливые моменты моей жизни. – Неет, говорил я ей, посадив на колени, и целовал её в мягкие щёки. А потом старшая залезала и садилась на другое колено. Вы у меня обе бриллиантовые, говорил я. А они смеялись и спрашивали, насколько бриллианты дороже золота и серебра.

– Умные у тебя девочки.

– Очень умные, этим они в маму. Ну а у тебя, есть дети?

– Сын. Ему уже шестнадцать. – Дмитрий вздохнул. – На самом деле, я редко проводил с ним время. Работа, дела, бизнес. Знаешь, когда сегодня ему три, ты на минуту отвлекаешься от своего бизнеса ради семье, а твой ребёнок уже идёт в школу. Но у него было всё, эти айфоны, компьютеры, ну и что там ещё дети просят.

Мужчин отвлёк звон воды. Рыбки, играясь, выпрыгивали из воды.

– А на рыбалку ты его брал? – спросил Виктор.

– Я не ходил на рыбалку. Только в детстве. А потом уже нет.

– Я своих девочек постоянно брал с собой на рыбалку. Однажды старшая поймала огромную щуку. Ей тогда было шесть. Я только насадил наживку на блесну и поднялся на берег, чтобы посмотреть куда убежала младшая. А старшая начала кричать, папа, папа, помоги! Смотрю, а она еле удерживает леску. Сейчас утащит, думаю я. Не помню, как я до неё добежал, но она была в нескольких секундах от того, чтобы упасть в воду. Как же она гордилась этой рыбой, которая в длину была как половина её самой! Своим друзьям ещё месяц хвасталась. А я гордился больше неё и друзьям рассказывал, что моя шестилетняя дочь поймала рыбу, какую они в жизни не видели. А когда мы шли домой, младшая сидела у меня на шее и не умолкая говорила о том, что в следующий раз она поймает щуку ещё больше.

Слушая Виктора у Дмитрия в памяти оживали давно забытые воспоминания из детства: те дни, когда отец учил маленького Диму насаживать червяка на крючок. На минуту промелькнула странная для него мысль… эти до ужаса обычные дни были самым счастливым периодом в его жизни.

– Твои девочки были для тебя как сыновья, – заметил Дмитрий. «А мой сын был для меня наследником, не сыном», – подумал он.

Дмитрий относился к сыну как к продолжению рода, как к человеку, который должен продолжить его дело. И вот сейчас впервые в жиз… нет, впервые уже после смерти он подумал, что никогда не был для сына отцом.

– Это точно. Я однажды даже на охоту взял с собой младшую.

– Сколько ей было? Жена не ругалась?

– Конечно, ругалась, – посмеялся Виктор. – Агата осталась с ней, а Элина всё равно пошла со мной. Мы тогда поймали зайца. Элина была в восторге, а жена ругалась, что я разрушаю психику семилетнему ребёнку. Столько тогда было Элине. Но я то понимал, что это не так. Младшая у меня боевая, настоящий охотник. Это с виду она безобидная девочка. Всегда хотел увидеть, какой она станет, когда вырастет.

– Уверен, что она и сейчас такая.

– Я не сомневаюсь, – улыбнулся Виктор.

– Я тоже как-то ходил на охоту. Мы пошли втроём, и ещё собак с собой взяли. А у тебя была собака?

– Да, был у меня пёс по кличке Смелый. Самый верный друг. Как-то мы пошли на весеннюю рыбалку. Я упал под лёд. Смелый меня вытащил, а сам ушёл под воду. Я его вытащил ещё живым, привёз на дачу и растопил баню. Просидел с ним всю ночь, но до утра он не дожил.

Зависло молчание. На этот раз в честь четвероногих друзей.

– А я всю жизнь работал пытаясь достигнуть чего-то. Больше денег, лучшее жилье, машина подороже. Но и у тебя достижений не мало.

– Ооо, было у меня два достижения, – рассмеялся Виктор. – Мы как-то с друзьями поспорили, что тот, кто переплывёт реку в обе стороны без остановки, будет танцевать с красавицей нашего класса на выпускном. Река была широкой, двое сдались, не дойдя до середины. Я переплыл туда и обратно без отдыха. Не знаю, тупость это была или гордость не позволила сдаться. Но когда плыл обратно, уже думал, что это конец. Однако нет, я потанцевал с красавицей класса и прожил ещё тридцать лет. Правда, с другой женщиной, с ещё более красивой женщиной.

– Это и правда достижение. Я бы предложил за это выпить, если бы мы были живы – оба посмеялись. – Ну а второе достижение?

– Что?

– Ты сказал, что у тебя было два достижения.

– Ах да! Когда я ещё учился в школе, у нас была отвратительная учительница по химии. Она била нас линейкой по пальцам… тогда ещё это было разрешено… кидала дверной замок в того, кто разговаривал во время урока и не считала лишним оскорбить ученика, который ответил неверно. Тяжелый такой замок, железный. Мы ненавидели её всем классом, но слова сказать боялись. Так вот, однажды я соорудил бомбочку из пороха и поместил её в туалете. Тогда у нас были туалеты на улице. Спустя минуту, как химичка зашла в туалет, раздался такой грохот! – Смеялся Виктор и увидел испуганный вид Дмитрия. – Неет, она не пострадала, бомбочка была небольшой, и я поместил её так, чтобы она не пострадала. Но она выбежала из туалета даже не опустив до конца юбку и по пути в школу поправляла трусы. Естественно, воспользоваться бумагой в такой ситуации она забыла. Так что в классе ужасно пахло, а мы смеялись. В этот день химичка нас по пальцам не била, да и в выражениях сдерживалась.

– И тебя не поймали?

– Конечно, поймали, я же был самым большим разгильдяем нашей школы. От директора и родителей мне тогда сильно попало, но выгонять детей из школы в то время было запрещено, так что школу я окончил. А одноклассники вспоминали об этом случае и говорили обо мне как о герое.

Мужчины снова замолчали, вспоминая прожитые дни.

Первым заговорил Дмитрий.

– Знаешь, Виктор, должен признать, что я был не прав. У тебя была очень интересная жизнь. И прожил ты не зря.

– Наверно, – улыбнулся Виктор, – я об этом никогда не думал, просто жил как живётся и делал то, что делало меня счастливым.

В раю, на берегу реки с кристально чистой водой, другой берег которого было не видать, сидели двое. Впереди была вечность. Они терпеливо ждали встречи с близкими. Ждали, но надеялись, что это случится не скоро, и их близкие проведут много счастливых дней в мире, ограниченном по времени, в мире, которую называют «жизнь».