(https://www.wattpad.com/user/1ana_kas)
Яхта пришвартовалась в порту Фьюмичино. Двойник моей госпожи все еще был на борту. Ее задача была проста- она должна была быть.
- Посадите Лауру в машину и пришлите ко мне, – сказал я, когда находившийся в Риме, Доменико взял трубку.
- Слава Богу... - вздохнул молодой. - Она уже стала невыносимой. - Я услышал, как она закрыла за собой дверь. - Не знаю, насколько это тебя заинтересует, но она расспрашивала о тебе.
– Не ходи с ней, - ответил я, игнорируя его. - Увидимся в Венеции. Отдохни.
- Ты не спросишь, что она сказала? - Не унимался Доменико. Я услышал в его голосе жизнерадостность.
- А меня это интересует? – спросил я как можно серьезнее, хотя внутри, как ребенок, мне было любопытно, о чем они говорили.
- Он скучает по тебе. - Это короткое утверждение сжало у меня в желудке. – Думаю, да.
- Проследи, чтобы она уехала как можно скорее. - Я повесил трубку и посмотрел на море.
И снова из-за этой женщины меня охватила паника. Это чувство было слишком чуждым, чтобы я мог его диагностировать и сдерживать.
Я отпустил девушку, которая притворялась Лаурой, но приказал, чтобы она все время была рядом. Я понятия не имел, будет ли она нужна через минуту. По сообщениям Матоса, Флавио с простреленными лапами вернулся на остров, но больше ничего не произошло. Как будто всей ситуации с Ностро не было. Информация, которую давал помазанник, меня не удовлетворяла, поэтому я отправил туда своих людей, которые подтверждали все, что я узнал.
Во время обеда у меня была телеконференция с людьми из Соединенных Штатов. Я должен был быть уверен, что они примут участие в Венецианском кинофестивале. Мне нужно было встретиться с ними с глазу на глаз; заказ очередной поставки оружия, которое я собирался продать на Ближнем Востоке, требовал моего присутствия.
- Дон Торричелли? – спросил Фабио, просунув голову в мою каюту, на что я кивнул и закончил связь. - Миссис Биль на борту.
- Отплываем, - сказал я, поднимаясь с места.
Я вышел на верхнюю палубу и огляделся вокруг. Увидев свою женщину, одетую как подросток, я сжал кулаки и зубы. Кусе шорты и микроскопическая футболка не подходят избраннику главы сицилийской семьи, подумал я.
- Что на тебе, черт возьми, надето! Ты выглядишь как... - я воздержался от завершения фразы, глядя на почти пустую бутылку из-под шампанского. Девушка повернулась, натыкаясь на меня, и, отскочив от моей груди, по инерции опустилась на диван. Она снова была пьяна.
- Я выгляжу так, как хочу, и тебе все равно, – пробурчала она, размахивая руками, чем несколько позабавила меня. - Ты оставил меня безмолвным и относишься ко мне, как к марионетке, с которой играешь, когда хочешь. – Она вытянула палец в мою сторону, пытаясь одновременно неумело, но очаровательно подняться с сиденья. - Сегодня кукле хочется играть соло.
Пошатываясь, она двинулась к корме, теряя по пути сапоги.
- Лаура... - начал я со смехом, потому что больше не мог сдерживаться. - Лаура, черт побери! - Мой смех перешел в гул, когда я увидел, как он опасно приближается к краю яхты. Я двинулся за ней, крича: - стой!
Она меня не слушала или не слышала. В какой-то момент она поскользнулась. Бутылка выпала из ее рук, и она сама, не поймав равновесия, рухнула в воду.
– Твою ж мать!... - Я начал бежать. Я сбросил с ног сапоги и прыгнул в воду. К счастью, Титан плыл медленно, и девушка упала на бок. Несколько десятков секунд спустя я уже держал ее на руках.
На мое счастье, Фабио все видел и, когда яхта остановилась, бросил мне привязанный к веревке спасательный круг и потащил на палубу. Девушка не дышала.
Я начал реанимировать ее. Последующие объятия и вдохи не помогали.
- Дыши, мать твою, Мак!
Я был в отчаянии. Я сжимал все сильнее и все отчаяннее вдувал воздух в ее легкие.
– Дыши, дыши, дыши! – воскликнул я по-английски, бессмысленно думая, что, может быть, он меня поймет. Тогда она поймала глоток воздуха и начала рвать.
Я гладил ее по лицу и смотрел полуприкрытыми глазами, пытавшимися взглянуть на меня. Я взял ее на руки и направился в каюту.
- Вызвать врача?! - крикнул Фабио.
- Да, пошлите за ним вертолет.
Я должен был отвезти Лауру вниз, остаться с ней наедине и убедиться, что она в безопасности. Я положил ее на кровать и уставился в ее бледное лицо, ища подтверждения, что с ней все в порядке.
– Что случилось? – спросила она тихо.
Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. В голове урчало, а сердце колотилось как бешеное. Я опустился на колени рядом на пол и попытался успокоиться.
- Ты упала с помоста. Слава Богу, мы не плыли быстрее, а ты упала на бок. Это не меняет того факта, что ты чуть не утонула. Черт возьми, Лаура, мне хочется тебя убить, и в то же время я благодарен, что ты жива... - Я склонил голову и сжал челюсти. Невыносимая головная боль лишала меня способности мыслить логически.
Лаура нежно провела пальцами по моей щеке, подняв ее так, чтобы мне пришлось взглянуть на нее.
- Ты спас меня?
- Хорошо, что я был рядом. Я даже не хочу думать, что с тобой могло случиться. Почему ты такая непослушная и упрямая? - Страх, который я чувствовал, когда говорил это, был чем-то совершенно новым. Никогда в жизни я так ни о ком не беспокоился.
- Я бы хотела умыться, - сказала она.
Услышав, что он говорит, Я чуть не расхохотался. Она чуть не умерла, а мысли о том, что она капает соленой водой. Я не мог поверить в то, что слышу. Однако у меня не было ни сил, ни желания спорить с ней сейчас, хотелось прижать ее к себе, обнять и защитить от всего мира. Я все еще думал о том, что было бы, если бы я был дальше, и лодка плыла бы быстрее...
Я рефлекторно предложил ей помыться, а когда она не протестовала, открутил воду в ванной и вернулся, чтобы помочь ей раздеться. Я был сосредоточен и не думал о том, что увижу через минуту. Только через некоторое время до меня дошло, что она лежит передо мной голая. К моему удивлению, это не произвело на меня впечатления; прежде всего, она была жива.
Я взял ее на руки и вошел в теплую воду. Когда ее спина прислонилась к моей груди, я уткнулся головой в ее волосы. Я был зол, напуган и ... чертовски благодарен. Мне не хотелось с ней разговаривать, обсуждать, а уж тем более спорить. Я был опьянен ее присутствием. Ничего не подозревая, она прижалась ко мне щекой. Она не понимала, что все, что происходило в течение нескольких дней, происходило из-за нее. До меня постепенно доходило, что все в моей жизни изменится. Ведение бизнеса перестанет быть простым, потому что мои враги уже знали, что у меня есть слабое место: крошечное существо, которое я держал в руках. Я не был готов к этому, и никто не мог подготовить ни меня, ни ее к тому, что ждет в будущем.
Я медленно и без слов вымыл каждый кусочек ее тела, к удивлению Лауры, без эрекции и даже попыток прикоснуться к ней хоть как-то сродни эротическому.
Я вытер ее и уложил в постель, нежно целуя в лоб. К тому времени, как я успел оторвать от нее губы, она уже спала. Я проверил ее пульс, боясь, что она снова потеряла сознание. К счастью, он был мерным. Я стоял так, некоторое время глядя на нее, когда услышал звук вертолета. Я удивился, но вспомнил, что мы были совсем близко от берега.
Врач, ознакомившись с картой болезни и осмотрев без сознания лору, не обнаружил, что ее жизни что-то угрожает. Я поблагодарил его за труд и вернулся в свою каюту.
Ночь была теплой и спокойной. И спокойствие было тем, что мне было нужно больше всего. Я втянул черточку наркотика и со стаканом любимого ликера сел в горячий джакузи. Я отслужил всю службу, приказав ей оставаться в служебных помещениях, и наслаждался одиночеством. У меня не было желания думать или размышлять о чем-то другом, кроме спокойствия, которое, по крайней мере, казалось бы, охватило меня. Через несколько минут в темноте я увидел Лору, которая, шагая в большом белом халате, оглядывала палубу. Ее вид меня обрадовал. Если она встала, это означало, что ей уже лучше.
– Выспалась? – спросил я. При звуке моего голоса девушка подпрыгнула от страха. – Я вижу, что вы чувствуете себя уже лучше. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Мгновение она думала, глядя на меня со спокойствием. Она не выглядела так, словно билась с мыслями; я знал, что через минуту халат упадет на пол.
Нага села напротив, и я опьянел ее видом и вкусом отменного спиртного. Я молчал, глядя на ее красивое, несколько усталое лицо. У нее были взъерошенные волосы и слегка припухшие губы. Она неожиданно изменила положение, чем удивила меня. Она села у меня на колени, крепко прижавшись ко мне, на что мой член в секунду среагировал. А когда она зубами схватила мою нижнюю губу, я совсем растерялся. Она начала двигаться на меня, прижимаясь все сильнее и сильнее. Я не знал, к чему она клонит, но мне не хотелось играть в ее игры. Не сегодня. Не после того, как я чуть не потерял ее.
Ее язык скользнул в мой рот, и я рефлекторно сжал ее ягодицы, которые держал в руках.
– Я скучала по тебе, – прошептала она.
Это короткое признание заморозило меня. Все мое тело напряглось, и я запаниковал, понятия не имея, почему он так реагирует. Я отстранил ее от себя, чтобы посмотреть на ее лицо. Она говорила серьезно. Я не хотел, чтобы она почувствовала мою слабость, я не был готов раскрыться перед ней, тем более что сам не знал, что со мной происходит.
- Ты так тоскуешь, малышка? Потому что, если ты так выражаешь благодарность за спасение своей жизни, ты выбрала самый худший способ. Я не сделаю этого с тобой, пока ты не убедишься, что ты действительно этого хочешь.
Я хотел, чтобы она как можно скорее отошла от меня, и чувство дискомфорта исчезло. Она окинула меня взглядом, полным упрека и печали, и чувство во мне, вместо того чтобы исчезнуть, улетучилось. Что, черт возьми, происходит?, подумал я, когда она чуть не выскочила из джакузи и, быстро надев халат, побежала через палубу.
-Какого черта ты делаешь, идиот? – прорычал я себе под нос, вставая. – Ты получил то, что ты хотел, и ты это отвергаешь, - пробормотал я, следуя за ней по мокрым следам.
Мое сердце колотилось как сумасшедшее, и я подсознательно знал, что произойдет, когда я найду ее. Я увидел, как он вбежал в мою каюту, и улыбнулся при мысли, что это не может быть совпадением. Я вошел вслед за ней и увидел, как она, стоя спиной ко мне, пытается в темноте найти выключатель света. Внезапно комнату залил яркий свет, и я увидел, как она сморщилась. Я хлопнул дверью, парализовав ее этим звуком. Она знала, что это я. Я выключил свет и подошел к ней, одним движением развязав ее халат, который упал на землю. Я терпеливо ждал. Я хотел быть уверенным, что знаю, что делаю, хотя впервые в жизни понятия не имел. Я начал целовать ее, и она страстно ответила взаимностью.
Я взял ее на руки и отнес к кровати. Она лежала передо мной, и бледный свет ламп освещал ее совершенное тело. Я ждал какого-то знака.
И вот он: девушка закинула руки за голову и улыбнулась мне, словно приглашая войти в нее.
- Ты знаешь, что на этот раз, если мы начнем, я не смогу сдержаться? Если мы перейдем черту, я трахну тебя, хочешь ты этого или нет. Будь осторожна.
- Тогда трахни меня.
Она села на кровать, все еще глядя на меня огромными глазами.
- Теперь ты моя, и сейчас я оставлю тебя навсегда, – проворчал я по-итальянски, встав в десятке сантиметров от нее.
Глаза ее неестественно потемнели, казалось, что желание вот-вот разожжет это маленькое тельце. Не стесняясь, она схватила меня за ягодицы и притянула к себе.
Я улыбнулся. Я знал, что она с нетерпением ждет момента, когда он попробует меня.
- Хватай меня за голову. И назначь мне наказание, которое я выбрал.
Эти слова на несколько секунд лишили меня воздуха в легких. Женщина, которая должна была стать будущей матерью моих детей, вела себя как шлюха. Я не мог поверить, что он хочет отдать меня таким образом. Я был в восторге, но и в ужасе от того, насколько она была совершенна.
- Ты просишь меня обращаться с тобой, как с шлюхой. - Ты хочешь этого?
- Да, Дон.
Ее тихий шепот и покорность разбудили во мне демона. Я почувствовал, как в моем теле напряглись все мышцы, и меня охватило знакомое ощущение покоя и контроля. Когда она попросила меня быть собой, все ненужные эмоции ушли. Я медленно и уверенно скользнул к ее губам, почти в тот же момент, когда она впилась в меня глазами. Я почувствовал, как мой член прислонился к ее горлу, поэтому я потер его сильнее, чувствуя на себе объятие, которое так любил. Я был в восторге. И когда Лаура выдержала всю длину, я гордился ею. Я начал слегка двигать бедрами, чтобы проверить, сколько он выдержит. Она была потрясающей. Она принимала все, что я ей давал.
- Если ты перестанешь наслаждаться, дай мне знать, - сказал я. - Просто чтобы я знал, что ты не дразнишь.
Однако никакого сопротивления в ней не было. Она отдавалась мне без остатка.
– То же самое касается и тебя, – сказала она, на секунду выдернув его из горла.
Когда ее губы снова обняли его, она заметно ускорилась. Я видел, что она развлекается; она была развратной и очень хотела мне что-то доказать. Я трахал ее горло, и она хотела еще. Эта мысль выводила меня на грань блаженства. Я попытался замедлить ее движение, но безуспешно.
Я чувствовал, как оргазм прокатился по моему телу. Я не хотел его. Не сейчас и не так быстро, подумал я. Я резко оттолкнул ее и, тяжело дыша, попытался овладеть собой. Лаура торжествующе улыбалась. Этого я уже не выдержал. Я прижал ее к матрасу и перевернул на живот. Я не мог смотреть на нее, не в первый раз. Я не хотел заканчиваться ни на секунду, и я знал, что это будет финал, если я увижу на ее лице восторг.
Я сунул в Лауру два пальца и с удовольствием обнаружил, что с нее идет влага. Она стонала и корчилась подо мной, а я снова был не в своем уме. Я схватил член и медленно сунул его в ее тугую щель. Она была горячей, влажной и принадлежала мне. Я ощущал каждый сантиметр ее злого тела. Я подошел к концу и крепко прижал ее тело к себе. Я застыл без движения, Мне хотелось насытиться этим мгновением, после чего я выскользнул и натерся сильнее, а моя Госпожа застонала, нетерпеливо все больше и больше. Она хотела, чтобы я трахнул ее, ей нужно было почувствовать это крепко. Мои бедра пошли в атаку, когда тело отслоилось от нее. Я трахал ее так сильно, как мог, и все же чувствовал, что она хочет еще. Она закричала, и через мгновение у нее перехватило дыхание. Я замедлил шаг, чтобы поднять ее бедра выше, Мне хотелось видеть во всей красе то, что мое. Когда ее спина выгнулась дугой, я увидел милое темное отверстие и не смог удержаться. Я облизал большой палец и начал гладить ее узкий анус.
- Дон...? – испуганно простонала она, но не отступила ни на сантиметр.
Я засмеялся.
– Спокойно, детка. К этому мы тоже придем, но не сегодня.
Она не сопротивлялась, и я был рад, что она не видит меня, потому что на моем лице была широкая улыбка. Моя хозяйка любила анальный секс, она была идеальной.
Я сделал глубокий вдох и, крепко схватив ее за бедра, впился в нее глубже, а через некоторое время еще раз и еще. Я трахал ее так сильно и безжалостно. Наклонившись, я начал пальцами дразнить ее клитор и почувствовал, как он начинает сжиматься внутри. Она уткнулась лицом в подушку, что-то непонимающе крича, А я натерся еще сильнее, чувствуя, как в ней растет удовлетворение. Единственное, что я не мог вынести, это то, что я не вижу ее лица. Я хотел увидеть ее оргазм, увидеть в ее глазах облегчение, которое я ей давал. Я перевернул ее на спину и крепко обнял, снова трахая, как шлюху. И тут я почувствовал, как он ритмично сжимается вокруг меня. Ее глаза стали мутными. Рот у нее был широко раскрыт, но из него не доносилось ни звука. Она долго кончала, ее киска чуть не раздавила мой член. Внезапно ее тело расслабилось, и она погрузилась глубже в матрас. Я помедлил и, мягко покачивая бедрами, потянулся к ее вялым запястьям. Она была измотана. Я заложил руки ей за голову и придержал. Я знал, что то, что я собираюсь сделать, вызовет у нее сопротивление.
- Кончай на мой живот, пожалуйста ... я хочу это увидеть... - выдохнула она в полубессознательном состоянии.
– Нет – с улыбкой ответил я и принялся ее трахать.
Я взорвался.
Я чувствовал, как волны моей спермы заливают ее всю середину.
Это был идеальный день для зачатия, как будто вся Вселенная хотела, чтобы она забеременела. Она боролась и отталкивала меня от себя, но была слишком мала, чтобы противостоять моей силе. Через некоторое время я упал на нее горячий и потный.
- Массимо, какого черта ты творишь!? – она закричала. - Ты же прекрасно знаешь, что я не принимаю таблетки.
Она все еще дергалась со мной, пытаясь сбросить с себя, а я не мог скрыть удовлетворения.
- Может, и нет, - сказал я. - Им трудно доверять. У тебя есть противозачаточный имплантат, смотри. - Я указал пальцем.
Передатчик, который я заставил ее имплантировать, мало чем отличался от противозачаточного имплантата, который был у Анны. Поэтому я хорошо знал, что она без труда поверит в эту сказку.
- В первый же день, когда ты спала, я велел тебя посадить. Я не хотел рисковать. Он будет работать в течение трех лет, но, конечно, через год вы можете удалить его. - Я не мог перестать улыбаться при мысли о том, что, возможно, сегодня в ней начнет расти мой сын.
– Ты спустишься со мной? – она сердито фыркнула, что я решил проигнорировать.
- К сожалению, это будет невозможно еще какое-то время, малышка. Потому что мне будет тяжело трахать тебя на расстоянии. - Я откинул ее волосы со лба. - Когда я впервые увидел твое лицо, я не хотел тебя. Я был довольно напуган этим видением. Однако со временем, когда я начал развешивать ваши портреты, так что они были повсюду, я начал видеть каждую деталь вашей души. Вы не представляете, насколько они совпадают с оригиналом. Ты так похожа на меня, Лаура.
Если я был способен на любовь, то именно в эту секунду я влюбился в женщину, лежащую подо мной. Я смотрел на нее и почти физически ощущал, как во мне что-то меняется.
- В первую ночь я так долго смотрел на тебя, пока не стало светло. Я чувствовал твой запах, чувствовал тепло твоего тела; ты была жива, существовала и была рядом. Потом целый день не мог уйти от тебя, нерационально боясь, что я вернусь, а тебя уже не будет.
Я понятия не имел, почему я говорю ей все это, но я чувствовал непреодолимое желание, чтобы она знала обо мне все. В моем голосе слышался страх.
С одной стороны, я хотел, чтобы она боялась меня, а с другой - хотел, чтобы она узнала обо мне всю правду.
Десяток, может быть, больше дней спустя (не знаю, я перестала считать).
***
Наступила тишина, и я, поняв, что только что сказала, закрыла глаза. В очередной раз мой маленький разум хотел только о чем-то подумать, и приказал горлу издать звук.– Повтори, - сказал он спокойным голосом, поднимая мне подбородок вверх.
Я посмотрела на него и почувствовала, как к глазам подступают слезы.
- Я беременна, Массимо, у нас будет ребенок.
Черный уставился на меня широко раскрытыми глазами и через мгновение опустился на землю, опустившись передо мной на колени. Он поднял мою футболку и начал нежно целовать низ живота, бормоча что-то по-итальянски. Я не знала, что происходит, но, поймав в ладони его лицо, почувствовала, что по щекам у него текут слезы. Этот сильный, властный и опасный мужчина стоял сейчас передо мной на коленях и плакал. Увидев это, я не смогла сдержаться и через некоторое время тоже почувствовала на своем лице поток слез. Мы застыли оба на десяток минут, давая друг другу время переварить эмоции.
Черный поднялся с колен и запечатлел на моих губах горячий, долгий поцелуй.
– Я куплю тебе танк, – объявил он. - А если понадобится, я выкопаю бункер. Я обещаю защитить вас, даже если мне придется заплатить за это головой.
Он сказал "Вас". Это слово так потрясло меня, что я снова заплакала.
- Эй, малышка, хватит слез.
Я вытерла рукой щеки.
– Это от счастья, - пробормотала я по дороге в ванную. - Я сейчас вернусь.
Когда я вышла из нее, он сидел на кровати в одних трусиках, потом встал и подошел ко мне, целуя в лоб.
- Я приму душ, а ты никуда не уходи.
Я легла и уткнулась лицом в подушку, анализируя ситуацию, которая только что произошла. Я не ожидала, что черный сможет плакать, а тем более от радости. Через несколько минут дверь в ванную отворилась, и в ней стоял голый и капающий водой. Он неторопливо подошел к кровати, словно давая мне время насладиться своим видом, и лег рядом.
- С каких пор ты знаешь? – спросил он.
- Я узнала об этом случайно в понедельник, когда сделала анализ крови.
- Почему ты мне сразу не сказала?
- Я не хотела перед отъездом, к тому же мне пришлось все переварить.
- Ольга знает?
- Да, и твой брат тоже.
Массимо нахмурился и перевернулся на спину.
- Почему ты не сказал мне, что вы с Доменико- семья? – я спросила.
Он на мгновение задумался, кусая губы.
- Я хотел, чтобы у тебя был друг, близкий человек, которому ты доверяешь. Если бы ты знала, что он мой брат, ты была бы более консервативна. Доменико знал, как ты ценна для меня, и я не мог представить, чтобы кто-то другой заботился о тебе в мое отсутствие.
То, что он говорил, даже имело смысл. Поэтому я не испытывала ни злости, ни обиды на то, что раньше не знала.
- Значит, мы отменяем свадьбу? - спросила я, поворачиваясь к нему.
Массимо лег на бок и прильнул ко мне обнаженным телом.
– Ты, наверное, шутишь. У ребенка должна быть полноценная семья. По крайней мере, три человека составляют его. Помнишь?
После этих слов он начал нежно целовать меня.
– Что сказал врач? Ты спрашивала его, можем ли мы...
Я рассмеялась и засунула язык ему глубоко в горло. Он застонал и сильнее прижался к моим губам.
- Хм... Я так понимаю, – выдохнул он, на мгновение оторвавшись от меня. - Я буду нежен, обещаю.
Потянувшись рукой к тумбочке, он выключил пульт телевизора, и в комнате залегла полная темнота.
Он сорвал с меня одеяло и сбросил его с кровати, затем медленно просунул руки под мою футболку и стянул ее через мою голову. Его руки свободно блуждали по моему телу. Потерев лицо и шею, он обхватил мои груди и начал ритмично их разминать. Через некоторое время он наклонился, поймал их губами, прикусил и начал сосать. Меня охватило странное чувство: как будто меня пронизывал чистый восторг; никогда прежде я не испытывала от этого такого удовольствия. Массимо не спешил с ласками, ему хотелось насладиться каждым кусочком моего тела. Его губы блуждали от одного соска к другому, затем он возвращался к моим губам и страстно целовал их. Я чувствовала, как его член медленно набухает; он терся им об меня при каждом движении. Через мгновение я уже была настолько нетерпелива, возбуждена и скучала, что перехватила инициативу. Я хотела его сейчас, Сейчас, сейчас. Я слегка приподнялась, но когда черный понял, что я задумала, он крепко схватил меня за плечи.
- Иди ко мне – прошептала я, извиваясь под ним от волнения.
Я чувствовала, что в этот момент он торжествующе улыбается, зная, как сильно я хочу его.
- Малышка, я только начинаю.
Его губы медленно скользили по моему телу, начиная с шеи, через грудь, живот, пока не достигли того места, где должны были быть давно. Он целовал и лизал меня через кружево трусиков, дразня мою жаждущую киску, затем неторопливо стянул их и бросил на пол. Я широко расставила ноги, зная, что сейчас произойдет. Мои бедра мягко и ритмично начали скользить по атласной простыне. Когда я почувствовала его дыхание между ног, волна желания снова хлынула через меня. Массимо медленно просунул язык внутрь и громко застонал.
- Ты такая мокрая, Лаура... - прошептал он. - Я не знаю, виновата ли в этом беременность или ты так по мне скучала.
– Заткнись, Массимо, - ответила я, вдавливая его голову в мою мокрую щель. – Сделай мне хорошо.
Мой властный тон подействовал на него, как на быка. Он схватил меня за бедра и, стянув до половины с кровати, подложил мне под спину подушку, а сам сел на одеяло, которое заранее сбросил. Мое дыхание ускорилось. Я знала, что, что бы он ни хотел сделать, это не займет у него много времени.
Он просунул в меня два пальца, а большим пальцем начал осторожно раскачивать круги на клиторе. Я невольно напряглась и начала стонать от удовольствия. Затем он повернул руку, и его палец уступил место языку.
- Помоги мне немного, малышка.
Я знала, о чем он меня просит. Я скользнула ладонями вниз и раздвинула киску, давая ему лучший доступ к самым чувствительным местам. Когда его язык начал ритмично стучать по моему клитору, я почувствовала, что долго не выдержу и взорвусь. Его пальцы внутри меня ускорились, и их давление усилилось. Я больше не могла сдерживать оргазм, который поднимался во мне яростной волной с тех пор, как он коснулся меня. Я долго пикировала, громко крича, пока наконец не опустилась без сил на подушку.
- Еще раз, - прошептал он, не отрывая от меня губ. - В последнее время я пренебрегал тобой, дорогая.
Я думала, он шутит, но он не шутит.
Его пальцы снова впились в меня, и большой палец, который до этого играл с клитором, начал осторожно тереться о мой задний вход. Я невольно сжала ягодицы. Нет, он точно не шутил.
- Ну же, расслабься, дорогая.
Я вежливо выполнила его приказ. Я знала, что меня ждет блаженство. Когда его палец наконец мягко скользнул в меня, я почувствовала приближение очередного оргазма. Массимо прекрасно знал, как обращаться с моим телом, чтобы делать именно то, что он хотел. Он начал быстро и ритмично стучать пальцами по обоим моим входам, а языком и губами сильно надавливать на клитор. Волна оргазма захлестнула меня почти сразу, а за ней последовала еще одна и еще. Достигнув точки, где наслаждение начало болеть, я впилась ногтями ему в шею. Мне не хватило дыхания. Я снова опустилась на подушку, тяжело дыша.
Черный крутанул меня так, чтобы я вся оказалась на кровати, и поднял мои ноги чуть ли не за голову, после чего опустился передо мной на колени с напряженным членом.
- Если будет больно, скажи, - прошептал он, скользнув в меня одним быстрым движением.
Его толстый, опухший член начал скользить внутри меня, разрывая мою середину. Дойдя до конца, он задержал бедра, словно ожидая моей реакции.
- Трахни меня, Дон, - сказала я, хватая его за голову.
Мне не нужно было дважды просить или повторять; его тело двигалось, как пулемет. Он трахал меня сильно и быстро, то есть так, как мы оба любили больше всего. Через некоторое время он перевернул меня на живот и уложил, затем снова засунул член в меня и начал безумный спринт. Я чувствовала, что он уже близко, но он словно не мог решить, когда и как он хочет кончить. В какой-то момент он снова вышел из меня и перевернул на спину. Он отыскал пульт и зажег свет в гостиной так, чтобы в спальне было легкое свечение. Коленями он раздвинул в стороны мои бедра и, не отрывая взгляда от моего лица, медленно скользнул в мою мокрую киску. Он наклонился и прильнул ко мне, его губы были в нескольких дюймах от моих. Я видела, как меняются глаза черного, и в какой-то момент их заливает могучий восторг. Его бедра начали изо всех сил впиваться в меня, а спину залил холодный пот. Он долго молчал, не отрывая взгляда от моих глаз. Это было самое сексуальное зрелище в моей жизни.
– Я не хочу выходить из тебя, – сказал он, тяжело дыша.
Я рассмеялась и провела рукой по его волосам.
- Ты раздавишь нашу дочь.
Массимо крепко схватил меня и крутанул вместе со мной так, что теперь я лежала на нем. Он соскользнул с кровати и натянул одеяло мне на спину.
- Девочка? - удивился он, поглаживая меня по голове.
- Я предпочитаю девочку, но если я знаю свое счастье, то, скорее всего, будет мальчик. И тогда я умру от беспокойства за его судьбу, если он пойдет по стопам отца.
Черный засмеялся и уткнулся головой мне в шею.
- Он сделает все, что захочет, а я предоставлю ему все, о чем он будет мечтать.
- Нам придется обсудить способ воспитания ребенка, но сейчас не время для этого.
Массимо ничего не ответил, крепко прижал меня к себе и властным тоном приказал:
- Спи.
Не знаю, сколько часов я проспала. Я открыла глаза и взяла в руки телефон.
– О, черт! Опять двенадцать часов, так больно спать.
Я повернулась на бок в поисках черного, но его место было пустым. Почему меня это не удивляет? Я пролежала некоторое время, немного приходя в себя, потом встала и пошла приводить себя в порядок. Теперь, когда Массимо вернулся, я хотела выглядеть лучше, чем в последние дни, но, конечно, в стиле: О, я ничего не делала, я такая красивая просыпаюсь. Я слегка подкрасила глаза и расчесала блестяще подстриженные вчера волосы. Я порылась в гардеробе в коротких джинсовых шортах, ярком свитере, который ниспадал мне на плечо, и бежевом эму, который я надела на ноги. Пока я могу обнажить тело, и на улице довольно тепло, но не жарко, я буду одеваться так, как мне нравится.
Пройдя по коридору, я встретила Доменика.
– О, привет! Ты видел Ольгу?
- Она только что встала. Я только что заказал завтрак, хотя должен был скорее пообедать.
- А Массимо?
- Он уехал рано утром, скоро должен быть. Как ты себя чувствуешь?
Я прислонилась к одной из деревянных дверей и игриво улыбнулась.
- О, чудесно ... прекрасно ... прекрасно...
Доменико поднял руку и сделал ею красноречивое движение.
– Бла, бла, бла. У моего брата сегодня тоже было очень хорошее настроение. Но я спрашиваю, у тебя ничего не болит? Я заказал тебе еще один прием к гинекологу и кардиологу, по указанию твоего врача, так что в пятнадцать часов ты должен быть в клинике.
- Спасибо, Доменико, - сказала я, отходя в сторону сада.
День выдался теплым, и из-за туч то и дело выглядывало солнце. За огромным столом сидела Оля и читала газету. Я прошла мимо нее и поцеловала ее в голову, усаживаясь в кресло.
- Привет, сучка, - сказала она, глядя из-за темных очков. - Чем ты так довольна? У тебя такие же крутые лекарства, как у меня? Меня вырезали из сапог, я очнулась около получаса назад. Может, у вашего доктора есть еще?
– Я получила что-то определенно лучше – объявила я, с улыбкой подняв брови.
Ольга сняла очки и отложила газету, вперив взгляд во что-то, что находилось позади меня.
– Ладно, отлично. Массимо вернулся.
Я откинулась на спинку кресла и увидела, как из-за двери появился черный, направляясь в нашу сторону. При виде его мне стало жарко; на нем были серые матерчатые брюки и графитовый свитер, из-под которого торчал воротник белой рубашки. Одну руку он держал в кармане, а другую у головы, разговаривая по телефону. Он был восхитительным, божественным и, прежде всего, моим.
Ольга внимательно смотрела на него, пока он стоял, погруженный в разговор, на краю сада, глядя на море.
– Он, должно быть, спит, – бросила она, качая головой.
Я подняла кружку с чаем, все еще не отрывая от него взгляда.
- Ты меня спрашиваешь или заявляешь?
- Я смотрю на тебя и знаю. Кроме того, такой парень-гарантия удовлетворения.
Я обрадовалась, что настроение у нее вернулось и она больше не вспоминает о том, что произошло вчера. Я и сама старалась не думать об этом, чтобы не впасть в паранойю.
Черный закончил разговор и с каменным лицом подошел к столику.
- Рада, что ты здесь, Ольга.
- Спасибо за приглашение, Дон. Хорошо, что ты согласился на мое присутствие в этот важный для Лауры день.
При этих словах Массимо поморщился, и я нанесла ей под стол мощный удар.
- И зачем ты меня пинаешь, Лари? – не поверила. - Ведь правда в том, что это честь, которую, например, твои родители не получат.
Она отдышалась, желая продолжить, но, кажется, вспомнила, что мне нельзя нервничать, и замолчала.
- А как мои девочки? – заинтересовался вдруг Массимо, наклоняясь ко мне и делая поцелуй сначала на животе, а потом на моих губах.
Это зрелище совершенно выбило Оля из равновесия.
- Ты сказала ему? - спросила она по-польски. - Я думала, он только что вернулся.
- Я сказала, он приехал ночью.
- К тому же я уже поняла, откуда у тебя прекрасное настроение с самого утра. Нет ничего лучше, чем трахаться. - Она кивнула и снова погрузилась в чтение.
Массимо занял кресло в верхней части стола и повернулся ко мне.
- Во сколько у нас назначена встреча с врачом?
- Что значит: у нас есть?
- Я поеду с тобой.
- Ну, я не знаю, хочу ли я этого. - Я поморщилась при мысли о его присутствии у гинеколога. - Мой врач мужчина, я бы хотела, чтобы он еще пожил. Ты хоть знаешь, как выглядит исследование?
При этих словах Оля фыркнула из-за газеты, извинительно подняв руку.
- Раз Доменико выбрал его, значит, он лучший и профессиональный. Кроме того, если ты не хочешь, я могу уйти во время обследования.
– Нет, это за ширмой – вмешалась Ольга, откладывая прессу. – Я думаю, что ты отлично проведешь время.
– Если хочешь получить еще пинок, все, что тебе нужно сделать, это сказать – рявкнула я ей по-польски.
- Вы можете говорить по-английски? – Черный разозлился. - Когда вы говорите по-польски, у меня такое чувство, что вы смеетесь надо мной.
Сгущающуюся атмосферу прервал Доменико, который отодвинул стул и сел за стол.
- Ольга, мне нужна твоя помощь, - сказал он. - Ты поедешь со мной в одно место?
Я удивилась этим словам и повернулась к молодому итальянцу.
- Я что-то не знаю?
- К сожалению, ты все знаешь – отстраненно ответила Оля. - Конечно, поеду, когда наши голубки будут у врача. Мне все равно нечего делать.
– Брат, - обратился Доменико к черному, - то есть я могу уже официально поздравить тебя?
Глаза Массимо смягчились, и на его лице появилась легкая улыбка.
Молодой итальянец подошел к нему и, кивнув, бросил несколько фраз по-итальянски, после чего они обнялись, похлопав по спине. Это зрелище было для меня новым и невероятно трогательным. Черный удовлетворенно сел и отпил глоток кофе.
– У меня для тебя кое-что есть, малышка, - сказал он, ставя на стол черную коробочку. - Надеюсь, этот будет более удачным.
Удивленная, я посмотрела на него, взяла в руки подарок, открыла и потрясенно откинулась на спинку кресла. Оля заглянула мне через плечо и одобрительно чмокнула.
- Бентли, круто. У тебя больше нет таких коробок?
Я смотрела то на него, то на ключ.
- Сначала я хотел, чтобы у тебя не было машины и ты везде ездила с водителем. Но я не могу допустить, чтобы ты впала в паранойю, и, кроме того, я уже знаю больше об этом деле, и я не думаю, что тебе угрожает что-то серьезное.
–Слушай. Откуда ты знаешь больше?
- Я сегодня утром виделся со своим полицейским и смотрел записи с автострады. Оказалось, что в машине, которая врезалась в вас, был только один человек. После того, что было записано на пленку, ее не удалось идентифицировать, поэтому нам также предоставили материалы из спа. Там, правда, тоже ничего не было видно, потому что человек был в шапке и капюшоне. Но это позволило мне исключить некоторых людей из круга подозреваемых из-за хаотичного поведения. Во-вторых, человек, который пытался протаранить вас, понятия не имел, как это сделать, и если бы это сделал профессионал, вы бы уже не сидели здесь. Так что либо это была случайность, либо акция, совершенно не связанная с семьей.
– Какое счастье, что я попала в такого неудачника – сказала Ольга, воздев руки к небу. - Меня это не успокаивает. В конце концов, мне придется уехать и оставить ее здесь с тобой. Надеюсь, волосы с ее головы не упадут, иначе эта твоя орда не поможет тебе, когда я доберусь до тебя.
Массимо не скрывал удовольствия, а Доменико, явно сконфуженный, смотрел в сторону моего питбуля в женской шкуре.
- Видишь ли, Массимо, этот темперамент- это, пожалуй, их национальная черта.
Я поцеловала Олю и погладила ее по голове, смеясь.
Стол накренился от аппетита, и мы все четверо принялись за еду. Сегодня у меня был огромный аппетит, и я не испытывала никаких желудочных недомоганий.
– Итак, господа, - начала я, отложив вилку, - теперь расскажите мне кое-что о вашем братстве. Было весело притворяться отношениями босса и подчиненного?
Они посмотрели друг на друга, как будто хотели определить, с кого начать.
– Это не совсем притворство, – возразил Доменико. - Массимо, как глава семьи, по сути, мой начальник, хотя прежде всего брат, потому что семья-это главное, но и Дон, поэтому к нему следует относиться и по-другому, не только так, как к близким. – Он оперся локтями о стол и слегка наклонился. - Кроме того, мы узнали о том, что мы братья и сестры, только несколько лет назад, а точнее, после смерти отца.
– Когда меня подстрелили, мне нужна была кровь – вмешался черный. - К тому же исследования показали у нас довольно большие генетические совпадения. Позже, когда я поправился, мы начали углубляться в эту тему, и оказалось, что мы сводные братья. Мать Доменико- родная сестра моей мамы, а отца у нас общего.
- Подожди, я не понимаю – перебила Ольга. - Значит, твой отец трахал сестер?
Оба нахмурились, приняв схожее выражение лица.
– Очень разговорно, – процедил Массимо, - да. Именно так и было.
За столом наступила красноречивая тишина.
- Тебя что-то еще интересует, Лаура? – спросил черный, не сводя глаз с Ольги.
– Раз мы в кругу семьи, – сказала я, - то, может, для расслабления выберем имя для ребенка?
- Генрих! - воскликнула Оля. - Красивое и властное имя, царственное.
Доменико нахмурился, пытаясь вместе с Доном произнести это имя.
- Нет, это не очень хорошая идея. – Я отрицательно покачала головой. - Кроме того, я все время убеждена, что это будет девочка.
Через три секунды завязалась такая дискуссия, что я начала сожалеть об изменении темы. Ольга вскрикнула, и Массимо со спокойствием и каменным лицом парировал ее доводы. На самом деле я была меньше всего нужна. Глядя на них, я поняла, что пока Оля не будет уверена в том, что я в безопасности и счастлива, ее война с черным никогда не закончится, а она все равно будет провоцировать и проверять его.
Я поднялась со стула и поцеловала ее в голову.
– Я люблю тебя, Оля.
Все вдруг умолкли. Я подошла к Массимо и запечатлела на его губах долгий страстный поцелуй.
- Мы тебя любим, - сказала я. - А сейчас я еду к врачу, а то опоздаю. - После чего взяла черную коробочку и отошла от стола.
Мой жених извинился и медленно поднялся с кресла. Он двинулся за мной, а через минуту догнал и обнял за плечо.
- А ты знаешь, где стоит машина, дорогая, или решила подумать об этом попозже?
Я со смехом ткнула его, и он повел меня в ту часть сада, в которой я никогда не была, потому что она находилась за домом. Поскольку там не было ни солнца, ни моря, мне не нужно было туда ходить.
Когда мы прибыли на место, я увидела огромное одноэтажное здание, будто встроенное в масштаб. Дверь гаража открылась, и я с удивлением обнаружила, что гараж, вернее, гаражный зал, действительно находился внутри склона горы. Внутри стояло несколько десятков разных машин, и я была ошеломлена. Зачем столько машин?
- Ты их всех водишь?
- Я всех водил хотя бы раз. У отца была такая страсть. Он коллекционировал их.
К своей радости, я увидела у стены несколько мотоциклов и сразу же направилась к ним.
– О, любовь моя – сказала я, поглаживая мотоцикл Suzuki Hayabusa. - Четырехцилиндровый двигатель, шестиступенчатая коробка передач и этот крутящий момент! –я простонала. - Ты знаешь, что его название происходит от японского слова, которое означает самое быстрое животное в мире, то есть Сапсан? Он замечательный.
Массимо стоял рядом со мной, с удивлением прислушиваясь к тому, что я говорю.
– Забудь, - прорычал он, потянув меня за руку в сторону выхода. - Никогда, и я говорю сейчас очень серьезно, Лаура, ты никогда в жизни не сядешь на мотоцикл.
Я в ярости вырвала руку из его ладони и встала как вкопанная.
- Ты не будешь мне указывать, что мне делать!
Черный повернулся и схватил в руки мое лицо.
- Ты беременна, ты носишь моего ребенка, а когда он родится, ты станешь матерью моего ребенка. - Он акцентировал слово "моего", глядя на меня. - Я не рискну потерять тебя или вас обоих, так что прости, но я буду указывать тебе, что делать. - Он указал пальцем на машины у стены. - А мотоциклы сегодня исчезнут из дома. И дело не в ваших способностях или осмотрительности, а в том, что вы не имеете никакого влияния на то, что происходит на дороге.
На самом деле он был прав. Мне не нравилось это признавать, но я и не думала о том, что теперь буду жить не только для себя.
Глядя ему в холодные, разъяренные глаза, я погладила живот. Этот жест явно успокоил его; он схватил меня за руки и прижал их, прислонившись лбом к моим. Мне даже не нужно было говорить, что я понимаю. Он хорошо знал, что я чувствую и думаю.
- Не упрямься, Лаура, просто чтобы быть. И позволь мне позаботиться о вас. Давай.
В гараже перед одним из ворот стоял припаркованный черный Bentley continental. Мощная двухдверная машина ничем не напоминала коровьего поршака, которого я получила в прошлый раз.
- Ты сказал, что у меня не будет спортивной машины.
- Я передумал. Кроме того, я установлю тебе родительский контроль.
Я стояла слегка сконфуженная, недоверчиво глядя на него.
– Ты шутишь, да?
Черный оскалил свои белые зубы в улыбке.
- Конечно, у bentley нет такой функции. – Он удивленно поднял брови. - Но это очень безопасная и быстрая машина; посоветовавшись, я выбрал ее для вас. Он проще в обращении, чем porsche, и более гладкий, и внутри у него много места, поэтому животик будет вмещаться. Тебе нравится?
– Мне нравится Хаябуса – сказала я и выпятила нижнюю губу.
Черный бросил на меня предостерегающий взгляд и открыл дверцу со стороны водителя. Удивленная тем, что он разрешил мне сесть за руль, я медленно села в машину. Интерьер был в прекрасном медово- Ореховом цвете, элегантном, простом и изысканном. Кресла и часть дверей покрывала словно стеганая кожа, а всю доску украшало дерево. Я с удивлением обнаружила, что это, вопреки внешнему виду, огромная четырехместная машина. Пока я, ошеломленная деталями отделки, осматривала салон, Массимо сел в машину со стороны пассажира.
– Может быть? – спросил он.
- В конце концов, я как – нибудь переживу его, - иронически ответила я.
По дороге в клинику черный объяснял мне не слишком сложную работу машины, и уже через двадцать минут я достигла статуса эксперта по ее эксплуатации.
У врача Массимо был спокоен и дисциплинирован. Он слушал доктора и задавал содержательные вопросы, а во время осмотра вышел, заявив, что хочет дать мне максимум комфорта. Как я и думала, вчерашняя авария не отразилась ни на моем здоровье, ни на здоровье ребенка. Кардиолог также подтвердил, что со мной все в порядке, и сердце в исключительно хорошем состоянии для меня. Он прописал срочные лекарства, которые я должна была принимать в ситуациях, если мне станет хуже.
Через два часа мы были на обратном пути. На этот раз я попросила Черного вести его, потому что все-таки эти визиты были для меня большим стрессом, и я предпочла не рисковать.
- Лука, – сказал он вдруг, глядя на дорогу. - Я бы хотел, чтобы нашего сына звали, как моего деда. Он был великим и мудрым сицилийцем, тебе бы понравилось. Чрезвычайно галантный и умный человек, который мыслью решительно опережал свою эпоху. Именно благодаря ему отец отправил меня в колледж и разрешил обучаться, а не бегать с оружием.
Прокручивая в голове услышанное имя, я подумала, что на самом деле не против. Для меня важно было только то, чтобы ребенок был здоров и нормально рос.
- Это будет девочка, вот увидишь.
Губы Массимо сложились в застенчивую улыбку, и его рука опустилась мне на колено.
- Значит, Элеонора Клара, как твоя и моя мать.
– Есть ли у меня что-нибудь сказать?
- Нет, я запишу это в свидетельство о рождении, когда ты поправишься после родов.
Я посмотрела на него и ударила кулаком по его плечу.
– Ну, что? - он засмеялся. - Это традиция. - И начал гладить место, в которое получил удар. - Дон решает вопрос о семье, а я решил.
- А ты знаешь, какие у нас традиции в Польше? Кастрируем мужа после первого ребенка, чтобы измена не приходила ему в голову, раз он уже родил потомка.
- Ну, из того, что ты говоришь, следует, что я еще немного поживу, раз первой будет девочка.
- Массимо, ты невыносим, – кивнула я, качая головой.
Мы ехали по шоссе, двигаясь не очень быстро. Я наслаждалась чудесным видом очаровательной Этны, из которой постоянно поднимался столб дыма. Внезапно раздался звук телефона Массимо, который подключился к громкой связи машины. Черный вздохнул и отвел взгляд в мою сторону.
- Мне нужно ответить и поговорить с Мари.
Его консильер периодически мешал нам, но я знала, какую важную функцию он выполняет, и не возражала. Я махнула рукой, давая ему ответить.
Мне нравилось, когда он говорил по-итальянски; это было очень сексуально, и это невероятно заводило меня. Однако через несколько минут мне стало скучно, и в голову пришла непристойная идея.
Я положила руку на бедро Массима и медленно провела ею по его промежности. Я начала нежно ласкать его через штаны. Черный, однако, казалось, совершенно не реагировал на то, что я делала, поэтому я решила двигаться дальше. Я расстегнула его ширинку и с удовлетворением обнаружила, что на нем нет нижнего белья. - Пробормотала я и облизала губы, вытягивая его мужественность через отверстие в штанах.
Черный посмотрел сначала вниз, а потом на меня, все еще не прерывая разговора. Это притворное равнодушие было для меня как вызов, поэтому я расстегнула ремень безопасности и снова пристегнула его к ручке, чтобы тревожный визг не мешал ему разговаривать. Массимо сменил полосу на правую и притормозил еще больше. Левой рукой он крепко ухватился за руль, а правой уперся в пассажирское сиденье, освобождая мне место. Я наклонилась, взяла его член в рот и начала сильно сосать. Черный глубоко вздохнул, словно вздохнул, А я на мгновение отстранилась и приподнялась так, чтобы прошептать ему на ухо::
- Я буду молчать, но и тебе придется. Не мешай себе.
Я поцеловала его в щеку, а затем вернулась к игре с его пенисом. С каждой минутой у меня все сильнее затвердели губы, я слышала, как мои ласки мешают ему говорить. Я делала это быстро и ловко, приложив руку. Через некоторое время я почувствовала, как на мою голову приземляется рука Массима, который прижимает меня, вставляя ее еще глубже. Я хотела, чтобы он кончил; наверное, еще никогда так хорошо и аккуратно никому не отсасывала. Его бедра дрожали, а дыхание учащалось. Меня не интересовало, видит ли нас кто-нибудь, я была возбуждена и очень хотела его удовлетворить. Через некоторое время я услышала, как он выпалил «Чао» и нажал красную трубку на дисплее. Машина резко развернулась и остановилась на обочине. Он расстегнул ремень, и его руки крепко схватили меня за волосы. Он запихивал его мне в горло, громко застонав и задвигая бедрами вверх.
– Ты ведешь себя как шлюха, - процедил он сквозь зубы. - Моя шлюха.
Меня возбуждало, когда он был вульгарен, мне нравилась его темная сторона, которая в постели была преимуществом. Я начала стонать, жадно сжимая губы вокруг его члена и позволяя ему относиться к моему лицу как к игрушке. Почувствовав более сильное давление, он стал громче, и в тот же миг волна спермы захлестнула мое горло. Она текла, и я с наслаждением глотала каждую каплю, вытекающую из нее. Когда он закончил, я вылизала его, а затем засунула обратно в штаны и застегнула ширинку. Я откинулась на спинку сиденья, вытерла губы пальцами и облизнулась, словно только что съела что-то вкусненькое.
- Мы едем? – спросила я совершенно серьезно, повернув голову в его сторону.
Массимо сидел с закрытыми глазами, прислонившись головой к изголовью. Через некоторое время он повернулся ко мне, пронзив похотливым взглядом.
- Это наказание или награда? – спросил он.
– Прихоть. Мне было скучно и хотелось сделать тебе минет.
Он улыбнулся и приподнял брови, словно с легким недоверием, затем резко включился в движение.
– Ты мой идеал, - сказал он, промчавшись между машинами. - Иногда ты доводишь меня до страсти, но я больше не могу представить себя с кем-то другим.
- И правильно, потому что нас ждет еще полвека вместе.
– Ты что – то испачкался, - сказала Оля, указывая на промежность Черного.
Когда я посмотрела на то место, куда она смотрела, то заметила небольшое яркое пятнышко.
– Мы ели мороженое – пояснила я с глуповатым выражением лица.
Оля засмеялась и, проходя мимо, бросила весело:
– Да, наверное, тебя.
Я подняла брови, в торжествующем жесте кивнув, и последовала за ней. Через некоторое время мы добрались до спальни и опустились на большую кровать.
- Мне хочется трахаться, – начала Оля с обезоруживающей откровенностью. - А когда я смотрю на этого Доменико, то уже не выдерживаю. Он такой галантный и... - оборвала она, подыскивая подходящее слово. – ...итальянский. Я думаю, он любит лизать пизду, к тому же его маленькая задница... Я люблю такие...
На мгновение я задумалась над тем, что он говорит, и подумала, что почему-то никогда не видела Доменико таким.
- Потому что я знаю ... ему не нравится то, что ему нравится... Но если в них есть какое-то братское сходство, ты была бы счастлива.
Я уверенно кивнула, а она ерзала, не находя себе места.
- Ты не помогаешь мне, ты же знаешь! - крикнула она, срываясь с места, и, словно маленькая девочка, стала прыгать по матрасу. - Не смешно смотреть на тебя такую довольную и трахнутую. Мне тоже нужно немного внимания, так сказать.
- Помни, что ты лучший друг женщины – вибратор.
Она перестала кивать и села на колени.
- Ты думаешь, я пришла с сумкой, упакованной им? Шлюха! Я думала,что твоя голова была здесь. Они рубили топором, и не думала, понадобится ли мне резиновый член, чтобы бороться за твою жизнь.
– Ну и посмотри, какая потеря, ни убийства, ни силиконового пениса, – с укором ответила я.
Оля сидела сосредоточенно, явно ища решения ситуации. Через некоторое время ее осенило, и ее лицо осветилось мыслью, которая обрушилась на нее. Она интересовалась очередными похабными идеями, пока я не приподнялась и не прислонилась к изголовью кровати.
- Знаешь ЧТО, Лари?
– Ну, я слушаю, гений.
- У нас сегодня девичник, так что, может, пойдем куда-нибудь?.. Ну, знаешь ... поиграем, потанцуем. Что ты на это?
- Ага, а завтра я буду трезвой, недосыпающей, опухшей, беременной невестой. Спасибо за такие балеты.
Отставшая опустилась рядом со мной.
- Эх, а я уж думала, что подышу в городе.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и в ней стоял Массимо.
- Ты поменял штаны? – спросила Ольга с иронической улыбкой. - Плохие воспоминания, я это знаю. Мороженое может испортить жизнь.
Я ткнула ее и встала, подойдя к черному, а она лежала, вызывающе глядя на него. Она только ждала, что он снова вступит с ней в словесную перепалку, но Массимо уже знал, что в этом нет смысла, и отпустил. Я беззвучно поцеловала его в щеку, поблагодарив за мудрость и самообладание. Не отрывая от нее взгляда, он сказал:
- Ты мне нравишься, Ольга, у тебя своеобразное чувство юмора. - Он замолчал, и его взгляд встретился с моим. - Собирайтесь, через час отплываем. - После чего поцеловал меня в лоб и исчез в коридоре.
– Мы уходим? - удивилась Оля.
- Не смотри на меня так, я так же удивлена, как и ты.
– Ладно, но что? Гребем или вплавь? Во что мне одеться, в пену и ласты?
Я достала телефон и набрала номер Доменико, но ничего не смогла узнать, кроме того, что мы не будем ужинать дома. Он передал мне текст о какой-то встрече и повесил трубку.
Наглый, подумала я и вернулась к Оле. Вместе мы решили, что по случаю неведения и девичника мы оденемся, то есть стандарт для пятничного вечера.
Через двадцать минут в моей гримерке мы были уже почти уверены, что хотим надеть. Я знала, что Массимо нравится, когда я элегантна, поэтому я выбрала одного парня, то есть Шанель. Серое платье напоминало скорее короткий клубок ткани, чем творение. Она нежно и чувственно обтекала мое тело, кое-где покрывая его и обнажая одновременно. Я, правда, понимала, что мы плывем на лодке, но это совершенно не мешало мне надеть черные лакированные шпильки с кончиком. Я добавила к этому широкий браслет от Гермеса цвета сапог и сочла себя потрясающей, еще стройной будущей мамой.
Ольга, напротив, сделала ставку на свой стандартный взгляд утонченной проститутки, надев цветную тунику из шелка от Dolce & Gabbana, которая едва прикрывала ее задницу. Вообще-то под нее надо надевать шорты, но кто бы об этом подумал. Из-за того же размера ноги у нее был рай в моем шкафу. Через десять минут она выбрала наконец заоблачно высокие каблуки и подходящую к ним сумочку.
– О, черт! - бросила она, взглянув на часы. - У нас пятнадцать минут. - После минутной паники пришло время для размышлений. - А вообще-то, зачем он мне будет говорить, сколько у нас будет времени. Когда будем готовы, спустимся.
Я рассмеялась и потащила ее в ванную. Макияж и прическа на самом деле заняли у нас немного больше времени, чем мы думали, но мы все равно очень быстро справились. Черные, сильно очерченные глаза и красная помада идеально вписывались в мой сегодняшний образ вежливой, элегантной будущей жены.
Выйдя из ванной, я с ужасом обнаружила Доменико, стоящего в комнате. Он был элегантен и утончен, даже больше, чем обычно. Одетый в черный костюм и темную рубашку, он вдруг стал напоминать мне своего брата. Тщательно зачесанные назад волосы обнажали его мальчишеское лицо и подчеркивали большие губы.
В какой-то момент я почувствовала, что за моей спиной кто-то задыхается. Олоя приблизила губы к моему уху и прошептала на родном языке:
- Ты, блядь, это видишь? Я не выдержу и преклоню перед ним колени.
Молодой итальянец смотрел на нас с нескрываемым удовольствием, а когда прошла еще секунда нашей неподвижности, сказал, оскалив зубы:
- Я хотел узнать, как у вас дела, и есть ли шанс, что до свадьбы мы отплывем.
Я схватила за руку Олю, которая от нервов уже еле стояла, и, притворяясь невозмутимой, направилась к лестнице. В саду мы сняли сапоги и, взяв их в руки, двинулись к помосту.
Когда я увидела серый корпус Титана на горизонте, мне стало жарко при воспоминании о моей первой ночи с Массимо. Я остановилась, и Ольга, не замечая этого, рассеянно упала мне на спину.
- В чем дело, Лари? – спросила она озабоченно, вглядываясь в мое лицо.
- Это там – сказала я, указывая на яхту. - Там все и началось.
Я была охвачена эмоциями. Сердце бешено колотилось, и я думала только о том, чтобы поскорее оказаться рядом с черным.
– Дамы вперед. - Доменико указал на небольшую ступеньку на моторную лодку и протянул мне руку.
Мы удобно расположились в белых креслах и через некоторое время уже мчались по морю к монументальной лодке. Молодой итальянец и Оля теснили друг друга, притворяясь незаинтересованными, а я думала о той ночи. Не осознавая этого, я сунула палец в рот и через мгновение почувствовала, как по моему телу разносится волна жара. Я жаждала его, не видела, не чувствовала его запаха и прикосновения, и все же при одном воспоминании я уже была так возбуждена, что у меня создалось впечатление, что он взорвется.
- Прекрати, Лари, - отозвалась Оля. - Я вижу, что ты делаешь с этим пальцем. Мне даже не нужно спрашивать, о чем ты думаешь.
Я улыбнулась, пожав плечами, и уперлась ладонями в белую кожу кресла. Моторная лодка медленно добиралась до борта яхты, и я гадала, зачем мне эти дурацкие шпильки. Если бы не они, я бы уже прыгнула на палубу и побежала к Черному.
Доменико вышел первым и помог нам покинуть лодку. Я подняла глаза вверх и увидела Массимо, стоящего на вершине лестницы. Он выглядел неотразимо, одетый в серый однобортный костюм и белую расстегнутую рубашку. Я так хотела его, что даже если бы он стоял там в костюме клоуна, он произвел бы на меня такое же впечатление. Однако я решила сыграть элегантно и невозмутимо и медленным шагом двинулась к нему, не отрывая взгляда от своего восхитительного мужчины. Когда я подошла к нему, он протянул руку и, не говоря ни слова, повел меня к столику. Через некоторое время рядом с нами сидели Ольга и Доменико.
Официант подал вино, и через несколько минут все погрузились в разговор о завтрашней церемонии. Меня, напротив, занимали вещи более прозаические: я думала только о сексе. Я пыталась приручить свой разум, но безрезультатно. Что со мной происходит?, мысленно повторяла я, пытаясь войти в атмосферу ситуации. Через несколько минут я уже была сильно раздражена и раздражена. Я смотрела на каждого человека, который что-то говорил, стараясь сделать при этом самую умную мину в мире, но притворство у меня получалось не лучшим образом. В голове мелькали мысли о том, как бы оттащить Черного от стола. Я подумала, что могла бы, например, имитировать недомогание, но тогда он впал бы в панику и больше не занимался сексом. Я тоже подумала о показном выходе, но тогда его наверняка опередила бы Ольга, бросившись за мной, так что из моего плана ничего бы не вышло. Ну, есть риск, есть веселье, подумала я.
- Массимо, можно тебя на пару слов? – спросила я, вставая из-за стола и направляясь к лестнице на нижнюю палубу.
Черный медленно поднялся с кресла и двинулся за мной. Я перепутала направления и, как всегда, потерялась в клубке дверей, оглядываясь по сторонам.
- Кажется, я знаю, что ты ищешь, - сказал он, бросив на меня ледяной взгляд.
Он обогнал меня и, пройдя несколько шагов, открыл какую-то дверь. Когда я прошла через них, он закрыл их и повернул замок. Я глубоко вздохнула, вспоминая аналогичную ситуацию несколько недель назад.
- Чего ты хочешь, Лаура? Потому что я не думаю, что ты действительно хочешь поговорить.
Я вошла в гостиную и оперлась о стол обеими руками, слегка подтянула короткое платье и бросила на него похотливый взгляд. Массимо медленно подошел ко мне и очень серьезно посмотрел, что я делаю.
- Я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас! Быстро и сильно, мне очень нужно почувствовать тебя внутри себя.
Черный подошел ко мне сзади и, схватив за шею, положил животом на стол. Он провел рукой по моей шее, крепко ее сжимая.
- Открой рот – повелительно сказал он и сунул мне в рот два пальца.
Когда они стали мокрыми, он сунул их под кружево моих трусиков и несколько раз протер вход в киску. Какое облегчение! я подумала. Я нуждалась в его прикосновениях с тех пор, как увидела Титана. Я выгнулась дугой, сильно выпятив ягодицы, и стала ждать, когда он войдет в меня.
- Дай мне руку, - сказал он, играя пальцами внутри меня.
Я протянула ему руку и услышала, как он расстегнул ширинку. Через некоторое время я почувствовала под пальцами то, чего хотела больше всего. Член его набухал, словно требуя ласки, а черный только и ждал, когда будет готов.
– Хватит, - бросил он, откидывая мне трусики.
Я почувствовала, как он скользнул в меня, и все мое тело напряглось. Он крепко схватил меня за бедра и начал трахать в бешеном темпе. Он делал это, как автомат, громко дыша и что-то шепча по-итальянски. Через две минуты, может быть, три, пришел первый оргазм, после него я кончила еще два раза. Когда он решил, что я устал, и мое тело по инерции опустилось, он вышел из меня.
- На колени, - прошипел он, беря член в руку.
Медленно поднявшись из-за стола, я опустилась перед ним на колени. Без всякого сопротивления он засунул его в мой пересохший рот и еще раз продолжал рвать тело, тараня мой язык. Он напряженно прислушивался, не издавая ни звука, потом устало уперся ладонями в Кант стола.
– Ну что, довольна? – спросил он, когда я, вытирая губы, опустилась на пол.
Я с нескрываемой радостью кивнула и закрыла глаза. Я задавалась вопросом, будет ли так всегда, будет ли он так крутить меня всю оставшуюся жизнь, и я всегда буду так к нему относиться.
Придя в себя, он застегнул ширинку и сел в кресло напротив меня. Я повернула голову и с улыбкой сказала:
- Ты знаешь, что именно здесь я забеременела?
Некоторое время он молчал, впиваясь в меня серьезным взглядом.
- Я так думаю, или, по крайней мере, именно этого я и хотел.
Я скривилась, глядя в потолок. Ну да, на самом деле все всегда так, как он хочет, поэтому меня не должно удивлять, что это тоже произошло, потому что он этого хотел.
Через некоторое время я поднялась и разгладила платье. Черный сидел, не сводя с меня глаз.
– Мы идем? - спросила я, на что он приподнялся и, не говоря ни слова, направился к выходу.
Солнце уже клонилось к закату, и Доменико и Ольга прекрасно обходились без нас.
- Твою мать, – услышала я голос Оли. - Лари, смотри, дельфины!
Яхта неторопливо плыла, а рядом с ней выскакивали из воды эти удивительные млекопитающие. Я сняла туфли и подошла к перилам. Их было с десяток, они играли и прыгали один через другого. Массимо обнял меня за плечи, целуя в шею. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которой кто-то только что показал магический трюк.
- Я знаю, что девичник-это стриптиз и пьянство с подругами в клубе, но я надеюсь, что это хоть в малой степени компенсирует твои недостатки.
Я обернулась и удивленно посмотрела ему в глаза.
- Недостатки? Плавание на почти стометровой яхте с обслуживанием, отличная еда и ты рядом. Это ты называешь отсутствием?
Я недоверчиво смотрела на него, и, когда мои слова, казалось, не произвели на него впечатления, я запечатлела на его губах долгий глубокий поцелуй.
- Кроме того, никто никогда не сделал бы со мной так хорошо, как ты десять минут назад. Ни выпивки, ни подруг, ни тем более стриптиза.
Вопросительным веселым взглядом он посмотрел на меня, словно ожидая продолжения Пеана в его честь. А я решила на этом остановиться, зная, что эго Массимо и так достаточно переросло. Я повернула лицо к воде и с восторгом наблюдала за этими невероятными гонками дельфинов с Титаном. Через некоторое время мое внимание привлекло что-то еще.
Доменико и Ольга явно интересовались друг другом. Немного обеспокоенная этим, я повернулась к Черному:
- Дорогая, объясни мне отношения Эми с Домеником. Они пара, не так ли?
Дон прислонился к перилам, и на его лице появилась ехидная улыбка.
- Пара? - Он в ужасе провел ладонью по волосам. - Я бы так не сказал... Нет, это не отношения... но если в вашей стране это так называется... – он оборвал себя и слегка усмехнулся, после чего добавил: – Но я уважаю вашу культуру и консервативные обычаи.
Я поморщилась и смущенно проанализировала, что он имел в виду. Наконец я спросила прямо:
- Так что у них общего?
– Как это что? Это довольно просто, секс. Их объединяет только трах. - Он снова засмеялся и обнял меня за плечо. - Ты же не думала, что это любовь?
Я думала о том, что он говорит, и вдруг меня охватил страх. Я надеялась, что это отношения, и благодаря этому Ольга благополучно доживет до конца пребывания здесь. К сожалению, на ее и мое несчастье Массимо заставил меня понять, что все по-другому. Я наблюдала за брачным танцем моей подруги и за тем, как под его влиянием вел себя Доменико. Я знала, что у Оли это в крови, поэтому он и все его тело так напряженно реагируют на то, что она делала. Она желала его, и когда Ольга чего-то хотела, она чем-то напоминала Дона. Она просто должна была это иметь. Я вернулась мыслями к нашему последнему разговору перед отъездом и знала, чем закончится этот вечер.
– Массимо, - обратилась я к Черному. - Есть ли шанс, что они переспят?
- Если мой брат захочет? - Он впился в меня пронзительным взглядом. - Довольно ничтожная. Но, дорогая, они взрослые, они принимают обоснованные решения, и я думаю, что это не наше дело.
Ну да, не наша, подумала я. Не думаю, что ты понимаешь, что это значит, когда Ольга хочет кого-то заполучить.
Меня вырвал из раздумий голос подруги.
- Лари, я хочу поплавать.
- Кажется, ты облажалась – бросила я по-польски. - Кроме того, что ты делаешь, Оля? Ты хочешь погрузиться в то же, что и я?
Ольга хмыкнула и встала на место, вперив в меня вопросительный взгляд.
- Я вижу, что ты делаешь. То, что ты хочешь трахнуть его, это одно, а то, что ты воспринимаешь это как вызов, это совсем другое.
При этих словах Оля расхохоталась и обняла меня.
- Лари, дорогая, я все равно трахну его. А ты перестань волноваться за весь мир.
Я покачала головой и испытующе посмотрела ей в глаза. Я видела, что она знает, что делает, и ее действия прекрасно продуманы. Ну, подумала я, не в первый раз я позволяю ей делать глупости, которые сначала удовлетворят ее, а потом заставят плакать. Ольга не страдала от несбывшейся любви, больше переживала потерю того, чем еще не успела до конца насладиться.
- Десерт? – отозвался Доменико, указывая рукой в сторону стола.
– Эта компания оцепенела– бросила Оля, направляясь к нему.
- Как с моими родителями, - сказала я, показывая ей язык.
Все четверо снова уселись, и я чуть не набросилась на пушистый десерт с малиной, который подали. Съев три порции, я почувствовала себя удовлетворенной и полной.
Молодой итальянец вытащил из брюк небольшой мешочек и бросил на стол.
- Лаура, я тебе не предлагаю, но это мальчишник, так что...?
Я посмотрела на пластиковый пакет с белым порошком и перевела глаза на Массимо. Я прекрасно знала, что это такое, и особенно помнила, что произошло в прошлый раз, когда в наших отношениях появился кокаин. Но я понимала, что запрещать ему это ничего не даст, потому что он все равно сделает то, что захочет.
Доменико встал из-за стола и через некоторое время вернулся с небольшим зеркальцем, на которое рассыпал содержимое мешочка, после чего принялся делить его на короткие черточки. Я наклонилась к Черному и притянула его ухо к своим губам.
- Помни, Массимо, что, если ты выберешь это развлечение, ты не сможешь заниматься со мной любовью. И я говорю это не потому, что хочу шантажировать тебя, а потому, что наркотики вместе со спермой проникают в мой организм, а в нем созревает твой ребенок.
После этих слов я снова выпрямилась и отпила глоток безалкогольного вина, которое, кстати, было превосходно и на вкус одинаково с процентами.
Черный на мгновение задумался, как реагировать, а когда молодой итальянец протянул ему расколотый порошок, только махнул рукой, вызвав этим удивление Доменико. Они обменялись несколькими фразами по-итальянски, и я уставилась на бесстрастный взгляд Массимо. После последней фразы оба разразились смехом. Я понятия не имела, что их так позабавило, но главное, что Массимо отказался. Ольга, напротив, была не так напориста и, прежде чем склониться над столом, сказала:
- Огонь!, крикнул она. - И она зачерпнула две линии.
Она оторвалась от зеркала и, потерев кончик носа, одобрительно кивнула. Я знала, что эта вечеринка больше не для меня, и я не хочу смотреть, что произойдет дальше.
– Я устала – -объявила я, глядя на Черного. - Переночуем на лодке или поедем домой?
Он погладил меня по щеке и поцеловал в лоб.
- Пойдем, я тебя спать уложу.
Ольга поморщилась и высунула руку, кивая официанту, чтобы тот налил ей шампанского.
- Ты скучная, Лари, - сказала она с гримасой недовольства.
Я повернулась к ней и, показав средний палец, отпрянула.:
- Я беременна, Оля.
Массимо провел меня в каюту и закрыл дверь. Несмотря на то, что мне не хотелось заниматься сексом, при виде этой комнаты и особенно звука замка меня пронзила дрожь. Он повесил пиджак и подошел ко мне, расстегивая мне платье. Он позволил ей медленно соскользнуть, затем опустился на колени и заботливо снял с меня ботинки. Он потянулся рукой к вешалке в ванной и через некоторое время накрыл меня мягким темным халатом. Я знала, что он не хочет заниматься любовью, я также знала, что таким образом он решил проявить ко мне любовь и уважение.
Мы оба приняли душ и через полчаса лежали обнявшись в постели.
- Тебе не скучно со мной? - спросила я, поглаживая его грудь. - Наверное, до моего появления твоя жизнь была куда интереснее.
Массимо молчал. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Хотя в комнате было уже совсем темно, я чувствовала, что он улыбается.
- Ну ... я бы не назвал это скукой, к тому же помни, что я сделал это абсолютно сознательно, Лаура. Ты забыла, что тебя похитили? - Он поцеловал меня в макушку и запустил пальцы в волосы, крепко прижимая меня к себе. - Если вы спрашиваете, хочу ли я вернуться к той жизни, которая была у меня до вас, то ответ- нет.
- Одна женщина на всю жизнь ... ты в этом уверен?
Черный перевернулся на бок и еще крепче прижал меня к себе.
- По-твоему, лучше ночью трахать несколько разных девок и просыпаться утром в постели одному? Зарабатывание денег давно перестало меня развлекать, так что оставалось только укреплять семью. - Он вздохнул. - Видишь ли, я все это делал и жил так, будто каждый день начинал все сначала, мне не за кого было тянуть. Каждую ночь другие задницы, иногда вечеринки, наркотики, потом похмелье. Это может показаться крутым, но как долго? И когда вас преследуют мысли о том, покончить ли с этим, возникает вопрос: зачем это менять, если вы не знаете, стоит ли это или нет для кого? – Снова вздохнул. - После ранения я изменился. Как будто я получил цель, отличную от самого существования.
– Я не совсем понимаю твой мир – прошептала я, целуя его в ухо.
- Я был бы удивлен, если бы все было по-другому, малышка, - ответил он. - К сожалению, хочешь ты этого или нет, со временем все изменится. Ты будешь знать все больше и больше о том, что я делаю и как мы действуем, но достаточно, чтобы эти знания не угрожали тебе. - Его пальцы гладили мою спину. - Кроме того, ты не сможешь ни с кем говорить о некоторых ситуациях, но для уверенности я расскажу, о которых. Существует такая вещь, как омерта, неофициальный закон сицилийской мафии, запрещающий информировать о деятельности и людях, которые выполняют заказы. Пока мы будем придерживаться этого, семья будет сильной и неуязвимой.
- А кто такой Доменико?
Массимо засмеялся и перевернулся на спину.
- Ты действительно хочешь поговорить об этом в ночь перед свадьбой?
- А ты видишь лучшее время, чем сейчас? - буркнула я слегка раздраженно.
– Ну, хорошо, дорогая. - Он удовлетворенно сунул меня себе под подмышку. - Молодой- КАПО, то есть ... как бы это выразиться...? - Оборвал он, обдумывая ответ. - Командует группой людей, у которых, скажем, разные задачи...
- Например, спасать меня...!?
– Например. У них также есть менее рыцарские обязанности, но вы не будете знать об этом, если в этом не будет необходимости. В общем, можно сказать, что он зарабатывает деньги и охраняет клубы или рестораны.
Я лежала, думая о том, как сильно Доменико отклоняется от описания, которое набросал мне черный. Для меня он был приятелем, почти другом, который поддерживал меня и выбирал мне одежду. Я бы скорее подумала, что он гей, чем опасный лидер группы.
- Значит, в принципе Доменико плохой?
Массимо фыркнул от смеха и долго не мог успокоиться.
– Что это? Плохой? – выдавил, наконец. - Дорогая, мы сицилийская мафия, и мы все плохие. - Он засмеялся. - Если ты имеешь в виду, опасен ли он, то да, мой брат очень опасный и своенравный человек. Он может быть безжалостным и твердым и поэтому выполняет такую, а не другую функцию. Во многих ситуациях я доверил ему свою жизнь, а теперь доверяю и вашу. Я знаю, что он всегда выполняет свои задачи с предельной самоотдачей и абсолютным усердием.
- А я думала, что он гей.
Черный снова разразился диким смехом и зажег свет.
- Дорогая, ты сегодня сама себя переживаешь. Я люблю тебя, но если я не перестану смеяться, я никогда не усну. - Он откинулся на подушку и сунул голову в ладони. - Боже, Доменико, я думаю, он слишком хорошо притворялся перед тобой вежливым. Да, он любит моду и знает о ней, но большинство итальянцев ее любят. Что тебе тоже пришло в голову?
Я поморщилась и выпятила нижнюю губу.
- В Польше мало кто разбирается в одежде. То есть мало гетерофацетов. - Я повернулась и легла на его грудь, глядя в черные глаза. - Массимо, но он ничего не сделает с Ольгой?
Черный сглотнул слюну и впился в меня спокойным, серьезным взглядом, слегка нахмурившись.
- Малышка, он опасен для людей, которые угрожают семье. Что касается женщин, Как ты успела заметить за последние несколько недель, то он относится к вам скорее как к сокровищу, которое нужно защитить, чем к врагам, которых нужно уничтожить. - Он уставился на меня, ища понимания. - В худшем случае он надерет ее так, что завтра она не сдвинется с места, вот и все. А теперь закрой глаза и спи. - Он поцеловал меня в лоб и выключил свет.
Не знаю, как долго я спала, но проснулась от страха. Я протянула руку и нащупала место рядом, сообразив, что Массимо спокойно дышит. В комнате по-прежнему царила темнота, поэтому я выскользнула из постели и надела лежащий на земле халат; черный даже не дрогнул. Меня наполняли страх и волнение, радость смешивалась с ужасом. Через некоторое время я поняла, что просто нервничаю из-за сегодняшнего торжества, а то, что я чувствую, - это испуг. Я взялась за ручку двери и вышла из спальни. Я знала, что не усну, поэтому хотела выйти и посмотреть на море, а не ерзать в постели. Босая и в халате, я двинулась к ступенькам, а когда начала ступать по ним, услышала стоны, доносившиеся с верхней палубы. Вечеринка еще продолжается?- подумала я и пошла к голосам. В какой-то момент я замерла и отступила за угол, прислонившись спиной к стене.
- Черт возьми, мне насрать, – пробормотала я, качая головой.
Я высунулась из-за стены, чтобы убедиться, что видела то, что мне казалось. На столешнице, на которой мы вечером ужинали, лежала на спине Ольга, которую двигал стоявший напротив нее Доменико. Оба были голые, обдолбанные и до боли возбужденные. Хотя вид показался мне отвратительным, потрясенная, я не смогла отвести от них глаз. Надо признать, что молодой был в отличной форме, и, несмотря на отвращение, которое я испытывала, я знала, что завтра Ольга будет самой счастливой на свете.
В какой-то момент кто-то прикрыл мне рот рукой.
- Тихо – прошептал Массимо, вставая позади меня и опуская руку. - Тебе нравится то, что ты видишь, Лаура?
В первый момент я испугалась, но, услышав его шепот, на мгновение успокоилась и смутилась. Спрятавшись за стену, я повернула к нему лицо.
– Я ... - заикнулась я, - просто хотела посмотреть на море... не могла уснуть... а тут такая ситуация. – Я села и раздвинула руки.
- И ты стоишь, глядя, как они трахаются? Тебе это нравится, Лаура?
Я широко открыла глаза, и когда я попыталась отдышаться, чтобы что-то сказать, Массимо прижал меня к стене и крепко поцеловал, не давая договорить. Его руки скользнули под мой халат и стали блуждать по обнаженному телу. Из-за стены доносились все более громкие крики и стоны, и я не знала, волнует ли меня ситуация больше или напрягает. В какой-то момент я оттолкнула его.
- Дон, блядь! - прошипела я, направляясь к лестнице.
Массимо со смехом двинулся за мной, и через некоторое время я снова лежала в постели.
– Я заказал тебе горячего молока, - сказал он, ставя кружку рядом со мной. - Малышка, что происходит? Ты в порядке, у тебя что-то болит?
– Я нервничаю из-за свадьбы, – ответила я, отпивая глоток. - А теперь вот это. - Я подняла палец, указывая на более высокую палубу. - Разве это не повод для беспокойства?
Черный посмотрел на меня и поморщился, словно хотел что-то сказать, но продолжал молчать.
- Массимо? - нерешительно спросила я. – Что это?
Он по-прежнему ничего не говорил, только перебирал пальцами волосы и двигался ко мне, а через некоторое время проскользнул под одеяло и просунул голову между моих ног, откинув кружево трусиков. Он прильнул языком к моей киске и начал ласкать ее, но я так растерялась, что не обратила внимания на то, что он делал.
– Ничего из этого! – я крикнула. - Сначала расскажи мне, что происходит!
Я сбросила с себя одеяло и немного дернулась, после чего, скрестив руки на груди, бросила на него сердитый взгляд. Он не прерывал начатое, он просто смотрел мне в глаза. В какой-то момент он стянул с меня трусы и широко раздвинул мне ноги. Он схватил мои лодыжки и энергично потянул за них так, что я сползла на середину матраса. Я сдалась, не в силах больше оставаться равнодушной к тому удовольствию, которое он мне доставляет. Я наслаждалась каждым движением его языка.
– У нас будет свадьба – пробормотал он, чуть оторвав от меня губы.
Сначала я совершенно не поняла смысла его слов, однако через несколько секунд до меня дошло, о чем он говорил. Разозлившись еще больше, я попыталась подняться, но он крепко схватил меня за бедра и толкнул обратно на матрас, еще сильнее и быстрее лаская языком. Когда он сложил пальцы, просунув их в обе мои дырки, я чуть не сошла с ума и без остатка подчинилась тому, что он делал. После того, как я кончила, он переместился вверх и вошел в меня, крепко держа меня за запястья.
- На двести человек, - прошептал он, когда его бедра начали медленно вздыматься. - Ольга собиралась сказать тебе завтра, чтобы ты не нервничала. Это будет скорее деловая встреча, чем свадьба, но она должна состояться.
Меня не очень волновало то, что он говорил, потому что до меня все еще не доходило. Его пенис, скользящий внутри меня, определенно не помогал мне сосредоточиться.
- Будет красиво – продолжал черный. - Ольга выбрала большую часть вещей с Доменико. Она говорит, что ты будешь счастлива.
Закончив фразу, он застыл в неподвижности, испытующе глядя на меня. Разговаривать с ним мне не хотелось, и уж тем более не сейчас, поэтому я крепко схватила его за ягодицы и притянула к себе.
- Хорошо, что ты согласилась. - Он улыбнулся, слегка покусывая мою нижнюю губу. - А теперь позволь мне трахнуть тебя вместо того, чтобы говорить.
Когда я проснулась, сквозь незаполненные жалюзи в комнату проникало солнце. Я потянулась к телефону и, увидев, который час, застонала. Была десятая. Свадьба должна была состояться в шестнадцать; я подумала, что у меня еще много времени. Массимо, как всегда, бесследно исчез, поэтому я облачилась в лежащий на стуле халат и поднялась на верхнюю палубу.
За прогнувшимся от еды столом сидела Ольга и что-то искала в телефоне. Я заняла стул рядом с ней и потянулась за чаем.
- Кажется, меня вырвет, – объявила я, отпивая глоток.
- Тебя опять тошнит, бутылочка?
- Немного да, особенно при мысли о том, что я ем за столом, на котором ты трахалась прошлой ночью.
Оля расхохоталась и положила телефон на стойку.
- Тогда не капайте в джакузи, не плавайте на скутере и не садитесь на диван в главной гостиной.
– Ты невозможна, - сказала я, качая головой.
- Да, - с торжеством ответила она. - И ты была права, у них это в генах. Я никогда не была так хорошо трахнута. Кажется, воздух здесь дает им такую хрень. И этот большой член. Шок!
- Ладно, Оля, а то меня сейчас стошнит.
Внезапно за столом появился Доменико. Одет он был явно менее официально, чем обычно, на нем были брюки от спортивного костюма и черная футболка. Волосы небрежно падали ему на лицо, он выглядел так, будто встал с постели три минуты назад. Он налил себе кофе и надел на нос солнцезащитные очки.
- В двенадцать у вас есть парикмахер, потом грим, а в пятнадцать я забираю вас из поместья. Платье висит у тебя в комнате, Эми будет в четырнадцать тридцать, чтобы одеть тебя. А мне сейчас похмелье голову оторвет, так что позвольте мне реанимироваться.
После этих слов он вытащил полиэтиленовый пакет и высыпал белый порошок на тарелку, сформировал две черточки и вытащил. Он откинулся на спинку стула и, заложив руки за голову, сказал:
– Лучше мне.
Я сидела, глядя на них, и удивлялась, как они могут быть так равнодушны друг к другу, как будто вчерашней ночи не было. Она снова была занята телефоном, а он пытался прийти в себя.
- Хорошо, а когда вы хотели рассказать мне о свадьбе?
Ольга закатила глаза и широко раскинула руки, высматривая спасение от молодого итальянца, когда он тем временем указывал на нее пальцем, словно защищаясь от нее.
- Ольга собиралась тебе сказать. А то, что она медлила, уже не моя вина.
- А ты с каких пор знал? - набросилась я на него, повернув к нему лицо.
- С того дня, как ты согласилась выйти за Дона, но...
Я подняла руку, давая знак замолчать, и спрятала лицо в ладони.
- Милая, ты будешь довольна, вот увидишь, – отозвалась Оля, ласково поглаживая меня по голове. - Свадьба, как из сказки, цветы, голуби, фонарики. Все будет так, как ты хотела.
- И гангстеры, и оружие, и мафия, и кокс. Это не что иное, как идеальная церемония.
В этот момент Доменико поднял тарелку в жесте тоста и втянул еще одну черточку.
– Не волнуйся, - сказал он, потирая нос. - В церкви не будет всех, туда приедут только главы семей и ближайшие соратники. Кроме того, в церкви Мадонна делла Рокка мало места, так что все равно мало кто поместится, вам не о чем беспокоиться. А теперь поешь.
Я посмотрела на стол и поморщилась при виде еды. Я так нервничала, что мой желудок больше напоминал узелок, чем бездонное ведро.
- Где Массимо? – спросила я.
- Увидимся в церкви, у него были кое-какие дела. Между нами говоря, я думаю, что она умирает от страха. - Доменико весело приподнял брови, и на его лице появилась ироничная улыбка. - С шести он не спал, я знаю, потому что сам еще не спал, поэтому мы поговорили, и он вернулся на берег.
Через час я стояла в своей комнате, уставившись на футляр с платьем. Сегодня я выхожу замуж, подумала я. Я взяла телефон и набрала номер мамы. Мне хотелось плакать, потому что я знала, что все не так. После нескольких гудков в трубке я услышала ее голос. Она спросила, как у меня дела и как у меня дела на работе, и я вместо того, чтобы сказать ей правду, солгала как вкопанная. В соответствии с реальностью я ответила только тогда, когда она спросила меня, как у нас с черным дела. Отлично, мам!,- сказала я. А потом рассказала, как дела дома и как поживает мой отец-трудоголик. Вообще - то этот разговор Ничего нового не принес, но мне все равно он был очень нужен. Было двенадцать, когда мы закончили. Едва я повесила трубку, в спальню вошла Ольга.
- Не шути, что даже не приняла душ! - воскликнула она, вытаращив глаза.
Я держала в руках телефон и разрыдалась, опустившись на колени.
- Оля, я не хочу... – я всхлипнула. - Моя мама должна была быть здесь, папа должен был вести меня к алтарю, а брат- свидетелем. Черт, это все не так! - закричала я и схватила ее за ноги. - Бежим, Оля! Давайте возьмем машину и хотя бы ненадолго исчезнем.
Однако Оля стояла невозмутимо и, удивленно подняв брови, неодобрительно смотрела, как он корчится по полу.
- Возьми и встань, - жестко сказала она. - У тебя приступ паники, дыши. И иди, прими душ, потому что сейчас будет вся команда по приготовлению.
Я не реагировала на ее команды и все еще в дикой истерике сидела, вцепившись в ее ноги.
- Лари – мягко сказала она, присаживаясь рядом. - Ты любишь его, а он тебя, не так ли? Эта свадьба неизбежна. Кроме того, это всего лишь бумага, ее нужно пометить. Когда ты проснешься завтра, не будет никакой разницы. Мы переживем это вместе. Обычно я бы утешила тебя, но в твоем состоянии это нецелесообразно. Утешай себя тем, что я выпью за тебя.
Несмотря на ее ласковые слова, я продолжала лежать, ревя и снова и снова повторяя, что вот-вот убегу отсюда, и никто мне для этого не нужен.
- Ты меня бесишь, Лаура! - воскликнула она, хватая меня за ногу. После чего схватила мою лодыжку и стала тащить по полу в ванную. Я пыталась вырваться, но она была сильнее меня. Она притащила меня в душ и, не обращая внимания на мою одежду, пустила холодную воду. Я вскочила на ноги, испытывая жажду убийства.
- Раз уж ты стоишь, то иди умойся, а я тем временем тебе эту дрянь устрою, может, твой разум и удастся обмануть. - Она махнула рукой и вышла из ванной.
Закончив принимать душ, я вытерлась, обмотала голову полотенцем и надела халат. Мне стало лучше, все лекарства внезапно исчезли. Когда я вошла в спальню, меня охватило оцепенение. Моя комната превратилась в настоящий парикмахерский салон. Два поста рядом, а перед ними зеркала, свет, килограммы косметики, сотни кистей, несколько сушилок, бигуди и еще каких-то десять человек, которые стояли по стойке смирно, когда я вошла.
- Давай, садись и выпей – сказала Оля, указывая на место рядом с собой.
Было хорошо после четырнадцати, когда я поднялась с кресла. Никогда еще я так не уставала сидеть. Моя довольно короткая стрижка превратилась в внушительную булочку, искусно подстриженную из килограмма искусственных волос. Чтобы разница не была столь драматичной, он уперся в нижнюю часть головы, напоминая аккуратный шар, а остальные волосы, гладко зачесанные назад, обнажали лицо. Прическа была элегантной, скромной и стильной. Идеально подходит для этого случая. Доменико привел мне отличных визажистов, подумала я. Они проделали хорошую работу. Глаза у меня были сильно выделены, с преобладанием бронзы, а губы нежно выделены в пудрово-розовом цвете. Я выглядела свежей и сияющей, все это дополняли густые накладные ресницы. Мое лицо было идеально очерчено сантиметровым слоем грунтовки, камуфляжа и розового цвета, делая меня совершенно не похожим на себя, и, во всяком случае, я выглядел иначе, чем каждый день.
Однако я была в восторге и не могла смотреть на себя. Я никогда еще не выглядела так потрясающе, как сейчас. Даже стилизация на Венецианском кинофестивале не могла сравниться с этим.
Пока я злорадствовала над собой в зеркале, в комнату вдруг ворвалась Эми, и Ольга застыла в неподвижности, делая вид, что что-то ищет в телефоне.
Она поздоровалась с нами, поцеловав в щеку, и расстегнула платье.
- Ладно, девочки, приступаем, - сказала она, хватаясь за вешалку.
Во время борьбы с застежкой-молнией я обнаружила, что либо платье сжалось, либо я растолстела. Вместе с тем мы застегнули то, что должны были застегнуть, и Эми смогла позаботиться о вуали.
Несколько минут до пятнадцати мы стояли наготове, и я чувствовала, как мое сердце мчится, обгоняя дыхание.
Ольга стояла рядом и сжимала мою руку. Я видела, что ей хочется плакать, но сознание прекрасного макияжа не позволяло ей плакать.
- Я собрала твои вещи на брачную ночь. Сумка стоит возле двери в ванную. В ней есть косметика и нижнее белье.
- Положи мне еще, пожалуйста, этот розовый пакетик из ящика возле кровати.
Оля подошла и протянула то, о чем я просила.
- На хрен тебе вибратор в брачную ночь? –развлекаетесь. – У вас какие-то проблемы?
Я повернулась к ней, подняв брови.
– Как раз нет. Я планирую небольшие мероприятия по случаю свадьбы.
- Ты извращенка как и я. Вот почему мы дружим годами. Я забыла взять помады из своей комнаты. Я сейчас вернусь.
Через несколько секунд после ее исчезновения я услышала крик снизу.
- Ты не можешь, мать твою, это не везет!
Я обернулась и увидела стоящего в нескольких метрах от меня моего очаровательного жениха. Когда он посмотрел на меня, он замер, а я старалась сохранять спокойствие. Мы стояли ошеломленные, глядя друг на друга. Через некоторое время Массимо тронулся с места и подошел ко мне.
- Мне плевать на традиции и суеверия! - сказал он, обнажая мою фату. - Я не мог больше терпеть, я должен был увидеть тебя.
Массимо время от времени ругался и, скорее, только в постели или когда действительно на что-то злился.
- Мне страшно – прошептала я, глядя ему в глаза.
Он взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал в губы, затем отстранился от меня и посмотрел спокойным взглядом.
- Я рядом, малышка, - мягко сказал он. - Ты такая красивая ... Ты похожа на ангела... - Он закрыл глаза и прислонился лбом к моим. - Я хочу, чтобы ты как можно скорее была рядом. Я люблю тебя, Лаура.
Мне нравилось, как он это говорил. Меня охватила неописуемая радость. Этот жесткий, бесчеловечный, безжалостный человек проявлял ко мне нежность. Я хотела, чтобы этот момент длился вечно, чтобы нам не пришлось никуда идти, ни с кем не встречаться, чтобы были только мы.
Снизу доносились голоса Доменико и Ольги, но ни один из них не осмелился войти и прервать нас. Черный открыл глаза и снова нежно поцеловал меня в губы.
- Пора, малышка, я буду тебя ждать, поторопись.
Он двинулся к лестнице и через некоторое время исчез. Когда он уходил, я смотрела на него как зачарованная. На нем был чудесный темно-синий смокинг, белая рубашка и галстук-бабочка того же цвета, что и пиджак. В ее лацкан были воткнуты нежные цветы цвета моего платья. Он выглядел как модель, заживо извлеченная из шоу Армани.
Я услышала шаги поднимающейся по лестнице Ольги, которая через минуту встала рядом, поправляя мне вуаль.
- Это твое платье придумал какой-то чертов Сатана. - Смешно перекатившись набок, попыталась поправить ее она. - В ней ни за что нельзя ходить, а по лестнице это уже совсем неосуществимо. Ты готова?
Я кивнула и крепко схватила ее за руку.
Церковь Мадонна делла Рокка располагалась почти на самом высоком месте Таормины. Это было впечатляющее здание XII века, отреставрированное в 1640 году, которое живописно возвышалось над городом. В нескольких десятках метров ниже находился старинный замок. Внизу мерцало сапфировое море.
Я вышла из машины и увидела белый ковер, ведущий к подъезду, а рядом с ним затейливое украшение из цветов; все это нарушали только рослые мужчины в черных костюмах, охранявшие вход.
Церковь была одной из достопримечательностей города, которую часто посещали туристы, достаточно настойчивые, чтобы подняться по сотням лестниц, ведущих на вершину.
- Мне нужно в дом, там я буду тебя ждать. Я люблю тебя, – прошептала Оло и крепко обняла меня.
Я стояла в замешательстве в начале своего коврового пути и не могла отдышаться. Доменико подошел ко мне и сунул руку под руку.
- Я знаю, что не мне здесь стоять, но для меня это большая честь, Лаура.
Я нервно перебирала ногами и кивала, словно у меня сиротская болезнь.
- Чего мы ждем? - нетерпеливо бросила я.
Внезапно вокруг нас зазвучала музыка, и какой-то необыкновенно красивый женский голос начал петь Ave Maria.
- На это. – Он поднял брови и слегка улыбнулся. – Пойдем.
Он слегка потянул меня к входу, и мы начали идти, и мой заоблачно длинный шлейф потянулся за мной. На лестнице, окруженной охраной, стояли десятки случайных зевак, которые аплодисментами отреагировали на мой вид. Я была расстроена и спокойна одновременно, счастлива и в панике. Чем ближе я подходил к входу, тем сильнее колотилось мое сердце. Наконец мы переступили порог, и песня зазвучала еще громче, врываясь в каждую частицу моего тела. Стоявшие в церкви люди замерли, но я смотрела только в одну сторону. Рядом с алтарем, повернувшись ко мне с лучезарной улыбкой, стоял мой ослепительный будущий муж. Доменико подвел меня к нему и занял место рядом с Ольгой.
Когда я подошла, Массимо схватил мою руку, нежно поцеловал ее и крепко прижал, когда я взяла его за плечо. - Начал священник, а я попыталась сосредоточиться на чем угодно, кроме Дона. Он был моим, и через несколько минут мы должны были запечатать его навсегда.
Церемония прошла очень быстро и для удобства проводилась по-английски. На самом деле, я не очень хорошо помню все, потому что я была так расстроена, что на самом деле я молилась о ее прекращении.
После этого мы пошли в часовню подписывать документы и, только подойдя, осмотрелись. Гости едва разместились на скамейках, и властная чернота предполагала скорее похороны, чем свадьбу. Если бы кто-нибудь когда-нибудь заставил меня представить себе мафиозную свадебную церемонию, у меня была бы именно такая картина в моей голове. Мужчины с лицами, явно выдающими их характер, бесстрастно смотрели на нас, что-то шепча друг другу, в то время как их скучающие, раскрасневшиеся напарницы нетерпеливо закатывали глаза, ежесекундно заглядывая в клетки.
Все формальности заняли у нас больше времени, чем я ожидала, так что, когда мы вышли, я с удивлением обнаружила, что никого больше нет.
Я стояла у входа, глядя вдаль на море и город, а туристы, столпившиеся на лестнице, пытались сфотографировать меня. Охрана эффективно им это мешала. Впрочем, мне было все равно.
Я вертела в пальцах платиновый кружочек, который идеально подходил к обручальному кольцу.
- Неудобно, миссис Торричелли? - спросил Массимо, обнимая меня за талию.
Я улыбнулась и посмотрела на него.
- Не могу в это поверить.
Черный наклонился и поцеловал меня долго, глубоко и очень страстно. Это зрелище вызвало у зевак энтузиазм; через некоторое время они начали свистеть и хлопать, но, занятые собой, мы его совершенно проигнорировали. Когда мы закончили, он взял меня под руку и повел вдоль ковра к припаркованной машине. Я помахала зевакам, и мы исчезли, позволив им осмотреть церковь.
С немалым трудом я проскользнула внутрь, заняв место. Из-за очень узких улочек у нас не было лимузина, просто белого двухместного Mercedes SLS AMG, силуэт которого был более показным, чем все лимузины мира вместе взятые.
Массимо сел за руль и завел мотор.
– Это сейчас нас ждет самое сложное, - сказал он, поднимаясь. - Лаура, я хочу, чтобы ты была вежлива в этот раз и не ставила под сомнение ни мое решение, ни то, что я сделаю или скажу. Ты можешь сделать это для меня сегодня вечером?
Я удивленно смотрела на него, не понимая, о чем он.
- Ты намекаешь, что я не умею себя вести? – спросила я раздражена.
- Полагаю, ты не умеешь вести себя в такой компании, а у меня не было времени тебя научить. Дорогая, дело в бизнесе и восприятии семьи, а не в нас. Многие из донов-ортодоксальные мафиози, они живут в немного других реалиях, когда дело доходит до роли женщины. Вы можете совершенно неосознанно оскорбить их или проявить ко мне неуважение и таким образом подорвать мой авторитет, – успокаивающе сказал он, хватая меня за колено. - Плюс в том, что большинство из них не знают английского, но они чертовски проницательны, поэтому следите за тем, что вы делаете.
- Мы женаты уже двадцать минут, а ты меня уже дрессируешь! - возмущенно рявкнула я.
Массимо вздохнул и сердито стукнул руками о руль.
- Именно об этом я и говорю! – крикнул он. - Я даю слово, а ты-десять.
Я сидела обиженная, впиваясь взглядом в стекло и размышляя над тем, что он говорит. Я устала от вечеринки, которая еще не началась.
- Я соглашусь на роль браслета, но при одном условии.
- Браслеты? - Он удивленно поморщился.
- Да, Массимо, браслеты. Это такой, вы знаете, незначительный аксессуар, который вы носите бесцельно. В принципе, он не выполняет никакой функции, кроме того, что он хорошо выглядит и украшает запястье. Я буду такой безделушкой, если позже на один день ты отдашь мне власть.
Черный прислонился к изголовью кресла и бесстрастно смотрел перед собой.
- Если бы ты не была беременна, я бы остановился и несколько раз сильно ударил тебя по ягодицам. А потом сделал бы то, что уже однажды сделал с твоей маленькой задницей. - Он повернулся и бросил на меня сердитый взгляд. - Но учитывая твое нынешнее состояние, я вынужден ограничиться словесными переговорами, так что я дам тебе час власти.
– День. – не отступала.
- Не переусердствуй, малышка. Время, и это ночью. Я боюсь того, что ты придумаешь за день.
Я на секунду задумалась, замышляя в голове сатанинский план.
- Хорошо, Массимо, час ночи, но ты не имеешь права возражать.
Он знал, что я воспользуюсь этими шестьюдесятью минутами по максимуму, и было видно, что, подумав, он не хочет давать мне даже этого, но было уже слишком поздно.
– Итак, браслет, - прорычал он, - веди себя сегодня хорошо и слушай мужа.
Через несколько минут езды мы остановились у старинного отеля, въезд в который блокировали два внедорожника и дюжина сбитых мужчин, одетых в черные костюмы.
– Что здесь происходит? – спросила я, оглядываясь по сторонам.
Массимо засмеялся и нахмурился.
- Наша свадьба.
Ошеломленная видом, я почувствовала, как к горлу подступает желудок: десятки вооруженных людей, машины, похожие на маленькие танки, и во всем этом я. Я откинула голову на сиденье и закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.
– Успокойся, - сказал Массимо, схватив меня за запястье, чтобы измерить мой пульс, и взглянув на часы. - У тебя сердце бешено колотится, малышка, что происходит? Хочешь лекарства?
Я покачала головой и повернула лицо к нему.
- Дон, зачем все это?
Черный, все еще с серьезным выражением лица, смотрел на часы, подсчитывая удары моего сердца.
- Здесь есть главы практически всех сицилийских семей, плюс мои контрагенты с континента и Америки. Уверяю вас, многие люди хотели бы войти сюда и сфотографироваться, не говоря уже о полиции. Я думал, ты привыкла к защите?
Я пыталась успокоиться после того, что он сказал, но такое количество людей с оружием напугало меня и почти парализовало. В голове у меня мелькали черные мысли, связанные с возможным покушением на мою или Массимо жизнь.
- Я привыкла, но зачем им столько времени?
- Представь себе, что каждый приезжает с такой охраной, какая сопровождает нас каждый день. И силой делаются их десятки. - Он похлопал меня по руке. - Тебе ничего не угрожает, если ты этого боишься. Конечно, не здесь и не когда я рядом.
Он прижал мою руку к губам, испытующе наблюдая за моими глазами.
- Готова?
Я не была готова или не хотела выходить из машины, я боялась и хотела плакать. Однако я знала, что это не пройдет мимо меня и я не смогу убежать от этого, поэтому через некоторое время кивнула.
Черный вышел и открыл дверцу, после чего помог мне выйти из машины. Мы двинулись к входу, и мне захотелось провалиться под землю или хотя бы опустить вуаль, чтобы спрятаться за ней и стать невидимой.
Когда мы вошли в зал, раздались громовые аплодисменты и возгласы. Массимо остановился и с каменным лицом приветствовал жестом руки собравшихся гостей. Он стоял уверенно, на слегка расставленных ногах, одной рукой обнимая меня за талию, а другой держа в кармане брюк. Человек из обслуживающего персонала протянул ему микрофон, и уже через некоторое время Массимо начал чудесную итальянскую речь. Меня совершенно не беспокоило, что я не понимаю ни слова, потому что черный, полный неприкрытой беспечности, заставлял мои колени размягчаться. Через несколько минут он закончил и, отдав микрофон, повел меня в конец зала к столу, где я с облегчением увидела Ольгу.
Как только я села на свое место, ко мне подошел Доменико и, наклонившись, прошептал::
- Ваше безалкогольное вино справа, официант знает, что вы пьете только такое, так что можете быть спокойны.
- Я буду спокойна, Доменико, когда лягу в постель и этот вертеп закончится.
Ольга придвинулась ко мне и с нескрываемым удовольствием начала по-русски::
- Ты, блядь, видишь то же, что и я, Лари? Это какой-то митинг мафиози и проституток. Я не нашла ни одного нормального парня. Парню справа, кажется, лет двести, а задница, которую у него по колено, кажется, моложе нас. - Оля весело поморщилась. - Даже для меня это отвратительно. А этот черный два столика дальше...
Мне нравилось Оля, то, какой она была, и то, с какой легкостью она могла меня успокоить и развлечь. Не обращая ни на кого внимания, я фыркнула от смеха. На это Массимо медленно повернул голову в мою сторону и окинул меня неподвижным взглядом, полным упрека. Я улыбнулась ему как можно шире, после чего снова повернулась к Ольге.
– Но там сидит такая задница в конце, – пробормотала она, - которая похожа на ангела из Victoria's Secret. И знаешь, мне это нравится.
Со странной тревогой я посмотрела в сторону столика, о котором она говорила. В конце зала, в чудесном черном кружевном платье, сидела женщина, пытавшаяся отобрать у меня Массимо, Анна.
- Что здесь делает эта сучка? - рявкнула я, сжимая кулаки. - Помнишь, Оля, я рассказывала тебе о том, как Массимо исчез, когда мы были на Лидо? - Ольга кивнула. - Ну, это та шлюха, из-за которой его чуть не убили.
Когда я выбросила это из себя, я почувствовала, как в моем теле нарастает волна ярости. Я поднялась со стула и, приподняв замысловатую конструкцию платья, двинулась к ней. Я не хотела, чтобы эта шлюха была здесь, и меня не интересовало, откуда она взялась. Если бы у меня был пистолет, я бы просто застрелила его. Все дни страданий, каждая слеза и сомнение в чувствах Черного были ее заслугой.
Я чувствовала на себе взгляды всех гостей, но мне было все равно, потому что это был мой день и моя свадьба. Когда я уже подходила к столику, охваченная жаждой мести, я почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за руку и потащил дальше, уклончиво ее. Я повернула голову и увидела мужа, который вел меня на танцпол.
– Вальс, - прошептал он и кивнул оркестру, прежде чем раздались аплодисменты.
Я не хотела танцевать сейчас, потому что меня охватило желание убить, но Массимо схватил меня так крепко, что у меня не было шансов убежать. Когда зазвучали первые такты музыки, мои ноги просто начали танцевать.
– Что ты делаешь? – прошипел черный, грациозно плавая со мной в объятиях.
Я еще раз приклеила улыбку к лицу и поправила позу.
– Что я делаю? – рявкнула я. - Лучше скажи мне, что эта шлюха здесь делает?
Атмосфера между нами настолько загустела и была настолько полна агрессии, что ее можно было чуть не резать ножом. Вместо вальса мы должны были танцевать пасынок или танго.
- Лвура, это бизнес. Перемирие между нашими семьями необходимо для того, чтобы ты была в безопасности, а семья функционировала беспрепятственно. Я тоже не рад ее видеть, но напоминаю тебе, что ты обещала мне кое-что в машине. - Он закончил фразу и выгнул меня так, что я чуть не стукнулась головой о землю. Грянула буря аплодисментов, а Массимо тем временем, ни на что не обращая внимания, нежно погладил меня губами по шее и, закружив в обороте, притянул к себе.
– Я беременна и злюсь, - процедила я. - Не жди от меня, что я смогу сдерживать эмоции.
- Если тебе нужно расслабиться, я с радостью дам их тебе.
- Мне нужно оружие, чтобы убить этого мерзавца.
Лицо Массимо сияло в улыбке. Он закончил танец чудесным долгим глубоким поцелуем.
- Я знал, что в вас есть сицилийский темперамент, - сказал он с гордостью. - Наш сын будет великим Доном.
- Это будет девочка! - Я покосилась на незнакомый мне разок.
После нескольких кивков мы двинулись к нашему месту, совершенно не обращая внимания на взгляд Анны. Я села рядом с Ольгой и одновременно подняла бокал с вином, словно он должен был помочь мне, несмотря на отсутствие алкоголя.
- Если хочешь, я могу выбить ее единицы, – сказала она, играя вилкой. - Или хотя бы выколоть глаз.
Я засмеялась и вонзила нож в мясо, которое подал мне официант.
- Ничего, Оля, я сама с ней справлюсь, но не сегодня. Я обещала что-то черному.
Я сунула в рот кусок еды и почувствовала, как меня тошнит. Я сглотнула, пытаясь справиться с нарастающей тошнотой.
- В чем дело, Лари? – встревожилась Оля, хватая меня за руку.
– Меня стошнит, – деловито сообщила я и поднялась с места.
Массимо вскочил, когда я ушла, но Ольга усадила его в кресло и двинулась за мной.
Ненавижу быть беременной, подумала я, вытирая рот и сливая воду. Меня тошнит и тошнит, к тому же я думала, что такое бывает только по утрам. Я схватилась за ручку двери и вышла из кабины.
Ольга стояла, прислонившись к стене, и удивленно смотрела на меня.
- Хорошее мясо было? - насмешливо спросила она, когда я мыла руки.
- Да ладно, это не смешно. – Я подняла глаза и посмотрела на свое отражение; я была бледна и слегка размазана. - У тебя есть косметика?
- В сумочке. Подожди, я сейчас принесу – сказала она и вышла.
В углу красивой мраморной ванной комнаты стояло большое белое кресло. Я села на него, ожидая Олю.Через некоторое время дверь открылась, и, подняв глаза, я увидела Анну.
- Но у тебя наглость, - проворчала я, глядя на нее. Она стояла перед зеркалом, совершенно не обращая на меня внимания. - Сначала ты пугаешь меня, потом пытаешься убить моего мужа, а теперь вынуждаешь пригласить на нашу свадьбу. Хватит унижаться.
Я поднялась с места и направилась к ней. Она стояла неподвижно, бесстрастно впиваясь взглядом в мое отражение.
Я была спокойна и хладнокровна, как того хотел Массимо. Я сохраняла остатки класса, хотя в глубине души Мне хотелось стукнуть ее головой об умывальник.
– Ты думаешь, что выиграла? – спросила она.
Я засмеялась, и в тот же миг в дверях стояла Ольга.
- Я не выиграла, потому что не было ни с кем, ни в чем. А ты, надеюсь, уже наелась, так что прощай.
Оля открыла дверь и широким жестом указала ей направление.
- Мы еще увидимся, - сказала она, закрывая сумочку и направляясь в сторону вестибюля.
- Надеюсь, на твоих похоронах, сучка! - воскликнула я, приподнимая подбородок.
Она повернулась и бросила на меня ледяной взгляд, после чего исчезла в коридоре.
Когда она вышла, я опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Оля подошла ко мне и, похлопав меня по спине, сказала::
- Ого, я вижу, ты набираешь у них гангстерские привычки. Это" самое раннее на твоих похоронах " было хорошо.
- Ее надо бояться, Оля. Я знаю, что она еще что-нибудь съест, вот увидишь, – вздохнула я. - Ты вспомнишь мои слова.
В тот же миг дверь в ванную с размаху распахнулась, и внутрь ворвался Доменико с охранником. Мы с нескрываемым удивлением посмотрели в их сторону.
- А у тебя, Сицилийец, дверь сломалась? – спросила Оля, приподняв бровь.
По минам обоих мужчин было видно, что они захвачены, и, видимо, они бежали, на что указывало их учащенное дыхание. Они нервно огляделись по сторонам и, не найдя ничего интересного, извиняющимся кивком головы вышли.
Я обхватила себя руками и склонила голову.
- А может, у меня, кроме передатчиков, есть еще и камера, где-то установленная?
Я покачала головой, не в силах поверить в зонтик контроля, который простер надо мной Массимо. Я задавалась вопросом, пришли ли они сюда, чтобы спасти меня или ее, и как, черт возьми, они знали, что ситуация может потребовать вмешательства. Через некоторое время, не в силах найти логического объяснения, я встала рядом с подругой и принялась поправлять макияж. Я хотела снова выглядеть сияющей и свежей.
Я вернулась в зал и села рядом с мужем.
– Все хорошо, Маленькая?
- Наверное, ребенку не нравится вино без спирта, – невозмутимо ответила я.
- Если вы чувствуете себя лучше, я хотел бы познакомить вас с несколькими людьми. Давай.
Мы лавировали между столиками, приветствуя очередных грустных господ. Так мы с Ольгой называли парней, по роже которых было видно, что они из мафии. Их выдавали шрамы, шрамы, а иногда просто пустой, холодный взгляд. Кроме того, их нетрудно было узнать, потому что почти возле каждого за спиной стоял один или два человека. Я была благодарна и Мила сверх меры, именно так, как этого хотел черный. Они, напротив, демонстративно показывали, как им на меня наплевать.
Мне не нравилось такое невежество, я знала, что умнее семидесяти процентов из них. Я могла спокойно победить их знаниями и обиходами. Со все возрастающим восхищением я смотрела на Массимо, который явно отдалялся от них и, хотя был немало моложе большинства из них, возвышался над ними силой и интеллектом. Было видно, что его уважают, слушают и ждут его одобрения.
В какой-то момент я почувствовала, как кто-то хватает меня за талию и поворачивает, крепко целуя в губы. Я оттолкнула человека, посмевшего меня тронуть, и замахнулась, чтобы ударить его по щеке. Когда он отстранился, моя рука повисла вверх, а сердце на мгновение остановилось.
- Привет, невестка! О, на самом деле ты красивая. - Передо мной стоял человек, до боли похожий на Массимо. Я отступила и прислонилась к груди Черного.
- Какого хрена здесь происходит? - испуганно простонала я.
Однако клон моего мужа не исчезал. К моему отчаянию, у него было почти одинаковое лицо, телосложение, даже волосы были одинаково подстрижены. Совершенно сбитая с толку, я не смогла вымолвить ни слова.
- Лора, познакомьтесь, это мой брат Адриано, - сказал Массимо.
Мужчина протянул ко мне руку, на что я попятилась, еще сильнее прижимая спину к мужу.
– Близнец. О, черт... - прошептала я.
Адриано расхохотался и обнял мою руку, нежно целуя.
– Не буду скрывать.
Я повернулась к Черному и в ужасе посмотрела на его лицо, сравнивая его с лицом Адриана. Они были почти неразличимы. И когда тот заговорил, даже звук их голосов звучал одинаково.
- Мне плохо, – объявила я, слегка покачиваясь.
Дон сказал по-итальянски две фразы брату и повел меня к двери, расположенной в конце зала. Мы прошли через них в комнату с балконом, который чем-то напоминал кабинет. Там были полки с книгами, дубовый старый письменный стол и большой диван. Я опустилась на мягкие подушки, и он опустился передо мной на колени.
- Это страшно, - проворчала я. - Это чертовски страшно, Массимо. Когда ты собирался сказать мне, что у тебя есть брат-близнец?
Черный поморщился и провел рукой по волосам.
- Не думал, что он появится. Давно его не было на Сицилии, он живет в Англии.
- Ты не ответил на мой вопрос. Я вышла за тебя замуж, и я твоя жена, черт возьми! - крикнула я, поднимаясь с места. - Я собираюсь родить тебе ребенка, а ты даже в таком деле не можешь позволить себе быть честным?
В комнате раздался звук закрываемой двери.
- Ребенок? - услышала я знакомый голос. - Мой брат станет отцом. Браво!
Спокойно улыбаясь, от двери к нам шел Адриано. Мне снова стало плохо при виде его-он выглядел черным и двигался как черный, решительно и властно скользя в нашу сторону. Он подошел к брату, успев подняться с колен, и поцеловал его в голову.
- Итак, Массимо, случилось все, что ты хотел – сказал он, наливая себе янтарной жидкости, стоявшей на столике у дивана. - Ты заполучил ее и породил потомка. Отец падает в могилу.
Черный повернулся к нему и с яростью выгнал из себя слова, которых я не понимала.
- Братец, насколько я знаю, Лаура не знает итальянского, – сказал Адриано. - Тогда давайте обеспечим ей комфорт и поговорим по-английски.
Массимо кипел от злости, его челюсти ритмично сжимались.
- Видите ли, дорогая свояченица, в нашей культуре нехорошо жениться на ком-то за пределами Сицилии. У отца были другие планы на своего любимца.
– Довольно! – крикнул черный, встав напротив брата. - Уважай мою жену и этот день.
Адриано поднял руки в жесте капитуляции и, отступив к двери, одарил меня ангельской улыбкой.
- Прости, Дон, – с иронией ответил он, демонстративно склонив голову. - До встречи, Лаура. - Он попрощался и вышел.
Когда он исчез, я вышла на террасу и оперлась руками о перила. Через некоторое время рядом со мной вырос разъяренный Массимо.
- Когда мы были маленькими, Адриано подумал, что отец одобряет меня. Он начал соревноваться со мной, добиваясь его благосклонности. Разница между нами заключалась в том, что я не хотел быть главой семьи, а он-нет. Для него это было приоритетным делом. Но после смерти отца я был избран Доном, и он не может мне этого простить. Марио, мой консильер, также был правой рукой отца, и именно он решил, что я должен возглавить семью. Именно тогда Адриано покинул остров, объявив, что больше никогда сюда не вернется. Его не было много лет, поэтому я счел бессмысленным рассказывать тебе о нем.
- Тогда что он здесь делает? – я удивилась.
- Именно это я и хочу выяснить.
Я решила, что нет никакого смысла сегодня на него давить или продолжать этот разговор.
- Пойдем к гостям, - сказала я, хватая его за руку.
Черный поднял мою руку и нежно поцеловал, направляясь к выходу.
Когда я села за стол, Массимо наклонился, коснувшись губами моего уха.
- Мне сейчас нужно встретиться с несколькими людьми. Я оставляю тебя с Ольгой, если что-то случится, дай знать Доменико.
После этих слов он удалился, и несколько мужчин, встав из-за столиков, двинулись за ним.
Меня снова охватило беспокойство. Я думала об Эдриано, Массимо, ребенке, Анне, находившейся среди гостей. Из бессмысленной гнетущей мысли меня вырвал голос подруги.
– Мне хотелось трахаться, поэтому я отвела Доменико наверх, – объявила Оля, садясь рядом. - И мы взяли две, может быть, три черточки Кокса, но итальянцы, кажется, с чем-то связали его, потому что, когда я возвращалась, у меня был уворот века. Мне показалось, что я вижу Массимо, и через мгновение я столкнулась с ним. В этом не было бы ничего удивительного, но на нем был костюм, а за несколько секунд до этого – темно-синий смокинг. – Она откинулась на спинку стула и отпила глоток вина. - Я не хочу больше употреблять наркотики.
– Это не обман, – мрачно пробормотала я. – Их двое.
Оля поморщилась и наклонилась ко мне, словно не расслышала.
– Что это?
– Это близнецы – - пояснила я, впиваясь взглядом в приближающегося к нам Адриана. - Тот, кто идет, не Массимо, а его брат.
Ольга не скрывала потрясения и с открытым ртом смотрела на красивого итальянца.
- Но ехать ... - сказала она.
- Лаура, а кто твоя очаровательная спутница с глупым выражением лица? - спросил он, присаживаясь к нам и протягивая руку в сторону Ольги. - Если все полки такие же красивые, как вы, то, наверное, я выбрал себе не ту страну для эмиграции.
– Ты, блядь, издеваешься надо мной, – пробормотала Оля по-польски, подавая ему руку.
Измученная всей ситуацией, я откинулась на спинку стула, глядя, как Адриано гладит ее руку с явным удовлетворением.
- К сожалению, нет. И я надеюсь, что вы не думаете о том, о чем я думаю, что вы думаете.
- Но ехать, - повторила Оля, гладя его по лицу. - Они, блядь, одинаковые.
Адриано позабавила ее реакция, и хотя он не понимал ни слова, он прекрасно знал, о чем мы говорим.
- Лаура, это более серьезное дело ... он настоящий....
– Черт, ну, конечно, есть. Я же говорю, что они близнецы.
Сконфуженная Ольга оторвалась от него и выпрямилась, испытующе наблюдая за ним.
– Я могу его ... ... она могла бы? – спросила она с обезоруживающей откровенностью, все еще улыбаясь.
Я не верила услышанному, хотя нисколько не удивилась тому, что она хотела его трахнуть. Я поднялась с места и схватила подол платья, подняв его вверх. У меня было достаточно.
- Я сейчас сойду с ума, клянусь. Мне нужно перезагрузиться –бросила я, отходя к выходу.
Я прошла через дверь и свернула направо, потом огляделась и увидела маленькие ворота. Повернув к ней, я миновала ее и вошла в сад с восхитительным видом на море. Был вечер, и солнце освещало Сицилию едва заметным уже блеском. Я сидела на скамейке, жаждая одиночества, и думала о том, как много вещей я еще не знаю и как сильно они удивят или обидят меня, когда они будут раскрыты. Я хотела позвонить маме, а больше всего мечтала о том, чтобы она была здесь со мной. Она защитит меня от всех этих людей и всего мира. На глаза у меня навернулись слезы, мысль о том, как родители переживут информацию о моем выходе замуж, добивала меня. Я сидела, глядя перед собой невидящими глазами, пока не стало совсем темно, и в саду вспыхнули маленькие фонарики. Мне вспомнился вечер, когда меня похитили. Боже, подумала я, ведь это было не так давно, и столько изменилось за это время.
– Простудишься, – сказал Доменико, накрывая меня пиджаком и садясь рядом. – Что происходит?
Я вздохнула, повернув к нему голову.
- Почему ты не сказал мне, что у него есть брат? И это близнец в придачу.
Но Доменико только пожал плечами и вытащил из кармана белый сверток. Он высыпал немного ее содержимого на ладонь и втянул сначала одну, а потом и другую дырку.
- Я уже говорил тебе однажды-есть вещи, о которых вы должны говорить друг другу, а я... Позволь мне не вмешиваться. - Он встал и облизал верхнюю часть ладони от остатков наркотика. - Массимо велел мне разыскать тебя и привести к себе.
Я с отвращением смотрела на то, что он делал, не скрывая своих чувств к тому, что вижу.
– Ты трахаешь мою подругу, – сказала я, вставая. - И я тоже не буду вмешиваться, но я не позволю ей забраться в переулок, из которого нет выхода.
Доменико стоял, опустив голову, и ковырял сапогом в земле.
– Я не планировал того, что произошло, – пробормотал он. - Но я ничего не могу поделать с тем, что она мне нравится.
Я фыркнула от смеха и похлопала его по спине.
- Не только тебе, но я говорю не о сексе, а о кокаине. Будьте осторожны с этим, потому что она легко поддается искушениям.
Доменико повел меня по коридорам до самого верха, туда, где не было приема. Он встал перед двустворчатой дверью и толкнул обе стороны. Тяжелые деревянные врата распахнулись, и моим глазам предстал большой, почти круглый стол и сидящий у его вершины Массимо. Веселье внутри не прекратилось, когда я переступила порог, только черный поднял глаза и впился в меня холодным, безжизненным взглядом. Я огляделась вокруг. Несколько мужчин облапали пару полуголых молодых женщин, а остальные тащили со стола белый порошок. Я медленно проходила мимо всех, гордо и с классом шагая к мужу. За мной тянулся трен, делая меня еще более надменной, чем я была на самом деле. Я обошла всех и встала за спиной Массима, положив руки ему на плечи. Мой мужчина выпрямился и схватил мой палец, на котором покоилось обручальное кольцо.
– Синьора Торричелли, - обратился ко мне один из гостей. - Не хотите присоединиться?
Он указал на стол, разделенный почти как полосы на проезжей части. На мгновение я задумалась над ответом, выбрав единственно правильный.
- Дон Массимо запрещает мне подобные развлечения, и я уважаю мнение мужа.
Рука, которой черный держал мою ладонь, сжалась. Я знала, что ответ, который я дала, был правильным.
- Но я надеюсь, что вы, джентльмены, хорошо проводите время. - Я кивнула и очаровательно улыбнулась.
Человек из охраны пододвинул мне стул, и я села рядом с Доном, бесстрастно наблюдая за обстановкой. Но это было притворство, потому что внутри меня аж трясло при виде всего, что происходило в комнате. Мерзкие старики, щупающие женщин, наркоманы и болтающие о вещах, о которых я даже не подозревала. Какого черта он хотел, чтобы я была здесь? Эта мысль упорно мучила меня. Может быть, он хотел таким образом показать им мою преданность ему или знакомил меня с этим миром? Это не имело никакого отношения к тому, что я видела в Крестном отце; там были правила, какой-то кодекс или просто класс. И здесь не было ничего из этого.
Через несколько минут официант принес мне вино, Массимо жестом подозвал его и что-то спросил Так, что я не расслышала, после чего кивнул, давая мне выпить. В этот момент я действительно чувствовала себя браслетом, ненужным и исключительно для украшения.
- Я бы хотела уйти, – шепнула я Массимо прямо на ухо. - Я устала, и от этого вида меня тошнит.
Я оторвала губы от его головы и вызвала на его лице еще одну вынужденную улыбку. Черный сглотнул слюну и подал знак сидевшему позади него консильеру. Тот достал телефон, и через некоторое время в зал вернулся Доменико. Встав с намерением попрощаться, я услышала знакомый голос::
- Запоздалые, но искренние пожелания. С Днем рождения, дорогие.
Я обернулась и увидела Монику и Чарльза, которые, здороваясь с остальными, шли ко мне. Я поцеловала обоих, искренне радуясь их приезду.
- Дон не говорил мне, что вы будете.
Моника посмотрела на меня и еще раз сердечно обняла.
- Ты выглядишь цветущей, Лаура, беременность служит тебе, – сказала она на родном языке, подмигнув мне.
Я понятия не имела, откуда он знает, но меня радовало то, что Массимо не от всех держал это в тайне. Она схватила меня за руку и потащила к выходу.
– Тебе здесь не место, - объявила она, выводя меня из комнаты.
Когда мы стояли в коридоре, к нам подошел Доменико и вручил мне ключ от комнаты.
- Твоя квартира в конце. - Он указал пальцем на дверь вдалеке. - Сумка с вещами в гостиной рядом со столиком, куда я велел поставить ваше вино, и если вы хотите съесть что-нибудь конкретное, скажите, и я закажу это.
Я похлопала его по спине и благодарно поцеловала в щеку, после чего, схватив руку Моники, двинулась в сторону комнаты.
- Скажите, пожалуйста, Ольге, где я! - закричала я на Фекла, когда он исчез.
Когда мы вошли в комнату, я стянула туфли и пнула их к стене. Моника взяла в руки бутылку вина, открыла ее и разлила по бокалам.
– Он безалкогольный – сказала я, пожав плечами.
Она удивленно посмотрела на меня и отпила глоток.
- Неплохо, но я предпочитаю проценты. Я позвоню им, чтобы принесли что-нибудь для меня.
Через двадцать минут к нам присоединилась слегка уже вставшая Оля, и мы втроем стали рассуждать о суетах этого мира. Жена Карла рассказывала нам о том, каково это столько лет жить в этом мире, что разрешено и чего совершенно не следует делать. Каковы обычаи на таких мероприятиях, как эта, и как сильно должно измениться мое мышление о значении женщины в семье. Ольга, конечно, спорила со всем этим больше, чем следовало бы, но и она в конце концов сдалась, приняв ситуацию. Прошло более двух часов, и мы все еще сидели на ковре, погруженные в разговор.
В какой-то момент дверь комнаты распахнулась, и в ней стоял Массимо. Он был без пиджака и был в расстегнутой на шее рубашке. Освещенный лишь бледным сиянием свечей, которые мы установили в комнате, он выглядел волшебным.
- Вы не возражаете, если я на минуту извинюсь? - спросил он, указывая на коридор.
Обе слегка растерянно поднялись и, морщась уже за его спиной, покинули комнату.
Черный закрыл за ними дверь, когда они вышли, и медленно подошел ко мне, затем сел напротив. Он протянул руку и коснулся пальцами моих губ, затем провел их по щеке и скользнул вниз, пока они не коснулись кружева моего платья. Я наблюдала за его лицом, когда он провел ладонью по моему телу.
- Адриано, какого черта ты делаешь? – в ярости бросила я, отодвигаясь от него, пока моя спина не коснулась стены.
- Как ты узнала, что это я?
- У твоего брата другое выражение лица, когда он касается меня.
- Ах да, я забыл, что его заводит невинность кружев. Но сначала у меня все равно получалось неплохо.
Я услышала звук закрывающейся двери и, взглянув в сторону входа, поняла, что в комнату вошел мой муж. Он включил свет и, увидев всю ситуацию, окаменел. Через некоторое время его глаза загорелись гневом. Он поочередно смотрел то на меня, то на Адриано, сжимая кулаки. Я поднялась и встала, скрестив руки на груди.
- Господа, у меня к вам просьба, – выдохнула я как можно спокойнее. - Прекратите играть со мной в игру под названием, узнаю ли я близнеца, потому что вижу явную разницу между вами только тогда, когда вы стоите рядом. Я ничего не могу поделать, потому что я не такая умная, как должна.
В ярости я двинулась к двери и уже собиралась схватиться за ручку двери, когда руки Массимо схватили меня за талию и удержали на месте.
- Останься, - сказал он, отпуская меня через некоторое время. - Адриано, я хочу поговорить с тобой утром, а теперь позволь мне позаботиться о твоей жене.
Красивый клон двинулся к выходу, но, прежде чем покинуть комнату, поцеловал меня в лоб. Я впилась гневным взглядом в Массимо, раздумывая, как бы их различить.
Черный подошел к столику и налил в стакан жидкости из графина, стоявшего на столе, отпил глоток и снял пиджак.
- Я думаю, что со временем вы начнете видеть разницу не только тогда, когда мы будем вместе.
- Черт возьми, Массимо, а если я ошибаюсь? Твой брат явно рассчитывает на это и проверяет, насколько я тебя знаю.
Он сделал еще глоток и уставился на меня.
– Это очень в его стиле – кивнул он, - но я не думаю, что он пойдет дальше, чем ему позволено. Я утешу тебя тем, что ты не единственный, кто в этом замешан. Единственным человеком, который без труда различал нас, была мать. Да, когда мы стоим рядом друг с другом, это проще, но со временем вы заметите, что мы разные.
- Боюсь, что только в обнаженном виде я была бы на сто процентов уверена. Я знаю каждый шрам на твоем теле.
Сказав это, я подошла к нему. Я погладила его по груди и скользнула руками по ширинке, ожидая реакции, но просчиталась. Раздраженная сильнее, я схватила его за промежность, но он только прикусил губу и продолжал стоять с каменным лицом, впиваясь в меня мертвым взглядом. С одной стороны, его реакция была чрезвычайно раздражающей, с другой, однако я знала, что это видимость, и он провоцирует меня принять вызов.
Ну ладно, раз так, подумала я. Я вынула стакан из его рук и поставила на столик. Прислонив руку к его торсу, я осторожно толкнула его назад, пока он спиной не прислонился к стене. Я опустилась перед ним на колени и, не отрывая взгляда от его глаз, принялась расстегивать ширинку.
- Я вела себя хорошо сегодня, Дон Массимо?
- Да – ответил он, и выражение его лица начало меняться от ледяного до пылающего желанием.
– И поэтому вы должны мне моя награда?
Он с легким смешком кивнул, поглаживая мои щеки.
Я подтянула манжету его рубашки и посмотрела на часы. Было половина второго.
– Значит, пора начинать, в половине третьего ты будешь свободен – прошептала я, одним движением стягивая расстегнутые ранее штаны.
Улыбка исчезла с его лица, и на смену ей пришло любопытство и что-то вроде ужаса, который он пытался скрыть.
- Завтра рано вставать, уезжаем. Ты уверена, что сейчас хочешь выполнить контракт?
Я зловеще рассмеялась и стянула трусы, а его красивый член завис прямо перед моими губами. Я облизнулась и шмыгнула носом.
- Я никогда в жизни не была более уверена ни в чем. Я просто хотела бы установить некоторые правила, Прежде чем мы начнем... - оборвала я, целуя его растущую мужественность. - За час я могу сделать все, что захочу? Если это не угрожает ни моей, ни твоей жизни, верно?
Он стоял, слегка ошеломленный тем, что я делала, и наблюдал за мной из-за полуприкрытых глаз.
- Мне начать бояться, Лаура?
– Вы можете, если хотите. А так да или нет?
- Делайте все, что вам заблагорассудится, но помните, что этот час закончится через шестьдесят минут, и последствия поступка останутся.
Я улыбнулась, услышав эти слова, и начала крепко, жестоко сосать его твердый член. Я не собиралась делать ему минет, поэтому, когда через несколько минут я почувствовала, что это слишком хорошо, я перестала отсасывать у него.
Я поднялась с колен и встала напротив. Я схватила его лицо обеими руками и впилась языком ему в самое горло, то и дело кусая губы. Руки черного скользнули по моим ягодицам, но одним ударом я сбросила их так, что они снова по инерции повисли.
- Не трогай меня – прорычала я, возвращаясь к поцелую. - Если я не прикажу.
Я знала, что для него самым большим наказанием будет бессилие и приспособление к ситуации, в которой он ни на что не влияет. Я медленно развязала ему галстук-бабочку и расстегнула рубашку, после чего стянула ее с плеч так, что она упала на пол. Он стоял передо мной голый, опустив руки, и глаза горели от вожделения. Я схватила его за руку и повела к старинному креслу.
- Подвинь его и поставь напротив стола, - сказала я, указывая пальцем на то место, где он должен был оказаться. - А потом садись.
Пока он настраивал свои трибуны, я подошла к сумке, которую упаковала мне Оля, и достала из нее розовый пакетик. Я вернулась к Массимо и поставила на стол своего резинового друга.
– Расстегни мне платье – приказала я, становясь к нему спиной. - Как сильно ты хочешь меня, Дон? – спросила я, когда он сползал с меня ткань, обнажая кружевное белье.
- Очень – прошептал он.
Когда мое творение уже лежало на полу, я повернулась вперед и неторопливо сняла сначала один, а потом и второй чулок. Я опустилась перед ним на колени и снова начала сосать его член. Я чувствовала, как с каждым движением он все больше набухает, а вкус его становится интенсивным и отчетливым. Я вынула его изо рта и потянулась за тонкой тканью, которую сняла с ноги. Я обвила им его одно запястье, потом другое, завязав на конце крепкий узел. Потом поднялась и села на стол, глядя на него. Он был внешне спокоен, но я знала, что внутри у него все кипело.
– Следи за временем – приказала я, указывая на часы и бросая на стол подушку с дивана, который стоял рядом.
Я сняла трусики и широко раскинула перед ним ноги. Я взяла в руки розовый и нажала кнопку, и резиновый друг начал вибрировать и вращаться. Я уперлась ногами в столешницу и положила спину на деревянную поверхность, прислонив голову к подушке. Благодаря этому я прекрасно видела выражение его лица. Массимо горел, и его челюсти ритмично сжимались.
– Когда ты развяжешь меня, я отомщу – просипел он.
Я полностью проигнорировала его угрозу и сунула в себя трезубец, не пропуская ни одной из отверстий. Я знала свое тело и знала, что мне не понадобится много времени, чтобы удовлетворить себя. Я прижала его к себе крепко и жестоко, стонала и корчилась под его прикосновением. Черный не отрывал от меня взгляда, почти беззвучно выкрикивая то и дело несколько слов по-итальянски.
Первый оргазм пришел через десяток секунд, а за ним еще и еще. Я громко кричала, отталкиваясь ногами от столешницы, пока не почувствовала, как напряжение покидает мое тело. Некоторое время я лежала без движения, затем выдернула его из себя и села, свесив ноги.
Глядя в глаза Массимо, я вульгарно облизала остатки своих соков, оставшихся на вибраторе, и поставила его на стол.
- Развяжи меня.
Я спустилась и, немного наклонившись, посмотрела на час.
- Через тридцать две минуты, дорогой.
- Сейчас, Лаура!
Я посмотрела на него с насмешливой улыбкой и фыркнула, игнорируя его гнев.
Массимо дернул рукой, пока одна из перил кресла, к которой он был привязан, громко не затрещала, намекая, что вот-вот сломается.
Меня испугала его бурная реакция, и я сделала то, что он сказал. Когда обе его руки были свободны, он энергично поднялся с места и схватил меня за шею, снова положив на столешницу.
– Не дразни меня больше никогда, - сказал он и крепко вошел в мою мокрую середину. Он подвинул меня к краю и широко раздвинул ноги в стороны, затем схватил мои бедра и начал трахаться. Я видела, как он зол, и это меня возбуждало. Я подняла руку и ударила его по лицу, а затем еще один оргазм затопил мое тело. Я выгнулась дугой, воткнув ладони в дерево.
- Сильнее! – я закричала, поднимаясь.
Через несколько секунд я почувствовала, как его тело заливает пот, и он вместе со мной громко вскрикнул. Он опустился между моих грудей; его губы нежно теребили соски, а твердый член все еще пульсировал внутри.
Я старалась спокойно ловить воздух, чтобы успокоить дыхание.
- Если ты думаешь, что все кончено, ты ошибаешься, – прошептал он и крепко прикусил мой сосок.
Я застонала от боли и оттолкнула его голову. Он схватил мои запястья и прижал их к столу. Он навис надо мной, пронзая взглядом, полным безумия. Я не боялась, мне нравилось провоцировать его, потому что я знала, что он не причинит мне вреда.
- Я уже закончила, так что не рассчитывай, что я дойду еще раз. - Я иронически улыбнулась. Но когда я произнесла эту фразу и увидела реакцию его глаз, то поняла, что совершила ошибку.
Одним движением он стащил меня со стола, перевернул и уперся животом в мокрое от пота дерево. Он схватил оба моих запястья и придержал одной рукой за спину так, что я не могла пошевелиться.
По моим бедрам медленно стекала вязкая белая жидкость, которую он лениво втирал мне в клитор. Она была опухшей и очень чувствительной; каждое его прикосновение было настолько интенсивным, что через некоторое время мне захотелось большего. Я расслабила тело и перестала вырываться, но он не выпустил объятий. Он нагнулся и поднял чулок, которым до этого был связан. Он обвил ее вокруг моих рук, а когда закончил, опустился на колени позади меня и, раздвинув мои ягодицы, начал лизать вторую дырку.
– Не хочу – прошептала я, уткнувшись лицом в стол, пытаясь освободиться, хотя, конечно, это была всего лишь игра, побуждающая его принять меня.
- Поверь мне, малышка, - бросил он, не перебивая.
Когда он поднялся, взял в руку розовую и нажал кнопку, и я услышала знакомый звук вибрации. Он неторопливо засунул его в мою мокрую киску, время от времени играя с ним, и одновременно поглаживал пальцем мою попку, готовя ее к своему толстому члену. С каждой минутой мне все больше хотелось, чтобы он наконец-то засунул его в меня.
Когда его большой палец наконец вошел в мой задний вход, я застонала и раздвинула ноги шире, давая ему немое согласие на то, что он хотел сделать. Массимо прекрасно знал мое тело и его реакции, знал, как много он может себе позволить со мной и когда мне хочется чего-то, а когда нет. Он вынул палец и мягким, но твердым движением накинул меня на себя.
Я громко выругалась, пораженная интенсивностью ощущений, которые он мне подавал. Я никогда не делала ничего подобного. Это было не больно, просто невероятно и глубоко возбуждало, умственно и физически. После нескольких мгновений ласковых движений бедра Массима набрали обороты, и я пожалела, что не вижу его лица.
- Обожаю твою маленькую тугую попку, - выдохнул он. - И мне нравится, когда ты ведешь себя со мной как шлюха.
Меня заводило, когда он был вульгарен. Он делал это только в постели, только тогда позволял себе спустить эмоции с поводка. Когда я почувствовала, что кончаю, все мое тело начало вращаться, а скрежет зубов только подтверждал то состояние, в которое я направлялась. Черный быстрым движением выдернул из меня вибратор, и его рука начала энергично раскачивать круги на клиторе. Я пискнула так сильно, что через некоторое время мне стало плохо, и я испугалась, что потеряю сознание.
– Куда мы едем? – спросила я полуживой, прижимаясь к его плечу в огромной кровати, полной подушек.
Черный играл с моими волосами, то и дело целуя меня в голову.
- Как это у тебя один раз короткие волосы, а один раз длинные? Я не понимаю, зачем женщинам это нужно.
Я схватила его руку и подняла глаза так, чтобы видеть.
- Не меняй тему, Массимо.
Он засмеялся и, поцеловав мой нос, крутанулся так, что теперь покрывал меня всем телом.
- Я могу трахаться с тобой постоянно, Ты меня так мучаешь, малышка.
Раздраженная отсутствием ответа, я попыталась сбросить его с себя, но он был слишком тяжелым. Отстраненная, я прекратила дергаться и громко вздохнула, выпятив нижнюю губу.
- Пока я чувствую себя абсолютно удовлетворенной, - сказала я. - После того, что ты сделал со мной на столе, а потом в ванной и на террасе, я, кажется, устала до конца беременности.
Смеясь, Он освободил меня, снова положив на спину. Мне нравилось, когда он был веселым, я редко видела, чтобы он так себя вел, а при посторонних он никогда себе этого не позволял. С другой стороны, я любила его сдержанность и беспечность, меня впечатлил его внутренний мир и то, как он мог себя контролировать. В нем жили две души, одна из которых знала я – Теплый ангел, хранитель и защитник. И второй, которого боялись люди-холодный, безжалостный мафиози, для которого человеческая смерть не была чем-то страшным. Лежа прижавшись к нему, я вспоминала, что происходило все эти три месяца. Теперь, оглядываясь назад, вся эта история показалась мне невероятно захватывающим приключением, последующие сюжеты которого я буду исследовать, кто знает, не в течение следующих пятидесяти лет. Я уже забыла, как чувствовала себя в плену у него и с каким страхом меня вызывал этот чрезвычайно привлекательный мужчина. Типичный стокгольмский синдром, подумала я.
Почти без сознания и в полусне я почувствовала, как кто-то приподнял мое тело и накрыл его одеялом. Я так заснула, что не могла открыть глаза. Я тихо застонала, и теплые губы поцеловали меня в лоб.
- Спи, дорогая, это я – услышала я знакомый акцент и провалилась в сон.
Когда я открыла глаза, черный все еще лежал рядом, а его ноги и руки обвивали меня, блокируя движения. Вокруг нас вибрировал странный низкий звук, словно мотор или сушилку. Я медленно просыпалась и, полностью приходя в себя, в ужасе вскочила с кровати. Моя реакция разбудила Массимо, который выпрыгнул из постельного белья так же резко, как и я.
– Мы летим! – крикнула я, чувствуя, как мое сердце рвется в галоп.
Черный подошел ко мне и обнял за плечи. Он гладил спину, волосы и прижимал к себе.
- Малышка, я здесь, но если хочешь, я дам тебе лекарства и ты проспишь всю поездку.
Я обдумывала в голове его слова и через некоторое время решила, что так будет логичнее всего.
Следующие две недели были самым чудесным временем в моей жизни. Карибские острова казались мне самым красивым местом на земле - мы плавали с дельфинами, ели чудесную еду, путешествовали по всему архипелагу на катамаране и, прежде всего, были неразлучны. Сначала я боялась постоянно находиться с ним, потому что раньше не случалось, чтобы мы так долго уделяли внимание исключительно себе. Обычно в отношениях я убегала от того, чтобы быть с партнером без остановки двадцать четыре часа в сутки, потому что в какой-то момент меня раздражало его присутствие, и я чувствовала себя загнанной в угол, однако на этот раз все было по-другому. Я жаждала каждую секунду с Массимо, и каждая минута заставляла меня хотеть еще.
Когда наше свадебное путешествие подошло к концу, мне стало грустно, но, узнав о том, что Ольга постоянно, со дня нашей свадьбы, находится на Сицилии, я обрадовалась и успокоилась. Эта информация также была довольно неожиданной для меня, потому что я начала задаваться вопросом, что она так долго там делала без меня.
Пауло забрал нас из аэропорта и отвез в особняк. Въезжая на подъездную дорожку, я с удивлением обнаружила, что скучала по этому месту больше, чем ожидала. Мы вышли из машины, и Массимо что-то спросил у охранника и повел меня в сторону сада. Мы переступили порог и замерли. На одном из кресел сидел Доменико, а на коленях его нежно целовала Ольга. Они даже не заметили нашего присутствия, так они были озабочены друг другом- он гладил ее по спине и тыкал носом в ее нос, а она притворялась смущенной. Я не очень понимала, что вижу, поэтому решила привлечь их внимание, чтобы как можно скорее узнать, в чем дело. Я крепче сжала руку Черного, и мы двинулись к ним. Стук моих каблуков отрезвил их, и через несколько шагов они заметили наше присутствие.
- Лари! - крикнула Ольга, срываясь с кресла.
Она схватила меня на руки и крепко обняла. Оторвавшись от нее, я схватила в ладони ее лицо и стала с любопытством разглядывать.
- Что происходит, Ольга? – спросила я почти шепотом на родном языке. – Что ты делаешь?
Она пожала плечами и выпятила губы, продолжая молчать. Массимо подошел к ней, поцеловал в щеку в знак приветствия и двинулся к брату. Я продолжала смотреть на нее, ища ответы на свои вопросы.
– Я влюбилась как черт, Лари – сказала моя подруга, присаживаясь на траву. - Я ничего не могу поделать с тем, что Доменико так меня заводит.
Я поставила сумочку на каменный пол и опустилась рядом с ней. На Сицилии кончилось лето, и хотя было еще тепло, о жаре можно было забыть. Трава еще была влажной, а земля теплая, но уже не было жарко. Я гладила зеленый ковер, обдумывая, что сказать ей, когда тень Черного накрыла надо мной небо.
– Не сиди на траве, – сказал он, прижимая подо мной подушку и бросая вторую Ольге. - Мне нужно поработать несколько часов, и я забираю Доменико.
Я смотрела на него из-за темных очков и не могла поверить, как быстро он мог меняться. Теперь передо мной стоял мой чудесный надменный муж, мафиози, холодный и властный. И если бы у меня был шанс побыть с ним наедине, он стал бы теплым и ласковым. Он еще некоторое время возвышался надо мной, словно давая мне возможность взглянуть на себя, потом поцеловал меня в лоб и исчез, прихватив с собой молодого итальянца, который только махнул нам рукой и последовал за ним.
- Почему мы, собственно, сидим на траве? - Я удивленно поморщилась.
- Теперь я этого не знаю. Иди к столу, съешь что-нибудь, а я тебе расскажу, что произошло - умрешь.
Я заканчивала третий круассан, когда моя подруга с признательностью смотрела на меня.
- Вижу, время блевать у тебя уже позади – заметила она.
- Ладно, не трахайся, только начинай. - Не сводя с нее глаз, я напоила горячим молоком из чашки.
Ольга прислонила голову к рукам и посмотрела на меня сквозь пальцы. Этот взгляд не сулил ничего хорошего.
- Когда мы вышли из комнаты, я столкнулась с Массимо. Думаю, он разозлился, когда я сказала ему, что он только что выпросил нас из вашей квартиры. Он догадался, что это очередная игра его брата. Чуть череп у него не взорвался, и он порывом побежал к вам. Я больше не хотела в это вмешиваться и пошла искать Доменико, но прежде чем нашла его, застряла в одной из квартир, где у них был самый лучший в мире кокаин. – В этот момент она ударилась лбом о столешницу и застыла в неподвижности. - Лари, прости. - Она подняла на меня взгляд раскаявшегося виновника и, ничего не говоря, заглянула мне в глаза таким жалким взглядом, что у меня чуть не остановилось сердце.
Я застыла в ожидании, что он начнет продолжать, но по-прежнему только смотрела. Я откинулась на спинку сиденья и сделала еще один глоток молока.
- Помни, Оля, что мало что способно удивить меня в твоем исполнении, так что к делу. Говори.
Подруга снова прислонилась лбом к столу и тяжело вздохнула.
- Ты убьешь меня за то, что я сделала, но все равно узнаешь, Так что я скажу тебе. Я сидела и пила наркотики с двумя, без сомнения, мафиозными типами, которые схватили меня из коридора. Они, кажется, из Голландии. Затем в комнату вошел Адриано. Я знала, что это он, потому что у них с Массимо были разные костюмы, и только после этого я смогла их узнать. Он что-то бросил сидящим со мной людям, и те вышли, закрыв за собой дверь. Потом он встал, подошел ко мне и, схватив за плечи, усадил на стол. Лора, он был силен, как лошадь! - крикнула Ольга, еще раз ударившись лбом о дерево. - Когда он посадил меня на эту столешницу, мне уже стало жарко, я знала, что, как только он что-то от меня захочет, я не устою.
- Оля, ты уверена, что хочешь продолжать рассказывать мне об этом? - спросила я, протирая глаза.
Она осеклась, на мгновение задумалась над услышанным, затем начала ритмично стучать головой по столу.
- Он поимел меня, Лари, но я была под кайфом и пьяна. Не смотри на меня так, - простонала она, когда я окинула ее взглядом, полным неодобрения. - Ты вышла замуж за его клона после трех месяцев знакомства и сделала это трезво.
Я покачала головой и отставила чашку.
- А какое это имеет отношение к внезапной вспышке любви с Доменико?
- На следующий день, когда ты уехала, я очнулась и, прежде всего, протрезвела. Я хотела покинуть ту комнату, но не смогла выбраться из нее. Этот сукин сын Адриано сначала накачал меня каким - то дерьмом, а потом поимел как тряпку. Потому что джентльмены, с которыми я тогда играла, как оказалось, были его людьми, наркотики тоже были его, и то, что я оказалась там, не было случайностью. И пока я злилась, в комнату вошел Адриано и пожелал повторить ночь. Я так разозлилась, что ударила ему в лицо такую бомбу, что он чуть зубы не потерял. И это была моя ошибка, потому что он не такой, как ваш Массимо и отдает.
В этот момент я поднялась со стула, потому что чувствовала, что если не сдвинусь с места, он взорвется.
– Ольга, твою мать, что случилось? - рявкнула я, хватая ее за плечи и встряхивая.
Потом она раздвинула свитер и увидела огромные синяки на плечах. Я начала нервно раздевать ее и смотреть.
– Черт! Это что, Оля?
- Прекрати. - Она снова натянула свитер. - Это уже не больно, обычно я бы тебе об этом не говорила, но ты все равно узнаешь, Так что смысла в этом нет. Меня немного поразила эта скотина, но я не осталась в долгу перед ним, и он получил по черепу два раза, один раз лампу и один раз бутылку. А теперь ответ на ваш вопрос: Доменико, который всю ночь пытался найти меня, закончил мой кошмар, ворвавшись в квартиру. Между ними завязалась драка, которую клон проиграл. Удивительно что? - Она удовлетворенно улыбнулась. - Доменико тренируется по боевым искусствам с девяти лет, Адриано должен радоваться, что он жив. Когда он закончил избивать его, он рыцарски схватил меня на руки, вынес и отвел к врачу. Он позаботился обо мне. И вдруг оказалось, что он не просто член на двух ногах. - Она пожала плечами и перевела взгляд на пальцы, которыми играла.
Я не могла поверить ни в эту историю, ни в то, на что способен брат моего мужа. В голове у меня сразу пробежала одна мысль: знал ли Массимо, что происходило на Сицилии, а если да, то почему он не сообщил мне об этом. Я встала из-за стола и направилась к дому, переваривая горечь ненависти к Адриано. Мне захотелось убить его, и я подумала, позволит ли мне черный. Я чувствовала, как у меня пульсирует в висках, и хотя я знала, что мне нельзя впадать в ярость из-за ребенка, я не могла сдержать гнев.
- Жди меня здесь – сказала я, проходя мимо Ольги.
Я вошла в вестибюль и двинулась по коридору вперед, зная, что черный в библиотеке. Каждый раз, когда он работал или встречался с кем-то важным, он делал это именно там. Это было лучше всего защищенное и звукоизолированное помещение в доме. Я вошла внутрь, с грохотом открыв дверь. Я уже собиралась перевести дух, чтобы начать кричать, когда встала как вкопанная. У большого камина стояли Массимо и Адриано. Ослепленная гневом, я понятия не имела, кто из них, но знала, что у одного из них вот-вот возникнут проблемы. Я двинулась к ним, минуя тяжелые полки с книгами.
- Массимо! - крикнула я, внимательно наблюдая за обоими.
– Да, малышка? - спросил мужчина, стоявший ближе к стене.
Этих слов мне было достаточно, я уже знала, кто из них является объектом моей ненависти. Немного подумав, я подошла к Адриану и изо всех сил ударила его кулаком по лицу, после чего замахнулась, чтобы сделать это снова.
- Я заслужил это, – сказал он, вытирая губы.
Меня так удивила его реакция, что я опустила руки в жесте капитуляции. Я не понимала всей ситуации или того, что происходило в этот момент.
- Ты просто говнюк! – я закричала.
Я почувствовала, как руки Массимо обнимают меня, а я прижимаюсь к его мощному телу. Я хотела закричать дальше, но он развернул меня и заглушил крик поцелуем. Почувствовав его тепло, я сдалась, и из успокаивающего ритма его языка меня вырвал только звук закрываемой двери.
- Не расстраивайся, малышка, у меня все под контролем.
Эти слова снова вывели меня из равновесия.
- А если эта скотина обидела мою подругу, то ты тоже был прав? Что он вообще делает в этом доме? - Разозлилась я окончательно. - Она здесь, я здесь, твой ребенок здесь - во мне. Где он, блядь, ушел?
- Послушай, Лаура, у моего брата проблемы с самообладанием, - спокойно сказал Массимо, садясь на диван. - А после наркотиков он бывает неуравновешенным, поэтому на нашей свадьбе я приказал его охранять. Но мои люди не вмешиваются в сексуальную жизнь семьи, поэтому в какой-то момент они отступили. Никто не мог знать, что так все закончится.
- Ну, как-то Доменико мог, - отмахнулась я, стоя перед ним, сложив руки на груди.
- Адриано не опасен, пока чист. Я разговаривал с Ольгой после всей этой ситуации, просил у нее прощения, и хотя знаю, что это ничего не изменит, все равно буду просить. Я знаю, что когда он смотрит на меня, он видит его. Адриано не живет в поместье, я вызвал его, он поселился в квартире в Палермо. Я не хочу, чтобы ты чувствовала угрозу, дорогая. Сегодня он уедет с острова, самолет у него забронирован на семнадцать.
Он поднялся и крепко обнял меня за плечи, целуя в лоб. Я подняла глаза и послала ему взгляд, полный страдания и печали.
- Как ты мог не рассказать мне, что происходит с моей подругой?
Черный глубоко вздохнул и прижал мою голову к груди.
– Это ничего бы не изменило, а испортило бы только наш отпуск, - возразил он. - Я знал, что ты расстроишься, и, находясь так далеко от нее, боялся твоей паники. Я решил, что так будет лучше. Кроме того, она была того же мнения, что и я.
Я молча признала его правоту, понимая, что немощь, которая овладела бы мной, была бы слишком тяжким бременем.
Я вернулась к Ольге.
- Оля – сказала я, присаживаясь рядом с ней на белую лежанку. - Как ты себя чувствуешь?
Моя подруга повернула ко мне голову и вопросительно посмотрела.
- Хорошо, а почему я должна чувствовать себя плохо?
- Черт, я не знаю, как себя чувствует человек после изнасилования.
Оля расхохоталась и перевернулась на живот.
- После чего? После какого изнасилования, Лари? Ведь он не изнасиловал меня, а ... так сказать ... накачал наркотиками. Это была не таблетка изнасилования, а МДМА, так что я все помню. Но, признаюсь, я просто хотела его. Ну, может быть, больше, определенно больше, чем на самом деле, но хорошим, приличным сексом я бы не назвала изнасилование.
Я уже была настолько сбита с толку, что не могла справиться со всей ситуацией, и, кажется, это было видно по мне.
- Лаура, смотри. Массимо выглядит почти одинаково, вы представляете, что не хотите ложиться с ним в постель? Мы предполагаем чисто физический аспект. Он горячий товар, признай, у него божественное тело и чудесный член. С его братом то же самое, и, наверное, если бы он не был ебанутым ублюдком, а ты не была бы с его братом-близнецом, я бы вышла за него замуж. Понимаешь?
Я сидела, глядя на деревья передо мной; они были такими красивыми и ровными, идеальными. Все вокруг меня казалось таким совершенным и гармоничным. Дом, машины, сад, моя жизнь рядом с красивым парнем. А у меня постоянно возникала какая – то проблема - я уже сама не понимала, что имею в виду.
- А Доменико?
Она застонала и легла на спину, шаркая ногами, как маленькая девочка.
- О, он мой принц на белом коне, и когда он сойдет с него, он трахает меня, как настоящий варвар. А так серьезно, я влюбилась. – Она пожала плечами. - Я не думала, что когда-нибудь скажу это, но то, как он ухаживал за мной, каким галантным он был по отношению ко мне, Ах ... ну, и я впечатлена его знаниями. Ты знаешь, что он закончил историю искусств? Ты когда-нибудь видела его картины? Он рисует так, что мне интересно, не напечатано ли это. Что-то чудесное. А теперь представь: последние две недели я засыпала и просыпалась рядом с ним, по вечерам мы плавали на лодке или гуляли по пляжу, потом возвращались, а я смотрела, как он рисует. Лаура! - Она опустилась на колени и прижалась ко мне. - Ты увлеклась приключениями жизни, случайно оказав ее и мне. Я знаю, что то, что я говорю, иррационально, и он не держится, но я думаю, что люблю его.
Я смотрела на нее, не в силах поверить услышанному. Я очень хорошо знала Ольгу и знала, что иногда бывает, что она не думает. Однако то, что она говорила, было настолько не в ее стиле, что казалось бредом, особенно после двух недель.
- Дорогая, я так рада, – сказала я, не совсем убежденная. - Но я тебя очень прошу, не расстраивайся из-за всего этого. Ты никогда не любила, и поверь мне, нет ничего хуже разочарования. И лучше не настраиваться и позитивно удивляться, чем потом страдать, потому что все будет не так, как хочется.
Она отстранилась от меня, и на ее лице появилась гримаса недовольства.
- А впрочем, хрен с ним, – кивнула я, пожав плечами. - Будет, что надо, а теперь пойдем, а то как-то холодно стало.
Проходя по коридорам, я заметила пробирающегося между комнатами Доменико. При виде меня он замер и попятился так, что на обратном пути оказался в коридоре. Ольга поцеловала его в щеку и пошла дальше, а я остановилась и некоторое время смотрела в его каштановые глаза.
- Спасибо, Доменико, – прошептала я, прижимаясь к нему.
Он крепко прижал меня к себе и похлопал по спине.
- Ничего, Лаура. Массимо хочет тебя видеть.
Прежде чем Доменико втащил меня внутрь, я крикнула Оле, что сейчас приду к ней.
Черный сидел за большим деревянным столом, склонившись над компьютером. Когда дверь за мной закрылась, он поднял холодный взгляд и прислонился к изголовью кресла.
- У меня небольшая неприятность, дорогая, - бесстрастно начал он. - Как оказалось, меня слишком долго не было, и все пошло наперекосяк. Меня ждет трудная встреча, в которой я не хочу, чтобы ты присутствовала. А еще я знаю, что ты скучала по Ольге, и я подумал, что тебе стоит уехать куда-нибудь вместе и побыть вместе два-три дня. В нескольких десятках километров отсюда есть гостиница, владельцем которой я являюсь, я забронировал вам там квартиру. У них есть спа-центр, современная клиника, отличная кухня и, прежде всего, тишина и спокойствие. Вы поедете сегодня, а я присоединюсь как можно скорее. Потом мы уедем в Париж. Думаю, через три дня мы должны увидеться.
Я стояла, глядя на него, и думала, куда делся мой любящий муж, который у меня был последние две недели.
- А мне есть что сказать? – спросила я, упираясь ладонями в столешницу стола.
Массимо вертел в руках ручку, глядя на меня с бесстрастным выражением лица.
– Конечно. Вы можете выбрать телохранителей, которые поедут с вами.
– Мне насрать на такой выбор – буркнула я и направилась к двери.
Не успела я дойти до них, как почувствовала на шее теплое дыхание и сильные руки на бедрах. Черный развернул меня к себе и так крепко прислонился к деревянному створу, что дверная ручка впилась мне в позвоночник. Его рука медленно провела по штанам мою самую чувствительную часть, а губы неспешно блуждали по моим.
- Прежде чем ты уйдешь, Лаура, - прошептал он, на мгновение отстраняясь, - я возьму тебя на этот стол, сделаю это быстро и жестоко, как тебе больше всего нравится. – В этот момент он поднял меня и посадил на столешницу. - После нашей брачной ночи меня как-то особенно тянет к дереву.
На самом деле он сделал это сильно, но не очень быстро и не раз.
Массимо любил секс, каждая его часть тела тоже. Он был ненасытным и совершенным любовником. Больше всего мне нравилось в нем то, что он не только брал, но и давал. Всем своим существом он дарил женщине ощущение, что она в постели лучшая на свете, что она сводит его с ума, и каждое ее движение прекрасно, как и вся она. Я не знаю, насколько это было правдой, и насколько мне казалось, что это так, но с ним я чувствовала себя порно суперзвездой. У меня не было запретов или границ, он мог делать со мной все, что хотел, а я все равно хотела большего. Удивительно, как разные мужчины бывают и как по-разному действуют на женщин. Я никогда не была особенно легкой и желанной, мама воспитывала меня так, что я не вписывалась ни в эпоху, ни в нынешние нравы. С моим парнем я могла делать все, что угодно, но никогда ни с кем не была так откровенна. Его беспечность и в то же время то, что он умел держать меня на расстоянии, сводили с ума каждую мою часть, а властный тон, не поддающийся возражению, заставлял даже самые странные команды выполнять с готовностью. Я обожала его, кроме того, что любила до безумия, обожала его как человека.
– Собирайся, Оля – бросила я, входя в ее комнату, к сожалению, без стука.
Меня поразило то, что я увидела, хотя я не скажу, чтобы больше не видела. Голая Ольга стояла, прислонившись к стене, а Доменико со спущенными штанами трахал ее стоя. Когда я вошла, он, как мне показалось, смущенно зарылся головой в ее волосы и спокойно ждал, когда я выйду. Оля же, напротив, медленно повернула лицо в мою сторону и со смехом:
- Как только Доменико закончит укладывать меня, я займусь этим, а теперь перестань пялиться и проваливай.
Я слегка помахала ей со странным выражением лица и направилась к двери, но прежде чем закрыть ее за собой, закричала, уже находясь в коридоре.:
- Красивая у тебя задница, Доменико!
Я села посреди своей гардеробной и, тяжело вздохнув, посмотрела на нераспакованные чемоданы, которые мы только что привезли с Карибского моря. Я еще не вернулась, и он снова заставляет меня куда-то ехать. Я легла на мягкий ковер, заложив руки за голову. Я подумала о том, как тоскую по той ерунде, которую потеряла. Лежа в постели по выходным с включенным завтраком. Скучно в спортивном костюме, под одеялом с книгой в руке и наушниками на ушах. Ба, я могла два дня не расчесывать волосы, быть троллем и просто жить. При Массимо это было невозможно по нескольким причинам. Больше всего я не хотела, чтобы он смотрел на меня в виде немытого людоеда с гнездом на голове. Кроме того, он постоянно меня куда-то похищал, так что я не могла быть уверена, где завтра проснусь и кто будет меня наблюдать. А быть с таким мужчиной обязывало, поэтому я не хотела слишком отлучаться от него. Я снова громко вздохнула и двинулась к первому из краев чемодана.
Через час я был готов, упакован, купан и одет в сексуальные коричневые леггинсы. Беременности все еще не было видно, и единственным ее симптомом были растущие с пугающей скоростью груди. Их рост идеально дополнял всю мою фигуру - у меня все еще было стройное и атлетическое тело, плюс новые сиськи, которые я прямо любила. Я сунула ноги в любимые бежевые сапоги Живанши, достала из них сумочку Prada и яркий толстый свитер, спадающий на плечо.
Когда я тащила чемодан к лестнице, из-за них показалась смятая Ольга.
- Ты только что приехала, куда, блядь, опять едешь? – удивилась она, опускаясь на одну из ступенек. - У меня болит задница, и я вся в поту.
- Я был очарован твоим признанием. Ты собрала вещи, Оля?
- Я была слишком занята. И куда мы едем, если позволите спросить, потому что я не знаю, что взять.
- На несколько дней в гостиницу у подножия Этны, только ты и я. Мы будем ходить в спа, выпивать и заниматься йогой. А еще мы можем съездить в галерею, раз живопись Доменико так одухотворила тебя, посмотрим, как извергается вулкан. Какие еще достопримечательности вы ожидаете?
Ольга сидела на лестнице с перекошенным, вопросительным лицом.
- Какого хрена ты пялишься? - раздраженно спросила я, - черный велел мне уехать. Так что, я должен сказать, что нет?
- Доменико тоже завелся какой-то электрический, Ладно, пошли их, через десять минут я у тебя, и мы едем.
Когда мы вышли на подъездную дорожку, Бентли уже стоял на стоянке и готовился к дороге. Сразу за ним остановился черный ход, из которого вылезли Пауло и два телохранителя. Я махнула ему рукой, и мы сели в машину. Мне нравился пол; он был здесь, пожалуй, самым скрытным и умным телохранителем, я чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Я завела двигатель и нажала на кнопку программирования на навигаторе, установив адрес, и через пятнадцать минут мы уже мчались по шоссе.
Массимо на самом деле был прав, говоря, что отель расположен не особенно далеко. Меньше чем через час мы прибыли на место. Мы устроились поудобнее и поужинали, потом Ольга выпила бутылку шампанского, а я свое безалкогольное дерьмо и около трех часов, после нескольких часов болтовни, уснула. На следующий день мы начали с поездки на Этну,которая поразила меня и напомнила истории детства, которые рассказывал мне черный. Я жалела, что его здесь нет со мной, но радовалась присутствию подруги.
Мы вернулись днем голодные и усталые. Мы сели в ресторан и заказали обед.
– Я мечтаю о массаже – объявила Ольга, волочась в кресле. - Длинный, крепкий и сделанный мускулистым голым парнем.
Я прожевала кусок хлеба, с любопытством глядя на нее.
- Думаю, не составит труда исполнить эту прихоть, – возразила я, проглатывая кусок. - Только я не знаю, сможем ли мы сделать его голым.
Мой лежащий на столе телефон завибрировал. Я взяла его в руки, и, увидев сообщение на экране, мне стало тепло. Я лучезарно улыбнулась.
- Дай угадаю. – иронизировала Ольга. - Массимо написал, что любит тебя, любит ребенка и блевать радугой.
– Право. Он написал, что скучает. Точнее: "я скучаю по тебе, малышка".
- Многозначительно протянул крестьянин.
- Эй, он написал эмс-ку. Это, наверное, третье сообщение, которое я получила от него, так что ты знаешь ...
Я сидела, глядя на лишенное знаков препинания сообщение, и в сердце у меня забилось что-то вроде инфаркта от радости. Я думаю, что если бы нормальная женщина повесила баннер в центре города с признанием в любви, она почувствовала бы что-то похожее на чувство, которое росло во мне.
- Знаешь, Оля, у меня есть идея. - Я заговорщическим движением положила трубку. - Я сделаю ему сюрприз и поеду вечером домой. Я вытащу его из собрания, отсосу у него и вернусь.
- Э-э-э-э, охрана поедет за тобой, и хрен с твоим сюрпризом, гений.
- Ты поможешь мне, поговоришь с полом, и я уйду. Машина в гараже, а они стоят перед зданием. Кроме того, когда мы ложимся спать, они тоже уходят, потому что это не тюрьма. У них есть комната по соседству, так что мы немного обманем их, что я ложусь, потому что мне плохо. А ты останешься и, если что, прикроешь меня.
Ольга сидела, поморщившись, и смотрела на меня, как на дебила.
- В общем, мне пойти к полу и сказать ему, что ты заснула, потому что тебе плохо, и что я тоже ложусь, а завтра мы хотим отправиться за покупками, так что советую им тоже вздремнуть?
– Ну, что-то подобное. - Хлопнула я в ладоши.
Придуманный гнусный план подействовал на меня чрезмерно возбуждающе, и даже успокаивающее, казалось бы, посещение СПА-салона не могло изменить этого. Я выбрала из предложения самые ароматные процедуры из возможных, наслаждаясь при мысли о том, какой мой муж будет удивлен и охвачен жаждой при виде меня и особенно ароматом. Мы закончили свои телесные радости довольно поздно, и, наконец, пришло время для театра.
Я оделась только в кружевное красное белье, а сверху накинула длинный завязанный свитер. На первый взгляд я выглядел обычным, но этого было достаточно, чтобы ремень вокруг моих бедер ослабел, и вид стал менее обычным.
– Может так быть? - Уходя, я еще посоветовалась с экспертом, раздвинув Поли свитера, как эксгибиционист под школу для девочек.
– Я думаю, что это хреновая идея, но ты похожа на чистокровную шлюху, так что, наверное, она согласна – сказала Ольга, лежа на диване и переключая каналы на телевизоре. - Позвони мне, когда вернешься, а то я все равно не усну в ожидании тебя.
Весь наш план удался необычайно легко, и уже через двадцать минут я помчалась к дому. Перед отъездом я впервые воспользовалась установленным на телефоне приложением, отслеживающим местонахождение Черного. На самом деле он был дома; хотя это было не устройство, как у Бэтмена, которое, просвечивая стены, покажет мне, где именно он находится, но у меня было предчувствие, в какой комнате я его найду. Каждый раз, когда у него были официальные встречи, он принимал своих гостей в библиотеке, где я тоже видела его впервые после того, как он похитил меня. Мне нравилась эта комната, она была для меня предвестником чего-то нового, незнакомого и волнующего.
Я нажала кнопку на пульте, и ворота открылись. Никого не удивило присутствие моей машины, потому что не все знали, что я уезжаю, поэтому я припарковалась перед гаражом и бесшумно прокралась внутрь.
Дом был погружен в темноту, из сада доносились звуки каких-то разговоров, но я знала, куда идти. Я пробиралась по коридорам, чувствуя, как от волнения колотится мое сердце, и строила в голове план. Я знала, что в комнате он будет не один, поэтому не могла просто так ворваться, расстегнув свитер, и бросить его на стол или на диван, иначе это могло бы смутить его собеседников. Единственное, чего я хотела, это заглянуть внутрь и убедиться, что он именно там, где я думаю. Позже я решила послать ему сообщение или позвонить – этого я до сих пор не могла определить, – чтобы вытащить его из библиотеки. А когда он выйдет, я буду ждать, полуголая, возбужденная; очень неожиданно. Я уже представляла, как бросаюсь на него, оплетая бедрами его бедра, как он несет меня к моей старой комнате и трахает на мягком ковре в гардеробной.
Я взялась за ручку двери и как можно мягче нажала на нее, сделав в дверях небольшой просвет. В комнате горел только камин, и разговоров не было слышно. Я приоткрыла дверь чуть шире, и меня захлестнула волна гнева и отчаяния. На моих глазах муж трахал свою бывшую любовницу Анну, трахал ее точно так же, как меня вчера на своем дубовом столе. Я стояла там, не в силах отдышаться, и мое сердце почти замерло. Не знаю, сколько времени прошло, то ли минуты, то ли секунды, но когда я почувствовала укол в животе, я пришла в себя. В тот момент, когда я хотела отойти от двери и уйти на край света, Анна посмотрела на меня, иронически улыбнулась и притянула черного к себе. Я сбежала.
До меня дошло, что мне нужно немедленно уехать, только я еще не знала, как это сделать. Я была полностью, абсолютно недееспособна, позволила этому человеку полностью контролировать себя. Он знал, что я делаю и где я, следил за каждым моим движением. Я достала телефон и набрала номер Ольги.
- Что так быстро? – раздался скучающий голос в трубке.
- Слушай меня, только ни о чем не спрашивай. Надо еще сегодня уехать с острова, взять компьютер и искать ближайший самолет до Варшавы с пересадкой или без, все равно. Просто упакуйте столько вещей, чтобы вы могли просто уйти, и возьмите спортивный костюм для меня. Я приеду за тобой меньше чем через час, так что улизни, чтобы охрана не заметила, что нас нет. Ты понимаешь, Оля?
В трубке наступила тишина, и я не знала, что происходит.
- Ольга, ты понимаешь, что я тебе говорю?
– Я понимаю.
Я повесила трубку и нажала на газ. Слезы все еще не переставали течь по моим щекам, но они давали успокоение, поэтому я была рада, что они есть. Никогда в жизни я еще не ненавидела человека так сильно, как сейчас Массимо. Я хотела причинить ему боль, хотела, чтобы он страдал так же, как и я, чтобы отчаяние – так же, как сейчас я – разорвало его пополам. После всех разговоров о верности, после признаний в любви и клятв перед Богом, он просто решил сбросить меня с креста, когда я ненадолго уехала. Мне было все равно, почему он это сделал, это уже не имело никакого значения. Мой сицилийский сон был слишком хорош, чтобы длиться вечно, но я не думала, что он закончится так быстро, превратившись в кошмар.
Я подъехала к отелю, не въезжая на его переднюю, встала на боковую стоянку. Раньше я позвонила Ольге, которая скрылась во мраке, подавая мне сигнал, где она, раскаленной сигаретой.
- Лаура, что происходит? – заботливо спросила она, закрывая дверь.
- Во сколько у нас самолет?
- Через два часа из аэропорта Катании мы вылетаем в Рим. До Варшавы у нас следующий только в шесть утра. Не хочешь рассказать мне, что случилось?
- Ты была права, этот сюрприз был не очень удачной идеей.
Она сидела боком, молча глядя на меня.
– Он меня предал – прошептала я и снова разрыдалась.
- Съезжай на обочину, я поведу.
У меня не было сил спорить с ней, поэтому я сделала то, что она велела.
- Твою мать, что за сволочь, - процедила она, застегивая ремень. – Что за сукин сын. Видишь ли, я говорила тебе, что лучше не ехать. И что теперь? Ведь он найдет тебя быстрее, чем раньше.
– Я все продумала, пока ехала, - бесстрастно сказала я, глядя в лобовое стекло. - В Польше я буду снимать деньги в банке как его жена, у меня такое же право на счета, как у него. Я достану столько, чтобы хватило на время, мы вернемся в Варшаву и вытащим этот чертов имплантат. Если мы постараемся, он узнает только завтра днем, что я уехала, прежде чем он успеет меня разыскать, я его уже выгоню. А потом я уеду куда-нибудь, где он меня не найдет. А потом не спрашивай меня, Оля, потому что я боюсь думать.
Ольга постучала пальцем по рулю. Было видно, что он переваривает мои слова.
- Мы поступим так: во-первых, мы должны избавиться от телефонов в Польше, потому что через них нас сразу отследят. Мы возьмем мою машину, потому что, как показал последний пример вашего пребывания в Польше, в вашем есть GPS. Вы не можете поехать к родителям или в какое-либо место, которое может знать Массимо, то есть, как правило, вы должны исчезнуть. У меня есть идея, мы поедем в Венгрию.
- Как? Ольга, я уже втянула тебя в это.
- Вот именно, значит, ты все равно не вернешь время назад, и ты не думаешь, что я оставлю тебя одну. Так что не трахайся и слушай. В Будапеште живет мой бывший парень Иштван. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?
- Это было пять лет назад? Я что-то пропустила?
- Ой, блин, пять не пять, но влюбился крестьянин, звонит хотя бы раз в неделю, хрен мне, чтобы я приехала, Ну вот такая возможность. К тому же на бедного он не попал, эта его автомобильная фабрика дает ему столько сена, что наше пребывание не будет иметь для него никакого значения. Мы друзья, он будет рад помочь, я позвоню ему, как только мы получим новые телефоны.
- Черт, это совсем близко, - простонала я. - Летим на Канарские острова, там у меня есть подруга, она работает в гостинице на Лансароте.
Ольга постучала себя по голове.
– Ты можешь летать? Мы не можем использовать удостоверение личности, нам нужно ехать на машине, только так он не сможет за нами следовать. И ты хотела бежать сама, дурочка. – Она покачала головой. Она была права, я сейчас не думала рационально. Я не могла поверить в то, что произошло, и не представляла, что будет дальше.
- Лари, только учти, что если ты хочешь взять из банка крупную наличность, наверное, выше двадцати тысяч евро, то вам придется это сделать. То есть, так сказать, объявить в банке, что ты хочешь снять немалую сумму. Они должны подготовить это. Звони на горячую линию и сообщи им, где ты хочешь забрать деньги и сколько.
Я послушно взяла телефон в руки и принялась в интернете искать номер. В тот момент я чувствовала себя маленьким ребенком. А Оля была для меня как лучшая мать, думала за меня и все помнила, потому что у меня не было сил думать.
Когда мы приехали в аэропорт, я переоделась в спортивный костюм, который взяла у меня Оля. Мне стало тошно при виде красного кружева. Я отогнала "Бентли" на одну из стоянок и, оставив ключи внутри, направилась к терминалу.
Полет закончился тем, что мы переписали на листок список контактов с телефонов. Мы знали, что мы не можем скопировать их, и если мы не запишем их традиционным способом, мы потеряем их безвозвратно.
К девяти часам утра мы вышли из аэропорта на Окенце, сели в такси и поехали в мою квартиру на Мокотове. Один из ключей от него был у охраны, потому что после нашего отъезда Доменико нанял женщину убирать в квартире.
В такси я решила, что мне нужно переодеться в этот розовый спортивный костюм. Я собиралась выплатить огромную сумму денег и не хотела выглядеть усталой, преданной, беременной идиоткой. Тогда я вспомнила, что на самом деле у меня нет ничего подходящего для этого случая. - Поехали к врачу – сказала Я Ольге. – Как вернемся, заедем в галерею и купим себе какую – нибудь подходящую одежду, а потом поедем в банк... - оборвала я на полуслове, глядя на Ольгу. - Или знаешь что, нет, сначала мы все-таки войдем в дом. Ты соберешь вещи, и я вернусь за тобой, как только все уладится.
Она кивнула, соглашаясь, и через некоторое время мы уже ехали на лифте с моими чемоданами. Я поставила ее на место, а сама направилась в сторону больницы на Виланове.
Было бы неплохо позвонить и узнать, есть ли доктор Оме в клинике,подумала я. Я достала телефон и набрала номер.
- Здравствуй, Лаура, как дела? – услышала я после двух гудков.
- Привет, Павел, почти нормально, но у меня вопрос: Ты в больнице?
- Да, еще час, а что случилось?
- Я бы хотела тебя увидеть, можно я буду через пятнадцать минут?
– Я жду, значит, увидимся.
На этот раз в регистрации у меня не было особых хлопот, потому что ничто не отвлекало молодых джентльменов за стойкой приема. Они направили меня в палату, и через некоторое время я вошла в кабинет.
– Что происходит? - спросил Павел, садясь за стол.
- Я беременна.
- От всей души поздравляю, но это не моя специальность.
- Я знаю, но то, о чем я тебя попрошу, есть. И я не знаю, насколько беременность влияет на ваши действия. - Я закатала рукав в спортивном костюме. - У меня тут имплантат, и мне нужно как можно скорее от него избавиться. Я прошу вас как врача и друга, не спрашивайте.
Павел посмотрел на маленькую трубку, коснулся того места, где она застряла, и, усевшись на стол, сказал:
- Ты не спрашивала, когда я баловался в твоих отелях, так что и я не собираюсь. Сядь в кресло для лечения, имплантат неглубоко расположен, ты даже не почувствуешь, как я его вытащу.
Через несколько минут я уже ехала в сторону галереи, чувствуя себя странно свободной. Несмотря на то, что я потеряла все, благодаря тому, что избавилась от этого трансцендентного поводка, я чувствовала внутри покой и надежду. Когда я въехала в многоуровневый гараж, зазвонил мой телефон, и на дисплее в машине появилась надпись "Массимо". Мое сердце замерло, а желудок свернулся в узел. Я не знала, что делать; было уже поздно, поэтому охрана, вероятно, заметила наше отсутствие. С одной стороны, я мечтала услышать его голос, а с другой- хотелось убить его. Я нажала на красную трубку и вышла из машины.
Войдя внутрь, я сначала зашла в салон сотового оператора, купила два телефона и стартеры. Я заплатила наличными, потому что знала, что после операций с картой она может легко отследить устройства, которые я купила. А потом поднялась на второй этаж в гостиную Версаче.
Продавщицы смотрели на меня снисходительно, когда я вошла, одетая в бледно-розовый спортивный костюм Victoria's Secret. Я порылась в вешалках, чувствуя, как в моей сумке постоянно вибрирует телефон, и нашла прекрасный комплект, юбку с кремовой рубашкой. Для этого я выбрала черную кожаную куртку и черные туфли-лодочки. Я примерила все и решила, что буду выглядеть достаточно богато. Я подошла к кассе и положила одежду на прилавок. Дама удивленно посмотрела на меня, когда я достала кредитку и протянула ей. За одежду я спокойно могла заплатить со счета, Массимо уже и так он точно знал, что я в Польше, хотя в данный момент ничего не мог поделать с этим знанием. Немалая сумма, появившаяся на кассе, не произвела на меня впечатления- я рассматривала эти покупки как его покаяние, причитающееся мне искупление, хотя понимала, что он все равно ее не почувствует. Женщина, которая принимала оплату, сделала лицо, которое я хотела бы иметь в телефоне для улучшения настроения. Что-то вроде сочетания сраного кота и удивления белого отца, когда у него рождается черный ребенок.
- Спасибо – небрежно бросила я, взяв квитанцию, и вышла.
Я направилась в ванную и переоделась. Из яркой сумочки Prada я вытащил блеск для губ и через несколько минут был готов. Я посмотрела в зеркало- ни в чем не напоминала заплаканную еще несколько часов назад раненую женщину. Я села в БМВ. Черный по-прежнему не отставал, на дисплее было тридцать семь пропущенных звонков. Когда я включила передачу, он снова позвонил. Наконец я взяла трубку.
- Твою мать, Лаура! - вскричал он растерянно. - Где ты, что ты делаешь?
Он никогда по отношению ко мне не употреблял таких слов и уж тем более не кричал. Я молчала. Мне было нечего ему сказать, и я понятия не имела, что ему сказать.
- Прощай, Массимо, – выдохнула я наконец, когда почувствовала, как волна слез заливает мои глаза.
- Мой самолет взлетает через двадцать минут, я знаю, что вы в Польше, я найду вас.
Я хотела повесить трубку, но у меня не было сил.
- Не делай так со мной, малышка.
В его голосе слышались сдавленность, боль и отчаяние. Мне пришлось оттолкнуть от себя сострадание и любовь. Мне в этом помогла постоянно присутствующая картина вчерашнего вечера и Анны, разложенной перед ним на столе. Я глубоко вдохнула и сильнее сжала руль.
- Если ты хотел трахнуть ее, то надо было не привлекать меня к своей жизни. Ты предал меня, а я, как и ты, предательства не прощаю. Ты больше никогда не увидишь ни меня, ни своего ребенка. И не ищи нас, ты не стоишь того, чтобы быть в нашей жизни. Прощай, Дон.
Сказав это, я нажала на красную трубку и выключила телефон, после чего вышла из машины и выбросила его в мусорное ведро рядом с одним из подъездов.
– Конец, - прошептала я про себя, вытирая глаза.
Войдя в банк, я почувствовала себя воровкой. Внезапно мне вспомнились все сцены из гангстерских фильмов, которые я смотрела. Мне не хватало только оружия, балаклавы и текста: "Руки вверх. Это ограбление"" Несмотря на то, что я имела полное право на деньги, которые хотела вынуть, во мне росло убеждение, что я краду у Черного. Однако у меня не было абсолютно никакого выбора- если бы не тот факт, что я ждала ребенка, я бы не пошла на такой отчаянный шаг. Я подошла к одному из окошек и сообщила даме, какую сумму я хочу взять, и что вчера вечером я звонила на горячую линию. Женщина, сидевшая напротив, сделала удивленное лицо, затем попросила у меня немного терпения и исчезла за дверью.
Я села на диван, стоявший неподалеку, и стала ждать продолжения.
- Доброе утро – вежливо поздоровался какой-то мужчина, встав передо мной. - Меня зовут Лука Таба, я директор банка, заходите.
Спокойным и элегантным шагом я последовала за ним и села в кресло в его кабинете.
- Вы хотите взять немалые деньги, я попрошу номер счета и документы.
Через несколько десятков минут передо мной лежала вся сумма. Я упаковала ее в купленную ранее сумку, попрощалась с любезным господином и направилась к выходу. Я бросила сумку на пассажирское сиденье и заперла дверь. Я не могла поверить, сколько денег лежит рядом со мной. Черт, подумала я, неужели мне столько нужно? Разве я не переусердствовала? В моей голове пронеслись десятки мыслей, в том числе и о том, не вернуться ли и не отдать все это вежливому господину. Я посмотрела на часы, и меня охватил озноб – Я представила, что Массимо приближается к тому месту, где я нахожусь, и поэтому должна покинуть их как можно скорее, чтобы он не смог меня найти.
- Доменико мне написал – объявила Ольга, открывая мне дверь. - Он прислал мне сообщение в Фейсбуке.
- У меня нет желания это слушать, я поговорила с Массимо, рассказала ему все, что собиралась сказать. Пожалуйста, это твой новый телефон. - Я протянула ей коробку. - И я очень прошу тебя, давай закончим тему сицилийцев, ладно? У меня их достаточно. И в ближайшее время помните, что, к сожалению, вы не можете войти на порталы, почту или что-то еще, после чего они могут найти нас. О, они летят сюда, они на полпути, так что нам нужно идти, пошли.
- Лаура, черт возьми, но он написал, что черный не изменял тебе.
- А что, черт возьми, он должен был написать?! – воскликнула я, раздраженная этим разговором. - Ведь он сейчас расскажет нам все, что мы хотим услышать, лишь бы остановить меня. Если хочешь, останься, я гарантирую, что через три часа они будут в этом доме. Только я не собираюсь слушать эту чушь, потому что знаю, что видела.
Ольга стиснула зубы и взяла в руки чемоданы.
- Машина заправлена и готова ехать.
Я переоделась в спортивный костюм, после чего мы погрузили вещи в ее Туарег и отправились в путь.
- Лари, за нами кто – то едет, - сказала Ольга, заглядывая в зеркало заднего вида.
Я незаметно оглянулась назад и увидела черный Пассат с темными стеклами.
- И давно он так едет?
- От дома. Я думала, это совпадение. Но он едет туда же, куда и мы.
- Нам надо пересесть – сказала я, оглядывая удобное место. - Я знаю, езжай сюда направо, сейчас будет торговый центр, подъезжай к многоэтажной парковке.
- Черт, Лари, но ты же сказала, что они только что улетели.
– Я думаю, это люди Карла- помнишь, ты познакомилась с его женой Моникой? Машина на полировке, так что это не может быть кто-то еще, я надеюсь.
Мы въехали на первый уровень стоянки и, став на ближайшее свободное место, поменялись местами, не вылезая из машины. За последние несколько месяцев умение водить спортивную машину пригодилось мне уже столько раз, что я начала ценить принуждение отца к совершенствованию способа вождения. В этот момент я была очень благодарна ему за все курсы, на которые он отправил меня и брата.
- Ладно, Оля, пристегни ремень и держись, если ты права, это может быть жестко.
Я тронулась с места и резко свернула в сторону выезда со стоянки. Пассат с визгом рванул за мной, но его загородил один из выезжающих из галереи автомобилей. Я плавно включилась в движение и помчалась к главной улице. В очередной раз, нарушив абсолютно все правила дорожного движения, я помчалась через Мокотов. Я знала, что у меня недостаточно сил, чтобы бежать от них на скорости, но я хорошо знала место, по которому двигалась, – и это был мой козырь. Я видела в зеркале заднего вида, что черная машина топчет нас по пятам, к счастью, движение было большим, так что мне было куда прятаться.
- Ты не боишься? – спросила Ольга, судорожно вцепившись в дверь.
- Я не думаю об этом сейчас. Кроме того, даже если нас поймают, они нам ничего не сделают. Поэтому я отношусь к этому скорее как к гонке, чем к побегу.
Подъезжая, я искала одну из улиц. Я не помнила ее названия, но знала, что там есть место, где мы сможем спрятаться.
– Есть! - крикнула я, поворачивая почти на месте вправо.
Туарег чуть не сломался пополам при таком маневре, но справился, и через некоторое время мы уже въезжали в ворота старого дома, где в свое время жил мой парикмахер. Ворота вели к колодцу, где мы вполне могли припарковаться и переждать погоню. Я остановилась и выключила мотор.
- Надо подождать немного, - заявила я, пожав плечами. - Они проедут, но потом вернутся и будут искать по маленьким улочкам, так что закури.
Мы вышли, и Ольга закурила сигарету.
- Ты звонила Иштвану? – спросила я.
- Я звонила, когда ты переодевалась, - он обезумел от радости. Он уже готовит нам спальню в своей квартире с видом на Дунай. Ты должен знать, что он не самый молодой – добавила она, взглянув на меня. - Вообще-то она ровесница моего отца, но на вид не похожа.
Я недоверчиво покачала головой.
- Ты извращенка, ты это знаешь?
- Ой, ничего не поделаешь, мне нравятся пожилые мужчины. К тому же, когда ты его увидишь, ты поймешь. Это красиво, венгры вообще классные. У него черные длинные волосы, широкие брови, огромные плечи и идеально очерченный рот. Он умеет готовить, разбирается в машинах и ездит на мотоцикле. Такой сексуальный папочка. Ну и спина вся покрыта татуировками, а член ... - она одобрительно присвистнула.
Я хлопнула себя по лбу, неодобрительно глядя на нее.
- Что у тебя в голове, Оля? - рявкнула я, садясь в машину. - Кури, а я маме позвоню. Мне нужно вставить ей новый набор, почему у меня есть новый номер.
Я не была готова снова обманывать свою родительницу, поэтому решила заняться чем-то другим, откладывая на время казнь.
Мне потребовалось больше часа, чтобы переписать книгу номеров с листа на новый телефон. В это время Ольга развлекала меня концертом поп-хитов, которые летели по радио. Она была веселой и непринужденной, как никогда, совсем наоборот, чем я. Она, казалось, вела себя так, как будто ничего не происходило, и тот факт, что мы бежим из страны от сицилийской мафии, совершенно не волновал ее.
- Ладно, прошло столько времени, что они наверняка засомневались. Я поведу вас к отъезду из города, а потом мы поменяемся местами.
На этот раз за нами никто не ехал, поэтому, как только мы выехали из Варшавы, я села на пассажирское сиденье. По прошествии еще нескольких десятков минут езды я почувствовала себя готовой позвонить маме. Когда она взяла трубку, я услышала в трубке ее официальный тон.
- Привет, мама, - бросила я как можно бодрее.
- Дорогая, что это за номер?
- У меня закончился контракт, и я сменила телефон вместе с номером. Мне все время звонили какие-то люди, у которых Бог знает откуда был старый номер, и я сменила номер. Ты же знаешь, как они могут быть настойчивыми, и они хотят получить кредитную карту, и это новое предложение или неизвестно что.
– Что у вас? Как на Сицилии? В Польше у нас неприятная осень, холодно и идет дождь.
- Знаю, вижу, - беззвучно заявила я.
Наш разговор вообще был ни о чем, но я должна была предупредить ее, что черный может попытаться разыскать меня.
- Знаешь что, мама, я его оставила, - сказала я вдруг, меняя тему. - Он предал меня, и вообще, я не думаю, что это был парень для меня. Я переехала на работу в другой отель, чтобы не иметь с ним связи. Мне сейчас намного лучше, у меня больше свободного времени, и я чувствую себя прекрасно.
В трубке воцарилась тишина, и я поняла, что должна обсудить эту тему.
- Это, знаете ли, та же сеть, только гостиница находится на другой стороне острова, совет так решил, и я считаю, что это оптимальное решение, - пробормотала я как можно спокойнее. - Большая гостиница и лучшие деньги. Я изучаю итальянский, думаю позвать Ольгу ко мне. – Я понимающе подмигнула подруге, и она глухо фыркнула от смеха. - В общем, все замечательно, я получила новую квартиру, она красивее предыдущей, только слишком большая для меня...
– Ну, дорогая... - начала она, слегка не веря. - Если ты счастлива и знаешь, что делаешь, я поддержу любое твое решение. Ты никогда слишком долго не могла согреться, так что меня не удивляет, что ты здесь. Помните, что если с вами что-то случится, вам всегда есть куда вернуться.
- Я знаю, мамочка, спасибо. Только никому не отдавай мой новый номер, не важно что. Я не хочу, чтобы меня снова преследовали.
- Вы уверены, что речь идет только о продавцах?
- О продавцах, бывших парнях и всех, с кем я не хочу говорить. Мама, у меня встреча, мне нужно бежать, я люблю тебя.
- А я тебя, звони мне почаще.
Я положила телефон и плюхнулась на сиденье. За окном шел дождь, и было десять градусов. На Сицилии, наверное, солнце и двадцать, подумала я, глядя вдаль.
- Думаешь, Клара проглотила кит? Твоя мама не такая глупая, как ты думаешь, ты это знаешь?
- Олька, черт возьми, а что я ей скажу? Привет, мама, знаешь что, я буду честна с тобой, они похитили меня пару месяцев назад, потому что одному парню я приснилась, а потом я влюбилась в своего похитителя, но расслабься, потому что я не единственный в мире случай стокгольмского синдрома. Он босс мафии и убивает людей, но это ничего, ты знаешь, потому что я завела с ним ребенка и вышла за него замуж в тайне от всех, и так мы жили счастливо, тратя его состояние на наркотики и торговлю оружием, пока он не предал меня, и теперь я убегаю от него в Венгрию.
При звуке этих слов Оля разразилась таким смехом, что ей пришлось притормозить, потому что она не могла вести машину. Через некоторое время она успокоила хихиканье и, вытирая заплаканные глаза, сказала:
- Эта история настолько неправдоподобна, что настолько глупа. Я уже вижу, как твоя мать стучит по голове, когда слышит ее. Если бы ты сказала ей правду, она бы повеселилась так же вкусно, как я.
Она раздражала меня и в то же время успокаивала и позволяла забыть о том, как я несчастна.
- Мне нужно заправиться, - объявила Ольга, съезжая с трассы.
- Я дам тебе деньги, - ответила я, потянувшись к сумке с деньгами.
Мы уже были за пределами польский, поэтому евро, которые у меня были с собой, стали очень полезными.
Ольга заглянула в черную сумку и скривила губы.
- Так выглядит миллион? Я думала, будет больше.
Я закрыла молнию и неодобрительно посмотрела на нее.
- А сколько я должна была взять? Думаешь, этого мало? Я хочу пойти на работу после рождения ребенка, и это должна быть наша политика - его и моя- до родов. Я не собираюсь жить за счет Массимо или, по крайней мере, не на таком уровне, как на Сицилии, притворяясь буржуазией.
- Потому что ты дура, Лари. Черт, ты совершенно не мыслишь с точки зрения пользы. Смотри, он сделал тебе ребенка, по сути, без твоего согласия и ведома. – Она покачала головой, сама как бы не соглашаясь с тем, что говорит. - Ладно, ты знала, то есть не знала, но хрен с ним. Он сделал тебе ребенка, да? Он лишил тебя парня, заставил тебя выйти за него замуж, а в итоге предал. Я бы все забрала у этого ублюдка, как ты знаешь, в наказание, например, а не из-за жадности.
- Иди, Оля, уже заправляйся, ты же знаешь, а то ты дура. Мы не можем использовать карты, потому что Массимо нас выследит или, по крайней мере, узнает, в какую сторону мы направляемся. Так что нечего ломать дерьмо на атомы, денег больше не будет, и все.
Дальнейший путь прошел у нас довольно быстро, и в общей сложности более десяти часов мы были на месте. Иштван жил в замечательном историческом таунхаусе почти в самом центре Будапешта, на западной стороне города.
- Ольга, как я рад тебя видеть! - воскликнул он, подбегая к машине. - Сколько лет я не видела этого милого личика.
- Без преувеличения, Иштван, пять лет не так уж и много – с улыбкой ответила Оля, похлопывая его по заднице, когда он прильнул к ней. - Ладно, хватит уже этих нежностей. - Она слегка оттолкнула его. - Это моя сестра Лаура.
Он наклонился и галантно поцеловал мою руку.
- Это из-за твоих проблем моя возлюбленная вернулась. Спасибо, Лаура, и я надеюсь, что все наладится, но не очень быстро.
Ольга была абсолютно права, утверждая, что Иштван не похож на свой возраст. Он был необыкновенно чувственным парнем, чем-то напоминал турка, скрещенного с русским. В глазах у него был холод, а в глазах- беспечность. Чувствовалось, что это сильный мужчина, который любит, когда все происходит так, как ему хочется. К тому же он был необыкновенно хорош, но это чувство я не могла объяснить. В нем было что-то такое, что заставляло меня доверять ему с первой секунды.
- Своеобразный у вас подход к ситуации, но я их понимаю, - сказала я с улыбкой.
Венгер еще раз бросил взгляд на Олю и что-то крикнул, и по лестнице сбежал молодой красавец.
- Это Атилла, мой сын, - сказал он. - Оля, ты, наверное, его помнишь?
Мы обе стояли как зачарованные, глядя на молодого венгра, стоявшего перед нами. Было видно, что он очень любит заниматься спортом; его выливающаяся из-под маленькой футболки мускулатура затрудняла сосредоточиться на чем-либо в его присутствии. У него был смуглый цвет лица, зеленые глаза и ровные белые зубы, а когда он улыбался, на щеках у него делались ямочки. Он был таким милым и милым, что невозможно было отвести от него глаза.
- Оля, у меня инфаркт, – сказала я по-польски с идиотской улыбкой.
Моя подруга стояла как загипнотизированная, не в силах вымолвить ни слова.
- Привет, я Атилла. – Он улыбнулся. - Я возьму ваши чемоданы, потому что они выглядят тяжелыми.
- Интересно, а меня он возьмет? – выпалила Ольга, немного придя в себя.
Молодой венгр тем временем молниеносно внес огромный чемодан и исчез за порогом. А мы стояли, все еще пуская слюни при воспоминании о его мускулистом теле.
– Я напоминаю тебе, что ты беременна и страдаешь от предательства, - сказала Ольга с глуповатым выражением лица.
- А ты, говорят, безумно влюблена в Доменико? - парировала я, не раздумывая. - К тому же он намного моложе нас.
- Да, когда я видела его в последний раз, он был еще ребенком, ему было лет пятнадцать, то есть сейчас ему около двадцати. - Быстро пересчитав в памяти, кивнула она. - Еще в подростковом возрасте он был хорош собой, но то, что он взбегал по лестнице, было уже небольшим преувеличением. Как мне жить с ним под одной крышей... – она застонала.
Иштван, достав последнюю сумку, подошел к нам, взял ключи от машины и повел их в скрытый под домом гараж. Мы же в сопровождении Атиллы направились к главному входу.
Дом был великолепен. Старинная лестница словно приветствовала у входа, ведущего в гостиную, которая находилась на пять ступенек выше. Просторное помещение занимало весь первый этаж здания. Он был устроен очень классически: деревянная мебель, деревянные полы, кирпичный камин. Все было обставлено в теплых приглушенных тонах, что создавало впечатление уютной пещеры. Повсюду валялось много шкур в виде меховых ковриков, было много мужских аксессуаров и ни одного растения. Было видно, что в этом интерьере нет руки женщины, а хозяевами этого дома являются мужчины.
- Уже поздно, хотите выпить? – спросил Атилла, открывая графин и наливая в стакан немного жидкости.
Он отпил глоток, и его зеленые глаза вопросительно впились в меня. Этот взгляд до заблуждения напоминал мне то, как он пил Массимо, – тот же дикий взгляд, то, как он облизывал губы.
– Я не могу, я беременна – ответила я, зная, что ребенок тут же отпугнет его.
- Отлично, а какой месяц? – спросил он искренне заинтересованно. - Я закажу тебе чай и что-нибудь поесть. Что вы представляете себе? В доме есть домработница, ее зовут Бори, если по какому-нибудь телефону вы наберете ноль, вы соединитесь с ней. Она отлично готовит и уже пятнадцать лет с нами, так что я знаю, что говорю.
Я не была голодна, просто невероятно устала. Это были очень долгие двадцать четыре часа.
- Прошу прощения, дорогие мои, но я падаю с ног и, если можно, хочу прилечь.
Атилла отставил стакан и, схватив меня за руку, повел наверх. Я была немного удивлена его непосредственностью, но его прикосновения меня не беспокоили, поэтому я специально не сопротивлялась. Он провел меня по лестнице на второй этаж и открыл дверь в одну из комнат.
– Это будет ваша спальня, – сказал он, зажигая свет. - Я позабочусь о тебе, все будет хорошо, Лаура.
Закончив фразу, он поцеловал мою щеку нежным поцелуем и, оторвав лицо от моего, провел большим пальцем по щеке. Меня пронзила дрожь, и мне стало не по себе, как будто я изменяла Черному. Я отстранилась от него, отступив в сторону комнаты.
- Спасибо, Спокойной ночи, - прошептала я, закрывая дверь.
На следующий день я проснулась и рефлекторно потянулась рукой к другой стороне кровати.
- Массимо... - прошептала я, и слезы навернулись на глаза. Мама однажды сказала мне, что нельзя плакать беременной, потому что ребенок будет плакать, но как раз в этот момент у меня были суеверия. Я лежала, залитая слезами, покачиваясь из стороны в сторону. Я страдала, только когда усталость прошла. Мало - помалу до меня дошло, что произошло, и мое отчаяние приняло почти осязаемую форму. Желудок сжался в комок, и все его содержимое подступило к горлу. Я не хотела жить, я не хотела жить без него, не видеть его, не чувствовать прикосновения, запаха его кожи. Я любила его так, что эта любовь причиняла мне боль. Я накрыла голову одеялом и завыла, как дикое раненое животное. Я мечтала исчезнуть.
- Плач- хороший друг – услышала я какой-то голос и почувствовала, как кто-то обнимает меня за талию. - Ольга рассказала мне, что произошло. Запомни, иногда на незнакомца легче кричать, чем на друга.
Я откинула одеяло и посмотрела на Атлиллу, который сидел в одних штанах от спортивного костюма, держа в руках кружку с чаем. Он был очарователен, озабочен и искренне озабочен всей ситуацией.
- Послышался странный звук, когда я шел к себе, и я заскочил. Если вы хотите, я уйду. Но если ты хочешь, чтобы я остался, я просто посижу с тобой.
Я задумчиво смотрела на него, а он улыбался мне, отпивая каждый миг глоток из кружки.
- Лаура, моя мама всегда говорила мне: "не эта, а следующая". Ну, ты беременна, что немного усложняет дело, но помни, что все в жизни происходит ради чего-то. И какой бы жестокостью вам ни казалось то, что я говорю, я думаю, что в глубине души вы знаете, что я прав.
Я вытерла глаза и нос, потом прислонилась к изголовью кровати рядом с ним, протянула руку и схватила кружку, из которой он пил.
- Ты знаешь, что любишь точно такой же чай с молоком, как и я? - сказала я, смакуя жидкость.
- Абсолютно, я просто выпил то, что приготовила для тебя Оля. Уже почти четырнадцать, ты спала больше двенадцати часов, отец беспокоился и назначил тебе встречу со своим коллегой. Она гинеколог, я отвезу вас, когда вы поправитесь.
- Спасибо, Атилла, когда-нибудь какая-нибудь женщина будет с тобой очень счастлива.
Молодой венгр скривился и оперся на локоть, глядя на меня.
- Ой, я искренне сомневаюсь, – удивленно ответил он. - Я стопроцентный, откровенный гей.
Я вытаращила глаза и, наверное, сделала самое глупое лицо на свете, потому что Атилла разразился неудержимым смехом.
– Боже, какая потеря! – простонала я, складывая губы в подколку.
– Правда? – Он улыбнулся. - Я даже когда-то пытался быть Би, но это не для меня, вагины меня совершенно не интересуют. Вы, конечно, красивы и носите туфли получше, но я предпочитаю парней. Больших, мускулистых...
- Ладно, понял, хватит – отрезала я.
Атилла поднялся и закружил бедрами рядом с моим лицом.
- Но вы можете посмотреть. Пожаловать. - И добавил: - готовься, Лаура, через полтора часа мы уходим.
Я умылась, оделась и спустилась вниз. У кухонного прилавка стояла Ольга, окруженная руками Иштвана. Они даже не заметили, когда я вошла. Она кокетливо заглядывала ему в глаза, переводя голову с одной стороны на другую, а он кусал губы и молчал.
- Доброе утро, – сказала я, ставя пустую чашку в раковину.
Мое присутствие их совершенно не волновало. Они вежливо поздоровались, не отрывая друг от друга глаз.
– Оля, ты что делаешь? – спросила я по-польски, беря в руки сладкий круассан.
При звуке нашего родного языка Иштван улыбнулся и пошел в сторону гостиной.
– Как это что? Я разговариваю.
- Телепатически? Без слов?
– Лари, что ты, блядь, делаешь? - Раздраженно спросила она, садясь на столешницу.
- Ты совсем недавно была влюблена, и что?
- Совсем недавно наша жизнь выглядела совершенно иначе. У меня нет шансов быть с Доменико, пока ты не с Массимо. И что, мне теперь до конца жизни плакать по мужику и жить безбрачно, питаясь воспоминаниями?
Я повесила голову и сделала глубокий вдох.
– Прости, - прошептала я, в очередной раз не сдерживая слез.
– Не за что, дорогая, - сказала она, обнимая меня. - Это не твоя вина, это мафиози. Он облажался со всеми нами. Только вот видишь, - продолжала она, вытирая мне слезы, - я не собираюсь, как и ты, страдать до конца света. Наоборот, я планирую как можно скорее забыть, и тебе советую то же самое.
В этот момент в комнату вошел Атилла, и мы обе потеряли дар речи.
Он был одет в спортивные штаны бойфренда цвета серого меланжа и бежевую футболку с огромным растянутым вырезом. На ногах у него были черные волосы, а в руке он держал кожаную куртку цвета сапог.
Он надел на нос очки и лучезарно улыбнулся, показав ряд белых зубов.
- Готово?
– Ты, наверное, шутишь, что я так выйду – крикнула Оля, бегом наверх. - Дайте мне пять минут.
Я, напротив, не собиралась переодеваться, чувствовала себя хорошо в высоких светлых эму, узких джинсах и свободном, грубо заплетенном свитере. Я сунула на нос любимые дымчатые авиаторы и взглянула на часы.
Внезапно я почувствовала укол в животе. Я обняла его ладонью, другой рукой опершись о столешницу.
- Что происходит, Лаура? - встревожился Атилла, хватая меня за локоть.
- Ничего, кажется... - пробормотала я. - Каждый раз, когда я думаю о Массимо, я чувствую эту глупую боль, как будто ребенок скучает по нему. - Я подняла на него глаза. – Это нелепо, я знаю.
– Я не знаю... Знаешь, я вырвал зуб мудрости некоторое время назад, и хотя рана быстро зажила, еще несколько месяцев спустя я почувствовал боль в этом месте, хотя зуба уже не было. Дантист сказал, что это фантомная боль. Так что вы знаете, все возможно.
Я присела на корточки возле кухонного острова и рассмеялась.
- Да, это точно такая же ситуация.
– Я! – воскликнула Ольга, бегом поднимаясь по лестнице.
Осень в Венгрии была определенно красивее и теплее, чем в Польше. Несмотря на приближение ноября, на улице было почти двадцать градусов. Мы бродили по живописным улицам Будапешта, наслаждаясь богатством архитектуры вокруг нас. Атилла вел осторожно, но уверенно; его синий audi A5 грациозно скользил по переполненным улицам столицы.
Через тридцать минут мы были на месте. Молодой Венгер вышел и повел нас в личный кабинет приятеля своего отца. Когда мы вошли внутрь, портье, поблагодарив себя, выслушал просьбу Атиллы, ответил по-венгерски, и через некоторое время я вошла в кабинет моего нового гинеколога.
- Ну как, все в порядке? – спросила Ольга, вскочив со стула, когда я ушла от врача.
– Не слишком. Они сделали мне анализы, результаты будут завтра. Я должен лежать, не переутомляться, не нервничать. Черт, я же с ума сойду, все еще лежа.
- Пойдем, красавица, я куплю тебе лангоша, специальность венгерской кухни, и заберу домой. Полежим все, будет весело – сказал молодой, обнимая меня за плечо.
Оля схватила меня за руку.
- Трудно, мы будем лежать, в конце концов, мы беременны. - Она рассмеялась, поцеловала меня в лоб, и мы двинулись к машине.
Съев непомерно жирный, но вкусный пирог с сыром и чесноком, мы вернулись в дом, где я покорно переоделась в спортивный костюм и запрыгнула в постель. Через некоторое время в мою комнату вошел Иштван, закрыв за собой дверь.
- Я разговаривал со своим другом, - начал он, садясь в кресло возле кровати. - Надеюсь, вы не возражаете, что я заинтересован в вашем здоровье. Я знаю, что беременность в опасности, поэтому постараюсь, чтобы ты чувствовала себя здесь максимально комфортно. Ни о чем не беспокойтесь, сегодня они установят Польское телевидение, компьютер с подключением к сети у вас на столике возле кровати. Если вам что-то еще нужно: Книги, Газеты, говорите, все вам будет предоставлено.
Я с благодарностью посмотрела на него.
- Зачем ты все это делаешь, Иштван? Ты же меня совсем не знаешь. Кроме того, это бессмысленно, я приехала сюда, спасаясь от сицилийской мафии, я беременна и предвещаю только неприятности.
– Это довольно просто. Я люблю твою подругу, и она любит тебя.
Он погладил меня по плечу, после чего вышел, проходя мимо в дверях с Ольгой.
– На свидание! – радостно воскликнула моя подруга, ставя рядом со мной кружку с какао. - Ты не сказала мне, что сказал доктор.
- Из радостных новостей этот ребенок уже выглядит как ребенок и весит столько же, сколько чайная ложка сахара. Она знает, когда я счастлива или счастлива, потому что, по-видимому, тогда она тоже довольна выделяемыми гормонами. К сожалению, с раздражением то же самое, так что я должна жить на пушистом облаке и плевать на все. Ну, что еще? У него голова, руки, ноги, маленький четырехсантиметровый человечек. Каждый день будет приходить врач и делать мне УЗИ. Обычно я должна быть в больнице, но то, что Иштван- его друг, мне не нужно. Кстати, ты знаешь, что он любит тебя? Он только что признался мне, просто так.
Оля положила голову рядом с моими ногами и спрятала лицо в ладонях.
- Господи, ну и что, Лари? Как я люблю Доменико. Иштван меня заводит, да, он замечательный, добрый, заботливый, и этот мудак, ты знаешь...? - Она мечтательно закатила глаза. - Но между нами больше нет той химии, что была раньше. Я помню, как встретила его. Был июль, я уехала на две недели на Балатон. Ты была тогда с тем Павлом, у которого был ресторан, и мира, кроме него, не видела. Итак, я сняла квартиру в Шиофоке и наслаждалась чудесным венгерским летом. И однажды я решила пойти на дискотеку. Я ходила от закусочной к забегаловке, но мне ничего не нравилось, поэтому я купила бутылку розового вина, пачку сигарет и, как сторож в Божьем теле, сидела на тротуаре и пялилась на людей. Вероятно, я была похожа на проститутку – и именно поэтому он меня увидел- или я просто была трезвой и все еще выглядела как миллион долларов. Так или иначе, он проходил мимо со своими приятелями и поворачивался за мной, а я не знала, почему я впилась взглядом в его глаза. Мы все равно пялились друг на друга, как придурки, и Иштван чуть не убил себя из-за парня, стоящего перед ним. Я продолжала греться бордюр, когда он исчез в толпе. Через несколько минут ни с того, ни с сего вырос передо мной – сначала в моих глазах появились хорошие дорогие ботинки мотоциклетные, потом рваные джинсы с большим выступом, потому что вы знаете, этот его член должен где-то быть... А потом я увидела мускулистое тело и смертоносный взгляд. Он вынул изо рта сигарету, которую я курила, и сел рядом, прислонившись к стене. Он закурил, не говоря ни слова, отпил глоток вина, потом встал и ушел. Я сглупила. Что это было?- подумала я, но промолчала и продолжала стоять, не двигаясь с места. Через пять минут он еще раз присел рядом со мной на корточки, поставил на тротуар бутылку вина, достал перочинный нож, открыл его и сказал: "Если вы хотите запомнить Венгрию по вкусу вина, то начинайте пить лучше, и я уже позабочусь о том, чтобы не только вкус вина можно было вспомнить". И я была очарована его потрясающей игрой. Эту ночь мы проговорили до рассвета, все время сидя на тротуаре, утром позавтракали, а потом пошли на пляж, и поверишь ты или нет, между нами по-прежнему ничего не было. На следующий день мы встретились за ужином в забегаловке, которую он выбрал, и снова поговорили, как заведенные, в конце концов я попрощалась и ушла. Я поблагодарила его за чудесные два вечера и убежала.
– Что? - спросила я, пораженная этой историей. - Я не понимаю, зачем ты сбежала?
– Он был совершенен, совершенен, а я была молода – с грустью ответила Оля. - Я не доверяла себе, не умела контролировать свои чувства и боялась влюбиться в него. Но успокойся, лари, Иштван не сдался. - Она подняла руку, словно предупреждая несчастные случаи. - Я вышла из кабака и двинулась по многолюдному тротуару в сторону квартиры. Я была оттуда минут десять пешком, и когда я уже почти дошла до двери, то почувствовала, как кто-то энергично крутит меня, прислоняет к соседним воротам и чудесно целует. Когда он закончил, он сказал: "Ты забыла попрощаться". Потом он повернулся и хотел уйти, ну и что мне оставалось делать? Я побежала за ним, упала в его объятия, и так мы провели следующие полторы недели. А потом мы приехали к нему в Будапешт, и оказалось, что он довольно богатый парень, к тому же разведенный, и у него есть сын. Все это переполняло меня, так что вскоре после приезда я убежала. Он сказал, что понимает, но не мог забыть или смириться с этим. Так он звонил, бывал в Варшаве у меня несколько раз...
Я смотрела на нее, очарованная ее полным нежности и особенно страсти рассказом.
- Почему ты никогда не рассказывала мне об этом, Оля? Это так мило. – Я послала ей ироническую улыбку, и она отплатила мне ударом подушки по лицу.
- Вот почему, сука. Потому что ты смеешься надо мной. Это не в моем стиле, я могу подробно рассказать тебе полторы недели с его членом во рту. Ты будешь взволнована, я гарантирую.
Я лежала в постели, шли часы, дни, недели. Вместе со мной лежали Ольга и Атилла, иногда к ним присоединялся Иштван. Мы играли в игры, читали книги, смотрели телевизор, скучали вообще и привыкли друг к другу. Мы были немного похожи на братьев и сестер. Результаты моих исследований с каждым днем улучшались, я была спокойна. Не могу сказать, что счастлива, потому что не было дня, чтобы я не думала о Массимо, но я уже умела жить. Я также звонила маме, каждый раз с другой карты. Слава Богу, у моего телефона была возможность заблокировать дисплей, поэтому мама думала, что номер всегда один и тот же. А то, что она не привыкла сама звонить, просто ждала звонка, то даже когда набирала мой номер, я не отвечала, а перезванивала через некоторое время.
И вот, в абсолютном заговоре прошла осень. Наступил декабрь. Это было уже не так весело, потому что я переставала укладываться в одежду; живот у меня был, правда, крошечный, но гораздо более заметный, чем еще несколько недель назад. Ольга боролась с собой, Иштван же боролся с ее неприязнью, пока, наконец, в один прекрасный день не произошел разговор, которого я ожидала уже много дней.
- Лари, пора возвращаться в Польшу или съезжать – сказала Оля, садясь рядом за кухонный прилавок, пока я завтракала. - С ребенком все в порядке, ты прекрасно себя чувствуешь, за нами никто не гонится, не ищет, а прошло больше полутора месяцев. Давай вернемся.
Я была рада, что он это сказал. Мы обе скучали по стране, я- по родителям и знакомым, Оля тоже. В Венгрии было чудесно, но я чувствовала себя здесь гостем и не представляла, что останусь навсегда.
- Ты права, Оля, ты уже говорила Иштвану?
- Да, мы болтали всю ночь, он все понял. И, думаю, благодаря этим неделям он смирился с тем, что у нас нет будущего.
Атилла спустился на кухню и, как всегда, крепко прижал меня к себе, целуя в голову.
- Как поживает моя любимая мамочка? – спросил он.
Тот факт, что он гей, очень помог мне приблизиться к нему. Несмотря на то, что он был одним из самых красивых парней, которых я когда-либо видела, я относилась к нему как к брату.
– Я чувствую себя достаточно хорошо, что мы скоро уезжаем – сказала я, прижимаясь к его плечу.
Он отскочил, как ошпаренный, обошел остров с другой стороны и, опираясь двумя руками о столешницу, закричал:
- Вы не можете просто уехать и оставить меня здесь одного! Кроме того, Лаура, не следует снова менять врача. А если в Польше станет хуже, то кто позаботится? Я не согласен, вы никуда не поедете.
Закончив выть, он стукнул рукой по столешнице и впился в меня яростным взглядом. Я была удивлена его реакцией. Внезапно из вундеркинда он превратился в тоталитарного самца, который не хочет отдавать то, что ему принадлежит.
- Атилла, не веди себя как сволочь! - фыркнула Оля, вставая с места. - Не смей на нас злиться, потому что я до предела злюсь, когда ты ведешь себя как придурок. Мы не бросаем тебя, а возвращаемся на родину, понимаешь? Есть самолеты, машины, а мы не живем в Канаде. Ты можешь видеться с нами каждую неделю, если захочешь, к тому же в Варшаве у нас классные парни.
Я встала и подошла к нему, прижавшись головой к его мускулистому телу.
- Давай, Годзилла, не сердись – сказала я. - Езжай с нами, если хочешь, но мы должны вернуться.
Я похлопала его по спине и поднялась наверх. Как я и ожидала, я не заставила себя долго ждать, и мой приемный брат -гей поспешил за мной. Он ворвался в комнату, как буря, и закрыл дверь. Он подошел ко мне, обнял рукой за шею и прижал к стене. В желудке я почувствовала знакомое покалывание; только Массимо относился ко мне так. Неожиданно его язык грубо ворвался в мой рот, и все тело прижалось ко мне. Я закрыла глаза, и на мгновение мне показалось, что я отступила во времени. Наши языки танцевали друг с другом в идеальном ленивом ритме, а огромные руки ласково обнимали мое лицо. Мягкие губы обволакивали мои губы, они были теплыми, страстными и дикими.
- Атилла, что ты делаешь? – ошеломленно прошептала я, поворачивая голову набок. - Ты же говорил....
- Ты правда поверила, что я гей? - спросил он, проводя языком по моей шее. - Лаура, я стопроцентный натурал. Я жажду тебя почти с того момента, как ты вошла в этот дом, мне нравится, как ты пахнешь и как ты выглядишь, когда просыпаешься. Мне нравится, как вы поднимаете одну ногу и опираетесь на другую, когда чистите зубы, как Вы читаете книгу и кусаете губы, когда думаете о чем – то, - он вздохнул. - Боже, сколько раз я хотел, чтобы ты была у меня тогда.
Я была в таком шоке, что в первый момент не поняла, что он со мной говорил. И дело не облегчалось его облизывающим меня языком.
- Но я беременна и замужем за стопроцентным мафиози. Это до вас доходит? – Оттолкнула его. - Пацан, я отношусь к тебе как к брату, а ты все это затеял, что ты педик, чтобы меня поиметь? Боже, это отвратительно. - В ярости я распахнула дверь. – Пошел ты! - Когда он не реагировал, я закричала: - Убирайся, Атилла!
Ольга, как и подобает питбулу, появилась через несколько секунд и встала на пороге.
– Что происходит? Почему ты кричишь?
– Так себе кричу. Собирайся, мы уезжаем.
Оля с нескрываемым беспокойством посмотрела на нас обоих и, не получив ответа, повернулась и пошла в свою комнату.
Через два часа мы были готовы к дороге. Ольга большую часть времени прощалась с Иштваном, которому наш отъезд явно был не по силам. Понятия не имею, как она поблагодарила его за это недельное пребывание, но выражение лица у него было вполне удовлетворенное, когда они вышли из его спальни.
Я поцеловала его, а он обнял меня, как отец, и долго не выпускал из объятий. Он мне нравился, я чувствовала себя рядом с ним спокойно и знала, что в отличие от сына у него нет злых намерений.
- Спасибо – сказала я, отрываясь от него.
- Позвоните, когда приедете.
Атилла после нашей ссоры вышел из дома и не вернулся до отъезда. Мне было жаль, но, с другой стороны, я была на него зла, так что баланс чувств выровнялся, так что в конце концов его отсутствие меня мало волновало.
Путь в польский оказался долгим, слишком долгим, и в силу того, что наш отъезд был довольно внезапным, мы не знали, куда идти. Мы были ослеплены только на полпути.
- Лари, знаешь, на что я наткнулась? - спросила Оля.
- Думаю, на то же, что и я. Что мы не можем вернуться в твою квартиру?
- Э-э-э-э-э-э, это я уже придумала пару дней назад, это не то, о чем я говорю.
Я вопросительно посмотрела на нее.
- Видишь ли, я думала об этом некоторое время, и наше бегство не имеет абсолютно никакого смысла, он все равно найдет тебя, хочешь ты этого или нет. Кроме того, дорогая, есть законные способы урегулировать ваши дела, и портить себе жизнь только потому, что Массимо - ублюдок, нет смысла. Ты вдохнула, оживилась, успокоилась. Я не говорю, чтобы ты звонила ему прямо сейчас, но давай забудем, найдут ли нас. Мы будем в Польше, а не на Сицилии, здесь он ни хрена не может быть, он будет просто пьяным итальянцем, а не Доном, которому все кланяются в пояс.
Я сидела, старательно вслушиваясь в каждое ее слово. Я сразу поняла, что он прав, а я поступила как эгоистичная идиотка. Я убежала и втянула во все это виноватую Ольгу, которой и так надоело все это положение.
- Вообще-то ты права – призналась я. - Но в нашу квартиру я возвращаться не хочу. Пока мы остановимся в моем бывшем отеле в центре города и поищем что-нибудь спокойное. У нас есть деньги, это будет только вопрос выбора района. Больше всего мне хотелось бы жить в Виланове, но не в городке, а дальше. Есть спокойствие, низкая застройка, недалеко от центра, Клиника рядом. Павел Оме назначит мне врача и проследит, чтобы при родах я не умерла от боли.
- Я вижу, ты все спланировала?
– Абсолютно. Это пришло мне в голову минуту назад. – Я пожала плечами.
Когда мы доехали до Варшавы, наступил вечер. Тем временем я позвонила Наталье, подруге, с которой работала, и попросила, чтобы она забронировала мне комнату на свое имя. Я больше не хотела убегать, но я также не хотела облегчать дело моему мужу, регистрируясь в отеле как я. Чем ближе мы подходили к цели, тем больше мы уставали, и поскольку я вела от границы, я нажимала на газ, желая поскорее добраться.
Я мчалась по Кольцевой дороге; была середина ночи и почти нулевое движение. Потом в заднем зеркале, а потом в лобовом стекле я увидела мигающие Голубые огоньки.
- Охренеть, полиция.
Ольга повернула голову к стеклу, совершенно невозмутимая ситуацией.
- Сколько ты ехала?
– Не знаю, что за хрень, но много.
- Да ладно, у них все в порядке.
К сожалению, через пятнадцать минут, а также откровения о беременности, долгом путешествии и плохом самочувствии, господа полицейские вручили мне штрафной и штрафные баллы. Меня это не волновало, но они должны были меня разоблачить, а это означало, что Массимо узнает, где я. Возможно, у меня была паранойя, но я должна была учитывать вероятность того, что Массимо имеет доступ к полицейским базам. Когда мы наконец добрались до отеля, я заплатила за неделю вперед и легла спать.
Через три дня я нашла квартиру, правда, не там, где хотела, но она была такой красивой, что я не могла удержаться. Чтобы его владелец не захотел подписывать договор, я заплатила за полгода вперед и вручила ему залог. Он был в экстазе.
Квартира, к сожалению, находилась в непосредственной близости от того места, где жил Мартин, мой бывший, но я знала, что, даже если мы встретимся, он пропустит меня по широкой дуге.
Мы переехали, и я вздохнула - наконец через несколько недель мы были у себя. Квартира оказалась чудесной, слишком большой для нас двоих, но это была деталь. Большая гостиная с открытой кухней занимала половину площади, дальше были три спальни и гардеробная, две ванные комнаты и гостевой туалет. Мы не собирались устраивать здесь вечеринки или тусовки, но всегда лучше иметь больше, чем меньше.
Был вторник. Мы сидели на большом диване в гостиной, уставившись в телевизор.
- Мне надо к родителям, - объявила Ольга. - На один день, максимум на два. А еще я зайду к твоим, чтобы накрутить их, как тебе сейчас хорошо. Завтра утром я еду, мама сегодня звонила, и она меня мучает, так что пусть у нее есть.
- А поезжай, наверное, – ответила я. - Я буду делать то же, что и несколько недель, то есть лежать, наверстывая упущенное.
Оля уехала на следующий день с самого утра, а я через несколько часов дома почувствовала себя одинокой. Я включила компьютер и неспешно сверилась с репертуаром кинотеатров. Они играли столько фильмов, которые я хотела посмотреть, что купила билеты сразу на два сеанса, один за другим. В общем, в кинотеатре я просидела почти пять часов, исходя из предположения, что какая разница, просидела ли я дома или в кресле в кинотеатре.
Когда мой марафон подошел к концу, я поймала такси и вернулась в Виланову. Повернув ключ в двери, я услышала телевизор. Ольга уже вернулась? Я подумала удивленно. Я закрыла ее и направилась туда, откуда доносились звуки. В квартире было совсем темно, мрак освещал только свечение от телевизора. Я посмотрела на экран, и у меня остановилось сердце: мне снился один и тот же кошмар наяву. Изображение в телевизоре было разделено пополам - с одной стороны камеры наблюдения была сцена предательства Массимо, а с другой - какая-то встреча в саду. Я села на диван и почувствовала, что мне становится плохо. В какой-то момент кто-то нажал паузу, и фильм остановился. Я сделала глубокий вдох, зная, что он здесь. Я закрыла глаза.
- Массимо?
– Если ты внимательно посмотришь, что находится слева, то увидишь на ягодице моего брата родинку, которой у меня нет, - заговорил он. - Если ты посмотришь на правую сторону экрана, вы увидите, что в то же время я сидел с миланскими людьми в саду.
Услышав его голос, я чуть не расплакалась – он был здесь, я чувствовала его запах, но совершенно не слушала, что он говорит.
- Лаура, вставай и смотри, а потом объясни мне, черт возьми, что с тобой происходило все эти недели! - закричал он, когда я не реагировала. - Если хочешь уйти от меня, скажи это мне в лицо, а не убегай и не прячься от меня. Ты относилась ко мне как к злейшему врагу, а не как к мужу. И если бы этого было недостаточно, ты решила, что я идиот, который предал бы тебя с тем, кого он искренне ненавидит.
В этот момент свет в гостиной зажегся, и Дон поднялся с кресла и встал передо мной. Я подняла глаза и посмотрела ему прямо в глаза. Он был самым красивым парнем на земле. Одетый в черные брюки и водолазку того же цвета, он выглядел сногсшибательно. Он стоял и пронзал меня ледяным взглядом; я давно уже не чувствовала на себе этого арктического льда. Я заставила себя оторвать от него глаза, потому что вид у него был болезненный. Я перевела взгляд на телевизор. Массимо снова нажал кнопку. Все, что он говорил, имело смысл, и вся ситуация вдруг стала ясной. Он перемотал несколько минут назад, и я отчетливо увидела, как он встает из-за стола, а через несколько мгновений появляется в библиотеке, где его брат трахает Анну. Мне было плохо. Такой чудовищной, как сейчас, я еще никогда в жизни не чувствовала себя. Я облажалась, по-человечески, ошиблась и облажалась. Я хотела открыть рот, чтобы что-то сказать, но не знала, что будет уместно в этой ситуации.
- Адриано уехал – отозвался через некоторое время Массимо. - И, к моей радости, он взял с собой Анну, которую сделал, пожалуй, самой счастливой женщиной на земле. Благодаря этому перемирие было официально заключено, и я уверен, что ты будешь в безопасности. - Он сел в кресло рядом. - Собирайся, сегодня мы вылетаем на Сицилию.
- Я не оставлю Ольгу.
- Она с Доменико едет по дороге от родителей. Они должны быть через час, собирайся.
–Мне нечего взять с собой.
- Тогда одевайся и пойдем, - решительно заявил он, вставая с кресла.
Он был зол, а на самом деле был зол до предела. Таким равнодушным и ледяным он не был по отношению ко мне еще никогда. Я не хотела разжигать его гнев, поэтому сделала то, что он сказал.
До аэропорта мы ехали минут пятнадцать, пятнадцать долгих, молчаливых минут. Когда я вошла в самолет, Массимо протянул мне таблетку и стакан воды.
- Пожалуйста, сделай глоток, – сказал он как можно спокойнее.
- Не хочу, я справлюсь.
- Ты уже достаточно подвергла опасности моего ребенка, так что не пытайся проверять, где граница.
Я проглотила лекарство и вежливо направилась к каюте с кроватью. Я схватила шерстяное одеяло, прикрылась и закрыла глаза. Я была спокойна и счастлива; осознание того, что он не предал меня, давало мне утешение, которого я не чувствовала с нашего медового месяца. Я знала, что нам нужно поговорить, но раз ему нужно время, я собиралась дать ему столько, сколько потребуется. Главное, что он снова был моим.
Когда я открыла глаза, было уже утро, и я лежала в своей постели на Сицилии. Я улыбнулась и потянулась рукой на другую сторону в поисках мужа, но, как обычно, его не было. Я надела халат и прошла в комнату Ольги. Я уже собиралась схватиться за ручку двери, когда вспомнила, что она может быть не одна. Как можно тише я заглянула внутрь. Она лежала в постели, прикрытая ноутбуком.
- Привет – бросила я, закрывая дверь и проскальзывая к ней под одеяло. - Массимо так взбесился, что не разговаривает со мной, только командует. Меня это бесит.
- Ты его удивляешь? Он ничего не сделал, а его обвинили в измене, и при этом ты отняла у него то, что он любит больше всего на свете. Прости, дорогая, и я скажу это только тебе, но я думаю, что он прав. Я бы на его месте, наверное, убила тебя, правда. - Она закрыла крышку компьютера. - Я говорила тебе, что он этого не делал, но ты не хотела меня слушать. Возможно, это научит вас объяснять ситуацию, а не убегать от нее.
– Я совершу это покаяние со смирением, - сказала я, прикрывая лицо подушкой. - А как Доменико?
Ольга улыбнулась и закрыла глаза. Какое-то время она бормотала что-то себе под нос, пока, заложив все в голове, не заговорила:
- Он приехал за мной вчера, когда я была у родителей. Представьте мое удивление, когда я взяла собаку на прогулку, я выхожу перед клеткой, а здесь он. Стоит себе, такой, знаете ли, итальянский, серьезный, опирается на эту черную Феррари Массимо. Боже, какой он был красивый... Я бросилась на него, и тут у меня вырвался пес.
Я фыркнула от смеха.
– Не верю! Как это?
- К сожалению, эта долбаная дворняга дернулась и облажалась, а я за ней, потому что это любимая собака матери. Злобный Чак радостно бегал по поселку, а я, как придурок, следовал за ним.
- А Доменико?
- А Доменико стоял, наблюдая за всем происходящим. Знаешь, в этом были свои плюсы, потому что я сосредоточилась на проклятой собаке, а не на том, что хочу отсосать у него под блоком. Лаура, я почти два месяца живу без секса. Сколько можно...
- А Иштван? Когда мы были в Будапеште, ты и он... ничего...?
Оля покачала головой, и в выражении ее лица сквозила гордость.
- Ничего не было, я спала с ним, обнимала его, но больше ничего. И, продолжая, я схватила это поганое животное, проводила его наверх, попрощалась с родителями и через пятнадцать минут грациозно скользнула к нему. Он открыл мне дверцу машины и, прежде чем я села, прислонил меня к боку машины и поцеловал. Но, лари, как он это сделал, я говорю тебе ... как будто он хотел меня съесть. Он лизал меня так, как мы делали в старшей школе, он трахал меня своим языком...
- Ладно, я поняла! - прошипела я, скривив губы.
- Ну, а потом он меня по дороге поимел. Больше не языком. Только бедняга не учел, что в этом космическом автомобиле это будет невозможно, так что нам пришлось сойти. Хорошо, что мы были так возбуждены друг другом, нам было все равно, что на улице ноль градусов. Знаешь, для него это новость, и я признаю, что и для моей голой задницы тоже. Иногда мне случалось выставлять ее голой в таких условиях, но я делала это только в исключительных ситуациях. Но мы не справились после одного случая и трижды стояли в придорожных лесах, из-за чего опоздали на самолет. Я имею в виду, я знаю, что он частный, но у него также есть часы, чтобы улететь. Ну, в любом случае, я простудлюсь, я чувствую это.
- Значит, мы все летели вместе? - Мне было любопытно, потому что через десять минут после того, как я проглотила таблетку, я ничего не помнила.
- Да, я, ты, Доменико, Массимо и охрана.
- А что говорил Черный во время полета? - спросила я, выглядывая на нее из-за подушки.
- Ничего, потому что он не сидел с нами. Он смотрел на тебя всю дорогу, пока ты спала. Он выглядел так, словно молился тебе. Я заскочила к нему на минутку, я видела это, но он не хотел со мной разговаривать. Потом он вынес тебя из самолета и посадил в машину, а дома уложил в постель, переоделся в пижаму и снова уставился в кресло. Я знаю, потому что я хотела помочь ему во всем этом, но он не позволил мне. Потом Доменико отвел меня в спальню, и так случилось утро.
– Это будут трудные дни, – вздохнула я. - Ладно, мне нужно на обследование, я позвоню доктору и назначу встречу. Я сейчас вернусь.
Я пошла за телефоном и набрала номер клиники. Как всегда, волшебное имя Торричелли заставляло открывать передо мной все двери. У меня было больше выбора, чем у обычного смертного. Я была одета в свободную шерстяную тунику серого цвета, любимые черные сапоги от Givenchy и кожаную куртку цвета сапог. На Сицилии не было зимы, но дело было в том, что на жару рассчитывать было не на что. Вернувшись в комнату Оли, я с удивлением обнаружила, что она готова.
- Я предлагаю завтрак на пляже. Что ты на это? - весело бросила она. - Мы поедем в маленький ресторанчик в Джардини Наксос, мы ходили туда с Доменико на прогулки, когда вы с Массимо были на Карибах. У них там вкусный омлет с ветчиной и сыры, которые они делают сами.
– Дивно. У меня встреча через два часа, так что мы спокойно справимся.
Мы прошли через совершенно пустой дом и, выйдя на подъездную дорожку, я оставила Олю, а сама обошла здание и отправилась в гараж за Бентли. Я открыла ящик, в котором всегда висели ключи от машин, и с удивлением обнаружила, что, несмотря на то, что машины стоят, внутри нет ни одной пары.
– Что за черт? – я сказала, уходя.
Я увидела охранника, сидящего в саду, и направилась к нему, чтобы выяснить, в чем дело.
- Привет, я хотела бы поехать к врачу, а я не знаю, где ключи?
- К сожалению, вы не можете покинуть поместье. Это решение Дона. Доктор придет к тебе. Если тебе еще что-то нужно, скажи, и это будет доставлено тебе домой.
- Ты издеваешься надо мной! – я закричала. - Где Массимо и где мой телохранитель Пауло?
- Дон уехал и взял с собой Марио и Доменико, они вернутся завтра. Сегодня я в вашем распоряжении.
– Бля, Мак, - процедила я сквозь зубы, глядя на свою гориллу. Нет ничего лучше, чем вернуться домой!
Я прошла мимо Ольги, которая все это время торчала на пороге виллы.
- Хреново для Раков, а не для саней. Мы заземлены, нам нельзя выходить, ключей от машины нет, ворота заперты, лодки у пирса нет, а стена вокруг особняка слишком высока.
- Потом ты, лари, пойдем, закажем себе завтрак. - Она пожала плечами и по-матерински обняла меня. - Омлет там был не так уж хорош.
После нескольких часов и посещения врача, который сказал, что все в порядке, и взял у меня кровь, нам стало скучно. Поэтому мне пришла в голову блестящая идея заказать домой парикмахера и косметолога. Через час вся бригада вместе с оборудованием уже была в поместье.
Как известно, нет ничего лучше для острого раздражения, чем маникюр, педикюр и парикмахерская. Мы сделали себе ногти, а потом вырезали и освежили цвет. Чтобы быть уверенным, я потянулась к сокровищнице знаний дяди Гугла, если она покрасит волосы беременной, ребенок не родится рыжим. Такие суеверия продавала мне моя бабушка, когда я была моложе. Но оказалось, что это совершенно не имеет значения, нужно только предупредить парикмахера, потому что используются другие продукты. Спустя почти четыре часа мы снова напоминали людей, я пахла ванилью, а Ольга – вишней.
Мы не очень-то понимали, зачем мы так спешили сегодня, если завтра наши господа вернутся, но причина была веская.
После всего мы поужинали, исключительно в Домашней столовой, потому что погода на улице не благоприятствовала трапезе. В декабре на Сицилии всего несколько дождливых дней, и именно сегодня выпадал такой день. Оля опустошила бутылку вина и по обыкновению напилась, после чего легла спать.
Я, напротив, совсем не устала. Я включила телевизор и пошла в гардеробную, встала с той стороны, где висела одежда Массимо, и отчаянно стала искать среди них его запах. Я рылась в полке за полкой, но от каждой вещи пахло только чистотой. Наконец я наткнулась на кожаную куртку, на которой поселился сильный запах черного. Я сняла ее с вешалки и села на ковер, прижимая к себе. Мне хотелось плакать, когда я думала о том, как он бушевал от беспокойства и отчаяния. Я вспомнила, как обращалась с ним, когда он позвонил, и слезы сами собой навернулись на глаза.
– Прости, - прошептала я, и по моим щекам потекла слеза.
- Я знаю – услышала я голос из-за спины.
Я подняла глаза и увидела возвышающегося надо мной Массимо. Он стоял, одетый в черный костюм, и его глаза мертвенно-холодным взглядом внимательно смотрели на меня.
- Я злюсь на тебя, малышка. Никто еще не доводил меня до такой ярости. Я хочу, чтобы ты знала, что из-за тебя мне пришлось избавиться от лучших людей, которые не уследили за тобой. Летая по Европе в поисках тебя, я также потерял прибыльный бизнес, что подорвало мой авторитет в других семьях. - Он подошел к шкафу и повесил пиджак. - Я устал, так что позволь мне помыться и лечь спать.
Наверное, он еще никогда не был так равнодушен ко мне; я чувствовала, что теряю его, что он отстраняется от меня. Услышав звук бьющейся о пол воды, я решила рискнуть. Я разделась и вошла в ванную. Черный стоял голый, и горячая вода обливала его божественные мышцы. Он выглядел точно так же, как тогда, когда я впервые увидела его во всей красе. Он уперся локтями в стену, позволяя его телу обволакивать горячий поток из дождевой воды. Я подошла к нему сзади и прильнула к нему, и мои руки рефлекторно потянулись к его мужественности. Прежде чем они достигли цели, он схватил их и повернулся ко мне, сжимая запястья.
- Нет, - сказал он спокойным, уверенным тоном.
Я прислонилась к стеклу, не в силах поверить, что он отталкивает меня от себя.
- Я хочу вернуться в Польшу – обиженно заявила я, поворачиваясь к выходу из каюты. - Дай мне знать, когда все пройдет.
Моя провокация подействовала на него, как брезент на быка. Он схватил меня за руку и энергичным движением прижал к стене. Он смерил холодным взглядом мое тело, одновременно поглаживая тонкими ладонями путь, по которому пробегал его взгляд.
- У тебя животик – улыбнулся он, опускаясь передо мной на колени. - Мой сын растет.
- Это дочь, Массимо, и да, она уже довольно большая. У нее около девяти сантиметров.
Он уперся лбом в мое лоно и застыл в неподвижности, ничего не делая из струящейся по его спине горячей воды. Он обхватил руками мое тело и схватил за ягодицы, крепко впиваясь в них пальцами.
- Только одному Богу известно, какие страдания ты причинила мне, Лаура.
- Массимо, пожалуйста, давай поговорим.
- Не сейчас. Теперь будет наказание за побег.
- Она не может быть, к сожалению, слишком тяжелой. - Черный замер, впиваясь в меня прищуренными глазами. - Беременность была под угрозой – прошептала я, гладя его по волосам. - Вот почему мы не можем....
Не дав мне договорить, он вскочил на ноги. Его челюсти сжимались с угрожающей скоростью, а клетка вздымалась в ритме, напоминающем галоп. У меня было ощущение, что стекающая по нему вода вот-вот начнет испаряться под действием жара ярости, сотрясавшего его тело. Он отстранился от меня, сжал кулаки и издал жуткий рев, затем повернулся и пошел к двери.
Я мысленно ругала себя за глупость и за то, как она рассказала ему о своих проблемах со здоровьем. Я самобичевала, пряча лицо в ладонях, пока не услышала, как он что-то кричит по-итальянски. Я схватила полотенце и почти побежала в гардеробную, из которой Массимо вышел одетый довольно скромно – в серые брюки от спортивного костюма и спортивные туфли. Он бросил телефон, который держал в руке, и посмотрел на меня так, словно собирался убить меня. Я хотела остановить его, но он только высоко поднял руки и, не говоря ни слова, прошел мимо меня, спускаясь вниз. Я схватила его рубашку, кружевные трусики, которые раньше сняла с себя, и побежала за ним.
Он не видел меня, он шел по коридору, стуча кулаками о стены и крича что-то по-итальянски. Он исчез, спустившись вниз, а я застыла перед ведущей в подвал дверью, которой он хлопнул. Я никогда там еще не была, как-то не особенно хотелось осматривать помещения внизу. Правда заключалась в том, что мое воображение посылало мне всевозможные образы: запертые в холодильниках трупы или комната пыток, где на стуле сидит связанный обнаженный человек. Вообще при мысли о том, чтобы спуститься туда, мое сердце забилось как сумасшедшее, однако не настолько, чтобы остановить меня. Я решила спуститься.
Я схватилась за ручку двери и бесшумно проскользнула за дверь. Я осторожно спускалась по слегка освещенным ступеням, и издали до меня доносились звуки стонов и ударов. Боже, помоги, подумала я, открывая перед собой видение ужасных вещей, происходящих где-то рядом.
Затем лестница закончилась, и я, сделав три глубоких вдоха, высунулась из-за стены, чтобы оценить обстановку. Каково же было мое удивление, когда вместо того, чтобы просверлить колени и сломать колесо, я увидела тренировочный зал. С потолка свисал боксерский мешок, рядом стоял воркующий мешок, подтягивающие брусья, манекен для припасов и еще десятки других вещей, о которых я понятия не имела, для чего они нужны. Оглядывая интерьер, я обнаружила, что помещение в какой-то момент изгибается, образуя форму буквы L, молча подошла к очередной грани, и я из-за нее, чтобы посмотреть, что происходит.
Моим глазам показалось что-то вроде клетки, а внутри нее Массимо и один из наших телохранителей. Они сжимали друг друга кулаками, вернее, это был черный. Несмотря на то, что разница в весе между ними была существенной, Дон не испытывал ни малейшего затруднения, разрывая его на части. Когда его противник поднимал руки в жесте капитуляции, в клетку входил еще один человек, и Массимо начинал все сначала.
Я понятия не имела, что он может драться, я была уверена, что у него есть люди для этого. Как видите, я не ошиблась. Его тело на самом деле было невероятно растянуто, он был в отличной форме, но я никогда не предполагала, что он обязан этому бою. Он делал очень высокие удары и эффектно использовал клетку, чтобы победить противника. Не скажу - это зрелище было довольно сексуальным, и даже то, что Массимо был крайне зол, не имело для меня никакого значения.
Покончив с очередным спаррингпартнером, он снова издал этот звериный рев и опустился внутри клетки, прислонившись к ее боку. Один из людей протянул ему бутылку воды, и все трое двинулись к выходу, то есть должны были пройти мимо. Мне было все равно, что меня увидят, я даже не пыталась спрятаться; в конце концов, я была его женой. Когда они прошли мимо меня, стоящего в черной рубашке, каждый из них мягко кивнул мне, после чего они вышли. Я сделала глубокий вдох и двинулась к измученному Массимо, который при звуке моих шагов только поднял глаза. Его не особенно удивил мой вид. На самом деле, он не заботился обо мне.
Наученная примером ситуации из душа, я решила подойти к мужу поумнее. Я открыла дверь клетки и, проходя через нее, медленно расстегнула рубашку. Когда я была уже всего в метре от него, я раздвинула колени, показав ему свою обильную грудь и любимые трусики из красного кружева. Глаза его потемнели, и он рефлекторно прикусил губу. Он допил оставшуюся воду из бутылки, после чего небрежным жестом бросил ее в угол клетки. Ничего не говоря, я встала над ним верхом, так что его голова оказалась на уровне моего чрева, и демонстративно стянула трусики, бросив их на его потный живот.
От него чудесно пахло; испаряющийся от него пот в сочетании с запахом геля для душа представлял собой самую сексуальную смесь ароматов в мире. Я тянулась к ней, как к прекрасному аромату. Я знала, что это я должна сделать первый шаг, вернее, целый ряд движений, потому что Массимо не дрогнул.
Я присела на корточки и схватила резинку его спортивных штанов, зацепив за них пальцы. Я посмотрела на лицо Черного так, словно искала в нем одобрения. К сожалению, он был невозмутим.
- Пожалуйста ... - тихо прошептала я со стеклянными глазами.
Его бедра приподнялись, позволив мне стянуть с него штаны. Когда я набросила на коврик влажные спортивные костюмы, слегка раздвинутые бедра Массимо обнажили чудесную монументальную эрекцию.
В этом не было бы ничего удивительного, если бы не тот факт, что он дрался с тремя мужчинами минут за двадцать, а за тридцать минут до этого мучился жаждой убийства.
Я снова встала над ним верхом, протянула руку и сунула в рот Черному два пальца правой руки. Когда я решила, что они достаточно мокрые, я вытащила их и опустила руку, чтобы смазать его слюной свою киску. Прежде чем моя рука достигла цели, Массимо схватил меня за запястье и жадно прильнул губами к моему клитору. Я застонала от удовольствия и придвинулась к нему бедрами, цепляясь за сетку позади него. Он лизал меня, глубоко проникая языком и крепко сжимая руки на моей заднице. Я не хотела кульминации, мне не нужен был оргазм, я просто хотела близости. Мне казалось, что когда я почувствую его в себе, вместе с чувством исполненного придет прощение.
Я схватила его за волосы и оттащила его голову от себя, прислонив ее к груди. Я медленно опустилась вниз, и когда наши глаза оказались на одной высоте, я почувствовала, как в меня вошли первые сантиметры его набухшей мужественности. Черный открыл рот и сделал громкий вдох, не отрывая от меня взгляда. Он весь горел, я чувствовала это, его желание было почти ощутимым. Я скользнула еще ниже по его животу, придавая импульс всей ситуации. Я знала, что ему не нравится, когда я подчиняюсь, но поскольку он не дал мне закончить то, что я сказала, он должен был понимать, что он не знает, как действовать.
Я обвила бедрами его обнаженные бедра и крепко прижалась к его мокрому от пота телу. В данный момент у меня было только одно желание: почувствовать его внутри себя. Я вцепилась зубами в его нижнюю губу, после чего начала сосать. Массимо нежно обхватил мои ягодицы и начал делать ими небольшие движения, а через некоторое время все быстрее и сильнее. Все это время он изучающе осматривал меня взглядом, словно ища в моих глазах подтверждение того, что делал.
– Прости меня, - почти шепотом сказала я, опершись на колени о коврик и схватив сетку у него за голову.
Мои бедра невольно ускорились, придавая телу все более быстрый импульс. В его насмешливый взгляд закралась паника. Он обнял меня за спину и одним движением повалил на коврик, обездвиживая под собой. Он навис надо мной, опираясь на локти, и его нос коснулся моих губ.
- Это ты прости, - тихо ответил он, снова проникая в меня.
Он двигался так мягко, что я почти забыла, каким жестоким и непреклонным он может быть. Его ритмично вздымающееся тело приводило меня в состояние полного экстаза. Я знала, что, как и я, у него не было желания заниматься эквилибристикой или увлечениями, он хотел только чувствовать меня. В какой-то момент он остановился на пол- движения, прислонившись лбом к моему лбу, и крепко сжал веки.
– Я так сильно тебя люблю... – прошептал он. - Убегая, ты вырвала мое сердце и взяла с собой на все эти недели.
Услышав это, дальнейшие слова застряли у меня в горле, а к глазам подступили слезы. Мой чудесный сильный муж обнажался сейчас передо мной, наказывая меня откровенностью. Его нижняя губа вытирала каждую каплю, струящуюся по моей щеке.
– Я умру без тебя, - сказал он, и его член снова начал двигаться внутри меня.
Я не хотела кончать, к тому же мне совершенно не хотелось это слышать после услышанных мною слов. Я просто хотела, чтобы он насытился тем, чего я так жестоко лишила его несколько недель назад.
- Не здесь – выдохнул он, поднимая меня с коврика и беря на руки.
Голый прошел через первое помещение и, миновав второе, схватил одно из полотенец, лежащих на полке. Он поставил меня на мгновение, а когда обвил ею бедра, снова взял меня на руки и двинулся вверх по лестнице наверх. Он несся по коридорам, не говоря ни слова, то и дело поворачиваясь к какой-то двери. Наконец он добрался до библиотеки и уложил меня на ковер рядом с едва тлеющим камином.
- В первую ночь, когда ты хотела сбежать и я сбил тебя с ног именно в этом месте, я думал, что не смогу. - Он сбросил полотенце и медленно начал скользить в меня. - Когда твой халат распахнулся, единственное, о чем я мечтал, - это войти в тебя. - Его большой член погрузился до конца, и я застонала, откинув голову назад. - Я желал тебя тогда до такой степени, что, убивая человека, у меня перед глазами было то, как я тебя трахаю. - Тело черного двигалось все быстрее и быстрее, и в моем начинало нарастать напряжение. - Позже, когда ты потеряла сознание и я переодевал тебя....
– Лжец, - перебила я его, громко задыхаясь. Я вспомнила, как он сказал, что меня переодела Мария.
- ...я окунул в тебя пальцы, ты была такая мокрая. И, несмотря на то, что ты была без сознания, ты застонала от удовольствия, когда почувствовала их внутри себя.
– Извращенец, - прошептала я.
Он заставил меня замолчать поцелуем, и его язык страстно трахнул внутреннюю часть моих губ. Он на мгновение отстранился и посмотрел на меня. Он схватил в ладони мое лицо и с громким стоном выдохнул, заливая таким количеством теплой спермы, что мне показалось, что его член вырос еще на несколько сантиметров. Он закончил, затем опустился на меня, прижавшись головой к изгибу моей шеи.
После нескольких минут лежания я почувствовала, как его сердце постепенно возвращается в нормальный ритм.
- Хватай полотенце, дорогая, - приказал он, слегка приподнявшись. - И оберни меня им на поясе, когда я встану.
Я послушно выполнила его приказ. Я, правда, не ожидала никого встретить по дороге, но на самом деле лучше, чтобы никто, кроме меня, не разглядывал его ягодицы.
Мы с Массимо прошли через весь дом, пока не поднялись наверх, снова приземлившись в душе. Он снял с себя полотенце, а с меня рубашку, в которой я была все это время. Он включил дождевик, и мы оба стояли под теплой водой.
Через двадцать минут мы уже лежали в постели, с той, правда, разницей, что стандартная поза, то есть „я под мышкой", была заменена новой, под названием «Массимо репетилии в живот». Она выглядела так, что головой лежала на моих бедрах, подбородком упиралась в лобковый холмик, а ладонью гладила видимую выпуклость моего тела.
- О чем ты говоришь? - спросила я, меняя каналы на телевизоре.
- Я рассказываю своему сыну, сколько необычных вещей его здесь ждет, за кем ему придется присматривать, а от кого он может избавиться.
- Это будет девочка, Массимо. Кроме того, вы все должны смотреть только на меня. - Массимо перевел взгляд с живота на меня. - Я хотела бы, если ты позволишь, закончить то, что я тебе говорила. - Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку, давая понять, чтобы он замолчал. - Только не перебивай меня. Ты хорошо знаешь, что из-за моего больного сердца эта беременность не проста для моего организма. События этой чертовой ночи мне тоже не помогли, и врач в Венгрии заявил:...
– Где? - На его лице перекрасилось изумление. - Все это время ты пряталась от меня в Венгрии?
- А что, ты думал, что я буду сидеть в Варшаве, в нашей квартире и ждать, когда ты приедешь? Не важно! У меня были проблемы в течение нескольких недель, и я пролежала их, потому что это была рекомендация, я никуда не уходила, ничего не делала, просто лежала. Но то, что в то время секс меня совершенно не интересовал, я не спрашивала врача, могу ли я заниматься им.
– Я злюсь на тебя, – прорычал он, поднимаясь и укладываясь рядом.
Этого уже не стерпела.
- Массимо, а какой я должна быть? - Я села на кровать и схватила подушку. - Ты имеешь в виду, что я сбежала, ладно, согласна, но что-то мне кажется, что в аналогичной ситуации со мной был бы хотя бы один труп. Кроме того, это я могу винить себя в том, что эта шлюха снова оказалась в нашем доме. И еще этот твой патологический братишка, который не может держать руки при себе. Так что не зли меня, Массимо, и прими мое смирение и прояви свое!
Он повернул в мою сторону голову и некоторое время растерянно смотрел на меня. Видно было, что он не привык, чтобы женщина ему противостояла. Закончив свою речь, я почувствовала в животе легкий укол и схватилась за бок, слегка морщась.
- Что с тобой, милая? - Массимо вскочил на ноги и прижал ладонь к моему животу. - Я вызываю врача.
Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока он бегал по комнате в поисках телефона. Он был совершенно обнажен, у него были спутанные и все еще слегка мокрые волосы. Этот вид опьянял меня, давая много радости и удовлетворения, и одновременно он объяснял мне, как нужно сходить с ума от беспокойства, когда я оставила его.
- Твой телефон больше часа назад разбился о стену из того, что я помню, а кроме того, я в порядке, Массимо. У меня колики, и все, наверное, я что-то съела. - Черный замер на полшага и изучающе посмотрел на меня. - Массимо, у тебя паранойя, – продолжала я, – и у тебя будет инфаркт.
- Через несколько месяцев у втебя будут роды, и если ты не изменишь подход, я боюсь, что ты не доживете до этого прекрасного момента, и наш ребенок в день рождения станет полусиротой. – Я удивленно приподняла брови и потянулась к стоявшей рядом с кроватью бутылке с водой.
Он вырвал ее из моей руки, не давая сделать глоток.
- Эта вода открыта третий день, не пей ее – сказал он, выпуская почти полную фляжку. - Я закажу тебе молока.
Он потянулся к телефонной трубке, расположенной у кровати, бросил несколько слов и, когда закончил, застыл с устремленным на меня взглядом. Я была ошеломлена. Его паранойя становилась опасной, и я знала, что она станет назойливой.
- Массимо, я просто беременна, я не больна и не умираю.
Черный опустился на колени и уткнулся головой в мой живот.
- Я схожу с ума при мысли, что с тобой или с ребенком что-то может случиться. Я бы хотел, чтобы он уже родился, и чтобы я мог...
- ...сойти с ума до конца, - закончила я за него. - Милый, перестань все время волноваться, радуйся своей исключительностью, потому что через несколько месяцев я буду занята, бегая за красивым маленьким существом.
Он поднял голову и посмотрел на меня. В его взгляде таилось что-то совершенно новое.
- Ты хочешь сказать, что у тебя не будет времени для меня? - спросил он возмущенно.
- Дорогой, подумай, я буду матерью маленького ребенка, он требует от меня все время, он полностью зависит от меня, поэтому, отвечая на вопрос: Да, у меня будет меньше времени для тебя. Это естественно.
- У него будет нянька – обиделся он, вставая с колен и направляясь к двери, в которую кто-то стучал. - Если мне захочется трахнуть тебя, ни один мужчина, даже наш ребенок, не помешает мне сделать это.
Я выпила молока и поняла, который час, потому что глаза сами собой закрывались. Массимо сидел в постели с компьютером на коленях, погруженный в работу. Я обхватила его ногу своей и, уткнувшись головой в свободное место у его плеча, уснула.
Я проснулась утром и, как всегда, потянулась рукой к другой стороне кровати. Как ни странно- он был там. Удивленная, я обернулась и увидела, что он сидит точно в той же позе с компьютером на коленях. Он спал. Боже, как у него будет болеть шея, подумала я, пытаясь отобрать у него ноутбук. Он открыл глаза и улыбнулся мне.
- Привет, милый, - сказала я вполголоса. - Сильно болит спина?
- Не настолько, чтобы не вылизать киску моей любимой жене.
Он поставил компьютер на пол и попытался забраться под одеяло, но только зашипел и опустился на подушку.
- Повернись, я сделаю тебе массаж – сказала я, вылезая из-под одеяла.
Через некоторое время я уже сидела на его голых ягодицах, разминая мускулистую спину.
- Что-то я чувствую, что ночная тренировка сильно ударила тебя по голове.
- Иногда мне приходится восстанавливаться, и клетка, пожалуй, самое лучшее место для этого. Кроме того, ММА является наиболее эффективной формой боя, потому что она сочетает в себе элементы многих стилей. - Он повернул голову набок. - Сильнее!
Я увеличила интенсивность угнетения, на что он удовлетворенно застонал.
– Мне нравится эта клетка – сказала я, наклоняясь к его уху. - Я вижу для нее много пользы.
Массимо невольно улыбнулся и энергично крутанулся, хватая меня за талию. После чего он совершил эволюцию, которую я даже не заметила, так что уже через некоторое время я лежала, придавленная его тяжестью.
- Видишь ли, моя дорогая, это тоже ММА, и тебе, вероятно, нравится, потому что у него действительно много применений в постели. Я удивлю тебя, возможно, но самые большие европейские Галы этого вида спорта проходят в Польше. - Он поцеловал меня в нос и направился в ванную. - Через несколько минут он вышел, завернувшись в полотенце, взял в руки новый телефон и исчез на террасе.
– Не суди, что я не знаю, что происходит в моей стране, - с укором ответила я. - Я слышала об этих Галах, они постоянно летают по телевизору, но я никогда не видела их вживую.
Однажды Ольга встречалась с одним из тех, кто ее тренировал, и придумала, что было бы здорово, если бы я ходила на эти свидания вместе с ней. Итак, она нашла мне парня – его звали Дамиан, и он определенно был горячим товаром. Огромный лысый боец ММА выглядел как гладиатор. Голубые глаза, большой разбитый нос и невероятно соблазнительные губы, которыми он творил чудеса. Мы прекрасно проводили время; он вообще был отличным человеком, хорошим и удивительно умным. Удивительно, потому что стереотип об этих людях подсказывал троглодиту без школы, в то время как он был гораздо умнее меня и лучше образован.
К сожалению, после нескольких недель знакомства выяснилось, что он получил контракт в Испании и уехал. Он даже предлагал мне поехать с ним, но для меня тогда больше всего значила работа. Он звонил потом еще какое-то время, писал письма, но я не реагировала на них, потому что считаю, что отношения на расстоянии не имеют будущего.
Из задумчивости меня вырвал голос Черного.
- О чем ты думаешь? – спросил он.
Я решила избавить его от истории моего бывшего любовника и солгала:
- Что я хотела бы это увидеть.
Массимо уже успел покинуть террасу и, слегка прищурившись, сказал:
- Это здорово, потому что через несколько дней будет еще один гала - концерт. Она проходит в Гданьске, поэтому, если вы хотите ее увидеть, мы можем поехать и, кстати, посетить вашего брата.
При звуке этих слов мои глаза заблестели, а на лице появилась широкая улыбка. Я скучала по Джейкобу; хотя наша последняя встреча на свадьбе была не слишком удачной, я все равно прыгала от радости, что снова увижу его. Черный стоял, с удивлением глядя на меня, когда я вскочила и, отскочив от матраса, прыгнула на него, осыпая его лицо поцелуями.
- Беременным не следует прыгать, – деловито заметил он, увлекая меня голой в сторону шкафа. - Давай позавтракаем.
Он уложил меня на толстый ковер и потянулся рукой к спортивным костюмам, которые лежали на полке.
- Трахни меня, Дон, сюда, - сказала я, закинув руки за голову и широко раздвигая согнутые в коленях ноги.
Массимо застыл в неподвижности и медленно повернулся в мою сторону, словно не был уверен в услышанном. Он вернул штаны на место и приблизился ко мне, став так близко, что мы почти соприкасались пальцами ног. Он впился в мою киску своими черными глазами, а нижнюю губу нервно прикусил. Не говоря ни слова, он схватил свою мужественность, затем начал осторожно, но решительно скользить по ней рукой вверх и вниз, пока через некоторое время не стал совсем твердым. Не буду скрывать, что я немного помогла ему в этом, засунув пальцы сначала в рот, а потом, к его удовольствию, поигрывая клитором. Наконец он опустился передо мной на колени и жадно прильнул к соску, кусая его и посасывая по очереди.
- Сильнее, - пробормотала я, запустив пальцы в его волосы.
Его язык покачивался чувственными кругами вокруг моего соска, а пальцы дразнили набухший клитор. Я уже не могла дождаться, когда он войдет в меня, я так соскучилась по его члену и особенно по ощущению, что он разрывает меня изнутри. Я раздвинула бедра, чтобы дать ему сигнал, что мне уже не терпится, но он проигнорировал его, и его губы устремились к моим. Он крепко схватил мою голову и впился языком в рот, кусая их и трахая с такой силой, что я не смогла отдышаться.
– Это единственная сила, на которую ты можешь рассчитывать, малышка, – заявил он, оторвав от меня губы.
Я знала, что он имеет в виду ребенка, и я знала, что он прав, но все мое тело требовало приличного траха. Однако я смиренно приняла его заботу и нежный секс, который он предложил мне в то утро.
Я спустилась вниз, где Доменико слизывал шоколад с Ноги Ольги. У Черного сразу после того, как он довел меня до оргазма, снова зазвонил телефон, и я оделась и спустилась к завтраку.
- Хорошо проводите время? – спросила я, вставая в шубу и поглядывая на их сладкое дрянное поведение.
Они даже не обратили на меня внимания и, продолжая возиться, делали предисловие к очередной оргии.
- В комнату, извращенцы! - крикнула я, со смехом садясь за стол. - Кроме того, знаешь, Доменико, я никогда бы не подумала, что ты такой жеребец. Первые два месяца ты выбирал мне обувь и одежду.
Молодой итальянец вылизал до блеска ногу Ольги и вытер лицо салфеткой, после чего послал мне удивленный взгляд.
– Это не совсем так, - сказал он, пожав плечами. - Не знаю, как это тебя разочарует, но большую часть того, что ты получала, выбирал Массимо. То есть не стилями, а самой одеждой или обувью. Он точно знает, в чем ты ему нравишься. Кроме того, насколько я знаю, он слушает вас, когда вы говорите, что что-то привлекло ваше внимание, как эти сапоги Givenchy. Поэтому он с сожалением сообщает, что я не сделал так много.
– Ой, не неси чушь. - небрежно бросила Ольга, хватая его за майку. - Ты и меня одеваешь для рисовки.
– Нет, дорогая, для покраски это я тебя раздену – сказал он ей прямо в губы и страстно прильнул к ней.
- Меня сейчас стошнит, клянусь. - Я подняла руки в жесте капитуляции. – Я предупреждаю. Я беременна, и меня тошнит так, что меня тошнит. И чтобы вы не обижались на меня.
В этот момент в столовую вошел Массимо, и, когда он сел за стол, его сотовый снова зазвонил. Черный заколдовал и забрал ее, удаляясь от нас в другую комнату.
Доменико слушал его, слегка нахмурив брови, потом вздохнул и вернулся к кофе.
– Что происходит? - спросила я молодого Итальянца. - Телефон не перестает ему звонить.
- Дела, - бросил он, не глядя на меня.
- Зачем ты врешь? - Я поставила чашку на стол с большей силой, чем собиралась.
Массимо взглянул в мою сторону, услышав стук стекла о дерево, и слегка прищурился.
- Потому что я не могу сказать правду, не могу сказать правду. - Газета закрылась, и я посмотрела на Ольгу.
- Охренеть, какой Фош – сказала я по-польски. - Мне их иногда хватает, правда.
- Ой, знаешь ... - начала Оля, откусывая блинчик. - Ты действительно хочешь знать, что происходит? - Лари, а зачем нам эти знания? Я думаю, что пока мы живем в идиллической идиллии, я счастлива.
- Договорились – с улыбкой объявил Массимо, садясь за стол и протягивая руку за кофе. - Через неделю мы летим в польский. Мы посмотрим на Галю, я кое-что придумаю с Карлом, а ты, дорогая, встретишься с Джейкобом.
Услышав это, Ольга слегка выпрямилась и закатила глаза, что не ускользнуло от внимания Доменико.
- Ольга, ты не рада? - спросил он, отпивая глоток кофе.
- Безумно, - пробормотала она, впиваясь глазами в меня.
Яков, мой любимый брат, был коллекционером. Сознавая свою красоту и привлекательность, он использовал ее по максимуму, уничтожая все, что встречал на своем пути, и особенно моих подруг. К сожалению, к несчастью, Оли тоже не отпускал. Нам было тогда лет семнадцать, когда он решил трахнуть ее. Я предпочитаю думать, что это было один раз, но здравый смысл подсказывал, что, вероятно, не один. Думаю, если бы не разделявшее их расстояние, они бы постоянно договаривались о перепихоне; слава Богу, почти четыреста километров успешно сдерживали их. Конечно, до того, как началось это сицилийское безумие.
Я видела, что атмосфера сгущается, а Доменико подозрительно наблюдает за нами обеими, поэтому решила сменить тему.
- Что мы будем делать сегодня? Вы опять собираетесь исчезнуть, заперев нас в этой тюрьме? Можем ли мы рассчитывать на то, что вы окажете нам честь своим присутствием? – иронично спросила я, искусственно ухмыляясь чернокожему.
- Если бы Вы были вежливы и не убегали, у вас все равно были бы открытые ворота и припаркованный Бентли на подъездной дорожке. - Дон повернулся ко мне и оперся локтем о стол. - Ты была хорошей девочкой, Лаура?
Я на секунду задумалась, что тут ответить, и, не найдя ответа, решила рискнуть.:
- Конечно, была. - Я послала ему самую сладкую улыбку на свете. - Я и твоя дочь. – Я с чувством погладила живот, зная, что это растает его возможный лед.
Глаза Массимо ни на секунду не оторвались от моих, что совершенно сбило меня с толку.
- Отлично, значит, к вам придет Николай, - ответил он, и в этот момент его глаза вспыхнули блеском, как у маленького мальчика при виде мешка с конфетами. - Готовьтесь, к полудню мы должны уйти.
– А ну да! - воскликнула Ольга. - Николай, сегодня шестое декабря. - Она поцеловала Доменико и помчалась по коридору.
Некоторое время я сидела на месте, потягивая чай, затем встала и направилась в сторону спальни.
Я вошла в гардеробную и, не зная, что будем делать, утонула в море вешалок. Странно, потому что, несмотря на прошедшее время, я не понимала, как быстро она бежит. Я приехала сюда в августе, а между тем наступил декабрь, и год уже подходил к концу.
Я думала о своих родителях и о том, что именно с ними я всегда проводила Рождество. Именно об их подарках я заботилась и, как маленькая девочка, с нетерпением ждала первой звезды. Из раздумий меня вырвал телефон, звенящий на тумбочке. Я бросила поиски и побежала в спальню. На кровати сидел Массимо, держа в руке мой айфон, и я протянула к нему руку, но он только приглушил звонок и положил его обратно рядом с лампой.
- Это твоя мама, - сказал он с улыбкой. - И я знаю, зачем она звонит – добавил он.
Я была в шоке. Я стояла, глядя на него со скривленным выражением лица и ожидая объяснений.
- Дайте мне, пожалуйста, телефон – потребовала я, подходя ближе.
Черный схватил меня наполовину и повалил на кровать, нежно целуя. Я знала, что всегда могу ей перезвонить, и в этот момент самым важным для меня был мужчина, который лежал на мне.
- Звонит поблагодарить, - бормотал он между поцелуями. - За сумочку, а папа - за телескоп.
Я отстранилась, вопросительно глядя на него.
– Что?
Черный целовал все мое лицо, и его губы нежно обнимали мои щеки, глаза, нос, уши.
- Мне нравится делать подарки, - сказала я. Особенно семье.
- Я не хотел, чтобы ты грустила только потому, что в этом году ты пропустила традиционное Рождество с близкими. Твой брат получил билеты на игру "Манчестер Юнайтед".
Его язык снова скользнул в мой рот и, не встретив ответа с моей стороны, отступил. Черный наклонил голову, чтобы видеть меня. Я лежала удивленная, переваривая только что сказанное. Тот факт, что последние недели заставили меня забыть о том, что пришло время подарков, но откуда, черт возьми, он знал, что это так важно.
– Массимо, - начала я, выглядывая из-под него, на что он вздохнул и повернулся ко мне, подложив руки под голову. - А откуда ты знаешь, во-первых, как мы празднуем Рождество, а во-вторых, что хотела получить моя семья?
Он закатил глаза, театрально закрыл их и надолго замолчал.
- Я надеялся, что ты обрадуешься и поблагодаришь.
- Я очень рада и благодарю тебя. А теперь я попрошу все таки ответить.
- Мои люди проверили ваши счета, я знаю, на что вы тратите деньги, а на что нет. - Закончив фразу, он поморщился, словно знал, что сейчас произойдет.
- Какого хрена ты наделал? - рассердилась я через секунду.
- Господи, я так и знал.
- Массимо, черт возьми, есть ли какая-то часть моей жизни, в которую ты не лезешь?
- Лаура, пожалуйста, это всего лишь деньги.
- Нет, Массимо! Это деньги, точнее, мои деньги. - Из меня хлынул поток гнева. - Почему ты должен контролировать меня до такой степени? Ты не мог спросить? – огрызнулась я.
- Не было бы сюрприза, - ответил он, безжизненно глядя в потолок.
Мой телефон снова начал звонить. Я потянулась к нему и увидела на дисплее номер моей мамы. Прежде чем ответить, черный успел еще сказать::
- Сумочка из последней коллекции Фенди, бежевая, у тебя такая, только желтая. - Он пожал плечами, и я взяла трубку.
- О, Привет, мамочка, – весело начала я, не отрывая взгляда от Массимо.
- Дорогая, подарок от Санты замечательный, но, ради бога, я знаю, сколько стоит эта сумочка. Ты совсем с ума сошла?
Ну что ж, теперь мне придется объясняться, подумала я, чудесно. И я представила, как копаю Черного в печень.
- Мама, я сейчас зарабатываю в евро, а здесь уценки явно больше, чем в Польше.
В этот момент я должна была взять разбег и удариться головой о стену. Какая уценка, черт возьми, ведь сейчас начало декабря. Обезумевшая от собственной глупости и этого, как только я выстрелила себе в колено, опустилась на кровать и стала ждать.
- Уценки, прямо сейчас? – я услышала в трубке. Браво, браво, Лаура, - мысленно пролепетала я. От этих нервов телефон выскользнул из моей руки, и, прежде чем я протянула руку, чтобы схватить его, он уже был у лица чернокожего, который со сладкой улыбкой начал разговор с моей мамой. Как будто кто-то ударил меня по голове. Комната начала кружиться, и мой страх перешел в истерическую панику. Мама думала, что я рассталась с ним из-за того, что он меня предал, а теперь он вырывает у меня трубку и как ни в чем не бывало улыбается ей.
- Господи, Господи, твою мать ... - бормотала я, пока телефон снова не оказался у моего уха.
- Лаура Биль, как ты выражаешься?!
При этих словах я чуть не выпрямилась.
– Вырвалось у меня как – то, - сказала я, ожидая удара или сразу же отрубить голову мачете, тупой и ржавой.
- Этот Массимо очень культурный человек, я думаю, он заботится о тебе.
В эту секунду, несмотря на то, что я лежала, моя челюсть отвисла так, что она уперлась в пол. Или лучше - у западного крыла поместья, скатываясь на помост.
– Что? – спросила я с недоверием.
- Он вкратце объяснил мне всю эту суматоху, вот и все. Надо было учить языки, и ты бы поняла наш разговор.
И тут из отсека донесся еле слышный в трубке папин голос.
- Господи, я все должна делать сама – вздохнула мама. - Дорогая, мне пора, папа не может собрать этот телескоп и через минуту сломает его. Я люблю тебя, дорогая, еще раз спасибо за чудесный сюрприз. Мы любим тебя. Пока!
- Я тоже вас люблю. Пока! - сказала я, надавливая на красную трубку.
Положив трубку, я выжидающе посмотрела на мужа, который, по-видимому, самодовольно ухмылялся мне.
- Что ты ей сказал?
- Что я дал тебе повышение, чтобы ты вернулась в мой отель. - Его руки крепко обхватили меня. - Я также упомянул ей о суматохе, возникшей из-за твоего подозрения в измене, но не волнуйся, я солгал, немного уловив твой интеллект. Она смеялась, говоря, что это все ты. - Он опрокинул меня так, что мы теперь лежали боком, а он прижимал мои бедра ногой. - Кстати, я не знал, что ты ревнуешь, для меня это новость. В любом случае, твоя мама знает, что мы все еще вместе.
- Спасибо – прошептала я, нежно целуя его. - Спасибо, что похитил меня.
Черный перебросил ногу до конца и через мгновение навис надо мной.
- Я возьму тебя через минуту, - прошептал он, стягивая с меня спортивные штаны. – А знаешь, почему?
Я извивалась под ним, избавляясь от очередных слоев одежды.
– Почему? - спросила я, стаскивая с него штаны.
- Потому что могу. - Его язык грубо впился мне в рот, а руки крепко схватились за голову.
Я восхищалась его мускулатурой. Я опустила глаза и посмотрела на себя, расстегивая Поли его рубашку, в которой я была одета. Я вздохнула при виде маленького шарика из собственной кожи, словно привязанного к низу живота. Я выглядела так, будто проглотила маленький шарик. Я с ума схожу от счастья, зная, что ношу его ребенка, но ненавижу, как меняется мое тело. Я подняла глаза и встретилась с озабоченным взглядом Черного. Через некоторое время он опустился на колени рядом со мной.
– Что происходит? - спросил он, сажая меня себе на колени.
Я уткнулась головой в его грудь, вдыхая чудесный тяжелый запах его туалетной воды.
– Я толстею, – жалобно сказала я. - Еще месяц-другой, и я ни во что не влезу.
– Ты дурочка, моя дорогая, - заявил он, смеясь и целуя меня в голову. - По-моему, ты можешь быть даже толще меня, потому что это значит, что мой сын растет, он большой и сильный. А теперь перестань волноваться и одевайся, потому что меньше чем через час мы должны быть на месте.
– Куда мы едем?
- Где-то, где ты еще не была. Одевайся поудобнее.
Мой муж натягивал на себя сексуальные потертые джинсы, черный легинсы и высокие, не сшитые, армейские ботинки. Ничего себе, подумала я, глядя на него, этого они еще не играли. Он провел ладонями по волосам и исчез на выходе, предварительно нежно поцеловав меня. Поднялась и я, после чего направилась к своей части шкафа. Удобство означало для меня, пожалуй, что-то другое, чем для него, но поскольку я уже знала, что речь не идет ни о каком официальном выходе, то могла расслабиться. Я потянулась за вешалкой и сняла с нее черную толстовку Кензо с тигром. На улице было не жарко, но и холодно тоже, поэтому я решила показать постоянно стройные ноги и выбрала графитовые шорты One Teaspoon. Все это было дополнено мушкетерами Burberry и длинными носками. Я завернулась в черную сумку от Шанель и спустилась вниз.
Перед выходом на подъездную дорожку я встретила Ольгу, которая настойчиво что-то объясняла Доменико, и когда к нам присоединился Черный, мы все четверо двинулись к припаркованным машинам. Конечно, у каждого из них было свое. Массимо открыл мне дверь в BMW i8, то есть еще один космический автомобиль, который должен был притвориться автомобилем, и Доменико повел Ольгу к Bentley.
– Сколько ты в общей сложности у тебя автомобилей? - спросила я, когда он закрыл дверь и завел мотор.
- Теперь не знаю, пару продал, но и парочку прибыло, так что их немного. И у меня нет, только у мамы. Я не помню брачный контракт, так что мое - твое, милая. - Он поцеловал мою руку и двинулся дальше.
Есть, подумала я. Жаль только, что только один из нас может ездить на всех. Я получаю либо танк с кабиной, как в самолете, и миллионом кнопок, либо звон на колесах.
Мы свернули с шоссе и двинулись прямо к "мечте" для низкой подвески дороге без асфальта. Все в машине телепортировалось и постукивало, так что у меня создалось впечатление, что вот-вот она рассыпается. Я огляделась вокруг, и мы оказались прямо посреди ничего. Каменная пустыня и скудная растительность предполагали, что сюрприз не будет слишком эксклюзивным. Если бы эта поездка состоялась несколько месяцев назад, я бы подумала, что нас хотят пристрелить и где-нибудь закопать, потому что на миллион процентов никто бы нас здесь не нашел. Внезапно дорога свернула в сторону, и моим глазам предстала каменная стена с большими воротами посередине. Массимо вытащил телефон, сказал ему несколько слов, и металлические врата начали медленно открываться.
Мы ехали по прямой асфальтированной дороге; растущие по обе стороны от нее пальмы образовывали туннель. Я понятия не имела, где мы находимся, но я знала, что даже если я спрошу, я все равно не узнаю ответа, потому что это сюрприз. Наконец машина остановилась под красивым двухэтажным зданием из того же камня, что и особняк, в котором мы жили. Большинство построек на острове выглядели так - словно они были построены из слегка испачканных камней.
Когда мы вышли, на пороге появился пожилой мужчина, ласково приветствовавший обоих наших господ. Не знаю, сколько ему было лет, но с шестидесяти точно. Он поцеловал Массимо, слегка похлопав его по лицу, и сказал несколько слов. Черный протянул ко мне руку, схватив мою ладонь.
- Дон Маттео, познакомься с моей женой Лаурой.
Пожилой мужчина дважды поцеловал меня и добродушно улыбнулся.
- Я рад, что ты уже здесь – сказал он на ломаном английском. - Этот мальчик долго ждал тебя.
Внезапно вокруг раздались громкие выстрелы, и я в ужасе вцепилась в плечо Массимо. Я нервно оглядывалась по сторонам, ища источник шума, но вокруг была только восхитительная природа.
- Не бойся, дорогая, - сказал Массимо, обнимая меня за плечо. - Сегодня никто не умрет. Давай, я научу тебя стрелять.
Он провел меня по прекрасному дому, и я попыталась понять то, что он только что сказал мне. Стрелять? Я беременна, а он хочет, чтобы я стреляла? Он не позволяет мне поднять даже более тяжелую сумку в одиночку, и теперь я внезапно должен стрелять. Мы прошли через все комнаты, выйдя в заднюю часть дома. Меня замуровало.
- Охренеть, как в кино, - бросила Ольга, становясь рядом и хватая меня за руку.
Массимо и Доменико при этом виде расхохотались.
- А куда делись наши отважные и неуступчивые Славянки?
– Они остались дома, - сказала я, поворачиваясь к ним. - Что мы здесь делаем?
- Мы хотим научить вас обращаться с оружием. - Черный обнял меня за плечо и крепко обнял. - Я считаю, что это вам нужно, и даже если оно вам никогда не пригодится, это идеальная форма расслабления, вы увидите.
В этот момент раздался еще один выстрел, и я в ужасе вскочила и уткнулась головой в грудь Черного.
- Не хочу – прошептала я. – Я боюсь.
Массимо нежно взял в ладони мое лицо и нежно поцеловал.
- Дорогая, обычно нас пугает то, чего мы не знаем, но спокойно. Я консультировался с вашим врачом, и стрельба для вас так же опасна, как играть в шахматы. Давай.
Через несколько минут и еще несколько глубоких вдохов я стояла с наушниками на ушах, наблюдая, как черный берет в руки пистолет. Дон Маттео стоял рядом, придерживая мое плечо, словно боялся, что мне понадобится поддержка.
Массимо встал на широко расставленные ноги и загрузил патроны в пистолет Glock калибра 9 мм. На нем не было наушников, а вместо защитных очков на носу был Авиатор Порше. Он выглядел мужественным, чудесным, пленительным и таким сексуальным, что я готова была опуститься перед ним на колени и сделать ему минет. Внезапно его сегодняшнее одеяние приобрело совершенно новый смысл и сложилось воедино, когда он держал в руках пистолет. Меня больше не пугал этот вид, он просто вертел и отнимал способность мыслить логически. Опасный, властный, жестокий и мой; внизу живота у меня плясали бабочки, а в голове шумела кровь, я была возбуждена. Боже, как это просто, подумала я, ему ничего не надо делать, а я смотрю на него и ноги у меня как из ваты.
Он кивнул пожилому господину, стоящему рядом со мной, сделал глубокий вдох и выпустил СЕМНАДЦАТЬ пуль с такой скоростью, что одиночные выстрелы слились в один грохот. Убрав оружие, он нажал кнопку вызова стрелкового щита. Когда она оказалась напротив него, он улыбнулся, обнажив ряд белых зубов, и гордо поднял брови.
- Все по голове – с выражением лица произнес маленький мальчик. - Практика делает свое дело.
Эта шутка показалась мне настолько ужасной, что я даже вздрогнула.
- Но ведь десятник находится в центре клетки? Значит, вы не набрали максимальное количество очков, – сказала я, хватая листок. Черный улыбнулся и откинул наушники.
- Но я, конечно, убил противника. - Сказав это, он поцеловал меня в щеку. - А теперь ты, малышка, пойдем. Я буду очень непрофессиональным и буду стоять за тобой, но я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. - Он повел меня к посту и вкратце объяснил действие самого оружия, где нажимать, чтобы освободить магазин, как перезаряжать и как переключаться на непрерывный огонь без необходимости перезаряжать его после каждого выстрела. Как только я зарядила оружие и выполнила все необходимые действия, черный выстроился позади меня так, что мое тело уперлось в него.
- Посмотри на цель, мошка и щербинка должны быть в одной линии. Затем вдохни и выдохни, медленно, но верно нажми на курок. Не дергай его, просто сделай одно плавное движение. Ты справишься, дорогая.
Это как игра в шахматы, как игра в шахматы, повторяла Я в голове, пытаясь убедить мозг, что бояться нечего. Я почувствовала, как Массимо легонько приподнялся на одной ноге и прижался к моим бедрам.
Я сделала вдох и, выдохнув, сделала то, о чем он просил. Это была доля секунды, отдача и грохот, или, наоборот, я не знаю. Сила выпущенного снаряда вскинула мои руки вверх, чего я совершенно не ожидала. Испуганная силой, которую я получила в руки, я начала дрожать, а к глазам подступили слезы.
Черный схватил пистолет и, осторожно выхватив его из моих рук, положил на столешницу передо мной. Я повернулась к нему и впала в истерику.
- Как шахматы, да? – я закричала. - Мне плевать на такие шахматы.
Массимо нежно обнимал меня, гладил по волосам, и я чувствовала, как его грудь дрожит от приглушенного смеха. Я подняла глаза и посмотрела на его веселье вперемешку с заботой.
- Дорогая, с тобой все в порядке, к чему эти слезы?
Я выпятила нижнюю губу и, слегка смущаясь, спрятала голову ему под подмышку.
– Я просто испугалась.
– Но чего ты испугалась? Ведь я здесь.
- Массимо, это большая ответственность держать оружие в руках. Осознание того, что из этого можно убить живое существо, полностью меняет смысл этого действия. Ее сила, ее сила, ее мощь ... меня пугало то благоговение, которое требует стрельба.
Черный стоял, кивая, и взгляд его, казалось, выдавал гордость.
– Меня поражает твоя мудрость, малышка, - прошептал он, нежно целуя меня. - А теперь вернемся к урокам.
Последующие выстрелы были уже легче, и, выпустив несколько обойм, они почти не произвели на меня впечатления. У меня было ощущение, что я достигла уровня эксперта.
Через некоторое время Дон Маттео исчез, принеся нам еще одну „игрушку".
- Тебе понравится. - Массимо схватил в руки винтовку, которую положил перед ним мужчина. - Это М4, штурмовой карабин, приятный, относительно легкий и приятный при выстреле, потому что у него нет такой отдачи, как у Глока. И это потому, что ты опираешься на его плечо.
- Приятное оружие – повторила я с легким недоверием. – Давайте попробуем.
Собственно, из такого оружия стрелять было гораздо легче, хотя оно и было тяжелее.
После более чем часа усилий по стрельбе я была измотана. Дон Маттео пригласил нас на террасу, примыкающую к тиру, где был подан потрясающий обед. Морепродукты, пасты, мясо, антипасти и целый ряд десертов. Я сошла с ума. Я вбрасывала в себя очередные вкусности, словно не видела еды хотя бы неделю.
Черный потягивал вино из бокала и то и дело жевал оливку, прижимая меня к себе.
- Мне нравится, когда у тебя такой аппетит, – прошептал он прямо мне на ухо. - Это значит, что мой сын растет.
– До...ка ... - пробурчала я между кусочками. - Это будет девочка. И если вы хотите прекратить этот спор, я думаю, что на следующем УЗИ мы сможем выяснить, кто прав.
Его глаза сияли, и рука скользнула под мой балахон на живот.
- Я не хочу знать до родов. Я хочу сюрприз. Кроме того, я знаю, что это мальчик.
– Девочка.
– Самое смешное будет, если окажется, что это близнецы, – отозвалась Ольга, подливая всем вина. – Это только будет езда. Лаура, ее гангстерский муж и два орущих ребенка. Доменико. - Она посмотрела на молодого итальянца. - Тогда мы переедем.
- Слава Богу, беременность не многоплодная, во мне бьется одно сердце. - Я пожала плечами и вернулась к обглоданности.
Закончив трапезу, я легла на качели, а рядом со мной лениво растянулась Ольга. Господа втроем о чем-то спорили за столом, а я благодарила Бога за то, за что еще несколько недель назад проклинала его.
- Ты веришь в судьбу, Оля?
- Ты же знаешь, я думала о том же. Посмотрите, как это удивительно, еще полгода назад наша жизнь была такой мирной, устроенной в своем хаосе и обычной. И вот мы лежим, согретые лучами декабрьского солнца на Сицилии. Наши мужчины-мафиози, сутенеры и убийцы. – Она вскочила с места и села, чуть не свалившись с лежанки. - Черт, как все это чушь собачья, потому что смотри, они плохие люди, а мы любим их за то, что они такие, так что мы тоже плохие.
Я поморщилась, услышав эти слова, но в них было много правды.
- Но мы любим их не за то, что они делают плохо, а за то, что делают хорошо. Как можно любить кого-то за то, что он кого-то убил? Кроме того, все делают что-то не так, только масштаб отличается. Возьмем, к примеру, меня. Помнишь, в пятом классе я пнула Рафаэля, того блондина, потому что он клюнул тебя булавкой? Это тоже было нехорошо, и ты все еще любишь меня.
– Черт. - Ольга закатила глаза.
На звук отодвигаемых кресел мы обе повернулись к столу. Доменико и Массимо что-то надевали на головы, радуясь при этом, как маленькие дети.
– Черт, каждый раз, как я вижу эту его улыбку, мне становится страшно, - проворчала Ольга, притягивая меня к себе.
- Дамы, добро пожаловать в кино, - сказал Дон Маттео, указывая на вход в дом.
Мы обе стояли в растерянности, глядя то на него, то на наших мужчин.
- Что у тебя на голове? – спросила Ольга, постучав Доменико по маленькой коробочке посередине лба.
- Это камера, вторая будет у меня на стволе. Мы покажем вам, почему вы можете чувствовать себя в безопасности с нами.
Они пригвоздили друг друга пятерней и направились к чему-то, похожему на каменный лабиринт.
– Дамы, дамы, дамы. - Маттео указал нам дорогу.
Мы уселись в кресла, и он задернул шторы так, что в комнате стало совсем темно. Затем он включил огромные мониторы, и нашим глазам предстало изображение с камер Массимо и Доменико.
- Я объясню вам, что будет дальше. Господа будут тренировать штурм, такую подготовку имеют и спецслужбы. Это проверяет скорость реакции, оценку ситуации, рефлексы, ну и, конечно, технику стрельбы. Они всегда были лучше, чем несколько коммандос, которые прошли через мои руки, но их давно не было, так что посмотрим.
Я была в полном ступоре. Человек, который имел дело со спецслужбами и спецназовцами, обучал мафию.
В какой-то момент на экране появилось движение, Доменико и Массимо прошли через еще одну дверь, убив еще манекенов, имитирующих головорезов.
– Какое лицемерие – сказала по-польски Ольга. - Убивать коллег по работе.
Однако нельзя было скрыть, что их тренировка была сексуальной, а сосредоточенность и спокойствие, нарисованные на лице Черного, возбуждали меня странным образом. Они пробирались по комнатам, стреляя и прикрывая друг друга. Они выглядели немного как маленькие мальчики, играющие в войну, только у них были настоящие винтовки. Через несколько минут все было кончено. Они дурачились, что-то кричали и, перекрикиваясь в камеры, размахивали оружием, как рэперы на американских музыкальных клипах.
- Идиоты, - кивнула Оля, вставая с места.
Попрощавшись с Доном Маттео, мы сели в машины и поехали домой. Космические БМВ бесшумно скользили по шоссе, и в динамиках звучала наименее мужская мелодия мира, то есть странного Амори Лауры Паусини. Черный с восторгом смотрел на текст и пел для меня по-итальянски. Сегодня он вел себя и выглядел как молодой парень, обычный тридцатилетний парень, который любит дурачиться, играть и имеет массу страсти. Он ничем не напоминал властного, неуступчивого, тоталитарного придурка, который сходит с ума от моей безопасности и не справляется с возражениями.
Мы миновали наш съезд, и я увидела, как Бентли свернул туда, где и мы должны были. Я вопросительно посмотрела на черного, не издав ни звука; мне не пришлось. Он и так хорошо знал, о чем я хочу спросить. Он только улыбнулся, не отрывая глаз от улицы, и сильнее нажал на педаль газа.
Он проехал несколько десятков километров, когда знаки показывали дорогу на Мессину. Он долго брел по узким улочкам, пока, наконец, не подъехал к монументальной стене из затейливо уложенных камней.
Он достал из кармана пульт и открыл большие деревянные ворота. Я еще раз пронзила его вопросительным взглядом, но он только поднял брови, оскалив зубы, и двинулся вверх по подъездной дорожке.
Он припарковался рядом с великолепным двухэтажным домом и вышел из БМВ.
– Я приглашаю вас. - Он открыл дверь и подал руку, чтобы я могла выкатиться из космической фуры.
Я продолжала молчать, ожидая объяснений. Однако он ничего не сказал. Он только повернул ключ и ввел меня внутрь. Черт ... у меня перехватило дыхание. В гигантской гостиной, доходившей, пожалуй, до первого этажа, стояла самая красивая елка, какую я когда-либо видела, одетая в безделушки и огоньки золотистых и красных цветов. На камине потрескивал огонь, а рядом лежала белая волосатая кожа какого-то животного. Дальше были диваны, кресла коричневого и бежевого цветов, деревянная скамья и большой телевизор. А еще дальше столовая с огромным дубовым столом, чудесными подсвечниками и стульями, обитыми бордовым сукном. Все выдержано в теплых тонах и очень тонко отделано.
- В чем дело, Массимо? - Я повернулась и впилась в него глазами размером с тарелку для второго блюда.
– Это мой подарок для вас.
- Эта елка?
- Нет, малышка, этот дом. Я купил его, чтобы он ассоциировался у тебя только со мной, с ребенком, и чтобы у тебя были только хорошие воспоминания. Я хочу, чтобы у тебя было свое место на земле и ты больше никогда не убегала от меня, а от меня. И если ты когда-нибудь почувствуешь необходимость спрятаться где-нибудь, это место будет ждать тебя. - Он подошел ко мне и заключил мое удивленное лицо в ладони. - Если ты захочешь переехать из поместья, мы можем жить здесь. С меньшим обслуживанием, но мы втроем: ты, я и наш сын...
- Дочь!
- ...я обеспечу вам здесь максимальную конфиденциальность и безопасность. С Днем Рождения, дорогая.
Его губы прильнули к моим, а зубы нежно покусали нижнюю губу. Он схватил меня за ягодицы и приподнял, посадив себе на пояс. Я обвила его бедрами за талию и ответила взаимностью на поцелуй. Он ласкал мои губы, и его руки блуждали по всему телу, когда он нес меня к большому столу в столовой. Он навалился на столешницу и, схватив заднюю часть своей рубашки, одним движением стянул ее через голову. Широкая улыбка не исчезла с моего лица, когда он стянул с меня шорты.
- А туфли? – спросила я, когда они вместе с кружевным бельем спустились на пол.
- Обувь остается.
Он жестом указал мне поднять руки вверх, и уже через минуту я лежала перед ним только в длинных носках до середины бедра и черных офицерках. Он взял в свои огромные руки мои бедра и, слегка приподняв их, переместил в глубь стола, несколько удивив меня этим. Я думала, он соскользнет и войдет в меня. Его полные желания, слегка прищуренные глаза пронзили меня насквозь. Я широко расставила ноги, опершись ногами о стол, и закинула руки за голову. Черный аж застонал.
- Обожаю – прошептал он, расстегивая пуговицы на джинсах, впиваясь взглядом в мою мокрую киску.
– Я знаю.
Он стоял передо мной голый, гладя и сжимая внешнюю сторону моих бедер.
- У этого дома есть еще одно, огромное преимущество, - сказал он и отошел к стене, через некоторое время нажимая кнопку на панели, висевшей рядом с камином. В тот же миг вокруг раздались звуки тишины в исполнении Делериума. – Звук, – прошептал он, просунув язык в мою мокрую щель.
Я с нетерпением ждала этого момента с того момента, как увидела, как он сделал первый выстрел. Я извивалась под жадным прикосновением его губ и врывающегося в меня языка. Он грубо потер разгоряченный, набухший клитор. Он осторожно просунул два пальца в мою киску и лениво начал двигать ими назад и вперед. Я знала, что еще мгновение - и я окажусь на грани наслаждения. На самом деле, я уже была на нем с тех пор, как он снял штаны, но я не хотела заканчивать через несколько секунд.
- Я знаю, что ты уже хочешь дойти – сказал он, вставляя еще один палец в мой задний вход.
Этого я уже не выдержала. Я кончила через секунду, и мое тело поднялось, как пораженное молнией. Черный не настраивался, наоборот, ускорял движения.
- Еще раз, малышка. - Еще один палец мягко скользнул в мою попку.
– О, Боже! - воскликнула я, удивленная интенсивностью ощущений.
Его язык нервно терся о пульсирующий клитор, блуждая по нему в бешеном темпе. Следующий оргазм пришел через несколько секунд, затем еще один и еще. Они срывались и набегали волнами, доставляя мне крайне изнурительное удовольствие. Перед глазами, как в кино, пролетел Массимо - то стоящий с оружием, сосредоточенный и сильный, то веселый и беззаботный. Я открыла глаза и посмотрела на него. Его устремленный на меня взгляд был звериным и исполненным желания, которое привело меня на самый верх. Я схватилась за его голову, и когда последний оргазм пронзил мое тело, я почувствовала, как меня парализуют спазмы мышц. Я с грохотом опустилась на стол, а он медленно отступил от меня.
- Хорошая девочка – прошипел он, прикусив нижнюю губу, после чего схватил меня за лодыжки и сполз на край столешницы.
Вокруг нас раздавалась напоминающая молитву ритмичная музыка, и я любила его больше, чем когда-либо.
Не отрывая от меня взгляда, он обхватил ладонью свою набухшую мужественность и, направив ее в нужную сторону, медленно вошел в меня, наблюдая за моей реакцией.
– Сильнее, - почти беззвучно прошептала я.
- Не провоцируй меня, малышка. Ты же знаешь, что я не могу.
Я так соскучился по агрессивному Массимо. Это было единственное, что я ненавидела во время беременности, - что он не мог просто трахнуть меня так, как мне нравилось больше всего. Он тоже не был полностью удовлетворен, но для него важнее хорошего секса было благополучие ребенка.
Он застонал и склонил голову, когда вошел в меня весь. Через некоторое время его бедра начали осторожно и мерно двигаться. Он занимался со мной любовью, являясь парадоксальным воплощением нежности и нежности. Он реагировал на каждый мой вздох, каждое движение головой. Он ласкал пальцами правой руки мои соски, то и дело крепко сжимая их, а большим пальцем левой катил круги по набухшему клитору. Сочетание боли и разрывающего наполнителя давало мне ощущение абсолютной невесомости.
– Ударь меня – попросила я, когда песня вновь начиналась. Его бедра замерли. - Ударь меня, Дон! - крикнула я, когда он не реагировал.
Его глаза вспыхнули яростью, а рука подскочила к моему горлу и сжала на нем пальцы. Изо рта у меня вырвался крик, полный вожделения, и голова откинулась назад. Я чувствовала, что он хочет трахнуть меня сильно и жестоко, но я знала, что он этого не сделает. Некоторое время он анализировал ситуацию, пока наконец одним движением не стащил меня со стола, поставив рядом со стеной и прислонившись к ней.
- Как тряпку? – прошипел он, снова вставляя его в меня, когда я прислонилась лбом к камню передо мной.
– Пожалуйста. - Я почувствовала, как в моем теле вновь проснулся восторг, когда он схватил меня одной рукой за волосы, а другой за шею.
Неважно было то, что его движение во мне было медленным и нежным, все, что он делал, кроме этого, воспламенило меня. Он придушил меня так умело, что я с трудом сдерживала нарастающее волнение. Время от времени он отрывал руку от моей шеи, чтобы мучительно ругать мои набухшие ссадины. Его зубы грызли мои уши, шею, плечо, не давая мне шанса на реванш.
Почувствовав, что он рядом, он отпустил меня и повернул лицом к себе.
- Садись, - сказал он, указывая на низкую подножку. Он крепко схватил мое лицо в ладони и большими пальцами раздвинул губы. - До самого конца, малышка. - После этих слов он грубо и без предупреждения начал трахать мои губы, через мгновение их захлестнула мощная волна спермы. Я задыхалась, отчаянно хватаясь за его руки, но он не останавливался, пока не закончил. Его движение прекратилось, но он продолжал цепляться за мой язык.
- Глотай, - приказал он, ледяным взглядом глядя мне в глаза.
Я выполнила его приказ, а потом он отпустил меня и толкнул на диван.
– Я люблю тебя! – воскликнула я с улыбкой, когда он повернулся к стене, чтобы выключить музыку.
- Ты знаешь, что большинство шлюх не так извращены, как ты? - спросил он, ложась рядом и накрывая нас мягким одеялом.
- Значит, они слабые шлюхи. - Я пожала плечами и начала нежно лизать его соски. - Завтра у меня прием к врачу, надеюсь, он позволит нам уже нормально вести себя в постели.
Массимо толкнул меня под подмышку, обняв за плечо.
- Я тоже, потому что понятия не имею, как долго я еще смогу терпеть эти твои провокации.
- Ну, ничего не поделаешь, мне нравится, когда мне больно.
Черный повернулся на бок, чтобы видеть мои глаза.
- Немного? Женщина, я чуть не задушил тебя. - Он шумно вздохнул и снова лег на спину. - Иногда я боюсь того, что ты вызываешь во мне, малышка.
- Тогда представь, как я боюсь того, кем становлюсь рядом с тобой, милый.
– Добрый день. - его теплый голос окутал меня прежде, чем я успела открыть глаза.
Я зажмурилась и уткнулась носом в его грудь, пытаясь впитать запах едва уловимой туалетной воды.
- У меня болит шея, - сказала я, все еще не открывая век.
- Наверное, потому, что мы провели ночь на диване.
Я в панике открыла глаза и, только увидев гигантское дерево, вспомнила вчерашний вечер.
- Не знаю, как у вас, но у нас елку наряжают в канун Рождества. Но чтобы она стояла с шестого декабря? – я зевнула.
- Если ты будешь рад ее видеть, я прикажу ей целый год стоять в одежде. Кроме того, что я должен был сделать, обвести дом большой красной лентой?
- Прежде всего, вам не нужно было его покупать.
- О, дорогая. – Он перевернулся на спину и по привычке сунул меня под подмышку, прижав плечом. - Это инвестиции, и к тому же я не знаю, лучше ли поместье в Таормине для ребенка. Я бы хотел, чтобы Вы были рядом, а там постоянно крутятся какие-то люди.
- Но там и Ольга. – Я скривилась и слегка приподнялась, опираясь на локоть. - Что мне здесь делать одной?
Черный сел и откинулся на спинку дивана, повернув лицо в мою сторону.
- У тебя будет ребенок и я, этого мало? - В его глазах появилась печаль. Впервые я видела, как выглядит Массимо, когда ему очень жаль. Я схватила его лицо в ладони и прислонила лоб к нему.
- Милый, но тебя все еще нет. - Я раздраженно потерла висок, ища решения. - Давай сделаем так: когда родится ребенок, мы будем жить в поместье и посмотрим. Если окажется, что ты прав, мы переедем сюда, а если нет - останется как есть. И тогда это место станет исключительно моим убежищем, ну и местом разврата, когда я смогу трахаться и пить.
Я выскочила из-под одеяла и танцевала на ковре дикий танец радости секс - наркоманки. Массимо с удивлением смотрел на меня, потом подхватил на руки и понес по дому.
- Тогда мы отмечаем каждое место здесь так, чтобы оно ассоциировалось исключительно с развратом, который я вам предоставляю.
Когда мы подъехали к подъезду особняка в Таормине, я выскочила из машины и побежала в столовую. Еда, еда, как мантру, я повторяла в голове одно слово. Наш новый дом действительно был замечательным, но, к сожалению, никто не придумал, чтобы заполнить холодильник.
– Блины! – воскликнула я, вбежав в комнату, где за большим столом сидела Ольга.
Она посмотрела на меня с компьютера и, обрадованная моим видом, закрыла его, опустив на пол.
- Я помню хорошие времена, когда тебя тошнило при одной мысли о еде. А сейчас? Пожалуйста, задница растет.
– Не задница, а живот –пробурчала я, накладывая себе слишком много. - Кроме того, моя задница настолько мала, что если вырастет хоть немного, я буду рада.
Ольга с улыбкой налила мне чаю и налила молока, после чего высыпала в кружку две чайные ложки сахара.
– Я получила Rolex – - объявила она, помахав мне перед лицом рукой. - Розовое золото, перламутр и бриллианты. А ты что получила?
– Дом, - пробормотала я между укусов.
Оля сделала большие глаза и так громко сглотнула слюну, словно кто-то приставил к ее шее микрофон.
- Что за... ста...лес...? - недоверчиво пробормотала она.
- Дом, мать твою, глухая?
- Охренительно, мне дали часы, а тебе - дом. - И где тут справедливость?
- Забеременей от мафиози, выйди за него замуж, а потом терпи властного придурка, размахивающего оружием, - тогда ты получишь замок, гарантирую.
Мы обе захохотали, пригвоздив пятерку кверху.
- Что вас так развлекает? – заинтересовался Массимо, входя в комнату и садясь за стол.
Он был одет в черный костюм и черную рубашку, что предвещало либо похороны, либо работу.
- Куда ты едешь? - Я посмотрела на Дона, отложив вилку. - В тринадцать у меня прием к врачу.
– Ну вот, я на нее и еду – ответил он, накладывая себе яйца.
- В костюме могильщика? - выпалила Ольга.
Черный посмотрел на нее безжизненным взглядом, затем взял кофейник и налил жидкость в чашку.
- Доменико, кажется, только что дрочил в спальне. Почему бы тебе не проверить, не нужна ли ему рука помощи? - спросил он, даже не глядя на нее.
Ольга фыркнула и откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди.
- Он столько раз приходил за последние два часа, что я, честно говоря, сомневаюсь, что он сможет ходить, но приятно, что ты заботишься о своем брате, Массимо. - Закончила она и послала ему одну из своих любимых искусственных улыбок, покрытых ядом.
- Ладно, давай сосредоточимся на мне – сказала я, расчесывая клубы тяжелой атмосферы. - Кто поедет со мной к врачу?
– Я! - воскликнули оба почти хором. Затем они посмотрели друг на друга взглядом, который должен был сжечь их.
- Отлично, тогда поехали все, – ответила я.
Ольга отпила глоток кофе и поднялась со стула.
- Да что ты, я пошутила, просто хотела поутру разозлить черного, соскучилась. - Она поцеловала меня в лоб и вышла.
- Вы как дети, - проворчала я, допивая себе очередную порцию блинов с нутеллой.
У врача мы с черным сидели как на шпильках. Хотя, судя по выражению лица, доктор Вентура был явно более расстроен. Неудивительно, ведь на этот раз Черный решил украсить свой кабинет, не выходя ни на минуту. Он хотел убедиться, что врач не выдаст мне пол ребенка. Когда дело дошло до обследования и врач натянул презерватив на УЗИ, он чуть не от злости не потерял сознание, предварительно убив врача. Я была в восторге и расстроена одновременно, потому что это был бы уже мой третий врач. Массимо, однако, мужественно пережил весь визит, стараясь не отрывать глаз от монитора, возможно, заглядывая только в мое лицо.
- Уважаемые дамы и господа – начал Вентура, усаживаясь в кресло с фотографиями УЗИ и результатами анализов. - Я позвонил венгерскому врачу госпожи Лауры, потому что у меня не было четкой картины ситуации. Он прислал мне всю недостающую документацию и свои наблюдения. Должен признаться, он позаботился о вас образцово, хотя на самом деле причин для беспокойства было немного. - Он отхлебнул и отпил глоток воды. - Сейчас результаты идеальны, вы в отличной форме, и ребенок развивается правильно, он большой и здоровый. Ваше сердце прекрасно справляется с нагрузкой, связанной с беременностью. У нас абсолютно нет причин беспокоиться.
- Доктор Вентура. - Массимо прищурился, переплетая пальцы на животе.
- Да, Дон Массимо? - воскликнул испуганный доктор.
- Почему жизнь моего ребенка оказалась под угрозой?
– Ну... - доктор схватил в руки документы перед собой и принялся нервно просматривать. - Из обследований и наблюдений врача в Венгрии и из имеющейся у меня информации следует, что ваша супруга пережила огромный стресс. Вероятно, это продолжалось больше дня или двух, и сердце не выдерживало этого состояния. Организм начал бунтовать и, говоря откровенно, отвергал плод как угрозу и то, что отнимает жизненную энергию.
- Но теперь ничего не происходит? – спросила я, поглаживая Массимо по руке и одновременно глядя на доктора.
- Да, все в порядке.
- А секс? - черный снова пронзил взглядом убийцу.
Я думаю, что даже если бы я должна была поститься до конца беременности, в этот момент врач не осмелился бы сказать ему об этом.
- Если вы спрашиваете, есть ли противопоказания, то нет, нет.
- И всякая интенсивность, так сказать, разрешена? - спросила я, уткнувшись глазами в пол.
Я подняла глаза и увидела, что доктор смотрит то на меня, то на Массимо.
Боже, подумала я, если мы будем так трахаться с этой темой, как мать с хулиганом, то я никогда не узнаю и буду еще почти полгода трахаться только наполовину. Я глубоко вздохнула.
- Господин доктор, я спрошу прямо: нам нравится грубый секс, мы можем заниматься им?
Лицо Вентуры покраснело, а сам он, казалось, искал ответы в бумагах, которыми он прикрывался. Несмотря на то, что он был гинекологом и подобные разговоры проводил несколько раз в день, он не часто уверенно говорил с главой мафиозной семьи о том, как сильно он хочет трахнуть свою жену.
- Вы можете заниматься любым сексом, который хотите.
Массимо грациозно поднялся со стула и потянул меня за собой к двери так быстро, что я даже не успела попрощаться. Мы почти выбежали на улицу, где он схватил меня и прижал к первой попавшейся стене.
- Я хочу трахнуть тебя ... прямо сейчас! – он впился прямо в мои губы, закрывая их жадным поцелуем. - Я трахну тебя так, чтобы ты почувствовала, как сильно я по этому скучал. Давай. - И, дернув меня за руку, побежал к машине, после чего бросил меня внутрь, а сам чуть не телепортировался, так что, прежде чем я успела пристегнуться, уже мчался по узким улочкам к шоссе.
Через несколько минут он миновал наш спуск, подъезжая к Мессине. Я знала, куда он меня похищает, и радовалась при мысли о том, что трахаюсь в абсолютной уединенности нового дома. Ни прислуги, ни охраны, ни извращенной подруги-только я и он.
– У меня для тебя есть еще один сюрприз, – сказал он, открывая большие ворота пультом.
Он окинул меня ледяным взглядом, ожидая возможности войти. На его губах блуждала хитрая бледная улыбка, а руки крепко сжимали руль.
Когда, наконец, ворота открылись настолько, чтобы БМВ смог проехать, он с визгом шин двинулся вдоль подъездной дороги, остановившись у самой двери.
Он выскочил из машины, галантно распахнул дверцу и вытащил меня, как мешок, схватив в объятия.
Когда мы подошли к входной двери, он вставил ключ в замок и повернул, не отпуская меня ни на секунду. После чего пинком закрыл их и двинулся наверх по широкой внушительной лестнице, которая при входе в дом прямо била по глазам.
- Сначала мы тебя помоем, - объявил он, ставя на пол в красивой атмосферной ванной комнате. - Я не могу выносить запах другого мужчины на твоем теле.
Я взорвалась смехом. Я не думала, что у резинового презерватива или УЗИ есть какой-то запах.
- Массимо, он всего лишь врач.
- Это парень, подними руки. - Он поспешно снял с меня кашемировый свитер, в котором я была одета, затем лифчик, юбку и трусы. Все приземлилось на пол. – Мое! - пробормотал он, окидывая диким взглядом мое обнаженное тело.
- Только твое, - кивнула я, когда он поставил меня под теплую воду.
- У тебя три минуты. - Он повернулся и вышел из ванной.
Я была удивлена; я ожидала, что она будет греметь в душе или хотя бы развлекаться с мылом, а тут такое разочарование. Я выдавила немного геля и начала намыливать тело.
- Три минуты прошло, - заявил он через минуту, встав на пороге.
Я думала, эти три минуты - метафора. Я поспешно смылась.
- Готова! – Я широко развела руками, демонстрируя обнаженную промытую кожу.
Массимо подошел, снимая по дороге рубашку, и потянулся к запаху, исходящему от меня.
- Определенно лучше – сказал он, самодовольно обнимая меня за талию и беря на руки.
Он отнес меня в спальню, где, несмотря на то, что была середина дня, царил приятный полумрак.
В средиземноморских странах мне больше всего понравилось, что в каждом окне установлены затемненные электрические жалюзи. Мне нравилась темнота; Мартин всегда говорил мне, что это вампирская, депрессивная черта, которую он ненавидел.
В комнате стояла гигантская, поддерживаемая четырьмя колоннами кровать, над которой тянулся черный полог. Перед ним стояла небольшая лавочка обтянутое графитовым стеганым сатином, одинаковой длины, как кровать, по бокам деревянные тумбочки с вручную украшенными фасадами, а в углу, в комплекте комод, на котором были поставлены свечи. Все темное, тяжелое и очень стильное.
Он уложил меня на мягкий матрас, сбросив на пол несколько десятков лежащих на нем подушек.
– Сюрприз, - сказал он, дотягиваясь до одной из колонн и вытаскивая из-за нее цепь с мягкой повязкой на запястье.
Перед глазами, как в кино, проносились сцены несколько недель назад, когда он приковал меня к постели и заставил смотреть спектакль в исполнении отсасывающей его Вероники.
– Ничего из этого. - Я вскочила с кровати, окончательно сбив его с толку.
- Не дразни меня, малышка, - прошипел он, хватая меня за лодыжку.
- Ты должен мне тридцать две минуты, теперь я хочу забрать их.
Он отпустил мою ногу, с любопытством глядя на меня.
- А что, ты уже не помнишь? - Прищурилась я, отступая. - В брачную ночь мне дали час, я использовала чуть больше половины. Ты обещал, что у меня будет шестьдесят минут, а теперь ложись. - Я указала на то место, где еще мгновение назад была сама.
Глаза черного горели желанием, а челюсти ритмично сжимались, когда он прикусывал нижнюю губу. Он лег на спину прямо посреди матраса и поднял руки в стороны, направляя их к столбам. Я была удивлена и удивлена его покорностью, но предпочла ковать железо пока горячее, и, не дожидаясь, пока он передумает, стиснула узы на его запястьях.
– По бокам застежек такие маленькие защелки, – проинструктировал он меня, поглядывая на правую руку. - Нужно нажать на нее двумя пальцами, чтобы она расстегнулась. Попробуйте.
Я вежливо сделала то, о чем он просил, зная, что он хочет научить меня чему-то, что может пригодиться мне через несколько минут. Собственно, механизм был достаточно прост, зато достаточно сложен, что самостоятельно освободиться от уз было невозможно.
- Умно, - сказала я, снова застегивая повязку.
- Спасибо, я сам придумал.
- Значит, ты знаешь способ освободиться?
Массимо замер, и по его лицу пробежала тень тревоги.
- От этого не освободишься. Я никогда не предполагал, что буду обездвижен этим.
Несколько секунд я раздумывала, говорит ли он правду, но, посмотрев в его слегка испуганные глаза, поняла, что он не врет. Это радовало и пугало меня одновременно. Я хорошо знала, что он хочет сделать, я также знала, что черный в жизни не согласится на это, и когда я освобожу его - что было неизбежно - он отомстит.
- Есть ли что-то, чего мне нельзя? – спросила я, свободно стаскивая с него штаны и в душе молясь, чтобы он не догадался о том, что я собиралась сделать.
Массимо на мгновение задумался, а когда ему в голову ничего не пришло, отрицательно покачал головой.
– Прекрасно. - Его боксеры вместе со штанами приземлились на пол, и я склонилась над ним.
Я схватила ладонью его мужественность, медленно проводя по ней ладонью вниз и вверх. Черный застонал и откинулся головой на подушки, закрыв глаза. Мне нравилось, когда он был расслаблен, и при том, что я хотела сделать, он нуждался в большом расслаблении. Я почувствовала, как его член затвердевает у меня в руке, а дыхание учащается.
Не сводя глаз с его глаз, я кончиком языка провела ленивый круг вокруг устьицы на его кончике. Он шумно втянул воздух, не выпуская его, пока мой язык не коснулся его члена. Он был раскален, и я чувствовала по вкусу,как сильно он хотел меня.
Однако спешить я не собиралась. По договоренности у меня было еще полчаса, и я собиралась использовать их до минуты. Я обхватила губами его голову и медленно провела по ней, так, чтобы ощущать каждый скользящий дюйм. Бедра черного приподнялись вверх, словно он хотел ускориться, чтобы добраться до самого конца, но я обхватила их руками.
Пока я продолжала медленную ласку, Массимо бормотал что-то непонятное. Когда, наконец, его член вошел целиком, прислонившись к моему горлу, из его рта вырвался протяжный стон, и цепи сомкнулись на деревянных балках. Я снова подняла голову и повторила неторопливую пытку. Дон ерзал и заставлял меня ускоряться, но это только замедляло мои движения. Я приподнялась, опираясь на руки, и прикусила его сосок, с удовлетворением прислушиваясь к шипению, исходившему изо рта. Я целовала его грудь, ласкала его плечи, то и дело терлась промежностью о набухший член. Я знала, как он устал, несмотря на его закрыв глаза, я прекрасно понимала, как в этот момент выглядят его зрачки. Я провела языком вдоль его шеи, до плотно сжатых губ. Я медленно поднесла указательный палец к его губам, слегка раздвинув их.
- Массимо? – я спросила шепотом. - Насколько ты мне доверяешь?
Черный открыл глаза и впился в меня жадным взглядом.
– Безгранично. Возьми его в рот.
Я только насмешливо рассмеялась и провела языком по его пересохшим губам. Он попытался схватить его зубами, но я оказалась быстрее.
- Хочешь, я тебе отсосу? - Правой рукой я крепко схватила его член, а левой схватила за челюсть. – Попроси! - скомандовала я сквозь стиснутые зубы.
- Не перегибай палку, малышка – прорычал он прямо мне в рот, все еще пытаясь их поймать.
- Хорошо, Дон, это будет лучшая цыпочка в твоей жизни.
Выпуская член из рук, я начала медленно опускаться, пока не оказалась головой чуть выше его твердого, как сталь, члена, затем обняла его ртом и начала крепко сосать. Кажется, я никогда не делала телку с такой скоростью. Черный бормотал, бормотал и дергал за узы.
- Расслабься, милый, - сказала я, облизывая указательный палец и просовывая его между ягодиц.
Тело Массимо напряглось, и он сам перестал дышать.
Моя рука не успела даже приблизиться на сантиметр, как могучие руки черного схватили меня, перевернув на спину. Удивленная, я лежала под ним, глядя в его яростные черные глаза. Он так и висел надо мной, не говоря ни слова, пронзая меня насквозь взглядом. При этом он громко ахнул, и на лбу у него выступил пот.
- Тебе не понравилось, дорогой? - сладко спросила я, делая глупое лицо.
Дон продолжал молчать, тяжело дыша надо мной, и его руки все сильнее сжимались на моих запястьях.
Я закрыла глаза, не желая больше смотреть на его бурную реакцию, и тут почувствовала, как он застегивает мне узы. После чего матрас прогнулся, и когда я открыла глаза, то обнаружила, что я одна. Из ванной доносился шум воды, льющейся в душе. Охренительно, на полпути он пошел умываться, подумала я. Неужели я так перегнула палку? Я не хотела причинить ему вред, а просто доказать что-то довольно нетрадиционным способом. Когда-то я читала о мужской анатомии и узнала, что некоторые эксперименты могут быть такими же приятными для мужчин, как и для женщин, и даже более того. Ну, может быть, не для самого мужественного парня на земле, но большинство из них, вероятно, были бы рады.
- В последний раз ты контролировала меня, – услышала я голос, вырвавший меня из раздумий.
Массимо стоял на пороге, капая водой, и его клетка продолжала вздыматься с угрожающей скоростью.
- Как ты освободился? - спросила я, меняя неудобную тему. - И зачем ты умылся во время...
Он лукаво улыбнулся и подошел ко мне, став так близко, что его член торжествующе торчал в нескольких дюймах от моего лица.
- Ты же не думаешь, что я скажу тебе это сейчас, когда собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты захочешь убежать, и твой крик услышат в Варшаве. - Он схватил мою голову и сунул мне в рот твердый член. – Соси крепко – сказал он, впуская бедра в бешеный порыв. - И не мылся, а просто попробовал остудить холодной водой.
Он придавил меня своей толщиной, вложив ее так глубоко, что у меня возникло ощущение, что она доходит до желудка. На мгновение он помедлил, нежно поглаживая пальцами мое лицо, но тут же ускорился, рассматривая меня как частную шлюху.
Внезапно зазвонил его лежащий на тумбочке мобильник. Черный взглянул на дисплей и отклонил звонок, однако через некоторое время гудение прозвучало вновь. Массимо прорычал несколько слов по-итальянски и схватил телефон в руку, не прерывая движения бедрами.
- Это Мария, мне нужно ответить, а ты пососи посильнее – выдохнул он, отстегивая мне одну руку, чтобы я могла ухватиться за основание его члена.
Он знал, что меня это возбуждает. Он понимал, что мне нравится прерывать его деловые разговоры. Я крепко сжала его рукой, еще глубже принимая ее в рот.
- Господи... - прошептал он, сделав мощный вдох, и приложил телефон к уху.
Он старался не говорить, только слушал, то и дело успокаивая дыхание. Колени его дрожали, а тело обливал холодный пот. Свободной рукой он прислонился к деревянной конструкции кровати; я знала, что он рядом. После нескольких десятков утомительных секунд разговора, вернее монолога Марии, он выпалил из себя две фразы сквозь стиснутые зубы и швырнул телефон на шкафчик.
Он схватил меня и крутанул, расстегнул застегнутую руку и еще раз подвинул. Он потянулся за повязками и снова надел наручники, но на этот раз я лежала на животе.
- Тебе повезло, малышка, что у меня не так много времени, как я предполагал – сказал он, приподнимая мои бедра так, что у меня сильно выгнулись ягодицы, а лицо погрузилось в подушку. – Мы должны поторопиться.
Он закончил укладывать меня и потянулся рукой к ящику тумбочки. Он что-то вытащил из нее и коленом сильно раздвинул мои согнутые ноги.
- Теперь ты расслабься – прошептал он, наклоняясь надо мной и слегка покусывая затылок.
Затем он соскользнул, и его язык впился в мою, жаждущую его рта, киску. Я застонала от удовольствия и сильнее раздвинула бедра. Через некоторое время я оказалась на грани наслаждения, затем он остановился и опустился на колени рядом со мной. Он нежно погладил мою ягодицу, а другую руку запустил в мои волосы и энергично дернул за них. Я откинула голову назад и почувствовала, как сильно он ударил меня по заднице. Я вскрикнула; его хватка на моих волосах укрепилась, и рука ударила еще раз. Я чувствовала, как обжигает меня кожа, а место от удара пульсирует.
– Расслабься, я сказал.
Его твердый член впился в меня грубо и сильно, и я почувствовала, что улетаю. Только в этот момент я поняла, как сильно соскучилась по своему властному любовнику. Он отпустил мою голову и крепко обхватил мои бедра, наступая снова и снова со все возрастающим импульсом.
– Да! - закричала я, ошеломленная ощущением.
Массимо шумно дышал, его пальцы впивались в мое тело. Внезапно одна рука высвободила хватку и потянулась к чему-то, лежащему рядом с его ногой. Вокруг раздался звук тихой вибрации. Я хотела посмотреть, что это такое, но не смогла повернуться к нему спиной, смогла лишь повернуть голову набок.
– Открой рот, - сказал он, не перебивая.
Я разинула рот, и он сунул в них что-то резиновое и только чуть толще пальца. Через несколько секунд он вынул и осторожно начал тереть мой задний вход. Догадавшись, что это такое, я расслабилась, хотя это было нелегко при жестоких толчках его бедер.
Я почувствовала, как маленький вибратор, который только что был у меня во рту, скользнул в мою попку. Когда наслаждение разлилось по моему телу, я громко вскрикнула. Его ритмичное движение и вибрация внутри меня неизбежно приближали меня к цели: мощному оргазму, которого я не могла дождаться.
Придерживая пробку внутри меня, он снова ударил меня по ягодице и начал кончать. Когда я почувствовала, как он взрывается внутри меня, я присоединилась к нему, поблагодарив в духе, что дом пуст. Тишину нарушали только наши громкие крики и хлопки бедер, ударяющихся о ягодицы. Мы пикировали вместе, долго и интенсивно, пока в какой-то момент я не почувствовала, как мое тело вяло и теряло силы. Я широко раздвинула колени и по инерции опустилась на матрас, чувствуя, что Массимо идет по моим стопам, но опирается на локти, чтобы не смять меня.
Одним ловким движением он расстегнул мои запястья и откатился в сторону, обхватив меня за талию ногой. Он откинул мокрые волосы с моего потного лица и нежно поцеловал меня.
- Ты можешь вытащить это из меня? – пробормотала я, чувствуя, что у меня все еще вибрируют ягодицы.
Массимо засмеялся и потянулся рукой за волшебной пробкой. Я застонала, когда почувствовала, что он покидает мое тело и умолкает.
– Ты в порядке? – спросил он с заботой.
Я не могла ни думать, ни говорить, но знала, что мы с ребенком чувствуем себя превосходно.
– Прекрасно.
- Я люблю трахать тебя, детка.
- Я так скучала по тебе, Дон.
Приняв душ, я прыгнула в постель, окутанная мягким халатом. Массимо вошел в комнату, завернувшись в полотенце, и протянул мне стакан холодного какао.
– Еще два месяца назад я бы получила шампанское, – разочарованно вздохнула я, принимая напиток.
Черный извинительно пожал плечами и стянул полотенце, вытирая им волосы.
Боже мой, какой он красивый, подумала я, чуть не захлебываясь какао. Это несправедливо, ужасно и страшно, что человек может быть таким совершенным. Прошло уже почти четыре месяца, и я до сих пор не прониклась его видом.
- Нам пора возвращаться – хмыкнул он. - Сегодня я должен быть в Палермо.
Я села, отпив глоток, и скривила губы.
- Не смотри так, милая, мне надо поработать, в одном из отелей есть небольшая неприятность. Но у меня есть идея – добавил он, присаживаясь рядом. - Через пару дней будет Гала, на которую мы едем, так что, может быть, ты полетишь в Польшу пораньше, увидишься с родителями, а я приеду как можно скорее?
При звуке слова "родители" я обрадовалась, а потом посмотрела на свой растущий живот. Мама, конечно, не упустит, что я растолстела - и это немало.
- Ты возьмешь с собой Ольгу, потому что Доменико должен поехать с нами. Самолет в вашем распоряжении, вы можете вылететь, когда захотите.
Я сидела взволнованная, грустная и веселая одновременно.
- Что происходит, Массимо?
Он повернулся и посмотрел на меня, вставая. Глаза его были спокойны и без выражения.
– Ничего, маленькая. - Он провел большим пальцем по моей нижней губе. - Мне надо поработать, одевайся.
Мы вернулись в особняк, и черный после ласкового прощания исчез в библиотеке. Я стояла перед дверью, прислонившись к стене, и смотрела на дверную ручку. В голове кружились сотни мыслей, а в глаза лились слезы. Что со мной происходит, подумала я, не вижу его уже минуту, а уже так скучаю. Я осторожно взялась за ручку двери, медленно нажимая на нее и приоткрывая дверь.
В комнате у окна стоял Дон, повернувшись к Доменико, который показывал ему что-то маленькое, зажатое в руках. Мой взгляд устремился на предмет, и я замерла. Боже, это была коробочка с кольцом, неужели молодой человек собирался сделать Ольге предложение? Или есть что-то, о чем они мне не говорят? Ошеломленная приобретенными знаниями, вернее, их отсутствием, я решила не беспокоить их и пойти к себе.
Я сидела на террасе и, укрывшись одеялом, смотрела на закат. Мне совсем не было холодно, на улице было на десяток градусов выше нуля, но мне нравилось укрываться. Я не хочу ехать в холодную польский, подумала я. Не без него, и не тогда, когда я должен встретиться с мамой. С одной стороны, я хотела увидеть родителей, но с другой - эта конфронтация им не нужна.
Потягивая чай, я укладывала в голове план. Главное - одеться так, чтобы не было видно живота. С увеличением веса я справлюсь со сказкой о слишком большом количестве макарон и пиццы.
Слава Богу, меня больше не тошнит, подумала я, потому что симуляция перманентного отравления вызвала бы подозрения у моей проницательной родительницы. Я вдруг запаниковала: во что я оденусь!? Ведь у меня нет ничего подобного - здесь мне не нужно прятаться от беременности. Устав от размышлений, я просунула голову между согнутыми коленями.
– Я никогда не забеременею – услышала я голос приближающейся Ольги. - Что бы я делала без алкоголя?
Испуганная этой мыслью, она села в кресло рядом, положив ноги на столик.
- Наверное, мне нужно выпить – заявила она.
- Наверное, нет – сказала я, отставляя чашку. - Мы уезжаем.
– Черт, опять? Куда и зачем? Ведь мы только что приехали – жалобно завыла она, подняв глаза к небу.
- В Польшу, дорогая, на родину. Думаю, утром мы вылетим. Что ты на это скажешь?
Она на мгновение задумалась, оглядываясь по сторонам, словно что-то искала.
- Я иду трахаться. - Она решительно кивнула.
- А у тебя есть с кем? – ехидно спросила я, зная, что Доменико с Мари и Массимо.
- А у меня нет? Я подремала часок, а мой за это время исчез, я поищу его и приступим к делу.
Я поднялась и сложила одеяло, откинув его на спинку кресла.
– Боюсь, что нет. - Я пожала плечами, выпятив нижнюю губу. – Интересы! Сегодня ты обречена на меня.
Оля пошла упаковывать чемоданы, а я, несмотря на настойчивую попытку заставить себя сделать это, не смогла. Проиграв войну с собственной ленью в третий раз за сегодняшний день, я решила принять душ. Не то чтобы я чувствовала себя грязной, но мне просто хотелось оказаться под теплой водой.
Я вошла в огромную ванную комнату и отвинтила все струи, за десяток секунд наполнив все помещение паром. Я взяла в руки телефон и соединила его с динамиком, стоящим на туалетном столике. Через некоторое время раздалось молчание Делерия. Я скользнула под воду и закрыла глаза, успокаивающий гул расслаблял меня, а звучащая вокруг музыка расслабляла. Я прислонила руки к стене, позволяя теплому потоку течь по моему телу, заглушая наплыв мыслей.
- Я скучал – услышала я голос прямо у себя за ухом.
Я испугалась, хотя знала, кто стоит за мной. Однако это был не страх того, что произойдет, а реакция на неожиданный звук.
- Я считаю, что наше прощание было недостаточно ласковым, – сказал он, хватая меня за бедра.
Все еще стоя к нему спиной, я ухватилась руками за поперечные трубки, которые при включении нужной кнопки превращались в водяные струи. Он прижал свои ладони к моим, блуждая губами и зубами по плечам, шее, пока они не достигли рта. Его язык, проникнув внутрь, нежно сплетался с моим. Он был голый, мокрый и уже, когда встал позади меня, очень готов. Он слегка согнул колени и одним умелым движением набросил на меня свой большой торчащий член. Я застонала, прислонившись затылком к его мускулистой груди. Руки черного скользнули по моей гиперчувствительной груди, разминая ее мерно, а бедра покачивались ленивыми кругами. Я чувствовала, как во мне растет желание; мое тело вращалось и расслаблялось в такт его движениям.
- Ты же не думаешь, что я пришел сюда ради тебя? - зубы Массимо болезненно прикусывали мое ухо.
- Надеюсь, Дон Торричелли.
Он грубо схватил меня, вынимая из душа, и поставил перед большим умывальником с зеркалом. Затем он прислонил мое обнаженное тело к холодной столешнице рядом с ней и дернул за волосы так, что я увидела его в огромном стекле.
- Смотри на меня – прорычал он, снова входя в меня.
Свободной рукой он крепко схватил мои бедра и начал трахаться в бешеном темпе. Охваченная восторгом, я сомкнула в экстазе веки. Я уплывала.
- Открой глаза! – заорал Массимо.
Я посмотрела на него и увидела безумие; хотя я видела, что он контролирует себя, это возбуждало меня. Я схватилась за столешницу умывальника, чтобы обездвижить тело, и осторожно раздвинула губы, облизывая их.
- Сильнее, Дон, – прошептала я.
На теле Черного появилась сеточка набухших вен, а мышцы напряглись так, что он мог бы заниматься манекеном на уроке анатомии. Закусив губу, он не отрывал от меня своих черных, сверлящих глаз.
– Как скажешь. - Темп, продолжавший двигаться, был для меня убийственным. Через некоторое время я почувствовала, как внизу живота разливается наслаждение. - Пока нет, малышка, - процедил он сквозь зубы.
К сожалению, его запрет звучал для меня как приказ. Я начала приходить в себя, глядя на него с громким стоном, переходящим в крик. Он ни на секунду не притормозил, и через пару секунд я кончила во второй раз. Я задыхалась, и мое тело сотрясал озноб.
- На колени, - сказал он, когда я опустилась на умывальник.
Не в силах отдышаться, я выполнила его команду, и он вошел в мой рот, крепко держа меня за голову. Однако он не стал их трахать, только осторожно скользнул и позволил мне задать темп. По его вкусу, смешанному с моим, я чувствовала, что он рядом, поэтому я приспособилась к нему и жадно и глубоко сосала его.
Ягодицы Черного напряглись, а губы не поспевали за дыханием. Он выдернул из меня член и громко зашипел, облив теплой спермой мокрые груди. Он смотрел на меня, выплескивая из себя все содержимое. Откинувшись назад и сильно нагнувшись, я застонала, одной рукой потирая его тяжелые яички.
Закончив, он уперся ладонями в мраморную столешницу позади меня.
– Ты меня когда – нибудь прикончишь, малышка, - сказал он, тяжело дыша.
Я засмеялась, растирая липкие выделения по груди и косо глядя на него.
- Думаешь, все так просто? - я сказала. - Думаешь, они не пытались?
Я повторила его слова с первой ночи, когда пыталась пристрелить его незащищенным оружием.
Губы черного сложились в лукавую улыбку, а руки подвинулись к моему лицу.
- Ты умеешь слушать. Это приятно и опасно одновременно.
Я поднялась и встала перед ним, крепко цепляясь за его великолепно сложенное мускулистое тело.
– Я не люблю прощаться с тобой, Массимо, – сказала я почти с плачем.
- Поэтому мы не будем прощаться, дорогая. Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться. – Он вытирал полотенцем остатки спермы, нежно целуя меня в губы. - Самолет у вас в двенадцать, днем вы будете на месте. Вас заберет Себастьян, тот самый парень, который возил вас в прошлый раз. Номер Чарльза у тебя в сотовом телефоне, если тебе что-то понадобится, позвони ему. Пока я не приеду, он позаботится о тебе.
Я в ужасе посмотрела на него, потому что инструкции, которые он произносил, звучали так, будто мне что-то угрожало. Все, что он делал, было подозрительным-внезапный отъезд, отправление меня в польский. Массимо изредка позволял мне отдаляться от себя.
– Дон, что происходит? - Он помолчал и продолжал вытирать мне грудь. - Черт побери, Массимо! - крикнула я, выхватывая у него полотенце.
Он опустил руки вдоль тела и пронзил меня гневным взглядом.
- Лаура Торричелли, сколько раз тебе повторять, что ничего не происходит. - Он взял мое лицо в ладони и крепко поцеловал. - Я люблю тебя, малышка, и через три дня буду рядом. Я обещаю. А теперь не сердись, потому что моему сыну это не нравится. – Он погладил ладонью мой живот, весело улыбаясь.
– Дочь.
- Надеюсь, она не такая строптивая, как ее мама. - Он отпрянул, потому что знал, что после этих слов получит удар.
Я бежала за ним голая, пытаясь обтереть его мокрым полотенцем, но он был быстрее. А когда я вбежала в спальню, он схватил меня и повалил на кровать, затолкав под одеяло.
- Ты меня дополняешь, малышка. Благодаря тебе я каждый день просыпаюсь, чтобы жить, а не просто существовать. - Он посмотрел на меня взглядом, полным тепла и любви. - Каждый день я благодарю Бога за то, что чуть не умер. - Он приблизил губы и нежно погладил ими мои. - Мне действительно пора, звони, если что-нибудь случится.
Он встал и пошел в гардеробную, вернувшись через несколько минут в стандартном черном костюме и рубашке того же цвета. Он еще раз поцеловал меня и исчез на лестнице.
Проснулась я на удивление рано. Когда я посмотрела на часы, оказалось, что уже семь. Я полежала минут десять, смотря телевизор,и пошла в ванную. Четвертый раз за последние двадцать четыре часа я приняла душ и вымыла голову; у меня было время. Не зная зачем, ведь Массимо уехал, я уложила волосы на щетку и накрасила глаза.
Я села на ковер в гардеробной и застонала, обессиленная при мысли, что вот-вот соберу вещи. Конечно, Мария могла сделать это за меня, как обычно, однако на этот раз мне пришлось очень точно подобрать наряд. Я перебрасывала еще одну одежду, роясь в кучах фирменной одежды. К сожалению, большинство моих любимых вещей скорее подчеркивали живот, чем маскировали его. Если бы на Сицилии мне нравилось его выставлять, то в Польше я бы с удовольствием оделась в палатку. Боже, как было бы здорово рассказать о ребенке всему миру, подумала я, усаживаясь в огромную кучу рубашек, футболок, блузок и платьев.
- Распродажа? – спросила Ольга, став на пороге с кружкой кофе. - Я беру все!
- Охренеть, Оля! – пронзительно закричала я, утопая в усыпанной снегом горке. - А ты знаешь, что мне нечего взять? Мало того, у меня даже нет зимней одежды, потому что здесь нет зимы.
Оля энергично поставила чашку на столик и, обойдя меня с криком, через минуту насмешливо сказала::
- Как это ужасно! Нам придется пойти по магазинам. - Она опустилась на колени рядом. - Господи, и что нам теперь делать?!
Я раздраженно смотрела на нее, зная, что она издевается надо мной, а мне действительно больше не нужна была одежда.
– Пошел ты – прошипела я, загружая в чемодан несколько вещей, которые выбрала. - Хорошо, что в сапоги влез – сказала я, обнимая сапоги от Живанши. - Ты готова?
– Конечно, больше, чем ты.
Позавтракав и собравшись вместе с пакетами к одиннадцати, мы уже сидели в машине, мчавшейся в аэропорт. Еще до того, как я подошла к этой летающей ловушке, я приняла успокоительную таблетку и уселась в кресло, отплыв за мгновение до взлета. Благодаря этому путешествие показалось мне телепортацией.
- Рад снова вас видеть – поприветствовал меня Себастьян, открывая мне дверь в "Мерседес".
– Вас также. – Я одарила его лучезарной улыбкой и, слегка отупев, уселась в кресло.
Мы въехали в подземный гараж моего здания и через несколько минут были уже в квартире.
- Почему, собственно, я не поеду к себе? - спросила Ольга, опускаясь на диван. – У меня же есть квартира.
Я поставила воду на чай и заглянула в холодильник, с удивлением обнаружив, что он прогибается от еды.
- Потому что Массимо хочет, чтобы мы были вместе, к тому же зачем тебе сидеть одна? Мне довольно у вас?
Я потянулась за банкой шоколадного масла, стоявшей на полке, и опустила в нее ложку. Оля встала на пороге, прислонившись к косяку.
– Что мы делаем? Я чувствую себя здесь такой растерянной и ... чужой. - Она поморщилась и сделала грустное лицо.
- Я знаю, я тоже. Посмотрите, как странно, сколько может в жизни измениться несколько месяцев. Завтра поедем к родителям, ты к своим, я к своим. Надо как-то подготовить их к тому, что они впервые проведут Рождество без нас.
От одной мысли о том, что нам надо туда ехать, меня тошнило. Я скучала по ним, но осознание того театра, который мне предстоит сыграть, лишало меня желания встретиться с ним.
- О, снег идет, - сказала Оля, глядя в окно. - Идет... черт... снег!
Мы стояли, уставившись друг на друга, как будто это было что-то необычное. А я мечтала вернуться на Сицилию.
- Покупки, - пробормотала я, не отрывая взгляда от стекла. - Пойдем, поправим настроение.
- Кстати, насчет покупок – начала она, поворачиваясь ко мне. - Доменико дал мне кредитку, как ни странно, карта на мне. - Она широко открыла глаза и многозначительно кивнула. - У меня сложилось впечатление, что он очень хочет подражать Массимо. Только из-за этого я уже не знаю, чувствует ли он все это или просто хочет скопировать брата.
В голове пронеслась сцена, которую я видела в библиотеке вчера. Я боролась с мыслями о том, рассказать ли ей об этом, но пришла к выводу, что это не мое дело и не собираюсь портить ей сюрприз.
- По-моему, Оля, ты разбиваешь дерьмо на атомы. Давайте выпьем чаю и поедем покупать мне какую-нибудь мешковатую одежду.
- Лаура, но ты же знаешь, что преувеличиваешь свой живот? Ведь его едва видно, и это только тогда, когда кто-то очень хочет его видеть; без преувеличения. – Она покачала головой.
– Ну, не знаю. - Я взяла живот в ладони и погладила выпуклость. - Может быть, вы и правы, но я знаю свою маму, она эту беременность у меня из чешуи волос вычистит, так что я предпочитаю быть осторожной.
После более чем часа, чая, нескольких батончиков и половины банки Нутеллы мы въезжали на моем белом БМВ на стоянку торгового центра. Конечно, не обошлось без переодевания во что-то более зимнее. Я поставила на черные сапоги Живанши, кожаные леггинсы, в которые едва втиснула живот, или, по крайней мере, так мне показалось, свободную кремовую тунику и потому, что на дворе хулала зима, меховой жилет из серой лисы. Ольга же, напротив, на то, что ей очень нравилось, - короткие шорты и сапоги от Стюарта Вейцмана до середины бедра, а к тому же свободный свитер цвета сапог и кожаная куртка. Стиль для шлюхи, то есть своего рода стандарт.
Мы бродили по магазинам, тратя гору денег и нагружая себя очередными сумками, полными зимних вещей. Мы не знали до конца, зачем нам такие суммы, если в Италии нам это совершенно не пригодится. В конце концов, чтобы заглушить угрызения совести, мы договорились, что оставим все это в Польше, потому что, конечно, когда-нибудь это нам еще понадобится. Зная эту мысль, мы продолжали беспечно растрачивать с трудом заработанные деньги наших парней. Когда мы проходили между бутиками, мой телефон начал звонить. Когда я достала его из сумочки и увидела зарезервированный номер, то обрадовалась.
- Привет, малышка, - отозвался в трубке чудесный британский акцент. - Как дела с покупками?
- Отлично, мешковатая одежда-это то, что я люблю, - сказала я с закуской. - Откуда ты знаешь, где я? - Боже, какой глупый вопрос, как только я закончила его задавать, я сильно ударила себя по голове.
- Дорогая, у твоего телефона есть передатчик, у твоих часов тоже, и ты приехала туда на машине, которая тоже им владеет, – со смехом ответил он. - А то красное платье, которое ты только что купила, потрясающее и совсем не похоже на сумку.
По моему телу пробежала дрожь, и я нервно стала оглядываться по сторонам-откуда, черт возьми, он знал, что я купила? Я уже хотела спросить, когда заметила двух рослых мужчин, стоявших неподалеку.
- Зачем мне охрана, Дон? – я удивилась. - Я ведь в Польше, а кроме того, мне ничего не угрожает. - Я на секунду замешкалась. – Правда?
- Конечно, нет – ответил он, не задумываясь. - Но мне нравится знать, что мои любимые в безопасности.
- Я так понимаю, вы говорите обо мне и Ольге? – я засмеялась и села на скамейку посреди пассажа.
Массимо пробормотал что-то по-итальянски, чего я не поняла.
- О тебе и моем сыне.
– Дочери! – я бросила ему.
- Ты не можешь надеть это красное платье, пока я не крещу его. - Его голос был властным, и я, хотя и не видела его, знала, как выглядит его лицо, когда он это говорит. - А теперь возвращайся за покупками и передавай от меня привет родителям.
Я вздохнула, пряча телефон в сумочку, и посмотрела на Оло. Она сунула два пальца себе в горло, пытаясь разжечь рвоту.
– Меня тошнит, - буркнула она, закатывая глаза.
– Не завидуй. - Я поморщилась и встала, подхватив ее под руку. - Смотри, у нас есть компания, которая документирует все, что мы делаем. - Я кивнула в сторону осликов.
- Твою мать, – выругалась она. - У него психика хуже, чем у твоей мамы.
– И это факт. – я разразилась смехом. – Пойдем.
На следующий день, облаченная в мешковатую тунику, обтягивающую только бюст, леггинсы и пальто, я отправилась в родной дом. Я решила не предупреждать родителей о своем визите, радуясь при мысли, что их ждет сюрприз. Я высадила Ольгу под кварталом, где она жила в детстве, и поехала к себе. Семейный дом всегда был единственным местом, о котором я говорила „дом". Мы с братом давно договорились, что, несмотря на то, что никто из нас никогда не будет жить в нем постоянно, мы не продадим его. Якова от родителей делило почти пятьсот километров, а меня – как я жила в Варшаве – почти сто пятьдесят. Однако это не меняло того факта, что самые счастливые воспоминания у нас были именно отсюда.
Мама вложила в сад огромную работу, да и дом за последние несколько лет изменился до неузнаваемости. Я не могла представить, чтобы кто-то, кроме нас, жил в нем.
Я встала перед входной дверью и нажала на звонок. Через некоторое время они открылись, и я увидела в них отца.
– Привет, дорогая! - воскликнул он, втягивая меня внутрь. - Что ты здесь делаешь? Какая ты красивая.
Я видела, как к его глазам подступают слезы, поэтому обняла его еще крепче.
– Сюрприз, - прошептала я, прижимаясь к его плечу.
Из салона через некоторое время появилась моя восхитительная мама, как всегда безукоризненно одетая и в полном макияже.
- Ребенок, - всхлипнула она, широко раскинув руки.
Я бросилась к ней в объятия и, по непонятным причинам, разрыдалась. Каждый раз, когда она так эмоционально реагировала на мой взгляд, из глаз у меня текли слезы.
– Мама.
- И почему ты опять плачешь? - спросила она, поглаживая меня по голове. - Что-то случилось? Откуда такой неожиданный визит?
Писсимизм. Это была скрытая страсть и талант моей матери, она любила беспокоиться и придумывать себе проблемы, даже если их не было.
- Боже, ну я и растрогалась – пробормотала я, шмыгая носом.
- Ну же, милая, хватит. - Она похлопала меня по спине. - Фома, сделай чаю, а ты раздевайся и садись.
Моя способность быстро лгать снова была проверена. Я рассказывала им о тренинге в Будапеште и о том, как это прекрасно складывается для меня на работе. Мне снился длинный рассказ о воображаемых вечеринках, которые мне удалось устроить, и когда возник вопрос об уроке итальянского, я употребила три знакомых мне слова и сменила тему.
После полуторачасового монолога пришло время продемонстрировать действие телескопа, который папа получил от Черного, а официально-от меня. Я смотрела, как он мямлит, держа в руке круглый картон, который он крутил, бормоча что-то себе под нос.
– Это может занять некоторое время, - заметила мама, ставя на стол бутылку красного вина и два бокала.
- Ну, в жопу... - пролепетала я себе под нос. Этой части вечера я не предвидела, а должна была.
Мама налила вина и подняла свой бокал в жесте тоста, ожидая меня. С легкой паникой в глазах я подняла свой бокал и, постукивая, намочила губы. Боже, как это хорошо, подумала я, чувствуя на губах вкус алкоголя. Если бы я могла, я бы выпила всю эту бутылку за раз.
Папа продолжал пытаться найти что-то большее, чем темнота, пока мама наливала себе очередную рюмку.
- Тебе не нравится? - спросила она, глядя на мое неизменное количество вина. - Это твой любимый молдавский Пино Нуар.
- Вообще-то я перестала пить. - Ее удивленный взгляд, впившийся в меня, не предвещал ничего хорошего. - Видишь ли, мама, в Италии постоянно пьют. - Прошептала я, гадая, что я хочу сказать. – А алкоголь - это ведь углеводы – - закончила я, глупо улыбаясь.
– Ну, я только что заметила, что ты выглядишь лучше, – ответила мама, указывая на меня. - То есть ты не тренировалась?
Нет, я беременна, подумала я, искусственно улыбаясь ей.
- У меня нет времени на тренировки, но, к сожалению, у меня есть время поесть, особенно на работе. Знаешь, все время пицца и паста, а задница растет; я отказываюсь от алкоголя, очищаю организм. - Мысленно я молилась, чтобы она мне поверила. Это было нелегко, потому что я всегда любила вино и никогда не отказывалась от него. Я бы скорее перестала принимать твердую пищу, чем отказалась от алкоголя.
Некоторое время она подозрительно смотрела на меня, вертя в пальцах ножку бокала. Ее слегка прищуренные глаза ясно показывали, что она мне не верит. Из неловкого положения меня спас голос любимого отца.
– Ха! ! Лаура, иди посмотри, – сказал он, кивая мне.
Я вскочила с кресла, как ошпаренная, бросилась к нему и приложила глаз к подзорной трубе. На самом деле, он обнаружил луну, которая казалась в таком приближении внушительной и необычайно красивой. Я преувеличенно рассеянно бормотала, комментируя увиденное. Поскольку, к моему счастью, папа очень охотно и многословно делился своими знаниями, после пятнадцатиминутной лекции по астрономии моя скучающая мама ушла. Я продолжала делать вид, что слушаю, мысленно прикидывая, как бы здесь защититься от очередной конфронтации. Но знания отца о небесных телах были настолько широки, что он делился ими со мной еще час.
Борясь с веками, которые от скуки опускались у меня, когда я уже думала, что проиграю этот неравный бой, в дело вступила мама, и на этот раз именно она спасла меня от папы.
- Ужин, заходите, - сказала она, указывая рукой на кухню.
Я сойду с ума, подумала я, если завтра отсюда не уеду. Папа спасает меня от мамы, Мама от него, я вот-вот запутаюсь в собственной лжи, у меня давно не было таких интеллектуальных усилий.
Моя голова умоляла о перерыве.
Я села за стол, разглядывая приготовленные блюда, и ощутила непреодолимый голод. Я понемногу угощала себя каждым лакомством, потом съела и снова добавила, можно сказать, съела, потому что едой я бы это не назвала. Через двадцать минут этого застолья я подняла глаза от тарелки, встретив взгляд перепуганных родителей. - Черт побери, - пробормотала я себе под нос, - думаю, я уеду сегодня. Мама спокойно пережевывала укус, наблюдая по очереди то за моей пустой тарелкой, то за мной.
– Ну, что? – Я удивленно подняла брови. - Я немного увеличила свои возможности, продолжая есть макароны.
– Ну, я вижу. – Неодобрительно кивнула мама.
Я как раз собиралась напихать все это в яблочный пирог с пеной, но я сдалась, зная, что их мозги не выдержат этого. Кроме того, я планировала, что буду навещать кухню ночью, когда никто не будет беспокоить меня или громить глаза.
После ужина мы вместе посмотрели фильм, после чего я легла в свою бывшую комнату наверху. Я, правда, могла спать внизу в гостиной, но это означало бы граничить со спальней родителей, поэтому, подумав, я отказалась.
Утром, проснувшись, я вспомнила, что родители на работе и, по крайней мере, в ближайшие часы мне не придется беспокоиться об их подозрительных взглядах. Скучая, я посмотрела телевизор и пошла в душ. Я открутила воду и встала под горячую струю. Я закрыла глаза, вспоминая последний душ вместе с Массимом. Я скучала по нему. Я почти чувствовала на себе прикосновение его руки. Зная это видение, я начала ощупывать себя, поглаживая набухшие груди и несколько раз теребя клитор. Я почувствовала, как слишком быстро мне становится хорошо. Это было одно из бесспорных достоинств беременности-мое тело было очень чувствительным и сильнее реагировало на прикосновения.
Я думала о том, как жестоко Массимо относится ко мне, как он причиняет мне боль и как мне это нравится. Я почти чувствовала на себе прикосновение его языка. Я раздвинула ноги шире, еще быстрее потирая пальцами набухший клитор. Как фильм, у меня в голове пролетали сцены, когда, крепко схватив мои бедра, он брал меня сзади, как насмехался надо мной над собой. Приглушенный крик вырвался из моего горла, когда оргазм пробежал по моему телу. Я выпустила воздух, чувствуя, как все давление уходит из меня. Фу, это то, что мне нужно.
Я закрутила воду, выйдя из душа, и встала рядом с кабиной. Я огляделась и, не найдя ни одного полотенца, подумала, что мне нужно вернуться в комнату за халатом.
- Офигенно – вздохнула я, открывая дверь и проходя через этаж.
Пройдя несколько шагов, я застыла на пороге своей комнаты. Меня пронзали насквозь огромные, как блюдца, глаза мамы, которая смотрела на мой круглый живот.
Я сидела так, опустив вдоль тела руки, не в силах даже пошевелиться. Мама, ничего не говоря, только качала головой, словно хотела прогнать назойливую мысль или проснуться, но продолжала впиваться глазами в мой круглый живот. Наконец она села, вздохнула и посмотрела мне прямо в глаза. Мне стало плохо, я начала отчаянно дышать, глубоко и очень быстро, а в ушах послышался свист.
Я схватила халат, лежавший на соседнем кресле, и завернулась в него, опустившись на сиденье.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить сердце.
– Возьми, - сказала она, сунув мне в рот таблетку.
- Этих я не могу, - выдохнула я. - В сумочке.
Я услышала, как она порылась в моей сумке, затем вытащила дребезжащую коробку с лекарствами и протянула мне нужную таблетку. Я засунула ее под язык, ожидая, что она сработает. В грудине я чувствовала жжение и боль, а гулкое сердце заглушало все остальные звуки. Боже, в тот момент я больше хотела умереть, чем жить и смотреть на свою мать.
– Я вызываю скорую, – объявила она, вставая.
- Мам, нет. - Я открыла глаза и посмотрела на нее. - У меня сейчас все пройдет.
Она сидела передо мной на ковре, измеряя пульс. А я мысленно просила Бога каким-то чудом телепортировать меня на Сицилию. Шли минуты, и я, несмотря на закрытые глаза, все еще чувствовала ее обличающий, впившийся в меня взгляд. Подсознательно и совершенно бессознательно я положила руку на живот, после чего глубоко вздохнула и приподняла веки.
В ее лице я видела разочарование, беспокойство и печаль. Как до этого дошло, у меня в голове самобичевание, ведь я все так прекрасно спланировала, одежду, историю.
- Мама, что ты делаешь дома?
- Я хотела провести с тобой день, поэтому отменила встречи, - ответила она, поднимаясь и усаживаясь в кресло рядом. - Как ты себя чувствуешь?
На мгновение я задумалась над ответом, потому что физически чувствовала себя даже неплохо, но психологически - драма!
- Все хорошо, я немного нервничаю. - Я знала, что он молчит, потому что не хочет меня напрягать, но это не меняло того факта, что этот разговор не пройдет мимо меня. - Начало четвертого месяца, – прошептала я, даже не глядя на нее. - И я знаю, что ты скажешь, так что, пожалуйста, не надо.
- Я не знаю, что сказать. - Ее руки приподнялись, закрывая лицо. - Лаура, в последнее время все происходит слишком быстро. Ты никогда не была такой. Сначала эта поездка за границу, потом этот странный человек, все еще какие-то секреты, секреты, а теперь ... ребенок!
Я знала, что он прав, и знала, что, что бы я ни сказала, я все равно ничего не изменю.
- Мама, я люблю его, - бросила я бессмысленно.
- Но ребенок!? - крикнула она, вставая. - Тебе не нужно заводить ребенка прямо сейчас, потому что ты его любишь. Особенно если ты его знаешь... - тут она оборвала себя, и я поняла почему.
Я поспешно подошла к своей сумке и достала из нее первую попавшуюся одежду. Я натянула их на себя, пока она размышляла, сгребла вещи и застегнула молнию.
- Лаура Биль, черт побери, как много вы знали этого человека, когда решили стать родителями?
Я сжимала кулаки от злости, но на самом деле злилась на себя.
– Мам, а какая разница?
- Я не так тебя воспитывала. Сколько ты его знала?
- Я не планировала этого, просто случилось. Ты же не думаешь, что я настолько глупа? - Я схватила сумку. - А я знала его около трех недель. - Только когда я это сказала, до меня дошел идиотизм ситуации. Я ожидала, что мама поймет то, что даже мне казалось бессмысленным.
Она побледнела и застыла в неподвижности. Я знала, что причинила ей боль, и знала, что так и будет. Но я не могла рассказать ей правду о похищении, о видении умирающего Массимо, о мафии или обо всем этом сицилийском беспорядке.
- А что будет, если тебе надоест этот богатый мальчик? – спросила она повышенным голосом. - Он бросит тебя с ребенком, а я, кажется, воспитала тебя по-другому. Помните, что семья - это как минимум три человека? Как ты могла быть такой безответственной? - Она пыталась быть спокойной, но эмоции брали верх. - Ты задумывалась о том, что может случиться с незамужней женщиной с ребенком? Теперь дело не только в тебе!
- Я вышла замуж через неделю после возвращения из Польши, без брачного контракта, мама, - рявкнула я ей прямо в лицо. - Значит, я имею право на все его долбаное имущество. У меня столько денег, что ребенок сможет носить их вместо подгузника. А Массимо любит меня и этого малыша так сильно, что он скорее убьет себя, чем отпустит нас. - Я подняла руку, когда увидела, что он хочет что-то сказать. - И поверь мне, я знаю, потому что я сбежала от него. Не суди меня, мама, потому что ты понятия не имеешь о ситуации, которую хочешь проанализировать! - крикнула я и побежала вниз по лестнице.
Я схватила пальто, надела туфли и выбежала во двор. Шел снег; мое лицо окутал морозный воздух. Я глубоко втянула их в легкие и нажала кнопку на пульте. Я бросила сумку на сиденье и двинулась по подъездной дорожке в сторону улицы. Мне хотелось плакать, я злилась на себя, хотелось кричать, рвать и умирать. Через некоторое время я выехала из города и свернула в лесную дорогу.
Проехав несколько десятков метров, я остановилась, вышла и начала кричать. Я кричала так долго, пока не почувствовала, что с меня хватит. Я подошла к машине и несколько раз ударила по шине пронзительно дорогими казаками от Живанши. Мне нужен был черный, как никогда в жизни.
Я немного успокоилась и засунула свою постоянно растущую задницу в машину. Я набрала номер мужа, и он после третьего гудка снял трубку. Хрипя и дергая носом, я открыла рот, чтобы что-то сказать, но безрезультатно. Услышав его голос, я просто заплакала. Смешивая английский с польским, я пыталась объяснить ему, что произошло, то и дело ударяясь руками о руль и издавая дикие вопли. На фоне разговора я услышала, как Массимо бормочет что-то по-итальянски, а потом в зеркале увидела мчащегося в мою сторону черного volkswagen passat, из которого выскочили два возни гостей, которых я видела в галерее. Один из них подбежал к моей двери, открыл ее и с ужасом впился взглядом в меня и середину машины, разглядывая ее, словно кого-то искал.
- Что за хуйня, нельзя плакать?! – закричала я, закрывая перед его носом дверь.
Парень приложил к уху телефон, который держал в руке, после чего ушел, забрав коллегу.
- Дорогая, - услышала я мягкий и спокойный голос в динамиках. - Вытри нос и еще раз, по-английски, расскажи, что случилось.
Поэтому я рассказала ему всю историю за последний час и ударилась лбом о руль, застыв на нем.
- У меня нет сил, Массимо. Я причиняю боль людям, которые меня любят, я злюсь и подавлена, а тебя нет. - Я почувствовала, как во мне растет ярость, а тело охватывает ярость. - И знаешь что, Дон? – рявкнула я. - Ты усложнил мне жизнь, из-за тебя все пошло наперекосяк, и вообще, черт возьми, я кончаю, потому что вот-вот снова заплачу.
Я повесила трубку и выключила телефон. Я знала, что мне нельзя, но я также видела Пассата, стоящего позади меня, поэтому у Массимо была точная информация о том, что я делаю и где я нахожусь. Я развернулась, пропуская красавцев в черной машине, и, подняв облако свежего снега, двинулась обратно.
Я подъехала к кварталу Ольги, там вышла и позвонила по домофону. Когда она взяла трубку, я заявила, что мы возвращаемся, чем доставила ей безумную радость.
– Ну и что там? - радостно пробурчала она, садясь в машину.
- А, не спрашивай. Я поссорилась с мамой, узнала о беременности и свадьбе, а потом поссорилась с Массимо, потому что я сошла с ума. - Я разрыдалась и упала в ее объятия. - С меня хватит, Ольга!
Ее глаза выдавали ужас, а открытый рот-удивление.
– Уйди. - Она расстегнула ремень и подошла к моей двери, обходя машину. - Выходи, Лари. Но уже – повторила она, расстегивая мне пояс и дергая меня за плащ. - Ты не будешь вести машину в таком состоянии, выходи!
Мы выглядели идиотскими, я кричала, заливалась слезами и судорожно цеплялась за руль, а она дергала меня и размахивала руками. Не в силах оторвать мою руку от руля, она наклонилась и укусила меня за палец.
– Ой! - крикнула я, освобождая объятия, и только тогда вытащила меня из машины.
- Черт, если бы ты не была беременна, я бы тебя трахнула, садись в машину.
Первые километры мы ехали в полной тишине, пока я не почувствовала, как вся накопившаяся во мне злость уступила место ужасу и угрызениям совести.
- Прости, - прошептала я, скривив губы. - Беременность-это психическое заболевание.
- Ну, в твоем случае это точно. Хорошо, расскажи лучше, что случилось дома.
Поэтому я пересказала ей ту же историю и ждала реакции.
- Ну вот, - кивнула она, кивая. - у Клары теперь неплохой гвоздь.
- Он лишит меня наследства. – Я пожала плечами. - Она не выдержит такого удара и отречется от меня.
– Ну да ладно. Пройдет. – После некоторого раздумья она добавила спокойным голосом: - Знаешь, не каждый день ты узнаешь, что твой ребенок беременна и недавно вышла замуж. Кроме того, это не так уж плохо, потому что, по крайней мере, он не знает, что Массимо является главой мафиозной семьи. Он также не знает, что кто-то регулярно хочет убить вас, его или вас. Смотри на позитивы, лари. - Я смотрела на нее, не в силах поверить услышанному. - Ну, я же смеюсь, к тому же, Лаура, радуйся, у тебя все в порядке. Ну, может быть, путь был не самым счастливым, но, по крайней мере, больше никакой лжи.
Да, в принципе она была права, только что? Ситуация вроде бы уже немного прояснилась, но это не меняло того факта, что мама больше со мной не заговорит. И то, что мы были такими же упрямыми, я тоже не собиралась звонить ей после того, что она мне сказала.
Через два часа мы были дома, и, хотя приближалось только четырнадцать, я падала на лицо. Беременность, больное сердце, ссора с мамой – все это заставляло меня хотеть заснуть и проспать этот роковой день. Ольга заварила мне чаю и объявила, что договорилась со своим фагасом, чтобы официально все закончить и довести дело до конца, которое она должна была закрыть несколько недель назад. Я согласилась с ней и, когда она ушла, включила телевизор, а потом уснула.
- Почему ты не голая? - услышала я тихий шепот прямо у себя за ухом.
Я открыла глаза. В спальне и гостиной было совершенно темно, хотя часы на телевизоре показывали одиннадцать часов. Я скривилась, прижимаясь лицом к обнаженному торсу мужа.
- Потому что, во-первых, я не ожидала проснуться рядом с тобой, а во-вторых, мне нужно было почувствовать твой запах. - Я схватила подол его рубашки, в которой была одета, и стянула ее, швырнув на пол.
Черный крепко обнял меня за плечи и еще крепче прижал к груди.
- По телефону ты не походила на скучающую женщину. - Он слегка отстранился, чтобы посмотреть на меня. - Кстати о телефоне, твой со вчерашнего дня отключен.
В панике я подняла на него глаза; я фактически выключила телефон и, к сожалению, из-за всей этой суматохи забыла включить. Я прекрасно понимала, что если через минуту я получу полный провал года, он будет абсолютно прав. Однако взгляд его был на удивление мягким, а блуждающие по моим волосам руки не предвещали беды.
- Что ты здесь делаешь? – спросила я, нахмурившись. - Ты должен был быть завтра, что-то случилось?
- Милая, - прошептал он, целуя мой лоб. - Меня напугал звонок от тебя, вернее, то, в каком состоянии ты была. - Он снова вздохнул, прижимая меня к себе. - Я должен был быть с тобой, когда мама узнала о ребенке.
- Мне жаль, что я так кричала; иногда я не контролирую себя. – Я перевернулась на спину, громко вздыхая. - И она узнала не только о ребенке, но и в порыве откровенности рассказала ей и о свадьбе. За несколько минут я забрала у нее весь пакет.
Массимо грациозно поднялся с кровати и нажал кнопку на пульте, и тут комнату залил яркий свет. Он сосредоточенно кусал нижнюю губу, и его прекрасное мускулистое тело попеременно то вращалось, то расслаблялось. Он стоял, глядя через дверь на большие окна, явно чем-то сконфуженный. Что касается меня, то он мог стоять так до конца жизни, наслаждаясь своими прелестями, но, к сожалению, мой бурчащий живот был другого мнения.
- Лаура, мне нужно кое-что сделать, – сказал он наконец, исчезая в ванной, где почистил зубы, потом в гардеробной, и через некоторое время вернулся одетый в черный костюм. - Подготовься, пожалуйста, к отъезду, мы вылетаем сегодня в Гданьск. Доменико с Ольгой в ее квартире, я должен вернуться к шестнадцати.
Я лежала с самой глупой миной в мире и гадала, что такого важного вдруг случилось, что он оделся за тридцать секунд и ушел.
- Массимо, ты только что приехал, не можешь позавтракать со мной?
- Я приехал вечером, и, если хочешь быть осторожной, я провел с тобой всю ночь. - Он сел на край кровати, нежно целуя меня. - Я быстро все улажу и буду весь твой.
Я сложила руки на груди и, как маленькая девочка, выпятила нижнюю губу.
– Ты должен знать, Массимо, что я неудовлетворена, – сказала я с кислым выражением лица. - И как мой муж, ты обязан удовлетворять свою жену. - Я сделала глубокий вдох. – К тому же я злая, расстроенная, грустная, голодная... – я выпалила из себя слова, чувствуя, как меня охватывает непреодолимая волна отчаяния и несчастья.
Глаза Массимо потемнели, он слегка прищурился, глядя на меня. Я проигнорировала этот животный сигнал, и это была моя ошибка. Я заметила только, как он соскользнул с плеч пиджака и лукаво улыбнулся. Он подошел ко мне и решительным движением взял на руки, после чего, не говоря ни слова, прошел через гостиную и поставил меня перед большим обеденным столом. Сэм встал сзади.
- Сделаем так, как раньше – серьезным тоном объявил он, стаскивая с меня трусики и коленом раздвигая мне ноги в стороны.
Он опустился на колени позади меня и слегка толкнул на столешницу, и его теплый язык скользнул по моей киске. Я громко застонала, когда он медленно начал раскачивать колеса. Я легла совсем плашмя, упершись ладонями в холодный стол. Массимо жадно лизал мою киску, доводя до предела наслаждения. Когда он встал, он просунул в меня два пальца, как будто хотел подготовить к размеру своего члена. Потирая правой рукой внутреннюю часть моей киски, левой расстегивал ремень на брюках.
- Быстро и крепко – прошептал он, когда они опустились на пол. – И не говори мне больше... - в этот момент его член сменился пальцами, а рука, которая еще мгновение назад была во мне, схватила меня за волосы, откинув мне голову, - ...что я тебя не удовлетворяю. - Его бедра набрали бешеный темп, и из моего горла вырвался громкий крик.
Он отпустил мою голову и крепко схватил мою задницу, впиваясь в меня с бешеной скоростью.
- Тебе нравится меня провоцировать, да? – прошипел он, опуская одну из ладоней так, что пальцы дразнили клитор.
Его твердый член терся о мои внутренности с такой скоростью, что я чувствовала, что это не продлится слишком долго. Он почти лег на меня, не прерывая ласки пальцами и не меняя ритма. Левой рукой он обхватил мою грудь, крепко прижавшись грудью к моей спине. Он мял почти в пальцах сосок, то поворачивая его, то поглаживая по очереди. Это было слишком много для меня. Я с громким стоном растянулась на мокрой от пота столешнице. Когда черный почувствовал, как я кончаю, сжимая мышцы вокруг его члена, он крепко укусил меня за плечо и присоединился ко мне, заливая мощным потоком спермы.
- Обожаю –выдохнул он, когда мы оба попытались отдышаться, сгрудившись друг у друга на столе.
Через некоторое время он поднялся с меня и одним умелым движением повернул так, что теперь я лежала перед ним на спине. Он посмотрел вниз на свой все еще твердый член и с хитрой улыбкой вошел в меня во второй раз. Полуживая после прошедшего оргазма, я не имела сил выдавить из себя даже слова, когда он снова начал разгоняться.
- Ты говорила что-то о неудовлетворенности. - Он согнул в коленях мои дряблые ноги и уперся ногами в столешницу. - Еще раз, малышка, - прошептал он, большим пальцем потирая мой усталый, набухший клитор.
После очередного пятнадцатиминутного траха я молилась только о том, чтобы не было третьего раунда. Как возможно, что парень его возраста способен совокупляться, как подросток?- размышляла я, лежа полуобнаженной на ковре в гостиной. Массимо застегнул штаны и самодовольно улыбнулся, глядя на мое измученное наслаждением тело. Он подошел и, подхватив меня на руки, перевел на диван, укрыв одеялом.
- Как я уже сказал, я буду около шестнадцати. – Он удовлетворенно поцеловал меня в губы, после чего схватил черный плащ и вышел.
Какая я дура, подумала я, когда за ним закрылась входная дверь. Наверное, даже больше, чем хотелось бы, вздохнула я. В следующий раз, прежде чем спровоцировать его, я подумаю дважды.
Я пролежала так еще полчаса, уставившись на падающий снег, пока наконец не встала и не пошла принимать душ. Я аккуратно уложила волосы и предельно точно накрасила глаза. От моего чудесного итальянского загара не осталось и следа, но и без него я выглядела необыкновенно хорошо. Шаря в халате по гардеробной, в поисках подходящего наряда, я услышала какой-то шум.
– Я голодна, пойдем перекусим, - донесся до меня крик подруги.
Я заглянула в гостиную, но ее там не было, поэтому прошла на кухню и увидела, как Оля с задранной задницей в обтягивающих лосинах разглядывает содержимое холодильника.
- Сладости, безалкогольное вино, соки, – перечисляла она, роясь наполовину между полками. - Черт, макароны я бы съела... или бифштекс... - Она отошла от холодильника. - Да, я хочу стейк, картошку, салат и пиво. Шевели задницей, а то меня с голоду вырвет.
Я стояла, прислонившись к стене, глядя на безумие в ее глазах.
- Не говори, что ты сегодня ничего не ела?!
- Черт, были вещи поважнее еды, давай, Лари. Парень что-то делает с парнями напротив, и я думаю, что он в таком же состоянии, как и я, так что двигайся.
В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась и закрылась, и в кухню ввалился Доменико. Я впилась в него испуганным взглядом, гадая, в чем дело.
- Что ты такая неготовая? – спросил удивленно.
Я покачала головой, оставив их одних, и пошла одеваться. У меня уже было все готово: то, что я хотела сегодня надеть на себя, чтобы угодить мужу. Замшевые черные сапоги Casadei, короткое серое платье от Victoria Beckham и пальто Chanel цвета обуви. Я схватила сумочку и через десять минут встала на пороге кухни, где Доменико и Ольга слизывали с себя нутеллу.
- Вы очень отвратительны, идите сюда.
Мы все трое спустились на лифте в гараж и погрузились в черный внедорожник, Доменико сел с человеком из охраны, а Оля со мной сзади.
- Ты все уладила? – заговорщически прошептала я ей, забыв, что никто не знает польского.
- Я ни черта не поняла – вздохнула она. - Прежде чем Адам успел собраться, появились сицилийцы и ублюдки.
Я поморщилась и извинительно пожала плечами.
– Но из тона нашего разговора я сделала вывод, что он понимает, что я хочу ему сказать, – добавила она.
Машина остановилась перед популярным рестораном известного польского повара с медийной фамилией. Я была удивлена, что итальянцы знают такие места на гастрономической карте Варшавы.
Мы вошли внутрь, все столики были заняты. Ну да, середина дня, подумала я. Молодой итальянец подошел к стоящему неподалеку менеджеру и прошептал ему на ухо несколько слов, вложив что-то в ладонь. На что тот через несколько минут повел нас в небольшой уютный зал, подальше от любопытных глаз остальных гостей. Мы сели за круглый стол, свернув карты меню. Некоторое время спустя мы сделали заказ, и официант протянул польские чеки, к радости обоих.
Когда они немного утолили голод, вкушая сало и маринованные огурцы, Ольга наклонилась ко мне.
- Мне нужно в ванную, – объявила она. Мы извинились перед Доменико и направились к главному залу.
Интерьер ресторана был оформлен в минималистском стиле, но со вкусом, повсюду было много дерева и черно-белые портреты на стенах. Кроме того, белые каллы в вазах, непринужденная музыка, сочащаяся из динамиков, и чудесный запах еды. Даже я проголодалась.
Внезапно Оля окаменела, вперив взгляд в мужчину, сидящего за одним из столиков.
- Твою мать, Мак! - тихо произнесла она, стиснув ладонь на моей.
Я перевела взгляд в ту сторону, где ее глаза застряли, и вдруг поняла. Из кресла поднимался необыкновенно красивый светлый блондин: широкие плечи, идеально скроенный пиджак, полные губы. Да, Адам определенно был хорошим товаром. Богатым, привлекательным и умным. Увидев Олю, он извинился перед гостями и двинулся в нашу сторону.
Он подошел уверенным шагом и, став слишком близко к нам, поцеловал ее в знак приветствия, после чего, наклонившись ко мне, лаконично приветствовал.
- Я скучал – сказал он, облизывая губы и не сводя с нее глаз.
Его руки полезли в карманы, а тело приняло небрежную позу, когда он откинулся на крепко расставленные ноги. Это были качества всех богатых мужчин-беспечность, чувство власти и уверенность в себе. Мы обе любили их, и этот человек источал их.
- Привет, Адам, - выдохнула она, нервно оглядываясь. - Я хотела поговорить, но сейчас не время и не место.
Я попыталась вырваться из этой неловкой ситуации, но подруга сжала мои пальцы вокруг моего запястья, давая понять, что ничего из этого не выйдет.
- Тебя никогда не беспокоили ни место, ни время. – Он поднял вызывающе брови и одарил ее ехидной улыбкой.
- Адам, мы созвонимся, – сказала она, таща меня за собой.
Она попыталась пройти мимо своего ангельского спонсора, но тот ни о чем не думал. Он схватил ее в объятия и засунул язык ей в рот. Рука Ольги отпустила мою и обеими руками изо всех сил оттолкнула возбужденного богача. Затем она замахнулась и ударила его с такой силой, что плеск удара заглушил музыку, и взгляд гостей устремился на нас троих. Я отстранилась от них и краем глаза заметила Доменико, который решительным шагом направился в нашу сторону.
- Доменико... - только и успела пробормотать я, прежде чем его сжатый кулак достиг лица Адама. Блондин пал, как длинный, но сицилиец не переставал бить его кулаками, пока охрана не вмешалась.
Менеджер громко орал, гости поднимались со стульев, а палящий жаждой убийства молодой бросался, удерживаемый двумя гориллами. Охрана итальянцев пыталась освободить Доменико, но, к сожалению, тех, кто обслуживал ресторан, было больше. Внезапно, не зная, когда и откуда, появилась полиция, которая надела наручники на Доменико. Адам тем временем собирал лицо с пола, выкрикивая себе под нос какие-то угрозы и проклятия, а залитая слезами Ольга непонимающе что-то бормотала. Господи, неужели когда-нибудь наступит такой момент, когда наша жизнь станет простой, легкой и приятной? я подумала.
Через некоторое время оба мужчины исчезли, и мы остались совсем одни, скорчившись под пристальным взглядом остальных гостей. Оля с сарказмом поклонилась и направилась к столику. Не успели мы до него добраться, как в моей сумочке завибрировал телефон.
– Ты в порядке? - услышала я испуганный голос Массимо.
- Полиция забрала Доменико.
– Я знаю. Ты в порядке?
– Нет.
- Езжайте домой и ждите меня – - сказал он, вешая трубку.
– Ну вот, поболтали, - буркнула я, беря пальто и подтягивая Ольгу к выходу.
Мы сели в внедорожник, где плач Оли превратился в истерику.
– Что, блять,за позор! Как можно быть таким идиотом?! – она яростно размахивала руками и стучала в водительское сиденье.
- Ой, ладно, - сказала я, застегивая пальто. - У него будет урок, и тот, и другой. Блондин, чтобы не целовать чужих женщин, а Доменико, чтобы не везде был Бог.
- Я, блядь, голодна! - добавила она после минутного молчания.
Я разразилась смехом и направила водителя в сторону любимого китайца на вынос.
Мы сели на ковер и разложили коробки с едой. Я достала из холодильника бутылку вина и налила Оле бокал. Она отпила глоток и кивнула, давая понять, что хочет налить. Выпив три почти душком, она упала на спину и спрятала лицо в ладонях.
- Господи, а если с ним что-нибудь случится?! - бормотала она, чуть не плача.
- Я думаю, он сломал ему нос....
- Мне плевать на Адама и его нос, я беспокоюсь за Доменико.
- Может быть, тебе и было плевать на его нос, но это уже давно, – добавила я через некоторое время, принимая от утки кусочек макарон. - Оля убрала руки с лица и послала мне удивленный взгляд, полный неодобрения.
- Ты подлая.
- А ты голодная, ешь.
Разочарованная Оля опустошила бутылку до дна и потянулась за другой. Чтобы составить ей компанию, я тоже решила выпить свое вино. Я включила камин и устроилась рядом с ней на диване. Укрывшись одеялами, мы смотрели телевизор, не обмениваясь друг с другом ни словом. Вот плюс дружбы: чувствовать себя комфортно рядом с кем-то, молчать.
Было уже двенадцать, а я до сих пор не получила вестей от Массимо. Я посмотрела на подругу, которая, напившись и с размазанным макияжем, уснула в пачке. Я решила раздеть ее, но как только попробовала, она что-то рявкнула и плотно завернулась.
– Нет, нет, – прошептала я, целуя ее в лоб, и пошла умываться.
Я приняла душ и вернулась к ней на диван. Я подумала, что когда она проснется, ей не захочется быть одной. Скучая, я некоторое время скакала по каналам. Я лежала так, бездумно уставившись в стеклянный экран. Я даже хотела позвонить Массимо, чтобы узнать, что происходит, но знала, что если бы он захотел поговорить, он бы сам это сделал. Было уже два часа, когда я заснула.
В полусне я почувствовала, что кто-то берет меня на руки и несет в сторону спальни. Я открыла глаза и увидела усталое лицо мужа.
- Который час? - спросила я, когда он укладывал меня в постель.
- Пятый. Спи, дорогая.
– Что с Доменико? - я широко открыла глаза, давая ему понять, что он так просто меня не отпустит.
Черный сел на край матраса, сбросил с себя пиджак и начал расстегивать пуговицы на рубашке.
- Он сидит в польском изоляторе и, к сожалению, немного там посидит. - Он опустил голову и глубоко вздохнул. - Я столько раз говорил ему, что это не Сицилия. И не было бы проблем, если бы он протянул руки нормальному человеку, но он, должно быть, принял за цель вашего магната, чуть ли не национальную гордость. - Он поднял голову и впился взглядом в стену. - Карл говорит, что санкции, которые на него наложат, могут быть непреодолимыми, несмотря на его знакомство.
- Санкции? – я удивилась.
- Три месяца задержания под стражей в связи с возможностью побега или матом. И все могло бы даже сложиться, если бы не тот факт, что человек, которого он решил избить, - один из самых богатых людей в городе. Кроме того, у этого Адама сломан нос, то есть ущерб здоровью более семи дней. В вашей стране что-то подобное происходит от власти, ей даже не нужно судиться с Доменико. Конечно, если хочет, то может, но даже если не хочет, прокуратура все равно займется этим делом.
Я смотрела на него широко открытыми глазами и чувствовала, как меня покидают остатки сна.
- Массимо. - Я крепко прижалась к его спине. – И что теперь?
Дон сидел неподвижно, а я чувствовала, как у него скачет сердце.
– Ничего. Завтра у меня встреча с адвокатами, и я, наверное, увижу этого придурка. Может, пристрелю его, например, без свидетелей, и закопаю в лесу.
Я повернулась и села к нему на колени, чтобы посмотреть ему в глаза; я схватила в ладони его лицо.
– Мне это не нравится, – сказала я, морщась.
- Завтра мы вылетим, мое место здесь все равно бессмысленно. Мы полетим в Гданьск на Гала концерт, у меня тоже есть несколько встреч, а потом вернемся на Сицилию – он вздохнул и прислонился лбом к моему. - Карл обо всем позаботится, не волнуйся, малышка. - Он поцеловал мой нос. - Это не первый визит Доменико за решетку. – Он улыбнулся и, слегка приподняв меня, уложил на мягкое постельное белье, после чего накрыл собой. - Ты же не думаешь, что с его характером это первый срок.
Я была удивлена, искренне удивлена, с какой беззаботностью он это говорил.
- Видишь ли, дорогая, мой младший братец довольно вспыльчив, но это ты уже знаешь, ты видела образцы его способностей. Он также, хотя на это не похоже, довольно любящий. У него был эпизод с одной из наших менеджеров в миланском клубе. К его и ее несчастью, у этой дамы оказался муж, похожий на связь гориллы с лошадью. А то, что мой брат не мастер благоразумия, это человек-конь узнал о романе. – В этот момент он засмеялся и начал целовать мою шею. - Я мог бы отреагировать, но, с другой стороны, он хорошо знал, что делает. Когда произошло противостояние, навыки Доменико были проверены. Он мотался с ним добрых пятнадцать минут, пока, наконец, не прострелил ему колено.
– Что, прости? - ошеломленно выдохнула я.
Массимо забавлялся, как ребенок, чего я совершенно не понимала.
- Да, он стрелял в него, потому что знал, что не победит в бою. Это была не полицейская семья. Молодой отсидел свое, я заплатил, сколько надо, и дело сделано. – Он пожал плечами. - Так что, дорогая, как ты сама видишь, не о чем беспокоиться, Доменико не учится на ошибках. – Он соскользнул с меня и лег рядом, глядя в потолок, и его веселье улетучилось. - Проблема в том, что на этот раз он попал в человека, обладающего и надменным, как и он. Так что денег в этом случае может быть мало, чтобы убедить Адама изменить показания.
Я услышала шум в гостиной, и мы оба подняли глаза. На пороге спальни, закутанная в одеяло, стояла перепуганная Ольга. Глаза у нее были мокрыми от слез.
- Сколько ты здесь стоишь? – спросила я, вставая.
- Если ты спрашиваешь, все ли я слышала, так я и слышала. Я тебя трахну!!! - Она прислонилась к стене и спрятала лицо в ладонях. - Это все из-за меня, как я могла быть такой дурой. - Из ее горла вырвался мощный всхлип, а тело сотрясал озноб.
Я склонилась над ней, взяв в руки.
- Дорогая, но это не твоя вина, ты ничего не сделала.
Ее вой становился все громче и душераздирающе.
- Ольга, если кто-то здесь виноват, то Доменико и его глупость, – сказал Массимо, подходя к ней. - И если ты слышала разговор, то знаешь, что не в первый раз. - Он схватил ее за плечи и поставил перед собой. - Если хочешь увидеться с ним завтра, поедешь со мной, но впадать в истерику нам ничего не даст. - Он взглянул на часы на запястье. - Особенно до шести утра. Я почти сутки не спал, так что прошу вас, идите спать, а завтра поговорим. - Он повернул Олю к двери и легонько ткнул. – Спокойной ночи.
Я с упреком посмотрела на него и двинулась за ней. Я уложила ее в гостевой спальне наверху и дала успокоительное, после чего она уснула.
Вернувшись к черному, я с удивлением обнаружила, что он спит. Не знаю, почему я была удивлена тем, что усталый человек спит, но, наверное, потому, что иногда именно я имела возможность наблюдать за ним во сне. Обнаженное тело моего мужа покоилось на белом белье. Лицо его было красивым и спокойным; у него были слегка приоткрыты губы, и он мерно дышал. Одна рука была заплетена под голову, а другая выдвинута на мою половину кровати, как будто он ждал, когда я проскользну у него под подмышкой. Мои глаза блуждали по мускулистой груди, животу, пока не достигли соединительных бедер.
- Есть... - просипела я, облизывая губы. Его красивый член лениво покоился на правой ноге, провоцируя меня на действие.
- Даже не думай об этом, – сказал он, не открывая глаз. - Ложись.
Я застонала, вздохнула, немного посапала и вежливо выполнила его просьбу.
Я проснулась в двенадцать и, что меня совершенно не удивило, обнаружила, что Массимо больше нет. Я пошла на кухню, приготовила себе чай с молоком и включила телевизор в гостиной. После тринадцатого, обеспокоенная долгим сном подружки пьяницы, я пошла к ней в спальню. Как можно тише я открыла дверь и встала как вкопанная. Кровать была пуста.
- Какого хрена здесь происходит?! – пробормотала я, спускаясь вниз и беря в руки телефон.
Я набрала номер Оли и ждала, но она не отвечала. Я попробовала еще раз и еще два, а потом позвонила черному. Я узнала довольно мало - он не мог говорить, и Оли с ним не было. Совершенно сбитая с толку, я села на диван, потирая виски. Куда она делась и почему, черт возьми, она не берет трубку?
Из задумчивости меня вырвало бурчание в животе. Я посмотрела вниз и вспомнила, что беременна. С тех пор, как закончилась утренняя тошнота, я иногда совсем забывала об этом. Я включила телевизор, предварительно настроив его на музыкальный канал, и пошла на кухню готовить себе завтрак. Открыв холодильник, я посмотрела на часы. Было почти два часа. Прекрасное время для первой трапезы, подумала я.
Рианна и ее Don't Stop The Music потрясли меня, когда я жарила яйца. Прошагав по кухне, я приготовила себе еду, как на пять человек, и через несколько минут направилась в гостиную.
Я прошла через дверь, войдя в огромную комнату, и едва не получила инфаркт, когда увидела сидящую на диване фигуру. Ольга каменным взглядом впивалась в меня, не говоря ни слова. Я посмотрела на нее, поставила тарелку на стол и приглушила ревущий телевизор.
- Почему ты так одета? - спросила я, окидывая взглядом ее тело.
Платье, которое она носила, больше подходило для наших субботних выходов, чем для середины дня, и заоблачно высокие каблуки для постели, а не для прогулки. Черная ткань обнажала ее грудь и почти полностью обнажала ягодицы. Она сняла с плеч серый мех, который едва доходил ей до пояса, и бросила на пол. Она сняла туфли, стянула рваные чулки и разрыдалась.
- Мне пришлось – выдавила она сквозь слезы. - Я должна была.
Мое сердце почти остановилось в груди, когда я смотрела на эту несчастную картину. Я подошла к ней и села на ковер, схватив ее за колени.
- Ольга, что ты наделала?
По ее накладным ресницам текли слезы, размазывая тщательно сделанную черточку; она выглядела жалко.
- У тебя водка есть?
– Блядь, серьезно?! – воскликнула я, морщась, на что она ответила кивком головы. - Думаю, у меня в морозилке есть, проверю.
Я прошла на кухню и через некоторое время вернулась с бокалом, банкой кока-колы и бутылкой бельведера. Я налила ей рюмку; она выпила ее на одном дыхании, даже не потянувшись за газированным напитком.
- Сурово – сказала я, наливая вторую.
Она выпила три, вытерла нос и лицо, потом заговорила.
- Я долго думала обо всем этом, я знаю Адама и знаю, что он не отступится. - Она отпила глоток колы из банки. - И дело не в том, что он так меня любит или что не любит, а в гордости. Из-за той гребаной мужской гордости, которую Доменико обидел. Ты знаешь, кто сидел с ним за этим столиком? – Я ошиблась головой. - Эти его коллеги, эти богатые придурки, владельцы половины клубов, Трахальщики и псевдокозаки. Так что можешь себе представить, какой это была для него жестокость - и такой на глазах у коллег. У Адама сломан нос, сломана челюсть, и он похож на монгола. - Она кивнула, чтобы я еще раз ей налила. - Я пошла к нему поговорить.
- Что ты сделала? - закричала я, разливая водку.
- А что мне еще оставалось делать? Ждать суда, который мой проиграет, а потом ждать, пока он выйдет? Черт, Лари, они не неуязвимы, и уж точно не здесь. Сам Массимо вчера сказал, что это может быть трудно, поэтому я хотела облегчить.
- Что ты сделала? - Повторила я вопрос немного тише, но все же слишком громко.
– Не ори, мать твою, блять, просто послушай. - Она выпила рюмку и вздрогнула. - Я встала утром и, когда Массимо ушел, оделась, поехала к себе и переоделась. Адам всегда питал слабость к высококлассным проституткам. Потом села в машину и поехала к нему. Я встала в дверях, глубоко вздохнула и постучала. Он ничуть не удивился тому, что я пришла. Он открыл дверь и, не говоря ни слова, вернулся в гостиную, где смотрел телевизор. Я последовала за ним, села в кресло и протянула ему лист бумаги. Я попросила его написать на ней, что это не нападение, а защита Доменико.
– Что? – крикнула я, на этот раз чуть не задыхаясь от смеха. - Ты издеваешься надо мной?
- Его реакция была схожей. Я хотела в письменной форме сказать, что если она получит то, что хочет, а я хорошо знала, что это будет, они отпустят Доменико.
– Ну, и...?
- Он позвонил адвокату, расспросил его о подробностях. Что он должен был написать, сказать и сделать, чтобы человека, сидящего сейчас под арестом, отпустили, а потом он написал все это и подписал. - Она достала из сумочки конверт и бросила его на стол. - Позже то же самое он должен был сказать полиции, и теоретически это должно сработать. Он сложил листок, заклеил конверт и сунул его мне в сумочку.
Я по очереди смотрела на нее и на бумагу, гадая, хочет ли она слушать дальше. Она глубоко вздохнула и посмотрела на меня печальными глазами.
– И...?
- Он сказал, чтобы я подождала немного, вышел из комнаты и несколько минут отсутствовал. Когда он вернулся, он объявил, что мне нужно в ванную, потому что там все подготовлено, и у меня на это пять минут. Конечно, я сделала то, что он велел, не расставаясь с сумочкой. Когда я туда добралась, на туалетном столике рядом с ванной лежал кожаный костюм, сапоги, хлыст... я переоделась, вернулась и ... что я могу тебе сказать, Лари, трахнулась как шлюха. Не раз, даже не два; он трахал меня два часа, пока ему не стало скучно. Он улыбнулся, когда я уходила, и заявил, что чертова шлюха.
Она убила меня этой историей. Я чувствовала себя как в сенсационном фильме, только это происходило по-настоящему.
- Твою мать, Оля, – прошептала я, качая головой. – Ну и что теперь? Они просто отпустят его? Тебе не кажется, что это будет немного странно, и сицилийцы не поверят в его доброе сердце?!
- Я подумала об этом. Адвокат Адама свяжется с ними, требуя какую-то сумму денег за урегулирование и не направляя дело в суд. Конечно, как я знаю жизнь, Адам извинится, Массимо стерроризует брата, и все закончится, прежде чем он успеет начаться. И самое лучшее... знаешь, почему полиция так быстро приехала? - Я снова покачала головой. - Они приехали за деньгами от одного из его приятелей. Этот придурок похвалил меня за то, какие у него связи.
Я спрятала лицо в ладонях и шумно выпустила воздух, глядя в ее затуманенные глаза.
- А ты как себя чувствуешь?
– В среднем, - сказала она, пожав плечами. - Хуже всего было то, что перед тем, как я ушла в ванную, Адам объявил мне, что не собирается трахать сумку, так что я должна быть в порядке, и доказательством этого должны быть достигнутые мной оргазмы. Мало того, он решил, что я должен говорить с ним по-английски, раз со своим новым парнем так разговариваю. - Я вытаращила на нее глаза. - Вот именно, и возьми, мужик, вот так, чтобы кончать, мучаясь жаждой убийства, и еще устно угостить его английским языком. – Она пожала плечами. - Тогда я представила, что это Доменико, и, если бы не тот факт, что это был этот мерзавец, я бы сказала, что чувствую себя чертовски круто. Удовлетворенная, обдолбанная, измученная и до предела удовлетворенная. Но это был Адам, и у меня было шесть оргазмов, так что я чувствую себя дерьмом, потому что я предала первого парня, которого люблю. – Она покачала головой. - Я пойду умоюсь, а то воняю этой скотиной.
Я сидела на диване, анализируя услышанное. Я понятия не имела, что и думать. С одной стороны, я восхищалась ею за ее упрямство и самоотверженность, с другой-ругала за то, что она не позволила Черному справиться с этим. Я задавалась вопросом, поступила бы я так же, и когда я пришла к выводу, что да, я согрешила в духе.
Я посмотрела на стоявшую на столе тарелку с холодной едой. Он застрял там с доброго часа, и, скорее всего, то, что было на нем, не годилось для еды. Я не была голодна, я была расстроена, но я знала, что ребенок ни в чем не виноват и нужно есть. Я пошла на кухню и достала остатки китайской еды, разогрела ее и съела, не отходя от прилавка.
Когда я закончила, Ольга сидела на диване, закутанная в халат, и перебирала каналы. Затем входная дверь распахнулась, и в ней стоял Массимо, а за ним-Доменико. Оля расплакалась и с дикими рыданиями бросилась к нему, прыгая на обрадованного итальянца.
– Ну вот, - повторил он, увлекая ее через комнату. - Я здесь, ничего не происходит, мы Торричелли, от нас так просто не отделаешься. - Он сел на диван и продолжал:
он гладил спину привязанной к нему Оли.
Я подошла к Черному и обняла его за плечо. Он нежно поцеловал мой лоб и улыбнулся.
- Через два часа летим. Как чувствует себя мой сын? - Он погладил низ живота.
- Это дочь! - крикнула Оля, поворачиваясь в нашу сторону.
Массимо поцеловал мой лоб и, повесив пальто, сел за стол, запустив компьютер. Я подошла к нему и прижалась к его спине, все еще глядя на эту сцену любви. Через десять минут она перестала плакать и стала кричать на него, колотя его кулаками по груди и выкидывая ему его вчерашнее идиотское поведение. Юноша со смехом уклонялся от ее ударов и хватал за руки, пока наконец не повалил ее на мягкий ковер и крепко поцеловал. Я отвела глаза, чувствуя себя незваным гостем или вуайеристом. После минутного молчания Массимо по-итальянски что-то сказал Доменико, на что тот встал, еще раз поцеловав подругу, и через минуту оба исчезли наверху. Я вошла в гардеробную и начала складывать вещи в чемоданы.
- А если он захочет трахаться? - заговорщически сказала Оля, присаживаясь рядом. - Как ты думаешь, парни чувствуют такие вещи, он заметит?
Я вытаращила на нее глаза, складывая еще одно платье.
- Ты спрашиваешь меня о чем-то, в чем я совершенно не разбираюсь, но, может быть, для уверенности придумаешь что-нибудь. Пищевое отравление или головная боль, может, месячные?
- Период для него не помеха. - Она поморщилась. - Но разговоры о нежности и объятиях всегда срабатывают.
Я подняла руку в знак солидарности и кивнула выпрямленным указательным пальцем. Когда я не знала, как рассказать Массимо о беременности, я тоже втолкнула его в эту чушь, и все прошло.
Через час мы были готовы. Охрана забрала наш багаж, и к восемнадцати мы уже были в самолете. Сегодня я чувствовала себя особенно хорошо, даже ни на минуту не думала о том, чтобы принять таблетку. Но, посидев некоторое время в металлической банке, я уже перестала быть такой твердой. Я потянулась за сумочкой, чтобы найти лекарства, и тогда муж схватил меня за руку, вывел из комнаты и повел в спальню.
- Полет займет меньше тридцати минут, он устроит тебе время так, чтобы ты забыла о происходящем, – сказал он, подталкивая меня к матрасу и стаскивая с себя рубашку.
На самом деле полет был очень коротким, и я, имея Массимо между ног, даже не заметила, когда он начался и закончился. Мы высадились в аэропорту Гданьска, откуда охрана забрала наш багаж, подставив черному его Феррари. Боже, какой-то бедняга должен был приехать сюда, чтобы принц-паныч мог таскать по три города свою игрушку. Я покачала головой при этой мысли, забираясь внутрь. Я огляделась по сторонам и в ужасе обнаружила, что это не та самая машина.
- Кто-то преревез его из Варшавы? - спросила я, когда мотор взревел.
Черный засмеялся и двинулся, оставив всех позади.
- Дорогая, это совсем другая машина. Дома стоит ferrari italia, но он не подходит для зимнего вождения из-за заднего привода. Это ferrari FF, у него полный привод, и он определенно лучше для такой погоды.
В этот момент я почувствовала себя глупой; я не различала двух теоретически разных автомобилей, и в темноте черный космический корабль похож на черный космический корабль. Оправдываясь этой мыслью, я впилась взглядом в стекло. Из-за быстрого действия с отъездом я совсем забыла удивиться тому, что они отпустили молодого. Я повернулась к мужу, схватив его за колено.
- Как тебе удалось так быстро вытащить Доменико?
- Мне это не удалось, - в его голосе прозвучала жадность. Его адвокат связался с нашими, и, как только была определена соответствующая сумма, дело прекратилось.
- Ага – лаконично сказала я, не желая затягивать тему.
- Кстати, странно, - начал черный, взглянув на меня. - У парня столько денег, что я был уверен, что сделка не состоится. Я даже немного подготовился к его богатой истории, но мне не нужно было использовать приобретенные знания.
- Что значит богатая?
Черный засмеялся, съезжая с кольцевой дороги города.
- Помни, милая, нет на свете богатого человека, который занимается исключительно законным бизнесом. Адам тоже не принадлежит к ним, он определенно ближе ко мне, чем к матери Терезе.
- Значит, Доменико все равно вышел бы? – спросила я, встревоженная и испуганная одновременно тем, что жертвовать Олей не было необходимости.
- Малышка, я знаю две вещи: зарабатывание денег и шантаж.
Меня тошнило от одной мысли о том, что она сделала, и о том, что это может всплыть. Но с другой стороны, она считала, что выхода нет, и действовала из альтруистических побуждений.
- Мы здесь, - сказал Массимо, подъезжая к Шератону в Сопоте.
Обремененная этим знанием, погруженная в мрачные мысли, я двинулась за ним, когда он прошел через главный вход и сел в лифт.
Квартира была чрезвычайно просторной и расположена на последнем этаже в крыле с видом на море. К сожалению, у меня не было возможности насладиться зрелищем, потому что было темно и сыпал снег. Я села в кресло на подготовленной веранде, тупо уставившись на вид за окном. Я не знала, что и думать, то ли волноваться, то ли игнорировать всю ситуацию, которая, к нашему счастью, уже закончилась.
- О чем ты думаешь? - спросил Массимо, вставая позади меня и нежно массируя мне плечи. - Что-то сильно тебя сегодня поглощает, я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что это такое, потому что, раз уж он разбивает тебя, это должно быть важно.
У меня в голове тасовалась вся возможная ложь, которую я могла бы использовать, чтобы защитить себя от его любопытства, но у меня не очень хорошо получалось.
– Я думаю о маме, - сказала я, морщась при мысли о том, что произошло в моем семейном доме.
Черный обогнул кресло и опустился передо мной на колени, слегка раздвинув мои колени в стороны. Его тело скользнуло в мое, а губы замерли в нескольких миллиметрах от моего рта. Он погладил мое лицо большим пальцем, наблюдая из-под полуприкрытых глаз.
- Почему моя жена мне врет? -Е-е-е, - его взгляд потемнел, и на лбу появилась морщинка.
Я вздохнула и опустила руки в жесте отставки.
- Массимо, есть вещи, о которых я не могу и не хочу говорить с тобой. - Я схватила его лицо в ладони и крепко поцеловала. - Твоя дочь голодна – сказала я, отрываясь от него и надеясь, что смена темы отвлечет его внимание. - Тогда сделай что-нибудь с этим.
- Я уже заказал ужин, мы будем есть его в комнате, - сказал он, хватая меня за бедра и слегка сползая с кресла в свою сторону. - А теперь я слушаю, что происходит?
Черт, Мак! Я выкрикивала в духе миллионов ругательств, разочарованная до предела тем, что не избавлюсь от этого человека или от его любопытства, но решила промолчать. С одной стороны, я знала, что в этом нет никакого смысла, а с другой - решила, что он не в состоянии вытащить из меня силой этого знания. Мой муж стоял на коленях, испытующе глядя на меня, и его взгляд постепенно начинал гореть гневом.
- Раз ты не хочешь говорить, дай угадаю, - прошипел он, вставая с колен и поворачиваясь к окнам. – Речь идет об Ольге? – В этот момент он повернул голову, и его переполненный гневом взгляд встретился с моими запаникованными глазами. – Значит, попал – заявил он, сложив руки на груди. - Я поделюсь с тобой своими знаниями, если тебе станет легче осознавать, что я знаю.
Я мысленно молилась, чтобы он блефовал, но раз уж он так легко меня понял, то я не должна удивляться, если он уже все знал.
- Массимо, в чем дело? – спросила я самым равнодушным тоном, какой мне удалось наколдовать. - Что опять сделала с тобой моя подруга? - Всегда стоит попробовать врать, подумала я, или хотя бы сжечь дурака, что я ни о чем не подозреваю.
Черный засмеялся, развел руками, которые засунул в карманы, и прислонился спиной к оконным рамам от пола до потолка.
– Мне ничего, но преданность делу моего брата была достойна восхищения, жаль только, что не нужна, - саркастически сказал он. Мои глаза стали большими, круглыми и неестественно вытаращенными, когда я услышала это. - Да, дорогая, я знаю, что она сделала, чтобы этот мерзавец отказался от своих показаний. Сначала я был зол на нее, потому что она не послушалась, когда я сказал, что сделаю это. Но потом я понял, как далеко она зашла для Доменико. И знаешь что? - Он подошел и наклонился надо мной, прислонившись к бокам кресла. - Это отличное качество для женщины в такой семье, как наша. Впечатлила меня. - Он поцеловал мой лоб и направился к двери, в которую раздался стук.
Я сидела в ужасе, вжавшись в кресло, и думала, смогу ли я рассчитывать хоть на один день без всяких откровений.
Официант принес еду, расставил ее на столе, предварительно сняв цветы, и поставил кулер с вином. Он все подготовил, оставил и через некоторое время исчез. Я поднялась с места и села за стол, положив на колени льняную салфетку. Дон за это время успел раздеться и сел напротив, в слегка расстегнутой рубашке и черных брюках, босиком. Я хотела что-то сказать, но в целом ничего не приходило в голову.
- Я заказал гуся....
- Я бы тоже так сделала – перебила я его, и столовые приборы звякнули о тарелку Массимо. - Это нормально, когда любишь кого-то.
– Довольно! – крикнул он, порывисто вставая из-за стола. - Не говори ничего подобного, Лаура.
- Ну, говоришь, тебя это впечатлило? – бормотала я, а он стоял, глядя на меня взглядом, полным недоверия.
- Да, в случае с Ольгой, которая легковушка. У меня были большие сомнения в том, что ее чувства к моему брату реальны, теперь я знаю.
- Ага, то есть, если она отдаст задницу за спасение любимого, это хорошо, а если я так поступлю, это плохо.
Он подошел ко мне и резко схватил меня за плечи, поставив в вертикаль.
- Ты моя жена, ты носишь в себе моего ребенка, я бы убил его, а потом и себя, зная, что ты так пожертвовала собой ради меня. - Он сжимал меня в воздухе, и его легкие не успевали накачивать воздух. - Пусть тебе никогда не придет в голову такое решение, малышка. Черт! – крикнул он, отпуская меня, а потом начал что-то бормотать по-итальянски, расхаживая взад-вперед по комнате.
Ну да, признаваться в этом не стоило, подумала я, глядя на его реакцию. И это не меняло того факта, что, чтобы спасти его, я поступила бы точно так же.
- А, вообще-то, откуда ты об этом знаешь? – спросила я, садясь на свое место и погружая вилку в сочное мясо.
Массимо остановился и посмотрел на меня встревоженно и, вероятно, удивился моему спокойствию.
- С записи. - В этот момент мои столовые приборы звякнули о тарелку.
– Чего? - Я повернула голову в сторону мужа, занимавшего на обратном пути свое место.
- Ешь, а когда закончишь, я тебе все объясню.
Ободренная этими словами и понимая, что мои возражения не имеют смысла, я буквально вбрасывала в себя блюда. Гусь, картофель, салат, свекла, которая не выглядела и не была похожа на свеклу, десерт, вторую порцию десерта, пока я не притормозила на чае с лимоном, слегка обмякнув от количества еды.
Черный с довольной миной наблюдал за застольем, уставившись на меня из бокала вина.
– Уже, - сказала я, сопротивляясь. – Я слушаю.
- Сначала я смутился, потому что вся ситуация выглядела так, будто Ольга этого хотела. - Он глубоко вздохнул и налил себе вина. - Сцена выглядит так, что она приходит в комнату, одетая в довольно приятный наряд. - Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке. - А потом он трахает ее, около двух часов, судя по тому, что показывают часы, после чего она уходит, и все.
- Тогда почему ты уверен, что это запись с сегодняшнего дня?
- Видишь ли, дорогая, у Адама разбитое лицо, а на столе, на котором он ее взял, лежала вчерашняя газета. – Он развел руками и извинительно пожал плечами.
- А откуда у тебя запись?
- Оно не предназначалось мне, его должен был получить Доменико. Этот негодяй хотел таким образом над ним посмеяться и, как мне кажется, при случае погубить жизнь Ольге. Его адвокат передал пластинку полицейским под стражей, но эти придурки перепутали нас, и когда мы уходили, я получил посылку за него.
Внезапно все, что говорили он и Оля, начало обретать смысл. Адам с самого начала замышлял интригу, призванную унизить своего противника и разрушить ее отношения. То, что он хотел, чтобы у нее были оргазмы и она говорила по-английски, теперь стало еще более логичным, на видео должно было быть видно, что ей хорошо, что она этого хочет. Одежду он сшил в ванной, чтобы успеть настроить камеру, а кроме того, чтобы это выглядело еще более естественно. И из того, что говорил Массимо, фильм начинался после сцены подписания показаний, гарантирующих свободу, поэтому в основном он изображал только хороший, резкий, двухчасовой трах.
- Как ты узнал, что Ольга просто не предала Доменико?
- Я не знал – сказал он, вставая. - Я немного блефовал, только твоя реакция убедила меня в моих догадках. Я уже в машине заставлял тебя говорить, но, кажется, после поездки тебе было трудно сосредоточиться.
– И что теперь? - Я встала рядом с ним, уткнувшись головой в его грудь.
- Ничего, запись я уничтожил, Доменико свободен, а завтра мы идем на гала-концерт. - Он улыбнулся, слегка отстраняя меня от себя. - А если ты спрашиваешь о сегодняшнем вечере, то я собираюсь наслаждаться беременной женой.
На следующее утро, к моему удивлению, я проснулась рядом с мужем. Я опешила до такой степени, что, когда он открыл глаза, спросила, что произошло, вызвав у него нервный смех. Вместе мы даже спустились к завтраку, чем в очередной раз поверг меня в ступор, что мы не едим в комнате, а к тому же никуда не спешим. Мы вошли в ресторан, и когда я увидела Ольгу, сидящую за столиком с Доменико, я замерла. Черный крепче сжал свою ладонь на моей, потянув к ним.
После тридцати минут совместной трапезы наша семейная идиллия подошла к концу.
– В двенадцать у нас первая встреча, – сказал Массимо, обращаясь ко мне. - Потом еще одно, мы вернемся за вами около шестнадцати. Себастьян на месте, вам просто нужно позвонить на ресепшн и сказать, что вам нужна машина. - Он поцеловал меня в макушку и, погладив плечо Ольги, удалился.
Лицо, которое она сделала после этого жеста, было бесценным. Ужас вперемешку с отвращением и захватом.
- Какого хрена он имеет в виду?! - спросила она, потирая место, где была рука Черного.
Какое-то время я старалась не смотреть на нее, раздумывая, сказать ли ей правду, но в этом вопросе моя подруга была похожа на Массимо. Неуступчивая, настойчивая, любопытная, и от нее было трудно избавиться.
– Лаура! – огрызнулась. - Я с тобой разговариваю.
Боже, я снова почувствовала себя загнанной в угол. Обещал быть еще один день со слишком большим количеством информации, курьезов и ситуаций, которых я бы предпочла избежать.
- Он знает, - выдохнула я, глядя в ее сторону. - Он знает об Адаме. - Она глубоко вздохнула и покраснела на лице. - До того, как ты начнешь кричать, он знает не от меня. - После этих слов ее лицо для разнообразия стало зелено-белым. - Дыши, Оля, я тебе все расскажу.
Ее лоб ритмично бился о стол, на котором подпрыгивали, звеня, стаканы и блюдца. Я поднесла руку к тому месту, где она постукивала, чтобы смягчить удары.
- Прекрати, блядь, ничего не происходит. - я огляделась, заговорщически шепча ей. - Но лучше бы ты знала, что задумал твой долбаный любовник.
Она подняла глаза и замерла, стиснув веки.
- Ну же, думаю, хуже уже не будет.
Я рассказала ей все, что знаю от черного, объяснив тем самым его странное поведение по отношению к ней. Странное и довольно своеобразное настолько, что Дон никогда не испытывал к Ольге особой любви. Он уважал ее и знал, что я не могу жить без нее, но мне кажется, что он также испытывал иррациональную ревность, которая не позволяла ему сочувствовать. Эти времена прошли после того, что она сделала для Доменико. Его отношение к ней изменилось на сто восемьдесят градусов.
- Доброе утро – услышала я за спиной и посмотрела на испуганное лицо Оли.
- Что, черт возьми, еще? - рявкнула она, глядя на моего красивого брата, стоящего позади меня.
Я встала и бросилась ему на шею, забыв о том, что он когда-то трахал мою подругу.
- Привет, малышка – сказал он, прижимая меня к себе. - Твой парень сорвал меня с кровати, а одну из его горилл притащил сюда через сугробы. - Он сел рядом со мной и повернулся налево. - Привет, Ольга, дорогая, как ты? - Он осторожно провел ладонью по ее бедру, глупо улыбаясь.
- Яков, успокойся! - буркнула я на него.
Он впился глазами в мой живот.
– О, черт, мама не врала. - Я села в кресло, слегка морщась. - Черт возьми, я буду дядей, но это еще хуйня. Ты будешь матерью, что-то невероятно извращенное.
Я тоже посмотрела на то место, куда он смотрел. На самом деле, в очень узкой футболке, которую я носила, мой совершенно плоский живот больше не казался таким плоским.
- Иду в спортзал, бегу, - объявила Ольга, отходя от стола.
- И зачем ты врешь? - отозвался мой брат. - Скажи мне правду, что ты идешь, чтобы по-хозяйски трахнуть кого-нибудь.
Боже, начинается, подумала я, закатывая глаза.
– Какой догадливый. - она хлопнула в ладоши с саркастической миной. - Но, к сожалению, не ты испытаешь мое мастерство.
Обменявшись злобой, Ольга пошла бегать, что на самом деле ей не подходило, и Яков сосредоточил внимание на мне.
- Значит, беременность, муж, переезд... что-то еще? - начал он, помешивая кофе. Я нервно морщилась, потирая живот. - А, ну и Коза Ностра, я забыл самое интересное.
Я подняла глаза, впиваясь в него испуганным взглядом, он же, напротив, спокойно потягивал темный напиток, очаровательно улыбаясь. Его широкие от плавания плечи тряслись от смеха. Он отставил чашку и заложил руки за голову.
- Сестра, ведь это было видно с самого начала, к тому же у меня есть Google, а твой муж не анонимный.
- Господи Иисусе, - прошептала я, пряча лицо в ладонях. - Родители знают?
– Что ты говоришь? Конечно, нет. Может, они что-то подозревают. Кроме того, я некоторое время занимался финансами одной из компаний Массимо, так что я уже кое-что заметил.
– Что, прости?! – сказала я слишком громко, сосредоточив на себе внимание гостей за соседними столиками. - Ты работаешь на него?
- Я ему советую, но давай не будем об этом. Расскажи лучше, как ты себя чувствуешь и что случилось дома.
Мы долго разговаривали, и, чтобы к этому времени завтрак закончился, перебрались в квартиру. Тем было слишком много, времени слишком мало, и мой очаровательный брат оказался очень заботливым по отношению к беременной сестре.
- Ужинать нужно, потому что сейчас надо готовиться. Я приду за вами около девятнадцати. Гала стартует в двадцать. - я вытаращила на него глаза, когда он закончил фразу.
- Что значит: ты будешь за нами?
- Массимо сказал, чтобы я отвез вас, а он приедет, когда закончится его встреча.
Мне стало жаль, не в первый раз и, наверное, не в последний. Снова встреча, и снова кто-то другой ведет меня туда, куда я должна была пойти с ним. На самом деле эти бои меня не интересовали без него, потому что именно черный вдохновил меня уделять этому больше внимания.
Мой брат ушел, и я позвонила Ольге, узнав, что в рамках убийства времени она заказала нам парикмахера и визажиста. У меня был час, чтобы искупаться и покопаться в багаже в поисках творений на вечер. Я села перед чемоданами, выбрасывая из них содержимое. Я никогда не была на таком гала-концерте, поэтому понятия не имела, будет ли это платье с перьями или достаточно джинсов. В какой – то момент меня осенило - чернота. Неважно, что на мне надето, если оно черное, оно будет идеальным.
Я достала из чемодана высокие черные сапоги от Маноло Бланика, подобрала для этого кожаные штаны того же цвета, которые больше напоминали леггинсы, и черную свободную рубашку Шанель, которая отлично маскировала беременность. Удовлетворенная быстрым решением, я пошла принять душ, а затем надела комплект из черного кружева и надела халат.
Визажисты и парикмахеры закончили в восемнадцать. Когда они ушли, я встала перед зеркалом. Я выглядела великолепно; причесанные волосы аккуратно превратились в подобранную толстую косу, а дымчатый серый макияж идеально подходил к выбранной одежде. Я сбросила с себя белый халат и потянулась за блузкой, через некоторое время отложив ее, услышав голос подруги.
- Позвони мне, когда появится твой брат, - сказала Ольга, выходя из комнаты. - И оденься, как будто хочешь кого-то заманить!
- Я одеваюсь! – рявкнула я. - Кроме того, я беременна, а это не сексуально.
Ольга постучала себя по голове и, взявшись за ручку двери, сказала:
- Дурочка, ведь у тебя почти не видно этой беременности, ты стройнее меня, и, насколько я знаю, я не жду потомка. Одевайся и позвони мне.
Я закрыла за ней дверь и выключила свет, затем настроила на телефон Delerium-Silence-и засунула наушники в уши. У меня было время, а на самом деле я просто никуда не спешила. Я стояла в темноте, глядя в окно на падающий снег, такой густой, что он почти полностью заслонял затонувший в море причал.
Песня заиграла еще раз, когда один из наушников выскользнул, сменившись гладким британским акцентом.
- Мое – сказал Массимо, проводя ладонями от бедер до живота и теребя ткань. - Не мешай себе – прошептал он, снова вставляя маленький динамик мне в ухо.
В голове у меня звучал чудесный женский голос, но я не могла сосредоточиться на нем, смущенная ситуацией. Внезапно я почувствовала, как нежный шейный платок закрывает мне глаза, и оперлась рукой о стекло, держась за него. Я была слепа и глуха, отдаваясь его милости. Все это время стоя у меня за спиной, он выхватил из руки телефон и сунул его мне между грудей, повесив на лифчик. После чего энергично крутанул меня и поднял руки над головой, хватая обеими одной ладонью. Он нежно и неторопливо кусал мои губы, просовывая язык между ними. Я разинула рот и ждала, когда он проникнет внутрь, но ничего подобного не произошло. Я почувствовала, как его зубы кусают мою бороду, шею, ключицу, пока не достигли соска. Массимо дразнил его сквозь кружево лифчика, покусывая и облизывая по очереди. Я застонала, пытаясь освободиться, но его хватка на запястьях набрала силу. Свободной рукой он медленно погладил внутреннюю сторону бедер, раздвинув их мне в стороны. Музыка играла, сбивая меня с толку, когда он по очереди нападал на мою грудь, пальцами проникая внутрь.
В какой-то момент я уже чувствовала только его ритмичное трение моего набухшего клитора, когда он неожиданно глубоко вдавил язык мне в рот, одновременно освобождая руки. Он целовал меня, а я жадно прижимала его лицо к своему. Я скользнула руками по его плечам, они были обнажены, не прерывая танца наших языков, скользнула их ниже и с удивлением обнаружила, что он совершенно раздет. Он подложил ладони под мои ягодицы и умело поднял меня, увлекая через комнату.
– Массимо, - сказала я, не слыша звука собственных слов, которые заглушала музыка. – Я хочу...
- Я знаю, чего ты хочешь – прошептал он еще раз, освобождая одно мое ухо. - Но ты не получишь этого и не сосредотачивайся на этом. - Снова сунув трубку в ухо, он уложил меня на мягкий матрас.
Он вынул телефон из груди и отложил в сторону. Затем он спустил одну лямку, затем другую, пока, наконец, обе груди не стали свободными. Он кусал их все сильнее и жестче, сосал, ласкал, крутил в пальцах. Грохочущая музыка начинала раздражать меня, одновременно усиливая ощущение в каждом миллиметре тела. Я знала, что задыхаюсь и стону громче обычного, но, не слыша силы собственного голоса, совершенно не волновалась. Губы Массимо блуждали по моему животу, достигая кружева крошечных стрингов. Я широко раздвинула ноги, давая ему четкий сигнал о том, что дразнить больше не надо и он должен заняться мной всерьез. К сожалению, единственное, что я почувствовала, это его горячее дыхание. Он встал, что я узнала по прогибающемуся матрасу.
Я хотела снять повязку и наушники, но знала, что пожалею об этом. Не потому, что мой муж накажет меня, а потому, что я испортил себе сюрприз. Лежа, я в замешательстве почувствовала, как его рука мягко поворачивает мое лицо в сторону, а набухшая мужественность скользит по моим разинутым губам. Я застонала от удовольствия и крепко схватила его рукой, сосала и облизывала как сумасшедшая. Его вкус был идеальным, а запах заставлял меня задыхаться. Я понятия не имела, хорошо ли ему или что он делает, пока его руки не уперлись в мои волосы. Мне нравилось, когда он управлял мной, двигал губами так, как ему нравилось, и я была уверена, что сводила его с ума.
Через некоторое время он отпустил затылок и сдвинул его, опираясь так, что я лежала совершенно ровно. Я почувствовала, как по обе стороны от нее рушится матрас, а его член теряет мои губы. Я развернула его, послушно взяв в рот. Бедра черного медленно набирали ритм, а сам он скользил губами от живота все ниже и ниже, через мгновение достигая пульсирующего клитора. Его длинные руки скользнули по моим трусикам почти до щиколоток, а когда я избавилась от них, сильно раздвинули мои бедра в стороны. Задыхаясь от его мощной эрекции, я закричала, когда он жадно начал лизать меня, одновременно просунув два пальца внутрь. Тогда он перевернулся на спину, увлекая меня за собой так, что теперь на нем лежала я. Я оперлась локтем о его бедро и крепко схватила твердый член. Я быстро и грубо начала двигать ладонью вверх и вниз, чувствуя, как она становится все тверже. Массимо не оставался мне в долгу, он кусал и сосал меня, одновременно увеличивая трение, прикладывая еще один палец. Он трахал меня языком и пальцами, доводя до предела наслаждения. Мне нравилось это положение. Шесть из девяти всегда давали мне два чувства, которые я любил: власть и восторг.
Я почувствовала, как внизу живота становится жарко, и все мышцы начали мерно затягиваться. Мое дыхание ускорилось, и движения Массимо во мне усилились, когда он почувствовал, что я кончаю.
– Нет! – крикнула я, срывая с глаз шаль, а с ушей наушники. Я почувствовала, как оргазм уходит, а черный удивленно смотрит на меня, слегка улыбаясь. - Я хочу почувствовать тебя.
Мне не нужно было повторять это дважды; Дон сбросил меня с себя и через некоторое время прижался, скользнув в мою готовую, влажную середину.
- Трахни меня, умоляю, – прошептала я, хватая его за волосы и крепко прижимая его губы к моим.
Ему это нравилось. Массимо любил жестокий секс, любил, когда я была развратной и вульгарной. Он выпрямился, опустившись на колени, затем схватил мою ногу, положив ее себе на плечо, слегка вывернул бедра и с огромной силой набросился на меня. Его член достиг самой дальней части моей женственности, а левая рука медленно сжалась на моей шее. Он сунул мне указательный палец в рот и, почувствовав, как я начинаю его сосать, с диким ревом начал трахать меня.
Через несколько минут я почувствовала, что мой оргазм возвращается и вот-вот взорвется во мне. За окном сыпал снег, в комнате было темно, и я слышала только собственное прерывистое дыхание и приглушенные звуки Делериума, доносившиеся из лежащих рядом наушников. Я долго и крепко прижималась к нему, впиваясь ногтями в его бедра. И когда я подумала, что удовольствие уже уходит, Массимо пришел, опустившись на мое тело, и снова привел меня в восторг, теребя мою набухшую женственность.
Мы лежали так запыхавшиеся и потные несколько минут, пытаясь догнать дыхание.
– Я причесалась, – сказала я с грустью, когда почти пришла в себя. – И накрасилась...
- И неудовлетворенная. - Он поцеловал меня в лоб, все еще немного задыхаясь. - К тому же ты, конечно, отлично выглядишь. Уже поздно, нам пора. – И исчез в ванной комнате.
Ты лицемер, подумала я, едва ступая на мягких ногах к зеркалу. Когда я встала перед ним, меня охватила ярость. Как я и думала - насколько грим, скажем, все еще был на своем месте, столько волос определенно нет. Я схватилась за телефон, молясь, чтобы у парикмахера было место. Было. Через пять минут он снова запутал косу, странно глядя на меня.
Массимо тем временем закончил мыться и разговаривал по телефону, расхаживая по комнате и что-то покрикивая по-итальянски. Я поблагодарила своего спасителя, и черный, не прерывая разговора, сунул ему в руку купюру, прежде чем закрыть дверь, едва не вытолкнув ее в коридор.
– Я приглашаю вас! – крикнула девушка у бокового входа в зал, подняв руку вверх.
Спящий снег почти полностью покрывал ее. На ней был спортивный костюм, куртка, а в ухе - наушник от радио, на который она то и дело кричала. Я оглянулась и увидела мощные очереди людей, ожидающих входа. Я была рада, что мне не нужно там стоять. Массимо схватил мою руку и потянул к двери. За нами по снегу пробирались Доменико, Ольга и мой брат – явно своим присутствием раздражая обоих влюбленных.
Молодая женщина намотала мне на руку бумажную повязку с VIP-надписью и указала дорогу. Мы вошли внутрь по узкому коридору, который через некоторое время превратился в большую комнату. Там стояли официанты с подносами, полными бокалов с шампанским, несколько бутылок остывали в кулерах. Закуски, теплые блюда и множество десертов. На мгновение я подумала, что мы перепутали вечеринки, но когда в мои руки попали списки боев, я поняла, что мы там, где должны быть.
Оля небрежно влетела внутрь, схватив два бокала шампанского и тут же выпив один.
- Что у тебя там? - спросила она, выхватывая у меня из рук карточку. - Давай посмотрим на этих красавчиков.
Она отставила бокал и, ворча то и дело, самодовольно листала листки. Я повернулась к мужу, погруженному в разговор с Якубом и Доменико. Я попыталась расслышать, о чем они так заговорщически шепчутся, но, увы, они эффективно приглушали голоса, так что я не понимала ни слова. Затем до меня донесся визг Ольги, и мы все четверо посмотрели на нее, стоящую в оцепенении за коктейльным столиком. Моя подруга сделала самое глупое лицо в мире, пытаясь сделать вид, что этот жуткий звук ничего особенного.
– Ну, что? - я была взволнована тем, что есть такие хорошие бои.
Она пожала плечами и подошла ко мне, оттаскивая в сторону другого столика.
- Смотри, блядь. – Она указала пальцем на предпоследнюю страницу.
Я впилась глазами в фотографию бойца и замерла. На фотографии был Дамиан, мой бывший парень. Я схватила брошюру и уставилась на нее, не веря, что вижу то, что вижу. К сожалению, независимо от того, хочу ли я это видеть, или не хочу, мой бывший сегодня сражался. Увидев, что Оля окидывает меня радостным взглядом, я сглотнула подступивший к горлу комок, так что смогла наконец вывести из себя голос.:
- И чему ты радуешься, дурочка? - спросила я, протягивая ей листок. - Признайся, ты знала об этом?
Ольга слегка отодвинулась и встала с противоположной стороны столика, отпив глоток из бокала, который успела принести себе.
– У меня что – то ушло, - пробормотала она, оскалив зубы.
- А почему ты не удостоила меня этим знанием? - Я прищурилась и впилась в нее сердитым взглядом.
- Потому что мы бы никогда сюда не приехали, а я хотела это увидеть. - Она подошла ко мне и положила руку мне на плечо. - К тому же, лари, здесь несколько тысяч человек, и вряд ли ты с ним встретишься.
Я наклонила голову и еще раз посмотрела на фотографию Дамиана, на этот раз сосредоточившись на визуальной и содержательной ценности. В записях описывались его прошлые достижения, рекорды, профессиональные успехи на международных ринг. Мне стало тепло, когда я смотрела на это, и в голову невольно нахлынули общие воспоминания. К сожалению, я не могла сказать о нем ничего плохого, потому что все, что я помнила, было хорошо и круто. К сожалению, потому что мне было бы намного легче не любить его прямо сейчас.
– Вы ставите, что выиграет? - услышала я голос рядом с ухом и напряглась. - Его противник силен в первом этаже, с ним могут возникнуть проблемы.
Господи, На первом этаже? Когда он привез меня в те края, у меня тоже были проблемы. Я покачала головой, словно желая отогнать лишние мысли, и с глупой улыбкой повернулась к Черному.
- Думаю, он победит – - уверенно ответила я, нежно целуя его. - Закончит его либо гильотина, либо Балаха. Это грапплер, поэтому он будет искать решение на земле. - Я пожала плечами, изобразив на губах шельмовскую улыбку.
Массимо стоял с открытым ртом и удивленно смотрел на меня.
– Что ты сказала? - засмеялся он, качая головой. - Милая, я должен что-то знать?
Некоторое время я держала его в нерешительности, наслаждаясь собственным интеллектом.
- Ты должен знать, что я умею читать. – Я постучала пальцем по удерживаемым листкам, указывая на профильную записку. - Говорят, он так и делает.
- Видимо, он проверял это на тебе – сказала по-польски Ольга с каменным лицом, глядя на меня.
Я проигнорировала ее замечание и схватила стакан с соком, который Массимо поставил рядом со мной. Я отпила глоток, изображая равнодушие, хотя внутри меня словно телепортировалось воспоминание о воине, чей бой я должна была сегодня наблюдать.
Девушка из обслуживающего персонала пришла за нами, указав путь в глубь зала. Развлекаясь, мы шли по широким коридорам, пока в какой-то момент, проходя через металлические ворота, не поднялись на плиту. Я огляделась вокруг и замерла - центр здания был огромен, двухъярусные трибуны окружали все вокруг, внизу на полу стояли стулья, сгруппированные в несколько секторов, а посередине - клетка. Я почувствовала, как желудок подступает к моему горлу, а рука невольно сильнее сжимается на руке Массимо – эта клетка. Она была определенно больше, чем та, что была у нас в особняке, но это было не важно. Воспоминание о сетке и о том, сколько возможностей она дает, заставляло меня забыть, насколько я удовлетворена, и ощутить вдруг нездоровую потребность в том, чтобы меня грубо трахнули. Господи, из-за этой беременности я наконец-то надеру его до смерти, подумала я, глядя на мужа прищуренными глазами.
Массимо смотрел на меня со спокойствием, пронизывая каждую грязную мысль, кружащуюся в моем сознании. Он улыбнулся и осторожно прикусил нижнюю губу, как будто точно знал, о чем идет речь. Он прижался губами к моим и, не обращая внимания на стоящую рядом женщину, скользнул языком мне в рот. Я обвила руками его шею, позволяя ему поглубже и крепче впиться в меня поцелуем.
Мы простояли так некоторое время, пока мой брат не закатил глаза и не двинулся за женщиной, пытавшейся указать нам места. Все трое исчезли, оставив нас одних, и когда моя потребность в показной любви была удовлетворена, мы направились к клетке.
Для меня не было ничего удивительного, что мы сидим в первом ряду. Было бы страннее, если бы мы сели в другом месте. Но меня удивило то, что Оля заняла место рядом со мной, а Доменико и Яков - рядом с Массимо. Их снова поглотила какая-то заговорщическая беседа, поэтому я пришла к выводу, что это не совсем светская встреча, и даже не попыталась прислушаться.
Первые два боя были долгими и увлекательными; жестокость спорта, который является ММА, была совершенно захватывающей. Несмотря на то, что в этой дисциплине были четко изложены правила, иногда казалось, что их вообще нет. После третьего столкновения было объявлено пятнадцатиминутный перерыв, который я решила использовать для посещения туалета. Я схватила Ольгу и, послушно доложив мужу, куда я направляюсь, двинулась на поиски ванной. В первый момент Массимо хотел было пойти с нами, но, как на выручку, появился президент Федерации по организации боя и остановил его. Нас просто культурно представили и направили в сторону прохода, по которому мы входили в зал.
Когда охрана увидела цвет моего браслета, она пропускала нас через все входы, пока я с ужасом не обнаружила, что понятия не имею, где мы находимся.
- Лари, куда ты меня тащишь? – спросила Оля, оглядываясь по сторонам. - Не думаю, что это туалет.
Я посмотрела во все стороны и, морщась от злости, признала ее правоту. Мы стояли в коридоре, который был совершенно пуст, так что даже спросить дорогу было некому. Я схватилась за ручку двери, через которую мы сюда попали, и с разочарованием обнаружила, что она захлопнулась. Чтобы открыть их с нашей стороны, нужна магнитная карта.
- Пойдем, - сказала я, подтягивая подругу. - Ну, мы же где-нибудь дойдем.
Через некоторое время, миновав еще одну дверь, мы оказались в тылу всего события. Команда, организующая предприятие, бегала с наушниками в ушах, крича что-то в радио. Кто-то сидел на полу и пялился в монитор, ел бутерброд, другие курили. Завороженная, я помедлила, наблюдая за этим спланированным хаосом. Мы прошли мимо мужчин, одетых в одинаковые футболки с логотипом компании и организатора. Наверное, это тренеры, подумала я. Далее шли гардеробы артистов, выступавших на открытии, и девушек, которые в перерывах показывали номер раунда. „Восьмиугольник Girls", потому что такая надпись была на дверях их раздевалке, он был великолепен: стройные, спортивные, длинношерстных красоты относят себя перлистым смехом. Было приятно смотреть на них, когда они пудрили носы и красили губы, воспользовавшись пятнадцатиминутной паузой. Их менеджер или няня бегали вокруг них с дикими криками, но они, по-видимому, глубоко уважали ее, ничего не делая для ее приступа ярости. Какая гнусная баба, подумала я, глядя на нее, должна ее успокоить, тем более что их больше; подлая стерва.
– Есть! - крикнула Оля, увидев надпись. - Я иду первой, потому что после этого шампанского меня тошнит.
Когда мы обе справились с необходимостью, мы решили посоветоваться с кем-то из команды, как вернуться на место. Я огляделась вокруг, встречая указатели, указывающие на офис. Там наверняка кто-нибудь нам поможет, подумала я, отворачиваясь. Когда я сделала шаг, дверь рядом со мной открылась, и перед нами вырос огромный парень с большой бородой. От ужаса мы чуть не подпрыгнули. Дверь раздевалки, из которой он вышел, закрылась, когда мои глаза встретились с знакомым взглядом. Это парализовало меня.
– О, черт! - прошептала я, вросшая в землю, когда они с грохотом захлопнулись. – Это...
Я отпрянула, и вход снова открылся, и в них встал растерянный Дамиан.
- Не верю... - сказал он, качая головой. – Теперь ты.
Он схватил меня на руки и крепко обнял, а я, как марионетка, свесилась с его могучих плеч. Моя подруга зарылась в землю: вместо того, чтобы спасти меня, она стояла с открытым ртом, а я молилась только о том, чтобы через минуту сзади не увидеть Массимо.
- Я столько раз писал тебе с просьбой о встрече, и ты здесь. - он глубоко вздохнул, поставив меня на землю. - ты изменилась... и эти волосы. - Его перевязанные руки блуждали по моему лицу.
- Привет – выдохнула я, потому что ничего умнее не приходило мне в голову. – Ты хорошо выглядишь.
Когда я закончила говорить это, я сильно ударила себя по голове-Господи, я просто хотела подумать об этом, хотя на самом деле он выглядел божественно. Оля хихикала рядом, пока в дверях не появился ее бывший любовник.
- Охренеть ... - простонала она, словно пораженная громом.
Мы стояли так вчетвером у входа в его раздевалку, а я гадала, больше ли мне хочется умереть здесь и сейчас, или он может убить Олю. Мгновение неловкой тишины нарушил мальчик с наушниками, кричащий:
- Три минуты до выхода в эфир!
- Нам пора, - объявила Ольга, увлекая меня за собой.
Друг Дамиана тоже схватил его, втаскивая внутрь.
– Удачи, - прошептала я, когда он исчез за стеной.
Мы обе почти бежали, игнорируя офис, который изначально был нашей целью. Ошеломленные, не говоря ни слова, мы мчались по коридору, пока не выбежали на материнскую плату.
Я прислонилась к стене, пытаясь успокоить дыхание, и посмотрела на Ольгу, которая ахала передо мной.
- Несколько тысяч человек, да? Он не встретит нас, да?
Моя подруга попыталась выказать раскаяние, но безрезультатно. Вместо этого она разразилась смехом.
– Он, блядь, кошка, - простонала она, облизываясь. - Ты видела, какой он большой, а Каспер - как хорошо выглядит...?
- А мы-то какие горячие. – засмеялась я.
Я не верила в то, что произошло минуту назад, но, с другой стороны, я была с ней на сто процентов согласна. Оба выглядели неземно.
Мы заняли свои места, встретив полный неодобрения взгляд Массимо.
- Где ты была столько времени? Охрана тебя ищет, – процедил он сквозь зубы.
- Это большой зал, мы заблудились. - я извиняющимся взглядом посмотрела на него и нежно поцеловала. - Твоя дочь хотела в туалет. - Я схватила его руку, положив себе на живот.
Это был мой путь к нему, что бы ни происходило. Каждый раз, когда я упоминала о ребенке, он был мягок и как будто забывал о гневе. Так случилось и на этот раз; его яростный взгляд растаял, как мороженое на солнце, а на губах заиграла застенчивая улыбка.
Следующие схватки я помню как сквозь туман, потому что была сосредоточена на зацикленном желудке, ожидая предпоследнего старта вечера. Когда, наконец, было прочитано его имя и фамилия, я чуть не подпрыгнула. Свет погас, и зазвучала хорошо знакомая мне музыка Кармина Бурана о фортуне. Все мое тело пронзила дрожь, а мышцы внизу живота напряглись. Я хорошо помнила эту песню и ситуации, когда слышала ее.
Краем глаза я смотрела на черного; он смотрел на выход бойца, ничего не подозревая. Я посмотрела на Ольгу и ее впившиеся в меня радостные глазки с поднятыми бровями. Я хорошо знала этот насмешливый взгляд и прекрасно понимала, что она точно знает, о чем я сейчас думаю. Вспыхнули огни, и на дороге, ведущей к клетке, появился Дамиан. Он шел уверенно, то и дело расслабленно двигая плечами, за ним Каспер и остальные тренеры. Они раздели его, и через некоторое время мы смогли полюбоваться гладиатором, кружащим вокруг октагона. Он поднял руку, приветствуя толпу, и устроился у одной из балок клетки.
Рука Ольги сжалась на моей, когда я попыталась как можно бесстрастнее рассмотреть эту гору мышц, стоящую в десятке метров от меня. Фары снова погасли, и зазвучала еще одна песня. Дамиан согрелся на месте, ожидая своего противника, и мне показалось, что его блуждающие по толпе глаза ищут именно меня. Во всей этой ситуации у меня даже не было возможности объяснить ему, что я здесь делаю, или сказать, что я вышла замуж и жду ребенка.
Одна из красивых девушек обошла клетку, показывая табличку с надписью «раунд первый», и гонг объявил о начале столкновения. Я нервничала, и, кажется, это было видно, потому что Массимо осторожно погладил мои обтянутые кожаными штанами бедра. Двое мужчин сначала обменялись несколькими ударами, а затем Дамиан схватил противника и ударил им об пол клетки. Толпа приветствовала, когда он сел на нее и начал бить кулаками с убийственной скоростью. Через некоторое время, когда голова того ритмично ударилась о землю, судья бросился на Дамиана, блокируя его движения и тем самым объявляя об окончании поединка. Тогда почти все вскочили со стульев, аплодируя победителю, который в муках радости прыгнул в сторону клетки и, торжествующе подняв руки вверх, сел на ее край.
Внезапно его взгляд увидел меня сидящей в зале и остановился на несколько секунд, снова парализуя мои движения. Я сидела, вглядываясь в него, когда он спрыгнул с пролета и, пробежав через открытую дверь октагона, через секунду оказался рядом со мной. Массимо, занятый разговором о чрезвычайно быстром нокауте, даже не заметил, как этот осел в мгновение ока телепортировался в десятке сантиметров от него. Дамиан стоял, тяжело дыша, а я все глубже погружалась в кресло. Затем черный повернулся и поднялся, а за ним Доменико и Яков. Встревоженный воин поочередно смотрел то на меня, то на Массимо, пока через несколько долгих секунд человек из охраны не дал ему сигнал вернуться в клетку для объявления результата. Дамиан поднес перчатки к губам и, переводя взгляд на меня, послал мне немой поцелуй, после чего еще раз с криком поднял руки в жесте победы. Раздались громкие аплодисменты, и гора мышц, стоявшая передо мной, вернулась в октагон, не сводя с меня глаз.
Я сидела в кресле и боялась смотреть в правую сторону, чувствуя на себе обжигающий взгляд мужа.
- Ты можешь объяснить, что здесь произошло? – выдохнул он сквозь зубы, садясь.
- Нет – коротко бросила я, не желая провоцировать ссору. - Я устала, мы можем идти?
- Мы не можем. - он повернулся к Доменико и что-то сказал, на что тот встал и направился к выходу.
Я повернулась к Оле, ожидая поддержки, но наткнулась только на глупое выражение лица, по которому было видно, что она пытается сдержать смех.
- Ольга, мать твою!
– Ну, что? - не выдержала она и начала нервно хохотать. - Я ведь не виновата, что мы сидим в первом ряду, а твой бывший парень пытался поцеловать тебя при твоем муже-гангстере. - она оскалилась еще шире. - Кстати, хорошая акция, и что-то я чувствую, что из нее получится неплохая поездка.
Я смотрела на нее глазами, полными ненависти, но она смотрела на что-то позади меня, игнорируя меня.
- Твой муж через минуту испепелил меня взглядом. Я не знаю, что делать.
Я открутила голову, глядя в горящие живым огнем глаза Массима так, что он аж дрожал от злости. Он сглотнул слюну так громко, что, несмотря на грохот в зале, я это хорошо слышала. Его ритмично сжимающиеся челюсти едва не разрывали ему бока лица, а сжатые в кулаки руки отрезали кровоснабжение пальцев.
– Ты крутишь меня, когда злишься – сказала я, наклоняясь к нему и поглаживая его по колену. - Но ты не производишь на меня впечатления, и я тебя не боюсь, так что можешь остановиться. – Я подняла брови и несколько раз кивнула.
Черный бесстрастно смотрел на меня некоторое время, затем наклонился и прижал ладонь к моему бедру.
- А когда я принесу тебе его левую руку, которой он послал тебе поцелуй, ты будешь впечатлена или нет? - Его губы сложились в хитрую улыбку, и я напряглась. - Я так и думал, малышка. - Он погладил большим пальцем мою щеку. - Это уже последний бой, а потом вечеринка. Надеюсь, ты не планируешь больше подобных эксцессов. - он отвернулся от меня, облокотился на стул и уставился на спускающегося с ринга Дамиана.
Я массировала виски руками, гадая не в первый раз, говорит ли он серьезно или просто хочет меня напугать. И в очередной раз пришла к выводу, что лучше не проверять, где находится граница моего мужа. Я даже не взглянула в сторону своего бывшего.
Последний бой я почти не смотрела, думая о том, что ждет меня еще сегодня вечером. У меня не было желания устраивать эту вечеринку, и я думала, как ее избежать. И тогда меня осенило.
- Милый, - обратилась я к мужу, когда мы шли через зал к выходу после завершившегося гала-концерта. - Я плохо себя чувствую.
Черный замер и с ужасом уставился на меня.
– Что происходит?
– Ничего. - я осторожно приложила ладонь к низу живота. - Но мне почему-то стало плохо, я хотела бы лечь.
Он кивнул и крепко схватил меня за руку, решительно продвигаясь к машине.
Мы сели. Через некоторое время к нам присоединился Доменико, устроившись демонстративно рядом с Ольгой, как бы отмечая местность.
Они начали с черного обсуждения, которое явно не понравилось Дону, потому что через минуту он что-то крикнул, стукнув кулаком по сиденью, пока весь лимузин не затрясся. Молодой итальянец, однако, не отставал, явно давя на Массимо.
- Мне нужно съездить туда на минутку, – сказал он, когда машина тронулась. - Ольга поедет с тобой, Доменико уже вызвал врача.
- На хрена тебе доктор? – закричала Ольга по-польски. - Тебе плохо, что происходит?
- Господи, я притворяюсь. - Я закатила глаза, понимая, что они нас все равно не понимают. - Я не хочу ехать туда и наткнуться на Дамиана.
- Я так и знал, что знаю откуда – то парня, - усмехнулся Яков. - Ну, может, и впрямь будет лучше, если ты не поедешь на вечеринку.
- Спасибо – прорычала я, глядя на брата.
- По-английски, – сказал Массимо, не отрывая взгляда от телефона, в котором он что-то писал. - Через час я должен быть рядом, пусть до тех пор с тобой посидит Ольга. А если что-то случится, звони. - Он посмотрел на нее, и моя подруга с серьезным видом кивнула.
Боже, какой фарс, - вздохнула я, - и, к сожалению, снова я была лидером и центром скандала.
Через некоторое время мы подъехали к концу переулка, за которым находилась главная партийная часть города. Черный поцеловал меня, задумчиво глядя в глаза, и все трое мужчин покинули машину.
– Ну, блядь, наконец-то. - Ольга развалилась на сиденье рядом со мной. – Себастьян, - обратилась она к водителю. - Пожалуйста, езжай в Макдональдс, я хочу сифилис.
– Так. - Я одобрительно подняла вверх указательный палец. – Меня тоже.
Не знаю, сколько мы съели, но, просидев в середине тридцать минут, мы трижды домогались нездоровой, капающей жиром вкусности. Дама, которая нас обслуживала, особенно восхищалась моим аппетитом, тем более что в сегодняшнем творении совершенно не было видно, что я беременна.
Водитель припарковался возле отеля и открыл нам дверь. Мы прошли по коридору, очаровательно помахав сидевшему в вестибюле телохранителю Массимо, который подскочил при виде нас. Мы почти хором воскликнули ему "Спокойной ночи", поэтому он сел обратно и снова принялся рыться в ноутбуке.
Мы стояли у лифта и нажимали кнопку вызова; я прислонилась головой к стене и ждала, когда она приедет. Мы устали, наелись и впали в углеводную кому.
Дверь отворилась, и, подняв глаза, я увидела выходящего из нее Каспра и сразу за ним прислонившегося к зеркалу Дамиана. Когда он понял, что я стою в полутора метрах от него, он вытолкнул растерянного товарища, который полетел прямо на изумленную Ольгу, и втащил меня внутрь. Дверь снова закрылась, и мы двинулись вверх.
- Привет – выдохнул он, упираясь руками по обе стороны моей головы.
- Эй, - слабо простонала я, не совсем понимая, что происходит.
- Я скучал по тебе. – В этот момент его руки схватились за мое лицо, и он прижался ко мне, перехватив дыхание.
Я махала руками, пытаясь вырваться из его железных объятий, но у меня не было шансов. Я отталкивала его от себя, но он не отставал. Его язык знакомо раздвинул мои губы, а губы ласкали мои. Несмотря на всю жестокость, он был ласковым и невероятно страстным. Боже, помоги мне не начать отвечать взаимностью, повторяла Я в голове. И тут я услышала звук открывающейся двери. Я почувствовала, как мой нападавший отодвинулся от меня и через мгновение приземлился на пол. Я повернула голову и увидела Массимо, который, держась за перила в лифте, расплачивался серыми пинками с противником.
Тогда Дамиан поднялся и с размаху двинулся на него, выталкивая в коридор. В ужасе я побежала за ними; они совершенно не обращали на меня внимания. Они сжимали кулаки, пинали, пока, наконец, не приземлились на пол, где начали борьбу. Один раз был наверху, другой, толкались и били по лицам, корпусам, пинали коленями. Они, конечно, не ходили в одном весе, но это не меняло того факта, что поединок был сильно выровнен.
Я была в ярости и ужасе, но не собиралась вмешиваться, понимая, что в муках борьбы они могут причинить вред мне или, что еще хуже, ребенку.
Потом из двери в конце коридора выбежал Доменико, что-то покрикивая, а за ним наша охрана. Они оторвали обоих мужчин друг от друга, разделив их. Черный что-то кричал, а Доменико, как стена, стоял перед ним, спокойно что-то объясняя. Через некоторое время на другом лифте подъехала охрана отеля, и из номеров стали выглядывать встревоженные гости.
Телохранители отпустили Дамиана, который, бросив в мою сторону полный ярости взгляд, сел в лифт и через некоторое время исчез.
Доменико подошел и широким жестом указал мне путь в комнату, слегка толкая в спину. Я двинулась к двери, минуя всю суету, и вслед за мной последовал мой муж.
- Какого хрена это было?! - крикнул он, хлопнув дверью. - Я слышал, ты плохо себя чувствовала! - Он принялся расхаживать по комнате взад и вперед, вытирая кровь с лица. – Я срываюсь с важного совещания и еду сюда, потому что волнуюсь, и моя жена... - Он остановился передо мной. - Моя беременная жена лижет в лифте с каким-то неудачником.
Из его горла вырвался гневный рев, и сжатые в кулаки руки начали ритмично биться о стену, пока она не потекла Красной струйкой.
- Кто это, блядь, такой?! - Он подошел и схватил мою бороду, пальцем подняв ее вверх. – Я спрашиваю!
Я так боялась. Впервые за много месяцев я испугалась этого человека. Впервые, тоже очень давно, до меня дошло, кто он и какой характер этот человек. Я чувствовала, как учащается мое сердце, а дыхание становится тяжелее. В голове слышался визг, а перед глазами темнело. Я схватила рваное поле его пиджака и, прежде чем опуститься на землю, почувствовала, как он схватил меня в объятия.
Я открыла глаза. Массимо сидел в кресле рядом с кроватью. На дворе было светло, и сквозь незаполненные шторы был виден падающий снег.
– Прости, - прошептал он, опускаясь на колени рядом со мной. - Ольга мне все рассказала.
– Ты в порядке? – спросила я, глядя на его синяк на щеке и рассеченную бровь.
Он отрицательно покачал головой и схватил мою руку, которой я пыталась дотронуться до его лица. Он прижался к ней губами и поцеловал, не глядя мне в глаза.
– Он не знал, что у меня кто – то есть, - вздохнула я, пытаясь подняться. - Мне тоже жаль, я не знаю, как это произошло. - Я закрыла глаза, снова уткнувшись головой в подушку. - Что ты делал в отеле?
Когда я закончила последнюю фразу, то поняла, насколько плохо она прозвучала. Черный сел рядом и слегка прищуренными глазами посмотрел на меня.
- Если бы я не знал точно, что произошло вчера, я бы очень неправильно ответил на ваш вопрос. - Он глубоко втянул воздух и провел рукой по волосам. - Я поехал в клуб и встретился с кем надо, но не смог сосредоточиться на делах, зная, что тебе что-то угрожает, и вернулся. Тебя не было в комнате, поэтому я позвонил водителю, потому что твой телефон не отвечал. - Он посмотрел с упреком. - Он сказал, что только что высадил вас у отеля, потому что вы поехали перекусить. – Он покачал головой. - Я вышел из комнаты, чтобы встретиться с вами, и тут я наткнулся на вас. - Его израненные руки снова сжались в кулаки. - Почему ты солгала мне?
Я вытаращила на него глаза, ища в голове хорошее объяснение, и, не найдя его, решила, что в данной ситуации лучше сказать правду.
- Это был единственный способ не заставлять меня идти на вечеринку. – Я пожала плечами. - А поскольку я знала, что на вечеринке могу с ним встретиться, то не хотела ничего провоцировать. - Я накрыла голову одеялом, которое через мгновение черный стянул с меня. - Как видите, получилось еще хуже. Обещай, что не убьешь его. - На глаза навернулись слезы. – Я умоляю.
Массимо уставился на меня, не скрывая раздражения.
- Хорошо, что доктор был на месте. - Он погладил мою щеку. - Думаю, я найму его на работу.
- Обещай! - Повторила я, когда он попытался сменить тему.
- Обещаю, - ответил он, вставая. - К тому же я бы все равно этого не сделал, потому что он человек Карла, а в довершение всего - его двоюродный брат. - Он разочарованно кивнул и исчез, проходя в гостиную.
Я потянулась и посмотрела на часы; приближался полдень. Черный вернулся и с ноутбуком лег рядом со мной, накрыв мои ноги своей.
- Ты спал? Ты как-то плохо выглядишь, – спросила я, поворачиваясь к нему.
Он отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от монитора.
– Почему? - Я придвинулась ближе, обнимая его за талию.
Он закатил глаза и вздохнул, отложив компьютер в сторону.
- Может быть, потому, что моя беременная жена потеряла сознание, и я беспокоился о ее состоянии. – Он посмотрел на меня внимательнее и добавил: - А может быть, потому, что моя жена, целуясь с другим парнем, так подняла на меня давление, что я не усну до следующих выходных. - Он поджал губы в тонкую линию. - Продолжать? - Он схватил ноутбук и снова вернулся к чтению.
- Ты такой сексуальный, когда злишься. - После этих слов моя рука потянулась вглубь его серых спортивных штанов. - Я хочу отсосать. - Услышав мои слова, он напряг мышцы и невольно прикусил нижнюю губу. - Пожалуйста, Дон, позволь мне сделать тебе минет.
Мои пальцы терли его оживший член, а губы целовали обнаженное ушибленное плечо.
- Еще несколько часов назад ты умирала. Откуда такой внезапный прилив энергии? - спросил он, когда я медленно спустила его штаны.
– Он получает хорошие наркотики, – удивленно ответила я, дергая за штанины. - Ты мне не помогаешь. – Я выпятила нижнюю губу и села на пятки, опустив руки.
Бедра Массимо приподнялись, но сам он ни на секунду не отрывал взгляда от монитора; он игнорировал меня. Однако это меня не беспокоило, и через некоторое время он лежал обнаженным от пояса, представляя свой толстый торчащий член и провоцируя меня. Сколько бы черный ни старался не выказывать волнения, он не мог обмануть.
Когда я скользнула вдоль его ноги, готовясь к оральному наступлению, из горла Массимо вырвалось несколько слов по-итальянски, и он неожиданно, отложив компьютер, встал. Я вытаращила глаза и застыла в соблазнительной позе посреди матраса. Я наблюдала за ним с легкой гримасой удивления, когда он надевал черную рубашку, висевшую на стуле.
- Мне нужно провести видеоконференцию, - сказал он, придвигая к кровати столик под ноутбуком.
Он застегнул рубашку и, все еще обнаженный от пояса, устроился поудобнее, после чего установил камеру на мониторе так, чтобы можно было видеть только кусок его груди, шею и голову. Он нажал несколько клавиш, и через некоторое время я услышала мужской голос с другой стороны. Я села на кровать и уставилась на эту странную провокацию. Мой муж-мафиози лежал на матрасе, одетый только в черную рубашку, и занимался бизнесом с торчащим членом, просящим о хорошем минете.
Черный взял в руки документы, лежавшие на тумбочке, и, крутя листки, то и дело показывал их собеседнику; через некоторое время оба погрузились в разговор.
Я наклонилась, все еще одетая в черное кружевное белье, и, как кошка с сильно согнутым позвоночником, двинулась к его промежности. Массимо бросил взгляд на мои выгнутые ягодицы и слегка откашлялся, продолжая разговор. Я медленно переместилась к его ногам и начала целовать и лизать его пальцы, обнажая его ягодицы почти рядом с его лицом. Я поднималась все выше и выше по внутренней стороне икр, с каждым сантиметром все шире раздвигая ноги в стороны. Он не видел меня, компьютер закрывал всю нижнюю часть его тела, которое теперь находилось в моем владении.
Добравшись до его жужжащей эрекции, я легким дуновением объявила ему свое положение. Его свободная рука сжалась на простыне, словно он напрягся в ожидании нападения, которое не наступало. Я пыхтела, теребила его языком почти безучастно и гладила кожу вокруг пениса. Через несколько мгновений черный положил документы на столик и подвинул компьютер так, чтобы краем глаза наблюдать за моими действиями. Я склонилась над ним, глядя в его расширенные зрачки, и замерла в неподвижности, ждала. Он тоже ждал, и, похоже, его не устраивал тот факт, что все еще ничего не происходит. Я немного отодвинулась, изменив положение, и, убедившись, насколько широк угол камеры и насколько он видит, легла вдоль его тела. Я схватила его стиснутую на простыне руку и сунула под кружево трусиков. Впившиеся в собеседника глаза Дона расширились, когда он почувствовал, как я влажна для него. Я просовывала его пальцы все глубже и глубже, растирая ими сначала клитор, а потом вставляя его внутрь. Я ласкала себя ими, то и дело вытягивая их из себя, облизывая и снова ставя в нужное место.
Его клетка начала ритмично подниматься и опускаться, а пальцы перестали прислушиваться к моим командам, входя в меня все глубже и сильнее. Я прислонилась головой к подушке и закрыла глаза, чувствуя, как волна удовольствия охватывает мое тело. Я хотела застонать и знала, что, наконец, начну издавать какие-то звуки, и схватила его за запястье, освобождаясь от сил наслаждения. Черный, не прерывая разговора и не отвлекаясь от собеседника, сделал вид, что потирает губы влажной рукой, словно о чем-то размышляя. Когда запах моей киски оказался на его губах, он облизал их, и его член напрягся так, что он почти согнулся в другую сторону. Он опустил руку и медленно приблизил ее к моей голове, схватив за волосы. Он осторожно дернул меня к своей промежности, давая очевидный сигнал, что я устал от мучений. Я позволила его руке привести меня туда, где должна была оказаться, и, подойдя к нему, послушно открыла рот. В тот момент, когда я почувствовала, как его первые сантиметры скользнули мне в рот, а в ноздри ворвался запах моего властного мужчины, я сошла с ума. Я поглотила его всем телом, грубо схватив корень, двигала ладонью вверх и вниз, а за ней шли мои губы. Рука Массимо крепко сжимала мои волосы, чтобы замедлить атаку, но, увы, сосредоточенный на двух действиях сразу, у него не было шансов со мной. Я тянула сильно и до конца, то и дело посасывая на его нежные яички.
Его бедра начали нервно ерзать, а все тело напряглось, когда голос застрял у него в горле. Я подняла глаза и посмотрела на мужа; он был потный и, видимо, сожалел, что позволил мне это сделать. Разговор, должно быть, был очень важным, иначе он давно бы ее закончил. Мне нравилось мучить его таким образом, это было чем-то, что возбуждало меня до предела. Он снова потянулся за документами и развернул их так, чтобы собеседнику показалось, что он смотрит на них, а взгляд его устремлен на меня. Он весь горел; его черные зрачки полностью заливали глаза, а слегка приоткрытый рот едва улавливал дыхание. В какой-то момент я почувствовала сначала первую каплю, а затем мощный поток спермы залил мое горло. Массимо все еще слушал человека, разговаривающего с ним из компьютера, и делал вид, что смотрит на бумаги. Он финишировал долго, определенно дольше обычного, и я думаю, что именно в этот момент он не был доволен этим. Когда он закончил, его тело расслабилось, и он откашлялся и вернулся взглядом к собеседнику. Я опустилась перед ним на колени и демонстративно вытерла губы, облизываясь, затем встала и направилась в ванную.
Я приняла душ и вернулась в спальню, где Массимо, пребывая точно в том же положении, продолжал разговаривать. Я стояла у большого окна и вытирала волосы полотенцем, глядя на море, когда в комнате наступила тишина. Не успела я повернуться к мужу, чтобы посмотреть, закончил ли он, как он прижал меня лицом к стеклу.
– Ты невыносима – сказал он, срывая с меня халат и сбрасывая полотенце на пол. - Твоя маленькая сволочь понесет за это наказание. - Он поднял меня и перенес на диван. - Тебе нравится проверять, где мои границы, вставай на колени.
Прислонившись грудью к изголовью дивана, я широко расставила ноги, когда он тер их своим коленом. Я схватилась руками за спинку сиденья и ждала того, что вот-вот должно было произойти. Массимо стоял рядом с диваном, потирая большим пальцем мой задний вход.
– Ты мне нравишься в таком положении, - сказал он, подталкивая меня вглубь сиденья так, что коленями я касалась подголовника. - Расслабься. - Я послушно выполнила команду и почувствовала, как его большой палец грубо врывается внутрь. Я закричала. - Ты меня не слушаешь, Лаура – сказал он и сунул в мою попку еще один палец. Я хотела вырваться из его объятий, но он удержал меня и схватил за руки, которыми я размахивала.
- Мы оба знаем, что тебе понравится, как только ты послушаешь меня.
Его губы коснулись моей обнаженной спины, и я почувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь. Он отпустил мои руки, и его пальцы свободной руки скользнули по набухшему клитору и начали раскачиваться на нем мерными кругами. Я застонала, прислонившись щекой к спинке дивана.
– Сама видишь, - сказал он, усиливая во мне силу и скорость движений. - Мне остановиться?
- Трахни меня, – прошептала я.
– Не слышу – прорычал он, еще сильнее впиваясь в меня пальцами.
- Трахни меня, Дон!
– Как скажешь... - Одним умелым движением он заменил пальцы своим готовым членом и начал бешеный порыв.
Его бедра прижимались к моим ягодицам, а рука даже на мгновение не переставала ласкать киску. Я знала, что это не займет у него много времени, тем более что уже делая ему минет, я была близка к кульминации. В какой-то момент его движения прекратились, он схватил меня за талию и, покрутив, сел, усадив себе на колени. Он широко раздвинул мои бедра и впился пальцами в мою вторую дырочку.
Я громко вскрикнула, совершенно не заботясь о акустичности гостиной, когда его вторая рука начала ритмично разминать мои чувствительные соски. Теперь именно я обладала властью и задавала своими движениями темп ситуации. Я уперлась ладонями в сиденье и, опираясь на них, начала доводить себя до оргазма, двигаясь все быстрее и быстрее. Я знала, что долго так не смогу, когда мои руки начали дрожать после нескольких минут выдержки собственного веса. Черный крепко обхватил меня обеими руками за талию и снова надел на себя.
- Да, - выдохнул он прямо мне в ухо.
Когда мои пальцы начали кружиться по кругу, обнимая клитор, я почувствовала, как напряглись все мышцы, а голос затих в бешеном темпе дыхания. Черный поднимал и опускал меня на себя, пока оргазм не завладел каждой частью моего тела. Поднявшись, я почувствовала, как Массимо изливается в меня, громко крича, что усугубило мои ощущения. Через несколько секунд мы оба кончили, и Массимо повернулся и уложил нас на бок.
Когда мы попытались успокоить дыхание, зазвонил телефон. Дон потянулся рукой к телефонной трубке и взял трубку, глубоко вздохнув. Некоторое время он прислушивался, а потом расхохотался.
– Что за шум? – спросил он со своим чудесным британским акцентом и снова некоторое время молчал, прислушиваясь. - Тогда я хотел бы снять все комнаты, прилегающие к моей. Пожалуйста, переведите гостей и компенсируйте им неудобства на мой счет, спасибо. - Он повесил трубку, не дожидаясь ответа, и прижал меня к себе. – Пуритане, - со смехом выдохнул он. - В Италии они взяли бы с нас пример, вместо того чтобы доносить на прием. - Он целовал мою шею и щеки. - А я буду трахать свою жену так громко, как она захочет.
К сожалению, не успели воспользоваться купленным пространством, ни возможности пошуметь, потому что больше пяти часов, после прощания с Иаковом и едой очень,позднего обеда, мы сели в самолет и вернулись на Сицилию.
Только когда мы оказались там, я понял, что на следующей неделе Рождество. Прислуга готовила дом, украшала его и украшала. В саду стояла огромная елка с миллионами огоньков, а в коридорах красивые свежие цветы сменились падубом. Для всей этой великолепной атмосферы мне не хватало только двух вещей: снега и родителей.
- Рождество мы проведем в кругу семьи, - сказал Массимо, отставляя чашку с кофе. - Поэтому, милая, у меня к тебе просьба. – Он повернулся в мою сторону. - Проследи, чтобы все было так, как ты пожелаешь. Я хотел бы, чтобы присутствовали и польские блюда, я привез повар из вашей страны, он будет здесь через три дня.
Ольга отложила газету, которую читала, и вопросительно посмотрела на Дона.
– Чьей семьи это будет круг? - спросила она, вынимая это у меня изо рта. - Мафиозной, я полагаю?
Массимо иронически усмехнулся и снова впился взглядом в монитор компьютера, который стоял перед ним. Я откинулась на спинку стула за столом, вталкивая в себя очередные блинчики, и уставилась на черного, сидящего в кресле за небольшим соседним столиком. С момента возвращения из Польши он был каким-то странным, приглушенным, спокойным и как бы сосредоточенным. Он не хотел со мной спорить и был почти добр к Ольге. Что-то случилось, но я еще не знала, что именно.
Днем, когда Доменико и Массимо что-то обсуждали в библиотеке, я взяла компьютер и вышла на террасу. Я даже не знаю, когда рядом со мной появилась Ольга с бутылкой вина и стаканом сока.
– Что мы делаем? - спросила она, садясь.
– Ты то, что обычно. - Я кивнула, указывая на выпивку. - А я хотела узнать, как дела у родителей. - Я печально поморщилась. - Я не знаю, что мне делать. С одной стороны, я знаю, что мама была права, но с другой, она не должна была говорить мне такие вещи. - Я нажала кнопку запуска ноутбука. - Кроме того, у нее тоже есть телефон, она может позвонить.
- Вы обе такие же идиотски упрямые. - Она отпила глоток вина. - Черт, как хорошо, Доменико дал мне попробовать рождественскую выпивку.
- Не зли меня – проворчала я, потягивая сок. - Посмотрим, что там на Фейсбуке.
Несколько десятков минут я просматривала профили родителей, друзей, брата. Я проверяла, что происходит с людьми на бывшей работе, и отвечала на сообщения в почтовом ящике неделями. Когда-то социальные сети были тем, что я любила больше всего на свете, и я была полностью зависима от них. Теперь у меня было так много других, более совершенных дел, что они стали лишними.
Я уже собиралась закрыть компьютер, когда в глаза мне бросился пост одной из подруг. Я открыла ссылку, в которой он содержал, и меня забило.
- Черт побери, ну я его сейчас убью, слушай, - сердито сказала я Ольге. - Они пишут о Дамиане и его"несчастном случае".
Оля вытаращила глаза.
- "В ночь после гала-концерта, на котором он провел свой следующий победный поединок, молодой борец из Варшавы попал в серьезную автомобильную аварию. Его жизни не угрожает опасность, но сломанные ноги и руки исключили его из боев на долгие месяцы"" - Я щелкнула монитором. - Я же, блядь, видела, как он сам входил в лифт, а в клуб, кажется, у них был транспорт. Я не выдержу! – закричала я и бросилась бежать через террасу, пока не выбежала в коридор, устремляясь к библиотеке.
Я влетела в дверь, как гроза, ничего не делая из того, что Дон был не один.
- Что случилось, милая?! - увидев мою ярость и размахивающие руки, Марио схватил меня, прежде чем я успела дотянуться до Дона. - Массимо, черт возьми, отпусти меня.
Черный что-то сказал собравшимся мужчинам, которые, бросая на меня по очереди удивленные взгляды, покинули помещение. Тогда Марио поставил меня на землю и закрыл дверь, после чего исчез за ними.
Дон стоял, прислонившись спиной к стене, и его длинные руки зловеще сплелись на груди.
- Могу я узнать, чем обязан этому приступу безумия? - спросил он с горящими гневом глазами.
- Почему Дамиан в больнице?
– Я не знаю. – Он пожал плечами. - Может, ему стало плохо?!
- Массимо, не делай из меня дуру – прорычала я. - У него сломаны ноги и руки.
- Но ведь это был несчастный случай. - По его лицу пробежала хитрая улыбка.
- Значит, ты знаешь, что произошло. - Я подошла к нему и с такой силой ударила по лицу, что у меня перехватило дыхание. - Зачем был этот разговор после гала-концерта? Ты обещал, что ничего с ним не сделаешь!
Голова черного медленно возвращалась на место после полученного им удара, а его совершенно уже черные глаза горели живым огнем.
– Я обещал не убивать его, - процедил он сквозь зубы, схватив меня за плечи и с силой усадив на диван. - К тому же, дорогая моя, наш разговор состоялся после факта, и помни, что не все так, как тебе кажется.
Размахивая руками, я попыталась подняться с места, но он оседлал мои ноги и обездвижил тело.
- Во-первых, успокойся, а то мне снова придется вызывать врача, а во-вторых, выслушай меня на минуту.
– Я не собираюсь с тобой разговаривать, - как можно спокойнее ответила я. - Отпусти меня.
Черный некоторое время смотрел на меня, затем выполнил мою просьбу.
Я поднялась и, бросив на него сердитый взгляд, вышла, хлопнув за собой дверью, как могла. Я вернулась в спальню, взяла сумочку, ключи от нового дома и в ярости вышла на улицу, направляясь в сторону гаража. К моей радости, насколько я тогда могла чувствовать, все ключи от машин вернулись в ящик, висевший на стене. Я взяла комплект у Бентли и уже через несколько минут уезжала из поместья.
Я не убегала, ведь Массимо и так хорошо знал, где я нахожусь, тем более что как только я покинула стены особняка, охрана двинулась за мной. Я просто хотела воспользоваться возможностью не разграмить его и спрятаться там, где я могла бы спокойно подняться.
Дорога в наш новый дом не заняла у меня много времени. Тем временем я заехала на станцию и накупила себе напитков, чипсов, печенья, мороженого и трех мешков сифилисной еды для утешения. Я подъехала к самой двери и вышла из машины, таща за собой пакеты. Через несколько секунд один из людей выскочил из черного внедорожника и забрал их у меня, не сказав ни слова. Не было смысла дергаться с ним или заставлять его отъебаться, потому что он все равно не послушался бы, поэтому я просто зашла внутрь.
- Мы будем снаружи, - сказал он, ставя покупки на прилавок и выходя.
Я распаковала все и, вооружившись ложкой, мороженым, чипсами и печеньем, села в гостиной, включив камин. Я достала из сумочки телефон и позвонила Ольге. Она ответила после третьего гудка.
- Где тебя черти носят, Лари?
– Ой, в новом доме. Я разозлилась и не хочу с ним разговаривать.
– А я? - раздраженно спросила она. - И со мной тоже не хочешь?
- Я хочу побыть одна – ответила я после минутного раздумья. – Можно?
В трубке наступила тишина, которая длилась несколько секунд.
– Ты в порядке? – скачала она в конце концов.
- Да, у меня с собой лекарства, все в порядке, охрана у дома. Я вернусь завтра.
Я повесила трубку и продолжала смотреть в огонь. Я думала о том, что делать, позвонить Дамиану, извиниться перед ним. А может, и не за что. После того как злость ушла, я стала размышлять о том, что не дала Массимо закончить фразу, и ушла. Я не совсем знала картину ситуации, только догадки. У меня характер вспыльчивый, а мое поведение часто было обусловлено эмоциями. Единственное оправдание, которое у меня было, это то, что я беременна и не полностью контролирую то, что делаю.
На следующий день я проснулась и посмотрела на телефон; было уже девять, а Массимо ни разу не позвонил. Я лежала, гадая, правильно ли поступила, уезжая вчера, но угрызения совести быстро сменились яростью, связанной с его игнорированием меня. У меня больное сердце, и я беременна, а этому придурку все равно, жива я или нет. Охрана при дворе и понятия не имеет, все ли со мной в порядке, подумала я.
Я спустилась на кухню и села на прилавок с кружкой чая в руке, без молока, потому что мне не пришло в голову их купить. Я распаковала последнюю пачку шоколадных пирожных и, пока медленно клала их в рот, мое внимание привлекло красное пятно у потолка. Я спрыгнула и подошла ближе.
- Поэтому ты и не звонишь? –сказала я, кивая.
По всему дому были камеры. Только когда я начала осматривать окрестности, я увидела, что они почти везде, включая ванную. Черный прекрасно знал, что я делаю, потому что, вероятно, все время наблюдал за мной. Я доела печенье и, глубоко вздохнув, направилась в спальню, чтобы собрать свои вещи и вернуться домой.
Я въехала по широкой подъездной дорожке на территорию особняка и увидела стоящие перед домом БМВ с разбитым стеклом. Я неуверенно вышла из "Бентли" и огляделась вокруг, никого не было, и моя охрана тоже. Я почувствовала, как меня охватывает ужас и паника. Я двинулась вперед и, пройдя несколько шагов, увидела, что дверь в спортзал открыта, а снизу доносятся какие-то крики и шум. Я спустилась по лестнице, держась поближе к стене, и высунула голову.
Моим глазам предстал полуголый Доменико, разбивающий очередную технику, и Массимо, мирно стоявший в окружении нескольких человек. Было видно, что молодой явно хочет покинуть помещение, а остальные ему мешают. Он бежал, что-то крича, и стучал кулаками по стенам. Я никогда не видела его таким. Даже ситуация, когда он чуть не убил мою охрану в тот день, когда кто-то пытался протаранить меня, была совсем не похожа на то, что он сейчас делал.
Я вышла из-за стены, и при виде меня Доменико впал в еще большее исступление. Массимо посмотрел в мою сторону, проследив за взглядом брата, и секунду спустя он уже стоял рядом.
- Иди наверх! - повелительно сказал он, подталкивая меня к лестнице.
– Что происходит?
- Я сказал!Наверх! – заорал он так, что я аж подпрыгнула, а на глаза навернулись слезы.
Я побежала наверх прямо в спальню Ольги и, пробежав через дверь, замерла. Комната была совершенно опустошена, кровать разбита, комоды разбиты, стекла разбиты. Я поколебалась, достала из сумочки телефон и трясущимися руками набрала номер Оли. И тут я услышала среди этих гнусных звуков звон колокольчика. Я еще раз огляделась, убедившись, что ее здесь нет, и пошла в библиотеку, провожаемая уже из комнаты Ольги одним из телохранителей.
- Почему ты за мной присматриваешь? – рявкнула я ему через десяток минут, которые он провел внутри комнаты, уставившись на меня.
- Я не слежу за вами, а за тем, как вы себя чувствуете.
Я нахмурила лоб, но не ответила.
Спустя слишком долгое время дверь распахнулась, и в комнату вошел Массимо. У него были обветренные руки, и казалось, что кто-то силой сорвал его с кровати.
Когда он встал передо мной, к глазам снова подступили слезы, и, несмотря на все усилия, мое лицо стало мокрым. Черный сел рядом и усадил меня себе на колени, крепко обнимая.
- Ничего не происходит, не плачь.
Я оторвала от него заплаканное лицо и заглянула глубоко в его озабоченные глаза.
– Ничего не происходит? Комната Ольги в руинах, она исчезла, Доменико выглядит сумасшедшим, а ты говоришь мне, что ничего не происходит?
Дон глубоко вздохнул и встал, оставив меня на диване. Он подошел к камину и прислонился к нему.
- Доменико увидел запись. - Сначала я совершенно не понял. - Он пришел в бешенство, они начали спорить, он не дал Ольге договорить, только покосился на мебель. Она выбежала из комнаты и прибежала ко мне. А когда я спустился к нему, он попытался застрелиться.
– Что, прости? - выпалила я удивленно.
- Мой брат, вопреки внешнему виду, очень чувствителен, знаете ли, художник-живописец и так далее, не смог второй раз пережить измену.
- Твою мать ... это видео... - прошептала я, пряча голову в ладони, когда до меня наконец дошло, о чем он говорил. - Где Ольга?
- Она уехала.
- А что насчет разбитого БМВ на подъездной дорожке?
- Прежде чем она попыталась уехать, он впал в еще худшее исступление и попытался остановить ее. Ребята затащили его в подвал, потому что он оглушен, и там я только мог его запереть. Ольга в безопасности, не волнуйся за нее, как все успокоится, я отведу тебя к ней.
Я качала головой, слушая все это, и все еще ничего не могла понять.
- Не мог бы ты объяснить мне еще раз? – спросила я, вытирая лицо и сосредоточенно глядя на него.
- Сегодня утром курьер доставил посылку, Оля еще тогда спала. Доменико, как всегда, с шести уже на ногах, поэтому, когда появился курьер, он сам забрал посылку. Он прошел в кабинет, включил запись и пришел в бешенство, наблюдая, как его возлюбленную трахает кто-то другой. Он побежал к ней, она ко мне, я побежал вниз, мы немного дернулись и отобрали у него оружие. – Он покачал головой. - Вмешалась Ольга, крича, что она сделала это ради него, он, к сожалению, понятия не имел, о чем она, поэтому, еще больше рассерженный ее словами, он поспешил за ней, когда она объявила, что уезжает. Они носились по дому, он бросал что попало, а потом она выбежала на подъездную дорожку и села в БМВ, который готовился для меня. – Он взглянул на меня и, бросив на меня полный разочарования взгляд, добавил: - Я хотел поехать за моей непослушной женой, как только она проснется. Когда она хотела уехать, Доменико вскочил на капот и, не в силах открыть дверь, стал бить по стеклу кулаками, потом пинать, а потом уже решил, что хватит, и мы затащили его в подвал. Олю посадил в другую машину и с охраной отправил в гостиницу, ту самую, в которой ты жила, когда прилетела на остров. Он ближе всех.
- Ты сказал: "второй раз он не переживет измены"" Когда он был первым? – я спросила испуганно.
Массимо сел рядом и потянулся, тяжело упираясь спиной в спинку дивана.
- Ну и у меня напряженное утро. - Он прикрыл глаза ладонями и тихо зевнул. - Мы можем пойти завтракать и поговорить там. Я хочу, чтобы ты съела что-нибудь. Диета, состоящая из мороженого, чипсов и печенья, не подходит моему сыну. - Он взял меня за руку и потащил в сторону столовой.
Мы сидели за большим столом, отгибающимся от еды, и я чувствовала пустоту. Я не помнила, когда в последний раз не видела за завтраком Олю и Доменико.
- Они помирятся? - спросила я, откусывая бекон.
Черный поднял на меня взгляд и пожал плечами.
- Если он послушает и даст себе понять, то, наверное, да, но захочет ли она вернуться после того, что увидела? - Он отошел от стола и повернулся ко мне. - Знаешь, дорогая, ни одна нормальная женщина не захочет быть с парнем, который разрушает мебель, машины, пытается убить себя и ее.
– Ах, так? - с закуской спросила я. - А с тем, кто убивает людей, стреляет им в руки или ломает ноги из ревности?
- Это совсем другое дело, - сказал он, качая головой. - А что касается его реакции, то Доменико уже когда-то был влюблен. Ольга не первая его любовь, первой была Катя. - Он отпил глоток кофе и задумался. - Несколько лет назад мы поехали по делам в Испанию, там остановились в гостинице у одного из боссов. За день до отъезда он пригласил нас к себе домой и угостил, как умел лучше всех. Кокаин, алкоголь и женщины; одной из девушек была именно Катя, симпатичная украинская блондинка. Она была любимицей этого испанца, который проявлял это довольно своеобразно, рассматривая ее как дерьмо. Не знаю, что в ней было такого, что Доменико сходил с ума от нее. К концу вечера он не выдержал и спросил ее, почему она позволяет так обращаться с собой. Тогда он услышал, что она не может уйти от него, потому что ей некуда и так. И рыцарский Доменико заявил, протягивая ей руку, что, возможно, именно сейчас, с ним. Он произвел на нее впечатление, но она не решилась, она осталась, и мы вернулись на Сицилию. Через несколько дней она позвонила, сказала, что тот хочет ее убить, связал ее и выбил ей зубы, а ей некому позвонить, - он со смехом вздохнул. - И мой глупый брат сел в самолет, полетел туда и влетел к нему домой с копытом в руке, один. Испанец впустил его, потому что знал его, - тогда Доменико выбил ему зубы рукоятью, связал его и сделал ему неловкие снимки.
– Что это значит? – я бросила ему.
– Любовь. - Засмеялся он, поглаживая мое колено. - Как бы тебе объяснить, чтобы ты поняла... - он на мгновение задумался, и было видно, как он с удовольствием находит решение. - Он засунул свой член ему в рот и сделал несколько снимков, которые выглядели так, будто он отсасывает. А потом объявил, что если он будет преследовать его, он развесит их по всей Испании. После чего забрал Катю, посадил в самолет и привез на Сицилию. Я пришел в ярость, но что я мог сделать, это было уже после факта. Несколько месяцев было затишье, испанец, правда, не хотел иметь с нами дела, но и Доменико не преследовал. А потом, летом, все закончилось. Мы были на банкете в Париже, там были и испанцы. - Он склонил голову и фыркнул от смеха, неодобрительно качая головой. – Бля, всегда будет, - Доменико застал ее, когда она трахалась со своим бывшим в туалете. Он попал туда не случайно, но это было неважно, существенным был факт, что она там делала. Потом Доменико развалился на части, пил, трахался с чем попало-как будто это имело значение для нее и как будто она должна была это узнать.
- А она не знала?
- Испанец взял ее с собой, а через неделю ее нашли мертвой от передозировки. - Он шумно вздохнул. - Видишь ли, маленькая, ситуация довольно сложная, чем ты думаешь.
- Я хочу поговорить с ним. - Глаза Массимо сделались огромными, выдавая ужас. - Я ему все объясню.
- Хорошо, но не заставляй меня его развязывать.
– Что, прости?! Ты связал его?
Он кивнул с извиняющейся улыбкой.
- Вы все больны. Пошли.
Спускаясь по лестнице, я попросила Массимо остаться наверху и не спускаться со мной. Он согласился, но объявил, что все равно останется на полпути, чтобы услышать, что происходит.
Я вышла из-за стены и посмотрела на опустошенное помещение. Доменико сидел посередине, привязанный руками и ногами к металлическому стулу со спинкой. Это зрелище едва не разорвало мое сердце; я подошла к нему и, опустившись перед ним на колени, уткнулась лицом в его ладони. Он был спокоен или просто измучен, поднял на меня заплаканные глаза и не смог вымолвить ни слова.
- Боже, Доменико, что ты наделал... - прошептала я, гладя его по лицу. - Если ты послушаешь меня, все станет ясно, но ты должен усвоить то, что я тебе скажу.
- Она предала меня! - рявкнул он, и глаза его наполнились гневом. Я отодвинулась. - Еще одна шлюха предала меня! – заорал он, бросаясь на стул, а я от ужаса отпрыгнула к стене. Он пытался разорвать сковывавшие его узы, но Массимо был мастером эффективной шнуровки, я знала это по вскрытию.
- Черт побери, Доменико! - закричала я, уже не зная, что делать. - Ты, ебаный эгоист, ты идиот, - это одно, а то, что не все такие, - другое дело. - Я встала и энергично схватила его лицо обеими руками. - А теперь слушай меня пять минут, и я тебя развяжу.
Он некоторое время смотрел на меня, и когда я уже думала, что могу начать говорить, из его горла вырвался еще один мощный рев. Дернувшись, он опрокинул стул, а вместе с ним и себя.
Черный вышел из укрытия и, подхватив брата, подошел к одному из шкафов рядом с клеткой, откуда достал черную клейкую ленту. Он оторвал кусок и, предварительно вытерев полотенцем мокрое лицо молодого, насильно заклеил ему рот.
- Сейчас ты молчишь, она говорит, а потом мы все пообедаем – заявил он и уселся на сорванный с потолка боксерский мешок.
Я взяла из-под стены стул и уселась напротив Доменико, после чего заговорила.
После двадцати минут монолога и рассказа о том, как Оля пожертвовала собой ради него, как Адам все это спланировал и как, наконец, он отправил ему из мести пакет, а затем, когда Массимо подтвердил мой рассказ, я отклеила у него изо рта ленту, и черный развязал руки и ноги. Тело Доменико с грохотом опустилось на землю, а сам он залился слезами.
Дон подошел и собрал брата, прижав его к себе-это была самая трогательная сцена примирения, которую я наблюдала до сих пор. Тем не менее я решила в ней не участвовать, потому что с каждой секундой все больше ощущала себя незваным гостем. Я поднялась на ступеньки и села на них так, чтобы меня не было видно. Оба они еще какое-то время пребывали в железных объятиях и разговаривали на языке, которого я до сих пор не понимала.
- Поехали к ней – сказал Доменико, встав передо мной. - Мне нужно ее увидеть.
- Сначала, может, помоешься, – вмешался Массимо, - и врач перевяжет тебе раны, потому что, насколько я вижу, несколько придется зашивать. - Он похлопал его по спине. - Доктор ждет уже целый час, я думал, что потребуется транквилизатор, – добавил он со смехом.
– Прости, - простонал молодой итальянец, опуская голову. - Она мне этого не простит.
- Простит. - я поднялась с места, направляясь наверх. - Это не то, что она видела в своей жизни.
Я встала перед дверью в гостиничный номер Оли и сунула ключ в дверь. Когда мы ехали, я решила, что первой поговорю с ней, прежде чем Доменико сможет или не начнет перед ней плутать. Я переступила порог и коридор, пока не дошла до гостиной, но ее нигде не было. Поэтому я миновала гостиную и вышла на террасу, где увидела ее сидящей с бутылкой водки в руке.
- Как ты? - спросила я, присаживаясь рядом.
- Хреново, как водка, - ответила она, даже не глядя на меня.
- Он приехал сюда, он внизу.
- Да пошел он, – прорычала она. - Я хочу вернуться в Польшу. - Она повернулась ко мне, отпивая спиртное. - Ты знаешь, что он бросил в меня вазу?
Она смотрела на меня бешеными глазами, и я чувствовала, как меня охватывает глупый смешок. Прежде чем я успела сдержаться, я фыркнула ей прямо в лицо.
- Прости, - простонала я, прикрыв рот, из которого уже шли дикие залпы смеха.
Ольга сидела сконфуженная и смотрела на меня с явным раздражением, когда я пыталась успокоиться.
- Лари, он хотел меня убить!
- Но чем, вазой? - В очередной раз не выдержала я и квакнула как сумасшедшая, подняв руки в жесте подчинения. - Оля, прости, но это смешно.
Лицо ее расплылось, и ярость уступила место ужасу. С глуповатым выражением лица, после долгой борьбы наедине с собой, она присоединилась ко мне.
– А ты не зли меня – сказала она со смехом. - Попытка убийства вазой - все равно покушение на убийство.
- Он уничтожил машину, опустошил тренажерный зал, спальню, и, наконец, Массимо связал его в подвале.
- Очень хорошо. - Она сложила руки на груди. - Он должен был оставить его там.
Я повернулась к ней и положила руку ей на ладонь.
- Ольга, он имел право на такую реакцию, и мы обе это прекрасно знаем. - Она уставилась на меня, слегка прищурившись. - Ты сама знаешь, как это выглядело, о чем он думал? - Я отпустила ее и встала. - По-моему, вам нужно поговорить. - Я направилась к двери. – Сейчас.
Я уже собиралась взять телефон и позвонить мужу, как оба с грохотом ворвались в комнату. Я подняла руки и с размаху опустила их, когда Ольга в ярости хлопнула дверью с террасы, оставшись снаружи. Прежде чем я успела закричать на них обоих, Массимо схватил меня наполовину и вынес в прихожую, освобождая место брату. Доменико пробежал по комнате и уже через минуту стоял на коленях у ног обиженной Оли.
- Дай им сейчас минутку, - сказал Дон, целуя меня в лоб с ехидной улыбкой.
Я выглянула наружу и замерла: молодой человек с протянутым в руках кольцом делал предложение моей подруге; я застонала. Лицо Ольги выдавало ужас, недоумение и полное удивление. Щеки у нее были спрятаны в руках, а все тело вжалось в сиденье. Доменико говорил, и следующие секунды проходили, как часы.
Затем произошло то, чего я совершенно не ожидала: Оля встала, без слов прошла мимо нас и вышла. Я отпустила Массимо и последовала за ней по коридору. Мы сели в лифт и спустились на нулевой уровень.
- Я уезжаю, дорогая, - сказала она со слезами на глазах. - Все это не для меня, извини.
Я обняла ее и заплакала. Я не могла заставить ее остаться. Она уже не раз делала что-то против себя, только ради меня.
Мы сели в машину и вернулись в особняк, где она собрала свои вещи. Через час Массимо встал в дверях ее комнаты, объявив, что самолет ждет и отвезет ее в Польшу.
По дороге, в аэропорту, у самолета постоянно ломались. Я не представляла, что будет теперь, когда я останусь совсем одна.
Оля улетела.
Через два дня сочельник; мне плевать на такие праздники без семьи, без друзей, без Ольги. Доменико исчез в тот день, когда она уехала, а Массимо вел себя так, как будто ничего не было. Он работал, принимал каких-то людей и придумывал мне самые разные задания, лишь бы я не думала о том, что происходит. Я ездила с Марией, выбирая украшения для дома, тестировала с поваром праздничные блюда. Он даже отправил меня в Палермо за покупками, но без Оли меня это даже не радовало. Каждую ночь и день он занимался со мной любовью, как будто это должно было дать мне утешение в тоске, к сожалению, ничего из этого. Тогда я поняла свое положение-я была абсолютно, абсолютно и безнадежно одна. Нормальные люди, вступая в брак, теряют только сексуальную свободу, а я, наоборот, потеряла всю свою жизнь.
Я звонила подруге, но она разговаривала со мной как зомби или была пьяна, я пыталась поговорить с Джейкобом, но у него была своя жизнь. Единственным утешением было то, что ребенок развивался правильно и с ним ничего не было. Однако кажущаяся идиллия моего бытия не давала мне счастья, поэтому за день до Сочельника я почувствовала непреодолимое желание побыть одной.
- Массимо, я еду на один день в Мессину, – сказала я, когда мы вместе позавтракали.
Черный отложил столовые приборы и медленно повернулся ко мне. Какое-то время он смотрел, как будто в голове просматривались закладки мыслей.
- Во сколько ты хочешь ехать? - спросил он, не отрывая взгляда.
Я сглупила. Я была зла, довольна и смущена его ответом. Я ожидала ссоры, вопросов или обычной заботы, а мой муж просто принял это к сведению.
- Сейчас, - буркнула я, вставая из-за стола.
- Я попрошу Марию упаковать тебе еду, я не хочу, чтобы мой сын снова ел только печенье и мороженое.
Я села в "Бентли", пока моя охрана загружала тонны еды в внедорожник. Я смотрела на них в зеркало заднего вида, гадая, кто будет все это есть.
Меньше чем через час я въехала в подъезд нашего дома; грустные господа высадили все, оставив на кухне, а я без дела развалилась на диване в гостиной. Я смотрела в потолок, в камин, на елку, пока не решила, что расстроена до такой степени, что должна поделиться этим с кем-то. Я достала ноутбук и запустила его, посмотрела на друзей, с которыми, возможно, хотела бы поговорить, и с болью призналась, что такого нет ни у кого.
И я уже собиралась щелкнуть монитором, когда мне в голову пришел еще один человек, с которым я не столько могла, сколько должна была поговорить. В поисковик на Фейсбуке я выложила имя и фамилию Варшавского бойца. Он появился сразу, показывая мне, что мы друзья. Я на секунду задумалась, недоумевая, как это случилось, но, не в силах ни на что ответить, нажала кнопку сообщения. Я постучала пальцем по компьютеру, гадая, что писать и зачем мне вообще писать ему. Неужели именно моя подсознательная злоба по отношению к мужу подтолкнула меня к этому разговору, или, может быть, мне просто захотелось поговорить с ним? В какой-то момент мой палец дрогнул, и в послании как отправленном появился бессмысленный знак.
– К черту его, - проклинала я, стуча руками по компьютеру.
Через несколько секунд на мониторе компьютера появилось сообщение о том, что звонит Дамиан, и приложение начало издавать странные писклявые звуки. В панике я стала озираться, как это отключить, и ... о судьбе, взяла трубку.
– Все в порядке? - спросил Дамиан, глядя прямо на меня.
Я сидела в оцепенении, уставившись на него и не зная, что сказать. Вообще-то, я должна спросить, все ли в порядке.
Несмотря на синяки на лице, он выглядел угрюмым, а его большой рот был еще больше от припухлости, которая на них виднелась. Он лежал, положив голову на белую подушку, и пристально смотрел на меня.
– Лаура , все хорошо? - повторил он, когда я замолчала.
- Привет, боец, – выдохнула я через некоторое время. - Как ты себя чувствуешь?
Он улыбнулся и пожал плечами, слегка скривив губы.
– Если бы это была добыча в бою, я бы, наверное, чувствовал себя лучше, но в нынешней ситуации... – он вздохнул и отвел взгляд от камеры.
- Ты расскажешь мне, что случилось?
– Я не могу. - Он посмотрел прямо в камеру и сжал губы в тонкую линию.
- Черт возьми, Дамиан, – проворчала я, раздраженная его ответом. – Что это значит, что ты не можешь? Если мой муж тебя пугает, я бы хотела знать, потому что...
- Муж? – Прервал он меня. - Массимо Торричелли - твой муж?
Я кивнула, подтверждая его слова, и он на мгновение замер.
- Девочка, во что ты вляпалась? - Он поднялся выше и обхватил голову руками. - Лаура , ты знаешь, что этот человек ...
- Я хорошо знаю, чем он занимается. - На этот раз перебила его я. - И серьезно, мне сейчас не нужны уроки морали, особенно от тебя. Говорят, Ты тоже не святой. Кроме того, какая разница, я вышла замуж и беременна. Я пыталась сказать тебе это на той вечеринке, где ты сражался, но почему-то не было возможности.
Его глаза стали неестественно большими и круглыми, когда он с открытым ртом смотрел на меня. Шли еще секунды, и я раздумывала, стоит ли что-нибудь сказать, повесить трубку или, может быть, стукнуть головой по монитору. Наконец он заговорил.
- У вас будет ребенок?
Я с легкой улыбкой кивнула, услышав этот вопрос.
- Вот черт, теперь все ясно.
Я бросила на него вопросительный взгляд.
– Если бы я знал все это, я бы никогда не повел себя так, я не самоубийца, - ответил он на мой беззвучный вопрос. - А за то, в каком состоянии я сейчас нахожусь, могу поблагодарить только себя.
Я снова посмотрела на него широко раскрытыми глазами, ожидая объяснений.
- Ну, видишь ли, Лаура , после того, как я спустился вниз, через некоторое время появились люди Карла, который вызвал меня к себе для разговора. Я поехал туда и, не имея ни малейшего представления о том, с кем несколькими десятками минут до этого я барахтался в коридоре, еще раз в присутствии кузена вызвал противника на дуэль, считая, что дело сделано не до конца. Карл был так зол, что позвонил Массимо, и тот с готовностью согласился на мое предложение закончить начатое. Мы встретились в поместье моего кузена и, как дети, дрались при дворе – он вздохнул и покачал головой. – Было скользко, шел снег, я поскользнулся очень неудачно и, падая, подвернул ногу и сломал руку, какой позор, – процедил он сквозь зубы. - Твой муж воспользовался этим и подставил меня до конца, пожертвовав жизнью, за что я искренне обязан ему с того момента, как узнал, с кем имел удовольствие драться. При нормальных обстоятельствах он бы просто пристрелил меня.
Я сидела, прислонившись к мягкому дивану, все отчетливее понимая смысл слов Дона, когда он говорил, что не все так, как мне кажется. В тот момент я не знала, злюсь ли я на одного или на другого, а может, у меня совершенно не было причин расстраиваться. Из раздумий меня вырвал спокойный голос моего бывшего.
- А ты как себя чувствуешь? - спросил он с преувеличенной заботой.
- Отлично, если не считать того, что мой тоталитарный муж постоянно хочет кого-то убить из-за меня. – Рассмеялась я, видя его веселье. - Я сейчас живу на Сицилии в Таормине, но мне пришлось немного передохнуть во втором доме. – Я пожала плечами. - Я сижу здесь одна и хочу с кем-то поговорить.
- Покажешь мне экскурсию? - спросил он, заложив руки за голову и широко улыбаясь.
Он был таким милым, что я не смогла ему отказать. Я схватила компьютер и повернула так, чтобы камера охватывала изображение передо мной. Я шла по комнатам и этажам, пока наконец не добралась до сада, где уселась на одно из огромных белых кресел. Я надвинула на нос солнцезащитные очки и открыла бутылку игристого вина без спирта, которую заранее прихватила с кухни.
- Я и так здесь живу. Вообще-то здесь я просто убегаю, но...
- Ты пьешь алкоголь? - рявкнул он, когда я поднесла бокал к губам.
- Это вино без спирта, на вкус оно одинаковое, но это все. Никаких других действий-увы. Если бы Массимо увидел, как я пью, я бы провела остаток беременности в подвале.
- Разве он тебе не надоел? - спросил он неуверенно. - Ты не хотела бы вернуться к нормальной жизни, на родину?
Я на секунду задумалась над его вопросом. Что касается последних нескольких дней, это было на самом деле то, о чем я спокойно размышляла несколько раз. Однако теперь, когда кто-то ожидал от меня диагноза того, что я чувствовала и хотела, слова застряли у меня в горле.
- Знаешь, Дамиан, все не так просто. Если я замужем за могущественным человеком, который не отпустит меня так легко, я несу в себе его ребенка. И ни один нормальный парень не решится на отношения с женщиной, у которой так много багажа.
- Нормальный, может, и нет, но такой, который даст себе за нее руки переломать... - после этой фразы наступила неловкая тишина. - Я знаю, что это несколько неожиданное предложение, но ... ...
- Я люблю его, - перебила я, потому что мне показалось, что он сейчас слишком много скажет. - Я безумно влюблена в этого человека, и это, пожалуй, самая большая проблема. - Я пожала плечами и сделала еще глоток. - Ладно, дорогой, теперь поговорим о тебе. Вернее, о том, что ты делаешь для Чарльза.
Я впилась в него вопросительным взглядом, сложив руки на груди, и стала ждать. Секунды шли, а он только ерзал в простынях.
- По сути, я больше ничего для него не делаю. - Он поморщился. - Ты знаешь, как это бывает, я был молод, когда он предложил мне встать у ворот в одном из его клубов. Я тренировался, я был большим и глупым, поэтому я согласился. Деньги были хорошие, работа не слишком требовательная. Позже выяснилось, что я достаточно умен, поэтому я начал курировать работу других. И если бы не контракт в Испании, я, наверное, знал бы Массимо с какой-то другой стороны, чем сейчас.
- Подожди... - я подняла руку. - Тогда, когда мы были вместе, ты был ...
- Я был, как ты говоришь, „груб", да.
- Как я этого не заметила?
Он рассмеялся, случайно ударив по голове загипсованной рукой.
– Aу,- Он потер место, в которое попала твердая масса. - Лаура, дорогая. - Начал он со смехом. - Ну, я не мог начать знакомство с „привет, я в преступной группе, но внутри я хороший парень""
- Подожди секунду, – сказала я, когда в сад вбежали клены, Рокко и Марко, мои телохранители. Они нервно переглянулись, и я посмотрела на них, как на идиотов, сделав еще глоток. – Молчи сейчас – заговорщически сказала я, поворачивая монитор так, чтобы камера видела их ужас. - Посмотри, через что мне здесь приходится проходить, – прошептала я, после чего плавно перешла на английский. - Что происходит, господа? Вы заблудились? - Мой сарказм рассмешил моего бывшего, который быстро затих.
- Госпожа Лаура, камеры в саду еще не подключены, не могли бы вы вернуться внутрь?
Я недоверчиво посмотрела на них и неодобрительно фыркнула.
- У вас на линии Мой муж? – спросила я, указывая жестом на телефон, который он держал в руке. Мужчина кивнул, глядя на землю. - Тогда отдай его мне, пожалуйста.
- Массимо, не преувеличивай – сказала я, прежде чем он успел заговорить. - День очень теплый, а мне нужно подышать. - Меня осенило. - Твой сын хочет подышать, поэтому отзови своих горилл.
В трубке по-прежнему царила тишина, пока наконец в телефоне не раздался спокойный голос мужа.
- Там они не будут знать, все ли в порядке, может быть, пусть Рокко останется с тобой.
Я посмотрела на монитор со скрытой беседой со своим бывшим и уже знала, что гориллу, наверняка, заинтересует мужской голос, исходящий из компьютера.
- Милый, - мягко начала я, надеясь, что именно это на него подействует. - Если бы я хотела составить компанию, я бы выбрала твою, так что, пожалуйста, приручи свою паранойю и дай мне побыть наедине с собой. Я в порядке, я собираюсь пообедать. Если хочешь, я могу звонить каждый час.
- Скоро начнется встреча, которая может затянуться до вечера. – В трубке повисла тишина, а затем послышался тяжелый вздох. - Твоя охрана то и дело заглядывает, чтобы убедиться, что ты в порядке.
Услышав это, я чуть не хлопнула в ладоши от радости.
– Я люблю тебя – прошептала я, когда мы закончили разговор, обрадованная его относительной гибкостью.
- Я тоже тебя люблю, до завтра. А теперь дай мне, пожалуйста, Рокко.
Я мечтательно вздохнула и протянула телефон охраннику, одарив его лучезарной улыбкой. Тот мрачно посмотрел на меня и исчез, бросив несколько слов в трубку.
- Я уже здесь, - сказала я, вновь открывая окно с беседой. - У меня и так все в порядке. - Я развела руками и пожала плечами. - Контроль, контроль и еще больше контроля.
Дамиан рассмеялся и недоверчиво покачал головой.
Еще час, а может, два, прошел у нас в воспоминаниях и разговорах об общих местах, ситуациях и знакомых. Он рассказывал мне о жизни в Испании и местах, которые он посетил, благодаря тому, что он боролся все лучше и лучше за все более крупные организации. Он говорил о людях, с которыми встречался, и о тренировках в Таиланде, Бразилии и Соединенных Штатах. Я слушала его как зачарованная, в душе радуясь, что по воле судьбы послала ему бессмысленную точку. С одной стороны, я очень сочувствовала его травме, которую он получил из-за меня, но с другой, благодаря этому я снова смогла поговорить с ним.
- Мне пора, - сказал он, когда в его комнате раздался какой-то шум. - Себастьян приехал спустя полвека. – Я ласково улыбнулась ему. - Лаура, обещаешь мне кое-что ? – спросил он робко.
- Ты же знаешь, что я ненавижу такие вопросы, не зная, в чем будет заключаться просьба.
- Обещай, что будешь иногда разговаривать, у меня запрет. - Он поморщился и укоризненно покачал головой. - Карл сломает мне оставшиеся здоровые кости, если я с тобой свяжусь. Или твой муж в конце концов пристрелит меня.
- Я люблю тебя, боец, и это то, что я могу тебе обещать. Приятного аппетита.
Дамиан поцеловал камеру в свой компьютер, и через некоторое время я снова осталась одна.
От шипучего напитка меня слегка тошнило, и я вспомнила, что с утра ничего не ела. Я направилась к дому и на добрых пятнадцать минут застряла на кухне, готовя себе сытный обед. Я по очереди выносила все на улицу, пока через полчаса все не было готово. Я села за стол, кусая оливку, и снова погрузилась в пучину интернета.
- Миссис Торричелли. - На этот звук я аж подпрыгнула, хватаясь рукой за грудину. - Простите, я не хотел вас напугать.
Я подняла глаза, прикрывая их от солнца, и увидела стоящего передо мной человека, который чуть сдвинулся, выходя из Сияния. У меня слегка отвисла челюсть, когда я увидела весело улыбающегося мне парня. Он был совершенно лысым и имел почти квадратное лицо. Резкие черты украшала многодневная светлая щетина, а большой рот дополнял весь. Зеленые глаза весело блеснули, когда он протянул руку.
- Я ваш садовник, Начо. Очень приятно.
- Ты мало похож на итальянца, – сказала я бессмысленно, но только это пришло мне в голову.
Я протянула руку, которая была слегка дряблой, и пожала сильную руку своего собеседника.
- Я Испанец. – Он приподнял брови с еще большим удивлением, почти полностью смещаясь в тень, чтобы я могла внимательно рассмотреть его.
Боже мой, я застонала в мыслях, когда увидела, что все его тело покрыто разноцветными татуировками. Все рисунки образовывали нечто вроде рубашки с длинным рукавом. Они начинались в запястьях и заканчивались там, где начиналась шея. Было видно, что он много работает физически, потому что его стройное мускулистое тело не имело ни грамма жира; он не был огромным или как-то слишком мускулистым, скорее стройным, как футболист или спортсмен. Майка на бретельках едва прикрывала его совершенно бритую грудь, а светлые джинсы слегка сползали с ягодиц, обнажая яркое нижнее белье. Если бы не ремень с инструментами, они, наверное, упали бы с него, показав самое интересное место. В какой-то момент я с тревогой заметила, что у меня слюнки текут при виде этого красивого парня, и мысленно ткнула себе в лицо серую лепешку.
– Может быть, вы хотите пить? – спросила я, красноречиво закатывая глаза, и тут же снова ругала себя за эту попытку флирта. Жажда, жажда-мое подсознание стучало по голове, раздраженно вертя ею. Тебе самой хочется пить, хотя пить не хочется, подумала я.
Мужчина достал из-за пояса темный платок и, прежде чем сесть в кресло рядом, вытер им голову.
- Мне хочется пить, спасибо, - ответил он, наливая себе воды.
Я была удивлена его открытостью, потому что люди в особняке, скорее, были очень сдержанны по отношению ко мне.
- Как долго ты работаешь на моего мужа? – спросила я, перегрызая оливку и подталкивая в его сторону пирожок с едой.
– С недавнего времени. Я буду заниматься только этим домом –объявил он, протягивая руку за куском дыни. - Дон пожелал конкретных решений в саду. Могу ли я обсудить это с ним сегодня?
– Честно говоря, сомневаюсь. - Я пожала плечами и фыркнула. - Во-первых, он работает допоздна, а во-вторых, я сбежала от него. - Саркастически произнесла я тост налитым ранее бокалом вина. - Безалкогольного шампанского?
Мой ответ явно обрадовал мужчину, а может, так мне только показалось. Во всяком случае, он расслабился и посмотрел на часы, затем схватил еще одну порцию дыни.
- Ладно, я поговорю с ним при следующей возможности. - Он встал и словно стал что-то искать на панели инструментов. Не отрывая взгляда от того, что он делал, он спросил: – почему ты пьешь безалкогольное вино?
– Потому что я беременна, - ответила я, не задумываясь.
Дыня изо рта чуть не выпала, и взгляд, казалось, слегка запаниковал. Пошарившие у пояса руки опустились, предварительно застегнув молнию на Саше, который был у него на боку.
- У Массимо Торричелли будет ребенок?
Его поведение становилось все страннее, а пытливость и беспардонность раздражали.
- Начо, а какое это имеет значение для сада?
- Ничего, Лаура, но для тебя есть. И немного для меня, моя сестра тоже беременна. Это многое меняет. Добрый день. - Он поцеловал мне руку и исчез, предварительно взглянув на вход в поместье.
Через несколько секунд во входной двери появился Рокко, который посмотрел на меня, огляделся, кивнул и вошел внутрь.
Странный тип из этого садовника, подумала я, продолжая есть и отвечая на рождественские пожелания друзей. На миллион процентов он употребляет наркотики или растения, которые выращивает, какие-то наркотические. Нормальные люди не такие веселые, и уж тем более не болтают о вещах до такой степени, как он.
В Сочельник утром я проснулась после одиннадцати, когда солнце заглядывало в главную спальню. Я сама себя ругала за то, что не задвинула ставни, и в качестве наказания медлила с постели, не сознавая, что стало так поздно. Итальянцы праздновали не сочельник, а Рождество, но ради моей культуры Массимо решил приспособиться.
Я спустилась вниз и увидела на кухне большую коробку, стоящую на столешнице. Я открыла их и с любопытством начала просматривать содержимое. Наверху был маленький красный конверт, а в нем записка: "Машина будет за вами в пятнадцать". Я покачала головой и продолжила изучать содержимое пакета. "Шанель" - эта надпись полностью утвердила меня в отношении того, что я должна была найти на дне: черный комбинезон из атласа в сочетании с шелком, и к тому же чудесные шпильки с маленьким кончиком. Я хлопнула в ладоши, вытаскивая все и прикладывая к себе. Вырез горловины был вырезан прямо, обнажая все плечи, а широкие рукава, оканчивающиеся тугой кулиской, держали все на месте. Верх не был натянут, скорее, я бы сказала, свободный, отрезанный в талии сужением. Благодаря этому штаны сексуально обтягивали ягодицы, не обтягивая их, а подчеркивая все округлости; идеально. Я достала телефон и набрала номер парикмахера, назначив на тринадцать часов. Я развесила наряд, позавтракала и пошла принимать душ.
На пятнадцать минут раньше времени я была уже готова и с удивлением обнаружила, что машина, которая должна была приехать за мной, тоже уже на месте. Я села в подставленный лимузин и достала телефон. Я хотела позвонить маме и пожелать ей спокойной ночи, но не знала, что ей сказать. Для начала извиниться или ожидать, что она начнет? Я уставилась в дисплей, но через несколько секунд спрятала его в маленький конвертик.
Машина остановилась на подъездной дорожке особняка, и я увидела Массимо, стоящего на пороге и прислонившегося к стене. День, хоть и солнечный, был уже не таким теплым, как вчера, я бы даже подумала, что было просто холодно. Термометр показывал одиннадцать градусов в тени, и я обрадовалась, когда при виде машины Массимо двинулся к нему. Когда он открыл дверь и подал мне руку, чтобы помочь выйти, я, как-то странно соскучившись, бросилась в его объятия. С лицом, уткнувшимся в черный свитер, который он носил, я чувствовала, что он улыбается, когда он гладит мои волосы и целует мою шею.
- С Рождеством, милая, - прошептал он, отрывая меня от себя. - Пойдем, а то замерзнешь.
Я подняла глаза, чтобы посмотреть на него, и ноги подогнулись подо мной; он был так красив. Я осторожно и медленно запустила руку в его волосы и притянула к себе, и наши губы встретились в страстном поцелуе. Я целовала его так крепко и жадно, словно это был наш последний раз.
- Давай не будем обедать. - Я прикусила его губу и схватила за промежность, совершенно не замеченная тем, что его член торчит, как пушка. - Трахни меня празднично, Дон Торричелли.
Черный застонал и с большим трудом вырвался из моих объятий.
- Я бы с удовольствием, но гости ждут, пойдем, - сказал он, поправляя штаны на месте и втаскивая меня по коридору в глубь дома.
Из главной столовой, где я изредка бывала, доносились голоса, смех и звуки польских колядок. Я удивилась, но поняла, что, несмотря на итальянских гостей, мой муж очень хотел вернуть атмосферу моего Рождества. При этой мысли я крепче сжала его руку и с благодарностью посмотрела на него, когда он повернулся прямо на пороге и поцеловал меня в лоб.
Первое, что я увидела, это гигантская елка, а под ней горы подарков. Потом посмотрела на чудесно накрытый стол с миллионами свечей и украшений. Когда я повернула голову к голосам, которые умолкли, я потеряла дар речи.
- С праздником, дорогая. - Массимо крепко обнял меня и поцеловал в макушку.
Я недоверчиво подняла на него глаза, потом перевела взгляд на стоящих людей, потом еще несколько раз то на Массимо, то на собравшихся вокруг, пока по моим щекам не потекли слезы.
Увидев это, мама двинулась ко мне, вырывая из объятий мужа и крепко прижимая к себе.
- Прости, дочь, - прошептала она.
Я не смогла ответить, потому что просто задыхалась от собственного крика. Когда папа присоединился к этим объятиям, стало еще хуже; мне показалось, что от слез я не могу дышать. Мы застряли так, и я чувствовала, как весь мой затейливый макияж стекает по моему лицу.
- Говорят, когда беременная плачет, ребенок рождается плаксивым. - Из ступора вырвал меня голос брата. - Привет, мелкая, - сказал он, слегка отталкивая родителей и прижимая меня к себе свободной рукой, в другой держа бокал с вином.
Это было слишком много для меня.
- Может, пойдем в туалет, - сказала Ольга, подходя ближе.
Я бездумно кивнула, и все дружно расхохотались, позабавившись моим изумлением. Когда я проходила мимо мужа, его рука нежно коснулась моей. Посмотрела на него.
– Сюрприз, - сказал он, радостно подмигивая мне.
Я вытерла веки, щеки, вообще все лицо, и села на шезлонг в ванной, глядя на подругу.
- Интересно, как задать вопрос, чтобы это не прозвучало странно, но что вы все здесь делаете?
- Не знаю, как они, но меня, кажется, похитили, - начала она со смехом. – А если серьезно, то он приехал за мной к родителям, просил, умолял, плакал – вздохнула она. - Когда я его бросила, он выследил моего отца и обманул. Знаете, ему не составило большого труда перетянуть на свою сторону обычного учителя английского. Перед ним предстало видение моего благополучия на всю оставшуюся жизнь, его безграничной любви ко мне и его потрясающих визитов на Сицилию. – Она пожала плечами. - Позже он сделал кое-что еще хуже: уговорил его на заговор, который должен был нанести мне последний удар.
- Господи, что случилось? - Я широко открыла глаза.
- Он арендовал театр. - Я вопросительно посмотрела на нее. - Театр, блядь, арендовал, такой со сценой. - Она начала махать руками, обрисовывая облик зала. - Театр! - закричала она, словно глухонемая. - Хорошо, что без зрителей хоть. Папа меня туда коварно затащил, а там что? Хор и оркестр. – Слышишь меня. - Да, моя дорогая, десятки людей играют в Guns N ' Roses, которые я люблю. И посреди всего этого борделя он ... такой красивый, сильный, одетый. - Ее глаза загорелись, и она вздохнула. - И, черт возьми, он начал петь, и это было еще одно, чего я о нем не знала. Он так напортачил, что у меня не было возможности отказаться. - Она протянула руку с красивым кольцом, поднося его мне под нос. - Я согласилась.
Я сидела, уставившись то на нее, то на бриллиант попеременно, рот у меня был открыт, и я удивлялась, как могло случиться, что мое предложение состоялось в спальне. Я всегда мечтала о впечатляющем предложении, которое сбило бы меня с ног - и сбило с ног, только не мое. Немного придя в себя, я обняла ее.
- А он, может быть, упомянул во всей этой идиллии и в процессе обмывания глаз родителям, что он из мафиозной семьи?
- Да, с этого он и начал. - Она расхохоталась. - Он также добавил, что пытался убить меня, разрушил дом и разбил машину стоимостью в несколько сотен тысяч золотых. Но знаешь, папа гибкий и не заботится о глупостях. - Она постучала себя по голове. - Да что ты, он думает, что у него есть зять Ангела, художник, итальянский джентльмен.
- И в принципе не ошибся. - Я поднялась с кресла и протянула к ней руку. – Ну хорошо, давай.
Мы вернулись в столовую, где вся моя семья погрузилась в разговор за столом. Когда я вошла, я услышала стон моей мамы, в глаза которой снова навернулись слезы. Я подошла к ней и поцеловала еще раз, прося не начинать плакать, потому что я последую ее примеру. Она успокоилась, обняла папину руку и вытерла глаза платком.
Массимо кивнул официанту, и через некоторое время началось обслуживание блюд. Я была удивлена тем, как сочетала блюда сочельника из моей страны и привозила к ним итальянские акценты. По мере того, как на столе появлялись очередные вкусности, атмосфера расслаблялась. Я не знаю, был ли это результатом последовательных бутылок отличного вина или, может быть, нам всем нужно было время, чтобы приручить друг друга.
В какой-то момент Яков, папа и Дон исчезли в соседнем зале, из которого через некоторое время начал доноситься зудящие сигары. Боже, как в кино, после ужина рюмка и сигара. Мама, похищенная Ольгой, осматривала особняк, и я схватила руку Доменико, когда он попытался присоединиться к мужу.
- Давай поговорим – серьезно сказала я, подтягивая его к большому дивану. - Доменико, ты уверен в том, что делаешь? - спросила я, садясь и сажая его рядом.
- Ты лицемерка. - Его застрявший во мне взгляд был мертв, а губы сжались в тонкую линию. - Я напоминаю тебе, что ты вышла за моего брата через месяц, насколько я помню.
- Через полтора – проворчала я, переводя взгляд на ковер. - Кроме того, у меня не было выбора, Если ты не помнишь, Массимо похитил меня.
- Но жениться не заставил. – Прервал он меня. - И забеременеть тоже. - Я насмешливо посмотрела на него. - Ладно, ребенок, может быть, и был его заслугой, но Лаура, смотри... чего мне ждать? Я влюбился в нее, я хочу, чтобы она была со мной, я ничего не теряю, я могу только получить. Всегда есть разводы, и кроме того, я чувствую, что это именно она. - Он крепко сжал кулаки, и глаза его загорелись гневом. - Кроме того, то, что она сделала для меня, доказало, что она испытывает ко мне то же самое.
Я стояла и слушала, молча кивая тому, что он говорил. На самом деле, я была, пожалуй, последним человеком, который должен был убить его в этот момент. Я протянула руку, давая ему сигнал обнять меня.
- Эй, это мой жених! - услышала я голос и почувствовала, как подруга отталкивает меня.
Оля уселась на колени Доменико и запечатлела на его губах бесстыдный поцелуй, совершенно не заботясь о присутствии мамы.
- Почему здесь нет твоих родителей? - спросила я, глядя на нее.
- Они не могли оставить бабушку, а она не могла приехать. – Она пожала плечами.
Дальнейшая часть вечера прошла у камина. Мы пели колядки-каждый свой, - что вносило легкую суматоху, и открывали подарки. Оля получила машину, красный-чудесный кабриолет alfa romeo spider. Конечно, не обошлось без пристального внимания, будет ли эта машина также опустошена в случае перегрева. На чем я одарила Ольгу солидным ударом в затылок. Я не ожидала, что подарки в исполнении моего мужа будут дешевыми, но когда я увидела, что получили родители, меня немного зацепило. Шуба из русских соболей, которую вытащила из коробки мама, перекрыла мой мозг кислородом, думаю, и ее тоже. Папа, напротив, с радостью обнаружил, что является обладателем парусника, припаркованного на Мазурах, и чуть не заплакал, потому что всегда мечтал о таком. Я неодобрительно посмотрела на Массимо и постучала себя по голове.
– Ты преувеличиваешь, милый, - прошептала я прямо ему на ухо. - Таких подарков никто не ожидает, тем более что мы не можем отплатить вам.
Черный слегка улыбнулся и поцеловал меня в лоб, прижав к себе.
- Девочка моя, а кому я должен ее отдавать? Кроме того, я не жду реванша. Открой свой подарок. - Он легонько ткнул меня в сторону елки, чтобы я отыскала то, что он приготовил для меня.
Я пошарила среди раскидистых ветвей, ища что-нибудь для себя, и, ничего не найдя, села на пол, закусив нижнюю губу. Массимо поднялся с места и потянулся к веточке надо мной, на которой висел черный конверт. Он протянул ее мне, стоя напротив, и стал ждать. Я была удивлена и в то же время напугана – я ненавидела конверты, которые он мне дарил, потому что это напоминало мне ночь, когда он объявил, что меня похитили. Я вертела в пальцах бумагу, глядя на мужа, который, кажется, прочел во взгляде, о чем я думаю, и мягко покачала головой.
- Можешь открыть. - На его губах играла нежная улыбка.
Я разорвала конверт и вытащила из него документы. Я начала читать, но, к сожалению, все было по-итальянски.
– Что это? - Я нахмурилась, не понимая, что получила.
– Фирма. - Он опустился на колени рядом и схватил мою руку. - Я хотел дать тебе независимость и в то же время позволить тебе делать то, что любишь. Мы создадим вам бренд одежды. - Когда он сказал это, у меня перехватило дыхание. - У тебя будет ателье в Таормине, Эми поможет тебе в выборе дизайнеров. Вы определитесь сами...
Я не дала ему договорить, бросившись в его объятия, что привело к такому результату, что Дон перевернулся, и я залегла на нем в неприлично долгом поцелуе. Его руки без смущения нащупали мои ягодицы и принялись мерно их разминать. Даже красноречивое ворчание моей мамы мало помогало. Это был лучший подарок, который он мог мне предложить, и то, чего я не ожидала – работа.
- Я люблю тебя, – прошептала я, когда наконец оторвалась от его губ.
– Я знаю. - Он схватил меня и поднял, поставив рядом.
Мои родители смотрели на нас и, казалось, были довольны. Я благодарила Бога за то, что все спокойно и ничего не происходит. Однако я знала, что праздники длятся не один день и, зная мое счастье, что-то случится, но предпочитала об этом не думать. Я была рада, что они понятия не имеют, что находятся в особняке мафиозного Дона, который охраняют десятки телохранителей, а на подъезде за несколько месяцев до этого их зять застрелил человека.
- У меня тоже есть подарок. - Я отстранилась от него и встала так, чтобы все меня видели. - Трудно дарить подарок тому, у кого абсолютно все есть, – сказала я на двух языках и нежно погладила низ живота, и глаза мужа стали огромными и черными. - Я дам тебе то, чего ты очень хочешь... - голос сорвался, и я глубоко вздохнула. - Я дам тебе сына. - Массимо окаменел. - Это мальчик, дорогой, и я знаю, что мы не должны были проверять, но...
Огромные руки черного подхватили меня вверх, и изо рта вырвался визг, когда я парила над семьей. Дон широко и торжествующе улыбался, когда опускал меня на землю, целуя.
- Я же говорил! - воскликнул он, пригвождая пятерку Доменико. - Я же говорил, что будет преемник, Лука Торричелли.
Я одарила его взглядом, полным молний, но он ничего не сделал и продолжал принимать поздравления. Он станет преемником, мафиози-после моего трупа, подумала я.
Когда все потихоньку начали зевать, показывая всем и против усталости, я решила, что мы идем спать. Массимо предусмотрительно разместил родителей в крыле, самом удаленном от нашей спальни, и в любых важных точках поместья, которые могли выдать иное, чем знакомое им лицо Черного.
- Милый, - обратилась я к мужу, поглаживая его по щеке, когда мы стояли в раздевалке, чтобы избавиться от официальных нарядов. - Как ты это сделал? – Он удивленно посмотрел на меня, слегка улыбаясь. – Мои родители, - пояснила я, когда он все еще не знал, о чем я спрашиваю. - Как они оказались здесь?
Черный стиснул руки вокруг меня и ехидно засмеялся.
- Помнишь, в тот день, когда арестовали Доменико, мне пришлось кое-что сделать? - Я кивнула, подтверждая. - Тогда я как раз собирался поговорить с твоими родителями. Я объяснил им всю ситуацию и заверил в своих чувствах и намерениях по отношению к тебе. Я извинился за всю ситуацию, взяв вину на себя, а также пообещал Кларе повторную свадьбу. - Он погладил меня по волосам, словно хотел успокоить мои мысли. - Конечно, я избавил их от знания того, чем занимаюсь.
- Ты лучший муж на свете. - Мой язык попытался проскользнуть в его рот, к сожалению, безрезультатно.
- Мне нужно поговорить с Доменико – сказал Массимо, целуя меня в лоб. - Я вернусь до того, как ты закончишь душ.
Я демонстративно поморщилась, надеясь, что он присоединится ко мне, но, к сожалению, мои надежды на удовлетворение буйного либидо были развеяны. Дон еще раз поцеловал, на этот раз мою щеку, и исчез на лестнице. Я стояла, как столб, вросшая в землю, и беззвучно злилась, зная, что громкое бешенство мне все равно ничего не даст. Когда дверь внизу закрылась, я издала дикий рев и, сильно топая каблуками, отправилась в душ.
Я не спешила, мне нужно было побрить ноги, что я ненавидела больше всего на свете, и вымыть волосы, что я ненавидела еще больше. Количество лака, нанесенного моим парикмахером сегодня, было убийственным и подавляющим. Я решила подарить своим разрушенным кончикам долгую регенерацию, поэтому придумывала очередные процедуры, стоя под горячей водой. Почти через час я была уже чистой, благоуханной и без единого пуха на теле.
Я вышла из ванной, закутанная в большой черный халат Массимо, и с моих волос капала вода. Я вошла в спальню и встала на вершине лестницы, ведущей в гостиную. Муж подбрасывал дрова в камин и потягивал янтарную жидкость из стакана. При виде меня он повернулся и сунул руку в карман, сделав еще один глоток. Мы застряли, как загипнотизированные друг другом; его длинные ноги были слегка раздвинуты, у него были босые ноги, а белая рубашка расстегнута до половины.
Я схватила ремень, который удерживал халат, и развязала его. При этом виде Массимо начал ритмично прикусывать нижнюю губу и немного выпрямился. Я уронила его на землю и развернула темную ткань, сползая с плеч. Когда он упал на пол, я сделала первый шаг к мужу. Он стоял, слегка прищурив глаза, и я почти видела, как набухают его брюки.
- Поставь стакан, - сказала я, вставая на последнюю ступеньку.
Черный послушно, хотя и неторопливо выполнил мою просьбу, склонился над скамьей и поставил на нее янтарную жидкость. Когда он выпрямился, я уже стояла в нескольких дюймах от него. Я медленно расстегнула еще пуговицы, запонки и, наконец, сняла рубашку, нежно поглаживая его обнаженную кожу. Он стоял, разинув рот, пока я целовала каждый шрам на его руках, груди и животе. Поцелуями я следовала по его телу, пока не опустилась на колени на высоте ширинки. Он громко сглотнул слюну, когда я начала расстегивать ремень, и его руки устремились к моему лицу. Глядя ему в глаза, я боролась сначала с застежкой, а потом с ширинкой. Эта ситуация явно возбуждала его, потому что к тому времени, как молния застыла в конце, у меня уже была перед глазами его бурлящая эрекция, которая вылезла из штанов. Руки черного плавно переместились на затылок, и он решительным движением подтолкнул меня к своему готовому члену.
Большое удивление вызвало в нем мое сопротивление, поэтому он ослабил хватку, и я до конца стянула с него штаны.
- Почему у тебя нет нижнего белья? – спросила я, изображая гнев, когда поднималась с колен.
С нескрываемым удовольствием он пожал плечами и совершенно обнаженным взял в руку заранее отставленный стакан. Я повернулась и, провожаемая его взглядом, подошла к дивану, затем села на него и широко расставила ноги.
- Иди сюда – приказала я, указывая пальцем на место на полу между ними.
Улыбка на лице Массимо сменилась слегка лукавой. Допив до конца, муж упал на колени передо мной. Я схватила его за волосы, крепко прижав к ним руку, и, прежде чем притянуть к своей мокрой щели, некоторое время смотрела. Глаза его горели живым огнем, а пересохшие губы то и дело сжимались. Он вертелся в нетерпении, а я наказывала его за то, что он был один. Я провела большим пальцем по его губам, засунув палец внутрь. Он осторожно вскинул голову, давая мне знак, что хочет уже начать, но я проигнорировала его.
В какой-то момент он не выдержал этой пытки и, схватив меня за бедра, потянул вниз так, что моя киска оказалась точно у него под подбородком. Ожидая нападения, он схватил меня за шею и пригвоздил к сиденью. Его язык одним умелым движением прокрался между скользкими губами и принялся жадно ласкать. Я громко вскрикнула, хватаясь за диван. Губы Массимо сосали набухший клитор, и мне казалось, что я кончу, прежде чем он начнет насовсем. Он раздвинул пальцами губы и, подойдя к самому чувствительному месту, наблюдал за тем, как наслаждение скручивает мое тело. Я пыталась смотреть на него, но это зрелище сводило меня с ума, поэтому я закрыла глаза и откусила плюшевую подушку. К энергичной пытке он присоединился своими тонкими пальцами, которые одним толчком вошел в меня. Он вставлял и вытаскивал их в такт своему искусному языку. Я стонала, ерзала и извивалась под ним, когда он колотил меня все сильнее и сильнее. Тогда я почувствовала, как мне становится жарко, и дрожь сотрясает тело. Оргазм рождался с такой скоростью, что я не могла отдышаться, когда он приближался. Я вспыхнула, сжавшись вокруг его пальцев, и он еще больше ускорился. Когда заканчивался один, наступал другой, пока после третьего я не оттолкнула его, не выдержав большего удовольствия.
Массимо еще чуть-чуть стащил меня с дивана, так что я касалась ногами земли, и навалился на мебя. Он вошел почти совершенно без трения, потому что моя мокрая от его слюны щель была очень готова принять эту толщину. Я была в полусне, когда он потер бедра, заставляя их сначала медленно двигаться, а потом неуклонно ускоряться. В мокрых по-прежнему пальцах он сжимал мой сосок, крутил его и щипал.
- Я хочу почувствовать тебя сильнее, – выдохнул он и сунул мне под попу подушки, а моя спина выгнулась дугой. - Сейчас лучше – самодовольно проворчал он и принялся трахать меня так сильно, что я не смогла даже вскрикнуть.
Тлеющие во мне остатки оргазма снова начали пробиваться сквозь неумолимые толчки его бедер. Я открыла глаза и встретилась с безумным взглядом мужа. Сквозь разинутый рот я видела крепко стиснутые зубы; он был в бешенстве. По груди его стекали капли пота, и он с трудом ловил воздух. Этот вид, его запах и то, что он делал, заставляли меня больше не бороться с собой.
- Сильнее, – закричала я, одновременно ударив его по лицу, когда все мышцы на моем теле напряглись при мощной волне удовольствия, захлестнувшей меня.
Удар, который я ему нанесла, заставил его издать мощный рев, он пришел, взорвавшись сразу за мной. Его бедра не отпускали, и он кричал и дрожал, а затем упал на меня совершенно измученный.
Мы лежали запыхавшись, пытаясь догнать дыхание. Потная грудь Массимо вздымалась вверх и вниз, когда я дрожащими руками перебирала его волосы. Я нежно целовала тщательно ухоженную щетину на его лице, скользя губами по шероховатой поверхности. Я смотрела на его совершенно гладкую и идеальную кожу, она была безупречна.
- Почему у тебя нет никаких татуировок? - спросила я, ложась на спину.
- Я не люблю татуировки, зачем калечить свое тело? - Он повернулся и посмотрел на меня. - Кроме того, я довольно консервативен в этом вопросе, для меня татуировки - это область заключенных, и я не хотел бы, чтобы что-то связывало меня с таким местом.
- Тогда зачем в новом доме ты нанял садовника, который весь покрыт ими? Мне казалось, что...
- Садовника? - Прервал меня Массимо, и веселье исчезло из его взгляда.
Я широко открыла глаза, удивленная его реакцией, и слегка нахмурилась, гадая, в чем дело.
- Начо, наш лысый татуированный садовник из Испании, хотел видеть тебя вчера по поводу сада.
Черный глубоко вдохнул воздух и громко сглотнул слюну. Он сел, увлекая меня за собой.
- Дорогая, ты можешь рассказать мне, в чем дело, – выдохнул он очень спокойно, хотя я видела, что внутри его аж трясет от злости.
Это зрелище напугало меня. Я встала, вырываясь из его рук, которые покоились на моих плечах, и раздраженно начала кружить вокруг него.
- Почему бы тебе сначала не рассказать мне, в чем дело?
Некоторое время он молчал, не сводя с меня глаз, а нижняя губа вцепилась в хватку его зубов.
– Я еще не нанял садовника, – серьезным тоном ответил он, вставая. - А теперь, Лаура, я медленно и подробно хочу услышать всю историю этого "садовника".
Подо мной подогнулись ноги, когда я услышала, что он сказал. Как это: нет садовника? я подумала. Я говорила с ним, он был милым, красивым и немного странным, но вряд ли он угрожал мне.
Я села на диван, а Массимо стоял на коленях рядом, слушая короткий рассказ о лысом человеке. Когда я закончила, он схватил телефон, и когда человек на другой стороне ответил, он несколько минут разговаривал по-итальянски, то и дело поглядывая на меня. Когда он закончил, он швырнул телефон о стену с такой силой, что тот разлетелся на куски.
– Черт! – крикнул он по-английски, перетягивая слог, и я съежилась на диване, видя его ярость. Через некоторое время, когда его гнев почти видимым пламенем обжег его изнутри, я встала и подошла к нему.
- Массимо, что происходит? - Я уперлась ладонями в его вздымающиеся вверх и вниз напряженные плечи. Некоторое время он молчал, словно хотел переварить услышанное, и думал, как мне это передать.
- Это Марсело Начо Матос, член испанской мафиозной семьи и... - он замялся, и я знала, что то, что я сейчас услышу, мне не понравится. - Лаура, милая. - Черный повернулся ко мне, схватив в ладони мое лицо. - Человек, с которым ты встречалась, - экзекутор.
– Что это значит?
– Убийца. - Его челюсти начали ритмично сжиматься. - Не знаю, зачем он явился к тебе, если... - оборвал он, и меня охватил озноб.
- Если я жива? – был мой вердикт. - Это то, что ты хотел сказать, Массимо. Что ты удивляешься, что я жива.
Вся эта чудесная атмосфера была потрясла меня, мне казалось, что Дон вот-вот взорвется от злости. Он прошел мимо меня, не говоря ни слова, и пошел в гардеробную, чтобы через минуту вернуться в спортивном костюме. Я сидела на диване, свернувшись под одеялом, и смотрела в огонь. Он остановился и посмотрел на меня, а потом сел, положив себе на колени мое закутанное в ткань тело. Я прижалась к его груди; плотно оплетавшие меня руки давали ощущение безопасности.
- Почему он хотел убить меня? - спросила я, зажмурив глаза.
- Если бы он захотел, ты была бы уже мертва, так что я подозреваю, что он хотел чего-то совсем другого. - Его руки прижались ко мне так сильно, что я застонала от боли. – Прости, - прошептал он, ослабляя объятия. - Несколько месяцев назад у меня была какая-то связь с его людьми. - Он вдруг замолчал, словно размышляя о чем-то. - Лаура, ты никуда не поедешь одна, я серьезно. - Его ледяные глаза, смотревшие на меня, испугали меня. - У тебя будет двойная охрана, и ни о каких вылазках в Мессину не может быть и речи. - Снова перебил он. - И лучше всего было бы, если бы я послал тебя куда-нибудь...
- Ты, наверное, сошел с ума! – закричала возмущенная. - Твои люди не могут за мной присматривать. Со мной еще ничего не случилось, когда я была рядом с тобой, и когда ты оставляешь меня с ними, всегда что-то. - Я хотела вырваться из его объятий, но он не отпустил меня, и я сдалась. - Массимо, я не хочу никуда ехать. - На глаза навернулись слезы. - А мои родители?
Черный шумно втянул воздух.
- Завтра мы все отправимся в круиз на Титане, а после Рождества, когда они вернутся в Польшу, у них будет защита от Карла, я обещаю позаботиться о них. - Его серьезный тон убедил меня в том, что он знает, что делает. - Им ничего не угрожает, никто на вас не охотится. Единственное, чего хотят испанцы, это навредить мне, и единственный способ сделать это- ты. - Он повернул голову так, что наши глаза почти соприкоснулись. - И я гарантирую тебе, что я скорее избавлюсь от всего, что у меня есть, и пожертвую своей жизнью, чем позволю, чтобы волоску упасть с тебя или моего сына.
Успокоив меня, он исчез, когда в дверь постучал Доменико, сообщив ему о чем-то. Я легла и всю ночь боролась с кошмарами, в которых главным героем был сексуальный испанец. Я не могла понять, как этот радостный человек, которого я встретила, сидя в саду, может быть наемным убийцей. Его веселые глаза так противоречили тому, что говорил Массимо. Я анализировала всю нашу встречу, то, что он делал и говорил, но никаких выводов в голову не приходило. Как заядлый фильм, по моему извращенному разуму пронесся вопрос, почему он не убил меня, ведь он спокойно мог сделать это хотя бы несколько раз за время нашего разговора. Зачем он позволил мне увидеть себя, представился; а может быть, решил, что все это покажется мне столь незначительным, что я не стану упоминать об этом мужу. Или он хотел убить меня и убить, но что-то помешало ему, может быть, угрызения совести, а может, он просто полюбил меня. Устав от размышлений и постоянного пробуждения с осознанием того, что я что-то слышу, я наконец-то уснула.
В рождественское утро я проснулась в постели одна. Постельное белье на стороне Массимо было нетронутым, что могло означать только то, что он либо не спал в ту ночь, либо не хотел спать со мной.
Когда я закончила готовиться к завтраку и спустилась по лестнице, дверь открылась, и в ней появился мой измученный муж. Я безмолвно замерла на предпоследней ступеньке и уставилась на него.
- Мне пришлось спланировать охрану и осмотреть территорию поместья, - пробурчал он.
- Лично?
- Когда дело касается вашей безопасности, я все делаю лично. - Он прошел мимо меня и поднялся наверх. - Дайте мне полчаса, и я присоединюсь к вам.
Я спустилась в столовую и увидела множество гостей, сидящих за столом. Все ликовали и оживленно обсуждали как минимум три языка. Когда они заметили меня, все их внимание было сосредоточено на мне. Мама почти насильно кормила меня всем, что было на столе, а папа в семидесятый раз рассказывал о том, как мама была беременна мной. Я еще раз слышала историю о том, как среди ночи ей захотелось шоколада, о котором было не так-то просто во времена длинных очередей и открыток. Папа встал на ноги, чтобы достать для нее сладости, которые ей хотелось больше всего на свете, и, когда она сделала первый укус, ее вырвало, сообщив ему, что это все-таки не то, чего она хотела. Весь рассказ происходил по-польски, поэтому Оля, прижимаясь к плечу будущего мужа, шепотом объясняла ему всю ситуацию.
- Лаура, можно тебя на минутку? – спросила мама, стоя на противоположной стороне комнаты.
Я встала и направилась к ней, когда она смотрела в окно рядом с выходом на террасу, держа в руке сигарету.
- Что это за люди? – Она указала пальцем на двух телохранителей рядом со спуском на пляж, а потом еще на одного, расположившегося в пределах ее видимости.
– Охрана, - пробормотала я, не глядя на нее.
- Почему их так много?
– Их всегда сколько. - Солгала я без заикания, боясь даже взглянуть в ее сторону. - У Массимо мания преследования, к тому же территория поместья огромна, так что их совсем не так много. – Я погладила ее по спине и почти побежала к столу, боясь дальнейших вопросов.
Господи Иисусе, подумала я, садясь, я вымотаюсь за эти два дня из страха, что они сориентируются в ситуации.
Интересно, зачем Черный их сюда притащил? С тем же успехом он мог планировать праздники в Польше, избавляя меня от нервов. В глубине души я молилась, чтобы он уже спустился к нам, а лучше всего, чтобы мы все сели на Титан и уплыли отсюда. Хотя погода нас не баловала, я скорее замерзла на яхте, чем впала в паранойю дома. Однако я не имела права жаловаться, потому что, когда в Польше шел снег и был на минусе, здесь безоблачное небо и пятнадцать градусов в тени казались приятным разнообразием.
- Дорогие мои, - сказал Массимо, входя в столовую. - Я хочу сделать объявление.
Я чуть не ударилась лбом о стол, чувствуя облегчение от того, что, во-первых, он уже здесь, а во-вторых, он собирается увезти их всех отсюда. Я охотно начала переводить с английского на польский, чтобы родители поняли.
- Сегодня вечером мы отправимся в Палермо на рождественский бал.
- Твою мать, - простонала я, уже на этот раз прислонившись к столешнице.
Мама чуть не сорвалась со стула, но папа слегка схватил ее за плечо, усадив обратно. Смущенная, я повернулась к Дону и с восхитительной фальшивой улыбкой прильнула к его уху.
- Мы должны были отправиться в круиз?
- Планы изменились. - Он поцеловал меня в кончик носа.
Боже, как же я в эту минуту мечтала о том, чтобы моя жизнь была упорядоченной и нормальной, стандартной и, прежде всего, скучной. Я бы хотела сидеть дома на диване, есть весь день и пить вино. Я хотела бы видеть Кевина дома одного и наслаждаться ничем.
- В чем дело, дорогая? - Раздраженный голос матери затрепетал у меня в ушах. - Мне не во что одеться, к тому же это довольно неожиданная информация.
- Добро пожаловать в мой мир. – Я развела руками с иронической улыбкой на лице.
Массимо почувствовал мамину нервозность, что меня не удивило, потому что, чтобы его не почувствовать, он должен был быть глухим, слепым и стоять где-то в районе помоста. Плавно перейдя на русский, он повернулся к ней, одарив сбивчивой улыбкой, которую я видела впервые. Клара Биль благодарно улыбнулась ему, хлопая ресницами, а я гадала, что за пакость он ей только что втиснул. Через несколько мгновений она уже сидела вся сияющая, поглаживая совершенно незаинтересованного отца по плечу.
- Договорились – прошептал Массимо, прижимая мою руку к бедру. – Пойдем.
Он сорвался с места, чем удивил всех собравшихся, и потащил меня за собой.
- Мы скоро вернемся! – с улыбкой крикнула я, исчезая в коридоре.
Влетев в другое помещение, я даже не успела спросить, что происходит. Когда, пройдя еще одну дверь, мы оказались в библиотеке, черный захлопнул ее и прильнул ко мне в страстном поцелуе. Его губы, зубы и язык блуждали по моему лицу, жадно захватывая каждый ее кусочек.
- Мне нужен адреналин, - выдохнул он. - Потому что кокаин не вариант....
Его руки пробрались под не слишком длинное платье и схватили меня за ягодицы, подняв вверх. Он пересек комнату и поставил меня возле письменного стола, прислонившись к нему. Я растерянно смотрела на него, чувствуя, как от волнения колотится мое сердце. Руки Массимо расстегнули ремень, потом ширинку. Засунув большие пальцы за пояс брюк и резинку трусиков, он одним движением опустил их на землю, освобождая торчащий член.
- На колени, - прорычал он, упираясь ладонями в край стола. - Отсоси у меня! - приказал он, когда мои колени коснулись пола.
Удивленная и слегка смущенная, я подняла глаза и посмотрела на него, обнаружив почти черный взгляд, охваченный диким желанием. Я медленно взяла его член в пальцы и неторопливо приблизила к нему губы. Губы Черного раздвинулись, ловя все более быстрые глотки воздуха, и из нутра донесся тихий стон. Я провела рукой от корня до кончика, не сводя глаз с лица мужа.
- Как мне это сделать, Дон Торричелли? – спросила я соблазнительно, что он совершенно проигнорировал.
- Быстро и сильно. - На лице Массима виднелись капли пота, а ноги его слегка дрожали.
Я набрала во рту слюну и выплюнула на его все более твердый член, уверяя себя, что поскользнулась. Из горла Дона вырвался рев, и одна из его рук скользнула по затылку, заставляя меня взять его жужжащую эрекцию в рот; этого я и ждала. Я открыла рот и приняла на себя всю длину, чем наградила еще одну ладонь на затылке. Его бедра вышли навстречу моим движениям, и уже через мгновение я не сосала ему, а он трахал мои губы. Он громко стонал и бормотал что-то по-итальянски, когда я принимала его все быстрее и быстрее, все глубже запихивая в горло любимую часть моего мужа. Ненужные мне руки блуждали по его ягодицам, а ногти глубоко вонзались в их гладкую кожу. Ему это нравилось, он хотел не только дарить сильные ощущения, но и получать их взамен. Боль была неотъемлемой частью нашей эротической жизни, но она стимулировала нас одинаково, поэтому никто никогда не сопротивлялся. Я чувствовала, как его член вцепился мне в горло, переступая границу моих возможностей, когда я впивалась зубами. Я начала задыхаться, хотела отступить, но он удержал меня еще сильнее. К глазам подступили слезы, а дыхание перехватило в горле. Я еще сильнее впилась ногтями в кожу Черного и тут почувствовала, как теплая жидкость заливает мои губы. Его руки остановились, но член все еще оставался глубоко внутри меня. Я старалась глотать каждую каплю, но едва могла дышать. Затем он немного отодвинул меня и начал медленно двигать бедрами, давая возможность вдохнуть. Он закончил и уперся ладонями в край стола. Я неторопливо вытащила изо рта его все еще твердый член и вытерла мокрые от слез щеки. Я схватила его правой рукой и, похотливо глядя в глаза Массимо, облизала, пока он не был совершенно чист.
Большой палец Черного гладил мою щеку, когда я подтягивала его трусы, а потом и штаны. Я застегнула ширинку, ремень и встала перед ним, разглаживая рубашку, которую засунула внутрь.
- Проснулся? – спросила я, слегка приподняв брови и вытирая потекшую у меня тушь.
- Возбужден – прошептал он, целуя меня в лоб.
Дон не любил вкус спермы, что казалось вполне очевидным, но мне нравилось противостоять ему и раздвигать определенные границы. Когда его губы отодвинулись от меня, я схватила ладонями его лицо и грубо впилась языком между его губ. Тело Массимо напряглось, но он не оттолкнул меня. Он стоял и ждал, пока я закончу, пока я старалась передать ему как можно больше его вкуса.
- Это за мой смазанный макияж, - прошипела я, еще несколько раз поцеловав его в губы, сложившиеся в ехидную улыбку.
Мы немного успокоились и остаток утра провели довольно спокойно, болтая, гуляя по поместью и вспоминая – особенно, к сожалению, мое детство. Родители не преминули рассказать о том, как в несколько лет я любила есть песок. На что черный ответил, что у него есть гравий, и предложил обед, состоящий из вкусной кучи.
Во время короткой прогулки мама не могла понять, почему за мной на каждом шагу ходят четыре человека, но я решила игнорировать ее любопытство, боясь, что скажу слишком много. Если бы не усиленная охрана, я бы давно забыла о встрече с садовником и об опасности, которая, по мнению моего мужа, таилась за каждым углом. Но я была уверена, что со стороны испанского убийцы мне ничего не угрожает. То, как он смотрел на меня, не указывало на желание причинить мне вред, поэтому на этот раз я не разделяла паранойю Массимо.
Было около пятнадцати часов, когда в поместье появились три парикмахера и визажиста. Папа и Дон облегченно вздохнули, отправившись на сиесту, а мы с мамой и Олей пошли немного привести себя в порядок. В процессе расчесывания я узнала, что мой муж с такой лучезарной улыбкой что-то объяснял моей родительнице. Оказалось, он рассказывал о ожидающих ее выбора платьях, которые висели в гардеробе ее комнаты. Слушая это, я пришла к выводу, что либо мой мужчина солгал мне, либо его власть всемогуща, включая колдовство и предсказание будущего. Должен был быть круиз на корабле, а теперь вот бал-вроде бы неожиданный, и черный был готов к любой случайности. Странно. Чем дольше я думала об этом, тем логичнее становилось, что путешествие на Титане с самого начала было чушью, которая должна была успокоить меня прошлой ночью. Я не хотела злиться на него, потому что нас ждала совместная вечеринка со мной в роли браслета в главной роли, поэтому решила не заводиться.
Когда я вошла в гардеробную, Массимо стоял перед зеркалом, завязывая галстук-бабочку. Я остановилась на пороге и, облаченная только в мягкий халат, смотрела на это божественное зрелище. На нем были серые брюки от смокинга и белая рубашка, волосы он аккуратно зачесал назад, уложив гладко. Он выглядел как настоящий сицилийский мафиози. Он закончил действие, которое сосредоточенно выполнял, и прежде чем его руки свободно легли вдоль тела, впился в меня черным взглядом. Его глаза смотрели на мое отражение, а зубы медленно закусывали нижнюю губу. Он повернулся и снял с вешалки пиджак, который энергичным движением надел и застегнул пуговицу. Он поправлял манжеты, провожая меня спокойными глазами, в которых таилось удивление.
- Я выбрал тебе платье, - сказал он, встав в нескольких дюймах от меня.
Я втягивала в ноздри его гнетущий запах, от которого у меня кружилась голова, и придумывала, как уйти с вечеринки и остаться с ним в постели до конца своих дней.
- А я не могу так идти? - Я схватила ремень халата и расслабила его, позволяя ему соскользнуть на пол. Челюсти Черного сжались, а зрачки залили глаза, когда он увидел любимое красное кружево на моем теле. - У меня к тебе предложение. - Я потянулась к пуговице на пиджаке и расстегнула ее. - Положишь меня на столешницу умывальника и облизнешь. – Я соскользнула с его плеч и откинулась на спинку кресла, наблюдая, как его губы все шире раздвигаются. - Когда я кончу, ты повернешь меня спиной к себе и, глядя на мое отражение в зеркале, войдешь...
Я потянулась к поясу, и он схватил мои руки.
– Куда? - Этот вопрос походил на рубку меча. - Куда я войду?
- В мою попу – прошептала я, пробегая языком по его подбородку, губе и впиваясь в его рот.
Черный зарычал и подхватил меня на руки, неистово целуя. Я почувствовала, как пальцы его руки вошли в меня, растирая влагу внутри и на распухшем клиторе.
– Я не могу. - Эти слова были похожи на удар кулаком в диафрагму. Муж отошел от меня и, проходя мимо, похлопал по голым ягодицам. - Это нижнее белье тебе не понадобится. Одевайся, у нас есть полчаса. - Он похотливо облизал вынутые из меня пальцы.
Я знала, что он делает, это был не первый раз, когда его жестокость по отношению ко мне была почти ощутимой. Я стиснула руки в кулаки и через некоторое время телепала, кричала в голове все известные мне ругательства, после чего я поймала глубокий вдох и пошла в сторону подготовленного чехла.
Я расстегнула молнию на ткани с логотипом польской марки La Mania, и у меня перехватило дыхание. Светлое, почти белое платье с серебряными аппликациями выглядело как сшитое из паутины. Нежная, воздушная и невероятно сексуальная. Плотно вырезанная по бокам груди, застегнутая на шею и совершенно без спины. В одних местах прозрачное, в других-что-то вроде серебристо-серых цветков. Стройное сверху и сильно расклешенное внизу создание смотрело на меня с вешалки. Увидев ее, я поняла, что имел в виду Массимо, говоря, что нижнее белье мне не понадобится. Лифчик здесь был исключен, а стринги должны были быть телесными и микроскопическими. Сняв ее с вешалки, я обнаружила еще один футляр, в котором, как оказалось, находится серебристо-серый плащ. Том Форд в своей коллекции 2012 года представил эту тенденцию, но тогда мне даже в голову не приходило, что я надену что-то столь же ослепительное.
- Машины ждут, -сказал Черный, входя в гардеробную минут через двадцать. - Моя королева – добавил он, глядя на меня, когда я стояла одетая в пленительное творение. Он взял меня за руку и поцеловал в ладонь, восхищенно глядя на мою фигуру.
На самом деле, я выглядела ослепительно. Короткий и обновленный боб на моей голове был идеально смоделирован, дымчатый серый макияж прекрасно гармонировал с более темными элементами наряда, а короткие верхушки ботинок от Manolo Blahnik завершали все это. Я схватила крошечный клатч от Валентино и небрежно повернулась к мужу.
– Мы идем? - Этим двойственным отношением я бросала ему вызов.
Мой красивый мужчина стоял с улыбкой до ушей, представляя мне ряд белых ровных зубов. Он не проронил ни слова, только крепче сжал руку, которую держал, и потащил меня к лестнице.
- Долго мы там будем? - спросила я, когда мы направились к выходу.
- Мы едем в аэропорт, и полет займет у нас буквально несколько минут.
При звуке слова "полет" я крепче сжала его руку, но он погладил меня большим пальцем по макушке ладони, и я знала, что он чем-то займется, несмотря на присутствие близких.
В огромном коридоре перед выходными дверями я встретила остальную веселую команду, настроение которой еще больше улучшал выпитый алкоголь. Все пятеро представлялись неземными. Джентльмены в черных смокингах выглядели как кинозвезды, а мое внимание больше привлекла Ольга. Впервые она не сделала ставку на стиль шлюхи; или это Доменико выбрал ей наряд? Черное, облегающее, длинное до земли платье без бретелек подчеркивало округлые формы, а маленькое меховое болеро прикрывало стройные плечи.
– Вы, наконец. - Словно кинжалом пронзил меня мамин голос. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее.
У меня чуть челюсть не отвисла, когда она стояла передо мной в телесном платье на одно плечо. Я некоторое время смотрела на него, потом вспомнила, что именно мой муж подарил ей этот подарок, и перевела взгляд на него, на этот раз выказав легкое неодобрение. Черный же, напротив, весело пожал плечами и указал всем дорогу к машинам.
– Если с нами твои родители, то у меня такое чувство, что мы снова в старшей школе – прошептала Ольга, когда мы вышли из машин возле старинного отеля в Палермо. - Я должна быть такой правильной, доброй и культурной, потому что каждый на земле понимает по-английски слово fuck-fuck!
- Насколько я знаю, завтра они улетают в Польшу. - Рассмеялась я, хватая ее за руку. - Мне тоже надоела эта напряженная атмосфера и постоянный страх, что случится что-нибудь, что зажжет им лампу безопасности, и они догадаются, кто такой Массимо.
- Кстати, забыла спросить. - Она заговорщически понизила голос. - Почему вдруг в доме столько охраны? Доменико не хочет мне ничего говорить.
- Ой, потому что ... - начала я, и тут черный схватил меня за руку.
- Готова? - Он указал головой на фотографов, стоявших у входа, и толпу людей, толпившихся рядом.
Господи Иисусе, я никогда не буду готова к этому, и тем более не буду чувствовать себя комфортно. Я сжала руку на плече мужа, и он ободряюще положил ладонь на мою, и тут раздались крики. Фотографы один через другого продвигались вперед, чтобы сделать наилучшую фотографию. Массимо стоял спокойно, приняв маску безразличия, а я пыталась открыть глаза, когда миллионы вспышек вспыхнули, ослепив меня.
- Синьора Торричелли! - Крик не стихал.
Поэтому я высоко подняла голову и одарила всех собравшихся самой сияющей из улыбок, которые были у меня в палитре мин и искусственных выражений лица. Через некоторое время Дон кивнул, и мы спокойно вошли внутрь.
- Ты становишься лучше в этом. - Черный поцеловал мне руку, ведя через холл в бальный зал.
Когда мы заняли места за столиком, я обрадовалась, что на этот раз с нами нет посторонних, хотя знала, что в конце концов придут грустные джентльмены. Я обвела взглядом монументальное окружение. Потолок на высоте третьего этажа был богато украшен, а колонны, поддерживающие крышу, оканчивающиеся резными арками, отвечали речи. Повсюду горели свечи, стояли красивые гигантские елки и праздничные камыши. На столах залегло серебро, а буфеты, которых было не меньше десятка, гнулись от Интернациональной вкусности. Официанты в белых фраках подавали закуски, а я в очередной раз гадала, что я здесь делаю. Другое дело, наверное, было в голове у моей мамы, которая при таких обстоятельствах чувствовала себя рыбой в воде, привлекая к себе внимание большинства мужчин. Папа сидел гордый и совершенно невозмутимый тем, что с тех пор, как мы пришли, а это было минут на пять раньше, маму уже шесть раз просили танцевать.
– Что это за мероприятие? – Я наклонилась к Массимо, слегка поглаживая его бедро.
- Благотворительность, - прошептал он. - И перестань меня провоцировать. – Он провел ладонью по моей промежности и погладил ею твердую выпуклость между ног.
– У меня нет трусиков. - Я лучезарно улыбнулась ему, потому что почувствовала, что мама смотрит на нас.
Рука Черного сжалась на моей, почти раздавив ее, и его черные глаза впились в меня.
- Врешь, – мягко сказал он, кивая Кларе бокалом шампанского.
- У меня платье без ткани сзади, проведи рукой по моей спине и проверь сам. – Я подняла брови и кивнула в сторону мамы стаканом с водой.
Я почувствовала, как рука моего мужа скользнула ниже, а рука забралась под платье и застыла. Когда я надела нижнее белье дома, я обнаружила, что, к сожалению, можно увидеть каждый цвет, поэтому, убедившись, что без него я тоже ничего не покажу, я решила уйти без.
Дон сидел жесткий, как статуя, и нежно поглаживал пальцем то место, где начинались мои ягодицы. Он глубоко вдохнул воздух и положил обе руки на стол. Попалась, подумала я.
Я скользнула правой рукой вниз, делая вид, что поправляю ботинок, и, приподняв слои ткани, нашла свою мокрую киску. Некоторое время я играла с ней, а когда уже была уверена, что она отдала весь мой запах и вкус, я растрепала их по пальцам, вынула руку и медленно протянула Массимо.
- Поцелуй меня и почувствуй. - Я прикусила мочку его уха.
Он послушно выполнил команду, осторожно проведя губами по мокрому месту на ладони. Его зрачки расширились, и дыхание заметно ускорилось, когда он затянулся запахом и почувствовал вкус.
- Мне ... не ... отказано, – прошептала я каждое слово в отдельности и убрала руку.
Дон горел сильнее и ярче свечей на столе, но посмотрел на моих веселых родителей, отпил глоток вина и прислонился спиной к спинке. Его грудь вздымалась с каждой секундой все мернее, а губы, которые еще мгновение назад у него были раздвинуты, сомкнулись, оставив на них тень улыбки. Я была бы восхищена его самоконтролем, если бы не тот факт, что член в его штанах чуть не разорвал его ширинку.
- Эти булавки от Лубутена меня достанут, - сказала Ольга, опускаясь после трех часов вечеринки на стул рядом. - Доменико не умеет танцевать, я тоже не самая лучшая в этом, и он тащит меня по танцполу, как будто это "Танцы со звездами", и это финал. – Она вытаращила глаза, подняв руки вверх.
Я сочувственно посмотрела на нее. Я знаю, что она чувствовала-на фестивале в Венеции после двух пьес ей от души надоело. Я взглянула на Массимо, который упорно о чем-то спорил с Якубом, и обрадовалась, что он, по крайней мере, отличный танцор. В тот вечер мой муж не отходил от меня ни на шаг. Не знаю, была ли это заслуга родителей или, может быть, отсутствие трусиков, но он прилипал ко мне, как пластырь.
Было до первого, когда мама и папа попрощались, и один из людей Дона проводил их в комнату. Затем к нашему столику присел пожилой мужчина. Он поприветствовал всех, включая моего брата, и через некоторое время все четверо погрузились в разговор.
- Ага, начинается – пробормотала я, массирующая все еще ногу, Оле.
- Охренеть, Лари, а чего ты ожидала? – Она пожала плечами. - Пойдем спать.
Ее предложение показалось мне наилучшим вариантом из возможных, поэтому я обратилась к мужу с просьбой, чтобы мы уже прошли в комнату. Увы, я встретила сопротивление и раздраженный взгляд усталого Массимо.
– Это мы идем, - объявила я, вставая.
Черный кивнул на двух телохранителей, стоявших у стены, и через несколько секунд, словно стена, вырос передо мной. Я сделала недовольное лицо, покачала головой, и мы пошли к выходу.
Две гориллы, видимо, знали дорогу в мою комнату, и я послушно последовала за ними. Я вдруг поняла, что мой телефон остался в пиджаке Дона, потому что, к сожалению, сумочка, которую я взяла, оказалась слишком маленькой.
- Я сейчас вернусь, -рявкнула я охране, стоявшей на полпути, и развернулась. Один из мужчин двинулся за мной, но я махнула ему рукой, чтобы он остался. - Я сама буду быстрее! – я закричала.
Я вошла в зал и с тревогой обнаружила, что наш столик пуст. Я постояла некоторое время рядом со своим креслом, оглядываясь по сторонам, пока не увидела официанта, который обслуживал нас. Я подошла и спросила его, знает ли он, в какую сторону направились мужчины, сидевшие здесь еще пять минут назад, а потом он указал мне на дверь в конце зала. Я подошла и взялась за ручку двери.
За деревянными вратами царила полная темнота, и дорогу освещали только маленькие огоньки, развешанные по стенам. Я шла, прислонившись к стене, пока не почувствовала еще одну дверь. Я услышала голоса, поэтому нажала на ручку двери и вошла внутрь. За столом в небольшой комнате сидело несколько мужчин, и среди них те, кого я искала.
- Черт побери, – прорычала я, увидев, как Массимо наклоняется над столом и втягивает черточку белого порошка. Он закончил, отложил свернутую купюру и посмотрел на меня, как и все остальные.
- Ты заблудилась, милая? – процедил он сквозь зубы, и мне стало плохо.
Окруженная залпами смеха, я подошла к нему и протянула руку.
- Дай мне телефон. - Массимо полез в карман и достал смартфон, после чего, склонившись над столом, протянул его мне. - И пошел ты..., Дон!
В комнате повисла гробовая тишина, и сидящие рядом мужчины выжидающе посмотрели на него.
- Выходи, - прорычал он, указывая рукой направление, и один из печальных господ открыл мне дверь.
Я бросила на него ненавидящий взгляд и сжала челюсти, чтобы не разрыдаться. Я повернулась на каблуках и, высоко подняв голову, покинула комнату. Когда я уходила, черный что-то сказал по-итальянски, и снова все сидящие там засмеялись.
Я была в ярости. Я знала, что при людях он должен играть жесткого Дона, но почему, ей-Богу, он должен быть наркоманом? Я пробежала по залу, все еще подавляя рыдания, и двинулась туда, где оставила Олю.
Проходя по коридору, заполненному гостиничными дверями, я поняла, что свернула не туда.
- К черту его. – проклинала я, топая на месте, как разъяренный маленький ребенок.
Ориентация на местности никогда не была моей сильной стороной, но в гневе я переживала себя.
Я повернулась, чтобы развернуться, и тут же почувствовала во рту легкий сладкий привкус.
У меня болела голова, как будто у меня было похмелье, но я была беременна, и у меня не было похмелья несколько дней. Я медленно приоткрыла веки. В комнате царила неприятная яркость, и свет был не лучшим лекарством от такой мигрени. Боже, я опять потеряла сознание?- подумала я, не вспоминая событий прошлой ночи. Я застонала, переворачиваясь на бок, и накрыла голову одеялом. Пытаясь обнять ее, я провела рукой по своему телу и замерла. На мне были хлопковые боксеры, а ведь у меня не было ни одной пары хлопкового нижнего белья. Я открыла глаза шире, игнорируя головную боль. Я сбросила с себя покрывало и в панике посмотрела вниз.
– Что за черт?! –выпалила я.
– Я не знаю польского, – услышала я мужской голос, и мое сердце почти остановилось. - Но если тебе плохо, таблетки от сердца у тебя в постели.
Я чувствовала, как учащается пульс, учащается дыхание. Я закрыла веки и сделала глубокий вдох, поворачиваясь в ту сторону, откуда доносился звук.
- Привет – сказал Начо, лучезарно улыбаясь. - Только не кричи.
Я пыталась дышать, но чувствовала, что мое ненавистное состояние стремительно приближается. Я задыхалась, но кислород не хотел течь в легкие.
- Лаура. - Мужчина сел на кровать, схватив меня за руку. - Я не причиню тебе вреда, не бойся. - Он схватил пузырек с лекарствами и вытащил таблетку. - Открой рот.
Я в ужасе смотрела на него, услышав свист в ушах, а потом он сунул ее мне под язык и начал гладить по голове, которую я в секунду отняла.
- Меня предупреждали, что ты так поступишь. - Его голос был спокойным и веселым.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Не знаю, заснула ли я или открыла его через несколько секунд, но когда я снова сомкнула веки, ослепленная светом, он все еще сидел передо мной.
– Начо, - прошептала я, глядя на него. - Ты убьешь меня?
- Марсело, но можешь звать меня Начо. Ты, наверное, дурочка, если думаешь, что я это сделаю. - Его рука схватила мое запястье, проверяя пульс. - Зачем бы я спасал тебя, если бы хотел убить?
– Где я?
– В самом красивом месте на земле, - сказал он, не отрывая взгляда от часов. - И ты будешь жить. - Он снова впился в меня глазами. Их веселость меня совсем не пугала.
- Где Массимо?
Он засмеялся и подал мне воду, слегка подняв голову, чтобы я могла выпить, не облив все.
- Наверное, он сходит с ума от ярости на Сицилии. - Он оскалил зубы и потянулся. - Как самочувствие?
Его вопрос показался мне по меньшей мере неуместным. Я взяла стакан из его рук и отодвинула.
- Ты убийца, а я жива.
- Ценное внимание и, по сути, настоящее. - Он облокотился на матрас, перекинув одну руку надо мной. - И заранее предупредив остальные вопросы, чтобы все было быстрее. - Выражение его лица стало серьезнее, но глаза продолжали смеяться. - Тебя похитили, но для тебя это не новость. – Он пожал плечами. - Я не собираюсь причинять тебе боль, я просто выполняю приказы. Если все пойдет как надо, через несколько дней ты должна вернуться к мужу. - Он встал с кровати и посмотрел на часы. - Вопросы?
Я лежала с открытым ртом, и мне показалось, что это шутка. Человек в белой майке, на которого я смотрела, ничем не напоминал жестокого преступника, о котором говорил дон. Он подтянул слегка поникшие джинсы и улыбнулся мне, сунув ноги в шлепанцы.
- Если нет, то я пойду купаться.
– А я? - Я отставила стакан. - Где именно я и сколько дней вы меня держите в плену? - спросила я, наученная примером первого похищения.
- Два дня назад ты исчезла, сегодня двадцать седьмое декабря, а ты на Канарских островах, точно на Тенерифе. - Он надел солнцезащитные очки и направился к двери. - Я Марсело Начо Матос, сын Фернана Матоса, по поручению которого я привез тебя сюда. - Он повернулся. - И чтобы быть ясным, тебе здесь ничего не угрожает, никто тебя не убьет. Нам просто нужно кое-что прояснить с твоим мужем, и ты уедешь. - Он прошел через дверь и, закрыв ее, вдруг снова заглянул внутрь. - Ага, и если тебе придет в голову бежать, помни, что ты на острове, довольно далеко от материка, а браслет, который у тебя на ноге, - это передатчик. - Я дотронулась до своей лодыжки и ощутила пластмассово-резиновый обруч. - В любой момент я знаю, где ты и что делаешь. - Он снял очки и посмотрел на меня. - И если ты попытаешься связаться с близкими без моего разрешения, я убью их.
Дверь закрылась, и он исчез.
Я лежала, не веря в происходящее. Я благодарила Бога за то, что беременна, потому что при мысли о том, что эта больная ситуация может повториться, меня сжимало в груди. Я уставилась в потолок и переваривала все услышанное. Я устала, Мне хотелось плакать, и, в довершение всего, перед тем, как я исчезла, мой муж обошелся со мной как с мусором, что, кроме того, не доставляло мне радости. Я повернулась на бок и, уткнувшись лицом в подушку, уснула.
Ночью меня разбудил голод. Бурчание в животе не давало спать, и тут я с ужасом вспомнила, что беременна. Я встала с кровати и зажгла лампу, стоявшую на тумбочке.
Интерьер был современным, ярким и простым. В нем преобладали белизна, дерево, холст и стекло. В поисках одежды я подошла к выдвижному шкафу, и когда я сдвинула одну створку, моим глазам предстало еще одно небольшое помещение: гардеробная. В ней были спортивные костюмы, шлепанцы, шорты, футболки, немного нижнего белья и купальные костюмы. Я потянулась за длинным капюшоном на молнии и надела на задницу маленькие шорты. Слишком маленькие, подумала я, отсасывая у них штанины.
В открытое окно врывался теплый воздух и слышался монотонный гул. Я вышла на балкон и увидела океан. Он был почти черным и очень спокойным, я заглянула вниз и с удивлением обнаружила, что мы не дома, а в квартире. Подо мной этажом ниже простирался небольшой сад с джакузи, вокруг которого росла трава.
Я подошла к двери, взявшись за ручку. Они были открыты, что я сочла приятным изменением после последнего случая, когда мне пришлось ждать, пока Доменико милостиво явится. Я вышла в коридор, холод стеклянного пола еще больше разбудил меня, и я увидела противоположную лестницу. Я спустилась вниз, миновав в холле перед ступенями несколько дверей, и тут же оказалась на кухне.
- Холодильник! - простонала я, открывая двойные врата в страну наслаждения.
Внутри я с радостью обнаружила сыры, йогурты, много фруктов, испанское мясо и напитки. Я выложила все, что хотела, на столешницу и потянулась за булочками, которые стояли под стеклянной крышкой.
- Если ты голодна, я приготовлю тебе паэлью. - Испугавшись внезапного звука, я выпустила из рук тарелку, которая разбилась об пол. - Не двигайся.
Начо опустился на колени рядом, собирая остатки стекла и бросая их в мусорное ведро. Решив, что крошек слишком много, он поднял меня и поставил на метр дальше, а сам смахнул скорлупу. Я смотрела на это с легким недоверием.
- Слушай, я чего-то не понимаю. - Я сложила руки на груди. - Ты заботишься обо мне, беспокоишься, я бы сказала, что ты заботишься и похищаешь?
Мужчина встал и выпрямился, глядя мне в глаза.
- Ты беременна, и твоя проблема в том, что ты вышла замуж не за того парня. - Он приподнял мой подбородок большим пальцем, когда я не смотрела на него. - Ты ничего мне не сделала, ты ни в чем не виновата, к тому же ты классная девчонка, так чего тут не понимать?
Он сел на стойку, и я поняла, что на нем только боксеры.
- Лаура, – продолжал он, - ты средство к цели, мы не о тебе. - Он вздохнул и оперся обеими руками о столешницу, немного потянувшись. - Если бы ты была мужчиной, то сидела бы в подвале виллы моего старика, прикованная к стулу, наверное, голая. – Он покачал головой. - А то, что ты беременная женщина, значит, ты здесь, а я убираю за тобой тарелку, чтобы ты не поранилась. К тому же ты знаешь... - он слегка наклонился. - Мы не хотим войны с Торричелли, мы просто хотим, чтобы он вступил в диалог.
Он спрыгнул на землю, став рядом.
- Так что, паэлья?
- Охренеть, как все это странно... - пробормотала я, садясь на барный стул.
– Ничего мне не говори. Я бы предпочел заниматься серфингом и кайтом, а не стрелять людям в голову. - Он спрятал все, что я поставила на столешницу, и вытащил большую сковородку. - Морепродукты с рисом, приправленные шафраном, я сам приготовил. - Он снова одарил меня обезоруживающей улыбкой.
Я смотрела на него, любуясь красочными рисунками на его теле. Они были повсюду: на спине, груди, руках, вероятно, на ягодицах. Только его ноги были пощажены татуировщиком.
- А что скажет твоя женщина? - вырвалось у меня, и я тут же ругала себя за этот вопрос.
Начо поставил сосуд на газ и зажег огонь.
- Не знаю, не владею – ответил он, не глядя на меня. - Знаешь, я возлагаю большие надежды на женщин, умную: она должна быть красивой, умной, спортивной, и желательно, чтобы она не знала, кто мой отец, а это маленький остров. - Он достал из шкафчика две тарелки. – А на континенте все они какие-то такие... - на мгновение задумался он. - Лаура, ты понимаешь, о чем я?
Я понятия не имела, но кивнула, потому что он так изящно выглядел, бродя по кухне.
Я наблюдала, как он готовит еду, и поняла, что совсем не боюсь его. Мой интеллект, однако, подсказывал мне, что, возможно, именно так и должно было быть, и к этому стремилось все его поведение. Чтобы я расслабилась, почувствовала себя свободно, и тогда он нападет. Разум на мгновение подсказывал мне разные сценарии, пока передо мной не возникла тарелка, полная чудесных запахов.
- Ешь, – сказал он, садясь рядом и хватая вилку.
Это было так вкусно, что я даже не знаю, когда я съела две порции и почувствовала себя полной. Я слезла со стула, оставив тарелку и, поблагодарив за кормление, двинулась наверх.
- Сейчас двадцать, ты все еще будешь спать? - спросил он, когда я катилась к лестнице.
– Только? - Я удивленно открыла глаза.
- Мы можем посмотреть фильмы. - Он указал рукой на белый прямой угол в открытой гостиной.
Я удивленно смотрела на него, не в силах понять, как именно выглядит мое положение.
- Начо, ты похитил меня, угрожаешь моим близким, а теперь думаешь, что я буду проводить с тобой дружеские вечера? - Мой тон был слишком агрессивным. Не дожидаясь ответа, я поднялась по лестнице.
- С последним, кто это сделал, у тебя будет ребенок, - сказал он, не отрывая взгляда от тарелки.
Я замерла и уже собиралась отскочить от наглого канарейки, когда поняла, что, к сожалению, он прав. Я прикусила язык и вернулась в свою комнату. Какое больное действие, подумала я, включив телевизор и зарывшись в простыни.
Когда я открыла глаза, было еще темно. Испуганная тем, что проспала еще один день, я чуть не вскочила с постели. Я не хотела, чтобы мой ребенок голодал еще сутки. Белый телевизор, висевший напротив кровати, показывал семь тридцать. Даже в Польше в этот час не было так темно, подумала я и втиснулась обратно под одеяло, довольная тем, что все-таки утро.
В очередной раз меня разбудил уже отблеск света, проникающий в комнату. Я потянулась и ногами столкнула одеяло вниз по кровати.
- Ты не обманываешь меня своей беременностью? - Мужской голос чуть не довел меня до инфаркта. - Ты очень худая.
Я повернулась и посмотрела на потягивающего что-то из чашки нача, который, как и прежде, сидел рядом с кроватью. Спит ли он в этом кресле, подумала я.
- Начался второй триместр, жду сына, – проворчала я, вставая. - Объясни мне кое-что. - Я встала перед ним, и его наглый взгляд уперся мне в живот. - Что ты хотел от меня тогда в Мессине? - Я сложила руки на груди и ждала ответа.
- Того же, что и в Палермо. Я хотел похитить тебя. - Он насмешливо усмехнулся. - Эти придурки, которых Массимо называет телохранителями, не заметили бы, даже если бы я сидел у них на лицах. - Он с насмешливой миной покачала головой. - Только у меня не было информации, что ты беременна. И транквилизатор, который я хотел использовать, может угрожать тебе. А, скорее, ему. - Он кивнул в сторону моего живота. - Ладно, хватит утренних любезностей. - Он встал, доставая из кармана телефон. - Сейчас мы позвоним Массимо, скажешь ему, что ты в порядке и в безопасности, вот и все.
Он набрал номер и, когда с другой стороны раздался голос, плавно перешел на итальянский. Некоторое время он говорил спокойным тихим тоном, затем протянул мне трубку. Я схватила ее и убежала в другой конец комнаты.
- Массимо? – прошептала страшно.
– Ты в порядке? - Его спокойный голос был лишь прикрытием, потому что, несмотря на разделявшие нас тысячи километров, я хорошо знала, что он без ума от беспокойства. Я глубоко вздохнула и, глядя на своего мучителя, решила рискнуть.
- Я на Тенерифе в каком – то жилом доме с видом на океан... - произнесла я слова со скоростью стреляющей винтовки.
Начо сердито выхватил у меня телефон и повесил трубку.
- Он хорошо знает, где ты – проворчал он. - Пока мой отец не разрешит, твой муж не появится на острове. - Он сунул телефон в карман. - Ты много рисковала, Лаура, надеюсь, ты довольна, всего доброго. - И вышел, хлопнув дверью.
Я стояла несколько минут, глядя на него, и чувствовала, что меня охватывает ярость. Беспомощность, охватившая меня, превратилась в гнев, и он был не лучшим советчиком. Я взялась за ручку двери и двинулась по коридору к лестнице.
Я втянула воздух в легкие и, прежде чем увидела его, начала кричать:
- Что ты себе представляешь? Думаешь, я буду сидеть здесь и ждать, что произойдет?! - Я побежала вниз по лестнице, внимательно глядя себе под ноги. - Если ты думаешь, что... - оборвала я, увидев молодую женщину, стоящую рядом с Начо. Она смотрела на меня с широко раскрытым ртом, который после минутного молчания закрыла и обратилась по-испански к нему. Какое-то время они разговаривали, а я, как изваяние, стояла на последней ступеньке, гадая, в чем дело.
- Амелия, это моя девушка, Лаура. - Лысый схватил меня и стянул на пол, крепко прижав к себе. - Она прилетела несколько дней назад, и поэтому я был недоступен. – Он поцеловал меня в лоб, а когда я попыталась вырваться, добавил: - У нас тут небольшое напряжение, дай нам минутку.
Длинные татуированные руки схватили меня и подняли по лестнице наверх.
- Я Амелия. - Девушка с удивлением и лучезарной улыбкой помахала мне, когда Начо преодолевал со мной следующие ступеньки.
Я попыталась вырваться, но безуспешно, потому что его руки зажали меня навсегда. Он вошел в первую спальню, закрыв дверь, и поставил на пол. Когда мои ноги коснулись ковра, и я почувствовала, что твердо стою на земле, я замахнулась, но рука не достигла цели. Мой мучитель успел уклониться, чем еще больше раздражал меня; я двинулась к нему, размахивая руками, как сумасшедшая, но он только уклонялся. Когда мы добрались до стены, он схватил мои запястья одной рукой и прислонил меня к ней, блокируя возможности движения. Он потянулся к ящику шкафа, рядом с которым мы находились, и через несколько секунд приставил дуло к моему виску.
- Мы оба знаем, что ты не можешь меня убить, – процедила я сквозь зубы, ненавидя взгляд.
- Это факт, - сказал он, отряхиваясь. - Но ты уверена в этом?
Я на мгновение задумалась над своим положением и через несколько секунд признала себя побежденной. Я расслабила руки, и когда он почувствовал, что я не собираюсь с ним драться, он отпустил меня и положил пистолет на место, закрыв ящик.
- Внизу стоит моя сестра, которая понятия не имеет, чем я занимаюсь. - Он отошел от меня на десяток сантиметров. - Я бы хотел, чтобы так и осталось. Она думает, что я управляю одной из компаний отца, а ты моя девушка из Польши. Мы познакомились несколько месяцев назад на вечеринке, когда я был в Варшаве по делам...
- Ты что, совсем спятил?! - перебила я его, и он отодвинулся еще немного. - Я не собираюсь притворяться кем-либо, и уж точно не твоей девушкой. - Я подняла руки и направилась к двери.
Начо схватил меня и толкнул на кровать, оседлав у моих ног.
– ... а потом мы переспали друг с другом, поэтому теперь ты беременна – закончил он. - Наши отношения - это не какое-то принуждение, а какая-то большая любовь выше делений. Понимаешь?
Я разразилась смехом, а он дурачился и отпускал мои руки. Я сплела их на груди, продолжая смеяться.
- Нет – выдохнула я, сменив выражение лица на серьезное. - Я не собираюсь ничем тебе помогать.
Лысый наклонился, словно собираясь поцеловать меня, и я замерла, испугавшись, что мне некуда от него деться. Я почувствовала его дыхание на своих губах, и по моему телу прошла неудержимая дрожь. Я чувствовала мяту жевательной резинки, которую он жевал, и свежую туалетную воду или гель для душа. Я громко сглотнула слюну, вытаращив на него глаза.
– Из того, что я узнал и заметил, твои родители понятия не имеют, чем занимается твой муж, - прошептал он, глядя на меня зелеными глазами с лукавой улыбкой. - Значит, мы в таком же положении. - Он на мгновение замолчал, принюхиваясь ко мне. - Ты в несколько худшем, как видно. Тогда заключим сделку: я не скажу им, что их зять-Дон, А ты Амелии, что ее брат-похититель и убийца. – Он немного отстранился, а потом встал, протягивая мне правую руку. – Договор?
Я смотрела в упор, понимая, что проигрываю. Я протянула ему руку и протянула ее.
– Договорились, - поморщившись, ответила я, когда он потянул меня встать.
Его глаза снова стали веселыми и мальчишескими, когда он поправил сначала свою футболку, а затем мою.
– Прекрасно. Пойдем, дорогая, я забыл, что Амелия приходит завтракать. - Он схватил мою руку и потянул к двери, а когда я попыталась ее вырвать, добавил: - Мы пара, которая только что помирилась, прояви ко мне некоторую привязанность.
Мы спустились вниз, держась за руки, и когда мы встали перед сестрой Начо, он сочно поцеловал меня в губы. Я снова разозлилась, но знала, что мне больше нравится хранить тайну от родителей и спасать их от шока, чем бить его сейчас по лицу. Я протянула руку к красивой голубоглазой девушке, которая сидела в барном кресле.
– Лаура. - Приветливо улыбнулась я. - А твой брат-козел.
Амелия оскалила ряд белых зубов и кивнула, кивнув на сказанное. Когда она улыбалась, она выглядела в точности как Начо, с той разницей, что на голове у нее были длинные светлые волосы и никаких видимых татуировок. Четкие черты лица создавали впечатление, что она суховата и надменна на первый взгляд, но когда в ее веселые глаза заглядывали, это ощущение становилось абсолютно неправильным.
- Мой брат-козел и эгоист. - Она встала, похлопав его по спине. - У него был отец, но, по крайней мере, он умеет готовить. - Она поцеловала его в щеку.
Когда они стояли рядом, они выглядели великолепно, но совершенно не походили на стереотипных испанцев.
- Вы из Испании? – спросила я слегка сконфуженно. - Вы не похожи на южан.
- Мама была из Швеции, и, как видно, ее гены победили гены отца.
– И мы не из Испании, а из Канаров – поправил меня Начо. - Что съедят мои дамы? - весело спросил он, подходя к холодильнику и указывая нам место у острова.
Брат и сестра говорили друг с другом по-английски, чтобы я понимала весь разговор, хотя он меня не касался. Они говорили о праздниках и друзьях, которые должны были приехать на Новый год. В целом они вели себя очень непринужденно, что расслабляло несколько напряженную атмосферу.
- Милый, твой итальянский произвел на меня большое впечатление, – саркастически обратилась я к Начо. - Сколько языков ты знаешь?
- Несколько – ответил он, помешивая что-то на сковороде.
- Братишка, не скромничай. - Девушка повернулась ко мне. - Марсело говорит по-итальянски, по-английски, по-немецки, по-французски и по-русски. – С гордостью потряс головой.
– И японский, с недавних пор, – добавил он, стоя к нам спиной, опустив голову в холодильник.
Я была поражена, но не собиралась показывать ему это, поэтому кивнула и продолжала слушать, когда они снова погрузились в непринужденный разговор.
Амелия была права, ее брат был исключительно одаренным поваром. Через несколько десятков минут столешница прогнулась от аппетита. Мы обе принялись за еду. Только когда я увидела, какие суммы вкладывает в себя моя спутница, я поняла, что она тоже беременна.
- На какой неделе? - Я указала на ее живот, и она радостно обняла его.
- Еще полтора месяца. - Она лучезарно улыбнулась. – У него будет имя Пабло.
Я уже хотела отблагодарить ее известием о своей радости, когда посмотрела на Начо, который мягко качал головой из стороны в сторону.
– И будем надеяться, что он пойдет в мать, – добавил он, поглощая помидор. - Его отец-полный придурок, к тому же троглодит, похожий на снегиря с носом. – Я расхохоталась, услышав, что он говорит, и тут же извинилась перед девушкой за свое поведение. - Это правда, - продолжал он. - Она взяла себе тощего придурка и, как ни в чем не бывало, итальянца. Не знаю, почему отец так его любит.
В этот момент все мышцы на моем теле напряглись. Я не чувствовала себя здесь плохо, прямо как в отпуске, но это слово напомнило мне, что я здесь делаю. Я отложила столовые приборы и посмотрела на Начо.
- Я люблю итальянцев, они отличные люди, - сказала я.
Амелия подняла руку вверх, кивая.
Мужчина наклонился и окинул меня диким взглядом.
- Нет, дорогая, ты обожаешь сицилийцев. - Его саркастическая усмешка заставила его рассмеяться.
– Ты прав, можно было бы даже сказать, что люблю, - ответила я с не менее ироничным выражением лица.
Амелия смотрела то на нас, то на одного, то на другого, пока наконец не нарушила тишину.
- Ты сегодня купаешься? - она повернулась к брату, и тот кивнул. - Отлично, пойдем на пляж? - Она повернулась ко мне. - Жары нет, на улице около двадцати шести градусов, мы позагораем и посмотрим, как Марсело занимается серфингом.
– Катается на серфе? - удивилась я, взглянув на лысого.
- Конечно, мой брат - многократный чемпион мира, он тебе не говорил? - Я отрицательно покачала головой. - Тогда сегодня у тебя будет возможность посмотреть, на что он способен. Обещают высокие волны и сильный ветер. - Она хлопнула в ладоши. - Отлично, пообедаем на пляже, я заеду за тобой к пятнадцати часам. - Она поцеловала меня в щеку, потом брата. – Прощайте! - крикнула она, исчезая за дверью.
Я сидела, глядя, как Начо стучит ножом по пустой тарелке, явно о чем-то размышляя.
- Я хочу поговорить – начала я, не выдержав звука. - Как долго я буду здесь? - Он поднял на меня глаза. - Ты сказал, что мы должны ждать твоего отца, но ты не сказал, когда он вернется или почему мы должны ждать. - Он ничего не говорил, только смотрел серьезнее, чем прежде. - Марсело, пожалуйста. - К глазам подступили слезы, и я прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать плач.
– Я не знаю. - Он спрятал голову в ладонях, вздыхая. - Понятия не имею, как долго ты здесь пробудешь. Отец приказал похитить тебя до Рождества, но, как ты знаешь, были некоторые ситуации. - Он указал на мой живот. - Позже ему пришлось уехать, и, к сожалению, он не признается мне в своих планах. Все, что я должен сделать, это держать тебя здесь, пока ты не вернешься.
Я впилась глазами в столешницу, покусывая пальцы.
- Безопасность? – спросила я раздраженно. - Ведь это вы мне угрожаете, и единственная опасность в том, что Массимо найдет меня и увезет отсюда.
- У твоего мужа врагов больше, чем ты думаешь. - Он отошел от столешницы и поставил посуду в посудомоечную машину.
Закончив разговор, ничего не внесший в мою жизнь, я вернулась в свою комнату. Я зашла в гардеробную в поисках подходящей одежды, и, вспомнив слова Амелии, вдруг все стало ясно. Красочные футболки, шлепанцы, толстовки, шорты, которые заменили мой фирменный гардероб, были довольно логичными для серфера, которым был Начо. Вероятно, он лично делал покупки и делал ставку на то, что ему нравилось больше всего, и носил сам.
Стоя в небольшом помещении, я пришла к выводу, что не стоит страдать или бороться с тем, что снова случилось со мной. Я вспомнила, что когда в прошлый раз приняла ситуацию, все стало проще. Я потянулась за короткими шортами из светлого денима, радужным бикини и белой футболкой с изображением заходящего солнца. Приготовленную одежду я оставила на кровати и направилась в сторону ванной.
Раньше я с ужасом обнаружила, что в доме только одна, и буду вынуждена делить ее с парнем. Начо, насколько мог, позаботился о моем комфорте. У двойной раковины с одной стороны стояли его вещи, с другой-мои. Этого было не так много, но этого было достаточно, чтобы удовлетворить мои основные потребности. Крем для лица, лосьон для тела, зубная щетка и, как ни странно, мои любимые духи. Я с интересом подняла флакон Lancôme Trésor Midnight Rose и посмотрела на свое отражение. Как он узнал?
Я почистила зубы и пошла в душ. Когда я закончила, я заплела две подобранные косы и накрасила лицо. Я не собиралась краситься, в конце концов, во-первых, мне было не на что краситься, а во-вторых, я была в том месте, где существовала тень шанса, что я хоть немного опалюсь.
В дверь раздался стук, поэтому я накинула халат, который висел рядом с зеркалом, и подошла к ним, приоткрыв его.
- У нас только одна ванная. - Начо посмотрел на меня через щель в двери. - И, как я вижу, один халат.
На его губах плясала широкая улыбка.
– Быстрее, быстрее.
Я вернулась внутрь и неторопливо закончила то, что делала. Я прошла в спальню, оделась и спустилась в гостиную, попутно миновав ванную, которая уже была занята моим мучителем.
Телевизор играл, а на стеклянной скамье стоял открытый ноутбук. Я несколько секунд прислушивалась и решила, что звук льющейся в душе воды не прекращается, убедившись, что у меня есть момент. Я подбежала к компьютеру и нажала кнопку запуска оборудования. Я нервно постукивала пальцами по столешнице, словно могла ускорить включение. На мониторе появился запрос пароля.
– Твою ж мать! - рявкнула я, хлопнув экраном.
- Это деликатное оборудование. - Услышала я за спиной и снова в духе выругалась. – Мне нужно что-то.
Я повернулась к Начо и замерла-он стоял на лестнице голый и капал водой. Я должна была отвести взгляд, но, к сожалению, не смогла. Я сглотнула слюну и почувствовала, как она становится все гуще. Правой рукой он прикрывал свой член, держа его в горсти, а другой упирался в стеклянную стену. Мне что – то нужно, - эти слова как колокол грохотали в голове, я гадала, что теперь будет. Спустится ли он ниже, обнажит свою мужественность и засунет ее мне в рот или, может быть, трахнет меня на кухонном столе, разложенном на спине, чтобы я могла любоваться этими увлекательными татуировками.
– Ты отняла у меня халат, – объявил он.
И все же нет! Мой разум только что продал мне могучий лист в качестве наказания за умственную измену мужу. Я ничего не могла поделать с тем, что я здоровая молодая женщина с бушующим от беременности либидо, и мне нравится каждый второй парень на земле. Я совершенно проигнорировала его слова и продолжала впиваться в него удивленным взглядом. Когда я молчала, не отрывая от него взгляда, он засмеялся и отвернулся, поднимаясь наверх. При виде татуированных ягодиц из моего рта вырвался тихий стон, а в голове зазвучали молитвы о силе повернуть голову.
- Я слышал! - крикнул он, исчезая наверху.
Я упала боком на мягкий светлый диван и прикрыла лицо подушкой. Я ненавидела, что в моей жизни вдруг появилось так много привлекательных парней. Или, может быть, именно беременность заставила всех полюбить меня? Мне казалось невозможным, чтобы вдруг в мире жили почти одни сексуальные и прекрасно сложенные мужчины; какая драма. После минуты отчаяния я поднялась и взяла пульт.
Я перебирала каналы, и тут меня осенило. Мои родители уже знали, чем занимается Массимо, если только они каким-то таинственным образом не заметили моего похищения и, возможно, безумия Черного. Я поднялась и села. Мысль, пришедшая мне в голову, давала очевидное преимущество и шанс на переговоры. Составляя план, я услышала шаги на лестнице и предусмотрительно, опасаясь очередного приступа наготы, не повернула головы. Начо, одетый в шорты и толстовку на молнии, сел рядом.
- Давай поговорим – сказала я.
Он спрятал лицо в ладонях.
– Правда? – ответил он. - А есть тема, которую мы не обсуждали? – Он разжал два пальца, не отводя рук от головы, и с удивлением посмотрел на меня.
- Мои родители уже знают, чем занимается Массимо. Наверное, это произошло из-за того, что ты меня похитил. - Я встала с дивана, грозя ему пальцем. - А теперь дай мне вескую причину, чтобы я не сказала твоей сестре, что ты убиваешь людей по заказу, потому что прежний потерял силу.
Его руки изменили положение, когда он сунул их под голову и оскалил зубы, откинувшись на спинку дивана.
- Продолжай. - Фыркнул он, едва сдерживая смех. - Или у меня есть кое-что получше.
Он энергично сел и схватил со столешницы компьютер. Он так быстро набрал пароль, что даже если бы я знала, что он написал, нажимая миллионы клавиш, я все равно не смогла бы поспеть за его пальцами.
- Мы позвоним твоей маме. - Он повернул монитор, на котором виднелась стартовая страница Facebook. - Заходи и узнай, что знают твои родители. – Он придвинулся еще раз настолько близко, что я почувствовала этот фантастический свежий запах. – Хочешь рискнуть?
Я не знала, блефовал ли он, но он давал мне возможность поговорить с мамой и, возможно, убедиться, что я в порядке. Я нажала несколько клавиш, войдя в свою учетную запись, к сожалению, мама была в автономном режиме.
- Насколько я знаю, твой муж, прежде чем посадить их в самолет, рассказал им хорошую историю о том, почему вы не попрощались с ними. - Он снова повернул компьютер и вышел из системы, после чего выключил его. - Он не был бы на его стороне, если бы запаниковавшая Клара Биль вовлекла в дело полицию. – Он приблизился к моему уху. – Хорошо, но мне нужно идти. Помни, что не следует слишком подробно рассказывать моей сестре о нашей жизни.
- А что она знает?
- В основном все, кроме беременности, потому что я думаю, что она этого не заметит. - Он закатил глаза, вставая. - Но если на самом деле только я ее не вижу, а она все-таки видит этот микроскопический живот, то придерживайтесь условленной версии. - Он вышел на террасу и через минуту вернулся с доской под мышкой. - Запомни, мы заехали, и поэтому, когда ты узнала, ты приехала сюда. Честь.
- А как ты объяснишь ей мое исчезновение, гений, когда я уеду? – спросила я, сладко моргая.
Он остановился на полшага и надел на нос радужные очки.
- Я скажу, что у тебя выкидыш.
Он схватил сумку, стоявшую у стены, и вышел.
Я сидела на диване, прислонившись подбородком к ее изголовью, размышляя о иррациональности ситуации. У Начо был ответ на каждый мой вопрос, он разработал план в каждой детали. Мне было интересно, как долго он готовил всю операцию. Я пришла к выводу, что, наверное, долго, и это для разнообразия гнало мысли о причине моего присутствия в его доме. Я соскользнула и легла на спину, тяжело вздыхая.
Глядя в потолок, я гадала, что делает Массимо. Наверное, он уже убил половину охраны за то, что не обращал на меня внимания. Еще некоторое время назад такая мысль привела бы меня в бешенство, но теперь в этом мире уже не было ничего, что могло бы меня напугать или удивить. Сколько раз меня еще можно похитить и сколько странных людей я встречаю?
Я погладила живот, который, по-моему, уже был гигантским.
- Лука – прошептала я. - Папа скоро отвезет нас домой, а пока у нас каникулы.
В этот момент раздался стук в дверь, потом кто-то повернул замок, и на пороге стояла Амелия.
- Зачем я стучу, у меня ведь есть ключи. - Она несколько раз ударила пальцем по голове. - Давай, где твоя сумка?
– Не у меня. – я поморщилась. - Довольно ... неожиданно прилетела. – Я пожала плечами.
– Ладно, пойдем. - Она потянула меня за руку. - У меня в машине есть солнцезащитные очки, а остальное мы купим вам на месте.
Мы вышли из квартиры и прошли к застекленному лифту, который доставил нас на несколько этажей вниз. Мы прошли через гигантский вестибюль, почти весь прозрачный, и, миновав портье, остановились на краю тротуара. Через некоторое время молодой парень поставил белый BMW M6 у подъезда, вышел из него и подождал у открытой двери, пока Амелия займет место за рулем. Бордовая кожа внутри идеально сочеталась с ярким кузовом, а автоматическая коробка значительно облегчала езду.
– Ненавижу эту машину, - сказала она, когда мы тронулись. - Это так показно, хотя по Коста-Адехе ездят более заметные машины. - Засмеялась она, глядя на меня. - Например, моего брата.
Коста Адехе, мысленно повторила я за ней, - где это, черт возьми? Я смотрела по сторонам, пока мы ехали по живописной набережной. Амелия рассказывала мне о своей семье и о том, как она потеряла мать в автокатастрофе. Я узнала, что ей двадцать пять лет, а Марсело на десять лет старше ее. Из ее высказываний я сделала вывод, что она лишь отчасти знает специфику деятельности своего отца, а о том, чем занимается ее брат, понятия не имеет.
Она была очень открытым человеком, к тому же думала, что я-любовь к жизни Начо, что заставляло ее хотеть как можно скорее приблизить мою семью. Она перебирала ногами, когда говорила о возвращении отца с континента и о том, чтобы провести Новый год в кругу семьи и друзей. Это заставило меня понять, что, поскольку она знает, когда заказчик моего похищения возвращается, ее брат солгал мне. Я кивала, не перебивая ее, то и дело только вставляя вопрос, потому что надеялась узнать еще какие-нибудь мелочи.
- Мы на месте, - сказала она, припарковавшись возле одного из отелей. - У меня тут квартира на время, когда Флавио уезжает. - Я вопросительно посмотрела на нее. - Мой муж уехал с отцом, мне нравится быть рядом с Марселем, а здесь я ближе всех. - Она двинулась ко входу. - На пляже серферов есть довольно спартанские условия, так что я велела отнести туда два шезлонга и еще несколько вещей. – Она пожала плечами. - Мы, правда, будем похожи на туриста или группу, но какая мне разница, позвоночник у меня вот-вот лопнет, я не собираюсь сидеть на земле.
Пройдя через всю гостиницу, мы оказались в саду, потом на дощатой улице и, наконец, на пляже. Это неправдоподобно, но весь океан вдоль берега спокойно вздымался, в то время как на нескольких сотнях метров от пляжа волны достигали заоблачных высот. Несколько десятков человек торчали из воды, как буи, сидя на досках в ожидании идеальной волны, способной понести их. В этом взгляде было что-то волшебное: с одной стороны Солнце, с другой-заснеженная вершина вулкана Тейде, возвышающегося над островом. Люди, объединившиеся в небольших группах сидели на пляже, пили вино, смеялись и курили траву, судя по запаху пота толстой бабы, с которой он связал мне запах конопли.
Нетрудно было предсказать, где мы сядем. Два огромных мягких шезлонга были расставлены, слава Богу, чуть в стороне. Рядом стояли гигантский закрытый зонт, столик, корзина с едой, одеяло и, как мне кажется, официант, который тоже служил телохранителем – или наоборот. По крайней мере, у него хватило приличия занять место в небольшом раскладном кресле, которое стояло в метре от всего сооружения. Одет он был не так официально, как наши на Сицилии, на нем были светлые льняные брюки и расстегнутая рубашка. Когда мы подошли, он помахал нам рукой и продолжал, Я полагаю, смотреть на океан. Трудно было сказать, потому что из-за темных очков я не видела его глаз.
– Как хорошо, - вздохнула Амелия, раздеваясь и укладываясь в костюме на шезлонг.
- Ты загораешь беременная?- Удивленная, я стянула шорты.
- Конечно, я прикрываю только живот. - Она накинула платок и посмотрела на меня из-под очков. - Беременность-это не болезнь, к тому же у меня будут гормональные пятна. - Зачем тебе эта повязка? – спросила она, указывая на мою лодыжку, где виднелось что-то вроде черной широкой резинки.
- Долгая история и скучная. - Я махнула рукой и стянула с себя весь наряд, откинувшись на мягкую подушку рядом с ней. Я посмотрела направо и поняла, что он смотрит на меня с открытым ртом. Черт, –заметила она.
- Ты беременна? – Молчала. - Это ребенок Марселя?
Я сунула палец в рот и принялась грызть ногти.
- Вот почему я здесь – простонала я и закрыла глаза, поблагодарив Бога за темные очки на носу. - Когда он был в Польше, я узнала, что беременна, и когда я рассказала ему об этом, он похитил меня, чтобы позаботиться о нас.
Когда я закончила говорить, к моему горлу подступила желчь, и мне показалось, что меня сейчас стошнит. Я потянулась за бутылкой с водой, чтобы выпить это чувство.
Амелия сидела с открытым ртом, который через мгновение превратился в чудесную улыбку.
– Как это замечательно!!! - крикнула она, вскакивая. - Дети будут одного возраста, который месяц, четвертый? - Я кивнула, не дослушав ее. - Это поведение очень похоже на Марселя, он всегда был ответственным и заботливым. – Она покачала головой. - Когда мы были детьми, всегда...
В этот момент в голове я уже слышала только шум океана, тупо смотрела на него и чувствовала, как к глазам подступают слезы. Я скучала по Черному, хотела, чтобы он обнял меня, трахнул, а потом уже никогда не выпускал из объятий. Только с ним я чувствовала себя в безопасности и только с ним хотела разделить радость от беременности. Притворяться женщиной другого мужчины мне не нравилось и с каждой секундой злило все больше и больше. И еще больше меня раздражал тот факт, что я вру кому-то столь же милому, как Амелия, только чтобы больше секретов не всплыло.
- А вот и Марсело! - воскликнула она, указывая на что-то пальцем. Я последовала за ним и увидела человека, который встал на доску. - Тот, в ужасных селадоновых гетрах. – Вздрогнула.
На самом деле они были роковыми, но выделялись на фоне оставшихся в воде. Большинство из них были одеты в серые пенки с длинными рукавами и под самую шею, у него, напротив, была голая цветная клетка и грубые брюки, которые позволяли разглядеть его. Он пересек волны и выглядел так, будто прислонился к ней одной из рук, сохраняя равновесие. Его согнутые колени были словно пружины; он прекрасно балансировал телом, не обращая внимания на то, что волна за ним начинает ломаться и смыкаться.
Почти все остальные смотрели с восхищением и приветствовали, когда он, наконец, прыгнул вверх, схватив доску одной рукой.
- Я тоже так хочу – прошептала я, ошеломленная и обрадованная одновременно.
- Сегодня волны слишком велики, и я не думаю, что Марсело не разрешит тебе учиться во время беременности, но ты всегда можешь поплавать на доске с веслом. Даже я иногда это делаю, хотя я не очень люблю соленую воду.
Я повернулась к океану и увидела, как к нам идет цветной лысый мужчина, держа доску под мышкой. Он выглядел неземным в застегнутых брюках и с мокрыми от воды татуировками. Если бы не тот факт, что он был похитителем, убийцей, а у меня был муж и я была беременна, я бы спокойно влюбилась в него именно в эту секунду.
– Привет, девочки! - Он бросил доску и подошел ко мне. Я хорошо знала, что он собирается делать, поэтому вовремя стряхнула с себя оцепенение и повернула лицо, и его губы попали мне в щеку. Он лукаво улыбнулся и застыл у моего уха. - Один, один, – прошептал он, а потом подошел к сестре.
- Поздравляю, папа! - Она обняла его, а когда он посмотрел на меня, я извинительно пожала плечами.
- Я же говорила, что, видно, ты мне не поверил – вздохнула я и сделала еще глоток воды.
– Я так рада, что у нас будут дети одного возраста, – как ни в чем не бывало пробормотала она, то и дело целуя его. - Мы должны устроить вечеринку, когда отец вернется, или лучше объявить об этом в канун Нового года. - Она вскочила с шезлонга. - Я обо всем позабочусь, у нас мало времени, но мы должны успеть. Я так рада за тебя. - Она достала из сумки телефон и отошла на несколько шагов, погружаясь в разговор.
- Кто ей скажет, Я или ты? - Я повернулась на бок и сняла очки. - Или знаешь что, это твоя проблема, так что решай сам. - Я послала ему ненавистный взгляд. - Как ты можешь так обижать сестру? - Он вопросительно посмотрел на меня. – Да, причинять боль. Ты знаешь, что она переживет, когда я ... выкидыш? А потом я исчезну? Он уже относится ко мне как к члену семьи, ты бессердечен. - Я перевернулась на спину, подставив лицо солнцу.
– Я убиваю людей за деньги –услышала я тихий спокойный голос рядом с моим ухом. - Во мне нет ничего похожего на сердце, Лаура. - Я повернула голову и увидела взгляд, которого еще не видела в его исполнении. Теперь мужчина, стоявший на коленях на песке, идеально подходил под описание Массимо. Он был холодным, упрямым и бессовестным человеком. - Посиди еще два часа, я поплаваю, а потом мы вернемся домой, и ты больше не встретишься с Амелией.
Он взял под мышку доску и пошел к воде.
Когда Амелия вернулась, для ее же блага я предложила ей отложить планы на вечеринку по случаю зачатия. Я объяснила, что у меня больное сердце, а беременность в опасности, и я могу потерять ребенка в любой момент. Она очень переживала, но понимала, почему я не хочу рассказывать об этом всему миру. Я не делала лысого, я просто хотела пощадить профессию его сестры, которая казалась мне искренней и любимой.
Начо действительно плавал еще добрых два часа, и когда солнце начало садиться, он бросил доску на песок рядом с нами и вытер тело полотенцем.
– Поужинаешь со мной? - спросила Амелия, глядя на брата.
- Мы договорились, - коротко бросил он.
Я одевалась, а она сидела в шезлонге, закутанная в тонкое одеяло, и разочарованно смотрела на него. Я чувствовала ответственность за ее недовольство, в то время как именно лысый должен испытывать дискомфорт в связи с ситуацией. Не обращая внимания на напыщенность сестры, он вытащил из сумки толстовку и бросил ее в мою сторону.
- Надень, в машине может быть прохладно.
Мы попрощались с Амелией и, проводив ее до квартиры, спустились на парковку у пляжа. Начо уложил доску в машину одного из товарищей и схватил меня за запястье, волоча по дощатому тротуару.
- Ты не забираешь ее домой?
- У меня есть выбор, либо я заберу тебя, либо доску. Проходите, - сказал он, открывая мне дверцу машины.
– Что это? - Я уставилась на самую необычную машину, которую видела в своей жизни.
- Корвет ската шестьдесят девятого года, проходите. - Его слегка раздраженный тон заставил меня сесть в черное кресло. Оно было блестящим, уникальный и имел шины с белыми надписями. На самом деле, Амелия была права, утверждая, что у ее брата более показная машина, чем у нее. Он завел мотор, и вибрирующий звук взревел так громко, что я почувствовала, как дрожит мой мостик. На моем лице появилась неконтролируемая улыбка, не ускользнувшая от внимания лысого.
– Что? Сицилиец, наверное, водит педик Феррари? – Он удивленно поднял брови и нажал на газ.
Послышался булькающий звук, когда мы пробирались по узким улочкам вдоль набережной. На дворе стемнело, и я была бы почти счастлива, если бы не тот факт, что я оказалась не в той стране, что надо, а не в той, с которой мне хотелось бы.
Я посмотрела налево на Начо, голова которого качалась в такт и хотела жить на Ибице Диего Миранды. Кусок плавно плыл, и он выстукивал ритм на руле, подбадривая себя. Вот мой мучитель, похититель и убийца, - он вцепился в хрупкий кусок, который подходил к нему, как ко мне, стуча молотком. Удивительно, как я его не боялась. Даже когда он пытался быть грубым или даже страшным, все мое подсознание смеялось над ним.
Он вошел в дом и бросил сумку на пол у входа, затем вытащил из нее полотенце и вышел на террасу. Я не знала, что с собой делать, поэтому села за стойку, откусывая виноград из миски. У Амелии был такой огромный аппетит, что наш обед длился так же долго, как плавание нача, поэтому я не смогла вместить больше ничего.
- Ты солгал мне, зачем? - сказала я, вспомнив, о чем сообщила мне его сестра в машине.
Он прислонился к столешнице напротив, почти положив на нее, и с улыбкой уставился на меня.
- О какой лжи идет речь?
– А это их так много? - я бросила недоеденные фрукты в блюдо.
- Довольно много, учитывая то, чем я занимаюсь, и обстоятельства, в которых ты оказалась здесь.
- Амелия сказала мне, когда вернется твой отец. Странно, что ты понятия не имеешь, что ты работаешь на него?! – Я повысила голос, и он улыбнулся шире. - Зачем ты меня обманываешь, Марсело?
- Мне почему-то не нравится, когда ты так со мной разговариваешь, я предпочитаю Начо. - Он повернулся к холодильнику и открыл его. - Через два дня ты будешь свободна. - Он посмотрел на меня. – Вероятно.
– Вероятно?
- Знаешь, Вулкан всегда может извергаться, и твой сицилийский принц сюда не прилетит. - Он поставил на стойку бутылку пива. - Или Я убью его, и ты останешься со мной навсегда. - Он отпил глоток и замолчал, слегка прищурившись.
Совершенно растерянная, я смотрела на него, когда он то и дело потягивал жидкость, испытующе глядя на меня.
– Спокойной ночи, - сказала я, отодвигая стул и направляясь к лестнице.
- Ты не сказала, что не хочешь! - крикнул он, и я не отреагировала. - Спокойной ночи!
Я закрыла дверь спальни и прислонилась к ней, словно хотела заблокировать возможность войти в комнату. Я чувствовала, как колотится мое сердце, а руки странно покалывают. Что со мной происходит? я спрятала лицо в ладони и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Я хотела расплакаться, но мое тело определенно не хотело этого делать. Через несколько минут я повернулась и пошла в душ. Сначала я облилась холодной водой, а когда странные ощущения прекратились, умылась и набальзамировалась. Я поспешно выбежала из ванной, не желая встречаться в ней с Начо, и скользнула под одеяло, прижавшись к подушке. Я долго лежала в темноте, думая о муже и вспоминая все любимые моменты с ним. Я хотела, чтобы он приснился мне, а лучше всего, чтобы я открыла глаза и увидела его.
Движение. Меня разбудили шаги, вернее, мягкое потрескивание пола под действием движения. Я боялась открыть глаза, хотя подсознательно чувствовала, что это Начо ползет ко мне в постель. Перед сном я опустила жалюзи, поэтому в комнате царила полная темнота. Доски мягко потрескивали еще раз, и я замерла, ожидая, что он сделает. После его вечернего признания, что он убьет Массимо, чтобы я осталась с ним, я могла ожидать, чего он от меня хочет. Наполовину проснувшись, я попыталась сообразить, что буду делать, если мои опасения подтвердятся, и он вот-вот просунет руку в мои трусики. Все мышцы в моем теле напряглись, когда в глухой тишине ночи я услышала его неглубокое дыхание. Он стоял рядом. Он замер, словно ожидая чего-то, и тут я услышала звуки драки.
Испугавшись, я вскочила с кровати, оттолкнувшись от источника звука, и потянулась рукой к ночнику на другой стороне. Я щелкнула выключателем, но он не работал. Мое сердце колотилось в такт мчащейся лошади, когда я соскользнула с кровати и на коленях переползла, пока не коснулась стены. Звуки боя не стихали, и мне казалось, что я вот-вот умру. Я нащупала рукой раздвижную дверцу шкафа и подползла к ней, после чего села под вешалки в самом конце и подтянула ноги к груди. Я боялась, и хуже всего было то, что я понятия не имела, что происходит. Я оперлась лбом о колени и ритмично кивала взад-вперед. Внезапно наступила тишина, и тут я увидела бледный свет маленького фонарика; мне стало плохо.
- Лаура! - Крик Начо чуть не довел меня до слез. - Лаура!
Я хотела ответить, но, несмотря на настойчивые попытки, из моего горла не доносилось ни звука. Затем дверь сдвинулась, и тонкие руки подхватили меня вверх. Я прижалась к его шее, вдыхая свежий запах, и мое тело начало дрожать.
- Таблетки от сердца, что ли? - спросил он, сажая меня на кровать.
Я отрицательно покачала головой и посмотрела на комнату, освещенную бледным светом фонарика. Он был разбит: сбитая, разбитая лампа, разбросанные свечи, порванный ковер, сорванные шторы и... – я посмотрела на пол у выхода на балкон – ...труп. В голове начало урчать, а к горлу подступило все содержимое желудка. Я повернула голову и начала рвать; мне было плохо, тошно, у меня было ощущение, что я умираю. Через некоторое время конвульсии прекратились, и я почти безжизненно опустилась на подушку.
Начо схватился за одеяло и, обернув мое полуобморочное тело, схватил за запястье,проверяя пульс. Потом он подложил под меня обе руки и понес вниз, где, щелкнув несколькими кнопками, снова вспыхнул свет.
– Уже хорошо. - Его руки снова обняли меня, давая видимость безопасности.
- Он ... мертв, – выдохнула я, всхлипывая. – Не... живет.
Его руки гладили меня по волосам, а губы целовали мою голову, когда он нежно прижимался ко мне на коленях.
- Он хотел убить тебя, – прошептал он. - Я не знаю, больше ли их нет, они отключили сигнализацию, я должен увезти тебя отсюда. - Он поднялся и посадил меня на столешницу. - Ты поедешь к Амелии, скажешь ей, что мы поссорились, а я заеду за тобой, когда узнаю, что происходит. Охрана отца охраняет ее круглосуточно, к тому же там никто не будет искать. Привет! - Он схватил мое лицо в ладони, когда я не реагировала. - Я же говорил тебе, что я здесь для того, чтобы с тобой ничего не случилось. Я сейчас вернусь.
Я хотела остановить его, но у меня не было сил заставить его остаться. Мне казалось, что я все еще сплю, и все, что произошло, это просто плохой сон, который скоро все закончится. Я повернулась и легла на бок, прижавшись лицом к холодной столешнице. По моим щекам текли очищающие мысли слезы, а дыхание становилось все мернее.
Через несколько минут Начо вернулся одетый в темный спортивный костюм, и, прежде чем застегнуть балахон, я заметила под ним подтяжки и два пистолета. Я лежала как мертвая, только двигая глазами, когда он, расстроенный, пытался выдавить из меня хоть слово.
- Лаура, ты в шоке, но это пройдет. - Из его горла вырвался крик беспомощности. - В таком состоянии ты не доберешься до моей сестры. Пошли! - Он снова подхватил меня на руки и, завернувшись в одеяло, вынес из квартиры, после чего захлопнул за нами дверь.
Когда мы спустились в гараж, он поставил меня и прислонил к стене, а сам расстегнул балахон и снял пистолет. Убедившись, что дорога безопасна,он снова взял меня на руки и, уложив на сиденье, пристегнул ремень. Мотор взревел, и машина рванула вперед.
Не знаю, сколько мы ехали, я слышала, что лысый несколько раз говорил по телефону, но испанский был мне так же чужд, как итальянский, поэтому я понятия не имела, о чем шла речь. Каждые несколько минут он проверял мой пульс и убирал волосы с лица, чтобы посмотреть, жива ли я. Потому что я определенно должна была выглядеть как покойница, не моргая глазами и тупо глядя на руль.
- Иди ко мне. - Он поднял меня с пассажирского сиденья и начал идти.
Я видела сначала только песок, потом океан, а когда свернула-небольшой домик, стоявший почти на берегу. Он поднялся через три ступеньки, и через некоторое время мы оказались внутри; я закрыла глаза. Я почувствовала, как он укладывает меня на мягкий матрас, и через мгновение его рука обнимает меня. Я заснула.
- Займись со мной любовью. - Звук его шепота был похож на приглашение. - Займись со мной любовью, Лаура.
Разноцветные руки блуждали по моему обнаженному телу, когда в комнату проникали первые лучи солнца. Сквозь приоткрытые веки я едва видела тонкие пальцы, крепко сжавшиеся у меня на груди. Я застонала и широко раздвинула ноги, когда он проскользнул между ними. Наши губы впервые встретились, и его нежные и упругие губы неторопливо поглаживали мои. Он не пользовался языком, обнимал мои своими, медленно смакуя их вкус. Я была в нетерпении от этой медленной пытки, и в то же время он пробуждал во мне возбуждение, которое бурлило внизу живота, все отчетливее давая мне сигнал, что пора снять это напряжение. Его бедра терлись о мое бедро, и я чувствовала, насколько тверд и готов его член. Пальцы сплелись с моими и сжались, когда я просунула язык в его рот, он тут же ответил, наступая на меня. Он был тонким, делал это ритмично и с чувством. Тогда я слегка приподняла бедра, и он, не дожидаясь очередного приглашения, вошел в мою готовую мокрую середину. Я громко вскрикнула, подавленная поцелуем, и его тело напряглось надо мной. Лицо Начо переместилось на шею, которую он кусал, лизал и нежно целовал, лениво входя и выходя из меня...
– Либо тебе снится кошмар, либо ты просто занимаешься сексом, – услышала я в голове его тихое ворчание и открыла глаза.
Он лежал рядом со мной слегка заспанный и лучезарно улыбался. Через некоторое время он закрыл глаза и слегка скривился, убирая руку, которой прижимал меня к себе.
- Так секс или кошмар? – Молчала. - По крику я делаю вывод, что секс. - Он открыл один глаз, глядя на меня. - Со мной или с Массимо? - Его Зеленый взгляд внимательно изучал мою реакцию на его слова.
- С тобой, – бездумно ответила я, чем совершенно его удивила.
- Я был хорош? - спросил он с нахальным выражением лица.
– Нежный, - вздохнула я, перекатываясь на спину. - Очень деликатный. – призналась я.
Наступила тишина, и я снова закрыла глаза, пытаясь проснуться в тишине. Через некоторое время сексуальную картину уходящего сна сменили события минувшей ночи. Я почувствовала, как кто-то изо всех сил ударил меня по диафрагме, и у меня перехватило дыхание при мысли о мертвом человеке в моей спальне. Я сглотнула слюну и, открыв глаза, увидела нависшего надо мной Начо.
– Все хорошо? - спросил он, снова схватив мое запястье.
- Откуда ты знаешь, что этот парень хотел меня убить? - Слегка оцепенев, я смотрела на него, когда он считал следующие секунды.
- Может быть, потому, что, когда я начал душить его, он стоял у твоей кровати со шприцем жидкости, которая могла бы вызвать у тебя обширный инфаркт. Я подозреваю, что они хотели инсценировать естественную смерть. - Он отпустил руку и откинул волосы с потного лба. - Ты знаешь этого человека?
- Как ты мог видеть что-то в такой темноте и откуда ты попал в комнату? - спросила я, когда до меня дошло, что он сказал.
- Этот дебил первым ко мне зашел... какой любитель ... - покачал он головой. - Поэтому, когда он ушел, а я все еще дышал, я знал, что речь идет о тебе. Я надел ночное видение и пошел за ним. - Он сел на кровать. - Ты знаешь, кто это был?
- Не помню, как он выглядел – ответила я.
Он потянулся к телефону и показал мне фотографию трупа, мне стало плохо.
– Это Рокко, - выдохнула я, прикрыв рот руками. - Телохранитель Массимо. - На глаза навернулись слезы. - Мой муж пытается меня убить? - Я сама не верила тому, что говорю.
- Я бы очень хотел, чтобы так было, но не думаю.
Он поднялся и потянулся.
- Кто-то его подкупил, и, думаю, сегодня я узнаю, кто именно. - Он встал у окна, потом толкнул стекло и открыл его, и в комнату ворвался свежий океанский воздух. - Если бы ты умерла, это означало бы войну, а значит, враги моего отца могли быть заказчиками Рокко.
Я вскочила с кровати и встала напротив него, охваченная изнутри почти осязаемым гневом.
- Видимо, без согласия вашей семьи никто не может появиться на острове, - огрызнулась я. - Говорят, вы все знаете. - Мои руки сжались в кулаки. – Хрен вы знаете, - прорычала я и, повернувшись, прошла через дверь, а потом еще через одну, чтобы через некоторое время оказаться на берегу.
Я села на ступеньки крыльца, и слезы залили мне глаза; я ревела. Это был не плач, а чистое отчаяние, которое больше напоминало вой дикого животного, чем звуки, которые издают люди. Я стучала руками о деревянную лестницу, пока не почувствовала в ней боль. Тогда Начо молча прошел мимо меня, одетый в пену, застегнутую на спине, и, держа доску под мышкой, пошел к воде. Я смотрела, как она уходит, чтобы через некоторое время бросить ее в воду и исчезнуть за очередной волной. Он был нахален, и когда разговор шел не так, как он думал или слышал что-то, что ему не нравилось, он убегал. Или было что-то, чего он не хотел мне говорить?
Я вернулась внутрь и приготовила себе чай, села за стол и стала осматривать комнату. Это было одно открытое пространство с небольшой кухней, гостиной, где стоял большой камин, а над ним висел телевизор, и столовой. Все это было очень минималистично, но преобладающие здесь цвета земли давали ощущение домашнего тепла. У двери, прислоненной к стене, стояла доска, в углу рядом со столовой еще одна. Я оглянулась и обнаружила, что их еще несколько. Они висели на вешалках или стояли в стойке. Из некоторых, наверное, старых, была сделана мебель: скамейка, столик, полка. Красочные ковры на деревянном полу оживляли комнату, а огромные мягкие диваны поощряли отдых. С трех сторон окна дома выходили на океан. Весь дом окружала бегущая вокруг него терраса.
Я открыла холодильник и с удивлением обнаружила, что он полон еды. Не могло быть, чтобы он планировал приехать сюда... а может быть, все-таки? Я достала вакуумные колбаски, сыры, яйца и еще кое-что, приступив к приготовлению завтрака. Закончив и расставив все на столе, я поискала ванную. Она была рядом с дверью в спальню, где мы провели ночь. Я приняла душ и, завернувшись в полотенце, направилась к шкафу, который видела рядом с кроватью. Я открыла ее и обнаружила необычный порядок. Я вытащила одну из цветных футболок нача и надела на себя, после чего вернулась в ванную. Я встала у умывальника и взяла зубную щетку, стоявшую на ней. Позже я порылась во всех шкафчиках в поисках второго, но через несколько минут посчитала себя побежденной.
- Есть только один. - Я обернулась и увидела капающего водой нача, который стоял на пороге только в боксерах. К моему несчастью, они были белыми и мокрыми, а что было дальше, совершенно прозрачными. Он подошел ко мне, когда я повернулась к умывальнику, и встал позади меня.
- Нам придется заменить биологические жидкости. - Отражение веселых зеленых глаз в зеркале отвлекло мое внимание от промежности.
Я открутила воду, нанесла пасту на цветные щетинки и положила их в рот. Потом наклонила голову и, не глядя на его отражение, принялась чистить зубы.
- Как брак, - услышала я удивленный голос и, подняв глаза, чтобы понять, о чем он, увидела, как Лысый совершенно голый входит в душ.
Зубная щетка выпала у меня изо рта и ударилась о каменную поверхность, а стекающая изо рта паста выглядела как пена, скатывающаяся с морды разъяренного животного. Как можно быстрее я впилась взглядом в черный гранит умывальника и прополоскала рот. Наклонившись, я обдумывала свое положение и возможности как можно скорее выбраться из этой ситуации. Я помыла щетку и отставила ее в чашку, в которой она стояла, после чего, повернув голову от душа, направилась к двери. Я уже хваталась за ручку двери, когда звук воды смолк.
- Знаешь, почему ты так убегаешь от меня? – спросил он, и я услышала звук его мокрых ног на полу. - Потому что ты боишься. - Фыркнула я и повернулась к нему. Он стоял рядом.
- Тебя?! – С насмешливой улыбкой я смотрела ему прямо в глаза, когда он обматывал бедра полотенцем. В мыслях я вздохнула с облегчением: слава Тебе Господи, что накрыл его.
– Друг друга. - Его брови приподнялись, а сам он слегка наклонился ко мне. - Ты перестала доверять себе и предпочла бы предотвратить, чем делать то, к чему стремилась все больше и больше.
Я сделала шаг назад, но он сделал один шаг вперед, я снова отступила, но он последовал за мной. С каждым сантиметром я впадала в все большую панику, потому что знала, что через минуту на спине почувствую дверь. Я ударилась спиной о дерево, вот и они; я была в ловушке. Мы стояли так молча, окруженные лишь учащенными дыханиями.
– Я беременна – бессмысленно прошептала я, и он пожал плечами, словно хотел дать мне знак, что ему совершенно все равно.
Руки Начо легли по обе стороны моей головы, и его лицо оказалось опасно близко к моему. Зеленые веселые глаза пронзили меня насквозь., по поводу того, что я начала дрожать.
Тогда пришло неожиданное спасение-звук его ритмично звенящей клетки разбавил сгущающуюся от гормонов атмосферу. Я немного отодвинулась, позволив ему открыть дверь и пройти в комнату. Он взял трубку, вышел во двор и опустился в мягкое кресло рядом со входом.
- Завтра, - бесстрастно прорычал он, садясь рядом со мной за стол. - Завтра прилетят сицилийцы ... Дай мне, пожалуйста, йогурт. - Его рука повисла на уровне моего лица, пока он ждал, что я исполню просьбу. – Благодарю,- Он слегка приподнялся и схватил миску с белой слизью.
Я сидела неподвижно, словно пораженная молнией, а в голове от радости кружились волчки. Завтра я увижу Черного, уже завтра он обнимет меня и увезет отсюда. Я не выдержала, сорвалась с места и после недолгих объятий нача, подпрыгнув, начала бегать, как сумасшедшая. Испанец только покачал головой и продолжал накладывать йогурт на хлопья. Я открыла дверь и выбежала на мягкий, еще прохладный песок. Я с минуту прыгала по нему, потом упала на спину, уставившись в синее безоблачное небо.
Он прилетит за мной, разберется с ними, и все будет как прежде. Но вы уверены? Я села и заглянула в сторону дома, где, прислонившись к косынке, с миской хлопьев в руке стоял Начо, одетый только в серф-цветные шорты. Его татуированное тело расслабилось, и он спокойно пережевывал каждый укус, не сводя с меня глаз. Неужели после встречи с этим ребенком, запертым в теле мужчины, я смогу просто так вернуться?
Мы уставились друг на друга, по непонятным причинам не в силах оторвать друг от друга глаз. Потом внизу живота я почувствовала, как булькает и котел. Я схватила его обеими руками и начала гладить, заглушая звуки. Это был не первый раз, когда мой сын выговаривал меня, напоминая о своем существовании. Я встала, отряхнула тело от песка и направилась к крыльцу.
- Может, поплаваем? - Начо лучезарно улыбнулся, отставляя миску. - Я научу тебя плавать на доске с веслом, - говорила мне Амелия. - Он схватил меня за плечи и слегка надавил на них. - Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает.
Впервые он обошелся со мной во множественном числе. Я смотрела на него, а он медленно кивал.
- У меня нет костюма. - Я извинительно пожала плечами.
- Ну, это не проблема, в радиусе нескольких десятков километров нет живого духа.
Я постучала себя по голове и неодобрительно покачала ею.
- Можно купаться в одежде или самой пене, я найду тебе какую-нибудь маленькую. - Он вошел в дом. - К тому же я уже видел тебя голой! - крикнул он, исчезая за углом.
Я задержала взгляд на том месте, где он растворился, и, испугавшись, перетасовала в голове моменты, когда это могло произойти. Я вошла на кухню, массируя виски, и задумалась, нервно прикусив нижнюю губу.
- В первую ночь, – ответил он, словно читал мои мысли. - Ну, не ожидал, что у тебя под платьем не будет нижнего белья. - Он повесил пену на стул рядом со мной. – У тебя милая киска – с улыбкой прошептал он, наклоняясь надо мной и отходя к раковине.
– Это не смешно. – Я сорвалась с криком и нацелила на него указательный палец. - Эта шутка меня совсем не забавляет, Марсело.
Он поставил посуду в шкаф и повернулся ко мне, сложив руки на груди.
- А кто сказал, что это шутка? – Он прищурил веки и после нескольких секунд ожидания, словно пума, одним прыжком сократил расстояние, став рядом со мной и крепко обняв за плечи. - Я не мог отказать себе, когда ты была без сознания. - Его зеленые глаза скользнули по моему лицу от губ до глаз. - Ты была такая мокрая. - Нижняя губа ткнула носом. - Ты кончала громко и долго, хотя очень крепко спала после того, что я тебе дал. Я трахал тебя половину ночи... ты такая тугая... - Он отодвинул меня, прислонившись спиной к холодильнику. - Я вставлял его в тебя медленно и осторожно, поэтому во сне ты знала, какой я. - Его промежность начала ритмично тереться о мой бок.
Я слушала, что он говорил, и чувствовала, как во мне поднимается взрыв ужаса. Ошеломленная смыслом его слов, я стояла, как столб, врытый в землю, который не имеет шансов на движение. На глаза навернулись слезы при мысли о том, что я изменила мужу. Я не сделала этого сознательно, но факт в том, что я больше не была чистой. Кроме того, его сын был обезглавлен. Ведь он этого не переживет.
На меня хлынули очередные волны страха, пока в какой-то момент я не почувствовала, что мне становится плохо. Начо увидел это отчаяние и отпустил от меня немного.
- Я хороший лжец, да? - Он оскалил зубы, и я почувствовала жажду убийства. На этот раз он не успел уклониться, когда моя открытая ладонь с размаху ударила его по щеке, пока голова не отскочила.
- Охренеть, – проворчала я, принимая пену и на мягких ногах пошла в сторону ванной.
Я оделась в майку на бретельках, в которой спала, и надела пену. Я не могла поверить в то, как легко я поддалась. Я стояла на коленях под носом и стучала руками во все, что попадалось.
Недоверчиво покачав головой, я встала перед зеркалом и спустила заранее надетый комбинезон до половины тела, потому что от этой ярости у меня аж закружилась голова. Я заплела на голове две косы и накрасилась. Какой придурок, подумала я, фыркнув.
Начо смазывал чем-то доски на крыльце, одетый только в обтягивающие синие брюки из искусственного пластика. Вид его маленькой, вытянутой в мою сторону задницы заставил меня задуматься о хорошем пенальти.
- Не советую – сказал он, когда я замахнулась ногой. - Бери воск и смазывай.
Я опустилась на колени рядом с ним, взяла в руку небольшой диск и, глядя на то, что он делает, попыталась подражать ему.
- Зачем мы это делаем? - спросила я, махнув рукой.
- Чтобы ты не упала. У меня нет для тебя ботинок, так что я предпочитаю не рисковать. - Он замешкался и повернулся ко мне. - Но ты умеешь плавать?
Возмущенная, я сделала надутую физиономию, чем только еще больше позабавила его.
- У меня патент младшего спасателя, – гордо заявила я.
- Я думаю, что это медицинский. - Саркастически хмыкнул он и поставил доску вертикально, роняя воск. – Хорошо. Готова учиться?
Он схватил обе доски под мышку и двинулся к воде.
– Есть несколько вещей, которые вы должны помнить – сказал он, когда мы добрались, и он бросил доски на песок.
Теоретический инструктаж длился недолго и был довольно лаконичен, потому что и действие, которое я должна была выполнять, не казалось сложным.
К моему счастью, высоких волн не было, но Начо объяснил мне, что есть часы, когда они появляются и исчезают, как ветер. Канарские острова были странными, предсказуемыми и, казалось бы, приемлемыми. Совсем не так, как мой спутник.
После нескольких или даже дюжины ванн в соленом океане я наконец поняла, что такое равновесие. У меня глаза горели, и меня немного тошнило, потому что я напилась воды, которая была не самой вкусной, но я была горда и счастлива. Начо не торопил меня, он плыл рядом, и его мускулистые руки скользили по воде.
- Согни колени и не наклонись боком к волне. - Я успела услышать его золотой совет, когда одна из волн накатила, сметая меня с доски.
Я упала в воду и запаниковала. Было довольно глубоко, и я потеряла ориентацию, где верх, а где низ. Я попыталась плыть, но еще одна волна прокатилась и снова закружила меня под водой.
Я почувствовала под грудью, как тонкие руки обвились вокруг меня и потянулись на поверхность. Я задыхалась, уже не в первый раз за сегодня, когда он прислонил меня к доске.
– Ты в порядке? – спросил он озабоченно,и я утвердительно кивнула. - Мы возвращаемся на берег.
– Но я не хочу – выдохнула я между кашлем. - Это здорово, и у меня наконец-то появилась возможность поплавать.
Я отползла, села верхом на широкую доску и разочарованно впилась в него глазами, когда он, зацепившись за ее бок, поплыл по воде. Солнце светило, согревая меня, и чудесные виды длинных черных пляжей заставляли меня волноваться.
– Пожалуйста. - Я сделала милое лицо, которое совершенно не подействовало. - Ты должен мне за эту мерзкую ложь.
Я приложила к нему весло, вставая.
Он засмеялся и запрыгнул на свою доску,откинув кусок.
- А как ты можешь быть уверенна, что я солгал? - спросил он, находясь достаточно далеко, чтобы я не смогла снова его оторвать. - У тебя на правой ягодице небольшое родимое пятно, похоже на ожог, откуда оно взялось?
Услышав это, я пошатнулась, едва не упав в соленый омут. Как, черт возьми, он узнал о шраме? Я не ходила рядом с ним в стрингах, потому что таких не было в ящике с хлопковыми барханами. Разъяренная, я начала грести, как одержимая, пытаясь догнать его, а он, увидев погоню,бросился бежать. Как дети мы гонялись друг за другом, пока я, наконец, не почувствовала, насколько утомительным является спорт, и развернулась к пляжу.
Я отстегнула доску от щиколотки и оставила ее в воде, выйдя на берег. Я расстегнула молнию на спине и наполовину стянула пену, а когда вышла на веранду, сняла ее совсем, развесив на подготовленном колышке.
Начо вышел из океана и, неся доски, подошел к дому, прислонив их к перилам. Он поднял глаза и с открытым ртом уставился на меня, а лукавая улыбка сменилась выражением лица, которого я еще не видела. Я огляделась, гадая, что привело его в такой ступор, и только когда посмотрела вниз, поняла. Под комбинезон я надела белую майку на бретельках, в которой спала накануне вечером, а та, когда промокла, совсем просияла.
- Беги, - сказал он серьезным тоном, не отрывая зеленых диких глаз от моих торчащих сосков.
Я сделала шаг назад, и он побежал за мной бегом. Я свернула за дом и порывом бросилась бежать. Тогда он схватил меня за запястье и одним движением притянул к себе, и его язык без всякого предупреждения скользнул мне в рот. Он отпустил мою руку и обхватил ладонями мое лицо, жадно целуя. Не знаю, почему я не могла защитить себя, не хотела, не могла, а может, просто хотела его. Мои руки безвольно свисали вдоль тела, когда его язык танцевал с моим, а губы страстно, но нежно ласкали друг друга. Шли еще секунды, и я стояла, запрокинув голову, чувствуя, как внизу живота поднимается волна желания. Отрезвев от неожиданности, я закрыла рот, а он остановился и прислонился лбом к моему, зажмурив глаза.
- Прости, я не выдержал – прошептал он, заглушенный срывающимся ветром.
– Ну, я вижу, что именно. - В моем голосе чувствовалось раздражение. - Отпусти меня.
Он убрал руки, а я, не говоря ни слова, повернулась и направилась к двери. Колени у меня тряслись, а угрызения совести, возникшие в секунду в голове, отнимали способность дышать. Что я делаю лучше всего. Я в глуши с убийцей, который похитил меня, и я изменяю мужу, который, вероятно, сходит с ума от беспокойства.
Я разделась в спальне, предварительно закрыв дверь, надела боксеры и футболку, которые нашла в шкафу, после чего втиснулась под одеяло. Я прикрыла голову и почувствовала, как соленая вода стекает с моих волос на лицо. Звук нажатой дверной ручки заставил меня перестать дышать, прислушиваясь к тому, что будет дальше.
– Все хорошо? - спросил Начо, не подходя.
Я кивнула, не высовывая головы, и услышала, как дверь снова закрылась. Я заснула.
Я проснулась через несколько часов, когда солнце садилось, завернулась в одеяло и вышла из комнаты. Дом был пуст, и через открытую дверь снаружи доносилась тихая гитарная музыка. Я переступила порог и увидела нача, который, потягивая пиво, стоял у гриля. На нем были рваные джинсы, которые, падая с его задницы, выдавали белую резинку трусиков с надписью „Calvin Klein". Рядом с ним горел небольшой костер, а из подключенного к динамику телефона сочились звуки Эда Ширана и Зи Файр.
- Я как раз собирался тебя разбудить, - сказал он, отставляя бутылку. - Я приготовил ужин.
Я не была уверена, что хочу находиться в его обществе, но бурчание в животе давало мне понять, что у меня нет выбора. Я села в мягкое кресло рядом с ним и подтянула колени под подбородок, плотно укрывшись одеялом. Начо придвинул небольшой столик и еще одно сиденье так, чтобы мы сидели друг напротив друга. Я оглядела стол и одобрительно кивнула, увидев поистине романтический ужин. В плетеной корзинке стоял поджаренный над огнем хлеб, рядом с ним стояли оливки, нарезанные помидоры и маринованные луковицы. Все освещал блеск свечей, небрежно расставленных на столешнице. Начо поставил тарелку передо мной, а вторую напротив, и сел.
- Приятного аппетита – сказал он, набивая еду на вилку.
Запах жареной рыбы, осьминога и еще нескольких вкусностей разбудил во мне демона. Обливаясь условностями, я поглощала все это, закусывая чудесным хлебом и оливками.
– Это мое убежище, - сказал он, оглядываясь по сторонам. - Здесь я убегаю от всего, и мне бы хотелось жить здесь. – Он завис. - С кем-то... - я подняла глаза от тарелки и наблюдала, как взгляд Начо меняется под влиянием моего. - Он бы никогда не узнал. - Лысый развалился в кресле, и от его чудесной улыбки не осталось даже следа. - Здесь только ты и я... - я подняла руку, чтобы он замолчал.
- Ты меня не интересуешь. - Конечно, это была полная чушь, но я старалась быть максимально убедительной. - Я люблю Массимо, он-любовь всей моей жизни, и никто никогда не заменит его. - Мой голос звучал так, словно я хотела уверить себя в этом. - Я уже с нетерпением жду момента, когда родится Лука. Массимо убьет вас всех, если вы попытаетесь забрать нас у него. – Я утвердительно кивнула, но моя любовная речь только позабавила испанца.
- А где он сейчас? – Он поднял брови, ожидая ответа. - Я скажу тебе, где твой любимый муж. Он зарабатывает деньги. - Он поставил бутылку на столик. - Видишь ли, моя наивная беременная Лаура, Массимо Торричелли больше всего на свете любит деньги. У него было какое-то видение, и он втянул тебя в свою ебаную жизнь, чтобы удовлетворить свой эгоизм. - Он слегка наклонился, приблизив ко мне лицо. - Почему бы тебе не сказать мне, что до встречи с ним тебя похищали каждые три дня?! - Он снова замолчал, ожидая моей реакции, но я не отреагировала. - Я так и думал. Мало того, он не в состоянии взять на себя ответственность за то, за что взял на себя ответственность. Но если хочешь, я могу развеять твои сомнения относительно него. - Он прищурился и наклонился ко мне. - Решение за тобой, я могу показать тебе материалы, в которых изложена вся правда о нем и о мечте, в которой вы живете уже несколько месяцев. Я могу разоблачить его перед тобой, просто скажи, что хочешь...
- Меня тошнит, когда я тебя слушаю! - рявкнула я, вставая из-за стола. - Не пытайся оскорбить мужчину, которого я люблю. - Я повернулась и направилась к двери. – А ты что, лучше?- Я окинула его ненавидящим взглядом. - Ты похитил меня, шантажировал, а потом надеешься, что я влюблюсь в тебя и брошусь в твои объятия?!
Он смотрел на меня прищуренными глазами, пока в какой-то момент его лицо полностью не изменилось, и на лице снова появилась широкая улыбка. Он заложил руки за голову, потянувшись вперед.
– Я?Нет, я просто хотел трахнуть тебя. – Он высоко поднял брови, слегка шевеля ими.
Я протянула руку и показала ему средний палец, проходя через дверь.
– Что за хам, - повторила я на родном языке. - Обычный мусор.
Я бормотала так еще некоторое время, пока, наконец, не успокоилась и не приняла душ, после чего, закрыв на ключ дверь спальни, легла спать.
На следующий день, сразу после тихого завтрака, мы отправились обратно в город. Начо сделал несколько десятков звонков и не сказал мне ни слова, не считая «мы едем», когда он был готов к отъезду. Мы въехали в подземный гараж жилого дома, и я вспомнила события двухдневной давности.
- А как же Рокко? - спросила я, не вылезая из машины.
- Ты же не думаешь, что он все еще там? - Он хлопнул дверью и направился к лифту.
Когда он повернул ключ в замке и переступил порог, мне стало плохо. Я все больше ловила воздух и ни за что не могла заставить ноги сделать шаг. Испанец увидел, что что-то не так, и схватил меня за руку.
- Дом в безопасности. - Веселость, которую он сдерживал, слегка пробивалась сквозь равнодушные зеленые глаза. - Мои люди убрали здесь в ту же ночь, пошли. - Он втащил меня внутрь. - Мне нужно переодеться, и мы поедем к старику. Тебе я советую то же самое. - Он поднялся по лестнице, исчезая за стеклянной стеной.
Я медленно преодолевала ступени, словно не до конца верила его словам. Однако здравый смысл подсказывал мне, что он не мог быть настолько жестоким, чтобы оставить труп в комнате. А может?
Схватившись за дверную ручку, я почувствовала, как от страха все содержимое желудка подступает к моему горлу. Я заглянула в щель и с облегчением обнаружила, что все исправлено и приведено в порядок, а от задушенного сицилийца не осталось и следа. Я подошла к шкафу и отыскала в нем самую правильную одежду. Сегодня, спустя почти неделю, я впервые увижу своего возлюбленного и хотела выглядеть достойно, как жена босса, а не девушка татуированного серфера. Одеться было нелегко, потому что на выбор у меня были шорты или шорты, но в конце концов мне удалось выкопать что-то менее яркое. Серые потертые джинсы и белая футболка с коротким рукавом были максимумом элегантности, учитывая ассортимент. Я надела светлые мокасины и смоделировала, хотя это, может быть, слишком много сказано, вымытые ранее волосы. Среди вещей в ванной я нашла тушь и обрадовалась, что моя кожа загорела, потому что грунтовки я больше не понимала.
– Мы едем! - услышала я крик снизу. - Лаура, подвинься.
В последний раз я заглянула в комнату, иррационально проверяя, не оставила ли в ней ничего. Через некоторое время до меня дошло, что я ведь ничего не привезла, потому что это не отпуск, а похищение привело меня на остров. Я спустилась по лестнице и замерла на последней ступеньке. Посреди гостиной стоял одетый в костюм Начо. Его загорелая кожа и идеально выбритая голова прекрасно сочетались с белой рубашкой и черным пиджаком. Одну руку он держал в кармане, другую у уха с телефоном; он повернулся ко мне и, не прерывая разговора, смотрел сверху вниз. Этот наряд странно смотрелся на нем, но он был приятной вариацией и каким-то таинственным образом делал этого высокомерного придурка чертовски красивым.
– Ты хорошо выглядишь. - Он попытался не улыбнуться, но у него ничего не вышло и оскалил белые зубы.
- Ну, до тебя мне далеко, - сказала я, и на моем лице появилась улыбка, которую я тоже не могла сдержать.
- Поехали уже, я хочу от тебя как можно скорее избавиться, - выдохнул он, в очередной раз сменив выражение лица на бесстрастное.
Я прищурилась, раздраженная его вниманием, и хотя знала, что это всего лишь игра притворства, мне все равно стало жаль. Он так не думал, но хотел, чтобы я думала, что это просто работа. И тут до меня что – то дошло-этот человек мне понравился. Несмотря на все его недостатки, и прежде всего главное, то есть то, что он был похитителем и убийцей, он мне нравился. С одной стороны, я была рада, что Массимо увезет меня отсюда, с другой - я не могла вынести мысли, что больше не увижу Начо. Если рассматривать эту ситуацию на предмет полной нормальности, то есть исключая тот факт, что меня похитили, – я теряла приятеля. Парня, который впечатлил меня и с которым у меня было много общего, парня, который развлекал меня, злил и с которым я любила проводить время. Это была вроде бы всего неделя, но, побывав с кем-то почти двадцать четыре часа в сутки, можно привыкнуть.
Корвет мчался по шоссе, и я благодарила Бога за то, что лысый установил крышу, потому что от моей тщательно уложенной прически не осталось бы и следа. Мы поднимались все выше и выше, и дорога стала узкой и извилистой; он вдруг остановился.
- Пойдем, я тебе кое – что покажу, - сказал он, вылезая. Он схватил меня за руку и повел через переулок, пока мы не подошли к перилам. – Лос-Гигантес. - Он указал рукой на неземное зрелище, раскинувшееся перед нами. - Название городка произошло от этих высоких скал, некоторые до шестисот метров. Можно подплыть к ним, и только тогда ты увидишь, какие они огромные. - Я смотрела на него и слушала как зачарованная. - В окрестных водах есть киты и дельфины, я хотел показать тебе и вулкан Тейде, но...
– Мне будет тебя не хватать, – прошептала я, перебивая его, и при звуке произнесенных слов его аж затрясло. - Это так несправедливо, что такого крутого человека я встретила при таких обстоятельствах. - Я прислонилась лбом к его неподвижному телу. - Обычно мы могли бы дружить, плавать вместе, – произнесла Я следующие слова, полные сожаления, и почувствовала, как у него под рубашкой колотится сердце.
- Можешь остаться, - прошептал он.
Он приподнял мою бороду, заставляя меня посмотреть на него, но я закрыла глаза.
- Детка, посмотри на меня. - Звук этих слов буквально разорвал меня на части. Фраза, которую он использовал, была излюбленным способом обращения ко мне Массимо. Под веками у меня хлынул поток слез, который с силой извергающегося вулкана вырвался наружу. Я потянулась рукой к его карману и достала из него солнцезащитные очки. Я надела их на нос, спряталась за ними и, не говоря ни слова, направилась к машине.
Дом Фернана Матоса трудно было назвать иначе, чем замок. Расположенный на скале с видом на океан, он был похож на крепость, которую невозможно было захватить. За большой стеной раскинулся монументальный сад, скорее напоминавший парк. На деревьях сидели разноцветные попугаи, а в искусственном озере плавали рыбы. Я понятия не имею, сколько площади занимало все это, но если я думала, что поместье в Таормине было большим-я ошибалась.
Мы припарковались у входа, проходя мимо нескольких вооруженных людей на подъездной дорожке. Я неуверенно вышла из машины, не представляя, как мне следует себя вести, и подошла к ожидающему меня. На пороге появились два ослика, окружив меня. Лысый какое-то время говорил им что-то довольно агрессивным тоном, а потом начал кричать. Рослые мужчины в темных костюмах стояли, свесив головы, но, очевидно, не хотели сдаваться. Раздраженный Начо схватил меня за локоть и начал тащить по монументальным коридорам.
– Что происходит? – спросила я в недоумении.
- Тебя хотят забрать, моя роль уже закончена. - Он был серьезен и невероятно зол. – Я не отдам тебя им, – при этих словах мой желудок сжался в комок. - Я лично отвезу тебя к отцу.
Мы шли по огромному вестибюлю, который в конце, пройдя через заоблачно большую дверь, превратился в комнату. Помещение было огромным, высотой около четырех метров, и окна его выходили на океан. Ничто не заслоняло обзор, потому что эта часть замка словно левитировала над водой, выступая на несколько метров за скалу. Это жуткое и восхитительное зрелище полностью отвлекло меня от остальной части комнаты.
– Значит, это ты?! - услышала я мужской голос с сильным акцентом.
Я обернулась и увидела, что рядом с Начо стоит пожилой мужчина с более длинными волосами. Нельзя было скрыть, что этот человек безапелляционно был испанцем или канарейкой, как предпочитали здешние люди, когда их называли. Смуглый цвет лица, темные глаза и эти характерные черты заставляли меня не сомневаться. Мужчина был взрослым, но чувствовалось, что когда-то он, наверное, разбивал женские сердца, потому что быть красивым ему было невозможно. Одетый в светлые тканевые брюки и рубашку того же цвета, он подошел ближе.
- Фернандо Матос. - Он схватил мою руку и поцеловал. - Лаура Торричелли – сказал он, кивая. - Женщина, укротившая зверя. Садись, пожалуйста.
Он указал мне на кресло, а сам сел на другое. Начо нервно налил себе прозрачной жидкости, стоявшей на столике, и снял пиджак, обнажив подтяжки и висевшие на них две штуки оружия. Он влил в себя содержимое стакана и повторил это действие, на этот раз усевшись на диван и крутя стакан в руке.
- Мистер Матос, большое спасибо Вам за заботу, но я бы хотела вернуться домой, – сказала я спокойным и культурным тоном. - Начо прекрасно обо мне заботился, но если вы закончили свою игру в мафию, я с удовольствием...
- Я слышал, что ты дерзкая. - Фернандо поднялся с места. - Только вот видишь, дорогая, твой любимый муж как-то не горит до приезда сюда. – Развел руками. - Мне сообщили, что его самолет не взлетел. - Он повернулся к сыну. Марсело, уходи.
Начо послушно поднялся с места и допил жидкость, поставив стакан на стойку, после чего схватил пиджак и, стараясь не смотреть на меня, вышел из комнаты. Я чувствовала себя одинокой и испуганной. Я не знала намерений человека, стоящего рядом, а тот, кто вышел, давал хотя бы кажущееся чувство безопасности.
- Твой муженек обошелся со мной как с мусором, издевался надо мной! – крикнул он, упираясь руками в две стороны кресла, на котором я сидела. - И кто-нибудь из вас за это заплатит!
Внезапно дверь в комнату снова открылась, но я не смогла повернуть голову. Вжавшись в кресло, я с ужасом наблюдала, как пожилой мужчина уходит и исчезает за моей спиной, с кем-то здороваясь. Разговор шел по-испански, я понимала только упоминавшуюся пару раз фамилию мужа. Потом голоса смолкли, и когда я услышала щелчок замка, я вздохнула с облегчением, думая, что я одна.
– Ты, глупая сука! - Какая-то огромная рука схватила меня за волосы и рванула с места, грохнув об пол. Падая, я ударилась головой о небольшую скамью и почувствовала, как по виску у меня побежала кровь. Я приложила руку к голове и подняла глаза. Передо мной стоял человек в возрасте Начо, который с отвращением смотрел на меня. Странно жесткой рукой он поправил выбившиеся ранее назад черные волосы и двинулся в мою сторону. Я оттолкнулась пятками, чтобы убежать от него, но не успела даже подняться, как он нанес мне сернистый удар в область почек. Я обхватила руками живот, желая защитить ребенка от напавшего на меня безумца. Я чувствовала, как от нервов меня тошнит и в ушах звенит, но знала, что не могу потерять сознание. Бог только соизволил знать, что человек, стоящий надо мной, хочет сделать со мной.
- Вставай, сучка! – крикнул он и сам сел в кресло.
Сглотнув с трудом слюну и опираясь на трясущиеся руки, я выполнила его команду, и он почти галантным жестом указал мне на кресло напротив.
– Ты помнишь меня? - спросил он, когда я села, вытирая кровь с лица.
- Нет – проворчала я.
- А Ностро помнишь? - Я подняла глаза и нахмурилась. - Клуб в Риме, несколько месяцев назад. - Он насмешливо усмехнулся. - Неудивительно, что ты не помнишь, потому что, как и все остальные шлюхи, ты была пьяна.
Когда он сказал это, перед глазами мелькнула смутная картина того вечера.
- А это ты помнишь, сучка? – Он сорвался с места и, ударив меня по лицу одной рукой, подсунул ладони под лицо, придерживая за волосы. - Твой дружок прострелил мне руки. - Я посмотрела на его руки с двумя почти одинаковыми круглыми шрамами.
В этот момент, как в пространстве-времени, я перенеслась на вечер в Ностро и вспомнила, как после танца на трубе один из мужчин решил, что я шлюха, и поймал меня, а Массимо... при мысли об этом я прикрыла ладонями рот. Он прострелил ему руки.
- Парез у меня в правой, а левая почти бесполезна. - Он крутил ими, не глядя на меня. - Унижен из-за шлюхи! - Снова закричал он и поднялся с места. - Я долго думал, что с тобой делать. Но потом я пришел к выводу, что все-таки лучше покончить с этим ублюдком, твоим мужем.
Он подошел ко мне и еще раз ударил по лицу, и я почувствовала, как из разбитой губы сочится кровь. Он убьет меня здесь до смерти, подумала я, съежившись в кресле.
- Сначала я хотел, чтобы тебя прикончила эта идиотка Анна, но, к сожалению, несмотря на всю мою веру в ее умение водить машину и, собственно, таранить ее, она не справилась с задачей. - Он подошел ближе и наклонился ко мне. - Я не хотел втягивать в это семью Матос. Я предпочел бы разобраться с этим сам, но, к сожалению, эта сучка позже поддалась чарам Торричелли. – Он уперся руками в спинку моего кресла, и я в ужасе закрыла глаза. - К счастью, я заранее заставил ее напасть на брата Массима, сообщив ему о смерти нерожденного ребенка. - Насмешливо фыркнул он. - Я сам встретился с Эмилем и рассказал ему, как это было на вечеринке, когда твой Дон выпил немного лишнего и втянул чуть-чуть слишком длинные черточки, он радовался тому, что у него нет проблем. Это только усугубило ситуацию. – Он весело расхаживал по комнате, рассказывая это как хороший анекдот, услышанный за праздничным столом. - Потом стало только лучше, когда они попытались вырваться, к сожалению, твоему мужу снова повезло. - Он повернулся и встал передо мной. - Но, по крайней мере, он лишил меня проблемы, и это позволило Матосу частично войти в Неаполь.
Он неумело налил в стакан прозрачную жидкость из графина и отпил глоток, скользя ею по столешнице и почти не поднимая.
Голова болела от удара, но засохшая на ней кровь образовала нечто вроде пробки и перестала сочиться. Я чувствовала, как у меня распухает губа, но больше всего беспокоилась о ребенке.
- Что ты со мной сделаешь? – спросила я самым верным голосом, на который смогла претендовать.
Мужчина неторопливо поднялся с места и ударил меня еще раз в то же место, и мой рот чуть не взорвался кровью. Я громко вскрикнула, чувствуя немыслимую боль.
- Не перебивай меня, сука! – крикнул он, вытираясь обо меня, и снова сел. - Можешь кричать здесь сколько угодно, комната на звукоизоляции. Если бы я застрелил тебя, никто бы не услышал. - На его лице появилась торжествующая улыбка. После минутного молчания он продолжил: - Я наблюдал за Массимо и решил, что ничто не причинит ему вреда, как потеря тебя, тем более что именно из-за тебя я не в состоянии сам взять стакан воды. - Он поднял правую руку, ладонь которой была жесткой. - Мне пришлось научиться пользоваться второй. Парез рук после того, как я прострелил их, настолько обширен, что у меня мало возможностей пользоваться руками. Они должны были сделать мне специальное оружие, на курок которого я способен нажать. – Засмеялся он. - Но, как видишь, для удовольствия они подходят. Сегодня, прежде чем я убью тебя, я собираюсь дать тебе столько удовольствия, что ты выплюнешь того ублюдка, который у тебя внутри.
Я услышала свист в ушах и начала молиться о силе, когда почувствовала боль и жжение в грудине. Из-за охватившего меня ужаса я не могла трезво мыслить.
- И поскольку твой муженек решил не приезжать, чтобы не рисковать собственной жизнью, я запишу ему нашу совместную последнюю ночь твоей жизни. - Он протянул почти исправную руку и погладил меня по ноге, которую я тут же отодвинула. - А потом я пришлю ему этого мальчишку в коробке. - Он указал головой на мой зажатый в руках живот. - И, кстати, не думал, что Марселю так легко. Мы много раз пытались похитить тебя, но каждый раз Массимо следил за тобой. - Его иронический тон раздражал меня все больше и больше. - Мои люди устраивали драки в его клубах и отелях, чтобы отвлечь внимание и выманить его из дома. Я обратил большинство семей против твоего мужа, но он так хорошо тебя охранял, что похищение оказалось непростой задачей. - Он поднял палец одной руки. - Тогда я подумал о Марселе. Он лучший в бизнесе, безжалостный и слепо преданный отцу, и Фернандо доверяет мне. - Он засмеялся. - Этот ненавистный мне пестрый помазанник ни о чем не подозревал. Он получил задание и как робот выполнил его.
- Массимо найдет тебя и убьет, кусок дерьма!... – рявкнула я.
- О, я искренне сомневаюсь, – удивленно ответил он. - Вся его ярость сосредоточится на Марселе; это он похитил тебя. Торричелли сначала придет за ним, а потом за стариком, тогда я стану главой семьи Матос, помазанной на эту роль его зятем. – Я начала истерически хихикать, а он в ярости швырнул стакан о стену. - Что смешного, сучка?! – заорал.
- Это ты Гилем из носа. – Я вспомнила полный негодования и насмешки рассказ Начо о муже Амелии. - На самом деле... Флавио... как я могла не узнать тебя по этому дотошному, идеально подходящему описанию? - Его рука еще раз скользнула к моему лицу, и я почувствовала, как отек начинает покрывать и мой глаз.
Мои мучения прервал звенящий у него в кармане телефон. Он вытащил его и взял, после чего некоторое время слушал, закончил разговор и сунул фотоаппарат в карман.
- Ситуация несколько осложнилась – проворчал он. - Твой муженек в поместье.
При этих словах сердце у меня чуть не вырвалось из груди, а по лицу побежали слезы облегчения и радости. Я закрыла глаза. Он здесь, он спасет меня, думала я. На моем лице плясала улыбка, которую Флавио уже не видел, потому что искал что-то за письменным столом.
Раздался шум, и вдруг, как буря, в комнату ворвался Массимо, а за ним Доменико и еще десяток человек. Боже, он был таким красивым, властным и моим. Я разрыдалась, и когда взгляд черного уперся в меня, я увидела, как он чуть не взорвался от гнева. Он стоял в нескольких метрах от меня, и его переполненные болью глаза смотрели мне в лицо. С диким воплем он выхватил пистолет и прицелился в Флавио. Затем два боковых входа открылись, и в комнату вбежали несколько десятков человек, в том числе и Начо, который замер при виде меня.
В конце, медленно и величественно, с сигарой в руке, как в настоящем гангстерском фильме, вошел Фернандо Матос.
- Массимо Торричелли, - сказал он, когда все подняли направленное друг на друга оружие. - Как мило, что ты принял мое приглашение.
Я почувствовала на себе чей-то взгляд, и, сосредоточившись на Черном, стала оглядываться по сторонам. Держа в обеих руках пистолет, Начо смотрел на меня глазами, полными боли и отчаяния. Я видела, что он чувствует себя виноватым в том, как я выглядела сейчас. Тогда один из людей Матоса приставил пистолет к моей голове, предварительно перезарядив его.
- Опустите оружие, – сказал Фернандо. - Или то, ради чего ты сюда приехал, разлетится по стене.
Массимо что-то рявкнул на мужчин, которые были с ним, и все спрятали пистолеты. Остальные тоже это сделали, все, кроме того, который стоял рядом со мной.
По приказу Фернана Матоса вся охрана обоих боссов начала покидать помещение. Начо прошелся по комнате, приняв маску безразличия, и, остановившись рядом со мной, похлопал по плечу человека, направлявшегося ко мне, после чего поменялся с ним ролями.
- Лаура – прошептал он, когда дуло снова уперлось мне в висок. – Извини.
По моим щекам потекли слезы, а комок в горле становился невыносимым. Массимо и Доменико стояли напротив Флавио и Фернандо, а я гадала, выйдет ли хоть один человек отсюда живым.
Четверо мужчин некоторое время разговаривали, застревая, как камни, каждый на своем месте. По их лицам я поняла, что они, кажется, договорились. Через мгновение раздался спокойный голос мужа:
- Иди ко мне, Лаура .
Начо, поняв весь разговор, опустил оружие, а я, едва держась на ногах, двинулась к нему. Когда лысый схватил меня, чтобы помочь мне идти, челюсти Массимо сжались.
- Не трогай ее, ублюдок, – прорычал он, глядя на Марселя, на что тот отпустил меня и отстранился.
Не успела я дойти до Черного, как краем глаза увидела, Флавио вытащил из ящика пистолет и прицелился в Фернана Матоса, нажимая на курок,и тот упал. В то же время раздался второй, и еще один выстрел, Флавио опустился за стол, а мой муж схватил меня и спрятал за себя, стоя с протянутым оружием, чья цель-прямо в Начо, который только что застрелил ненавистного зятя, который секунду раньше успел убить его отца.
Застряв за спиной черного, я почувствовала, как в моих жилах бурлит адреналин, а ноги становятся все слабее. Я была в безопасности, мой организм знал, что он может прекратить борьбу. Дон почувствовал, что я сползаю по нему, и повернул меня вперед, оставив Доменико и Начо напротив друг друга с направленными стволами.
Затем раздался грохот, и я почувствовала что-то вроде удара, и вдруг по моему телу разлилась волна тепла. Я не могла отдышаться и все отчетливее видела лицо Массимо. Я почувствовала, что ноги у меня словно из желе, и опустилась вместе с ним на землю. Он в ужасе смотрел на мое лицо, что-то говорил мне, но я не слышала слов. Я видела только, как он шевелит губами и подносит к лицу окровавленную руку. Веки у меня отяжелели, и я почувствовала невероятную усталость и, наконец, блаженство. Черный целовал мои губы, кажется, что-то крича. Гнетущая тишина вокруг меня становилась все глубже и глубже, пока все не исчезло. Я закрыла глаза...
***
- Массимо! – Из оцепенения вырвал меня голос Доменико. - Они не могут больше ждать. - Тихий, спокойный тон брата показался мне пронзительным.
Я отвернулась от окна в сторону комнаты, глядя на скопление врачей, стоящих передо мной.
- Я хочу, чтобы вы обоих спасли! – процедил я сквозь стиснутые зубы, дрожа от злости и едва сдерживая слезы. - Или я убью всех.
Я потянулся грязными от крови руками к поясу у брюк, чтобы вытащить пистолет, но юноша остановил меня.
– Брат, - прошептал он со слезами на глазах. - Это уже слишком долго, они не спасут ни Лауру, ни ребенка, и каждую минуту...
Я вскинул руку, прерывая его, и спустя мгновение упал на колени, пряча голову в руках
Я не знал, смогу ли я вырастить сына без нее, и я не знал, будет ли жизнь иметь смысл без нее. Мой ребенок ... Часть ее и меня, мой наследник и преемник. Миллион мыслей приходили мне в голову, но ни одна из них не приносила облегчения.
Я посмотрел на врачей и глубоко вздохнул.
- Спасите...
