На подаче — Лейн Хейз

Аннотация

От соседей по комнате до друзей и любовников...

Эллиот

Мне срочно нужен сосед по комнате. Даже временный. Нищие не выбирают. Профессиональная деятельность после окончания школы была напряженной, а время дорого. К счастью, Брейден кажется классным. Он немного причудливый... и очень сексуальный. Конечно, я бы никогда не стал заводить отношения с соседом по комнате. Это плохая идея. Не так ли?

Брейден

Переезд в Лонг–Бич кажется бессмысленным. Это будет отличная возможность отдохнуть перед аспирантурой и передохнуть от моих предков. К тому же, мой новый сосед по комнате – отличный парень. Немного грязноватый, но милый. Должен признаться, он нравится мне больше, чем следовало бы. И мы начинаем странно, когда общий друг сводит меня со своим бывшим. Эллиот – тот, кто мне нужен, но переход от друзей к любовникам – это риск. Мы можем оказаться на подаче... или выиграть все.

 

1 Эллиот

Дождь хлестал по раздвижному стеклу окна, а ветер свистел в крошечной щели, где входная дверь была приоткрыта одним красным шлепанцем. Три аккуратно сложенные коробки и два огромных чемодана преграждали путь в гостиную. Из спальни доносился тихий разговор. Слов было не разобрать, но в высокопарных голосах звучала безошибочная нотка срочности, которая свидетельствовала о желании поскорее уехать. Я был полностью согласен с этим. Я ненавидел двигаться.

К счастью, здесь мне не нужно было много делать. Моей главной задачей было перетащить несколько коробок и познакомиться с потенциальным соседом по комнате. По словам Софи, этот парень мне должен был понравиться. Ее интонация при произнесении слова на букву "Л" заставила меня насторожиться, но Соф была театральной девушкой. С ней все было немного "лишним". Включая ее выход. Она взяла с собой мою бывшую подругу, "чтобы та помогла ей собраться". Мы с Анной были в порядке, но, черт возьми, этот день казался самым длинным в моей жизни.

Я засунул руки в карманы и напрягся, пытаясь услышать хоть намек на то, что они почти готовы.

"Привет, Соф. Как дела?"

"Хорошо. Мы собираем последние вещи в шкафу. Брейден должен быть здесь с минуты на минуту", – позвала она из спальни.

С Софи любая минута могла означать двадцать. Куча времени, чтобы сделать сэндвич. Я обогнул кухонный остров и открыл холодильник, уставившись на почти голые полки, прежде чем достать упаковку сыра чеддер и палочку масла. Жареный сыр был прост. И это была комфортная еда.

Не то чтобы я нуждался в утешении. Я не нуждался. Просто ситуация была... неловкой.

Тук–тук.

"Алло?" – позвал мужской голос.

Я поставил сыр и масло на стойку, как раз когда появились Софи и Анна с парой переполненных сумок и взъерошенным розово–желтым одеялом между ними. Они вполне могли сойти за сестер. Обе были небольшого роста, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Софи была на дюйм или два выше Анны, и она была очень энергичной – из тех, кто просыпается под пение мюзиклов, постоянно убирается и смеется над всеми моими глупыми шутками.

Мы были хорошими друзьями с первого курса, когда я споткнулся о бочонок на вечеринке и чуть не сбил ее с ног. Я поймал ее до того, как она упала в живую изгородь, но у нее оторвался каблук, и, кажется, я порвал ей рубашку. Я был большим пижоном, но обычно я не был таким неуклюжим. Я приготовился к тому, что она сойдет с ума, но она рассмеялась и начала декламировать Шекспира. "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте". Я знал это только потому, что остаток вечера она рассказывала мне о своих планах стать актрисой сцены и кино. По ее словам, моя неспособность ценить искусство была причиной того, что мы никогда не были больше чем друзьями. Другой причиной была Анна.

Софи уронила сумку на пол и сжала мою руку, собираясь поприветствовать нового парня, когда Анна пристроилась рядом со мной. Она оторвала полоску сыра чеддер и сунула ее в рот.

"Привет, Эл".

Я игриво шлепнул ее по руке, затем предложил ей еще кусочек. "Что ты знаешь об этом парне?

По шкале от одного до десяти, насколько он театральный гик?".

Анна хихикнул. "Думаю, на шесть, но не цитируй меня. Софи сказала мне, что ты его знаешь".

"Что? Как?"

Она сделала движение губами на молнии и подмигнула. "Она хочет сделать тебе сюрприз".

"Я ненавижу сюрпризы".

"Лжец", – надулась она, наклонив голову в сторону новоприбывшего. "Он высокий".

Глаза Анны сверкнули готовым юмором, когда она положила свою маленькую руку на мою. Разве неправильно говорить, что я все еще думаю, что у нее самая красивая улыбка, которую я когда–либо видел?

Мы с Анной были вместе три года. Мы познакомились на английском языке на втором курсе и были неразлучны до нашего расставания в мае прошлого года. Это было тяжело для нас обоих, но я был инициатором, и чувство вины до сих пор преследует меня. Я не обязательно жалел о своем решении. Я любил Анну – но не так, как, по моему мнению, нужно любить человека, который сказал, что хочет быть с тобой всегда.

Я взглянул на Софи и нового парня, отметив его худощавое, мускулистое телосложение. Он был повернут ко мне спиной, поэтому я не мог разглядеть его черты. У меня возникло искушение спросить Анну, может ли она сказать, симпатичный ли он, но я не был уверен, что наши отношения еще не достигли этого уровня. Я обхватил рукой ее маленькие плечи и игриво обнял ее.

"Он большой, но я больше", – пошутил я.

Анна кивнула. "Он волейболист".

Я нахмурил брови и прищурился, как сова. "Правда?"

"Не спрашивай. Я больше ничего не знаю. Пойдем. Пойдем встретимся с таинственным человеком". Она переплела свои пальцы с моими и потянула меня в сторону дружеской болтовни Софи.

"...если ты не против помочь нам уложить последние коробки в машину Анны, я буду признательна. Я планировала провести для тебя экскурсию по квартире, но дождь застал меня врасплох. Я уверена, что Эллиот не откажется показать тебе все вокруг. Наверное, будет лучше, если я не буду участвовать в переговорах о соседях. Ой! Полагаю, будет лучше, если вы сначала познакомитесь друг с другом". Софи наполовину рассмеялась, а затем закружилась по кругу, широко раскинув руки. "Брейден, это Эллиот. Эллиот, Брейден".

Я двинулся вперед с протянутой рукой. "Привет. Приятно... вау".

В смысле "вау". Во–первых... черт, он был горяч. А во–вторых... я знал этого парня. Я не мог понять, откуда. Я был слишком занят, пытаясь оторвать челюсть от пола, чтобы сформулировать полное предложение.

Брейдену было шесть четыре с короткими каштановыми волосами, голубыми глазами и атлетическим телосложением, которое ассоциировалось у меня с качком, преуспевающим во всем, за что бы он ни брался: широкие плечи, подтянутая талия и мускулистые бедра.

Он мог быть пловцом, бегуном, бейсболистом или хоккеистом. Я понятия не имел, был ли он хорош в каком–либо из этих видов спорта, но я знал, что он был чертовски хорошим волейболистом.

"Брейден Маркетт". Он пожал мне руку и улыбнулся яркой улыбкой, которая была похожа на чистый солнечный свет.

Без преувеличения.

Я опустил его руку и указал на его грудь, пытаясь собрать воедино некоторые подсказки. "Я тебя знаю. Ты учился в Чилтоне, верно?".

"Да. Рад тебя видеть, Эллиот".

"Я тоже", – обрадовался я, отступая назад, чтобы незаметно окинуть его взглядом.

В колледже мы играли в противоположных командах. И хотя мы никогда особо не общались вне площадки, я запомнил важные вещи, например, его убойный резаный бросок. В последний раз наши команды встречались на турнире Большого Запада. Я был уверен, что после той игры он не смотрел мне в глаза, но я его понимал. Я никогда не был особенно дружелюбен после проигрыша, а Лонг–Бич надрал задницу Чилтону.

Брейден всегда казался напряженным на площадке и тихим в реальной жизни. Но я действительно мало что о нем знал. Полагаю, это должно измениться, если мы будем соседями по комнате, подумал я, любуясь его квадратной челюстью и длинными ресницами, когда он вежливо представился Анне, а затем окинул взглядом захламленную квартиру.

"Я должен был догадаться, что это твое место, когда Софи упомянула твое имя. Ты единственный Эллиот, которого я когда–либо встречал. Забавное совпадение. Ты только что окончил школу?"

"Да. А ты?" спросил я.

"И да, и нет. У меня есть еще год права, и я решил, что могу его использовать. Осенью я начну получать степень магистра в Калифорнийском университете".

"Значит, ты будешь брюинцем. Здорово."

"Да, я с нетерпением жду этого. Ты все еще играешь?"

Я кивнул. "Я только что стал профессионалом. Сейчас я на пляже полный рабочий день. Мне предложили пару спонсорских предложений, которые превратились в реальную возможность. Идея зарабатывать деньги игрой в волейбол – это безумие".

"Это потрясающе. Поздравляю". Мегаваттная ухмылка Брейдена стерла последние следы опасений, которые я испытывал по поводу сдачи свободной комнаты незнакомцу.

На самом деле все может получиться просто замечательно.

Я вернул ему улыбку и жестом указал в сторону прихожей. "Спасибо. Так ты пришел посмотреть комнату, или..."

"Он пришел", – перебила Софи. "Но нам пора двигаться. Если каждый из нас возьмет по коробке или сумке, мы быстро закончим. Ты ведь не против потом показать Брейдену все вокруг, Эл?"

"Нет, конечно, нет", – заверил я ее.

Черт, я бы с радостью сам тащил все эти коробки и чемоданы под дождем, дал бы Брейдену свой пароль от Netflix и, может быть, бросил бы бутылку Джека, если бы это ускорило процесс. Я понятия не имел, как буду платить за квартиру в следующем месяце, если ему не понравится комната, но я решительно отбросил все тревоги, поднимая коробку. Только позитивное мышление.

 

После девяти минут и двух путешествий, включающих лестничный пролет, поход через мой жилой комплекс и штормовой ветер, дело было сделано. Показ Брейдену квартиры занял бы максимум десять минут. Я предложил бы ему выпить, потому что я такой вежливый... и сказал бы, чтобы он дал мне знать завтра. Затем я съел бы свой жареный сыр, играя в Call of Duty, или, может быть, просто смотрел бы канал, держа руку на члене всю ночь напролет. Возможности были безграничны.

Я стряхнул влагу со своих лохматых волос и усмехнулся, когда Брейден отпрыгнул в сторону, чтобы не промокнуть... или промокнуть еще больше.

"Прости. Я собираюсь переодеться. Иди за мной. Ты можешь осмотреть квартиру, пошарить в шкафах и чуланах... или что тебе больше нравится", – сказал я, стягивая через голову свою промокшую футболку.

"Круто. Спасибо".

Моя квартира была относительно небольшой, но у нее была хорошая, открытая планировка. Я ценил такие мелочи, как то, что телевизор с плоским экраном в гостиной был виден с кухонного острова. Я мог смотреть бейсбол, пока готовил ужин, а после укладываться на обитый джинсовой тканью диван. Ага. Это похоже на план.

Я распахнул дверь своей спальни, тщательно закрыв ее за собой, чтобы не спугнуть потенциального соседа. Все выглядело так, будто взорвалась бомба. Без шуток. Полотенце висело над моим письменным стулом, три из пяти ящиков комода были частично открыты, а одежда бессистемно разбросана вокруг моей двуспальной кровати, которая, конечно, не была заправлена должным образом... ну, не со времен Анны.

Я бросил свою влажную футболку на пол и взял две чистые, прежде чем закрыть за собой дверь и поискать Брейдена. Я нашел его прислонившимся к дверному косяку спальни, смежной с моей.

"Эй, держи". Я бросил футболку в его сторону.

Он поймал ее, но покачал головой и попытался вернуть. "Все в порядке. Я не хочу брать твою футболку".

"У меня сотни футболок, и это не преувеличение. Нет смысла носить сырую, если нет необходимости. Ты можешь отдать ее мне, когда переедешь". Я проскользнул мимо него, сканируя пустое пространство, как будто видел его впервые. "Что ты думаешь? Она маленькая, я думаю. Моя не намного больше. Здесь много света, когда погода не дрянная. И шкаф приличный".

"Звучит роскошно", – язвительно заметил он.

Я сделал смешное лицо и пожал плечами. "Это то, что мне нравится называть "студенческим шиком". "

Итак, мне, наверное, не стоит в ближайшее время заниматься продажами. Я не был уверен, как заставить обычную коробку комнаты звучать захватывающе. Стены были белыми, ковер овсяного цвета был потертым, а под окном было подозрительное пятно. Я подозревал, что Колби пролил протеиновый напиток, когда это была его комната. Мой лучший друг жил здесь несколько лет, пока в январе прошлого года не переехал жить к своему парню. Это было всего несколько месяцев назад, но, блин, я скучал по нему. Жить с Софи было привычно, и, без сомнения, было бы странно жить с парнем, которого я почти не знаю, но...

Вот дерьмо.

Я тяжело сглотнул, когда Брейден стянул с себя влажную футболку. Черт. Его пресс был просто прелесть. Я на мгновение задержался на его выдающейся линии V, отметив, как напряглись его мышцы, когда он повернулся, чтобы зацепить мокрую футболку за дверную ручку, прежде чем стянуть мою футболку через голову. Он изучил логотип, изображенный на передней части, и поднял бровь.

"Ты купил ее на Гавайях?" – спросил он.

"Да. Думаю, эта была с игры западной конференции на Оаху в прошлом году".

"Мы не прошли квалификацию. Очень жаль. Я приму любой повод, чтобы посетить Гавайи. Давно не виделись".

"Было весело", – неубедительно ответил я.

Я отошел в сторону, чтобы дать ему возможность осмотреть шкаф, и мельком взглянул на наше отражение в зеркале, закрепленном внутри. Рядом друг с другом мы выглядели огромными. Брейден был высоким по любым понятиям, но я превосходил его на два дюйма и, возможно, на пятнадцать фунтов.

Шесть футов шесть дюймов – хороший рост для волейболиста. Я был шире в груди и плечах, чем Брейден, и мои бицепсы были немного больше. Но у Брейдена был чистый, всеамериканский вид, в то время как я выглядел как пляжный бомж. Мои лохматые светло–коричневые волосы выгорели на солнце и отчаянно нуждались в подравнивании. Наверное, мне тоже следовало побриться сегодня утром. Я рассеянно потирал свою нечесаную челюсть, наблюдая, как он отходит к окну.

Брейден поднял жалюзи и выглянул на рощу пальм, закрывающую вид на соседский балкон вдалеке. "Красиво. Когда она свободна?"

"Сегодня вечером, завтра... все зависит от тебя".

"Так скоро?"

"Да, нет смысла ждать до первого июня. Не спеши осматриваться. Ванная комната в другом конце коридора". Я провел большим пальцем за спиной и отступил назад. "Я приготовлю что–нибудь поесть".

"Спасибо. Я сейчас приду". Он положил руки на бедра и окинул взглядом пространство.

Я показал ему большой палец вверх, сознательно игнорируя желание, ползущее по моему позвоночнику, когда я направился на кухню. Брейден, конечно, был хорош собой, но я не был полным дураком. Не имело значения, был ли он геем, би или натуралом. Конечно, у меня был толстый череп и большое либидо. Не помогало и то, что я не трахался уже более шести недель. Но важно было быть бдительным, когда дело касалось основных правил.

Правило номер один... соседи по комнате были под запретом.

Я достал буханку хлеба и нож, затем поставил на плиту свою лучшую сковороду. Я нарезал размягченное масло и уже собирался намазать его на хлеб, когда снова появился Брейден.

"Хорошее место", – сказал он, заглядывая в кухню.

"Да, неплохое. Я живу здесь уже несколько лет. Это близко к кампусу и пляжу, и соседи у меня классные. Единственный минус в том, что парковка находится в миле от дома, так что когда идет дождь..." Я многозначительно указал на мокрую футболку в его руках.

Брейден хихикнул. "Эй, по крайней мере, Софи не просила нас передвигать тяжелую мебель".

"Повезло тебе. Меня вчера втянули в это. К счастью, погода благоприятствовала. Хочешь пива?"

"Конечно. Спасибо".

Я направился к холодильнику, достал два пива и поставил одно перед Брейденом, когда он занял место на противоположной стороне острова. "Как насчет жареного сыра?"

"Нет, спасибо".

Я отрегулировал жар на конфорке и добавил сыр в хлеб, намазанный маслом, прежде чем положить его на сковороду. Я взял лопаточку из ящика, а затем спросил: "Так ты переезжаешь?".

"Да, с удовольствием. Это именно то, что я искал. Это недорого и удобно. Я уверен, что Соф сказала тебе, что это будет временно. Мне нужно что–то поближе к Лос–Анджелесу до сентября, и я хочу быть рядом с пляжем".

"Круто. Мне это подходит. Это даст мне пару месяцев, чтобы найти замену. Серьезно, ты делаешь мне огромное одолжение".

"Это не одолжение. Это будет взаимовыгодное соглашение", – ровно ответил он.

Взаимовыгодное соглашение... хм. Это звучало довольно извращенно.

Этого не случится, напомнил я себе снова. "Точно. Так ты играешь в волейбол этим летом?".

"Немного. Мне нужно оставаться в форме. Хотя это будет странно. Многие из моих товарищей по команде тоже закончили школу, и у некоторых уже есть "настоящая работа". Те, у кого ее нет, заняты поисками. Я единственный парень, которого я знаю, который остается в этом районе для поступления в аспирантуру. Я собираюсь посетить несколько клиник с друзьями в Орандже, но я не хочу перегружать себя, потому что я только что прошел прослушивание на роль в пьесе Шекспира здесь, в Лонг–Бич".

"О, да. Ты актер".

"Не совсем", – сказал он с самоуничижительным смехом. "Я вроде как халтурщик. Но я люблю театр. Если я не получу роль, на которую прослушивался, я уверен, что они дадут мне не говорящую роль".

"Это то же самое шоу, на которое пробовалась Софи?"

"Да, но она естественна. Эта девушка живет ради драмы".

"Ты думаешь?" фыркнул я.

Он благодарно хмыкнул и сделал глоток пива. Я слишком долго смотрел на его полные губы, обхватившие бутылку, прежде чем оторваться от него и понять, что он говорит.

"...Возможно, у меня слишком много свободного времени, но все изменится, когда я буду учиться в аспирантуре. Я планирую наслаждаться своей свободой. Я только надеюсь, что это не сделает меня сумасшедшим".

"Сумасшедшей, да? Когда наши команды играли, ты никогда не казался мне вспыльчивым", – сказал я, переворачивая жареный сыр и разравнивая его лопаточкой на сковороде.

Это было правдой. Может, я и не знал его хорошо, но на площадке Брейден вел себя спокойно. Он всегда казался спокойным и контролируемым. Я отчетливо помню, как он, не моргая, выполнял убойные броски. Он никогда не злорадствовал и не праздновал дольше, чем нужно. Он был почти дзен.

"У меня бывают моменты".

"Разве не у всех? Я довольно спокойный человек, но, признаюсь, на корте я становлюсь немного маниакальным. На песке я почти еще хуже, что странно, потому что на пляже такая спокойная атмосфера".

"Ты хочешь победить. В этом нет ничего плохого", – задумчиво ответил он, пересаживаясь на барный стул, чтобы осмотреть прилегающую гостиную. "Это огромный плоский экран".

Я взмахнул бровями. "Идеально подходит для просмотра фильмов и видеоигр. У меня свои приоритеты. Ты играешь? Пожалуйста, скажи "да". И если да, то какие твои любимые игры?"

Брейден усмехнулся. "Конечно, играю. Но у меня нет любимой игры. Мне нравятся спортивные, такие как FIFA и NBA 2K20..."

"Snoozeville", – поддразнил я, выкладывая свой жареный сыр на тарелку. "Я шучу. Я был одержим FIFA 20, когда она только вышла, но я всегда возвращаюсь к Call of Duty. Приходи посмотреть на мою коллекцию".

На мой взгляд, я звучал слишком восторженно. Неважно. Я был до смешного счастлив не быть единственным мужчиной в доме. Пять месяцев жизни с Софи были прекрасными... но утомительными. Я взял пакет чипсов и еще одну порцию пива и направился в гостиную. Я поставил свою тарелку и другие лакомства на кофейный столик в стиле доски для серфинга и плюхнулся на диван.

Благодаря новой фазе маминого "дизайна интерьера" и бросовой мебели, которую мама и отчим Колби подарили нам, когда мы только переехали, моя квартира была красивее, чем у среднестатистического студента колледжа.

Моя мама разбросала несколько подушек, вдохновленных океаном, и назвала это пространство "базовым колледжским морским". Вставьте закатывание глаз. Но я не мог жаловаться. Здесь было мило, а высокие потолки и широкое окно, ведущее на маленький балкон, заставляли квартиру казаться больше, чем она была на самом деле. Огромный диван и пара кресел–мешков с фасолью стояли напротив огромного телевизора с плоским экраном, так что было много места, чтобы расслабиться и отдохнуть.

Он устроился на противоположном углу дивана и жестом указал на журнальный столик в виде доски для серфинга. "Это круто".

"Спасибо. Я научился кататься на этой штуке. Я не был счастлив, когда моя мама превратила мою любимую доску в предмет мебели. Идея есть с нее – это кощунство, понимаешь, о чем я?

Посмотри на все эти следы от стекла. Из–за них эта крутая штука кажется очень... домашней и обычной". Я поднял свое пиво и показал на мокрое кольцо, которое оно оставило.

Он усмехнулся над моей раздраженной реакцией. "Может, тебе стоит использовать подставку".

"Подставку?" повторил я.

"Да. Ты ведь знаешь, что это такое?" – поддразнил он.

Я подозрительно сузил взгляд, потянувшись за своим сэндвичем. "Ты один из тех аккуратных чудаков?"

"Немного", – признал он с кривой полуухмылкой. "Опасность одинокой жизни".

"Я так не думаю. Если бы я жил один, ничего бы никогда не убиралось. Не то чтобы я был свиньей. Я не свинья". Я был. "Но..."

"Эй, не волнуйся, я не слишком придирчив. Если повезет, я буду слишком занят спектаклем, чтобы часто бывать рядом".

"Приятно слышать". Я широко улыбнулся и откусил огромный кусок жареного сыра, чтобы заставить себя замолчать, когда меня охватило желание заверить его, что я могу быть аккуратным и опрятным. Я не хотел давать обещаний, которые не смогу сдержать, но на пару месяцев я смогу исправиться. Я также не хотел показаться отчаявшимся, поэтому сменил тему.

"Откуда ты родом?"

"Из Лос–анджелеса. Мои предки живут в Пасифик Палисейдс. Я пока не говорил им, что хочу переехать. Когда мама узнает, она попытается уговорить меня вернуться домой до начала школы в сентябре. Я не смогу сделать это и остаться в здравом уме". Он вздохнул и повернулся ко мне лицом. "Могу я задать тебе личный вопрос?"

"Конечно".

"Вы с Софи когда–нибудь...?"

Я покачал головой так сильно, что серое вещество затрепетало. "Ни в коем случае. Просто друзья".

"Это то, что она сказала, но она много говорит о тебе. Я не был уверен, что это что–то большее, чем желание помочь тебе заполнить свободную комнату".

Я улыбнулся. Я не знал, насколько близки были Софи и Брейден, но мне не казалось крутым говорить ему, что ее переезд совпал с мягким напоминанием о том, что мы только друзья.

"Вы с Соф...?"

Брейден скопировал мое неистовое покачивание головой. "Нет. Хотя она безумно хочет свести меня с кем–нибудь. Это заставляет меня нервничать. В одну минуту она говорит о твоей бывшей и..."

"Анна?" У меня открылся рот. "Я не знал, что ты... не то чтобы это имело значение. Мы расстались год назад".

"Мы не виделись", – непреклонно сказал он. "Я никогда не встречал ее до сегодняшнего дня".

"О. Точно."

Брейден наклонил голову. "Вы были вместе какое–то время, так?"

"Три года", – подтвердил я, делая еще один глоток пива.

"О. Это долгое время".

"Да. Мы познакомились на втором курсе и..." Я бесстрастно пожал плечами. "Все было хорошо в течение двух с половиной лет, а потом все затухло. По словам моих друзей, мы вели себя как старая супружеская пара. Я не замечал этого. Но я заметил, что это было слишком... удобно. Или, может быть, мы больше не хотели тех же вещей".

"Ой. Я знаю эту историю", – сказал Брейден.

Я хмыкнул, как будто мы делились "чувацкой" связью, но я упустил важный компонент. И хотя это было не его дело, я мог бы рассказать об этом открыто.

"Это было не то. Я..." Я потянулся за чипсом, с шумом сломал его и пролепетал: "Я открылся. Я би".

"О. Хорошо", – осторожно ответил он.

Я дал ему время на то, чтобы обдумать, осудить или что–то еще. Когда он ничего не сказал, я начал говорить. Быстро. "Сначала я думал, что мы все еще можем быть вместе, но это было неправильно. Расставания – это отстой, и это было неловко. В конце концов, стало легче. Она встретила моего бывшего парня, и он ей чертовски понравился. Серьезно. И когда Дрю бросил меня, она очень поддержала его. Короче говоря... мы все еще друзья".

Брейден улыбнулся. "Это круто".

Я наклонил голову и сузил глаза. "А что насчет тебя? Ты с кем–нибудь встречаешься?"

"Нет, и несмотря на то, что думает Софи, я совершенно не против быть пока одиноким".

"Играешь на поле, да? Мило. Есть что–нибудь, что я должен знать о твоих привычках в плане свиданий?"

Ладно, это было случайно. Я не ожидал, что он ответит. Я просто пытался рассмешить его... и увести разговор от личной трогательной чепухи.

"Пристрастия в сексе?" – повторил он.

"Да, ты из тех парней, которые "свайп вправо, свайп влево", или ты предпочитаешь ходить в бары?"

Брейден забавно фыркнул. "Считай меня сумасшедшим, но я думаю, что ты должен рассказывать мне обо всех замечательных удобствах здесь... а не спрашивать о моей сексуальной жизни".

"Я не согласен. Мы уже рассказали о коллекции видеоигр. Мы могли бы перейти к хорошему. Как мы установим правила секса, если я не буду спрашивать о твоих привычках? Это так же важно, как решать, кто что убирает и можно ли мне есть твои объедки. Я бы сказал, что это очень важно. Что случится, если я однажды приду домой пораньше и застану тебя на диване с одной из твоих онлайн красоток? Это может быть неловко".

"Этого не случится. Я не встречаюсь с онлайн красотками".

"Никогда не говори никогда". Я задумчиво постучал пальцем по подбородку и указал пальцем в воздух, сигнализируя, что на горизонте замаячила блестящая идея. "Может, нам стоит создать календарь сексуальных встреч".

"Прости?"

"Я беру понедельник, среду, пятницу. Ты можешь взять вторник, четверг и субботу. По воскресеньям мы будем отдыхать. Оставь мне знак, чтобы я знал, если ты... эээ... развлекаешься".

Брейден захихикал. "Например? Носок на входной двери? Боже, это будет похоже на первый курс в общежитии".

Моя ухмылка выросла до эпических размеров. Я протянул руку для приветствия, которое, как я сильно подозревал, он проигнорирует. Когда он проигнорировал, я усмехнулся и поднял свою бутылку пива в знак тоста. Но я еще не закончил издеваться над ним.

"Дело вот в чем. Мне нужен отдых для красоты... даже летом. Выключаю свет в десять. Я не люблю пользоваться холодильником, поэтому тебе придется держать в комнате холодильник. Ты можешь пользоваться телевизором, но только если он настроен на HGTV. А дежурство в ванной – твое. Я сделаю тебе одолжение и уберу ее до того, как ты въедешь. После этого она будет твоей".

Брейден закатил глаза. "Альтернативный вариант... мы делим обязанности по дому, соглашаемся не есть еду друг друга, включая объедки, и делаем все возможное, чтобы не быть засранцами. Договорились?"

Я секунду смотрел на его протянутую руку и приложил свою ладонь к его. Осознание вернулось в полную силу. В его хватке было что–то от скрытой силы и власти, что заставило мой разум отправиться в сексуальные места, куда он не имел права отправляться. Однако я не слишком беспокоился. Нам не нужно было становиться лучшими приятелями, но я хотел, чтобы он чувствовал себя здесь комфортно.

"Договорились", – сказал я, отпуская его руку. "Давай я возьму дополнительный ключ".

Я поспешил в свою комнату. Когда я вернулся с ключом, Брейден стоял возле двери. Он достал из кармана свой телефон и улыбнулся.

"Мне нужен твой номер. Я напишу тебе заранее, но если ты действительно не против, я перееду в понедельник".

"Звучит здорово". Я дал ему свою контактную информацию и открыл дверь. "Эй, если тебе интересно, приходи поиграть в волейбол на пляже со мной и моими приятелями в эти выходные".

"Типа... предварительная сессия сближения?" – спросил он, выгнув бровь.

"Именно. Помнишь, как я забил штрафной мяч против тебя на соревнованиях в Санта–Барбаре? Мы же вас выкурили", – добродушно поддразнил я.

"Да, этого не было", – фыркнул он.

"Ты уверен?"

"Уверен. Чилтон не играл в том турнире, а значит, ты просто выдумываешь всякую ерунду на ходу".

Его широкая ухмылка и искрящиеся глаза сказали мне, что он не возражает. А еще лучше, что у него есть чувство юмора. Слава Богу.

Я честно кивнул. "Я обычно так и делаю. Мы будем на корте в Бельмонт Шорс в десять утра завтра. Приходи, если сможешь".

"Хорошо. Может быть, увидимся там. Пока, Эллиот", – сказал он и, помахав рукой, вышел на площадку.

Я смотрел вслед удаляющейся фигуре Брейдена, когда он спустился по лестнице и скрылся в сумерках. Я посмотрел вверх и заметил, что небо прояснилось. Это должно было быть хорошим знаком, верно? Конечно, в Сокале дождь никогда не длился долго. Особенно в мае. Но было бы приятно думать, что моя недавняя полоса невезения закончилась, потому что весь семестр я был в полном беспорядке.

Если не было одного, то было другое. Моя ситуация с Софи превратилась из отличной в некомфортную, пока я боролся за то, чтобы сдать испанский и, надеюсь, избежать летней школы. Если добавить к этому жонглирование расписанием турниров с моей командой колледжа и подготовку к продолжению профессиональной деятельности, то я был вымотан до предела. Да, и я лечил разбитое сердце.

Но я вернулся. У меня был диплом колледжа, и этим летом я собирался играть в профессиональный волейбол с удивительными талантами. А теперь... у меня был новый сосед по комнате.

Все наконец–то налаживалось.

 

Сегодня утром все казалось странным.

Конечно, светило солнце, небо было голубым, и, несомненно, песок был теплым под моими ногами, но моя голова была занята всем этим. Я должен был думать о следующем турнире и, возможно, совершенствовать свою подачу, пока Гас не начал на меня коситься за то, что я слишком осторожен или слишком агрессивен. Но мои мысли были заняты моей очень горячим новым соседом по комнате.

"О чем ты думаешь? У тебя такая морщинка между глаз, которая появляется, когда ты напряжен", – прокомментировал Колби во время нашей поездки на пляж на следующее утро.

"Правда?" Я быстро проверил зеркало заднего вида, затем повернул на 7–ю улицу.

"Ага. Что у тебя на уме?".

"Мой новый сосед – горячая штучка", – проболтался я.

"О? Продолжай говорить", – проинструктировал он извращенным тоном.

Краткая предыстория. Мы с Колби были лучшими друзьями с младших классов, когда он переехал в Сокаль из Мичигана. Мы сдружились из–за контрабандных сигарет на переменах. Колби был мальчиком со Среднего Запада, любившим хоккей, а я был пляжной крысой, проводившей свободное время на волейбольных и баскетбольных площадках, чтобы не возвращаться домой. Кроме того, что нас воспитывали матери–одиночки, у нас не было много общего. Но мне нравилось думать, что мы помогли друг другу в тот момент, когда нам обоим нужны были уроки перспективы. Такие уроки "жизнь не так уж плоха", которые тринадцатилетние подростки обычно получают от своих сверстников, а не от семьи.

По правде говоря, я всегда был человеком, решающим проблемы, и тяготела к людям, которые были немного более сломлены, чем я. Как будто я мог как–то помочь им. Какая шутка. В большинстве случаев я едва мог помочь себе. Но ворчливый, плохой парень Колби очаровывал меня. Он всегда был чем–то рассержен, а я был тем, кто пытался его успокоить.

Колби стал более уравновешенным и спокойным после встречи со Скаем. Его парнем был супер

красивым бейсболистом из Чилтона, который каким–то образом пробрался сквозь внушительную броню Колби.

Счастье хорошо смотрелось на моем приятеле. Он стал больше улыбаться, и у него появился тот довольный блеск, который я ассоциировал с людьми, регулярно получающими секс.

Черт, мне это было нужно в моей жизни. Не отношения. Только секс.

Я притормозил за красным "Корветом". Когда меня охватило желание запеть песню, я не смог устоять. Я запел припев к классической песне Принса и усмехнулся, когда Колби поднял бровь над оправой своих солнцезащитных очков.

Он был ростом пять одиннадцать с каштановыми волосами, карими глазами и плотным, мускулистым телосложением. Он довел до совершенства свой фирменный устрашающий взгляд на льду. Несомненно, это хорошо помогало ему в хоккее, когда он сражался с крутыми парнями, но я знал его слишком долго.

Я продолжал напевать "Little Red Corvette", поворачивая налево на Океанский бульвар, и усмехнулся, поймав его хмурый взгляд.

"Остынь. Ты ранишь мои уши. Просто расскажи мне о новом соседе. Он друг Софи, верно? Он тоже театральный гик?"

"Вроде того. Хотя он не похож на него. Брейден не слишком драматичен, как Софи. Он… нормальный. И он играл в волейбол в Чилтоне. Я вообще–то узнал его".

"Хм. Может, Скай его знает", – прокомментировал Колби.

"Может быть. Эй, просто... будь спокоен. Он встретится с нами на пляже", – поспешно сказал я. "Я пригласил его вчера вечером, потом Дилан прислал смс, что не сможет прийти сегодня утром, поэтому я сказал Брейдену, что он нам вроде как нужен".

"О, хорошо." Он подождал немного, а потом добавил: "Я всегда спокоен".

"Ну, не делай ему этот хмурый вид крутого парня. Мне нужно, чтобы он полюбил меня этим летом".

"Ты всем нравишься, Эл. Что на самом деле здесь происходит?" спросил Колби, поворачиваясь на своем месте. "Ты влюбился в него?"

Я припарковал на стоянке напротив пляжа, нахлобучил солнцезащитные очки на голову и возмущенно зашипел. "Не будь смешным. Я едва знаю этого парня".

Конечно, это ни черта не значило. У Брейдена были все ингредиенты, которые меня привлекали... умноженные на десять. Он был сексуальным и умным, и казалось, что у него все в порядке.

"О, и у тебя никогда не было неуместной влюбленности в незнакомца?"

"Что делает влюбленность неуместной?" возразил я.

"Ну, если вы родственники, конечно. После этого, наверное, это субъективно".

"Хмф. У меня сейчас нет времени ни на какие влюбленности", – сказал я, выпрыгивая из машины.

Колби встретил меня у багажника и дружески хлопнул по плечу. "Эй, ты в порядке? Ты ведешь себя как белка... как будто тебе тревожно или что–то в этом роде".

"Я в порядке, но... я вчера столкнулся с Дрю в Старбаксе. Это было странно".

"Ааа. Значит, ты переживал из–за бывшего и у тебя были мысли о твоем новом соседе".

"Нет. Это два разных события".

"Значит, ты действительно влюбился в нового парня!"

Я оглядел парковку, словно опасаясь, что Брейден затаился где–то поблизости, а затем ткнул Колби локтем в ребра. "Нет! Даже если бы я влюбился, это не было бы возвращением. Мы с Дрю расстались несколько месяцев назад. На самом деле, вчерашняя встреча с ним не была событием. Мы сказали "привет" и были очень вежливы. Как всегда. Мне казалось, что я затаил дыхание на десять минут в ожидании чего–то сочного. Но это был большой ноль".

"Это потому что он большой ноль".

"Нет, он хороший парень. Но вот что: он спросил меня, не хочу ли я как–нибудь выпить кофе. В будущем", – уточнил я, раздраженно нажимая на кнопку на переходе.

"И что ты ответил?"

"Ничего. Я забыл Дрю. Правда. И мы никогда не будем пить кофе".

"Но ты можешь выпить кофе с Брейденом".

"Конечно".

"Голый кофе", – промурлыкал он.

Я хмыкнул. "Нет, обычный кофе. Мы можем поиграть в волейбол, поесть вместе, да что угодно. Я не могу потерять соседа по комнате сейчас, и я не могу провалиться на следующем турнире. Провал – это не вариант. Это мой первый год в качестве профессионала. Я не могу его провалить".

"Но ты можешь завалить своего нового соседа по комнате", – проворчал Колби, когда мы переходили улицу.

"Это было бы не очень умно".

"Нет. Совсем не умно", – согласился он. "Но это может быть весело".

"Конечно, но этого не случится". Я опустил сумку на песок и помахал Такеру, который возился с сеткой. "Мы оба играем в волейбол, а ничто так не говорит о том, что мы просто приятели, как обычная игра на пляже, верно?"

НЕПРАВИЛЬНО.

Абсолютно неверно.

Я не мог оторвать глаз от Брейдена. Он был мужской красотой в движении... подтянутые мышцы, выпуклые бицепсы и идеальная задница. Мои случайные гомоэротические мысли не беспокоили меня. Я владел своей би–стороной. На самом деле, мне безумно нравилось исследовать свое влечение к мужчинам. Но для всего есть свое время и место, и сексуальные мечтания на переполненном пляже могли привести только к серьезному смущению.

Проблема была в том, что... каждая мелочь в Брейдене вызывала желание: его шорты, низко надвинутые на бедра, его большая рука, лежащая на мяче, и бицепс перед тем, как он вдавил его в мяч.

Сконцентрируйся, Ньюкомб. Я перебросил мяч через сетку к ногам Колби.

"Отличный удар, парень". Брейден поднял руку, чтобы дать пять.

Я шлепнул его по ладони и попросил Такера вернуть волейбольный мяч. Он перебросил его через сетку и незаметно подал сигнал Колби, чтобы тот прикрыл дальний угол. Я закатил глаза, спрятав очки Ray–Bans. Я играл с Такером в волейбол в помещении и на улице с младших классов, но это не означало, что он знал все мои трюки. Я бездумно вращала мяч, словно проверяя швы, и украдкой поглядывала на Брейдена, когда он вытирал ладони о колени и приседал в позицию готовности.

"Какого черта ты ждешь?" крикнул Такер.

Я незаметно отмахнулся от него, подбросил мяч в воздух и перебросил его через сетку, целясь в участок песка между Колби и Такером. Колби бросился возвращать мою подачу. Он перебросил мяч Такеру. Они передавали мяч туда–сюда между собой. Затем Такер подставился под мяч и отбил его через сетку, почти прямо на Брейдена. Они приготовились к немедленной атаке, перестраивая позиции, когда Брейден передал мяч мне. Я снова ударил по мячу, дав ему немного полетать, прежде чем высоко подпрыгнуть и выбить его из рук. Такер легко спас его, черт возьми. Они передавали мяч друг другу несколько раз, меняя темп игры. Но они также раскрыли свою стратегию.

Брейден, должно быть, заметил это первым, потому что как только Такер прыгнул за мячом, Брейден побежал к сетке и крикнул: "Меняемся!".

Я инстинктивно повиновался и помчался на заднюю площадку как раз в тот момент, когда мяч по дуге пролетел над головой. Я передал мяч Брейдену, который превратился в чертова Спайдермена, подпрыгнув в воздух на несколько футов, чтобы нанести великолепный убойный удар. Таким, что просто диву даешься, потому что, клянусь, он взорвался, как граната на песке.

Я рассмеялся, глядя на изумленные лица наших друзей, а затем инстинктивно поприветствовал своего напарника. Но этого было недостаточно для похвалы, поэтому я обнял Брейдена за шею по–братски, и, черт возьми, мой член уперся в шов моих шорт.

Я быстро отстранился и слегка шлепнул его по заду... бессознательный удар, который говорит о многом среди спортсменов в любом виде спорта, известном человеку. "Хорошая работа, тяжелый удар, ты справишься..." Этот безобидный жест сказал все. Никаких слов не требовалось. Но я был явно в худшем состоянии, чем предполагал, если от невинного постукивания по заднице у меня задрожала кожа. Я переместил руку на его плечо, но и там было не лучше. Его загорелая кожа была теплой и гладкой. У меня возникло вполне реальное желание провести пальцами по его позвоночнику и просунуть их под шорты.

И это было... нехорошо.

Я быстро перебрался на другую сторону сети и тайком от всех пощипал липучку в промежности, надеясь на небольшое облегчение. Когда я наконец заставил свой член вести себя хорошо, я положил руки на бедра и глубоко вдохнул океанский воздух. Заметка для себя... переспать. Быстро.

 

Мы их разгромили. И да, я мог позлорадствовать. Но все это было в хорошем настроении. В основном.

"Ты должен помнить, против кого ты играешь, Так. Я научил тебя некоторым из этих приемов", – поддразнил я.

"Отвали", – ответил он. "Тебе повезло".

"Не–а. Мне уже давно не везет", – ответил я с преувеличенным вздохом.

Я осмотрел кафе, вытряхивая лед из опустевшего стакана воды, который хозяйка подала, когда мы только сели за стол. Мне хотелось еще. Кроме трех чуваков–серферов средних лет, попивающих пиво перед телевизором с плоским экраном за барной стойкой, мы были здесь единственными. Но было только одиннадцать тридцать утра, и "Трес Мучачос" был довольно популярным местом. К полудню это место будет нарасхват.

Я потянулся за стаканом Такера, усмехнулся, когда он шлепнул меня по руке и стряхнул на меня воду.

Брейден подвинул свой стакан, прежде чем я успел ответить. Я улыбнулся в знак благодарности и, черт возьми... кажется, покраснел.

Мое лицо стало теплым, а сердце сделало забавный кувырок. Я проглотил половину содержимого и не поднимал глаз, пока снова не почувствовал себя немного нормальным. За исключением того, что я понятия не имел, о чем мы сейчас говорим.

"Я тоже", – ворчал Такер. "У меня серьезный синдром синих яиц. Я уже месяц не был с девчонкой".

"Наверное, потому что ты произносишь слова типа "цыпочка"," – укорил Колби.

Такер пожал плечами, а затем рассказал в мучительных подробностях о своем месяце без секса. Мы с Колби закатили глаза, но Брейден выглядел забавным, поэтому я не стал говорить ерунду, хотя очень сомневался, что у Такера действительно есть проблемы с синдромом синих яиц.

Он был симпатичным парнем с русыми волосами, голубыми глазами, загорелой кожей и улыбкой.

Если затевалась какая–нибудь шалость, Такер обычно был к ней причастен. Наши друзья говорили, что мы очень похожи. Такер был весельчаком и кокеткой мирового класса. Но мы были из разных миров. Его семья была до смешного богатой, а моя – нет. Никто бы не узнал, что Такер был из богатых, если бы не провел небольшое исследование. Такер никогда не афишировал свой статус трастового фонда.

А его выцветшие шорты, рваная футболка и старые шлепанцы не давали никаких подсказок.

"Мне кажется, я теряю хватку", – сказал Такер. "Или, может быть, мне нужно пересмотреть свой тип. Я не знаю, кто меня больше привлекает. Блондинки, брюнетки, рыжие..."

Я бросил косой взгляд на Брейдена, пока Такер читал комический список характеристик своей идеальной спутницы жизни, начиная от цвета волос и заканчивая способностью произносить слова всех песен Metallica, которые когда–либо были написаны. Я не мог не задаться вопросом, как нас воспринимает посторонний человек. Мы были очень... эклектичными и крайне непочтительными. Нужно было иметь хорошее чувство юмора и вкус к абсурду, чтобы мириться с разношерстной компанией друзей, которые знали друг друга еще до появления лобковых волос и прыщей.

Брейден не был похож на того парня, который стремится превзойти своих приятелей.

Он сам говорил мне, что может быть придирчивым и заносчивым. Но сейчас он выглядел совершенно спокойным.

Его глаза светились юмором, а смех омывал меня, как теплая волна. Черт. Это не сулило мне ничего хорошего. Я не мог влюбиться в него. Это противоречило правилам. У него должен был быть фатальный недостаток. У всех. Мне нужно было что–то, что могло бы заглушить чувство трепета в груди.

Мой пульс сбился, когда он пересел на кожзаменитель рядом со мной, случайно задев мое колено. Он наклонил голову в знак отсутствующего извинения, а затем переключил внимание на Такера, который, очевидно, попросил Брейдена описать его идеального человека.

Брейден задумчиво наморщил лоб. "Было бы неплохо встретить кого–то, кто знает Шекспира".

Такер расширил глаза. "Шекспира? Ты шутишь, да?"

"Нет. Это не повод для отказа, но было бы здорово иметь что–то интеллектуально стимулирующее для разговора", – ответил он, пожав плечами.

Молчание.

"Быть или не быть – вот в чем вопрос", – процитировал я.

"Трахаться или не трахаться – вот вопрос получше", – поддакнул Такер.

Мы с Колби застонали, но Брейден улыбнулся. "Что–то вроде этого".

Он на мгновение задержал взгляд на мне. Я смотрел, как его адамово яблоко скользит по горлу, и едва сдержал желание облизать губы. Мне показалось, или здесь вдруг стало жарко?

"Кстати, о трахе..."

О да, этого не должно было случиться. Я знал, что Такер будет бегать со словом "трах" и приукрашивать свое последнее сексуальное завоевание или возвращаться к тому, как давно у него не было секса. Я ожидал этого.

Но если я позволю Таку взять верх, я не узнаю ничего нового о Брейдене, и этот намек на увлеченность останется без внимания. Кроме того, у меня были вопросы.

"Почему Шекспир?" спросил я, слегка повернувшись к нему лицом.

Брейден на секунду задержался на моем рте, как будто читая по моим губам, а затем пожал плечами. "Я люблю литературу. Особенно Шекспира. Я участвовал в нескольких школьных постановках. Сначала я попал в это случайно, но заучивание сценария было хорошим отвлечением от серьезной учебы".

"Правда? Звучит напряженно".

"Может быть", – признал он. "Но я не планирую делать карьеру в театре, так что никакого давления нет. Если я получу роль, на которую пробовался, то, возможно, это будет мой последний выход на сцену. Надеюсь, что так и будет. Мне нравится атмосфера. Это очень отличается от волейбольной площадки".

"Не сомневаюсь".

"Ты когда–нибудь участвовал в спектакле?" спросил Брейден.

"Нет, со времен моей двойной роли горожанина и стражника в спектакле "Аладдин" в шестом классе. У меня была одна реплика: "Стоять! Кто там идет?". Но я застыл на сцене, пока девочка, стоявшая рядом со мной, не подтолкнула меня. Тогда я проговорил: "Как дела, чувак? " Я сделал паузу, пока мои друзья хихикали над моим юным "я". "Ничего особенного, но директор был недоволен, а директор школы подумал, что я пытаюсь быть комиком. Это был конец моей карьеры".

"Хорошо. Ты все равно нужен на площадке". Такер поднял свой пустой бокал. "Я не вижу официанта. Я пойду в бар. Я закажу начос на стол и кувшин пива. Что–нибудь еще?"

"Воды, пожалуйста", – сказал Брейден.

"Я тоже. Только воду", – добавил я.

"Мне ничего. Мне пора идти. Я скоро пойду на каток", – сказал Колби, подталкивая мое колено под столом. "Могу я одолжить твою машину, Эл? Она мне нужна максимум на два часа. Скай может забрать меня отсюда или из твоего дома позже".

Я подозрительно сузил глаза. "А где твоя?"

"У Ская. Его – кусок дерьма, а моя ему нужна была для работы. Я хотел спросить тебя раньше, но отвлекся". За его укоризненным взглядом последовало едва заметное моргание, направленное на Брейдена.

В ответ я пнул его по голени и фальшиво улыбнулся. "Что ты собирался делать, если бы я отказал?" надулся я.

"Я бы нашел попутку. Такер – мое последнее средство, потому что его грузовик пахнет спортивными носками, но я уверен, что он меня подвезет, не так ли, приятель?". Колби обхватил шею Такера и сделал ему подсечку.

Такер ответил локтем в живот и жестом приказал Колби выйти из кабинки. "Подвинься. Я собираюсь сделать заказ".

Я посмеялся над их шуточками, затем достал из кармана ключи и протянул их Колби, когда тот вставал. Колби ударил кулаком Таккера, который направился к бару, а затем повернулся ко мне и Брейдену.

"Приятно познакомиться, Брейден. И добро пожаловать в этот район. Уверен, мы еще увидимся. Пока, Эл. Спасибо за колеса. Напиши мне, где ты хочешь, чтобы я высадил твою машину. И не волнуйся, я буду с ней мил. Я даже заплачу за бензин".

"Пожалуйста, сделай это", – фыркнул я.

Я смотрел вслед удаляющемуся Колби и тяжело сглотнул. Теперь здесь были только мы. Брейден и я, сидящие рядом друг с другом в почти пустом кафе. "Рядом друг с другом", – повторял я про себя, незаметно отстраняясь.

"Твои друзья классные", – сказал Брейден.

"Да. Да. Спасибо за игру сегодня утром. Ты официально приглашен участвовать в игре, когда сможешь".

"Спасибо. Возможно, я воспользуюсь твоим предложением".

Я улыбнулся. "Когда ты узнаешь, получил ли ты роль в пьесе?"

"В конце следующей недели или через неделю. Я прослушивался на роль Солинуса. Я не уверен, удалось ли это или нет. Режиссер сказал "Отличная работа" и все такое, но в тот момент он смотрел на мою грудь, так что кто знает. Я думаю, у меня приличный..."

"Извините за ожидание. Ваши начос уже в пути. Могу ли я предложить вам что–нибудь еще?" – спросил знакомый голос, ставя на стол три стакана свежей воды со льдом.

Я поблагодарил официанта и... черт.

Просто. Блядь.

"Эээ..."

"Эллиот. Привет." Дружеская улыбка Дрю сползла, когда он бросил любопытный взгляд между мной и Брейденом.

"Приятно видеть тебя снова".

"Мне тоже". Я слабо рассмеялся и наклонил голову. "Ты здесь работаешь?"

"Да, я нашел вторую работу. Это хорошие деньги в летнее время. Кажется, я упоминал об этом вчера".

Нет, он не говорил об этом. Или, может быть, говорил, а я отмахнулся от него, решив, что лучше не задавать лишних вопросов. Моя новоприобретенная способность мысленно дистанцироваться чувствовала себя чертовски хорошо. Теперь мой бывший парень, вероятно, думал, что я нахожусь в режиме преследования, надеясь на намек, что он может захотеть назначить официальное свидание за чашечкой кофе и начать все заново. Я этого совсем не хотел.

Но правда заключалась в том, что я потратил месяцы на то, чтобы забыть этого парня. Месяцы.

Я был по уши влюблен в Дрю. Он был шесть два с длинными темными волосами, победной улыбкой и телосложением бегуна. Меня привлекало его подтянутое тело, серебристо–голубые глаза и да... его опыт. Мне нравилось, что он был свободен, горд и уверен в себе. Я чувствовал себя жизнеутверждающе, когда был с ним. И я был опустошен, когда он все закончил. Я действительно думал, что люблю его.

Слава Богу, я никогда не говорил об этом вслух. Такого дерьма не вернешь.

Я уже смирился с этим, напомнил я себе, представляя Брейдена и моего бывшего. "Дрю, это Брейден".

Улыбка Дрю слегка дрогнула, но потом снова засияла. "Привет, приятно познакомиться. Мне пора на работу. Ты не хочешь заказать что–нибудь к начос?".

"Нет, спасибо", – сказал Брейден, когда я ничего не ответил.

Дрю наклонил голову и пошел дальше.

Я потер шею и издал страдальческий вздох. "Каковы шансы встретить бывшего два дня подряд?"

"Тебе стоит купить лотерейный билет".

"Ха. Ха."

Брейден толкнул меня в плечо. "Знаешь, он думает, что мы вместе. Как на свидании".

"Я сомневаюсь в этом". Я нахмурился, осматривая кафе. Обеденная толпа сошла, и здесь было намного оживленнее, чем раньше. "Интересно, куда делся Такер".

"Он в баре, разговаривает с симпатичной девушкой. А твой бывший" – Брейден сделал паузу, чтобы взглянуть на соседний столик – "смотрит в ту сторону. Он ревнует".

"Опять же... сомневаюсь. Дрю бросил меня. Он не ревнует".

"Хм. Софи рассказала мне о нем".

Я недоверчиво вытаращился. "Ты шутишь? Что она сказала?"

Брейден помрачнел. "Извини. Ничего особенного. Она не рассказала никаких подробностей. Она просто сказала, что ты тоскуешь".

"Тоскую", – повторил я. "О, черт возьми."

"Ты же знаешь, какая она. Она нервная болтушка. Она не разгласила государственную тайну, обещаю".

"Слава Богу, что я ей ничего не рассказал", – фыркнул я.

"Умно".

"Ну... что она сказала?"

"Ничего особенного. Я задал несколько вопросов перед встречей. Без обид, но я не хотел жить с большим тусовщиком, который устраивает оргии в квартире каждые выходные. Софи сказала, что это не твой стиль и что..."

"Что?" подтолкнул я.

"Она сказала, что ты зациклен на своем бывшем".

"Это не так", – твердо ответил я. Я на мгновение задержал взгляд на нем, а затем изогнула бровь. "Как ты относишься к оргиям каждые вторые выходные?".

"Никаких оргий". Брейден хихикнул и едва заметно наклонил голову. "Он там парится, гадая, что между нами происходит. Как ты хочешь это разыграть?"

"Что ты имеешь в виду?"

"Хочешь, чтобы я обнял тебя?"

Я хмыкнул. "Ну и ну, ты сделаешь это для меня?"

"Конечно. Я же говорил тебе, что я актер".

"Ты говорил мне, что ты плохой актер", – поправил я.

Брейден фыркнул. "Но у меня есть потенциал. И если я получу эту роль, мне нужно будет подтянуть свои навыки".

Я переместился на стенд, чтобы встретиться с ним взглядом. "Конечно. Как далеко в образ ты готов зайти?"

"Что ты имеешь в виду?"

Я задумчиво постучал себя по подбородку. "Ну, ты можешь обнять меня и с любовью заглянуть в мои глаза или... ты можешь засунуть свой язык мне в горло. Любой из вариантов должен проверить твои навыки. Тебе решать".

Брейден разразился смехом. "По–большому или по–домашнему, а?"

"Так всегда говорит моя мама", – пропел я.

"Хорошо."

"Чувак, я пошутил".

"Я не шутил, и он снова смотрит в ту сторону. Подвинься ближе". Он подождал, пока я послушаюсь, затем перекинул руку через спинку будки и положил ее мне на плечо.

"И что теперь?" Мой голос надломился, но Брейден, казалось, этого не заметил. Должно быть, он был лучшим актером, чем позволял себе. Я уставился на его язык, когда он облизал нижнюю губу, и понял, что наклоняюсь вперед в ожидании своей реплики.

"Я не знаю. Просто придумай что–нибудь сексуальное".

"Ни за что. Мне нужно, чтобы ты переехал ко мне в понедельник. Последнее, что я хочу сделать, это вызвать у тебя стояк и травмировать тебя. Как только мой член входит в уравнение, он берет верх и начинает думать по–своему".

Брейден быстро рассмеялся. "Так ты говоришь, что у твоего члена есть мозг?"

"Иногда он больше, чем тот, что у меня в голове".

"Ты уверен, что хочешь это афишировать?"

"Эй, это не сознательное решение. Иногда это просто происходит. Прикосновение, трение, и бум! Наука".

Брейден откинул голову назад и рассмеялся. Этот искренний звук был чертовски заразителен. Он притягивал меня и отгораживал от всего и всех остальных. Я избегал смотреть ему в глаза, потому что был трусом. Но когда он толкнул меня в бок и улыбнулся, я почувствовал, как тепло его улыбки распространилось по мне, как солнечный свет в холодный день. Я встретил его взгляд и усмехнулся.

Через мгновение он наклонил голову в сторону Дрю. "Что случилось с вами, ребята?"

Мне потребовалась секунда, чтобы перефокусироваться. Я потянулся за своим стаканом с водой и пожал плечами. "Честно говоря, я не знаю. Это было неожиданно и... я не хочу об этом говорить. Расставания – это отстой. У меня было два в прошлом году. Я не хочу переживать еще одно в ближайшее время. Лучше уж никогда".

"Я тебя понимаю. Я был холост некоторое время. Но опять же, у меня серьезный страх перед неудачей".

"Это говорит парень, который только что пробовался на пьесу Шекспира".

"Прослушивался", – поправил он. "Если я не получу роль, которую хочу, я буду рассматривать это как шанс попрактиковаться в принятии неудачи и изящно двигаться дальше. Но это легче сказать, чем сделать".

Я рассеянно кивнул и посмотрел на Дрю. Он все еще был симпатичным, и у него все еще была приятная улыбка. Несомненно, у него все еще была упругая попка, горячий рот и склонность к вокалу во время секса. Все это было прекрасно, но время дало мне возможность взглянуть на вещи с другой стороны. Было весело и больно, когда все закончилось, но я пошел дальше. Осознание этого было похоже на вздох всем телом: глубочайший глоток свежего воздуха и сильнейший выброс кислорода.

"Да. Я понимаю, о чем ты. Но в конце концов ты достигаешь дальше, и это чертовски приятно", – сказал я, потягивая воду. "Я покончил с ним. Спасибо, что предложил сыграть роль моего фальшивого парня, но нам, наверное, лучше быть просто соседями по комнате".

Лицо Брейдена стало розовым. Он отдернул руку от спинки кабинки и нервно облизнул губы. "Черт, прости меня. Я не хотел..."

"Не извиняйся".

Я улыбнулся однобокой улыбкой, которая, как я надеялся, восстановит равновесие, но он выглядел еще более взволнованным, чем раньше.

"Я не пытался заставить тебя чувствовать себя неловко или сделать шаг навстречу. У меня это все равно не получается. Да и ведомый я ужасный. Я не должен был..."

"Брейден, серьезно. Все в порядке".

Он издал панический полусмех и бросил взгляд в сторону Дрю. "Черт, он сейчас смотрит в ту сторону. Держу пари, он думает, что мы поссорились или..."

Ладно, я никогда не утверждал, что я святой. В любой момент времени у меня в мозгу роилось множество плохих идей, и я почти всегда бросался в них с головой. Как сейчас. Я обхватил его лицо ладонями и накрыл его рот своим.

Это было не более чем простое прижатие губ, но мне показалось, что земля сдвинулась с места. Я увидел звезды и лунные лучи, и, если быть до конца честным, думаю, мое сердце остановилось. Это было единственное объяснение тому, что я чувствовал себя сосредоточенным и ошеломленным одновременно.

"Вот твои начос. Наслаждайтесь."

Я отпустил Брейдена и повернулся, чтобы взглянуть на Дрю. "Спасибо".

Он окинул меня оценивающим взглядом, прежде чем перейти к следующему столу.

"О, ничего себе", – сказал Брейден потрясенным шепотом. "Ну, это должно помочь".

Я издал дрожащий полусмешок. "Извини. Это было..."

"Актерская игра. У нас обоих это получается лучше, чем мы думали". Он жестом указал на маленькие тарелки в конце стола. "Передай одну, пожалуйста. И позволь мне лично поблагодарить тебя заранее. Если я получу эту роль, я ее пробью".

Я был слишком ошеломлен, чтобы делать какие–либо умные замечания по поводу того, что я должен что–то делать. Я молча протянул ему тарелку и поприветствовал Такера отсутствующим кивком, когда он снова присоединился к нам. Я изо всех сил старался поддерживать разговор и напевать в нужных местах. В конце концов я украдкой взглянул на Брейдена. Конечно, он поймал мой взгляд.

Он подтолкнул мое колено под столом и ободряюще улыбнулся. Я не думаю, что мог бы быть более растерянным, если бы попытался. Я был благодарен ему за то, что он плыл по течению и не придал значения этому случайному поцелую, но меня немного беспокоило, что я не могу сделать то же самое. Мне нужно было поскорее забыть об этом. Последнее, что мне было нужно, это сложная ситуация с соседями по комнате. А вожделение к парню–натуралу было наивысшим осложнением.

 

2 Брейден

Жизнь в Лонг–Бич оказалась лучше, чем я ожидал. Расположение было отличным, тот факт, что мне не нужно было снимать квартиру на год, был еще лучше, и бонус... мне понравился Эллиот. Я не мог поверить, что он был тем самым Эллиотом. Когда наши команды играли в колледже, он всегда производил на меня впечатление добродушного дурачка... быстро улыбался или глупо шутил. С таким спокойным парнем, как он, легко ужиться на короткое время. Единственное, что меня беспокоило, это сильное чувство осознания, которое я испытывал рядом с ним.

Это должен был быть тот поцелуй. Я должен был выбросить его из головы. Пока я не придумал, как это сделать, я намеренно избегал проводить слишком много времени в квартире.

Поцелуй был быстрым и почти невинным... и да, я практически подтолкнул его к этому, но он был тем, кто прыгнул на меня сверху, прижался своим телом к моему и разграбил мой рот своим талантливым языком.

Прекрасно. Этого не было. Это был дружеский поцелуй, призванный отпугнуть старого бойфренда. Это была моя идея, и она сработала. Дрю выглядел чертовски расстроенным, а Эллиот просто выглядел... ошеломленным. Я не мог решить, хорошо это или плохо, поэтому я держался подальше.

Другая причина, по которой я избегал этой квартиры, была... и не было никакого хорошего способа сказать это...

Эллиот был свиньей.

Не шучу. Он был из тех парней, которые сбрасывали одежду, как только входили в дверь.

Он бросал сумку в фойе, снимал шлепанцы в гостиной, затем стягивал через голову потную футболку и швырял ее на диван или барную стойку на кухне. Это было лучше, чем вытирать ею свои подмышки и оставлять ее на стойке... и да, он делал и это.

Эллиот также любил "пить из коробки". Он стоял перед открытым холодильником, выпивая полгаллона сока, затем проводил предплечьем по рту и снова закручивал крышку.

И не всегда надежно. Я чуть не облился, когда подвинул его сок, чтобы освободить место для моего йогурта. Полагаю, было приятно, что он вообще приложил усилия, чтобы надеть колпачок, поскольку он редко, если вообще когда–либо, надевал колпачок обратно на зубную пасту. И он выдавливал пасту в середину тюбика. Это была не моя зубная паста, так что, возможно, мне не стоило беспокоиться, но, эй, люди, выдавливающие пасту из середины тюбика, – это отдельная порода.

Я знал, что у меня проблемы с крайностями. Я никогда не утверждал, что я идеален, но элементарная чистота была важна. Никто не хотел заходить в душную ванную комнату и класть свежее полотенце поверх капли зубной пасты или спотыкаться о кучу чужой выброшенной одежды по пути в туалет.

В течение первой недели я морщился от разбрасывания одежды и распития, а в течение второй недели скрипел зубами от пятен зубной пасты на столешнице в заляпанной полотенцами ванной комнате, но я знал, что мне придется что–то сказать... в конце концов.

Кроме того, что Эллиот был немного противным, он был милым и веселым. Он мне нравился. Как друг.

У него была общительная, легкомысленная личность, которая притягивала людей. И у меня не было иммунитета. Ладно, у него были проблемы с уборкой своего дерьма, но в остальном он проявлял заботу. Он спрашивал, как прошел мой день, и запоминал причудливые детали. Если я говорил, что навещал родителей, он спрашивал, как прошел визит и не стоя ли я в пробке. Если я ложился спать раньше него, он обязательно убавлял громкость на телевизоре и запирался. Он не так хорошо относился к выключению света, но это было незначительное нарушение, если сравнивать с другими.

В каком–то смысле это было хорошо, что он был немного противным. Это не позволяло мне слишком долго смотреть на его пресс... или задницу. Было легче убедить себя, что я не влюбился в него, когда он не выносил мусор или оставлял в холодильнике недоеденный буррито. Быть грубым и беспорядочным было очень некрасиво, но каким–то образом я смог не замечать его небрежного отношения к дому в течение недели.

Наверное, потому что он был легкой компанией. Эллиот был квинтэссенцией калифорнийского пляжного чувака. Его каштановые волосы были выжжены солнцем и всегда причесаны. Он редко носил что–то, кроме шлепанцев и шорт, и был очень спокойным. Казалось, его ничто не могло надолго взволновать. Другими словами, мы были полными противоположностями. Я мог притворяться "нормальным" в течение короткого времени, но, по правде говоря, я был немного не в себе. Во всяком случае, внутри.

Я мог тусоваться с "крутой" толпой по несколько часов, играя в волейбол или встречаясь за кружкой пива. Но мой социальный счетчик имел тенденцию заканчиваться быстрее, чем у других людей. И я был привередлив в отношении странных вещей. Например, моя обувь выстраивалась в шкафу, как солдаты, по назначению и цвету. Шлепанцы никогда не касались мокасин, а красный цвет никогда не касался других интенсивных оттенков, таких как фиолетовый или желтый. Я знаю... безумие.

У моего безумия есть название, и я не думал, что это "придирчивость". Да, я солгал. Но я не хотел пугать Эллиота, впадая в бешенство из–за небольшого количества песка на полу, поэтому я справлялся, оставаясь занятым.

Я провел пару дней, приводя в порядок свою старую квартиру, пообщался с несколькими приятелями по колледжу, которые все еще жили в этом районе, и даже навестил своих родителей. Мне нужно было сообщить им новость о "переезде", и я решил, что должен сделать это лично. Все прошло не очень хорошо. Мои родители были замечательными, но они были очень контролирующими. Особенно моя мама.

"Почему Лонг–Бич, и кто этот сосед по комнате? Ты не любишь жить с людьми. Ты сам это сказал", – напомнила мне мама, сжимая крестик на своем ожерелье.

"Театр находится в Лонг–Бич, так что это будет удобно. Не нужно будет ездить на работу. И мне нравится Эллиот. Он классный. Он очень спокойный".

"Это еще одно слово для "непринужденного"? Брейден, подумай о своей астме".

Мне потребовалось серьезное усилие, чтобы сдержать закатывание глаз. У меня не было приступов астмы уже много лет, и она это знала, поэтому я ответил на другой ее вопрос. "У него немного... организационные проблемы, но я все равно редко бываю дома. А как только начнутся репетиции, я буду там еще реже".

Она пристально смотрела на меня. Анита Маркетт была миниатюрной женщиной лет пятидесяти с каштановыми вороными волосами и темными глазами, которая говорила с легким испанским акцентом и все еще была склонна путать американские фразы. Она прожила в Штатах двадцать восемь лет и не всегда понимала, как использовать сленг. Если что–то казалось легким, она могла сказать, что это "кусок пирога".

Они с папой познакомились, когда он был в Барселоне по программе обучения за границей в колледже. После бурного романа они поженились, и у них родился один ребенок. Я. Статус единственного ребенка означал, что с самого рождения я пользовался полным и безраздельным вниманием мамы. Без шуток.

Сейчас она делила свое свободное время между католической благотворительностью и поиском здоровых рецептов, чтобы держать папин холестерин под контролем... ах да, еще она беспокоилась обо мне. Мне было двадцать три года, а она все еще беспокоилась о моем режиме питания и сна. И она чертовски тяжело восприняла то, что я стал бисексуалом.

Точнее... когда я попытался стать бисексуалом. Честно говоря, я не знал, зачем я это сделал. Я знал, что это не пройдет, но я забыл, какой чертовски драматичной она может быть.

Это была сцена. Она рыдала и умоляла меня взять свои слова обратно. А когда я сказал, что не могу, она настаивала, что я запутался, и просила больше никогда не говорить об этом. И я не стал. Может быть, это выглядело как отговорка, но я решила, что это не убьет меня, если я сохраню мир. По крайней мере, пока я не встретил кого–то особенного... у кого, как оказалось, был член.

Несомненно, я унаследовал от матери свою склонность к драматизму и ОКР, а от отца – желание любой ценой избежать конфронтации. Он позволял нам словесно переругиваться, пока сам прятался за книгой. Я не думаю, что ему было все равно, би ли я. Он просто предпочитал не знать об этом, пока не уляжется пыль.

"Ты живешь с..." Мама задохнулась от ужаса и продолжила напряженным шепотом: "С парнем?".

"Нет. Я едва знаю Эллиота. Мы просто друзья". Я вздохнул.

"Мы встретимся с Эллиотом?"

"Конечно, но, как я уже сказал, я не буду часто бывать дома. Я буду играть в спектакле", – бодро сообщил я. "Я узнаю, получил ли я роль на этой неделе. Пожелай мне удачи".

Я крепко обнял ее, чтобы она рассмеялась, и не отпускал, пока она не сказала мне сломать лодыжку. Не ногу... но, эй, достаточно близко.

 

Я не получил роль.

Я уставился на электронное письмо на своем телефоне и прочитал список актеров, который прислал режиссер. Феникс был одним из Дроми, Софи была Адрианой, а я... никем.

Черт.

Мое сердце упало. И что теперь? Прежде чем я слишком углубился в свою вечеринку жалости, в моей руке зажужжал мобильный. Это была моя мама, и я никак не мог настроиться на лекцию "Я же тебе говорила". Я прокрутил номер Софи и нажал на вызов.

"Привет, Брей. Как ты?" – осторожно ответила она.

"Я в порядке. Поздравляю тебя".

"Спасибо. Ты в списке, ты знаешь".

"Я? У меня нет наушников. Я не могу прочитать письмо. Кто я?" спросил я, пробираясь по дорожке возле бассейна комплекса, по пути забирая почту.

"Помощник Жака". Когда я ничего не сказал, Софи издала мучительный стон. "О, пожалуйста, не расстраивайся, Брейден. Я все исправлю. Что я могу сделать?"

Я слегка хихикнул и остановился у ряда почтовых ящиков. "Я ценю твою заботу, но я уже большой мальчик. Со мной все будет в порядке".

"Но ты действительно хотел этого! Ты переехал в Лонг–Бич, чтобы участвовать в спектакле и..."

"Эй, неправда", – соврал я. "Мне нужно было сменить обстановку и отдохнуть перед аспирантурой. У меня просто будет больше времени, чтобы проводить время на пляже или... что–то в этом роде".

Молчание.

"Тебе нужно свидание. Я собираюсь найти тебе кого–нибудь. Это будет моим утешительным подарком для тебя".

Я хмыкнул от удовольствия. "Это безумие. Мило... но безумно".

"Спасибо", – ответила она ярким тоном. "Итак... Эллиот милый, не так ли?"

"Этого не случится, Соф".

"Почему? Он полностью в твоем вкусе".

"Откуда тебе знать, кто мне подходит? Последним парнем, с которым я встречался, был Феникс, и он совсем не похож на Эллиота", – рассмеялся я.

Софи хихикнула. "Да, но я видела, как ты присматриваешься к другим парням. Тебе нравятся высокие и привлекательные... как ты".

"Вау. Пожалуйста, скажи мне, что это не какая–то сложная схема подставы, Соф".

"Что? Я бы никогда", – запротестовала она голосом, который говорил прямо противоположное.

"Софи..."

"Честь скаута. Держись." Она сделала паузу, чтобы поговорить с кем–то. "Извини, Брей. Мне нужно идти. Не волнуйся ни о чем. Я поработаю над своим волшебством для тебя. Увидимся на репетиции".

Я открыл наш почтовый ящик и тяжело вздохнул, когда достал маленькую, аккуратно завернутую коробку, адресованную мне почерком моей матери. Я готов былаэ поспорить на что угодно, что это была домашняя помадка с поздравлениями. Я говорил об этой дурацкой пьесе достаточно часто, чтобы она знала, что это что–то для меня значит. Черт. Я вытащил и остальную почту, просеивая объявления и выбрасывая нежелательную корреспонденцию в мусорную корзину неподалеку. Я положил единственный конверт официального вида поверх своего пакета и направился домой.

Я остановился, чтобы поздороваться с симпатичной брюнеткой из квартиры этажом ниже. Шерри... или Керри, может быть. Мы как–то представились друг другу, но по обоюдному согласию решили, что "соседка" тоже подходит. Обычно она спрашивала, как прошел мой день и есть ли у меня планы на вечер. У меня не было настроения болтать. Мне нужно было быть кратким и надеяться, что Эллиота нет дома. Если обмен любезностями с соседом был похож на случайное наступление в лужу, то Эллиот была версией цунами.

"Привет, как дела? Есть планы на вечер?"

"Не сегодня. Я собираюсь приготовить ужин и расслабиться", – вежливо ответил я.

"Думаю, твой парень уже начал готовить для тебя ужин. Я только что видела, как он нес несколько пакетов с продуктами наверх. Он сказал мне, что готовит пасту. Приятного аппетита!" Она широко улыбнулась и помахала рукой, прежде чем исчезнуть в своем доме.

Я нахмурился, не зная, что меня больше беспокоит... парень или макароны. Определенно макароны.

Я поспешил наверх, доставая ключи, которые, конечно же, застряли в шве кармана. Я пошевелил пальцами, чтобы освободить их, и заметил, что конверт, лежащий сверху пакета, который прислала мама, был адресован Эллиоту. И он выглядел как счет. Уведомление "Просрочено", выделенное красным цветом, заставило меня остановиться на месте. Какого черта? Мои глаза все еще были прикованы к конверту, когда я открыл дверь, вышел из шлепанцев... и упал в кучу песка.

Именно тогда я официально начал терять голову.

Рюкзак Эллиота, покрытый песком, и его шлепанцы валялись на входе, пляжное полотенце было наброшено на один барный стул, а его потная футболка – на другой. Я глубоко вздохнул и ободрил себя.

Ничего страшного. Затем я досчитал до десяти, наклеил на лицо улыбку и поприветствовал его.

"Йоу, на кухне! Я готовлю спагетти, чувак. Хочешь?"

О. Нет. Только не это. Что угодно, только не спагетти.

Я перешел в смежную комнату, бросил почту на остров и с трудом проглотил вздох ужаса. Три ящика и не один, не два, а все дверцы шкафов были открыты. На прилавке лежали упаковка фарша индейки, чеснок и две бутылки соуса маринара, а на плите стояли две кастрюли. На кухне творилась настоящая катастрофа. Как только Эллиот открыл эти банки и выпустил маринару, все было бы кончено. Я разрывался между гневом и изумлением. Меня не было минут десять, не больше. Как, черт возьми, он успел наделать столько беспорядка за такое короткое время?

Я удивленно покачал головой и заметил Эллиота, нарезающего лук на острове. Без рубашки.

Без рубашки.

Это надоело повторять, потому что внезапно мини–бомба, которую он заложил в квартире, исчезла из виду, и я увидел только его. Не то чтобы я не видел его без рубашки. Он почти всегда был на волосок от того, чтобы остаться голым. Но в этот раз я заметил его широкую приветливую улыбку, его искрящиеся зеленые глаза и его чертовски почти идеальное тело.

Проверка фактов. Я всегда считал Эллиота сексуальным. Я вспомнил, как впервые встретил его на турнире во время нашего первого курса колледжа. Он играл на площадке как зверь, блокируя броски по желанию и отбивая мяч с безумной точностью, как будто он мог видеть наши слабые места еще до того, как мы успевали их исправить. Как только прозвучал финальный свисток, он сбросил с себя личину крутого игрока, улыбнулся мне мегаваттной улыбкой, протянул руку и быстро сказал: "Хорошая игра". Это было то самое заученное признание, которое мы все разделяем в конце матча, но в Эллиоте было что–то такое, что вызвало желание, которое я держал под замком в течение многих лет. Это был голод, восхищение, потребность, желание и чертова уйма похоти – все это было завернуто в одно целое. И это было очень неудобное сочетание, чтобы справиться с ним в волейбольных шортах из полиэстера. Инста–вуд застал меня врасплох и произвел неизгладимое впечатление.

В свою защиту скажу, что в то время я боролся со своей сексуальностью. Возможно, у меня даже была девушка, и мне не нравилось, когда мне напоминали о том, над чем я не властен. Эта изюминка и неловкий стояк, который я скрывал, сидя на скамейке с фальшивой судорогой, должны были стать главным аргументом против Эллиота. Но его невозможно было не любить.

В качестве примера... нынешнее состояние кухни. Нет, всей квартиры. Серьезно, у меня были десятки причин, чтобы сойти с ума, а я, как идиот, уставился на его грудь.

Я отвел взгляд и покачал головой. "Нет, эм... я не голоден".

"Чувак, я умираю с голоду. Я почти заехал в In–N–Out по дороге домой, но я не зря ходил за продуктами. Присаживайся. Хочешь пива?" Эллиот достал пиво из холодильника и протянул его в знак приглашения.

"Нет, спасибо. Мне нужно поговорить..."

"Я выпью его. Сегодня там было жарко. Гас ничуть не пострадал, но я вспотел в десять утра. Я рассказывал тебе о своем новом партнере? Его зовут Джон Густафсон. Все зовут его Гас. Он из Санта–Барбары. Он закончил школу раньше нас, но, по его словам, мы несколько раз играли друг против друга, а значит, и вы, скорее всего, тоже. Ты его знаешь?"

"Нет".

"Я тоже не знал. Он был вроде как оскорблен, и я почти чувствовал себя неловко, но эй... я едва помню, что ел на ужин вчера вечером".

Его самоуничижительная усмешка пригласила меня присоединиться, подтянуть стул, сесть поудобнее и расслабиться. И забыть о взрослой жизни в любой ее форме. Заманчиво, конечно. Но, черт возьми, я просто... устал.

"Эллиот, нам нужно поговорить", – сказал я, ущипнув себя за переносицу.

Он налил оливковое масло в сковороду на плите, включил конфорку и посмотрел на меня. "Конечно. Что случилось?"

Я все еще не знал, что сказать, поэтому показал на лук и пробурчал: "Ты делаешь это неправильно".

В типичной форме Эллиота, он не сказал мне отвалить, не лезть не в свое дело и не спросил, кто нассал в мои кукурузные хлопья. Он сверкнул пиратской ухмылкой и игриво вздернул брови. "Вот как?"

Что–то в его тоне или улыбке подействовало как проводник на мой член. Не хорошо. Мне нужно было сосредоточиться. Сначала разговор. И лук.

Я передвинулся по стойке и отрегулировал жар под сковородой. "Две вещи. Масло нужно добавлять на разогретую сковороду, а не на холодную. С этим уже ничего не поделаешь, но ты можешь исправить свой лук".

"Что не так с моим луком?"

"Он недостаточно мелко нарезан. Он похож на кусочки яблока. Если это то, что ты задумал, то они идеальны. Если нет, то я бы их еще раз порезал".

Эллиот взял нож и зажал крошечный кусочек лука между пальцем и большим пальцем. "Вот так?" – спросил он, опустив лезвие.

"Господи, нет!" Я выхватил у него нож и многозначительно подтолкнул его в плечо.

Я мелко покрошил лук и переложил его в кастрюлю, регулируя нагрев, пока доставал деревянную ложку из открытого ящика. Я сунул ее ему в руки и отошел в сторону.

"Что теперь?"

"Обжарь его до полупрозрачности, затем добавь индейку. Убедись, что он полностью готов, прежде чем добавлять помидоры, томатную пасту и специи. Или то, что предусмотрено твоим рецептом", – сказал я, скрестив руки, чтобы не дать себе захватить власть.

"Понял". Он улыбнулся, обжаривая лук. "Ты знаешь, я уже делал это пару раз".

"Без обид, но ты делал это неправильно. Не совсем неправильно, но... неважно. Сделай по–своему. Прости. Я не должен был вмешиваться. Я просто..."

"О, пожалуйста", – надулся он. "Меня нелегко обидеть. Я самоучка на кухне. Моя мама работала допоздна, так что мы сами справлялись. У сестры это получалось лучше, чем у меня. Я был парнем, готовящим завтрак на ужин, пока не понял, как пользоваться грилем. Но я все еще сомневаюсь, когда дело доходит до чего–либо, связанного с настоящим рецептом. Кто научил тебя готовить?"

"Мои родители оба довольно хороши на кухне".

"Тебе повезло. Я ел чипсы дольше, чем должен признать. Теперь я их ненавижу. Я буду есть овсянку весь день напролет, и бублики – все еще одно из моих любимых блюд, но чириос... нет, спасибо. Мне все равно, какого они вкуса – медово–ореховые, обычные, йогуртовые... чертовски противные. А ты знаешь, что сейчас есть шоколадные чириос с арахисовым маслом?" – спросил он, качая головой в насмешливом неверии, постукивая деревянной ложкой по сковороде. "По–моему, они выглядят прозрачными".

"Полупрозрачными", – поправил я.

"Одно и то же. Иди проверь".

"Это не одно и то же", – пробурчал я себе под нос. Я вздохнул, затем заглянул ему через плечо и вдохнул запах Эллиота. Он пах солнечным светом и океанскими брызгами. Я прикусил внутреннюю сторону щеки и грубо кивнул. "Они выглядят потрясающе".

"Я заменю "потрясающе" на "прекрасно", потому что я оптимист по натуре. Ну, как прошел твой день?"

"Эллиот".

"Да?" Он наклонил голову в сторону холодильника. "Эй, ты выглядишь серьезным. Должно быть, он был тяжелым. Возьми пиво и расскажи мне обо всем".

"Спасибо, но я не хочу пива", – сказал я, проводя пальцами по волосам. "Мне просто нужно выговориться. Несколько вещей, вообще–то".

"Проблемы с девушками? Чувак, и у тебя, и у меня. Софи продолжает спрашивать о моей бывшей. Это становится странным."

"Анна? Нет, подожди. Не говори мне". Я поднял руку, как знак "стоп", а потом замахал руками. "И не говори".

"Что случилось? Принеси пиво. Ты выглядишь так, будто тебе нужно одно и..."

"О, Боже! Я не хочу гребаного пива!" крикнул я.

Эллиот заметно вздрогнул. Я тоже, и не без оснований. Я не орал. Никогда. Я был мягким и покладистым.

По крайней мере, раньше был таким.

Эллиот положил ложку на край кастрюли и выключил конфорку. Затем он поджал губы и озабоченно нахмурился.

"Что случилось, Брейден?" – спросил он, закрывая дверцу шкафа и прислоняясь к стойке.

Я показал на дверь, как маньяк. "Вот что не так!"

"Прости?"

"Этот шкаф и эти ящики".

"А?"

Я вскинул руки вверх и прошел три неудовлетворительных шага и обратно. "Я только что убрался здесь. Буквально только что убрался. Я протер прилавки, вытер пыль, пропылесоси и вымыл гребаный пол. Меня не было десять минут. Десять жалких минут. Как такой беспорядок возможен?"

Лоб Эллиота озадаченно наморщился. "Подожди–ка. Ты злишься на меня, потому что... шкаф был открыт?"

"Нет. Дело не в этом". Я решительно покачал головой. "Я злюсь, потому что на чистом полу повсюду песок".

"Ладно... я понял".

"Нет, ты не понимаешь. На гребаном полу всегда песок, а шкафы всегда открыты. Так что да, я немного устал от этого. А может, я злюсь, потому что вынес мусор и убрался в ванной... опять".

"Хорошо. Ты хочешь, чтобы я убирал больше", – осторожно сказал он.

"Больше? Эллиот, ты ни разу не убирался с тех пор, как я переехал, и, если честно, если ты и убирался, то не очень хорошо".

Эллиот почесал свою заросшую челюсть и нахмурился. "Я думал, что сделал приличную работу".

"Ты не справился". Я обогнул стойку и взял письмо, лежащее на маминой посылке, подтолкнув его к нему через стойку. "А это... это для тебя. Ты забыл оплатить счет за воду?"

"Э–э..." Он вскрыл конверт и прочитал письмо. "Я оплатил его через интернет".

"О. Да, ну... это нужно делать своевременно. Ты не можешь оплачивать счета, когда тебе вздумается. Ты должен быть бдительным, организованным и..."

"Чувак. Ты в порядке?"

Я открыл рот, чтобы продолжить свою тираду, но доброта в его глазах ошеломила меня. "Я… Я в порядке".

"Нет, не в порядке. Что случилось?"

"Ничего".

"Ну же, Брей..."

Он перевел конфорку на самый низкий уровень, затем скрестил руки и прислонился к стойке. Тщательный осмотр без рубашки от Эллиота оказался более пугающим, чем я мог подумать. Я избегал его взгляда, вместо этого уставившись на его грудь. Большая ошибка. Его пресс был просто прелестью, тонизированный и скульптурный, словно вырезанный из мрамора. Легкая прядь волос спускалась на юг от его пупка.

Никто не носил шорты с низкой посадкой так, как Эллиот. И о чем, черт возьми, мы говорили?

О, да. Неудача.

"Ничего страшного. Просто... я не получил роль", – недовольно пробормотал я.

"О. Мне жаль. Это отстой".

Я кивнул и издал прерывистый вздох. "Да. Знаешь, что действительно отстойно? Софи сказала мне, что Жак хочет сделать меня своим помощником. И я, наверное, соглашусь, потому что чем еще, блядь, мне заниматься этим летом? Это не одна из самых известных пьес Шекспира, но это мой последний шанс стать частью чего–то особенного. Я возвращаюсь в школу, чтобы подготовить себя к отличной карьере в сфере финансов. Насколько это чертовски скучно? "Мы – то, из чего создаются мечты, и наша маленькая жизнь завершается сном". "

"Э... это ведь Шекспир, да?"

"Да, это из "Бури". И когда–нибудь скоро я этого не вспомню, потому что буду по уши в цифрах, проектах и, черт возьми". Я провел рукой по волосам в расстройстве. "Мне нужно организовать отдел мороженого на рынке".

"Прости?"

"Ничего. Извини. Я не хотел срываться на тебе. Это свежая рана. И что еще хуже, Софи хочет "все исправить"", – сказал я с воздушными кавычками.

Эллиот хихикнул. "Ой. Значит, она собирается найти тебе летнюю подружку".

"Как ты догадался?"

"Она безнадежный романтик. И... она оставила мне загадочное сообщение о том, что друзья встречаются с бывшими. Возможно, она хочет свести тебя с Анной".

"Тебя не волнует, если она сведет меня с твоей бывшей?" недоверчиво спросил я.

Он пожал плечами. "С чего бы? Если у нас ничего не вышло, это не значит, что не получится у тебя".

Я смотрел на него целых десять секунд, а потом покачал головой. "Да, ну, мне это не интересно. И как бы я не хотел говорить об этом... мы должны установить некоторые домашние правила".

"Правила", – повторил Эллиот.

"Это не самая худшая вещь в мире. Сейчас лето, и похоже, что мы оба будем часто бывать на пляже. Может быть, если мы оставим полотенце у двери и договоримся вытирать ноги, мы сможем избежать попадания песка повсюду. Если мы будем подметать по очереди каждый день, это не будет большой проблемой. То же самое с уборкой ванной".

"Ты хочешь убирать ванную каждый день?" – вскричал он.

"Нет, но было бы неплохо, если бы ты собирал свою одежду и не бросал мокрые полотенца на пол. Это обычная вежливость, чувак. Не могу поверить, что Софи ничего не сказала".

"Она сказала, что ей нравится убираться".

"И ты ей поверил?" недоверчиво спросил я, расхаживая от одной стороны острова к другой.

"Она, должно быть, запала на тебя, если готова была подбирать твои мерзкие боксеры. Я больше не буду этого делать".

Эллиот фыркнул. "Я не знаю, чьи боксеры ты задираешь, но не мои. Я обычно хожу без трусов".

"Да, ну, подожди". Я остановился на своем пути и наклонил голову. "Ты не носишь нижнее белье? Даже с джинсами?"

"Нет. Никогда".

Конечно, мои глаза сразу же устремились на его промежность. И, конечно же, он заметил. Я прочистил горло. "Мне не нужно было этого знать".

"Ты спросил", – поддразнил он.

"Я не спрашивал". Я подошел к плите, отрегулировала нагрев и взяла ложку, осторожно избегая его взгляда, пока помешивал содержимое.

"Я тоже". Эллиот захихикал, подняв руки в знак капитуляции, когда я бросил на него грязный взгляд. Он передвигался по кухне, закрывая шкафы и ящики, пока не нашел блокнот и ручку. "У меня есть идея. Давай составим список. Почему бы тебе не рассказать мне обо всех домашних делах, которые нужно сделать? Я запишу их, и мы сможем разделить их пополам. Все, что ты сделал на этой неделе, я сделаю на следующей. Звучит неплохо?"

Из–за его искреннего выражения лица трудно было сдержать гнев или смущение. "Да."

Эллиот усмехнулся. "Хорошо. Назови другие обязанности".

Я помешивал индейку с луком, перечисляя несколько обязанностей по дому и, видимо, добавляя пару работ, о которых он не подумал.

"Почему ты так на меня смотришь? Выносить мусор – это элементарно".

"Конечно, но тот, кто первым наткнется на полное мусорное ведро, должен его опустошить. Зачем делать это запланированным событием?"

"Обычно я бы с тобой согласился, но ты позволяешь мусору трагически переполниться, прежде чем посчитаешь его полным, а это неправильно".

"Я так не делаю."

"Ты точно так делаешь".

Он добродушно насмехался. "Ты собираешься заставить меня убираться и в моей комнате, мама?"

Я закатил глаза. "Ну, мы не живем в одной спальне, поэтому мне все равно, что ты там делаешь. Для меня не имеет значения, если ты никогда не заправляешь кровать и не меняешь постельное белье".

"Я меняю простыни, но заправлять постель каждый день кажется пустой тратой энергии. Все равно потом все испорчу".

"О, Боже." вздохнул я.

"Может, мне стоит купить футон, как у тебя? Удобная штука?"

"Не очень". Я наклонил голову к плите. "Мясо готово. Хочешь заняться этим?"

Эллиот положил блокнот на стойку и подтолкнул меня бедром. "Да. Эй, сделай мне одолжение, наполни кастрюлю водой, ладно?"

Я сделал, как он просил, случайно задев его руку по пути к раковине. Мою кожу покалывало от этого прикосновения. Без шуток. Волоски на затылке встали дыбом, и я почувствовал, что весь раскраснелся. Я поставил кастрюлю на плиту кипятиться. И вот мы снова рядом, бок о бок... и я не знал, что, черт возьми, происходит, но мое тело было словно под напряжением. Как будто Эллиот был магнитом. Я не мог стоять рядом с ним и не прикасаться к нему.

Но это было бы странно, поэтому я ограничили едва заметным касанием локтей, прежде чем взглянуть на него.

"Почему ты не оплатил счет за воду вовремя?"

"Я думал, Соф это сделала. Я не привык заботиться о мелочах", – сказал он.

"Например, о счетах? Это вроде как важно".

"Конечно, но если кто–то другой готов заниматься таким дерьмом, как счета, я только за".

"Невероятно". Я взял ложку, чтобы помешать соус, и горестно покачал головой. "Просто чтобы было понятно, я ни хрена о тебе не забочусь. И я также не буду убирать за тобой".

Глаза Эллиота сверкнули с готовым юмором. Невозможно было не любить этого парня. Особенно когда он повернулся к холодильнику, чтобы взять два пива, и протянул одно мне в знак мира.

"Я понял. Я буду хорошим. Перемирие?"

Я взял пиво и стукнул его кулак своим. "Перемирие".

"Для кого эта посылка?" – спросил он, многозначительно наклонив голову.

"Мне. Думаю, это поздравление или, наверное, утешительный приз".

"От кого?"

"Моя мама. Она отлично готовит, но ее фирменное блюдо – домашняя помадка". Я наклонился через стойку, чтобы взять пакет, и стряхнул с себя раздражение. Шоколад всегда помогал. "Мысленно приготовься, потому что эта штука изменит твою жизнь".

"О, здорово! Я люблю помадку. Пирожные с помадкой, печенье с помадкой, хлопья с помадкой".

"Не существует такой вещи, как хлопья с помадкой", – насмехался я.

"Конечно, существует. Ты когда–нибудь пробовал хлопья с шоколадным печеньем?".

"Фу. Звучит очень нездорово".

"Определенно, но я чертовски любил это в детстве".

"Конечно, любил. Я гарантирую, что это тебе понравится больше". Я сорвал печать, затем отклеил вощеную бумагу, защищающую помадку, пока Эллиот закладывал лапшу в кипящую воду. Когда он присоединился ко мне, я вручил ему крошечный квадратик лакомства.

Он долго смотрел на него с подозрением. Настолько долго, что я чуть не отправил его себе в рот. Эллиот, должно быть, предугадал мое намерение – он схватил мое запястье в воздухе и притянул меня к себе. Сомневаюсь, что он хотел сделать это с силой, но мы оба рассмеялись, когда я почти столкнулся с его голой грудью. Я не отпрыгнул назад. У меня мелькнула мимолетная мысль, что резкое движение может показаться невежливым.

Но я потерял способность думать в ту секунду, когда он встретил мой взгляд.

Я забыл, что у меня в руках кусок помадки. Я забыл, что провел большую часть последних тридцати минут, размышляя о том, как я выживу, живя с ним, и отвлекся на его великолепные глаза и горячее тело... Это было нехорошо. Мы были друзьями. Даже это было непрочно. Мы не могли...

Эллиот высунул язык и держал мой взгляд, облизывая кусочек помадки и боковую часть моего большого пальца.

Черт возьми.

Может быть, облизывание моего большого пальца было случайностью. Я не мог сказать. У меня пересохло во рту, сердце вышло из–под контроля, и мой член взбесился. Он непристойно напрягся на моей молнии, и, учитывая нашу близость, Эллиот никак не мог этого не заметить. Но я не мог пошевелиться. Я застрял в моменте с внезапным полуобморочным состоянием, ожидая, что он прекратит эту связь.

Он этого не сделал. Он снова лизнул мой палец и на этот раз взял помадку... и придвинулся еще ближе.

Достаточно близко, чтобы коснуться кончика моего носа своим. Я чувствовал запах шоколада в его дыхании. У меня мелькнула странная мысль, что он не очень хорошо сочетается с пивом. Но был только один способ узнать это, поэтому я наклонился и прижался губами к его губам.

О, это было хорошо. Очень хорошо.

Секунду я наслаждался ощущением его мягких губ и заросшей щетиной челюсти. Что–то в этом сочетании возбуждало меня и заставляло чувствовать себя немного диким внутри. И, возможно, более смелым, чем обычно.

Я вдохнул пьянящий аромат шоколада и Эллиота, и да... я должен был получить больше.

Я наклонил голову и поцеловал его как следует, двигая губами, чтобы углубить связь, чтобы не было никаких шансов, что он примет это за невинную увертюру. Эллиот издал грубый, сексуальный звук и одобрительно хмыкнул, прежде чем щелкнуть по шву моего рта и просунуть свой язык между моими губами.

Наши языки скользили и вращались в медленном, но уверенном движении. Сладкие толчки и прикосновения имели свойство кусаться, что пробудило во мне серьезный голод. Я вцепился в его бедро, где его голая кожа соприкасалась со шортами, и погрузился еще глубже, извиваясь, посасывая и облизывая его губы, его рот. Эллиот положил ладонь мне на щеку, поглаживая ее, затем провел по шее. Он увеличивал температуру, стонал, приближаясь все ближе. И да, вот оно... доказательство того, что он был так же возбужден и взвинчен, как и я. Его твердый член столкнулся с моим, и даже сквозь одежду этот краткий намек на трение ощущался просто охренительно.

Я крепче сжал его талию и вдохнул, отстраняясь. Я хотел всего, теперь, когда я знал, что тело Эллиота на борту. Но это было безумием.

Это было не время, не место, не парень и не...

Бзз. Бзз. Бзз.

"Что это?" прохрипел я.

"Таймер. Паста готова". Он прочистил горло и отошел в сторону, проводя большим пальцем по плечу.

Я кивнул, как идиот. Когда он повернулся к плите, я зажал рот рукой и издал беззвучный крик.

О. Боже. Боже.

Я застыл на месте, наблюдая, как он достает дуршлаг и сливает воду с макарон. Я зациклился на рельефной спине и тонкой талии Эллиота. Мне нравились эти ямочки над упругой попкой. Мне также нравились рельефные квадрицепсы и сексуальные ноги. Да, даже ноги Эллиота были сексуальными.

Не помогло. Я прикусил внутреннюю сторону щеки и попытался спланировать свои дальнейшие действия. Я не знал, что делать.

Мне некуда было идти, кроме своей комнаты.

Я неопределенным жестом указал в сторону коридора. "Эм, я собираюсь пойти..."

"Не уходи, Брейден".

"Я не должен был этого делать".

"Технически, это было взаимно". Эллиот поджал губы. "Я не знал, что ты..."

"Би", – слабо ответил я.

"Да. Ты никогда не упоминал об этом".

"Я поцеловал тебя на глазах у твоего бывшего! Как ты мог не знать?"

"Ты сказал, что ты актер".

Я выдал полушутливый полусмех. "Плохой."

"Эй, не делай этого. Слушай, это не такая уж большая проблема. Мы взрослые люди. Мы можем делать здесь все, что захотим".

"Конечно. Мы можем есть мороженое в нижнем белье и оставлять посуду в раковине, но мы не можем целоваться, черт возьми!"

Эллиот сузил глаза. "Значит, я могу оставлять свою посуду в раковине? Я думал, это против правил".

"Очень смешно", – неубедительно ответил я, засунув руки в карманы, чтобы убедиться, что у меня есть телефон и ключи, а затем открыл дверь. "Я рад, что у нас был шанс прояснить ситуацию. И спасибо, что позволил мне вывалить на тебя мои дерьмовые новости. Мне нужно выполнить пару поручений. Например... выкупить половину мороженого в морозильной камере".

"Подожди. Брейден..."

"Увидимся позже". Я нацепил на лицо слишком яркую улыбку, надел шлепанцы на ноги и вышел на улицу.

Я поспешил к парковке длинными шагами, как будто бетон был в огне. Добравшись до своей машины, я завела двигатель и выехал из комплекса.

Сложность заключалась в том, что я не знал, куда ехать. Я проехал на юг по PCH милю или две.

Когда свет стал красным, я свернул в сторону продуктового магазина. Я упоминал о мороженом... дважды, так что да... почему бы и нет?

Я набрал корзину на рынке и направился в отдел замороженных продуктов. Там было слишком много вариантов. Я не мог определиться. И я чувствовал себя виноватым, что купил Chocolate Swirl Supreme, когда на моем кухонном острове стояла мамина помадка. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, размышлял я, расправляя этикетки на полке Häagen–Dazs. Я начал, когда мой телефон завибрировал в заднем кармане.

"Привет, Соф", – ответил я, глядя на пинту Ben and Jerry's Chocolate Chip Cookie Dough.

"Я просто проверяю, как ты".

"Спасибо, но я в порядке. Я зашел в продуктовый магазин за кое–какими необходимыми вещами. Мороженое и все такое. Сейчас я иду в конфетный отдел". Я бросил две коробки в корзину и позволил дверце морозильника с шумом захлопнуться.

"У меня есть идея. Приходи со своими угощениями. Мы будем смотреть Netflix и расслабляться. Моя сестра гуляет с друзьями, а я дома одна... без мороженого".

"Это мило с твоей стороны, но тебе не нужно меня подбадривать. Я в порядке", – солгал я.

"Я все еще хочу тебя видеть. И я не хочу, чтобы ты был один. Эллиот замечательный, но он не самый интуитивный парень. К тому же... я подумала, что могла бы пригласить..."

"Я не хочу, чтобы ты сводил меня с кем–то. Я не в настроении знакомиться со случайными незнакомцами". Я использовал строгий голос, надеясь, что она поняла смысл.

"Не сегодня, глупышка. Но значит ли это, что ты не против пойти с кем–нибудь на свидание вслепую в ближайшее время?".

Я двинулся в следующий проход и чуть не столкнулся с бешеным бизнесменом. Он извинился, когда я обошел его стороной. "Нет проблем. Все в порядке", – сказал я ему.

"Ура! Это потрясающе. А пока ты можешь помочь мне отсеять гадов в приложении для знакомств, которое я пробую. Я возьму "Черри Гарсия", пожалуйста. Увидимся через десять!"

Она отключила звонок, прежде чем я успел ответить. Мне еще не хотелось ехать домой, а сидеть в машине и есть две пинты мороженого в одиночестве в темноте звучало... грустно. Я посмотрел на ряды аккуратно сложенных хлопьев и взял коробку с овсянкой. Я уже собирался вернуться в проход за мороженым для Софи, когда что–то привлекло мое внимание. Я изучил коробку и улыбнулся.

Mini Swirlz Fudge Ripple. Мерзость. И в то же время идеально.

Что касается мирных предложений, это было странным, но он поймет. Мне не хотелось заводить неловкий разговор или оправдываться. Я позволил хлопьям говорить за меня и надеялся на лучшее. Если мне удастся избежать любых приставаний к Эллиоту в течение следующих двух с половиной месяцев, все должно сложиться как нельзя лучше.

 

3 Эллиот

Когда я подписался играть в профессиональный пляжный волейбол, я согласился стать ужасным утренним человеком. Почти каждый день я должен был быть на песке к девяти утра. Как только я оказывался там, я не возражал, но мне требовалось выпить чашку кофе и хотя бы пятнадцать минут поглазеть на стену, прежде чем покинуть квартиру. Известны случаи, когда я уходил без солнцезащитных очков, крема от загара и мобильного телефона, когда кофеина и времени на подготовку было меньше. Не стоило нарываться на Гаса. Я не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы сказать ему, чтобы он остыл, поэтому решил, что лучше появиться вовремя, с нетерпением и готовностью играть в мяч.

Когда на следующее утро после "поцелуя" – поправка, "второго поцелуя" – я вышел из своей комнаты, единственное, о чем я думал, был кофе. Не потому, что я забыл о прошлой ночи – вовсе нет. На самом деле, я только об этом и думал, пока ел макароны и старательно убирался на кухне. Я думал об этом еще больше, когда смотрел повтор NCIS, не сводя глаз с двери, ожидая, что Брейден вернется домой и поговорит со мной. Он не пришел.

Я сдался около одиннадцати и, должно быть, заснул, когда моя голова коснулась подушки, потому что я не слышал, как он вошел. Наша квартира была достаточно хорошей, но она совсем не была звуконепроницаемой. Обычно я мог слышать, что делает человек в соседней комнате. Слава Богу, ни Софи, ни я ни с кем не встречались, пока она жила здесь. Это могло бы смутить. Она слушала много Джастина Бибера, что было достаточно мучительно. Секс в дополнение к этому был бы сущим адом.

Мне было интересно, останавливался ли он в доме друга. Или с парнем. И это беспокоило меня по непонятным причинам. Как я мог не знать, что он би? Я хотел разозлиться, что Софи не упомянула об этом, но на самом деле... это было не мое дело.

Так что я отбросил раздражение в сторону. Брейден был большим мальчиком. Он мог оставаться где хотел и с кем хотел. Мы можем поговорить позже. По пути на кухню я взглянул на его закрытую дверь и наткнулся на кофеварку. Я с тоской посмотрел на свою кружку. Когда она наполнилась, я взял ее в руки и прислонился к безупречной столешнице. Ни крошки на виду, ни пятнышка соуса маринара. Я использовал две губки и тонну жира, чтобы отмыть плиту и стойку и...

Я подошел к стойке и взял коробку с хлопьями. Я посмотрел в сторону коридора, ведущего к нашим спальням, и улыбнулся.

Черт, мне нравился этот парень.

Очень.

Я потягивал кофе и размышлял, как к этому подойти. Возможно, нам не стоит игнорировать это, но я также не должен говорить ему, что дрочил на воспоминания о его твердом члене, прижатом к моему.

Черт, это было горячо. И это была всего лишь дразнилка. Я хотел гораздо большего, но у меня было ощущение, что Брейден не согласен. Значит, мы либо останемся друзьями, либо мне придется придумать, как его переубедить.

Я сполоснул чашку и поставил ее в посудомоечную машину, потому что Брейден явно заботился о подобном дерьме.

Затем я направился в душ.

Через десять минут я повязал полотенце вокруг талии и открыл дверь в ванную, чтобы выпустить пар, как раз в тот момент, когда Брейден открыл дверь своей спальни.

Возможно, это было мое воображение или принятие желаемого за действительное, но я могу поклясться, что он окинул меня взглядом, прежде чем встретиться с моим взглядом.

"Доброе утро", – сказал я хриплым голосом.

"Доброе утро".

"Как спалось?"

"Довольно хорошо. Ты собираешься сегодня на пляж?" – спросил он неловко.

"Да. Я скоро ухожу".

"Хм. Я слышал, что волна огромная", – сказал он быстрым, отрывистым тоном.

Я скрестил руки и прислонился к дверному косяку. "Да, я тоже это слышал. У берегов Мексики какой–то сильный шторм".

"Точно."

"Хочешь поехать со мной?"

"В Мексику?"

Я рассмеялся. "Нет, придурок. На пляж".

Брейден хихикнул. "Веришь или нет, но я иду в театр. Софи уговорила меня попробовать себя в роли ассистента. Надеюсь, это убережет меня от неприятностей".

И это было то открытие, которое мне было нужно. Но я не был уверен, как это сформулировать. Намек на неловкость между нами говорил мне, что я должен действовать осторожно. Мы должны были быть на одной волне и готовы попробовать что–то новое и... черт. Мое окно возможностей закрывалось. Щеки Брейдена покраснели, когда он пробормотал что–то на прощание.

Я схватил его за запястье, прежде чем он закрыл дверь, не обращая внимания на искру и шипение, которые покалывали вдоль моего позвоночника. "Подожди... спасибо".

"За что?"

"За хлопья".

"О." Он издал полусмешок, и да... его лицо стало еще розовее. Черт, это было и мило, и горячо одновременно. "Это было глупо".

"Я люблю глупости. Я большой поклонник всего нелепого. Спроси любого".

"Я тебе верю".

"Хорошо. Итак... давай договоримся, что это не должно быть странным. Мы взрослые люди. Ну, во всяком случае, ты. Мы можем назвать это праздничным поцелуем, если хочешь, и двигаться дальше. Что скажешь?"

"Да, хорошо. Я... я сожалею о..." – он многозначительно обвел рукой запястье – "обо всем. Я слишком остро отреагировал".

"Ты имеешь в виду ту часть, когда ты накричал на меня за то, что я насыпал песок на пол? Я прощаю тебя".

"Нет, я был серьезен насчет этой части".

"Я знаю. Но не волнуйся о другом. Стояки случаются".

Брейден прыснул. "У меня не было стояка".

"Врешь. У нас обоих был. Может быть, из–за помадки твоей мамы", – поддразнил я.

"Ты думаешь, что от домашней помадки моей мамы у тебя стояк?" – недоверчиво повторил он.

"Чувак, от шоколада я точно деревянный. Или, может быть, она добавила химическое вещество, которое сделало нас слишком расслабленными".

"Например?"

"Я не знаю... травка?"

Брейден хмыкнул. "Вряд ли. Моя мама очень правильная. Не думаю, что она даже знает, как выглядит трава".

"Хм. Ты тоже выглядишь очень правильным. Может, ты похож на нее?"

"Может быть, но я знаю, как выглядит трава", – заверил он меня. "Мой сосед по комнате в общежитии на первом курсе очень любил этот наркотик. Мы с ним совсем не ладили. Он был полным..."

"Неряхой?" добавил я, прищурив брови.

"Да." Он небрежно пожал плечами. "Возможно, я был властным, но в свою защиту скажу, что я из очень строгой семьи. Я единственный ребенок, и я много болел, когда был маленьким. У меня были колики и проблемы с чувствительностью. Я покрывался сыпью, если находился на солнце в течение пяти минут или ел цитрусовые. Моя астма зашкаливала. Дома у меня был небулайзер, и я везде носил с собой ингаляторы".

"Это очень много информации", – сказал я со смехом.

Он поморщился, затем глубоко вдохнул. "Извините. Я не знаю, что со мной не так. Мой гик дает о себе знать".

"Ха. В этом нет ничего плохого. Я тебе нравлюсь, да?"

Брейден хихикнул. Как я и надеялся. "Почему ты так думаешь?"

"Ты поцеловал меня. Дважды. С таким же успехом мы могли бы пожениться и выбрать полотенца "Его" и "Его". Как думаешь?"

"Отличная идея. Только не говори моей маме. У нее будет сердечный приступ. Она и так переживала, что я переехал к тебе, потому что ты был..."

"Парнем", – добавил я.

"Да, только ей трудно произнести это слово, поэтому оно выходит натянутым шепотом, как... парень". Брейден изменил свой голос, чтобы звучать как испуганная женщина. Он усмехнулся, когда я разразился смехом, и я мог бы поклясться, что сквозь стену нашей квартиры пробился луч солнца.

"Тогда нам не стоит ей говорить".

"Нет. Она никогда больше не сделает нам помадку". Он обошел меня и вышел в коридор. "Но я должен заверить тебя, что она скорее положит семена чиа в помадку, чем траву".

"Семена чиа? Фу. Только не моя мама. У Кармы есть рецепты всех съедобных блюд, которые ты никогда не хотела попробовать. И она никогда ничего не жалеет. Когда она приглашает тебя на ужин... и я предупреждаю тебя, потому что она, вероятно, так и сделает... съешь до того, как ты придешь".

"Твою маму зовут Карма?"

"Да. Она сменила имя, когда бросила наркотики. Это был ее символический новый старт. Она хотела изменить и мое".

Брейден остановился в конце коридора и наклонил голову. "На что?"

"Лунный луч или Солнечная звезда, или что–то новое. Мои друзья поджаривали бы меня до конца жизни", – пренебрежительно махнул я рукой.

"И не зря. Она звучит интересно".

"Моя мама – это путешествие. Всегда такой была. Слава Богу за волейбол". Я наклонил голову в сторону своей комнаты. "Кстати говоря, мне пора идти, иначе Гас возненавидит меня, и я останусь на подаче. Эй, приходи на пляж, когда закончишь в театре. Тебе нужно немного солнца после того, как ты просидел весь день взаперти".

"Может, и приду, но..." Брейден прикусил нижнюю губу и нахмурил брови. "Прошлая ночь... не должна повториться".

Я колебался секунду, затем кивнул. "Хорошо."

Я не знал, что еще сказать, поэтому поднял ему большой палец вверх, сбросил полотенце, покачал голой задницей и закрыл дверь. Я усмехнулся, когда смех Брейдена разнесся в воздухе позади меня. Все прошло лучше, чем я надеялся. Это отнюдь не было идеальным – между нами определенно что–то было, и я знал, что он тоже это чувствует. Но если дружба – это все, на что он готов, я найду способ убедить себя, что это все, что мне нужно.

 

Пляж был моей игровой площадкой, когда я был ребенком... и подростком. До и после школы я часто гулял на баскетбольной и волейбольной площадках со своими друзьями. Мы говорили о спорте, видеоиграх и девушках, пока крутили обручи или перебрасывали мяч через провисшую сетку. Я был хорошим спортсменом и всегда немного соперничал, но, по правде говоря, главным развлечением были мои друзья.

Нас было пять или шесть человек, в зависимости от дня, но ближе всего я был к Колби и Такеру. Может быть, потому что они понимали, каково это – быть частью чего–то, но не быть по–настоящему связанным. Колби все еще переживал смерть отца и переезд за границу, а богатые предки Такера были слишком заняты зарабатыванием денег, чтобы помнить о его существовании. А я? Я был ребенком на побегушках у разноцветной мамы, которая боролась с зависимостью. Что я могу сказать? Я тяготел к таким же неудачникам... как я сам.

Быть уродливо высоким ребенком с чудаковатыми родителями – это не то, чем я хотел выделиться. Я хотел быть действительно чертовски хорош в чем–то, что было только моим. Я выбрал волейбол. Или он выбрал меня.

Волейбол стал моим билетом к уверенности в себе, самореализации и самоуважению. Он дал мне цель и чувство принадлежности. Меня не определяли дырки на моих "Вансах" или проблемы моей мамы, когда я была на площадке. Я был кем–то новым.

Одна только мысль о том, чтобы профессионально заниматься моим любимым видом спорта, была умопомрачительной. Это была мечта, ставшая реальностью. Не поймите меня неправильно, AVP – это не НБА. Только несколько элитных игроков зарабатывали серьезные деньги.

Но деньги не имели значения... во всяком случае, пока. Мне было двадцать три. Это было идеальное время, чтобы заняться этим. Если бы ничего не вышло, я мог бы найти скучную кабинетную работу. Но пока пляж был моим офисом. Как это круто!

Было бы еще круче, если бы мой партнер нравился мне чуть больше.

Гас был ростом шесть пять с песочными светлыми волосами, блестящими голубыми глазами и бронзовым, тонизированным телом. Лично мне казалось, что он был немного самовлюбленным. Он никогда не говорил об этом вслух, но я не мог отделаться от мысли, что я был запасным вариантом, пока его предыдущий партнер чудом не оправился от разрыва ахиллова сухожилия или пока не появился кто–то получше.

Честно говоря, я сомневался, совместимы ли наши характеры. Я был трудолюбивым, но любил и повеселиться. Вообще–то, я был уверен, что где–то есть закон, согласно которому веселиться на пляже обязательно. Но мое представление о хорошем времяпрепровождении сводилось к глупым шутливым выходкам, в то время как Гас стремился показать себя и произвести впечатление на дам. Он не обязательно был тщеславным придурком, но время от времени мне очень хотелось засунуть кубик льда ему в шорты... просто так.

Я подбросил мяч в воздух, кивая, пока он рассказывал о подходах и углах, а я осматривал пляж. Для позднего вечера здесь было многолюдно, но это было нормой для июня, когда школа закончилась и лето официально началось. Толпа девочек в бикини нараспашку расположилась на покрывале неподалеку, а несколько мальчиков–подростков сидели на морской стене, наблюдая за нашей тренировкой. Это были волейбольные фанаты. А на этом ряду площадок, куда приезжали профессиональные спортсмены со всего мира, чтобы отточить свое мастерство, привлечь внимание толпы было почетно. Я обычно останавливался, чтобы поздороваться, потому что это хороший бизнес – иметь болельщиков на своей стороне на любом матче, но сегодня я был не в себе.

Или, может быть, я был старше Гаса.

"Я думаю, нам нужно придумать угол", – сказал он из ниоткуда.

"Для чего?"

"Тай ездил на Олимпиаду, так что у нас с ним всегда это было. Что–то такое, чтобы фанаты автоматически болели за нас".

Я сдержал раздражение по поводу его пятого упоминания о предыдущем партнере менее чем за час. "Прикол?"

"Да. Что если бы мы были притворными бойфрендами? Би–чуваки вместе".

Я задержал мяч на секунду и бросил взгляд "Какого хрена?" в его сторону. "Ты ко мне подкатываешь?"

"Нет, блядь, но ты открытый и гордый, так что это может сработать. В наши дни все выступают за чекнутых". Он показал, чтобы я перебросил ему мяч. "Не, плохая идея. Это может подорвать мое доверие к дамам. Что, если я вместо этого пойду на свидание с твоей сестрой?"

Ладно. Мой партнер официально сошел с ума. Если бы мы были друзьями, я бы, наверное, его приструнил. Но я не знал Гаса настолько хорошо, и хотя я мог оценить, что мы пытаемся найти общий язык, это было не то, что я имел в виду.

"У нее есть парень", – соврал я.

"О. Тогда ты можешь встречаться с моей сестрой. Или с моей бывшей", – предложил он.

Серьезно? "Да, нет, спасибо".

"А что, если я буду встречаться с твоей бывшей?"

"Эээ..."

"С бывшей девушкой. Анна, верно? Она горячая штучка".

Опять, WTF? Я насмешливо сказал. "Ну, я не знаю. Похоже, нам лучше пытаться играть в большой мяч".

"Очевидно, но этого никогда не бывает достаточно. Неважно, чувак. Я буду продолжать думать. Ты тоже должен. Важно, чтобы наши фанаты чувствовали связь с нами. Я попрошу Дэйва обновить наш сайт личными вещами, например, фотографиями с двойных свиданий и... я понял. Что если я буду встречаться с твоей бывшей, а ты с моей в это же время? Она горячая штучка. Ее зовут Мелани. Она выглядит как более молодая версия твоей мамы. Большие сиськи и..."

Я схватил мяч и нахлобучил на голову солнцезащитные очки, после чего гневно набросился на него. "Не говори о сиськах моей матери, придурок".

Гас поднял руку в знак капитуляции. "Извини. Я виноват. Просто сделай мне приятное и надень свою шапочку для размышлений. Нам нужен контент".

Тут подошел Такер. "Для чего вам нужен контент?"

"Для нашего сайта", – ответил Гас. "Видишь ли, я думаю, нам нужно..."

О, Боже. Я отключился от Гаса, пока он обсуждал с моим другом очередную порцию отстойных идей. Я слышал случайные фразы: "Давно потерянные братья", "Мой папа встречается с твоей мамой", "Твоя мама усыновила меня"... каждая фраза хуже предыдущей.

Добро пожаловать к профессионалам.

"Спроси Софи. Она отлично разбирается в таких вещах", – предложил Такер. "Но я думаю, Анна в отключке. Софи пытается свести ее с соседом Эллиота".

Какого черта?

"Стоп." Гас спрятал мяч под мышку и нахмурился. "Я сделал ставку. Я хочу ее".

Я положил руки на бедра и уставился на него. "Чувак, ты не можешь требовать девушку. Это не так работает".

"Именно так", – возразил он. "Мы должны быть плеймейкерами и рок–звездами одновременно. Нам нужна Карма на трибунах, одетая в низкие блестящие топы, с баннерами гей– и би–прайда и с голливудским блеском. У нас есть первые два пункта, но нам нужно что–то еще... что–то сексуальное или слегка табуированное. Подумайте об этом как о бородатой даме в цирке. Нам нужно что–то, что заставит нас звучать захватывающе и по–другому. В следующем месяце состоится Hermosa Open. Давайте подойдем к делу творчески. Позови для нас Софи, Так".

Гас опустил свои тени со злобной ухмылкой, а затем нырнул под сетку и жестом пригласил меня присоединиться к нему.

"Не звони Софи", – прорычал я, бросая мяч Такеру, а затем хватая его обратно. "А откуда ты знаешь, что она свела Брейдена с Анной?"

Такер комично расширил глаза. "Ой, расслабься, чувак. Я видел ее на вечеринке в выходные. Она сказала, что Брейден хотел, чтобы она свела его с кем–нибудь хорошим, и что, поскольку у тебя нет проблем с тем, что кто–то встречается с твоей бывшей, она собирается сделать какое–то волшебство".

"Брейден сказал это? Он мне об этом не говорил". Я нахмурился.

Подожди. Он говорил об этом. И Софи тоже. Я не придал этому значения, потому что Брейден сказал, что ему это не интересно.

"Может быть, этого еще не произошло". Брови Такера изогнулись над оправой его солнцезащитных очков. "Тебе все равно, да?"

Да, мне не все равно! Я хочу его, кричал я в своей голове. Но это было не то, что я сказал.

"Конечно, да", – насмешливо ответил я с заученной беззаботностью, которую отточил еще в школе, когда впервые понял, что я могу быть устроен иначе, чем другие парни.

"Я так не думал. Прошло уже больше года. Анна классная, а Брейден кажется хорошим парнем".

Я передал мяч Такеру. "Он классный. Все в порядке".

"Пока мы молоды, засранцы!" крикнул Гас из–за сетки.

"Он определенно круче Гаса", – фыркнул Такер.

"Да, это не совсем высокая планка", – пробормотал я, придвигаясь ближе к Таку, чтобы меня не услышали, когда я добавил: "Сделай нам обоим одолжение и скажи своему отцу, что ты не заинтересован в управлении портфелями ценных бумаг. Мы с тобой должны быть партнерами".

Он слабо, однобоко улыбнулся мне. "Мой старик убьет меня. Он разослал по всей компании служебную записку, чтобы официально поприветствовать меня на борту семейного бизнеса. Я начинаю работать с первого сентября. Наслаждайся мной, пока можешь".

Я закатил глаза. "Ты будешь выглядеть шикарно в костюме, но твоя задница будет толстеть, сидя за столом целый день".

Я ожидал, что он в ответ ударит меня по голове, но он смиренно вздохнул и стал пинать песок, как ребенок, которому сказали, что он не может получить печенье, пока не съест полную тарелку гороха.

"Да, взрослость – это круто", – фыркнул он.

Я слегка хихикнул, прежде чем отправиться на другую сторону корта. Нет, взрослость – это отстой. Ничто не было легким или справедливым. По моему опыту, ты редко получал то, что просил, а если и получал, то с огромным гребаным подвохом. Или странным поворотом, который ты ни за что на свете не смог бы предугадать. Как Анна и Брейден. Возможно, это было не мое дело, и возможно, я не имел права высказывать свое мнение, но если кому–то было любопытно, я был не в ладах с этим. Я хотел Брейдена. Это было отстойно, что у меня не было шансов.

 

4 Брейден

"Почему их свобода должна быть важнее нашей?"

"Дело не в этом, Соф".

"А в чем же?" Она откинула волосы на плечо, затем помахала Фениксу, когда он вскочил на сцену.

Я пробыл в театре всего пару часов, но уже был готов идти домой. Это было на меня не похоже.

Обычно мне нравилось общаться с актерами и погружаться в атмосферу. Это было немного хаотично – люди переговаривались друг с другом в одну минуту и тихо шептались, положив ноги на стулья, в другую. Но энергия была ощутимой и захватывающей. В большинстве случаев.

Сегодня – не очень.

Я взглянул на сценарий и произнес нужную строчку, как вдруг мой телефон завибрировал. Я сопротивлялся желанию вытащить его из кармана, пока Софи не наклонила голову, чтобы еще раз перечитать.

На экране высветилось сообщение от Эллиота. Я разблокировал телефон, и через мгновение на экране появился мем с изображением парня, выпивающего галлон майонеза прямо из кувшина, с подписью: "Настоящие мужчины любят майонез". Я фыркнул. Серьезно. Эллиот был таким тупицей. Очевидно, обмен мемами стал нашей новой фишкой. И эти глупые обмены были главным событием моего дня.

Прошло две недели после "поцелуя", и я с облегчением сообщил, что нам удалось жить дальше без каких–либо странностей. На самом деле, я думал, что мы стали лучшими друзьями благодаря этому. Эллиот был не из тех, кто позволяет себе неловкость. Он любил поговорить. Не обязательно на сложные темы, такие как чувства... или "поцелуй", но он не позволял тишине просачиваться внутрь и приобретать значение, которое он не мог контролировать. Поэтому у нас обычно были интересные разговоры о самых странных вещах.

Завтрак мог начаться с анализа сна, который ему приснился с Гарри Стайлсом в главной роли, или со шквала вопросов "а знаешь ли ты". "Знаешь ли ты, что у улитки может быть до двадцати пяти тысяч зубов?" или "Знаешь ли ты, что стая ворон называется убийством?". Нет. И это не должно было быть особенно интересно, но у Эллиота был талант превращать странные темы в разговоры, которые заставляли меня смеяться так сильно, что у меня буквально слезы наворачивались на глаза. Он использовал юмор, чтобы провести нас через потенциально некомфортную фазу, чтобы мы могли успокоиться и стать просто соседями и друзьями. Это сработало.

В какой–то степени, во всяком случае. Меня по–прежнему безумно тянуло к нему. Стоило ему только войти в комнату, и мой пульс начинал учащаться. Конечно, иногда это происходило из–за того, что его кофе проливался через край чашки и капал на пол, но обычно я был слишком отвлечен его прессом или тем, как его шорты для плавания так чертовски идеально прилегают к его заднице, чтобы о чем–то беспокоиться. И да, я гордился собой за то, что смог переступить через увлечение и похоть.

Как только он ступал на песок, его окружали друзья и поклонницы, которые грелись в его легкой улыбке и милом расположении духа. Он был похож на пляжную версию рок–звезды. Неудивительно, что Гас попросил его занять место Тая. Возможно, его уровень мастерства не соответствовал более опытным профессионалам, но он был магнетическим и харизматичным... и он не боялся много работать. Конечно, после того, как он немного подурачится.

Например, он потратил добрых десять минут, хвастаясь самым потрясающим BLT, который он когда–либо делал, пока мы передавали волейбольный мяч на пляже сегодня утром. Что–то о важности соотношения бекона, салата и помидоров, порядка их укладки и правильного количества майонеза.

Ну, знаете, важные вещи.

"Майонез – это отвратительно", – произнес я, подбрасывая ему мяч.

Эллиот подпрыгнул в воздух и сильно подбросил мяч, воткнув его в песок возле моих ног. "Ты не можешь сделать BLT без майонеза, чудак".

"Конечно, могу". Я показывал на мяч, затем наклонил голову в сторону набережной, когда заметил вдалеке его партнера и тренера. "Гас и Дэйв здесь. Принесите мяч".

"Ты должен был копать для этого малыша", – ворчал он, топая за мячом.

"Да, но я не собираюсь жертвовать своим телом ради ожогов от песка, если я весь день сижу в кинотеатре", – проворчал я.

"Хмф. Не могу поверить, что ты не намазываешь майонез на BLT. Это бессмысленно. Что ты используешь вместо него?"

"Я давно не ел BLT, но, думаю, я бы использовал дижон, авокадо и..." Я вскрикнул, когда он ударил меня волейбольным мячом по заднице. "Какого черта?"

"Ты не можешь испортить классику и превратить ее в бутерброд для хиппи, который продают в каком–нибудь придурочном бистро за пятнадцать баксов за порцию, и не ожидать возмездия. Я не думаю, что вы достойны BLT, мистер Дижон и Авокадо", – пропел он.

Я усмехнулся, стягивая бейсболку и проводя рукой по волосам, слушая в пол–уха, как Эллиот начал беспорядочную тангенту о недоверии к авокадо. Это был просто Эллиот, который был Эллиотом. Он любил авокадо. У него была дурацкая привычка устраивать дебаты на глупые темы, например, какая сила мутантов из "Людей Икс" самая крутая или важность запоминающегося акронима. Как я уже сказал, этот парень мог говорить о чем угодно.

Его безостановочное веселье должно было измотать меня. Я любил тишину. Но даже эпизодическое молчание было не совсем в духе Эллиота. Удивительно, но меня это нисколько не беспокоило. На самом деле, я с нетерпением ждал наших ежедневных легкомысленных спаррингов. Мне просто приходилось напоминать себе, что они не были формой прелюдии. Мы были и всегда будем... просто друзьями.

"Земля Брейдену". Софи облокотилась на подлокотник, толкнув мой сценарий "Комедии ошибок" Шекспира, чтобы привлечь мое внимание. "Пенни за твои мысли".

"Я думаю о еде", – соврал я, сверяясь с часами.

"Ммм. Я голодна".

"Мы с Фениксом говорили о том, чтобы поужинать позже. Хочешь присоединиться к нам?"

"Я бы присоединилась, но Жак задерживает некоторых актеров. Включая Никса. Думаю, ты будешь один".

Я бесстрастно пожал плечами. "Ничего страшного. Я привык к этому".

"Разве вы с Эллиотом не общаетесь?" – спросила она непринужденным тоном.

"Конечно".

"Он веселый, не так ли?"

"Да, он такой". Слава Богу, здесь было темно. Несомненно, я покраснел. Если бы Софи заметила, она бы задала миллион вопросов, на которые я не смог бы ответить. Время для случайной смены темы. "Что ты делаешь сегодня вечером?"

"Стираю, смотрю Netflix, отдыхаю... как обычно". Софи убрала прядь волос за уши и положила ногу на стул перед нами. "Оставь пока сценарий. Расскажи мне что–нибудь веселое, пока Жак снова не отправил тебя в Starbucks".

Я наполовину рассмеялся, но она не шутила. "Главный кофейщик" стало моим основным рабочим титулом.

Бариста знали мое имя и приступали к выполнению заказа, как только я входил в дверь. Я оптимистично надеялся, что "помощник режиссера" окажется более интересной работой, чем это оказалось на самом деле. Я бегал по делам, читал реплики с актерами, подменял не говорящего охранника, который заболел гриппом, и... я провел много времени в Starbucks.

Мне все еще было обидно, что я не получил настоящую роль. Но не было смысла горевать по этому поводу.

Как говорится, шоу должно продолжаться. К плюсам можно отнести то, что это была краткосрочная работа, я любил общественный театр, и я дружил с несколькими актерами, например, с Софи и Фениксом. Что касается минусов... режиссер был придурком.

Жак Миллс–Кавано был невысоким, привередливым человеком лет пятидесяти с видениями величия.

Он был из тех, кто считал, что придумывать корявые прозвища и говорить "пожалуйста и спасибо" в одном предложении – это доказательство его собственной причудливости, как будто это как–то повышает его авторитет на улице.

Все ради славы участия в последней пьесе Шекспира, прежде чем я официально уйду из шоу–бизнеса, подумал я со вздохом.

"Что–то веселое? Ну... мне нечего сообщить. Это мой главный источник волнений", – пошутил я, раскинув руки, чтобы охватить крошечную театральную комнату.

Софи бросила на меня взгляд, который я не смог бы прочитать без дорожной карты. "Я тоже, но я решила, что мне нужно немного расширить круг своих интересов. И поскольку ты в той же лодке... мы сделаем это вместе".

О–о. "Что сделаем?"

"Ну... помнишь ту ночь, когда ты пришел, и мы каждый заключили договор о том, что будем встречаться с кем–то новым?"

Я покачал головой. "Нет, я помог тебе "смахнуть влево" и "смахнуть вправо", но сам я ни на что не соглашался и..."

"Ты сказал, что не против пойти с кем–то на свидание вслепую".

"Вслепую. Что это вообще значит?"

Софи теребила подол своей юбки и кокетливо ухмылялась. "Это значит, что ты вроде как знаешь человека, но не совсем".

"Кто это?"

"Я не скажу тебе, потому что ты отменишь встречу".

"Возможно", – согласился я. "Так что я облегчу тебе задачу. Я не пойду".

"Да ладно, Брей! Это же свидание. Это весело. Я пришлю тебе координаты, дату и время. Все, что тебе нужно сделать, это прийти и быть своим солнечным "я"", – ответила она ярко. "А я буду на другой стороне ресторана".

"Что делать?"

Она комично расширила глаза и завизжала. "У меня тоже свидание! Я познакомилась с ним в чате и..."

"В чате?" повторил я. "Соф, парни, которые тусуются в чатах, – тролли".

"Не этот", – настаивала она, постукивая своими длинными ногтями по моему предплечью.

"Хмф. Какой он?"

"Ну, он кажется милым. Рыжие волосы, голубые глаза, хорошее чувство юмора. Он не суперкрасавчик, но он классный. Он мне нравится, но я думаю, что будет безопаснее... и веселее, если мы сделаем это вместе. Так что ты будешь на своем свидании, а я на своем. Если что–то пойдет не так, мы сможем спасти друг друга как можно скорее. Это мера предосторожности... чтобы убедиться, что он не псих", – поспешно сказала она.

"Если ты думаешь, что он псих, не ходи, Соф", – посоветовал я отеческим тоном.

"Я не думаю, что он псих". Она резко развела руки, затем хлопнула одной по своему колену, а другой по моему. "Хорошо... полное раскрытие. Он немного старше меня".

"Насколько?"

Софи прикусила нижнюю губу. "Тридцать два, я думаю. Он разведен, у него есть ребенок, и он очень беспокоится о своей маме".

"У меня сейчас в ушах звенит тревога".

"Не будь таким драматичным", – укорила она. "Мне нужно, чтобы ты был моим сопровождающим. Ты свободен в пятницу вечером?"

Я покачал головой в недоумении. "Думаю, я..."

"Отлично! Жак едет. Никому ни слова. Даже Фениксу. Мизинцевое обещание". Софи обвила свой мизинец вокруг моего, прежде чем я успел запротестовать.

И как раз в этот момент Феникс спрыгнул со сцены, чтобы присоединиться к нам. "Не говори мне что?"

"Софи пригласила меня на свидание", – отчеканил я.

Феникс вытаращил глаза и бросил взгляд между мной и Софи. "Я раздавлен. Ты поклялась в вечной любви ко мне, Соф".

Он широко ухмыльнулся, плюхнувшись на сиденье рядом со мной. Не буду врать. Раньше эта ухмылка выворачивала меня наизнанку. Феникс был одним из моих лучших друзей. Два года назад мы пытались стать чем–то большим, но это продолжалось недолго.

Наверное, это звучит сложнее, чем есть на самом деле. Мы познакомились на прослушивании для школьного спектакля. В то время я был новичком и пытался найти для себя нишу, не связанную с волейболом. Как бы я ни любил свой спорт, я чувствовал, что мне приходилось подавлять ту часть себя, которая наслаждалась занятиями, которые мои товарищи по команде считали менее "мачо". Например, театр. В двадцать один год я не думал, что можно надрать задницу на корте, играть в общественной постановке и быть вне игры. Я был уверен, что потеряю что–то. Не только спорт, но и друзей, и чувство принадлежности.

Самое сложное было знать, что мои консервативные родители не примут этого. Я думал, что если я буду постепенно выходить из шкафа, это будет не так травматично для них. А по пути я пойму, кто мои настоящие друзья. Первым парнем, в которого я влюбился, был Феникс.

Рост Феникса был пять девять, худощавый и тонкокостный. Он двигался как танцор, грациозно и уверенно, всегда с высоко поднятой головой. У него были великолепные голубые глаза, скульптурные скулы, и он имел склонность красить волосы в разные оттенки блонда. Как сегодня. Его красные губы красиво контрастировали с короткими платиновыми волосами. В своей сшитой на заказ черной рубашке и закатанных джинсах он выглядел как модель.

"О, тише. У тебя есть Макс, и он просто сказочный красавчик". Она встала и потрепала Феникса по плечу, глядя в сторону сцены. "Я собираюсь взять немного денег. Чувствую, в моем будущем будет латте".

"Она тебя подставляет", – пропел Феникс, когда Софи отошла. "У нее в голове всегда разворачивается драма. Слава Богу, она предпочитает романтические комедии трагедиям, иначе мы все были бы уже мертвы".

Я тихонько хихикнул. "Ты слишком много ей доверяешь".

"Ты не даешь ей достаточно", – возразил он. "Она – королева подстав. Она подставила меня и тебя, помнишь?".

Я нахмурил брови. "Нет, мы познакомились в школе".

"Да, но именно Софи сказала тебе, что я назвал тебя симпатичным. Как будто мы были в младших классах", – рассмеялся он. "Она практически заставила тебя пригласить меня на свидание".

Вообще–то, он не ошибся. Но это было очень давно. Феникс уже некоторое время была со своим мужчиной, и он был по уши влюблен.

"Как Макс?" спросил я, бессовестно меняя тему.

Феникс усмехнулся. "Отлично. Сейчас он едет домой с работы. Бедняга приспосабливается к корпоративному графику. Я же говорил тебе, что он получил работу по продаже недвижимости в фирме Эвана, не так ли? Ты помнишь Эвана. Он играл в футбол в Чилтоне".

"Помню. И ты помнишь его, потому что ты большой поклонник спорта, верно?" поддразнил я.

"О, Боже, нет. Я люблю Макса, но я не понимаю бейсбол. Или волейбол. Но мне нравятся люди, и меня всегда восхищают связи. Софи тоже, и именно поэтому она взяла тебя в качестве домашнего проекта. Остерегайся, мой друг".

"Ничего не случится".

"Почему нет? Он горячий."

"А? Подожди. О ком ты говоришь?"

"Я говорю об Эллиоте. Твоем сексуальном соседе по комнате. Я познакомился с ним, когда Софи жила с ним. В те дни, когда она еще не стала другом".

Я нахмурился в замешательстве. "Стоп. Эллиот и я не..."

Феникс поднял руку, как гаишник. "Послушай своего более молодого и мудрого друга. Если ты чувствуешь, что это правильно, позволь этому случиться. Не беспокойся о Софи. Она твоя подруга, и она желает тебе добра. Она просто идет по жизни... театрально. Все очень просто. Ты делаешь то, что делаешь. Просто помни, если вы оба одиноки, свободны и горды, и у вас все по обоюдному согласию, нет причин не обнажиться и не заняться горизонтальным сексом. Или вертикально".

"Спасибо, но у меня нет планов переходить в горизонтальное положение с моим соседом".

"Но ты можешь, если захочешь".

"Нет... потому что он мой сосед по комнате. И мы друзья. Лучше оставить все как есть".

"Перестань говорить себе, чего ты не можешь иметь, и напомни себе, что ты достоен и... о, черт. А вот и Жак. Хочешь, я пойду с тобой в Старбакс?".

Я вздохнул. "Все в порядке. Я справлюсь. Спасибо."

Феникс усмехнулся. "Не за что. Мне ромашковый чай... пожалуйста и спасибо".

Я отмахнулся от него, наклеил на лицо улыбку и повернулся, чтобы поприветствовать нашего директора.

"Бреди, куколка, лед в моем мокко растаял. Принесешь мне еще?"

"Конечно, Жак".

"Большой, пожалуйста и спасибо. И, возможно, булочку. Или кекс. Я позволю тебе решать". Он одарил меня одной из своих фирменных бессодержательных полуулыбок, сунув мне в руку десятидолларовую купюру. Затем он поправил красный свитер, накинутый на плечи, и повернулся к сцене, хлопая актерам, как курица–мать. "Всем по местам. Возьмите это из "Что, ты с ума сошел?". "

Я спрятал деньги, прежде чем направиться по короткому проходу театра к выходу. Я открыл дверь, моргая, пока мои глаза привыкали к потоку солнечного света, льющегося через большие окна в фойе. Это был разительный контраст после столь долгого пребывания в полутемном театре. Я остановился на тротуаре, чтобы вытащить свой телефон, когда он зажужжал.

На определителе номера высветилось имя Эллиота, и мое сердце снова совершило это забавное сальто. Но это было больше похоже на тройное сальто, потому что это был настоящий телефонный звонок... а не сообщение. Черт, я явно не контролировал эту влюбленность.

"Как дела, Эл?"

"Во сколько ты сегодня заканчиваешь?"

"Думаю, через час, но у меня еще один забег за кофе, так что я не уверен. Тебе что–то нужно?" спросил я как можно более непринужденно, направляясь вниз по улице.

"Все в порядке. Я попробую еще раз позвонить Колби. Увидимся позже..."

"Подожди. Ты в порядке?" Я кивнул в знак благодарности, когда грузный парень, выходящий из кафе, придержал для меня дверь.

"Я в порядке, но я застрял на пляже. Моя машина у Колби, а это значит, что мой бумажник тоже у него".

"Ты оставил свой бумажник в машине?" спросил я, занимая свое место в короткой очереди.

"Да", – вздохнул он. "Я думаю, у его команды Pee Wee сегодня была игра. Я не знаю, как долго он пробудет. Не беспокойся. Я сделаю несколько звонков, а может, просто начну ходить".

"Я могу за тобой заехать", – без раздумий сказал я.

Я прокручивал в голове это импровизированное предложение, пока продвигался вперед в очереди. Конечно, я мог бы уйти с репетиции пораньше, чтобы помочь другу. Репетиция почти закончилась, и ничего важного сегодня все равно не происходило.

"Правда? Это было бы здорово. Я у пирса".

Я хмыкнул, когда он назвал свои координаты. "Понял. Сначала мне нужно занести пару напитков, но после я буду там. Хочешь чего–нибудь?"

"Бургер".

"Они не продают гамбургеры в Starbucks", – отшутился я.

"Что? Это бред. Просто приходи сюда, когда сможешь. Я куплю тебе бургер. А еще лучше, я куплю тебе BLT с авокадо".

Я усмехнулся, вспомнив наш предыдущий разговор. На кончике моего языка вертелось желание сказать ему, что я только что думал об этом, но я остановил себя и вместо этого ухмыльнулся, как идиот. "Если есть Дижон, то это свидание".

"Свидание, да?" озорно пропел Эллиот. "А на первом свидании ты выкладываешься?"

Ладно. Я знал, что он разыгрывает меня, но по телефону я мог играть как угодно.

"Только для Дижона, детка", – сказал я более хриплым, чем обычно, голосом. "Позже, Эл".

Я ухмылялся как дурак, засовывая телефон в задний карман. Мой скучный день только что изменился к лучшему.

 

Эллиот размахивал руками над головой, как кастаньет на необитаемом острове, когда я пригнал свою "Хонду" на парковку, прилегающую к пляжу. Я остановился на обочине и показал ему, чтобы он бросил свою сумку в багажник. Он повиновался, с размаху распахнул дверь машины и плюхнулся на пассажирское сиденье.

"Спасибо. Это был самый длинный день. Это не шутка", – вздохнул он, дергая ремень безопасности и пытаясь застегнуть его.

Я жестом указал на горячий шоколад в подстаканнике. "Это тебе".

"Ты купил мне выпить?"

"Да, ты ешь как ребенок, поэтому я предполагаю, что ты любишь горячий шоколад. Я прав?"

"Да, черт возьми, ты прав. Спасибо." Он сверкнул мегаваттной ухмылкой, затем поднял чашку в знак тоста и сделал глоток. "Ты лучший. Я твой должник".

"Нет, не должник". Я осторожно пересек полупустую парковку. Солнце устраивало блестящее шоу, освещая летнее небо лентами пурпурного и пурпурного цвета по мере приближения к горизонту. Похоже, на песке было еще много отдыхающих, которые расположились, чтобы посмотреть на шоу.

"Конечно, да. Я собираюсь отплатить тебе едой. Что ты хочешь на ужин? Пожалуйста, скажи пиццу".

Когда я заколебался, он повернулся ко мне лицом. "Или у тебя есть планы?"

"Никаких планов. Пицца звучит неплохо".

"Круто. Я закажу ее, когда мы вернемся домой. Как прошел твой день? Подожди. Расскажи мне о нем после того, как я расскажу о своем".

Я посмотрел в зеркало заднего вида, затем взглянула на своего пассажира. "Плохой день, дорогой?"

Эллиот усмехнулся. "Это типичный понедельничек".

"Как так?"

"Не ужасный, но и не замечательный. Мне больно это говорить, но я не думаю, что мы с Гасом совместимы".

Я нахмурился. "Почему?"

"С ним не соскучишься. В одну минуту он мой новый лучший приятель, а в следующую он приводит своего старого партнера, чтобы, цитирую, без кавычек, "провести несколько тренировок". И у него есть несколько странных новых идей, чтобы его заметили. Одна из них заключалась в том, что моя мама усыновила его, чтобы мы могли называть себя "Братья Бич". "

"Странно, но умно".

"Больше похоже на отстой. Гас не узнает, что его поразило, если Карма прилетит и станет его крестной феей. Это может быть даже забавно".

"Твоя мама звучит интересно".

"Это один из способов сказать об этом. Я уверен, что когда–нибудь ты с ней познакомишься. Заранее прошу прощения".

Я слегка хихикнул. Несмотря на его прерывистый вздох, его тон был ласковым.

"Я с нетерпением жду этого".

Он взял горячий шоколад из подстаканника. "Хватит обо мне. Как прошел твой день, дорогой?"

Я фыркнул, поворачивая налево на Парк–стрит. "Все было хорошо, но в конце стало очень интересно".

Я рассказал ему о предложении Софи о свидании в Интернете. Он замолчал. Странно, потому что Эллиот никогда не был тихим. Я не мог одновременно ориентироваться в дорожной обстановке и изучать его на предмет подсказок, но прежде чем я успел спросить его, что он думает, он заговорил.

"Вау".

"Это все, что ты можешь сказать? Тебе не кажется, что это странная просьба?".

"Эй, свидания – странная игра в наши дни. Отчаянные времена требуют отчаянных мер".

"Софи не в отчаянии. Ей скучно. Я сказал ей не идти", – чопорно ответил я.

"Это потому, что ты не хочешь идти?"

Мне показалось, что я услышал в его тоне что–то почти тоскливое, но на Эллиота это тоже не было похоже. Я украдкой взглянул на него сбоку. Он поймал мой взгляд и сделал смешное лицо.

"Дело не в этом. Я не люблю сюрпризы, но, скорее всего, это Анна или одна из ее сестер по женскому обществу. Господи, я думаю, это может быть парень".

"Парень?" Он слегка повернулся, затем потянулся за своим горячим шоколадом. "Ты хотел пойти на свидание с каким–то случайным парнем?"

И снова его тон показался мне неприятным. Это заставило меня чувствовать себя немного защищающимся без веской причины. "Может быть. Я не знаю. Но дело не во мне. Дело в Софи. Ей нужен буфер для ее собственного свидания. Подставить меня – это второстепенная драма".

"Что это значит?" – усмехнулся он.

"То же, что и звучит. Она – главное событие. Она использует меня, чтобы заполучить своего мужчину. Если мне понравится девушка... или парень, с которым она меня сведет, это будет просто глазурь на торте".

"Театральные люди странные". Эллиот вздохнул. "Так ты действительно думаешь, что это может быть парень, да?"

"Я не знаю. Как я уже сказал, я не в теме".

"Так ты идешь?"

Я пожал плечами. "Возможно. Похоже, у ее спутника серьезный багаж. Бывшая жена, ребенок, мама..."

"Разве не у всех?"

Я бросил на него взгляд из стороны в сторону. "Ты хочешь сказать, что ты разведен и у тебя есть дети?"

Эллиот театрально вздрогнул. "Боже, нет. Я никогда не женюсь".

"Почему?"

"Слишком большое давление. Свидетельства о браке сглазили отношения".

"Я и не знал, что ты такой циничный".

"Нет. Я просто не хочу потерпеть неудачу в чем–то важном", – мягко сказал он. "Я не против того, чтобы иногда проигрывать. Это жизнь. Но я не думаю, что у меня все будет хорошо, если я потеряю кого–то особенного".

Между нами воцарилась тишина, которая стала жить своей собственной жизнью. Было забавно вести с ним такие разговоры. Чем дольше я его знал, тем проще было разговаривать как старые друзья и делиться вещами, которые должны были показаться... откровенными.

"Я понимаю, о чем ты", – ответил я. "Это было бы отстойно. Хотя мои родители женаты уже двадцать восемь лет. Думаю, я бы не отказался рискнуть с подходящим человеком".

"Как ты думаешь, это будет девушка?"

"Я не знаю. А ты?"

Эллиот хмыкнул, словно серьезно обдумывая вопрос. "Нет".

"Почему нет?"

"Я не смотрел серьезно на девушку с тех пор, как вышел, но, думаю, это может измениться. Недавно Такер предложил свести меня с одной из своих подруг. Нет уж, спасибо", – сказал он со смехом. "Мне просто неинтересно. К тому же, у него есть склонность путать даты и время. Я могу увидеть, как он назначает мне встречу с двумя девушками в одну ночь и прикрывает это тем, что думает, что я хочу секса втроем".

Мгновенная ревность при мысли о том, что Эллиот может быть с... ну, с кем угодно, выбила меня из колеи. Мне пришлось вернуть разговор в прежнее русло. О чем, черт возьми, мы говорили до брака и свиданий?

О. Точно.

"Что если рыжий разведенный папаша явится с приятелем и уговорит Софи на секс втроем?"

Эллиот захихикал. "Никто не будет с ней связываться, если она сама этого не захочет. Она крутая девчонка".

"Она не хочет секса втроем. Не знаю, почему я так сказал. Софи – романтик. Она хочет встретить одного парня и завести большой роман. Но... она переходит на новый уровень, и обычно это как–то связано с пьесой, в которой она занята. Сейчас это "Комедия ошибок". Это слэпстик фарс, в котором много ошибочной идентификации. Софи любит, чтобы жизнь была зеркальным отражением искусства. Появляется парень, чтобы ухаживать за ней, ее друзья ждут в тени, чтобы спасти ее... все может случиться".

"Ты должен пойти. 'Все может случиться' – это как прогноз погоды. Веселая тревога с вероятностью приключений. Неужели ты откажешься?"

"Да", – быстро ответил я, въезжая в наш комплекс.

"Вечеринка–пупер. Эй, а что если Софи пытается свести тебя с двумя парнями?".

Я припарковался на своем обычном месте и выключил двигатель, затем расстегнул ремень безопасности. "Ты когда–нибудь бываешь серьезным?"

"Я абсолютно серьезен".

Он не был серьезен. Его глаза весело блестели, и я не мог решить, смешной он, сумасшедший или раздражающий.

"Точно", – саркастически хмыкнул я, потянувшись к дверной ручке. "Тебе нравится секс втроем?"

Я вышел из машины, ожидая услышать, как смех Эллиота разнесется по жилому комплексу.

В любую секунду он скажет мне, что ему определенно нравится секс втроем, а потом начнет рассказывать какую–нибудь надуманную историю, призванную заставить меня неистово краснеть. Я открыл багажник, затем скрестил руки и стал ждать, пока он вытащит свою сумку. Он перекинул ремень через плечо и засиял на меня. Чистый солнечный свет и чистое озорство. Я не знал, смеяться мне или бежать в укрытие.

"Я однажды попробовал. Это была большая работа. Я кончил как ублюдок, но не уверен, что мне было весело". Он игриво взмахнул бровями и щелкнул пальцами. "Черт. Я забыл свой горячий шоколад".

Черт! Я знал, что он это сделает. Мой член был чертовым железным стержнем в моих хакисах, а он говорил о горячем шоколаде? Я зажмурил глаза и повторял "горячий шоколад" снова и снова, пока он не ударил меня локтем. Мне следовало сменить тему. А еще лучше, мне следовало достать телефон и написать Фениксу. Я забыл сказать ему, что ухожу рано. Не потому, что это были новости о жизни и смерти, но мне нужно было отвлечься, чтобы не наделать глупостей вроде...

"У тебя действительно был секс втроем?" Я задохнулся. "Или ты надеялся, что я задам такой глупый вопрос, чтобы ты заставил меня извиваться?"

Эллиот потянул меня за запястье, не отрываясь от работы. "Мне нравится заставлять тебя извиваться, но нет ничего глупого в том, чтобы задавать вопросы".

"И ответ..."

"Да, это действительно так. В январе прошлого года с двумя парнями, которых я встретил в баре. В баре для натуралов, не меньше", – сказал он со смехом. "Это было сюрреалистично. Оказалось, что они были парнями, которым нравилось общаться с би или би–любопытными парнями. Один из них был бывшим футболистом в колледже, а другой занимался строительством. Это было похоже на ожившую фантазию из гей–порно. Они ласкали меня под столом. Мы целовались в ванной, а потом... они пригласили меня к себе".

Я остановился на месте и уставился на него. "Ты пошел домой с двумя крепкими парнями и... занялся с ними сексом?"

Эллиот зажал ухо свободной рукой и сузил взгляд. "Ты хотел сказать это немного громче?"

Я поморщился. "Прости. Нет. Я просто... я удивлен. Тебе, гм... тебе понравилось?"

"Секс – это весело, так что да. Мне понравилось. И я могу вычеркнуть этот пункт из своего списка дел и попыток. Но я бы не спешил делать это снова. Я предпочитаю быть с одним партнером".

"Ммм..." Я зациклился на его идеальной попке, следуя за ним по низкой, обсаженной живой изгородью дорожке, ведущей к нашей квартире. Когда он пошевелил пальцами, я передал ему ключи. Пока он возился с замком, я изучал, как напрягаются его мускулы и выцветший волейбольный мяч на спине его футболки. Затем, черт возьми, кто–то, похожий на меня, спросил "Кто что сделал?".

Эллиот комично расширил глаза, держа дверь открытой. "Ну... посмотрим. Сколько подробностей ты хочешь?"

Я проглотил пустыню во рту и пискнул: "Не слишком много".

"Хорошо. Ну, один парень отсосал своему мужчине, пока я его трахал. Он хотел вернуть услугу, так что..."

"Он трахал тебя? Ты..."

"Разносторонний. Да. А ты?"

"Да. Я так думаю".

Эллиот улыбнулся. "Ты так думаешь?"

"Да. Я знаю, что да. Я просто..." Я почесал шею и отвернулся. Я понятия не имел, как закончить это предложение и остаться в здравом уме.

Он швырнул свою сумку на пол и бросил на нее мои ключи, как он всегда делал. "Я заберу их позже. Обещаю".

Я кивнул. "Хорошо. Я просто собираюсь..."

Я не закончил предложение. Что–то в его выражении лица изменилось. Это было тонко, но пронзительно. Как рябь на гладкой воде, сигнализирующая об опасности под поверхностью.

Мы стояли в футе друг от друга на входе, оценивая друг друга, как пара бойцов на ринге. После напряженного момента я перевел взгляд с его глаз на рот, а затем пробежался по его толстым бицепсам, напрягающим ткань выцветшей футболки. Его синие шорты с гавайским принтом висели низко на бедрах.

Не каждый смог бы так выглядеть. Но мне хотелось бы увидеть его пресс. Это шоу никогда не устареет, подумал я, облизывая губы.

"Что мы делаем?" – спросил он низким тоном.

"Я просто... стою здесь". Отчаянно желая, чтобы твоя одежда исчезла.

Черт, я не мог поверить, что не думал, что это может стать проблемой. Это не было похоже на то, что я забыл, насколько он привлекателен. Я жил с этим парнем. Я регулярно видел его без полотенца, затянутого вокруг талии. Вообще–то, вчера я видел, как он шел по коридору голый, оставив полотенце в спальне. Он озорно подмигнул мне и сделал вид, что прикрывает свои причиндалы двумя руками, потому что одной он не мог поймать своего питона... его слова, не мои. Это было так по–эллиотски – щеголять в праздничном костюме и хвастаться размером своего члена, но при этом как–то самозабвенно и глупо.

Я смеялся и, кажется, швырнул в него подушкой с дивана. Теперь мне хотелось сорвать с него одежду и провести руками по его изрезанному телу.

Эллиот шагнул в мое пространство, пока мы не оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Я видел крупинки золота в его глазах и тень от крема для загара на его щеке.

"Я, наверное, не должен этого говорить, но мне бы очень хотелось прикоснуться к тебе прямо сейчас", – прохрипел он. "Скажи мне идти трахаться или..."

Я набросился. Я обхватил его шею руками и выпил в его рот. Он споткнулся на несколько шагов, пока не ударился спиной о стену. Он не пропустил ни одного удара. Он схватился за петлю моего ремня, притянув меня к своей груди. И бам! Вот так искра влечения и похоти, вокруг которой мы танцевали несколько недель, разгорелась в неистовое пламя. Теперь мне не нужны были сладкие, медленные поцелуи. Я хотел тепла и трения. Я хотел провести руками по его толстым мышцам и облизать каждый его дюйм.

Эллиот просунул язык между моих губ, возился с пряжкой моего ремня и молнией. Я прервал связь, чтобы стянуть его футболку через голову. Он сделал то же самое со мной, а затем снова прильнул своим ртом к моему. Я провел руками по его массивным грудным мышцам, потирая большими пальцами соски. Я провел пальцами по его бокам, и на мгновение потерял себя в искусных движениях его талантливого языка.

Я застонал, когда Эллиот просунул пальцы под резинку моих трусов. Он лизнул дорожку вдоль линии моей челюсти к мочке уха, прикусил ее и проследил за раковиной уха.

"Это нормально?" – спросил он, скользнув одним пальцем по моей трещине, когда он сдвигал мои хакисы и трусы на задницу.

Мое дыхание перехватило в груди. Я не мог говорить, поэтому я хмыкнул ему в рот и провел ладонью по его эрекции. Я массировал его длину... вверх и вниз, пока он ласкал мою дырочку и трахал языком мой рот. Контраст сладкого и грубого был почти идеальным, но я хотел большего. Я потянул за шнурок и раздвинул липучки, одним махом освободив его член.

Он одобрительно хмыкнул, когда я обхватил его у основания. Он крепче обхватил мой член, установив устойчивый, быстрый темп, без слов призывая меня не отставать. Я дрочил его быстрыми, неистовыми ударами, посасывая его язык, покусывая его губы и заросший щетиной подбородок. Волна удовольствия пронеслась по мне, когда он ввел в меня палец, слегка покрутив его.

"О, блядь!" Я задыхался и ускорил темп, оседлав его палец и поглаживая его в исступлении.

Эллиот зарычал, затем укусил меня за шею, как дикий зверь, добавил палец и задвигал бедрами еще быстрее. "Черт, я сейчас кончу".

Он оттолкнулся от стены и поменял положение, прижавшись ко мне, прежде чем развалиться.

Он прижался своими губами к моим, когда сперма хлынула на его кулак и мой живот. У меня не было шанса предупредить его, что я тоже рядом. Я держался за его левое бедро, впиваясь пальцами в его кожу, когда мой оргазм затянул меня под себя.

Я прижался лбом ко лбу Эллиота, втягивая воздух и дрожа как лист. Прошло несколько минут, прежде чем мое сердцебиение замедлилось, а дыхание стало близким к нормальному. Я был зажат между стеной–человеком и настоящей стеной. Это было немного клаустрофобично, но я знал, что малейшее движение потребует общения, а что, черт возьми, я собирался сказать? "Спасибо, и не забудь, что сейчас твоя очередь покупать кофе" не могло восстановить равновесие.

Я решил сказать: "Я не могу дышать".

Эллиот посмотрел вниз. "Ого. Ты устроил беспорядок".

"Ха. Я уберусь. Мне просто нужна секунда". Я не узнал мечтательную нотку в своем голосе.

"Я справлюсь". Он вылез из своих шорт и нагнулся, чтобы взять свою футболку, вытирая мою грудь и свою, прежде чем бросить футболку на пол. Он положил руки на бедра и принял позу обнаженного воина. "Очистка от спермы – моя злая специальность".

Я разразился смехом. "Ты уверен, что хочешь признать это?"

"Нет. Но в определенных ситуациях..."

Тук. Тук. "Эл, у меня твой бумажник!"

О, черт.

Мы смотрели друг на друга в шоке. А когда раздался звук поворачивающегося в замке ключа, шок быстро перерос в полноценную панику.

"О, Боже, – прошептал я, – я пойду в свою комнату или..."

"Шшш!" Эллиот снова запер засов и натянул свои шорты. "Все в порядке. Я справлюсь."

 

5 Эллиот

Я отпер дверь и проскользнул через узкий проем, плотно закрыв ее за собой, прежде чем встретиться лицом к лицу с моим лучшим другом с озабоченной улыбкой.

"Кто–то, кого я знаю?" спросил Колби, приветствуя меня забавной однобокой ухмылкой.

"Нунья".

"Какая Нунья?"

"Нунья Бизнес", – с сарказмом ответил я, выхватывая из его рук бумажник и ключи. "Ты собираешься и дальше одалживать мои колеса? Если да, то лучше оставь их на ночь".

"Мы покупаем машину в эти выходные. Надеюсь, он найдет то, что ему понравится, но для этого может потребоваться не одна поездка в автосалон. Скай разборчив".

"Он с тобой. Он не может быть таким разборчивым", – сказал я.

"Ауч. Болезненно", – отшутился он.

Я хихикнул и поднял руку вверх, чтобы поприветствовать его. "Где он?"

Колби проигнорировал мою руку и отмахнулся от меня. "Скай ждет меня на парковке. У меня в твоем багажнике целая куча хоккейного снаряжения. Я собирался попросить тебя помочь нам разгрузить его в обмен на пиво, но поскольку ты едва одет и у тебя таинственный гость, полагаю, мы обойдемся без тебя".

"Удачи. Пойду приму душ. Увидимся."

Он погрозил мне кулаком, а затем показал на грудь. "Не забудь про это пятно на груди. Похоже на засохшую зубную пасту или сперму".

Я опустил взгляд и сразу заметил засохшее пятно чуть выше пояса моих шорт. "Ну и ну, спасибо".

Колби хихикнул. "Не за что. Эй, как ты добрался до дома без колес?"

"Меня подобрал Брейден", – бездумно ответил я, отступая назад.

Через мгновение я понял свою ошибку. Колби был умным парнем. Ему понадобилось две секунды, чтобы все подсчитать. Он бросил удивленный взгляд в сторону закрытой двери. "О. Хорошо. Это прозвучит смешно, но… Такер сказал мне, что Софи свела его с Анной. Что происходит?"

"Эээ..."

"Я так и думал."

"Люблю тебя как брата, но сейчас я этого делать не буду. Пока, Колб". Я потянулся к дверной ручке. "Не говори ни одного гребаного слова".

Он нахмурился. Прядь его лохматых волос упала ему на глаза, когда он покачал головой. "Эй, я в твоей команде, Эл. Ты ведь знаешь это, верно?"

"Да. Знаю", – вздохнул я и открыл дверь.

"Просто будь осторожен".

Я не потрудился спросить, что он имел в виду. Колби в первый ряд наблюдал за моими беспорядочными расставаниями и свиданиями за последний год. У меня была репутация человека, который первым бросается в бой, а потом спрашивает, каковы правила.

Но Брейден не был похож на меня. Он был чрезвычайно осторожен. Купить обычную туалетную бумагу было для него дикой прогулкой. Трахаться с другом–соседом по комнате выходило на совершенно новый уровень. Я не сомневался, что он сейчас в душе, планирует свою речь на выходе. От этой мысли меня затошнило.

Черт, я влип по самые уши.

В квартире было тихо. Я положил ключи на остров и прислушался в поисках признаков жизни. Тонкие стены, безусловно, были худшей особенностью нашего жилища, но это облегчало слежку за Брейденом. Я услышал, как в ванной течет вода, и услышал характерный звук выключенного крана, пока обдумывал свой план действий. Нам нужна была еда и, вероятно, нам нужно было поговорить. Но сначала еда.

Я заказал пиццу и оставил немного денег под ключами, прежде чем направиться в холл. Я остановился перед дверью в ванную... как раз в тот момент, когда Брейден открыл ее.

Он резко отпрыгнул назад. "Черт, ты меня напугал".

"Прости". Я слабо улыбнулся. "Я заказал пиццу".

"О. Эм, это круто, но..."

"Не уходи. Пожалуйста." Я неуверенно потянулся к его пальцам. Я не пытался взять его за руку, но я соединил наши мизинцы на мгновение, а затем отпустил. "Давай есть пиццу и пить пиво... или текилу..."

"Текила делает меня распутным".

Я расширил свой взгляд. "Я точно принесу текилу".

Брейден хихикнул. Он держал конец своего полотенца одной рукой, а другую поднял в знак сдачи.

"Я останусь, но без текилы".

"Хорошо. Я приму душ. Я оставил деньги на острове на случай, если пицца прибудет раньше, чем я выйду".

"Хорошо", – хрипло сказал он.

Глубокий тембр его голоса что–то сделал со мной. Я поддался искушению и позволил своему взгляду проследовать по его груди к выпуклости, скрытой за махровым полотенцем. Мне потребовалось серьезное усилие воли, чтобы не сорвать ткань. Я хотел увидеть его голым. Полностью обнаженным.

Веди себя прилично, наставлял я себя, проскальзывая мимо него. "Я быстро".

Пятнадцать минут спустя я чувствовал себя как новый человек. Бабочки в животе не исчезли, но было приятно чувствовать себя чистым. Я расчесал пальцами волосы и натянул свои любимые шорты с гавайским принтом. Я остановился у открытой двери Брейдена и на мгновение уставился на него. Он сидел за своим столом, положив длинные ноги на конец футона. Я никогда не понимал прелести этих вещей. Они всегда были неудобными. Он выглядел так, будто только что снял простыни. Черная подушка, служившая матрасом, была голая. Две подушки были сложены у стены, но не было никаких признаков одеяла.

"Где твои вещи?"

"Какие вещи?" – спросил он, оторвавшись от своего телефона.

И да, он точно проверил меня. Я сдержал свой внутренний кулак и сделал размашистый жест в сторону футона. "Твой плед, простыни и прочее".

"В шкафу. Я не застилаю постель, пока не буду готов лечь спать. Разве ты не заметил, что я обычно раскладываю ее как диван?"

Я задумчиво почесал подбородок. "Нет, ты всегда закрываешь свою дверь. Это так... чисто".

"Да, мне так нравится", – улыбнулся он. "Пиццу еще не привезли, но..."

"Подожди. Ты хочешь сказать, что каждый день сдираешь с себя плед и простыни?"

Брейден пожал плечами. "Мне нравится незагроможденный вид".

Я смотрел на него, пока он не захихикал, затем я отвел взгляд, чтобы скрыть ухмылку. "Это немного..."

"Странно?" – предложил он с улыбкой.

"Это ты сказал, а не я". Через мгновение раздался звонок в дверь. "Я открою. Оставайся здесь. У меня есть идея".

Я поспешил к входной двери и заплатил курьеру. Я захватил пару бутылок пива, салфетки и бумажные тарелки и поставил все на его стол.

"Подожди. Что ты задумал?" – спросил он подозрительно.

"Сейчас увидишь". Через минуту я вернулся с полотенцем и красным гингемским пледом. Тот самый, который мама купила мне, чтобы набросить на диван... для придания цвета. Что бы это ни значило. Я расстелил полотенце и покрывало на футоне, вручил ему пиво и накрыл "стол" двумя бумажными тарелками и салфетками. "Та–да! "

Брейден покачал головой. "Мы не будем здесь есть".

"Конечно, будем. У нас будет пикник".

"Мы можем устроить пикник на кухне, Эллиот", – сказал он лаконичным тоном.

"Это было бы обычным делом. Пикники на футонах – это нечто особенное".

Он встал и положил руки на бедра, как крутой супергерой, но эта поза не избавила его от недоумения. Как будто он просто не понимал, почему кто–то пытается отменить основные правила.

"Здесь я сплю".

"Я знаю, но мы оставим коробку на столе, а на футоне у нас есть полотенце и одеяло. Твои одеяла надежно спрятаны, так что это все равно, что есть на плоту".

"Плот?"

"Это может быть весело. Но если тебя это действительно беспокоит, мы можем пойти в мою комнату", – предложил я.

"В твоей комнате даже пола не видно", – ворчал он, открывая коробку с пиццей.

"Правда". Я сел на середину его футона и выпрямил ноги. "Дай мне кусок, пожалуйста. Я умираю с голоду".

Брейден протянул мне пиво и пиццу. "Не проливай".

"У меня есть это". Я отпил из бутылки, затем поставил ее на его тумбочку... на подставку. "У тебя здесь есть подставки?"

"Да. Никаких острот. И то, что мы делаем это один раз, не означает, что эта комната вдруг стала мужской пещерой", – сказал он чопорно.

Я фыркнул. "Ни в одной уважающей себя мужской пещере нет подставок, чувак. Но не волнуйся. Я понял. Только на один раз. Посмотри на себя... нарушаешь все правила. Ты сегодня как чертов сорвиголова. Что на тебя нашло?"

"Ты плохо влияешь".

"Спасибо."

Брейден хихикнул, прежде чем откусить кусочек пиццы. "Ммм."

"Невозможно ошибиться с пиццей для любителей мяса из "У Луи". Я люблю это место".

"Я тоже". Он проглотил свою еду и постучал по краю бумажной тарелки. "Думаю, нам стоит поговорить".

"Я не хочу".

"Хорошо. Я тоже", – согласился Брейден.

"Правда?"

"Да, в основном потому, что я не знаю, что сказать".

"Ну, ты мог бы начать с признания, что я тебя возбуждаю", – поддразнил я, откусывая кусочек пиццы.

Он фыркнул и рассмеялся. "Ладно, хорошо. Я думаю, что ты сексуален".

"Спасибо", – сказал я, не сводя с него взгляда, пока его щеки не стали розовыми. Черт, он был чертовски красив. Нет.

Он был и сексуальным, и милым, и занудой, и крутым одновременно. У меня это было плохо.

"Что ты сказал Колби?"

"Я сказал, что мы собирались устроить пикник с пиццей, и, к сожалению, на моем одеяле не хватило места".

Брейден закатил глаза. "Я говорю серьезно".

"Ладно, хорошо. Колби за то, чтобы мы делали все, что делает нас счастливыми. Он не осудит и ничего не скажет. Так что не волнуйся".

"Я не волнуюсь. Просто я не так хорошо умею плыть по течению, как ты. Я не часто рискую и не часто отклоняюсь от пути. Самое безумное, что я сделал за последнее время, это..."

"Что? Дал своему соседу по комнате поработать руками?"

"Ага". Брейден хихикнул. Он вытер уголок рта салфеткой, прежде чем продолжить: "Я просто не хочу, чтобы это привело к обратному результату. Я имею в виду... я переехал в Лонг–Бич, чтобы участвовать в спектакле. И это было "дико и безумно" с моей стороны. Но потом я не получил роль. Так что теперь я разношу кофе для придурковатого режиссера и вожделею своего соседа по комнате".

"Эй, я тоже тебя вожделею", – пошутил я.

Он лукаво улыбнулся. "Я бросался на тебя три раза. Это неловко, но, видимо, я так действую. Один шаг вперед, два неловких шага назад".

Я инстинктивно протянул руку и провел по линии его челюсти. "Брей, я не совсем оттолкнул тебя. Мой член был полностью на борту".

"Твой "член был на борту", – повторил он. Его губы подергивались от юмора. "Ты действительно переросток".

"Так мне говорили".

Он положил руку мне на колено и покачал головой. "Я имел в виду, что ты беззаботный... не слишком серьезный. Жизнь достаточно сложна. У тебя талант оставаться позитивным".

"Как я понимаю, если ты можешь найти что–то смешное в неловкой или грустной ситуации, ты даешь себе проблеск надежды, что жизнь не всегда будет казаться мрачной".

"Это хорошая философия".

Я бесстрастно пожал плечами. "Мне подходит, хотя не все с этим согласятся. Мой бывший не согласился".

"Анна?"

"Нет. Дрю. К черту его. Я все еще думаю, что я прав".

"Хм, так он порвал с тобой из–за пикников с пиццей?" мягко спросил Брейден.

"У нас никогда не было пикника с пиццей, но да... суть была такова. Он сказал, что ему нравится мой энтузиазм, но он не может пройти мимо моего недостатка зрелости. Голос у него тоже был какой–то заносчивый. Как у профессора колледжа. Я помню, что чувствовал себя так, будто просил повысить оценку за домашнее задание".

"Это отстой."

"Так и было. Он поставил меня в тупик. Нет ничего хуже, чем думать, что ты с кем–то на одной волне, и обнаружить, что единственное, что вас действительно объединяет, – это секс", – надулся я. "У нас с Анной все было совсем не так. В наших отношениях был такой этап, когда мы росли вместе, а потом отдалялись друг от друга. Это было нелегко, но это было естественно".

"Расставаться тяжело".

Я наморщил лоб. "Неважно. Я вышел из игры в парня. Я не умею строить отношения".

"Держу пари, это неправда".

Я улыбнулся. "Почему ты так думаешь?"

Брейден поджал губы, потянувшись за своим пивом. "Ну, мы, конечно, только соседи по комнате, но... я могу поспорить, что девушке или парню понравится твоя идея с пикником с пиццей. Это мило".

Моя ухмылка обрела собственную жизнь и почти расколола мое лицо пополам. "Ты думаешь, я милый?"

"Нет, я думаю, что ты раздражаешь".

"Врешь. Я тебе нравлюсь".

"Нравишься, но Эллиот... я не знаю, стоит ли нам..."

"Нет. Не делай этого. Пока не надо. Мы активно избегаем реальности, помнишь? Давай придерживаться веселых тем. Расскажи мне какую–нибудь глупость, которую ты делал в детстве".

Брейден нахмурил брови. "Я не делал ничего глупого".

"Дети глупые. Это то, что они делают лучше всего", – подтолкнул он.

"Может быть, но..."

"Ты хочешь, чтобы я пошел первым?" Когда он наклонил голову, я театрально прочистила горло. "Когда я был ребенком, мы с сестрой каждый вечер устраивали пикник в другой стране".

"Как?"

"Мы вращали глобус в нашей комнате, и где бы он ни приземлялся, там мы и ели в тот вечер".

Брейден усмехнулся. "А что было, если ты приземлился в океан?"

"Ах! Это было лучше всего! Мы притворялись, что плывем на плоту по волшебным водам, где возможно все. Русалки могли запрыгнуть на борт с пирожками, или какой–нибудь злобный пират мог попытаться захватить нас и заставить есть рыбные палочки и сельдерей... вместе, не меньше. Дело было не в еде, потому что в кладовке обычно ничего не было, и мы умели готовить только самое необходимое".

"Например, жареный сыр и спагетти?" – спросил он с однобокой улыбкой.

"Именно. Яйца вкрутую, тосты, йогурт, хлопья, попкорн... ну, вы поняли. Если бы мы приземлились в Италии, мы бы, наверное, приготовили итальянскую еду и придумали бы историю о том, что случилось, когда мы в последний раз были в Италии. Представьте себе это". Я развел руки в стороны, как режиссер, который ставит сцену. "Мне семь лет, и я никогда не был за пределами Калифорнии. Мое представление об Италии – это спагетти и пицца. Вот и все. Поэтому мой рассказ выглядел примерно так... "В последний раз, когда я был в Италии, чайка украла кусок пепперони из моей пиццы. Я разозлился и спросил его, почему он такой злой. Он сказал, что ему очень жаль, но он может показать мне, где найти еще. Он расправлял крылья, и мы с Джесс должны были запрыгнуть на них. Потом он взлетал, и мы взлетали высоко над облаками... пока не подул ветер, и мы не упали в заброшенный замок, которым управляли космические пришельцы, похожие на обычных людей. Они хотели, чтобы мы захватили мир вместе с ними. И мы были согласны на это"," – сообщил я совершенно искренне.

Брейден усмехнулся. "Это гениально".

"Я же тебе говорил. Мы превратили унылый пятиминутный перекус в еду, которая развлекала нас час или два".

"Звучит забавно, но... где была твоя мама?" – осторожно спросил он.

Я откусил огромный кусок, из–за которого говорить было почти невозможно, но я, конечно, попытался. "Пьяная, или под кайфом, или просто не дома".

"О. Мне жаль."

"Не стоит. Тогда нам было гораздо веселее без нее. Жаль, что она все пропустила, потому что моя мама – та еще штучка. Ей бы понравилось приключение с пиццей с космическими пришельцами", – сказал я со смехом.

"Ты сказал, что она дизайнер интерьеров. Должно быть, у нее теперь своя жизнь налажена... хоть немного?".

Нотка надежды в его голосе заставила меня улыбнуться. Может быть, мы мало знали друг о друге, но я мог сказать, что Брейдену нравятся счастливые концовки.

"В основном. Она прошла курс реабилитации, очистилась и начала все сначала. Но "дизайнер интерьеров" – это титул, который она сама себе дала. Как и ее имя. Она работает в магазине товаров для дома на Второй улице. Для нее названия – это глупая семантика, а все вокруг – свободная игра для новой интерпретации. Иногда я восхищаюсь ее образом мышления. Это дает ей много свободы, и она не привязана к обязанностям. Клянусь, мне не горько. У меня было нетрадиционное детство. И эй, не многие люди могут сказать, что они пережили Карму".

"Наверное, это правда". Брейден усмехнулся, затем его взгляд почти незаметно смягчился.

"Какая она сейчас? Ты с ней ладишь?"

"Да. Она – путешествие, но она – все, что я знаю. Моего отца не было, но были мои бабушка и дедушка. Все были в растерянности, когда дело касалось мамы. Бабушка хотела, чтобы мы жили с ними в Долине, но маме нужно было, чтобы мы заботились и о ней. Мы вроде как вырастили друг друга. Или, может быть, Джесс вырастила нас. Я был невежественным младшим братом, который рассказывал шутки и развлекал, когда жизнь становилась напряженной. Думаю, я и сейчас так делаю. Но теперь мы стали старше. Все взрослые и такие серьезные", – щебетал я.

"Ты все еще близок со своей сестрой?".

Я кивнул и сделал глоток пива. "Ммммм. Джесс заканчивает юридический факультет в Пеппердайне. Она похожа на тебя. Она аккуратная и опрятная, и у нее все в порядке".

"Она звучит потрясающе", – воодушевился он с ухмылкой Чеширского кота.

Я закатил глаза. Затем я выхватил у него из рук корочку, облизал ее и вернул ему.

Мерзко, я знаю. Но я ничего не мог с собой поделать. Я больше не хотел говорить о себе, и, честно говоря, я не был уверен, как я вообще смог так долго болтать. Обычно мне лучше удавалось заставить других людей раскрепоститься и поделиться чем–то.

Брейден с опаской посмотрел на корку пиццы и бросил ее на мою тарелку. "Ты противный".

"Я знаю. А какая у тебя семья? Я знаю, что твоя мама делает помадку и беспокоится о микробах. А что насчет твоего отца?"

"Он работает в коммерческой фирме по недвижимости и много играет в гольф".

"Не в волейбол?"

"Нет. Волейбол был моей идеей. В школе я был на хорошем уровне, а перед поступлением в колледж у меня был большой скачок роста, и бум... я стал лучше. Ну, не в одночасье. Но дополнительный рост придал мне уверенности. Я был довольно застенчивым ребенком".

Я взмахнул бровями. "Я не был".

"Я так не думаю. Я много учился в школе. Слишком много, правда. И я был строг к себе, если у меня что–то не получалось. Мой терапевт посоветовал попробовать внеклассные занятия, чтобы выкинуть меня из головы, так что я записался на волейбол и школьную постановку. Я никогда не попаду в олимпийскую сборную и не буду играть в бродвейском спектакле, но эти два вида спорта по–разному изменили мою жизнь. Хорошо быть частью чего–то большего, чем ты сам. И видели бы вы меня сейчас... Я лучший помощник, отвечающий за кофе".

"Кофе имеет значение". Я усмехнулся.

"В некоторые дни больше, чем в другие. Я не делаю ничего важного в данный момент".

"А ты должен делать что–то важное?"

"Нет. Это мои первые настоящие летние каникулы за много лет".

"Тогда все, что тебе нужно делать, это веселиться... и не относиться к жизни слишком серьезно", – мудрено посоветовал я. "Итак, давай поиграем в игру "Пикник". Придумай историю. Глупая – это хорошо. Все, что у тебя есть, это коробка из–под пиццы. Вперед."

"Эм... ты хочешь, чтобы я придумал историю о коробке из–под пиццы?"

"Да." Я спрыгнул с футона и достал еще один кусок. "Она может быть с рейтингом X, если хочешь. Просто так".

Брейден хмыкнул. "Как это возможно?"

"Чувак. Я могу сделать все, что угодно X–rated. Уверен, ты тоже можешь. Слушай, можно сказать, что это волшебный чемодан. Ты открываешь замок и выходишь..." Я указал на него. "Ты закончил."

"Фаллоимитатор".

Я откинула голову назад и рассмеялась. "Видишь? Ты хорош в этом!"

"Нет, я пошутил".

"Нет, не шутил. Ты покраснел?" Я потянул его за волосы на ноге, затем прикрыл глаза и оглядел комнату, как моряк, ищущий землю. "Сколько дилдо у тебя спрятано в этой комнате?"

"Ни одного. А сколько у тебя?"

"Три". Я развратно ухмыльнулся, засовывая в рот последний кусочек пиццы.

"У тебя три дилдо?" – повторил он.

"Да, один был подарком от Такера. Он до смешного большой". Я жестом показал ширину и длину, немного преувеличив размеры, чтобы он рассмеялся. "Это был его способ выразить поддержку, когда я вышел, так что я, наверное, оставлю его у себя. У меня обычный десятидюймовый и... у меня двойной член".

Брейден надул губы от удовольствия. "Двойной член?"

"Да, один из тех длинных, с оборудованием на обоих концах, чтобы ты и твой партнер могли трахать себя одновременно".

Его рот открылся. "Ты когда–нибудь... нет. Прости. Неважно. Хочешь еще пива или..."

"Задай этот вопрос", – перебил я.

"Хорошо. Ты когда–нибудь использовал его с партнером?"

"Нет, это более новая покупка, и мои недавние бывшие все равно не были бы в восторге".

"Я бы никогда не попросил девушку использовать на мне фаллоимитатор. Никогда", – категорично заявил он.

"Почему нет? Дилдо – это игрушки для равных возможностей. Но я никогда не просил Анну. Я знал, что она не была бы согласна, и я не хотел доставлять ей неудобства".

Брейден задумчиво кивнул. "Она кажется классной".

Я стиснул зубы, чтобы побороть волну ревности. Анна была классной. Я не хотел больше задавать вопросов о его предстоящем свидании. По голосу он скорее смирился, чем обрадовался, так что не было причин для беспокойства по этому поводу. Но я был. Я глубоко вдохнул и приготовился рассказать парню, в которого был влюблен, о девушке, которую раньше любил.

"Она классная. Но я был осторожен рядом с Анной. Она была хорошей и милой, а... я был просто панком с плохой стороны. Я не хотел раскрывать слишком много себя настоящего. Забавно. Я так долго сдерживал себя, что чувствовал, будто задыхаюсь, когда вышел наружу. Она пыталась сказать мне, что не против того, чтобы я был би и даже экспериментировал с парнями на стороне".

"Правда?"

"Да. И, может быть, мне стоило увлечься этой идеей, но это выглядело как получение зеленого света на измену. Это не то, чего я хотел в отношениях".

"А чего ты хотел?"

"Я хотел... кого–то, кто понимает меня. И наоборот. Я все еще хочу этого, но, возможно, я еще не готов. Возможно, мне нужно время, чтобы побыть одному".

"То же самое. Я не очень хорошо отношусь к отношениям. Мне всегда кажется, что я потерплю неудачу еще до того, как все начнется. Я никогда не расслабляюсь, и мне кажется, это видно. Я не знаю, как просто быть... собой. Понимаешь?" Брейден покачал головой. "Ты, наверное, не понимаешь, о чем я. У тебя хорошо получается давать волю чувствам".

Я слабо улыбнулся. "С друзьями – да. Но я попробовал это с Дрю, и все пошло наперекосяк. Думаю, поэтому я так тяжело переживал, когда он порвал со мной. Он не хотел всего этого безумия. Ему было все равно, встречаться с моими друзьями или ходить на мои игры. Мне понадобилось несколько месяцев после того, как мы расстались, чтобы понять, что он не хочет меня знать".

"Его потеря", – добродушно сказал Брейден.

Я пожал плечами, не сводя с него взгляда. И, черт возьми, что–то произошло. Я не мог сказать, что именно, но это было похоже на электрический ток или космический сигнал, передающий болт тепла и осознания. И, черт возьми, это было сильнее меня. Я отставил тарелку, наклонилась вперед и прижался губами к его губам.

Мы застыли на долгий миг. Я не хотел нарушать равновесие. Я решил, что лучше позволить ему вести. Поэтому я закрыл глаза и постарался не вздохнуть слишком громко, когда он провел носом по моему носу, слегка отстранился, чтобы облизать мои губы, а затем просунул свой язык внутрь. Поцелуй был чертовски сильным. Мне казалось, что я могу опьянеть от идеального прикосновения его языка и ощущения его пальцев в моих волосах. Я мог бы целовать его всю ночь. Никакой спешки. Нет места, где бы я хотел быть, и нет никого, с кем бы я хотел быть.

Только Брейден.

Я проследил контур его уха и изгиб его сильной челюсти, мне нравилось ощущать его щетину в конце дня. Я прикусил его нижнюю губу и пососал ее, прежде чем осторожно оттащить его в сторону на футон. И мы просто... целовались. Он провел правой рукой по моим бицепсам и положил ее мне на бедро. Я обхватил его щеку, затем заднюю часть шеи и наклонил подбородок, чтобы углубить поцелуй. Но это не было настоятельно или собственнически. Ни один из нас не претендовал на что–то и не пытался добраться до следующей базы. Это больше походило на исследование... сладкое и неторопливое, не требующее объяснений.

Я понятия не имею, как долго мы лежали, запутавшись друг в друге. Но в конце концов мы вырвались на воздух и уставились друг на друга в оцепенении. Я убрал его волосы со лба и усмехнулся. "Ты отлично целуешься".

Брейден смущенно улыбнулся. Я практически видел, как разворачивается словесная война. "Мы должны поговорить о том, что, черт возьми, мы делаем" против "Пожалуйста, не раскачивай лодку", за которую я лично выступал.

"Спасибо", – застенчиво сказал он.

"Ты собираешься поцеловать свою спутницу на ночь?" поддразнил я, прикусив его нижнюю губу.

Он расширил глаза и пожал плечами. "Наверное. И с языком тоже".

Я перекатился на него сверху, щекоча его, пока он не выгнул бедра дугой, чтобы оттолкнуть меня. Тогда я схватил его за запястья и прижался грудью к его груди.

"Я ревную", – признался я. Конечно, это прозвучало так, будто я шучу, но я был серьезен, как сердечный приступ.

"Софи бы тоже тебя подставила, знаешь ли", – пропел он, закидывая ноги мне на задницу.

"О, я уверен, что подставила бы", – язвительно ответил я. "Я мог бы присматривать за тобой, пока ты присматриваешь за ней".

Брейден освободил руки, обвил мою шею и выгнул бедра дугой. "Это очень мило".

Я перекатывал свой таз по его тазу, облизывая его губы. "Я не сладкий".

"Да. И ты очень... о, черт. Это приятно".

"Ммм. Это все, чего я хочу... просто чтобы тебе было хорошо".

Брейден разорвал поцелуй и посмотрел на меня с каким–то удивлением. Я прокрутил эти слова в голове и решил, что не совершил серьезного промаха. Прежде чем я успел спросить, все ли в порядке, он крепче обхватил мою шею и притянул меня к себе, припав своими губами к моим в страстном слиянии, от которого у меня чуть не перехватило дыхание.

В тот момент я хотел от него большего, чем когда–либо от кого–либо. Я хотел почувствовать его изнутри и снаружи. Я хотел знать, что у него в голове и в сердце. И да, я хотел быть тем, кто заставит его чувствовать себя живым и полноценным. Я бы с радостью принял еще одну порцию оргазмов, но почему–то я знал, что этого будет недостаточно. Может быть, я был жадным. Или, может быть, я мог сказать, что на каком–то уровне все, что здесь происходит, больше, чем мы оба.

 

6 Брейден

Свидания вслепую были архаикой. В наши дни никто не соглашается встретиться на ужин с совершенно незнакомым человеком, предварительно не проследив за ним в социальных сетях. Даже если ваш спутник опубликовал фотографию пятилетней и десятифунтовой давности, то при наличии смекалки можно было получить важную информацию за считанные минуты. Достаточно, чтобы быть уверенным, что он или она не полный психопат. И все же, каким–то образом, я позволил Софи уговорить себя на это.

Я смыл зубную пасту со рта, выключил кран и потянулся за полотенцем, как раз когда Эллиот заскочил в ванную за мной. Он протянул полотенце... и мой сотовый.

"Это твоя мама. Она звонила три раза подряд. Это может быть важно", – бесстрастно сказал он.

"Я собираюсь принять душ".

"О. Точно. Я уйду с твоего пути". Я улыбнулся его отражению в зеркале и чуть не проглотил язык. Голая грудь Эллиота блестела от пота. Он был похож на бронзового бога с накачанными мышцами, широкими плечами и каменным выражением лица. "Ты в порядке?"

"Я в порядке". Он достал свою зубную щетку и окинул меня оценивающим взглядом. "Ты выглядишь сексуально".

"Спасибо". На мне были мои лучшие джинсы и светло–голубая оксфордская рубашка. Совсем не возбуждающе, но его взгляд двигался по моему телу, как расплавленная лава, и независимо от того, выглядел ли я действительно сексуально, я определенно чувствовал это.

В смысле температуры. "Что ты делаешь сегодня вечером?"

"Встречаюсь с мамой, чтобы выпить", – сказал он вокруг своей зубной щетки.

Я закрутил колпачок обратно на трубку, чтобы занять руки и не поддаться желанию провести пальцами вдоль его позвоночника и погладить его задницу. Не буду врать, неделя была странной. Эллиот был занят на тренировках, и ему нужно было посетить пару вечерних мероприятий, организованных его спонсорами. А у меня было… ну, не так много всего. Во вторник я поехал в Лос–Анджелес навестить родных, среду провел с приятелями по колледжу в Орандже, а в четверг весь четверг просидел в театре.

Но когда я сталкивался с Эллиотом... за чашкой кофе, в ванной или в коридоре, когда мы выходили из своих комнат, все становилось горячим... быстро. Мы начинали с приятного "Как дела?" и заканчивали тем, что впивались друг другу в горло. Вчера утром, например, мы стояли на кухне и вели светскую беседу о нашем расписании. Эллиот сказал, что у него много дел, а Гас его чертовски раздражает. Я сказал ему, что чувствовал то же самое, когда был в театре. Это был не тот опыт, на который я надеялся.

Мы смотрели друг на друга и неловко улыбались, прежде чем повернуться, чтобы ополоснуть наши чашки. В тот момент, когда наши плечи столкнулись, в нас обоих что–то сломалось.

Я не могу сказать, кто сделал первый шаг. Все произошло так быстро. Его рука на моем бедре, затем под резинкой пижамы и трусов–боксеров, сжимающая мою голую задницу. Мои пальцы в его волосах и мой рот на его. Сессия поцелуев была эпическим делом: лизание, терзание, сосание... и еще больше, пока Эллиот, наконец, не прижал меня спиной к двери кладовки, сдернул с нас одежду и, обхватив своей большой рукой оба наших члена, вогнал нас в небытие. Неожиданное тепло и трение потянули меня под себя, оставив меня трястись и задыхаться, когда наши оргазмы наступили через несколько минут.

Эллиот прислонился лбом к моему плечу, а я после этого осыпал поцелуями его шею. Я не знаю точно, как долго мы оставались в таком состоянии, но достаточно долго, чтобы почувствовать себя немного неловко, когда мы выпрямились и посмотрели друг другу в глаза. Что ты скажешь парню, который спит в соседнем коридоре после того, как ты кончил ему на живот? Для таких случаев не делают поздравительных открыток.

И вот мы снова встретились. Я не мог даже смотреть на него, не чувствуя слабости в коленях. Мое тело гудело, как только он входил в комнату. Мое сердце заколотилось, ладони вспотели, а во рту пересохло. Как я мог сидеть за столом напротив таинственного незнакомца, когда все, чего я хотел, было прямо здесь? Не поймите меня неправильно. Я не строил в голове цветистых планов на вечность. Я просто хотел, чтобы его тело полностью принадлежало мне во всех возможных отношениях.

Я облизнул губы, когда он наклонился, чтобы сплюнуть зубную пасту в раковину, и сказал себе взять себя в руки.

Сплевывать зубную пасту было противоположностью сексуальности. Не так ли? Но когда он выпрямился и встретился с моим взглядом в зеркале, я передумал. И точно так же снова повторилась сцена с кухонной раковиной. Кровь бросилась в мои вены, посылая покалывание осознания вдоль позвоночника, и да, мой член был железным стержнем под моей молнией. Я кашлянул и попытался придумать мирскую стратегию смены темы и ухода, чтобы не бросаться на него.

"Это мило. Где ты с ней встречаешься?" спросил я гравийным тоном.

"С кем?"

"С твоей мамой".

Эллиот вытер рот о полотенце, которое я только что использовал, и улыбнулся. "Она приезжает сюда. Она всегда опаздывает. Я не хотел сидеть один в каком–нибудь захудалом баре в Коммерсе, поэтому сказал ей зайти после работы."

"Круто. Эм... ну, веселись". Я улыбнулся и шагнул к двери.

"Ты тоже". Он подмигнул, затем жестом указал на мою промежность. "У тебя ширинка расстегнута".

Конечно, я смотрел. Я скрестил руки и посмотрел на него, когда он захихикал, как подросток. "Очень смешно. На самом деле я бы хотел, чтобы она была открыта. Моему члену..."

Он замолчал. И, черт возьми, он выглядел как тигр, который неожиданно нашел свою добычу. "Закончи это предложение", – приказал он.

"Тяжело".

Эллиот облизал губы и придвинулся ко мне. "Я могу помочь тебе с этим. Тебе, наверное, нужно немного снять стресс перед твоим... свиданием".

"Эл, я не могу. У меня нет времени и..."

"Шшш. Поверь мне. Тебе не нужно ничего делать. Позволь мне помочь тебе", – мурлыкал он, потирая свою заросшую щетиной челюсть о мою чисто выбритую. "Я справлюсь".

"Что ты..." Мой слабый протест замер на моих губах, когда он опустился на колени.

Я смотрел, как он мастерски расстегивает мои джинсы и освобождает мой пульсирующий член. Он погладил меня пару раз и посмотрел на меня с лукавой ухмылкой. Затем он заглотил меня целиком.

Блядь. Я знал, что будет дальше, но я не был готов к тому, что его губы обхватили мой член. Я положил одну руку на стойку, чтобы удержаться, пока он покачивал головой, посасывая, а затем облизывая мой член. Снова и снова. Маниакальный темп должен был довести меня до края с максимальной силой и быстро. Речь шла о немедленной разрядке, и, честно говоря, было ощущение, что он предъявляет претензии, без слов просит о том, о чем ни один из нас не отважился сказать вслух за последние несколько дней. Я хотел заверить его, что чувствую то же самое, но не мог говорить. Возможно, мой мозг действительно находился в моем члене, потому что он буквально высасывал мою способность связно мыслить, превращая меня в массу оголенных нервных окончаний и стольких гребаных потребностей. Я вцепился в густые волосы Эллиота и трахал его рот. Он положил руки мне на бедра, одобрительно хмыкнув. Этой небольшой вибрации было достаточно. Я кончил, как ракета. И он проглотил каждую каплю.

Он откинулся на пятки и облизал ладонь, прежде чем начать дрочить свой член. Я удивлялся, как я мог не заметить, что он потерял свои вездесущие шорты. Я внимательно наблюдал за шоу, восхищаясь тем, как напрягаются и подтягиваются его мышцы живота, когда он работает над собой. Боже, он был прекрасен.

"Черт, я сейчас кончу", – прорычал он, выплескивая сперму на пальцы и грудь.

Я был уверен, что нет ничего горячее, чем быть полностью одетой и иметь голого мужчину, стоящего на коленях у моих ног. Ладно, возможно, мы оба голые были бы еще горячее, но один только взгляд на нас во всей нашей растрепанной красе заставил мой измученный член дернуться в знак благодарности. Я усмехнулся, встретив его взгляд и...

"Элли!"

"О, Боже мой. Это твоя мама?" панически прошептал я, захлопывая дверь ванной.

Эллиот застонал, вставая. Он вытер живот полотенцем с зубной пастой и быстро натянул шорты, прежде чем помыть руки. "Время шоу".

Я отбил у него полотенце, когда он снова потянулся за ним. "Мерзость. Возьми чистое. Что мы будем делать? Мы не можем уйти отсюда как ни в чем не бывало. Она узнает!"

Губы Эллиота скривились от удовольствия. "Да, но мы мало что можем с этим поделать, так что приготовься. Она классная, но ее много".

Отлично. Просто охуенно. Моя первая прогулка с позором. Хотя у меня не было выбора. Я не мог спрятаться здесь или бежать через весь коридор в свою комнату. У меня было чертово свидание, которое нужно было соблюсти. Я поспешно привел себя в порядок и собрался с мыслями.

"Что нам делать? Что мы должны сказать? Говори ты. Но не говори ей, что мы сделали. Черт, ты думаешь, она догадается? Она догадается, не так ли? И она подумает, что я возился с ее сыном перед тем, как пойти на свидание с девушкой, и... ух".

Эллиот хмыкнул. "Именно это ты и делаешь, но не волнуйся и перестань волноваться. Моя мама не будет взволнована".

"Ты шутишь? Моя бы..."

"Где ты, блядь, Эл?"

"Сейчас буду, ма!" Он понизил голос и подмигнул. "Готов?"

"Нет! Ты первый. Отвлеки ее. Я подожду несколько минут, а потом выйду".

Он закатил глаза, поворачивая ручку двери. "Хорошо, шеф. Кстати, ты милый, когда волнуешься".

"Я не волнуюсь. Я... подожди. Я нормально выгляжу? Ты можешь сказать...?"

"Что тебе только что отсосали член? Может быть. Но тебе идет. Увидимся там".

Эллиот открыл дверь и пошел поприветствовать свою маму. Я помыл руки, включив воду на полный напор, чтобы заглушить звук бурного приветствия, и я мог перекинуться парой слов с самим собой. Возьми себя в руки, Брейден. Веди себя холодно, непринужденно, спокойно. Ты справишься.

Когда мое сердцебиение стало нейтральным, и я подумал, что могу говорить с незнакомцем без запинок, я поправил воротник, нацепил на лицо улыбку и направился в гостиную, чтобы встретиться с Кармой.

Ух ты. Мама Эллиота была красива и моложе, чем я ожидал... высокая и грудастая, с длинными светлыми волосами и рубиново–красными губами. На ней был облегающий бирюзовый топ с блестками и глубоким вырезом, облегающие белые джинсы и ярко–желтые туфли на танкетке. Она выделялась бы в любой толпе... и что–то подсказывало мне, что ей это нравится.

"...приводи свою задницу в порядок. У меня нет всей ночи. Я чертовски измотана. Почему ты не одет?" – отругала она его, указывая длинным красным ногтем на его грудь.

Даже с ее ростом и каблуками она все равно была на пару дюймов ниже Эллиота. Я как можно быстрее каталогизировал семейное сходство издалека. У него был ее калифорнийский цвет кожи с солнечным отливом, сильная челюсть и идеальный нос. Эллиот был воплощением спокойствия и естественности, в то время как его мама обладала броским взглядом, который я не ассоциировал с родительскими типажами. И как только они начали говорить, я понял, что их отношения совсем не похожи на традиционные отношения, которые были у меня с моими родителями.

"Ты всегда опаздываешь. Это займет у меня две секунды".

"Еще как займет! Тебе нужно принять душ. От тебя воняет спермой. Ты что, дрочил в ванной? Господи. Мальчики никогда, блядь, не взрослеют".

"Эм... привет", – неловко сказал я.

Она резко развернулась на каблуках и положила руку на сердце, как будто я шокировал ее до смерти, хотя ее озорная ухмылка говорила об обратном. "Ну, здравствуйте. А это кто?"

"Мой сосед по комнате. Брейден, это моя мама. Мама, это Брейден".

Ее проницательный взгляд метался между нами. Я практически видел, как поворачиваются колесики, и, черт возьми, я понял, как только она собрала все воедино. Ее рот расширился до идеальной буквы "О", а затем превратился в оскал. Моим единственным вариантом было пробить себе дорогу через представление и убраться как можно скорее.

Я двинулся вперед с протянутой рукой. "Приятно познакомиться".

"Взаимно. Так вы с моим сыном, да?" Она многозначительно ткнула пальцем между нами.

"Нет, я просто сосед по комнате", – сказал я с нервным смешком.

Она фыркнула. "Чушь, милашка. Я почувствовала запах секса, как только вошла. Нет смысла мне врать. Кроме того, я знаю Элли. Я в восторге от него. Из вас получится горячая парочка".

Эллиот сжал ее в объятиях и поцеловал в щеку. "Оставь его в покое, ма".

"Я буду милой. Иди прими душ, чтобы мы с Брейденом могли поболтать".

"Я бы с удовольствием, но я уже собирался уходить. У меня свидание", – поспешно сказал я, проверяя карманы, чтобы убедиться, что у меня есть бумажник и ключи.

"Свидание? И как это работает? Вы трахаетесь друг с другом, а потом занимаетесь своими делами?" Карма подняла руку вверх и покачала головой, шумно звеня браслетами. "Я не осуждаю. Клянусь. Просто пытаюсь понять, как говорится, что к чему".

К моему лицу прилило тепло. Ее тон был дружелюбным и полным юмора, а не осуждения. У меня сложилось впечатление, что ей было искренне любопытно, но меня никогда не спрашивала о моей сексуальности или моих намерениях чья–то мама. Моя собственная мать буквально упала бы в обморок.

"Мы соседи по комнате, а не бойфренды", – поправил Эллиот. "Оставь его в покое".

"Неважно. Кого волнует, если это так?" Она пренебрежительно махнула наманикюренной рукой. "Секс полезен для тебя. Эндорфины и все такое".

"Ха. Точно", – заикался я. "Мне пора идти. Приятно познакомиться с вами, миссис Ньюкомб".

Она залилась быстрым смехом. "Ради всего святого, не называй меня так, дорогой. Меня зовут Карма. Эй, мне тоже было приятно с тобой познакомиться. Куда ты идешь на ужин?"

"Мам..."

"Что? Я веду вежливый разговор, чтобы твой новый сосед не подумал, что я грубая. Я могу это сделать?"

Эллиот надулся и показал, чтобы я уходил. Она шлепнула его по заднице и покачала головой, словно не могла поверить, что ей все еще приходится наказывать взрослого мужчину. На самом деле это было довольно забавно.

Я усмехнулся их шуткам, открывая дверь. "Мы встречаемся в "Ржавом гвозде".

"О! Шикарно. Мне нравится это место. Развлекайся, Брейден. Приятно было познакомиться", – восторгается Карма.

Я наклонил голову, затем посмотрел на Эллиота и улыбнулся. То, как он улыбнулся мне в ответ, чуть не сбило меня с ног. Я не знал, как ему это удалось. Он был наименее одетым человеком в комнате и, безусловно, наиболее комфортно чувствовал себя в своей коже. Я хотел быть похожим на него, когда вырасту. Умным, честным и настоящим.

И в тот самый момент я отдал бы все, чтобы иметь право вложить свою руку в его руку и быть представленным как его человек. Мне хотелось, чтобы мы не имели предупреждений, сроков годности и лишнего багажа. Я не хотел быть ни с кем другим. Мне нужен был только Эллиот.

 

Эллиот

"Он тебе нравится".

"Да, нравится".

"Тогда иди и возьми его".

"Что ты имеешь в виду? Я не могу пойти на его свидание, мама. Он делает одолжение Софи и..."

"Софи? Девушка, которая в тебя влюблена? Эта Софи?"

"Она больше не влюблена в меня".

"Но она влюбилась. Я видела, как она смотрела на тебя. И разве она не заигрывала с тобой, когда жила здесь? Колби сказал мне, что она надеялась переехать в твою комнату, а Такер..."

"Ты говорила обо мне с моими друзьями?"

"Конечно! Я потеряла пару лет в несколько критических моментов твоей жизни, и я не упущу ни минуты больше. Я хочу знать все о твоей личной жизни. Не то чтобы мне нужно было знать, что вы двое трахались в ванной, но ты понимаешь, о чем я говорю".

Я издала раздраженный звук. Почему у всех остальных нормальные родители? "Мама..."

"Твое дело. Я не буду лезть в твою спальню... и в твою ванную. Но я говорю тебе, Софи, вероятно, видит, как Брейден смотрит на тебя, и хочет устранить конкурента". Она сделала режущее движение по шее.

Я хихикнул. "Это смешно".

"Нет, это реальность. Я ухожу отсюда. Иди прими душ и спаси этого мальчика".

"Его не нужно спасать. Я уверен, что Софи свела его с Анной. Ничего не случится, но спасибо за развлечение".

"Почему Анна? Он же гей".

"Он би. И они оба просто делают ей одолжение", – сказал я, вкратце рассказав маме о том, чем поделились со мной Брейден и Такер.

Карма нахмурила брови. "Такер конкретно назвал имя Анны?"

"Нет. Думаю, он сказал... мой бывший".

"Боже, интересно, я иногда роняю тебя на голову", – отшутилась она.

"Что это значит?"

Карма схватила свою огромную сумочку с дивана и водрузила ее на плечо. "Это значит, что ты тупица. Разве "Ржавый гвоздь" не там, где работает твой бывший придурок? Софи не нужна услуга. Она хочет подстроить какую–нибудь неприятность. Пойдем. Пойдем выясним."

"Ни за что. Это смешно".

"Правда? На мой вкус, слишком много совпадений. Твоя проблема в том, что ты слишком легко доверяешь".

"Возможно, это так, но я не пойду с мамой шпионить за соседом и его спутницей". Я помахал руками и направился в коридор.

"Хорошо, тогда иди один".

"Мам..."

"И прими душ! От тебя воняет!"

Когда я вышел из душа, мамы уже не было. В любой другой день я бы вздохнул с облегчением, что избежал пули, но она навеяла мне плохие образы и напомнила о нескольких неприятных вещах, о которых я изо всех сил старался забыть.

Послушайте, я не был полным идиотом. Между мной и Софи все было немного прохладно. Я ранил ее чувства... и не раз.

Софи влюбилась в меня на первом курсе колледжа. Она была чертовски очевидна в этом. Но это была только она. Она ничего не делала по мелочам. Она приходила на все мои волейбольные матчи и всегда шла тем же путем, что и я, чтобы попасть на занятия. А если мы оказывались на одной вечеринке, она обычно была рядом. Дело в том, что она мне очень нравилась. Она была веселой, милой и немного эксцентричной. Но меня к ней не тянуло.

У нас никогда не было серьезного разговора на эту тему – мы просто пошли каждый своей дорогой после того, как мы с Анной начали встречаться. Мы с Софи оставались друзьями, но между нами была дистанция. Ее дружба с Анной была на первом месте, и это меня устраивало. После того как мы расстались, и я начал встречаться с парнем, Соф была одной из моих самых больших сторонниц. Когда Дрю бросил меня, она была на каникулах по программе обучения за границей, но когда она вернулась и узнала о переезде Колби и моем недавнем разрыве, она предложила мне занять дополнительную комнату. Она выбрала идеальное время, и мы прекрасно жили как соседи... пока она не начала сидеть слишком близко ко мне на диване, убирать мой беспорядок на кухне, готовить мне ужин и предлагать постирать мою одежду.

Все это было мило, но очень по–домашнему. У меня возникло ощущение, что это дополнительное внимание было больше связано с примеркой новой роли... как будто я был парой старых туфель, которые, как она надеялась, ей подойдут. Это было очень… некомфортно. В итоге я проводил много времени у друзей, пока не вернулся домой на романтический ужин при свечах на двоих.

У меня не было другого выбора, кроме как быть предельно честным. Я сказал ей, что люблю ее как друга, но мы никогда не станем чем–то большим. Я не был жестоким. На самом деле, я старался быть жизнерадостным и убедить ее во всех причинах, по которым я – худший в мире ловелас. Мы смеялись и провели остаток ночи, вспоминая колледж.

Я не удивился, когда на следующий день Софи сказала мне, что переезжает и даже нашла мне замену. Я разрывался между облегчением и сожалением, что не был полностью откровенен с ней много лет назад.

У меня не было причин подозревать Софи, но благодаря моей матери я не мог избавиться от ощущения, что она что–то замышляет. Возможно, это чертовски удачное совпадение, что она выбрала место работы Дрю, чтобы устроить это свидание, но... угадайте, кто в любом случае оделся и поехал в "Ржавый гвоздь"?

 

7 Эллиот

В любой вечер пятницы возле пирса все бары и рестораны на набережной были переполнены. Я думал о своей убогой миссии во второй, третий и четвертый раз, пока лавировал по узким улочкам и искал место для парковки. Я нашел приличное место в квартале от дома и решил, что это может быть знаком того, что я должен по крайней мере угостить себя пивом за свои усилия. Если я случайно столкнусь с Дрю... ничего страшного. Меня больше волновало узнать, с кем Софи свела Брейдена.

The Rusty Nail был высококлассным рестораном морепродуктов, который мог похвастаться прекрасным видом на океан из бара и большим количеством мест на открытом воздухе. Декор из грубого дерева и камня напоминал о Тихоокеанском Северо–Западе, но он подходил и для Сокаля. Я обошел большую компанию, задержавшуюся в приемной, и бегло осмотрел главный обеденный зал, прежде чем пройти к бару. Там было полно народу.

Конечно.

Я нашел место в углу рядом с кухней. Я прислонился к стене, чтобы посмотреть на улицу. Сейчас были сумерки. Небо было по меньшей мере пяти разных оттенков синего, от королевского до индиго. Нити сказочных огней над головой служили лишь для создания атмосферы. Если Брейден и был там, я бы не узнал, если бы он не сидел рядом с барной стойкой... со своей спутницей.

Я издал разочарованный вздох, затем повернулся к бару и... черт.

"Эллиот. Как дела?" Дрю улыбнулся, положив передо мной салфетку для коктейля.

"Хорошо. А у тебя?"

"То же самое. Что тебе принести?" Его тон был приятным и даже со следами фамильярности.

"Эм... что у вас есть на разлив?" спросил я.

"Я тебя угощу", – ответил он с кокетливой ухмылкой.

Я вспомнил эту ухмылку. Стоя в этом баре, я словно попал в искривление времени.

Именно здесь я встретил Дрю. В тот вечер я был по другую сторону бара... почти год назад. Такер и еще один друг из колледжа уговорили меня пойти куда–нибудь. План был таков: зайти выпить по стаканчику, а затем отправиться в несколько надежных пикап–баров, включая гей–бар в знак солидарности со стороны моих приятелей–натуралов. Забавно, но я влюбился в первого парня, которого встретил в первом же баре, куда мы зашли.

Это была быстрая поездка и немного неприятная в конце, но я ни о чем не жалею. И я не заинтересован в повторении. Мне нужно было найти Брейдена и... я понятия не имел, что будет дальше, но я разберусь, размышлял я, когда Дрю снова появился с моим пивом.

"Спасибо."

"Не за что. Ты с кем–то встречаешься?" – спросил он.

"Ну..." Я прикусил внутреннюю сторону щеки и коротко взвесил, насколько мне хочется поделиться.

К черту. "Я шпионил за одним парнем".

Дрю поднял брови. "Парень, с которым ты был в последний раз, когда я тебя видел?"

"Да".

"Придержи эту мысль". Он взял заказ на напитки у пары справа от меня, затем вернулся. "У меня сложилось впечатление, что вы были вместе".

Я сделал длинный глоток пива и вздохнул. "Это сложно. Неважно. А что насчет тебя? Как ты?"

"Хорошо. Я много работаю. Осенью я начну получать степень MBA, так что я пытаюсь сэкономить как можно больше денег".

"Это здорово. Куда ты поступаешь?"

"В Лонг–Бич Стейт". Он наклонил голову в сторону клиента, который подал сигнал налить еще, затем поставил два стакана на барную стойку и начал готовить коктейль. "Ты получил спонсорскую поддержку, которую искал?"

"Да. Я нашел парочку. Это было хорошо. Теперь мне просто нужно выиграть несколько турниров", – сказал я, поворачивая шею, когда небольшая группа пересаживалась за столик в зоне отдыха за стеклом.

"Выиграешь", – любезно ответил он.

"Спасибо". Я положил десятидолларовую купюру на барную стойку и встал. "Я собираюсь..."

"Эй, у тебя есть минутка?"

"Э–э..."

"Меньше минуты. Обещаю. Позволь мне доставить эти напитки".

Я наклонил голову, шагнул к столовой на открытом воздухе и окинул взглядом романтическую обстановку. Мгновенное чувство ревности не удивило меня. Я даже пожалел, что не придал значения дурацкому плану Софи. Я должен был заявить о своих претензиях и рассказать Брейдену о своих чувствах. Теперь я выглядел просто ослом.

Дрю принес приготовленные им коктейли и обошел бар, чтобы присоединиться ко мне. Он ткнул пальцем, приглашая меня следовать за ним в менее людное место, примыкающее к обеденной зоне на открытом воздухе. Я огляделся вокруг, остановившись, когда мне показалось, что я заметил Брейдена. Я повернулся, чтобы бросить на Дрю ожидающий взгляд, и чуть не столкнулся с его грудью.

"Эй, как дела?"

"Так". Он скользнул рукой по моей шее и прильнул своим ртом к моему.

Поцелуй был быстрым и немного грязным. И если бы это произошло два месяца назад, я мог бы просунуть язык между его губами и перевести все на совершенно другой уровень за считанные секунды. Но все в этой бурной публичной демонстрации казалось неправильным и надуманным. Более того, он не был тем парнем, которого я хотел.

Я толкнул Дрю в грудь и нахмурился. Я почувствовал несколько заинтересованных взглядов в нашу сторону. Я сомневался, что кому–то есть дело до того, что мы два парня. Давайте будем реалистами, когда бармен подлизывался к клиенту, головы поворачивались. Два парня... еще более возбуждающе.

"Зачем это было нужно?" прошептал я.

"Я много думал о тебе в последнее время. Я чувствую, что нам нужен был шанс вырасти самостоятельно, и мы, вероятно, находимся в хорошем месте, чтобы попробовать снова. Я работаю, а ты... занят. Сейчас не самое подходящее время для разговора, но я очень рад, что ты пришел сегодня. Вот и все. Я буду на связи, Эл".

Дрю погладил меня по щеке и ушел.

А поскольку время – это все, Софи позвала меня по имени из столовой на открытом воздухе. Она сидела в пяти футах от меня по другую сторону стекла за маленьким столиком под китчевой люстрой в форме звезды вместе с Анной и Брейденом.

Все, о чем я мог думать, когда сглотнул комок в горле и направился к их столику.

это... Какого черта я вообще слушаю свою мать? Серьезно. Блядь. Я.

"Эй, ребята, что вы тут делаете?" весело спросила я.

Софи улыбнулась и похлопала по стулу рядом со своим. "Мы только что поужинали и обсуждаем, где можно напиться. Мой спутник меня подставил. Но это неважно. Расскажи нам о тебе и Дрю. Я понятия не имела, что вы снова вместе!"

"Эээ..." Я тяжело опустился в кресло и покачал головой. "Все было не так, как кажется".

"Боже, я надеюсь, что это неправда, потому что это выглядело намного лучше, чем моя ночь. Там был язык. Я могу сказать это отсюда. Рада за тебя! Мне всегда нравился Дрю". Софи положила свою руку на руку Анны. "Конечно, ты мне нравилась больше".

Анна хихикнула и закатила глаза. "Я всегда буду твоей любимой бывшей, правда, Эл?"

"Ха. Точно". По моему позвоночнику поползло тепло. Я должен был выбраться оттуда. С Брейденом, который подозрительно молчал. "Куда дальше?"

"Маяк?" предложила Софи.

"Я за", – сказала Анна. "Ты идешь, Брейден?"

"Я немного устал. Я собираюсь пройти мимо. Поймаю вас в следующий раз", – ответил он, поблагодарив официанта, который положил кожаную папку рядом с его стаканом воды. Брейден подписал чек, отодвинул стул и встал, прежде чем посмотреть в мою сторону. "Увидимся позже, Эл".

Я наблюдал за Брейденом в поисках подсказок, пока он прощался. Он помахал мне рукой, а затем направился к выходу.

"А ты, Эллиот? Или ты ждешь Дрю? Пригласи его пойти с нами!"

"Да, эм... у меня есть планы", – рассеянно сказал я. "Сожалею о твоем свидании, Соф. Его потеря. Пока, Анна. Скоро увидимся".

Я пронесся через ресторан, перепрыгивая через столы и сбивая официантов и хорошо одетых покровителей с ног в своем стремлении добраться до Брейдена. Ладно... хорошо. Я повторил свой путь и как можно быстрее прошел через бар, чтобы попасть в переполненный вестибюль. Я смотрел прямо перед собой. Я не хотел случайно встретиться глазами с Дрю. Я даже не успел понять, что это за чертовщина. И в данный момент мне было все равно.

Дойдя до тротуара, я посмотрел в обе стороны и направился налево, когда заметил его, идущего к набережной.

"Брейден!"

Он остановился. Слава Богу. Я дернул его за рукав и притянул к стене между "Ржавым гвоздем" и соседним рестораном.

"Что случилось?" Он с любопытством наклонил голову.

Я попытался прочитать его выражение лица, но это было нелегко в растущей темноте. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что он выглядит... нормально. То есть, нисколько не обеспокоенным. Я не знал, что об этом думать, поэтому продолжил.

"Все было не так, как кажется", – задыхался я.

"Я знаю. Ты нам говорил", – спокойно ответил он.

"Ну, я серьезно".

"Круто." Он достал ключи из кармана и многозначительно поднял их. "Я иду домой".

Я схватил его за плечо. "Подожди. Это вина Кармы".

"Прости?"

"То есть, это моя, потому что я тупица, который послушал свою мать, которая исторически дает самые худшие советы... но клянусь, я не шпионил за тобой". Я поморщился, взмахнув рукой, как будто стирал воображаемую меловую доску. "Ладно, это была ложь. Я точно следил за тобой".

Брейден скрестил руки и окинул меня терпеливым взглядом. "Я знаю. Настоящий вопрос в том... почему?"

"Потому что я ревновал".

"О. Хорошо..."

Я провел пальцами по волосам и вздохнул. "Я не знаю, что я делаю. Все, что я знаю... мне чертовски не нравится мысль о том, что ты с кем–то другим. И да, мама вбивала мне в голову разные идеи, и каждая из них была отстойной". Я вышагивал перед ним, двигаясь, как взволнованный тигр в клетке. "Я подумал, что это, скорее всего, Анна, и это нормально, но, может быть, это не нормально. Анна горячая и милая... но что, если ты действительно влюбился в нее, а я упустил свой шанс? Это было бы чертовски несправедливо. А может, это будет поэтической справедливостью, что моя бывшая девушка окажется с парнем, которого я хочу. Жизнь – это пиздец. Я имею в виду, да ладно. Почему Софи выбрала этот ресторан? Может, это звучит параноидально, но мне интересно, может, это меня подставили?".

"Вау. Ты сходишь с ума, не так ли?"

Я вскинул руки вверх. "Да! И для ясности... я не целовал его в ответ".

"Я знаю".

"Знаешь? Как?"

"Я видел Дрю в баре. Софи и Анна поздоровались с ним по пути к нашему столику. Он знал, что я наблюдаю. Возможно, это было для моей пользы. Но никто не говорил тебе приходить сюда, Эл", – проворчал он.

"Я знаю", – пробормотал я с раскаянием. "Но я должен был сказать тебе, что я хочу..."

Он внимательно изучил меня и наклонил голову. "Чего ты хочешь, Эллиот?"

Я переместился в его пространство и прижал его спиной к стене. Я прикусил его нижнюю губу и облизал ее получше. "Я хочу тебя".

Брейден встретил мой взгляд с таким огнем, что мне захотелось опуститься на него прямо тогда и там. Вместо этого я коснулся его носа своим и поцеловал его. Крепко. Я вложил в поцелуй всю свою неудовлетворенность и ослабил давление, когда он обхватил меня за шею и провел языком по моему языку.

Мы целовались у стены, частично скрытые тенью. Мне было все равно, кто нас увидит, и я должен был думать, что Брейден чувствовал то же самое. Я потерялся в гипнотическом скольжении его языка и жаре, исходящем от нас, когда наши эрекции сталкивались. Мое дыхание сбилось. Черт, он был мне нужен. Я был в нескольких секундах от того, чтобы взобраться на него, как на дерево, когда он толкнул меня в грудь и выдохнул воздух.

Я не отстранился. Я навалилось на него, прижал его к стене и заставил его сказать мне, что он чувствует то же самое.

"Это может быть плохой идеей", – прошептал он.

"Возможно, это лучшая из всех, что у нас были. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. Признай это".

"Да, но..."

"Мы взрослые люди, Брей. Мы можем делать то, что хотим, мать твою. Мы не обязаны никому говорить. Это наше. Только я и ты", – промурлыкал я ему на ухо, прежде чем лизнуть раковину. "И если быть честным на сто процентов, я хочу трахнуть тебя так сильно, что мне больно".

Брейден тихо застонал и кивнул. "Да. Блядь, я хочу тебя".

Я отступил назад, чтобы прочитать выражение его лица. Все желание и потребность, которые я чувствовал, были прямо там. Я наклонился, чтобы поцеловать его снова. "Слава Богу. Встретимся дома, детка".

 

Брейден

Поездка домой из ресторана была сплошным пятном неоновых вывесок и светофоров. Это был странный день и еще более странная ночь. Я дал себе строгий наказ не анализировать то, что происходит между мной и Эллиотом. Он был прав. Мы были взрослыми. Мы могли делать все, что, черт возьми, хотели.

Старая песня Kings of Leon пульсировала в моих колонках. Сексуальный ритм, казалось, идеально соответствовал гулу желания в моих венах. Я не вел машину бездумно, но, черт возьми, я хотел уже оказаться дома.

Я быстро шел по парковке комплекса, когда заметил машину Эллиота. К счастью, по пути я не столкнулся ни с кем из дружелюбных соседей.

Я взбежал по лестнице и достал ключи из кармана как раз в тот момент, когда Эллиот открыл дверь. Голый.

Черт возьми.

"Долго же ты", – прорычал он, втаскивая меня внутрь и захлопывая дверь.

Я прижал его к стене, положив свободную руку ему на грудь и прильнув ртом к его рту. Эллиот не пропустил ни одного удара. Он просунул свой язык между моими губами и притянул меня к себе. Я сосал его язык и сжимал его голую задницу. Мне отчаянно хотелось трения, а между нами было слишком много слоев. Я переместил руки, чтобы разобраться с пряжкой ремня и молнией.

"Черт, я хочу тебя". Я лизнул столбик его горла и прикусил мочку уха. "Как ты так быстро добрался до дома?"

"Я быстрый".

Я перехватил его запястье и положил его руку на мою внушительную эрекцию. "Я рад, что ты такой. Теперь помоги мне выбраться из них".

"Ммм." Он потер мою промежность и присосался к моей нижней губе. Он просунул пальцы под резинку моих трусов и наклонил бедра, потираясь своим голым членом о мой. "Боже, так хорошо. Чего еще ты хочешь?"

"Я хочу, чтобы ты меня трахнул".

Я крепко поцеловал его, сдвигая с себя джинсы и трусы–боксеры. Эллиот обхватил пальцами оба наших члена и поглаживал... медленно и уверенно. Длинные потягивания с легким поворотом запястья. Я уставился на сперму, блестевшую на наших щелях. Я провел пальцем по кончику его члена и поднесла его к губам. Я убедился, что его глаза были прикованы к моему рту, когда я вылизывал палец дочиста.

Эллиот открывал и закрывал рот, словно был немного удивлен этим извращенным зрелищем. Тогда я повторил это снова, только на этот раз я просунул пальцы между его губами. Он пососал мои пальцы, затем отмахнулся от моей руки, а потом обхватил мою шею сзади и погрузил свой язык внутрь. Мы целовались в исступлении, царапая друг друга в плотском стремлении к доминированию. Мои джинсы были на лодыжках, его рука была на моем члене, а его рот был везде.

Он облизывал мою челюсть и шею, пока работал над пуговицами моей синей оксфордской рубашки. Он наклонился, чтобы пососать мои соски, раздвигая ткань, провел пальцами по моим бокам, кружа языком ленивые круги. И как раз когда я собирался предложить отнести его в мою комнату, он опустился на колени и одним махом заглотил меня.

Мое дыхание перехватило в груди. Я запустил пальцы в его волосы и инстинктивно задвигал бедрами. Эллиот обхватил пальцами мое основание и выпустил меня с хлопком. Затем он развязал мои ботинки и снял их вместе с носками, после чего посмотрел на меня с плутовской ухмылкой.

"Повернись и сними рубашку. Руки на стену", – хрипло приказал он.

О. Блядь.

Я отбросил джинсы в сторону и повиновался, положив одну руку на стену, а другой обхватив свой ноющий ствол. И вдруг его руки оказались вокруг меня... ласкали мою поясницу, массировали бедра, разминали задницу. Он раздвинул мои ягодицы и прижал свой язык к моему входу.

Я извивался и пытался вывернуться, но он шлепнул меня по заднице и быстро приказал подчиниться. Да... Эллиот. Я сделал то, что он сказал, и позволил ему взять инициативу на себя.

Он попеременно лизал чувствительную кожу и массировал мое отверстие, пока я не превратился в липкое месиво, умоляя о большем. Эллиот сделал это. Он ввел один палец внутрь, сосал, прощупывал и дразнил мою дырочку. Черт, это было охуенно.

Я положил голову на левое предплечье и поглаживал себя. Я слышал, как кто–то, похожий на меня, стонал, как шлюха, но я не мог быть уверена. Я только знала, что если он введет в меня второй палец, я могу кончить.

Прежде чем я успел попросить еще один палец или его член, Эллиот встал и поцеловал меня в плечо. "Сюда, детка".

Он переплел свои пальцы с моими и направился по коридору к своей комнате. Я остановился в дверях и дважды взглянул на обломки, покрывающие почти все поверхности.

"Вот дерьмо".

Мой мозг зафиксировал море одежды на полу, но я был слишком возбужден и взвинчен, чтобы заботиться на это. Я отметил аккуратное разделение со вкусом обрамленных фотографий на океанскую тематику на стенах и хаос внизу, а затем шагнул внутрь. Честно говоря, такой вихрь был слишком велик для человека, который категорически не любил организовывать пространства, к которым не прикасался. Что я могу сказать? У меня были проблемы. Но сегодня вечером я отодвинул их в сторону и сосредоточился на важных вещах, таких как член Эллиота и боль предвкушения, которая заставляла сжиматься мышцы моей задницы.

Я облизывал губы и поглаживал себя, наблюдая, как Эллиот убирает свою двуспальную кровать, отбрасывая в сторону плед, простыни и подушки, а затем берет принадлежности из тумбочки.

"Ложись", – приказал он грубым голосом.

"Здесь чисто?"

Он слегка хихикнул и погрозил пальцем. "В основном. Давай."

Я автоматически сократил расстояние, задыхаясь, когда он накрыл мой рот своим и опрокинул нас на кровать. Как только мы упали на матрас, игра началась. Мы царапались и лапали друг друга, сосали кожу, перекатываясь друг через друга в очередном фальшивом стремлении к доминированию. По правде говоря, я хотел, чтобы Эллиот владел мной. Я не хотел ни контролировать, ни думать, ни беспокоиться. Возможно, я лучше разбираюсь в деталях, но Эллиот преуспел в искусстве жить моментом. И он явно знал, что делает.

Он завел мои руки за голову, покачивая своим тазом относительно моего, пока он трахал мой рот языком.

Настойчивое скольжение наших эрекций и лихорадочный поцелуй были чистым блаженством. Эллиот был крупным мужчиной, но и я тоже. И каким–то образом его вес и размер возбуждали меня... возможно, даже добавляли неожиданный элемент.

Я никогда не был с кем–то, кто мог бы физически одолеть меня. Знание того, что он может это сделать, безумно возбуждало меня.

Я обхватил его ногами, притянув ближе и приподняв бедра. Эллиот выдохнул и отпустил мои руки. Он облизывал мою челюсть и шею, пощипывал соски, пока я не застонал. Я потянулся между нами, чтобы погладить его. Он несколько раз толкнулся в мою руку, затем приподнялся надо мной, поцеловал в нос и сел на пятки между моих бедер.

"Черт, ты чертовски совершенен", – благоговейно хмыкнул он.

Я выгнулся дугой в его кулаке, когда он обхватил меня своими пальцами. "Ммм. Я хочу тебя. Сейчас."

Он оживленно кивнул и потянулся за смазкой и презервативом. Без шуток... у меня даже слюна потекла при звуке щелчка открывающейся крышки флакона. А когда он ввел в меня два смазанных пальца, я застонал так громко, что зазвенели стекла. Он трахал меня пальцами, поглаживая твердой хваткой. Не слишком быстро, не слишком медленно. В самый раз.

"Как тебе это?"

"Так хорошо", – задыхался я. "Дай мне свой член. Я готов".

Он облизал губы и кивнул, вынимая пальцы из моего входа. Он надел презерватив и добавил смазку. Затем он расположился у моего отверстия и надавил.

Мы удивленно смотрели друг на друга, пока он медленно прокладывал себе путь внутрь. Я заставил себя расслабиться и приспособиться к его обхвату.

"Ты в порядке?" – прошептал он.

"Да, но... давай медленно. Ты большой".

Эллиот вытащил его, оставив только кончик. Я чувствовал, как его член пульсирует внутри меня. Это ощущение послало волну удовольствия и предвкушения через все мое тело. Я не хотел умолять, но мне нужен был он весь. Сейчас. К счастью, он знал это.

Он подался вперед и, наконец, начал двигаться. Сладко и медленно. Он установил умеренный темп, покачивая бедрами, пока сосал мой язык и целовал меня до потери сознания. Я обхватил его руками и ногами, притягивая его ближе и встречая его толчок за толчком. Когда я схватил его за задницу, он задвигался сильнее... и быстрее. Кровать скрипела, а изголовье билось о стену, когда он входил в меня. Он двигался как гром. Долго поддерживать такой темп было невозможно. Я просунул руку между нашими потными грудями и обхватил свой ноющий член.

"В тебе так хорошо, детка", – прорычал он, трахая меня сильнее.

"Я уже близко. Сделай это еще раз".

Два удара его толстого члена спустя, и я был готов. Я закричал, пуская струи по пальцам и нижней части живота. Мощная приливная волна удовольствия утянула меня под воду, и я задрожал от ее силы. Через полсекунды Эллиот присоединился ко мне, яростно дергаясь, когда он с ревом кончил.

Когда он рухнул на меня сверху, я поцеловал его в висок и прижался к нему. Я не хотел двигаться. Мне нравилось это. Это было... правильно.

Эллиот поднял голову и усмехнулся. "У меня вожделение".

"С моей задницей?"

"Да". Он осторожно вытащил и выбросил использованный презерватив, после чего плюхнулся рядом со мной. Он перекатился на бок и поцеловал меня в щеку. "Твоя задница, конечно, горячая, но я вожделею тебя всего".

Я хихикнул. "Спасибо. Я тоже тебя вожделею".

Он задумчиво погладил мою щеку. "Держу пари, ты скажешь, что нам нужны правила".

"Наверное, это разумно".

"Хорошо. Правило номер один. Мы должны заниматься сексом каждый день".

"Это больше похоже на предложение, чем на правило, но оно хорошее. Я только за".

"Я знал, что ты мне нравишься", – промурлыкал он.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга с одинаковыми глупыми ухмылками.

"Не думаю, что нам нужны какие–то серьезные правила. Я здесь до конца августа, может быть, немного в сентябре. У нас есть шесть недель вместе. Я думаю, нам должно быть весело, но... моногамно. Я не хочу делить тебя".

Эллиот нахмурился. "Если ты говоришь о Дрю..."

"Нет. То есть... да, я бы предпочел, чтобы ты не сходился с ним, пока я здесь. Но если ты этого хочешь, будь честным и скажи мне. Я не буду против", – солгал я.

"Это не то, чего я хочу. Совсем".

"Хорошо. Тогда в течение шести недель мы будем только вдвоем и... никому ничего не скажем".

"Какая разница, если кто–то знает? Мы оба уйдем", – мягко сказал он.

"Да, но я бы предпочел сохранить это в тайне. Я не хочу обсуждать свою сексуальную жизнь с друзьями. Особенно с общими, которые решат, что мы бойфренды. Зная Софи, она захочет спланировать свадьбу, а мне не нужен цирк. Я просто хочу быть с тобой. Я никогда не делал ничего подобного раньше и... я хочу, чтобы это было моим. И твоим".

Эллиот положил свою руку на мою и поднес мои пальцы к своим губам. "Хорошо."

Мы разделили еще одну глупую ухмылку. Это было похоже на обещание... и бессловесное согласие использовать лето по максимуму.

 

8 Эллиот

Это было самое лучшее лето. Все прописные истины. Я только что закончил колледж, у меня была работа моей мечты – играть в волейбол на пляже, и я жил с великолепным, возбужденнающим чуваком, который любил секс. Кроме диплома, который, как я был уверен, они не смогут отнять, я не знал, как долго все это продлится. Я должен был извлечь из этого максимум пользы. Особенно время, проведенное с Брейденом.

Он был моим новым любимым человеком и тем местом, где я всегда хотел быть. Мне нравилось быть с ним. Он был легкой компанией... идеальное сочетание крутости и причудливости. Крутой, потому что любил волейбол, и причудливый во всех других возможных отношениях. Например, он любил пляж, но ненавидел песок. Он любил играть в видеоигры, растянувшись на полу, запутавшись в моих ногах, но когда он заканчивал, он следил за тем, чтобы все было убрано на место. Это было нормально, вообще–то.

Я понял, что чистота и порядок значат для Брейдена больше, чем дезинфицирующие средства и аккуратность. Это было средство успокоения бурь и поддержания личного порядка. Он мыл полы, чтобы успокоить демонов. Вот так. Он был для меня загадкой. Но я не хотел его разгадывать. Я хотел изучить его... если это имеет смысл. Я хотел узнать, что заставляет его тикать. Я хотел погрузиться в изучение его противоречий.

Тот, кто смеялся от души над древними сценками SNL и защищал свою неизменную любовь к мультфильмам девяностых, а потом ругал меня за то, что я оставил свою посуду на столе, был тем, кого я хотел узнать изнутри и снаружи.

К счастью, он любил секс. Мы оба любили. И мы были хороши в этом. Как олимпийские чемпионы.

Мы перепробовали все комнаты в квартире. Я трахал его на столешнице, на столе, на диване.

Брейден всегда был готов попробовать что–то новое. Парень, который терпеть не мог крошки на кухонном столе, обожал, когда я слизывал что–либо с его пресса. На этот раз это был шоколадный сироп, и он позволил мне тщательно вымыть его после этого.

Два парня нашего размера нелегко помещались в стандартном душе, но мы справились. Я стоял позади него, намыливая его грудь широкими круговыми движениями, а затем опустил руки, чтобы помыть его яйца. Его член я оставил напоследок.

Брейден разложил руки на белой плитке перед собой, наклонив голову, чтобы вода стекала по его спине. Я скользил членом между его щелью, многозначительно покачивая бедрами, когда наконец обхватил пальцами его ствол и сжал в кулак. Он извернулся, чтобы облизать уголок моего рта, и сказал, чтобы я трахнул его.

Мы высохли как можно быстрее и поспешили в его комнату. Брейден встал на четвереньки на своем футоне и ласкал себя пальцами, пока я спешно натягивал презерватив. Я прополз между его ног и вздохнул в экстазе, когда я ввел кончик члена в своего любовника. Я провел успокаивающими руками по его бокам и сделал глубокий вдох, продвигаясь внутрь, пока не оказался по яйца.

"Сильно, Эл. Трахай меня сильно", – прорычал он.

Я повиновался. Я вытащил и подался вперед, сначала медленно. Я не хотел причинить ему боль и не хотел, чтобы все закончилось раньше, чем стало хорошо. Но Брейден был человеком на задании. Он требовал действий.

Он хотел жестко, быстро и буйно. Ему нравилось, когда я говорил ему, что он горячий и тугой и что его дырочка – моя. Что он принадлежит мне. Я обхватил его за плечи и сказал ему все грязные слова, которые он хотел, умноженные на десять, пока я двигал бедрами, а он гладил себя до беспамятства. Мы кончили с разницей в несколько секунд.

Я рухнул на него сверху, осыпая поцелуями его шею, и осторожно вышел из него. Желание излиться было сильным. Я хотел сказать ему, как чертовски потрясающе он себя чувствует и как сильно я его хочу. Всегда. Я не хотел пугать никого из нас, поэтому сосредоточился на том, чтобы вытереть нас полотенцами, которые мы принесли с собой из ванной.

Затем я забрался рядом с ним и притянул его к себе. Брей был большим любителем поговорить после секса. Мы обсуждали все – от музыки и фильмов до мультиков, которые любили в детстве. Очевидно, сегодняшней темой были видеоигры.

"Назови две лучшие видеоигры из того времени, когда ты был ребенком", – сказал он, подпирая подушкой стену в своей комнате.

Я был измотан после нашего марафонского сеанса секса и еще не был уверен, что смогу сформировать полноценное предложение.

"Э–э..."

"Хорошо. Я буду первым".

"Нет, я сама", – настаивал я, лаская его бедро. "Я любил "Зельду" и "Марио Карт". Кажется, они были у меня на GameCube".

"О, я тоже".

Я поднял руку вверх, чтобы поприветствовать его. "Я знал, что ты мне нравишься. Но давай вернемся к этой ерунде про Nickelodeon. Ты должен хотя бы признать, что "Дикие Торнберри" были отстойными".

Брейден поспешно сел и нахмурился на меня. "Ты шутишь? Это шоу было потрясающим".

"Хотя было ли оно?" поддразнил я, подняв руки в знак капитуляции, когда он угрожающе нахмурился. "Ну и ну, ты вроде как горячая голова".

"Да, ну... я серьезно отношусь к своим мультфильмам", – надулся он. "В детстве у меня была довольно сильная астма, так что у меня было много диванного времени, чтобы стать настоящим ценителем".

"Мне грустно думать о том, что ты болен".

Брейден скупо улыбнулся. "Это было давно. Сейчас я в порядке".

"Твоя мама готовила тебе помадку и баловала тебя?"

"Ее фаза помадки наступила позже. Моя мама была довольно строга в отношении сладостей. Но она определенно возилась с небулайзерами, очистителями воздуха и теплыми компрессами. Она не баловала меня, она душила меня. И до сих пор душит", – ворчит он.

"Моя мама тоже. Только по–другому".

"Она мне нравится. Хотя она больше похожа на твою старшую сестру, чем на твою маму".

Я немного прислонился к стене и сдвинулся, чтобы прикоснуться к нему. К любой его части. "Правда. Моя сестра более материнская, чем наша мама. Джесс сделала себя хранительницей сентиментального хлама, который мама, вероятно, выбросила бы в противном случае. У нее есть все мои школьные фотографии, волейбольные трофеи, а зная ее... у нее есть мои мультфильмы".

"Твои мультфильмы?"

"Да, я рисовал волейбольные карикатуры, когда был ребенком. Я был довольно хорошим художником. Но я всегда был лучшим волейболистом", – хвастался я.

"Ты хотел стать аниматором?".

Я нахмурился. "Нет. Я хотел только играть в волейбол".

"Правда?"

"Да. Я смотрел на профессионалов на пляже и думал: "Когда–нибудь это буду я". "

"Да, но ты всегда будешь играть в волейбол?"

"Я надеюсь, что да, но заработать на этом достаточно денег, чтобы выжить, – вот в чем сложность. Мне нужно иметь за плечами несколько побед, и тогда я немного изменю свои цели. Я пытаюсь уговорить Такера заняться бизнесом вместе со мной. Мы могли бы организовать круглогодичную клинику для юниоров и добиться успеха. В этой области огромный спрос".

"Я думал, Такер работает в фирме своего отца", – сказал Брейден, перекинув ногу через мое колено.

"Он начинает в сентябре".

"Все начинается в сентябре, – пробормотал он.

Все заканчивается в сентябре". Я держал эту удручающую мысль при себе, пока массировал его икры.

"Я не могу думать об этом до окончания Manhattan Open. Мы с Гасом хорошо выступили в Эрмосе, но у нас еще много работы. И так много чертовых спонсорских мероприятий". простонал я.

"Гас пригласил меня на большое мероприятие в конце месяца. Он сказал мне, что вы работаете над "темой". Полагаю, твоя мама отказалась от усыновления бездомных животных?"

Я фыркнул. "Кто знает? Я не обращаю внимания на эту ерунду. Я там, чтобы играть в мяч".

"Хорошее отношение".

"Гас пригласил тебя, да?"

"Да. Это было случайное "Ты должен прийти, чувак". Держу пари, он забыл, как только я ушел".

"Ты должен прийти. Я не знаю точной даты. Хотя это середина недели", – сказал я, рассеянно убирая волосы с его виска.

"Ммм. Я тогда буду практиковаться в Лос–Анджелесе. Наверное, не получится. Я лучше распланирую свой календарь для турнира, чем для спонсорской вечеринки".

"Логично. Ты будешь нужен мне на трибунах, чтобы противостоять любым отстойным идеям, которые придумает Гас".

Брейден усмехнулся. "Игнорируй его или... придумывай свои собственные отстойные идеи".

Я заверил его, что все мои идеи были утонченными и умными, прежде чем наброситься на него сверху, обхватить его за бедра и щекотать, пока он не сбросил меня с футона.

 

В ретроспекте, мне следовало обратить внимание на убогие идеи Гаса.

Через несколько дней Гас возобновил свое стремление привнести немного шипения в нашу игру, пригласив нового парня, который якобы преуспел в бренд–менеджменте. Что бы это, блядь, ни значило. Крейг Холтмайер был крутым выпускником Университета Южной Калифорнии со степенью MBA в бизнесе... и, как оказалось, он играл в волейбол в колледже. Он казался крутым. Он был симпатичным парнем лет двадцати пяти с кудрявыми темно–русыми волосами и огромной улыбкой. Если бы мы встретились в баре, чтобы обсудить стратегию, я бы, наверное, принял во внимание его опыт и постарался серьезно продумать весь "шипящий" аспект нашего имиджа. Но его внезапное присутствие на корте меня настораживало.

Казалось, что Гас разрабатывает тайный закулисный план, а поскольку я не мог понять, что это может быть, я сразу же перешел к параноидальному варианту. Что я мог сказать? У меня были проблемы с доверием. Партнеры должны были общаться, а у нас это плохо получалось. Я хотел совершенствовать свою игру, а он хотел увеличить число своих поклонниц в бикини.

По правде говоря, неделя и так была длинной. Мой мозг был поджарен, и мое терпение иссякало. Я взглянул на Дэйва, молча желая, чтобы он позвонил на тренировку. Не повезло. Дэйв дал указания Такеру и Крейгу, которые играли с нами по другую сторону сетки. Мяч был у Гаса. Он покрутил его между пальцами, затем подбросил в воздух и отправил в полет.

"У меня хорошие новости, чувак. Софи перезвонила мне. Мы с Крейгом обсуждали некоторые ее идеи. Мы в деле", – прокричал Гас, протягивая руку для приветствия.

Я хлопнул по его протянутой руке, но не стал скрывать своего замешательства. "О чем ты говоришь?"

"Мы идем по пути гей–прайда".

"О, ты выходишь?" Я фыркнул, передавая ему мяч, когда Такер ударил по нам.

Гас передал его мне и захихикал. "Разочаровать всех крошек на пляже – не получится. Но я могу поддержать своего друга–педика... пока я встречаюсь с его бывшим. Насколько это, блядь, идеально?"

"Нереально".

Очевидно, Гас плохо понимал сарказм. Он с энтузиазмом кивнул и потряс кулаком в воздухе, когда забил мяч в дальний левый угол.

"Я знаю, верно? Рад, что Анна не увлеклась твоим соседом. Она сказала, что зайдет сегодня после тренировки, чтобы убедиться, что ты не против. Но предупреждаю, не пытайся отговорить ее от этого и не дергайся, если она пробежится руками по моему телу. Я же говорил тебе, что дамам я нравлюсь".

"Вау! Зачем нам нужно, чтобы Анна притворялась, что ты ей нравишься?" Я сердито указал жестом на группу фангерлз на соседнем одеяле. "Выбирай их. Всех, если хочешь. Не вмешивай мою бывшую и моих друзей в свои поганые идеи. Нам, блядь, нужна победа".

Гас поймал мяч, засунул его под мышку и нетерпеливо хмыкнул.

"Мы должны делать все это, Эллиот. Мы должны угодить нашим спонсорам, привлечь интерес, собрать вокальную команду, которая будет приходить на наши игры, дождь или дождь. И да, мы должны, блядь, побеждать. Игра больше, чем мяч и сетка, приятель. Это бизнес. Мы продаем себя в той же степени, что и защищаем наш спорт. В наше время нельзя иметь одно без другого. Конкуренция слишком жесткая. Добро пожаловать в большой мир", – усмехнулся он. "Если у тебя есть идея получше, дай мне знать. В противном случае, нацепи улыбку на лицо и найди горячего парня, который станет твоим спутником на Burtons Beach Bash. Но сделай это поскорее. Крейгу понадобится информация о нем".

Я нахмурился. "Это шутка?"

Гас стянул с носа солнцезащитные очки и покачал головой. "Я и близко не шучу. Нам нужны счастливые спонсоры, чтобы зарабатывать здесь на жизнь. Мы делаем то, что они говорят. Если "Бертонс" хочет историю, я ее придумаю".

"Ты уже сделал это, не так ли? Ты попросил их напечатать кучу футболок для прайда, потому что у тебя педерастический уклон".

"Да. Это гениально. Признай это."

"Пошел ты".

Он раздраженно ткнул в меня мячом. "Почему ты злишься? Я тебя не выводил. Ты уже выбыл. В чем проблема?"

Я бросил мяч в песок и толкнул его в грудь. "Моя сексуальность не имеет никакого отношения к моей игре, придурок. Никакого! И если ты планировал использовать любую часть моей жизни, включая мою бывшую девушку, ты должен был сначала согласовать это со мной".

"Эй! Куда ты идешь?"

"Домой. С меня хватит", – прошипел я.

Я поплелся к своему рюкзаку, смахивая лишний песок с локтей и коленей. Я переоделся в

чистую футболку, затем перекинул лямку через плечо и направился к парковке.

"Эллиот!"

Я сделал паузу, чтобы всунуть ноги в шлепанцы, прежде чем повернуться. Это дало мне достаточно времени, чтобы привести свое лицо в менее... раздраженное состояние. "Привет, Анна. Как дела?"

Ее огромные солнцезащитные очки и непомерно большая пляжная шляпа закрывали глаза, но ее широкая улыбка была яркой и дружелюбной. "Гас упоминал, что Софи пригласила меня на роль его девушки?"

"Да, он упоминал об этом".

"Я хотела зайти лично, чтобы убедиться, что ты не против. После того фиаско пару недель назад я не хотела, чтобы ты думал, что я сейчас соблазняю твоего партнера. Клянусь, я – чудо без пары", – сказала она со смехом. "Сумасбродные идеи Соф выставляют меня в плохом свете".

"Как твое свидание с Брейденом", – хмыкнул я, не подумав.

"Это был скорее дружеский ужин. Софи присоединилась к нам поздно и съела половину закуски. Он отличный парень. Я бы точно пошла с ним на свидание, если бы он попросил, но я не думаю, что он был заинтересован".

"Ну, Гас очень заинтересован", – фыркнул я.

Анна скорчила гримасу. "Это фиктивные свидания, Эл. На самом деле Гас мне не нравится. Если ты не хочешь, чтобы я это делала, я не буду".

"Спасибо. Наверное, будет лучше, если это будет кто–то, кого я знаю и кому доверяю, потому что Гасу я точно не доверяю".

Она положила руку на мое предплечье и улыбнулась. "Эй, я болею за тебя, Эл. Я хочу для тебя всего хорошего. Я всегда этого хотела".

Я импульсивно обнял ее. "Ты тоже, Анна Банана".

"Праздник любви!" Такер обхватил нас обоих в не очень–то скрытной атаке.

"Такер, если ты раздавишь мою шляпу, я раздавлю тебя", – предупредила Анна, вырываясь из моих объятий.

Он отступил назад и поправил ее шляпу. "Все в порядке. Твой новый мужчина ждет тебя, тигренок. Иди и возьми его".

"Ха. Не сегодня, Сатана. Я занял отличное место на парковке и теперь, когда я увидела Эллиота, я собираюсь передать его следующему счастливчику. Увидимся, ребята". Анна нахлобучила свою шляпу, а затем повернулась в сторону набережной.

"Она слишком крута для Гаса". Такер торжественно покачал головой, глядя, как она уходит.

"По шкале от одного до десяти, насколько ты зол?"

"Одиннадцать".

"Он отстой", – согласился Такер, следуя за мной до парковки. "Это неплохая идея, но он должен был сначала обсудить ее с тобой".

"Ты думаешь?" Я саркастически фыркнул. "Я не знаю, какую часть я ненавижу больше... присвоенный прайд парня, которому насрать на права ЛГБТК, или то, что он втянул Анну в это".

"Скажи ему, чтобы отвалил".

Я открыл багажник и бросил свой рюкзак с песком внутрь. "Это не так просто".

"Тогда сделай из этого лучшее. Носи свою радужную футболку с гордостью и найди себе пару на спонсорский праздник. Когда жизнь подбрасывает тебе лимоны и все такое... я прав?".

Я улыбнулся его самодовольной ухмылке. "Может, и так".

Я обменялся с Такером ударами кулаков, затем запрыгнул в машину и достал свой мобильный. Я прокрутил номер Брейдена, прежде чем нажать кнопку вызова.

"Алло?"

"Привет, где ты? Ты с кем–то? Я слышу голоса".

"Я в Dick's Sports. Один", – ответил Брейден со смехом.

Я усмехнулся, мне понравился легкий юмор в его тоне. После моего паршивого дня я нуждался в этом. Он был мне нужен. "Хватит пытаться залезть в шорты Дика. И никуда не уходи. Я буду там через десять минут. Стреляй. Где это?"

"Серритос".

"Какого хрена?"

"Это не так далеко, но я все равно скоро буду дома, так что..."

"Нет, я уже в пути. Держись."

"Подожди. Что случилось?"

"Ничего, но я хочу тебя увидеть."

Я отключил звонок, прежде чем Брейден успел запротестовать, а затем сосредоточился на маневрировании, объезжая медленно движущийся транспорт.

Через 20 минут я нашел его болтающим с симпатичной продавщицей в отделе спортивной обуви. Он держал в руках огромный кроссовок, изучая подошву, в то время как девушка кокетливо указывала на несколько других вариантов, которые могли бы его заинтересовать. Ладно, может быть, она не флиртовала с ним, но она стояла ближе, чем нужно, и смотрела на него так, как смотрю на него я... как будто он был самым сексуальным мужчиной, которого она встречала за всю свою жизнь.

"Скажите ему, чтобы выбрал синие", – предложил я, указывая на туфли в его руке.

Продавщица хихикнула. "Мне тоже нравится синий. Могу я помочь вам найти что–нибудь, сэр?"

"Нет, я здесь просто присматриваю".

"Отлично. Не торопитесь. Дайте мне знать, если я смогу вам что–нибудь предложить". Она сверкнула еще одной яркой улыбкой, взяла коробку с обувью со скамейки в центре прохода и оставила нас одних.

"Итак, мы покупаем обувь, да?" спросил я. Я взял в руки кроссовки Nike и покрутил их, а затем поставил обратно на витрину. Хотя и не совсем так, как это было изначально.

"Просто проверяю беговые кроссовки. Мне нужно новое хобби".

Брейден поправил кроссовку и начал переставлять ряд под ней, следя за тем, чтобы носок каждой кроссовки был расположен под точным углом. О–о–о.

"Что случилось?"

"Меня сегодня вычеркнули из спектакля". Он пожал плечами, как будто это не имело большого значения, однако напряжение, излучаемое им, говорило о другом.

"Что? Почему?"

"Я им не нужен. Я был прославленным мальчиком на побегушках. Новый парень Жака занял мое место. Я не могу жаловаться. Я начинаю тренироваться с новой командой через две недели. Когда я напомнил ему, что мне пришлось сократить часы работы, он сказал, что это ему не подходит. Так что... Рикардо вступает в игру. Конечно, это не было проблемой, когда я только подписал контракт. Неважно. У меня не было настоящей роли, так что я не должен быть расстроен, но..."

"Но это так", – закончил я. Я широко раскрыл руки и пошевелил пальцами. "Иди сюда. Тебе нужны объятия".

Брейден хихикнул. "Я буду в порядке. Все равно спасибо".

"Я не приму отказа. Я обниму тебя, если понадобится... ты знаешь, что обниму".

"Ты смешон", – сказал он, качая головой, когда шагнул ко мне.

Я заключил его в крепкие объятия и вдохнул его. Черт, как же хорошо он пах. Я ненавидел то, что он был несчастен. Я не знал, как сделать его лучше посреди магазина спортивных товаров, но он, казалось, расслабился в моих объятиях.

"Я знаю". Я поцеловал его в щеку и отпустил, когда несколько детей помчались по проходу. "Итак, признайся. Как давно ты здесь, и что ты реорганизовал?".

Брейден пожал плечами. "Меньше часа, и... витрина "Доджерс" полностью приведена в порядок".

"Счастливчик Дик", – усмехнулся я. "Ну, раз уж я здесь, я могу посмотреть и на обувь". Я достал с полки случайный кроссовок. Я протянул его для осмотра, потянув за один из неоново–зеленых шнурков.

"Что ты думаешь об этом?"

"Он отвратительный". Он выхватил кроссовку из моих рук и вернул ее на полку, затем сел на скамейку посреди широкого прохода и снял один из своих собственных ботинок, чтобы примерить обувь, которую принесла продавщица. "Мне нравятся эти".

"Какой у тебя размер?"

Он соблазнительно приподнял брови. "Тринадцатый".

"Мне тринадцать с половиной. Хм, твой член не намного меньше моего", – поддразнил я, садясь рядом с ним.

"Шшш!" Брейден шлепнул меня по коленке и оглядел пустой проход.

"В чем проблема? Если магазин называется "У Дика", тебе разрешено говорить о своем члене. На самом деле, это может быть правилом".

Он закатил глаза. "Это противоположное правило. Итак, что ты здесь делаешь? И не говори "члены". "

Я фыркнул и рассмеялся. "У меня кризис четверти жизни".

"Тебе двадцать три".

"Это рано, но я всегда был взрослее своих сверстников".

"Да, точно. Выкладывай. В чем дело?" подтолкнул Брейден. Я выпустил осатанелый вздох и рассказал ему о том, как прошел мой день. "Боже, бедная Анна".

"Хмф. Не похоже, чтобы Софи выкручивала ей руки. Анна не обязана идти на это. Точно так же, как она не обязана идти на свидание с тобой", – надулся я. "Софи когда–нибудь рассказывала тебе, что случилось с ее парнем из Интернета?"

"Предположительно, у него были срочные дела с одним из его детей".

"Если предположить, что он был настоящим".

Брейден кивнул. "Я знаю. Феникс сказал то же самое. Эта девушка живет ради драмы. Похоже, она перешла к тому, чтобы помочь тебе и Гасу с пиар–работой".

"Чертова фантастика", – проворчал я.

"На самом деле, "прайд" – это хорошо. Если не считать всего остального, это хорошо для повышения осведомленности в спорте. И, похоже, это громкое событие. Ты даже можешь попасть в новости".

"Возможно, ты прав". Я задумчиво изучал его профиль, потом наклонил голову и пролепетал: "Они хотят, чтобы я привел с собой пару".

"А?"

"На этот спонсорский ужин". Я вскочил на ноги и зашагал по проходу. "Я могу пойти один и все равно буду представлять. Если ты не можешь пойти, я не собираюсь беспокоиться о свидании. Меня больше пугает то, что я буду педерастом, представляющим профессиональный спорт. Я могу быть хорош в этом, но я всегда думал, что лучше держать игру на переднем плане".

Брейден наклонил голову и улыбнулся. "У тебя бы отлично получилось".

"И у тебя бы тоже".

"Да, но... не совсем". Он стянул туфлю со своей ноги и положил ее обратно в коробку. "Мои родители все отрицают. Это мешает мне быть открытым и гордым".

"Они знают, что ты би".

"Они предпочитают верить, что это не так. Или что я прохожу через стадию. Это моя мама. Она хорошая католичка из традиционной семьи. Я думаю, она чувствует вину за то, что уехала из Испании, вину за то, что у нее не было больше детей, вину за то, что тот, который у нее был, все время болел. Добавь ко всему этому чувство вины, и это просто... тяжелое бремя".

"Но это не обязательно должно быть так", – возразил я. "И почему я не знал, что ты испанец? Ты не похож на испанца".

Брейден фыркнул. "Как выглядит испанец, тупица?"

Я пожал плечами. "Я не знаю. Твоя фамилия Маркетт. Я думал, ты француженка".

"Я француз, испанец, немец... и британец, кажется, тоже".

"А, шавка. Я тоже". Я прищурился. "О чем мы говорили?"

Он хихикнул. "Об отрицании. Каждый борется с демонами по–своему. Включая мою маму. Она любит меня. Я знаю, что в конце концов она придет к этому".

"Ты собираешься рассказать им о нас?"

Он нахмурился. "Нет. Я не могу".

"Ох."

"Эй, не пойми меня неправильно. Я бы с удовольствием, но... мы временно, Эл. Это то, о чем мы договорились. Я не могу рассказать ей о тебе, а потом объяснять, почему мы не вместе на Рождество. Моя мама – полная противоположность твоей. Она очень старомодна, а я у нее единственный ребенок. Произнесение слов было первой частью того, как открыться ей. Заставить ее слушать – это вторая часть. Это обязательно произойдет, но я подожду, пока...".

Я плюхнулся рядом с ним на скамейку. "Чего?"

"Пока я не буду со своим постоянным человеком". Он поморщился и издал придушенный смешок. "Это прозвучало так банально. Забудь, что я это сказал. Что ты думаешь? Стоит ли мне купить голубые?"

Я беззвучно кивнул и облизал губы, мысленно повторяя "постоянный человек". Это было так похоже на меня – пытаться убедить его выбрать меня и сделать меня своим выбором номер один, но я понимал. У нас была конечная дата. Я не мог просить больше, чем он был готов дать.

"Можно я тебя поцелую?" спросил я.

"Прямо сейчас?"

"Да".

Брейден улыбнулся и наклонился вперед, чтобы прижаться губами к моей щеке. Я перехватил поцелуй и превратил его в нечто, что, как я надеялся, передало всю степень привязанности и восхищения, которые я испытывал к нему. Я вложил в этот поцелуй все, что мог, и почувствовал, как мое разочарование и смятение растворяются и исчезают, пока не остались только мы. Я был захвачен моментом и внезапным и очень сильным чувством правильности.

Все остальное в моем мире было нестабильным и рассинхронизированным, но Брейден ощущался как безопасное место. Я хотел его, а он хотел меня. Это было все, что имело значение.

"Ух ты", – сказал Брейден, облизывая губы, сидя на своем месте.

Я улыбнулся. "Ты хороший парень, Брей".

"Ты тоже".

Мы уставились друг на друга на мгновение; затем я указал на коробку с обувью и встал. "Возьми синие. Встретимся дома".

Я поправил свои шорты, чтобы скрыть свой пухлый живот и... чтобы рассмешить Брейдена. Моя импульсивная поездка не решила ни его, ни моих проблем. Ничего не изменилось. У нас обоих был плохой день. Мой партнер все еще был придурком, а у Брейдена больше не было его театральной работы. Но мы были друг у друга. И, черт возьми, это казалось хорошей вещью.

 

9 Брейден

Софи крутила соломинку в своем холодном чае, глядя на меня поверх солнцезащитных очков. "Мы скучали по тебе, Брей".

"Это правда. Рикардо – печальная замена", – добавил Феникс.

"Спасибо, ребята". Я отодвинул свой стул, чтобы избежать солнечных бликов.

Наш столик на тротуаре в бистро на 2–й улице был лучшим местом для сидения в летнее время, но здесь было жарко, как в пекле, а стулья были чертовски неудобными. Мне следовало подумать о том, что я буду сидеть час или больше, прежде чем согласиться на секскападу перед обедом. Мой разум был в сточной канаве, моя задница убивала меня... и да, я не мог дождаться, чтобы сделать это снова.

"...достаточно милый, но он не ты". Софи пнула меня под столом. "Ты не слушаешь. О чем ты думаешь?"

"Ни о чем". Я стащил картошку фри с ее тарелки, затем потянулся за своей водой. "Просто вдыхаю атмосферу. Сегодня прекрасный день".

Феникс подергал губами от удовольствия. "Ммммм. Кто–то переспал".

Я закашлялся, набрав полный рот воды, и посмотрел на него, прикрыв нос. "Господи!"

Он снял солнцезащитные очки и затрепетал ресницами, подняв руку. "Это "дай пятььмомент в спортивном разговоре, верно? По крайней мере, так говорит Макс".

Я проигнорировал его руку и бросил на него строгий взгляд через оправу солнцезащитных очков, прежде чем искать смену темы. Софи опередила меня.

"О боже. Кто она? Или он?" Софи положила руки на стол и наклонилась вперед. "Расскажи нам все!"

Ни за что, блядь.

"Никто. Ты все неправильно поняла". Я солгал, потому что я ни за что на свете не рассказал бы Софи о нас с Эллиотом. "Я просто наслаждаюсь своим свободным временем больше, чем я думал. Я могу тусоваться на пляже, ходить в спортзал и просто... расслабляться".

Феникс пробормотал "Фигня" через стол.

К счастью, Софи ничего не заметила. Она взяла свой чай со льдом и сделала глоток. "Ну, я буду следить за подходящими холостяками и холостячками, но я была слишком занята спектаклем и внеклассной работой по связям с общественностью, которую я взяла на себя. Эллиот сказал тебе, что его партнер попросил меня помочь улучшить их присутствие в социальных сетях?"

"Правда? Нет. Он сказал что–то о теме прайда, которой заинтересовался один из их спонсоров", – сказал я. "Я не знал, что вы также занимаетесь их аккаунтами в Instagram и Twitter".

"Честно говоря, я еще не делала этого, но собираюсь. Я надеюсь использовать эту возможность для получения работы в Burtons. Это классная, прогрессивная компания. Я бы с удовольствием присоединилась к их команде маркетологов!" – восхитилась она.

"А что случилось с тем, чтобы стать звездой сцены и кино?" – спросил Феникс.

"Мне нужен план Б, Никс. Я умею делать что–то из ничего. Думаю, я могла бы преуспеть в пиаре.

А самая болезненная правда в том, что... мне нужна настоящая работа. К сожалению, я не нашла в Интернете богатого принца, который хотел бы увезти меня в свой замок в лесах Баварии".

Я усмехнулся над ее драматическим исполнением. "Это печально".

"Я знаю. У меня неплохо получается организовывать слияния для других. Хотя с Брейденом мне пришлось нелегко. Я надеялась, что вечер свиданий станет хорошей сделкой "два по цене одного"".

"Что ты имеешь в виду?" спросил я.

"Я подумала, что ты можешь сойтись с Анной, Дрю или..."

"Вау! Подожди секунду. Ты хотела свести меня с обеими бывшими Эллиота? Зачем?"

"Потому что вы все одиноки", – ответила она совершенно искренне.

"Боже, Соф! Так не бывает!"

Она нахмурилась. "Не надо так драматизировать. Моя ночь была хуже, чем твоя. Мой спутник не пришел, вы с Анной явно только друзья, а Эллиот явно пытается сойтись с Дрю. И прежде чем ты что–то скажешь, не волнуйся... я усвоила урок. Я должна сосредоточиться на этой вечеринке и спектакле. На работе, которую я надеюсь получить, и на страсти, которая никогда не угаснет".

"О, брат." Феникс фыркнул, украв одну из ее картошек фри.

Софи шлепнула его по руке и отодвинула свой стул от стола. "Я ухожу в дамскую комнату. Не съешь всю мою картошку".

Феникс одарила меня злобной ухмылкой, когда уходила. "Ставлю сто баксов, что никакого онлайн–свидания не было".

"Да, я знаю. Она даже не пытается не быть очевидной, но она хочет как лучше", – сказал я.

"Иногда я не уверен. Я думаю, что Софи заботится о себе в первую очередь. Надеюсь, она найдет работу, которая даст ей творческий выход, чтобы придумывать всякое дерьмо на ходу. Она была бы великолепна в этом".

Я хихикнул. "Ты прав. Пока она не лезет в мои дела, я полностью поддерживаю ее новую пиар–идею. Это может быть полезно для нее".

Феникс стащил несколько картофелин фри с ее тарелки и горестно покачал головой. "Я все еще думаю, что тебе нужно остерегаться – Эллиот тот, кого она хочет. И что–то мне подсказывает, что твоя улыбка на лице означает, что ты тоже его хочешь. Тебе не нужно говорить ни слова. Развлекайся, Брей".

Я хотел начать отрицать, но вместо этого сказал: "Не говори ей".

Он сделал движение молнией по губам и улыбнулся. "Никогда. Лето короткое. Наслаждайся им".

Проигрыш моей роли в театре сначала показался мне новым падением. Я не только не прошел кастинг на пьесу, но даже не смог удержаться на должности волонтера, которая требовала лишь ежедневного заказа мокко со льдом. Я был готов погрязнуть в тяжелой жалости к себе и утопить свою печаль в огромных порциях мороженого. Но мой новый свободный график оказался самым лучшим на свете.

Он выглядел примерно так: пробуждение, BJ, тренировка на пляже, секс, обед, спортзал в одиночестве, ужин, Netflix, видеоигры, секс, постель. Другими словами, я проводил с Эллиотом почти каждую свободную секунду. Это был простой план, который привел к лучшим нескольким неделям за все лето, которое у меня когда–либо было.

Было что–то невероятно особенное в том, чтобы быть с человеком, который зажигает тебя, когда он входил в комнату. Мне нравилось просыпаться рядом с ним, делить с ним трапезы и проводить с ним время на пляже. Быть с Эллиотом было проще всего на свете. Он был веселым, непочтительным и глупым. Но он был и умным. И у него был дар находить положительные стороны в любой ситуации, который, я надеялся, начал передаваться и мне, хотя я не мог оставаться в Лонг–Бич.

У меня были обязательства в Лос–Анджелесе, а когда начнется учеба в аспирантуре, мое свободное время будет ограничено. Наши жизни шли бы совершенно разными путями.

Я просто не хотел, чтобы это закончилось.

"Чувак, я тебя поджарю. Убери своего парня с дороги", – предупредил меня Эллиот, наклоняя контроллер видеоигры, когда он прислонился к моему боку.

Я поправил курс игры, затем потрепал его лохматые волосы. Он выглядел слегка взъерошенным, и, черт возьми, он был сексуальным. Я переместился на диван и попытался сосредоточиться на происходящем на телевизоре.

"У тебя огромные руки", – промурлыкал я.

Эллиот посмотрел на меня сбоку и усмехнулся. "Ну, ты же знаешь, что говорят о больших руках".

"Нет, это ноги".

"Как ты знаешь, мои ноги гигантские", – похвастался он, подталкивая меня локтем.

Я рассмеялся. "И мои тоже".

"Я знаю. Ты когда–нибудь занимался сексом с ногами?"

"Ничего подобного", – чопорно ответил я.

"Конечно, бывает. Ты кладешь ногу на член партнера и... трешься".

"Кажется, что через некоторое время у тебя начнутся судороги ног".

Эллиот пожал плечами. "Я никогда не кончал от этого, но это достойная прелюдия".

"Правда? Есть так много других лучших форм прелюдии".

Он бросил свой контроллер на журнальный столик и раскрыл объятия. "Ладно, давай, Маркетт. Назови свои три лучшие формы прелюдии".

"Эээ..." Я прикусил нижнюю губу. Я чертовски надеялся, что мое лицо не покраснело и что он не заметил, как мой член пытается проделать дырку в шортах. "Ты первый".

"Хорошо". Он задумчиво постучал себя по подбородку и повернулся ко мне лицом, так что наши колени соприкоснулись. "Поцелуи, прикосновения – я знаю, что это общее, поэтому нужно исходить из того, что нравится твоему партнеру. Что тебе больше нравится – когда гладят твой член или когда ласкают твою задницу?"

Хорошо, теперь я был не просто немного твердым. Я был в огне. "Эээ... мою задницу".

Эллиот перевел взгляд на юг, задержался на моем рте, а затем переместился на непристойную выпуклость в моих шортах. "Сколько пальцев?"

"Два".

"Ты уже брал три. Как думаешь, сможешь принять четыре?"

Я сглотнул. "Нет. Эм... три – это хорошо. А ты?"

"То же самое. Но я предпочитаю, чтобы мой член сосали".

"О."

Эллиот проследил за моей челюстью легким прикосновением, затем спустился вниз по моей груди, наблюдая за единственным членом, как будто он не контролировал его.

"Сними рубашку", – приказал он, обхватив мой ствол через нейлоновую преграду. Я облизал губы и повиновался, наклонив бедра навстречу его кулаку. Он наклонился и поцеловал меня в шею, прямо под ухом.

"Хороший мальчик. А теперь покажи мне свой член".

"Вот так?" Я засунул большие пальцы под резинку шорт и выпустил свой член. Он был таким твердым, что с грохотом ударился о мой нижний пресс.

"Черт, у тебя великолепный член. Очень много спермы, детка. Не трогай себя. Это мое".

Я осмотрел жемчужину спермы на своей щели и громко застонал, когда он наклонился, чтобы слизать ее. "О, я... о, черт".

Эллиот провел языком по моей широкой головке, затем сделал ленивый круг вокруг моей нее.

"Теперь. Погладь его", – прошептал Эллиот.

Я замешкался на мгновение, прежде чем обхватить пальцами свой ствол. Давление было приятным, но я хотел, чтобы он сказал мне, как далеко я могу зайти. Нет... мне это было нужно. Мне нравилось, когда он брал все в свои руки. Эти частные властные игры возбуждали меня так, как ничто другое.

Эллиот переплел свои пальцы с моими и сжимал их, пока я не отпустил. Затем он погладил мой член от основания до кончика умелым движением запястья. Я хмыкнул, приподнял бедра и положил руку ему на плечо.

Он немного усилил давление и ускорил темп, делая мне короткие, быстрые удары, а затем более длинные, дразнящие. Он держал свои глаза приклеенными к моим, высунув язык и облизывая шов моего рта. Когда я попытался поцеловать его, он отстранился от меня.

В разочаровании я задрал его футболку и стянул ее через голову. Я провел пальцами по его голой коже и схватил в кулак его волосы, когда Эллиот обвел своим языком мой в собственническом поцелуе. Он отстранился и встретил мой пылающий взгляд, когда я прижал ладонь к его эрекции через шорты.

"Я хочу отсосать тебе. Пожалуйста", – умолял я.

Эллиот кивнул и встал, чтобы спустить шорты с длинных ног. Его член гордо покачивался перед ним. Мы устроили забавное противостояние, дроча свои члены, пока бесстыдно разглядывали друг друга. Я любовался его рельефным прессом и легкой пылью волос, направленных на юг от пупка к члену, а затем наблюдал, как он вяло поглаживает себя... как будто у него есть все время в мире и нет ничего другого, чем бы он хотел заняться.

"Не позволяй этому вскружить тебе голову, но, черт возьми, ты просто бог", – промурлыкал он.

"Я как раз думал о тебе то же самое. Подойди ближе. Позволь мне прикоснуться к тебе".

Он оперся одним коленом на край дивана и наклонил подбородок, словно давая разрешение.

Черт, это было горячо. Я поглаживал его в такт устойчивому ритму, который задавала своему члену, время от времени выкручивая запястье, как, я знал, ему нравится. Затем я переключил хватку, чтобы проследить вены по всей его длине и обхватить его яйца, перекатывая их по одному. Эллиот застонал от этих ощущений, положив руку мне на плечо, чтобы поддержать себя.

Небольшое изменение положения приблизило его ко мне. Не совсем в сантиметрах от моего рта, но это было приглашение, которое мне требовалось. Я наклонился вперед, пока его великолепный член не коснулся моей нижней губы, а затем широко открыл рот и проглотил его целиком.

Эллиот одобрительно хмыкнул. В последнее время у меня было много практики, и я превратился в восторженного членососа, если можно так выразиться. И по какой–то причине у меня неплохо получалось делать глубокую глотку. Я вцепился в его задницу, раздвигая ягодицы, пока сосал его до самого основания. Я отстранился и встретился с его взглядом.

Эллиот усмехнулся. "Черт, как горячо, детка".

"Дай мне еще пососать", – приказал я. "Я могу это выдержать".

Когда его член коснулся моих губ, я открылся для него, покачивая головой, облизывая и посасывая его в исступлении. Я накачивал его правой рукой, стараясь не оставить без внимания ни одну его часть.

Затем я протянул руку под его широко расставленными бедрами, чтобы провести по его щели и подтолкнуть его отверстие... как бы нежно предлагая.

Он остановился и отстранился, но не полностью. "Ты хочешь трахнуть меня?"

Я моргнул пару раз и облизал губы. "Ты позволишь мне?"

Эллиот одарил меня плутовской улыбкой. "Да. Оставайся здесь".

Он вернулся с принадлежностями... и полотенцем. Я хихикал над его гордым выражением лица, когда он шагнул между моих бедер и протянул мне презерватив и полотенце.

"Ты обо всем подумал", – сказал я со смехом.

"Да, хорошо. Я знаю, как ты трепетно относишься к беспорядку. Я почти уверен, что ты забудешь свое имя, как только я сяду на твой член, но на всякий случай..." Эллиот налил немного смазки на ладонь и опустился передо мной на колени.

"Что ты делаешь?" спросил я, разрывая обертку.

"Я собираюсь пососать тебе, пока немного разомнусь. Давно не виделись".

"Нет. Я хочу посмотреть на тебя. Давай. Ложись."

В истинно эллиотовской манере он плюхнулся на диван и лег, вытянув одну ногу на подушку, а противоположную поставил на пол. Я намотала презерватив, прежде чем переместиться и наблюдать за шоу, когда он пощупал свое сжатое отверстие, а затем ввел внутрь средний палец. Святая блядь. Я сжался у основания, чтобы не кончить слишком быстро. Я не хотел торопить его, но я уже мог сказать, что долго не протяну. Мою кожу покалывало, а яйца были напряжены.

"Ты тоже можешь это сделать... если хочешь", – прохрипел он.

Я сглотнул от пьянящей вспышки желания и тут же положил свой палец рядом с его. Мои ноздри раздувались, когда я встретился с его взглядом и медленно проник в его вход.

"Черт, это так сексуально. Ты чувствуешься... горячим и тугим". Мой голос был густым от удивления и желания.

Я не мог его контролировать. Честно говоря, я никогда не был так полностью поглощен моментом... или любовником. Я хотел быть частью всего, что он чувствовал. Я хотел, чтобы ему нужен был мой палец в его дырочке и мой рот на его члене.

Я наклонился, чтобы облизать его от основания до кончика. Я вертел языком вокруг головки, мне нравилось чувствовать его руку в своих волосах, когда я вводил свой палец и находил его сладкую точку. Он широко раздвинул ноги и позволил мне овладеть собой. Я добавил еще один палец и сосал как сумасшедший, пока Эллиот качал бедрами и трахал мой рот.

Он стонал мое имя в перерывах между похвалами и требованиями, такими как "Ты такой хороший членосос, детка. Дай мне еще один палец. Я могу взять его. О, блядь, да". Я выдохнул и поцеловал внутреннюю сторону его бедра, затем сел.

"Можно я тебя трахну? Пожалуйста".

Он усмехнулся и облизал губы. "Да".

Эллиот спустил ногу с дивана и забрался на меня, положив левую руку мне на плечо и устроившись на моих коленях. Он расположил мой член у своего входа и медленно скользил вниз по моей длине. Он не останавливался, пока не достиг конца.

"Ты в порядке?" прошептал я, положив руки на его бедра.

Он глубоко вдохнул и выдохнул. "Да. Ты чертовски огромный".

"Спасибо".

Эллиот разразился быстрым смехом. Он провел языком по уголку моего рта и злобно ухмыльнулся. Затем он начал двигаться. Сначала он задал уверенный темп, экспериментально двигая бедрами, покусывая мою челюсть. Я позволил ему взять инициативу на себя. Я боялся, что потеряю контроль слишком быстро, и, честно говоря, мне чертовски нравился этот вид.

Эллиот был большим и мощным. Один только его пресс был просто прелестью. Я провел пальцами по мускулистым контурам его груди, делая паузы, чтобы пощипать его соски, когда он выгнул спину и увеличил темп. Его великолепный член подпрыгивал между нашими блестящими от пота животами, а он все сильнее скакал на мне.

Когда я обхватил его ствол одной рукой и погладил его, он сбился с ритма.

"Черт, я сейчас кончу".

"Сделай это, Эл. Кончи для меня".

Он зарычал, когда наступил его оргазм и сперма хлынула между нами. Я закачал бедрами вверх, замедляясь, но не останавливаясь. Я не мог. Я был окружена жаром, сексом и трахом, мне нужна была разрядка.

Я шлепнул его по заднице и притянул к себе, прежде чем погрузить язык между его губами. Этот маневр вывел его из равновесия. Я воспользовался этим и дернул его в сторону, так что он упал на диван. Я вскарабкался на него сверху, накрыв его тело и накрыв его рот своим, пока я жестко трахал его.

Эллиот обхватил ногами мою задницу и наклонил голову, чтобы углубить бешеное скольжение извивающихся языков. Он выгибался навстречу моим маниакальным толчкам, открывая себя для меня, даря мне потные, сексуальные фрикции и страстные поцелуи, от которых у меня кружилась голова от вожделения и потребности. Покалывание у основания позвоночника передалось по всем конечностям и заставило меня пошатнуться, когда я разрывался на части. Я выгибался как сумасшедший, а затем трясся, пока не обессилел.

Мне потребовалось около минуты или двух, чтобы почувствовать мягкое прикосновение пальцев Эллиота к моему затылку и звук его дыхания. Или, может быть, разговора. Мое сердцебиение все еще отдавалось эхом в ушах.

"Брей, ты должен двигаться", – мягко сказал Эллиот. "Я не могу дышать".

"Я и не хочу".

Он усмехнулся и поцеловал меня в щеку и висок. "Это было так чертовски горячо. Интересно, когда я снова смогу ходить".

Я приподнялся над ним и нахмурился. "Я сделал тебе больно?"

"Нет, просто я давно не был ловцом. Мне будет больно".

"Ловец? Правда?"

Он весело хмыкнул. "Приемником. Так лучше?"

Я поцеловал его, затем осторожно отстранился. "Незначительно. Вау. Я не уверен, как это произошло. В одну секунду мы играли в видеоигры, а потом..."

"Мой член поздоровался с твоим членом. Они сталкивались, терлись и боролись, как черти, чтобы приблизиться друг к другу. Они шлюхи, которые, несомненно, организовали эту вечеринку. Давай назовем это так, как это было... вечеринка пенисов".

Я хмыкнул. "Это хорошо. Я собираюсь избавиться от презерватива. Я сейчас вернусь".

Я привел себя в порядок в ванной и остановился, чтобы взять пару стаканов воды, поставив один на кофейный столик, прежде чем искать свои шорты.

"Нет, не одевайся. Я положил полотенце на диван. Ложись".

Когда он бросил подушки на пол, чтобы освободить место для меня, я свернулся калачиком рядом с ним. Я обхватил его ногу и оперся на локоть, чтобы лучше его рассмотреть.

"Это было потрясающе", – сказал я.

Он взял мой подбородок между большим и указательным пальцами и улыбнулся. "Это было супер–трах–тастически потрясающе. Честно говоря, у меня не было большого опыта... ну, ты понимаешь".

"Трахаться?"

"Да. Всего пару раз. Я ненавидел это в первый раз. Было чертовски больно. Второй раз было лучше, потому что я знал, чего ожидать. Мой парень в то время не отличался терпением, поэтому мы придерживались того, что получалось". Он слегка нахмурил брови и убрал прядь волос с моих глаз. "Забавно, что пары не общаются, а потом впадают в привычку и думают, что это все, на что они способны".

"Я понимаю, как это происходит. Я не очень хорошо умею общаться".

"Ты шутишь? Кажется, у тебя нет проблем с тем, чтобы сказать мне, что тебе нужно".

"А что, по–твоему, мне нужно?"

"Ну, ты любишь тишину и порядок. Но иногда тебе нравится и беспорядок. Так что, я думаю, тебе нужно сочетание всех трех вещей".

Я улыбнулся. "Может, и так. А что насчет тебя? Что тебе нужно?"

"Не много. Мне легко. Но мне бы хотелось иногда чувствовать себя более... центрированным. Более сбалансированным. Иногда я беспокоюсь о победе и забываю уделять внимание процессу. Ты не выиграешь, если не научишься чему–то во время путешествия, верно?"

Я улыбнулся. "Звучит очень мудро".

Эллиот фыркнул. "Наверное, я получил это из печенья с предсказаниями, но для меня это имеет смысл. Каждый раз, когда я сосредотачиваюсь на победе, я проигрываю. Я имею в виду не только игры, но и дружбу, и отношения. В итоге я всегда задаюсь вопросом, что я сделал не так и мог ли я что–то сделать по–другому".

"Это хорошо".

"Да, но я могу быть довольно строгим к себе".

Я поцеловал его в плечо. "Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Никто не срывается на мне сильнее и не говорит мне гадостей больше, чем я. Голоса в моей голове могут быть такими... уродливыми и громкими. Я еще не научился их заглушать без чувства вины. Я один из тех чудаков, которые внешне выглядят так, будто у них все в порядке, но внутри... у меня полный бардак".

Эллиот добродушно улыбнулся. "А кто не такой? Никто не идеален. У каждого из нас есть свои проблемы и противные голоса в голове. Мы все просто пытаемся понять, как отрегулировать громкость, чтобы слышать только хорошее".

"Баланс".

"Именно. Баланс равен счастью и ясности".

Я проследил за его нижней губой, затем встретил его взгляд. "Возможно, ты самый умный парень из всех, кого я знаю".

Эллиот усмехнулся. "Ты думаешь?"

"Я серьезно. Ты заслуживаешь счастья и ясности. Надеюсь, ты никогда не согласишься на меньшее".

 

Эллиот

Счастье. Ясность. Я не мог сказать, что меня потрясло – простота чувств или интенсивность его голоса. Я знал только, что никто и никогда не смотрел на меня так. Голос Брейдена был грубым и жестким. Его глаза светились искренностью и чем–то таким, чего я хотел больше, чем своего следующего вдоха. Я не знал, была ли это дружба, помноженная на десять, или просто невероятно интимный момент, но я хотел как–то сохранить это в бутылке, чтобы потом пересмотреть тот самый момент, когда я влюбился в него.

"Я не успокоюсь. Я обещаю", – прошептал я. "Могу я тебе кое–что сказать?"

"Да".

"Я думаю, что ты чертовски удивительный". Когда он начал отворачиваться, я взял его за подбородок и приблизил его лицо к своему. "Я серьезно. Я хочу..."

"Что?"

Я хочу оставить тебя. Я хочу, чтобы ты был моим. Я хочу, чтобы ты остался.

Внутри меня вспыхнула огненная волна потребности. Но это был не тот сексуальный вид, с которым я умел справляться. Это было что–то новое. И я не знал, как сказать о своих чувствах, не напугав нас обоих. Поэтому я выбрал путь труса.

"Хочешь пойти в торговый центр?"

Брейден прищурился так сильно, что на его лбу появились складки, как у старика. "В торговый центр? Ты в порядке?"

"Ага. Мне нужна рубашка для этого дурацкого ужина на следующей неделе. Поднимай свою задницу, детка. Пойдем по магазинам".

Ладно, возможно, мне нужно было поработать над своим изяществом, но моя сила убеждения была на высоте. После того, как я отсосал Брейдену в душе и пообещал трахнуть его, когда мы вернемся домой, он согласился сопровождать меня... при условии, что мы не пойдем в торговый центр.

"Я, блядь, ненавижу торговый центр".

"Почему? Это просто куча магазинов, расположенных в одном месте для твоего удобства", – пропел я, ища место для парковки на 2–й улице.

"Может быть, но это ад. Каждый раз, когда я ступаю в торговый центр, у меня возникают ужасные воспоминания об астматических днях, когда я был ребенком до того, как мы узнали, что у меня аллергия на духи. Я был в порядке, когда мы проходили через этот отдел, но через пять минут я уже задыхался. А если вты застряли в закрытом торговом центре, тебе не повезло".

"О, это должно быть отстойно".

"Так и было. Я перерос эту аллергию, но я все еще ненавижу торговые центры". Он жестом указал на белый пикап, выезжающий с площадки перед бутиком товаров для дома. "Там есть место".

"Отлично. Это магазин моей мамы. Мы должны зайти и поздороваться. Если она увидит здесь мою машину, я никогда об этом не узнаю. Не волнуйся. Мы сделаем это быстро", – сказал я, выключая двигатель и отстегивая ремень безопасности.

Брейден хихикнул. "Я не против. Твоя мама классная".

"Не знаю, но она моя мама, так что... давай покончим с этим".

Я привел его в BGoods, модный бутик домашнего декора, принадлежащий Брэндону Гуду, потрясающему гею, который любил красивые вещи и эксцентричных людей. Наверное, поэтому он нанял мою сумасбродную маму управлять его магазином в Лонг–Бич. Обычно он управлял своим филиалом в Уэхо и оставлял маму вести дела здесь, но иногда он появлялся со своим мужем–пожарным Джейком и их желтой собакой Люси. Я сомневался, что он приедет в Лонг–Бич в субботу днем, но надеялся на это. Бран был чертовски забавным, а Люси отлично отвлекала от маминого маниакального воспитания.

"О, смотрите, кто здесь, черт возьми!" воскликнула мама, когда я толкнул дверь.

Весь магазин повернулся, чтобы посмотреть на нас с Брейденом, пока я шел к кассе, чтобы поприветствовать ее объятиями.

"Привет, мам".

Она с энтузиазмом обняла меня, затем оттолкнула и тщательно осмотрела. Я сделал то же самое. Она выглядела великолепно. Ее длинные волосы были убраны в стильный пучок, а простое черное платье было подобрано со вкусом. Я должен был признать, что она здесь процветает. Моя мама работала больше, чем когда–либо, чтобы оставаться чистой, трезвой и настоящей. И она была не против смягчить свои грани на несколько часов ради элитной клиентуры. Она даже поменяла блузки с низким вырезом на модные наряды и обуздала свою склонность бросать f–бомбы через каждое второе предложение.

Конечно, все ставки были сделаны, когда она закончила день.

"Сегодня День матери, или ты пришел за деньгами? Принеси мне мою сумочку. Ты можешь взять все, что захочешь. Ты тоже, милашка". Мама протянула руки к Брейдену и выжала из него жизнь, а затем широко улыбнулась нам обоим. "Что вы задумали? Расскажи мне все, и пусть это будет пикантно. Я весь день продавала эти подушки для отдыха и причудливую посуду. Дайте мне немного

грязи".

"У нас нет никакого компромата. Мы просто делаем покупки. Мне нужна рубашка для ужина Бертонов на следующей неделе. Я потащил Брейдена с собой", – сказал я, бездумно потянувшись к его руке.

Через полсекунды я выронил ее, как горячую картофелину. Неужели я действительно пытался взять его за руку на публике?

Боже, я никогда не делал этого раньше. Конечно, я целовал его у стены возле ресторана и посреди спортивного магазина, но держаться за руки – это было совсем другое. Это было... по–пацански.

"Мне это нравится. Это так по–гейски", – промурлыкала она. "Я имею в виду это в самом лучшем смысле. Я всегда хотела иметь ребенка–гея. Элли – это воплощение моей мечты. Он тоже всегда меня удивляет. Сходите в то место на углу. Billy's или Bilson's... я забыла, как он называется, но у них есть шикарные вещи. Они могут сделать хороший "его и его ансамбль." Не слишком подходящий, просто дополняющий. Вы ведь идете вместе?"

"Нет. У меня тренировка в среду вечером", – объяснил Брейден.

"О, очень жаль". Она обошла стойку регистрации из цементного блока и скрестила руки. "Ты ведь будешь на турнире в следующие выходные?".

"Определенно. Я бы не пропустил", – сказал он.

"Хорошо. Увидимся там. Элли, VIP мне, пожалуйста. Я была бы признательна, если бы знал, где, черт возьми, я буду сидеть".

"Конечно".

"Хороший мальчик. Ищи меня на трибунах. Я буду шуметь, чтобы ты знал, что я там. О, и на мне будет футболка педика, которую подбросила Софи. Какая–то радуга. Она симпатичная, но я разрежу свою, чтобы освободить место для девочек, потому что она немного стесняет, если вы понимаете, о чем я. И я могу добавить немного блесток. Блестки все еще в моде?"

"Я выгляжу так, будто знаю?" Я надулся.

"Нет. А ты, Брейден?"

Он усмехнулся. "Извини. Без понятия".

"Что мне делать с вами двумя?" Она скорбно покачала головой, затем указала на дверь.

"Убирайтесь отсюда. У меня есть работа. Я люблю тебя!"

Брейден забавно поджал губы, когда мы ступили на тротуар. "Она забавная".

"Не могу поверить, что ты не травмирован. Я пытался взять тебя за руку, а моя мама спросила тебя, в моде ли еще стразы".

Он хмыкнул. "Я определенно потребую мороженое за комментарий к ослепительному, но если ты все еще хочешь держать меня за руку, я не против".

Я внезапно остановился и схватил его за локоть, чтобы привлечь его внимание. "Ты серьезно?"

"Да".

"Я думал, ты не хочешь, чтобы кто–то знал о нас".

Он отодвинул меня от пешеходного потока и пересел на мое место. "Я не стыжусь быть с тобой, Эл. Я боюсь слишком привязаться к тебе. Возможно, уже слишком поздно, и... я никогда не держался за руки с парнем. Так что если ты хочешь, я не буду спорить".

Брейден поднял ладонь вверх и многозначительно пошевелил пальцами. Я перевел взгляд с его глаз на руку и улыбнулся, переплетая свои пальцы с его.

"Твоя рука подходит моей. Как будто она была создана для меня. Не слишком большая и не слишком маленькая", – пробормотал я.

"В самый раз", – сказал он с улыбкой. "Эй, я тут подумал... если тебе все еще нужно свидание, я мог бы это устроить".

"Ты уверен?"

Он пожал плечами. "Я спрошу у своего тренера. Сейчас предсезонка, и это всего лишь одна ночь. Я думаю, это будет нормально. Если ты не против".

"Черт, я тебя вожделею", – простонал я, обхватив свободной рукой его талию.

"Это начинает звучать как серьезное состояние". Он потер свою заросшую щетиной челюсть о мою и поцеловал меня в щеку.

"Это безумно серьезно, и единственный способ исправить это..."

"Больше секса".

"Нет. Будь моим парнем до конца ночи. Помоги мне купить дурацкую рубашку, потом позволь мне купить тебе ужин, мороженое, все, что ты захочешь... и позволь мне держать тебя за руку. Никто нас не знает, и никого не волнует, что мы просто два случайных чувака, которые вроде как нравятся друг другу".

Он посмотрел на наши переплетенные пальцы и улыбнулся мне. "Хорошо, парень. Давай сходим на свидание".

У меня была своя доля свиданий. В старших классах я считал, что пригласить девушку на ужин и в кино – это мой билет на удачу. В колледже я ходил на заранее спланированные экскурсии со своей девушкой, потому что это делало ее счастливой. Но до сих пор я никогда по–настоящему не понимал дух свиданий. Проводить время, делая вещи, которые немного выходят за рамки нормы, с человеком, который заставлял мое сердце делать сальто назад, было невероятно увлекательно.

На самом деле, мы не делали ничего особенного. Мы пошли в магазин на углу по предложению моей мамы.

Брейден купил классическую синюю рубашку в клетку, которая, по его словам, была ему необходима, и помог мне выбрать громкий гавайский принт. По какой–то причине мы взяли гавайскую тему с собой на весь вечер.

Мы заходили в разные магазины на Стрэнде, обсуждали места, которые хотели бы посетить, и еду, которая нам никогда не нравилась.

Мы заказали голубые гавайские напитки и наблюдали за закатом из бара на крыше, затем обсуждали мудрость добавления ананаса в пиццу, ужиная суши. И хотя мы оба были сыты, мы остановились, чтобы съесть мороженое. Мы держались за руки на вершине стола и продолжали вести беседу, перескакивая с одной бессмысленной темы на другую. Я не могу сказать, о чем мы говорили. Слова были не важны. Они были нитями ткани, которая связывала нас вместе. Они давали нам повод и цель, но настоящим волшебством было просто быть с ним.

Я любил его улыбку, его смех и то, как загорались его глаза перед тем, как он называл меня в какой–нибудь бредовой истории, которую я придумывал. Мне нравилось, как он смотрел на меня, когда не думал, что я смотрю... как будто думал, что я могу быть кем–то особенным. Мне хотелось, чтобы у меня было больше времени, чтобы доказать, что я могу быть достойным его, если мы оба дадим нам шанс.

Я отбросил меланхоличные мысли и остался в настоящем моменте. Я держал его рядом, когда двигался в нем позже той ночью, позволяя легким толчкам и потягиваниям сказать ему, как мне чертовски повезло быть тем, кого он хочет. Я готов был поклясться, что он понял. Он встречал мои толчки тихими стонами, глядя мне в глаза. И когда мы кончили, мы сделали это вместе. Брейден обхватил меня и держал крепко, пока я не перестал дрожать.

В наступившей после этого тишине была какая–то магия, которая заставила меня думать, что он знает, что я чувствую. Я хотел Брейдена. Я любил его. Мне просто нужно было придумать, как удержать его.

У меня было две недели, может, больше. Много времени.

 

10 Эллиот

Я был так занят тем, что отвлекался от непрерывной болтовни Гаса о том, как продать наш бренд, что не понимал, что он неделями давал мне подсказки. Я должен был догадаться о грядущих неприятностях только по тому факту, что он попросил Софи помочь.

Для меня эта часть была белым шумом. Не так важно, как игра. Какое значение имела твоя "история", если твой удар с корта был отстойным? По правде говоря, у меня не было большого опыта, когда дело касалось официальных мероприятий для прессы. Я был полным новичком, а Гас – ветераном. Я полагал, что он знает, что делает, и все, что мне нужно сделать, это появиться. Вполне разумно, верно?

Неправильно.

Я взял шампур с креветками у официанта, разносившего поднос с закусками, и украдкой взглянул на Брейдена, болтавшего с Колби и Скаем в другом конце комнаты. Он выглядел чертовски сексуально в этой голубой рубашке. Конечно, я думал, что без нее он выглядит гораздо лучше.

Но переполненный зал, полный спонсоров, друзей и поклонников волейбола, не был идеальным местом для сексуальных мыслей. Моя задача заключалась в том, чтобы наклеить улыбку на лицо, задобрить спонсоров и сыграть лучший матч в моей жизни в эти выходные.

"Эллиот, ты меня слушаешь?" прохрипела Софи, дергая меня за рукав.

"Хм? Эм, да. Мы заключаем сделку с прайдом. Мой партнер встречается с моей бывшей, и все радужно. Я прав?"

"Да. Тема – любовь и гордость. Ты видел футболки, которые мы продаем на турнире в эти выходные? Любовь – это бывшие и охи, верно?".

"Это объятия и поцелуи. Как мило", – фыркнул я, опрокидывая в себя воду.

Софи возбужденно кивнула, затем оглядела переполненный зал. Мероприятие было заявлено как непринужденная вечеринка в помещении под открытым небом на складе недалеко от океана. На пальмах висели гирлянды, в одном конце помещения играл музыкальный ансамбль, а на противоположной стороне была установлена волейбольная сетка для тех, кто захочет поиграть. Здесь также было несколько баров и пунктов питания, но я ограничился водой и тем, что было на подносах.

"Да, я думаю, все получилось хорошо. Я не планировала вечеринку, конечно, но в любом случае я вижу себя больше менеджером по темам. Думаю, у меня может получиться", – сказала Софи, вставая на носочки, чтобы еще раз осмотреть толпу.

"Кого ты ищешь?"

"Твоего кавалера", – ответила она совершенно искренне.

"Он вон там". Я жестом указал на Брейдена и моих приятелей, а затем сосредоточился на Софи, которая повернула шею, чтобы видеть над толпой.

"Не твои друзья. Твой кавалер. Я позаботилась об этом для тебя, помнишь? Бывшие и ох, и, ох, вот он! Дрю! Сюда!" крикнула Софи, размахивая руками над головой.

О. Ух ты. О, черт.

Дрю пробирался сквозь толпу посетителей вечеринки, выглядя более сексуально, чем я хотел сообщить, в облегающей светло–голубой рубашке и узких джинсах. Его дружелюбная улыбка была немного более знакомой, чем мне нравилось. Это не была улыбка бывшего парня. Эта улыбка была приправлена близостью, которая никак не соответствовала тому, кем мы были сейчас.

"Привет. Как дела?" – спросил он, переместившись прямо ко мне.

"Хорошо. Удивлен, но... что ты здесь делаешь? Я не понимаю", – заикался я.

Софи визжала и хлопала в ладоши. "Сюрприз! О, Боже мой! У меня сейчас будет момент! Я просто знала, что это прекрасная возможность вновь разжечь пламя, ярко пылающее между вами".

"Пламя что? Что ты задумала, Софи?" резко спросил я.

"Я видела тот поцелуй в ресторане и сначала подумала, что Брейден и Дрю будут хорошей парой, но между вами по–прежнему столько страсти. И теперь у вас есть шанс заново познакомиться". Софи безумным движением указала на кого–то позади меня. "Гас, Анна! Сюда. Фотографы захотят сделать много снимков с вами четырьмя сегодня вечером. И на турнире в эти выходные тоже".

Я открыл рот от шока и бросил обеспокоенный взгляд, когда стены начали приближаться ко мне. В буквальном смысле.

Гас и Анна были в трех футах от меня слева. Гас обнимался с бешеным фанатом AVP, а справа от меня... Брейден пробирался к ним с Такером, Колби и Скай. Я не мог оценить его выражение лица в этой суматохе. Но он не выглядел расстроенным. Просто любопытным.

На моей верхней губе выступила капелька пота. Я облизал ее, прежде чем повернуться к Софи. "Я не знаю, что, блядь, происходит, но я не могу..."

"Эй, команда "Любовь и гордость"! Вуху!" Гас поднял руку и дал "дай пять" всем, кто стоял в нашем растущем кругу. "Фотограф и видеограф уже на подходе. Нам не нужно перебарщивать с PDA, но, безусловно, не стесняйтесь целоваться и, знаете ли, дать понять, что вы вместе".

"Мы не вместе", – шипел я.

"Теперь ты". Гас резко сузил глаза. "Не облажайся, Ньюкомб. Ты знаешь план уже целый гребаный месяц. Я согласовал все это с тобой. Тебе не обязательно трахаться с этим парнем, но ты должен притвориться, что он тебе нравится. В эти выходные у нас крупный турнир, и я хочу, чтобы все внимание было приковано к нам. Я хочу, чтобы пресса была в нас так чертовски влюблена, чтобы две недели после этого мы оставались новостью в заголовках. Это то, что приносит осознание. Это хорошее послание, веселое послание.... Все, что вам нужно сделать, это играть в волейбол. Пусть все начинают говорить между собой. Они сделают за нас всю пиар–работу, пока мы будем надирать задницы на песке. Понятно?"

"Но это неправда. Он все еще мой бывший", – сердито прошептал я.

"Притворись, что это не так. Софи сказала, что ты отсасывала шесть недель назад. Это не может быть так тяжело для тебя. Не похоже, что у тебя есть кто–то еще. Или есть?"

"Что случилось?" спросил Брейден, подойдя ко мне.

"Совсем ничего", – ярко ответил Гас. "Мы с Эллиотом просто обсуждали логистику на эти выходные. О, привет. Фотограф здесь. Сейчас снимки будут. Пойдемте."

Я спрятался за Колби, надеясь, что у меня будет небольшое окно для разговора с Брейденом. У меня была минута или меньше, чтобы объяснить, что за поезд сбежал, на который я каким–то образом подписалась.

"Это рекламный трюк", – прошептал я на ухо Брейдену. "Софи попросила Дрю сделать неожиданное появление и... черт, мне жаль".

"Шшш. Что это значит?"

Он говорил относительно спокойно, что я воспринял как хороший знак. "Он должен быть рядом все выходные на турнире, выдавая себя за моего парня".

"О."

"Я знаю. Гас хочет, чтобы это стало большим пиаром, чтобы мы получили прессу и, возможно, спонсорскую поддержку после Manhattan Beach Open. Он сказал, что рассказал мне, но он мне не рассказывал. Я знал только об Анне".

Брейден прикусил нижнюю губу. "Это была плохая идея. Я не должен был приходить. Я не хотел тебе все испортить".

"Это я все испортил, но я могу все исправить. Я просто..." Я нервно облизнул губы. Черт, я не знал, с чего начать. Не мог же я попросить его провести момент выхода в свет перед камерой в комнате, полной незнакомых людей?

Он мягко сжал мой локоть и отошел в сторону. "Я понимаю. Просто... делай свою работу".

Я покачал головой и тяжело сглотнул. Гас помахал мне рукой и двинулся к Софи, которая выглядела так, будто вот–вот взорвется. Они хотели, чтобы я встал в строй и следовал программе.

Все во мне кричало, что все это неправильно. Единственным выходом было сказать правду.

"Брей, что если мы расскажем им о себе?" прошептал я.

Тишина. Я посмотрел туда, где он стоял мгновение назад... но его не было.

По странному стечению обстоятельств оказалось, что я был неплохим актером. Мое сердце покинуло помещение, но тело помнило, как действовать. Я вел светские беседы с любителями волейбола, просматривал бесчисленные фотографии и старался придерживаться разговоров о своем виде спорта. Я решил, что избегание – мой лучший вариант. И я был чертовски хорош в этом. Все во мне хотело побежать за Брейденом и сказать... что? Позволь мне быть твоим человеком? Да, это было то, чего я хотел, но я был трусом.

И если мне нужны были дополнительные доказательства, то бабочки в моем животе запорхали, когда я повернул ключ в нашей квартире позже той ночью. Я не знал, что найду. Я не знал, будет ли он зол или обижен, и будет ли он вообще дома. Пожалуйста, будь дома, пожалуйста, будь дома.

"Привет", – мягко поприветствовал он меня.

Брейден стоял на кухне, обхватив себя руками, как бы отгоняя холод. По какой–то причине я вспомнил тот день, когда он пришел посмотреть квартиру. Это я был на кухне, надеясь, что ему понравится квартира и он захочет остаться на несколько месяцев. А теперь... я хотел гораздо большего.

"Привет."

"Хочешь чаю?"

Хочешь пива? Как насчет жареного сыра?

"Чай? Нет. Спасибо." Я бросил ключи на остров и тяжело сел на один из барных стульев.

Он кивнул, добавляя горячую воду в свою кружку. Затем он прислонился к противоположному краю столешницы и выпустил рваный порыв воздуха.

"Мне жаль".

"Почему тебе жаль?" Я нахмурился.

"Я встал на пути сегодня вечером и..."

"Прекрати. Это я должен извиняться. Я не читал мелкий шрифт, Брей. Я не знал, что они задумали, и я не могу сказать, что это потому, что они обманули меня. Я просто... я не обращал внимания. Эта история не имела для меня значения, и я должен был знать лучше". Я провела рукой по волосам и вздохнул. "Что ты хочешь, чтобы я сделал? Скажи мне, как сделать это лучше".

"Лучше?"

"Да. Если бы дело было на другой ноге, и какой–то твой случайный бывший появился ни с того ни с сего, я бы разозлился и расстроился, и... как мне все исправить?"

Он сжал губы так сильно, что это выглядело болезненно; затем он втянул воздух. "Играя в игру, которую ты любишь. Прокатись всю свою жизнь и наслаждайся каждым шагом путешествия. Будь счастлив, Эл. Это все, что тебе нужно сделать".

"Я счастлив".

Его глаза зловеще сверкнули. "Хорошо."

"Что случилось, Брей? Поговори со мной, детка".

"Ничего, я просто... я думал о том, что будет дальше. О реальной жизни". Он вытер нос о рубашку и продолжил срывающимся тоном. "Это было мое первое настоящее лето за... целую вечность. Все шло не по плану, и все вышло на удивление лучше, чем если бы я действительно получил роль в той пьесе, потому что впервые за все время у меня была возможность дышать. Я понял, что некоторое время был в неопределенности, и, черт возьми, может быть, я все еще в ней. Боже, я должен был ударить того парня, верно?".

"Дрю?"

"Да, и я должен был накричать на Софи и сказать ей, чтобы она убиралась на хрен из моей и твоей жизни, а вместо этого... я ушел". Он прошелся по острову и сердито хлопнул руками по столешнице. "Потому что это был ответственный поступок. Разумный поступок. Я так чертовски устал быть ответственным и разумным. И... я не готов к тому, чтобы это закончилось".

Его голос надломился, прежде чем между нами воцарилась злая тишина.

"Детка, мы не должны заканчивать".

"Уже почти сентябрь".

"Это ничего не значит, и ты это знаешь". Я спрыгнул с табурета, обогнул столешницу и притянул его в свои объятия.

Брейден толкнул меня в грудь и сделал шаг назад. "Эллиот, я не... мне здесь не место. Я хорошо умею притворяться, что у меня все в порядке, только на короткое время. Сейчас я как гребаный Золушка. Колеса отваливаются и..."

"Нет, это не так. Ты в порядке. Мы оба в порядке", – прошептал я, снова потянувшись к нему.

"Мне просто нужно пространство, чтобы понять, что будет дальше".

Я снова обхватил его руками и прижался к нему еще крепче. Мне хотелось умолять его остаться, но я боялся что–либо сказать. В тишине была гармония. Было равновесие и некий мир. И стоило ему уйти, как все рассыпалось как карточный домик.

"Давай ляжем спать. Мы можем поговорить утром..."

"Я пойду".

"Навсегда?"

"Нет. Только сейчас", – сказал он тоненьким голосом.

Брейден наклонился и поцеловал меня в щеку. Он взял свою чашку чая и вылил ее в раковину,

тщательно ополоснув ее, прежде чем поставить в посудомоечную машину. Затем он прошел мимо меня и поднял небольшую сумку, стоявшую возле двери.

"Брей, подожди. Я собираюсь тебе кое–что сказать, и я не хочу, чтобы ты произносил ни слова. Ты можешь быть не готов услышать это, но я должен это сказать".

"Эл..."

"Я всегда срываю сроки. Я пытаюсь все сделать правильно и в итоге делаю неправильно, но я не могу позволить тебе уйти, не сказав, что считаю тебя лучшим человеком, которого я знаю. Если тебе нужно время, возьми его. Я здесь. Я буду здесь сегодня и завтра, и я буду здесь в сентябре и октябре. Я буду ждать тебя столько, сколько тебе понадобится. Я люблю тебя".

Брейден притянул меня в свои объятия. Мы долго стояли так, и меня это устраивало. Если бы он был здесь, все было бы хорошо. Если он уйдет навсегда... я не знал, что буду делать. Он прикоснулся своим носом к моему и нежно поцеловал меня. Я закрыл глаза и прижался к нему. Я хотел умолять его остаться, но это было не то, что ему нужно. Поэтому я слабо улыбнулся и беспомощно смотрел, как он выходит за дверь.

 

11 Эллиот

Профессиональные волейбольные турниры были похожи на музыкальные мини–фестивали на открытом воздухе. На крупных мероприятиях, таких как Manhattan Beach Open, было много помпы и обстоятельств. Это был звездный час, и болельщики были прожорливы. Они следили за своими любимыми игроками, следили за турнирной таблицей и с энтузиазмом болели с песка и трибун, установленных вокруг главного корта. Даже те, кто ничего не знал об этом виде спорта, не могли отрицать, что это было потрясающее зрелище. Музыка, солнце, океанский бриз, концессионные киоски, где продавали все, что нужно, и еще больше того, что не нужно... и повсюду красотки.

Обстановка обычно была довольно стандартной. Шесть небольших кортов и главная площадка, окруженная трибунами. Турнир начинался в четверг с квалификационных раундов и заканчивался в воскресенье вечером чемпионатом. Большинство турниров в закрытых помещениях были похожи друг на друга... за вычетом преимуществ пребывания на пляже, поэтому я знал, что уровень стресса подскочит во время отборочных раундов в субботу и будет зашкаливать к воскресенью.

Пляж был моим счастливым местом. И всегда им был. Это была моя зона спасения, когда жизнь дома казалась мрачной. Когда я был маленьким, я играл в песке или резвился в волнах. Позже я занимался бодисерфингом и тусовался с друзьями под кайфом. И я играл в волейбол.

Мой спорт дал мне все, что мне было нужно. Это было весело, но требовало упорного труда и дисциплины. И это было то, чем я мог заниматься со своими друзьями. Я никогда не боялся идти на пляж. Это было мое пространство. Никто не мог отнять его у меня. Ни Гас, ни Софи, и уж точно не Дрю.

Такер поприветствовал меня отсутствующим кивком и протянул мне шнурок, когда я опустил рюкзак на песок рядом с нашим снаряжением. Я посмотрел на Гаса и Крейга, растянувшихся на песке, пока Дэйв ходил по дальнему периметру с мобильником у уха. Все очень нормально. Но гул ожидания и возбуждения в воздухе указывал на то, что происходит нечто особенное. Я не смогу насладиться этим, пока не исправлю пару вещей.

"Ты выглядишь разбитым. Ты нервничаешь? Обычно ты не нервничаешь", – прокомментировал Такер.

"Я в порядке", – соврал я.

"Хмф. Где Брейден? У меня его шнурок. Он ему понадобится..."

"Он не придет".

Такер снял солнцезащитные очки и нахмурился. "Почему?"

Я не ответил. Я подобрал мяч и подбросил его в воздух, напрягшись, когда увидел пару репортеров, притаившихся неподалеку. "Где Софи?"

"Она где–то здесь. Она сказала что–то о том, чтобы сделать несколько случайных снимков, прежде чем все начнется. Дрю был с ней. Этот парень хоть раз в жизни был на волейбольной игре? Это не кажется правильным, что он здесь, а Брейдена нет", – сказал он.

"Я знаю. Я ничего не могу сделать с Брейденом прямо сейчас, но я могу отменить часть этого отстойного шоу". Я наклонил голову в сторону Гаса, когда Софи и Дрю подошли поговорить с ним. "Время шоу. Привет, Дрю!"

"Эл, поторопись! Время фото!"

Я проигнорировал Софи и предложил своему бывшему встретиться на полпути. Я был не против обсудить это с публикой, но я предпочитал, чтобы этого не происходило.

"Доброе утро", – сказал он. "Так вот где ты работаешь. Не могу поверить, сколько людей здесь собралось. Это захватывающе и..."

"Я хочу, чтобы ты ушел, Дрю".

"Прости?"

"Ты слышал меня. Я не знаю, почему ты здесь и что ты хочешь сделать, но мы никогда не будем снова вместе, и твое присутствие здесь кажется... неправильным. Я, конечно, не могу выгнать тебя с пляжа. Если хочешь потусоваться, дело твое. Но не прикасайся ко мне, не улыбайся мне и никому не показывай, что мы не просто два парня, которые очень нравятся друг другу".

Он нахмурил брови в недоумении, затем вздохнул.

"О. Ничего себе. Я думал, ты хочешь этого. Софи сказала мне, что ты в курсе, и... я думал, что это какой–то странный романтический способ..." – Дрю засунул руки в шорты и прикусил нижнюю губу. "Мне жаль. Я думаю, наши сигналы перепутались".

"Я не удивлен. Мы не очень хорошо общались", – мягко сказал я. "Слушай, я благодарен, что встретил тебя тогда, когда встретил. Ты был тем человеком, которого мне тогда нужно было знать. Было больно, когда все закончилось, но это было правильно. Теперь все кончено".

"Хорошо. Спасибо, что рассказал мне. Я бы хотел, чтобы ты сказал что–нибудь прошлой ночью, но..."

"Да. Мне тоже", – хрипло сказал я. "Я не собираюсь обнимать тебя на прощание. Софи натравит на нас фотографов, а я не люблю драму. Так что давай просто договоримся, что все решено здесь и сейчас. Желаю тебе всего хорошего".

Дрю улыбнулся. "Ты вырос, не так ли?".

"Да, вырос".

Он кивнул. "Удачи тебе, Эл. Сегодня, в выходные и... каждый день".

"Спасибо. И тебе."

Я смотрел, как мой бывший парень уходит с чувством облегчения, которое приходит с настоящим завершением. Если бы мы встретились снова, это не было бы странным. Я не буду задаваться вопросом, как я облажался или мог ли я сделать что–то по–другому. И, черт возьми, это было чертовски приятно.

"Куда он пошел?" спросила Софи, потянув меня за руку.

"Домой? Я не знаю. Я отослал его".

"Ты что? Он часть всего этого! Ты не можешь просто отослать его", – настаивала она.

"Конечно, но с моей стороны планы изменились. Я не буду заниматься делами бывшего".

Софи зарычала рядом со мной. "Мы это уже проходили, Эл. Это для развлечения. Это ничего не значит и..."

"Именно. Так почему ты лезешь в мою жизнь? Это все какая–то хренова схема, чтобы отомстить мне за то, что я не хочу того же, что и ты?" шипел я низким голосом.

Она задохнулась. "Нет! Конечно, нет! Я просто пытаюсь помочь".

Я не был так уверен в этом, но не хотел спорить. Гас приближался, и я не хотел доставлять ей удовольствие, чтобы у нее была аудитория.

"Слушай, мне все равно, общается ли Анна с Гасом. Это ее дело. Я не возражаю, если ты захочешь добавить флаг би–прайда... вообще–то, пожалуйста. Но я не хочу видеть здесь Дрю. И точка. Конец истории. Думаю, я не достаточно ясно выразился. Я виноват. Я здесь, чтобы играть в волейбол, а не для того, чтобы меня трахали".

Софи открыла рот, но тут же закрыла его, когда через мгновение подошел Гас. Он широко улыбнулся мне и протянул руку для удара кулаком.

"Как дела? Ты готов надрать задницу и взять имена?".

Я проигнорировал его вытянутый кулак и бросил ему мяч. "Конечно, только одно... остынь от этих смелых прыжков и просто забей этот гребаный мяч в сетку. Ты лишаешь нас динамики каждый раз, когда вытворяешь такое дерьмо. Не знаю, как ты, но я здесь, чтобы победить".

И каким–то образом я придумаю, как вернуть Брейдена.

 

Брейден

Одиночество захлестнуло меня, когда я проснулся в своей детской спальне в четверг утром. Я оглядел знакомое пространство. Оно было таким чертовски аккуратным. Моей маме не нравилась обжитая эстетика, к которой я привык за последние несколько месяцев. Все книги на полках напротив моей кровати были сложены и разложены в алфавитном порядке. В стенах не было дыр или следов скотча от древних концертных плакатов. Ничто не стояло на своем месте.

Мой письменный стол стоял под большим окном с видом на бассейн на заднем дворе. Я вспомнил, как однажды сказал маме, что очень жаль, что бассейн не находится немного ближе к дому, потому что было бы весело прыгать с крыши в глубокую воду. Ей было не до веселья. Я получал ежедневное предупреждение, которое продолжалось до восемнадцати лет, что прыжки с больших расстояний вредны для моих костей и ее здоровья.

Я медленно сел и положил голову на одну из двадцати подушек, которые мама сложила на моей двуспальной кровати. Несколько минут я не двигался. Я чувствовал себя слишком сырым и разбитым. Я не мог мыслить здраво. Как только я заметил Дрю рядом с Эллиотом, я понял, что снова повторился тот дурацкий вечер свидания. Как и тогда, я не мог сердиться на Софи. Она не знала, что Эллиот был моим. И он не был моим. Он был временным. Моя настоящая жизнь протекала в Лос–Анджелесе, с аспирантурой и моей новой командой.

Мое лето закончилось, независимо от того, был ли я готов к его окончанию или нет.

Но он сказал, что любит меня. Так что, может быть...

Тук–тук.

"Брейден, ты здесь?". Дверь распахнулась, и моя мама бросилась к моей кровати. "Дорогой, ты меня напугал! Я увидела твою машину у входа и за десять секунд сделала двадцать ужасных выводов. Ты в порядке?"

Я сонно пробормотал, затем взглянул на свой мобильный. Восемь утра.

"Да, я в порядке", – соврал я. "У меня сегодня тренировка".

"Я думала, это после обеда. Неважно. Я рада, что ты здесь. Что я могу приготовить тебе на завтрак? Яичницу, овсянку... или полезные блинчики из льняного семени? Вам они могут понравиться. Я могу добавить ягоды и..."

"Мам, я не голоден. Может быть, позже".

"Ты устал. Я дам тебе поспать. Хотя ты не хочешь спать слишком поздно и..."

"Мама. Пожалуйста".

Она посмотрела на меня одним из тех оценивающих взглядов "мамы". Такой, который заставил меня подумать, что она может читать мои мысли. С другой стороны, она бы упала в обморок на месте, если бы знала, что со мной не так.

Она положила руку мне на лоб и нахмурилась.

"Ты чувствуешь себя хорошо?"

"Нет", – без раздумий ответил я.

Я намеревался отмахнуться от ее вопроса своим стандартным ответом "Все в порядке", но беспокойство в ее глазах остановило меня. Зная ее, она, вероятно, не спала уже несколько часов, ходила на йогу и мысленно готовилась к смене в качестве волонтера в католической благотворительной гильдии или к чему–то еще, что заполняло ее дни. Было страшно осознавать, что она поставит весь свой мир на паузу, если подумает, что я нездоров. Интересно, что бы она сделала, если бы узнала настоящую проблему?

"В чем дело? Что болит? Живот, колени или..."

"Это мое сердце".

"О."

"Оно разбито, мама".

Ее плечи сильно обвисли, когда она вздохнула и села рядом со мной. "Кто она?"

"Не она. Он".

"О." Она растянула это слово на несколько слогов. "Значит, этому не суждено было случиться".

"Я не знаю об этом. Я думаю, он особенный. А я – проблема".

"Ты не проблема", – яростно сказала она. "Ты хороший, сильный и..."

"Мама, я немного сумасшедший".

"Мы все сумасшедшие, Брейден".

"Почему ты смотришь на меня?" спросил я после минуты пристального разглядывания.

"Без причины. Еда тебя вылечит". Она кивнула сама себе, а затем подошла к окну. Она резко открыла жалюзи, впустив в комнату поток солнечного света. "Поднимайся. Нет смысла тратить время на переживания о том, чему не суждено быть. Сейчас я приготовлю блинчики. У меня есть свежая клубника и..."

"Стоп! Стоп. Я не хочу есть", – прохрипел я, моргая от сочетания избытка солнца и маниакальной матери.

Она откинула свои темные волосы за уши и улыбнулась. "Поверь мне, любовь моя. Это то, что тебе нужно. Это и хорошая тренировка приведут тебя в порядок. Ты почувствуешь себя лучше после сегодняшней тренировки".

"Я так не думаю, но все равно спасибо". Я плюхнулся на кровать и натянул одеяло на голову.

Она потянула за пуховое одеяло, пока я не сбросил его. "Я не хочу тебя расстраивать. Это вредно для твоего здоровья, но когда–нибудь ты встретишь девушку. У тебя будут дети и смех, и ты не вспомнишь об этом мальчике. Ты забудешь его, потому что он не тот человек, которого ты должен любить".

Я ненавидел каждое ее слово, но самое трудное было то, что в них я узнавал свои слабости. Я был запрограммирован на угождение с самого рождения. Моим предназначением было стать ее целью и, в свою очередь, дать ей то, в чем она нуждалась. Дать ей то, что она потеряла.

Ладно, возможно, это было несправедливо. Но было еще рано. Я сделал глубокий вдох, затем проговорил: "Я люблю его".

Тишина.

Когда она снова обрела голос, она использовала тщательно модулированный тон, который звучал несколько... отрепетированным.

"Ты не можешь любить его. У тебя может быть привязанность. У тебя могут быть... отношения. Я не вчера родилась. Я знаю, что мужчины занимаются сексом с другими мужчинами. Но чего у тебя не может быть, так это любви. Это не воля Божья".

"Значит, я сломлен", – сказал я совершенно искренне.

"Нет, ты совершенен, дорогой", – заверила она меня, убирая волосы с моего лба.

Я издал придушенный смешок, протянулся за джинсами и натянул их поверх боксеров. "Спасибо, мама".

"Это правда".

"Правда? Потому что он – единственное, что у меня получилось этим летом. Все остальное у меня не получилось. Меня вычеркнули из пьесы... дважды".

"Я этого не знала."

"Я не говорил тебе. Мне было неловко. Я не хотел, чтобы ты беспокоилась обо мне или просила вернуться домой. Боже, мне двадцать три года, и я просто... я хотел доказать свою правоту. Поэтому я остался на пляже, много играл в волейбол и влюбился с головой в человека, которому все равно, возьму ли я на себя папин бизнес или брошу все и получу лицензию пилота".

"О, Боже!"

"Я нравился ему таким, какой я есть, и он беспокоился, что я слишком строг к себе. Он заставил меня подумать, что быть идеальным – это не выход. И он прав. Ни за что на свете я не достигну этой высокой цели".

"Брейден, успокойся. Расслабься, дорогой. Никто не говорил, что ты должен быть идеальным, но..."

"Ты сделала это, мама. Ты сделала." Я подошел к комоду и натянул чистую футболку. "Что будет, если я сделаю все по–другому?"

"Что ты имеешь в виду?"

Я ходил от окна к двери и обратно, набирая скорость с каждым шагом.

"Что если я встречу мужчину, а не женщину? Что если бы мы полюбили друг друга, поженились, завели детей и построили совместную жизнь? Что, если бы мы были счастливы? Ты бы по–прежнему считала меня идеальным? Или ты посчитаешь меня потерянным? Ты бы отказалась от меня?"

Она закрыла рот двумя пальцами и покачала головой. "Почему ты говоришь такие вещи?"

"Я задаю тебе реальный вопрос. Мама, я всю жизнь пытался сделать тебя счастливой, а я... я несчастен. Я устанавливаю для себя ограничения, основанные на том дерьме, которое я должен был оставить в детстве. Я больше не болезненный ребенок. Я параноидальный взрослый, который только что отпустил лучшего человека, которого я когда–либо встречал, и..."

"Если он был особенным, почему ты вернулся домой, Брейден?" – спросила она спокойно.

Хороший вопрос.

"Потому что мне нужно кое–что узнать".

"Что именно?"

"Мне нужно знать, будешь ли ты по–прежнему любить меня, если я скажу тебе, что я такой, какой есть. Я би, и я не могу изменить себя, чтобы стать таким, как ты хочешь", – прошептал я. "Ты справишься с этим?"

Слезы залили ее глаза, а губы задрожали. Она обняла руками свое маленькое тело и дрожала как лист. "Конечно. Конечно, я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя".

Я прошелся по комнате и притянул ее к себе. "Я тоже тебя люблю. Но мне нужно делать все по–своему. Сделать несколько ошибок и, надеюсь, выиграть несколько собственных битв".

"Значит ли это, что он тот самый?"

Я улыбнулся. Это было так похоже на мою маму – говорить в крайностях. Эллиот не мог быть просто мужчиной, которого я любил, она хотела, чтобы он был единственным, кого я любил. Но в данном случае я мог с уверенностью гарантировать ей, что это правда.

"Да, он единственный".

"Мне нужно с ним познакомиться. Как его зовут?"

"Эллиот. Мой сосед по комнате", – добавил я с овечьей улыбкой.

"Хм. У меня было предчувствие". Она погладила меня по щеке и улыбнулась. "Пойдем. Давай я тебя покормлю, прежде чем ты куда–то пойдешь. Как насчет тех блинчиков?"

Я с энтузиазмом кивнул. "Звучит неплохо. А можно их без льняного семени?".

"Но они так полезны для тебя. В них много питательных веществ и они являются отличным источником Омега–3..."

Я последовал за ней вниз по лестнице, чувствуя себя легче, чем когда–либо за последние годы. По крайней мере, в этом доме. У меня не было никакого ложного впечатления, что мама смягчится и примет мою "голубую" сторону раз и навсегда, но я сбросил тяжелое бремя со своих плеч и обнажил его, чтобы она увидела. Мы не были идеальными. Мы были такими же грязными внутри, как и все остальные. И это было по–своему прекрасно.

Мой телефон зазвонил, когда я вошел в спортзал через несколько часов. Я взглянул на экран и закатил глаза.

«Где ты? Моя жизнь разваливается на части. Позвони мне.»

Я вышел в коридор возле раздевалки и набрал ее номер. "Что случилось, Соф?"

"Все! Эллиот саботировал мою кампанию, Гас в бешенстве, фотографам нечего снимать, а тебя нигде нет. Ты должен быть здесь", – сказала она паническим голосом.

"У меня тренировка".

"Я думала, ты взяла выходные. Это огромный турнир. Ты нужна своим друзьям. Ты можешь просто приехать и поговорить с Эллиотом? Может, он тебя послушает".

"Что он сделал?"

"Он отослал Дрю. Он сказал, что не хочет, чтобы его бывший был там. Теперь у меня есть одна половина истории, и она даже не очень хорошая. Анна так не любит Гаса, а... люди так не любят сотрудничать". Она театрально вздохнула.

"Он отослал его", – повторил я.

"Да, он, должно быть, увлечен кем–то другим. Ты знаешь, кто это? Вы друзья и соседи по комнате. Он, должно быть, упомянул кого–то, или привел с собой, или..."

"Оставь его в покое, Соф. Пусть играет в мяч".

"Уф. Просто иди сюда. Мне нужна твоя помощь, срочно", – умоляла она.

"Нет, не нужна. Пока, Соф".

Я отключил звонок и уставился в пространство, пока мои товарищи по команде выходили из раздевалки. Желание прыгнуть в машину и поехать в Лонг–Бич было сильным. Но у меня были обязательства здесь, и я определенно не собирался появляться, чтобы рассказать Софи другую сторону истории.

«Удачи сегодня.»

Эллиот сразу же ответил на сообщение.

«Спасибо.» На экране загорелись три точки, которые потом целую минуту бегали по экрану. Он либо писал самое длинное сообщение в истории, либо писал и стирал. Черт, я скучал по нему. Я искал смешную картинку, чтобы отправить, когда появилось новое сообщение. «Приходи завтра на игру, если сможешь. Мне не помешает немного удачи.»

Я хотел подарить ему сердечки и цветы, и сказать, что наконец–то отложил самый тяжелый груз своих забот, но я не стал делать этого по смс. Я выбрал неубедительный волейбольный рисунок и знак "большой палец вверх", а затем добавил: «Я буду там. Не выходи на подачу.»

Разбираться с пробками в Лос–Анджелесе в пятницу днем после двухчасовой тренировки – не самое лучшее времяпрепровождение. Я чертовски хотел попасть на Манхэттен–Бич. И когда я, наконец, приблизился к океану, мне пришлось решать сложную задачу поиска места для парковки. В итоге я отдал все наличные в кармане и все равно прошел милю, чтобы попасть на мероприятие.

Эллиот прислал мне сообщение с расписанием и попросил сообщить Такеру, когда я приеду, чтобы он предоставил мне VIP–доступ. Такер встретил меня у входа, обняв по–братски.

"Рад, что ты здесь. Они разгромили его в первом матче, но следующий будет трудным. Хочешь воды или чего–нибудь попить?" – спросил он, ведя меня сквозь толпу к среднему корту, выходящему на набережную.

"Нет, я в порядке".

"Сюда. Мы – радужная группа".

Я улыбнулся при виде огромного баннера "Прайд", воткнутого в песок, и отметил, что многие болельщики, толпившиеся вокруг, были одеты в футболки спонсоров Эллиота и Гаса. Большое количество фанатов поднимало боевой дух на подобных мероприятиях. Каждой рок–звезде нужна любовь, подумал я и приготовился к тому, что Карма набросится на меня.

"Где ты, блядь, был?" Она потрепала меня по голове, а затем поцеловала в щеку. "Я сделала для тебя знак и все такое".

"Ты сделала мне знак?"

"Да. Я не смогу разбить его до поздна, так что не спрашивай меня об этом. Ты в порядке?" – спросила она, шумно разгрызая жвачку, разглядывая меня.

Я кивнул. "Да".

"Хорошо. Я почти ничего не знаю о том, что здесь происходит. Правила нелепы. И без нужды запутанные. В наши дни это проблема со всем. Если хочешь знать мое мнение, все должно быть просто. Так все в жизни и должно быть... предельно просто". Она многозначительно указала на сеть. "О! Вот он. Элли! Надри задницу, детка!"

Эллиот взглянул в нашу сторону и замер. Затем он подбросил мяч в воздух и ухмыльнулся. Это была лучезарная, теплая улыбка... в равной степени дерзкая и уязвимая. И по тому, как забавно два старых друга могут говорить, не произнося ни слова, я понял, что у нас все будет хорошо.

Эллиот и Гас начали сильно. Первую партию они выиграли с большим отрывом, но вторая была сложнее. Их противники били в слабую сторону или специально нацеливались на Гаса, который отдал несколько невозможных пасов Эллиоту. Он глубоко копал и спас несколько мячей, но не смог достаточно быстро подпрыгнуть, чтобы защитить сетку.

Они сравнялись по одному гейму, счет в третьем гейме был 19:20. Подача Эллиота. Он взял мяч в руки и осмотрел толпу, прежде чем подбросить мяч в воздух. Он перебросил его через сетку так сильно и быстро, что у другой команды не было ни единого шанса.

Эллиот приложил руку к уху, ухмыляясь как дурак, когда толпа выкрикнула его имя. Эллиот, Эллиот! Он был великим шоуменом. Он заводил публику дурацкими выходками и импровизированными танцевальными движениями на протяжении всей серии, но сейчас он был на пике формы. Именно это он имел в виду, когда говорил, что хочет, чтобы игра говорила сама за себя. Играть жестко, побеждать, а потом праздновать.

Очко превратилось в мега–ралли. Я потерял счет тому, сколько было отскоков, нырков и сэйвов. Это было чертовски захватывающе. Все были на ногах, подбадривая обе стороны. Я даже не мог расслышать Карму из–за рева. Наконец, мяч взмыл в воздух и полетел в правый дальний угол. Гас догнал его и передал Эллиоту, который подпрыгнул, как кенгуру с реактивным ранцем, и выбил мяч к чертям собачьим, выиграв очко.

"Вот дерьмо", – пробормотал я, помахав Такеру пятерней.

Я выпустил длинный порыв воздуха, когда Гас и Эллиот поменялись сторонами на площадке и сделали паузу, чтобы обсудить стратегию. Шум вернулся к нормальному уровню, пока игроки готовились.

"Вот и все", – сказала Карма. "Победа или поражение, почти пришло время для моего знака".

Я рассеянно кивнул.

Это была подача Эллиота... матч–пойнт. И когда он подбросил мяч и подпрыгнул в воздух, я понял, что у него получилось. Он с ревом ударил по мячу и вогнал его в песок под таким углом, что его невозможно было вернуть.

"Они победили! Так держать, малыш!" Карма кричала во всю мощь своих легких.

Эллиот победно поднял руки, а затем упал на колени. Он резко рухнул на спину, сделав ангелов на песке, а затем вскочил, чтобы пожать руки Гасу и другой команде. Я посмеивался над его выходками, пока похлопывал по плечу Такера, Колби, Анну и Софи.

Софи бросилась в мои объятия. "Я так рада, что ты здесь. Даже несмотря на то, что мою тему замяли, я думаю, все прошло хорошо".

"Конечно, получилось. Они, блядь, выиграли. Шевелись, Соф". Карма встала между нами и сунула мне в руки рулон бумаги. "Это для тебя. Эллиот сделал это сам. Слова – его, блеск – мой".

Она поцеловала меня в щеку и пошла дальше обнимать Такера и Колби, оставив меня с рулоном бумаги и любопытной подругой.

"Открой его", – сказала Софи, потянувшись к рулону.

Я поднял его из ее рук и покачал головой. "Извини. Это личное".

Я отодвинулся в сторону и начал разворачивать край, когда кто–то выхватил его у меня из рук.

"Эй. Кажется, это мое". Эллиот усмехнулся.

"Я слышал, что это для меня".

"Так и есть, но я лучше просто скажу тебе, что там написано". Он оглянулся через плечо на Гаса и группу друзей и фанатов, витавших неподалеку, затем повернулся ко мне и промурлыкал: "Я люблю тебя".

"Да?"

"Да, или, может быть, там написано, что Эллиот любит Брейдена. Предупреждаю, там везде блестки. Что бы ты ни делал, не открывай ее в машине или..."

Я обхватил его шею сзади и прильнул к его рту, вливая в него все, что у меня было, вдыхая аромат пота, солнечного света и моего мужчины. Через мгновение я отстранился и улыбнула, поправляя его очки Ray–Bans на голове, чтобы я мог видеть его выражение лица.

"Я тоже тебя люблю".

Он провел большим пальцем по моей челюсти и встретил мой взгляд. "Ты – мой центр. Ты – мое место, мой дом, мой человек. Черт, я так сильно люблю тебя, Брей. И я уверен, что все видели тот поцелуй, так что я надеюсь, что это значит, что ты не возражаешь, если я расскажу всему чертову миру, что ты мой".

Я усмехнулся. "Я совсем не против".

Эллиот притянул меня к своей груди и прижал к себе. Я не обращал внимания на аплодисменты, волчий свист и крики и позволил моменту взять верх. Я плыл по течению и слушал свое сердце. Было что–то невероятно особенное в том, чтобы выйти на подачу... и победить.

 

Эпилог

На прилавке были крошки. Настоящие крошки. Их происхождение было неясно, но, скорее всего, они принадлежали бублику. И, судя по всему, они вели от тостера к острову, что означало, что крошки, вероятно, были и на полу. Только что вымытый пол.

"Эй, детка, ты не видел мой бумажник?" спросил Эллиот.

Я воспользовался моментом, чтобы полюбоваться своим мужчиной, потому что, серьезно, Эллиот без рубашки – это великолепное зрелище. Его влажные волосы, щетинистая челюсть и озорная ухмылка добавляли привлекательности, и я определенно не осталось равнодушным к тому, как его серые треники сидят низко на бедрах, демонстрируя его впечатляющий пресс. Я продолжил свое визуальное исследование в южном направлении, затем одарил его овечьей улыбкой.

"А... что за вопрос?".

Его глаза сморщились в уголках от удовольствия, а губы изогнулись в однобокой улыбке, которая всегда заставляла мое сердце учащенно биться. Этот человек потряс мой мир. Он был веселым, жизнерадостным и теплым.

И он был моим. Только моим.

После того как Эллиот вышел в финал турнира сезона, мы решили переехать поближе к Лос–Анджелесу. Мы нашли отличную квартиру в Манхэттен–Бич всего в двух кварталах от набережной. Это было идеальное расположение для нас обоих – Элиот мог ходить на работу пешком, если хотел, и это сокращало время моей поездки в Калифорнийский университет.

Мы жили на новом месте уже три месяца. У него была просторная открытая планировка, и она была недавно отремонтирована. Одна только наша кухня стоила того, чтобы немного поднять арендную плату. Остров был вдвое больше прежнего, а белый кварц и черные шкафы хорошо сочетались с нашей нейтральной цветовой гаммой. Я настоял на новой мебели. Ничего сумасшедшего. Просто новый секционный диван и журнальный столик.

Эллиот разобрал журнальный столик из доски для серфинга, думая, что может снова попробовать его в воде. Но джинсовый диван он отдал Такеру... своему новому партнеру.

Его разрыв с Гасом не состоялся. Они не дополняли сильные стороны друг друга. Человеком, с которым Эллиот всегда работал лучше всего, был Такер. Пришлось немного поуговаривать его, но в конце концов Такер не был готов выйти из игры.

И когда прошлой осенью они открыли свой новый бизнес в Хермозе, они были потрясены реакцией. Дети и молодые люди приезжали со всей Южной Калифорнии, чтобы посетить их. Я работал тренером, когда у меня было свободное время. И как только мой сезон закончился в мае, я планировал чаще бывать на пляже.

"Ну что?" Эллиот переместился в мое пространство, приподнял мой подбородок большим пальцем, а затем положил свой бублик на мою нижнюю губу. "Откуси. Я использовал сливочный сыр с халапеньо".

Я сморщил нос. "Звучит отвратительно".

"Поверь мне. Это вкусно. Открывай."

Я повиновался. Я прислонился к столешнице и запустил пальцы под резинку его треников, притягивая его к себе, пока жевал и глотал.

"Неплохо. Но я только что вспомнил, что я раздражен".

Он хмыкнул. "Раздражен? Хм. Я где–то оставил крошки?"

"Оставил. По всему столу и, возможно, на полу и..." Я замялся, когда он погладил меня по шее и прикусил мочку уха.

"Звучит как серьезный проступок. Что ты собираешься со мной сделать?"

"Эм..."

"Ты собираешься связать меня и отшлепать?"

Я просунул руку под ткань и стянул ее, прежде чем шлепнуть его по голой заднице. "Вот так?"

"Немного сильнее".

Я засмеялся. "Ты извращенец".

"Правда. И я хочу делать с тобой всякие извращенные вещи, детка", – мурлыкал он.

"Я тоже, но мои родители будут здесь в любую секунду. Моя мама не любит извращенцев так же, как твоя".

Эллиот фыркнул. "Она просто извращенка".

Я усмехнулся. Его мама была очень странной, но мы оба ее обожали. А мои родители обожали Эллиота. Конечно, его было легко любить. Он мог говорить о спорте с моим отцом, и он ел все, что ставила перед ним моя мама. Мы официально были "вместе" уже шесть месяцев, но иногда я задумывался, считают ли мои родители нас соседями по комнате. Если и думали, то держали это в себе. Они появлялись и пытались. Это было все, что мне было нужно на данный момент.

"Я заглажу свою вину позже", – пообещал я. "Мы можем делать все самые извращенные вещи".

Он прижался своими губами к моим и хмыкнул. "Я рассчитываю на это. Мне все еще нужно убираться?"

"Было бы неплохо".

"Хм. Я люблю тебя, Брей".

Я сжал его за талию и засиял. "Я тоже тебя люблю. Хочешь, я покажу тебе лучший метод эффективного избавления от крошек?"

"Ни в коем случае. В этом доме есть место только для одного воина с крошками, и это ты, детка".

Я не против. Ценить различия друг друга делало нас сильнее, и во многих отношениях это делало нас лучшими людьми. Мне бы хотелось думать, что теперь я был добрее к себе, более открытым и готовым пробовать новое и видеть другие точки зрения. Мне нравилось то, кем я был, когда был с Эллиотом. И мне нравилось, кем мы стали вместе.

Он был моим лучшим другом, моим любовником и моим самым большим защитником. Я был благодарен за то, что мы рискнули нашим будущим. Ради друг друга.