Глава 1

Расплатилась с таксистом, он вытащил из багажника чемодан. В горле ком, когда смотрю на кованые двухметровые ворота с позолотой, на ухоженный газон, на увядшие розы, которые я сама сажала. Давно, когда могла называть это место своим домом.

Осенний ветер бросает под ноги жёлтые листья. Я нажимаю на звонок. Оглядываюсь, когда машина такси трогается с места и, поравнявшись с розовым кабриолетом, скрывается за поворотом. К воротам подходит незнакомый охранник. Неудивительно. Мачеха заменила всю прислугу после того, как отправила меня жить в студенческое общежитие.

– Что вам? – лает верный пёс мачехи.

– Гони эту шавку в спину! – Командует белобрысая грымза и достает из машины ворох пакетов со знаменитыми логотипами, громко хлопает дверью.

Я приосанилась, выдержала взгляд змеюки с достоинством.

– Привет, Эльвира.

– Что тебе надо? Неясно? Вали отсюда! – Теплый прием, нечего сказать. Она приблизилась, передала пакеты охраннику. Меня душит сладковатый запах парфюма. Но я не отступаю. Я больше не та заплаканная толстая девочка, над которой она любила издеваться вместе с дочерьми. Вздернула подбородок.

– Куда свалить? Может, сразу к семейному адвокату? Сказать, что ты не исполняешь волю моего отца и не пускаешь меня в дом? Что тогда будет? Не боишься сама остаться на улице? – змея шипит, на ботоксном лице ни одной морщинки. От многочисленных операций лицо изменилось, в особенности глаза, стали раскосые, как у кошки.

– Это больше не твой дом! Мало того, что я содержала тебя все эти годы.

– Не ты! Это отец оставил мне трастовый фонд.

– Теперь ты совершеннолетняя, – продолжает она, не обращая внимания на мою реплику. – Пойди, поработай!

– Обязательно воспользуюсь твоим советом, «мамочка», – я знаю, как её бесит это обращение, поэтому так и обращаюсь. Лицо Эльвиры белеет. – Я буду здесь жить. Хочешь ты этого, или нет. Папа оставил за мной это право. – Эльвира, стуча каблуками по каменной плитке, идёт вперёд. Кинула охраннику ключи, приказывает загнать розовое уродство в гараж.

Не дождавшись приглашения, иду следом. Второй громила ловит меня за руку и спрашивает у хозяйки, что со мной делать.

– Пропусти, – не вижу Эльвиру, но уверена, у нее сейчас перекошенное от злости лицо.

Иду, глаза жжёт от слез. Смотрю на качели, которые отец подарил на мое шестилетие, на развесистый дуб, в ветвях которого любила прятаться от отца. Я до сих пор тяжело переживаю утрату, хотя прошло уже восемь лет.

Папа был для меня сродни божеству. Самым любимым и добрым.

– Я выделю тебе комнату на первом этаже.

– Та, что для прислуги? – мачеха разворачивается, алые губы растягиваются в подобии улыбки.

– Тебя что-то не устраивает? – ухмыляется мачеха. – Завещание обязывает меня выделить тебе угол, но там не сказано какой именно, – сжимаю ручку чемодана, пальцы белеют. Ничего. Я справлюсь. Ради того, чтобы мачехе жизнь не казалась медом, я все вытерплю. Я позабочусь о «мамочке», доведу её до истерики, узнаю, что тогда случилось с отцом на самом деле. А потом уйду.

Мачеха открыла дверь, пропуская внутрь.

– А где Тося? Это же ее комната была? – небольшого роста девушка, обычная на вид, но у нее прекрасная душа.

– Выгнала за воровство, – я закипала от ненависти к мачехе. Думала, получится держать себя в руках, но эта… выгнала Тосю, у которой и нет никого, сирота она. Как она выпустилась из детдома, устроилась к нам в дом. Влюбилась в отца, но он относился к ней как к дочери. Когда отец женился, она проревела целый день, сидя в этой комнате.

– Скорее всего, она сказала правду. А её ты не любишь. – Мачеха хмыкнула и вышла.

…Солнышко ярко светит, иду через заброшки, радостно подпрыгивая. Уроки закончились раньше и это радовало. Был ещё повод. К моим противным сестрам, придет мальчик, их ровесник. Матвей.

Как только смотрела в эти голубые топазы-глаза – сердце приятно ёкало, щеки краснели. Он мне нравится. Очень.

Я сотню раз написала его имя в розовом дневнике. Я для него всего лишь малявка, шестиклашка. Но смотреть-то на него можно?

Проходя мимо полуразрушенного садика, вижу папин автомобиль. Из выхлопной трубы валит дым, папа как то странно повернул голову на бок.

– Уснул, – улыбаясь, подкрадываюсь. Хочу напугать его. Как обычно, сказать «бу», и отец, как обычно, испугается, погонится за мной, чтобы защекотать.

– Бу! – говорю, открывая дверь машины. Но он не реагирует, даже не повернулся. – Пап! – трясу его за ворот рубашки. Но он не поворачивается. Мои пальцы мокрые, растерянно смотрю на алые пальцы.

– Па… – разворачиваю его лицо, и ору в немом крике открыв рот, жадно хватая воздух. Его глаза неестественно белые, в них застыл страх. Папа никогда ничего не боялся. На мощной шее красная полоса, из которой бежит кровь.

– Нет, – отступаю на шаг, ноги подкашиваются, и я падаю в грязь. Я понимаю, что отец мертв. Я столько ужастиков посмотрела. Но в жизни это намного страшнее.

Дикий животный вопль рвется из груди, распугивает ворон, они с карканьем срываются с голых веток тополя»

Вскочила на кровати, продолжая кричать. Опять вернулись эти кошмары. Не знаю, с чем это связано, с тем, что я вернулась в этот дом, или из-за годовщины со дня смерти отца. Схватилась за горло. Так больно, словно это моя шея перерезана.

Надев белые носочки, иду на кухню. Достаю из холодильника бутылку минералки. После крика горло сушит. Делаю глоток, холодная жидкость остужает. И я прихожу в себя.

Слышу, как чьи-то каблуки стучат по ступеням, оборачиваюсь и вижу Василину, старшую дочку Эльвиры.

На ней тонкий кружевной пеньюар, белокурые волосы взлохмачены. Она стала полным клоном своей мамочки. Точно так же накачала и грудь, и губы. На папины деньги.

Мне завидно. Мои верхние девяносто никогда не были выдающимися.

– А, сиротка. Мама говорила о тебе. Приползла к нам, сердобольным. Гнать бы тебя поганой метлой.

– Попробуй, – усмехаясь, обхожу её стороной. Мне в спину летят слова, от которых холодеют ладошки и грудную клетку неприятно сдавливает.

– Ты же помнишь Матвея? Того самого, по которому ты сохла. Помнишь-помнишь. Ты всю тетрадку изрисовала. «Марина + Матвей = любовь навсегда». Так вот, мы так сейчас зажгли с ним! Он такой страстный любовник! Завидно? На тебя-то он не посмотрит, помнит, какой жирной была в детстве, – Василина начинает хрюкать. Именно так они доводили меня в детстве. Нельзя показывать, как меня это задело. Если они поймут, что мне больно, будут бить туда при любом удобном случае. Я рассмеялась, хотя мне и сложно было это сделать. Поворачиваюсь, стараюсь выглядеть непринуждённой.

– Я тебя умоляю, Васька, – зелёные глаза зло блеснули. Я знаю, ей не нравится, когда ее так называют. – Это было много лет назад. Теперь у меня все в порядке, – провела по плоскому животу.

– А сиськи у тебя так и не выросли, – пытается нащупать другие раны.

– Зато мои настоящие. И мой парень доволен, – не знаю, какой черт дёрнул меня соврать про парня?

Повернулась и натолкнулась на горячую мужскую грудь. Подняла голову, встретилась взглядом с самыми яркими голубыми топазами.

– Привет, Мариш. Как ты выросла, – самым сногсшибательным бархатным голосом, проговорил Матвей. Блуждая взглядом по моему почти голому телу.

Матвей самый красивый мужчина, что я видела в своей жизни. Я, как и раньше, теряю дар речи в его присутствии.

Он наклонился, пшеничного цвета волосы падают на чёрную бровь, густые ресницы обрамляют голубые как небо глаза. Взгляд добрый, ласковый. Он смотрит на меня и тепло разливается по телу.

Пальцы жжёт его горячая кожа. Боже! Он же голый, вышел в одних боксерах! И зачем я посмотрела туда!

Отскочила, как ошпаренная. Чувствую, как краснею и бледнею. Я ведь видела парней в боксерах, когда мы с подругой Верой ходили купаться на речку, но не испытывала смущения. Я все ещё его люблю, а думала, эта подростковая увлеченность прошла.

После смерти отца я начала заедать боль, ту дыру, что образовалась в груди, потолстела, и сестры стали издеваться надо мной…

«Достаю кусочек торта, что приготовили на день рождения Василины. Отломала кусочек маленькой ложкой и отправила в рот. Слышу, как с улицы раздается веселый смех подруг и друзей Васьки. Перед глазами всё плывет, слезы вот-вот прольются. Как они могут веселиться?

Всхлипываю и жую, заедаю боль, становиться немного лучше. Прошло всего восемь месяцев со смерти отца. Но они: мачеха, сестры, ни дня не горевали о нем. Они рады, что папы больше нет.

Издеваются, что огромная фирма, счета, дом – все досталось им по завещанию. А за мной лишь право проживать и деньги.

Я не алчная, проживу, просто становится обидно, создаётся ощущение, что я не нужна отцу. Но это не так, далеко не так! Я знаю, он любил меня!

Мачеха, когда пришла в наш дом, была такая добрая, заботливая. Первое время мы жили дружно, и с её дочерьми подружились. Но долго притворяться она не смогла, и скоро наш дом превратился в поле боя. А отец не замечал, был счастлив, что, наконец, обрёл семью, а я не хотела его разочаровывать. Терпела.

В кухню пришли пьяные сестры в компании своих подруг. Они весело смеялись, обсуждая, каким красавчиком стал Матвей. Я хотела быть незаметной, но «милые» сестрёнки», конечно, меня заметили.

– Ты опять жрешь? Хрю-хрю! Свиноматка! Скоро не пройдешь в дверь, и придется ее расширять! – они в голос засмеялись. Девчонки, подержите её. Меня схватили под руки, завернули назад.

– Не надо! – жалобно скулила, знала, что все напрасно.

– Сейчас я тебя разукрашу, – Василина взяла кусок пирога и со всего маху припечатала им о мое лицо. – А давайте ее разденем и выведем к другим? Пусть парни поржут над этой убогой.

– Нет! – там же Матвей! Я не хочу, чтобы он видел меня, мои жирные ляжки, обвисший живот. Я молила их просила, но они только громче смеялись. Тащили меня на улицу, где у бассейна веселились их друзья.

– Смотрите на эту жирдяйку! – дикий хохот потом долго стоял у меня в ушах. Вытерев глаза от слез и от липкого торта, увидела лицо Матвея. Он один не смеялся. Я готова была провалиться сквозь землю. Он видит, какая я… ни о чём, на фоне красиво одетых стройных сестер, в обычном хлопковом белье смотрелась особо убого. Матвей шел ко мне. Я застыла в ступоре.

– Никто не хочет мою жирную сестру? – подначивала Василина гогочущих парней.

– Убери ее! А то присниться такая ночью, и останусь импотентом на всю жизнь, – крикнул кто-то.

Сердце сжалось, я закрыла грудь руками.

– Заткнитесь, придурки! – Матвей сдернул свою футболку. Я видела его стройную фигуру и наметившиеся кубики, родинку слева под правым ребром. Захотелось провести по ней языком. Откуда такие ужасные мысли? Стало невыносимо жарко.

– Надень, – я послушно просунула руки в рукава футболки. Она пахла божественно. Им. Такой лёгкий морской аромат. – Пойдем, – Он обнял меня! Повел в дом! У Василины челюсть упала на землю. Самый завидный парень заступился за меня!

Я впервые после смерти отца улыбалась. Да что там! Я взлетела на седьмое небо.

– Спасибо, Матвей, – как волшебно звучит его имя вслух.

– Ты не слушай их. Марина, ты самая красивая, – и улыбнулся, отчего на щеках заиграли ямочки, глаза блестели особым блеском. Он сказал, что я красивая! Может, я ему тоже нравлюсь? И он знает! Знает мое имя! Это был конец. Я окончательно и бесповоротно влюбилась в него. Он спас меня от насмешек, пошел против именинницы. Мой прекрасный принц».

– …Марина. Ты меня слышишь? – он улыбнулся, как тогда.

– Да, прости. Встреча оказалась неожиданной, – улыбнулась в ответ. Я другая. Я много работала над собой. Я знаю, что я нравлюсь мужчинам. Но особенно мне хотелось нравиться ему. Чтобы он видел то, что и другие. Что я не та толстая девочка, что я красивая. Я взрослая.

– Может, сходим куда-нибудь? – а-а-а! Ущипните меня! Он пригласил меня! Самый богатый знаменитый холостяк Самары позвал меня. Спокойно! Не будем показывать свою заинтересованность.

– Может, ты сначала наденешь штаны? – искренне рассмеялась. И ему вроде и это понравилось.

– Красивый смех. Ты, кажется, видела меня раздетым? Разве нет?

– Ты тогда был голым по пояс. И не думаю, что моему парню понравится твое приглашение.

– У тебя есть парень? – нет. Но я не хочу, чтобы он считал меня чокнутой фанаткой, которая сохнет по нему так долго. Пусть это будет моим секретом.

– Удивлен?

– Нет, конечно. Удивительно, если бы у такой красивой крошки его не было, – крошка? Он флиртует? Мне не нравилось, когда меня так называли другие, а когда он произнес это, я пришла в неописуемый восторг.

– Старый подкат. И ты староват для меня. И, кажется, моя сестра сейчас подпалит мои волосы взглядом, – точно. Там же стоит Васька. И я слышу, как она шипит что-то.

– Доброй ночи, – погладила его по плечу в знак прощания. Не слишком ли? Да, слишком. Но очень хотелось ещё раз коснуться его кожи.

– Увидимся, – летит мне в спину.

Глава 2

У меня назначено пять собеседований на должность бухгалтера. Четыре из них прошли неудачно. Слишком мало опыта, некоторых интересовало, буду ли я лояльна к боссу. При этом тот самый босс так выразительно смотрел в вырез моей блузки.

Нет, я не для этого отучилась в техникуме, чтобы потом предоставлять интим услуги.

У последнего предполагаемого места работы был очень странный адрес. Когда такси привезло меня за город и меня высадили возле обшарпанного здания, я уже хотела уйти, но слова мачехи, что мне светит место или уборщицы, или постельной грелки подстёгивали на необдуманные решения. Не хотелось прийти домой ни с чем.

В сумочке нашла перцовый баллончик, и это успокаивало.

Большая площадь, на входе мои документы спросил охранник и пригласил следовать за ним. Откуда-то издалека раздавались глухие удары, мужские крики «давай», «врежь ему». Куда меня занесло?

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Тут было более приятно. За столом сидела женщина лет сорока и приветливо мне улыбнулась.

– Здравствуйте. У меня назначено собеседование.

– Корнеева Марина?

– Да, всё правильно, – разгладила складки на кремового цвета блузке.

– Следуйте за мной. У вас собеседование с директором, – директором чего? Но я не успела спросить. Меня подтолкнули в кабинет.

Я ошарашенно уставилась на Матвея.

– Марина? – он поднял голову. Он был удивлен не меньше меня. – Что ты тут делаешь?

– На собеседование пришла, – он посмотрел на бумаги. – А я думал, однофамилица. Что ж, пройдем, – вставая, он поправил синий галстук, который так подходил его глазам. Я залюбовалась, пока он шел к дивану, стоящему в стороне. – Сейчас Любовь Павловна принесет тебе чего нибудь. Чай, кофе?

– Чай, – согласна кивнула. – Или кофе, – он открыл дверь и попросил Любовь Павловну принести две чашки кофе.

Я нервничала. Не была готова к собеседованию с Матвеем и к тому, что он умопомрачителен в строгом черном костюме Дольче Габбана. И брюки с низкой посадкой ему очень идут, а хлопковая рубашка облепила его, подчёркивая мускулатуру. Некстати вспомнила, какое потрясающее тело скрывается под ней и у меня вспотели ладошки. Он опять улыбнулся, успокаивающе. И стало сразу лучше на душе.

Села на кожаный диван, видимо, новый. Он издал характерный звук и в воздухе запахло свежей кожей и морским бризом, его парфюмом.

Черная строгая юбка задралась, поймала взгляд Матвея, он смотрел на мои колени задумчиво, не отрываясь.

– Итак! – перевел взгляд выше. – Ты бухгалтер?

– Я закончила техникум, – передала ему документы. – Но у меня совсем нет опыта работы.

– Но училась ты хорошо, – посмотрел на диплом.

– Прости, пожалуйста. Мне по телефону не объяснили. Что это за место? Я слышала, как боролись и… Вы устраиваете подпольные бои без правил? – выпалила свои опасения. Меня это волновало. Бухгалтером такого места я совсем не хотела быть. Даже при условии, что смогу видеть Матвея, – он рассмеялся, положил руку на спинку дивана и закинул ногу на ногу.

Его рука так близко ко мне. Это так интимно, ещё чуть–чуть, и он сможет обнять меня, притянуть к себе. Целовать и говорить, как он давно любит меня, что я самая красивая. Куда меня занесло? Ещё немного, и мои мечты зайдут так далеко, о том, что он встанет на колено и предложит выйти за него замуж. Тряхнула головой, Матвей продолжал усмехаться и изучать мое лицо.

Представляю, какой влюбленной дурочкой кажусь ему, хоть бы он не заметил ничего. Моя подруга, Верочка, говорит, что я совсем не умею прятать эмоции, и их может прочитать любой.

– Ты думаешь, мы устраиваем бои? Типа mortal kombat? А во дворе мы, наверное, хороним трупы проигравших? – поняла, как глупо это звучит. Расслабилась.

– Нет. Вы скармливаете их голодным псам, – проникновенно прошептала, наклонившись чуть ближе. Матвей рассмеялся.

– Ты очень интересная девушка, Марина. Нет. Это клуб борцов ММА.

– Что это?

– Это вид смешанных единоборств, но тут никого не убивают. Возможно, нанесут сильные удары и кто-то пострадает. Но это спорт. Мы будем устраивать чемпионаты, готовить своих борцов. Также тут будет школа. Но у нас все честно. Мэр города лично поддержал нашу задумку, приехал и перерезал ленточку. Открытие освещал местный телеканал.

Наш бухгалтер уволился. И новый нам нужен позарез. Справишься?

– Я не знаю. Я рассчитывала побыть сначала стажёром, а потом уже работать. Я ведь всего лишь техникум закончила, даже не институт. Но у нас была практика. В документах все есть.

– Я думаю, это отличная возможность, Марина. И я верю в тебя, – моя грудная клетка раздулась от гордости. Он верит в меня! И я понимала, что ни за что его не подведу. В лепешку расшибусь.

– Я беру тебя. Согласна работать на меня? – сама не поняла, как выпалила.

– Я согласна.

Матвей встал, я последовала его примеру.

– Добро пожаловать в команду, Марина, – он протянул мне руку. Я пожала её. У него такая мягкая кожа, маникюр. Он идеальный, ухоженный. По телу разлилось приятное тепло, и я зависла.

– Пойдем, я тебе все покажу. Похоже, кофе мы не дождемся, – его рука осторожно коснулась талии. Это было так приятно, чувствовать его руку на своей спине.

И я ревновала. Жутко. У моей сестры, у которой и так все есть, что должно было принадлежать мне, есть Матвей.

– Вы давно встречаетесь с Васькой? – я спросила это вслух?! Что со мной твориться? Он же теперь мой босс! Не сегодня. Ехидно подсказало сознание. – Ой, прости. Я не должна была. Ты же мой начальник.

– Да ничего. Нет, мы не встречаемся с ней. У нас просто секс по дружбе, – мои щеки пылают, он так легко это обсуждает, как будто я спросила, что он предпочитает, кофе с сахаром или без.

– Ты очаровательно краснеешь, – шепнул он на ухо. Стая бабочек запорхала по всему телу, сзади словно крылья выросли.

– Потише, босс, – шутливо заметила и отодвинула его руки в сторону. – Моему парню…

– Да, я помню, – раздражённо сказал он. – Но парень – это не муж, его и подвинуть можно, – подмигнул мне.

Мы спустились вниз. Вышли в зал, где на ринге боролись мужчины в коротких шортах. Почему их вид меня не приводит в такой восторг, как тело Матвея? Ну да, накачанные мышцы перекатываются. Красиво, наверное. Но я украдкой поглядывала на Матвея. Вот на него на ринге я бы хотела посмотреть.

– А как тебе пришла идея открыть клуб ММА? Помнится, ты учился в бизнес школе.

– Да, а потом меня оттуда выперли. Я пошел в армию. Назло отцу, который отказался меня отмазывать, после службы пошел контрактником, был в Сирии. И даже получил ранение.

– Боже, – накрыла рот рукой. Он был ранен, мог погибнуть, а я даже не знала. Я ведь и училась даже не здесь. – Как это случилось?

– Наш БТР подорвали. Эмин, мой друг, который тоже был ранен, тащил меня на себе. Если бы не он, меня бы добили. Он меня спас. Тогда-то мы и подружились, – меня переполнила благодарность к неизвестному мне Эмину, я была готова целовать ему ноги в тот момент. Даже не подозревая, что у меня будет такая возможность, но я совсем не буду рада этому.

Глава 3

Неделю я работала у Матвея. Он хвалил меня, говоря, что я справляюсь. Домой возвращалась поздно. Васька совсем обезумела, когда меня подвёз Матвей.

– Что ты делаешь с этой убогой? Я не хочу, чтобы ты подвозил её.

– А я не обязан спрашивать на это позволения.

– Но… – она хлопала силиконовыми губами, хватаясь за горло. – Я же твоя девушка! А мне не нравится это, – я должна уйти, некрасиво было стоять и слушать, как они разбираются, но меня будто к асфальту прибили. Я хотела понять, какие между ними отношения. Есть ли малейший шанс для меня.

Матвей рассмеялся, но его голубые глаза не изменились, в них не было ни одной эмоции.

– Ты глупости не говори! Какая к чертям девушка? Я просто трахал тебя. Ты была мне удобна. И все! – по щекам Василины потекли слёзы. Мне даже стало жаль её. И в то же время я ликовала. Я ужасный человек, как оказалось, я радовалась, что у них все несерьезно.

Дурацкие надежды, что у меня есть шанс, расцветали в груди. Я понимала, что это глупо. Как он может обратить внимание на меня? Успешный, потрясающе красивый, словно только что с обложки. Но мое взбалмошное подсознание нашептывало, что я могу привлечь его внимание, что он сможет полюбить меня. Мы сможем встречаться, я ведь об этом столько лет мечтаю. Теперь я взрослая и вижу, он смотрит на меня не как на ребенка.

– Ты! Гадина! Только появилась в нашем доме и увела его.

– Успокойся, Васька. Василина, мы просто коллеги. Он мой начальник и всего лишь подвёз. Между нами ничего нет и быть не может. – Василина убежала, вытирая слёзы.

– Почему не может? – Матвей осторожно взял руку, мои колени ослабели. Я старалась держать лицо, не дать ему понять, что в действительности чувствую. Что за одно это касание готова продать душу дьяволу, что хочу, чтобы он смотрел так, как сейчас.

– Что ты хочешь сказать?

– Что ты мне нравишься, Марина, – перед глазами все поплыло. Дикий восторг переполнял меня, вознося над землёй. Я же так давно мечтала, что он это скажет. Но думала, что это невозможно. Потом я пришла в себя.

– Не играй со мной, Матвей, – выдернула руку.

– Всё дело в этом эфемерном парне, которого я никогда не видел? Он вообще существует?

– Да, конечно, – заикалась, мои глаза бегают, боюсь посмотреть ему в глаза. Я ведь совсем не умею лгать. Он все поймет.

– Тогда где он? Почему не забирает тебя с работы? Почему ты каждый день задерживается допоздна? Если он есть, разве ты не должна к нему торопиться?

– Он работает, – я все больше погрязла во лжи, но продолжала твердить, что он есть. Ведь это ненормально, когда у девушки в моем возрасте нет отношений, и никогда не было. Что я все это время мечтала о нем. Вдруг он сочтет меня неинтересной. Раз никому не нужна, то ему-то зачем?

– Хорошо. Завтра выходной. Пригласи меня к себе. Я хочу посмотреть на счастливчика, которому ты досталась, – я побледнела. Кого я приглашу, если его нет? Но не сдавалась.

– Да пожалуйста! – и потопала домой. Закрылась в комнате, бегала по ней, лихорадочно соображая, что делать. Позвонила подруге Вере и рассказала всё.

– Почему тебе не сказать, что вы расстались с придуманным парнем.

– Ага, тогда он все поймет. Он и так думает, что никого у меня нет. Я уже пообещала, что парень будет.

– Я не знаю, Марин, как тебе помочь.

– Одолжи своего Ваню, – выпалила я.

– Что?!

– Верочка, ну пожалуйста! Я не хочу опозориться, я просто представлю его, Матвей посмотрит и все!

– Я не знаю. Это как-то…

– Вер, пожалуйста! Я никогда тебя ни о чем не просила. Мне очень надо. Я не хочу выглядеть жалкой престарелой девственницей, которая сохнет по подростковой первой любви.

– Но так и есть!

– Плевать. Он не должен этого знать. Я сама мучаюсь, что не могу его забыть. Я понимаю, что не пара ему. Но не хочу увидеть в его глазах жалость, – сама не поняла, как слёзы полились из глаз.

– Хорошо, Мариш. Я поговорю с Ваней. Он завтра приедет к тебе.

– Спасибо! Ты лучшая!

Матвей пришел ко мне вечером. Мы расположились в гостиной. Сидели так близко, его нога касалась моей голой ноги и только от этого я готова была бухнуться в обморок от счастья. Я больная влюбленная дурочка!

– Что-то твой парень не торопится, – усмехнулся Матвей.

– Он придет, – надеюсь.

По большому экрану телевизора шла какая-то комедия, но я совсем её не смотрела. Я впервые за долгое время видела Матвея в простой одежде. Ему очень шла голубая футболка, оттеняющая глаза, я видела каждое движение под ней, как напрягаются мускулы.

– Признайся, что нет никого. – Тут в дверь позвонили.

– Это мой Ванечка пришел. – Радостная, побежала встречать его. Там, правда, пришел Ваня.

– Что ты так долго? – прошипела я, принимая цветы. Жуткие жёлтые розы. К нам вышел Матвей и с интересом рассматривал его. Я толкнула Ваню локтем.

– Ах, да. Я Иван. Парень Корневой, – чуть не в голос застонала. Какой парень называет свою девушку по фамилии? Ваня всегда меня так называл. И не успел просто войти в роль. – Ну что, крошка? Пойдем посмотрим комедию, о которой ты мне говорила. – вот засранец! Специально меня так называет, знает, как я бешусь от такого обращения.

– Пойдем, милый, – выдавила лживую улыбку, обняла его за талию и ущипнула за бок. Матвей усмехнулся.

– Ну, пойдемте.

– А ты разве не уходишь?

– Нет. Я тоже люблю комедии. С удовольствием посмотрю, если вы не против, – это значит, шоу должно продолжаться.

– Нет, не против.

Вечер становился худшим в моей жизни. Матвей рассматривал, как мы обнимаемся, и на его лице читалось: не верю. Ваня бесится, что ему приходится проводить время со мной, а не с Верой. Полным апокалипсисом стало появление Васьки.

– А это кто?

– Парень Марины, – с усмешкой ответил Матвей.

– Да что она гонит! Нет у нее никого! На нее ни один придурок не посмотрит! – я побледнела. Она унижала меня при Матвее. – Я докажу! – через какое то время она прибежала. И я побледнела, увидев в ее руках мой дневник. Там же все! Про то, как я люблю Матвея.

И она начала читала, а я похолодела от стыда. Она читала про мои детские признания о любви. Когда дошла до недавних, я соскочила с дивана.

– Отдай! – бегала за ней по гостиной, обливаясь слезами.

– А вот! – торжествующе проговорила стерва. «Я так его люблю, хочу подарить ему свой первый поцелуй. Свою девственность. Хочу принадлежать Матвею».

Я, хлопая ртом от ужаса, переводила взгляд с сестры на Матвей.

– Ты понял? Она ещё девственница! Ее даже трахать никто не захотел!

– Дай сюда! – Матвей вырвал мой дневник. Я не могла больше смотреть ему в глаза, убежала к себе в комнату.

Упав на кровать, рыдала, мечтая провалиться сквозь землю. Дверь открылась, я так была расстроена, что забыла её закрыть. Думала, что это Васька, пришла продолжить издеваться надо мной, но это оказался Матвей. Я села, вытирая зареванное лицо. Не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии.

– Что ты… – он сел на кровать.

– Тсс, – приложил палец к моим губам. – Я пришел взять то, что ты мне обещала, – он коснулся моих губ. Так нежно, сладко. Его язык поглаживал мой, руки сжимали талию. Я всхлипнула и повторяла за ним.

Это волшебно! Невероятно! Я целуюсь с ним! И мне это нравится.

– Теперь ты моя крошка, – прошептал он. Я улыбнулась. Я всегда была его. Но раньше думала, что не нужна.

Глава 4

Сижу на кухне, чищу яблоки. Мачеха оставила тетю Машу, она работала в нашем доме пятнадцать лет. На мой вопрос, как ей удалось остаться единственной из старого коллектива, тетя Маша отвечала, что только она может выдержать скверный характер Эльвиры и ее дочерей. Все остальные не продержались и недели.

– И как у вас с этим Матвеем? – тетя Маша смотрела на меня испытующе, она относилась к нему настороженно.

– Я сама не верю в то, что происходит. Мы встречаемся уже две недели и каждый день он придумывает что–то новенькое. То на выставку меня ведёт, то на вечер. И представляет всем как свою девушку. Ты представляешь?

– А как с этим? У вас уже был интим? – вспыхнула.

– Нет. Он меня не торопит. А я не знаю, как ему намекнуть, что готова. Стесняюсь. – Маша тяжело вздохнула.

– Переживаю я за тебя, девочка моя. Он всех уже перебрал. Поиграет и бросит. А ты страдать будешь, переживать. Вон какие красотки возле него вертятся.

– Не бросит! Я стану самой лучшей для него. Буду одеваться не хуже, чем Васька.

– Зачем притворяться тем, кем ты не являешься? Будь собой. Пусть влюбится в тебя, а не в то, что ты создашь.

В словах тети Маши была логика, но я намерена соблазнить его. Он же мужчина, не сможет без секса, побежит к кому-то.

На работу встала на час раньше. Завила черные волосы, сделала макияж натюрель. Надела белые капри и топик без бюстгальтера. Моей двоечке не нужна была поддержка.

Покрутилась перед зеркалом. Надеюсь, Матвей оценит. Сегодня ещё должен прийти его партнёр по бизнесу, который дал ему деньги на клуб. Эмин Шамильевич Дадаев. Матвей с восхищением отзывался о нем, и я задалась целью понравиться ему. Встретить его, как дорогого гостя.

Придя в клуб, отправилась в кухню, накрыла стол, вчерашнюю шарлотку, что мы готовили с тетей Машей, поставила в центр стола.

– Ммм, как все красиво, – Матвей обнял меня сзади.

– Я сама готовила, – прошептала, нежась в сильных руках Матвея.

– Ты у меня умница, крошка, – он поцеловал меня в висок. – По какому поводу?

– Для твоего друга, Эмина. Мне хочется, чтобы он чувствовал себя, как дома. Ему, наверное, сложно понять наш менталитет и все такое.

– Да он почти и не жил в Чечне. И традиции не соблюдает. Не парься, он обычный мужчина. А вот по поводу стола, Эмин пригласил меня… нас в ресторан.

– Значит, я все зря приготовила?

– Не переживай. Ребята съедят. Позовешь их? Мне с бумагами поработать нужно, – я расстроилась. Я хотела показать Матвею, что умею готовить, чтобы он похвалил меня.

Матвей ушел. А я пошла в зал. На ринге был новый боец. Огромный, как скала. У него такие большие волосатые руки, черные волосы промокли от пота, капельками скатываясь по лицу. По необъятной спине катился пот. Несмотря на внушающий страх размер, он двигался легко.

Виктор, лучший боец ММА получал такой силы удары, что я вздрагивала каждый раз, когда скала бил его.

Незнакомец зажал его голову и бил сильными ногами, как машина. Это походило на избиение.

На нем не было боксерских перчаток, лишь эластичный бинт на запястьях. Меня охватило странное оцепенение, тело отказывалось двигаться, хотя внутри нарастал страх такой силы, что хотелось бежать от него подальше.

Скала поднял огромного Виктора над головой и бросил на пол. Так легко, будто этот стокилограммовый мужик ничего не весил.

Черные, как ночь глаза посмотрели на меня, я вздрогнула. Дьявольский взгляд прошёлся по телу, очертил шею, грудь, от страха соски превратились в твердые бусинки. А в черных как ночь глазах вспыхнул огонь, будто там в преисподней зажгли адское пламя. У меня пробежал мороз по коже от этого мужика.

Я хотела пошевелиться, уйти, а он будто взглядом пришпилил меня к месту. Я не могла сдвинуться, не могла перестать смотреть, перестала дышать, лишь изредка делая рваные вдохи. Громила схватился за резинки, что окружали ринг и с грацией тигра перепрыгнул. Он шел ко мне, продолжая неотрывно смотреть.

Меня накрыло волной ужаса, когда этот двухметровый навис надо мной. Смотрел сверху вниз, и меня пригибало ниже к земле.

– Кто такая? – прогремел его голос, как гром.

– Я… – не могла ничего сказать, слова встали поперек горла.

– Привет, Марина, – поздоровался Виктор и, прихрамывая, подошёл ко мне. Я благодарно улыбнулась, он смог разорвать это наваждение.

– Привет.

– Отлично выглядишь, – Виктор вытирал пот полотенцем.

– Я пришла позвать вас на чай. Приготовила пирог для друга Матвея, но они решили отмечать в ресторане. Там шарлотка.