© Издательство «Четыре», 2022
Предисловие. Что́ в имени тебе его?
- Что́ в имени тебе его?
- Мои стихи пускай умрут —
- Глас сердца, чувства неизменны
- Наверно их переживут!
Вот и минул год после выхода нашего прошлого сборника, посвящённого Александру Сергеевичу. 6 июня любители литературы отметили 223-й день рождения поэта.
Это всегда особенный праздник и логичный повод, чтобы лишний (не лишний!) раз побеседовать о великом и могучем русском языке, лучшим образцом которого и является красочный, глубокий пушкинский слог.
Александр Сергеевич беспечно и непринуждённо смешал в своём творчестве «низкий» и «высокий» стиль, широко использовал народный фольклор – всё это даёт возможность проявить уважение и любовь к Пушкину приверженцам разных литературных жанров. Поэтому и в нашем сборнике объединены произведения очень разноплановые. Авторы издательства «Четыре» пристально наблюдают за изменениями в современном мире и стремятся не сходить с дороги мира и добра.
…Признательность – то неизменное, что мы испытываем по отношению к Пушкину. Благодарность за те годы, пусть и недолгие, что он творил. За волшебные и разумные строки. За эмоции и проникновенность. Думаем, не стоит бесконечно повторять всем известные истины… Хотелось бы лишь уточнить, осознать – чем же незабвенный стихотворец так важен и близок нам, людям XXI века? Не устарели ли творения Александра Сергеевича?..
Действительно, сегодня некоторые строки его произведений могут быть непонятны молодым читателям. Иные слова и выражения становятся доступны юным современникам лишь после дополнительных объяснений. Но это неизбежный процесс, и касается он почти всех классиков, живших в прошлых столетиях. А творческий кладезь, завещанный нам Пушкиным, настолько велик, что человек любого возраста найдёт для себя подходящие строки.
Дети с удовольствием и поныне слушают его сказки, молодёжь декламирует «Мой дядя самых честных правил…» или «Мороз и солнце; день чудесный!..» Люди постарше с равным удовольствием цитируют «Я помню чудное мгновенье» и «Выпьем, добрая подружка бедной юности моей…»
Самый взыскательный читатель, листая книгу с пушкинскими стихами или прозой, даже спустя два столетия найдёт здесь отзвуки своих душевных волнений и тревог… А главное, что притягивает в произведениях Пушкина, – он неизменно любил жизнь во всех её проявлениях.
Так что же значит для нас имя Пушкина?..
Так-то оно так… И всё же строки великого поэта притягивают наши сердца вновь и вновь! Ведь в них каждый может отыскать близкую его душе мысль, найти подтверждение своим чувствам и впечатлениям, а иногда и получить хороший совет.
Нарине Авагян
Родилась в г. Гюмри (Армения) в интеллигентной семье. Окончила факультет иностранных языков (английское отделение) Гюмрийского педагогического университета им. М. Налбандяна. С 2000 года живёт в Ереване, преподавала английский язык в ереванских школах, руководила отделением «Франкофонии» в центральной библиотеке им. А. Исаакяна.
За годы литературной деятельности выпустила 9 книг поэзии и прозы: «Я без себя» (2012), «Таинство безмолвия» (2014), «Планета детства» (2015), «Гранат» (2016), «На полях незаполненных строчек» (2017), «Беседа о пройденных вокзалах» (2018), «365 действий» (2021), «Дитя и солнце» (2021) – все на армянском языке; «Дитя и солнце» (детские стихи в переводе Ара Геворкяна, 2021) – на русском.
Творческий мир поэтессы основывается на деталях окружающей действительности, в коей она генерирует сопредельные друг другу темы жизни, любви, сопричастности ко всему земному и космическому, темы материнства, любви к родине и каждому живому существу. Считается одной из лучших поэтесс современной Армении, активно публикуется, соавтор ежегодников как на родине, так и в диаспоре.
Состоит в Интернациональном Союзе писателей, Союзе писателей Армении, Союзе армянских писателей Америки. Член литературно-культурного клуба «Тир».
Лауреат ежегодного международного литературного конкурса «Возлюбленные Музы» (Болгария). Победитель международного литературного конкурса «Иверия» в номинации «Спетаке поэзия» (Грузия). Творческий редактор литературно-политического журнала «Ширак».
В 2020 году удостоена титула «Армянка года» за вклад в педагогическую деятельность и развитие культуры. В 2021 году – титула «Национальное достоинство». Обладательница титула «Золотой Венок – 2022». Член международного литературного клуба «Творчество и потенциал».
Нарине Авагян замужем, имеет троих детей.
Переводы Ара Геворкяна
Фарзана Акбулатова
После окончания в 1987 году МГУ им. М. Ломоносова начала трудовую деятельность корреспондентом газеты «Совет Башкортостаны» (ныне «Башкортостан»). В 1992 году заняла должность старшего редактора в телерадиокомпании «Башкортостан», где по сей день работает журналистом. В 1984-м, ещё студенткой, стала лауреатом года по версии общественно-литературного журнала «Агидель» за рассказ «Отцовский хлеб».
В 1996 году за одноимённый сборник рассказов удостоена Государственной молодежной премии им. Ш. Бабича. Повесть «Имя ей – Любовь» (2008) победила в III Республиканском конкурсе «Лучшая башкирская книга года» в номинации «Самая читаемая книга семьи». Два рассказа автора – «Отцовский хлеб» и «Крылатый тулпар» – включены в школьные учебники, а переводы сказок В. Гауфа входят в книги для внешкольного чтения.
Фарзана Фатиховна-лауреат V Международного конкурса рассказов им. Махмуда Кашгари (2018). Приняла участие в 19-й Международной литературной конференции по вопросам фантастики «РосКон – 2019», где были представлены издательства «Эксмо», АСТ, «РИПОЛ классик», «Снежный Ком», «Армада» и другие.
Публикуется в издательствах Уфы, Казани, Костромы, а рассказ «Живые камушки» был напечатан в сборнике «Шёпот музы» (ИД «Арт-Сияние», Москва, 2019). Среди произведений автора – фантастическая повесть «Голубые скалы», романы «Недописанная книга» и «Загнанные кони», рассказы и стихи на башкирском и русском языках.
Детям, чьё детство украла война, посвящается
Весна в этом году выдалась ранняя. За два дня на горном хребте совсем не осталось снега. По улицам зажурчали весёлые ручьи. А соломенные крыши домов, как только освободились от снега, тут же приняли жалкий вид. Наполовину осевшие, обветшалые дома, местами обмазанные глиной, местами коровяком, всем своим убогим видом говорили многое о нелёгкой жизни жителей этой деревни.
Но на улице – весна, чувствуется невиданная доселе оживлённость. Мидхат и Мутахар не стерпели, выскочили на крылечко, несмотря на то, что мать строго-настрого запретила выходить из дому.
Минуту спустя, несколько осмелев, мальчишки встали ножками на подтаявший мокрый снег. Утомлённые долгой и холодной зимою, их маленькие, хрупкие тельца требовали движения, и, почувствовав свободу, братья помчались верхом на прутьях.
Когда-то двор был ограждён забором. Но в лютую зиму, чтобы согреться, приходилось топить печи всем, чем только можно было. Что ж поделать, четвёртый год идёт война, и простому народу пришлось пережить немало. Ах, если б только закончилась она поскорей…
Хозяин дома Галлям ушёл на фронт с первых дней, оставив жену и двоих сыновей – мал мала меньше. Когда провожали отца, младший, Мутахар, ещё даже ходить не умел. Не помнил он и отца, даже не представлял, какой же он. Поэтому приставал то к Магикамал-апай, то к Мидхату с вопросами: «А папа мой какой?.. А мой папа сильный?» И получив ответ, приговаривал и повторял их слова, да ещё так, словно он сам знает, что и как говорил отец. «Папа мне наказал, чтобы я вырос во-о-от таким большим, я это помню!» – добавлял он, вытягивая высоко руку. Кто-то от всего сердца пожалеет его, промолчит, а кто-то спросит: «А ты сам что ответил-то?» Мутахар в таких случаях широко раскроет глаза и, запинаясь, говорит: «А я… я сказал – я вырасту. Буду расти до тех пор, пока макушка у меня не коснётся потолка. Да я уже могу достать!» – подходит он к стене и тянется вверх. Перестаравшись, нечаянно может удариться головой, тогда, оправдываясь, говорит: «Слишком высоким вырасти нельзя – не поместишься дома».
Мидхат же, хотя плохо, но помнит отца… А раз помнит, то считает своим долгом поправлять всё, что ни скажет братишка.
Сегодня вот эти пацанята встречают четвёртую весну войны…
Мутахар, потирая пятки, озябшие и покрасневшие словно гусиные лапки, обращается к брату:
– Мидхат! Айда поиграем на крылечке, там теплее!
– Только ведь вышли! Уже замёрз?
– Ноги замёрзли. Пошли!..
Мидхат недовольно ворчит:
– А ты, оказывается, нытик! И ещё говоришь, что станешь солдатом!
У него у самого-то ноги тоже замёрзли, но он не хочет подавать виду, ведь он старше. А Мутахару так хочется стать солдатом, поэтому он не остается в долгу:
– А вот и стану!
– Нет, не сможешь! – продолжал Мидхат, но уже усаживаясь на крыльце. – Ну, во что же будем играть?
– Давай, как будто чай пьём.
– Не-е, это девчачьи игры.
– Ах… а мы, мальчишки, ведь тоже чай пьём?!
Мидхат понимал, что с братишкой спорить бесполезно, поэтому махнул рукой: «Наливай!»
Мутахар начал «разливать чай» в кусочки фарфоровой посуды, которые когда-то сам и собирал.
– Чего молока-то не наливаешь?
– Брат, мама ведь корову продала, поэтому чай у нас без молока.
Вспомнив, что мать действительно ещё осенью продала корову, старший с грустью вздохнул. Конечно, был бы на зиму корм, не стала б продавать…
– Мы сейчас пьём чай понарошку. Значит, и молоко у нас есть. Понял? Вон наш телёнок, будто бы он вырос и стал коровой.
– Ладно, – кивнул в ответ Мутахар и начал ставить в ряд кусочки из глины. – Ешь, Мидхат, хлеб, ох и много ж его у нас…
Внезапно он умолк. Уставился на брата и, чуть не расплакавшись, тихо промолвил:
– Брат, я есть хочу.
– Погоди, Мутахар, давай доиграем.
– Не-е, я не буду больше играть. Есть хочу… хо-о-чу-у-у!.. – Слёзы горошком покатились по лицу мальчугана.
– Ну вот… Подожди, не плачь! Такой большой – и плакса. Дождёмся мамы. Если сейчас покушаем, вечером останемся голодными. Ты этого хочешь?
– У меня болит вот тут, – Мутахар, тяжело дыша, показал на живот.
Мидхат по-всякому старался его успокоить.
– Скоро вернётся отец. Разве не слышал, мама говорила-когда он вернётся, у нас и хлеба, и картошки будет навалом?..
Мидхат и сам постарался представить себе тот день: неужто когда-нибудь у них каждый день будет и хлеб, и картошка?!
В глазах Мутахара сверкнули радостные искорки:
– Скоро папа привезёт хлеб? Скоро, да ведь?!
– Эх, ну и глупенький же ты! Как он может с войны привезти хлеба?
– А что? И хлеба привезёт! – стал Мутахар убеждать брата. – Отец ведь знает, что мы голодаем… Мидхат-агай, а давай посмотрим: может, осталась у нас в печке картошка?
Мидхат не посмел возразить братишке.
Вот Мутахар начал шарить кочергой в печи. Через некоторое время послышался его подавленный голос:
– Нету…
Слов нет, Мидхат и сам проголодался. Что-то там внутри у него в животе так и щиплет, так и щиплет. Картошка-то есть дома, но мать их день на день посчитала… Разве только то, что под кроватью хотя бы две картофелины из оставленных на ужин … Нет, мать побьёт. Бывало, как придёт с работы разбитая, усталая, могла и отругать, и дать оплеуху.
Мутахар вновь начал хныкать:
– Во-о-он, у бабы Хадисы из трубы дым пошёл! Наверное, кушать готовит.
– Тише, говорю. Я тоже голодный, но ведь не плачу. Терпи!
Хоть так и сказал Мидхат, но сам не стерпел, зажал в ладошки две картошечки. Если попросить Хадису-инэй, может, испечёт?
На скрип двери бабушка Хадиса повернулась и, увидев соседского мальчишку, пригласила войти в дом.
– Нет, я пришел попросить вас испечь вот эти две картошки, у нас печка не топлена.
– Картошку! Ой, да конечно, сынок, испеку! Вот и сама поесть стряпала ребятишкам, – сказала бабушка, показывая на внуков.
Мидхат скорей побежал домой.
– Мутахар! Сейчас картошку будем есть! – кинул он радостно с порога.
Мальчонка на радостях стал кувыркаться на кровати.
– Ур-р-ра-ура!
– Ну, ты… ты погоди! Съесть-то съедим, а что маме-то скажем? Вот ведь в чём вопрос.
– У-у-у, картошки у нас мно-о-ого ведь. Её хватит до приезда папы.
Старший брат подумал: «Ну какой же он у нас ещё глупенький. Ведь неизвестно, когда приедет отец. Это мама всегда говорит: скоро, скоро! Но это “скоро” слишком уж долго длится».
Наконец настало время сбегать за печёной картошкой.
Когда Мидхат вломился от нетерпения в дом соседки, там творилось нечто ужасное: вся ребятня громко вопила, и он невольно остановился у двери.
– Баба Хадиса, я хотел взять картошку…
– Ах, это ты, сынок? Ах ты, боже мой!.. Какие слова мне найти, чтобы оправдать себя? Вот эти бессовестные, пока я была на улице, с печки смели всю картошку! Замолчите, чертенята, чтобы никто из вас не смел что-либо говорить!
У мальчишки задрожали коленки, и, чтобы не упасть, он прислонился к косяку. А Хадиса-инэй всё ругала своих внуков:
– Впредь, когда меня не будет дома, только попробуйте трогать что-нибудь! Видите вот это? – Она трясла веткой вербы над головами напуганных до смерти детей. – Вам ещё не так попадёт!
Ребятишки стали выть ещё громче.
От их взвизгивания Мидхат вздрогнул, опустив голову, и повернулся к дверям.
– Дитя моё, постой-ка, я должна дать тебе чего-нибудь поесть, – держа в руках тарелочку с катыком, Хадиса-инэй направилась к нему. – Наверняка давно не пробовали катыка. Кто ест коровье, белое, тот будет здоровым.
Мидхат не знал, брать ему или не брать. Он ясно понимал, что эта еда – доля вот этих малышей. но как только представил измученный вид Мутахара, его руки сами собой потянулись к тарелке. Вытерев слёзы рукавом и посмотрев на ласковое лицо бабушки, едва слышно промолвил:
– Большое спасибо, баба Хадиса.
Схватил тарелку и убежал восвояси.
Как только он вошёл в дом. Мутахар тут же подбежал к нему.
– Мидхат-агай, а картошка уже испеклась, да?
– Ой, братик… Галиюшка и остальные дети нечаянно съели нашу картошку. Ты не говори об этом маме, ладно? А Хадиса-инэй нам катык дала.
Мутахар то ли слышал, то ли не слышал, что говорил брат, – он уже пил второпях этот напиток. Глядя на него и сглотнув слюну, Мидхат думал: «Неужели не оставит мне?»
Нет ничего тяжелее, наверное, чем быть голодным и смотреть на того, кто ест. Мидхат мучился. «Ладно, я потерплю. Скоро придёт мама», – успокаивал он сам себя. А Мутахар не только не оставил катыка, но и слизнул остатки с пальчиков, водя ими по донышку и краю посуды.
Как всегда, Магикамал-апай вернулась с работы поздно вечером. Только стала она дверь открывать, как Мутахар кинулся ей навстречу с криком:
– Мама, мы не ели картошку, правда!
Мидхат прикусил губу до крови: вот и верь этому Мутахару, а ведь клялся, что ничего не скажет.
– Не ели, брат, скажи, да ведь?! Мы, мы. – тут он вспомнил, о чём они днём с братом договаривались, и тут же умолк.
Магикамал-апай, удивлённо посмотрев на детей, подошла к кровати, нагнулась и стала считать картофелины.
– Где две штуки?..
Мидхат не нашёлся, что сказать, а Мутахар ходил вокруг мамы и мямлил:
– Мы, мы. мы их. мама, а отец скоро привезёт нам хлеба и картошки, да ведь?
Женщина, глядя то на маленького, что-то бормотавшего, то на растерянного старшего, который стоял, уткнувшись глазами в пол, не нашлась что и сказать.
Мидхат медленно приблизился к матери и сказал:
– Мы б даже не взяли без спросу, мама. мы б даже не тронули. – голос у него дрожал.
Мать положила на его хрупкие плечи руки, шершавые от тяжёлой работы.
– Знаю, не тронули бы, сынок. Ох, эта проклятая война!..
Посреди этой неловкой, безрадостной тишины прозвучал громкий голос Мутахара:
– Мама, а я победю войну!
…Вновь похолодало. Почерневшая земля опять осталась под снегом. Словно зима вернулась и заняла свои позиции обратно.
Мидхат и Мутахар сидят дома. «Почему снег не бывает тёплым? Я бы вышел на улицу и побежал бы по нему», – сетует Мутахар. То ли из-за недоедания, то ли простудился, что-то он стал часто болеть, по ночам его одолевает кашель.
Магикамал-апай видит, как младшенький изо дня в день чахнет, и не знает, что делать, как быть.
– Ах, была бы у нас коровушка… да, дитятки вы мои? Не перебивались бы мы так, – убивается она.
– А давай привезём нашу корову обратно! – советует Мидхат по своему разумению.
Магикамал-апай, грустно улыбаясь, говорит:
– Легко говорить, мы ведь продали нашу коровушку…
– Эх, ну и когда же вырастет наш телёнок? У нас, как у Хадисы-инэй, тоже был бы катык. Что-то и я, и наш телёнок никак не вырастем, – лопочет Мутахар.
После его слов у Мидхата ноет в груди.
В последние дни Мутахар сильно исхудал. И сегодня, видать, ему не полегчало: без настроения сидит, еле дышит. Ах, как же развеселить братишку?..
– Мутахар, а давай возьмём уголь, будем рисовать на полу?
Мутахар отрицательно качает головой.
– Э-э, я не умею рисовать!
– А я тебя научу! Иди сюда, нарисуем лошадку. Вот, смотри, как здорово получается. – Мидхат с удовлетворением глядел на свой рисунок. Не услышав ответа, обернулся: – Ну-ка, я посмотрю, что ты нарисовал.
Увидев множество кружочков, он ничего не понял.
– Что всё это значит?
– Ну как же, всё видно! Картошка! Это – тебе! Вот это – мне! Это – маме! А это…
Мидхат осторожно перебил его:
– Слушай, братец, я же не говорил, что надо рисовать картошку. Давай из кружков сделаем много-много солнышек!
– Нет, я хочу рисовать картошки!
Мутахар с жаром принялся рисовать ещё кружочки. На этот раз Мидхат рассердился:
– Перестань чертить кружки!! Что ты всё время думаешь о картошке?.. Где я тебе достану еды?
Он стал стирать все кружочки и начал рисовать деревья:
– Скоро весна наступит, давай нарисуем деревья с листьями.
Чтобы убедиться, принял ли братишка его предложение, он повернулся в его сторону и увидел, как тот забрался под кровать и рисует там. Мидхат тихонько подошёл к кровати… и опять увидел кружочки.
– Опять картошка, да?
– Нет, это лепёшки. Лепёшки, агай! Эти большие – тебе, маме, отцу, а эта, самая маленькая, – мне! – И Мутахар, отчаянно улыбаясь, уставился на брата.
Или глаза, умоляющий взгляд братишки, или слова потрясли мальчика, Мидхат вдруг замер, как вкопанный.
Младший, поняв его реакцию по-своему, заслонил рисунки собой.
– Брат! Ты не смей трогать хлеб!
Лицо Мидхата обожгли крупные слёзы.
Дни потеплели. Но запоздалая весна не принесла радости в дом, где жили Мидхат и его родные. Маленький Мутахар вот уже который день не может подняться с постели, а ведь казалось, что с наступлением тёплых, солнечных дней мальчик выздоровеет.
Мидхат сидит, обняв колени, уткнувшись в одну точку. Изредка он слышит, как стонет Мутахар. Стон этот нет-нет да и нарушит тишину, словно предвещая тяжёлую скорбь.
– Поешь затируху, пожалуйста… Мама говорит, коль можешь есть, будешь и жить.
Мутахар, не открывая глаз, бессильно мотает головой. Мидхат опять становится задумчивым. Все дети на улице. Но ему нельзя оставлять брата одного. Если б только он выздоровел, то они, как все, ходили б на луг за диким луком, за щавелем. Бедная мама… Целыми днями на работе, а ночи напролёт возле больного сынишки. Как она сдала, как бы сама не заболела. Вдруг он услышал, как Мутахар что-то бормочет.
– Что ты сказал, братик?
– Хочу смотреть на солнышко…
Мидхат поднял Мутахара и поразился его лёгкости: «Как его подушечка», – подумал он. А зимой ему это едва удавалось.
Вынес брата на крыльцо, усадил, подложив за спину подушку. Больной ребёнок сильно зажмурил глаза. Подействовало ли слишком яркое солнце, но по лицу у него потекли слёзы.
– Ну, братец, тебе хорошо? Будешь есть затируху?
– Нет, сам ешь…
– Ты так не говори. Знаешь, сегодня все соседские ребята ушли собирать дикий лук. Обещали, что тебе тоже нарвут. Мама сварит суп повкуснее. Сейчас ведь тепло на улице, ты уже выздоровеешь.
А слёзы у малыша так и текли.
– Я не хочу болеть, агай.
И вдруг – то ли он хотел встать, и даже привстал. и медленно сполз с подушки.
– Ой, Мутахар, что ты делаешь?
Мальчик не отвечал.
Почувствовав беду, Мидхат уложил брата в постель и тут же кинулся к соседям.
– Баба Хадиса, что-то случилось с Мутахаром! – крикнул он, давясь слезами.
Хадиса-эби, увидев Мутахара, тут же послала Мидхата за матерью.
– Он же потерял сознание, дитятко, скорей беги, скажи ей!
Вечером пришли несколько старушек, они отправили Мидхата ночевать к соседям.
– Сынок, ты поспишь у нас, а я буду рядом с твоей матерью, – сказала Хадиса-эби.
В другом случае Мидхат бы отказался, а тут. Он подошёл к братику, погладил его по волосам и, резко повернувшись к двери, вышел из дома.
Ночью ему приснился сон. Будто бы приехал отец. Но вот только Мутахар куда-то исчез. Мидхат обыскался его. Через некоторое время он увидел брата. Только догнал, как тот превратился в птичку и вовсе улетел. Мидхат бежит за ней, кричит…
Разбудила его бабушка Хадиса:
– Дитя моё, повернись на другой бочок, уж больно бредишь-то.
Мидхат вначале и не понял, где лежит, но как только вспомнил, тут же вскочил.
– Нет, я пойду к себе.
– Рано, сынок, ещё не рассвело, ложись, поспи.
Проснулся он поздно. Когда открыл глаза, внуки Хадисы-инэй вовсю шумели. Самая старшая из них, Галия, подошла к мальчику:
– А ты знаешь, Мутахар-то умер.
Сердце у Мидхата ушло в пятки. На секунду окаменел, затем, не помня себя, ухватился за девчушку:
– Врёшь!
Девочка не ждала такой реакции, она вся задрожала.
– Я подслушала разговоры бабушек. Может, я чего-то не поняла…
Мидхат кинулся к двери, но она была заперта снаружи. Мальчишка изо всей силы стал толкать дверь.
– Откройте, откройте!
Сколько он ни кричал, никто не откликался.
В доме все ребятишки рыдали в один голос. Мидхат плакал навзрыд, ничего не видя и никого не слыша. Уж и слёзы иссякли, и голос охрип, но он продолжал плакать беззвучно и бесслёзно.
В конце концов он, всхлипывая, навзничь упал на пол. Так и уснул.
– Дитя моё, вставай, иди, попрощайся с братиком, – будила его Хадиса-эби.
Мидхат не понял: как это – прощаться? Разве Мутахара увозят куда-нибудь? Как можно прощаться с умершими, разве они слышат? Значит, Галия всё не так поняла.
Ох, сколько галок летает, просвета не видать… Мидхат попытался вспомнить, кто же приснился ему ночью. Что за птица? Голубь, воробей? Нет, это был Мутахар. Мутахар теперь – птица?
– Идём, сынок.
Почему сегодня так много галок, – как чёрная туча, они закрыли собой всё небо?.. А кто же говорил, что если галки летают низко, то это к дождю?.. Мутахар однажды ждал целый день и, не дождавшись, сказал, что галки – обманщики…
– Баба Хадиса, он только спит, наверное. Маленькие ведь крепко спят. Бабушка, а он и ночами не мог спать…
Молчание бабушки неспроста. От этого Мидхату стало как-то не по себе. Неужто Мутахар больше никогда не вскрикнет: «Галки летают! Может, дождик польёт!»
– Нет!
Мидхат дрожал всем телом. Отдёрнув руку, побежал домой.
Во дворе сидели несколько стариков. Мидхат, словно опасаясь, как бы они его не задержали, поторопился войти в дом. Увидев дома множество старушек, остановился у порога. Что они тут делают? Все молчали.
Мидхат осторожно пробрался туда, где лежал его братик. А тот, закрыв глаза, лежит тихо-тихо. Тихо-тихо. Не стонет, не морщится.
Вот только бы если он открыл глаза…
– Мутахар, дорогой братишка ты мой, слышишь меня?
Брат не отвечал. Мидхат долго не мог отвести от него глаза, полные слёз. Не хотел он верить жестокой правде. Так и ждал, что Мутахар проснётся…
– Мутахар, ты ведь только спишь, да ведь?
Но ответа не последовало. Мидхат повернулся к старушкам. Его умоляющий взгляд устремлялся от одной из них к другой. Кто-то тихонько дотронулся до его плеча.
Это мама. Из глаз мальчонки брызнули слёзы.
– Мама, мамочка, почему так случилось? Нет, он всё равно не умер!..
Вот старики выносят на лубянке[3] маленького Мутахара. Мидхат бежит за ними.
– Не уносите, не уносите его, дедушки! – Увидев, что его никто не слушает, громко зарыдал: – Стой, дедушка, постой!
Мальчишку схватили, а он, отбиваясь, вырывается и бежит.
– Мутахар! Брат мой!
Опять бежит за стариками.
– Постойте! Давайте посмотрим, он ведь не умер! Ну что же вы не останавливаетесь?!
Никак не хотел Мидхат мириться с тем, что разлука эта – навечно.
Вот он споткнулся, упал. Встал и, прихрамывая, поплёлся в сторону кладбища.
– Сыно-о-ок! Война кончилась!
Поначалу до Мидхата плохо доходит смысл услышанного, а когда понял, радостно вскрикнув, кинулся в объятья матери.
– Закончилась? Как? И больше не будет войны, мама?!
Магикамал-апа, давясь слезами, прижимает к груди сына.
– Не будет!.. Победили! Какое счастье, дитя моё!..
У опьяневшей от радости матери захватывает дыхание, и она, обессилев, садится на корточки.
– Ой, что-то совсем ослабла я, Мидхат. Иди к Хадисе-инэй, передай ей радостную весть! Ещё не все знают. В правлении только что сообщили… а я…
Мидхат, не дослушав слова матери, бежит на улицу…
– Люди! Вы слышали, война закончилась!..
Радостная весть обошла уже всю деревню. Не прошло и минуты, как на улицах стало полно народу. Все друг друга поздравляют, плачут.
И Мидхат вместе со всеми весь день бегал. В каждый дом заходила ребятня, требуя суюнчи[4].
Вечером Мидхат долго не мог уснуть. Хотел яснее вникнуть всем разумом в смысл слов «война кончилась». Не будет ли войны больше? Никогда не будет?.. Как себя помнит, слово «война» звучало везде, всюду и у всех на устах, он, бедняжка, к этому привык и своей детской несмышлёной головой думал, что так было и будет всегда.
В конце концов мальчик сам себе вслух задал вопрос:
– И что теперь, не осталось ни одного врага?..
Дни проходили один за другим. Фронтовики стали возвращаться домой, но отца Мидхата всё не было. Мальчишка с нетерпением ждал его, ждал каждый день. А тот никак не приходил. Теперь Мидхату стало казаться, что слова его в письмах: «Вернусь очень скоро» – означают целую вечность, а сам он уж и не вернётся никогда.
В последнее время чаще стал вспоминать братишку Мутахара. Всё напоминало о нём. Он часто стал рассказывать матери, о чём они говорили, во что играли.
Однажды Мидхат целый день провёл на рыбалке. Вернувшись, стал чистить рыбу, чтобы приготовить еду к приходу мамы.
Вдруг открылась дверь. Мальчик поднял голову, посмотрел – и у него перехватило горло. Перед ним стоял мужчина в солдатской шинели. Мидхат хотел было резко встать – не стало сил, хотел было вскрикнуть – исчез голос.
Тут солдат протянул к нему руки:
– Сыно-о-ок!
– Отец! Отец!
Вмиг мальчик оказался в объятиях отца, которого так долго ждал.
– Ну сынок, да ты не плачь. Мы ведь мужчины. А как вырос-то! – Галлям-агай снова крепко обнял сына.
– Мы тебя так ждали. И днём и ночью, мама всё время смотрела на дорогу. А я… я боялся, что ты не сможешь вернуться. Мутахар тоже ждал. Отец, он… он…
– Сынок, ну…
– Отец, если бы ты вернулся пораньше, он бы не умер…
Галлям-агай, услышав эти слова, вздрогнул. Широко раскрыв глаза, с дрожью в голосе спросил:
– Что ж вы об этом не написали-то?
Мидхат не нашёлся с ответом. Не говорить же, что мать не хотела удваивать боль отца…
Долго сидели они молча в обнимку. Кто знает, о чём в это время думал Галлям-агай?.. Вот он посмотрел на сына, а в глазах у самого непреодолимая грусть и бесконечная любовь, и прижал к себе сына ещё крепче:
– Нет, вы должны жить! – Глаза мужчины наполнились слезами…
Мидхат вновь прильнул к нему.
– Отец, теперь ты всегда будешь с нами?
– Да, сынок, я вернулся насовсем. А что это у нас мама задерживается?
– Я сейчас сбегаю к ней на работу, они вот-вот уже должны закончить.
В этот момент дверь открылась, и показалась Магикамал-апай.
– Галлям!
Она с плачем бросилась к родному человеку.
– О боже! Глазам своим не верю!
Магикамал-апай долго не могла успокоиться, всё причитала:
– Как мне сообщили… Не помню, как прибежала, о боженьки! Ох, Галлям! Галлям! Жив-здоров!..
Мужчина, бережно прижав жену к груди, стал успокаивать:
– Ну будет, Магикамал… Вот, жив-здоров. Не плакать, а радоваться надо. Успокойся, ладно?..
Взяв её за плечи, посмотрел в глаза:
– Как сами-то жили, Магикамал?
– Выжили… Сам видишь.
– Мы победили, Магикамал! Победили, сынок! – Мужчина крепко обнял самых дорогих ему на свете людей. – Вам больше не придётся испытывать такие трудности! Но… почему ж так случилось, Магикамал?..
Жена поняла, что он говорит об их младшеньком – Мутахаре, тяжело вздохнула, прошептала:
– С ума сойти… Если б можно было – отдала б ему душу свою! Не сберегла!.. Днём и ночью сердце ноет… Как мне быть?..
– Я шёл домой, торопился. Всё представлял, как держу старшего за руку, усадив младшего к себе на плечи… Всё рухнуло… Что ж ты не писала мне об этом?.. Ничего не подозревал, не знал ведь я…
– Галлям, успокойся… Тебе там, в пекле, и так было тяжело. К тому же война приближалась к концу. Думала, не сможешь вернуться. Ради нашего старшего молилась я, чтобы вернулся. Если б узнал о таком горе. нет, нет.
Мужчины умеют владеть собой. Тем более такие, как Галлям, – ведь они прошли сквозь огонь и воду. Теперь он начал успокаивать жену.
Молва о том, что с фронта вернулся ещё один солдат, дошла до окраины села очень скоро. В доме стали собираться односельчане.
С их приходом дома стало веселей. И Магикамал-апай, придя в себя, стала, как обычно, хлопотать возле печи. Ещё глаза не совсем высохли от слёз, а она, улыбаясь, пригласила всех за стол. И стар и млад продолжали заходить в дом.
Мидхат вместе с отцом встречал гостей. И когда сели пить чай, женщина сказала:
– Ой, сынок, отец устал, наверное, а ты уже большой.
Нет, мальчишка не отошёл от отца, – наоборот, даже забрался к нему на колени.
В середину стола поставили хлеб – гостинец отца.
Такого хлеба Мидхат ещё никогда не видел: он был четырёхугольный.
– Отец, а почему этот хлеб такой? У мамы хлеб всегда круглый или же овальный. – Он с удивлением посмотрел на отца. И услышав, как все засмеялись, смущённо прильнул к отцовской груди. «Был бы жив Мутахар, он бы точно так повёл бы себя!» – подумал он.
И тут же вспомнил:
– Папа, а Мутахар всё ждал, что ты вернёшься с хлебом. Маленький был, не понимал. Ему всегда казалось, что с войны все привозят хлеб. Да, мама?.. скажи!
Лица у всех стали серьёзными и печальными. Магикамал платком утёрла слёзы.
– Да, сынок, он так говорил, ждал… Но вот сам…
Все притихли. Каждый задумался о своих горестях, причинённых войною.
Через некоторое время Галлям сказал:
– Завтра, сынок, сходим к могиле нашего Мутахара, возьмём с собой хлеба. Он непременно обрадуется, что отец сдержал слово. Видишь? – вот этот хлеб!
Мальчик обнял отца. У него так много накопилось, что рассказать отцу. Но вот только люди идут и идут. Нет, Мидхат потерпит, лишь бы отец никуда уже больше не уезжал.
Он улёгся на коленях отца, вздремнул. Прошло немного времени, вдруг мальчишка вздрогнул во сне, тут же проснулся и, поняв, что отец рядом, сразу успокоился. Взрослые всё разговаривали, а тема была одна – победа.
Мидхат из-за шума опять было проснулся, открыв глаза, чуть привстал, увидел на скатерти большие куски хлеба. Тут у него сон совсем пропал. Этот хлеб, которого он так ждал, приготовлен для его братика Мутахара, отцовский хлеб.
– Папа, ты больше никогда никуда не уедешь?
– Нет, сынок, я приехал домой, к вам, навсегда!
Услышав мягкий, спокойный голос отца, Мидхат вновь засыпает. В его короткой, но полной тягот и лишений жизни это был самый сладкий сон.
Нэлля Баева
Живёт на острове Сахалин. Получила два высших образования. Сорок лет посвятила педагогике. Увлекается поэзией, живописью, цветоводством, туризмом.
Стихи пишет с детства. Автор 14 исторических, познавательных, поэтических книг. Её произведения опубликованы в 72 сборниках и альманахах. Дипломант фестивалей, книжных ярмарок, конкурсов.
Награждена медалями «Кирилл и Мефодий», «Российская литературная премия – 2018», «Борис Богатков», «65 лет ИСП», «Александр Пушкин: 220 лет», «Владимир Маяковский: 125 лет», «Анна Ахматова: 130 лет», «Георгиевская лента – 2020» (за вклад в развитие современной литературы и патриотическое воспитание молодёжи), «Сергей Есенин», «Иван Бунин: 150 лет», «Станислав Лем», орденами Г. К. Жукова и А. Невского (за патриотическое воспитание подрастающего поколения).
Член-корреспондент Международной Академии наук и искусств, состоит в Интернациональном Союзе писателей и Российском союзе писателей.
Светлана Борзова
Родилась в 1996 году, живёт в Туле (РФ).
Писать стихи начала с 11 лет. Ещё во время школьной учёбы одержала победу в патриотическом интернет-конкурсе поэзии.
Некоторое время состояла в тульском литературном клубе «Родник». Победитель и лауреат различных конкурсов и фестивалей, в том числе: «Святые родники», «Поэзия Победы», «Поэзия Ангелов Мира».
Этой весной Светлана заняла второе место в конкурсе «Тульская легенда» в рамках фестиваля талантов «Берещенье». В настоящее время активно публикует свои работы на сайте «Стихи.ру» и других интернет-ресурсах.
Ольга Бурыгина
Родилась и живёт в Республике Карелия.
Член Российского союза писателей. Неоднократно публиковалась в коллективных поэтических сборниках.
Автор шести книг: «И к закатам сердцем припадаем» (2017), «Над Белым морем летом ночь бела» (2018, Санкт-Петербург, издательство «БизнесОстров»), «Из ладоней любви радость пить» (2019, Москва, издательский дом «Дементьева Алла – ДА»), «Бегут, бегут вагончики…» (2019, Москва, издательская группа «Возрождению – ДА»), «Смена времен» (2020, Москва, издательский и книготорговый холдинг «Новая Страна»), «В океане обыденных дней» (2022, Санкт-Петербург, издательство «Четыре»).
Юрий Выборнов
Поэт, автор и исполнитель песен, номинант Национальных литературных премий имени Сергея Есенина «Русь моя», «Поэт года», «Наследие»; «Георгиевская лента» и Александра Грина в рамках конференции «РосКон – 2020», премии имени Сергея Довлатова, премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер».
Участник литературного конкурса «Классики и современники», Международного поэтического фестиваля «Дорога к Храму», Национальной литературной премии «Золотое Перо Руси», Международной литературной премии имени святых Петра и Февронии Муромских.
Юрий Владимирович – член общероссийской общественной организации «Российский союз писателей», межрегиональной общественной организации «Интернациональный Союз писателей» / «Интернациональное сообщество писателей, драматургов и журналистов».
2 апреля 2022 г.
3 апреля 2022 г.
4 апреля 2022 г.
6 мая 2022 г.
7 мая 2022 г.
7 мая 2022 г.
8 мая 2022 г.
8 мая 2022 г.
8 мая 2022 г.
9 мая 2022 г.
9 мая 2022 г.
9 мая 2022 г.
9 мая 2022 г.
10 мая 2022 г.
10 мая 2022 г.
10 мая 2022 г.
12 мая 2022 г.
14 мая 2022 г.
14 мая 2022 г.
14 мая 2022 г.
14 мая 2022 г.
14 мая 2022 г.
15 мая 2022 г.
16 мая 2022 г.
Григорий Гачкевич
Родился в 1973 году в Молдавии.
Поэт, пишет стихи для детей (на русском, английском и румынском языках).
Член Союза писателей Северной Америки, Международной гильдии писателей, академик Международной академии развития литературы и искусства (МАРЛИ).
Автор десяти поэтических книг: на русском языке – «Весёлый Алфавит!», «В синем небе я купаюсь!», «Какого цвета зебра?», «Нас зовёт морской прибой!», «Я – в игре!», «На оладушки!», «Простая радость», «Путешествуем с загадками», «Путешествуем с новогодними приметами»; на английском языке – “Th e Funny Alphabet!”, а также четырёх стихотворных книг-раскрасок на русском языке: «Черепаха с бахромой», «Поболтайте с бегемотом!», «Какого цвета зебра?», «Плюшевая корова».
Григорий Миронович живёт в Кишинёве, столице Республики Молдова. Регулярно публикуется в различных российских и зарубежных изданиях. Многократный лауреат международных литературных конкурсов и премий.
Зима
Весна
Лето
Осень
Виктория Грачёва
Родилась в Москве. После окончания школы в 1969 году пошла учиться в медицинское училище и в этом году отмечает юбилей – 30 лет работы операционной медсестрой в московской городской клинической больнице имени М. П. Кончаловского.
Стихи и сказки начала писать два года назад. Печаталась в журнале «Литературные знакомства» (№ 1/2021). Записано несколько песен на студии.
Александр Громогласов
Родился 25 мая 1959 года в г. Сатке Челябинской области. Член Российского союза писателей (РСП).
Выпустил авторские сборники «Души моей страстной кусочки» (2013), «Пишите письма по утрам» (2017), «А в душе, как прежде, лето, далеко до декабря» (2019), «Мечтать, надеяться, любить» (2022). Имеет публикации во французско-российском альманахе-аллигате «Жемчужины современной русской словесности» (2016), в альманахах «Поэт года» (2012, 2016), «Российский колокол» (2016, 2017, 2018, 2020), «Автограф V» (2018), «Писатели русского мира: XXI век» (2019), «Литературная Евразия» (2019), «Венец поэзии» (2019), «Не медь звенящая…» (2020), в российско-израильском альманахе «Ильф и Петров» (2020).
Участвовал в сборниках «Самому себе не лгите» (2021), «Небывалому быть!» (2021), «Рукопись души» (2022), в американском альманахе русской литературы “Dovlatoff” (2021), альманахе «СовременникЪ» (2021), в конкурсных альманахах литературных премий 2017 г. «Наследие», «Русь моя» (им. С. Есенина), 2019, 2020 гг. – «Русь моя» (им. С. Есенина).
Награждён РСП юбилейной медалью «Сергей Есенин: 125 лет», обладатель медали «350 лет со дня рождения Петра I».
Владислав Злыгостев
Поэт японских трёхстиший хокку, произведений жанра любовной лирики, научный публицист. Автор научного пособия и серии статей «Управление по-японски», написанных по результатам стажировки в Японии.
Литературные произведения и научные работы автора являются победителями более 200 российских и международных конкурсов.
Обладатель более 60 наград, включая знак отличия «За вклад в развитие образования», медаль им. Сократа, золотую медаль «За новаторскую работу в области высшего образования», серебряную медаль им. В. И. Вернадского, золотую медаль «Европейское качество», орден «Первый среди равных», грамоту Генерального Консульства Японии, золотую медаль Международной Академии современных искусств.
Александра Ильина
Александра Ильина – журналист, писатель, блогер.
Творчеством начала заниматься довольно рано. В возрасте 10 лет начала с написания небольших сказок и рассказов для детей, но дальше развивать себя в детской литературе не стала. В настоящее время Александра специализируется на мистических рассказах и готической поэзии. В 2021 году у автора вышел дебютный сборник мистических рассказов “Subconscentia”.
Александра – активно публикующийся автор и участник множества литературных конкурсов и премий. Финалист Всероссийской литературной премии «Новый Сказ» памяти Павла Петровича Бажова, финалист II международного фестиваля им. А. С. Пушкина. Лауреат I Международного фестиваля «Казак Луганский» им. В. Даля.
Шины зашуршали по гравию, и машина остановилась.
Моя голова качнулась, я открыла заспанные глаза и посмотрела в окно. Приехали. Взрослые уже вышли из машины, разминались и готовились разгружать машину.
Родители всегда хотели построить дачу и купили участок земли в поселке Громово, на котором собирались развернуть масштабное строительство. Когда там ничего еще не было, нас с сестрой туда, естественно, не брали, да и что нам было там делать? Но со временем мы стали часто ездить на будущую дачу всей семьей.
Мурашки пробежали по всему моему телу. Я не любила это жуткое место. Как и моя младшая пятилетняя сестра, которая каждый раз, как мы сюда приезжали, начинала плакать. Вот и сейчас, повернувшись к ней, я заметила, что в ее больших зеленых глазах стоят слезы, готовые водопадом хлынуть наружу, а нижняя губа предательски дрожит.
Я не переносила ее слез. Мое сердце всегда сжималось в комок от жалости к ней. Вот и сейчас тоже. Я не могла допустить, чтобы она заплакала.
– Эй, – тихонечко сказала ей я, и взяла за руку. – Не плачь. Все хорошо.
– Не хочу туда идти, – сестра уже начала хлюпать носом.
– Не бойся. Нет там ничего.
– Правда? – с надеждой спросила сестра, начиная успокаиваться.
– Правда. Пойдем.
Мы вышли из машины, и направились к «черному дому», как называла его моя сестра. Это был сруб бани, времянка, в которую мы приезжали, пока строился основной дом. Небольшая комната, полное отсутствие окон и входная дверь на хлипком засове – вот и все, что представлял собой «черный дом». Единственная тусклая лампочка не справлялась с освещением всего пространства, поэтому днем дверь была все время открыта, а ночью все погружалось в беспросветный мрак.
Мы с сестрой боялись темноты. Нам постоянно мерещились всевозможные монстры, готовые в любой момент нас сожрать, как только все погрузится во тьму. Поэтому родители, заботясь о нас, всегда оставляли свет, чтобы мы могли спокойно заснуть.
Но однажды даже это мне не помогло.
Хотя в то время в срубе уже появилось окно, репутация «черного дома» не улучшилась. В ненастные, дождливые дни дневной свет плохо проникал внутрь сруба, оставляя его в полумраке.
В тот день погода стояла отвратительная, шел дождь, то затихая, то вновь начинаясь. Это нарушило планы всей семьи отправиться в лес за грибами, и мы все сидели в срубе, занимаясь кто чем мог. Игрушек мы с собой не взяли, а читать что-то при таком освещении невозможно. Нам с сестрой было невообразимо скучно, и мы развлекались тем, что валялись в наших кроватях друг напротив друга и стучали в стенку. Мы выстукивали азбуку Морзе, которую ни одна из нас не знала, но мы делали вид, что всё понимаем, от чего нам было очень весело.
Наши глупые забавы довольно быстро надоели бабушке, которую весь день клонило в сон, и она пыталась поспать. Бабушка встала с кровати и отправилась в нашу сторону.
– А ну, хватит стучать и баловаться. Не то ночью за вами придет жердяй, – вполголоса сказала она.
Мы с сестрой недоуменно переглянулись.
– Жирдяй? Кто это? Он что, жирный? – спросила я, и мы с сестрой захихикали.
– Не жИрдяй, а жЕрдяй. От слова жердь. Это длинный и тощий, как палка, злобный дух. Он ходит, прислушиваясь – кто где стучит, призывая его, а ночью приходит туда, заглядывает в окна и стучит в ответ. Кто увидит его, того он заберет с собой, и его больше никто никогда не найдет.
Мурашки страха пробежали по всему моему телу. Вдруг мы уже призвали этого жердяя, и он придет к нам этой ночью?.. Единственное окно сруба располагалось аккурат напротив моей кровати. Вдруг я проснусь и случайно увижу его?.. Что же тогда со мной будет?..
Чем ближе была ночь, тем страшнее мне становилось. Я накрутила себя настолько, что, когда все уже легли спать, не могла уснуть – даже несмотря на горящий свет, который обычно отпугивал всех монстров, прячущихся в темноте. Даже моя сестра спала сном младенца. Видимо, на нее рассказ про жердяя не произвел никакого эффекта, в отличие от меня…
На улице стихия разошлась не на шутку: протяжно выл ветер, шатая входную дверь, ливень хлестал по окну и крыше. Вдруг лампочка пару раз моргнула и погасла. Мое сердце пропустило удар и замерло. Ладони покрылись испариной, а я вся вжалась в кровать, пытаясь стать как можно меньше. Предательский взгляд зацепился за окно. Я видела, как из-за сильного ветра раскачивалось на улице дерево, и мне казалось, что я вижу не его ветки, а длинные и тонкие пальцы жердяя.
Мое восприятие обострилось до невозможного. Мне казалось, что слышу, как он подбирается все ближе, царапая сруб снаружи, зловеще подвывая. Еще чуть-чуть – и заглянет в окно…
Напуганная до полусмерти, я больше не могла этого выносить. Трясясь как в лихорадке, я не смогла аккуратно перевернуться на другой бок, случайно стукнула рукой в стену. Внутри все похолодело, я замерла и тут же услышала стук у кровати сестры. Не отдавая отчета в своих действиях, медленно повернула голову и посмотрела в окно.
Оттуда на меня смотрело жуткое бледное лицо, искаженное безобразным подобием улыбки. Горящие злобой глаза уставились прямо на меня.
Поняв, что мне конец, я закричала что было сил, всех перебудив. Родители сразу бросились ко мне, а сестренка смотрела на меня полными ужаса глазами.
– Что случилось? Почему ты кричала? – спросила мама.
– Там! – я показала в сторону окна, задыхаясь от страха и слез. – Жердяй! Он заберет меня, мама! Я его видела! Он заберет меня!
Чтобы меня успокоить, мама осталась со мной, объясняя, что нет никого жердяя и мне все это приснилось.
Однако после этого случая я ни разу больше не ездила в Громово, несмотря на то, что там стоит большой красивый дом, достроенная баня, и даже есть гостевой дом.
Как бы глупо это ни звучало, но детский страх перед жердяем до сих пор живет во мне. Когда ночью за окном ливень, я долго не могу уснуть, ворочаясь в постели. Несмотря на занавешенные окна, мне кажется, я слышу, как кто-то царапает стекло длинными, тонкими пальцами.
Готова поклясться: если бы я отдернула штору, непременно снова увидела бы это жуткое бледное лицо в окне своей спальни.
Дальнобойщик Алексей клял себя на чем свет стоит.
«Трижды разнесижды! Какой я кретин! На черта было ехать сутки без сна?! Уже за полночь! Я того и гляди рухну сейчас! И как назло – ни одного мотеля!»
Спустя час молитвы Алексея были услышаны: на горизонте засверкала долгожданная вывеска…
На ресепшн его встретила роскошная блондинка. Не задавая вопросов, она взяла ключи и отвела парня в комнату.
– Хочешь?.. – недвусмысленно спросила она.
Уговаривать не пришлось.
Проснувшись, Алексей в ужасе обнаружил себя на полу склепа в обнимку со скелетом.
Он пулей вылетел оттуда и умчался прочь.
Следующей ночью мотель был готов принять следующего постояльца.
Усталый путник брел по шоссе в поисках помощи.
Его машина заглохла в нескольких сотнях метрах отсюда. Пока что ему не попадались ни встречные машины, ни заправочные станции, но он верил – подмога близка, сдаваться нельзя.
Смеркалось. Из-за влажности на дорогу начал опускаться туман, и вот уже совсем скоро мужчина не видел ничего, кроме белой пелены. Подняв руки, он потер глаза, лицо…
Вдруг собственные руки вцепились ему в горло и начали душить. Мужчина понял, что умирает, но ничего не мог поделать…
На границе покидающего его сознания он отчетливо увидел два злобных глаза, уставившихся на него, и зловещую ухмылку, складывающуюся в кровожадный оскал.
Несмотря на увещевания матери о том, что ехать в такой ливень – чистое безумие, Алиса осталась непреклонной. Убедив мать, что лучше ей выехать сейчас, чем тащиться с утра по пробкам из пригорода, девушка отправилась в путь.
Ливень шел стеной, видимость была отвратительной, но Алиса считала, что поступила правильно.
Мелькнул черный силуэт. Девушка резко ударила по тормозам. Машину закрутило, повернуло. От страха Алиса часто дышала, пытаясь успокоиться.
Наконец, совладав с собой, она продолжила путь.
Однако девушка не заметила, что едет уже не по той дороге, что раньше. Сейчас она ехала по заброшенному шоссе, которое резко обрывал каньон…
Навстречу своей погибели.
Альберт Кайков
Родился 8 мая 1932 года. Перед началом Великой Отечественной войны семья жила в Анапе. Отец ушёл на фронт, мать с тремя детьми и бабушкой оказались на оккупированной территории.
В 1948-м семья переехала в Новосибирск. После окончания школы Альберт поступил учиться в Высшее военно-морское училище им. Макарова (Владивосток), затем служил на кораблях Камчатской флотилии. Получил второе высшее образование в Новосибирском инженерно-строительном институте, трудился на стройках Игарки и Новосибирска. В 1970–1997 гг. работал начальником инспекции Государственного архитектурно-строительного надзора администрации Новосибирской области.
Творчеством Альберт Сергеевич увлёкся, выйдя на пенсию. Опубликовал пять стихотворных сборников и 19 книг прозы, среди них: «Потерянное детство», «Встреча через полвека», «На заполярной широте», «Под северным небом», «В Туруханской тайге», «Чёрная пурга», «Наши студенты в Америке». Публиковался в журналах «Сибирский Парнас», «Российский колокол», «СовременникЪ», «Охотничьи просторы», «В мире животных», «Юный натуралист» и др.
За активное участие в литературном процессе России награждён Благодарственным письмом Государственной Думы России, орденом Святой Анны, медалями Кирилла и Мефодия, А. Пушкина, А. Чехова, Д. Лондона, А. Грина и другими. Член общественной редакции журнала «Сибирский Парнас» и конкурсной комиссии юных дарований Новосибирской областной юношеской библиотеки.
Иван Семёнович вернулся с фронта инвалидом второй группы. У него было три дочери.
Средняя, Тоня, после окончания школы поступила в медицинское училище. На бойкую и энергичную девушку обратили внимание студенты и преподаватели. На втором курсе её выбрали в комитет комсомола. Она бескомпромиссно относилась к двоечникам и прогульщикам, когда их поведение рассматривали на комитете комсомола.
Девушка со светлой косой нравилась многим ребятам. Первым предложил ей дружить Олег Васильцов:
– Тоня, пойдём в воскресенье в парк. Погуляем, потанцуем.
– Ты сначала исправь тройки по анатомии, а потом гуляй.
После такого разговора другие парни не пытались завязать с ней дружбу. Почти каждый имел тройки.
Выбранная специальность Тоне нравилась. Она постоянно по вечерам читала дополнительную медицинскую литературу. Мать Зоя, бывало, скажет:
– Тоня, сходила бы погуляла. Сколько можно сидеть дома?..
– Интересная книга попалась, надо дочитать.
После успешного завершения учёбы Тоне было предоставлено право выбора места работы. В перечне населённых пунктов, где требовались медицинские сестры, ей понравилось название посёлка Успенка. Она не имела понятия, где расположен посёлок, но его название чем-то тронуло её душу.
Её путь к месту работы лежал через Кемерово. Там получила медицинское оборудование, инструменты, расходные материалы и лекарства. Выяснилось, что в Успенке несколько лет не было медицинского работника.
Дальше Тоню повезли на машине. Дорога тянулась на северо-восток к границе с Томской областью. Ехали по холмистой местности, заросшей хвойным лесом. Среди остроконечных елей встречались развесистые кедры. С возвышенности в распадке среди холмов, покрытых лесом, Тоня увидела дома, разбросанные далеко друг от друга.
– Вот это Успенка, – произнёс шофёр.
Тоня надеялась увидеть посёлок городского типа, а здесь стояли отдельные домики.
– Это весь посёлок? – удивилась она.
– Центр находится за холмом, – ответил сопровождающий её работник облздравотдела. – Посёлок старинный, назван в честь религиозного праздника. Официальный статус получил только в 1927 году.
Машина переехала по мосту речку Кельбес и покатила по улице.
– Улица называется Промысловая, – сообщил шофёр, стараясь показать свою осведомлённость.
– Какая здесь промышленность?
– Промышленности, кроме заготовки леса, нет, а называют улицу так потому, что на ней живут охотники-промысловики.
Около поселкового совета машина остановилась.
Их встретил крепкий широкоплечий мужчина средних лет – председатель поссовета. Он обрадовался их приезду, каждому протянул огромную руку для рукопожатия. Тоне показалось, что он чем-то похож на медведя.
– Давно вас жду с нетерпением, никуда не выхожу из кабинета. Наконец-то у нас будет медицинский работник, а то женщин приходится возить рожать в Новокузнецк.
Работник облздравотдела представил Тоню.
– Очень рад, очень рад! Меня зовут Михаил Никитич. Пойдёмте, покажу ваше хозяйство.
У Тони на душе появилось беспокойство. На практике она принимала роды под наблюдением врачей, а тут придётся одной.
По дороге им встретился мальчик лет двенадцати. Михаил Никитич окликнул его:
– Витёк, беги к тётке Авдотье, пусть придёт в медпункт.
Они остановились возле небольшого домика с двумя входами. Их машина уже стояла около крыльца.
– В одной половине расположен фельдшерско-акушерский пункт, а во второй ваша квартира, – сообщил Тоне Михаил Никитич. – Сейчас Евдокия принесёт ключи. Она числится тут уборщицей.
Евдокия прибежала, запыхавшись, открыла замок ключом и распахнула дверь.
В помещении был полный порядок. Даже журнал приёма посетителей лежал на столе. Тоня удивилась чистоте, не увидев нигде ни пылинки. «Видимо, Евдокия добросовестно относится к своим обязанностям… – подумала она. – Или навела порядок, узнав о приезде нового фельдшера».
Водитель машины тем временем внёс коробки и поставил у дверей.
– Пойдёмте смотреть вашу квартиру, – предложил Михаил Никитич.
Небольшая комната с печью была светлой и уютной.
– Располагайтесь, теперь это ваш дом, – сказал председатель. – Если что-нибудь понадобится, вам поможет решить Евдокия Ивановна. Или приходите ко мне.
Через три дня Тоня пришла к Михаилу Никитичу.
Он не удивился её приходу.
– Как обустроились?
– Хорошо. Пришла с вами посоветоваться: хочу провести медицинский осмотр населения.
– Хорошее дело. Чем могу помочь?
– Надо оповестить жителей.
– Лена! – крикнул председатель.
В кабинет вошла смуглая девушка с чёрными глазами и, вопросительно глядя, остановилась у дверей.
– Напечатай объявление: «В фельдшерско-акушерском пункте проводится медицинский осмотр всех жителей». И приколи его на входной двери и у магазина.
Тоня надела белый, хорошо отглаженный халат, повязала голову белой косынкой, накинула на шею стетофонендоскоп и отправилась на первый приём.
С утра посетителей не было. Люди были заняты на работе и домашними делами. Позже стали заходить пожилые женщины. За долгие годы жизни у них накопились разные заболевания.
Тоня внимательно выслушивала их жалобы, измеряла давление, просила раздеться по пояс и слушала шумы в лёгких, бронхах и сердце. Затем давала советы, некоторым предлагала поехать на обследование в областную поликлинику Кемерова.
По посёлку поползли слухи о хорошем, внимательном фельдшере. Тоню стали называть Антониной Ивановной, а между собой – «наша докторша». К ней стали заходить девчата, чтобы познакомиться с новой жительницей посёлка. Девушка проводила осмотр и быстро находила с ними темы для разговора.
Взрослые мужчины, не испытывающие недугов, на медосмотр не приходили. Они считали эту процедуру тратой времени. А вот молодые парни приходили с удовольствием. Им хотелось познакомиться с симпатичной девушкой. Некоторые приглашали в клуб или на рыбалку. Пыл таких посетителей Тоня быстро охлаждала: «Вам мало знакомых девушек в посёлке? С незнакомой захотелось погулять?»
Впервые к ней пришел посетитель с травмой. Иван Савельев вынимал из трактора двигатель. Он сорвался с тали[7] и повредил левую руку.
Тоня осмотрела его. Девушка чувствовала, что прикосновение к руке доставляет пациенту боль, но он терпеливо переносил её.
– Перелома кости нет, – вынесла вердикт, – видимо, трещина. Надо сделать рентген.
– На рентген не поеду. Не первый раз, заживёт, – твёрдо заявил Иван.
– Руке нужен покой.
Тоня обработала рану, перевязала и сделала косыночную повязку.
– Завтра придёте ко мне на перевязку.
– Хорошо.
Тоне понравился немногословный молодой мужчина. Ему было лет двадцать пять. По внешнему виду и поведению чувствовались в нём уверенность и достоинство. «Он старше меня года на три», – подумала она.
Когда остались вдвоём с Евдокией Ивановной, Тоня спросила её:
– Вы хорошо знаете семью Савельевых?
– Да кто ж их не знает?.. Они, почитай, первыми поселились в этих краях.
– Когда?
– Их предки были раскольниками. Бежали из России в Сибирь.
– Сейчас-то семья большая?
– Остались только мать с сыном.
– Где же отец?..
– Его медведь в тайге задрал.
– Как… задрал?!
– Подробностей не знаю. Спроси у Ивана, он расскажет.
– Что за люди Савельевы?..
– Мать живёт сама по себе. Ни с кем не дружит. Молчаливая. Вреда никому не делает. По мне, лучше быть молчаливой, чем бегать по посёлку и сплетничать.
На следующий день Тоня спросила Ивана:
– Сильно болит?
– Терпимо.
– Опухоль не спадает, завтра приходите на перевязку.
– Сколько дней придётся ходить?
– Пока не заживёт.
На очередной перевязке Иван почувствовал нежное прикосновение рук Антонины Ивановны к его руке, которого раньше не испытывал. Видимо, боль в руке отвлекала его внимание. Он перевёл взгляд на её сосредоточенное приятное лицо и стал любоваться им – глазами цвета весеннего неба, толстой светлой косой, спускающейся на грудь.
Тоня почувствовала этот пристальный, бесцеремонный взгляд. Можно было смутиться или хотя бы для приличия выразить своё недовольство, но девушка перекинула косу через плечо и продолжала заниматься перевязкой руки.
Через несколько дней Тоня поинтересовалась:
– Почему вы грустный?
– Время сбора брусники, а я не могу в тайгу пойти.
– Ходить вы можете.
– Как одной рукой ягоду брать?..
– Возьмите меня с собой. Я себе брусники наберу и вам помогу.
На лице Ивана появилась улыбка. Сам он не решился бы пригласить девушку куда-нибудь.
– Готовьтесь. В воскресенье рано утром зайду за вами.
