Пролог

Эта фотография была очень старой чёрно-белой и находилась в рамочке для сохранности. На фото была изображена моя прабабушка.

Фотография всегда висела в коридоре на втором этаже. Эта фотография была очень дорога нашей семье, ибо прабабушка, изображённая на ней, была единственной, кто нас всех слушал по-настоящему. Занятые своими делами люди не умеют слушать. Все будто бы сидят в больших невидимых шарах из прочного звуконепроницаемого стекла. Эти шары мешают приблизиться людям достаточно близко друг к другу.

Вообще-то, на фото бабушка была не совсем бабушкой – совсем молодая девушка. В детстве я часто сочинял для неё глупые рассказы, а когда я пошёл в школу – повествовал о глупых школьных буднях. Но потом я случайно увидел, как и мама что-то рассказывает ей, потом я видел отца. И сестру тоже. Все этого хотели – быть услышанными. Когда я это понял, я сам стал спрашивать у них о том, как прошёл их день, я слушал о малоинтересных для меня вещах, но они были интересны им. Из-за меня у девушки на фотографии остался всего лишь один «посетитель». Но я не думаю, что она была этим огорчена, потому что фотографии не умеют огорчаться.

Запись сделана 1.07.2022 г.

У меня есть клон без имени. Ну да. Я смерился с тем, что он есть и будет. Но один раз я ему сказал, что для него был бы неплохой опыт завести личный дневник.

С детства мне привили вести дневник. Тогда мне сказали, что это очень полезное занятие. Почему? А вот:

А) это анализ собственных мыслей и действий;

Б) это память;

и В) это не просто память для тебя, это память для тех, кто отыщет твой пыльный дневник после твоей смерти.

Конечно, последний пункт сомнителен и вызывает много вопросов, ведь, по сути, а кому ты и твои мысли сдались? Никому ты не нужен. Но это мне и моей сестре привили нарочно, так как родителям не нравилось, что они плохо знали свои корни. Ничего, кроме нашего дома не осталось от наших родственников. Мы ничего не знаем о наших предках, поэтому родители решили, что неведенью должен придти конец. Вот поэтому мы с сестрой ведём личные дневники.

Свой я иногда могу забросить и не возвращаться к нему месяцами, а бывает, случается, что месяцами я каждый вечер или утро записываю в него всё, что произошло со мной. Мой дневник никто никогда не читал. Только один раз я разрешил его полистать своему двойнику. Ну так, чтобы он понял, как надо вести дневник. Я сказал, что для него это будет правда очень полезная практика. Он послушался меня, но попросил пример дневника. Дневник сестры я ему не дал, пришлось притащить свой.

Так вот, я очень давно не делал записи в своём дневнике, думаю, за пару дней я восстановлю все события, которые недавно произошли со мной и расскажу, что это за двойник такой и почему я снова живу в доме родителей.

Запись сделана 02.07.2022 г.

В автобусе было как никогда душно, а у меня ещё полчаса впереди, чтобы окончательно сжариться здесь. Автобус катил меня к остановке, которая располагалась на родной мне улице. Недалеко находился дом моих родителей, откуда я съехал всего пять лет назад. Но месяц назад случилось непредвиденное: родители и сестра попали в авиакатастрофу, и я остался один. Бесповоротно. Существовать мне пока не очень хотелось, но я был вынужден.

Деньги, дом и всё, что было в нём, переходило ко мне, но я не хотел иметь со всем этим дело. Я думал так: продам дом, а вещи, какие захочу, оставлю себе.

В автобусе я чуть не заснул. Глаза закрывались сами собою, я уже почти не слышал, что выкрикивает контролёрша.

В таких местах, где меня укачивает, меня постоянно клонит ко сну. Да меня в принципе постоянно клонит ко сну, потому что я так устроен: предположительно, я жаворонок, так как по утрам всё же встаю более менее легко, но вот залечь спать я могу в любое подходящее и неподходящее время.

Пока ещё ночь, меня невозможно разбудить. Из-за того, что будильники меня не прошибают, меня всегда будила мама, а потом она попросила об этом сестру, потому что у неё перестало получаться.

Пару ударов подушкой по голове и я бодрецом.

Мне один раз сказали, что это наследственное, это я снова про то, что меня трудно разбудить. Якобы моя прабабушка, если официально, Виктория Павловна, тоже жила с такой проблемкой. Но как она с ней боролась, никто сказать толком не может.

Я знаю свою бабушку не только потому, что у нас одинаковая жизненная проблема, нависшая серыми тучами над нашими головами, но ещё и потому, что её портрет всегда висел у нас на стене.

Она молодая и красивая.

Улыбается.

Всегда слушает, пусть и просто картинка на стене.

В живых я её не застал. Да и не я один такой. Она не дожила до глубокой старости и не сидела у телевизора, обвязав себя шарфом, в то же время ещё довязывая его конец. Неизвестно, что с ней произошло. Она пропала и не понятно, почему. Она лишь и успела понянчить два года моего деда.

Всю мою жизнь, сколько я себя помню, портрет всегда висел на одном месте. Нельзя было его снимать и трогать, единственный человек, который к нему прикасался, это была мама. Она протирала его от пыли.

Наконец автобус притормозил, но я не стал торопиться и подождал, держась за поручень, пока другие пассажиры покинут корабль.

Мимо меня пестрели сумки. Так как была толкучка, я несколько раз чуть не свалился на пол. Пришлось самому двинуться вместе с потоком вон из автобуса.

Я пошёл теперь в свой, а не родительский дом.

На самом деле он был не очень большим, но двухэтажным. У нас был металлический штакетник, поверх которого всё равно можно было увидеть большие яблони и вишнёвые деревья.

У нас был хороший сад, где росли любимые мамины цветы: роза, гортензия, форзиция, а ещё сирень и жимолость. Но заниматься ими не всегда находилось время, поэтому у нас был садовник – очень старый мужчина, которого я в детстве боялся.

Я перевёл дух, подошёл к калитке и открыл её.

Садовник уже копошился в саду.

Я поздоровался с ним.

Потом зашёл в дом.

Я знал, что пока меня не было, появилась новая прислуга. Только садовник не поменялся. Были новый повар и уборщица, которых я ни разу не видел.

В доме оставалось всё по-прежнему, я знал, что только моя спальня перетерпела перемены: там сделали библиотеку. Туда я и зашёл.

Поставили здесь диван и кресла, а ещё журнальный столик. На полках красовались книги. Много классики и немного современных авторов. Эта библиотека мне понравилась. В таких местах хоть и не укачивает, но всегда почему-то клонит ко сну.

У меня зазвонил телефон.

– Алё, – спросил я.

– Владик, привет, – услышал я голос Дики, моего друга. – Ты уже приехал?

– Ну да.

– Чем-нибудь надо помочь? – спросил он.

– Нет, спасибо.

Мы ещё немного поговорили о всякой ерунде, так, для вежливости. Потом я отключил телефон.

Дики – мой единственный нормальный друг, а поэтому единственный лучший друг. Дикий человек этот Дики. На самом деле его зовут Димкой, но язык не поворачивается называть его по-другому. Правда, сейчас мне не хотелось разговаривать даже с ним, хотелось побыть одному. Но мне не дали.

В дверь постучались.

– Чего? – спросил я.

В библиотеку вошёл какой-то мужик, я его ещё не знал.

– Здравствуйте и добро пожаловать, – начал он с официального текста. – Я не заметил, как вы вошли.

– А вы кто? – спросил я.

– Дворецкий, Фёдор Степанович, – ответил тот.

Ого, я не знал, что появился ещё и дворецкий. Я вообще думал, что они уже вымерли.

– А, ясно. Привет, – сказал я, немного смутясь.

– Я могу помочь вам с оформлением документов и прочего, – сказал дворецкий. – Ведь вы собираетесь продать этот дом?

– Ну да, собираюсь, – сказал я, удивляясь его прыти. – Только потом.

– Хорошо, если вдруг что, я на первом этаже, – сказал Фёдор Степанович, и он наконец оставил меня в покое.

Так, хорошо, мы имеем дворецкого, повара, уборщицу и садовника. Надеюсь, больше не будет сюрпризов!

Вечером спать я лёг на диван в гостиной. Завтра я собирался переехать в комнату сестры, потому что там была удобная кровать и не слишком девчачья комната.

«Но сегодня буду спать в гостиной», – так я подумал, но не уснул. Я не смог уснуть.

От скуки я вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.

Было прохладно и хорошо до тех пор, пока я не заметил, что в саду по-прежнему копошится садовник.

Что он там делает, поздно ведь?..

Но он действительно был: лазил в кустах. Может, он вырывает сорняки? А поздно ночью потому, что сорняки принято вырывать во время полнолуния? Ну а что, я же не садовник и не знаю всех этих тонкостей…

Я всмотрелся в то место, где был мой садовник, но не смог понять, что он там делает. Было слишком темно. Тогда я, страдая бессонницей, пошёл в библиотеку. Я взял в руки первую попавшуюся книгу, но тут же положил её на стол. Нет, чтоб я ещё по ночам книжки читал!

В общем, заснул я только под утро. А днём отправился на улицу, проведать сад.

Садовник был уже или всё ещё там.

Его звали Илья Михайлович, если я не ошибаюсь. Есть вероятность, что я всё-таки ошибаюсь, ведь какое мне дело, как зовут садовника?

– Здравствуйте, – я подошёл к нему.

Он даже не посмотрел в мою сторону и продолжал колдовать над розами.

Я не знал, что ему сказать.

– А что вы ночью делали? – всё-таки решился я.

– Проверял растения на предмет вредителей и болезней, – ответил тот, не поднимая на меня глаз.

– А, ясно, – сказал я, хотя мне не было ясно. – А почему ночью?

– Потому что ночь – самое лучшее время, чтобы ухаживать за гортензиями.

– А, понятно, – сказал я.

Я отстал от него и ушёл в дом. Дворецкий уже был тут как тут и спросил, когда мне будет удобно отобедать. После его слов я почувствовал себя королём или президентом.

Я ответил ему, что сам пообедаю, когда захочу. Он отстал от меня и куда-то ушёл.

Теперь я снова остался один. Так, пора начинать, я же собирался осмотреть дом и отложить вещи, которые заберу себе.

Я забрался на второй этаж. Здесь было три комнаты: библиотека, комната родителей и комната сестры. В конце коридора висело большое прямоугольное зеркало во весь мой рост. В этом же коридоре висел портрет моей прабабушки. Его я безоговорочно собирался забрать.

Я зашёл в комнату родителей, потом в комнату сестры. Там я нашёл её личный дневник, наверно, она забыла его. Дневник я тоже решил забрать, но читать его не хотел. Просто выкидывать было жалко, а оставлять здесь – жестоко.

Лазить по дому я продолжил весь оставшийся день, вечер и ночь. Только после этого можно было приступить и к простым формальностям, с которыми и обещал мне помочь Фёдор Степанович. Только я ещё не был к этому готов.

По-моему, дом тоже не был к этому готов.

В одну из бесконечно бессонных ночей, которую я провёл в спальне сестры, я не удержался и начал читать её дневник.

Вела она его несколько лет.

Ничего примечательного в нём не было, обычный девчоночий дневник с вырезками из журналов, картинками и фотографиями. Рассматривать его было интересно… но это чтиво на один раз… Пролистав уже половину, мне вдруг подумалось, а чем сейчас может заниматься садовник? Неужто он снова ночью над цветами корячится?

Я встал и подошёл к окну, но недолго мне пришлось выискивать того глазами. Да, садовник снова был там.

В чём прикол следить за растениями круглые сутки?

я вышел на улицу и подошёл к садовнику.

– Здравствуйте, – сказал я.

Михаил Ильич вздрогнул и посмотрел на меня.

– Что такое? – недовольно спросил он.

– Извините, что отвлекаю, – сказал я, заглядывая ему за спину, кажется, я будто бы увидел выкопанную яму. – А на этот раз вы что делаете?

– Не спится вам что ли? – садовник смотрел на меня. – Я выравниваю гортензию, укорачиваю слишком длинные ветки.

– А, ясно, – кивнул я, хотя сам подумал тогда: «нет, эта яма мне всё-таки показалась…»

«Но почему же садоводством надо заниматься ночью?!» – хотелось спросить, но я не стал. Не стоит нервировать человека, тем более, насколько я понял, это уже устоявшаяся традиция. Зачем же прикапываться к человеку из-за того, что он всего лишь выполняет свою работу ночью?

– Извините, что мешаюсь, – сказал я ещё раз.

Я уже собирался вернуться в дом, но садовник остановил меня.

– Вы любите орехи? – спросил он.

– Да, – ответил я, не понимая, чего он от меня хочет.

– Я видел, что вы обычно едите, – сказал садовник. – Полуфабрикаты и фаст-фуды одни.

– И что? Я же не умею готовить, – объяснил я.

– Вот они и портят ваш сон, – продолжал садовник. – Вот ели бы вы что-нибудь другое.

– Что? – я был крайне возмущён, что в три часа ночи мне дают советы по тому, чем я должен питаться.

– Вот, к примеру, если б побольше фруктов, орех, ну и всякого такого добра.

Я немного недопонимал, чего он от меня хотел.

– Спать вы тогда будете намного лучше, – закончил свою пламенную речь садовник.

Он снова отвернулся от меня и занялся гортензией.

Я ушёл в дом и лёг на диван в библиотеке.

Я начал считать книги, которые стояли на полках.

5,..10,..16,..22…

33…

Запись сделана 03.07.2022 г. Дела обстояли ночью

Был серый пасмурный день. На небе с самого утра как застряли тучи, так они никуда и не исчезали. Мы с Дики были у меня в квартире и игрались в одну затейную ерунду: один закрывал глаза и листал свои контакты в телефоне, а другой тем временем придумывал для него задание.

– Всё, стоп, – объявил мне Дики.

Я перестал листать контакты, и мой палец лежал на неподписанном номере. Я не помнил, что это за человек.

– Позвони и, заикаясь, скажи, что ты рекрутер, и ты готов провести собеседование с тем, кому звонишь.

– Заикаясь? – переспросил я.

Он кивнул.

Я позвонил.

В трубке я услышал мужской голос, но я так и не вспомнил, чей он.

– Да? – строго спросили меня. – Только живее, я занят.

– Здрав-в-вствуйте-те, я рек-рек-руте-тер, – начал я. – В-в-вы з-звони-нили н-н-нам в-вчера. М-мы в-в-вас в-в-возьмём на р-р-работ-ту, но н-н-нужно пр-пров-в-вести собес-с-седов-в-вание.

Я уже устал.

– Чего? – спросили там.

– Д-д-давайт-те ж-же жив-в-вее! У м-меня в-в-всего п-пять мин-нут! К-к-как в-в-ваше имя?

– Я вас не понимаю, – признались на другом конце.

– В-в-вы н-н-нам н-н-не п-подходи-дит-те. До свидания, – я сбросил трубку.

Дики забрал у меня телефон.

– Я щас ему же и позвоню, – предложил он. – Только буду картавить.

– Нет, в следующий раз, – отказал я. – Мне надо ехать.

– Куда? – спросил Дики.

– К родителям, куда ещё? – я встал с дивана. – Они хотели собраться всей семьёй в воскресенье, а я до сих пор здесь.

Хотя, несмотря на все мои слова, добрался я быстро. Невероятно, но я уже стоял в тёмной прихожей.

– Мам, пап, Владик пришёл, – объявила сестра.

Родители сразу же прибежали в прихожую, чтобы встретить меня, будто бы мы не виделись лет двадцать.

– Как доехал? – спросила мама, пока я снимал куртку.

– Нормально, – у меня появилось странное ощущение, что что-то тут не так.

– Не замёрз в такой-то куртке? – встревожилась та. – На улице ещё не лето!

– Нет, – я стоял спиной ко всем, вешая куртку на крючок на стене.

Меня всё ещё не покидало странное чувство.

Мы прошли на кухню.

Там стоял повар, он накрывал на стол.

– Мам, давайте поедим на улице, – начала приставать сестра. – Не так уж там и холодно!

– Нет, мы будем дома, – отрезала мама.

Сестра молча села на стул и начала брать из тарелки орехи, и грызть их, пока мама не видела.

На кухне было темновато, так как из окна были видны одни хмурые тучи.

На кухню вошёл отец.

– Ну что, можно уже приступить к трапезе? – поинтересовался он.

Мать, оглядев стол, кивнула ему и выпроводила повара из комнаты.

– Вообще, это не дело, – сказал отец, когда мы сели за стол. – Повара – они готовят, а наш ещё и стол накрывает. Нам нужен дворецкий.

– Не слишком ли много? – отозвалась мама.

Я не мог есть. Я смотрел на тарелку, и мне казалось, будто бы она куда-то плывёт. Я даже пытался приостановить её, пока не понял, что она и так всё время на месте.

– Как дела на работе? – спросили меня.

– Нормально, – ответил я, а сам подумал: «они что, не помнят, что я уволился? Я же говорил им об этом».

Что-то было не так. Плохое предчувствие – не для меня, я предчувствиями не страдаю, но почему-то сейчас внутри я был неспокоен. Но тут же до меня наконец дошла причина моего беспокойства: случилась авиакатастрофа, и они все погибли…

Я нервно огляделся.

Кругом начали шататься стены, обои куда-то поехали… Я закрыл глаза и снова открыл: стены успокоились, но мне стало трудно дышать.

– А как прошла ваша поездка? – поинтересовался я, но мне показалось, что я делаю что-то неправильно. Я делаю то, что нельзя делать.

– Ой, не спрашивай, – отмахнулась мама.

– Почему? – удивился я.

Мой внутренний голос просил меня прекратить и заткнуться.

– Ничего интересного, – сказал отец.

– Вы же любите рассказывать про свои поездки, – не унимался я.

– Прекрати! – рассердился отец.

Я замолчал, но сам чуть не упал со стула от неожиданной резкости.

– Что-то случилось? – осторожно спросил я.

У меня внутри будто всё помутнело, моё беспокойство начало перерастать в головокружение и тошноту. Мне показалось, что мир сейчас обрушится.

– Слушай, – сказала мама. – А можешь сходить в свою старую комнату и принести альбом?

Она говорила о семейном альбоме. Только я не понял, что этот альбом делает у меня? А ещё: у меня же нет больше комнаты в этом доме. Я хотел обозначить эту потерю, но почему-то вдруг повиновался своему внутреннему голосу, который говорил мне: «Заткнись!»

Я поднялся на второй этаж, прошёл мимо портрета бабушки, правда, он был почему-то размытым, и зашёл в комнату.

Книг и диван с креслами я не увидел. Здесь была моя комната!

Внезапно за мной закрылась дверь, послышался щелчок замка.

– Эй, вы чего? – я подбежал к двери, но услышал быстро удаляющиеся шаги.

– Откройте, вы заперли меня! – я стучался, но, видимо, меня не слышали.

– Прекрати, тебе не откроют! – сказал кто-то.

Я перестал.

– Ты здесь навсегда, – продолжал кто-то.

Я повернулся к говорящему, и мне стало совсем плохо: это же был я. Будто бы мой собственный двойник.

Я заморгал.

– Привет, – двойник подошёл ко мне и протянул руку.

Я не стал ему пожимать руку.

– Ты что? – обиделся тот.

– Ты кто? – спросил я.

– Это ты кто! – рассердился он и подошёл ко мне ещё ближе. – Врываешься в мою комнату и дверь ломаешь!

– Погоди, – остановил я его. – Ты здесь живёшь?

У меня в голове всё перемешалось.

– Да.

Моя голова гудела. Чтобы хоть как-то успокоиться, я оглядел комнату. Здесь был выключен свет, а за окном было темно.

– А ты разве не отсюда? – удивился двойник.

Он перестал злиться.

– Нет, – ответил я.

– А как? Откуда ты?

Я не знал, что ответить. Действительно, откуда я и почему я решил, что я не отсюда?

– Как ты сюда попал? – не унимался тот.

– Погоди, я ничего не понимаю! – сказал я и закрыл уши руками.

Через минуту я спросил:

– А почему мы заперты?

– Ну как же, – но потом двойник махнул рукой, поняв, что я совсем ничего не знаю. – Что, по-твоему, нужно сделать, чтобы изгнать из дома призраков?

– Что?

– Принести им жертву, – объявил он. – Вот.

– Меня в жертву? – переспросил я.

– И меня тоже, – кивнул он.

– Так надо бежать! – сказал я.

– Не получится, – грустно сообщил двойник. – Нам не сбежать, нас же призраки охраняют.

Я сел на диван, не зная, что и придумать. Я решил включить в комнате свет, чтоб хоть чуть-чуть прояснить дело, но мне подумалось, что вряд ли выключатель будет работать. И я не ошибся. Мне не удалось включить свет.

– Сейчас они всё приготовят, потом позовут нас и всё, – сказал двойник.

– Что всё? – спросил я.

– А прямо всё! Свет погаснет и станет тихо.

– Так ведь уже…

Я не знаю, сколько мы там просидели. Возможно, очень долго или всего пять минут, а потом открылась дверь. Но зашли не родители. Зашла сюда молодая девушка. Она оглядела нас, но остановила свой взгляд на мне.

– Владик, что ты тут делаешь? – вдруг испугалась она.

Я пожал плечами. Я не знал, что ей ответить, ведь я даже видел её впервые.

– Так, – она стала серьёзной и решительной. – Оба быстро за мной.

– Куда? – не понял я.

– Я сказала: БЫСТРО, – она вышла из комнаты.

Мы с двойником, не понимая, что ей надо, вышли в коридор.

– Живее, – скомандовала она и пошла в конец коридора.

Она постоянно оглядывалась.

В конце коридора было темнее всего: сюда не проникал лунный свет из окон.

Мы услышали шаги.

– Так, залезайте, – снова скомандовала незнакомка.

Она указала на зеркало.

– Куда? – не понял я.

– Ну давайте же! – она быстро огляделась и пихнула меня к зеркалу.

Я хотел облокотиться о зеркало, чтобы не упасть, но я провалился прямо в него куда-то в темноту.

Я больше ничего не видел.

***

Я резко встал с дивана и чуть не свалился на пол. Я споткнулся о дневник, который читал этой ночью. Правда, я точно помню, что клал его на стол. Ладно, фиг с ним.

Я сел на диван и задумался.

Мне что-то снилось.

А, ну да. Сначала мы с Дики были на моей квартире, а потом я зачем-то поехал к своим родителям и встретил там самого себя.

«Что за глупый сон!» – подумал я, но тут в библиотеку постучались.

Я сказал, чтобы вошли.

Сюда вошёл двойник, которого я видел во сне…

Я от страха даже подпрыгнул.

– Ты что здесь делаешь? – спросил я.

– Знал бы я это! – рассердился он. – Чего орёшь? Зеркало больше не работает! Я здесь застрял! Выпусти меня отсюда!

– Подожди, – сказал я как можно спокойнее, чтобы успокоить и его. – Нам кто-то помог, чтобы нас не убили? А где мы вообще были?

– Там, – он показал на дверь, имея в виду зеркало.

– И что теперь?

Он пожал плечами.

– Я не знаю, что мне делать. Тебе то хорошо, ты то у себя, – сказал двойник. – А тут у тебя и дворецкий, и повар и уборщица! Хорошо тут устроился!

Запись сделана 04.07.2022 г. Вчера устал писать. Продолжу сегодня.

– Хорошо устроился? – я смотрел на двойника, не понимая, сплю я ещё или нет? Меня не может быть двое!

– Слушай, объясни всё, – попросил я. – Ты живёшь в другом месте, но сейчас не знаешь, как туда вернуться?

Он кивнул.

– Так надо тебя вернуть…

– А куда? – спросил он. – И зачем? Чтоб меня на костре заживо сожгли, отдали привидениям? Ты хочешь, чтобы меня сожгли, да?

Я тут же покачал головой.

– Конечно, не хочу! – сказал я, чтобы не обидеть его. – Но куда же тебе идти тогда?

– А зачем мне вообще куда-нибудь идти? – он огляделся. – У тебя здесь всё почти так же как и у меня. Меня здесь всё устраивает.

Он сел на диван и посмотрел на меня.

– Или мне надо вернуться и разрешить себя сжечь? Это просто чудо, что я ещё жив, – сказал он. – Я хочу остаться здесь.

– Но как? – я не понимал, как он это вообще себе представляет. – Как мне теперь всем объяснить, что меня теперь двое?

– Скажи, что я твой брат-близнец, – придумал он. – Но меня никто не видел, потому что я сбежал из дома и стал каннибалом.

– Чего? – опешил я.

– Это шутка, – успокоил он. – Придумаешь что-нибудь нормальное.

– Ну, допустим, – я перестал слушать здравый смысл. – Что я скажу другу, которого знаю с детства? Он знает обо мне буквально всё!

– А вот это не знает! – не унывал двойник. – Он же меня ни разу не видел, а ты ему не рассказывал! Чего тут сложного! Ну или… скажи ему, кто я на самом деле, раз уж вы такие хорошие друзья!