Изнанка снега
© И. Гумыркина, текст, 2022
© А. Маркина, дизайн обложки, 2022
© Формаслов, 2022
* * *
Пока мы здесь высчитываем дни…
- Пока мы здесь высчитываем дни
- От рождества до смерти и обратно,
- Пока горят вечерние огни
- И на луне подрагивают пятна,
- Пока растёт чужая ребятня
- И познаёт запреты и барьеры,
- Не оставляй, пожалуйста, меня
- Наедине с расшатанною верой:
- Она болит – как тронешь, так болит,
- Сворачиваясь в позу эмбриона.
- И вычленяешь слово из молитв,
- Из каждого то выдоха, то стона —
- Единственное главное теперь,
- Когда на всех языковых наречиях
- Понятнее молчать и без потерь
- Любить других – боясь – по-человечьи.
Долго едем в переполненном автобусе…
- Долго едем в переполненном автобусе,
- Без остановок и конечной,
- Передаём за проезд каждый новый круг.
- Окна закрыты наглухо —
- Духота и молчание.
- Билеты во влажных ладонях.
- «Эй, шофёр! – кто-то крикнет раздражённо. —
- Долго ещё это будет продолжаться?»
- «Да, шофёр!» – подхватят другие.
- Но голоса растворятся в белом шуме,
- Затеряются в плотности пространства,
- Осядут на чьи-то ботинки/туфли/кеды пылинками.
- «Келесі аялдама»[1] – звучит в голове механически,
- Машинально готовишься выйти,
- Но час пик – и время остановилось.
Учи всех нас другому языку…
- Учи всех нас другому языку:
- Вплетай его по буковкам в строку,
- Где паузы – там делай узелки,
- Чтоб стали мы понятны и легки
- Со всеми «до» и «ро», меж ними – «бэ»
- В немыслимом неравенстве, борьбе.
- Учи нас всех, от «не» до сложных «лю»,
- Как выжить в независимом раю.
- Калеки, неумёхи, дураки,
- Мы кормим страх с протянутой руки
- И говорим на языке своём —
- Как будто смерть сто раз переживём.
Я тебя отпускаю – лети же, лети наверх…
- Я тебя отпускаю – лети же, лети наверх:
- Там, где гнездятся с краю, выбрав тугую ветвь,
- Изгнанные из сада скворцы за чужую речь,
- Спорить уже не надо, долго ль под камень течь.
- Галки склевали грушу – на чёрный день запас.
- Отче про нас не слушал, а потому не спас.
- Мы расстаёмся теми, кто никогда, нигде
- Не оставляет семя в глиняной борозде.
- Мы остаёмся, зная множество аксиом,
- Только одна простая: если болит – живём.
- Если дойдём до края, надо ли падать вниз?
- Я тебя отпускаю, только прошу – вернись.
Скажи мне, чей гитарный рифф…
- Скажи мне, чей гитарный рифф
- Сейчас играет в телефоне?
- Ты отключился, не спросив,
- Что остаётся после, кроме
- Неспетых песен. На стене —
- Портрет из девяностых Цоя.
- А на войне – как на войне,
- Но если жить, то Бог с тобою.
- А Бог расставил по местам
- Пустым пластмассовые ноты.
- Нажми на stop – увидишь сам,
- Как смерть стоит за поворотом.
- Исчезнет – было или нет?
- И льётся музыка по шпалам.
- Я жму отчаянно reset —
- И начинаю всё с начала.
на часах с надписью «русская мандала»…
- на часах с надписью «русская мандала»
- стрелки застыли на «инь-янь-хрень»
- который час узнаю интуитивно
- мобильный телефон выключен
- чтобы не ловить всплывающие слова
- тревога воздушная как медицинская вата
- ватные руки ноги туловище мысли
- человек ли я или тварь дрожащая
- от бессилия вдыхающая солёный воздух
- накрываясь плотной тишиной
- вздрагиваю от треска и взрывов
- у кого-то осталось чувство отрешённости
- и немного петард с нового года
когда меня не станет…
- когда меня не станет
- не рассказывай о моём детстве
- как я падала глубоко
- сдирая хрупкую кожу земли
- ей не было больно но я
- не хочу чтобы кто-то узнал
- что я так и не выросла
- из рыбьего тела
- плыла против течения
- разрезая плавниками
- остывший воздух
- задыхаясь от набухших слов
Когда зима пойдёт на новый круг…
- Когда зима пойдёт на новый круг,
- Оставив нам отметины на теле,
- Замри и слушай беспокойный звук —
- По лестнице шагов тяжёлых звук.
- Ты помнишь, как вчера ещё хотели
- Сбежать от всех в свободную страну
- (Теперь нигде свободы не осталось),
- Выращивать жасмин и мушмулу,
- Срисовывать плывущую луну
- И больше не давить себе на жалость?
- Но не срослись – и заново растить,
- Надеясь на себя и Божью милость.
- Когда зима не сможет уместить
- В себе ни нас, ни снеговой тоски,
- То значит смерть почти остановилась.
Говоря, говорите со мной, пожалуйста…
- Говоря, говорите со мной, пожалуйста,
- Желторотые птицы на ветках карагача:
- На своём скворечье – уже без жалости —
- Расскажите, сколько ещё молчать?
- Кто не смог – простились, да не уехали,
- Кто остался – верит, что будет так.
- Только мокрый снег, он всему помехами:
- Здесь повсюду слякоть и маята.
- Здесь повсюду воздух горчит и тянется,
- Вдох глубокий, выдох – и обречён
- На молчанье. Долгое. Есть ли разница,
- Кто теперь приватный ведёт отсчёт,
- Если слово стало важней насущного
- И больней врезается в небосвод,
- Из него потом – от надежды к случаю —
- Выпадает снегом и так – живёт.
И страшно так, Господи, страшно…
- И страшно так, Господи, страшно —
- Уже невозможен побег:
- Чернеет на площади башня,
- И замертво падает снег.
- За краем, за раем, за воем
- Не видно, не слышно Тебя.
- Нас перекроили без воли —
- Узнаешь ли прежних, скорбя?
- По буквам читай эсэмэски,
- Молчи, как молчит «Телеграм».
- Почти невозможно, но если —
- Нас всех – отпусти до утра.
Этот город увековечен…
- Этот город увековечен
- В «Шаныраке» и «Акбулаке»,
- В кетлинге и кибербуллинге,
- В «Сулпаке» и реновации,
- В исчезнувших трамваях,
- Исчезающей мозаике,
- В сгоревших памятниках
- Советской архитектуры.
- В январском тумане
- Скрывается нечто ещё —
- Если найдёшь какую-то связь,
- Напиши петицию
- В небесную канцелярию,
- Чтобы было что рассказать
- Следующему поколению.
По краешку, по досточке…
- По краешку, по досточке,
- По тоненькому льду
- В пугающее до смерти
- Из детства я иду.
- Качается над буквами
- Соломенный бычок.
- Я сломанная куколка —
- Чего же вам ещё?
- Над пропастью, над каменной
- Шагаю – раз и два.
- А где-то там, за камерой,
- Желтеет трын-трава.
- Я выросла, я вынесла
- Из дома сон и сор.
- Всё остальное – вымыслы,
- Фейсбучный разговор.
Кому нужна я, тонкий стебелёчек…
- Кому нужна я, тонкий стебелёчек, —
- Ни дудочки, ни музыки, ни-ни.
- Качает ветер слово между строчек:
- Бессонное дитя, усни, усни,
- Ещё совсем мало́ и неприметно,
- Как гусеница в коконе своём,
- Как шорох остаётся без ответа.
- Но вырастешь – и мы тебя поймём.
- Расти, расту, растрачивая, та́я —
- Четыре, тридцать три и тишина.
- Послушайте, как бабочка взлетает,
- Хоть голоса и звука лишена.
Горит букет бессмертных хризантем…
- Горит букет бессмертных хризантем,
- А нам недостаёт часов и тем
- Для краткого – хотя бы – разговора.
- Мы промолчали новую волну,
- Припев любимой песни про весну —
- Теперь её услышим вряд ли скоро:
- По радио всё больше – ни о чём.
- Целуй меня как прежде – горячо,
- Пока под снегом хризантемы тают,
- Пока не завезли снеговиков
- В бездетные дворы, а у часов
- Садится батарейка из Китая.
- На Рождество повесим на балкон —
- Со всех его обшарпанных сторон —
- Дешёвую гирлянду из «Комфорта»:
- Мигай, стекляшка, красным маячком,
- Зелёным, синим, лишь бы незнаком
- Был жёлтый – из пустого натюрморта.
Оставив тёплую конуру…
- Оставив тёплую конуру,
- Он станет богу поводырём
- И поведёт его к вечеру
- Туда, где льётся под фонарём
- Тягучий свет – на него летят
- Почти прозрачные мотыльки.
- Не обожгутся и не сгорят:
- Они бессмертны и так легки,
- Что бог не чувствует их вообще,
- Не слышит трепета тишины
- И как рождаются из ночей
- Безмолвной смерти цветные сны.
- Он видит их – и в ответ скулит
- Тоскливо память о жизни той,
- Где в миску свет до краёв налит
- И Бог, наполненный добротой,
- Ведёт смотреть поутру на снег,
- На воскресение мотыльков —
- И страха липкого больше нет,
- И боли нет в глубине зрачков.
Лети, лети, мой мотылёк…
- Лети, лети, мой мотылёк,
- Пока не вышел срок.
- Твой путь нелёгок и далёк.
- Мерцает огонёк,
- Как Вифлеемская звезда,
- Как лунная вода.
- Пока стремиться есть куда,
- Не ведая стыда
- За эту лёгкость, и печаль,
- Что всё ещё с тобой,
- И эту слабость – всё прощать,
- Лети на свет любой.
Всё изменится в лучшую сторону…
- Всё изменится в лучшую сторону:
- Будут во́роны – просто во́роны
- Над заснеженным пустырём.
- Там у смерти ни сна, ни имени,
- Можно тишь на молчание выменять,
- Можно думать, что не умрём:
- Мы бессмертны, как травы сорные,
- Безнадёжности непокорные,
- Где попадали – там сорвут.
- Всё изменится – если слюбится,
- Будет улица – просто улица,
- А не выученный маршрут,
- Где расходятся в разные стороны.
- Может, стерпится, если поровну
- Будет горя, любви, стыда.
- По обочинам снежная кашица
- Застывает к утру, и кажется —
- Мы останемся навсегда.
Если это не смерть, то откуда тоска…
- Если это не смерть, то откуда тоска,
- Почему поводок отпускает рука?
- И стоишь под дождём, уязвимый.
- Проведи незаметно в невиданный рай —
- Подсмотреть, а потом уходи, убегай,
- Как бы ни было невыносимо.
- Я запомню тебя навсегда, как сейчас:
- Понимающий взгляд, бело-рыжий окрас
- И шершавый язык – по ладони.
- Если это не смерть, то откуда взялась
- Под ногами противная, хлипкая грязь?
- И октябрьский снег – непреклонен.
Переживём. Впервые нам, что ли, это…
- Переживём. Впервые нам, что ли, это —
- Выстрадано, оплакано и отпето.
- И вспоминай, как звали и как любили,
- Как выносили вместе, и выли, выли
- Чёртовы псы соседские, наши тоже
- Им подвывали, словно их вой поможет
- Выдержать эту ношу и не свихнуться.
- Переживаем и оставляем гнуться
- Ветви ирги под тяжестью ягод сочных.
- Время стекает с крыши, уходит в почву
- И прорастает мёртвыми именами.
- Мы пожинаем пустошь, переминаем
- Каждое слово, сорванное до срока.
- Переживём – осталось уже немного —
- И соберём от горьких семян остатки.
- Перенимаем опыт, вину, повадки,
- Чтоб не забыть, как где-то недолюбили,
- Как забивали вместе, а после – были.
В том саду, где лебеда и марь…
- В том саду, где лебеда и марь
- И скрипит проржавленный фонарь,
- Хоронили мы с тобой кота
- У куста.
- Сыпался крыжовник – переспел;
- Кот в руках дрожащих холодел;
- Сорванные вяли васильки.
- Дураки —
- Что о смерти знали мы вообще,
- Об обратной стороне вещей?
- Хоронить вот так своих котов —
- Кто готов?
- Рядом с бугорком сырой земли
- Помолились молча, как смогли,
- Радужному богу о любви.
- Воробьи
- Склёвывали маленьких червей,
- И казалась смерть ещё живей
- В том саду, где марь и лебеда, —
- Навсегда.
В комнате с белёным потолком…
- В комнате с белёным потолком
- Мы, очнувшись, молимся о ком:
- Кто не вышел, не остался, не…
- Расскажи о долгой тишине:
- Скажешь «больно» – и летит, летит
- Слово желторотое. Простит
- Время неуверенный полёт:
- Ждёт его в конце не свет, а лёд,
- Гладкий, как озёрная вода,
- Синий, как небесная звезда.
- Слово там останется болеть
- Миллионы «не», сгорит на треть
- И потухнет утром светлячком
- В комнате с белёным потолком.
Мы вырастаем из детства чёрными истуканами…
- Мы вырастаем из детства чёрными истуканами,
- Пахнут землёй ладони, воздух горчит полынью.
- Кто-то чужой на кухне утром гремит стаканами
- И произносит всуе до дрожи родное имя,
- Но произносит просто, словно оно из пуха,
- Словно оно из снега, тающего во рту.
- Мы привыкаем к звуку осиротевших кухонь
- И ненавидим белый, лето и глухоту.
- Полнятся жидким светом узкие коридоры,
- Сколько шагов до смерти – выучи, не забудь.
- Выросли мы из детства непоправимо скоро —
- Нам бы ещё немного, Господи, как-нибудь.
зимой ждать лета…
- зимой ждать лета
- летом пить ромашку аптечную
- чай с малиной
- кутаться в одеяло
- чтобы вместе с по́том
- выгнать воспалённый
- болезненный
- отдающий горечью во рту
- застой слов
Выбирала на рынке мясо…
- Выбирала на рынке мясо
- На борщ и котлеты.
- Продавец – казах – умилялся,
- Давал советы.
- Меня, говорит, русская
- Влюбила в себя борщом.
- А мясо у меня вкусное —
- Приходи ещё.
я больше не слышу музыку…
- я больше не слышу музыку,
- не оставляю ей пустую строку.
- не надо утешения и жалости, пожалуйста:
- вы сломали иглу в проигрывателе.
- извините, мы просто хотели,
- чтобы запела разными голосами.
- мы сами выбираем пластинки
- по ярким обложкам,
- а когда начинается музыка – боже,
- это не то, не так и совсем не об этом.
«Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!»…
- «Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!» —
- Гласит письмо-реклама в почте и предлагает Геленджик.
- А я смотрю с тоской на цены: ах, это море – три зарплаты,
- А у меня – риниты, кошка, ремонт, авралы и мужик.
- И, вспоминая петергофских кричащих чаек над заливом
- И капчагайских наглых выдр, ворующих лапшу «Биг-Бон»,
- Я выключаю ноутбук, и в магазин плетусь за пивом,
- А летний город, словно море, шумит, шумит со всех сторон.
Где мы теперь болим, просим, не говорим…
- Где мы теперь болим, просим, не говорим,
- С кем остаёмся плыть вверх по большой реке?
- Выхода к морю нет. Хочешь – вообразим.
- А повернём назад – окажемся в тупике:
- Там вырастает из сорной травы стена,
- Ревностно плющ целует жёлтые кирпичи.
- Ты не моя тоска, я не твоя жена,
- Мы друг у друга – свет, выдохни и молчи.
- Сумрак скрипуч фонарь сломанный объектив —
- Ставь запятые там, где пролетит насквозь
- Звук глухоты, но звук – вымучен и фальшив.
- Это внутри меня слово не так срослось.
Расти, мой бог, зародыш, эмбрион…
- Расти, мой бог, зародыш, эмбрион,
- Дыши водой, не бойся – так бывает,
- Пока стоит она со всех сторон
- И точка не задета болевая.
- Стекает свет прозрачный с потолка,
- Нависшего над телом. Хватит места,
- Пока растёшь, мой бог, внутри, пока
- Любовь к тебе мала и бестелесна.
- А что потом: сплошная белизна
- Внутри, вокруг и – нестерпимо тихо.
- Стоявшая стеною пелена
- Спадает, нам показывая выход,
- Чтоб ты услышал, как вода шумит
- Снаружи снегом талым или речью.
- Пока слова не прорастут в гранит,
- Люби меня, мой бог, по-человечьи.
Всё остаётся в прошлом – и мы живём…
- Всё остаётся в прошлом – и мы живём,
- Словно родившись заново в этом мире:
- Новые люди, новый окна проём,
- Новые стены, только пространство шире.
1 Следующая остановка – казахс.
