Глава 1

天照大神

Внезапный удар откуда-то сбоку, казалось, выбил из меня весь воздух. Голова дернулась влево, и я почувствовала резкую боль в шее, которую почти сразу перебила боль во всем теле, особенно с правой стороны, она разлилась по мышцам и костям как внезапный ледяной ливень.

Перед глазами все потемнело и закружилось, но я не могла понять: это у меня в голове или мир вокруг сошел с ума. Все мысли, кроме резкого страха и жалящего удивления, покинули мою голову.

Все произошло очень быстро, но словно бы в замедленной съемке. Как издалека я услышала чьи-то резкие крики, грохот и скрежет. Мне даже показалось, что среди слившихся воедино звуков я расслышала голос Минори.

А потом все поглотила темнота. Из этой черноты я вылезала как из густого, вязкого болота. Веки словно слиплись, а отяжелевшая голова отказывалась подниматься, хоть я и чувствовала, что лежу в совсем неудобной позе, от которой затекли и уже начали слегка покалывать мышцы. На задворках сознания мелькнула мысль, что это единственные неприятные ощущения. Ни боли от сломанных костей или порванных мышц, ни горячей крови, ни жара стертой кожи я не ощутила. И, хоть это могло быть последствием болевого шока, всколыхнувшая мою душу паника улеглась.

Я глубоко вдохнула, ощутив странную свежесть воздуха, и подождала, пока слегка не отступит тяжесть в голове. Затем я медленно открыла глаза и осторожно приподнялась на локтях, отрывая щеку от чего-то шершавого и прохладного.

Зрение сфокусировалось не сразу, и какое-то время я лишь терпеливо моргала, ожидая, когда картинка перед глазами прояснится. О том, что произошло, напоминало лишь колотящееся сердце, внешне я была спокойна.

Наконец ко мне вернулось зрение, и я медленно встала на ноги, чтобы вдруг не спровоцировать новый приступ головокружения. Оглядевшись, я поджала губы, а сердце все еще билось в груди как сумасшедшее.

Я не понимала, где оказалась. Точнее, как я тут оказалась. Я ведь… только-только я ехала… Мы были вместе…

Мысли ускользали от меня, словно что-то мешало мне вспоминать, и размытость воспоминаний неприятно саднила разум, раздражая. Но я терпеливо собирала последние воспоминания по осколкам и внезапно испуганно оглянулась:

— Минори… — прошептала я. А затем почти крикнула: — Минори!

Ответом на этой пустынной улице мне была лишь тишина. Тогда я, подумав пару секунд, побежала в одну из сторон, свернула влево, но быстро наткнулась на тупик. Развернувшись, я вернулась туда, где очнулась, и внезапно из-за угла чуть дальше по улице появилась Минори.

Я облегченно выдохнула, увидев знакомое лицо. Оглядев подругу с головы до ног, я отметила, что и она, вроде как, не пострадала. Разве что выглядела совсем бледной и потерянной, словно только что проснулась. В ушах внезапно раздался крик Минори, который, казалось, я слышала только что. Вот только чем он был вызван? И не кричала ли я сама, не слыша собственный голос в какофонии других вскриков и странного грохота?

— Хината-тян[1], — выдохнула Минори и ускорила шаг. Подойдя ближе, она также окинула меня взглядом. — Ты как?

Я покачала головой:

— Все в порядке.

Затем я отвернулась, решив оглядеть место, в котором мы очутились.

— Точно все нормально? Ты была как раз справа от меня… Ничего не сломала? Голова не болит?

Я с легким раздражением взглянула на Минори, но потом слегка выдохнула и взяла себя в руки. Она просто проявляла заботу. Как и всегда. А сейчас как раз есть повод, в отличие от многих других моментов.

— Точно. Все хорошо, — я выдавила легкую улыбку, посмотрев на подругу, а потом вернулась к изучению улицы. Та была пустынной и тихой. — Где это мы?

Минори, прищурившись, тоже огляделась.

— Надеюсь, это Токио, — пробормотала она. — Хотя я бы не отказалась от того, чтобы внезапно очутиться в Париже…

— Нужно выйти на большую улицу, там сможем понять, куда нам идти, или спросим дорогу, — произнесла я, игнорируя шутку Минори. Подруга кивнула.

— Пойдем туда?

— Я была там, идти некуда, дорога ведет в тупик, — отозвалась я. — А что там?

Я указала в ту сторону, откуда появилась Минори. Она пожала плечами:

— Я очнулась за углом, прошла чуть вперед и увидела на этой дороге тебя. Так что стоит проверить…

Её голос прозвучал неуверенно, поэтому я кивнула, словно не волновалась. Сейчас у нас появилась цель — это придавало сил и успокаивало. Мы не помнили, как тут оказались, но сейчас надо было просто найти кого-то, кто подскажет, где мы, а там уже легко найти метро или взять такси… Можно поехать домой или же заглянуть в больницу, но это уже следующий шаг, и я надеялась, что все прояснится, и помощь врача нам не понадобится.

Я пошла вперед, а после оглянулась, увидев, что Минори стоит на месте и смотрит куда-то в сторону, но словно в никуда.

— Минори? — спросила я, смягчая голос. — Что случилось?

— Мне как-то не по себе… — пробормотала подруга. — Не знаю, какое-то плохое предчувствие.

— Это не плохое предчувствие, — я пожала плечами. — Просто ситуация странная… Тревожиться из-за внезапной потери памяти нормально, было бы странно, если бы ты не обратила на это внимание.

— Наверное, ты права, — кивнула Минори и слегка вздохнула. — И есть очень хочется… Я сегодня почти не ела.

— Да и место тут… странное, — пробормотала я, оглядываясь. Мы находились в безлюдном переулке, где двери магазинов были закрыты рольставнями, исписанными граффити, асфальт был кривым и местами раздробленным, а с покосившихся столбов свисали запутавшиеся и даже рваные, явно нерабочие провода. Сами стены, между которыми мы стояли, были побитыми, с облезлой краской и глубокими трещинами.

— Нужно выбираться отсюда, — повторила я, придавая и себе, и подруге уверенности. Минори кивнула, и мы обе поспешно пошли вперед.

Завернув за угол, мы увидели другую улицу, немного более широкую. Она шла чуть вверх, но дальше виднелся, кажется, выход с пешеходной улицы на трассу.

Меня что-то напрягало, но я не могла понять причину этой смутной тревоги. Не отчаяние, не страх, не опустошенность… Именно тревога, смутное напряжение.

Странным казалось отсутствие людей. И на этой дороге никого не оказалось. По обе стороны располагались входы в кафе и комбини[2], но ни покупателей, ни случайных прохожих не было. Более того, некоторые из заведений были заперты, а открытые двери других демонстрировали выключенный свет. Еще больше удивляли разбитые окна, покосившиеся вывески, некоторые из которых висели так, что не внушали доверия.

— Что за ужасный район… — пробормотала Минори, поежившись, и попыталась поплотнее запахнуть свой укороченный пиджак из ткани букле.

Я пожала плечами, хотя мне тоже было не по себе. И я наконец поняла причину, по которой по коже бегали мурашки. Отсутствие звуков. Ничего, кроме наших шагов и дыхания. Ни звука двигателей, ни чужих голосов, ни музыки. Словно вокруг нас на сотни метров не было никого.

— Давай пойдем быстрее, — предложила Минори и ускорила шаг. Я последовала за ней, хотя и не умела ходить так быстро. Все-таки подруга была капитаном волейбольной команды, а я со спортом не дружила.

Слегка запыхавшись, я догнала Минори, которая застыла в конце улицы.

— Что такое?.. — начала было я, но от удивления замолчала, поняв реакцию подруги. Перед нами открылся вид на город…

Высотки с обвалившимися этажами, ощетинившиеся обломками арматуры, взирали на нас темными провалами окон, а зазубренные осколки стекол в рамах казались застывшими слезами.

Полуразрушенные современные дома перемежались заброшенными магазинчиками, то тут, то там попадались то здание школы с поблекшими надписями, то библиотека с обвалившейся крышей, то больница, напоминающая декорации для дешевого фильма ужасов.

Весь этот пейзаж разваливающегося на куски современного города разбавляли дома в традиционном стиле. Они привлекали особенное внимание своей чистотой и целостностью. Казалось, прошедшийся по городу ураган аккуратно огибал эти невысокие строения. Они словно бы сошли с оживившего суми-э[3] или же это мы попали внутрь такой картины.

— Смотри, — тихо выдохнула Минори.

Я проследила за ее взглядом. Впереди стояла ухоженная матия[4] — длинный деревянный дом в стиле цумаири[5], где вход расположен с узкой стороны. Последний раз я видела подобные дома, когда была в Киото.

Вот только эта матия, с крышей, покрытой чёрной черепицей, и стенами, облицованными черной плиткой, не была похожа на наследство прошлого в Киото — она была мрачной и даже пугающей. Тем сильнее был контраст с яркой вывеской: «新しい物語の始まり». Начало нового кайдана.

— История о сверхъестественном? Что это? Как думаешь, зайти? — сдвинув брови, протянула Минори.

— Не знаю, выглядит подозрительно…

— Да тут все выглядит подозрительно, — нервно усмехнулась девушка. — В этом доме хотя бы на голову крыша не обвалится. Пойдём, может, там будет, у кого спросить, что произошло.

Я поморщилась, но, промолчав, кивнула. Выбора у нас действительно не было.

Из переулка рядом с матия вышли девушка и парень. Они огляделись и, посмотрев на вывеску, зашли в дом.

— Отлично, туда кто-то пошел! — воскликнула Минори. — Пойдем быстрее.

Я поспешила за Минори, едва не переходя на бег, чтобы не отстать.

Подруга подошла к дверям, но замешкалась, нервно оглядываясь. Я, не сдержавшись, вздохнула и сама отодвинула дверь.

Мы оказались в небольшой передней комнате, сейчас в матия в таких обычно располагаются магазинчики. Там стояли те парень и девушка, которых мы заметили на улице, и еще одна женщина. Все взгляды сразу же обратились к нам, и я незаметно отодвинулась подальше, предоставив слово Минори.

— Здравствуйте! — поклонившись, преувеличенно бодрым тоном поздоровалась девушка. Присутствующие что-то вяло пробормотали в ответ. — Скажите, пожалуйста, не знаете ли вы, где мы?

Девушка, на вид немногим старше нас, неуверенно посмотрела на парня, ее ровесника. Она хотела что-то сказать, но он дернул ее за рукав платья и, помедлив, пожал плечами:

— Не имею ни малейшего понятия. Я… мы не помним, как тут очутились.

Я хмуро посмотрела на этого парня. Почему-то мне показалось, что он солгал.

— Мы были на вечеринке… — дрожащим голосом добавила девушка, кинув взгляд на своего спутника. — Веселились с друзьями, — она всхлипнула, и парень, сжав ее руку, притянул девушку поближе к себе.

Минори перевела вопросительный взгляд на женщину, но та настойчиво сохраняла молчание, обхватив себя руками. Я же все еще смотрела на парня и девушку, но, подумав, решила, что мои подозрения надуманы. Зачем им что-то скрывать?

— Эм-м… а что там дальше? Вы не заглянули? Зачем сюда приглашают людей? — натянуто улыбаясь, продолжила подруга.

— Двери не открываются, — глухо ответила женщина.

— Может, пойдем отсюда, Минори? Не думаю, что мы здесь что-то узнаем…

— Зачем так торопиться?

Минори рядом со мной вздрогнула от неожиданности. Я слегка оглянулась.

— Кажется, ты не Минори. А я обращалась к ней, — хмуро произнесла я. Голос незнакомца прозвучал слишком уж снисходительно.

У входной двери, прислонившись к стене, стоял парень лет двадцати пяти. Прямая спина, руки скрещены на груди, на губах полуулыбка — он явно не разделял общей нервозности. И одежда его выделялась как на фоне развалин, так и на фоне зданий в традиционном стиле: качественно сшитый костюм темно-серого, почти чёрного оттенка, под расстёгнутым пиджаком — белоснежная рубашка, лакированные туфли начищены до блеска.

Взгляд незнакомца упал сначала на Минори, а потом перешел на меня, и мне показалось, что в глазах парня мелькнуло удивление, но эта искра исчезла слишком быстро.

— Хозяева, скорее всего, заканчивают приготовления к приему гостей, — проговорил парень. С его лица не сходила холодная улыбка.

Минори встрепенулась и только хотела спросить у незнакомца что-то ещё, как сёдзи[6] раздвинулись, открыв следующую комнату, погруженную в непроглядную темноту.

По коже пробежали мурашки. Казалось, из глубины дома повеяло морозным холодом. Прикусив губу, я присмотрелась, но ничего не разобрала, слишком уж было темно.

— Некрасиво заставлять… хозяев ждать, — на секунду запнувшись, проговорил последний из пришедших и оттолкнулся от стены. Все с той же странной полуулыбкой парень, не оглядываясь, исчез в темноте комнаты.

— Пойдем, — как можно более уверено проговорила я, разбив воцарившееся в прихожей молчание, и пошла вперед. — Минори? — я обернулась.

Подруга стояла, обхватив себя руками за плечи. Она уже не выказывала бодрость и уверенность, как минуту назад. Я с легким недовольством выдохнула и протянула Минори руку:

— Пойдем, ты же так хотела узнать, где мы. Или предпочтешь и дальше слоняться по развалинам?

— Нет. Конечно, нет. Пойдем, — непривычно тихо ответила Минори и схватила мою ладонь.

За нами двинулась молодая пара, и женщина, немного помешкав, тоже пошла к дверям.

Как только все мы оказались в темноте, сёдзи закрылись, отрезав нас от последних лучей света. Мы оказались в таком мраке, что я не могла разглядеть даже свои руки.

Страха я еще не чувствовала, но тревога, казалось, уже бежала по моим венам. Я услышала, как учащенно задышала Минори, как всхлипнула незнакомая девушка. Но никто не произнес ни слова.

Рядом с нами вспыхнул свет, на секунду показавшийся мне ослепительным. Однако через пару мгновений я поняла, что это была всего лишь свеча. Вернее фонарь, внутри которого горела эта свеча, создав посреди темноты островок света, в котором очутились все мы.

Я огляделась. Несмотря на то, что дальше освещенного пятачка ничего не было видно, мне показалось, что пространство вокруг, погруженное во тьму, гораздо больше, чем одна простая комната…

Легкий ветер, сырость, странный запах. В неясном мне самой порыве я, присев на корточки, провела рукой по татами[7]. И похолодела.

Никакого татами под нами не было. Моя рука ощутила лишь холодный шершавый камень. Я пригляделась, насколько позволял скудный свет единственного фонаря: это действительно был камень, даже не каменистая земля. Как будто бы мы оказались в горах или на валунах у берега реки.

Я ощутила на себе взгляд и, подняв голову, встретилась глазами с тем невозмутимым парнем, что пришёл последним. Он беззастенчиво наблюдал за мной и даже не попытался отвести взгляд. Преодолевая дискомфорт, я продолжила эту игру в гляделки, однако вдруг в тишине раздался голос, так что я непроизвольно вскинула голову и встала, чтобы увидеть говорящего.

— Добро пожаловать! Сейчас вы станете героями нового кайдана!

Голос звучал как будто бы из ниоткуда и при этом отовсюду. Он был сильно искажён, словно размноженный эхом, и оттого звучал как нереальный. Даже зловещий. В нем не было искусственности, как у компьютерного голоса, но… не было и чего-то человеческого.

— После сотворения мира Аматэрасу[8] и Цукиёми[9] стали править на небе, а Сусаноо[10] — на море. Сусаноо, младший из триады великих божеств, был подобен шторму, которым мог повелевать. Пренебрегая своими обязанностями, он насылал на сушу и море несчастья, строил козни другим божествам. Ничего удивительного, что терпение богов иссякло, и они решили изгнать Сусаноо в Ёми[11], Страну Желтых Вод — царство мертвых.

Сусаноо отправился в небесное царство Аматэрасу, Такамагахару[12]. Однако богиня солнца хорошо знала брата и его непредсказуемый характер, а потому стала готовиться к войне. Но вместо того, чтобы напасть, Сусаноо лишь умолял о прощении. Однако прошло время и, несмотря на обещания не совершать прежних ошибок, Сусаноо серьезно оскорбил Аматэрасу. Богиня солнца так опечалилась, что спустилась с небес и спряталась в глубокой пещере.

И весь мир погрузился в кромешную мглу.

Тогда боги, отчаявшись открыть пещеру, решили выманить Аматэрасу, устроив поблизости пышное празднество, и поставили у входа в убежище богини зеркало. Услышав веселые крики, музыку и смех, Аматэрасу, не сдержавшись, выглянула из пещеры — и увидела собственное ослепительно сияющее отражение. Очарованная, богиня вышла из укрытия — и боги тут же закрыли вход в пещеру.

Вернулась Аматэрасу — и свет солнца вернулся в наш мир…

На секунду воцарилась пауза. А затем несколько театральная и эмоциональная манера речи рассказчика изменилась, став вкрадчивой и зловещей.

— Но пока что солнце ещё не вернулось в мир людей, и он принадлежит мраку и всему, что обитает в нем. Ваша задача — выманить богиню Аматэрасу из пещеры и вернуть солнечный свет в погрязший во мраке мир, пока смерть не стала править и в надземном царстве! Для этого исполните правильную мелодию на сямисэне[13]. Для этого вам нужно её расшифровать. Внимательно слушайте дальше…

— Вы должны завершить историю. От вас зависит, каким будет конец кайдана. Время пошло…

Голос стал очень низким и теперь действительно прозвучал пугающе.

— Что это? — удивилась женщина, пришедшая в матия до нас. — При чем здесь Аматэрасу? Какая мелодия? — она теперь выглядела не нервной и потерянной, а раздраженной. — Это розыгрыш? Нас снимают? Выпустите нас отсюда, мы ни на что такое не подписывались!

Незнакомец в костюме громко вздохнул.

— Думаю, лучше для начала все таки выполнить задание, — он странно улыбнулся.

— С чего бы это? Я ухожу!

— Двери наверняка заперли… — неуверенно протянула Минори. Я пока молчала и оглядывалась. Что-то не давало мне покоя. И это что-то не было рассказанным непонятно кем мифом и странной загадкой. Что-то другое, но я не могла понять, что.

— Мне все равно! — зло бросила женщина и направилась к выходу.

Она уже собиралась пересечь границу между светом и темнотой, как вдруг незнакомец в костюме схватил её за рукав кофты и резко дернул назад, оттаскивая чуть дальше.

— Что ты себе позволяешь? — возмутилась женщина, оборачиваясь.

Внезапно что-то чёрное, оказавшееся темнее мрака вокруг, резко выскочило из темноты рядом с тем местом, где только что стояла женщина, и та громко вскрикнула, отшатнувшись. Это нечто исчезло в темноте так быстро, что я даже не разобрала, чем оно было.

Зато теперь я поняла, что напрягало меня.

Звук. Совсем тихий, но слышимый. Такой, словно что-то острое скреблось о камни.

По моей коже пробежали мурашки.

Женщина тихо застонала. Я перевела на неё взгляд и удивленно округлила глаза. На рукаве незнакомки были четыре длинных разреза, из-под которых виднелись кровоточащие царапины.

— Я же сказал, что лучше сначала сыграть, — заметил парень в костюме. Его случившееся явно не впечатлило.

Минори приблизилась к раненой и обеспокоено осмотрела руку.

— Они поверхностные, крови совсем немного. Видимо, вам помогла кофта.

— Или я, — тихо хмыкнул парень в костюме.

Я резко развернулась к незнакомцу.

— Ты знал? — тихо выдохнула я, и это прозвучало скорее как утверждение.

— Про что? Про этих монстров? Конечно же, нет, — незнакомец пожал плечами.

— Тогда почему предупреждал? — также тихо и бесстрастно продолжила я задавать вопросы. Мне стало еще тревожнее. Нет, мне стало страшно, просто я не признавалась себе в этом.

— Когда проходишь кайданы, всегда так. Не выполнишь задание — живым не выберешься. Это и из названия ясно. Кайдан вообще-то — это страшная история о сверхъестественном.

— Что ты несёшь? — истерично выкрикнула та женщина. Судя по всему, у неё затряслись зубы. Стоявшая рядом Минори не просто побледнела, ее лицо стало оттенка мела, а глаза были распахнуты так широко, что в своем элегантном костюме букле, черных сандалиях с закрытым круглым носом и белоснежных гольфах подруга стала похожа на фарфоровую куклу.

— Какая еще история о сверхъестественном? Почему не сказал прямо? — нервно спросила подруга, и я забеспокоилась, что у неё случится истерика.

— Представлял вашу реакцию, — ответил парень все с той же холодной улыбкой. Но потом его ледяной взгляд упал на все это время молчавших молодого человека и девушку. — Можно и у них спросить, почему ничего не сказали?

— Мы не знали! — воскликнула девушка. Ее друг хмуро и даже со злостью ответил на взгляд парня в костюме.

— Мы же сказали, что не знаем, где мы и как тут очутились.

— Охотно верю, — усмехнулся тот, что помог женщине. — Вот только это не ответ на вопрос. Вы проходите уже не первый кайдан и прекрасно знаете правила и всю суть.

— О чем ты? — дрожащим голосом воскликнула раненая женщина. Я тоже не понимала, о чем говорит парень в костюме, только догадалась, что мои подозрения были верными. Эти двое нам солгали. Или просто не сказали правду.

— Саито… — пробормотала девушка, испуганно смотря на своего спутника.

— Подожди, Акико-тян, — бросил он, отодвигая вцепившуюся в него девушку в сторону и шагаю ближе к парню в костюме. Взгляд Саито стал совсем мрачным.

— С чего ты взял, что мы уже проходили кайданы?

Парень в костюме в ответ лишь холодно улыбнулся.

— Хм… Пора бы решить загадку, пока мы не погибли, не так ли?

Улыбка незнакомца из холодной стала совсем ледяной. Саито нахмурился еще сильнее, а Акико сжалась. Я нахмурилась, силясь понять, что происходит.

Свеча в фонаре продолжала гореть, воск медленно таял, и освещенного пространства стало меньше. Темнота подобралась ближе, и Саито, стоящий у границы, частично попал за круг света. Но он не заметил это, прожигая стоящего перед ним парня в костюме злым взглядом.

Я, не до конца веря в реальность происходящего, все равно воскликнула:

— Саито, осторожно!

Он кинул на меня раздраженный взгляд, но вдруг из темноты выпрыгнуло нечто, оставшееся для моего взгляда лишь размазанной тенью, и дернуло парня за одежду на спине.

Раздался громкий крик, и парень вытянул руку вперед.

— Помогите!

— Саито! — Акико вскрикнула, застыв на месте, парализованная страхом. Минори и незнакомая женщина отскочили подальше.

Парень в костюме, стоявший к Саито ближе всех, даже не поднял рук. Он стоял полубоком ко мне, и я видела, что ни один мускул на его лице не дрогнул.

Несколько секунд — и Саито исчез в темноте.

До нас донеслось приглушенное рычание, треск и крики. В моей голове пронеслась единственная более или менее связная мысль — облегчение от того, что крики Саито оборвались так быстро. Однако Акико кричать не прекращала.

Странные звуки, от которых стыла кровь в жилах, тоже не стихали ещё какое-то время. И я была даже благодарна Акико, что она хоть немного приглушала их.

Я стояла, не в силах отвести глаз от того места, где только стоял Саито — живой и невредимый. У меня затряслись руки. К сожалению, глаза зацепились ещё за одну деталь, и, приглядевшись, я увидела брызги крови, попавшие на освещенную часть.

Незнакомец в костюме отвернулся и шагнул ближе к центру освещенного участка, дальше от темноты.

Секунду ничего не происходило, но вдруг тишину пронзил злой вопль, и от неожиданности у меня чуть не остановилось сердце. Я невольно прижала руку к груди.

Акико, не прекращая истошно кричать, только теперь уже не от страха, а от злости, бросилась на парня в костюме и вцепилась в его одежду. Мне показалось, что она целилась в лицо и волосы, но была слишком миниатюрной, чтобы достать до них.

— Ненавижу! Это все из-за тебя! Ты мог его спасти! Ты убил Саито! Ненавижу! Отправляйся в ад!

Акико дергала парня за одежду и пыталась вытолкнуть за черту света. Однако сил для этого у неё было недостаточно, и парень с легкостью отцепил от себя взбесившуюся девушку. На лице у него не было ни ухмылки, ни недовольства, оно словно превратилось в каменную маску.

— Половина времени прошла, — прозвучал, как ни в чем не бывало, тот самый размноженный эхом голос.

Я как будто очнулась. И, оглядевшись, поняла, что свеча, частично растаяв, оставляет уже куда более маленький островок света, чем до этого. Ещё немного, и нам пятерым не будет хватать места.

Затем ещё немного… и свеча просто потухнет.

Раненая женщина, пропавший в темноте Саито, кровь… Я откинула все мысли об этом, концентрируясь на том, что было важнее.

Нужно было решить загадку. Только это было предельно ясно.

Я прокрутила в голове слова трёх хокку. Как здесь может быть зашифрована мелодия?

Минори оторвала Акико от странного парня и прижала к себе. Девушка уже не кричала, она рыдала, уткнувшись лицом в плечо подруги. Женщина стояла в стороне, и лицо ее ничего не выражало. Здоровой рукой она придерживала раненую, хоть царапины и были поверхностными. Я угрюмо посмотрела на тех, с кем через несколько минут могла умереть, и ровным тоном произнесла:

— Если не хотите закончить также, как Саито, начинайте работать головой. Ещё немного, и свеча потухнет. Тогда мы все умрем.

Я поняла, как дико прозвучали мои слова. Этого не может быть… Но я видела все своими глазами, а им я доверяла. Как и способности соображать. И мой разум, анализируя сложившуюся ситуацию, выдавал неутешительный результат.

Если свеча потухнет до того, как будет сыграна верная мелодия, мы умрем.

На Акико мои слова не произвели никакого впечатления. Женщина побледнела ещё сильнее и огляделась, как будто хотела разглядеть ответ где-то вокруг. Парень в костюме сложил руки на груди и вновь отвернулся. Минори же, ещё сильнее распахнув глаза, запустила пальцы в волосы.

— Ты же играешь на скрипке, Хината!

Я мрачно посмотрела на подругу:

— Прежде, чем сыграть, надо понять, что за мелодию зашифровали.

Я отвернулась, осознав, что помощи ни от кого не дождусь. Моя жизнь была только в моих руках.

Я села на холодный камень, скрестив ноги, и уперлась локтями в колени. Надо быть хладнокровнее и мыслить логически. Когда есть загадка — есть и отгадка.

Так как же можно зашифровать мелодию? Всего есть семь нот. Есть октавы. Ноты записываются с помощью специальных символов на нотном стане, так записывается произведение. У нас нотного стана нигде не было. Мелодия же была зашифрована в хокку.

Как это можно сделать? Вложить в слова названия нот?

«Aki-no-hi-ni, ha-ga-ochiteimas, fuyu-ga-kuru». Нет ни «до», ни «ре», ни названий остальных нот… «Tsumetai-ame, atatakai-ramen, fuubutsushisa». То же самое.

Раздался вскрик и я с раздражением отвлеклась от размышлений. Оглядевшись, я поняла, что круг света сузился, и Акико задела рукой тень. Видимо что-то в этой темноте было невероятно быстрым, и держалось наготове: на тонком запястье девушки, которое та прижимала к груди, алели четыре короткие полосы. Капли крови испортили светлую рубашку.

Прикусив губу, я закрыла глаза и прижала ладони к ушам. Думай, думай, думай…

Может, мелодия зашифрована в смысле слов, а не в их звучании?

«Осенний день, опадают листья, приближается зима».

«Холодный дождь, горячая лапша, традиция!»

«Иллюзии опасны, секреты — это оружие, не дай себя одурачить».

Бред какой-то! Совершенно разный смысл и даже настроение! Как в совершенно разных трёхстишиях может быть по смыслу зашифрована мелодия?

Я почувствовала резкую боль в ноге, и едва не закричала. Углубившись в размышления, я не заметила, как граница между светом и мраком приблизилась вплотную ко мне. Кто-то, или что-то, сначала поцарапал меня, а затем вцепился в мою ногу. Я попыталась вскочить, но не смогла, и почувствовала рывок — существо потащило меня к себе. Я вцепилась пальцами в землю, но лишь ободрала ногти о холодный скользкий камень.

Кто-то резко и с силой дернул меня за капюшон толстовки, и потащил в обратную сторону. Боль в ноге усилилась, и я с трудом удержала крик. Две руки вцепились в мои плечи, еще две до боли сдавили рёбра. Свободной ногой я изо всех сил наугад пнула, и почувствовала, как попала по кому-то или чему-то. Я продолжила пинать, пока хватка на ноге не ослабла и меня полностью не втащили в круг света.

Однако безопасное пространство стало настолько узким, что мне пришлось встать, чтобы опять не стать наживкой для монстров.

— Хината, как ты? Прости, прости, я слишком поздно заметила, что ты в опасности… Как ты так, надо быть осторожнее! — сначала Минори говорила быстро, и ее тон был полон вины и жалости, однако затем подруга резко сорвалась на крик, и прозвучал ее голос уже зло.

Я не ответила. Наступив на раненую ногу, я скривилась от боли, но стиснула зубы и выпрямилась. Осмотрю рану потом… если выживу.

Я встретилась взглядом со странным парнем. И поняла, что это он помогал Минори тащить меня и первым схватил за толстовку.

Спас меня, но до этого просто смотрел, как утаскивают Саито. Кто знает, что было в голове у этого парня — я не собиралась его благодарить. И что он об этом подумает, меня тоже не волновало. Мне уже давно не было дела до мыслей других людей. Зачастую, и до их чувств.

Акико практически прижалась ко мне, видимо, стараясь быть как можно дальше и от незнакомого парня в костюме, и от темноты. Минори вцепилась в мое предплечье, желая придержать, но на самом деле лишь тянула меня вниз и мешала перенести вес тела на здоровую ногу.

— Неужели ни у кого нет идей! — истерично воскликнула раненая женщина, и я презрительно вздохнула. На языке так и вертелся вопрос: а вы сами размышляли хоть немного?

Я невольно посмотрела на парня. Он производил впечатление очень уверенного в себе человека. Зашёл в комнату как будто бы без опасений, несмотря на то, что, как выяснилось, знал о смертельной угрозе. Неужели он просто был легкомысленным? Или же считал себя удачливым?

А может, решил покончить с собой?

Я качнула головой. Нельзя полагаться на других, сейчас я сама по себе и могу рассчитывать только на себя.

Должен же быть ответ…

Мы медленно отступали все ближе к фонарю. Ногой я задела сямисэн, и поняла, что осталась буквально пара минут. Не больше.

Акико, казалось, смирилась, и тихо стояла, опустив голову. Женщина всхлипывала и что-то невнятно бормотала сквозь слёзы. Минори уже не пыталась помочь мне, а просто прижалась к моему боку, сжав мою ладонь, и как заклинание повторяла строки хокку.

«Aki-no-hi-ni, ha-ga-ochiteimas, fuyu-ga-kuru»… «Tsumetai-ame, atatakai-ramen, fuubutsushisa»… «Genso-wa-kiken, himitsu-ga-bukidesu, damasarenai»…

Общий смысл или посыл разобрать не получалось, названий нот внутри слов не было. Значит, разбор иероглифов и хираганы мне не поможет.

А что насчёт латиницы?..

Латиницей ведь тоже обозначают ноты! У них есть не только всем известные названия «до», «ре», «ми» и так далее. Так может в этом разгадка?

A, C, D E, F, G, H — ля, до, ре, ми, фа, соль, си.

Но каким образом эти ноты зашифрованы в хокку?

Нам сообщили, что мелодия короткая. Так может, надо было взять каждый звук из хокку, совпадающий со звуком, который обозначается латинским буквами?

Нет, это было бы слишком бессистемно… В какой-то строке подходящим был один звук, в какой-то — пять.

Не зря же нам дали именно хокку, стихотворение. Есть деление на строки… Иначе можно было просто дать несколько предложений, или же прозаический текст… Тогда, возможно, действительно нужно только начало строк. И в результате у нас три стихотворения по три строчки — всего девять звуков, короткая мелодия…

Минори потянула меня за собой, и я столкнулась плечом с Акико и спиной с парнем. Свеча почти потухла, и в кругу света места уже почти не осталось.

Парень подхватил сямисэн, и вовремя: мы могли его ненароком сломать, спасаясь от тварей во мраке. Я быстро и даже немного грубо выхватила инструмент, проигнорировав недовольный оклик парня и его встревоженный взгляд, и поудобнее обхватила сямисэн.

Сделав вдох, я быстро провела пальцами по струнам: ля, си, фа, до, ля, фа, соль, си, ре.

Девять нот улетели в никуда, и спустя пару мгновений, показавшихся мне вечностью, свеча потухла, и мы снова оказались в непроглядной темноте.

Я непроизвольно сжалась, приготовившись к боли, но тут же заставила себя выпрямить спину и открыть глаза.

Поэтому через секунду загоревшийся свет буквально ослепил меня. Я зажмурилась и прижала пальцы к глазам, роняя сямисэн. Осторожно приоткрыв глаза, увидела простую комнату: тонкие стены, деревянные перекладины, татами, маленький чайный столик, какэмоно[17] на стене, изображающее кленовые листья…

— Привлеченная звуками праздника, Аматэрасу, не сдержавшись, выглянула из пещеры — и была поражена собственным ослепительным светом и блистательной красотой. Богиня вышла из укрытия — и боги тут же закрыли вход в пещеру. Тогда солнце вернулось в наш мир. Поздравляем, вы удачно завершили историю!

Я продолжала стоять, смотря в пустоту, а в ушах эхом звенел издевательски радостный голос: «Поздравляем, вы удачно завершили историю!»

Я смогла. Я справилась. Я спасла нас.

Я выжила.

Однако ни радости, ни облегчения не было. Внутри ощущалась пустота.

Уровень адреналина в крови упал, и меня накрыло волной от пережитого напряжения. Руки затряслись, а рана на ноге снова напомнила о себе. Поморщившись, я привалилась спиной к стене и, согнув ногу в колене, постаралась осмотреть следы укуса.

— Хината, спасибо тебе! Спасибо! — ко мне подлетела Минори и начала обстреливать словами благодарности с частотой пулемета. Я молча кивнула подруге, жестом попросив ее замолчать.

Тогда Минори шумно выдохнула и упала коленями на татами. Казалось, если бы не присутствующие, она легла бы прямо на спину.

— Молодец, спасибо, что не убила всех нас.

Я подняла глаза и встретилась взглядом со странным парнем. В его голосе не было ни капли благодарности, скорее ирония.

— Что-то не так? Или ты хотел стать ужином для тех чудовищ? — процедила я.

— Нет, но прежде, чем вырывать сямисэн, могла бы хоть что-то сказать. Я решил эту загадку и собирался сам сыграть на сямисэне. А ты могла ошибиться и всех нас убить.

Он говорил спокойно, но с едва уловимой ноткой издёвки… и недовольства. И я их расслышала.

— Вот только я не ошиблась. А что ты там решил, никто не знает. Как хорошо, что я вовремя забрала сямисэн. А то это ты, скорее всего, убил бы всех нас.

Парень едва заметно дернул уголком губ. Я же смотрела на него мрачно, пряча боль и страх. В голову тут же пришёл образ Саито и вид его крови на камнях.

Незнакомец первым отвёл взгляд и, медленно развернувшись, пошёл к выходу.

Я же, наконец выдохнув, оглядела комнату.

Женщина, до этого, видимо, наблюдавшая за моим разговором с парнем, неуверенно поклонилась мне и молча поспешила к выходу. Казалось, находиться в этом доме лишние секунды было выше ее сил.

Акико же и след простыл.

Я перевела взгляд на Минори. Она сидела, сгорбившись и вытянув длинные ноги. Взгляд был пустым, макияж размазался от слез, волосы растрепались. Сейчас был редкий случай, когда девушке было все равно на ее внешний вид.

Я сползла на пол и откинула голову назад. Рана на ноге пульсировала, заставляя меня сжимать зубы при каждой новой волне боли. Минори придвинулась ко мне и протянула руку к моей ноге, однако не рискнула дотронуться до неё.

— Пойдем, Хината, — тихо произнесла девушка. — Давай уберемся отсюда подальше и найдём, где промыть твою рану.

Я со вздохом встала, боясь перенести вес тела на больную ногу, но с облегчением обнаружила, что могу идти. Мне повезло — ранение было болезненным, но не серьезным. Разве что шрам останется, но вряд ли сильно заметный.

Если, конечно, не пойдет заражение.

— Ой, что это… — услышала я удивленный голос Минори, когда мы только вышли на улицу. Девушка держала в руке желтый мешочек с белым шнурком и такими же белыми вышитыми иероглифами.

— Омамори[18]… — произнесла я, и Минори кивнула. — Где ты его взяла?

— Он… просто был у меня в кармане пиджака. Но его там раньше не было! Точно! — взволнованно начала убеждать меня подруга, и я поспешно кивнула и положила ладонь на плечо девушки, призывая успокоиться.

— Что написано?.. — я всмотрелась в надпись.

– 厄除け開運守り[19]… — прочитала Минори. — Это же оберег от сил зла на удачу!

— Оберег от сил зла… У меня был только омамори для успехов в учебе, — протянула я, а потом, заподозрив неладное, засунула руки сначала в карманы толстовки, а потом в карманы шорт. Там я нащупала небольшой тканевый мешочек, и мое сердце на секунду словно остановилось. Я быстро вытащила найденную вещь из кармана и рассмотрела.

Это тоже было омамори, с той же надписью, только мой оберег состоял из темно-синего мешочка, а вышивка и шнурок были серебряного цвета.

Я, хмурясь, потянула за шнурок, чтобы вытащить наружу деревянный оберег, на котором должна была быть выгравирована молитва.

— Стой! — Минори схватила меня за запястье, её не смутил мой мрачный взгляд. — Нельзя открывать омамори, ты лишишься удачи.

— Тебя сейчас это волнует? — уточнила я. — На нем даже нет символа какого-нибудь ками[20] или храма, как должно быть.

— Потому что не ками дают вам защиту, — послышался сбоку знакомый голос. Минори тут же развернулась к говорившему, а я помедлила, но потом тоже посмотрела на него. Это был тот самый парень, что якобы знал ответ и который не помог Саито. Поэтому доверять ему не стоило. Мало ли что взбредет ему в голову. Лучше было держаться от этого парня подальше.

— Что тебе опять нужно? — недовольно спросила я, подавляя желание шагнуть назад. Нельзя показывать свой страх.

— Ищу кое-кого… — пожал плечами незнакомец все также с легкой улыбкой на лице, в которой не было ни капли веселья.

— Подожди… — Минори укоризненно посмотрела на меня, а после с деловым выражением лица повернулась к незнакомцу, хотя в её глазах я видела тревогу. — О чем ты говорил? Откуда эти омамори?

— Они дают вам защиту от ёкаев[21], они и прочих монстров на время между кайданами, — отозвался парень, удивив меня. Он не обязан был отвечать, так зачем сам завел разговор? — Но их срок действия, увы, не год, как принято считать. Здесь правила иные… Так что, чтобы выжить, нужно проходить эти истории каждые три дня.

— Погоди, что за бред. Какие еще ёкаи… — начала было Минори, но незнакомец уже развернулся и зашагал в другую сторону, не дослушав. Я проводила его неприязненным взглядом. Минори с оскорбленным видом выдохнула и поджала губы.

— Вот что значит не суди книгу по обложке, — возмущенно пробормотала она. — Такой грубый и злой, еще и сумасшедший, видимо, хотя на лицо…

— Лучше не продолжай, — я покачала головой. Красота и правда ни о чем не говорила. Было бы легко, если бы характер и суть человека можно было узнать по чертам лица.

— Пойдем, нам все еще нужно промыть и перевязать твою рану, — произнесла Минори и первой пошла вперед. Мы какое-то время шли по улице молча, но буквально через пару минут подруга остановилась. Я посмотрела в лицо девушки и увидела, как трясутся её губы и как увлажнились глаза. Минори закрыла лицо руками, явно борясь со слезами. Но вот плечи девушки дрогнули от сдерживаемых рыданий, и я услышала, как она начала громко всхлипывать.

— Минори… — протянула я, но не нашла ободряющих слов. Я потянула девушку за руку и усадила на тротуар. Сейчас подругу явно не волновала чистота её дорогого наряда.

Прорыдав пару минут, Минори затихла, но продолжила сидеть, обхватив ноги руками и уткнувшись носом в колени. Я видела, что её слегка трясет. Мне стало жаль подругу, но слова утешения давались мне с трудом. Я отвернулась, задумавшись. Было, о чем подумать и что проанализировать.

Как бы безумно это ни было, но сейчас мы прошли странное задание, во время которого погиб человек, а мы чудом уцелели. Более того, сама организация этого испытания, или как его можно было назвать, не поддавалось здравому смыслу. Что это было? Массовая галлюцинация? Нас чем-то отравили? Загипнотизировали? Или это была какая-то проекция, а может, игра актеров…

Я встряхнула головой. Нет, я лишь надумываю, а мне нужно подойти к увиденному и пережитому объективно. Те люди… они не были актерами. А смерть… Это было по-настоящему. И еще это омамори, якобы защищающее от злых духов…

Значит, это все было взаправду. И мы с Минори могли умереть по-настоящему.

Но кто это все устроил? И как? И где мы?

Я поняла, что мои размышления пошли по кругу. Необходимо было найти ответ, но пока я не могла это сделать. Было слишком мало данных.

— Ох, — вздохнула Минори, и я посмотрела в её сторону. — Мне так страшно, но я все равно умираю с голода.

— Нам нужно есть, чтобы жить, — отозвалась я. — Это понятно. Нам нужны силы, иначе мы отсюда не выберемся. Я тоже чувствую голод… Значит, нужно достать еду.

Минори невесело хмыкнула.

— Тут все закрыто, заброшено и сломано. Не думаю, что мы найдем человека, готовящего на улице икаяки[22]… Эх, я бы не отказалась от натто[23] с рисом. Да я съела бы даже жареную курицу, и плевать на диету.

— Пойдем. Тут должна быть еда. Даже если магазины закрыты, это не значит, что они пусты. Не знаю, где мы, но люди тут живут… Видимо. Не думаю, что они бессмертные и не нуждаются в пище.

— Бессмертные, — Минори встала и сморщила нос. — Видели мы…

Она замолчала, передернув плечами.

— Пойдем, — кивнула подруга.

Мы вновь вышли на одну из улиц и огляделись. На противоположной стороне трехполосной дороги мы заметили крупный супермаркет.

— Судя по всему, движения здесь нет, — проговорила Минори. Светофор также не работал, а на дороге то тут, то там застыли пустые машины, некоторые из которых были без колес, другие — с разбитыми окнами или тронутыми ржавчиной частями. Поэтому мы просто пошли вперед, и это казалось таким неправильным и непривычным.

Автоматические двери не работали, но чуть дальше была открыта дверь для персонала. Войдя внутрь, мы нашли выключатель, но к нашему сожалению, свет не загорелся. Лишь проникали сквозь большие окна первые и еще слабые солнечные лучи.

Как я и предполагала, полки в магазинах и правда не были пустыми. Они не были настолько же полными, как мы привыкли, но больше половины мест было занято.

— Холодильники здесь не работают, — фыркнула Минори. — Ну и ладно. Я нашла консервы, лапшу и хорошо выглядящие фрукты. Крекеры и печенье тоже не должны были испортиться.

Я пошла мимо отдела с готовой едой, где на полках лежали пустые коробки для бенто и суши. Взяв чуть дальше с одной из полок пару шоколадных батончиков, я подошла к Минори, которая закинула в корзинку несколько коробок лапши, две консервные банки, а в руках держала уже распакованную пачку печенья с кремом.

— Будешь? — спросила она и достала одно печенье из пачки.

— На твоем месте я бы не стал этого делать.

Глава 2

規則

Мы с Минори резко развернулись, а я шагнула чуть вперед, прикрывая подругу плечом. Не знаю, почему я так сделала, но Минори этого не заметила.

Впереди, в проходе перед отделом с хлебом, стоял тот самый странный незнакомец. В груди начала подниматься тревога. Что он опять делает рядом?

— Что тебе нужно? Ты что, следишь за нами? — спросила я, хмуро смотря на незнакомца. Парня, казалось, не смущал мой откровенно враждебный взгляд. Он выглядел спокойным и даже расслабленным. Я невольно удивилась, как его костюм может выглядеть таким наглаженным и чистым… здесь.

В глазах парня виднелась легкая насмешка, хотя его лицо ничего не выражало.

— Съешь это — умрешь, — проговорил незнакомец и взял с полки консервную банку. — Казалось бы, состав хороший и срок годности в норме… Но нет, все равно умрешь.

— Почему? — спросила я. Мы не знали, где оказались, и, хоть доверять этому незнакомцу не стоило, я не могла отнестись к его словам как к шутке или розыгрышу.

Сначала это смертельно опасное задание… Затем слова об омамори и ёкаях… Был повод задуматься и насторожиться.

Я с тревогой оглянулась на Минори, но та и не думала есть печенье. Пачка выпала из её руки в корзинку, которую девушка поставила на пол у своих ног.

— Ты спрашиваешь «почему»? — слегка вскинул бровь незнакомец. — Что ж… Не ожидал, что ты мне сразу поверишь.

— Я и не верю. Пока, — отозвалась я. — Чтобы понять, лжешь ты или говоришь правду, мне нужно узнать, почему еда ядовита, и почему ты вдруг решил рассказать нам об этом.

Парень тихо хмыкнул и скрестил руки на груди. Его взгляд, направленный на меня, стал изучающим.

— Почему бы мне не рассказать?

— Из-за тебя погиб человек, — хмуро напомнила я.

— Хината… — опасливо пробормотала Минори, предупреждающе положив руку мне на плечо. Если до этого она пыталась говорить требовательно, то сейчас, видимо, испугалась, вновь увидя этого странного парня рядом.

Я встряхнула плечом, скидывая ладонь подруги.

— В любом случае, Химэ[24], — заговорил парень, проигнорировав мои слова. — Разве вы не заметили, что кайдан был связан с мифологией? По легенде тот, кто съест или выпьет что-то в Ёми, останется там навсегда.

— Меня зовут Акияма, — поправила я, не выдавая раздражение. Если уж общается со мной, то без такой фамильярности. — Твои слова лишены смысла. Это место не может быть Ёми. Ты сейчас на самом деле говоришь о мире мертвых?

— Я сказал о правилах в Ёми… Но я не говорил, что мы там.

— Радоваться или плакать? — пробормотала Минори. — Ты выглядишь слишком зловеще, когда говоришь о смерти. Пожалуйста, ответь на вопрос или оставь нас.

В голосе подруги я слышала неуверенность, но она всегда стояла на своем. И сейчас, напуганная и уставшая, все равно пыталась справиться с ситуацией.

— Хорошо, — пожал плечами парень. — Химэ спросила, кто я. Мое имя Кадзуо, приятно познакомиться.

Я раздраженно выдохнула, но промолчала. Я понимала, что этот парень вновь назвал меня даже не моим именем, а прозвищем, при этом, представляясь, перешел на кэйго[25]. Хотя сам назвался по имени, а не по фамилии, и я была уверена: это просто для того, чтобы позлить нас, хоть он и выглядел невозмутимо. Я тоже постаралась сохранить спокойное выражение лица, продолжая выжидающе смотреть на Кадзуо.

— Так к тебе и обращаться? — вскинув бровь, уточнила Минори, рассчитывая услышать и фамилию.

— А ты планируешь ко мне обращаться? — уточнил Кадзуо с легкой усмешкой. Минори обиженно нахмурилась.

— Я не имею ни малейшего понятия, где мы, — продолжил он. — Но мы живы. Не знаю, как мы здесь очутились и почему, но очевидно, что все здесь связано с мифологией. В любом случае, чем бы ни являлось это место, ясно одно: хочешь выжить, проходи кайданы, один за другим… И повторюсь. Смотрите на все с точки зрения мифов. Если вы когда-нибудь интересовались ими, то должны знать, что если кто-то, будь он хоть человек, хоть ками, выпьет или съест что-то в Стране Желтых вод, останется там навсегда… Можете проверить сами, если не верите.

Сказав это, Кадзуо кинул что-то в сторону Минори. Та инстинктивно ловко поймала яблоко, но, вскрикнув, кинула его от себя, словно боялась, что оно смертельно даже при прикосновения.

— И что же делать? — пробормотала я, обращаясь скорее к себе. Если слова Кадзуо правда, то это похоже на издевательство. Нам необходима еда.

Кадзуо услышал мои слова, и выражение его лица мне не понравилось. Ему словно стало чуть веселее.

— Все просто. Нужно сыграть в игру.

— Что?! — воскликнула Минори. В её голосе послышались истеричные нотки, но подруга быстро взяла себя в руки, вернув более или менее спокойное выражение лица. Нервозность выдавал разве что блеск в её глазах. — Мы же только что…

— Нет, это был кайдан… — выделяя последнее слово, произнес Кадзуо. — А я говорю про тобаку[26], азартные игры. Они намного легче, и вы не рискуете жизнью. Но можете выиграть еду или что-то еще, что вам нужно.

— Кайдан? Так они и сказали… — протянула Минори с недоумением, и я тоже вспомнила, что так голос назвал тот конкурс. То же самое было написано на вывеске на традиционном здании. — Страшные истории о сверхъестественном…

Я внимательно всмотрелась в Кадзуо, но мне казалось, что он не врал. Все это звучало абсурдно, но не более абсурдно, чем кайдан, в котором мы выжили. И сам факт того, что нам пришлось выживать. В странном месте, в котором мы не помнили, как очутились.

Об этом всем нужно было подумать чуть позже. А сейчас у нас была цель — достать еду, пока соображать и двигаться было еще не так сложно.

— И последний ваш вопрос: нет, я не следил. Как будто мне это надо. Просто случайность. А про подсказку… Вы только-только прошли первый кайдан. Химэ смогла найти ответ… Было бы жаль, если бы она умерла, решив перекусить. И как-то глупо. Лучше посмотрю, как вы погибнете в следующем кайдане.

Я даже потеряла дар речи от его слов, а Минори чуть не задохнулась от возмущения, и злость вернула ей привычную уверенность.

— Да ты…

Теперь уже я дотронулась до руки подруги и покачала головой, советуя не связываться с этим странным типом. Мы узнали от него полезную информацию, а до его грубости или насмешек нам не должно быть дела.

Однакао мне показалось, что он что-то недоговаривал… А словами про нашу смерть решил сбить нас с толку и отвлечь.

Пусть делает, что хочет — мне не было дела.

— Спасибо за помощь, — произнесла я с самым легким кивком. Минори повторила за мной. Кадзуо поклонился чуть ниже, но даже вежливый жест в его исполнении показался насмешкой. Я отвернулась и кивком позвала Минори пойти на выход, но сначала взяла из корзинки бутылку воды — она мне была нужна. Мы прошли мимо Кадзуо, а когда были уже у выхода, нас догнал его голос.

— Кстати, насчет тобаку. Вам нужно…

Мы оглянулись, а Кадзуо резко замолчал. Посмотрев на нас, он махнул рукой.

— Ладно, сами узнаете, — парень пожал плечами, но в его глазах вновь мелькнули хитрые огни. Я поджала губы, но не стала ни о чем больше спрашивать. Мне не хотелось поддаваться его играм.

— Подожди, о чем узнаем? — обеспокоено спросила Минори, которой, видимо, было все равно, что подумает о нас Кадзуо. Но тот лишь отвернулся, делая вид, что рассматривает товары на полке.

— Пошли, — шепнула я, потянув подругу за собой на улицу.

— Да кем он себя возомнил… — возмущалась Минори, пока мы шли по улице. — Решил, что он самый умный? Мы умрем в следующей истории? Да это он погибнет раньше, а мы выберемся отсюда!

Я молча кивнула, почти не слушая Минори и размышляя о своем. Что бы ни задумал Кадзуо, вероятно, он помог нам, не дав съесть смертельную еду, и даже подсказал, где найти ту, что нам не навредит… Однако оставалось еще много вопросов, а этот парень, явно зная ответы, не стал нам о них говорить. Что ж, придется думать и справляться самим. Для начала нужно отыскать тобаку, а затем — узнать правила. Кадзуо сказал, что рисковать жизнью не нужно… Но чем-то все-таки придется, в этом я была уверена. Азартные игры не могут быть так просты.

— Ему повезло, что я плохо соображаю, когда хочу есть, — продолжала возмущаться Минори. — А то я бы ему устроила такой допрос! Ты знаешь, какой убедительной я могу быть. Он бы нас и к игре проводил, и сам бы сыграл…

— Да… — не особо слушая, согласилась я. Но чем нам нужно будет рискнуть? У нас же ничего нет — ни денег, ни ценных вещей, чтобы сделать ставку. Даже мой рюкзак с учебниками, телефоном и банковской картой куда-то исчез, так же как и сумочка Минори.

— И вообще, как можно быть таким жестоким? — уже не возмущенно, а удивленно спросила подруга. — Как можно не помочь людям в сложной ситуации, тем более когда это так легко! Мы же не просили его добыть нам еды… Если бы я знала ответы и встретила людей, которые ничего не понимали, я бы все им рассказала, подсказала бы.

Голос Минори стих, и это отвлекло меня от размышлений. Я глянула на подругу и увидела, что она тоскливо поджала губы и шла, пиная носком туфли мелкий камешек.

— Не расстраивайся, — сказала я, чтобы прервать тишину: Минори явно ждала моей реакции. — Ммм… Мы справимся сами. И не думай об этом парне. Не всем быть такими отзывчивыми, как ты.

Минори улыбнулась:

— Спасибо, Хината-тян.

Я улыбнулась в ответ, хотя настроения для улыбок не было. Минори и вправду была на удивление отзывчивой, совсем не такой, как я. Иногда я поражалась тому, что ей не все равно. Чаще всего сама я предпочитала не обращать внимания на других людей. Хотя иногда мне казалось, что Минори занимается волонтерством ради благодарности, что ей нужно одобрение и восхищение.

А я… Мне было все равно.

Особенно после… Я поджала губы. Чтобы я ни делала, боль не уходила, поэтому не хотелось даже стараться. Чтобы я ни делала, пустоту внутри ничем не заполнить, а отобранную часть жизни ничем не заменить. Это рана, которая не заживает, поэтому нет смысла её лечить.

Мне самой нужна была помощь… Хотя, может, и не нужна. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, но Минори этого не понимала или игнорировала. Даже тогда она хотела помогать, хотя в моей жизни волонтер не требовался.

А теперь мы здесь… И несмотря на боль, я выберусь. Еще остались люди, на которых мне не все равно. Родители не переживут смерть еще одного ребенка.

— Ой, смотри! — Минори остановилась и указала куда-то вперед. Я подняла голову и проследила за рукой подруги. Впереди, за столиками перед бывшей кофейней, сидели двое людей — мужчина и женщина около тридцати лет.

— Они выглядят безобидно, может, спросим у них? — предложила Минори. Подумав пару секунд, я кивнула. Эти люди вряд ли опасны, а информация нам не повредит. Если, конечно, она у них есть, и эти люди захотят ей поделиться.

Мы перешли через дорогу и минуту спустя приблизились к заброшенному кафе, чья вывеска не горела, а эмблема на стеклах была наполовину стерта. Женщина сидела к нам лицом, а мужчина боком. Незнакомка постучала своего друга по плечу и что-то шепнула ему, после чего тот тоже повернулся в нашу сторону.

— Добрый день, — Минори поклонилась, и я вслед за ней. — Простите, что отвлекаем вас. Не могли бы вы нам помочь?

Я внимательно всмотрелась в незнакомцев, впрочем, они тоже изучали нас. Мы выглядели прилично, разве что немного потрепанно. Правда, Минори могла привлечь внимание своей модной одеждой и ростом. В последнее время я не хотела выделяться и носила простую одежду: толстовки, шорты и кроссовки. От прошлого моего облика, мало что осталось, только прическа химэ[27].

Не то что Минори, которая любила элегантность.

Незнакомцы выглядели вполне обычно, хоть и небрежно. Женщина в посеревшей майке и джинсовых шортах сидела, закинув ноги в шлепках на соседний стул. В руках она крутила уже собранный или еще не разобранный кубик Рубика. Мужчина в мятой футболке и рваных джинсах повернул голову, и ему на глаза упала грязная челка.

На столике перед ними лежала обертка от печенья и две бумажные миски с остатками риса.

— Добрый день, — отозвался мужчина и зевнул. — Чем можем помочь?

— Мы только-только очутились здесь… — Минори взглядом показала мне, что берет разговор на себя. — Мы не знаем, что это за место. Совсем недавно нам пришлось выиграть в кайдане, но там погиб человек. И…

— Да, вот так, — не дослушав, кивнул мужчина, а его подруга хмыкнула. — Мы все тут должны проходить эти дурацкие страшилки, чтобы выжить, но беда в том, что из страшной истории можно не выбраться живым. Так что раз уж вам не повезло очутиться в этом проклятом месте, постарайтесь включить голову и работать ногами и руками — где как придется. Иначе умрете. И да — не ешьте местную еду. Иначе исход все тот же, — мужчина многозначительно провел большим пальцем по горлу, вызвав смех женщины. — Кстати, вы не представились. Меня зовут Ямамото, а это Окада.

Женщина кивнула и начала крутить кубик Рубика, смешивая цвета.

— Я Накано, — отозвалась подруга. Я вопросительный взгляд проигнорировала. — Спасибо за помощь, Ямамото-сан[28]. Но как же нам достать еду?

Я кинула взгляд на Минори. Она не стала говорить о том, что Кадзуо уже рассказал нам про ловушку.

— Нужно играть в тобаку, — ответила Окада, и голос её прозвучал на удивление низко.

— Тобаку? Нужно делать ставки? В чем разница с кайданами? — уточнила Минори. Ямамото указал нам рукой на стулья перед столом, и мы, помедлив, сели.

— Знаете, этот как мини-игра.

Мы непонимающе посмотрели на Ямамото, и тот вздохнул, словно поражаясь нашей глупости. Он наклонился над столом и пояснил:

— Знаете, как в компьютерных играх. Идет основной сюжет, где ты проходишь уровень за уровнем, можешь проиграть, и тогда начинаешь все сначала, а можешь победить, дойдя до финала. Но есть и мини-игры. Побочные квесты. Проиграв в них, ты не обязан начинать весь сюжет заново. Но ты можешь выиграть какие-то бонусы. Вот так и здесь. Играешь себе основной сюжет — кайданы, но чтобы достать еду, воду и прочее нужны мини-игры. Тут их называют тобаку.

Мы с Минори переглянулись. Слова этого мужчины подтверждали, что Кадзуо нам не соврал.

— Ничего себе… Вы так много знаете, Ямамото-сан, — улыбнулась Минори, и мужчина махнул рукой.

— Что вы…

— Ой, да хватит, — фыркнула Окада.

— Но где нам найти эту игру? — спросила я. Пора было переходить ближе к делу. Минори кинула на меня недовольный взгляд, но промолчала.

— Ищите вывески и символы. Игры появляются в разных местах, они не стоят на месте, — ответил Ямамото и вновь зевнул.

— А что нужно поставить ради выигрыша? — спросила я дальше. Минори удивленно посмотрела на меня. Окада усмехнулась:

— Соображаешь.

Я хмуро посмотрела на женщину, но отвечать ничего не стала. На мой взгляд, вопрос был очевидным.

— Что-то, что тебе дорого, — ответил Ямамото и вздохнул. — И это не о деньгах и украшениях. Их тут нет, да они и не имеют ценности. Вот я, например, в первой своей мини-игре проиграл слух.

— Что? — ахнула Минори и невольно подняла пальцы к ушам. Я нахмурилась еще сильнее. Все становилось хуже и хуже.

— Да, несколько дней ничего не слышал, пока не выиграл его обратно. Умер бы от обезвоживания, если бы не Окада-сан, — Ямамото кивнул на женщину, но та лишь пожала плечами.

— Одной скучно.

По её лицу я не поняла, шутила она или говорила серьезно. Возможно, все сразу.

— Какое ужасное место… — себе под нос прошептала Минори. Ямамото согласно кивнул, закидывая руки за голову и откидываясь обратно на спинку пластмассового стула.

— Отвратительное. Здесь не только нужно выживать, но и нельзя поиграть в компьютерные игры в свободное время… А я попал сюда прямо перед важными соревнованиями по кибер-спорту.

— Ты все равно был бы только зрителем, — отозвалась Окада и в пару движений собрала кубик Рубика. Все квадратики встали на свои места. — Сам же говорил, что получается у тебя так себе.

Ямамото кинул на Окаду немного обиженный взгляд, но промолчал.

— Спасибо большое, Ямамото-сан, Окада-сан, — кивнула Минори.

— Спасибо, — повторила я. Эти люди помогли нам, но задерживаться не стоило. — Нам лучше пойти и поскорее найти, где бы сыграть в тобаку.

— Удачи, — искренне отозвался Ямамото. Мы с подругой встали и уже сделала несколько шагов в сторону, как нас окликнула Окада.

— Подождите! Вы получили омамори?

Мы с Минори резко остановились, и я тут же вспомнила про обереги, а в голове всплыли слова Кадзуо о защите от злых сил.

— Да… Но мы не знаем, что это значит.

Окада достала из кармана шорт светло-голубой мешочек с черной вышивкой:

— Омамори, оберегающий от злых сил. Сама бы не поверила, но я прошла уже пять кайданов, так что… Просто поверьте, что они на самом деле оберегают нас от ёкаев.

Я не поверила в слова женщины до конца, но по моей спине почему-то все равно побежали мурашки. Стало не по себе. Я увидела, как округлились глаза у Минори, а кровь словно отхлынула от её лица.

— Что это значит? — с запинкой спросила подруга.

— Без омамори вас убьют злые силы, — вздохнул Ямамото. Я нахмурилась. Такого просто не могло быть.

Но это место… Те чудовища из темноты и погибший Саито… Царапина у меня на ноге…

— Но действуют омамори только три дня, — произнесла Окада, и у меня словно похолодело в груди.

Три дня. Всего три дня до того, как нас убьют, а это значит…

— Нужно проходить кайданы каждые три дня.

Мы с Минори молча переглянулись. Окада без уважения подбросила оберег в ладони.

— Внутри деревянный амулет, и вместо молитвы выгравирован иероглиф три. Когда пройдет день, он превратится в иероглиф два… Потом лишь одна черта — иероглиф один. И… нужно обновить защиту.

Минори явно задумалась, её лицо выдавало испуг, но я взяла себя в руки и потянула подругу в сторону. Нам все еще нужно было сыграть в тобаку.

— Еще раз большое спасибо.

Какое-то время мы шли молча, но обе, не сговариваясь, внимательно всматривались в стены и вывески, ища те самые знаки, которые могли бы помочь нам отыскать тобаку.

— Как думаешь, я не сошла с ума? — внезапно спросила Минори.

Я косо посмотрела на подругу, но не успела что-то ответить, как она продолжила говорить сама. Я видела, что девушка занервничала.

— Я имею в виду… Это слишком нереально. Слишком странно. Ну как мы могли оказаться в таком месте? Как такое место вообще может существовать? Я еще точно не знала, верю в призраков и всякую мистику или нет, но ты же всегда была скептиком, — произнесла Минори. — А тут эти ёкаи, омамори, отравленная еда, страшные истории…

Она говорила быстро, словно боялась, что я прерву её, но все же все слова звучали четко и ясно — у Минори была прекрасная дикция.

— Вот я и думаю, не сошла ли вдруг с ума… Или сплю. Но это все слишком уж ярко и реалистично для сна, — голос Минори стих, и она облизнула пересохшие от волнения губы. Её лицо было болезненно бледным, а пальцы, как я заметила, мелко тряслись.

Я отвела взгляд и пожала плечами.

— Я не плод твоего воображения, — ответила я. — Хотя ты можешь мне и не верить. Твое воображение также бы и сказало.

— Ты не помогаешь, Хината, — с обидой в голосе пробормотала Минори, а я на секунду задумалась, пыталась ли помочь. Немного смягчившись, я взяла подругу за руку, сжимая её дрожащие пальцы, и посоветовала:

— Где бы мы ни были, не надо забивать себе голову такими мыслями. А иначе и правда сойдешь с ума. Чтобы выбраться, нужно мыслить здраво и логически.

Минори кивнула и резко выдохнула, подбадривая себя.

— Кроме того, если это нереально, ты не умрешь, — пробормотала я себе под нос, но я чувствовала, что это не так. Я точно не была в порядке, но такое… Это не может быть галлюцинацией.

— Смотри! — вдруг произнесла я, указывая на небольшой дом в традиционном стиле. Судя по вывеске, он то и был нам нужен.

— Наконец-то… — с усталостью в голосе протянула Минори, но потом выпрямила спину и чуть приподняла подбородок, словно этим могла придать себе сил. Девушка и правда стала выглядеть увереннее, видимо, так на неё подействовала ясная цель — выиграть тобаку. Минори любила побеждать.

Перед нами стоял небольшой минка с двускатной соломенной крышей. Он казался очень старым, если не древним: деревянные балки потемнели, глиняные стены были в пятнах от сырости. Однако дом стоял, и не было похоже, что крыша может обвалиться или что стены обрушатся, как у строений вокруг.

Мы с Минори подошли ближе, и я разглядела рядом с дверью простую вывеску, сделанную черными чернилами: 賭博[29].

— Тобаку… Да, ты права. Это как раз то, о чем говорил тот Кадзуо. Неужели мы и правда будем играть в азартные игры на еду? — Минори закусила губу и нервно сцепила пальцы.

— Не похоже на казино. Те, кто это устроил, видимо, так издеваются, — я сощурилась.

— Издеваются?

— А как еще? Они называют азартной игрой это сумасшествие.

— И на что мы будем играть? Радует, что хотя бы не на жизнь и смерть, тот любитель игр сказал, что в этих… мини-играх не грозит смерть.

Я помолчала и, поморщившись, сказала:

— Пожалуй, пойду одна.

— Что? — Минори вскинула голову. — С чего бы это?

— Мне кажется, что ты… — я постаралась верно подобрать слова, — немного не в том состоянии.

— Ну уж нет, Хината. Идем вместе. Ты предпочитаешь отталкивать меня даже сейчас… — Минори фыркнула. — Но я тебя не брошу.

Я еле сдержалась, чтобы не бросить на подругу мрачный взгляд. Даже сейчас она попрекнула меня за мое угнетенное состояние. Это Минори относилась к моему поведение как к тому, что я отталкивала её. Иногда людей стоит просто оставить в одиночестве и не трогать.

— Как хочешь, — я повернулась обратно к двери. — Тогда пойдем.

Оказавшись в гэнкане[30], я хотела пройти дальше, не заботясь о приличиях в таком месте, но Минори схватила меня за руку.

— Хината… Не надо. Мало ли…

Вздохнув, я махнула рукой и скинула обувь. Минори сняла свои туфли и аккуратно поставила их, подровняв заодно и мои кроссовки.

Пройдя дальше, мы оказались в маленькой комнатке, отделенной от остальной части дома фусумой[31] — скользящей дверью из непрозрачной бумаги. Перед нами стоял низкий столик, на котором были оставлены четыре изящные шкатулки.

Первую украшала роспись в виде двух кои[32], белоснежного с рыжими пятнами и чёрного с белыми, на второй распахнул чёрные крылья и выставил острые когти тэнгу[33], на третьей был изображён толстенький и пушистый тануки[34], а четвёртую шкатулку украшала роспись в виде изящного грациозного журавля.

— Нам нужно выбрать одну, — констатировала Минори. — Что подсказывает интуиция?

— Кои — символ достижения цели и удачи. Тэнгу — это ёкай, и этим все сказано. Тануки — тоже ёкай, но хотя бы безобидный. Журавль — символ долголетия и преданности. Я бы выбрала кои. Они всегда являются хорошим символом. Никогда не видела, чтобы их использовали в качестве плохого знака.

— А вдруг это ловушка? Может, те, кто все это устроил, хотят нас запутать? Чтобы все выбирали что-то сложное и опасное?

Я медленно покачала головой.

— Нет. Мы же уже огляделись в этом месте, и можно сделать некоторые выводы. Один из них — организаторы полагаются на мифологию и культуру. Все дома в развалинах, кроме традиционных. И игра была основана на мифе об Аматэрасу и Сусаноо. То, что Кадзуо сказал про Ёми… По такой логике, и традиционные символы должны сохранять своё значение.

— Звучит разумно, — протянула Минори. — Но почему бы тогда не выбрать журавля? Тоже хороший символ.

Я прикусила губу. В голове против моей воли промелькнуло воспоминание: я и брат стоим на мостике над прудом и смотрим на разноцветных кои, чья чешуя в лучах весеннего солнца среди бликов на водной глади кажется драгоценными камнями.

— Давай выберем кои, — повторила я.

И, не дожидаясь ответа подруги, открыла шкатулку. Минори, казалось, сжалась, но ничего не произошло. Я заглянула внутрь шкатулки и увидела еще две такие же, но меньшего размера.

Минори посмотрела через мое плечо и с сожалением вздохнула:

— А дальше что? Шкатулки еще меньше?

Я вытащила новые коробочки и поставила их на столик. И тут же удивленно приподняла бровь: трёх остальных шкатулок на столе больше не было.

— Ничего себе… — пробормотала подруга.

Я принялась рассматривать новые шкатулки. Их также украшала изящная роспись: миниатюрная гейша и самурай в боевой стойке с катаной.

— Не знаю, что именно мы сейчас выбираем, но я за гейшу, — тряхнула головой Минори. — Говори, что хочешь, но только не самурай.

Я пожала плечами:

— Хорошо, — и потянулась открыть шкатулку.

— Подожди! — Минори схватила мою руку. — Может все таки сначала обдумаем и обсудим?..

— Ты же только что сказала, что не согласишься на самурая? — я мрачно посмотрела на подругу.

— Да, но… Может, тебе в голову придут убедительные аргументы за самурая…

Я тяжело вздохнула.

— Пока не приходят. Давай выберем гейшу. — Я действительно не знала, что могут означать эти рисунки, но воин с катаной выглядел угрожающе.

Я открыла шкатулку, и та снова оказалась пустой. Вот только на столе внезапно появились изящная кисть, стопка бумаги васи[35], брусок туши, тушечный камень и маленький кувшинчик с водой.

— И что мы должны делать? — Минори огляделась.

Я тоже. Комната была абсолютно пустой, только столик и письменные принадлежности. Отодвинуть фусума я пока не пыталась, помня о первом… кайдане.

— Смотри! — воскликнула Минори. Я проследила за ее взглядом, и увидела, что на одном из листков васи что-то проявилось.

Мы подвинулись ближе и прочитали выведенную каллиграфическим почерком надпись. Я поморщилась.

— Что мы готовы поставить? — Минори наклонила голову набок, а потом нервно усмехнулась: — Эх, не зря мама в детстве водила меня на уроки каллиграфии.

Девушка присела у столика и, капнув в тушечницу воды, начала аккуратно водить по камню бруском. Через пару минут Минори обмакнула кисть в тушь и, одобрительно кивнув, занесла руку над васи, держа кисть перпендикулярно листу.

— И на что мы будем играть? — выдохнула Минори. Рука с кисточкой задрожала.

Я, задумчиво нахмурившись, присела рядом.

— Знания по истории или литературе сойдут? На медицинском они не так нужны, — отозвалась я.

— Несмешно, Хината, — простонала Минори. Она казалась нездорово бледной. — Я не хочу терять ни зрение, ни слух, ни речь…

— Еще не факт, что потеряешь. Ладно, давай так, нам не надо ставить что-то каждой. Достаточно предложить что-то одно. Поэтому давай ставить по очереди. Я начну.

Минори зажмурилась и через пару мгновений кивнула.

Нахмурившись, я задумалась. Что бы поставить? Что для меня более ценно, а что менее? Грудь пронзила острая боль, так что я зажмурилась. Самое дорогое я уже потеряла. Что еще терять?

Зрение, осязание, слух? Я потеряла брата и живу без него, неужели не справлюсь с жизнью, к примеру, без голоса?

Я подвинулась ближе к Минори и, забрав у нее кисточку, — возможно, слишком резко, — вывела два иероглифа: 嗅覚[36].

— Обоняние? — Минори обхватила лицо руками. — Почему обоняние?

— Если потеряю — смогу пережить. Остальные органы чувств мне нужнее, особенно здесь. А своими знаниями я слишком дорожу.

Особенно воспоминаниями. Хотя, возможно, было бы проще, сумей я просто избавиться от всех них…

Тишину прорезала традиционная мелодия. В комнате потемнело, а свет, источник которого я не смогла определить, сконцентрировался у фусума. На непрозрачной бумаге начали проявляться линии, как будто кто-то невидимый решил разрисовать стену в стиле ямато-э.

Глава 3

判じ絵

Вот только через минуту мы увидели не пейзаж и не бытовую зарисовку. На проявившемся рисунке было изображено сидящее на низком столике животное с вытянутой мордой, острыми ушами и длинным пушистым хвостом.

— И что мы должны с этим…

— Дайкон! — воскликнула Минори.

Я подозрительно скосила на подругу глаза, на мгновение подумав, что та не выдержала напряжения.

— Эй, Хината! — Прищурившись, пробурчала Минори. — Не смотри на меня так. Эта картинка означает «дайкон». Это же хандзи-э[37] — ребус такой.

Я посмотрела на рисунок еще раз и, наконец, поняла.

— Это не стол, это подставка, и чтение этого слова — «дай», а под этим странным существом подразумевается лиса, чтение — «ко», — медленно произнесла я, и Минори счастливо кивнула. — Ты откуда это знаешь?

— То есть, ты даже на секунду не предположила, что я просто догадалась… — проворчала девушка. — Видела на одном из уроков истории, когда мы проходили культуру эпохи Эдо[38]. Я запомнила, потому что мне тогда сразу пришло в голову, как ты в детстве всегда вытаскивала дайкон из еды, — Минори рассмеялась.

— Ненавижу дайкон, — пробормотала я, думая о том, что все всегда удивлялись, как он может мне не нравиться.

— И что дальше? — Минори все еще улыбалась. — Мы ведь выиграли, да?

Я сомневалась, что все так просто, и огляделась еще раз. На столе теперь появился еще один предмет — песочные часы. И песка в верхней половине почти не осталось.

Я дернулась, едва не разлив тушь, и, схватив кисть, кое-как написала на новом листе 大根 — «дайкон».

Минори шумно вдохнула и выдохнула — буквально через пару мгновений после того, как я оторвала кисть от бумаги, вниз упали последние песчинки. Несколько секунд ничего не происходило, а затем снова послышалась короткая мелодия.

Свет, падающий на фусума, погас, а когда вновь загорелся, бумага была снова белой, и «невидимка» вырисовывал новые чернильные линии.

— Это еще не все, — прохрипела Минори, еще не до конца отойдя от произошедшего.

И у меня сердце колотилось в груди, как бешеное, а в ушах шумела кровь. Я закрыла глаза и приказала себе успокоиться.

Мысленно я мрачно посмеялась сама над собой. Видимо не так уж сильно я готова расстаться даже с обонянием. Что уж говорить о жизни… Я оттолкнула несвоевременное воспоминание.

— Хината, смотри скорее. Надо решить этот хандзи-э, часы заново отсчитывают время.

Я бросила взгляд на столик: может, мне показалось, но песка как будто стало меньше.

Я перевела взгляд на фусума и поморщилась. На меня мрачно и даже презрительно взирала огромная толстая жаба, держащая в одной лапке тяван[39], а другой взбивающая в нем с помощью часена[40] — бамбукового венчика — чай.

— Зная, как я люблю матчу, ты не запомнила что-то про эту картинку?

— Такой не было, — простонала Минори.

— Не раскисай, — бросила я. — Думай!

На первом ребусе отгадка была зашифрована с помощью чтений иероглифов слов, обозначающих объекты изображения. Что нарисовано здесь? Жаба, венчик, пиала, чай — «гама», «часен», «тяван», «тя».

«Гама», «часен», «тяван», «тя». «Часен», «гама», «тя», «тяван». «Тя», «тяван», «гама», «часен». «Тяван», «часен», «тя», «гама»…

— Тягама! — Воскликнула я, и теперь уже Минори бросила на меня удивленный взгляд. Но уже через секунду она поняла и быстро вывела на листе 茶釜 — «чайник».

— Так, это было не сложно, — подвела итог я. — На картинке было мало элементов. Так что не расслабляйся.

— Думаешь, это не все?.. — Сморщив нос, спросила Минори. Ответом ей стали короткая мелодия и новый чернильный танец на фусума.

Теперь линии сложились в изображение мужчины в кимоно, который с помощью катаны разрубил на две части котел.

— Они уменьшили нам время, — прошипела Минори.

Я бросила взгляд на песочные часы: теперь было очевидно, что песка в них гораздо меньше, чем в первый и даже во второй разы.

— Давай рассуждать. На картинке мужчина, катана[41], котел. Еще, может быть, кимоно. «Дансей», «катана», «кама», «кимоно». «Катана», «кама», «дансей», «кимоно». «Кимоно», «кама», «дансей», «катана»…

— Не сходится, — я закрыла глаза, пытаясь не поддаваться панике. — Минори, есть идеи?

— Не знаю, мне ничего не приходит на ум! Может, синий? У него кимоно синее. Это «ао». «Ао», «дансей», «кимоно», «кама». «Кама», «ао», «катана». «Ао» и «дансей», «ао», «кама»… Сочетаний таких слогов не существует!

Песчинки падали вниз одна за другой, так что в верхней половине часов песка осталось не больше, чем на пару миллиметров. И только эти миллиметры отделяли нас от проигрыша. В первую очередь, меня.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Затем снова внимательно посмотрела на хандзи-э.

Мужчина с катаной в руках разрубает напополам котел. Это очень странная картинка. Может ли катана быть настолько острой и крепкой, чтобы разрубить котел? Тогда, может, таким образом подчеркивается качество оружия? Крепкий, острый, сильный, мощный, смертоносный, отточенный… Нет, все не подходит. Но зачем кому-то вообще разрубать котел? От эмоций? Мужчина на рисунке выглядит сердитым. Злость, ярость, обида, гнев… Нет, все не то. Мы что-то делаем не так, раз все не сходится.

Делаем…

Может, внимание должно быть привлечено к действию мужчины? Он разрубает котел на две части. Нет, не то. Разрезает?

Резать.

«Кири» и «кама». Нет. «Кама» и «кири».

«Камакири»!

Неаккуратно, кривыми линиями, оставив несколько капель на бумаге, я вывела чернилами カマキリ — «богомол».

Одновременно с тем, как последний слог катаканы отпечатался на листе, верхняя половина песочных часов опустела, а Минори закашлявшись, наконец задышала.

Я и сама судорожно выдохнула, невольно потянув носом воздух. Ощущался запах чернил и древесины.

Снова заиграла мелодия, теперь уже показавшаяся мне ужасно резкой и неприятной. Меня охватило беспокойство, что эта игра будет продолжаться и продолжаться, пока мы не проиграем…

Однако на этот раз музыка не стихла. Она продолжила играть, а в фонарях на полу загорелся огонь, осветив комнату приятным мягким светом.

Фусума раздвинулись, и музыка смолкла. Еще мгновение мы стояли, но затем я решительно зашагала в следующую комнату. Она была абсолютно пустой, только в центре стоял чайный столик, заставленный едой.

Минори с опаской заглянула в комнату и, увидев наш приз, радостно забежала внутрь.

— Мы сделали это, Хината! Мы снова выиграли! — Прокрутившись вокруг себя на одной ноге, девушка схватила меня за предплечья. — Спасибо тебе! Без тебя я бы точно не справилась.

Я натянула улыбку и аккуратно высвободилась из хватки Минори, ощутив вспышку боли в раненой ноге.

— Нам надо куда-то все это сложить, — сказала я, повернувшись к столу. — Тут еды не на один раз.

— Эх, у нас ни сумки, ни пакета, — Минори поджала губы.

Я стянула с головы темно-синюю толстовку, оставшись в черной майке. И сразу почувствовала себя некомфортно. Подавив ненужные чувства, я подошла к столу и стала аккуратно укладывать еду в толстовку, завязав ее узлом и обхватив обеими руками.

— Нам надо найти, где мы проведем эту ночь. Необходимо безопасное… относительно безопасное место. И желательно не попасться сейчас никому на глаза.

— Почему?

Я многозначительно посмотрела на свою ношу.

— А-а-а… — протянула Минори, и в ее глазах появились огоньки тревоги.

— Думаю, не все здесь добывают еду только с помощью тобаку, — добавила я.

Минори нервно оглянулась, словно ожидала, что кто-то прямо сейчас покажется в этой комнате и отберет наш выигрыш.

— Пойдем. Думаю, можно спрятаться в каком-то из комбини или кафе. Потом узнаем, заперты ли квартиры в домах. В них может быть комфортнее. Правда, верхние этажи не выглядят надежно…

— Но пока еще ничего не упало, — произнесла Минори, оглядываясь. Мы уже вышли на улицу.

— Пока, — отозвалась я. Мы поспешно направились в глубь одной из улиц, и Минори то и дело вырывалась вперед на своих длинных ногах и с пустыми руками. Когда она поняла, что я не могу идти так быстро, а в руках у меня выигранные продукты, Минори потянулась к импровизированному мешку.

— Давай теперь мне, — произнесла она смущенно. Я отдала подруге свою ношу, и мы зашагали дальше.

Мы не знали, куда идем, потеряли место, откуда пришли и, конечно, не узнавали ничего вокруг, хотя подобные, но не настолько запущенные, районы можно было увидеть и в Токио, и в других городах.

Остановились мы только тогда, когда почувствовали себя более или менее в безопасности, отдалившись от места проведения кайдана и тобаку. Все это время мы прислушивались к шагам и голосам, но ничего не было слышно, словно никого и не было в этом жутком городе.

— Давай сюда, — я открыла перед Минори дверь в помещение, в котором располагалась заброшенная пекарня. У входа стояла треснутая письменная доска с разводами от мела, а на больших окнах угадывалось полустертое изображение стилизованной буханки хлеба и пирожного. Вывеска была расколота пополам.

Мы вошли внутрь и увидели не слишком большое помещение, вдоль одной стены шла пустая пыльная витрина с кассовым аппаратом, а остальное место занимали столы со стульями и диванчиками. Внутри пекарня выглядела не лучше, чем снаружи: столы и стулья были треснуты, краска облупилась, ткань диванчиков была истерта, а обои, где они еще не слезли, — покрыты пятнами от сырости.

Минори кинула быстрый взгляд в сторону витрины, а потом обессилено рухнула на диван.

— Как хорошо, что здесь пусто, а не как в супермаркете… А то сидеть рядом с десертами, которые не можешь съесть, было бы тяжело, — тоскливо протянула подруга.

Я пожала плечами и села на один из стульев, который показался мне достаточно крепким. Минори положила толстовку на стол, но я первым делом вытащила бутылку воды, которую взяла в магазине после разговора с Кадзуо.

— Так, что тут у нас… — Минори явно воодушевилась, поняв, что можно утолить голод. Переживания отступили на задний план.

Я же пока открыла бутылку и вытянула ногу, чтобы промыть царапины. К счастью, они были неглубокими, а кровь уже успела запечься, но до этого слегка испачкала высокие белые носки. На моих темно-синих кроссовках, к счастью, следы крови были почти не заметны.

— Что ты… — начала было Минори, а потом подскочила. — Это же не выигранная вода! Она смертельно опасна!

Я посмотрела на наш выигрыш. В нем было всего четыре бутылки по поллитра. Этого мало для двоих человек, а еще раз играть в тобаку в ближайшее у меня не было никакого желания.

— Нужно экономить воду. Кадзуо сказал, ты умрешь, если съешь или выпьешь что-то. Но я просто промою рану.

Минори села обратно, но выглядела неуверенно.

— Может, не рисковать? — предложила она.

— Нужно экономить воду, — повторила я. — У нас на каждую по две бутылки, если переживаешь, дашь мне тогда использовать свою? — спросила я.

Минори поджала губы и фыркнула. Я слегка усмехнулась и, не дожидаясь ответа подруги, вылила часть воды на ногу.

Ничего не произошло, и, несмотря на сказанное ранее, я невольно выдохнула. Подсознательно я сама не была до конца уверена в том, что эта вода безопасна.

Минори тоже расслабилась, и пока я заканчивала промывать царапины, девушка описала наш выигрыш.

— Здесь две порции онигири[42], две небольшие коробочки бэнто[43], коробка сухой лапши и упаковка кислого фруктового мармелада. Хм… — Минори задумалась. — Если делить на двоих, то это же максимум один день нормальной еды… — её голос прозвучал разочарованно.

— Ты же как раз на диете, — заметила я, за что получила гневный взгляд подруги.

— Тогда и еду надо экономить, — вздохнула Минори. — Что будешь?

— Передай бэнто, пожалуйста, — попросила я, и подруга протянула мне коробку, а вторую забрала себе.

Ели мы молча, погруженные в свои мысли. Будучи голодной и уставшей, Минори быстро расправилась со своей порцией, а я старалась есть медленно, чтобы точно насытиться.

— Теперь лучше поспать, — протянула Минори, снимая свой пиджак и туфли и со вздохом ложась на диванчик. Её рост не позволял ей вытянуть ноги, и подруге пришлось лечь на бок, подтянув колени.

Я согласно кивнула и перебралась на другой диван. Положив толстовку под голову, я закрыла глаза, но сон, как назло, не шел. Перед глазами все еще стояла картина того кайдана, в котором мы чудом выжили. Ну или не чудом, а благодаря тому, что я вовремя разгадала шифр. Казалось, я вновь чувствовала, как острые когти неизвестного существа хватают меня за ногу, пытаясь утянуть во мрак…

По спине пробежали мурашки, когда я представила, что было бы, если бы тот парень, Кадзуо, не помог мне. Он был подозрительным, но я не могла не признать тот факт, что сначала он помог мне во время прохождения страшной истории, а потом дал нам подсказку насчет смертельно опасной еды.

Однако другой участник из-за него погиб. От этого помощь Кадзуо казалось какой-то половинчатой. Или ему нравилось решать, кого спасти, а кому дать умереть?..

Я встряхнула головой и перевернулась на другой бок. Почему в голову лезли такие мысли? Я решила просто забыть про Кадзуо, по правде говоря, мне не было до этого парня и его поступков никакого дела…

Я не заметила, как уснула, а когда открыла глаза, поняла, что прошла лишь пара часов. Свет за окном стал приглушеннее, и я чувствовала себя более отдохнувшей, хотя голова оставалась тяжелой.

Минори сидела, подобрав под себя ноги и явно о чем-то задумавшись. Привстав, я сделала несколько маленьких глотков воды, чувствуя, как пересохло горло.

Минори посмотрела в сторону выхода.

— Может, прогуляемся? — предложила она. Я вскинула бровь.

— Хочешь устроить экскурсию?

Подруга проигнорировала мой мрачный тон. Она делала так достаточно часто.

— Я не могу сидеть на одном месте… — протянула Минори, беспокойно постукивая пальцами по сиденью. Девушка прикусила губу, а потом вздохнула. — В голову лезут всякие мысли… Да и скучно… А еще лучше узнать побольше об этом месте.

Я пожала плечами.

— Хорошо. Все равно делать нам больше нечего… А до следующего кайдана больше двух дней.

Минори вскинула голову. Мне показалось, она слегка побледнела.

— Ты думаешь, это правда? — голос подруги стал тише. — Нам придется проходить… кайданы… раз в три дня? Но сколько? До какого момента? Неужели пока мы не…

Минори не договорила и с тяжелым вздохом уронила голову на ладони. Я села рядом и неуверенно положила ладонь ей на плечо.

— Не знаю, Минори, — проговорила я. — Но мы выясним. Не переживай, мы справимся.

Минори выпрямилась, расправила плечи и кивнула. С гордой осанкой и спокойным лицом она уже больше напоминала привычную себя.

— Пойдем, — сказала подруга, встав на ноги и подхватив свой пиджак. — Ай, ноги затекли…

Подождав, пока Минори справится с болью в ногах и обуется, я собрала остатки нашей еды в толстовку и вышла на улицу, а подруга пошла вслед за мной. Солнце было уже ближе к горизонту, окрашивая небо в теплые оттенки.

— Нужно успеть найти новое укрытие до того, как стемнеет, — произнесла я, оглядываясь. — Тут точно еще немало людей, и не думаю, что все они настроены дружелюбно. А в таком месте вряд ли действуют привычные нам законы.

Минори побледнела и стала более настороженной. Такая мысль явно не приходила ей в голову.

— Как думаешь, мы можем выиграть в тобаку оружие? — спросила она. Я с сомнением пожала плечами.

— Я все равно не умею им пользоваться.

— Я тоже. Но если мы тут надолго, можно научиться… Да и один вид оружия может отбить у кого-то желание связываться с нами, — заметила Минори.

В её словах был смысл, и я решила, что позднее стоит попытаться узнать, возможно ли сыграть в тобаку на оружие, но важнее, все-таки, были еда и вода. Того, что у нас было, нам не хватит надолго, поэтому придется играть еще раз.

Какое-то время мы молча шли по пустынной улице, а затем Минори вытащила из толстовки пачку мармелада, чтобы перекусить. Я съела несколько штук, но на самом деле не любила подобные сладости. Зато подруге фруктовый мармелад всегда нравился.

— Надеюсь, в следующий раз мы выиграем мелонпан[44], — пошутила Минори, вспомнив свою любимую сладость. Я слабо улыбнулась. То, что у Минори слегка поднялось настроение, было хорошим знаком. Мне бы не хотелось, чтобы её отчаяние мешало нам. Мне и самой было страшно и тревожно, но я могла справиться с собой, а вот что делать, если в уныние впадет Минори, я не знала. Чужое горе всегда пугало меня.

Мое настроение оставалось мрачным, и вид заброшенных зданий с явными следами разрушения лишь усугублял тяжелые чувства.

— Может… — Минори явно замялась, но я внимательно посмотрела на неё, и подруга продолжила, — может, мы сможем найти выход из этого города?

Я задумалась. Выход из города… Возможно, это была неплохая идея, ведь не могли же мы быть заперты в одном городе? За его пределами должно что-то быть.

— Можно попробовать… Только кто знает, как долго придется идти.

— Не успеем до темноты, продолжим завтра, — предложила Минори, и я согласно кивнула. Мы пошли вперед, и мне показалось, что напряжение внутри меня немного спало. У меня появилась цель, и цель эта вызывала любопытство и… каплю надежды. Я всегда была любознательна и сейчас не видела ничего плохого в желании узнать больше. Что касается надежды… я приказала себе не надеяться зря. Иначе потом будет только больнее.

В какой-то момент я заметила, что застройка стала менее плотной, между домами появилось больше пространства. Впереди на фоне уже потемневшего неба стали проглядывать какие-то огни.

— Минори, смотри!

— Вижу… — протянула подруга обеспокоено. — Пойдем, посмотрим!

Она ускорилась, и я поспешила за ней.

Спустя около десяти минут мы оказались на окраине этого заброшенного города. Перед нами простиралось полупустое пространство с редкими мертвыми деревьями. Не было ни асфальта, ни каменной кладки — лишь обычная, местами каменистая земля.

Это пустое пространство тянулось на пару десятков метров вперед, а затем обрывалось. И за обрывом простиралось огромное поле, окутанное густым туманом. Этот туман становился еще плотнее вдалеке, и было невозможно увидеть, есть ли там хоть что-то.

Это поле… Оно все было усеяно множеством крупных фонарей. Это были андоны — бумажные фонари на бамбуковом корпусе. И абажуры всех андонов были глубокого синего цвета.

— Красиво… — протянула Минори.

— Некоторые не горят, — заметила я. Внутри большей части фонарей горели мрачные красные огни, однако часть андонов потухла.

— Что это за место… — прошептала Минори и шагнула назад. В её голосе послышался страх, который быстро сменил первую реакцию — восхищение. Мне и самой стало не по себе от вида этих фонарей. Подходить к ним ближе категорически не хотелось. Вид множества огней, плавающих в густом тумане, был мрачным и зловещим. От этого зрелища у меня мороз бежал по коже.

— Вы когда-нибудь слышали о сотне страшных историй?

Глава 4

百行灯

Мы с Минори резко обернулись.

Позади нас стоял мужчина на вид чуть старше тридцати лет. Он остановился метрах в пяти от нас и держался достаточно расслабленно. Его взгляд пробежался по нашим с Минори лицам, ни на ком не задерживаясь.

Я внимательнее всмотрелась в незнакомца, пытаясь оценить, представлял ли он опасность.

Его лицо притягивало взгляд, хотя мужчину нельзя было назвать красивым в привычном понимании этого слова. Было что-то привлекательное в чертах его лица — высоких и острых скулах, в носе с высокой переносицей, тонких губах и больших глазах.

Черные волосы, разделенные ровным пробором, слегка вились, прикрывали уши и спускались к подбородку, что казалось немного небрежным. Хотя одежда незнакомца производила совсем другое впечатление: длинный, полностью расстегнутый темный плащ из явно дорогой ткани, широкая темно-серая рубашка и черные джинсы.

Несмотря на объемную и многослойную одежду, все равно можно было заметить, что незнакомец был достаточно тонкого телосложения. Это выдавали впалые щеки, худые запястья и тонкие пальцы. И даже несмотря на то, что мужчина слегка сутулился, он все равно был очень высоким, а длинный плащ и худоба только подчеркивали его рост.

— Кто вы? — спросила Минори, и в её голосе слышалась настороженность, хотя внешне девушка казалась спокойной.

— Как и вы — всего лишь жертва обстоятельств, — отозвался незнакомец, широко улыбнулся, и, прищурившись, вновь окинув Минори взглядом. Потом его взгляд вернулся к моему лицу. Улыбка незнакомца стала чуть шире, что выглядело немного странно.

— Но я явно осведомлен лучше вас, вот и решил, что вам может пригодиться помощь, — все с той же яркой улыбкой, контрастирующей со спокойными глазами, проговорил мужчина и встал ближе к фонарям. К нам он не приближался, пройдя по дуге, словно не хотел спугнуть.

Его слова заставили взгляд моей подруги потеплеть. Она явно вспомнила, как недавно злилась на Кадзуо за его безразличие.

— И что же вы знаете? — спросила Минори с одной из своих фирменных улыбок. Так она улыбалась, когда хотела чего-то добиться от человека. Улыбок у Минори было несколько, и та, что украшала её лицо сейчас, обычно предназначалась учителям и родителям.

– 百物語怪談会, — ответил незнакомец. — Слышали об этом?

— Хяку-моногатари-кайданкай… — повторила я шепотом. — Это игра, в которой люди рассказывают сто страшных историй о сверхъестественном.

Незнакомец довольно улыбнулся и кивнул. Он стоял, сложив руки за спиной, и смотрел то на меня, то Минори, но на несколько секунд перевел взгляд на фонари вдалеке.

— Перед началом рассказчики зажигали сотню фонарей синего цвета, и с каждой законченной страшной историей — кайданом — фонарь гасили, — на короткое время улыбка пропала с лица мужчины, и он добавил: — И обычно чем дальше, тем страшнее становились эти рассказы.

Вспоминая, что знала об этой игре, я невольно нахмурилась. Подняв глаза, я увидела хитрую улыбку, с которой незнакомец смотрел на меня, склонив голову набок, как будто понимал, о чем я думаю. Я перевела взгляд на Минори, но та отстраненно разглядывала фонари, словно подсчитывала, сколько кайданов уже рассказано, а сколько еще предстояло пройти прежде, чем игра завершится.

— Ао-андон[45], — прошептала я. Интонация получилась вопросительной, и незнакомец перестал улыбаться.

— Я не знаю, — пожал он плечами. — Никто ничего не знает наверняка. Кроме того, что нужно бороться.

— О чем это вы? — Минори повернулась ко мне, но я лишь покачала головой, не желая пугать подругу. Ао-андон… ёкай, который, по поверьям, появлялся, когда гас последний фонарь, и превращал последнюю рассказанную историю в жуткую реальность. По этой причине сотый кайдан чаще всего так и оставался не рассказанным. Из-за страха людей.

Но не значит ли это, что нам не выбраться отсюда? Я не стала думать об этом, нет. Это не могло быть правдой.

— Но я не представился. Прошу простить меня за грубость, — заговорил незнакомец, и я поняла, что теперь он стоял совсем близко. В нем не было ничего угрожающего, но я непроизвольно вздрогнула. Мне показалось, что мужчина заметил это и вновь слегка улыбнулся.

— Меня зовут Хасэгава Исао.

— Я Накано Минори, — приветливо улыбнулась девушка, слегка поклонившись. — Рада познакомиться, Хасэгава-сан. Это замечательно, что хороших людей здесь больше, чем плохих.

Наверное, Минори вспомнила Ямамото-сан и Окаду-сан, которые тоже помогли нам без насмешек и полуправды, как это было с Кадзуо.

— Я бы не был в этом уверен, — кажется, Хасэгаву позабавили слова Минори. Подруга слегка толкнула меня локтем. Я никогда не спешила представляться незнакомым людям, однако Хасэгава-сан производил приятное впечатление, дал нам важную информацию… и я решила быть вежливой.

— Акияма, — с легким кивком проговорила я. — Хината.

— Акияма, — медленно повторил Хасэгава и, слегка прищурившись, вновь широко улыбнулся. — Рад знакомству.

Несколько секунд мы простояли в тишине, а потом Хасэгава расцепил руки и кивнул.

— Что ж… Быть может, еще увидимся. Удачи вам.

— До свидания, Хасэгава-сан, — улыбнулась Минори.

— До свидания, — тихо отозвалась я. Мои мысли были заняты новым открытием — сотней страшных историй. Это была информация, которую стоило обдумать.

Хасэгава повернулся и широким шагом пошел в сторону города, но на полпути развернулся и проговорил:

— Не пытайтесь выбраться из города. Куда бы вы ни пошли — наткнетесь на поле с фонарями… Но к ним, поверьте, лучше не приближаться.

Сказав это, он вновь отвернулся и исчез за поворотом. Мы с Минори хмуро переглянулись, а потом я подняла глаза к небу. Оно стало темно-синим, на улицы легли глубокие тени. Нам стоило поискать укрытие.

— Пойдем, Минори, — произнесла я. — Скоро станет совсем темно.

Подруга кивнула, и мы направились в город. Пару раз Минори кинула за плечо взгляд, полный тревоги.

— Завтра нам лучше вновь сыграть в тобаку, — произнесла она спустя некоторое время и облизнула пересохшие губы. — Выиграем воду и еду, а вот на третий день будем отдыхать…

— Или отыгрываться, — мрачно заметила я и поймала сердитый взгляд подруги.

— Пессимистка, — пробормотала она недовольно, и остаток пути мы проделали молча. В конце концов мы забрели в дом, который показался нам достаточно крепким, вошли в квартиру на первом этаже, не рискнув подниматься выше, и устало сели на татами. Кровати в этой маленькой квартире не было.

Перекусив онигири и выпив воды, мы улеглись на пол, думая каждая о своем. Несмотря на усталость, я не могла уснуть, а потому начала размышлять над тем, что узнала. Сотня страшных историй… Сотня фонарей, и часть уже потухла. Неужели нам придется пройти еще так много кайданов? Однако в истории, в которой мы выжили, было лишь шесть «героев», а в этом городе людей наверняка было намного больше.

Скорее всего, истории проходят каждый день, ведь срок действия оммамори у всех начинается и заканчивается в разные дни. Тогда число кайданов, которое мы с Минори должны пройти до сотни, сильно сократится…

Поначалу эта мысль успокоила меня, однако затем я вспомнила о сотой истории, которую чаще всего не рассказывают. Что, если и здесь сотого кайдана не будет? Что тогда? Мы никогда не выберемся отсюда? Или освободимся после девяносто девятого?

Я отбросила лишние мысли. Пока еще я знала слишком мало. Поспешные выводы могли лишь разжечь панику или вызвать отчаяние, которые помешают мне выжить.

Выжить. Пока что стоило сосредоточиться на этом. Мы с Минори должны выбраться отсюда, поэтому для начала необходимо пережить страшные истории. С такими мыслями я провалилась в беспокойный сон.

Я проснулась с облегчением от того, что этот кошмар наконец закончился. В голове тут же появились мысли, о родителях, что в соседней комнате собираются на работу. За окном еще только просыпается город, а спустя пару часов мне позвонит Минори и позовет чем-нибудь заняться, пока мы свободны.

Но на самом деле я проснулась в маленькой незнакомой квартире внутри потрепанного временем и неизвестными нам силами дома, в полуразрушенном городе, в котором ёкаи убьют тебя, если действие омамори закончится.

Я вновь закрыла глаза: не было желания просыпаться. Несмотря на кошмары, ночью не было отчаяния из-за нашего положения, и мне захотелось вернуться в то относительно безмятежное состояние.

Однако я почти подскочила, встряхнув головой, что отдалось легким звоном в ушах. Нельзя было позволять себе подобные мысли — хотя бы в этом месте. Нельзя было впадать в уныние и тоску. Необходимо вернуться.

Минори все еще спала, но хмурилась во сне. Я тихо прошла в крошечную ванную комнату, чтобы умыться, но с раздражением вздохнула, выяснив, что водопровод не работал. Я запустила руку в распущенные волосы. Так хотелось принять душ, но, судя по всему, об этом желании на какое-то время стоило забыть.

Размышляя, можно ли выиграть в тобаку право на горячую ванну, я вернулась в спальню и аккуратно села неподалеку от Минори, подогнув под себя одну ногу. Заняться было нечем, будить подругу я пока не хотела, а поэтому решила делать то, что делала всегда в моменты ожидания — размышлять.

Мне была известна лишь малая часть информации. Кайданы. Дома в традиционном стиле. Омамори. Приверженность мифологии и легендам. Можно было и самим догадаться, что нельзя есть местную еду, как в Ёми, чтобы не остаться здесь навсегда.

Омамори. Кадзуо сказал, что они защищают от ёкаев, но это понятно и по надписи на них самих, так что словам парня можно было верить. Но что насчет действия в три дня?.. Хотя, Окава сказала то же самое. Помедлив, я открыла мешочек и вытащила деревянный оберег. На нем не было выгравировано никакой молитвы, однако я увидела иероглиф «三», обозначающий тройку.

На моих глазах средняя черта растаяла, и иероглиф на омамори превратился в «二», то есть в двойку.

Три… затем два. Значит, между кайданами у нас действительно было всего три дня. Завтра, скорее всего, гравировка изменится на иероглиф «一». От подобного обратного отсчета по моей спине пробежали мурашки.

Я торопливо спрятала оберег внутрь мешочка и убрала его в карман шорт. Затем стала размышлять над тем, что из себя представляют тобаку. Необходимо было выбирать шкатулки, и я попыталась вспомнить, что на них было изображено помимо карпов. Тануки, журавль, тэнгу…

Что все это значит? Тогда, перед игрой, мы не стали углубляться в размышления, но сейчас стоило подумать получше. Выбрав кои, мы смогли выиграть еду. А если бы мы выбрали тануки? Тануки символизируют благополучие, и, скорее всего, эту шкатулку выбирать тоже можно, этот вывод явно был правильным. А еще эти оборотни, вроде как, любят сакэ… Может, в тобаку можно выиграть и его?

Хм, тэнгу… Вот это существо точно не было связано с чем-то хорошим. Однако я слишком мало знала о мифологии, чтобы говорить наверняка. Какие-то еще идеи в голову не приходили, но я решила, что вряд ли приз в азартной игре может быть каким-то плохим. Тогда что же могут символизировать тэнгу?..

Зевнув, Минори приподнялась на татами и хмуро посмотрела на меня. Её обычно аккуратно расчесанные и приглаженные волосы растрепались после сна. Подруга явно не выспалась. Но она и в обычной жизни любила поспать подольше, а прошлым вечером явно долго не могла уснуть — ворочалась, меняя то один бок, то другой, вздыхала и снова меняла позу.

— Доброе утро, — произнесла я, однако в данных обстоятельствах это прозвучало почти иронично. Минори наморщила нос, но тоже поздоровалась.

— Передай воды, пожалуйста.

Я взяла с тумбочки, стоящей у кровати, бутылку, и подтолкнула к Минори.

— Ну что, я умоюсь, позавтракаем и вновь пойдем изучать окрестности? Найдем домик, в котором играют в тобаку, и выиграем еще воды и еды. Идет?

— Хорошо, — отозвалась я. — Вот только умыться не получится. Здесь не работает водопровод.

Минори недовольно фыркнула.

— Но не могу же я ходить… так, — расстроилась подруга, и я понимающе вздохнула.

— Возможно, мы сможем найти какой-нибудь водоем.

Минори кивнула, и я передала ей пачку сухой лапши и оставшийся мармелад. Минори разломила пласт лапши пополам и протянула мне одну из частей.

Поев, мы вышли из квартиры. Еды у нас больше не было, осталась всего одна бутылка воды, и я снова надела свою толстовку, сразу почувствовав себя более комфортно.

Город, судя по всему, был действительно большим. В нем были и развлекательные районы, и широкие улицы с высокими зданиями, торговыми центрами, больницами и банками, и небольшие переулки и тупики.

Спустя около сорока минут ходьбы мы не нашли ничего, похожего на реку или озеро. Но я надеялась все же отыскать где-нибудь хотя бы пруд. В голову лезли мысли о том, как мы с родителями и братом посещали онсэны[46], и от этих воспоминаний настроение только падало.

Пу пути нам попались несколько магазинчиков, и в одном из них я подхватила небольшой легкий рюкзак черного цвета. Он нам точно пригодится.

Домик для тобаку встретился нам достаточно быстро, однако сначала мы проигнорировали его, не готовые к новой игре. Но, увидев второе место, предлагающее сыграть в это подобие азартной игры, мы с Минори решили, что просто слоняться по городу было бессмысленно. Нужно было достать еще воды и еды и, в случае чего, у нас должно было остаться время на то, чтобы отыграться.

Внутри домика, который выглядел очень похожим на тот, в котором мы очутились в первый раз, мы вновь разулись, и, пройдя дальше, увидели такую же комнату, разделенную фусумой. Мой взгляд упал на низкий столик и знакомые четыре шкатулками.

— Может, на этот раз возьмем шкатулку с кем-то еще? — предложила Минори. Я покачала головой:

— Эти изображения явно указывают на то, что мы можем выиграть. С помощью кои мы уже получили еду и воду. Лучше не рисковать, а то у меня нет желания обедать сакэ… — пробормотала я.

Минори хмыкнула.

— Звучит логично.

С этими словами подруга вытащила из шкатулки с рисунком кои две другие — на них вновь были изображены гейша и самурай.

— А это? Что думаешь?

Я нахмурилась. Про значение гейши и самурая я не подумала.

— Может, это сложность?.. Нет, было бы странно. Игра для женщин или мужчин?.. Но тоже странно давать такой выбор, да и ребусы не вписываются в это предположение, — бормотала себе под нос Минори, рассуждая. — Давай просто выберем шкатулку с самураем и узнаем.

Я с сомнением посмотрела на Минори. Я не была трусливой, но рисковать желания не было.

— Вдруг так будет лучше! Все равно придется когда-то проверить.

— Хорошо, — я пожала плечами. В этот раз ставку делала Минори, поэтому я предоставила возможность сделать окончательный выбор ей. В случае чего, мне не хотелось быть в её глазах виноватой.

Когда Минори открыла шкатулку, та вновь оказалась пустой, но на столике появились принадлежности для каллиграфии.

— И что мне поставить? — задумалась подруга. — Чувства я ставить не хочу. Воспоминания тоже. Тогда выберу какое-нибудь знание. Что ж… Давай я поставлю знание английского языка. Даже если проиграю, потом отыграюсь. Очень сомневаюсь, что в следующей страшной истории нам придется говорить на английском.

— Давай, — отозвалась я.

Минори аккуратно вывела «英語[47]», не уронив ни одной лишней капли на васи.

Сначала ничего не происходило, на затем с легким шорохом фусума отъехала в сторону, открывая проход в следующую комнату. Мы с Минори удивленно переглянулись. В прошлый раз за фусумой нас ждал выигрыш.

Я пошла первой, а Минори слегка помедлила. Следующая комната оказалась крупнее, чем была в первом домике для тобаку. Пол был деревянным, а по форме помещение представляло из себя вытянутый прямоугольник, тянущийся вперед.

Зайдя во вторую комнату, я сразу поняла, какая игра нам предстоит, и из-за этого внутри поднялась тревога.

— Неужели… — разочарованно протянула Минори. Я глянула на подругу и поняла, что и она занервничала.

Перед нами стоял столик, на котором лежали лук, стрелы, какэ[48] — специальная печатка — и нагрудник мунэатэ[49]. А у противоположной стены мы увидели комато[50] — малую мишень.

— Для того, чтобы выиграть в сегодняшней игре, вам необходимо стать участником соревнования по кюдо[51]. Для победы нужно три раза попасть в центр комато, и для вашего удобства расстояние до мишени меньше традиционного.

Внезапно зазвучавший женский голос, похожий на тот, что рассказывал нам легенду об Аматэрасу, также внезапно замолчал. Несмотря на его мелодичность, у меня по спине побежали мурашки.

— И кто будет стрелять?.. — спросила Минори. Она с опаской приблизилась к обозначенному для стрельбы месту. Я встала рядом, и мой взгляд упал на стрелы. Нам дали всего шесть стрел, а значит, и шесть попыток.

— Ты же у нас спортсменка… — протянула я, с сомнением смотря на юми — лук. Я задумалась, смогу ли вообще натянуть его и запустить стрелу.

— Ну что ж… — не споря, вздохнула Минори. Видимо, она так же сомневалась в моих физических способностях, как и я сама. — Но в кюдо так много правил и особая техника…

— Думаю, нам нужно просто попасть в этот черный круг три раза, — отозвалась я, смотря на мишень.

Минори сняла свой пиджак и закрепила на груди мунэатэ. Затем надела перчатку и неуверенно взяла в руки лук.

— Начнем… — пробормотала подруга.

Она встала левым боком вперед, крепко сжав лук левой рукой и натянув тетиву за правое ухо. Пара секунд, и Минори отпустила стрелу, которая полетела вперед.

— Ах! — разочарованно выдохнула подруга и только уважение к самому процессу стрельбы остановило её от того, чтобы топнуть ногой. Стрела пролетела до конца, однако не попала даже в мишень — наконечник застрял в стене.

— Это был пробный раз, — проговорила Минори таким тоном, словно все шло по плану. Я стояла в стороне, нервно прикусив губу. Подруга была сильной, её мышцы позволяли ей натягивать тетиву и удерживать лук, отправляя стрелу до мишени, но техника и меткость явно страдали.

Вторая стрела вновь угодила мимо, однако третья хотя бы попала в мишень — хоть и не туда, куда было нужно.

— Еще есть попытки, и у меня получается все лучше — заверила меня Минори, сохраняя невозмутимое лицо. Если до этого во время кайдана или между ними она нервничала, даже плакала, то сейчас явно прониклась духом соревнований, к которым была привычна. Я чувствовала её сосредоточенность, собранность и готовность.

— А ведь мама хотела, чтобы я занималась кюдо, — заметила Минори. — Мама хоть когда-нибудь бывает неправа?

С этими словами девушка вновь натянула тетиву, и мне показалось, что вместе с этим она натянула и мои нервы. Выстрел — и Минори попала в цель, хоть и с самого края.

— Ух, — выдохнула подруга и прикрыла глаза. На её губах появилась легкая улыбка, но взгляд был напряженным. Осталось всего две попытки, а попадание пока было лишь одно. У Минори не было права на ошибку.

Закрыв глаза, Минори что-то тихо прошептала себе под нос, а потом расправила плечи и вновь приготовилась к выстрелу. Мне показалось, что держала лук она уже увереннее, далеко не так неуклюже, как делала это в первый раз.

Стрела рассекла воздух… и пролетела мимо цели.

— Нет… — прошептала Минори.

— Игра закончена. Вы проиграли, и ваша ставка остается у нас.

— Нет! — теперь уже громко воскликнула Минори. Мне показалось, она задрожала, но девушка справилась с собой и лишь плотно сжала губы. Сцепив и расцепив пальцы, девушка сняла нагрудник и перчатку, аккуратно уложила на место лук, а затем быстрым и нервным шагом покинула комнату. Я поспешила за подругой, захватив оставленный ею пиджак.

— Мы проиграли! — зло воскликнула Минори, оказавшись на улице. Она молча взяла свой пиджак и накинула его на плечи. — Зачем мы взяли шкатулку с самураем? Я больше к ней не прикоснусь! Прошлый тобаку был проще…

Я промолчала. Это и правда была трудная игра, я с самого начала не рассчитывала на победу. Но также понимала, что без меня Минори не выиграла бы и в прошлом тобаку.

— Минори, успокойся! — успокаивающе заговорила я и положила подруге руки на плечи. Её щеки покраснели, а лицо выражало смесь возмущения и расстройства. — Мы сыграем еще раз и выиграем еду. А в следующий раз обязательно отыграем твою ставку обратно!

— Моя ставка! — Минори уронила лицо в ладони. Судя по всему, она и забыла, что проиграла знания английского языка. — Я… я теперь не знаю английский…

— Как ты и сказала, здесь он тебе не нужен, — продолжила я утешать подругу. — Мы выиграем твои знания обратно, не волнуйся.

Я пристально смотрела Минори в глаза и сжимала её плечи руками. Это привело девушку в чувство и, судя по всему, придало уверенности.

— Да… Да, ты права.

Минори глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я опустила руки.

— Но нам все еще нужны вода и еда… — протянула я. Минори с тоской посмотрела на домик, из которого мы только что вышли.

— Я сделаю это сама, — предложила я, но мысленно надеялась, что подруга, как и в первый наш день здесь, откажется от моего предложения и пойдет со мной. Минори посмотрела на меня с сомнением, но при этом с облегчением. Прикусив губу, она произнесла:

— Ты уверена?..

Я вздохнула, так как совсем не была уверена, но кивнула, а голос прозвучал твердо:

— Да.

Минори выдохнула и робко улыбнулась.

— Тогда… удачи.

Помедлив, она отошла и присела на тротуар, опустив голову на ладони. Я проследила за ней взглядом, а потом посмотрела на традиционный домик, в который должна была вернуться. Внутри узлом скрутилось напряжение. Я играла в тобаку всего дважды, и ни разу — одна. Однако я привыкла полагаться только на себя. По крайней мере, так я себе внушала. Я встряхнула руками, словно бы стряхивая всю нервозность, и зашла внутрь домика.

Я понимала, что должна была выиграть. Не хотелось проходить через это в третий раз за день, также как и не хотелось голодать и мучиться от жажды. И, конечно, у меня не было желания потерять свою ставку.

Я поставила на кон свой навык игры на скрипке. Терять его мне было страшно. Однако я понимал, что не готова расстаться с воспоминаниями или органами чувств.

Спустя около пятнадцати минут я вышла из домика с едой и водой, которые сложила внутрь рюкзака. Так было намного удобнее.

Изнутри меня грела легкая радость, но она была не такой сильной, каким было бы разочарование в случае проигрыша. В любом случае, я ощутила, как по телу прошла волна облегчения, стоило мне разгадать все загадки в этом тобаку.

Я выбрала карту гейши. Что-то мне подсказывало: я больше не решусь выбрать карту самурая. По крайней мере, если буду играть одна.

Стоило мне выйти, как Минори тут же подскочила на ноги, едва не подвернув от спешки ногу, и подбежала ко мне.

— Получилось? — обрадованно воскликнула подруга, судя по всему, прочтя результат по моему лицу.

— Да, — ответила я. Желания говорить что-то еще не было. Мне казалось, я очень устала, но не физически, а из-за сильного стресса. Я не знала, смогу ли к этому привыкнуть… И надеялась, что не придется.

— Молодец! — Минори обняла мне за плечи и подхватила рюкзак. — Тогда давай передохнем где-нибудь, а потом можно будет еще изучить местность и найти укрытие на ночь. Завтра…

— Завтра вечером нужно будет найти дом, в котором будет проводиться кайдан, — закончила я за подругу. — Придется снова стать героями страшной истории…

— Мы справимся, Хината! — заверила меня подруга. Видимо, она уже успокоилась из-за потери знаний английского. Вероятно, рассчитывала, что мы и в следующий раз сможем сыграть в два тобаку подряд — отыграть её ставку, а затем уже взять приз. Меня такая перспектива заранее вгоняла в уныние, но я постаралась мыслить позитивнее. Постаралась…

Какое-то время мы шли молча, а после забрели в место, оказавшееся аптекой. На полках лежали разнообразные лекарства, но воспользоваться ими, как я полагала, мы не могли. Передохнув какое-то время, утолив жажду и немного перекусив, мы вновь отправились бродить по городу. Наверное, в этом не было особого смысла, мы могли нарваться на неприятности, однако сидеть без дела и просто ждать было невыносимо. Мы создавали себе хоть какую-то видимость дела. Сбегали от дурных мыслей, сосредотачиваясь на ходьбе и разглядывании местных улиц.

Но голову все равно не покидала мысль о том, что завтра нас снова ждет это страшное испытание. Испытание, существование и необходимость которого мы еще даже не поняли и не приняли. Привычная жизнь изменилась так резко, изменилась на нечто, не поддающееся логике и здравому смыслу.

Казалось, мы обе сошли с ума.

Но это была реальность. Однако я должна была вернуться в свою настоящую жизнь.

Глава 5

警泥

На город опустились сумерки, и в подкрадывающейся темноте разбитые стекла, прогнившие заборы и частично обвалившиеся стены были не так заметны. Если не приглядываться, можно было подумать, что мы с Минори гуляли по одному из дальних районов родного Токио.

Вот только мы с Минори были не в Токио. И это не было прогулкой.

Впереди показался островок света, и мы обе, не сговариваясь, ускорили шаг. Перспектива снова участвовать в кайдане — игре не на жизнь, а на смерть — была пугающей. Однако альтернатива представлялась одна: остаться и ждать, пока омамори не потеряет свою силу, что, как нас предупредили, означает смерть. Это еще хуже. Если уж умереть, то борясь за жизнь.

Мы не произносили этого вслух, но, я была уверена, что Минори думала точно так же.

Источником света оказался крупный комплекс зданий, огражденный высоким глиняным забором.

Пройдя через массивные ворота, мы подошли к дверям и, как я и ожидала, разглядели нужную нам вывеску, означающую, что сегодня в этих стенах, возможно, кто-то умрет.

Зайдя внутрь, мы пошли в глубь строения, пройдя его насквозь, и вышли во внутренний двор. Он оказался просто огромным: нам открылся японский сад и даже искусственный пруд, на котором небольшие острова соединялись изящными мостиками.

Неподалеку, поодиночке и маленькими группами, стояли люди, и я быстро насчитала шестнадцать человек. Минори удивленно выдохнула, а я невольно приподняла брови. После первого кайдана было немного неожиданно увидеть столько людей.

Это будет нам на руку, если мы все союзники. И это будет очень… плохо, если мы окажемся соперниками.

Я огляделась и поняла, что мы с Минори вошли через боковые сооружения, и прямо перед нами, через двор, оказалось симметричное вытянутое строение. На этот раз страшная история должна была развернуться в комплексе в стиле синдэн-дзукури[52]. Моему классу рассказывали об этом стиле на экскурсии в музее культуры Киото.

Значит, то строение, в которое мы вошли — это восточный тай[53], а напротив — западный. Это два вытянутых строения, построенные с севера на юг. Между ними, замыкая букву «П», расположен синдэн, «спальный дворец», центральная часть резиденции. Он обычно строится горизонтально с запада на восток. Соединяются боковые тай и «спальный дворец» крытыми галереями без стен, лишь с низкими заборчиками.

Прошло около пяти минут, и во внутренний двор прошло еще двое человек. Теперь участников было двадцать, считая меня и Минори.

— Давно не виделись, Химэ, — услышала я за спиной знакомый голос, и едва не вздрогнула от неожиданности. — Сказал бы, что рад тебя видеть, но предпочитаю не врать. Привет, Минори-тян, — Кадзуо обошел нас и нарочито галантно кивнул моей подруге.

Я хмуро посмотрела на него:

— Я тоже не люблю лицемерить. Так что, если не рад, иди и расстраивайся где-нибудь подальше.

— Хината… — Минори пихнула меня локтем. Я хмуро глянула на подругу.

Кадзуо, дернув уголками губ, все с той же холодной маской вместо лица шутливо поклонился и пошел дальше, по направлению к саду. В итоге, нас двадцать один человек.

— Хината… ну зачем ты так? Никто не говорит тебе дружить с этим парнем, но и враги нам не нужны. Здесь и без того много опасностей.

Я промолчала. Возможно, Минори была права, но, как я и сказала, я всегда была прямолинейной. И не из тех, кто мог промолчать в ответ на насмешку или оскорбление.

Оставив слова Минори без ответа, я перевела взгляд на небо. Без множества огней, привычных в большом городе, оно было похоже на атласную ткань, усеянную кристаллами. Так красиво и так завораживающе…

— Через несколько минут начнется следующий кайдан. А пока что всех будущих героев истории просим пройти к дереву умэ[54].

Минори, нервно сжав руки в кулаки, посмотрена на меня. Я кивнула, и мы вместе пошли к высокому стройному дереву. Все присутствующие поступили так же, однако в основном держались на отдалении друг от друга. Я заметила вместе группу из четырех мужчин и одной женщины лет тридцати-тридцати пяти, двух женщин среднего возраста, держащихся бок о бок и еще шесть одиноких мужчин и женщин разного возраста. Младшей была долговязая старшеклассница в крупных круглых очках с тонкой оправой и со стильным каре, а старшим — хмурый мужчина лет пятидесяти в поношенном костюме.

Мой взгляд зацепился за знакомую фигуру в длинном темном пальто. Хасэгава тоже заметил меня и, приветливо улыбнувшись, слегка наклонил голову, так что его вьющиеся волосы упали на лицо. Я кивнула в ответ.

— Сегодня вас ожидает «警泥[55]». Это командная игра, поэтому просим всех присутствующих разделиться на две команды. У вас есть пять минут.

«Кэйдоро». Игра полицейских против воров.

Я посмотрела на Минори. Бледная, с округлившимися глазами, она, не смотря на меня, грызла ногти — вредная привычка из детства, которую девушка, казалось, уже давно поборола.

Люди начали взволнованно озираться. Я стиснула зубы. Все таки в этой игре мы будем соперничать с другими участниками… И в этом состязании будут нужны скорость и ловкость. Ни того, ни другого у меня не было, зато было у Минори. Но вдвоем нам не справиться. Как же привлечь на свою сторону сильных участников?..

— Сейчас мы будем отбирать участников в свою команду, — раздался неподалеку громкий властный голос. Я невольно поморщилась от звучавшего в нем высокомерия.

Оглянувшись, я увидела, что говорил мужчина с покрашенными в блонд волосами. Он был одним из тех, кто состоял в той самой группе из пяти человек. Трое других мужчин стояли чуть позади и изучающе оглядывали толпу. Женщина с тонким шрамом на щеке, одетая в майку и лосины, демонстрирующие плоский живот и сухие мышцы, с ухмылкой на лице наблюдала за происходящим. Все пятеро были стройными и прокаченными, будто познакомились в тренажерном зале. Возможно, так оно и было.

Вот к ним в команду точно захотят попасть все. И так как этот блондин заговорил первым, инициатива оказалась в его руках. Я с сожалением вздохнула, но все же понимала, что, начни я командовать первой, ко мне бы мало кто прислушался.

— Ты, ты и ты. И еще ты, — высокомерный мужчина, по всей видимости, лидер компании, указал на двух спортивного вида парней, высокую девушку чуть старше нас с Минори и на крепкого мужчину лет сорока. Тот с презрением посмотрел на блондина, проводящего отбор, но оглядев оставшихся участников, молча подошел к своей новой команде.

— Так, еще один… — женщина, прищурившись оглядела оставшихся.

Одна из участниц, выскочив вперед, воскликнула:

— Возьмите меня, я занималась бегом и всегда была самой быстрой в школе!

— Когда это было, тридцать лет назад? Возьмите меня, я выносливый! — женщину оттолкнул тощий парень лет двадцати.

Женщина со шрамом не обратила на них ни малейшего внимания и, хищно улыбнувшись, показала на кого-то в толпе:

— Ты. — Голос прозвучал вызывающе. — Давай к нам.

— Единственное, что я могу вам дать, это направление движения. Но оно вам не понравится, — губы Кадзуо изогнулись в улыбке, но в ней не было и намека на веселость. В глазах парня я увидела лед.

Женщина раскрыла рот от удивления, а затем ее лицо искривила гримаса злости.

— Ну и подыхай с остальными, — выплюнула она.

— Нас девять, а должно быть десять, — произнес блондин. — Нужен еще один участник.

— Возьмите меня! Я профессиональная волейболистка! Наша команда была чемпионом Токио, а я капитан команды!

Блондин прищурился, а затем одобрительно кивнул и довольно усмехнулся. Женщина, хитро улыбнувшись, призывно махнула рукой.

А я стояла и, не веря в происходящее, смотрела на Минори.

Вернее, на ее отдаляющуюся спину.

Сначала, услышав голос подруги, я даже не поняла, что заговорила она. Ведь совсем не ожидала подобного. Затем, увидев, как Минори выпрыгнула вперед, нервно заламывая в руки, я испытала шок, как будто меня резко облили ледяной водой.

Однако теперь мне казалось, что кто-то ударил меня в живот и выбил весь воздух из легких. Грудь пронзила боль. Я могла лишь молча стоять, расширившимися глазами смотря на спину удаляющейся… подруги, и пытаться сделать хоть маленький вдох. Вдохнуть хотя бы каплю воздуха.

Минори остановилась и, слегка оглянувшись, не встречаясь со мной взглядом, тихо произнесла:

— Пусть хоть кто-то из нас выживет, — глубоко вдохнув и выдохнув, девушка высоко подняла голову и нарочито уверенно прошла к своей команде. К своей новой команде.

У меня защипало глаза, но я даже не пыталась бороться со слезами — я знала, что их попросту не будет. Все мои слезы кончились, когда не стало брата.

Однако, возможно, мне стало бы легче, если бы было чем потушить жжение в груди.

Я почувствовала на себе чей-то взгляд и, слегка повернув голову, встретилась глазами с Кадзуо. И тут же отвернулась. Не хватало еще показать свои чувства. Или нарваться на злорадство.

— Время на составление команд вышло. У нас есть две команды: одна из десяти, и вторая — из одиннадцати человек. В меньшинстве будет команда «кей», полицейских, в большинстве — команда «доро», воров.

— Вам это не поможет! — Насмешливо выкрикнул один из друзей блондина, а остальные рассмеялись. Минори неуверенно улыбнулась, оглядываясь на членов своей команды, но не засмеялась.

Голос из ниоткуда, звучавший несколько театрально, продолжил:

— Полицейские сумели заключить под стражу банду известных воров. Однако тем удалось сбежать, и теперь лучшие силы полиции брошены на поимку беглецов.

Теперь о правилах игры.

Сначала все воры получат время на побег. Затем полицейские начнут их искать. Чтобы арестовать вора, полицейский должен схватить преступника за оба запястья, неважно, одновременно, или подряд, имитируя наручники.

Свободные участники команды «доро» могут спасать своих союзников из тюрьмы. Для этого необходимо также обхватить пальцами запястья заключённого. Те воры, что не были арестованы, могут свободно заходить на территорию тюрьмы и покидать ее, если только сами не попадутся полицейским.

Воры могут оказывать сопротивление при аресте. Однако они не являются особо опасными преступниками, а потому полицейским запрещено убивать воров при сопротивлении аресту. За нарушение этого правила участники команды «кэй» будут дисквалифицированы.

Воры, несмотря на то, что ещё никогда не совершали таких тяжких преступлений, могут убивать полицейских. Однако в таком случае эти участники команды «доро» становятся особо опасными преступниками, и полицейские получают право убивать их, но только при сопротивлении.

Я невольно приподняла бровь. Мне даже в голову не пришло, что в этой истории — вообще в каком-либо из кайданов — люди будут убивать друг друга.

Возможно, и другим бы не пришла эта мысль. Но теперь она посеяна в сознании участников. А люди, борясь за собственную жизнь, способны на многое.

— Для того, чтобы одержать победу, команда «кэй» должна успеть заключить под стражу всех воров. А команде «доро» для победы нужно продержаться до конца игры. Она завершится с первыми лучами солнца.

— А где тюрьма? — громко спросила женщина со шрамом, смотря вверх, как будто тот, кто зачитывал правила, сидел где-то над нами.

— Обратите внимание на фонари торо[56]. Всего их двадцать четыре, по шесть на каждую «стену», ограничивающую территорию тюрьмы. Сейчас во всех торо горит огонь, однако с приближением рассвета каждые пять минут будет тухнуть пламя в одном фонаре.

Двадцать четыре торо, по одному на пять минут игры… То есть нам нужно будет продержаться два часа. С одной стороны, это так долго для того, чтобы бегать и скрываться. Но, с другой стороны, если нас будут быстро отлавливать, будет больше времени на спасение участников.

Вот только самое опасное — это если поймают всех. Тогда никто не сможет нас освободить. И так мы можем проиграть за первые пять минут…

И здесь была другая опасность — страх и эгоизм. Если мои новые союзники окажутся таковыми лишь на словах и будут слишком бояться возможности быть арестованными, они не пойдут никого спасать.

И мы проиграем.

— Сейчас у вас есть десять минут перед началом игры, чтобы познакомиться с вашими командами. Затем ворам будет дано еще десять минут на побег. Полицейские все это время будут находиться в стенах тюрьмы. Затем они смогут начать поиск преступников. Во время игры мы будем объявлять о прошедшем времени каждые пятнадцать минут.

Время пошло!

Я посмотрела на своих новых союзников и махнула рукой, призывая всех подойти ближе. Видимо, от волнения и страха ни у кого это не вызвало недовольства. Нужно было брать инициативу в свои руки, так как доверять я могла здесь лишь себе и полагаться на чужой план или на то, что кто-то его предложит, не хотела.

— Для того, чтобы выиграть, нам нужен план, — мрачно начала я. — Просто убегая и прячась, мы не победим, они нас переловят в самом начале игры.

— И что ты предлагаешь? — нервно выкрикнул тощий парень, стремившийся попасть во вторую команду. Он то и дело кидал завистливые взгляды на наших соперников.

— Предлагаю раскинуть мозгами, — огрызнулась я. Видимо, в каждом кайдане есть люди, которые думают, что им кто-то что-то должен.

Помолчав пару секунд, я продолжила:

— Для начала, надо договориться, что мы обязательно будем совершать набеги на тюрьму, чтобы спасать своих. — В глазах большинства промелькнули страх и неуверенность — вряд ли все собирались рисковать сами. Я едва сдержала презрительный вздох. И решила добавить веса своим словам. Мотивации для своих… союзников. — Если мы будем думать только о себе, нас переловят, и некому будет «снять наручники». И тогда мы все умрем.

Судя по изменениям в лицах, этот аргумент сработал, по крайней мере, частично.

Кто-то активно закивал головой, кто-то остался невозмутим, кто-то начал нервно заламывать руки и теребить одежду. Но пока все молчали.

— Я предлагаю следующее. По одному идти спасать своих — это плохой вариант. Необходимы, думаю, трое. Один должен отвлекать — им будет самый ловкий и быстрый из тройки. Два других спасать. Однако в подгруппе будет четыре человека. Про запас, если вдруг кто-то окажется в тюрьме. Нас одиннадцать…

— Меня не считай, я в этом участвовать не буду, — ровным тоном произнес Кадзуо.

Я заметила, как весело усмехнулся Хасэгава и, натягивая на свои длинные пальцы чёрные кожаные перчатки, бросил на Кадзуо взгляд, в котором я заметила любопытство.

Я, никак не реагируя на слова Кадзуо, продолжила:

— Разделимся на три подгруппы, кто-то будет участвовать несколько раз. Так вот, этими подгруппами мы встречаемся сначала через полчаса после начала кайдана, затем еще через полчаса и затем за пятнадцать минут до конца истории. Если вдруг ваша команда вся в тюрьме — убегайте. Такая попытка спасения провалена. Если это произойдет за пятнадцать минут до конца — тем более. В последние минуты задача только одна — чтобы хотя бы один человек остался на свободе. Есть возражения?

Никто ничего не ответил.

Я оглядела присутствующих. Тощий нервный парень, женщина с завитыми волосами, которая раньше занималась бегом, мужчина лет пятидесяти в поношенном костюме, девушка-старшеклассница в круглых очках и с каре, парень лет двадцати пяти достаточно спортивного телосложения с перебинтованными руками, молодой человек в кепке задом наперед, который был явно слабоват, полноватая женщина лет тридцати пяти, Хасэгава и мужчина лет тридцати пяти в качественном спортивном костюме.

— Тогда первая команда: ты, ты, ты и я, — я указала на взрослого мужчину, старшеклассницу и парня в кепке. — Вторая команда: ты, ты, ты и ты, — теперь я выбрала женщину с волнистыми волосами, полноватую женщину, парня-спортсмена и тощего юношу. — И третья команда: ты, ты, ты и я. — В конце я решила выбрать Хасэгаву, мужчину в спортивном костюме и по второму разу парня-спортсмена и себя. Самой сильной должна быть последняя подгруппа. Я к самым сильным не относилась, зато точно могла на себя положиться. — Все согласны? Запомнили?

Парень с перебинтованными руками серьезно кивнул, старшеклассница безразлично пожала плечами, парень в кепке весело улыбнулся, тощий парень скривился, но промолчал.

— Однако это то, что касается спасения. Нам нельзя ходить четверками, ведь это слишком опасно. Договоритесь, где будете встречаться. Моя команда, которая будет спасать заключенных первой, давайте встретимся у забора за синдэном, центральным зданием, это место как можно дальше от «тюрьмы»… Последняя группа, давайте встретимся в углу восточной галереи, в месте соединения синдэна и восточного тая.

— Почему не западного? — уточнил мужчина в спортивном костюме. Он явно воспринимал мои слова всерьез, и о чем-то задумался, окинув взглядом видневшуюся территорию.

— Потому что восточная часть отсюда просматривается хуже благодаря дереву умэ.

Мужчина вновь оглянулся и, увидев раскидистое дерево с изящными стройными ветками, кивнул. К сожалению, такие ветви не сильно ухудшали обзор, но это было лучше, чем ничего.

— И еще… Для тех, кто не уверен в своих силах убегать и скрываться от полицейских, предлагаю разбиться на пары. Если встретите полицейского, будет проще сопротивляться.

«Воры» начали осматриваться, видимо, ища потенциального напарника. Я же, окинув свою команду взглядом, отошла в сторону. Лучше мне было быть одной. Бег, мягко говоря, не был моей сильной стороной. Однако я все же предпочитала по возможности справляться в одиночку. Не зависеть ни от кого и ни на кого не полагаться.

Как оказалось, здесь я могла доверять только самой себе. И то не на сто процентов.

Я зажмурилась. Слез все не было, но грудь сдавило в очередном спазме. И почему же было так больно? Несмотря на то, что я называла Минори подругой, мы никогда не были по-настоящему близки. Наша дружба уходила корнями в детство и привычку — огромный багаж прошлого, который было, порой, тяжело нести, но отказаться от которого было гораздо тяжелее. Особенно после смерти Кэзухико… Мы очень хорошо знали друг друга, хоть и не были родственными душами, если так можно было выразиться.

И все равно это оказалось так больно — осознать, что ты настолько ошибался в человеке. И пусть я могла понять Минори. Возможно, даже простить… Когда-то. Если выживу. Но пережить еще одну потерю… Я не была к этому готова.

И вот теперь, когда перед глазами появился образ вечно улыбающегося Кэзухико, его звонкий смех и блеск в глазах, я действительно едва не заплакала.

Но тряхнула головой, выпрямилась и, повернувшись, встретилась лицом к лицу с Кадзуо.

Почему-то это вызвало во мне волну тревоги, смущения, а потому ещё и злости, которую я с трудом подавила. Но мне удалось вновь надеть ничего не выражающую маску.

Однако она дала трещину, сквозь которую просочились капли недоумения, когда я увидела выражение лица парня — буквально на пару мгновений в его глазах будто бы промелькнуло что-то, похожее на волнение.

Обо мне?.. Нет, это вряд ли. Он все таки тоже нервничает перед кайданом? В первый раз он был абсолютно спокоен и уверен в себе. Видимо, интеллект у Кадзуо развит лучше, чем мускулы.

Подождав еще пару секунд, я развернулась и пошла обратно к остальным «ворам», не оглядываясь.

Мужчина в костюме, по-видимому, объединился с парнем в кепке, больше пар я не заметила. Это было ожидаемо, однако я с легким одобрением заметила, что никто не объединился с тощим парнем. Я ему не доверяла. Не сомневалась, что в случае опасности он будет спасать лишь себя.

— Время на подготовку вышло. Команда «доро» должна зайти на территорию тюрьмы.

Я пошла в сторону квадрата из фонарей. На достаточно высоком каменном основании в виде угловатых песочных часов виднелась восьмигранная световая камера с покатой крышей, украшенной полукруглым навершием. Внутри каждого фонаря пока еще горели свечи, чей колышущийся на легком ветру свет, по идее, должен был создавать в саду таинственную атмосферу. Однако в действительности атмосфера была мрачной. Огонь фонарей не давал достаточно света, чтобы разогнать мрак глубокой ночи, а дрожащие отблески пламени лишь создавали новые тени-чудовища на ближайших камнях, кустах и стенах.

Но, с другой стороны, полумрак будет нам другом и может помочь скрыться от преследователей.

Все «воры» оказались в «тюрьме». Я посмотрела на «полицейских», обходя взглядом Минори. Одни выглядели уверенно и расслабленно — нарочито расслаблено. Другие были явно напряжены и казались озлобленными. Но я чувствовала витающий по территории всего внутреннего двора страх. Здесь все было им пропитано.

— Ваше время на побег начинается… сейчас.

Почти половина «воров» сразу же бросилась врассыпную. Я перевела взгляд на «полицейских»: они смотрели вслед противникам, видимо, запоминая, в каком направлении бежать в первую очередь. Что ж, я надеялась, что в этих домах много коридоров.

Комплексы синдэн-дзукури обычно занимают большую площадь. Это было нам на руку. Как и численное превосходство — небольшое, но все таки превосходство.

Я огляделась еще раз и быстро побежала в сторону западного тая. Взбежав по паре ступенек, оказалась на находящейся на небольшом расстоянии от земли крытой галерее без стен, лишь с невысокими перилами. И на мгновение удивленно замерла. Вдоль галереи стояли невысокие столики, на которых было аккуратно разложено самое разнообразное оружие.

С легкой дрожью где-то внутри я разглядела короткий меч танто, кинжал кайкэн, дзюттэ, что-то среднее между металлической дубинкой и кинжалом, саи и даже тэссэн — боевой веер. Это явно походило на провокацию. Как для «доро», так и для «кэй». Кто бы ни стоял за всем этим, им было мало убивать нас изощренными способами — они хотели, чтобы и мы убивали друг друга…

Зло сжав зубы, я побежала дальше. Для начала нужно было выяснить, насколько велик этот комплекс. Буква «П», которую составляли синден и два тая были основой. Однако состоятельные аристократы в прошлом строили больше зданий за самим синдэном.

Я побежала по галерее в сторону главного здания, однако на углу перепрыгнула через перилла и оказалась с противоположной от внутреннего двора стороны галереи. Хотя, перепрыгнула — громко сказано. Скорее, неуклюже перевалилась, едва не ободрав колени. Я не рассчитала высоту, на которой находился пол галереи от земли, и, несмотря на густую траву, слишком жестко приземлилась.

Зашипев от прострелившей стопу боли, я огляделась. Справа от меня — главное здание, слева — западные комнаты. Я пошла дальше от сада, за синдэн.

Заглянув за главное здание, я поняла, что в этом комплексе действительно есть дополнительные строения. Четыре здания примерно одинакового размера, чуть вытянутые, стояли перпендикулярно синдэну. Одно строение соединялось с западными комнатами, одно — с восточными и два — с самим синденом.

Есть, где спрятаться. Но куда же первым делом пойдут «полицейские»?..

Их десять человек. Часть останется охранять тюрьму. Но сколько? В начале игры, конечно, немного или вообще никто — заключенных ведь пока нет. Скорее всего, минимум восемь-девять участников команды «кэй» начнут свою охоту. Например, трое в западной части, трое — в восточной и двое-трое в главной.

Так куда же пойти?

Чтобы не тратить время впустую, я решила оглядеться внутри зданий. Надо понять, каково расположение комнат. Они могут стать как убежищем, так и ловушкой.

Я решила начать с синдэна, и зашла в него через ближайшую заднюю дверь. Всего их было три: две по бокам, на коротких галереях, ведущих в дальние строения, и одна большая в центре.

Обойдя весь синдэн, я поняла, что он состоял из трех основных частей. По бокам располагались две небольшие комнаты, похожие то ли на гостиные, то ли на приемные. Основная часть принадлежала центральной комнате — омойя. Омойя была окружена крытым проходом, хисаси. Получается, комната внутри комнаты. При этом сама омойя была разделена на две части: прихожую и спальню. В спальню можно было попасть только через прихожу, а в прихожую — из кругового коридора, хисаси. Из него вели две двери: справа и слева — в те самые небольшие боковые комнаты.

Если бы не обстоятельства, я бы точно оценила, насколько искусен этот дом. Приятные теплые оттенки, расписанные ширмы, сударэ — шторы из тонких бамбуковых планок, низкие изящные столики, икэбаны. Однако изящную обстановку портило оружие. На стенах висели катаны и яри, лежали аккуратно разложенные на столиках сюрикэны и ножи кунаи, стояли на подставках мечи разной длины.

Они тоже были как произведение искусства, однако в подобных обстоятельствах вызывали отторжение и тревогу, до боли в зубах.

Дополняли противоречивую обстановку живые цветы, на которые я сначала не обратила внимания. Разглядев букеты получше, я усмехнулась. Вытянутые и тонкие, слегка изогнутые алые лепестки и длинные стебли. Хиганбана, или паучья лилия. Ядовитые цветы, которые называют цветами «из загробного мира». Обычно их высаживают рядом с кладбищами.

— Время на побег вышло. Полицейские могут начинать преследовать воров.

По телу невольно прошла дрожь. Мне вдруг стало холодно, и ночная прохлада была ни при чем. Я нервно огляделась, пытаясь решить, что делать дальше.

Никакой крупной мебели, чтобы спрятаться за ней или чтобы подпереть вход в спальню…

Однако если мне все же удастся ненадолго спрятаться, полицейские пройдут дальше, например, в дальние здания за синдэном. А я в это время пройду их путем в обратную сторону. Возможно, лучше было держаться недалеко от внутреннего двора и тюрьмы, где нас точно не будут искать. Скорее всего, «полицейские» станут обыскивать комнаты. Только вот где мне было спрятаться? Вблизи от тюрьмы располагались только галереи без стен, пруд и дерево.

Значит, надо было продолжать прятаться — повсюду, оставаться в движении, меняясь местами с противниками.

До меня донесся стук шагов. Они были легкими, но неторопливыми. Судя по звуку, «полицейских» было двое, и они добрались до небольшой комнаты с правой стороны.

Я огляделась. Здесь точно не получилось бы скрыться. Передо мной находилась дверь, но она вела во внутренний двор, а там мог кто-то остаться. С восточной стороны располагалась еще одна дверь. Идея идти туда казалась логичнее. Преследователи, скорее всего, сначала смотрят омойя.

Я поспешила к боковой двери, стараясь не шуметь, однако, прежде, чем выйти, прислушалась. Вдруг «полицейские» решили разделиться и обойти синдэн с боков.

Тихо. Кажется, никого.

Я осторожно отодвинула дверь, и та издала шорох, показавшийся мне громче выстрела. Я замерла, а затем разозлилась сама на себя. «Полицейские» близко, но у них не настолько острый слух. Это был всего лишь шорох.

Аккуратно выглянув и убедившись, что путь свободен, я выскочила наружу, быстро задвинув за собой дверь. Я оказалась в галерее, ведущей в западные комнаты. И побежала туда.

У двери я снова прислушалась, но до меня не донеслось ни звука. Я также аккуратно отодвинула дверь, вновь поморщившись от шороха, и заглянула внутрь. Это строение было меньше синдэна. Передо мной расположилась небольшая комната: на татами лежали циновки, у стен располагались расписанные ширмы ямато-э[57] с изображением четырех времен года, посередине — невысокий чайный столик. А на нем я увидела два кинжала, явара — короткую деревянную палочку, применяемую вместо кастета, и гораздо более угрожающего вида тэкко-каги, кастет в виде длинных «когтей».

Подумав, я зажала в руке явара. Холодным оружием я пользоваться не умела и не собиралась даже пытаться — его скорее используют против меня. Более того, я не собиралась становиться «особо опасным преступником» или, по-другому, ходячей мишенью. А вот явара мог помочь мне нанести противнику не смертельную, но ощутимую травму и, возможно, даже вырубить его на время. Сейчас для побега каждая секунда была на счету…

Из следующей комнаты, отделенной от этой тонкой раздвижной дверью, донесся тихий шум. Я напряглась и сильнее сжала в руке явару. Я вдруг поняла, что и в дверь за моей спиной в любую секунду могут войти. Так куда же идти?..

Во второй комнате снова послышались какие-то звуки, а затем до меня донесся тихий вздох сожаления. Я нахмурилась. Возможно, это был не «полицейский».

Стараясь ступать как можно тише, я пошла вперед, прихватив все таки еще и короткий меч — для более угрожающего вида. В случае чего, скажу, что я чемпионка по кэндо. Это могло бы сработать. Тут никто не знает, с кем имеет дело. Никому не известно прошлое тех, кто стал героем кайдана.

С этими малоприятными мыслями я резко отодвинула дверь и, шагнув внутрь, вытянула вперед руку с мечом. А затем быстро его опустила.

Передо мной, приподняв бровь, стояла девушка-старшеклассница. Тоже «вор». Круглые очки сползли на нос, школьная юбка замялась, стильно подстриженные волосы были растрепанны.

Я хмуро оглядела девушку. Чем она так шумела? Если бы в той комнате вместо меня был «полицейский»…

— Успокойся, я из твоей команды, — на всякий случай произнесла я, хотя не заметила на лице старшеклассницы ни капли страха, лишь легкое облегчение.

Переведя взгляд вниз, я увидела, что девушка смахнула со столика икэбану. Это какой же надо быть неаккуратной…

Старшеклассница вздохнула.

— Aut vincere, aut mori[58]… — пробормотала она.

— Что? — не поняла я.

— Ничего, — встряхнув головой, уже громче ответила девушка, и я заметила у нее легкий акцент. — Спасибо.

— За что это? — мрачно спросила я. Несмотря на то, что девушка была младше меня на несколько лет, она была выше на голову. Вкупе с худобой это делало её несколько неуклюжей на вид. Видимо, так оно и было.

Я обратила внимание на её большие светло-зеленые глаза, которые контрастировали с японскими чертами лица, и на её легкий акцент, а потому поняла, что школьница, должно быть, была хафу[59].

— Прошло пятнадцать минут, — неожиданно прозвучал голос из ниоткуда.

— Не знаю, — не обращая внимание на слова «ведущего», девушка снова пожала плечами. — Спасибо просто за то, что оказалась не «полицейским». Я Эмири Тэйлор.

Как я и думала. Судя по фамилии, отец девушки был не из Японии.

— Акияма Хината.

Я представилась, но несколько недовольно посмотрела на Эмири, ведь была не настроена на болтовню.

— Будь осторожнее. Тут рядом ходили «полицейские». Не попадись.

Девушка кивнула, но, судя по выражению ее лица, в себя она не особо верила. Я, посмотрев на меч в руке, отбросила его в сторону и переложила в правую руку явара.

И услышала тихий шорох.

Я замерла, ведь находилась почти вплотную к двери, и поблагодарила саму себя, что задвинула ее. Моя рука касалась тонкой бумаги. Звуки прекратились. Затем, возможно, из-за разыгравшегося воображения, мне послышалось чужое дыхание.

Слегка обернувшись, я приложила палец к губам и жестом приказала Эмири не двигаться. Другого выхода из этой комнаты не было, прятаться здесь тоже было негде. У нас оставалась только одна надежда — что «полицейский» решит не заглядывать в эту комнату.

Однако с чего бы ему было не заглянуть сюда? В этом строении всего две комнаты… И если «полицейский» действительно через стену от меня, почему он практически не издавал звуков?

Два варианта крутились у меня в голове. Или это «вор», или нас услышали и не хотят спугнуть.

Тогда нельзя было терять время. Пока «полицейский» будет открывать дверь, у нас будут дополнительные секунды.

Я снова оглянулась. Окно казалось достаточно большим, а мы с Эмири — худыми.

Я посмотрела девушке прямо в глаза, затем перевела взгляд на окно. Эмири кивнула. Сделав глубокий вдох, я выдохнула:

— Бежим.

И сорвалась с места.

Эмири рванула за мной, при этом ударившись об угол столика, с которого свалилась шкатулка. Девушка зашипела от боли, а я крепче сжала в руке кастет.

Судя по звуку, дверь отодвинули.

В этот момент я уже перелезала через подоконник. Затем спрыгнула вниз, едва не подвернув ногу, и оглянулась на Эмири.

Девушка перекинула одну ногу через подоконник, затем вторую, но зацепилась за что-то юбкой. Я раздраженно выдохнула:

— Шевелись.

Девушка высвободилась, опёрлась на руки, готовясь спрыгнуть, и уже оттолкнулась, как вдруг в ее предплечье вцепилась рука. Эмири вскрикнула и повалилась вниз лицом, вывернув руку.

Девушка жестко приземлилась, ударившись коленями и ладонью о землю, однако сила притяжения хотя бы освободила ее из хватки «полицейского». В окне показалось лицо парня, в котором я распознала одного из друзей блондина и девушки со шрамом. Лицо «полицейского» исказилось от ярости. Парень гораздо более ловко взобрался на подоконник.

В это время я схватила Эмири за руки и резко дернула, заставляя встать на ноги.

— Бежим, если хочешь жить.

И, не дожидаясь ответа, я побежала.

Однако впереди показалась стена. Стиснув зубы, я резко развернулась на север и побежала вдоль дальних комнат по направлению к дальней стене. В той стороне виднелись деревья и хозяйственные постройки. Возможно, удастся затеряться среди них…

Очень быстро меня догнала и обогнала Эмири. Она тоже не выглядела спортивной, но девушка хотя бы имела длинные ноги. Сцепив зубы, я постаралась ускориться и сконцентрировалась на том, чтобы перебирать ногами как можно чаще.

Мы вбежали в пространство, засаженное деревьями. Теперь пришлось вилять и уворачиваться, чтобы не разбить лоб и не подвернуть ногу.

Этого оказалось недостаточно, и я почувствовала, как «полицейский» схватил меня за локоть, а потому резко дернула рукой, пытаясь вырваться.

Не получилось. Хватка парня оказалась железной, особенно для моих уже успевших онеметь мышц. Я лишь потеряла равновесие и, споткнувшись, кубарём покатилась по земле, ударившись об одно из деревьев.

Игнорируя звон в ушах, я подняла голову и посмотрела на своего преследователя, не в силах перевести дыхание. Парень тоже запыхался, но точно не выглядел так же плачевно, как я.

Зло оскалившись, он рванул ко мне, намереваясь «надеть наручники», но я, выждав момент, не вставая, выкинула вперёд правую руку. Мой кулак, утяжеленный яварой, с силой врезался в скулу «полицейского». Его голову откинуло, и парень упал на спину. Застонав, он приподнялся на локтях и поднёс пальцы к скуле, а затем перевёл на меня полный злобного удивления взгляд.

Я оттолкнулась, чтобы встать и дать отпор, как и «полицейский». Однако не успел он подняться, как Эмири, подойдя сзади, ударила парня по затылку. Тот рухнул, на этот раз потеряв сознание. Присмотревшись, я увидела в руке школьницы дзюттэ, однако держала она его наоборот и била рукоятью.

— Надеюсь, ты его не убила.

— Не думаю, что мне хватило бы сил. Единственные упражнения, которые я делаю, это таскаю книги. Хотя они тяжелые, — довольно равнодушно пожала плечами Эмири.

Девушка не выглядела испуганной, скорее наоборот, слишком спокойной. Возможно, сказывались шок и адреналин. Хотя Эмири и до этого не выказывала ярких переживаний. А её взгляд с каким-то научным интересом оглядывал человека, находящегося без сознания.

— Что будем с ним делать?

Я дернула плечом:

— Надо убраться отсюда, пока не пришли его друзья. Или пока он сам не пришёл в себя. Думаю, теперь он будет очень зол на нас, — мрачно заметила я.

Оглядевшись, я снова увидела хозяйственное строение и поспешила к нему. То ли от нагрузки, то от от пережитого стресса мои ноги дрожали, однако я упорно не обращала на это внимания. В небольшом домике я нашла моток веревки и какие-то тряпки. Вернувшись, я с легким удивлением увидела, что Эмири стоит все там же и ждёт меня, продолжая сжимать в руке дубинку и поглядывая на потерявшего сознание парня.

— Помоги, — коротко бросила я, и Эмири, заметив веревку, приподняла бровь, а затем усмехнулась. Из-за этого она стала выглядеть как будто старше.

Вдвоём мы связали, настолько крепко, насколько могли, руки и ноги «полицейского», а из тряпок соорудили кляп. Затем, взяв парня за ноги и за руки, с трудом оттащили его в кусты. Я надеялась, что этого «полицейского» товарищи по команде найдут не скоро.

— Куда пойдём? — Эмири посмотрела на меня своими огромными зелёными глазами, которые казались такими даже за круглыми стёклами очков.

— Куда хочешь, — я пошла в сторону северной стены. Я собиралась идти под прикрытием деревьев вдоль стены и попытаться оценить, есть ли поблизости другие враги. А потом постаралась бы спрятаться в одной из комнат.

— Нам лучше держаться вместе. Без меня ты бы с ним не справилась, — в два шага догнав меня, уверенным тоном произнесла девушка.

— Без тебя я бы и ему не попалась. Ты шумела, как слон в посудной лавке, — бросила я и, развернувшись, пошла по направлению к западным комнатам.

Эмири снова поравнялась со мной.

— Лучше держаться вместе, — как ни в чем не бывало продолжила девушка.

Я подавила раздраженный вздох. Будет снова шуметь и привлекать ненужное внимание, точно прогоню.

Какое-то время мы крались по территории за синдэном и пристройками, к счастью, не встречая «полицейских». Эмири молчала, а я тоже не стремилась заводить разговор.

— Прошло тридцать минут, — прозвучал знакомый и такой ненавистный мне голос.

И тут я вспомнила:

— Мы же в первой группе! Идём скорее, нам нужно придерживаться плана. Если один нарушит договор, большинство тоже отсеются.

Эмири пожала плечом и пошла за мной. Она казалась слишком равнодушной.

Вскоре я увидела еще двоих игроков, притаившихся в тени и наблюдающих за «тюрьмой». Точнее, пытающихся наблюдать. С этого угла обзор был плохим. Это были парень в кепке и мужчина в костюме.

Парень кивнул нам с Эмири:

— Привет. Я Имаи. Обсудим план. Так как из нас троих я в самой хорошей форме, — начал парень, и я заметила, как в глазах Эмири промелькнуло недоверие. Имаи явно его проигнорировал и продолжил, — я буду их отвлекать.

— Как? — спросил мужчина.

— Есть одна идея… — протянул парень. — Если не выйдет, попробую запасной план.

— А это что за план?

— Вот тут уже импровизация, — широко улыбнулся Имаи.

Я едва сдержала разочарованный вздох. Но винить парня не могла. Мы были в такой ситуации, что импровизация и правда могла стать единственным выходом…

— Так вот, вы спешите в тюрьму и спасаете наших. Как я увидел, там их трое.

Не так плохо, как могло бы быть. Главное, чтобы сейчас число «узников» не увеличилось.

— Хватаете их за запястья и бежите сломя голову обратно. Лучше в разные стороны. Но можете и вместе, чтобы если что дать отпор. Потом разделитесь.

Эмири смотрела на Имаи несколько скучающе. Даже немного снисходительно, как будто ребенок пытался объяснить ей очевидные вещи. Мужчина в поношенном костюме тоже промолчал. Он явно испытывал недоверие к озвученному плану, однако возражать не стал.

Как, впрочем, и я. В нашей ситуации подобный план был единственным, а дальше шли лишь его незначительные вариации. Остальное от нас не зависело.

— Раз все за, тогда приступаем, — Имаи потёр руки в наигранном предвкушении. Он явно подбадривал то ли себя, то ли нас, то ли всех вместе. — Подождите только, пока «полицейские» уйдут.

С этими словами парень скрылся в одной из комнат. Прошла минута. Затем вторая. К концу третьей я стала переживать, что Имаи испугался, и план затрещал по швам.

Однако внезапно на внутреннем дворе раздались шум и крики. Выглянув, сквозь перекладины и столбики я частично увидела Имаи, троих «тюремщиков» и угол самой «тюрьмы». И расширила глаза от удивления, тогда как мужчина в костюме побледнел и даже Эмири удивленно приподняла брови.

— Я убил вашего друга-полицейского! Ха! И что вы мне сделаете? Убьете? Да мы все равно проиграем и умрем! Но я утащу как можно больших из вас в могилу! — Имаи, в перепачканной красным футболке, выскочил из центральных дверей синдэна, сжимая в каждой из рук по мечу. Раздался его смех с нотками безумия, а затем парень резко и яростно закричал и бросился в сторону «полицейских».

Девушка, стоявшая ближе всех к Имаи, вскрикнула и отбежала в сторону. Парень из команды блондина зло стиснул челюсти. Лицо третьего я не разглядела. Но ясно видела, что все они безоружны. На заднем дворе оружия не было, и, видимо, «охранники» ещё не были в комнатах и не видели местный арсенал.

Поэтому когда Имаи побежал на них, «полицейские» разбежались. Имаи начал преследовать одного, наиболее крепкого на вид, размахивая мечами и петляя. Я поняла, что таким образом парень отгоняется полицейского подальше, вглубь комплекса. Несколько секунд, и они скрылись за поворотом.

Второй из охранников, видимо, придя в себя, побежал следом. Девушка осталась у «тюрьмы» однако выглядела выбитой из колеи.

— Пора! — прикрикнула я на своих союзников. — Вы отвлеките девушку, а мы с Эмири освободим заключённых.

— Почему я?

— Она Вас больше испугается. Она уже перепугана. Придумайте как ее «добить».

С этими словами я, дёрнув Эмири за руку, побежала к тюрьме. Мужчина побежал следом и, обогнав меня, кинулся к девушке-полицейскому. Ему не пришлось даже прикладывать усилий: девушка со всех ног бросилась бежать.

Я усмехнулась и сконцентрировалась на «тюрьме». Мы с Эмири пересекли линию фонарей, и первой мне попалась полноватая женщина. Она сама кинулась ко мне, выставив вперёд руки, и я сцепила пальцы на ее запястьях. После этого женщина на удивление быстро поспешила прочь из «тюрьмы».

Эмири помогла тощему парню. Я огляделась в поисках третьего заключённого и столкнулась взглядом с Кадзуо. Почему-то меня очень удивило, что он оказался здесь в первые же полчаса. Удивило настолько, что я даже забыла позлорадствовать.

Я подбежала к парню, стараясь выровнять сбившееся от непривычных нагрузок дыхание. Кадзуо стоял, прислонившись к одному из фонарей и спокойно смотрел на меня.

— Ну же! — воскликнула я с недовольством. — Давай руки!

Уголок губ Кадзуо слегка дрогнул, и парень медленно протянул вперёд руки. Я едва не ударила по ним. Обхватив пальцами запястья Кадзуо, я удивилась, насколько холодной была его кожа.

— А теперь лучше беги, Химэ, — с привычной легкой улыбкой проговорил парень.

— А ты?

— А я разберусь сам, — пожав плечами, ответил Кадзуо.

— Вижу, как ты сам разбираешься… — бросила я и, осмотревшись, поспешила прочь из «тюрьмы». Я и так слишком задержалась.

Я тряхнула головой, отгоняя лишние мысли, и сосредоточилась на дыхании, на движении ногами. Воздуха не хватало, а мышцы возмущённо болели.

— Вор Харада Норио стал убийцей, — разнеслось над комплексом.

Споткнувшись от неожиданности, я едва удержалась от падения лицом вниз и продолжила бежать. Кто-то из нас стал убийцей?

Кто-то убит?

Почему-то, несмотря на предыдущий кайдан, несмотря на смерть Саито, у меня все ещё не укладывалось в голове, что здесь идёт борьба не на жизнь, а на смерть.

Но кто это? Кто смог убить? Перед глазами промелькнули лица остальных «воров». Никто из них не похож на убийцу… Возможно, это было вынужденная мера? Случайность? Самооборона?..

Теперь перед глазами вспыхнул алый цвет — цвет крови на лезвиях и ладонях Имаи. Это был его план? Убить, чтобы отвлечь внимание? Но ведь убийца — Харада Норио. Хотя, может, Имаи вообще не настоящее имя того парня.

Вот только когда это он успел убить? И кого? Он не выглядел сильным…

Я вспомнила Минори. И постаралась отогнать непрошеные мысли.

— Лови ее! — прозвучавший неподалёку крик подарил мне второе дыхание и выдернул из размышлений. Сейчас не до этого. Я заработала ногами чаще, забыв про жжение в легких. Зажмурившись, едва избежала столкновения с западной стеной синдэна.

Передо мной показался крытый переход из главного здания в западные комнаты, и на мгновение я остановилась. Ноги сразу же налились тяжестью. Я замешкалась, но, схватившись за перила, перелезла через них. Затем повторила то же самое и оказалась с обратной стороны. Сделав судорожный вдох, рванула вперёд из последних сил, но вдруг почувствовала жесткую хватку на предплечье. «Полицейский» резко дернул меня назад, от чего мои уставшие ноги подкосились, и я упала на спину, больно ударившись затылком. В глазах потемнело, но я инстинктивно спрятала запястья под мышками, прижав руки как можно плотнее. Во рту появился привкус крови из-за прикушенного языка, но от вспышки адреналина я даже не почувствовала боли.

Зрение сфокусировалось, и я увидела прямо над собой одного из недавних «тюремщиков»: невысокий, крепкого телосложения парень немногим старше меня. На горящие злобой глаза спадают грязные пряди волос, а сильные руки с короткими пальцами вцепились в мои предплечья. Парень изо всех сил пытался оторвать мои руки от моего тела, но, видимо, адреналин придал мне сил. Я сопротивлялась и даже умудрилась, высвободив ногу, пнуть нападавшего, однако удар вышел слишком слабым. Он не причинил «полицейскому» вреда, но заставил отшатнуться от меня хотя бы на несколько секунд.

— Прекрати, тварь! — прошипел парень, но я лишь сильнее задергалась. «Полицейский» рванул мою руку и высвободил её.

И внезапно, пошатнувшись, завалился набок.

Я сразу почувствовала легкость, когда меня больше не прижимали к земле. Оглядевшись, я увидела «вора» — спортивного парня из моей команды. А у него в руках — кинжал, который парень держал за лезвие.

Видимо, он ударил «полицейского» по голове рукоятью.

Я приоткрыла рот, собираясь поблагодарить за спасение, однако меня перебил стон «полицейского». Тот, тяжело опираясь о землю, попытался встать. Прищурившись, перевёл взгляд с меня на спортивного парня и выругался.

И тут парень с перебинтованными руками резко приблизился к «полицейскому», бросил кинжал и, схватив участника за воротник футболки одной рукой, второй ударил того по лицу. Голова «полицейского» дернулась в сторону, из носа потекла кровь, а глаза закатились.

Однако «вор» продолжил наносить удар за ударом. Кровь залила лицо «полицейского», а я смотрела, не в силах произнести ни звука от шока. Однако спустя несколько мгновений — несколько ударов — подскочила на ноги и вцепилась в предплечья парня, бинты на руках которого уже пропитались кровью.

Мышцы парня показались мне каменными. «Вор» с легкостью оттолкнул меня, так что я снова упала на спину. Парень отпустил «полицейского», а затем поднял кинжал. Я закричала и бросилась вперёд, но «вор» успел вонзить кинжал в живот полицейского.

Глава 6

殺人

Пара секунд, и светлая футболка окрасилась в красный. Парень из моей команды вытащил кинжал и ударил ещё раз. А затем ещё дважды, пока я тщетно пыталась перехватить его руку и вырвать оружие. Но меня снова легко отшвырнули, словно куклу.

Наконец, парень отошёл от своей жертвы, сперва вытерев лезвие о чужую футболку.

Я посмотрела на парня. Так это его звали Харада Норио. Имаи был не виноват.

— Это твоя благодарность? Хотела оказаться на его месте? — резко спросил Харада. Его глаза с раздражением и даже пренебрежением посмотрели на меня.

— Зачем было его убивать? Он и так потерял сознание после первого твоего удара. — Мой голос прозвучал хрипло.

Харада презрительно усмехнулся, и его взгляд стал снисходительным и насмешливым.

— Что за лицемерие? Ты, кажется, собиралась выиграть в этом кайдане? Или я ошибаюсь? Твоя победа — их смерть. Так в чем же разница? Если выиграешь, в любом случае твои руки будут в чужой крови! Зачем рисковать сейчас? — под конец голос парня зазвенел от злости.

Я открыла рот, чтобы ответит, но не нашла ответа. Не нашла ответа, который показался бы мне весомым, убедительным. И ему тоже.

Убивать нельзя? Совесть должна остаться чистой? Это грех, преступление?

Но ведь, по сути, Харада был прав. Своими действиями ради победы я приближала противников к смерти. Как и они нас.

Но все равно, видеть, как парень наносил удар кинжалом снова и снова, как жизнь утекала из «полицейского» следом за потерянной кровью…

— Вот именно. Тебе нечего сказать. Так что прекрати смотреть на меня… так.

Интересно, как же я на него смотрела? Испуганно, как на чудовище? Или презрительно? Может, зло?

Я не знала, потому что в тот момент сама не понимала, какие именно эмоции бушуют во мне и какие сильнее.

— Это не я! Отпустите! — до нас донёсся полный страха крик, и я узнала голос Имаи.

Подскочив, я прислушалась, чтобы понять, в какой он стороне, и, определив шум на северо-востоке, побежала туда.

Оббежав заднюю пристройку синдэна, я резко подалась назад и спряталась за углом здания. Я увидела, как «полицейский», один из компании блондина, вцепившись в волосы Имаи, стоящего на коленях, держал кинжал у его горла, а напротив стоял сам глава команды. Его лица я не видела, но руки, сжимавшие саи, побелели от напряжения.

Посмотрев чуть дальше, я едва сдержалась, чтобы не воскликнуть то ли от удивления, то ли от злости. Неподалёку лежало тело того самого парня, что напал на меня и Эмири. Вот только теперь на нем не было ни верёвок, ни кляпа. Зато все горло и грудь были испачканы кровью. В моей голове мелькнула мысль, что я была рада, что с этого расстояния мне было плохо видно перерезанное горло участника.

— Это не я! Я не Харада Норио! Меня зовут Имаи Ючи!

— И ты думаешь, мы тебе поверим? — ровным тоном спросил блондин. Он ловко прокрутил саи в руках, и я не могла не отметить уверенность его движений. Когда и как он научился? — Ты сам кричал, что убил одного из нас. У тебя окровавленный меч! — теперь голос главы «полицейских» сорвался на крик.

— Я нашёл этот меч! Он валялся здесь неподалёку, я просто решил им воспользоваться, чтобы отвлечь внимание охранников от тюрьмы, — голос Имаи дрожал, как и он сам. В его глазах плескался страх.

— Ага, нашёл… — голос блондина снова стал ровным и бесстрастным. Глаза были такими холодными, что скорее обжигали, и по моей коже побежали мурашки не только от страха, но и от отвращения. — Сам не понимаешь, как глупо это звучит?

— Но это правда! — Имаи зажмурился. И вдруг распахнул глаза. В них мелькнула надежда. — Если ты меня убьешь, то умрешь сам, потому что я невиновен! — Имаи нервно рассмеялся.

«Полицейский», державший парня, поднял глаза на лидера, но тот лишь отмахнулся. Однако не спешил убивать Имаи. Я заметила, как он сделал полшага назад.

Я лихорадочно размышляла, что можно предпринять. Я не могла допустить ещё одну смерть. Но если я выйду и скажу, что Имаи говорит правду, они вряд ли поверят мне. Решат, что я просто хочу защитить товарища. И отправят меня в тюрьму.

А затем убьют Имаи.

Значит, я должна показать им настоящего Хараду. Но тогда убить могут его… Так что мне делать? Обречь на смерть виновного или же бездействовать и тем самым позволить убить невиновного?

Мне хотелось закричать от бессилия. Но я должна была выбрать, и выбрала первый вариант. Возможно, Харада справится. И если внимание «полицейских» переключится на настоящего убийцу — к тому же, свободного и вооруженного — Имаи сможет вырваться. Тогда мы будем в большинстве.

И как мне поступить? Выбежать вперёд и указать в сторону, где произошло еще одно убийство?

Не успела я развить мысль у себя в голове, как моего горла коснулось холодное лезвие, а на предплечье снова сомкнулись сильные длинные пальцы. Теперь там точно будут синяки.

Я невольно задержала дыхание.

— Не дергайся и не совершай опрометчивых поступков, — прошептал Харада. Его голос словно стал ниже. — Ты не такой уж ценный игрок, так что, если вынудишь, я без особых сожалений избавлюсь и от тебя.

— Но Имаи… мы должны помочь ему. Нам нельзя терять игроков, мы и так слабее. А Имаи — ценный игрок.

Харада явно очень хотел победить. Хотел победить любой ценой. Может, хоть это могло сподвигнуть его спасти Имаи.

— Ты права. Вот только шансы спасти его слишком низкие. Риск неоправдан. Да и я не хочу умирать. И становиться главной мишенью тоже не хочу, — я услышала, как парень усмехнулся. — И как правильно отметил Имаи, если они его убьют, то кто-то из «полицейских» умрет сам. А это нам на руку.

Меня едва не передернуло. Может, в глубине души я понимала, что двигало парнем, когда он убивал наших соперников, хоть мне была непонятна жестокость убийств. Но вот это — это уже предательство. А предательства я не выносила…

— Где он? — раздался пронзительный крик. — Где?

Из-за второй пристройки выбежала девушка со шрамом на щеке. Ее лицо было перекошено от ярости, а глаза полыхали гневом. Судорожно оглядевшись, девушка остановила взгляд на мертвом парне, и что-то в ней как будто надломилось. Она пронзительно закричала и, кинувшись к лежащему на земле телу, упала рядом с ним на колени. Из ее горла вырывались хрипы и сдавленные рыдания, но слез не было. Блондин быстро отвернулся, Имаи зажмурился и, казалось, сам пытался сдержать слезы. А я могла лишь наблюдать за всем происходящим со стороны.

Спустя пару минут девушка затихла. Воцарившаяся тишина казалась звенящей, и Имаи открыл было рот, чтобы, скорее всего, снова начать доказывать свою невиновность.

Однако он не успел. С удивительной быстротой девушка вскочила на ноги и, в пару шагов подлетев к Имаи, вонзила короткий нож ему под рёбра. Из открытого рта парня брызнула кровь, Имаи закашлялся, но девушка снова вонзила нож, на этот раз прокрутив его. Глаза Имаи, полные боли, закатились, и он повалился на бок. Из его горла вырывались хрипы, а затем приглушенное бульканье. «Полицейский» его больше не держал, а, отступив на шаг, с легким испугом смотрел на девушку со шрамом.

Блондин поморщился:

— Зачем, Кацуми?.. — с легким сожалением протянул он, но сожалел точно не из-за смерти человека. — Я бы сам это закончил.

— Это был мой брат, Шоичи, — прошипела Кацуми, с ненавистью и презрением смотря на мертвое тело Имаи, — я жалею только о том, что в порыве гнева убила это ничтожество слишком быстро. Надо было…

Девушка не смогла договорить. Она захрипела и схватилась за горло. Шоичи испуганно посмотрел на Кацуми, как и третий «полицейский». Лицо девушки покраснело и пошло пятнами, она царапала горло и оглядывалась расширившимися от ужаса глазами. Затем повалилась сначала на колени, продолжая хвататься за горло, а затем и набок. Спина девушки выгнулась, когда Кацуми впилась ногтями в землю, затем, снова упала, продолжая хрипеть.

Шоичи побледнел и стоял, раскрыв рот. Он явно был ошеломлен. Я тоже словно потеряла дар речи.

Пара мгновений, и Кацуми затихла. Она лежала на спине, смотря на темное небо остекленевшими глазами.

— Кацуми? — сдавленно проговорил Шоичи, и в его голосе послышалось неверие. Но затем в глазах мужчины загорелись боль и отчаяние. — Кацуми! — закричал он. — Нет, нет, нет!

Блондин упал на колени и принялся трясти девушку за плечи, словно пытался разбудить. Однако та уже была мертва.

— Почему?! Что случилось? — страшным от гнева голосом выкрикнул Шоичи.

Словно бы в ответ отовсюду и одновременно ниоткуда раздался знакомый ровный голос:

— Полицейский Морита Кацуми убила вора. Она вычеркнута из кайдана.

— Вычеркнута?.. — прохрипел второй «полицейский». — Этот парень не был убийцей… Кацуми… Ты даже не смогла отомстить перед смертью.

Шоичи сжал руку девушки, а затем аккуратно закрыл ей глаза.

— Я об этом позабочусь, любимая. Прощай…

Шоичи аккуратно поднял девушку на руки и пошёл в сторону внутреннего двора. Оставшийся «полицейский», бросив растерянный взгляд на Имаи, поднял тело брата Кацуми и с трудом потащил его следом за своим лидером.

А я продолжала стоять, ощущая легкое прикосновение острого лезвия на шее, не в силах ничего изменить. От потрясений и ужаса я даже забыла, что мне почти что угрожают смертью.

Я стала свидетелем ещё двух жестоких, бессмысленных смертей.

Когда «полицейские» скрылись из виду, и прошло ещё некоторое время, Харада отстранился и легко толкнул меня в спину.

Я резко повернулась к нему и отошла на несколько шагов. Парень смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, словно задумался и уже позабыл обо мне и о том, что держал кинжал у моего горла. Развернувшись, он поспешно ушёл.

Только когда этот убийца перестал быть в поле моего зрения, я повернулась и на ослабевших ногах подошла к телу Имаи. Это было рискованно, но в тот момент меня больше заботило другое. Я перевернула тело союзника на спину и закрыла ему веки. Затем вытерла кровь вокруг рта.

И пошла дальше. Сначала я лишь медленно переставляла ноги, но затем побежала так быстро, как только хватало сил. Я не хотела попасться «полицейским», но ещё больше хотела убежать от того проклятого места.

Однако воспоминания об увиденном, я была уверена, станут преследовать меня. Осталось только узнать, как долго — это должен был решить исход кайдана.

— Прошёл час, — обьявил все тот же ненавистный голос, вызвав у меня приступ головной боли.

Сначала я не понимала, куда бегу. Однако затем мне удалось вернуть привычное хладнокровие. Я была разочарована собой из-за того, что потеряла контроль, расклеилась, поддалась эмоциям. Но в глубине души заступалась за саму себя: поступок Минори выбил меня из колеи, а эти убийства сделали все еще хуже.

Я поднялась на галерею, ведущую из синдэна в западные комнаты, и остановилась. Внимательно прислушалась, однако все заглушал шум крови в ушах и стук бешено колотящегося сердца. Сжав зубы, я отодвинула сёдзи и оказалась в комнате, очень похожей на ту, где я встретила Эмири. Я взяла лежащий на низком столике кинжал, но затем отбросила почти что с отвращением так быстро, словно рукоять обожгла мне пальцы. Даже на этом отполированном лезвии мне мерещились пятна крови.

Я прошла дальше, во вторую комнату, и задвинула за собой дверь. Тяжело выдохнув, привалилась спиной к стене и сползла на пол.

У меня не осталось сил.

Мышцы ног, казалось, весили тонну, руки дрожали, а голова болела после столкновения с землей. Я даже не обращала внимания на жжение от многочисленных ссадин и царапин — это казалось мелочью.

Я сидела и думала. Обо всем и одновременно ни о чем. Словно бы кто-то высыпал мои воспоминания из большой коробки на пол и, перемешав, показывал мне картинку за картинкой.

Мы с Минори в библиотеке готовимся к выпускным экзаменам. Вокруг ещё множество склонившихся над книгами и конспектами голов. Я не помнила ни звука, лишь запах легких цветочных духов Минори.

Казухико слушает, как я играю на скрипке. Репетирую за день до концерта. Судя по выражению его лица, получается у меня очень и очень плохо, но я знаю, что брат просто надо мной издевается. После того, как в воздухе застывает последняя нота, лицо Казухико разглаживается, и брат искренне аплодирует. А я спокойно смотрю на него, хотя внутри разливается тепло.

Лицо Кацуми искажает гримаса боли, ненависти и отчаяния. Она выхватывает кинжал и каким-то слишком уж ловким движением вонзает его в живот Имаи. А затем, не дрогнув, снова ранит ни в чем не виновного парня, жестоко прокручивает кинжал, намеренно причиняя больше боли. И кровь пропитывает футболку.

Из оцепенения меня вырвал звук шагов. Тихий, но легко различимый, как будто человек не скрывался — просто у него была такая походка.

Я напряглась и, уперевшись руками в татами, встала на ноги. Невольно нашла взглядом открытое окно, поморщившись от неприятного чувства дежавю. Тихо проскользнула к двери и, прихватив средней длины меч, я прижалась спиной к стене. Убивать я никого не хотела, но и умирать тоже. А если пришёл Харада…

Дверь отодвинулась, и я, резко выпрыгнув, выставила оружие вперёд.

И встретилась взглядом с распахнутыми от страха глазами Минори.

Меч выпал из моих рук, и я невольно сделала два шага назад. Минори же застыла, как будто увидела призрака. Какое-то время мы стояли, не шевелясь, и сверлили друг друга глазами. Не знаю, сколько это длилось: несколько секунд или же несколько минут. Однако я очнулась первой.

Вернее, в душе проснулись злость, обида и разочарование, ушедшие на некоторое время на второй план.

— И что стоишь? Не хочешь помочь своей команде победить? Давай, арестуй меня.

Минори слегка отшатнулась, как будто я ее ударила. Это разозлило меня ещё сильнее. Я даже забыла, каково это — переживать такие яркие чувства. Какие-то, помимо горя.

— Не надо так на меня смотреть. Или ты думала, что я приму тебя с распростертыми объятиями?

Минори закусила губу. В ее глазах сквозила неуверенность, словно девушка не могла подобрать верных слов, но размышляла над тем, что сказать. Однако затем выражение ее лица изменилось. Черты как будто заострились, а в глазах загорелись недобрые огни.

— Это ты не смей так на меня смотреть, Хината! — зло бросила Минори. — Хотя, наверное, я должна радоваться? Ты наконец-то посмотрела на меня иначе, не как обычно!

— Что ты имеешь ввиду? — процедила я, сдерживая крик.

Минори наигранно рассмеялась:

— А то, что ты всегда смотрела на меня или безразлично, или снисходительно! А, я забыла, иногда ещё раздраженно! Как будто бы я была маленьким ребёнком, а ты вечно занятой взрослой, которая вынуждена со мной возиться!

— Что за бред…

— А что, не нравится правда? Не знаю, почему я не сказала раньше, как устала от тебя! Хотя точно, ты же была в депрессии! Бедная-несчастная Хината, вокруг которой все должны ходить на цыпочках! Но я все равно была рядом! Все равно пыталась помочь тебе, поддержать, подставить плечо!

Я невольно раскрыла рот от удивления. И возмущения. Оно волной поднялось внутри меня, накрывая с головой, и я не смогла сдержаться. Боль от чувства несправедливости уколола сердце.

— Бедная-несчастная? В депрессии? У меня погиб старший брат! Дорогой мне человек! — я все же сорвалась на крик, и в конце фразы мой голос сорвался. — А твоя помощь была бесполезной! Слова утешения? Приглашения развлечься? Постоянные оптимистичные заверения? Это все было нужно тебе! Не мне! Но я понимала, что так тебе становится легче, и терпела!

— Вот именно! Я знала, что ты вечно меня терпела! Так набралась бы смелости и сказала мне это в лицо! И закончила бы эту дружбу! — голос Минори надломился, став ещё выше.

— Но ведь я все равно эту дружбу ценила! — закричала я, почти срывая голос. — Несмотря на то, что часто ты меня раздражала и напрягала! Ты была моей единственной подругой!

Минори открыла и закрыла рот. По ее лицу снова пробежала тень неуверенности, однако затем девушка поджала губы и отступила на шаг.

— Да, единственной. Только поэтому ты продолжала дружить со мной. Никто больше не хотел терпеть твой эгоистичный характер.

Эти слова ударили больнее предыдущих. Потому что на этот раз в них была доля правды. У меня не было больше подруг, потому что я в них не нуждалась. Но также я всегда считала, что не смогу ни влиться в чужую компанию, ни создать свою. Я всегда была уверена, что никто бы не захотел принять меня. Кроме Минори. Она знала о моих сомнениях. И ударила по больному месту.

— Но в итоге даже ты меня бросила… — охрипшим голосом произнесла я.

Теперь больно стало Минори. Я увидела это по ее глазам. Как и желание защитить и оправдать себя. Девушка подалась вперёд, чтобы снова что-то мне сказать, но тут кто-то холодно бросил:

— Очень жаль вас прерывать, но времени на разборки нет.

В комнату, отодвинув Минори, зашёл Шоичи. Посмотрев на меня, он холодным тоном произнес:

— Тебе со мной не справиться, так что лучше сразу дай себя арестовать. Так всем будет проще.

Я не стала дожидаться даже конца первой фразы и рванула к окну. Этот путь мне, к сожалению или к счастью, был уже знаком. Однако как только я оказалась перед окном, в нем появилось лицо ещё одного участника из команды «полицейских». От неожиданности я отшатнулась и, споткнувшись, едва не упала на спину.

От злости я сжала зубы. И резко развернулась, встав спиной к углу. Так я видела и Шоичи, и второго «полицейского», который продолжал со скучающим видом стоять снаружи.

— Попросил же не усложнять, — с легкой нотой раздражения бросил Шоичи. Он двинулся в мою сторону.

Бежать мне было некуда. Я была в ловушке, и на этот раз — безвыходной. Мне действительно было не справиться с Шоичи, тем более, что неподалеку стояло подкрепление. Однако просто сдаться?..

Нет. Перед тем, как меня арестуют, я собиралась оставить хотя бы пару синяков на этом «полицейском».

Когда Шоичи оказался совсем близко и протянул ко мне руку, я поднырнула под неё и, скользнув вперёд, ударила мужчину локтем под рёбра. Он зашипел, но не думаю, что смогла ударить его действительно сильно. Однако я не тратила время на лишние размышления, а бросилась вперёд, к двери. Я подозревала, что никого третьего рядом не было. На пути стояла только Минори, но оттолкнуть ее не составило бы труда.

Рука «полицейского» вцепилась мне в волосы и дернула их назад. От резкой боли у меня из глаз брызнули слёзы, и я повалилась на спину, но осталась наполовину висеть, наполовину стоять. Шоичи дернул ещё раз, вверх, и я встала на ноги. Затем он толкнул меня к стене. Я резко развернулась и выбросила вперёд руку, целясь куда-то в лицо Шоичи, однако удар вышел неуклюжим, и «полицейский», с легкостью перехватив мою руку, зло рассмеялся.

Однако я, не обратив на это внимания, и со всей силы пнула Шоичи под колено. Он не ожидал этого, а потому пропустил пинок, который вышел достаточно болезненным. Прошипев ругательство, Шоичи коротко и резко ударил меня по лицу, и я упала на спину.

В ушах зазвенело, скула горела. К счастью, «полицейский» не приложил всей силы, и кость осталась цела. Я зло посмотрела на Шоичи и столкнулась с его раздражённым и снисходительным взглядом.

— Мне это уже надоело, — бросил «полицейский» и сделал шаг ко мне, однако резко остановился. На его холодном лице проступила задумчивость, а затем злорадство.

Секунду помолчав, Шоичи, не оглядываясь, бросил:

— Арестуй ее сама.

Только спустя пару секунд до меня дошло, что он обратился к Минори. Вернее, приказал ей. Минори вздрогнула и, отшатнувшись, испуганно посмотрела в мою сторону, как будто это я могла причинить ей вред.

Но я понимала, что, несмотря на свой поступок, Минори не хотела переступать следующую черту. Снова предавать меня.

— Ты оглохла? — уже грубее произнёс Шоичи.

— Я… нет, я не могу, не хочу, — Минори старалась говорить ровно и спокойно, однако ее голос заметно дрожал.

Шоичи усмехнулся.

— В правилах ничего не говорилось о том, что полицейский не может убить полицейского. А что не запрещено, то разрешено. Зачем мне в команде предатель?

Минори побледнела:

— Я не предатель! — её голос сорвался.

— А кто ещё, если помогаешь противнику? Не думай, что это пустые угрозы. Мне уже приходилось… избавляться от предателей.

Я вспомнила, как вели себя Шоичи, Кацуми и ещё один «полицейский». И поняла, что, действительно, лишать кого-то жизни им явно было не впервой. Уверенность и жесткость, с которой держался Шоичи. Ловкость и четкость, с которой Кацуми нанесла удар ножом. Бесстрастность, с которой третий «полицейский» отпустил смертельно раненного Имаи, а до этого держал кинжал у его горла.

Я не могла позволить им убить и Минори.

— Минори, помнишь, что я сказала тебе тогда в больнице? После выпускного?

Подруга посмотрела прямо на меня, и я увидела в ее глазах слёзы. Она помнила.

А потому сначала медленно, споткнувшись, а затем почти бегом приблизилась ко мне. Я протянула обе руки, и Минори обхватила мои запястья своими холодными пальцами.

На мгновение я как будто провалилась в пустоту. Не было ни света, ни воздуха. Я не чувствовала даже своего тела.

Затем все прекратилось, и я ударилась коленями о землю. Оглядевшись, поняла, что нахожусь в тюрьме… И сделала глубокий вдох, поняв, что действительно какое-то время не могла дышать.

Как такое было возможно?

— В первый раз? Сейчас пройдёт, — с печальной улыбкой сказала мне полная женщина из моей команды, и в её голосе послышалась забота. Женщина сидела, поджав ноги, у одного из фонарей, подальше от двух охраняющих нас «полицейских». Рядом с ней стояла, нервно переступая с ноги на ногу, женщина, которая когда-то занималась бегом. Её взгляд то и дело возвращался к синдэну.

Чуть ближе я заметила тощего парня — он сидел и нервно раскачивался, бормоча что-то себе под нос. Рядом с ним стоял, скрестив руки и хмуро смотря себе под ноги, офисный работник. Под крепко сжатыми пальцами смялась тонкая ткань пиджака.

Повернув голову, я снова встретилась глазами с Кадзуо, который со странным выражением лица осмотрел меня с ног до головы. Я подавила желание оглядеть себя сама — боялась представить, на сколько это страшное зрелище. Меня давно не волновала моя внешность, но внезапно я задумалась над тем, как выгляжу со стороны.

Всего в тюрьме были заточены шестеро «воров». Имаи… он был мёртв. То есть на свободе оставалось только четверо: Харада, мужчина в спортивном костюме, Хасэгава и, как ни странно, Эмири.

Я стала вглядываться в фонари, считая, сколько еще осталось времени. И, словно прочитав мои мысли, «рассказчик» кайдана объявил:

— Прошёл один час пятнадцать минут.

По коже пробежали мурашки. Сорок пять минут. Так много, чтобы скрываться, и так мало, чтобы суметь спасти кого-то из нас.

Я постаралась вспомнить состав последней команды для освобождения «заключённых», и поняла, что на свободе остались только двое из них… Да и в любом случае, когда на свободе остались лишь четверо — это слишком мало, чтобы рисковать.

Значит, нам оставалось лишь надеяться, что хотя бы один «вор» продержится до конца.

Я медленно выдохнула, приказав себе успокоиться. И невольно горько усмехнулась. Ещё совсем недавно я думала о смерти, сидя в уютной комнате, а сейчас, находясь в реальной опасности, так боялась проиграть и умереть.

Как, впрочем, и Минори когда-то.

По словам девушки, в тот раз она действовала под влиянием эмоций: стыда и разочарования в себе. Однако я понимала, что, на самом деле, Минори хотела, чтобы на неё обратили внимание и пожалели. Она хотела быть не виноватой, а жертвой. Хотела не осуждения, а жалости.

Ничего из этих своих мыслей я подруге не озвучила. Хотя Минори была умна и, наверняка, прочитала все по моему взгляду. В больнице я сказала ей только одно, о чем и напомнила сейчас: «Только попробуй умереть».

— Не ожидал, что ты продержишься так долго, Химэ. Думал, попадёшь в тюрьму уже в первой половине игры.

— Что? Неужели не в первой четверти? Сочту за комплимент, — мрачно бросила я, не поворачиваясь к Кадзуо. Несмотря на поднявшуюся в груди волну смешанных чувств — раздражения, смущения и чего-то еще, что было сложно понять, я даже понадеялась, что он не отстанет от меня и продолжит говорить хоть что-то — лишь бы я смогла отвлечься от мучительного ожидания.

Потухли ещё два фонаря-торо. Осталось тридцать пять минут…

— Слышал, что один из «воров» убил двоих «полицейских», а «полицейская» убила невиновного «вора».

Я невольно зажмурилась. Теперь я уже жалела, что Кадзуо вообще раскрыл рот. Неужели ему были интересны эти ужасные события?

— Не знаешь, как это произошло? Харада защищался или нападал?

Я скосила глаза на Кадзуо. Его голос был ровным, как обычно, но в нем промелькнула какая-то странная интонация.

— Не имею ни малейшего понятия. Как и желания это обсуждать, — сухо произнесла я. Мой голос прозвучал резче, чем следовало.

Кадзуо усмехнулся без капли веселости и, пожав плечами, отошел к одному из фонарей.

А я продолжила ждать, невольно отсчитывая секунды… Потух огонь в ещё одном фонаре.

— До окончания кайдана осталось тридцать минут.

Я видела, как била дрожь двух женщин, прижавшихся друг к другу у дальних фонарей. Они о чем-то тихо переговаривались, но разговор явно иссяк, и теперь участницы истории просто молчали. Я видела, как сильно был напряжен мужчина в костюме, не поднимающий глаз от земли. Как мелко дрожал и время от времени тихо ругался тощий парень.

Видела, какие взгляды бросала на нас девушка из команды «кэй», ходящая туда-сюда перед пространством «тюрьмы». Смесь жалости, чувства вины и злости. И как упорно на нас не смотрел второй «полицейский», тот, кого отобрали в команду Шоичи уже здесь.

И при этом я не могла не замечать полнейшего безразличия на лице Кадзуо. Безразличия, граничащего со скукой.

— Проклятье… — прошипел тощий парень. Я оглянулась и сама едва не выругалась. Неподалеку стоял Хасэгава.

Он промолчал, лишь кивнул, однако я заметила, как он прячет улыбку. Было бы чему радоваться… На свободе осталось всего трое «воров». Но они еще были свободны, а это значило, что у нас были шансы на победу.

Погас ещё один фонарь. Двадцать пять минут. Я невольно зажмурилась. Меня саму едва не трясло. Только присутствие такого количества людей удерживало меня от того, чтобы не впасть в отчаяние. Не начать кричать на «тюремщиков», не упасть на землю, обхватив себя руками. Или от чего-то ещё в этом роде.

Из западной галереи вышли двое «полицейских», державших с двух сторон мужчину в спортивном костюме. Я сжала кулаки и закусила губу.

Однако следом появились ещё двое «полицейских», которые крепко вцепились в руки Харады. Одним из пришедших был Шоичи.

Меня словно облили ледяной водой. Ещё двое. На свободе была только Эмири… А оставалось ещё больше двадцати минут.

Но почему эти двое «воров» до сих пор не в «тюрьме»?.. Меня пронзило неприятное предчувствие, и я подошла вплотную к невидимым стенам «тюрьмы», почувствовав, как воздух передо мной сгустился, отказываясь пропускать дальше, становясь твёрдым и холодным, как камень.

«Полицейские» выволокли пойманных участников и поставили на колени перед тюрьмой, а затем вытащили оружие, отрезая путь к свободе.

— Шестеро, — тихо произнёс Кадзуо, а я непонимающе глянула в его сторону. Затем быстро перевела взгляд обратно на «полицейских», и до меня дошёл смысл слов парня. Двое «надзирателей» и четверо пришедших «полицейских». Трое из их команды уже мертвы. Значит, нет только Минори, и никто, кроме неё, не ищет оставшуюся на свободе Эмири.

Однако облегчение быстро сменилось тревогой, когда Шоичи заговорил:

— Уверен, что убийца один из вас двоих. И до конца игры я хочу выяснить, кто именно. Ваша команда, конечно, и так вся сдохнет, но я хочу лично избавиться от того, из-за кого погибли трое моих людей.

— Я этого не делал, — закричал мужчина в спортивном костюме, чуть не подскочив. — Меня зовут Сакаи Норио! Я не убийца!

Шоичи перевёл взгляд на Хараду:

— А ты что скажешь? Решил признаться? Или не умеешь врать?

— Мне и не надо. Я никогда никого не убивал. Меня зовут Исии Акира.

Я сцепила зубы. Харада солгал, не моргнув и глазом. Конечно, несмотря на все, я не желала ему смерти. Но не хотела, чтобы ещё хоть кто-то пострадал из-за него. А сейчас в опасности был Сакаи Норио.

— И что же мне с вами делать? — усмехнувшись, протянул Шоичи.

— С чего ты вообще взял, что это кто-то из нас? Может, это кто-то из тех, что в тюрьме!

— И Огава, и Морита были сильными и очень умелыми. Морита был профессиональным дзюдоистом. Огава — мастером спорта по боксу. Оба отлично владели ножом. Не думаю, что девушки или тот человек в возрасте справились бы с ними. Этот парень слишком хилый. А второй торчит в тюрьме с самого начала кайдана.

— Нельзя недооценивать людей, — нервно произнёс Сакаи.

— Ты что-то чересчур напряженный. И глаза бегают. Может, твоя фамилия все таки не Сакаи, а Харада?

— Напряженный? — мужчина зло рассмеялся. — Даже не знаю почему, я вроде бы привык, что мне угрожают смертью.

— В любом случае, не понимаю, на что ты рассчитываешь, — с неприязнью в голосе, граничащей с презрением, произнёс «Исии». — Мы оба безоружны и не представляем угрозы. Убьёшь кого-то из нас — и будешь дисквалифицирован.

Шоичи с серьезным видом кивнул и начал вышагивать перед пленными, театрально жестикулируя.

— Знаю. Сначала я думал дать убийце возможность защищаться, чтобы у меня была возможность избавиться от него. Однако он же может отказаться от драки. Да и не много ли чести? — Шоичи зло усмехнулся. — Поэтому я решил по-другому. Я просто превращу последние минуты жизни Харады — одного из вас — в ад. Пока ваша команда не проиграет. А времени осталось… раз, два, три… Около двадцати минут. Этого и так слишком мало, так что давайте быстрее, пока я не начал разбираться с вами обоими. Мне без разницы, если пострадает невиновный. Главное, что своё получит этот Харада.

— Признайся, имей совесть! Я же знаю про себя, что ничего не совершал! Этот псих в любом случае убьёт нас обоих, так хотя бы не обрекай меня на это! — зло и одновременно испуганно закричал Сакаи, повернувшись к Хараде.

Почти болезненное сочувствие к попавшему в такую ситуацию Сакаи вспыхнуло у меня в груди.

Харада секунду молчал, а затем прошипел:

— Ты ещё смеешь говорить про совесть! Я не собираюсь страдать из-за тебя! И уж тем более признаваться в том, чего не совершал!

— Заткнитесь! — прорычал Шоичи.

Оба «вора» резко замолчали.

— Уверен, Сакаи говорит правду. А Харада — это тот второй, — тихо произнес Кадзуо, а я едва не вздрогнула от неожиданности. Наблюдая за происходящим, я даже не заметила, как парень приблизился ко мне. Как не заметила и того, что до крови впилась ногтями в ладони.

Я едва сдержала удивлённый взгляд. Как он догадался? И почему сказал об этом мне? Взгляд Кадзуо, направленный на Хараду, был как будто ледяным, от него веяло то ли презрением, то ли злостью.

— Подлость и предательство хуже убийства, — протянул Хасэгава. Я перевела на него взгляд. В голосе мужчины прозвенела сталь, а взгляд стал совсем иным — мрачным и презрительным. Ни тени улыбки. Лицо Хасэгавы настолько изменилось, что на мгновение я его даже не узнала.

Кадзуо тоже оглянулся на Хасэгаву, окинув того взглядом с ног до головы и остановившись сначала на руках, затем на лице. На секунду прищурившись, он отвернулся.

— Прошёл один час сорок минут. До окончания кайдана осталось двадцать минут.

Все как один подняли глаза или посмотрели по сторонам. Стало как будто холоднее, и эта прохлада пробрала меня до самых костей.

— Мне это надоело, — отрывисто продолжил Шоичи. Он вытащил длинный нож, резко приблизился к Сакаи и схватил того за подбородок. Ещё двое «полицейских» вцепились в руки мужчины. — Начнём с тебя.

— Стой! — Шоичи остановился, едва не изуродовав лицо Сакаи. Все взгляды обратились на меня. Даже Сакаи скосил испуганные глаза.

Крик вырвался у меня непроизвольно. Однако я сразу же поняла, что не могу позволить Шоичи навредить Сакаи. Но, с другой стороны, тогда они переключатся на Хараду, а Сакаи отправят в «тюрьму», и оставшиеся «полицейские» отправятся на поиски Эмири. Тянуть время? Но как? Шоичи просто начнёт издеваться над ними…

— Что такое? — резко бросил блондин.

— Не надо, не делай этого. Откуда тебе знать, что он выдержит и не умрет? Хочешь рискнуть и погибнуть сам за несколько минут до конца?

Шоичи рассмеялся. Я услышала нотки разочарования в его тоне.

— Я уж думал, ты скажешь что-нибудь поинтереснее. Не переживай, я знаю, что делаю. — Он перехватил кинжал и снова повернулся к Сакаи.

У меня задрожали руки, но я снова выкрикнула:

— Хорошо! Я знаю, кто на самом деле Харада!

Шоичи резко повернулся. Прищурив глаза, он тихим, но от того не менее пугающим тоном произнёс:

— Это уже интереснее… Вот только если ты врешь, то пожалеешь об этом.

Несмотря на бушующие внутри страх и тревогу, меня охватила злость. В данный момент мне самой хотелось вонзить что-нибудь острое в Шоичи. Я даже испугалась своих мыслей и выкинула мелькнувшую в голове картинку из головы.

— Я не вру. Можешь проверить, я сама видела, как Харада убил Огаву. И видела, как твоя подруга убила Имаи, — последние слова я практически выплюнула.

— Неужели? И как был убит Огава? — слегка наклонив голову набок, спросил Шоичи. Краем глаза я заметила, как скучающее выражение пропало с лица Кадзуо, но не стала отвлекаться на пристальный взгляд этого парня.

— Его сначала ударили по голове, а затем несколько раз — кинжалом.

Я постаралась, чтобы голос звучал ровно. Не потому, что боялась, что мне не поверят. Не хотела показать, как меня испугала та картина. И пугала до сих пор.

Глаза Шоичи слегка расширились, и я заметила в них проблеск, похожий на смесь надежды и торжества.

— Так кто же тогда…

Договорить Шоичи не успел. Харада, воспользовавшись тем, что все «полицейские» отвлеклись на меня, вскочил и врезался головой в живот блондина, повалив того на спину. Оттолкнувшись, убийца вскочил на ноги и побежал в сторону восточного тая.

Шоичи, переводя дыхание, махнул рукой в сторону беглеца и наконец прохрипел:

— За ним!

Двое «полицейских» кинулись в погоню, через пару мгновений подскочил и сам Шоичи. Ещё один остался с Сакаи.

Первый «полицейский» догнал Хараду, но парень, схватив того за руку, перебросил противника через плечо и вырубил четким ударом в голову. Затем забрал у побеждённого кинжал и кинулся с ним на подоспевшего второго «полицейского». Тот ловко увернулся и сам нанёс серию ударов ножом. Харада увернулся от первых трёх попыток и перешёл в нападение. Он нанёс сильный удар противнику в скулу, а затем в солнечное сплетение, и «полицейский» едва удержался на ногах. В этот момент на Хараду сзади набросился Шоичи, вспоров убийце бок.

Харада зашипел от боли и резко развернулся к новому противнику. Он выбросил вперёд руку с кинжалом, но Шоичи ловко увернулся. Однако Харада, зарычав, кинулся вперёд и повалил врага на спину. Двое мужчин сцепились, Харада выбил оружие из рук Шоичи и замахнулся кинжалом. В этот момент «полицейский», что ещё оставался в сознании, схватил «вора» сзади за волосы и резким движением перерезал тому горло.

Брызнувшая кровь окропила лицо Шоичи, его глаза расширились, и мужчина в отчаянии выкрикнул:

— Нет!

Харада схватился за горло. Раздались булькающие звуки, изо рта «вора» — убийцы полилась кровь. Парень пошатнулся и завалился на бок. Прошла всего пара мгновений — и только что боровшийся за жизнь Харада умер.

— Убийца Харада Норио был ликвидирован при попытке к бегству и сопротивлении при аресте.

— Нет-нет-нет! — повторял Шоичи и даже встряхнул убитого за плечи. Затем резко встал и, отойдя на пару шагов, выругался. Повернулся обратно и, резко подойдя к телу Харады, несколько раз со всей силы пнул его.

— Ненавижу! Ты слишком легко отделался… — бросил Шоичи и провёл рукой по лицу, но лишь размазал капли крови. Теперь он выглядел совсем безумно.

— Прошёл один час сорок пять минут. До окончания кайдана осталось пятнадцать минут.

— Арестуйте его уже! — с яростью в голосе выкрикнул Шоичи, махнув рукой в сторону Сакаи. Охранявший мужчину «полицейский» схватил того за запястья. Сакаи даже не сопротивлялся, казалось, его мысли были далеко, а на лице оставался отпечаток облегчения, смешанного со страхом. Через несколько мгновений мужчина появился неподалёку от меня и повалился на землю. Привстав, он шумно выдохнул, продолжая яростно тереть щеку в том месте, где до неё дотронулся нож Шоичи.

Я повернулась к синдэну и принялась всматриваться в него, в галереи, в западные и восточные комнаты. Как будто могла увидеть, где спряталась последняя участница моей команды. А время все шло.

— До завершения кайдана осталось десять…

— Нет! — я едва не вздрогнула от громкого выкрика за моей спиной, заглушившего отвратительный голос из ниоткуда. В этом крике было столько боли, злости и отчаяния, что по спине пробежались мурашки. Затем крик повторился и перешёл в лихорадочное бормотание. Не оборачиваясь, я поняла, что произошло. И потому стояла, смотря вперёд. Как будто это могло меня спасти. Как будто, пока я не обернулась, оставалась надежда…

И все таки мне пришлось обернуться.

Я увидела сидевшую неподалёку Эмири. Ее лицо ничего не выражало: ни страха, ни печали. Взгляд медленно блуждал по узникам тюрьмы, фонарям, деревьям, но девушка явно не замечала ничего вокруг, погрузившись в себя.

Тихий плач полноватой женщины сменился рыданиями. Мужчина в поношенном офисном костюме повалился на землю на колени и не мигающим взглядом уставился куда-то в пустоту. Сакаи слегка затрясло, и он обхватил самого себя руками, пытаясь унять дрожь, но не выходило.

Я посмотрела на свои ладони и поняла, что они тоже слегка дрожали. Но я этого не чувствовала. Все тело словно онемело, голос пропал, голова опустела. Я, не отдавая себе отчёт, прижала руку к груди, как будто хотела проверить, что сердце ещё билось, что я все ещё была жива. Потому что ничего не ощущала. Я была опустошена.

Тощий парень подскочил и, дёрнувшись в разные стороны, закричал:

— Выпустите нас! Выпустите меня! Я не хочу умирать!

Он кинулся к фонарям, вернее, к пространству между ними. Однако словно бы с разбега врезался в стену. Ни звука удара, ни видимой преграды, но тощий парень «распластался» по воздуху. Из разбитого лба потекла кровь, заливая лицо. Застонав, парень осел и затих, лишь изредка судорожно всхлипывая.

Эмири проследила за ним взглядом и вздохнула. Она выглядела раздосадованной, но на удивление спокойной. Скорее, уставшей. Как будто девушка просто хотела, чтобы все поскорее закончилось.

— So, we are at death’s door[60]…

Голос Эмири пробился сквозь толщу льда, за которой я оказалась, а следом прорвались и чувства.

Сначала меня затопила паника, так что перехватило дыхание. Затем она сменилась страхом, от которого едва не подкосились ноги. И наконец пришла злость. На себя, на Минори, на всю команду «полицейских» и на Шоичи в частности, на мою команду, не сумевшую продержаться достаточно долго. И снова на себя.

Я провалилась. Я всегда полагалась только на себя. Всегда брала на себя ответственность. Не доверяла другим, считая: хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

Но не в этот раз.

Сейчас провалились мы все, и винить кого-то я не могла. Вернее, или всех, или никого. Но я все таки начала с себя.

В голове вспышками пролетели детали игры. Когда я могла пойти в другую сторону, когда могла поступить по-другому. Вот только уже ничего было не поделать. Не исправить.

Через несколько минут мы все умрем.

Перед глазами появилось лицо Казухико. Темные глаза с неизменно веселыми искрами в глубине, прямой нос, острые скулы, слегка отросшие блестящие пряди, которые брат привычным движением сдувал с лица.

— Скоро встретимся, Казухико… — выдохнула я. Страх тугим узлом скрутился внутри, но я взяла себя в руки. Я встречу смерть с достоинством, а не дрожа от страха.

— До окончания кайдана осталось пять минут.

Сделав глубокий вдох, я выпрямилась и огляделась. И, встретившись взглядом с Кадзуо, с трудом удержала маску безразличия. Я была слишком удивлена, так что на мгновение забыла о близкой смерти. Лицо парня до этого не выражало особых эмоций, так что не было бы ничего удивительного, если бы и сейчас Кадзуо держал эмоции при себе.

Странно было, что он улыбался. И это не была улыбка сумасшедшего, горькая улыбка, улыбка сквозь слёзы или натянутая, фальшивая усмешка. Она была лёгкой, едва заметной, но в ней виднелись уверенность и превосходство.

Это был слишком серьезный контраст со всеми остальными «ворами». На их лицах были паника, страх и злость или же, наоборот, опустошение и ступор. Хотя, нет… Я заметила, что и Хасэгава тоже был абсолютно спокоен, а на его губах играла легкая улыбка. В глазах — ни тени страха. Этому можно было только позавидовать.

Заметив мой взгляд, Хасэгава улыбнулся чуть шире и кивнул в сторону Кадзуо. Я невольно приподняла бровь от удивления и, выдержав несколько секунд, медленно отвела глаза.

И едва не дернула головой обратно. Потому что на этот раз пересеклась взглядом с Минори.

Но я сдержалась.

Видимо, девушка смотрела на меня уже какое-то время и тоже хотела отвести глаза. Но не стала.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Не знаю даже, моргала ли я в это время. И не знаю, чего в тот момент хотела: попрощаться или обвинить? Чего хотела Минори? Её глаза явно не просили прощения. Однако в каждом был словно бы водоворот из чувств: сожаление, обида, облегчение, горечь, страх, счастье. Или же это мои чувства отражались в глазах Минори, смешиваясь с её собственными эмоциями?..

— Прощайтесь со своими никчемными жизнями, — бросил Шоичи. Голос его звучал пренебрежительно и насмешливо, но по глазам мужчины я видела, что он явно не торжествовал.

А вот его приспешники весело и злорадно выкрикивали что-то, поздравляя друг друга с очередным пройденным кайданом. С ними был и один из парней, что присоединился только перед игрой.

Остальные «полицейские», до этого не входившие в компанию Шоичи, отошли подальше от тюрьмы и даже не смотрели в нашу сторону. Некоторые изредка бросали косые взгляды. Как будто вот так вот дистанцировавшись, они снимали с себя ответственность за то, что произойдёт. Переставали быть частью этого кошмара.

— До конца кайдана осталась одна минута.

Я прикрыла глаза и невольно начала вести обратный отсчёт.

Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

Мне казалось, что я смирилась. Но сейчас, за считанные секунды до конца, поняла, что это был короткий самообман. Я не смирилась. Во мне как будто бы заново проснулось желание жить.

Сорок один, сорок, тридцать девять…

Я поняла, что в душе упорно пробивал почву отчаяния росток надежды. Я едва не рассмеялась — зло и горько. Надежды больше не было.

Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Это, пожалуй, было подходящее наказание для той, кто так не ценила все то, что давала ей жизнь. Кто не ценила жизнь. Безразлично, презрительно или пренебрежительно относилась к вещам, событиям — даже к людям.

И теперь, когда я только ощутила желание жить, осознала, что не хочу умирать — моя жизнь и прервётся. Не давая мне и шанса, чтобы исправить ошибки, чтобы наверстать упущенное.

— Пять, четыре… — в унисон с моими мыслями произнёс Кадзуо. Я с раздражением посмотрела на него. Парень подошёл к переднему ряду фонарей-торо.

— Три, два… — он медленно перешагнул через границу тюрьмы.

— Один… — парень прислонился к световой камере одного из фонарей. Со стороны вне «тюрьмы».

— Ноль, — Кадзуо приподнял лишь один уголок губ. Но даже эта его полуулыбка выглядела хищной.

Что «воры», что «полицейские» в недоумении смотрели на Кадзуо. Тишина длилась всего мгновение, но, казалось, растянулась на гораздо больший срок.

— Время вышло. Победу одержала команда «доро».

Эти слова разбили не только тишину, но и ступор участников.

— Что? Как? — истерично закричал один из «полицейских». В его глазах застыл ужас вперемешку с недоверием.

— Как ты это сделал? — прошипел Шоичи. Его лицо перекосило от гнева.

Никто из нашей команды не проронил ни слова. Надежда, вспыхнувшая в каждом как после действий Кадзуо, так и после слов невидимого рассказчика, была все ещё слишком хрупкой. Мы все были слишком близки к смерти, и не могли поверить, что теперь уже не балансировали на лезвии ножа.

Облегчение пришло болезненной волной, отозвавшись жжением в груди и слабостью в руках. Казалось, мне не хватало воздуха. Страх и разочарование, растворявшиеся внутри, будто хотели успеть ещё хоть немного помучить меня. Я едва не рассмеялась, но смех явно не был бы веселым. Ещё минуту назад я была уверена, что умру, а теперь мне сказали, что я продолжу жить?

Это не могло не радовать, не приносить облегчения. Но почему тогда мне было настолько плохо?

Один из бывших «полицейских» с яростным криком бросился к Кадзуо, но парень легким движением увернулся и, ловко ухватившись за одежду нападавшего и выставив ногу, повалил того на землю.

— Не советую так делать, — холодным тоном произнёс Кадзуо. — Все по-честному, мы победили. Умейте проигрывать достойно.

— Но как? — подала голос Эмири. Она смотрела на Кадзуо с невинным любопытством, почти без удивления.

Хасэгава улыбнулся:

— Не знаю, чем все так поражены. Это был самый логичный и даже детский шаг.

Кадзуо, усмехнувшись, кивнул.

И тут до меня наконец дошло:

— Когда я освободила тебя… ты остался в «тюрьме»? И просто ждал конца игры?

Кадзуо слегка наклонил голову, подтверждая мои слова.

— В правилах не было ни слова о том, что это запрещено.

Я не знала, смеяться мне или злиться. Это действительно была настолько детская уловка, и я не понимала, почему не догадалась сама.

И теперь я выживу. Благодаря нему.

Мы победили. Я знала, что Кадзуо спасал себя, но почувствовала благодарность.

— Почему ты не сказал нам? — простонал тощий парень.

Кадзуо слегка презрительно оглянулся на него:

— Чтобы вы своими довольными и спокойными лицами все испортили?

— Поздравляем команду «доро» с победой. Они успешно завершили этот кайдан. Команда «кэй» проиграла и останется на страницах этой страшной истории.

Ледяной волной меня накрыло осознание того, что сейчас произойдет. В тело словно впились тысячи иголок, а сердце, на мгновение остановившись, бешено забилось вновь.

Я резко обернулась и посмотрела прямо в глаза Минори.

Я не могла сделать и шага. Словно застыла. И не видела ничего, кроме подруги.

Лицо Минори было похоже на лицо мраморной статуи. Прекрасной, но безжизненной. Черты лица застыли, но глаза… Глаза выдавали подругу с головой.

В них горели обреченность, ужас и боль. А я не могла заставить себя сделать и шагу.

И тут мрамор словно треснул. Минори криво улыбнулась, в ее глазах заблестели слёзы:

— Теперь моя очередь сказать это, Хината. Только попробуй умереть…

Слова подруги закончились хрипом, и я очнулась. И рванула к Минори.

Я успела как раз вовремя, чтобы подхватить девушку, однако я была истощена, а потому мы вместе повалились на землю.

Я сидела, а голова Минори лежала на моих коленях. Девушка захрипела громче, выгнула спину и, забив ногой по земле, схватилась за горло, едва не расцарапав его. Но я сжала ладони подруги в своих руках. Минори попыталась вырваться, а я, не отпуская рук подруги, просто бормотала что-то. Не помню что. Наверное, какие-то бессмысленные и пустые слова утешения.

Вырвав руку из моей хватки, девушка вложила что-то в мою ладонь.

Минори посмотрела мне прямо в глаза, по ее щеке прокатилась слеза, и подруга затихла. Ее глаза остекленели.

И я тоже застыла. Грудь сдавило, но рыдания никак не могли вырваться наружу. Глаза горели, но слез так и не было.

Зажмурившись, я дрожащей рукой закрыла глаза Минори. Навсегда.

Я не могла заставить себя встать. Не было ни сил, ни желания.

Победа? Это победа? Была ли она мне нужна такой ценой?

Если бы только Минори не проявила слабость, если бы только не оставила меня в начале игры… то не оставила бы и сейчас. Но она испугалась уйти вместе в мир мертвых, поэтому теперь мы не смогли вместе вернуться в мир живых.

Не знаю, сколько я просидела вот так, но в какой-то момент почувствовала легкость и, подняв глаза, поняла, что Минори больше не было. В буквальном смысле этого слова. Я огляделась, но не увидела вокруг ни одного тела. Судорожно вздохнув, я раскрыла ладонь, в которой до боли сжимала последний подарок Минори. И увидела ее кольцо. Ее любимое кольцо, простой серебряный круг, внутри которого было выгравировано «鯉の滝登り[61]». Минори очень нравились эти слова…

Просидев на месте еще несколько минут, я встала. Мне хотелось как можно скорее покинуть это проклятое место. Развернувшись, я увидела Кадзуо, который стоял чуть поодаль, прислонившись к потухшему фонарю, и смотрел на носки своих ботинок. До этого я не смотрела по сторонам и не обращала внимания на происходящее вокруг, но, насколько помнила, выжившие участники быстро покинули место страшной истории, стремясь убраться подальше от многочисленных смертей.

Я пошла вперед, испытывая лишь одно желание — тоже поскорее убраться оттуда. Когда я проходила мимо Кадзуо, он внезапно заговорил:

— Когда я сказал, что посмотрю, как вы погибнете в следующем кайдане, то не думал, что это действительно произойдет.

Я остановилась. Меня словно ударили по голове, и я плохо соображала. Кружилась голова, земля качалась. Казалось, будто все вокруг было нереальным.

Я посмотрела на Кадзуо и поняла, что не знаю, что ему сказать. «Спасибо» никак не хотело срываться с губ. Кадзуо спасал не меня, а себя. Он спас нашу команду, но погибла Минори. Хотя вины Кадзуо в этом не было. Я тоже пыталась спасти себя, зная, что наша победа — приговор для второй команды.

Кадзуо смотрел на меня без привычной для него холодной улыбки. Но и жалости я не видела. Его лицо было как будто… печальным.

— Ты терял здесь кого-то? — спросила я наконец. Голос прозвучал хрипло. Не знаю, почему вдруг спросила об этом, но этот вопрос словно поднялся из глубины души.

Понимал ли Кадзуо, что я чувствовала?

— Нет. Я оказался здесь один.

Я кивнула. Как и, наверное, большинство. И я была бы удивлена, если бы Кадзуо собрал команду.

— Но я терял тех, кого любил. И живу с тем, что произошло.

Он отошел от фонаря и приблизился ко мне.

— И ты сможешь. Если не сломаешься сейчас.

Я почувствовала, как перехватило горло, а в груди снова вспыхнула боль. Но я справилась с собой, сохранив и лицо, и голос спокойными.

— Что ты хочешь? — выдохнула я, ощущая невероятную усталость. Зачем он остался и заговорил со мной?

— Я хочу, чтобы ты выжила. Твоя подруга… Это был ее выбор. Твоей вины в этом нет.

Я шагнула назад. Хоть мое чувство вины и могло быть очевидным, но когда Кадзуо произнес это, стало, наоборот, еще больнее. Я не хотела, чтобы кто-то лез в мою душу. Но почему-то все не уходила.

— Хочешь, чтобы я выжила… — медленно произнесла я. Кадзуо казался все более подозрительным. — Зачем?

Кадзуо вздохнул и снова шагнул вперед. Увидев, что я не сдвинулась с места, он приблизился еще немного, и теперь мы стояли всего в метре друг от друга.

— На все есть причины. Но я не настолько жесток, чтобы говорить с тобой сейчас. Переживи свою боль… и участвуй дальше. Будет жаль, если ты сломаешься, но я не думаю, что всего два кайдана могут тебя сломить.

Сказав это, Кадзуо развернулся и пошел в сторону западного выхода. Какое-то время я смотрела ему вслед, пытаясь понять смысл слов этого парня, но разум отказывался слушаться. Я закрыла лицо руками, пытаясь дышать глубже… А потом резко побежала подальше от этого места.

Глава 7

悲しみ

Какое-то время я бесцельно бродила по улицам, не обращая внимания на направление. Я едва волочила ноги, но боль в мышцах, ощущение усталости и монотонные движения хоть как-то отвлекали. Стоило мне только подумать о том, чтобы найти укрытие и сесть или тем более лечь спать, как внутри поднималась волна тревоги. Я знала, что не смогу уснуть. Знала, какие образы всплывут перед глазами. Знала, что пережитое начнет мучить меня еще сильнее.

В какой-то момент я все-таки не выдержала, ноги подогнулись. Я упала на асфальт, поцарапав колени, но так и осталась сидеть на земле, уперевшись ладонями в тротуар. По нему бежали первые лучи солнца, которое только недавно вырвалось из оков ночи и едва выглядывало из-за горизонта. Я подняла голову, уставившись в темное небо, которое постепенно светлело к краям, окрашиваясь в розовый, оранжевый и белый.

По щекам потекли слезы, и они привели меня в чувство. Со смерти Казухико, прорыдав несколько дней подряд, я не могла больше проронить ни слезинки. Но теперь заплакала, тихо, но горько, и именно в этот момент до конца осознала, что осталась жива.

Я чувствовала себя живой, потому что боль пронзала все мое тело. Мне было больно, по-настоящему больно. Я жалела себя — из-за того, что со мной произошло, из-за того, что оказалась в таком месте, из-за того, что была вынуждена проходить эти страшные истории, видеть такие кошмарные картины.

Я плакала из-за слов Минори — тех, что были сказаны ею в порыве гнева, но показывали, о чем она на самом деле думала, что на самом деле испытывала. Мне было обидно и из-за её несправедливых обвинений, и из-за слов, что были горькой правдой.

Я злилась на Минори. За то, что так просто предала меня. За то, что заставила оплакивать её, оставив меня совсем одну.

Я страдала из-за потери подруги, из-за очередной смерти, лишившей мою жизнь важной части — лишившей меня человека, с которым было связано столько воспоминаний. И новых больше не будет.

Я плакала из-за сцен, свидетелем которых стала. Из-за того, что понимала: мне вновь придется стать героиней кайдана.

Я устала. Но, плача, понимала, что буду жить. Что буду бороться. Что все пережитое не сломает меня. Я собиралась выплакать все слезы, а затем собрать всю боль, что сковала меня, и направить её на действия. Я выжила, а Минори нет. Я выжила, а люди из другой команды погибли.

Да, я должна выжить, чтобы их смерть не была напрасной.

Но в первую очередь я должна выжить ради себя самой.

Слезы закончились. Все мое лицо было мокрым, так же как и рукава толстовки, которыми я вытирала щеки и подбородок. Я всхлипнула в последний раз и ощутила поднимающийся от асфальта холод. Мои ноги окоченели и затекли, а ладони онемели. Я с трудом встала на ноги, ведь эта остановка не принесла отдыха.

Пока я плакала, небо посветлело еще сильнее, желто-оранжевые лучи солнца захватывали все большую его часть.

Я поплелась вперед, думая, куда бы пойти. Я не хотела ни с кем столкнуться, и мне нужно было отдохнуть. Я ощутила тяжелую усталость, которая навалилась на плечи. Поняла, как сильно была вымотана и как сильно хотела спать. Идя вперед и всматриваясь в здания в поисках укромного места, я нащупала в кармане джинсовых шорт омамори.

Три дня. Впереди у меня было еще три дня.

Наконец я поняла, что больше искать смысла не было. Я слишком опасалась подниматься выше первого этажа, так как большинство зданий хоть и не обваливались, но все равно не внушали доверия. Я набрела на какой-то средней величины торговый центр, жавшийся между другими зданиями из металла и стекла. Окна были побитыми, а вывески не горели, но я подошла к автоматическим дверям, застывшим в раскрытом состоянии. Крутящиеся двери рядом не работали, а потому служили скорее своего рода ограждением, чем входом.

Внутри я увидела ряды пустующих магазинов и кафе. Мне быстро попался небольшой мебельный салон. Я вошла внутрь, окинув взглядом мусор и осыпавшуюся штукатурку.

Внутри мебельного магазина я прошла как можно глубже. Город явно был не маленьким, и шанс встретить кого-то был невелик. Я почти рухнула на одну из кроватей, забравшись в неё прямо в кроссовках, и накрылась одеялом с головой.

Когда я легла на мягкий матрас, тело отозвалось волнами боли, а голова слегка закружилась. Я закрыла глаза, мечтая уснуть, провалиться в беспамятство, чтобы хоть на несколько часов ничего не чувствовать и отдохнуть. Но мой мозг лихорадочно обрабатывал события последних часов, показывая мне то одну, то другую картинку из прошлого, и я едва вновь не заплакала от усталости.

Но она все же взяла вверх и я незаметно провалилась в сон.

Просыпалась я медленно, словно вылезала из тягучего болота. Глаза слипались, и даже до конца не очнувшись, я чувствовала, как отяжелела моя голова. Я перевернулась с бока на спину и судорожно вздохнула, вновь ощутив боль, казалось, в каждой мышце. Я пожалела, что не занималась спортом и не была приучена к таким физическим нагрузкам.

Открыв глаза, я уставилась на высокий потолок, с которого на меня смотрели разбитые лампы, вмонтированные прямо в плитки. Вокруг царил полумрак, кое-где собирающийся в густые черные тени из-за обилия углов и мебели. На секунду мне стало тревожно, и я прислушалась, пытаясь понять, был ли рядом кто-то чужой, но единственным, что я услышала, оказалось урчание в животе.

Я вздохнула, с укором посмотрев на живот, словно тело было виновато в том, что нуждалось в еде. Игнорируя голод, я спустила ноги с кровати и встала.

Рядом я отыскала зеркало в полный рост, по низу которого шла трещина. Она не мешала мне впервые за долгое время рассмотреть себя. Я слегка поморщилась, но в целом все было лучше, чем я могла предположить. Скула, по которой ударил Шоичи, слегка припухла, на ней проступил синяк. На нижней губе была засохшая кровь, но сама кожа успела затянуться. Я приложила пальцы к затылку и отдернула их, почувствовав болезненный ушиб.

Шорты не скрывали колени, которые были покрыты ссадинами и синяками, налившимися сине-фиолетовым. Часть кожи на них, как и на ладонях, была стерта. Остальные ссадины скрывала одежда. На ноге еще не до конца зажила рана от укуса монстра из первого кайдана.

Кое-как причесав лохматые волосы и заплетя их в неаккуратный пучок, я пошла на выход, не желая больше задерживаться в этом магазине. Мне нужно было чем-то себя занять. Я буквально ощущала, как надо мной нависла ледяная волна тревоги и горя, готовая вот-вот нахлынуть и утянуть на дно.

В прошлом я позволяла ей накрывать меня и целыми днями только и думала о том, что разбивало мне сердце, все сильнее и сильнее раня саму себя. Я глубоко погрузилась в собственное горе, не различая день и ночь, не имея силы на дела, которые раньше радовали, едва отвлекаясь на еду.

Но сейчас у меня не было на это ни права, ни возможности. Стоит только поддаться отчаянию и боли, и они затянут меня, как трясина, и тогда я точно здесь погибну.

Я пошла по коридору торгового центра, всматриваясь в пустующие бутики. Вот здесь когда-то явно продавали женскую одежду, а здесь должно было быть место обувного. В одном из магазинов я отыскала чистую светло-серую толстовку и сменила свою запачканную и потертую темно-синюю. Мне не хотелось ходить в пыли, грязи и, тем более, в крови.

Спустившись по неработающему эскалатору, я нашла заброшенный книжный магазин. Внутри вспыхнула слабая искорка интереса, и я вошла внутрь.

Проходя мимо полок с книгами, журналами и тетрадями, я вспоминала, как мы вот также бродили вдоль рядов в книжных магазинах и библиотеках вместе с Минори. Она, бывало, брала с полки заинтересовавший её том, открывала и начинала читать. Подождав пару минут, я вздыхала и просила подругу пойти дальше. Не понимала эту ее привычку.

— Подожди, — обычно отвечала мне Минори, прикусывая губу, и переворачивала очередную страницу. Тогда я понимала, что подруга собирается купить эту книгу. Если же Минори не отвечала и через пару секунд молча возвращала том на место, это означало, что тот не прошел её проверку. Причем, книга могла быть любой — историческая повесть, детектив, романтика или графический роман. У меня же, в отличие от Минори, среди интересов не было такого разброса в жанрах.

Я резко остановилась, почувствовав жжение в сухих глазах, и схватила первую попавшуюся книгу. Обложка едва не оторвалась, но я аккуратно уложила книгу в ладонях и принялась читать. Часть иероглифов была не пропечатана, а некоторые слоги хираганы менялись местами, затрудняя чтение. Спустя пару минут, во время которых я даже не осознавала, что именно читаю, я аккуратно поставила книгу на место и направилась к выходу.

На улице я поняла, что уже наступил полдень. Короткая тень жалась у самых моих ног, а солнце приветливо светило на самой верхушке неба. Я подняла лицо навстречу солнечным лучам, морщась от резкого света, и некоторое время разглядывала голубо-синее полотно, прошитое золотыми нитями. До тех пор, пока перед глазами не поплыли цветные и черные пятна.

В желудке вновь заурчало, и я поняла, что терпеть голод стало слишком сложно. Это был повод сыграть в тобаку — и способ вновь отвлечься. Я знала, что очередная логическая загадка или что-то подобное хотя бы на короткое время займут мой мозг, и воспоминания оставят меня в покое. Хоть ненадолго.

Домик в традиционном стиле с вывеской «тобаку» я довольно быстро нашла в одном из проулков, где спутанные провода свисали со столбов, к треснувшим дверям были прислонены мопеды со спущенными шинами и изредка встречались припаркованные бесполезные автомобили, тронутые ржавчиной.

Выбрав шкатулку с гейшей, я поставила на воспоминания о Минори. И пожалела о своем импульсивном решении в ту же секунду, как сделала ставку. Но вернуть ничего уже было нельзя. В то же время… я не была уверена, что изменила бы ставку, будь у меня возможность. Я чувствовала, что одновременно хочу победить — и сохранить воспоминания, но в то же время подкрадывались мысли, что, забудь я о Минори, о нашей дружбе, о её обвинениях, мне стало бы легче.

Я выиграла в этой игре. Не могла позволить себе проиграть специально. Я вышла из традиционного домика и с рюкзачком, наполненным едой, и со своими воспоминаниями. Посмотрела на кольцо, которое носила в кармане шорт.

«Карп, плывущий против течения, может стать драконом». Пусть душевная боль будет этим течением. Пусть все эти кайданы, пусть мое нынешнее одиночество будут течением. Я не хотела позволять им управлять мной, задавать мне движение. И если я была карпом, у меня все еще был шанс стать драконом.

Я пробродила по улицам еще около часа, но уставшие мышцы ныли, прося об отдыхе. И хоть бездействие пугало, я понимала, что мне нужно дать телу возможность восстановиться. Ведь уже через два с половиной дня я могла погибнуть.

Кто знает, какой сюжет будет у следующей страшной истории?

Я зашла в жилой дом, который показался мне самым надежным на той пустынной улице. Я могла бы найти укрытие еще раньше, но решила сделать крюк, который обошёлся мне еще минут в двадцать, потому что заметила неподалёку группу из трех человек. Спрятавшись, чтобы незнакомцы не заметили меня, я аккуратно сменила маршрут.

Теперь же я оказалась в маленькой квартире, состоящей из двух крошечных комнат и туалета. Та, что была чуть больше, представляла из себя спальню, и двухместная кровать занимала почти всю площадь, оставляя пространство только для небольшого комода под треснувшим зеркалом. Вторая комнатка служила кухней, но холодильник был пуст, а газовая плита не работала. Больше техники в квартире не было. К моему глубокому сожалению, водопровод тоже не работал.

Усевшись на кровать, я с болезненным наслаждения вытянула ноги. Подложив под спину тонкую подушку, открыла рюкзак, чтобы оценить свой выигрыш — я не стала делать это сразу после тобаку. Первым делом я жадно выпила несколько глотков воды, но потом взяла себя в руки и медленно сделала последний, чтобы сэкономить воду.

Среди выигранной еды оказались закрытая коробка с сашими из лосося и рисом на пару, две упаковки жаренного сладкого картофеля, острая сухая лапша, пачка сырных крекеров и два мелонпана. Я невольно зажмурилась, откладывая булочки. Это была любимая сладость Минори. Она бы так обрадовалась сегодняшнему выигрышу…

Я оборвала эту мысль. Аппетит окончательно пропал, но желудок вновь заурчал, и я взяла себя в руки.

С тихим вздохом открыла коробку с лососем и рисом. Подумав, что эту еду я должна растянуть на два с половиной дня, я медленно съела все сашими, оставив почти весь рис. Сырая рыба быстро портится, а рис я решила приберечь на потом. Спазмы в животе прекратились, но я все ещё чувствовала голод, от которого разболелась голова. Я нерешительно взяла один мелонпан и откусила небольшой кусочек. Хрустящий сверху и мягкий внутри, он был слегка сладким, воздушным, а песочная верхушка с сахаром приятно таяла во рту.

Съев булочку, я почувствовала, что вслед за сахаром в крови слегка поднялось и настроение Затем пришла сонливость. В глаза словно попал песок, голова потяжелела, и я зевнула. Поняв, что после кэйдоро поспать мне удалось не больше пяти часов, я решила не сопротивляться и немного вздремнуть.

Когда я легла на кровать, подтянув колени к груди и закрыв глаза, в голове сразу же всплыли недавно увиденные сцены. Задыхающаяся Минори, истекающий кровью Имаи, Харада с перерезанным горлом, кричащая от боли и гнева девушка со шрамом, Шоичи, угрожающий невиновному Саито ножом, и вновь Минори, которая стоит передо мной в одной из комнат и раздраженно кричит о том, как устала от меня.

— Хватит! — закричала я, обхватив голову руками, но крики, плач и обвинения все ещё звенели в ушах. Я зло схватила подушку и кинула ее в стену. — Хватит!

Из горла вырвалось рыдание, и голос сорвался на середине слова. Я вновь упала на кровать, уткнувшись лицом в матрас, и почувствовала, как мокнут от слез щеки. Внутри поднялась обжигающая волна злости, раздражения, горя, усталости, вины, и я яростно ударила по матрасу кулаком. Сначала один раз, потом ещё несколько раз, не обращая внимания на то, как удары отдавались в голове.

Спустя какое-то время я затихла, ударив в последний раз, и замерла. Я и так была измотана, а эта вспышка отняла последние капли сил. Меня слегка затрясло, но я не двигалась, хотя по коже бежал мороз. Несмотря на все эти неприятные ощущения, я все же уснула, провалилась в глубокий сон, но даже в нем не смогла скрыться от мучительных образов.

Однако я смогла отдохнуть — по крайней мере физически. Последние пару часов забытья были спокойными. Я то дремала, то вновь проваливалась в глубокий сон, но теперь уже без сновидений, а когда проснулась, чувствуя себя отдохнувшей, за небольшим окном виднелся уголок уже вечернего неба. Выпив ещё четверть бутылки воды, я съела пол пачки сухой лапши и, накинув рюкзак на плечи, навсегда покинула квартиру, которая на какое-то время стала моим убежищем.

Небо приобрело чернильный цвет, но у горизонта все ещё сохранялись рыжие с красным пятна, словно солнце хотело успеть со мной попрощаться. Уже через пару минут и эти остатки прошлого дня исчезли, оставив лишь темное небо с редкими проблесками звёзд среди ночных облаков.

Прохладный ветер дул в лицо, сгоняя остатки сна, и я слегка поежилась. Толстовка не спасала от ночной прохлады. Я надеялась, что зима в этом месте наступит еще не скоро, а когда наступит, меня здесь уже не будет.

Остановившись на несколько секунд, я продумала путь, который должен был привести меня в нужное место. Я шла быстрым шагом, не желая растягивать прогулку, и спустя несколько минут согрелась. Где-то в стороне я услышала голоса людей, которые смеялись, громко вскрикивали и даже пели. Судя по всему, их было не менее пяти. Я поспешно свернула на другую улицу, избегая столкновения с незнакомцами, которые, судя по всему, были пьяны. Наверное, в тобаку и вправду можно было выиграть даже сакэ.

Вскоре голоса незнакомцев растворились в ночи, и я вновь оказалась окружена лишь тишиной, в которую гармонично вплетались шорохи спящего безлюдного города.

Спустя какое-то время у меня слегка сбилось дыхание, и я замедлилась. На секунду мне показалось, что я уже была в этом месте — что эта была та самая улица, по которой мы шли с Минори, когда только-только очутились в этом жутком месте. Но затем я встряхнула головой и выкинула эти мысли из головы. Это не могло быть то же место.

Я решила сохранить воспоминания, но это не значило, что они должны постоянно мучить меня.

Передохнув, я пошла дальше и наконец увидела вдали то, ради чего отправилась на прогулку в такое время.

Дома расступились, и передо мной показался край города. Обширное пространство, на котором располагались синие фонари. Часть из них горела мрачным темно-оранжевым с красными и чёрными всполохами, но больше половины уже погасли.

Больше пятидесяти историй было рассказано… Я была героиней двух из них. Сколько же людей попали сюда, сколько выжили, а сколько погибли? Сколько кайданов пережил человек, который первым очутился в этом мире? Кто-то же стал частью этого ночного кошмара, когда все фонари еще горели, предвещая сотню рассказов о сверхъестественном.

Разве это справедливо, что кому-то выжить было труднее, чем другим, труднее, чем мне? А кому-то будет легче, если он появится здесь, когда уже почти все фонари потухнут.

Вот только что произойдёт тогда? Неужели все выжившие окажутся дома? Неужели надо продержаться до тех пор, пока все оставшиеся фонари не погаснут?

Этот путь казался мне и слишком легким… и слишком сложным. Но он дарил надежду, и я стала считать горящие огни, пытаясь понять, сколько же кайданов осталось, однако сбилась. Глаза заслезились от того, что я слишком тщательно всматривалась в полыхающий во тьме огонь, а потому я забросила эту идею.

Два дня до новой страшной истории… Уже два. Всего два.

Я судорожно вздохнула и собиралась отвернуться от фонарей, когда услышала позади шаркающие шаги.

Резко развернувшись, я слегка выдохнула, но оставалась начеку. Ко мне приблизилась молодая женщина. В ночной темноте сложно было точно определить возраст, но скачущий свет от фонарей освещал лишенную морщин кожу, отливающую болезненной бледностью. Под глазами у незнакомки залегли темные круги, уголки губ были опущены, а сама она горбилась и едва переставляла ноги.

Заметив меня, женщина вздохнула и коротко поклонилась. Я настороженно поклонилась в ответ.

— Красивое небо, не так ли? — спросила она и посмотрела наверх. Я, помедлив, тоже подняла глаза. На темном небе звезд было мало — их закрывали тучи. Ничего особенного я не увидела, но взгляд у незнакомки был такой, словно она видела ночное небо впервые. Возможно, это я была слишком черствой, по крайней мере, в последнее время. Раньше и у меня перехватывало дыхание от красоты видов природы, мне нравилось, как наша семья устраивала пикник во время о-ханами или вместе выходила на улицу во время о-цукими.

— Наверное, дальше будет ещё красивее. Или также, но уже без всех этих ужасных людей, — продолжила говорить женщина. Её голос звучал отстраненно, словно она говорила сама с собой. Мне стало не по себе. Но последние её слова зацепили меня.

— Где там? — спросила я. Неужели она нашла выход?

— Нашла, — спокойно отозвалась женщина, посмотрев на меня. Видимо, я задала этот вопрос вслух.

Я вздрогнула, не веря своим ушам. И не поверила.

— Как? Где? — напряжённо уточнила я. Женщина мягко улыбнулась и закрыла глаза.

— В другом мире. В мире, который ждёт после смерти.

Я подавила разочарованный вздох, а женщина тихо рассмеялась, видимо, прочитав разочарование на моем лице. Её взгляд стал внимательнее.

— Ты выглядишь совсем юной… Но у тебя глубокий взгляд. Наверное, ты умная. И кажешься сильной. Надеюсь, ты выберешься отсюда… По-настоящему. Но я устала искать выход. Слишком долго.

Мне стало не по себе. Я понимала, к чему клонит эта женщина.

— Как долго? — спросила я. Может, мое любопытство было невежливым или циничным, но я не сдержалась. А незнакомка, судя по всему, не возражала против этого вопроса.

— Десять.

Я распахнула глаза. Ничего себе… так много. Я прошла всего два кайдана, а уже чувствовала себя выжатой и опустошённой.

— Дальше становится немного проще, — пожала женщина плечами в ответ на мое изумление. — Проще наблюдать за смертью, проще находить отгадки. Становится не так страшно, потому что привыкаешь к существованию ёкаев и демонов. Но… это не значит, что мне совсем не страшно. И что я хочу быть такой.

Я вздохнула. Слова незнакомки покоробили меня. Я жалела эту женщину, но понимала, что она решила сдаться. Сама же я была полна решимости бороться. По крайней мере, пока мне так казалось.

— Я решила, что если доживу до десятой истории и ничего не изменится… Значит, мне пора вновь умереть.

— Вновь умереть? — прошептала я. По коже пробежали мурашки, а женщина криво улыбнулась.

— Я не знаю, где мы. Но что это, если не преисподняя?.. Ёми… Как мы тут оказались, если мы живы? Даже если мы не умерли, это не лучше смерти.

Какое-то время мы стояли молча. Я смотрела на незнакомку, а она рассматривала небо.

— Зато я увижу их… Наверное, они меня отругают, — женщина тихо рассмеялась. На её губах появилась улыбка, но она была лишь тенью настоящей. Лицо женщины застыло, а взгляд становился все более решительным.

— Мои друзья. Те, что уже погибли здесь.

Я закусила губу. Пожалела, что вообще спросила хоть что-то. Разговор с этой незнакомкой вогнал в меня уныние… Однако, если задуматься, я также ощутила и прилив сил. Решимости. Эта женщина казалась призраком. Словно жизнь заранее покинула ее. Я не хотела стать такой. Не хотела стать выцветшей версией себя. Не хотела ставить никаких условий, пусть даже это будет число двадцать четыре, которое можно прочесть как «двойная смерть». Я не сдамся.

Нет, не сдамся. Я выберусь.

Я заметила, что женщина уже не разглядывала небо. Она наблюдала за мной. На её губах вновь появилась бесцветная улыбка.

— Надеюсь, ты справишься.

Она вытащила темно-красный омамори из кармана и, сцепив зубы, сжала его в руках.

— Ваша защита заканчивается сегодня? — с тревогой уточнила я. Женщина, не отрывая взгляд от омамори, покачала головой.

— Завтра. Но я не хочу больше ждать.

Она размахнулась и кинула омамори куда-то далеко, в сторону фонарей, и оберег утонул в тенях. Я следила за ним взглядом, пока не потеряла из виду.

— Удачи, — проговорила женщина, и я обернулась к ней. И замерла, увидев, что она делала. Женщина держала в руке бутылку воды. И я сразу поняла, что та не была выиграна в тобаку.

Первым моим порывом было остановить женщину, забрать у неё воду… Но я не стала этого делать. Кто я была такая, чтобы мешать ее давнему решению? И смогла бы я, даже захотев?

— Вы уверены? — лишь спросила я, когда женщина поднесла бутылку к губам. Женщина не ответила и, прикрыв глаза, сделала небольшой глоток.

Всего мгновение ничего не происходило, но потом женщина закашлялась, судорожно вздохнула, но впустую — ей не удалось сделать ни глотка воздуха. По ее лицу и рукам, не прикрытым одеждой, побежали черные змеи вен, словно трещины. Пару секунд женщина простояла, схватившись за горло, и, упав на землю, рассыпалась, словно ее и не было.

Грудь сдавило от боли, хотя я не знала эту женщину. Не знала даже её имени.

Несколько минут я простояла там, словно застыв, хоть я и осталась совсем одна на окраине города. Я поняла, что продрогла, и поднялась на ноги.

Нужно было найти укрытие. И подготовиться к следующей страшной истории. Я твёрдо намеревалась бороться за жизнь.

Глава 8

お化け屋敷

Заснула я только под утро и проспала лишь пару часов, однако не смогла заставить себя продолжить отдыхать. Голова была тяжелой, но в сон совершенно не тянуло.

Умывшись, я постаралась привести в порядок волосы и заплела их в высокий хвост, оставив челку-химэ висеть у лица. Доела остатки сухой лапши и риса, выпила воды, отметив, что из запасов осталась всего половина бутылки и пачка сырных крекеров. Кинув их в рюкзак, я вышла из магазинчика, в котором провела последнюю ночь. Оставаться в нем дольше я не планировала.

Сегодня ночью я собиралась вновь пройти кайдан. Точнее, это было необходимо. Еще несколько часов назад мое сердце, казалось, кровоточило, но сейчас рана покрылась грубой коркой. Она все еще саднила, но я почти привыкла к постоянному ощущению боли. В голове даже мелькнула мысль, что в горе кайдан уже не так страшен… Смерть, обещающая забрать боль, пугала немного меньше.

Я резко остановилась и сцепила зубы. Нет, нельзя было позволять подобным мыслям проникать в голову. Они такие же опасные, как и эти страшные истории. Если я поддамся отчаянию, то никогда не выберусь. Пока я не попала сюда, временами мне казалось, что я не хочу жить. Несмотря на благополучную обеспеченную жизнь, несмотря на учебу в Токийском университете, к чему я готовилась много лет. Зачем все это, когда умирает близкий и родной человек?

Однако сейчас… Я понимала, что даже если жизнь казалась невыносимой и бессмысленной, я должна выжить, вернуться и что-то изменить. Ради родителей. Ради Минори.

Ради себя.

Да. Я поняла, что хочу жить. Когда смерть оказалась так близко, я осознала, что все еще цепляюсь за свое будущее. Причем сильнее, чем могла предположить. У меня еще была надежда. Не на то, что боль уйдет… Она будет со мной. Надежда на то, что я научусь жить с ней, научусь делить боль с радостью, что выберусь из этого омута.

Я поняла это еще до того, как потеряла Минори. До того, как встретила ту женщину.

Поэтому я отправилась искать место действия очередного кайдана. Я пока не поняла, была ли система в том, где и когда появляются новые страшные истории. Но была уверена, что поиски не затянутся, а искать я была готова хоть до ночи.

Так и случилось. Перекусив и сделав перерыв, я бродила по улицам, которые все не заканчивались. И когда вдалеке показался дом в традиционном стиле, небо уже приобрело темно-синий оттенок, по краям налившись чернильно-фиолетовым.

Несмотря на усталость, я ощутила прилив сил и ускорила шаг.

Этот дом был крупным, трехэтажным, со светлыми стенами и темной черепичной крышей с загнутыми вверх углами, выступающую часть которой поддерживали деревянные столбы, создавая перед стенами дома террасу, обнесенную низким заборчиком. К дому, огибая аккуратно подстриженные кусты и даже небольшой пруд с маленьким мостиком, вела кривая дорожка из круглых белых камней.

Ступив на эту дорожку я как будто попала в иное измерение. Сердце забилось быстрее, а по спине пробежали мурашки. Но я упрямо пошла вперед и остановилась только перед террасой. Поблизости росла сакура, и я уставилась на это дерево, пораженная его красотой. Я вновь на секунду заскучала по о-ханами[62], но пообещала себе, что вернусь и еще полюбуюсь цветением сакуры вместе с родителями.

Ступив на террасу, я оглянулась и заметила, что еще пара человек приближались к дому в традиционном стиле. Кто это могли быть: мои будущие союзники или будущие соперники — я не знала. Знала лишь, что, вероятно, не все из тех, кто переступят этот порог, выйдут обратно. Но… я должна.

На секунду я представила, что и на это испытание отправилась вместе с Минори. Грудь опять прорезала боль, но я поспешила откинуть мысли о подруге. Она погибла, пытаясь выжить любой ценой. Я уже не винила её… почти. Тогда выжить могла либо она, либо я. И раз погибла Минори, я обязана выбраться отсюда, ведь если умру, будет так несправедливо…

Вдруг Минори смогла бы выбраться, а я лишила ее шанса на то, что сама сделать не смогу?..

— Все в порядке?

Я вздрогнула и посмотрела на девушку в простом черном платье и со странными татуировки красного цвета на шее. Крупные глаза с двойным веком на симпатичном небольшом лице смотрели на меня с легким беспокойством.

Улыбнувшись, девушка спросила еще раз:

— Вам чем-то помочь?

Я помотала головой. Задумавшись, я замерла перед входом в дом, так и не зайдя внутрь.

— Тогда пойдем, а то все начнется без нас.

Девушка уверенно зашла внутрь, и я последовала за ней.

Внутри уже было семь человек, и десятый зашел через минуту после меня. Я всмотрелась в соперников — после последнего кайдана я воспринимала их именно так. И первым делом увидела знакомые холодные глаза.

Кадзуо усмехнулся и слегка кивнул мне из дальнего угла. Я, хмуро кивнув в ответ, отвернулась. То, что этот парень очутился здесь, мне не нравилось. Неужели он проходил все кайданы, раз мы постоянно сталкивались? Этого не могло быть: слишком трудно и опасно…

Но это и не могло быть совпадением.

— Здесь есть кто-то, кто участвует впервые?

Я подняла голову, и увидела, что заговорила незнакомая мне девушка лет двадцати пяти. Я даже удивилась, как не обратила на неё внимания сразу. Видимо, меня отвлек Кадзуо.

Незнакомка явно принадлежала к тому числу молодых людей, что увлекались модой, вдохновленной образами викторианской эпохи, и точно была частью субкультуры лолит[63]. Об этом говорило, точнее, почти кричало, её платье с пышной юбкой, бантиками на груди, с оборками на рукавах и у горла. На руках сидели кружевные перчатки, а на ногах — ажурные гольфы и туфли с бантиками. Ткани были в нежных оттенках сакуры с вкраплениями нежно-голубого, однако я видела, что бантики кое-где оторвались, а ткань покрывали пятна, которые старательно пытались оттереть. Волосы девушки, окрашенные в золотистый оттенок, локонами спадали на плечи из-под широкого ободка.

Никто не ответил, и девушка недовольно надула губы, но затем по-доброму улыбнулась и пожала плечами.

— Вот и хорошо. Но если что, можете держаться рядом, я вам помогу, — незнакомка мягко улыбнулась.

— Я скорее буду держаться от тебя подальше, — раздался другой женский голос, и я оглянулась.

В прихожей стояла компания из троих людей, которым было около тридцати — тридцати пяти — двоих мужчин и одной женщины, той, что презрительно обратилась к «лолите». Она не была красивой в классическом понимании, но все равно казалась привлекательной — чуть вытянутое лицо с ярко очерченными скулами, прямым носом и узкими пронзительными глазами. Стрижка андеркат выделяла острые черты лица и длинную шею, губы и бровь украшал пирсинг, а черные кожаные штаны и кроп-топ под кожаной курткой подчеркивали женственную, но спортивную фигуру.

Неудивительно, что именно у нее вызвала неприязнь девушка, одетая как фарфоровая кукла.

— Возможно, это будет мне лишь на руку, — не теряя улыбки, отозвалась блондинка и послала женщине воздушный поцелуй. Та мрачно посмотрела на девушку, чуть скривив верхнюю губу, но другие эмоции не коснулись её сурового лица. Затем женщина отвернулась к своим друзьям.

Я заметила, как, несмотря на милую улыбку, девушка-лолита напряглась, заметив эту компанию. Однако смотрела она не на мрачную женщину, а на того, кто был рядом с ней.

Этот мужчина стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Он был достаточно высоким и спортивным, но заметить его сразу было сложно из-за полностью черных рубашки и джинсов. Его волосы слегка отросли, но выглядели аккуратно расчесанными, а на лице была не менее аккуратная короткая борода. Выделялся на темном фоне лишь серебряный кулон в виде тигра.

Но важнее была не внешность этого мужчины, а что-то вроде энергии, которая от него исходила. От взгляда на этого человека становилось не по себе. Уверенный и расслабленный, со вроде бы доброжелательным выражением лица, этот мужчина буквально излучал опасность.

Он встревожил эту девушку? Я присмотрелась и поняла, что и сам мужчина прямо смотрел на нарядную участницу. Их взгляды пересеклись, и улыбка лолиты слегка потускнела, но все же не исчезла, а вот мужчина в черной одежде усмехнулся и кивнул головой, словно приветствуя свою знакомую.

Второй участник, напротив, не обращая на неё, да и не на кого другого, внимания, и сидел на татами, скрестив ноги. Он всем своим видом показывал, что от него нужно держаться подальше, изредка пронзая остальных участников острым и внимательным взглядом из-под нахмуренных бровей. Он был коротко подстрижен и одет в дзюбон синего цвета и черную майку, открывающую прокачанные руки. Я обратила внимание на его перебинтованное запястье и сломанное ухо. Судя по всему, этот участник был дзюдоистом.

— Держись от них подальше.

Я едва не вздрогнула, услышав шепот у своего уха, и прикрыла глаза. Как Кадзуо подобрался ко мне так незаметно? Отодвинувшись подальше, я повернулась к парню и посмотрела на него так мрачно, как только могла.

— Тебе какое дело?

— Никакого, — пожал плечами Кадзуо. — Просто ты осталась одна, вот я и решил дать подсказку. Думай, прежде чем решишь присоединиться к кому-то.

— Я похожа на человека, который будет присоединяться к команде? — хмуро спросила я и отвернулась.

— Да, не так выразился… Кайданы иногда предполагают предательство, тебе это хорошо известно, — Кадзуо усмехнулся. — Иногда, чтобы выиграть, некоторые могут обречь на смерть других, тем более если они тебе незнакомы. И эти люди — из таких. Так что держись от них подальше, если хочешь выжить.

Я вновь хмуро посмотрела на Кадзуо.

— Почему ты не скажешь этого ей? Или им? — я кивнула на девушку-лолиту и других участников.

Кадзуо молчал, смотря на меня с легкой улыбкой, но мне показалось, что на мгновение его взгляд стал более настороженным. Его напряг мой вопрос?..

Затем парень ответил:

— До остальных мне нет дела… Ну, а эта девушка… — он посмотрел на «лолиту» и усмехнулся, — и так все знает. И еще потому, что мне нравится, как ты играешь. За этим хотя бы интересно наблюдать. Если мне станет скучно, я отстану, не переживай.

Я возмущенно выдохнула и хотела было ответить на наглые слова Кадзуо, как вдруг раздался голос:

— Приветствуем вас, — голос был мягким и мелодичным, обманчиво добрым, словно нас ждал не кайдан, а детская сказка на ночь. — За этими сёдзи вас ждет необычная история о сверхъестественном. Мы решили назвать её «お化け屋敷».

У меня по коже побежали мурашки.

— Что? — нервно выдохнула женщина рядом со мной, кусая ногти. — «Дом с привидениями»?

— Да, и это явно будет что-то иное, нежели в Диснейленде, — мрачно произнес дзюдоист, сидящий на татами, и встал, выпрямляясь и разминая руки и шею. Тот, от которого Кадзуо сказал мне держаться подальше. Хотя я бы и от самого Кадзуо хотела держаться на расстоянии.

— Чтобы завершить кайдан, вам нужно найти выход из Дома с привидениями. Он расположен в одной из комнат особняка. История начинается!

С этими словами сёдзи отъехали в сторону, и опасная троица уверенно пошла вперед. За ними последовала лолита и незнакомка с татуировками на шее, а потом и Кадзуо. Я поспешила следом, а когда десятый человек перешагнул порог комнаты, сёдзи сомкнулись за нашими спинами. Я обернулась, но вместо сёдзи увидела обыкновенную стену с темно-серыми обоями и гипсовой лепниной под потолком.

— Где это мы? — пробормотал незнакомый парень. — Это не традиционный дом…

— Тебе же сказали, особняк, — безэмоционально ответила женщина в кожаной куртке. Она смотрела по сторонам внимательным и хмурым взглядом, словно ожидала увидеть врагов и хотела быть наготове. Но явно не боялась.

Мы все стояли в просторной прихожей европейского дома. Вверх тянулись две лестницы, предлагая разные пути в коридор на втором этаже, перед нами на первом этаже были две деревянные двери, а слева и справа — проходы в боковые коридоры.

— Думаю, следует разделиться, — задумчиво протянула девушка с татуировками. Кадзуо весело хмыкнул, глянув на неё и явно хотел что-то сказать, но передумал. Выражение его лица стало задумчивым, но я не стала фокусировать на этом внимание.

— Не думаю, что кто-то хотел искать выход вдесятером, — проговорила женщина с пирсингом, вновь приподнимая верхнюю губу, что, судя по всему, выдавало её раздражение. Суровый взгляд нашел парня, который пришел на кайдан в одиночку. — Ты пойдешь с нами. Еще один нам пригодится.

Сказав это, она переглянулась с мужчиной, у которого была подвеска в виде тигра, и тот коротко кивнул.

— Можно с тобой? — спросила меня незнакомка с татуировками. — Я Ран.

— Ладно. Я Акияма.

— И я с вами! — рядом оказалась «лолита» и поклонилась. — Меня зовут Кандзаки.

— Можно и мы к вам? — к нам подошли две женщины, которые явно предпочитали держаться вместе. Возможно, они уже были знакомы до всех этих историй или же познакомились в каком-то из кайданов.

— Тогда ты к нам, — махнул рукой парень, которого а к себе женщина из тройки.

Кадзуо коротко рассмеялся, но, уверена, все расслышали в его смехе сталь.

— Я буду сам по себе.

— Крикни перед смертью, в какую дверь лучше не заходить, — бросил ему дзюдоист и кинул на парня острый взгляд.

— Оставь его, Сенши[64], — произнес мужчина с подвеской. Его голос был мягким, но взгляд не соответствовал интонации, как и дальнейшие слова. — Сам знаешь, Кадзуо у нас одинокий волк. Он нам не нужен. Побеждая, Кадзуо окружен мертвыми.

Женщины, присоединившиеся к нам, опасливо посмотрели на парня. Тот сухо хмыкнул, и я поняла, что эти четверо были знакомы.

— Не тебе говорить об этом, Тора[65].

Кадзуо и мужчина еще несколько секунд прожигали друг друга взглядами, пока Кандзаки рядом не фыркнула от смеха:

— Так тебя зовут Тора? Ты это сам придумал, назваться тигром?

— Тебя что-то рассмешило? — вперед шагнула подруга Торы, и на этот раз в её голосе послышалась злость.

— Да, ты же слышала мой смех, — улыбнулась Кандзаки, прижав ладони к щекам. — А тебя как зовут? Неко? Или Рису?

Я подавила усмешку. Прозвища «кошка» и «белка» явно были выбраны по аналогии с «тигром». Хотя и у борца, думаю, имя «Сенши» было лишь прозвищем, которое означало «воин».

— У тебя что, сладкая вата вместо мозгов? — раздраженно фыркнула женщина, резко откинув длинные пряди с левой стороны лица.

— Маджо[66], не отвлекайся, — бросил женщине Тора. Его взгляд упал на Кандзаки. — У меня хорошая память, и тебе лучше ее не освежать.

Кандзаки не отвела взгляд и продолжила улыбаться, но мне показалось, что ей стало не по себе.

— У меня тоже хорошая память, поэтому я все хотела спросить: как там Шога?.. Передавай ему привет.

Тора усмехнулся уже весело и словно хотел сказать что-то еще, но решил промолчать, и, вновь кинув на девушку предупреждающий взгляд, отвернулся. Кадзуо перевел заинтересованный взгляд с Торы на Кандзаки.

Этот обмен фразами лишь убедил меня, что Кандзаки, как и Кадзуо, уже встречалась с Торой. И эта встреча явно не задалась.

— Маджо… — пробормотала одна из незнакомых мне женщин, покачав головой. Она кидала тревожные взгляды на женщину и её друзей.

— Пойдемте, нужно выбираться из этого места, — бросил Тора, обращаясь к своим союзникам, и через мгновение, словно в подтверждение слов мужчины, в одну из дверей с обратной стороны что-то ударилось, а где-то в глубине дома раздался мелодичный женский смех.

— Я ненавижу фильмы ужасов… — прошептала женщина, стоящая сбоку от меня и зябко поежилась, хотя была одета в вязаную кофту.

— Увидимся снаружи… Может быть, — коротко кивнув, Кадзуо прошагал к двери на первом этаже и зашел в неё. Я хотела увидеть, что за ней, но не сумела.

— Тогда мы туда, — Тора отправился к лестнице. — Не думаю, что выход на первом этаже.

— Да-да, пойдемте наверх, — засуетилась вторая женщина, поправляя очки — та, что удивилась прозвищу Маджо. Она была босиком и в офисной одежде. Вероятно, либо потеряла где-то туфли на каблуках, либо сняла их для удобства.

— Пожалуй, — согласилась я. — Но с теми нам нужно разделиться…

— Запомним, куда они зайдут, — предложила Кандзаки и первая зашагала по левой лестнице. По правой уже почти поднялась четверка во главе с Торой. — А пока пойдем налево.

Мы поднялись на второй этаж. От атмосферы в этом доме мне было не по себе. Я никогда не боялась фильмов ужасов, но и не разделяла той любви к ним, которую питала Минори. Ей нравилось включать хорроры и смотреть на экран с полузакрытыми глазами, периодически вскрикивая и смеясь. Мне же всегда было скучно.

Но оказаться в фильме ужасов самой — совсем другой дело.

В коридорах было прохладно и царил полумрак, а темные стены и мрачные картины на них не придавали уверенности. Не хватало только пугающей музыки на фоне, хотя даже тишина здесь казалась зловещей.

— Мне кажется, или она следит за мной? — Кандзаки покосилась на женщину на картине, одетую в пышное бальное платье и парик. — Я почти уверена, что её зрачки двигались.

— Не смотри на неё, — посоветовала женщина в вязаной кофте. Сама она смотрела почти что под ноги. — Мало ли что.

— Да что нам могут сделать картины, — фыркнула незнакомка в офисной одежде. — Нужно бояться того, что за этими дверьми.

Мы остановились в коридоре, так как нужно было искать выход. А сделать это было невозможно, не зайдя в одну из комнат.

— Нас пятеро, можем разделиться, — предложила Кандзаки.

— Нет! — воскликнула Ран. — Так у нас будет меньше шансов. Если за дверьми что-то страшное, лучше будет противостоять этому впятером.

— Думаю, ты права, — кивнула офисная работница. — Тогда, туда?

Она наугад ткнула пальцем в одну из дверей.

— Только не туда! — воскликнула Ран встревоженно. Я удивленно покосилась на неё, и девушка пояснила: — Эта дверь четвертая[67] по счету в коридоре!

— Точно, — ахнула женщина и опустила руку. Она даже побледнела. — Тогда лучше зайдем в третью.

— Хорошо, — пожала плечами я, а Кандзаки и женщина в кофте кивнули.

— Лучше поторопиться, — добавила Кандзаки и подошла к двери. Она покрутила круглую ручку и слегка приоткрыла дверь. — Ничего не вижу. Сплошная темнота.

— Не думаю, что нам позволят так подглядывать, — сказала я. — Когда Кадзуо открыл дверь, там тоже был мрак.

— Ты про того парня? — уточнила блондинка. — Хм… Логично. Тогда пойдемте.

Кандзаки полностью открыла тяжелую дверь, и та слегка скрипнула. В проеме зияла густая темнота, от вида которой у меня по коже побежали мурашки. Изнутри веяло холодом.

— Иди уже, — себе под нос пробормотала Кандзаки и шагнула внутрь, буквально исчезая в темноте. Офисная работница ахнула, и мне тоже стало еще больше не по себе, но я пошла вслед за девушкой.

Когда я перешагнула через порог, комната перестала казаться погруженной во мрак, словно кто-то тут же включил свет.

Но лучше бы не включал.

— Это… это… — услышала я испуганный шепот Кандзаки.

Рядом с нами появились остальные, и я услышала, как дверь со скрипом захлопнулась. Затем в скважине словно повернулся ключ, щелкнул замок.

Мы оказались заперты.

— А-а-а… — начала было свой крик женщина в офисной одежде, но её знакомая в кофте зажала ей рот рукой, хотя и её глаза выражали ужас.

— Тихо! — зло прошипела она.

Я же в немом ужасе замерла перед дверью. А потом кинулась назад, пытаясь открыть её.

— Заперто! — Прошептала я: моя догадка подтвердилась. — Нас заперли.

— Не может быть, — ахнула Кандзаки и тут же оказалась рядом. Она дернула ручку, нервно покрутила её, все с большей силой, словно могла сломать. Её лицо выражало отчаяние. — Что же делать…

— Вон там, — тихо проговорила Ран, указывая куда-то рукой. Сглотнув, я медленно обернулась, вновь посмотрев на ужаснувшую меня картину.

Мы очутились в васитсу, комнате в традиционном стиле, где пол был устелен татами, а на стене висело какэмоно[68], изображающее хризантемы.

На татами сидела женщина, подогнув под себя ноги и склонив голову к коленям. Вокруг неё то тут, то там стояли разнообразные тарелки, миски, кувшинчики, наполненные едой или её остатками, некоторые блюда лежали прямо на полу.

Но что испугало нас всех, так это невероятно длинные темно-синие волосы женщины, которые двигались, как живые, и словно щупальца скользили по татами, стенам и сёдзи. Они хватали еду с тарелок, переворачивая посуду… и тащили её в пасть с острыми мелкими зубами. Пасть, распахнувшуюся прямо на затылке склонившейся к коленям женщины.

— Футакучи-онна… — прошептала женщина в вязаной кофте и закрыла пальцами глаза. Её трясло. — Что за ужас, за что это все…

Она продолжила что-то бормотать себе под нос и всхлипывать.

— А-а-а! — взвизгнула другая женщина, когда мимо неё пронеслась часть волос, прошлась по стене у руки этой женщины, и схватила онигири с тарелки у ног офисной работницы. Я с ужасом и отвращением проследила за тем, как онигири исчезло в жуткой пасти ёкая.

— Что… ч-то с её черепом? — прошептала Кандзаки. — Он словно расколот… А там… там рот… зубы…

— Это… — начала было объяснять женщина в кофте, как Ран перебила её и вновь указала на что-то:

— Смотрите, там!

Я проследила взглядом за её рукой и увидела, на что указывала девушка. На шее Футакучи-онны висела цепочка, а на цепочке — ключ.

— Здесь нет выхода, — заключила я. — Это не та комната. Но чтобы выбраться из неё, нам надо достать ключ.

— Я не пойду! — закричала офисная работница.

— Еды… — прогремел на всю комнату противный голос. Он то переходил на высокие ноты, то хрипел. — Еды… Еще еды!

Меня передернуло, а женщина, сидящая на коленях, застонала. Тем временем в пасти на её затылке исчезла тарелка мисо[69], причем зубы раскусили миску, выплюнув часть осколков. Часть бульона потекла по волосам и шее женщины, телом которой овладел ёкай.

— Что же делать? — шепотом спросила Кандзаки. Она прижалась к стене, так же сделали и все остальные кроме, разве что, Ран. Она стояла перед Кандзаки и всматривалась в ёкая.

— Я думаю… — начала было девушка, как вдруг часть волос кинулась в нашу сторону и схватила женщину в кофте за руку.

От неожиданности та звонко вскрикнула, округлившимися глазами смотря на темно-синие волосы, обмотавшие её запястье. Лицо участницы искривила гримаса ужаса.

— А-а-а! — пронзительно завизжала женщина, когда волосы еще сильнее опутали её руку — от запястья и выше локтя, а затем потащили в сторону Футакучи-онны.

— Тамура-сан! — закричала офисная работница. — Тамура!

Женщина по фамилии Тамура упала на татами, а волосы всё тащили её рукой вперед прямо к ёкаю. Тамура сопротивлялась, пытаясь ухватиться за пол, скребла пальцами по татами с таким отчаянием, что сломала несколько ногтей.

— Ёсида-сан, помоги мне! — закричала Тамура, то протягивая вторую руку к знакомой, то вновь цепляясь за татами. — Помоги!

Но Ёсида стояла, бледная и испуганная, вжавшись в стену.

— Получи! — крикнула тем временем Кандзаки. Она схватила с пола тарелку с рисом и, стряхнув его на пол, кинула тарелку в одержимую женщину. Тарелка попала той в плечо и упала рядом.

— Она же разозлится! — взвизгнула Ёсида.

— Помогите! — почти плакала Тамура.

Я тоже стояла, не шевелясь, слишком испуганная и ошеломленная. В мою сторону полетело щупальце из волос, и я пригнулась, едва не вскрикнув. Часть волос коснулась моего затылка, и меня передернуло.

Кандзаки тем временем ударила тарелку о тарелку, и та раскололась на три части. Блондинка выбрала самый острый осколок и кинула его Тамуре.

— Ударь её! — крикнула Кандзаки и отскочила от еще одного щупальца. Оно прошлось по татами у ног девушки, схватив горстку риса, но потом словно передумало и кинулось к Тамуре, обхватывая еще и её ногу.

— А-а-а! — снова закричала женщина, которую потащило к пасти еще быстрее, но в последнюю секунду она все же успела схватить осколок. Второй взяла сама Кандзаки, а третий подняла я.

Тамура была уже близко к самой Футакучи-онне, и её рука нависла над пастью, щелкнувшей у самых пальцев женщины. Та завизжала, а по её покрасневшим щекам полились слезы.

— Попробуй сорвать ключ, — хладнокровно посоветовала ей Ран. Она шагнула в сторону от щупальца волос, подкинув ему кусочек сашими.

— Еды! Еды! — стонал тем временем ёкай, а Тамура выгибала пальцы, чтобы те оказались как можно дальше от зубов ёкая.

— Не стой! — крикнула мне Кандзаки. Девушка побежала прямо к ёкаю, и её действия отрезвили меня. Нельзя было ждать, пока нас по очереди съедят. Надо действовать.

— Нужен план! — крикнула я Кандзаки. — Подожди!

— Нет времени! — ответила мне нарядная девушка, ловко перепрыгивая через щупальце, которое тут же схватило миску с раменом, выплескивая часть бульона на татами. — Её же съедят!

Сказав это, Кандзаки, несмотря на платье, кувыркнулась на татами, ловко подскочив на ноги рядом с Футакучи-онной, и вонзила осколок тарелки ей в шею, прямо под жуткой пастью. Тело ёкая сотряслось, а Кандзаки надавила еще сильнее, отчего у женщины по шее потекла кровь, и одержимая застонала еще громче. Второй рот вторил ей жутким воплем. Щупальца ослабли, и Тамура вытянула из них свою руку, а потом выдернула ногу и, падая и запинаясь, кинулась к дальней стене.

Кандзаки покрутила осколок в плоти ёкая, вытащила его и занесла для второго удара, но тут девушку поперек туловища ударило одно из щупалец. Кандзаки отлетела назад. Щупальце кинулось прямо на нее, но девушка кинула в него свой ободок, и щупальце утащило его в пасть чудовища.

Пока зубы пережевывали ткань, я кинулась к одержимой женщине и упала перед ней на колени. Протянула руку, хватаясь за цепочку и дернула, пытаясь сорвать ключ с шеи Футакучи-онны.

Внезапно холодная рука схватила меня за запястье. Приподняв голову, женщина посмотрела мне прямо в глаза. Она была бледной, на её лице виднелся отпечаток боли, а под глазами залегли глубокие тени.

— Помоги… — прошептала она сипло, словно через силу. — Помоги мне…

На секунду мое сердце сжалось как от ужаса, так и от жалости. Я на мгновение задумалась о том, как бы помочь женщине, но потом вонзила осколок ей в руку, заставив вскрикнуть и убрать пальцы с моего запястья. На татами полилась кровь, пачкая и мои руки.

— Не могу, — сказала я, срывая ключ с шеи незнакомки, и кинулась к двери.

— Быстрее! — крикнула мне Ёсида. Она кинула в сторону куриный шашлычок и пнула тарелку с собой[70], пыталась отогнать от себя щупальца как можно дальше. За мной к выходу побежала Кандзаки.

Я так быстро бросилась от ёкая к выходу, что чуть не врезалась в дверь. Попыталась вставить ключ в замок, но трясущиеся пальцы отказывались слушаться.

— Быстрее! — нервно крикнула мне в ухо Ёсида, и я, поморщившись, резко прокрутила ключ и открыла дверь. Женщина дернула меня назад, так что я упала на спину, и первая выскочила за дверь. За ней выбежали Тамура и Ран, а Кандзаки схватила меня за рукав и потянула за собой.

Когда я была уже в дверях и видела знакомый — и, оказывается, такой безопасный — коридор, мою лодыжку обхватило щупальце и резко потянуло назад. Я упала на живот, больно ударившись локтями о пол и прикусив язык.

— Акияма-сан! — воскликнула Кандзаки и снова схватила меня за руку. Всем весом навалившись на дверь, Тамура захлопнула её, и я почувствовала, как хватка на моей ноге ослабла. Я села на пол и брезгливо тряхнула ногой. Обрубок щупальца посерел, и волосы рассыпались прахом.

Тамура упала на колени, тяжело дыша. Она разглядывала свою руку, которая чуть не оказалась в пасти ёкая, и заметно дрожала. Я поднялась, но мои ноги тряслись от пережитого ужаса и нахлынувшего адреналина, так что мне пришлось опереться о стену. Кандзаки была бледной и растрепанной, и широко распахнутыми глазами смотрела в пустоту. Одна только Ран, казалось, почти не впечатлилась увиденным. Она слегка улыбнулась:

— Молодец, Кандзаки-сан! И ты, Акияма-сан! Как хорошо, что я пошла с вами…

— Вижу, та комната тоже не подходит, — сухо произнес кто-то в стороне.

Мы все повернулись вправо и увидели Тору, Маджо и Сенши. Четвертого парня рядом с ними не было, зато одежду Маджо покрывали брызги крови, а волосы её растрепались. Присмотревшись, я заметила капли крови и на лице Торы.

— Ч-что… что за той дверью? — спросила Ёсида.

Маджо скривила губы, откинув длинную часть волос с лица. Она казалась спокойной, и весь её облик даже гармонировал с обстановкой особняка.

— Лучше вам не знать, — хладнокровно произнесла Маджо. — Хотите, проверьте, но выхода там нет.

— А где… тот парень? — медленно спросила Кандзаки, и Маджо вновь скривила губу. Сенши лишь сильнее нахмурил густые брови.

Девушке ответил Тора, однако пристальный взгляд его красивых, но холодных глаз скорее отговаривал от дальнейших расспросов.

— Он погиб, — коротко ответил мужчина. — Очень жаль…

В его голосе и правда прозвучало сожаление.

— Очень жаль… — повторила я, вспоминая, как Тора и Маджо переглянулись в начале кайдана. В голову пришли также и слова Кадзуо. — Ага…

— Что-то не так? — бросила Маджо. Она в два шага пересекла коридор и встала прямо передо мной, скрестив руки на груди. Её темные глаза окинули меня стальным взглядом, который вкупе с суровым выражением лица явно заставлял многих людей робеть. Но я не боялась эту женщину. И раз уж на мою иронию ответили, я не стала идти на попятную.

— Вы же за этим взяли его с собой? — спокойно спросила я и кивнула на Тору и Сенши. На губах их лидера появилась легкая улыбка. Он явно понял, что я имела в виду.

Тора подошел к Маджо, положил руку ей на плечо, а затем пристально посмотрел на меня сверху вниз. В его взгляде не было такой явной угрозы, как у Маджо, но он напугал меня куда больше. Я постаралась не подать виду.

А на губах Торы была все та же легкая улыбка, когда он сказал:

— Раз ты такая умная, лучше иди и ищи выход, а не то сама погибнешь в пасти ёкая.

Я не отвела взгляд, и Тора усмехнулся. Он сам отвернулся, и я едва сдержала вздох облегчения.

— Идем, — скомандовал Тора. Сенши, окинув нашу группу мрачным взглядом и задержав его на мне, пошел за ними.

— Ты их знаешь? — спросила Кандзаки. Её голос слегка дрогнул, но я не знала, от негодования или страха.

Я дернула плечом.

— Нет.

— А мы уже пересекалась… — внезапно протянула Кандзаки. На секунду девушку словно накрыли тяжелые воспоминания, и она стала отстраненной. Но Кандзаки быстро вернула дружелюбную улыбку. — Правда, тогда с Торой были двое других людей… Шога и… имя второго мне неизвестно.

— И он тоже погиб? — спросила Ёсида. Но Кандзаки покачала головой.

— Нет. Они вроде как вместе, в команде. Всего их шесть и…

— Давайте прекратим болтать, — хмуро перебила девушку Тамура. — Нужно найти этот проклятый выход.

— Тамура-сан… — заговорила было Ёсида, но Тамура осекла её холодным и злым взглядом.

— Не говори со мной, — она отвернулась. Ёсида открыла было рот, но так ничего и не произнесла. По её лицу пробежала тень.

— Тогда пойдемте дальше, Тамура-сан права, — пробормотала наконец Ёсида. Она окинула взглядом коридор и раздраженно бросилась к одной из двери. — Пусть будет эта…

Женщина подошла к последней двери в этом коридоре и открыла её, а после посмотрела на нас.

— Вы идете? — резко спросила она.

Я пошла к двери, а Кандзаки двинулась за мной.

Вдруг что-то зеленое и крупное вырвалось из-за двери и схватило Ёсиду поперек тела. Я увидела, как брызнула кровь, а рот женщины открылся в крике боли и ужаса. Мгновение, и огромный змеиный хвост утащил женщину за дверь. На мгновение в проеме показалось красивое женское лицо с голодными глазами, после чего дверь захлопнулась сама по себе.

Все произошло за несколько секунд, но отчетливо врезалось в память. Что-то резко вырывается из-за двери. Ломаются ребра женщины, лопается её кожа, одежда окрашивается в красный. Лицо Ёсиды искажается, а потом она исчезает за дверью.

Я поняла, что не слышала крик женщины, потому что в ушах у меня зазвенело, я на короткое время лишилась слуха, слишком ошеломленная и испуганная.

— Ёсида! — ворвался мне в голову пронзительный крик Тамуры. — Нет!

Женщина кинулась к двери, но Ран схватила её за предплечья, удерживая на месте. Женщина дернулась, но не смогла вырваться и просто упала на колени. По её щекам потекли слезы.

— Нурэ-онна[71]… — протянула Ран.

У меня подогнулись ноги, но Кандзаки придержала меня под руку, а я уперлась ладонью в стену.

— Акияма-сан, ты как? — спросила меня девушка, и её голос слегка дрожал.

— Это мог быть кто-то из вас… — задумчиво произнесла Ран, но я не обратила на неё внимания.

— Нужно… нужно идти дальше, — проговорила Кандзаки. — Мы должны найти этот выход…

Девушка не договорила, но все было ясно и без слов.

Если мы не выберемся, нас ждет та же судьба, что и Ёсиду.

— Надо выбрать новую дверь, — как можно более твердым голосом произнесла я.

— Идём в тот коридор, — там, куда указала Ран, наш коридор поворачивал налево. Девушка заглянула за угол. — Там еще три двери. Что-то не хочется проверять оставшиеся здесь. В другом коридоре ищут те трое. Если тут… пусто, спустимся вниз.

— Я не смогу… — взвыла Тамура. — Не хочу… Мне страшно!

— Тогда оставайся тут, — бросила девушка с татуировками.

— Ран, — неодобрительно произнесла Кандзаки. Переведя взгляд на Тамуру, девушка мягко улыбнулась и посмотрела женщине в глаза. Её голос стал почти нежным. — Тамура-сан, нам лучше пойти. Ёсида-сан хотела бы, чтобы Вы выбрались отсюда. На самом деле, Вы и сами этого хотите.

Тамура-сан вытерла глаза своей вязаной кофтой и, всхлипнув, кивнула.

— Хорошо… Пойдем. Но вы вперед…

Кандзаки улыбнулась и кивнула. Я же хмуро посмотрела на женщину, но промолчала.

— Тогда давайте сюда? — Ран кивнула на вторую по коридору дверь, а потом повернула ручку, открывая перед нами черноту.

Я невольно вздрогнула, представив, что и сейчас какой-то монстр вырвется наружу. Ничего не произошло, но паническое ожидание холодом растеклось по всему телу.

— Вроде все в порядке… — протянула Ран и шагнула в темноту. Кандзаки последовала за ней, потом я и, наконец, Тамура.

Моргнув несколько раз, я осмотрелась. Мы оказались в комнате, выполненной в европейском стиле, — книжные шкафы у двух стен, письменный стол из красного дерева, заставленный старинными томами, бумагами и статуэтками, холодный камин и перед ним — потертое кожаное кресло. Освещали комнату свечи в канделябрах на двух стенах и на письменном столе.

Ничего необычного — разве что отсутствие окон. Однако атмосфера в комнате была мрачной и гнетущей, как, впрочем, и во всем «особняке».

— И что же это? Просто комната? — удивилась Кандзаки, оглядываясь. Она подошла к книжному шкафу и взяла один из томов. — Никогда не видела подобную письменность…

Я посмотрела ей через плечо.

— И я тоже… Больше похоже на руны.

Кандзаки поспешно поставила книгу обратно на полку.

— Я не вижу здесь выхода, — пробормотала Тамура. — Пойдем в другую комнату. Хотя здесь мне нравится больше…

— Это может быть обман, — предположила я. — Может, стоит поискать дверь за стеллажами? Какой-то тайный ход?

Внезапно огонь свечей дрогнул, на стенах заплясали жутковатые тени. Я замолчала, прервав мысль, и в воцарившейся тишине услышала тихий смех.

Глава 9

抜け首

Обернувшись, я увидела, что смеялась Ран. Она села в кожаное кресло, положив руки на подлокотники и закинув ногу на ногу.

— Что тако?.. — начала было спрашивать Кандзаки, но смех Ран стал громче, он казался истерическим и даже злорадным.

Красные символы на горле Ран слегка загорелись, а после… её голова оторвалась от тела по линии рисунков и взлетела вверх.

— Что это? — пронзительно закричала Тамура, а я ошеломленно отшатнулась, ударившись локтями и затылком о книжную полку. Кандзаки придушено вскрикнула и тоже попятилась, уперевшись руками в письменный стол.

Голова, взлетевшая в воздух, вновь рассмеялась, а её глаза побелели. Внезапно смех Ран, или того, что мы считали Ран, прервался, и в комнате на мгновение воцарилась звенящая тишина.

Её прорезал жуткий крик ёкая, с которым она кинулась в сторону. Не успела я сделать и вдох, как голова подлетела к Тамуре и вцепилась в её горло зубами. Хлынула кровь, окрашивая кофту женщины в алый, капая на пол и пачкая лицо ёкая. Тамура не успела издать ни звука, лишь в ужасе открыла рот, из которого вырвался сначала хрип, а потом какой-то булькающий звук. Женщина попыталась зажать глубокую рваную рану руками, но уже через секунду упала на колени, а затем рухнула на пол без движения.

А у меня в ушах все стоял жуткий визг ёкая.

— Она меня раздражала, — вновь рассмеялось существо и облизнуло окровавленные губы. — Займусь ей потом. Сначала разберусь с вами.

Голова повернулась, уставившись на меня. В комнате вновь раздался жуткий вопль. Меня передернуло от страха и отвращения, руки и ноги затряслись, но я заставила себя кинуться в сторону, и монстр врезался в книжный шкаф. Я развернулась, схватила с полки книгу и кинула её прямо в лицо ёкая. Первая книга угодила в нос существу, заставив его злобно оскалиться, а вторую книгу голова схватила зубами и перегрызла — две половины с глухим стуком упали на пол.

Я бросилась дальше и спряталась за креслом. Однако голова облетела его и со злорадством уставилась на меня. «Ран» открыла рот, чтобы вновь закричать, как вдруг ей в висок прилетела горящая свеча. Голова слегка дернулась в сторону, а часть её волос загорелась. Ёкай вновь пронзительно закричала, но теперь от боли.

— Акияма, дверь! — крикнула Кандзаки, сама бросившись к выходу. Я поспешила следом, пока голова пыталась потушить огонь о стену. Кандзаки открыла дверь и выбежала в коридор, но когда я перешагнула через порог одной ногой, то почувствовала, что зубы ёкая вцепились мне в предплечье.

Я вскрикнула, а зубы сжались еще сильнее. Я ощутила на коже теплые струйки крови.

— Кандзаки! — в моем голосе зазвенело отчаяние. Девушка выбралась — она в относительной безопасности. У нее нет причин возвращаться и помогать мне.

Голова дернула меня назад, и дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

«Ран» за руку потащила меня в центр комнаты, и я снова вскрикнула от боли и упала. Расцепив зубы, голова взлетела и злобно оскалилась, готовясь вцепиться мне в горло. Она снова завопила и кинулась вниз, но я перекатилась в сторону, и встав, бросилась к столу, чтобы схватить свечу или что-то потяжелее.

Однако мои пальцы схватили лишь воздух. Ёкай вцепилась мне в ногу и, дернув, потащила назад. Я, упав, проехалась животом по полу. Однако, зло сцепив зубы, перевернулась на спину и в последний момент успела выставить вперед руки. Я зажмурилась от ужаса, удерживая на удивление сильную голову всего в нескольких сантиметрах от лица. Сквозь жуткий вопль ёкая, от которого мороз шел по коже, я расслышала скрип двери.

Руки ныли, а барабанные перепонки, казалось, были близки к тому, чтобы лопнуть. В голове промелькнула мысль, что я больше не выдержу, однако вопль ёкая резко прекратился. Я распахнула глаза и поняла, что монстр, прервав попытки вцепиться мне в горло, летал кругами по комнате. Мне даже показалось, что лицо существа искривилось в недоумении.

— Тело? Где мое тело? — пробормотало оно. — Тело! — раздался страшный крик.

Я, не теряя времени, подскочила и бросилась к выходу. Игнорируя боль в руке и жжение в ноге, я старалась двигаться как можно быстрее, и, распахнув дверь, буквально вылетела в коридор. А затем, привалившись спиной к захлопнувшейся двери, сползла на пол.

Сердце билось как сумасшедшее, а в ушах стучала кровь. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, приходя в себя. Однако дрожь в уставших руках не уходила.

— Акияма-сан, ты как? — рядом со мной на колени присела Кандзаки. Она аккуратно прикоснулась к коже над укусом на моей ноге. — Эта рана не серьезная, поверхностная. Что с рукой? Сними кофту, надо проверить и перевязать.

— Ты не ушла? — вместо ответа спросила я, пытаясь отдышаться. — Ты что-то сделала с телом? Как ты догадалась?

— Как я могла уйти? — Удивленно пробормотала Кандзаки, а затем требовательно посмотрела на меня и помогла мне стащить толстовку. К счастью, под ней была майка. Рана была не так плоха, как можно было бы подумать — спасла ткань толстовки. Кандзаки оторвала часть кружев с подола, и аккуратно перевязала мне руку.

— Спасибо… — произнесла я. Дыхание выровнялось, сердце почти вернулось к нормальному ритму. Я должна была взять себя в руки. Мы были еще далеки от выхода из особняка.

— Я и не догадалась, — продолжила Кандзаки, помогая мне встать. Мы пошли дальше по коридору. — Я не знала, что делать, когда дверь захлопнулась, но через несколько секунд в коридоре появился тот парень. Я сказала, что голова Ран пытается нас убить, а он ответил, что если… как там его… нукэкуби[72] не найдет свое тело, то умрет.

— Тот парень?.. Кадзуо?

— Наверное, — отозвалась Кандзаки. — Он не представился и быстро ушел. Тогда я схватила тело этой нукэкуби, пока ты… ее отвлекала. И закинула в ту комнату.

Кандзаки кивнула на одну из дверей за нашими спинами.

— А что там? — уточнила я. Туда мы не заходили.

— Не знаю, — Кандзаки пожала плечами, слегка улыбнувшись. Однако в её глазах не было и капли веселья. — Я просто толкнула тело в темноту. Это было жутковато, все таки головы не было…

Девушка коротко рассмеялась, но смех её был наигранным.

— Нужно искать дальше, — хмуро ответила я. — Проверим еще какую-то дверь здесь или пойдем вниз?

— Лучше здесь, мы были лишь в двух комнатах. В трех. Можно еще проверить, как дела у других… Если мы не найдем тех троих, значит они или спаслись, или мертвы. Кадзуо тоже вряд ли нашел выход внизу, раз поднялся сюда. Да, лучше здесь.

Я хмыкнула, но промолчала. Кадзуо запросто мог найти выход и никому ничего не сказать. Я была удивлена, что он подсказал Кандзаки как меня спасти… И откуда он знал про нукэкуби?

Если увижу его еще раз, спрошу. Я хотела и поблагодарить его, и задать пару вопросов.

— Я думаю, что… — начала было я, но тут послышался детский голос:

— Йоко!

Мы обе обернулись. В конце коридора стояла девочка лет двенадцати с двумя хвостиками и в цветном платье.

— Йоко! Помоги мне! — крикнула девочка.

— Это кто? — настороженно спросила я, но глянув на Кандзаки, увидела, что та побледнела, а губы её задрожали.

— Нанако… — прошептала Мори. — Что ты здесь делаешь?

— Йоко, мне страшно! Помоги! — девочка заплакала и скрылась за поворотом.

— Нет, стой! Нанако! — Кандзаки испуганно крикнула и побежала за ребенком.

— Кандзаки-сан, подожди! — воскликнула я, хватая девушку за запястье. Я была уверена, что это ловушка. Но Кандзаки без труда вырвалась и оттолкнула меня так, что я едва устояла на ногах.

Этот внезапно появившийся ребенок казался подозрительным… Нет, он был подозрительным. Я еще не видела в этом месте детей, да и среди участников в самом начале этой девочки не было.

Я собиралась броситься за Кандзаки, которая уже завернула за угол, как вдруг мне на плечо легла чья-то легкая рука. Я вздрогнула и резко обернулась. По спине побежали мурашки.

Передо мной стояла женщина в белом кимоно. Часть её блестящих черных волос была распущена и спадала на плечи, а часть была заплетена в замысловатую прическу и украшена гребнем. На меня смотрели большие красивые глаза глубокого цвета кофе под тонкими, изящными бровями. Но вторая половина лица женщины скрывалась за марлевой повязкой. Руки незнакомка держала внутри широких рукавов кимоно.

— Привет, девочка, — произнесла женщина глубоким, красивым голосом. — Ответь мне, я красивая?

Глава 10

新しい部屋

Незнакомка опустила руки, и теперь широкие рукава не скрывали, что в правой руке женщина держала крупные ножницы с длинными и явно остро заточенными лезвиями.

Я испуганно отшатнулась и попятилась, собираясь уйти. Но стоило мне повернуться, как я снова увидела женщину перед собой, как будто она все время стояла именно там.

— Я красивая? — спросила незнакомка ещё раз, но уже настойчивее. Решив не обижать эту женщину, которая, как я уверена, была ёкаем, я ответила:

— Да, красивая.

Незнакомка, судя по блеску в глазах, улыбнулась, и я едва удержалась от вздоха облегчения. Однако не успела я расслабиться, как женщина свободной рукой сняла марлевую повязку, открывая лицо. Я в ужасе отшатнулась, увидев что казавшаяся красивой в маске, женщина прятала под тканью жуткий рот, разрезанный почти от уха до уха. Шрамы и разрезы уродовали её, обнажали мышцы лица, а на щеках и губах виднелась запекшаяся кровь. Улыбнувшись, ёкай показала чуть заострённые зубы и длинный тонкий язык.

Не в силах отвести взгляд от изуродованного существа, я почувствовала, что по телу пошла мелкая дрожь. Мне показалось, что освещение в коридоре стало еще тусклее, а воздух — холоднее.

— А теперь? — спросила меня женщина. — Считаешь ли ты меня красивой?

Я хотела было ответить «да», чтобы не злить это уродливое существо, но что-то остановило меня. Мне почудился подвох, а ножницы в её руке не добавляли мне уверенности.

Но что же тогда сказать? Вряд ли ёкаю понравилась бы моя честность… Я судорожно подбирала ответ, но боялась, что ёкай потеряет терпение.

— Знаешь, это я хотела бы спросить у тебя, считаешь ли ты себя красивой? — произнесла я медленно. — Почему ты спрашиваешь мое мнение? Внешность не главное, важнее какой ты в душе… — я осеклась, поняв, что говорю о душе ёкаю. — Главное твой характер…

Существо молча смотрело на меня, а его уродливая улыбка от уха до уха слегка угасла, что меня напугало, хотя на лице ёкая больше не было столько злорадства.

Подумав, что такого ответа достаточно, я попыталась обойти женщину, но она вновь появилась передо мной.

— Ты не ответила. Ты считаешь меня красивой?

Я промолчала, но попятилась от жуткой женщины. Через пару шагов я уперлась спиной в стену и поняла, что сама себя загнала в ловушку. Мне не удалось перехитрить этого ёкая. Она приблизила свое пугающее лицо почти вплотную к моему и снова злорадно улыбнулась. Странный язык прошелся по острым зубам.

— Если для тебя внешность не главное, я могу сделать тебя такой же, как я сама.

Женщина прижала меня к стене, надавив на удивление сильной рукой на моё плечо, а второй рукой поднесла к моему лицу ножницы. Нераскрытые лезвия дотронулись до уголка моих губ, и меня передернуло от прикосновения холодного металла.

— Посмотрим, как ты заговоришь о душе и характере с таким лицом, — усмехнулась ёкай и раскрыла ножницы.

— Знаешь, ты средняя, — послышался слева знакомый голос.

Ёкай замерла, прислушиваясь, а потом опустила ножницы и сделала шаг назад. Я глубоко вдохнула, осознав, что задержала дыхание. От нервов и напряжения закружилась голова.

Я посмотрела в сторону и увидела Кадзуо. Он стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди. Я поняла, что — впервые — была рада его увидеть. И даже если и удивилась, как парень опять здесь оказался, меня это не волновало.

— Что? — переспросила ёкай.

— Ты средненькая, — пояснил Кадзуо. От оттолкнулся от стены и приблизился к нам с ёкаем. — Не красавица, но и не уродливая. Обычная.

Ёкай словно на пару секунд задумалась над его словами, но потом недовольно скривила безобразный рот и исчезла.

Я окончательно выдохнула. Чересчур. Это было уже чересчур. Футакучи-онна, летающая голова, а теперь и это… Слишком многие сегодня пытались меня убить.

— Спасибо, — произнесла я и посмотрела на Кадзуо. У меня получилось изобразить на лице невозмутимость, и голос не дрогнул.

Кадзуо также спокойно смотрел на меня. Его взгляд упал на повязку на моей руке, затем перешел на следы зубов на ноге, а после вернулся к лицу. Я вспомнила, что оно в каплях крови. Но хотя бы не в моей.

К счастью, во взгляде парня не было ни сочувствия, ни жалости. Не было и насмешки или злорадства. Лишь привычная полуулыбка, по которой было невозможно определить, что на самом деле чувствует Кадзуо. И это немного пугало.

— Не хотелось бы, чтобы Кучисакэ-онна[73] испортила такое красивое лицо, — прервал тишину парень и пожал плечами. — Ты бы выжила, но смотреть на тебя было бы не так приятно.

Я едва удержалась, чтобы не сцепить зубы от раздражения, но ограничилась хмурым взглядом. Он спас меня от Кучисакэ-онны, а по какой причине — мне было все равно. Однако чувство благодарности ослабло.

Грубость Кадзуо давала мне повод быть с ним не слишком вежливой. Например, прямо задать несколько вопросов.

— Как ты понял, что в той комнате нукэкуби? — спросила я.

Кадзуо улыбнулся чуть шире.

— Я думал, спросишь что-нибудь поинтереснее, — протянул он. — Это было просто. Я подозревал, что это может быть нукэкуби ещё до того, как начался кайдан.

— Что?.. — удивилась я.

— Ты кажешься умной, но, видимо, совершенно не разбираешься в мифологии и легендах… Кстати, какая у тебя специализация?

— Естественные науки… — ответила я, а потом недовольно качнула головой. Он нарочно пытался меня отвлечь? Казалось, он заговаривал мне зубы. — Это неважно! Как ты понял?

— Я же сказал, что разбираюсь в мифологии… — вздохнул Кадзуо, но в его глазах мелькнуло недовольство. — Ты не заметила красные символы у неё на горле? Это признак нукэкуби. Среди людей они прячут их под одеждой и украшениями, но здесь вам дали подсказку или решили посмеяться, а вы ничего и не поняли.

Вновь он словно пытался обидеть, чтобы отвлечь. Но я не хотела дать сбить себя с толку.

— Почему ты не сказал?.. — с удивлением и раздражением спросила я.

— Я не был уверен, — ответил Кадзуо, и мне показалось, что он говорил правду. — Это была догадка, которая подтвердилась, когда та девушка сказала про голову. Не мог же я обвинить участника кайдана, не будучи уверенным в своей правоте. Это могло её убить, если бы я оказался неправ.

Я кинула на парня косой взгляд, не став признавать, что его слова прозвучали логично, хоть это было так. Вместо этого я пробормотала:

— Надо же, ты бываешь не уверен в своей правоте.

— Все бывает впервые, Химэ, — отозвался Кадзуо таким спокойным тоном, что его слова звучали и серьезно, и насмешливо.

— Почему ты все время меня так зовешь? — спросила я, едва скрывая раздражение. Это было так невежливо — он обращался ко мне даже не по имени, а по прозвищу, которое сам же и придумал.

— Это из-за твоей прически, — ответил Кадзуо, кивая на отрезанные пряди у моего лица. — Тебе не нравится, когда тебя зовут «принцессой»?

— Не нравится.

— Тогда я продолжу.

Я прикрыла глаза и вздохнула. У меня не было времени.

— Ясно… Но мне некогда с тобой беседовать. Нужно поторопиться.

— Ищешь Кандзаки-сан? — уточнил Кадзуо. Я прошла мимо него по коридору туда, где свернула девушка, и парень последовал за мной. На ходу я невольно отметила его уважительное обращение к Кандзаки, тогда как ко мне он все время обращался по прозвищу.

Я откинула эту мысль. Мне не давало покоя что-то другое… Казалось, в коридорах что-то поменялось, но я не могла понять, что именно.

— Да, — все таки ответила я.

— Она убежала за призраком, который притворился её сестрой.

— Она увидела свою сестру? — удивилась я и обернулась. Кадзуо же не остановился и пошёл дальше, и теперь мне пришлось его догонять. — Теперь ясно… С ней все в порядке?

Кадзуо скосил на меня взгляд, и его легкая улыбка перетекла в выражение легкого недоумения.

— Я сказал, что разбираюсь в мифологии, а не что я экстрасенс.

— Когда ты увидел Кандзаки в коридоре и сказал ей спрятать тело, это все же походило на ясновидение, а не на знания. Хотя, скорее на хитрость.

Я все таки озвучила свои предположения. Кадзуо усмехнулся.

— Подозревай меня в чем тебе угодно, но это знания. Кандзаки сказала про напавшую на вас голову, а я уже подозревал, что среди нас ёкай. Осталось сложить два и два и понять, что за дверью остался нукэкуби. Кандзаки выбежала одна, но сказала про «нас», значит, кто-то не выбрался. Вот я и предположил, что там нукэкуби и его жертва. Например, ты, — Кадзуо усмехнулся. — Конечно, ты могла погибнуть еще раньше… Но что-то мне слабо верилось. Хотя могло быть и так, а за дверью осталась одна из тех женщин. Или ты подумала, что я решил помочь именно тебе?

Я сначала смутилась, хотя таких мыслей у меня не было, но потом решила не молчать на насмешки.

— Ты сказал, что сомневался, что я мертва. Значит, помогая, ты предполагал, что спасаешь меня.

Кадзуо усмехнулся.

— Значит, ты у меня в долгу. Трижды.

Я хотела было возмутиться, но не стала. У меня не было пыла и желания спорить с этим парнем, для которого кайданы были словно квестами. Мне нужно было беречь силы.

— Где ты видел Кандзаки?

— У лестницы.

— Ты не нашёл выход отсюда?

— Нашёл.

Я резко остановилась и посмотрела на Кадзуо злым и одновременно недоуменным взглядом.

— Ты издеваешься? Почему ещё не сказал? Остальные знают?

Кадзуо недовольно фыркнул.

— Ещё не успел тебе сказать, ты же сначала хотела найти Кандзаки-сан. Или уйдёшь без неё?

Тон Кадзуо стал дразнящим. Я могла бы уйти без этой девушки, чтобы спастись. Мы не были друзьями. Не были даже знакомыми. Я не считала себя готовой на жертвы ради малознакомых людей. Я даже отзывчивым человеком не могла себя назвать и, если быть честной, всегда была эгоисткой. Особенно в последнее время…

Но я просто чувствовала, что не смогу бросить Кандзаки. Совесть мне не позволяла. И Кандзаки не бросила меня.

— А тем троим я помогать не буду, — уже обычным тоном добавил Кадзуо и пошёл дальше. — Кроме того, одному мне не выбраться. Нужна помощь. Лучше ты, чем Тора. Наверное. По крайней мере, надеюсь, что не пожалею об этом решении.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но не стала. Не было ни смысла, ни желания. Если Кадзуо нашёл выход, это было мне только на руку. Одна я вряд ли справлюсь с этим кайданом. Все-таки в некоторых испытаниях важна команда… которой ты можешь доверять. У меня такой не было, поэтому приходилось полагаться на то, что было — помощь Кадзуо и Кандзаки.

Мой взгляд зацепился за одну из дверей. Я разглядела собравшиеся вокруг ручки трещины и ржавчину на петлях. Удивившись, я присмотрелась к другой двери, и увидела, что она была как будто наполовину расколота. Это встревожило меня, но пока были более важные вопросы.

— Где будем искать Кандзаки? Твои знания мифов подскажут, куда призрак мог ее увести? — спросила я. — Думаю… куда-то подальше от… выхода.

Внезапная мысль заставила меня задуматься. А что если… это правда. Может, мы с Кандзаки были близки к завершению кайдана, и поэтому появились и призрак, и Кучисакэ-онна, чтобы разобраться с нами.

Я посмотрела на Кадзуо, и столкнулась с его пристальным взглядом.

— Где выход?

— А ты все-таки соображаешь, — произнёс Кадзуо задумчиво. — Догадалась. Да, вы были рядом с выходом.

В моей голове тут же всплыл образ Ран, которая оказалась нукэкуби. Тамура наугад выбрала дверь… и ёкай ее отговорила. Четыре — несчастливое число.

— Четвертая по счету, несчастливая дверь, — прошептала я себе под нос, но Кадзуо услышал. Мне показалось, что он как-то по-новому посмотрел на меня, однако, возможно, мне лишь показалось. На бесстрастном лице парня было сложно что-то прочесть.

— Верно, — сказал он и, обернувшись, указал на нужную дверь. Ту самую, под номером четыре, которую мы проигнорировали из-за суеверий. Я поджала губы. Нужно было рассмотреть возможность подобной ловушки.

— И что там? — спросила я, пока мы поспешно спускались по лестнице. Я зябко ёжилась и осматривалась. Теперь я знала, что монстры могут появиться и вне комнат.

— Успокойся, — с намеком на улыбку произнёс Кадзуо. — Большинство свободно разгуливающих по особняку ёкаев не причинят вреда, если человек не один. Даже Кучисакэ-онна подходит лишь к тем, кто гуляет в темноте в одиночку. Хотя… всегда бывают исключения из правил.

Я кинула на парня мрачный взгляд, но промолчала. Он казался слишком спокойным, и это мне не нравилось. Хотя Кадзуо в этом не был виноват, если быть честной.

— А если бы я сказала, что она некрасивая? — спросила я, когда мы остановились в коридоре на первом этаже. Я и так догадывалась, но хотела удостовериться.

— Этот коридор самый дальний от выхода, — произнёс Кадзуо, и мы пошли еще дальше. — Ты видела ножницы. Она бы убила тебя ими.

Так я и думала…

— А если бы ответила, что она красивая?

— Во второй раз? Тогда она бы изуродовала тебе лицо наподобие своего.

— Какой ужас… — пробормотала я. Мы шли по дальнему коридору, но и он был пуст. Мне стало не по себе, но я не теряла надежды, что Кандзаки была ещё жива.

— Что с ней мог сделать призрак? — тихо спросила я, но Кадзуо не обратил на меня внимания. Он внимательно осмотрел коридор, словно мог разглядеть что-то за этими дверьми.

— Она должна была зайти куда-то… Призрак должен был заманить ее в какую-то из комнат. Значит, надо проверить их все.

Он кивнул на первую дверь.

— Я? А как же ты?

— Ты же решила спасти Кандзаки, — холодно улыбнулся Кадзуо. — Не переживай, я буду держать дверь открытой. Ты войди и выйди, если внутри нет Кандзаки. Или того, что могло от нее остаться.

— Некоторые мысли лучше не произносить вслух, — мрачно пробормотала я и подошла к первой двери. Оставаться в коридоре тоже было небезопасно, но перспектива зайти одной в какую-то из комнат пугала еще больше. Однако Кадзуо открыл дверь, и я быстро вошла внутрь.

Огляделась и увидела, что оказалась в необычной комнате как будто с картинки в книжке арабских сказок: расшитые ковры, подушки на полу, золотые лампы и узорчатые стены. Однако времени разглядывать красивое убранство не было. Меня парализовало от страха перед существом, лежавшим посреди комнаты.

Кажется, это было нуэ[74]: его выдавали тигриные лапы, обезьянья голова и хвост в виде змеи. Огромное существо спало, и я хотела было выскочить обратно, как вдруг обезьяньи, но слишком большие из-за громадного размера существа, глаза распахнулись и хищно уставились на меня. Послышалось змеиное шипение, и я увидела, что и мелкие змеиные глаза на конце «хвоста» теперь смотрели в мою сторону.

Не теряя больше ни секунды, я ринулась к темноте в открытом проеме двери и услышала, как с то ли обезьяньим криком, то ли с тигриным рычанием на меня кинулся нуэ.

Я выскочила за дверь, и Кадзуо тут же захлопнул ее, а с той стороны послышался грохот и скрежет когтей по дереву.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

— Не та?

Я промолчала и мрачно посмотрела на Кадзуо, а он все с той же легкой улыбкой открыл следующую дверь.

Я шагнула внутрь, готовясь к худшему, хотя, казалось, хуже уже быть не могло. Стараясь не шуметь, я прижалась к стене, ожидая, когда тьма перед глазами рассеется.

Сначала я почувствовала резкий запах — запах гниения. Я прижала ладонь к лицу, закрывая нос. Затем сквозь вонь гнили раздались запахи хвои и древесины, и в полутьме я увидела деревья, верхушки которых скрывались в тенях.

Я всмотрелась в глубь леса, и заметила на одном из кустов обрывок розовой ткани.

— Кандзаки! — крикнула я, но мой голос потонул в истошном визге и ржании. Я зажала уши руками, а впереди с деревьев что-то сорвалось вниз. Придя в себя от неожиданного жуткого звука, я разглядела лишь нечто серо-чёрное, однако оно снова исчезло среди листвы.

Я сначала помедлила, однако затем поспешила вперёд, огибая стволы. И увидела болезненно бледную Кандзаки, которая, закрыв глаза и обхватив себя руками, сидела под одним из раскидистых деревьев.

— Кандзаки-сан, — негромко позвала я и шагнула вперёд. Однако перед моим лицом выскочило и замерло нечто странное. Вновь раздалось жуткое ржание, похожее на вой. Меня окатило ледяной волной ужаса и отвращения: впереди повисло нечто, напоминающее лошадиную голову, вот только большая её часть уже начала гнить. Разложившаяся кожа, гной и кое-где обнаженная кость, а также жуткие стеклянные глаза, горящие красно-желтым светом.

Я завизжала, вновь зажимая уши руками, и виски прострелила боль. Висящая на свалявшейся гриве голова непонятным образом поднялась обратно, а я, пытаясь прийти в себя, кинулась к Кандзаки. Вновь увидев, как что-то падает на меня сверху, я заранее зажала уши руками и упала на колени перед девушкой. Прижатые к ушам ладони все равно не смогли полностью заглушить жуткий вопль, однако когда он стих, я схватила Кандзаки за руки и потянула на себя.

— Кандзаки-сан! — снова позвала я, и теперь в моем голосе раздавалось отчаяние. — Пойдем скорее, мы нашли выход!

Девушка открыла глаза, но выглядела нездоровой.

— Акияма-сан… — протянула Кандзаки. — Ты здесь…

— Вставай! — нервно велела я, ожидая, что в любой момент сверху вновь с жутким ржанием упадёт мертвая конская голова.

Так и произошло. Кандзаки вздрогнула и, поморщившись, зажмурилась, а моя голова разболелась ещё сильнее.

— Не могу… — простонала Кандзаки. — Мне так плохо.

Я заметила капли пота на ее висках. Я не знала, что с ней, но на уговоры не было времени. Я закинула руку Кандзаки себе на плечо, с трудом подняла девушку на ноги и двинулась к выходу. Я тащила Кандзаки вперёд через силу — мое похудевшее, слабое тело с трудом удерживало вес другого человека.

Перед моим лицом вновь упала лошадиная голова и, открыв пасть с гнилыми желтыми зубами, обдала меня смрадом разложения.

— Проклятье! — вскрикнула я, зажимая уши руками, и без моей поддержки Кандзаки упала, как тряпичная кукла. Я и сама ухватилась рукой за ствол, чтобы устоять на ногах — так сильно кружилась голова, а сердце колотилось от страха. Эти вопли наполняли меня ужасом, вызывая ледяной пот и тошноту.

— Прости… — проговорила я, предпринимая тщетные попытки вновь поднять девушку. Внезапно что-то мелькнуло рядом, и я испугалась, что это ёкай. Однако это был Кадзуо. Он легко подхватил Кандзаки на руки и бросил мне:

— А ты сама.

Кадзуо поспешил к выходу, а я из последних сил бросилась следом, зажав уши руками и прищурив глаза.

Наконец мы выбрались в коридор, и я с облегчением села у стены, тяжело дыша.

Кадзуо прошел чуть дальше и аккуратно посадил Кандзаки, после чего внимательно всмотрелся в неё.

— Она слишком долго пробыла в той комнате… Заболела. Чтобы ей не стало хуже, нужно поторопиться и выбраться из этого особняка.

Я встала.

— Мы оставим Кандзаки здесь? Её же может что-нибудь убить, — обеспокоено произнесла я.

— Да, может. Но в комнатах это что-нибудь точно убьет её, — ответил мне Кадзуо. — Придём за Кандзаки, когда очистим выход.

— Сделаем… что? — напряженно уточнила я, а Кадзуо пошел обратно к лестнице.

— Увидишь.

Я поспешила за Кадзуо, напоследок оглянувшись на девушку. Парень посадил её у стены подальше от свечей, в тень. Лицо девушки стало спокойнее, хотя все ещё было слишком бледным, усеянным капельками пота.

— Что случилось с Кандзаки? — спросила я, пока мы торопливо поднимались по лестнице. Казалось, стало еще холоднее.

— Вопль сагари[75] может вызвать лихорадку или что-то подобное, — коротко ответил Кадзуо, и я не стала дальше расспрашивать. Мне тоже было нехорошо, но я, видимо, не так долго пробыла в той комнате, чтобы вопли сагари заставили меня заболеть.

Мы быстро добрались до той самой четвертой двери.

— Будь аккуратна, — тихо и уже без тени улыбки произнёс Кадзуо. — Там опасно. Очень.

У меня по коже побежали мурашки. Здесь везде было очень опасно… Что же за той дверью? Хотя вполне логично, что комната, где расположен выход, будет опаснее всего. Кто или что ни стояло за всеми этими кайданами, оно не испытывало к нам жалости или сочувствия. Оно пыталось нас убить.

— Судя по всему, наш старый знакомый нашёл выход, — послышался слегка насмешливый голос. Я обернулась и увидела команду во главе с Торой. Они выглядели потрепанными, но не сильно.

— Мы прошли три комнаты, но решили подождать, пока кто-то другой не завершит для нас поиски, — произнесла Маджо, и голос её уже не был таким ровным, а лицо — безразличным, словно усталость добавила хоть какие-то эмоции в ее черты.

— Да, у вас же всего один мозг на всю команду, и тот вы оставили дома. Или Атама[76] уже мёртв? — на губах Кадзуо вновь появилась ледяная улыбка.

— Не надейся, — холодно ответила Маджо, скривив губу. Женщина больше напоминала мне не колдунью, а волчицу.

— Повезло вам. Хотя, Оджи[77] вроде тоже неплохо соображает. Так что мозга у вас все-таки полтора.

— Закрой рот, — фыркнула Маджо, но Кадзуо уже не смотрел на неё.

— Химэ, пойдём.

Я кинула на парня раздраженный взгляд, но промолчала. Все же сейчас мы были в одной лодке и против команды, явно настроенной недружелюбно. Не стоило эту лодку расшатывать.

— Увидимся, — произнес Тора без особых эмоций, даже без враждебности. Кадзуо ответил на его слова лишь холодным взглядом, но Тора уже переключил своё внимание на меня.

— Ты та умная девушка, да?.. — Тора произнес это так, что фраза явно была далека от комплимента. Несмотря на тревогу, я выдержала взгляд Торы. Ему его прозвище и правда подходило. Мужчина напоминал тигра мягкостью походки, гордой осанкой и силой во взгляде, разве что глаза его были не желтыми, а почти черными. — До этого кайдана я тебя не видел. Недавно появилась? Нам бы не помешал еще один умный участник.

Я, хоть и удивилась его словам, промолчала, но подавила улыбку. Звучало предложение так, словно Тора подтверждал слова Кадзуо об одном мозге на всех. Я ответила лишь хмурым взглядом, и мужчина слегка усмехнулся. Теперь в его взгляде и голосе было явное предупреждение: либо я с ними, либо против них.

— Что ж, тогда удачи. Она вам понадобится. И лучше поторопитесь, — проговорил Тора. Сенши рядом пристально смотрел то на меня, то на Кадзуо, словно мы представляли опасность. Из-за этого он был похож на телохранителя.

Не задерживаясь, Кадзуо зашёл в нужную комнату, и я поспешила следом. Когда тьма перед глазами рассеялась, я увидела вокруг легкий туман, который холодными каплями оседал на коже. Мы вновь оказались не в простой комнате, а словно посреди декораций для качественного квеста. Перед нами простиралась чаща с высокими деревьями, между которыми росла густая трава и возвышались разного размера валуны и камни.

Однако от одной существенной детали меня бросило в дрожь: почти все вокруг покрывала паутина.

Глава 11

女郎蜘蛛

Паутина опутывала листву деревьев и их стволы, создавая нечто вроде натянутой сети. Оплетала камни, клочьями лежала на траве. Я невольно шагнула назад, к стене у выхода, и ощутила рукой что-то липкое. Брезгливо отшатнувшись, я глянула назад и увидела, что дотронулась локтем до паутины.

Присмотревшись, я с ужасом и омерзением поняла, что комнату не только покрывала паутина… по ней ползали мелкие пауки: на деревьях, камнях, земле. Везде. Меня передернуло.

— Слишком маленькие, — хрипло и тихо выдавила я.

— Что? — не понял Кадзуо, сосредоточенно оглядываясь. Его глаза сфокусировались на одной точке, и, проследив за его взглядом, за слоем паутины прямо впереди, но на достаточном расстоянии я увидела нужную нам дверь.

— Слишком маленькие пауки, — пояснила я, и почувствовала, как у меня пересохло горло. — Они бы не создали такие сети…

Кадзуо мрачно улыбнулся и кивнул.

— В этом то все и дело… — сказал он, и в этот момент я услышала лёгкий звук, который не смогла разобрать. Кадзуо заметно напрягся и шагнул вперёд, прикрывая меня плечом.

— Что это? — спросила я, неосознанно переходя не шёпот.

— Дзёрогумо[78], — негромко ответил Кадзуо, и я испуганно посмотрела на него. Дзёрогумо… Могла бы догадаться сама.

Словно бы в подтверждение слов Кадзуо из-за деревьев и валунов показалось нечто, скрывающееся за завесой тумана. Это было большое, странной формы существо. Туман поредел, и я увидела её — Дзёрогумо.

— Проклятье, нет… — простонала я.

На камень в опасной к нам близости взобралась ёкай. Верхняя половина ее тела была человеческой. Хрупкие плечи, укутанные в юкату[79], узкая талия и длинные тонкие руки. Привлекательное лицо с острыми чертами, волосы, собранные в традиционную прическу марумагэ[80]. Но все остальное было паучьим. Вместо человеческих бёдер и ног у Дзёрогумо были паучье брюхо и восемь длинных лап. В человеческих руках ёкай держала сямисэн.

Отливающие красным глаза женщины посмотрели прямо на нас с Кадзуо, и алые губы растянулись в хищной улыбке. Мне показалось, что пауков вокруг стало еще больше.

— У тебя есть план? — прошептала я, пытаясь не отводить взгляд от ёкая, чтобы быть готовой… к чему бы то ни было.

— Мы должны очистить выход от паутины и выбраться, — с ледяным спокойствием отозвался юноша.

— Это невозможно, пока она здесь. Тем более нам еще нужно вернуться за Кандзаки. Значит, надо убить эту тварь.

Послышалось шипение, и Дзёрогумо взмахнула рукой. В нашу сторону поползло множество пауков, а сама ёкай рассмеялась, и её смех разошёлся зловещим эхо.

— Кажется, она тебя услышала и обиделась, — произнёс Кадзуо. — Беги!

Я и без его слов кинулась в сторону, как можно дальше от волны приближающихся пауков.

— Нужно было придумать план до того, как заходить сюда! И предупредить меня! — крикнула я, и почувствовала, как по моей ноге поползли пауки. Я подавила крик и начала стряхивать мелких существ с лодыжек и кроссовок, а тех, что упали, принималась топтать.

— Не было времени на обсуждение плана в коридорах, — услышала я ответ Кадзуо. — Чем дольше мы там, тем опаснее они становятся. Двери трескаются и становятся тоньше. Скоро все монстры выберутся наружу. Кто-то уже мог…

Я с дрожью вспомнила сначала про трещины на дверях, а затем про нукэкуби, которая явно заточила на нас с Кандзаки зуб, и испугалась за беспомощную девушку. Я надеялась, что нукэкуби уже умерла без своего тела… Но даже если так, не было никакого желания столкнуться в коридоре с нурэ-онной, которая утащила Ёсиду, или же с нуэ, которого я увидела в одной из дальних комнат особняка.

Я спряталась за деревом, но вниз по его стволу поползли новые пауки. Меня передернуло от отвращения, и я не знала, что сильнее — оно или страх.

До моих ушей долетела чарующе красивая мелодия. Выглянув из-за дерева, я увидела, что Дзёрогумо заиграла на сямисэне[81]. Меня потянуло ближе, хотелось как можно лучше расслышать эту прекрасную мелодию. Я была скрипачкой и всегда ценила искусную игру на музыкальных инструментах. А эта была так заманчива…

Я поняла, что вышла из-за дерева и шагов на пять приблизилась к Дзёрогумо. Кадзуо был к ёкаю еще ближе, но прятался за деревьями, топча пауков, и явно не увлекся музыкой.

— Не слушай сямисэн! — донесся до меня крик Кадзуо. — Она заманивает тебя!

Я встряхнула головой. Сама же шла в лапы к пауку, прямо в её магические сети… Я начала считать в уме, придумывая различные примеры, умножая и деля случайные числа. Влияние чарующей мелодии сямисэна ослабло, но сосредоточиться было очень сложно. Казалось диким заниматься счетом в голове и топтать пауков.

— У меня есть план, — Кадзуо вновь оказался рядом. — Нужно поторопиться, пока Дзёрогумо лишь развлекается. Уверен, у неё есть в запасе пауки и покрупнее этих… Ты будешь приманкой, а я попытаюсь её убить.

Сказав это, Кадзуо развернулся туда, откуда появился, но я схватила его за рукав пиджака.

— Что? Приманка? — прошептала я раздраженно. — Сначала объясни! Хочешь выбраться за мой счет?

Я не думала, что мне может стать обидно. Я уже давно испытывала эмоции как будто лишь на половину. Первым исключением стал страх, раскрывшийся в этом проклятом месте ядовитым цветком. Затем — боль от поступка Минори и её смерти. А вот и третье исключение. Обычно мне было все равно на действия, слова и даже чувства окружающих, кем бы они ни были, но сейчас осознание, что я лишь приманка, оказалось болезненным. Однако я постаралась не выдать этих чувств.

Кадзуо на секунду поджал губы, но потом они вновь растянулись в легкой усмешке.

— Я не собирался тебя бросать, Химэ, — произнес он. — Мне просто нужно отвлечь её, чтобы напасть… Доверишься мне?

Я стиснула зубы. Довериться? Нет. Я не могла. Но у меня не было выбора…

— Рискну, — ответила я после короткого молчания — решать нужно было быстро. Если Кадзуо попытается использовать меня… я сделаю все, чтобы и он не покинул этот особняк.

Меня саму немного удивили подобные мысли, но они были порождены этим местом, моей озлобленностью после всего произошедшего.

— Отлично. Тогда держи это, — произнес юноша и вложил мне что-то в руку, поспешно уходя дальше. Я хотела окликнуть Кадзуо, чтобы уточнить детали плана, но парень приложил палец к губам, призывая меня молчать. Дзёрогумо могла слышать и понимать нас.

Я раскрыла ладонь и увидела, что Кадзуо отдал мне зажигалку. Я вскинула брови, а после сосредоточенно всмотрелась в ёкая, играющую на сямисэне. Я догадалась, чего хотел от меня Кадзуо, и, несмотря на весь риск, была готова. Страх пробежал по позвоночнику легким холодом, но я старалась не поддаваться ему.

Раскрыв зажигалку, я поднесла огонек к ближайшей паутине, пытаясь не обращать внимание на побежавших по моим голым ногам пауков. Отвращение хотя бы немного отвлекало от коварной мелодии.

Сначала ничего не происходило, но затем пламя перекинулось на паутину. Толстая и крепкая, она не сгорела сразу, но занялась огнем, и я увидела, как мелкие пауки начали поспешно отползать от пламени. Встав поближе к огню, я прогнала и тех, что заползли на меня.

И затем услышала крик Дзёрогумо, перестук её лап, пришедших в движение. Она быстро ползла в мою сторону, и мне показалось, что сердце рухнуло куда-то вниз. Стараясь не цепенеть от ужаса, я побежала дальше, поднося огонек зажигалки к очередной сети между деревьями. Затем я попыталась поджечь само дерево, которое тоже должны было отлично гореть, но почти все стволы были плотно окутаны паутиной, и поджигать вновь пришлось её.

Обернувшись, я увидела, что Дзёрогумо была уже гораздо ближе — расстояние между нами не превышало и тридцати метров. За спиной ёкая я с неким облегчением заметила Кадзуо. Он забрался на оплетенное липкой паутиной дерево и готовился прыгнуть вниз. Я быстро отвела от парня взгляд, чтобы не выдать его. Напротив, я, застыв на месте, посмотрела прямо на женщину-паука и вытянула перед собой руку с зажигалкой.

— Чего ты хочешь? — выкрикнула я. Огонь рядом полыхал, прогоняя холод, но по коже все равно бежали мурашки. А во мне разгоралась злость. — Чтобы я спалила все твое логово? Пропусти нас, и я больше ничего не подожгу!

Я знала, что мои слова никак не повлияют на Дзёрогумо, но её необходимо было отвлечь. Ёкай была уже совсем близко, и я поднесла зажигалку к очередному дереву. Я хотела вновь поджечь паутину, но что-то ударилось об мою руку, выбивая зажигалку из пальцев. Глянув вниз, я увидела огромного паука с телом не меньше обеденной тарелки, и в моем горле застрял крик ужаса и отвращения.

Дзёрогумо в пяти метрах от меня злорадно рассмеялась, но это было все, что она успела сделать. Кадзуо, прыгнув Дзёрогумо на спину, схватил ее за волосы и ударил в шею чем-то, что сквозь туман мне было не разглядеть, однако я заметила как, отражая всполохи огня, сверкнула сталь.

Крик ёкая прорезал воздух, однако вызван он был скорее злостью, нежели болью. Я не стала смотреть, что будет дальше, сперва кинулась в сторону, подальше от Дзёрогумо, и только потом обернулась. Женщина-паук пыталась скинуть Кадзуо со спины, но тот, крепко вцепившись в плечи ёкая, вновь нанёс ей удар кинжалом, целясь в шею. Паучиха дернулась, и удар пришелся по касательной.

— Осторожно, сзади! — крикнула я, увидев, как позади Кадзуо на деревья взобрались огромные пауки, вроде того, что до этого выбил зажигалку из моих рук. Однако мой крик опередил пауков лишь на пару секунд. Кадзуо, занесшего руку для нового удара, сбили со спины Дзёрогумо её слуги. Я вскрикнула, но так и не поняла, чего испугалась: что Кадзуо пострадает или что наш план провалился.

Парень упал со спины женщины-паука, ударившись головой о ствол дерева, и я увидела, как он поморщился и схватился за голову, пытаясь прийти в себя. Дзёрогумо нависла над ним, вновь рассмеявшись, и я поняла, что про меня забыли. Огонь словно по волшебству стал слабее и даже перестал бежать дальше, явно не угрожая логову ёкая. Я сцепила зубы, поняв, что это неспроста. Нас просто не хотят выпускать.

Я могла бы убежать из этой комнаты, бросив Кадзуо… Но я на удивление быстро выкинула эту мысль из головы. В любом случае, это не поможет. Бегство не поможет мне выжить. Я так или иначе умру в этом особняке.

Я попыталась придумать план, но в голове было пусто. Казалось, что вот сейчас Дзёрогумо убьет Кадзуо, но все происходило словно в замедленной съемке.

А затем мне в голову пришла идея.

Не размышляя над деталями, я кинулась вперед, к ёкаю, которая наблюдала за тем, как крупные пауки оплетают Кадзуо паутиной. Он потерял сознание, точнее, я надеялась, что он лишь потерял сознание — удар ведь был не таким сильным.

Пользуясь тем, что Дзёрогумо, уперев одну руку в бок, а второй потирая рану на шее, потеряла бдительность, я подкралась к ёкаю. Меня передернуло от близости её огромных мохнатых лап, и я, на ходу подхватив инструмент, устремилась к двери.

Уже на пол пути к выходу меня нагнал крик Дзёрогумо. Я не остановилась, напротив, лишь прибавила скорости, крепче обхватывая сямисэн. В моих худых ногах было мало силы, но я постаралась выложиться настолько, насколько могла. Как можно скорее открыла дверь и выскочила в коридор, с разбега ударившись плечом о противоположную стену. Я понеслась вперед, у меня уже сбилось дыхание, а ноги дрожали, но перестук паучьих лап по деревянному полу позади придавал сил.

Не сдержавшись, я обернулась, и от увиденного у меня едва не остановилось сердце и отпало всякое желание оглянуться еще хоть раз. Эта огромная женщина-паук ползла за мной, взбираясь то на одну стену, то на другую, и её огромные лапы занимали все пространство коридора. Глаза ёкая горели жгучей ненавистью, но на губах играла плотоядная улыбка.

Завернув за угол, я увидела Тору, Сенши и Маджо, которые о чем-то напряженно спорили у лестницы. Сенши тут же заметил меня, и его хмурое лицо выдало удивление, остальные тоже развернулись ко мне — испуганной и запыхавшейся, со всех ног бегущей к лестнице.

— Что случилось?.. — начала было Маджо презрительным тоном, но я, из последних сил, перебила ее:

— С дороги!

У меня вырвался лишь хрип, легким и так не хватало воздуха. На лицах Сенши и Маджо отразилось недоумение, но Тора заметно напрягся. В следующую секунду из-за угла показалась Дзёрогумо, и ужас исказил лица Сенши и Маджо, а лицо их лидера словно окаменело. Он опомнился первым и, схватив союзников за руки, практически отбросил их в сторону, подальше от лестницы.

Я же, стиснув зубы, приблизилась к ступеням и бросилась вниз, но подвернула ногу и упала, пересчитав костями треть лестницы. Застонав, я попыталась встать — адреналин придавал мне сил и притуплял боль. Оставалось лишь надеяться, что я ничего не сломала.

— Она близко, беги! — услышала я суровый окрик Торы, но и без его слов уже бросилась дальше, из последних сил перебирая ногами. Боль в теле не придавала мне ускорения, но я не поддавалась ей. Я была близка к цели.

А ко мне была близко Дзёрогумо. В ушах раздался её злорадный смех, вызвав дрожь во всем теле. Я понимала, что она почти догнала меня. И что ёкай, скорее всего, просто охотится, растягивая развлечение, не торопясь схватить меня своими жуткими лапами.

И если поймает, мучительная смерть мне обеспечена.

Стиснув зубы то ли от злости, то ли от страха, я сделала последний рывок, едва не врезавшись в нужную дверь, и, к счастью, с легкостью ее открыла — настолько та истончилась. Я кинула сямисэн в завесу темноты в дверном проеме, которая, впрочем, поредела, пропуская очертания мебели внутри, а затем я упала, прижимаясь животом и лбом к полу.

С недовольным шипением Дзёрогумо заползла в комнату, стремясь вернуть свой драгоценный инструмент. Ёкай, проползая надо мной, по очереди переступила через порог мохнатыми лапами, и я отодвинулась как можно дальше. Однако при этом не могла оторвать глаз от темной пелены впереди, молясь, чтобы мой план сработал.

И наконец услышала обезьяний крик вперемешку с тигриным рыком, которым вторило змеиное шипение. Затем раздался сдавленный крик Дзёрогумо, перешедший в испуганный визг. Я видела лишь силуэты, но этого было достаточно: нуэ бросился на Дзёрогумо и впился в нее зубами, придавив одной лапой ее туловище, а другой ломая лапы. Мое тело затрясло, как от озноба, и я, очнувшись, быстро встала и захлопнула дверь. Я не собиралась ждать, пока выберется нуэ.

Мой бег в обратную сторону был больше похож на ковыляние, но я добралась до Кандзаки и попыталась её поднять. Девушка более или менее пришла в себя, но была все еще слаба. Её глаза слегка округлились при виде меня. Губы дрогнули, и я услышала тихий хрип:

— Акияма-сан…

Я закинула руку девушки себе на плечо, но сама едва не упала. Кандзаки пыталась перебирать ногами, но через секунду вновь провалилась в беспамятство.

— Отойди, — услышала я бесстрастный голос, и в следующую секунду Сенши поднял Кандзаки, хотя было видно, что ему это не по душе. Или же лицо Сенши всегда было таким хмурым.

Я с подозрением посмотрела на стоявшего неподалеку Тору, но тот лишь кивнул мне на лестницу:

— Лучше поторопиться, скоро остальные монстры выберутся из своих комнат.

Не сказав больше ни слова, Тора поспешил вперед, догнав стоявшую на лестнице Маджо, а Сенши на удивление легким шагом пошел следом, словно Кандзаки ничего не весила. Я последовала за ними, и последней зашла в бывшее логово Дзёрогумо.

Я с тревогой посмотрела на Кадзуо, отметив, что тот уже пришел в себя и стоял, прислонившись к дереву и потирая голову.

— А, все-таки живой, — серьезным голосом отметила Маджо, и Кадзуо едва заметно усмехнулся. Он явно был еще слаб, но пытался не подавать вида.

— Отлично, Химэ. Наверное, мне лучше не знать, что ты сделала с Дзёрогумо.

Я подошла ближе к парню. Он хоть и был не менее подозрительным, чем Тора, но все же его я знала больше. Кадзуо кинул на Сенши, держащего Кандзаки, косой взгляд, но промолчал.

— Где выход? — спросил Тора, и лицо Кадзуо слегка скривилось в пренебрежительной гримасе, хотя он быстро вернул привычное бесстрастное выражение лица.

— Идем, — бросил Кадзуо и пошел вперед, на ходу подобрав свой кинжал, испачканный черной кровью. Мы быстро дошли до двери, и парень с помощью кинжала начал очищать её от паутины. Маджо вытащила нож из-за пояса и стала помогать Кадзуо. Спустя пару минут путь был свободен.

В это время я молча стояла перед дверью и упрямо игнорировала пристальный взгляд Торы и косые взгляды Сенши.

Кадзуо наконец открыл дверь и первым перешагнул через порог, за ним поспешила Маджо. Тора пропустил Сенши, а после кивнул мне, и я направилась к выходу.

Вдруг до меня донеслись странные звуки, и мы с Торой одновременно оглянулись. В комнату Дзёрогумо влетела нукэкуби, и её взгляд сразу же остановился на мне.

— Ты… — прорычала ёкай и пронзительно закричала. Я оцепенела от ужаса, но Тора толкнул меня в спину так, что я, едва не упав, перебежала через порог, а затем сам кинулся следом, захлопнув дверь прямо перед носом разъяренного ёкая.

Вылетев наружу, я все же упала, ударившись голыми коленями о землю, но не почувствовала боли — лишь свежий воздух, так отличающийся от затхлого воздуха внутри особняка. Я вдохнула как можно глубже и, встав на дрожащие ноги, подняла лицо к небу. Оно приобрело персиковый оттенок, окрасившись на горизонте в вишневые и алые оттенки. Приближался рассвет.

Мы стояли позади дома в традиционном стиле, а европейская дверь в его стене уже исчезла. Я оглянулась на этот дом, в котором едва не осталась навсегда, и сцепила зубы. Внезапно все ушибы дали о себе знать, но я, лишь на секунду поморщившись, продолжила держать лицо, не выдавая боли.

— Держи, — Сенши подошел к Кадзуо и передал ему Кандзаки. Лицо парня на мгновение исказилось от недовольства, но он аккуратно взял девушку на руки. Маджо приблизилась ко мне и, уперев одну руку в бок, оглядела меня сверху вниз.

— Хорошая работа, — несколько покровительственным тоном произнесла она, а я ответила мрачным взглядом, но и взгляд Маджо был не более дружелюбным. — Возможно, еще увидимся.

— Приму это за спасибо, — бросила я. К Маджо подошел Тора. Его взгляд был изучающим, но я была слишком уставшей, чтобы смутиться или испугаться. Да и мой лимит страха явно был исчерпан. Я вымоталась и чувствовала опустошение. Только боль в мышцах напоминала, что я еще жива и все таки прошла этот кайдан.

— Если захочешь присоединиться, просто найди нас, — произнес Тора. — И запомни: мы всегда побеждаем, а наши противники — проигрывают.

Намек был очень явным, но я лишь хмуро фыркнула.

— Я пока тоже не проигрывала.

— Пока, — повторил Тора. Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом я спросила:

— Куда вы идете?

Тора вскинул бровь.

— Все таки решила присоединиться?

Я коротко и сухо рассмеялась:

— Нет, хочу пойти в противоположную сторону.

Я отвернулась, а за спиной раздался тихий смех Торы. Я не стала больше обращать на них внимание и подошла к Кадзуо.

— Идем, Химэ. Помогу тебе с Кандзаки, все равно дел больше нет.

Я даже не стала отвечать на эти слова, и мы зашагали подальше от места проведения кайдана.

— Минус один долг, — произнесла я, и спустя пару мгновений Кадзуо тихо рассмеялся.

Тора

人柱

— Ненавижу это место, — сквозь зубы процедила Сэйери. Она стояла, скрестив руки на груди, и с презрением смотрела на обманчиво милый и уютный дом в традиционном стиле.

Рэн слегка усмехнулся, но не ответил, лишь приобнял Сэйери за плечи.

У него это место вызывало противоречивые чувства.

Прохождение страшных историй заставляло Рэна испытывать такие чувства, каких он не испытывал в реальной жизни. Азарт и риск всегда привлекали Рэна, и его привычка контролировать ситуацию делала игры со смертью ещё сложнее и интереснее.

Однако он все равно хотел выбраться… Из-за того, что смертельная опасность здесь была постоянно. Из-за того, что эти кайданы проявляли худшие стороны его характера. Но больше всего, из-за того, что только здесь он постоянно испытывал страх — страх потерять Сэйери.

— Пойдём, — с легкой улыбкой, скрывающей его истинные чувства, сказал Рэн. — Нет смысла затягивать.

Они вошли внутрь. Для участия в кайдане собралось уже достаточно много людей: Рэн насчитал девять. И ещё пятеро подошли после них.

Атмосфера в прихожей была настолько напряженной, что, казалось, Рэн слышал электрический треск. Он разглядел двоих напарников и группу из четырёх человек. Остальные были одиночками. Рэн внимательно всматривался в лица присутствующих, в их жесты, мимику и поведение. Кто мог представлять угрозу, а кто — оказаться полезным?

Сэйери, напротив, никогда не обращала ни на кого внимания. Она говорила, что ей ни до кого нет дела. Но Рэн знал — так его невесте легче переносить практически ежедневные смерти множества людей. Не запоминая их лиц, не замечая характерных черт.

— Добро пожаловать. Сегодня вы станете героями страшной истории о сверхъестественном!

Сэйери едва не оскалилась, услышав этот голос, и зло прищурилась.

Рэн же никак не отреагировал, хотя на самом деле мечтал своими же руками убить того, кому этот голос принадлежал.

— Перед началом просим всех вас разделиться на пары. У вас есть пять минут. Время пошло.

Сэйери вздохнула и облокотилась о стену в ожидании окончания времени. Однако Рэн, оглядев присутствующих, задумался.

— Сэйери… наверное, нам лучше разделиться.

Она посмотрела на Рэна, приподняв бровь, в ожидании объяснений.

— Нас шестнадцать человек, — начал он. — Значит, восемь пар. Очень маловероятно, что играть будет шесть команд по два человека, и выиграет всего одна пара…

— Но такая вероятность есть, — ровным тоном перебила Сэйери.

— Да. Но куда больше вероятность того, что люди в двойках будут друг против друга. И что только один из двоих сможет выжить.

Лицо Рэна оставалось ровным и спокойным, однако он невольно сжал кулаки, представляя, что будет, если их с Сэйери вынудят участвовать друг против друга.

Сэйери осталась невозмутима. Внешне. Однако она задумалась и, приняв решение, кивнула.

— Пойду искать напарника, времени мало.

— Подожди… — Рэн придержал ее за руку. — Не объединяйся со слабаком, вдруг я ошибся. Но и выбери того, с кем сможешь справиться.

Усмехнувшись, Сэйери посмотрела на него почти снисходительно:

— Здесь нет никого, с кем я бы не справилась. Включая тебя, Рэн.

Развернувшись, она уверенно пошла в сторону скопления людей. И выглядела в этот момент как хищница, вышедшая на охоту. Рэн не мог оторвать от неё взгляд.

Он тоже понимал, что сможет справиться практически с любым. Нужно лишь узнать его слабость. Он огляделся и понял, что людей без пары почти не осталось. Тощий парень, нервно перебегающий от одного человека к другому, не подходил в качестве напарника, если участвовать они будут заодно. У девушки, стоящей неподалёку, был слишком добрый взгляд, чтобы Рэн, напротив, смог соперничать с ней один на один. Рэн прошёлся взглядом ещё по паре человек, и остановил свой выбор на мужчине, стоявшем в глубине комнаты, скрестив руки на груди. На вид он был немного старше самого Рэна, в дзюбоне синего цвета и чёрной майке, открывающей прокачанные руки. Незнакомец угрюмо смотрел по сторонам, что явно отпугивало возможных напарников, при этом сам искать себе пару не спешил.

— Я Симада. Будем участвовать вместе? — подойдя ближе, Рэн протянул вперёд руку.

Незнакомец мрачно посмотрел на Рэна, но встретился с его спокойным взглядом и легкой уверенной улыбкой. Помедлив мгновение, мужчина ответил на рукопожатие.

— Одзава.

Рэн кивнул и больше не произнёс ни слова. Оглядевшись, он встретился глазами с Сэйери. Она стояла рядом с высоким мужчиной лет сорока пяти, с короткой стрижкой, в удлиненном пиджаке и перепачканных брюках. На вид не слабак, но и угрожающим его тоже не назовёшь. Рэн кивнул.

— Ваше время вышло. Название сегодняшнего кайдана: 人柱.

— Хитобасира[82]? — удивленно повторил кто-то неподалёку. — «Живые столбы»?

Все внутри Рэна заледенело. Сердце, казалось, пропустило несколько ударов. Неужели он все таки ошибся? Смертельно ошибся? И теперь это будет стоить Сэйери жизни?

— Эта страшная история будет посвящена древнему ритуалу, при котором живого человека замуровывали в одну из опор будущего здания или моста. Люди верили, что подобное жертвоприношение защитит строение от землетрясений и войн, а также, что дух жертвы отвадит ёкаев.

Кто-то громко выдохнул, ещё один человек выругался. Напряжение в прихожей стало почти осязаемым, но его вытесняло более сильное чувство — страх.

— Один человек из пары станет жертвой для обряда Хитобасира. Второй будет главным героем кайдана, от которого будет зависеть как сюжет, так и концовка. У главного героя будет выбор: спасти жертву обряда или же оставить ее замурованной.

Люди начали оглядываться на своих напарников, по-новому оценивая их, рассчитывая, каковы их шансы. Возможно, размышляя, что можно сказать, предложить, чтобы их спасли.

— Есть несколько важных деталей, которые повлияют на решение главного героя кайдана. С одной стороны, как уже было сказано, Хитобасира необходим для того, чтобы строение было прочным и не обрушилось. Поэтому, чем больше жертв будут спасены, тем меньше времени останется до того, как здание обвалится.

Казалось, люди напряглись ещё сильнее. Рэн старался быть невозмутимым. По крайней мере до тех пор, пока не дослушает все особенности будущей истории.

— С другой стороны, если главный герой не спасёт жертву обряда и та умрет, она превратится в мстительного духа с одной главной целью — утащить главного героя с собой в мир мертвых.

Рэн на мгновение прикрыл глаза, однако больше никак не проявил полыхающих внутри чувств, которые, казалось, сжигали его изнутри.

Опять. Снова игра на предательство. Такие кайданы Рэн не любил больше всего. Ведь они показали: он достаточно пал, чтобы быть способным подставить другого человека, но недостаточно, чтобы при этом спать спокойно.

Хотя, наверное, совесть мучила его недостаточно сильно. Ведь он уже использовал других и сделает так снова, если придётся. Вернее, когда.

Но сейчас Рэн молился всем высшим силам, какие только мог представить, чтобы Сэйери не стала жертвой Хитобасира.

Если бы только они остались в паре…

С другой стороны, если они оба избегут участи жертв обряда… шансы выбраться живыми будут гораздо выше. Рэн редко ошибался, но сейчас понимал, что это был тот редкий случай, когда его решение оказалось неверным.

— Теперь о правилах кайдана. Восемь героев окажутся в подземных туннелях. Восемь жертв будут замурованы каждая в одной из опор. Героям кайдана будет дано пол часа, чтобы найти жертв, прежде чем те умрут. Для этого у вас будут карты с подсказками. Выход откроется только по истечении первых тридцати минут. Когда они пройдут, те, кто не спас своего напарника, будут вынуждены искать выход, скрываясь от юрэев[83]. Если же герой решит спасти жертву Хитобасира, после этого счёт пойдёт на минуты, прежде, чем туннель без этой опоры начнёт обваливаться. И чем больше жертв будет спасено, тем больше частей обрушится.

Рэн усмехнулся. С одной стороны — опасность быть преследуемым всего одним мстительным духом. С другой стороны — рушащиеся туннели и нехватка времени. Первый вариант звучал куда более заманчиво.

А это значит, что принести напарника в жертву — более заманчиво.

Проклятое место.

— Теперь настало время командам вытянуть жребий, чтобы решить, кто станет главным героем кайдана, а кто — жертвой Хитобасира. Обратите внимание на столик перед сёдзи.

Все взгляды устремились на низкий чайный столик перед дверьми, которые отделяли присутствующих от смерти. На столе стояли две небольшие изящные шкатулки, похожие на те, что встречаются в тобаку.

— Все пары должны по очереди подойти к столику. Один из участников выбирает шкатулку, и на листе бумаги внутри написано, какая роль вас ожидает.

Люди в прихожей начали переглядываться, как будто очередность имела какое-то значение. Однако Рэн тоже не торопился выходить вперёд. Он всегда сначала наблюдал. И никогда не спешил проверять что-то на себе.

Наконец вперёд вышла женщина, за которой поплёлся бледный от страха парень. Женщина подошла к столику, замерев на пару мгновений с вытянутой вперёд рукой, открыла левую шкатулку и вытащила из неё листок бумаги. Рэн невольно сдвинулся чуть в сторону, пытаясь разглядеть выражение ее лица, однако оно было непроницаемым.

— Главный герой, — обьявил ненавистный голос.

Казалось, парень побледнел ещё больше и посмотрел на женщину со смесью ненависти и надежды.

После них к столику подошли ещё две пары, и ещё двое стали фактически обречены на жуткую смерть.

Четвёртой вышла пара Сэйери.

Рэн сохранил невозмутимое выражение лица, однако страх вцепился в него когтями. Стало трудно дышать. Но Рэн смотрел, не отрываясь.

Сэйери первой подошла к столику своей привычной уверенной походкой, с прямой спиной и лицом, лишенных каких-либо эмоций.

Сэйери, не мешкая, открыла правую шкатулку. Рэн, сжав зубы, буквально задержал дыхание.

— Жертва.

В грудь Рэна словно вонзили нож. Боль была такой сильной, что мужчина с трудом сохранил маску невозмутимости. Он был виноват. Он обрёк Сэйери на смерть.

Лицо Сэйери совершенно не изменилось, как будто на бумаге был написан не ее приговор, а список покупок. Единственным проявлением эмоций стал смятый в кулаке листок.

Рэн перевёл взгляд на напарника Сэйери, в глазах которого засветились радостные огни, и Рэну захотелось выбить из него всю эту радость.

Но мужчина продолжил наблюдать за «главным героем» кайдана Сэйери. За его мимикой, за выражением его лица и в особенности — за выражением его глаз.

Рэн очень хорошо умел читать людей. И очень хорошо в них разбирался. А потому по взглядам, которые бросал этот человек на Сэйери, Рэн понял, больше даже с яростью, чем со страхом: спасать его невесту этот мужчина не будет.

Рэн почувствовал на себе взгляд и, повернувшись, встретился глазами с Одзавой, который смотрел прямо на него и даже не отвёл глаз. Однако разбирать, о чем думал его напарник, Рэн не стал.

Кивнув в сторону сёдзи, он первым пошёл к столу и посмотрел на две небольшие красивые шкатулки. Как же ему хотелось разбить их на мелкие кусочки. Желательно, об голову «напарника» Сэйери.

Сейчас от его выбора зависело, выживут ли они. Сможет ли он увидеть свою любимую снова — живой. Рэн не имел права на ошибку.

По статистике, когда в жребиях и играх наподобие дзянкэн[84] выпадает нужный вариант, люди чаще всего повторяют его и, напротив, меняют выбор при проигрыше. Так что ему сейчас делать? Раз Сэйери выбрала неправильный вариант, Рэн должен повторить ее выбор или сменить? До этого карта «жертвы» была в правой шкатулки, в левой, снова в левой и, при очереди Сэйери, в правой. Пятьдесят на пятьдесят.

Рэн уверенно протянул руку к правой шкатулке, на самом деле никакой уверенности не испытывая.

Открыв шкатулку, он вытащил листок с изящно выведенными иероглифами: 主人公.

Сердце Рэна забилось быстрее, и он почти улыбнулся. Если бы не смертельная угроза, нависшая над его любимой.

— Главный герой, — объявил голос.

Развернувшись, Рэн встретился взглядом с Одзавой. Выражение лица мужчины не изменилось. Почти. Однако Рэн заметил, как мрачный взгляд мужчины стал ещё тяжелее. Но Рэна это не волновало, хоть он и почувствовал легкий укол жалости.

Отойдя в сторону, Рэн посмотрел на Сэйери. А она смотрела на него. И в ее глазах Рэн прочитал облегчение.

Это его очень разозлило. Он в относительной безопасности, тогда как Сэйери могут заживо похоронить в каком-то подземелье.

Он этого не допустит.

Ещё три пары вытянули жребий, и приготовления к кайдану закончились. Предыстория была озвучена, а роли — распределены.

С легким шорохом сёдзи отодвинулись, открыв царящий за ними непроглядный мрак.

— Кайдан начинается.

Рэн глубоко вздохнул и бросил — он убеждал себя, что не последний, — взгляд на Сэйери, которая вошла в темноту так, словно была ее хозяйкой.

Рэн оказался в полумраке и подождал, пока глаза привыкнут к смене освещения. Оглядевшись, мужчина увидел неширокий туннель, каменные стены и несколько факелов. Было сыро и промозгло, однако Рэн ничего этого не замечал. Его цель была одна: найти Сэйери.

— Тридцать минут начинаются… сейчас.

В руках у Рэна оказался небольшой лист бумаги, покрытый чернильными линиями и иероглифами. Свет от факелов был скудным, но достаточным, чтобы рассмотреть карту.

Рэн разобрал рисунки нескольких туннелей, пересекающихся между собой. В нижнем углу стояла отметка. Видимо, это местоположение самого Рэна. В разных частях без какой-либо симметрии или системы были схематичности изображены опоры, каждая пронумерована. Рэн едва не сжал тонкий лист в кулаке. Где находится Сэйери?

一, 二, 三, 四, 五, 六, 七, 八.

Иероглифы на карте обозначали числа от одного до восьми. Скорее всего, числа соотносятся с очередностью, в которой участники тянули жребий. В таком случае, Сэйери должна была находиться в месте, обозначенном иероглифом 四.

Если это так, Сэйери ближе к нему, чем две другие опоры, но дальше пяти остальных…

Не теряя больше ни секунды, Рэн рванул вперёд.

Судя по карте, надо было пройти этот туннель до конца, несколько раз повернуть, обогнуть другой туннель, ведущий в тупик, и затем пройти ещё немного.

Перед первым поворотом Рэн резко остановился. Здесь он буквально находился под землей. Не было ни солнца, ни растений, чтобы понять направление. Про компас и говорить не нужно. Петляя в туннелях, можно было запросто потерять направление и в итоге начать двигаться в противоположном…

Рэн провёл рукой по земле, испачкав один из пальцев, и отметил туннель, который прошёл. Повернув и пройдя до следующей развилки, мужчина снова отметил свой путь.

— Прошло пять минут.

Рэна словно облили ледяной водой. Пять минут — так мало. Но, одновременно, время для поисков стремительно утекало.

Сверившись с картой, Рэн поспешил дальше, повернул налево и едва не столкнулся с кем-то. Отойдя на шаг, в полумраке он разглядел растрепанную и запыхавшуюся женщину. Окинув Рэна быстрым взглядом, она, не задерживаясь, побежала дальше. Тридцать минут ещё не истекли, выход не появился. Значит, эта женщина искала напарника.

Мысленно пожелав ей удачи, Рэн, тоже не теряя времени, побежал вперёд. Туннели казались бесконечными, повороты словно заставляли Рэна бегать кругами. Боясь, что действительно ошибся, мужчина резко остановился и сверился с картой. Судя по отметкам, осталось совсем немного.

Поворот направо, несколько шагов вперёд, поворот налево — и перед Рэном показалась стена туннеля, частично состоявшая из камня. Это была широкая колонна. Опора. И на ней был криво высечен иероглиф 四.

— Сэйери? — закричал Рэн, прижавшись к холодному камню. — Сэйери!

Он не расслышал ни звука, не распознал голос любимой. Однако, к сожалению, прекрасно расслышал другой:

— Прошло десять минут.

Оглядевшись, Рэн снова всмотрелся в карту. Линии проходов, квадраты опор, числа… Были ещё какие-то символы. Присмотревшись, Рэн разобрал рисунок: маленький прямоугольник, соединенный с прямой линией, рядом ещё одна прямая линия, соединенная с полумесяцем. Подобных символов по всей карте было четыре. Что это может значить?

Рэна осенило. Молот и кирка. Вот что обозначали эти каракули. Там будет орудие, чтобы разрушить опоры?

Рэн едва не выругался. Он ненавидел себя за то, что поспешил и не проверил карту нужным образом с самого начала, потратив драгоценное время.

Бросив ещё один взгляд на колонну, за стеной которой скорее всего была Сэйери, Рэн побежал к ближайшему пункту, обозначенному молотом и киркой.

Два поворота, длинный туннель и ещё один поворот. В спешке Рэн едва не полетел мимо нужного ему места и сделал несколько шагов назад.

На кривой земляной стене на железных скобах висела кувалда, рядом кирка и лопата. Рэн снял кувалду и поспешил обратно к четвёртой опоре, хотя вес орудия замедлял бег.

Оказавшись рядом с нужной опорой, Рэн, практически прижавшись к холодному камню, крикнул:

— Отойди как можно дальше! Отойди дальше, Сэйери! Осторожнее!

Размахнувшись молотом, Рэн принялся наносить мощные удары по каменной стене. Сначала по ней пошли трещины, затем стали отлетать мелкие и средние камни.

— Прошло пятнадцать минут.

Наконец, отвалилась крупная часть стены. Рэн нанёс ещё два удара, расширяя брешь и, откинув молот, приблизился к стене. Дыхание сбилось, лицо было покрыто пылью и грязью.

Из пролома в колонне показались дрожащие руки. Ухватившись за стены, Сэйери перешагнула через обломки сначала одной ногой, затем второй и практически упала Рэну на руки. Сэйери била крупная дрожь, а ее глаза были непривычно распахнуты. В них плескался ужас.

Рэн никогда еще не видел свою невесту такой.

Она тяжело и жадно дышала, вцепившись пальцами в руки Рэна. Он, опомнившись, прижал Сэйери к себе.

— Я рядом, все хорошо. Все закончилось. Ты в безопасности.

Рэн спокойным и ровным тоном повторял эту ложь, пытаясь успокоить Сэйери. Но ничего ещё не закончилось. И они не были в безопасности.

Сэйери пришла в себя достаточно быстро. Она резко отстранилась и чуть ли не со злостью посмотрела на Рэна. Однако уже через мгновение сама обняла его.

— Спасибо.

— Ты меня этим обижаешь, — усмехнулся Рэн.

— А теперь нужно побыстрее уйти отсюда. Жертва не была принесена, так что этот туннель и, скорее всего, ближайшие, точно начнут обваливаться, — Сэйери говорила привычно бесстрастным голосом, стояла с прямой спиной и расправленными плечами. Однако Рэн смог разглядеть тени в глубине глаз Сэйери. Он был уверен: пережитое сегодня надолго останется с ней и будет возвращаться по ночам.

Рэн снова взглянул на карту, однако та была пока бесполезна. До появления выхода было ещё около пятнадцати минут. Только вот в какую сторону нужно было двигаться?…

На листе были изображены опоры. Однако распределены они не симметрично и неравномерно. В одной части они стояли на меньшем расстоянии друг от друга, в другой части опора была всего одна на достаточно большую площадь. Тогда безопаснее идти в ту часть, где опор больше. Так и надежнее, и меньше шансы, что именно ближайший к ним столб будет лишён жертвы.

Рэн озвучил свою идею Сэйери, и та согласно кивнула.

— Давай поторопимся.

Они пошли по туннелю, и, если верить карте, в глубь этого подземелья. Однако Рэн резко остановился. Он дернул головой, почти зло, и провёл по лицу рукой, пытаясь собраться с мыслями.

— Что такое? — наполовину недовольно, наполовину взволнованно спросила Сэйери.

Рэн не ответил и ещё раз посмотрел на карту. Вернуться назад, пара поворотов и они на месте…

Он выдохнул, приняв решение. Обычно, Рэн уже никогда их не менял.

— Пойдём назад, — спокойно произнёс он.

— Что? Зачем? — почти прошипела Сэйери, привычно скривив верхнюю губу от раздражения. — Хочешь, чтобы потолок обвалился нам на головы?

Рэн быстро пошёл в обратную сторону, и Сэйери пришлось последовать за ним. Понимая, что времени в обрез, мужчина практически перешёл на бег, и Сэйери с трудом за ним успевала. Она уже ничего не спрашивала. Скорее всего, поняла, что Рэн направляется к колонне, обозначенной иероглифом 五.

По пути снова схватив кувалду, он, наконец, оказался перед нужной стеной туннеля. Сэйери остановилась неподалёку, скрестив руки на груди.

— Осталось десять минут, — подсказал голос из ниоткуда.

Едва не выругавшись, Рэн подошёл ближе к опоре и замахнулся.

— Стой! — прозвучал резкий крик.

Рэн невольно приподнял бровь, но не остановился и нанёс сильный удар по колонне. Каменная поверхность пошла трещинами.

Кто-то вцепился ему в руки, мешая нанести новый удар, и Рэн медленно обернулся. В его взгляде показалась явная угроза.

Рядом стоял мужчина на вид немного младше Рэна. Всклокоченные волосы, распахнутые в страхе и злости глаза, стиснутые зубы.

— Не смей рушить опору! Из-за этого мы все можем умереть! — голос незнакомца звенел от злобы и, видимо, угрозы.

Рэн улыбнулся. Приказной тон и яростный взгляд незнакомца его почти развеселили. Рэн отпустил кувалду, резким движением отцепил руки мужчины от своих и, секунду помедлив, сильно толкнул его в грудь.

Незнакомец, пошатнувшись, едва не упал на спину и сделал несколько шагов назад, восстанавливая равновесие.

— Эти стены обвалятся, умрете сами и нас погубите! — закричал мужчина, и голос его сорвался.

— А жизнь жертв Хитобасира тебя не волнует? — слегка склонив голову набок, спокойно поинтересовался Рэн.

— Они все равно обречены! Не надо мешать выжить остальным.

— Скройся отсюда, недоразумение, — презрительно фыркнула Сэйери, скривив верхнюю губу.

— Я не с тобой разговариваю! — почти прорычал герой кайдана.

— А я с тобой, — хмыкнула Сэйери, подходя на пару шагов ближе к незнакомцу. Она была на пол головы ниже, но, казалось, смотрела на того сверху вниз.

— Убирайтесь отсюда! — выкрикнул мужчина и резко оттолкнул Сэйери.

От неожиданности она сама едва не упала, однако устояла, сделав назад лишь полшага.

Рэн в ярости рванул вперёд, но Сэйери выставила ладонь, останавливая его. Приподняв бровь, Сэйери пристально посмотрела на мужчину и нанесла ему резкий и четкий удар в челюсть.

Голова незнакомца дёрнулась, он зашипел одновременно от боли и от злости. Однако Сэйери не дала ему опомниться и нанесла ещё один удар — в солнечное сплетение. Мужчина согнулся и попытался вдохнуть, однако несколько секунд не мог сделать ни одного вдоха.

Частично пройдя в себя, участник кайдана, все ещё держа руку на груди, с ненавистью, но теперь ещё и с опаской посмотрел на Сэйери. Затем бросил быстрый взгляд на Рэна, который многозначительно шагнул вперёд и даже чуть крепче сжал кувалду.

— Осталось пять минут.

Незнакомец что-то зло прохрипел и, попятившись, скрылся в одном из туннелей.

Сэйери презрительно сморщилась, а затем посмотрела на Рэна, приподняв бровь:

— Собираешься заканчивать?

Рэн кивнул. Времени было в обрез. Перехватив кувалду поудобнее, он принялся снова наносить удары по каменной стене. К счастью, здесь они не были толстыми. Однако дыхание у Рэна все равно сбилось, на лбу выступили капли пота.

Наконец, в колонне появилась достаточно большая брешь, и до Рэна донёсся судорожный вздох. Видимо, воздуха внутри уже почти не осталось.

Из пролома быстро выбрался Одзава. Он казался таким же мрачным и спокойным, как и до начала кайдана. Однако в его взгляде Рэн заметил нечто, что промелькнуло и в глазах Сэйери. Тени отчаяния, которое поселилось в душе Одзавы, но вынуждено было рассеяться. Однако отпускало отчаяние свою жертву постепенно, а потому мучительно.

— Время вышло. В жертву было принесено четыре человека. Выход открыт. Удачи.

Рэн приподнял бровь. Двоих из четырех спас он сам. Здесь он часто разочаровывается в себе, однако в остальных людях — постоянно. Однако Рэн не знал, радоваться ему или нет, что столько людей здесь были хуже него.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Одзава посмотрел сначала на Рэна, затем задержал взгляд на Сэйери. После снова посмотрел на Рэна, прямо в глаза.

— Все таки пришёл? — голос мужчины звучал глухо, однако был ровным.

— Сомневался? — с легкой улыбкой спросил Рэн, приподняв бровь.

Губы Одзавы дёрнулись, и это была почти усмешка. Он промолчал, но по его взгляду и так все было понятно. А Рэн не стал ничего ни отрицать, ни объяснять.

— А теперь, если вы закончили любезничать, лучше отсюда выбираться, — фыркнула Сэйери.

Одзава кивнул. Рэн взглянул на карту в последний раз и собирался отбросить ее в сторону, однако остановился.

Рисунок изменился. Одна из границ, составляющих прямоугольник подземелья, перестала быть сплошной. Появился пробел.

Это и есть выход.

Присмотревшись внимательнее, чтобы разобрать маршрут, Рэн тихо рассмеялся. Вот почему выхода не было с самого начала. Не только для того, чтобы лишить участников возможности приблизиться к завершению кайдана заранее — выход попросту расположили в той части туннелей, где осталось меньше опор.

Где туннели скорее обвалятся.

В подтверждение мыслей Рэна потолок задрожал. Посыпались мелкие камешки, невдалеке раздался грохот. Сэйери закашлялась и взмахнула рукой, отгоняя пыль.

Радовало одно: выход был как раз в той части подземелья, в которой сейчас они и находились.

— Бежим, — коротко скомандовал Рэн. Повторять ему не пришлось. Он рванул в нужную сторону, а Сэйери и Одзава — следом.

Они бежали быстро, однако не в полную силу — необходимо было соблюдать осторожность. Ведь в любой момент сверху мог упасть булыжник или деревянная опора. Каменная крошка уже сыпалась сверху, путаясь в волосах и хрустя под ногами.

— Осторожно! — раздался резкий окрик Одзавы. Рэн невольно дернулся в сторону, однако предупреждение относилось не к нему.

Резко обернувшись, Рэн увидел, как Одзава подлетел к Сэйери и оттолкнул ту в сторону. Сверху свалилась груда камней вперемешку с обломками деревянных перекладин. Часть из них ударилась о руку Одзавы, который оказался практически на том месте, где до этого стояла Сэйери. Ещё немного, и удар бы пришёлся прямо на голову. Сэйери или Одзавы.

Рэн хрипло вздохнул. Он протянул руку Сэйери, буквально ставя ее на ноги. Ещё бы секунда… Рэн слегка расширившимися глазами посмотрел на Одзаву, но тот ответил лишь угрюмым взглядом.

— Двигаемся дальше, — бросил он.

Сэйери что-то прошипела, пнув один из небольших камней, и пошла дальше. Рэн догнал ее, но на этот раз пошёл рядом, не рискуя больше выпускать невесту из вида.

Они оказались на развилке, и, ориентируясь по карте, Рэн собирался повернуть направо, как его привлекло какое-то движение с левой стороны. Резко повернув голову, он разглядел одного из героев кайдана, и хотел продолжить движение к выходу, как его остановила одна деталь. Вернее, воспоминание.

Он узнал этого человека.

А потому резко побежал в его сторону.

Мужчина в удлиненном пиджаке и брюках, покрытых грязью, потерянно оглядывался, выбирая, в какую сторону ему пойти. И наткнулся взглядом на Рэна. Сначала в его глазах отразилось удивление, затем оно сменилось страхом, хотя вряд ли мужчина понял причину злости в глазах Рэна — он не знал об их с Сэйери отношениях. Бывший напарник Сэйери сделал шаг назад, но это было все, что он успел, прежде, чем Рэн схватил его за отвороты пиджака.

Рэн со злостью и презрением посмотрел на мужчину и, спустя мгновение, со всей силы ударил того прямо в лицо.

Голова мужчины откинулась назад, из разбитого носа потекла кровь. Помедлив, Рэн нанёс ещё один удар. А затем ещё один. Глаза бывшего напарника Сэйери закатились, лицо залила кровь из носа и рассеченной брови.

Сзади послышался грохот, на который Рэн не обратил внимания. Однако сквозь него прорвался крик — злой и одновременно испуганный голос Сэйери. Рэн обернулся, продолжая держать свою обмякшую жертву.

Одзава и Сэйери стояли на той же развилке. Вот только теперь между ними и Рэном почти не осталось прохода — он был завален камнями. И мелкие камешки продолжали осыпаться, намекая на возможность нового обрушения.

Потолок снова задрожал, послышался грохот, и рядом обвалилась часть потолка. Довольно крупный камень ударил Рэна по голове, и у того зазвенело в ушах. Мужчина почувствовал, как по лицу потекла кровь. Он едва не потерял равновесие и пошатнулся, однако, встряхнув головой, пришёл в себя. Ещё раз ударив участника кайдана по лицу, он оттолкнул его, и тот без чувств повалился на землю.

Рэн развернулся и побежал обратно, однако, услышав угрожающие звуки, резко остановился. И вовремя. Прямо перед ним обвалилась ещё часть потолка.

Обогнув заваленный участок, Рэн изо всех сил рванул к узкому проходу, отделявшему его от Сэйери. Мужчина практически прыгнул вперед и, споткнувшись об один из камней, упал, сильно ободрав руки. В это же мгновение послышался скрежет, и, обернувшись, Рэн увидел, как та часть туннеля, где он стоял ещё несколько мгновений назад, оказалась полностью завалена камнями, землей и обломками перекладин, похоронившими под собой бывшего напарника Сэйери.

Тяжело вздохнув, Рэн поднялся и невозмутимо отряхнул пыль с джинс и рубашки. Перед глазами то и дело появлялись чёрные точки, голова гудела. Но хотя бы он остался жив.

Прикоснувшись к рассеченной коже за ухом, мужчина слегка поморщился, но промолчал.

Зато не смолчала Сэйери:

— Какой же ты идиот.

Рэн лишь улыбнулся и пошёл дальше, сжав в руке тонкую ладонь Сэйери.

С шага они практически сразу перешли на бег. Послышался скрежет, потолок задрожал, посыпалась каменная крошка, и герои кайдана остановились, пытаясь понять, какая часть туннеля обвалится. Заметив первые упавшие обломки, Рэн схватил Сэйери и Одзаву за руки и буквально отшвырнул в сторону. Затем бросился в бок сам. Падавшие сверху камни отскакивали от земли, больно впиваясь в кожу, оставляя царапины, однако никто не пострадал. Переведя дыхание, Рэн, Одзава и Сэйери продолжили движение, как вдруг их остановил страшный вопль.

Из-за поворота показался незнакомый Рэну парень. Его растрепанные волосы покрывала пыль, лицо было расцарапано, а в глазах плескался ужас. Выбежав из соседнего туннеля, парень успел сделать пару шагов, прежде чем плашмя упал на землю, разбивая локти. Сзади показалась девушка. Вернее, так сначала показалось Рэну. Однако это была не девушка. Больше не она. Это был юрэй.

Призрак девушки, заживо погребенной в этом подземелье, приблизился к парню, скользя над землей. Волосы юрэя были расплетены и падали прямо на лицо, однако все равно была видна бледная, посеревшая кожа и горящие ненавистью практически чёрные глаза.

Призрак схватила парня за ногу и, заскользив назад, потащила того за собой. Он закричал и вцепился ногтями в землю, оставляя глубокие следы в попытке спастись.

Однако прошло всего несколько мгновений, и юрэй утащила парня обратно в тот коридор, из которого он появился, а его хриплый крик перестал быть различим.

Все трое стояли, ошеломлённые произошедшим, однако грохот где-то неподалёку привёл героев кайдана в чувство.

Рэн дернул Сэйери к себе и кивнул Одзаве в сторону следующего туннеля. Они побежали, теперь уже из все сил. До выхода оставалось совсем немного.

Снова раздался шум, камни и балки повалились прямо за спинами Рэна, Сэйери и Одзавы, словно догоняя их. Осколки впивались в ноги и руки, однако лишь прибавляли скорости.

Повернув последний раз, Рэн увидел в стене впереди проем — а в нем тусклый свет.

Выход.

Сжав руку Сэйери, Рэн остановился и толкнул ее вперёд. Следом пробежал Одзава. Рэн поспешил за ними.

Он увидел, как Сэйери перешагнула через проход, и вдруг, почувствовав резкую боль в спине, упал. Следом боль вспыхнула в ногах и левой руке. Рэн попытался встать, но не смог. Его придавило камнями. Он развернулся, насколько позволяли прижатые к земле ноги, и попытался скинуть с себя камни, однако те были слишком тяжёлыми, чтобы справится одной рукой.

Сцепив зубы и зажмурившись, Рэн попытался выползти из-под завала, однако ноги прострелила такая боль, что мужчина едва не упал на подогнувшихся руках.

Рэн услышал шорох и приготовился к тому, чтобы теперь уже самому оказаться погребённым заживо. Главное, этой участи избежала Сэйери. Однако вместо новой вспышки боли Рэн почувствовал, как давление на ноги ослабло. Открыв глаза, он увидел рядом Одзаву, который, сдвину брови и нахмурившись, откидывал камни в сторону. Теперь, когда Рэну стало гораздо проще, он и сам начал откидывать ближайшие валуны и наконец смог высвободить сначала одну ногу, затем — вторую. Одзава протянул ему руку, и Рэн, мгновение помедлив, ухватился за неё и встал. Одзава побежал к выходу, ещё раз оглянувшись. Прихрамывая на левую ногу, Рэн бросился следом. Раздался грохот, и как только Рэн перевалился через порог, туннель за его спиной полностью обрушился.

На несколько мгновений перед глазами все потемнело. Однако когда к Рэну вернулось зрение, он увидел, что находится на улице, на заднем дворе того самого небольшого дома в традиционном стиле. Солнце уже скрылось за горизонтом, небо было переливалось оттенками синего и темно-зелёного. На нем не было ни облака, которое бы приглушала яркий свет луны.

К Рэну подбежала Сэйери и крепко обняла его — буквально на секунду. Но такое проявление эмоций с ее стороны было очень серьезным. И ценным для Рэна.

Он мягко рассмеялся:

— Мне повезло, что я выбрался.

Сэйери мрачно посмотрела в ответ, однако в ее глазах Рэн прочитал облегчение.

Оглянувшись, он заметил Одзаву и, на секунду сжав руку Сэйери, подошёл к нему.

— Спасибо.

Хмурый взгляд Одзавы не изменился.

— Не люблю быть должником.

Рэн улыбнулся.

— Я тоже, — подумав мгновение, он посмотрел на Сэйери, и та, поняв мысли Рэна, коротко кивнула. — А как насчёт того, чтобы стать союзниками?

Рэн протянул руку.

Одзава пристально посмотрел Рэну в глаза и, поняв что-то для себя, слегка улыбнулся. И ответил на рукопожатие.

— Я согласен.

Глава 12

数独

Мы оба чувствовали себя нехорошо, я — в особенности. Кадзуо явно был сильным и выносливым, чего нельзя было сказать обо мне, особенно после долгих дней без сна и нормальной еды еще до того, как я оказалась здесь. Про Кандзаки можно было даже не говорить — её лихорадило, девушка не приходила в сознание.

Поэтому мы не стали долго искать укрытие и просто зашли в здание какого-то заброшенное кафе, где в помещении для работников уложили Кандзаки на матрас, а сами сели рядом, переводя дух. Я не знала, почему Кадзуо оставался с нами, но и не спрашивала — мне это было только на руку.

Посмотрев на Кандзаки, я поняла, что ей необходима более серьезная помощь. Не похоже, что девушка могла выздороветь сама. Нужно было достать лекарства. Кроме того, необходима была и еда, а у меня её не осталось.

Усталость взяла свое, пережитые эмоции ослабляли свою хватку, образы в голове словно покрывались пылью. Я начала чувствовать голод, и неудивительно: я потратила много сил, а вчера почти ничего не ела.

— Нужно найти тобаку и сыграть, — пробормотала я. Данная перспектива меня не радовала, но выбора не было. — Нужны лекарства и еда. Я еще не играла ни на что, кроме еды, ты знаешь, какое изображение поможет получить таблетки? Журавль?

Кадзуо сначала никак не отреагировал, смотря прямо перед собой, но затем также молча кивнул. Его лицо было непривычно хмурым, словно парень над чем-то серьезно размышлял. Затем он внезапно внимательно посмотрел на меня, как будто мог найти ответ на свои мысли на моем лице. Сначала я решила проигнорировать взгляд парня, продолжая смотреть в сторону, но потом кинула на Кадзуо недовольный взгляд. Однако парень успел отвернуться.

— Лекарства и еда. Две игры, — сказал он и вздохнул. — Ты играешь на одно, я на второе, идет?

Я удивленно вскинула бровь. Не думала, что он вдруг решит помочь мне и Кандзаки… помочь снова.

— Договорились… — медленно произнесла я. — Но мы можем помочь друг другу и сыграть вместе, поставить что-то по очереди.

— Нельзя оставлять её одну, — Кадзуо кивнул на Кандзаки, и я досадливо прикусила губу, совсем об этом не подумав. — Еда нам важнее, на нее сыграю я, — дополнил юноша, и на его лице вновь появилась легкая улыбка, отдающая высокомерием, хотя тон был серьезным, без насмешки.

— Ладно, — пробормотала я и встала. — Но лекарства нужно достать как можно скорее… Так что я пойду.

— Лучше немного отдохнуть. Мы тут и часа не сидим, — отозвался Кадзуо, продолжая смотреть на меня. Я вздохнула. Я была измотана. Чтобы восстановиться, мне требовалось проспать хотя бы несколько часов. Хотелось уснуть часов на десять, но я бы согласилась и на шесть.

— Не смогу отдыхать, пока не сделаю этого, — ответила я, сдерживая вздох. Пусть Кадзуо видит меня решительной и сильной, и уж точно не страдающей и безразличной ко всему, кроме своей боли. Только тогда он будет считаться со мной. Я уже не так сильно опасалась этого парня, но и не доверяла ему полностью. И была уверена, что не буду. Кому вообще — кроме родителей — я когда-либо доверяла?

Я отбросила лишние мысли.

— Как знаешь, — спокойно пожал плечами Кадзуо и прикрыл глаза. Я с легкой завистью посмотрела на его невозмутимое лицо, а затем поспешила на улицу, пока не передумала.

Небо посветлело, но еще оставалось по-утреннему хмурым, словно с его чернильной синевы в розовых разводах еще не скинули серый полупрозрачный покров. Но у меня не было настроения любоваться рассветом. Мыслями я была погружена в предстоящую игру.

Я шла по пустынным развалинам города, всматриваясь в стены, столбы и заборы, чтобы не пропустить здание тобаку.

Найти его было не так сложно, и вскоре я уже стояла перед приземистым минка. Зайдя внутрь, я сняла обувь и аккуратно поставила её у стены. В это время в моих мыслях была Минори. Наша первая «азартная игра» в этом жутком месте. Тогда мы были вместе, рядом, хотя отдалились задолго до этих кайданов. Мое лицо помрачнело, и, сжав кулаки, я прошла дальше.

Обстановка была до боли знакомой: такой же низкий столик и шкатулки на нем. Сев на колени на татами, я быстро открыла шкатулку с журавлем и, вытащив следом шкатулку с изображением гейши, открыла и ее. Вновь появился лист, требующий сделать ставку.

Подготавливая чернила, я размышляла над тем, что готова поставить. Я откладывала это решение на потом, не решаясь думать о ставке во время поисков минка, но сейчас отступать было некуда…

Зрение? Точно нет. Я не могу остаться без возможности видеть, это меня погубит. Голос? Можно ли пройти кайдан, не имея возможности сказать и слова? Вдруг необходимо будет что-то говорить, общаться, предупреждать? Слух… Это тоже очень важно, в только что пройденном кайдане без слуха я бы не справилась.

Воспоминания были мне слишком дороги, и лишиться их… это было очень страшно. Даже те, что причиняли боль, были частью меня, как ноющая голова или порезанный палец, от которых никто не собирается избавляться. Эта боль была моей, и связана она была с другими чувствами — радостью, волнением, гневом. Счастьем, пусть и кратковременным. Я хотела бы никогда не переживать многие моменты… но если пережила, то ничего уже не изменить. И не отнять.

Значит, лучше опять поставить обоняние. Я быстро вывела иероглифы на листке, отчего черты последнего получились немного криво, но меня это не волновало. Пару мгновений ничего не происходило, но затем васи поглотила туш.

Ставка была принята, и невольно я вновь обернулась к фусума, подобной той, на которой появлялись ребусы в первой тобаку. Но на этот раз игра должны была быть совсем другой, и я лишь понадеялась, что она не будет сложнее… Мало того, что я не хотела лишиться обоняния и играть снова, вновь рисковать, мне необходимо было получить лекарства для Кандзаки как можно скорее.

Передо мной на столе появились три листка, два из которых были пусты, а также песочные часы. Я тут же склонилась над бумагой, и увидела простой судоку[85]. Это был большой квадрат, состоящий из четырёх поменьше, каждый из которых имел девять внутренних ячеек. Часть из них была пуста, а в некоторые были вписаны числа.

Я тут же стала размышлять, как правильно заполнить пустые квадратики, и справилась с первой картинкой ещё до того, как половина песка оказалась в нижней части часов.

Тушь впиталась в бумагу, но я знала, что все верно, и со спокойной душой перешла ко второму листку, на котором проявилось новое задание. Тут мне нужно было заполнить два таких квадрата, каким был судоку на первом листе. Я уверенно начала заполнять пустые ячейки, мысленно радуясь тому, что родилась с математическим складом ума. В детстве я решала множество судоку, соревнуясь с братом. Воспоминание кольнуло сердце, и я, отвлекшись, едва не вписала число в неправильную клеточку.

Отругав себя за невнимательность, я перешла ко второй половине задания. На этот раз оно было сложнее, и мне пришлось поломать голову, чтобы не ошибиться, но я справилась со всем заданием за две трети отведенного времени.

Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, я дождалась, пока последняя песчинка упадёт вниз, после чего на третьем листе сразу же увидела новое задание — значит, пока что все было решено верно.

Новая головоломка представляла из себя уже девять квадратов, объединенных в один. При первом же взгляде было ясно, что этот вариант судоку гораздо сложнее. Я напряжённо всмотрелась в пересекающиеся столбики, сосредоточенно нахмурив брови.

Я начала с простой тактики, быстро подсчитав, какое из чисел встречается во всех девяти блоках чаще всего. Во всей головоломке это была пятерка — она попалась шесть раз. Затем я стала подбирать блоки, в которых пятерки нет, и, основываясь на них, стала исключать места в каждом столбце и ряду, где пятерка точно не могла быть вписана. Так я быстро нашла нужную ячейку.

Дальше, так как этот судоку был действительно сложным, я стала решать его методом исключения. Стараясь держать в уме текущие найденные и имеющиеся числа, я выбирала поля, в которых могли стоять только два числа, и дальше с помощью подстановки мне удалось найти большую часть пар в других клетках.

Вероятность того, что я угожу в тупик, была пятьдесят процентов, то есть шансы на ошибку и правильное решение были равны. Если бы результат не сошелся, я могла понять, что выбранное мною число неверно, и просто подставить одно оставшееся.

Однако, зайдя в «тупик» и подставив второе число, я поняла, что и оно не подходит. Сердце пропустило удар, когда я поняла, что теперь мне нужно искать ошибку и, возможно, начинать все сначала. Взгляд в панике метнулся к песочным часам. Времени оставалось совсем немного, и я начала судорожно просматривать и анализировать вписанные в головоломку ответы.

Наконец я нашла ошибку, резким движением заменила число, и затем с легкостью внесла ещё несколько ответов. Бросив быстрый взгляд на песочные часы, я поняла, что осталось не больше десяти секунд. Борясь с паникой, я последовательно заполнила оставшиеся ячейки и оторвала кисточку от бумаги за пару секунд до конца игры.

Спешка и нехватка времени не позволили мне проверить правильность решенного ребуса. Казалось, в висках что-то сжалось, а затем взорвалось, горло мгновенно пересохло… но вот чернила впитались в бумагу, и заиграла красивая переливчатая мелодия — слишком знакомая, вызвавшая боль в груди из-за связанных с ней воспоминаний.

Сёдзи впереди раздвинулись, и я поспешила за выигрышем, чувствуя лихорадочное биение своего сердца. Слишком много нервов, слишком сильное напряжение. Я уже просто устала бояться.

Казалось, что внутри меня лишь выжженное поле — ни травы, ни цветов, ни даже сорняков. Лишь пепел.

Сложив травы, лекарства и бинты в рюкзак, я вышла из минка, воровато оглядываясь.

Легкий утренний ветерок неприятно холодил голые руки и открытые ноги, и я решила, что нужно найти новую толстовку. А также, почувствовав жжение в руке, поняла, что бинты из лоскутов от платья Кандзаки нужно сменить на новые, не испачканные грязью и кровью. И, конечно же, необходимо было обработать укусы как на руке, так и на ноге. Оставалось лишь надеяться, что среди выигранных лекарств будет что-то полезное для моих мышц и связок. Мало того, что они не привыкли к таким нагрузкам, так еще и падение с лестницы напоминало о себе достаточно болезненным образом.

Я как могла поспешила обратно в кафе, где оставила Кадзуо присматривать за Кандзаки. Внутри робко расцветала надежда, что девушка очнулась, но я нещадно давила это чувство. Шансов было мало. Борясь сама с собой и одновременно пытаясь не заблудиться, я слишком поздно расслышала приближающиеся шаги.

Услышав — уже совсем близко — легкий шорох подошв об асфальт, я резко развернулась, но опоздала. Кто-то сорвал рюкзак с моих плеч, и в попытке удержать выигрыш я схватила лишь воздух.

Передо мной стояли двое парней чуть старше двадцати. Грязные лохматые волосы и несвежая одежда — оба выглядели потрепанными, но казались здоровыми и бодрыми. На их лицах я увидела усмешки. Мне эти незнакомцы не понравились сразу — что-то неприятное было в выражении их лиц, что-то отталкивающее в их глазах.

— Привет! — с насмешкой поздоровался один из незнакомцев — достаточно высокий и полный. Второй, тощий и сутулящийся, держал мой рюкзак за лямку, слегка раскачивая его.

Я нахмурила брови и зло произнесла:

— Верните. Это мое.

— Как невежливо, — хмыкнул парень с моим рюкзаком. — Мы видели, ты вышла из домика, где играют в тобаку. Посмотрим, что ты выиграла…

И с этими словами он полез в мой рюкзак.

— Надеюсь, там будет лапша или жареная свинина, — усмехнулся второй парень, а я кинулась к ним, пытаясь вырвать рюкзак. Но крупный парень с силой оттолкнул меня. И хоть он не выглядел спортивным, но весил намного больше и был на голову выше. Я едва устояла на ногах, но не сдалась, хватая свой рюкзак.

— Да отстань ты, а то хуже будет, — зло выдохнул тощий парень, а его друг схватил меня за руки и заломил одну мне за спину. Я вскрикнула и попыталась ударить его ногой в колено, но парень со смешком увернулся и сильнее выкрутил мне руку. Я сжала зубы, чтобы не вскрикнуть.

— Так… Эх, нет, Тэкуми. Здесь только лекарства.

— Вот как, жаль… — протянул тот, кого парень назвал Тэкуми. — Что, кто-то из твоих друзей заболел? — с легкой издевкой спросил парень. — Ничего, Хироши, нам и это пригодиться.

— Ага, — согласился Хироши.

— Отпусти меня, — зло прошипела я, сдерживаясь, чтобы не закричать. Я вновь пнула ногой назад и на этот раз угодила Тэкуми в колено. Он вскрикнул, так как со злости мой удар вышел достаточно сильным, и, раздраженный, ударил меня по голове, отталкивая от себя. Не устояв, я упала на асфальт, обдирая ладони, и, быстро развернувшись, встала на ноги. Резкие движения отозвались болью в голове, и я схватилась за ушибленный затылок.

— Ах ты ж… — ругательство Тэкуми потонуло в окрике другого человека.

— Эй! Что у вас там происходит?

Тэкуми обернулся и скрестил руки на груди. Хироши же поспешно надел мой рюкзак на плечи. Я встала, собираясь кинуться к этому негодяю, но появление нового человека меня остановило. Точнее, двоих, из-за чего тревога внутри меня возросла.

Я прикинула в уме, сколько по времени займет бег до нужного мне кафе, и хватит ли у меня сил на такую пробежку. Пешком оставалось минут десять, а бегом и того быстрее, и, несмотря на усталость, такой рывок был мне по силам.

Но пока я смотрела, что будет дальше. Тем более что эти два незнакомца не вызывали у меня такой неприязни, как Хироши и Тэкуми.

Тот, кто окликнул Тэкуми, оказался симпатичным молодым человеком под тридцать, наверное, чуть младше. Он выглядел более опрятно, чем первые двое, даже в потертых джинсах, простой футболке и в явно не новой, но бережно носимой куртке из рыжей кожи. Каштановые волосы незнакомца были зачесаны на бок, а на ремне я увидела кобуру для пистолета. Пустую. В руке мужчина держал какой-то мешок.

Человек рядом с ним выглядел куда необычнее. Это был мужчина немного за тридцать, с правильными и строгими чертами лица и длинными черными волосами, собранными в низкий хвост.

Его одежда была странной: это был белый «каригину»[86]: Т-образный тонкий халат с подрезанными на плечах рукавами, прямого кроя. Он также был разрезан по бокам, открывая фиолетовую нижнюю одежду, и позади спадал почти до щиколоток, а спереди — до колен. Перевязана «каригину» была тонким поясом, а шнурок на широких рукавах был расправлен, и они спадали прямо. Прямоугольный вырез открывал ворот нижнего тонкого кимоно, а разрезы на боках — широкие фиолетовые хакама[87], стянутые снизу шнурком.

На шее у мужчины висел темно-фиолетовый омамори, и я невольно вспомнила о своем обереге, лежащем в кармане шорт.

— Что вам надо? — грубо спросил Тэкуми. Хироши хмуро поглядывал на подошедших мужчин. Он был хоть и высоким, но тощим, а вот молодой человек в кожаной куртке явно часто посещал спортзал.

— Зачем вы напали на девушку? — с искренним осуждением протянул незнакомец. Он упер руки в бока и говорил четко и громко. Его лицо было как открытая книга — и в ней я прочитала недовольство и даже негодование.

— Ни за чем… Мы уже уходим. Пошли, — пробормотал Хироши и потянул друга за рукав.

— Стойте! Отдайте мой рюкзак, — требовательно произнесла я. Незнакомцы окинули меня взглядом, и молодой человек удивленно вскинул брови, а его странный друг нахмурился. Я понимала такую реакцию: если даже не смотреть на окровавленную повязку на руке и следы зубов на ноге, я все еще не смыла чужую кровь с лица, хотя уже не помнила, кому та принадлежала. Кажется, Футакучи-онне.

— Это её рюкзак? — молодой человек приблизился к парням, оставив мужчину в странных одеждах чуть позади. Затем он обернулся, кинул второму мешок и сказал: — А ты даже не думай сбежать, Араи!

Мужчина, ловко поймав мешок, никак не отреагировал, а я удивленно вскинула брови.

— Это наше, так что иди дальше, — Тэкуми вышел чуть вперед, прикрывая плечом Хироши, вцепившегося в лямки рюкзака.

— Я выиграла лекарства в тобаку, это мой приз. Идите и поставьте что-то свое. Можете поставить мозги, ничего не потеряете в случае проигрыша, — мрачно произнесла я и подошла ближе. Слова и поведение парня в кожаной куртке придали мне уверенности.

Тэкуми перевел на меня злой взгляд:

— Мало досталось? — прошипел он и попытался оттолкнуть меня. Но прежде чем я успела ответить или уклониться, незнакомец в кожаной куртке перехватил его руки.

— Нехорошо бить девушек, — покачал он головой. Тэкуми вырвал руки и попытался ударить моего неожиданного защитника, но тот ловко увернулся и сам ударил Тэкуми кулаком прямо в нос. Незнакомец улыбнулся. Я невольно приоткрыла рот от неожиданности и весело усмехнулась.

По губам и подбородку Тэкуми потекла кровь.

— А-а! — гнусаво вскрикнул он, хватаясь за нос и запрокидывая голову. — Ты сломал мне нос!

Хироши сделал пару шагов назад, явно намереваясь убежать, но наткнулся на Араи. Тот незаметно оказался у Хироши за спиной. Парень вздрогнул и обернулся. Тогда рядом с ним с другой стороны оказался молодой человек в кожаной куртке и протянул руку.

— Рюкзак, — спокойно потребовал он, все также весело улыбаясь.

— Д-да, — кивнул Хироши, косясь на Тэкуми, чей нос уже начал опухать. Парень быстро скинул рюкзак с плеч, кинул его в руки незнакомца и, схватив своего друга за рукав, потянул того подальше.

— Идем, — в голосе Хироши звенела тревога. Этому тощему парню явно не хотелось, чтобы и его покалечили. Тэкуми колебался, но лишь пару секунд. Затем его взгляд нашел меня, и парень злобно выплюнул:

— Встреться мне на кайдане…

После этого он и его друг поспешно убежали. Я лишь презрительно фыркнула ему вслед — нос Тэкуми сломала не я, но угрожать он решился только мне. Трус.

— Спасибо, — сдержанно сказала я, когда незнакомец протянул мне рюкзак обеими руками. Слегка поклонившись, я забрала свой выигрыш, прижав его к груди. Я уже давно вернулась бы в кафе, если бы не эти неудачники.

— Не за что, — улыбнулся незнакомец и также слегка поклонился. — Рад познакомиться. Меня зовут Ивасаки Нобу.

— Да… Мне тоже приятно познакомиться, — ответила я, но голос мой прозвучал сухо. Впрочем, как обычно. Эти люди помогли мне, и, хоть они располагали к себе, я не любила говорить с незнакомцами. Не потому, что смущалась, просто переброс пустыми фразами отбирал у меня энергию, а когда разговор затягивался, я нервничала, не зная, как его поддержать и ощущая себя неумелым собеседником.

Ивасаки выжидательно смотрел на меня, и я поняла, что не представилась.

— Акияма Хината, — кивнула я. Ивасаки улыбнулся чуть шире.

— А это Араи-сенсей[88], — кивнул он на странного мужчину, но обращение прозвучало иронично. Сенсей слегка поклонился мне, а затем произнес:

— Вас окружает темная энергия, Акияма-сан. Вы были в опасности, но еще большая опасность совсем рядом. Будьте осторожны, вы очень близко к чему-то страшному.

Я скептически вскинула бровь. Эти слова, несмотря на мрачность и серьезности интонации Араи не оказали на меня никакого эффекта.

— Ничего себе! — преувеличенно эмоционально отозвался Ивасаки. — Акияма-сан была в опасности? Как ты это понял? Уж точно не по ранам и крови… И как ты узнал, что её ждет опасность? В этом месте же происходят только добрые чудеса!

Договорив, Ивасаки сменил выражение лица на мрачное и замахнулся на Араи, но явно беззлобно.

— Достал уже. Вернемся, я упеку тебя в тюрьму, понял?

Араи-сенсей лишь вздохнул и прикрыл глаза, словно Ивасаки сказал какую-то глупость.

— Никакого уважения… Я старше, я знаю тайны мистики, а он позволяет себе так общаться с оммёдзи[89], словно не страшится мести. Я пойду искать тех, кому нужна моя помощь как проводника между миром людей и миром духов…

Сказав это, Араи и правда начал уходить, но Ивасаки быстро догнал его, и за рукав каригину притащил обратно. Из кармана кожаной куртки он достал наручники и нацепил странному мужчине на руки.

— Вижу, тебе опять захотелось их примерить, — хмыкнул молодой человек. А потом с улыбкой обратился ко мне. — Не обращай на него внимания, Акияма-тян, он мошенник.

— Я оммёдзи, — поправил молодого человека Араи.

— Я так и сказал, мошенник, — повторил Ивасаки, но Араи его не слушал. Он поднял голову, протянул руки вперёд и прикрыл глаза.

— Я могу узнать твою судьбу, изгнать злых духов, но могу и проклясть тебя. Мои силы и знания позволяют мне прямо сейчас наслать на тебя болезнь или приблизить твою смерть!

Ивасаки скептически смотрел на Араи-сенсея, а тот, выдержав паузу, опустил руки и таким же поставленным голосом продолжил:

— Но за что, что помог этой девушке, я пощажу тебя. Сегодня.

— Мне повезло, — коротко отозвался Ивасаки.

— Держи, это твоё, — проговорил Араи-сенсей и одной рукой протянул Ивасаки наручники.

— Да как ты все время это делаешь? — удивленно и раздосадовано воскликнул молодой человек, забирая наручники, которые Араи умудрился снять.

— Акияма-сан, — уважительно заговорил Ивасаки, видя, что я начала уходить. Мне стоило торопиться к Кандзаки и Кадзуо, а не слушать эти пререкания. — Вы играли на лекарства? Вы больны? Можем мы вам чем-то помочь?

Я пошла в сторону кафе, а Ивасаки увязался за мной.

— Нет. Можете идти, — ответила я, и это могло прозвучать грубо, хоть я и старалась смягчить тон. Однако усталость не прибавляла мне вежливости.

— Я знаю заговоры на восстановление здоровья и могу призвать духов в помощь, — добавил Араи-сенсей. Я кинула на него хмурый взгляд — проблема была серьезной, и только этого мне не хватало.

— Я не верю в оммёдо, — ответила я, назвав оккультное учение, к которому якобы принадлежал этот мужчина. Тот покачал головой.

— Даже в таком месте… — пробормотал он.

— Мы тоже играли в тобаку, — не отставал Ивасаки, и я сбавила шаг — не хотела привести незнакомцев в наше укрытие. Скорее всего, они не представляли опасности. От того же Кадзуо и тем более Торы я чувствовала куда большую угрозу. Но все равно осторожничала.

— Так что мы выиграли еду, — продолжил Ивасаки. — Этот мошенник ставил на свой голос. Поэтому я в любом случае был бы в выигрыше. Либо еда, либо его молчание: и то, и то приятно!

— Я могу уйти, и нам не нужно будет с тобой говорить, — фыркнул Араи-сенсей, и Ивасаки сделал вид, что пинает воздух в его сторону.

— Ага, конечно! Я тебя поймал, я тебя в отделение и доставлю. Ты под арестом, у тебя есть право хранить молчание, вот и молчи!

Сказав это, Ивасаки вновь обратился ко мне:

— Я вижу, что Вы плохо выглядите… То есть, Вы очень красивая, не поймите меня неправильно, но Вы бледная и в крови… А еще несете лекарства… Но мне кажется, все таки не для себя. Вы недавно прошли кайдан и должны кому-то помочь. Если у вас нет еды, мы поделимся.

Я остановилась и с подозрением посмотрела на Ивасаки.

— Вы так изучающе смотрите на меня, потому что удивлены моими размышлениями? Я прав? — словно обрадовался молодой человек. — Хотя, ничего удивительного, — хмыкнул Ивасаки, стряхнув с рукавов кожаной куртки невидимые пылинки. — Просто я детектив. Лучший в своем отделе.

Я услышала сдавленный смешок Араи. Проигнорировав его, Ивасаки продолжил:

— Искать преступников, допрашивать их, распознавать ложь, вычислять мотив, находить самые незаметные улики и связывать все осколки дела воедино… Это все про меня! — Ивасаки Нобу горделиво распрямил плечи. — Однажды я в одиночку выследил серийного убийцу, который убил четверых человек в пригороде Токио…

— Троих же? — произнес Араи. — Ты говорил, троих.

Ивасаки закатил глаза.

— Ты невнимательно слушал. А, извините, меня наверняка просто перебили голоса духов в твоей голове.

— Я не слышу голоса духов постоянно, — проговорил Араи. — Иногда, когда призываю их. Или в определенном состоянии, которое называется «транс».

— Это называется «обратись к доктору», — раздраженно фыркнул Ивасаки.

— Ясно, я поняла, — перебила я мужчин, не давая Араи вновь заговорить. Я вообще не была удивлена размышлениями Ивасаки, просто хотела понять, с чего вдруг он так стремился помочь.

— Почему ты так хочешь помочь? — прямо спросила я. — Я не могу ничем заплатить.

Ивасаки словно обиделся, но потом вновь улыбнулся.

— Я просто хочу помочь, — парень выделил слово «хочу». — И это моя работа, мой долг. Здесь я не расследую преступления, но могу их предотвращать. Это даже захватывает. И настоящий мужчина не оставит девушку, нуждающуюся в помощи, одну. Тем более, в таком… месте.

Ивасаки вновь улыбнулся мне, и я вздохнула, поняв, что он пытается заигрывать.

— Хорошо. Спасибо за ваше предложение, я с удовольствием его приму, — я попыталась улыбнуться, а Ивасаки заулыбался еще шире и, подмигнув мне, произнес:

— Пойдем скорее, нужно помочь твоему другу!

Я кивнула и пошла вперед, показывая дорогу. Мне и правда нужна была их помощь, ведь у нас не было еды, а я ощущала сильный голод, так же как и, наверняка, Кадзуо. Так ему не придется играть в тобаку прямо сейчас и он добудет еще еды чуть позднее. Я надеялась на это. Больше не меньше.

А если эти двое что-то задумали… Думаю, Кадзуо с ними справится. Я даже внутренне усмехнулась этой мысли, но затем напряглась. Мне не стоило думать об этом парне как о своем союзнике. Пока он помогает мне, но потом может и навредить. Я уже видела, как хладнокровен он к смертям других людей. И я бы не стала исключением.

Минут через семь мы дошли до нужного места. Я первая прошла сквозь зал с перевернутыми столами и сломанными стульями в помещение для работников. Там я увидела, как Кадзуо вытирал пот с лица Кандзаки одной рукой, а другой считывал её пульс.

Он явно сразу заметил меня, но поднял глаза только после того, как убрал пальцы с запястья девушки.

— Семьдесят ударов в минуту, — произнес он. — В целом, нормально. Она словно просто спит. Жар немного спал.

Я кивнула, а мне через плечо выглянул Ивасаки. Кадзуо недовольно выгнул бровь.

— Кто это?

— Доставка еды, — пробормотала я тихо, и меня никто не услышал. Я села на колени рядом с Кандзаки и махнула рукой. — Проходите…

Но моего приглашения и не требовалось. Ивасаки смело зашел в комнату, снимая куртку, и кивнул Кадзуо.

— Я Ивасаки Нобу, лучший детектив своего отдела, — представился он. — Мы с Акиямой-тян встретились, когда двое неудачников хотели отобрать у неё лекарства, и я предложил ей помощь.

Ивасаки взял сумку-мешок из рук Араи-сенсея.

— Мы выиграли еду. На всех хватит.

Затем взгляд Ивасаки нашел Кандзаки.

— Она больна? Что с ней случилось?

— Вопли сагари, — коротко ответил Кадзуо. Но смотрел он не на детектива. Его взгляд был прикован к Араи, а тот, в свою очередь, пристально смотрел на Кадзуо.

— А вы кто? — медленно спросил юноша. Араи кивнул:

— Я Араи Хиро, оммёдзи, — проговорил мужчина и слегка усмехнулся. Кадзуо изогнул бровь, но комментировать это высказывание не стал.

— Отлично, ты выиграла лекарства. Доставай, — вместо ответа обратился ко мне Кадзуо. Я открыла рюкзак и вытащила из него две пачки таблеток, стеклянную бутылочку и два мешка с какими-то травами. У меня не было времени рассмотреть, что же я выиграла, но я надеялась, что это поможет.

— Что там? — с волнением в голосе уточнил Ивасаки. Он все время поглядывал на Кандзаки. Девушка была бледной, на её лбу и висках выступили капельки пота, но лицо оставалось безмятежным, словно она и правда просто спала.

— Таблетки от боли в горле, — Кадзуо отложил пачку. — Обезболивающие таблетки. Жаропонижающий сироп. Это подойдет.

Я с облегчением выдохнула, и поняла, что то же сделал и Ивасаки, севший чуть поодаль от меня. Он и правда выглядел встревоженным, а его нога в потрепанном кроссовке стучала по полу. Араи, стоящий у стены, был спокойным и не демонстрировал эмоций, но внимательно следил за действиями Кадзуо.

— А это?.. — я протянула руку и взяла мешочки с травами, но Араи, приблизившись, забрал их у меня.

Кадзуо тем временем обратился к Ивасаки:

— Воды.

Несмотря на приказной тон более младшего по возрасту, детектив тут же полез в свой мешок и вытащил бутылку воды.

— Держи!

Кадзуо приподнял Кандзаки и приложил к её губам бутылочку с сиропом.

— Тебе стоит это выпить, — пробормотал он. Парень осторожно влил жаропонижающий сироп в рот Кандзаки, а потом аккуратно уложил девушку обратно. Затем Кадзуо кинул мне в руки пачку таблеток и толкнул бутылку воды так, что она подкатилась ко мне.

— А это тебе.

Я хмуро глянула на парня, но промолчала и выпила болеутоляющие таблетки. Моему измученному телу они были как нельзя кстати.

— Я знаю, что это, — тем временем заговорил Араи-сенсей.

— Да-да, твои духи сообщили тебе, что это полынь, отгоняющая ёкаев, — махнул на него рукой Ивасаки. — Отстань, свои истории будешь рассказывать в тюремной камере. Или психиатру.

— Это надзуна, по-другому — пастушья сумка, — Араи, не обращая внимания на детектива, протянул мне обратно один из мешочков. — Применяется в традиционной медицине как кровоостанавливающее средство и для лучшего заживления ран. А вот это — гогё, сушеница. Насколько помню, ей лечат раны и язвы. Может пригодится. Правда, не для этой девушки, — со вздохом добавил Араи.

— То есть это травы, которые едят в Дзиндзицу[90], когда празднуют смену времен года, — проговорила я. Ивасаки явно задумался, и я пояснила. — Мама всегда готовит в этот день нанакуса-гаю[91], кашу с семью травами.

— Точно… — протянул Ивасаки.

Араи-сенсей кивнул.

— Когда найдем, как согреть воду, лучше сделать настойку, — добавил он, и Кадзуо пожал плечами.

— Давайте достанем еду, — предложила я после короткого молчания. Араи в это время подошел к Кандзаки и сел неподалеку. Закрыл глаза и подняв руку на уровне плеч девушки. Ивасаки громко вздохнул и закатил глаза. Кадзуо безразлично наблюдал.

— Согласен, — отвернувшись от Араи, с улыбкой кивнул детектив и притянул мешок с продуктами поближе.

— Что там? — спросила я, давая Ивасаки самому открыть свою сумку. Он вытащил наружу несколько коробочек и консервных банок.

— Неплохо! — обрадовался детектив. — Здесь рыбные консервы и рисовые шарики, а еще вода и батончик кит-кат, а, ещё пачка сливочного печенья!

Я взяла батончик и задумчиво рассмотрела упаковку.

— Раньше это была моя любимая сладость, — протянула я. — Мама покупала мне их перед экзаменами, еще совсем недавно, чтобы принести удачу.

— А почему раньше? Надоели? — уточнил детектив.

— Нет настроения их есть, — пробормотала я, не желая вдаваться в подробности.

— Надо же… — протянул Ивасаки. — А я наоборот ем сладкое, когда нет настроения. Что ты на меня так смотришь? — фыркнул он, поймав удивленный взгляд Араи, но это детектив еще не заметил легкую улыбку Кадзуо. — Поверьте, это работает. Шоколадные батончики, когда ты сильно устал. Мороженое, когда тебе грустно или ты нервничаешь. И, например, печенье, если ты раздражен.

— Передай мне сливочное печенье, — произнес Кадзуо с холодной улыбкой, и Ивасаки, не поняв намека, с готовностью протянул парню пачку.

Я, покачав головой, взяла рисовый шарик и консервную банку. Приборов у нас не было, но я, выйдя из помещения для работников, нашла на заброшенной кухне кафе запечатанные палочки, и принесла всем по пачке.

Я принялась за еду, также как и детектив, но Кадзуо не торопился есть. Он равнодушно посмотрел на свою порцию.

— Что-то не так? — спросил Ивасаки.

— Нет аппетита, — неохотно отозвался Кадзуо. Я внимательно посмотрела на Кадзуо, на что он приподнял одну бровь. Мысленно махнув на парня рукой, я вернулась к своей еде.

Глава 13

信頼

Кандзаки выглядела такой хрупкой и сильной одновременно. Она была без сознания, возможно, на грани смерти. Но она боролась за жизнь. Я видела это, чувствовала. Девушка уверенно поправлялась, и дело было не только в лекарствах.

Я сидела рядом с Кандзаки, откинувшись на стену и вытянув ноги. В зале кафе, в соседнем помещении, дремал Ивасаки, и Араи, воспользовавшись этим, куда-то ушёл. Я лишь прикинула, не навсегда ли. Кадзуо тоже вышел, не сказав ни слова.

Таблетки наконец подействовали, и волны боли во всем теле начали отступать. Еда тоже делала своё дело. Глаза стали слипаться, веки отяжелели, и я перестала бороться со сном. Не было ни сил, ни желания, и я надеялась, что нам здесь ничего не угрожало.

Не знаю, сколько я проспала, но проснулась резко, как после кошмара. Перед глазами мелькали мрачные детали, которые мозг после сна никак не мог объединить в одно целое. Старые двери, кровь, пауки, мертвые тела.

Я прижала пальцы к глазами и глубоко задышала, прогоняя остатки сна. Успокоив сердцебиение, я огляделась и с удивлением поняла, что кто-то укрыл меня пиджаком. В помещении было темно, и я поняла, что после бессонной ночи и беспокойного утра проспала почти до самого вечера.

Но разбудил меня какой-то звук. Я прислушалась и разобрала хрип. Это была Кандзаки.

Привстав, я пододвинулась к девушке и увидела, что она наконец очнулась. Я приложила руку ко лбу Кандзаки. Жар прошёл.

Девушка посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась. Я взяла стоявшую рядом бутылку и, приподняв Кандзаки голову, помогла ей выпить воды.

— Спасибо, — немного хрипло сказала девушка и снова улыбнулась.

Я промолчала.

— Ты… — после короткого молчания неуверенно начала Кандзаки и прочистила горло. — Ты осталась со мной.

Голос Кандзаки звучал неуверенно, в глазах блестели искры удивления.

Я прикусила губу. Это место заставляло людей удивляться проявлениям доброты и заботы. Меня тоже удивило поведение Ивасаки… Или дело во мне, и я просто не вызываю доверия? Не похожа на того, кто станет помогать?

Я понимала, что Кандзаки завуалированно спросила: «Почему?»

Но я сама до конца не понимала, не могла ответить даже самой себе, а потому промолчала.

— Да. Кадзуо тоже, — добавила я, не зная, что ещё сказать.

Кандзаки улыбнулась ещё шире.

— Сколько времени прошло? — девушка поморщилась от звука собственного голоса. Он все ещё был слабым. Кандзаки оперлась на локти, пытаясь встать, но я помешала ей, лишь помогла устроится чуть повыше.

— Немного. Кайдан закончился этой ночью, сейчас вечер. Ты быстро восстановилась, — я постаралась ободряюще улыбнуться.

Кандзаки облегченно выдохнула.

— Акияма-сан? — донёсся до меня голос Ивасаки. Парень вошёл в служебное помещение и резко остановился, встретившись взглядом с Кандзаки. Мне показалось, его щеки слегка порозовели. Спустя несколько мгновений Ивасаки неуверенно улыбнулся. — Очень рад, что Вам лучше.

Кандзаки перевела на меня удивлённый взгляд. Я неопределенно пожала плечом.

— Это Ивасаки-сан. Мы познакомились утром. Он помог нам с едой.

Кандзаки перевела взгляд обратно на Ивасаки и, слегка наклонив голову, приветливо улыбнулась:

— Приятно познакомиться, Ивасаки-сан. Меня зовут Кандзаки Йоко. Можно просто Йоко. Тебя это тоже касается, Акияма-сан, — Кандзаки дотронулась до моей руки.

Я неуверенно кивнула:

— Хината.

Йоко улыбнулась ещё шире и хлопнула в ладоши.

— С возвращением, Кандзаки, — в комнату вошёл Кадзуо и, подхватив лежавший рядом со мной пиджак, сел неподалёку. Ивасаки продолжал стоять у дверей. Он огляделся и нервно воскликнул:

— А где Араи?

Я едва не закатила глаза и не ответила. Йоко снова удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

— Не кричи, все стёкла побьются, — заходя в комнату, бросил Араи-сенсей.

Йоко посмотрела на него почти в восхищении. Видимо, оценила наряд. Я подавила улыбку.

— Ты где был? Опять духи на связь вышли?

— Да. Уговаривали не убивать тебя пока, чтобы твой дух не раздражал их на том свете, — абсолютно серьезно ответил оммёдзи.

— А вот меня только совесть удерживает, чтобы тебя не придушить, — проворчал Ивасаки. — И уголовный кодекс.

— Привет, Кандзаки-сан, — кивнул Араи, игнорируя детектива. — Меня зовут Араи Хиро.

— Очень приятно познакомиться. Вы правда оммёдзи? — радостно спросила Йоко.

Араи улыбнулся и посмотрел на Ивасаки со смесью торжества и презрения:

— Да, правда.

Кадзуо подошёл к нам с Йоко и вытащил из сумки на плече несколько упаковок бинтов и пару баночек. Я с удивлением посмотрела на него:

— Откуда это?

Кадзуо промолчал. Но я и так знала ответ на свой вопрос: пока я была здесь с Йоко, Кадзуо сыграл в тобаку. В моём выигрыше бинтов не было.

— Спасибо…

Разглядев баночки, я поняла, что одна была с хлоргексидином, а вторая — с антисептиком.

То, что надо. Я уже стала переживать, что у меня начнётся заражение крови или загноятся раны.

Кадзуо, сказав, что хочет отдохнуть, вышел в общий зал кафе.

Я же принялась за раны и укусы. Ивасаки тут же оказался рядом и вызвался помочь.

— Я справлюсь. Помоги Йоко.

Ивасаки слегка покраснел и молча кивнул.

Сначала я промыла раны и укусы хлоргексидином, затем обработала края и кожу вокруг антисептиком, сцепив зубы от резкой боли. Когда я начала вскрывать стерильные бинты, Араи-сенсей забрал их у меня и быстрыми ловкими движениями закрепил повязку на моем плече и на ноге. Следя за длинными и тонкими пальцами оммёдзи, я поняла, что ему это точно не впервой. У Йоко же были только ушибы и царапины, не требующие перевязки.

Некоторое время мы провели в молчании, и для меня оно было неловким, так же как и для детектива, а вот Йоко и Араи явно чувствовали себя комфортно. Сенсей сел у стены и прикрыл глаза, а вот Йоко с интересом рассматривала то его, то Ивасаки. Детектив, в свою очередь, избегал её взгляда и поглядывал на девушку только тогда, когда она не смотрела в его сторону.

— Ты, наверное, голодна? — внезапно спросил Ивасаки и, не дожидаясь ответа от девушки, встал. — У нас еще что-то осталось…

— В зале кафе на столе наша сумка с новыми припасами, — не открывая глаз, проговорил Араи. Видимо, когда он уходил, то отправился играть в тобаку. Я удивилась, но сквозь недоверие почувствовала также благодарность.

Ивасаки кинул на своего подозреваемого быстрый взгляд и молча вышел. Вернувшись с сумкой, парень вытащил из неё еду, спросив, что Йоко предпочитает.

После того, как девушка перекусила, в комнату зашел Кадзуо.

— Нам лучше сменить убежище… Так безопаснее. Да и места здесь маловато…

Он кинул взгляд сначала на Ивасаки, а потом на Араи, но больше ничего не сказал. Те также не ответили, а я задумалась, были ли слова Кадзуо намеком. Сначала он явно не был рад компании этих двух мужчин, но после никакого недовольства не показывал.

— Кандзаки-сан еще слаба… — начал было детектив, но сама Йоко встала и покачала головой.

— Да нет, все в порядке. Я даже чувствую себя отдохнувшей. Только голова болит… Но здесь душно.

Я так подозревала, что головная боль у девушки была в первую очередь вызвана не духотой, но промолчала. Я была согласна с Кадзуо. Сейчас был ранний вечер, и стоило отправиться на поиски нового убежища до тех пор, пока не стемнело.

— Тогда расположимся на улице, — предложил Араи и встал на ноги. — Так будет много места, не так ли, Кадзуо-кун?

В тоне оммёдзи мне послышалась насмешка, и Кадзуо улыбнулся чуть шире.

— Пожалуй.

— Думаю, это место сойдёт.

Мы ушли почти к самому краю этого полуразрушенного города. Здесь, вдали от минка и других традиционных домов, было гораздо меньше шансов с кем-то столкнуться. Хоть самую серьезную угрозу несли кайданы, люди здесь могли быть крайне опасными сами по себе.

К счастью, идти пришлось недолго. Йоко все ещё была слаба, но упорно отказывалась от помощи, идя медленно, но самостоятельно.

По пути мы нашли магазин товаров для спорта и туризма. С этим нам очень повезло, ведь удалось достать две небольшие палатки и три спальных мешка. Кроме этого, вспомнив слова Араи про отвар из трав, я взяла небольшой котелок и, к счастью, нашла зажигалку. Та, что дал мне Кадзуо, осталась в логове Дзёрогумо. Сам Кадзуо явно что-то искал, но, судя по слегка недовольному лицу, его поиски не увенчались успехом.

Мы остановились на краю города со стороны внутреннего двора заброшенной школы — трехэтажное здание из темно-серого камня оскалилось на нас клыками стёкол в выбитых окнах. Так мы были закрыты со стороны города. Дальше же шло полупустое пространство с редкими деревьями, а потом… ничего. Вернее, бесконечный туман со зловещими синими огнями фонарей.

Ивасаки, Араи и Кадзуо поставили палатки, а я в это время собрала ветки и деревянные обломки для костра. Йоко намеревалась пойти со мной, но я заставила ее сесть и отдохнуть.

— Я в палатке спать не буду, этот мешок мне. — Кадзуо, не дождавшись чьей-то реакции, отошёл подальше от двух палаток и кинул свой спальный мешок под одним из деревьев.

Я молча взяла второй и занесла в одну из палаток. Йоко, мило улыбнувшись, подхватила второй и зашла следом за мной. Я услышала, как Ивасаки тяжело вздохнул, но промолчал.

— Хочу найти новую одежду. Скоро вернусь, — сказала я, выйдя из палатки. Уже почти стемнело, солнце вплотную подобралось к горизонту, а небо начало наливаться чернильной синевой.

— Я пойду с тобой. Лучше не ходить по одному, — произнёс Араи. Я слегка удивленно посмотрела на него, но возражать не стала.

— Эй, никуда ты без меня не пойдешь! — воскликнул Ивасаки. — Сбежать решил?

Араи презрительно ответил:

— Я не оставлю Акияму одну. Можешь не переживать. Лучше присмотри за Кандзаки.

Ивасаки, скосив глаза на Йоко, с сомнением посмотрел на оммёдзи, но не стал возражать, лишь что-то проворчал себе под нос.

Я подхватила рюкзак и пошла в сторону города.

Мы шли молча. По пути нам не попался ни один человек. Видимо, все предпочитали пережидать ночь в укрытии… или же участвовали в кайдане. Наконец нам попалась улица с заброшенными магазинчиками и полуразрушенными кафе. Я зашла в первый попавшийся бутик, здание которого казалось не слишком опасным.

Внутри сгрудились полки с остатками одежды, валялись поломанные манекены в перепачканных нарядах, стойки с вешалками стояли хаотично, мешая пройти.

К счастью, я нашла обычную чёрную толстовку с капюшоном. Она была плотной и подходила по размеру, что главное. Также я прихватила две майки, одни удлиненные хлопковые шорты и пару упаковок носков.

Араи взял только рюкзак. Как я могла предположить, свой наряд оммёдзи менять не собирался. Но меня удивило, какими чистыми были не только белый халат, но и нижнее кимоно и хакама.

Мы заглянули в ещё один магазин и нашли бутик, который когда-то предлагал товары для дома. Араи взял два покрывала и убрал в недавно найденный рюкзак. Я с сожалением посмотрела на валяющиеся у перевёрнутой корзины бруски мыла и на всякий случай подхватила один из них. Водопровод здесь, к сожалению, не работал, но, может быть, нам удастся найти реку или озеро. Не все же умываться, тратя драгоценную питьевую воду.

На улице стало совсем темно. Небо заволокли плотные облака, и ночь оказалась беззвездной. Я расстроенно посмотрела на одинокую луну, чей свет пробивался сквозь дымчато-серую пелену. Я начала привыкать к виду россыпи звёзд на высоком небе, к их успокаивающему мерцанию.

Переведя взгляд на Араи, я решила прервать затянувшееся молчание:

— Вы с Ивасаки-сан очень странные… союзники. Почему вы держитесь вместе? — Мне действительно было интересно.

Араи-сенсей слегка усмехнулся.

— Мы попали сюда вместе. Мы ехали в его машине, а потом… Не знаю, что произошло.

Я резко повернула голову к оммёдзи, забыв про свой первый вопрос.

— Вы ехали в машине? Мы с… Я тоже, но на автобусе.

Араи покачал головой:

— Не хочу тебя расстраивать, но не думаю, что это как-то связано, — его голос был совершенно спокойным, будто мы обсуждали погоду. — Люди сюда попадают из разных мест. Это можно заметить даже по их нарядам. Кто-то с работы, кто-то с вечеринки. Мы даже встретили того, кто уснул в своей постели, а проснулся уже здесь.

Я разочарованно скривила нос. Араи заметил мою реакцию:

— Тебе так важно узнать, как мы здесь оказались?

— Конечно. Возможно, это поможет понять, как отсюда выбраться, — я невольно крепче вцепилась в лямки рюкзака, подавляя волну злости.

Араи-сенсей слегка усмехнулся, но промолчал. Тогда я поняла, что наш разговор ушёл не туда:

— Так что насчёт Ивасаки-сан? То, что вы попали сюда вместе, не объясняет того, что вы вместе проходите кайданы.

Араи слегка улыбнулся, но промолчал, а я не собиралась спрашивать в третий раз. Однако оммёдзи все таки заговорил:

— Ивасаки — детектив. И он арестовал меня. Это было его первое важное дело после… после определенных обстоятельств. Он очень ответственно подошёл к делу, всегда так делал. И, даже оказавшись здесь, не хочет отступать.

Я недоверчиво скосила глаза на Араи:

— Даже здесь? Тут мы почти что каждый день рискуем жизнью, а он занимается такой ерундой?

— Возможно, тебе это кажется странным, но Ивасаки очень принципиальный. У него есть веские доказательства моей вины, а потому он не собирается меня отпускать. Даже здесь.

Слова Араи-сенсея меня не убедили, но я не стала спорить.

— Но он общается с Вами не как с преступником. Вернее, он странно с Вами общается. Как будто не всерьез подозревает.

— Видимо, своими действиями я произвел на него впечатление человека, не способного на такое преступление, — Араи пожал плечами.

Меня слегка удивил тон, которым Араи произнес «такое». Что же он сделал? Я должна была напрячься, но почему-то ощущала себя в безопасности.

— И все же Ивасаки-сан продолжает вести себя как детектив?

— То, что он чувствует, это одно. Совсем другое — улики и факты. Как детектив, причём хороший, Ивасаки старается придерживаться фактов. Только ему не говори, что я так сказал.

Я усмехнулась, а Араи продолжил:

— Скорее всего, он хочет выполнить свой долг, отвезти меня в участок, завершить расследование. И тогда он с чистой совестью или отправит меня в тюрьму, или отстанет.

Я пристально посмотрела на Араи, пытаясь оценить, с какими чувствами тот говорит. С какими мыслями.

— А за что он Вас арестовал? — не отводя внимательного взгляда, произнесла я.

Араи поднял вверх указательный палец и покачал головой:

— У всех нас в этом месте есть свои секреты, тянущиеся из нашей прошлой жизни. Думаю, и у тебя тоже.

Я отвернулась, помрачнев. Араи-сенсей был прав, хотя я понимала, что он заговаривал мне зубы. И все же я надеялась, что эти секреты тянутся не к моей прошлой жизни, а просто к моей жизни. Жизни, которая продолжится. Которую я начну заново.

— Хорошо, допустим, Вы правы насчёт Ивасаки-сан. Но что насчёт Вас? Я же видела, как Вы избавились от наручников. Да и сбежать не составило бы труда, особенно здесь. Это даже побегом-то не назовёшь. Почему тогда Вы все ещё рядом с ним?

Оммёдзи усмехнулся:

— Когда проходишь кайдан, очень на руку иметь рядом человека, который совершенно не заинтересован в твоей смерти. Да и без меня Ивасаки бы давно погиб.

Я слегка улыбнулась. Мотив Араи звучал куда более правдоподобно. Однако, бросив взгляд на так называемого оммёдзи, я заметила что-то странное в его взгляде. И это заставило меня подумать, что сенсей все же не сказал правду. Или же назвал лишь ее часть.

Но больше я ничего говорить не стала, и вскоре мы вернулись в импровизированный лагерь.

Увидев нас, Йоко широко улыбнулась, и мне стало немного неловко. Я не вполне понимала, что именно так радует девушку и не притворяется ли она, учитывая весь ее чрезмерно милый образ… Кадзуо сидел под деревом и явно над чем-то размышлял. Неподалеку от палаток Ивасаки разводил костёр.

— О, ты все таки вернулся. Побоялся убегать? — усмехнулся детектив. Араи, проходя мимо, молча кинул тому в лицо одно из одеял, и скрылся в палатке. Ивасаки тихо выругался, но продолжил попытки развести костер.

В своей палатке я сменила майку, покрытую грязью и кровью, на новую, переодела шорты и натянула чистую толстовку. Было поздно, и я успела продрогнуть. Костер, который разведёт Ивасаки, будет как раз кстати, чтобы согреться и, главное, приготовить для Йоко отвар. Осталось всего два дня до следующей истории о сверхъестественном, и девушка должна была быть готова.

Я выбралась из палатки и подошла к Ивасаки, который молча наблюдал за языками пламени. Свет от костра бросал на лицо детектива кривые тени, и в полумраке тот выглядел старше своих лет. На это повлияло и выражение глаз Ивасаки — серьезное и печальное. Однако как только я появилась рядом, лицо детектива резко изменилось, улыбка практически прогнала скорбь из его глаз — та скрылась где-то в их глубине.

Я подтянула к костру одну из досок, найденных у развалин школы, и несколько камней. С их помощью соорудила подставку для котелка и налила в него часть оставшейся у нас воды, оставив ту закипать.

Воды осталось совсем мало, как и еды. А это значило, что завтра придётся играть в тобаку… Снова.

Ко мне подошла Йоко и протянула размятые травы. Рядом тут же оказался Араи, взявший приготовление отвара на себя. Я не возражала и села у костра на рюкзак, облокотившись на руки и вытянув ноги.

Танец костра действительно завораживал, а исходившее от него нежное тепло успокаивало. Я чувствовала, как начали расслабляться натруженные мышцы. Не знала, что то, чего нет, может так болеть.

Подошёл Кадзуо, принеся мешок с остатками еды. Ивасаки открыл последние банки с консервами, я взяла одну, а также пачку печенья. Йоко выпила часть отвара, и все молча принялись за еду.

Спустя какое-то время Йоко нарушила молчание:

— Давайте познакомимся поближе, — девушка широко улыбнулась. — Расскажем немного о себе?

Никто не ответил. Ивасаки покраснел — я заметила это даже в полумраке. Араи упорно рассматривал небо, на котором, впрочем, не было ни одной звезды. Выражение лица Кадзуо не изменилось. Я же продолжила жевать печенье, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей с помощью сладкого. Пока что совет Ивасаки не особо работал. Наверное, потому что от грусти нужно было мороженое.

Однако Йоко не смутилась. Слегка наклонившись вперёд, девушка начала сама:

— Я живу в Йокогаме[92], вместе с мамой и младшими братом и сестрой. Они двойняшки, — взгляд девушки слегка погрустнел, улыбка на секунду ослабла, однако Йоко быстро взяла себя в руки. — Я работаю в крупной кондитерской. И очень люблю свою работу. У нас такой выбор десертов, выпечки и чая! Если… когда мы выберемся отсюда, обязательно приходите, и я угощу вас своим фирменным бисквитом касутера[93]!

— Обязательно, Кандзаки-сан, — улыбнулся Ивасаки. Я невольно улыбнулась. Было бы, конечно, здорово.

Вот только выберемся ли мы? И смогут ли выжить все из нас?

— А я живу в Тосиме[94], — начал Ивасаки. — И работаю в Токио. Как вы уже знаете, я детектив, причем лучший в отделе. Вообще, мои родители всегда хотели, чтобы я стал адвокатом. Однако я хотел не защищать преступников, а ловить их… — Ивасаки выразительно посмотрел на Араи-сенсея. — Но сейчас, видимо, этим и занимаюсь.

— Кто ещё кого защищает, — усмехнулся Араи. — Если бы не я и воля духов, ты бы уже давно к ним присоединился. Но они явно против такого соседства.

Я подавила улыбку. Уголки губ Кадзуо слегка дрогнули. Йоко сжала губы, сохраняя невозмутимое выражение лица, но в ее глазах заплясали веселые огоньки.

— Ха-ха, — мрачно протянул Ивасаки. А затем как ни в чем не бывало продолжил, игнорируя насмешливый взгляд Араи. — Поэтому я стал детективом. На моем счету, несмотря на пока что короткую карьеру, уже несколько успешно раскрытых серьезных дел. Насчёт семьи… у меня есть любимый пёс, — улыбка Ивасаки на мгновение угасла, однако детектив вновь вернул прежнее выражение лица. И опять печаль затаилась где-то в глубине его глаз.

— Здорово… — протянула Йоко. — Я тоже хочу купить щенка, но наша квартира и так слишком маленькая, — девушка печально вздохнула.

— А ты, Хината-тян, чем занимаешься? — спросила Йоко, и в ее глазах я действительно заметила интерес.

Я прикусила губу, не испытывая ни малейшего желания делиться подробностями своей жизни. Внутри словно была толстая прочная дверь с большим замком, за которой были спрятаны мои воспоминания, и вытащить их, чтобы показать другим, было сложно, даже если бы я захотела.

И появилась эта дверь с замком после смерти Казухико…

— Пока ничем. Я учусь на первом курсе в университете, — выдавила я наконец.

— Здорово, — протянула Йоко. — Я не училась в университете, закончила сенмонгакко[95]. А что за университет?

— Токё-дайгаку[96], — пробормотала я.

Я так гордилась этим, а потом… после смерти брата поступление казалось таким бессмысленным. И стало казаться ещё более бессмысленным в этом месте, где я должна бороться за выживание.

— Ничего себе, — выдохнул Ивасаки и с уважением посмотрел на меня. — Токийский университет!

— Я не удивлена — улыбнулась Йоко. — Вижу насколько ты умная. А какой факультет?

— Медицинский, — смяв в руках пачку из под печенья, ответила я.

Араи-сенсей улыбнулся:

— Я окончил в Токийском университете этот же факультет.

— Правда? — ахнула Йоко.

— Сам в шоке был, когда узнал, — пробормотал Ивасаки. — Как хорошо, что я не попал к тебе на приём…

— Это замечательно, — нарочно проигнорировав иронию в голосе детектива, серьезно кивнул Араи. — Я был кардиохирургом и занимался в основном тяжелыми случаями.

Я удивленно посмотрела на Араи-сенсея. Будучи хирургом, он стал оммёдзи?..

— Это так здорово! — хлопнула в ладоши Йоко. — Надеюсь, конечно, что Ваши навыки, Араи-сенсей, нам не пригодятся, но все равно гораздо спокойнее, когда рядом есть врач. Моя мама любит говорить: в семье всегда должны быть врач и адвокат, — девушка хихикнула, прижав ладони к щекам.

Ивасаки сморщился и пробормотал:

— Все таки права была мама, надо было становится адвокатом…

Я прыснула со смеху, прижав ладонь ко рту. Араи поджал губы, сохранив невозмутимое лицо. Даже у Кадзуо губы дрогнули в улыбке, а глаза потеплели.

— А что насчёт хобби? Мое, помимо готовки, это занятие… — Йоко на мгновение замялась. — В общем, я очень люблю спорт. Не представляю жизнь без него. А ты, Ивасаки-сан?

Детектив усмехнулся:

— Не сказал бы, что спорт мое хобби, скорее необходимость, но занимаюсь я почти каждый день. Мое хобби — это отдыхать после тренировки, смотря какой-нибудь фильм. А ты, Хината?

Спорт точно не был моей сильной стороной. За несколько дней здесь я пробежала, наверное, больше, чем за всю жизнь.

— Я играю на скрипке, — пожала плечами я.

— Ага, но не на сямисэне, — пробормотал Кадзуо. Йоко непонимающе посмотрела на парня, а я едва не закатила глаза. Видимо, он вспомнил, как в первом кайдане я сыграла на сямисэне короткую рваную мелодию. Вот только это была лишь отгадка, набор нот, но точно не какое-то произведение.

Некоторое время я просидела так, слушая болтовню Йоко и Ивасаки, препирания детектива с Араи. Тихие голоса, обволакивающее тепло костра и его приглушённый свет действовали убаюкивающе, и меня заклонило в сон. Сказывалась также и усталость, накопившаяся после жуткой ночи в особняке с ёкаями, после тобаку и стычки с двумя неудавшимися грабителями.

Я молча встала и, кутаясь в толстовку, пошла в сторону своей палатки, кивнув всем на прощание.

Остановившись у палатки, я подняла взгляд. И застыла. По коже пробежали мурашки, но ночная прохлада была ни при чем.

Впереди, не затмеваемое солнечным светом, сквозь редкую сетку деревьев виднелось полотно из десятков зажженных фонарей. Казалось, они парили в темноте, своим светом напоминая нам о грани между жизнью и смертью, но которой мы все сейчас балансировали. Ведя обратный отсчет от ста до нуля…

— Страшно завораживающе, согласна, Химэ?

Я даже не вздрогнула — уже привыкла к тому, как Кадзуо бесшумно и незаметно подбирался со спины.

— Ты тренировался что ли? Так тихо ходить? — спросила я, не отрывая взгляда от фонарей вдалеке.

Парень слегка улыбнулся.

— Впереди новый кайдан. Ты считаешь, мы можем им доверять? — также всматриваясь в темноту вдруг спросил Кадзуо, имея в виду троих человек, чьи приглушённые голоса все еще доносились со стороны костра.

Вопрос был настолько неожиданным, что даже сумел отвлечь меня от жутких фонарей в темноте. Я скосила глаза в сторону Кадзуо, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Что он подразумевал под «мы»?

Понятно, что доверять кому-то в этом месте очень сложно. И опасно. Вот только вопрос звучал так, словно я доверяла Кадзуо. Словно он доверял мне. Словно мы команда.

— Я никому не доверяю, — после короткой паузы, показавшейся мне слишком уж долгой, отозвалась я. И говоря «никому», я подразумевала не только Йоко, Ивасаки и Араи. Но и Кадзуо. На самом деле, если подумать, из всех них именно Кадзуо вызывал меньше всего доверия…

Но я почему-то все равно хотела ему доверять. Больше, чем другим.

Однако одного желания было мало.

Кадзуо улыбнулся, явно распознав намёк, но его улыбка была на удивление… обычной. А потому необычной для него самого.

— Это правильно, — кивнул парень. — Но союзники здесь важны. Уверен, Йоко не способна на предательство. Ивасаки и Араи тоже будут помогать, по крайней мере до тех пор, пока не встанет выбор между ними и нами.

Я молча кивнула. Йоко… она действительно выглядела очень искренней. Даже несмотря на наигранно милое поведение. А ещё отзывчивой. И я имела ввиду не ее действия вне страшных историй — здесь вести себя приветливо и дружелюбно могли многие. Я помнила, как девушка вела себя в «Особняке с привидениями». Она единственная побеспокоилась о людях, впервые попавших в кайдан, а мне это даже в голову не пришло. Она первой бросилась помогать женщине, схваченной Футакучи-онной. И она спасла меня, опять-таки — первая.

Ивасаки и Араи вмешались, когда не были обязаны этого делать. И сделали это явно не потому, что им хотелось подраться. Затем они поделились с нами самостоятельно заработанной едой…

Однако я все равно не могла ничего с собой поделать. Я не могла им доверять. Слишком свежи были воспоминания о «кэйдоро», слишком болезненна рана, оставленная в моей душе поступком Минори. А ведь ее я знала столько лет… Мы буквально выросли рядом.

Что уж говорить про нескольких незнакомцев.

Но я… хотела.

— Знаешь… я точно смогу начать доверять тебе не раньше, чем ты перестанешь называть меня «Химэ», — фыркнула я. Кадзуо усмехнулся.

Тяжелые мысли испортили настроение, которое неожиданно поднялось после болтовни Йоко и Ивасаки. Уютное тепло, окутавшее меня у костра, развеялось от холодного ночного воздуха.

Однако при этом в голове вспыхнуло множество вопросов. К Кадзуо. Раз уж он сам заговорил о доверии… пусть ответит хоть на некоторые из них.

— Тогда в матия, в наш… с Минори первый кайдан, почему ты сразу не сказал, что к чему? — я продолжала смотреть вперед, на дрожь фонарей вдалеке, но внимательно ждала ответа.

Кадзуо усмехнулся.

— Ты вечно задаешь странные вопросы. Могла бы придумать что-то поинтереснее, — он ненадолго замолчал. — Вспомни себя в тот момент. Когда только попала в это место и искала ответы. Те ответы, что устроили бы тебя. Неужели ты бы поверила в мои слова о ёкаях, кайданах и выживании? — он фыркнул.

— Нет, не поверила бы, — выдохнула я. Действительно, это было бы не просто странно — дико. Я не могла поверить в это даже после кайдана.

— А так вы, перед тем как привыкнуть к местным правилам, прошли страшную историю и получили свои омамори, чтобы не умереть. Три дня, чтобы более менее свыкнутся.

Я едва не приоткрыла рот от удивления. Даже не задумывалась об этом, но, действительно, мы бы погибли, если бы в тот вечер не стали участницами кайдана. Вернее… Минори погибла бы раньше. А я не выживала бы сейчас.

— Почему ты помог нам, почему спас меня от монстров, но позволил Саито погибнуть? — снова задала я вопрос. В моем тоне не было обвинения, как в тот день.

Краем глаза я заметила, что лицо Кадзуо на мгновение искривилось.

Пару мгновений он молчал, но затем медленно заговорил.

— Я не спасаю убийц и предателей. Более того, по возможности я избавляю от них это место. Чтобы в следующих кайданах они не убили еще больше людей.

Теперь я посмотрела прямо на Кадзуо, и в моем взгляде наверняка можно было заметить удивление.

Кадзуо приподнял бровь и скосил на меня глаза:

— Что? Чему ты так удивлена? Думала, мне нравится смотреть, как люди погибают?

— Нет, — я резко повернула голову обратно в сторону фонарей. — Не переоценивай себя, я о тебе вообще не думала. Были проблемы поважнее. Просто слабо верится.

Кадзуо фыркнул.

— Вспомни «кэйдоро». Думаешь, я не согласился присоединиться к команде «полицейских», когда меня в неё позвали, потому что мне наша так понравилась? Нет. Просто я собирался выиграть и не хотел приводить к победе команду убийц.

— Убийц?

— Шоичи и его друзья. Они в реальной жизни были бандой грабителей и, уверен, на их руках была кровь не одного человека. Конечно, жаль других, кто попал в команду «кэй» и проиграл, но уж лучше так, чем если бы вся команда «воров» проиграла, а такие, как Шоичи, выжили бы.

— Откуда ты про них знаешь? — я приподняла бровь.

Кадзуо некоторое время молчал, но, вздохнув, все таки ответил.

— Я работаю в прокуратуре. По крайней мере, работал там в прошлой жизни. И, несмотря на скромный стаж, знаю многих преступников. И узнал банду Шоичи.

Я была немного удивлена. Кадзуо впервые поделился со мной пусть и небольшими, но подробностями своей жизни. И почему-то от этого на душе стало чуть легче, однако я поспешила прогнать лишние мысли из головы.

Посмотрев на Кадзуо, я слегка улыбнулась. Заметив это, парень приподнял бровь:

— Что опять?

— Ты похож на прокурора. Наверняка у тебя в шкафу коллекция подобных костюмов, — моя улыбка стала чуть шире.

Кадзуо тоже слегка улыбнулся, и эта его улыбка уже не была холодной.

Я услышала, как голоса у костра смолкли, Араи и Йоко поднялись, чтобы пойти спасть. Ивасаки начал тушить костер.

Я развернулась, чтобы вернуться в палатку и попробовать наконец уснуть. И встретилась глазами с Кадзуо, который все это время наблюдал за мной. От неожиданности я остановилась.

Прошло несколько секунд, и я, наконец, отвела глаза и пошла дальше. Кадзуо схватил меня за запястье:

— Возвращаясь к началу разговора… Можешь никому не доверять. Но знай: если что, я тебя подстрахую.

Когда я развернулась, чтобы увидеть выражение лица Кадзуо, он уже отпустил мою руку и, развернувшись, пошёл в сторону своего спального мешка.

Я смотрела ему в спину, до сих пор чувствуя прикосновение ледяных пальцев к своему запястью. И не понимала: мне злиться, радоваться или насторожиться.

Встряхнув головой, я почти запрыгнула в палатку и, резкими движениями пытаясь расстегнуть замок, стиснула зубы. Когда молния, наконец, поддалась, я легла, однако сон все не шёл.

С новой силой нахлынули воспоминания о ночи в доме, полном ёкаев. Летающая голова, пытающаяся впиться мне в горло, изуродованное лицо Кучисаке-онны, держащей в руках острые ножницы, хищный оскал Дзёрогумо и стая ее пауков…

Меня передернуло. По коже пробежали мурашки. Я невольно огляделась, представляя, как сейчас в палатку влетит нукэкуби, чтобы закончить начатое.

Так ещё и Кадзуо со своим странным поведением. Я тяжело вздохнула. Здесь и так слишком сложно, слишком опасно. Зачем вести себя так и запутывать все ещё сильнее?

Укрывшись с головой, я зажмурилась и приказала себе успокоиться. Дышать ровно. Расслабиться. И ни о чем не думать.

Я услышала тихий шорох и едва не подскочила. Но это была Йоко. Практически не издавая звуков, она легла на своё место.

Не знаю, почему, но так мне стало спокойнее. Палатка была небольшой, и я ощущала присутствие Йоко, слышала ее ровное дыхание. И, успокоившись, наконец провалилась в сон.

Глава 14

過去

Вырвавшись из сна, я едва не вскрикнула, резко сев в своём спальном мешке. Противные щупальца кошмаров ещё не отпустили меня, и сердце продолжало бешено колотиться. Мысли путались, и я даже не могла толком вспомнить, что мне снилось, чтобы постараться успокоиться. Хотя утешение было бы слабым — кошмары вызвало не мое воображение и не просмотр фильма ужасов перед сном. Страшные сны были лишь отголоском кошмаров наяву.

Я зажмурилась и глубоко задышала. Не было ни малейшего желания снова ложиться спать. И оставаться в палатке — тоже. Мне стало душно в замкнутом пространстве, и я поспешила выбраться наружу. Но меня остановил голос Йоко.

— Хината?

Спросонья голос Йоко звучал слегка хрипло, девушка с трудом разомкнула глаза. Видимо, её кошмары не мучили. Или же необходимость восстановиться после болезни была сильнее.

— Прости, что разбудила, — тихо отозвалась я, ругая себя за эгоизм. Я даже забыла, что рядом кто-то был.

— Ничего, — Йоко зевнула. Её блестящие светлые локоны слегка спутались, а глаза покраснели, но даже так девушка была похожа на изящную фарфоровую куклу. Я невольно провела рукой по собственным волосам, боясь представить, как выгляжу со стороны.

Потянувшись, Йоко села и, быстро моргнув несколько раз, внимательно посмотрела на меня.

— Кошмары?

Её голос был серьезным, но при этом мягким. Я лишь кивнула и поспешила выбраться на свежий воздух.

Йоко, снова зевнув, вылезла из палатки вслед за мной.

Оглядевшись, я поняла, что было достаточно рано: солнце не успело далеко уйти от горизонта, а небо было бледным и ещё только наливалось красками.

Мы умылись росой, и я с глубоким сожалением подумала о зубной пасте и шампуне. Йоко помогла мне привести волосы в относительный порядок, а затем поправила и свои локоны.

Неподалёку у потухшего костра сидел Ивасаки. Араи, видимо, ещё оставался в палатке. Спальный мешок Кадзуо был пуст.

Оглядевшись, я заметила, что Кадзуо куда-то направлялся и слегка нахмурилась. Мне не хотелось лезть к парню с лишними расспросами, но одновременно хотелось знать, куда он собрался. К счастью, вместо меня любопытство проявила Йоко:

— Кадзуо-сан, куда ты?

Он обернулся, едва заметно поморщившись. Помолчав пару мгновений, парень ответил:

— Нужно достать ещё еды. Сыграю в тобаку, — с этими словами Кадзуо снова развернулся.

— Подожди, — слегка раздраженно окликнула его я. Не знаю, почему, но такое поведение Кадзуо меня разозлило. Опять отправился один, не сказав никому ни слова…

Парень посмотрел на меня, слегка приподняв бровь.

— Я с тобой, у двоих больше шансов победить.

Кадзуо, странно на меня посмотрев, задумался.

— Справлюсь сам. Или хочешь поставить на кон что-то своё? — с легкой усмешкой уточнил парень.

— Хината права, — вмешался подошедший к нам Ивасаки. — Здесь и так слишком опасно, зачем рисковать? Могу пойти я.

— Да, иди, и желательно потеряйся где-нибудь по пути, — донёсся из палатки голос Араи.

Кадзуо едва слышно вздохнул, покачал головой и, развернувшись, бросил:

— Пойдём, Химэ.

Йоко фыркнула, сдерживая смех. Ивасаки закатил глаза, но промолчал. А я пошла за Кадзуо, уже жалея, что предложила помощь. Сейчас мне хотелось, чтобы парень поставил в тобаку свой голос — и проиграл.

Однако я ничего не сказала, не желая показывать, что меня зацепило поведение Кадзуо. Вчера еще говорил про доверие…

Мы молча углубились в город, отдаляясь от его окраины. Полуобвалившиеся заборы, покрытые паутиной трещин стены, выбитые стекла и накренившиеся столбы — вид был уже привычным и даже однообразным в своих хаосе и запустении.

По пути нам встретились несколько человек. Двое, покрытые грязью и, кажется, кровью, явно недавно пережили кайдан и сейчас с опустошенным выражением лиц отдалялись от места его проведения. Ещё трое шумели в одном из магазинов, видимо, в поисках чего-то полезного.

— Вчера у костра ты почти ничего о себе не рассказала, — заметил Кадзуо.

— Хотел послушать? — хмыкнула я, скрывая недоумение. — Сам-то ты не сказал ни слова.

— Если ты ещё не заметила, я не особо разговорчив, — пожал плечами Кадзуо.

— Неужели я произвела обратное впечатление? — спросила я.

Кадзуо промолчал. Я скосила на него глаза: парень явно хотел сказать что-то ещё. Это казалось подозрительным.

— Помнишь наш разговор после «кэйдоро»? — наконец снова нарушил молчание Кадзуо. Я едва не вздрогнула. К сожалению, я помнила. Слишком хорошо помнила.

— Такое сложно забыть, — мрачно отозвалась я.

— Ты тогда спросила, терял ли я здесь кого-то. Нет. Но потерял в реальном мире.

Я кивнула, не зная, что на это ответить. Я помнила слова Кадзуо в то утро и сейчас не понимала, чего он хочет.

— Что насчёт тебя? — осторожно спросил Кадзуо.

— В каком смысле? — напряглась я.

— Ещё до «кэйдоро», до… до произошедшего с Минори, мне показалось, ты выглядишь как человек, переживший что-то тяжелое. Например, потерю близкого.

Я едва не стиснула зубы. Теперь я точно жалела, что вызвалась пойти с Кадзуо. Зачем он начал этот разговор? Что ему было надо? Неужели, Кадзуо так заботило, что случилось в моей реальной жизни?

Его вопросы и правда казались странными: меня удивило, что он угадал насчет потери близкого. Ведь мрачность и замкнутость могли быть вызваны другими причинами. Особенно в месте, подобном этому. Хотя вряд ли такие существовали.

— И я слышал, что ты сказала перед окончанием «кэйдоро». Про то, что скоро встретишься с кем-то.

«Скоро встретимся, Казухико…»

Я прошептала это, уверенная в том, что через пару минут попрощаюсь с жизнью. Кадзуо услышал? И запомнил?

Я прикусила губу. Говорить об этом мне никогда не хотелось, ни с кем. Иногда я чувствовала, что мне необходимо разделить свою боль, но не была к этому готова.

А сейчас… Казалось, что, поделившись хотя бы воспоминаниями, если не чувствами, я смогла бы хоть немного сбросить их тяжесть.

— Казухико. Это мой старший брат. Его больше нет, — коротко отозвалась я.

Кадзуо слегка отвернулся, и я не смогла разглядеть выражение его лица. Вздохнув, он спросил:

— Как это произошло?

— Его убили, — резко произнесла я. В моём голосе прорезались злые ноты, но относились они не к Кадзуо.

Кадзуо прикрыл глаза, но затем снова посмотрел на меня:

— Ты знаешь, кто? И зачем?

Его голос звучал серьезно и, мне показалось, почти требовательно. Кадзуо и до этого не был особо аккуратен с чувствами других, но такие вопросы заставили меня напрячься. Я прищурилась:

— Тебе-то какое до этого дело? Это тебя не касается.

Возможно, мой голос прозвучал слишком грубо, но я была зла. Зла на то, что произошло с Казухико. На Кадзуо, за то, что разворошил тяжелые воспоминания.

Я ошиблась. Когда я сказала Кадзуо о брате, легче мне не стало.

То, что начало происходить после смерти Казухико… это было кошмарно. Я не хотела об этом вспоминать, не то, что говорить. Все эти подозрения, ложь. Все горечь и возмущение. И чувство глубокого сожаления, что все могло произойти по-другому. Если бы только…

Эти бесконечные «если бы» отравляли мне жизнь.

— Прости, — в голосе Кадзуо прозвучало искреннее сожаление, и вся моя злость испарилась, сменившись удивлением. — Мне правда жаль.

Несколько мгновений он молчал, но затем продолжил.

— Когда я был ещё ребенком, моего отца тоже убили. Я знаю, за что. Но убийцу так и не поймали.

Голос Кадзуо стал абсолютно обычным, словно бы он и не делился тяжёлыми воспоминаниями, словно убийство отца не было для него трагедией. Я попыталась понять, зачем он мне это рассказал. Чтобы поставить нас в равное положение? Потревожив мои раны, рассказал о своих?

Помолчав, я все таки ответила:

— Не знаю.

Кадзуо непонимающе посмотрел на меня.

— Не знаю, кто. И за что, — уточнила я.

Это была ложь. Но я точно не хотела делиться правдой. Точнее, всей правдой.

Кадзуо кивнул. Он ничего не сказал, но — возможно, мне лишь показалось — словно бы не поверил мне. Или понял, что я не договорила. Парень выглядел как будто бы недовольным…

В любом случае, это было не его дело.

Если до этого молчание было тяжелым, теперь оно стало почти невыносимым. И я даже обрадовалась, когда мы наконец увидели очередной небольшой дом в традиционном стиле. Четырёхскатная соломенная крыша, бежевые стены, пересеченные деревянными балками, и знакомая вывеска: 賭博.

Тобаку отнял у нас от силы минут двадцать. Мы открыли шкатулку с изображением кои. Затем Кадзуо открыл шкатулку с гейшей, даже не взглянув на изображение самурая. Парень точно не выглядел слабым, но, видимо, в своих умственных способностях был более уверен.

После окончания игры Кадзуо забрал у меня приятно потяжелевший рюкзак. Мы молча вышли из минка, и я решила делать вид, что ничего не произошло. Так было бы проще.

Я огляделась, чтобы понять, в какой стороне располагался наш импровизированный лагерь, как вдруг заметила что-то у левого угла минка. Приглядевшись, я поняла: это не что, а кто. На земле лежал человек.

Я быстро пошла вперёд, чтобы понять, что случилось, однако, сделав несколько шагов, в ужасе отшатнулась. Меня замутило.

Кадзуо мгновенно оказался рядом и, обойдя меня, всмотрелся в незнакомца. Вернее, в его труп.

Это был мужчина лет сорока, может, немного старше. Его лицо было искажено в странной гримасе, кожа имела серовато-синий оттенок, глаза покраснели из-за лопнувших сосудов, а свитер был перепачкан в рвоте.

Я попыталась успокоиться. Увиденное меня потрясло. Сильнее, чем я могла предположить. Или дело было в том, что я уже была выведена из равновесия разговором с Кадзуо?

Я уже видела мертвых людей. В этом месте… здесь я стала свидетелем многих смертей. Однако этот человек погиб вне кайдана. И явно не случайно. Кто-то его убил — причём жестоко. Но за что? Зачем?

Мы стояли рядом с домиком для тобаку. Неужели, кто-то пошёл на такое ради еды или лекарств?

Кадзуо тихо выдохнул. Посмотрев на него, я заметила что на лице парня смешались облегчение и злость. Это выглядело очень странно. Однако спустя пару секунд Кадзуо уже с непроницаемым выражением лица приблизился к погибшему и слегка наклонился, разглядывая его.

Внезапно парень застыл, и на секунду на его лице вспыхнуло удивление. Кадзуо быстро взял что-то, лежавшее на мертвом мужчине. Я подошла ближе и разглядела небольшой деревянный брелок, старый и потертый, с выжженными на нем иероглифами. Кадзуо бросил на меня резкий взгляд, сжав брелок в пальцах, однако лицо парня снова превратилось в ничего не выражающую маску.

— Ты же будущий врач, можешь сказать, что с ним случилось? — Кадзуо убрал находку в карман пиджака.

Я недоуменно посмотрела на Кадзуо, не веря, что он говорил серьезно.

— Ты издеваешься? Может, лучше пойдем отсюда? Мы ему ничем уже не поможем.

— Не хочешь понять, что произошло? — Кадзуо приподнял бровь.

— По-моему, все ясно. Кому-то очень не хотелось играть в тобаку самому.

Кадзуо покачал головой и с сожалением вздохнул.

— Тебе не кажется, что убийство слишком странное для ограбления?

Мне именно так и казалось. Но в этом месте все было слишком странным, а люди — непредсказуемыми.

Однако я, преодолевая страх, внимательнее посмотрела на мертвого мужчину. И не заметила ничего нового.

— Судя по цианозу[97], субконъюнктивальному кровоизлиянию[98] и в целом… по внешнему виду, смерть произошла из-за асфиксии.

— Но на шее и на лице нет никаких следов, — отозвался Кадзуо, присев рядом с мертвым.

— Может, подавился… И что ты от меня хочешь? Я не судмедэксперт!

Кадзуо указал на шею:

— Вот здесь.

— Что? Ты же сказал, что следов нет.

— Нет следов удушения, — уточнил Кадзуо. — Но есть след как от укола.

— Укола? — в моём голосе прозвенело удивление. Но я поняла. — Яд. Это объясняет рвоту и отсутствие на шее и у рта других следов.

Кадзуо кивнул.

— Как думаешь, в тобаку можно выиграть шприц с ядом? Или кто-то случайно прихватил его с собой, перед тем, как оказался здесь? И то, как ввели яд… человек явно не сопротивлялся. Точнее, не мог. Значит, с ним уже справились, и если это было ради приза, можно было не заморачиваться с таким убийством, а просто забрать все необходимое.

Кадзуо был прав. Но тогда зачем?

Однако больше меня волновало другое. То, как быстро Кадзуо разглядел след от укола. Словно знал, где искать.

Кадзуо встал и отошёл от мертвого мужчины. Я тоже поспешила отвернуться и быстро зашагала прочь. Это была очередная загадка этого места, и я сомневалась, что узнаю на нее ответ… И надо ли мне это было вообще?

Но что если убийца представляет опасность и для нас?

Я вспомнила, что Кадзуо забрал у убитого какой-то брелок. Это было подозрительно.

— Зачем ты это сделал? Взял тот брелок? — прямо спросила я, пристально посмотрев на шагавшего рядом Кадзуо.

Выражение лица Кадзуо совсем не изменилось. Он лишь пожал плечами:

— Может пригодиться.

Я едва не фыркнула от настолько не убедительного ответа.

— Серьезно? И как это, интересно?

— Может, чтобы опознать убитого или убийцу.

Я остановилась и, резко схватив Кадзуо за руку, заставила посмотреть на меня. Парень снова нацепил свою холодную маску безразличия. Однако я не собиралась терпеть то, что он делал из меня дуру.

— Ты считаешь, я поведусь на такой ответ?

Кадзуо помрачнел и вырвал руку из моей хватки.

— Как хочешь, Химэ, — процедил он. — Я не обязан отчитываться. Сама то не стремишься проявлять доверие, но ждёшь этого в ответ?

Я едва не открыла рот от удивления. Кадзуо говорил о моих вчерашних словах? Или то, что я соврала насчёт Казухико? Но это личное — совершенно личное. А то убийство… Убийца может представлять угрозу для всех нас.

— Ну и прекрасно, — отозвалась я. — Если кого-то из нас отравят, вина будет и на тебе.

Сказав это, я развернулась и пошла в сторону лагеря, не оглядываясь. В голове мелькнула мысль, что так Кадзуо вновь смог избежать моих к нему вопросов. Но мне было все равно. Говорить с парнем мне больше не хотелось, а его резкие слова про доверие больно задели.

После возвращения я не сказала Кадзуо ни слова, как и он мне. Думаю, и Йоко, и Араи, и Ивасаки ощутили напряжение между нами, но с расспросами не лезли.

Сначала я думала рассказать о произошедшем — о странном убийстве. Однако быстро передумала. Мы не знали о случившемся практически ничего, кроме способа убийства. Да и то, яд — понятие растяжимое…

Поэтому, вернувшись в лагерь, я лишь забрала у Кадзуо свой рюкзак и отнесла его к костру, вокруг которого Йоко и Ивасаки в наше отсутствие разложили одеяла, найденные, видимо, где-то неподалеку.

В нашем выигрыше помимо бутылок воды оказалось несколько рыбных и овощных консервов и онигири, две пачки песочного печенья и плитка шоколада.

Йоко, с радостью взяв онигири и одну из консервных банок, села рядом со мной. Она болтала ни о чем, отмечая, какого красивого цвета сейчас небо и как хорошо, что здесь нет дождя. Я молчала, даже не пытаясь отвечать. После увиденного рядом с минка и разговора с Кадзуо у меня не было желания ни говорить, ни есть. Однако Йоко, не зная, что действительно беспокоило меня в тот момент, заставила меня съесть хотя бы онигири. Я с трудом осилила половину и хотя понимала, что мне нужны были силы, от одной мысли об убитом мужчине меня начинало мутить.

Кроме того, мне не давало покоя понимание: завтра вечером нам снова придется стать участниками страшной истории о сверхъестественном.

Отложив недоеденный рис, я заметила, как Араи, не отрываясь, мрачно смотрел на что-то в стороне от нашего лагеря. Казалось, он даже не моргал, лицо его было напряжено, а из глаз исчезла привычная веселость. Я посмотрела в том же направлении, однако увидела лишь редкие деревья, камни и голую землю. Даже огни зловещих фонарей было пока не разглядеть: их затмевал свет солнца.

Я снова перевела взгляд на Араи. Не знаю, почему, но вид оммёдзи меня встревожил. Придвинувшись чуть ближе, я решила спросить прямо:

— Араи-сенсей… на что Вы так пристально смотрите?

Он дернулся от неожиданности и посмотрел на меня. Глаза Араи снова привычно потеплели, выражение лица стало спокойным. Однако оммёдзи опять бросил быстрый взгляд все в том же неясном мне направлении.

— Ни на что конкретное, — протянул Араи и отвёл глаза.

Однако я понимала, что мне соврали. И продолжила выжидающе смотреть на Араи. Тот делал вид, что не замечает моего пристального взгляда, однако затем, вздохнув, посмотрел мне прямо в глаза.

— Ты все равно не поверишь, Хината-тян.

Я приподняла бровь.

— Обычно Вас это не останавливает, — с подозрением протянула я.

Араи усмехнулся. Он словно бы на несколько мгновений задумался, и, пожав плечами, ответил:

— Хорошо. Ты знаешь, зачем нам эти омамори?

Я непонимающе нахмурилась: причём здесь это?

— Конечно. Без них мы погибнем.

— Как? — продолжал настаивать Араи.

Я помедлила, потому что никогда об этом не задумывалась. По идее, омамори защищали нас от монстров. Но как в действительности погибают люди спустят три дня, мне было неизвестно.

— Ёкаи. Омамори — это оберег. И если его не будет, человека убьют ёкаи.

Я резко повернула голову, услышав голос Кадзуо. Парень внимательно смотрел на Араи, словно бы тоже ожидая продолжения. Я решила уточнить:

— Ты уверен в этом?

Кадзуо дернул скулой и коротко бросил:

— Видел.

Оммёдзи кивнул. Его лицо на мгновение помрачнело, однако затем снова стало привычно расслабленным.

— Но вы же не думаете, что эти ёкаи берутся из воздуха?

Я не ответила, так как вообще ничего об этом не думала.

— В этом месте монстры могут появиться откуда угодно, — фыркнул Ивасаки. Я слегка повернулась и поняла, что наш с Араи разговор теперь слушали все. Лицо детектива было привычно скептичным и нарочито раздражённым, как и всегда, когда Араи начинал говорить о чем-то странном. Йоко же наблюдала с явным любопытством, обхватив лицо ладонями.

Араи закатил глаза.

— Как будто тебя кто-то спрашивал, — фыркнул он. Оммёдзи снова посмотрел на меня. — Этот город только кажется необитаемым. На самом деле, мы здесь — лишь гости. Вернее, пленники. Этот город принадлежит ёкаям. Они здесь повсюду. Всегда. Просто вы не можете их видеть.

Араи снова отвернулся, посмотрев в ту же сторону, что и до разговора со мной. У меня по спине пробежали мурашки, и я невольно снова проследила за взглядом оммёдзи. И опять не увидела ничего необычного.

— Это твоё хобби: страшилки сочинять? Придумай что-нибудь новое, а то становится скучно, — Ивасаки раздраженно тряхнул головой.

Йоко с сомнением посмотрела на детектива. Ее явно встревожили слова Араи, и девушка огляделась по сторонам, обхватив себя руками за плечи.

Кадзуо же прямо смотрел на оммёдзи, и в слегка расширившихся глазах парня я заметила промелькнувшее удивление. С лица Кадзуо на несколько мгновений словно слетела маска невозмутимости — однако парень заметил мой взгляд и вернул эту маску на место.

Тогда я снова посмотрела на Араи. Я не знала, верить ему или нет. Так называемый оммёдзи и до этого говорил о духах и своей неуязвимости к местным правилам.

— То есть Вы этих ёкаев видите? — медленно уточнила я.

Араи лишь кивнул.

— Но почему только Вы?

— Не думаю, что их вижу только я, — усмехнулся оммёдзи. — Но на все есть свои причины, — он пожал плечами.

Я подавила вздох — то ли разочарованный, то ли раздраженный. Никогда не любила пространные ответы и неопределенность. И почему после разговоров с Араи я всегда ощущала явную недосказанность?

Я не могла решить: поверила ли я в слова оммёдзи или нет. Однако невольно бросила взгляд по сторонам.

Ничего и никого.

Если Араи лишь выдумал очередную сказку… что ж, так было бы куда спокойнее. Если же сказал правду, я была очень рада, что ничего не вижу. Иначе пребывание здесь стало бы совсем жутким и даже невыносимым.

Как в таком случае справлялся сам Араи?

Я постаралась не думать об этом. Ёкаев мне хватило во время последнего кайдана. И я надеялась, что ещё не скоро увижу их вновь. Желательно вообще никогда их больше не встречать.

Поэтому развивать эту тему я не стала.

Мне казалось, что день тянулся мучительно долго, однако вечером я поняла, что теперь всего сутки отделяли меня от следующего кайдана. И тогда время словно побежало вперёд, а я пожалела, что не ценила его неспешный ход.

Я лежала в палатке в своём спальном мешке и пыталась проанализировать произошедшее за день. Рядом ворочалась Йоко, однако она быстро затихла, и до меня доносилось лишь ее спокойное дыхание.

Странный разговор с Кадзуо и непрошеные тяжелые воспоминания. Тело человека, погибшего, вернее, убитого, странным образом. И снова подозрительное поведение Кадзуо, его нежелание что-либо объяснять, странные недомолвки и недоверие.

Я резко повернулась на другой бок. А кто я такая, чтобы судить его за недоверие и закрытость? На самом деле, он был прав: я ведь вела себя точно также. И это было объяснимо. Даже если не смотреть на обстоятельства, заставившие меня замкнуться ещё в реальной жизни, здесь кто угодно станет осторожнее, осмотрительнее и подозрительнее. И я ведь даже не знала, как долго Кадзуо пробыл здесь, сколько кайданов прошел, и какому количеству смертей стал свидетелем.

Я вздрогнула. В любом случае, тайны тайнами, но ситуация с убитым у минка мужчиной касалась нас всех. Вернее, могла коснуться. Здесь и так было слишком много опасностей, и эта стала одной из новых. Что, если скрытность Кадзуо приведёт к чьей-то смерти?

Я закрыла глаза и попыталась избавиться от запутанных мыслей. Я не могла сейчас распутать этот клубок. Я ещё даже не нашла нить, за которую можно было бы ухватиться, чтобы начать.

Я пыталась уснуть, но в голове крутились жуткие образы. И вдруг я резко села, оперевшись на руки, и расширившимися глазами посмотрела в пустоту. Я не видела ничего перед собой, я смотрела в прошлое.

Я вспомнила.

Поняла, почему ещё смерть этого незнакомца так меня задела, почему показалась такой странной и не выходила из головы.

Паралич дыхательных путей у полностью здорового человека по причине, которую в полиции нам так и не назвали. Но один из детективов проговорился, назвав случившееся не несчастным случаем — убийством.

Именно так погиб вскоре после своего освобождения человек, обвинённый в убийстве моего брата, но после оправданный за неимением серьезных улик.

Йоко

節分

Йоко с тоской вспоминала свою прежнюю жизнь, пока медленно шла к месту проведения нового кайдана. Уже третьего на её счету. Всего или же целых две истории она уже прошла? И сколько еще её ждет прежде, чем она погибнет или же сломается и сама захочет погибнуть?

Йоко мысленно пообещала себе, что если вернется домой, то больше никогда не будет жаловаться на свою жизнь, в которой её хотя бы не пытались убить каждые три дня, а минимально необходимую еду не нужно было выигрывать в азартных играх, где ставки — нечто более ценное, чем деньги.

Например, голос. Голос, который Йоко уже проиграла. Она осталась и без еды, и без возможности говорить. И если она переживет новую историю, ей придется решать, на что играть в тобаку — на еду или на голос.

Пожалуй, на еду. Без голоса она еще поживет, успеет отыграться, а вот есть хотелось уже сейчас. Она была благодарна себе за то, что на подольше растянула ту пачку палочек из печенья в шоколаде, которые так любит её сестра Нанако. Йоко умела действовать в стрессовых ситуациях, умела не обращать внимание на дискомфорт, связанный с самочувствием, научилась действовать через слабость и боль.

Кто бы знал, что ей это настолько пригодится…

Впереди показалось строение в традиционном стиле, подсвеченное огнями и украшенное вывеской, которая объявляла о скором начале новой истории. Йоко тяжело вздохнула, легонько ударила себя обеими ладонями по щекам и улыбнулась.

Здание было некрупным и напоминало павильон. Красный цвет, в который было выкрашено дерево, отталкивал, напоминая о крови, которая может пролиться в этих стенах.

Внутри Йоко увидела десятерых людей. В её первом кайдане участвовали человек пятнадцать, из которых выжило лишь десять, а перед самой историей никто не удосужился объяснить перепуганной и сбитой с толку девушке, что происходит. Но Йоко быстро поняла, что к чему, и смогла выжить. Она никогда не считала себя очень умной, но соображала неплохо. Во втором ее кайдане участвовали только пять человек, и четверо остались живы.

Йоко встала в стороне, не обращая внимания на взгляды, которые некоторые бросали на нее из-за ее внешнего вида. В Токио на Йоко почти никто не смотрели с удивлением, но в таком месте кукольный наряд смотрелся чужеродно.

Поэтому девушка как могла берегла его.

Никакого внимания на нее не обращали трое человек, небольшим кругом устроившиеся чуть поодаль. Они что-то тихо обсуждали, единственные, кто был здесь не в одиночку. Йоко даже ощутила укол грусти — ей захотелось, чтобы и у неё был кто-то, на кого можно положиться. Но выбросила эту мысль из головы, когда ужас холодом обжег сердце. Йоко не желала никому из близких ей людей оказаться здесь.

Прошло еще минут десять, в течение которых к будущему рассказу присоединился только один человек, и бестелесный голос объявил о начале нового кайдана.

— Сюжет сегодняшнего рассказа будет разворачиваться в Сэцубун[99].

Йоко поначалу удивилась, услышав название праздника, но потом стала внимательно вслушиваться в правила.

— Как вам всем известно, этот праздник связан с ритуалом изгнания демонов-они, который проводится в виде разбрасывания соевых бобов. Как героям кайдана, вам будет необходимо пройти ряд препятствий и уцелеть при встрече с они. Чтобы не стать жертвой демона, вы сами сможете провести обряд мамэмаки[100], ведь у каждого будет мешочек с бобами, которыми вы сможете пользоваться. Но запомните — действуйте осторожно, ведь в месте, до которого вы должны будете добраться, эти бобы вам также пригодятся.

На несколько секунд голос замолчал, словно давая людям возможность понять и принять услышанное. Затем неизвестная женщина заговорила вновь:

— Теперь прошу вас пройти на место, которое послужит завязкой нашей истории.

Участники кайдана стояли в прихожей традиционного дома, прямо за входными дверьми, которые захлопнулись сами по себе еще тогда, когда началось описание сюжета истории. Теперь же перед людьми открылись следующие двери, приглашая войти внутрь павильона.

Из-за плеч других людей Йоко увидела, что ширмы, отгораживавшие людей от следующих помещений, распахнулись. Теперь собранные ширмы образовали что-то вроде трех проходов, ведущих в один коридор с красными стенами.

Йоко прошла вперед и пораженно замерла, когда поняла, что это за коридор. Несмотря на то, что они вроде как вошли через главные двери в здание, участники снова оказались на улице. И то, что сначала показалось красными стенами коридора, оказалось выстроенными в длинную цепь тории[101].

Йоко тут же вспомнила про храмовый комплекс Фусими-Инари[102], частью которого были тысячи тории, расположенные так плотно, что создавали коридор. Здесь ворота не были расположены настолько близко друг к другу, и между ними виднелась густая растительность. Под ногами не было никакой дорожки — лишь земля и камни.

Коридор начинался чуть дальше, а перед ним располагалось нечто вроде беседки, в которую и вышли участники кайдана. В этой беседке стояли низкие столики, накрытые едой. Среди обычных праздничных блюд на посуде, конечно же, лежали эхо-маки[103] и жареные сардины.

Йоко тоскливо посмотрела на еду, которую не могла съесть. Некоторые люди тоже кинули на столики голодные взгляды. Кто-то даже подошел к еде и взял что-то, но есть не стал. Один из них, молодой человек с аккуратно подстриженными волосами, симметрично уложенными на голове, взял эхо-маки, чтобы рассмотреть. Кто-то тихо сказал ему, что еда в этом месте ядовита, но не успел он договорить, как вновь послышался голос:

— Доберитесь до храма, где вы будете спасены от они.

От этого бесстрастного голоса у Йоко едва не заболели зубы, как случалось только тогда, когда она съедала за раз слишком много сладкого. А если Йоко считала, что съела много сладкого, то это значило на самом деле много.

— А как же бобы? — подала голос женщина, стоявшая сбоку от Йоко.

— Проверьте ваши карманы, — раздался спокойный ответ. Йоко тут же нахмурилась, так как у неё карманов не было, но внезапно почувствовала, как что-то словно потянуло вниз часть её юбки. Девушка прикоснулась к кружевам и складкам, и из них на землю едва не выпал небольшой мешочек. Йоко ловко ухватила его длинными пальцами. Коротко стриженные, покрытые розовым перламутровым лаком ногти вцепились в тугую завязку и расслабили узел. Внутри мешочка Йоко и правда увидела соевые бобы.

— Со смертью одного из героев его бобы достанутся другим игрокам в случайных порядке и количестве.

— Вот как… — протянул тот самый парень в жилетке и направился вперед вместе с союзниками. Некоторые другие в опаске оглянулись на стоящих рядом участников и крепче сжали полученные бобы.

Йоко, немедля, пошла вперед. Перед ней уже шли несколько людей — те трое, что ни на кого не обращали внимания, а также женщина лет сорока. Остальные поспешили следом.

Йоко всматривалась вдаль, но конца коридору из торий пока не было видно. Впрочем, дорога впереди тонула в густом молочном тумане. Он начал клубится ближе, скрывая нижние половины тории и то, что располагалось за их пределами.

Прошло всего минут пять энергичной, но не слишком быстрой ходьбы. Ничего не происходило, но из-за напряжения воздух был практически наэлектризован. Йоко ощущала давление, словно что-то пыталось прижать её к земле, но на самом деле девушка просто нервничала. Неизвестность страшила, а во время кайдана ожидание чего-то страшного было вдвойне… втройне пугающим.

Йоко не хотела идти позади, но и быть первой не спешила. Она не была пугливой, но… лишний риск не говорит об излишке ума. Цепочка людей немного растянулась, но некоторые предпочитали идти кучнее, хоть и с чужими. Йоко шла позади троих незнакомцев, а те, в свою очередь, позади той самой женщины, которая казалась на удивление спокойной и тихо молилась себе под нос.

Рядом с Йоко держалась незнакомая ей бледная девушка в форме официантки, а чуть позади мужчина в мятом офисном костюме.

Внезапно гнетущую тишину прервал вскрик. Йоко отскочила в сторону. Казалось, крик ударил прямо по ушам — его источник был совсем рядом. Сначала Йоко подумала только о боли в ушах и бешеном сердцебиении от неожиданного громкого звука. Однако еще через долю секунды по спине пробежали мурашки от ужаса.

От ужаса перед тем, что могло заставить здесь кричать.

Голос принадлежал тому мужчине, что шел чуть позади Йоко. Девушка увидела, что его схватило за руку жуткое существо, наполовину вылезшее из пространства между двумя тории. Это было нечто темно-синее, с грубой, словно покрытой каменной крошкой кожей, обтягивающей крупное, мускулистое тело. На голове существа, морду которого закрывали черные лохматые волосы, располагались такие же чёрные рога. Йоко замерла, с отвращением заметив горящие между спутанными волосами красные глаза.

— Отпусти! Помогите! — истошно закричал мужчина, которого они дернул на себя, желая вытащить из коридора. Йоко показалось, она услышала хруст костей, и этот звук дрожью отдался в теле. Мужчина вновь вскрикнул, но свободной рукой вытащил несколько бобов из мешочка и кинул в лицо они.

— Отпусти!

Но демон и не думал разжимать когти. Он с легкостью потащил мужчину за собой, и тот кинул ещё горсть бобов, но снова впустую. Они перетянул жертву на себя, и скрылся среди тумана и зелени. В воцарившейся тишине внезапно раздался жуткий крик, звучащий издалека, и не менее страшные хруст и рык.

Йоко невольно шагнула назад, наткнувшись на девушку в форме официантки.

— Почему не сработало? — ошеломленно спросил кто-то. — Сказали же, что бобы защитят нас…

— Идиоты, — донёсся до Йоко разочарованный вздох одного из участников. Девушка посмотрела в его сторону, и увидела молодого человека, который принадлежал к команде из троих участников. Тот, что был опрятно одет и с аккуратной прической, разделенной ровным пробором на симметричные половины. С его лица словно стерли эмоции, но взгляд был настолько внимательным и острым, будто проникал внутрь человека и считывал мысли.

— Почему так вышло? — негромко спросил еще один из тройки союзников. Но молодой человек не ответил. Его губы искривились в подобии холодной улыбки. Этот человек словно бы надел маску, на которой улыбка была вырезана заранее, но эмоций на самом деле не выражала.

— Позже, — ответил незнакомец, многозначительно кивнув на остальных участников, и Йоко возмущенно приоткрыла рот.

Внезапно ее взгляд столкнулся со взглядом того догадливого ппарня. Он явно понял, что девушка расслышала его слова. И вновь улыбнулся так, что Йоко стало не по себе.

— Нужно торопиться, — пробормотала рядом девушка в форме официантки.

Об этом явно подумали и все остальные. Участники ускорились, некоторые начали медленно бежать, но, оглядываясь, то и дело переходили на ходьбу, явно опасаясь отбиваться от остальных.

Не боялись оторваться от остальных разве что те трое — они шли впереди на несколько десятков метров. Но еще дальше шла та женщина, что с самого начала предпочла быть первой.

Йоко же была первой среди оставшихся. Она держалась середины коридора, на равном расстоянии от тории, и внимательно всматривалась в просторы между воротами, словно могла заметить приближение они. Девушка пока не думала о погибшем в лапах демона мужчине, но знала, что его крик будет преследовать ее во сне еще долгое время… Если, конечно, Йоко выживет.

В ладони девушка сжимала несколько бобов, но размышляла над тем, что пошло не так и почему тому участнику они не помогли. Йоко была готова использовать свои бобы в случае необходимости, но понимание того, что это может не сработать, сковывало внутренности.

Однако девушка привыкла бороться с самой собой и сейчас старалась не обращать внимания на дискомфорт в теле. Стремление пройти испытание практически пересилило тревогу. Йоко пыталась забыть о страхе, сделав его фоновым шумом.

— Поняла… — прошептала рядом официантка, и Йоко взглянула на неё с легким удивлением. Однако потом вновь сосредоточилась на дороге. Нельзя было терять бдительность.

Внезапно перед Йоко появился демон, и в первую секунду девушка даже не поняла, что случилось. Горло словно сжала чья-то сильная рука, и Йоко не смогла даже закричать. Ужас ударом тока прошелся по всему телу, стоило девушке увидеть высокое, широкоплечее существо с красной грубой кожей, горящими жёлтыми глазами и выпирающими над нижней губой длинными клыками.

Но страх парализовал Йоко лишь на мгновение. В следующую долю секунды девушка, сжав зубы, решительно бросила в демона несколько бобов, однако сердце невольно замерло в тревожном ожидании.

Они не обратил на бобы никакого внимания и метнулся вперёд, намереваясь схватить Йоко своими крупными руками.

– 鬼は外! 福は内![104] — послышался сбоку громкий голос. В они прилетело ещё несколько бобов, и на этот раз демон зло зарычал, а на его коже появились ожоги.

Со злым ревом демон исчез.

Йоко повернулась к незнакомке в форме официантки, которая только что спасла ей жизнь. Девушка тяжело дышала и медленно перевела на Йоко взгляд темных глаз. Ее губы дернулись в нервной улыбке.

— Можешь сказать спасибо, но я предпочитаю перевод на карту.

Не будь Йоко так ошеломлена, она бы даже улыбнулась.

Однако затем ее облило ледяной водой ужаса.

Йоко прикоснулась к губам и покачала головой, показывая, что не может говорить.

Она не сможет сказать ни слова, если снова встретит они…

«Они-ва сото! Фуку-ва ути!» — традиционная фраза, которую говорят в Сэцубун, прогоняя демонов. И правда, можно было бы догадаться… Вот только Йоко это новое знание не поможет.

Она проиграла свой голос. Более того, возможно, она проиграла свой шанс на спасение.

Незнакомка сморщила нос.

— Немая… Что ж, придется тебе держаться рядом со мной, — сказав это, девушка подмигнула. — Я Эри. Спасла тебе жизнь, так что ни к чему формальности. А я буду звать тебя Сакурой, договорились? У тебя наряд такого цвета.

Йоко кивнула. Внутри зажегся огонек надежды. Эри развернулась к остальным. Люди, увидев они, едва не убившего Йоко, отбежали назад и теперь со смесью страха и удивления смотрели на выживших девушек.

— Чтобы демон не тронул вас, кричите «Они-ва сото! Фуку-ва ути»!

Участники переглянулись. Кто-то облегченно выдохнул, а кто-то недоверчиво нахмурился.

— А по ней и не скажешь, что она соображает, — негромко заметил тот самый парень с симметричной прической, но Йоко была достаточно близко, чтобы услышать. Он говорил серьезно, без издевки, но на лице его было легкое сожаление. Словно его расстроила догадка Эри.

Он догадался. Причём сразу, поняла Йоко, поэтому и назвал всех остальных идиотами, когда первого мужчину утащил они. Но ничего не сказал, даже своим друзьям сказал подождать — не хотел, чтобы другие услышали.

Меньше людей — меньше соперников. И больше свободных бобов.

Йоко сбили с мысли многочисленные вскрики. Девушка оглянулась, и ее сердце рухнуло вниз. Она переглянулась с Эри, и та глухо произнесла:

— Бежим.

И они побежали.

То тут, то там начали появляться демоны, которые пытались схватить или догнать участников кайдана, преградить им путь или ударить дубинами.

Медлить и осторожничать было уже невозможно. Нужно было как можно скорее добраться до храма — до места, где они окажутся в безопасности.

Йоко отлично бегала, а потому надеялась, что ее новая союзница не будет отставать. Пока Эри держалась хорошо, энергично перебирая ногами. Йоко хотела крикнуть ей, чтобы девушка не оглядывалась так часто, но не могла выдавить ни звука.

— Они-ва сото! Фуку-ва ути! — твёрдо произнёс высокий мужчина в чёрной одежде, что бежал вместе с двумя своими друзьями впереди. Перед ними появился они, но этот участник сработал быстро и хладнокровно. Он не кричал, но его голос был сильным и донёсся до Йоко с Эри.

— Их надо обогнать, — тихо сказала Эри. — Они могут нам навредить.

Йоко согласно кивнула, но было легче сказать, чем сделать. Хотя, несмотря на то, что двое из команды явно были в отличной физической форме, к умнику с искусственной улыбкой это не относилось. Йоко надеялась, что он замедлит своих союзников.

Сзади послышались ещё несколько криков, прогоняющих демонов, и по спине Йоко побежали мурашки. Ее не покидало ощущение, что вот сейчас они схватит ее своими лапами и утащит прямо в преисподнюю. Но в следующие пару минут ничего не происходило, и девушки сумели сократить дистанцию с тремя другими участниками. Йоко поняла, что больше не видит той женщины, что шла первой. Несмотря на надежду, что та просто вырвалась вперед, Йоко сомневалась в этом.

Их с Эри обогнал какой-то парень. Однако он оступился и выронил мешочек с бобами. Пробежав еще несколько шагов по инерции, парень остановился, но его мешочек быстро схватил другой участник — мужчина средних лет — и сунул бобы себе в карман.

— Это не ваше! — воскликнула Эри.

— Отдай! — почти в ту же секунду требовательно и сердито крикнул парень и подбежал к мужчине.

— О чем это ты? — спросил тот.

Йоко шагнула к ним, собираясь чем-нибудь помочь парню, но тот уже схватил второго участника кайдана за ткань кофты и встряхнул.

— Нет времени, — с сожалением и тревогой произнесла Эри, схватив Йоко за руку. Девушка с сомнением оглянулась на союзницу, но тут рядом с ними появился они и схватил мужчину, укравшего чужой мешочек, за плечи.

— Нет! — истошно закричал тот и кинул бобы себе за спину. — Они-ва сото! Фуку-ва ути!

Демон отшатнулся и зарычал, а парень бросился вперед и выхватил у мужчины мешочек с бобами.

— Эй! — вскрикнул вор. Он потянулся к карману, в который убрал второй мешочек, но не успел. Они вновь схватил мужчину за плечи и вгрызся зубами в его тело между шеей и плечом.

Эри в ужасе закричала, а Йоко могла лишь распахнуть глаза. Она запнулась и чудом не подвернула ногу. Парень, вернувший себе мешочек с бобами попятился, не отрывая глаз от они. В стороны брызнула кровь.

— Они-ва сото! Фуку-ва ути! — дрожащим голосом крикнул парень и швырнул бобы в сторону демона. На этот раз они полностью исчез, и тогда участник приблизился к погибшему мужчине, чьё лицо застыло в гримасе боли и ужаса, а одежда была запачкана кровью. — Ну зачем…

Эри и Йоко вновь побежали.

Туман перед ними поредел, и девушки увидели, что коридор из тории закончился. Йоко с облегчением выдохнула, радуясь подходящему к концу кайдану.

Но радоваться было рано.

Перед ними возвышалась гора, и путь лежал к ее вершине.

— Проклятье, я их ненавижу, — процедила Эри, хотя непонятно было, кого девушка имеет в виду. Она сжала кулаки и со злостью сдула с глаз длинную челку. — Пойдём…

Йоко кивнула и несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, успокаиваясь.

Перед ними из тумана выступало подножие каменной лестницы, мощной и старинной, покрытой трещинами и мхом. Девушки поспешили к ступеням и начали восхождение.

Спустя несколько минут Эри произнесла:

— Как забавно… Меня убьёт не они, а лестница… — она тяжело дышала и начала упираться ладонями в колени, согнув спину. — Вот в чем… ужас… этой истории… Ненавижу лестницы.

Йоко понимающе хмыкнула. Она пока не выдохлась, спокойно поднимаясь вверх, и подъем отдавался в мышцах лишь привычной легкой усталостью.

— Ты немая или проиграла в тобаку? — прерываясь и переводя дыхание спросила Эри. — Подними правую руку на первый ответ и левую на второй.

Йоко улыбнулась и приподняла левую руку. Эри хмыкнула.

— Я так потеряла воспоминания об адресе своей квартиры. Не нужно было выбирать карту с самураем.

Йоко же тогда пожалела, что выбрала карту гейши.

Прошло минут десять с того момента, как девушки начали подниматься по лестнице. Лицо Эри искривилось от боли и усталости, а из груди вырывалось тяжелое хриплое дыхание. Она замедлилась, и Йоко вслед за ней. Ее мышцы тоже гудели, а дыхание сбилось, но сил было ещё достаточно.

— Погоди, — попросила Эри и села на ступеньку. — Хотя куда ты денешься, у тебя же нет голоса.

Девушка хрипло рассмеялась собственной шутке и подмигнула Йоко. Та в ответ мило улыбнулась и села рядом, вытянув ноги. Холод от камня неприятно растекся по телу. Йоко слегка задрожала, но понимала, что в большей степени это связано с напряжением. Однако она старалась избегать мрачных мыслей.

Если не получается потушить костер страха, то лучше хотя бы не подбрасывать в него дров.

Девушки пару минут просидели в тишине, но потом Йоко встала и протянула Эри руку. Та с громким вздохом приняла руку, и союзницы пошли дальше. Их путь не занял много времени — ещё пара минут, и за туманом девушки увидели новую картинку.

Раздался тяжелый вздох Эри. Среди острых горных скал находилось гладкое, темное озеро, отделяющее участников кайдана от следующей части лестницы. Через озеро проходил деревянный мост, стоящий на чёрных столбах, с перилами красного цвета, состоявшими из связанных между собой балок.

Йоко удивило, что то тут, то там среди камней росла сакура. Тонкие стволы возвышались над скалистой поверхностью, а розовые цветки добавляли нежности в мрачную картину. Словно островки жизни посреди моря смерти.

— Давай быстрее, — поторопила Эри. — Тут хотя бы не лестница.

Девушки поднялись на деревянный мост, который слегка скрипел под их ногами, но был прочным.

— Сколько у тебя осталось бобов? — уточнила Эри. — У меня десять.

Йоко пересчитала свои и подняла восемь пальцев.

— Хм… Возможно, появятся новые если… — Эри мрачно замолчала, но после продолжила: — Но не обязательно. Но у нас должны остаться бобы в конце истории, а идти ещё немало. И так как я не хочу отбирать у кого-то шанс на спасение, как предполагается…

Йоко вздохнула и кивнула. Забрать чужие бобы… Это казалось слишком жестоким. Даже для того, чтобы спасти свою жизнь.

— Поэтому…

Договорить Эри не успела. Впереди послышался громкий рык от которого задрожал мост. Йоко и Эри замерли. До них донесся человеческий вскрик, который вновь был перебит громким ревом и злобным рыком.

— Они, — прошептала Эри и шагнула назад. Йоко осталась стоять на месте, тщетно всматриваясь вдаль. Однако впереди все тонуло в тумане.

Йоко показалось, что она увидела приближающуюся тень. Серое пятно, темнее, чем туман. Через несколько мгновений появился они, который мчался прямо на девушек. Он издал гортанный рёв, а с его клыков капала кровь.

Не сговариваясь, Йоко и Эри прыгнули в стороны. Йоко перемахнула через бортик моста и схватилась за деревянные доски основания, повиснув над гладью озера. Носки ее туфель почти доставали до воды.

Воцарилась тишина, во время которой Йоко слышала лишь биение собственного сердца и своё рваное дыхание. По коже бегали мурашки, которые не имели ничего общего с прохладой и сыростью, а руки задрожали.

Удар пришёлся на поручни прямо над головой Йоко. Мост встряхнуло так, что Йоко невольно расцепила пальцы одной из рук, но затем вновь ухватилась за доски. В то мгновение, когда девушка держалась, повиснув на одной руке, ей показалось, что у неё остановилось сердце.

Над Йоко возвышался они, который явно намеревался схватить её и вытащить на мост. Йоко напряглась и, оттолкнувшись руками, прыгнула вбок, хватаясь пальцами за дерево справа от того места, где висела. Подтянувшись на ноющих руках, девушка перелезла через перила и кувыркнулась вперёд, уходя из-под удара демона, ринувшегося в ее сторону.

Ударившись плечом о противоположные перила моста, Йоко резко развернулась и прыгнула в сторону, вновь уходя от демона. Но она понимала, что долго так продолжаться не могло.

— Кинь бобы! — раздался хриплый крик Эри. Йоко хватило ума не отвлечься на девушку, а инстинкты сработали отлично. Йоко без вопросов кинула бобы.

В эту секунду раздался отчаянный крик Эри:

— Они-ва сото! Фуку-ва ути!

Бобы попали в демона, заставив его взвыть и исчезнуть. Йоко судорожно выдохнула и испуганно стала озираться, ища Эри.

— Здесь… — окликнула девушка. Ее голос звучал совсем слабо. Йоко побежала на голос и упала на колени у края моста. Эри висела, схватившись руками за доски и уперев одну ногу в столб. Ее лицо покраснело, а костяшки пальцев побелели. Эри держалась из последних сил.

Йоко схватила девушку за руки и потянула на себя. Это было непросто, но она справилась. Эри легла на спину, тяжело дыша.

— Мне казалось, что у меня сгорят мышцы, — пожаловалась она. — Кто бы знал, что мне пригодятся мои занятия танцами именно таким образом. Хотя лучше бы я занималась единоборствами. Или скалолазанием.

Йоко села рядом. Она напряженно оглядывалась, но понимала, что Эри нужно перевести дух. Прилив адреналина притупил чувство усталости.

Долго лежать Эри не стала. Уже спустя минуту она поднялась на ноги. Девушка выглядела взволнованной и измотанной, но желание поскорее покончить со всем этим явно было сильнее усталости.

— Нужно поторопиться, — вновь пробормотала Эри.

Йоко услышала легкие шаги. Они с Эри резко посмотрели вперёд. Из тумана показались те трое участников кайдана, что держались вместе. На руке одного из них из-под порванной ткани цветастой рубашки виднелись укус и пятна крови.

— А был шанс, — вздохнул парень с симметричной прической, однако даже в этот момент его голос был абсолютно ровным.

— Какой? — неприязненно спросила Эри. Она враждебно смотрела на эту троицу, не скрывая своего презрения. Вот только тому умнику и мужчине в чёрной одежде явно было все равно. Третий, человек с ярко-рыжими волосами и легкой щетиной, весело усмехался, явно не обращая внимания на раненую руку. Он выглядел так, словно не боролся за собственную жизнь, а развлекался.

— Шанс, что нам без задержек достанутся ваши бобы, — ответил умник таким тоном, словно это было само собой разумеющимся. Йоко поняла, что он имел в виду их с Эри смерть.

— Что значит без задержек? — напряженным голосом уточнила Эри и обернулась. Она явно надеялась на появление кого-то ещё, но остальные участники либо погибли, либо сильно отстали.

— Вам лучше отдать нам бобы. Все равно мы их заберём, не усложняйте все, — спокойным и мягким тоном проговорил высокий мужчина в чёрной одежде, однако взгляд почти чёрных глаз был жестким и властным.

Эри шагнула назад, пряча руку с мешочком за спиной. Потерять бобы было равносильно смерти.

Йоко не шевельнулась. Она внимательно всматривалась в людей перед ней, пытаясь проанализировать их.

— Что ж… — вздохнул рыжий парень и шагнул вперёд. Он протянул руку, всем своим видом демонстрируя, что ждёт, пока девушки сами отдадут защитные бобы. Его и Йоко отделяло несколько метров.

— Заберите хотя бы один мешочек, а один оставьте нам, — попросила Эри, тщательно скрывая отчаяние в голосе.

Парень с симметричной прической слегка склонил голову набок, на его лице было все то же бесстрастное выражение. Его взгляд столкнулся со взглядом Йоко, и они пересеклись как два кинжала. Уголки губ парня слегка приподнялись, но глаза были все такими же холодными и острыми.

— Пожалуй, можно. Тора? — произнёс он и глянул на мужчину в чёрном. Тот кивнул. Последнее слово явно было за ним.

Эри сделала движение рукой в сторону Йоко, предлагая ей отдать противникам бобы.

— У тебя их меньше, — шепнула она.

Йоко, мило улыбнувшись, протянула руку с мешочком. Рыжий парень сделал несколько шагов вперёд, приближаясь к девушке, но когда он оказался совсем рядом, Йоко уронила мешочек на землю.

— Ах ты ж… — раздраженно буркнул рыжий парень. Послышался смешок мужчины в чёрной одежде.

Стоило парню с рыжими волосами отвлечься и посмотреть вниз, как Йоко резко и быстро нанесла удар сэйкен-цуки[105], выкидывая кулак вперёд по горизонтали и отводя вторую руку назад к туловищу. Совершив вращение всем корпусом, Йоко усилила удар и выдохнула.

Кулак достиг груди противника, заставив того задохнуться воздухом и отшатнуться назад. Йоко тем временем вернула руки назад и приняла базовую стойку.

— Сакура! — удивленно и даже испуганно вскрикнула Эри.

Рыжий парень поднял на Йоко ошеломленный взгляд, глубоко втянув воздух. На неё пристально и с удивлением смотрел мужчина в чёрном, кажется, Тора, явно не ожидавший такого поворота событий. Даже парень с симметричной прической был удивлён, хоть и не подавал вида — обычно людям не удавалось что-либо от него скрыть.

Йоко не отвела взгляд, твердо смотря в глаза рыжему парню. Девушка поставила стопы друг за другом на одну линию, развернула стопу задней ноги в сторону под углом в сорок пять градусов, а пятку передней ноги подняла вверх так, чтобы только носок касался пола. Вес тела Йоко перенесла на заднюю ногу, согнув ее в колене.

Встав в стойку кошки, Йоко вытянула одну руку вперёд и согнутым пальцем сделала жест, подзывающий противника. Привычная милая улыбка стала шире, вот только на этот раз глаза не улыбались.

Лидер компании снова громко усмехнулся и произнёс:

— Давай, Шога[106].

Названный Шогой рыжеволосый парень был старше Йоко, недавно отпраздновавшей двадцать четыре года, но моложе тридцати. Он весело, но угрожающе ухмыльнулся и тоже принял боевую стойку. Опытным глазом девушка отметила, что этот Шога точно часто участвовал в драках, но явно не был профессионалом.

— Я девушек не бью, — произнёс Шога, делая пару шагов вперёд и насмешливо смотря на Йоко. — Но все бывает впервые. Так что даю последний шанс.

Йоко улыбнулась чуть шире и вновь подозвала соперника издевательским жестом. Ухмыльнувшись, Шога ринулся в драку.

Йоко быстро вынесла приподнятую над полом ногу, ударяя ею вперёд, а потом резко отдергивая ее назад. Удар ступни пришёлся прямо в живот Шоги, который явно не ожидал такой скорости от соперницы и намеревался схватить ее за руки. Согнувшись пополам, парень все же быстро отошёл от второго удара и нырнул в сторону, увернувшись от прямого удара ребром стопы. Пока Йоко опускала ногу, Шога кинулся вперёд, но Йоко блокировала его удары, не позволяя им достичь цели. Пока Шога намеревался вновь вынести кулак вперёд, девушка ударила парня в голову с одной стороны, а затем нанесла удар в корпус с другой.

Не давая сопернику времени прийти в себя и не желая затягивать драку, Йоко нанесла удар ногой с разворота, а потом коленом в голову сопернику. Шога пошатнулся, сделал несколько шагов назад, пытаясь сфокусировать взгляд, но не устоял на ногах и упал, схватившись за голову.

Йоко подняла взгляд, посмотрев на оставшихся двух неприятелей твёрдым взглядом. На лице ее больше не было улыбки.

Девушка анализировала, собираются ли они напасть вновь. В первую очередь это касалось мужчины в чёрном. Его лицо стало каменным.

В глазах мужчины Йоко прочла ответ.

Сделав шаг к Шоге, Йоко вытащила из грудного кармана его рубашки мешочек и взвесила в руке. В нем, скорее всего, было больше бобов, чем в ее собственном.

Взгляд парня с симметричной прической стал острее, но Йоко, не обратив на него внимания, подняла свой мешочек и кинула вперёд — тот приземлился у ног лидера этой команды.

Не спуская глаз с неприятелей, Йоко кивнула Эри. Девушка быстро приблизилась и встала рядом, почти вплотную, но чуть за плечом Йоко. Они пошли вперёд, и мужчина чёрном посторонился. В последнюю секунду, когда Йоко уже почти пересекла линию, на которой он стоял, Тора схватил девушку за руку, но Йоко резко вырвалась из захвата. Ее взгляд пересекся со взглядом этого мужчины.

— Интересно встречать хороших соперников, — проговорил он, а в следующей фразе за мягким тоном явно послышалась угроза. — Ещё увидимся.

Йоко отвернулась и быстрым шагом пошла вперёд, одной рукой сжимая мешочек с бобами, а второй — ладонь Эри.

Только когда те трое оказались скрыты туманом, Йоко выдохнула и поняла, насколько была напряжена. В критический момент девушка отодвинула страх на второй план, но теперь пережитое навалилось на плечи тяжелым грузом. Йоко отпустила ладонь Эри и согнулась пополам, переводя дыхание. Ее замутило.

Обычно девушка никому не позволяла видеть себя слабой: уставшей, опечаленной или злой. Ей нравилось улыбаться и быть милой как с теми, кто этого заслуживает, так и назло тем, кто не заслуживал. Но сейчас Йоко позволила себе эту слабость. Эри почему-то хотелось доверять.

— Ты не говорила, что владеешь боевыми искусствами, — сказала Эри, и Йоко улыбнулась. Эри тоже весело фыркнула, собственная шутка ее рассмешила.

— Это было каратэ? — спросила Эри. Было ясно, что дружеским разговором она хотела смыть страх и напряжение после произошедшего, как вода смывает краску. Вот только эта краска словно въелась в кожу.

Йоко кивнула. Она редко рассказывала о своём хобби. Ей нравились секреты. И сюрпризы. Есть некое чувство веселья и даже безопасности, когда понимаешь, что тебя недооценивают — и делают это напрасно.

Какое-то время девушки шли молча, минут за пять добравшись до края моста. Перед ними вновь появилась лестница, но не такая крутая. Она была более новой и словно бы начищенной. Сплошные каменные перила украшала изящная резьба. С обеих сторон лестницу обрамляли раскидистые деревья. В нос ударил сладковатый древесный аромат, но к нему примешивался запах гнили и брожения.

Йоко наморщила нос. Она была восприимчива к запахам, а на ее любимой кухне всегда пахло ванилью, шоколадом и жженым сахаром. Лишь изредка эту идиллию нарушало что-то сгоревшее или прикипевшее.

— Эта лестница уже, — заметила Эри, когда девушки поднялись на несколько ступеней. Лицо Эри выражало скорбную обреченность перед необходимостью подниматься вверх. — Тут таких как мы помещается трое, а на прошлой спокойно поместились бы все пятеро. Если здесь вдруг появится они… Слишком мало места для манёвра.

В голосе Эри слышалась растущая нервозность. Йоко согласно кивнула и тоже обратила внимание на лестницу. Эри была права. Йоко напрягла все свои органы чувств, чтобы ее не застали врасплох. По крайней мере, постаралась.

Какое-то время девушки шли в тишине, нарушаемой лишь тихим шелестом листьев. Йоко и Эри старались идти быстро, но и не слишком — берегли силы. Они понимали, что это ещё не конец и им не дадут завершить историю без новых опасностей. Если это был страшный рассказ, то и развязка его должна была быть захватывающей.

Йоко поморщилась — она никогда не любила напряженные фильмы, предпочитала только те, в которых ее однозначно ожидал счастливый конец, даже если ради него приходилось пару раз заплакать при просмотре.

Йоко подняла взгляд и наконец разглядела конец лестницы — осталось не больше двадцати ступеней. Эри облегченно выдохнула, но на ее лице не было радости: неизвестно было, что еще ждало впереди.

Преодолев последние ступени, Эри села на корточки, а потом с кряхтением опустилась на землю, вытянув ноги. Йоко с неодобрением посмотрела на девушку, хоть и понимала ее. Решив не отвлекаться, Йоко тут же осмотрелась.

Ее сердце радостно дрогнуло.

Они оказались в месте, напоминающем смотровую площадку. Вокруг был обрыв, спуск был возможен только по злосчастной лестнице. Впереди виднелись красные тории — а за ними возвышался синтоистский храм.

— Мы почти сделали это, Сакура, — выдохнула Эри и быстро встала на ноги, как будто близость окончания кайдана придала ей сил. — Пойдём!

Йоко пошла следом за союзницей, но была настороже. Им оставалось преодолеть метров сто. Так мало по сравнению с тем, что они уже прошли… Но все же они ещё не закончили.

— Что это там?.. — нахмурилась Эри. Она прищурилась. Впереди появились фигуры людей. На горе туман был намного менее плотным, почти не влияя на видимость. — Разве кто-то был впереди нас?

Йоко замерла, всматриваясь. Нет, обогнав тех троих, они стали первыми.

Увидев чёрную одежду одного и рыжие волосы второго, Йоко почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки. Что это такое? Эти трое были у них за спиной!

Трое участников кайдана были прямо перед тории и шагнули вперёд, оказавшись в безопасности.

— Как они там оказались? — Эри тоже узнала людей впереди. Она выглядела не только озадаченной, но и раздраженной. — Это нечестно…

Йоко махнула головой и потянула Эри за собой — нельзя было стоять на месте.

Девушка увидела, как Шога обернулся, и на его лице появилась широкая ухмылка. Он что-то произнес и указал рукой на Эри и Йоко, а потом издевательски помахал им рукой. Мужчина в чёрной одежде даже не оглянулся, продолжая идти вперёд к храму, а вот парень с симметричной прической посмотрел на девушек. Даже на таком расстоянии Йоко разглядела его холодную улыбку, ощутила его острый взгляд. Он был абсолютно спокоен и продолжал смотреть в их сторону. Или нет?.. У Йоко тревожно сжалось сердце.

Нет, он смотрел куда-то поверх их плеч.

Девушка резко развернулась, но было поздно. Появившийся рядом демон был слишком близко и своими огромными лапами схватил Эри.

— Они-ва… — закричала девушка, но они зажал ей рот ладонью и зарычал. Эри задергалась в мертвой хватке демона, ее лицо исказилось от боли и страха. Глаза, полные отчаяния, посмотрели на Йоко.

Но та молчала. Она не могла спасти Эри, ведь у неё не было голоса. На лице Эри отчаяние сменилось обреченностью, и девушка перевела пристальный взгляд с Йоко куда-то за ее спину. Рукой, оставшейся свободной, Эри перестала бить по лапе демона, и кинула мешочек с бобами в сторону Йоко.

Эри говорила ей бежать. Йоко поняла это по взгляду девушки, но ноги словно приросли к земле. Губы задрожали, а сердце, казалось, покрылось ледяной коркой. Йоко, сцепив зубы, кинулась вперед и изо всех сил ударила демона ногой, а затем кулаком, разбивая костяшки о грубую кожу. Но перед тем, как она успела ударить вновь, они, страшно зарычав, отбросил Йоко в сторону…

И перекусил Эри горло. Йоко, пытаясь прийти в себя после удара, беззвучно закричала. Грудь пронзили иглы ужаса. Девушка видела, как жизнь покинула глаза ее новой подруги.

Но разум и желание жить пересилили горе и боль. Пошатываясь, Йоко поднялась на ноги и, схватив второй мешочек с бобами, побежала в сторону тории.

Издалека на нее продолжал смотреть один из той троицы, и злость придала Йоко сил. Девушка не стала оглядываться, но поняла, что демон пока не гнался за ней — у него была Эри.

В горле застряли рыдания, но Йоко не позволила себе заплакать. Уставшие мышцы протестовали, но девушка стремительно преодолела последние метры и уже готова была пересечь тории…

Но лапа демона схватила ее за волосы и дернула назад. Голову и шею прострелила боль, кровь застыла от ужаса, а по телу пробежала дрожь омерзения. Послышался рык, и Йоко поняла, что это конец.

— Они-ва-сото, фуку-ва-ути, — послышался негромкий бесстрастный голос. Пара бобов прилетела в они, заставив того взвыть и исчезнуть. Йоко почувствовала, что больше ее ничто не держит и, преодолевая боль, вскочила на ноги. Еще мгновение — и она забежала на территорию храма.

Впереди стоял тот самый опрятный парень. Йоко посмотрела на него, и лицо участника кайдана вновь превратилось в подобие мраморной маски с высеченной на ней искусственной улыбкой.

Йоко не отводила взгляд. Как они тут очутились? Как? Что нужно было сделать ей и Эри, чтобы выжить и быстрее оказаться в безопасности?

Йоко была зла, но все равно не желала этим людям смерти. Ей было больно. И она хотела знать.

Парень это понял.

— Эхо-маки, которые давали в начале, — пояснил он. — Все думали, что и эта еда смертельна, но в кайданах действуют другие правила. Мы рискнули… точнее, Шога, и это сработало. На самом деле, оказаться здесь можно было ещё в первую минуту.

Йоко непонимающе смотрела на парня. Что они с Эри упустили? Как они обе могли спастись? Как могли спастись все остальные?

Умник вздохнул, словно жалея Йоко из-за ее глупости, и это не было наигранно. Его и правда удивляло непонимание девушки.

— Ты должна знать о традиции, связанной с эхо-маки. В Сэцубун их едят в молчании и…

У Йоко перехватило дыхание. Она резко выдохнула, заставив парня усмехнуться.

Загадывают желание. В Сэцубун едят эхо-маки и загадывают желание…

Видимо, здесь желание этих троих исполнилось.

— Увидимся, — проговорил умник, словно это входило в его планы. Парень скрылся внутри храма. Йоко же опустилась на колени, через тории смотря на тело Эри. Из глаз полились слёзы, и девушка больше не пыталась их сдержать.

Только когда тело заныло от неудобное позы, Йоко поднялась. Впереди внезапно показалась молодая женщина, которая, задыхаясь, бежала к тории. Подол ее короткого вечернего платья порвался от бега, на щеке был глубокий порез, а ноги в разорванных колготках и без обуви были разбиты.

Рядом с незнакомкой появился они, и сердце Йоко дрогнуло, но женщина кинула в демона бобы и яростно выкрикнула магическую фразу. Демон исчез, и женщина пересекла тории. Йоко с облегчением выдохнула, но женщина вдруг разрыдалась. Йоко придержала ее и улыбнулась, пытаясь поддержать.

— У меня больше нет бобов, — зарыдала незнакомка. — Это конец.

Йоко протянула ей мешочек Эри. Незнакомка, вытирая глаза и размазывая потекшую тушь, удивленно смотрела на Йоко, не спеша принимать спасительные бобы.

— А как же ты?

Йоко показала ей мешочек, который забрала у Шоги, и тогда незнакомка, хрипло выдохнув, начала благодарить девушку. Йоко улыбалась и кивала, но не слышала ни слова. Она думала о том, что Эри понравилось бы, что с ее помощью удалось спасти другого человека. Однако это было слабым утешением.

С этими мыслями и болью в груди Йоко пошла в сторону храма. Внутри было пусто, видимо, та женщина уже покинула место проведения страшной истории. Йоко направилась туда, где должен был быть выход, но внезапно зазвучал голос рассказчика.

— Чтобы завершить историю, согласно традиции Вам нужно съесть бобы адзуки!

Йоко вздохнула и открыла свой мешочек. Даже сейчас, когда она думала, что кайдан уже завершился, этого еще не произошло. Ей все время необходимо быть начеку. Прожевывая бобы и чувствуя, как от печали и нервов скручивало живот, а горло словно отказывалось глотать, Йоко твердо сказала сама себе, что выживет. И больше никого не потеряет.

Её ждали новые кайданы, новые страшные истории, но она была намерена пройти их все.

Намерена выжить и помочь другим, насколько это будет в её силах.

Глава 15

仲間

— Сегодня последний день, — произнес Кадзуо. Кажется, это первое, что он сказал мне после нашей ссоры. — Тебе надо пройти кайдан.

Я кивнула.

— Тебе тоже.

Кадзуо лишь пожал плечами, и я заметила, что Араи слегка усмехнулся.

Мы сидели у потухшего костра. Я механически жевала оставшееся печенье, понимая, что этой ночью мне нужны будут силы. Тяжелые мысли и странное совпадение, обнаруженное мной прошлой ночью, тугим узлом скрутились в груди, но я отодвинула их на второй план. Пока. Сейчас в приоритете было пережить следующую страшную историю, и тогда уже я постараюсь разобраться… во всем этом.

— Как ты себя чувствуешь, Йоко? — слегка встряхнув головой, спросила я. — Сможешь участвовать?

Девушка все еще была бледной, однако симптомы болезни, казалось, полностью покинули ее. Вчера Араи снова приготовил отвар из лечебных трав, и этот напиток явно шел Йоко на пользу. Однако, к тому же, мне казалось, что девушка, несмотря на кукольный образ, была физически очень сильной и выносливой.

— Я здорова, — улыбнулась Йоко. — Если этот кайдан не будет похож на мой третий, то все отлично.

— А что было в том кайдане? — спросил Ивасаки, ухватившись за повод поговорить с Йоко, и сел напротив неё. Девушка вновь улыбнулась, а когда заговорила, её голос зазвучал чуть выше:

— Может быть когда-нибудь расскажу. Это не самая веселая история.

Ивасаки расстроенно вздохнул, но настаивать не стал, лишь продолжал поглядывать на Йоко, а та, отвернувшись, словно бы не замечала его взгляд.

— Наши омамори прекратят своё действие завтра, — снова заговорил Ивасаки.

— Я не завишу от этих омамори, — проговорил Араи-сенсей, сидевший в позе лотоса. Он распрямил спину и слегка откинул голову назад. На его строгом лице появилась легкая улыбка. — Я прохожу истории только для того, чтобы понять, что это за место.

— Вот как… — протянул Ивасаки с наигранным удивлением, на его лице была видна насмешка. — Тогда завтра останься здесь, и посмотрим, что с тобой случится.

— Ты же так хочешь посадить меня за решетку? — произнес Араи, и Ивасаки фыркнул.

— Но ты говоришь, что с тобой ничего не случится.

Араи слегка усмехнулся.

— Араи-сенсей, я Вам верю, — улыбнулась Йоко. — Думаю, вы проходите кайданы для того, чтобы помочь Ивасаки победить, да?

Араи посмотрел на Йоко, и его взгляд словно бы слегка потеплел.

Несмотря на молчание Араи, девушка радостно хлопнула в ладоши, а Ивасаки разочарованно вздохнул из-за того, что не сам поднял Йоко настроение. Я отстраненно наблюдала за ними.

Однако… я должна была признать, что события последних двух недель словно разбудили меня. До этого я была как в спячке. Или же в коконе, отгораживаясь ото всех и от всего. Но все эти страшные истории… Они заставили меня проснуться и бороться, напрячь свои силы.

Я до сих пор ясно помнила страх смерти, который испытала, находясь на волоске от нее… Когда уже невольно попрощалась с жизнью и осознала, что не хочу ее терять.

Но я до сих пор чувствовала, что опустошена. Наверное, потому что остаться в живых одной недостаточно. Сначала Казухико, теперь Минори. Хорошо, что мне больше некого было терять…

Но так ли это было на самом деле? Я ведь действительно боялась, что Дзёрогумо убьет Кадзуо, что Йоко не очнется…

Но все таки это не то же самое, что с Казухико и Минори.

Внезапно я заметила, что Кадзуо наблюдал за мной.

— Что? — резко спросила я. Напряжение между нами уже спало, но я все равно чувствовала досаду. Парень лишь пожал плечами.

— Ты о чем-то думала, — проговорил он и отвел взгляд.

— Представляешь, я это умею, — огрызнулась я. Настроения разговаривать не было. Я все еще немного злилась на Кадзуо из-за вчерашнего. Более того, сегодня нам предстояло отправиться проходить кайдан. Это угнетало.

— Я заметил, — фыркнул Кадзуо. — Если бы не умела, я бы не стал с тобой связываться еще в первый твой день здесь.

Я кинула на него мрачный взгляд.

— Видимо, надо было притвориться глупой.

— Наверное. Думаю, у тебя бы получилось, — бросил Кадзуо таким тоном, словно сказал что-то о погоде, а не съязвил. Его лицо оставалось равнодушным, разве что на губах вновь играла легкая улыбка. И сейчас она была скорее прохладной, чем холодной.

Отвечать на колкость я не стала, а детектив тем временем вновь обратился ко мне.

— Так вот. Нам участвовать только завтра, но я подумал, что мы пойдем с вами.

Кадзуо приподнял бровь.

— А меня ты спросил? — серьезным тоном уточнил Араи-сенсей.

— Нет и не буду, — не смотря на оммёдзи, ответил Ивасаки. — А ты против?

— Ты же сказал, что не будешь спрашивать, — усмехнулся Араи.

— Эх… — с досадой тряхнул головой Ивасаки. — Так вот, вместе у нас больше шансов. Тем более, Йоко-тян еще неважно себя чувствует, лучше мы поможем.

Я с сомнением нахмурилась. Да, легче проходить кайдан, когда есть поддержка, есть, кому доверять. Йоко помогла мне, а я — ей. Кадзуо помог нам обеим, а в итоге я помогла всем, загнав Дзёрогумо в ловушку. Но тогда я скорее спасала себя, а не кого-то еще.

Конечно, скорости мне придавало осознание того, что Дзёрогумо была близка к убийству Кадзуо, а Йоко лежала без сознания где-то в коридоре.

Но все же…

Я помнила кайдан «кэйдоро», в котором погибла Минори. Воспоминания отозвались болью в груди. Пальцы едва не задрожали, прямо как тогда, когда я протянула руку, чтобы закрыть подруге глаза…

Если нас снова разделят, мы станем соперниками и будем вынуждены спасти себя, убив того, кто только что был товарищем.

Готова ли я была пожертвовать собой, чтобы спасти тех, кто был сейчас рядом со мной?

Нет.

Кадзуо помогал мне, и хоть я больше не чувствовала неприязни или той тревоги, что раньше, мы даже не были друзьями. На удивление, я чувствовала себя спокойнее, зная, что на кайдан мы отправимся вместе… Однако я все же еще не доверяла Кадзуо до конца, особенно после вчерашнего…

Но стоило признаться, что я хотела ему доверять. А это было уже что-то.

Что касается Йоко, то и она не была мне подругой, хоть и нравилась мне как человек. Ивасаки и Араи-сенсея я вообще встретила случайно лишь пару дней назад. Так что, задаваясь вопросом о самопожертвовании…

Для меня ответ был очевидным. Но…

Смогу ли я жить после подобного кайдана?

Да. Но как больно мне будет?

Я оторвала глаза от потухшего костра, на котором застыл мой взгляд, и увидела, что Кадзуо вновь смотрел на меня. Его взгляд был изучающим, и на секунду я испугалась, что он знал, о чем я думаю. Но затем я поняла, что парень, скорее всего, тоже вспомнил кайдан, в котором я потеряла близкого человека.

— Что думаете? — спросил Ивасаки меня и Кадзуо. Но поглядывал он на Йоко, пытаясь поймать её реакцию. — Хотя на самом деле я все равно уже решил.

— Твое право, — отозвалась я.

— Это так мило с твоей стороны, — протянула Йоко, и её голос вновь стал чуть выше. Ивасаки обернулся к ней. — Ты такой смелый.

— Это пустяки, — отмахнулся Ивасаки. — Вот однажды я и мой напарник сидели в засаде, чтобы арестовать банду торговцев оружием…

— Избавь нас от подробностей, — попросил Араи, а Кадзуо встал со своего места.

— Ты куда? — спросил его Ивасаки, даже не обидевшись.

— Пойду пройдусь, — не оборачиваясь, ответил Кадзуо.

Я проследила за ним взглядом, а потом тоже встала.

— Тоже хочу прогуляться.

— С Кадзуо? — спросила Йоко невинным голосом, но в глазах ее вспыхнули озорные огоньки.

— Нет, — резко ответила я. Наверное, не стоило так грубо отвечать, но почему-то эта фраза Йоко задела меня.

— Тогда я с тобой, Хината-тян!

Ивасаки явно хотел что-то сказать, но промолчал. Я же просто пожала плечами.

— Тогда и я прогуляюсь в одиночестве, — произнес Араи-сенсей, но детектив кинул в него пачку мармелада.

— Ну уж нет!

Мы с Йоко пошли в сторону города, тогда как Кадзуо направился ближе к самому его краю, где было рукой подать до поля с фонарями. Я оглянулась на его удаляющуюся фигуру, но быстро отвернулась.

— Вы с Кадзуо-сан поссорились? — спросила Йоко после пары минут молчания. Мы шли бок о бок медленным шагом. Я больше смотрела себе под ноги, задумавшись о своем, а девушка с легкой улыбкой рассматривала окрестности, словно видела все в первый раз. Словно было, чем любоваться.

Я хмуро глянула на Йоко, но сердиться на неё было сложно. Да и, по правде говоря, не за что. Вчера наше с Кадзуо поведение было достаточно красноречивым.

— Нет.

Йоко сначала надула губы, но потом улыбнулась чуть шире.

— Ну хорошо, в любом случае, без ссор не бывает дружбы. А если после ссоры здесь вы все еще союзники, то это вообще замечательно.

Я подобного оптимизма не разделяла. После «ссоры» здесь даже союзник, тем более так недавно обретенный, мог в любую минуту воткнуть нож тебе в спину. Судя по всему, наше с Йоко мышление различалось.

— Мы с ним не друзья, — отозвалась я. Йоко слегка склонила голову на бок, на ее лице отразилась печаль.

— Жаль.

Я пожала плечами, но Йоко продолжила:

— Жаль, что ты не хочешь завести друзей.

Я сердито выдохнула.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто ты мне нравишься, и я рада, что мы теперь в одной команде. Я благодарна тебе и Кадзуо за то, что спасли меня. Во время страшной истории и после. У меня мало друзей, но я всегда готова стать кому-то другом. Просто редко попадаются люди, которым моя дружба нужна, — Йоко вздохнула. — Вот так и сейчас. С вами обоими.

— Йоко… — начала я, желая переубедить девушку, несмотря на то, что та говорила правду.

— Все в порядке, Хината, — искренне улыбнулась Йоко, но грусть из ее глаз никуда не исчезла. — Я просто хотела сказать, что ты не доверяешь людям, и здесь… Это даже правильно. Но одновременно в подобном месте доверие необходимо. Без него не выжить. Не веря людям вокруг, можно сломаться. Тебе нужны друзья, Хината-тян. Я не хочу задевать твои раны, но если ты была обманута или тебя предали, это не значит, что все люди лжецы и предатели. Это значит, что есть те, кто доверяет и не готов к предательству. Как ты. Ведь ты доверяла. И не предавала.

Я промолчала. Слова Йоко могли бы всколыхнуть боль, осевшую на дне души, но сердце и так болело постоянно. Просто я начала к этому привыкать.

Я была готова возразить, поспорить, указать Йоко на то, что она неправа.

Но не захотела. Слова Йоко… Наверное, в какой-то мере девушка добилась своего. Я задумалась. Ведь и сама только-только поняла, что хочу доверять Кадзуо… А с Йоко это было бы еще проще.

— Спасибо, — спустя несколько минут произнесла я. Йоко обняла меня за плечи — всего на пару секунд. И я была благодарна: одновременно и за объятие, и за его краткость.

— Такое ощущение, что тебе не впервой давать советы, — по-доброму усмехнулась я.

— У меня есть младшие брат и сестра, так что приходилось их воспитывать, — рассмеялась девушка, но в её глазах мелькнула грусть. Йоко явно скучала по своей семье.

— Я помню, во время кайдана… Тот призрак, которого ты назвала Нанако. Он принял облик твоей сестры, да?

Йоко глубоко вздохнула, но через секунду её лицо вновь было привычно спокойным.

— Да… — ответила девушка. — Я так испугалась, что моя младшая сестра оказалась в этом месте. Я понимала, это странно, ведь ее не было в начале кайдана, но, сама понимаешь, в такой момент логика не имеет значения.

Я кивнула. Думаю, если бы я увидела близкого мне человека, то тоже испугалась бы. Кто знает, что еще может здесь произойти?

— Нанако и Сэтору двойняшки, — продолжила Йоко с легкой улыбкой. — Они младше меня на двенадцать лет, им всего по двенадцать, поэтому я всегда забочусь о них. Мне часто приходилось нянчиться с ними, когда они были еще совсем маленькими.

На лицо Йоко на секунду легла тень, но потом она ушла, как будто на хмуром небо вновь взошло солнце. Я внимательно посмотрела на девушку, но лезть с расспросами не стала.

— Как ты здесь очутилась? — спросила я, прерывая молчание. Мы завернули, собираясь возвращаться к нашему лагерю. Этот вопрос волновал меня, и я собиралась узнать как можно больше о том, что могло стать причиной нашего появления здесь. Араи и Ивасаки попали в аварию, я же помню только, как заснула в автобусе, а потом случился какой-то бардак… Больше я никому не задавала этот вопрос, но теперь появилась возможность.

Йоко слегка склонила голову набок, а её брови слегка нахмурились.

— Я тоже думала об этом и пыталась вспомнить что-то конкретное, что могло стать причиной… Но я не знаю.

Йоко помедлила, словно хотела сказать что-то ещё, и я терпеливо ждала продолжения:

— Последнее, что я помню, это поход в больницу. Я… потеряла сознание. А когда очнулась, была уже здесь. А что насчет тебя?

— Мы ехали в автобусе, а потом… Даже не знаю. Помню только шум. А после я уже оказалась здесь.

Йоко задумчиво кивнула. В молчании мы вернулись в наш лагерь.

Опять ничего общего, никакой особенности, разве что и я, и Йоко были без сознания, но я спала, а не лишилась чувств. Однако в таком случае не было схожести со случаем Араи и Ивасаки, которые ехали в автомобиле и попали в аварию. Другие общие черты казались мне притянутыми за уши.

Я задумалась о том, как здесь оказался Кадзуо, но решила об этом не думать. Пока что обсуждать с ним хоть что-то я не собиралась, ведь приближалось нечто более важное, требующее сил и концентрации.

Новый кайдан.

— Ох… — внезапно Йоко громко вздохнула, схватившись за ткань платья на груди. Девушка слегка согнулась, её лицо немного покраснело, а в глазах Йоко я заметила отпечаток боли.

— Что такое? — я взяла Йоко за предплечье, встревоженно всматриваясь в её лицо. Девушка покачала головой, продолжая держать руку на груди, однако поморщилась сильнее, её дыхание сбилось.

— Йоко! Тебе плохо? — спросила я, пытаясь говорить спокойно. Вопрос прозвучал глупо. — Что с тобой?

Прошло пару минут, и Йоко вновь глубоко вздохнула, а потом медленно выпрямилась. На её лице проступили капельки пота, однако оно уже не выражало боль.

— Все в порядке, — ответила Йоко и вновь вздохнула. Прикрыв глаза, девушка улыбнулась. — Я в порядке, правда, не смотри на меня так.

Мой взгляд явно выдавал беспокойство.

— Что это было?

Йоко, махнув рукой, пошла дальше, и мне пришлось идти следом.

— Бывает…

— Йоко, — спокойно, но требовательно позвала я девушку. Она недовольно скривила лицо и надула губы, скрестив руки на груди. Меня её кукольные ужимки не впечатлили, и я продолжила выжидающе смотреть на Йоко.

— В этом месте у меня иногда случаются панические атаки. Я так испугалась во время первого кайдана, и после него такой приступ случился в первый раз. Иногда он повторяется.

Я нахмурилась. После смерти брата у меня бывали панические атаки, но они не были похожи на то, что случилось с Йоко. Девушка не выглядела так, словно лгала, но… Я ей не поверила.

— Йоко, ты точно в порядке? — спросила я, не зная, стоит ли мне лезть в её дела и допытываться до правды. Раз Йоко не хотела мне о чем-то рассказывать, значит, у неё были на то причины. И казалось нечестным выпытывать правду у человека, которому сам ничего не рассказываешь.

— Все хорошо… Ивасаки-сан, Араи-сенсей, мы вернулись! — звонко воскликнула Йоко, ускоряя шаг. Она села рядом с детективом и начала что-то весело ему рассказывать, заставив молодого человека слегка покраснеть. Я, бросив на Йоко еще один внимательный взгляд, отправилась в палатку. Мне нужно было побыть одной.

Глава 16

かごめかごめ

Это традиционное здание было крупным, но одноэтажным, растянувшимся вширь. Под основной крышей черного цвета шла крыша меньшего размера, которая опиралась на два столба перед домом и нависала над широкой лестницей цвета слоновой кости. Над этим навесом виднелось приглашение к новому кайдану.

Я зло посмотрела на ставшую ненавистной надпись.

— Не переживай, Химэ. Просто постарайся не умереть, — услышала я голос Кадзуо, но даже не посмотрела на него.

— Следи за своей безопасностью, — посоветовала я и услышала веселую усмешку парня.

— За твоей следить не буду, я не телохранитель.

С этими словами Кадзуо пошел вперед, приближаясь к месту проведения кайдана.

— Пойдем, — с легкой улыбкой мимо прошла Йоко. Следом шел Араи-сенсей, а за ним — Ивасаки. Я направилась вперед, но плохое настроение, все продолжавшее падать, теперь казалось мне дурным предчувствием — и это вызывало сильную тревогу. Я постаралась не поддаваться панике. Мои чувства — лишь чувства. Я не была ясновидящей, и не могла заранее знать, пройдем мы этот кайдан… или нет.

Зайдя внутрь, я первым делом обратила внимание на будущих героев очередной страшной истории. Кроме нас в просторной прихожей уже собралось восемь человек. Я встала у стены рядом с Йоко, на расстоянии от остальных.

Кадзуо встал поодаль, немного в тень, скрестив руки на груди и слегка склонив голову. Казалось, он задумался или даже задремал, но я была уверена, что парень наблюдал. Я тоже делала это, но не так скрытно. Меня не отпускало ощущение, что Кадзуо или ищет кого-то, или поджидает, или же от кого-то скрывается.

Араи-сенсей застыл рядом с нами, приковывая к себе взгляды. Но пока он отвлекал внимание от меня, мне было все равно. Ивасаки безразлично посмотрел на так называемого оммёдзи и встал по другую сторону от Йоко, но девушка как бы невзначай обернулась ко мне. Детектив не стал оставаться у неё за спиной и подошел обратно к Араи.

Йоко проводила молодого человека веселым взглядом.

Смотря на Йоко, я могла бы подумать, что она совсем не боится. Но я была уверена, что это лишь прикрытие. Из Йоко могла бы получится прекрасная актриса.

Через пару минут после нас в зал вошли еще двое, но они вряд ли были знакомы между собой. Я их тоже не знала, и не стала задерживать на них взгляд.

Чуть позже появились ещё трое людей, и я невольно отодвинулась чуть в сторону, утягивая Йоко за собой так, чтобы Араи-сенсей слегка закрывал нас от других. Мой взгляд метнулся к лицу Кадзуо, и, хоть оно было прикрыто тенями, я была уверена, что парень улыбался. Но совсем не дружелюбно.

— Что такое? — спросила Йоко, и я слегка кивнула в сторону. Девушка, проследив за моим взглядом, сморщила нос. Её лицо выражало недовольство, но не более.

— Опять Тора. Но Маджо и Сенши рядом нет. Но вот того я уже видела, про него я и говорила на прошлом кайдане.

— О чем вы? — тут же поинтересовался Ивасаки, но я его проигнорировала, а Йоко махнула рукой, смягчив жест милой улыбкой.

Рядом с Торой были двое участников. Один — чуть старше двадцати, а второй — примерно возраста Ивасаки.

Младшим оказался парень среднего роста и тонкого телосложения, довольно красивый. Однако с изящными и правильными чертами лица контрастировал высокомерный взгляд, а кривая усмешка портила все первое впечатление. Этот парень был одет в черную водолазку и черные джинсы, а на его руке я заметила явно очень дорогие часы.

Йоко же помнила второго. Этот участник казался спокойным и собранным и выглядел на удивление опрятно в рубашке, галстуке и жилетке. Лишь на темных брюках виднелись не до конца замытые капли грязи или же крови. Даже прическа незнакомца была ровной и симметричной. Взгляд этого парня словно бы ни на чем и ни на ком не фокусировался, но одновременно все подмечал.

Йоко пыталась выглядеть непринужденно и мягко улыбаться, но я видела, что девушка смотрела на знакомого ей участника со смесью страха, боли и осуждения.

Однако я не стала долго рассматривать команду Торы, чтобы не пересечься взглядами. В ожидании начала кайдана я тревожно размышляла, что нас ждет, и пыталась избавиться от плохого предчувствия.

Однако утешать себя было не в моем характере, а от оптимизма ничего не осталось, поэтому мне нужно было приготовиться к худшему, а не надеяться на лучшее.

Я тряхнула головой и снова огляделась пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Мой взгляд остановился на девушке в школьной форме, стоявшей у противоположной стены. Она выглядела совершенно спокойной и увлеченно читала книгу, как будто просто ждала на станции прибытие поезда.

Это была Эмири, я вспомнила её имя. Мы были в одной команде, когда играли в кэйдоро. Грудь снова пронзила боль от воспоминаний о Минори, в прихожей словно стало меньше воздуха, но я приказала себе собраться и выкинуть мысли о подруге из головы. Нельзя было сейчас отвлекаться.

Внезапно раздалась уже знакомая мелодия, и мы услышали красивый женский голос:

— Сегодня будет рассказана очередная история о сверхъестественном.

Напряжение в прихожей резко возросло, и, казалось, я кожей ощущала искры чужой тревожности и подозрительности. Нас оказалось восемнадцать. Я взяла себя в руки, не позволяя чужим эмоциям давить на меня. Страх, гнев, подозрения, жажда насилия, жалость… Такие чувства расцветали в этом месте, превращая многих в своих рабов, но я не поддамся. По крайней мере, приложу для этого все силы.

— Действие кайдана будет разворачиваться в Дзигоку[107], и вы, главные герои, должны будете выбраться оттуда живыми. Этот кайдан расскажет о том, что и кого люди готовы принести в жертву. От ваших решений зависит, каким будет концовка этого кайдана, но запомните: у вас они будут разные. Так начнем повествование…

Услышав про Дзигоку, то есть ад, я едва не вздрогнула. Йоко судорожно выдохнула, кто-то неподалеку тихо выругался.

— «Что люди готовы принести в жертву»? И… «кого»? — с опаской повторила Йоко. — О чем это?..

— Скоро узнаем, — мрачно пробормотала я и пошла вперед, туда, где раздвинулись сёдзи, приглашая в следующее помещение.

— Не переживай, Кандзаки-сан, — услышала я за спиной ободряющий голос Ивасаки. — Если придется, я пожертвую ради вас жизнью!

— Спасибо, Ивасаки-сан, но боюсь, я не хочу принимать такую жертву.

— Слова — не дело, — раздался голос Араи-сенсея, но я прекратила слушать, пропустив мимо ушей не сильно грубые ругательства детектива. Мой взгляд пробежался по входящим в следующую комнату участникам, но Кадзуо не было видно. Наверное, он уже вошел.

Я оказалась внутри в числе последних, и сёдзи с тихим шорохом закрылись за нашими спинами.

Первым, что я ощутила, был жар. На лбу выступили капли пота, было сложно сделать глубокий вдох. Казалось, в помещении разом заработало множество печей.

Но это было не так плохо… Потому что от того, что я увидела следом, по моей коже пробежали мурашки, несмотря на духоту.

Мы оказались в месте, похожем на огромную пещеру, освещенную пламенем факелов, висящих на стенах. На скальной поверхности были нарисованы фрески в традиционном стиле, изображавшие корчащихся в муках людей, огонь и демонов.

На одном из рисунков я узнала Дацуэбу и Кэнъэо, двух демонов, которые снимают с умерших одежду и вешают её на дерево, чтобы буквально взвесить тяжесть людских грехов. На другой картинке, как я догадалась, проводил свой суд бог смерти и верховный судья загробного мира Энма. На третьей — рогатые и зубасты они[108] избивали окровавленных грешников палицами с шипами.

— Какой ужас… — услышала я шепот Ивасаки, в его голосе смешались отвращение и страх.

Но я уже перевела взгляд с пугающих изображений на то, что находилось в центре пещеры. Это был круг, состоящий из, по моим подсчетам, семнадцати зеленых пластин квадратной формы, еще одна, черная, была внутри круга. Все пластины были на одинаковом расстоянии друг от друга, а размером вряд ли превышали полметра в длину и ширину.

— Перед началом истории встаньте в круг на обозначенные места, — вновь раздался красивый женский голос, но теперь он звучал словно бы приглушенно, а от того более зловеще. Либо от духоты, либо от страха, но у меня закололо в висках.

Понимая, что мест в круге всего семнадцать, я схватила Йоко за руку и как можно быстрее приблизилась к кругу. Араи-сенсей не отставал, словно тоже о чем-то догадался, и детективу ничего не оставалось, как поспешить за нами.

Кто-то был или слишком напуган, или же не обратил внимания на число людей и пластин, а потому не торопился. Участники шли, опасливо озираясь по сторонам, словно они могли внезапно выпрыгнуть из картин и утащить нас в преисподнюю.

К тому моменту как я встала на квадрат, Кадзуо уже занял свое место и внимательно смотрел на нас, скрестив руки на груди. В его взгляде я уловила напряжение.

Посмотрев по сторонам, я убедилась, что Йоко стояла рядом со мной, Араи-сенсей через одного человека и Ивасаки еще через одного.

Вдруг я поймала на себе внимательный взгляд почти черных глаз. Это был Тора, от которого меня отделяли трое участников. Двое его друзей стояли поодаль и от него, и от друг друга.

— Так здесь… больше нет мест, — услышала я незнакомый голос. Говорил мужчина лет сорока в офисном костюме. Пиджак едва застегивался на его животе, а ботинки были в сильных заломах.

— Займите место внутри круга, — раздался голос невидимой нам женщины, и участник несмело вошел в круг.

— Почему-то мне не по себе, — прошептала Йоко. Я ничего не ответила. Как по мне, причин для беспокойства было много. Даже слишком. За спинами участников передо мной был изображен сюжет, в котором люди переплывали реку Сандзу[109], а на них нападали жуткие существа. Черные глаза людей на фресках смотрели словно бы прямо на меня, и это угнетало. А пляшущие по стенам пещеры и по лицам людей тени лишь усугубляли мрачную атмосферу.

— Теперь участникам истории стоит внимательно выслушать правила, с помощью которых можно завершить кайдан. Круг, в котором вы стоите, — это мост, который ведет в человеческий мир. А все за пределами круга и в особенности пространство внутри — это Дзигоку. Поэтому человек, стоящий внутри круга, является будущей жертвой они.

— Что? — истошно закричал мужчина, стоящий на центральной пластине. Он закрутился вокруг себя, словно пытаясь увидеть того, кому принадлежал голос. — Нет!

— Если вы покинете ваше место, то станете жертвой они, — продолжил голос как ни в чем не бывало, и незнакомец в костюме, который уже хотел покинуть свой квадрат, остановился, зашатавшись на одной ноге. — Пока вы находитесь в центре, вас еще можно спасти.

Мужчина внутри круга протяжно выдохнул. То ли от страха, то ли от жары по его лицу текли капли пота.

— Пока будет звучать стихотворение, люди в круге будут переходить с одного квадрата на другой против часовой стрелки, тогда как человек внутри круга будет лишен возможности видеть что-либо вокруг. После того, как стихотворение закончится, человек, которому угрожает они, должен выбрать жертву. Того, кто займет его место внутри круга.

— Да! — радостно воскликнул мужчина в костюме, а остальные люди стали тревожно оглядываться друг на друга.

— Это нечестно! — выкрикнул какой-то молодой человек в растянутой майке и потрепанной кепке. — В чем смысл?

— Участник внутри круга всегда будет смотреть на северо-восток, а после того, как все остановятся, ровно за его спиной окажется один из вас, как сейчас участник на выделенном квадрате.

И правда — под ногами одного из нас квадрат цвета молодой зелени потемнел, приобретая оттенок нефрита.

— Нет… — прошептала женщина, стоящая на этом квадрате. По её лицу пробежала тень, но больше незнакомка никаким образом не выказала страха.

— Как Ваше имя? — спросил все тот же бестелесный голос. — Вы можете назваться для этого кайдана как угодно, ведь это имя героя истории.

— Я… Я… — запнулась женщина и прикусила губу. — Я Тиба.

— Участник в центре круга?

— Меня зовут Кимура! — с готовностью ответил мужчина. Он явно расслабился, услышав, что должен назвать чье-то имя вместо своего. Но меня подобная перспектива напрягала. Не то, чтобы я не была готова так поступить… Но это все равно должно было быть тяжело. Однажды я уже спаслась ценой жизни других людей — ценой жизни моей единственной подруги.

Как же я надеялась, что подобное больше не повторится… Но в глубине души знала: повторится обязательно.

Я вспомнила слова о том, что мы готовы принести в жертву… Было сказано не только «кого», но и «что». Почему?..

И тот молодой человек в кепке был прав — что-то пока не сходилось. Но когда выделили женщину за спиной человека в центре… Мне все стало очевидно.

А от того еще тревожнее.

— Для того, чтобы Кимура-сама[110] мог выбраться из-под власти они, а его место занял другой человек, Кимуре-сама необходимо назвать имя того, кто будет стоять за его спиной. В случае ошибки Кимура-сама будет убит они.

Кровь отхлынула от лица мужчины.

— «Кагомэ»[111], — донесся до меня спокойный голос Торы. Несколько человек согласно кивнули. Не я одна догадалась, в какую игру мы будем играть.

— Но я же не буду ничего видеть! — крик Кимуры сорвался на визг из-за паники. От былой расслабленности не осталось и следа.

— На решение участнику внутри круга будет выделено четыре минуты. В это время остальные участники могут подсказать, кто стоит за спиной жертвы они или же сбить жертву с толку. То, как будет развиваться сюжет кайдана, зависит только от вас.

По спине пробежали мурашки. Мы можем обманывать. Нам решать, от кого избавиться — от человека внутри круга или от человека в круге. Более того, если ты стоишь за спиной жертвы они, то должен стараться обмануть участника в центре круга сильнее всех, ведь от этого зависит твоя жизнь.

И твое спасение означает чужую смерть.

Я сжала кулаки, борясь с паникой, но быстро вернула холодность рассудка. Этот кайдан оказался одной из тех историй, в которой нет счастливого конца для всех. В особняке с призраками такой шанс был, но в этой истории, как и в той, где погибла Минори, нас сделали врагами.

Я с тревогой посмотрела на Йоко, Ивасаки, Араи и Кадзуо. Не хотелось бы мне встать за их спиной… Или чтобы они оказались за моей.

— Сейчас каждый из вас назовет имя своего героя, и оно появится на табличках у вас на груди, чтобы вы могли подсказывать и обманывать. Начнем со следующего участника после Тиба-сама против часовой стрелки.

Таким образом все назвали свои фамилии, имена или прозвища, как, например, Тора и его напарники. Мужчину с симметричной прической прозвали Атама, и я подумала, что это именно его Кадзуо ранее назвал мозгом команды Торы. Второй назвался Оджи, и я вспомнила, что это прозвище также слышала от Кадзуо.

На груди каждого участника появлялась металлическая табличка с именем. На моей было выгравировано — «Акияма».

— Кайдан пройдет в десять кругов, — продолжил голос. — А теперь история берет свое начало.

Воцарилась тишина, но затем со всех сторон сразу раздались другие голоса — почти что хор. Мы словно стали свидетелями детской игры: все эти голоса, казалось, принадлежали детям. Но я была уверена, что это не так. И потому это переплетение множества тонких голосов звучало жутко, вызывая мурашки.

На втором слове люди словно очнулись и начали переступать с одного квадрата на другой, пытаясь не столкнуться друг с другом. Те, что были близки к опасной пластине за спиной «жертвы они», жестами поторапливали тех, кто был перед ними, а те, кто приближался к этому квадрату, замедлялись. Но никто не рисковал задерживаться на месте.

— Я ничего не вижу! — крикнул Кимура в центре круга, а потом перешел на тоскливое бормотание. — Я ослеп, я ничего не вижу…

Я аккуратно шагала, чтобы не оступиться. Мне не хотелось покинуть безопасный, до поры до времени, круг. Идя, я шепотом повторяла за голосами:

На последних словах раздалось звук, похожий на удар в гонг, и люди замерли на своих местах. От опасного места меня отделяло пять пластин, но еще идя по кругу, я примерно подсчитала, что опасность мне не грозила. По крайней мере, в этом раунде.

За спиной Кимуры замерла женщина по фамилии Ватанабэ, которая испуганно прижала ладони ко рту. Возможно, она боялась как-то выдать себя. По правую руку от неё стоял Атама и внимательно, но бесстрастно разглядывал весь круг. По лицу молодого человека сложно было что-то прочесть, но мне казалось, он над чем-то размышлял.

— Четыре минуты пошли, — со смешками произнесли детские голоса.

Головная боль усилилась, из висков перейдя в затылок. Но от нервозности я уже почти не ощущала жары — меня начало слегка знобить, хотя внешне я этого не показывала.

Пока все молчали.

— Кто там? — вскричал Кимура. — Скажите, кто там? Этот человек не умрет! А вы спасете меня!

— Это правда, — внезапно заговорил Тора, и Кимура прислушался, пытаясь понять, с какой стороны идет звук. — Если каждый раз мы будем честно говорить, кто стоит за спиной жертвы, то девять раундов пройдут без жертв.

— Действительно… — пробормотала женщина с другой стороны от меня. Я мрачно усмехнулась. Девять раундов без жертв. Но раундов десять.

— Кто-то все равно умрет на десятый раз, — сказала девушка с противоположной от меня стороны. Она была болезненно худой, с ломкими волосами и осунувшимся лицом.

— Всего один человек, — отозвался Тора.

— Никто не рискнет, — фыркнула худая девушка.

— Я мог бы стать десятым, — внезапно заговорил Араи с легкой улыбкой, и я удивленно посмотрела на него. Ивасаки раздраженно пробормотал что-то, однако в его глазах была скорее тревога. Араи, наверное, шутил. Или насмехался. Вот только сейчас было совсем не время и не место.

— Но… — продолжил Араи. — Мы не можем знать наверняка, кто окажется за спиной жертвы в конце.

— То есть вы не согласны? — продолжил Тора. — Так у вас всех больше шансов выжить. Вероятность того, что вы окажетесь за спиной жертвы в десятом раунде меньше, чем в любом до него. Всем выгоднее.

Я хмуро смотрела на Тору. У него в кайдане были союзники. От них он узнал бы любое имя. Тем, кто участвует не один, а с людьми, которым можно по-настоящему доверять, волноваться не было смысла.

Вот только мало кто тут доверял другим.

— Быстрее! — истерично закричал Кимура. Он едва стоял на ногах.

— Я согласен!

— Согласна!

— И я…

С разных сторон послышались подобные ответы, но я видела, как Эмири, стоящая как раз между Торой и Ватанабэ, смотрела на своего соседа я нескрываемым подозрением. Но тот не обращал на нее внимания, и кивнув, произнес:

— За твоей спиной Ватанабэ-сан.

Кимура громко выдохнул и уже было открыл рот, чтобы ответить, но внезапно замер и сжал кулаки.

— Точно? Это правда?

— Правда! — крикнул с другого конца незнакомый мужчина.

— Время вышло, — раздался женский голос. — Кто стоит у тебя за спиной?

— Ва… — Кимура запнулся и закашлялся. Его голос дрожал. — Ватанабэ-сан.

— Правильно, — ответила невидимая женщина, и Кимура радостно вскрикнул.

— Теперь я вижу! — закричал он.

Между внутренним квадратом и квадратом, на котором стояла Ватанабэ-сан, появилась дорожка зеленого цвета.

— Поторопитесь, пока мост работает, — посоветовал все тот же женский голос. Кимура почти побежал в сторону Ватанабэ, задев её на полпути плечом так, что женщина едва устояла на ногах. После того, как новая жертва они заняла место внутри круга, мост исчез.

— Второй раунд…

И снова хор пугающих детских голосов запел детский стишок, содержание которого, и так мрачное, в темной пещере, разрисованной ужасами загробного мира, казалось совсем жутким.

Стоило раздаться удару в гонг, как люди замерли на тех квадратах, что успели занять. В последнюю секунду девушка, стоящая за Йоко, толкнула её в спину, заставляя идти быстрее, и запрыгнула на безопасный квадрат. Йоко чуть не упала, но я ухватила её за локоть.

— Аккуратнее, — вежливым тоном попросила Йоко, но без привычной милой улыбки. Девушка, чьи волосы были выкрашены в светлый каштановый оттенок и очень коротко подстрижены, даже не взглянула на Йоко, хотя мне показалось, что ей стало стыдно. Судя по всему, страх пересилил приличия.

Зато теперь место за спиной Ватанабэ занял Араи-сенсей. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он казался безмятежным, словно собирался медитировать.

— Четыре минуты пошло.

— За твоей спиной Араи, — опередив всех, сенсей назвал свою фамилию. Женщина в круге закрутила головой, словно ожидая услышать подтверждение. В руках она нервно сжимала пряди своих длинных волос. Её ноги заметно дрожали.

— Араи-сенсей, — прошептала Йоко, и в её голосе послышалось беспокойство. Я увидела, как хмуро смотрел на Араи Ивасаки, которого от оммёдзи отделял лишь Оджи. Тот скучающе смотрел то на Араи-сенсея, то на Ватанабэ, изредка с брезгливым выражением лица вытирая носовым платком пот со лба.

— Это правда, — произнес парень в кепке. Еще пара человек сказали что-то в подтверждение. Тогда по истечению четырех минут Ватанабэ назвала имя сенсея, и они поменялись местами.

— Мы поможем вам, — тихо шепнула ему в спину Йоко, но Араи услышал.

— Меня спасут мои силы. Я оммёдзи, не забывай! — не оборачиваясь, проговорил Араи, и я заметила, как лицо Оджи исказилось от смеси скептицизма и пренебрежения.

— Третий раунд…

«Кто стоит у тебя за спиной?» — как приговор прозвучал детский хор, и на этот раз за жертвой оказался мужчина около сорока лет, место которого располагалось через одну женщину от меня. Этот участник был спокоен, лишь крутил в пальцах снятый с запястья браслет.

Худая девушка рядом с Кадзуо апатично посмотрела на этого мужчину и скривила нос.

— Ну? Кто назовет имя? — фыркнула она, оглядывая людей. — Долго еще будет продолжаться это единогласие…

— За твоей спиной Огава-сан, — сказала женщина, стоящая рядом со мной. Она поправила очки у себя на носу и одернула рукава выцветшей красной водолазки. Её взгляд, направленный на худую девушку, выказывал неприкрытую неприязнь.

— Мы создаем такой сюжет кайдана, чтобы было меньше жертв, Мичико.

— Отстань, — буркнула та и её взгляд застыл, словно она задумалась, отстранившись от происходящего. Араи-сенсей и Огава поменялись местами, а когда стишок вновь пришел к концу, и был объявлен четвертый раунд, Тора заявил:

— За твоей спиной Кадзуо.

— Что? — воскликнул Ивасаки. Он явно был ошеломлен. — Не обманывай!

— Вот и первая ложь, — зло усмехнулся Кадзуо.

— Ты решил обмануть человека внутри круга, Кадзуо? — хмыкнул Оджи. — Так не хочется становиться внутрь круга? Мы же договорились.

— Но это не Кадзуо-сан! — воскликнула Йоко с тревогой в голосе. — Огава-сан, за твоей спиной Атама!

— Решила назвать меня из-за того, что мы уже встречались на кайдане? — спросил Атама и бесцветно улыбнулся. Мне не понравился его острый, как лезвие взгляд. Он был совсем другим, чем у Торы, не казался хищным, а напоминал скорее стерильный скальпель.

— Вы уже встречались на кайдане? — тут же уточнил мужчина внутри круга. Он все с большей тревогой крутил браслет в пальцах, перебирая бусины. — Она хочет отомстить и назвала тебя?

— Да, встреча была не из приятных, — продолжил Атама, и Йоко зло топнула ногой. Её щеки покраснели от негодования. — А еще она, Кадзуо и Ивасаки заодно.

Я с тревогой смотрела то на одного говорящего, то на другого. Что задумал Тора, которого тут же поддержали его союзники? Зачем ему нарушать свой же план?

— Вот как… — протянул Огава. — Как же так… Мы же договорились…

— Я не лгу! — воскликнула Йоко. Все остальные тревожно переглядывались, но почему-то молчали.

— За твоей спиной Атама, — подала голос Эмири. — Он перевирает факты, чтобы не встать внутрь круга.

— Чего мне бояться, если сейчас лишь четвертый раунд? — с обезоруживающим спокойствием отозвался Атама. — Тем более я здесь с теми, кто мне поможет. Мне нет нужды бояться встать в круг.

— Так и у Кадзуо есть союзники, сам сказал, — хмыкнула я. Тогда Атама так быстро перевел на меня взгляд, словно и правда разрезал воздух скальпелем.

— Не все доверяют найденным здесь друзьям. Может, он знает, что из-за Кандзаки-сан в одном из кайданов погиб человек.

Йоко побледнела. Я ничего не ответила, и на губах Атамы появилась снисходительная улыбка.

— Тогда он не знает, что из-за Торы тоже погиб человек. Может, даже не один, — ответила я, смотря Атаме прямо в глаза. Тот слегка склонил голову на бок, а я почувствовала на себе взгляд Торы. Но мне было все равно. Я не желала терпеть эту снисходительную улыбку Атамы.

— Это ложь, — просто ответил на мое обвинение Тора.

— Время вышло, — раздался голос ведущей. Теперь эта страшная история стала еще более жуткой, ведь помимо они, здесь были люди, которых стоило бояться.

— За моей спиной… — начал ответ Огава, словно желая растянуть время. — За моей спиной Кадзуо.

— Нет! — пронзительно вскрикнула Йоко, а Эмири тяжело вздохнула. На губах Торы заиграла довольная усмешка. Атама кивнул, но на его лице не отразилось ни одной эмоции, словно кто-то стер их как надпись на школьной доске. Оджи без интереса разглядывал свои ногти.

Кадзуо пристально смотрел на Огаву, словно ожидая, что будет.

— Неправильный ответ, — отозвался бестелесный голос, и мне показалось, что колени Огавы подломились.

— Что… — пробормотал он. — Нет… — голос мужчины дрожал. — Этого не может быть…

— Жертва они была выбрана.

В первую секунду ничего не происходило… Но затем Огава, стоящий внутри круга, вспыхнул, словно спичка.

— А-а! — девушка с короткой стрижкой, стоящая рядом с Йоко, дернулась назад, едва не упав. Но её вскрик был заглушен криками заживо сгораемого мужчины.

Мои руки задрожали, но я сдержала порыв закрыть уши руками, как это сделали несколько человек, включая Йоко. Кто-то отвернулся, на чьем-то лице застыли ужас, жалость и сочувствие. Лицо Торы, смотревшего на горящего по его вине человека, словно застыло.

Крики продолжались относительно недолго, но даже этой минуты было достаточно. Огонь погас, и на полу остался лишь пепел. Очевидно, что без вмешательства темных сил человек не мог сгореть так быстро. Насколько ужасна не была эта мысль, но это было лучше, чем могло бы быть…

У меня перед глазами заплясали черные огни, а голова закружилась. Казалось, что я была близка к тому, чтобы потерять сознание, но глубоко задышала, приходя в себя. На меня внимательно смотрел Кадзуо, но его взгляд ничего не выражал, а у меня не было сил даже пытаться его прочесть.

— Хм… — протянул Тора. — Как жаль. Такого конца для жертвы они я не ожидал.

— Ты убил его! — закричал Ивасаки. — Ты и твои дружки!

— Он сам сделал свой выбор, — равнодушно заметил Атама. — У него были аргументы за и против, решение было только за Огавой.

— Ты серьезно? — воскликнула Йоко.

— Замолчите, сейчас начнется новый раунд! — крикнула полная женщина лет сорока, которая до этого стояла рядом с Огавой. С другой стороны от неё усмехался Тора, и эта женщина явно пыталась не смотреть в его сторону.

— Сначала Атама-сама должен занять место в центре круга, — сообщил нам голос рассказчицы. Молодой человек кивнул и спокойно прошел к центральному квадрату, словно это не представляло опасности. Тора кивнул.

— Один из вопросов, что я хотел проверить, разрешен, — проговорил он.

— О чем ты? — мрачно спросила я.

— Что будет с тем, чье имя ложно назовут, — ответил мне Тора. Взглядом он словно давал мне предупреждение, но выражение лица было скорее доброжелательным, и такой контраст вызывал тревогу. — Как видишь, с Кадзуо все в порядке. Я надеялся на обратное, когда называл его имя.

— Надеюсь, ты сильно разочарован, — холодно улыбнулся Кадзуо.

Детский хор снова завел свою считалочку. Начался пятый раунд. На этот раз за спиной жертвы остановилась истощенная девушка. Она протяжно вздохнула, но особых эмоций на её лице я не увидела.

— Это Мичико-сан, — подсказал своему напарнику Тора. Все остальные молчали, ведь говорить смысла не было — ни опровергать, ни подтверждать. Да и атмосфера явно накалилась, напряжение возросло, но теперь его причиной было не только это жуткое место, но и жуткая смерть, случившаяся на наших глазах.

Шестой и седьмой раунды прошли без жертв. Сначала Йоко пришлось занять место жертвы они, поменявшись с Мичико. Когда пришло время, я назвала Йоко имя той женщины, что стояла за ней и рядом со мной, — Катоо.

В конце восьмого круга за спиной Катоо оказался пустой квадрат. Одного участника больше не было.

Воцарилась тишина.

— Ну? — спросила Катоо. Ее голос едва не сорвался, и женщина закашлялась. — Почему вы молчите?

— За твоей спиной никого нет, — ответила Тиба. Её голос прозвучал неуверенно.

— И чье имя я должна произнести? — выкрикнула Катоо. Она нервно заламывала пальцы. Никто не ответил, а Атама слегка усмехнулся. Мне не понравилось выражение его лица — словно его что-то заинтересовало, но интерес этот не был безобидным.

Кадзуо, все еще стоящий почти напротив меня, скрестил руки на груди, его лицо ничего не выражало.

— Время вышло. Кто стоит у тебя за спиной?

— За моей спиной никого нет, — ответила Катоо. Первые пару секунд ничего не происходило, а потом женский голос объявил:

— Тогда Катоо-сама становится жертвой они.

— Что? — вскрикнула женщина, и на её лице отразилась паника, которую быстро сменил ужас. Она закружилась вокруг себя. — Нет! Это нечестно!

Видимо, не желая ждать смерти, Катоо сбежала со своего места, и я услышала, как вскрикнули от удивления и страха Йоко и еще одна женщина. Ивасаки вжал голову в плечи, а Эмири сжала зубы.

Не успела Катоо сделать и три шага в сторону внешнего круга, как из-под земли вырвались мощные красные руки и схватили её за ноги. Женщина закричала от страха и неожиданности, рухнув на локти, и эти красные руки потащили её обратно, их когти порвали летние брюки участницы.

— Оставьте меня! — закричала Катоо. Я в немом ужасе смотрела на происходящее. Но поделать мы ничего не могли — таков был сюжет этого кайдана, как бы жутко это ни звучало. Нас предупреждали, что нельзя покидать безопасное место.

Хотя для Катоо здесь безопасных мест больше не было.

Никто не отважился помочь новой жертве они. Но в этом не было бы смысла. Катоо была обречена.

Жуткие красные руки быстро втащили Катоо обратно на место жертвы, и тогда её, так же как и Огаву до этого, охватил огонь.

Это выдержать было уже сложнее, и я, сдавшись, закрыла уши ладонями и зажмурилась. Но, казалось, я продолжала все видеть. Пугающая картина так и стояла перед глазами, а крик звенел в ушах даже после того, как сама женщина уже затихла.

Я медленно открыла глаза, чувствуя, как стучала кровь в висках, как голову словно бы сжимал стальной ободок. Духота вновь нахлынула на меня, обжигая щеки и шею, перекрывая воздух.

Мне показалось, что зрение помутилось, и краем сознания я испугалась, что теперь уж точно упаду в обморок. Но я поймала на себе внимательный взгляд Кадзуо, и это словно привело меня в чувство. Понять, что выражали глаза парня, было сложно как и всегда, но ни насмешки, ни жестокого веселья не было. Возможно, виной было мое плохое самочувствие, но мне казалось, я разглядела во взгляде Кадзуо беспокойство.

И его взгляд стал маяком, позволившим мне не потеряться.

Тем временем голос объявил о начале девятого раунда, и я заставила себя идти дальше. На этот раз центр круга был пуст, и когда детский хор завершил свою считалочку, невидимая женщина вновь заговорила:

— Место жертвы они занимает тот, кто стоит за ним.

Я с тревогой посмотрела на Кадзуо — именно он теперь должен был пройти внутрь круга. Парень слегка улыбнулся. Но я не понимала, что могло его повеселить. Он был в опасности, но, вероятно, понимал, что мы подскажем ему. Или же делал вид, что кайданы его не пугают. Что он не боится смерти. Я действительно еще ни разу не видела, чтобы Кадзуо было страшно. Хотя он вообще мало выражал эмоции, ограничиваясь холодными улыбками.

— Начинается десятый раунд.

На этот раз детский стишок показался мне ещё более зловещим, и я даже вздрогнула и запнулась на словах о том, что цапля и черепаха поскользнулись, а потому не сразу заметила, кто и где остановился, когда считалочка закончилась. Воцарилась тишина, и тогда я осознала, что произошло.

За спиной Кадзуо оказалась я.

Тишину прервал тихий и мягкий смех Торы. Ему было весело.

Я даже не взглянула на него, пытаясь принять неизбежный факт, но он все не укладывался в голове.

Либо Кадзуо, либо я.

— Кто за моей спиной? — спросил Кадзуо. Его голос был негромким, но требовательным. Люди молчали, словно не знали, кого из нас стоит отдать в жертву. Все понимали то, во что не верилось мне. Десятый круг. Последний. Кто-то из нас умрет, и сейчас уже не было выхода.

— За твоей спиной Ито-сан, — медленно произнес Араи-сенсей. И я резко перевела на оммёдзи взгляд. Названный человек — тот парень в майке — недовольно дернулся и хотел было что-то возразить, но потом словно передумал. Он с тревогой посмотрел сначала на меня, потом на Кадзуо, его лицо выражало сомнение и нервозность. В итоге он промолчал.

— Нет! За твоей спиной Ивасаки, — произнесла девушка с короткой стрижкой.

Кадзуо холодно усмехнулся. Думаю, он понял, что люди не хотят называть конкретную жертву. Они хотели, чтобы Кадзуо сам сделал выбор — быть палачом или казнённым. Вот только он не знал, что пока ему только лгали. И я не знала, почему Араи вдруг решил защитить меня.

Сама я словно онемела. Или же это было только оправдание, и я просто не хотела говорить Кадзуо правду?

— Не лгите, — усмехнулся Тора, и я резко посмотрела в его сторону. Во мне вспыхнул страх, что этот мужчина назовет мое имя. Наши взгляды пересеклись, и Тора улыбнулся немного по-другому. Его взгляд как будто уличал меня во лжи, но не осуждал, а подбадривал.

Я сцепила зубы и отвернулась. Я чувствовала на себе испуганный взгляд Йоко, но не смотрела в ее сторону.

На словах Торы о лжи Кадзуо слегка склонил голову набок, а потом скрестил руки на груди и задумчиво закинул голову чуть назад. Он явно заподозрил подвох.

— Ещё варианты? — спросил Кадзуо. Его хладнокровие меня поражало.

— Тебе солгали, — подала голос Мичико. — Это Оджи.

— Плохой вариант, — фыркнул названный парень, не смутившись. Он выглядел скучающим и аккуратно протер лицо платком. — Если бы там был я, друзья Кадзуо уже назвали бы мое имя.

— Не знал, что ты умеешь так логично мыслить, — заметил Кадзуо без насмешки в голосе, и это сделало его замечание ещё более язвительным.

— Не я сейчас умру, так что не тебе надо мной смеяться, — спокойно заметил Оджи.

— Когда, как не сейчас, мне смеяться? — хмыкнул Кадзуо.

Четыре минуты явно подходили к концу.

— За твоей спиной я, — мне показалось, что плечи стоящего ко мне спиной Кадзуо напряглись. Он медленно склонил голову набок:

— Хината… Надо же.

Кто-то из участников посмотрел на меня удивленно, кто-то — с подозрением. Я игнорировала эти взгляды. Просто не смогла промолчать. Будь это кто-то иной, не Кадзуо, я бы, скоре всего, скрыла правду и выжила.

Но Кадзуо помогал мне, и я поняла, что вот так смолчать выше моих сил. Я дам ему шанс спастись.

С удивлением я почувствовала… страх, что Кадзуо может умереть. Конечно же, собственная смерть пугала меня гораздо больше. Но казалось неправильным промолчать. Не просто неправильным.

Ещё больше меня убедил в этом тот насмешливый и довольный взгляд Торы. Его снисходительная поддержка. А назвав свое имя… Я ощутила жгучую смесь облегчения и ужаса.

— Время вышло. Кто находится за твоей спиной?

— Это Тора, — ответил Кадзуо без тени сомнения.

Меня словно окатили ледяной водой. Я поняла, что не ожидала такого решения от Кадзуо. Он не поверил мне? Или же решил спасти?

«Можешь никому не доверять. Но если что, я тебя подстрахую».

Кулаки сжались сами собой, когда Тора довольно усмехнулся. Йоко громко выдохнула и закрыла лицо руками. Араи-сенсей слегка улыбнулся, но я не стала задерживать на них взгляд. Я смотрела прямо на Кадзуо.

— Неправильный ответ, — бесстрастно объявил ненавистный голос, и тогда Кадзуо обернулся ко мне.

— Еще один долг, — одними губами произнёс он и слегка улыбнулся, на этот раз искренне. Он быстро бросил мне что-то, и я автоматически подхватила маленький предмет, не сводя глаз с парня. Я замерла в ужасе, но не отвернулась и не закрыла глаза, когда Кадзуо охватило пламя.