1828–1836
Поэт
- Когда Рафа́эль[1] вдохновенный
- Пречистой Девы лик священный
- Живою кистью окончал, –
- Своим искусством восхищённый
- Он пред картиною упал!
- Но скоро сей порыв чудесный
- Слабел в груди его младой,
- И утомлённый и немой,
- Он забывал огонь небесный.
- Таков поэт: чуть мысль блеснёт,
- Как он пером своим прольёт
- Всю душу; звуком громкой лиры
- Чарует свет, и в тишине
- Поёт, забывшись в райском сне,
- Вас, вас! души его кумиры!
- И вдруг хладеет жар ланит,
- Его сердечные волненья
- Всё тише, и призра́к бежит!
- Но долго, долго ум хранит
- Первоначальны впечатленья.
1828Мой демон
- Собранье зол его стихия.
- Носясь меж дымных облаков,
- Он любит бури роковые,
- И пену рек, и шум дубров.
- Меж листьев жёлтых, облетевших
- Стоит его недвижный трон;
- На нём, средь ветров онемевших,
- Сидит уныл и мрачен он.
- Он недоверчивость вселяет,
- Он презрел чистую любовь,
- Он все моленья отвергает,
- Он равнодушно видит кровь,
- И звук высоких ощущений
- Он давит голосом страстей,
- И муза кротких вдохновений
- Страшится неземных очей.
1829Баллада
- Над морем красавица-дева сидит;
- И, к другу ласкаяся, так говорит:
- «Достань ожерелье, спустися на дно;
- Сегодня в пучину упало оно!
- Ты этим докажешь свою мне любовь!»
- Вскипела лихая у юноши кровь,
- И ум его обнял невольный недуг,
- Он в пенную бездну кидается вдруг.
- Из бездны перловые[2] брызги летят,
- И волны теснятся, и мчатся назад,
- И снова приходят и о берег бьют,
- Вот милого друга они принесут.
- О счастье! он жив, он скалу ухватил,
- В руке ожерелье, но мрачен как был.
- Он верить боится усталым ногам,
- И влажные кудри бегут по плечам…
- «Скажи, не люблю иль люблю я тебя,
- Для перлов прекрасной и жизнь не щадя,
- По слову спустился на чёрное дно,
- В коралловом гроте лежало оно. –
- Возьми!» – и печальный он взор устремил
- На то, что дороже он жизни любил.
- Ответ был: «О милый, о юноша мой!
- Достань, если любишь, коралл дорогой».
- С душой безнадёжной младой удалец
- Прыгнул, чтоб найти иль коралл, или конец.
- Из бездны перловые брызги летят,
- И волны теснятся, и мчатся назад,
- И снова приходят и о берег бьют,
- Но милого друга они не несут.
1829Молитва
- Не обвиняй меня, Всесильный,
- И не карай меня, молю,
- За то, что мрак земли могильный
- С её страстями я люблю;
- За то, что редко в душу входит
- Живых речей твоих струя;
- За то, что в заблужденье бродит
- Мой ум далёко от тебя;
- За то, что лава вдохновенья
- Клокочет на груди моей;
- За то, что дикие волненья
- Мрачат стекло моих очей;
- За то, что мир земной мне тесен,
- К тебе ж проникнуть я боюсь,
- И часто звуком грешных песен
- Я, Боже, не тебе молюсь.
- Но угаси сей чудный пламень,
- Всесожигающий костёр,
- Преобрати мне сердце в камень,
- Останови голодный взор;
- От страшной жажды песнопенья
- Пускай, Творец, освобожусь,
- Тогда на тесный путь спасенья
- К тебе я снова обращусь.
1829«Один среди людского шума…»
- Один среди людского шума,
- Возрос под сенью чуждой я,
- И гордо творческая дума
- На сердце зрела у меня.
- И вот прошли мои мученья,
- Нашлися пылкие друзья,
- Но я, лишённый вдохновенья,
- Скучал судьбою бытия.
- И снова муки посетили
- Мою воскреснувшую грудь,
- Изменой душу заразили
- И не давали отдохнуть.
- Я вспомнил прежние несчастья,
- Но не найду в душе моей
- Ни честолюбья, ни участья,
- Ни слёз, ни пламенных страстей.
1830Кавказ
- Хотя я судьбой на заре моих дней,
- О южные горы, отторгнут от вас,
- Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
- Как сладкую песню отчизны моей,
- В младенческих летах я мать потерял.
- Но мнилось, что в розовый вечера час
- Та степь повторяла мне памятный глас.
- За это люблю я вершины тех скал,
- Я счастлив был с вами, ущелия гор;
- Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.
- Там видел я пару божественных глаз;
- И сердце лепечет, воспомня тот взор:
1830Вечер после дождя
- Гляжу в окно: уж гаснет небосклон,
- Прощальный луч на вышине колонн,
- На куполах, на трубах и крестах
- Блестит, горит в обманутых очах;
- И мрачных туч огнистые края
- Рисуются на небе, как змея,
- И ветерок, по саду пробежав,
- Волнует стебли омочённых трав…
- Один меж них приметил я цветок,
- Как будто перл, покинувший восток.
- На нём вода блистаючи дрожит,
- Главу свою склонивши, он стоит,
- Как девушка в печали роковой:
- Душа убита, радость над душой;
- Хоть слёзы льёт из пламенных очей,
- Но помнит всё о красоте своей.
1830Наполеон
(Дума)
- В неверный час, меж днём и темнотой,
- Когда туман синеет над водой,
- В час грешных дум, видений, тайн и дел,
- Которых луч узреть бы не хотел,
- А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,
- На берегу, склонивши взор к волнам,
- Стоит вблизи нагбенного[3] креста?
- Он не живой. Но также не мечта:
- Сей острый взгляд с возвышенным челом
- И две руки, сложённые крестом.
- Пред ним лепечут волны и бегут,
- И вновь приходят, и о скалы бьют;
- Как лёгкие ветрилы[4], облака
- Над морем носятся издалека.
- И вот глядит неведомая тень
- На тот восток, где новый брезжит день;
- Там Франция! – там край её родной
- И славы след, быть может, скрытый мглой;
- Там, средь войны, её неслися дни…
- О! для чего так кончились они!..
- Прости, о слава! обманувший друг.
- Опасный ты, но чудный, мощный звук;
- И скиптр[5]… о вас забыл Наполеон;
- Хотя давно умерший, любит он
- Сей малый остров, брошенный в морях,
- Где сгнил его и червем съеден прах,
- Где он страдал, покинут от друзей,
- Презрев судьбу с гордыней прежних дней,
- Где стаивал он на брегу морском,
- Как ныне грустен, руки сжав крестом.
- О! как в лице его ещё видны
- Следы забот и внутренней войны,
- И быстрый взор, дивящий слабый ум,
- Хоть чужд страстей, всё полон прежних дум;
- Сей взор как трепет в сердце проникал,
- И тайные желанья узнавал,
- Он тот же всё; и той же шляпой он,
- Сопутницею жизни, осенён.
- Но – посмотри – уж день блеснул в струях…
- Призра́ка нет, всё пусто на скалах.
- Нередко внемлет житель сих брегов
- Чудесные рассказы рыбаков.
- Когда гроза бунтует и шумит,
- И блещет молния, и гром гремит,
- Мгновенный луч нередко озарял
- Печальну тень, стоящую меж скал.
- Один пловец, как не был страх велик,
- Мог различить недвижный смуглый лик,
- Под шляпою, с нахмуренным челом,
- И две руки, сложённые крестом.
1830Предсказание
- Настанет год, России чёрный год,
- Когда царей корона упадёт;
- Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
- И пища многих будет смерть и кровь;
- Когда детей, когда невинных жён
- Низвергнутый не защитит закон;
- Когда чума от смрадных, мёртвых тел
- Начнёт бродить среди печальных сёл,
- Чтобы платком из хижин вызывать,
- И станет глад сей бедный край терзать;
- И зарево окрасит волны рек:
- В тот день явится мощный человек,
- И ты его узнаешь – и поймёшь,
- Зачем в руке его булатный нож:
- И горе для тебя! – твой плач, твой стон
- Ему тогда покажется смешон;
- И будет всё ужасно, мрачно в нём,
- Как плащ его с возвышенным челом.
1830Нищий
- У врат обители святой
- Стоял просящий подаянья
- Бедняк иссохший, чуть живой
- От глада, жажды и страданья.
- Куска лишь хлеба он просил,
- И взор являл живую муку,
- И кто-то камень положил
- В его протянутую руку.
- Так я молил твоей любви
- С слезами горькими, с тоскою;
- Так чувства лучшие мои
- Обмануты навек тобою!
1830Желание
- Зачем я не птица, не ворон степной,
- Пролетевший сейчас надо мной?
- Зачем не могу в небесах я парить
- И одну лишь свободу любить?
- На запад, на запад помчался бы я,
- Где цветут моих предков поля[6],
- Где в замке пустом, на туманных горах,
- Их забвенный покоится прах.
- На древней стене их наследственный щит
- И заржавленный меч их висит.
- Я стал бы летать над мечом и щитом
- И смахнул бы я пыль с них крылом;
- И арфы шотландской струну бы задел,
- И по сводам бы звук полетел;
- Внимаем одним, и одним пробуждён,
- Как раздался, так смолкнул бы он.
- Но тщетны мечты, бесполезны мольбы
- Против строгих законов судьбы.
- Меж мной и холмами отчизны моей
- Расстилаются волны морей.
- Последний потомок отважных бойцов
- Увядает средь чуждых снегов;
- Я здесь был рождён, но нездешний душой…
- О! Зачем я не ворон степной?..
1831Небо и звёзды
- Чисто вечернее небо,
- Ясны далёкие звёзды,
- Ясны, как счастье ребёнка;
- О! для чего мне нельзя и подумать:
- Звёзды, вы ясны, как счастье моё!
- Чем ты несчастлив? –
- Скажут мне люди.
- Тем я несчастлив,
- Добрые люди, что звёзды и небо –
- Звёзды и небо! – а я человек!..
- Люди друг к другу
- Зависть питают;
- Я же, напротив,
- Только завидую звёздам прекрасным,
- Только их место занять бы хотел.
1831Ангел
- По небу полуночи ангел летел
- И тихую песню он пел;
- И месяц, и звёзды, и тучи толпой
- Внимали той песне святой.
- Он пел о блаженстве безгрешных духов
- Под кущами[7] райских садов;
- О Боге великом он пел, и хвала
- Его непритворна была.
- Он душу младую в объятиях нёс
- Для мира печали и слёз,
- И звук его песни в душе молодой
- Остался – без слов, но живой.
- И долго на свете томилась она,
- Желанием чудным полна;
- И звуков небес заменить не могли
- Ей скучные песни земли.
1831Звезда
- Вверху одна
- Горит звезда;
- Мой взор она
- Манит всегда;
- Мои мечты
- Она влечёт
- И с высоты
- Меня зовёт!
- Таков же был
- Тот нежный взор,
- Что я любил
- Судьбе в укор.
- Мук никогда
- Он зреть не мог,
- Как та звезда,
- Он был далёк.
- Усталых вежд[8]
- Я не смыкал,
- И без надежд
- К нему взирал!
1830–1831«Люблю я цепи синих гор…»
- Люблю я цепи синих гор,
- Когда, как южный метеор,
- Ярка без света и красна
- Всплывает из-за них луна,
- Царица лучших дум певца
- И лучший перл того венца,
- Которым свод небес порой
- Гордится, будто царь земной.
- На западе вечерний луч
- Ещё горит на рёбрах туч
- И уступить всё медлит он
- Луне – угрюмый небосклон;
- Но скоро гаснет луч зари…
- Высоко месяц. Две иль три
- Младые тучки окружат
- Его сейчас… вот весь наряд,
- Которым белое чело
- Ему убрать позволено.
- Кто не знавал таких ночей
- В ущельях гор иль средь степей?
- Однажды при такой луне
- Я мчался на лихом коне
- В пространстве голубых долин,
- Как ветер, волен и один;
- Туманный месяц и меня,
- И гриву, и хребет коня
- Сребристым блеском осыпал;
- Я чувствовал, как конь дышал,
- Как он, ударивши ногой,
- Отбрасываем был землёй;
- И я в чудесном забытьи
- Движенья сковывал свои,
- И с ним себя желал я слить,
- Чтоб этим бег наш ускорить;
- И долго так мой конь летел…
- И вкруг себя я поглядел:
- Всё та же степь, всё та ж луна:
- Свой взор ко мне склонив, она,
- Казалось, упрекала в том,
- Что человек с своим конём
- Хотел владычество степей
- В ту ночь оспоривать у ней!
1832«Нет, я не Байрон, я другой…»
- Нет, я не Байрон, я другой,
- Ещё неведомый избранник,
- Как он, гонимый миром странник,
- Но только с русскою душой.
- Я раньше начал, кончу ране[9],
- Мой ум не много совершит;
- В душе моей, как в океане,
- Надежд разбитых груз лежит.
- Кто может, океан угрюмый,
- Твои изведать тайны? Кто
- Толпе мои расскажет думы?
- Я – или Бог – или никто!
1832«Я жить хочу! хочу печали…»
- Я жить хочу! хочу печали
- Любви и счастию назло;
- Они мой ум избаловали
- И слишком сгладили чело.
- Пора, пора насмешкам света
- Прогнать спокойствия туман;
- Что без страданий жизнь поэта?
- И что без бури океан?
- Он хочет жить ценою муки,
- Ценой томительных забот.
- Он покупает неба звуки,
- Он даром славы не берёт.
1832Желанье
- Отворите мне темницу,
- Дайте мне сиянье дня,
- Черноглазую девицу,
- Черногривого коня.
- Дайте раз по синю полю
- Проскакать на том коне;
- Дайте раз на жизнь и волю,
- Как на чуждую мне долю,
- Посмотреть поближе мне.
- Дайте мне челнок дощатый
- С полусгнившею скамьёй,
- Парус серый и косматый,
- Ознакомленный с грозой.
- Я тогда пущуся в море
- Беззаботен и один,
- Разгуляюсь на просторе
- И потешусь в буйном споре
- С дикой прихотью пучин.
- Дайте мне дворец высокой
- И кругом зелёный сад,
- Чтоб в тени его широкой
- Зрел янтарный виноград;
- Чтоб фонтан не умолкая
- В зале мраморном журчал
- И меня б в мечтаньях рая,
- Хладной пылью орошая,
- Усыплял и пробуждал…
1832Два великана
- В шапке золота литого
- Старый русский великан
- Поджидал к себе другого
- Из далёких чуждых стран.
- За горами, за долами
- Уж гремел об нём рассказ,
- И помериться главами
- Захотелось им хоть раз.
- И пришёл с грозой военной
- Трёхнедельный удалец[10],
- И рукою дерзновенной
- Хвать за вражеский венец.
- Но улыбкой роковою
- Русский витязь отвечал:
- Посмотрел – тряхнул главою…
- Ахнул дерзкий – и упал!
- Но упал он в дальнем море
- На неведомый гранит[11],
- Там, где буря на просторе
- Над пучиною шумит.
1832Парус
- Белеет парус одинокой
- В тумане моря голубом!..
- Что ищет он в стране далёкой?
- Что кинул он в краю родном?..
- Играют волны – ветер свищет,
- И мачта гнётся и скрыпит…
- Увы! он счастия не ищет
- И не от счастия бежит!
- Под ним струя светлей лазури,
- Над ним луч солнца золотой…
- А он, мятежный, просит бури,
- Как будто в бурях есть покой!
1832Тростник
- Сидел рыбак весёлый
- На берегу реки;
- И перед ним по ветру
- Качались тростники.
- Сухой тростник он срезал
- И скважины проткнул;
- Один конец зажал он,
- В другой конец подул.
- И будто оживлённый,
- Тростник заговорил –
- То голос человека
- И голос ветра был.
- И пел тростник печально:
- «Оставь, оставь меня;
- Рыбак, рыбак прекрасный,
- Терзаешь ты меня!
- И я была девицей,
- Красавица была,
- У мачехи в темнице
- Я некогда цвела.
- И много слёз горючих
- Невинно я лила;
- И раннюю могилу
- Безбожно я звала.
- И был сынок любимец
- У мачехи моей,
- Обманывал красавиц,
- Пугал честных людей.
- И раз пошли под вечер
- Мы на берег крутой,
- Смотреть на сини волны,
- На запад золотой.
- Моей любви просил он…
- Любить я не могла,
- И деньги мне дарил он, –
- Я денег не брала;
- Несчастную сгубил он,
- Ударил в грудь ножом,
- И здесь мой труп зарыл он
- На берегу крутом;
- И над моей могилой
- Взошёл тростник большой,
- И в нём живут печали
- Души моей младой.
- Рыбак, рыбак прекрасный,
- Оставь же свой тростник.
- Ты мне помочь не в силах,
- А плакать не привык».
1832«Синие горы Кавказа, приветствую вас!..»
- Синие горы Кавказа, приветствую вас!
- вы взлелеяли детство моё;
- вы носили меня на своих одичалых
- хребтах,
- облаками меня одевали,
- вы к небу меня приучили,
- и я с той поры всё мечтаю об вас
- да о небе.
- Престолы природы, с которых как дым
- улетают громовые тучи,
- кто раз лишь на ваших вершинах
- Творцу помолился,
- тот жизнь презирает,
- хотя в то мгновенье гордился он ею!..
- Часто во время зари я глядел на снега
- и далёкие
- льдины утёсов;
- они так сияли в лучах восходящего
- солнца,
- и в розовый блеск одеваясь, они,
- между тем как внизу всё темно,
- возвещали прохожему утро.
- И розовый цвет их подобился цвету стыда:
- как будто девицы,
- когда вдруг увидят мужчину купаясь,
- в таком уж смущеньи,
- что белой одежды накинуть на грудь
- не успеют.
- Как я любил твои бури, Кавказ!
- те пустынные громкие бури,
- которым пещеры как стражи ночей
- отвечают!..
- На гладком холме одинокое дерево,
- ветром, дождями нагнутое,
- иль виноградник, шумящий в ущелье,
- и путь неизвестный над пропастью,
- где, покрываяся пеной,
- бежит безымянная речка,
- и выстрел нежданный,
- и страх после выстрела:
- враг ли коварный иль просто охотник…
- всё, всё в этом крае прекрасно.
- Воздух там чист, как молитва ребёнка;
- И люди как вольные птицы живут
- беззаботно;
- Война их стихия; и в смуглых чертах
- их душа говорит.
- В дымной сакле, землёй иль сухим
- тростником
- Покровенной, таятся их жёны и девы
- и чистят оружье,
- И шьют серебром – в тишине увядая
- Душою – желающей, южной, с цепями
- судьбы незнакомой.
1832«Москва, Москва!.. люблю тебя, как сын…»
- Москва, Москва!.. люблю тебя, как сын,
- Как русский, – сильно, пламенно и нежно!
- Люблю священный блеск твоих седин
- И этот Кремль, зубчатый, безмятежный.
- Напрасно думал чуждый властелин
- С тобой, столетним русским великаном,
- Помериться главою и обманом
- Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
- Тебя пришлец; ты вздрогнул – он упал!
Отрывок из поэмы «Сашка».1835–1836Русалка
1
- Русалка плыла по реке голубой,
- Озаряема полной луной;
- И старалась она доплеснуть до луны
- Серебристую пену волны.
2
- И шумя и крутясь колебала река
- Отражённые в ней облака;
- И пела русалка – и звук её слов
- Долетал до крутых берегов.
3
- И пела русалка: «На дне у меня
- Играет мерцание дня;
- Там рыбок златые гуляют стада,
- Там хрустальные есть города;
4
- И там на подушке из ярких песков,
- Под тенью густых тростников,
- Спит витязь, добыча ревнивой волны,
- Спит витязь чужой стороны.
5
- Расчёсывать кольца шелковых кудрей
- Мы любим во мраке ночей,
- И в чело[12], и в уста мы, в полуденный час,
- Целовали красавца не раз.
6
- Но к страстным лобзаньям[13], не знаю зачем,
- Остаётся он хладен и нем;
- Он спит, – и, склонившись
- на перси[14] ко мне,
- Он не дышит, не шепчет во сне!..»
7
- Так пела русалка над синей рекой,
- Полна непонятной тоской;
- И, шумно катясь, колебала река
- Отражённые в ней облака.
1836Еврейская мелодия
(Из Байрона)
- Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
- Вот арфа золотая;
- Пускай персты твои, промчавшися по ней,
- Пробудят в струнах звуки рая.
- И если не навек надежды рок унёс,
- Они в груди моей проснутся,
- И если есть в очах застывших капля слёз –
- Они растают и прольются.
- Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
- Мне тягостны веселья звуки!
- Я говорю тебе: я слёз хочу, певец,
- Иль разорвётся грудь от муки.
- Страданьями была упитана она,
- Томилась долго и безмолвно;
- И грозный час настал – теперь она полна,
- Как кубок смерти, яда полный.
1836«Великий муж! Здесь нет награды…»
- Великий муж! Здесь нет награды,
- Достойной доблести твоей!
- Её на небе сыщут взгляды,
- И не найдут среди людей.
- Но беспристрастное преданье
- Твой славный подвиг сохранит,
- И, услыхав твоё названье,
- Твой сын душою закипит.
- Свершит блистательную тризну
- Потомок поздний над тобой
- И с непритворною слезой
- Промолвит: «Он любил отчизну!»
1836«Посреди небесных тел…»
- Посреди небесных тел
- Лик луны туманный:
- Как он кругл и как он бел,
- Точно блин с сметаной.
- Кажду ночь она в лучах
- Путь проходит млечный:
- Видно, там, на небесах,
- Масленица вечно!
1836
