Жанры
Регистрация
Читать онлайн Сборник стихов бесплатно

Сборник стихов



Сборник стихов

Елена Дунаевская

Входной билет
  • Давай поможем вере и надежде,
  • Не то они расплачутся навзрыд…
  • Ну что ж, мы за колоннами, как прежде,
  • Но музыка по-прежнему звучит.
  • И в белый лес с хрустальною листвою,
  • Где в разноцветных зайчиках стволы,
  • Вступаешь ты, свободный от конвоя,
  • От привидений, сотканных из мглы.
  • Они овеществляются снаружи
  • И пахнут сапогами и дождем.
  • Но магию вершат смешные мужи
  • В концертных фраках, с худеньким вождем,
  • Гармонию ночного небосвода
  • Приманивая в наш промерзший хлам.
  • В порядок претворяется свобода,
  • И ангелы содействуют часам.
  • Мир скрежетом и грохотом заверчен
  • И, как волчок, несется в никуда.
  • Но вы — ловцы гармонии предвечной.
  • Удачной вам охоты, господа.
  • И пусть перо в горящих переливах
  • Поймает на концерте человек,
  • И будем мы добычей вашей живы
  • Еще на вечер, на сезон, на век.
* * *

Памяти моей кошки Плюши и моей бабушки Констанции Иосифовны Гальпериной

  • Умерла моя старушка,
  • Моя серая лягушка.
  • Зверь мой, я не поняла,
  • Кем ты все-таки была.
  • Ты — воительница-дева,
  • Серых троллей королева,
  • Ты, мой мрачный педагог,
  • Ты — для нежности предлог.
  • Фанатично, непреклонно
  • Зажигая зрак зеленый,
  • Поджидала в полумгле
  • Ты на письменном столе.
  • И под лампой полуночной
  • В мире пыльном и непрочном
  • Тень бросала, как скала.
  • Ты — красавица была.
  • Ты была эгоистичной,
  • Своенравной, деспотичной,
  • И до кончиков усов
  • Любящей, как сорок псов…
  • Кто ты, бабка-ригористка,
  • С беломором гимназистка,
  • Что сушить любила розы
  • В томиках забытой прозы?
  • Или просто — дух жилища,
  • Где в избытке свет и пища,
  • Хлам, фамильная посуда,
  • Боль и ожиданье чуда?
  • Где скандалы и обиды,
  • Страх и морок — все для вида,
  • Ибо нам дает свободу
  • Наша древняя порода
  • И наследие пустыни —
  • Вековечная гордыня.
  • Горбоносое мое,
  • Непреклонное зверье.
  • Притащилась умирать
  • На семейную кровать.
  • .
  • Зверь себе был в смерти верен,
  • Словно бабушка Гальперин:
  • Благодарность принести
  • И с достоинством уйти
  • К звездам из обжитых мест
  • Дело чести, а не жест.
  • Ибо опустевший дом
  • Помнит тех, кто жили в нем,
  • Ибо наше постоянство
  • Есть ответ на лед пространства,
  • Островок размером с пядь.
  • Больше не на чем стоять.
Весна на окраине
  • Ворона очень посвежела,
  • Глядит нахально и умно,
  • На этом насте черно-белом
  • Она — нарядное пятно.
  • Бежит собака в камуфляжке,
  • И триколор на ней нашит,
  • С орлиным профилем бродяжка
  • В помойном баке ворошит.
  • Горят обертками газоны,
  • Графитти на стене пестрит,
  • И гений брошенной промзоны
  • Где хочет — там животворит.
  • Обрубленные руки ивы
  • Как недошедшая наверх
  • Молитва сирых и брезгливых,
  • Которую Господь отверг.
  • И эта мусорная куча,
  • И в синем небе черный сброд
  • Ничем не хуже и не лучше
  • Того, что было и придет.
Прогулка к Марсову полю
  • Чайки орут, как кошки.
  • Просто — погожий день.
  • Глиссер одной ладошкой
  • Хлопает по воде.
  • Как они тугогруды,
  • Сизым ветром полны,
  • Мытые, как посуда,
  • Облачные челны.
  • Две куртины пурпурных
  • Светлых, лохматых роз.
  • Под булавой глазурной
  • Странный живет Христос.
  • Слева — дворец на страхе,
  • Справа — храм на крови.
  • Тот родился в рубахе,
  • Кто родился в любви.
  • В детстве, сером и книжном,
  • Полном любви и слез,
  • Сквером сирени пышной
  • Был этот плац-погост.
  • А без любви лишь скукой
  • Веет от стертых плит,
  • Той, что созвучна с мукой,
  • Как со штыком — гранит.
  • Только любви под силу
  • Град на костях спасти,
  • Призраков и могилы
  • Розами оплести…
  • .
  • Полдень. Длинные тени
  • На ледяной траве.
  • Смерть? Умиротворенье?
  • Легкий дым в голове.
Перстень
  • Выспись на желтой моей руке —
  • Это ночлег в степи.
  • Утром проснешься ты налегке.
  • Прошлое сгинет. Спи.
  • Выспись на черной струе волос,
  • Тая, во тьме скользя,
  • Где отличить светляков от звезд
  • И счастья от слез нельзя.
  • Утром заглянешь в глаза мои
  • И не увидишь дна.
  • Словно в колодце, утонет в них
  • Волчья твоя луна.
  • Будешь есть пищу из смуглых рук,
  • Пальцы лизать, дрожа.
  • И не заметишь, как скажешь вдруг:
  • Слушаюсь, госпожа.
  • И там, где ни тела, ни черт лица,
  • Отметит бесстрастный взгляд,
  • Что ты теперь — серебро кольца,
  • А я — в серебре агат.

Сергей Слепухин

* * *
  • Однажды я жил в стороне от дороги,
  • Где холод, и ночь, и темно.
  • Сосед забредал, доходяга убогий,
  • Весь вечер мы пили вино.
  • Он в грудь барабанил и бил что есть мочи,
  • Кричал: «Ты не любишь меня!
  • А я с каждым днем становлюсь все короче,
  • Я в дым ухожу из огня!
  • Меня в этом чаде не видно, быть может,
  • И листья, сгорая, шуршат!
  • А ты все долдонишь: „О боже! О боже!“
  • Но боги твои не спешат!»
  • Он плакал, и поезд на станции дальной
  • Сбривал оголившийся лес,
  • И жизнь нам казалась дробинкой случайной,
  • Мишени пристрелянной без.
  • Бодали рассвет деревянными лбами,
  • Сидели с братком до зари.
  • Мы мертвыми с ним целовались губами
  • И в дым выгорали внутри.
* * *

Памяти Б. Р.

  • Багульник. Осыпь слов под комариный рой.
  • И «пузырек» завис… Теодолита лени
  • Тень круглая, как сон, склонилась над тобой
  • И ласково зовет прилечь под куст сирени.
  • Спи, мальчик в кирзачах, чья жизнь оборвалась,
  • В бездонный Ахерон унесена теченьем,
  • Главвор веслом рулит, бичи, как память, грязь,
  • Знай, месят без причин на берегу Забвенья.
  • Спи, Сихотэ-Аминь, спи, горный инженер,
  • Небезнадежен сор слов залетейской пыли,
  • Что пишутся в стихи не в рифму и размер,
  • А трещиной ползут, как надпись на могиле.
* * *
  • Нам пятьдесят. Хитрю — немного больше.
  • Мы молоды стареющей душой,
  • Мир вверх ногами, словно Вавель в Польше,
  • Подвешенный на ниточке большой.
  • Висит внутри, в заснеженной сетчатке
  • Там нелюдимый скучный мизантроп,
  • Хранит сомнений прежних отпечатки,
  • Пунктир истертый тупиковых троп.
  • Присядь на миг. Свободная скамейка.
  • Прикуривай, напрасно не спеши,
  • На воробье облезла кацавейка,
  • Сегодня линька перьев и души.
Южное
  • Как тесен Рим! На цыпочки привстав,
  • Зеленый, от деревьев отраженный,
  • Кабальной меди выдохнул состав
  • В литой, набитый, грузный, многотонный
  • Чернорабочий август, перегрев
  • Терпения в зрачках бродячих кошек.
  • Как тесен Рим! На корточки присев,
  • В зазор фрамуги просится горошек.
  • Печалиться и печься ни к чему.
  • Засасывает празелень густая
  • В печей плавильных жаждущую тьму
  • Отснятый оттиск огненного рая.
  • Сквозь полароид в щель уходит Рим
  • Татуировкой на бумажном теле,
  • Он вспыхивает, да и мы горим —
  • Печальным светом поздних асфоделей.

Виктор Куллэ

* * *
  • В небе полно чаинок.
  • Речка на все времена.
  • Плещется о ботинок
  • меленькая волна.
  • Сядь, передернув плечи,
  • точно от сквозняка.
  • Эта водичка лечит.
  • Честно. Наверняка.
  • От любви, от распада,
  • одиночества от.
  • Из всего звукоряда —
  • пара прозрачных нот.
  • Чай, посильнее слова
  • плещущая вода.
  • Я не верю, что снова
  • вместе придем сюда.
* * *
  • О чем вы, птички? — Ни о чем.
  • Мы просто так.
  • Звук наудачу извлечем:
  • лови, простак!
  • Пой, как молитву перед сном.
  • Пытай умом.
  • Но все, что ты услышишь в нем, —
  • в тебе самом.
Авангард
  • Тому назад бессчетно лет
  • здесь был мой дом — но дома нет.
  • Близкие умерли по одному,
  • и дом похож на тюрьму.
  • Там, где весельем воздух мерцал
  • для неразумного сердцем мальца, —
  • изо всех щелей проросли
  • вещи. Они в пыли.
  • Надобно как-то прибрать этот хлам,
  • с мокрой тряпкой пройтись по углам,
  • все вверх ногами перевернуть,
  • форточку распахнуть,
  • просто проветрить. Просто понять:
  • что учудили отец и мать?
  • что здесь на мусорку? что для житья?
  • кто здесь, собственно, я?
  • Но недостанет сил — ибо он
  • волей собственной наделен.
  • Не расстается с вещами дом —
  • плюшкинский синдром.
  • Проще отдаться стихии слов
  • и запалить с четырех углов,
  • чем над таинственной силой вещей
  • чахнуть, что твой Кощей.
  • Вот и свершилось. Щекотно в груди.
  • Весело пламя тугое гудит.
  • Искры стреляют. Стены в дыму.
  • (Жаль, не видать никому.)
  • Что ж с обгоревшею бородой
  • ты, поджигатель, от пепла седой,
  • ищешь чего-то в мертвой золе,
  • каясь в невольном зле?
  • Все получилось! Теперь ты один
  • сам себе раб и сам господин.
  • Заново выстроишь все по уму.
  • Прочие ни к чему.
  • Вот ты в поту работы, но что ж
  • все узнаваемей твой чертеж
  • и прорастают новых взамен
  • контуры прежних стен?
  • Вновь собезьянничал? Сам виноват.
  • Может, не стоило рушить уклад.
  • Может, честнее с азов начать,
  • чем интересничать.
  • На пепелище родного стиха
  • то ли стружка, то ли труха.
  • Жуткие души сгоревших вещей.
  • Ничего вообще.

Игорь Булатовский

Виноградные стихи
  • Ты — стоящая в горле сладкая кость,
  • и ни выплюнуть, ни сглотнуть,
  • ты — идущая горлом красная гроздь
  • на давильне, сдавившей грудь,
  • знать, пора винограду в горла точил,
  • чтоб веселую кровь точил
  • из-под пяточек песни, сбившейся с ног
  • (по коленца в его крови),
  • только пятки сверкают: ну-ка, лови
  • нас, бегущих туда, где сок! —
  • бездорожьем багряно-родным, родным,
  • по бугристому дну грозы,
  • в ту долину, что выпьет махом одним
  • свет, придавленный тьмой лозы
  • так, что воздух нальется соком огня,
  • даже тени тень оттеня,
  • и в огне расслоятся, будто слюда,
  • зренья всхолмленные следы,
  • и по каждому слою каждой гряды
  • дрожь дословно сойдет сюда,
  • та до-словно прямая, точная дрожь,
  • проходящая напрямик
  • сквозь листву голубую — каменный нож,
  • черенку подносящий крик;
  • отверзающей точкой, черным нулем
  • окликающий весь объем
  • дождевой полусферы — тьмами дождя,
  • чтобы каждый камень и лист
  • был в округе стемневшей найден и чист,
  • «лист» и «камень» в себе найдя,
  • а потом потеряв их… — ветер, свищи
  • самого себя на ветру
  • в поле, чистом до боли, в поле ищи
  • вопля, во´ поле, слов — во рту,
  • что бросает на ветер эти слова,
  • догоняющие едва
  • тех, кто во´ поле по´лет свой ветроград
  • копьецами-крыльями, кто
  • превращает свой воздух сплошь в решето,
  • сквозь которое вверх глядят
  • в синеватые грозды жадные рты
  • пересохших перстных нулей,
  • потерявших по капле вкус высоты
  • и кричащих кому-то: «Лей!»

Александр Вергелис

* * *
  • Нет, наверное, рай — это все-таки город, не сад.
  • Что нам делать в саду, где унылые сливы висят?
  • На посмертный гамак променять эту улицу? Нет уж!
  • Я в кафе на углу буду вечность свою коротать,
  • пригубив капучино, я с шелестом нежным листать
  • буду нашу земную — смешную словесную ветошь.
  • Если можно все книги с собой невозбранно в багаж
  • запихнуть, отбывая в последний и главный вояж,
  • если можно однажды обнять собеседников милых,
  • если с ними вдоль этих домов бесконечно идти,
  • в сувенирные лавки вторгаясь гурьбой по пути,
  • я поверю, что смерть — это только трава на могилах.
* * *
  • Святой Себастьян со стрелой в животе,
  • Лаврентий с решеткой железной,
  • Андрей на кресте и безвестные те,
  • висящие в рамах над бездной…
  • Зачем эта нежная зелень плаща,
  • румянца внезапная алость?
  • Чтоб истый эстет понимал, трепеща:
  • для этого все затевалось.
  • Для этого крови и лимфы возня
  • уняться не может доныне.
  • Народу-то сколько! Орет солдатня,
  • кого-то казнят на картине.
  • А там собеседуют ангелы, им
  • как будто и вовсе нет дела
  • до этих разборок. И Бог, нелюдим,
  • ступает меж нами несмело.
* * *
  • С гвоздем возился Иоанн,
  • скользили клещи.
  • Зрачки и пятна рваных ран
  • чернели резче.
  • Озноб, сомнения, туман.
  • Простые вещи.
  • — Ну что ты мешкаешь? Быстрей!
  • — Веревки туги.
  • То ль мытарь, то ли брадобрей
  • взопрел с натуги.
  • Другой — то ль грек, то ль иудей
  • дрожит в испуге.
  • Тот недоверчив, этот глуп,
  • а этот робок.
  • Уставясь на тяжелый труп,
  • стоят бок о бок.
  • Слова застыли между губ,
  • как между скобок.
  • Он шел, невозмутимо тих
  • под сводом млечным.
  • Он звал не избранных — любых,
  • Он первым встречным
  • шептал, смущая души их,
  • о Царстве вечном.
  • Он понимал, смотря в тоске
  • на эти лица:
  • учителю в ученике
  • не претвориться…
  • Всходило солнце. Вдалеке
  • запела птица.
Саркофаг римлянина
  • А удивился б он, когда однажды,
  • как ночью по нужде или от жажды
  • с постели встал, покинул ящик свой,
  • облекшись плотью, словно простыней!
  • «Рим кончился», — сказал бы он, глазея
  • на каменные соты Колизея,
  • где варвары роятся и жужжат,
  • в пыли огрызки мрамора лежат.
  • Пока в Аиде беглеца отыщут…
  • Туристы указательными тычут
  • и мыльницами щелкают, а он,
  • плутая, забредает в Пантеон.
  • Дом невредим, но нет знакомых статуй…
  • На досках лики, на столбе распятый,
  • Не тот ли? Да, тот самый… Так кому
  • теперь молиться? Видимо — ему.
  • Он шепчет: «Как усну теперь? Какие
  • приснятся сны? Где стены городские?
  • Где лупанарий, термы? Ну, скажи!»
  • Другая явь. Другие миражи.
  • Но сон кошмарный кончится. Ни страха,
  • ни горечи. И эта горстка праха,
  • развеянная временем, опять
  • в забвении спокойно будет спать.
  • Нам — саркофаг разглядывать в музее.
  • Ему — орать на играх в Колизее.
  • Империя незыблема. А мы —
  • лишь сон нелепый. Порожденье тьмы.
* * *
  • Зверь из бездны выйдет на нас, урча —
  • не поможет мальчик с пращой.
  • Нас пожрет железная саранча,
  • будет мор, и что там еще?
  • Пустоты грядущее торжество…
  • Или все свершилось давно?
  • Только мы не поняли ничего —
  • смотрим телек и пьем вино.
  • Пропустили шоу, сойдя во мрак,
  • и в уюте своих могил
  • говорим о конце, не услышав, как
  • ангел огненный протрубил.
* * *
  • Когда за окнами, тяжел,
  • январь пургу завертит,
  • я вспомню пляжный волейбол
  • за пять минут до смерти.
  • Хотя подумать о другом,
  • наверно, не мешало б,
  • но память легкая — бегом
  • за мячиком — без жалоб,
  • без лепетания, без слез
  • (кто это все услышит,
  • когда за окнами мороз
  • и смерть на стекла дышит!) —
  • туда, туда, за пять минут
  • успеть в поселок дачный,
  • где куцый пляж и мутный пруд,
  • но день такой удачный:
  • один из тех нескучных дней,
  • когда глазел на икры
  • партнерши, все мечтая с ней
  • сыграть в другие игры…
  • Но жизнь проиграна, и матч
  • уже отыгран, что ли?
  • И солнце, легкое, как мяч,
  • перелетело поле.
* * *
  • Какое безумье — на дачу зимой
  • приехать, и в сумрак уткнуться немой
  • (как рано темнеет, однако).
  • Какое кощунство — войти в этот дом,
  • обложенный снегом и скованный льдом,
  • и сесть посреди полумрака
  • в доспехах из пуха и ваты — смотреть
  • на весь этот ужас и думать, что смерть
  • имеет фамильное сходство
  • с зимою (так страшен не тающий снег
  • на этих ботинках) — вот тут человек
  • теряет свое превосходство
  • над миром прирученным, дачным — таким,
  • каким он придуман тобой, городским
  • мечтателем, севшим в июле
  • на стул со стаканчиком морса в руке…
  • Но кто этот умник, в январской тоске
  • сидящий на этом же стуле?

Наталья Кокарева

* * *
  • Пока отправляла письма,
  • целовала тонкие тела диких трав,
  • пришла зима.
  • Теперь только ждать весны:
  • носить снег в карманах,
  • собирать обещания,
  • смотреть, как рыбы
  • прилипают своей тонкой кожей
  • ко льду.
  • А зима будет долгой.
  • Очень долгой.
* * *
  • Люди, живущие здесь,
  • никогда не видели море.
  • Они думают, что море —
  • это степь:
  • прикладывают камни к уху,
  • о чем-то шепчутся с травами.
  • Сижу у окна,
  • смотрю, как плывут
  • эти странные люди из песка
  • и ветра
  • по желтому морю.
  • Возьмите меня!
  • Возьмите меня с собой! —
  • кричу я им.
  • Но они не слышат
  • и проплывают мимо.
* * *
  • Она уходила далеко в степь,
  • А Бог шел за ней.
  • Слышался из каждой травинки,
  • виделся в каждой лужице.
  • Был в тени
  • и был на солнце,
  • лицом к небу
  • и лицом к земле.
  • Бог везде,
  • потому что она в это верит.
  • Она в это верит,
  • потому что Бог везде.
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]