Жанры
Регистрация
Читать онлайн В башне бесплатно

В башне



Александр Рославлев. В БАШНЕ. Стихи. Книга первая. (Москва, «Эос». 1907). Стихотворения разных лет

В БАШНЕ

Моей спутнице

Посвящение («Тебе, небесной, с ликом девы…»)

  • Тебе, небесной, с ликом девы,
  • Чье имя — «мудрость», я принес
  • Мои суровые напевы,
  • Цветы кровавых зорь и роз.
  • Я, огнекрылый, ярый воин,
  • Через века ведущий рать,
  • Гроза царей, я недостоин
  • Твоих сандалий развязать.
  • Но будь, святая, благосклонна,
  • Кинь высь надзвездного дворца,
  • С улыбкой на земное лоно
  • Сойди и выслушай певца.

МЯТЕЖ

Учителю (Валерию Брюсову)

  • Учитель, в сердце откровенье
  • Стрелою огненной впилось,
  • И я, как ты, в оцепененьи,
  • Слежу в веках земную ось…
  • Ты вскрыл грозящие нам бездны,
  • Ты расшатал ее чеку,
  • И вот гласит твой стих железный
  • Твою суровую тоску.
  • Уйдя от гулкого смятенья,
  • Слепых чудовищ — городов,
  • Ты в своевольном заточеньи
  • Смертельно алчешь вечных снов.
  • В ночной тиши, мудрец упорный,
  • Вкушаешь яды вещих книг,
  • В мечтах: то зверь, то дух нагорный,
  • То Бога солнечный двойник.
  • На миг луч сладостной надежды
  • Пустыню мира озарит,
  • И вновь устало клонишь вежды,
  • Храня спокойный, строгий вид.
  • Моя душа встречалась где-то
  • С твоей великою душой.
  • Тропой тернистою поэта
  • Иду, учитель, за тобой.

Века

  • Провижу вас грядущие века,
  • Провижу и скорблю душой неискушенной,
  • И скорбь моя, как море, глубока.
  • Орлиной мыслью к солнцу вознесенный,
  • Слежу я жизнь, слежу за мигом миг,
  • И вижу: рабство, кровь и труд бессонный.
  • Ум изнемог от бесконечных книг,
  • Я до конца изведал все соблазны,
  • Донес и сбросил тяжесть всех вериг,
  • Хохочет дьявол в маске безобразной,
  • И крутит стрелки огненных часов,
  • И ужас каждый час как будто разный,
  • Что ни мгновенье тысячи гробов
  • И тысячи рождений и зачатий.
  • Река из тел стремится в даль веков.
  • Богохуленья, бешенство проклятий,
  • И месть кому-то, месть, как змей в груди,
  • И всё в напрасной, непосильной трате.
  • Чего мы ждем, безумцы, впереди!
  • Далекий или близкий, брат безвестный,
  • Ты слышишь сердце? Слышишь? — Жди, жди, жди…
  • Не верь ему, мы, птицы в клетке тесной,
  • Забыли высь и голубой простор,
  • Нам не упиться музыкой небесной.
  • Что высь небес, нам страшны выси гор.
  • Тысячелетия, как день вчерашний.
  • О человечество, позор тебе, позор
  • От пирамид — до Эйфелевой башни!

Вифлеем

Глас в Раме слышен, плачь и рыдание

и вопль великий, Рахиль плачет о детях

своих и не хочет утешиться, ибо их нет.

Иеремия 31, 15

  • О, Вифлеем, ты горестью велик,
  • Ты стал в веках, как светлая гробница,
  • Как слезь любви сокровищный тайник.
  • Я помню все, я помню, мгла, как птица,
  • Рвалась и билась, помню блеск мечей
  • И как бы пьяные, тупые лица.
  • Мне не забыть безумья матерей,
  • Тщету их рук, их груди в жалкой дрожи
  • И кровь детей, о звери, кровь детей!
  • Мне не забыть разметанное ложе,
  • Замерший взгляд и вялость женских ног,
  • Его лицо и смех на лай похожий.
  • О ночь злодейств, о властолюбец Бог.
  • Убей меня, убей без промедленья,
  • Чтоб я, Твой раб, простить Тебя не мог.
  • Кровь, кровь детей, какое омраченье,
  • Позор отныне на главу Твою.
  • Как искупить? Возможно ль искупленье?
  • Не Ты ль дал солнце, чтобы дать змею,
  • Посеял мысль, не пощадив слепого,
  • И вметил высь у бездны на краю?
  • Тебя простить, о нет, я слышу снова
  • Рожки, команду, сотни голосов
  • И слово «Цезарь»— каменное слово.
  • Кровавый бред, кричащий из веков.
  • Безглазый ужас, маски исступлений,
  • И скорбь, которой выразить нет слов.
  • Тебя зовут обманутые тени
  • В тоске великой, Ты же глух и нем,
  • И слеп, — в Твой храм обагрены ступени,
  • И целый мир, как скорбный Вифлеем!

В книгохранилище

  • В хранилище старинных, пыльных книг
  • Вникаю я в далекие вещания…
  • Часы бегут и дорог каждый миг.
  • Я упоен блаженством обладанья
  • Глубинами забытых мудрецов,
  • И целый мир встает, как мир познания.
  • Но иногда величие веков
  • Гнетет меня, и веет жуткий холод
  • От выцветших, слежавшихся листов.
  • О, если б я был бесконечно молод,
  • О, если б жить несчетные года
  • И утолить неутолимый голод!
  • Но знаю, я обмануть: «нет» и «да»,
  • Минуют дни восторженных исканий
  • И мысль придет к безвременью труда.
  • Угаснет пыл сомнений и желаний,
  • Изменят недовиденные сны,
  • И я умру в начале начинаний.
  • Я разгадал томленье тишины,
  • И чуткий сумрак лодок запыленных,
  • И понял я, что в жизни все равны.
  • Не надо мудрости и песен исступленных!
  • Как все в Одном и как во всем Один,
  • Равны в близи и в знаках отдаленных
  • Поэт, мудрец и дерзкий арлекин.

Барельеф

Виктору Муйжелю

  • Я видел барельеф, и до сих пор
  • Мне сердце жжет о нем воспоминанье…
  • Вот в небо крик, вот каменный укор!
  • Под барельефом не было названья:
  • Труп женщины, на нем мужчины труп,
  • Их Змей сдавил и замер в созерцаньи…
  • Взгляд у обоих холоден и туп,
  • Но столько страсти в жадном поцелуе
  • От смертной боли искривленных губ.
  • Проклятый Змей, чью силу роковую
  • Не одолеть, чьих чар не избежать,
  • Коварный Змей, обвивший ось земную!
  • Земля, земля — моя святая мать,
  • Везде прополз он — враг твой ненасытный,
  • На всем его зловещая печать.
  • Неуязвимый, злобно-любопытный,
  • Следивший жизнь несчетные года,
  • Он исказил твой облик первобытный.
  • Чуть не до неба встали города,
  • Где ровный свет, гудки автомобилей…
  • И где простор потерян навсегда…
  • Напрасны взрывы яростных усилий,
  • И крик «свобода» смелых бунтарей,
  • Нам не вернуться к легендарной были,
  • Когда под солнцем, звери меж зверей,
  • Бродили радостно Адам и Ева,
  • Прекрасны, мудры в наготе своей.
  • Что ж, сеятель губительного сева!
  • Ты победил: земля в сетях твоих.
  • Но чем еще насытишь алчность зева,
  • Дух познаванья, — темный бог слепых?

Солнце

М. П. Арцыбашеву

  • Жизнь — вечный пир, внимайте солнцу, люди,
  • Оно поет, у вас в крови поет,
  • О творческом, о неизбывном чуде.
  • Прекрасна дева в час, когда придет
  • Ее жених и с них спадут одежды,
  • Прекрасней мать, питающая плод.
  • Расти, дитя, вновь будут властны вежды,
  • Пронижет мысль все звезды и века,
  • И сердце примет новые надежды.
  • О счастье жить! В луче моя рука!
  • Какая радость чувствовать в ней силу,
  • И хрупкий стебель нежного цветка.
  • Во всем подобься гордому светилу
  • И улыбнись, когда тебе с тоской
  • Укажет кто на раннюю могилу.
  • Нет прошлого, нет жизни прожитой.
  • Не убывает ни одно мгновенье,
  • Но каждое вновь связано с тобой.
  • Проклятье утверждающим сомненье,
  • Клевещущим на солнечный простор!
  • Вот истина великого значенья,
  • Вот эпитафия: «Склони твой взор,
  • Пусть каждый знак, который здесь начертан,
  • Блеснет, как луч рассветный из-за гор,
  • Живи! Я жил, я мыслил — я бессмертен.

Смерть

  • Смерть — старая насильница — пьяна.
  • На улицах не счесть телег с гробами,
  • На кладбище могильщики без сна…
  • Смерть всюду, каждый миг в трактире, в храме…
  • Кто зачумлен, тому спасенья нет,
  • Хоть на других глядит ее глазами.
  • Все: юноша, старик в избытке лет,
  • Дитя — цветок и женщина, как сказка,
  • Замкнулись все и жгут вечерний свет.
  • Но страх не заглушит ни хмель, ни ласка;
  • Он у дверей, в каждый, молча, ждет:
  • Вдруг боли, корчи и лицо, как маска.
  • Смерть — старая насильница найдет,
  • Руками цепкими вопьется жадно,
  • И мертвым ртом к живому рту прильнет.
  • Дышать и знать, что дышишь, так отрадно.
  • Я, солнце, твой и мысль моя, как ты,
  • Возвышенна, красива и громадна.
  • Зачем же смерть и ранние кресты?
  • А в эти дни их выросло так много.
  • Вот, может, шел к возлюбленной, мечты…
  • И трупом лег у милого порога.
  • Кто ж кормчий наш? До дна раскройся твердь,
  • И обнажи нам дьявола иль Бога,
  • Чтоб знали мы, что вечно: жизнь иль смерть.

Любовь

А.И. Куприну

  • Любите так чисто и свято, как звери,
  • Любовь — это солнце в полдневной красе,
  • Любовь — это в вечность раскрытые двери.
  • Любите, как звери, любите и все
  • Коснетесь безумств переполненной чаши,
  • Иль сердце омоете в красной росе.
  • Что может быть ярче, что может быть краше,
  • Звериного счастья двух юных сердец.
  • Берите его, каждый миг оно — ваше….
  • Кто зверя связал, тот насильник и лжец,
  • Тот жизни солгал, изнасиловав тело,
  • Пусть женщина — «самка», мужчина — «самец»…
  • И это прекрасно, коль сильно и смело;
  • Любить и дарить человека земле,
  • Чтоб солнце в крови его вновь пламенело.
  • Всевластна любовь и в добре и во зле.
  • Любите ж, поймите весь ужас потери:
  • Прожить, не любя, до морщин на челе.
  • Любите, так чисто и свято, как звери.

Слава

  • О слава, слава, скользкая тропа!
  • Сегодня ты увенчан и прославлен
  • И рукоплещет шумная толпа,
  • А завтра после пыток обезглавлен,
  • И палачом твой бледный, страшный лик
  • Толпе, тебе рукоплескавшей, явлен.
  • Безумьем ты, иль разумом велик.
  • Не пей из чаши работворной власти,
  • Отравлен тот, кто к ней хоть раз приник.
  • И на пути к твоей заветной страсти
  • Не доверяйся кораблю толпы,
  • На кораблях толпы гнилые снасти.
  • Как много их разметано в щепы!
  • Я б властвовала» но предпочел иное:
  • Направил в горы твердые стопы,
  • Достиг вершин и вот теперь вас двое.
  • А жизнь, как сон, которого уж нет,
  • Нас двое: я и солнце золотое.
  • Отсель глашу мой радостный завет:
  • — «Кинь города — смятенных душ плененье,
  • Цари один, неси на горы свет
  • И презирай людское поклоненье».

Иуде

  • Из глубины померкнувших столетий
  • Явил ты мне, непонятый мой брать,
  • Твой жгучий терн в его победном свете.
  • Пусть гнусы о предательстве кричат!
  • Их мысли тупы, на сердцах их плесень,
  • Постичь ли им твой царственный закат.
  • Ты — свет певцам для вдохновенных песен,
  • Ты, как на башне, — выше облаков,
  • Откуда город меж просторов — тесен.
  • Проклятый город, медлище рабов,
  • Где скорбно — бледный, нищий их учитель
  • Бросает зерна рабских, нищих слов.
  • И с башни в город сходишь ты, как мститель,
  • За их права, несешь ковчег борьбы,
  • Чтоб дать им мощь и пирную обитель.
  • Вот распят Он, но лик его судьбы
  • Не возбудил кровавой жажды мщенья.
  • Рабы стоят и смотрят, как рабы.
  • Ты проклял их. Преодолев сомненья,
  • Прозрел в веках достойнейших тебя,
  • И смерть твоя — святое утвержденье,
  • Что ты спасал, страдая и любя.

В башне

  • Над морем и городом в башне живу.
  • Я песни пою одиноко.
  • Там волны, там люди, как сонь наяву,
  • Его я изведал до боли глубоко.
  • Отсюда виднее мне зори востока,
  • Своими соседями птиц я зову,
  • И рад, что давно и высоко
  • Над морем и городом в башне живу.

Ночь

  • О эта ночь!.. с тех пор моя душа,
  • Перестрадавши тысячи распятий,
  • Питает солнце, огненно дыша.
  • Казалось, в каждом громовом раскате
  • Был черный смех всех ужасов земли,
  • Весь пирный ад их каменных зачатий.
  • В разрывах туч, которые ползли,
  • Как пьяные, незрячие уроды,
  • Метлища молний яростно мели.
  • Один удар, обрушившись на своды,
  • Потряс всю башню, треснула стена
  • И загудели в зал подземный ходы.
  • Еще удар, еще… и тишина
  • Безумней самой богохульной клятвы.
  • И в этот миг предстал мне Сатана.
  • «Вот полдень мира», рек он, «на закате вы
  • Придите все опять моим путем,
  • Прославь мой серп и предскажи час жатвы».
  • Я внял и с гордо поднятым челом
  • Вещал повсюду голосом столетий,
  • И каждый час был мрачным торжеством.
  • Но как-то раз в цветах, в весеннем свете,
  • Увидел я играющих детей,
  • Стал говорить им и смеялись дети,
  • И я постиг вернейший из путей.

В городе

  • Мне тесно здесь, как в тесной западне,
  • Я о полях мечтаю, как о чуде,
  • И с едко болью мыслю о весне.
  • Мне надоели комнатные люди,
  • Я стал ночным, ищу призывных встреч
  • Красивого лица, манящей груди.
  • Меня пьянит прерывистая речь,
  • Мгновенный пыл, с моим обманно слитый,
  • Согласность губ и содроганье плеч.
  • Роскошен пир, безумно пережитый,
  • Но при конце я, как неловкий вор,
  • Смущенно пью свой кубок недопитый.
  • Я силюсь скрыть мой боязливый взор,
  • Притворный вид, ненужные движенья
  • И ей, и мне ненужный разговор,
  • Меня стыдит намеренность сближенья.
  • Я сознаю, что оправданья нет,
  • Пытливо жду и скорю замедленья.
  • Еще вопрос, еще один ответ,
  • Закрыта дверь и я бреду уныло,
  • Вновь смех колес и вкрадчивый рассвет…
  • Опять хочу забыть, как это было,
  • Но бледность ног при ламповом огне,
  • Слова и трепет чувственного пыла…
  • Быть может сплю, быть может сон во сне?
  • Нет, явно близко — солнечное знанье —
  • Проклятье дню! — здесь все, как в западне,
  • И каждый шаг, и каждое желанье.

Весна

  • Блестят оттаявшие крыши,
  • Ломают лед на мостовой
  • И небо солнечней и выше
  • Над гулом жизни городской.
  • Иные краски зарябили…
  • На окнах, в лужах свет дрожит,
  • Гудя снуют автомобили,
  • И звонок мерный стук копыт.
  • Потоком лиц многообразным
  • За мыслью мысль увлечена;
  • К случайным встречам и соблазнам
  • Зовет пьянящая весна.
  • Вот в черном платьи, в шляпке черной,
  • Глаза, как синие огни,
  • Прошла с улыбкою покорной…
  • О если б лес, и мы одни.
  • На чуть просохшей теплой хвое,
  • Среди стволов, среди теней,
  • Над нами небо голубое
  • И шум разнеженных ветвей.
  • Весной мы в городе так жалки,
  • В душе так много едких злоб.
  • Смотри, на белом катафалке
  • В цветах железных белый гроб.
  • Трясется с ельником тележка,
  • И ветки в лужах под ногой.
  • Какая дикая насмешка
  • Над юной жизнью, над весной.
  • Средь купли города в мены
  • За час забвенья страшен спор.
  • Проклятье вам, глухие стены,
  • Скорее в поле, на простор!
  • Цветы и солнце мы забыли,
  • А город все еще не сыт…
  • Гудя, снуют автомобили,
  • И звонок мерный стук копыт.

С улицы

  • В мертвенном свете стеклянных шаров
  • Женщина в каменной маске,
  • Нужная взбодренность четких шагов,
  • Встречи безличны, заучены ласки.
  • Сердце изжило, забыло мечту,
  • Первые взгляды, пожатья,
  • Солнце и яблоня в нежном цвету,
  • Радостней цвета их белое платье.
  • Режущий ветер качает шары,
  • Снег от мороза хрустит под ногами,
  • Улица в наглом захвате игры
  • Телом продажным, тупыми словами.
  • Кто он, который придет и возьмет,
  • Вялый, поникнет на груди.
  • Снова и снова она проклянет:
  • Дьявольской город — ни звери, ни люди.
  • Смерть с нею заживо правит пиры,
  • Смятое ложе, гробница.
  • Режущий ветер качает шары,
  • Черная шляпа, как черная птица.

Арлекин

  • За кулисою один
  • У заветной дверцы
  • Плачу, бедный Арлекин,
  • О разбитом сердце.
  • Гаснет лампа, все тесней
  • Обступают тени,
  • Вторит ночь тоске моей
  • Песнею осенней.
  • Вот твой бубен, обруч твой,
  • Звездная повязка.
  • Где теперь ты, что с тобой,
  • Золотая сказка?..
  • Лейтесь слезы вы мои,
  • Бисерные блестки
  • Мойте слезные ручьи
  • Грязные подмостки.
  • Хлещет дождик, ветер пьян,
  • Вздулась парусина,
  • Пропади ты, балаган,
  • С горем Арлекина.

«Ослепший месяц странно гас…»

  • Ослепший месяц странно гас,
  • Вокруг менялись очертанья,
  • Куда-то тихо плыли зданья
  • И кто-то в даль спешил от нас.
  • Мы шли. Был страшен ранний час,
  • Был страшен каждый миг сознанья,
  • А месяц гас, и плыли зданья,
  • И кто-то в даль спешил от нас.

Сон

  • Я трепетал, наш путь был горд и страшен,
  • На встречу нам плыл облачный чертог,
  • Багрянцем роз и золотом украшен.
  • На грани медлил огнеликий бог,
  • И кругозор туманился широко.
  • Я посмотрел и оглянуть не мог.
  • Мелькнули срывы белого потока,
  • Верхи камней и скалы на весу,
  • «Ко мне, ко мне», — шумел он издалека.
  • На склоне лес и тайное в лесу.
  • Он слал привет. Я вспомнил дев пещерных,
  • Их вольный смех и дикую красу.
  • Поля, селенья на уступах верных.
  • Туда, туда. Но снова синева.
  • Тревожней высь и шум от взмахов мерных.
  • Теснило грудь, мутилась голова,
  • За мыслью мысль противилась несвязно.
  • И были мне орлиные слова:
  • «Учись парить без страха и соблазна».

Дьяволы города

  • Дьяволы города, цепки их сети,
  • Над бредящим городом черный покров,
  • Хмурые улицы в мертвенном свете
  • Колеблемых ветром стеклянных шаров.
  • Дьяволы города, купли и мены,
  • Кто не предатель, кто здесь не лжет?
  • Справа и слева все стены и стены,
  • Вывески, вывески, пасти ворот.
  • Дьяволы города все запятнали.
  • Бледный мечтатель в камнях тюрьмы.
  • Чахлые дети в промозглом подвале,
  • Женщина с сердцем страшнее чумы.
  • Дьяволы города, все им не сыто,
  • До боли изведана каждая ночь.
  • А дни? Иль не знаете, солнце убито.
  • Прочь из проклятого города, прочь!

Цветок

  • Дочь солнца и земли,
  • Она была цветком,
  • И от людей в дали
  • Росла в лесу глухом.
  • Сошлись мы в поздний час
  • Меж уличных огней,
  • И страсть взманила нас
  • От шума и людей.
  • Смеялся в хрустале
  • Янтарный бес вина,
  • Свет гас и в теплой мгле
  • Мы были два звена.
  • Я вкрадчиво шептал,
  • Как шепчет ветерок,
  • Я нежно целовал,
  • Я знал, она цветок.
  • Мелькнула сказкой ложь,
  • Вновь улица, рассвет…
  • Спросил я: «ты придешь?»
  • Сказала: «да», как «нет».

Дочь города

  • Когда затихнет город гулкий,
  • Она, дочь бездны городской,
  • Сойдет в кривые переулки
  • С плаката модной мастерской.
  • На перекрестке, молча, станет
  • И как судьба подстережет,
  • Полночный взгляд ее заманит
  • И черной молнией зажжет.
  • На миг преступишь в знойном чуде
  • Заклятье стен и смех колес,
  • Целуя дерзостные груди
  • И шелк дурманящих волос.
  • Но глянет утро из тумана
  • В заголубевшее окно,
  • Поймешь, что сердце было пьяно
  • И лживым сном обольщено.
  • К степным просторам нет возврата.
  • Не будет солнечных побед,
  • Смотри, опять она с плаката,
  • Смеясь, кричит тебе вослед.

Калека

  • Я видел мальчика без ног.
  • Над жизнью злее нет насмешки.
  • Рукой, толкая колесо,
  • Катился мальчик на тележке.
  • Была весна, был яркий день.
  • Казалось, каждый — смел и волен.
  • Пестрела жизнь и гулкий звон
  • Широко падал с колоколен.
  • Казалось, счастье близко всем,
  • И, как невидимая птица,
  • Трепещет в ласковых лучах,
  • И от того так светлы лица.
  • Лишь на мгновенье кто-нибудь
  • Склонялся в сдержанной тревоге,
  • И мягко падали грачи
  • На искалеченные ноги.
  • Самодовольные лжецы,
  • Что все алмазы и червонцы?
  • Полузавядшему цветку,
  • Цветку, погибшему для солнца.
  • И даже лучший дар — любовь,
  • Святое счастье человека,
  • Не примирит его с судьбой.
  • Он не у жизни — он калека.

Часовщик

  • Кто вечность разделил и выдумал часы,
  • Кто силою минут связал безумье снов,
  • Кто жизнь связал и бросил на весы,
  • Того кляну проклятьем всех веков.
  • Кто б ни был ты, коварный часовщик,
  • Не мог ты запретить безвременных путей,
  • Для верящих — любовь как бесконечный миг,
  • И, как всегда, беспечен смех детей.
  • Я пьян собой, я смею превозмочь
  • Возвратный час рассудка моего,
  • В добре и зле, ровняя день и ночь,
  • Я здесь и там для всех и для всего.
  • Хотя твой взор был дьявольски жесток
  • И за предел предельного проник,
  • Но в злобном торжестве всему, назначив срок,
  • Ошибся ты, коварный часовщик.

«Смехом каменным, мглою железной…»

  • Смехом каменным, мглою железной,
  • Замыкаются ужасы дня.
  • Каждый миг я ступаю над бездной
  • И она отвергает меня.
  • Опьяняюсь бесстыдством хотений,
  • Сею зло и, хуля имена,
  • Клевещу на великие тени,
  • Но во мне в глубине тишина.
  • Чтоб иссыпаться чашею звездной,
  • В жажде мрака рассудок кляня,
  • Каждый миг я ступаю над бездной
  • И она отвергает меня.

В пещере

  • В моей пещере два дракона:
  • Один покой мой стережет,
  • Другой незыблемое лоно
  • Никем не зримых, темных вод.
  • Когда, скрывая отдаленье,
  • Немая ночь сгущает мглу,
  • Они вытягивают звенья
  • И выползают на скалу.
  • И я, властитель их суровый,
  • За ними тихо выхожу,
  • И каждый раз с тоскою новой
  • Считаю звезды, и слежу.
  • Века сменяются, как миги,
  • И, безнадежность затая,
  • Вникая в смысл небесной книги,
  • Судьбу судеб читаю я.
  • Когда же солнце шлет на склоны
  • Намеки ясности дневной,
  • Спешу назад я, и драконы
  • Вползают медленно за мной.

Песня крови

  • Ровно в полночь я пришел,
  • Сел за гроб к ним, за их стол.
  • Как всегда их было трое:
  • Смерть, король — гнилой старик
  • И веселый гробовщик.
  • Они пели песню крови,
  • Песню, сложенную мной.
  • Смерть сказала: Пей и пой!
  • Ложе белое готовь,
  • Жди, на ложе будет кровь!
  • Жди, жених твой постучится,
  • Ты светильник погаси,
  • Тайну в тайне принеси!
  • Тайна в тайне воплотится.
  • «Ложе белое готовь,
  • Жди, на ложе будет кровь!»
  • Смерть косила пьяный взгляд
  • И кивала песне в лад.
  • Распахнул король порфиру,
  • Он гнусил и, хмуря лоб,
  • Бил тяжелым кубком в гроб.
  • «Тайна в тайне воплотится».
  • И веселый гробовщик
  • Каркал, высунув язык.

Барабанщик

  • Век за веком — злой обманщик,
  • Что мне вечность, — миг мне дан,
  • И, веселый барабанщик,
  • Бью я в гулкий барабан.
  • Если горе в дверь заглянет,
  • Вот вино, а вот стакан.
  • Море выпью я, и грянет
  • Полным смехом барабан.
  • Пусть любовь сожжет измена,
  • Свеет розовый туман,
  • Сердце вырвалось из плена —
  • Бей свободу, барабан!
  • Смерть — безносая старуха,
  • Час твой гадан был и ждан!
  • Здравствуй, — медленно и глухо
  • Встречу смерти, барабан.
  • Ешь, несытая утроба!
  • Что мне вечность, — миг мне дань.
  • И в могиле в крышку гроба
  • Буду бить, как в барабан.

Песня пьяниц

  • Хорошо в подвале нашем,
  • Стол, скамьи, да бочек ряд;
  • День и ночь поем и пляшем,
  • И часы, как сны, летят.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Нет у нас пустых различий,
  • Честь для каждого одна,
  • И для всех один обычай:
  • Если пьешь, то пей до дна.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Быстро молодость увянет,
  • Будет горько и смешно,
  • Что нам старость, лучше станет
  • Постаревшее вино.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Не клянем мы жизнь напрасно,
  • Рай дан пьяницам в удел,
  • С Ноя все идет прекрасно —
  • Ной был первый винодел.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Что бормочет о свободе
  • Хитрый сплетник Сатана,
  • Эта сказка в старом роде,
  • Нет свободы без вина.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Летом снег, зимой цветочки,
  • Нас ничто не удивит,
  • Коль упал с любимой бочки,
  • Значить, умерь, или спит.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.
  • Хорошо в подвале нашем,
  • Стол, скамьи, да бочек ряд;
  • День и ночь поем и пляшем,
  • И часы, как сны, летят.
  • Смерть стучится костылем,
  • А пока живется, пьем.

Поэт

  • Есть слова из лазури и света,
  • Если ты их подслушал, постиг,
  • И сгораешь безумьем поэта —
  • Ты велик, ты надмирно-велик.
  • В тусклых буднях, в размеренной плясе
  • Закружились живой с мертвецом,
  • И, как шут в размалеванной маске,
  • В лад им дьявол трясет колпаком.
  • Пусть плененный, но все же крылатый,
  • Их сторонится бледный поэт.
  • Ризы солнца — восходы, закаты,
  • Не коснутся вас, будничных, нет…
  • Не причастны вы гордым утехам,
  • Не брататься вам с бурей, шутя,
  • Не смеяться серебряным смехом,
  • Как смеются поэт и дитя.
  • Вам не пить из пылающей чаши,
  • Из мучительной чаши любви;
  • Ваши мысли, как будто, не ваши,
  • Непонятно вам слово — «живи».
  • Если б поняли, стало бы ясно,
  • Что не миг и не тысячи лет.
  • Что прекрасное — вечно прекрасно,
  • И что царь над прекрасным — поэт.

Сатанаил

  • Властитель свергнут, рай сожжен,
  • Дыханьем смерти вечность веет,
  • Былая жизнь, как смутный сон,
  • Земля пуста и цепенеет.
  • Где ветер тучи проносил,
  • И океан шумел угрюмый,
  • Отягощен предвечной думой,
  • В тоске поник Сатанаил.
  • Земля пуста и на горах
  • Царит унылое глухое,
  • И солнце в дымных небесах
  • Заходить, кровью налитое.
  • Взмахнул крылом Сатанаил,
  • Взмахнул и медленно поднялся,
  • Холодным смехом засмеялся
  • И взглядом солнце погасил.

В кинематографе

  • Жизнь на квадрате полотна
  • Мелькает мертвенно и слепо,
  • Отражена, повторена
  • И в завершенности нелепа.
  • Ряды внимательных голов
  • И ворожащий луч над ними,
  • А где-то в дверь, как вечный зов,
  • Доносит взлетами глухими
  • Шум экипажей и шагов.
  • На миг прихлынувшая тьма,
  • И снова луч сплетает чары:
  • «Париж, Нью-Йорк, скользят дома,
  • Мосты, бассейны и бульвары.
  • Египет в солнечном огне,
  • Александрия, виды Нила».
  • Вдруг встала тень на полотне
  • И пирамиду заслонила,
  • Смешно и смутно… Сон во сне!
  • Антракт аншлагом возвещен,
  • Со стен блеснули змейки света
  • И зашипевший граммофон
  • Запел избитые куплеты.

Звери

  • Мне снился пир чудовищных зверей.
  • Я возлежал, как царь, на этом пире,
  • И кубок с кровью был в руке моей.
  • Живые нежити в подлунном мире
  • Незримые они везде, всегда
  • Им имя «легион», но их четыре.
  • Они растят и рушат города,
  • Селят безумье, сеют преступленья
  • В пожаре душ, сгорая без следа.
  • Один — багряный, голова тюленья,
  • Живот отвис, шесть крыльев, три хвоста,
  • На длинных лапах золотые звенья.
  • Другой, с клыком торчащим изо рта —
  • Змеиноног, на черный шар похожий
  • С изображеньем белого креста,
  • А третий — желтый, с ноздреватой кожей,
  • С двенадцатью глазами без зрачков,
  • Он был всех больше и глядел всех строже,
  • Четвертый же, имевший семь рогов,
  • Был цвета яшмы с пастью крокодила,
  • И с туловищем сросшихся двух львов.
  • Громадный зал был черен, как могила,
  • Утверждена на трех витых столбах,
  • Пылавшая жаровня нам светила.
  • Мы возлежали на резных гробах,
  • Кричали нутряными голосами.
  • Алела кровь на кубках и губах
  • И капала тяжелыми слезами.

Младенцы

  • Цветы любви на вечной грани,
  • Где жизнь и смерть — лишь «да» и «нет»,
  • Цветы любви, слежу заранее,
  • Ваш смелый, царственный рассвет.
  • Вы, как звереныши у груди,
  • Еще невиннее во сне,
  • В вас, воскресающие люди,
  • Уж бродит мысль, как хмель в вине.
  • Предвосхищаю цельность вашу,
  • Когда под кровлей голубой
  • Вы землю, солнечную чашу,
  • Смеясь, наполните собой.
  • Сольются вечность и мгновенье,
  • Сольется с бездной высота,
  • Безумным будем дерзновенье,
  • И ослепительной мечта.
  • Не все ль равно, какие цели?
  • Будь смел и дай себя увлечь.
  • Из белоснежной колыбели
  • Всем суждено в могилу лечь.
  • Мать, улыбнись, дитя уснуло,
  • Лучом весны озарено.
  • Кто ты? Христос, иль Калигула?
  • Спи, мирно спи, не все ль равно.

«Среди суетни городской…»

  • Среди суетни городской,
  • Изныв в отчужденьи безмолвном,
  • Все чаще я внемлю душой
  • Далеким, узывчивым волнам.
  • Здесь пыль и удушливый зной,
  • Здесь смутно-гнетущие стены,
  • А там дует ветер сырой
  • С простора сверканий и пены.
  • Здесь встречный, коснувшись плеча,
  • Не смеет взглянуть без утайки,
  • А там грабят море, крича,
  • От брызг захмелевшие чайки.
  • Как слились там небо и шум
  • Растущих, смятенных прибытий;
  • О сколько непытанных дум
  • И радостных детских открытий!
  • Как жаль мне себя и вас всех,
  • Еще не успевших изжиться.
  • Как жутко мне слышать ваш смех
  • И видеть довольные лица.

«Я отзвук шумного прибоя…»

  • Я отзвук шумного прибоя,
  • Рождаясь гордо и тревожно,
  • Я между скал ищу покоя,
  • И в даль бегу, прощаясь ложно.
  • Во мне все вечное ничтожно,
  • Во мне бессилье роковое,
  • Я, говорящий: «Все возможно»,
  • Я — отзвук шумного прибоя.

«Став на краю скалы крутой…»

  • Став на краю скалы крутой, с безвременьем во взоре
  • Он взял шипящую змею из чаши золотой и бросил в море.
  • Волна, метнувшись о скалу, разбилась в пыль и пену,
  • И шли за ней, качая мглу, одна другой на смену.
  • Оставив чашу на скале, он в шумных городах явился вскоре
  • И по земле стал сеять страх с безвременьем во взоре.

Маскарад

  • Без масок, как в масках, а лица все те же,
  • Которые знал и любил;
  • И встречи, как прежде, то чаще, то реже,
  • Но верить нет сил.
  • Мишурны, крикливы все снова и снова,
  • Одни за другими, туда и сюда,
  • Намеренность взгляда, оторванность слова,
  • Бессильное «нет» и неверное «да».
  • Слежу и теряюсь в оттенках и красках,
  • Кого-то ищу и зову,
  • Все снова и снова без масок, как в масках,
  • Как сон наяву.

«Я в глубине бесчисленных зеркал…»

  • Я в глубине бесчисленных зеркал,
  • Измученный бесцельностью движений,
  • Я, в ужасе, бегу по плитам сонных зал,
  • Бегу от мертвых отражений.
  • Везде обманчивость сближений,
  • Везде разрозненность загадочных начал,
  • Я здесь, я там, я в вихре превращений,
  • Я в глубине бесчисленных зеркал.

Ложь

  • Запер я двери и все отошло:
  • Улица, женщины, шум и огни.
  • Дьявол раздумья, смеющийся зло,
  • Дьявол раздумья — мы снова одни.
  • Мысль, как умелый, отточенный нож.
  • Жизнь эту, мертвую весело вскрыть
  • Сердце ее — неизбывную ложь,
  • Весело сердце ее обнажить.
  • Светлый ребенок о Боге спросил:
  • «Где он?» и я отвечал: «в небесах»,
  • Зная весь ужас и холод могил,
  • Зная предсмертный, мучительный страх.
  • Женщине-сказке, лазурной мечте,
  • Клялся я вечностью, солнцем, душой,
  • Зная, что завтра же, гад в темноте,
  • Этой пресытясь, я буду с другой.
  • С криком «Свобода», в пылу баррикад,
  • Слепо ступая на трупы и в кровь,
  • В сердце твердил я беспечен и рад:
  • — «Было не раз и не раз будет вновь».
  • Ложь многоликая, пестрая ложь
  • Пляшет, хохочет, рыдает, клянет.
  • Каждый на вздорную куклу похож,
  • В каждом пружина и хитрый завод.
  • Кто-то завел и забыл навсегда.
  • Вечно, бесцельно, — вперед и назад,
  • Эти сломались, другим череда,
  • Ловко придумано: «жизнь автомат»…
  • Ложь двухсторонняя, цельная ложь,
  • Маска под маской и так без конца.
  • Тщетно, безумец, их все не сорвешь.
  • Если б сорвал — не увидел лица…
  • Лгите же смело, уставшие жить,
  • Каждый солгал уже тем, что живет…
  • Правды не выдумать, лжи не убить,
  • — «Рыцарь мой добрый, слепой Дон-Кихот»!

Семь

  • Вновь городом туманным
  • Я шел и звук шагов
  • Был не моим и странным
  • В тиши пустых домов.
  • Свершивши роковое,
  • Все умерло давно,
  • И солнце, как большое,
  • Кровавое пятно.
  • Уж гаснул свет упорный
  • Закатной полосы;
  • На площади соборной
  • Взглянул я на часы…
  • Шепнуло что-то: «Мимо»
  • Из улиц кралась темь;
  • А стрелка недвижимо
  • Показывала семь.
  • Невырыданной болью
  • И ужасом объят,
  • Взбежав на колокольню,
  • Ударил я в набат.

Женщинам

  • Много вас было, даривших весну,
  • Много вас было, ласкавших, томивших,
  • Вдруг отдававшихся яркому сну
  • И за измену изменой плативших.
  • Бросил я смятые ваши цветы
  • И, вдохновенный, иду без дороги,
  • В край вечно-юной, иной красоты,
  • В край, где смеются лучистые боги.
  • Вы, увлекавшие в тьму наготой,
  • Вы, научавшие темным шептаньем,
  • Если б вы знали, что я, вам чужой,
  • Пьян был не вами, а вечным исканьем.
  • Ваши тела — гордо пройденный мост.
  • Каждое было сладчайшею пыткой,
  • Чувствовать тело и быть выше звезд,
  • Быть необъятным и липнуть улиткой.

Евин змей

  • Беги, беги от искушенья,
  • Он дьявол в маске — Евин-Змей,
  • Сейчас он вкрадчивей смиренья,
  • Но чем желанней, тем смелей.
  • Его глаза, как два сапфира
  • Цвет неба, но и небо лжет,
  • С ним радость солнечного пира,
  • Но солнце… солнце в тьму ведет.
  • Беги, беги от искушенья,
  • Не тело, нет, твоя мечта
  • Пусть будет каждое мгновенье,
  • Как ризы ангела, чиста.

Пилигрим

  • День зноен; жаждою томим,
  • Об острия изранив ноги,
  • Прилег усталый пилигрим
  • На жаркий камень у дороги.
  • Когда б забыть и отдохнуть!
  • Но боль души необорима.
  • В путь искупленья, долгий путь,
  • Влечет всечасно пилигрима.
  • Вздохнул и встал. Опять костыль
  • Стучит уныло по дороге,
  • Как душит каменная пыль,
  • Как тяжело ступают ноги.

Виктору Гофману

  • На время смолкший, временно унылый,
  • Ты скрытно молишься надзвездной тишине,
  • Чтоб вновь запеть с удвоенною силой,
  • Чтоб вновь запеть о безрассудном дне.
  • Заране шлю привет твоей весне,
  • Хочу следить полет твой огнекрылый,
  • Тебя я понял, ты стал ближе мне,
  • На время смолкший, временно унылый.

Толпа

  • Сегодня Цезарь, завтра сын народа,
  • Палач и вождь… толпа — всегда толпа.
  • Ее свобода — рабская свобода.
  • Толпа в своем стремлении слепа,
  • Великое теряется в ней скоро,
  • Как в море шумном легкая щепа.
  • Пожар толпы, слепительный для взора,
  • Коль хочешь, можешь каплей потушить.
  • Дай басню ей занятную для спора.
  • Чтоб вновь зажечь, сумей толпе польстить,
  • Потом ударив, как вола в работе,
  • Доверь ей умереть, иль победить.
  • Толпа — раба и вы в своем полете,
  • Великие безумцы черных дней,
  • Зачем ее, к какой черте влечете?
  • Толпа! Есть путь, вернейший из путей.
  • Возьми камней, кляня и прославляя,
  • Побей певцов, пророков и вождей.
  • И, как на волнах, на себе качая,
  • Их трупы вознеси ты на костер;
  • Погибни с ними, гордая, святая!
  • Так ты искупишь давний твой позор.

В огонь

Петру Пильскому

  • Разрушим все во имя разрушенья!
  • Нет выше красоты и силы нет сильней!
  • Провижу день великого смешенья
  • Кровавых дьяволов, младенцев и зверей.
  • Добро и зло — изношенные маски.
  • Что ваши песни, груды ваших книг?
  • Все всех веков за час безумной пляски,
  • За этот вечность воплотивший миг.
  • Венец мне — солнце, символ гордой страсти,
  • Мой меч — безумье, смерть — мой ярый конь.
  • За мной, за мной, безвластники во власти,
  • В огонь.

На канате

  • Между двух высоких башен
  • Протянул тугой канат.
  • Вам, внизу стоящим, страшен
  • Мой нечаянный закат…
  • Я же, вольный, дерзновенно
  • Между безднами иду,
  • Улыбаюсь вдохновенно
  • И танцую на ходу.
  • Пестрый шут с двумя горбами,
  • Я в мой полдень выше всех.
  • Я несу святое пламя;
  • Это пламя — вещий смех.
  • Я, безумный, я, великий,
  • Хмелен солнечной мечтой.
  • Солнце, брат мой огнеликий,
  • Дай твой посох золотой.
  • Что мне башни? Что мне горы?
  • Выше грезится закат.
  • Через синие просторы
  • Протяну я свой канат.

Маска

  • Жизнь — безумная потеха,
  • Взвейся бубен огневой,
  • Блеском солнечного смеха
  • Зазвени над головой.
  • Солнце — маска. Пусть под маской
  • Мироборческая ночь,
  • Пусть приходит… Встречу с пляской.
  • Черной смертикрикну: «Прочь!»
  • Разожгу костер последний,
  • Запылает вихревой;
  • И, чем ярче, тем победней,
  • Я ударю в бубен мой.
  • Солнце — маска золотая;
  • От тебя не отрекусь.
  • Шут твой верен, умирая,
  • С красной смертью обручусь.
  • Жизнь — безумная потеха,
  • Взвейся бубен огневой,
  • Блеском солнечного смеха
  • Зазвени над головой.

Смех

  • Я к вам взывал, но зов вчерашний
  • Был глух, а башня высокая;
  • Сегодня вышел я из башни,
  • И песня вольная звонка.
  • Пою и в бубен ударяю.
  • Мой бубен — солнце, бубен — смех.
  • Кто злой, кто добрый, я не знаю.
  • Мне все равно… Пою для всех.
  • Забавой огненной потешу
  • И, уходя, оставлю знак.
  • На главной площади повешу
  • На древке красный мой колпак.
  • Для всякой мудрости он годен,
  • Смешная жизнь, как он, пуста.
  • Уйду и снова мир свободен
  • Для песен нового шута.

КРАСНЫЕ ПЕСНИ

Три ворона

  • Облака над степью
  • Месяцем разорваны.
  • На кургане голом
  • Задремали вороны.
  • И увидел первый:
  • Снег, землянки скрытые…
  • Выстрелы и стоны…
  • И лежат убитые.
  • А второй увидел:
  • Улицы изрытые…
  • Выстрелы и стоны…
  • И лежат убитые.
  • И увидел третий:
  • Избы непокрытые…
  • Выстрелы в стоны…
  • И лежат убитые.
  • Заалело небо
  • В разные три стороны,
  • За поживой сытной
  • Полетали вороны.

«Никто не ждет, никто не знает…»

  • Никто не ждет, никто не знает,
  • Что ужас будет явлен вновь.
  • О мщеньи яростном взывает
  • Недавних жертв святая кровь.
  • В тот день, сойдясь под красным флагом,
  • Мы с песней кинули завод,
  • Из переулка спешным шагом
  • Наперерез нам вышел взвод.
  • Быль залп. Передние смешались.
  • Товарищ мой лежал ничком,
  • И мнилось, дьяволы смеялись
  • Злорадным, гаденьким смешком.
  • Их зубы, не штыки, блестели,
  • И барабанщик не был пьян,
  • Нет, это смерть в его шинели
  • Усердно била в барабан.
  • И вот опять никто не знает,
  • Что ужас будет явлен вновь.
  • О мщеньи яростном взывает
  • Недавних жертв святая кровь.

В ту ночь

  • Мы были прокляты судьбой,
  • И шли неверными шагами,
  • Наш пес понурый в худой
  • Тащился, нехотя, за нами.
  • Нависнув низко облака,
  • Клубили темные волокна,
  • Навстречу нам издалека
  • Ползли загадочные окна.
  • Мне что-то чудилось едва,
  • Чему противилось сознанье.
  • Нам были тягостны слова,
  • И было трудно длить молчанье.
  • Вдруг пес завыл и побежал.
  • Мой крик упал на полуслове,
  • На тротуаре труп лежал
  • Лицом в пятне застывшей крови.
  • Еще один. Сыны земли,
  • Когда же цепи распадутся?
  • Остановились, обошли…
  • И шли, не смея оглянуться.
9 января 1905 г.

Заклятые

  • Гудок, протянув до высот,
  • Пал, как стон из надорванной груди.
  • Из каменной пасти ворот
  • Выходят заклятые люди.
  • Рубахи и лица у всех
  • Потно-грязны от нефти и печи.
  • Непонятно звучит мне их смех,
  • Будят жуткость их мирные речи.
  • Я знаю бесплодность забот
  • И томлюсь о спасительном чуде.
  • Каждый вечер из пасти ворот
  • Выходят заклятые люди.

О железном шахтере

  • Потерпи, товарищ, скоро
  • Будешь сыть я пьянь за двух.
  • Про железного шахтера
  • С каждым днем яснее слух.
  • Не напрасно в камнях чах ты,
  • Ждал и верил много лет.
  • Он нас выведет из шахты
  • На веселый, вольный свет.
  • Ноет грудь и поясница,
  • И стоит туман в глазах.
  • Полетит душа, как птица,
  • Отдохнуть в родных полях.
  • Нам, товарищ, по дороге,
  • Оба — пасынки судьбы,
  • Кто-то встретить на пороге
  • Покосившейся избы.
  • Потерпи еще, брат, скоро
  • Будешь сыт и пьян за двух.
  • Про железного шахтера
  • С каждым днем яснее слух.

Мужики

Идут мужики и несут топоры,

Что-то страшное будет.

Достоевский. «Бесы».

  • Помню, грабили усадьбу,
  • Ворвались в притихший дом,
  • Воя, звал набат на свадьбу
  • Смерти с красным петухом.
  • Полню парня без рубахи,
  • Чьи-то бранные слова,
  • Хриплый стон, топор… и с плахи
  • Тупо ткнулась голова.
  • Не забыть ее качанья
  • На рожке блеснувших вил
  • И мгновенного молчанья
  • Как бы вскрывшихся могил.
  • О безумье! Мне казалось,
  • Что я где-то вдалеке.
  • Помню, девочка смеялась
  • С куклой в крошечной руке.
  • Жгли, и грабили усадьбу,
  • И трещал, и падал дом,
  • Воя, звал набат на свадьбу
  • Смерти с красным петухом.

Белый ворон

  • Не обманет сон вчерашний.
  • Белый ворон, знаем мы,
  • Прокричит опять над башней
  • Нашей пасмурной тюрьмы.
  • Прокричит и дрогнут своды,
  • Упадут замки дверей,
  • И мы с песнею свободы
  • Встретим солнце новых дней.
  • Может быть, нас много ляжет
  • Вместе с стражей у ворот,
  • Но, кто выйдет, тот им скажешь
  • И, ликуя, поведет.
  • Будут выстрелы и смены,
  • Явность каждого лица,
  • И затмятся в дыме стены
  • Королевского дворца.
  • Не обманет сон вчерашний.
  • Белый ворон, знаем мы,
  • Прокричит опять над башней
  • Нашей пасмурной тюрьмы.

В дороге

  • Стелется дым, колеса стучать, стучать…
  • Все дальше, дальше, в небо и степь,
  • Колеса стучать, стучать…
  • И лязгает цепь.
  • Означился месяц молочным серпом,
  • Вечер темнее, месяц яснее,
  • Гонится столб за столбом,
  • И рельсы, как змеи.
  • Город, каменный лжец, всех предельных предел,
  • Да, я не быль твоим, город, проклятый мной;
  • Я о крыльях мечтал, я, как птица, хотел
  • Слиться вольной душой с этой ширью степной.
  • Вчерашнее страшно и кажется сном:
  • Бледные ручки… «тятя, не надо»…
  • Дьявол с кровавым пятном…
  • И люди как стадо.
  • Стелется дым, колеса стучат, стучат,
  • Все дальше, дальше, в небо и степь,
  • Колеса стучат, стучат,
  • И лязгает цепь.

Свобода

  • Есть слово, гордое, из ярких слов.
  • Оно, как солнце в пирный час восхода,
  • На всех наречьях и для всех веков.
  • В устах раба, когда он вождь народа,
  • А самовластник — стал рабом раба,
  • Оно, как смех, оно звучит «свобода».
  • Теперь в стране кровавая алчба;
  • Везде неправые суды и казни.
  • И без конца гроба, гроба, гроба…
  • Кто духом слаб, исполнился боязни,
  • Кто духом тверд, отмщенье затаил.
  • И что ни час лик злобы безобразней.
  • Недолго ждать. Избыток темных сил
  • Найдет русло и хлынет кровометом.
  • И заблистает в тучах Азраил.
  • Что столько лет на нас лежало гнетом,
  • Все с головою «зверя» отпадет;
  • Но да не будет новому оплотом!
  • Есть зверь страшней, есть тяжелее гнет,
  • Самозамкнутость и влеченье стада,
  • Где сытость — все, и человек, как скот.
  • О, если так, в знак нового распада
  • Я знамя черное высоко подниму,
  • И возглашу: «свободы им не надо,
  • Все кто со мной, гоните стадо в тьму!»

В ПРИРОДЕ

Земля

  • Из комнат, где без лжи немыслим разговор,
  • От полустертых лиц в табачной мгле,
  • Усталый, я бежал на солнечный простор
  • К земле.
  • Ступает грузный вол, ушами шевеля,
  • Как серебро блестя, врезается сошник.
  • И хочется всю жизнь излить в победный крик:
  • «Земля»!
  • Всегда со всеми и всегда один.
  • Всегда во всем и от всего вдали.
  • Там был я пасынок, — а здесь я сын
  • Земли.

«Как хорошо и больно быть поэтом!..»

  • Как хорошо и больно быть поэтом!
  • Стоял бы здесь веками, недвижим,
  • Следил бы облака, пронизанные светом,
  • Над морем голубым.
  • Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера:
  • Муть ресторанная, столбцы газет,
  • Свет электрический и пьяная игра
  • С кричащей улицей, игра на «да» и «нет».
  • Держусь за выступ царственной скалы,
  • Вознесшей к солнцу недоступный гребень.
  • Дорога вниз свивается кольцом,
  • Мажары скрип, хрустит под нею щебень,
  • Ступают, нехотя, угрюмые волы,
  • Кричит погонщик с бронзовым лицом.
  • Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера.
  • Когда рука в руке, и к груди никнет грудь,
  • Рассвет и жесткое привычное: «Пора»
  • И шепот страстный: «Нет, еще побудь».
  • Да, хорошо и больно быть поэтом!
  • Стоял бы здесь веками, недвижим,
  • Следил бы облака, пронизанные светом,
  • Над морем голубым.

На закате

  • Один в затаенности хмурых палат
  • У ниши, склонясь на ступени,
  • В раздумьи слежу я багряный закат
  • И черные, ждущие тени.
  • В тиши этих мертвенных штор и ковров,
  • Где все пережитостью свято,
  • Лишь маятник мной заведенных часов
  • Стучит, как стучал он когда-то.
  • Подернувши блеск, паутина и пыль
  • Покоят давнишний порядок,
  • И чудится смутно-влекущая быль,
  • Тревожное царство загадок.
  • В одно из ушедших друг в друга зеркал,
  • Замкнувшихся прямо и строго,
  • Луч длинный, как золото, ярко упал,
  • И стало их огненно много.
  • Край солнца все меньше, прощально горит
  • Усталое море заката.
  • Ждут тени и маятник гулко стучит,
  • Стучит, как стучал он когда-то.

У окна

  • Падает снег на застывшую грязь.
  • Деревце гнется, поля за полями,
  • Хочется что-то сказать мне, смеясь,
  • Что-то сказать, что не скажешь словами.
  • Чудится, ангелы блещут венками,
  • Вяжут из роз бесконечную вязь.
  • Нет это снег, это снег над полями,
  • Снег устилает застывшую грязь.

Осеннее

  • Засижены стекла,
  • Пол террасы блестит,
  • Парусина намокла
  • И, вздуваясь, дрожит.
  • По бокам брызжет кадка
  • И бурлить в желобке.
  • Каждый лист, как заплатка,
  • На размытом песке.
  • Вой ветра недужный;
  • Ветер просится в дом;
  • На клумбе ненужной
  • Ждет неубранный гном.
  • Там зачем-то две палки
  • У дорожки торчат;
  • Камнем падают галки,
  • Безнадежно кричат.
  • Плаксиво и мутно
  • Занавесилась даль;
  • Душа бесприютна
  • И душе себя жаль.

Баба

  • Солнце ярко, небо чисто,
  • Зелень бархат-мурава,
  • От черемухи душистой
  • Закружилась голова.
  • «Ох ни так, ни сяк, не легче,
  • Как дурманом валить с ног;
  • Обними меня покрепче,
  • Поцелуй меня, милок».
  • Словно змеи черны косы,
  • Белы груди жгут огнем.
  • «Тише, едут»… и колеса
  • Промелькнули за плетнем.
  • Жарь ли птица, сердце ль билось,
  • День ли, ночь ли, не понять
  • «Ох я, баба, уморилась,
  • Ловок парень целовать».
  • Смят платок ее цветистый,
  • Запотели рукава.
  • От черемухи душистой
  • Закружилась голова.

Дева гор

  • Бледнел закат и с моря облака,
  • Теснясь, ползли в темневшее ущелье,
  • Сидел я на скале, была тоска.
  • Рукою чуткой бередил свирель я
  • И мнилось мне, из слез дневных низал,
  • Из звуков слез, для ночи ожерелье.
  • Внимали сосны, скалы, тени скал,
  • И дева гор, следившая украдкой.
  • То здесь, то там венок ее мелькал.
  • Свирель звала: повей мне грезой сладкой,
  • Златые звезды тихо засвети,
  • Дай быть душе самой себе загадкой.
  • Свирель звала и, медля на пути,
  • Сходила ночь, скрывая отдаленья.
  • Вдруг дева мне с улыбкой: «Не грусти».
  • Тогда разбил свирель я о каменья.
  • О если б мог я снова пережить
  • Мгновенье это, вечность за мгновенье!
  • Жить, жить и жить, высоким солнцем быть!
  • А дева гор мне издали со смехом:
  • «Свирель разбил, а душу не разбить».
  • Я проклинал и повторялся эхом.

У моря

  • В условный час в тени прибрежных скал
  • Бродил я вновь и, шуму волн внимая,
  • Следил вокруг и беспокойно ждал.
  • Дул сильный ветер, лунный путь качая,
  • Спеша и падая, шел за хребтом хребет,
  • И пена их скользила, как живая.
  • Я тщетно ждал, но вкрадчивый рассвет
  • Вновь примирил меня с моей печалью;
  • И море, стихнув, изменило цвет.
  • Обворожен загадочною далью,
  • Забыв тебя, как лунную мечту,
  • Я отдался себе и безначалью.
  • И, видя, как, взмахнув на высоту,
  • Белела чайка, падала мгновенно,
  • И вдруг брала добычу на лету,
  • Смущался я, и сердце билось пленно;
  • И, как-то больно, сладостно томим,
  • Ее крылом любуясь вдохновенно,
  • Хотел я быть крылатым и морским.

«Вы, люди, мне — чужие…»

  • Вы, люди, мне — чужие, я чайкой быть хочу.
  • Свободный, с той скалы я взметнусь и полечу.
  • Обрызганным крылом чертя по изумруду,
  • Днем в блеске золотом я пьян простором буду,
  • А ночью в чутком хоре задремлю на волне.
  • Вокруг все море, море и звезды в вышине.

Облако

Т. Васильевой

  • Мнится мне, я издалека
  • Малым облаком плыву,
  • И бесцельно, одиноко
  • Жизнью облака живу.
  • Не дала судьба быть тучей,
  • Грозной тучей вешних дней,
  • Налети ж ты, вихрь могучий,
  • Без следа меня развей.

«Помнишь… Опадали золотые клены…»

  • Помнишь,
  • Опадали золотые клены,
  • Была ты королевой, а я твоим пажом.
  • Помнишь, ты сказала, будь лучше королем,
  • И мы, сгребая листья, садились, как на троны.
  • Дождь пошел и мама позвала с балкона,
  • Сказку нам читала в уютном уголке.
  • Глядя в сад, я слушал, бумажная корона
  • Белела на песке…
  • Скрылась даль за дряблую, серую завесу,
  • Царапали ветви до верху окна.
  • Помнишь эту сказку про злого горбуна,
  • Как в заклятый замок он умчал принцессу?
  • Протянулись годы жизни неумелой,
  • Все опять, как в детстве, только я не тот,
  • Да и ты не с радости видно поседела,
  • И с балкона мама нас не позовет.

«В лунном свете реют тени…»

  • В лунном свете реют тени,
  • Ветви грустно шелестят,
  • И на мокрые ступени
  • Листья желтые летят.
  • Чуть и шорохи паденья,
  • Запах сыри, полумгла,
  • Странно медлят отраженья
  • Разноцветного стекла.
  • Смутны мраморные стены,
  • С рядом бронзовых фигур
  • Дремлет фавн, молчат сирены,
  • В нише спрятался амур.
  • Тихо, зыбко реют тени,
  • Ветви грустно шелестят,
  • И на мокрые ступени
  • Листья желтые летят.

«Шумят деревья за окном…»

  • Шумят деревья за окном,
  • Шумят и ветер жутко стонет.
  • То будто он кого хоронит,
  • То как бы тщетно хочет в дом.
  • Темно, давно погас камин,
  • Лежу, хочу заснуть, не спится,
  • Чего-то жду и странно мнится,
  • Что я не здесь и не один,
  • Как будто в тесном корабле,
  • Где надо мною слышны люди,
  • Уж мы давно, в тоске о чуде,
  • Плывем к неведомой земле.
  • Тревожный стук, тревожный шум,
  • Неуловимое движенье,
  • Такое ж смутное томленье,
  • И та же слитность быстрых дум.
  • Плывем, плывем… Когда же там
  • Проглянет верное укрытье,
  • Где в светлом празднестве прибытья
  • Дадим мы отдых парусам?

На колокольне

  • Свежо, луна застыла в небе,
  • Вокруг молчать колокола,
  • Внизу кресты на мирной страже
  • И кровли сонного села.
  • Обрыв и пруд зеркально-яркий,
  • Над ним семья раздумных ив,
  • Дорога, мост через канаву,
  • А там простор лугов и нив.
  • Какая тишь! Повсюду тени,
  • Ночь все пытливо обняла.
  • Свежо, луна застыла в небе,
  • Вокруг молчать колокола.

Романс

  • Шлю вам цветы любви моей печальной;
  • Я их собрал с покинутых могил,
  • Шлю вам с улыбкою прощальной,
  • Как знак всего, чем безнадежно жил.
  • На склоне день и этот день последний,
  • Как в душу мне за тенью пала тень.
  • Последний путь приветить храм соседний,
  • И старых лип задумчивая сень.
  • Чужим для вас звучит мой голос дальний;
  • Но все равно — молчать не стало сил;
  • Шлю вам цветы любви моей печальной,
  • Я их собрал с покинутых могил.

БАЛЛАДЫ И СКАЗКИ

Семь принцесс

  • За тремя дверями, за тремя замками
  • Семь принцесс печальных сторожит горбун,
  • Гневно хмурит брови и гремит ключами,
  • Отпирает двери на ущербе лун,
  • И выходят девы белой вереницей,
  • Сходят по ступеням в задремавший сад.
  • Улетает первая, обернувшись птицей,
  • Шесть кивают в след ей и спешат назад.
  • Идут галереей в мраморную залу,
  • Зажигают люстры, накрывают стол,
  • У восьми приборов ставят по бокалу,
  • Белыми цветами усыпают пол,
  • И, откинув кудри, возложив короны,
  • Огибают руки золотом браслет,
  • И садятся робкие на разные троны
  • В ожиданьи счастья, или новых бед.
  • В полночь набегает говор отдаленный,
  • Где-то воскресают перебои струн,

Шуты

  • Шуты короля хоронили:
  • Гремя бубенцами,
  • Трясли колпаками
  • И в бубны блестящие били.
  • Шуты короля хоронили.
  • «Король наш, король наш веселый.
  • Кто ж с песней бесчинной
  • Осушит твой кубок старинный,
  • Твой кубок глубокий, тяжелый,
  • Король наш — король наш веселый».
  • Шуты короля отпевали
  • И красные двое,
  • Кривляясь и воя,
  • Руками могилу копали.
  • Шуты короля отпевали.
  • «Король наш, король наш безумный.
  • Палач усмехнется,
  • Тебя не дождется
  • Палач твой на площади шумной.
  • Король наш, король наш безумный».
  • Шуты короля хоронили,
  • Гремя бубенцами,
  • Трясли колпаками
  • И в бубны блестящие били.
  • Шуты короля хоронили.

Лебеди

  • Тягучие узоры легли на заводь сонную,
  • По заводи гуляют двенадцать лебедей,
  • Царевич сходит, крадучись, и, с дрожью затаенною
  • Любуясь на последнего, не может свесть очей.
  • На нем кафтан малиновый, расшитый четким золотом,
  • На нем сапожки красные и шапка набекрень.
  • По грудь осока острые, трещат стрекозы легкие,
  • И, как алмазы крупные, везде блестит роса.
  • Плывут, гуляют лебеди,
  • Плывут, гуляют, белые,
  • Пригожи все двенадцать,
  • Последний краше всех.
  • Их выгнутые груди морщинят гладь зеленую,
  • Разводные отливы колеблются светло.
  • Царевич стал под ивою, кладет стрелу каленую,
  • Прищурил глаз и метится в точеное крыло.
  • Но было диво — дивное, взмолился лебедь на небо,
  • Взмолился детским голосом и слезы потекли,
  • Лук дрогнул и, ослабнувши, стрела плеснулась рыбкою,
  • И разошлись по заводи один в другом круги.
  • Плывут, гуляют лебеди,
  • Плывут, гуляют, белые,
  • Пригожи все двенадцать,
  • Последний краше всех.

«При луне на косматом коне…»

  • При луне на косматом коне
  • Выезжаю я в степь на дорогу,
  • Зову, и, послушные рогу,
  • Собираются други ко мне.
  • Без конца серебрится ковыль.
  • Под редеющим, сонным туманом
  • Ожила стародавняя быль,
  • Всколыхнулся курган за курганом.
  • Далеко перекатен мой зов,
  • Бьют копытами ярые кони,
  • Бряцают тяжелые брони
  • И блещут верхи шишаков.
  • На морщинистых лицах рубцы,
  • Смотрят очи правдиво и смело,
  • Теснятся седые бойцы
  • И, кажется, нет им предела.
  • От гулкого множества ног
  • Колеблется сила земная
  • И стонет, как зверь, завывая,
  • Мой веками завещанный рог.

Богатырь

  • То темный лес, то свет и ширь,
  • То вязким бродом, то оврагом
  • Седой, сутулый богатырь,
  • Нахмурив брови, едет шагом.
  • Хвалился князю и гостям
  • И вот, предавшись крепким думам,
  • Он держит путь к семи дубам,
  • К семи зеленым старошумам.
  • Туда, где на берег крутой
  • Глухое море плещет гневно,
  • Туда, где терем золотой
  • И в нем заклятая царевна.
  • Уж едет витязь много лет,
  • Нигде семи дубов не видно,
  • Нет моря и царевны нет.
  • И стало витязю обидно:
  • «Неладно что-то, конь усталь,
  • Давно заржавели доспехи.
  • Что ж князь гостей мной забавлял,
  • Сплел небылицу для потехи!»
  • То темный лес, то свет и ширь,
  • То вязким бродом, то оврагом
  • Седой, сутулый богатырь,
  • Нахмурив брови, едет шагом.

Ведьма

  • Она что-то пела и жалась ко мне,
  • И мчались мы долго в санях расписных,
  • На башенной тройке коней вороных
  • Серебряным лесом при ясной луне.
  • Морозило крепко и пыль из-под ног
  • Колола лицо и пушила ковер,
  • Вдруг в сумрачных елях сквозь белый узор
  • Призывным намеком блеснул огонек.
  • И кони свернули и вынесли нас
  • На малое поле к избушке кривой.
  • За тусклым стеклом огонек золотой,
  • Как будто кто дунул, мигнул и погас.
  • «Что ж это» — смущенно промолвил я ей.
  • «Поди, постучи», засмеялась она.
  • И только успел я дойти до окна,
  • Гляжу и уж нет ни ее, ни коней.
  • Стал звать я, никто не ответил на зов,
  • Прислушался, робко доносится л бег.
  • Лежит, как алмазы, сверкающей снег,
  • Ни звука вокруг и не видно следов.

Царевна

  • Над синим морем дуб зеленый,
  • Под дубом терем златоверхий,
  • А в терему краса — царевна,
  • И день и ночь глядит царевна
  • На перстень с камнем самоцветным,
  • Глядит и горько, горько плачет.
  • Принес ей перстень воронь черный,
  • Взмахнул, вещун, крылом широким,
  • Взмахнул и скрылся в поднебесьи.
  • Царевна плачет, причитает:
  • «Зачем ты, солнце-ведро, всходишь,
  • Зачем ты, ветер, тучи гонишь?
  • От слез не вижу бела-света,
  • И как в ненастье цветик вянет,
  • От слез краса моя завяла.
  • Очнись, мой любый, мой голубый.
  • Во чистом поле конь твой рыщет,
  • Лихого посвиста не слышит.
  • Очнись, мой любый, мой голубый.
  • Очнись и встань на резвы ноги,
  • Сядь на коня; скачи быстрей.
  • Уж я раскину черны косы,
  • Возьму тебя на жарки груди
  • И замилую-зацелую».
  • Царевна плачет у оконца,
  • Шумит над нею дуб зеленый,
  • Внизу о камни море плещет.

* * *

  • Ночной порой по темным волнам,
  • Раскинув бороду седую,
  • Плыл царь морской, считая звезды;
  • Он из-за шума слышал голос
  • И видел, старый, как царевна
  • Метнулась с берега крутого.
  • Рукой чешуйчатой ударил,
  • До дна буруном вспенил волны,
  • Увлек на дно красу царевну.
  • Вставало солнце из-за тучи,
  • В царевнин терем заглянуло,
  • Был тих и пуст царевнин терем.
  • Царевна дверь не притворила,
  • Пролетом ветер скрипнул дверью.
  • Был тих и пуст царевнин терем.
  • Дуб прошумел зеленым шумом
  • И стукнул веткой над оконцем.
  • Был тих и пуст царевнин терем.

* * *

  • На дне морском дворец хрустальный,
  • А во дворце краса царевна,
  • И царь морской у ног царевны.
  • Вверху то прозелень, то просинь,
  • Вокруг все чудища, да рыбы,
  • Да девы с рыбьими хвостами.
  • Царевна спит, царевне снится:
  • «Опять он с нею, сокол ясный»… —
  • Все в серебре смеется море.
  • Но лишь пробудится царевна,
  • На перстень взглянет, сон свой вспомнит,
  • Слезами жгучими зальется.
  • И в гневе царь скликает ветры,
  • Вздымает волны словно горы
  • И корабли за днища ловит.

«Далеко в пустыне моря…»

  • Далеко в пустыне моря
  • Спят глухие острова,
  • Там поет он, волнам вторя,
  • И душа его мертва.
  • В ночи ясных новолуний,
  • В ночи пьяной тишины
  • Он, созвав морских колдуний,
  • Славить девственность луны.
  • Совершает омовенье,
  • Шлет заклятные слова,
  • Правит чары и служенья,
  • Но душа его мертва.
  • Кругом в круг проходят смены,
  • Каждый облик нем и строг,
  • Волоса, белее пены,
  • Клочно падают до ног.
  • На рассвете девы моря
  • Покидают острова,
  • Вновь поет он, волнам вторя,
  • И душа его мертва.

Призыв

  • Навестите склеп старинный,
  • Приходите в лунный час,
  • Буду ждать и саван длинный
  • Расстелю для вас…
  • Прилетят седые совы,
  • Закачаются кресты,
  • Тихо встанут, сняв покровы,
  • Девы мертвой красоты.
  • Будем петь о светлых чарах
  • Первой страсти юных дней,
  • Будем виться в легких парах,
  • В полусумраке ветвей.
  • Приходите, только с вами
  • Я могу быть до зари,
  • Чтоб взглянуть, как за холмами
  • Загорятся янтари.
  • Навестите склеп старинный,
  • Приходите в лунный час,
  • Буду ждать и саван длинный
  • Расстелю для вас.

«В кровавых порфирах и в ярких коронах…»

  • В кровавых порфирах и в ярких коронах,
  • Как прежде случайны и снова одни,
  • Из пропасти в пропасть, бросая огни,
  • Мы бешено мчимся на черных драконах.
  • Там где-то над морем наш замок старинный,
  • Внизу по пути за скалою скала,
  • Навстречу нам птицы, и ветер пустынный,
  • И игла, беспредельная мгла.
  • Проносятся тени в мгновенных уклонах,
  • Закушенных звеньев не держат ремни,
  • Из пропасти в пропасть, бросая огни,
  • Мы бешено мчимся на черных драконах.

Звездочет

  • На город пыльный, где весь день жег зной,
  • Упала мгла с безоблачных высот,
  • И смолкло все. По лестнице крутой
  • Взошел на башню старый звездочет.
  • Вникая в тайны древних страшных книг,
  • Он пил лишь воду и ел черствый хлеб,
  • Все до конца бестрепетно постиг,
  • И стал читать судьбу земных судеб.
  • С боязнью смутной чтил его народ,
  • Царь у него учился врачевать.
  • Мудрец все беды ведал наперед;
  • Но должен был, как каменный, молчать.
  • Уж утром веяло. Неспешною стопой,
  • Мыча, пошли на выгоны стада.
  • Вдруг в синеве, над светлой полосой,
  • Зажглась большая, яркая звезда.
  • И разошлись морщины на челе.
  • Взор, полный слез, следил ее восход,
  • Воскликнувши — «единый на земле» —
  • Упал и умер старый звездочет.

Песня о бедном рыцаре и слепой Лизе

  • Жил юный, бедный рыцарь,
  • Дружил он с кузнецом,
  • Кузнец ковал и пела
  • Ему слепая дочь.
  • Росла слепая Лиза,
  • Как полевой цветок.
  • Слепую Лизу рыцарь
  • За песни полюбил.
  • Он говорил ей: «скоро
  • Уеду далеко,
  • Вернусь к тебе богатым,
  • Со славою вернусь».
  • Уехал бедный рыцарь,
  • Уехал далеко;
  • Но к Лизе не вернулся,
  • Богатства не привез.
  • Ждала слепая Лиза,
  • И перестала ждать,
  • И были грустны песни
  • О милом женихе.

Принцесса

  • Принцессе подвластна нездешняя сила.
  • У нее на груди талисман.
  • Принцесса влюбленного принца склонила
  • На дерзкий обман.
  • Было в замке приветно и шумно.
  • Принц пел гордую песнь королю
  • И, вспенивши кубок, воскликнул безумно:
  • «С кем разделю»?
  • Странно смутились стоявшие рядом;
  • Но король им кивнул головой
  • И, смерив певца испытующим взглядом,
  • Твердо ответил: «со мной»!
  • Кубок был выпить бесстрашно и свято,
  • Кубок был выпит до дна,
  • И обнял он принца, целуя, как брата,
  • И оба сказали: «Она».
  • Там, где теперь их могила,
  • Утром принцессу ласкает тумань.
  • Ей подвластна нездешняя сила,
  • У нее на груди талисман.

Шут

  • Жиль король, в его подвалах
  • Сундуки не запирались.
  • Переполнены давно,
  • А в дворцовых ярких залах
  • День и ночь шуты кривлялись,
  • И рекой лилось вино.
  • Сгибли тысячи в работе,
  • Чтоб была, как солнце, пряжка
  • На кафтане короля.
  • В злых слезах, в крови и поте
  • День и ночь стонала тяжко
  • Королевская земля.
  • Меж шутов один горбатый
  • Всех забавнее кривлялся,
  • Веселее всех смешил,
  • Но, на выдумки богатый,
  • Он веселым притворялся,
  • Он глухую месть таил.
  • Месть за братьев угнетенных,
  • Век над пашнями склоненных,
  • Под угрозой и бичом,
  • За неправо осужденных,
  • В тюрьмы брошенных, казненных
  • Королевским палачом.
  • На утре из зал веселья,
  • Будто пьяный, он, шатаясь,
  • Пробирался в свой подвал,
  • Пиль из трав волшебных зелья
  • И, заклятьям научаясь,
  • Книгу черную читал.
  • Раз король, нахмурясь тучей,
  • Захотел от пыток крови,
  • И тюремщика позвал.
  • Гневно бросив взгляда колючий
  • И надменно сдвинув брови,
  • Он тюремщику сказал:
  • «Там есть раб из непокорных
  • Нашей воле и поступкам,
  • За его вороний крик,
  • За суленье дней нам черных
  • Бить, и жечь, и этим кубком
  • Злостный вырезать язык.
  • Загалдели, притащили,
  • И, гоняя меж столами,
  • Жгли, до пяток оголя,
  • Остро с края наточили
  • Искро-блещущий камнями,
  • Древний кубок короля.
  • Вдруг погасли в люстрах свечи,
  • Вставши с факелом пылавшим,
  • Стал расти горбатый шут,
  • Выше, шире горб и плечи,
  • Горб под сводом, задрожавшим…
  • Взвыли падают, ползут.
  • Нет спасенья, все закрыто,
  • В окна бросились, на стену,
  • В тесноте сбивают с ног.
  • Под стеной, шумя сердито,
  • Высоко взметая пену,
  • В скользком рве бежал поток.

Морская волшебница

  • В пене волн скала крутая,
  • Под скалой высокий грот;
  • В нем волшебница морская
  • День и ночь тумань прядет…
  • То длиннее, то короче,
  • Волокно за волокном,
  • Бледен лик, сомкнуты очи,
  • Дышит грудь тревожным сном.
  • Что ей снится, чем томится?
  • Отчего она бледна?
  • Знает ветер, знают птицы,
  • Знает каждая волна.
  • Носят молвь, друг другу вторя,
  • Но нельзя ее понять,
  • И волшебной тайны моря
  • Никому не разгадать.
  • Все прядет… сомкнуты очи,
  • Дышит грудь тревожным сном,
  • То длиннее, то короче,
  • Волокно за волокном.

На страже

  • Усталое солнце на склоне,
  • Медленно тонет расплавленный щит,
  • Герцог, безумный, в железной короне
  • У входа в свой замок на страже стоит.
  • В замке пустынно,
  • Чуть шевелится на башне трава,
  • Тени ложатся уродливо-длинно,
  • Ласточки вьются над плесенью рва.
  • Усталое солнце на склоне,
  • Отблеск рубиновый в море разлит,
  • Герцог, безумный, в железной короне,
  • Герцог, безумный, на страже стоит.

Лунный город

  • Есть за морем город странный,
  • В заколдованной стране,
  • Белоцветный и туманный,
  • Затонувший в тишине.
  • Там не гаснет неизменный,
  • Истомленный лик луны,
  • Каждый там, навыки пленный,
  • Видит сладостные сны.
  • Там часы не мерят годы,
  • Не торопят ход минут,
  • И таинственные воды
  • Не дрожать и не текут.
  • Там застывшие растенья
  • Не меняют высоты,
  • Там все тени без движенья,
  • И без жизни все черты.
  • Путь туда далек и страшен
  • В шуме ветра и валов,
  • Мимо трех зловещих башен,
  • Трех — змеиных островов.

Три ожерелья

  • Ночью озеро молчит,
  • Месяц в озеро глядит,
  • Лебеди гуляют,
  • Три царевны, три сестры,
  • В блеске месячной игры
  • Игры затевают.
  • Ночью озеро молчит,
  • Месяц в озеро глядит,
  • Тихо серебрится.
  • Гаснет месяц на заре,
  • Говорить сестра сестре:
  • «Нам пора, сестрицы».
  • Улетают в терем свой,
  • Прилетают в золотой,
  • Сбрасывают перья.
  • Очи — ясны-небеса,
  • Занебесны голоса,
  • Чудо-ожерелья…
  • В полдень в терем золотой
  • Входить витязь молодой,
  • Входит и смеется.
  • И, какой из них черед,
  • Ту он за руку берет,
  • С тою остается.
  • Смята жаркая постель,
  • Запылали кудри — хмель…
  • Красное веселье…
  • Шепчет дева: «Чур меня»
  • Знает, властнее огня
  • Чары ожерелья.
  • Сгинул витязь, в тенях сад,
  • Сыплет яхонты закат
  • Из полы узорной.
  • «Нам пора, сестрицы в путь».
  • И купают белу грудь
  • В синеве просторной.

Заклятый витязь

  • День и ночь шумит, как пьяный,
  • Непроглядный, старый бор,
  • В том бору среди поляны
  • Тканый золотом шатер.
  • У шатра скакун ретивый
  • Бьет копытом, машет гривой,
  • А в разубранном шатре
  • Мертвый витязь на ковре.
  • Темной полночью жар-птица
  • Прилетает в шумен бор,
  • Мечеть искры и садится
  • С долгим криком на шатер.
  • Стонет витязь, содрогаясь,
  • Мутным взглядом озираясь,
  • Поднимается с ковра
  • И выходит из шатра.
  • Ногу в стремя и за птицей.
  • Ярый топот, свист крыла,
  • Пляшут красные зарницы,
  • Пляшут сосны, пляшет мгла.
  • Хлещут ветви по шелому,
  • Ни моргнуть коню лихому;
  • Но едва забрезжит свет,
  • Бел шатер, а птицы нет.
  • Входить витязь. Бездыханный
  • Упадает на ковер.
  • И шумит, шумит, как пьяный,
  • Непроглядный, старый бор.

Сказ о пчелке — Божьей работнице

Анне Саксаганской

  • Как из улия душистого,
  • Лишь росой умылась зорюшка,
  • Вылетала пчелка малая
  • И садилася на липов цвет,
  • А росла та липа до-небу.
  • За работой не до времени,
  • Уж клонилось солнце к вечеру,
  • Мед янтарный собираючи,
  • Залетела пчелка на небо.
  • Видит, терем в светлом облаке,
  • Предиковинно украшенный,
  • Словно радуга расписанный.
  • Благодатью осиянные,
  • У крыльца стоять два ангела.
  • Ризы ярче снега белого,
  • А в руках мечи горящие
  • Непрестанным, ярым полымем.
  • Пчелка терему дивуется;
  • Пожужжала, покружилася
  • И влетела в дверь двухстворчату,
  • Во чисту-светлицу Божию.
  • Во светлице злато, серебро,
  • Во светлице семь светильников
  • И куренья благовонные,
  • Два оконца, два косятчата.
  • Красно солнце смотрит в правое,
  • А напротив в него в левое
  • Месяц млад и звезды частые.
  • За столом, как жар, сверкающим
  • Самоцветными каменьями,
  • Сам Господь во славе мудрости.
  • Он в рубахе шелку белого,
  • А порты из рыта-бархата,
  • Борода седая по пояс,
  • На лице морщины строгие.
  • Ослепило пчелку благостью.
  • Полетела пчелка к Господу,
  • В бороде его запуталась
  • И жужжит, не может выбраться.
  • Тут Господь, с улыбкой ласковой,
  • Из напасти пчелку вызволил.
  • Взял ее в пригоршню бережно,
  • Говорил ей таковы слова:
  • «Ах ты, пчелка непоседная,
  • Чем тебя, мою работницу,
  • За твои труды пожаловать?
  • Любы мне златые свечечки,
  • Любы слезы воску ярого»
  • Отвечала пчелка Господу:
  • «Не прогневайся, о Господи,
  • Я б хотела быть не пчелкою,
  • А царицей православною».
  • Лишь успела пчелка вымолвить,
  • Как быстрее синей молнии
  • Объявилася царицею
  • В белостенном, стольном городе.
  • Голова увита жемчугом,
  • Парчевой наряд, как полымя,
  • На руках перстни алмазные,
  • На ногах сапожки — маков цвет.
  • Высоки хоромы светлые
  • Окна весело расцвечены,
  • Перед древней образницею
  • Мастерской резьбы по дереву
  • Тяжела лампада теплится,
  • Золоты карцы, узорочья
  • И столы, скамьи дубовые.
  • Пчелку малую, смиренную
  • Не узнать в красе и пышности.
  • Очи словно звезды ясные,
  • По хоромам ходит павою,
  • Служат слуги ей умелые,
  • Поясным поклоном кланяясь,
  • Просят хмельну чарку выкушать,
  • Закусить медовым пряником,
  • Гусляры поют со гуслями,
  • Скоморохи тешат придурью,
  • Воют карлы бородатые.
  • Минул день веселым праздником,
  • На другой — опять веселие.
  • Что ни час забава новая:
  • Пляски с бурыми медведями,
  • Зверованья в страшных машкерах,
  • Удалы бои кулачные,
  • Вихрелет на тройках бешенных.
  • Все то пчелке пригляделося,
  • Все то скоро ей прискучило,
  • Захотела неба ясного,
  • Захотелось поля чистого,
  • Духовитых, тихих цветиков,
  • Надоело быть царицею,
  • И взмолилась пчелка Господу:
  • «Ты прости меня, о Господи,
  • Ты верни мои мне крылышки,
  • Отпусти на волю вольную».
  • Внял Господь ее раскаянью
  • И сказал во славе мудрости:
  • «Всякой твари жизнь разумная,
  • Всякой твари радость разная».
  • Сном распалось царство шумное,
  • Полетела пчелка весело
  • Через речки, через рощицы
  • В улей свой, под липов цвет.
  • С той поры осталась памятка,
  • Как была она царицею
  • И ходила в золотой парче,
  • Так по днесь блестит на солнышке
  • Золотая, непоседная,
  • Богу верная, работница.

Сказ о солнцевом пахаре

  • Поднималось солнце вешнее,
  • Зацепилося за край земли,
  • Разбудило солнце Ратая,
  • Огнекудрого детинушку;
  • Спал он крепко годы долгие
  • В Жар-Горе, у моря синего.
  • Расступились камни мшистые,
  • Вышел весело детинушка,
  • Был, пригож, моложе месяца,
  • Что из облака вечернего
  • Народился после дождика.
  • Смеючись, глядит детинушка.
  • У него ль кобыла рыжая,
  • Долгогривая, косматая,
  • Мечет искры, пышет полымем;
  • У него ли золота-соха,
  • Вся на диво изукрашена
  • Самоцветными каменьями.
  • С песней звонкой, посередь земли
  • Он повел, от моря до моря,
  • Борозду, как ночь глубокую,
  • Повернуть хотел, соху поднять,
  • Всколебалася под ним земля,
  • Всколебалась, расступилася,
  • И ушел в нее детинушка.
  • Разгоралось солнце на полдне
  • И кошницу зерен, огненных,
  • В память вечную о пахаре
  • В борозду его просыпало.
  • Налетели ветры старые,
  • Бородами замели ее,
  • А, как солнце спать ложилося,
  • Тучей-пологом задернулось,
  • Из тех зерен на златых кустах
  • Зацветали звезды алые,
  • Расцветали духовитые,
  • Кто их рвал, тот падал на землю,
  • И от силы неизведанной
  • Словно лист дрожал, и зверем выл.
  • И любились люди Солнцевой,
  • Непочатою любовию.

Сказка о веселом черте

  • Как закапали капели
  • И повсюду заблестели
  • Говорливы и бойки
  • Золотые ручейки.
  • Черт в болоте завозился,
  • Выполз, лег и обсушился,
  • Тину с шерсти соскребя,
  • Глянул в воду на себя,
  • Сам с собой перемигнулся,
  • Ражим парнем обернулся
  • И в деревне за версту
  • Объявился на мосту.
  • Очи — вишни наливные,
  • Кудри хмелем завитые
  • И как яблоко румян.
  • На распашку синь кафтан,
  • Под рубашку с петушками
  • Пояс крученный с кистями,
  • Сапоги, как жар, на нем,
  • Набекрень картуз гвоздем.
  • На гармошке черт играет,
  • Лихо песни распевает, —
  • Сторонись честной народ,
  • Добрый молодец идет, —
  • Мелет девкам прибаутки,
  • Феньки, Машки и Марфутки,
  • Экий, думают, ловкач
  • И краснеют, как кумач.
  • Песне в лад тряхнет кудрями
  • И притопнет каблуками,
  • Ухмыльнется, подмигнет,
  • Козырь козырем идет.

* * *

  • Ветер дует и свистит,
  • Ветер мельницу вертит.
  • В той ли мельнице веселье,
  • Беспросыпное похмелье.
  • Кто б, когда бы не пришел,
  • Раскошелься и за стол.
  • Две хозяйки, две старухи
  • Кривобоки, кособрюхи,
  • По клыку у них во рту,
  • Под рубахой по хвосту.
  • Смерть их знает, не торопит.
  • Страшный клад старухи копят.
  • Долго ль, нет ли, черт гулял
  • И на мельницу попал,
  • Пьяным, чванным притворился,
  • Середь лавки развалился,
  • Гаркнул «штоф», тряхнул мошной,
  • И пошел тут пир горой.
  • Пьет ковшом, чертих морочит,
  • И горланит, и гогочет.
  • Что ни есть, со всех дворов
  • Набежало мужиков.
  • Крепко потчует гуляка,
  • Гомон, песни, пляс и драка.
  • Перепил, перепоил,
  • Штоф еще, и с ног свалил.
  • Свистнул посвистом змеиным,
  • Гикнул голосом звериным,
  • И вокруг деревни лес
  • Мигом вырос до небес.
  • Сосны, лапчатые ели
  • Долгим шумом зашумели,
  • Затерялись все пути,
  • Не проехать, не пройти.

* * *

  • Много ль раз с тех пор, иль мало
  • Солнце красное вставало,
  • Голь деревни не узнать,
  • Не житье, а благодать.
  • Избы новые, большие,
  • Окна, крыльца вырезные,
  • Расписные ворота,
  • В понадворьях чистота.
  • Бабы рослы и ядрены,
  • Ребятенки их драчены,
  • Погремушками трясут,
  • Сладки пряники сосут.
  • Мастерицы на потехи,
  • Девки щелкают орехи
  • И веселою гурьбой
  • Водят парней за собой.
  • А на пчельниках, понурясь,
  • На пчелиный труд прищурясь,
  • Во сто лет еще крепки,
  • Греют спины старики,
  • Всякий празднично рядится
  • И, смеясь, за стол садится.
  • Мед и брага — сок земли,
  • Пироги и кисели,
  • Все растет и зреет скоро,
  • И кипит работа споро,
  • Голь деревни не узнать,
  • Не житье, а благодать.

* * *

  • Много ль раз с тех пор, иль мало
  • Солнце красное вставало,
  • Посылает царь дьяков,
  • С деревень и городов,
  • Присноровя всю смекалку,
  • А, где надо, там и палку,
  • Собирать злату казну
  • С бусурманом на войну.
  • Сто мешков казны собрали
  • И в столицу обратали,
  • Да прослышали о том,
  • Что в запрудище лесном
  • Из забытого селенья
  • Вырос город загляденье,
  • Что царю на три войны
  • В нем хватило бы казны.
  • Допросить решили строго
  • И, врезая путь-дорогу.
  • Среброметны и остры
  • Застучали топоры.
  • Проглянули вышки башен
  • И на диво изукрашен
  • Вскоре город запестрел,
  • Словно море зашумел,
  • Зазвенели бубенцами
  • Сто телег со ста мешками.
  • Полны золота мешки,
  • Понаехали дьяки
  • И пошли чинить расправу.
  • «По какому, дескать, праву,
  • Растакие-то… сыны,
  • Вы не платите казны?»
  • У дьяков был норов пылок,
  • Не пришлось чесать затылок,
  • Побежали со всех ног,
  • Посбирали кто что мог.
  • А дьяки решают мало, —
  • «Вам скупиться не пристало». —
  • Делать нечего, пошли,
  • Покряхтели, принесли.
  • А дьяки еще грознее:
  • — «Все тащи, да поживее…»
  • Все стащили до чиста,
  • До последнего кнута.
  • Тут откудова не взялся,
  • Красный Петька затесался,
  • Через улицу бежит,
  • Под ворота норовит.
  • И дьяки рассвирепели…
  • — «Утаить от нас хотели,
  • Или палок нет для вас,
  • Изловить его сейчас». —
  • Только Петька под ворота,
  • И пошла за ним охота.
  • Кто полою, кто колом,
  • Брань и давка, пыль столбом.
  • Петька на тын, Петька выше,
  • Кукарекнул и на крышу,
  • Вырос, крыльями взмахнул,
  • Хитрым полымем блеснул.
  • Закрутило, затрещало,
  • Языками побежало,
  • Вставши облаком густым,
  • Заклубился черный дым.
  • Жарко мельница пылает,
  • Ветер пламя раздувает,
  • Всполошились мал и стар.
  • Все кричат: «пожар, пожар!»

* * *

  • Тихо, сыро и тепло.
  • Солнце в тучу спать легло.
  • Сходит с неба позолота,
  • На пригорке у болота
  • На коряге черт сидит,
  • На сопелке свиристит,
  • А вокруг чертихи пляшут,
  • Голосят, хвостами машут,
  • Черт весне веселой рад.
  • На Купала новый клад.

СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ

Новогодняя песня

  • Над полями, да над чистыми
  • Месяц птицею летит,
  • И серебряными искрами
  • Поле ровное блестит.
  • Веселей, мои бубенчики,
  • Заливные голоса!
  • Ох ты, удаль молодецкая,
  • Ох ты, девичья краса!
  • Гривы инеем кудрявятся,
  • Порошит снежком лицо.
  • Выходи встречать, красавица,
  • Мила-друга на крыльцо.
  • Ляг, дороженька удалая,
  • Через весь-то белый свет.
  • Ты завейся, вьюга шалая,
  • Замети за нами след.
  • Нас свела не речь окольная,
  • Бабий нюх, да бабий глаз:
  • Наша сваха — воля вольная,
  • Повенчает месяц нас.
  • Глянут в сердце очи ясные —
  • Закружится голова.
  • С милой жизнь, что солнце красное,
  • А без милой трын-трава.
  • Словно чуют — разъярилися
  • Кони — соколы мои.
  • В жарком сердце реки вскрылися
  • И запели соловьи.

Березы

  • В рубахах снежной белизны,
  • В зеленых сарафанах,
  • Они шумят, — сплетают сны
  • Среди лугов, цветами тканых.
  • Вослед пушистым облакам,
  • Их треплет, клонит гибко,
  • По глянцевитым их листам
  • Скользит, блестит лучей улыбка.
  • Лишь сдержит ветер свой порыв,
  • Невесты в Божьем доме,
  • Смиренно ветви опустив,
  • Стоят и свято ждут в истоме.
  • Но дунул ветер и легки
  • Сплетают вновь причуды,
  • И цепко майские жуки
  • Висят на них, как изумруды.
  • Шумят, шумят, струится хмель.
  • Душа, как мир, безбрежна.
  • И, зыблясь, тень, что колыбель, —
  • Плывет, укачивает нежно.

Вешнее

  • Звонко солнцу скворка молится.
  • Круглолица, в кумаче,
  • Медлит девка у околицы
  • С коромыслом на плече.
  • Млеют облаки белесые,
  • Расточительны лучи,
  • Важно ходят долгоносые,
  • Жирно лоснятся грачи.
  • Ждут сохи поля покорные,
  • Затаили чудеса,
  • Словно дышат комья черные,
  • Словно льются небеса.
  • По дороге меж ракитами
  • Блещут полные воды,
  • Сочно вмятые копытами,
  • Словно зеркальца, — следы.
  • Тонок стук железа в кузнице,
  • Серебром пылает пруд,
  • Пчелы — зимней стужи узницы
  • Вербу белую сосут.
  • Дед с собакой корноухою
  • Вышел греться на крыльцо,
  • Будет деду мед с краюхою,
  • Будет девице кольцо.

Идиллия

  • Когда под ножом гильотины
  • Зацветут все земные слова
  • И зажжется о счастье слеза,
  • Лишь брызнут святые рубины,
  • И, как плод, упадет голова, —
  • Палач, погляди мне в глаза,
  • Чтоб вечером призраком ясным
  • Появилась на блюде она —
  • Безгласная в соусе красном
  • Рядом с доброй бутылкой вина.

Кипарисы

  • В море белые рвутся чадры,
  • Плещет море в серебряном сне,
  • И рождаются в сердце напевы.
  • Кипарисы по склону горы
  • Поднялись к истомленной луне, —
  • В черных саванах мертвые девы.
  • Ждет фелюга, подняв паруса,
  • Словно птица с застывшим крылом.
  • Там взбегают и падают шумы,
  • Здесь, вонзив острия в небеса,
  • Кипарисы молчат о былом,
  • Кипарисы, — надгробные думы.
  • Еле видный, звездится маяк,
  • Непрестанно мигающий глаз,
  • Устремленный в туманные дали.
  • Кипарисы, таящие мрак,
  • Углубили полуночный час,
  • Кипарисы, как духи печали.

Малиновый звон

  • Малиновый звон с колоколен,
  • Малиновый звон.
  • Я молод, я силен, я волен,
  • Я всем беспредельно доволен
  • Ах, жизнь — это солнечный сон,
  • Это смех колоколен,
  • Малиновый звон.
  • Весенние дали, цветение,
  • И ласковый близкий Христос,
  • И пенье в душе моей, пенье,
  • Весенняя сладость до слез.
  • Малиновый звон отовсюду,
  • Малиновый звон.
  • И мнится, к желанному Чуду
  • По зыбкому медному гуду
  • Плыву я, плыву, упоен, —
  • Круглый звон отовсюду,
  • Малиновый звон.
  • На Неве
  • На горизонте сизой ватой
  • Лег дым от фабрик… Туч ряды…
  • Пуглив и странен взгляд звезды,
  • И отблеск неба розоватый
  • Смягчил густой металл воды.
  • Тупых, громоздких барж обшива
  • Как бы насквозь просмолена,
  • Так духовита и черна.
  • Нева покорно-молчалива
  • И величаво холодна.
  • На пароходе разговоры
  • Тягучи, вялы, ненужны,
  • И лица призрачно бледны.
  • За крепость скрылись тучи-горы,
  • Как стены крепости мрачны.
  • Она, как чудище, до края
  • На брюхе каменном сползла
  • И зорко пушки навела, —
  • Твердыня жуткая, немая… —
  • След грозной думы духа зла!
  • А там краса спокойных зданий,
  • Блеск в окнах верхних этажей,
  • Как этот блеск стальных зыбей,
  • Мреж полустертых очертаний
  • И сказка скраденных теней.
  • Внезапный гул летит толчками.
  • Бурленье, плеск, и гам, и лай…
  • Над нами арка невзначай…
  • Просвет… и молнийное пламя
  • С моста бросает вслед трамвай.
  • Над пароходною трубою
  • Расцвел фонтаном вихревым,
  • Шафранно-бурой розой дым,
  • И над червленою водою
  • Покровом стелется живым.
  • Усталый, хмурый, безучастный,
  • Как трудно дышащий старик,
  • Идет навстречу грузовик,
  • И глаз его, большой и красный,
  • Дробясь, искрясь, к воде приник.
  • Адмиралтейский шпиц так ясен,
  • Так четко в небе острие,
  • Что, мнится, — Божье то копье.
  • Сфинкс вдохновляюще прекрасен
  • И погружен в небытие.
  • Не сон ли все: Нева, граниты,
  • И сфинкс, и баржи, и дома,
  • И в тихих скверах полутьма,
  • Зари загадочной ланиты
  • И пароход, и ночь сама?

Перед грозой

  • Протруби Господню славу,
  • Благодатная гроза,
  • Ороси листы и траву,
  • Горней радости слеза.
  • Мчится туча, развевая
  • Клочья пышные завес.
  • Углубится голубая
  • Чаша ласковых небес.
  • Солнце, солнце, смехом света,
  • Семицветностью дуги
  • В сердце бледного поэта
  • Песню вечную зажги.

Песни Бальмонта

  • Песни Бальмонта — это лесные ручьи.
  • Песни Бальмонта — блеск чешуи.
  • Тонкой, быстро-изгибной змеи,
  • Что скользит меж задумчивых трав.
  • Песни Бальмонта — вздохи купав,
  • Околдованных взглядом луны.
  • Песни Бальмонта — крылья весны.
  • Песни Бальмонта — зыбкие сны,
  • Сны изысканной, пряной страны
  • Это шепоты, зовы, намеки…
  • Льются, льются напевные строки.
  • Слушай их и о всем позабудь!
  • Песни Бальмонта — к женщине путь…
  • Есть ли та, над которой не властна
  • Нежно-страстная сила их чар?
  • С ними сердце навеки согласно…
  • Есть ли краше, сокровищней дар,
  • Чем сонет его, легкий, как птица, сонет?
  • Нет!..

Песня бродячей собаки

  • Какого черта в самом деле, —
  • Не ешь, не спишь и целый день
  • Таскаешь ноги еле-еле,
  • Ни жизнь, ни смерть, а дребедень.
  • Какого черта, в самом деле…
  • И во дворах, и на панели —
  • Куда ни сунься, брань, пинки…
  • Бока до кости похудели
  • И шерсть изодрана в клочки,
  • Какого черта, в самом деле…
  • Сдружишься с кем… — две, три недели,
  • Глядишь — попал уж на харчи
  • И нос задрал: «Мы мясо ели —
  • А ты зубами постучи».
  • Какого черта, в самом деле…
  • В дожди и злющие метели
  • У телеграфных жмись столбов,
  • Из неба свищет как из щели,
  • И хлещет сразу в сто кнутов.
  • Какого черта, в самом деле…
  • Чего уж, кажется, в апреле,
  • Когда любовь на всех углах,
  • Давно все снюхаться успели,
  • А ты, конечно, на бобах.
  • Какого черта, в самом деле…
  • Шатает. Хворь в бродячем теле.
  • Гляди, чтоб вдруг из-за угла
  • Накинуть сети не успели…
  • Завыть что ль с горя и со зла?..
  • Какого черта, в самом деле!

Праздник

  • Вдоль потревоженных аллей
  • Дрожали тени вырезные,
  • Вздыхавший ветер меж ветвей
  • Качал фонарики цветные.
  • В просветах облачных причуд
  • Луна являла лик свой плоский,
  • Кривил огни смешливый пруд,
  • Плескали флагами киоски.
  • Влеклась толпа, шурша песком.
  • Томясь, стоял я у ограды.
  • Бубнил оркестр под колпаком
  • Увитой зеленью эстрады…
  • Она пришла, — моя краса.
  • В луга лег путь посеребренный,
  • Вдали за нами голоса
  • Сливались в рокот замиренный.
  • Вся трепеща, пила мечту
  • Из глаз влюбленного поэта,
  • А там в ночную высоту,
  • Чертя дугу, взвилась ракета.

Рыцарь

  • Я пылок, прям и горд душою,
  • Мой грозен вид.
  • Никто в бою передо мною
  • Не устоит.
  • Таких не сыщешь и десятка:
  • Как молот речь,
  • Лжецу в лицо моя перчатка,
  • А в сердце меч.
  • Нося в груди святое пламя
  • Небесных глаз,
  • Я неизменно верен даме
  • Во всякий час.
  • За слово дерзкое нахала
  • Я не прощу.
  • И перед дьяволом забрала
  • Не опущу.
  • С усмешкой бешеной отваги
  • Гляжу вперед,
  • Вот жаль — я сделан из бумаги
  • И дождь идет…

Софии Семеновне Рославлевой

  • Есть женщины, что сотканы из света,
  • Но демона печать на их челе;
  • Любовь их сфинкс… Их души для поэта, —
  • Заветные сады в скитаньях по земле.
  • Сады, — цветы в которых в час расцвета
  • Уже грустят о вянущем стебле,
  • В которых золото и пряность лета,
  • А птицы зябнут, как в осенней мгле.
  • Глядишь, и в сердце сладость и сомненье,
  • И раскрывает крылья вдохновенье.
  • Твоя душа такой же странный сад,
  • В нем нет конца нежданным сочетаньям.
  • Задумчиво брожу в нем наугад
  • И предаюсь его очарованьям.

Яблоки

  • Как зрелы яблоки! — Полна до края
  • Корзинка, что сейчас мне принесли.
  • Когда их ем, то, мнится, припадаю
  • К сосцам земли.
  • Когда от ласк мятежных устаю я,
  • И снова сыплется минут песок,
  • Как нежное продленье поцелуя,
  • Пью сладкий сок.
  • Скользит вода по мраморной ступени
  • И льется звонко в гулкий водоем.
  • Колышутся сплетенных веток тени,
  • Сквозят огнем.
  • Бросаю семечки, слежу лениво,
  • Как их уносят зыбкие струи;
  • Мне семечки напоминают живо
  • Зрачки твои.
  • Такие ж черные, блестящие, большие…
  • Поет вода — холодная, как сталь.
  • Осколки солнца остро-золотые
  • Змеит хрусталь.
  • Как зрелы яблоки, как золотисты!
  • Как радостен и свеж румянец их!
  • И, как они, законченный, душистый
  • Живет мой стих.

Эпиграмма на памятник Александру III в Санкт-Петербурге

  • Третья дикая игрушка
  • Для российского холопа:
  • Был царь-колокол, царь-пушка,
  • А теперь ещё царь-жопа.
© BOOK 2025
Контакты для правообладателей
[email protected]