Изборник
Предисловие
Рожденный не в первый раз и уже не первый завершая круг внешних преображений, я спокойно и просто открываю мою душу. Открываю, – хочу, чтобы интимное стало всемирным.
Тёмная земная душа человека пламенеет сладкими и горькими восторгами, истончается и восходит по нескончаемой лестнице совершенств в обители навеки недостижимые и вовеки вожделенные.
Жаждет чуда, – и чудо дастся ей.
И разве земная жизнь, – Моя жизнь, – не чудо? Жизнь, такая раздробленная, такая разъединённая и такая единая.
«Ибо всё и во всём – Я, и только Я, и нет иного, и не было и не будет».
«Вещи есть у меня, но ты – не вещь Моя; ты и Я – одно».
«Приди ко Мне, люби Меня».
«Я был один в моём раю…»
- Я был один в моём раю,
- И кто-то звал меня Адамом.
- Цветы хвалили плоть мою
- Первоначальным фимиамом.
- И первозданное зверьё,
- Теснясь вокруг меня, на тело
- Ещё невинное моё
- С любовью дикою глядело.
- У ног моих журчал ручей,
- Спеша лобзать стопы нагие,
- И отражения очей
- Мне улыбалися, благие.
- Когда ступени горных плит
- Роса вечерняя кропила,
- Ко мне волшебница Лилит
- Стезёй лазурной приходила.
- И вся она была легка,
- Как тихий сон, – как сон безгрешна,
- И речь её была сладка,
- Как нежный смех, – как смех утешна.
- И не желать бы мне иной!
- Но я под сенью злого древа
- Заснул… проснулся, – предо мной
- Стояла и смеялась Ева…
- Когда померк лазурный день,
- Когда заря к морям склонилась,
- Моя Лилит прошла как тень,
- Прошла, ушла, – навеки скрылась.
«Мы поклонялися Владыкам…»
- Мы поклонялися Владыкам
- И в блеске дня и в тьме божниц,
- И перед каждым грозным ликом
- Мы робко повергались ниц.
- Владыки гневные грозили,
- И расточали гром и зло,
- Порой же милость возносили
- Так величаво и светло.
- Но их неправедная милость,
- Как их карающая месть,
- Могли к престолам лишь унылость,
- Тоской венчанную, возвесть.
- Мерцал венец её жемчужный,
- Но свет его был тусклый блеск,
- И вся она была – ненужный
- И непонятный арабеск.
- Владык встречая льстивым кликом, –
- И клик наш соткан был из тьмы, –
- В смятеньи тёмном и великом
- Чертог её ковали мы.
- Свивались пламенные лица,
- Клубилась огненная мгла,
- И только тихая Денница
- Не поражала и не жгла.
Пилигрим
- В одежде пыльной пилигрима,
- Обет свершая, он идёт,
- Босой, больной, неутомимо,
- То шаг назад, то два вперёд, –
- И, чередуясь мерно, дали
- Встают всё новые пред ним,
- Неистощимы, как печали, –
- И всё далек Ерусалим…
- В путях томительной печали,
- Стремится вечно род людской
- В недосягаемые дали,
- К какой-то цели роковой.
- И создаёт неутомимо
- Судьба преграды перед ним,
- И всё далек от пилигрима
- Его святой Ерусалим.
«На Ойле далёкой и прекрасной…»
- На Ойле далёкой и прекрасной
- Вся любовь и вся душа моя.
- На Ойле далёкой и прекрасной
- Песней сладкогласной и согласной
- Славит всё блаженство бытия.
- Там, в сияньи ясного Маира,
- Всё цветёт, всё радостно поёт.
- Там, в сияньи ясного Маира,
- В колыханьи светлого эфира,
- Мир иной таинственно живёт.
- Тихий берег синего Лигоя
- Весь в цветах нездешней красоты.
- Тихий берег синего Лигоя –
- Вечный мир блаженства и покоя,
- Вечный мир свершившейся мечты.
«Звезда Маир сияет надо мною…»
- Звезда Маир сияет надо мною,
- Звезда Маир,
- И озарён прекрасною звездою
- Далёкий мир.
- Земля Ойле плывёт в волнах эфира,
- Земля Ойле,
- И ясен свет блистающий Маира
- На той земле.
- Река Лигой в стране любви и мира,
- Река Лигой
- Колеблет тихо ясный лик Маира
- Своей волной.
- Бряцанье лир, цветов благоуханье,
- Бряцанье лир
- И песни жён слились в одно дыханье,
- Хваля Маир.
«Всё, чего нам здесь недоставало…»
- Всё, чего нам здесь недоставало,
- Всё, о чём тужила грешная земля,
- Расцвело на вас и засияло,
- О, Лигойские блаженные поля.
- Этот мир вражда заполонила,
- Этот бедный мир в унынье погружён,
- Нам отрадна тихая могила,
- И, подобный смерти, долгий, тёмный сон.
- Но Лигой струится и трепещет
- И благоухают чудные цветы,
- И Маир безгрешный тихо блещет
- Над блаженным краем вечной красоты.
«Когда звенят согласные напевы…»
- Когда звенят согласные напевы
- Ойлейских дев,
- И в пляске медленной кружатся девы
- Под свой напев, –
- Преодолев несносные преграды,
- И смерти рад,
- Вперяю я внимательные взгляды
- В их светлый град.
- Отрад святых насытясь дуновеньем,
- С тебя, Ойле,
- Стремлюсь опять, окованный забвеньем,
- К моей земле.
- Во мгле земли свершаю превращенья.
- Покорен я, –
- И дней медлительных влачатся звенья,
- О, жизнь моя!
«Блаженный лик Маира…»
- Блаженный лик Маира
- Склоняется к Ойле.
- Звенит призывно лира, –
- И вот начало пира
- В вечерней полумгле.
- По мраморной дороге,
- Прекрасны, словно боги,
- Они выходят в сад.
- У старших наги ноги
- И радостен наряд,
- А те, что помоложе,
- Совсем обнажены,
- Загар на тонкой коже,
- И все они похожи
- На вестников весны.
«В недосягаемом чертоге…»
- В недосягаемом чертоге
- Жила Царица красоты,
- И с нею были только боги
- И легкокрылые мечты.
- Озарена святым блаженством,
- И безмятежна, и ясна,
- Невозмутимым совершенством
- Сияла радостно она.
- Легко сотканные одежды
- Едва касались нежных плеч.
- Отрадным веяньем надежды
- Приветная звучала речь,
- И только лёгкие мечтанья
- К ней возносились от земли,
- А люди, бренные созданья,
- Её достигнуть не могли.
- Катилось кроткое светило
- Над тихим плеском горних рек,
- Дневное ж солнце не всходило
- Над миром радостным вовек.
- Но злой Дракон, кующий стрелы,
- Свою и здесь насытил злость.
- Однажды в дивные пределы
- Вступил нежданный, странный гость.
- Смотрел он дико и сурово,
- Одежда вся была в пыли.
- Он произнёс земное слово,
- Повеял запахом земли,
- И пред Царицею смущённой,
- Охвачен вихрем злых тревог,
- Мольбами страсти исступлённой
- Он огласил её чертог.
- Смутились радостные боги,
- Померкли светлые мечты,
- Всё стало призрачно в чертоге
- Царицы дивной красоты, –
- И в тяжкой муке отвращенья
- Вкусила смерть Царица грёз,
- И Змей в безумстве злого мщенья
- Свой лик пылающий вознёс.
Медный змий
- Возроптали иудеи:
- «Труден путь наш, долгий путь.
- Пресмыкаясь, точно змеи,
- Мы не смеем отдохнуть».
- В стан усталых иудеев
- Из неведомой земли
- Вереницы мудрых змеев
- Утром медленно ползли.
- Подымался к небу ропот:
- «Нет надежд и нет дорог!
- Или нам наш долгий опыт
- Недостаточно был строг?»
- Рано утром, в час восхода,
- Голодна, тоща и зла,
- В стан роптавшего народа
- Рать змеиная ползла.
- И, раздор меж братьев сея,
- Говорил крамольник злой:
- «Мы отвергнем Моисея,
- Мы воротимся домой».
- Чешуёй светло-зелёной
- Шелестя в сухой пыли,
- По равнине опалённой
- Змеи медленно ползли.
- «Здесь в пустыне этой пыльной
- Мы исчахнем и умрём.
- О, вернёмся в край обильный,
- Под хранительный ярём».
- Вдруг, ужаленный змеёю,
- Воин пал сторожевой, –
- И сбегаются толпою
- На его предсмертный вой.
- И, скользя между ногами
- Старцев, жён, детей и дев,
- Змеи блещут чешуями,
- Раззевают хищный зев,
- И вонзают жала с ядом
- В обнажённые стопы
- Их враждебно-вещим взглядом
- Очарованной толпы.
- Умирали иудеи, –
- И раскаялись они.
- «Моисей, нас жалят змеи! –
- Возопил народ. – Взгляни:
- Это – кара за роптанье.
- Умоли за нас Творца,
- Чтоб Господне наказанье
- Не свершилось до конца».
- И, по слову Моисея,
- Был из меди скован змей,
- И к столбу прибили змея
- Остриями трёх гвоздей.
- Истощили яд свой гости
- И, шурша в сухой пыли,
- Обессиленные злости
- В логовища унесли.
- Перед медным изваяньем
- Преклоняется народ,
- И смиренным покаяньем
- Милость Божию зовёт.
«Насытив очи наготою…»
- Насытив очи наготою
- Эфирных и бесстрастных тел,
- Земною страстной красотою
- Я воплотиться захотел.
- Тогда мне дали имя Фрины,
- И в обаяньи нежных сил
- Я восхитил мои Афины
- И тело в волны погрузил.
- Невинность гимны мне слагала,
- Порок стыдился наготы,
- И напоил он ядом жало
- В пыли ползущей клеветы.
- Мне казнь жестокая грозила,
- Меня злословила молва,
- Но злость в победу превратила
- Живая сила божества.
- Когда отравленное слово
- В меня метал мой грозный враг,
- Узрел внезапно без покрова
- Мою красу ареопаг.
- Затмилось злобное гоненье,
- Хула свиваясь умерла,
- И было – старцев поклоненье,
- Восторг бесстрастный и хвала.
«Заря-заряница…»
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- По всей земле ходила,
- Все грады посещала, –
- В одно село пришла,
- Все рученьки оббила,
- Под окнами стучала,
- Приюта не нашла, –
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- Её от окон гнали,
- Толкали и корили,
- Бранили и кляли,
- И бабы ей кричали:
- «Когда б мы всех кормили,
- Так что б мы сберегли?»
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- Огонь небесный жарок.
- Высок, далёк, да зорок
- Илья, святой пророк.
- Он встал, могуч и ярок,
- И грозных молний сорок
- Связал в один клубок.
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- По облачной дороге,
- На огненной телеге,
- С зарницей на дуге,
- Помчался он в тревоге, –
- У коней в бурном беге
- По грому на ноге.
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- И вихри закружились,
- И дубы зашатались,
- И молнии зажглись,
- И громы разразились, –
- И люди испугались,
- Молиться принялись:
- «Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!»
- Напрасные рыданья,
- Напрасные моленья, –
- Гневлив пророк Илья.
- Не будет состраданья
- Для грешного селенья, –
- Конец его житья!
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- Детей людских жалея,
- Сказала Пресвятая:
- «Уймись, пророк Илья.
- Грешат, не разумея,
- Грешат, не понимая,
- Но всем простила я».
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
- Перед Ильёю стала,
- Словами не смирила,
- Да с плеч своих сняла
- Святое покрывало,
- И всё село покрыла,
- И всех людей спасла, –
- Заря-заряница
- Красная девица,
- Мать Пресвятая Богородица!
«Нерон сказал богам державным…»
- Нерон сказал богам державным:
- «Мы торжествуем и царим!»
- И под ярмом его бесславным
- Клонился долго гордый Рим.
- Таил я замысел кровавый.
- Час исполнения настал, –
- И отточил я мой лукавый,
- Мой беспощадно-злой кинжал.
- В сияньи цесарского трона,
- Под диадемой золотой,
- Я видел тусклый лик Нерона,
- Я встретил взор его пустой.
- Кинжал в руке моей сжимая,
- Я не был робок, не был слаб, –
- Но ликовала воля злая,
- Меня схватил Неронов раб.
- Смолою облит, на потеху
- Безумных буду я сожжён.
- Внимай бессмысленному смеху
- И веселися, злой Нерон!
Нюренбергский палач
- Кто знает, сколько скуки
- В искусстве палача!
- Не брать бы вовсе в руки
- Тяжёлого меча.
- И я учился в школе
- В стенах монастыря,
- От мудрости и боли
- Томительно горя.
- Но путь науки строгой
- Я в юности отверг,
- И вольною дорогой
- Пришёл я в Нюренберг.
- На площади казнили:
- У чьих-то смуглых плеч
- В багряно-мглистой пыли
- Сверкнул широкий меч.
- Меня прельстила алость
- Казнящего меча
- И томная усталость
- Седого палача.
- Пришел к нему, учился
- Владеть его мечом,
- И в дочь его влюбился,
- И стал я палачом.
- Народною боязнью
- Лишённый вольных встреч,
- Один пред каждой казнью
- Точу мой тёмный меч.
- Один взойду на помост
- Росистым утром я,
- Пока спокоен дома
- Строгий судия.
- Свяжу верёвкой руки
- У жертвы палача.
- О, сколько тусклой скуки
- В сверкании меча!
- Удар меча обрушу,
- И хрустнут позвонки,
- И кто-то бросит душу
- В размах моей руки.
- И хлынет ток багряный,
- И, тяжкий труп влача,
- Возникнет кто-то рдяный
- И тёмный у меча.
- Нe опуская взора,
- Пойду неспешно прочь
- От скучного позора
- В мою дневную ночь.
- Сурово хмуря брови,
- В окошко постучу,
- И дома жажда крови
- Приникнет к палачу.
- Мой сын покорно ляжет
- На узкую скамью.
- Опять верёвка свяжет
- Тоску мою.
- Стенания и слезы, –
- Палач – везде палач.
- О, скучный плеск берёзы!
- О, скучный детский плач!
- Кто знает, сколько скуки
- В искусстве палача!
- Не брать бы вовсе в руки
- Тяжёлого меча!
Время битвы
- Наше злое время – время лютой битвы.
- Прочь кимвал и лиру! Гимнов не просите,
- Золотые струны на псалтири рвите!
- Ненавистны песни, не к чему молитвы.
- О щиты мечами гулко ударяя,
- Дружно повторяйте клич суровой чести,
- Клич, в котором слышен голос кровной мести,
- Клич, в котором дышит сила огневая.
- Песни будут спеты только после боя,
- В лагере победы, – там огни зажгутся,
- Там с гремящей лиры звуки понесутся,
- Там польётся песня в похвалу героя.
- Над телами ж мёртвых, ночью после сечи,
- Будет петь да плакать только ветер буйный
- И, плеща волною речки тихоструйной,
- Поведёт с лозою жалобные речи.
«Струясь вдоль нивы, мёртвая вода…»
- Струясь вдоль нивы, мёртвая вода
- Звала меня к последнему забытью.
- Я пас тогда ослиные стада,
- И похвалялся их тяжёлой прытью.
- Порой я сам, вскочивши на осла,
- Трусил рысцой, не обгоняя стада,
- И робко ждал, чтоб ночь моя сошла
- И на поля повеяла прохлада.
- Сырой песок покорно был готов
- Отпечатлеть ослиные копыта,
- И мёртвый ключ у плоских берегов
- Журчал о том, что вечной мглой закрыто.
«Высока луна Господня…»
- Высока луна Господня.
- Тяжко мне.
- Истомилась я сегодня
- В тишине.
- Ни одна вокруг не лает
- Из подруг.
- Скучно, страшно замирает
- Всё вокруг.
- В ясных улицах так пусто,
- Так мертво.
- Не слыхать шагов, ни хруста,
- Ничего.
- Землю нюхая в тревоге,
- Жду я бед.
- Слабо пахнет по дороге
- Чей-то след.
- Никого нигде не будит
- Быстрый шаг.
- Жданный путник, кто ж он будет, –
- Друг иль враг?
- Под холодною луною
- Я одна.
- Нет, невмочь мне, – я завою
- У окна.
- Высока луна Господня,
- Высока.
- Грусть томит меня сегодня
- И тоска.
- Просыпайтесь, нарушайте
- Тишину.
- Сестры, сестры! войте, лайте
- На луну!
«Беден дом мой пасмурный…»
- Беден дом мой пасмурный
- Нажитым добром,
- Не блестит алмазами,
- Не звенит сребром,
- Но зато в нём сладостно
- Плакать о былом.
- За моё убожество
- Милый дар мне дан
- Облекать все горести
- В радужный туман
- И целить напевами
- Боль душевных ран.
- Жизнь влача печальную,
- Вовсе не тужу.
- У окошка вечером
- Тихо посижу,
- Проходящим девушкам
- Сказку расскажу.
- Под окном поставил я
- Длинную скамью.
- Там присядут странницы, –
- Песню им спою,
- Золото звенящее
- В души их пролью.
- Только чаще серая
- Провлечётся пыль,
- И в окно раскрытое
- На резной костыль
- Тихо осыпается, –
- Изжитая быль.
«Степь моя!..»
- Степь моя!
- Ширь моя!
- Если отрок я,
- Раскрываю я
- Жёлтенький цветок,
- Зажигаю я
- Жёлтенький, весёленький, золотой огонек.
- Ты цветков моих не тронь, не тронь!
- Не гаси ты мой земной, золотой огонь!
- Степь моя!
- Ширь моя!
- Если дева я,
- Раскрываю я
- Аленький цветок,
- Зажигаю я
- Аленький, маленький, красный огонёк.
- Ты цветков моих не тронь, не тронь!
- Не гаси ты мой ясный, красный огонь!
- Степь моя!
- Ширь моя!
- Вею, вею я,
- Раскрываю я
- Жёлтенькие, аленькие цветки,
- Зажигаю я
- Золотые, красные огоньки.
- Ты цветков моих не тронь, не тронь!
- Не гаси ты мой красный, золотой огонь!
«День туманный…»
- День туманный
- Настаёт,
- Мой желанный
- Не идёт.
- Мгла вокруг.
- На пороге
- Я стою,
- Вся в тревоге,
- И пою.
- Где ж мой друг?
- Холод веет,
- Сад мой пуст,
- Сиротеет
- Каждый куст.
- Скучно мне.
- Распрощался
- Ты легко,
- И умчался
- Далеко
- На коне.
- По дороге
- Я гляжу,
- Вся в тревоге,
- Вся дрожу, –
- Милый мой!
- Долго стану
- Слёзы лить,
- В сердце рану
- Бередить, –
- Бог с тобой!
«Какие-то светлые девы…»
- Какие-то светлые девы
- Сегодня гостили у нас.
- То не были дочери Евы, –
- Таких я не видывал глаз.
- Я встретил их где-то далёко
- В суровом лесу и глухом.
- Бежали они одиноко,
- Пугливо обнявшись, вдвоём.
- И было в них много печали,
- Больной, сиротливой, лесной,
- И ноги их быстро мелькали,
- Покрытые светлой росой.
- Но руки их смелой рукою
- Сложил я в спасающий крест,
- И вывел их верной тропою
- Из этих пугающих мест.
- И бедные светлые девы
- Всю ночь прогостили у нас, –
- Я слушал лесные напевы,
- И сладкий, и нежный рассказ.
«Порой повеет запах странный…»
- Порой повеет запах странный, –
- Его причины не понять, –
- Давно померкший, день туманный
- Переживается опять.
- Как встарь, опять печально всходишь
- На обветшалое крыльцо,
- Засов скрипучий вновь отводишь,
- Вращая ржавое кольцо, –
- И видишь тесные покои,
- Где половицы чуть скрипят,
- Где отсырелые обои
- В углах тихонько шелестят,
- Где скучный маятник маячит,
- Внимая скучным, злым речам,
- Где кто-то молится да плачет,
- Так долго плачет по ночам.
«Для кого прозвучал…»
- Для кого прозвучал
- Мой томительный голос?
- Как подрезанный колос,
- Я бессильно упал.
- Я прошёл по земле
- Неразгаданной тайной,
- И как свет неслучайный
- В опечаленной мгле.
- Я к Отцу возвращаюсь,
- Я затеплил свечу,
- И ничем не прельщаюсь,
- Ничего не хочу.
- Мой таинственный голос
- Для кого прозвучал?
- Как подрезанный колос,
- Я на землю упал.
- Я не слышу ответа,
- Одинокий иду,
- И от мира не жду
- Ни привета, ни света.
- Я затеплил свечу,
- И к Отцу возвращаюсь,
- Ничего не хочу,
- И ничем не прельщаюсь.
«Ангельские лики…»
- Ангельские лики,
- Светлое хваленье,
- Дым благоуханий, –
- У Творца-Владыки
- Вечное забвенье
- Всех земных страданий.
- Ангел вопрошает:
- «Бледный отрок, ты откуда?
- Рано дни тебе наскучили».
- Отрок отвечает:
- «На земле мне было худо.
- Мать с отцом меня замучили».
- У Творца-Владыки
- Вечное забвенье
- Всех земных страданий, –
- Ангельские лики,
- Светлое хваленье,
- Дым благоуханий.
- «Целый день бранили,
- Ночью руки мне связали,
- На чердак свели раздетого,
- Долго палкой били,
- Долго розгами терзали, –
- Вот и умер я от этого».
- Ангельские лики,
- Светлое хваленье,
- Дым благоуханий, –
- У Творца-Владыки
- Вечное забвенье
- Всех земных страданий.
«Дети радостей и света…»
- Дети радостей и света,
- Нет границ вам, нет завета,
- Нет помех, –
- Вы и в городе храните,
- На асфальте, на граните
- Резвый смех.
- Посреди толпы болтливой
- Вы с улыбкою счастливой
- Надо мной,
- И за вашею оградой
- В шумный мир иду с отрадой
- Неземной.
Лунная колыбельная
- Я не знаю много песен, знаю песенку одну.
- Я спою её младенцу, отходящему ко сну.
- Колыбельку я рукою осторожною качну.
- Песенку спою младенцу, отходящему ко сну.
- Тихий ангел встрепенётся, улыбнётся, погрозится шалуну,
- И шалун ему ответит: «Ты не бойся, ты не дуйся, я засну».
- Ангел сядет к изголовью, улыбаясь шалуну.
- Сказки тихие расскажет отходящему ко сну.
- Он про звёздочки расскажет, он расскажет про луну,
- Про цветы в раю высоком, про небесную весну.
- Промолчит про тех, кто плачет, кто томится в полону,
- Кто закован, зачарован, кто влюбился в тишину.
- Кто томится, не ложится, долго смотрит на луну,
- Тихо сидя у окошка, долго смотрит в вышину, –
- Тот поникнет, и не крикнет, и не пикнет, и поникнет в глубину,
- И на речке с лёгким плеском круг за кругом пробежит волна в волну.
- Я не знаю много песен, знаю песенку одну,
- Я спою её младенцу, отходящему ко сну,
- Я на ротик роз раскрытых росы тихие стряхну,
- Глазки-светики-цветочки песней тихою сомкну.
Тихая колыбельная
- Много бегал мальчик мой.
- Ножки голые в пыли.
- Ножки милые помой.
- Моя ножки, задремли.
- Я спою тебе, спою:
- «Баю-баюшки-баю».
- Тихо стукнул в двери сон.
- Я шепнула: «Сон, войди».
- Волоса его, как лён,
- Ручки дремлют на груди, –
- И тихонько я пою:
- «Баю-баюшки-баю».
- «Сон, ты где был?» – «За горой». –
- «Что ты видел?» – «Лунный свет». –
- «С кем ты был?» – «С моей сестрой». –
- «А сестра пришла к нам?» – «Нет».
- Я тихонечко пою.
- «Баю-баюшки-баю».
- Дремлет бледная луна.
- Тихо в поле и в саду.
- Кто-то ходит у окна,
- Кто-то шепчет: «Я приду».
- Я тихохонько пою:
- «Баю-баюшки-баю».
- Кто-то шепчет у окна,
- Точно ветки шелестят:
- «Тяжело мне. Я больна.
- Помоги мне, милый брат».
- Тихо-тихо я пою:
- «Баю-баюшки-баю».
- «Я косила целый день.
- Я устала. Я больна».
- За окном шатнулась тень.
- Притаилась у окна.
- Я пою, пою, пою:
- «Баю-баюшки-баю».
«Я люблю мою тёмную землю…»
- Я люблю мою тёмную землю,
- И, в предчувствии вечной разлуки,
- Не одну только радость приемлю,
- Но, смиренно, и тяжкие муки.
- Ничего не отвергну в созданьи, –
- И во всём есть восторг и веселье,
- Есть великая трезвость в мечтаньи,
- И в обычности буйной – похмелье.
- Преклоняюсь пред Духом Великим,
- И с Отцом бытие моё слито,
- И созданьем Его многоликим
- От меня ли единство закрыто!
«Блажен, кто пьет напиток трезвый…»
- Блажен, кто пьет напиток трезвый,
- Холодный дар спокойных рек,
- Кто виноградной влагой резвой
- Не веселил себя вовек.
- Но кто узнал живую радость
- Шипучих и колючих струй,
- Того влечёт к себе их сладость,
- Их нежной пены поцелуй.
- Блаженно всё, что в тьме природы,
- Не зная жизни, мирно спит, –
- Блаженны воздух, тучи, воды,
- Блаженны мрамор и гранит.
- Но где горят огни сознанья,
- Там злая жажда разлита,
- Томят бескрылые желанья
- И невозможная мечта.
«Злое земное томленье…»
- Злое земное томленье,
- Злое земное житьё,
- Божье ли ты сновиденье,
- Или ничьё?
- В нашем, в ином ли твореньи
- К истине есть ли пути,
- Или в бесплодном томленьи
- Надо идти?
- Чьим же творящим хотеньем
- Неразделимо слита
- С неутомимым стремленьем
- Мира тщета?
Восторги слёз
- Вошла, вздыхая, в светлый храм,
- Устало стала на колени.
- Звучали царские ступени,
- Синел отрадный фимиам.
- Горели пред распятьем свечи,
- И благостно глядел Христос.
- Нe обещал он с милым встречи,
- Но утешал восторгом слёз.
- И Он терпел за раной рану,
- И был безумными убит.
- «Я биться головой не стану
- О тихий холод тёмных плит!»
- Стояла долго и молилась,
- Склонившись у пронзённых ног.
- Тоска в покорность претворилась:
- «Да будет так, как хочет Бог!»
«Белая тьма созидает предметы…»
- Белая тьма созидает предметы
- И обольщает меня.
- Жадно ищу я душою просветы
- В область нетленного дня.
- Кто же внесёт в заточенье земное
- Светоч, пугающий тьму?
- Скоро ль бессмертное, сердцу родное
- В свете его я пойму?
- Или навек нерушима преграда
- Белой, обманчивой тьмы,
- И бесконечно томиться мне надо,
- И не уйти из тюрьмы?
«Равно для сердца мило…»
- Равно для сердца мило,
- Равно волнует кровь –
- И то, что прежде было,
- И то, что будет вновь,
- И тёмная могила,
- И светлая любовь.
- А то, что длится ныне,
- Что мы зовём своим,
- В безрадостной пустыне
- Обманчиво, как дым.
- Томимся о святыне,
- Завидуем иным.
«Верю в счастье, верю снова…»
- Верю в счастье, верю снова
- Светлым радостям весны,
- Но грустнее снов больного
- Утомительные сны.
- И пугливы, и тоскливы,
- Как ленивый плеск волны,
- Как поникнувшие ивы,
- Сны о бедах старины.
«Быть простым, одиноким…»
- Быть простым, одиноким,
- Навсегда, – иль надолго, – уйти от людей,
- Любоваться лишь небом высоким,
- Лепетание слушать ветвей,
- Выходить на лесные дороги
- Без казны золотой, без сапог,
- Позабыв городские чертоги
- И толпу надоедливых, тёмных тревог.
- Но на всякой тропинке
- Кто-нибудь да идёт
- И в руках иль корзинке
- Что-нибудь да несёт.
- Всюду крики, ауканье, речи,
- И ребячий бессмысленный смех,
- И ненужные, глупые встречи,
- И бренчанье ненужных потех.
- И одежды веригам подобны,
- И деньгами оттянут карман,
- И голодные нищие злобны,
- И в домах притаился обман.
- О, пустынная радость!
- О, безлюдье далёких равнин!
- Тишины безмятежная сладость,
- И внимающий – только один.
- Милый брат мой, вздымающий крылья
- Выше леса и туч,
- Из отчизны тупого бессилья
- Унеси меня, сладкою мукой измучь…
«Ветер тучи носит…»
- Ветер тучи носит,
- Носит вихри пыли.
- Сердце сказки просит,
- И не хочет были.
- Сидеть за стеною, работником быть, –
- О, ветер, – ты мог бы и стены разбить!
- Ходить по дорогам из камней и плит, –
- Он только тревожит, он только скользит!
- И мёртвые видеть повсюду слова, –
- Прекрасная сказка навеки мертва.
«Неустанное в работе…»
- Неустанное в работе
- Сердце бедное моё, –
- В несмолкающей заботе
- Ты житьё куешь моё.
- Воля к жизни, воля злая,
- Направляет пылкий ток, –
- Ты куёшь, не уставая,
- Телу радость и порок.
- Дни и ночи ты торопишь,
- Будишь, слабого, меня,
- И мои сомненья топишь
- В нескончаемости дня.
- Я безлепицей измучен.
- Житиё кляну моё.
- Твой тяжёлый стук мне скучен,
- Сердце бедное моё.
«Люби меня, люби, холодная луна!..»
- Люби меня, люби, холодная луна!
- Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит,
- Когда восходишь ты, ясна и холодна.
- На этой злой земле никто меня не любит.
- Да будет ночь твоя в мерцании светил!
- Отверженец земли, тоскующий и кроткий,
- О, сколько раз во тьме я за тобой следил,
- Любуяся твоей стремительною лодкой!
- Потом я шёл опять в докучный ропот дня, –
- И труд меня томил, и путь мой был бесцелен.
- Твой свет в моей душе струился, мглисто-зелен.
- Холодная луна, люби, люби меня!
«Весь дом покоен, и лишь одно…»
- Весь дом покоен, и лишь одно
- Окно ночное озарено.
- То не лампадный отрадный свет:
- Там нет отрады, и сна там нет.
- Больной, быть может, проснулся вдруг,
- И снова гложет его недуг.
- Или, разлуке обречена,
- В жестоких муках не спит жена.
- Иль, смерть по воле готов призвать,
- Бедняк бездольный не смеет спать.
- Над милым прахом, быть может, мать
- В тоске и страхе пришла рыдать.
- Иль скорбь иная зажгла огни.
- О злая, злая! к чему они?
«Мы – пленённые звери…»
- Мы – пленённые звери,
- Голосим, как умеем.
- Глухо заперты двери,
- Мы открыть их не смеем.
- Если сердце преданиям верно,
- Утешаясь лаем, мы лаем.
- Что в зверинце зловонно и скверно,
- Мы забыли давно, мы не знаем.
- К повторениям сердце привычно, –
- Однозвучно и скучно кукуем.
- Всё в зверинце безлично, обычно.
- Мы о воле давно не тоскуем.
- Мы – пленённые звери,
- Голосим, как умеем.
- Глухо заперты двери,
- Мы открыть их не смеем.
«В томленьях жизни несчастливой…»
- В томленьях жизни несчастливой
- Меня забавишь только ты,
- О муза дивно-прихотливой
- Мечты!
- В разгаре грусти безнадежной
- Ты предстаёшь душе моей,
- Ее пленяя лаской нежной
- Мир озаряющих лучей.
- Забыты жгучие обиды,
- В душе смолкает гордый гнев,
- Как перед взорами Киприды
- Пленённый лев.
«Воздухом дольным дышать…»
- Воздухом дольным дышать
- Трудно и больно.
- Звёзды сияют опять.
- Как мне о них не мечтать!
- Это невольно.
- Лучших в пространство миров
- Брошено много.
- Я к умиранью готов,
- И недосказанных слов
- Смолкла тревога.
- Здесь невозможно цвести
- Чистому цвету.
- Тёмны земные пути,
- И невозможно идти
- К вечному свету.
«В дневных лучах и в сонной мгле…»
- В дневных лучах и в сонной мгле,
- В моей траве, в моей земле,
- В моих кустах я схоронил
- Мечты о жизни, клады сил,
- И окружился я стеной,
- Мой свет померк передо мной,
- И я забыл, давно забыл,
- Где притаились клады сил.
- Порой, взобравшись по стене,
- Сижу печально на окне, –
- И силы спят в земле сырой,
- Под неподвижною травой.
- Как пробудить их? Как воззвать?
- Иль им вовеки мирно спать,
- А мне холодной тишиной
- Томиться вечно за стеной?
«Объята мглою вещих теней…»
- Объята мглою вещих теней,
- Она восходит в тёмный храм.
- Дрожат стопы от холода ступеней,
- И грозен мрак тоскующим очам.
- И будут ли услышаны моленья?
- Или навек от жизненных тревог
- В недостижимые селенья
- Сокрылся Бог?
- Во мгле мерцают слабые лампады,
- К стопам приник тяжёлый холод плит.
- Темны столпов недвижные громады, –
- Она стоит, и плачет, и дрожит.
- О, для чего в усердьи богомольном
- Она спешила в храм идти!
- Как вознести мольбы о дольном!
- Всему начертаны пути.
«Суровый звук моих стихов…»
- Суровый звук моих стихов –
- Печальный отзвук дальной речи.
- Не ты ль мои склоняешь плечи,
- О, вдохновенье горьких слов?
- Во мгле почиет день туманный,
- Воздвигся мир вокруг стеной,
- И нет пути передо мной
- К стране, вотще обетованной.
- И только звук, неясный звук
- Порой доносится оттуда,
- Но в долгом ожиданьи чуда
- Забыть ли горечь долгих мук!
«Во мне мечты мои цветут…»
- Во мне мечты мои цветут,
- Восходят, блещут и заходят,
- И тучи гневные несут,
- И бури грозные приводят.
- Всё предстоящее – лишь тень,
- И всё мгновенно, всё забвенно, –
- Но где ж сияет вечный день,
- Какая тайна неизменна?
- О чём мечтаю я землёй,
- Водой, огнём и небом ясным,
- Ночною быстрой тишиной,
- И днём медлительным, но страстным?
- Один ли я томлюсь во всём,
- В томленьи вечно неутешном,
- Иль жизнь иная есть в ином,
- В блаженном Духе, или в грешном?
«Державные боги…»
- Державные боги,
- Властители радостных стран!
- Устал я от трудной дороги,
- И пылью покрылися ноги,
- И кровью из ран.
- «Так надо, так надо», –
- Мне вещий ваш ворон твердит.
- В чертогах небесных отрада, –
- За труд и за муки награда,
- За боль и за стыд.
- Меня бы спросили,
- Хочу ли от вас я венца!
- Но вашей покорен я силе,
- Вы тайно меня победили,
- И к вам я иду до конца.
- А есть и короче,
- Прямой и нетрудный есть путь,
- Лишь только в безмолвии ночи
- Мгновенною молнией в очи
- Себе самовольно блеснуть.
- Его отвергаю,
- Я вам покориться хочу.
- Живу и страдаю, и знаю,
- Что ваши пути открываю,
- Иду и молчу.
«Опять сияние в лампаде…»
- Опять сияние в лампаде,
- Но не могу склонить колен.
- Ликует Бог в надзвёздном граде,
- А мой удел – унылый плен.
- С иконы тёмной безучастно
- Глаза суровые глядят.
- Открыт молитвенник напрасно:
- Молитвы древние молчат, –
- И пожелтелые страницы,
- Заветы строгие храня,
- Как безнадёжные гробницы,
- Уже не смотрят на меня.
«В амфоре, ярко расцвечённой…»
- В амфоре, ярко расцвечённой,
- Угрюмый раб несет вино.
- Неровен путь неосвещённый,
- А в небесах уже темно, –
- И напряжёнными глазами
- Он зорко смотрит в полутьму,
- Чтоб через край вино струями
- Не пролилось на грудь ему.
- Так я несу моих страданий
- Давно наполненный фиал.
- В нём лютый яд воспоминаний,
- Таясь коварно, задремал.
- Иду окольными путями
- С сосудом зла, чтоб кто-нибудь
- Неосторожными руками
- Его не пролил мне на грудь.
«Я должен быть старым…»
- Я должен быть старым,
- И мудрым,
- И ко всему равнодушным,
- С каменеющим сердцем
- И с презрительным взором,
- Потому что Ананке,
- Злая,
- Открыла мне мой жребий:
- Жить лишь только после смерти
- Бестелесною тенью,
- Лёгким звуком,
- Пыльною радостью
- Чудака книгочия…
- А все же нагое тело
- Меня волнует,
- Как в юные годы.
- Я люблю руки,
- И ноги,
- И упругую кожу,
- И всё, что можно
- Целовать и ласкать.
- И если ты, милая,
- Капризная, но вовсе не злая,
- Хочешь моего ясного взгляда,
- Моей светлой улыбки,
- Моего лёгкого прикосновения, –
- А что же больше я могу
- Дать или взять? –
- Знай, знай,
- Мне ненавистно
- Твоё нарядное платье
- Скрипучего шелка
- С жёлтыми кружевами,
- И ароматный дар старого Пино,
- И даже твои сквозные
- Рукавички
- С глупым и смешным названьем.
«Короткая радость сгорела…»
- Короткая радость сгорела,
- И снова я грустен и нищ,
- И снова блуждаю без дела
- У чуждых и тёмных жилищ.
- Я пыл вдохновенья ночного
- Больною душой ощущал,
- Виденья из мира иного
- Я светлым восторгом встречал.
- Но краткая радость сгорела,
- И город опять предо мной,
- Опять я скитаюсь без дела
- По жёсткой его мостовой.
«Давно мне голос твой невнятен…»
- Давно мне голос твой невнятен,
- И образ твой в мечтах поблёк.
- Или приход твой невозвратен,
- И я навеки одинок?
- И был ли ты в моей пустыне,
- Иль призрак лживый, мой же сон,
- В укор неправедной гордыне
- Врагом безликим вознесён?
- Кто б ни был ты, явись мне снова,
- Затми томительные дни,
- И мрак безумия земного
- Хоть перед смертью осени.
«Всё хочет петь и славить Бога…»
- Всё хочет петь и славить Бога, –
- Заря, и ландыш, и ковыль,
- И лес, и поле, и дорога,
- И ветром зыблемая пыль.
- Они зовут за словом слово,
- И песню их из века в век
- В иных созвучьях слышит снова
- И повторяет человек.
«В овраге, за тою вон рощей…»
- В овраге, за тою вон рощей,
- Лежит мой маленький брат.
- Я оставила с ним двух кукол, –
- Они его сон сторожат.
- Я боюсь, что он очень ушибся,
- Я его разбудить не могла.
- Я так устала, что охотно
- Вместе бы с ними легла.
- Но надо позвать на помощь,
- Чтобы его домой перенести.
- Нельзя, чтобы малые дети
- Ночевали одни на пути.
«Я напрасно хочу не любить…»
- Я напрасно хочу не любить, –
- И, природе покорствуя страстной,
- Не могу не любить,
- Не томиться мечтою напрасной.
- Чуть могу любоваться тобой,
- И сказать тебе слова не смею,
- Но расстаться с тобой
- Не хочу, не могу, не умею.
- А настанут жестокие дни,
- Ты уйдёшь от меня без возврата,
- О, зачем же вы, дни!
- За утратой иная утрата.
«Цветик белоснежный…»
- Цветик белоснежный
- У тропы тележной
- Вырос в месте незнакомом.
- Ты, мой друг, простился с домом,
- Ты ушёл далеча, –
- Суждена ль нам встреча?
- Цветик нежный, синий
- Над немой пустыней
- Вырос в месте незнакомом.
- Ты, мой друг, расстался с домом,
- От тебя хоть слово
- Я услышу ль снова?
«Отвори свою дверь…»
- Отвори свою дверь,
- И ограду кругом обойди.
- Неспокойно теперь, –
- Не ложись, не засни, подожди.
- Может быть, в эту ночь
- И тебя позовёт кто-нибудь.
- Поспешишь ли помочь?
- И пойдёшь ли в неведомый путь?
- Да и можно ли спать?
- Ты подумай: во тьме, за стеной
- Станет кто-нибудь звать,
- Одинокий, усталый, больной.
- Выходи к воротам
- И фонарь пред собою неси.
- Хоть бы сгинул ты сам,
- Но того, кто взывает, спаси.
«В поле не видно ни зги…»
- В поле не видно ни зги.
- Кто-то зовёт: «Помоги!»
- Что я могу?
- Сам я и беден, и мал,
- Сам я смертельно устал,
- Как помогу?
- Кто-то зовёт в тишине:
- «Брат мой, приблизься ко мне!
- Легче вдвоём.
- Если не сможем идти,
- Вместе умрём на пути,
- Вместе умрём!»
«Я лицо укрыл бы в маске…»
- Я лицо укрыл бы в маске,
- Нахлобучил бы колпак,
- И в бесстыдно-дикой пляске
- Позабыл бы кое-как
- Роковых сомнений стаю
- И укоры без конца, –
- Все, пред чем не поднимаю
- Незакрытого лица.
- Гулкий бубен потрясая
- Высоко над головой,
- Я помчался б, приседая,
- Дробь ногами выбивая,
- Пред хохочущей толпой.
- Вкруг литого, золотого,
- Недоступного тельца,
- Отгоняя духа злого,
- Что казнит меня сурово
- Скудной краскою лица.
- Что ж меня остановило?
- Или это вражья сила
- Сокрушила бубен мой?
- Отчего я с буйным криком
- И в безумии великом
- Пал на камни головой?
«Скучная лампа моя зажжена…»
- Скучная лампа моя зажжена,
- Снова глаза мои мучит она.
- Господи, если я раб,
- Если я беден и слаб,
- Если мне вечно за этим стоном
- Скучным и скудным томиться трудом,
- Дай мне в одну только ночь
- Слабость мою превозмочь
- И в совершенном созданьи одном
- Чистым навеки зажечься огнем.
«Над безумием шумной столицы…»
- Над безумием шумной столицы
- В тёмном небе сияла луна,
- И далёких светил вереницы,
- Как виденья прекрасного сна.
- Но толпа проходила беспечно,
- И на звёзды никто не глядел,
- И союз их, вещающий вечно,
- Безответно и праздно горел.
- И один лишь скиталец покорный
- Подымал к ним глаза от земли,
- Но спасти от погибели чёрной
- Их вещанья его не могли.
«Постройте чертог у потока…»
- Постройте чертог у потока
- В таинственно-тихом лесу,
- Гонцов разошлите далёко,
- Сберите живую красу, –
- Детей беспокровных,
- Голодных детей
- Ведите в защиту дубровных
- Широких ветвей.
- Проворные детские ноги
- В зелёном лесу побегут
- И в нём молодые дороги
- Себе обретут,
- Возделают детские руки
- Эдем, для работы сплетясь, –
- И зой их весёлые звуки
- Окличет, в кустах притаясь.
«Целуйте руки…»
- Целуйте руки
- У нежных дев,
- Широкий плащ разлуки
- На них надев.
- Целуйте плечи
- У милых жён, –
- Покой блаженной встречи
- Им возведён.
- Целуйте ноги
- У матерей, –
- Над ними бич тревоги
- За их детей.
«Ты в стране недостижимой…»
- Ты в стране недостижимой, –
- Я в больной долине снов.
- Друг, томительно любимый,
- Слышу звук твоих шагов.
- Содрогаясь, внемлю речи,
- Вижу блеск твоих очей, –
- Бледный призрак дивной встречи,
- Привидение речей.
- Расторгают эвмениды
- Между нами все пути.
- Я изгнанник, – все обиды
- Должен я перенести.
- Жизнью скучной и нелепой
- Надо медленно мне жить,
- Не роптать на рок свирепый,
- И о тайном ворожить.
«Я верю в творящего Бога…»
- Я верю в творящего Бога,
- В святые заветы небес,
- И верю, что явлено много
- Безумному миру чудес.
- И первое чудо на свете,
- Великий источник утех –
- Блаженно-невинные дети,
- Их сладкий и радостный смех.
«Забыв о родине своей…»
- Забыв о родине своей,
- Мы торжествуем новоселье, –
- Какое буйное веселье!
- Какое пиршество страстей!
- Но всё проходит, гаснут страсти,
- Скучна весёлость наконец;
- Седин серебряный венец
- Носить иль снять не в нашей власти.
- Всё чаще станем повторять
- Судьбе и жизни укоризны.
- И тихий мир своей отчизны
- Нам всё отрадней вспоминать.
«Всё почивающее свято…»
- Всё почивающее свято,
- В смятеньи жизни – зло и грех.
- Томила жизнь меня когда-то
- Надеждой лживою утех.
- Её соблазны были многи,
- И утомленья без числа.
- В великолепные чертоги
- Она мечты мои звала,
- И на жестокие дороги
- Меня коварно увлекла.
- Но близость кроткой смерти чуя,
- Уснули гордые мечты.
- Я жду смиренно, не тоскуя,
- Благой и вещей темноты.
- И если жить мне надо снова,
- С собой я жизни принесу
- Успокоения святого
- Невозмутимую красу.
«Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик…»
- Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,
- Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.
- И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью,
- Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,
- Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,
- И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь.
- Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,
- Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».
«Изнемогающая вялость…»
- Изнемогающая вялость,
- За что-то мстящая тоска, –
- В долинах – бледная усталость,
- На небе – злые облака.
- Не видно счастья голубого, –
- Его затмили злые сны.
- Лучи светила золотого
- Седой тоской поглощены.
«В паденьи дня к закату своему…»
- В паденьи дня к закату своему
- Есть нечто мстительное, злое.
- Не ты ли призывал покой и тьму,
- Изнемогая в ярком зное?
- Не ты ль хулил неистовство лучей
- Владыки пламенного, Змия,
- И прославлял блаженный мир ночей
- И звёзды ясные, благие?
- И вот сбылось, – пылающий поник,
- И далеко упали тени.
- Земля свежа. Дианин ясный лик
- Восходит, полон сладкой лени.
- И он зовёт к безгласной тишине,
- И лишь затем он смотрит в очи,
- Чтобы внушить мечту о долгом сне,
- О долгой, – бесконечной, – ночи.
«Живы дети, только дети…»
- Живы дети, только дети, –
- Мы мертвы, давно мертвы.
- Смерть шатается на свете
- И махает, словно плетью,
- Уплетённой туго сетью
- Возле каждой головы.
- Хоть и даст она отсрочку –
- Год, неделю или ночь,
- Но поставит всё же точку,
- И укатит в чёрной тачке,
- Сотрясая в дикой скачке,
- Из земного мира прочь.
- Торопись дышать сильнее,
- Жди, – придёт и твой черёд.
- Задыхайся, цепенея,
- Леденея перед нею.
- Срок пройдёт, – подставишь шею, –
- Ночь, неделя или год.
«В тебя, безмолвную, ночную…»
- В тебя, безмолвную, ночную,
- Всё так же верно я влюблён,
- И никогда не торжествую,
- И жизнь моя – полдневный сон.
- Давно не ведавшие встречи,
- Ты – вечно там, я – снова здесь,
- Мы устремляем взор далече,
- В одну мечтательную весь.
- И ныне, в час лукавый плена,
- Мы не боимся, не спешим.
- Перед тобой моя измена, –
- Как легкий и прозрачный дым.
- Над этим лучезарным морем,
- Где воздух сладок и согрет,
- Устами дружными повторим
- Наш тайный, роковой завет.
- И как ни смейся надо мною
- Жестокий, полуденный сон, –
- Я роковою тишиною
- Твоих очей заворожён.
Чёртовы качели
- В тени косматой ели,
- Над шумною рекой
- Качает чёрт качели
- Мохнатою рукой.
- Качает и смеётся,
- Вперёд, назад,
- Вперёд, назад.
- Доска скрипит и гнётся,
- О сук тяжёлый трётся
- Натянутый канат.
- Снуёт с протяжным скрипом
- Шатучая доска,
- И чёрт хохочет с хрипом,
- Хватаясь за бока.
- Держусь, томлюсь, качаюсь,
- Вперёд, назад,
- Вперёд, назад,
- Хватаюсь и мотаюсь,
- И отвести стараюсь
- От чёрта томный взгляд.
- Над верхом тёмной ели
- Хохочет голубой:
- «Попался на качели,
- Качайся, чёрт с тобой».
- В тени косматой ели
- Визжат, кружась гурьбой:
- «Попался на качели,
- Качайся, чёрт с тобой».
- Я знаю, чёрт не бросит
- Стремительной доски,
- Пока меня не скосит
- Грозящий взмах руки,
- Пока не перетрётся,
- Крутяся, конопля,
- Пока не подвернётся
- Ко мне моя земля.
- Взлечу я выше ели,
- И лбом о землю трах.
- Качай же, чёрт, качели,
- Всё выше, выше… ах!
«Венком из руты увенчали…»
- Венком из руты увенчали
- Меня суровые печали, –
- И охладела мысль моя,
- В душе смирилася тревога,
- Сужу отчётливо и строго,
- Моей неправды не тая.
- Не поклоняюсь я иному,
- Ни богу доброму, ни злому,
- Но и не спорю тщетно с ним:
- Творцу ль сердиться на созданья?
- Огню ль в минуту угасанья
- Роптать на пепел и на дым?
- Всё благо, – только это тело
- В грехах и в злобе закоснело,
- Но есть могила для него, –
- И смерть бесстрастно я прославлю,
- И так же всё легко поправлю,
- Как создал всё из ничего.
«Забыты вино и веселье…»
- Забыты вино и веселье,
- Оставлены латы и меч, –
- Один он идёт в подземелье,
- Лампады не хочет зажечь.
- И дверь заскрипела протяжно, –
- В неё не входили давно.
- За дверью и тёмно, и влажно,
- Высоко и узко окно.
- Глаза привыкают во мраке, –
- И вот выступают сквозь мглу
- Какие-то странные знаки
- На сводах, стенах и полу.
- Он долго глядит на сплетенье
- Непонятых знаков, и ждёт,
- Что взорам его просветленье
- Всезрящая смерть принесёт.
Простая песенка
- Под остриями
- Вражеских пик
- Светик убитый,
- Светик убитый поник.
- Миленький мальчик
- Маленький мой,
- Ты не вернёшься,
- Ты не вернёшься домой.
- Били, стреляли, –
- Ты не бежал,
- Ты на дороге,
- Ты на дороге лежал.
- Конь офицера
- Вражеских сил
- Прямо на сердце,
- Прямо на сердце ступил.
- Миленький мальчик
- Маленький мой,
- Ты не вернёшься,
- Ты не вернёшься домой.
«Вести об отчизне…»
- Вести об отчизне
- Верьте иль не верьте, –
- Есть весна у жизни,
- Есть весна у смерти.
- Если розы красны,
- То купавы бледны.
- Небеса бесстрастны,
- Мы же, люди, бедны.
- Истина предстанет
- Поздно или рано.
- Здешнее обманет, –
- В смерти нет обмана.
«Есть тайна несказанная…»
- Есть тайна несказанная,
- Но где, найду ли я?
- Блуждает песня странная,
- Безумная моя.
- Дорогой незнакомою,
- Среди немых болот
- С медлительной истомою
- Она меня ведет.
- Мгновения бесследные
- Над ней летят в тиши,
- И спят купавы бледные,
- И дремлют камыши.
- Коса её запутана,
- В ней жёсткая трава,
- И, дикой мглой окутана,
- Поникла голова.
- Дорогой потаённою,
- Среди немых болот,
- Где ирис, влагой сонною
- Напоенный, цветет.
- Блуждает песня странная,
- Безумная моя.
- Есть тайна несказанная,
- Её найду ли я?
«Там, за стеною, холодный туман от реки…»
- Там, за стеною, холодный туман от реки.
- Снова со мною острые ласки тоски.
- Снова огонь сожигает
- Усталую плоть, –
- Пламень безумный, сверкая, играет,
- Жалит, томит, угрожает, –
- Как мне его побороть?
- Сладок он, сладок мне, сладок, –
- В нём я порочно полночно сгораю давно.
- Тихое око бесстрастных лампадок,
- Тихой молитвы внезапный припадок, –
- Вам погасить мой огонь не дано.
- Сладкий, безумный и жгучий,
- Пламенный, радостный стыд,
- Мститель нетленно-могучий
- Горьких обид.
- Плачет опять у порога
- Бледная совесть – луна.
- Ждёт не дождётся дорога, –
- И увядает она,
- Лилия бедная, бледная, вечно больная, –
- Лилия ждёт не дождётся меня,
- Светлого мая,
- Огня.
«Мечтатель, странный миру…»
- Мечтатель, странный миру,
- Всегда для всех чужой,
- Царящему кумиру
- Не служит он хвалой.
- Кому-то дымный ладан
- Он жжёт, угрюм и строг,
- Но миром не разгадан
- Его суровый бог.
- Он тайною завесил
- Страстей своих игру, –
- Порой у гроба весел
- И мрачен на пиру.
- Сиянье на вершине,
- Садов цветущих ряд,
- В прославленной долине
- Его не веселят.
- Поляну он находит,
- Лишённую красы,
- И там в мечтах проводит
- Безмолвные часы.
«Как часто хоронят меня!..»
- Как часто хоронят меня!
- Как часты по мне панихиды!
- Но нет дня меня в них обиды,
- Я выше и Ночи, и Дня.
- Усталостью к отдыху клонят,
- Болезнями тело томят,
- Печалями со света гонят,
- И ладаном в очи дымят.
- Мой путь перед ними не понят,
- Венец многоцветный измят, –
- Но, как ни поют, ни хоронят,
- Мой свет от меня не затмят.
- Оставьте ненужное дело,
- Направьте обратно ладью, –
- За грозной чертою предела
- Воздвигнул я душу мою.
- Великой зарёю зардела
- Любовь к моему бытию.
- Вселенское, мощное тело
- Всемирной душе создаю.
- Ладью мою вечно стремите
- К свершению творческих дел, –
- И если найдёте предел,
- Отпойте меня, схороните!
«Никто не убивал…»
- Никто не убивал,
- Он тихо умер сам, –
- Он бледен был и мал,
- Но рвался к небесам.
- А небо далеко,
- И даже – неба нет.
- Пойми – и жить легко, –
- Ведь тут же, с нами, свет.
- Огнём горит эфир,
- И ярки наши дни, –
- Для ночи знает мир
- Внезапные огни.
- Но он любил мечтать
- О пресвятой звезде,
- Какой не отыскать
- Нигде, – увы! – нигде!
- Дороги к небесам
- Он отыскать не мог,
- И тихо умер сам,
- Но умер он как бог.
«По тем дорогам, где ходят люди…»
- По тем дорогам, где ходят люди,
- В часы раздумья не ходи, –
- Весь воздух выпьют людские груди,
- Проснётся страх в твоей груди.
- Оставь селенья, иди далёко,
- Или создай пустынный край,
- И там безмолвно и одиноко
- Живи, мечтай и умирай.
«Этот зыбкий туман над рекой…»
- Этот зыбкий туман над рекой
- В одинокую ночь, при луне, –
- Ненавистен он мне, и желанен он мне
- Тишиною своей и тоской.
- Я забыл про дневную красу,
- И во мглу я тихонько вхожу,
- Еле видимый след напряжённо слежу,
- И печали мои одиноко несу.
«Не кончен путь далекий…»
- Не кончен путь далекий.
- Усталый, одинокий,
- Сижу я в поздний час.
- Туманны все дороги,
- Роса мне мочит ноги,
- И мой костёр погас,
- И нет в широком поле
- Огня и шалаша…
- Ликуй о дикой воле,
- Свободная душа!
- Всё в этом тёмном поле
- Одной покорно Воле.
- Вся эта ночь – моя!
- И каждая былинка,
- И каждая росинка,
- И каждая струя, –
- Всё мне согласно внемлет,
- Мечтой моей дыша.
- В моём томленьи дремлет
- Всемирная душа.
- Далёк предел высокий.
- Усталый, одинокий,
- Над влажною золой,
- Я сам собою светел, –
- Я путь себе наметил
- Не добрый и не злой, –
- И нет в широком поле
- Огня и шалаша…
- Ликуй о дикой воле,
- Свободная душа!
«Моя усталость выше гор…»
- Моя усталость выше гор,
- Во рву лежит моя любовь,
- И потускневший ищет взор,
- Где слёзы катятся и кровь.
- Моя усталость выше гор,
- Не для земли её труды…
- О, тёмный взор, о, скучный взор,
- О, злые, страшные плоды!
«Если б я был к счастью приневолен…»
- Если б я был к счастью приневолен,
- Если б я был негой опьянён,
- Был бы я, как цвет тепличный, болен
- И страстьми безумными спалён.
- Но легко мне: я живу печален,
- Я суровой скорби в жертву дан.
- Никаким желаньем не ужален,
- Ни в какой не вдамся я обман.
- И до дня, когда безмолвной тенью
- Буду я навеки осенён,
- Жизнь моя, всемирному томленью
- Ты подобна, лёгкая, как сон.
«Передрассветный сумрак долог…»
- Передрассветный сумрак долог,
- И холод утренний жесток.
- Заря, заря, раскинь свой полог,
- Зажги надеждами восток.
- Кто не устал, кто сердцем молод,
- Тому легко перенести
- Передрассветный долгий холод
- В истоме раннего пути.
- Но кто сжимает пыльный посох
- Сухою старческой рукой,
- Тому какая сладость в росах,
- Заворожённых тишиной!
«Суровый друг, ты недоволен…»
- Суровый друг, ты недоволен,
- Что я грустна.
- Ты молчалив, ты вечно болен, –
- И я больна.
- Но не хочу я быть счастливой,
- Идти к другим.
- С тобой мне жить в тоске пугливой,
- С больным и злым.
- Отвыкла я от жизни шумной
- И от людей.
- Мой взор горит тоской безумной,
- Тоской твоей.
- Перед тобой в немом томленьи
- Сгораю я.
- В твоём печальном заточеньи
- Вся жизнь моя.
«Предметы предметного мира…»
- Предметы предметного мира, –
- И солнце, и путь, и луна,
- И все колебанья эфира,
- И всякая здесь глубина,
- И всё, что очерчено резко,
- Душе утомлённой моей –
- Страшилище звона и блеска,
- Застенок томительных дней.
- От света спешу я в чертоги,
- Где тихой мечтою дышу,
- Где вместе со мною лишь боги,
- Которых я сам возношу.
- Бесшумною тканью завешен
- Чертога безмолвный порог.
- Там грех мой невинно-безгрешен,
- И весело-светел порок.
- Никто не наложит запрета,
- И грубое слово ничьё
- Не бросит внезапного света
- На слово иль дело моё.
- Я древних заклятий не знаю
- На той стороне бытия,
- И если я кровь проливаю,
- То кровь эта – только моя.
«Я спал от печали…»
- Я спал от печали
- Тягостным сном.
- Чайки кричали
- Над моим окном.
- Заря возопила:
- «Встречай со мной царя.
- Я небеса разбудила,
- Разбудила, горя».
- И ветер, пылая
- Вечной тоской,
- Звал меня, пролетая
- Над моею рекой.
- Но в тяжёлой печали
- Я безрадостно спал.
- О, весёлые дали,
- Я вас не видал!
«Я лесом шёл. Дремали ели…»
- Я лесом шёл. Дремали ели,
- Был тощ и бледен редкий мох, –
- Мой друг далёкий, неужели
- Я слышал твой печальный вздох?
- И это ты передо мною
- Прошёл, безмолвный нелюдим,
- Заворожённый тишиною
- И вечным сумраком лесным?
- Я посмотрел, – ты оглянулся,
- Но промолчал, махнул рукой, –
- Прошло мгновенье, – лес качнулся, –
- И нет тебя передо мной.
- Вокруг меня дремали ели,
- Был тощ и бледен редкий мох,
- Да сучья палые желтели,
- Да бурелом торчал и сох.
«Чем звонче радость, мир прелестней…»
- Чем звонче радость, мир прелестней
- И солнце в небе горячей,
- Тем скорбь дружнее с тихой песней,
- Тем грёзы сердца холодней.
- Холодный ключ порою жаркой
- Из-под горы, играя, бьёт,
- И солнца блеск надменно-яркий
- Согреть не может ясных вод.
- Земли таинственная сила
- На свет источник извела,
- И навсегда заворожила
- От обаяния тепла.
Ангел благого молчания
- Грудь ли томится от зною,
- Страшно ль смятение вьюг, –
- Только бы ты был со мною,
- Сладкий и радостный друг.
- Ангел благого молчанья,
- Тихий смиритель страстей,
- Нет ни венца, ни сиянья
- Над головою твоей.
- Кротко потуплены очи,
- Стан твой окутала мгла,
- Тонкою влагою ночи
- Веют два лёгких крыла.
- Реешь над дольным пределом
- Ты без меча, без луча, –
- Только на поясе белом
- Два золотые ключа.
- Друг неизменный и нежный,
- Тенью прохладною крыл
- Век мой безумно-мятежный
- Ты от толпы заслонил.
- В тяжкие дни утомленья,
- В ночи бессильных тревог,
- Ты отклонил помышленья
- От недоступных дорог.
«Я зажгу восковую свечу…»
- Я зажгу восковую свечу,
- И к Творцу моему воззову,
- Преклоняя главу и колени.
- Бытия моего не хочу,
- Жития моего не прерву,
- До последней пройду все ступени.
- Только воля Господня и есть,
- И не я выбирал этот путь,
- И куда он ведёт, я не знаю, –
- И спешу я молитвы прочесть,
- И не смею в ночи отдохнуть,
- И главу, и колени склоняю.
«Обольщения лживых слов…»
- Обольщения лживых слов
- И обманчивых снов, –
- Ваши прелести так сильны!
- Утомителен летний зной.
- На дороге лесной
- Утешения тишины.
- Позабудешься ты в тени, –
- Отдохни и засни.
- Старый сказочник не далёк.
- Он с дремотою подойдёт.
- Вещий лес оживёт, –
- И таинственный огонёк.
- Чего не было никогда,
- Что пожрали года,
- Что мечтается иногда, –
- Снова молодо, снова здесь,
- Станешь радостен весь,
- В позабытую внидешь весь.
«Алой кровью истекая в час всемирного томленья…»
- Алой кровью истекая в час всемирного томленья,
- С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей.
- Умирает с тихим стоном Царь полдневного творенья.
- Кровью Змея пламенея, ты жалеть его не смей.
- Близок срок заворожённый размышленья и молчанья.
- Умирает Змей багряный, Царь безумного сиянья.
- Он царил над небосклоном, но настал печальный час,
- И с протяжным, тихим стоном Змей пылающий погас.
- И с бессильною тревогой окровавленной дорогой,
- Все ключи свои роняя, труп Царя влечёт Заря,
- И в томленьи грусти строгой месяц бледный и двурогий
- Сеет мглистые мечтанья, не грозя и не горя.
- Если страшно, если больно, если жизни жаль невольно, –
- Что твой ропот своевольный! Покоряйся, – жить довольно.
- Все лучи померкли в небе и в ночной росе ключи, –
- И опять Она с тобою. Слушай, слушай и молчи.
«В село из леса она пришла…»
- В село из леса она пришла, –
- Она стучала, она звала.
- Её страшила ночная тьма,
- Но не пускали её в дома.
- И долго, долго брела она,
- И тёмной ночью была одна,
- И не пускали её в дома,
- И угрожала ночная тьма.
- Когда ж, ликуя, заря взошла.
- Она упала, – и умерла.
«Берёзка над морем…»
- Берёзка над морем
- На высокой скале
- Улыбается зорям,
- Потонувшим во мгле.
- Широко, широко
- Тишина, тишина.
- Под скалою глубоко
- Закипает волна.
- О волны! О зори!
- Тихо тающий сон
- В вашем вечном просторе
- Над скалой вознесён.
«Оргийное безумие в вине…»
- Оргийное безумие в вине,
- Оно весь мир смеясь колышет.
- Но в трезвости и в мирной тишине
- Порою то ж безумье дышит.
- Оно молчит в нависнувших ветвях,
- И стережёт в пещере жадной,
- И, затаясь в медлительных струях,
- Оно зовёт в покой прохладный.
- Порою, в воду мирно погрузясь,
- Вдруг власть безумия признает тело,
- И чуешь ты таинственную связь
- С твоей душой губительного дела.
«Преодолел я дикий холод…»
- Преодолел я дикий холод
- Земных страданий и невзгод,
- И снова непорочно молод,
- Как в первозданный майский год.
- Вернувшись к ясному смиренью,
- Чужие лики вновь люблю,
- И снова радуюсь творенью,
- И всё цветущее хвалю.
- Привет вам, небеса и воды,
- Земля, движенье и следы,
- И краткий, сладкий миг свободы,
- И неустанные труды.
«Благословляю, жизнь моя…»
- Благословляю, жизнь моя,
- Твои печали.
- Как струи тихого ручья,
- Мои молитвы зазвучали.
- Душевных ран я не таю,
- Благословив моё паденье.
- Как ива к тихому ручью,
- К душе приникло умиленье.
«Холодная, жестокая земля!..»
- Холодная, жестокая земля!
- Но как же ты взрастила сладострастие?
- Твои широкие, угрюмые поля
- Изведали ненастье, но и счастие.
- Сама ли ты надежды родила,
- Сама ли их повила злаками?
- Или сошла с небес богиня зла,
- Венчанная таинственными знаками,
- И низвела для дремлющей земли
- Мечты коварные с обманами,
- И злые гости облекли
- Тебя лазурными туманами?
«Блаженство в жизни только раз…»
- Блаженство в жизни только раз,
- Безумный путь, –
- Забыться в море милых глаз,
- И утонуть.
- Едва надменный Савл вступил
- На путь в Дамаск,
- Уж он во власти нежных сил
- И жгучих ласк.
- Его глаза слепит огонь
- Небесных нег,
- И стройно-тонкая ладонь
- Бела, как снег.
- Над ним возник свирельный плач
- В пыланьи дня:
- «Жестокий Савл! О, злой палач,
- Люби меня!»
- Нет, Павла Савлом не зови:
- Святым огнём
- Апостол сладостной любви
- Восставлен в нём.
- Блаженство в жизни только раз,
- Отрадный путь!
- Забыться в море милых глаз,
- И утонуть.
- Забыв о том, как назван ты
- В краю отцов,
- Спешить к безмерностям мечты
- На смелый зов.
- О, знойный путь! О, путь в Дамаск!
- Безумный путь!
- Замкнуться в круге сладких ласк,
- И утонуть.
«Огонь, пылающий в крови моей…»
- Огонь, пылающий в крови моей,
- Меня не утомил.
- Ещё я жду, – каких-то новых дней,
- Восстановленья сил.
- Спешу забыть все виденные сны,
- И только сохранить
- Привычку к снам, – полуночной весны
- Пылающую нить.
- Всё тихое опять окрест меня,
- И солнце и луна, –
- Но сладкого, безумного огня
- Душа моя полна.
«В светлый день похоронили…»
- В светлый день похоронили
- Мы склонившуюся тень.
- Кто безгласен был в могиле,
- Тот воскрес в великий день, –
- И светло ликует с нами,
- Кто прошёл сквозь холод тьмы,
- Кто измучен злыми снами
- В тёмных областях зимы.
«Все эти ваши слова…»
- Все эти ваши слова
- Мне уж давно надоели.
- Только б небес синева,
- Шумные волны да ели,
- Только бы льнула к ногам
- Пена волны одичалой,
- Сладко шепча берегам
- Сказки любви небывалой.
«Твоя душа – кристалл, дрожащий…»
- Твоя душа – кристалл, дрожащий
- В очарованьи светлых струй,
- Но что ей в жизни предстоящей?
- Блесни, исчезни, очаруй!
- В очарованиях бессилен
- Горящий неизменно здесь.
- Наш дольний воздух смрадно пылен,
- Душе мила иная весь.
«Вы не умеете целовать мою землю…»
- Вы не умеете целовать мою землю,
- Не умеете слушать Мать Землю сырую,
- Так, как я ей внемлю,
- Так, как я её целую.
- О, приникну, приникну всем телом
- К святому материнскому телу,
- В озареньи святом и белом
- К последнему склонюсь пределу, –
- Откуда вышли цветы и травы,
- Откуда вышли и вы, сёстры и братья.
- Только мои лобзанья чисты и правы,
- Только мои святы объятья.
«В глубокий час молчания ночного…»
- В глубокий час молчания ночного
- Тебе я слово тайное шепну.
- Тогда закрой глаза и снова
- Увидишь ты мою страну.
- Доверься мне опять, иди за мною,
- На здешний мир не поднимая глаз,
- Пока, объятый тихой мглою,
- Полночный светоч не угас, –
- И всё, о чём душа твоя томится,
- И для чего не надо слёз и слов,
- Перед тобою загорится
- В ночной стране безмолвных снов.
«Широкие улицы прямы…»
- Широкие улицы прямы,
- И пыльно, и мглисто в дали,
- Чуть видны далёкие храмы, –
- О, муза, ликуй и хвали!
- Для камней, заборов и пыли
- Напевы звенящие куй,
- Забудь про печальные были, –
- О, муза, хвали и ликуй!
- Пройдут ли, внезапны и горды,
- Дерзнувшие спорить с судьбой, –
- Встречай опьяневшие орды
- Напевом, зовущим на бой.
«Люби меня ясно, как любит заря…»
- Люби меня ясно, как любит заря,
- Жемчуг рассыпая и смехом горя.
- Обрадуй надеждой и лёгкой мечтой
- И тихо погасни за мглистой чертой.
- Люби меня тихо, как любит луна,
- Сияя бесстрастно, ясна, холодна.
- Волшебством и тайной мой мир освети, –
- Помедлим с тобою на тёмном пути.
- Люби меня просто, как любит ручей,
- Звеня и целуя, и мой, и ничей.
- Прильни и отдайся, и дальше беги.
- Разлюбишь, забудешь, – не бойся, не лги.
«Безгрешный сон…»
- Безгрешный сон,
- Святая ночь молчанья и печали!
- Вы, сестры ясные, взошли на небосклон,
- И о далёком возвещали.
- Отрадный свет,
- И на земле начертанные знаки!
- Вам, сёстры ясные, земля моя в ответ
- Взрастила грезящие маки.
- В блестящем дне
- Отрада есть, – надежда вдохновенья.
- О, сёстры ясные, одна из вас ко мне
- Сошла в тумане сновиденья!
«Ты незаметно проходила…»
- Ты незаметно проходила,
- Ты не сияла и не жгла,
- Как незажжённое кадило,
- Благоухать ты не могла.
- Твои глаза не выражали
- Ни вдохновенья, ни печали,
- Молчали бледные уста,
- И от людей ты хоронилась,
- И от речей людских таилась
- Твоя безгрешная мечта.
- Конец пришел земным скитаньям,
- На смертный путь вступила ты.
- И засияла предвещаньем
- Иной, нездешней красоты.
- Глаза восторгом загорелись,
- Уста безмолвные зарделись,
- Как ясный светоч, ты зажглась,
- И, как восходит ладан синий,
- Твоя молитва над пустыней,
- Благоухая, вознеслась.
«Дышу дыханьем ранних рос…»
- Дышу дыханьем ранних рос,
- Зарёю ландышей невинных:
- Вдыхаю влажный запах длинных
- Русалочьих волос, –
- Отчётливо и тонко
- Я вижу каждый волосок;
- Я слышу звонкий голосок
- Погибшего ребёнка.
- Она стонала над водой,
- Когда её любовник бросил.
- Её любовник молодой
- На шею камень ей повесил.
- Заслышав шорох в камышах
- Его ладьи и скрип от весел,
- Она низверглась вся в слезах,
- А он еще был буйно весел.
- И вот она передо мной,
- Всё та же, но совсем другая.
- Над озарённой глубиной
- Качается нагая.
- Рукою ветку захватив,
- Водою заревою плещет.
- Забыла тёмные пути
- В сияньи утреннем, и блещет.
- И я дышу дыханьем рос,
- Благоуханием невинным,
- И влажным запахом пустынным
- Русалкиных волос.
«Не понимаю, отчего…»
- Не понимаю, отчего
- В природе мертвенной и скудной
- Встаёт какой-то властью чудной
- Единой жизни торжество.
- Я вижу вечную природу
- Под неизбежной властью сил, –
- Но кто же в бытие вложил
- И вдохновенье, и свободу?
- И в этот краткий срок земной,
- Из вещества сложась земного,
- Как мог обресть я мысль и слово,
- И мир создать себе живой?
- Окрест меня всё жизнью дышит,
- В моей реке шумит волна,
- И для меня в полях весна
- Благоухания колышет.
- Но не понять мне, отчего
- В природе мёртвенной и скудной
- Воссоздаётся властью чудной
- Духовной жизни торжество.
«Все были сказаны давно…»
- Все были сказаны давно
- Заветы сладостной свободы, –
- И прежде претворялись воды
- В животворящее вино.
- Припомни брак еврейский в Кане,
- И чудо первое Христа, –
- И омочи свои уста
- Водою, налитой в стакане.
- И если верный ученик
- В тебе воскреснет, – ток прозрачный
- Рассеет сон неволи мрачной,
- Ты станешь светел и велик.
- Что было светлою водою,
- То сердцем в кровь претворено.
- Какое крепкое вино!
- Какою бьёт оно струёю!
«Из мира чахлой нищеты…»
- Из мира чахлой нищеты,
- Где жёны плакали и дети лепетали,
- Я улетал в заоблачные дали
- В объятьях радостной мечты,
- И с дивной высоты надменного полёта
- Преображал я мир земной,
- И он сверкал передо мной,
- Как тёмной ткани позолота.
- Потом, разбуженный от грёз
- Прикосновеньем грубой жизни,
- Моей мучительной отчизне
- Я неразгаданное нёс.
«Всё было беспокойно и стройно, как всегда…»
- Всё было беспокойно и стройно, как всегда,
- И чванилися горы, и плакала вода,
- И булькал смех девичий в воздушный океан,
- И басом объяснялся с мамашей грубиян,
- Пищали сто песчинок под дамским башмаком,
- И тысячи пылинок врывались в каждый дом.
- Трава шептала сонно зелёные слова.
- Лягушка уверяла, что надо квакать ква.
- Кукушка повторяла, что где-то есть ку-ку,
- И этим нагоняла на барышень тоску,
- И, пачкающий лапки играющих детей,
- Побрызгал дождь на шапки гуляющих людей,
- И красили уж небо в берлинскую лазурь,
- Чтоб дети не боялись ни дождика, ни бурь,
- И я, как прежде, думал, что я – большой поэт,
- Что миру будет явлен мой незакатный свет.
«Жизнь проходит в лёгких грёзах…»
- Жизнь проходит в лёгких грёзах,
- Вся природа – тихий бред, –
- И не слышно об угрозах,
- И не видно в мире бед.
- Успокоенное море
- Тихо плещет о песок.
- Позабылось в мире горе,
- Страсть погибла, и порок.
- Век людской и тих, и долог
- В безмятежной тишине,
- Но – зачем откинут полог,
- Если въявь, как и во сне?
«Не плачь, утешься, верь…»
- Не плачь, утешься, верь,
- Не повторяй, что умер сын твой милый, –
- Не вовсе он оставил мир постылый.
- Он тихо стукнет в дверь,
- С приветными словами
- Войдёт к тебе и станет целовать
- Тебя, свою утешенную мать,
- Безгрешными устами.
- Лишь только позови,
- Он будет приходить к тебе, послушный,
- Всегда, как прежде, детски-простодушный,
- Дитя твоей любви.
«Я томился в чарах лунных…»
- Я томился в чарах лунных,
- Были ясны лики дивных дев,
- И звучал на гуслях златострунных
- Сладостный напев.
- В тишине заворожённой
- От подножья недоступных гор
- Простирался светлый и бессонный,
- Но немой простор.
- К вещей тайне, несказанной
- Звал печальный и холодный свет,
- И струился в даль благоуханный,
- Радостный завет.
«Полуночная жизнь расцвела…»
- Полуночная жизнь расцвела.
- На столе заалели цветы.
- Я ль виновник твоей красоты,
- Иль собою ты так весела?
- В озарении бледных огней
- Полуночная жизнь расцвела.
- Для меня ль ты опять ожила,
- Или я – только данник ночей?
- Я ль тебя из темницы исторг
- В озарение бледных огней?
- Иль томленья томительных дней –
- Только дань за недолгий восторг?
«Над усталою пустыней…»
- Над усталою пустыней
- Развернулся полог синий,
- В небо вышел месяц ясный.
- Нетревожный и нестрастный.
- Низошла к земле прохлада,
- И повеяна отрада.
- В мой шатёр, в объятья сна,
- Тишина низведена.
- С внешней жизнью я прощаюсь,
- И в забвенье погружаюсь.
- Предо мною мир нездешний,
- Где ликует друг мой вешний,
- Где безгрешное светило,
- Не склоняясь, озарило
- Тот нетленный, юный сад,
- Где хвалы его звучат.
«Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночной…»
- Здесь, на этом перекрёстке, в тихий, чуткий час ночной
- Ты стояла предо мною, озарённая луной,
- И, бессмертными словами откровенье роковое
- Повторяя, говорила, что на свете только двое,
- Что в созданьи многоликом только я и только ты
- В споре вечном и великом сплетены, но не слиты.
- Обе тёмные дороги в ожидании молчали.
- Ночь внимала и томилась от восторга и печали.
- И в сияньи непорочном, в полуночной тишине
- Все дыханья, вновь желанья возвращались все ко мне.
- Только ты одна таилась, не стремилась к нашей встрече,
- Вещим снам противореча, вечно близко и далече.
«Я уведу тебя далёко…»
- Я уведу тебя далёко
- От шумных, тесных городов.
- Где в многолюдстве одиноко,
- Где рабство низменных трудов.
- Уйдём к долине безмятежной
- На берега пустынных вод.
- Когда свершится неизбежный
- Звезды таинственный восход.
- И там, на берегу потока,
- Под лёгкий лепет камыша,
- От тёмной суеты далёко,
- Прохладой свежею дыша,
- Там, на путях очарованья
- В безмолвный час поймёшь и ты
- Неотразимые призванья
- Миры объемлющей мечты.
«Луны безгрешное сиянье…»
- Луны безгрешное сиянье,
- Бесстрастный сон немых дубрав,
- И в поле мглистом волхвованье,
- Шептанье трав…
- Сошлись полночные дороги.
- На перекрёстке я опять, –
- Но к вам ли, демоны и боги,
- Хочу воззвать?
- Под непорочною луною
- Внимая чуткой тишине,
- Всё, что предстало предо мною,
- Зову ко мне.
- Мелькает белая рубаха, –
- И по траве, как снег бледна,
- Дрожа от радостного страха,
- Идёт она.
- Я не хочу её объятий,
- Я ненавижу прелесть жён,
- Я властью неземных заклятий
- Заворожён.
- Но говорит мне ведьма: «Снова
- Вещаю тайну бытия.
- И нет и не было Иного, –
- Но я – Твоя.
- Сгорали демоны и боги,
- Но я с Тобой всегда была
- Там, где встречались две дороги
- Добра и зла».
- Упала белая рубаха,
- И предо мной, обнажена,
- Дрожа от страсти и от страха,
- Стоит она.
«Восходит Змий горящий снова…»
- Восходит Змий горящий снова,
- И мечет грозные лучи.
- От волхвования ночного
- Меня ты снова отлучи.
- Труды подъемлю, – на дороги
- Пойду безумен, зол и мал,
- Забыв полночные чертоги,
- Где я словам твоим внимал.
- Но из земли возникнут снова
- Твои холодные ключи, –
- Тогда меня, всегда земного,
- Ты в тихий сумрак заключи.
«Водой спокойной отражены…»
- Водой спокойной отражены,
- Они бесстрастно обнажены
- При свете тихом ночной луны.
- Два отрока, две девы творят ночной обряд,
- И тихие напевы таинственно звучат.
- Стопами белых ног едва колеблют струи,
- И волны, зыбляся у ног, звучат как поцелуи.
- Сияет месяц с горы небес,
- Внимает гимнам безмолвный лес,
- Пора настала ночных чудес.
- Оставлены одежды у тёмного пути.
- Свершаются надежды, – обратно не идти.
- Таинственный порог, заветная ограда, –
- Переступить порог, переступить им надо.
- Их отраженья в воде видны,
- И все движенья повторены
- В заворожённых лучах луны.
- Огонь, пылавший в теле, томительно погас, –
- В торжественном пределе настал последний час.
- Стопами белых ног, омытыми от пыли.
- Таинственный порог они переступили.
«Ты печально мерцала…»
- Ты печально мерцала
- Между ярких подруг,
- И одна не вступала
- В их пленительный круг.
- Незаметная людям,
- Ты открылась лишь мне,
- И встречаться мы будем
- В голубой тишине,
- И молчание ночи
- Навсегда полюбя,
- Я бессонные очи
- Устремлю на тебя.
- Ты без слов мне расскажешь,
- Чем и как ты живёшь,
- И тоску мою свяжешь,
- И печали сожжёшь.
«Надо мною, как облако…»
- Надо мною, как облако
- Над вершиной горы,
- Ты пройдёшь, словно облако
- Над вершиной горы,
- В многоцветном сиянии,
- В обаяньи святом,
- Ты промчишься в сиянии,
- В обаяньи святом.
- Стану долго, безрадостный,
- За тобою глядеть, –
- Утомлённый, безрадостный,
- За тобою глядеть,
- Тосковать и печалиться,
- Безнадёжно грустить,
- О далёком печалиться,
- О бесследном грустить.
«Вот минута прощальная…»
- Вот минута прощальная
- До последнего дня…
- Для того ли, печальная,
- Ты любила меня?
- Для того ли украдкою,
- При холодной луне,
- Ты походкою шаткою
- Приходила ко мне?
- Для того ли скиталася
- Ты повсюду за мной,
- И ночей дожидалася
- С их немой тишиной?
- И опять, светлоокая,
- Ты бледна и грустна,
- Как луна одинокая,
- Как больная луна.
«Есть тропа неизбежная…»
- Есть тропа неизбежная
- На крутом берегу, –
- Там волшебница нежная
- Запыхалась в бегу,
- Улыбается сладкая,
- И бежит далеко.
- Юность сладкая, краткая,
- Только с нею легко.
- Пробежит, – зарумянится,
- Улыбаясь, лицо,
- И кому-то достанется
- Золотое кольцо…
- Рокового, заклятого
- Не хотеть бы кольца,
- Отойти б от крылатого,
- Огневого гонца.
«Ночь настанет, и опять…»
- Ночь настанет, и опять
- Ты придёшь ко мне тайком,
- Чтоб со мною помечтать
- О нездешнем, о святом.
- И опять я буду знать,
- Что со мной ты, потому,
- Что ты станешь колыхать
- Предо мною свет и тьму.
- Буду спать или не спать,
- Буду помнить или нет, –
- Станет радостно сиять
- Для меня нездешний свет.
«Любит ночь моя туманы…»
- Любит ночь моя туманы,
- Любит бледный свет луны,
- И гаданья, и обманы,
- И таинственные сны.
- Любит девушек весёлых
- Вдруг влюбить в свою луну,
- И русалок любит голых,
- Поднимающих волну.
- И меня немножко любит, –
- Зазовёт меня к луне,
- Зацелует, и погубит,
- И забудет обо мне.
«Мечта далёких вдохновений…»
- Мечта далёких вдохновений,
- Любовь к иному бытию,
- Стреми вдали от воплощений
- Твою эфирную ладью.
- С моим болезненным томленьем
- Святой тоски не сочетай,
- Обрадуй призрачным явленьем
- И, невозвратная, растай.
«Где безбрежный океан…»
- Где безбрежный океан,
- Где одни лишь плещут волны,
- Где не ходят чёлны, –
- Там есть фея Кисиман.
- На волнах она лежит,
- Нежась и качаясь,
- Плещет, блещет, говорит, –
- С нею фея Атимаис.
- Атимаис, Кисиман –
- Две лазоревые феи.
- Их ласкает океан.
- Эти феи – ворожеи.
- К берегам несёт волну,
- Колыхаясь, забавляясь,
- Ворожащая луну
- Злая фея Атимаис.
- Пенит гневный океан,
- Кораблям ломая донья,
- Злая фея Кисиман,
- Ворожащая спросонья.
- Злые феи – две сестры –
- Притворяться не умеют.
- Бойся в море злой поры,
- Если обе чары деют.
«Не трогай в темноте…»
- Не трогай в темноте
- Того, что незнакомо,–
- Быть может, это – те,
- Кому привольно дома.
- Кто с ними был хоть раз,
- Тот их не станет трогать.
- Сверкнёт зелёный глаз,
- Царапнет быстрый ноготь,–
- Прокинется котом
- Испуганная нежить.
- А что она потом
- Затеет? Мучить? нежить?
- Куда ты ни пойдёшь,
- Возникнут пусторосли.
- Измаешься, заснёшь.
- Но что же будет после?
- Прозрачною щекой
- Прильнёт к тебе сожитель.
- Он серою тоской
- Твою затмит обитель.
- И будет жуткий страх,–
- Так близко, так знакомо,
- Стоять во всех углах
- Тоскующего дома.
«Злая ведьма чашу яда…»
- Злая ведьма чашу яда
- Подаёт, – и шепчет мне:
- «Есть великая отрада
- В затаённом там огне.
- Если ты боишься боли,
- Чашу дивную разлей, –
- Не боишься? так по воле
- Пей её или не пей.
- Будут боли, вопли, корчи,
- Но не бойся, не умрёшь,
- Не оставит даже порчи
- Изнурительная дрожь.
- Встанешь с пола худ и зелен
- Под конец другого дня.
- В путь пойдёшь, который велен
- Духом скрытого огня.
- Кое-что умрёт, конечно,
- У тебя внутри, – так что ж?
- Что имеешь, ты навечно
- Всё равно не сбережёшь.
- Но зато смертельным ядом
- Весь пропитан, будешь ты
- Поражать змеиным взглядом
- Неразумные цветы.
- Будешь мёртвыми устами
- Ты метать потоки стрел,
- И широкими путями
- Умертвлять ничтожность дел».
- Так, смеясь над чашей яда,
- Злая ведьма шепчет мне,
- Что бессмертная отрада
- Есть в отравленном огне
«В тихий вечер, на распутьи двух дорог…»
- В тихий вечер, на распутьи двух дорог
- Я колдунью молодую подстерёг,
- И во имя всех проклятых вражьих сил
- У колдуньи талисмана я просил.
- Предо мной она стояла, чуть жива,
- И шептала чародейные слова,
- И искала талисмана в тихой мгле,
- И нашла багряный камень на земле,
- И сказала: «Этот камень ты возьмёшь,–
- С ним не бойся, – не захочешь, не умрёшь.
- Этот камень всё на шее ты носи,
- И другого талисмана не проси.
- Не для счастья, иль удачи, иль венца, –
- Только жить, всё жить ты будешь без конца.
- Станет скучно, – ты верёвку оборвёшь,
- Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь».
«Я подарю тебе рубин…»
- Я подарю тебе рубин, –
- В нём кровь горит в моём огне.
- Когда останешься один,
- Рубин напомнит обо мне.
- В нём кристаллический огонь
- И металлическая кровь, –
- Он тихо ляжет на ладонь
- И обо мне напомнит вновь.
- Весь окровавленный кристалл
- Горит неведомым огнём.
- Я сам его зачаровал
- Безмолвным, неподвижным сном.
- Не говорит он о любви,
- И не любовь в его огне, –
- В его пылающей крови
- Ты вспомнишь, вспомнишь обо Мне.
«Белый ангел надо мною…»
- Белый ангел надо мною,
- И бескровные уста
- Безмятежной тишиною
- Исповедуют Христа.
- Ангел жжёт полночный ладан
- Я – кадило перед ним.
- И в цепях моих разгадан
- Дым кадильный, тихий дым, –
- Возношенье, воздыханье
- У спасающих икон,
- Свеч отрадное мечтанье,
- Утешительный канон.
«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…»
- Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре,
- Что зеленело на просторе,
- Замкнулось в тесный круг.
- Мерцает взор зелёный, изумрудный, –
- Мне кажется, что феей чудной
- Прокинешься ты вдруг.
- Уже не дева ты, – Зелёная царица,
- И смех твой – звон ручья,
- И взор зелёный твой – лукавая зарница,
- Но ты – опять моя.
- И как бы ты в траве ни затаилась,
- И чем бы ты ни притворилась,
- Сверкая и звеня, –
- Везде найду тебя, везде тебя открою,
- Зеленоглазая! Ты всё со мною,
- Ты вечно для меня.
«Иду в лесу. Медлительно и странно…»
- Иду в лесу. Медлительно и странно
- Вокруг меня колеблется листва.
- Моя мечта, бесцельна и туманна,
- Едва слагается в слова.
- И знаю я, что ей слова ненужны, –
- Она – дыхания нежней,
- Её вещания жемчужны,
- Улыбки розовы у ней.
- Она – краса лесная,
- И всё поёт в лесу,
- Хвалою радостной венчая
- Её красу.
«Вечер мирный наступил…»
- Вечер мирный наступил
- День за рощею почил,
- В роще трепетная мгла
- И прозрачна, и светла.
- Из далёкой вышины
- Звёзды первые видны.
- Между небом и землёй
- За туманною чертой
- Сны вечерние легли,
- Сторожа покой земли.
«Зачем возрастаю?»
- «Зачем возрастаю? –
- Снегурка спросила меня. –
- Я знаю, что скоро растаю,
- Лишь только увижу весёлую стаю,
- Растаю, по камням звеня.
- И ты позабудешь меня».
- Снегурка, узнаешь ты скоро,
- Что таять легко;
- Растаешь, узнаешь, умрёшь без укора,
- Уснёшь глубоко.
«В чародейном, тёмном круге…»
- В чародейном, тёмном круге,
- всё простив, что было днём,
- Дал Я знак Моей подруге
- тихо вспыхнувшим огнём.
- И она пришла, как прежде,
- под покровом темноты.
- Позабыл Я все вопросы,
- и спросил Я: «Кто же ты?»
- И она с укором кротким
- посмотрела на Меня.
- Лик её был странно бледен
- в свете тайного огня.
- Вкруг неё витали чары
- нас обнявшего кольца, –
- И внезапно стал Мне внятен
- очерк близкого лица.
«В бедной хате в Назарете…»
- В бедной хате в Назарете
- Обитал ребёнок-Бог.
- Он однажды на рассвете,
- Выйдя тихо за порог,
- Забавлялся влажной глиной, –
- Он кускам её давал
- Жизнь и образ голубиный,
- И на волю отпускал, –
- И неслись они далёко,
- И блаженство бытия
- Возвещала от востока
- Новозданная семья.
- О, Божественная Сила,
- И ко мне сходила ты
- И душе моей дарила
- Окрылённые мечты, –
- Утром дней благоуханных
- Жизни трепетной моей
- Вереницы новозданных
- Назаретских голубей.
- Ниспошли ещё мне снова
- В жизнь туманную мою
- Из томления земного
- Сотворённую семью.
«Наивно верю временам…»
- Наивно верю временам,
- Покорно предаюсь пространствам, –
- Земным изменчивым убранствам
- И беспредельным небесам.
- Хочу конца, ищу начала,
- Предвижу роковой предел, –
- Противоречий я хотел,
- Мечта владычицею стала.
- В жемчуги, злато и виссон,
- Прелестница безумно-злая,
- Она рядит, не уставая,
- Земной таинственный мой сон.
«Ты не бойся, что темно…»
- Ты не бойся, что темно.
- Слушай, я тебе открою, –
- Всё невинно, всё смешно,
- Всё Божественной игрою
- Рождено и суждено.
- Для торжественной забавы
- Я порою к вам схожу,
- Собираю ваши травы,
- И над ними ворожу,
- И варю для вас отравы.
- Мой напиток пей до дна.
- В нём забвенье всех томлений;
- Глубина его ясна,
- Но великих утолений
- Преисполнена она.
- Вспомни, как тебя блаженно
- Забавляли в жизни сны.
- Всё иное – неизменно,
- Нет спасенья, нет вины,
- Всё легко и всё забвенно.
«Высоко я тебя поставил…»
- Высоко я тебя поставил,
- Светло зажёг, облёк в лучи,
- Всемирной славою прославил,
- Но от склонений не избавил,
- И в яркий жар твой я направил
- Неотразимые мечи.
- Горишь ли ты над небосклоном,
- Иль утомлённый клонишь лик,
- Мои мечи с тяжёлым звоном
- Тебя разят, – и долгим стоном
- Моим ответствуя законам,
- Ты к алым областям приник.
- И уж напрасно хочешь целым
- Остаться ты, надменный Змей,
- Святым, торжественным и белым, –
- Я волю дал восстаньям смелым.
- Стремись же к пламенным пределам,
- И, тяготея, пламеней.
«Гляжу на нивы, на деревья…»
- Гляжу на нивы, на деревья,
- На реки, долы, стены круч,
- И на воздушные кочевья
- Свинцовых и жемчужных туч, –
- И терпеливою душою
- Их тайну постигаю я:
- За их завесою цветною
- Родные снятся мне края.
«В весенний день мальчишка злой…»
- В весенний день мальчишка злой
- Пронзил ножом кору берёзы, –
- И капли сока, точно слёзы,
- Текли прозрачною струёй.
- Но созидающая сила
- Ещё изникнуть не спешила
- Из зеленеющих ветвей, –
- Они, как прежде, колыхались,
- И так же нежно улыбались
- Привету солнечных лучей.
«Я дорогой невинной и смелою…»
- Я дорогой невинной и смелою
- Прохожу, ничего не тая.
- Что хочу, то могу, то и делаю, –
- Вот свобода моя.
- Научитесь хотенью упорному,
- Наберитесь ликующих сил,
- Чтоб зовущий к пристанищу чёрному
- Вас косой не скосил, –
- И поверьте великим вещаниям,
- Что свобода не ведает зла,
- Что она только ясным желаниям
- Силу жизни дала.
«Надо мной голубая печаль…»
- Надо мной голубая печаль,
- И глядит она в страхе высоком
- Полуночным таинственным оком
- На земную туманную даль.
- Бездыханно-холодные травы
- Околдованы тихой луной,
- И смущён я моей тишиной,
- Но стези мои тайные правы.
- Не об этом ли шепчут ручьи,
- Что в моих неподвижных туманах
- Беспорочно в томительных странах
- Пронесу помышленья мои?
«Есть соответствия во всём…»
- Есть соответствия во всём, –
- Не тщетно простираем руки:
- В ответ на счастье и на муки
- И смех и слёзы мы найдём,
- И если жаждем утешенья,
- Бежим далёко от людей.
- Среди лесов, среди полей
- Покой, безмыслие, забвенье.
- Ветвями ветер шелестит,
- Трава травою так и пахнет.
- Никто в изгнании не чахнет,
- Не презирает и не мстит.
- Так, доверяяся природе,
- Наперекор судьбе, во всём
- Мы соответствия найдём
- Своей душе, своей свободе.
«Люблю моё молчанье…»
- Люблю моё молчанье
- В лесу во тьме ночей
- И тихое качанье
- Задумчивых ветвей.
- Люблю росу ночную
- В сырых моих лугах
- И влагу полевую
- При утренних лучах.
- Люблю зарёю алой
- Весёлый холодок,
- И бледный, запоздалый
- Рыбачий огонёк.
- Тогда успокоенье
- Нисходит на меня,
- И что мне всё томленье
- Пережитого дня!
- Я всем земным простором
- Блаженно замолчу
- И многозвёздным взором
- Весь мир мой охвачу.
- Закроюсь я туманом
- И волю дам мечтам,
- И сказочным обманом
- Раскинусь по полям.
«Час ночной отраден…»
- Час ночной отраден
- Для бесстрашного душой.
- Воздух нежен и прохладен,
- Тёмен мрак ночной.
- Только звёзд узоры,
- Да вдали кой-где огни
- Различают смутно взоры.
- Грусть моя, усни!
- Вся обычность скрыта,
- Тьмою скрыты все черты.
- Ночь – безмолвная защита
- Мне от суеты.
- Кто-то близко ходит,
- Кто-то нежно стережёт,
- Чутких глаз с меня не сводит,
- Но не подойдёт.
«Чернеет лес по берегам…»
- Чернеет лес по берегам.
- Один сижу я в челноке,
- И к неизвестным берегам
- Я устремляюсь по реке.
- На небе ясная луна,
- А на реке туман встаёт.
- Сияет ясная луна,
- И кто-то за лесом поёт.
- О, ночь, единственная ночь!
- Успокоительная сень!
- Как пережить мне эту ночь?
- К чему мне свет? К чему мне день?
«Мы скучной дорогою шли…»
- Мы скучной дорогою шли
- По чахлой равнине.
- Уныло звучали шаги
- На высохшей глине,
- А рядом печально росли
- Берёзки на кочках.
- Природа больная! Солги
- В колосьях, в цветочках.
- Обмана мы жаждем и ждём,
- Мы жаждем обмана.
- Мы рвёмся душой к небесам
- Из царства тумана.
- Мы скучной дорогой идём
- Вдоль скудного поля.
- Томительно грезится нам
- Далёкая воля.
«Ты ко мне приходила не раз…»
- Ты ко мне приходила не раз
- То в вечерний, то в утренний час,
- И всегда утешала меня.
- Ты мою отгоняла печаль,
- И вела меня в ясную даль,
- Тишиной и мечтой осеня.
- И мы шли по широким полям,
- И цветы улыбалися нам,
- И, смеясь, лепетала волна,
- Что вокруг нас – потерянный рай,
- Что я светлый и радостный май,
- И что ты – молодая весна.
«О, жизнь моя без хлеба…»
- О, жизнь моя без хлеба,
- Зато и без тревог!
- Иду. Смеётся небо,
- Ликует в небе Бог.
- Иду в широком поле,
- В уныньи тёмных рощ,
- На всей на вольной воле,
- Хоть бледен я и тощ.
- Цветут, благоухают
- Кругом цветы в полях,
- И тучки тихо тают
- На ясных небесах.
- Хоть мне ничто не мило,
- Всё душу веселит.
- Близка моя могила,
- Но это не страшит.
- Иду. Смеётся небо,
- Ликует в небе Бог.
- О, жизнь моя без хлеба,
- Зато и без тревог!
«Камыш качается…»
- Камыш качается,
- И шелестит,
- И улыбается,
- И говорит
- Молвой незвонкою,
- Глухой, сухой,
- С дрёмою тонкою
- В полдневный зной.
- Едва колышется
- В реке волна,
- И сладко дышится,
- И тишина,
- И кто-то радостный
- Несёт мне весть,
- Что подвиг сладостный
- И светлый есть.
- На небе чистая
- Моя звезда
- Зажглась лучистая,
- Горит всегда,
- И сны чудесные
- На той звезде,–
- И сны небесные
- Со мной везде.
«Он шёл путём зелёным…»
- Он шёл путём зелёным
- В неведомую даль.
- За ним с протяжным стоном
- Влеклась его печаль,
- Цеплялась за одежду,
- Хотела удержать,
- Последнюю надежду
- Старалась отогнать.
- Но тихие лампады
- Архангелы зажгли,
- Суля ему отрады
- В неведомой дали.
- И нежное дыханье
- В безрадостную тьму
- Блаженное мечтанье
- Навеяло ему.
«Ты ничего не говорила…»
- Ты ничего не говорила, –
- Но уж и то мне был укор.
- К смиренным травам ты склонила
- Твоё лицо и кроткий взор,
- И от меня ушла неспешно,
- Вдыхая слабый запах трав.
- Твоя печаль была безгрешна,
- И тихий путь твой не лукав.
«Своеволием рока…»
- Своеволием рока
- Мы на разных путях бытия,–
- Я – печальное око,
- Ты – весёлая резвость ручья;
- Я – томление злое,
- Ты – прохладная влага в полях,
- Мы воистину двое,
- Мы на разных, далеких путях.
- Но в безмолвии ночи,
- К единению думы склоня,
- Ты закрой свои очи,
- Позабудь наваждения дня,–
- И в блаженном молчаньи
- Ты постигнешь закон бытия,–
- Всё едино в созданьи,
- Где сознанью возникнуть, там Я.
«Под звучными волнами…»
- Под звучными волнами
- Полночной темноты
- Далёкими огнями
- Колеблются мечты.
- Мне снится, будто снова
- Цветёт любовь моя,
- И счастия земного
- Как прежде жажду я.
- Но песней не бужу я
- Красавицу мою,
- И жажду поцелуя
- Томительно таю.
- Обвеянный прохладой
- В немом её саду
- За низкою оградой
- Тихохонько иду.
- Глухих ищу тропинок,
- Где травы проросли, –
- Чтоб жалобы песчинок
- До милой не дошли.
- Движенья замедляю
- И песни не пою,
- Но сердцем призываю
- Желанную мою.
- И, сердцем сердце чуя,
- Она выходит в сад.
- Глаза её тоскуя
- Во тьму мою глядят.
- В ночи её бессонной
- Внезапные мечты, –
- В косе незаплетённой
- Запутались цветы.
- Мне снится: перед нею
- Безмолвно я стою,
- Обнять её не смею,
- Таю любовь мою.
«Опять заря смеяться стала…»
- Опять заря смеяться стала,
- Про ночь забыли небеса,
- И переливно задрожала
- На свежей зелени роса.
- Ты гордый стыд преодолела,
- Ты победила сонм тревог,
- И пышных платьев не надела,
- И не обула нежных ног.
- Конец исканиям мятежным.
- Один лишь путь, смиренный – прав.
- К твоим ногам, в лобзаньи нежном,
- Приникли стебли тихих трав.
- И свежесть утренней прохлады
- Тебя лаская обняла.
- Цветы душисты, птицы рады,
- Душа свободна и смела.
«Вдали от скованных дорог…»
- Вдали от скованных дорог,
- В сиянии заката,
- Прикосновеньем нежным ног
- Трава едва примята.
- Прохлада веет от реки
- На знойные ланиты, –
- И обе стройные руки
- Бестрепетно открыты.
- И разве есть в полях цветы,
- И на небе сиянье?
- Улыбки, шёпот, и мечты,
- И тихое лобзанье.
«Прозрачный сок смолистый…»
- Прозрачный сок смолистый,
- Застывший на коре.
- Пронизан воздух мглистый
- Мечтаньем о заре.
- Скамейка у забора,
- Далёкий плеск реки.
- Расстаться надо скоро…
- Пожатие руки…
- Ты скрылась в тень густую
- В замолкнувшем саду.
- Гляжу во мглу ночную,
- Один в полях иду.
- Застенчивой весною,
- Стыдяся белых ног,
- Не ходишь ты со мною
- Просторами дорог.
- Но только ноги тронет
- Едва-едва загар,
- Твой легкий стыд утонет
- В дыханьи вешних чар,
- И в поле ты, босая, –
- В платочке голова, –
- Пойдёшь, цветкам бросая
- Весёлые слова.
«Любовью лёгкою играя…»
- Любовью лёгкою играя,
- Мы обрели блаженный край.
- Вкусили мы веселье рая,
- Сладчайшего, чем Божий рай.
- Лаская тоненькие руки
- И ноги милые твои,
- Я изнывал от сладкой муки,
- Какой не знали соловьи.
- С тобою на лугу несмятом
- Целуяся в тени берёз,
- Я упивался ароматом,
- Благоуханней алых роз.
- Резвей весёлого ребенка,
- С невинной нежностью очей,
- Ты лепетала звонко, звонко,
- Как не лепечет и ручей.
- Любовью лёгкою играя,
- Вошли мы только в первый рай:
- То не вино текло играя,
- То пена била через край,
- И два глубокие бокала
- Из тонко-звонкого стекла
- Ты к светлой чаше подставляла
- И пену сладкую лила,
- Лила, лила, лила, качала
- Два тельно-алые стекла.
- Белей лилей, алее лала
- Бела была ты и ала.
- И в звонах ласково-кристальных
- Отраву сладкую тая,
- Была милее дев лобзальных
- Ты, смерть отрадная моя!
«Близ одинокой избушки…»
- Близ одинокой избушки
- Молча глядим в небеса.
- Глупые стонут лягушки,
- Мочит нам платье роса.
- Все отсырели дороги, –
- Ты не боишься ничуть,
- И загорелые ноги
- Так и не хочешь обуть.
- Сердце торопится биться, –
- Твой ожидающий взгляд
- Рад бы ко мне обратиться, –
- Я ожиданию рад.
«Прохладная забава…»
- Прохладная забава, –
- Скамейка челнока,
- Зелёная дубрава,
- Весёлая река.
- В простой наряд одета,
- Сидишь ты у руля,
- Ликующее лето
- Улыбкою хваля.
- Я тихо подымаю
- Два лёгкие весла.
- Твои мечты я знаю, –
- Душа твоя светла.
- Ты слышишь в лепетаньи
- Прозрачных, тихих струй
- Безгрешное мечтанье,
- Невинный поцелуй.
«Тропинка вьётся…»
- Тропинка вьётся,
- Река близка,
- И чья-то песня раздаётся
- Издалека.
- Из-за тумана
- Струясь, горя,
- Восходит медленно и рано
- Моя заря.
- И над рекою
- Проходишь ты.
- Цветут над мутной глубиною
- Твои мечты.
- И нет печали,
- И злых тревог, –
- Росинки смехом задрожали
- У милых ног.
«По жестоким путям бытия…»
- По жестоким путям бытия
- Я бреду, бесприютен и сир,
- Но зато вся природа – моя,
- Для меня наряжается мир.
- Для меня в тайне вешних ночей,
- Заливаясь, поют соловьи.
- Как невольник, целует ручей
- Запылённые ноги мои.
- И светило надменное дня,
- Золотые лучи до земли
- Предо мною покорно склоня,
- Рассыпает их в серой пыли.
«Прошли пред вами времена…»
- Прошли пред вами времена,
- Свершились знаменья и сроки,
- И начертали письмена
- На свитках пламенных пророки.
- И в довершенье чудесам
- Страданья подвига подъемлю,
- И, человеком ставши, сам
- Пришёл на стынущую землю
- Святые зерна божества
- Вложить в двусмысленные речи,
- Открыть законы единства
- И тождества противоречий.
- Освобождая от греха,
- От лютых кар несовершенства,
- Я в звоне каждого стиха
- Дарю вам радуги блаженства.
«Путь мой трудный, путь мой длинный…»
- Путь мой трудный, путь мой длинный.
- Я один в стране пустынной,
- Но услады есть в пути,
- Улыбаюсь, забавляюсь,
- Сам собою вдохновляюсь,
- И не скучно мне идти.
- Широки мои поляны,
- И белы мои туманы,
- И светла луна моя,
- И поёт мне ветер вольный
- Речью буйной, безглагольной
- Про блаженство бытия.
«Околдовал я всю природу…»
- Околдовал я всю природу,
- И оковал я каждый миг.
- Какую страшную свободу
- Я, чародействуя, постиг!
- И развернулась без предела
- Моя предвечная вина,
- И далеко простёрлось тело,
- И так разверзлась глубина!
- Воззвав к первоначальной силе,
- Я бросил вызов небесам,
- Но мне светила возвестили,
- Что я природу создал сам.
«День сгорал, недужно бледный…»
- День сгорал, недужно бледный
- И безумно чуждый мне.
- Я томился и метался
- В безнадёжной тишине.
- Я не знал иного счастья, –
- Стать недвижным, лечь в гробу.
- За метанья жизни пленной
- Клял я злобную судьбу.
- Жизнь меня дразнила тупо,
- Возвещая тайну зла:
- Вся она, в гореньи трупа,
- Мной замышлена была.
- Это я из бездны мрачной
- Вихри знойные воззвал,
- И себя цепями жизни
- Для чего-то оковал.
- И среди немых раздолий,
- Где царил седой Хаос,
- Это Я своею волей
- Жизнь к сознанию вознёс.
«В долгих муках разлученья…»
- В долгих муках разлученья
- Отвергаешь ты меня,
- Забываешь час творенья,
- Злою карою забвенья
- День мечтательный казня.
- Что же, злое, злое чадо,
- Ты ко мне не подойдёшь?
- Или жизни ты не радо?
- Или множества не надо,
- И отдельность – только ложь?
- Не для прихоти мгновенной
- Я извёл тебя из тьмы,
- Чтобы в день, теперь забвенный,
- Но когда-то столь блаженный,
- Насладились жизнью мы.
- В беспредельности стремленья
- Воплотить мои мечты,
- Не ушёл я от творенья,
- Поднял бремя воплощенья,
- Стал таким же, как и ты.
«Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч…»
- Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч, –
- Мы не ждали, не гадали, не искали на земле и в небе встреч.
- Обагряя землю кровью, мы любовью возрастили те цветы,
- Где сверкало, угрожая, злое жало безнадёжной красоты.
- И в пустынях терпеливых нами созданной земли
- В напряжении мечтанья и желанья вдруг друг друга мы нашли,
- Для печали и для боли, для безумия, для гроз…
- Торжество безмерной Воли, это Я тебя вознёс.
«На гибельной дороге…»
- На гибельной дороге
- Последним злом греша,
- В томительной тревоге
- Горит Моя душа.
- Святое озаренье
- Унылых этих мест,
- Сияло утешенье,
- Яснейшая из звёзд.
- Но, чары расторгая
- Кругом обставших сил,
- Тебя, надежда рая,
- Я дерзко погасил.
- И вот – подъемлю стоны,
- Но подвиг Мой свершу:
- Бессмертные законы
- Бесстрастно напишу.
- Творенья не покину,
- Но, всё ко Мне склоня,
- Дам заповедь едину:
- Люби, люби Меня.
- Венчан венцом терновым,
- Несметные пути
- Воздвигну словом новым,
- Но всё – ко Мне идти.
- Настал конец утехам,
- Страдать и Мне пора,–
- Гремят безумным смехом
- Долина и гора.
- Но заповедь едину
- Бесстрастно Я простёр
- На темную долину,
- На выси гордых гор.
«Он не знает, но хочет…»
- Он не знает, но хочет, –
- Оттого возрастает, цветёт,
- Ароматные сладости точит,
- И покорно умрёт.
- Он не знает, но хочет.
- Непреклонная воля
- Родилася во тьме.
- Только выбрана доля –
- Та иль эта – в уме,
- Но темна непреклонная воля.
- Умереть или жить,
- Расцвести ль, зазвенеть ли,
- Завязать ли жемчужную нить,
- Разорвать ли лазурные петли,
- Всё равно – умереть или жить.
«Мой ландыш белый вянет…»
- Мой ландыш белый вянет,
- Но его смерть не больная.
- Его ничто не обманет,
- Потому что он хочет не зная,
- И чего хочет, то будет,
- Чего не будет, не надо.
- Ничто его не принудит,
- И увяданье ему отрада.
- Единая Воля повсюду,
- И к чему мои размышленья?
- Надо поверить чуду
- Единого в мире хотенья.
«И я возник из бездны дикой…»
- И я возник из бездны дикой,
- И вот цвету,
- И созидаю мир великий, –
- Мою мечту.
- А то, что раньше возникало, –
- Иные сны, –
- Не в них ли кроется начало
- Моей весны?
- Моя мечта – и все пространства,
- И все чреды,
- Весь мир – одно моё убранство,
- Мои следы.
- И если ныне в бедном теле
- Так тесно мне, –
- Утешусь я в ином пределе,
- В иной стране.
«В последнем свете злого дня…»
- В последнем свете злого дня,
- В паденьи сил, в затменьи Бога,
- Перед тобой Моя дорога.
- Приди ко Мне, люби Меня.
- В мирах всё призрачно и тленно,
- Но вот Я заповедь даю,
- Она вовеки неизменна:
- Люби Меня и жизнь Мою.
- Я – всё во всём, и нет Иного.
- Во Мне родник живого дня.
- Во тьме томления земного
- Я – верный путь. Люби Меня.
«То не слёзы, – только росы, только дождь…»
- То не слёзы, – только росы, только дождь,
- Не раздумье, – только тени тёмных рощ,
- И не радость, – только блещет яркий змей, –
- Всё же плакать и смеяться ты умей!
- Плоть и в свете неподвижна и темна,
- Над огнями бездыханна, холодна.
- В тёмном мире неживого бытия
- Жизнь живая, солнце мира – только Я.
«Не говори, что здесь свобода…»
- Не говори, что здесь свобода,
- И не хули моих вериг, –
- И над тобою, мать-природа,
- Мои законы Я воздвиг.
- Я начертал мои законы
- На каждом камне и стволе.
- Звени, ручей, лобзая склоны,
- Влачись по низменной земле.
- Ласкайся к змею золотому,
- Прозрачный пар, стремися ввысь,
- Но к лону тёмному, земному
- В свой срок послушно воротись.
- Простора нет для своеволья, –
- В свой срок и птицам, и цветам
- Я, жизнь им давший и раздолья,
- В земле успокоенье дам.
«Нет, не одно только горе…»
- Нет, не одно только горе, –
- Есть же на свете
- Алые розы и зори,
- И беззаботные дети.
- Пусть в небесах догорают
- Зори так скоро,
- Пусть наши розы роняют
- Скоро уборы,
- Пусть омрачаются рано
- Властию зла и обмана
- Детские взоры, –
- Розы, и зори, и дети
- Будут на пасмурном свете.
«Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни?…»
- Маленькие кусочки счастья, не взял ли я вас от жизни?
- Дивные и мудрые книги,
- таинственные очарования музыки,
- умилительные молитвы,
- невинные, милые детские лица,
- сладостные благоухания,
- и звёзды, – недоступные, ясные звёзды!
- О, фрагменты счастья, не взял ли я вас от жизни!
- Что же ты плачешь, мое сердце, что же ты ропщешь?
- Ты жалуешься:
- «Кратким,
- и более горьким, чем сладким,
- обманом промчалась жизнь,
- и её нет».
- Успокойся, сердце мое, замолчи.
- Твои биения меня утомили.
- И уже воля моя отходит от меня.
«Белый мой цветок, таинственно-прекрасный…»
- Белый мой цветок, таинственно-прекрасный,
- Из моей земли, из чёрной ты возник,
- На меня глядишь ты, нежный и безгласный,
- И понятен мне безмолвный твой язык.
- Ты возник из тьмы, моей мечте навстречу,
- Ты зовёшь туда, откуда вышел ты, –
- Я твоим вещаньям не противоречу,
- К твоему дыханью наклонив мечты.
«Хмельный, ельный запах смол…»
- Хмельный, ельный запах смол
- На дорогу вновь прольётся.
- Снова небу тихий дол
- Безмятежно улыбнётся.
- Там, где берег над рекой
- Обовьётся полукругом,
- Я пройду с моей тоской
- Над росистым, мглистым лугом.
- Я прильну к земле опять
- В равнодушии усталом
- Хоть немного помечтать
- О нездешнем, небывалом,
- И Божественная Мать
- С лёгким, белым покрывалом
- Мне подарит снова сны
- Утешающей весны.
Елисавета
- Елисавета, Елисавета,
- Приди ко мне!
- Я умираю, Елисавета,
- Я весь в огне.
- Но нет ответа, мне нет ответа
- На страстный зов.
- В стране далёкой Елисавета,
- В стране отцов.
- Её могила, её могила
- В краю ином.
- Она скончалась. Её могила –
- Ревнивый дом.
- Победа смерти не победила
- Любви моей.
- Сильна могила, её могила. –
- Любовь сильней.
- Елисавета, Елисавета,
- Приди ко мне!
- Я умираю, Елисавета,
- Я весь в огне
- Слова завета, слова завета
- Не нам забыть.
- С тобою вместе, Елисавета,
- Нам надо быть.
- Расторгнуть бремя, расторгнуть бремя
- Пора пришла.
- Земное злое растает бремя,
- Как сон, как мгла.
- Земное бремя, – пространство, время
- Мгновенный дым.
- Земное, злое расторгнем бремя,
- И победим!
- Елисавета, Елисавета,
- Приди ко мне.
- Я умираю, Елисавета,
- Я весь в огне.
- Тебя я встречу в блистаньи света,
- Любовь моя.
- Мы будем вместе, Елисавета,
- И ты, и я.
«Поёт печальный голос…»
- Поёт печальный голос
- Про тишину ночную,
- Глядит небесный лебедь
- На линию земную.
- На ней роса мерцает
- От четырёх озёр.
- В лазоревое море
- Она подъемлет взор.
- Поёт печальный голос
- О чём-то непонятном.
- Пред смертью ль горний лебедь.
- В пути ли невозвратном?
- Она в печали нежной,
- Она как снег бела,
- Её волна колышет,
- Её лелеет мгла.
«Чиста любовь моя…»
- Чиста любовь моя,
- Как ясных звёзд мерцанье,
- Как плеск нагорного ручья,
- Как белых роз благоуханье
- Люблю одну тебя,
- Неведомая дева,
- Невинной страсти не губя
- Позором ревности и гнева.
- И знаю я, что здесь
- Не быть с тобою встрече:
- Твоя украшенная весь
- От здешних тёмных мест далече.
- А мой удел земной –
- В томленьях и скитаньях,
- И только нежный голос твой
- Ко мне доносится в мечтаньях.
«В мерцаньи звёзд нисходит на меня…»
- В мерцаньи звёзд нисходит на меня
- Иных, нездешних дум святое обаянье.
- Благословляю ночь за кроткое мерцанье
- Небесного огня.
- Мятутся там иные поколенья,
- Но воля их и жизнь их нашей не чужда,
- И где-то между них горит моя звезда
- Заветом возрожденья.
- Всё то, к чему в земной холодной мгле
- Стремился долго я, стремился безнадежно,
- Всё светит мне теперь так радостно и нежно
- На той святой земле.
- Подъемлются внимательные взоры
- И там, как здесь мои, к далёким небесам,
- И тайну дивную вещают также там
- Бесстрастных звёзд узоры.
- И к тем очам нисходит мой привет,
- Моей земной души чистейшее дыханье,
- Благословляю ночь за кроткое мерцанье,
- За безмятежный свет.
«Я к ней пришел издалека…»
- Я к ней пришел издалека.
- Окрест, в полях, прохлада.
- И будет смерть моя легка
- И слаще яда.
- Я взоры тёмные склонил.
- В траву роса упала.
- Ещё дышу. Так мало сил.
- Так жизни мало.
- Туман восходит, – и она
- Идёт, так тихо, в поле.
- Поёт, – мне песнь её слышна, –
- Поёт о воле.
- Пришёл. Она ко мне близка.
- В её очах отрада.
- И смерть в руке её легка
- И слаще яда.
«Я влюблён в мою игру…»
- Я влюблён в мою игру.
- Я играя сам сгораю,
- И безумно умираю,
- И умру, совсем умру.
- Умираю от страданий,
- Весь измученный игрой,
- Чтобы новою зарёй
- Вывесть новый рой созданий.
- Снова будут небеса, –
- Не такие же, как ваши, –
- Но опять из полной чаши
- Я рассею чудеса.
«Невинный цвет и грешный аромат…»
- Невинный цвет и грешный аромат
- Левкоя
- Пленительным желанием томят
- Покоя.
- Так сладостно склоняться в полусне
- Под тенью
- К желанному и радостному мне
- Забвенью, –
- Простивши всё, что было в жизни злом
- И мукой,
- Стереть и память даже о былом
- Разлукой.
«Живи и верь обманам…»
- Живи и верь обманам,
- И сказкам и мечтам.
- Твоим душевным ранам
- Отрадный в них бапьзам.
- И жизни переменной
- Нектар кипучий пей,
- Напиток сладкопенный
- Желаний и страстей.
- За грани жизни дольной
- Очей не устремляй,
- И мыслью своевольной,
- Природы не пытай.
- Вещают тайну тени.
- Для смелого ума
- В них смертные ступени,
- Предсказанная тьма.
- О, смертный, верь обманам,
- И сказкам, и мечте,
- Дивись мирским туманам,
- Как вечной красоте.
«Мы были праздничные дети…»
- Мы были праздничные дети,
- Сестра и я.
- Плела нам радужные сети
- Коварная Змея.
- Стояли мы, играть не смея
- На празднике весны.
- У злого, радостного Змея
- Отравленные сны
- Хоть бедных раковин случайно
- Набрать бы у ручья, –
- Нет, умираем, плача тайно,
- Сестра и я.
«Настало время чудесам…»
- Настало время чудесам.
- Великий труд опять подъемлю.
- Я создал небеса и землю,
- И снова ясный мир создам.
- Настало творческое время.
- Земное бремя тлеет вновь
- Моя мечта, моя любовь
- Восставит вновь иное племя.
- Подруга-смерть, не замедляй,
- Разрушь порочную природу,
- И мне опять мою свободу
- Для созидания отдай.
«Звёзды, приветствуйте брата!..»
- Звёзды, приветствуйте брата!
- В вашей блаженной стране
- Всё совершится когда-то,
- Что б ни пригрезилось мне.
- Бездна небес не преграда, –
- Всё совершится опять.
- Что ж из того, что мне надо
- Здесь, на земле, почивать!
- В вашей блаженной пустыне
- Снова пригрезится мне
- Всё, что мне грезится ныне
- В этой безумной стране.
Гимны Родине
1
- О Русь! В тоске изнемогая,
- Тебе слагаю гимны я.
- Милее нет на свете края,
- О родина моя!
- Твоих равнин немые дали
- Полны томительной печали,
- Тоскою дышат небеса,
- Среди болот, в бессильи хилом,
- Цветком поникшим и унылым,
- Восходит бледная краса.
- Твои суровые просторы
- Томят тоскующие взоры
- И души, полные тоской.
- Но и в отчаяньи есть сладость.
- Тебе, отчизна, стон и радость,
- И безнадёжность, и покой.
- Милее нет на свете края,
- О Русь, о родина моя.
- Тебе, в тоске изнемогая,
- Слагаю гимны я.
2
- Люблю я грусть твоих просторов,
- Мой милый край, святая Русь.
- Судьбы унылых приговоров
- Я не боюсь и не стыжусь.
- И все твои пути мне милы,
- И пусть грозит безумный путь
- И тьмой, и холодом могилы,
- Я не хочу с него свернуть.
- Не заклинаю духа злого,
- И, как молитву наизусть,
- Твержу всё те ж четыре слова:
- «Какой простор! Какая грусть!»
3
- Печалью, бессмертной печалью
- Родимая дышит страна.
- За далью, за синею далью
- Земля весела и красна.
- Свобода победы ликует
- В чужой лучезарной дали,
- Но русское сердце тоскует
- Вдали от родимой земли.
- В безумных, в напрасных томленьях
- Томясь, как заклятая тень,
- Тоскует о скудных селеньях,
- О дыме родных деревень.
Комментарии
Изборник
В настоящем издании воспроизводится книга избранных стихотворений, которая представляет собой макет с вклеенными стихотворениями, вырезанными из ранних поэтических сборников Ф. Сологуба, преимущественно из томов Собрания сочинений издательств «Шиповник» и «Сирин», книг «Пламенный круг» и «Алый мак». Нумерация листов не авторская, всего указано 203 л.
Печатается по композиционному плану и археографическому описанию, которые любезно предоставлены М. М. Павловой, за что составитель выражает ей глубокую признательность.
Составить изборник своих стихотворений Федору Сологубу было предложено «Издательством М. и С. Сабашниковых» (Москва), которое с подобной просьбой обратилось также к М. Кузмину, К. Бальмонту, А. Блоку и другим. Договор с Сологубом был подписан 15 апреля 1918 года, срок представления материалов в издательство был определен 1 января 1919 года. В конце 1918 года Сологуб передал макет «Изборника» в издательство Сабашниковых, однако издание не было осуществлено из-за типографских и финансовых затруднений. В настоящее время макет книги недоступен.
Знаком астериска отмечены ниже те стихотворения, которые указал сам автор: «Стихи <отмеченные>*, мною из тома вырваны» (запись на странице 7).
Предисловие извлечено из восьмой книги стихов Ф. Сологуба «Пламенный круг» (по сведениям М. М. Павловой).
Стихи о милой жизни
Пять экземпляров книги написаны в Петрограде в период с 12 октября по 2 ноября 1920 г. Первый экземпляр завершен 12 октября, пронумерован и передан издательству «Петрополис» 31 октября. Второй завершен 15 октября, пронумерован 4 ноября, третий – 27 октября, пронумерован 5 ноября (оба переданы издательству «Петрополис» 6 ноября). Четвертый завершен 30 октября, пронумерован 6 ноября, передан в Дом Литераторов 12 ноября. Пятый завершен 2 ноября, пронумерован 8 ноября, продан Ф. С. Гольштейн.
Один экземпляр книги написан в Москве 22 января, продан в «Книжную лавку писателей» 24 января 1921 г.
Туманы над Волгою
Пять экземпляров книги написаны в Петрограде в период с 13 октября по 6 ноября 1920 г. Первый экземпляр завершен 13 октября, пронумерован и передан издательству «Петрополис» 31 октября. Второй завершен 15 октября, третий – 4 ноября, пронумерованы 5 ноября, переданы издательству «Петрополис» 6 ноября. Четвертый завершен 5 ноября, пронумерован 8 ноября, передан в Дом Литераторов 12 ноября. Пятый завершен 6 ноября, пронумерован 23 ноября, передан Ф. Ф. Зелинскому 1 января 1921 г.
Один экземпляр книги написан в Москве 15 января, продан в «Книжную лавку писателей» 24 января 1921 г.
Одна любовь
Пять экземпляров книги написаны в Петрограде в период с 5 ноября 1920 г. по 2 января 1921 г. Первый и второй экземпляры завершены и пронумерованы 5 ноября, переданы в издательство «Петрополис» 6 ноября 1920 г. Третий завершен 8 ноября, пронумерован 23 ноября, подарен О. А. Судейкиной. Четвертый завершен 24 ноября, пронумерован и продан Д. И. Митрохину 29 декабря 1920 г. Пятый завершен, пронумерован и продан И. Я. Кальфа 2 января 1921 г.
Три экземпляра книги написаны в Москве в период с 7 января по 4 мая 1921 г. Первый экземпляр завершен 7 января, второй – 9 января, оба проданы в «Книжную лавку писателей» 12 января 1921 г. Третий экземпляр именной, завершен и подарен А. Г. Оргу 4 мая 1921 г.
Небо голубое
Два экземпляра книги написаны в Петрограде. Первый завершен и пронумерован 11 ноября, передан в Дом Литераторов 12 ноября 1920 г. Второй завершен 13 ноября, пронумерован 23 ноября 1920 г., продан Курилко.
Экземпляр книги, написанный в Москве 11 января, был продан в «Книжную лавку писателей» 12 января 1921 г.
Чары слова
Единственный экземпляр написан в Москве 12 января 1921 г. В этот же день продан в «Книжную лавку писателей».
Кануны
Два экземпляра написаны в Москве. Первый завершен 17 января 1921 г., в этот же день подарен Л. Д. Троцкому. Второй завершен 18 января 1921 г., подарен А. И. Пучкову 21 января.
Три экземпляра написаны в Петрограде. Первый написан и подарен Белицкому 2 марта 1921 г. Второй завершен 6 марта 1921 г. Третий написан и подарен И. И. Ионову 14 марта 1921 г.
Heures mélancoliques
Единственный экземпляр написан в Москве 23 января 1921 г., продан 24 января в «Книжную лавку писателей».
Утешения
Единственный экземпляр написан и подарен Т. Н. Чеботаревской 25 января 1921 г.
Лиза и Колен
Первый экземпляр написан 29 мая 1921 г., передан Е. К. Мроз 31 мая. На обороте обложки авторская запись: «Написано автором в пяти экземплярах».
Три отрока
В библиографическом указателе книга не упомянута.
<Стихотворения 1925–1927 годов>
Печатается по машинописному экземпляру книги без обложки. Заглавие не сохранилось.
<Стихотворения 1926 года>
Печатается по машинописному экземпляру книги.
Вероятно, книга составлена Ивановым-Разумником, на что указано в мемуарном очерке «Федор Сологуб»: «Сологуб <…> передал мне пять толстых тетрадей со стихами 1926–1927 годов <…> Я взял эти тетради, чтобы из нескольких сот отобрать несколько десятков последних стихотворений Ф. Сологуба <…> К середине октября работа была завершена, стихотворения отобраны и отбор этот санкционирован Ф. Сологубом; после этого жена моя переписала весь этот сборник на пишущей машинке в трех экземплярах…» (Иванов-Разумник. Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки. М., 2000. С. 41, 42)
