Лирики
«Я не хочу ни капли потерять…»
- Я не хочу ни капли потерять
- Из новизны, меня переполняющей.
- Я открываю новую тетрадь.
- У белизны ее снегопылающей
- Я белизну морозную займу.
- Пусть первому любовному письму
- Сегодня будет все равно по выспренности,
- А по конечной, бессердечной искренности —
- Последнему любовному письму.
- Да, мне нужны высокие слова:
- Оплаканные, пусть потом осмеянные,
- Чтобы от них кружилась голова,
- Как будто горным воздухом овеянная,
- Чтобы звенели медь и серебро
- В заглавиях Свобода и Добро.
- Заглавных букв поставлю паруса,
- Чтобы рвались за ними буквы прочие,
- Как рвутся демонстрации рабочие
- За красным флагом — на врага, вперед!
- Чтоб ветры парусину переполнили,
- Чтоб пережили снова, переполнили
- Читатели,
- куда их стих зовет.
«Чистота стиха…»
- Чистота стиха,
- Каждого штриха,
- Новые слова,
- Свежие, хорошие, —
- Как утро с порошею
- И ясная голова.
- Карандаш бы очинить,
- Перо бы в чернила —
- И такое сочинить,
- Чтобы причинило
- Счастье
- сразу многим
- Людям,
- Человекам.
- Только так шагать мы будем
- В ногу
- с веком.
На выставке детских рисунков
- Откроются двери, и сразу
- Врываешься
- в град мастеров,
- Врываешься в царствие глаза,
- Глядящего из-под вихров.
- Глаз видит
- и пишет, как видит,
- А если не выйдет — порвет.
- А если удастся и выйдет —
- На выставку тут же пошлет.
- Там все, что открыто Парижем
- За сотню последних годов,
- Известно белесым и рыжим
- Ребятам
- из детских садов.
- Там тайная страсть к зоопарку,
- К футболу
- открытая страсть,
- Написаны пылко и жарко,
- Проявлены
- с толком
- и всласть.
- Правдиво рисуется праздник:
- Столица
- и спутник над ней.
- И много хороших и разных
- Зеленых и красных огней.
- Правдиво рисуются войны:
- Две бомбы
- и город кривой.
- А что, разве двух не довольно?
- Довольно и хватит с лихвой.
- Чтоб снова вот эдак чудесить,
- Желания большего нет —
- Меняю
- на трижды по десять
- Все тридцать пережитых лет.
Пушкинская палка
- Та железная палка, что Пушкин носил,
- Чтобы прибыло сил;
- Та пудовая трость,
- Чтобы — если пришлось —
- Хоть ударь,
- Хоть толкни,
- Хоть отбрось!
- Где она
- И в который попала музей?
- Крепко ль замкнута та кладовая?
- Я хотел бы ту трость разломать для друзей,
- Хоть по грамму ее раздавая.
- У хороших писателей метод простой:
- Повоюй, как Толстой.
- Походи по Руси, словно Горький, пешком,
- С посошком
- И заплечным мешком.
- Если есть в тебе дар, так стреляй, как Гайдар,
- И, как Байрон, плыви по волнам.
- Вот кому не завидовать следует нам,
- Просто следовать следует нам.
Поэты «Правды» и «Звезды»
- Поэты «Правды» и «Звезды»,
- Подпольной музы адъютанты!
- На пьедесталы возвести
- Хочу
- забытые таланты.
- Целы хранимые в пыли,
- В седом архивном прахе
- крылья.
- Вы первые произнесли,
- Не повторили, а открыли
- Слова: Народ, Свобода, Новь,
- А также Кровь
- И в том же роде.
- Слова те били в глаз и в бровь
- И были вправду о народе.
- И новь не старою была,
- А новой новью
- и — победной.
- И кровь действительно текла
- От рифмы тощей
- К рифме бедной.
- Короче не было пути
- От слова к делу
- у поэта,
- Чем тот,
- Где вам пришлось пройти
- И умереть в борьбе за это!
Памяти Луначарского
- Памяти Луначарского
- Надо стихи написать.
- Он в голодное время
- Вздумал балет спасать.
- Без продовольствия бросовые
- В хоре пойдут голоса.
- Лошади — даже бронзовые —
- Не проживут без овса.
- Это знал Луначарский.
- Склады он перерыл,
- Чтобы басам — на чарку,
- Хлеба — для балерин.
- Холодно было, голодно —
- И не нужны для людей
- Тихие песни горлинок,
- Плавные па лебедей.
- Нужно? Нет, не нужно.
- Следовательно — нельзя.
- И с Луначарским дружно
- Не согласились друзья.
- Но Луначарский занял
- Под личный авторитет
- Топливо, хлеб и залы
- И сохранил балет.
- Бедной, сырой, недужной
- Он доказал Москве:
- Нужен балет ненужный
- Сердцу и голове.
- Вежливый и отважный,
- Он говорил друзьям:
- — Важен этот неважный
- Мне. Еще больше — вам.
- Если балету чествовать —
- Знает начать с кого.
- Спляшем же и станцуем
- В честь Луначарского.
О В. И. Сурикове
- — Хочу служить народу,
- Человеку, а не рублю,
- А если — на хлеб и воду, —
- Я хлеб люблю
- И воду люблю.
- Так говорил Василий
- Суриков, мой педагог,
- Выбравший без усилий
- Вернейшую из дорог.
- Как мне ни будет тяжко,
- Мне поможет везде
- Любовь к хлебу. К черняшке.
- Любовь к чистой воде.
Художник
- Художник пишет с меня портрет,
- А я пишу портрет с художника,
- С его гримас, с его примет,
- С его зеленого макинтошика.
- Он думает, что все прознал,
- И психологию и душу,
- Покуда кистью холст пронзал,
- Но я мечты его нарушу.
- Ведь он не знает даже то
- Немногое, что я продумаю
- О нем и про его пальто —
- Щеголеватое, продутое.
- Пиши, проворная рука,
- Додумывайся, кисть, догадывайся,
- Ширяй, как сокол в облака,
- И в бездну гулким камнем скатывайся.
- Я — человек. Я не ковер.
- Я думаю, а не красуюсь.
- Не те ты линии провел.
- Куда труднее я рисуюсь.
«Широко известен в узких кругах…»
- Широко известен в узких кругах,
- Как модерн старомоден,
- Крепко держит в слабых руках
- Тайны всех своих тягомотин.
- Вот идет он, маленький, словно великое
- Герцогство Люксембург.
- И какая-то скрипочка в нем пиликает,
- Хотя в глазах запрятан испуг.
- Смотрит на меня. Жалеет меня.
- Улыбочка на губах корчится.
- И прикуривать даже не хочется
- От его негреющего огня.
«Маска Бетховена на ваших стенах…»
- Маска Бетховена на ваших стенах.
- Тот, лицевых костей, хорал.
- А вы что, игрывали в сценах,
- В которых музыкант играл?
- Маска Бетховена и бюст Вольтера —
- Две непохожих
- на вас головы.
- И переполнена вся квартира,
- Так что в ней делаете вы?
Скульптор
- На мужика похожий и на бога
- (А больше все-таки на мужика),
- Сгибается над глиною убогой.
- Работает.
- Работа нелегка.
- К его труду не подберешь сравненья.
- На пахоту и миросотворенье,
- А более на пахоту похож.
- Да, лемеха напоминает нож,
- По рукоять ушедший в сердце глины
- (Убогая, а все-таки земля!).
- И надобно над ней горбатить спину,
- Ножом ее и плугом шевеля,
- Покуда красотою или хлебом
- Она не встанет,
- гордая,
- под небом.
«Хранители архивов (и традиций)…»
- Хранители архивов (и традиций),
- Давайте будем рядышком грудиться!
- Рулоны живописи раскатаем
- И папки графики перелистаем.
- Хранители! В каком горниле
- Вы душу так надежно закалили,
- Что сохранили все, что вы хранили,
- Не продали, не выдали, не сбыли.
- Пускай же акварельные рисунки
- Нам дышат в души и глядят в рассудки,
- Чтоб слабые и легкие пастели
- От нашего дыханья не взлетели.
- У русского искусства есть запасник,
- Почти бесшумно, словно пульс
- в запястье,
- Оно живет на этажах восьмых
- И в судьбах
- собирателей
- прямых.
Н. Н. Асеев за работой
(Очерк)
- Асеев пишет совсем неплохие,
- Довольно значительные статьи.
- А в общем статьи — не его стихия.
- Его стихия — это стихи.
- С утра его мучат сто болезней.
- Лекарства — что?
- Они — пустяки!
- Асеев думает: что полезней?
- И вдруг решает: полезней — стихи.
- И он взлетает, старый ястреб,
- И боли его не томят, не злят,
- И взгляд становится тихим, ясным,
- Жестоким, точным — снайперский взгляд.
- И словно весною — щепка на щепку —
- Рифма лезет на рифму цепко.
- И вдруг серебреет его пожелтелая
- Семидесятилетняя седина,
- И кружка поэзии, полная, целая,
- Сразу выхлестывается — до дна.
- И все повадки —
- пенсионера,
- И все поведение —
- старика
- Становятся поступью пионера,
- Которая, как известно, легка.
- И строфы равняются — рота к роте,
- И свищут, словно в лесу соловьи,
- И все это пишется на обороте
- Отложенной почему-то статьи.
«Умирают мои старики…»
- Умирают мои старики —
- Мои боги, мои педагоги,
- Пролагатели торной дороги,
- Где шаги мои были легки.
- Вы, прикрывшие грудью наш возраст
- От ошибок, угроз и прикрас,
- Неужели дешевая хворость
- Одолела, осилила вас?
- Умирают мои старики,
- Завещают мне жить очень долго,
- Но не дольше, чем нужно по долгу,
- По закону строфы и строки.
«Перевожу с монгольского и с польского…»
- Перевожу с монгольского и с польского,
- С румынского перевожу и с финского,
- С немецкого, но также и с ненецкого,
- С грузинского, но также с осетинского.
- Работаю с неслыханной охотою
- Я только потому над переводами,
- Что переводы кажутся пехотою,
- Взрывающей валы между народами.
- Перевожу смелее все и бережней
- И старый ямб и вольный стих теперешний.
- Как в Индию зерно для голодающих,
- Перевожу правдивых и дерзающих.
- А вы, глашатаи идей порочных,
- Любой земли фразеры и лгуны,
- Не суйте мне, пожалуйста, подстрочник —
- Не будете вы переведены.
- Пучины розни разделяют страны.
- Дорога нелегка и далека.
- Перевожу,
- как через океаны
- Поэзию
- в язык
- из языка.
«Я перевел стихи про Ильича…»
- Я перевел стихи про Ильича.
- Поэт писал в Тавризе за решеткой.
- А после — сдуру или сгоряча —
- Судья вписал их в приговор короткий.
- Я словно тряпку вынул изо рта —
- Тюремный кляп, до самой глотки вбитый.
- И медленно приподнялся убитый,
- И вдруг заговорила немота.
- Как будто губы я ему отер,
- И дал воды, и на ноги поставил:
- Он выбился — просветом из-под ставен,
- Пробился, как из-под золы костер.
- Горит, живет.
- Как будто, нем и бледен, не падал он.
- И я — не поднимал.
- А я сначала только слово
- Ленин
- Во всем восточном тексте
- понимал.
Назым
- Словно в детстве — веселый,
- Словно в юности — добрый.
- Словно тачку на каторге и не толкал.
- Жизнь танцует пред ним молодой Айседорой.
- Босоногой плясуньей Айседорой Дункан.
- Я не мало шатался по белому свету,
- Но о турках сужу по Назыму Хикмету.
- Я других не видал, ни единой души,
- Но, по-моему, турки — они хороши!
- Высоки они, голубоглазы и русы,
- И в искусстве у них подходящие вкусы,
- Ильича
- на студенческих партах
- прочли,
- А в стихе
- маяковские ритмы учли.
- Только так и судите народ —
- по поэту.
- Только так и учите язык —
- по стихам.
- Пожелаем здоровья Назыму Хикмету,
- Чтобы голос его никогда не стихал.
- Изобретаю аппараты —
- С утра привинчиваю части
- Из наилучшей чистой правды
- И части из большого счастья.
- Взлетают к людям дирижабли.
- Они с дороги не собьются.
- Мои опаски и дрожанья
- Моторам не передаются.
- Мое сомненье и тревога
- Не перекинутся к другому.
- Когда стихи уйдут в дорогу,
- Они меня забудут дома.
О Л. Н. Мартынове
(Статья)
- Мартынов знает,
- какая погода
- Сегодня
- в любом уголке земли:
- Там, где дождя не дождутся по году,
- Там, где моря на моря стекли.
- Идет Мартынов мрачнее тучи.
- — ?
- — Над всем Поволжьем опять — ни тучи.
- Или: — В Мехико-сити мороз,
- Опять бродяга в парке замерз.
- Подумаешь, что бродяга Гекубе?
- Небо над нами все голубей.
- Рядом с нами бодро воркует
- Россыпь общественных голубей.
- Мартынов выщурит синие, честные,
- Сверхреальные свои глаза
- И шепчет немногие ему известные
- Мексиканские словеса.
- Тонко, но крепко, как ниткой суровой,
- Он связан с этой зимой суровой,
- С тучей, что на Поволжье плывет,
- Со всем, что на этой земле живет.
«Снова стол бумагами завален…»
- Снова стол бумагами завален.
- Разгребу, расчищу уголок,
- Между несгораемых развалин
- Поищу горючий уголек.
- Вдохновений ложные начала,
- Вороха сомнительных программ —
- Чем меня минута накачала —
- На поверку вечности отдам.
- А в тупую неподвижность вечности,
- В ту, что не содвинут, не согнут,
- Посмотрю сквозь призму быстротечности
- Шустрыми глазищами минут.
Ксения Некрасова
(Воспоминания)
- У Малого театра, прозрачна как тара,
- Себя подставляя под струи Москвы,
- Ксюша меня увидала и стала:
- — Боря! Здравствуйте! Это вы?
- А я-то думала, тебя убили.
- А ты живой. А ты майор.
- Какие вы все хорошие были.
- А я вас помню всех до сих пор.
- Я только вернулся после выигранной,
- После великой второй мировой
- И к жизни, как листик, из книги выдранный,
- Липнул.
- И был — майор.
- И — живой.
- Я был майор и пачку тридцаток
- Истратить ради встречи готов,
- Ради прожитых рядом тридцатых
- Тощих студенческих наших годов.
- — Но я обедала, — сказала Ксения. —
- Не помню что, но я сыта.
- Купи мне лучше цветы
- синие,
- Люблю смотреть на эти цвета.
- Тучный Островский, поджав штиблеты,
- Очистил место, где сидеть
- Ее цветам синего цвета,
- Ее волосам, начинавшим седеть.
- И вот,
- моложе дубовой рощицы,
- И вот,
- стариннее
- дубовой сохи,
- Ксюша голосом
- сельской пророчицы
- Запричитала свои стихи.
Русский язык
- Толстовско-тургеневский, орловско-курский —
- Самый точный.
- И волжский говор — самый вкусный.
- И русско-восточный
- Цветистый говор там, за Казанью,
- И южный говор —
- Казачьи песни и сказанья,
- Их грусть и гонор.
- Древлехранительница Новгородчина —
- Там песню словишь.
- И Вологодчина, где наворочены
- Стога пословиц.
- Я как ведро, куда навалом
- Язык навален,
- Где в тесноте, но без обиды
- Слова набиты.
- Как граждане перед законом,
- Жаргон с жаргоном
- Во мне равны, а все акценты
- Хотят оценки.
«Хорошо, когда хулят и хвалят…»
- Хорошо, когда хулят и хвалят,
- Превозносят или наземь валят,
- Хорошо стыдиться и гордиться
- И на что-нибудь годиться.
- Не хочу быть вычеркнутым словом
- В телеграмме — без него дойдет! —
- А хочу быть вытянутым ломом,
- В будущее продолбившим ход.
«Поэтический язык — не лютеранская обедня…»
- Поэтический язык — не лютеранская обедня,
- Где чисто, холодно, светло и — ни свечей,
- ни образов,
- Где лгут про ад, молчат про рай и угрожает
- проповедник,
- Где нету музыки в словах, а в слове — нету
- образов.
- Поэтический язык — солдатский митинг перед
- боем.
- Нет времени для болтовни, а слово — говори
- любое,
- Лишь бы хватало за сердца, лишь бы дошло,
- лишь бы прожгло,
- Лишь бы победе помогло.
Исходные пункты
- Я исходил из хлеба и воды,
- И неба (сверху), и суглинка (рядом),
- И тех людей, чьи тяжкие труды
- Суглинок
- полем сделали и садом.
- Из них я первым делом исходил
- И с ними пол-Европы исходил.
- Солдаты не умеют скрыть презрения
- К бездельнику, фразеру и вралю.
- Я перешел на эту точку зрения
- И длинных рассуждений не люблю.
- Я плохо верю в громкие слова —
- У громких слов семь пятниц на неделе —
- И знаю: дважды два — не дважды два,
- Покуда на бумаге, не на деле.
«Поэт не телефонный…»
- Поэт не телефонный,
- А телеграфный провод.
- Событье — вот законный
- Для телеграммы повод.
- Восстания и войны,
- Рождения и гибели
- Единственно достойны,
- Чтоб их морзянкой выбили.
- А вот для поздравления
- Мне телеграфа жаль
- И жаль стихотворения
- На мелкую печаль.
- Мне жаль истратить строки
- И лень отдать в печать,
- Чтоб малые пороки
- Толково обличать.
Правильное отношение к традициям
- Правдивые пропорции, которым
- Обязаны и Новгород и Форум
- Хотя бы тем, что столько лет подряд
- Стоят;
- И красок нетускнеющие смеси,
- Блистающие безо всякой спеси,
- Как синька, что на небеса пошла
- И до сих пор светла;
- Народа самодельные законы —
- Пословицы, где воля и препоны,
- А также разум, радость и тоска,
- А глянь — одна строка;
- И лозунги, венчающие опыт
- Трех лет войны, и недовольства ропот,
- И очереди, на морозе — дрожь,
- Словцом «Даешь!» —
- Нет, есть чему учиться под Луною,
- Чтоб старину не спутать с новизною,
- И есть зачем стремиться на Луну,
- Чтоб со старинкой
- не спутать старину.
- Нет, горе гордым,
- слава неспесивым,
- Которые и слышат и глядят
- И каждый день сердечное спасибо,
- «Спасибо за науку!»
- говорят.
Творческий метод
- Я вывернул события мешок
- И до пылинки вытряс на бумагу.
- И, словно фокусник, подобно магу,
- Загнал его на беленький вершок.
- Вся кровь, что океанами текла,
- В стакан стихотворенья поместилась.
- Вся мировая изморозь и стылость
- Покрыла гладь оконного стекла.
- Но солнце вышло из меня потом,
- Чтобы расплавить мировую наледь
- И путникам усталым просигналить,
- Каким им ближе следовать путем.
- Все это было на одном листе,
- На двадцати плюс-минус десять строчек,
- Поэты отличаются от прочих
- Людей
- приверженностью к прямоте
- И краткости.
Советы начинающим поэтам
- Отбывайте, ребята, стаж.
- Добывайте, ребята, опыт.
- В этом доме любой этаж
- Только с бою может быть добыт.
- Легче хочешь?
- Нет, врешь.
- Проще, думаешь?
- Нет, плоше.
- Если что-нибудь даром возьмешь,
- Это выйдет себе дороже.
- Может быть, ни одной войны
- Вам, ребята, пройти не придется.
- Трижды
- МИР отслужить вы должны:
- Как положено,
- Как ведется.
- Здесь, в стихах, ни лести, ни подлости
- Недействительна власть.
- Как на Северном полюсе:
- Ни купить, ни украсть.
- У народа нету времени,
- Чтоб выслушивать пустяки.
- В этом трудность стихотворения
- И задача для вашей строки.
«Броненосец „Потёмкин“»
- Шел фильм.
- И билетерши плакали
- Над ним одним
- По восемь раз,
- И слезы медленные капали
- Из добрых близоруких глаз.
- Глазами горькими и грозными
- Они смотрели на экран,
- А дети стать стремились взрослыми,
- Чтоб их пустили на сеанс.
- Как много создано и сделано
- Под музыки дешевый гром
- Из смеси черного и белого
- С надеждой, правдой и добром!
- Свободу восславляли образы,
- Сюжет кричал, как человек,
- И пробуждались чувства добрые
- В жестокий век,
- В двадцатый век.
- И милость к падшим призывалась,
- И осуждался произвол.
- Все вместе это называлось,
- Что просто фильм такой пошел.
«Похожее в прозе на ерунду…»
- Похожее в прозе на ерунду
- В поэзии иногда
- Напомнит облачную череду,
- Плывущую на города.
- Похожее в прозе на анекдот,
- Пройдя сквозь хорей и ямб,
- Напоминает взорванный дот
- В соцветье воронок и ям.
- Поэзия, словно разведчик, в тиши
- Просачивается сквозь прозу.
- Наглядный пример: «Как хороши,
- Как свежи были розы».
- И проза, смирная пахота строк,
- Сбивается в елочку или в лесенку.
- И ритм отбивает какой-то срок,
- И строфы сползаются в песенку.
- И что-то входит, слегка дыша,
- И бездыханное оживает:
- Не то поэзия, не то душа,
- Если душа бывает.
Читатель отвечает за поэта
- Читатель отвечает за поэта,
- Конечно, ежели поэт любим,
- Как спутник отвечает за планету
- Движением
- и всем нутром своим.
- Читатель — не бессмысленный кусок
- Железа,
- в беспредельность пущенный.
- Читатель — спутник,
- И в его висок
- Без отдыха стучится жилка Пушкина.
Общежитие
Общежитие
- Ярко-пестрые, как полушалок,
- Словно кофты цыганской кусок,
- Знаменитые два полушария
- Износили последний срок.
- Карты мира, висящие с нэпа
- На стене,
- словно списки надежд.
- Заменяются картами неба —
- Синим блеском небесных одежд.
- Как бывало, на карте Союза
- Цепь флажков продвигалась вперед —
- Поднимая все большие грузы,
- Цепь ракет выступает в полет.
- Дальше Запада, выше Берлина,
- Дальше были и выше былины,
- Дальше самого вещего сна
- Вылетает по карте она.
- Отрываются крайние звенья,
- Начинается наступленье.
- Мы по карте следим.
- Не хотим
- Пропустить,
- куда мы летим.
- Здесь, у карты, волнуемся, спорим,
- Измеряем масштаб высоты.
- Чуть попозже,
- чем с Черным морем,
- Много раньше,
- чем с Белым морем,
- Мы знакомимся
- с Морем Мечты.
Наши летят!
- Небо
- вроде опрокинутой чаши —
- Выпьем до дна
- и ставим вверх дном.
- Наши летят!
- Не чужие, а наши
- Дальше и выше летят с каждым днем.
- Помните небо сорок первого года?
- Враги — повсюду.
- Наши — нигде.
- Любая ясная, безоблачная погода
- Точно предсказывала: быть беде.
- А сегодня — в воздухе и в эфире,
- Всюду,
- куда ни кинешь взгляд,
- Во всем бескрайном, безмерном мире
- Наши летят!
Физики и лирики
- Что-то физики в почете.
- Что-то лирики в загоне.
- Дело не в сухом расчете,
- Дело в мировом законе.
- Значит, что-то не раскрыли
- Мы,
- что следовало нам бы!
- Значит, слабенькие крылья —
- Наши сладенькие ямбы,
- И в пегасовом полете
- Не взлетают наши кони…
- То-то физики в почете,
- То-то лирики в загоне.
- Это самоочевидно.
- Спорить просто бесполезно.
- Так что даже не обидно,
- А скорее интересно
- Наблюдать, как, словно пена,
- Опадают наши рифмы
- И величие
- степенно
- Отступает в логарифмы.
«Широкоплечие интеллигенты…»
- Широкоплечие интеллигенты —
- Производственники, фронтовики,
- Резкие, словно у плотников, жесты,
- Каменное пожатье руки.
- Смертью смерть многократно поправшие,
- Лично пахавшие столько целин,
- Лично, непосредственно бравшие
- Столицу Германии — город Берлин.
- Тяжелорукие, но легконогие,
- Книжки перечитавшие — многие,
- Бревна таскавшие — без числа,
- В бой на врага поднимавшие роту,
- Вас ожидают большие дела!
- Крепко надеюсь на вашу породу.
Чудеса
- У археологов на лад идут дела,
- И ни одна эпоха не дала
- Астроботаникам такого взлета:
- Ведь каждый день, как будто на работу,
- К нам чудеса приходят ровно в семь —
- С газетами. И это ясно всем.
- Все словно бы на вечере гипноза
- В районном клубе, где за три рубля
- Заезжий маг, усами шевеля,
- Прокалывает ими прозу;
- Как в автомате: за пяток монет —
- Билет,
- а нет —
- колотишь в стенку нервно.
- И сходит удивление на нет
- От чуда, что творимо ежедневно.
- Так соберем же, свинтим по детали
- Восторг, что так приличен чудесам,
- И двух собак, что до звезды летали,
- Погладим с завистью по телесам.
Люди и боги
- Облачные белые одежды
- Распахнув недрогнувшей рукой,
- В первый раз
- не с верой,
- а с надеждой
- На небо взирает род людской.
- Не глядит, не смотрит, а взирает,
- Как его ракеты озаряют,
- Вырывают из кромешной мглы
- Неба
- захолустные углы.
- И дрожат испуганные боги,
- Затаив не очень крепкий дух,
- Как медведи
- в старенькой берлоге,
- Электрифицированной вдруг.
«Человек не может жить без доводов…»
- Человек не может жить без доводов,
- Что дела — на лад, на лад идут,
- Ежели чего-нибудь не вдоволь,
- Будет вдоволь в будущем году.
- Роста доказательства, прогресса
- Аргументы
- всем нужны, как воздух.
- Мне не будет в жизни интереса,
- Если мы не полетим на звезды.
- Потому-то головенки гладим
- Детские и отмечаем рост.
- На дверях карандашом и взглядом
- Отмечаем, сколько не дорос:
- Если мальчик — до границы мужества,
- Если девочка — до полной женственности,
- Потому по первой лужице
- Ждем весну
- во всей ее торжественности.
- Потому-то почки трогаем,
- Лед разглядываем на реке, —
- Это мы весну торопим,
- Думаем: апрель невдалеке,
- Хорошо, но будет лучше!
- Это заявление поэта
- Все вмещает: мартовские лужи
- И полет в ракетах на планеты.
«Города понижались от центра к окраинам…»
- Города понижались от центра к окраинам.
- На окраине — хижины. В центре — дворцы.
- Грязь предместий воронами гулко ограяна,
- В центре застланы — чище, чем скатерть, — торцы.
- Это было дотоле, покуда заводы
- Не взнесли над предместьями красные своды
- И высокого неба достигла труба,
- Утверждая бесспорное право труда.
- Город был словно холм,
- Город стал словно чаша.
- Город стал словно бор,
- Город стал словно чаща,
- Где труба вырастает в тени у трубы,
- Словно сосны в бору
- И в дубраве дубы.
- И гудки подавили церковное пенье,
- Низвергая династию колоколов.
- И колонны рабочих пошли в наступленье
- На литые шеренги дворцовых колонн.
С «ТУ-104»
- Над Антарктидой облаков,
- Где горы, плоскости и пропасти,
- Лишь дураки из дураков
- Припомнят трепаные прописи.
- Но дураки всегда не в счет,
- А кто сметливее, толковее,
- Глядит,
- как тень крыла сечет
- Все эти страны облаковые.
- Глядит,
- не тратя сил на мысль,
- Не обобщая и не сравнивая,
- Пока врезается, как мыс,
- В него
- небесная Гренландия.
- И знает, что она вошла
- В его судьбу на веки вечные,
- Покуда тень крыла секла
- Дорогу эту бесконечную.
Окраина
- Вот они, дома конструктивистов,
- Заводской окраины краса.
- Покажи их, Подмосковье,
- выставь
- Первой пятилетки корпуса!
- Выставь зданья серые и честные,
- Как шинель солдатского сукна,
- Где живут станочники известные —
- Громкие в районе имена.
- Выставь окна светлые, огромные,
- Что глядят на юг и на восток.
- Школы стройные, дороги ровные,
- Фабрики, заводы и мосторг.
- Именем режима экономии,
- Простоте навечно поклянись,
- Строй квартиры светлые и новые,
- От старья колонн отворотясь!
- Пусть стоит исполненною клятвою,
- Никаких излишеств не тая,
- Чистота твоя и светлота твоя,
- Милая окраина моя.
Про луну
- Приливы, а не отливы
- Надежд
- вызывает луна.
- И люди смотрят счастливо,
- Как бодро восходит она.
- То, словно сокол и кречет,
- Тучу она размечет,
- То крепким лучом блеснет
- И по темноте полоснет.
- Когда луна поднимается,
- Вся улица улыбается.
- Всюду луна на слуху:
- Как будто ее скрывали
- И вот внезапно открыли,
- Как будто ее сковали,
- Как будто ее отлили
- Рядом,
- в соседнем цеху.
«Старух было много, стариков было мало…»
- Старух было много, стариков было мало:
- То, что гнуло старух, стариков ломало.
- Старики умирали, хватаясь за сердце,
- А старухи, рванув гардеробные дверцы,
- Доставали костюм выходной, суконный,
- Покупали гроб дорогой, дубовый
- И глядели в последний, как лежит законный,
- Прижимая лацкан рукой пудовой.
- Постепенно образовались квартиры,
- А потом из них слепились кварталы,
- Где одни старухи молитвы твердили,
- Боялись воров, о смерти болтали.
- Они болтали о смерти, словно
- Она с ними чай пила ежедневно,
- Такая же тощая, как Анна Петровна,
- Такая же грустная, как Марья Андревна.
- Вставали рано, словно матросы,
- И долго, темные, словно индусы,
- Чесали гребнем редкие косы,
- Катали в пальцах старые бусы.
- Ложились рано, словно солдаты,
- А спать не спали долго-долго,
- Катая в мыслях какие-то даты,
- Какие-то вехи любви и долга.
- И вся их длинная,
- Вся горевая,
- Вся их радостная,
- Вся трудовая —
- Вставала в звонах ночного трамвая,
- На миг
- бессонницы не прерывая.
«Комната кончалась не стеной…»
- Комната кончалась не стеной,
- А старинной плотной занавеской,
- А за ней — пронзительный и резкий,
- Словно жестяной,
- Голос жил и по утрам
- Требовал настойчиво газеты,
- А потом негромко повторял:
- — Принесли уже газеты?
- Много лет, как паралич разбил,
- Все здоровье — выпил.
- Все как есть сожег и истребил,
- Этого не выбил.
- Этой страсти одолеть не смог.
- Временами глухо
- Слышалось, как, скорчившись в комок,
- Плакала старуха.
- — Больно? — спросишь.
- — Что ты, — говорит. —
- Засуха!
- В Поволжье хлеб горит.
Счастье
Л. Мартынову
- Словно луг запах
- В самом центре городского быта:
- Человек прошел, а на зубах
- Песенка забыта.
- Гляньте-ка ему вослед:
- Может, пьяный, а скорее нет.
- Все решили вдруг:
- Так поют после большой удачи, —
- Скажем, выздоровел друг,
- А не просто выстроилась дача.
- Так поют, когда вернулся брат,
- В плен попавший десять лет назад.
- Так поют,
- Разойдясь с женою нелюбимой,
- Ненавидимой, невыносимой,
- И, сойдясь с любимой, так поют,
- Со свиданья торопясь домой,
- Думая: «Хоть час, да мой!»
- Так поют,
- Если с плеч твоих беда свалилась, —
- Целый год с тобой пить-есть садилась,
- А свалилась в пять минут.
- Если эта самая беда
- В дверь не постучится никогда.
- Шел и пел
- Человек. Совсем не торопился.
- Не расхвастался и не напился!
- Удержался все же, утерпел.
- Просто — шел и пел.
Собственный город
- Зашитые в мешковину пилы
- Качаются на плечах на ходу.
- Идут новоселы и старожилы,
- И я вместе с ними иду.
- Хотите,
- я покажу вам город,
- Распахнутый,
- словно ребячий ворот?
- Хотите,
- я вам объясню дома,
- Беленые, словно сама зима?
- С каким интересом
- Бежит по откосам
- Он,
- бывший лесом
- И ставший тесом,
- А после ставший большими домами,
- Растолкавшими большие леса
- И перпендикулярнейшими дымами
- Ввинтившимися в небеса!
- Собственноручный, самодеятельный,
- Где все свое —
- от гвоздей до идей,
- Вот он, город: добрый и деятельный,
- Собственный дом советских людей.
Глухой
- В моей квартире живет глухой —
- Четыре процента слуха.
- Весь шум — и хороший шум
- и плохой —
- Не лезет в тугое ухо.
- Весь шепот мира,
- весь шорох мира,
- Весь плеск,
- и стон,
- и шелест мира —
- Все то, что слышит наша квартира,
- Не слышит глухой из нашей квартиры.
- Но раз в неделю,
- в субботний вечер,
- Сосед включает радиоящик
- И слушает музыку,
- слушает речи,
- Как будто слух у него настоящий.
- Он так поворачивает регулятор,
- Что шорох мира становится
- громом,
- Понятен и ясен хоть малым ребятам,
- Как почерк вывесок,
- прям и огромен.
- В двенадцать часов,
- как всегда аккуратны,
- На Красной площади бьют куранты.
- Потом тишина прерывается гимном.
- И гимн громыхает,
- как в маршевой роте.
- Как будто нам вновь
- победить иль погибнуть
- Под эти же звуки
- на Западном фронте.
- …А он к приемнику привалился,
- И слышно, слышно, слышно соседу
- То, чего он достиг, добился, —
- Трубный голос нашей победы.
- Он слово ее разумеет,
- слышит,
- Музыку он, глухой, понимает,
- И в комнате
- словно ветром колышет —
- Родина
- крылья свои поднимает.
В доме отдыха
- Только сдали вы паспорт
- и отдали вещи вы,
- Начинается новая, лучшая жизнь.
- В доме отдыха люди особенно вежливы.
- И не хочешь, а — нужно, старайся, держись!
- Вот я лягу на койку,
- Вот ноги я вытяну,
- Вот соседа спрошу, не мешает ли радио.
- Чистотой,
- Теплотой,
- Светлотой удивительной
- Быт меня обстает, потрясая и радуя.
- Небеса голубые над крышами вывешены.
- Корпуса разноцветными красками выкрашены.
- Так легко, что сдается: вопросы все вырешены
- И ростки коммунизма — теперь уже выращены.
- Время полдничать.
- Кофе, наверное, с булочкой.
- Флаг над вышкой,
- в пруду отражаясь,
- рябит:
- Это, словно заливы
- ближайшего будущего,
- Корпуса дома отдыха
- врезались в быт.
«Я не любил стола и лампы…»
- Я не любил стола и лампы
- В квартире утлой, словно лодка,
- И тишины, бесшумной лапой
- Хватающей стихи за глотку.
- Москва меня не отвлекала —
- Мне даже нравилось,
- что гулки
- Ее кривые, как лекало,
- Изогнутые переулки.
- Мне нравилось, что слоем шума
- Ее покрыло, словно шубой,
- Многоголосым гамом ГУМа,
- Трамваев трескотнею грубой.
- Я привыкал довольно скоро
- К ушам,
- немного оглушенным,
- К повышенному тону спора
- И глоткам,
- словно бы луженым.
- Мне громкость нравилась и резкость —
- Не ломкость слышалась, а крепость
- За голосами молодыми,
- Охрипшими
- в табачном дыме.
- Гудков фабричных
- перегуды,
- Звонков вокзальных
- перезвоны,
- Громов июньских
- перегромы
- В начале летнего сезона —
- Все это надо слушать, слушать,
- Рассматривать не уставая.
- И вот развешиваю уши,
- Глаза пошире раскрываю
- И, любопытный,
- словно в детстве,
- Спешу
- с горячей головою
- Наслушаться и наглядеться,
- Нарадоваться
- Москвою.
Старый дом
- Старый дом, приземистый, деревянный!
- Ты шатаешься, словно пьяный,
- И летишь в мировое пространство,
- За фундамент держась с трудом.
- Все равно ты хороший. Здравствуй,
- Старый дом!
- Я въезжаю в тебя, как в державу,
- Крепко спящую сотый год.
- Я замок твой древний и ржавый
- От годов и от влажных погод
- Ковыряю ключом тяжелым.
- И звенит мелодично желоб
- От вращения того ключа.
- И распахиваются двери
- И пускают меня, ворча
- Про какое-то недоверье
- И о преданности лепеча.
- Старый дом, все твои половицы
- Распевают, как райские птицы.
- Все твои старожилы — сверчки
- Позабыли свои шестки
- И гуляют по горницам душным,
- Ходят, бродят просто пешком.
- Я встречался с таким непослушным,
- Не признавшим меня сверчком.
- Закопченный и запыленный,
- Словно адским огнем опаленный,
- Словно мертвой водой окропленный,
- От меня своих бед не таи!
- Потемнели твои картины,
- Пожелтели твои гардины,
- Превратились давно в седины
- Золотистые кудри твои.
- О ломоть предыдущего века!
- Благодарствую, старый калека,
- За вполне откровенный прием —
- С дребезжащими, сиплыми воплями.
- Я учусь убираться вовремя
- На скрипучем примере твоем.
Самострой вселяется
- Бензином и соляркою
- Дыша-сопя,
- Вся улица вселяется
- В саму себя.
- Машины с производства,
- Такси-грузовики
- Провозят, привозят
- Горшки, сундуки,
- Мебель домодельную,
- И туфельки модельные,
- И плахты, и тахты
- Излишней пестроты.
- Все двери нынче настежь:
- Под возгласы «Ура!»
- Семейные династии
- Предъявят ордера.
- А холостежь с гитарой
- И коечкой складной
- Нехитрый скарб скидает
- В углу своей одной-
- Единственной, но собственной
- Личной, своей.
- И с теплотою родственной
- Идет позвать гостей,
- Идет позвать товарищей.
- Куда? К себе домой.
- И улица гордится
- Самой собой.
- Сама бараки выселила.
- Снесла сама.
- И строила и выстроила
- Высокие дома.
«Когда-нибудь Москва достроится…»
- Когда-нибудь Москва достроится.
- Однажды башенные краны
- Взлетят над крышами, и скроются,
- И улетят в другие страны.
- Пойдут на отепленье Арктики,
- Пустыни орошать умчатся
- И на преображенье Африки,
- На все, что будет намечаться.
- А пыль особая, строительная,
- С ее круженьем сумасшедшим!
- Все наше время удивительное
- Вдруг станет временем прошедшим.
- Я так хочу дожить до полного
- Осуществления наших планов,
- До полного свержения подлого —
- Балластом с аэропланов.
- И с этою надеждой вяжется,
- Что настоящее мне кажется
- Не временем глагольным пошлым,
- А схваткой будущего с прошлым.
«На двадцатом этаже живу…»
- На двадцатом этаже живу
- Не без удовольствия и выгоды:
- Вижу под собою всю Москву,
- Даже кой-какие пригороды.
- На двадцатом этаже окно
- Небом голубым застеклено,
- Воздух чище, и соседи тише,
- Больше благости и светлоты,
- И не смеют заводиться мыши —
- Мыши не выносят высоты.
- Обдирая о балкон бока,
- Мимо пролетают облака.
- Майский гром и буря вешняя,
- Лужи блеск далекий на земле.
- Мой этаж качается скворешнею
- У нижестоящих
- на стволе.
- На полсотни метров ближе к солнцу,
- На полсотни ближе к небосклону.
- А луна мимо меня несется
- Попросту на уровне балкона.
- Если лифт работает исправно,
- Мило жить на высоте и славно.
Перерыв
- На строительстве был перерыв —
- Целый час на обед и на роздых.
- Полземли прокопав и прорыв,
- Выбегали девчата на воздух.
- Покупали в киоске батон,
- Разбивали арбуз непочатый.
- Это полперерыва. Потом
- Полчаса танцевали девчата.
- Патефон захрипел и ослаб,
- Дребезжа перержавленной жестью, —
- И за это покрыт был прораб
- Мелодической руганью женской.
- Репродуктор эфир начинял
- Популярнейших песен словами.
- Если диктор статью начинал,
- Так они под статью танцевали.
- Под звонок, под свисток, под гудок —
- Лишь бы ноги ритмично ходили.
- А потом отошли в холодок,
- Посидели, все обсудили
- И,
- косынками косы накрыв,
- На работу —
- по сходням
- дощатым!
- Вот как много успели девчата
- За обеденный перерыв!
«Хлеба — мало. Комнаты — мало…»
- Хлеба — мало. Комнаты — мало.
- Даже обеда с квартирой — мало.
- Надо, чтоб было куда пойти,
- Надо, чтоб было с кем не стесняться,
- С кем на семейной карточке сняться,
- Кому телеграмму отбить в пути.
- Надо не мало. Надо — много.
- Плохо, если живем неплохо.
- Давайте будем жить блестяще.
- Логика хлеба и воды,
- Логика беды и еды
- Все настойчивее, все чаще
- Вытесняется логикой счастья.
- Наша измученная земля
- Заработала у вечности,
- Чтоб счастье отсчитывалось
- от бесконечности,
- А не от абсолютного нуля.
