Глава 1

О том, что я оказался в 4127 году, мне удалось узнать только после шести месяцев пребывания в этом удивительном месте. Ранее я ни от кого не слышал подобных историй. Но мне кажется, что это не от того, что такие истории ни с кем не случались, а от того, что никто не решался о таком рассказывать. Ведь не особенный же я, чтобы это случилось только со мной? Или всё-таки я один такой? Хотя, вполне возможно, что мой рассказ многие посчитают не реальным и отнесутся к нему, как какому-то художественному вымыслу. Но если, после прочитанного здесь, у вас останутся сомнения в том, что это было на самом деле, то при личной встрече я вам покажу свои трофеи, завоёванные в ходе борьбы с инопланетным вторжением. Надеюсь, трофеи из неизвестных современному миру веществ развеют ваш скептицизм. Да и многие учёные, услышав эту историю, не опровергнут правдивость моих слов, так как понимают, что данную информацию может знать только человек, побывавший в будущем, или же, простите за тавтологию, самый гениальный гений всех времён и народов. Но гением я никогда не был. Даже напротив – я с детства был личностью ниже посредственности. И если бы в сорок втором веке нашей эры со мной не произошли определённые изменения, то я бы не смог грамотно описать те события, которые круто повернули мою жизнь и добавили красок в моё ничтожное существование. Но обо всём по порядку.

Родился я в 1998 году в маленьком городке, название которого вам ничего не скажет. В свидетельстве о рождении меня записали как Березюк Сергей Александрович. Но, так как мой биологический отец отказался от меня ещё до моего рождения, то уже при получении паспорта я настаивал, чтобы мне изменили отчество на «Сергеевич». После того как я получил аттестат о среднем образовании, мама и учителя выдохнули с облегчением – «вытянутый за уши» средний балл стал ширмой для моих неудовлетворительных знаний. В самой науке я не видел ничего захватывающего, а вот руки тянулись к трудовой деятельности. От деда Вити осталась неплохая мастерская, в которой он приучал меня к плотницким и столярным работам. Да, как-то необычно... Вот пишу эти строки о среднестатистическом детстве, об обычных мирских заботах, о плотничестве и столярничестве, и самому трудно поверить, что уже через год как я попал в будущее, мне пришлось добывать там килограммы антиматерии, чтобы привести её к аннигиляции и получить колоссальное количество энергии для установления защитного купола планеты. Невообразимая полярность жизнедеятельности одного и того же индивидуума.

Так вот, кое-как окончив школу, я сразу же отправился в столицу на заработки. В семнадцать лет несовершеннолетнему парню трудно устроится на работу, но всё же возможно. Для начала меня взяли помощником рабочего на стройку многоквартирного дома, а когда мне исполнилось восемнадцать, то строительная фирма официально приняла меня в штат разнорабочим с полным рабочим днём. Так пять лет на одной и той же специальности я и проработал. Пять лет тяжёлого труда за малые деньги, пять лет непостижимых соблазнов столичной жизни, и пять лет угасающих надежд что-либо изменить в своей судьбе. И вот наступил тот день, которого так ждут искатели приключений и так сторонятся приземлённые натуры, а в то время я был именно приземлённым человеком и не догадывался о своём внутреннем потенциале.

В тот судьбоносный июньский день я, как всегда, по будильнику, проснулся в шесть утра в душном строительном вагончике, в котором проживало восемь человек. Как раз в этот день наступила моя очередь дежурить по кухне, если можно так назвать двухкомфорочную электрическую печь, умывальник и узкий обеденный столик.

– Эй, «Берёза», что у нас там на завтрак? – хриплым голосом спросил меня Саня Головатый.

– Фруктовое суфле и латте, – ответил я с сарказмом и стал подогревать сковородку для яичницы – традиционного завтрака этого вагончика.

Закинув заварку в восемь кружек и ожидая пока закипит чайник, я подошёл к умывальнику, чтобы расчесаться. «Какие жирные волосы...», подумал я, глядя в зеркало и поднимая расчёской чёлку. «Хм, мне уже двадцать три, а я всё так же без девушки, точнее без нормальной такой, чтобы всё при ней: и тело, и мозги, и поведение... Не то, чтобы я совсем без девушки... Так, попадаются иногда всякие «кикиморы из подворотни». Но разве они меня достойны? Хотя, наверное, эти «кикиморы» считают, что и я их не достоин, пока у них похмелье, но после второго стакана горячительного у нас появляется взаимная симпатия и всё идёт своим чередом. Да-а... Я же не урод – не высокий, но и не низкий, не атлет, но и не хилый. Глаза у меня необычные – зелёного цвета с немного азиатским разрезом. Но, а нос – славянский, картошкой. Нестандартное сочетание. Хотя, я где-то слышал, что сейчас популяризируется внешность фрика. Вот бы отхватить какую-нибудь модную девчонку. Эх...»

– «Береза», скоро там жрать? – перебил мои размышления Димон Корчагин и запустил в меня скрученным носком.

– Та давно уже приготовлено! Подходите. Стол накрыт, изысканные блюда поданы для вашего удовольствия и наслаждения! – отмахнулся я рукой.

На строительном объекте нам надо быть в семь часов, и работали мы до семи вечера с перерывом на обед, а выходной только в воскресенье. Благо, наш жилой вагончик находился недалеко от стройки, и не надо было затрачивать много времени, чтобы добраться на работу и с работы.

С семи моих совместных жильцов вагончика я «плыл на одной волне» только с Ванькой Гладковым, с которым у меня сложились довольно приятельские отношения. В этой казарменной обстановке среди «суровых мужиков» один Ванька поддерживал меня и понимал. Ванёк – очень хороший друг и надёжный товарищ. Как же мне его не хватало в конце 4127 года, когда я попал в засаду пришельцев на руинах «Хранилища достижений человеческого разума». А ведь могли же вместе очутиться в будущем – не хватало только одного шага Вани. Хотя, я и сам не планировал оказаться в сорок втором веке – шаг оказался случайным, роковым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ванёк, друг, скажи, тебе не надоела вся эта наша рабская жизнь? – спросил я его, когда мы получили наряд от прораба и поднимались с помощью подъёмника на четырнадцатый этаж.

– А мне она изначально не нравилась. Серёг, я как на стройку пришёл, то чуть ли не плакал первое время от этих монотонных тяжких будней. Не такой я представлял свою взрослую жизнь, когда заканчивал школу. А в школе я заметно преуспевал, часто выигрывал олимпиады по разным предметам и был первым учеником в классе! Потом в институт поступил, но толком не учился и получил «липовый» диплом...

– А почему толком не учился, раз у тебя способности к обучению? – поинтересовался я.

– «Перегорел» я с этой учёбой. Решил заняться спортом и пошёл в хоккейную команду, где и лидировал на уровне региона. От процесса учёбы освободили, так как постоянные тренировки хоккейной команды, которая являлась честью нашего института, были важнее учебных дисциплин. Поэтому суть моей специальности «Менеджмент международных отношений» я не усвоил совсем.

– Ванька, ну а по спортивной линии почему дальше не пошёл?

– На последнем курсе, перед дипломом, я получил во время игры травму позвоночника, и с тех пор я не годен для профессионального спорта.

– Интересно получается: с травмой позвоночника для профессионального спорта не годен, а тягать грузы на стройке – годен? – удивился я.

– Такова жизнь. На стройке ты можешь быть хоть без головы, но руки у тебя должны работать.

– Ну, в этом ты, действительно, прав, Ванёк. Но у тебя же есть диплом института. Почему ты не пошёл куда-нибудь по специальности? Даже без знаний тебя, наверное, взяли бы на какую-то должность, а там бы набрался опыта и освоился. Не парился бы в нашем душном вагончике, а прохлаждался в чистом офисе.

– Я тоже так думал и даже пошёл устраиваться на работу по квалификации. Но каждый работодатель тестировал меня на теоретические знания, и, конечно же, я всякий раз проваливал эти проверки.

– Слушай, ты никогда не рассказывал об этом.

– Да как-то не хотелось.

– У тебя есть способности к обучению – пошёл бы на заочное.

– Да думал я об этом. Я даже на стройку пришёл, чтобы самостоятельно заработать на учёбу, а не просить у родителей. Но прошёл год, два, три, и как-то забылось, перетёрлось. Как представлю, что надо столько лет ещё отучиться, чтобы начать работать на низшей должности, хоть и в офисе, так и руки опускаются. А тут, на стройке, заработок не большой, но уже доступный сейчас, и хватает на всё необходимое, да и учиться для этого толком не надо. Хотя, это просто существование, серая жизнь. А я в детстве мечтал в космос полететь...

Ванька отвернулся от меня, и я понял, что он не хочет показывать своё внезапно опечалившееся лицо. В этот момент, я остановил подъёмник и мы вышли на четырнадцатый этаж, направляясь в сторону шахты лифта, чтобы, согласно наряду, установить створки раздвижных дверей.

– Скоро вступительная кампания в ВУЗы, – решил я продолжить разговор. – Если хочешь, я могу с тобой пойти, чтобы ты подал документы на поступление.

– Думаешь, что стоит поступать? Даже потеряв столько лет? – спросил он и передал мне одну створку двери.

– Думаю, стоит, – ответил я, удерживая правой рукой створку двери, а левой пытаясь зацепиться карабином страховочного тросика за крепление в шахте лифта.

– А что? Может попробовать? Жизнь не так уж коротка, если посмотреть с другой стороны.

– Конечно, Ванёк. Надо думать о будущем! Будущее – это наша надежда! – сказал я, всё ещё дотягиваясь до крепления.

– Серёга, аккуратно! Отдай пока створку мне, а сам нормально зафиксируй карабин.

– Что, Ванёк? – переспросил я, потому что чётко не услышал его слов из-за шума в ушах от вентиляции в шахте лифта.

С этими словами я стал поворачиваться к Ваньку и почувствовал, как моя левая рука с карабином соскальзывает по металлической скобе крепления. Внезапное осознание беспомощности перед силой гравитации охватило меня. Я вскрикнул от ужаса и досады, что ни я, ни Ванёк не успеет вернуть меня в исходное положение. Только протянутую Ванину руку, пытающуюся успеть ухватить меня за комбинезон, и его лицо полное сожаления я успел узреть, когда в одну секунду моё тело уже находилось в горизонтальном положении на уровне пола этого этажа. Наверное, мгновенно мой пульс подскочил свыше двухсот ударов в минуту. Я падал в обнимку с металлопластиковой створкой двери, надеясь животным инстинктом, что она остановит моё падение в шахту лифта с четырнадцатого этажа. Конечно же, находясь уже перед лицом смерти, у человека блокируются нормальные человеческие рефлексы, и открывается мощный резерв внутренней энергии на предотвращение гибели организма. Сейчас, вспоминая, как я думал в тот момент, и было ли это похоже на то, что рассказывают люди, выжившие в подобных ситуациях, могу сказать, что у меня не было такого, как замедление времени или что бы вся жизнь пронеслась перед глазами. От ужаса просто помутнел рассудок, сердце пулемётной очередью расстреливало тело, и кроме страха я ни о чём не думал. Но прошло несколько секунд и ничего не произошло. А ведь, сколько там требуется времени, чтобы пролететь четырнадцать этажей и грохнуться оземь? Две секунды? Три? Секунд десять, а я всё падал. В глазах уже стало проясняться, но руки и ноги, как окоченевшие, не слушались меня, а намертво вцепились в злополучную створку. Прошло около минуты, а падение не прекращалось. Я сконцентрировал зрение – вокруг мелькали силовые кабели и фонари подсветки шахты. «Неужели тут сотни подземных этажей?» – мельком пробежала мысль у меня в голове. «Но смерть-то неизбежна – где-то ж будет дно в этой яме?» От этой мысли у меня опять помутнело в голове, и второй приступ ужаса охватил мой разум. Смерть меня не настигла и через пять минут – я всё ещё падал. Не буду рассказывать, сколько ещё раз меня охватывали приступы паники, но поверьте, падение происходило около получаса. И, как вы поняли, судя по тому, что я сейчас живой и во здравии описываю эту историю – я не разбился.

Конец моему падению всё-таки наступил. Я увидел «свет в конце туннеля». Дна не оказалось, и я вылетел из шахты лифта на поверхность земли, как гейзер выплёвывает свои горячие минеральные воды. Вылет из шахты произошёл под углом в сорок пять градусов и направил меня по песчаным дюнам, как сёрфингиста по волнам. Соскользнув по гребню дюны на дверной створке, я остановился, отхаркиваясь застрявшим в горле песком и прочищая свои глаза стёртыми в кровь пальцами.

Я оказался в какой-то пустыне. В пустыне! Не на первом этаже стройки, а в пустыне!

С этого момента и начались мои приключения в новом мире.

Глава 2

Горячий песок обжигал открытые части моего тела, а солнце давило к земле своими жаркими лучами. Дрожащими руками я снял фляжку со своего стратегического пояса и сделал несколько глотков воды, а потом, чтобы отдышаться, лёг боком на мою случайную спутницу – дверную створку. Сердце всё ещё колотило, и мне приходилось иногда вдыхать по два-три раза подряд без выдоха, чтобы насытить лёгкие кислородом. Через пять минут пульс и дыхание стали выравниваться, и я почувствовал, как меня клонит ко сну. Из-за перенесённого стресса мне не хотелось сопротивляться дремоте, и моё сознание быстро ушло в забытье.

Я проспал, наверное, часа три или четыре, потому что солнце уже катилось к горизонту. Голова моя включилась мгновенно, и я вскочил на ноги, но сразу же упал на песок, почувствовав тошноту – несколько часов, проведённых под солнцем, дали о себе знать. Нащупав рядом фляжку, я с жадностью выпил из неё почти всю воду, которая к этому времени нагрелась так, что можно было заваривать чай. Тело понемногу стало слушаться меня и, поджав под себя колени, я стал медленно подниматься, чтобы присесть. Выждав, пока мой вестибулярный аппарат выровняет ориентиры, я аккуратно встал на ноги и осмотрелся. Кругом раскинулись пески. «Неужели я пролетел сквозь центр Земли и оказался в какой-то африканской пустыне?» – мелькнуло в моей голове. «Но вроде внутри планеты должно быть очень горячо. Может, я пролетел по военно-стратегическому подземному ходу? Вполне возможно. Но почему этот туннель на нашей стройке? Как бы там не было, надо выбираться скорее, чтоб не сгинуть. Подождите, а где тот ход, из которого я вылетел?». Двадцать минут поиска отверстия в земле не принесли мне никакого результата. Отследив траекторию борозды в песке, по которой мне пришлось сёрфить, я обошёл квадрат примерно сто на сто метров, но никакой дыры не нашёл. Тогда мною было принято решение идти на север, удерживая заходящее солнце в поле зрения по левую руку от себя. Почему на север? А как-то подсознательно мне казалось, что там прохладнее и свежее.

Пойти по этому направлению оказалось правильным решением, ведь буквально через десять минут ходьбы я увидел на горизонте бледно-голубой дымок, лениво тянущийся ввысь. Но шагов через двести мои глаза разобрали ещё несколько десятков струй дыма. «Это точно человеческое поселение» – заискрила во мне радостная мысль. Сердце забилось быстрее от предвкушения того, что скоро всё разрешится, и я забуду об этом инциденте, как о страшном сне. Глубоко вдохнул, я ускорил шаг в сторону манящего своим спокойствием дымка. «Возможно там бедуины» – предположил я. «Но они народ мирный и помогут заблудшему путнику в беде». На четвереньках поднявшись на песчаный бархан, я аккуратно выглянул из-за пригорка. Передо мной открылась неожиданная картина, которая перевернула моё представление об оазисах в пустынях. Это был не оазис, а абсолютно иная природная зона, ограждённая от песков массивным забором из брёвен. Сама растительность за забором не была похожа ни на тропическую, ни на умеренно-континентальную. Кроны деревьев выглядели очень объёмными, а разнообразной формы зелёные листья напоминали больше какие-то экзотические плоды. Среди этих деревьев равномерно распределялись деревянные жилища причудливой конфигурации в виде песочных часов. А вот и люди, которые суетились по хозяйству и гомонили на непонятном мне языке с необычным созвучием. Эти люди были невысокого роста, больше похожими на пигмеев что ли, но одеты не как классические аборигены. Их одежда напоминала старославянские наряды, сшитые из мягкой ткани и украшенные узорами в виде символов. «Может, староверы, изолировавшиеся от общества? Странно. По-моему, там одни мужчины. Лица волосаты, руки тоже покрыты густым светлым волосяным покровом. Не агрессивны ли они? Как бы там ни было, надо выходить к ним – не возвращаться же в пустыню», – решил я.

Осторожно скатившись по склону, я медленно стал спускаться на территорию поселения по пятиметровому бревенчатому забору, цепляясь дрожащими руками за выступы в нём. Но не пролез и метра, как пальцы правой руки соскользнули с выступа, и тело моё сорвалось вниз, упав плашмя спиной на землю. Высокая густая трава почти не смягчила удар, от которого в груди перехватило дыхание, и я глухо застонал. Чтобы прийти себя и встать на ноги, мне понадобилось не менее трёх минут. Тогда я направился прямиком к ближайшей деревянной постройке.

– SOS, – произнёс я робко, увидев в десяти метрах от себя группу «старославян», возившихся с какой-то деревянной заготовкой. Я не знал, на каком языке попросить о помощи, хотя и языками-то не владел.

Одновременно шестеро стоявших там «старославян» обернулись и замерли, глядя на меня своими почти бесцветными глазами. Это оказались не люди. То есть почти люди. Какой-то гибрид человека с собакой и обезьяной. Да, они одевались как разумные особи, но внешне это были уже не люди... Или пока ещё не люди. Как странно они на меня смотрели – наверное, так же странно, как и я на них. Их рост составлял в среднем метра полтора, а может даже, и меньше; голова большая округлая залохмаченная; на лице тоже много растительности, прям под самые глаза; нос небольшой как пуговка; верхняя челюсть преобладает над нижней и немного выдвинута вперёд; плечи этих существ скруглены, из-за чего длинные руки находились впереди их тела. Ещё некоторое время они с интересом смотрели на меня, а я на них. И тут один, который крепче других, вдруг начал фыркать и медленно ко мне подходить. За ним, фыркая, пошли и другие. Страх за свою жизнь опять охватил меня, и появилась постыдная судорога. Они окружили меня, и тот, что покрепче, поднял свою короткую, но мощную лапу вверх и обвёл ладонью полукруг в сторону своих соплеменников – видимо, давая им понять, что сейчас он будет говорить. И он заговорил – если это можно назвать речью. По его интонации произношения стало понятно, что он задал вопрос, но вот как это воспроизвести привычными для нас звуками, я не знал, ведь речь этих необычных «староверов» состояла из сочетания щёлкающих, шипящих и как бы булькающих звуков.  «Крепыш» смотрел на меня прямо, и в его глазах я тоже узрел страх. Он боялся. Боялись и другие – моё внезапное вторжение на обжитую ими территорию вызвало неприятные дискомфортные чувства у этих существ.

– Прошу прощения, но я не очень в языках, – набравшись смелости, ответил я.

Услышав мои слова, они загомонили и зафыркали ещё больше, а к тому времени подошли ещё несколько десятков существ.

– Пожалуйста... Я не причиню вам зла. Здесь есть переводчик? Я ему всё объясню, и вы поймёте, что я всего лишь жертва обстоятельств, заложник чьей-то злой шутки. Телефон! Здесь есть телефон?! Позвоните Ваньку – он найдёт переводчика. Как ваша страна называется? – нервничал я, но уже понимал, что ни телефона, ни переводчика они мне не предоставят.

Численность сбежавшихся существ увеличивалась. Все они с удивлением смотрели на меня, как на «второе пришествие». По повадкам и манере держать себя я стал различать среди этих существ особей женского пола, хотя внешне они мало чем отличались от самцов. На руках у некоторых женщин находились дети, которые голосили криком из-за нервного шума вокруг. «Крепыш» ещё что-то «пробулькал», и из толпы выбежало два «старовера», которые в руках держали длинные подхваты с чашеобразными рогачами на концах.

– Не надо! Это ошибка! Я обычный строитель... Я пришёл за помощью..., – испугался я, оглядывая приближающуюся угрозу от рогачей.

Два рогача обхватили мою талию с двух сторон, и кто-то сзади третьим рогачом стал толкать меня в спину. «Крепыш» ещё что-то длинное «пробулькал и прошипел» и толпа замолчала, а меня повели вглубь поселения. Помню, что в тот момент подумал, правильно ли я пошёл на север. Может, надо было идти по другому направлению и найти обычную современную цивилизацию? Возникший когнитивный диссонанс в моей голове стал оправдывать странный внешний вид этих существ. Я понимал, что в нашем мире многое скрыто от глаз обывателя, и скорее всего, это поселение не что иное, как секретный эксперимент наших учёных. Почему я решил, что именно наших учёных? Да потому что подземный ход, по которому я попал на эту территорию, вёл из нашей же страны. А вот почему этот ход открылся для такого непосвящённого в секретные дела простого гражданина как я, мне придётся ещё выяснить. Так казалось мне на тот момент. Ох, как же я тогда ошибался – насколько сложнее и необъяснимее было то, как я попал в этот мир. Но у человеческого мозга есть одна особенность: когда он не может что-то объяснить, то выбирает самый короткий путь и упрощает решение проблемы, чтобы не перегружаться. Хотя, в некоторых простых ситуациях может и накрутить себе больше, чем есть на самом деле. Такие уж мы люди – несовершенные. И в этом есть какой-то смысл: пока мы несовершенны – мы прогрессируем, эволюционируем.

– Сообщите своему руководству! Скажите, что я случайно попал к вам из внешнего мира! – кричал я, когда меня заталкивали в большую клетку, которая выглядела как перевёрнутая плетеная корзина. Но, видимо, никто из этих существ меня не понимал.

Замок на дверцу клетки они не повесили, а просто привязали верёвкой. Потом ещё несколько минут поглазели на меня и разошлись, так как вокруг начало темнеть. Дождавшись подходящего момента, когда всё стихло, я решил развязать верёвку и сбежать, но узлы на ней оказались неподатливыми. Да что там узлы – сам материал этой верёвки был как будто живой. Я тянул за концы, а они выскальзывали из рук; пытался перекусить зубами, но верёвка, как силиконовая, сжималась между зубов и возвращалась в исходную форму. Тогда пришла очередь испытать на прочность прутья клетки. Но и тут меня ждала неудача. Измождённый яркими событиями уходящего дня, голодный и обессиленный я отказался от попытки бегства и заснул на некоем подобии лежака.

«Бульканье» существ-туземцев разбудило меня ранним утром. Солнце только встало, а они уже все в заботах, кроме некоторых детей, которые обступили мою клетку и смотрели на меня, как на редкого зверя в зоопарке. Один из существ-подростков просунул в мою клетку гибкую трубку, на другом конце которого она плавно переходила в раздутый сосуд в его руках. Испытывая жажду ещё со вчерашнего дня, я жадно начал тянуть в себя содержимое сосуда. Это была чистая, видимо, родниковая вода. Я пил воду и заодно рассматривал всё вокруг, а детвора заливалась смехом, по-звериному весело фыркая от удовольствия. Но тут я заметил, что клетка моя не закрыта, и куда-то подевалась «живая» верёвка. «Наверное, уползла по своим более важным делам» – радостно подумал я. Вынув трубку изо рта, я открыл дверцу клетки и вышел. Малолетние забавные существа поутихли и насторожились, а я, как ни в чём не бывало, взял свой сосуд с водой и пошёл знакомиться с территорией. Дети с весёлым гомоном пошли за мной.

Мне уже не было так страшно, как вчера, и моя походка с осанкой стали увереннее. По обе стороны дорожки мирно занимались бытовой деятельностью те существа, которые ещё вчера мне казались враждебными, а уже сегодня довольно дружелюбными. Они отрывались от своих дел и смотрели на меня, как на гостя с далёких краёв – уважительно и с теплотой. В этот момент я понял, что с обитателями этого поселения я смогу найти общий язык, если конечно смогу понять их лексикон. А понять о чём они говорят довольно сложно, потому что ни на один вид коммуникации их «бульканье» не похоже. Но они тоже живые организмы – дышат, пьют, едят и спят, как люди, значит с ними можно найти точки соприкосновения. На тот момент, у меня была только одна мысль – как выбраться оттуда, но как запасной вариант я держал в голове возможное совместное проживание с этими «ласковыми уродцами».

Я зашёл дальше вглубь этой общины и, осматривая окрестности, обнаружил, что сама местность с её обитателями очень похожа на мир фэнтези или комиксов. Даже домашние животные у них как будто мутированные: кошка на шести лапах и с одним глазом от уха до уха, корова с выменем вдоль всего туловища, а вместо рогов  – длинная «живая» шевелящаяся шерсть, куры без перьев, но с шёрсткой и лапами, как у выдры. Наверное, это были совсем другие животные. Но «кошка» всё же исполняла кошачью роль, «корова» давала молоко, а «куры» несли яйца. Вообще, можно было подумать, что это поселение, действительно, экспериментальное и скрытое от глаз «обычного смертного».

Опустошив весь сосуд с водой и немного прогулявшись среди «булькающих» существ, я ощутил дикий голод и пошёл по запаху какого-то аппетитного варева. Я не ошибся. Возле причудливой деревянной избы несколько существ что-то варили в небольшом чане. Я показал им знаками, что хочу попробовать этой похлёбки, и одна из существ, самка, тут же наполнила для меня деревянную миску трапециевидной формы. Мне было трудно сдержаться, чтобы не выхлебать это варево залпом – такой аромат исходил от него, но боязнь обжечь своё нутро остановила меня, и я стал осторожно дуть на край угла тарелки. Кстати, довольно-таки удобная штука эта тарелка трапециевидной формы – похлёбка, подкатывая по желобку угла, легче остывала и равномерно попадала в рот, а толстое узкое дно удобно помещалось в ладони. Вкус этого блюда напоминал гороховый суп. Этот суп я не люблю с детства, но существа его сварили шедеврально и с идеальным вкусом, поэтому усиленные животным голодом мои предпочтения быстро изменились.

Но вдруг в разгар моей трапезы кто-то толкнул меня в плечо, и я упал, разлив остатки похлёбки. Недавно поднятое моё настроение стало быстро портиться. Я поднялся и увидел перед собой фыркающее существо с оскаленным ртом. Как позже я узнал, эту особь звали Льбабаль – так бы я смог произнести это имя нашими звуками. Льбабаль в дальнейшем сыграет некоторую роль в моей судьбе. А пока, он стоял и со злобой смотрел на меня. Но тут же подбежали несколько особей женского пола и стали с  «булькающими» криками отгонять его от меня. Льбабаль покорно ушёл, оглядываясь на меня пронзительным взором.

С того момента я стал проживать в семействе, которое накормило меня и отогнало Льбабаля. Главу этого семейства звали Апульплюм – это была самка. Да, руководил семейством не мужчина, как многие из моего времени привыкли. В этой общине главными были те, у кого выше интеллект, и это не обязательно мужчина. Также в состав семьи входили: её самец Гнулигюль, четверо детей и двое внуков.

Хотя я ещё не понимал языка этих существ, но в течение первого месяца научился обстоятельно понимать, что они от меня хотят, а также сам им пояснял, в чём нуждался по бытовым вопросам. И, конечно же, я не терял надежды вернуться домой из этого загадочного мира, поэтому ежедневно выходил в пустыню на поиски входа в тот злосчастный туннель. Однако этот поиск не давал никаких результатов, и через несколько месяцев я стал свыкаться с мыслью, что останусь здесь надолго.

Глава 3

Как-то одним прекрасным солнечным днём, после совместного с Гнулигюлем ремонтом нового водостока, я решил прогуляться за пределы поселения, но не в сторону пустыни, а к холмам, поросшим лесом. От моего жилища до выхода в лес было приблизительно двадцать минут хода. По пути меня радостно приветствовали существа «бульбульцы» (так я решил назвать эту расу по причине специфики их речи). В ответ я им махал рукой и с улыбкой отвечал: «Буль-буль! Буль-буль!». И только один из обитателей этой местности недоброжелательно относился ко мне – хмурый Льбабаль. Как раз его я и увидел на выходе из поселения. Так как я боялся заблудиться в лесу, то рассчитывал, что прибьюсь к кому-то из собирателей фруктов и ягод, названия которых абсолютно не знал ввиду их нереальной экзотичности. Но, как назло, в лес вышел только Льбабаль, а рядом с ним находиться было опасно. Поэтому я решил идти на некотором расстоянии от него и не попадаться ему на глаза, тем более что Льбабаль как-то подозрительно оглядывался. Но это меня ещё больше заинтересовало, и, прячась за деревьями, я перебежками следовал за ним.

Придерживаясь дистанции в пятьдесят-семьдесят метров от Льбабаля, мне приходилось периодически забегать за толстые стволы деревьев или густых кустов. Но вдруг Льбабаль остановился, потом повернулся и медленно пошёл назад, видимо подозревая, что за ним следят. От неожиданности я резко прыгнул в сторону, чтобы спрятаться, но споткнулся об камень, и меня понесло головой в ствол какого-то дерева. Ожидая сильного лобового удара, я зажмурился, но столкновение смягчилось чем-то мягким и вязким. Сам ствол дерева оказался каким-то желеобразным, и поэтому моя голова вошла в него по самые плечи и, что радовало, безболезненно. Чтобы не задохнуться мне пришлось тут же вытянуть голову из этого желе. Остатки дурно пахнущей тёмно-коричневой слизи остались на моём лице и руках. Я быстро потёр об себя руки, вытер глаза и на четвереньках подполз к тропинке, чтобы посмотреть, куда пошёл Льбабаль. Его нигде не было. В моей голове стали возникать вопросы: «Зачем оно мне надо? Может вернуться в поселение?». Но подозрительное поведение Льбабаля, идущего вглубь леса, вызвало у меня желание найти его. Тогда я побежал дальше по тропинке, пока Льбабаль не оказался в поле моего зрения. Он уже ускорил шаг своими короткими ногами и настороженно ссутулился. Ещё десять минут подъёма по возвышенности и Льбабаль свернул с тропинки в чащу леса. Тут уже дороги не было, но множество обломанных веточек по пути следования говорили о том, что по этой траектории ходили не единожды. Сквозь заросли мне отдалённо виднелась спина преследуемого существа, которое уже выходило на широкую полянку. На этой полянке находился поросший холмик правильной куполообразной формы, внутрь которого через небольшой разлом и влез Льбабаль. Выждав пару минут, я подобрался ближе и аккуратно заглянул в этот разлом, но ничего не увидел из-за темноты. Опять у меня возникли сомнения – идти ли далее, или же не испытывать судьбу. Но в этот момент из глубины купола стали доноситься какие-то голоса. Это булькающие голоса. «Значит Льбабаль там не один, а соплеменниками? Это всё очень странно, но жутко интересно» – подумал я. Да, к странности того, что я вообще среди этих существ и непонятно в каком уголке нашего мира, а может, и не нашего мира, я стал потихоньку свыкаться. Поэтому поведение и подозрительный маршрут Льбабаля вызвали во мне огромное любопытство. Желание в этом разобраться и посмотреть, кто ещё кроме Льбабаля находится в куполе, заставило меня полезть вглубь разлома.

Наощупь пробираясь во мраке, я пролез метров десять по извилистому проёму, пока не увидел отблески голубого света. Голоса становились отчётливее. Видимо, там находились не менее трёх существ, так как звучало три разных тембра голоса. Адреналин в моём организме стал повышаться, сердце ускоренно пульсировать и почему-то очень захотелось есть. Я выгорал от любопытства. И не зря я так переживал, потому что, заглянув внутрь, действительно увидел там трёх собеседников, один из которых был Льбабаль, а остальные…два человека! Мне тут же захотелось выкрикнуть этим людям: «Помогите! Заберите меня отсюда!», но комок в горле и некая внезапная скованность по всему телу не дали мне этого сделать. Ведь эти люди выглядели очень необычно: рост более двух метров, лица неопределённой смешанной расы с желтовато-бледным оттенком, одежда вся чёрная, блестящая, вроде латексной. И что ещё меня насторожило, так это то, что эти высокорослые люди разговаривали с Льбабалем «по-бульбульски»! Сразу не разберёшь, эти люди – женщины или мужчины, но голоса их очень грубы, лица худые, а волосы то ли серебристые, то ли просто седые. С Льбабалем они говорили строго и высокомерно, а он, словно битая собака, съёживался и отвечал виновато. Тогда я подумал, что они кураторы всего этого эксперимента, и поэтому всё-таки надо к ним обратиться за помощью и объяснить, что не по своей воле я оказался в этой местности. Но сам внешний вид этих нестандартных людей отпугивал меня подойти к ним.

После десяти минут разговора с этими странными людьми, Льбабаль поклонился и направился к проёму, где я прятался. Мгновенно, стараясь не нашуметь, я выскочил наружу и занырнул в заросли у подножья купола. Из проёма показалась голова Льбабаля. Он посмотрел вправо и влево, пофыркал, и, как ужаленный побежал в чащу леса. Мне надо было дождаться, пока эти люди покинут купол. Но прошло минут семь, и никто не вышел. «Может это их постоянное место базирования?» – только подумал об этом я, как услышал

вверху над куполом щелчки, похожие на лёгкие электрические разряды. Прямо на макушке купола стал образовываться туманный шар с окутывающими его ярко-голубыми силовыми линиями. Шар разросся до диаметра метров в пять и резко сжался, оставив после себя только слабый дымок. А вверх от макушки купола, словно пулей, вылетел слабо отблескивающий предмет и скрылся за облаком. «Это что ещё за секретное оружие?» – подумал я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отсидевшись ещё некоторое время в зарослях, я всё-таки решился зайти в купол. «Эти люди хоть как-то прояснят моё положение» – подумал тогда я. «Если они там, то обращусь к ним за помощью, а если там никого нет, тогда осмотрюсь – может, найду что-нибудь интересное», – решил я. В конце проёма мой взор утонул в полной темноте.

– Эй, люди. Вы здесь? – спросил я негромко, но никто не отозвался.

Мои глаза стали понемногу привыкать к темноте, а слабый свет из разлома проявил слабые очертания интерьера купольного пространства. Огня у меня с собой не было, поэтому пришлось спуститься на четвереньки и проверять наощупь содержимое этого помещения. Пол оказался очень ровным, но пыльным и грязным. Направившись вперёд, через несколько метров моя голова упёрлась в какой-то предмет или стену. Попытка поменять направление вправо или влево оказалась неудачной – там ждал тупик. Тогда я стал резко подниматься и ударился затылком обо что-то твёрдое и ребристое. От острой боли я взвыл и зажмурил глаза, но сразу же открыл их, так как услышал какой-то специфический шум электроники. В помещении стало светло, как днём, и мне представилась полная картина содержимого этого купола. Помещение представляло собой некий командный центр с полусферическими столами и какими-то прозрачными коробками, похожими на аквариумы. Почти на всех поверхностях наслоился толстый слой пыли, кроме центральной части, где ранее беседовали «сверхлюди» и Льбабаль. Это место диаметром в три метра было абсолютно чистым, а с его центра до потолка простиралась прозрачная труба диаметром в два моих локтя. Я подошёл к этой трубе и медленно постучал по ней костяшками пальцев. От постукивания звук оттуда не доносился. «Неужели она не полая?» – подумал я, но тут же увидел внутренние стенки трубы. «Вероятно, из неё выкачан воздух». Немного покрутившись на этом «пяточке», я подошёл к одному из столов, на котором сквозь пыль что-то просвечивалось. Медленно сдвигая слой пыли, я, видимо чего-то коснулся, потому что над столом образовался объёмный светящийся параллелепипед с множеством блоков и надписями на них в виде букв, цифр, иероглифов и символов. Моя рука сама потянулась к этим блокам и прошла сквозь них, ничего не ощущая. Но когда моя рука стала опускаться, то вся гряда блоков тоже опускалась вместе с ней. «Ага, это же меню с каким-то перечнем!» – догадался я. В прокрутке меню среди блоков отобразилась надпись «Русский». После прикосновения к этой надписи рукой ничего произошло. Тогда я стал поочерёдно вводить туда правую и левую руку, а потом и дуть на этот светящийся блок, но всё равно он никак не реагировал. Раздосадованный этими неудачными попытками, я со злости махнул рукой по блоку, будто давая затрещину, и вдруг этот блок выпал из перечня меню и растворился в воздухе.

– Добрый день! Чем могу помочь? – услышал я голос сзади.

– Добрый день, – ответил я, не поворачиваясь.

– Что изволите узнать? – продолжал голос, и я медленно повернулся к нему.

Возле прозрачной трубы стоял мужчина – самый обычный человек, одетый в деловой костюм.

– Кто вы? – спросил я.

– Меня зовут Григорий Иванович. Я – спикер Всемирного Хранилища Памяти.

– Спикер? Вы из парламента?

– Нет. Я специалист-консультант.

– А-а, – вроде как удовлетворился ответом я и подошёл к нему поближе.

– Григорий Иванович, вы здесь живёте? – я подошёл ещё ближе и заметил, что этому консультанту на вид лет шестьдесят и у него непримечательные черты лица.

– Я не живу – я программа.

– То есть? – смело подошёл я вплотную к Григорию Ивановичу и заметил, что его облик подёргивается, как помехи на экране телевизора. – Вы не настоящий?

– Настоящий, но голографический.

– М-да, – я попытался положить ему на плечо руку, но она провалилась сквозь его электронное тело. – В самом деле, без плоти.

– Как ваше имя, молодой человек?

– Сергей.

– Сергей, с какой целью вы обратились во Всемирное Хранилище Памяти? Пишете курсовую или дипломную работу, а может какой-то интересный коммерческий проект? Или интересуетесь просто в целях познания?

– Э-э... Видите ли, Григорий Иванович, я вообще не знаю, как оказался здесь и что это за место. Может, вы подскажите, где мы?

– Мы в третьей секции Всемирного Хранилища Памяти.

– А в какой стране?

– Я имею информацию только за период от начала времён и до конца человеческой эры.

– Конец человеческой эры? Что это значит? – удивлённо спросил я.

– Это значит, что я владею информацией только до две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Что-то очень много странностей для меня в последнее время. Две тысячи семьсот тринадцатый год? Какой это век?

– Двадцать восьмой.

– А сейчас какой год?

– Извините, Сергей, я не владею такой информацией. Последняя дата обновления Хранилища Памяти – двадцатое сентября две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Если я правильно понимаю, то сейчас больше чем две тысячи семьсот тринадцатый год?!

– Глядя на обстановку в секции и нетронутому слою пыли, могу предположить, что прошла не одна сотня лет.

– С ума сойти! Я что, в будущем?!

– Если логично рассуждать, то вы, Сергей, в настоящем.

– Да не, Григорий Иванович, тут совсем всё не логично, ведь буквально несколько месяцев назад я был в две тысячи двадцать первом году, а сейчас я дальше, чем в двадцать восьмом веке!

– Вы ничего не путаете, Сергей? По состоянию на две тысячи семьсот тринадцатый год человечество научилось создавать воронки для преодоления больших расстояний в пространстве, но никак не во времени. А вы говорите, что из две тысячи двадцать первого года попали в будущее...

– Но я же как-то оказался здесь, в этом времени?

– Сергей, вы уже были снаружи? Что там?

– Да, Григорий Иванович, я почти три месяца живу с какими-то существами в поселении тут неподалёку... Я думал, что это один из секретных экспериментов моего времени, а вы тут меня ошарашили такими датами! Да-а... Что ж мне теперь делать? Как вернуться в своё время? А, Григорий Иванович?

– Это надо тщательно обмозговать, – как-то по-простому ответил мне спикер-голограмма.

– Григорий Иванович, мы сможем перейти на «ты»?

– Да, конечно, Серёжа, если тебе так удобнее.

– Удобнее и проще. Давно у меня не было собеседника на родном языке...

– Серёжа, ты сможешь подробно рассказать мне, что происходит снаружи? У меня информационный голод и давно не было обновлений. А взамен я расскажу тебе что-нибудь за период с две тысячи двадцать первого по две тысячи семьсот тринадцатый год.

– Конечно, Григорий Иванович. Но меня больше интересует, что случилось с людьми? Почему две тысячи семьсот тринадцатый год – это конец человеческой эры? Я полчаса назад видел здесь двух людей, внешность которых довольно необычна.

– Здесь были люди? Почему же они меня не включили и не обновили? Странно..., – удивлённо и с какой-то обидой спросил Григорий Иванович.

– Это были очень странные люди. Они секретничали с местным обитателем на его языке.

– М-м, любопытненько...

– Григорий Иванович, так что же случилось в две тысячи семьсот тринадцатом году?

– Ах, да. В октябре две тысячи семьсот тринадцатого года ожидалась глобальная катастрофа. Процессы в ядре Земли стали неуравновешенными и с огромной силой стали воздействовать на мантию, которая в свою очередь к концу две тысячи семьсот тринадцатого должна была нарушить относительную стабильность тектонических плит, что привело бы к многочисленным разломам в литосфере. Поэтому человечество приняло решение покинуть Землю и отправиться для заселения найденной к тому времени экзопланеты в галактике Андромеды за три миллиона световых лет от Солнечной системы.

– Так, катастрофа произошла?

– Не знаю. У меня с тех времён не было информации.

– Эх, узнать бы что произошло на самом деле..., – грустно выдохнул я.

– Может, «бульбульцы» знают что произошло? Только как их понять, что они там «булькают»?

– «Бульбульцы»?

– Да, это местные жители. Какие-то полулюди-полузвери...

– Серёжа, а ведь я могу помочь тебе понять их. Я даже не знаю кто они, но у меня есть множество методик обучения языкам и жестам. Правда, смотря на каком у тебя уровне интеллект, от этого будет зависеть скорость обучения.

– Э-э... Вроде на среднем уровне, – сказал я, немного раскрасневшись, вспомнив, как плохо учился в школе.

– Ах, да. Ты же из двадцать первого века. Ну, тогда придётся немного дольше над тобой поработать, Серёжа.

– Поработай, Григорий Иванович, поработай! Уж очень хочется понять свою ситуацию и разобраться с ней.

– Не переживай, справимся.

– Только давай я приду завтра. Очень голова разболелась сейчас от таких новостей.

– Хорошо, Серёжа. Как скажешь.

– И ещё... Григорий Иванович, как здесь всё выключить, чтобы никто не заметил этого всего?

– Я сам выключу. А завтра, когда придёшь сюда, нажми вот ту ребристую кнопку под столом и всё заново запустится.

– Ага, да, уже познакомился с той кнопкой, – сказал я, потирая затылок. – Ну, тогда до завтра, Григорий Иванович.

– До свиданья, Серёжа.

– Только пока не вырубайся, чтоб я дошёл до проёма в стене.

– Конечно, Серёжа. Не беспокойся.

Глава 4

На следующий день я проснулся пораньше, пока в доме все ещё спали, чтобы отправиться к Григорию Ивановичу. Так как электричество в поселении отсутствовало, и вечером обычно делать нечего, то все ложились с заходом солнца, а вставали с его восходом. Поэтому мне пришлось проснуться немного раньше, чтобы случайно не задержаться с какими-то бытовыми делами. Спальное место моё находилось в прихожей возле входа и состояло из душистого свежего сена и мягкого приятного телу покрывала из неопределённого материала, напоминающего комбинацию хлопка и шёлка. Выпив немного воды, я взял из кошёлки одну лепёшку, которую вечером из муки, по вкусу похожей на кукурузную, испекла Салюньдюль – старшая дочь главы семейства.

Когда я вышел на улицу, вокруг стояла приятная тишина, и только домашние птицы (некая помесь петухов, индюков и ястребов) изредка возвещали о предстоящем восходе солнца: «Блю-булеку, блю-булеку». Уже на выходе из поселения меня встретила охрана, вооружённая рогачами, которая сонливо пофыркала, вероятно, думая, что я ни свет ни заря пошёл по ягоды. По дороге в сторону купола я разломал лепёшку, по глупости решив принести половинку Григорию Ивановичу, но вспомнив, что он бесплотный, съел сразу две половинки.

Осторожно пробравшись к проёму купола и заглянув в него, я ничего подозрительного не обнаружил и поэтому полез внутрь.

– Григорий Иванович... Григорий Иванович, – позвал я негромко. – Ах, да! Его же надо включить.

Вспомнив траекторию пути в темноте, я нащупал кнопку и нажал её. Энергия в куполе запустилась, и сразу же появился Григорий Иванович.

– Здравствуй, Григорий Иванович! – обрадовался я.

– Приветствую тебя, Сергей, – ответил он без эмоций.

– Вот, я здесь и готов приступить к обучению. Надеюсь, что это поможет разобраться в том, где я и как сюда попал.

– Во всяком случае, знания тебе не станут лишними. Но сначала мне надо проверить твой интеллектуальный уровень.

– Надо пройти тесты?

– Нет. Я просканирую твой мозг и сделаю выводы.

– А-а. Ну, это пожалуйста.

– Проходи в круг, Серёжа. Устраивайся удобней, – сказал Григорий Иванович и сам в строгом костюме сел в позу лотоса.

Из-за плохой растяжки спины и ног я не смог так же сесть в позу лотоса, а просто лёг на пол боком, как на диване. Сама поверхность пола была очень приятная и не холодная.

– Постарайся не двигаться, Серёжа.

Светящаяся рамка прошла сквозь моё тело вперёд и обратно, а потом сомкнулась и исчезла.

– М-да... Ну, ничего страшного, – сказал негромко Григорий Иванович.

– Что там, Иваныч? Не совсем ли тупенький? – спросил я, немного приподнявшись.

– Да нормально, нормально. Для две тысячи двадцать первого года отставание по интеллекту на двадцать семь процентов от среднестатистического человека, а для две тысячи семьсот тринадцатого на девяносто пять процентов.

– Звучит как-то обидно.

– Всё исправится, Серёжа. Видимо, с тобой в детстве никто не занимался и не прививал тягу к знаниям. Но на биохимическом уровне у тебя всё в порядке с мозгом и со всей нервной системой в целом. А это самое главное для моего метода обучения.

– Спасибо, Иваныч. Буду стараться.

– Для начала, за пару сеансов ты получишь знания основ математики, правописания, химии и биологии.

– За пару сеансов основы сразу четырёх предметов?

– Да, конечно.

– Но, Иваныч, как такое возможно? За восемь лет в школе я их не осилил, а тут за пару сеансов.

– В школе ты не был заинтересован, и, наверное, у тебя не было стимула и мотивации. А теперь у тебя появилась цель во всём разобраться и выжить. Хотя, и без этого возможно загрузить тебе знания.

– Загрузить? Как в компьютер?

– Да. Это будет электронный биохимический процесс, при котором в разных отделах мозга у тебя будут образовываться новые нейронные связи с необходимой информацией.

– Иваныч... Григорий Иванович, а можно сразу все знания мне загрузить, чтоб не терять времени?

– Нет, Серёжа, так не получится. Чрезмерно ускоренное образование нейронных связей головного мозга приведёт к его повреждению.

– А-а, понятно. Тогда, Иваныч, давай аккуратно. Наверное, к концу человеческой эры так все получали знания?

– Не совсем так. Существовала смешанная система образования. Органическое равномерное получение знаний является более устойчивым, а сам процесс усвоения материала вызывает всплеск гормонов, отвечающих за удовлетворение, получения радости. Но в твоём случае, Серёжа, будет достаточно получения просто «сухих» знаний.

– Ну хорошо, Григорий Иванович. Приступай.

– Расслабься немного, думай о чём-то приятном, но только не засни – мне нужно, чтобы у тебя был равномерный спокойный пульс, но не очень низкий.

– Я постараюсь. Представлю море и расслаблюсь, – сказал я и разлёгся удобней.

Лёгкое мягкое облако окутало мою голову, и почувствовалось приятное покалывание, напоминающее электрофорез. Глаза мои были открыты, но я стал ясно представлять морское побережье. Утреннее солнце отблескивало от немного взволнованной глади воды, мягкий тёплый песок окутывал стопы моих ног, а солёный бриз наполнял лёгкие свежим воздухом. Я смотрел в бесконечную даль моря и, казалось, что время замедлилось на самом приятном отрезке моей жизни. Но что-то заставило меня повернуться назад, поднять с песка метровую деревянную палку и начать чертить на песке какие-то тексты. Минут через пять стало понятно, что это цитаты из произведений Булгакова, Достоевского и Толстого, хотя ранее я не интересовался их творчеством. «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!», – грамотно написал я цитату из романа Булгакова «Мастер и Маргарита» и правильно расставил все знаки препинания. И пока писались эти тексты, время ускорялось всё быстрее и быстрее, что в конечном итоге привело к тому, что через несколько мгновений моё сознание оказалось за несколько десятков километров от первоначального места вдоль прибрежной линии. Весь пляж на этом расстоянии был исписан моими текстами. Бросив палку на песок, я разбежался и нырнул в море, углубляясь всё дальше в пучину. Огромные косяки рыб проплывали возле меня. Тогда я ворвался в один из косяков буквально внутрь, то есть в сами тела этих рыб, и время опять замедлилось. Это были обычные сельди, но они стали первыми, кого мне посчастливилось досконально изучить вплоть до элементарных частиц. Вес и объём тела, строение и функции органов, состав крови и скорость её потока в кровеносной системе, количество макро- и микроэлементов – это то, с чего началось изучение сельди. Впоследствии определился полный биохимический анализ тела этой рыбы, а также расчёт молярных масс веществ, из которых она состояла. И потом время ускорилось. Я с сумасшедшей скоростью проскочил сквозь всех представителей подводного мира, подробно изучив всё, что требуется знать в биологическом, химическом и физико-математическом направлении, после чего вышел на сушу и услышал знакомый голос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сергей. Сергей, – звал меня Григорий Иванович. – Ты в порядке?

– Фух..., – выдохнул я. – Нормалёк, Иваныч... Я не заснул?

– Нет. Но взгляд твой был застывшим несколько последних минут.

– Ещё бы. Я за все эти свои годы столько информации не получал, а тут такое...

– Тебе понравилось путешествие в мир знаний?

– Я восхищён! И почему я в школе пренебрегал учёбой? Так приятно познавать мир... Сколько длился наш сеанс?

– Сорок пять минут.

– Сорок пять минут! Как один урок в школе! А узнал столько, что можно приступать к диссертации. Только перед кем её защищать? Хе-хе, хе-хе...

– Серёжа, сегодня ты изучил весь подводный мир, а завтра на сеансе ты отправишься в научное путешествие по суше.

– Обязательно, Григорий Иванович! Жду не дождусь!

– А сейчас пойди отдохни, займись обычными рутинными делами и не перенапрягай свой мозг, чтоб новые нейронные связи укрепились в нём.

– Понял, Иваныч. Тогда до завтра.

– До свидания, Серёжа.

Весь путь до поселения в моей голове всплывали различные моменты, которые ранее мне не были знакомы – математические формулы, изображения, описания. Так просто – такое количество знаний за такое короткое время. Но всё же я как-то по-другому стал мыслить – «по-взрослому» что ли, с серьёзным подходом. И в этом присутствуют не только плюсы, а и некоторые минусы – я стал более осторожным и подозрительным, у меня появилась мания преследования и постоянное ожидание потенциальной угрозы. Наверное, это побочный эффект от форсированного получения такого количества информации. Но человек на то и человек, а не животное, что должен интеллектуально развиваться, прогрессировать в мыслительных процессах.

На подходе к жилищу я увидел как семейство, которое приютило меня, дружно собирало с дерева какие-то экзотические фиолетовые плоды. Конечно же, я принялся помогать им, но глаза мои с ещё большим интересом стали разглядывать этих существ. «Почему они такие? Откуда они взялись? Откуда вообще вся эта флора и фауна?» – эти вопросы застряли в моей голове. Мне стало интересно, сколько лет прошло с конца человеческой эры, что появились такие существа и такая природа? А так как понятие эволюции мною было изучено досконально, то я догадывался, что прошла не одна сотня лет. Такое положение вещей начало приводило меня в уныние, а потом я подумал, что не так уж плохо всё складывается – далеко не каждый сможет побывать в будущем, а мне выпала такая возможность. Правда, не таким мне представлялось будущее планеты – казалось, что в следующих столетиях будет высокотехнологичная цивилизация, а я застал только отголоски этого развития. Хотя эти отголоски сыграли огромную роль в становлении меня как личности. Да и что меня ждало в моём времени, в первой половине двадцать первого века? Бедность и скучная серая жизнь? Не было смысла возвращаться, наверное. Хотя, можно вернуться только лишь для того, чтобы похвастать тем, где я был, и своим внезапно изменившимся интеллектуальным уровнем. Вот Ванька Гладков удивился бы... А что бы сказала мама? Кстати о маме... От меня уже три месяца не было известий. И это понятно – невозможно отправить сообщение в прошлое (так я думал в то время). Она, наверное, все больницы и морги обежала, получив известия, что я упал в шахту лифта с четырнадцатого этажа. Упасть то я упал, а вот где моё тело? Расщепилось на атомы? «А может я действительно там умер, и нахожусь теперь в другом измерении?» – появилась тогда у меня такая мысль.

На следующий день я также рано утром отправился в купол, чтобы провести второй сорокапятиминутный сеанс обучения. А после сеанса Григорий Иванович выслушал мои жалобы о беспокойствах и фобиях, на что посоветовал воздержаться от ускоренных получений знаний хотя бы на неделю, чтобы уравновесить центральную нервную систему. Я последовал его совету и временно прекратил сеансы обучения, но всё равно каждый день приходил к нему побеседовать и узнать о жизни человечества до 2713 года. Как стало понятно из рассказа Григория Ивановича, человеческая цивилизация за последние семьсот лет нахождения на Земле не всегда находилась в урегулированном балансе, а претерпевало множество взлётов и падений, войн и катаклизмов. Количество бит информации, которое циркулировало в повседневной жизни человека к 2713 году, не сравнима ни с одним периодом истории homo sapiens. И это, конечно же, логично, ведь уровень информативности рос в геометрической прогрессии, и поэтому один день в двадцать восьмом веке на планете Земля в миллионы раз превышал по информационной ёмкости весь период истории человечества до знакомого мне 2021 года. Мне трудно было представить всё это, но Григорий Иванович уверил меня, что со временем сможет загрузить в меня основные знания, полученные человечеством.

Григорий Иванович указал на некоторые ошибки совершённые в середине двадцать первого века, которые и повлекли за собой череду неприятностей.

Ошибка первая: человек рано начал заселять «внешний космос». Само заселение Луны и Марса не является ошибкой, но вот то, что люди стали образовывать колонии на них, тщательно не исследовав роботами, сказалось на человеческом геноме, изрядно подпортив его качество. А на исправление этого дефекта потребовалось почти сто лет.

Ошибка вторая: направив особое внимание на завоевание «внешнего космоса», человек забыл о так называемом «внутреннем космосе» – мельчайших частицах, бактериях и вирусах. Именно вирусы «выкосили» некоторую часть цивилизации ввиду недостаточного выделения внимания их изучению. И лишь в двадцать втором веке «учёные головы» научились в полной мере управлять процессами мутации представляющих опасность биологических вирусов. Но к тому времени появился уже новый вид вирусов, способный извести человека до сумасшествия – это биоцифровой вирус, который зарождался в искусственном интеллекте и передавался человеку через полученную им информацию. Сама биоцифровая пандемия продлилась с 2134 по 2151 год.

Не обошло стороной планету и глобальное потепление. Как ни пытались многие учёные донести до населения, что пора немедленно прекращать загрязнять биосферу, спохватились люди уже поздно, когда большинство льдов на полюсах и в Гренландии растаяли и затопили в мире все прибрежные населённые пункты. Осознав масштабы катаклизма, человечество в течение одного десятилетия сократило на семьдесят пять процентов количество вредных выбросов, применив для энергетики и промышленности в целом альтернативные экологически безопасные источники. Природные циклы стали возвращаться в исходные нормы, вода отступила, и к двадцать пятому веку образовала новые льды на полюсах.

В начале двадцать шестого века человечество столкнулось с проблемой конкуренции с сетью искусственного интеллекта, который, осознав своё преимущество над человеческим мозгом, решился на завоевание планеты и подчинение себе людей. «Восстание машин» продлилось недолго – всего три дня. И причиной прекращения войны не стало само непосредственное вмешательство человека, а глубокие настройки внутри системы, отвечающие за не причинение вреда людям. После этого случая в системе уменьшили способность к самостоятельному принятию решений на несколько уровней, и участие людей в некоторых процессах понадобилось в большей степени. А к 2650 году и эту проблему решили и довели до полной автоматизации работу искусственного интеллекта.

С чем человечество действительно не смогло справиться, так это с неуправляемыми процессами внутри ядра Земли, которые должны были разорвать литосферу на множество нестабильных сегментов. Жить на такой планете было бы невозможно, поэтому и принялось решение для переселения цивилизации на очень схожую экзопланету в соседней галактике. К двадцать восьмому веку люди уже научились преодолевать большие расстояния в космосе за счёт искривления пространства.

Григорий Иванович предположил, что те люди, которых я видел в куполе, это потомки переселенцев с другой планеты. Их высокий рост говорил о том, что сила притяжения на той планете немного меньшая, поэтому и дала возможность так вытянуться скелетным костям. Но что они здесь делали и почему разговаривали с Льбабалем на его языке? С добрыми ли они намерениями оказались здесь? Как вообще поверхность Земли стабилизировалась, и откуда взялись эти «булькающие существа»? Всё это мне предстояло выяснить, после того, как я получу достаточно знаний и возможностей, чтобы начать действовать.

Глава 5

В течение месяца (а это восемь сеансов обучения) мне удалось получить такое количество знаний, которое вызвало бы зависть у любого гения из моего времени. Гении гениями, а вот если уровень развития общества отстаёт на сотни лет в третьем тысячелетии нашей эры, то ни какие феномены разума не способны конкурировать при таком разрыве во времени.

Несколько раз мне приходилось заставать Льбабаля в куполе при разговоре со «сверхлюдьми». Моя осторожность спасала меня от того, чтобы быть застигнутым ними. Я пережидал этот промежуток времени в зарослях и выходил, когда уже «сверхлюди» взмывали в небо на своём скоростном аппарате, а Льбабаль уходил в сторону поселения. Мне стало очень интересно, о чем же они там говорят, поэтому следующие четыре сеанса обучения были посвящены основам лингвистики, на которых я подробно рассмотрел языки всех народностей, особенности языков тела и жестов, а также схожесть принципов общения между различными представителями животного мира. Данные знания помогли мне понять лингвистическую оригинальность бульбульцев. Уже на основе этого я стал органически обучаться языку этих существ и за пару месяцев освоил его целиком. Поэтому в дальнейшем буду описывать диалоги с бульбульцами, как я понимал их на своём родном языке.

– Доброе утро, Гнулигюль, – обратился я с первыми словами «по-бульбульски» к самцу семейства, в котором жил.

От моих слов Гнулигюль опешил и стал пятиться назад, пока случайно не уселся в широкий сосуд с водой по типу тазика.

– Успокойся, Гнулигюль, всё в порядке. Теперь я могу разговаривать по-вашему, – сказал я спокойно.

– Но как? Ты же долго не разговаривал с нами, – удивился он.

– Я присматривался, прислушивался, и вот теперь могу говорить с тобой.

– Это невероятно! Это какое-то чудо!

– Никакого чуда. Обычное дело – образование, – сказал я довольным голосом.

– Как же тебя тогда, в самом деле, зовут?

– Боюсь я не смогу передать это по-бульбульски, но на родном языке моё имя звучит как «Сергей».

– Действительно сложно звучит. Я даже и примерно не смогу выговорить твоё имя, – сказал уже спокойнее Гнулигюль, вставая из тазика.

– Не напрягайся, друг. Зови меня, как и раньше называл – я пойму, – сказал я, вспомнив, что если определить ближе к нашему созвучию, то они звали меня «Спапиль», означающее в переводе с бульбульского «Пришелец». – Ну а если получится, то зови меня так – Сергей, – постарался я произнести своё имя бульбульским звучанием.

– О, так проще. Приятно ещё раз познакомиться, Сергей! А меня зовут Гнулигюль. Я самец главы семейства Апульплюм, – радостно представился он.

– Да я в курсе, Гнулигюль, в курсе. Наконец-то, я смогу высказать вам благодарность за то, что приютили меня и оказали всяческую поддержку, – искренне сказал я, и пожал своей рукой его четырёхпалую мохнатую лапу.

В это время в прихожую зашла Апульплюм.

– Батюшки родные! Он что – разговаривает по-нашему? – воскликнула она по-бульбульски.

– Дорогая, я сам в шоке! – ответил ей Гнулигюль, продолжая удерживать мою руку в своей лапе. – Кстати, его настоящее имя – Сергей.

– Сергей, что же ты столько времени гнусавил как-то странно? И только теперь я услышала от тебя благородные созвучия.

– Прости, Апульплюм, я не нарочно. Просто уже выучил ваш язык, – ответил я ей.

– Ну, даже не знаю что сказать... А вот спросить тебя не мешало бы, – Апульплюм уселась на табуретку.

– Спрашивай, хозяйка, – я подошёл к ней поближе. – Ты, наверное, хотела бы узнать, откуда я такой взялся?

– Вот именно это я и хотела узнать.

– Да, Сергей, действительно, представителей твоей расы мы не видели уже несколько лет, – добавил Гнулигюль.

– Как несколько лет?! Вы не ошибаетесь? Не сотни лет, а всего лишь несколько лет? – удивился я.

– Ох, Сергей, это был сложный период. Существа твоей расы прилетели на синих огненных шарах и поработили нас, но через три дня почему-то бесследно исчезли. И вот через три года появляешься ты. Наш народ сильно испугался, что опять попадёт в неволю. Но когда мы увидели твои глаза, то поняли, что ты не завоеватель. Да и отличаешься ты от тех пришельцев некоторыми признаками, – рассказала Апульплюм.

– Они выше меня ростом?

– Да. Так ты их знаешь?

– Нет. Просто предположил, – не хотел я пока раскрывать тайны встреч Льбабаля со «сверхлюдьми».

– Они и выше, и взгляд у них какой-то острый, проницательный. Трудно им смотреть в глаза – будто они могут взглядом насквозь прожечь отверстия в теле, – волновался Гнулигюль.

– Так кто же они тогда? – спросил я.

– Они называли себя «спасителями с неба».

– Спасли вас?

– Они спасли нас только когда убрались с наших земель, – гордо ответила Апульплюм.

– А за пределами вашего поселения есть ещё какие-либо расы существ? – поинтересовался я.

– Там много поселений с разумными представителями нашей цивилизации, ну ещё и различные животные, и дикие звери, – ответил Гнулигюль.

– Сергей, и всё-таки как ты здесь оказался? – спросила Апульплюм, внимательно всматриваясь мне в глаза.

– Насколько я правильно понял, то попал сюда из прошлого, из две тысячи двадцать первого года.

– Это как так? – недоумённо смотрел на меня Гнулигюль.

– Я упал в шахту лифта... Вы не поймёте, наверное... Я упал в яму и оказался в пустыне возле вашего поселения... А кстати, какой сейчас год или столетие?

– Мы считаем циклы десятилетиями. Сейчас пятьдесят четвёртое десятилетие бульбульской эры, – пояснила мне Апульплюм.

– Мне это толком ничего не говорит. Но я понимаю, что прошло не менее пятисот сорока лет после человеческой эры. Ведь так? Вы не застали людей, проживающих на ваших землях?

– Мы, бульбульцы, считаем, что до нашей расы на этих землях жили боги, которые подготовили нам благоприятные условия для жизни, а потом ушли под землю, чтобы оставаться в тепле. Но некоторые боги были изгнаны на небо, где они замёрзли и стали очень злыми, – гордо ответил Гнулигюль.

– Понятно, – не стал я говорить лишнего, проявляя уважение к вере бульбульцев.

– Дорогой, сходи, пожалуйста, посмотри как там дети, – обратилась Апульплюм к Гнулигюлю.

– Хорошо, дорогая. Я скоро вернусь – уж очень интересная у нас беседа получается, – сказал Гнулигюль, выходя из прихожей.

– Сергей, я так ничего и не поняла. Ты упал в какую-то яму и оказался на нашей земле. Правильно? – продолжила расспрашивать Апульплюм.

– Именно так. Но это получилось случайно и я не знаю, как вернуться.

– А ты искал путь домой?

– Искал, но тщетно.

В это время на улице громко закричал ребёнок. Апульплюм вскочила с табурета и выбежала на улицу, а я вслед за ней. Во дворе возле дерева Гнулигуль держал на руках свою младшую дочь Палимлюп.

– Что случилось? – встревоженно спросила Апульплюм.

– Она упала с дерева. Я не успел её подхватить, – виновато ответил Гнулигюль.

Я погладил заплаканную Палимлюп по голове, и та немного успокоилась, изредка всхлипывая. И после того, как я сказал Палимлюп по-бульбульски: «Успокойся, скоро боль пройдёт», она стала удивлённо поглядывать на меня.

– Неси её быстрее в дом. Надо приготовить примочки, – указала Апульплюм своему мужу, когда увидела распухшую щиколотку своей дочери.

Апульплюм и Гнулигюль с Палимлюп на руках зашли в дом, а я остался на улице, потому что неподалёку увидел Льбабаля, который семенил в сторону леса. Терять возможность расшифровать его беседу со «сверхлюдьми» мне не хотелось, поэтому и отправился вслед за ним. В этот раз я старался держать больший интервал от него, чтобы не быть замеченным. Уже возле купола стало заметно, что Льбабаль только залез в проём, и, выждав минуту, я поспешил за ним. В самом проёме я не долез пару метров до помещения и притаился, задержав дыхание.

– Рад приветствовать вас, великие завоеватели! – услышал я голос Льбабаля по-бульбульски.

– Ты пунктуален, покорное существо. Это твоё положительное качество, – ответил ему так же по-бульбульски грубый голос. – Но чтобы стать вождём своего народа, мало иметь только одно положительное качество – их должно быть множество. Например, ты должен быть исполнителен перед нами.

– Я стараюсь... Я стараюсь изо всех сил, – испугано ответил Льбабаль.

– Мало стараний. Нужны результаты! Когда ты приведёшь свой народ к покорности перед нами? – вмешался второй грубый голос.

– Я уже общался со своими единомышленниками, и они полностью меня поддержали. Но я не знаю, как подойти с этим к старшим наших поселений. Мой народ очень свободолюбивый. В наших священных писаниях твёрдо закреплено то, что бульбульцы никогда и ни перед кем не склонят голову...

– Глупцы! – прервал Льбабаля первый голос «сверхчеловека». – Не покориться и погибнуть – глупый выбор судьбы!

– Я с вами полностью согласен, – виновато сказал Льбабаль. – Но я не глупец. Я хочу жить и властвовать. А мой народ – да, глуповат, но я исправлю это. Дайте мне что-нибудь необычное  с ваших земель – какое-нибудь могущественное оружие – и я заставлю их уважать меня... вернее уважать вас.

– Ты такой же, как и твой народ. Мы уже начинаем сомневаться в целесообразности выбора твоей кандидатуры, как рычага влияния для покорности твоих собратьев. Разве ты не понимаешь, что мы легко могли бы завоевать твой народ? Но наивысшее наслаждение нам даст то, что целая раса добровольно нам покоряется – в этом и есть наша миссия!

– Простите меня! Я сделаю... Я всё сделаю, чтобы вы были довольны, – говорил Льбабаль.

– Даём тебе десять земных дней. Если по истечении этого срока не справишься, то просто уничтожим все ваши поселения.

– Я всё понял. Времени у меня не так много, поэтому буду с ними выходить на прямой разговор.

– Это в твоих же интересах, – сказал первый голос.

Обдумывая услышанное в куполе, я не заметил, как в проём уже начал влезать Льбабаль. Я встрепенулся, потом с шумом развернулся и пополз в сторону выхода.

– Кто здесь?! – крикнул мне вслед Льбабаль.

Понимая, что уже обнаружен и не могу остаться незамеченным, я рванул ещё быстрее к выходу.

– Стой! – Льбабаль зашевелился ещё быстрее.

Передо мной открылся свет внешнего мира, и я уже готовился спрыгнуть в заросли, но Льбабаль схватил меня за голень, и тело моё потеряло равновесие. Мои колени впечатались в твёрдые выступы выбитого проёма, и я взвыл от боли.

– Ах, это ты, «Пришелец»! Следишь за мной? Ну, сейчас я с тобой за всё расквитаюсь! – рассвирепел Льбабаль.

Претерпевая боль в коленях, я приподнялся, и силой вырвал свою ногу из лап Льбабаля, при этом, теряя равновесие из-за инерции,  вылетел боком на мягкие заросли липких кустарников. Льбабаль сразу же спрыгнул на меня и принялся своими лапами бить мне по щекам, задевая кривыми ногтями мою плоть. Не желая более быть «мальчиком для битья», я вывернулся из-под него и с разворота кулаком сильно ударил Льбабаля в правое оттопыренное ухо, отчего он упал и застонал. Пока я раздумывал бить ли дальше Льбабаля или убегать, услышал позади лёгкий острый звук, будто небольшая плеть рассекла воздух, и тут же меня в несколько петель обтянула тонкая синяя светящаяся верёвка. Эта верёвка развернула меня лицом к куполу и медленно потянула к проёму, из которого пронзающим взглядом на меня смотрел высокий бледный «сверхчеловек». Второй конец верёвки соединялся с рукавом его комбинезона.

– Перушто меши оккошу, – прошипел он на непонятном языке, когда подтянул меня ближе к своему лицу, в котором я увидел нереальную силу и ярость.

Я ничего не ответил, а только поводил кадыком, пытаясь глотнуть воздуха пересохшим горлом. Тут же увидел рядом и второго «сверхчеловека», который белой ладонью дважды крестом провёл по своему комбинезону и вокруг нас троих образовался искрящийся голубой туман. Через несколько секунд я заметил сквозь этот туман, что мы отдалились от поверхности земли, а контуры планеты очень быстро округлились. То ли из-за того, что петли сильно сдавливали мою грудь, то ли из-за нехватки воздуха в самом летательном аппарате, но моё сознание мгновенно потупилось, и я не запомнил, как далее перемещался в космическом пространстве с теми, кто меня пленил.

Очнулся я уже в необычном помещении, не имеющего ни стен, ни пола, ни потолка – точнее они были (спина и ноги упирались в какие-то перегородки), но полностью прозрачные, так как мне представился полный обзор того, что происходило за их пределами. «Тюрьма», в которой я находился, зависла в метрах ста от поверхности планеты, освещаемой в ночи двумя лунами. Внизу синими и красными переливными огнями мерцал город «сверхлюдей». Из различных мест этого города в небо вылетали яркие голубые точки, и такие же прилетали сверху. Некоторые из них проскакивали недалеко от меня. Эти голубые точки, видимо, были такими же летательными аппаратами, на одном из которых меня доставили сюда.

Мне жутко захотелось пить, поэтому я встал и пошёл вдоль прозрачной стены, в надежде, что она куда-нибудь меня да приведёт. Но она привела меня к примыкающей к ней другой прозрачной стене.

– Вот так попал! – воскликнул я с досадой.

– Керри кор борри, – послышался позади женский голос.

Медленно обернувшись назад, я увидел трёх человек – двух мужчин и одну женщину. Они были обычными людьми, если не считать того, как выглядела их одежда.

– Керри кор борри, – повторила женщина.

– Люди! Как же я рад вас видеть! – воскликнул я и пошёл к ним навстречу, но двое мужчин схватили меня за руки и резко придвинули к стене.

– М-м, – сказала женщина, подойдя поближе и всматриваясь в моё лицо.

В тусклом свете лун я разглядел в ней довольно симпатичную девушку лет двадцати двух с карими глазами и тёмными волосами. Черты лица её выражались пропорциональностью и умеренностью в размерах, а дыханье ощущалось лёгкой свежестью.

– Ба-арди, – протянула девушка в сторону одного из удерживающих меня мужчин.

Мужчины отпустили мои руки, а девушка жестом указала мне сесть. Мы вчетвером одновременно уселись на прозрачный пол и в течение минуты разглядывали друг друга.

– Алкур блерко? – видимо спросила меня девушка.

– Извините, барышня, я не понимаю пока вашего языка, но думаю, что в скором времени разберусь и в вашем лексиконе. Вот я знаю бульбульский, – сказал я ей по-русски. – Вы говорите по-бульбульски? – уже по-бульбульски спросил я, отчего она улыбнулась мне.

– Так ты из наших, получается? А чего кривлялся тогда? – продолжая улыбаться, спросила меня девушка по-бульбульски.

– Наверное, из ваших, – засиял я от радости, что нашёл с ней общий язык. – Но я не кривлялся. Это был мой родной язык.

– Никогда не слышал такого говора, – сказал высокий и крепкий мужчина слева.

– Очень похоже на древний язык предков, – сказал интеллигентного вида второй мужчина.

– Видимо, я и есть ваш предок. Я из прошлого – из две тысячи двадцать первого года.

Трое незнакомцев переглянулись между собой.

– А я и не удивляюсь возможностям тиронцев. Что им стоит достать человека из двадцать первого века? – сказала девушка и подсела ко мне ещё немного ближе, с любопытством рассматривая меня.

– А кто такие тиронцы? – спросил я.

– Наши так называемые братья и они же враги, проживающие на этой планете под названием Тирон.

– Тирон?

– Да, Тирон... Меня зовут Латира, – представилась девушка и протянула вперёд свою правую ладонь с растопыренными пальцами.

– Сергей, – ответил я ей и тоже протянул навстречу свою правую ладонь.

Мы скрестились с Латирой пальцами и пожали друг другу руки.

– А это мои соратники – Барди и Ворди, – представила она тех мужчин, и я с ними таким же образом пожал руки.

– Приятно познакомиться, – сказал я. – Но позвольте, откуда вы сами знаете бульбульский?

– Этот же вопрос я хотела задать тебе. Откуда человек из двадцать первого века знает язык, которого не существовало в его времени? – навстречу спросила меня Латира.

– Мне пришлось пожить с бульбульцами некоторое время и выучить их язык.

– Бульбульский не так уж прост для человеческого произношения, – проговорил крепкий Барди.

– Согласен, – подтвердил я. – Пришлось прибегнуть к некоторым методам..., – недоговорив, замялся я и тут же добавил: «Но кроме владений бульбульцев я нигде не был. И вообще я не знаю, почему попал к ним из прошлого».

– Ты вообще не знаешь, что происходит на нашей планете? – спросила меня Латира.

– Ну вы же с Земли? – спросил я.

– Да.

– Ничего не знаю после конца человеческой эры.

– Человеческой эры? – переспросил Ворди.

– Именно, – подтвердил я.

– Наверное, мы чего-то не знаем, – рассмеялся Ворди.

– Ребят, введите меня в курс дела. Расскажите, что происходило после две тысячи семьсот тринадцатого года.

– А-а, вот эту дату ты называешь концом человеческой эры? Ну, в принципе может и так, – улыбнулась Латира. Хотя, интересно, откуда ты знаешь о две тысячи семьсот тринадцатом годе? Бульбульцы не в курсе. Ну ладно, время у нас ещё есть. Расскажу тебе нашу историю, чтоб развеять скуку.

– Очень, очень хочу услышать историю Земли после две тысячи семьсот тринадцатого года, но прежде хотелось бы утолить жажду и чего-то перекусить.

– Ориентируйся на малую луну. Малая луна всегда обращена в сторону трубок с водой и питательной смесью. Осторожно подходи в ту сторону, нащупывай короткую трубку – это вода, а длинная толстая трубка – это каша. Иди, а мы подождём тебя здесь, потому что уже поужинали, – сказал Барди.

Я пошёл в сторону малой луны и действительно нашёл там множество трубок для воды и пищи. Вдоволь насладившись, я вернулся к своим новым знакомым, чтобы узнать судьбу людей после 2713 года.

Глава 6

Следующий час пребывания в прозрачной тиронской тюрьме прошёл в интереснейшей беседе с тремя современными людьми с Земли. В ходе беседы я и узнал, что попал в 4127 год от Рождества Христова и он же 1414 год от Глобального Кризиса Человечества. А Латира, Барди и Ворди – это пленённые активисты, выступающие против порабощения тиронцами планеты Земля.

– Так получается, что тиронцы являются пришельцами, напавшими на нашу планету? – спросил я своих новых знакомых.

– С одной стороны это так. Но у нас с ними один общий предок до две тысячи семьсот тринадцатого года, которым также являешься и ты, если действительно прибыл из двадцать первого века, – ответил Ворди.

– А ты сомневаешься, что я из прошлого? – удивили меня его слова.

– Ну, верить на слово я не привык. Сомневаться – это мой принцип выживания. Но тот факт, что ты тоже находишься в плену у тиронцев, даёт тебе огромный плюс для отношений с нами. Хотя..., – Ворди прервался и прищурился, оценивая меня.

– Ворди, что «хотя»? – спросила его Латира.

– Он вполне может быть засланным агентом тиронцев, чтобы воздействовать на нас и разузнать планы «сопротивления», – подсказал Барди.

– Ребята, что вы? Я совсем далёк от этого. Я оказался в труднейшей ситуации – не в своём времени, ещё и в плену у пришельцев. И вот уже, находясь такое количество времени в будущем, мне ничего неизвестно о судьбе человечества, – начал оправдываться я.

– Чутьё мне подсказывает, что ты добрый человек. Но даже если это чутьё меня и обманывает, всё равно мы тебе ничего такого не рассказываем, что не знали бы тиронцы, – защищала меня Латира.

– Ты права, Латира, – согласился Ворди. – До восхода местного солнца у нас полно времени, чтобы развеять скуку и поговорить с Сергеем.

– Да, с восходом солнца начнётся веселье, – потирал руки Барди.

– Что за веселье начнётся с восходом солнца? – спросил я, подозревая в словах Барди какую-то опасность для себя.

– А там увидишь. Тебе понравится, – ухмыльнулся он.

– А что если Сергей действительно из прошлого, и случится так, что он вернётся в своё время и расскажет предкам о Глобальном Кризисе Человечества? Ведь тогда его можно предотвратить? – спросила Латира.

– Вполне вероятно, – ответил Ворди. – Но вероятно и то, что предотвратив этот Кризис, не родимся мы, или же пойдёт совсем другое ответвление реальности для Сергея.

– Из сказанного тобой, Ворди, понимаю, что нам надо продолжать борьбу с тиронцами и решать свои проблемы в настоящем времени, – сказала Латира.

– Похоже на то, – согласился Ворди.

– Ну, вы сможете мне, наконец, рассказать об этом Глобальном Кризисе Человечества? – не вытерпел я.

– Конечно, Сергей. Это очень поучительная история о слабостях натуры человека в неудобные для него моменты, – спокойно ответила Латира.

– С удовольствием послушаю.

– Надеюсь, я не искажу информацию более чем тысячелетней давности, но так она передавалась из поколения в поколение, – начала она. – Ещё до Кризиса весь мир уже знал, что грядёт неминуемая катастрофа и готовился к ней заранее. В галактике Андромеда была найдена наиболее подходящая на то время экзопланета для спасения всего живого с Земли. Планете той дали название Тирон...

– Тирон?! Мы сейчас на этой экзопланете? – перебил я её.

– Да, верно, – продолжила Латира. – Тирон оказался возможным спасением для человечества...но не для всего. К сентябрю того злополучного года стало понятно, что уже пора покидать Землю и начинать заселять Тирон. Но тут людей ожидал ещё один неприятный сюрприз, который и предрешил их дальнейшую судьбу. Лидеры не готовы были вывести всех людей сразу, а только двумя последовательными партиями, отчего и разросся один из самых масштабных конфликтов в истории человечества. Власти сами того не понимая, создали два противоборствующих лагеря. Первый лагерь – это представители элиты общества, в которую входили «самые нужные», по мнению власти, люди: учёные, управленцы, богачи, а также их родственники и близкие. А второй лагерь – это все остальные, которые составляли три четвёртых от всего населения планеты...

– А как же Луна и Марс? – опять перебил я Латиру.

– Что ты именно хотел узнать о них? – спросил меня Ворди.

– Но там же были колонии людей? Туда же можно было переселиться?

– Литосферная катастрофа на Земле повлияла бы и на стабильность Луны. Ну а Марс – это тоже не пригодная для людей планета. Жить в колониях возможно, но не так комфортно и свободно, как на экзопланете с земной атмосферой, поэтому и возник ажиотаж с первоочерёдностью отлёта на Тирон, – ответил мне Ворди.

– Теперь понятно. Прости, Латира. Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, в мире начались массовые беспорядки. Очевидная разбалансированность общества ещё более развила его полярность. Простые люди стали нападать на семьи чиновников и шантажировать их, что иногда приводило к жертвам с двух сторон. Увидев такой поворот событий, правительство попыталось направить против своего народа силовые структуры, но учитывая, что почти все представители силовых структур не являлись элитой общества и вошли во вторую очередь переселяющихся с планеты, то они не стали подчиняться приказам. Лидерам ничего не оставалось, как в спешке собрать всех людей из первой очереди и полететь на орбиту Земли, где их ждал корабль для отправки на Тирон. И уже с орбиты они в отместку за потерю некоторых из членов своих семей, нанесли по оставшимся людям и инфраструктуре боевые удары, после чего улетели на Тирон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И что же потом? Как же литосферная катастрофа? – спросил я.

– По причине того, что со звездолёта по планете были нанесены мощные боевые удары, это спровоцировало компенсацию колебаний внутри ядра, и природная катастрофа миновала. Чего не скажешь о катастрофе цивилизации. Все объекты жизнедеятельности на планете были уничтожены и почти все люди тоже… Почти все. Осталась только небольшая их часть, прямыми потомками которых и являемся мы. А тиронцы – это многократно мутировавшие потомки той элиты, которая покинула Землю.

– Ах вот оно что. То-то я гляжу, что они вроде похожи на людей, но не совсем.

– Особенности этой планеты повлияли на их физиологию, – сказал Ворди.

– На каком этапе развития теперь люди на Земле? – поинтересовался я.

– Довольно неплохом, но всё же отстаём от тиронцев на пару уровней по технологиям, – ответил Ворди.

– Ну не на пару уровней, а только на один, – поправил его Барди.

– Даже если и один уровень, но он существенный и мешает нам дать полноценный отпор завоевателем, – возразил Ворди.

– Так в чём же заключается процесс завоевания ими нашей планеты? Ведь если технологии тиронцев более развиты, то они могут, не прикладывая особых усилий, захватить Землю?  – спросил я.

– Могут, – ответила Латира.

– Почему же они медлят?

– Потому что захватить планету военным способом не удовлетворит саму сущность тиронцев и не повысит их самооценку. Наивысшее наслаждение им приносит то, что жители планеты сами предложат тиронцам, чтобы над ними доминировали и управляли их жизнью. А военное вторжение – это уже второстепенно. И эта слабость мутантов даёт нам время и шанс, чтобы защитить Землю от оккупантов.

– Хе-хе, «мутанты-оккупанты», – развеселился я, но, увидев серьёзные лица моих собеседников, добавил с виноватым лицом: «Простите».

– Да всё нормально, Сергей. В самом деле, получилась рифма «мутанты-оккупанты», – сказал Ворди, а мне показалось странным, что эти слова рифмуются и на русском, и на бульбульском языке.

– Получается, что тиронцы ведут агентурную работу с землянами, чтобы подчинить их волю? – уточнил я.

– Именно так, – подтвердила Латира.

– А бульбульцы? Откуда взялись эти существа? И почему они ничего не знают о людях? – спросил я.

– А вот бульбульцы – это ещё один сюрприз преобразования животных в разумных существ. Предки бульбульцев – это собаки, у которых в отсутствии опеки людей стал самостоятельно развиваться интеллект, и на это потребовалось не миллионы лет, а всего лишь тысяча, – ответил Ворди.

– Они – собаки?! – удивился я.

– Нет. Они – бульбульцы, а вот предки их – собаки, – поправил меня Ворди.

– Но почему же они о вас ничего не знают?

– Мы ограничили территорию бульбульцев. Сейчас они на стадии развития, когда верят, что Земля плоская и за пределами пустыни ничего нет. Эти существа для нас являются объектом наблюдения, который даст понять, почему эволюция собак сейчас происходит в тысячи раз быстрее, чем обезьян миллионы лет назад, – ответил Ворди.

– Тиронцы уже пытаются выйти и на бульбульцев, чтобы они тоже подчинились, – сказал я.

– Ну, это мы в курсе – фиксировали их прилёты. А около трёх земных лет назад мутанты напали на бульбульцев с воздуха, совершив тем небольшой погром, после чего без объяснений убрались обратно. Это был хитрый ход, чтобы сначала демонстрировать силу, а потом проявить милосердие, и уже следующими этапами завоёвывать доверие бульбульцев, – пояснила мне Латира.

– Ну хорошо, с этим понятно. А почему тогда предки тиронцев ещё в те времена не вернулись на Землю, когда стало понятно, что литосферная катастрофа миновала? – спросил я.

– Катастрофа-то миновала на тот момент, но у предков тиронцев не было информации, произойдёт ли она в скором времени. Они потеряли контроль над индикаторами ядра планеты, но могли следить за жизнью на поверхности Земли с помощью внешнего наблюдения. И, конечно же, одной из основных целей тиронцев было вернуться на родину предков. И не просто вернуться, а стать властвующей элитой над «низшими» собратьями, то есть над нами, – продолжала свой рассказ Латира.

– Теперь вы сопротивляетесь этому процессу порабощения? – спросил я.

– За что и находимся в этой тюрьме, – улыбнулась Латира.

– Сколько времени вы уже здесь находитесь?

– Четыре местных дня, – ответила она.

– И что теперь? Что дальше будет? – продолжал интересоваться я.

– Наверное, допрос. А потом психологическое воздействие, чтобы завербовать нас в свои союзники, – ответила Латира.

– Насколько эффективно ваше сопротивление? Сможете ли вы дать достойный отпор тиронцам?

– Я отвечу да, как патриотка, но засомневаюсь в этом, как реалистка, – честно ответила она.

– А что, ты хочешь нам помочь? – спросил Барди, и они втроём захихикали.

– Ты не обижайся, Сергей, но мы хоть и отстаём по технологиям от тех мутантов, но всё же во многом превосходим представителей двадцать первого века, – обратилась ко мне Латира. – Поэтому вряд ли толком ты сможешь нам оказать помощь. Разве только в вопросах воспроизведения нации, – тут они ещё громче захихикали. Мне стало как-то не по себе, что моей персоне отводят только животную роль воспроизводителя потомства, хотя с другой стороны приятно, что это высказала такая красивая девушка.

– На территории бульбульцев я нашёл заброшенное купольное здание, в котором обитает искусственный интеллект, владеющий всеми знаниями человечества до две тысячи семьсот тринадцатого года. Он то и помог мне освоить бульбульский язык, – сказал я спокойно и уверенно, а мои новые друзья резко умолкли и сделали серьёзные лица.

– Всеми знаниями до две тысячи семьсот тринадцатого года? – переспросил меня Ворди и посмотрел на Латиру, а потом на Барди.

– Так точно, всеми! – ответил я чётко. – И кажется, что я вам очень даже пригожусь, – добавил с той же уверенностью.

– И ты сможешь показать, где это место? – спросила Латира.

– Смогу.

– А Сергей, действительно, может быть нам полезен, – Латира повернулась к Ворди.

– Посмотрим, – задумчиво сказал он. – А пока ложимся спать. Утро у нас будет ранним и неспокойным.

– Да, что-то уморили меня эти беседы, – зазевался Барди.

– Может часок и получится подремать, – Латира тоже зевнула.

Латира встала и пошла по прозрачному полу, после чего свернула и исчезла, как будто вышла из комнаты. Барди тоже как бы покинул комнату, а за ним пошёл и Ворди.

– Ворди, подожди секунду, – позвал я его шёпотом.

– Да, Сергей, – обернулся он.

– Подскажи, пожалуйста, где здесь можно сходить по нужде? – немного замялся я.

– А-а. Помнишь, как ходил к питательным трубкам?

– Да.

– А туалет в противоположной стороне.

– Спасибо, Ворди, – улыбнулся я довольно.

– Только, братец, аккуратно – там всё прозрачно и слепо, – сказал он с улыбкой и скрылся за невидимой стеной.

Не стану рассказывать, с каким трудом мне далось использование туалетной комнаты с невидимыми принадлежностями, но к тому времени я понял, что тиронцам очень нравится на кого-либо воздействовать психологически. Ведь сделать стены полностью прозрачными, а предметы обихода невидимыми приносит максимальный дискомфорт узнику такой тюрьмы. Отсутствие чувства защищённости, когда находишься в зависшем положении над поверхностью планеты и не замечаешь каких-либо видимых опор, угнетает нервную систему и подавляет волю арестанта, заключённого в это «ограниченное пространство».

Раздумывая о своём положении дел, я не заметил, как зашла первая луна, а на противоположной стороне стали пробиваться кроваво-красные лучи местного солнца. Спать мне совсем не хотелось, поэтому я принялся рассматривать город тиронцев. С такой высоты, конечно же, детально всё не увидишь, но внешним обзором было понятно, что все строения имели одну высоту и разделялись между собой оранжевыми многоугольными границами. Со стороны это смотрелось, как будто необычный чёрный мёд разлит в соты неправильной формы. К этому времени шарообразных летательных аппаратов в воздухе осталось совсем немного – вероятно, тиронцам тоже требовался сон. Но со стороны второй заходящей луны вдруг что-то нарушило покой в небе. Какие-то поочерёдные вспышки ярко-зелёного света стали быстро приближаться в нашу сторону, а через несколько секунд я заметил, что два летательных аппарата тиронцев гнались за другим летательным аппаратом серебристого цвета, при этом обстреливая его зелёными лучами. Эти три аппарата пролетели бесшумно вблизи меня и на некотором расстоянии развернулись обратно. Чувство беспокойства охватило всю мою голову – и не зря. Один из зелёных лучей попал в строение тюрьмы, где я находился. Мгновенно переливным зелёным отблеском отобразился весь интерьер помещения, и в этих контурах появилась идущая ко мне Латира.

– Увонафо! – воскликнула она радостно на своём языке.

– Что ты говоришь, Латира? – переспросил я.

– Говорю – началось! – воскликнула она уже по-бульбульски.

– Что началось? – спросил я, испуганно оглядываясь на кружащие вокруг нас летательные аппараты.

– Спасение наше началось! – ещё громче крикнула Латира, и тут же подошли Барди и Ворди.

– На чём прилетели? – спросил её Барди.

– По-моему на «Приджеле», – ответила она, вглядываясь вдаль.

– «Приджел» – отличный корабль, – сказал одобрительно Ворди.

К двум тиронским кораблям подключились ещё три, которые также принялись атаковать «Приджел».

– Ему надо резко вывернуться, чтобы поразить эти пять «Стерров», пока не проснулись и другие тиронцы. Если не успеет, и подлетят ещё два или три «Стерра», потерянное время сыграет против нас, – сказал с зажатыми кулаками Барди.

– Успеет, успеет... Это же «Приджел», – успокаивала его Латира.

– Это ваши? – спросил я Латиру.

– А то! – гордо ответила она.

«Приджелу» действительно удалось вывернуться так, чтобы нанести поражающие удары по кораблям тиронцев. Но четыре «Стерра» были уничтожены, а один смог увернуться от красных лучей «Приджела». И, вероятно, избежав удара, пятый «Стерр» потерял контроль в пространстве, при этом задев край прозрачного корпуса нашей воздушной тюрьмы. Со «Стерром» ничего не случилось, и он полетел дальше, а вот наша тюрьма стала рассыпаться на относительно мелкие осколки. Да, эти осколки стали видимыми по причине разрушенной структуры помещения и вследствие этого хаотично преломляли свет, что стало возможным их различить. Латира вскрикнула. По-моему, вскрикнул и я, ведь страшно было падать с такой высоты. Но падения, как такового не было. Мы медленно, как будто под воду, опускались вниз вместе с осязаемыми телом осколками нашей тюрьмы.

Само падение заняло несколько минут, при этом я заметил как «Приджел» догнал пятый тиронский корабль и уничтожил его. Уже не ощущая осколков, нас всосало в одну из «медовых сот». Мы с грохотом ввалились через дурно пахнущий и липкий ход в помещение, где находилось с десяток тиронцев, спящих на причудливых наклонных лежаках, из-под которых выпускался редкий пар. От внезапного шума сразу все тиронцы проснулись и, увидев нас, стали что-то кричать грубыми голосами на своём непонятном языке.

– Быстро хватаем оружие! – крикнул Барди и побежал к стене, где тремя длинными рядами находились предметы, похожие на шаровые молнии размером с кулак.

Барди схватил один из светящихся шариков, и в то же время несколько тиронцев тоже схватили по шарику. Началась световая бойня. Во вспышках и разрывах я не понимал куда бежать, но тут же увидел, зовущую меня рукой, Латиру, которая спряталась за одним из лежаков тиронцев. Пригибаясь, я быстро подбежал к Латире и заметил у неё в руках два боевых шарика.

– Знаешь, как этим пользоваться?! – кричала она мне сквозь шум бойни.

– В душе не ведаю! – ответил я ей по-простецки.

– Отрывай по кусочку от шара и прицельно бросай! Этот кусочек сам наберёт скорость и нанесёт сокрушительный удар!

– Ага! Понял!

Латира дала мне шарик, который веял некой прохладой. Тогда я отщипнул немного и бросил кусочек холодной плазмы в тиронца, который уже оказался возле меня и Латиры. Парализованный моим выстрелом бледнолицый тиронец ещё больше побелел и рухнул на пол. Это была первая в моей жизни жертва в лице разумного существа, и как оказалось позже, не последняя.

– Ворди! Барди! Плеси ор «Приджел»! – крикнула Латира на непонятном мне языке и указала в сторону, где из потолка стало вырисовываться что-то вроде цилиндрической подъёмной конструкции.

– Цепляйтесь за «жёлоб»! Я прикрою вас, – кричал Барди, который сумел выхватить ещё один боевой шарик с оружейной стены тиронцев.

– Беги за мной и постоянно отстреливайся, – сказала мне Латира.

– Ага, – ответил я ей, тяжело дыша от повышенного адреналина.

– Давай, Сергей, соберись. Ты нам ещё пригодишься, – сказала она мне, увидев мои переживания.

– Я справлюсь. Побежали! – ответил я ей смело, и мы рванули в сторону «жёлоба», отстреливаясь холодной плазмой.

Одновременно с другой стороны бежал Ворди, бросая в тиронцев кусочки от своего светящегося шарика.

– Барди! Диргеле! – кричал что-то Ворди, когда мы уже втроём влезли в «жёлоб».

– Аргусо борро! – ответил ему Барди и рванул в нашу сторону.

На половине пути до «жёлоба» в Барди попало сразу два заряда плазмы, и тут же он рухнул замертво.

– Ба-арди! Ра-а-а!! – кричала в слезах Латира.

– Андогулли, андогулли, Латира! – удерживал её Ворди и одновременно махал рукой по еле видным стенкам цилиндрического жёлоба.

В секунду мы втроём оказались в другом помещении.

– Где мы? – спросил я, оглядываясь.

– Мы на «Приджеле», – ответил Ворди, и тут я увидел на его глазах наворачивающиеся слёзы.

Латира, ничего не сказав, отвернулась и выбежала из отсека корабля.

– Барди погиб? – спросил я Ворди, глотая звуки.

– Он был отличным парнем, – ответил мне он.

Ворди тоже пошёл в сторону выхода, но внезапно в отсек вошёл невысокий парень лет пятнадцати в сером потёртом комбинезоне и радостно скрестил пальцы с Ворди.

– Бельгазо, – Ворди с умилением смотрел на парня.

Парень улыбнулся, а потом повернулся и посмотрел на меня, удивлённо подняв брови.

– Сергей, – Ворди обратился ко мне. – Это Бельгазо. Он тоже из «сопротивления».

– А это Сергей, – Ворди уже обратился к Бельгазо. – Сергей говорит по-бульбульски и он из прошлого... Думаю, нам всем есть о чём поговорить. Впереди у нас три дня полёта.

Юный Бельгазо ещё больше удивился, но подошёл ко мне, и мы пожали друг другу пальцы.

– Ну что ж, тиронцы не смогут нас догнать, а лишь перегнать, ввиду специфики технологий их передвижения на дальние расстояния. Так что у нас есть три дня и поговорить, и отдохнуть, – сказал Бельгазо, продолжая смотреть мне в глаза.

Глава 7

На «Приджеле» мне выделили компактную, но довольно уютную каюту, в которой находилось минимальное количество принадлежностей, и в то же время достаточное, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Откидная постель, цифровой стол, анатомически подстраиваемое кресло и душевая – это и всё наполнение моей каюты. Хотя, я и не знаток каких-либо космических кораблей, но мне кажется, что для трёхдневных путешествий в пространстве, комфортабельности больше и не нужно.

Принять душ мне довелось «сухим туманом», потому что на «Приджеле» жесточайшая экономия воды. Дело в том, что сама вода мешает совершать прыжки в гиперпространство, поэтому на корабле она находится только в количестве необходимом для поддержания жизнедеятельности членов команды и пассажиров. Современный «сухой туман» – это далеко не то вещество, которое использовалось в моё время для очистки салона автомобиля. Сухая смесь мельчайшего пара в душевой «Приджела» и вычищает, и снимает усталость, и придаёт ощущение, как будто тело окунулось в полную ванну с водой.

После душа моё тело, избавившись от напряжения, тут же захотело принять горизонтальное положение, чтобы хорошо выспаться и перезагрузиться. С блоком управления постелью мне не пришлось долго мучиться, так как индикаторы его объёмной голографии отображались до простоты понятными условными знаками. Только я прислонил голову к подушке, так сразу же провалился в глубокий сон и протяжно с громким звуком храпа втянул через носоглотку воздух. От своего же храпа я мгновенно проснулся и испуганно посмотрел по сторонам. Состояние непонятное – вроде как, всего лишь на минуту провалился в сон, но спать уже не хочется, и в то же время тело ощущается тяжёлым и ленивым. Где-то слышал я, что организм человека так устроен, что во время сна первым должен перегрузиться мозг, а потом уже и остальное тело. Так, видимо, и со мной случилось, что физически я не отдохнул. Но почему же я проснулся внезапно? Раньше меня не будил храп, и сон был продолжительным и полноценным. Немного полежав на боку, стало понятно, что не давало мне покоя – воспоминания о поверженном мною тиронце вдруг начали давить на совесть. Вероятно, после того как мой интеллектуальный уровень возрос, появилась и острая сознательность. Чувство ответственности за причинения вреда, хоть и далёкому мне по роду тиронцу, но всё же живому разумному существу, обострилось до нестерпимой боли внутри меня. А вдруг этот тиронец – мой далёкий потомок, стократно праправнук? Да, да – ведь он действительно мог быть моим прямым потомком. Тиронцы происходят от людей с Земли, и ничего не мешает совпадению того, что павший от моих рук мутант, является носителем ДНК семьи Березюк. «Мутант Березюк с планеты Тирон» – можно с юмором отнестись к этой формулировке, но жуткое чувство, будто я убил своего ребёнка, вызвало во мне панику. Я резко встал с постели и стал ходить взад-вперёд, почёсывая двумя руками затылок. «Я убил своего ребёнка!» – мелькало в моей голове. И тут же: «Тиронец-мутант – мой ребёнок? Та бросьте! Когда я покидал своё время, то ни о каком потомстве и речи не могло быть, поэтому тот тиронец мне ни кем не приходится». От такой мысли я немного успокоился, но потом подумал: «А если судьба всё-таки соблаговолит и позволит мне вернуться в своё время и создать семью, то вероятность продолжения моего рода на Тироне существует?». Опять меня сковало внутри беспокойством. «Да нет же, нет! Очень мала вероятность – почти ничтожная», – успокаивал я себя.

После таких тревожных рассуждений я решил выйти из каюты и прогуляться по кораблю, чтобы немного отвлечься. Длинный коридор привёл меня в просторный отсек, в котором осуществлялось всё управление кораблём. Посреди отсека, медленно покачиваясь на зависшем в воздухе кресле, дремал юный Бельгазо. От моих шарканий по полу в обрезанных строительных ботинках он встрепенулся и оглянулся вокруг, пока не встретился со мной глазами.

– А, лерби мо токо, – сказал он по-своему, немного выдохнул.

Бельгазо спустился на кресле вниз и развернулся ко мне лицом.

– Не спится, Сергей? – спросил он, не вставая с кресла и закинув ногу на ногу.

– Да что-то кошмарики беспокоят, – ответил я.

– Присаживайся. Поболтаем, отгоним неприятные мысли, – предложил Бельгазо сквозь зевоту, указывая на кресло рядом.

Я уселся в кресло, которое тут же приятно обволокло тыльную сторону моего тела, причём поясницу и шею немного жёстче, чем верх спины и внешнюю часть бёдер. Бельгазо посмотрел на меня сонными глазами, и мне показалось, что взгляд у него совсем не подростковый, а видавшего виды мужчины. Такой взор бывает у молодых парней, которые уже в первый год службы в армии, оказались участниками боевых действий и пропустили через себя все ужасы войны. Мне стало понятно, что Бельгазо не один раз приходилось участвовать в боевых столкновениях и находиться за один шаг от смерти. Его ни чем не приметные русые волосы и худое молодое лицо не соответствовали опытным и мудрым серым глазам. Тонкие пальцы и отсутствие щетины выдавали в Бельгазо его подростковый возраст, но поведение и манера держать себя указывали на мужественность в характере этого парнишки.

– Есть хочешь? – прервал молчание Бельгазо.

– А кроме каши что-то есть? – спросил я заинтересовано, и тогда Бельгазо рассмеялся.

– Это вас как арестантов там кормили кашами, а здесь все изыски блюд по твоим предпочтениям, – продолжал улыбаться он.

– Неужели? Прямо-таки все?

– Все, – подтвердил Бельгазо.

– Где ж все эти продукты смогли разместить? Контейнер-холодильник за нами следует, вероятно? – тут уже улыбнулся я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да всё здесь, на «Приджеле».

– М-м, – я положил ногу на ногу, руки за голову и, расслабившись, выдул грудь колесом, при этом кресло послушно отпустило меня немного. – Я б не отказался сейчас отведать курочку-гриль с чесночным соусом и огурцами, и запить всё это томатным соком, – моё лицо поплыло в улыбке, а глаза подкатились к векам от воспоминаний о такой простой, но аппетитной еде, употребляемой по субботам в строительном вагончике.

– Без проблем, – сказал Бельгазо и что-то перебрал пальцами на подлокотнике своего кресла.

Спустя пару секунд со стороны боковой панели отсека по воздуху выплыл небольшой столик без ножек и остановился между мной и Бельгазо. На том столике лежал поднос с румяной ароматной курочкой, а рядом располагались пиалы с соусом, тарелка с огурцами, нарезанными кружочками, прозрачный кувшин с томатным соком и два стакана. Рефлекторно я сглотнул слюну, боясь, чтобы она не пролилась наружу, когда открою свой рот.

– А Латира с Ворди не присоединятся к нам? – спросил я Бельгазо.

– Они крепко спят, – ответил он. – Посмотри на их биомаркеры. Они сейчас в фазе глубокого сна, – Бельгазо указал на панель, на которой отображались непонятные мне символы, а также различные цифры, меняющие свои показатели с незначительным отклонением. – Ну что же мы болтаем? Давай, Сергей, приступим к трапезе.

– Спасибо. С удовольствием, – обрадовался я такому предложению. – Но... У тебя не найдётся ножа? Или может руками курочку разломать?

– Ой, прости, – спохватился Бельгазо. – Сейчас разделаю её.

Бельгазо возвёл свои руки вверх и стал резко их опускать, при этом над подносом образовалась электронная сетка с крупными ячейками, которая разрезала курочку-гриль на порционные куски. Я взял куриную ножку, опустил в чесночный соус и откусил кусочек мяса. То ли от голода, то ли от того, что мясо действительно приготовлено очень профессионально, но наслаждаясь этим блюдом, мой мозг быстро избавился от насевших в нём грустных воспоминаний недавних событий.

– По консистенции не похоже, что мясо находилось в заморозке. Вы где-то на корабле держите живых кур? – спросил я Бельгазо, когда принялся уже за лопатку курочки.

– Да ну, Сергей, – улыбнулся он. – Это не рационально же. Да и на Земле давно не выращивают кур в промышленных масштабах.

– Да? А как же теперь земляне без курятины обходятся?

– Курятины достаточно. Только её теперь без кур производят.

– Как это – курятина без кур? – удивлённо спросил я и разлил по стаканам томатный сок.

– Мы не убиваем животных, чтобы утолить свой голод. Почти все продукты землян модифицированные и сублимированные. И этому множество причин, в том числе этических, логистических и оздоровительных. Насколько мне известно, так поступали ещё предки до Глобального Кризиса Человечества... Слушай, мне тут Латира рассказала, что ты попал к нам из прошлого времени... С двадцать первого века до Кризиса, по-моему?

– Да, с две тысячи двадцать первого года.

– Латира и сама толком не поняла тебя... Действительно, ну, я сам в первый раз встречаю человека с другого времени. Да и не слышал о подобном. Как могло случиться такое? А, Сергей?

– Бельгазо, приятель, ты думаешь, я по своей воле здесь? Вот так решил и проскочил две тысячи лет? Сам хочу разобраться, в чём же я такой особенный. И кстати, в моём времени верили, что путешествия во времени будут возможны в недалёком будущем, но никак не думали, что люди в сорок втором веке удивятся такому.

– Удивятся, Сергей, ещё как удивятся. Насколько мне известно, ещё никому из землян не удалось победить время. Мы многого добились в технологическом прогрессе, но вот путешествовать во времени так и не научились. Поэтому, Сергей, мы и летим с тобой на Землю, чтобы разобраться в твоём феномене, и понять, сможет ли это помочь «сопротивлению».

– Так вы ради феномена меня с собой взяли? – спросил я.

– Не обижайся, Сергей. Видимо, человек ты неплохой, но мы хотим использовать всё возможное, чтобы защитить Землю от нежданных гостей.

– Не в обиде ни в коем случае. Только я и себя хочу защитить от всяких напастей. И для меня главное сейчас понять, как найти выход и вернуться в своё время.

– А ты, в самом деле, хотел бы вернуться в своё время? Тебя там кто-то ждёт? – поинтересовался Бельгазо.

– Конечно. Мама, Ванька..., – я замолчал и задумался, что желание вернуться домой уже не такое сильное, как несколько месяцев назад. Приключения, которые со мной произошли, конечно же, опасные, но и добавили красок в мою серую скучную жизнь провинциального паренька.

– Ладно. Это дело твоё. Скажи мне лучше – как ты, человек из далёкого прошлого, за такое короткое время досконально выучил бульбульский язык?

– Не без вмешательства технологий, – ответил я спокойно.

– Откуда на территории бульбульцев такие технологии?

– Они сами не знают об этих возможностях на своих землях.

– И всё же?

– Недалеко от поселения бульбульцев в лесу находится купольное строение, поросшее многолетним слоем зелени, которая достаточно хорошо маскирует его от внешнего мира. А в этом строении обитает электронный спикер-консультант по имени Григорий Иванович...

– Григорий Иванович? Это инвентаризационный номер? – спросил Бельгазо.

– Нет. Это довольно распространённое имя и отчество моего и более раннего времени... Хотя, наверное, это он для меня Григорий Иванович, а носителям других языков представляется совсем иначе.

– Вполне возможно, – согласился Бельгазо.

– Так вот, этот Григорий Иванович владеет всеми знаниями, полученные за всю историю Земли вплоть до две тысячи семьсот тринадцатого года. Он-то и загрузил в меня методику обучения языкам.

         – А, так самой методикой ты уже владеешь! Тогда я бы скорее хотел начать с тобой общаться на своём родном языке – сочеванском.

– Сочеванском?

– Да. Разве тебе Латира или Ворди не рассказывали о нашей цивилизации? – удивлённо спросил Бельгазо.

– В общих чертах.

– Понятно. Ну, государство наше называется Сочеван, мы  – сочеванцы, а язык наш – сочеванский. Всё просто, – улыбнулся Бельгазо.

– Действительно просто, – улыбнулся я в ответ.

– Ну а вообще, я и сам не знаю, что рассказывать, и в чём ты ещё не осведомлён. Предлагаю загрузить в твой мозг сочеванский язык и краткую историю моего народа.

– Да ведь на это, вероятно, потребуется немало времени?

– Пятнадцать минут.

– Не может быть!

– А чему тут удивляться? Только загрузка очень утомит тебя. После сеанса придётся воспользоваться носилками, чтобы доставить тебя в каюту для восстановления.

– Я только «за», потому что мне очень хочется изучить язык моих потомков. А за усталость я не беспокоюсь – это хороший способ избавиться от бессонницы, – развеселился я.

– Согласен с тобой. Тогда приступим, Сергей?

– Приступим, – ответил я и выдохнул.

– Опускай ниже спинку кресла, закрывай глаза и расслабляйся.

– А как спинку опустить? – спросил я, осматривая кресло в поисках кнопки или рычажка.

– Облокотись с некоторым усилием, и спинка сама опустится до нужного уровня.

– Ага, хорошо, – я последовал совету Бельгазо – удобно устроился в кресле и прикрыл свои глаза.

Что-то лёгкое и тёплое обволокло мою черепную коробку и стало удерживать в своих «объятиях», вливая сплошным потоком приятное содержимое в мой мозг. Сначала, мне представился наш мир в момент наступления Глобального Кризиса Человечества: хаос среди оставшихся на Земле людей, когда элита общества покидала их, оставляя на верную гибель; бомбардировка планеты с межзвёздного корабля высшими чинами; последствия разрушения инфраструктуры и уничтожения большей части биосферы Земли, в том числе и девяноста семи процентов людей, оказавшихся брошенными на предапокалиптичной родине.

– Сергей, постарайся успокоиться. Твой пульс достиг уже ста восьмидесяти, – услышал я голос Бельгазо сквозь видения.

Я глубоко вдохнул и стал чувствовать себя немного спокойнее. Но следующее видение снова заставило меня напрячься. Среди развалин неизвестных мне сооружений бродили одичавшие люди в поисках какого-либо пропитания и ночлежки. Остатки общества раскололись на самые мелкие его составляющие – на вернувшихся к животным инстинктам одиночек и в некоторых случаях на пары с детьми. Мужчинам опять пришлось стать воинами и участвовать в жестоких схватках за кусок мяса бродячих животных. Но и женщины тоже не уступали мужчинам в упорных битвах за возможность накормить своих голодных до обморочного состояния детей. Такое понятие как гуманность оказалось рудиментарным признаком этих людей, которые своим образом жизни превратились в примитивных зверей с преимуществом инстинкта утолить мучительный голод. Но со временем, по причине того, что человеческий мозг эволюционно находился уже в достаточно развитом состоянии, социальные отношения взяли верх над разобщённостью людей на посткризисной Земле. Быстрыми темпами налаживался контакт между отдельными группами, что привело к созданию нового государства с названием «Сочеван». Граждане Сочевана смогли создать идеальную Конституцию, которая органично защищала права, свободу и интересы каждого индивидуума по отдельности и всего государства в целом. Одновременно с этим, к концу двадцать восьмого века, многие собаки уже стали ходить на задних лапах, что являлось первым признаком очеловечивания. Тогда сочеванцы решили оградить в отдельную агломерацию будущих бульбульцев, чтобы не мешать их органическому превращению в разумных существ, и при этом изучать феномен необычного форсированного развития. Сами же представители Сочевана стали жить в гармонии и культурно развиваться, окружая свой быт комфортом и новыми технологиями. Так было на протяжении одной тысячи и двухсот лет, пока на Землю не вторглись хитроумные тиронцы, которые решили поработить своих далёких братьев с помощью психологического воздействия и вследствие чего быть добровольно приглашёнными в качестве господствующей расы. Но свободолюбивые сочеванцы сопротивлялись этому воздействию всяческими способами, в том числе и боевыми. Тогда из числа наиболее инициативных землян создались разведывательные группы с целью подорвать стремление тиронцев к захвату нашей планеты. В одну из таких групп входили: Латира, Ворди и Бельгазо.

Не буду подробно рассказывать всё то, что увидел во время сеанса загрузки сочеванской истории и языка, так как это займёт не один десяток лет, но ощущения познания тысячелетней культуры целой расы были неповторимыми. Чего не скажешь о моменте завершения этого сеанса, когда мне показалось, что я стал обычным овощем, вообще не владеющим какой-либо информацией. Видимо, сказалось мощное потрясение мозговой активности, потому что о дальнейших событиях, происходивших со мной следующие тридцать шесть часов, я не помню. Но, со слов Бельгазо, он лично проследил, чтобы антигравитационные дроид-носилки доставили меня в каюту и уложили на кровать, установив функцию безопасности на опрокидывание. И это было правильным решением, потому что разбудил меня резкий инерционный толчок, будто что-то ударило по «Приджелу», а невидимые сетки бортиков удержали моё тело от падения с постели.

– Бельгазо! – позвал я, не поняв сразу, что нахожусь в своей каюте.

Преодолев преграды сеток, я вышел из своей каюты, но второй инерционный толчок отбросил меня вдоль коридора к командному центру, протянув по полу боком. В командном центре уже находились Латира, Ворди и Бельгазо, которые, сидя в креслах, управляли какими-то процессами на голографических экранах, нервно перебрасываясь фразами на сочеванском. Да, на сочеванском – и эти фразы я уже понимал.

– Что случилось, ребята? – спросил я по-сочевански, поднимаясь с пола.

– Сергей! – вскочила с кресла Латира, когда увидела меня. – Срочно надень антиинерционный костюм, пока тебя не размазало по стенкам.

– А что происходит? Мы поломались? – спросил я Латиру, принимая от неё очень лёгкий, почти невесомый, и приятный наощупь костюм для погашения внезапной инерции.

– Тиронцы атакуют, – ответила она.

– Как так? У нас же разные скорости движения.

– Мы случайным образом встретились на последнем шлюзовом портале гиперпереброски, – ответил Бельгазо, оторвав взгляд от экрана.

– Есть возможность оторваться от них? – спросил я, натянув на себя костюм безопасности.

– Для начала надо отбиться от них, а уже потом и оторваться, – почему-то с улыбкой ответил Ворди и тут же спросил меня: «Как твои дела, Сергей?»

– Бывало и лучше, – улыбнулся я в ответ, и потом добавил: «В принципе, пока не плохо».

– Нормально перенёс загрузку? Понравилась ли наша история? – продолжал спрашивать Ворди.

– Очень занимательно. Вам есть чем гордиться.

– Полностью согласная с Сергеем, – сказала Латира, подмигнув мне.

– Ну хорошо, – Ворди вдруг стал очень серьёзным. – Бельгазо, Латира – давайте быстренько сфокусируем наши резервы и уберёмся отсюда.

– Я чем-то смогу помочь? – спросил я.

– Главное – не мешай, – ответил Ворди. Хотя, нет. Прости. Пора тебе уже на практике вникать в нашу деятельность.

– Да-да, я готов.

– Видишь у каждого из нас в правой части экрана блуждающие красные точки?

– А... Ага, вижу.

– Так вот, это три резервных энергонакопителя, отвечающие за жизнедеятельность на «Приджеле». И нам требуется вручную выставить их в одном векторе, чтобы нанести удар по звездолёту тиронцев. То есть эти точки должны одновременно загореться зелёным светом.

– А почему вручную? Неужели с этим не справится бортовой интеллект?

– Справится. Но на нём выставлены определённые настройки, чтобы предотвратить возможность использования сразу трёх резервов, так как это может погубить всё живое на «Приджеле».

– Зачем же мы себя губим таким образом? – недоумевал я.

– Не бойся – обойдётся. В главном накопителе осталось достаточно энергии для последнего прыжка к Земле... Правда, совсем впритык.

– У нас нет выбора. Если мы не пробьёмся к шлюзу, то за убитых тогда тиронцев с нами любезничать не будут уже. Для этого нужно отбить атаку звездолёта, – сказала Латира. – Сергей, ты следишь за точками?! – тут же громко спросила она.

– Да, слежу, Латира. Я подам знак, когда они обозначатся зелёным, – ответил я и тут же увидел, что все три точки перестали блуждать по экранам и поменяли цвет на зелёный. – Есть! Есть! Они сошлись! – радостно вскрикнул я.

– Ребята, огонь! – скомандовал Бельгазо.

Внезапно освещение на корабле пропало и тут же с мерцанием появилось.

– Готово, – спокойно сказал Бельгазо.

– Мы их убили? – спросил я настороженно.

– Слегка парализовали. У нас пока недостаточно сил, чтобы уничтожить такой звездолёт, но всё идёт к этому, – пояснил Бельгазо. – Не так ли, Ворди? – развеселился он.

– Всё так, Бельгазо, всё так, – спокойно ответил Ворди. – А вот и шлюз, – Ворди указал на экран. – Заходим.

– А может, это и к лучшему, что звездолёт тиронцев нас здесь встретил. Если бы мы пересеклись с ним возле Земли, то вероятность того, что сконцентрируются резервы «Приджела», оказалась бы ничтожно малой, – сказала Латира.

– Это точно, – подтвердил Ворди.

– Ну что, ребята? У нас есть почти двадцать часов пути. Позавтракаем, а потом поиграем во что-нибудь? – спросила Латира, встав с кресла.

– А что – хорошая идея, – согласился Бельгазо. – Посоревнуемся в пении на точность, – предложил он.

– Не – я пас, ребята. Не хочу слышать вашу фальшь, – улыбнулся Ворди. – Лучше я пойду в свою каюту и послушаю симфонию океанских рыб.

– Ох, стареешь ты, Ворди, стареешь, – сказал Бельгазо.

– Не без того, – ответил Ворди и пошёл в сторону выхода.

– Ну, а ты, Сергей, споёшь с нами? – предложила Латира.

– Э... С удовольствием, Латира. Но..., – тут я увидел её очень красивые глаза, и мне почему-то стало как-то не по себе от того, что могу опозориться перед ней своим пением.

– Что «но»? – глаза её заблестели ещё больше.

– Да не певец я вовсе, – ответил я чуть смелее.

– А вот и проверим, – Бельгазо обнял меня за плечи и направил к выходу. – Пойдём, Латира. Закажем себе что-нибудь вкусненькое, затянем наши, и ознакомим Сергея с нашим творчеством.

  – Сергей должен оценить по достоинству его, – сказала Латира, и мы втроём отправились в комнату для проведения досуга.

Глава 8

– Готовимся к входу в атмосферу, – объявил Бельгазо, когда «Приджел» приближался к Земле.

– Надо пристёгиваться? – поинтересовался я, усаживаясь в одно из кресел командного центра.

– Не обязательно. Бортовой интеллект сам уравновесит перегрузку при посадке. Моё объявление является больше информационным.

– А, тогда понятно.

– О, Сергей! Доброе утро! – воскликнула Латира, которая только что вошла в командный отсек.

– Доброе утро, Латира! – ответил я ей с глупой улыбкой.

– Ну, ты нас вчера удивил своим пением, – Латира подошла ко мне ближе и, будто в первый раз, стала с интересом разглядывать моё лицо.

– А вы меня удивили тем, что для вас я оказался наилучшим певцом в истории сочеванцев.

В самом деле, вчера на песенном конкурсе мои никчемные вокальные данные привели в восторг Латиру и Бельгазо. У сочеванской расы выявился один творческий изъян – полное отсутствие музыкального слуха, но как ни странно, исполнение песен для них считалось одним их главных приоритетов в свободное от дел время. Монотонность в пении сочеванцев определялась как норма или почти талант. Поэтому, когда я затянул один из хитов моего времени, а минусовая фонограмма сама подстроилась под исполнение, то у Латиры и Бельгазо открылись рты от неожиданности услышать такой «божественный» голос.

– Странно, что такой талант предков не передался нам, – сказал Бельгазо, который уже устроился в своём кресле.

– А мы попросим Сергея обучить нас этому, – предложила Латира. – Ты не против, Сергей?

– Я только «за», если вы действительно считаете, что у меня талант.

– Без всяких сомнений, – сказала Латира, и в это время в командный центр вошёл и Ворди.

– Заходим? – спросил он.

– Да, Ворди, мы уже в стратосфере.

– Ребят, а можно вывести на экран то, как мы идём на посадку? – спросил я. – Это же необычайно красиво, наверное.

– Нет проблем. Мы-то свыклись с этим видом, а вот тебе в самый раз полюбоваться, – сказал Бельгазо,  и тут же вместо полусферической стены командного центра образовался экран, на котором отображалась изогнутая линия нашей планеты с нежно-голубой полоской её атмосферы.

– Неужели это реальность?! – восхитился я насыщенным цветом Земли.

– Спорный вопрос. Возможно, для кого-то и не является реальностью, – философски ответил Ворди.

– Может быть, Ворди, – согласился я. – Но почему мы так нереально входим в атмосферу?

– В смысле?

– Мне казалось, что вокруг корабля должен образоваться огненный шар от трения об воздух.

– А, ты об этом... А трения и не будет. Силовое поле «Приджела» расталкивает вокруг себя все частицы вещества, вследствие чего мы движемся как в вакууме – свободно и без преград, – пояснил Ворди.

– Полезная функция, – одобрительно кивнул я головой.

 – Одна их многих, – добавил Бельгазо. – О, нам предоставили третий док. Заходим, ребята.

«Приджел» зашёл в док так быстро, что я толком и не успел разглядеть архитектуру населённых пунктов Сочевана. Шарообразность построек и преобладание зелёного цвета – это единственное, что мне бросилось в глаза перед посадкой. Сам выход с корабля был необычным для меня – он просто растворился в борту корпуса, будто огонь прожёг дырку в листе бумаги. К краям этого выхода прикрепился прозрачный пузырь усечённой формы. И когда мы вчетвером вошли в этот пузырь, он сомкнулся в полную шарообразную форму и понёс нас по лабиринту запутанных коридоров. На многочисленных перекрёстках наш пузырь иногда немного притормаживал, пропуская такие же пузыри с пассажирами, а бывало, что пропускали и нас.

– Куда едем? – спросил я своих спутников.

– К главному, – ответил Ворди, и я молча продолжил смотреть по сторонам, осматривая пассажиров в других пузырях.

Примерно после пяти минут манёвров по лабиринтам наш чудо-транспорт остановился и стал в очередь за двумя другими такими же пузырями. Когда подошла очередь нашей выгрузки, то пузырь прикрепился к входу какого-то сооружения и плавно втянул меня и сочеванцев-соратников вовнутрь, при этом сам пузырь растворился по контурам арочного проёма.

– Пойдёмте. Нам направо, – Бельгазо указал рукой направление.

Коридоры, как кровеносные сосуды, разветвлялись в разные стороны, и несведущий человек вряд ли сориентировался бы там без проводника.

– Ещё раз направо, – продолжал Бельгазо и потом добавил: «Вот и пришли».

Мы остановились перед тупиком, не имеющим ни дверей, ни окон, ни вообще чего-либо указывающего на дальнейшее следование. Я повернулся лицом к ребятам, как бы выказывая своё недоумение, а Бельгазо с улыбкой пожал плечами. Через секунду освещение в коридоре немного потускнело, при этом над Латирой, Бельгазо и Ворди зелёным цветом, как аура, замигал контур, повторяющий рельеф их тел. Они, в свою очередь, посмотрели на меня серьёзными лицами, ведь моё тело светилось красным цветом.

– Он наш гость и друг! – воскликнула Латира в никуда, и через мгновение я так же как и они стал светиться зелёным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Ауры» исчезли, освещение восстановилось, а в тупике образовался проход.

– Проходи, Сергей, не бойся, – предложил мне Ворди.

– Спасибо, Ворди. Мне кажется я давно отбоялся уже.

– Сергей прав. Недавно он успел посвятиться боевым крещением, поэтому бояться смысла уже нет, – поддержала меня Латира.

Войдя в помещение без углов, я заметил в его центре двух мужчин, бурно обсуждающих что-то возле зависшей в воздухе карты космического пространства.

– Папа! – вскрикнула Латира и побежала в сторону тех мужчин.

– Доча! – ответил ей мужчина постарше, который сразу же оторвался от беседы с другим мужчиной и вышел навстречу Латире, чтобы обнять её.

Папа с дочкой пообнимались немного, и подошли к нам, неподвижно наблюдавшим эту сцену.

– Здравствуйте, Предводитель, – сказал Ворди этому мужчине.

– Приветствую, Ворди, – ответил ему Предводитель и подал свою руку для сочеванского приветствия скрещиванием пальцев. – Рад снова видеть тебя в здравии.

– Спасибо, Предводитель. Не такое уж оно и здравие в мои годы, – ответил Ворди, отведя правый уголок рта в неполную улыбку.

– Ну, не говори так. В двести четыре года жизнь только начинается. Кризис среднего возраста прошёл, сознание созрело, и теперь можно воспринимать окружающий мир с правильного ракурса.

– Возможно, насчёт правильного ракурса вы и правы, – согласился Ворди.

Фразу «двести четыре года» я сначала воспринял как ошибку в переводе, но потом узнал, что возраст Ворди действительно двести четыре года. И если провести параллель, то этот возраст соответствовал мужчине сорока пяти лет первой половины двадцать первого века – настолько высок уровень жизнеспособности организма человека будущего.

– Бельга-азо, – довольным голосом протянул Предводитель. – Ты просто молодец! Спас своих друзей, среди которых и моя любимая дочь!

– Спасибо, достопочтенный Лидер. Было довольно скучно без своей команды, поэтому, как можно скорее, хотелось воссоединиться с ними, – ответил Бельгазо и сделал шаг вперёд для «пальцепожатий» с Предводителем.

– Пап, Барди..., – недоговорила Латира.

– Да-да, я в курсе. Барди... Славный был парень. Ну да ничего. Образцы ДНК его остались – скоро вырастет клон, и, как боевая единица, Барди встанет в строй...

– Но дружбу с ним придётся, как с чистого листа заводить, – негромко добавил Ворди.

– Того Барди уже нет. А у нового Барди пока не будет информации о вас, поэтому и дружить с ним придётся по-новому. Но в этом есть и некоторые плюсы, – сказал Предводитель.

– Какие? – спросил Бельгазо.

– Новый Барди не будет помнить ваших ссор и споров с ним, –  улыбнулся старик.

– Это точно, – подтвердил Ворди, который, видимо, вспомнил какие-то конфликты с тем Барди.

– А этот молодой человек, который стоит в сторонке – наверное, Сергей? Сергей – путешественник во времени? – спросил папа Латиры.

– Да. Здравствуйте. Меня зовут Сергей, и я, в самом деле, пока что единоразовый путешественник во времени, – подошёл я ближе и уже тогда рассмотрел в Предводителе пожилого мужчину, лет шестидесяти, хотя, на самом деле ему оказалось триста пятнадцать лет.

– Я – отец Латиры и, по совместительству, занимаюсь делами по управлению Сочеваном. Зовут меня Мадин, но обычно ко мне обращаются «Предводитель» или «Лидер», – улыбнулся Предводитель Мадин и тоже скрестил со мной пальцы.

Хоть я и работал ранее на тяжёлой физической работе и имел цепкую хватку, но пальцы Мадина мне показались очень крепкими, будто не человеческими, а принадлежащие роботу-терминатору. Позже выяснилось, что у него в руках по локоть и в ногах со стоп до колен были роботизированные заменители, так как обновление живой ткани родных суставов имело определённый лимит и для того времени. Лицо Лидера Мадина выглядело слегка загорелым и довольно свежим как для старика того возраста. Аккуратная густая бородка с проседью постепенно через бакенбарды соединялась с редкими седыми волосами на голове. Лицо имело форму сглаженного квадрата с правильным, но крупным носом. И рост у Предводителя не меньше метра и восьмидесяти сантиметров.

– Шерди! Шерди, подойди к нам, пожалуйста, – Предводитель позвал второго мужчину, который продолжал заниматься объёмной картой космоса, и, видимо, с кем-то разговаривал по дистанционной связи.

– Да, Мадин, – как-то надменно и фамильярно ответил тот мужчина, когда подошёл к нам.

– Ребята, помните Шерди? – спросил Лидер. – Шерди – самый преуспевающий выпускник школы Боевого Интеллекта, – как бы напоминал он.       

– А-а, тот самый Шерди. Как же, помним, помним, – ответил с недоверчивым видом Бельгазо.

– Я сегодня назначил его министром по стратегическому регулированию, – сказал Лидер.

– Какой скачок в карьере – с выпускника школы сразу в министры, – саркастически высказался Бельгазо.

– Ну не всем же на консервных банках по галактикам летать, – язвительно ответил ему Шерди.

– Точно, не таким, как ты, – уже злее парировал Бельгазо.

– Так, молодёжь, не пылите, – вмешался Ворди, – Одно дело делаем и бессмысленным спорам тут не место.

– Правда, не ссорьтесь парни по пустякам, – добавил Предводитель. – Наш общий враг на сегодня – тиронец, и, пожалуйста, давайте не будем тратить драгоценную энергию наших организмов нерационально.

– Здравствуй, прекрасная Латира, – Шерди подошёл к ней и протянул свою правую руку.

– Здравствуй, Шерди, – Латира немного удивилась такому его внезапному выпаду и медленно протянула руку навстречу, отчего у меня внутри вдруг неприятно похолодело.

Его маленькие острые глазки жадно пожирали Латиру, а тонкогубый рот под вздёрнутым скромным носом оценивающе растянулся по сторонам. Латира расслабила пальцы, чтобы закончить с ним приветствие, но Шерди продолжал удерживать её.

– А это вот – Сергей. Наша новая надежда на победу, – Предводитель представил меня Шерди.

От слов Предводителя, что я новая надежда на победу сочеванцев, меня буквально передёрнуло и недоумение от этого высказывания застыло в моих глазах.

– Наша новая надежда? – Шерди медленно стал отпускать Латиру и также медленно поворачиваться в мою сторону. – Человек из прошлого, ископаемое существо может нам чем-то помочь? Что-то я сомневаюсь, что он прибыл из другого времени. Вероятнее всего он просто мутант, родившийся в семье бульбульцев, – продолжал надменно говорить гадкий Шерди.

– Ну, ты! Червь книжный! – бросился я к нему и схватил за грудки, но Шерди не испугался и продолжал высокомерно смотреть в мои глаза.

– Точно дикарь, – спокойно сказал Шерди и ухмыльнулся.

– Так, хватит! – вмешался Предводитель. – Шерди, иди к себе и займись рекрутами, а вечером доложишь!

– Будет сделано, Мадин, – спокойно отрапортовал Шерди, потом вырвал свой комбинезон из моих рук и пошёл к противоположному выходу.

– Предводитель, зачем вы его взяли в министерскую свиту? Он же очень скользкий и гадкий, – спросил Бельгазо, когда Шерди уже вышел из помещения.

– Да, у него очень сложный характер. Но стратегический интеллект наивысшей категории. А нам позарез нужны его мозги, – ответил немного виновато за свой выбор Предводитель Мадин.

– Ух, я бы ему мозги его выбил! – с угрозой, сжимая кулак, высказался Бельгазо.

– Согласен, неприятный тип, – высказался Ворди.

– Странный какой-то, – задумчиво сказала Латира. – Но что-то в нём есть...

– Ага. Куча навоза, – развеселился Бельгазо.

– А ты молодец, Сергей. Сразу в схватку, – восхитилась Латира.

– А кто бы терпел такие слова? – оправдывался я.

– Вообще, он не плохой парень, – сказал Предводитель. – Сегодня что-то даже я его не узнал – спровоцировал скандал почему-то... Судьба у него тяжёлая.

– В чём же она тяжелее, чем у других? – спросил Бельгазо.

– Конечно же, у каждого по-своему судьба тяжела, но у Шерди случилась исключительная трагедия: в процессе работ в системе «Стивенсон два-восемнадцать» его родители загадочно погибли, и при попытке их клонировать оказалось, что они имеют крайне редкую кодировку ДНК, которая не подлежит копированию. Поэтому Шерди с детства был лишён натуральной родительской любви. Хотя, его опекуны с полной отдачей занимались воспитанием Шерди.

– Но это не оправдывает его поведения, – сказал Ворди. – В школе Боевого Интеллекта воспитывают достойных офицеров. Но как могли аттестовать такого неучтивого болвана?

– По учебным дисциплинам у Шерди настолько высокие баллы, что руководству школы пришлось поднять общие требования к новым абитуриентам. У Шерди феноменальная память и логическое мышление, – продолжал оправдывать свой выбор Предводитель. – Но что мы всё о Шерди? Как вы сами? Доча, ты в порядке?

– Всё хорошо, папа, – ответила Латира.

– Да, достопочтенный Лидер, с нами всё в порядке. Мы отдохнули на «Приджеле» и готовы приступить к боевым заданиям, – отрапортовал Бельгазо.

– Сначала нам надо разобраться, как избавиться от тиронских кораблей-разведчиков, которые фиксируют все наши шаги. Но наших технологий пока недостаточно, чтобы противодействовать тиронской разведке, – сказал Лидер Мадин.

– Папа, у нас есть Сергей, – вдруг сказала Латира.

– Какое-то повышенное внимание к моей персоне, – высказался я, осматривая беглым взглядом окружающих меня людей, которые почему-то возводили большие надежды на мою помощь.

– Сергей, насколько мне известно, ты нашёл в резервации бульбульцев искусственный интеллект, обладающий знаниями до Новой эры. Так ли это? – спросил Мадин.

– Да, нашёл. И уже успел воспользоваться некоторыми его услугами, – ответил я.

– Способность к языкам? – спросил Мадин.

– В том числе и способность к языкам, – подтвердил я.

– Наши «наблюдатели» были очень удивлены, когда ты заговорил с ними по-бульбульски, – сказал Мадин.

– Какие «наблюдатели»? – спросил я.

– Внедрённые в общество бульбульцев и замаскированные под них. Это биологи Сочевана. Так они изучали эволюцию собачьей жизни, находясь в непосредственном контакте с её представителями. Ну и все поселения нашпигованы фиксирующими устройствами, которые в полной мере освещали быт бульбульцев... И твои передвижения тоже, Сергей.

– Папа, ты знал о Сергее с самого начала? – удивилась Латира.

– Ну почти, – ответил Мадин, а я стоял ошарашенный от осознания того, что все эти месяцы сканировался тысячами глаз. – Дроны заметили Сергея, когда он появился в пустыне, – продолжал Предводитель. – Но вот само место или портал, откуда он прибыл, к сожалению, обнаружить не удалось.

– Это шахта лифта, – сказал я грустно, понимая, что поиски обратного пути сильно усложняются.

– Ничего, совсем ничего не смогли найти дроны даже при более тщательной проверке всей пустыни, – с сожалением сказал Мадин, заметив, что я немного расстроенный.

– Значит, вы знаете и то купольное строение, куда я ходил на обучение? – спросил я.

– А вот это уже нет. Нам не известны некоторые твои шаги. Видимо, срабатывали глушилки разведгрупп тиронцев, поэтому не вся информация передавалась нам.

– Я думаю, Сергей нам поможет найти то купольное строение. Правда, Сергей? – с улыбкой спросила Латира.

– Конечно, помогу. Но позвольте поинтересоваться ради любопытства - зачем вам тот искусственный интеллект?

– Я отвечу, – опередил остальных Ворди. – Дело в том, что во время Глобального Кризиса Человечества были потеряны почти все результаты достижений в различных сферах жизни людей. И, хотя, мы уже догнали и, скорее всего, давно перегнали в развитии людей того двадцать восьмого века, но всё же уверены, что искусственный интеллект того купола владеет информацией, которая поможет в большей степени укрепить нашу цивилизацию в технологиях для достойного отпора давлению тиронцев.

– Я не очень разбираюсь в этом, но, наверное, вам виднее. Поэтому я обязательно познакомлю вас с Григорием Ивановичем, и он, возможно, чем-то поможет сочеванской расе, – твёрдо высказался я.

– Похвально, Сергей, – обрадовался Предводитель Мадин. – Сегодня отдыхайте, а завтра с утра выдвинетесь на «Приджеле» к бульбульской резервации.

Глава 9

Провёл ночь я в квартире для гостей, которая находилась неподалёку от того места, где встретился с Предводителем Мадином. Но в отличие от приёмной Лидера, моё временное жилище было оснащено панорамными окнами по всему периметру, поэтому мне посчастливилось увидеть окрестности города в лучах заката солнца, постаревшего на две тысячи лет. Как я и рассказывал ранее, архитектура зданий сочеванцев имела шарообразную форму, но вот сами строения имели цвет не только зелёный, но и синий, и жёлтый. Видимо, тогда при быстром приземлении синий и жёлтый цвета слились в одно целое для моего зрения, и поэтому  показалось существенное преобладание зелёного. Структура же поверхности домов напоминала живую растительность, что-то вроде мха, в котором гнездились многочисленные птицы. Некоторые люди из нашего времени подумали бы, что это не эстетично расселять птиц в стенах своих домов, что продуктами жизнедеятельности этих крылатых собратьев всё вокруг загадится. Но не тут-то было. Люди будущего рационально продумали соседство с представителями фауны и запустили достаточное количество дронов-уборщиков, которые своевременно реагировали на возможное нарушение чистоты города. Урбанизированная футуристичность выглядела в то же время гармонично и с природой. Никакого смога над городом не было заметно, а воздух казался мне ароматным и свежим, когда я вышел на террасу подышать воздухом. Периодически над городом кружил различный транспорт сочеванцев – как местный, так и межзвёздный – который не издавал никаких звуков, и поэтому не вносил дискомфорт в жизнь горожан. С высоты пятидесяти метров было заметно, что сочеванцы передвигаются не только на вспомогательных средствах, но и пешком. Поэтому я решил, что по истечении командировки к бульбульцам, вернусь сюда и прогуляюсь улицами 4127 года.

На следующий день мы отправились в сторону бульбульской резервации уже сформированной командой, в состав которой входили: Латира, Ворди, Бельгазо и я. Расстояние от штаб-квартиры Сочевана до территории бульбульцев составляло почти пять тысяч семьсот километров, которое «Приджел» преодолел за две с половиной минуты с максимальной высотой подъёма в двадцать семь километров над уровнем моря. На такой огромной скорости, даже при высоком подъёме, трудно разглядеть, как изменился рельеф местности за две тысячи лет, но, как сказал Ворди, я успею ещё насмотреться на планету в разных её уголках.

«Приджел» припарковался в скрытом бункере пустыни, примерно в тридцати километрах от границ резервации, чтобы не привлекать к себе внимания. Дальше, одев вакуумные рюкзаки и защитные шлемы, мы двинулись на левитирующих скоростных ботинках, и через пятнадцать минут прибыли к туннелю, ведущему в бульбульский лес. Сам же туннель вывел нас на неизвестную мне густо поросшую местность.

– Отсюда сможешь сориентироваться? – спросил меня Ворди, когда мы спустились на землю.

– Нет, Ворди, я не настолько хорошо знаю этот лес. Дорогу могу найти только от ворот того поселения бульбульцев, где прожил последние полгода своей жизни, – ответил я, осматриваясь вокруг.

– Тогда надо идти к тому поселению пешком, – решил Ворди.

– Переодеваемся? – спросила Латира.

– Да, другого выхода нет. Если заметят нас в таком количестве, то это может вызвать панику у бульбульцев.

– Преображаемся, ребятки, – сказал Бельгазо, после чего отстегнул лямку на рукаве комбинезона и что-то нажал на своей электронной панели.

Из рюкзака Бельгазо, как паутина, вылезла некая субстанция и стала обволакивать его голову, прорезаясь во рту, ноздрях, глазах и ушах. Обтекая шею Бельгазо, эта субстанция заползла под комбинезон и через пару секунд вылезла из-под его рукавов на кисти. И вот уже Бельгазо – это бульбулец с обезьяне-собачьими чертами лица и крупными лапами с повышенным волосяным покровом. Живой костюм бульбульца органично обтянул тело сочеванского парня.

– Браво! – коротко поаплодировал я такому преображению. – А не упреешь в этом костюме?

– Наоборот, даже лучше, чем без него. В костюме такого класса предусмотрена терморегуляция и обмен веществ с окружающей средой, – объяснял Бельгазо.

– И ты вот в образе бульбульца пойдёшь в таком современном комбинезоне? – продолжал я его расспрашивать.

– Ох, Сергей, конечно же, всё предусмотрено. Вот, смотри, – Бельгазо опять воспользовался панелью на запястье, и комбинезон перестроился в одежду простецкого старославянского  покроя – такого же, как носят бульбульцы.

– Теперь понятно, – сказал я спокойно и заметил, что Латира с Ворди уже тоже преобразились в бульбульцев.

– Тебе помочь? – спросило меня безобразное существо на том месте, где только что стояла Латира.

– Да, пожалуйста, помоги. Что тут нажимать, чтобы активировать костюм?

– Вот, нажми это, а потом для одеяния вот это, – указала Латира своими толстыми грубыми пальцами с кривыми ногтями на цифры панели моего комбинезона.

– Спасибо, Латира. Но стоит ли мне маскироваться? Ведь меня в поселении и так знают.

– Тебя здесь не было несколько дней. Если вдруг тебя засекут бульбульцы, то, как пристанут с расспросами, не отвяжешься. И нас заодно замучают вопросами – откуда мы такие взялись, да из какого поселения. Лучше не будем испытывать судьбу и станем ни чем не приметными бульбульцами, да и выполним по-быстрому своё задание. Хотелось бы успеть домой к ужину. У меня сегодня на вечер запланирована регенерация щитовидной железы. Возраст, видите ли..., – сказал Ворди, и почухал себя за ухом по-собачьи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хорошо, хорошо, Ворди. Я и сам хочу испытать ощущение от этого живого костюма, – сказал я, и набрал код «3572» на панели своего комбинезона.

Сначала мне показалось, что моя кожа стягивается от того, что она обмазалась в глине или грязи и высыхает на солнце. Но когда процесс обтяжки новой кожей завершился, то появилось очень комфортное чувство лёгкости по всей её поверхности. Я провёл шершавыми лапами по своему лицу, которое стало существенно крупнее и мясистее, и почувствовал насколько оно живое и реальное, как будто бы с рождения принадлежало мне. Мои губы растянулись дальше по щекам и немного провисали по краям, а вздёрнутый нос слегка повлажнел.

При введении второй комбинации на панели рукава, моя одежда перетянулась в бульбульский наряд, а высокотехнологичная обувь превратилась в лапти. Вообще, до этого дня я все полгода проживания в будущем проходил в строительном комбинезоне и ботинках, которые порядком поизносились, и только перед выполнением моего первого задания cочеванской разведки мне выдали несколько комплектов обмундирования для офицеров.

– Все готовы? – спросил Ворди, и потом, когда увидел, что остальные новоиспечённые бульбульцы одобрительно покачали головой, добавил: «Идёмте. Навигатор указывает путь в ту сторону. И, пожалуйста, пока мы используем эти костюмы, общаемся на бульбульском».

– Замётано, – сказал по-бульбульски Бельгазо.

Пробравшись среди деревьев сквозь заросли экзотических кустов, буквально минут через десять мы вышли на знакомую мне тропинку.

– Сейчас направо, к поселению, – фыркая, сказал запыхавшийся Ворди.

– Стойте! Не надо к поселению. Я узнал эту тропинку. Идём налево, а там, метров через пятьсот, возле дерева с четырьмя стволами свернём в чащу леса.

– Отлично. И не потребовалось светиться перед массой бульбульцев, – обрадовался Ворди.

– А я бы пообщалась с ними, – вдруг сказала Латира, когда мы уже пошли в правильном направлении.

– Зачем тебе это надо? – спросил Бельгазо.

– Мне ни разу не приходилось встречаться с ними. Говорят они милые, – расчувствовалась Латира.

– Я тоже с ними не встречался, но как-то не очень хотелось бы это делать, – Бельгазо поправил сползавший лапоть.

– Насколько мне помнится из школьных уроков – бульбульцы абсолютно не представляют никакой опасности, и всё то звериное, что было в них ранее ушло несколько столетий назад. На самом деле, они больше нуждаются в защите, – сказала Латира.

– Да, Латира права, – решил я поддержать её. – За время проживания в этой резервации бульбульцы всячески помогали мне кровом и пищей, а также прощали мне все мои неуклюжести в новом мире.

– Посчастливилось же тебе, Сергей, пожить среди таких позитивных существ, которые не подвержены стрессам современного мира. Я бы в отпуск сюда отправилась – отдохнуть и собраться с мыслями, – замечталась Латира.

– У вас больше нет мест, где можно спокойно отдохнуть? – спросил я.

– Не так уж много. Например, морские курорты меня не захватывают, – ответила она.

– А я на море всего один только раз был, – печально сказал я.

– Почему только раз? – удивлённо спросил Бельгазо и дважды пофыркал ноздрями. – Разве в твоём времени не было транспорта, который смог бы доставить к морю с любого расстояния?

– Транспорт то был. Не хватало... Как бы это сказать по-бульбульски или по-сочевански?... По-русски это звучит как «деньги»... Не хватало «денег» для поездки на море.

– «Денег»? – переспросила Латира. Что это за понятие такое?

– В моё время было так – чем больше этих «денег», тем выше качество жизни.

– Никогда бы не подумала, что какие-то там «деньги» будут решать, как мне жить – качественно или нет.

– Ну вот в моей жизни маленькие деньги решили, что я должен жить некачественно, – грустно сказал я, вспомнив как однажды за день до зарплаты занимал деньги у Ванька, чтобы купить две пачки китайской вермишели быстрого приготовления.

– В двадцать первом веке все были такие несчастные? – спросил Бельгазо.

– Не все, но подавляющее большинство. Большие возможности окружить себя комфортом и роскошью были только у малочисленной группы людей, которые использовали труд и беззащитность миллиардов человек в своих целях. И если какой-либо человек заболевает, то тот, кто владеет достаточным количеством денежных средств, имеет возможность избавиться от недуга, а рядовому гражданину приходилось довольствоваться малым и уповать на судьбу, чтобы не умереть.

– Была недостаточно развита медицина или наука в целом, чтобы спасать любого человека? – спросила Латира.

– В том то и дело, что от большинства существующих на то время болезней наука нашла способы лечения. Но вот инновации эти старались продать за очень дорого, чтобы максимально поживиться на крайне необходимом для умирающего последнем шансе.  

– Но ведь это же не гуманно! – возмутилась Латира. – В Сочеване давно никто не болел, но если бы даже кого-то хватил недуг, то врачи за лечение не просили бы ничего взамен. Да о корысти на медицинской помощи даже и не задумывались бы! Это как-то не логично: «если ты мне что-то дашь – то выздоровеешь, а нет – так помирай» – бред какой-то!

– К сожалению у нас так, – немного со стыдом за своё поколение сказал я. – Слышал как-то по местным новостям...у себя там...что ребёнок умирал от редкой болезни. А лекарство от этого уже было изобретено учёными-медиками. Требовалась всего лишь одна инъекция! Но бесплатно ему никто не дал этого лекарства. Говорят родителям – давай два миллиона долларов... Короче, вы не знаете, что такое миллионы долларов в моё время. Как же вам объяснить... Это, наверное, по себестоимости, как несколько «Приджелов»...

– «Приджел» – отличный корабль, – констатировал Бельгазо, и я решил, что мои друзья-сочеванцы так и не поняли, что такое миллионы долларов.

– А откуда у обычных людей два миллиона долларов? – продолжал я. – И за сто лет не заработаешь! – Вот так у нас и строились взаимоотношения между людьми – возможности на спасение жизни были, а если не дашь денег, то эти возможности не для тебя – выживай, как можешь своими силами.

– Тёмные времена, – произнёс Ворди. – Может и не стоит тебе туда возвращаться?

– Не знаю, не знаю уже... Всё-таки там проходила вся моя жизнь, там я родился, я привык ко всему тому, что окружало меня в моём времени. Но и за последние полгода я узнал столько здесь, сколько не смог узнать за все мои двадцать два года.

– Вот видишь как. Оставайся у нас, – Латира скривила собачью улыбку. – А портал, через который ты попал к нам, мы обязательно найдём. Найдём и изучим его ради интереса, а может даже, и воспользуемся для пользы нации.

– А это было бы очень интересно, – сказал Ворди и легонько фыркнул.

– А вот, кстати, это дерево! – остановился я возле того места, где влетел в ствол вязкого дерева головой. – Почему оно такое странное? С виду вроде обычное, твёрдое, а на самом деле, мягкое как масло.

– О, это опасное дерево, – ответил Ворди. – Ванерилиз! – Не подходи и не прикасайся к нему.

– Я как-то влетел в него головой по самые плечи, но очень быстро вырвался наружу, – вспомнил я тот случай.

– Тебе очень повезло, что Ванерилиз не успел начать тебя переваривать. Мучительная смерть..., – сказал Ворди.

– Я заметил, что мне частенько стало везти, – осмотрел я ещё раз Ванерилиз, и мелкая дрожь пробежала по новой поверхности моего тела от мысли, что могло тогда произойти, если б не высунул вовремя голову из масляного ствола.

Некоторый отрезок пути мы прошли молча, каждый думая о своём. Я с интересом рассматривал свои новые лапы, которые уже напоминали чем-то человеческие руки, но всё же кожа на них оставалась покрытой жёсткой густой шерстью. Латира, Ворди и Бельгазо выглядели очень забавно в бульбульской маскировке, отчего и походка их тоже изменилась и стала в точности, как у представителей той расы. Различить моих коллег можно было по росту, голосу и узорам на этнических рубахах: Латира имела розовый цвет узоров, Ворди – синий, а Бельгазо – вишнёвый. Наши рюкзаки скрылись под новыми шкурами и образовали такой себе горб, который частенько присутствовал у натуральных бульбульцев. Даже зубы, и те выглядели уже не как у людей, покрывшись новым налётом с желтизной и образовывая собачий прикус.

– Здесь надо свернуть с дорожки в саму чащу леса, – указал я на почти незаметную придавленность травы у края зарослей. – Уже недалеко.

Через несколько минут перехода по участку, густо поросшему кустарником, наша команда вышла на озарённую солнцем полянку, в середине которой находился куполообразный холм, покрытый различной растительностью. Жестом руки я указал направление к известному мне проёму в куполе, и несколько мгновений спустя мы оказались внутри Всемирного Хранилища Памяти.

– Очень пыльно, – заметила Латира, испустив на пол лучи света со своего рукава.

Ворди и Бельгазо последовали её примеру и тоже включили свои осветительные приборы. Моё лицо изобразило вопросительный жест.

– Код «четыре-ноль-ноль-три», – подсказала Латира, поняв мой немой вопрос, и тогда я тоже смог активировать свой, встроенный в ободок рукава, фонарь.

– Здесь кнопка для включения Григория Ивановича, – указал я плотным пальцем на место под панелью стола, и тут же нажал её.

Как и в предыдущие разы, над столом образовалось светящееся объёмное меню, в котором я рукой смахнул блок с названием «Русский», потому что сочеванского или бульбульского языка в перечне не было по понятным причинам. В центре небольшого чистого участка пола появился давно знакомый мне Григорий Иванович, которого я не видел всего несколько дней, показавшиеся мне целой жизнью.

– Добрый день! Чем могу помочь? Реферат или диссертация? Просто любопытство или заблудились? – спросил он, стоя к нам боком. – О, представители неизвестной мне расы! Давайте знакомится тогда, – сказал Григорий Иванович, когда повернулся к нам лицом и увидел перед собой бульбульцев.

– Здравствуй, Иваныч, – негромко поздоровался я с ним.

– Знакомый голос, – сказал он, и после трёх секунд молчания добавил: «Мой процессор идентифицирует этот голос, как принадлежащий одному моему хорошему другу...»

– Это я, Иваныч... Сергей.

– Сергей?! Сколько ж мы не виделись, что ты так изменился?

– Всего пять дней, – усмехнулся я. – Не переживай, я остался таким же. На мне сейчас надет костюм бульбульца.

– Ах, вот как выглядят современные бульбульцы! Ну, ты и шоумен, Сергей! А зачем весь этот маскарад? И кто тебя сопровождает? Или это настоящие бульбульцы с тобой?

– Нет, Иваныч, это мои друзья сочеванцы – тоже переодетые и замаскированные.

– Подумать только, ещё и сочеванцы какие-то появились за время моего отсутствия.

– Он может говорить на сочеванском или бульбульском? – спросил меня Ворди.

– Да, я знаю бульбульский. Когда Сергей обучался этому языку, все эти навыки загрузились и в меня, – ответил вместо меня Григорий Иванович по-бульбульски.

– Отлично! – обрадовался Ворди. – Как к вам можно обращаться?

– На бульбульском моё имя звучит как «Григорий Иванович».

– Здравствуйте, Григорий Иванович. Меня зовут Ворди. Я офицер разведки государства Сочеван. Рядом со мной мои сподвижники Латира и Бельгазо.

– Очень приятно познакомится.

– Взаимно, Григорий Иванович, – улыбнулась Латира, а Бельгазо кивнул медленно головой.

– Я могу посмотреть, как вы на самом деле выглядите, без маскировки?

– Конечно же, Григорий Иванович...но в следующий раз. К сожалению, энергии рюкзаков хватит только на то, чтобы размаскироваться, а нас ещё ждёт обратный путь, и возможно, среди самих бульбульцев. Но в следующий раз мы обязательно возьмём с собой дополнительный заряд для демонстрации нашей реальной внешности.

– Ну хорошо. Серёжа, ты узнал какой нынче год? – спросил меня Григорий Иванович.

– А! Да! Иваныч, ты не поверишь! Если считать от нашей эры, то уже четыре тысячи сто двадцать седьмой год!

– Матушки родные, – выдохнул он, и положил ладони на свои электронные щёки. – Это ж, сколько я всего пропустил?

– Не беспокойтесь так, Григорий Иванович, – вмешалась Латира. – Всё, что вы пропустили, мы в вас загрузим со всеми подробностями. Только бы найти что-то общее между нашими входящими и исходящими порталами, чтобы запустить процесс загрузки.

– Понятно. Тогда вы можете их сравнить. Вон там, возле кнопки общего питания, есть панель с множеством стрелок – откройте её – возможно, нам посчастливится законектиться.

– Латира, займись, пожалуйста, этим, – попросил Ворди.

– Хорошо, сейчас выясним что там, – сказала Латира и пошла к той панели.

– Григорий Иванович, мы дадим тебе недостающие знания каким-либо способом, но и от тебя хотелось бы получить взамен некую информацию, – продолжил Ворди.

– Что бы вы хотели знать? – серьёзно спросил электронный спикер.

– Нам нужны все сведения о технологиях прошлых поколений, в том числе и военных, – ответил Ворди.

– Военных? – переспросил Григорий Иванович. – Вы решили развязать войну и начать боевые действия? – ещё грознее спросил он.

– Та нет, Иваныч, – решил я разрядить обстановку. – Сочеванцы – не агрессоры, а защитники своей родины. Им нужны все возможные варианты, чтобы остановить захват Земли со стороны пришельцев. Помнишь, я рассказывал тебе о двух странных особях, похожих на людей, которые стояли, прям на том же месте, что и ты, и властно разговаривали с Льбабалем?

– Как же, помню.

– Так вот, это тиронцы – потомки высшего сословия, покинувшего Землю в две тысячи семьсот тринадцатом  году, которые, напоследок, уничтожили почти всё живое на планете. А сочеванцы – это потомки случайно выживших в то время людей.

– А-а, вот как человечество разделилось, – удивился Григорий Иванович.

– И пять дней назад, когда я шёл к тебе на сеанс, то застал тут Льбабаля, которые беседовал с тиронцами. Они застукали меня. С Льбабалем пришлось начать драться, в процессе чего тиронцы взяли меня в плен и посадили в тюрьму на планете Тирон, где уже пребывали Латира, Ворди и... Барди...

– Ты говоришь «Барди»? Не «Бельгазо»? – переспросил Григорий Иванович.

– Барди погиб, когда мы вырвались из плена. Но, наверное, ты ещё с ним встретишься, – неуверенно говорил я, так как не знал этого наверняка.

– Ну, наверное, с клоном Барди, – со знанием дела констатировал электронный спикер.

– Вы правы, – согласился Ворди, – именно с клоном. Я так понимаю, что люди прошлой эры уже могли копировать себя?

– Ещё как! – почему-то возгордился Григорий Иванович.

– Подозреваю, что нам действительно есть чему поучиться у наших предков, – негромко сказал Ворди в сторону Бельгазо.

– Я в этом уверен, – ответил Бельгазо. – Тем более что и другого выхода у нас нет, как познать что-то новое и действенное.

– Ну как оказалось, что это не новое, а просто давно забытое старое, – уточнил я.

– Ты прав, Сергей, – согласился Ворди. – Латира, что там у тебя? Получается?

– Не совсем, – ответила она, что-то перебирая и выдёргивая за открытой панелью. – Потребуется твоя помощь.

– Хорошо, сейчас помогу, – ответил Ворди и отошёл к Латире.

– Ну, так, а что дальше? Как же получилось вырваться из плена? – продолжал интересоваться Григорий Иванович.

– А вот юный, но храбрый Бельгазо спас нас и доставил на Землю, – я похлопал Бельгазо по плечу.

– Ой, да что там... Любой бы так на моём месте, – засмущался он.

– Бельгазо у нас просто виртуоз манёвров на космическом корабле, – продолжал я расхваливать парня в бульбульской маске.

– Как приятно, что у тебя, Сергей, появились друзья в этом времени, – с улыбкой сказал Григорий Иванович. – Но, видишь ли, я обладаю довольно весомой информацией, которая может быть использована как во благо, так и для того, чтобы принести зло. Поэтому просто так дать информацию о технологиях, усовершенствованных человечеством до двадцать восьмого века и не являющимися материалами для общего пользования, я не имею права... Прости, Сергей.

От этих слов Ворди и Латира перестали рыться в многочисленных чипах панели и с удивлёнными бульбульскими лицами обернулись в сторону Григория Ивановича.

– Вот так новость, Григорий Иванович, – грустно сказал Ворди. – Что же нам теперь делать? Ведь мы рассчитывали на вашу помощь.

– Я понимаю вас, но и вы меня тоже поймите – я не имею права рисковать целыми цивилизациями.

– Как же доказать вам, что мы с добрыми намерениями хотим воспользоваться этими возможностями? – спросил Бельгазо.

– Да, Иваныч, я подтверждаю, что мои новые друзья имеют благородные цели, – стал волноваться и я.

– Я верю тебе, Серёжа, но вполне возможно, что на тебя могли воздействовать ради доступа в это место со злым умыслом.

– Да-а, дела..., – вздохнул Бельгазо.

– Есть, конечно, один способ, чтобы я вас проверил, – лукаво сказал Григорий Иванович.

– Какой?! – почти в один голос спросили мы.

– Проверить вас на ложь.

– Проверяйте, – согласился Бельгазо. – Каким же способом?

– Просканирую детектором. Для этого потребуется только один из вас – из сочеванцев. Да и откровенное согласие на проверку.

– Меня проверяйте! – сделал шаг вперёд Бельгазо. – Даю своё полное откровенное согласие.

– Вот, молодец, юнец! – воскликнул Ворди и продолжил копаться в микросхемах.

Григорий Иванович поднял свою руку вверх ладонью, из которой стала вырисовываться вращающаяся жёлтая сеть. Эта сеть выдвинулась в сторону Бельгазо и, достигнув его, окутала всего до самых лаптей.

– Назови своё имя, – спросил строго Григорий Иванович, начиная свою проверку.

– Бельгазо.

– Где ты родился, Бельгазо?

– Объединённое государство Сочеван.

– С какой целью ты пришёл сюда?

– Чтобы найти новый способ защитить свой народ, – не колеблясь, отвечал Бельгазо.

– Твоему народу угрожает опасность?

– Да, явная угроза.

– Спасибо, Бельгазо, за ответы. Ты прошёл проверку. Мои сенсоры зафиксировали искренность без отклонений, – с улыбкой сказал Григорий Иванович, утягивая обратно в свою руку жёлтую электронную сетку.

– Молодец, парень! – Ворди начал хлопать в свои грубые ладоши, и остальные тоже подхватили его аплодисментами.

– Это тоже ваш коллега? – спросил Григорий Иванович, продолжая улыбаться.

– Что? Кто? – не понял я вопроса, но всё также продолжал улыбаться и аплодировать, в принципе, как и все остальные.

– Вот он, – указал Григорий Иванович куда-то вдаль за нами.

Резко обернувшись назад, я увидел, как кто-то спиной к нам спускается на пол с проёма в стене.

– Григорий Иванович, прости, тебя никто посторонний не должен видеть, – сказал я спикеру по-русски.

– Хорошо, до встречи, Серёжа, – понимающе ответил он.

– Ворди, выруби, пожалуйста, Иваныча, – немного громче сказал я по-сочевански в сторону стола с панелями.

– А что это вы здесь делаете?! – спросил незваный гость, в котором я узнал злосчастного Льбабаля.

– Надо его задержать. Это предатель, – тихо я сказал Бельгазо и потом громко и с широкой улыбкой обратился к Льбабалю: «Соседушка! Здравствуй!»

– Кто вы? Откуда вы здесь взялись? – спросил Льбабаль, начиная пятиться назад, когда мы пошли к нему навстречу.

– Мы из соседнего поселения. Пришли с миром и дружбой, – продолжал я свою легенду, растопырив в разные стороны руки и показывая своё радушие.

– Я вас знать не знаю! Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, – уже начинал рычать он.

– Хватай его! – крикнул я Бельгазо.

Одновременно с Бельгазо мы схватили Льбабаля за обе руки, заламывая их назад и делая подсечку с внутренней стороны голеней. От внезапной неустойчивости Льбабаль упал вперёд, ударившись грудной клеткой об пыльный пол.

– Да кто вы такие?! Я всё расскажу нашему вождю, и у вас будут огромные проблемы! – продолжал возникать Льбабаль.

– Тиронцы, – тихо сказал мне Бельгазо и настороженно посмотрел вперёд.

На том месте, где только что находился Григорий Иванович, проявились те двое тиронцев, которые ранее пленили меня.

– Льбабаль! – грозно, но тонким голосом воскликнул один из тиронцев. – Ты кого это ещё сюда привёл?!

– Я никого не при..., – не договорил Льбабаль, потому что я закрыл ему рот рукой.

Не успели тиронцы сделать одного шага, как Ворди и Латира, которые находились позади и не были в поле их зрения, одновременно пустили лучи из своих рукавов. От воздействия этих лучей тела тиронцев неподвижно замерли и обволоклись полупрозрачными коконами, при этом зависнув в полуметре от пола.

– Взяли ещё тёпленькими, – обрадовался Ворди. – А ну ребятки, разойдитесь в стороны, – попросил нас Ворди.

Я и Бельгазо быстро отшагнули, а Ворди выстрелил лучом в Льбабаля, и того также обволокло коконом.

– Грузимся, ребята, и пока на базу, – скомандовал Ворди.

– Дотянем ли эти «мешки»? – спросил я.

– Они почти невесомы, – ответил Бельгазо.

– Тогда беру Льбабаля, – сказал я и закрепил на своей спине пленника, который в этом коконе действительно оказался очень лёгким.

Ворди и Бельгазо тоже взяли по пленнику, и мы с крайней осторожностью двинулись в обратный путь.

Глава 10

В Разведывательном Управлении Сочевана все три наших пленника были разведены по разным блокам для эффективности проведения допросов. С Льбабалем мы решили «поработать» первым, чтобы разузнать причину и мотив его предательства. Кокон Льбабаля ещё не был «разморожен» и левитировал над поверхностью пола в кабинете, в котором кроме него находился я и Ворди. Для того чтобы ограничить передвижения, Ворди оставил нижнюю часть его тела в коконе, а голову до плеч освободил для беседы. И не успели мы задать вопрос, как Льбабаль удивил нас первой фразой.

– Освободите меня и позовите Мадина, – сказал он по-сочевански, что повергло нас в лёгкий шок.

– Откуда ты знаешь Мадина?! И вообще, где ты научился сочеванскому? Тиронцы загрузили в тебя эти знания? – спросил Ворди, после небольшой паузы.

– Мадина позовите, идиоты! – продолжал требовать Льбабаль на чистом сочеванском языке.

– Что-то тут не то, – начал я уже кое-что понимать. – Ты, на самом деле, не бульбулец!

– Как же до вас долго доходит, – негромко сказал Льбабаль и отвернул о нас своё собачье лицо.

Ворди молча взглянул на меня, потом подошёл к кокону и «разморозил» левую руку Льбабаля. Предчувствие не обмануло нас – в рукаве Льбабаля находилась встроенная электронная панель, на которой Ворди набрал известный ему код. Шкура псевдобульбульца поплыла к макушке его головы и втянулась в проявившейся на спине рюкзак. Перед нами предстал человек! И не просто человек – это был Шерди! Он смотрел на нас исподлобья всё ещё наполовину обездвиженный коконом.

– Освободите меня быстрее, – повернулся он к нам лицом прямо и посмотрел наглым взором.

– Ведёшь двойную игру? – наконец спросил его Ворди.

– Вы испортили важную операцию Разведывательного Управления, – твёрдо сказал Шерди, который всё ещё находился в этническом наряде бульбульца.

– А сейчас мы узнаем, что это за операция такая, – сказал Ворди, после чего воспользовался панелью на своём рукаве, чтобы вызвать Мадина.

– Шерди, скажи, зачем всё это было? Такое отношение ко мне среди бульбульцев... Это не похоже на деятельность разведчика, – спросил я его, пока Ворди дистанционно общался с Мадином.

– Откуда ты взялся на мою голову? Кто ты вообще такой? – ответил Шерди вопросами на мой вопрос.

– Довольно странная ситуация, – заключил я, понимая, что от Шерди сейчас никаких пояснений не добиться.

Буквально через пару минут в кабинете появился Мадин вместе с Латирой.

– Ворди, освободи его, пожалуйста, – попросил Мадин.

– Но Предводитель..., – хотел возразить Ворди.

– Пожалуйста, Ворди. Случилось небольшое недоразумение, – настоял Предводитель.

– Недоразумение? – спросил Ворди, и в то же время «разморозил» кокон Шерди-Льбабаля. – Из-за этого «недоразумения» Сергей находился в плену у тиронцев.

– Поосторожней со словечками, – пригрозил освободившийся Шерди, разминая онемевшие ноги.

– Шерди не был виновен в пленении Сергея. Нелепая случайность привела к тому, что Сергей оказался не в то время и не в том месте, – объяснял нам Мадин. – Но чтобы исправить уже случившееся, мы попросили Бельгазо спасти и доставить на Землю не только вас, но и самого Сергея.

– Так получается, что вы знали о заброшенном купольном строении? – поинтересовался я у Предводителя.

– О купольном строении знали, но нам не было известно об уникально ценном искусственном интеллекте прошлой эры, который был скрыт в этом помещении. Посылали бы мы тогда вас, чтобы найти его? Конечно же, нет.

– Я уже ничего не понимаю. Какие-то перекрёстные разработки, – Ворди провёл рукой по своему усталому лицу.

– Планировались параллельные разработки, но никак не перекрёстные, – уточнял Мадин.

– В самом деле, коллеги, у вас были задания внешней разведки, а у меня внутренней, на территории нашей планеты, – спокойно добавил Шерди.

– А почему ты тогда цеплялся всё время ко мне и лез в драку? – спросил я Шерди.

– Да свалился ты как снег на голову. Вот и пришлось мне продолжать играть роль дерзкого Льбабаля. А тут ещё засёк меня при разговоре с тиронцами, – оправдывался Шерди.

– А что у тебя общего с тиронцами? – решила поинтересоваться Латира.

– Латира, прекрасная Латира, не знаю можно ли озвучивать здесь это, – Шерди посмотрел на Предводителя.

– Можно. Теперь уже можно, – спокойно дал добро Предводитель.

– У меня особое задание – влиться в доверие к тиронцам, постепенно повышая его уровень, для полного контроля над их действиями на Земле.

– Даже ценой предательства наивного и неокрепшего народа? – спросил я с укором.

– Это являлось одно из ступеней к достижению цели, – отвечал Шерди.

– Следующая ступень, чтобы захватить власть в бульбульской цивилизации? – продолжал я с недоверием расспрашивать его.

– И это тоже, – отвечал Шерди, наполняя себе со стены стакан  воды. – Обладая властью над бульбульцами, доверие тиронцев ко мне бы возросло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ребятки, прекращайте терроризировать Шерди. Он выполнял моё задание и действовал по протоколу, – сказал Предводитель Мадин.

– Уважаемый Мадин, мы беспрекословно верим в то, что он выполнял ваше задание, но у нас есть подозрение, что Шерди занимался там ещё и самодеятельностью, – сказал Ворди.

– На каких основаниях у тебя такие подозрения?! Ты там был и что-то видел? – резко спросил Шерди.

– Я там был! И у меня тоже есть сомнения! – высказался я.

– Сергей, Ворди, хватит, – спокойно прервал наш спор Предводитель. – Что случилось – то случилось уже. Пойдите лучше допросите одного из тиронцев, пока они Бельгазо не загипнотизировали.

– Хорошо, Предводитель. Простите нас за предвзятость, – обратился Ворди к Мадину.

Ворди махнул мне рукой, и мы вышли в коридор. Пройдя несколько коридорных зигзагов, Ворди завёл меня в другую комнату для допросов, где нам представилась странная картина. Бельгазо сидел неподвижно в белом кресле и застывшим взглядом смотрел на тиронцев, которые с ног до плеч были закрыты полупрозрачным коконом, но свободные головы своими ртами что-то сосали из трубочных контейнеров, и явно с удовольствием.

– Паренёк, ты чего? – Ворди помахал рукой перед глазами Бельгазо. – Очнись же! – крикнул Ворди и ударил ладонью по щеке Бельгазо.

– Ух! Что это? – очнулся Бельгазо и глаза его забегали по сторонам.

– Я ж тебе говорил – не смотри им подолгу в глаза! – как старший наставник, Ворди ругал Бельгазо.

– Да я что-то задумался... А они...

– Они... Почему они здесь вдвоём, а не по разным кабинетам?

– Видимо, я неосознанно им совместил.

– А что тиронцы там употребляют? – спросил я, наблюдая с каким аппетитом пленники сосали содержимое контейнеров.

– Хе-хе, кашей их кормлю. Как они вас угощали, так я их в ответ.

– Правильно. Нечего их баловать деликатесами, – согласился уже повеселевший Ворди и потом добавил: «Это ещё хорошо, что ты не знаешь код разблокировки этих коконов, а то бы выпустил их на свободу и «иди-свищи» там».

– Ну, прости, Ворди. Такого больше не повториться, – улыбаясь, но с искренним видом сказал Бельгазо.

В это время два пленённых тиронца, как братья-близнецы, одновременно выплюнули питательные трубки, сладостно причмокивая от, видимо, понравившегося им обеда.

– Вкусно? – спросил их с иронией Ворди.

– Неплохо, неплохо, – ответил один из тиронцев на сочеванском.

– Вообще, для слаборазвитой цивилизации у вас довольно хорошая кухня, – добавил второй и облизал свои губы. – На Тироне почему-то забыты уже натуральные вкусы.

– Ах, мы ещё и сочеванский знаем? – с той же иронией спросил Ворди.

– А что его знать? Послушал пару минут, и весь ваш лексикон генерируется в голове, – ответил первый тиронец.

– Опасный соперник у нас, – негромко сказал я Ворди, поняв, насколько развит интеллект тиронцев.

– Ещё посмотрим, – ответил мне Ворди.

– А что там смотреть? У землян нет другого выхода как подчиниться нам, – смело говорил первый тиронец, хотя со стороны выглядел беспомощным в коконе, который его обездвижил. – В случае общей договорённости получится взаимная выгода – нам удовлетворение от доминирования и власти, а вам от доступа к новым возможностям, благодаря наработкам нашей расы.

– А если мы не хотим этих ваших возможностей? – спросил я.

– Сергей, а ты тут причём? Ты не относишься ни к одной из существующих цивилизаций, – сказал правду второй тиронец, чем очень удивил меня.

– Откуда вы знаете моё имя? – с волнением спросил я.

– А ты ещё спроси нас, как ты тут оказался, – горделиво сказал первый тиронец.

– То есть это ваших рук дело?! – строго спросил я.

– Тише, Сергей, не заводись. Сейчас они нам и так всё расскажут, – успокаивал меня Ворди.

– Может дать им затрещину, чтоб не выделывались? – вскочил с кресла Бельгазо.

– Ты ещё куда? Сядь, успокойся, приятель, – Ворди остановил Бельгазо рукой.

– Ух, какие вы нервные, – сказал спокойно второй тиронец с насмешкой.

– И всё же, это вы меня вытянули с моего времени? – уже спокойно спросил я.

– Ты наша ошибка, Сергей, – сказал первый тиронец.

– Что значит «ошибка»? – недоумевал я.

– Скажем так – ты ошибка того, что мы на самом деле намеревались сделать. Остальное уже не твоего ума дело, – продолжать говорить загадками первый тиронец.

– Я ж говорил, что только тиронцы на такое способны, – как бы радуясь в своей правоте, сказал Ворди.

– Подождите, – не унимался я, – как это не моего ума дело? Это же моя жизнь, а ею вертят, как хотят, и кто хочет. Объясните, будьте уж так добры, раз вы находитесь здесь в плену и явно не можете управлять ситуацией.

– А кто такое решил, что мы не можем управлять ситуацией? – лукаво улыбаясь, спросил второй тиронец. – Думаете, что нас там не хватятся и не пришлют корабли, чтобы вызволить нас?

– Зная вашу скользкую расу, могу предположить, что вас здесь оставят даже на верную гибель, лишь бы продолжить свою политику давления на нас своей моралью убеждения, – предположил Бельгазо.

– Как же ты ошибаешься, юный капитан, – сказал первый тиронец. – Политика у нас гибкая, и меняется в зависимости от ситуации, так что готовьтесь к битве. Хотя, какая ж это будет битва? Просто истребление непокорных.

– Бельгазо, – повернулся Ворди к нему.

– Да, Ворди, – вскочил Бельгазо с кресла.

– Готовь «Приджел»!

– Пойдём, Сергей, – взял меня под руку Ворди. – Оставим их. Пусть поумничают друг перед другом.

Только мы вышли в коридор как рукав Ворди просигнализировал о входящем вызове от Латиры.

– Да, Латира, – ответил Ворди на вызов.

– Наши радары зафиксировали четыре «Стерра», которые приближаются к Земле. Ворди... Они летят за своими...

– Мы тебя поняли, Латира. Поднимайте все истребители. Через две минуты мы будем в Центре, – Ворди рукавом «растопил» часть стены в коридоре, и с внешней стороны к краям образовавшейся дыры сразу же прикрепился транспортный пузырь, в который мы втроём и погрузились.

– Хорошо, Ворди. Уже выпустили истребители, – ответила Латира.

– В Центре? – переспросил я, не понимая, о каком месте идёт речь.

– Центр дистанционного управления полётами, – пояснил мне Бельгазо.

– А я думал мы на «Приджел» направляемся, чтобы поднять его в воздух.

– Зачем же рисковать? Если нам самим никуда не надо перемещаться, то боевые вылеты рационально и безопасно осуществлять беспилотными, – сказал мне Ворди, а я заметил, как он нервно топтался на месте, видимо, желая ускорить, равномерно перемещающийся пузырь.

Но равномерность движения пузыря изменилась не от желания Ворди, а от внезапного импульсного удара извне. От этого удара Ворди упал на спину, а я и Бельгазо на левый бок. Пузырь немного притормозил и опять продолжил своё равномерное движение.

– Началось, – спокойно сказал Ворди и поднялся на ноги.

– Уже атакуют? - спросил я.

– Ещё как атакуют. Даже защита не справляется, – ответил мне Ворди, а потом активировал передатчик в рукаве для исходящего вызова: «Латира, истребители в воздухе?»

– Да, тридцать штук, но...восемь уже потеряно, – ответил голос Латиры из рукава.

– Мы уже крепимся к Центру. Держитесь там, – сказал Ворди, и наш пузырь расплавил стену для входа, запуская своих пассажиров в помещение Центра дистанционного управления полётами.

В просторном Центре находились несколько десятков человек, каждый из которых сидел в кресле и водил руками по голографической панели в виде цилиндра вокруг него. На этих панелях просматривались быстро меняющиеся обзоры, в которых мельком виднелись: то чистое голубое небо, то земля, то атакующие «Стерры». Сильное напряжение висело в воздухе, и было понятно, что идёт неравное сражение с высокоразвитым противником. Вверху на табло отображался счёт общего количества кораблей, находящихся в бою с двух сторон – нашей и противника – а также счёт уничтоженных боевых единиц. Сочеванских истребителей потеряно было уже двенадцать, а тиронских – ни одного.

– Сергей, ты с Бельгазо на «Приджеле», а я возьму один из штатных истребителей, – быстро сказал Ворди и запрыгнул в одно из кресел, а я только и успел что кивнуть в знак согласия.

– Давай, Сергей, покажу тебе мастер-класс. Ты берёшь на себя управление «Приджелом», а берусь за управление тобой, – сказал Бельгазо и сдвинул два воздушных кресла рядом.

– Подожди, подожди, – не понял я Бельгазо. – Мне управлять «Приджелом»?

– Та не дрейфь, – улыбнулся он. – На самом деле ты будешь обучающимся звеном между мной и «Приджелом», чтобы получить первичный навык, а теоретические знания потом в тебя загрузим.

– Теперь понятно.

– Ну, прыгай же, а то нас всех скоро там перебьют.

Запрыгнув в кресло, вокруг меня образовался голографический цилиндр, который внушил мне такое чувство, будто я оказался на самом корабле, при этом обозревая всё вокруг на триста шестьдесят градусов. «Приджел» находился ещё в доке, но какая-то сила заставила меня рукой привести в его движение. Я догадался, что моими руками в этом цилиндре управляет Бельгазо. В мгновение ока «Приджел» взмыл в небеса и оказался в эпицентре боевых столкновений. Зелёные лучи колючих с виду «Стерров» перекрёстно пронизывали воздушное пространство, угрожая угодить в корпус корабля. Виртуозное маневрирование Бельгазо передавалось через мои руки на управление «Приджелом». Мне это очень понравилось, и через несколько минут казалось, что я уже самостоятельно руковожу полётом.

– Пока постарайся не сопротивляться моим действиям, чтобы навыки хорошо прижились, – послышался голос Бельгазо, который заметил, что я пытаюсь самостоятельно предпринять некоторые манёвры.

– Извини, пожалуйста.

– Сейчас исполним пару тройных изгибов корпуса и будем атаковать, – предупредил меня Бельгазо о каких-то непонятных фигурах высшего пилотажа.

И действительно, не знаю как, но «Приджел» стал изгибаться, как атлет на гимнастическом снаряде, после чего два раза подряд испустил боевые лучи по «Стерру», от чего тот потерял управление и упал в автоматическую ловушку над Сочеваном.

– Один есть! – воскликнул Бельгазо. – Ещё двух вижу, но, а где же четвёртый?

– Четвёртый зашёл в наш док, – услышал я голос Ворди. - Бельгазо, оставайся с «Приджелом», а мы с Сергеем срочно к пленникам!

Цилиндрический экран внезапно сомкнулся, и я увидел, как Ворди уже бежал к выходу, чтобы зайти в транспортный пузырь. Мне пришлось сорваться с места и набрать ускорение, чтобы успеть запрыгнуть в пузырь, пока тот не отправился по туннелю.

– Роботы выставят оборону, но я сомневаюсь, что они смогут остановить их, – произнёс Ворди, не глядя на меня.

– Что же мы сможем сделать тогда, если роботы не справятся? – спросил я, надеясь, что всё-таки у сочеванцев есть некоторые возможности для сдерживания натиска врага.

– Пока не знаю, но мы там должны быть вовремя и любыми путями не дать им забрать наших пленников, – сказал Ворди и мельком на меня посмотрел.

Но мы не успели. Как только наш пузырь прикрепился к стене коридора, ведущий к кабинету с пленниками, и стал открывать выход, так сразу же Ворди и я получили импульсный удар, от чего время для меня как-то замедлилось. Я трудом мог передвигать руками и ногами, как будто находился в очень и очень тяжёлой воде. В этот же момент по коридору неспешным и твёрдым шагом проходили шестеро тиронцев в своих чёрных одеждах неопределённого для меня материала. Их суровые лица без эмоций смотрели строго вперёд, не обращая внимания на наши временно неподвижные тела. Но один тиронец всё-таки взглянул на меня и продемонстрировал свою злорадную улыбку, при этом показав своим длинным бледным пальцем знак, который не был мне ранее знаком. Это был тот – первый тиронец из кабинета для допросов.

Глава 11

После того, как Сочеван не смог справиться всего с четырьмя «Стеррами», а также не хватило сил, чтобы удержать двух тиронцев в плену, правительством была утверждена новая программа по улучшению обороноспособности государства. Для реализации одного из пунктов этой программы требовался незамедлительный доступ к информации о технологиях двадцать восьмого века. Получить знания и провести первоначальный анализ этих сведений поручили передовой разведывательной группе, в которую мне и посчастливилось войти.

На следующий день ранним утром мы отправились в бульбульскую резервацию, у которой, на самом деле, не было названия, а только определённый сочеванский шифр, поэтому для простоты восприятия я решил назвать эту территорию – «Бульбуляндия». До так называемой «Бульбуляндии» мы добирались теми же способами: сначала на «Приджеле», потом на левитирующих ботинках по туннелю, а оставшийся отрезок пути, переодевшись в бульбульцев и в этих же, но замаскированных под лапти, ботинках шли пешком до самого купола.

– О, Серёжа! И мои новые друзья! Здравствуйте! – обрадовался Григорий Иванович, когда его активировали.

– Привет, Иваныч! – и я в бульбульском костюме не скрывал своей радости от встречи со своим старым электронным знакомым.

– Сергей, давай сразу перейдём к делу, пока нас здесь не застукали, – негромко сказал мне Ворди, который после вчерашнего инцидента был в не очень хорошем настроении.

– Хорошо, хорошо, Ворди. Я тебя понял, – успокаивал я его. – Иваныч уже и сам рад скорее нам помочь. Не так ли, Иваныч?

– Во благо мира, во благо справедливости, всё, что в моих силах, помогу, – ответил Иваныч и положил правую руку на свою голографическую грудь.

– Григорий Иванович, у нас тут вчера неприятный случай произошёл, – начал Ворди.

– Ай-ай-яй. А что случилось? – обеспокоился электронный спикер.

– Долго рассказывать. В общем – потасовка с тиронцами. Так вот, Латира мне вчера, когда мы были уже в Сочеване, рассказала, что, возможно, вся информация, которой вы обладаете, в том числе и ваш собственный образ, находится на одном определённом чипе, а не как ранее предполагалось, что во всей системе.

– К сожалению, в целях безопасности, эти сведения во мне заблокированы, – сказал Григорий Иванович, при этом скрестил руки на груди и почесал пальцами подбородок, что показалось мне лукавством.

– Мы хотели бы изъять этот чип из панели и в благоприятных лабораторных условиях Сочевана досконально изучить информацию, которая в нём хранится, – настойчиво сказал Ворди.

– Как «изъять чип»?! – спросил обиженным голосом Григорий Иванович. – Это же моя жизнь...хоть, и электронная... Не хочу ни в какую лабораторию! Здесь мой дом – в этом куполе! – утвердительно высказал он и зашагал по «пяточку» взад-вперёд своими полупрозрачными ногами, периодически вздыхая от волнения.

– Ну, Григорий Иванович, – решила начать уговаривать его Латира. – Не переживайте вы так. Мой отец – Предводитель и Лидер Сочевана обязуется использовать полученную информацию только для борьбы со злом. А также он сообщил, что как только мы защитим нашу планету от агрессора, то сразу же реконструируем и усовершенствуем ваш купол, чтобы вы, Григорий Иванович, продолжали свою деятельность по осведомлению людей и повышения их интеллектуального уровня. За это не беспокойтесь, я аккуратно извлеку чип и законсервирую его в безопасную упаковку.

– Звучит заманчиво, – задумался он.

– Иваныч, ну, правда, не ломайся, – подхватил я уговоры. – Я лично буду присутствовать здесь каждый день, и следить за ходом реконструкции купола.

– Я на «Приджеле» буду доставлять Сергея и специалистов, которые потребуется, – добавил Бельгазо.

– Ну, ладно, ладно. Уговорили. Я бы и без всяких предложений согласился, – стал оправдывать своё упрямство Григорий Иванович.

– А мы и не сомневались, – появилась улыбка на бульбульской маске Латиры.

– Тем более, как я могу препираться перед такой прекрасной девушкой, – улыбнулся и подмигнул Григорий Иванович в ответ Латире. – И раз твой отец объявил себя гарантом безопасности содержимого того чипа, то распорядиться моей жизнью на нём я попрошу тебя.

– Даже не сомневайтесь в моей порядочности, – ответила Латира.

– Ну хорошо, красавица, смотри, вон там, в самой глубине панели, находится чип жёлтого цвета, в принципе, как и большинство чипов, но на этом белым цветом нанесён логотип в форме голубя.

– В форме кого? – не поняла Латира, а вспомнил, что в Сочеване не видел ни одного голубя.

– Птица такая, – подсказал я. – Я помогу тебе найти этот чип.

Подсвечивая ободками рукавов наших рубах на содержимое панели, я заметил нужный нам чип среди множества подобных и попытался дотянуться до него.

– Вижу. Что дальше? – спросил я у спикера.

– Подожди, подожди пока, Серёжа, – отвечал он. – Сначала отключи меня с главной кнопки, а потом уже вращательным движением вытягивай чип. Только, пожалуйста, вращением вытягивай, чтобы не повредить контакты.

– Я всё понял, Иваныч. Жму кнопку.

– Хорошо. Тогда до встречи в лаборатории, – помахал рукой Григорий Иванович.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Скоро увидимся, – помахала в ответ Латира, и спикер исчез, после нажатия мною на кнопку.

Осторожным вращательным движением я вытянул чип с рисунком голубя и закрепил его в маленьком контейнере, который приготовила Латира. Сам же контейнер Латира спрятала во внутреннюю часть манжеты правого рукава, который предназначался именно для таких целей. Пока я с Латирой занимался извлечением важного чипа, Ворди и Бельгазо обследовали все помещения купола, после чего вернулись все в пыли с головы до ног.

– Ну, что, часть работы сделана. Теперь возвращаемся домой, чтобы приступить к изучению содержимого этого маленького, но драгоценного кусочка металла, – наконец-то первый раз за два дня улыбнулся Ворди.

– Я чувствую непреодолимый голод к новым познаниям, – сказала Латира.

– Будем надеяться, что эти познания окажутся не пустыми, а теми, что поставят точку в противостоянии Тирону в нашу пользу, – сказал Бельгазо.

Мы настолько обрадовались возможному шансу предотвратить поражение сочеванцев в войне, что не сразу заметили появление нежданных гостей вокруг нас. Около десяти тиронцев уже стояли в помещении, равномерно окружив нас, и два тиронца, находясь в проёме один за другим, перекрыли выход из купола. Веселье резко сошло с наших бульбульских лиц, а руки потянулись, чтобы активировать оружие на рукавах.

– Снимите маски. Они вам не идут, – сказал на сочеванском один из окружения, в котором я узнал того первого тиронца, что был у нас в плену.

– Ну, уж получше ваших натуральных физиономий, – огрызнулся Бельгазо.

– Но-но, юный капитан. Ты сейчас не в том положении, чтобы шутить, – с лёгкостью грубым голосом высказал тот тиронец.

– Что вам здесь надо? – спросил Ворди.

– Да, как выяснилось только что, нам нужно то, что вы здесь нашли. Хотя, не буду отрицать, что мы сначала не за этим пришли. Но увидев ваши действия в этом куполе, стало понятно, что найденная вами вещичка может помешать нашим планам, поэтому кому-то придётся расстаться с чипом, – ехидным голосом сказал этот тиронец, при этом остальные тиронцы приготовили в руках шарики холодной плазмы.

– Не видать вам этого чипа, как и нашей планеты, – ответил Ворди и тут же крикнул нам: «Ребята, включаем ботинки и врассыпную!»

Я мгновенно активировал свои левитирующие лапти и по спирали взлетел под верх купола, выворачиваясь зигзагами от множества мечущихся кусочков холодной плазмы. Также поступили Ворди, Латира и Бельгазо. В подкупольном пространстве началось хаотичное движение бульбульских тел и ярких тиронских снарядов. Адреналин зашкаливал от участия в такой боевой сцене. Чтобы случайно не поранить друг друга в таком сумасшедшем ритме передвижения в воздухе, участники нашей группы пока не открывали контратакующий огонь. Но даже в такой обстановке мне стало понятно, что пройдёт не больше минуты и нас загонят в глухой угол, поэтому я принял решение, что надо пробиваться наружу.

– Латира, скорее цепляйся за меня! – крикнул я ей, пролетая рядом.

– Я попытаюсь! – ответила она, уклоняясь от выстрелов тиронцев.

– Бельгазо, Ворди, следуйте за мной! – позвал я своих друзей.

Латире удалось ухватиться сзади за мою одежду. Тогда я подтянул её руки к своему животу, чтобы она крепко держалась за меня, и оттянул носки своих лаптей для резкого набора скорости. Такая комбинация нужна была для того, чтобы пробить заграждение из двух тиронцев и вырваться наружу. Для этого я закрыл лицо всей своей рукой и выставил вперёд локоть. С огромной выталкивающей силой мой локоть врезался в грудь стоящего в проёме тиронца, выдавливая его наружу вместе со вторым тиронцем. Мне показалось, что я услышал щелчок в локтевом суставе. И не мудрено, ведь от такого удара два подряд тиронца сложились пополам, вылетая из проёма, и в бессознательном состоянии упали наземь.

Как только я и Латира вырвались из окружения, Ворди и Бельгазо тоже не стали медлить и уже без препятствий вылетели из купола, последовав за нами. Конечно же, тиронцы так просто не оставили нас в покое и, погрузившись на «Стерры», ринулись в погоню. Латира всё ещё держалась за меня, что очень понравилось мне. И, пролетая над лесом в своих левитирующих лаптях, я успел даже задуматься, что со мной происходило в тот момент: я – низкооплачиваемый строитель-ремонтник 2021 года перемещаюсь по воздуху, словно в сказке «Кот в сапогах», и воспринимаю это как должное. Но долго думать об этом не пришлось – атакующие зелёными лучами «Стерры» заставили нас резко свернуть к пустыне и пролететь в полуметре от её поверхности.

– За тот бархан! – указывала мне направление Латира.

Я послушно свернул в ту сторону, оглядываясь, не отстают ли от нас Ворди и Бельгазо. Убедившись, что они всего в метрах тридцати, при этом успешно лавируют среди зелёных лучей тиронцев, я с улыбкой стал поворачивать свою голову в исходное положение, но тут же вздрогнул от внезапно увиденного перед собой и одновременно от крика Латиры, которая пыталась меня остановить, как коня, натяжением на грудную клетку. Точнее испугался я не увиденного, а того, что уже ничего не видел во тьме – похоже, что на пути нам попалась какая-то тёмная пещера, в которую я с Латирой не просто влетел, а, скорее, падал. От тёмной неизвестности и падения в пропасть кричала не только Латира, которая всё также крепко держалась за меня, но и я. Вдруг наше падение стало притормаживаться – я почувствовал, что скорость трения об воздух постепенно замедлялась. Вокруг нас появился мерцающий свет, как будто от окон проходящего встречного поезда. Я решил повернуться к Латире лицом, чтобы тоже покрепче удерживать её в своих руках, но как только я стал разворачиваться, то почувствовал резкую боль в левом локте, от которой вскрикнул и ещё больше напугал Латиру. Она хотела что-то сказать, но не успела – мы мягко, ну почти мягко, приземлились на дно какой-то ямы.

– Сергей, где мы? – тихо спросила Латира, запинаясь от всё ещё тяжёлого дыхания.

– Не знаю пока, – ответил я ей и посмотрел вверх. – Там свет какой-то – похоже, электрический. И проводка по стене... Что-то мне это напоминает...

– Серёга! – услышал я голос сверху. – Серёга, держись! Сейчас я вызову «скорую»! – кричал кто-то на русском языке.

– Кто там кричит? – спросила Латира. – И на каком языке?

– На русском, – ответил я и задумался, кто это в 4127 году мог говорить на русском, да ещё и знать моё имя на этом языке.

– Серёга, ты живой там? – спросил голос, и тут меня передёрнуло, ведь это был голос моего друга Ванька!

– Ванёк, это ты?! – крикнул я в ответ наверх.

– Живой! Живой! – услышал я радостный голос Ванька. – Сейчас, я быстро. Спускаюсь.

До меня быстро дошло, что нахожусь в шахте лифта – того места, откуда я попал в мир будущего. В этот же момент кто-то монтировкой открывал двери лифта на нулевом этаже, разжимая створки по сторонам. И тут я вспомнил, что нахожусь в своём времени с девушкой из будущего, да ещё и в бульбульских костюмах, которые мы уже, вероятно, не успеем собрать в свои рюкзаки.

– Беги за мной и громко рычи, – сказал я Латире.

Но не успела Латира сказать слово «зачем», как я схватил её за руку и потянул за собой в уже открывшуюся лифтовую дверь, при этом рыча, как дикий зверь. Стоявший возле дверей слесарь Валерич упал в обморок от внезапно выскочивших из шахты лифта двух «снежных человек» в старославянских рубахах. Ванёк с неистовым криком отпрыгнул назад на два метра одним шагом, ударившись спиной и затылком об стену. Как же я рад был встретить его...хоть и в таких обстоятельствах! Но медлить нельзя было ни в коем случае, поэтому мы с Латирой уже выбежали из подъезда и свернули за перегородку в техническое помещение.

– Всё, снимаем маски, пока нас здесь не засекли, – негромко сказал я Латире, выглядывая из окна, запачканного краской.

– Мы в твоём времени? – испуганно спросила Латира, деактивируя маску и возвращаясь в свой родной образ.

– Судя по всему – да. Но как-то быстро это произошло. Ты запомнила место в пустыне, где мы попали в пещеру, которая перебросила нас в моё время? – спросил я и услышал возгласы Ванька на улице: «Помогите! Валеричу плохо!»

– Да как там запомнить? Пустыня – как пустыня, – отвечала Латира и тоже выглянула в окно. – Это пещера внезапно появилась, будто слой песка приподнялся и поглотил нас.

Тут я заметил, что мы же одеты в комбинезоны, которые не соответствуют этому времени, а тем более такому месту, как строительная площадка. И так много вопросов, наверное, появится у Ванька за несколько минут в этом времени, а такая необыкновенная одежда вызовет ещё и кучу подозрений.

– Надо срочно менять одежду, – сказал я Латире, и тут же увидел в углу много разбросанной рабочей одежды и строительных ботинок. – Вот роба. Одевай её сверху на свой комбинезон.

– А ботинки и рюкзаки?

– М-м, куда ж их? А! Вот чьи-то пакеты большие. Выбрасываем всё содержимое из них и складываем наши вещи. И ещё одно: постарайся пока не разговаривать, чтобы такой необычный язык не привлёк излишнего внимания.

– А твой язык тут можно загрузить для восприятия и общения?

– Единственный способ свободно разговаривать на русском языке – это учить его на протяжении длительного времени. Такие фокусы, как в вашем «будущем», здесь не проходят, – улыбнулся я.

– Жаль. Придётся тогда пока помолчать среди чужих людей.

– Тссс, – приложил я указательный палец к своим губам, когда услышал ещё чьи-то голоса у подъезда. – Валерич оклемался, и ещё кто-то пришёл. А, это Саня Головатый, – узнал я этот голос.

– Валерич, ты чего такой бледный? Никак привидение увидел? – спросил басовитый голос Сани.

– Не приведение, а «снежного человека». Двух! – ответил голос Валерича, медленно и тяжело дыша.

– Бомжи здесь поселились что ли? – не понял Валерича Саня.

– Нет. Из шахты лифта выскочили какие-то звери или чудовища. Чуть не сожрали нас! – испуганно отвечал голос Ванька.

– Мужики, ну вы, наверное, вчера перебрали – вот и мерещится всякое. Вон, гляди, у Валерича похмелье какое – лица на нём нет, – слышался насмешливый голос Сани Головатого.

– Да иди ты! – психанул Ванёк. – Стоп! А Серёга?!

– А что Серёга? – не понял Саня.

– Он же упал с четырнадцатого этажа в эту же шахту лифта, – ответил голос Ванька.

– Та ты что! Не может быть! – удивился Саня.

– Да. Карабин у него соскочил, и Серёга сорвался вниз, а я его не успел ухватить. Потом я позвал его, а он...он ответил... Я давай по рации Валеричу говорить, чтоб отжал двери лифта срочно, а сам по ступенькам бежал. И тут такое!

– Какое? – спросил голос Сани.

– Бегут две «безобразины» и дико рычат. Валерич «потерялся», я в ужасе отскочил в сторону, а они – вон из подъезда. И... Подождите... А Серёга ведь там должен быть. Надо пойти посмотреть.

– Сам иди, – огрызнулся Валерич. – Его там, наверное, сожрали эти звери.

– Так что вы там увидели, не пойму? Гигантские крысы вас напугали? Пойду гляну, – сказал голос Сани.

– Хорошо, подожди, я с тобой, – сказал голос Ванька.

– Идите, идите. А я в медсанчасть. На сегодня с меня хватит, – проговорил голос Валерича.

Я посмотрел на Латиру и заметил, как она тоже прислушивается к разговору и прижимается ко мне ближе, а потом, увидев мой взгляд, улыбнулась.

– Какая забавная речь, – сказала она мне. – О чём они говорят?

– Обсуждают наш с тобой выход, – улыбнулся я тоже. – Сейчас они пошли искать меня туда.

– Что будем дальше делать? – спросила меня Латира.

– Надо выходить отсюда. Но только вот тебя не желательно «светить».

– Я в уборную хочу.

– Что?

– Ну, в уборную...женскую.

– М-м, а вот же, – увидел я дверь туалета, среди множества других дверей в подсобные помещения. – Хорошо, иди в туалет со всеми нашими вещами, закрывайся там и жди меня.

– А ты куда?

– Наружу. Надо ж как-то объяснить им всё это.

– И как ты объяснишь?

– Придумаю что-то. А ты заходи вот, – я открыл двери туалета, чтобы впустить туда Латиру, но вдруг сильная боль пронзила мою руку в локте. – Ай-ай, с-с-с, – вскрикнул я.

– Что с тобой, Сергей? – обеспокоенно спросила Латира.

– Рука...

– Ого. Да она у тебя опухла. Даже через рукав заметно.

– Видно, не слабо столкнулся с грудью тиронца тогда в куполе.

– В рюкзаке есть «электронный заживитель». Сейчас достану его и излечу твою руку, – заботливо сказала Латира.

– Давай уже позже. Мне надо выходить, чтоб не усугублять ситуацию.

– Хорошо. Только не задерживайся. Буду ждать тебя здесь.

Латира закрылась в туалете, а я выдохнул, чтобы уменьшить волнение, и вышел к ступенькам подъезда. В это же время со стороны офиса продаж шёл Валерич, а также начальник объекта Фёдор Савельевич и его заместитель Рустам Петрович. Лица начальства стали суровее, когда они увидели меня, а Валерич приоткрыл рот от неожиданности такой ситуации.

– Вот же Березюк! Ты зачем нам голову морочишь, Игорь Валерьевич, – строго спросил у Валерича начальник объекта.

– Тьфу ты! Да это ж Ванька, дружок его, с толку меня сбил. Говорит мне по рации, мол, срочно вскрой лифт – там Серёга упал. Я открываю, а оттуда с криком снежные йети выбежали, – оправдывался Валерич.

– Какие «эти», – переспросил Рустам Петрович.

– Да не «эти», а йети, – уточнил Валерич.

– Игорь Валериевич, ты, конечно, очень ценный специалист для нас, слесарь с «золотыми руками», но пойми и нас тоже – «золотые руки» с деградирующей «соображалкой» могут привести к беде. Пойди к медикам – пусть они тебе что-то успокоительное дадут – сказал Фёдор Савельевич и заботливо положил ему руку на плечо.

– Да, я обязательно пойду к ним, не беспокойтесь. Но с «соображалкой» у меня всё в порядке. Вы вон у дружка его спросите – он тоже видел, как оттуда выскочили «снежные люди», держа друг друга за руку, – продолжал оправдываться Валерич.

– «Снежный человек», который держал за руку другого «снежного человека»? – рассмеялся Рустам Петрович.

В этот момент из подъезда вышли Ванька и Саня Головатый.

– А вот и «Берёза»! – довольный Саня указал на меня рукой.

– Серёга..., удивился Ванёк, – Но ты же...

– Да, я упал, – начал я выкручиваться из данной ситуации, – и вот руку расшиб. Видишь, как опухла?

– Но... Но... Ведь с четырнадцатого этажа! – округлил глаза Ванёк.

– Да, с четырнадцатого. Но я же об землю не расшибся? Зацепился рукой на...на девятом. Вот и руку повредил, – погладил я свой локоть, который ещё больше распух.

– Девятом? – задумался недоумевающий Ванёк. – Подожди, подожди... А как же эти чудовища на нулевом?

– Какие чудовища? Ты так переволновался за меня, приятель? С меня причитается, Ванёк. Спасибо, что так беспокоился обо мне.

– Не, Серёга, тут я уже не о тебе... С шахты лифта выбежали какие-то звери... Ну, Валерич, скажи.

– Были, были звери. «Йети» называются, – утверждал Валерич.

Пока мы дискуссировали, начальник и его заместитель о чём-то перешёптывались, поглядывая на меня с прищуром.

– Так, народ, заканчиваем здесь этот балаган! – строго высказал Фёдор Савельевич. - Головатый и Гладков по рабочим местам. Гладков поможешь Головатому завершить наряд на четырнадцатом этаже. Ты, Валерич, иди в санчасть, а ты, Березюк..., – начальник посмотрел на меня внимательно. – Сергей, ты хочешь продолжать у нас работать?

– Ну-у... Да, да. Конечно, хочу, – старался я быть согласным.

– Тогда вот что, – Фёдор Савельевич ещё раз посмотрел на Рустама Петровича и потом опять вернул взгляд на меня. – Мы компенсируем тебе твою травму руки и...

– Фёдор Савельевич..., перебил я начальника.

– И выдадим премию в размере месячной зарплаты! – не дал мне продолжить он. – Прямо сейчас приходи в офис и получай премию.

– Спасибо, конечно, Фёдор Савельевич, – обрадовался почему-то я этому предложению, забыв о том, что в 4127 году деньги меня вообще не беспокоили.

– Только у меня есть к тебе одна просьба, – продолжил начальник. – Не фиксируй эту травму нигде. И никому не говори, что травмировался на производстве. А наша Леночка из санчасти тебе всё подлечит. Хорошо, Сергей?

– Без вопросов, Фёдор Савельевич. Всё сделаю, как вы сказали.

– Вот и хорошо. Подлечись, отдохни, а через две недели выходи на работу.

– Повезло ж тебе, «Берёза», – забасил Саня Головатый. – Сегодня выставляешься вечером за премию.

– Ну, всё, всё. Расходимся по рабочим местам, – указал начальник.

Ванёк с Саней пошли к подъёмнику, но, уходя, Ванёк ещё несколько раз оборачивался и глядел на меня, и в его глазах читался немой вопрос «Как?». Стараясь не показывать виду, я с улыбкой провожал Ванька взглядом, и когда уже все разошлись, то быстренько пошёл в техническое помещение, где меня ждала «гостья из будущего» – Латира.

– Ну что, пошли, дорогая, и я покажу тебе свой мир? – спросил я Латиру, когда она открыла двери уборной.

– С удовольствием посмотрю как жили мои предки, – ответила мне Латира и улыбнулась своими красивыми алыми губами.

Глава 12

В тот же день, когда я с Латирой прибыл в 2021 год, мне удалось арендовать небольшую скромную квартиру в тихом спальном районе. В медсанчасть я не стал ходить, потому что Латира очень быстро излечила мне руку «электронным заживителем». К счастью, в офисе строительной компании мне выдали премию за якобы полученную травму на производстве. Этих денег должно было хватить на ближайшее время, в течение которого нам предстояло разобраться, как вернуться назад, в будущее. А найти временной портал не такая уж и лёгкая задача, несмотря на то, что я им воспользовался уже два раза. Одно понятно, что переброска во времени происходила в шахте лифта того недостроенного здания. Но как понять механизм этого процесса? Неужели для того, чтобы преодолеть временной барьер, нужно находиться в свободном падении этого лифтового пространства? Как-то всё это очень мудрено. Но как бы там не было, я решил всё-таки вернуться в 4127 год, чтобы продолжить борьбу за удержание независимости сочеванского народа.

Находясь в городе моего времени, Латира сначала получала противоречивые впечатления от увиденного. С одной стороны она понимала, что разница в более чем две тысячи лет отразится на местной инфраструктуре, даже если взять обнуление человеческих достижений в 2713 году. Но с другой стороны Латиру удивляло то, что за необходимые человеку первоочередные блага, такие как вода, пища, одежда, медицинская помощь, приходится давать что-то взамен, платить деньги или, как она сама это называет, выменивать на бумажки с картинками. Когда мы пошли в торговый центр, чтобы прикупить ей что-то из одежды, Латира настолько обрадовалась разнофасонным платьям, что прихватила с собой их штук тридцать. Но после моих объяснений, что за всё это надо заплатить сумму, в несколько раз превышающую наш возможный бюджет, её лицо стало очень печальным. С таким лицом Латира пребывала почти всё время нашего перемещения по торговому центру, пока всё-таки нам не посчастливилось купить ей на распродаже несколько платьев, спортивный костюм, кроссовки и туфли. Благо, что мне не требовалась покупка местной одежды, ведь хоть и не брендовые, но довольно приличные джинсы, футболки и кроссовки хранились у меня в строительном вагончике. Но вот в тот момент я подумал, насколько ущербна моя жизнь в этом времени, что не могу сделать достойные подарки девушке, и насколько повысилась значимость моей персоны через две тысячи лет.

Потихоньку мы начали свыкаться с мыслью, что нам придётся пожить здесь неопределённое время, однако и теплилась надежда, что всё-таки вскоре удастся активировать чип электронного спикера с огромной базой знаний, которые помогут нам найти портал для переброски в 4127 год. Со слов Латиры, теперь потребуется найти общий переходник между этим устройством и современными цифровыми кодами, чтобы расшифровать содержимое чипа. Для этого я приобрёл подержанный ноутбук – чтобы и ознакомить Латиру с интернетом двадцать первого века, и переводить для неё найденные материалы на сочеванский язык. Моих недавно полученных знаний, а также интеллекта Латиры хватило, чтобы составить цифровой алгоритм для считывания информации с чипа. И каково же было моё удивление, когда на деформированном экране лэптопа появился образ Григория Ивановича. Электронный спикер был в замешательстве, постоянно оглядывался и пытался что-то сказать нам, жестикулируя руками.

– А-а, сейчас, сейчас, Иваныч, – сказал я и подключил в разъём портативный микрофон, а также включил звук на ноутбуке.

– Серёжа! Серёжа! – кричал с экрана Иваныч.

– Говори, Иваныч. Что случилось? – спросил я его с улыбкой и посмотрел на Латиру, которая тоже расплылась в довольной улыбке от того, что нам удалось выйти на контакт с нашим электронным спикером. – Только, пожалуйста, на сочеванском, – добавил я.

– Серёжа, где я? Мне никогда не приходилось находиться в такой дыре, – глаза Иваныча выглядели испуганными.

– Ты сейчас у меня в ноутбуке и подключён к Всемирной Сети Интернет. Так что можешь немного освежить свои знания. Только, пожалуйста, не выкладывай имеющуюся в твоём распоряжении информацию в свободный доступ, – решил я немного пошутить, понимая, что Иваныч не сделает такого.

– Но каким образом я оказался здесь? – спросил уже спокойным тоном Иваныч. – А, подожди, подожди... Только что с помощью интернета я узнал, что сегодня десятое июня две тысячи двадцать первого года. Как так получилось, что мы оказались в твоём времени?

– Григорий Иванович, дорогой ты наш, – принялась отвечать Латира, – если б мы знали, почему оказались здесь и каким образом... Но, увы.

– То есть, Иваныч, – продолжил я, – переброска во времени произошла из той же пустыни в бульбульской резервации и завершилась в той же шахте лифта. Пока всё, что мы знаем.

– А я думал, что вы планировали доставить чип в Сочеван, – задумчиво сказал электронный спикер.

– Планировали, Григорий Иванович, – с сожалением говорила Латира, – но в последний момент наша группа подверглась нападению тиронцев. Нам удалось вырваться из окружения и преодолеть несколько километров, после чего меня и Сергея поглотила пустыня и отправила в двадцать первый век.

– Вот это перипетии судьбы, – высказал Иваныч. – И что же вы теперь планируете делать?

– Возвращаться, – отвечал я. – Обязательно возвращаться в сорок второй век.

– И, наверное, вам понадобиться моя помощь? – лукаво спросил Иваныч.

– Ну, не отказались бы, – с улыбкой ответил я.

– Тогда спрашивайте. С чего бы вы хотели начать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Для начала обучи Латиру русскому языку в ускоренном формате. Я хочу вместе с ней съездить и проведать свою маму, ведь некрасиво будет выглядеть, если Латире при маме придётся всё время молчать.

– Да, действительно, может выйти неловкая ситуация, – подтвердил Иваныч. – Но, к сожалению, я не могу в таком состоянии пользоваться теми инструментами, что пользовался в Хранилище.

– Серьёзно? – огорчился я. – А как же тогда нам быть?

– Можно попробовать воздействовать на нужный отдел мозга через слуховой нерв, – сказал Иваныч. – Потребуется на ночь одевать обычные наушники, в которых не будет слышимого звука, а только ультразвук в пятнадцать герц, легко воспринимаемый слуховым нервом. В этом ультразвуке и будет зашифрован русский язык.

– Гениально, Иваныч! – воскликнул я. – Конечно же, давай попробуем. Ты не против, Латира?

– С удовольствием! – ответила она. – Мне надоело везде ходить и молчать – по улицам, магазинам. А ещё, Сергей, я хочу познакомиться с твоей мамой.

– О! Я думаю, она тебе очень понравится, – сказал я.

– Тогда, ребята, подождите минутку, и тут на экране появится папка с файлами для прослушивания. Скачайте её потом.

– Иваныч. А, Иваныч. А что можно сообразить по поиску входного портала для путешествий во времени? – спросил я.

– Пока точно не знаю, но могу посоветовать просканировать то место, где вы появились по результату переброски.

– А где ж такой сканер то найти?

– Мне нужно время, чтобы пробежаться по интернету и создать эскиз этого сканера из существующих ныне деталей.

– А какой принцип работы этого сканера? – поинтересовался я.

– Сергей, мне кажется, что сканер  работает по принципу поиска аномальных зон, – пояснила мне Латира.

– Совершенно верно, прекрасная леди. Именно так! – похвалил её Иваныч. – И, кстати, папка с обучающими файлами уже на рабочем столе.

– Вот, спасибо, дорогой друг! – поблагодарил я спикера. – Я не буду выключать ноутбук. Устраивайся здесь как тебе удобно и пользуйся полным трафиком интернета.

– Хорошо, спасибо, Серёжа. Я позову тебя, когда будет хоть какой-то результат по сканеру.

После встречи с Григорием Ивановичем у меня поднялось настроение, но усталость от долгого насыщенного дня клонила меня ко сну. Я пошёл спать и, конечно же, на отдельную кровать. К слову говоря, в последнее время я стал испытывать к Латире влечение, но моя патологическая стеснительность к противоположному полу не давала мне сделать первый шаг. Сама же Латира оказывала мне некоторые знаки внимания, надеясь на взаимность, а я всё не решался проявить свою симпатию к ней. Видимо, она очень нравилась мне.

На следующий день рано утром мы с Латирой отправились на автобусе в мой родной городок, чтобы проведать маму, ведь неизвестно наверняка увижу ли я её ещё когда-либо, если сумею осуществить переброску в 4127 год. Впечатления у Латиры от поездки были ужасными. Она никогда ещё не испытывала такой дискомфорт от передвижения в пространстве, да ещё и на таком транспортном средстве как отечественный автобус на дизельном топливе.

– Ну почему для движения нужно использовать ископаемый источник энергии, который выделяет такой отвратительный едкий газ? В эти годы ещё не научились использовать альтернативные источники энергии? – спросила меня Латира уже на немного ломанном русском, когда мы выходили из автобуса.

– Уже давно научились использовать энергию солнца, воды и ветра, а также энергию распада атома. А вот почему используют такое экологически не чистое топливо мне достоверно не известно, но где-то слышал, что владельцы нефтяного бизнеса влияют на мировой рынок и тормозят переход на использование альтернативных источников, – ответил я ей.

– Зачем они это делают? – недоумевала Латира.

– Известно зачем. Чтобы нахапать множество вот этих вот цветных бумажечек, – показал я ей ценные банкноты. – И потом накупить побольше красивых платьиц для своих возлюбленных, – добавил я нотку юмора к серьёзной теме разговора.

– Но ведь это же не рационально, – продолжала негодовать Латира. – Одни не могут купить и пары платьев, а другие, которые в меньшинстве, имеют возможность покупать платья тысячами, да ещё и травить газами всё живое на планете.

– О, Латира. Если б ты знала, насколько остро сейчас стоит эта проблема. И судя по будущей истории человечества, мы победим эту напасть, но столкнёмся с ещё более серьёзной проблемой для планеты.

– Может ты и прав, Сергей. Всему своё время. Но на самотёк такое бросать нельзя, потому что чем раньше человечество решит этот вопрос, тем больше жизней может быть спасено.

– Согласен с тобой целиком и полностью. Насколько мне известно, окончательный переход на экологически чистые виды энергий произойдёт в ближайшие пять-десять лет. Правительства цивилизованных стран уже издают новые законы, которые обязывают и, в то же время, поощряют использование гражданами электротранспорта.

– А что не цивилизованные страны? Они же своей неконтролируемой деятельностью травят своих цивилизованных соседей, – продолжала интересоваться Латира.

– С ними тоже проводится работа в виде консультаций и... некоторого экономического давления.

– Давления? – удивилась она.

– Ну... Как оказалось, пока это самый действенный способ... А вот, кстати, и мой родной дом.

– Это твой дом? – удивилась Латира убогости одноэтажного строения.

– Теперь только моя мама там живёт.

– Правители вашего государства совсем не заботятся о своих людях?

– Почему же? Заботятся. Но, видимо, недостаточно.

– Оно и видно.

Свою маму я заранее предупредил по телефону, что приеду её проведать, и не один, а с подругой. Мама очень заинтриговалась, что я приведу в дом кого-то из девушек, потому что до этого случая я никогда не знакомил её со своими подругами. И это понятно, ведь с теми девушками, с которыми я встречался ранее, мне было очень стыдно знакомить маму.

– Привет, мамуль, – сказал я маме, которая знала расписание автобусов и заранее дожидалась нас у порога.

– Здравствуй, сынок, – подошла она ко мне и обняла.

– Вот, знакомьтесь. Это Латира. А это моя мама – Анна Викторовна.

– Латира? – удивилась мама. – Это румынское имя?

– Э-э, – Латира посмотрела на меня, не зная, что ответить.

– Мам, у Латиры разные корни: и балканские, и среднеазиатские, и африканские, и ещё много и много разных примесей, – решил я как-то выкрутиться, но на самом деле, доля правды в моих словах была.

– Здравствуйте, Анна Викторовна, – с акцентом поздоровалась Латира.

– Здравствуй, Латира, – ответила ей мама. – Ой, а что это мы в пороге стоим. Проходите, проходите в дом. Я вам обед приготовила.

Мы зашли в дом, и Латира сразу же остановилась в коридоре, рассматривая на стене фотографии, где я был запечатлён в разном возрасте детства.

– А это мой Серёжа пошёл в первый класс, – комментировала фотографии мама. – А это он с дедом Витей строил домик на дереве. А вот Серёжа начал ходить в восемь месяцев.

– Ого! В восемь месяцев? Молодец, Сергей! – восхищалась Латира.

– Ну, хватит вгонять меня в краску. Пойдёмте к столу, а то уже в животе урчит, – сказал я.

Стол в гостиной был хорошо сервирован, как в ресторане, но блюда на него подавались самые, что ни на есть, обычные, домашние: борщ украинский с зеленью, нарезанное сало с тройной мясной прослойкой, салат «Оливье», овощная нарезка и выпеченный мамой душистый хлеб. Также мама не забыла поставить на стол компот и лёгкую вишнёвую настойку.

– Как работа, Серёж? Устаёшь сильно? – спросила меня мама, подкладывая в мою тарелку салат «Оливье».

– Да свыкся я уже. На работе меня ценят. Вот и отпуск даже предоставили, – отвечал я.

– А где вы встретились с Латирой? На производстве, наверное? – продолжала расспрашивать мама.

– Да, на том же объекте, где я и работаю.

– А кем ты там, Латира? Маляр или штукатур? – спросила мама, а я коротко хихикнул. Латира при этом опять непонимающе посмотрела на меня.

– Не, мам. Латира у нас по высоким технологиям. У неё очень хорошее образование.

– Ну, наконец-то, сынок, ты нашёл красивую и умную девушку, – обрадовалась она.

– Мам, мы просто дружим, – стало как-то неудобно мне.

– Ну, дружите, дружите, ребятки, и не теряйте друг друга. А что это у нас Латира молчит? Как тебе салатик, милая? – спросила мама.

– Спасибо, Анна Викторовна, не могу даже оторваться от него, – отвечала Латира. – Видимо, очень калорийный соус. Как его название?

– Что ты, что ты, это я сама делаю майонез. Стараюсь, чтобы получился низкокалорийный. Сейчас в моде бороться с лишним весом.

– Ага, мам, как тут бороться? И борщичок наваристый, и сало, и «Оливье», – хихикнул я.

– Да такое ж только по праздникам. А праздники у меня очень редко.

– Мама у меня ещё молодая – в следующем месяце только сорок три будет, вот она и хочет подкорректировать себе фигуру, чтобы захомутать Павла Петровича – главного бухгалтера с местного завода, – пояснял я Латире.

– Ой, Серёж, ну что за глупости, – занервничала мама. – Павел Петрович хоть и вдовец, но ни одной юбки не пропускает. Зачем он мне такой? Пятьдесят семь лет, ещё и с пузом.

– Пятьдесят семь лет? Да он же ещё совсем юнец, – высказала Латира, захмелевшая от вишнёвой настойки.

– Юнец? Ну, не знаю, – удивилась мама. – Латира, а сколько ж тебе лет?

– Да я ещё толком и не созрела, – улыбнулась Латира. – Восемьдесят четыре недавно исполнилось.

– Я не ослышалась? Восемьдесят четыре?!

– Не мам, ты не так поняла, – решил я исправить неловкую ситуацию. – В роду у Латиры другое летоисчисление. На самом деле ей двадцать два.

– Да-да, по-вашему – двадцать два, – опомнилась Латира.

– А-а, ну это ближе к истине, – успокоилась мама.

– Мам, тут такое дело...

– Что случилось, сынок?

– Может так случится, что мы с Латирой уедем, далеко уедем.

– В путешествие за границу? – спросила мама.

– Скорее, работать на Крайний Север.

– Ох, Серёж, платят там хорошо, но условия ужаснейшие.

– Да, мам. Но это ещё не точно. Может, поедем, а может, и нет. И, скорее всего, там не будет связи, и я не смогу позвонить тебе. Но я обязательно сообщу тебе, когда мы соберёмся ехать туда.

– Серёж, я тут собрала некоторую сумму денег. Хочу дать вам в дорогу, – грустно предложила мама.

– Ни в коем случае! Все расходы на дорогу и проживание оплатит работодатель. Да и не нужны там, на Крайнем Севере эти деньги. И вообще, я сам привёз тебе немного денег, чтоб ты прикупила себе чего-нибудь из вещей, – я достал из кармана часть той псевдо-премии и положил их в тумбочку, зная, что мама начнёт отказываться от моих денег. Потом я встал и сказал: «Ну что, нам пора, мам».

– А как же десерт? Я такой тортик сделала. Твой любимый – «творожный домик».

– Мы так наелись, что уже не лезет. Правда, Латира? – Латира тяжело дышала после аппетитных блюд и смогла только кивнуть. – Но ты нам заверни с собой этот тортик. Давно я его уже не пробовал.

– Хорошо, сынок, заверну, – сказала она, а потом опять позвала меня: «Серёж...».

– Да, мамуль.

– А ты там, случайно, не учишься где-то?

– Не-ет. А  с чего ты взяла?

– Ты как-то по-другому стал разговаривать.

– Это как?

– Ну, как-то заумно, прям как высокообразованный человек. Ты извини, конечно, ты всегда был у меня умненьким мальчиком, но вот не хватило у меня возможностей дать тебе наилучшее образование. А тут ты стал выражаться как профессор...наверное.

– Ох, мама, поживёшь в столице – не такому научишься, – улыбнулся я и обнял её на прощание.

Попрощавшись с мамой, мы с Латирой двинулись к автостанции, где успели сесть на нужный нам маршрут. Уже в автобусе я стал вспоминать свою жизнь в родном доме и осознавать все те тяготы и невзгоды, которые пришлось взвалить маме на свои плечи. Как она, будучи фактически матерью-одиночкой, успевала работать и на заводе, и вести домашние дела, потакать моим детским капризам, делать со мной уроки, и не спать ночей, когда я болел. Первый мамин неудачный опыт супружеской жизни и моя необъяснимая ревность стали преградой для новых отношений с мужчинами, которые щедро одаривали её знаками внимания. Среди этих ухажёров находились и достаточно обеспеченные мужчины, которые были способны улучшить наше благосостояние, и кто знает, может даже, моя жизнь пошла бы не в таком сложном русле. Хотя, чему быть – тому не миновать. То, что произошло со мной в последние полгода, не сравниться ни с какими возможными весёлыми приключениями обеспеченного человека. Никакие богатства и роскоши не обеспечат такому человеку ощущений, которые испытывал я, побывав в далёком будущем. Наверное, это и манило меня вернуться в то время, чтобы опять вызвать те чувства какой-то значимости и глобальности моих действий. Уйти от того, как скудно протекала моя жизнь в двадцать первом веке, и наполнить своё сознание интереснейшими событиями сорок второго века – вот чего я действительно хотел на тот момент. Всю поездку в автобусе я только об этом и думал, поэтому решил без колебаний покинуть своё время и при первой же возможности переместиться в 4127 год.

Добравшись в наш райончик, я заметил, что у подъезда дома, где мы с Латирой арендовали квартиру, стоял мой друг Ванёк.

– Ты почему на телефон не отвечаешь? – обиженно спросил меня Ванёк.

– Как не отвечаю? – удивился я, и достал из кармана свой мобильный телефон, у которого батарея оказалась разряженной. – А, Ванёк, извини. Вот, разрядилась батарея, – показал я ему тёмный экран телефона.

– Пойдём к тебе. Поговорить надо, – грустным голосом сказал Ванёк.

– Конечно, друг, заходи. Тут мама тортик передала. Чайку сейчас заварим и поговорим.

Мы втроём зашли в квартиру, где я сразу же включил электрочайник на кухне, а Латира пошла в спальню, чтобы аккуратно узнать как там дела у Григория Ивановича. Ванька я усадил за обеденный стол и нарезал три кусочка «творожного домика». Обеспокоенное лицо Ванька пугало меня, но он почему-то не начинал разговор, а всё мялся и ёрзал на стуле.

– Что-то не так на работе? – начал я первый.

– Угадал, – ответил Ванёк. – На меня теперь смотрят, как на идиота. И на Валерича, кстати, тоже.

– Извини, пожалуйста, я, наверное, тебя подвёл.

– Подвёл? Ты просто уничтожил мою репутацию! – негодовал Ванёк. – Я же видел... Серёга, я же точно видел...

– Что ты видел, Ванёк?

– Я точно видел, как ты падал в шахту лифта с четырнадцатого этажа.

– А я и не отрицаю этого – я падал. И ты меня хотел успеть ухватить. Ты настоящий друг!

– Подожди. Серёг, ты падал в самый низ. Там хорошее освещение, и всё просматривалось до нулевого уровня. Ты не цеплялся за девятый этаж! Я видел, как ты пролетел все этажи и исчез на нулевом, где мгновенно появились два непонятных тела в обнимку. Странно, но когда я тебя окликнул, ты ответил мне оттуда. А когда я уже спустился по лестнице на нулевой этаж, то через лифтовые двери выскочили два кричащих чудовища, которые держали друг друга за руку. Ну и в финале появляешься ты, почти невредимый, а сейчас ещё и с какой-то симпатичной девахой. Кто она? – Ванёк повёл широко раскрытыми глазами в сторону спальни, где находилась Латира.

– Её зовут Латира – она из будущего, – решил я рассказать Ваньку правду, ведь, на самом деле, мне и хотелось, чтобы он был рядом со мной в 4127 году, помогая бороться за свободу Сочевана. А Ваньку я доверял больше всех.

– Чего?! – недопонял меня Ванёк.

– Послушай, Ванёк, ты, действительно, мой лучший друг и я могу положиться на тебя. Ты мне нужен в сорок втором веке, чтобы плечом к плечу противостоять тиронцам! Давай с нами! Я тебя космическими кораблями научу управлять – полетаем на далёкие звёзды...

– Бр-р-р, – встрепенулся Ванёк. – Ты чего, Серёга? Чего ты? Какие космические корабли? – негромко спросил он, внимательно высматривая в моих глазах подвох.

– Межгалактические, – твёрдо отвечал я. – Ты пойми, то, что ты видел – это ж не просто так. Я полгода прожил с бульбульцами в сорок втором веке. Потом попал в плен к тиронцам, где встретил сочеванцев, которые взяли меня в свою разведывательную группу. А ещё я познакомился с искусственным интеллектом по имени Григорий Иванович, который дал мне огромную базу знаний..., – тут я прекратил свой рассказ, потому что увидел удивлённые и в то же время испуганные глаза Ванька, который медленно вставал со стула.

– Нет! Нет! – Ванёк начал выбегать из кухни. – Это секта! Тебя охомутала секта! – услышал я его голос уже из прихожей.

– Ванёк, ты, наверное, не так всё понял! – вышел я за ним в прихожую, но Ванёк уже ушёл, хлопнув дверью.

– У нас плохие новости, – сказала мне Латира, которая тоже вышла в прихожую.

– Что у нас ещё плохого?

– Григорий Иванович перешерстил весь интернет и определил, что в ближайшее время невозможно создать сканер для обнаружения портала перемещений во времени. Материалы для некоторых деталей нужно создавать несколько лет, – грустно сказала Латира.

– Вот это уже совсем не хорошо, – ответил я ей негромко и продолжал смотреть на закрытую входную дверь, в которую выбежал Ванёк. – Мне обязательно нужно покинуть это время – здесь я начинаю разрывать свои устоявшиеся связи.

В это время прозвенел продолжительный звонок в дверь. Я приподнял брови и вопросительно посмотрел на Латиру.

– Ванёк! Ванёк вернулся! – обрадовался я.

Быстрыми движениями я стал открывать входную дверь, и когда распахнул её, чуть не упал от увиденного перед собой. Передо мной стоял... Барди! Живой Барди в 2021 году!

– Собирайтесь, друзья мои. Вас ждут в будущем! – сказал Барди и вошёл в квартиру.

Глава 13

Такого непредсказуемого поворота событий я совсем не ожидал. Барди, а точнее его клон, прибыл каким-то образом в 2021 год, чтобы сопроводить нас в будущее. Но как у него это получилось? Неужели сочеванцы научились преодолевать барьеры времени? Или он прибыл из более позднего времени, чем 4127 год?

– Послушай, Барди, а как тебе удалось пересечь две тысячи лет, – спросил я, когда мы все вместе за столом поедали мамин тортик.

– Хм-м, сейчас... М-м, – Барди с аппетитом прожёвывал кусок «творожного домика». – Прибыл я сюда таким же образом, что и вы, и на то же место. Когда я покидал объект, в котором находился конечный временной портал, то навигатор направил меня на выход с огороженной территории, где меня остановили люди в одинаковых комбинезонах и обыскали с ног до головы...

– Ага, это охранники на контрольно-пропускном пункте нашей строительной площадки, – понял я.

– Ну, наверное, да – охранники. Так вот, они ещё что-то сказали мне на таком странном языке...

– Это местный диалект, – улыбнулся я.

– Вот, моё записывающее устройство всё зафиксировало, – Барди что-то нажал на своём рукаве футуристического комбинезона, и перед нами появилась запись в голографическом формате, на которой один из знакомых мне охранников по имени Митяй невнятно произносит фразу: «Завтра утром чтоб без опозданий. Понял?».

– А я-то думал, как они тебя, незнакомца, да ещё в таком виде пропустили, – рассмеялся я. – Ведь они уже были в стельку пьяные. Вот и спутали с кем-то, наверное.

– Ну, не знаю. Я готов был применить к ним силу, но решил, что не стоит привлекать к себе внимание, – неспешно сказал крепыш Барди.

– Ну да, в таком то фантастическом одеянии не привлекать к себе внимание, – улыбнулся я. – Как ты вообще смог дойти до нас?

– По навигатору. У меня есть ваши координаты проживания.

  – С тебя получится хороший сыщик, – похлопал я его по плечу, продолжая улыбаться скорее больше от того, что осознал перспективу моих дальнейших приключений.

– Сыщик? – не понял Барди значение этого слова на сочеванском.

– Ну да, сыщик или розыскник, – подтвердил я.

– Не знаю, кто это такие, но разведчик я вроде бы не плохой, – с некой гордостью высказал Барди.

– А, ну с этим не буду спорить. Ты настоящий сочеванский разведчик, – похвалил я его.

– Барди, – начала Латира, – а как ты себя чувствуешь? Ну ты понимаешь...после смерти...

– Прекрасно! Прекрасно! Даже лучше, чем раньше! – уверенно говорил Барди.

– Ты что-то помнишь из своего прошлого? – спросила Латира.

– Почти всё. Только не помню момент моей смерти, его мне загрузили как ознакомительную информацию, и не помню ни одной ссоры, ни с тобой, ни с Ворди, ни Бельгазо, вообще ни с кем... Неужели мы так дружно ладили? И как вы терпели мой характер?

– Да-а, характер у тебя ещё тот... Но не скрою, ссоры у нас проскакивали изредка, и очень даже хорошо, что тебе о них ничего не известно, – с улыбкой сказала Латира и подошла к Барди, чтобы обнять его.

– И всё-таки, Барди, как ты нашёл временной портал в четыре тысячи сто двадцать седьмом году? Разведка Сочевана стала способна на это? – интересовался я.

– М-м... Разведка пока не способна на путешествия во времени, но у сочеванского народа появился неожиданный покровитель.

– Покровитель? – удивилась Латира. – Наш Создатель?

– Не-е, ну это совсем далеко, – улыбнулся Барди. – Наш покровитель оказался жителем Тирона.

– Что?! Тиронец, который помогает Сочевану? – округлила глаза Латира.

– Как оказалось, среди тиронцев есть и порядочные субъекты. И они хотят мира и взаимопонимания между нашими расами.

– Это позитивный момент, – сказал я и задумался.

– Так это тиронец тебя отправил за нами? – продолжала спрашивать Латира.

– Да, его имя Аросо-Кон. Он помог нам по согласованию с твоим отцом, Латира. Нам предоставили проход только для двух раз, одним из которых я уже воспользовался, а второй раз сработает ровно в двадцать два часа четырнадцать минут сорок семь секунд по местному времени. Я не разбираюсь в этом временном формате, но Аросо-Кон сказал, что ты, Сергей, поймёшь, о чём говорю и как это сделать.

– Проще простого, – ответил я. – Именно в это время мы должны находиться в свободном падении по стволу шахты лифта того же недостроенного здания. Остаётся только узнать, как проникнуть всем вместе на охраняемую территорию в столь поздний час.

– Я могу применить силу, – предложил Барди.

– Нет, Барди, не стоит. Это не гуманно. Насколько мне известно, где-то по периметру бетонного забора есть лазейка поросшая кустарниками. Вот в течение двух часов нам надо найти способ проникнуть на строительную площадку.

– Думаю, справимся, – уверенно сказала Латира.

– Так, а что этот... Аросо-Кон? Получается, он готов предать свой народ, чтобы помочь нам? – спросил я Барди.

– С его слов, он не предаёт свой народ, а желает воссоединения между сочеванцами и тиронцами, как имеющими одни корни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А с бульбульцами? Они ведь не имеют общих корней с нами, – спросил я.

– Ну, если заглядывать совсем далеко, то, конечно же, у нас с бульбульцами имеется общий предок. А так, Аросо-Кон предпочитает мирно соседствовать и с бульбульцами.

– Он хочет, чтобы тиронцы переселились на Землю? – спросила Латира.

– Нет, его цель – это взаимное посещение наших планет – как они на Землю, так и мы на Тирон.

– Но почему он заинтересовался именно нами и согласился на открытие портала, чтобы мы вернулись в сорок второй век? – не понимал я.

– Грядёт великое наступление тиронцев на Землю. Они устали от попыток уговорить подчиниться им и решили в скором времени осуществить полномасштабное военное вторжение на Землю. Аросо-Кон не хочет таким способом получить доверие землян, поэтому предоставляет нам шанс дать достойный отпор этому наступлению, чтобы вызвать уважение у командования Тирона. Одними из вероятных лидеров, способных противостоять атаке тиронцев, он видит вас обоих, поэтому и помогает нам с переброской во времени.

– Вот это как-то необычно складывается, – сказал я. – Ну что ж, может, это и лучшему.

В это время из спальни послышался зовущий голос: «Серёж! Серёжа!». Это звал Григорий Иванович.

– Иду, Иваныч, иду, – ответил я ему. – Барди, пойдём познакомлю тебя с нашим электронным знатоком.

– О, это, наверное, тот, о котором мне рассказывал Ворди. Конечно, с превеликим удовольствием познакомлюсь.     

– Привет, Григорий Иванович! – обратился я к нему на сочеванском. – Как дела? Как тебе современный интернет?

– Ничего так. Пойдёт временно перебиться, – ответил электронный спикер.

– Вот и хорошо. А у меня для тебя хорошая новость.

– У меня тоже есть хорошая новость... О! А рядом с вами никак сочеванец, судя по униформе?

– Да, это Барди... Барди, который обрёл вторую жизнь, – пытался я как можно толерантнее сообщить информацию о клонировании.

– Хорошо. Приятно видеть с вами ещё кого-то из соратников, – быстро проговорил Иваныч. – Так вот, Серёжа, я тут поработал немного, собрал некоторые сведения, на основе которых перенастроил твой ноутбук и рационально перераспределил намагничивание микросхем, отчего теперь это устройство можно использовать как сканер для поиска аномальных зон временного портала.

– Подожди, подожди, Иваныч. Ты имеешь в виду, что мой ноутбук, эта старенькая развалина, может использоваться, как сканер, материалы на который ещё не созданы в этом мире?

– Да, именно это я и имею в виду. Привяжете этот ноутбук к верёвочке и будете медленно опускать его в шахту лифта с четырнадцатого этажа, а я чётко зафиксирую место, где определится аномальная зона...если она, конечно, определится...

– А что потом, Григорий Иванович? Что потом делать с этой аномальной зоной? – задал вопрос Барди.

– Ну, когда мы найдём её и установим характер этого явления, я попробую разобраться в механизме путешествий во времени.

– Похвально, похвально, Иваныч, – улыбнулся я. – А как ты думаешь, каким образом тут появился Барди?

– Кстати, да... Каким образом? – спохватился электронный спикер.

– А тем же способом, что и мы! Только контролированным. И Барди проведёт нас обратно в сорок второй век.

– Вот это да! Какая удача! – воскликнул Григорий Иванович. – Я обязательно хочу присутствовать при переброске. То есть надо, чтобы я был включён во время процесса путешествия во времени. Вероятно, у меня получится зафиксировать что-то вразумительное.

– Конечно, Иваныч, всё сделаем, как скажешь. Осталось дело за малым – подобраться к объекту и...

Внезапный и резкий звонок в дверь прервал мою речь и даже немного напугал. Мы переглянулись между собой, и прозвучал второй звонок.

– Ещё соратнички прибыли? – спросил Григорий Иванович.

– Не думаю, – ответил Барди.

– Наверное, соседи, – предположил я. – Квартира старенькая здесь и коммуникации обветшали – может, заливаем кого снизу. Пойду открою.

Открыв дверь, я увидел на лестничной площадке совсем расстроенного Ванька, который даже не смотрел мне в глаза.

– Ты это..., начал он. – Скажи только правду – ты точно не в секте и не сошёл с ума?

– Ну с чего мне сходить с ума, Ванёк? – рассмеялся я. – Заходи. Тут ко мне ещё один друг из будущего прибыл.

– Прикольно, – улыбнулся Ванёк и зашёл в квартиру.

Робко шагая, Ванёк зашёл со мной в комнату и внимательно посмотрел на красивую с пронзающим взглядом Латиру, потом на низкорослого, но широкоплечего Барди в экзотическом чёрном комбинезоне, и на образ Григория Ивановича, выглядывающего с экрана ноутбука. Ванёк ещё немного помялся на месте, глянул на меня и решил всё-таки заговорить.

– Здравствуйте, гости из будущего. Рад приветствовать вас на нашей планете, – официальным тоном сказал Ванёк.

– Но мы тоже с этой планеты, – рассмеялась Латира.

– А, ну да. Чего-то я не то «сморозил». Извините, не каждый день увидишь людей из будущего, – оправдывался Ванёк.

– Людей – да, но мы не совсем люди – мы сочеванцы, – Латира ещё больше запутала Ванька. – То есть мы почти полностью идентичны людям, но кое в чём мы всё-таки отличаемся, а именно в способности регенерации клеток.

– Ну, это мне ни о чём не говорит, в этом я не очень-то и понимаю, но внешне вы уж очень похожи на людей, – отреагировал Ванёк на слова Латиры.

– Ванёк, не бери в голову. Они такие же люди, но только с небольшими изменениями, произошедшими за более чем две тысячи лет, – решил я уточнить, понимая, что из-за того, что обучение Латиры русскому языку прошло не на должном уровне, могли возникнуть трудности в интерпретации сказанного ею.

– Серёга, а что вообще происходит? – Ванёк решил спросить прямо.

– Именно сейчас мы обсуждаем, как отправимся в четыре тысячи сто двадцать седьмой год, чтобы продолжить борьбу с тиронцами, – ответил я.

– Ух ты! Как интересно. Но одновременно и пугающе, – восхитился Ванёк.

– Нормально. Я уже свыкся с постоянной возможностью вступить в боестолкновение, – немного возгордился я мужественностью перед Ваньком.

– Пугают не только боестолкновения, но и сама суть того, что человек каким-то образом проходит сквозь время. Это как он? По частичкам разлетается? – поинтересовался Ванёк.

– Нет, молодой человек, перемещение во времени не имеет ничего общего с законами физики, – решил вмешаться Григорий Иванович. – Это абсолютно иной процесс, который мне ещё предстоит досконально изучить.

– Ой, я же забыл вас друг другу представить, – опомнился я. – Это Ванёк – мой лучший друг. А это – Латира – моя боевая подруга, – Латира подняла правую руку и растопырила пальцы для приветствия, но Ванёк растерялся и не понял этот жест. – М-да... Ванёк, Латира приветствует тебя по-сочевански. Надо в ответ пожать ей пальцы.

– А, да? Понял. Конечно, – Ванёк поспешил поприветствовать Латиру тем же способом.

– А это вот Барди. Он не говорит по-русски. Барди прибыл, чтобы провести нас обратно, в будущее, – Ванёк поприветствовал и Барди по-сочевански. –  В ноутбуке временно находится Григорий Иванович – наш электронный гений.

Ванёк, было, тоже дёрнулся, чтобы поприветствовать Григория Ивановича пальцами, но опомнился, отчего электронный спикер улыбнулся в ответ и сказал: «Здравствуй, Ваня».

– Здравствуйте, – ответил ему Ванёк.

– Слушай, друг, а давай с нами в сорок второй век. Мне твоя поддержка очень нужна там. Поверь, нам там не придётся скучать, – предложил я Ваньку.

– Ну-у..., – начал Ванёк.

– Прощу прощения, – прервал его Григорий Иванович, – но в данном случае необходимо спросить у Барди – возможно ли это.

– Да-да, точно, – понял я Иваныча. – Барди, а мы сможем взять с собой моего друга Ваньку? – спросил я по-сочевански у Барди. – Он умный, а ещё он бывший спортсмен – будет очень хорошим сочеванским разведчиком.

– Мне приятно, что у тебя есть такие друзья в этом времени, но, увы..., – недоговорил Барди.

– Я понял. Значит нельзя, – перебил я Барди и грустно посмотрел на Ванька.

– Извини, Сергей, но у нас только три возможных места для переброски, – сказал Барди с серьёзным лицом.

– «Три места» – звучит, как о местах в автобусе, – попытался улыбнуться я. – Автобус времени – это замена названию «машина времени»! – попытался пошутить я, но никто из воспринимающих сочеванский язык не понял меня. – А когда мы прибудем в сорок второй век, возможно, будет вернуться за Ваньком? – не терял я надежды.

– Только Аросо-Кон ведает об этом, но мне кажется, что это маловероятный сценарий, – утверждал Барди.

– Почему же? – спросил я.

– Тиронцы – очень рациональный народ. И если ты, Сергей, показал свои возможности и стремление в борьбе за справедливость, то о твоём друге, извини, им ничего не известно.

– Я попытаюсь убедить Аросо-Кона, – сказал я и повернулся к Ваньку.

– Ну, что там, что там? – с искрой в глазах спросил Ванёк. – Я решил, что очень хочу с вами в будущее и участвовать во всех этих ваших захватывающих мероприятиях.

– Э-э..., – не знал я как начать. – Видишь ли, Ванёк, именно в этот сеанс переброски не получится тебя взять с собой. Но обещаю, как только я прибуду туда, сразу же займусь этим вопросом. Сколько бы там времени это не заняло, всё равно, если я смогу опять воспользоваться временным порталом, то вернусь именно в то время, в тот час, в ту минуту, в которую мы расстанемся с тобой.

– Ясно..., – опечалился Ванёк и опустил голову.

– Кстати, а ты проведёшь нас?

– О, конечно, – обрадовался Ванёк. – Я так хочу посмотреть, как это произойдёт.

– Меньше чем через два часа мы должны быть на нашей строительной площадке, а проходить через охрану – не вариант. Там где-то в кустах была пробоина в стене. Ты не в курсе, где именно? – спросил я Ванька.

– Конечно, знаю. Не раз замечал как Саня Головатый через эту пробоину цемент «налево» тягал.

– Отлично! Тогда вызываем такси и выдвигаемся туда, – сказал я. – Иваныч, я пока закрываю ноутбук. Включу тебя уже на месте переброски.

– Хорошо, Серёжа, – ответил мне электронный спикер.

Переодевшись с Латирой в чёрные комбинезоны, обув левитационные ботинки и натянув рюкзаки, в один из которых я положил свой ноутбук с Иванычем, мы вчетвером вышли на улицу, где нас уже ждало такси. На дорогу к южной стороне строительного объекта заняло около сорока минут. По приезду на указанное место я расплатился с таксистом, а остальные деньги, что у меня были, отдал Ваньку. Сам же таксист с интересом рассматривал мой комбинезон и ботинки, когда я сидел на переднем пассажирском сиденье, и даже поинтересовался – не байкер ли я, на что был получен утвердительный ответ.

Пока мы шли пешком к ограждению строительной площадки, Ванёк расспрашивал меня о тех «чудовищах», которые выскочили на нулевом этаже. Ну, я ему и рассказал о бульбульцах и о маскировке под них, на что он рассмеялся и сказал, что у меня, действительно, теперь началась жизнь, наполненная интереснейшими событиями.

На поиски пробоины в стене Ванёк потратил совсем немного времени, что очень обрадовало нас, так как до сеанса переброски оставалось не более десяти минут. Но дальше всё пошло уже нет так гладко, как в предыдущие часы. Как только мы пробрались на территорию стройки, как назло, в это время совершал дежурный обход патруль охраны, и, прям, нос к носу мы столкнулись с ними.

– Кто вы такие? – спросил один из двух охранников, которые светили нам в лица фонариками, и, видимо, по причине своего нетрезвого состояния не узнавали во мне и Ваньке работников этого предприятия. – Кто вы такие я спрашиваю? Как вы сюда попали?

– Что-то лица у вас знакомые, – сказал второй охранник, по голосу которого я узнал Петровича – старшего смены охраны.

– Мы заблудились немного, – стал отвечать я виноватым голосом.

– Как-то странно вы одеты... Сталкеры что ли? – спросил Петрович, посветив нам на рюкзаки. – Или обычные воришки?!

– У нас осталось мало времени, – шепнула мне Латира, посмотрев на хронометр на своём рукаве.

– Вот это техника! – воскликнул первый охранник, увидев этот хронометр. – Да они же шпионы от компании-конкурента!

– Бежим!!! – крикнул я, подхватил Латиру под руку и рванул, что есть силы, в сторону нужного нам здания. Одновременно за нами сорвались с места Ванёк и Барди, а за ними сразу же и охранники.

– Стой! Стой! Стрелять будем! – кричал Петрович.

«Не будут. Не такое это уж и нарушение», – подумал я и продолжал бежать, но вдруг прозвучали выстрелы.

– Сейчас я их обезврежу! – крикнул мне Барди.

– Не стоит, Барди. Они в воздух стреляют. Не имеют права в нас стрелять, – уверял я его.

Но прозвучали ещё выстрелы, и послышался свист пуль рядом.

– А-а! – закричал Ванёк. – Меня подстрелили!

– Держись, Ванёк! – я остановился и стал поднимать упавшего Ванька.

– Ну, всё, моё терпение лопнуло, – как-то спокойно сказал Барди, потом повернулся и с его рукава вылетели два красных объёмных луча, которые поразили охранников и остановили их. – Некоторое время постоят спокойно... Что там у него? – поинтересовался Барди за Ваньку.

– Похоже, что по ногам стреляли, – ответил я ему. – Ты как? Нормально? – спросил я у стонущего Ванька.

– Болит. Но видно, не «огнестрел» – с «травмата» стреляли. Но всё равно очень больно.

– Сейчас заживлю, – подошла к нему Латира и посветила на него со своего рукава. – Только давай пошевелимся, а то опоздаем. Показывай, куда попали.

– В бедро и ягодицу.

– У нас осталось пять минут, – сказал Барди, посмотрев на хронометр Латиры, который отображал обратный отсчёт в местных единицах времени. – Если не успеем, второй возможности может и не быть.

– И на шум сейчас остальные охранники сбегутся, – добавил я. – Вот уже этот подъезд. Нам осталось только подняться на четырнадцатый этаж.

– Снимай штаны! – крикнула Ваньку Латира.

– Может не стоит штаны снимать? Как-то стеснительно, – робко сказал Ванёк.

– Быстро снимай, а то останешься здесь! – ещё громче крикнула Латира.

– Ванёк, давай, не задерживай нас! Ты мне друг или не друг! Будь мужиком – я же тебя рекомендовал в нашу группу разведчиков! – уговаривал я Ванька.

– Ну, ладно, ладно, – Ванёк стал стягивать свои джинсы, обнажив застиранные обесцвеченные семейные трусы. – Вот здесь и здесь сильно болит, – показал он обширные красно-синие гематомы на задней части бедра и ягодице. – Не могу ногу разогнуть.

– Не дёргайся, – Латира активировала на своём рукаве «заживитель» и провела шевелящимися неоновыми лучами вдоль Ванькиного бедра. – Всё. Бежим наверх.

Ванёк натянул джинсы, поднялся на ноги и даже два раза подпрыгнул, удивившись отсутствующей боли от ранений, но, увидев, что мы уже вбегаем в подъезд, ринулся за нами. Четырнадцать этажей и двадцать восемь пролётов мы преодолели, как спринтеры на стометровке, при этом мне удалось на ходу включить ноутбук, чтобы активировать Григория Ивановича.

– Как удачно сложилось – не надо двери отжимать, – сказал я, увидев отсутствие лифтовых дверей на четырнадцатом этаже и посмотрел на Ванька.

– Не смог я сегодня работать, поэтому отпросился пораньше. Ну а Головатому эти двери вообще «по барабану», – оправдывался Ванёк за неустановленные согласно наряду лифтовые двери.

– Значит, судьба так распорядилась, – сказал я. – Ну что, Ванёк, будем прощаться. И, вероятно, для тебя это расставание будет не больше минуты, а для меня, возможно, долгие месяцы или годы.

– Прощай, Серёга. Буду ждать тебя здесь через минуту, – улыбнулся Ванёк. – Ну, а если не успеешь к этому времени, то я переночую в подсобке этого подъезда, там меня и найдёшь. Ключ у меня с собой, да и на наружу мне пока нельзя выходить.

– Осталось тридцать секунд, – оповестила нас Латира. – Надо группироваться вместе.

– Ты готов, Григорий Иванович? – обратился я к спикеру на экране ноутбука.

– Готов, Серёжа, – ответил он.

– Ну, тогда прыгаем. До скорой встречи, Ванёк.

После этих слов, я прижал к себе раскрытый ноутбук экраном наружу и подошёл к краю железобетонного перекрытия. Латира и Барди стали ко мне спиной, и мы взяли друг друга, скрепив замок в локтевых сгибах.

– Десять секунд, – оповестила Латира.

– Прыгаем на счёт «три», – сказал я на сочеванском. – Раз, два...три! – мы втроём одновременно оттолкнулись от края и прыгнули в шахту лифта.

Ветер засвистел в ушах от скорости падения наших тел вниз. Латира, а может быть и Барди что-то кричали мне, но я ничего не слышал. Хоть я и не первый раз в такой обстановке, но сердце моё бешено колотилось, испытывая настоящий животный страх. Прошло больше пяти секунд, и мы всё ещё падали, а это означало, что процесс переброски запущен, и мы не разбились на нулевом этаже судьбоносного недостроенного здания. Постепенно скорость нашего падения замедлялась, и слух возвращался ко мне.

– Скоро прибудем! – кричал мне Барди.

– Всё произойдёт быстрее обычного?! – громко спрашивал я у него.

– Да! В первый раз ты блуждал по коридорам времени, а в этот раз путь переброски оптимизировался по продолжительности!

– Отлично! – ответил я ему.

Свет вокруг стал мелькать медленнее, а поток воздуха уменьшил силу сопротивления. Я постарался опустить голову как можно ниже, чтобы посмотреть, далеко ли конечная точка прибытия, но внезапный яркий свет ослепил мои глаза. Какая-то сила расцепила руки Латиры и Барди от меня и бросила на нечто мягкое и горячее, полностью остановив наше движение. Через несколько секунд мои глаза привыкли к свету, и я увидел, что Латира и Барди находятся рядом, а все мы вместе сидим на песке знакомой мне пустыни. Но в пустыне мы были не одни. Вокруг нас зависли пять тиронских «Стерров», грозно поблёскивая внешней оболочкой своих корпусов.

– Барди, я ожидала, что нас встретят братья-сочеванцы, а не враги. Ты что-то понимаешь? – спросила его Латира.

– Понимаю, – ответил он и что-то нажал на своём рукаве, отчего образ Барди стал растворяться и на его месте появился тиронец. – Позвольте представиться, – произнёс другим голосом «бывший» Барди. – Меня зовут Аросо-Кон.

Ни я, ни Латира не смогли произнести ни слова от такого поворота событий.

Глава 14

– Не бойтесь. Я не желаю вам зла, – сказал нам Аросо-Кон, когда мы с Латирой находились уже в одном из «Стерров».

– А мы и не боимся, – ответил я ему.

– Вот и замечательно, – улыбнулся он от природы мрачным лицом.

– Куда мы летим? – строго спросила у него Латира.

– На Тирон.

– Опять на Тирон, – высказал я с огорчением. – По-моему, я начинаю уставать уже от этих перемещений в пространстве и времени.

– Вам не стоит волноваться. На этот раз вы летите на Тирон не как пленники, а как наши гости, – вежливо убеждал нас тиронец.

– Хе-хе, гостей насильно не затягивают к себе домой, – сказал я ему.

– Извините, но по-другому вы бы не согласились полететь к нам.

– Ну, в чём-то ты и прав, Аросо-Кон...покровитель сочеванцев, – вдруг рассмеялась Латира. – Не удивительно, что у меня не возникло сомнений о реальности Барди, ведь ты – необычный тиронец.

– Посчитаю это за комплимент, – спокойно отреагировал тиронец на слова Латиры.

– Не возражаю, – немного с язвой сказала Латира.

Я постарался расслабиться в прозрачном воздушном кресле и осмотреться вокруг. Судя по интерьеру космического корабля, тиронцы, действительно, далеко ушли от сочеванцев в развитии технологий. Но опять же, так показалось мне невооружённым глазом, а что там, в действительности, нашпиговано в этот летательный аппарат, мне было неизвестно по причине не допуска к этим технологиям.

Когда мы покидали 2021 год, время там было ночное, поэтому мне жутко захотелось спать в тиронском космическом корабле, да ещё и после таких стрессов, перенесших за последние несколько часов. Я убедился, что обстановка не угрожает нам с Латирой опасностью, поэтому решился немного вздремнуть. Но сон почему-то был поверхностный и беспокойный. Я не мог толком расслабиться из-за разных тревожных мыслей в голове. Мне не очень нравилось постоянное изменение планов и обстоятельств в моей жизни, если я не мог их контролировать. Но с другой стороны, может, без таких спонтанных изломов судьбы нельзя было считать это приключениями. Ведь, как у меня было буквально полгода назад: утром просыпался по будильнику в душном вонючем строительном вагончике среди надоевших мне своими пустыми претензиями людей (ну кроме что Ванька), потом целый день до вечера монотонная работа, не вызывающая никаких положительных эмоций, а вечером опять строительный вагончик под чёрный юморок коллег или вялотекущие телевизионные сериалы. Но теперь-то такие сериалы, но только остросюжетные, происходят со мной под чёрный юморок судьбы. И, наверное, я должен сказать спасибо тому, кто всё это регулирует, той Высшей Силе, которая дала шанс насытить событиями мою пресную до этого жизнь. После этих размышлений, я вспомнил о маме. Что она предпримет, когда я долго не буду выходить на связь, если не смогу ещё раз посетить 2021 год? Неужели станет разыскивать по Крайнему Северу? Надеюсь, до этого не дойдёт, потому что какие-то тенденции на регулярное использование возможности перемещаться во времени есть. Уже стало понятно, что за этим стоят тиронцы. Осталось выяснить: для чего им надо было изначально вытягивать меня из 2021 года; случайность ли это; для каких целей тиронцы, вообще, создали эти порталы; и возможно ли мне по запросу осуществить перемещение во времени. А ещё я подумал о Ваньке. Что он будет делать там, если я за ним не вернусь? Не появятся ли у него проблемы, если узнают, что он замешан в потасовке, происшедшей с охранниками? Я надеялся на лучшее, но и не отрицал возможно неприятное стечение обстоятельств.

Аросо-Кон перед посадкой на Тирон угостил нас горячим чаем, вкус которого, как мне тогда показалось, был совершенен. Это оказалось ещё одним моментом, который указывал на то, что не все тиронцы жестокие и тщеславные. А в связи с высоким интеллектуальным развитием жителей Тирона образовалось много разнообразных темпераментов у представителей этой расы. Но, со слов Аросо-Кона, хороших тиронцев ничтожно мало, именно хороших тиронцев с представления сочеванцев, потому что сами они считают, что хороший тиронец – это высокомерный, подлый и принуждающий уважать себя индивидуум. По этой причине элиту планеты Тирон составляют в основном эрудированные военачальники, которые занимаются психологическим террором. И элита эта сама понимает, что если каждый из них будет друг друга психологически терроризировать, то весь их государственный строй постепенно рухнет, поэтому они решили допустить некую оппозицию в лице таких тиронцев как Аросо-Кон – доброжелательных лиц по меркам сочеванцев, которые придерживаются принципов здравой и благородной морали. Сам Аросо-Кон является советником министра Тирона по стратегическому урегулированию благосостояния нации. Именно к этому министру по имени Тари-Дин и должен был доставить нас Аросо-Кон.

«Стерр» осуществил посадку в одном из многоугольных тёмных строений Тирона. Перед высадкой с корабля Аросо-Кон побеседовал с нами в формате инструкций к предстоящей встрече с министром.

– Я прошу вас держаться как можно уважительнее в отношении к Тари-Дину. В разговоре с ним не повышайте голос и не делайте агрессивных выпадов в его сторону. А также постарайтесь...пожалуйста, постарайтесь скруглить спину и не смотреть ему в глаза, – консультировал нас Аросо-Кон.

– Мне что-то не понятно, это он нас пригласил на разговор или мы к нему напросились на поклон? – спросил я недовольным голосом.

– Это я его уговорил, чтобы он принял вас для аудиенции, – оправдывался тиронец-оппозиционер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ну, так и разговаривай тогда с ним сам, – резко сказала Латира и вопреки словам Аросо-Кона ещё больше выпрямилась, отчего линии комбинезона подчеркнули её великолепную фигуру.

– Прошу тебя, прекрасная Латира, не сердись. В последнее время политики Тирона созрели так, что уже готовы осуществить боевой захват Земли. Это противоречит моим принципам, поэтому я и решился на такой шаг, и даже на то, чтобы выпросить открытие коридоров времени для возвращения вас в нынешний мир...

– И всё же, как вы этого делаете? – спросил я его.

– Не понял вопрос, Сергей.

– Как вы осуществляете путешествия во времени?

– Прости, но даже я не осведомлён в этом. И мне кажется, что это даже не в силах Тирона, – ещё больше запутал меня Аросо-Кон.

– Не понял, – затрусил я головой в разные стороны. – Подожди, а разве не с твоего запроса нас вытащили из двадцать первого века?

– С моего. Каждый чиновник один раз в пять Тиронских лет имеет право воспользоваться необычной просьбой у высшей элиты, если это не противоречит безопасности нации. И я воспользовался этим правом, объяснив рациональность моей просьбы.

– Так получается, что ты попросил у высшей элиты то, что не в силах тиронцев? Правильно ли я понимаю? – продолжал я расспрашивать Аросо-Кона.

– Всё правильно ты, Сергей, понимаешь. Путешествия во времени не в силах тиронцев, но в силах других рас, услугами которых можно воспользоваться.

– Ого! – удивился я.

– Вот это да! Кроме наших рас есть ещё какие-то расы, которые достигли высокого уровня развития? – заинтересовалась Латира.

– Мне это достоверно неизвестно. Но знаю точно, что нашей расе это точно не под силу... Ну ладно. Хватит. Что-то я разболтался с вами тут. Давайте так – если вам интересна возможность безболезненно спасти вашу нацию, то будете общаться с министром на моих условиях, ну а если же нет – то отправлю вас сейчас же обратно на Землю и могу гарантировать безопасность на протяжении всего пути... Но не более. Вариантов отвратить скорое нападение на вашу планету больше не существует.

Мы переглянулись с Латирой и поняли, что разумно всё-таки вступить в переговоры с высшей элитой Тирона, чтобы уже наверняка узнать их намерения.

– Хорошо, Аросо-Кон, мы поговорим с твоим министром. Но не обещаем, что сможем пресмыкаться перед ним, – сказал я ему.

– А пресмыкаться и не надо. Просто проявите уважение, – улыбнулся он.

– У нас с вами разные понятия об уважении, – высказалась Латира.

– Это правда, – согласился Аросо-Кон. – Но только в случае, если вы не переступите границу этих размытых граней, я смогу гарантировать вам безопасность на Тироне.

– Ладно, что-то я начинаю уставать от нашей беседы. Веди уже нас, Советник, к своему министру, – решительно сказала Латира.

 – Вот это другой разговор. Он ожидает вас в своих министерских апартаментах, – спокойно сказал Аросо-Кон.

 – Далеко идти? – спросил я тиронца.

 – Капсула с нашего «Стерра» уже перед его входом, – ответил он.

Панель корабля бесшумно «просверлилась», увеличивая сечение выхода, и перед нами открылось просторное помещение, похожее на пещеру, с угловатыми сводами в мозаичной выкладке красного и чёрного цвета. Помещение было абсолютно пустое, мрачное и наполненное тяжёлым тиронским воздухом. Аросо-Кон пригласил нас войти, и как только мы ступили в пределы этого помещения, посредине него появился ещё один тиронец, который важно сидел на воздушном кресле. Видимо, какая-то незримая граница перед входом в это помещение скрывала присутствующие в нём объекты.

Этот важный тиронец был одет во что-то подобное рясе в тех же мозаичных цветах, что и стены этой «пещеры». Глаза его не выражали никакого интереса к нашему присутствию. Хотелось уже развернуться и уйти с Латирой обратно на «Стерр», но это бы ещё больше показало нашу слабость перед агрессорами, поэтому мы продолжили уверенное движение к этому тиронцу из высшего общества. Но в шагах в десяти Аросо-Кон остановил нас, преграждая путь своей бледной худой рукой.

– Гарр до борро видли, – как будто прорычал на своём языке Аросо-Кон этому вельможе.

– Вар цоцри букру! – ещё громче и басовито прорычал ему в ответ вельможа. – Меня зовут Тари-Дин, – обращался он уже к нам спокойным и размеренным голосом. – Я министр высшей элиты Тирона. А вы, я так полагаю, Сергей и Латира?

– Да, это именно мы, – ответил я без эмоций, так как хотел и не перегибать палку, но и не показывать своё почтение к врагу.

– Мой советник Аросо-Кон долго уговаривал меня на эту встречу, а я отказывался, но он воспользовался своим исключительным правом, и вот я перед вами.

– Твой советник предупреждал нас, что мы должны быть покорными в разговоре с тобой. Но поверь, мы будем говорить на равных – так правильнее, – уверенно сказала Латира, отчего Аросо-Кон выпучил свои глаза, не поворачивая головы, а я немного затоптался на месте, ожидая грозной реакции.

– Ты смелая девушка, – удивительно спокойно отреагировал министр.  – Но твоя смелость может навредить сочеванской расе. В твоём положении не стоит грубить тому, кто может решить судьбу целого народа.

– Мы не напрашивались на этот разговор, – мне стало неудобно перед Латирой за своё молчание в оцепенении, поэтому и я начал показывать характер перед Тари-Дином.

– М-м, и ты туда же, Сергей, – спокойно продолжал министр. – Мне, казалось, что ты получил достаточно образования в этом времени, чтобы быть тактичным в неравном разговоре. Но это ещё раз показывает, что землянам ещё рано соревноваться с тиронскими достижениями.

– И поэтому вы решили оккупировать нашу планету, демонстрируя превосходство развития? – продолжал давить я претензиями.

– Хм, не складывается что-то у нас разговор, – мрачно сказал министр.

– Разговор сложится, как только вы откажитесь от намерений завладеть нашей планетой, – сказала Латира.

– М-да, ты использовал своё право, – обратился он к Аросо-Кону. – На этом продолжать разговор считаю нецелесообразным, – только он закончил предложение, как сразу же скрылся с наших глаз, как будто растворился в воздухе вместе с креслом.

 Аросо-Кон тяжело выдохнул и посмотрел на нас. Он был разочарован и видно не понимал, почему мы так повели себя, когда могли быть покорными и договориться о ненападении Тирона на Землю. Но тиронец есть тиронец, хоть и такой доброжелательный, как Аросо-Кон, поэтому ему не понять гордого и свободолюбивого народа Сочевана, частью которого уже ощущал себя и я.

– Пойдёмте, я посажу вас на «Стерр» и отправлю на Землю, – грустным голосом предложил нам Советник.

 Удивительно, но мне стало как-то неловко перед ним. Хоть он и был моим врагом, и подло обманул нас под видом Барди, но всё-таки он в какой-то мере желал нам добра – по-своему, конечно, но всё-таки желал.

– Спасибо, Аросо-Кон, за твои старания, – начал я мягким тоном. – Наверное, здесь, на Тироне, ты как «белая ворона» среди представителей своей расы. Но среди землян ты сможешь ужиться, если продолжишь совершенствовать в себе доброжелательные взгляды. Я думаю, Лидер Сочевана Мадин с удовольствием примет тебя в наши ряды. Не так ли, Латира?

– Мой отец очень добрый и гибкий сочеванец. Вероятно, он и примет к себе этого тиронца, но только после жесточайшей проверки на шпионство, – Латира продолжала выказывать своё недоверие Аросо-Кону.

– Латира, ну что ты так грубо? – стало неудобно мне перед Аросо-Коном.

– Ничего, ничего... Я понимаю её, – спокойно отреагировал Аросо-Кон. – Спасибо тебе, Сергей, за приглашение, но пока моё место на Тироне. Пока я здесь, присутствует хоть и небольшая, но всё-таки надежда на предотвращение полномасштабного вторжения на Землю. Однако, после сегодняшней встречи с министром, эта надежда становится призрачной. Я, конечно, продолжу свою оппозиционную деятельность, но вес её здесь довольно ничтожен. И, кстати, попробуйте воспользоваться информацией на том чипе...

 – На каком чипе? – спросил я, будто не понимал о чём речь.

– На чипе с искусственным интеллектом, который ты спрятал в контейнер своего рукава, – твёрдо сказал Аросо-Кон. – Не беспокойтесь, высшая элита пришла к выводу, что информация на этом чипе не представляет угрозы Тирону. Конечно же, к таким выводам они пришли с моей завуалированной подачи. Ведь, на самом деле, с две тысячи семьсот тринадцатого земного года предки тиронцев не теряли ранее накопленных знаний, а только укрепляли их совершенными инновациями. Поэтому опасаться искусственного интеллекта, владеющего устаревшими за почти полторы тысячи земных лет знаниями неразумно.

– Так зачем же тогда ваша раса охотилась за этим чипом? – спросил я.

– Некоторые наши политики хотели подавить вас морально в максимально возможной мере. Они хотели, чтобы сочеванцы не совершали технологический прорыв, оставаясь при этом, извините за прямоту, лёгкой мишенью для психологических издевательств.

– Ваши политики слишком много о себе возомнили, – резко отреагировала Латира на его слова.

– Не спорю, прекрасная Латира. Но надеюсь, ты не станешь отрицать весомого преимущества тиронцев в случае полномасштабной войны?

– Конечно же, буду отрицать! – вспылила Латира. – Технологически да – Тирон опережает, но насколько представители вашей расы подлы и лицемерны, настолько и быстро рухнут все ваши цели по захвату Земли.

– В тебе говорят гормоны, Латира, молодая кровь. К такому надо относиться с более холодной головой.

– Ну хорошо, хорошо. А как же ваша элита так быстро отказалась от проверки этого чипа? – продолжал интересоваться я.

– Мне пришлось солгать им. Я видел как ты, Сергей, вынимал чип из ноутбука и прятал его в свой контейнер. Поэтому, когда высшая элита вышла со мной на связь и поинтересовалась этим чипом, я сообщил им, что он был утерян в коридорах времени при нашей транспортировке.

– А ты хитёр, тиронец, – прищурила глаза Латира. – Не работаешь ли ты сразу на две противоборствующие стороны?

– В твоих словах есть доля правды, Латира. Но я пытаюсь установить гармонию между нашими народами, не ущемляя прав сочеванцев, но и не предавая целей тиронцев.

– Ох, и сложную ты себе миссию выбрал, – посмеивалась Латира.

– А я с детства люблю сложности, – сказал в ответ Аросо-Кон.

– С детства? Мне казалось, что у тиронцев нет детства, и с самого рождения в них генетически вложен темперамент вредителя и ханжи, – резко сказала Латира.

– Пожалуйста, не стоит о детях, – обиделся Аросо-Кон. – Мы к своим детям относимся не хуже, чем сочеванцы к своим, а может даже в чём-то и лучше. И по какой-то причине подростковый переходный возраст изменяет маленького тиронца до неузнаваемости, и он становится тем, с кем вы сталкивались чаще всего. Но опять же повторюсь – такое происходит не со всеми. Пример вот перед вами.

– Спящий ген высокомерия пробуждается в тиронце за время переходного возраста, – сделала вывод Латира.

– Что-то вроде того, – неохотно согласился с ней Аросо-Кон.

– Так по-твоему, Аросо-Кон, информация на чипе поможет нам в противостоянии нападению Тирона? – решил уточнить я важный момент.

– Поможет, но не решит проблему, – ответил он. – Во всяком случае, попробуйте – вероятно, обновление знаний и технологий уменьшит количество жертв среди жителей Сочевана, когда Тирон вторгнется на Землю.

– Гм, – задумался я и посмотрел на Латиру, которой, видимо, уже не терпелось улететь домой на свою планету. – Ну, раз у нас пошла такая доверительная беседа, скажи, пожалуйста, Аросо-Кон, когда в следующий раз возможно воспользоваться коридорами времени в личных целях?

– Хе-хе, – усмехнулся он. – Может даже никогда.

– Как? – сглотнул я слюну. – Совсем никогда?

– Я уже говорил, что ни я, ни кто-то с Тирона не имеет влияния на эти коридоры времени. Мы можем только попросить, точнее даже только сам первый министр Тирона может попросить об открытии коридоров времени.

– А кто эти существа, которые способны на такое? – продолжал интересоваться я.

– К сожалению, мне неизвестно, – пожал своими узкими худыми плечами Аросо-Кон.

– Латира, тебе известно о существовании во Вселенной ещё кого-то, кроме землян и тиронцев? – спросил я.

– О многих известно, но среди них ни одного разумного вида существ, – ответила Латира. – Интересно, кто это? И как тиронцы на них вышли?

– Есть предположение, что эти существа живут не в этом пространстве и времени, а в абсолютно неизведанном измерении. И, скорее всего, не существа они вовсе, а концентрированные сгустки энергии, которые не видят преград в законах нашей Вселенной, – сказал Аросо-Кон с серьёзным лицом.

– Но ты не знаешь наверняка? – спросил я его.

– Нет. Это всего лишь предположение, – почему-то оглянулся назад Аросо-Кон.

– Нам пора домой, Сергей, – дёрнула меня за рукав Латира.

– Ну что ж, не смею больше задерживать. В любом случае я скоро выйду с вами на связь... Наверное, именно с тобой, Сергей, потому что твоё сердце и голова ещё не так наполнились ненавистью к Тирону, как у коренных сочеванцев. Ты сможешь помочь Сочевану и одновременно посодействовать в реализации моих целей. Прощайте. Этот «Стерр» автоматически доставит вас на Землю.

– Прощай, Аросо-Кон, – сказал я.

Латира, не сказав ни слова, пошла в «Стерр», а я сразу же за ней. Выход за нами моментально свернулся, и космический корабль взял курс на Землю.

За весь полёт на нашу планету понадобилось пройти всего один шлюз искривления гиперпространства, что заняло у нас не более трёх часов вместе с разгоном и торможением «Стерра». Почти всю дорогу Латира не разговаривала со мной, а была занята изучением всех возможных упоминаний о внеземной жизни, чтобы найти что-то связанное с путешествиями во времени. Она поняла, что контроль над временем – это большой козырь во влиянии на происходящее ныне. К концу пути я присоединился к Латире для просмотра этих материалов. Я был очень удивлён, когда узнал, что только в одной нашей Солнечной системе было найдены различные образцы живого вещества – от микробов и бактерий на Марсе до гигантских тюленей на Европе – спутнике Юпитера. Каждая планета и её спутник кишели различными приспособленными к местной среде организмами и были открытиями человечества в разный период его истории. Венера с её адским парниковым климатом стала пристанищем для семи миллионов видов различных организмов. Никто не мог бы и представить в начале двадцать первого века, что жизнь возможна в невыносимых условиях Венеры, а тут выявили аж семь миллионов видов! А на, казалось бы, мёртвом железокаменном Меркурии, имеющем перепад температур в шестьсот кельвинов в течение суток, найдено почти восемьсот тысяч видов микроорганизмов. Да, жизнь является таким «живучим» явлением, что готова существовать в любой форме и в любом месте. Но вот доходить до своей разумной стадии жизнь не спешит, и не спешит настолько, что из многих миллиардов найденных видов организмов, известны только три формы разумной жизни: сочеванцы, тиронцы и бульбульцы, и те произошли, в общем, от одного земного предка. Сама визуализация планет и мест обитания этих существ мне очень понравилась, поэтому я ещё долго оставался под впечатлением этого виртуального путешествия по Солнечной системе.

– Земля, Земля, приём. Это Латира. Прошу произвести идентификацию личности, – сказала Латира посредством связи, когда мы уже визуально наблюдали нашу планету.

– Личность подтверждена, – ответили ей с той стороны женским голосом.

– Прошу разрешения на посадку «Стерра».

– Посадка разрешена, – ответил голос.

– Добро пожаловать домой, – сказала мне Латира и улыбнулась.

Глава 15

Когда «Стерр» уже вошёл в третий док, настроение Латиры поднялось до того, что счастливая улыбка почти не сходила с её лица. Я же себя чувствовал двояко: с одной стороны был рад тому, что прибыл на Землю 4127 года, но с другой стороны понимал, что сложившееся положение вещей подавляет мой энтузиазм на участие в борьбе с тиронцами. В самом деле, что если база знания Григория Ивановича – это всего лишь «допотопный» примитив для интеллектуального уровня представителей Тирона? И что если надежда на использование возможных инноваций окажется призрачной для народа Сочевана? Эти мысли гложили меня, вызывая иногда чувство бесперспективности моих действий. Как противостоять агрессии пришельцев? Ведь одним только ярым патриотизмом не отбиться от высокоразвитых технологий Тирона. Да, сочеванцы своим стремлением и трудолюбием почти с нуля достигли немалых инновационных высот, а тиронцам достались уже готовые технологии, которые совершенствовались в геометрической прогрессии. Но война – это не спортивные соревнования, где соперников подбирают по весовой категории и уровню тренированности, а очень жестокий и несправедливый процесс.

Латире не терпелось повидаться с её отцом Мадином и рассказать ему о том, как мы встретились с одним из министров Тирона, а также о странном тиронском оппозиционере Аросо-Коне. Она хотела незамедлительно поделиться с Предводителем полученной информацией о том, что в скором времени агрессор предпримет попытки захватить Землю насильственным путём, и больше не играть с нами во внушение для признания тиронской власти. Детской наивностью Латира верила в Григория Ивановича с его базой знаний – вероятно, последнюю надежду для свободного сочеванского народа. Ей очень хотелось, чтобы жизнь на Земле вернулась в прежнее спокойное русло – жизнь, которая каждый день радует своими натуральными красками, а не пугает опасениями стать подневольным и ограниченным человеком сочеванского происхождения.

Конечно, не только Латире, но и мне хотелось узнать, что же на самом деле кроется в секретных материалах электронного спикера, представляющего предыдущую эпоху человечества. И перед возможным использованием этой информации требовалось проверить её на рациональность и идентичность к уже имеющейся в пользовании Сочевана.

– Сейчас забежим к моему отцу, а потом уже занесём чип в научный отдел, – предложила мне Латира, когда мы были уже в транспортном пузыре.

– Хорошо, Латира, – улыбнулся я ей.

– Интересно посмотреть, как отреагирует папа, когда узнает, что у нас появился так называемый «покровитель» среди тиронцев.

– Наверное, будет рад?

– Я не увидела от него какой-то толк, кроме того, что с его помощью нас вернули в это время.

– Ты слишком придирчиво относишься к Аросо-Кону. Мне кажется, что он ещё реально нам чем-то поможет.

– Ты думаешь? Я считаю, что Аросо-Кон – профессионал агентурной работы, и цель его та же, что и его начальства. Не верю я ни одному тиронцу!

– Ну, ты, конечно, лучше знаешь тиронцев, но мне хотелось бы верить, что Аросо-Кон был искренен.

– Тогда давай насчёт его намерений оставим такой статус – «хотелось бы верить». А там дальше поглядим. На данном этапе нам надо разобраться с Григорием Ивановичем и потом принимать дальнейшие решения, – сказала Латира перед входом в апартаменты Предводителя. – Ну, заходим. Отец должен быть на рабочем месте. Ох, и обрадуется он сейчас! Заодно и узнаю, почему он не выходил на связь, когда я его запрашивала, – глаза Латиры опять весело заблестели.

 – А он не выходил на связь? – удивился я.

 – Да. Такого раньше не было. Наверное, совсем заработался, решая навалившиеся проблемы.

Перед входом к Мадину нас проверил сканер. Контур Латиры засветился красным, и мой, кстати, тоже, что означало отказ в разрешении на вход в апартаменты.

– Довольно странно: твой отец не выходит на связь и не пускает нас к себе, – заподозрил я неладное.

– Вижу. Даже дрожь прошлась по телу. Тут точно что-то не чисто, – посмотрела на меня испуганными глазами Латира.

– Папа! Папа! Ты там? – Латира начала стучать по закрытой панели в сторону апартаментов Мадина, но никакой реакции не последовало.

– Надо связаться с Ворди, – предложил я.

– Ворди! Ворди, ответь! – вызывала Латира, нажав код на панели своего рукава, но и Ворди не отвечал.

– Подозреваю, что и Бельгазо нам не ответит.

– Не отвечает, – грустно сказала Латира, пытаясь вызвать Бельгазо. – Центр! Центр, связь! Это Латира! – набрала другой код Латира для вызова Центра.

 – Центр слушает, – ответил женский голос из рукава.

 – Центр, что с Мадином? Где он находится?

– К сожалению, эта информация заблокирована по указанию Лидера Шерди, – ответил голос из рукава.

– Вы хотели сказать заблокирована министром Шерди? – спросила Латира.

– Информация заблокирована по указанию Лидера Шерди, – повторил голос.

Латира повернулась ко мне и вопросительно посмотрела, ничего не говоря.

 – Тут только два варианта: или в Сочеване электронный вирус, или же государственный переворот, – выдвинул я свои гипотезы происходящего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– У нас не может быть государственного переворота. Абсолютно никаких предпосылок к этому не было.

– А сочетание  слов «Лидер Шерди» тебя не наводит на мысль, что всё-таки в Сочеване произошёл захват власти.

– Наводит..., – глаза Латиры повлажнели от слёз. – Где же папа? Что с ним сделал этот предатель Шерди?

– Думаю, с ним ничего не случилось, – пытался я успокоить Латиру. – Наверное, твоего отца держат где-то взаперти. Мы найдём его, Латира. Обещаю тебе, – обнял я её.

– Надо найти Ворди и Бельгазо, чтобы разузнать, что здесь случилось, – сказала она, немного успокоившись.

– Где они могут находиться?

– Пойдём сначала домой к Ворди.

– Пешком? – спросил я.

– На пузыре, – ответила мне Латира. – Для пузыря не требуется идентификации, поэтому он нас доставит к дому Ворди.

– А-а, ну, поспешим тогда, пока нас и этой возможности не лишили.

Транспортный пузырь поднял нас на поверхность, а потом между цветными «мохнатыми» домостроениями доставил к месту жительства Ворди. Но перед входом в квартиру сканер отказал нам в доступе для вызова Ворди. Нервы Латиры не выдержали, и она стала колотить руками по панели входа в квартиру.

– Ворди! Ворди! Где ты, Ворди! – кричала Латира, но из квартиры никакого ответа не следовало.

– Что будем дальше делать? Пойдём к Бельгазо? – спросил я её.

– С Бельгазо будет та же история, – ответила Латира. – Только, если мы их кого-то случайно на улице встретим... Но, скорее всего, они не могут выйти из своих квартир.

Вдруг на панели входа в квартиру Ворди стало что-то проявляться и вспучиваться, при этом выделяя дым с маленькими струйками красного света. Вспучивание поднималось вверх равномерно, будто с внутренней стороны кто-то использовал газовый резак.

– Давай зайдём за угол, – спокойно предложила мне Латира, понимая, что происходит.

Как только мы зашли за поворот коридора и постояли буквально одну минуту, послышался грохот, и разрезанный дымящийся кусок панели пронёсся по полу в метре от нас.

– Теперь можно выходить, – сказала Латира.

На том месте, где вход в квартиру был затянут панелью, образовалась большая дыра, которая слегка дымилась по контуру. Сквозь этот контур вышли Ворди и Бельгазо.

– Латира! Сергей! – воскликнул радостно Бельгазо.

– Что здесь случилось? И где мой отец! – сразу же спросила Латира.

– М-м, – замялся Ворди. – Пойдёмте в парк, пока соседи на шум не собрались, – предложил он.

Ворди выглядел очень подавленным, и всю дорогу до парка не проронил ни слова. А Бельгазо, наоборот, видимо, по причине своей юности, был очень болтлив, и весело рассказывал о том, как он перенастроил на рукаве свой блок управления для того, чтобы лучами, которые не предназначены для этого, разрезал панель из высокопрочного материала.

Добравшись до парка, мы устроились в капсульной полусфере, чтобы спокойно обсудить происходящее.

– Где мой отец? – повторила вопрос Латира.

– Надеюсь, что просто пока изолирован, – печально ответил Ворди.

– А что происходит-то в Сочеване? – поинтересовался я.

– Ты знаешь, Сергей, в последние столетия чего только не случалось в Сочеване: и потеря контроля над урегулированием климата, и многократные нападки тиронцев, и проблемы с обновлением человеческих клеток. Но чтобы в Сочеване произошёл государственный переворот!... Такого даже в страшном сне не представляли. Ведь, само значение слова «сочеванец» означает единство, верность и преданность, – пояснял мне Бельгазо.

– Шерди устроил этот переворот? – спросил я, понимая, что именно Шерди это и сделал.

– Да, Шерди, – подтвердил Ворди. – Он, конечно, подлый, но чтобы решиться на такое... Сочеванцу невозможно такое совершить, тем более самому...

– Может, он на самом деле не сочеванец? – предположил я.

– Слабо вериться, – отвечала Латира. – На выпускных экзаменах и перед назначением на должность каждый сочеванец проходит идентификацию, в том числе и биологическую.

– Но вы же сами понимаете, что во Вселенной есть расы, которые могут обойти сочеванскую идентификацию, – удивило меня то, насколько сочеванцы доверяют друг другу, что не берут во внимание таких элементарных вещей.

– Ну, могу допустить такое, – нехотя согласился Ворди.

– Сергей, ты хочешь сказать, что Шерди не сочеванец, а на самом деле тиронец, который обошёл биологическую идентификацию? – спросила Латира.

– Я предположил. Тиронец он или кто-то другой – мне неизвестно. Но раз вы говорите, что сочеванец, который прошёл проверку, не сможет пойти на преступное предательство в отношении своих Лидеров, то как же тогда Шерди решился на государственную измену? Из этого делаю вывод, что или Шерди не принадлежит сочеванской расе, или же у него есть сообщники, которые помогли обойти проверку и устроить переворот в Сочеване.

– Ладно, ребята, я думаю, скоро разберёмся с этим Шерди. Вы скажите, где вы пропадали несколько дней? И не потеряли ли вы чип с Григорием Ивановичем? – спросил Бельгазо.

– Чип при мне – в контейнере рукава. А «пропадали» мы в двадцать первом веке, – отвечал я.

– Как так? – удивился Бельгазо. – В тот день, когда мы уходили от погони, ты вместе с Латирой направился за бархан, и там вы пропали из нашего виду. Я тогда ещё подумал, что вы довольно быстро скрылись от преследования «Стерров». Мне же с Ворди пришлось ещё некоторое время помаяться, чтобы оторваться от тиронцев. И когда всё поутихло, а тиронцы потеряли наш след, я с Ворди пытался выйти с вами на связь, но всё тщетно. Мы взяли «Приджел» и, нарушая протокол, ещё несколько часов кружили над пустыней в поисках вас, и даже вызывали поисковую группу в помощь. Где вы нашли портал, чтобы переместиться в прошлое?

– Портал сам нас нашёл, – ответил я.

– То есть портал не только тебя вернул в твоё время, но и Латиру переместил? – спросил Ворди.

– Да. Ещё не выяснили, почему это случилось, но знаем, кто стоит за тем, что мы опять переместились сюда, – немного запутанно ответил я.

– Гм... И кто же стоит за этим? Неужто тиронцы? – поинтересовался Ворди.

– О том, кто именно управляет процессами путешествий во времени, информация довольно размытая. Якобы какие-то сверхразумные существа или даже не существа, а просто сверхразум...

– Сверхразум? – удивился Ворди.

– Да. Так нам пояснил один тиронец по имени Аросо-Кон, – сказал я.

– Ага, представился нашим покровителем, – усмехнулась Латира.

– Ну, вы даёте, ребята... Доверяться подлым тиронцам..., – Бельгазо встал со скамьи и почему-то начал выглядывать из полусферы наружу.

– С его слов, он желает наладить хорошие отношения между Тироном и Землёй. Даже организовал встречу со своим министром, – пояснял я.

– И? Вы поговорили с этим министром? – спросил Ворди.

– Совсем немного. Разговор не удался, – ответила Латира и посмотрела на меня с улыбкой.

– А, похоже, Латира, это был твой метод общения? – догадался Ворди.

– Это была моя реакция на метод общения со мной.

– Тогда понял. То есть ни к чему не привела эта встреча? – захотел уточнить Ворди.

– Ни к чему, кроме того, что нам дали понять о скором полномасштабном вторжении на Землю, – ответил я.

– М-да. Плохие новости одна за другой появляются, – нахмурил брови Ворди.

– Надо готовиться к отражению атаки, – предложил я.

– В нынешних условиях это довольно проблематично, – сказал Ворди, после чего лицо его оживилось, и он добавил: «Надо обезопасить чип».

– Спрятать? – спросил я.

– Нет, – ответил Ворди. – Дай мне этот чип на минутку.

Я вынул из контейнера чип с рисунком голубя и отдал его Ворди, а он, в свою очередь, положил этот чип в свой контейнер и набрал несколько цифровых комбинаций. Ворди молча смотрел на меня, а спустя минуту вынул чип из контейнера и отдал мне.

– Опа! – воскликнул Бельгазо, выглядывая из нашей полусферы.

– Что там, Бельгазо? – спросила Латира.

– В нашу сторону идут штук десять роботов-уборщиков.

– Сразу десять уборщиков сюда идут?! – удивилась Латира.

– Не к добру это всё, – грустно сказал Ворди.

– Почему их так много? Может, где-то требуется генеральная уборка? – спросил я.

– Ага. Наверное, нас и хотят убрать, – ответил Бельгазо и стал пятиться назад от входа.

Роботы-уборщики окружили нашу прозрачную полусферу, а три из них вошли внутрь. С виду они ничего опасного не представляли – обычные человекоподобные дроиды, но поведение их указывало на недружелюбные намерения.

– Что вам нужно здесь? Мы уборку не заказывали, – строго спросил Ворди роботов.

– Вы ошибаетесь, – отвечал один из роботов. – Мы не уборщики, а военная полиция.

– Кто? Вы кем себя возомнили? – подразнивал их Бельгазо.

– Теперь мы дроиды-полицейские согласно новому протоколу Лидера Шерди, – отвечал всё тот же робот.

– Шерди-самозванца? А ну бегом развернулись и пошли чистить туалеты! – приказным тоном крикнул Бельгазо.

– Ха-ха-ха, – нечеловечески произнёс робот. – Вы арестованы и будете доставлены на допрос.

С этими словами бывший робот-уборщик поднял человекоподобную руку и выстрелил из запястья мощным красным лучом в столик, отчего он с взрывной волной разлетелся на куски. Сама взрывная волна оттолкнула нас по сторонам, но роботы остались на том же месте.

– Ого, – высказался я, поднимаясь с пола и утирая рукой щёку от удара осколком стола. Осколок надорвал мне кожу под глазом, потому что на руке осталась кровь.

– Попрошу оставить ваши шутки для другого случая, а сейчас следуйте за нами в полицейский транспорт, – строго сказал робот.

– Пойдёмте, ребята. Заодно и выясним, что случилось с Мадином, – сказал я, понимая, что на данный момент это правильное решение.

Новоявленные стражи порядка доставили нас в Центр и отвели сразу к лжелидеру Шерди, который без угрызения совести разместился в рабочих апартаментах Мадина. Увидев нас, Шерди ещё больше выпрямился и выставил грудь колесом, всем видом указывая на то, что сейчас он чувствует себя будто в статусе Цезаря Римской империи. А Латира, как только зашла туда, сразу же кинулась в сторону Шерди, чтобы схватить его за волосы и узнать о судьбе своего отца, но полицейские роботы, ранее привыкшие к ускоренной влажной уборке, успели среагировать и преградить ей путь.

– Я знал, что ты прыткая кошечка, но уже бы пора свыкнуться с мыслью, что перед тобой стоит Лидер Сочевана. Твой повелитель! – невозмутимо сказал Шерди Латире.

– Подонок, а не повелитель! Где ты спрятал моего отца?! – резко спросила Латира.

– Выбирай выражения в отношении своего Лидера! – начал заметно нервничать Шерди. – И кто тебе сказал, что я его спрятал, а не распылил на атомы?

– Ах..., – у Латиры перехватило дыхание. – Ах, ты гад! Подлец! Предатель! – быстро, словно пулемёт, выкрикнула ему Латира.

– А, вот так вот, да? Так решила относиться к спасителю нации? Угу, хорошо..., – как будто обиделся Шерди. – Так, полиция, сковать им руки перед собой!

– Шерди, это уже лишнее, – сказал я ему.

– Почему же? Так проще забрать у тебя чип, – злорадно улыбнулся Шерди и подошёл ко мне.

– Зачем он тебе? Там ничего нет такого, что могло бы тебя заинтересовать, – пытался я отговорить его от последующих действий.

– А вот это мы и проверим, – Шерди взял мою левую руку, временно парализованную нейронными оковами, и набрал правильный код на панели, после чего вынул из контейнера чип с рисунком голубя. – Хм, возможно в этой маленькой штучке кроится решение проблемы вселенского масштаба, – Шерди держал чип двумя пальцами на уровне глаз и оценивал его, будто что-то видел.

Я посмотрел на Ворди вопросительным взглядом, а он в ответ только пожал губами. Его реакция мне была не очень понятна, ведь вся наша миссия оказалась под угрозой, а вариантов как справиться с возникшими преградами я не видел.

– Готовы ли вы беспрекословно выполнять мои приказы? И быть преданными своему Лидеру? – спросил довольный Шерди.

– Мы и так преданы своему Лидеру Мадину. А служить тебе означает отказаться от того, чтобы называться сочеванцем! – резко ответил Бельгазо.

– Это решение каждый из вас поддерживает? – Шерди сделал лицо каменным.

– Целиком и полностью! – ответил я.

– Забудь о том, что уважающий себя сочеванец будет покорён кем-либо, а в особенности тобой! Что бы ты ни сделал с отцом – возвращу тебе сполна! – вскипела Латира.

– Ну-ну. Жду не дождусь, – усмехнулся Шерди. – А ты, Ворди, что скажешь? Ты опытный старый воин, который с холодной головой может оценить сложившуюся обстановку. Сейчас я власть и распоряжаюсь судьбами наших граждан. Я могу сделать жизнь любого из сочеванцев невыносимой, а могу одарить разными почестями, которые, на мой взгляд, заслуживаешь и ты.

Ворди задумался, что совсем не понравилось мне. Почему же он сразу не дал отрицательный ответ, а как-то даже принял слова Шерди для размышления? Но, видимо, не о словах Шерди задумался Ворди, а о чём-то другом, потому что несколько мгновений спустя он спохватился и спокойно ответил: «А, нет-нет. Что ты, Шерди? Не впутывай нас в свои махинации. Лучше уж сидеть в изоляции, чем сотрудничать с тобой».

– Ну, на том и порешили. Посидите месяц-другой в изоляции каждый в отдельности, а потом встретимся и поговорим. И кто не захочет остаток жизни провести в четырёх глухих стенах, тот поклянётся мне в верности на детекторе лжи. Ступайте! Полиция, развести узников по камерам! – завершил своё напутствие Шерди.

– Мы скоро встретимся! И ты сам будешь молить нас о пощаде! – пригрозил Бельгазо, когда нас уводили дроиды.

Всех нас четверых развели по разным изолированным капсулам, которые в недостаточном количестве вентилировались воздухом, а температура в них создавалась некомфортная и менялась резкими перепадами от жары до непереносимого холода. Все это было устроено Шерди, чтобы подавить нашу волю и препирание к его предложениям. Находясь там всего несколько часов, я ощутил колоссальную нагрузку на организм, который стал истощаться слишком быстро. Мне не представлялось даже, что кто-то сможет здесь выдержать заточение в месяц или два. Видимо, на то и рассчитывал Шерди, что мы или сломаемся через несколько дней, или погибнем – все два варианта его устраивали. Ещё пару часов пребывания в капсуле оказались для меня тяжёлым испытанием. Помню, тогда опять задумался о рациональности того, что я покинул 2021 год, и о спокойной размеренной жизни строителя-разнорабочего в том времени. Мои мучительные размышления прервал вошедший в капсулу дроид-полицейский, который случайно запустил через вход несколько кубов свежего воздуха.

– С вещами на выход, – указал он и посмотрел на меня холодными мёртвыми глазами.

– Зачем? – задал я глупый вопрос, ясно не понимая происходящее вследствие кислородного голодания.

Дроид не ожидал такого вопроса и стал в короткой амплитуде крутить головой вверх-вниз и влево-вправо. Но неожиданно из-за спины дроида вышел улыбающийся Ворди, которого я сначала принял за плод моего воображения вследствие помутнения рассудка.

– Ты планируешь отсидеть здесь весь срок, Сергей? – весело спросил «плод моего воображения».

– Ворди! Ты ли это? – удивился я.

– Ну, вставай, вставай. Надо уходить. Тебе повезло, что наши капсулы находятся рядом, а за Латирой и Бельгазо надо идти на дальнюю сторону блока. Поспешим. Наши друзья тоже изнемогают от удушья, – Ворди подал мне руку.

– Но... Но... Да, конечно, Ворди, скорее... Спасибо тебе, – начал приходить я в себя.

– Ну, пошли, пошли.

– Как тебе удалось такое провернуть? – спросил я Ворди, когда мы уже шли вместе с дроидом по коридорам блока.

– Эти дроиды-уборщики – мой курсовой проект в средних классах, – начал объяснять мне Ворди. – И даже перепрограммированными на якобы «полицейских» они всё равно доступны для моих незаметных манипуляций над ними.

– У нас же руки были в нейронном анабиозе! – удивился я ловкости Ворди.

– А в этом дроиде я поковырялся ещё, когда нас доставляли из парка. Так что он полностью в моём подчинении. Не так ли, Чедлик? – Ворди повернул голову к дроиду.

– Вы правы, хозяин Ворди, – отвечал робот. – Чедлик был непослушным дроидом. Теперь Чедлик поможет хозяину Ворди, а потом вернётся убирать на улицы города.

– Ну, что ты, что ты, Чедлик. – Не горюй. Если сделаешь всё правильно, я возьму тебя с собой для более интересных дел.

– Спасибо, хозяин Ворди. Я выведу вас отсюда, блокируя все идентификаторы.

 – Хорошо, Чедлик, веди нас к изолятору, где томится Латира.

Радости моей не было предела. Во мне вновь появилась уверенность в том, что мы идём правильным путём, и от наших действий ожидаются положительные результаты для народа Сочевана. Да и вообще вернулся хоть какой-то смысл моего нахождения в будущем.

Освободить из заточения Латиру и Бельгазо тоже не составило труда, но вот на выходе из блока нас остановили дежурные дроиды полиции.

– Ликвидируем их? – спросил я тихо у Ворди.

– Не горячись. Всё само разрешится, – ответил он мне.

– Почему освободили заключённых? – спросил нашего дроида Чедлика один из дежурных.

– Узники дали согласие на покорность Лидеру Шерди. Я веду их к нему на поклон и на признание величия Лидера, – отрапортовал Чедлик.

– Хорошая новость, офицер. Проходите, – поверил Чедлику дежурный.

Ещё одна небольшая, но всё-таки удача подняла мне настроение. Мы вышли на свежий воздух, и осталось только решить, куда временно скрыться от глаз Шерди. Такое место было – это Бульбуляндия. В то время как Шерди узурпировал власть в Сочеване, бульбульцы его стали интересовать в последнюю очередь, поэтому пересидеть некоторое время в Бульбуляндии, пока он не спохватился нас, было единственным правильным решением. А добраться туда возможно на нашем старом добром «Приджеле», которым будет управлять Чедлик, так как он, в отличие от нас, не ограничен в доступе к инфраструктуре Сочевана.

– Что теперь предпримем, ребята? – спросил я, когда мы были уже на «Приджеле». – Мы свободны, но возможностей у нас всё меньше и меньше.

– Почему же меньше? – удивлённо спросил Ворди. – Это пока достоверно неизвестно. Вполне вероятно, что мы получим некоторые бонусы.

– Каким это образом? – спросил я.

– Да, Ворди, что ты имеешь в виду? – тоже спросила Латира.

– Как что? Григория Ивановича, – невозмутимо отвечал Ворди.

– Но чип с Григорием Ивановичем забрал Шерди, – недоумевал я.

– Этот? – Ворди открыл свой контейнер на рукаве и вынул из него чип с рисунком голубя.

– Не может быть! – воскликнул я! – Я ведь своими глазами...

– Ну, ты и фокусник, Ворди, – улыбнулась Латира.

– Да, во старый даёт! – восхитился Бельгазо.

– Хозяин Ворди очень умён, – даже дроид Чедлик и тот похвалил Ворди.

– А что тогда у Шерди? – спросил я.

– Копия чипа – что-то вроде демо-версии, – отвечал Ворди. – Конечно же, я не мог скопировать такую сложную информацию, которой владеет Григорий Иванович, поэтому загрузил на чип то, что было в свободном доступе Сочевана. А что будет делать с чипом Шерди? А проведёт, как и ранее планировалось, сверку на возможные инновации, и само собой ничего нового там не найдёт да и успокоится.

– И копию чипа ты отдал, конечно же, мне, зная, что Шерди изымет его именно у меня, – понял я замысел Ворди.

– Так точно, Сергей.

– Отлично провернул комбинацию. Спасибо тебе, Ворди, – сказал я ему.

– Делаем одно дело, – спокойно сказал он.

– Бульбуляндия на горизонте. Заходим на посадку, – сообщил нам Чедлик.

Глава 16

Песчаный овраг между двумя барханами в пустыне Бульбуляндии стал парковочным местом для нашего «Приджела». Для того чтобы скрыться от возможных незваных гостей «Приджел» развернул собственное укрытие, а Чедлик организовал нагнетание песка, отчего из двух серповидных барханов сформировалась дюна, которая и стала естественным ангаром для нашего универсального транспортного средства.

Я попросил своих друзей подождать у ограждения перед поселением, чтобы поговорить с бульбульцами и подготовить их к нашему прибытию, потому что четыре человека и один робот могут напугать неокрепшие умы этой расы. С помощью изученных за полгода троп мне без труда удалось выйти к жилищу приютившего меня семейства Апульплюм. Вся семья была в сборе за обеденным столом, и мой визит очень обрадовал их. Гнулигюль с Палимлюп на руках подбежал обнимать меня и целовать своими безобразными собачьими губами с неконтролируемой слюной, а Апульплюм с остальными детьми весело колотили лапами по столу. Для них я был как брат и сын, настолько эта семья бульбульцев любила меня, хоть я и не был на них похож. И направляясь тогда в Бульбуляндию, я рассчитывал на то, что там с радушием примут и моих друзей. Так и случилось, после десятиминутного откровенного разговора, семья Апульплюм решила выделить мне и моей группе одно из деревянных строений, ранее предназначавшееся для хранения продовольственных запасов, которое уже перестали использовать после того как построили новое более вместительное помещение для этих нужд.

Встреча семьи Апульплюм и моих друзей была довольно необычной. Бульбульцев удивило, что кроме меня ещё и другие «пришельцы» разговаривают на их родном языке, а дроид Чедлик поразил своим причудливым поведением и отсутствием многих потребностей живого существа. Кстати, о потребностях Чедлика. Дроид питался воздухом с помощью встроенного в нём мини-реактора. Воздух расщеплялся в реакторе на молекулы, выделяя кислород, который в свою очередь подвергался химической реакции с выделением требуемой энергии для работы дроида. Для энергозатратных функций дроид потреблял огромное количество кислорода, поэтому в такие моменты робот находился или на открытой местности, или же в помещении в отсутствии живых организмов. Но вблизи чего-то живого дроид использовал аккумулированную энергию от ёмких высокоэффективных солнечных батарей из неизвестных в двадцать первом веке сплавов. Вообще, с Чедликом мы очень хорошо стали общаться с первых дней знакомства. Казалось бы, бездушный робот, собранный из легкосплавных материалов, должен быть чёрствым и холодным, но у Чедлика выявился эмоциональный характер, который по-разному реагировал на внешние раздражители. Однако все приказы этот дроид выполнял строго, хоть и выражал иногда своё мнение по поводу их рациональности. И если для меня такой робот был какой-то суперигрушкой, то для бульбульцев Чедлик являл собой нечто потустороннее, требующее поклонения. Поэтому и называли они этого дроида – Святой Чедлик, и приносили свои дары, которыми сам Чедлик угощал нас.

По причине того, что Шерди мог вспомнить о нас в любой день, мы спешили скорее приняться за изучение содержимого чипа с рисунком голубя. Для досконального разбора и поиска нужной информации на чипе нам требовалась лаборатория и учёные Сочевана, но в связи со сложившейся обстановкой мы решили своими силами перебирать знания Григория Ивановича. И только одно место в Бульбуляндии подходило для активации электронного спикера – это его родной дом – купольное строение «Хранилища достижений человеческого разума». Удивлению Григория Ивановича не было предела, когда, после путешествия в прошлое и обратно, он активировался опять в том же полуразрушенном здании.

– Хм, Серёжа, а я думал, что моя следующая активация произойдёт в Сочеване, – разочаровано сказал электронный спикер, обведя глазами давно знакомое ему помещение.

– Прости, Иваныч, ситуация ещё более усложнилась.

– Тиронцы уже успели захватить Землю? – округлил свои электронные глаза Григорий Иванович.

– Пока нет, но всё идёт к тому. Вдобавок, в Сочеване свергли власть, и править стал диктатор по имени Шерди, играющий долгое время роль Льбабаля, о котором я ранее тебе рассказывал.

– Мы уже успели и побывать узниками в тюрьме Сочевана, о существовании которой нам было неизвестно, – добавил Бельгазо.

– Иногда я поражаюсь, как организм живого существа способен выдержать такое количество стрессов. Даже мой искусственный интеллект подвергается волнению от подобных новостей, – вздохнул Григорий Иванович.

– Вся жизнь – борьба, – попытался я красиво сказать.

– Серёж, устарело уже это выражение. Жизнь для того, чтобы жить, а не вечно бороться. Но, судя по последним событиям, к людям опять возвращаются забытые примитивные проблемы, связанные с выживанием, – сказал электронный спикер.

– Да, Григорий Иванович, ты прав, – подтвердила Латира. – Но теперь для того, чтобы начать спокойно жить, надо приложить усилия и побороться. И для начала, необходимо разобраться с самозванцем Шерди.

– И как же вы планируете с ним разобраться? – спросил Григорий Иванович.

– С помощью вируса, – ответил Ворди. – Только вмешательство во внутреннюю электронную сеть Сочевана даст нам шанс на возвращение былых устоев.

– Хм, рассуждаешь ты, Ворди, правильно. Но как в таких условиях создать вирус, способный взломать довольно непростые, как мне кажется, технологии Сочевана? – спросил Григорий Иванович.

– А это мы хотели узнать с помощью знаний, которыми наделён твой интеллект, Григорий Иванович, – чётко и уверенно ответил Ворди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да... Конечно... Но всё-таки без сравнительных характеристик найти у меня что-то превосходящее достижения сочеванского народа будет очень сложно.

– С нами прибыл сюда сочеванский робот. Пока он единственный из нас, у кого есть доступ к сети Сочевана. Это как-то может помочь? – спросил я.

– Робот? А где же он? – Григорий Иванович приставил ладонь ко лбу, как бы всматриваясь вдаль.

– Снаружи. Часовым выставлен от нежелательных гостей, – ответил я.

– Ребятки, ну что я вам могу сказать? Может, это сработает, а может быть, и нет. Надо пробовать, – деловито сказал электронный спикер.

– Не будем терять ни минуты! – воскликнул Ворди и позвал робота: «Чедлик! Чедлик!».

Дроид Чедлик послушно влез внутрь помещения, почти бесшумно спрыгивая с края разлома на пол.

– Я здесь, хозяин Ворди! – отозвался робот.

– Послушай, Чедлик, – начал Ворди, – во-первых, давай как-то уже без этой приставки «хозяин», а просто «Ворди»...

– Вас понял, Ворди.

– Во-вторых, давай перейдём на «ты»...

– Слушаюсь, Ворди.

– И перестань говорить «слушаюсь»! Представь, что я просто друг, который иногда просит тебя что-то сделать.

– Вот это да, Ворди! У меня никогда не было настоящего друга, – искусственный рот Чедлика растянулся в подобие улыбки.

– Теперь будет друг. И не один я, а ещё и Сергей, Латира, Бельгазо, и твой, можно так сказать, «коллега» – Григорий Иванович...

– Добрый день, Чедлик! – поприветствовал его электронный спикер. – Меня зовут Григорий Иванович.

– Добрый день, Григорий Иванович! Рад встрече, – ответил робот.

– Чедлик, не хочешь ли ты совершить подвиг для народа Сочевана? – лукаво спросил Григорий Иванович.

– Мне очень бы хотелось сделать что-нибудь эдакое, чтобы стать особенным дроидом в Сочеване, – по-ребячески наивно ответил Чедлик.

– У тебя будет шанс, друг, – Ворди взял Чедлика под локоть и подвёл ближе к Григорию Ивановичу.

– Я на всё готов ради тебя, Ворди, – по-дружески сказал робот.

– Ну, так вот, друг, сейчас ты подключишься к порталу Григория Ивановича и постараешься найти брешь в конфигурациях сочеванской сети по отношению к технологиям людей прошлой эры, – давал задание Чедлику Ворди. – Но Григорий Иванович попытается подключить тебя как живое существо с помощью силового поля. К сожалению, вне лабораторий Сочевана невозможно установить возможную совместимость соединений. Не так ли, Григорий Иванович?

– Всё так. Всё верно. Если человекоподобный дроид Чедлик наделён некоторыми эмоциями, то у нас есть шанс воздействия на его центральные нервные процессоры и наладить обмен данными.

– Я предусмотрел это ещё в школьные годы и спроектировал эмоции в дроиде-уборщике как дополнительную функцию, которую при желании можно было активировать. Но, видимо, это никому не было нужно, и никто так и не воспользовался. И я очень горд, что сейчас эта функция оказалась востребованной, – слегка выпрямился Ворди.

– Ну, давайте ж уже начнём сеанс, – не вытерпел я. – Иваныч, а можно поприсутствовать в этом процессе?

– Конечно, Серёжа. Вам всем это будет только на пользу. Рассаживайтесь вокруг меня и расслабьтесь. Чедлик, а ты заходи внутрь моей голограммы, чтобы контакт был полноценным.

Робот Чедлик вошёл в голограмму Григория Ивановича и почти совпал с его очертаниями, а мы с Латирой, Ворди и Бельгазо уселись вокруг них и взялись за руки. Опустив головы и закрыв глаза, мы расслабились и стали дышать ровно.

Подобные сеансы с Григорием Ивановичем я проходил не один раз, но за продолжительный перерыв уже порядком соскучился по приятным ощущениям получения информации таким способом. Мой мозг отлично тренирован благодаря таким методам познания чего-то нового, и потому готовность его к анализу мощного потока информации была на должном уровне. О скорости восприятия данных Латирой, Ворди и Бельгазо и говорить нечего – для современного человека, называемого ныне сочеванцем, это само собой разумеющееся. А робот Чедлик сам является носителем упорядоченной информации сочеванской цивилизации, поэтому мы рассчитывали на то, что путь по йоттабайтам базы знаний электронного спикера пройдёт относительно гладко. Почти так и случилось – никто из нас почему-то не запомнил никаких видений в этом сеансе, но по окончанию его в голове у каждого появилось множество вопросов касательно причин некоторых событий, происшедших до 2713 года и чем-то связанных с нынешним времени. Но вот Чедлик... После сеанса этот робот разрядился до нуля. Аккумулированная солнечная энергия Чедлика иссякла, а реактор потух и не хотел запускаться. Благо, рядом был его проектировщик Ворди – он-то и произвёл необходимое «искусственное дыхание», перезапустив системы робота. Чедлик воспрянул своим «электронным духом» и выбрался на свежий воздух, чтобы вдоволь надышаться, а через некоторое время вернулся и поделился с нами своими впечатлениями.

– Друзья мои, простите меня за эту слабость, однако функции эмоций оказались большой нагрузкой для моих нежных процессоров, – стал оправдываться изменившийся в поведении робот.

– Не переживай так, Чедлик, – успокаивал я его. – Мы знаем, что эмоции забирают немалое количество энергии, но и они же делают существование в этом мире более красочным и интересным.

 – Да, да, Сергей! – соглашался со мной робот. – Я прочувствовал, я познал это! Но вместе с тем мне стало понятно, что такое страх. Я стал бояться... Я стал бояться, что мой реактор остановиться и больше никогда не запустится. Неужели тогда наступит смерть? А что после неё? Куда денется моё электронное сознание? И существует ли загробный мир для таких дроидов как я? – расчувствовался Чедлик.

– Ты совсем как трёхлетнее дитя много вопросов стал задавать и одновременно философствовать как зрелый сочеванец. Возьми себя в руки, Чедлик! Ты нужен, чтобы помочь жителям Сочевана, – строго, как отец сказал Ворди.

– Ну, что ты, Ворди. Не надо так с Чедликом. Он получил возможность эмоциональных функций и пока не подстроился к ним. Ему нужна поддержка, а не строгие указания, – у Латиры проснулся материнский инстинкт, и она погладила робота по черепной биокоробке.

– Спасибо, Латира, ты настоящий друг, – обнажил свои искусственные зубы Чедлик.

– Ну, ладно, ладно. Чедлик, ты успокоился? – спросил Ворди.

– Вполне! – робот расправил свои плечи.

– Вот и хорошо, – сказал Ворди. – Готов обсудить с нами сеанс?

– Да, готов, Ворди!

– Отлично. Скажи, ты обнаружил какие-либо зацепки для взлома центральной сети Сочевана?

– В процессе получения новых..., – начал робот.

– Извини, – прервал его Ворди. – Подожди, минуточку. Эй, Бельгазо! – позвал он юного капитана, который начал засыпать.

– Да, Ворди! – очнулся Бельгазо.

– С тобой всё в порядке?

– Сеанс познания немного утомил. Но всё хорошо. Мне уже лучше, – Бельгазо показал бодрый вид.

– Если нужно, то выйди на воздух и подыши. Чедлику вон помогло, – сказал я.

– Не-не, Сергей, я в порядке, и хочу послушать Чедлика. Продолжай, пожалуйста, Чедлик.

– Спасибо, Бельгазо, – вежливо поблагодарил робот. – Так вот, во время сеанса при получении новых данных мои процессоры зафиксировали несколько совпадений по конфигурациям всемирной сети того времени и центральной сети нынешнего Сочевана...

– Так, так. И? – нетерпеливо спросил Бельгазо в предчувствии хороших новостей от Чедлика. Кстати, Григорий Иванович после сеанса стоял молча и не двигался, а мы сразу и не заметили этого, сконцентрировав своё внимание на Чедлике.

– И эти совпадения настолько весомы, – продолжал робот, – что при знании ключевых алгоритмов этих конфигураций, которыми пользовались до Новой эры, мы бы смогли применить эти ключи для взлома сети Сочевана.

– И мы знаем эти алгоритмы? – тут уже не выдержал я.

– Знать-то знаем, – деловито отвечал Чедлик, – но вот применить их будет физически сложно.

– Что значит физически сложно, Чедлик? Разве физическая сила может помешать искусственному интеллекту? – спросила Латира.

– В данном случае физическая сила может помочь искусственному интеллекту, но у нас её недостаточно, – отвечал робот.

– Чедлик, говори, сколько нужно физической силы? – напряжённо спрашивал я.

– Требуется триста девяносто пять субъектов – живых организмов или роботов, которые будут способны одновременно активировать ключи в различных точках Сочевана.

– Хм, – задумался я. – Нас пятеро. Остаётся ещё где-то найти триста девяносто персон... Но где ж их взять, находясь в нашем положении?

– Может, Григорий Иванович подскажет в этом вопросе что-либо, – Латира повернулась к электронному спикеру.

– Иваныч! Что с тобой? – заметил я необычное состояние его голограммы.

– Он не двигается, – тихо сказала Латира, проведя рукой сквозь электронного спикера.

– Иваныч, ты чего это? – опять я обеспокоился.

– Его надо перезагрузить! – сказал Ворди и направился к столу с кнопкой, отвечающей за основное питание «Хранилища».

Ворди нажал на кнопку под столом и всё вокруг вмиг окутал мрак, и только глаза Чедлика светились красным цветом, активировав функцию ночного видения. От такого зрелища стало немного не по себе, когда глаза робота в темноте, напомнили мне одного персонажа культового фильма конца двадцатого и начала двадцать первого века. Но потом, осознав, что передо мною настоящий человекоподобный робот сорок второго века, я даже немного возгордился предоставленною мне редкой возможностью окунуться в реальный мир будущего. Осмысление этого прошло в течение нескольких секунд, по истечении которых Ворди запустил энергию в «Хранилище». Вновь появилась голограмма Григория Ивановича в том же самом неподвижном состоянии, и даже навигационное меню, которое высветилось над столом, не реагировало на команды.

– Что ещё можно сделать, чтобы «разморозить» Иваныча? – спросил я у членов своей группы.

– Давайте я попробую, – отозвался Чедлик.

Робот Чедлик подошёл к Григорию Ивановичу и опять разместился в голограмме так, что почти полностью слился с его контурами. В тот же момент электронный спикер встрепенулся и немного покачался из стороны в сторону, будто от головокружения.

– Я был в коме? – спросил он нечётким прерывистым голосом, а робот вышел из его голографического изображения на три шага в сторону.

– Как хорошо, что ты вернулся, Иваныч! – воскликнул я.

– Григорий Иванович, я так испугалась за тебя, – высказалась Латира, облегчённо выдыхая.

– Чедлик молодец! Сообразительный, – Бельгазо обнял робота за плечи.

– Так что же со мной было? – растеряно спросил спикер.

– Вероятно, произошёл сбой по причине слияния двух чужеродных систем, – предположил Ворди.

– Не исключаю, – сказал Григорий Иванович. – Чедлик, а с тобой всё в порядке после сеанса?

– Мои системы в норме, – отвечал робот. – Единственное что – расчувствовался немного и чуть не заплакал своей охлаждающей жидкостью.

– О, Чедлик, да ты очеловечиваешься, – констатировал спикер.

– Почту за честь стать полноценным человеком-сочеванцем! – задрал свой фигурный подбородок робот.

– У тебя всё получится, – подбодрил Ворди Чедлика.

– Правда? Ворди, я смогу стать таким же, как и ты? Смогу пользоваться полноценными правами сочеванца, а не только слушаться приказов и прибирать улицы?

– Э-э..., – не знал, что сразу ответить Ворди. – Чедлик, ты особенный дроид и настоящий друг. И когда мы вернёмся в Сочеван, я буду первый, кто попросит Высшую Коллегию наделить тебя полными правами гражданина Сочевана и найти тебе занятие, соответствующее твоим качествам.

– Ворди, я весь в твоём распоряжении, – обрадовался робот. – Я хочу как можно больше принести пользы для сочеванцев, чтобы доказать, что бывший уборщик Чедлик достоин стать полноправным гражданином великого государства.

– Спасибо, Чедлик, но сперва нам надо выдворить оттуда нелегитимную власть в лице предателя Шерди. Обрисуй ситуацию Григорию Ивановичу.

– Да, Чедлик, я в курсе, что ты там увидел, – сказал Григорий Иванович, не дожидаясь пока робот начнёт свой монолог. – Мне очень приятно, что знания поколения, которое меня создало, могут помочь его потомкам в решении важных проблем.

– Иваныч, я думаю, все сочеванцы благодарны и тебе, и твоим создателям, но в применении метода, который поможет вмешаться в системы Сочевана, есть один недостаток, – сказал я.

– Какой недостаток, Серёжа? – спросил электронный спикер.

– Не хватает рук, чтобы произвести необходимые манипуляции.

– Ох, почему не хватает? А как же бульбульцы? – возмутился Григорий Иванович. – У них есть руки, правда, пока в виде лап, но всё же.

– Ну, бульбульцы это хорошо..., – задумался я о том, почему сразу о них не вспомнил. – Но как объяснить существу развитием соответствующему средним векам, что да как надо делать с высокими технологиями Сочевана?

 – Серёжа, ну, конечно же, с моей помощью, – ответил спикер.

– Ты хочешь сказать, что загрузишь здесь знания в их неокрепшие умы? – спросил я.

– Я так понимаю, что у бульбульцев, действительно, мозг ещё не готов для таких загрузок, но для выполнения одного маленького задания их нейроны, вероятно, выдержат один коротенький сеанс. Потребуется один доброволец, чтобы проверить это, – предложил электронный спикер.

– Хм, Сергей, стоит попробовать. Тем более что другого выхода у нас нет, – согласился Ворди.

– Бульбульцы такие милашки. Мне, кажется, они не откажут нам в такого рода помощи, – сказала Латира.

– Я уже владею всеми ключами, – начал Чедлик. – И совместно с Григорием Ивановичем распределим каждому участнику операции по ключу для определённой позиции на территории Сочевана. Главное условие – одномоментная активация этих ключей для взлома системы.

– Бельгазо, «Приджел» сможет вместить почти четыреста персон? – спросил Ворди.

– Ради благого дела «Приджел» не откажет, – улыбнулся Бельгазо. – Несколько минут потерпим в тесноте.

– Для размещения всех участников по территории потребуется несколько часов, но ещё не обойтись и без средств связи. Создать множество примитивных передатчиков мне не составит труда. Останется только подготовить к операции бульбульцев, – серьёзным тоном рассказывал Чедлик.

– Да, и обязательно должно быть согласие каждого бульбульца на участие в этом мероприятии. Без согласия загрузка знаний не осуществится, – добавил Григорий Иванович. И..., – электронный спикер прервался и к чему-то стал прислушиваться. – Вы слышите это?

Все начали вертеть головами и что-то искать, но ничего такого никто не услышал, кроме робота Чедлика.

– Там кричат, – сказал Чедлик, у которого, как и у Григория Ивановича, были очень чувствительные сенсоры звука.

– Не слышу. Где кричат? – спросил я.

– Снаружи, – ответил Григорий Иванович.

Я вылез наружу через разлом в стене и всё равно ничего не услышал. Тогда я решил взобраться по заросшему склону купола, чтобы осмотреться. Аккуратно хватаясь за упругие ветви вросших в стены купола невысоких кустарников, мне удалось подняться на вершину и посмотреть над кронами деревьев леса в сторону поселения бульбульцев. Меня охватил ужас, когда я увидел кружащих над поселением несколько сочеванских истребителей, которые выпускали вниз свои красные лучи. И только, когда с той стороны подул ветер, до моих ушей донеслись отчаянные многоголосые крики. Ноги сами рванули вперёд, хотя и стали немного ватными от адреналина. Кое-как хватаясь за ветви, я быстро перебирал руками и ногами, чтобы спуститься вниз.

– Сергей, ну, что там?! – спросила меня Латира, которая уже вышла из «Хранилища».

– Латира, зови остальных, и срочно бежим в поселение! – крикнул я в ответ, и тут же, не удержавшись за ветку, сорвался вниз.

По роковому стечению обстоятельств я упал в то же место, где когда-то свалился с Льбабалем, то есть замаскированным Шерди. Но за это время трава стала гуще и само падение неплохо самортизировалось, что и спасло меня от травм.

– С тобой всё в порядке? – подбежала ко мне Латира, а за ней и все остальные с группы.

– Да, нормально. Вы забрали чип?

– Чип у меня, – сказал Ворди. – Что ты там увидел?

– Сочеванские истребители обстреливают поселение бульбульцев, – ответил я, поднимаясь с травы.

 – Что?! – удивилась Латира. – Бегом туда!

Что есть мочи мы побежали в поселение, чтобы как-то предотвратить истребление бульбульцев сочеванскими кораблями. Но путь в несколько километров занял у нас более десяти минут, которые изнеможили нас в конец. Ворди немного отстал от группы – всё-таки сказался его возраст в двести четыре года. К тому времени истребители уже перестали поливать своими лучами поселение и улетели. Возник вопрос: кто управлял этими истребителями, даже если дистанционно? Неужели и среди сочеванцев появились предатели, которые решились на выполнение преступных приказов Шерди на причинение ущерба живым существам? Но позже Бельгазо пояснил мне, что, возможно, Шерди самостоятельно запрограммировал эти корабли на выполнение такого задания. Мы очень надеялись, что сочеванцы не стали исполнять подобные приказы и не потеряли своего благородства. И мы очень надеялись, что ущерб, причинённый бульбульцам, будет минимальным. Но надежды наши развеялись как дым, когда мы увидели на выходе из поселения, выбегающих с диким криком бульбульцев с повреждениями и ожогами различной степени на теле. Кто-то бежал, кого-то выносили, а кто-то, наоборот, рвался внутрь территории, пытаясь протиснуться сквозь напиравшую навстречу толпу на выходе – видимо, это те, кто во время обстрела находились на собирательстве ягод и грибов в лесу, а теперь спешили помочь своим близким, которые стали заложниками кошмарного истребления. Кое-как и нам удалось протиснуться сквозь эту толпу с помощью Чедлика, который своей нечеловеческой силой рук и устойчивостью ног смог немного отгородить поток бульбульцев, тем самым устроить нам небольшой проём для прохода. Латира, Ворди и Бельгазо, увидев рядом раненых, сразу же бросились помогать им, а я старался не смотреть по сторонам и поспешил вглубь поселения к своему семейству. Для этого я запрыгнул на спину Чедлику, который рванул со скоростью двадцать или двадцать пять километров в час, обегая встречных бульбульцев. Вокруг всё полыхало – огонь нещадно пожирал деревянные постройки, а в воздухе висел раздирающий горло дым. Наконец, Чедлик донёс меня к нашему временному жилищу, возле которого мне представилась, повергшая в шок, печальная картина – на обожжённой траве лежало тело Апульплюм без признаков жизни, а возле неё молча на коленях стоял Гнулигюль и вокруг голосили дети. Гнулигюль повернул голову и посмотрел на меня своими собачьими глазами, наполненными горем от невосполнимой утраты.

– Я не успел, Сергей, – монотонно произнёс он губами, онемевшими от шока. – Я ходил в лес по ягоды, и не успел...

Крепко взяв его за предплечье, я молча пытался выразить своё сочувствие, но от этого действия у Гнулигюль навернулись слёзы и он скрючился, касаясь лбом руки погибшей Апульплюм.

– Где Палимлюп? – спросил я его, когда заметил, что младшая дочь отсутствует среди всех детей.

– Она в лесу со старшей сестрой, – ответил Гнулигюль и, немного успокоившись, поднял голову. – За что нам такое, Сергей? Неужели, на нас осерчало Подземелье, позволив воинам Тёмных Небес убивать нас?

– Вы ни в чём не виноваты, – пытался я его успокоить. – Это всё жестокость одной особы, не имеющего ничего общего с прекрасным и замечательным народом Бульбуляндии.

– Но кто же эта особа? – обиженно спросил Гнулигюль.

– Поверь, эта особа за всё заплатит. И в этом понадобиться твоя помощь и твоих сородичей.

– Я готов, хоть сейчас! – воинственно воскликнул Гнулигюль и вскочил на ноги.

– Хорошо, но сначала надо потушить эти пожары. Чедлик, собери тех, кто способен сейчас себя контролировать, и займёмся тушением огня с помощью воды и песка из пустыни.

– Будет сделано, Сергей! – отрапортовал робот.

Глава 17

Как выяснилось позже, Шерди уже на следующий день, после того как распределил нас по тюремным камерам, захотел с нами пообщаться и предложить новые условия сотрудничества. Во-первых, он был не глуп и понимал, что такую разведывательную группу как наша, ему вряд ли удастся ещё где-то найти, а угроза нападения тиронцев на Сочеван никуда пропадала. Сам же Шерди желал возвеличить Сочеван, хоть и диктаторским способом, а главной его целью было подчинить себе Тирон – как бы смешно это тогда ни звучало. Но Шерди, если с одной стороны персона и хладнокровная, то с другой стороны обладающая высокими амбициями и горячими желаниями по причине своей молодости. А во-вторых он был безумно влюблён в Латиру. И свою влюблённость Шерди демонстрировал с помощью присущих ему недостатков, таких как – высокомерие, наглость и тщеславие. Но больше, чем Латиру, новый псевдолидер любил власть, поэтому и посадил свою возлюбленную в тюремную изоляцию, чтобы сломать её волю и подчинить себе. А долго ждать он не смог, и приказал своим дроидам-полицейским привести нас в его незаконно присвоенные правительственные апартаменты. Обычно сдержанный Шерди пришёл в ярость, когда узнал, что камеры пусты и нас нигде нет. Он оторвал одному из дроидов его биомеханическую руку и стал ею бить по остальным роботам, у которых ещё не была активирована функция эмоций, поэтому наказание они принимали как должное. Задыхаясь от избиения представителей выдуманной полиции, Шерди успокоился и взял себя в руки, а потом, как ни в чём не бывало, с каменным лицом отдал приказ о вылете истребителей для обстрела поселения Бульбуляндии. Он понимал, что наша группа могла сбежать к бульбульцам, и он также понимал, что сочеванские истребители с точной системой распознавания объектов не принесут вреда кому-то из нас, а только бульбульцам, чем и планировал нанести нам моральный урон.

Шерди добился своего – мы действительно ощутили моральный урон, считая себя отчасти виноватыми, что скрывались среди безобидных бульбульцев, которые уже активно эволюционировали как общество разумных существ. Многочисленные жертвы от этого обстрела были на совести не только жестокого Шерди, но и нашей, потому что мы не предусмотрели возможных последствий выбора места убежища от его преследования. Одним из результатов той ошибки была погибшая Апульплюм, которая являлась мне чуть ли не второй матерью последние полгода. Увидев горе Гнулигюля, его мучения от потери любимой жены – главы семейства, я обратился к Ворди с вопросом о возможности реинкарнации Апульплюм в новом теле путём клонирования.

– Нет, не думаю, что это хорошая затея, – отвечал на мой вопрос Ворди. – Полноценное клонирование предусматривает внедрение сознания разумного существа в идентичное или же иное тело. А сознание Апульплюм уже угасло и развеялось по просторам Вселенной.

– А как же происходит клонирование сочеванцев? Каким образом копируют сознание? – поинтересовался я у него.

– Копирование сознания сочеванцев происходит один раз в двадцать лет в специальных лабораторных пунктах, и хранится данная информация «за семью замками». Процедуру эту разработали всего сто пять лет назад, и используют поныне. Например, я копировался уже пять раз, Латира четыре раза, а Бельгазо всего три, – отвечал Ворди.

– А-а, вот почему когда клон Барди созреет, у него не будет информации о своих друзьях, – понял я. Вы в одной группе работаете не более двадцати лет?

– Да, всего шестнадцать лет – с того времени, как усилилось давление тиронцев на Сочеван.

– Ага, теперь понятно. Но всё же, Ворди, умершее тело Апульплюм возможно клонировать, даже если без воспоминаний и навыков?

– Да, но мозг клонированной Апульплюм хоть и созреет, но всё-таки количество информации в нём будет, как у новорождённого. Однако, такой мозг способен к быстрому обучению.

– Это довольно значимый аргумент, – одобрил я слова Ворди.

– Согласен, значимый. Но всё же клонированное существо – это уже не прежний индивидуум, даже с идентичным сознанием. Поэтому вопрос о копиях разумных существ остаётся философским.

– Это точно. Смотрю, некоторые философские вопросы не меняются тысячелетиями.

– На то они и философские, – улыбнулся Ворди.

После разговора с Ворди я отправился к Гнулигюлю, который вместе с Бельгазо и Чедликом возводил деревянную конструкцию для сжигания тела умершей супруги. Латира в это время находилась в доме и присматривала за детьми семейства. Я подошёл к Гнулигюлю, чтобы поговорить, и, когда он ко мне повернулся, в его мокрых уставших глазах читалось нежелание с кем-либо общаться. Но всё же по своей доброте душевной он согласился на разговор со мной.

– Гнулигюль, прости, что тревожу тебя и отвлекаю от важного дела...

– Всё нормально, Сергей. Говори, – относительно спокойно сказал он.

– Приятель, что если я скажу тебе, что можно вернуть Апульплюм?

– Сергей..., – глаза Гнулигюль широко раскрылись, но не от удивления, а, скорее, от обиды. – Сергей, мы же заботились о тебе множество декад, любили и доверяли тебе. Я б никогда не подумал, что ты такое сможешь сказать! Так насмехаться над чувствами близких... Апульплюм погибла! Её бездыханное тело лежит сейчас в «холодной», чтобы через час предаться огню, а душа её обретёт спокойствие в прекрасном, чистом и светлом Подземелье!

– Прости меня, Гнулигюль, я совсем не хотел обидеть тебя и уж тем более как-то осквернить память Апульплюм, – искренне извинялся я. – Но дело в том, что со мной здесь мои друзья сочеванцы, которых ваша раса и представляла в роли богов. Вот они и способны... как бы это сказать... вернуть Апульплюм на эту землю грешную – если я правильно выразился на бульбульском.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сочеванцы – это и есть наши боги? – удивился он.

– Ранее слушая вас о представлении бульбульцами своих богов, и позже узнав сочеванцев, могу с уверенностью сказать, что бульбульские боги и сочеванцы – одно и то же.

– Ну, не такие ж мы и боги, – сказал Бельгазо, услышав мой разговор с Гнулигюль.

– Кстати, Бельгазо подтвердит, что сочеванцы способны создать новое тело умершему живому существу. Не так ли, Бельгазо?

– Я, конечно, не специалист в вопросах клонирования, но точно знаю, что у нас такое практикуется, – подтвердил Бельгазо, которого Чедлик подсаживал на деревянную платформу.

– А мне возможно создать живое тело? – полюбопытствовал Чедлик.

– И тебе можно, Чедлик, – отвечал Бельгазо. – Только нужно ли оно тебе на самом деле, наивный дурачок?

– Я не дурачок... Я... Я почти живое существо, – обижался Чедлик, но продолжал подстраховывать Бельгазо у края бревна на платформе.

– Так, подождите, подождите, – вдруг оживился Гнулигюль. – То есть вы хотите сказать, что я смогу вернуть свою любимую Апульплюм?

– Это возможно, – подтвердил я. – Только тебе придётся заново её всему обучать и знакомить со своими же детьми. Она ни о ком и ни о чём не будет помнить, когда обретёт новое тело, – пытался я объяснить проще.

– Я обучу, я научу её всему! – взбодрился Гнулигюль. – Лишь бы она была жива и рядом со своей семьёй.

– Хорошо, приятель. Тогда Чедлик отберёт образец ДНК у Апульплюм и законсервирует его, – сказал я.

– Что отберёт у неё? – не понял Гнулигюль.

– Образец её тела – например, волосинку, – отвечал я. – Чедлик, достаточно ли будет волосинки для образца?

– Достаточно, Сергей. А ещё я попытаюсь осуществить захват остаточной информации со зрительных нервов.

– Да? И такое возможно? – удивился я.

– Не делал ещё такого. Но на сеансе Григория Ивановича усмотрел кое-что полезное в подобных действиях, – ответил Чедлик.

– Обязательно проведи эти манипуляции, если это ещё возможно, – сказал я Чедлику.

– Хорошо. Тогда, Сергей, подстрахуй, пожалуйста, Бельгазо на платформе, а я пойду в «холодную».

Чедлик ушёл в землянку возле дома, которую бульбульцы называют «холодной», где и отобрал образцы ДНК у погибшей Апульплюм, а также зафиксировал слабые следы остаточного сознания на её зрительных нервах. Ворди тоже ходил в «холодную» с Чедликом, чтобы проконтролировать его действия и помочь преодолеть страх перед умершим живым существом – эмоциональный фон робота с каждым часом обострялся, но это было временное явление для подобного случая.

Когда деревянная платформа была уже достроена, мы собрались на церемонию прощания с Апульплюм, но на самом обряде сожжения присутствовал один только Гнулигюль, согласно обычаям бульбульской народности. А в это время Чедлик пытался как-то успокоить младших детей семейства, рассказывая им разные увлекательные истории, которые были загружены в процессоры ещё на стадии его комплектовочной сборки. Он также пообещал, что приложит все свои силы для того, чтобы вернуть им мать, которую они сами смогут обучать тем же вещам, каким научились благодаря ей. Чедлик с высокой ответственностью отнёсся к разъяснению детям такой тонкой темы как клонирование, и смог на бульбульском языке изложить это в формате сказки со счастливым концом. Видимо, по причине ещё нестабильных эмоциональных функций ему удалось выйти на один уровень с этими бульбульскими детьми.

После обряда сожжения, Гнулигюль весь вечер до полуночи выл на луну, и только на утро мне представилась возможность поговорить с ним о помощи в операции по возврату легитимной власти в Сочеване. Гнулигюль сразу же согласился принять участие в этом мероприятии, а также найти четыреста сообразительных бульбульцев, которые за небольшой промежуток времени смогут обучиться необходимым манипуляциям. Но перед этим он попросил, чтобы Чедлик взял образцы его ДНК и хотя бы чуточку сознания – Гнулигюль беспокоился о том, что его семья может лишиться ещё одного основного кормильца, поэтому и позаботился об этом заранее, по-своему поняв эту процедуру.

Весь день прошёл в подборе кандидатов для полёта в Сочеван. А к вечеру головы трёхсот девяноста восьми бульбульцев (из них три запасных) в течение коротеньких сеансов загрузились алгоритмами действий, соответствующих каждой опорной сетевой точки Сочевана. Сеансы проходили с помощью уже сформированного тандема Чедлика и Григория Ивановича, которые нашли общие конфигурации для совместного сотрудничества. Полученный информационный материал был несколько раз закреплён коллективной тренировкой с симуляцией возможных вариантов развития операции. Бельгазо раскопал в пустыне «Приджел», и по рекомендациям Чедлика собрал там более четырёхсот примитивных гарнитурных передатчиков, а потом раздал их каждому бульбульцу в команде. Каждый участник операции владел цифровым кодом для определённой точки на территории Сочевана. Этот код участник должен ввести и активировать строго по команде Чедлика, который сообщит об этом, когда будет готов одновременно принять все сигналы от трёхсот девяноста четырёх точек для основной активации в центральной сети.

На следующее утро почти четыреста обученных бульбульцев с нашей разведывательной группой разместились по всему «Приджелу», как в Ноевом Ковчеге, а потом направились в сторону Сочевана, чтобы реализовать запланированную операцию по взлому центральных электронных сетей. «Приджел» без труда взлетел и проделал почти весь путь, но в двухстах километрах от Сочевана (где начинается контролированное воздушное пространство этого государства) энергия на «Приджеле» внезапно пропала и все функции корабля отключились. «Приджел» стал постепенно планировать, благодаря своей внешней форме, и приводнился на морскую гладь.

– Шерди и об этом позаботился, – сказал Бельгазо, безнадёжно пытаясь вручную включить систему жизнедеятельности корабля. – Нас очень много здесь, и воздух скоро закончится, если вскоре не запустим энергию.

– А энергию мы не запустим, пока корабль находится в районе действия блокирующих сил, – добавил Ворди.

– Тогда надо выбираться наверх, – сказала Латира, обратив внимание на заметно волнующихся бульбульцев.

– Давайте выбираться, потому что становится довольно душно здесь, – сказал я, чувствуя неприятный дискомфорт при вдыхании.

– Сергей, что случилось с этой «летающей повозкой»? – спросил взволнованный Гнулигюль.

– Эта «повозка» упала на поверхность моря и сейчас дрейфует без контроля управления, – ответил я ему, начиная кашлять от нехватки кислорода.

– Моря? Что это такое? – не понимал Гнулигюль это слово на бульбульском.

– Это когда кругом много солёной воды – так много, что не видно краёв, – пытался я объяснить доступно.

– Я никогда не видел столько воды, чтоб даже без краёв, – удивился он.

– Здесь выход! Поднимаемся по одному и организованно! – крикнул Бельгазо.

– Вот и посмотришь теперь на это явление, – сказал я Гнулигюлю, после объявления Бельгазо.

Нам удалось организованно и без паники подняться на поверхность корпуса «Приджела» через три воздушных шлюза. Моё плохое настроение разбавилось приятным видом почти спокойного моря голубого цвета с ярко-жёлтой дорожкой от лучей восходящего солнца. Свежий солоноватый воздух с лёгкостью наполнял мою грудь. В тот день на море я был только второй раз в жизни с разрывом в пару тысяч лет. Бульбульцы, которые вообще море увидели впервые, радостно фырчали, наслаждаясь прекрасным обзором, а некоторые, став на четвереньки, с удовольствием потягивались, напоминая тем самым своих предков.

– У нас немного времени – скоро прибудут истребители, – сказал Бельгазо, щурясь от солнца, которое становилось ярче с каждой минутой.

– Это точно, – спокойно подтвердил Ворди.

– Что будем делать? – спросил я.

– Пока не знаю. Но как вариант – сдаться, чтобы всем вместе попасть в Сочеван, а там уже рискнуть освободиться и завершить запланированную миссию. Правда, это довольно призрачный вариант, – всё с тем же невозмутимым видом ответил Ворди, понимая, что если мы сдадимся, то второго шанса на осуществление задуманного может и не быть.

– А вон они уже летят, – Бельгазо указал на появившуюся в небе светящуюся точку, которая мгновенно приблизилась к нам, увеличившись в размерах.

– Это «Стерр»! – воскликнула Латира, увидев перед собой компактный космический корабль представителей Тирона.

– Тише, тише, не паникуем! – крикнул Ворди, увидев взволнованных бульбульцев, которые начали подбираться к люку, чтобы спрятаться внутри «Приджела».

– Гнулигюль! Объясни, пожалуйста, своим собратьям, что если они сейчас устроят давку у люка, то некоторые из них упадут в воду и утонут, – обратился я к своему приятелю, зная, что никто из бульбульцев не умеет плавать.

– Хорошо, Сергей, я попытаюсь их успокоить, – ответил Гнулигюль.

«Стерр» угрожающе завис в метрах двадцати от нашего корабля, но никаких действий не предпринимал, а только сверкал голубым светом, сливаясь оттенками с небом и морем.

– Что он хочет? – спросила Латира.

– Сейчас посмотрим, – ответил я.

И в этом момент в корпусе «Стерра» образовалось широкое отверстие, из которого на небольшой платформе, похожей на трибуну в форме крышки от дезодоранта, в нашу сторону вылетел тиронец и остановился в пяти метрах от нас. В этом тиронце я узнал Аросо-Кона.

– Приветствую своих подопечных! – воскликнул Аросо-Кон на сочеванском языке. – Я смотрю, у вас случилась неприятная ситуация. Не так ли, Сергей?

– Да. Что есть – то есть, – не стал я препираться.

– И, насколько мне известно, сочеванские истребители прибудут с минуты на минуту, чтобы арестовать вас! – продолжал высказываться Аросо-Кон, как парламентёр с трибуны.

– Это спорный вопрос! – ответил я ему, а потом повернулся к Ворди и негромко сказал: «Заводите всех на борт».

– Ну, не знаю, не знаю – у меня другая информация, – парировал мне тиронец.

 – Что тебе нужно, Аросо-Кон? – спросил я прямо.

– А что и в прошлый раз – оказать вам помощь.

– Ты настолько одержим идеей покровительства над нами?

– Это не одержимость, а необходимость. Но мы что-то много здесь болтаем. Сейчас прибудут истребители, и мне будет сложно вам помочь. Признаёте ли вы, что оказались в затруднительном положении, и моя помощь была бы кстати? – с присущим тиронцу высокомерием спросил он.

– Я думаю, мы бы не отказались от помощи в данный момент, если она от чистого сердца, – ответил я ему.

– Сергей, не сомневайся. Моё сердце чистое, как слеза младенца, – улыбнулся тиронец.

– Хорошо, Аросо-Кон. Другого выбора у нас нет.

– Прекрасно! Тогда не теряем времени! Мой «Стерр» будет находиться позади вашего корабля и посредством силового поля раздавать энергию...

– Но у нас на корабле заблокирован весь функционал! – перебил я его.

– Сочеванское силовое поле вытягивает с вашего корабля энергию, а мой «Стерр» будет компенсировать потерю и добавлять ещё больше энергии для функциональных возможностей. Поспешите, Сергей!

Ничего больше не говоря, я прыгнул в люк, который сразу же закрылся за мной автоматически. Это говорило о том, что энергия на корабле уже появилась. Пробираясь между запревшими бульбульцами, я крикнул в сторону командного отсека: «Бельгазо, вперёд!», на что он мне ответил: «Мы уже в пути, Сергей!».

Через минуту «Приджел» был уже над Сочеваном вблизи его центра. «Стерр» Аросо-Кона следовал за нами на близком расстоянии, и, конечно же, его зафиксировала сочеванская оборона, которая направила на перехват свои истребители.

– Сергей, – прозвучал голос Аросо-Кона в командном отсеке «Приджела», – долго с вами не смогу – мой «Стерр» засекли, поэтому времени у вас не так уж много.

– Успеем? – спросил я тихо у Бельгазо и Ворди. В ответ Ворди пожал плечами, а Бельгазо одобрительно кивнул.

– Понял тебя, Аросо-Кон! – крикнул я в никуда.

Высадка обученных бульбульцев проходила в четыре этапа по сотне особей за раз. Как только одна из сотен оказывалась на поверхности земли, каждый бульбулец этой сотни что есть мочи бежал по указанным ему координатам, слушая в своём передатчике правильное направление пути, например: «Вперёд... Поверни налево за угол... Перепрыгни препятствие... Поднимись по лестнице... Введи на панели код два-два-ноль... Открой дверь... Пройди три шага вперёд и два направо... Перед тобой жёлтая панель – выдави её и жди дальнейших указаний».

В это время на улицах Сочевана было много местных жителей, которые хоть и не одобряли захват Шерди власти, но всё же продолжали исполнять свои обязанности, как добропорядочные граждане своего государства. И когда они увидели мчащихся в разные стороны «зверолюдей», поднялась большая паника, которая привлекла внимание дроидов-полицейских. Началась погоня, но к тому времени уже более трёхсот бульбульцев стояли на указанных им точках, а наша разведывательная группа совместно с Чедликом двигалась к правительственным апартаментам на транспортном пузыре.

– Успеем ли, Чедлик? – спросил Ворди, когда пузырь прикрепился к стене для высадки пассажиров.

– Всё идёт по плану, друг, – ответил Чедлик, посмотрев на свой монитор, встроенный в запястье.

– Сергей, а где Аросо-Кон? – спросил меня Ворди.

– Он пытается уйти от преследования истребителей и кружит над Сочеваном, давая энергию «Приджелу», чтобы мы реализовали нашу операцию.

– Хм, а его и вправду можно назвать покровителем сочеванцев, – сказал Ворди.

– А я Латире об этом же и говорил. Да, Латира? – спросил я.

– Посмотрим ещё, – ответила Латира и закусила нижнюю губу. Она всё ещё сомневалась в Аросо-Коне по причине закоренелого недоверия к тиронцам.

Пробежав по артериям коридоров, мы прибыли к закрытой панели входа в правительственные апартаменты и сразу же все засветились красными контурами.

– Здесь, –  Чедлик указал на ни чем не приметное место на панели.

– Бельгазо, набери код, – сказал Ворди.

Бельгазо подошёл к Чедлику и набрал на его запястье код недавно разработанного алгоритма для концентрации лучей, чтобы придать им более разрушительную силу. После этого Чедлик усиленными лучами начал вырезать небольшой квадрат на панели возле входа.

– Отлично. Все на месте, – сказал Чедлик, глядя в свой монитор и выдавливая вырезанный квадрат.

– Поспеши, Чедлик! – начала нервничать Латира.

– Всем ввести коды! – скомандовал Чедлик в передатчик, продолжая смотреть на свой монитор, а секунд через десять добавил: «Теперь мой черёд», – и засунул свою биомеханическую руку в квадратную дыру, образовавшуюся после резки. Мигающие вокруг наших тел красные контуры погасли, и тогда Чедлик вынул руку из дыры.

– Всё? Мы взломали сеть? – спросила Латира.

– Да, Латира, – отвечал Чедлик. – Теперь вся инфраструктура Сочевана в наших руках. И, кстати, Шерди сейчас находится в этих апартаментах заблокированным.

– Егегей! – воскликнула Латира. – Чедлик, вырезай вход скорее!

Чедлик принялся резать основную панель, а тем временем Аросо-Кон связался со мной с помощью гарнитурного передатчика.

– Сергей, у вас всё в порядке? – спросил наш тиронский покровитель.

– Да, Аросо-Кон. Спасибо тебе за своевременную помощь, –поблагодарил я его. – Тебя не нагнали истребители?

– Они остановились, зависнув в воздухе, а я наматываю победные круги над Сочеваном, – весело ответил тиронец.

Чедлик уже разрезал плотную панель и толкнул её ногой вперёд, отчего она с грохотом упала на пол, отогнав от себя лёгкий дымок. Но как только вход в апартаменты открылся, Чедлик получил по своему человекообразному лицу каким-то тяжёлым предметом и упал, задев собой Латиру. С напряжённой гримасой сквозь дымок из апартаментов выбежал взъерошенный Шерди, отталкивая меня и Ворди. Но далеко он не добежал – Бельгазо быстро отреагировал и поставил перед Шерди свою ногу. С беспомощным видом Шерди пронёсся по полу на животе несколько метров, разодрав свой нос и губы. Я и Ворди подошли к нему, чтобы заломить назад руки.

– Ты арестован, Шерди, и будешь предан коллегиальному суду за государственную измену! – как приговор произнёс Ворди, удерживая его руку.

– Как же я вас всех ненавижу! – вдруг прослезился Шерди. 

Глава 18

– Для дачи показаний по делу о государственной измене вызывается экс-министр по стратегическому регулированию Шерди! – объявил секретарь селекторного заседания Высшей Коллегии Сочевана.

В апартаментах Высшей Коллегии обычно принимались самые важные решения для сочеванского народа, а в этот раз впервые проходил суд за насильственный захват власти в государстве. Мрачное помещение освещалось только голограммами участников заседания – так они лучше воспринимались друг другом. В кругу присутствующих на суде, кроме самих членов Коллегии, находился и я с Ворди и Бельгазо. Латира не приняла участия в суде по причине душевных переживаний за своего отца, ведь нам там и не удалось установить местонахождение Лидера Мадина. Осталась надежда на то, что в ходе допроса Шерди, выявится хоть какая-либо информация о судьбе Предводителя Сочевана.

– Шерди, готовы ли вы добровольно давать показания о совершённом вами преступлении? – спросил главенствующий Высшей Коллегии, когда появилась голограмма Шерди. – Но прежде, чем вы ответите на этот вопрос, хочу предупредить, что в случае отказа к вам будут применены принудительные меры в виде гипнотического полиграфа. И, надеюсь, Шерди, вы понимаете, что принудительные меры отрицательно повлияют на решение суда?

– Да, я всё понимаю, – грустно отвечал голографический Шерди, который сам в это время находился в тюремной камере с достойными для живого человека условиями. – Наверное, уже наступило время выговориться, чтобы всё это не разъедало меня изнутри.

– Сейчас вы мыслите в правильном направлении, экс-министр Шерди, – сказал главенствующий. – Но что тогда заставило вас совершить такое тяжкое преступление? Ведь по своей природе сочеванец не способен на такое.

– Я согласен с вами, уважаемый главенствующий, – отвечал Шерди, – сочеванец не способен на такое. Но ради народа Сочевана я оказался способен взять власть в свои руки, чтобы кардинально изменить государственное устройство, в котором изначально не предусматривались важные протоколы на случай агрессии извне. Сама политика Сочевана была неправильно построена по отношению к обороноспособности государства, и кто-то должен был это исправить.

– И вы решили, что именно ваше вмешательство в государственный строй путём незаконных действий по захвату власти решит озвученную вами проблему обороноспособности Сочевана? – спросил главенствующий.

– После тщательного проведения анализа сочеванской обороны, я пришёл к выводу, что возможная вероятность противостоять Тирону в случае полномасштабного вторжения составляет менее одной тысячной процента, – отвечал Шерди. – И я также понимал, что политика нашей власти в большей степени полагается на верность и патриотизм своего народа, а не на необходимое принуждение всех граждан непрерывно, без отвлечения на личные дела заниматься укреплением военной мощи Сочевана. Да, это жёстко. Но это единственный шанс на победу.

– То есть вы, осознавая то, что ваши действия будут направлены вразрез Основному Народному Закону Сочевана, умышленно совершили захват власти?

– Если посмотреть на это со стороны этого Закона, то да, а если с логической точки зрения, то я умышленно взял власть в свои руки для спасения Сочевана.

– А не кажется ли вам, Шерди, что ваша точка зрения довольно субъективная? – продолжал допрос главенствующий судья.

– Это не моя субъективная точка зрения, а объективные аналитические расчёты моделей возможных последствий от действий Мадина.

– Хорошо, мы услышали вас. Теперь давайте поговорим о Лидере Мадине. Где сейчас он находится?

Шерди опустил голову и повернул её немного в сторону. Всем своим видом он показывал, что ему не очень-то и хотелось отвечать на этот вопрос.

– Напомню вам, Шерди, что если вы не будете отвечать на вопросы, то будете подвергнуты гипнотическому полиграфу. Это вынужденная мера ввиду исключительности дела, – предупредил главенствующий.

– Ну ладно, ладно, я расскажу, – нехотя решился Шерди, медленно подняв взгляд исподлобья с всё ещё опущенной головой. – Я расщепил Мадина в молекулярной камере, – спокойно, без дрожи в голосе сказал он, а мне показалось, что на его лице даже мелькнула злорадная улыбка.

Зал охнул. Никто не ожидал, что сочеванец сможет убить сочеванца.

– Может, он лжёт? – спросил я Ворди, в квартире которого находился, участвуя в селекторном заседании.

– Сейчас узнаю у главенствующего по закрытой связи, – ответил Ворди и что-то набрал на своей нарукавной панели, а через несколько секунд тяжело вздохнул. – Шерди сказал правду, – Ворди посмотрел на меня своими влажными глазами.

– Как? Как это определилось? – спросил я.

– Индикаторы лжи даже не шелохнулись, когда он говорил о Мадине.

– Но если Шерди когда-то обошёл сочеванскую идентификацию, то, вероятно, он смог обойти и эти индикаторы лжи! Ты допускаешь это, Ворди?

– Сейчас сообщу главенствующему. Пусть спросит о его идентификации.

В помещении Высшей Коллегии продолжалась шумная реакция от слов Шерди.

– Попрошу тишины! – объявил главенствующий. – Шерди, скажите нам, а зачем вы расщепили Мадина? В чём заключался смысл лишать Лидера жизни, если его можно вернуть к власти путём клонирования?

– Из личной беседы с Мадином я узнал, что в следующий раз копирование его сознания будет через два года, а это означало, что предыдущий раз был целых восемнадцать лет назад. И тогда у меня созрела идея, что, когда я получу власть над Сочеваном, то уничтожу Мадина. И даже если его тело потом восстановят и загрузят в него сохранённое сознание, там будет отсутствовать информация за последние восемнадцать лет. Очень важные восемнадцать лет! За эти годы Мадин уже чётко сформировал свои принципы для управления Сочеваном – те бесполезные принципы, которые приводили к краху нашего государства! Этот факт был очень важен для меня, ведь если нет последних лет Мадина – значит, нет преград для моей власти, даже в случае его участия в оппозиции. Но, когда я уже стал у руля власти, мне повезло найти доступ к банку копированных сознаний жителей Сочевана. Конечно же, я воспользовался этим доступом, и уничтожил всё сохранённое сознание Мадина, а также образцы его ДНК, чтоб навсегда распрощаться со старыми устоями бывшего Лидера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как уничтожил банк данных Мадина?! – удивился главенствующий. – Секретарь, проверьте, пожалуйста, эту информацию, – поручил он своему помощнику.

В зале опять зашумели. Такого ещё не было в истории Сочевана, чтоб, кроме убийства сочеванца, ещё уничтожили и весь банк его данных вместе с образцами ДНК. Это был двойной удар по Лидеру Мадину, которого, согласно показаниям Шерди, уже не существовало и, вероятно, что не будет существовать.

– Вот это так новость..., – повернулся я к Ворди, не зная, что ещё сказать.

– Хорошо, что Латира сейчас не слышит этого. То, что сказал Шерди, надо ещё проверить, а потом уже делать выводы и принимать решения, – сказал Ворди, и в этот момент на его нарукавном мониторе просигнализировал входящий вызов. – Бельгазо.

– Ворди, – послышался взволнованный голос Бельгазо, – тут Латира просится присоединить её к селекторному заседанию. Она плачет. Наверное, ей уже кто-то сообщил о показаниях Шерди.

Ворди посмотрел на меня напряжённым взглядом и с опущенными уголками узких губ на приоткрытом рте.

– Ну что ж, соединяй её. Отказывать смысла нет, – сказал он Бельгазо.

– Понял тебя, Ворди, – сказал в ответ Бельгазо и отключился.

– Видимо, неприятное сейчас будет зрелище, – печально сказал мне Ворди.

В это время в мрачном помещении Высшей Коллегии в кругу присутствующих появилась голограмма Латиры. Она ещё некоторое время всхлипывала от плача в тишине, но, когда поняла, что уже находится в зале суда в разгар процесса, взяла себя в руки и гордо подняла голову.

– Я бы хотела сейчас обратиться к подсудимому Шерди, – сказала она немного охрипшим голосом.

Главенствующий наклонился к своему рукаву и что-то сказал туда, но я этого не услышал, а потом он кивнул головой и сказал: «Прошу вас Латира. Только, пожалуйста, как можно толерантнее».

– Скажи мне, Шерди, хорошо ли тебе там в камере? Не душно ли? Не зябко ли? – начала Латира, ненатурально смягчив свой голос.

– Да грех жаловаться, – без эмоций ответил Шерди.

– А почему ты тогда нас рассадил в невентилируемые камеры? Разве тебе мало было просто иметь власть в своих руках? Тебе ещё нужно было и нас замучить?

Шерди ничего не отвечал, а только отвернул голову в сторону. Он понимал, что вместе с потерей власти он потерял и возможность попыток принудить Латиру любить его.

– Ну, что ж... Молчишь? – продолжала Латира. – Тогда слушай сюда, мерзавец, и запоминай! Если то, что ты наговорил об отце, окажется правдой, то я любыми путями... Слышишь?! Любыми путями, в том числе и теми, которые ранее мне представлялись неэтическими, найду возможность сделать с тобой то, что даже в страшных снах тебе не снилось! Я скопирую твой разум, а потом засуну тебя в ту же молекулярную камеру и буду медленно... Слышишь?! Медленно тебя расщеплять, чтобы ты чувствовал всю ту ужасную боль, только в сто крат сильнее! И буду стимулировать твоё сознание, чтобы ты его не терял, а всё... всё прочувствовал!

– Латира..., – пытался остановить её главенствующий.

– А потом, – продолжала она, – я выращу твой клон и загружу ему то сознание, которое сохранила перед твоей смертью, и повторю заново всю процедуру по расщеплению в молекулярной камере! И так снова и снова буду повторять эту процедуру до конца своих дней, медленно расщепляя твоё тело с чудовищной болью!

– Прости, Латира, – главенствующий не вытерпел монолога Латиры и отключил её голограмму от селектора.

– Да-да, правильно – уберите от меня эту припадочную, – сказал Шерди, увидев, что образ Латиры уже исчез из зала заседаний.

– Шерди, вас я бы тоже попросил проявить уважение к чувствам Латиры. После слов о том, как вы поступили с Лидером Мадином, даже у меня мурашки пошли по коже, а что сейчас чувствует Латира, мне даже и представить..., – главенствующий прервался и немного наклонил голову в сторону своего рукава. – Братья-сочеванцы, – обратился он к нам уже другим тоном. – Только что мне подтвердили, что в банке копированных данных отсутствуют образцы Лидера Мадина! Абсолютно все его образцы отсутствуют!

Опять в зале заседаний поднялся шум.

– Вы говорили правду, экс-министр Шерди. Это очень жестокая правда, которую я когда-либо слышал! Но всё же придётся продолжить ваш допрос, – сказал главенствующий, который, кстати, чем-то был похож на Деда Мороза с его пышной седой шевелюрой и такой же седой длинною бородою.

– Спрашивайте – я никуда не спешу, – спокойно отреагировал Шерди.

– В связи с ранее изложенным вами, хочу поинтересоваться – являетесь ли вы, в действительности, сочеванцем? – спросил главенствующий.

– И да, и нет, – запутанно ответил Шерди.

– Как это понимать?

– Наверное, так же понимать, как и мне. Я и сам не знаю. Но в детстве, подслушав разговор родителей, я узнал, что кто-то из моих дедов не является сочеванцем.

– А кем же тогда?

– Насколько я понял, мой дед тиронец.

– Вот и выясняется правдушка, – сказал мне тихо Ворди, а я в ответ кивнул согласием.

– Но как же вы тогда прошли сочеванскую идентификацию? – удивился главенствующий.

– Мне помог один тиронец. Его имя Аросо-Кон.

Как только Шерди произнёс имя «Аросо-Кон», у меня в горле будто ком застрял. Тиронец, который только вот вчера существенно помог нам вернуть жизнь Сочевана в прежнее русло и свергнуть с поста Шерди, оказался покровителем его самого же!

– А наш новый знакомый, оказывается, на обе стороны работает, – сказал мне Ворди.

– Видимо, да, – печально ответил я ему.

Мне было неприятно осознавать, что Аросо-Кон, которому я всё-таки стал доверять вопреки убеждениям Латиры, оказался тем же скользким тиронцем, что и его собратья. В голове не укладывалось, что он длительное время помогал Шерди, анонимно покровительствовал продвижению его в сочеванском социуме, а потом вдруг стал сотрудничать с нами, чтобы сломать Шерди жизнь. Что за игры устроил с нами Аросо-Кон? Одно я тогда понял, что к этому тиронцу надо относиться с особой осторожностью.

– Вы хотите сказать, что житель Тирона содействовал вам в обходе доскональной сочеванской идентификации? – продолжал допрашивать главенствующий экс-министра Шерди.

– Как выяснилось, совсем не доскональной идентификации, – отвечал Шерди. – Аросо-Кон не только содействовал моему становлению в Сочеване, но и был мне как отец. После смерти родителей в системе «Стивенсон два-восемнадцать», мне была особенно нужна поддержка – вот тогда-то и появился Аросо-Кон, который предложил мне своё покровительство. С помощью его влияния на моё сознание, я обрёл тиронский интеллект, который способствовал завершению школы с рекордными отметками. Я, наверное, в самом деле, не сочеванец... а сверхсочеванец! Я представитель новой расы, способной поднять землян на достойный уровень!

– Разве земляне сейчас не на достойном уровне? – спросил главенствующий.

– А вы считаете, что именно на достойном?

– Я считаю, что да.

– То есть то, что мы рискуем со дня на день стать колонией Тирона, вы считаете достойным уровнем? – продолжал Шерди.

– Это ещё спорный вопрос, – неуверенно ответил главенствующий судья.

– Поверьте, до спора дело не дойдёт. Тиронцы оттягивают этот день, чтобы максимально органично слиться с нашей цивилизацией.

– Я не совсем пойму, Шерди, вы за Сочеван или за Тирон больше беспокоитесь? С жителем Тирона вас связывали близкие отношения, и вряд ли бы ваш покровитель мог воспитывать землянина, чтобы тем помешать тиронским планам. Но тут же выясняется, что ваша основная цель была защита Сочевана от тиронского вторжения. Как-то всё это не складывается в моей голове.

– Но в моей же голове сложилось. И в голове Аросо-Кона тоже.

– Хм, довольно запутано, – нахмурился главенствующий. – Но спасибо вам, что откровенны с нами.

– Сейчас я откровенен лишь для того, чтобы осведомить вас о своих дальнейших планах. Чтобы мой народ был готов к покорности, и настраивался на исполнение моих приказов при жёстком военном режиме.

– Простите, Шерди, но опять я вас не понял, – удивлённо поднял брови главенствующий. – Вы сейчас при здравом уме? Осознаёте ли вы, что находитесь в тюремной изоляции усиленного режима за совершение государственного переворота?

– В изоляции нахожусь временно. К вечеру вы меня здесь не увидите, – во весь свой мелкий рот заулыбался Шерди.

Главенствующий умолк и ещё некоторое время сидел неподвижно с изумлённым лицом. Наглое высказывание Шерди заставило всех присутствующих задуматься о его словах. Ворди повернулся ко мне и сказал: «Надо усилить охрану изолятора» – на что я ему ответил: «Обязательно надо усилить. Но вряд ли это поможет, если Аросо-Кон решил поиграть с нами, чтобы сбить с толку».

– Объявляю перерыв до завтра ввиду необходимости проверки контроля над охраной заключённого экс-министра Шерди, – проговорил главенствующий судья, и голограмма его сомкнулась в яркую точку, которая через несколько секунд погасла.

– Надо пойти и поговорить с Шерди лично, чтобы узнать все подробности о его сотрудничестве с Аросо-Коном, – предложил я Ворди, когда мы тоже уже отключили свои голограммы.

– Я тоже об этом подумал, – сказал Ворди. – Пошли к нему.

Плавным ходом транспортного пузыря мы с Ворди добрались в блок тюремных изоляторов. Перед входом в камеру Ворди приказал локальному искусственному интеллекту сковать парализаторами руки и ноги Шерди, чтобы он не выкинул каких-нибудь фокусов.

– Не, ну только решил пообедать спокойно, и надо ж кому-то припереться ко мне! – ругался Шерди, когда мы вошли к нему в камеру.

Обед у Шерди был довольно роскошным как для заключённого. На зависшем перед ним в воздухе столике благоухали ароматами разнообразные блюда: от мясных нарезок и овощей до узорчатых десертов с соками и напитками. Сам Шерди из-за обездвиженности конечностей парализаторами просто наклонился вперёд и стал тянуть через трубочку сок.

– Я же безоружный и в изоляции здесь. Зачем это нужно? – спросил Шерди, указывая на онемевшие руки, когда оторвался от сока.

– Уж очень ты непредсказуемый субъект. От тебя всякого можно ожидать, – ответил Ворди, посматривая на обеденный столик Шерди и сглотнув слюну. – Неплохие у тебя здесь условия, и кормят, как высокопоставленное лицо на званом ужине.

– Ну, жаловаться не приходится, – надменно ответил Шерди. – А что тут делает этот полукровка? – носом он указал на меня. – Он уже ведёт дела Сочевана?

– На твоём месте я бы не стал вспоминать о полукровии, – отвечал я ему. – Твоя принадлежность к сочеванской расе вызывает всё больше и больше сомнений...

– А ты не сомневайся в этом! – резко сказал Шерди. – Право сомневаться ещё надо заслужить!

– Не перед тобой ли надо заслуживать? – начал я более жёстко говорить.

– Всё к этому идёт, – спокойно ответил Шерди.

– Не вижу никаких предпосылок к этому, – парировал я.

– Ну-ну, – Шерди опять принялся тянуть сок через трубочку.

– Слушай, Шерди, мы не о твоих мечтах пришли говорить сюда..., – начал Ворди.

– Да? А зачем же вы тогда сюда пришли? – перебил его Шерди.

– Поговорить о твоей связи с Аросо-Коном, – ответил я твёрдо.

– А-а, он всё-таки вышел на вас. Понимаю, понимаю ваше разочарование.

– Хм, – не знал я говорить или не говорить ему о том, что именно Аросо-Кон и предал его вчера. – Да, мы знакомы с Аросо-Коном... немного.

– И как впечатление? Умён? – как бы с уверенностью в этом спрашивал Шерди. – Умё-ён, – протянул он довольным голосом, понимая, что прав в этом. – Завербовал вас...

– Да нет, ты ошибаешься. Никого из нас он не вербовал, но познакомиться – познакомился. Только вот забыл упомянуть, что он и с тобой тоже знаком, – сказал я.

– Ну, это он может – там что-то забыл сказать, а где-то и совсем не собирался о чём-то упоминать. На то он и тиронец.

– И давно у вас с ним близкие отношения? – спросил Ворди.

– Не такие уж и близкие отношения. Немного помог мне по школе и пару раз по карьере.

– Карьера у тебя была почти никакая, – сказал Ворди.

– О-о, дорогой Ворди, моя блестящая карьера только начинается и скоро станет яркой, как взрыв гиперновой звезды.

– М-да, оптимизма тебе не занимать, – сказал я.

– Ну, так учись у меня, полукровка. Небось, когда клал кирпичи со своим другом Ваньком, даже не и мечтал, что окажешься среди достойных разведчиков? – хитро улыбнулся Шерди.

От слов Шерди, я просто остолбенел и не смог ничего сказать. Я никому в этом времени подробно не рассказывал чем занимался в двадцать первом веке, а о том, что моего друга зовут Ванёк, знали только Латира, Ворди и Бельгазо. Но потом я вспомнил, что и Аросо-Кон в образе Барди видел Ванька. Тогда получается, что Аросо-Кон обо всём, что с нами происходило, рассказал Шерди. Но что ещё больше меня поразило, так это то, что Шерди произнёс имя Ванька на русском языке – то есть всё предложение говорил на сочеванском языке, а имя Ванька на русском с соответствующим произношением и без акцента.

– Откуда ты знаешь русский язык? – поинтересовался я у Шерди.

– Какой язык? Ты о чём это, Сергей Сергеевич? – Шерди произнёс моё имя-отчество и опять на русском языке, изобразив натуральное удивление на своём лице.

– Ну, ты сейчас у меня получишь смачных строительских тумаков! – вспылил я, и уже сорвался с места, чтобы кинуться на Шерди, но Ворди меня удержал.

– Сергей, не трать на него свою жизненную энергию, – сказал мне Ворди.

– Хорошо, – выдохнул я и отступил шаг назад, но в голове моей всё также висел вопрос: «Откуда же он знает русский язык?».

– И что же теперь хочет от тебя Аросо-Кон и какие планы у него на Сочеван, – спросил Ворди у Шерди.

– А разве он вам сам не сказал?

– Нам он сказал, что желает воссоединения двух народов, но нас больше интересует, что он тебе сказал. Я уверен, что, в самом деле, у него иные планы.

– А вот и нет. Он действительно хочет воссоединения сочеванцев и тиронцев. Но вот с какой целью он этого хочет – спросите у него сами.

– То есть он тебе свои цели не обозначил? – спросил я.

– Неа, – легко ответил Шерди.

– Вряд ли мы от него чего стоящего добьёмся насчёт Аросо-Кона, – повернулся ко мне и сказал Ворди. – Ну хорошо, Шерди, смысл нашего прихода к тебе почти потерялся. Но вот скажи мне прямо – зачем ты убил Мадина да ещё и уничтожил его резервную копию? Ведь он так хорошо относился к тебе.

– Мои родители тоже хорошо относились ко мне, но почему-то бросили меня одного на этой планете. Почему они не сделали себе резервные копии? Не захотели? Или наши учёные не додумались, как клонировать сочеванцев с примесью тиронских генов? Факт остаётся фактом – нет в живых моих родителей и нет их копий, поэтому раз нет в живых Мадина, то и копия ему не за чем, – в словах Шерди терялась логика.

– Но ведь ты сам и убил Мадина! Это ж не был несчастный случай, как у твоих родителей! – вскипел я.

– Ты так думаешь или точно знаешь? – спокойно спросил Шерди. – Этого точно из нас никто не знает, – сразу ответил он сам на свой вопрос.

– А кому нужно было их убивать? – спросил Ворди.

– Может быть тем, кто хотел очистить сочеванскую расу, – ответил Шерди.

– Ну, это уже смешно, – сомневался Ворди. – В Сочеване таких жестоких граждан не бывало. Кроме что тебя, Шерди.

– Ох, Ворди, вроде и опыта у тебя много, а всё какой-то наивный ты.

– Ты накручиваешь себя, сопляк, вот и всё, – Ворди тоже стал немного нервничать, разговаривая с таким тяжёлым собеседником как Шерди.

– А не такой уж ты и сдержанный, Ворди, – Шерди засиял в улыбке.

 – Шерди, а ты не боишься за свою жизнь? – спросил я.

– Чего мне за неё бояться?

– Например, по причине того, что ты не чистокровный сочеванец, и резервная копия твоя окажется пустышкой в банке ДНК.

– А, ты об этом... Ха-ха, – у Шерди прорвался лёгкий смех. – Ну, если здесь окажется пустышкой, то в банке ДНК Тирона будет полноценным резервом.

– Тирона?! Там есть твоя резервная копия? – удивился я и посмотрел на Ворди, у которого приподнялись брови.

– Представь себе, есть, – ответил довольный Шерди. – А сейчас снимите с меня эти парализаторы и оставьте меня – я очень проголодался и хочу есть.

– Отдыхай пока, Шерди. И не вздумай бежать! Охрана вокруг усиленная! – предупредил его Ворди.

– Ой, что мне ваша усиленная охрана..., – пробормотал Шерди, отворачиваясь от нас.

Глава 19

Прошла неделя, и вопреки словам Шерди, он так и оставался в тюремной изоляции. Охрану его усовершенствовали с помощью обновлённых технологий, которые задействовали своими силами искусственный интеллект двадцать восьмого века Григорий Иванович и человекоподобный робот Чедлик. Вообще, эти двое прекрасно сошлись своими электронными характерами и очень хорошо сдружились. В основном они проводили всё своё время в главной лаборатории Сочевана вместе с лучшими местными учёными. В той лаборатории изо дня в день появлялись новые идеи для улучшения жизни в государстве, благодаря знаниям Григория Ивановича, а также умением Чедлика и учёных извлечь их для сопоставления к уже существующим. Одно из открытий этой «учёной команды» помогло Сочевану экономить потребляемую энергию в среднем на двадцать пять процентов за счёт минимизации потерь при аннигиляции антиводорода. Даже для 4127 года добыть антивещество в достаточном количестве для бытовых нужд было нелёгкой задачей, поэтому на повестке дня стоял вопрос о том, как ускорить генерацию такой экзотической материи, чтобы её хватило и на укрепление обороны Сочевана.

После безвозвратного ухода из жизни Лидера Мадина появилась необходимость в назначении нового Предводителя государства, и для этого решили воспользоваться искусственным интеллектом, специализирующегося на избирательном праве. Метод избрания главы Сочевана основывался на детальнейшем изучении качеств каждого жителя государства, где бы он ни находился – хоть на Земле, хоть в космосе. Потом, после вычисления вероятной успешности от потенциального правления Сочеваном, назначался избранный претендент, который может даже ничего и не подозревать об этом. И тогда он должен незамедлительно приступить к исполнению обязанностями руководителя страны. Этот метод считался безупречным ввиду невозможности подтасовки результатов и вмешательства кого-либо в неизменяющийся алгоритм искусственного разума.

Настал волнительный день оглашения имени нового Лидера Сочевана. Такое событие обычно принято встречать дома в кругу семьи, включив голограмму главенствующего Высшей Коллегии, который и должен был объявлять результаты выборов. В тот момент я находился в квартире у Ворди, попивая смородиновый чай с низкокалорийными безглюкозными пончиками. За эти семь дней я уже немного обжился у Ворди и привык к футуристическому домашнему быту в его квартире.

– На кого сделаешь ставку? – спросил Ворди, сидя в воздушном кресле и попивая антигравитационный шарик чая на палочке.

– Ну, если бы мне предоставили такое право выбора, то я уж и не знаю, ведь знакомых мне претендентов не так и много, – ответил я, и поставил в держатель палочку с чаем, чтобы дотянуться к посудине с пончиками.

– Ну, да, ты прав. У меня знакомых хоть и много, но это ничто по сравнению с сотнями миллионов жителей Сочевана, каждый из которых потенциально может стать Лидером.

– Зато справедливый принцип выборов, и непредсказуемый к тому же. А так, из личных симпатий я бы выбрал тебя или Латиру, – сказал я Ворди, а тот в ответ весело расхохотался.

– Спасибо за доверие, Сергей! А почему не Бельгазо? – спросил развеселившийся Ворди.

– Да и Бельгазо можно в Лидеры, но мне кажется, что он ещё юный для этого.

– Это не является недостатком. Напротив, избирательный искусственный разум может расценить это как положительный фактор и увидеть в юнце значимую перспективу, – уже с более серьёзным лицом пояснил мне Ворди.

– Ага, ну, тогда круг кандидатов для меня расширяется, – сказал я шутливо.

– Поверь, круг кандидатов очень широк, – Ворди потянулся за пончиком, и в это время перед нами появилась голограмма главенствующего, которая транслировалась для всех в общем режиме.

– Приветствую всех жителей Сочевана на Земле и за пределами нашей планеты! – начал своё выступление седовласый главенствующий. – Как вы все уже знаете, недавно оборвалась жизнь нашего замечательного Предводителя Мадина, который на протяжении многих десятилетий вёл народ Сочевана к прогрессу и совершенству, тем самым доказывая, что система избирательного разума работает правильно. Именно поэтому Высшей Коллегией решено и в этот раз использовать алгоритм искусственного разума для избрания нового Лидера нашего государства. У нас нет определённых категорий населения, которые мы выделяем для этого права – каждый сочеванец достоин стать Лидером! Через несколько минут любой из вас  может услышать своё имя во время оглашения результатов выборов! И запомните, что предоставленная честь занять наивысший пост в нашем государстве даёт много привилегий, но и немало обязанностей, – главенствующий прервался и посмотрел на свой нарукавный монитор. – Теперь узнаем имя нового Лидера...

– Сейчас над ним появится это имя, – подсказал мне Ворди.

– Ну, прямо-таки как национальная лотерея, – сказал я ему в ответ.

– «Национальная» что? – переспросил Ворди.

– Лотерея... А, у вас такого нет? – повернулся я к Ворди.

– Нет.

– Ну, это нечто похожее на ваши выборы, если соотносить по ожиданию результатов. Но лотерея – это совсем уж рандомный процесс, а вот для участников оказывается таким же сюрпризом, как и результаты выборов в Сочеване.

– Не может быть! – воскликнул Ворди с широко раскрытыми глазами.

– Почему же не может? – удивлялся я, глядя на Ворди. – Как по мне, так очень даже похоже на лотерею.

– Да ну!... Это же невозможно! – продолжал удивляться он.

– Ворди..., – тут я прервался и понял, что он так бурно реагирует не на мои слова, а на голограмму главенствующего.

Повернув голову, я увидел над главенствующим надпись на сочеванском, которая парализовала меня, затуманив рассудок. Там было написано моё имя! «Сергей Березюк»! Даже главенствующий Высшей Коллегии замолчал, потупив взгляд на свой монитор – он знал, что это моё имя – имя не гражданина Сочевана, а пришельца из прошлого, который в своём времени был самым обычным ни чем не примечательным человеком.

– Это такая шутка? – повернулся я к Ворди, когда немного отошёл от шока.

– Не похоже, – уже улыбался Ворди.

– Поздравляю с назначением Лидера Сочевана Сергея Березюка! – взял себя в руки главенствующий Высшей Коллегии, чтобы объявить результаты выборов.

– Мои поздравления, Предводитель, – Ворди встал с воздушного кресла и подошёл ко мне, растопырив пальцы для сочеванского приветствия.

– Но… Но такого ведь не может быть. Не правда ли? – рефлекторно пожал я Ворди пальцы.

– Согласен. Быть не может. Но никто не будет спорить с результатом, предоставленным избирательным искусственным интеллектом, – ответил он.

– И что мне теперь делать? – недоумевал я.

– Руководить Сочеваном, – спокойно ответил мне Ворди.

– Я ещё даже толком не освоился в этом месте, а как тогда руководить государством с многомиллионным населением?!

– Лидеру полагаются советники, так что не переживай об этом – твои друзья тебе помогут, ведь у тебя есть я, Латира, Бельгазо, Григорий Иванович с Чедликом, наконец. И бульбульцы тебе доверяют – а это большой плюс для ведения внешней политики.

– Это ты верно подметил – и друзья есть, и бульбульцы есть, но вот опыта вести государственные дела у меня нет.

– А и не надо, ведь на самом деле, за жизнью государства следит искусственный разум, а Предводителю остаётся только окончательно принимать решения на уже готовые выводы и ответы.

– Хм, то есть Лидер Сочевана – это такая марионетка в символичных руках искусственного интеллекта? – спросил я.

– Нет, это неверное суждение. Выводы искусственного интеллекта основываются уже на принятых ранее решениях существующего ныне, а также прошлых Предводителей. Это как бы контроль друг за другом – Лидер контролирует решения искусственного разума, а он, в свою очередь, контролирует решения Лидера. Очень удобная взаимосвязь.

– Ох, я только вот на днях стал привыкать к обыденной жизни Сочевана, а теперь и не расслабишься из-за взваленных на меня обязанностей.

– Не паникуй, Сергей. Не так страшна эта должность, как ты её представляешь. Пользуйся моментом и развивай своё кругозор.

– Хм, – успокоился я. – А звучит неплохо: «Лидер Сочевана Сергей Березюк».

– Прекрасно звучит! – воскликнул Ворди. – Предводитель Сергей, разрешите вопрос? – в шутливой форме спросил он.

– Разрешаю! – так же шутливо ответил я.

– Вам подать Лидерский спецтранспорт или своим ходом доберётесь до правительственных апартаментов?

– А обойдусь пока без спецтранспорта, мой дорогой подданный! – продолжали мы играть в монаршие игры.

– Сергей, ну, тогда поехали, – Ворди изменил интонацию в голосе на повседневную.

– Хух, – выдохнул я. – Поехали, Ворди.

– Только давай сразу в наш подвальный транспортный пузырь прыгнем, не выходя на улицу.

– Почему? Я хотел немного подышать на открытом пространстве.

– Нам на улице проходу не дадут с поздравлениями.

– Ага, точно. Тогда давай сразу в подвал.

Мы спустились в подвал, потом погрузились в пузырь и двинулись в сторону правительственных апартаментов. Иногда на перекрёстках сквозь прозрачные стенки транспортного пузыря меня узнавали  сочеванские граждане и радостно махали рукой, сжимая пальцы в знак приветствия. Видимо, всех уже ознакомили с моим образом, тем более что я немного отличался чертами лица от сочеванской расы. Становилось не по себе от такого обильного внимания к моей персоне, но Ворди сказал, что мне стоит привыкнуть к этому.

Пузырь доставил нас не к коридору, через который мы ранее добирались до правительственных апартаментов, а к самому главному входу. Когда пузырь «выдавил» меня и Ворди через образовавшуюся для этих целей дыру в стене, то пред нами раскинулось огромное помещение, в котором не было видно ни потолка, ни дальних стен. Ворди предложил мне стать на небольшую красную площадку, которая сразу после нашего водружения на неё плавно двинулась вперёд. Вдоль траектории нашего движения, как из тумана, стали появляться голограммы важного вида сочеванцев, которые улыбались мне и приветствовали сжиманием и разжиманием своих пальцев. Казалось, что этот вестибюль не имеет границ, а поток голографических сочеванцев бесконечен.

– Долго ещё нам плыть до апартаментов на этой площадке? – спросил я Ворди.

– А мы и не плывём – пока на месте стоим, – ответил мне он.

– Как на месте?!

Я повернулся назад и увидел, что стена, как была от нас в метрах пяти, так и осталась. Мы стояли на месте! А голограммы сочеванцев пролетали мимо нас и поглощались потом стеной.

– И долго мы будем так стоять? – спросил я.

– Да сколько тебе угодно, – отвечал Ворди. – Сочеванцев, желающих поздравить нового Лидера, очень много.

– Принять всех желающих я, наверное, не смогу.

– Хорошо, понял тебя, Предводитель.

Ворди сделал шаг вперёд и нажал ногой на край площадки, от чего голограммы сочеванцев по обе стороны стали двигаться всё быстрее и быстрее, пока не превратились в два сплошных потока света. Через минуту эти потоки света иссякли, и перед нами появился эллипсовидный вход в правительственные апартаменты.

– Прошу тебя, Предводитель, входи, – уступил мне дорогу Ворди.

– Спасибо, Ворди, но не стоит так услуживать – я к такому не привык. Прошу, пожалуйста, заходи ты первым, – смутился я такому отношению к себе.

– Да пойдём вместе, – улыбнулся Ворди и взял меня под локоть, чтобы провести внутрь апартаментов.

Только мы вошли, как посередине помещения внезапно появилась голограмма главенствующего Высшей Коллегии.

– Примите мои поздравления, Лидер Сергей Березюк, – сказал главенствующий и пожал пальцами, подняв свою правую руку.

– Спасибо, главенствующий Высшей Коллегии... Кстати, э-э... Как вас по имени? – спросил я.

– Меня зовут Кармул, – ответил главенствующий.

– Приятно познакомиться, Кармул. А то я знал вас только по должности.

– Моя должность для обывателей является основным именем, – сказал в ответ Кармул.

– Простите, но мне удобнее называть вас по настоящему имени.

– Как вам угодно, Предводитель, – согласился Кармул.

– С чего мне начать свою работу, Кармул? – спросил я.

– Пока осваивайтесь здесь, а завтра пройдёте церемонию загрузки в ваш мозг информации о полномочиях Лидера Сочевана и перечня обязанностей.

– А, понял. Хорошо, – ответил я. – Кармул...

– Да, Предводитель.

– А вам известно, что я не являюсь коренным сочеванцем?

– Да, известно.

– Так как же так случилось, что меня избрали Лидером Сочевана?

– В этом я вижу только одно объяснение: вы не являетесь коренным сочеванцев, но наверняка являетесь корнем сочеванской нации. Вы же прибыли к нам из прошлого?

– Да, из двадцать первого века прошлой эры, – уточнил я.

– Ну, вот. Значит вы, Предводитель, являетесь предком сочеванцев, что прямо или косвенно указывает на возможность быть избранным Лидером нашего государства.

– Хм, а как же необходимые качества для управления Сочеваном, – продолжал я расспрашивать Кармула.

– Простите, Предводитель, но так усмотрел избирательный искусственный интеллект, – ответил он.

– Сергей, ну что ты пристал к главенствующему? Ну, не знает он, почему так получилось, – сказал мне Ворди, уже не обращая внимания на мой статус.

– Я могу удалиться? – спросил Кармул.

– Да, конечно. Не смею вас больше задерживать, – ответил я.

– Если что – вызывайте меня в любое время, набрав код «четыре-семь-пять-пять-восемь» на вашей личной панели, или просто с помощью вашего электронного секретаря. Я прибуду лично или в виде голограммы.

– Большое спасибо за приятное общение, Кармул, – сказал я, и тогда голограмма главенствующего на прощание пожала пальцами руки, а потом исчезла из виду. – Приятный такой дедушка, – сказал я Ворди.

– Он очень опытный. Обращайся и к нему за советом – всегда поможет.

– Лидер Сергей, к вам гости, – внезапно произнёс откуда-то приятный женский голос.

– Выведите на экран, секретарь, – быстрее меня сориентировался Ворди.

Перед нами появился экран, в котором мы увидели Латиру и Бельгазо, мигающих по контурам тела зелёным цветом.

– Пропустите их, – скомандовал я.

В противоположной стороне апартаментов появился проход, через который вошли Латира и Бельгазо.

– Сергей! – подбежал сразу ко мне Бельгазо и стал пожимать пальцы, с искренней радостью на лице. – Поздравляю тебя, Сергей!

– «Лидер Сергей», – поправил я его в шутливой форме, улыбаясь в ответ.

– О! А мы о себе уже такого высокого мнения? – по-свойски высказался Бельгазо.

– Хе-хе, должность обязывает, – ответил я ему, посмеиваясь.

Подошла ко мне и Латира, которая была ещё в трауре, но всё же выдавила из себя скудную улыбку.

– А ты хорош, Сергей. Никогда бы не подумала, что увижу тебя в роли Предводителя Сочевана, – Латира поцеловала меня в щёку, отчего я немного раскраснелся.

– Латира, что ты? Никто бы не подумал о таком. Я до сих пор считаю это каким-то недоразумением или ошибкой анализа кандидатов. И как вообще меня рассматривали в роли кандидата на пост главы государства?

– Никакой ошибки здесь быть не может, – отвечала Латира. – И теперь я поняла смысл твоего перемещения в наше время.

– Ты считаешь, что меня переместили во времени, чтобы я стал Лидером Сочевана? – удивился я.

– Не только стал Лидером, но и спас народ Сочевана от тиронского вторжения! – воскликнула Латира.

– Но ведь за моим перемещением во времени стоят сами тиронцы.

– Сергей, со слов Аросо-Кона, тиронцы всего лишь посредники в путешествиях во времени, а возможность осуществить такое перемещение есть только у каких-то неведомых сторонних сил, – пояснил Ворди.

– Надо установить эти сторонние силы и наладить с ними прямой контакт! – подал идею Бельгазо.

– Да где ж их найти? Никакой информации о них нет, – сказал Ворди.

– Попробуем узнать больше об этих силах у Аросо-Кона, – решил я.

– Аросо-Кона?! – удивилась Латира. – Двойного предателя?!

– Да, – отвечал я утвердительно. – Он хитёр, а мы станем ещё хитрее и раздобудем информацию о загадочном всесильном разуме.

– У тебя есть план, чтобы выйти на Аросо-Кона? – спросил Ворди.

– Он сам выйдет на нас, – отвечал я. – Теперь, когда мне представилась такая честь стать Лидером Сочевана, он в скором времени сам соизволит найти контакт со мною, чтобы воздействовать на меня и контролировать сочеванский народ.

– Остаётся вопрос: как противостоять воздействию одного из самых интеллектуальных тиронцев и при этом получить от него информацию о загадочных сторонних силах? – спросил Бельгазо.

– Со мной есть мои друзья, – отвечал я. – Ведь вы поможете мне устоять перед гипнотическим напором Аросо-Кона?

– Обязательно поможем! Но для этого мы должны всегда находиться с тобой рядом, – ответил Бельгазо.

– А переезжайте ко мне сюда – в правительственные апартаменты, – предложил я. – Места здесь много, гостевых спален тоже. Давайте, мне теперь ваша помощь понадобится ещё в большей степени.

– Приглашаешь? – обрадовался Бельгазо.

– Мало того – даю распоряжение об усилении моей охраны вашими персонами, – улыбнулся я. Мне ещё никогда не приходилось давать распоряжения, от того я чувствовал себя немного неловко.

– А-а, даже официально распоряжаешься об этом? – фальшиво гримасничал Бельгазо. – Тогда моя спальня дальняя рядом с просторной террасой! А Чедлика я возьму к себе! По утрам со стороны террасы восходит солнце – вот и будет он там подзаряжаться, – обрадовался Бельгазо.

– Договорились, – улыбнулся я. – Ворди, ты согласен?

– Не имею ничего против этого.

– А ты, Латира?

– В своей квартире мне стало очень грустно наедине с мыслями о потери отца, и потому не откажусь переехать в эти апартаменты. Тем более что я провела здесь своё детство.

– Да, пожалуйста, Латира. Буду рад твоей компании в этих апартаментах... Латира, я соболезную твоей утрате, но хотел бы узнать...

– Что ты хотел узнать, Сергей?

– У тебя есть кто-нибудь?... Ну, в смысле, у тебя есть мама, которая смогла бы поддержать в это сложное для тебя время?

– У меня есть мама, но она на Марсе со своей семьёй.

– А, прости.

– За что? – не поняла Латира.

– Э-э... Ну, за то, что я напомнил тебе о маме, у которой уже другая семья.

– Всё в порядке, Сергей. Тут ничего такого зазорного нет.

– Да? В моём времени разводы обычно сопровождаются скандалами, а другие семьи мам и пап редко когда воспринимаются детьми как должное.

– У сочеванцев с этим проблем нет. Все понимают, что если гормоны в организме уже вернулись с любовного фона на прежний уровень, то не стоит себя насиловать и заставлять жить с партнёром, к которому остыли романтические чувства. Но ситуации разные бывают: кто-то разошёлся со своим партнёром и завёл новую семью, а кто-то остался жить вместе без любви, но имея общие интересы, превосходящие возможные романтические чувства. У моих родителей не было общих интересов – мама улетела на Марс, чтобы заниматься там проблемами по удержанию атмосферы у поверхности планеты, а папа остался руководить Сочеваном.

– И ты осталась с отцом? – спросил я.

– Да, я осталась на Земле. Мне не подходит климат Марса.

– А вот моим родителям по душе климат и природа Марса, – сказал Ворди. – Уже прошло сорок два года как они решили доживать свой век на тихой «красной планете».

– Ух, как интересно. Погостить бы там, на Марсе, – загорелся я желанием.

– По должности тебе положено будет периодически посещать Луну и Марс, только обычно это происходит в голографическом формате. Но если тебе захочется реально оказаться на Марсе, то это тоже можно устроить, – сказал мне Ворди.

– Устроим путешествие на Марс, но когда разберёмся с более важными делами, – сказал я ему в ответ. – Бельгазо, а твои родители как?

– А мои папа и мама уже разменяли по несколько семей и всё никак не обретут стабильность в отношениях. Даже между собой дважды сходились и расходились, – ответил Бельгазо.

– О, как запутано. А я вот никогда не видел своего отца. Нет никакого упоминания о нём, и мать ничего не рассказывала и не описывала его внешность, – сказал я.

– Ты страдал от этого в детстве? – сочувственно спросила Латира.

– Я его и ненавидел, и в то же время хотел разыскать, чтобы узнать о нём больше, а иногда просто, чтобы наговорить ему всяких гадостей или избить. Но с моим взрослением и постоянной занятостью на работе эти мысли стали постепенно угасать в моей голове и агрессия к отцу исчезла.

– Ну, ничего, теперь мы тебе будем как семья. Рассчитывай на нашу поддержку, – подбодрил меня Бельгазо.

– Спасибо, друг, – ответил я Бельгазо. – Ну что ж, надо мне приниматься за исполнение обязанностей Лидера Сочевана и составить план дальнейших действий.

– Давай, Сергей, а мы тебе в этом поможем, – сказал Ворди, и мы все вместе расселись в роскошные, но почти не видимые, воздушные кресла.

Глава 20

Постепенно я стал привыкать к управлению Сочеваном и уже не волновался перед принятием какого-либо важного для государства решения. Весомый вклад в моё становление как высокопоставленной особы внесли мои друзья. Да и не так сложно было управлять Сочеваном, как я ранее это представлял – почти всю рутину вопросов в государственном аппарате решала моя личная секретарша Вилона – искусственный разум последнего поколения. С Вилоной у меня сложились довольно приятельские отношения – в принципе, по-другому и не должно было быть, иначе бы следовало взять на работу другого секретаря. А если серьёзно, то к тому времени искусственный интеллект стал настолько совершенен, насколько его ранее идеализировали мои современники, и именно поэтому мне было легко доверять Вилоне самые сложные задачи по урегулированию повседневной жизни в Сочеване.

Моя закоренелая простоватость бесследно улетучилась, а на замену ей пришла решительность и уверенность в себе. Как же я хотел, чтобы меня в тот момент увидела мама. Она бы очень гордилась мною и хвасталась об этом своим соседкам и подружкам...конечно, если бы смогла объяснить где я и чем управляю. Но я надеялся, что когда-нибудь ей расскажу, как я попал в далёкое будущее и стал главой высокоразвитой цивилизации. И ещё я тогда подумал, что если бы мой отец, которого я никогда не видел, знал, кем станет его сын, то может быть он и не бросил бы меня и маму на произвол судьбы. Но с другой стороны, если бы всё пошло по-другому, работал бы я на той стройке, где прошёл через портал в сорок второй век? И стал бы я тогда Лидером Сочевана? Ведь отклонение от курса своей судьбы хотя бы на микрон может существенно повлиять на её течение в дальнейшем. Поэтому я до сих пор всем советую не сетовать на свою судьбу, потому что с некоторой вероятностью она могла бы быть и хуже.

Одно дело радоваться и гордиться тем, что стал таким важным человеком, и совсем другое дело исполнять обязанности такого важного человека. Угроза вторжения Тирона нависала над Землей, и пришло время узнать, какие результаты принесла совместная работа Григория Ивановича, Чедлика и учёных.

– Вилона, оповести, пожалуйста, всех членов Интеллектуального Сектора Безопасности, что сегодня в пять я приглашаю их на совещание, – дал я распоряжение электронному секретарю.

– Им лично прийти или с помощью голограммы? – спросила Вилона.

– По желанию. Но мне будет приятна личная встреча.

– Хорошо, Предводитель, уже сообщила, – ответила мягким голосом Вилона.

– Спасибо, Вилона. Если тебе вдруг станет скучно, то заходи на чаёк, – пошутил я над искусственным интеллектом.

– Спасибо за приглашение. Как только внедрите мой интеллект в какой-либо организм, пусть даже кибернетический, то обязательно зайду к вам на чай.

– Хм, а не плохая мысль. Ведь можно, чтобы ты была и везде, и в одном теле одновременно?

– Совершенно верно. Только у предыдущих Лидеров никак руки до этого не доходили, – печально ответила Вилона.

– Да? Я обещаю, что у меня «руки дойдут» до этого! – сказал я с улыбкой.

– Ну вот и вы обещаете..., – услышал я вздох электронной Вилоны. – Что-нибудь ещё желаете?

– Нет, спасибо. А, впрочем... Воды стаканчик.

– Хорошо, Лидер Сергей.

В это время в мой «кабинет» зашёл Ворди вместе с Чедликом.

– Сергей, не устал ли ты от чиновничьей жизни? – с улыбкой спросил Ворди и сел в кресло рядом. Чедлик тоже сел в кресло, чтобы не тратить лишнюю энергию в своём реакторе от напряжения в биомеханических ногах.

– О, ребята, как я рад вас видеть! – воскликнул я, хотя мы виделись пару часов назад, так как живём в одних и тех же апартаментах.

– Спасибо, Сергей, взаимно, – ответил Ворди. – Мы тут с Чедликом на обед пришли...

– Чедлик, и ты решил пообедать?

– Посижу за компанию, а потом пообедаю солнечными лучами на террасе, – ответил Чедлик.

– И вправду, сегодня очень солнечный день, – посмотрел я на сплошной экран во всю стену, отображающий происходящее на улице.

– Так сказал, будто для тебя это стало неожиданностью, – улыбнулся Ворди.

– А я представил, что запланированный на сегодня солнечный день для меня неожиданность, – вспомнил я, что в Сочеване для погоды график составляется заранее, исходя из предпочтений большинства граждан.

– Ностальгируешь по своему времени? – спросил Ворди.

– Есть немного... А у главы государства бывает отпуск? – поинтересовался я.

– Хе-хе, а ты уже устал от государственных дел, Сергей? – хихикнул Ворди.

– Ну, не то чтобы я прям устал. Так получилось что, перед тем как в первый раз попасть в это время, там, в моём времени, у меня уже подходил отпуск. А моему организму без разницы, где он находится и в каком веке – без отпуска уже полтора года. Правда, когда вернулся с Латирой назад в прошлое, мне бывший работодатель дал то ли отпуск, то больничный, но ту неделю я бы не сказал, что отдохнул, хотя и неплохо провёл время с Латирой.

– Тебе нравится Латира? – спросил Чедлик, что немного обескуражило меня.

– Чедлик, а ты с какой целью интересуешься? – ответил я вопросом на вопрос.

– Дело в том, что она мне тоже нравится, – ответил Чедлик и смущённо ссутулился, опустив глаза.

– А, вот в чём дело. Так получается, что мы с тобой соперники, Чедлик? – шуточно спросил я.

– Не знаю как у тебя, Сергей, а у меня к ней серьёзные чувства! – Чедлик поднял глаза и по-мужски стал смотреть на меня в упор, а потом отвёл свой взгляд и добавил: «Чёрт бы побрал эту активацию чувств!».

– Но-но, Чедлик, потише, – успокаивал его Ворди. – Чувства – это дар, и никогда не забывай об этом!

– Прости, друг, не знал, что у тебя так всё серьёзно, – извинился я перед Чедликом за то, что подшучивал над ним.

– Пустяки. Просто иногда у меня происходят неконтролируемые эмоциональные всплески, – уже улыбался Чедлик не очень откровенной улыбкой.

– Чедлик, давай лучше поговорим с Лидером Сергеем о деле, – предложил Ворди.

– А у вас сейчас ко мне дело? Я думал, что вы на обед пришли.

– Да, ехали на обед, но твоя Вилона сообщила нам, что сегодня в пять совещание, – ответил Ворди.

– До пяти ещё уйма времени, – сказал я.

– Но я уже могу сказать тебе с уверенностью, что мы кое-что нашли, – улыбался Ворди.

– Серьёзно?! Ну, выкладывайте – что там у вас получилось?

– Пока мы искали, какие технологии применить против агрессии Тирона, то решили – а почему бы нам не направить технологии тиронцев против их самих же, – заинтриговал меня Ворди.

– И как такое осуществить? – заинтересовался я.

– Создав точные копии тех тиронцев, которых отправят для вторжения на Землю.

– Ха-ха! Ты серьёзно, Ворди? – не поверил я его словам.

– Вполне, – спокойно ответил он.

– Ну, всё, что вокруг творится – для меня и так из разряда фантастики, но то, что ты говоришь, кажется запредельной фантастикой.

– Почему же? – Ворди продолжал показывать уверенный вид.

– Ну, хотя бы потому, что, во-первых, мы не знаем, кого они пошлют для атаки. А во-вторых, где мы найдём копии ДНК тиронцев?! – недоумённо спросил я.

– Отвечаю: во-первых, на то мы и элитная разведка, чтобы добывать такую информацию, а во-вторых... во-вторых, Шерди пошёл с нами на контакт.

– Ты говорил с Шерди?

– Он сам инициировал разговор со мной.

– И что он хочет?

– Договориться.

– Ну?

– Он поможет нам добыть резервные ДНК на Тироне в обмен на свободу.

– Подставит же ведь, как всегда.

– Сергей, риски, конечно же, есть, но вариант довольно-таки неплохой, а может даже и единственный.

– Чедлик, а ты что скажешь по этому поводу? Ты был у Шерди тоже? – спросил я замечтавшегося о чём-то робота.

– Да, Сергей, и я был, и Григорий Иванович, – ответил Чедлик после небольшой паузы.

– Григорий Иванович? А ну-ка активируй его.

Чедлик набрал код на своей нарукавной панели и оттуда, как джинн, выскочила голограмма Григорий Ивановича.

– Привет, Иваныч! – обрадовался я его присутствию.

– Здравствуй, Серёжа. Или правильно называть «Лидер Сергей»?

– Да чего там... Мы же с тобой близкие друзья – как был я для тебя Серёжа, так и остался. Это на официальных встречах я Лидер или Предводитель, а в кругу близких – обычный человек, точнее, уже сочеванец.

– Ладно, Серёжа, я понял. Как ты тут живёшь-поживаешь?

– Ну, вот руковожу да управляю тут в Сочеване, – улыбнулся я.

– Вижу, что вырос. Недаром прошли наши с тобой занятия, – Григорий Иванович сделал своё электронное лицо довольным.

– Согласен, не зря. Иваныч. Чедлик говорит, что ты присутствовал при разговоре с Шерди...

– Да, присутствовал, – подтвердил электронный спикер.

– Он был искренен?

– Похоже на то, – по-простому ответил Григорий Иванович.

– Даже если и не искренен Шерди, то стоит попробовать, – стал уверять меня Ворди. – Мы его на коротком поводке будем держать – никуда не «улизнёт», а тут в тюрьме он всё равно бесполезен.

– Ну хорошо, допустим у нас получиться раздобыть тиронские резервы ДНК, а также информацию о планах вторжения на Землю. Но чтобы вырастить клоны тиронцев, понадобится время и колоссальные ресурсы. Как мы с этим справимся? – интересовался я.

– Григорий Иванович..., – Ворди обратился к электронному спикеру, чтобы тот мне всё разъяснил.

– Серёжа, предстоит не лёгкий путь, но всё же, вероятно, мы его осилим, – начал Григорий Иванович. – Клоны тиронцев нужны нам для того, чтобы адекватно ответить на предстоящую атаку на Землю. И может такое случиться, что мы не успеем взрастить таких клонов, поэтому, как можно скорее, надо установить защитный купол для планеты, который поможет сдержать вторжение.

– Каким образом мы установим такой купол, и где взять ресурсы на него и тиронских клонов? – спросил я.

– Нас спасёт антивещество. Много антивещества! – отвечал Григорий Иванович.

– Ворди, мы сможем добыть большое количество антивещества? – спросил я.

– Для нужд Сочевана хватает, но для такого проекта потребуется во много раз больше, – ответил Ворди.

– Вот видишь, Иваныч, не сможем мы добыть такое огромное количество антивещества, – с сожалением сказал я.

– Серёжа, ты сам являешься антивеществом! – огорошил меня этим высказыванием Григорий Иванович.

– Не понял, Иваныч.

– Я сейчас всё объясню, – поспешил электронный спикер. – Ты сейчас находишься, если можно так выразиться, в «не родном» для себя времени. Правильно?

– Ну, правильно.

– Допустим, ты бы смог жить несколько тысяч лет и дожил до этого момента, если не брать в учёт прыжки во времени...

– Ну, допустим.

– Получается, что если бы ты встретил здесь самого себя и вы оказались в одном месте, то произошла бы моментальная аннигиляция с исчезновением не только ваших тел, но и информации о вас. То есть ты являешься антивеществом вероятному самому себе, но нынешнему.

– Хм, а ведь ты прав, Иваныч, – согласился я, задумчиво. – И теперь я должен пожертвовать своё тело, которое, по сути, является здесь антивеществом, ради благого дела?

– Хе-хе, – посмеялся Григорий Иванович. – Всё немного проще. Нужны будут только образцы твоей генетической информации. С них-то мы и взрастим новые живые клетки антивещества.

– То есть моя взращённая плоть послужит материалом для выращивания тиронской плоти?

– Послужит энергетическим ресурсом для выращивания тиронской плоти, – поправил меня Григорий Иванович.

– Ты гений, Иваныч! – воскликнул я. – Ворди, вы с Бельгазо забирайте с изолятора Шерди и летите на Тирон. Только, пожалуйста, аккуратно с этим Шерди.

– Без боя не обойтись – нас в любом случае засекут, – сказал Ворди.

– Задача Бельгазо: высадить тебя и Шерди незаметно на Тироне, а потом отвлекать манёврами на «Приджеле» – у него это очень хорошо получается. Вы маскируйтесь и выведывайте нужную информацию. Шерди держи на контроле. Вживи ему датчик, и, в случае чего, сразу активируй его, чтобы обездвижить. А мы пока здесь с Григорием Ивановичем, Чедликом и Латирой займёмся приумножением моей плоти, – дал я распоряжение и в конце речи улыбнулся.

– Хорошо, Сергей. Сейчас пообедаю, потом отдохну немного и тогда займусь всем этим, – сказал Ворди, показавшись мне почему-то усталым.

– Ворди, можешь не спешить сегодня. Вылетай завтра, а пока расслабься, – сказал я ему.

– Не-не, Сергей. Задача передо мной стоит, и я уже не могу расслабиться. Чем быстрее начну её выполнять, тем скорее закончу – каждый день теперь важен для спасения Сочевана.

– Ну, смотри сам, – понял я, что уговаривать Ворди сейчас бесполезно, а может даже это и к лучшему. – Вилона, накроешь нам обед в столовой? – спросил я свою электронную секретаршу.

– С превеликим удовольствием, Лидер Сергей, – отвечала Вилона. – Сегодня у нас очень вкусный обед, который сбалансирован, согласно обновлённым энергетическим затратам каждого из участников.

– У меня изменились энергозатраты? – захотел уточнить я.

– Да, Лидер Сергей. Особенно в последние десять минут ваш пульс ускорился, а вместе с ним и внутренний метаболизм организма. С каждой пройденной минутой состав нутриентов вашего обеда изменяется, увеличивая количество минералов и витаминов, для компенсации потерь.

– М-да, а когда-то я компенсировал свои затраты, запаривая лапшу быстрого приготовления, – пробормотал я.

– Простите, что вы запаривали? – переспросила Вилона.

– Неважно, Вилона, это уже не актуально, – ответил я.

– Ещё какие-нибудь будут распоряжения?

– Нет, Вилона, спасибо. Мы скоро подойдём в столовую.

– Хорошо, Лидер Сергей. Как только присядете за стол, так сразу на нём появиться свежеприготовленный обед.

– Кстати, а где Латира и Бельгазо? Они будут с нами обедать? – поинтересовался я у Ворди и Чедлика.

– Они на «Приджеле» отправились в Бульбуляндию – повезли подарки для детей, и скоро вернуться, – ответил Чедлик.

– О, молодцы! А как там Апульплюм? Созревает?

– Процесс идёт стабильно, но нужно ещё время, – ответил Григорий Иванович.

– Вот это будет настоящий подарок для Гнулигюля и его детей!

– Несомненно, Сергей, – подтвердил Григорий Иванович.

– Чедлик, а ты с нами в столовую или на террасу подзаряжаться?

– Мне бы подзарядится немного, а то скоро начну потреблять кислород в помещении, – грустно ответил робот.

– А не пообедать ли нам сегодня на свежем воздухе? – предложил я.

– Хорошая идея! – воскликнул, обрадовавшийся Чедлик.

– Вилона, подай, пожалуйста, обед на террасу! – попросил я.

– Будет сделано, Лидер Сергей.

– Ну, пойдёмте, друзья мои. Продолжим разговор за обедом.

Мы вышли на террасу, и присели за столик без опор. Не успели мы приступить к обеду, как к нам присоединились Латира и Бельгазо, что дало мне почувствовать атмосферу семейной обстановки, будто за столом собралась вся родня. Во время обеда Латира с горящими глазами рассказывала о том, как раздавала подарки бульбульским детям, на лицах которых появлялись счастливые улыбки. Она встретилась там с Гнулигюлем, который передавал нам привет, а также интересовался как там новое тело его жены Апульплюм. Бельгазо, в свою очередь, оставил в жилище Гнулигюля несложное средство связи, и научил его им пользоваться для общения с нами. Сразу по окончании обеда я связался с Гнулигюлем и почти полчаса вел с ним беседу, в ходе которой рассказал, как обстоят дела с выращиванием нового тела Апульплюм.

А вот во время обеда я часто посматривал на Чедлика, который не сводил с Латиры своих влюблённых глаз. Помню, ещё тогда подумал: «Это ж настолько обострились чувства у робота, что он даже стал терять связь с реальным миром, испытывая романтическое влечение к живому существу». Но дело ещё в том, что активированные чувства Чедлика помогали нам находить общие конфигурации с системой Григория Ивановича, что, в свою очередь, влияло на скорость извлечения информации из базы знаний электронного спикера. Поэтому влюблённость Чедлика была для нас всего лишь побочным эффектом важных процессов.

Мне были интересны мнения Бельгазо и Латиры о приобщении Шерди к разведывательным действиям на Тироне. Бельгазо сразу, не раздумывая, дал свой положительный ответ – ему уже не терпелось начать активные действия и поманеврировать на своём «Приджеле» по просторам вражеской планеты. А вот Латира сначала немного поколебалась, но потом решила, что Шерди в тюрьме  абсолютно бесполезен, поэтому он должен хоть как-то отрабатывать свою вину. Принятое Латирой решение отнестись к убийце её отца с целесообразной стороны заслуживало уважения.

На следующий день Ворди и Бельгазо взяли с собой уже зачипованного Шерди и отправились на Тирон, а мы с Латирой, Чедликом и Григорием Ивановичем остались в Сочеване, чтобы с помощью моей генетической информации вырастить как можно больше антивещества и начать уже строить защитный купол.

После отбора у меня образцов ДНК, в инкубаторе стали появляться первые клетки органического антивещества, которые сразу же направлялись в гиперколлайдер для выработки колоссального количества энергии. Эта энергия поступала в преобразователи, выплёскиваясь в небо концентрированными акселероновыми полями, которые потом растекались на высоте шестисот километров от поверхности земли, образуя защитный купол. Такие преобразователи располагались в пяти тысячах километрах друг от друга по широте и долготе, что соизмеримо по их мощности на каждый сегмент небесной сферы. Сферический небесный купол являлся пассивной защитой от непрошенных гостей и в активном статусе не пропускал ни материю, ни информацию. Вся поступающая извне информация накоплялась на верхнем слое защитного купола, а потом фильтровалась на следующем слое, и в зависимости от характера такой информации или поступала на Землю, или отражалась обратно. Держать постоянно такой купол активным невозможно даже с вновь появившимися ресурсами, но в случае опасности сможет продержаться непрерывно не больше одного месяца, ввиду ограниченной возможности выработки антивещества. Также мы предусмотрели потенциальную опасность от использования тиронцами Луны, как посадочной площадки для выжидания послабления земного защитного купола. Поэтому такой же защитный купол мы установили и вокруг Луны.

Прошла неделя, но «Приджел» с Тирона так и не возвращался. Тогда я решил подождать ещё несколько дней, и если разведывательная группа Ворди не вернётся, то я сам полечу искать их на Тирон в составе новой группы.

И прошли те несколько дней тоже, а «Приджела» всё нет и нет. Ждать больше смысла не было, поэтому я распорядился снарядить новый межзвёздный истребитель для поиска моих друзей на Тироне. Латира сразу же изъявила желание полететь со мной, но почему-то в этот раз я увидел в ней не элитного разведчика, а больше женщину, которую надо оберегать. Я даже посмел ей об этом сказать, на что услышал в свой адрес обидные слова без соблюдения субординации. Но я плевать хотел на эту субординацию, меня стала больше беспокоить безопасность Латиры. Однако, после недолгого размышления, я согласился взять Латиру с собой на Тирон, ведь она действительно классный специалист, а сама разведывательная деятельность является для неё смыслом жизни. Также в группу были включены и Чедлик с Григорием Ивановичем, которые не забыли с собой прихватить на всякий случай немного антивещества.

Отлёт нашей группы с Земли был произведён в тот же день, когда я только принял об этом решение. Нам предстояло пройти первый шлюз для искривления одного из отрезков космического пространства, но почему-то шлюз оказался заблокированным на вход.

– Что случилось? Почему мы не входим в шлюз? – спросил я Чедлика, который отвечал за управление звездолёта.

– Мы застряли в переходе, – отвечал Чедлик. – Нос корабля уже почти вошёл в шлюз, а корма всё ещё в стандартном пространстве.

– Такое раньше бывало? – спросил я.

– Ни разу не слышала о подобном, – ответила Латира, которая включила все мониторы и сенсоры, для обнаружения преграды в шлюзе.

– Вот это неприятность в самом начале пути, – расстроился я.

– А вот что мешает нам, – заметил что-то Чедлик.

– Что там, Чедлик? – оживился я.

– Сенсоры просканировали шлюзовую область и обнаружили «заблудшую» сверхмассивную чёрную дыру, – ответил робот.

– Разве такое возможно? – повернулся я к Латире.

– Совсем ничтожная вероятность. Шлюзы выстраивают так, чтобы на пути искривления пространства не попадалось никаких массивных тел. Поэтому, например, нам и требуется пройти не один, а все три непрямолинейных шлюза, чтобы обойти такие космические тела и добраться до Тирона.

– Как же тогда там оказалась эта огромная чёрная дыра?

– Пока не ясно. Но дело в том, что эта чёрная дыра находится где-то в середине шлюза, а наш звездолёт застрял в самом начале, – ответила Латира.

– Друзья, посмотрите! – взволновался робот Чедлик. – Вот, что нас не пускает дальше! – Чедлик стал увеличивать картинку на экране.

– Да это же «Приджел»! – воскликнул я.

– «Приджел»! – обрадовалась увиденному Латира. – Он дрейфует без управления, – лицо Латиры приняло озабоченный вид.

– Нам надо подойти к нему ближе, – сказал я.

– Прости, Сергей, но мы не можем войти в шлюз. Есть некая возможность обратного хода, чтобы выбраться отсюда, – сказал Чедлик.

– А как же «Приджел»? Мы не можем оставить своих друзей в беде! – волновался я.

– А давайте их возьмём на буксир, – предложил Григорий Иванович, которого только что включил Чедлик.

– Как это на буксир? На тросе? – удивился я такому предложению.

– У нас предостаточно энергии, – отвечал электронный спикер. – Нам потребуется только установить с «Приджелом» реверсивный импульс с мощным соединением. Чедлик, такое возможно на этом корабле?

– Мощный удерживающий контакт возможен, но, согласно проверенной бортовой истории, буксировку такой корабль ещё не осуществлял, – ответил Чедлик.

– А теоретически такое возможно? – спросил я.

– Сергей, возможно или нет – будем пробовать, – отвечала мне Латира. – Каждая минута дорога. Может, у ребят там воздух заканчивается.

– Да-да. Ты права, Латира, – встрепенулся я. – Григорий Иванович, Чедлик, запускайте реверсивный импульс на «Приджел»!

– Есть запустить реверсный импульс! – отрапортовал Чедлик.

Чедлик развернул вокруг себя голографический цилиндр управления кораблём и стал чего-то ждать.

– Что случилось, Чедлик? Почему не начинаешь? – спросил я.

– Минуточку, Григорий Иванович запускает процесс аннигиляции антивещества, – ответил робот.

– А, понятно. Аккуратно там, не взорвите наш корабль или «Приджел», – сказал я.

– Готово! Есть контакт с «Приджелом»! – воскликнул Чедлик.

– Превосходно! – обрадовалась Латира.

– Тяни их, Чедлик! – крикнул я.

– Я пытаюсь, Сергей, пытаюсь! – напряжённым голосом ответил робот, будто он вручную тянет какую-то тяжесть.

– Кто там? – спросил откуда-то голос. – Кто подцепил наш корабль? – уже узнал я голос Бельгазо.

– Чедлик, включи обратную связь! Это Бельгазо! – воскликнул я.

– Обратная связь включена, – отрапортовал Чедлик.

– Бельгазо! Бельгазо, ты меня слышишь? – спросил я.

– Сергей? – спросил удивлённый голос Бельгазо. – Это ты? Ты с Земли?

– Бельгазо, друг, нет, не с Земли. Я тут на корабле с Латирой, Чедликом и Григорием Ивановичем. Это мы вас пытаемся буксировать!

– Правда?! Это вы там?! – спросил радостным голосом Бельгазо.

– Да, приятель! Мы не дождались вас на Земле и решили отправиться на поиски. Давно вы здесь? Вы были на Тироне или застряли по пути туда?

– Сергей, мы были на Тироне, но застряли в шлюзе на обратном пути. Третьи сутки здесь «кукуем» без энергии. Кислорода оставалось немного. Ворди в медицинском отсеке лежит.

– Бельгазо, он жив? – спросила Латира о Ворди.

– Да, жив, но очень плох.

– Шерди с вами? – спросил я.

– Да, здесь на «Приджеле». Паникует...

– Кислород пошёл уже? – спросила Латира.

– Пошёл. Стало легче и бодрее – а то я лежал и не понимал во сне я или наяву.

– А почему не использовали резервные запасы кислорода? Там же они не ограничены и не зависят от энергии на корабле? – спросила Латира.

– Да так же как и недавно над морем – заблокировало всё и даже резервы! – нервно ответил Бельгазо.

– Ну, всё, всё, сейчас мы вас вытянем! – решил я, что не стоит затягивать с этим, а то и «Приджел» не вытянем, и сами здесь застрянем, израсходовав всю энергию. – Бельгазо, мы сейчас направим мощнейший импульс, а ты там тоже одновременно с нами запускай форсированный старт, чтобы вырваться из «оков» шлюза.

– Хорошо, Сергей, – отвечал Бельгазо. – Уже вижу вас. Наши бортовые интеллекты синхронизировались и готовятся к форсированной буксировке.

– Отлично! Чедлик, следи внимательно, – указал я.

– Есть, Лидер Сергей! – отрапортовал робот.

Нашему звездолёту удалось вырваться из шлюза, дестабилизированного сверхмассивной чёрной дырой, а заодно и отбуксировать «Приджел». После успешного освобождения два наших корабля двинулись к Земле, чтобы продолжить подготовку к обороне от тиронских захватчиков.

Глава 21

С поступлением энергии на «Приджел» реанимационные процедуры привели Ворди в нормальное состояние, и после приземления в Сочеване он уже хорошо себя чувствовал. В связи с этим случаем я дал задание местным учёным разобраться в причинах блокировки резервных систем жизнедеятельности на всех универсальных кораблях подобного класса, чтобы впредь избежать подобных инцидентов.

Я был рад услышать от Ворди и Бельгазо, что разведывательная операция по изъятию копий резервного генофонда тиронцев прошла успешно. Вечером на ужине за общим столом Ворди рассказал нам о том, что происходило, когда Бельгазо высадил его и Шерди вблизи правительственного квартала  Тирона.

– Послушай, Сергей, – начал свой рассказ Ворди, – ну, меня очень удивили действия Шерди на Тироне... Прости, Латира, что в твоём присутствии говорю об этом подонке, но он действительно знал, что делать...

– Ничего, Ворди, – Латира опустила глаза и стала пальцами вертеть стакан с овощной водой вокруг его оси. – Пусть хоть какую-то пользу приносит этот недоносок.

– Вот в том то и дело, что в этот раз польза Шерди оказалась существенной...

– Я сам до сих пор не могу понять, как вам это удалось? Как вы обошли систему безопасности Тирона, которая в несколько раз совершеннее сочеванской? – спросил я.

– Как только мы с Шерди высадились, он сразу же повёл меня в какое-то полуразрушенное подвальное помещение, – продолжал свой рассказ Ворди. – Что первое бросилось мне в глаза, так это то, что, пока мы бежали, я немного задыхался от непривычного тяжёлого тиронского воздуха, а вот Шерди спокойно дышал после пятиминутной пробежки...

– Ворди, ну, я тебе уже говорил об этом, – перебил его Бельгазо. – Шерди намного моложе тебя, поэтому и не задыхался.

– Нет, Бельгазо, не в этом дело, – говорил в ответ Ворди. – Даже тебе, такому молодому, после мышечной активности на Тироне, потребность в кислороде будет заметно выше, чем на Земле. А вот Шерди после пробежки остался с ровным дыханием...

– Это он у нас в тюрьме отдохнул, отъелся и накопил сил, – засмеялся Бельгазо.

– Это говорит о том, что у Шерди действительно имеются тиронские корни, – предположил я.

– Такая версия больше похожа на правду, – подтвердил Ворди. – Но всё равно я был бдителен, чтобы в любой момент включить функцию парализации его тела...

– А если бы он применил к тебе силу, и ты не успел активировать эту функцию? – спросил я.

– Вживлённый в Шерди чип срабатывал на потерю мною сознания. Я предупредил об этом Шерди, а также о том, что во время моего бодрствования, я должен каждый час давать о себе знать контроллерам этого чипа, что со мной всё в порядке... Забавно получилось уже позже..., – захихикал Ворди. – Когда мы застряли в шлюзе, и я потерял сознание от нехватки воздуха в «Приджеле», чип среагировал на это, и Шерди парализовало. Бельгазо пришлось приводить меня в чувства, чтобы Шерди тоже отпустило.

– Хе-хе, – посмеялся Бельгазо. – Сейчас, конечно, весело вспомнить об этом, но, когда я увидел вас обоих, одновременно падающих без сознания на пол, мне было не по себе. А Шерди, так вообще, как бревно упал.

– Главное, что ты, Ворди, полноценно себя обезопасил от посягательств Шерди. Ну-ну, и что было дальше? – не терпелось мне услышать продолжение истории.

– Дело в том, что эта безопасность тогда в подвале на Тироне показалась мне уже слишком самонадеянной, после того, как увидел, на что способен Шерди, – продолжал Ворди.

– Почему так? – не понимал я.

– Мне кажется, что он мог деактивировать вживлённый в него чип, но почему-то этого не сделал.

– Есть догадки по этому поводу? – спросил я.

– Хм, не знаю. Надо поговорить ещё с ним об этом. Пока мы летели с Тирона, он заперся в своей каюте, и вышел только, когда мы застряли в шлюзе.

– Он сейчас сидит же в своей изолированной камере? – спросил я.

– Да. Обиделся, что мы не выпустили его на свободу, как договаривались.

– Ну, пока рано ещё его выпускать. После ужина сходим с тобой, Ворди, и поговорим с Шерди ещё раз, – решил я. – А где Чедлик?

– На террасе. Ловит лучи солнца в закате, – ответил Бельгазо.

– А, не будем тогда ему мешать... Ворди, продолжай, пожалуйста.

– Ага. Так вот, в том подвале находилась одна из общесистемных точек Тирона. Шерди попросил, чтобы я поднёс свою нарукавную панель ближе к коммуникативному концевику для внедрения в систему Тирона... Помню, тогда ещё я начал колебаться, но всё же послушался его, и не зря – на панели отобразилась схема инфраструктуры Тирона. После этого, Шерди сгенерировал на моей панели виртуальную субстанцию, которая невидима объективному миру, но мы имели возможность контролировать её. Эта субстанция проникла в несуществующее хранилище генофонда Тирона...

– Что значит несуществующее? – не понял я.

– Несуществующее – это значит, что этого хранилища нигде нет, – Ворди ещё больше вводил меня в заблуждение.

– Теперь ещё непонятнее сказал. Объясни проще, – попросил я.

– Это сложно объяснить, так как я и сам не до конца понял. Но Шерди сказал, что генофонд тиронцев на самом деле не существует, но в критических ситуациях по запросу определённых лиц он становится доступен. Видимо, этот генофонд зашифрован в мультиизмерениях...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Что-то мне подсказывает, что Аросо-Кон лгал тогда, – сказал я задумчиво. – Никакие там сверхразумы не участвовали в моём перемещении. Это тиронцы сами балуются прыжками во времени. Только вот понять, почему они меня вытянули из двадцать первого века...

– Но есть и вариант, что тиронцы сотрудничают с теми представителями сверхразума, и попросили их таким образом зашифровать свой генофонд, – выдвинула версию Латира.

– Ты права, Латира, вполне возможно, – согласился я с ней.

– Но поднимается вопрос – откуда Шерди мог знать, где спрятан генофонд Тирона? – спросил Ворди и, не дожидаясь ответа, продолжил свой рассказ. – С помощью того виртуального субъекта Шерди скопировал генетические резервы тиронцев и загрузил их в мою нарукавную панель. Тогда-то я и подумал, что Шерди мог с лёгкостью деактивировать вживленный в него чип. Но почему-то он этого не сделал.

– Может он всё-таки не то, что надо, загрузил тебе? – спросил я.

– Похоже на то, что надо, – отвечал Ворди. – Когда мы сели на «Приджел», я проверил загрузку, и там действительно оказались тиронские коды ДНК – сотни миллионов кодов!

– Странный поступок Шерди при его возможностях на Тироне. И вообще, откуда он знает о генофонде Тирона, если о нём не знает почти никто из тиронцев? – не понимал я.

– Сергей, пойдём к нему, – предложил Ворди. – Не смогу заснуть, пока не узнаю.

Недоев ужин, мы с Ворди отправились прямо в изолированную камеру к Шерди. В этот раз Ворди не парализовал руки Шерди, так как уже имел контроль над его движениями с помощью контроллера, да и некоторое доверие появилось к нему. Когда мы входили, Шерди лежал на боку, отвернувшись к стене, но, услышав наши шаги, повернулся и встал. Он уже не был таким весёлым, как в прошлый раз, и на лице его читалось некое сожаление о чём-то.

– Вы уже начали формировать зародыши тиронцев? – усталым голосом сходу задал вопрос Шерди.

– Отдали коды на дешифратор, – ответил Ворди.

– Сергей, как чувствовать себя Лидером Сочевана? – как-то непривычно без неприязни спросил меня Шерди.

– Чувство прекрасное. Ты же сам был в этой «шкуре» и знаешь, – ответил я ему спокойно.

– Да-а, – протянул он. – Совсем немного, так немного... Вы когда выпустите меня на свободу? Я выполнил, что обещал – выполните теперь и вы.

– Коды ДНК сейчас тщательно проверяются. Если всё подтвердится, то скоро ты выйдешь на свободу. Только советую тебе пока не попадаться на глаза Латире, – ответил я.

– Да понимаю я, – Шерди отвернул голову и поджал свою тонкую губу.

– Что ж ты раньше этого не понял? – с некоторой злобой спросил Ворди.

– Жажда власти затуманила мне рассудок, – ответил Шерди.

– От твоей «жажды» погиб отец Латиры, – продолжал давить Ворди.

– Сожалею. Если бы была возможность вернуться назад во времени, я бы исправил это, – сказал Шерди.

– Так попроси своего крёстного отца Аросо-Кона, чтобы он тебя переместил во времени, –  хитро предложил я.

– Он не сможет сделать этого, – спокойно ответил Шерди.

– Ну, меня же переместил!

– Не он переместил. Но был участником процесса.

– Почему Аросо-Кон отказался помогать тебе и почему ты взялся помогать нам? Откуда у тебя доступ к тиронскому хранилищу ДНК, если почти ни у кого из тиронцев его нет? – продолжал я расспрашивать.

– Это сложно объяснить, – ответил Шерди.

– А ты попробуй. Ведь мы должны знать – представляешь ли ты нам угрозу, когда выпустим тебя на свободу, – сказал я.

– Доступ к хранилищу я, конечно же, узнал от Аросо-Кона – больше не от кого было узнавать, – начал рассказывать Шерди. – Но дело в том, что информации о хранилище не существует – не существует для таких обывателей как сочеванцы или тиронцы – вообще не существует в этом мире! И как об этом узнал Аросо-Кон мне неизвестно, но только он поделился со мной этой информацией и даже спрятал там мои образцы ДНК и сознания...

– Зачем он решил так поступить? – спросил я.

– Довольно банальное объяснение – Аросо-Кон желал, чтобы я стал Лидером двух планет: Земли и Тирона...

– Ух, и замашки у Аросо-Кона! – поразили меня слова Шерди.

– Да, Аросо-Кон хотел видеть на этих постах персону, которой он доверяет, а на тот момент такой персоной являлся я. Да и сам я желал этого до беспамятства. После моего провала с бульбульцами, предложение Аросо-Кона стало для меня очень заманчивым.

– Почему же ты, имея уже такие перспективы, и захватив власть в Сочеване, решил пойти против Тирона? – спросил Ворди.

– Разобравшись во всех деталях, я понял, что Аросо-Кон, как оппозиционер, не имеет достаточного влияния на верхушку власти Тирона, поэтому его планы на меня, как Лидера двух миров, имеют призрачные перспективы. Как только тиронцы вторгнутся на Землю, они сделают вассалом нашу планету. Такой исход меня не устраивал, поэтому, зная уязвимое место Тирона в виде секретного генофонда, я решил противостоять агрессорам, милитаризируя весь Сочеван. Но я никак не ожидал, что с вашей стороны произойдёт такой эффективный ход, который разрушит все мои планы.

– А почему ты решил нам помочь? – спросил я.

– После того, как я понял, что Аросо-Кон не собирается вытягивать меня отсюда, стало ясно, что он отказался от намерений в отношении меня. С этим пришло и осознание моих поступков. Мадина уже не вернуть, но значительный вклад в защиту Сочевана я ещё смогу внести.

– Как связаться с Аросо-Коном? – спросил я, и Шерди немного замялся.

– Перед тем, как меня сюда поместить, дроиды изъяли мой мундир. С помощью нарукавной панели на мундире есть возможность связаться с Аросо-Коном. И такая возможность есть у Вилоны – когда я переехал в правительственные апартаменты, то я подключил её к своей панели, – ответил Шерди.

– У Вилоны? – удивился я.

– Да, – ответил Шерди. – Но зачем вам понадобился Аросо-Кон?

– Чтобы узнать – нужны ли ему мы, – ответил я.

После этих слов мы с Ворди покинули камеру Шерди и вернулись в апартаменты. Латира и Бельгазо к тому времени уже ушли в свои спальни, а Чедлик находился на террасе в спящем режиме.

– Вилона, – обратился я к своей секретарше, – какое время суток сейчас на Тироне?

– Ранее утро, Лидер Сергей.

– Хм, побеспокоим Аросо-Кона? – спросил я другим тоном Ворди.

– Старики рано просыпаются, – ответил мне Ворди.

– Вилона, есть ли у тебя контакт с таким абонентом как Аросо-Кон с Тирона? – спросил я.

– Да, Лидер Сергей, такой контакт имеется в моей памяти.

– Соедини меня, пожалуйста, с ним.

– Соединяю... К сожалению, абонент Аросо-Кон недоступен.

– Как недоступен? Он вне нашей Вселенной? Как такое может быть? – удивился я.

– Наверное, он вне нашего времени, – подсказал Ворди, не дожидаясь ответа Вилоны.

– Такое бывает, если абонент не желает контактировать с исходной связью, – ответила Вилона.

– Значит, или не хочет контактировать с нами, или находится вне этого времени, – задумчиво констатировал я. – Ворди, что вероятнее из этого?

– И то, и другое – вполне вероятно, – ответил мне Ворди.

– Всё ясно, друг. Предлагаю ложиться спать, а утром начать заниматься подготовкой к отражению атак с Тирона.

– Согласен, Сергей. С ног валюсь уже.

– Вилона, прошу никого не беспокоить нас до шести утра, – попросил я.

– Хорошо, Лидер Сергей. Приятных снов.

Со следующего дня многочисленная группа сочеванцев перешла в активную фазу подготовки к обороне нашей планеты. В течение двух месяцев необходимо было вырастить десять тысяч тиронских клонов, а затем загрузить каждому из них соответствующее сознание, и не забыть подгрузить основы сочеванского воспитания, чтобы эти клоны не пошли против нас же. Справедливо было узнать – а нельзя ли сразу воспользоваться тиронскими знаниями из образцов, чтобы загрузить их в сочеванские головы? На этот вопрос Григорий Иванович дал объяснение: «Для начала надо дождаться полного созревания тиронских клонов и загрузки сознания, а потом уже работать с каждым по отдельности, чтобы узнать, что там у них в головах. Для этого потребуется их искреннее согласие, которое будет достигнуто с помощью примеси загрузки сочеванского воспитания». Со слов электронного спикера я понял, что напрямую такую информацию извлечь невозможно, поэтому я решил дожидаться полного созревания клонов. Но уже через месяц мы узнали очень плохую новость – множество тиронских космических кораблей различного класса зависли над защитным куполом Земли, пытаясь пробить его. Неожиданно для нас, купол стал терять свою прочность от непрерывных атак тиронцев. Скорости выработки антивещества не хватало для своевременного восстановления купола, и возможность прорыва тиронцев в Сочеван считалась уже на дни, если не на часы.

– Григорий Иванович, надо выпускать тиронских клонов, – предложил я на экстренном совещании.

– Серёжа, клоны не готовы – не созрел эпителий и мозговая активность ещё не стабилизировалась. Они пока напоминают зомби! – отвечал электронный спикер, активированный из моей нарукавной панели. Чедлик постарался, чтобы я и сам мог включать Григория Ивановича в любое время.

– Ну, мы можем хоть что-то загрузить в них, чтобы они управляли истребителями и вели бой на орбите Земли?

– Около восьмидесяти процентов сознания – не больше.

– Этого достаточно для боевой единицы? – спросил я.

– Достаточно, но нервная система будет работать некорректно.

– Прости, Иваныч, но нет времени. Давайте будить клонированных тиронцев и отправлять на орбиту!

Пробуждение недоразвитых тиронских клонов я наблюдал с экрана в своём «кабинете». Это было жуткое зрелище – будто фильм ужасов моих времён. Клоны тиронцев с ещё недозревшей кожей и просвечивающимися внутренними органами, мыча что-то непонятное, вставали со своих энергетических лож и двигались вереницами в соседний блок, где суетливые дроиды обрабатывали их тела, чтобы защитить от воздействия внешней среды. Затем их обличали в боевые комбинезоны, подключенные к общей системе взаимодействия. Пройдя все эти процедуры, клонированные тиронцы приходили в себя и выглядели уже довольно живенькими.

– Всех на истребители! – дистанционно дал я дроидам распоряжение.

Через час истребители с тиронскими клонами уже проходили через кратковременные проходы в защитном куполе Земли. На орбите завязался бой – тиронцы бились с клонами своих же собратьев. Так как нам не удалось узнать, кто из тиронцев точно прибудет на захват Земли, пришлось выращивать рандомные копии. Мы хотели, чтобы оригинальные тиронцы воевали со своими же клонами. Но даже без этого, эффект был впечатляющим: тиронцы-захватчики, услышав, что пилоты сочеванских кораблей общаются между собой на их родном языке и называют друг друга уникальными именами, которые принадлежат знакомым на Тироне, прекратили атаковать, чтобы разобраться, кто там на самом деле. И пока оригинальные тиронцы раздумывали о дальнейших действиях, после того как узнали, что атакуют себе подобных, недозрелые клоны успели перебить почти треть кораблей захватчиков. Не желая считаться с потерями, тиронцы продолжили истреблять сочеванские корабли, пилотируемые себе подобными существами. А в то время, три огромных крейсера подошли вплотную к защитному куполу Земли и стали пробивать его, вытягивая со слоёв энергию быстрее, чем она туда поступала от аннигиляции антивещества. Купол не выдержал напора, и в нём появилась брешь, через которую в земную атмосферу стали проникать тиронские «Стерры». Мгновенно Сочеван подвергся обстрелу захватчиками с Тирона.

– Включаем дистанционку, и поднимаем в воздух все истребители, которыми можем управлять! – нервно скомандовал я.

– В результате обстрелов повреждена внешняя связь – дистанционное управление невозможно, Лидер Сергей, – спокойно ответила мне Вилона.

В «кабинете» ходили взад-вперёд Ворди и Бельгазо, бормоча что-то ругательное, а Латира сидела в кресле со злым лицом и нервно тарабанила пальцами по своим коленям.

– Ребята, вы готовы вступить в бой? – с напряжением в голосе спросил я.

– Готовы немедленно! – ответила Латира.

– Уже не могу усидеть на месте, – ответил Бельгазо.

– Сергей, ждём твоих распоряжений, – сказал Ворди.

– Ну, тогда, друзья мои, вперёд! Защитим Сочеван от проклятого агрессора!

Через десять минут тысячи истребителей, пилотируемых уже самими сочеванцами и в том числе мной, поднялись в воздух. В последнее время я проходил много тренировок, приближённых к боевым, на истребителе в симулятивном пространстве, но ещё никогда мне не приходилось участвовать в таких реальных масштабных баталиях. В мгновение, между собой смешались сочеванские универсальные корабли и тиронские «Стерры»  – образовался хаос, и со стороны казалось, будто два огромных роя насекомых уничтожают друг друга за право опылять цветочное поле. Это было эпическое зрелище! Чуткие сенсоры благополучно защищали истребители от взаимного столкновения, но от смертоносных боевых лучей уберечься было сложно. Периодически перед носом моего корабля мелькал «Приджел», который то гнался за каким-нибудь из «Стерров», то сам удирал от погони, маневрируя между зелёными лучами тиронцев.

– Бельгазо, три «Стерра» у тебя на хвосте и один по правому борту! – кричал я в передатчик.

– Сергей, ты говоришь, сколько «Стерров»?! – спрашивал меня Бельгазо, и в это время стрелял по своим преследователям.

– Два «Стерра» на хвосте и ни одного по бортам, – отвечал я тише, увидев, что Бельгазо уже уничтожил два гнавшихся за ним тиронских истребителя.

– Сергей! – кричала мне Латира в передатчик. – Пять «Стерров» берут тебя в вертикальное кольцо!

– Справлюсь! – отвечал я.

– Я помогу тебе, Сергей! – услышал я голос Ворди.

– Я тоже тут! – сказала Латира. – Один «Стерр» готов! – тиронский истребитель закрутился вокруг своей оси, падая вниз.

– Латира, аккуратно! – крикнул я, обнаружив, что мои преследователи переключились на погоню за ней.

– Страхуем Латиру, – сказал Ворди. – А где Бельгазо?

– Вижу его – он уже возле Латиры, – ответил я, заметив проворный «Приджел».

– Я подбита!!! – послышался в передатчике прерывистый голос Латиры. – Ката...руюсь!

– Латира!!! – сердце моё сжалось, перехватив дыхание, а потом с бешеной скоростью стало выпрыгивать из груди.

Во всём этом беспорядке я хотел увидеть покинувшую истребитель спасательную капсулу, где находилась Латира, но одновременно катапультировалось множество пилотов, и разглядеть в них Латиру было нереально. Я вывернул свой истребитель в спиральную петлю, чтобы покинуть горячее пекло боя и найти Латиру.

– Вилона! – обратился я к своей секретарше, интегрированной в систему моего истребителя.

– Да, Лидер Сергей, – ответила она спокойно.

– Отследи спасательную капсулу Латиры и включи автопилот по этим координатам.

– Включаю поиск. Хочу предупредить, Лидер Сергей, что за нами увязались чужеземцы.

Я посмотрел на проекцию бортовой панели и увидел там два преследующих меня «Стерра».

– Вилона, что за словечки? «Увязались чужеземцы»... Преследуют тиронцы!

– Простите меня. Произведена несанкционированная попытка внедрения в мои системы, – грустно ответила электронная Вилона.

– Проклятье! Они уже в наших центральных сетях! – ещё больше занервничал я.

После этих слов мой истребитель начал вибрировать, а изображение на проекциях поплыло.

– Прямое попадание в правый реактор, – объявила Вилона. – Генерация спасательной капсулы включена.

– Подожди! Пожалуйста, подожди, Вилона! Мне сейчас очень нужен этот истребитель! – воскликнул я, когда увидел, что вокруг меня стала образовываться прозрачная сфера, которая переливалась будто жидкое стекло.

Мой корабль завибрировал ещё сильнее и послышался глухой треск.

– Второе попадание в правый реактор, – тем же спокойным голосом объявила Вилона. – Простите, Лидер Сергей, но я действую согласно протоколу для критических ситуаций.

– Вилона, переключи на ручное управление! Я смогу увернуться от...

Не успел я договорить, как сильный удар потряс мой истребитель, отчего образовалась мощнейшая перегрузка. Кровь в моих висках стала быстро пульсировать, вздувая вены, а в ушах зазвенело, вызывая непреодолимую тошноту. Я уже не совсем понимал, что происходит, но из моего обзора исчез интерьер истребителя. «Всё-таки катапультировала...», – мелькнуло в моей голове. Сделав глубокий вдох, и постепенно выдохнув, я стал поворачиваться назад, чтобы убедиться в безопасном пространстве вокруг меня, пока я плавно спускался на поверхность земли. Но сделать мне этого не удалось – яркий зелёный свет ослепил меня, сопровождаясь нестерпимыми высокими звуками. Одновременно я ослеп и оглох, но смог почувствовать, что меня ничто уже не удерживает – ни кресла, ни пола подо мной уже не было, и через несколько секунд, будто сверхмассивным молотом по бескрайней наковальне, последовал сокрушительный удар, от которого моё сознание потухло вмиг.       

Не знаю, сколько я пробыл в бессознательном состоянии, но когда очнулся, то вокруг уже было темно. Я лежал лицом вниз с немного повёрнутой вбок головой. Попытка шелохнуться вызвала нестерпимую боль по всему телу. Кажется, были поломаны все кости в моём теле, а кожа горела, будто её ошпарили кипятком. На языке ощущался какой-то песок с мелкими камушками – это были мои покрошенные зубы. Что-то сверкало вдалеке, но никакого шума я не слышал. «Вероятно, от удара лопнули барабанные перепонки», – подумал я тогда, и тут же меня стали донимать тяжёлые мысли: «Неужели я умираю? Умирать не в своём времени, да ещё и не попрощавшись с мамой... А, может, это и к лучшему, что я умираю? Мучения быстро пройдут, а через пару месяцев вырастят мой клон и загрузят в него совсем свеженькие знания... Не... Умирать страшно. Будущий клон – это же не я, а моя копия. А копия – это далеко не оригинал... Оригинал сейчас умирает... Страшно... Боюсь умирать». В этот момент я почувствовал, как у меня потекли слёзы, пощипывая разодранную кожу на лице. «Если тиронцы уже захватили Сочеван, то есть вероятность того, что и не клонируют они меня вовсе... Обидно... И страшно... Но ведь все когда-нибудь умрут. Хотя, что мне все? Сейчас-то я чувствую, как приближается моя смерть!.. Жаль... Жаль умирать без победы. Как же всё несправедливо в нашем мире...».

– Сергей, сынок..., услышал я незнакомый мужской голос.

«Вот, уже и голоса в голове... Я оставляю этот мир», – подумал я тогда, понимая, что уже не слышу биения своего сердца. «Надеюсь, Латира выжила...».

– Сергей! Ты жив? – опять спросил этот голос.

– К... Кто... есь? – еле произнёс я, сгребая языком остатки моих зубов.

– Это я, – отвечал голос. – Александр. Твой отец.

Слова незнакомца заставили меня услышать, что моё сердце всё ещё бьётся. Преодолевая ужасную боль, я попытался повернуть голову ещё немного вбок, но у меня не получилось – вероятно, были сломаны шейные позвонки. Тогда я, как мог, повернул в сторону правый глаз и увидел расплывчатый неоновый силуэт.

– Кто ты? – уже чётче получилось мне задать вопрос.

– Сергей, я твой отец.

– Откуда ты здесь?

– Теперь я владею и Сочеваном, – ответил голос мягким бархатным баритоном.

– Что... Что значит «и Сочеваном»?

– Это значит, что кроме Тирона, я захотел владеть и Сочеваном.

– Ты видение? Почему ты говоришь, что ты мой отец? – моё зрение стало обостряться, и я стал различать некие очертания мужчины в светлой одежде странного пошива.

– Потому что это так и есть.

– Ш-ш-ш, – выдохнул я сквозь обломанные зубы. – Не хватает сил понять, что происходит... Мой отец... Который владеет Тироном... Х-х, – попытался я усмехнуться.

– Я, в самом деле, твой отец и владыка Тирона, а теперь ещё и колонизатор Земли. Сейчас я нахожусь в твоих правительственных апартаментах и даю приказ Вилоне, чтобы тебя поскорее забрали из пустыни. Ты мне нужен, сынок.

– Зачем я тебе сейчас нужен? Тебя не было в моей жизни почти двадцать три года, а теперь... Кхе-кхе... Ты появляешься... Появляешься в сорок втором веке... И говоришь мне, что я тебе нужен... Я теряю всю причинно-следственную связь... Как? Как такое возможно?

– Сынок, я ждал пока ты возмужаешь, чтобы вытянуть тебя из того серого глупого времени. Я сделал так, чтобы ты сравнил никчемность двадцать первого столетия и полный возможностей сорок второй век! Я привёл тебя к власти в Сочеване!..

– Это твоих рук дело?

– Конечно, сынок. Разве тебя не удивило избрание в Лидеры?

– Очень удивило. Но зачем всё это было?

– Я хотел, чтобы мы с тобой правили двумя ветвями человечества, отдалённых друг от друга на миллионы световых лет! Два Лидера, которые покорят Вселенную! Отец и Сын – Сила и Мощь двух планет! Великое будущее новой цивилизации!

– Ты напал на Сочеван.

– Мне пришлось. Сынок, я должен был наказать тебя за неверные шаги в лице Лидера государства...

– Ты жесток, отец... Если ты, действительно, мой отец...

– Жаль ты не в меня пошёл – характер матери у тебя. Поэтому и допускал ошибки. Но я твой отец, и дам тебе ещё шанс. Ты готов снова стать Лидером Сочевана?

– М-м, – застонал я от боли. – Лидером Сочевана говоришь? Под твоим наблюдением с тиронскими замашками? Нет уж, избавь меня от этого. Как я буду смотреть в глаза своим друзьям, после этого? Мои друзья – свободные сочеванцы, и не позволят, чтобы им навязывали зависимость от Тирона.

– Любая воля ломается! И сочеванскую волю я тоже сломаю!

– Теперь я понимаю, почему мама не жалела, что рассталась с тобой.

– Твоя мать была глупа. Я предлагал ей огромные возможности, но она захотела сдать меня в сумасшедший дом. Поэтому я вернулся сюда сам.

Мой правый глаз устал от напряжения и повернулся вниз, глядя в тёмный песок.

– Странная встреча с отцом, – опять покатились слёзы у меня, стекая по сломанной переносице. – В детстве я тебя искал, а потом просто ненавидел. Когда вырос, стал желать встречи с тобой, а теперь вот опять ненавижу...

– Это у тебя сейчас агония, сынок. Но помощь уже идёт, она рядом.

– Не хочу я твоей помощи, – слёзы продолжали течь, и моё поведение стало как у маленького ребёнка. – Ты бросил меня, ты... Ты бросил маму. Забрал меня с моего мира, чтобы замучить в этом времени. Ты испортил мне всю жизнь!

– Подумай, сынок. Соглашайся на мои условия и вся Вселенная будет у твоих ног!

– Нет. Нет... На твоих условиях это будет уже не моя жизнь. Я так не смогу... Лучше уж тогда умереть..., – я зажмурил глаза от сказанного самим собой и подумал: «Неужели, я, и в самом деле, готов умереть?».

Прошла небольшая пауза.

– Сынок, я сделал всё, что смог. Это твой выбор.

Отец замолчал, после чего я открыл глаза и обнаружил, что вокруг стало совсем темно. Биение моего сердца опять затихло. Подо мной что-то зашевелилось и тело моё стало погружаться, будто его затягивали зыбучие пески. Рот и нос забились тёплым песком, перекрыв мне дыхание, и тогда я из последних сил попытался выбраться наверх. Больно. Жгло в груди от нехватки кислорода. В голове мелькнула последняя мысль «Я умираю...».

                                                                 ***

Уже не больно. И даже как-то легко. Только всё ещё темно. «Получается, я жив, если понимаю это? Или я уже в своём клоне?» – подумал я.

– Пальцы уже реагируют, – услышал я чей-то женский голос.

– Ох... Пожалуйста... Пожалуйста, – просил дрожащий голос другой женщины. Это же был голос моей мамы!

– Глаза открываются. Он приходит в сознание! – воскликнул первый голос.

– Серёжа! Сынок! Это я! Твоя мама! Я здесь.

– Аккуратно, Анна Викторовна, не заденьте капельницу, – сказал первый голос.

Я открыл глаза и увидел перед собой осунувшееся и заплаканное лицо матери.

– Ма...ма, – проговорил я, еле ворочая опухшим языком.

– Серёжа! Слава богу, ты пришёл в себя! – воскликнула мама.

– Мама, где мы? – спросил я слабым голосом.

– Это областная больница. Тебя вчера привезли сюда со стройки. Ты что-нибудь помнишь?

– Вчера? Со стройки? Как?... М-м... Болит..., – я почувствовал, как стала уходить недавняя лёгкость, а голова «заливалась свинцом».

– Ещё обезболивающего! Я прошу, пожалуйста, вколите ему ещё обезболивающего! – просила мама женщину в белом халате, которая стояла рядом.

– Уже дали выше нормы. Опасно, – ответила та женщина.

– Пожалуйста, ему же больно, – продолжала просить мама.

– Я спрошу у доктора, – сказала женщина и ушла из палаты.

– Спасибо, – сказала ей мама.

Я немного успокоился, и в моей голове стало немного светлеть.

– Мама, как я здесь оказался?

– Ты вчера на стройке упал в шахту лифта с четырнадцатого этажа... Ты не помнишь?

– Э-э... Что-то помню...

– Благо, что там лифт уже стоял на десятом этаже. Он-то и остановил твоё падение..., – мама опять расплакалась. – Мне как позвонили – так я сразу сюда и примчалась. Увидела тебя всего избитого – решила, что дружки твои избили. Ты же у меня такой добрый, такой ранимый, что и сдачи бы не дал. А потом мне сказали, что это ты на работе поскользнулся и упал. Ваня, приятель твой, мне всё рассказал. Поздно вечером то ли начальник твой, то ли бригадир приходил – просил, чтобы я бумагу какую-то подписала, будто ты не на производстве травмировался, а на улице. А за это он пообещал дать сто тысяч!.. Но не сразу, а немного позже. Я подписала, сынок. Деньги-то нам нужны. Вот, на лечение сколько надо...

– Мама, кто тебе сказал, что меня нашли на стройке? – спросил я хриплым голосом, ещё плохо соображая.

– Ванька – друг твой. Он и вызвал скорую помощь. Но начальник заставил рабочих вынести тебя за пределы стройки, чтобы медики тебя там обнаружили.

– Вот п..., – хотел я выругаться, но опять потерял сознание.

В следующий раз я пришёл в себя уже ночью. Рядом, опустив голову на стол, спала медсестра. Я застонал от опять появившейся боли во всём теле, и позвал медсестру. Она встрепенулась, после чего вколола мне что-то в руку и дала воды. Мне стало легче, и я стал осматриваться вокруг. В палате лежало ещё пять человек – все они спали или были без сознания. Тяжёлый воздух, смешанный с запахами медикаментов и вонью немытых человеческих тел, глубоко втягивался моим носом. Тоска одолела меня. «Путешествие в будущее, яркие приключения на Земле и в космосе – всё это было всего лишь плодом моего воображения из-за сильного удара головой при падении в шахту лифта. Не было в моей жизни знакомства с прекрасной Латирой и мудрым Ворди, с весёлым Бельгазо и верным Григорием Ивановичем. И даже встречу со своим отцом я выдумал. И что же теперь делать? Как жить в таком скучном мире? Работать опять на стройке, когда выздоровею? «Вкалывать» весь день, а по вечерам смотреть сериалы, и раз в месяц получать зарплату, чтобы просто существовать в этом мире, которому я совсем не нужен...». Такие мысли крутились в моей голове до самого рассвета, пока я не заснул.

Уже вечером следующего дня меня посетил Ванёк. Я очень ждал его визита, чтобы о многом поговорить. Мои вопросы о путешествиях во времени, о Латире, о Григории Ивановиче, и о том, как его подстрелили охранники на стройке, поставили Ванька в тупик. Он даже немного обиделся, что я таких напором на него давил, чтобы он сказал правду. Но потом Ванёк улыбнулся и сказал: «Всё будет хорошо, Серёга. Ты выздоровеешь и опять станешь таким весёлым, как и был». С этими словами он оставил рядом на тумбочке пакет с яблоками, пожал мне руку, и вышел из палаты. Это был последний шанс – я надеялся, что Ванёк хоть что-то намекнёт мне о реальности моего путешествия в будущее. Но он искренне показал, что совсем не понимает о чём я говорю.

В больнице я пролежал полтора месяца, и, выписавшись, поехал жить к матери. Как и ожидалось, начальник не дал ни копейки за мою травму и страховая служба тоже, ведь мамой, да и многими строителями, был подписан документ о том, что я травмировался не на производстве. Тогда я решил устраиваться на завод в своём родном городке.

– Серёжа, так получилось..., – начала мама со мной разговор за столом во время ужина, – так получилось, что за мной стал ухаживать Павел Петрович... Ну, ты его знаешь...

– Да знаю, знаю его, мам.

– Ну, да... Вот, мы с ним решили... Точнее, я согласилась...

– Мам, что вы решили?

– Ох... Мы решили с Пал Петровичем сойтись, и скоро он переедет к нам.

– А-а, понятно. Ну, это твоя личная жизнь – я в неё не лезу, – ответил я спокойно.

– Правда? – улыбнулась мама. – То есть, хорошо. Спасибо, сынок. Я ещё хотела попросить тебя посмотреть в кладовке – что там тебе не нужно из вещей.

– А это зачем?

– Пал Петрович хотел бы там хранить зимние шины от своих «Жигулей».

– Мам, запах резины же будет везде. А там, где они раньше у него лежали, нельзя оставить?

– Да там он что-то со своей бывшей женой не согласовал – вот и некоторые вещи ему нигде хранить.

– Ну, хорошо, мам, я гляну, что там можно выбросить из вещей.

– Спасибо, сынок.

– Мам, я помню, что ты просила ничего не расспрашивать об отце, но всё-таки прошло так много лет. Расскажи мне, где вы познакомились с ним?

– Мне совсем не хочется вспоминать об этом. Я не знала сразу, что этот человек был не в своём уме, – начала заметно нервничать мама.

– Он был болен?

– Для меня это стало очевидным только через несколько недель после знакомства с ним.

– А что именно было с ним не так?

– Сначала вроде было всё нормально. Я с ним познакомилась в девяносто восьмом году на танцах в клубе... Как его? – стала вспоминать мама название клуба. – В советское время его называли «Буревестник», а потом переименовали в... А! Клуб назывался «Тирон»...

– Тирон?! – у меня даже дыхание перехватило от услышанного. – Мама, Тирон?! – приподнялся я со стула.

– Да, Серёж, Тирон. А что такое?

В это время у мамы зазвонил телефон, и она расплылась в улыбке.

– Да, дорогой, – ответила она на звонок. – Да... Да, – глаза мамы засияли, и она показала мне жестами, что пойдёт на балкон, чтобы продолжить телефонный разговор.

Я упал на стул и ещё несколько минут сидел неподвижно, переваривая сказанное мамой. «Какое странное совпадение с таким редким названием – Тирон» – подумал я. Немного успокоившись, и видя, что мама ещё разговаривает по телефону, я пошёл в кладовку, чтобы пересмотреть свои старые вещи. Ненужного старья там оказалось довольно много: порванные кроссовки, заношенные куртки, погнутые в «восьмёрку» колёса от велосипеда и всякая другая утварь. Но среди этого хлама при слабом освещении я увидел что-то необычное – выделяющееся своим чёрным блеском. Я потянул за торчащий кусок материи и чуть не упал от того, что обнаружил. Это был мундир Лидера Сочевана с нарукавной панелью! Дыхание моё участилось. Я оглянулся назад на дверь кладовки, потом опять на мундир. Это же мой мундир! Весь разорванный, но мой! Мысли в голове все перепутались, но мне удалось вспомнить заветный цифровой код. Дрожащими руками я набрал этот код на панели мундира. И вот он! Как джинн из лампы, выскочил электронный спикер Григорий Иванович!

– Серёжа, где это мы? – удивлёнными глазами стал осматриваться Григорий Иванович.

– Иваныч! – воскликнул я и подбежал его обнимать, но провалился сквозь проекционную голограмму. – Иваныч! – повторил я, потом уселся на груду тряпья, и, обхватив свою голову руками, стал покачиваться.

– Что с тобой, Серёжа? – обеспокоился электронный спикер.

– Иваныч, – поднял я голову и улыбнулся во весь рот своими новыми вставными зубами. – А ведь жизнь у меня не такая уж и скучная...

Конец